Родная кровь

Глава 1.

Впервые за два года я проснулась от того, что выспалась, а не от трели противного будильника. Незапланированный отпуск среди жесткого графика показался раем, и я была безмерно благодарна своей руководительнице, которая, ссылаясь на мою излишнюю бледность и усталый внешний вид, отправила меня в это тихое безлюдное место.

После того, как 5 лет назад Земля вступила в Коалицию Содружества Межпланетных Пространств, мое образование переводчика с дарского пришлось весьма кстати. И я даже радовалась тому, как новая жена моего папочки кусала локти. Когда встал вопрос моего образования, она, ссылаясь на то, что на мое образование лишних денег в семье нет, отправила меня учиться дарскому языку, который вряд ли бы пригодился, и вся планета помимо английского учила китайский. Точнее, люди знали, что рано или поздно Земля вступит в содружество, но предполагалось, что это будет лет через 50, из-за противоречий наших правительств. Так вот, испытывая ко мне самую что ни на есть пылкую материнскую нелюбовь, чтобы оставить меня без работы и, следовательно, без средств к существованию, чтобы я унижалась, прося ее помощи, а это она ох как любила, мачеха выбрала для меня самую невостребованную профессию. Надо ли описывать ее глаза, когда Земля присягнула на верность старшему брату планете Дар, и я оказалась завалена работой, за которую платили достаточно, чтобы вообще не думать о деньгах.

Работа переводчика была хоть и не тяжелой физически, но морально выматывала так, что времени на личные интересы практически не оставалось. Да и земные мужчины, после даже делового общения по мультимедийной связи с дарскими уже не впечатляли.

И все же, иногда, на корпоративных вечеринках удавалось пофлиртовать и почувствовать себя женщиной, а не словарем.

Судя по дате на телефоне, я проспала двое суток. Вообще, сюда запрещено было брать личные вещи, тем более, что связи здесь не было, но турагент пошел на уступки и разрешил оставить мне телефон, в качестве фотоаппарата и календаря.

Такая густая, ватная тишина обволакивала, и я поторопилась подняться с постели, иначе снова провалюсь в сон. Только сейчас я заметила, что легла в той же одежде, в которой приехала.

Меня доставили на вертолете, высадив на специальную площадку на террасе. Была ночь, и мне не удалось разглядеть это место. Я лишь знала, что это будет отреставрированная малая часть огромного старинного замка, находящегося на вершине горы, окруженной лесами на многие километры вокруг, где-то на границе Франции и Италии. И главное его преимущество – рядом не будет ни души, и мне не придется разговаривать на дарском, русском, и вообще, не придется разговаривать. Ни других туристов, ни обслуживающего персонала, никого. Целую неделю! Конечно, заплатить за это счастье мне пришлось немалую цену, и 20 000 евро были моей платой за неделю в одиночестве наедине со старинным замком.

Как же нужно было вымотаться, чтобы не заметить, что я спала в настоящих королевских покоях. А кровать была настолько огромной, что на ней с легкостью разместились бы человек десять. Как только я встала с кровати, зашуршали какие-то механизмы и произвели смену постельного белья.

По холодному мраморному полу я подошла к окну и открыла бархатные тяжелые шторы. Яркий свет ослепил, и пришлось даже отвернуться, пока глаза не привыкли к свету. Из окна виднелись бесконечные холмы светло-зеленого цвета, а стены замка окутывала зелень густого леса. Было ощущение, что замок парит на подушке из листьев. Вдохновленная видом, я решила обследовать территорию. Вернее, часть замка, отведенную для проживания.

На столике я нашла инструкцию, в которой коротко было написано, что вся техника работает автоматически и управление ею не требуется. В кухне я найду полуфабрикаты и свежие продукты. Грязная посуда складывается в специальный отсек. А белье, которое можно взять в платяном шкафу, убирать в контейнер в ванной. Вот одно из преимуществ дружбы с более развитой цивилизацией.

Пройдя через анфиладу комнат, я нашла ванную. Было не совсем понятно, зачем для такого интимного помещения нужно пространство как для форума. Но и купель оказалась немаленькой. Решив, что сейчас я лишь освежусь перед завтраком, а время понажимать разные кнопочки, изучить функции ванной у меня еще будет, я приняла душ в такой же просторной кабине, и выйдя из нее обнаружила целую стопку идеально сложенных полотенец.

Они были размером с простыню и окутывали как пушистое облачко. Это были точно не земные технологии – такое блаженство при касании к коже не дарила ни одна ткань, произведенная на моей родной планете.

Я вспомнила, что в длинной череде проходных комнат видела нечто похожее на шкаф, и в надежде найти сменную одежду побрела по холодным мраморным пластинкам, разглядывая роспись на стенах.

Раскрыв дверцы дубового шкафа, я обнаружила лишь ряд мужских рубашек. В следующем шкафу – брюки. Только мужской гардероб. Видимо, горничные что-то напутали. Что же, человеческий фактор, могли ошибиться. Хотя, за такие деньги, могли оставить пару платьев.

Но это нисколько не уменьшит моего чудесного настроения. Вокруг никого, можно ходить хоть голой. Но от каменных стен все же веет прохладой, и я решила, что надену рубашку, коих было несметное количество.

Необычный крой и структура ткани. Может быть это и были те самые бриони или этон, или что там так любят наши олигархи. Но ярлычков не было, лишь еле заметная вышивка на воротничке.

Подкатив длиннющие рукава, я посмотрела в высокое зеркало, испещренное серыми пятнышками, что придавали ему еще более старинный вид.

Рубашка сидела на мне как платье до колен. Я полюбовалась своим небрежно сексуальным видом, и посетовала на то, что, женщины обладают талантом, когда не надо выглядеть на 100 процентов.

Через спальню, я вышла в широкий длинный коридор, и сквозь колоннаду заметила широкую лестницу, ведущую вниз. Ночью я ее точно не видела, иначе, такое грандиозное сооружение запомнилось мне. Это было похоже на лестницу королевы в Версале.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На стенах висели портреты дарийцев. Надо же, как земляне любят все чужое. Всегда удивлялась, как можно восхищаться сторонней культурой, убирая свою на задворки. Видимо, большинство людей были подвержены подражанию, поэтому, портреты и пейзажи незнакомых нам планет все чаще становились предметами зависти, и хоть какая-то причастность к неземному считалась привилегией. Я, честно сказать, мнения большинства не разделяла, и была рада инопланетным гостям только из-за внезапно появившейся высокооплачиваемой работы, ну и некоторым технологиям, сделавшим жизнь землян проще. Хоть по долгу службы мне и приходилось изучать их культуру и традиции, я не проникалась ею, и вообще не пыталась все эти знания внедрять в свою жизнь. Только работа.

Стены спальни были высотой этажа в два. Но высота потолков первого этажа была еще больше. Динные колонны, тянущиеся кверху только добавляли высоты помещению. Это был самый настоящий дворец, вот только ни туристов, ни музейных работников. Я одна в этом великолепии.

Обойдя доступную часть первого этажа, я не заметила ничего заслуживающего срочного внимания и решила отыскать кухню. Видели бы меня первые хозяева замка, которому явно больше 300 лет: полуголая девица в рубашке с чужого плеча, босиком разгуливающая по замку.

Я не без труда отыскала кухню, благо, помещения были большими и не пришлось плутать в лабиринтах комнат. Все было просто. Комнаты шли анфиладами, и уже небольшие ответвления от них, к задней стене замка, были подсобными помещениями.

Судя по оснащению, кухня не была старинной. Инновационная техника, встроенная в стены, хоть и была задекорирована под старину, выделялась на фоне остальных предметов интерьера.

Пока я заглядывала во все шкафчики, мне попались бумажные тарелки, хотя выглядели они как фарфор. Если бы не знак переработки, я бы точно не отличила. Но на полке рядом с кофемашиной я все же обнаружила и фарфоровые чашечки, и даже стеклянные стаканы.

Пока чудо-печь готовила блинчики и овсяную кашу, я, радуясь, что не нужно самой стоять у плиты, заварила чай с альпийскими цветами.

Часть островка была отведена под барную стойку с высокими мягкими креслами, на одно из которых я не без труда залезла с чашкой горячего напитка. Предстояло обдумать, чем заняться в ближайшие пять дней. Ведь мечтая о покое и тишине, я совершенно не думала, что буду делать с этим счастьем. А лежать, пусть и в шикарных интерьерах, мне совсем не хотелось.

Техника работала бесшумно, но все же мне показалось, что я слышала какой-то звон. Он был тихим, но буд то касался кожи. Может, так действует тишина, к которой я совершенно не привыкла.

Я подула на чай, любуясь на маленькие ребристые волны, образующиеся на его поверхности. Голубой цветок, плескавшийся в горячей воде, отдавал свой луговой аромат, и хотелось попробовать его на вкус. Я подцепила его на ложечку и положила на язык: сладкий, нежный, ни на что не похожий.

Зудящий звон становился более явным. Он не был громким, скорее беззвучным и проявляющийся лишь в моей голове, но по коже побежали мурашки. Странно, я никогда не боялась быть одна. Видимо, годы работы и отдыха в окружении толпы людей, оставили свой отпечаток, что теперь в одиночестве мне не по себе. А может, я просто замерзла? Надо скорее пить чай. И только я пригубила напиток, как меня окатило невидимой волной.

В кухню буквально влетел мужчина. Огромный, мощный, неземной.

— Ке а? (кто ты?) — Низкий грудной голос отозвался вибрацией в моей груди.

Он вперил свой строгий взгляд на меня, ожидая ответа.

Это был дарий. Я впервые видела вживую дарского мужчину. И зная, что они довольно высокого роста, я не ожидала, что они настолько крупные. Примерно два двадцать, если не больше.

— Ме а гано эсти ларуэва! (Почему ты находишься здесь?)

От испуга или от неожиданности я брызнула в него чаем, который только что набрала в рот. Тело сковал страх, и сердце затаилось где-то в пятках.

Гигант отскочил назад и яростно осмотрел свое тело, покрытое мелкими капельками чая.

Я подняла глаза, чтобы посмотреть, что же натворила, и только сейчас увидела, что он был абсолютно голый. И безупречно красивый. Загорелое тело, словно высеченное из мрамора, это был мужчина из легенд о богах. Онемевшие пальцы разжались, и чашка разбилась вдребезги о каменный пол.

— Раги…— я было начала просить прощения на его языке, но меня прервали.

— А киидо дар? (ты понимаешь язык даров?) — его взгляд стал более настороженным, и ярость ушла. Надеюсь, он понял, что я не представляю для него никакой угрозы.

Я забыла, как меня зовут, не то что дарский, а во рту пересохло. Поэтому в ответ только кивнула. Тело начинала пронзать мелкая дрожь. И тут я поняла, что именно она все это время усиливалась внутри меня. И теперь, когда этот инопланетный человек стоял совсем близко, когда нас разделял лишь кухонный стол, дрожь достигла своего апогея.

Он оперся большими ладонями на стол, слегка подавшись вперед, и расстояние между нами сократилось. Я нервно сглотнула, попытавшись отодвинуться назад, подальше от него, и поняла, что спинка стула не позволит сделать этого.

— Раги эннуала (простите меня) — охрипшим голосом все же промямлила я, гладя на капли чая, стекающего по его груди.

Он отлично видел мое смущение, пусть даже на его проницательные глаза спадали волнистые пряди волос. Он чувствовал, что я его боюсь и не понимаю, что же делать дальше. Его взгляд расслабился, и кажется, в уголке рта я даже заметила улыбку. Ничуть не смущаясь своей наготы, он сделал несколько шагов к кухонному шкафу, и достал полотенце. Пока он был занят, я решила срочно бежать. Куда, было не важно. Но то, что я должна была исчезнуть, это точно.

Почему он оказался здесь, когда мне пообещали полное уединение, почему он голый разгуливает по замку, есть ли здесь кто-то кроме него – все это я выяснила бы позже. Но сейчас нужно было скрыться из поля его зрения. Я работала с дариями, они были вполне миролюбивы, но внезапное появление этого меня напугало так, что выяснять степень его дружелюбия мне не хотелось. Я решила найти кнопку экстренного вызова турагента, и поскорее отсюда исчезнуть.

Прикрыв глаза рукой, чтобы не пялиться на его сочную упругую задницу, я соскочила со стула, и острая боль пробила мои стопы и стрелой вонзилась в голову. Я застонала и слезы хлынули непроизвольно. Я редко плакала по пустякам и считала боль не поводом пускать слезы. Меня даже раздражали девушки, которые плакали от боли, а тем более, чтобы вызвать жалость. Но сейчас не могла себя контролировать.

В глазах то темнело, то появлялись вспышки света. Еще не хватало в обморок упасть при этом инопланетянине. Кровь уже образовала небольшую лужицу, и из подсобного помещения, тихонько вибрируя, ехала небольшая уборочная машина. Дарий вмиг оказался рядом, взял меня на руки и перенес в другой конец кухни, где не было осколков.

Почему-то, в его руках, окутываемая золотым нежным туманом, я забыла о том, что мне больно и думала только о том, какая же теплая и ароматная у него кожа. Он усадил меня, а сам сел передо мной, держа ворох бумажных салфеток. Его бедра уже были обмотаны полотенцем. Я с облегчением выдохнула, радуясь, что мне не придется смущаться при виде его достоинств. Он взялся за мою щиколотку и переменился в лице. Что такого мог увидеть мужчина, от чего его лицо приняло такое выражение, буд то боги сошли с небес?

Пока я соображала, как сформулировать свой вопрос, он взглянул на меня.

— Крэа альта син. Ио? (надо вытащить осколки. Потерпишь?) Я снова кивнула. И, ожидая, что мне опять будет больно, решила отвлечься и понаблюдать за чудом техники, которое уже практически убрало следы нашего неудачного знакомства. Как ни странно, кровь с меня уже не капала, что было удивительно, не может же кровь так быстро остановиться.

— Are you okay? — Без акцента спросил он, и продолжал как-то странно смотреть мне в глаза.

— Я из России. Ты понимаешь русский?

— Да. Ты в порядке?

Отлично. Он и на русском говорит. Только вот я, одна из лучших и самых высокооплачиваемых переводчиков с дарского, облажалась.

— Спасибо. Нужно перевязать, наверное? — Я не знала, как продолжить разговор, потому что уйти мне он не давал, продолжая сидеть передо мной.

— Нет. Нога здорова.

Такого не могло быть. Глядя на крупный осколок фарфоровой чашки, вытащенный из моей ноги, я сомневалась, что это было возможно! Я осмотрела ступню. На ней оставалась засохшая кровь, но раны затянулись, словно им было уже несколько дней. Я знала, что дарии те еще фокусники, и умели делать то, что мы называли магией, а они объясняли это обычной физикой, но, чтобы за две минуты остановить кровь…

— Благодарю. Но как вы сумели это…

Дарий поднялся, мельком взглянул на меня и отошел, чтобы вымыть руки. Я, помнится, собиралась бежать, но что-то меня теперь держало. Просто не было сил и внутреннего толчка, чтобы заставить меня встать и покинуть это место.

Пока я раздумывала, почему же я сижу, дарий подошел с влажным полотенцем и стал вытирать кровь с моих ног. Это зрелище ласкало как бальзам ноющую рану. Великолепный, сильный мужчина, склонив колени, моет мои ноги. Покраснев от зависти самой себе, я все же отобрала у него полотенце, чтобы закончить это дело самостоятельно. Он зачем-то продолжил сидеть подле меня.

— Почему ты надела мою рубашку? — Его взгляд скользил по мне, пуская волны мурашек по всему телу. И даже грудь предательски возбудилась. Надеюсь, он этого не заметил.

— Я не нашла другой одежды.

— Кто ты? И как сюда попала?

Он говорил спокойно, но таким тоном, будто является хозяином этого замка, а я же нагло влезла в его владения.

— Вообще то, я заплатила двадцатку за неделю. И имею полное право находиться здесь. В одиночестве. — Последнее я специально выделила.

— Кому заплатила?

— А вы кто такой? Почему я должна вам что-то объяснять?

Атмосфера стала более напряженной, мужчина поднялся и отошел чуть дальше от меня. И опять я не могла отвести глаз от его мускулов на руках. Боже! Этот пресс сводит меня с ума, а дорожка волос, тянущаяся от пупка вниз, скрываемая полотенцем…Дура! О чем ты думаешь?

— Я хозяин этого замка. И мне очень интересно, кто пускает сюда земных женщин за двадцатку в неделю. — Только услышав из его уст «за двадцатку в неделю», я поняла, как грубо это звучит.

Он, как ни в чем не бывало, стал заваривать чай.

— Ты, кажется, не допила с альпийскими цветами. — Он не спрашивал. Молча заварил чай и поставил чашку на стол рядом со своей.

— Прошу, — кивком головы пригласил за стол, — кстати, ты уже можешь ходить.

Хозяин он или нет, но чувствует себя здесь хозяином это точно. Надо срочно убираться отсюда.

— Извините, я вызову вертолет и сразу же исчезну из вашего дома, — поднялась со стула и, краснея, направилась к выходу. Надо же было попасть в такую историю!

Печь приятным женским голосом сообщила, что еда готова и пожелала приятного аппетита.

— Даже не позавтракаешь?

Какой завтрак? Мне хотелось уносить отсюда ноги, и чем быстрее, тем лучше. Я ускорила шаг, чтобы поскорее скрыться из виду, но тут же почувствовала на плечах его горячие руки.

— Мои гости не уходят голодными. — Я обернулась и глаза уткнулись в сильную мужскую грудь. Странное ощущение, когда находишься рядом с человеком, который выше тебя почти на полметра, и доставать ему до подмышки. На Земле таких высоких людей я не встречала ни разу.

— Мне лучше уйти. Извините, что побеспокоила. — Я говорила, а сама тонула в аромате его кожи, не желая отводить взгляда от поднимающейся на каждом вздохе груди.

— Тебе лучше позавтракать. — Его тон не был властным, но что-то подсказывало, что спорить бесполезно. Но, если быть честной с собой, мне и не хотелось уходить. Хотелось опьянеть от его запаха, а потом заняться безудержным сексом прямо на этом самом столе.

Я всегда считала себя порядочной женщиной, и секс без серьезных отношений был недопустим. Пофлиртовать, разумеется, другое дело, но как я реагировала на этого мужчину, меня пугало. Если бы не страх, который я испытывала от неизвестности, я, скорее всего, на этот раз забыла бы о своих принципах.

— Почему ты не ешь? — откинувшись на спинку стула, он пил свой чай. Липовый с медом.

Ну не объяснять же ему, что у меня стресс, и не знаю, что больше выбило меня из колеи. То ли его внезапное появление, то ли вид его тела.

Я сделала глоток чая. Под его взглядом проглотить его было гораздо труднее. Мужчина приблизился ко мне, и меня снова обдало ароматом его горячей кожи. Обдало так, что в глазах потемнело, а душа в пятки умчалась. Маленькой ложечкой он подцепил цветок из моей чашки.

— Люблю их вкус, — положил голубой цветок на язык.

Надо же! Полчаса назад я тоже съела этот цветок, хотя, обычно, люди откладывают их в сторону. Губы невольно расплылись в улыбке, и стало легче дышать.

— Как зовут тебя, землянка?

— Аврора. А вас, дарий?

Он усмехнулся и потом ответил:

— Маргл. Откуда ты знаешь мой язык?

Не была уверена, стоит ли рассказывать, о себе что-то большее, но почему-то язык сам начал.

— Я работаю переводчиком в Дарэрс инкорпорейтед.

Он поднял брови, но, кажется, был не удивлен.

— Судя по тому, как неохотно ты говорила на дарском, работа не приносит удовольствия.

— Посмотрела бы я, если бы на вас летел незнакомый великан. Я забыла, как меня зовут, не то что чужой язык.

«Почему я оправдываюсь? Нужно встать и уйти. Вставай! Давай, дура, вставай!» Но я продолжала сидеть.

— Прости. Я не хотел тебя напугать. Если бы я знал, что у меня гости, повел себя по-другому.

Маргл наколол кусочек блинчика и поднес вилку к моему рту, предлагая попробовать. В этом жесте было столько секса. Я представила, как размыкаю свои губы, и тянусь к вилке, чтобы он положил в мой рот кусочек еды. Но рассудок вопил, что я не о том думаю.

— Благодарю. Аппетит пропал.

— А я съем. Люблю земную пищу. Наверное, это единственное, в чем вы нас превзошли.

Я была готова поспорить, но не в этот раз. А сейчас я должна уносить свои чертовы не слушающиеся ноги от этого красавчика.

— Так кто тебя сюда привез?

— Моя начальница посоветовала это место и дала контакты человека, занимающегося размещением.

— Ты можешь назвать его имя?

— Я не помню. Должно быть записано в телефоне.

Маргл был спокоен и продолжал рассматривать меня, не нагло, но настойчиво. Я все же собрала волю и смогла встать, чтобы уйти.

— Благодарю за чай. Я пойду.

Тот лишь скупо улыбнулся и не стал меня останавливать.

Я бежала по замку так быстро, как никогда в жизни. Добравшись до спальни, я закрыла дверь и подбежала к столику, на котором лежала инструкция, чтобы найти информацию о кнопке экстренной связи. Согласно написанному в ней, кнопка находилась где-то рядом с кроватью. И я, еще не отдышавшись от скорого подъема по длинной лестнице, кинулась к кровати.

Звук открываемой двери заставил перевести взгляд, и снова передо мной стоял Маргл.

— Ты и в спальне моей побывала, — он не был зол, наоборот, улыбка говорила, что его это забавляло.

Теперь я поняла, почему кровать была столь огромной. Под стать своему хозяину. Он присел на прикроватную тумбу и послышался хруст.

— Ой! Кажется, ты искала эту кнопку?

Глядя на треснувший корпус моей спасительной кнопки, я поняла, что уйти мне не удастся. Почему я была уверена, что он знал, где эта кнопка лежит, и специально сломал ее?

Я попятилась к окну, не зная, куда отступать.

— Ты можешь остаться. Я сегодня улетаю по делам, так что тебе не помешаю.

Великан спокойно вышел из спальни, и проходя по анфиладе парадных комнат скрылся в самой дальней из них, в ванной.

Я попыталась найти свои вещи, которые оставила на стуле в гардеробной, но эта чертова уборочная машина загребла и их, оставляя меня голой наедине с этим маньяком. Переодеться не удастся. Придется бежать в его рубашке.

Звук сообщения отвлек меня от мыслей о побеге. Было странно получить его, зная, что здесь нет связи.

«На ваш счет поступило 20 000 евро. Отправитель Дарэрс инкорпорейтед.» И следом: «На ваш счет поступило 100 000 евро. Отправитель Дарэрс инкорпорейтед. В качестве компенсации морального вреда.»

И связь снова пропала. Руки затряслись. Он точно маньяк. Если раньше у меня хотя бы была надежда остаться правой в этой ситуации, то теперь, мне вернули деньги за не оказанную услугу, выплатили компенсацию, и я остаюсь в плену у этого маньяка. Но интересно, почему деньги поступили от лица компании, а не лично него. Видимо, он имеет отношение к ней. Хотя, конечно имеет. Он же дарий. Как же я могла так попасться?

Услышав звук босых шагов, пошла на встречу. Я должна выяснить все сразу, чтобы не оставалось никаких сомнений.

Я остановилась в комнате, соседствующей с гардеробной. Поскольку двери были распахнуты, мы могли говорить, не встречаясь взглядом, пока Маргл переодевался.

— Почему вы вернули мне деньги? Кажется, я платила не вам.

— Мне хотелось, чтобы ты была спокойна. С тем, кто это устроил, я разберусь сам.

— Но вы, кажется, перестарались.

— Я напугал тебя. Твой отпуск испорчен. Все в порядке. Давай закроем тему.

Он появился передо мной, снося волной своего присутствия. Я поняла, что мое тело именно так реагирует на его появление и отдаление. Когда он далеко, я ничего не чувствую. Но стоит ему начать приближение, во мне растет этот непонятный внутренний гул и звон. Правда, когда он стоит совсем близко, меня это слишком расслабляет и окутывает сладким золотым туманом.

— Никуда не убегай. Через пару дней я вернусь, и мы что-нибудь придумаем с кнопкой.

Маргл ушел, а я наслаждалась видом уходящего статного неземного человека, в немыслимо дорогом костюме, с нереально безупречной фигурой.

И только когда он скрылся из виду, до меня дошло, что я могла попроситься улететь с ним, чтобы сесть на первый самолет до Москвы. Да. Мой мозг неадекватно реагирует на этого дария. Гулкий звон пропал, а в окне я заметила скользнувший в небе серебристый дарский корабль, соляр.

Глава 2.

Не могло быть и речи о том, чтобы ждать возвращения этого инопланетянина. Остаток дня я бродила по замку, пытаясь найти хоть какую-то схему эвакуации, на случай пожара или стихийного бедствия. Но дальше ограждения плана не было. Обойдя по кругу весь замок, я убедилась, что через лес дороги действительно нет, и лес – не самое страшное, что было вокруг. Замок окружали отвесные скалы практически по всему периметру. Не зря меня доставили на вертолете, доступ был только с неба.

Стало темнеть, и я решила, что безопаснее будет войти внутрь, мало ли какие хищники живут в лесу.

В комнатах замка постепенно загорались огоньки, похожие на свечи, и было достаточно светло, чтобы не боятся темных дворцовых закоулков. Я побрела на кухню, опечаленная тем, что не смогла найти выхода.

Как я вообще могла смотреть на этого маньяка, как на мужчину мечты? Ну тело, ну мускулы, ну запах, от воспоминания о которых, кстати, до сих пор сводило внизу живота. Но много ли счастья, если тебя изнасилует инопланетянин. Ну прям уж изнасилует? Я же не совсем против. Да. Долгое воздержание плохо действует на мозг. Но все равно, какой-то он странный. Сначала в ярости чуть ли не набросился. Потом заботливо обрабатывал рану. Хотя смотрел как-то странно.

Увидя перед собой стол, заставленный грязными тарелками с остатками еды, я очнулась. На нервах, я сама не заметила, как съела недельную норму ужинов, и даже не чувствовала сытости. Со мной такое бывало и раньше. Но, когда я стала работать в Дарэрс, времени не хватало не то что на еду, даже чай пился только на бегу, в лифте во время подъема в небоскреб.

Уговаривая себя, что утро вечера мудренее, я пыталась заставить себя уснуть, но выходило неважно. Каждую минуту прислушивалась, нет ли ощущения вибраций, возникающих при приближении Маргла. Не помню, как я уснула, но проснулась я в гостиной на диване. Телефон показывал 13.05.

Маргл не сообщил точного времени, когда вернется, но я была уверена, что он не заставит себя долго ждать. И мозг снова стал судорожно перебирать варианты побега. Где-то на задворках памяти всплыло, что турагент, сопровождавший меня сюда, говорил, что кнопки экстренного вызова две.

Это стало моей надеждой на спасение. Я посчитала, что, если для меня были выделены два этажа, то кнопки были распределены между ними. Кнопка второго этажа была испорчена, следовательно, первую нужно искать внизу.

Я осматривала все полочки и ящики, заглядывала в каждый стол, коих в интерьерах первого этажа было несчетное количество. Но кнопка нашлась на кухне. Слона-то, как водится, я не заметила. С радостью выдохнув, я нажала на золотую кнопку и стала ждать ответа. Ничего не происходило. Я нажимала и нажимала в надежде услышать человеческий голос, но в ответ только писк и треск из маленького динамика. Решив, что и эта кнопка сломана, я в отчаянии бросила ее о стену. На что получила хрипящий ответ: «Вызов принят. Дождитесь команду спасения.» Ну вот! Чисто русский вариант решения проблем.

Словно камень с плеч упал. Я была так счастлива, что в припрыжку побежала наверх, чтобы отыскать дорогу на вертолетную площадку.

По пути я забежала в спальню, чтобы проверить, не нашлась ли моя одежда, а она, конечно же, не нашлась, и побежала искать террасу.

19.30. Солнце уже садилось за макушки деревьев, добавляя сиреневому небу оранжевые всполохи. Прохладный ветер трепал волосы, а внутри росла надежда, что еще минутка, и мои спасатели прибудут, чтобы увезти меня домой. Волнение росло, я вглядывалась в темнеющее небо в надежде увидеть вертолет. Он показался лишь через два часа, когда нервы были уже на пределе, и отчаянье смешалось с ненавистью и счастьем, что, наконец, за мной прилетели. Вертолет начал снижение, сбивая ветром лопастей меня с ног и спутывая волосы. Я отвернулась, чтобы собрать их в хвост, но шум двигателя стал тише, а потом и вовсе исчез.

Мне было страшно поднять глаза. В ту минуту я уже понимала, что меня не забрали и уже не заберут. Я взглянула в небо и увидела зависший на до мной соляр. Он бесшумно опускался, пока не достиг метров двадцати над поверхностью террасы.

Видеть это в новостях и своими глазами – разные ощущения. Хоть я и проработала пять лет в компании объединяющей землян и дариев, но к инопланетянам относилась все же настороженно и старалась избегать контактов с ними. Благо, всегда находились коллеги, готовые подменить меня на очередном ужине и приеме. Надо сказать, ни одна из них недовольной не оставалась, хотя и о подробностях знакомства с дарскими мужчинами особо не распространялись.

Из дна соляра все так же бесшумно выплыла светящаяся капсула, похожая на прозрачный лифт. За пару секунд она коснулась земли, и Маргл уверенно зашагал мне навстречу.

— Польщен, что ты меня встречаешь. Рад видеть!

От возмущения я только хватала воздух ртом не в состоянии произнести хоть слово. Дарий вошел внутрь, как ни в чем не бывало, и исчез в длинных коридорах замка.

Я же решила не ходить ни за ним, ни внутрь. В душе еще теплилась надежда, что за мной вернутся. Что вертолет освободил посадочную площадку для прибывшего соляра и вот-вот вернется.

Я стояла, опираясь на каменные перила, из последних сил сдерживая слезы. Вдали виднелись огни города. Там были люди. И в этот момент казалось, что узнай они, что я в плену у инопланетного маньяка, обязательно бросились мне на помощь. Ведь мы – одна команда, мы – Земляне. Но люди не знали о моей беде. А те, что знали, улетели, стоило соляру появиться на горизонте. Усиливающийся гул сообщил, что Маргл близко. И я обернулась, решив принять бой лицом к лицу.

По глазам я поняла, что он не ожидал этого и надеялся подойти незамеченным. Странно, но при его росте и весе, он ходил бесшумно, еле касаясь пола.

— Почему ты стоишь здесь?

— Жду, когда за мной пришлют вертолет, — огрызнулась я, — ведь тот, что прилетел, испугался вашего соляра.

— Они вряд ли прилетят снова. Тебе лучше зайти в тепло, — его показное спокойствие слишком действовало мне на нервы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что вам от меня нужно? — Я надеялась прояснить ситуацию и, наконец, понять, к чему готовиться. Возможно, я задала вопрос слишком дерзко, но считала, что имею полное право даже послать его.

— Ничего. Ты приехала ко мне в гости, хочу позаботиться о тебе, — он явно затеял игру. Такого не бывает.

— Я приехала не к вам. Я приехала в отпуск в место, где не будет ни души.

— Считай, что у меня нет души. Я просто тело. И ты приехала в гости к этому телу, — он пытается нащупать порог моего терпения? — Так идет?

Маргл стоял на безопасном расстоянии, метрах в двух и даже не пытался подойти ближе. Только сейчас я заметила, что он одет в человеческие джинсы, то есть в те, которые носят наши земные мужчины, и черную майку, облегающую его мускулы. Отлично. Он переоделся, а я второй день гуляю в рубашке с чужого плеча. То есть, он позаботился о себе, а мне и так сойдет? Нет уж!

Я обошла его подальше и направилась внутрь замка. Он шел вслед за мной, все так же держа дистанцию.

Я непременно должна выбраться отсюда. И если он мне не поможет, то и помешать не сумеет. Иначе, за насильное удержание землянки ему светит суд. Во всяком случае, я надеялась на это.

Пройдя в его гардеробную, я сгребла в охапку его дорогущие рубашки, по дороге захватила простыни и пошла на террасу. Маргл не останавливал, но и следовать за мной не прекращал. Иногда спрашивая, нужна ли мне помощь.

Еле дотащив все эти тряпки, я бросила их на пол террасы. И вернулась еще за одной партией. Маргл уселся в ротанговое кресло, наблюдая за моей возней.

Я пыталась вспомнить, как в школе на уроках безопасности нас учили подавать сигнал бедствия. SOS кажется. И я стала выкладывать рубашки в форме больших латинских букв. Поняв, что их количества будет явно недостаточно и они быстро сгорят, я снова сгребла их в кучу, пытаясь вспомнить хотя бы еще один сигнал.

Маргл не сводил глаз. Наверное, он думал, что я психически больная землянка. Ведь кто еще среди ночи рубашками ценой в состояние станет палить костер.

Еще я вспомнила, что можно зажечь три костра в линию или треугольником, и это тоже должно привлечь внимание спасателей. Конечно, если они тут будут пролетать. Но я надеялась.

Я стала растаскивать рубашки по кучам, сооружая равнобедренный треугольник. И что вы думаете? Этот маньяк подошел и принялся делать то же самое.

— Вы что делаете? — Фыркнула я.

— Помогаю. Разве ты не устала? — Я видела, что он с трудом сдерживает смех, но продолжает таскать свои рубашки.

Теперь мне нужен был огонь. Я вспоминала, где видела спички, или свечи, но огня в доме не было. Даже свечи были искусственными, и вместо пламени был какой-то светящийся холодный газ.

Вот дура. Надо же было так облажаться. Пока я стояла и наслаждалась своей глупостью.

— Я так понимаю, чего-то не хватает?

И пока я боролась с гневом, придавшим моему лицу разъяренный вид, Маргл достал из кармана джинсов крохотную коробочку, покрутил ее в руках, нажал комбинацию кнопок и над ней появилось сине-оранжевое пламя.

— Будь осторожна! — Этот негодяй издевался надо мной. Хорошо, посмотрю я на него, когда миллион баксов в виде рубашек будет сгорать на его глазах.

Я выхватила коробок и подожгла костры. Пламя занялось и полыхало ярко и высоко, но быстро стало сходить на нет и от него остались только тлеющие огарки.

— Красиво…— Протяжно, не отводя глаз от огня почти прошептал он. И тут же прикрыл лицо, в надежде скрыть от меня улыбку.

Я чуть было не кинулась на него с кулаками, но вовремя осеклась. Это в схватке с обычным человеком я могла хотя бы разодрать ему лицо. Этот же меня сломает одним только прикосновением. И пока я придумывала следующий план, Маргл заговорил.

— Впервые мне повстречалась такая смешная землянка.

Ах ему весело! Интересно, если подожгу замок, он станет веселиться?

— И многие пытались вас развеселить?

— Ты первая, у кого это получилось.

Маргл прошел мимо тлеющих огней и остановившись на расстоянии вытянутой руки от меня попросил вернуть ему коробочку. Снова комбинация кнопок, и белоснежная пена затушила остатки кострищ. Мое шоу было окончено. Я осталась без аплодисментов. И спасателей.

— Идем, холодно уже.

Маргл по-дружески положил свою руку мне на плечо, учитывая ее не малый для меня вес, и попытался направить меня к дому. Но я вывернулась и отбежала к перилам террасы. Еще днем я обратила внимание, что за ними отвесная скала. И если мне не удастся покинуть это место по-хорошему, я сбегу отсюда по-плохому. Но в лапах того маньяка не останусь.

Сама удивилась, как мне удалось ловко запрыгнуть на перила. Маргл разочарованно вздохнул.

— Там силовое поле. Ты не упадешь.

Возможно, он пытался меня заговорить, но на его уловки мне вестись не хотелось, но и в обществе незнакомца, тем более с другой планеты, оставаться не хотелось. Мало ли, чего ему в голову взбредет. Нормальный человек не станет насильно удерживать кого-то рядом с собой. Значит этот не нормальный. И думать нечего. Если я не хочу оказаться в его кровати или на столе для подопытных, надо прыгать. Может, мне повезет, и мое падение притормозит какая-нибудь елка.

Стоило мне пошатнуться, как невидимой волной меня откинуло назад. Такой мощный, но безболезненный удар, лишающий возможности сделать вдох.

Очнулась я в руках этого монстра. Он нес меня по длинным коридорам, а я надеялась, что не окажусь в клетке для буйных землян.

— Неужели я настолько тебе противен, что ты не можешь побыть со мной хотя бы три дня?

В голове было туманно, но мозг, ощутив манящий аромат кожи этого мужчины, стал назойливо воспроизводить картинки секса с ним.

— Нет.

— Что это значит? — Он всматривался в мои глаза. Я решила, что не вынесу испытания его глубоким нежным взглядом, и сделала вид, что отключилась. Тем более, я сама не знала, что же значит мое «нет». Не противен, не хочу быть три дня с ним, не хочу думать о сексе?

Мы наконец пришли, и Маргл осторожно стал укладывать меня. Еще не хватало тут лежать перед ним. Я выставила локти и села. Удобный диван с множеством подушек-облачек, как я любила. Напротив, такой же диван и пара кресел. Между ними чайный столик. А вокруг зелень. Цветущие кустарники, деревья. Словно оранжерея.

— Выпей, — Маргл буквально вложил в мои руки небольшую чашечку с какао. И сел напротив.

Ладно, дружок. Дам тебе шанс. Если я до сих пор жива, и ты даже приготовил мне какао, я готова выслушать тебя.

— Я, как хозяин этого дома, прошу тебя остаться еще хотя бы на три дня. После этого ты вернешься домой. Как и собиралась. Я гарантирую, что ничего плохого здесь с тобой не произойдет и все будет в рамках твоих желаний.

Интересно, что он имел в виду, говоря о рамках моих желаний.

— В силу разных культур, у нас с вами разные понятия о «ничего плохого не произойдет» и «рамках моих желаний». — Хоть, еще не отдышалась после невидимого удара, я все же смогла выказать свое недовольство. — Мое желание – вернуться домой. Сейчас же.

— Я не отпущу тебя.

— Ну вот, а говорили о гарантиях.

— Я не могу.

— Почему?

— Если останешься, я расскажу.

— Так не честно. Да и мне не интересно. И если не хотите проблем с земными службами безопасности, вам лучше меня отпустить. Как можно скорее.

— Я подожду, когда ты станешь более сговорчивой. Теперь тебе пора спать.

Как на зло я допила какао, и он подхватил меня на руки и понес наверх. Сил сопротивляться не было. И внутри меня боролся страх с желанием коснуться губами его шеи, на которой так зазывающе пульсировала венка.

Маргл ногой открыл дверь в свою спальню, уложил меня на кровать, укрыл и… Внутри все сжалось от ожидания, что же он будет делать дальше. Не похоже, что станет насиловать. Может просто ляжет рядом? Или уйдет на диван, как провинившийся муж? Хотя это из области невероятного.

— Не переживай. Сегодня я ночую в капсуле. Сладких снов.

Я выдохнула. Он уходит, и возможно, мне удастся просто поспать.

— Я, надеюсь, ты поняла, что попытки бежать, ни к чему хорошему не приведут? — Это было последнее, что он сказал, выходя за дверь.

Гул спал, и я, уверенная, что его нет рядом, провалилась в сон.

Глава 3.

Теплая вода и нежные пузырьки пены пытались расслабить мое беспокойное тело, но оно всячески сопротивлялось. До крайней степени нервной тряски не доводило лишь то, что я не ощущала гула, который возникал по мере приближения инопланетянина. Почему-то я была уверена, что мое тело его безошибочно чувствует. Странно, при всей нервозности, что я испытывала сейчас, мне удалось хорошо выспаться и даже не увидеть ни одного кошмара с участием инопланетной расы.

Я пыталась уговорить себя, что ничего страшного не произошло, что он обещал отпустить меня домой через три дня, что он не напрашивался в мою постель и даже не намекал об этом, но сердце категорически отказывалось возвращаться к привычному ритму.

Я вспомнила, как на одном из тренингов тимбилдинга, занятия вел йог и учил нас справляться со стрессом. Кажется, нужно было задержать дыхание, подробностей я не помнила, поэтому нырнула под воду и решила не дышать, пока смогу. Вода щекотно забулькала в ушах, и я начала отсчет.

Раз, два, три…тридцать. Я резко вынырнула, прохладный воздух ворвался в легкие.

— Еще пару секунд, и я бы подумал бы, что ты решила утопиться.

Вот черт! И давно он тут? Может он с самого утра наблюдает за мной? Может, он вообще не улетал из замка?

Пена на глазах мешала взглянуть на Маргла. Я смахнула воду с лица и пригладила мокрые волосы.

— Вы меня напугали.

Хозяин дома сидел на бортике ванной и без стеснения смотрел на меня. Благо густая пена скрывала мою наготу.

— Ты и ванну мою облюбовала!

Вообще, я специально выбрала именно ванную, потому что перегородка душа была прозрачной, а в ванне можно замаскироваться пеной. Значит, мои предположения, что он заглянет, были верны.

— Я бы предпочла сейчас лежать в ванне в своей квартире.

Маргл вальяжно поднялся и направился за мою спину. Я в напряжении ждала, что же будет дальше. По шороху падающей на пол одежды я поняла, что он раздевается. И, кажется, сейчас присоединится ко мне. А в этой огромной ванне места хватит для двоих таких как он.

Шаг, еще шаг. Сердце замерло. Сейчас он предстанет передо мной абсолютно нагой, и случится то, чего я боялась. Или хотела. Не могу понять.

Щелчок двери душевой кабины вывел меня из ступора. Он пошел в душ. Я с облегчением выдохнула, и не оборачиваясь, чтобы, не дай господь, не увидеть его божественное тело под струями воды, обмоталась полотенцем и пулей вылетела из ванны.

Дойдя до шкафа, из которого вчера выпотрошила все рубашки для своего огненного шоу, я поняла, что могу остаться без одежды. А ту рубашку, что я сняла в ванной комнате, уже подобрала уборочная машина. Дверцу я открывала с таким страхом, будто там сидело чудовище, но нет. Там снова висели рубашки. Пусть не так много, но достаточно, чтобы использовать их в оставшиеся дни.

Пока я расчесывала мокрые волосы перед зеркалом в спальне, зуд стал усиливаться, сообщая о приближении дария. Бросив расческу, я поспешила выйти из спальни.

Зуд не уменьшался, а я продолжала шлепать босыми, еще влажными ногами по длинным коридорам, не зная, куда убежать от него и какое срочное дело придумать на бегу. И уже спускаясь по главной мраморной лестнице, я почувствовала его дыхание на своей макушке.

— В ванной есть фен. И им можно пользоваться, — дарий пропустил мои мокрые волосы сквозь пальцы.

— Я не пещерный человек. В курсе.

Я старалась не оборачиваться, но с приближением мужчины тело само так и желало прильнуть к нему и унять этот внутренний гул. Чтобы не сорваться, я продолжила спускаться.

— Ты бежишь от меня?

— Глупо убегать, заранее зная о бесполезности этой затеи.

— Хорошо, что ты понимаешь это. Тогда идем завтракать.

Он так и шел позади меня, а у меня подкашивались ноги от его присутствия. Какая-то невероятная мощь исходила от него. Тело становилось ватным, и пушистое облако обволакивало мою душу. Когда он подходил совсем близко, мне казалось, что я буквально вижу искры, парящие вокруг наших тел. Я пыталась убедить себя, что это их дарские фокусы, что они так воздействуют на людей, и никаких чувств я к нему не испытываю.

На кухонном столе красивой пирамидой были сложены фрукты. Вчера их здесь не было.

— Кто принес это?

— Всю работу в этом замке выполняют автоматы. Здесь нет посторонних.

— Кроме меня. — Я взяла розовое яблоко из основания пирамиды, и она рассыпалась. Фрукты катились по столу, падали на пол. Цитрусовые весело пружинили от мраморных плит, которыми был вымощен пол, яблоки, от удара сминали свои розовые бока, распространяя запах южных садов по всей кухне. Тут же из каморки бесшумно выехали две машины, стали собирать упавшие фрукты и складывать в свои контейнеры, одновременно протирая пол. Я часто посещала выставки современных достижений науки, но такое видела впервые. Маргл наблюдал за мной, пока я наблюдала за работой автоматов. Когда все фрукты были собраны, автоматы скрылись в кладовой.

— Ты моя гостья. Не забыла?

Находясь под впечатлением быстрой уборки, я и забыла, о чем мы говорили. Поэтому, не сразу сообразила, к чему он клонит. Ах, да! О посторонних людях в его замке.

— Да уж. Ворвалась в ваш дом без разрешения благодаря алчности нерадивого турагента.

— Я разобрался с ним. Забудь.

— Не могу. Этот человек подвел меня и вас. Так нельзя.

— Тебя это не должно волновать.

Я откусила ароматное яблоко, то, что достала со дна пирамиды. Оно сочилось сладким нектаром, и я пыталась вспомнить, когда в последний раз ела настолько вкусное яблоко. Он обмолвился, что наша еда вкуснее. Неужели, все лучшая пища теперь достается им?

— Зачем я вам?

Сама не знаю, откуда взялась та уверенность, с которой я задала этот вопрос. Может быть на меня повлияло то, что он отошел от меня подальше, пока закладывал в печь продукты для завтрака. Хотя вид его голого торса и бедер в домашних брюках, тонкая ткань которых струилась, облегая все выпирающие части тела, заставляли периодически нервно сглатывать и контролировать направление своего взгляда. А уж посмотреть там было на что!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Скажу, если останешься добровольно.

Я опять потеряла нить беседы, но вовремя очнулась.

— Разве вы оставили мне выбор?

— Да. Выбор есть всегда. Ты остаешься здесь добровольно... Или остаешься здесь все равно.

— Отличный выбор! Интересно, кто дал вам право решать за других людей?

Маргл обернулся, и я молила всех богов, чтобы он не сделал шага в мою сторону. Но он сделал. И снова меня стало накрывать это сладкое оцепенение.

— Я не нуждаюсь в чьем-то одобрении. У меня есть это право по рождению.

— Может на вашей планете и есть это право, но лезть в чужой монастырь со своим уставом…

Инопланетянин задумался. Похоже, он не понимал, при чем здесь монастырь. И, честно, я ликовала, что смогла сбить его с толку.

— Ладно. Вернемся к моему вопросу.

— Но ты не осталась добровольно.

— Хорошо. Если скажу, что осталась, ответите?

— Вечером, если не передумаешь.

Может и правда, зря я выделываюсь. Вроде не маньяк, красивый как бог, и искушает меня как сам дьявол. Я не девочка, 28 лет как ни крути. Возможно, стоит себе позволить расслабиться и пустить все на самотек.

— А что значит лезть в монастырь?

Ха! Значит, я была права, это привело его в замешательство. А он не переставал изучающе разглядывать меня.

— Кто вас учил земным языкам?

— У нас есть специальные устройства, которые воздействуют на отделы мозга, отвечающие за владение языками. За пару дней можно выучить любой.

— Но, по всей видимости, ваши устройства не в состоянии объяснить идиомы и непереводимый итальянский фольклор.

Маргл снова не понимал. Интересно, если я стану говорить на сленге молодежи из неблагополучных районов, его мозг взорвется?

— Научишь?

Ох! Лучше мы проведем время за изучением русского, чем будем заниматься тем, что может внезапно прийти в его голову. Он мужик хоть и ничего, но все же я его побаивалась.

— Почему нет! Надо же чем-то заниматься в эти три дня.

Я ожидала, что он объявит о своих планах, скажет, что у нас будут и другие занятия поприятнее, но он лишь кивнул. И теперь я совершенно точно не понимала, чего ему надо от меня. Ну не в качестве учителя русского он меня здесь удерживает! Намеков с сексуальным подтекстом он тоже не делал, лишь иногда приближался, но сразу же отходил.

Маргл настоял, чтобы я съела что-то более существенное, чем яблоко. И пока мы завтракали, я засыпала его русскими афоризмами и пословицами про еду. Автомат привез ему устройство, напоминающее планшет, и Маргл направил видеокамеру на меня, ссылаясь на то, что он лучше запоминает на слух, и пересмотрев еще раз эту запись, точно запомнит. На мои просьбы использовать диктофон, он не реагировал. Ладно.

— А что у вас есть по поводу маленького роста? — Маргл смотрел, как я болтаю ногами, не доставая до пола. Конечно, почти вся мебель в замке была рассчитана на гигантский рост. Женщины моего роста на Земле считаются высокими. Но, если ему так интересно…

— Мал золотник, да дорог, например. — Пословицу «мал клоп да вонюч», я решила опустить. — А вот про длинных у нас тоже есть! Хоть ростом удался, а ума не набрался.

— Уверен, что-то хорошее про… м-м-м…длинных у вас тоже имеется.

— Попробую вспомнить. На сегодня, пожалуй, достаточно?

Маргл остановил запись.

— Думаю, да.

Мы убрали со стола. Все это время я пыталась угадать его движения, чтобы наши руки не соприкасались и даже просто не оказывались рядом.

— Может прогуляемся? Хочешь, я покажу тебе замок?

Я глянула на свои босые ноги. От каменного пола шел такой холод, что ходить по нему без обуви не хотелось. Маргл снял свои сандалии, сплетённые из незнакомого мне природного материала, напоминающего рогожку, приложил к моей ступне, обрезал кухонными ножницами лишнее, подтянул перемычки и надел, бережно удерживая мои щиколотки своими сильными пальцами дольше, чем это было необходимо.

— Надеюсь, они выдержат недолгую прогулку.

В месте, где его кожа касалась моей, зарождались миллионы бабочек, они щекотали мои лодыжки и поднимались вверх, к коленям, и вот, взмахи их крыльев уже ласкают мои бедра… Я поспешила убрать ноги, от греха подальше.

— Благодарю, — во рту пересохло и получилось как-то не внятно.

Мы обходили помещения в замке. Гулять по холодному полу в новой обуви было теплее и удобнее. Я радовалась, что это займет много времени, и чем меньше я боюсь и забочусь о том, чем себя занять, тем целее остаются мои нервы. Маргл рассказывал историю этого места, удивляясь, что я не слышала о его хозяевах. Это были земляне: лорды, герцоги, бросившие его в начале 19 века. Потомки замка, не в состоянии его содержать, довели его до полуразрушенного состояния и затем продали Марглу.

Маргл ничего не стал менять, а восстановил интерьеры по сохранившимся описаниям и фотографиям, но не забыл добавить неземных технологий, так как от прислуги он отказался.

Если бы я не работала с дариями, возможно мне были бы не понятны причины его заботы о сохранении замка. Но зная об их стремлении сохранять и приумножать, я совершенно не удивилась. Еще меня восхищала их способность мягко вплетать иноземные культуры в свою, при этом не нарушая ее целостности. Они как бы подчеркивали, делали акценты, но никогда не задвигали свое на последний план. Что, обычно, делали земляне. Сменить веру, политический строй и метаться от мнения к мнению было чертой, присущей большинству из нас. Может быть потому, что мы не смогли сохранить истинный строй, теперь мы в каждом предлагаемом искали нечто утраченное, а не найдя, примыкали к новому.

Часа три мы бродили по комнатам, и за все это время он не позволил себе ни разу подойти ближе, чем на метр. Хотя, и этого было достаточно, чтобы чувствовать расслабляющий зуд, возникавший от его присутствия.

— Зной спал. Можем выйти на террасу, если желаешь.

На самом деле, я желала удрать отсюда поскорее. Неопределенность меня всегда раздражала. Но там, среди землян, я хоть как-то могла понимать смысл их действий. С этим парнем мне этого не удавалось. Он был не читаем. Не проницаем.

— Кажется, я сумел прочесть твои мысли.

— Смотрите вы на меня так, будто я проорала их вам на ухо. Хотя не произнесла ни слова. Идем уже на эту вашу террасу.

Я направилась в сторону террасы, на которой вчера исполняла огненный танец с рубашками, но Маргл уверенно взял мою ладонь, чтобы остановить.

Меня обдало огнем. Уверена, что щеки, в одно мгновенье ставшие пунцовыми, выдали мое внутреннее состояние.

— Нам в другую сторону. — Преспокойно сообщил он и отпустил руку.

Кажется, я покрылась холодным потом. Этот парень доведет меня до инфаркта.

Мы быстро шли, петляя по длинным коридорам заброшенной части замка, и через полутемное помещение, похожее на тоннель, направились к свету, сияющему вдали. Тоннель постепенно сужался, и мрачные черные стены давили со всех сторон. Ледяные мурашки то и дело неприятно щекотали спину. Я ненавидела темноту и замкнутые пространства. С детства. С того момента, как новая жена отца пришла в наш дом. Она любила пугать меня страшилками на ночь, подсовывала ужасные картинки и пугала привидениями, заливисто смеясь и делая вид, что искренне не понимает, чего тут бояться. После таких сказок я боялась спать в темноте, как и большинство детей, поэтому оставляла включенным ночник. Но ей казалось это расточительством, и она каждый раз гасила его, не внимая моим слезам. И когда я попросила отца разрешения спать при свете, эта стерва заперла меня в узком шкафу. Слыша мои всхлипывания, которые ее ужасно раздражали, она стала бить по дверце и кричать, что за мной уже пришли и вот-вот утащат в ад. Спустя двадцать лет, я уже не боюсь привидений, но страх перед темнотой и ограниченным пространством остался со мной.

— Жутко. Долго еще идти?

Я остановилась, не желая идти дальше.

— Мы почти на месте.

— А нет другого пути? — Я оглядывалась назад и понимала, что назад идти тоже страшно. И если впереди хотя бы есть свет, то в месте, откуда мы пришли была лишь темнота.

— Там наверху завалы, которые пока не успели расчистить. Чего ты боишься?

И правда, чего я боялась? Темноты, которая ничем не угрожала. Или незнакомого инопланетного мужчину, который, как бы не было странно, тоже ничем не угрожал. Не знаю. Вроде и не так страшно, но почему-то ноги не слушались.

— Трусишка! Закрой глаза, моя маленькая испуганная девочка! — Не дожидаясь, пока я выполню его просьбу, он поднял меня на руки.

Не припомню, когда меня в последний раз называли «маленькой девочкой», с моим-то ростом. А может, кавалеры не те попадались?

В миг меня окутало невидимым волшебным одеялом, и в моем сознании осталось только тепло его крепких рук и древесно-пряный аромат кожи, который я жадно вдыхала, уткнувшись в его шею. Тело пронзали сотни тонких иголочек.

Сквозь закрытые веки я почувствовала яркий свет, значит, мы на месте. Но почему он не спешил ставить меня на землю? Я открыла глаза и мой взгляд столкнулся с его. Впервые я видела его глаза так близко. Их цвет грозового неба делал взгляд властным и опасным, но серебристая кайма радужки смягчала этот смерч. Волосы, небрежно растрепанные, сияли под лучами солнца и густыми разделенными прядями спадали на широкие ровные брови. Кожа была лишена изъянов и походила на отполированный мрамор.

Я понимала, что далеко не каждой женщине выпадает возможность рассмотреть эту безупречную мужскую красоту. И собиралась высказать богу при встрече, что обделил меня, зато отдал сверх меры инопланетному созданию.

Понимая, что наши объятия затянулись, я стала ерзать в его руках, давая понять, что пора ставить меня на землю. Потому что добровольно я не могла оторвать взгляда от этого мужчины. А если мы продолжим вот так смотреть, то я его поцелую. Но я не успела. Его губы опередили мои мысли.

Глава 4.

Горячее нежное прикосновение его губ, соревнующихся в нежности с лепестками роз. Он был осторожен, но настойчив, и я разомкнула свои и ответила на поцелуй. По телу побежали жаркие волны, заставляя гореть мою кожу. Его пухлые губы окутывали мои влажным теплом. Кровь приливала к ним, усиливая и без того яркие ощущения. Степень нашего возбуждения росла, я чувствовала это по сбившемуся дыханию и пряному запаху наших тел.

Во мне боролись ангел с демоном. Одна часть меня твердила, что эти игры опасны и ни к чему хорошему не приведут. Но другая, заставляла обратить внимание на желание, возникшее внизу моего живота и требовало продолжения.

Моя рука непроизвольно потянулась к его мощной груди, желая почувствовать эту нежную кожу ладонью. И, неожиданно, даже для себя самой, я его оттолкнула.

— Что вы себе позволяете? — Я пыталась держать хорошую мину при плохой игре. Но голос предательски дрожал, и тона возмущения не получилось.

Маргл, чуть замешкавшись, опустил меня на ноги и отстранился, ошарашенный моей реакцией. Если бы я не отвечала на его поцелуй, возможно, она ему была бы понятна. Ох, парень! Не переживай! Сама не ведаю, что творю.

— Давайте без самодеятельности. Поцелуи не входили в рамки моих желаний.

Маргл сначала опешил, но быстро нашелся.

— Ты ни о чем не просишь, я решил проявить инициативу.

— Инициатива наказуема! Запомните это и больше так не делайте! — Рявкнула я от злости.

Не знаю на себя ли я злилась из-за того, что прервала этот полет в рай, или на него, за то, что не настоял на продолжении. И теперь я осталась без сладкого. Черт!

Наконец, мы добрались до террасы с другой стороны замка. Уютная площадка, вымощенная кварцевыми плитами, розовые олеандры в затейливых кадках. Бассейн был не большим, но красота его была в том, что отвесная скала служила ему бортом, за которым разросся густой лиственный лес.

Из террасы можно было войти в небольшие подсобные помещения, где я заприметила банные халаты, полотенца, а в другом – автоматы для приготовления напитков и еды.

Я растянулась на нагретом солнышком пляжном кресле, и закрыла глаза, переваривая произошедшее минутой ранее. Мы долго молчали, и я была рада, что ничего не происходит, а время идет. Так и три дня пройдут. И я, наконец, вернусь домой и перестану быть жертвой этих неожиданных и необъяснимых гормональных всплесков. Как будто мне 15, как будто я зеленый пацан с перманентным стояком.

Легкое, еле слышное касание к кончикам моих пальцев заставило насторожиться. Это не было похоже на то, как ползет жучок, это было касание человека, ну или чего-то большого и теплого. Я пыталась угадать, разобраться в своих ощущениях и не спешила открывать глаза. Кроме меня и Маргла здесь никого не было. Животных за эти дни тоже не заметила. Когда Маргл стоял в непосредственной близости ко мне, я всегда чувствовала теплое облако, обволакивающее меня с ног до головы, лишающее разума. Но сейчас этого не было. Да, мужчина где-то рядом, но не на столько. Так и не придумав причины таких невероятных ощущений, я решила все же взглянуть. И не увидела ничего. Маргл лежал в метре от меня, закинув руки за голову, и касаться меня не мог. Я пошевелила пальцами и ощущение исчезло.

— У тебя есть…друг?

Маргл присел на шезлонге, опираясь локтями о колени. Я вскинула бровь, придавая лицу выражение «а не офигел ли ты, парень, задавать такие вопросы», но его это не смутило. Он ждал ответа.

— У меня есть кое-что получше в качестве ответа на ваш вопрос. Доставайте свой чудо-блокнот и записывайте!

Маргл, конечно же, ничего не собирался записывать, но заинтересованный взгляд с нетерпением ждал моего ответа.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. — Тоном учительницы проговорила я. — Запомнили? Или еще раз повторить?

— Почему ты такая… — Он подбирал слова, а мне было интересно, как он оценил мой ответ, — дерзкая?

Ха! Дерзкая! Тебя бы на мое место.

— Потому что вы нарушаете мои личные границы. Уже не в первый раз. — Я отвернулась и прикрыла глаза, давая понять, что не желаю продолжения разговора. Хотя, мне нравился наш словесный баттл, и душа требовала продолжения.

— Ты не хочешь спросить меня о чем-нибудь? — Так, он явно тоже хочет поговорить.

— То, что все ваши женщины были унылыми занудами и не могли даже вас развеселить, я уже знаю. Мне достаточно.

Вот так тебе! Я ликовала, и только что не светилась от радости.

— У вас принято, чтобы женщина разговаривала таким тоном со своим мужчиной? — В его глазах начинали плясать черти. Пока маленькие и безобидные. Ох! Стоит ли доводить его до ручки, или притормозить? Но тормоза явно отказали.

— Не знаю, как принято у других женщин, но я говорю с людьми так, как они заслуживают.

— Ты ведешь себя как необъезженная кобыла.

ЧТО? Слово «кобыла» на меня подействовало как красная тряпка. Я подорвалась на кресле и вытаращила на него глаза. Как жаль, что я не умею убивать взглядом!

— Дичишься и брыкаешься, боишься и бесишься, сама, не понимая, что ничего плохого я с тобой не сделаю. Рядом с женщиной должен быть мужчина, из объятий которого она не захочет вырываться.

— Я не готова слушать лекции.

— Сколько тебе лет?

— Землянкам не приняло задавать такой вопрос. — Огрызнулась я.

— Тебе 28! И большинство женщин в твоем возрасте живут в счастливом браке и воспитывают не первого ребенка. А ты, почему-то, мечтаешь об уединении. — Он ждал объяснений.

Этот парень стал меня раздражать! Мало того, что лезет, куда не следует, еще и возраст мой знает. Конечно, он справился обо мне через Дарэрс. По-другому никак.

— Вам какое дело?

Продолжать обсуждение этой темы мне не хотелось. И в этом раунде я отдала победу дарию. С надеждой, что вода в бассейне прогрета, и это позволит прекратить наш разговор, я решила поплавать.

Не имея даже нижнего белья, я прыгнула в воду прямо в рубашке, окатив брызгами инопланетного засранца. Благо он прекратил свой допрос, и не полез в воду. И даже не возмутился, когда вода попала на него, но возмутился на счет рубашки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты испортила очередную мою рубашку. — Маргл надменно глянул и замер в ожидании ответа.

Ну что ж, вызов принят. Глубоко вдохнув, чтобы набраться смелости, я медленно вышла из воды. Прохладные капли стекали по коже, переливаясь под солнечными лучами. Я собрала мокрые волосы, прилипшие к рубашке, в тугой жгут и откинула их за спину. Мокрая белая ткань просвечивала и плотно облегала тело, подчеркивая все изгибы. От прохладной воды острые соски выпирали сквозь ткань, а ореолы просвечивали темными кружками. Полурастегнутые полы рубашки прилипли к лобку и бедрам, не оставляя шансов мужской фантазии. Медленно я расстегивала пуговицы, а Маргл не смел отвести глаз от этого зрелища. Он тяжело сглотнул, и обнаружив, что пялится на меня, опустил голову, подпирая лоб ладонью. Я медленно прошла мимо, бросив мокрую рубашку в него. Она шлепнула по его голому торсу и упала на пол.

— Извини. Я не хотела. — Раунд!

Покачивая бедрами, лениво и томно, я обошла замершего мужчину, и скрылась в комнате, где висели махровые халаты. Поскорее укутавшись в один из них, я стояла у двери, боясь выходить. Маргл сидел на том же месте, нервно копошась в своих волосах. Я его спровоцировала. Я использовала запрещенный прием. И теперь не стоит жаловаться, если он решится на что-то большее. Уйти одна с террасы я не могла, потому что для этого нужно было пройти по неосвещенному тоннелю, поэтому единственным выходом было вернуться к нему и сменить тему.

— Мы можем вернуться? Я проголодалась.

Маргл молча встал и, даже не пытаясь подстроиться под меня, широким шагом направился в сторону тоннеля. Я еле успевала за ним, то и дело переходя на бег. На этот раз он не прикасался, наоборот, старался держать дистанцию. Всю дорогу мы шли, не проронив ни слова, и его молчание уже пугало больше, чем темнота.

— Ночью меня не будет. Вернусь завтра. Поешь и ложись спать.

Конечно! Ему надо спустить пар. Он исчез, а я поплелась на кухню, наслаждаясь теплыми пушистыми махровыми тапками и халатом. Пока я, поджав ноги, ела свой ужин, уборочный автомат тихо стащил мою новую обувь, и я снова осталась с босыми ногами.

Уверенная в том, что Маргла нет рядом, я полностью разделась и легла в уютную постель. Сон пришел быстро, даже не дав мне домечтать о том, что когда-нибудь в старости я тоже куплю себе старинный замок.

Прикосновение теплой руки к моим волосам заставило насторожиться. Но вдохнув знакомый аромат, я расслабилась. Это был Маргл. Его нежная рука медленно, дразня скользила по позвоночнику, спускаясь к пояснице. Приятно, щекотно, воспламеняюще. Почему я не пугалась своей реакции? Почему не хотела убежать и спрятаться? Я понимала, что эта связь порочна, но мне хотелось продолжения, я хотела этого мужчину. Нет уж! Хватит! Я останусь и получу свою порцию десерта.

Томно потянувшись, словно львица на солнце, я прогнула спинку, и мои ягодицы оказались ближе к телу мужчины, громадному, но чувственному, к тому, кого я желала всем своим нутром. Полный горячий член пульсировал, упираясь в мои ягодицы. Как сладко ощущать себя желанной. Со стоном, напоминающим кошачье «муррр», я стала медленно и плавно двигать бедрами, то прижимаясь к его орудию, то слегка отстраняясь. И когда в очередной раз я двинула бедрами от него, твердая ладонь, распластанная по низу моего живота, резко придвинула меня обратно. Член огромный, горячий, с невероятно нежной кожей, попал в ложбинку между моих ягодиц. Я, то сжимала, то расслабляла мышцы, как бы насаживаясь на него. Такой невинный секс без проникновения, но разжигающий самые низменные желания. Его руки нахально блуждали по моему телу, сминая его в ладонях, а головка члена уже кружила у самого входа, истекающего соками желания.

Маргл нетерпеливо освободил мою шею от волос и дотронулся пышущими жаром губами кожи на ключице. Горячее дыхание обожгло, и накрываемая волной вожделения, я застонала. Распаленный моей реакцией, он властно прикусил мою шею, и резко вошел в меня.

Жадный вдох, и мои глаза открылись. Я одна. Приснилось. Выдох облегчения. Да, дорогая, у тебя паранойя. Я вытерла мокрый лоб, и щеки показались необычно горячими. Сердце, заведенное картинками из сна, никак не унималось.

— Доброе утро!

Испуг ударил в голову, как матрос в рынду, и онемение потекло по мышцам. Можно было не оборачиваться. Маргл был где-то рядом.

Он сидел, откинувшись в кресле рядом с кроватью, и смотрел на меня взглядом, не выражающим никаких эмоций. В одежде. Значит, это все точно мне приснилось.

— Давно ты здесь? — еще вчера, сняв перед ним мокрую рубашку, я неофициально перешла на «ты».

— Часа два. Смотрю, как ты спишь.

Он был странный: не сердился, но и не был мил. Слишком спокойный, даже расслабленный. А может, сонный?

— Ты можешь выйти?

— Если ты не забыла, это моя комната.

Так, похоже, что игры кончились. Он ждет голого дефиле, как вчера у бассейна. Но на продолжение, даже после такого сна, пусть не рассчитывает.

Я закуталась в одеяло и встала с кровати. В голове пульсировало «что же делать», паника нарастала. В надежде скрыться от него в ванной, в которую можно было закрыть дверь, я поплелась, спотыкаясь о длинные концы одеяла, скользящие по полу. Почти у самых дверей меня снова накрыло то самое золотистое облако, означающее, что он совсем близко. Тело оцепенело, и я застыла на месте.

Маргл дотронулся до моих волос. Он неспешно пальцами проводил по ним, и макушкой я чувствовала, что он наклонился, чтобы вдохнуть их аромат. Во рту пересохло. Его ладонь скользнула к затылку, он неумело подобрал волосы и перебросил их на правую сторону. Прямо как в моем сне. Я замерла в ожидании поцелуя. Его губы медленно проскользили вдоль ключицы в миллиметре от моей кожи и остановились. Остановились на том самом месте, куда он так жадно укусил меня во сне. Внутри меня все сжалось прохладным спазмом, в глазах замельтешили черные точки, кажется, я забыла, как дышать. Тело было готово вот-вот взорваться. И низкий бархатный голос прошептал на ушко: «Я жду тебя внизу.»

Сердце ухнуло в пятки, а ноги подкосились, словно их оторвало взрывом. Как только он ушел, я еле дошла до ванны, и по стене сползла на пол.

Такого со мной еще не было. Он действовал как крышесносная трава. Я не контролировала себя. Сознание отключалось, и я реагировала на него как кобра на флейту, не в состоянии ни убежать, ни напасть. Придя в себя, я все же наполнила ванну и нырнула, в надежде хоть немного расслабиться и убедить себя, что его приближение сзади, игра с волосами и животные покусывания и во сне, и на яву всего лишь совпадение. Ну не мог же он знать, что мне снилось!

Глава 5.

Я шла на запах. Из кухни умопомрачительно пахло кофе.

Заметив, что я иду, Маргл тут же отложил свой планшет и улыбнулся.

— Ты опять босая!

Его крепкие руки обхватили мою талию, точно я была большой куклой, а не женщиной, и я оказалась сидящей на обеденном столе. Странно, что он не установил подогрев пола. Наверное, не хотел нарушать средневековую каменную кладку.

Я сидела, свесив ноги с высокого стола, а он не собирался отходить, упираясь рельефным прессом в мои колени. Огненные ладони обхватили мои заледенелые ступни, и электрические импульсы пустились по ногам, пробивая их мелкой дрожью. Наши лица теперь были на одном уровне, и я судорожно искала, куда отвести взгляд от его глаз цвета стали, которые сияли на фоне загорелой кожи.

— И снова в моей рубашке.

— Кто-то же должен их носить. — Я покосилась на его голый торс.

— Тебя смущает вид мужского тела? — Этот черт играл мышцами, притягивая мой взор.

— Осталось один день потерпеть. Надеюсь, переживу.

Маргл довольно улыбнулся. А я, чувствуя возникающий огненный шар внизу живота, скрестила ноги.

— Кстати, ты так и не рассказал, почему три дня?

— Я должен был кое-что проверить.

— И?

Он, наконец, отошел от меня и стал доставать из печи наш завтрак, не желая больше говорить на эту тему. Конечно, мне хотелось выпотрошить его, но стоило ли настаивать? Завтра я уеду отсюда, и все это будет уже не важно.

Кухня наполнилась ароматом свежеиспеченного хлеба, как только Маргл открыл дверцу печи. Сливочное масло, варенье с цельными клубничными ягодами и мягкий сыр, уложенные на посеребренные старинные блюдца, заняли свое место на столе.

Я любовалась львиной плавностью движений великана не в силах отвести глаз. Сам бог готовит мне завтрак. Почему я до сих пор не у его ног?

Маргл подошел ко мне и встал совсем близко, чуть сбоку, чтобы мои колени не мешали.

— Извини, тебя я съем в другой раз.

Необычное поведение для него. Слишком фривольно. Словно, между нами уже что-то было. Так было или нет?

Подхваченная ловкими руками, через секунду я уже сидела на стуле.

Он снова взял мои ступни в ладонь, и сел на стул, уложив мои ноги на свои бедра. Одной рукой орудуя приборами, другой он согревал пальцы моих ног.

Почему я так реагирую на этого мужчину? Как под гипнозом я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, и только мелкая дрожь пробивает тело. Это непривычные для меня ощущения, чувства. Это не я. Или у меня раздвоение. Или он воздействует на мое сознание.

— Ты боишься меня?

О черт! Он чувствует мою дрожь. Хотя, глупо было рассчитывать, что он не заметит. Я отрицательно покачала головой, надеясь, что он поверит.

— Замерзла немного. Выпью кофе и согреюсь. Надеюсь.

— Есть вещи, которые смогли бы согреть тебя лучше, чем кофе. Например... — Он иронизировал и явно хотел, чтобы это показалось шуткой. Но в каждой шутке сами знаете. Поэтому, я не дала договорить.

— Нет уж. Спасибо. — Я тоже, вроде пошутила. Но мы оба чувствовали, что между нами что-то происходит.

Заметив мои негнущиеся и дрожащие от нервов пальцы, он намазал масло на хлеб и подал мне. Когда бы еще мужчина за мной столько ухаживал? Может, это был и не самый худший отпуск в моей жизни.

Пока мы ели, он периодически возвращал освободившуюся руку на мою ногу и слегка поглаживал ее. Это делал не навязчиво, как бы, между прочим. Но от этого я не стала смущаться меньше.

— Аврора…

Он впервые произнес мое имя. Так медленно, протяжно. И казалось, что даже время замедлило ход.

— Ты умеешь готовить?

Неожиданный вопрос. Я нервно хихикнула.

— Я не собиралась проводить отпуск у плиты.

— Но ты умеешь? — Он не унимался.

— Кое-что умею.

— Тогда научи меня!

— Даже не знаю. У меня нет особенных рецептов. Это идет изнутри, интуитивно.

— А что ты любишь готовить?

— Я не говорила, что люблю готовить!

— Тогда, что ты любишь есть?

— Ты не отстанешь, да?

Маргл утвердительно кивал, и задорный прищур подтверждал мое предположение.

— Давай я научу тебя делать шарлотку. Это самый простой пирог и очень вкусный. У нас его готовят для нежданно нагрянувших гостей. Как раз наша история. — Я улыбнулась, и уверена, Маргл понял, о чем я.

— Почему именно его?

— Потому что все ингредиенты, обычно, всегда есть в холодильнике.

Я стала искать необходимые продукты, пока Маргл освобождал рабочий стол, и затем заботливо постелил на пол кухонные полотенца, чтобы я не ступала по холодным камням. Надо же, какая опека! Но плюсик в его копилочку это добавило.

— Я совсем забыла, вы же не едите яйца.

Дарии были вегетарианцами. Ни один из них не ел плоти мертвых животных. Но их технологии зашли так далеко, что в лабораториях выращивали любые продукты, которые были не отличимы от натуральных.

— Те, что ты взяла, не настоящие.

— Волшебные?

— Они не от курицы. Искусственные. Но ничем не отличаются от куриных.

—Да ладно! — Я крутила в руках яйцо, пытаясь найти в нем хоть что-то, подтверждающее их ненатуральное происхождение. Но ничего! Оно выглядело как обычное куриное яйцо.

— Скажу по секрету, уже несколько месяцев в ваших магазинах продаются такие же. Но об этом никто не знает.

Скоро они и настоящих людей на искусственных заменят. Добродетели наши.

Пока я мыла руки, в миску для теста уже летели яйца вперемешку с осколками скорлупы.

— Ты любишь пироги с хрустящей начинкой?

— Я просто никогда этого не делал. Дай мне другое задание.

Тесто я взяла на себя, а Марглу доверила чистить яблоки.

Он достал кухонный нож, ловко крутанул его кончиками пальцев и принялся очищать кожуру. Мы стояли плечом к плечу, каждый занятые своим делом. Мельком я поглядывала на то, как он изящно и технично справляется с ножом. А потом я заметила кровь. Много крови.

— Подставь руку под воду, скорее! — Я открыла кран и подтолкнула его к раковине. — Где аптечка? Надо перевязать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он был так спокоен, лишь водил глазами, наблюдая за моей суетой.

— Там, наверху.

Я достала небольшой ящик с медикаментами, взяла перекись и бинт.

Маргл стоял неподвижно, держа кровоточащую ладонь под струей воды. Я взяла его запястье, промокнула салфеткой воду и сочащуюся кровь. Ну как можно было так порезать себя? Он так ловко справлялся с ножом, не похоже, что держал его в руках впервые, а тут такой порез, словно он специально полоснул лезвием по ладони.

Одной рукой я держала его, а другой потянулась за флаконом антисептика. Но кровь остановилась, и на моих глазах рана стала затягиваться.

— Как это? —Я не понимала, как можно исцелить рану за несколько секунд. Ведь, когда я наступила на осколки, он так же вылечил мои порезы.

— Дарские фокусы? — улыбнулась я, находясь под впечатлением. — Все так умеют?

— Нет.

Он стал таким тихим, но глаза выдавали обеспокоенность внутри него.

Я снова взяла его ладонь, чтобы убедиться, что раны нет. Не было не только раны, но даже шрама не осталось. Вот они инопланетные технологии в действии.

— Давай продолжим.

Когда пирог был готов, мы заварили чай и решили, что пора выбираться из кухни и переместились в уютный гостиный зал.

В мужской рубашке я нелепо смотрелась в роскошном интерьере гостиной комнаты. Элегантное платье здесь было бы уместнее. Но стопы наслаждались теплом мягкого ворса ангорского ковра, а тело размякло в мягком кресле. Сладкий пирог и горячий чай разморили, и клонило в сон.

— И все же, еда, приготовленная руками человека, имеет особенный вкус.

— Даже, если она приготовлена из ненастоящих яиц?

— Ты даже не отличила искусственное от натурального. Тем более, что состав у них абсолютно одинаковый.

— Ваши автоматы тоже неплохо справляются.

— Это не сравнится.

— Скажи это домохозяйке, готовящей ежедневно на семью из пяти человек. Она возьмет ваши автоматические печи не задумываясь.

— Еще важно то, какие продукты использовать. На Земле осталось слишком мало мест, где можно выращивать будущую еду, не беспокоясь о здоровье.

— А что растет на вашей планете? Никогда не видела, чтобы в супермаркетах продавали вашу еду.

— На нашей планете не совсем подходящие условия для этого. А тех мест, где что-то может вырасти ничтожно мало. Поэтому, это не покидает пределов государств. Большинству приходится есть молекулярную пищу. Она сбалансирована, хорошо насыщает, но в ней нет жизни, нет души, как в этом пироге.

— Поэтому вы так обеспокоены состоянием нашей планеты? Хотите использовать нас в качестве садового участка? СНТ «Землянка»?

— Еще сто лет в том же темпе, и вы уничтожите все живое. Не для этого вас создавали.

— Ах простите великодушно. Что ж вы так поздно спохватились?

— Если не отпускать руку ребенка, он так и не научится ходить. Мы ждали, что ваше правительство образумится. Но неуемная жажда власти и денег затмила их глаза.

— Насколько я знаю, за пять лет вашего присутствия на Земле, ничего не изменилось.

— Переводчики Дарэрс не настолько хорошо осведомлены. Не все соглашения и документы проходят через ваши руки.

Только что меня ткнули носом в мою малозначимость?

— Тебе действительно интересны вопросы политики?

— Честно говоря, нет. Но все же хотелось быть уверенной, что нас не колонизируют и не заставят выращивать картофель, чтобы накормить голодных дариев.

— Никто не собирается вас колонизировать. Но на многие вещи ты могла бы повлиять.

— Я ослышалась? Минуту назад ты сказал, что переводчик не настолько осведомлен и важен, чтобы получить в свои руки особо ценные документы? А сейчас говоришь о возможности на что-то повлиять.

— Во-первых, я этого не говорил, а во-вторых, ты могла бы это делать не в качестве переводчика.

— О нет! Сидеть на скучных совещаниях не в моих интересах.

— А сохранить планету? Сделать здоровыми ее жителей? Остановить войны? В твоих интересах?

— Теоретически. На практике не представляю, чтобы нашелся такой смельчак, который уничтожит ядерное оружие и закроет заводы по изготовлению пластика, приносящие миллиарды их владельцам.

— Я вижу, что ты не готова к обсуждению такой серьезной темы.

— Сказать честно? Я не люблю говорить о том, во что не верю. Поэтому не отношусь к кухонным политикам и никогда не участвую в подобных разговорах. Мне хватает работы, на которой по 12 часов в день я перевожу никчемные разговоры псевдопатриотов. Давай поговорим о чем-то более приятном и приземленном, если ты не против.

— Поужинай со мной сегодня. В Париже.

Я не ожидала такой резкой смены темы. И долго соображала, что ответить.

— Ты хотела поговорить о приятном, я думал, что тебе понравится мое предложение.

Ну да, сначала ужин в Париже, потом ночь в его постели. Заманчиво, но боязно.

— То есть мы улетим из замка? — И у меня появится возможность по-тихому от него удрать.

— Я понял ход твоих мыслей. — Маргл заметно погрустнел. — Почему-то я подумал, что ты действительно осталась со мной добровольно.

Я не стала отрицать и оправдываться, стало неловко. Он хоть и удерживал меня, но ничего плохого не делал и не угрожал моей жизни и здоровью. Даже наоборот заботился. Наверняка, он рассчитывал на ответный шаг с моей стороны.

— Если так, Париж приедет к нам.

— Ты никогда не оставляешь выбора своим жертвам?

На слове «жертвам» Маргл глубоко вздохнул, словно пытаясь набраться терпения.

— Думаю, ты захочешь переодеться к ужину.

Я посмотрела на рубашку, которая была моей одеждой уже несколько дней. Не лучшая одежда для ужина.

— Все необходимое ты найдешь наверху. А мне пока нужно заняться делами.

Ну почему он такой странный? Выглядит как земной человек, говорит, ходит, он так же ест и пьет, даже целуется как землянин, правда в сто раз круче. Но почему он все равно кажется мне странным?

Глава 6.

Я вернулась в спальню. Обычно в фильмах, когда героиню приглашает на свидание прекрасный принц, она находит на кровати огромную коробку с платьем и бриллиантами. Но я была не в кино, и платья нигде не было. Я проверила гардероб – ничего нового, лишь мужская одежда. Может он имел в виду, что я должна быть голой. После вчерашнего раздевания в бассейне вполне возможно.

Я присела на кровать, и лишь голова коснулась подушки, меня унесло в сон. И только нежное прикосновение шелковой кожи заставило открыть глаза. Маргл сидел на полу у кровати, и не убрал руку даже когда я проснулась.

— Когда ты спишь, ты похожа на кошку. — По-моему, он сам был готов замурлыкать.

Я немного повернула голову, чтобы его рука больше не касалась моего лица. И долго он тут сидел? И почему мой радар не сработал? Или он не работает, когда я сплю? Хотя сейчас я отчетливо ощущала теплое покалывание внутри.

— Почему ты не одета?

— Я не нашла ничего подходящего.

Он откинул одеяло, взял меня за руку и повел за собой.

Мы остановились у стены напротив длинной анфилады, ведущей в его гардеробную и ванную. Маргл подошел еще ближе к стене, толкнул ее и перед нами распахнулись двери. Я не могла поверить своим глазам. Такой же коридор с большими проходными комнатами, как зеркальное отражение того, в котором я уже бывала. Когда я осматривала спальню, двери, ведущие в анфиладу, были распахнуты, и мне даже в голову не пришло, что здесь есть еще один выход.

Первая комната напоминала будуар. Бархатные кушетки, туалетный столик из красного дерева, свежие цветы и бронзовые канделябры – девичий рай. Следующей комнатой была гардеробная. Тут-то меня и дожидалось платье, приготовленное на вечер. Фасон был непонятным, пока оно висело на вешалке, но ткань была необычной, особенной. Рядом стояли несколько коробок с обувью, а у зеркала на бархатной подставке лежали украшения.

Я распахнула дверцы шкафа. Он был полон самой разнообразной одежды. Начиная от длинных платьев, заканчивая…моими джинсами. Кажется, им я обрадовалась больше всего.

— И ты все это время знал, но молчал? — мне хотелось, чтобы он сгорел от моего взгляда.

— Мне нравилось, как ты выглядишь в моих рубашках. — Это не было похоже на извинения. — И на них оставался твой запах. — Он так смотрел, буд то сейчас меня съест.

— Да ты маньяк!

Видя, что я начинаю закипать, он поторопился выйти и даже закрыл за собой двери.

— У тебя ровно час! — Крикнул он уже из другой комнаты.

Только ради того, чтобы его позлить, мне хотелось надеть свои джинсы. Но платье так и манило его примерить.

Черная ткань, словно космос казалась бесконечно глубокой. Я дотронулась, и мои ладони словно попали в энергетическое поле. Было ощущение, что я опустила руку в теплую воду. Я поспешила снять рубашку, и забыв об отсутствии нижнего белья, нырнула в платье. Меня накрыло теплой нежной волной. Все складочки на длинных рукавах расправились и обтянули руки, как вторая кожа, оставляя плечи и декольте открытыми. Словно корсетом платье само стянуло талию и мягко подчеркнуло грудь. Как вода, струясь на бедрах, мягкие складки спускались вниз и касались пола. Платье было живым. Оно дышало вместе со мной. Я никогда не чувствовала себя такой красивой и женственной. Выбрала черные лодочки на тонкой шпильке и наслаждаясь колыханием ткани о мою кожу, я подошла к зеркалу.

На атласных серебристых подушечках лежали украшения. Хотя нет, они не лежали, они покачивались в электромагнитном поле. Черные матовые камни каплевидной формы не были обрамлены в металл, не было даже прозрачной лески, которая бы их соединила в одно украшение, но зависая в воздухе они держались рядом, образуя серьги и колье, колеблясь в такт моему дыханию. Невероятно! Я не видела таких камней ранее. Наверняка, они с его планеты.

Это напрокат? Или подарок? В груди возникло неприятное чувство тревоги. С одной стороны, мне бы не понравилось, что он хочет купить мое расположение. А если украшения придется вернуть, значит я была их не достойна. Стоит ли надевать их? Хотя бы примерю.

Я потянулась рукой к серьгам, и камни ответили мне сиянием. От неожиданности я одёрнула руку, а сияние тут же исчезло и сменилось протяжным стоном, как будто играли на хрустальных бокалах. Звук был похож на тихий протяжный и жалобный стон человека. Нет уж! Теперь я точно их не надену.

Быстро уложив волосы крупными волнами, я добавила блестящего жидкого шелка, накрасила ресницы и покрутилась перед зеркалом, довольная собой.

По усиливающемуся звону внутри моей головы я поняла, что приближается Маргл. Я последний раз взглянула в зеркало и мысленно пожелала себе терпения продержаться последний вечер, и не дожидаясь, пока за мной придут, сама вышла навстречу.

Я шла по анфиладе не поднимая глаз, чтобы не столкнуться взглядами с Марглом. Платье ласкало кожу и уносило тревожные мысли прочь. Нежные касания ткани дарили ощущения неги, и с каждым шагом мои движения становились плавнее, превращая меня в кошку, трущуюся о хозяина. Кажется, я не шла, а плыла с закрытыми глазами, и только встретив большую и теплую преграду на своем пути, открыла глаза. Морок от ткани не прошел, и к нему добавилось искристое облако желания мужчины, что держал меня за плечи. «Соберись! Иначе ты упадешь к его ногам как кошка и будешь требовать ласки прямо здесь.»

— Ты похожа на Тарру. Это наше второе Солнце. Чаще оно неприветливо бросает тень на мою планету, или скрывается за другими звездами, но, когда она поворачивается, ее зелено-золотой свет наполняет радостью весь наш мир. Впервые за эти дни я вижу тебя такой… нежной. Как Тарру. С детства я ждал ее появления, и ничто не могло отвлечь меня, когда она сияла своим изумрудным светом с золотыми всполохами. Родители знали, если показалась добрая Тарра, меня бесполезно призывать к действиям.

К чему все эти откровения? С чего бы это ему рассказывать о своем детстве. Ох! Не хватало еще, чтобы он подумал, что я соглашаюсь на его игры и стелюсь перед ним. Собрав волю в кулак, я с трудом сделала шаг назад, убрала наслажденческое выражение с лица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну вот. Моя Тарра снова отвернулась.

— Я готова, можем идти. — Я не поднимала глаз, потому что знала, еще секунда, и я полечу в пропасть безрассудства. Пусть я буду Таррой, вредной и не балующей своей лаской и теплом.

— Почему ты не надела украшения? Не понравились? — Маргл слегка наклонялся, пытаясь заглянуть в мои глаза, но я упорно их прятала.

— Это лишнее.

Он несколько мгновений молчал и затем протянул свою руку, предлагая ее в качестве поддержки.

— Хорошо. Идем.

Маргл.

— Брат мой, это она.

— Ты уверен?

— Сегодня убедился в этом окончательно. Сомнений нет.

— Не спугни девчонку. И держи своего дружка при себе. Не хватало, чтобы она умерла раньше времени.

— Сегодня я отмечу ее. Не знаю, хватит ли сил сдержаться. Она испытывает меня на прочность. Я дурею рядом с ней, захлебываюсь от желания взять ее тут же.

— Поэтому ты зачастил к жене? Пытаешься унять дымящийся член?

— Посмотрел бы я на тебя.

— Я свое упустил. И хватит об этом.

— Прости, брат. Теперь я представляю, как это может быть больно. Сегодня. Я сделаю все сегодня.

Глава 7.

В тусклом свете мерцающих сфер мы долго шли по узкому и длинному коридору. Раскрасневшиеся от волнения щеки не унимал даже прохладный ветер сквозняков. Маргл объяснил, что только с балкона открывается вид на море, и лунную дорожку. А еще там смогли расположиться музыканты и обслуживающий персонал. Всю дорогу я боролась с желанием прильнуть к теплой груди, или хотя бы уткнуться носом в руку, чтобы утонуть в запахе этого мужчины.

Появление дария в арке балкона вызвало всеобщий восторг. Нет, никто не ахал и не аплодировал, но в глазах официантов, музыкантов и поваров было столько восхищения. Внешность дария, величественная, королевская, заставляла людей замирать и завороженно рассматривать его неземную красоту. Интересно, они подумали, что дарий привез сюда эскорт и я сегодня развлекаю инопланетянина за кругленькую сумму?

Пока я размышляла, Маргл уже успел усадить меня за стол. Разомкнув наши руки, мне стало легче дышать и контролировать свое вожделение.

Сервированный стол украшали нити розового жемчуга, а в центре стоял серебряный поднос на витиеватых ножках, где на горке из колотого льда лежало две дюжины устриц.

— У нас морская вечеринка? — недовольно бросила я, кивнув на антураж.

— Тебе не нравится?

— Меня тошнит от одного только вида устриц. — Отрезала я и отвернулась. Быть вежливой мне совершенно не хотелось.

Рядом со столом стоял букет гигантских красных роз с меня ростом. Осталось только сделать селфи и запостить в инстаграм.

— Где ты набрался этой пошлости?

Маргл не понимал, что вызвало мое недовольство и ждал объяснений, сверля меня взглядом. Я это чувствовала, даже отвернувшись.

Я подняла на него глаза и сразу же пожалела. Его взгляд магнитом притянул мой, и все мои недовольства вылетели из головы. Напротив меня сидел бог, в присутствии которого даже дышать было грехом, не то что выказывать свое недовольство. Его идеальное лицо излучало мужество и силу, но и нежность ему была не чужда. Я нервно сглотнула, понимая, какие желания пытаюсь подавить в себе. Почему же так трудно с собой совладать сегодня вечером?

Я не заметила, как стол освободили от морепродуктов и стали подавать какие-то закуски. Музыканты продолжали играть что-то легкое и непринужденное, но звуки скрипки, меня как обычно заставляли напрячься. Не знаю почему, но она действовала на меня как скрежет по стеклу.

Но я даже благодарила бога и за устриц, и за розы, и за скрипку, потому что они как раздражающий элемент держали мой мозг в тонусе, не давая разомлеть от взгляда напротив.

Еда не лезла, и мы сидели молча, лениво ковыряясь в тарелках. И даже блюда от повара обладателя двух звезд Мишлен не заставила притронуться к еде.

— Зачем ты устроил это все?

— Я подумал, тебе понравится. Обычно, девушки реагируют на все это более радостно.

— Обычно? И многих ты обрадовал по этой схеме? — Я не злилась, но яда в словах хватило бы на роту солдат.

— Я имел в виду, что мне посоветовали сделать именно так.

— Можешь передать этому советчику, что не сработало. Дальше что? Надеюсь фейерверки в виде сердец не входили в твои планы.

— Нет, на счет фейерверков твоя руководительница ничего не говорила.

— Кто? Ты советовался с Анной? — Анна руководила отделом перевода. Знатная потаскуха не пропускала ни одного мало-мальски приличного мужчину, считая себя специалистом в деле обольщения мужского пола. Так вот откуда эти розы. В их кругах они считаются символом дорогой женщины. Чем выше стебель, тем дороже ее услуги.

— Да, она клялась, что это покорит сердце любой…

— Продажной девки. — Продолжила я. — Так что, сюрприз не удался. Хочешь совет? В следующий раз, если захочешь впечатлить земную женщину, понаблюдай за ней, и, если в голову не придет никакая идея, тогда уже спроси совета у ее близкого человека – подруги, а не руководителя.

— Вы много времени проводите вместе. Я подумал, что хорошо знаете друг друга.

— Да, к сожалению, приходится работать за половину отдела, выполняя рутинную работу. Но когда дело доходит до деловых ужинов в неформальной обстановке, меня с удовольствием подменяют другие сотрудницы, более сговорчивые с земными и дарскими мужчинами, падкие на ваши подарки. Я всех этих встреч избегаю намеренно, заранее зная, чем они закончатся.

— Я не хотел обидеть тебя этим. И покупать не собирался. Хотел узнать, как ваши мужчины ухаживают за женщиной, которая им нравится.

— Кинематограф и книги тебе в помощь.

— Почему ты злишься? Разве я обидел тебя? Или дал повод себя бояться?

— Вообще-то да! Держать взаперти человека – это ли не повод тебя бояться?

— Я же обещал, что…

— Да, да, но знаешь ли, оставаться наедине с незнакомым человеком с другой планеты, при этом быть спокойной и испытывать радость вряд ли свойственно даже тем женщинам, которых покупают нарядами, украшениями и вот этим всем.

— Я уже понял, что в твоем случае это не работает. И мне это нравится.

Я издала нервный смешок, отложила приборы и принялась за шампанское. Может пузырьки в бокале поднимут настроение.

— Лея…

Это было сказано с дарским акцентом. Но слово было мне не знакомо.

— Что?

— Ты моя лея…

— Я твоя пленница.

— Я прошу тебя стать моей женой.

Шампанское прыснуло из моего рта мокрой пылью на Маргла, как в нашу первую встречу, но он успел отклониться назад так, что мелкие брызги его не коснулись. Нет, он сошел с ума.

— Надеюсь, ты понимаешь, что только что плюнула мне прямо в душу. — Снисходительная усмешка скользнула по его губам. От сердца отлегло. Ситуация его, похоже позабавила.

— Помнится, ты сказал, что у тебя нет души. Так что, не стоит давить на совесть.

Этот псих был серьезен. Если бы он обиделся на меня на столько, что отправил бы с обслуживающим персоналом, я была бы счастлива, и даже каждый год присылала рождественские открытки.

— Благодарю за ужин.

Я вышла из-за стола. Мельком глянув на официантов, я заметила изумление в их глазах. Наверное, они думали, что я буду прыгать от радости, получив такое предложение, но …

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дорогу мне преградила мощная фигура Маргла. Только сейчас я заметила, что он так же, как и я был одет в черное, лишь вышивка на воротнике камзола блестящей черной нитью разбавляла этот космос. Он выглядел как принц с обложки сказочной книги, только его намерения делали его не таким добрым.

— Мы не договорили. — Цепкие пальцы поймали мои ладони, пробивая разрядами тока. — И ты не ответила.

— Ты серьезно? — Закипающая ярость, видимо, была сильнее того поля, что обволакивало меня в присутствии Маргла, и я чувствовала себя более уверенно, чем обычно.

— Да. Я хочу, чтобы ты была моей женой. — Кажется, он не шутил.

— Да ты даже не знаешь, что я ненавижу устриц, презираю подобные подарки, соответствующие статусу проституток, а от скрипки у меня болит голова. Совсем не зная меня, ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? Ты чокнутый!

— У нас будет время, чтобы узнать друг друга.

— Это может у вас там сначала женятся, а потом узнают друг друга и пытаются полюбить, а на Земле все наоборот.

— Я уже тебя полюбил.

— Ха! Еще скажи, что это случилось, когда увидел меня впервые.

— Нет… Когда почувствовал.

— Это ничего не меняет.

— Что ты чувствуешь, когда я рядом?

Маргл переплел наши пальцы и его тепло стало перетекать в меня. Вопрос застал меня врасплох. Мне совсем не хотелось говорить о том, что теряю самообладание, стоит лишь оказаться рядом с ним.

—Тогда скажу я! Когда ты рядом, мое сердце вырывается наружу. Мысли скачут, и я не могу думать ни о чем, как только о желании коснуться тебя, а когда касаюсь, земля уходит из-под ног. Остального мира нет, и только ты-моя вселенная. Я чувствую, когда приближаюсь к тебе: внутри меня словно ангелы звонят в колокола, радуясь тому, что сейчас я увижу свою лею.

Я тяжело сглотнула. Он описал мои чувства. И опять он твердил о какой-то лее.

— Теперь, когда я нашел тебя, не отпущу.

В подтверждение своих слов он притянул меня ближе.

Я попалась. Птичка в клетке, с которой можно поиграть. А можно прихлопнуть, когда надоест. Сама виновата, не нужно было его провоцировать. Невидимая удавка стала сжимать горло, лишая возможности в голос зареветь.

— Но ты обещал… — почти неслышно сказала я, пытаясь сдержать слезы.

— Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Но не смогу отпустить.

— Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Я бежала, спотыкаясь о подол платья, и больше оно не приносило того наслаждения. Слезы застилали глаза, и я с трудом различала дорогу.

Наконец, добежав до спальни, я в надежде спрятаться от его глаз скрылась в своей гардеробной. Платье стало душить. Мне хотелось переодеться в свою одежду и успеть вернуться на балкон, пока еще люди не покинули это проклятое место, чтобы хотя бы попытаться улететь с ними.

Я снимала платье, но оно возвращалось на место, липло к телу, как будто и было моей второй кожей. Я стонала и кричала от злости, пытаясь сорвать его, но тщетно.

— Его может снять только мужчина леи. — Когда он успел войти?

— Да пошел ты! — Как напряглись могучие мышцы было заметно даже сквозь плотную ткань. Желваки задвигались, и чуть ли не дым повалил из ноздрей.

— Ты не справишься сама. Ты моя лея. И только я смогу снять его. — Пытаясь сдержать свой гнев, он процедил это сквозь стиснутые зубы.

Я старалась не думать, о том, как он опасен в гневе, и продолжала отдирать платье. Кожа огнем горела от многократных попыток сорвать с себя эту ткань, будто меня волоком протащили по асфальту, но слегка поддавшись, ткань снова возвращалась назад.

— Сними это чертово платье с меня! — Внутри меня все клокотало от гнева, я срывалась на крик, который раздирал мое горло, воздуха не хватало.

Маргл медленно подошел ко мне, взялся за подол платья и резко дернул в стороны, вкладывая в это действо свой бурлящий гнев. Ткань с легкостью поддалась, и с противным треском оно разошлось на две части. Два длинных лоскута платья болтались в его руках. Маргл скинул их на пол, а во взгляде читалось: «Я же говорил тебе.»

— Эта ткань – подходит твоим вибрациям. Ты же чувствовала, как оно стало твоей второй кожей, срослось с тобой. И чтобы его снять, нужен мужчина. Твой мужчина. Только у него есть сила и та энергия, которая нужна.

Я стояла абсолютно голой, мечтая исчезнуть, провалиться сквозь землю, вспыхнуть и пеплом улететь в раскрытое окно. Чувствуя себя слабой, беззащитной, никчёмной, попятилась назад, но он медленно подходил ко мне, как подходят к зверю, которого хотят поймать, но стараются не спугнуть. Я вытянула руку вперед в останавливающем жесте, заранее понимая бесполезность своей идеи: это не могло остановить его. Патовая ситуация. Не в силах смириться, я рычала от страха и обиды. Но он продолжал наступать. Спокойный, уверенный, властный.

Сырой холод медленно разлился по спине, обрывая последнюю надежду. Я уперлась в стену. Отступать теперь было некуда. Маргл одним решительным шагом настиг меня, и аккуратно опустил мою руку, которая мешала подойти еще ближе. И вот, я уже чувствую его дыханье на своей макушке.

Он нежно убрал выбившиеся пряди с моего лица, теплыми подушечками пальцев очертил брови, еле коснулся щеки и мягко приподнял мое лицо, держась за подбородок.

— Посмотри на меня, — он не приказывал, просил. — Взгляни на меня. Я не хочу, чтобы ты боялась.

— Ты сделал все, чтобы я тебя боялась. — Я огрызнулась, даже не подумав, чем это может закончится.

— Я сделаю все, чтобы ты меня полюбила.

Внезапно его губы накрыли мои, и я попала в водоворот, утягивающий в бездну. Следом меня обдало волной той золотой неги, которая являлась в его присутствии. Тяжело стоять, трудно дышать. На ватных ногах я ускользала вниз, но Маргл подхватил, обвил мои ноги вокруг своей талии, крепко зажимая их в кольце своих рук, лишая возможности сомкнуть ноги, чтобы не быть такой открытой для него. Наши лица расположились на одном уровне, и наслаждаясь смятением в моих глазах, он продолжил эти разрушающие разум поцелуи.

Часть меня понимала, что происходит беда, которая испортит всю мою жизнь, но тело жаждало его ласки, ощущая его огромные ладони на своих ягодицах. Зажатая между стеной и его грудью, я понимала, что не справлюсь с этой силой, но разум продолжал взывать к благоразумию.

Когда его губы стали скользить по моей шее, я застонала от наслаждения и сама испугавшись своей реакции закричала: «Отпусти меня!»

Но он рванул мой таз на себя, прижав к своему телу еще крепче, давая понять, что молить его бесполезно. Внизу живота зарождался огненный шар, заставляя пульсировать мое лоно, готовое принять его.

Нет! Нет! Нельзя так реагировать на него. Это неправильно! Я не должна его хотеть, я должна его ненавидеть. Мне была страшна настолько бурная реакция моего тела. Еще никогда в жизни я так не реагировала на мужчину, никого так не хотела. И было здесь не только физическое влечение. Было еще что-то не поддающееся описанию.

Маргл перехватил меня, освобождая одну руку и немного отстранился. На мгновение мне стало легче дышать и я, набрав воздуха в легкие, прохрипела в его губы: «Ненавижу»

Он оторвался от моих распухших губ.

— Не верю. — Свободная рука скользнула между наших тел и ладонью накрыла пространство между моих ног. Когда его горячие сухие пальцы скользнули между влажных губ, я поняла, насколько была мокрой.

Я замерла, и жара судорогой расплылась по телу. Он довольно рычал, наслаждаясь моим желанием, которое было уже бесполезно отрицать, и продолжал рассматривать мое лицо, покрасневшее от стыда. Его пальцы скользили по клитору, унося меня в бессознательное состояние. И когда они вошли внутрь меня, я словно прыгнула со скалы. Два его пальца занимали столько же места, как и член земного мужчины, заполняя мое влагалище. Он двигал ими, словно манил, а ладонь продолжала покрывать набухший клитор.

— Не сдерживай себя, девочка моя. Я же чувствую, как ты хочешь…

Блаженство нарастало с каждой секундой, и наконец, я дала волю своим рукам и обхватила его шею. Не в силах больше выносить его глаз, упивающихся удовольствием на моем лице, я сама его поцеловала. Я отдалась ему, своим ощущениям, больше я себя не сдерживала. Извиваясь и задыхаясь от удовольствия, я впивалась в его волосы и жадно целовала. И только яркие всполохи света иногда заставляли открыть глаза, но ослепленная радужными переливами, озаряющими комнату, я снова закрывала глаза, и меня уносило в мир моего мужчины.

Его пальцы продолжали ритмично двигаться внутри меня, и я наслаждалась приближением сладкого конца. Волны оргазма накатывали одна за одной, сжимая его пальцы. Я замерла от истомы, но он не остановился, а продолжил с еще большим усердием движения внутри меня, будто знал, что это не предел возможного кайфа. Сильнейшие спазмы друг за другом сдавливали его пальцы, выпуская мои соки струями в его ладонь. Хотелось кричать от наслаждения, но сил не было даже простонать. Тело неуемно содрогалось. В районе живота горело, но было невероятно приятно. Кажется, вся кровь прилила к моим возбужденным органам. Перед глазами в темноте вспыхивали звезды, а в ушах, вперемешку со звоном слышался ласковый шепот: «Моя лея. Не отдам.»

Глава 8.

За минуту до того, как проснуться, я уже купалась в золотой пыльце, словно невесомое перышко, качающееся от дуновения ветра. Такая приятная и нежная слабость полностью лишила тело возможности двигаться. Я лениво открыла глаза.

Большие мускулистые руки обвивали мое тело, не давая возможности пошевелиться. Я лежала в объятьях Маргла, который обнимал меня, собрав в охапку, как ребенок любимого плюшевого мишку.

В голове стали всплывать картинки прошлой ночи. Выброс адреналина разогнал сердце. Боже! Что я натворила. И что теперь делать? Нега вмиг исчезла, сменившись тревогой. Кожей спины я чувствовала, что касаюсь его голой груди. Неужели, было продолжение, а я не помню? Окинув взглядом наши тела, я заметила, что Маргл был одет. Лишь расстегнул рубашку, чтобы касаться моего тела кожей. Слава богу. Хотя бы дальше не зашло.

Я дернулась, пытаясь освободиться, но крепкие руки удержали и притянули еще ближе, так, что стук его сердца стал отдавать в моем теле.

— Никуда не отпущу. — Маргл шумно втянул мой запах и стал нежно касаться губами шеи. Эти прикосновения дурманящим ядом растекались по телу. Еще мгновение, и я снова пропаду. Нет! Так нельзя!

— Мне нужно в туалет. — Я посчитала это весомым аргументом.

Он тяжело вздохнул, но расслабил руки. Я подалась вперед, но он снова притянул меня, уже разворачивая к себе лицом.

— Даже не пытайся убежать.

Маргл зарылся руками в мои волосы и шумно вдохнул их аромат. Я все же сумела выкрутиться, и, по уши замотавшись в одеяло, выбежала из комнаты.

По дороге в ванную, прихватив свою одежду, я закрывала за собой каждую дверь, будто это смогло бы его удержать.

Минут пятнадцать я сидела под струями душа, пытаясь привести свои мысли в порядок, но это не помогало. Как только капли горячей воды касались внутренней поверхности бедра, я вспоминала его руки, которые сотворили со мной такое, чего никогда не было за всю мою жизнь, и тело пробивала мелкая дрожь. Мне было стыдно, что я так реагировала. Я чувствовала себя последней грешницей, вспоминая, как хорошо мне было с ним. И это больно било в самое сердце.

Что теперь делать? Отпустит ли он меня домой? Говорил, что не отпустит. Но секс-рабыней не стану, пусть лучше убьет меня. Я быстро натянула джинсы и легкую куртку, в которой прибыла в этот замок.

Не уверена, стоит ли молиться богу, чтобы оказаться сегодня дома. Но оставаться здесь я точно не хочу. И не останусь, пусть это стоит мне жизни. Я решительно вышла из ванной, чтобы покинуть этот замок.

Противный звук поющего стекла заставил насторожиться. Решительность таяла на глазах. Маргл в свежей одежде, с влажными после душа волосами стоял рядом со столиком, на котором лежали украшения, которые я не захотела принять в подарок. И именно от них исходил этот стон.

— Они почувствовали тебя.

Я сделала вид, что меня это мало волнует и раскрыла шкаф в поисках сумочки, с которой приехала.

— Ты трогала их?

— Да, взяла в руки сережку, чтобы рассмотреть. — Даже не глядя в его сторону буркнула я. — Если бы знала, что они так противно будут гудеть потом…

— Они плачут.

— Что? Серьги плачут? Ты точно псих.

—Это живые камни с моей планеты. Они спят до тех пор, пока не найдут свою хозяйку. Только энергия женщины может пробудить в них жизнь. При чем не каждой женщины. Они выбрали тебя. Вчера, когда я…целовал тебя, ты выделяла столько энергии, что они проснулись, они почувствовали тебя на расстоянии.

Я усердно пыталась прогнать из мыслей кадры вчерашней ночи.

— Чтобы потом петь эту нудную песню? Благодарю. Сюрприз снова не удался. Пусть найдут другую хозяйку. — Стараясь скрыть красные от стыдливых воспоминаний щеки, я продолжала рыться в шкафу среди десятков женских вещей. Не моих вещей.

Маргл взял в руки украшения и подошел ко мне.

— Они спят тысячи лет. И теперь, найдя хозяйку, которая не хочет их принимать, они погибнут.

— Я трогала только серьгу. Одной больше, одной меньше.

Маргл стоял почти вплотную, снова кутая меня в ауру своего тела.

— К остальным ты не прикасалась, однако, они впитали твою энергию, когда ты стонала в моих руках. Она разбудила их. Но этот пострадал больше всех. Он чувствовал тебя напрямую, и теперь умирает без своей хозяйки.

«Стонала в моих руках…» Между ног все сжалось, вспоминая, как хорошо было ночью. Низ живота заныл, требуя повторения. Но нет! Я не должна этого чувствовать!

— Хорошо. Что я должна сделать? — Я согласилась на это, лишь бы перестать слышать этот отвратительный стон.

— Надень их. Дай им немного своей энергии. А они поделятся своей.

Я недовольно вздохнула, но согласилась.

Парящие словно на магнитной подушке камни легли на шею и мгновенно заблестели. Серьги странной формы тоже заняли свои места, огибая мое ухо. Комната засияла разноцветными огнями, похожими на солнечных зайчиков. Да, именно их я видела ночью, когда раз за разом кончала от прикосновений этого мужчины.

Я вспомнила, как не могла вчера снять платье, и с досадой поняла, что снова попалась в ловушку. Наверняка, эти камни может снять тоже только он. От этих мыслей кожа зачесалась, и я стала срывать с себя украшения.

— Хватит! — Прыснула я.

Маргл смотрел так, будто я вспарывала животы маленьких котят.

Рассыпанные по полу, но связанные невидимыми нитями, камни в секунду собрались в прежнюю форму, тускнея на глазах. И тут же появился стон, невыносимый, закладывающий уши.

— Убери их! — Я закрывала уши, не в силах слышать этот кошмарный плач.

— Ты слишком быстро их сняла. Теперь они будут плакать, пока ты их не наденешь, хотя бы на вечер, или умрут.

— О камнях ты заботишься больше, чем о людях.

— Это не камни. Это живые существа.

— Я тоже живая. И тоже плачу. Но тебя это так не заботит.

Наконец, найдя свою сумочку, я выбежала из спальни и отправилась на террасу. Маргл следовал за мной.

— Я надеюсь, ты сдержишь свое слово, и сегодня я окажусь дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я сам отвезу тебя. Возьмешь то, что нужно и мы вернемся.

Неподалеку от террасы завис соляр. Еще не хватало сесть в его корабль.

— Ну уж нет. Ты обещал прислать вертолет. И если ты их отправишь и на этот раз, я за себя не ручаюсь.

Возвращаться к этому психу не входило в мои планы. Теперь, когда я знала, что ярость нейтрализует последствия его приближения ко мне, мне было не так страшно потерять рассудок в его руках. Уж как-нибудь справлюсь. И моей злости хватит надолго.

Маргл долго и пристально смотрел на меня. Возможно мне показалось, но иногда в его лице проскальзывала тень грусти.

— Вертолет нужно будет подождать.

— Я буду ждать.

Сев в кресло, я скрестила руки и ноги, желая закрыться от него.

Просидев минут двадцать в тишине, он нарушил молчание.

— Не бросай меня…

В его облике не было щенячьей печали. Но в голове не укладывалось, как сильный, мужественный человек может просить слабую женщину не бросать его.

— Что я сделал не так? Почему ты меня боишься?

Я отвернулась, не желая вступать в разговор.

Вертолет все же прилетел, значит в этом звере есть хоть капля человечности. Я встала и, не оборачиваясь, ушла. Еще минута, и мое заключение закончится.

Уже сидя в вертолете я явно услышала голос Маргла, стоящего в нескольких метрах от нас, голос которого я никак не могла слышать в таких условиях. «Я отпускаю тебя лишь на время, чтобы ты привыкла к мысли, что теперь ты моя. Моя лея.»

Глава 9.

Надо же было довести меня до того, что галлюцинации посещали мой мозг. Вызывайте санитаров! Пытаясь спрятаться от всего мира, и в первую очередь от НЕГО, я спрятала лицо в ладонях, как будто это могло меня спасти. Наивная.

— Вам нехорошо? — Второй пилот, женщина, обеспокоенно смотрела на меня.

Видимо, выглядела я не очень. Только сейчас я заметила, что воротничок блузки промок от слез, и тело потряхивало. А я даже ответить не смогла, разрываемая изнутри обидой и болью.

В аэропорту Ниццы меня встретила бригада медиков, и сопроводили в медпункт. До рейса оставалось часов пять, и мне предложили сделать успокоительный укол, чтобы я могла выспаться. Согласная на все, лишь бы забыть этот кошмар, я протянула руку медсестре и меня унесло в темноту.

Проснувшись, я чувствовала себя гораздо лучше, хотя от сочувствующих взглядов персонала становилось грустно.

— Вас встретят в Москве? — Темнокожий медбрат озабоченно всматривался в мои потухшие глаза.

Как хорошо, что он напомнил. Я возвращаюсь на пару дней раньше, и никто не знает об этом. Порывшись в сумке, и не найдя своего мобильного, я написала сообщение подруге с личного номера этого парня.

Весь полет до Москвы нас сопровождал соляр. Под воздействием успокоительного я приняла это как нечто ожидаемое. Паника на борту росла с каждой минутой, пока командир не объявил, что это дружеское сопровождение и пассажиры могут гордиться тем, что всю дорогу их оберегали наши старшие братья с планеты Дар. Паника сменилась восторгами и похвалами во славу дарийцев.

Какие глупые люди. Знали бы они…

В аэропорту меня встретила моя подруга Мару. Ей не нравилось, когда я называла ее милым Маруся, а мне не хотелось называть ее банальным Маша. Поэтому, еще лет в десять повелось, что все ее зовут Мару. Мы знали друг друга слишком долго, чтобы она поняла, что сейчас меня не нужно расспрашивать ни о чем. Сейчас ей было достаточно того, что я жива и невредима.

Огромная Москва с ее нескончаемыми пробками казалась такой уютной и милой. Я никогда не любила этот город и не считала его своим, но теперь, побывав в лапах инопланетянина, откуда с трудом удалось сбежать, Москва казалась безопасной и родной.

Подъезжая к башням Москва-Сити, я поняла, как не хочу возвращаться на работу. Дарэрс инкорпорейтед занимала верхние этажи «Империи», и особо ценным сотрудникам компания снимала квартиры в соседних башнях. Моя находилась в «Федерации». Поначалу, это казалось немыслимым: девочка из семьи, где мачеха упрекала каждой копейкой, заставляя унижаться и просить, теперь жила в лучших апартаментах столицы.

Правда насладиться этим мне почти не удавалось. Работая с утра до позднего вечера, я возвращалась домой настолько опустошенная, что даже восхититься великолепными видами из окон квартиры не было эмоций. И сейчас, когда не нужно никуда бежать, когда через неделю-другую мне придется покинуть эту квартиру и найти что-то менее затратное, я решила в полной мере прочувствовать красоту этого места.

Плеснув мартини в широкий бокал, и прихватив початую бутылку, я растворилась в темноте комнаты. Уютная подушка, брошенная на пол у окна еще до моего отъезда, дожидалась меня, чтобы впитать в себя мои слезы. Свет мерцающих фар, змейкой извивающихся по дороге, отключал мысли и убаюкивал, превращая воспоминания об отпуске в кадры просмотренного фильма. И все же одна мысль красной нитью плелась сквозь вечер: выходит, он специально дал мне то платье, чтобы самому раздеть меня в эту ночь. И весь вечер он знал, что сделает со мной.

Лучи восходящего солнца щекотали веки, пришлось проснуться. Переползая в свою любимую кровать, сонная, я все же окинула взглядом квартиру, в поисках Маргла. Надо же, за несколько дней он умудрился сделать меня параноиком.

Настойчивый стук в дверь заставил встать. Нехотя, я поплелась открывать, перебирая в голове возможные варианты непрошенных гостей. Мару влетела в открывающую дверь, держа кофе в бумажных стаканах и пакет, из которого вкусно пахло выпечкой.

— Я так испугалась! Звоню тебе, поднимает какой-то мужик, говорит, что тебя сейчас нет рядом. Я лечу к тебе, а ты не открываешь. Фух! Давай рассказывай! — Подруга деловито прошла к обеденному столу и принялась выкладывать еду. Я, потерев глаза, поплелась следом.

— Даже не знаю, с чего начать.

— С самого начала. — Мару подала мне большой стакан кофе с молоком и приготовилась слушать.

Я рассказала во всех подробностях о тех днях, что провела с дарием. Мне не было стыдно откровенно признаться подруге даже о тех чувствах, что я испытывала рядом с ним. Тем более сейчас, находясь в своем доме, это казалось сущим бредом.

— Ты думаешь, он как-то воздействовал на тебя? Что-то вроде гипноза?

— Не уверена. Тогда зачем он отпустил меня? Почему не внушил, что я хочу остаться? Почему он вообще ничего не сделал со мной…ну, кроме… — я вспомнила, как истекала струями от его пальцев, вытворявших внутри меня нечто невообразимое.

— Это называется «сквирт», в порнухе видела. — Мару без капли стеснения просветила меня.

— Я тоже видела, но думала, что это такая фишка, замануха для мужиков. А оказалось, я тоже так умею.

— Похоже, этот парень знает толк в женщинах.

— Знает, как довести до оргазма, но не знает, как ухаживать, тоже мне, Дон Жуан.

— Ладно тебе! У них другая культура. Может у них вообще не приняты все эти конфеты-букеты. Пришел, увидел, победил. А этот хоть постарался.

— Ты защищаешь его?

— Нет. Но видела бы ты свои глаза, когда говоришь о нем.

— Обычные глаза! Не мели ерунду.

— Угу, обычные. — Мару отпила кофе и задумалась. — Подожди, так он остался со стояком, а ты уснула?

— Вроде да. Если бы было продолжение, между моих ног уже зияла дыра. Я не видела его возбужденый член, но судя по габаритам хозяина, прибор там о-го-го.

— Извращенец какой-то. Соблазнить бабу и не оттрахать ее…

Ее откровенность не шокировала меня. Мару никогда не стеснялась в выборе выражений.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Охренеть! — Резюмировала она. — И что ты будешь делать? Может он пошутил?

— Так пошутил, что его соляр сопровождал меня до самой Москвы?

В дверь снова постучали. Сердце замерло и спина покрылась ледяными мурашками. Подруга была со мной. Значит тот, кто стучал в дверь был… Мару вызвалась открыть.

— Принесли вещи из химчистки. — Она испуганно смотрела на меня. — Господи, как же он тебя запугал.

В том то и дело, он не пытался меня запугать. Кажется, он старался наоборот, впечатлить меня, очаровать. Почему я так сильно его боялась? Он словно знал, что, если отпустит, я не стану с ним общаться, и желая урвать хотя бы три дня, он оставил меня в своем замке.

Мару была мудрой женщиной, хоть и молодой, и посоветовала отвлечься и уйти из дома, чтобы не бояться каждого шороха.

Пока мы сидели на маникюре, она все же спросила, что я решила с работой.

— Уволюсь. Послезавтра заканчивается отпуск и напишу заявление. Но работать в компании этих чудовищ больше не буду.

— И куда ты пойдешь?

— Не знаю. Если бы не папина жена, погостила бы у него. Поэтому, может быть уеду куда-нибудь в теплые края.

— Надеюсь, теперь ты будешь выбирать людные места? — Мару подмигнула, и мы рассмеялись. Таким нервным смехом, какой позволяет выплеснуть накопившийся стресс.

— На какое-то время денег хватит. А там что-нибудь придумаю.

Надо сказать, что Мару выгуляла меня так, что возвращаться домой почти не было сил. Мы сходили в салон красоты, потом были в кино, неожиданно попали на выставку к ее другу фотохудожнику, и завершили вечер в баре в центре Москвы. Я, наконец, отвлеклась от навязчивых мыслей, и возвращалась домой в надежде скорее доползти до кровати, не уснув в лифте. Мои французские приключения уже казались сном.

На входе, консьерж, вручил запечатанный конверт, похожий на тот, в котором обычно присылали книги из интернет-магазина. Нераспакованный, он полетел на журнальный столик, и я пошла готовиться ко сну.

Глава 10.

Утром, заварив крепкий чай, я решила занять последний день отпуска чтением. Из конверта выпал мой телефон. Это были не книги. Это было послание Маргла.

Я включила телефон, проверила входящие, действительно, звонила Мару, и ей ответили. Еще были звонки от папы, его жены и с незнакомых номеров, оставшиеся пропущенными. Слава богу, хоть отцу он не ответил. Краем глаза я увидела, что из конверта выглядывает цветной уголок. Потянув за краешек, я поняла, что это фотография. На фоне глубокого синего неба с россыпью мелких звезд, холодным металлическим блеском сияло Солнце, освещая скалы, красноватого цвета. А дальше, сияя глубокой зеленью с прожилками золота, похожий на глаз сказочного дракона, над горами завис огромный шар, занимающий треть неба. Его мощь и красота завораживали. Казалось, что фото сделано со дна Гранд-Каньона, но на нашей планете такого не бывает. Это был чужой мир. Планета Дариев. На обороте – надпись: «Сегодня жители моей планеты счастливы: Тарра повернулась к ним и одаряет каждого нежным светом, ласкает теплыми лучами. После того, как в твоих глазах я увидел Тарру, я жду, когда ты осчастливишь меня нежным взглядом, когда твои руки ласково коснутся меня, чтобы сделать самым счастливым.»

В груди заныло, и комок подступил к горлу. Фотография выпала из трясущихся рук. Он не отступил. Он будет меня преследовать, пока не добьется своего.

Я вытряхнула конверт, чтобы увидеть, что же еще в нем лежит. На столик выпал планшет, точно такой же, каким пользовался Маргл. Я поспешила его включить, и на экране всплыло сообщение: «Я рад, что ты приняла хотя бы этот подарок. И уже зная тебя, сразу скажу, что он не был доставлен с целью купить тебя, просто подумал, что это тебя заинтересует.»

На главном экране я нашла иконки с непонятными названиями и стала нажимать. Это были книги об устройстве планеты Дар. Описания растений, минералов, животных, фотографии, видеозаписи. Огромная энциклопедия по географии и биологии. Я наобум выбирала папки, и завороженная рассматривала их мир, зачастую даже не понимая, на что я смотрю. Все казалось таким необычным, непонятным, но невероятно красивым. Чтобы изучить все это нужно было не меньше месяца.

В разделе, посвященном минералам, я долго пыталась найти фото тех камней, которые подарил мне Маргл, но тщетно. Там были тысячи названий.

Спустя минут десять поверх всех окон всплыло сообщение: «То, что эта вещь до сих пор не в мусорной корзине дает мне право надеяться на твое согласие?»

Боже, я только немного успокоилась, и снова он. Я выключила планшет и швырнула его в кресло. Но спустя минуту, решила ответить.

«Ты можешь надеяться до второго пришествия. Меня не интересуешь ни ты, не твой мир.»

«И все же, ты ответила.»

Чертов дарий! Он не уймется.

Я собрала все обратно в конверт, даже телефон. Не уверена, что он не встроил в него что-то вроде жучка. И отнесла консьержу, с целью выпытать, кто принес эту посылку. Но его смена кончилась, а новый понятия не имел, кто ее доставил и забирать посылку обратно не желал. Выбрасывать ее мне не хотелось, так как информация могла стать достоянием общественности, которая была еще не готова к таким знаниям. Поэтому, я решила отнести все это в Дарэрс, но уже завтра.

Вечером, встретившись с Мару, я рассказала о нашей переписке, и та сначала долго молчала, а потом тяжело вздохнув, протянула телефон со скриншотом.

«Неожиданное и экстренное принятие закона о возможном браке землян и дарийцев заставило встрепенуться незамужних девушек планеты. Только за сутки желающих поступить на факультеты иностранных языков, а именно дарского, возросло в 27 раз. А компанию Дарэрс Инкорпорейтед заваливают тысячами резюме. Теперь и у любой земной женщины появилась надежда выйти замуж за инопланетного принца.»

На что рассчитывало правительство, соглашаясь отдавать землянок замуж за другую расу? И что это даст дариям? Какой смысл им связываться с низшими, неразумными, по их мнению, существами?

— Не думаю, что весь этот цирк они устроили ради меня.

Мару пожала плечами.

— Может и нет. — И после недолгого молчания добавила: «Ты знаешь, кто такой это Маргл? Кем он работает, или как это у них называется…Какое отношение он имеет к Дарэрс?»

Я не знала. Но он явно не был курьером службы доставки.

Утром я встала по сигналу будильника, собралась, привычно встретилась за завтраком с коллегами по работе. Никакого особенного отношения к себе я не заметила, никаких лишних вопросов. Замыленные и заваленные по уши работой, им не было дела до чужих забот. Значит о моих каникулах никто не знает. Кроме Анны.

Встретив меня в лифте, она попросила зайти за новым проектом и подмигнула. Не трудно было догадаться, что стояло за ее фамильярностью. Однако, я все же зайду, но не для того чтобы получить новую работу, а, чтобы уволиться.

Распечатав в нескольких экземплярах заявление, я подписала его и поспешила к Анне.

Как и всегда, ухоженная и слишком сексуальная для работы в офисе, она вела дела агрессивно и страстно. Еще ни разу она не упустила возможности показать, кто в отделе хозяйка, но перед мужчинами превращалась в блеющую овцу. Обычно холодная и строгая с подчиненными, она все же имела любимиц, с которыми охмуряла членов правительств государств и даже представителей планеты Дар. Я не входила в эту коалицию, поэтому улыбки была удостоена впервые. Хотя нет! Когда она отправляла меня в замок, она тоже была приветлива и мила.

— Дорогая! Великолепно выглядишь! Отдых пошел тебе на пользу.

Она вышла из-за стола, радушно направилась в мою сторону. В красной блузке и черной юбке, подчеркивающей ее стройные бедра, на высоких шпильках и очках в кошачьей оправе, она выглядела как героиня фильма для взрослых, а не руководитель серьезной корпорации. Но видимо, начальство все устраивало, и на это закрывали глаза. Ее акулья хватка и способность хоть мертвого уговорить делали ее начальницей нашего отдела.

Я решила понять, что она знает, и пока не стала сообщать о желании уволиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну рассказывай! Тебе понравилось?

— Честно признаться, я ожидала большего. — Наверное, она подумает, что я не довольна дарием.

— Кстати, мне вернули деньги за проживание. Я правда не поняла, почему так много. Поэтому, хотела бы вернуть лишнее.

— Уверена, что ошибки нет. Разве тебе некуда их потратить?

Конечно! Деньги для Анны решают любые вопросы. Даже вопросы самоуважения. Продолжать было бессмысленно. Она была в курсе, но говорить об этом не станет.

— Я увольняюсь.

— Я даже не удивлена. С таким мужчиной…— Она резко заткнулась, поняв, что ляпнула лишнее.

— Ну а теперь ты расскажи, решила подработать сводней?

— Не твое дело. — Ее щеки запылали в тон блузке. — Давай заявление.

Я швырнула бумаги на ее стол.

— Хочу, чтобы меня уволили сегодняшним днем.

— Без особых распоряжений это невозможно. Ты должна была предупредить об увольнении заранее. Так что пока иди и работай!

Ну конечно! Вот она натура стервы. Напроситься в подруги не получилось, значит будет показывать свою важность.

— Кстати. Будь любезна, передай своему шефу.

Я кинула на стол конверт, переданный мне Марглом, лежащий внутри планшет грохнул о стеклянную поверхность. И послушно покинула кабинет.

По дороге зашла в бухгалтерию.

— Несколько дней назад компания по ошибке перевела мне деньги. Я хочу их вернуть.

Девушка внимательно изучила отчеты и сказала, что никакой ошибки не было и распоряжение пришло от руководителя Дарэрс.

— От кого именно?

— Эриния Дар Шетлан распорядилась.

Эта грымза? Она-то здесь при чем? Однажды мне не посчастливилось встретиться с ней. Обычно, она дает распоряжения по видеосвязи, но в тот раз пришла лично. Я срочно должна была подготовить речь для конференции, которую и передала ей на бумаге. Она взглянула на меня, как будто я подсунула ей глиняную табличку. И только коснувшись листа, порезалась о его острый край. Тогда началась такая суматоха. Весь офис бегал в поисках аптечки, а у меня с собой как раз был антисептик для рук и влажные салфетки. Но пока все суетились уже и кровь перестала идти, а она все продолжала на меня смотреть, как на пещерного человека. Мерзкая жаба. Хоть и красивая.

— Я могу вернуть эти деньги на счет компании?

— Нет. Это невозможно. Они проходят официально, как премиальные.

— А наша компания имеет фонд, куда можно пожертвовать деньги?

— Да, их несколько. Какое направление вас интересует?

Я решила поддержать женщин, пострадавших от насилия. Возможно, эти деньги хоть как-то помогут им, а если об этом узнает Маргл, а я уверена, что он узнает, он получит щелчок по носу своими же деньгами.

Я подписала нужные документы для перевода такой огромной суммы, и не успев вернуться в свой кабинет, по громкой связи меня снова вызывала Анна. Привычный суетный день в Дарэрс.

— Я связалась с Эринией. Она отказывается тебя увольнять.

— Она не имеет права на это. Если нужно подготовить замену, я согласна отработать две недели. Ни днем более.

— Я выслала на почту договор, подписанный твоей рукой. Там черным по белому написано, что ты обязана работать до особого распоряжения.

— Я пожалуюсь на вас в трудовую инспекцию.

— Кажется, ты забыла, в чьи руки переходит власть.

И правда, дарийцы постепенно подбирают под себя все структуры.

— Что ей нужно?

— Она предложила тебе руководить новым отделом. Буквально час назад подписали соглашения по космическому туризму, и теперь она хочет назначить тебя…

Ноги сами подкосились, благо я успела шагнуть к стене, по которой и сползла на пол. Здесь не обошлось без Маргла. Мне конец.

Анна подбежала ко мне и стала поить водой.

— Еще не видела, чтобы от радости падали в обморок.

— С чего ты взяла, что я рада?

— Ты дура? — Ее слова буквально вернули мой мозг к работе. Она помогла мне подняться, и на ватных ногах я дошла до офисного кресла.

— Что ты знаешь о нем? — Я надеялась, что Анна находится под впечатлением и расскажет мне все, что знает.

— О ком?

— О Маргле?

— Кто это?

— Не ври мне! Ты отправила меня в тот замок, ты насоветовала ему, как меня соблазнить…

— О чем ты? Я не знаю, о каком Маргле идет речь.

Самое странное, что ее глаза не врали.

— Эриния оценила твою усердную работу и предложила устроить тебе небольшой отпуск. Спросила, где ты предпочитаешь отдыхать, и я рассказала, что однажды ты мечтала об отпуске на необитаемом острове. Ты помнишь, тогда на корпоративе говорила? Эриния сказала, что у нее есть подходящее место, которое тебе наверняка понравится. Когда ты уже была там, день на третий, кажется, она связалась со мной, сказала, что ее хороший знакомый увидел тебя и хочет впечатлить, ну я и подсказала. Она расспрашивала, что ты любишь, еду, музыку, но я не знала, поэтому посоветовала придерживаться классической схемы.

— Извини. Я думала, ты…

— Да поняла я. Но кто-то на тебя конкретно запал, если сама Эриния позаботилась.

— Это меня и пугает.

Анна сделала глоток воды из моего стакана.

— Знаешь, меня тоже. Я встречалась с дарийцами. Они относятся к земным женщинам как к игрушкам, воспринимая нас как развлечение. Мы для них фон. Даже секс с нами им не интересен. А тут…

— Мне нужно уволиться. Я не могу здесь оставаться. Прошу, помоги мне! — Я была готова на колени стать, лишь бы она помогла.

— Пока Эриния тебя не отпустит, я ничего не смогу сделать. А она в этом деле, похоже, не последняя скрипка.

Анна протянула мне зеркальце, чтобы я поправила макияж. Выглядела я откровенно плохо. Бледное лицо, припухшие красные глаза.

— Можем попросить отпуск, но она вряд ли согласится. Теперь на тебе еще и новый отдел будет висеть…Хотя…Ты же можешь заболеть!

— Отличная идея, — обреченно сказала я, — давай ты уронишь на меня этот сейф, и он сломает мне ногу.

— Можно обойтись гриппом.

— Конец лета, какой грипп? Тем более, грипп – это всего лишь неделя. А мне надо навсегда.

— А может тебе замуж выйти!

— Ага. За кого?

— Тоже верно.

Так мы просидели в ее кабинете до обеда, и мне она уже не казалась стервой.

Во время перерыва, я решила спуститься в магазин, чтобы купить новый телефон. В холле меня остановили на ресепшн и вручили букет нежных роз. Я оглянулась, опасаясь увидеть Маргла. На карточке, вложенной в букет была надпись: «Поздравляю с повышением! Целую, М.» Этот подлец издевался. В ярости я швырнула ни в чем не виноватые цветы в урну, и сжимая кулаки до боли, направилась к лифту.

— Не понравился букет?

Знакомый мужской голос заставил вздрогнуть. Это был начальник отдела техобслуживания. И я с облегчением вздохнула.

— Я думал, ты любишь розы…

— Так это от тебя?

— Ну да. Там же написано. Я не стал писать имя полностью, мало ли кто станет совать свой нос.

Мне стало стыдно, что я невольно сделала человеку больно. До чего же меня довели эти дарийцы.

— Прости, цветы прекрасны! Но я подумала, что они от другого человека.

— Если ты пообедаешь со мной, я постараюсь забыть.

Миша, смешной и простой. Своим упорством и любовью ко всему, что делает, он заслуженно получил место начальника отдела. Мне он нравился как друг, его общество было приятно, но романтических чувств к нему не возникало. Уверена, он станет хорошим мужем, в доме которого никогда не будет текущих кранов и сломанных вещей. Жена, поставленная на пьедестал почета, станет хранительницей зарплатной карты, а сам он когда-нибудь откроет свой бизнес. Хороший Миша, хороший муж. А может стоит присмотреться?

— Конечно, только дай мне десять минут, нужно в магазин заскочить. А ты закажи пока.

Миша, обрадованный перспективой обеда в моей компании, чуть ли не вприпрыжку побежал в ресторан, расположенный в ближайшем торговом центре, а я поспешила в магазин за телефоном.

Обед прошел в непринужденной обстановке. Миша рассказывал о том, как хочет купить участок за городом, чтобы построить дом, каких собак любит, и мы вспоминали, как в детстве проводили летние каникулы в деревне у бабушек. Периодически я ловила себя на мысли, что сравниваю его с Марглом. Конечно, на фоне дарского мужчины, этот выглядел слишком простым, неприметным и незатейливым. А я чувствовала себя последней дрянью, давая напрасную надежду человеку.

Став начальником несуществующего отдела, и не получив никаких инструкций, я решила, что никто не станет меня искать, если я уйду с половины рабочего дня. И вообще, не приду завтра. И послезавтра тоже. Но возвращаться домой мне не хотелось, поэтому, бросив свою машину на парковке, я на такси заехала в редакцию журнала за Мару, чтобы ненадолго сбежать из города. Выбор пал на деревню, где жила ее бабушка. И ее проведаем, и воздухом подышим, и я смогу спокойно спать, не боясь, что меня найдут.

Мы успели добраться засветло. Впервые за эти дни я дышала свободно. Я ходила по двору и к реке, не боясь, что меня найдут, и силой вернут в тот замок.

Я рассказала Мару о Мише. Она разделила мое мнение, что портить жизнь парню не стоит, а счастья с ним у меня не будет. Хотя идея выйти поскорее замуж, показалась удачной и ей.

После бани мы пили ромашковый чай, и я снова вспоминала, как Маргл, черт его подери, съел цветок из моей чашки. Я бегу от него, но от своих мыслей сбежать не получается. Что со мной? Почему я о нем думаю?

На утро третьего дня Мару необычно бледная пришла в мою комнату.

— Звонили из Дарэрс. Сказали, если ты не вернешься к вечеру в свою квартиру, то за тобой пришлют соляр и тебе придется лететь с ними.

Ну вот, и тут нашел. И мне придется подчиниться: не хватало, чтобы они устроили в деревне переполох своим появлением.

Как будто душу разбили, а потом ее же осколками стали колоть в живое сердце. Я уткнулась лицом в подушку, и ревела, пока бабушка не пришла, и что-то бубня себе под нос, не окатила меня из ковша ледяной колодезной водой.

Помогло.

— Чего ты ревешь?

Мару принялась рассказывать мою историю, но бабушка ее перебила.

— Идите за мной.

Наскоро одевшись, мы поплелись к ее соседке, через яблоневый сад. Старая бабуля – божий одуванчик, чавкая беззубым ртом, приветливо встретила нас в дверях крошечного домика. Он был обшит деревом и выкрашен синей краской, кое-где облупившейся от времени. Белые резные наличники на окнах придавали домишке сказочный вид.

Под пестрыми половиками скрипели доски, и в доме сильно пахло травами.

— Марфа Ивановна, не пришла бы к тебе, знаю, не любишь ты это дело, ну тут гостья моя, ревет белугой. Неделю уже сама не своя. Приехала отдохнуть, но и тут покоя не дают. Надо спасать девку, иначе беда будет.

— А от меня ты что хочешь?

— Ну ты глянь-ка, кто да что. Может посоветуешь чего.

Та ее внимательно слушала, вставляла искусственную челюсть, вынутую из кармашка ситцевого халата, и поглядывала на меня. Интересно, чем эта старушка может помочь?

— Мару, что происходит?

— Сама не пойму.

— Ты знаешь ее?

— Ну да, соседка наша, как не знать. Помню, когда я была маленькой, бабушка меня водила к ней лечить больное горло.

— Знахарка что ли?

Мы перешептывались, пока Марфа не скомандовала мне идти в сарай.

Ситуация немного разбавила мой страх и печаль от отчаяния своей нелепостью. Незнакомая бабуля, похожая на ангела, ведет меня в сарай, чтобы каким-то образом помочь моей беде. Но, честно говоря, я была согласна на все! Даже выпить бурду из лягушиных лапок, лишь бы избавиться от этого сумасшествия, появившегося в моей жизни.

В темный сарай сквозь старые доски кое-где проникали солнечные лучи, подсвечивая летающие пылинки. Под крышей висели пучки засушенной пижмы – деревенское спасение от мух, а на полу, устланном соломой, были разбросаны садовые инструменты. У дальней стены пылился длинный деревянный стол и лавки, из которых кое-где торчали ржавые гвозди. Марфа зажгла закопченную керосиновую лампу и пригласила сесть напротив нее.

— Вы гадать будете? — Я попыталась разбавить тишину, тем более, эта бабуля смотрела как бы сквозь меня, что немного настораживало. Может это не просто знахарка, а настоящая ведьма? Но она не была похожа на ведьму, скорее на певчую из церковного хора, псалмов только не хватало для полной картины.

— Зачем гадать, когда и так все понятно. Ты чего боишься?

— Один мужчина меня удерживал силой рядом с собой.

— Так ты его боишься?

Боялась ли я его? Скорее, я боялась своей реакции на него. Боялась, как бурно мое тело реагировало на приближение этого мужчины. «Внутри меня ангелы звонят в колокола,» – именно так Маргл говорил о своих ощущениях рядом со мной. И я чувствовала то же самое. Но почему так происходит? Я не раз влюблялась и хорошо помнила ту эйфорию, которую называли бабочками в животе. Но рядом с ним все было ярче, громче. Так, как не бывает!

И еще это желание… дикое, пламенное, безудержное, когда только от его взгляда хочется прижаться к сильному телу и отдаваться, руша все свои принципы. Я кажусь себе продажной девкой у позорного столба, когда думаю о том, что мне с ним хорошо. Неправильно так бешено хотеть незнакомого мужчину. Не просто мужчину, а человека с другой планеты, человека другой расы. Наверняка, он как-то внушает эти чувства мне. Мало ли, какими технологиями они владеют? Может, искусственные яйца, о которых люди даже не догадываются, это цветочки? Может в наши мозги уже внедрили чипы, и мы находимся в их власти?

Я закрыла лицо руками, пытаясь сосредоточиться.

— Ладно. Зачем мы здесь?

— Хотела глянуть на тебя.

— Почему в сарае?

— А здесь лучше видно. Он оставил свою печать на тебе.

— Ничего он не ставил, что вы несете?

— По-твоему, он должен был тебе штемпелем на лбу выбить «моя»?

Я так и сидела с вытаращенными глазами.

— В тебе его энергия, так он пометил тебя.

— В смысле?

— Ха, в смысле! Вместе спали? Спали.

— Да мало ли с кем я…

— Ну, детка, ты не сравнивай наших-то мужиков с ними. Он тебе не просто парень. Но расскажет сам, как только перестанешь дергаться. Так вот, раз спали, значит ты теперь его женщина.

— Как это его? И не спали мы!

— Да вот прямо вижу, как ты в его руках извиваешься как ивовый прутик, а говоришь, не спали. Дворец что ли, стена зеленая, солнечные зайчики по комнате прыгают, шкаф рядом, он в черной одежде. Было?

— Ну так он не…— Я пыталась подобрать слова, чтобы не выглядеть пошлой. Хотя, какая разница, если она видит все, как в телевизоре.

— Он искал тебя долго. Нашел и не отпустит теперь.

— Он называл меня «лея». Вы знаете, что это значит?

— Не знаю я по-ихнему. Но и так ясно.

— Вы даже знаете, кто он?

— Не сложно догадаться. У нас мужиков таких не осталось. А он горит весь. Пришел на кровь твою. Кровью вас и свяжет.

— Убьет? — и сердце ухнуло где-то внизу.

— Тьфу, упаси господи, женится! Измором возьмет, но женится. Ты бы сильно не выпендривалась, детка. Он тебя с юности ждет. Ему тебя жрецы предсказали. Поэтому их на Землю и принесло, тебя искать.

Нормальный поворот! Какие-то безумцы ему наплели ерунды, а он и рад! Поверил и теперь пристает к земным женщинам! И вообще, какой нормальный мужчина по гадалкам, или как их там, ходить будет? Я была уверена, что это сугубо женское развлечение!

— Почему именно я? На Земле 3 миллиарда женщин. Может ему в Индию надо было? Или в Канаду! А он со мной возится.

— Тебя он искал! Те-бя!

— Да ему что, фотографию мою показали? — Я уже дымилась. — Мне никто ничего такого не предсказывал!

— Я вот тебе предсказываю.

— Что-то легче мне не стало.

— А ты посмотри на это с другой стороны. Попробуй его глазами глянуть.

— Его глазами я вижу только симпатичную девчонку, которую ему подсунули для развлечений. Он не спрашивал, хочу ли я провести тот отпуск с ним, насильно меня оставил рядом, обещал отпустить через три дня, а как время настало, сказал, что не даст уйти! Какая же это, к черту, любовь? Как можно верить человеку, который поступает таким образом?

— Да не человек он! — Марфа шлепнула ладонью по столу, вздымая пыль, и вскрикнула. — Это у нас тут человеки, а у них там… — она фыркнула, поплевала и сказала что-то неразборчиво, — И живут они там как создатели завещали, не то, что мы! И вообще, заладила: «насильно, насильно». Гордыня – грех. Пока дров не наломала, подумай. Все равно исход один. Будешь с ним. Не подпустит к тебе никого. Или так и помрешь одинокая. Ты его не зли. Хуже будет. Он своего добьется, лишь бы ты не пострадала от глупости своей.

Ошарашенная странной бабулей, я вылетела из сарая и понеслась назад, не разбирая дороги. Острые тяжелые ветки больно хлестали кожу, и к мокрому от слез лицу прилипали листья.

Увидя меня, бабушка Оля, схватилась за сердце.

— Ой, дура старая, куда ж тебя я отправила! Бледная как мел вернулась. — Она причитала, и держась за стену пошла за лекарством.

— Что сказала? — Мару кажется даже зубами постукивала от нервов.

А я не могла ничего ответить, вспоминая слова той ангелоподобной ведьмы. Только пока в голове была каша, и обрывки фраз.

В комнате сначала появился отвратительный запах сердечных капель, потом вошла бабушка, из рюмки она выпила мутную жидкость сама, и затем напоила нас с Мару.

— Не верь. Все брешет она. Аферистка старая! — Пыталась меня успокоить бабушка.

— Не врет, в том-то и дело. Она описала, что видела.

Я накапала еще лекарства и залпом выпила прошибающую до пят и поднимающую волосы дыбом жидкость.

От капель всех склонило в сон. Так и уснули. Мы с Мару – в обнимку на старой кровати с металлической сеткой, а бабушка Оля на – топчане.

Проснулись мы часам к четырем. Головная боль мешала соображать, а любое движение давалось с трудом. Мару собирала наши вещи, чтобы мы успели вернуться до вечера в мою квартиру.

Когда мы садились в такси, бабушка заохала и стала креститься, глядя в небо. Высоко, ровно над нами в воздухе завис соляр. Еще бы не креститься! Раньше такое было возможно только в фантастических фильмах, а тут «звездные войны» с доставкой на дом.

Всю дорогу меня трясло, и Мару предложила переночевать у меня. Господи, благодарю тебя за подругу, которая, не побоявшись инопланетных существ, согласилась быть рядом со мной. И в горе, и в радости.

Заказав доставку вредной китайской еды, суши, пиццу и еще гору всяких гадостей мы наелись и легли спать, бросив пустые коробки на полу.

Глава 11.

Яркий свет разбудил нас. Я, не открывая глаз, попыталась нащупать пульт управления жалюзи, и не найдя его укрылась с головой.

— Аврора! — Мару шептала и трясла меня за ногу. — Проснись!

— Если там не конец света, то я хочу спать. — Спать действительно хотелось.

— Хуже. Там твой инопланетянин.

Внутри меня взорвалась граната! Я с трудом продрала сонные глаза, и тут же ослепла от яркого света, но глаза быстро привыкли. За окнами, паря между башнями Москва-Сити, висел небольшой соляр. Все это было похоже на декорации к голливудскому фильму, а в главной роли –я.

Щурясь от света, излучаемого кораблем, я подошла к окну. Соляр приблизился настолько, что, если бы не было стекла и я протянула руку, то смогла бы коснуться его серебристой обшивки, напоминающей блестящую, гладкую кожу дельфина. Корабль погасил огни, и лишь еле заметное жемчужное мерцание окутывало его поверхность. Оболочка начала темнеть и некоторые ее части превратились в окна, занимавшие всю боковую поверхность. В одном из них был Маргл. Сидя за штурвалом он напоминал супергероя: мужественный, красивый, парень, который спасет из любой передряги и поцелует круче, чем человек-паук! Нажимая какие-то кнопки на панели управления, он на секунду поднял взгляд на меня, улыбнулся уголком губ, и время остановилось. Ангелы и колокольчики.

— Это же он? — Мару выглядывала из-за моей спины.

— Он…

Через пару секунд он вышел из кабины управления. Тут же из-под нижней части корабля повалил синий густой пар, рассеиваясь на стеклянные стены высоток. А мы продолжали неподвижно стоять, завороженно наблюдая за пришествием инопланетного корабля. Но вот из того же места, откуда появлялся туман, показалась светло-голубая подушка, прозрачная, похожая на сияние светодиодной лампы.

Маргл открыл прозрачную дверь и предстал в полный рост. Железные мускулы выпирали даже сквозь пилотскую куртку. Я любовалась его сильными руками, и кожа вспоминала, какими нежными они могут быть.

Маргл сделал резкий шаг вперед, и сорвался вниз. Исчез. Упал. Мару визжала, а я в ужасе, ладонью закрыла глаза и только хватала ртом воздух.

В голове кто-то бил в протяжный гонг, сердце остановилось. Горло сковало невидимой цепью, которая не давала сделать вдох. Я все же решилась глянуть вниз. Но передо мной стоял Маргл. Ноги подкосились, я так и рухнула. Маргл парил на той светящейся голубым подушке, как будто это был не световой диск, а вполне себе материальный предмет. Нас разделяло лишь толстое стекло.

— Да чтоб тебя!

Я вскочила на ноги и стала бить по стеклу в надежде дотянуться до него.

— Бессовестный! Шуточки у тебя!

Маргл положил свою большую ладонь на стекло с обратной стороны, и я почувствовала ее на своей щеке. Странное ощущение: между нами было препятствие, но оно не мешало ему ласкать мое лицо. Я коснулась своей щеки, и моя ладонь утонула в его руке. Я одновременно чувствовала и его, и себя. И снова по телу поплыли те золотые мурашки, что появлялись в моменты нашей близости. Волшебство!

Я выдохнула, и испуг покинул мое тело, не оставив и следа. Маргл точно почувствовал это, облегченно вздохнул и улыбнулся. Указывая на свой рот, он сказал: «Читай по губам.» Я кивнула и приготовилась угадывать.

«Не бойся! Это для тебя!» — И в ожидании моей реакции вскинул бровь. Куда уж больше бояться. После его падения, даже ходячие мертвецы не заставят мое сердце встрепенуться. Я кивнула и прошептала: «Поняла.»

Маргл снял с серебристого жгута на шее подвеску, такой крошечный зеленый шарик, положил его на ладонь и накрыл другой.

— Опять фокусы?

Он нахмурился, недовольный моим нетерпением, и по губам я прочла: «Смотри!»

Шарик рос в его ладонях, превращаясь в светящуюся сферу. Свет, пульсируя, лился из нее, окутывая золотистым дымком руки Маргла.

Что сейчас происходит? У моих окон висит соляр, из которого минуту назад вывалился инопланетянин, но диск, больше похожий на облако, его поймал. И теперь он парит у моего окна на высоте почти 300 метров. И в его руках из крошечной бусинки растет сияющий шар. Я на съемках фильма? Дурдом уже на проводе? Примите вызов!

Затаив дыхание, я наблюдала за этим чудом. Когда шар стал размером с апельсин, Маргл легко подул на него, и тот медленно поплыл ко мне. Остановившись перед стеклом, сфера погасла и исчезла, но тут же засияла, но уже с моей стороны окна, прямо передо мной. Хоть Маргл и предупредил, что бояться нечего, все же не каждый день я видела такие чудеса, поэтому, рефлекторно отпрыгнула от нее в сторону. А сфера зависла в воздухе.

Только сейчас я увидела Мару. Из-за кухонной стойки выглядывали два немигающих глаза как у девочки-аниме. Представляя, что я выгляжу так же комично, как и она, я залилась смехом. Так истерика накрыла нас с подругой, а Маргл, скорее всего, смеялся с двух чудачек. Когда я пришла в себя, с трудом удерживая смех и вытирая мокрые от истерического смеха щеки, Маргла уже не было. Я припала к окну, в надежде увидеть его соляр где-то поблизости, но ничего даже не напоминало о его прилете. Кроме сферы, так и парящей у окна.

— Это теперь так и будет висеть прямо тут? — Мару боязливо старалась обойти сферу подальше.

— Не знаю. Может на нее надо подуть? — Я вспомнила, как Маргл отправил ее ко мне своим легким дыханием. Внутри потеплело, и улыбка сама поползла. Да, черт возьми, мне было приятно. Это было не обычно, это был не банальный ужин, не банальные цветы, это было нечто потрясающее.

Я понимала, что не могу убрать эту глупую улыбку, поэтому прикрывала ее рукой.

— Может стоит дать ему шанс? — Мару не проведешь, она понимала, что именно об этом я и размышляла.

Целый час я гоняла сферу по квартире, кстати, реагировала она только на меня, и даже осмелилась взять ее в руки. Легкий холодок обволакивал ладони, но стоило их убрать, ощущения проходили. Я нашла для подарка хорошее место: полгода назад во время командировки в Италию, я не смогла устоять перед прелестной конфетницей, выплавленной венецианскими мастерами еще в 17 веке. Теперь, произведение искусства мастеров Земли, соединилось с чудесами дариев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Обсудить произошедшее мы решили в ближайшем кафе за завтраком.

— Передай своему дарийцу, что я бы тоже не отказалась от приветственного бонуса. Напугал человека до смерти!

— Мару, даже не знаю, стоит ли ввязываться…

— Если бы ты видела, как он смотрел на тебя…

— Разве из-за кухонных шкафов было видно?

Мы снова смеялись, и посетители кафе, сначала косо поглядывали на нас, но наш смех был настолько заразительным, что через минуту хохот был слышен за каждым столиком. Поняв, что остановиться не сможем, мы быстро заплатили за завтрак и покинули кафе.

— Но он красавчик. Тут ничего не скажешь. — Мару явно требовала продолжения разговора.

— И как бонус, он с другой планеты. И это все меняет.

— Ну почему ты думаешь, что они не такие как мы? Я читала, что…

— Да ладно! Она читала! Тебе ли, журналисту, не знать, как пишутся все ваши тексты. Одному приснилось, остальные подхватили.

— Но все же…

— Понимаешь, если бы он не был так настойчив. Если бы не эти его «моя», «лея», «не отпущу», «не убежишь». А так, он больше напоминает маньяка, преследующего жертву. А если он захочет увезти меня? И вообще, не зная их традиций… В другую страну страшно замуж выходить, а ты говоришь дать шанс инопланетянину.

— Не думаю, что он отступит.

— Тоже так думаю. Но знаешь, что самое страшное? Когда он рядом, я чувствую что-то необыкновенное. Мне кажется, это какое-то воздействие. Я себя перестаю контролировать. Иногда, только, если злюсь, я могу справляться с этим, но даже злиться, когда он на расстоянии вытянутой руки уже почти не получается. Какая-то я – не я.

— Очарована, околдована… — Мару затянула на цыганский лад, и мы, закрыв тему поплелись по магазинам.

Всю следующую неделю Маргл не появлялся. Только записка на столе рабочего кабинета, написанная от руки: «Хотел, чтобы ты увидела мое Солнце своими глазами. Глазами, похожими на него.» Не такой уж он дилетант в плане романтики…

Я вышла на работу, где оказалось, что за время моего отсутствия мой отдел был уже собран и даже начал работу. Какая у меня была функция, я так и не поняла, поэтому просто сидела в своем новом кабинете, подписывая многочисленные договоры и соглашения. Поначалу, я даже пыталась вникнуть в дела, но кроме статистики, отчетов, мест полигонов там ничего не было. Кстати, Анна вернула тот конверт, который я просила передать Марглу. И информация с планшета о планете дариев оказалась весьма ценной. У меня даже появились идеи по организации космических путешествий. Но я вовремя себя одергивала, ведь мне не стоило думать об этом. А правильнее было бы настоять на увольнении.

Утром пятницы по видеосвязи со мной связалась сама Эриния. Эта дарийка контролировала несколько направлений в компании на правах старшего члена совета Дарэрс.

— Надеюсь, новая должность руководителя отдела космических путешествий не оставила времени на глупые мысли? — Тон был снисходительным, что заставило бунтаря внутри меня восстать. Самое время попросить увольнения лично.

— Я все же надеюсь, что вы подпишете мое заявление.

— Тебя удостоили чести, а ты настолько неблагодарна!

— Я никогда не просила об этом. И буду откровенной, эта должность мне не по душе.

— Да что случилось с тобой? Ты работала столько лет и не было никаких проблем, тебя все устраивало.

— Не было проблем, пока руководство компании не стало смешивать рабочее с личным. — Эринию перекосило. И без того недовольное высокомерное лицо стало острым.

— Я не позволю тебе уйти.

— Я не хочу идти на крайние меры. Но вы вынуждаете меня.

— И что же ты задумала?

— Если вы не уволите меня, я сорву работу отдела. И, между прочим, имею на это полное право, потому что эта работа не соответствует моей компетенции.

— Ничего, справишься. Тем более, что делегация с Дара уже прибыла, и завтра вечером состоится ужин, где ты познакомишься с руководителями отдела с нашей планеты. Обменяетесь идеями, может научишься чему-то.

— Вы вынуждаете меня пойти на крайние меры.

— Крайние меры, дорогая, это когда тебе негде жить и работать, а твоя карта блокирована. Когда твои близкие не могут тебе помочь. Вот это крайние меры. Завтра в 6 ужин. Всего хорошего.

Дрянь! Эта стерва угрожала мне! Она просто отрезала мне все пути. Я должна узнать, как все это связано с Марглом. Что они задумали. И если он хочет на мне жениться, то почему Эриния, которая нас нарочно познакомила, теперь заставляет меня работать на Дарэрс? И еще этот ужин. Совсем нет желания встречаться с дарийцами. Вдруг они смогут управлять моим сознанием так же как Маргл, и мало ли что они захотят мне внушить.

Глава 12.

Вечером, опустошенная я вернулась домой. Мягкая подушка, как обычно, дожидалась у стеклянной стены, и подо мной лежала вечерняя Москва. Свернувшись в клубок, я смотрела в окно, то самое, через которое Маргл касался моей щеки. И совершенно не понимала, что мне делать. Столько дней подряд он не выходил из моей головы днем, и приходил в снах ночью.

Маргл был где-то далеко, но даже оттуда как магнитом притягивал мои мысли. Мне было необходимо понять саму себя, разобраться, что же я испытывала к этому неземному мужчине.

Страсть? Безусловно! Ведь при виде него ноги вмиг становились ватными, а руки желали касаться его прекрасного тела, оплетать широкую шею, блуждать по его спине, пуская мурашки наслаждения. Желание быть с ним? Не уверена. Я совершенно ничего не знала о нем, и абсолютно не понимала, что нас может связывать. Страх? Ведь он был силен физически. Нет, я не боялась, что он сделает мне больно. Но его настойчивость и решительность делали меня безвольной, он не интересовался моими желаниями и не спрашивал, что входило в мои планы. Он захотел, чтобы я осталась в его замке, и я не смогла покинуть его. Он захотел отпустить, и меня доставили в Москву. Выходит, что значение имели лишь его желания. Но все же, он понял, почувствовал мой страх, мое смятение, и не стал действовать резко, не преследовал меня, дал время привыкнуть к мысли, что он будет рядом. Теперь он не настаивал, лишь изредка напомнил о себе приятными сюрпризами. Это его появление под моими окнами! Его обсуждал весь мир, благо, я осталась инкогнито. Мне завидовала женская половина человечества. Да, мне было чертовски приятно!

Конечно, все это располагало меня к нему.

И вот я уже тоскую о нем, и понимаю, что эти дурацкие бабочки в моем животе начинают вылезать из своих коконов. И он не рядом, и никак не может внушить все это. Никакого гипноза, никакого воздействия из вне — это ощущение не навязано, это МОЕ чувство, МОЯ любовь.

Но действительно ли это любовь? Любовь слепа и безумна, а я все же понимаю всю опасность нашей связи. Опасность для меня, ведь ему фактически ничего не угрожало. И в лучшем случае, я останусь с разбитым сердцем. Может я боялась именно этого? Может боялась вновь довериться мужчине, а потом оказаться не у дел, как уже было в моей жизни с одним парнем? Нет! Маргл не такой! Их даже сравнивать нельзя, да и не хочется.

Думать о бывшем, с которым пришлось распрощаться, было противно, особенно вспоминая причины нашего поспешного расставания. Он полгода лил в мои уши сказки о любви, а потом смс от его жены. ЖЕНЫ, мать его! «Спасибо, что позаботилась о моем муже, пока я была в отъезде. Он рассказал, что ты не выпускала его из дома без завтрака, а из постели – без пустых яиц. Теперь его виза готова, и он едет ко мне. Прости, что воспользовалась. Но пойми, пусть лучше будет одна такая овца как ты, чем сотни неизвестно чем больных шлюх. Целуем. P.S. воспринимай это как опыт семейной жизни».

Нет уж! Такого в моей жизни больше не повторится.

Глядя на еле мерцающую изумрудно-золотую сферу, утопая в мягком кресле-подушке я задремала.

Едва заметное прикосновение к моей щеке вывело меня из полусна. Я убрала прядь волос, разбудившую меня, и сладко потянулась.

— Моя лея… — знакомый голос, как из воспоминаний, шептал в голове. Ну вот, я опять думаю об этом мужчине.

— Позволь коснуться твоей бархатной кожи… — Голос стал более четким. Я приподнялась и осмотрела комнату – никого. Неужели я успела провалиться в сон? И снова легла.

— Аврора, я иду к тебе, моя душа…

Низкий, тягучий как мед голос спутывал мое сознание. Нет! У меня точно галлюцинации. Сейчас я не спала, и слышала голос Маргла в своей голове. Как тогда, в вертолете.

Я сползла с подушки и припала к окну. Ничего. Чистое ночное небо, внизу – та же суета людей и машин, присущая пятничному вечеру.

— Я у твоей двери, звезда моя. — И тот самый звон волной раскатился по телу.

Сердце встрепенулось, и спустя мгновение понеслось с бешеной скоростью. Дрожащие от необъяснимости происходящего ноги сами понесли меня к двери. В этот момент я не думала, адреналин делал все за меня. Пальцы ловко повернули замок и дверь распахнулась.

Передо мной стоял Маргл. Идя к двери, я же точно знала, что он уже там! Как? Как такое возможно? Как можно слышать мысли? Мы молча стояли, смотря друг на друга. Он приветливо улыбался. А я открыла рот и забыла все слова.

Не дождавшись приглашения, он, пригнув голову, вошел, по-хозяйски закрыл дверь и обнял меня. Теплый ветер пронесся внутри моего тела, унося лишние мысли. Я вдохнула знакомый аромат, и поняла, как скучала по Марглу. Он целовал мою макушку, ласково перебирая волосы, а я, наконец, дала волю чувствам и обвила его талию, прижимаясь как можно ближе. Голова лежала чуть ниже его груди, но я четко слышала биение сердца: ровные глухие удары успокаивали, словно баюкали.

— Моя маленькая! — Маргл поднял меня, держа за подмышки, и щекотно чмокнул в живот, укладывая на свое чуть прогнувшееся в спине тело. Я стала соскальзывать по нему вниз, и он ухватил мои прямые ноги под коленями, удерживая грудь на уровне своего лица. Домашняя майка обтягивала соски, давая понять, что на мне нет белья. Маргл жадно втянул запах моей кожи, и с трудом отрываясь от груди, опустил ниже, чтобы наши губы были на одном уровне. Как приятно ощущать себя крошкой в этих могучих руках!

Глубокие черные зрачки с каймой из серебристых сияющих радужек затягивали, словно в омут. Запустив пальцы в его волосы, я потеряла самоконтроль, и первая поцеловала его. Боже! Как же он хорош! Почему я сама отказывала себе в этом удовольствии. Желание перейти к чему-то большему росло, вытесняя из ума последние мысли о сдержанности и пристойности. Я запустила руки под куртку, и поглаживая горячие плечи стала ее снимать.

— Ммм, ты хочешь меня раздеть? — Маргл произнес это, не прекращая умопомрачающего поцелуя, и я почувствовала, как пульсирует его плоть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да! Хочу тебя! — Я оторвалась от его губ и прошептала это, касаясь мочки уха, наслаждаясь, как его член откликается на мое дыхание. Это заводило покруче фильма для взрослых: ощущать свою власть над мужчиной. Я сцепила ноги, обвив его бедра, и стала тереться о его пах, желая почувствовать его внутри себя.

— Ты играешь с огнем, детка. — Ладони Маргла скользнули под атласную ткань коротких шорт и сжали мои ягодицы.

— Я не играю… — промурлыкала ему в ответ.

Твердая холодная поверхность стола вернула меня в реальность. Я даже не заметила, как мы оказались в гостиной. Маргл накрыл мои груди большими горячими ладонями, соединяя их вместе, и зарылся в них лицом. Сейчас я впервые в жизни не переживала о том, что моя немаленькая грудь чуть подвисала под своей тяжестью. То, с каким огнем, с какой настойчивостью он сладко терзал ее, еще сильнее распаляло огонь внутри моего живота. Грудь податливо пружинила в его ладонях, а соски торчали упругими бугорками. Он покусывал их, не снимая одежды, оставляя языком мокрые пятнышки на ткани. Между ног зарождалась пульсация, настойчиво требуя ощутить что-то большое и горячее внутри себя.

— Ты голодна, моя прелесть? —Не отрываясь от груди прошептал он и дыхание сквозь ткань обожгло кожу, призывая еще больше страсти.

— Да…— Стонала я, полностью отдавшись в руки вожделения.

— Мне нравится ход твоих мыслей. — Маргл прокладывая дорожку влажными поцелуями, поднимался по моей шее, а его большие пальцы продолжали играть с напряженными сосками.

— Но я об ужине. — Он остановил пальцы, не отнимая рук от груди, и легко поцеловал мои губы.

Затуманенным взором я смотрела в его глаза, пытаясь понять, почему он остановился. О чем он вообще говорил?

— Ты любишь суши? В прошлый раз я видел пустые упаковки от суши. И подумал, что ты захочешь попробовать.

Какие на хрен суши? Что он несет? Где его губы, руки, член, в конце концов? Только я созрела, чтобы отдаться ему, добровольно, сама того желая, он говорит о каких-то суши!

Маргл подошел к кухонному столу и стал выкладывать из небольшой дорожной сумки черные контейнеры.

— Мастер категорически не хотел упаковывать суши и настаивал, чтобы я привез тебя в Токио.

— Что? — Я до сих пор не понимала, почему он ушел от меня и говорит о каких-то суши. Теперь ясно, почему у мужчин, когда включается член, отключается мозг. Выходит, что у женщин принцип тот же: работает одно из двух.

Маргл подошел ко мне, держа тарелку с суши. Пальцы так сексуально держали палочки, что я смотрела и представляла, как медленно проведу по ним языком, а потом возьму их в свой рот и буду…

— Я говорю, что привез тебе суши. Из Японии. Ты же любишь? — Он произносил слова медленно и четко.

Я недоумевала резкой смене происходящего. Маргл ловко макнул рыбу в соус и поднес к моим губам. Запах рыбы и соевого соуса резко ударил в нос, благодаря чему я пришла в себя.

— Ты вез их из Японии? — Маргл кивнул и улыбнулся, продолжая держать суши у моего рта. — Оттуда лететь часов десять! Хочешь меня отравить?

Он искренне рассмеялся. Так красиво, открыто, бархатно…

— Десять минут назад, хотя уже двадцать, они еще лежали на столе у мастера.

— Ты их телепортировал?

— Соляры перемещаются немного быстрее, чем самолеты. Иначе, путешествие к соседним звездам занимали века. И хватит болтать, ешь! — Маргл коснулся суши губ, и мне пришлось открыть рот. Пока я жевала, он ждал моей реакции.

Терпкий, слегка соленый вкус сменился на вкус, напоминающий замерзшее северное море: свежий, ледяной и немного вязкий. Я довольно кивнула и открыла рот, чтобы получить следующую порцию. Маргл довольно хмыкнул, и мы принялись за еду.

— То есть, рыбу вы все-таки едите? — Странно, я думала, дарийцы не едят ничего животного.

И опять эта хитрая улыбочка.

— Это не рыба? — Неужели, и это искусственное?

— Но вкусно же!

Действительно было вкусно. И совсем не отличалось от обычной земной рыбы.

Меня так и подмывало спросить, где он пропадал всю неделю, но он сам рассказал, что сперва был занят делами на своей планете, а вчера прибыл в Токио, откуда прилетел ко мне. Он похвастался, что выучил некоторые японские слова без специального устройства, и поспешил продемонстрировать свое умение.

— В центре Токио соорудили небольшую сцену, куда мог подняться любой желающий, чтобы прокричать о своей любви. Все шло как-то вяло, тихо, мужчины не то, чтобы пищали, но точно не кричали. Но потом появился один, в доспехах, с мечом, такой настоящий самурай, и оживил толпу. Стал так орать, что площадь мгновенно заполнилась зеваками. Даже мне понравилось! Наверное, уже есть видео в сети.

Маргл отложил палочки, прочистил горло и так закричал, что я подпрыгнула от неожиданности. Он продолжал горланить хрипящим низким голосом что-то на японском, а я заливалась от смеха, пока не упала на пол, держась за живот, который уже сводило от напряжения. Я кричала: «Хватит!», но он продолжал, пока мой смех не заразил и его, и только когда мы лежали на полу, всхлипывая и пытаясь отдышаться, он переплел наши пальцы и сказал на дарском: «О, Великий Создатель! Я благодарю тебя за то, что моя женщина счастлива и смеется.»

«Моя женщина» … а мне уже начинает нравиться, как это звучит.

Маргл.

В Токио полночь. Я наблюдаю, как старые, но ловкие руки острым ножом нарезают рыбу, а мысли все с ней, с моей девочкой, которая, похоже, о чем-то грустит.

Отец был прав, да и брат подтверждал: в день, когда я встретил свою лею, жизнь стала другой. Почему я не верил им, людям, уже встретившим свою судьбу? Да потому что, пока небесные колокола не зазвонили в моем сердце, я не мог и представить каково это, держать в руках подарок создателя. Я будто всю свою жизнь жил в темном затхлом подвале и внезапно попал наружу. В лучах солнечного света видны все краски мира, видно, как он красив и совершенен, а серебряный воздух врывается в легкие, доводя до головокружения своей свежестью. И я не могу насмотреться, не могу надышаться. И у меня теперь есть свое Солнце, свой воздух – Аврора.

С тех пор, как она получила мою печать, я стал чувствовать ее еще сильнее. Но это не мешает мне, идиоту и параноику, продолжать следить за каждым ее шагом.

Глаза нетерпеливо бегают от длинных пальцев мастера суши до экрана, где видна она, моя лея. Сладкая девочка обнимает подушку и зажимает ее между своих ножек. На этом месте должен быть я!

— Долго еще? —За то время, пока он возится, я бы убил два десятка арунов.

В штанах опять тесно. С ее появлением это стало обычным явлением. Я целый день мельком подглядываю за ней на экранах мониторов, и вместо того, чтобы успокоиться, что с ней все в порядке, возбуждаюсь как малолетка. Первые дни я мог сбросить напряжение с другими женщинами, и все равно перед глазами она. Я погружался в одну, а в мыслях была другая. Теперь мне отвратителен их запах. Даже их прикосновения жгут, как раскаленные угли. Приходится отдуваться бедным арунам. Ребята, мне искренне вас жаль!

Готово! Наконец! Соляр готов к взлету. Пара минут, и я увижу тебя. Ты только не засыпай. Мы, конечно, можем продолжить твой сон, который ты не досмотрела в замке, лежа в моей кровати…Ты проснулась как раз в тот момент, когда твое тело приняло меня. Но ведь я хочу тебя вживую, не во сне!

Я посылаю к ней фантом. Касаюсь ее локона, спадающего на лицо, еле слышно дую на него. Какой он нежный, шелковый…Она убирает волосы. Глупенькая! Не понимает, что это я щекочу ее кожу.

— Моя лея… — Она открывает глаза, значит слышит.

Теперь я склоняюсь к ее ушку. Как же мне нравится, как ее кожа реагирует на мою близость!

— Позволь коснуться твоей бархатной кожи…

Она приподнимается на локтях и недоумевая осматривает комнату. Девочка снова не понимает, что происходит. Тело чувствует и тут же отзывается, но ум не хочет принимать. Как в нашу первую встречу. И у бассейна. И после ужина…

Соляр опустился на крышу высотки. Мгновение, и я спускаюсь к ней.

— Аврора, я иду к тебе, моя душа…

На экране монитора наблюдаю, как это наивное создание припадает к окну, она выглядывает меня в небе, не догадываясь, что я войду в дверь.

— Я у твоей двери, звезда моя.

Не буду стучать. Она должна понять, что наша связь реальна.

Да, милая, я действительно был в твоих мыслях. Но тебе об этом знать пока не обязательно. Пусть это постепенно уляжется в твоей голове. Красивая, сонная, румяная, а сердце так и колышется, разгоняя кровь, усиливая аромат…Надо сказать Дору, чтобы воспроизвел ее запах. Хотя нет, еще пару недель, и она всегда будет рядом. Спать буду только уткнувшись в ее волосы.

Я вхожу, дожидаться, когда она отойдет от шока нет сил. Мне нужно ее потрогать! Ммм, так близко она пахнет еще вкуснее, с трудом сдерживаюсь, чтобы не попробовать ее на вкус.

Маленькие нежные ручки тянутся меня обнять. Надо же, какие перемены в отношении ко мне. Не кричишь, не убегаешь, не боишься. Ты начинаешь понимать, что бессмысленно сопротивляться этому притяжению. Теплые ладошки этой маленькой женщины обвивают мою талию. Да, она слишком мала для меня. И это грозит ей серьезными неприятностями. Но я позабочусь об этом, я не могу потерять ее. Ну почему же ты не родилась на Даре?

— Маленькая моя! — Я целую эту женщину, а сам ощущаю себя хищником, готовым сожрать добычу. Этот нежный животик. С трудом сдерживаюсь, чтобы не укусить, и в последний момент прячу зубы и целую пупочек.

Теперь я хочу лизнуть твою грудь. Я вижу, ты без лифчика. Да он и не нужен, только время терять. Твоя грудь так возбуждающе колышется, когда ты идешь. Когда прилетим домой, запрещу тебе носить белье. Я хочу видеть твои соски, хочу видеть, как они твердеют и увеличиваются при виде меня.

«Притормози! Еще не время!» Я с трудом опускаю тебя ниже, чтобы видеть твои глаза. И в памяти всплывает наша ночь, первая ночь, когда ты надела обрядовое платье, когда стала моей. Хотя, что врать. Твое лицо той ночью постоянно передо моими глазами. Особенно, когда я их закрываю. Какой ты можешь быть страстной! Какой несдержанной, как умеешь рычать, когда мои руки доводят тебя до оргазма. Пальцами чувствовать пульсации твоих горячих мокрых стеночек и не иметь возможности погрузить в это узкое, истекающее желанием пространство свой член – это слишком мучительно. Но как ты умеешь кончать…Это феерия. Не думая отдал бы полжизни, лишь бы видеть, как ты кончаешь в моих руках. Эти струи, стекающие в мою ладонь, делают меня зверем, и я хочу врезаться в тебя, пальцами, языком, членом, и прижимать твое хрупкое тельце к себе, чтобы чувствовать, как ты дрожишь от наслаждения.

Ты не выдержала! Ты целуешь! Стоило сопротивляться и мотать мне нервы? Да, ты хочешь! Ты и тогда хотела! Маленькая стерва! Твои руки уже под моей одеждой, давай детка, продолжай. Раздразни себя еще больше.

— Ммм, ты хочешь меня раздеть?

Ты чувствуешь, как мой зверь просится к тебе? Ты чувствуешь… Ты уже течешь, желая ощутить его внутри, желая на седьмое небо.

— Да! Хочу тебя! — Твой голос дрожит. Ты уже не контролируешь себя. Твои ноги обвивают меня, ты трешься о мой член. Давай, умница, пусть мои джинсы пахнут твоими трусиками. Но это уже переходит границы моего терпения. Член стоит, а мозг плавится. Я дурею от твоего языка, кто тебя научил так целоваться? Я убью этих тварей! А тебя затрахаю до беспамятства, ты и имени их не вспомнишь. Да. Я ревную, я ненавижу тебя, за то, что ты касалась других мужчин, что вот так, как кошка терлась о них, крутя задом. Но ты продолжаешь, еще минута и я сорву с тебя эти трусы, которые ты называешь шортами.

— Ты играешь с огнем, детка.

— Я не играю… — Ну точно кошка!

Теперь я знаю, какой ты можешь быть! И такой ты будешь для меня всегда. Я научу тебя быть покорной и ласковой.

И на сегодня достаточно. Иначе, я кончу в штаны.

Я сажаю тебя на стол, ведь, если тебя поставить на ноги, твоя голова закружится. Но не могу оторваться.

Неожиданно понимаю, почему земные мужчины так часто используют мат. Это реально помогает выразить, что накипело. Одним емким словом можно описать целое действо. И сейчас, когда я уткнулся носом между твоих грудей, когда я терзаю их своими ладонями, сжимаю и выкручиваю соски, я чувствую, что мое желание можно выразить только некорректными словами. Я хочу трахать твои крутые сиськи, хочу, чтобы ты зажала член между ними, а твой рот жадно сосал его головку. Сука! Как же я хочу эту женщину!

Вдох…вдох…вдох…

— Ты голодна, моя прелесть?

Ты не голодна, ты оголодала. Самое время тебя проучить, чтобы ты понимала, каково это вожделеть и быть отвергнутым. Я сделаю все, чтобы блаженная улыбка после наших ночей не сходила с твоих губ, но, если ты снова станешь дерзить… я буду наказывать тебя. И так будет всегда, когда ты не захочешь быть моей, когда будешь противиться и брыкаться. Я сделаю из дикой стервы хорошую девочку. Сопротивление бесполезно, детка. Я приручу тебя, моя дикая кошка. В следующий раз, когда захочешь выпустить свои коготки, я покажу свои зубы. Я научу тебя быть покорной.

Пришло время ужина, дорогая. Но сегодня ты без десерта!

Глава 13.

Во рту беспощадно горело от японских специй. Мы заварили зеленый чай, расположились на мягких подушках на полу у окна, и стали тушить этот пожар.

Мы не включали свет, но ярких огоньков, мерцающих за окнами высотки, хватало, чтобы видеть друг друга. Я рассматривала мужчину, сидящего напротив, и таяла, превращаясь в лужицу. А что, если это с таких как он гении скульптуры ваяли свои статуи? А теперь я, простая землянка, имею возможность видеть рядом с собой этого полубога, сошедшего с пьедестала какого-нибудь музея. Могу его изучать, трогать и даже вдыхать аромат его кожи. И никакая смотрительница не станет запрещать мне это!

Чашка, которую он держал в гибких, но таких огромных для земных людей пальцах, казалась игрушечной, как из набора детской посуды, и стоит ему сделать одно неосторожное движение, как она лопнет прямо в его руках. Так почему же у меня нет страха, что я в этих руках такая же хрупкая вещь, которая сломается, если он того пожелает?

Маргл, почувствовав во мне перемену настроения, одним глотком допил чай и протянул руки ко мне, приглашая в свои объятия. Нет! Нельзя поддаваться чувствам. Ничего хорошего из этой связи не выйдет.

— Ну что опять? — Маргл забрал из моих рук чашку и притянул меня к себе. Мы лежали, переплетая наши руки и ноги. Я тонула в аромате его кожи, желая пропитаться им насквозь, чтобы его запах навсегда остался во мне, и хотелось провалиться в этот теплый океан и навсегда остаться в этой неге. Кожу головы щекотало его теплое дыхание. Но мозг занудно сверлил, чтобы я не поддавалась чарам этого инопланетного мужчины. Смятение рвало душу, а глаза зудели от наворачивающихся слез.

— Перемены в твоем настроении приводят меня в замешательство.

Кажется, сейчас самое время поговорить с ним. Когда страсти не бушуют, когда мы наслаждаемся покоем в объятьях друг друга.

— Кто такая лея? — Я решилась задать вопрос, который мучал меня уже несколько дней. Мне показалось, что если он расскажет, то это что-то изменит в наших отношениях.

В отражении окна я видела, как его губы растянулись в довольной улыбке, а потом он поцеловал мою макушку.

— Лея…— Он нежно нараспев произнес это слово, словно наслаждался его звучанием, — а я все ждал, когда же ты спросишь.

— Я гуглила, — что-то мне подсказывало, что он знал об этом.

— И что? Нашла? — ехидная улыбочка подтвердила мои догадки. Он точно знал! Он отслеживает историю моего браузера?

— Ну ты же знаешь, что нет. Зачем спрашиваешь?

Маргл притянул меня еще ближе и поцеловал в висок. Так нежно, так сладко, так по-родному…

— И чему вас только учат в университетах!

Я отстранилась, чтобы он увидел мое недовольное лицо.

— Так ты расскажешь?

— Терпение – не твой конек. Я понял. — Он вернул меня обратно к своей груди, прижимая еще крепче.

Боже, в его руках я взлетала и падала, парила, кружилась, дыхание замирало, и теплые мурашки разбегались от кончиков пальцев.

— Ты же слышала легенду о двух половинках?

— Да. Но не верю, что когда-то существовали люди с четырьмя руками и ногами, и за ослушание бог разделил их. Сказки.

— Поверь мне, существовало и не такое.

Его серьезное лицо подтверждало, что он не шутит. Рука сама потянулась разгладить тонкую морщинку. Теплая кожа, похожая на мягкий бархат, или нет, на персик, нагретый летним солнцем. Я пригладила шелковые волоски его бровей, нежно коснулась закрытых век, очертила широкие скулы и губы. Пухлые, четкие, такие манящие, которые уже покрывают поцелуями мои пальцы, ладошку. Резкий поворот, и надо мной склоняется лицо, которое я хочу целовать. Целовать до скончания веков.

— Кажется, ты меня не слушаешь.

Он сперва бы убрал довольную улыбку с лица, потом возмущался! Ладно, надо собраться и выслушать.

— Ты же замолчал… — Я сложила губы в извиняющейся улыбке. — Слушаю.

— Конечно, все было не совсем так, как говорится в ваших легендах, но суть одна. Это такой закон мироздания, что у каждого существа есть тот, кто станет его половинкой, которая сможет дополнить его. Их энергии сливаются в одну, и возникает гармония. Самое горькое, что эти половины могут быть разделены временем и пространством, и прожить, так и не встретившись, или встретить друг друга слишком поздно.

— А если они ошибаются?

— Это невозможно. Между половинами целого возникает не просто любовь или страсть. Между ними появляется такая нерушимая связь, что они начинают чувствовать другую половину, как себя. Помнишь, я говорил, что чувствую, когда ты рядом? Разве у тебя нет того же чувства?

Мне не хотелось пока признаваться в этом. Ведь, если я расскажу, что чувствую то же самое, это будет означать полную капитуляцию. Пути назад уже не будет, а я не готова к развитию наших отношений. Да, мне хорошо с ним сейчас, здесь. Но что будет завтра? Ведь он захочет какого-то движения, перемен. Еще это его предложение… Нет. Замуж я точно не хочу.

— И все же, почему ты так уверен, что именно я?

— В Великий Праздник Рождения Тарры жрецы предсказали, что моя лея родится на Земле. Вот только не сказали, когда.

Жрецы… Все точно так, как говорила Марфа. Это еще раз подтвердило, что ее слова – не пустая болтовня.

— И я стал считать время, я понял, как долго оно может тянуться. Я ждал твоего рождения столько лет, за сколько люди на вашей планете успевают прожить несколько жизней. И когда ты воплотилась, я почувствовал это. Моя душа металась, рвалась скорее приступить к твоим поискам. Но наше возвращение на Землю было запланировано не в год твоего рождения. Знаешь сколько пар не соединилось только из-за того, что еще не пришло их время? Хотя, мне повезло, ведь мы должны были прибыть на вашу планету, чтобы остановить тот ужас, что творили люди. Если бы не страдания, которые учинили люди Земле, кто знает, сколько бы мне пришлось ждать, когда ты родишься вновь.

Это слишком фантастично, чтобы быть правдой. Как можно предсказать события, которые произойдут через много лет? Неужели, все действительно предрешено? Неужели, все эти сказки про реинкарнацию и не сказки вовсе? Непонятностей и вопросов стало еще больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Звучит…странно. И сколько же тебе лет?

— Если скажу, ты не убежишь?

Наверное, мое лицо было слишком задумчивым. Маргл слегка пробежался пальцами по моим ребрам, вызывая приступ смеха от щекотки. Я извивалась и заливалась смехом, но он вовремя остановился. И снова сгреб в охапку, будто подтверждал вои права на меня.

— Вообще-то, это моя квартира, так что уйти придется тебе.

— Хм! Ты правда хочешь знать?

— Пока не уверена. — Этот рассказ был похож на очередную легенду, но что-то подсказывало, что Маргл не врет. Ведь раньше я не верила в жизнь на других планетах, соляры, летающие в центре Москвы показались чем-то фантастическим, а рассказы о сферах, возникающие из ничего и проникающие сквозь стекло, больше походили на бред. Но какой будет моя реакция, если он скажет, что, допустим ему сто, или тысяча лет, я не представляла.

— И все же, как ты понял? Почему ты так уверен, что именно я твоя лея?

— Помнишь, в нашу первую встречу, ты наступила на осколки разбитой чашки?

— Я тогда так испугалась, что помню все как в тумане.

— Только прилетев на Землю, я отправился в свой замок. Еще на подлете я почувствовал вибрации, входящие в резонанс с моими, что большая редкость, а приземлившись слышал человеческий запах. Ты уже была там, но видимо, спала. Люди, обслуживающие замок во время моего отсутствия, уверили меня, что здесь нет посторонних, и, наверняка, запах остался потому, что служащие совсем недавно покинули его. Я уснул в своей капсуле, которая расположена в нереставрированной части замка, где не бывает людей вообще, но даже сквозь сон мое тело откликалось на что-то неизвестное. Эти вибрации становились все ярче, к ним добавился звук, и я больше не смог лежать в капсуле. Честно, я ожидал встретить кого угодно, но не женщину, которую ждал… — Маргл запнулся, видимо, решая стоит ли произнести вслух цифру своего возраста, — всю жизнь. Поэтому я шел на незнакомый запах и вибрации. Ярость заглушала мои чувства, и я несся в поисках врага, нарушившего мои границы. Но как только я увидел тебя, меня окатило сбивающей с ног волной. Похожей пользуются для подавления противника. Я чудом сдержался, чтобы не наброситься на тебя, но увидев твои испуганные глаза, мое сердце замерло. Я даже растерялся! И в тот момент ты прыснула на меня чаем.

— Я подумала, что ты убьешь меня на том самом месте.

— Тело омывали невидимые волны. Это ощущение росло, становилось ярче, насыщеннее, и через миг я уже был погружен в золотое облако, как в волшебную пыльцу. И с ним появилось понимание, что передо мной не враг, а земная женщина. Необычная женщина. Я отошел от тебя, чтобы проверить, уйдет ли это облако, если я буду вне твоего поля. Я не верил своим ощущениям. Когда я отдалялся, ощущения утихали, но невидимые нити тянули меня обратно к тебе. И тут ты разбила чашку, еще и наступила на нее.

— Мне не было больно.

— Потому что я был рядом. Как только я коснулся тебя, кровотечение остановилось, рана стала затягиваться. Ты же видела? И тогда я понял, что почувствовал тебя не просто так. Я шел на звук твоего сердца, на твои вибрации, и когда оказался рядом, осознал, что они перекликаются с моими. Ведь это означало, что ты та, кого я икал.

— Мне было так страшно.

— Мне тоже! Я боялся, что ошибаюсь, что ты не моя лея. Тогда я снова отошел к раковине, чтобы намочить полотенце, и когда вернулся, меня снова окатила волна блаженства, которую я не испытывал раньше никогда. Но я не понимал, как ты оказалась здесь? И как только ты сказала, что работаешь в Дарэрс, сразу понял, что это Эриния устроила нам встречу.

— Но откуда она узнала?

— Она говорила, что на одном из совещаний порезала палец, и когда ты подошла ближе, кровь остановилась, но рана не зажила. Это означало, что ваши вибрации схожи, но не на столько, чтобы заживлять раны. Тогда она решила, что должна проверить, подходим ли мы друг другу, ведь у нас с ней схожие вибрации, она моя сестра.

— Сестра? — Как эта стерва могла быть его сестрой?

— И она не ошиблась. Можно сказать, что благодаря ей я нашел женщину, предназначенную судьбой.

— Почему ты не отправил меня домой? Ты же видел, что мне страшно.

— Как я мог отпустить женщину, на поиски которой ушла вся моя жизнь?

— Но, если бы ты не удерживал меня…

— Хоть я и мужчина, но мне тоже бывает страшно. Я не мог выпустить свое счастье из рук. Но я до сих пор не понимаю, почему ты противишься? Неужели ты не чувствуешь того же?

— Сколько лет ты жил в ожидании этого? А мне не дал ни дня, чтобы понять, что происходит. Ты был слишком напорист, и я до сих пор тебя боюсь.

Маргл приподнялся и укутал мое лицо своими теплыми ладонями.

— Маленькая моя, прости! Меньше всего я хотел напугать тебя. Но я обезумел от счастья, я не понимал, что мне делать. Не понимал, почему ты не хочешь быть рядом. Ведь у нас встречу с леей принято отмечать как второе рождение, что по сути им и является, а ты бежала от меня.

Маргл нежно обнял меня. Если все, что он говорит было правдой, то теперь мне было понятно, почему он так настойчиво держал меня рядом. Но все равно, мне нужно было время, чтобы свыкнуться с этим.

— Получается, что лея – это жена?

— Нет, это другое. Лея – это часть меня, часть, без которой жизнь теряет краски и смысл, единственная женщина, счастье, дар создателя. Лея одна, на всю жизнь. Лея залечивает раны, исцеляет душу. Лея – это все самое светлое, доброе, нежное, что мужчина может испытывать к женщине. Тебе не нужно меня бояться. Когда тебе плохо, я чувствую это, и с годами мы станем чувствовать друг друга еще лучше. Я не сделаю тебе ничего плохого, я не могу причинить тебе вреда. Наоборот, я буду делать тебя счастливой, и, если стану причиной твоих страданий, не прощу себе этого никогда.

Маргл легко поцеловал меня, уложил мою голову на свою грудь, и мы снова устроились на полу.

— Если ты меня называешь леей, то кто ты мне?

— Айн…

— Айн… — звучит красиво. — Айн и лея, —сочетание звуков показалось знакомым, но мозг настолько расслабился, что ему было лень думать и пытаться вспомнить.

— Айнлея…

И я, наконец, поняла. Только когда Маргл произнес это слово целиком, я вспомнила его. В переводе с дарского оно означало «судьба». Предназначенные судьбой друг другу. Айн и лея.

Жрецы предсказали его судьбу. Я его судьба. Выходит, он – моя…

— А когда мы готовили пирог? Ты специально…

— Да, я нарочно поранил себя ножом. Хотел еще раз убедиться, что ты та, кого я искал.

— Мог бы просто уколоть палец.

— Какая разница, если ты все равно бы исцелила мою рану.

Я думала, что не смогу уснуть этой ночью, ведь такое количество информации не скоро уляжется в моей голове. Но веки тяжелели, и тихое баюканье колокольчиков внутри моего тела, успокаивало и клонило ко сну.

— Теперь ты согласна быть всегда рядом?

Я чувствовала, как в ожидании ответа он затаил дыхание, а сердце ускорило бег.

— Не дави на меня, пожалуйста. Я должна привыкнуть к тебе.

Маргл разочаровано вздохнул, поцеловал мои глаза, и сказал: «Хорошо, моя лея. Только не убегай от меня больше.»

Сквозь сон я чувствовала, как Маргл со мной на руках перебрался на кровать. Мне снились далекие планеты, сияющие звезды и странные, но милые животные, которые просились пойти со мной.

Проснувшись, я поняла, что лежу сверху на мужчине, живот к животу, а он придерживает меня за талию. Сам он устроился по диагонали, потому что моя кровать слишком мала для его роста. Его спокойное дыхание качало, словно колыбель, а теплые руки нежно поглаживали кожу. Почувствовав мое шевеление, Маргл резко перекатился на меня, и опираясь на локти, завис надо мной и поцеловал в лоб.

— Как спалось? — Он выглядел таким бодрым, будто давно проснулся, и успел не только принять душ, но еще и пробежал стометровку на скорость, — тебе надо заменить кровать.

Видимо, он намекал на ее крошечный размер.

— Меня она вполне устраивает. — Как будто не понимая его намеков, ответила я.

— А меня нет. Хотя, скоро ты будешь спать в другом месте.

— Маргл! — Мне не хотелось опять начинать тот разговор. Я не была готова к переезду к нему.

— Хорошо! В таком случае, что делать мне? Я не помещаюсь на ней!

— А ты и не должен здесь спать! Неужели у вас принято, что мужчина и женщина сразу живут вместе?

— Нет, у нас принято сначала жениться, и только потом проводить вместе ночи.

— Но на Земле ты нарушил ваши правила.

— Мне можно! Я слишком долго ждал! Тем более, ничего предосудительного мы не делали. А если бы и делали, то кровать точно не выдержала этого.

Я вспомнила, каким напористым он был в том замке, когда в его руках дрожала не только я, но, кажется, и стены замка с трудом выдерживали напор его страсти, и мои щеки загорелись. Я закрыла лицо, пытаясь спрятать свое смущение.

— Значит, пока мы находимся в моей квартире, я и моя кровать в полной безопасности! — Я юркнула на пол, и убежала в ванную. Он не стал останавливать, лишь благосклонно улыбнулся, глядя мне в след.

Чистя зубы, я пыталась вспомнить, что из еды есть в моем холодильнике. Обычно, я всегда завтракала не дома, но выходить с инопланетянином и пить кофе в своем любимом кафе мне не хотелось. Я представляла те любопытные взгляды, осуждения и лишние разговоры. Особенно, после его фокусов напротив моих окон, когда вся Москва судачила об этом и пыталась вычислить имя той счастливицы.

В холодильнике нашелся творог и пара яиц. Пока я замешивала тесто для сырников, Маргл принял душ и внимательно изучал что-то в своем планшете.

Я стояла у плиты, молясь, чтобы сырники получились пышными и вкусными, боясь опозориться перед Марглом. Почему я боялась показаться неумехой? Неужели мне не все равно? Почему женщине достаточно немного нежности, чтобы она уже готовила завтрак? Дура! Лучшее, что я должна сейчас сделать – заказать готовый завтрак на дом, а еще лучше – выпроводить мужчину из своей квартиры. Но уж никак не стараться готовить для него. Ладно. Это в первый и последний раз. Больше такой оплошности я себе не позволю. А сегодня покормлю его разочек.

— Ммм! Так вкусно пахнет! Можно попробовать? — Маргл уткнулся носом в мою шею, стоя позади меня, и притягивая мои бедра к себе.

— Не боишься обжечься?

— Ты же залечишь мои раны? — Ладони Маргла скользнули по животу и накрыли грудь.

Чтобы эта игра не переросла в нечто большее, я взяла чуть остывший сырник и отломив кусочек поднесла к его рту.

— Открывай рот! Ты же это хотел попробовать?

Он обхватил ртом небольшой кусочек, захватив мои пальцы, сжал их губами, и стал посасывать.

— О! Это божественно! — мычал он, не выпуская моих пальцев изо рта.

Мой вулкан стал просыпаться. Если он продолжит, то я не сдержусь, и накинусь на него прямо здесь у плиты. Поэтому я отвернулась и стала деловито снимать готовые сырники со сковороды.

Когда стол был накрыт, Маргл сел первым, и только я стала присаживаться, как он сгреб меня в охапку и усадил на свои колени.

— Тебе так будет удобнее! — Он освободил мою шею от волос, перекинув их на другую сторону и поцеловал, пуская мурашки.

Кажется, он не собирался есть, в его планы входило другое угощение. Я отломила кусочек сырника, и макнув его в мед, предложила ему. Так мы и продолжила наш завтрак. Я кормила нас по очереди, а он поглаживал мою спину и целовал руку, которая подавала ему еду.

Если бы этот человек не был дарийцем, я и минуты не раздумывая, согласилась на все его предложения. Но он им был. Даже не иностранец, инопланетянин! Обладатель совершенно иных взглядов на жизнь, на мир, на отношения. Разность менталитетов сгубила немало отношений. Почему наши должны выстоять? Тем более, я не из тех женщин, которые безропотно принимают сказанное, не из послушных женушек, заглядывающих в глаза своим мужьям, желая угодить. Покорность и признание себя ведомой не в моем характере.

Но после встречи с Марглом, любой землянин казался неинтересным, серым, скучным. На Земле не было таких как он!

И что же для меня важнее? Неземная нежность и страсть, феерия эмоций в чужом мире или уверенность, что я проживу тихую размеренную жизнь с землянином, не покидая родной планеты? Боже! Дай мне сил.

На протяжении всего завтрака я ждала, чем же все это закончится. Ведь ласки Маргла недвусмысленно намекали на его желание. Я же старалась не прислоняться к нему, поэтому сидела ближе к коленям. Иначе, безумие накрыло бы меня с головой, а я, все же хотела разобраться и в себе, и в той информации, которую получила вчера вечером.

Но завтрак закончился намного банальнее. Его планшет разрывался от полученных сообщений, и уже не в силах игнорировать его трели, он вышел из-за стола и принялся отвечать. На мой телефон тоже пришло напоминание, что сегодня в шесть меня ждут на ужине, что изрядно подпортило мой романтический настрой.

— Я с удовольствием съел бы еще одну порцию. Приготовишь в следующий раз побольше? — Маргл надевал легкую куртку собираясь уходить, подмигивая мне.

— Посмотрим, на твое поведение.

— А если так? — Маргл достал из дорожной сумки белый футляр и подал мне.

Я не спешила брать его в руки, вспоминая о тех живых камнях и их противном стоне. Мне не хотелось вновь оживлять кого-то. Тогда он открыл его сам. Внутри лежал раскрывшийся цветок камелии с парой бутонов нежного розового цвета. На конце короткого стебелька была прикреплена крохотная капсула, продлевающая жизнь прекрасному цветку.

— Это камелия?

— Да, увидел и не смог пройти мимо. Подумал, что тебе понравится.

— Без подвоха? Она не будет ко мне липнуть, или пищать?

— Без подвоха! Просто цветок!

Я приняла подарок и потянулась, чтобы поцеловать Маргла. Он, посмеявшись, что я даже на носочках не дотягиваюсь до его губ, обнял меня и поднял повыше.

— Украсишь им сегодня вечером свои волосы?

— Ты будешь на ужине?

Маргл лишь улыбнулся, и поцеловал меня. Поцелуй был страстным, но я чувствовала, что он сдерживает себя. С трудом оторвавшись от моих губ, он вернул меня на пол и ушел.

Глава 14.

До мероприятия оставалось шесть часов, за это время мне предстояло найти и купить подходящее платье, успеть на эпиляцию, укладку и маникюр. Если бы не присутствие Маргла на этом ужине, я выбрала бы одежду попроще. Но перед ним я должна появиться во всей красе. Зачем? Я еще не решила. Но, если даже у нас ничего не получится, я должна остаться в его памяти королевой. Нервозность от предвкушения вечерней встречи нарастала, и я попросила Мару составить мне компанию.

Садясь в машину подруги, я заметила ее удивленный взгляд.

— К тебе охрану приставили?

— О чем ты?

Мару глазами указала на выход к стоянке. Там стоял амбал и что-то говорил в маленькую наушную рацию.

— Их здесь человек 20. Пока я тебя ждала, вышла парочка и парень долго возмущался, что его не хотели пропускать, выспрашивали к кому он идет, какой этаж и все такое.

— Мару, я не думаю, что это по мою душу.

Пока мы ехали в центр города, я рассказала подруге, что Маргл провел ночь в моей квартире.

— Мне кажется, он хочет, чтобы ты поняла, что в ваших отношениях он решает. Даже то, что он прекратил ваши поцелуи, которые уже переходили в нечто большее, утверждает об этом.

— Почему? Он был голоден.

— Ты первая начала. И он не позволил продолжить. Думаю, если бы ты не так бурно его встретила, то он обязательно настоял на близости. А так…он тебе показал, что он главный. Подумай над этим.

Глупости, и думать нечего!

В течение следующих часов на нашей дороге то и дело появлялись странные люди, похожие на тех, что были на стоянке. Они не подходили близко, но и не исчезали вовсе.

— Похоже, ты была права. За мной или следят, или сторожат.

— С чего бы? Он думает, что ты убежишь?

— Не знаю. Но встреть я его сейчас, высказала бы.

Я вернулась домой к пяти, провожаемая на почтенном расстоянии незнакомыми мне мужчинами. Теперь не оставалось никаких сомнений, что их приставили ко мне. Обидно и неприятно, когда тебя преследуют. И я обязательно поговорю об этом с Марглом.

Украсив камелией небрежные волны волос, на создание которых ушло пару часов, я надела новое соблазнительное белье, тонкие чулки, а сверху романтическую блузку с приспущенными плечами, обтягивающую юбку ниже колена, и подчеркнула талию тонким поясом. Я подбирала наряд под цвет камелии, которой украсила волосы. Каблук я выбрала повыше, чтобы казаться не такой маленькой по сравнению с дариями. Довольная отражением я отправилась на ужин.

Корпоративный Бентли остановился у дебаркадера, переделанного в ресторан, на Москве-реке. Небо было усеяно солярами, значит дариев больше, чем я предполагала. Я вошла внутрь и потерялась среди гигантов. Я чувствовала себя несчастной муравьишкой, на которую вот-вот наступят, а дарии продолжали сновать туда-сюда, даже не замечая меня. Легкая дрожь пробежалась по спине и внутренний звон сообщил, что Маргл где-то рядом.

— Моя лея! — голос из-за спины прозвучал как спасение. — Ты безупречна.

Маргл взял меня за руку и вывел из толпы. Мы пришли к большому круглому столу на 10 мест. Эриния поприветствовала меня и представила дариям. Не все места были заняты, но из тех, кто присутствовал за столом, землянкой была я одна. Дарии продолжили общаться между собой, а Маргл не сводил с меня глаз.

— Почему ты так смотришь?

— Потому что ты единственная, кого я хочу видеть. — Он поцеловал мою руку, а я краем глаза заметила, как довольна Эриния.

— Кто эти люди, что следили за мной весь день?

— Они помешали?

— Я свободный человек! Я не хочу, чтобы меня выслеживали, как дичь.

— Тебя не выслеживали. Они для твоей безопасности.

— Выходит, что когда ты появился в моей жизни, ей стало что-то угрожать?

В разговор вмешалась Эриния. Как не вовремя!

— Я рада, что вы нашли общий язык.

— Не зря же я учила пять лет дарский. Общий язык найду с любым из присутствующих.

— Тебе не нужно говорить ни с кем, кроме меня. — Ревниво рявкнул Маргл.

Выплывая из толпы, которая, между прочим, перед ней расступалась, давая пройти, к столу подошла дарийка. Она была похожа на эльфа. Я завороженно смотрела на нее и не могла оторвать глаз. Все дарские женщины отличались от землянок необычной красотой, но эта была божественно прекрасна. Высокая, почти два метра ростом, стройная, в платье из чешуи с бирюзовым отливом, длинные прямые волосы белые с синевой, огромные глаза стального цвета, как у большинства дариев.

— Нуайа. Твоя коллега, она представляет Дарэрс на нашей планете. С ней вы займетесь организацией работы вашего отдела. — Эриния сухо представила девушку, и та, мило улыбнувшись, пожала мою руку изящными длинными пальцами.

За ужином к нам присоединился пресс-секретарь президента, и мне стало не так неуютно среди инопланетян. Он, кстати, был тоже весьма рад, что не единственный землянин за этим столом.

Весь вечер Маргл оказывал мне знаки внимания: поправлял локоны, поглаживал по спине, целовал руки. Эриния довольно улыбалась, а изучающий взгляд Нуайи настораживал. Наверное, она, как и я не понимала, что же он такого нашел во мне.

Когда закончилась нудная официальная часть, гости разбрелись по залу, собираясь в кружки по интересам. Маргл попросил не отходить от Эринии, пока ему нужно было переговорить с кем-то из гостей.

— Я вижу, ты успокоилась и приняла свою судьбу. — Ультимативная форма, в которой это было сказано, напрягла меня. Я тут в качестве рабыни?

— Простите?

— Ты же понимаешь, насколько тебе повезло, стать его женщиной.

— Я не готова обсуждать это сейчас. Тем более с вами.

— Ты забываешься, с кем разговариваешь!

Не желая продолжать разговор, который, с вероятностью 100%, мог бы завершиться скандалом, я ушла в зал, в поисках знакомых лиц. Землян представляли в основном люди из телевизора: политики, артисты, светила науки и медицины.

Между лопаток неприятно засвербило. Так противно, как бывает, когда на тебя смотрят в упор. Я обернулась. Нуайа. Я хотела было отойти, но она окликнула меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Какая ты милая! — Нуайа осторожно коснулась моей руки, чтобы привлечь внимание.

Она с интересом изучала камелию и… принюхивалась?

— И этот цветок…Маргл подарил?

— Да. — Мне не хотелось продолжать разговор, тем более о Маргле, но развернуться и уйти было бы невежливо. Поэтому, я осмотрела ее и решила, что сделаю комплимент по поводу ее медальона – светящийся бирюзовый ромб в обрамлении серебристого металла.

— Очень красивая подвеска! Из чего она?

— О! Это камень нежности, его добывают только на Даре. Маргл подарил, сказал, что он прекрасен так же, как мои глаза. У нас есть традиция: муж дарит жене этот камень после первой брачной ночи.

Кровь ударила в голову, с каждой пульсацией усиливая боль в висках. Хотелось провалиться на месте. Я заглянула в ее глаза, действительно, среди цвета стали небольшими вкраплениями сияла бирюза.

— Правда, похож. — Во рту пересохло и слова застревали.

— Он любит делать подарки! Всегда неожиданно и романтично. Вот на годовщину… — Дальше я уже не слышала. Звон в ушах и темные точки плыли перед глазами.

Не помню, как покинула ресторан, но очнулась я уже у дверей своей квартиры. В руках откуда-то был картонный стакан с кофе, который продают в торговом центре неподалеку, а в сумочке настойчиво звонил телефон. Я трясущимися руками пыталась найти ключи, но звонки не прекращались, и я стала доставать телефон. Но уронила ключи. Присев, чтобы поднять их, я облила себя кофе, и горячее коричневое пятно расплывалось по блузке.

— Черт! Ну что за день такой.

Наконец, открыв дверь, я бросила вещи на пол, и снимая с себя на ходу испачканную блузку, прошла в гостиную, чтобы выпить чего-то крепкого. Я оперлась о стол руками, пыталась отдышаться, но сердце трепыхалось и никак не могло успокоиться. Перед глазами стояла Нуайа. «Маргл подарил…Прекрасен, как ее глаза…После первой брачной ночи…»

Что за беда со мной? Почему опять жена? Это карма? Сволочь! Ненавижу!

С размаху я ударила по светящейся сфере, подаренной Марглом, и она, рассыпаясь на мелкие световые осколки, растворилась в пространстве. Козел! И я ему еще завтрак готовила, кормила с рук! Дура!

Грохот хлопнувшей двери вернул меня в гостиную.

— Почему ты ушла? — Метая молнии глазами, тяжелой широкой поступью он надвигался на меня, грозный, похожий на смерч.

— Убирайся из моего дома! — Я сама испугалась своего крика.

— Что? Как ты смеешь так разговаривать со мной?

— Как ты смеешь принуждать меня стать одной из твоего гарема?

— О чем ты?

— О твоей жене!

Маргл отчаянно стукнул кулаком по дверце встроенного шкафа. Тот глухим треском сложился как карточный домик, сотрясая пол квартиры. С такой силой он сломает меня щелчком пальцев. На и без того слабых ногах затряслись поджилки.

— Я же просил не отходить от Эринии! Что тебе наговорила Нуайа?

— Не твое дело! Уходи! — ох, и где в моем теле скопилась та храбрость, с которой я бросалась такими словами?

— Ты все не так поняла.

— Все я поняла! Ты отлично устроился: там жена, тут жена! Сколько нас? На каждой планете по гарему?

— Выслушай!

— Я не собираюсь вникать в ваши семейные проблемы.

Правду говорят, что в состоянии аффекта человек не ведает, что творит. Окончательно съехав с катушек, я подошла к Марглу, и упираясь руками в его каменный пресс стала подталкивать его к выходу. Конечно, я бы не смогла даже сдвинуть эту скалу с места, но поддавшись, он медленно зашагал назад.

— Ты сейчас серьезно? — Снисходительный смех титана над моими жалкими попытками вытолкать его, вызывал во мне еще большую ярость.

— Да! Серьезнее быть не может. Я не собираюсь становиться двадцатой женой. Пошел вон!

Маргл отбросил мои ладони, упирающиеся в его живот, от чего я потеряла равновесие, но он тут же ухватил запястья, чтобы я не упала.

— Не смей разговаривать со мной так! Иначе, я накажу тебя! — грубо, цедив сквозь зубы, он убивал одним только тоном своего голоса.

Я стала вырываться, не обращая внимания на боль, которую я причиняла сама себе, ведь все мои попытки вывернуться и отцепить его руки были бесполезны. И с каждым моим рывком его хватка жалила мои запястья все сильнее.

— Жену свою будешь наказывать! Пусти!

— Вот тебя и накажу!

— Ни за что!

Маргл подхватил меня одной рукой вокруг живота. Я болтала ногами в воздухе, пытаясь вырваться. Его это ничуть не останавливало. Свободная рука Маргла проскользила по моему бедру и нащупав край чулок, он потянул его вниз.

— А моя маленькая готовилась! Скажи, что ты надела их для меня.

— Это уже не важно! Теперь тебе здесь ничего не светит! — Я продолжала жалкие бессмысленные попытки вырваться.

Маргл легко поймал вторую ногу и стащил с нее чулок.

— Видеть тебя не хочу! — Рука передавливала живот и было трудно дышать, из последних сил продолжая выбиваться из жесткого кольца его рук.

— Как скажешь, милая!

Маргл резко уложил меня животом на стол, прижав сверху своим телом, так, что я не могла видеть, что он делает за моей спиной.

— Сейчас ты станешь послушной девочкой! И больше не будешь мне грубить. Я научу тебя быть покорной своему мужчине.

Не имея возможности шелохнуться, придавленная его телом, я могла только водить глазами, и заметила, как Маргл приготовил один чулок. Насильно он вытянул мою руку, и привязал запястье к ножке стола. То же самое он сделал со второй рукой. Если бы я только знала, что мои чулки будут использованы, чтобы обездвижить меня, я не то что не надела, не купила бы их. Даже не зашла бы в отдел, где их продают.

Попробовав освободить руки, я поняла, что они завязаны прочным узлом, и пытаться выпутаться бесполезно. Черт! Меня сейчас изнасилуют, а я даже не могу набрать воздуха в легкие, чтобы позвать на помощь.

Маргл привстал, и мне сразу стало легче дышать. Я жадно вдыхала воздух, и мое дыхание больше напоминало стоны.

Маргл медленно вел свои пальцы вверх по рукам поднимаясь от запястий, и скользнув подмышки, его ладони накрыли мою грудь. Секунда, и чашки бюстгальтера были сдернуты. Пальцы Маргла жестко сдавили мои соски, а горячее дыхание обожгло затылок. Сладкая боль прострелила тело. Но он тотчас убрал руки и повел их, еле касаясь кожи, по моей спине к талии. Резким движением он дернул молнию, а затем разорвал ткань юбки. Я осталась перед ним в одних трусиках.

Он мял мои ягодицы, целовал и покусывал их. А мне было страшно, что же будет дальше.

— Вот видишь, ты уже не прогоняешь меня.

В знак протеста и дернула ногами, за что получила увесистый шлепок, и тут же замерла, не понимая, как реагировать на это. Меня никогда не шлепали! Садюга!

— Хорошая девочка!

— Животное! — Прорычала я. Меня бесило такое обращение, но это не мешало волнам возбуждения зарождаться внизу живота.

Еще один шлепок, более сильный. Как больно! Я закусила губу, прислушиваясь к ощущениям: кожу пекло, но внизу живота тяжелело и начинало щекотать.

Маргл намотал мои локоны на кулак, оттянул назад, сильно, вынуждая прогнуться в пояснице. Стон вырвался сам собой.

— Не зли меня, милая, — Маргл прошептал это на ухо, прикусывая и слегка оттягивая мочку, отчего по телу побежали мурашки.

Он отпустил волосы, и моя щека прижалась ко столу. Только сейчас, почувствовав его холод, я поняла, как пылала моя кожа на лице. Маргл провел пальцами, едва касаясь позвоночника, вдоль спины и остановился у трусиков. Я его ненавидела, но безумное желание, растущее с каждой секундой, требовало продолжения, снова сталкивая во мне грешницу с праведницей.

— Развяжи меня! — Я стонала, боясь своей реакции на то, что происходило. Я думала, что буду реветь, но я хотела продолжения. Странные чувства.

— Обязательно. Только чуть позже.

Он стал медленно, дразня, тянуть трусики вниз, покрывая кожу бедер влажными поцелуями.

— Ммм… Оставлю их у себя.

Я открыла глаза и смотрела, с каким упоением Маргл втягивает мой аромат, пропитавший белье, а затем прячет трусики в карман. Такое пошлое, бесстыдное проявление его желаний одновременно возбуждало и сковывало от стыда. Еще ни один мужчина не вел себя так бесцеремонно.

— Ты дикарь!

На что он рывком раздвинул мои ноги, и уселся между ними, так, что я не могла их сдвинуть обратно. Я понимала, какой вид открылся его глазам. Но ему этого было мало, и он осторожно раздвинул мои ягодицы, выставляя на обозрение, все что можно было увидеть. Я сжимала мышцы, не позволяя рассматривать себя, но это не помогало.

Растопыренные пальцы держали разведенные губы и ягодицы, а его язык уже вылизывал все мои складочки горячей и возбужденной плоти.

— Ненавижу тебя… — Простонала я, понимая, что мне придется пропасть во власти его желания. Все мои попытки вырваться, протестовать стягивало тугим узлом внизу живота, пока, наконец, не задушило их, и я поддалась наслаждению.

— Твоя ненависть такая сладкая на вкус.

Он трахал языком мою дырочку, истекающую соком возбуждения, зажав ноющий клитор двумя пальцами. Я чувствовала, как он наполняется кровью и увеличивается в размере. Губы Маргла скользнули к нему, а пальцы переместились ко входу в узкое, сочащееся желанием пространство. Он посасывал клитор огненными мягкими губами, и не выпуская его изо рта теребил языком. Увлажнив пальцы моим нектаром, он скользнул внутрь моей попы так быстро, что я даже не успела зажаться. Мощная волна пронеслась по телу, сжимая его палец судорогами оргазма.

Получив разрядку мое тело требовало отдыха, и непроизвольно пыталось увернуться от настойчивых ласк.

— Ты еще не получила своего наказания! Мы только начали.

Он медленно вывел палец из меня, и стал поглаживать спину. Я была рада и этому, потому что прикосновения к нежным зонам вызывало дрожь.

— Я хочу, чтобы ты запомнила, что тебя ждет, если станешь дразнить меня. — Он обошел стол, присел напротив моего лица, и сжал пальцами мои раскрасневшиеся щеки, так, что губы вытянулись в трубочку. — Ты моя женщина, и я не потерплю таких слов в свой адрес. — Он говорил медленно, иногда голос срывался в хрип, больше похожий на рычание недовольного зверя.

— Делай, что хочешь! Я никогда добровольно не буду твоей! — Сама не понимала, как во мне еще могло оставаться сопротивление, потому что тело таяло от его прикосновений.

Рывок, и мои колени уже стоят на столе, снова выставляя напоказ мое тело. Он присел на край стола сбоку от меня, одной рукой придерживая мои бедра, чтобы ноги не скользнули на пол, запястья оставались привязанными. Его язык уже выписывал круги вокруг тугого отверстия между ягодиц, а пальцы нахально скользили по клитору. Но каждый раз, когда эйфория была уже так близко, он, словно чувствовал и останавливался. В очередной раз я застонала, требуя продолжения, и он ввел два пальца внутрь меня, и так настойчиво стал трахать меня, что мое тело сжалось в сильнейшем оргазме, вытолкнуло его пальцы и стало выплескивать мощные струи сквирта. Он растирал пальцами место, откуда струилась жидкость быстро и сильно, и она брызгала крупными каплями на его лицо, мои бедра и стекала вниз по ногам. Он сладострастно рычал, получая явное удовольствие от того, что смог довести меня до такого безумия.

Меня накрыла неуемная дрожь, и я пришла в себя в его руках по пути в ванную.

Маргл открыл воду и поставил меня под струи горячей воды. Он до сих пор был в одежде, которая пропиталась моими выделениями, и, отпустив меня, стал раздеваться. Земля уплывала из-под ног, и я по стене сползала вниз. Затуманенный взор не замечал ничего вокруг, только темнота и быстро пролетающие звезды уносили в космос.

Запах горячей влажной кожи Маргла вернул меня в сознание. Мужчина стоял так близко, что мои тугие торчащие соски касались его живота, а нечто огромное пульсировало под моей грудью. Поняв, что это его член, я тяжело сглотнула, и отпрянула назад, но уперлась в стену. Даже не представляю, как он смог бы поместиться внутри меня.

Маргл заметил мою реакцию, и продолжая кутать меня в мыльную пену, низким грудным голосом сказал: «Не-е-е-т. К этому ты еще не готова. Его ты получишь, когда станешь хорошей девочкой.»

А у меня остановилось дыхание, только от одной мысли, что это может когда-либо оказаться во мне. Его член был не меньше сантиметров 30, а может и все 40 в длину и не тоньше моей руки. Красивый, ровный, мощный, но огромный для земной женщины. Мышцы сковало страхом, и невольные слезы покатились из глаз. Я выставила руки, в надежде остановить его, но он, поцеловав ладони, продолжил мыть меня.

— Отпусти меня. Я умоляю, отпусти.

— Что угодно, только не это. Разве тебе плохо со мной? Ты не хочешь стать моей навсегда?

— Нет! — Навзрыд ответила я.

— Ответ неверный. Придется объяснить тебе еще раз.

Сейчас мне было действительно страшно. То, что раньше еще могло сойти за игру, уже перешло все рамки благоразумия и приличия. Мужчина рядом со мной действительно грубо брал меня, не спрашивая, желаю ли я этого. Его сестра дала понять, что если я уйду, то мне перекроют кислород и жизни не будет ни мне, ни моим близким. Теперь меня преследовала охрана, следя за каждым моим шагом. Бежать было некуда, да и бесполезно. Новую игрушку не отдадут. Оставалось только надеяться, что когда-то он наиграется мною так же, как Нуайей, и бросит, увлекшись новой жертвой.

В оцепенении я стояла, обняв себя за плечи. Рабыня, зверек в лапах чудовища с чужой планеты. Неожиданно я вспомнила пророчество той старушки из деревни: «Не отпустит теперь…Измором возьмет…Все равно исход один. Будешь с ним…» И стало больно от безысходности. А Маргл вытирал меня пушистым полотенцем, и целовал каждый сантиметр моего тела. Но когда его губы коснулись моих, ступор вмиг исчез, и меня привычно окатило золотой волной, рассыпая искры внутри меня.

Словно куклу он поставил меня на мягкую банкетку напротив зеркальной стены. Отражение наших обнаженных тел заводило и заставляло просыпаться чуть задремавшее от усталости тело, разгоняя кровь. Он стоял позади меня, а его руки нежно скользили по моим, переплетали наши пальцы и возвращались к плечам. Шея горела от влажных поцелуев, а редкие покусывания заставляли вздрагивать и открывать глаза, чтобы снова увидеть в зеркале желание мужчины и женщины. Теперь мы были почти одного роста, и ему не приходилось склоняться, чтобы целовать меня. Я опустила голову на его плечо и отвечала его губам. Уверенно теплые нежные руки переместились к моей груди и расположились, поддерживая ее снизу. Большими и указательными пальцами он сжал мои соски, и стал их скручивать, то нежно, то слишком жестко, что это причиняло боль. Он сильнее прижал меня к себе, и его член расположился в складочке между моих ягодиц. Его мощная пульсация возбуждала еще сильнее, и картинка, как он окажется во мне уже так не пугала. Еле заметно я шевелила бедрами, описывая круг, то прижимая его возбужденный член, то давая ему немного свободы. Маргл стонал в мои губы, но поцелуя не прерывал, и продолжал ласкать меня.

В одно мгновенье стало труднее дышать, и я оторвалась от его горячего рта в надежде сделать вдох. В зеркале я увидела, как его ладонь сжимает мое горло, словно делая удушающий захват, а другая медленно, еле касаясь кожи, скользит к лобку.

— Ты моя…Моя… — Посасывая ушко, Маргл бесцеремонно владел моим телом, а я истекала нектаром вожделения, полностью обезумев от желания.

Его пальцы скользнули между моих ног и стали играть с набухшим клитором. И я уже почти кончила, как он снова остановился. Я взвыла от недовольства и боли. Мне срочно требовалось продолжение. Любой ценой, лишь бы получить желаемое.

— Ты хочешь еще?

— Да…

— Скажи, что согласна быть моей!

Я не разбирала слов, их было слишком много и не хотела даже понимать, что он говорит.

— Только прошепчи мне «Да.»

— Да…— согласие само сорвалось с губ, а выключенный мозг даже не понимал, на что я сейчас соглашалась.

— Ты выйдешь за меня?

— Да…

Какого черта он тянет? О чем он говорит? Почему он не делает то, что должен?

— И полетишь со мной?

— Да…

— Умница, моя маленькая. Хорошая девочка…

Он вернул руку в пространство между моих ног и стал растирать влагу по губам, скользил в промежность и распределял смазку по ногам.

— Сведи ножки. — Он продолжал шептать на ухо, и поняв, что я не слышу его, сам сдвинул мои ноги.

Его член скользнул по складке между ягодиц, зацепив чувствительное колечко ануса, и остановился у входа во влагалище. Сердце замерло в ожидании сладкого наполнения. Но покружив и собрав на головку мою смазку, член скользнул между ног, касаясь клитора нежной кожей, и в отражении я увидела его блестящую розовую головку. Маргл стал двигать бедрами, и мое возбуждение еще больше усиливалось с каждым толчком. Одна рука властно прижимала низ моего живота, а другая обхватила мою ладонь и стала водить по моему телу.

Он управлял моей ладонью, моими пальцами, не выпуская из своей руки. Мы вместе ласкали мой живот, грудь. Подобравшись к губам, он вложил мои пальцы рот. Я сосала их, будто это был сладкий член, а Маргл наслаждался зрелищем в отражении, продолжая вбиваться между моих сведенных ног. Когда пальцы стали достаточно влажными от слюны, он опустил мою ладонь вниз, и зажал ею головку члена, пробивающегося сквозь сведенные ноги. Горячий, скользкий от моих соков, такой огромный, что я не могла сцепить кольцом пальцы вокруг него. Он крепко удерживал свою ладонь поверх моей, создавая нужное давление. Маргл ускорил темп, и я начала улетать от наслаждения. Пока его член вдалбливался в мою ладонь, по пути массируя клитор, я кончала раз за разом, бесшумно дыша, запрокинув голову на его плечо, и крича от наслаждения в секунды, когда судороги удовольствия отступали. Дикий рык и укус за загривок заставили замереть и испытать последнюю волну оргазма. А ладонь обжигали горячие струи спермы, которые дорожками стекали вниз по ногам. Я блаженно вздохнула и растворилась в объятьях своего любовника.

Глава 15

Утро началось с аромата цитрусовых и сонной неги, но воспоминания о прошлой ночи взбодрили похлеще кофеина. Мышцы болели как после хорошей тренировки, а между ног немного саднило. Кровь, в секунду прилившая к гениталиям, заставила возжелать продолжения. Сознание же проклинало эту безвольную тряпку, под названием «тело».

Низкое тяжелое небо, мрачные стекла высотных башен напротив и капли дождя на стеклах были отражением того, что творилось в моей душе.

— Доброе утро, милая! — Из кухни донесся бодрый голос Маргла. — Я знаю, ты проснулась!

Черт бы побрал его и эту связь! Он, видимо, чувствует меня так же, как я его. И судя по усилению зуда внутри моего тела, он шел в спальню.

После вчерашнего я не хотела его видеть. Человек, которому я была готова дать шанс завоевать мою любовь, унизил меня, напрочь лишая воли и не желая считаться с моими чувствами. Он просто вырвал кусок души из моей груди и растоптал ее, оставив после себя столпы дорожной пыли, серой, поглощающей, обступающей, не дающей сделать вдох.

— Идем завтракать, все давно готово и ждет мою принцессу.

Маргл вел себя как ни в чем не бывало. Его кукла получила наказание и теперь будет знать, что случится, если она захочет воспротивиться своему хозяину. Если он хочет моего подчинения, пусть берет. А пока, я придумаю, как избавиться от этой напасти.

Маргл как раз входил в комнату, когда я сползла с кровати. Я села перед ним на колени, склонив голову. Он хотел подчинения? Вот оно.

— Не принцессу. Рабыню…

Маргл остановился в дверном проеме с застывшей улыбкой, которая начала постепенно затухать.

— Что? Поднимись сейчас же!

Я поспешила выполнить приказ. Подавленная, лишенная воли женщина стояла перед ним склонив голову. Пусть эта сволочь наслаждается тем, чего он так упорно вчера добивался.

Маргл накинул халат на мои плечи, и едва касаясь подбородка, поднял мое лицо. Я отвела взгляд от него, не желая видеть.

— К чему все это? — Маргл в упор смотрел на меня.

— Хочу, чтобы мой хозяин был доволен.

Он тяжело сглотнул. Надеюсь, он понял, что вчера переборщил. Нервно запустив свои пальцы в волосы, он развернулся к окну и долго смотрел в небо. А пока у меня было время рассмотреть его. И я не понимала, как в теле бога, может скрываться жестокий человек. Но еще мне было интересно, откуда в моем доме, мужская одежда? Когда он успел перевезти ко мне свой гардероб? Хотя, если он собирался менять кровать, наверняка, полку в шкафу тоже присмотрел.

— Оденься, идем завтракать. — Маргл развернулся с тяжелым выдохом и подошел ко мне.

Я тут же всунула руки в халат и завязала пояс, все так же не поднимая головы, изображая льстивое угодничество. Мой взгляд был направлен вниз. Голый торс, рельефными кубиками на загорелой коже заканчивался аккуратной дорожкой, исчезающей под резинкой домашних брюк, тонкая ткань которых облегала то, что ночью скользило между моих ног. Воспоминания того, что видели мои глаза в зеркальном отражении, ускорили биение сердца.

— Ты боишься меня? Почему твое сердце вот-вот выскочит из груди?

— Да. — Я была рада, что он не предположил других причин моего учащенного пульса.

Маргл выругался на незнакомом мне диалекте и вышел из спальни. Я поплелась за ним, наслаждаясь тем, что, наконец, и я вытрясу из него душу.

— Что ты будешь есть?

— Вам лучше знать, чем следует кормить своих рабов, мой господин.

Маргл одним шагом оказался рядом со мной.

— Чего ты добиваешься?

— Я хочу угодить моему хозяину.

— Я не твой хозяин, а ты не рабыня.

— Возможно, я не так поняла, но лишение воли человека, его наказание, принуждение и есть рабство.

Маргл тяжело дышал, прикрыв глаза. Интересно, он долго сможет сдерживать себя?

— Ты решила поиграть?

— Если вам так будет угодно.

— Божье наказание! Что ты за женщина такая? За что мне досталась эта упрямица?

Ах, его бешенство лилось по мне водопадами меда! Я смогла довести его, пусть теперь знает, что не только он может издеваться!

Он взял меня на руки и уселся вместе со мной за накрытый стол. Стол, к которому вчера привязывал мои руки.

— Если тебя обидело то, что произошло вчера между нами, то спешу сообщить тебе, мне тоже было неприятно. Моя женщина, не сказав ни слова исчезает, и потом клянет меня на чем свет стоит, выгоняя из дома. Женщина не может говорить мужчине те слова, которыми ты бросала вчера в мой адрес. Я не позволю так обращаться ко мне. После того, как наш брак состоится, ты будешь уважительно относиться ко мне. И я не успокоюсь, буду учить тебя, пока ты не станешь покорной женой. А теперь ешь!

— Я не голодна.

— Надо поесть.

— Иначе что, опять привяжешь меня к столу и будешь трахать до потери сознания?

Стук в дверь помешал мне взорваться. Маргл пошел открывать. А я, пока перебралась на стол, и став на четвереньки стала ожидать его появления. Пусть знает, как это, причинять мне боль.

— Я прошу прощения, что помешала. Не смогла связаться с тобой, а дело срочное. — В квартиру вальяжно, снимая на ходу легкий плащ, входила Эриния. Увидев меня, стоящую на четвереньках на столе, она застыла на месте и не находила, что сказать.

— Помешали. Ваш брат только что собирался наказать меня. Вот на этом столе.

— Что ты позволяешь этой женщине? Надеюсь, ты объяснил ей, что за это она должна быть наказана.

— Да, он объяснял мне всю ночь, привязав как раз к этому столу. Но сегодня утром, решил, что этого недостаточно, и счел нужным продолжить. Но появились вы.

Эриния подлетела ко мне, ударив ладонями по столешнице.

— Я не потерплю этого бесстыдства в своей семье!

— Спешу вам напомнить, что я не напрашиваюсь в вашу семью. И более того, вообще не горю желанием этого делать. Это инициатива исключительно ваша и вашего брата.

— Милая, неужели ты забыла? — Маргл хитро улыбнулся, что меня передернуло. — А как же сегодня ночью? Ты же дала свое согласие и на то, чтобы стать моей женой, и на то, чтобы улететь с этой планеты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эриния ехидно улыбнулась, вновь почувствовав себя хозяйкой положения. Мне же было не до смеха. Я помню, что соглашалась, но не помнила с чем. Этот дьявол просто вынудил меня сказать «да» пользуясь моим безумием. И только я хотела возразить, что он действовал обманом, как он продолжил.

— Я не вынуждал тебя, ты сама согласилась. Отвечала мне «да» на каждый мой вопрос.

Я снова проиграла. Горло свела судорога, какая бывает только от обиды. Я вскочила со стола, чтобы не показать свою слабость.

— Тебя не отпускали, — тоном владычицы прокаркала Эриния.

— Пусть идет, — великодушно ответил Маргл.

Камень с плеч свалился, когда я смогла скрыться от тяжелого взгляда Эринии и властной ауры Маргла.

Я надела первые попавшиеся джинсы, куртку и, схватив ключи от машины, выбежала из квартиры. Я была уверена, что Маргл не кинется за мной следом. Он великодушно даст мне перебеситься, а его шпионы не спустят с меня глаз. Ну и пусть. Пусть следят, я все равно сбегу. Пусть не сегодня.

Пока я выезжала с парковки по подземному кольцу, заметила, как минимум, троих охранников. На улице меня сопровождал соляр. Как много чести для «божьего наказания»!

Телефон я в спешке не взяла, но была уверена, что Мару должна быть дома. Мне требовалось с кем-то поговорить.

— На тебе лица нет! Что случилось? — Мару втянула меня в квартиру и кинулась обнимать.

Пока она готовила омлет и варила кофе, я рассказывала о событиях вчерашнего вечера, понимая, как тяжело мне давались слова о Нуайе.

— Она весь вечер пялилась на меня. И как только я осталась одна, она подошла, и таким сладким голоском начала говорить какая я милая. И так невзначай, что она в курсе о нашей связи с Марглом.

— Ты ревновала?

— Не знаю. Я себя чувствовала рядом с ней каким-то уродцем из цирка. Такое неприятное чувство, когда ты хочешь спрятаться. Но она решила, что этого мало и добила меня.

— Понятно, если она жена, то как любая женщина не отдаст его никому.

— Но самое противное знаешь что? Маргл предусмотрел это, он будто знал, что она влезет, поэтому, сказал мне не отходить от Эринии. И, если бы эта стерва не стала давить на меня, возможно, я и осталась бы рядом с ней, и не узнала, что Нуайа – его жена.

— Что хотела от тебя эта гадина?

— Сказала, что рада, что я приняла свою судьбу, и что должна быть на седьмом небе от счастья от того, что мне достался такой мужчина. Правда не уточнила, что мужчина с довеском в виде жены. Наверняка, еще и выводок имеется.

— Почему ты с ним не поговорила?

— Чтобы он мне не сказал, я не согласна жить в его гареме.

— Может все не так, как тебе кажется.

— Я надеюсь, ты не защищаешь его?

— Нет, конечно. Но я же вижу, что он не безразличен тебе.

Наконец, омлет был готов, и, мы, молча стали завтракать. Я не знала, что ответить.

— Ладно. И что дальше? Судя по этому, — Мару кивнула головой в сторону окна, сквозь которое был отчетливо виден на соляр, зависший в небе неподалеку, — он не поменял своего решения на счет тебя.

— Мало того, ночью он вытащил из меня согласие.

Мару застыла с вилкой во рту.

— Не знаю, как это произошло. Не помню даже. Сама не своя была.

— Так у вас было?

— Ну, как бы да, но не совсем. — Я не знала, считается ли сексом то, что между нами было. — Он это назвал уроком нерадивой женщине. Сказал, что будет делать так каждый раз, пока я не стану покорной.

Мару залилась краской и прикрыла глаза.

— Ничего себе, самец. И ты еще думаешь?

— Знаешь, доминирование никогда не было моей основной фантазией.

— Но судя потому, что ты не помнишь, как согласилась на брак…

— Да. Мне это понравилось. И теперь сама себе противна.

— То есть, тебе нравится эта необузданность и грубость, но в то же время ты хочешь розовых соплей? Прости дорогая, розовые сопли тебе устроит мамочкин ботан, который даже не сможет довести тебя до оргазма. И вся страсть кончится банальным засосом на шее и тремя минутами фрикций на сухую. У него тестостерона не хватит! Хочешь секса с самцом, приготовься к тому, что самцы не подчиняются.

— Ну этот как-то слишком не ботан.

— А как ты хотела? Мадам, позвольте вас отодрать? А ты такая: «нет, что-то сегодня я не в настроении», а он: «конечно, дорогая, пойду подрочу в душе, а ты отдыхай». Не думала, что ты ханжа.

— Я не ханжа!

— Дура ты. Каждая вторая мечтает о таком мужике. И мне он уже нравится!

— Я не понимаю, что со мной. Мозг твердит одно, а тело тянется к нему. Раздвоение личности какое-то.

— Мозг живет так, как ему навязывало общество. Феминизм, или как там его. А тело живет инстинктами. Не забывай, еще сердце есть. А вообще, может, стоит немного унять гордость, и послушать, что скажет он?

— Знаешь, та бабуля в твоей деревне, тоже говорила о моей гордости.

— Кстати, ты так и не рассказала, что там было.

— Ничего жизнеутверждающего. Сказала, что он меня добьется, хоть измором.

— Ну вот, говорю же, мужик – огонь!

— Еще сказала, что сама себе хуже сделаю, если не усмирю гордость. Но не могу я взять и закрыть глаза на это! В голове не укладывается, как можно жить по-одному, и за мгновенье изменить жизнь на 180 градусов. Он с другой планеты! Из другого мира! Я просила его дать мне время, не давить. И он даже согласился, кажется. Но возникла эта Нуайа. Она ко всему прочему будет руководить отделом космических путешествий на Даре. То есть, предполагается, что мы будем вместе работать. Одна жена там, другая – здесь. Удобно устроился. Кобель! Я же об их планете ничего не знаю! Как и о нем.

— Кроме того, что у него есть свой замок на юге Франции, а его сестра руководит Дарэрс.

— И, если бы не эта его жена…если бы вчера она не влезла... Но он опять стал ломать меня. А я не могу так.

Пить кофе мы вышли на балкон.

— Где-то должна была заваляться пачка сигарет с ментолом, хочешь?

— Давай. Вспомним молодость…

На этом же балконе в юные беззаботные годы под Рианну и Леди Гагу мы курили одну на двоих, и пили дешевые коктейли из банки, не думали о завтрашнем дне и не боялись ничего, кроме проваленного экзамена. Теперь же я боюсь за свою судьбу, за свою жизнь, а «неуд» в зачетной книжке кажется смешным недоразумением.

С первой затяжкой меня окатило ледяным дождем, и выдыхая серый дым, крутя в пальцах тонкую сигарету, я расслабилась. Легкое головокружение, какого не бывает, когда куришь постоянно, выбило почву из-под ног, и я села на корточки, опираясь о стену.

— Почему я бросила курить, ты не помнишь?

— Потому что твой бывший был против. — Мару прищурила один глаз, в который попал дымок.

— Да, точно. — И сделала затяжку поглубже, словно назло тому, имя которого уже не вспоминала. — На что мы только не идем ради этих мудаков! А они что? Как только появляется новенькая юбка, они уже разводятся с бывшими и валят к другой, прогиная под себя.

— Вообще, твой Маргл не создает впечатления бабника, если ты о нем.

— Уверена, Нуайа тоже так думала, когда выходила за него замуж.

Тихий звон телефона Мару заставил ее вернуться в квартиру. Я встала на ноги и наслаждалась головокружением. Ощущение было сравнимо с теми же, что возникают после выпитой бутылки коньяка. Но они через минуту пройдут, а я останусь трезвой. С алкоголем так не бывает. Да и с курением только после долгого воздержания. И я пыталась насладиться этим опьянением, этим мгновением, когда ничто не заботит, когда есть только я, и никого вокруг.

— Тебя. Маргл. — Мару сунула мне в руки телефон, а сама прислонилась поближе, чтобы слышать разговор. Ватными пальцами я прислонила его к уху, понимая, что вот-вот моя эйфория исчезнет, и вместо нее накатит очередная порция непрошенной заботы.

Вместо «алло» я тяжело вздохнула.

— Я не позволю тебе травить себя. — Поучающий тон Маргла как рукой снял мой кайф.

— Я взрослая женщина. Я сама решаю, травить себя или…

— Ты МОЯ женщина. И Я ЗА ТЕБЯ РЕШАЮ!

— Оставь меня в покое. — Мне было лениво говорить, и совсем не хотелось разборок и скандалов.

Я нажала «отбой», и сунула трубку в карман халата Мару, пока та ошарашенными глазами наблюдала за моей выходкой, за которую меня точно не погладят по головке.

— Эти что ли доложили? — Конечно, она имела в виду соляры, которые так и висели в небе.

— Да пошли они все. Дай еще одну!

Только Мару протянула открытую пачку, как на ней засветилось красное пятнышко, как от лазерной указки или…прицела. Мару тяжело сглотнула и побледнела. Меня же это взбесило еще больше. Ну не убьет же он меня! Я, как глупая малолетняя девчонка, продемонстрировала соляру средний палец, и прикурила. Понимая на сколько нелепы мои действия, мне хотелось хоть что-то сделать ему назло.

— Да, решительный экземпляр тебе попался. Может потушишь? Как бы хуже не было.

— А что он сделает? — Я с наслаждением вдохнула дым. — Испепелит меня этой хренью? — Я ткнула пальцем в красный огонек, который продолжал мелькать вокруг моих пальцев, держащих сигарету, — или будет драть меня как кошку всю ночь? Напугал одинокую женщину!

Мы одновременно закатились смехом, и стоило мне убрать руку от лица, как наведенный лазер спалил сигарету до тла за долю секунды.

— Похоже, испепелит. Драть как кошку на сегодня отменяется.

И наша истерика продолжилась, словно к табаку был подмешан совсем не ментол.

— Херофобия…

— Что? — Мару сквозь смех пыталась понять, о чем я говорю?

— Страх веселья. После смеха всегда плачут. Никогда не боялась этого, но сейчас…какое-то предчувствие.

Звонок в дверь подтвердил мои догадки, веселье резко сменилось тревогой, а сердце затрепыхалось где-то в районе горла.

— Наверняка, он, за тобой.

— Не открывай, не будет же он вламываться. — Но звонок не умолкал.

— Я посмотрю. — Мару направилась к двери, но я опередила ее. Ни к чему подставлять невинного человека. Если уж угораздило меня вляпаться в историю, буду расхлебывать сама.

Не смотря в глазок, я распахнула дверь. Но передо мной стоял не Маргл.

Элегантно пригнувшись, так как высокий рост не позволял без этого войти, Эриния брезгливо переступила порог.

— От вас воняет сигаретами, как от дешевых девок. — Эриния поморщила нос и прошла в комнату.

— Это где вы успели узнать, как воняют дешевые девки? Или, может сами из их числа?

— Я пришла не для того, чтобы выслушивать твои дерзости. Хочу предупредить тебя. Еще раз. Последний.

Мару, поняв, что разговор предстоит серьезный и, наверняка, не предназначенный для ее ушей, поспешила на кухню, но Эриния остановила девушку.

— Я хочу, чтобы ты осталась и выслушала, а потом, вразумила свою бестолковую подружку.

— Она вовсе… — Как только Мару открыла рот, чтобы возразить этой грымзе на счет меня, та скривила тонкие губы от нежелания ее слушать, и приставила свой длинный палец к ее губам. И столько было в ней жеманства, надменности, как будто сама богиня снизошла до нас.

Похоже, Мару ее побаивалась, ведь ей не так часто приходилось встречаться с инопланетянами, поэтому, она нахмурила брови, но говорить не продолжила. Тем более, что Эриния давила не только высоким ростом, но и своей жесткой аурой.

— Чего тебе не хватает? — Она вперила на меня полный нетерпения взгляд.

— Свободы в принятии решений, касающихся моей жизни. У нас тут, на Земле, видите ли рабство давно искоренили.

Эриния противно хмыкнула и закатила глаза.

— Свобода – это иллюзия. Человек зависимое существо. От рождения до последнего вдоха. Ты будешь более свободна, чем сейчас, находясь с тем человеком, который ценит тебя дороже жизни.

Нервный смешок сорвался с моих губ.

— У нас разные понятия о свободе.

— Что по-твоему свобода? Менять мужчин? Травить себя, вдыхая яд, затуманивать рассудок алкоголем? Не быть ответственной за кого-то? Умереть в одиночестве?

— Собирать всех приглянувшихся женщин в свой гарем, по-вашему, это свобода?

— Если ты о Нуайе, то она знала на что шла, и, кстати, ведет себя более, чем достойно. Она получила свою порцию счастья и будет благодарна своему благодетелю до конца дней.

Нет! Вы слышали? Благодетелю!!!

— Но ты уже знаешь, что лея – это другое, это на всю жизнь. Или ты хочешь выйти за землянина? И переживать, что он таскается за другими юбками? Чтобы рано или поздно он завел любовницу, а потом бросил тебя?

— Дарийцы поступают так же, насколько я поняла.

— Я повторяю, жена Маргла знала, что, найдя лею, он забудет о ней. И приняла это.

— Не забыв упомянуть о том, как он был с ней романтичен и мил.

— Она лишь хочет, чтобы ты его не боялась. Чтобы ты согласилась на свадьбу, и он стал счастливым.

Ах! Какая забота! Надо же! Она не о себе подумала, а о мужике, который ее послал, найдя новое развлечение. Свежо преданье…

—Хотя, всем нам непонятно, почему ты до сих пор не приняла решения. Неужели, ты ничего не чувствуешь к нему?

— Мои чувства вас точно не касаются. А решение я приняла. Я не согласна. Я не выйду за него.

— Маргл сообщил о твоем согласии.

— Я была не в себе. Не помню, чтобы соглашалась.

— То есть спать с ним, ты согласна? А последовать за ним нет?

Щеки налились кровью. Эта гадина слишком много себе позволяет.

— Я предупреждала. С этого дня ты уволена. Считай, что у тебя нет работы. Ни в одну компанию, связанную с Дарэрс, а Дарэрс сейчас везде, ты не устроишься. Квартиру, будь любезна, освободи в течение недели.

Эриния говорила это спокойно. Видимо, она давно все продумала, и решила задавить меня, отобрав работу.

— Она поживет у меня! А вы можете хоть завтра ее выгонять. Аврора не пропадет. — Мару хоть и стояла, шокированная нашим представлением, но за меня все же вступилась. Настоящая подруга!

— Ах да! Про тебя совсем забыла. Один звонок, и ты тоже уволена. Но если сейчас же заткнешься, то я перевожу тебя в редакцию французского журнала на вышестоящую должность.

Откуда эта стерва узнала про журнал? Мару мечтала о нем года три, писала резюме, летала на собеседования, но дело не двигалось с мертвой точки. Выходит, что она навела справки, и использовала все против нас.

— Я не пойду против подруги. Вы не купите меня.

— Будете просить подачки вдвоем. Так ведь веселее! А может быть, станете привокзальными шлюхами. Аврора, я доведу твою жизнь до такого никчемного состояния, что ты на коленях будешь просить Маргла взять тебя. И не только ты. Все твои близкие люди. У тебя еще есть отец и сестренка.

— Пошла вон! — Я не выдержала. В голове что-то взорвалось. Я кричала так истошно, что было страшно самой. Но Эриния, спокойная и довольная, что добилась нужного ей эффекта, молча покинула квартиру.

— Неделя. И ни слова Марглу о нашем разговоре.

Глава 16

Если судьбой руководит кто-то сверху, то я совсем не понимаю смысла его игры. Нашу неслучайную встречу предрекали жрецы и даже деревенские старушки подтверждали, что она не случайна, так почему же никто из них не сказал, что делать с этим «счастьем», так неожиданно свалившимся на голову?

Говорят, каждый сам творит свою судьбу. Где же я так оплошалась, что натворила это безобразие, происходящее с моей жизнью? Какими действиями я загнала себя в тупик? В какой момент я сама зашла в угол, села коленями на горох и накрылась с головой колпаком неизбежности?

Мир рухнул, а я – под завалами. Что-то ледяное, острое пронзает насквозь сердце, заставляя от боли скрутиться пополам, но каменные глыбы сдавливают грудную клетку, не давая даже шанса на вдох. И из-под этого гнета нет возможности не то что выбраться, даже пошевелиться. Где же вы, золотые колокольчики в розовом тумане, которые так настойчиво звенели о моей любви к Марглу? Некоторые считают, что всплыть можно только, оттолкнувшись ото дна. Неужели, я еще его не достигла? И, если сейчас еще не дно, что в таком случае меня ждет дальше?

Упорно внушаемый веками бред про вторую половинку заставляет людей с упорством маньяка искать того, кто станет источником твоего счастья. А он лишь становится второй половинкой огромной задницы, в которую со временем приходят ваши отношения. И это говорю я, дважды наступившая на грабли под названием «люблю, но женат», уже не веря в счастливый финал.

Я смогла бы простить мужчине многое, подчинилась, обуздала свой нрав, но смириться с тем, что я не единственная выше моих сил. Не смогу целовать, зная, что эту ночь он провел с другой женщиной. Не смогу касаться, чувствуя чужой запах на его ладонях. Не смогу молча глотать обиду, и прятать слезы. Бороться за любовь мужчины с его женой – худшее занятие в жизни женщины. Пусть даже, если она приняла его новое увлечение, но она-то остается женой…а я какой-то леей.

Но стал бы он домогаться землянки просто так? Да и почему, когда на его предложение согласится каждая вторая, выбор пал именно на меня, на ту женщину, которая не согласна безропотно следовать за ним, заранее соглашаясь с каждым его действием. Можно было бы предположить, что ради секса, но секс со мной не возможен в принципе. Я даже не смогу родить ему ребенка. А вот Нуайа, наверняка, успела осчастливить мужа в этом плане. Что еще с меня взять? Только таскать за собой как карманную собачонку.

Шутка про три выхода из депрессии в моей ситуации казалась злорадной усмешкой судьбы: уверена, что даже в здание аэропорта не успею войти, как меня развернут обратно. Мне же оставили один выход, и тот не к посадочному терминалу: смиренно выполнять желания мужчины, который, якобы, любит меня.

Можно попробовать бежать, но какой смысл, если я на резиновом поводке. Чем дальше попытаюсь убежать, тем сильнее рванет обратно. Как же тяжело осознавать неизбежность!

Я судорожно, захлебываясь, вдыхала прохладный воздух. Тело пробивала противная дрожь, переходящая в тупые безжалостные спазмы, больно скручивающие мышцы. Я стояла, опираясь о перила балкона, и не могла успокоить сердце. Оно трепыхалось, то учащаясь, то совсем останавливаясь. Не могу…Не могу так больше. Вот бы просто исчезнуть… Бах! И никто даже не помнит, что была такая… Это решило бы многие проблемы: из-за меня не пострадают люди, их жизнь пойдет своим чередом, они погорюют немного, а через год будут вспоминать лишь по праздникам.

Всего шаг отделяет меня от свободы. Но…не могу.

Мару мерила комнату тяжелыми шагами, остервенело сдирая лак с ногтей.

— Ну что, увидела дариев во всей красе? Он до сих пор тебе нравится?

Прекрасно зная, где в доме Мару хранится спиртное, я, не спросив разрешения, откупорила бутылку виски.

От резкого запаха зачесалось между лопаток, и спина покрылась мурашками. Борясь со спазмами в гортани, я залпом выпила полстакана. Огненная бурлящая лава растеклась по жилам, снимая спазмы.

— Это был не он. Но сестра его та еще сука! Тоже мне, потомки богов. Это сущая дьяволица! Стерва, мать ее. И меня приплела.

Мару, морщась от неприятного запаха, цедила виски из своего стакана, и покусывала дрожащие пальцы.

Я прикончила остатки горькой, жгущей горло жидкости в стакане, и покачиваясь пошла на выход. Я должна обезопасить жизнь моих близких. Любой ценой. Мару, сестренка, папа…они не заслужили того, во что обещала превратить их жизни Эриния.

— Куда ты? Не уходи! — Мару пыталась задержать меня. И если бы она видела ключи от авто в моих руках, она не выпустила меня из своей квартиры любой ценой. Но она не видела.

Я обняла ее, мою родную и верную, словно напоследок, и молча ушла.

Машина стояла у подъезда. Без единой мысли в голове я прыгнула за руль, завела мотор и погнала.

Визг колес вернул меня в себя. Только что, прямо перед моим капотом большая машина резко вывернула вправо. Я мчала по чужой полосе, а встречные автомобили рассыпались, избегая столкновения.

—Что я натворила? Хоть бы никто не пострадал! Господи, помоги!

Никаких чувств. Только холод в спине и боль в пальцах, вцепившихся в руль.

Еще один лихач, обгоняя всех на своем пути, несся мне на встречу. Он заметил меня слишком поздно. Сворачивать было некуда. Если я не уберусь с его пути, погибнут люди. Единственное, что я смогла сделать – вывернуть руль. Как в замедленной съемке я видела, что моя машина пробивает ограждение, и я лечу... В ту же секунду меня обдало жаром, и невидимая волна ударила под дых, как тогда в замке. Это было защитное поле. И сейчас оно меня удержало? По лицу потекло что-то горячее, а тело погружалось в ледяную мглу. Вдохнуть я так и не смогла.

Мамина улыбка и теплая рука на моей щеке…Изумрудная лужайка и россыпь солнечных одуванчиков у ветхого домишки. Глаза, сияющие плавленым серебром… Бархатный шепот: «Моя лея»…

Мозг начал работать, пока тело безвольным мешком, забитым костями и мышцами, находилось где-то в пространстве. Я не чувствовала его. Совсем. Мне не было холодно, не было больно. Его вообще не было. Внезапно, я стала смотреть на себя со стороны. Больничная палата со стеклянными стенами. Мое тело, лежащее на кушетке, мониторы, провода. За одной из прозрачных стен сидел Маргл. На полу, опустив голову на согнутые колени. Странное зрелище: некогда мощный, большой, сильный, сейчас он был уязвимее ребенка. Сгорбленная спина, опущенные плечи, бледное, безжизненное лицо. Неподалеку, грациозно сидя на коридорных скамейках, находилась его сестра. Вымученный вид лица никак не сказывался на ее красоте и величественности осанки. Ее глаза смотрели на брата с такой болью, с таким сочувствием. Неужели этой жесткой женщине не чуждо сострадание?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я не могу на тебя смотреть! Соберись! Я умоляю тебя! — Эриния подошла к Марглу и присела, опустив острые колени на пол. Он лишь поднял глаза, не шелохнувшись.

— Если она не выживет, я тоже уйду. Вслед за ней.

— Она выживет. Ты сделал все, что смог. — Эриния села на холодный белый кафель и обняла брата.

— Она дала мне шанс, и я снова пошел на поводу у своего нетерпения. Я сделал ей больно, — Маргл потер сухие воспаленные глаза, словно вытирая слезы, которых не было.

Эриния молчала. Да и что она могла ему ответить? То, что это ее визит повлиял на меня? Ее угрозы мне и моим близким подтолкнули? А, впрочем, кому я вру? Не она заставляла меня садиться нетрезвой за руль. Моя вина. Ничья больше. И все же, она отлично понимала, что, если о том разговоре станет известно Марглу, для нее это кончится плачевно. Поэтому она запретила говорить о нашей встрече. Такое причинение добра: она угрожала мне, чтобы ее брат стал счастлив. В итоге…

Стук каблуков, эхом отражающийся от стен реанимации, становился громче.

— Ты – Великий Сын Неба, потомок создателей небес и земель! У тебя нет права на слабость. Ты должен принимать свою судьбу с благодарностью и гордо поднятой головой!

Ах! Какая речь! Двуличная женщина, действительно ли она переживала за счастье брата?

Маргл в миг поднялся с пола и к нему вернулось его величие. Лишь потухший взгляд свидетельствовал о ранах на душе.

Нуайя. Глаза, полные слез выражали скорбь и тоску. Как только она увидела Маргла, за считанные секунды подлетела к нему и кинулась к его груди. Она крепко жалась к мужчине, но он был отстранен.

— Мне так жаль… Могу я помочь?

Маргл резко отстранил ее от себя, словно стряхнул пыль с одежды. Несмотря на это, Нуайя продолжала преданно заглядывать в его глаза, готовая стать перед ним на колени и целовать землю, по которой он ступал.

— Зачем ты говорила с ней? — Его тон был груб. Никогда я еще не слышала его голос таким грозным.

— Я не могу смотреть как ты мучаешься! Я хотела, чтобы она приревновала, чтобы из-за этого чувства стала дорожить тобой, чтобы поняла, что не хочет тебя ни с кем делить и согласилась на брак.

— С чего ты взяла, что она не согласна?

Нуайя виновато мельком взглянула на Эринию, которая уже покрылась нервными пятнами. Маргл молчал, но сжатые челюсти и метающие молнии глаза требовали ответа от сестры.

— Брат, она не чужой нам человек! Я думала, это поможет.

Я смотрела на это все и понимала, что хоть на Земле, хоть в других вселенных, женщины играют по своим правилам. Эриния попыталась с помощью Нуайи разжечь мою ревность, Нуайа, в свою очередь, не упустила возможности ткнуть меня носом в ее статус жены. И что-то мне подсказывает, что не ради нашей с ним любви она это сделала.

Маргл, отвернулся от женщин, словно они – пустое место, прильнул к стеклу, и его серебристые глаза стали стеклянными. На бледном лице они смотрелись как два хрустальных камешка. Его губы беззвучно шептали, и я смогла разобрать только: «Живи! Только живи, моя девочка!»

Тишину, длившуюся не больше минуты, прервали всхлипы Нуайи. Она упала, преклоняя колени перед Марглом, прижимаясь щеками к его ногам.

— Умоляю тебя, прости! Не прогоняй меня! Я согласна на все! Я смирюсь со всем, только позволь быть рядом с тобой. Ты же видишь, она хотела убежать от тебя, она не любит, она не твоя!

Эринии уже не было, предвидя ссору, она поспешила уйти.

Маргл брезгливо поднял Нуайю с колен, а по щекам той катились крупные слезы.

— Она не уважает тебя. Она не ценит того, что ты хочешь быть с ней, что ты выбрал ее. Прошу, оставь меня рядом с собой. Я смирюсь с тем, что теперь она твоя жена, а не я, но позволь хоть иногда касаться тебя, любить, проводить ночи с тобой.

И я понимала, почему Нуайа не хочет отпускать мужа. Там действительно было, что терять. Я не могла похвастаться большим количеством любовников, но Маргл не шел ни в какое сравнение с ними. Этот мужчина знал, как сделать хорошо, знал, как убрать почву из-под ног одним только взглядом, что уж говорить о прикосновениях. Но что она только что сказала? «Я смирюсь с тем, что теперь она твоя жена, а не я». Как это? Выходит, что сказав, что Нуайа отступила, Эриния имела в виду развод?

— Как ты смеешь говорить все это? Ты совсем не стыдишься? Ты у ее постели предлагаешь мне такое? Как же я ошибся в тебе!

Нуайя захлебывалась слезами и только кричала «Нет».

— Сейчас же возвращайся домой. Займись делами. И, если образумишься, будем считать, что я не слышал ничего из сказанного тобой.

Нуайя наспех вытерла лицо от слез, и с легким поклоном, поникнув головой, ушла. Маргл разочарованно вздохнув, снова вернул свой взгляд к моей постели и направился в палату.

Как только Маргл подошел, мое летающее сознание вернулось в тело и уснуло.

Глава 17

Пронзительные, печальные всхлипы, громкие и еле слышные, вдалеке и совсем близко. Стонут люди? Не похоже…Чайки? Точно, чайки. Глухой шелест, нарастающий и обрывающийся, повторяющийся раз за разом. Море… Кожа, обволакиваемая легким ветром, покрывается острыми мурашками… Воздух свежий, почти хрустальный, влажный. Я шевелю рукой, но ее словно нет. Что со мной? Где я?

С каждым новым вдохом в меня заново вливалась жизнь. Глаза едва приоткрылись, как все поплыло. Круги, треугольники, волны…сплошная голограмма от которой кружилась голова. Я пыталась сфокусировать зрение, но напрасно, все те же расплывчатые фигуры.

Незнакомые голоса, суета, гомон. Где-то рядом люди, много людей, их язык напоминает… дарский. Почему их так много? В солнечное сплетение просачивается ледяной, склизкий страх, я чувствую его гнилое дыхание, мелкие острые зубы уже на моих ребрах. Он нудно сосет под ложечкой, по капле выпивая меня. И теперь он берет в свои когтистые скрюченные пальцы мое сердце и отрывает по маленькому кусочку. Один за другим. «Ты на чужой планете!» – истошно орет он в мое ухо. Вспышка! И мое тело подрывается на кровати.

Сжатая в тиски, я не могу вдохнуть, сердце разрывает своими ударами грудную клетку. Зрение медленно фокусируется, и я вижу огромное полупустое пространство вокруг себя, высоченные потолки, дверные проемы, в который беспрепятственно смог бы войти любой из дарийцев. Распахнутое окно в пол, а за ним… десятки космических кораблей, рваным кольцом парящих под кучевыми облаками.

В голову ударила кровь, в глазах снова потемнело, горло скрутило в тугой узел, но это не помешало слезам брызнуть из глаз. Невидимая волна, теплая, звенящая, ослабила удушающую хватку, позволив жадно вздохнуть. Маргл.

— Ты проснулась!

В миг он оказался у моей кровати. Как же я ненавижу его! Ненавижу это ощущение рядом с ним! Ненавижу, что нет сил сопротивляться этой любви!

— Тебе больно? Почему ты плачешь?

Я попыталась отстраниться. Сидя в постели, я пятилась назад, подальше от него, но слабое, ватное тело не слушалось. Большие теплые руки, обняли меня, прижимая к твердой мужской груди, а я, вдыхая любимый аромат, таяла, и снова теряла опору.

— Не прикасайся… — получилось неуверенно и тихо. Во мне снова боролись две женщины. Одна боялась этого мужчину, ведь она отчетливо помнила, что он обещал сделать за грубость, проявленную в его адрес. Но ее ненависть была настолько сильна, что было уже все равно. Вторая же умирала без его губ, без нежных прикосновений. Она так и льнула к сильному мужчине, желая растаять в его руках, раствориться в нем.

— Да что с тобой? Посмотри на меня!

Крепкие ладони нежно вытирали мои слезы, а те, словно жаждали ласковых прикосновений, снова и снова катились из глаз. Маргл взволнованно всматривался в мои потерянные глаза, пытаясь найти в них причину этих непрекращающихся слез, неумело приглаживал растрепанные волосы, убирая их от мокрого лица. Сволочь! К чему эти нежности?

— Давай, сделай уже со мной, что хочешь! И убирайся к черту! Я ненавижу тебя! Я не могу больше так жить! — заложенный нос делал слабый голос еще тише, слова застревали на губах.

— Приди в себя! Ты о чем? — Маргл бережно взял мое лицо в свои ладони, и мне пришлось взглянуть на него. Недоумение, беспокойство – вот, что я увидела. Неужели он правда не понимает причины этих слез?

— Ты увез меня, пока я была без сознания! Я не хотела лететь с тобой, но тебе же плевать на мои желания!

Маргл отстранился и с протяжным выдохом взъерошил свои волосы.

— Я понял. — Он нервно зашагал по комнате, подняв голову кверху, будто разговаривал с небесами, — я понял, эта женщина – мое наказанье!

Он вернулся к моей постели и наклонился близко-близко, так, что его горячее дыхание обжигало кожу на моем лице.

— Кара божья! — Он почти что прорычал это, смотря прямо в глаза, не моргая, не отводя взгляда.

Это я что ли кара божья?

Сама не поняла, как оказалась в его руках. Яркий свет больно ударил в глаза, заставляя зажмуриться, а ветер всколыхнул мои распущенные волосы.

— Смотри! — скомандовал Маргл.

Я осторожно открыла глаза. Мы стояли на длинном, широком балконе, едва возвышаясь над песчаным берегом. Бесконечное темно-синее море переливалось бирюзой и платиной, а шумные волны, накатившись на берег, тут же растворялись в золотом песке. Над ним рваным кольцом в воздухе, как в невесомости, покачивались соляры, которые я уже видела в окне. Некоторые из них парили совсем близко к берегу. Их обшивка сияла на солнце, отражая желтыми зайчиками свет на поверхность воды.

— Что ты видишь? — В его голосе было столько нетерпения!

— То, что ты снова притащил меня в место, откуда я не смогла бы уйти!

Руки, держащие меня, заметно напряглись. Впрочем, так же, как и лицо. Маргл с трудом сдерживал себя. Я чувствовала, как гневная тирада застряла на его языке.

— Что ты видишь в небе? — почти сквозь зубы процедил он.

— Космические корабли! — я фыркнула и подкатила глаза. Зачем он спрашивает об очевидных вещах?

— Ты не туда смотришь! — мне кажется, или из его ноздрей повалил пар? — Где Солнце?

Я мельком глянула на Солнце, которое только показалось из-за крыши балкона. Яркие лучи на мгновенье ослепили меня.

— Какого оно цвета?

— Откуда я знаю какого оно цвета, если на него невозможно взглянуть? Желтое, наверное.

— Сколько Солнц ты видишь в небе?

И тут до меня дошло! На их планете четыре Солнца, и на каждое из них можно смотреть незащищенными глазами, ну во всяком случае, Маргл так говорил. И еще, у них есть большое зеленое Солнце, которое иногда прячется за другие, но все же остается видимым. В этом же небе было только одно Солнце. Мое Солнце! Это – моя планета!

Впервые в жизни моя душа ликовала так, что мне хотелось взлететь от счастья высоко-высоко, парить над землей, возвещая миру о своей радости!

— Ты правда меня не увез? — Маргл смотрел с таким укором, что тут же захотелось провалиться под землю. — Так мы на Земле? — Мне нужно было его подтверждение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— На Земле, — губы Маргла недовольно сжались в полоску.

— Спасибо тебе! Спасибо, что не увез меня!

Радость бурлила во мне, выплескиваясь наружу. От переизбытка эмоций я обвила его крепкую шею, обнимая, прижимаясь к нему изо всех сил. Мне казалось, что это лучше, чем слова благодарности. Но Маргл был стоек. На его лице не проявилось ни тени радости.

— Ты действительно так сильно не хочешь улететь со мной?

Голос был спокойным. Слишком спокойным. Он обиделся? Ему неприятно… Я ослабила объятья и расцепила руки. Вот взял испортил такую радость!

— Отнеси меня внутрь. Пожалуйста.

Маргл молча вошел в комнату и положил меня на кровать.

— Я сообщу всем, что ты в порядке, — Маргл избегал смотреть на меня. Да и зачем, от его тяжелого взгляда мне не стало бы легче.

— Кому? — кому я вообще нужна? Кто, кроме моей семьи и Мару станет переживать?

— Ты знаешь, сколько людей беспокоились за твою жизнь? Ты можешь представить, что творилось с ними, пока ты неделю лежала вот здесь, не приходя в сознание?

Я не могла понять, он корит меня? Или пытается донести, что я нужна еще кому-то? Ах, да! Как же я могла не подумать о нем! Сломалась любимая игрушка! Беда-беда-огорчение!

Но это все уже не столь важно. Я снова в доме Маргла, снова в его постели, и нет ни малейшего шанса выбраться отсюда. Как бы я не пыталась противостоять, как бы не противилась тому, что происходит, результат один: я во власти этого человека. И то, что он не добил меня за то, что попыталась избавить себя от него, наверняка, что-то значит. Вот только что?

Ну не верю я в такую любовь! Хоть и сама теряю контроль над своими чувствами рядом с ним, все равно все это кажется мне наваждением, помутнением рассудка, неправдой, игрой, развлечением, да чем угодно, только не любовью.

— Ласточка моя! — Знакомый голос вырвал меня из раздумий.

— Папа?

В комнату робко заглядывал мой отец. Вот уж кого не ожидала увидеть во времена заточения! Убедившись, что я не сплю, он бодро направился ко мне. Следом, рассматривая интерьер, чинно плыла его женушка.

— Слава богу! Мы так переживали!

Папа обнял меня, и я щекой почувствовала его слезы.

— Все нормально, пап. Я в порядке.

— Маргл рассказал, что в тебя въехал какой-то ненормальный, ты не успела увернуться.

Значит вот, как Маргл преподнес ему причины аварии. Интересно, почему он не сказал правду? Побоялся гнева моего отца на свою нерадивую дочь, севшую нетрезвой за руль, или не захотел получить трепку, чтобы отстал от его девочки?

— Неплохо устроилась, я смотрю, — как обычно, жеманная и меркантильная жена моего отца уже прикидывала стоимость интерьера.

Папа, не обращая внимания на нее, продолжал гладить мои пальцы, плечи, словно проверяя, все ли на месте, все ли цело, действительно ли я жива.

— Это чудо, что ты цела! Маргл рассказал все! Я не верю своим глазам, девочка моя! Если бы не ваша невероятная связь… — отец пальцами придавил веки, пытаясь удержать слезы, — как хорошо, что вы повстречались. Фантастика!

Да уж, фантастичнее не придумаешь. Стоит ли рассказать папе, что все проблемы начались как раз после нашей встречи?

— Как Рита? Она не с вами?

— Рита на правах младшей сестренки хозяйки дома строит слуг! — впалые щеки отца налились румянцем, ему явно нравились забавы его младшей дочери.

— Кого строит?

— Дорогая, пусть вы и не называете этих людей слугами, это не отменяет факта, что в твоем распоряжении десятки людей, — мачеха без зазрения совести открывала ящички письменного стола, проверяя их содержимое.

О чем она вообще говорит? Какие слуги, откуда здесь десятки людей?

— Да, дочь! Повезло тебе с мужем! Мы пригласили на свадьбу всех-всех родственников! Я подумал, что ты не будешь против!

Дело принимало скверный оборот. Уже и отец твердит о свадьбе. Когда же его успели обработать?

— Папа, вообще-то я не собиралась…

— Звать столько гостей? Маргл сказал, что мы ни в чем не ограничены. Можем приглашать всех, кого посчитаем нужным. Всех доставят и разместят.

Твою ж мать! Вообще, я хотела сообщить, что не собиралась замуж, но меня перебили. И смысла продолжать не было, потому что папа был очарован моим будущим мужем, а его благоверная уже щебетала о нарядах, которые ей позволили купить для свадьбы.

— Папа, какая свадьба, когда я чуть не умерла? О каком торжестве может идти речь? А если бы я не встала?

—Маргл уверил нас, что с тобой все в порядке! Что тебе нужно всего лишь выспаться. У меня не было причин не доверять ему! Он хороший человек!

Радостные девчачьи визги сбили отца с разговоров о великолепном будущем зяте.

— Умри, злое чудовище! — тонкий голосок моей младшей сестренки грозно прикрикнул на кого-то. За дверью упало что-то большое и тяжелое, и раскатистый детский смех, заполнил пространство вокруг.

— Я спасу тебя, моя принцесса! — С возгласом Маргла дверь распахнулась, и в комнату влетели двое.

Стоя на световой подушке, держа Риту на плечах, в комнату влетел Маргл. Они светились от счастья, глаза Риты сияли, отражая огоньки светового меча, а Маргл, как мальчишка, искренне весело подыгрывал малышке.

— Рори! Моя Рори! — Рита протянула ко мне ручки, и Маргл тут же мягко опустил ее на кровать рядом со мной.

Я обняла мою девочку. Сладкий запах, так пахнут только малыши. Родное тепло, милые пухленькие щечки. Мы обнимались с ней, и не могли оторваться друг от друга.

— Твой айн убил злого аруна, чтобы спасти тебя! Мы вместе тебя спасли! Смотри, какую штуку он подарил мне! — Рита крутила в малюсеньких ручках светящийся меч.

— Ох, не стоило! Это, наверное, слишком дорогая вещь! — наигранно причитала Жанна. Уверена, эта стерва уже прикинула, сколько нового шмотья она прикупит себе, продав подарок дочери.

Да. Обработали мое семейство по полной программе. И если даже отец в восторге от Маргла…

— Пап, мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

Четыре пары глаз уставились на меня, будто я попросила не о разговоре с отцом, а достать Луну с неба. Несколько мгновений все смотрели на Маргла. Неужели ждали разрешения?

— Идем, мой верный друг! Я покажу тебе сокровища, зарытые в саду старого замка! — Маргл игриво подхватил Риту на руки, отчего та беспечно рассмеялась, и став на светящуюся подушку, они выплыли из комнаты.

Жанна уходить не спешила.

— Папа, что происходит?

— Дочь, Маргл все рассказал мне. И я искренне не понимаю, как ты могла отвергнуть его предложение. Я же вижу, что он серьезный, ответственный парень. Только такой сможет совладать с твоим скверным характером. И ты уже не маленькая, пора обзавестись семьей. Сколько ты еще будешь перебирать? А лучше его не найдешь. Это я тебе как мужчина говорю.

— Не ожидала я от тебя. Ладно эта…— та, кого я имела в виду уже нашла какую-то шкатулку с цацками и примеряла заколки, — но ты…Чем тебя подкупили? Я надеялась найти поддержку в твоем лице. Но и ты меня предал. Даже не спросив моего согласия, ты уже выдал меня замуж. За человека с другой планеты.

Правду говорят, что купить можно все, дело только лишь в цене…Никогда не думала, что и отец меня продаст.

— Я думал, что ты у меня уже взрослая, а ты такая же маленькая и глупенькая. Ну почему ты не согласишься с судьбой, пославшей человека, который будет твоей опорой, позаботится о тебе? Неужели, быть независимой важнее, чем вручить себя в руки любящего тебя человека? Скажи, разве ты нисколечко его не любишь?

Люблю? Не понимаю…Не знаю, как любить после этих унижений.

— Разве он сделал тебе хоть раз больно?

— Да, папа, сделал! И не раз!

— Поднял руку? — лицо папы напряглось. Интересно, если бы я ответила «да», стал бы он на защиту дочери перед Марглом?

— Нет. Но больно можно сделать и не распуская рук. Он ломает меня! Он требует подчинения! Требует быть удобной ему!

— Вот и правильно делает! Так и надо с вами!

— И это говоришь мне ты, мужчина, жена которого крутит им как хочет? Выгоняет неродную дочь, лишь бы та не путалась под ногами и не расходовала часть семейного бюджета? Зря я, видимо, надеялась на твою поддержку. За что ты продался?

Папа молча, сдерживая слезы, поспешно вышел. Семеня на высоких шпильках, за ним удалилась Жанна, подмигнув мне на прощанье, словно и не была свидетелем семейной драмы. Она вообще никогда не вмешивалась в чужие разговоры. Судьбы ее не интересовали, только деньги.

Наконец, я осталась одна. Ладони закрыли глаза, в попытке сдержать прорвавшую плотину слез. Меня предали. Я – ничтожество, товар, которым расплатились за свои потребности. Все обернулось против меня. Я спрашивала, каким может быть дно? Так вот же оно! Когда родной отец отказывается от дочери, вверяя в руки абсолютно незнакомого мужчины – это и есть дно!

Глава 18

Знакомый звон сообщил о приближении Маргла. Пока я пыталась привести в порядок зареванное лицо, он уже зашел в комнату и остановился рядом с моей кроватью.

Я осмотрела себя: снова на мне была надета его рубашка. И больше ничего. Интересно, это он нацепил ее на меня? Белье тоже предусмотрительно не надел, чтобы не терять время перед наказанием ослушавшейся? Как долго я тут пролежала без сознания? И что он делал со мной все это время?

Маргл неподвижно продолжал стоять рядом и чего-то ждал.

— Выйди, пожалуйста, — я пыталась быть как можно более сдержанной. Но он даже не шелохнулся.

— Я хочу принять душ и переодеться, если есть что-то, кроме твоей одежды, — даже самой было удивительно, с каким спокойствием я говорила.

Маргл продолжал наблюдать. «Ну и стой как истукан!». Я пошевелила ногами и спустила их на пол.

— Куда ты собралась? Ты еще слишком слаба.

— Я сказала тебе, что хочу в душ.

— Я помогу тебе, — и Маргл приготовился взять меня на руки.

Опасаясь своей неадекватной реакции на его прикосновения, я попятилась назад, подальше от его рук.

— Я хочу сама принимать душ. Мне не нужна ничья помощь.

Судя по скачущим желвакам, Маргл злился. Очень злился. Но отошел. Сделал шаг назад и скрестил руки на груди. Интересно, этот жест должен был означать, что он не собирается касаться меня?

— Я ухаживал за тобой, пока ты была без сознания. Ты стесняешься меня?

Боже! Такой позор на мою голову! Не хватало, чтобы он из-под меня горшки выносил. Даже щеки беспощадно вспыхнули, выдавая мои мысли.

— Любовь, знаешь ли, не только поцелуи, но еще и забота, — с лицом доктора любовных наук Маргл вздумал прочесть мне лекцию о настоящей любви. Ох! Лучше б ты молчал.

— Это у вас семейное развлечение, заботиться? Ты, сестра твоя… еще родственнички есть? А! Жену забыла! И все обо мне заботятся! У меня ваша забота поперек горла стоит!

Распаленная своей речью я вскочила с кровати. Но не ступив и шагу, рухнула на пол. Попытка удержаться за крошечный столик, стоящий у изголовья, звоном бьющегося стекла сообщила о моем провале. Ватные ноги не удержали меня. От неожиданности падения я даже не успела подставить руки, ударилась головой, да так, что аж зубы клацнули. Ка-а-ак бо-о-ольно!

На шум сбежались люди. За дверью слышались голоса, беготня, возня. А я, маленькая и слабая, лежала на полу, в ногах огромного сильного мужчины, не в силах даже пошевелиться. В дверь постучали, и не дождавшись приглашения, вошли. Эриния! Легка на помине.

Я попыталась сесть, но сил не было даже на то, чтобы оторвать голову от пола. В глазах снова плыло. А по мышцам медленно растекалась тягучая лава ненависти, ко всему живому.

— Что происходит? — эта дрянь подбежала ко мне и непонимающе водила глазами то на меня, то на брата. Маргл стоял неподвижно.

— Я тут как раз рассказывала, как ты собиралась сделать из меня привокзальную шлюху! — Шах, сука! Посмотрим, как ты выкрутишься.

Эриния поджала губы и покрылась красными пятнами. Маргл не реагировал.

— Опомнись! Ты что несешь? Я прощаю тебя, учитывая твое состояние, — дрожащий, сбивчивый голос подтверждал, что она засуетилась, — Маргл, она сильно ушиблась головой. Я не понимаю, о чем она говорит.

— Выйди! — он рявкнул так, что тело непроизвольно сжалось в комочек, а по спине пробежали ледяные мурашки. Я зажмурилась, чтобы не видеть его ярости.

Секунда, и я снова в его руках. Сопротивляться нет сил. Да мне и не хочется. Будь, что будет. Я попала в их лапы, и мне от этого уже не избавиться.

Он усадил меня в пустую ванную. Не бросил, но и не был аккуратен. Холодный металл обжег бедра. Пока он закатывал рукава своей рубашки, его глаза испепеляли меня. Он взял в руки душ, нажал кнопку, и меня окатило ледяной водой. Я хватала воздух, но струи били мне в лицо, попадая в нос, рот, заставляя не дышать и не кричать. Все тело покрылось гусиной кожей, было холодно, больно, обидно. Я отворачивалась и пыталась вздохнуть, но рука Маргла беспощадно продолжала меня мучать. Мокрые волосы липли к щекам, глазам, мерзкая мокрая рубашка приклеивалась к коже. Меня трясло от холода. Я спрятала лицо в коленях, укрыв руками голову, и проклинала тот день, когда эти дьяволы коснулись Земли.

И вдруг, мне стало все равно. Ни обиды, ни боли, ничего. Вакуум. Горячие слезы стекали по лицу, смешиваясь с ледяными каплями душа. Но их хватало, чтобы я уже не чувствовала холода. Внутри стало так тихо, спокойно, безразлично.

Жарко. Я открыла глаза в полутемном помещении, тускло освещенном красными лампами. Сухой горячий воздух пах елью. Мы сидели на нижней полке в сауне. Я и Маргл. На была все та же рубашка, которая почти просохла и больше не облепляла мое тело.

— Ты пришла в себя?

— Иначе снова бросишь меня в ледяную воду? — я отвечала тихим равнодушным тоном. А мне и правда было уже все равно.

Резким движением он развернул мое лицо к себе, удерживая за подбородок.

— Я хочу поговорить с нормальной адекватной женщиной, но вижу перед собой истеричку. Я подожду, когда ты окончательно придешь в себя и мы сможем поговорить.

— Я не хочу. Неужели, ты до сих пор не понял?

Я почувствовала силу в ногах, и у меня даже получилось встать. Наверное, контрастные процедуры помогли. Держась за горячие деревянные стены, я поплелась к выходу. Маргл меня не трогал. Но я чувствовала, что он идет следом.

Последние два шага я сделала по инерции и рухнула на кровать. Только моя щека коснулась мягкого матраса, как свет погас. Я уснула.

— Моя лея… — Теплое дыхание и нежный, словно касание крыльев бабочки, поцелуй в плечо. Я вдохнула любимый аромат и узнала в нем моего мужчину. Это Маргл.

— Я так соскучился, — и снова легкий поцелуй.

Странно. Так тихо вокруг. Как в облачке из блестящей пыльцы…

— Идем, — ласковый шепот уносил почву из-под ног. Мне было все равно куда идти. Главное, ОН со мной.

Я не сопротивлялась. Мне было хорошо рядом с ним, с человеком, который был моей частичкой. Я чувствовала нашу связь, невидимую никому другому. Я даже видела те мерцающие ниточки, которые притягивали наши души и тела друг к другу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Маргл вложил мою ладонь в свою, и мы прошли сквозь искрящийся портал, похожий на водоворот голубой воды с растворенными в ней серебристыми блестками.

— Почему мне не страшно?

— Потому что ты спишь, моя лея…

Через мгновенье я лежала на чем-то мягком, пружинистом, но внешне напоминающем камень. Маргл не спеша, словно хищник, гипнотизируя взглядом, двигался ко мне. Остановившись у моих ступней, он ме-е-едлеено присел на колени. Маргл смотрел в глаза, не отводя взгляда, а я завороженная его игрой даже не помышляла о побеге.

Горячие ладони накрыли мои щиколотки. Молния пронзила позвоночник, заставляя вздрогнуть и замереть. Но тепло, испускаемое его ладонями, обволакивало мышцы, даря расслабление. Воздух с шумом покинул мои легкие, и невольно вырвавшийся стон всколыхнул тишину. Грудь трепетно поднималась и опускалась, свидетельствуя о нарастающем возбуждении.

Маргл слегка продвинулся вперед, и его рука скользнула вверх по оголенной ноге, остановившись у колена. Он обвел его по кругу и запустил руку вниз, нежные пальцы пробежались по чувствительной коже на сгибе, и нога непроизвольно дрогнула.

Легкая улыбка скользнула по его губам. Мужчина был доволен моей реакцией. Он медленно наклонился и поцеловал колено. Прикосновение его губ дурманило, как хмельной напиток кружил голову. Словно это были не поцелуи, а уколы концентрированного блаженства.

Он покрывал мои бедра легкими, но горячими поцелуями, не стремясь скорее пробраться к сокровенной точке, не пытаясь разъединить мои сомкнутые ноги. Просто ласкал губами, щекотал теплым дыханием, и тут же увлажнял легким касанием языка. А я понимала, что уже полностью завишу от него. Что пружинка внизу моего живота только и ждет, когда его пальцы доберутся до заветного местечка, чтобы выстрелить, унося остатки моего разума.

И вот он уже сидит на моих голенях, сдерживая непроизвольные движения ног. Его руки мягко, но уверенно скользят по внешней стороне бедра, ныряют под рубашку, слегка задрав ее края, и останавливаются, сжимая бока ягодиц. Место, где соединяются мои крепко сведенные ноги обжигает его огненное дыхание.

Нет сил подавлять стон удовольствия. Я вздохнула так громко, не стыдясь и не пытаясь сдержаться. Спина выгнулась в сладкой судороге, а мужские руки уже поддерживали поясницу, покрывая поцелуями кожу живота, сквозь полоску расстегнутых половинок рубашки. И с каждым поцелуем кожа становилась все чувствительнее. Каждое прикосновение превращало ее в маленький вулкан, который взрывался и растекался кипящей лавой.

Внутри пульсировало одно желание: «Только не останавливайся!»

Рывок и пуговицы рассыпались в стороны, скатились по камням, звонко отскакивая от твердой поверхности. А я лежала перед моим мужчиной, неприкрытая и возбужденная. Мое тело кричало о желании!

Настойчивые пальцы уже щекотали соски, а мои стоны становились приглушённее и протяжней. Тело трепетало и тянулось к нему, к мужчине, возносившему меня на небеса. Я желала соединиться с его телом, раствориться в нем. И как только мужские пальцы скользнули по животу, бедра бесстыже раскрылись ему навстречу.

Рука скользнула во влажные складочки, заставляя замереть от удовольствия. Довольный мужчина рычал, покусывая мои ключицы, а я замирала от предвкушения сладкой развязки.

Пальцы дразнили, кружа вокруг клитора, но не касаясь его. От негодования я хныкала, требуя нужной ласки. Но пальцы продолжали играть, вынуждая подмахивать бедрами, чтобы пальцы, наконец, коснулись главной точки.

В диком исступлении я поймала губы Маргла, такие полные, сочные, горячие. Я посасывала их, проникала языком в его рот и желала его еще сильнее. Брошенная грудь все также настойчиво требовала ласки, и я уже терлась твердыми сосками о мужчину. Мне было мало этих ласк. Мое тело требовало большего! Требовало ощутить мужчину внутри.

Словно считав мои мысли, пальцы Маргла тут же скользнули внутрь меня на всю глубину, находя все известные и неизвестные точки удовольствия, а язык, вторя движениям руки, беспощадно вторгался в мой рот. Я задыхалась от возбуждения, жар, дрожь разбегались по телу, но разрядки так и не наступало.

— Я хочу тебя! — пересохшее горло не давало возможности говорить. Но тяжелое мужское тело, тут же накрывшее меня, доказало, что он расслышал мою просьбу.

Я затаила дыхание в ожидании долгожданного наполнения. Теплая и нежная кожа скользнула по моим складкам, собирая на себя тягучую смазку. Блестящая от моих соков головка двигалась вверх, вниз, возвращалась к клитору, и мягко массировала его. Я была не в силах больше ждать, и в момент, когда его пенис заскользил вниз, я двинулась ему навстречу. Он вошел в меня на пару сантиметров и остановился, пытаясь понять мою реакцию. Я выгнулась, давая понять, что границ больше нет.

Хриплые стоны срывались с моих губ с каждым его толчком. Он двигался медленно, растягивая удовольствие, а я жалась лоном к его паху, сосками к его груди, чтобы чувствовать его каждой клеточкой, и внутри, и снаружи.

Сладкая истома накрыла тихо, без содроганий. Меня вознесло на небеса, и слезы счастливой развязки потекли из глаз. Маргл, чувствуя сокращения вокруг своего члена, удовлетворенно стонал, а я не могла шевелиться, расслабленная после оргазма.

Я нежно гладила его спину, целовала плечи, грудь, лицо, счастливая и спокойная, а мужчина продолжал двигаться внутри меня.

Постепенно его движения становились резче, размашистей, и моя страсть снова пробуждалась. Руки уже не скользили по мужской спине, а впивались ногтями в кожу, тихие постанывания снова переходили в крик возбужденной самки, требующей от любовника еще больше огня.

То, как он смотрел на мое раскрасневшееся лицо, возбуждало еще сильнее. Он выпивал с моих распухших губ каждый стон. Но вот его губы сменились на палец, который поглаживал их, иногда соскальзывая внутрь горячего рта, чтобы коснуться языка. И только сейчас я поняла, чего мне не хватало! Я хотела его член, хотела попробовать его на вкус, хотела его сосать, как самую вкусную конфету на свете, захлебываясь собственной слюной. Но сейчас вместо члена был палец. Я обхватила его губами и втянула внутрь, до самой глотки. Реакция Маргла была однозначной: ему это доставляло удовольствие.

Я повернула голову так, чтобы палец уперся в мою щеку, выпирая изнутри, чтобы этот бугорок на моей щеке заводил смотрящего на всю эту пошлость мужчину еще сильнее. Я двигалась так, чтобы кончик пальца ударялся о щеку, а язык жадно вылизывал его ствол.

Движения Маргла становились четче. Он с животной страстью врезался в мое тело, не сводя глаз с моего рта, так жадно сосущего его палец, и приближался к концу нашей сладкой оргии.

Сперма обжигающими струями растекалась по моему влагалищу. Именно этого ощущения мне не хватало, чтобы кончить второй раз. Я снова сокращалась, будто выжимая из пениса последние капли эякулята внутрь себя, пока Маргл склонился над моими губами, и снова не сводя глаз наблюдал за тем, как мне может быть хорошо.

Это стоило того, чтобы повторить!

Умиротворенные и счастливые, растворенные друг в друге, мы лежали все на том же камне, взявшись за руки. Маргл нежно щекотал мою ладошку, а я наслаждалась накрывшей меня негой. Вокруг нас высокие каменные стены вздымались к восхитительному сиренево-оранжевому небу, словно мы находились на дне узкого ущелья. Коричнево-красные скалы, усыпанные кристалликами кварца, сияли, освещаемые серебристым солнцем.

— Мне кажется, я здесь уже была…— мой голос отражался тихим эхом.

— Нет, пока нет, моя заря. Но ты уже видела это место на фотографии.

Я вспомнила. Маргл присылал фото, сделанное именно с этого места. Вот только…

— Где же Тарра?

— Она ушла... Ты увидишь ее через 7 земных дней. Своими глазами.

— Как?

— Мы прилетим домой.

Домой…

— Мой дом на Даре?

— Да, любовь моя, теперь твой дом там. Наш дом.

— А ты? Ты всегда будешь со мной?

— Конечно! Теперь я без тебя никуда. Ты – моя жизнь.

Как же хорошо…Я рисовала бессмысленные узоры на груди любимого мужчины, а он даже не пытался скрыть блаженную улыбку.

— Тарра… она такая же красивая, как та сфера, что ты подарил мне?

— Та сфера была ее маленькой копией. Кстати, где она? Я не заметил ее в прошлый раз?

— Она разбилась…

— Как?

Маргл напрягся, даже чуть привстал, вынуждая меня отстраниться, и вперил свой взгляд в меня. Почему он так напряжен? Ведь в этом сне так приятно… Я лениво, прикрыла тяжелые веки, вернула голову на его грудь, искренне не понимая причин его беспокойства. Ну разбилась, и что с того?

— Я, кажется, волновалась, и ударила по ней. Она вспыхнула и раскололась на мелкие частички, — я с трудом подавила зевок. Неужели во сне тоже может хотеться спать? — Ты злишься на меня?

— Это невозможно!

Чего это невозможно? Злиться на меня или разбить сферу? Очень даже все возможно. И зачем он так нервничает? Мы же спим…

Маргл на несколько мгновений задумался, нахмурив брови. Потом бережно коснулся моих волос и поцеловал в лоб.

— Спи, моя лея. Увидимся завтра.

И все исчезло.

Глава 19

Еле слышный, но настойчивый стук в дверь вынудил открыть глаза. В щель приоткрытой двери просунулась голова молоденькой девушки лет пятнадцати в белом чепчике.

— Динлингидарлея!

Динлин что?

Девушка уже катила круглый столик на колесиках к моей кровати.

— Ты кто такая?

Она в ответ лишь улыбалась и продолжала движение. Дарийка. Точно дарийка: высокая, сероглазая, только волосы почти черные, хотя, у большинства из них волосы русые.

— По-русски говоришь?

Милашка улыбалась в 32, но ни черта не понимала. Ладно. Поговорим на ее языке.

— Ты на какой планете? — я попыталась быть как можно более строгой.

— На Земле.

— Верно. Поэтому, говори так, как говорят земляне.

— Я не знаю ваших языков. Плохо знаю.

— Твои проблемы. Выйди из комнаты. И забери это.

Я кивнула на столик с накрытым завтраком.

Дарийка в миг бросилась на колени передо мной, и из глаз покатились крупные слезы.

— Не прогоняйте! Я выучу ваш язык, только не гоните! — она причитала и кланялась в пол, будто грехи отмаливала. Сумасшедшая!

— Ладно, чего тебе? — Пришлось продолжить на дарском.

— Динлингидар велел отвезти вам завтрак.

— Кто? — такую абракадабру я слышала впервые.

— Динлингидар, ваш айн.

Ах вот оно кто!

— Маргл?

Та лишь закивала и, складывая ладошки у сердца, продолжала повторять «динлингидар».

— Передай этому благодетелю, что я не голодна. Можешь идти.

— Нет! Нельзя! Вы должны позавтракать. Он приказал мне накормить вас! — Девушка снова испуганно смотрела на меня, готовая зареветь. И стала раскладывать приборы. — Динлингидар велел, чтобы я не выходила из комнаты, пока тарелки не будут пустыми.

Видит бог, как мне хотелось перевернуть этот стол! Я даже представила картину: тарелки летят через всю комнату, бьются вдребезги о стены, мелкие кусочки разлетаются по комнате и со звоном падают на пол, разноцветные брызги на стенах, потолке, и все это в слоумо! Красота! Но…наверняка, это не фарфор, а что-то небьющееся, так что феерического звона не получится. Да и пугать девчонку не хотелось: и так трясется вся, и ненавижу, когда ревут.

И только сейчас я заметила, что лежала не там, где уснула. Вчера я упала поперек кровати, и не помню, чтобы переползла к изголовью. Несколько подушек были уложены под мою голову, ноги прикрыты легким покрывалом. Не думаю, что эта девчонка таскала меня по кровати. Опять он!

Я попыталась встать, и к моему изумлению, сил у меня оказалось больше, чем вчера. Все равно голова кружилась, а ноги пружинили от слабости. Я поплелась в ванную и приказала девчонке следовать за мной вместе со столиком.

— В уборную? — она удивлялась, но шла.

После того, как вся еда с тарелок была смыта в канализацию, я сказала, что она может быть свободна. И пока не выучит мой язык, видеть ее я не желаю.

— Но, если спросят…

— Скажешь, что я съела! Все! Уйди.

Ее слезы и дрожащие руки выводили из себя. Надеюсь, она нескоро вернется. И пусть скажет «спасибо», что эти тарелки не полетели в нее. То же мне! Приказали ей. Динлин как там его!

Я осталась одна. Завтрак, конечно, зря не съела, но идти на поводу у этого мерзавца я не собиралась. Объявлю ему голодовку, пока не отпустит меня домой. Хотя, не уверена, что долго протяну, а он такой же упертый как я.

Мой взгляд упал на отражение в зеркале. Спутанные волосы, сбившиеся в волнистые пряди, бледное лицо, его рубашка… И тотчас меня бросило в жар. Перед глазами замелькали картинки воспоминаний, как вчера он поливал меня из душа ледяной водой. А сегодня завтрак прислал, сволочь!

Я опомнилась, когда почувствовала дикую боль. Я рвала волосы, пытаясь расчесать их, но сбившиеся пряди не поддавались, расческа путалась, и ее отломанные зубцы застревали в волосах. Ненавижу! Ненавижу!

Бессмысленно пытаться расчесать этот кошмар. Я скрутила волосы в узел и со всей злостью швырнула сломанную расческу в мусорный контейнер.

— Моя фурия опять чем-то недовольна?

Маргл входил в комнату.

— В наших отношениях прогресс: была лея, стала фурия. Надеюсь, еще неделя, и я стану бывшей.

Я, пнув ногой стоявшую на пути банкетку, задыхаясь и почти без сил, поплелась к кровати.

— Станешь. Но не бывшей.

Маргл присел на край стола и сложил на груди руки. Он улыбался, а меня передергивало от его довольного лица.

— Ты позавтракала?

Я демонстративно накрылась с головой одеялом. Пусть убирается ко всем чертям. Не хочу его видеть.

— Тогда, у тебя должно быть достаточно сил для прогулки.

— Я сплю.

Сильные руки подхватили меня, потуже замотали в одеяло, и перекинув через плечо, Маргл понес меня на выход.

Да чтоб его разорвало! Я даже шелохнуться не могла, а висящая внизу голова стала кружиться еще сильнее.

— Тебе нужно приходить в форму. Прогулки – в обязательной программе. Так что, придется немного поработать ножками.

Я даже не видела, куда он меня несет. И на каждую жалкую попытку вырваться, ответом был шлепок по попе.

Наконец, он снял меня с плеча и усадил на мягкую поверхность. Я не могла отдышаться, словно это я пару километров тащила кого-то на себе. Рывками я пыталась распутать одеяло, удерживающее меня словно в коконе, но оно не поддавалось, а я теряла последние силы.

— Я вот думаю, помочь тебе, или дождаться, когда ты, наконец, поймешь, что таким образом проблемы не решаются. Никакие.

Мне хотелось выругаться на него всеми браными словами, которые я только знала, но последствия… В общем, методы его дрессуры работали. Я уже начала следить за языком.

— А я думаю, что тебе доставляет удовольствие следить за тем, как я мучаюсь.

И все же, этот изверг помог мне размотать одеяло!

Морской ветер захлестнул своей свежестью. Я сидела на песке у моря, и волны, накатывая на берег, почти касались моих ног.

— Зачем ты притащил меня сюда? Опять кинешь в воду?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я сказала, и тут же пожалела: зря я подкинула ему идею очередного издевательства. Хотя с его богатой фантазией на изощренные наказания мои подсказки были излишни.

— Тебе нужно приходить в форму. Ты неделю лежала, твои мышцы ослабли.

Позади меня был настоящий тренажерный зал под открытым небом. И Маргл уже начал разминаться. Черта с два я встану с этого места!

— Вот именно! Я неделю назад чуть не погибла. Странно, что на мне ни следа. Мне трудно дышать, не то что мышцы тренировать.

А ведь на мне действительно не было ни царапины. Я помню боль, пронзившую до самой макушки, помню глухой хруст костей в районе грудной клетки. Скрип покореженного металла, крики. Разве эта авария могла не оставить за собой последствий?

— Твое тело в полном порядке. Так что давай, присоединяйся.

Маргл снял с себя белоснежную майку, оголив точеный торс, подпрыгнул к перекладине и стал подтягиваться. Невозможно было оторвать глаз от его напряженных мышц, подсвечиваемых солнцем.

— У меня нет сил. Не буду.

— Как это нет сил? Ты же съела свой завтрак?

Я отвернулась, чтобы он не видел следов лжи на моем лице. Ну и еще, чтобы не пялиться на его живот с такими сексуальными кубиками.

— Это специальная еда. Ее состав разработан для быстрого восстановления уровня энергии в организме. Через десять минут ты уже должна была быть полна сил.

Он продолжал упражнения, а его дыхание даже не сбилось. Теперь он был развернут спиной, и отжимался на брусьях. Огромная спина с напряженными мышцами стала казаться еще больше. Хотелось провести пальцами по этой смуглой коже, очертить каждый бугорок, почувствовать, как твердые мышцы перекатываются под моими пальчиками… Усилием воли я заставила себя отвернуться.

— К вопросу об аварии…

Маргл ловко перекинул ноги через брусья, соскочил на песок и за несколько шагов был уже рядом. Он сел на песок напротив меня, а я заставляла себя смотреть ему в глаза, но взгляд то и дело срывался на его обнаженный торс, начинающий покрываться мелкими капельками пота, от чего кожа блестела и так манила лизнуть ее.

— Зачем ты это сделала?

— Я не хочу говорить об этом.

— Но тебе придется объяснить. Зачем?

Что мне сказать ему? Кого обвинить? Конечно, мне хотелось повесить всех собак на него и его стервозную сестренку, но по совести…виноватой была я. Я не нашла сил противостоять им. Я пошла по пути наименьшего сопротивления. Мне почему-то подумалось, что алкоголь сможет решить эту проблему.

— Я хотела быть свободной…— это все, что я решила сказать ему.

Он долгие секунды всматривался в мои глаза. Молчание затягивалось, а я пыталась понять, о чем он думает.

— Я дал тебе свободу в то утро. Отпустил тебя. Ты ушла и натворила дел, которые мне с большим трудом удалось исправить. А если бы я не смог? Если бы я не успел?

— О чем ты?

— Я поставил силовое поле, но ты пробила его. Не понимаю, как, потому что это невозможно! Ты вылетела за ограждение и упала с моста в реку. Не знаю, каким чудом я успел вытащить тебя живой из воды. Ты не подавала признаков жизни, но я чувствовал, что ты жива. Моя энергия исцелила твое тело за день. Остальные шесть ты неподвижно лежала… Будто твоя душа решала, стоит тебе вернуться, или уйти. Так что твое тело здорово.

— Душа больна.

— Но ты вернулась. И теперь, зная, каких глупостей ты можешь натворить, я не отпущу тебя ни на шаг. Я не дам тебе свободы. Пусть ты будешь ненавидеть меня, проклинать и лишишь своей любви, но я буду всегда рядом.

Интересно, это можно было считать признанием в любви? Или это больше походит на констатацию моей глупости?

В некоторых вещах он был прав. Видимо, я и правда обладаю недалеким умом, раз устроила такую аварию. Мое тело было здорово, разве что обессилено, и ему нужна была энергия. Но стоило ли пытаться объяснить ему причины, которые стали катализатором моих бездумных действий? Мне казалось, что мужчина должен был понимать их сам.

— И что дальше?

— Дальше ты прекратишь мне лгать. А сейчас вставай!

Высокая фигура Маргла возвышалась надо мной, закрывая солнце.

Он не предлагал своей помощи, а у меня не было сил подняться на ноги.

— Вставай, я жду.

— Я хочу остаться, — ну не скажу же я ему: «Возьми меня на ручки!»

— Ты должна ходить! Иначе так и останешься немощной, как старушка.

Старушка? Ах, он мерзавец!

Благодаря всплеску адреналина я смогла подняться, но голова тут же закружилась, и я ухватилась за его руку. Маргл делал вид, что не замечает моей слабости. Ладно. Раз так, сама пойду.

Я медленно, на ватных ногах прошла по зыбкому песку метров двадцать, но, когда увидела перед собой лестницу в полсотни ступенек мой азарт тотчас пропал. Их я точно не осилю.

Этот гад опять издевается! Ну и пусть. Сяду здесь. Не оставит же он меня одну! Так и сделала.

— Надо наказать повара, — Маргл присел рядом и искоса поглядывал на меня.

— Повар тебе чем не угодил?

— Он приготовил еду, которая не соответствовала моим требованиям.

— Нормально он все приготовил, — еще не хватало, чтобы невинного человека наказали. Но признаваться я не спешила.

— Тогда горничную. Может она что напутала.

— Никто ничего не путал. Я не завтракала. Выбросила все, — смысла дальше пытаться убедить его в том, что завтрак был съеден, не было.

— Ну вот! Теперь ты поняла, что врать не стоит? Я всегда знаю правду. Ведь, если бы ты съела завтрак, то была полна сил!

Ярость закипала внутри меня. Он таки вынудил меня признаться. Так нечестно! Он сыграл на моей совести!

Комок стал в горле и слезы обожгли глаза. Такое бесшумное рыданье. Словно глухонемой человек орет о своей боли. Опять он победил.

— Десять ступенек сама.

Нет уж. Я не позволю ему наслаждаться этим шоу. Или пусть несет меня на руках, или останусь здесь.

— Не пойду!

Я насупилась, надула губы и скрестила руки на груди.

— Могу попросить принести тебе еду сюда.

Я взглядом послала его ко всем чертям и отвернулась.

— Как хочешь, тогда я пошел. Вот отсюда ты сможешь связаться со своей горничной, — он достал из кармана маленькое устройство, поднялся на десять ступеней, положил его и ушел. Ушел!

— Ааааа! — я заорала так, что, кажется, сорвала голос.

До заветной кнопки я все же доползла. Вот только не для того, чтобы вызвать горничную. Я взяла первый попавшийся камень и била, била им по кнопке, представляя, что это голова Маргла и я делаю из нее лепешку. Я вымещала всю свою злость на этой маленькой черной коробочке. Да как он смеет издеваться надо мной? И когда от устройства осталась только пыль, я с чувством исполненного долга прекратила эту казнь. Легче, правда, стало ненадолго.

Маргл.

Я стою чуть поодаль и наблюдаю, как моя любовь, моя большая маленькая девочка, из последних сил уничтожает коммутатор. Наверняка, представляет, что на его месте – я. Я не могу отойти дальше, ведь, если ей станет плохо, если у нее закружится голова, потому что эта вредина не съела свой завтрак, я должен успеть прийти на помощь, не дать ей упасть.

Кто бы мог подумать, что я, Сын Великой Династии, командир сотен тысяч воинов, буду стоять за деревом как подросток и наблюдать за пигалицей, ради которой готов жизнь отдать. С ее появлением я понял, что значит жить по-настоящему, с ее потерей я понял насколько она дорога мне.

Мне досталась точная копия меня: упертая, независимая, гордая, сложная. И, черт возьми, мне начинает это нравиться. Это не те серые мышки, что пытались скрасить мое существование до встречи с ней. При всем уважении к тем женщинам, теперь точно знаю, что они не стоили и ее мизинца. Они были слишком просты, слишком одинаковы, слишком предсказуемы, слишком меркантильны и жадны до власти, которая попадала в их руки, только стоило стать моей спутницей. Жизнь с ними была похожа на разговор слепого с глухим: я искал любви, они искали признания.

Встреча с НЕЙ как удар молнией о сухую землю, расколола жизнь надвое, создавая огромную пропасть между прошлым и настоящим. Прошлым, в которое не хочется возвращаться даже мысленно, потому что там не было ее. Настоящим, которое наполнено моей любимой девочкой, женщиной, от которой я не могу оторваться, что даже в снах прихожу к ней. В снах она моя, вся, безоговорочно. На яву пытается быть отдельной от меня. Но я добьюсь своего, она поймет, поверит, что мы части целого.

Она влезла в мою голову и прочно обосновалась там, закрыв на щеколды, засовы и замки все двери, заткнула все возможные щели, в которые раньше могли проникнуть мысли о других женщинах. Такие как она бывают лишь раз… Она изменила меня, мою жизнь, мои мысли.

Хочу ее трогать, хочу ее нюхать, хочу пробовать на вкус, не выпускать из рук, из вида. Хочу смотреть в глаза нашим детям, и целовать их розовые пухлые щечки, так ароматно пахнущие ее молоком.

Аврора умеет любить, это чувствуется в ее прикосновениях, в ее поцелуях, во взгляде. Вот только она как запуганный зверек, прячется от чувств и боится признаться в них даже самой себе. Кто же так обидел тебя, моя лея? И смогу ли я вернуть веру в это любовь, уверенность, что счастливой можно быть в паре, в паре с человеком, предсказанным судьбой? Я буду стараться. Я докажу тебе, что ты можешь меня любить, не боясь быть обиженной, брошенной, забытой. А мое счастье зависит от тебя. От блеска твоих глаз, от сладости твоих губ, от нежности твоих прикосновений, от времени, которое ты решишь потратить на меня, от шепота, которым ты станешь говорить о своей любви.

После знакомства с ее семьей, после долгих рассказов ее отца о ее детстве, юности, она открылась для меня с совершенно другой стороны. Ранимая, но смелая, ласковая, но дерзкая, тихая, но бесстрашная. Немало времени пройдет, пока я научусь жить с коктейлем этих характеров в тебе. Но я готов потратить это время, я ждал тебя намного дольше. Отец сказал, что требованиями от тебя ничего не добиться, чем больше сила, тем сильней сопротивление. Только обсуждения, только просьбы, и ты уже сама не замечая идешь на встречу. Никогда не думал, что для девушки могут быть настолько важны эти разговоры, важно то, как мужчина выражает свои чувства к ней. Никогда не понимал, зачем слова, если по поступкам и так все ясно. Но для Авроры это важно, и я готов говорить об этом. Только бы она выслушала.

Вот она идет мимо, а моя голова кружится от ее красоты. И даже, если сейчас она злится, а в глазах грозное предупреждение «не влезай, убьет!», а мое воображаемое полумертвое тело, после казни на лестнице волочась по земле, тащится за ней следом, я готов терпеть это, уверенный, что вечером она станет моей милой и ласковой маленькой леей. За то чувство свободного падения, которое я испытываю рядом с ней, я готов на многое.

Глава 20

Фыркая и пуская искры, я таки добралась до единственного здания в округе. Это был трехэтажный старинный особняк, отделанный светлым мрамором, спрятанный от палящего солнца под кронами вековых платанов.

— Где моя комната?

Перепуганные дарийки в чепцах разбегались от меня как от кометы, несущей на своем хвосте конец света. А я продолжала нестись по длинным коридорам, шлепая босыми ногами, и в рубашке с чужого плеча.

— Динлингидарлея! — опять эта плакса.

— Я сказала тебе не приближаться, пока не выучишь мой язык.

Двухметровая дылда стояла на трясущихся ногах, пока безумный клоп, то есть я, отчитывал ее.

— Я проведу вас, моя Динлингидарлея, — она пролепетала это таким тоненьким голосочком, и я поняла, что слегка перегнула палку с криками. Надо учиться контролировать свой гнев.

И опять этот набор звуков.

Без сил я упала в кресло, как только вошла в свою комнату. Мышцы на ногах дрожали и немели, легкие не могли набрать достаточно воздуха, чтобы отдышаться. Я зажмурилась и поджала губы, чтобы снять остатки напряжения, но чья-то рука обхватила мою щиколотку.

Дарийка. Это несуразное чудо уже притащило таз, наполненный водой, и собиралось мыть мне ноги.

— Ты ненормальная? — девушка, не обращая внимания на вопрос, продолжала поливать мои ступни водой из медного кувшина. — Убери руки! С ума сошла? Еще мне девчонки ноги не мыли!

— Что вы! Это такая честь!

Ну точно больная! Мыть ноги чужому человеку для нее честь!

Пока я препиралась с этой, пытаясь убрать ее цепкие руки с моих ступней, вторая уже катила столик с едой.

— Где вы желаете обедать, Динлингидарлея?

О-о-о! Это невыносимо!

— Может быть на балконе? Погода чудесная.

— Вас обеих прислал Маргл?

Те гордо кивнули.

— Доконать меня решили? Уйдите, от греха подальше! — быть вежливой абсолютно не хотелось.

И уже ревели двое. С причитаниями на дарском и слезами с жемчужину. Театр абсурда, ей-богу.

— Ладно. Только не войте. Что вам надо?

Девушка, доставившая обед, в секунду оказалась рядом, и у моих ног, опущенных в таз, сидели уже двое.

— Динлингидар оказал нам великую честь служить его лее.

Так. Служанки значит. Утром была одна, теперь двое. Интересно, Нуайе скольких он выделил?

— Ты доложила, что я не съела завтрак? — я уставилась на первую.

— Что вы? Как я могла? Вы защитили меня, не прогнали, я бы не посмела.

Может она и врет, конечно, но весьма убедительно.

— Но, Маргл узнал.

При его имени они встрепенулись и приложили руки к сердцу.

— Динлингидар…Что это значит?

— Великий Сын Неба планеты Дар, с гордостью, словно зачитывая торжественную речь, ответила вторая.

Где-то я уже это слышала...

— И чем же он такой великий?

Девушки снова приложили руки к сердцу.

— Он защитник Тареса, Лактики и Мираны, сын Великого Вимана и брат Великого Герда.

Отлично! Теперь-то мне все стало ясно. Из этого набора слов я только поняла, что он защитник, сын и брат. Про лактики-виманы-герды слышала впервые.

— И от кого он защищает этот ваш Тарес?

— Аруны, серые воины, — ладошки девушек метнулись от сердца к глазам.

— Кто это? Что им нужно?

— Аруны хотят добыть алхидар. С его помощью Гастир сможет уничтожить Маристо. Еще они похищают наших женщин, прилетая на серых дандах во все небо. Но Динлингидар бережет нас! — и снова щебет и руки к сердцу.

Продолжать разговор не имело смысла. Они сыпали терминами, и я понятия не имела, что они значат. А если пыталась уточнить, оказывалась просто под завалами из новых слов, которых мы не учили их в университете.

— Ладно. Можете идти. — Смотреть на это слепое коленопреклонение было неприятно.

Первая в ту же секунду промокнула мои ноги мягким полотенцем, подхватила таз с водой и скрылась, вторая же поднялась с колен, но отходить не спешила.

— Что еще? — как же они надоели мне!

— Обед, Динлингидарлея, — Еще немного и меня начнет потряхивать от этого «динь-линь», — повар готовил специально для вас! Очень вкусный.

— Ладно. Давай попробую.

Но только ложечку. И только затем, чтобы эти дурехи не ныли на моих глазах. У меня голодный бунт!

Как только клош взлетел над тарелкой с супом, резкий аромат лесных грибов попал на мои рецепторы, и я забыла обо всем! Перед глазами был только золотистый бульон. Голова закружилась, рот наполнился слюной, а желудок сжался, предвкушая праздник, знаете, как делают маленькие девочки: зажмурятся в ожидании подарка, а получив его, радостно хлопают в ладоши.

Опомнилась я только, когда доедала последнюю ложку супа. То ли я была чересчур голодной, то ли блюдо было действительно шедевральным, но мне хотелось съесть еще пару порций. Хорошо, что хватило сил промолчать и не просить добавки. У меня же голодовка! Была…

Маргл был прав: еда придала сил практически мгновенно. Усталость как рукой сняло, и мышцы уже ныли не от переутомления, а от зуда, желая чем-то заняться.

— У меня есть одежда?

Горничная распахнула дверцы старинного шкафа, белоснежного с патиной. Я осмотрела наряды: новые, безупречно отглаженные платья разных расцветок и фактур, но все длинные, в пол. Он хочет, чтобы я одевалась как монашка? Глубокие вырезы декольте не подтвердили мои догадки.

— Они прилипают к телу? — Вспоминая приключения, которые уже однажды я себе устроила, благодаря своей недальновидности, примерить их все же опасалась.

Девушка не понимающе всматривалась в мое лицо.

— Я могу сама их снять?

— Что вы, я помогу вам!

— Нет! Ты не поняла меня. Волшебные?

Ну не знала я, как объяснить ей, что не хочу, чтобы с меня опять срывали платье.

Горничная снова была готова заплакать, расстроившись, что не понимает свою хозяйку.

— Кто у вас тут главный? Еще есть кто-то? Позови!

Девушка коснулась сережки, которую я даже и не заметила, и через пару секунд вошел мужчина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дарий, не такой высокий как Маргл, но все же слишком большой для землян. На вид ему было около 50. Он был похож на придворного лакея из фильмов: пыльно-розовый камзол, бриджи, белоснежные гольфы, туфли с набойками, тихонько цокающими по мраморному полу. Только парика не было: вместо волос – блестящие залысины. Он напоминал персонажа из какого-нибудь исторического фильма о дворцовых переворотах, но не был смешон, то есть, выглядел и держался так, словно это его обычный наряд.

Мужчина буквально плыл, пересекая комнату. Подойдя ближе, он почтительно поклонился и заговорил на русском.

— Динлингидарлея! Вы желали видеть меня?

— Здравствуйте…— я замешкалась. Все это было похоже на розыгрыш. Я осмотрела углы комнат в поисках камер.

Он снова поклонился.

— Эти платья…

Теперь он внимательно слушал. Взгляд был таким серьезным, будто разговор был не о тряпках, а о наследии престола.

— Вам не нравятся?

— Они прекрасны…Но, я смогу их снять сама?

— Вам помогут горничные, если пожелаете.

— Ммм, я имела в виду…— от воспоминания, как Маргл разорвал на мне платье и что потом вытворял с моим телом, щеки вспыхнули…

Похоже, лакей понял, о чем я, и выпроводил служанок. Видимо, человек не зря ест свой хлеб.

— Прошу прощения, моя Динлингидарлея, я не понял вас сразу. Вы хотели спросить, не обрядовые ли эти платья?

Теперь не понимала я, хлопая глазами то на него, то на платья.

— Обрядовое платье…то, что снимает только айн.

Ах вот оно что!

— Это платье надевается по праздникам. Первый из них…— помолвка, кажется так на вашем языке зовется это событие.

Выходит, мы действительно помолвлены? Без меня меня женили. Приехали. Я думала, это все шутки, но теперь запахло жареным.

— А если я не давала своего согласия?

Лакей ничуть не смутился. Он, кажется, в курсе наших трений.

— Но вы же надели его? Оно подошло, и...

— То есть, того, что я надела уже достаточно? Я не знала об этом. Мне не рассказали. Да мало ли кто его бы примерил? Сразу помолвка что ли?

— В это платье айн вкладывает свою силу. Если лея ее принимает, платье становится ее второй кожей, и чтобы его снять нужен тот, кто эту силу вложил. Если же платье наденет другая женщина, оно задушит ее.

Изверги. Средневековье дремучее: душить женщин, примеривших платье.

— Я приняла его силу? Не зная об этом?

— Лея чувствует своего айна.

— Благодарю. Вы многое прояснили.

Ничего, конечно, он не прояснил, а еще больше запутал. Ну хоть один человек счел нужным со мной поговорить. Интересно, он сможет ответить на все мои вопросы?

— Я в любую минуту готов ответить на ваши вопросы.

И прочитать мои мысли, видимо, тоже.

— Какой цвет вы предпочитаете, моя дин…

— Стоп! Я больше не могу слышать эти ваши динлины! Можно обойтись без этого? Меня зовут Аврора.

— Никто не имеет права звать вас по имени, кроме членов семьи. Только почтительное обращение как к жене Великого Сына Неба планеты Дар.

— Я не жена.

— Это не важно. Скоро ею станете.

Интересно, если спросить его, сколько нас таких жен, он ответит?

Лакей попытался скрыть улыбку, но уголки губ все же выдали его. Он действительно знает, о чем я думаю?

— Вы выбрали цвет, моя… — он осекся.

В благодарность я улыбнулась и указала на зеленый. Лакей подал платье, вызвал горничных, а сам удалился.

— Простите, а как вас зовут? — крикнула я ему вдогонку.

— Наши имена не важны. Мы готовы служить вам, не помня себя. Поэтому, зовите так, как вам будет угодно.

Да уж. Странные люди. Служить кому-то, не помня себя – высшая степень безумия.

— А как вас зовет Маргл?

— Ваш айн, моя госпожа, зовет меня Стэнли.

— Спасибо, Стэнли.

Поиски нижнего белья не увенчались успехом. Неужели забыли? Нет, наверняка нарочно! Пришлось надевать платье на голое тело.

Я нарядила платье, больше похожее на длинный кафтан. Его цвет был глубоким, насыщенным, грудь и рукава украшала вышивка золотыми нитями. Приятная ткань, отдаленно напоминающая вельвет, мягко касалась кожи, и главное – не липла. В таком наряде я чувствовала себя актрисой на съемочной площадке «великолепного века»: это происходит со мной, но это нереально, стоит выйти из кадра, и сказка закончится. Но моя сказка не заканчивалась уже несколько недель к ряду.

Все же есть что-то в этих длинных платьях! Даже характер меняется: хочется быть нежной, мягкой, податливой, не думать о пустяках и не суетиться. Я покрутилась у зеркала, наслаждаясь необычным для меня имиджем. Вот только сбившиеся в узлы волосы все портили.

Я присела у зеркала в надежде, что все же мне удастся их распутать. Но тщетно. Непослушные пряди никак не хотели, чтобы их расчесали.

Видя, что я закипаю, одна из горничных снова кого-то вызвала, касаясь украшения на ухе.

Девушки, кстати, постоянно были рядом со мной, но вели себя так тихо, что я практически их не замечала.

— Позвольте мне!

Позади себя я увидела уже знакомого мне лакея. Стэнли разложил небольшой старинный чемоданчик, достал серебряный гребень и подошел ближе, ожидая разрешения. Чемодан больше напоминал драгоценную шкатулку, в которой на отведенных местах аккуратно лежали гребешки, щетки, шпильки, ножницы и много остальных парикмахерских инструментов.

— Я имел честь служить матери вашего айна. Она позволяла касаться ее волос и всегда оставалась довольна.

Почему-то я не задумывалась о родителях Маргла. Интересно, моя будущая свекровь такая же стерва, как его сестричка?

— Все женщины вашей семьи носят длинные волосы, — продолжил он, — это привилегия и знак принадлежности к Великой Династии. Остальным дозволяется длина не ниже лопаток.

Перед глазами ослепляющей вспышкой возник образ Нуайи, обладательницы роскошной длинной гривы. Даже челюсти сжались от гнева.

— И много женщин в семье?

— К великому сожалению, осталось не так много…

Интересно, этот кобель разогнал половину гарема в честь меня?

— А было?

— Мне посчастливилось своими глазами видеть 27.

В голову ударило. 27 баб! 27!

Я забрала гребень из рук лакея, на что он ответил низким поклоном.

— Я сделал вам больно, моя Ди…

— Пойди лучше причеши остальных. А я сама как-нибудь.

— Моя Дин… Вы не так меня… Я неверно объяснил. Прошу простить…

— Я все поняла, можешь не продолжать! Все выйдите!

Из рук заторопившегося убраться отсюда лакея я выхватила чемоданчик с расческами, в котором заранее приметила ножницы. Я устрою ему длинные волосы! Сволочь! 27, мать его, женщин! Собака! И мне даже волос своих не жалко! Но тебя, гад, я «обрадую»!

Я достала золотые ножнички, кольца которых были выплавлены в форме змей, схватила первую попавшуюся прядь волос и только занесла руку, как мое запястье попало в тиски. Маргл стоял позади меня и удерживал руку, державшую ножницы.

— Ты опять не разобравшись делаешь выводы. Неправильные.

Он преспокойно вынул ножницы из моих пальцев. Я даже не сопротивлялась. Какой смысл?

— Ну давай, расскажи мне, какие выводы я должна сделать! Почему-то все подробности я узнаю не от тебя.

— Потому что ты бесишься.

— Потому что ты меня бесишь!

Пальцы Маргла напряглись и смяли ножницы. Словно это был фантик от конфеты.

— Во сне ты более сговорчивая.

— Что-о-о?

Я редко помнила свои сны, но все же иногда в памяти всплывали нечеткие картинки жарких сцен, и я точно помню, что главным участником в них был он.

— Ты что, приходишь в мои сны?

— Да! Потому что, хотя бы в них я могу побыть с тобой настоящей. С такой, какой ты должна быть.

Вот так новости! Он специально снится мне, чтобы управлять мной хотя бы там, пока я без сознания.

— Не смей больше делать так!

— А ты попробуй запрети…

Судя по довольной ухмылочке, ему нравилось меня выводить.

— А мне интересно, ты к нам по очереди ходишь?

— Нет, только к тем, кто сопротивляется на яву!

Сама не успела понять, как кинулась на него с кулаками, но сильные руки подкинули меня, и поймав в воздухе прижали к мощной мужской груди.

Жаркое дыхание выключило функции гнева в моем мозгу. По телу тонкими ручейками стали растекаться безмятежность и покой. Касание губ, такое трепетное, нежное, заставило задержать дыхание. Я боялась пошевелиться, сделать вдох, чтобы не упустить эти мгновения вознесения на небеса.

Возбуждение распространялось по телу, согревая шею, спускаясь теплой щекоткой к лопаткам, ниже, ниже, достигло бедер и стало зарождать вихрь желания внизу живота. И вот я уже чувствую, как мои пальцы перебирают мужские волосы, проникают под ворот рубашки и наслаждаются упругой горячей кожей, источающей природный мужской аромат. Жизнь вокруг нас остановилась. Только мы, только наше тяжелое сбивчивое дыхание, тихие постанывания и биение сердец.

Поцелуи полностью отключили мысли, и я забыла не то что причину нашей ссоры, но и как меня зовут. Настойчивый язык беспринципно хозяйничал внутри моего рта, распаляя огонь между ног. Как хорошо… Как мне с ним хорошо…

— Ревнивая лея…

Зря он напомнил. Волшебство момента стало исчезать.

— Зачем тебе я? Неужели тебе мало остальных? Не хватает диковинной зверушки?

— Ты моя лея, мне мало тебя. И так будет всегда…

Возможно, я отвратительно разбираюсь в мужчинах. Но он не врал. Невозможно смотреть вот так в глаза и говорить неправду.

И снова поцелуй, уносящий далеко в бессознательное.

Маргл прервал наш поцелуй. Он нежно держал в своих крепких ладонях мое лицо и смотрел в глаза, так нежно, что я плавилась.

— Поужинаешь со мной сегодня?

— Ты точно на меня не воздействуешь? Потому что я хочу ответить «да»!

— Я зайду за тобой, когда солнце коснется воды. А пока… можешь подготовить список вопросов.

Маргл нежно провел пальцами вниз по шее, очертил ключицы и скользнул вниз по рукам. Я снова замерла, наслаждаясь невидимыми искрами, будоражащими мою кожу.

— На самом деле, у меня их не так много, — голос сел от волнения и получилось совсем тихо, почти неслышно.

— Вечером поговорим, моя заря. Мне нужно уходить, — Маргл поднес мои ладошки к губам, поцеловал их, задерживая дольше, чем того требовал поцелуй.

«Моя заря». Я точно помню, что он так называл меня во сне. Но что же еще он говорил? Что-то про Тарру, про дом, про сферу. В голове крутились обрывки последнего сна, но я не могла собрать все воедино. В следующий раз надо обязательно попытаться запомнить свой сон.

Маргл ушел, а мое тело начинало покалывать, возмущенное его отсутствием. Я улыбнулась своему отражению в зеркале. Счастливое расслабленное лицо, прикрытые веки, румянец. Я провела пальцем по губам, которые распухли и покраснели от поцелуев, которые пахли им. Сердце сжалось от желания поскорее увидеть его. Надо же, еще утром я была так зла, а сейчас не представляю, как прожить эти несколько часов до захода солнца.

Гипноз? Воздействие? А может это… Нет! Нет! Это не любовь.

После аварии он более трепетно стал относиться ко мне. Может быть понял, что, пытаясь меня сломать, лишь усиливает мой протест? Может быть папа рассказал, как со мной следует вести себя, чтобы добиться своего? Ох, папа. Нехорошо вышло. А Рита! Что эта малявка вытворяла с огромным мужчиной? Она просто скрутила его в бараний рог своим обаянием и непосредственностью. Он был с ней такой искренний, такой простой, такой милый. Надо бы взять на вооружение ее методы.

А еще лучше, надо начать подготовку к вечеру прямо сейчас!

— Стэнли! — И через две секунды он уже стоял в дверях, — мне нужна ваша помощь!

По мере того, как мой ум трезвел без источника дурмана, мысль «а надо ли бежать на этот ужин, с намеком на свидание» посещала все чаще. В любом случае, Маргл был готов ответить на мои вопросы, возможно, это смогло бы изменить мое видение ситуации. В конце концов, меня это ни к чему не обязывает. Лишь ужин.

Но воевать дальше я не видела смысла. Меня увезут с планеты в любом случае. Даже последняя надежда в лице отца, и та исчезла: он был на стороне Маргла. Возможно, стоит понять правила этой игры и присоединиться. Отступать-то некуда.

Конечно, ощущение безвыходности угнетало. Но до сегодняшнего дня все мои попытки воспротивиться ему, сбежать, сделать по-своему ничем хорошим не заканчивались. И если уж помирать, так с музыкой! Придется взять себя в руки и сделать шаг навстречу неизвестности. Хотя, признаться самой себе, неизвестность и чужая планета меня волновали в меньшей степени, нежели место, которое я занимала в очереди к сердцу и в постель этого мужчины. Мне в эту очередь становиться ох как не хотелось! Хотя, от бессонных ночей, проведенных в его объятьях, я бы не отказалась. И это был первый крючок, на который я попалась…

А планета, да и бог с ней. Летает же он как-то туда-сюда, может и мне когда-никогда разрешит наведываться. Тем более, здесь у меня уже ничего и никого нет. Только Мару осталась, и, кстати, надо попросить связаться с ней.

Спустя несколько часов мое тело буквально скрипело и благоухало ароматами яблоневого цвета: горничные, узнав о том, что я готовлюсь к ужину с Марглом, притащили множество баночек, коробочек, флакончиков и прочих красивых девичьих радостей. Как бы ни пыталась я выпроводить их из ванной, они, будто не слышали меня и продолжали натирать, смазывать, смывать, снова натирать, смазывать, смывать, и так бесконечное количество раз. Не видя шансов противостоять им, наконец, я сдалась, и стала наслаждаться ароматами фруктов и цветов, которыми, кажется, пропахла насквозь, блеском волос и гладкостью кожи, уже больше похожей на шелковое полотно.

Помочь с волосами снова вызвался Стэнли. Мне даже не пришлось объяснять, что я не хочу чего-то вычурного, сложного. Он лишь убрал пряди с лица, подколов их на висках маленькими заколками.

— Стэнли, ответь честно! Ты читаешь мысли?

— Я столько лет служу женщинам Великого Рода, что научился понимать без слов, предугадывать желания. Взгляд, поворот головы, положение рук, едва заметные жесты говорят громче слов – мне этого достаточно, чтобы понять, о чем вы думаете, моя госпожа.

— А можно не так официально?

— Скоро перед вами склонят головы жители Дара, самое время привыкать к такому обращению, — он мило улыбнулся, глядя в зеркало на мои округлившиеся глаза.

— С чего бы это?

— Лея Великого Сына Неба – это высокое звание.

— Я ничем не заслужила этого звания.

— Ваш айн посвятит вас в тонкости этого союза, я бы не хотел отнимать у него это право.

Ага, или не хотел опять сболтнуть лишнего.

— Позвольте предложить вам выбрать наряд для вечера, моя почтенная госпожа.

Непривычная к такому отношению, я каждый раз краснела, когда кто-то из помощников кланялся мне или называл госпожой. И не успела я подойти к шкафу с платьями, как в комнату одна за одной стали входить новые служанки, держа в руках платья, туфли, украшения, изящные флаконы духов с помпами. Они обступали меня со всех сторон, мило улыбались и прятали глаза, боясь встретиться со мной взглядом. Мне же хотелось просто плакать, забиться в угол, спрятаться, исчезнуть.

Все это – не моя жизнь! Эти люди, готовые мыть мне ноги, купать, кормить, всячески угождать, наряды, стоившие целое состояние, украшения, каких я не видела даже в каталогах аукционов «Сотбис». Это не мое! Я не умею так жить! Какой-то частью себя я понимала, что эта сказка, в которую мечтают попасть все девочки, но то – мечты. А для меня все это внезапно стало реальным. Я, родившаяся без бриллиантовой соски во рту, знающая цену труду, просто не могла вот так взять и начать радоваться свалившемуся на меня счастью.

Не произнося ни слова, одним лишь кивком головы, Стэнли велел всем выйти.

— Я какая-то неправильная лея, да? — дрожащим от подступающих слез голосом я спросила лакея, который был ничуть не удивлен моей реакцией.

— Ваш айн тоже не любит толпы, моя госпожа. В доме, где он жил до встречи с вами, всем управляли автоматические машины.

Правда, в его замке не было людей, только машины. И мне, признаться, это тоже нравилось.

— Позвольте дать вам один совет, не сочтите это за оскорбление, моя госпожа.

Мне нравился этот Стэнли. Возможно, я бы не стала ограничиваться только одним советом. Я кивнула, вытирая слезы, и приготовилась слушать.

— Мужчины не понимают намеков, а слезы приводят их в замешательство. С ними нужно говорить, озвучивать все, что вы от них хотите. Одна маленькая, незначительная просьба, мягкая, деликатная, поможет горы свернуть, не то что управлять тем, кто обезумел от любви. Чем тверже камень, тем мягче мох, окутывающий его собой. Просто поговорите. Не бегите ни от себя, ни от человека, для которого стали дороже, чем кто-либо в этих вселенных. Дайте возможность вашим чувствам всплыть на поверхность, не лишайте кислорода то, что так нуждается в нем. Не гоните от себя того, что так настойчиво тянется к вам. Вам так много предстоит вместе пройти, столько лет прожить, держась за руки, не усложняйте…

— Ты хочешь сказать, что он любит меня?

— Он не знает, чего вы ждете от него. Он любит так, как умеет. И то, что вы не желаете сделать шаг навстречу, запутывает его еще больше. Это как агония. И если он не увидит согласия в ваших глазах, он уничтожит мир вокруг, только потому, что не знает, как вы хотите, чтобы вас любили.

— Почему не все такие как ты, тебе же не нужно ничего объяснять? — улыбаясь сквозь слезы я взглянула на Стэнли.

— Потому что, это – мое призвание. Талант Великого Сына Неба заключается в другом. Зная его нетерпеливость, желание делать все быстро, немедленно, сию минуту, я удивлен его терпению. И я говорю это не для того, чтобы вы почувствовали себя неловко. Просто хочу, чтобы вы знали, что ему тоже трудно. Он ожидал другого развития событий. Он не привык ждать. Он сразу берет свое. Но с вами он стал мягче.

Отлично. Стэнли и будет нашим семейным психологом.

Лакей достал бирюзовое платье, выбрал к нему туфельки на тонком прозрачном каблуке и остановился у шкатулки, оставленной горничными.

— Моя госпожа, пусть это станет первым шагом на встречу взаимопониманию, — Стэнли протянул мне подушечку из белоснежного шелка, на которой лежали серьги. Длинные, тонкие, похожие на капли дождя переливающиеся под лучами солнца.

Я протянула руку, соглашаясь надеть их.

— Для вас это просто серьги. Для него – ваше расположение. Добрый мужчина – податливый мужчина.

И где ты раньше был, мой личный нянь-психотерапевт-мудрый друг? Возможно, твое умение успокаивать, внушать и растолковывать суть мужской природы пригодилось бы, чтобы избежать многих ошибок, допущенных мной из-за упрямства.

Глава 21

Воздушное невесомое платье касалось пола струящейся юбкой, приспущенные плечи с мягкими оборками делали его романтичным и легким. Я стояла на балконе и любовалась переливами лучей закатного солнца в моих волосах, чуть тронутых ветром. Чем ближе к горизонту, тем быстрее двигалось солнце к воде.

Иногда возникало жгучее желание сорвать с себя всю эту роскошь, чтобы Маргл ни в коем случае не подумал, что я готовилась для него. Иногда мне хотелось поторопить время, чтобы скорее прижаться к нему, почувствовать его дыхание, утонуть в аромате его кожи и укутаться в тепло сильных рук. Неужели это и есть то самое биполярное расстройство?

Оранжевое, почти красное как апельсин солнце уже было совсем близко к воде. Оно подсвечивало маленькие темные тучки, рассеянные в голубовато-фиолетовом небе, отражалось длинной дорожкой в почерневшем море. Соляры, постоянно парившие в небе, вместо серебра одним боком сверкали медью.

— Я совсем близко, душа моя…

Голос Маргла прозвучал в моей голове, как будто он стоял позади меня и шептал это на ухо. Я оглянулась, но вокруг не было никого. Я зажмурилась и покачала головой, пытаясь стряхнуть с себя это наваждение.

Но открыв глаза, меня отбросило назад. Все небо покрылось густой тенью, скрывающей все, чем я любовалась еще минуту назад. С высоты опускался огромный темно-серый космический корабль, размером с пару стадионов. Соляры, мешающие его движению вниз были тут же поглощены мрачным днищем этой массивной махины, словно втянутые в черную дыру.

По коже побежали мурашки, больно жаля ледяными иголками. Тело не могло двигаться словно парализованное, даже вдохи были какими-то поверхностными, неглубокими, и только сердце стучало в районе горла.

«Они похищают наших женщин, прилетая на серых дандах во все небо». Это то, о чем сегодня говорили девушки. Аруны прибыли за мной. Меня похитят, увезут, убьют. Железный кол сквозь макушку вонзился в спину, задевая позвонки, лишая возможности пошевелиться. Конец.... Маргл…Маргл, где ты?

Гигантская махина спустилась почти до самой водной глади, осветила ее мощными прожекторами и с резким, оглушительным свистом выпустила клубы белого пара, окутывающие туманом все вокруг.

Я стояла ни жива ни мертва. Соляры, к которым я уже почти привыкла, смотрелись ничтожными поделками из клуба юных авиамоделистов по сравнению с этой громадой.

Я продолжала жалобно беззвучно призывать своего мужчину на помощь, но никто так и не пришел.

Из серого тумана на светящейся подушке выплыл огромный человек, весь в черном. Отражающий оранжевые блики солнца черный шлем не давал рассмотреть его лица. Направление, в котором он стремительно приближался, говорило о том, что он идет за мной. И вот, он совсем близко, передо мной. Нас разделяют лишь балконные перила.

Не знаю, кто управлял мной в тот момент, но думать я точно не могла. Я схватила цветочный горшок и запустила прямо в голову этому черному гиганту. Он поймал его на лету и не спеша поставил на перила.

Я пятилась назад, пытаясь вскрикнуть, позвать на помощь, но ужас колючей проволокой впился в горло.

Черный человек снял шлем. Маргл.

—А ты у меня, оказывается, боевая девушка!

Многотонный груз страха свалился с плеч. Я облегченно выдохнула, и прислонилась к стене, понимая, что вот-вот потеряю сознание от пережитых эмоций. Он улыбнулся и, спрыгнув со светящейся подушки, сделал шаг ко мне.

— Возьму тебя в свой отряд! — Маргл подхватил мое ватное тело и поцеловал. Страх, слабость тут же исчезли. Только тепло, тихая радость и вкус его губ.

— Ты напугал меня!

— Я же сказал, что совсем близко!

— Я ждала тебя, а тут эта…— Я глянула на громадину, закрывающую собой все небо.

— Я спешил к тебе, не хотел терять время.

Про себя я отметила, что вид у него был хоть и устрашающий, но в то же время завораживал своей мощью и красотой. Он был похож скорее на мотогонщика в экипировке, нежели на астронавта. Массивные накладки на коленях, бедрах, плечах, делали фигуру крупнее. А высокие ботинки на рельефной платформе увеличивали и без того высокий рост.

— Так хотел увидеть тебя, моя маленькая. Прости, что напугал.

Он легко поцеловал меня в висок и прижал еще крепче к себе. Я чувствовала, как сердце успокаивается, дыхание восстанавливается, а по телу растекается звенящая нега, которая бывает только в его присутствии. Даже ругаться почему-то не хотелось.

— Я забираю тебя!

— Куда?

— Мы собирались поужинать! Ты забыла?

— После такого появления, я не помню своей фамилии. Не делай так больше.

— А ты начинай привыкать, это – мой хайликси. Если ты видишь его в небе, значит, я вернулся домой, к тебе, моя будущая жена.

— А можно его парковать подальше от балкона?

Напряжение окончательно исчезло, и мы стояли, обнявшись и смотрели как солнце медленно ныряет в воду.

С легким шелестом к балкону подлетел соляр Маргла, тот, который я уже видела раньше. В дверях показался молодой мужчина, и как только световое облако появилось у его ног, он ступил на него и спустился к нам.

На вид ему было не больше двадцати пяти. Высокий рост, поджарое гибкое тело, облаченное в черный скафандр, только подчеркивающий его мышцы, короткие волосы русыми завитками спадали на лоб, стального цвета глаза, такие же как у Маргла, были опущены вниз, но из-за моего маленького роста я могла их видеть. Эдакий Ченнинг Татум в юности. Вот только, мне показалось, или он старался не смотреть на меня?

Но то, что я видела, было абсолютно неважным по сравнению с тем, что я чувствовала. Тихий, еле слышный звон, мягкое касание невидимого перышка, почти те же ощущения, которые возникали при приближении Маргла, только тогда, когда он был шагах в десяти. Я не могла отвести глаз от этого парня. В этом не было влечения, симпатии, я просто пыталась понять, что вызвало это чувство.

Маргл, заметив мое замешательство, подхватил меня на руки.

— Мне не нравится, когда ты смотришь на других мужчин вот так, — его слова подтверждал недовольный тон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я наконец оторвала взгляд от парня и только заметила, что мы стоим на световой подушке.

— Держись крепче!

И не успела я даже обхватить шею Маргла, как ветер ударил в лицо, развивая волосы, и мы уже стояли внутри соляра.

— Не слишком много потрясений за день? — я пыталась пригладить растрепанные локоны. Все мысли о том парне уже выветрились из головы.

Дверь с глухим щелчком закрылась, а Маргл стал напротив и уставился на меня. Я потрясенная столь быстрым подъемом на борт корабля не могла отдышаться, и пыталась понять, чем он не доволен.

— Что?

— Ты не можешь так смотреть на других мужчин.

О боже! Кто о чем, а вшивый о бане.

— Да что такого? Я никогда не видела ваших пилотов, мне интересно. Тем более, у него необычная внешность…— я пыталась успокоить Маргла, уверить, что он напрасно злится, и понимала, что несла какую-то чушь в свое оправдание. Но не могла же я сказать, что внутри меня все зазвенело, так же, как и при появлении Маргла.

— Остановись! — уже сквозь зубы цедил он, а желваки то и дело скакали по скулам.

— Ладно тебе, сейчас задымишься! Ничего такого я не думала даже, — что было абсолютной правдой.

Шагом Маргл настиг меня, и в то же мгновенье я была прижата к холодной металлической двери, выпирающие заклепки которой ощутимо давили кожу. Грозное лицо смотрело сверху, а мощная фигура не давала ни малейшего шанса не то что подвинуться, даже съежиться.

— Я убью каждого, кого коснется твой взгляд.

А у самого буквально черти плясали в зрачках. Он, оказывается, ревнивец! Необъяснимое чувство эйфории, самодовольства, фонтаном брызнуло в районе сердца. Сама не поняла, почему меня это так завело. Я скользнула ладонями вверх по его груди, шее, обняла лицо и потянулась к его губам.

— Поцелуй меня, — получилось невнятно. Но я сгорала от желания коснуться его губ. Мне хотелось доказать, что я ни в чем не виновата перед ним, но еще больше хотелось распалить его ревность, заставить его выходить из себя, рвать, метать, злиться, потому что я не принадлежу ему!

Он впился в меня так жадно, так горячо, он прижимал меня к себе все сильнее и сильнее, а ладони сминали спину, шею, волосы, тут же спускались к ягодицам и бедрам, одновременно больно и приятно сжимали, словно ставили печати «моя», «моя», «моя». И каждая метка, остающаяся на моей коже, разливалась жидким огнем, плавя пространство внизу живота.

Внезапно он отстранился, и снова этот пожар в зрачках. Сильные пальцы сжали шею, лишая любой возможности шелохнуться. Желание перемешалось со страхом, еще больше ускоряя биение сердца. Давление было таким, что я могла свободно дышать, но сглотнуть свой страх от непонимания, чего ожидать, было трудно. Он сравнял уровень наших взглядов. Не знаю, что было в моем, но в его я видела жидкую ртуть, которая отравит все живое, стоит только разбить герметичный флакон. И как-то резко стало не до игр в ревность.

— Хватит, мне страшно…

— Ты поняла? — он буквально рычал.

— Да, поняла…

— Что. Ты. Поняла?

— Нельзя смотреть на других мужчин…

— Что я сделаю с ними?

— Убьешь.

— Правильно, детка. А знаешь, что я сделаю с тобой?

Я не знала, что ответить. Он перевел взгляд на мою грудь, которая судорожно вздымалась, буквально выпрыгивая из глубокого выреза платья.

Его пальцы ослабили хватку, освобождая шею, и медленно, не отрываясь от кожи, стали спускаться вниз, к груди, которая сама просилась в его ладони.

— Я буду трахать тебя до тех пор, пока мысли о других мужчинах не вылетят из твоей головы.

Маргл резко сдернул платье вниз. Напряженные соски стали еще острее под его взглядом. Сильные ладони жадно впились в грудь, и он с рыком схватил сосок, потом второй, не зная, какой из них нуждается в большем наказании. Так и не определившись, он бесцеремонно сдвинул груди вместе и стал облизывать их, сосать, кусать, терзая каждый сантиметр кожи, что попадался его губам.

Низ живота пронзило острой стрелой, и яд стал растекаться по телу, в первую очередь лишая сил в ногах. Я держалась за его голову, сжимая волосы от немыслимого кайфа, хватала ртом воздух и не могла надышаться, почва улетала из-под ног, я теряла контроль, теряла себя.

Черт! Как же мне хорошо! Когда я успела стать извращенкой? Когда я стала получать удовольствие от грубых ласк? Как это порочно…Как это возбуждает…

— Сядь в кресло!

Прохладный воздух окатил мое тело, больше не укрываемое горячими руками. Влажная от слюны грудь покрылась мурашками, и соски болезненно увеличились в размере и затвердели. Еле переставляя ноги, я поплелась к креслу, по пути подтягивая сдернутое с плеч платье.

— Нет! Оставь так.

Он приказывал, не просил. Я бросила ткань и прикрыла грудь руками. Хлесткий удар по бедрам и мое тело вздрогнуло от неожиданности. Слабая боль стала растекаться по ягодицам, еще больше наполняя кровью нижнюю часть тела.

— Я не говорил, чтобы ты прятала грудь.

Маргл подошел сзади, прикусил шею и миллионы мурашек кипятком растеклись по спине, стекая к ягодицам. Острая боль в сосках снова вернула мои мысли из состояния кайфа к пытке. Маргл сжимал мои соски, продолжая обжигать дыханием шею.

Да что со мной? Почему я умираю от желания, когда мне откровенно делают больно?

Звучный шлепок по груди, задевающий и без того чувствительный сосок, еще один, еще, еще.

— А-а-х…— Мой голос уже хрипит, мне не больно, я готова кончить, только бы он продолжал.

— В кресло! — Он буквально вталкивает меня, — пристегнись!

Я плохо соображала, чего он хочет. Перед глазами все плыло. Единственное, что я понимала, что уже не смогу просто сидеть в этом долбанном кресле. Я хотела ЕГО!

Маргл вложил в мои ладони ремни, я кое-как пристегнулась, а он тем временем снял верхнюю часть амуниции и небрежно бросил ее на пол. Он остался в черной майке, похожей на борцовку, открывающей вид на его загорелые плечи, мускулистые руки. Я тяжело сглотнула, вожделея прикоснуться к этой мощи.

Я сидела, вцепившись в ремни безопасности, опутывающие крест на крест мою обнаженную грудь и живот. Платье было скомкано где-то внизу на бедрах.

— Подними руки! — я не смела ослушаться.

Мои запястья стянуло ремнем, что-то щелкнуло, и вот я не могу пошевелить руками. Похоть сменилась паникой. Я в небе, наедине с сильным мужчиной, который обездвижил меня и собирается…Что? Что он будет делать со мной?

Секунда, и кресло принимает горизонтальное положение. Мое лицо оказывается внизу, прямо под его пахом. Его ноги стоят широко и стоит ему чуть податься вперед, как он окажется над моим ртом. Я чувствую запах разгоряченного мужчины, я чувствую его желание, его страсть. Но он обходит меня, перебрасывает ногу через кресло и оказывается сверху.

Я хотела пропитаться его ароматом, теплом. Уверена, завтра же я буду сгорать со стыда, противная самой себе за такие реакции моего тела на эту близость. Но это будет потом. Сейчас я готова на все. Сейчас я под кайфом, натуральными эндорфинами, окситоцинами, серотонином и бог его знает, чем еще. И это все ОН!

Я сжимала бедра, в надежде унять боль в промежности, боль, требующую внимания, ласки, наказания, но это распаляло еще больше.

Маргл стоял, расставив ноги, склонившись надо мной. Пальцы, еле касаясь, пробежались по коже от талии к подмышкам, заставив меня дернуться от нежной щекотки.

— Лежи смирно…— его голос стал тише, он уже не приказывал, но за ослушание его тон обещал незамедлительное наказание.

— Ты поняла меня?

Я, поджав губы, кивнула.

— Ты боишься?

Да что же ему ответить? Я сама уже не понимаю, что чувствую. Можно ли желать и бояться одновременно? Скорее да.

— Да…

— Я не сделаю тебе больно…не бойся, моя девочка.

Он поцеловал меня, а я снова взлетела. По венам текла уже не кровь, а настойка из острого перца. Все тело зудело, требуя его прикосновений, приносящих боль, и тут же забирающих ее.

Пока он сминал мою грудь, выкручивая соски, пока посасывал губы, нагло проникал в мой рот, мои ноги уже обвивали мужчину, желая притянуть поближе к лону его бедра. Обездвиженная сверху, я довольно активно крутила тазом, в попытке прижаться к выпирающему в паху бугру.

Не отрываясь от губ, его руки проскользили по внутренней поверхности бедер. От удовольствия и предвкушения сладкого и такого желанного продолжения, я прогнулась в спине и застонала.

Тихое лязганье металла и прикосновение чего-то холодного к моей лодыжке заставило встрепенуться. Я распахнула глаза. Моя нога, согнутая в колене и задранная почти до самой головы, оказалась пристегнута металлической бляшкой ремня.

Я дернулась, не желая оставаться в такой позе перед ним – бесполезно. Вторая нога оставалась внизу, прижатая его весом.

— Развяжи!

— Сейчас приказываю я!

— Развяжи, сказала!

— Ты наказана! И я сам решу, когда развязать тебя.

Я не успела возразить, как горячая ладонь накрыла пространство меду ног.

— О-о-х…— Я вздохнула так громко, на что Маргл довольно улыбнулся уголком губ. Он нежно поглаживал мою промежность, растирая влагу по всем складочкам. Я хотела более чувствительных прикосновений, пыталась двинуть бедрами ему навстречу, но он дразнил.

— Открой глаза…

Секунду, может быть две, я пыталась сфокусировать зрение на его лице, но глаза сами закрывались, желая не отвлекать мозг лишними впечатлениями. Тогда Маргл убрал руку и сказал более громко: «Смотри на меня».

Понятно, если я хочу продолжения, я должна смотреть на него. Я старалась не отводить взгляда изо всех сил, но стоило мне только подкатить глаза, чтобы наконец уже вознестись на вершины блаженства, как он лишал меня своей ласки и снова приказывал не отводить глаз.

— Пожалуйста… — тяжело дыша, пересохшим горлом я была готова молить его закончить эту пытку.

— Я не понял…

— Не убирай руку, пожа-а-алуйста…

— Если ты посмеешь еще раз посмотреть на кого-то…

— Да, да, я поняла…— у меня не было терпения ждать, я помешала ему договорить, за что он шлепнул меня по губам, там внизу. Я вздрогнула, а жар еще сильнее наполнил каждую мою клеточку.

— Я буду наказывать тебя…Вот так! — И снова шлепок.

— А-а-х, — сил терпеть эту игру не стало, я сжимала мышцы влагалища, желая скорее довести себя до оргазма, все чаще и чаще, сильнее и сильнее. Его пальцы почувствовали мои сокращения, и он сжалился. Пальцы стали массировать клитор, перекатывая его как бусинку между пальцев, и наконец внутри меня произошел взрыв, принуждая напрячься всем телом. Жалящие искры растекались по коже, заставляя дрожать каждую мышцу. И снова кайф, текущий по венам…Как же хорошо… Пропитавшись блаженством, я прикрыла тяжелые дрожащие веки, и задремала.

— Просыпайся, — ласковый шепот на ушко вытянул из сладкой дремы.

Я находилась на том же самом месте – в кресле космического корабля. Только уже не связанная, а даже заботливо укрытая пледом. Платье было на месте, то есть грудь прикрыта. Никаких следов на моей чувствительной коже: ни покраснений на запястьях, ни болезненных ощущений после укусов и шлепков. Что, черт возьми, здесь произошло? И произошло ли вообще?

Маргл сидел на соседнем кресле, повернувшись ко мне. На нем была обычная одежда, которую носят люди на нашей планете: свободные светлые брюки из льняной ткани, такая же рубашка. Не инопланетянин, а миллионер на отдыхе в Сен-Тропе. Когда мы поднимались на соляр, он точно был в амуниции.

Я осмотрела кабину, потому что перед тем как уснуть, было не до того. Она выглядела абсолютно так же, как показывают в фантастических фильмах: кнопки, лампочки, экраны, в общем, ничего интересного для девушки. В окне я заметила часть перил моего балкона, и подалась вперед, чтобы убедиться, что это он.

— Мы не улетели?

— Я не хотел, чтобы ты проспала свой первый полет на соляре. Подумал, ты захочешь запомнить.

— Ты переоделся? — неужели меня одну здесь бросил, вот прямо над водой, в этой железной банке…

— Разве это важно?

Так…а разве сложно ответить?

— Готова?

Маргл не дожидаясь ответа стал нажимать комбинации кнопок, что-то тихонько затрещало, запищало, раздался еле слышный свист.

— Лучше задержать дыхание. Хотя бы на несколько секунд.

— Нет! Нет! Я не готова, — но, кажется, он делал вид, что не слышал.

Меня вжало в кресло, и тело оказалось полностью зафиксированным, возникло ощущение, что меня придавило бетонной плитой. Ледяными пальцами я вцепилась в поручни и зажмурила глаза. Резкий толчок, и меня будто выбросило катапультой в небо. О том, что лучше задержать дыхание, можно было и не говорить. Потому что дышать я точно не могла. Казалось, это длится вечность, хотя на самом деле не более пяти секунд.

Прикосновение теплой руки вывело мое тело из ступора. Неприятные ощущения сразу же прошли, и я постепенно стала приходить в себя.

— Можно назад я поеду на поезде?

— Тебе не понравилось?

— Вообще-то… нет!

— А так? — Маргл сам отстегнул ремни безопасности, удерживающие меня и помог встать.

Подо мной были рассыпаны оранжевые огни, теплым мерцанием повторяющие очертания городов, островов. Я отчетливо видела, что мы зависли над Испанией, чуть ниже сапожок Италии, очертания восточной Европы скрывали серые облака, в густой массе которых то и дело сверкали молнии. Жаль! А так хотелось увидеть Москву. Все это выглядело нереальным, нарисованным, будто я сижу в темном зале кинотеатра и смотрю фильм. И все это меньше, чем за полминуты?

— Мы в космосе?

— Только не проси слетать до Луны и обратно, ок?

— Почему бы и нет!

— Не ты ли минуту назад просилась на поезд?

— Я – девочка, мне можно менять решения!

— Ладно. Пристегнись, — и он подался в сторону своего кресла.

Он серьезно? Вот так просто? До Луны? Я, похоже, погорячилась. И кто меня за язык только тянул!

— А шлемы, кислород, всякие там регуляторы давления?

Мягкий глубокий смех Маргла заполнил всю кабину.

— Видела бы ты свои глаза! Не полетим мы на Луну, будь спокойна.

— А куда? — по правде сказать, хотелось назад, и больше не летать.

— Увидишь!

Спустя три минуты ощущений, сравнимых с падением в воздушную яму, мы, наконец, приземлились. И, к большому удивлению, я отлично себя чувствовала, меня даже не укачало!

Маргл отстегнул меня от кресла и присел передо мной. Руки нежно скользнули вниз от коленей к лодыжкам, даже сквозь ткань платья передавая свое тепло. Вспоминая, как совсем недавно, после такого прикосновения моя нога была зафиксирована ремнем, я напряглась и непроизвольно затаила дыхание.

Он приподнял подол длинного платья, оголяя мои ноги до колена. Та-ак ме-едленно, не сводя с меня глаз. Потом, не отрывая рук, спустился вниз по голой коже, а мне казалось, что по оголенным нервам. Взял в свою ладонь мою ступню и снял туфельку, поцеловал лодыжку, затем вторую. Его глаза были теплыми, хотя стальной цвет, должно быть, не мог сделать их такими. И ни капли гнева, ярости и обещания смерти всему живому в омуте зрачков.

Почему он ведет себя так, будто ничего не произошло? Почему он ни словом, ни намеком не напоминает об этом? Это вообще было? Я совершенно ничего не понимаю!

—Так будет лучше, — отставляя туфли в сторону, он помог мне подняться, — идем!

На этот раз обошлось без световой подушки. С корабля я сразу ступила на теплый песок. Вокруг было темно, но шум прибоя, черные силуэты склоняющихся к морю пальм на темно-синем небе не давали шансов фантазии. Теперь понятно, зачем он снял с меня туфли.

— Где мы?

— Угадаешь?

Да уж. Если он весь оставшийся вечер будет так же отвечать на мои вопросы, ничего нового я не узнаю. Мне кажется, или он решил поиграть?

— Фиджи, — все же ответил он, таким тоном, будто это… «Комарово» или «Саратов».

Еле удержалась, чтобы восторженно не выругаться во имя продажной женщины! Вот тебе и неземные технологии: пять минут, и ты на другом конце света… Нет, сегодня у меня определенно передоз впечатлениями.

Маргл вел меня, не разрывая наших рук. Я любовалась бесконечным небом с россыпью звезд, не в силах оторвать глаз. Надо же! Всего несколько минут назад я была так близко к этой бесконечной тьме, к этой сказке!

— Надо было все-таки на Луну? — Маргл смеялся, ожидая, когда я верну свой взор на землю, а его бархатистый грудной голос обволакивал меня с ног до головы.

Мы прошли по узкому деревянному мостику, ведущему в одинокое бунгало, стоящее на воде. Соломенная крыша, панорамные окна, стены, выложенные вулканическим камнем, открытая веранда, тихий плеск воды и бесконечное звездное небо…Мой личный рай на этой планете!

Глава 22

Внутри нас никто не ждал. Мы одни на этом острове. Я и ОН. И не было ни накрытого стола, ни цветов, ни свечей, ничего, даже отдаленно напоминающего романтический вечер. Зачем мы здесь? Разве не на ужин он пригласил меня?

— Что будем делать? — я чувствовала себя как девочка-подросток, впервые оставшаяся наедине с парнем: не знала, куда себя деть, где присесть, куда смотреть. Если так пойдет и дальше, толкового разговора не выйдет.

— Мы собирались поужинать. И поговорить. Или ты передумала? Можем лечь спать, если хочешь.

Лечь спать…Как же! Рядом с ним это вряд ли возможно. Тем более после того, какую сцену он устроил мне в соляре, а сам остался…не при делах. Так что, спать на сегодня точно отменяется!

— Нет, спать не хочу! — прозвучало слишком резко, — давай поедим.

Маргл был спокоен как лев после охоты. Медленные размеренные движения, расслабленное лицо, непринужденные позы. Черт! А я не могу успокоиться. Слишком непредсказуемым он становится. То рычит, готовый сожрать с потрохами, то тихий и милый домашний кот. Я сойду с ума рядом с ним, если уже не сошла!

— Выбери, что бы ты хотела.

Маргл стоял у печи, такой же, как в его замке. Я нажала первую попавшуюся на глаза кнопку, кажется, это было ризотто, и поспешила отойти на безопасное расстояние. Хотя…с этим товарищем, любое расстояние ничтожно мало и опасно…

Он наблюдал за мной, даже не пытаясь скрыть пронзительного, цепкого взгляда, будто все это было игрой… В кошки-мышки… И сейчас он наиграется, и цапнет мышонка.

На пару секунд он отвел глаза, чтобы запустить программу, что означало, что мы все же поедим, а потом направился в мою сторону.

— Только не приближайся ко мне! — я остановила Маргла жестом руки и почему-то неуверенно добавила, — пожалуйста…

— Почему? — он все же остановился и склонил голову, в ожидании объяснений.

— Потому что, когда ты рядом, мой мозг выключается. А я хочу трезво расценивать твои ответы.

Маргл довольно улыбнулся.

— Вот видишь, это подтверждает то, что ты моя лея.

— Возможно, это подтверждает то, что ты все же воздействуешь на меня.

— Хорошо. Давай сделаем так, как ты хочешь, — и вальяжно устроился в кресле в паре метров от меня.

Что? Он согласился? Вот так легко? Что-то с ним не то…

— Начнем? — все такой же невозмутимый и спокойный.

— Вот так сразу вопрос-ответ?

— Хочешь выпить? — Маргл неспешно подошел к бару и откупорил темную запыленную бутылку с кривым горлышком.

Трудно было оторвать взгляд от этих грациозных движений. Как он вкручивал штопор, как длинные пальцы придерживали изящный сосуд, доставал бокал, наливал вино. И каждое движение завораживало, гипнотизировало, лишало тело желания двигаться. А воображение уже рисовало картинки того, как эти пальцы ласкают мое тело.

Мысленно надавав себе отрезвляющих пощечин, я отвернулась к окну и стала вглядываться в черную даль, пытаясь отвлечь себя от навязчивых непристойных мыслей.

В отражении я видела, как Маргл приближается ко мне, держа высокие узкие бокалы, наполненные вином.

— Сыворотка правды? — я постаралась непринужденно улыбнуться, надеясь, что мои порозовевшие щеки останутся не замеченными в этой полутьме.

Маргл изогнул бровь и дерзко улыбнулся краешком рта.

— Как ты догадалась?

— Ну, знаешь, говорят, когда человек пьян, у него развязывается язык.

— Поверь, для это не обязательно напиваться.

Он легонько стукнул свой бокал о краешек моего и осушил его тремя глотками.

— Необычный способ пить вино…

— Это не вино. Это – сыворотка правды, —хитрая улыбка и хищный блеск в глазах делали его похожим на змея, — пей!

Большими глотками я расправилась с напитком, похожим на легкое молодое вино.

— Это называется «идо», по-вашему «ключ».

По спине пробежался холодок, тут же сменившийся жаром. Наверное, не таким уж легким было это вино.

Странное дело, ведь дарии вообще не употребляют алкоголь. Почему тогда он выпил? Откуда у него эта бутылка?

По телу вновь пронеслась волна жара. Стало катастрофически не хватать кислорода. Я судорожно вдыхала, но легче не становилось.

— Дыши глубже. Сейчас пройдет.

Голова закружилась, перед глазами замелькали черные точки, а от невыносимого гула закладывало уши. Я потеряла ориентацию в пространстве и только чувствовала мужские руки, поддерживающие меня за плечи.

Головокружение прошло так же быстро, как появилось. Маргл, убедившись, что я крепко стою на ногах, убрал руки и вернулся в кресло. Что это было? Обморок? От одного бокала вина?

— Ты не спросишь, почему его так назвали?

Я потеряла нить беседы, но быстро вспомнила, что он говорил о вине, которое они называют «ключ».

— Почему?

— Потому что «ключ» помогает открыть потайные дверцы сознания человека. Он лишает его возможности сказать ложь или скрыть свои желания. Дает возможность овладеть тайнами, живущими в его мыслях, разгадать причины деяний. Признаться в том, в чем человек был нечестен даже с самим собой…Это действительно «сыворотка правды», ты оказалась права.

— Ты опоил меня этой дрянью? Без моего согласия?

— Разве? Перед тем, как ты выпила, я сказал, что в бокале.

— Я думала, ты шутишь…— на что Маргл лишь пожал плечами.

— Я мог бы использовать ментальное дознание. Но это больно, а я не хочу причинять тебе боль. И не честно, потому что ты не смогла бы использовать его, чтобы получить правдивые ответы от меня. А так мы на равных.

Возмущение заклокотало в груди. Мне хотелось кинуться на этого мерзавца и выцарапать его глаза, а затем выдрать сердце. Но тело, словно весившее тонну, вжималось в кресло, лишая меня возможности даже пошевелить рукой.

— Стадия гнева. Через минуту пройдет… — преспокойно сообщил он.

— И что будет дальше? — мой голос срывался на рев разъяренной тигрицы.

— Дальше мы поговорим. Не скрывая ничего друг от друга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Изначально планировалось, что вопросы буду задавать я!

— Ты хотела знать правду? Я готов, я тоже выпил «ключ». Но от тебя я жду не меньшей откровенности.

— Я была уверена, что твои осведомители рассказали обо мне все.

— Факты о жизни – одно. Меня интересует душа, мысли, чувства. И ты, наконец, расскажешь мне, почему так противишься нашей связи.

— Неравный обмен информацией, тебе не кажется?

— Вовсе нет. Ты вправе задавать любые вопросы. И мне придется ответить на каждый. Впрочем, как и тебе.

Тяжесть тела начала исчезать. Медленно как капля чернил на промокашке, спокойствие распространялось по телу. Скованные мышцы, наконец, расслабились, пропитываясь теплом и легкой усталостью.

— Должен предупредить…

Ему мало того, что я не смогу контролировать свой язык, выкладывая все как на духу? У напитка еще какой-то бонус?

— Ты не сможешь управлять своим телом. Оно станет управлять тобой…

— Ну ты и псих!

— Я бы сказал, влюбленный придурок. Но это ты делаешь меня таким. Немного твоего внимания, капелька любви, и я снова стану нормальным.

Вот так так… Не знаю, что страшнее, выложить как на исповеди свои мысли мужчине, к которому испытываю целую гамму чувств: от ненависти до вожделения. Или наброситься на него, чтобы утолить жажду ощутить его внутри себя, а затем убить! Да-а-а…Ночка предстоит веселая.

— Мне тоже так кажется… — Маргл прикрыл губы, чтобы не было заметно его усмешку.

Что? Я разве сказала это вслух?

— Пошел ты к черту! Я ухожу! — Я подорвалась с места, чтобы покинуть этот дурдом, но все окна и двери оказались закрытыми.

— И даже к этому я был готов! — он как ни в чем не бывало наблюдал за моей бравадой, — мы останемся здесь, наедине, пока между нами не останется недосказанности.

— А если ты услышишь то, что тебе не понравится? А? Что ты будешь делать? Привяжешь меня к столу? К дивану? Разложишь прямо на полу?

— Я не трону тебя, пока ты сама того не захочешь. Мне пришлось принять еще кое-что. Я могу управлять собой, чтобы не навредить тебе. Ты же вольна делать все, что только пожелаешь, потому что ты для меня не представляешь угрозы. И мне даже интересно, как далеко зайдут твои желания…— улыбка мартовского котяры намекала, что он будет не против приставаний.

Хорошо, что в моей голове была каша из мыслей. В основном порочных. И язык, видимо, не понимая, что конкретно озвучивать, решил не подставлять свою хозяйку.

— Так не честно!

— Честно! Не прими я это средство, все могло бы зайти слишком далеко. Я опасен для тебя в таком состоянии. А что касается «ключа»…Хоть с ним, хоть без него, я не боюсь признаться тебе в своих чувствах, не скрываю того, как хочу быть рядом. Ты ведь знаешь, что теперь я не представляю своей жизни без тебя. Я, как квант света, не способный противостоять притяжению черной звезды, тянусь к тебе и не могу оторваться. Знаешь, как хочу тебя, как теряюсь в аромате твоей кожи, волос. Еще ты знаешь, что я прихожу в твои сны, потому что мне мало тебя днем, я хочу быть с тобой и ночью. И только в снах я могу любить тебя целиком, всю, до последней клеточки твоего тела.

— Давай начнем? — Маргл переплел пальцы, оперся подбородком о них и пытаясь удержать улыбку, ждал первого вопроса.

— Ну что ж…Леди и Джентльмены, шоу начинается!

Кипяток, гуляющий по венам вместо крови, стал остывать, злость ушла. Вернулась обычная я, вот только ощущение, что я смелая и непредсказуемая, способная тормозить коней и тушить пожары, росло с каждой минутой. И даже захотелось поиграть: может оно и к лучшему, вот так взять и выложить все, как есть, высказать, что наболело. А еще узнать правду о нем, перестать сомневаться, и травить свою душу подозрениями и неизвестностью.

— На правах пострадавшей стороны требую, чтобы первым отвечал ты! — я попыталась изобразить обиженку, но чертов «ключ» выдал на моем лице что-то вроде «надо бы обидеться и надуться, но хочется поржать».

— Я готов! — Маргл спокойно хмыкнул и поудобнее устроился в кресле.

— Знаешь, эта твоя невозмутимость выводит меня!

— Я должен что-то ответить?

— Нет! Ты можешь просто быть нормальным?

— Что для тебя «быть нормальным»?

— Не изображать из себя пофигиста.

— Детка, я под успокоительным. Иначе, мы с тобой уже как минут двадцать лежали в нашей постели на Даре.

— У тебя все к одному сводится. Пошляк.

— А у тебя разве нет?

— Да! Ой! То есть нет! — Я поспешила закрыть свой рот ладонями, чтобы не ляпнуть еще чего-нибудь, пока Маргл самодовольно улыбался.

— Ладно. Мы не с того начали. Ты обещал рассказать о себе.

— Ты должна узнать та-а-ак мно-о-ого, что я не уверен, с чего начать. Какой вопрос, наиболее волнует твою головку? И лучше начать сейчас. У тебя есть минут десять, чтобы продолжать относительно трезво мыслить и немного контролировать себя. Дальше лишь сокровенное, то, в чем ты сама себе боялась признаться.

— То есть свои вопросы ты собираешься задать, когда я буду не адекватна?

— Да, — ничуть не смущаясь ответил он, — ты стараешься быть правильной, вот только не понимаю, для кого? «Ключ» уберет все твои комплексы, ты станешь настоящей! А пока мы только теряем время.

— А знаешь, я даже рада, что ты дал мне «ключ». Может быть, хоть с его помощью я смогу разобраться в себе.

— Неужели ты не знаешь, чего хочешь?

— Представь себе, нет! Я всегда мечтала, что в моей жизни появится мужчина. Благородный, ответственный, заботливый. Который придет и скажет: «Детка, идем со мной. Я все решу. Твое дело – любить меня. Остальное – моя забота.»

— Я появился в твоей жизни и предлагаю то, о чем ты мечтала.

— Да! Но, когда ты пришел, я испугалась, что больше не буду хозяйкой своей жизни. Я не предполагала, что не сумею переложить ответственность за себя в чужие руки, захочу сама принимать решения.

— То есть ты хочешь и не хочешь одновременно? Это невозможно!

— Да! Именно. Представь себе, женщины вот так и живут. Душевные метания сводят с ума. И тут бессильна даже сыворотка правды.

— Если ты настолько противоречива…Я решу все за тебя. Если ты не уверена в чем-то, предоставь этот выбор мне! Я не боюсь ответственности. Ты моя женщина, и все, что касается тебя – моя забота. Не пытайся тянуть эту ношу, не пытайся разделить этот груз, я все равно не позволю. Не переделывай меня. Я не умею быть мягким. Я прошу взамен не так много: любви, тепла, откровенности. Только доверься мне.

— Ты ураганом ворвался в мою жизнь. Я задыхаюсь от этих эмоций. Ты поломал все границы, которые я выстраивала вокруг себя. Пришел и снес их, не спросив. Вся жизнь полетела под откос. Твой смерч завертел и унес меня куда-то на небеса. Но оттуда всегда приходится падать. Лучше я упаду сейчас…

— Может быть, все дело в недоверии.

— Конечно! В этом тоже. Мама, когда-то давно сказала мне такую фразу, которая засела у меня на подкорке: «Ты видишь в мужчинах источник счастья, а я вижу в них источник проблем». С годами я поняла, что она была права.

— И кто же стал твоим источником проблем?

— Тебе нужна фамилия? Адрес? Или ты хочешь узнать при каких обстоятельствах была подорвана моя вера в искреннюю любовь?

— Скорее третье…

— Мне не хотелось бы говорить об этом. Скажу лишь…что он оказался женат, и однажды мне довелось пообщаться с его женой. Впрочем, как и с твоей… Я не хочу снова переживать эту боль. Предпочитаю быть одной. Слишком больно отпускать того, кто дорог.

— То есть ты готова задушить свою любовь, только бы не чувствовать боли?

— Я с удовольствием прочту книгу о любви, поплачу до часу ночи над «Черной любовью», а утром встану и отправлюсь на работу.

— Но в книгах и фильмах чужая любовь, не твоя! Неужели ты не хочешь переживать эти чувства сама?

— Зато меня никто не обманет и не предаст. Пока моя душа только надорвана, и я хочу успеть ее склеить, пока не поздно.

— Это сделал я?

Я только кивнула, опустив глаза.

— Да когда же я успел?! — кажется, он задал этот вопрос сам себе, действительно не понимая, что же такого он натворил, что могло сделать мне больно.

— Ты просто нашел зверушку, нацепил красивый ошейник и тянешь за собой, пока она упирается. А еще ты не сказал правды.

— Я честен с тобой.

— Узнавать от чужих людей, что ты не свободен, слушать рассказы о том, какой ты милый и романтичный, какие подарки обычно даришь своим женщинам, это по-твоему честность?

— По обрывкам фраз ты напридумывала ерунды и поверила в нее!

— Да! Потому что ты сам не рассказал мне! Чему теперь удивляться?

Маргл протяжно выдохнул, будто пытался успокоиться.

Тихий сигнал печи сообщил, что ужин готов. Как вовремя! Пора сменить тему, иначе я взорвусь. Пока Маргл доставал еду, я положила приборы, налила воды и села за стол.

— У тебя такое выражение лица, что, если бы на столе стояло молоко, оно бы скисло, — я подперла подбородок и не стесняясь рассматривала нахмуренные брови мужчины напротив.

Он потер переносицу и сложил руки перед собой.

— Так. Давай начнем сначала. Словно мы только познакомились…

— Хорошая идея. Кто ты? — я попыталась подцепить вилкой крошечный, но такой ароматный гриб, но он то и дело соскальзывал, — почему тебя называют Великим Сыном Неба?

— Я принадлежу Династии Детей Неба. Наши прародители были богами, создавшими все живое.

— Ничего себе! Интервью с сыном божьим…

— Нет, я лишь воплощение части его души…

— Интригующее начало. Пока все это выглядит, как нелепая шутка, — гриб так и не поддавался, — и много вас таких, детей небесных? — я даже не пыталась скрыть сарказма.

— Я думал, ты спросишь что-то вроде «бог существует?» или «сколько всего богов?» Обычно все хотят знать, в кого верить…

— Для меня пока все это из разряда мифов. Поэтому, не усложняй, просто ответь, много? — и этот чертов гриб снова ускользнул.

— Нет. Только члены нашей династии. И ты тоже скоро станешь ее частью. Если… — Маргл неспешно поднялся из-за стола, стал по правую руку от меня, едва коснувшись кожи, взял из моих рук вилку, ловко наколол непослушный гриб и поднес его к моим губам, — …согласишься.

В голове застучал гонг: «Бам… Бам… Бам…» Я облизала пересохшие губы и открыла рот. Маргл был так спокоен, будто его совсем не трогала близость наших тел. Меня же насквозь прошибало током. Сердце стучало быстрей и быстрей, а легкие сжались, не давая дышать. Накормив меня, он вернулся на место, и я, наконец, смогла нормально вздохнуть.

— Но я не потомок бога… Даже молиться не умею.

— Союз айна и леи освящают жрецы. И девушка сразу становится членом Династии Детей Неба. Твое имя навсегда войдет в историю этого мира.

— С чего бы это?

— Того, что ты моя лея уже достаточно. И как только ты подаришь мне наследника, благодарность народа к тебе, как к матери их правителя не будет знать границ, потому что потомок бога и Великий Сын Неба может родиться только в священном браке.

Еда не лезла. Я сделала глоток прохладной воды и пересела на маленький диванчик у окна, за которым занимался рассвет.

Маргл в мгновение оказался рядом. Ничего такого: просто подошел, просто присел. Меня же начинало разрывать изнутри: руки сами потянулись к нему, но я вовремя успела это понять и обняла свои плечи. Кажется, все, о чем он предупреждал, правда, и сейчас начнется нечто неконтролируемое.

Холодок пробежался по спине. Я больно впилась ногтями в кожу, чтобы не поддаваться желанию. Теплые руки бережно отняли пальцы, вонзившиеся в кожу, на которой уже остались красные отметины от ногтей. Моя ладошки смотрелись такими маленькими на фоне его массивных рук. Так же, как и все мое тело.

Мы совсем не подходим друг другу физически, о каких детях может идти речь, если мы даже не сможем его зачать? Я уже не говорю о том, что мое тело просто не выносит его.

И оказалось, что я произнесла это вслух.

— Тебе не стоит волноваться об этом. Наши технологии позволят решить этот вопрос.

Я сцепила зубы, чтобы снова не сболтнуть лишнего. Может это будет ЭКО, суррогатная мать? Во всяком случае, то, что мне не придется вынашивать в себе младенца-гиганта, уже успокаивало.

Краешек розового солнца едва выглянул из-за воды, делая ярче бледные краски, небрежно разлитые по небу.

— Надо же, часа не прошло, как мы любовались закатом…А теперь встречаем новый день. Вместе.

— Может быть, этот день поможет нам стать ближе…

Маргл подался ко мне, но тут же остановился. Он помнил о моей просьбе не приближаться и старательно выполнял ее, хотя по напряженному взгляду было ясно: ему трудно держать обещание.

— То есть, твои родители были как мы? Айн и лея?

— Да, только вот мама была более сговорчива, чем ты, — он улыбнулся, вот только я разглядела в этом укор.

— Наверняка, ее не ставили перед фактом, что теперь она чья-то лея, не увезли с родной планеты…

— Родители встретились случайно и сразу поняли, что созданы друг для друга.

— Мама была дарийкой?

— Нет. Она была с планеты Шетлан. На них напали астарды, и члены жреческих семей, чтобы сохранить народ, были вынуждены поехать с захватчиками. Жрецы ценились дороже, нежели обычные люди. Моя мама была отдана астардам как выкуп. Во время одного из сражений, отцу удалось освободить пленных, в числе которых была и она. Он увез свою лею на Дар. С тех пор они неразлучны.

— Она была жрицей?

— Да. Она служила в храме.

— А где сейчас твои родители?

— Они прожили счастливо 1500 лет.

— Ско-о-олько? — я взглянула в отражение окна, чтобы убедиться, что моя челюсть не отвисла до пола.

Маргл продолжил, ничуть не смутившись моему удивлению.

— И, поняв, что выполнили свое предназначение, они покинули планету. Передали венец правления детям и живут без забот, купаясь в любви и нежности. Теперь родители наслаждаются друг к другом в Эйтере. У вас это место называется раем.

Не уверена, что стоит продолжать. Мне бы переварить все то, что я узнала.

— Знаю, ты все-равно спросишь…Мне 717 лет, по вашему летоисчислению. По нашему – 31.

— Как это? — я сплю что ли? Или он бессовестно лжет? Такого не бывает!!!

— После подтверждения брака, ты тоже перестанешь стареть. Будем жить долго и счастливо…

— … Пока смерть не разлучит нас…

— Айн и лея бессмертны, пока сами не решат покинуть этот мир. Как мои родители.

В голове все перемешалось. Я не могла поверить в то, что слышу. Не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы разложить по полочкам всю эту информацию.

— Мы можем выйти? — за широким окном в лучах розового солнца блестел океан. Мне показалось, что как только я вдохну утренний прохладный воздух, все мысли сами улягутся. А пока голова была тяжелой, даже говорить не хотелось.

— Я думала, что ты расскажешь о себе, и все станет ясно, просто…но стало еще сложнее. Не знаю, как теперь жить со всем этим.

Мы вышли из бунгало и, сделав несколько шагов уже стояли у кромки воды.

— Знаешь, чувствую себя какой-то песчинкой. Вот – Солнце, которому миллиарды лет, вот – океан, который не подвластен никому, там наверху космос, галактики, планеты, где живут другие существа, рядом со мной стоит человек, которому 717 лет. А я кто? Не появись я на свет, мир от этого не исчез бы…

— Ты ошибаешься, моя прелесть. Пока все это для тебя ново и странно. Но скоро ты привыкнешь.

Маргл подошел сзади, обвил руками мои плечи и прижал к своему теплому, сильному телу. Крепко-крепко. По телу поплыли золотые облака, и пока я окончательно не сдалась, смогла напомнить о нашем договоре.

— Ты обещал! — не сдерживая улыбки возмутилась я, — мне очень хочется бесконечно долго стоять рядом с тобой, вот так, как сейчас, прижимаясь друг к другу, но мне нужно разобраться в себе.

Маргл убрал руки, и с выражением вселенской печали на лице, отстранился.

— Я начинаю жалеть, что пообещал!

Я сидела на краю террасы и болтала ногами в прозрачной воде, рассматривая оранжевых рыбок. Мое бирюзовое платье почти сливалось с цветом океана.

— Они точно такие же, как на фотографиях!

С детским восторгом я наблюдала за быстрыми стайками. Маргл стоял позади меня, метрах в трех, опираясь о стену бунгало, и наблюдал за мной.

Неожиданно, что-то теплое легонько коснулось моей спины, едва ощутимо скользнуло вокруг талии и накрыло живот. Можно было подумать, что это чьи-то руки, но кроме нас здесь никого не было, а Маргл стоял в нескольких метрах от меня.

Невидимые ладони снова стали гладить меня, скользнули вниз к бедрам, поднялись вверх, очерчивая ягодицы, и снова соединились на талии.

Это было так натурально! Я замерла, пытаясь понять, что же происходит со мной. На самом ли деле я чувствую это? Или, может быть, мне всего лишь кажется.

Человек-невидимка уселся позади меня, прижавшись грудью к моим лопаткам, обнимая меня руками и ногами. Я испуганно взглянула на Маргла. Он все так же стоял, подпирая стену, и даже не пытался скрыть свою задорную улыбку!

— Это ты? — как он это делает?

— Не понимаю, о чем ты! — не понимает он! На лбу так и написано: «да, это я лапаю твою попку!» и смайлик.

— Ты что творишь? — я продолжила возмущаться, но не из-за того, что была расстроена этим фактом. Мне хотелось поддержать эту игру, мне нравилось то, что происходит.

— Не трогаю тебя! Мы же договорились! — он раскинул руки, словно говоря «а что такого я делаю?»

—Убери руки!

— Какие руки, детка! Ты о чем?

Я зачерпнула воды, и брызнула на него!

— Остынь! — мне стало так смешно, как он уворачивался от воды. Гордый котяра, обрызганный водой!

— Хорошая идея!

Он сделал несколько медленных шагов ко мне, присел на корточки совсем рядом.

— Поможешь?

Меня и так начинало потряхивать от его близости, а он еще и не стесняясь блуждал взглядом по моей груди, шее, ключицам так, что сердце замирало.

— Что?

— Снять рубашку…— он прожигал меня насквозь.

— А сам?

— Руки что-то не слушаются…

— А-а-а. Так вот, почему они лапали мою…кхм!

Руки сами потянулись к его груди, но не для того, чтобы расстегнуть пуговицу. Я толкнула его в воду! И все бы ничего, но он потянул меня за собой.

Громкий всплеск воды, гулкое бульканье в ушах, продолжающееся несколько секунд. Ненавижу нырять! Ненавижу это ощущение растерянности под толщей воды.

Прохладный воздух окатил лицо. Я вынырнула. Вода стекала с волос, не давая открыть глаза. Ткань платья качалась на воде, неприятно касаясь кожи. Я пригладила волосы назад и поплыла к террасе.

— Эй, ты куда? — Маргл ухватил меня за талию, не давая выпрыгнуть из воды.

— Отстань! — фыркая и выплевывая соленую воду, я вырывалась из его рук, обиженная хулиганской выходкой.

— Ты чего это такой наглый стал? Действие успокоительного закончилось? Пусти сейчас же!

Как ни странно, он убрал руки, и я смогла доплыть до ступенек. И только вынырнув по пояс из воды, вспомнила, что я без белья, в мокром прозрачном платье…Так и зависнув наполовину в воде, я обернулась.

Маргл не стесняясь пялился на меня, даже не собираясь отворачиваться.

— Ты специально, да?

Он кивнул, ничуть не сожалея об проделке.

— Старый извращенец! Самому 717, а он все туда же! — И как вспышкой пришло понимание, что мне все это доставляет неописуемое удовольствие: то, как он смотрит, как заигрывает, как придумывает, чем бы меня завлечь…

— А что делать, любимая женщина напрочь отказывается скрасить мое жалкое существование, разделить со мной постель. Вот и приходится ухищряться, чтобы посмотреть на сочное желанное тело.

— Ох! Так и быть. Старость надо уважать.

Я театрально вздохнула, подтянулась на руках, и рывком выпрыгнула из воды. Стоя к нему спиной, отжала волосы от воды, медленно расстегнула молнию сбоку, взялась за плечики и повернулась к Марглу.

Он уже подплыл к ступеням, и положив локти на опору, наблюдал за мной. Мокрое платье полетело вниз, даже не удостоенное наших взглядов. Мы видели только друг друга. Он смотрел, а мне казалось, что это его губы ласкают мои ноги, обжигая кожу стремятся вверх, нежно касаются коленей, поднимаются выше по бедрам и останавливаются у треугольника, где смыкаются ноги. Теплое дыхание щекотало, словно проникая сквозь кожу, в сосредоточение женской страсти. Кровь хлынула вниз живота. Я чуть пошатнулась, и потеря равновесия слегка отрезвила меня.

— Схожу-ка я за корвалолом. Кажется, у одного старичка из-за перевозбуждения сейчас случится сердечный приступ.

— Будь так любезна, детка…— его голос охрип и стал ниже.

И только я повернулась, чтобы уйти, как получила легкий шлепок по попе. Все той же невидимой рукой.

— Какого хрена? — шокированная наглостью этого подлеца, я даже не находила что сказать и только смотрела в его бесстыжие глаза, а он бессовестно смеялся.

— Что? Я здесь не при чем! — и поднял руки ладонями к верху, сделав утрированно невинное лицо.

Глава 23

Я была уверена, что, если Маргл привез меня сюда, то это было не спонтанно, и к встрече он готовился. И значит, в доме должна быть запасная одежда для меня. Без труда я нашла гардеробную, под которую была отведена целая комната.

Кто-то явно постарался, выбирая пляжные наряды. Выбор был получше, нежели в магазинах. А вдруг это все не для меня? Что, если эти вещи принадлежат другой женщине? Например, Нуайе? Что, если он привозил ее сюда так же, как и меня?

На сердце потяжелело. Снова оно билось в смятении: у меня не было выхода, придется согласиться улететь с ним, но смириться с тем, что я не единственная – ни за что! Хотя, именно сейчас, стоя в этой комнате перед грудой вещей, которые могут принадлежать другой, я начинала понимать, что испытываю к Марглу. И первое то, что не хочу его делить ни с кем.

И дело не в чертовых колокольчиках. Меня просто к нему тянет, даже когда его нет рядом. Мне не хочется расставаться с ним. Он – вспышка света, которая сделала мою жизнь красочной, необычной. С ним я стала чувствовать себя живой. Пусть он бывает слишком импульсивен, настойчив, но он настоящий в этих проявлениях. Он не кривит душой, выражает все, что чувствует. Не тянет резину, а действует, прет напролом, но все же старается не менять мою жизнь слишком резко, словно давая привыкнуть к себе. Может быть, мне нужно научиться смотреть на вещи по-другому, может, хотя бы попытаться попробовать принять его мир, с пока непонятными мне законами и обычаями?

Я достала первое попавшееся платье. Не похоже, что его надевали. Достала другое, еще одно, и еще…Все вещи были абсолютно новыми. Посмотрела на подошвы босоножек – то же. Видимо, все-таки все эти вещи для меня!

А если, даже и нет, не упускать же мне возможность поплавать в океане! Когда бы еще я побывала на Фиджи!

Среди вещей я нашла даже купальники и выбрала белый раздельный. Сверху накинула коротенькую тунику из легкого шифона. Такая была бы точно коротковата для дарийки, и этот факт окончательно стер следы моих сомнений. Я расчесала мокрые волосы и нанесла на тело питательное масло. От него так вкусно пахло ванилью, что в животе заурчало, напоминая, что мы так и не поужинали. Хотя в этом часовом поясе не позавтракали.

И еще было интересно, что делает Маргл? Где он? Вернулся в бунгало, или до сих пор плавает? Стоит ли пригласить его на завтрак? Или поесть одной?

Все вопросы отпали, когда я увидела Маргла, нарезающего фрукты. В шортах. С облегчением выдохнув, что не придется краснеть, гладя на его обнаженное тело, я направилась к нему. По дому разносился невероятный запах выпечки.

М-м-м, как пахнет…— я мурлыкала и от удовольствия терлась носом о что-то теплое.

— Милая, осторожнее, я не железный, и пока не получил твоего дозволения прикасаться.

Открыв глаза, я поняла… что стояла позади Маргла, обвивая руками его торс. Пальцы перебирали волоски на груди, очерчивали рельеф мышц пресса, спускались вниз, проникая под пояс шорт, и щека так и терлась о мужскую спину, жадно вдыхая аромат теплой бархатной кожи.

Боже мой! Когда я успела? Я же только вошла и вот уже… Тяжело сглотнув, я убрала руки. На что он весело хмыкнул и продолжил нарезать какую-то экзотическую штуку, брызгающую соком.

Я поспешила отойти подальше, делая вид, что разглядываю мебель. На одной из полок стояло что-то, похожее на магнитофон.

— Работает?

— Да, только нужно вбить в поиск, что хочешь послушать.

Что же я хочу? Я перебирала в памяти мелодии, но никакая из них не подходила под настроение.

— У нас вроде космическая вечеринка! Что нынче модно… м-м-м… на Марсе?

Маргл широко улыбнулся, но промолчал.

— «Земля в иллюминаторе» отпадает сразу! Или в твоем возрасте любят послушать всякое старье? — я, конечно же шутила, а он, хвала его прародителям, не обижался.

— Не-е-ет! Не моя тема!

— «Таких не берут в космонавты»?

Он скривился.

«The final countdown»? Хотя, нет! Она грустная.

— Почему?

— Потому что, они вряд ли вернутся на Землю…

— У них просто не было соляров! — Маргл подмигнул. Надеюсь, это было обещанием отпускать меня хоть иногда домой, на родную планету.

— Может, пройдемся по классике девяностых? «To the moon and back»? — тем более, что он ее упоминал, пока мы летели в соляре.

— Уже теплее!

Все равно не то! Что же еще? И я вспомнила! Это то, что отражало мое настроение! То, что распирало изнутри, требуя немедленного выхода!

Сексуальный рок! Заводной и в то же время страстный. Голос, требующий быть мягкой как кошка в марте, и музыка, пробуждающая тигрицу.

Я бы хотел летать

В небесах, высоко…

Я уже стояла в проеме стены с видом на океан. Снаружи было слишком ярко, и изнутри был виден лишь мой черный силуэт. Я раздвинула створки прозрачных дверей, и отдалась желаниям своего тела.

Я хочу уйти

Я хочу улететь…

Я медленно поглаживала свое тело, и оно, откликаясь на прикосновения, становилось более чувственным. Я двигалась плавно, наслаждаясь изящными изгибами талии, бедер в отражении оконных стекол. Когда я слегка прогибалась в спине, кончики длинных волос мягко щекотали поясницу, подбрасывая в мой внутренний огонь еще больше топлива.

Идем, взглянем на звезды

На Млечный путь и даже на Марс

Как же давно я не выпускала наружу эту плохую девочку! Бедра двигались в такт музыке, а я представляла, что позади меня стоит мой мужчина, мой Маргл, и я опиралась о стену ладонями, подставляла ему свою попку, желая почувствовать на ней сначала его руки, затем губы…

Давай растворимся в солнце

Позволь своей душе лететь туда

Где мы будем одни

Просто для развлечения

Так и не получив тепла прикосновений от мужчины, для которого и был этот танец, я нашла его глазами.

Он замер на том же месте с ножом в одной руке, и недорезанным манго в другой. По его предплечью стекали капли сока несчастного фрукта, сплющенного в его ладони. Как он смотрел! Интересно, мужчина может кончить, только от того, что наблюдает за танцем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Завязки туники сдались без сопротивления, и она полетела в Маргла. Он поймал ее на лету, и промакивая ею руки от фруктового сока, двинулся ко мне.

— Первое правило стриптиза?

Он непонимающе смотрел, требуя самой ответить на этот вопрос.

— Смотреть можно. Трогать – нет!

Маргл недовольно застонал, но остановился.

Мое дыхание уже сбилось, я дышала все чаще, а грудь вздымалась все заметнее. Она налилась кровью, потяжелела, и возбужденные соски выпирали сквозь тонкую ткань купальника. Нет смысла его снимать, все и так понятно…

Я продолжала извиваться, представляя себя в руках Маргла, а он продолжал смотреть, пожирая меня глазами. Наверное, в своих мыслях он уже сделал ЭТО со мной раз пять!

Музыка закончилась. Возбужденное собственным танцем и эротическими мыслями тело хотело продолжения. Но двигаться в тишине было бы странно.

Я убрала прилипшие волосы с лица. Налила стакан воды, добавила много льда, сделала глоток и протянула стакан Марглу.

— Водички? — да, я издевалась! Мне нравилось, как он, готовый наброситься на меня, сдерживается, с каким трудом ему удается держать свои руки и член при себе. Хотя…пах он предусмотрительно прикрыл диванной подушкой.

Он взял стакан и сделал несколько глотков.

— Что это сейчас было? — охрипшим от возбуждения голосом спросил он.

— А что? — я чувствовала, что мне мало его возбуждения, я продолжала его провоцировать: позой, голосом, взглядом…

— Ты так двигаешься…— он пытался подобрать слова, но все-таки закрыл глаза и шумно вдохнул, видимо, вспоминая мой танец.

— Да, я в юности зарабатывала этим деньги, — и я ничуть не стыдилась этого.

— В смысле? — поволока в серых глазах в мгновенье сменилась яростью.

— Я танцевала в баре.

Звонкий хруст стекла, и стакан в его пальцах превратился в кучку осколков, покрытых кровью. Желваки так и гуляли по скулам. А мне все это доставляло столько наслаждения!

— Уфф! Кто-то злится…— я сказала это самым томным голосом, какой только могла изобразить.

— Ты сказала, что зарабатывала этим деньги? Ты раздевалась перед…кхм…другими мужчинами? — если бы здесь сидел хоть один из них, то в его горло уже точно вцепились зубы этого ревнивца.

— Неужели твои люди упустили такой знаменательный факт моей биографии?

— Ты не ответила! — рыкнул он.

— Нет, я не раздевалась. Танцевала на сцене высоко над толпой. И все!

— Что, других способов заработать не было?

— Я люблю танцевать. Ничего плохого в этом не видела ни тогда, ни теперь. Я понимаю, тебе было бы удобнее, если бы я работала в детской библиотеке. Но факт остается фактом. Я была танцовщицей.

Маргл резко сорвался с места и вышел на террасу, заливая кровью пол. Стиснутые челюсти никак не разжимались, а руки вцепились в ограждение, да так, что костяшки побелели. Громкий треск, и деревянные перила хрустнули в его пальцах, как хворостинка.

Мне, конечно, стало не до провокаций.

— Но ты же сам хотел правды! А правда не всегда удобна. Извини.

Наверное, я перегнула. Но остановиться не могла, и не я залила в себя ту дрянь, снимающую все запреты с мыслей и действий.

Еще минута, и он разнесет весь дом. Я подошла к нему сзади и нырнула под его руку, выглядывая спереди.

— Давай полечу… — я виновато поджала губы.

Он сделал еще пару тяжелых вдохов и взглянул на меня.

— Выводишь ты так же профессионально, как и танцуешь! Заноза!

Мы, обнявшись, пошли смывать запекшуюся кровь, ведь от моих прикосновений она уже давно остановилась.

Наконец, мы приступили к завтраку. Я быстро разделалась с овсяной кашей, закусила фруктами и стала наблюдать, как Маргл чинно ест нечто похожее на пудинг.

— Можно кусочек? Ты так вкусно ешь! — не дождавшись разрешения, я перехватила кусочек, наколотый на вилку, — ой, как вкусно! Дашь еще?

— Кажется, вчера кое-кто собирался голодать!

— Кажется, вчера кое-кто пытался меня накормить! Так что, давай! Корми, пока я согласна!

Маргл отламывал небольшие кусочки и кормил меня. А я с удовольствием подставляла ему открытый рот.

— Что это? Не могу понять, — вкус был и правда необычный. По консистенции это напоминало запеканку, пахло грецким молодым орехом, а по вкусу было похоже на грибы.

— Арбэла. Нравится?

— Угу, — это все, что я смогла сказать с полным ртом.

— Мало кому нравится…Странно, что ты ешь.

Он действительно пребывал в недоумении, все время, пока я ела его завтрак, он то поднимал брови, то хмурился.

— Только не говори, что это из какой-нибудь гадости…

— Это еда обладает сильнейшим энергетическим потенциалом. Этого кусочка достаточно, чтобы месяцы не страдать от нехватки энергии. И, обычно, люди реагируют на нее негативно.

— Это еще почему?

— Организму сложно справиться с таким потоком. Арбэлу могу есть только мужчины нашей династии. Даже Эриния не ест больше пяти грамм. Ты же прикончила тарелку, и смотрю, что не отказалась бы еще от одной.

— Может, это потому что я – твоя лея?

— Возможно…

Но сейчас меня мало волновала арбэла. Надо бы расставить точки над «i» в вопросе, касающемся Эринии, пока разговор коснулся ее.

— Кстати, как твоя сестра?

— Я бы не хотел сейчас говорить о ней.

— А вот я бы хотела! — возможно, мой тон был слишком настойчивым, на что Маргл снова поджал губы, сдерживаясь, чтобы не начать меня воспитывать.

— Ну уж извини, пока действует «ключ» не могу удержаться.

Маргл понимающе кивнул, наверное, уже жалея, что действие «ключа» не выборочно. Только отошел от танцев и признаний о моей бурной молодости, как теперь придется выслушать жалобы на сестру.

— Мне не нравится, что она лезет в наши отношения.

— Я не стану ее выгораживать. Она допустила несколько ошибок, и принесет свои извинения. Но это не отменяет того, что она член правящей династии, моя сестра и ты обязана ее уважать.

— Я не могу уважать человека, обещавшего сделать…

— Этого не повторится! — он почти рычал.

— Возможно, я забуду ее оскорбления. Но то, что она хотела сделать с моей семьей, выходит за все разумные рамки. Прости, но этого я не забуду.

— Я же сказал, этого не повторится!

Ссориться из-за этой стервы не хотелось. Тем более сейчас, когда нам так хорошо.

— Вот и прекрасно, моя Тарра! Иди ко мне!

Ни секунды не раздумывая, я уже сидела на его коленях.

— Одна маленькая, но прожорливая птичка слопала мой завтрак. Так что теперь твоя очередь кормить меня! Хочу вот те ягоды.

— Эти? — Я придвинула вазочку с голубикой, взяла одну, медленно поднесла к его губам. Маргл тяжело сглотнул и разомкнул губы. В глазах зарождалась буря. Но только она несла не разрушения и ужас. Она обещала накрыть нас страстью и свести с ума, выключить разум и вознести на седьмое небо.

Мне захотелось подразнить мужчину, и резким движением я кинула ягоду к себе в рот. Не успела я даже прикусить ее, как Маргл тут же накрыл мои губы поцелуем. Я не могла пошевелится: его руки крепко удерживали голову, зарываясь в волосы, а язык нагло хозяйничал внутри моего рта, отыскивая ягоду. Дыхание становилось все тяжелее и громче, иногда вырывающийся тихий стон распалял еще больше. Я чувствовала, как под моей попой увеличивается нечто и без того огромное, толкается, подрагивает, просится внутрь меня.

— Нашел! — Маргл продемонстрировал целую, ничуть не примятую синюю ягоду, зажатую между белоснежных идеально ровных зубов, пока я пыталась отдышаться.

Еще секунда, и под грохот бьющейся посуды, я оказалась сидящей на столе. Маргл целовал меня безудержно, горячо. Его язык сводил с ума, лишал воли, рассудка. Не было других желаний, кроме одного: быть с этим мужчиной, сейчас, завтра, всегда…

Нежные руки сминали мое тело, еле касались, гладили, снова сжимали, отчего кожа горела и требовала продолжать. Я наслаждалась мускусным ароматом возбуждения, исходящим от жаркого сильного тела.

Его губы уже ласкали мою шею нежно, едва касаясь, зарождая искры тока, расходящиеся под моей кожей.

Он легонько прикусывал ключицу, и тут же зализывал укус. Холод и боль, сменялись горячей нежностью, от которой тут же в глазах вспыхивали звезды.

— Так хорошо не бывает! — я почти плакала от счастья, и умоляла, чтобы он не останавливался.

— Я хочу выучить твое тело, хочу, чтобы губы помнили наизусть каждый миллиметр, каждую родинку, каждую складочку…— он шептал это, не прерывая ласк, дразня дыханием кожу.

Маргл легонько оттягивал волосы назад, открывая мою шею.

— Хочу засыпать рядом с тобой, каждый раз, когда сумрак ночи опускается на мир, а в снах снова целовать тебя, — низкий грудной голос, мягкий как бархат, ласкал слух, — парить в невесомости, не касаясь земли, чтобы ничто не отвлекало от твоих прикосновений. Хочу уснуть в тебе, ни на секунду не размыкая наших тел. Я устал контролировать себя! Впусти меня в свою жизнь!

Теперь он смотрел в мои глаза, а я не могла собрать мысли, чтобы ответить. Снова это смятение, рвущее меня на части.

— Я не могу так. Слишком сложно…Дай мне время…

— Ожидание сводит меня с ума, я теряю терпение, пока ты думаешь.

Маргл больше не целовал. Его руки лежали на моих щеках, пальцы поглаживали губы, убирали выбившиеся пряди волос и снова возвращались на лицо. А глаза все так же пристально вглядывались в мои.

— Теперь я не смогу без тебя. Не могу оторваться, хочу, чтобы ты постоянно была перед моими глазами. Если я далеко, то передо мной есть экран, на котором ты в режиме реального времени, я постоянно пересматриваю те записи из замка, когда мы сидели на кухне и болтали, но мне и этого мало! Я отправляю к тебе фантом, чтобы хотя бы просто ощутить твою энергию. Ты– моя паранойя. Ты в каждом моем вздохе. Планеты вертятся вокруг одной тебя. Я жду твоего согласия, считаю часы, но чертово время остановилось. Я измучен этой страстью, каждый твой отказ – моя рана. И я все жду, когда же ты залечишь их.

Часто ли женщинам говорят такие слова? Мне раньше никто не говорил. Я тихонько плакала, даже не пытаясь сдержать слезы. Мне было хорошо в этом моменте, я чувствовала, что нужна ему. Сердце сжималось от счастья и не верило, что все эти слова предназначены мне.

—Почему ты плачешь, маленькая моя? — Маргл вытирал слезы, а они продолжали катиться из глаз.

—Я понимаю, что без тебя не смогу. Но все слишком…необычно. Я боюсь…

—Чего?

—Того, что все это счастье закончится так же быстро, как и началось…

—Ты совсем меня не слушаешь, — Маргл взял мои ладони в свои и присел на стул передо мной, — ничего уже не закончится! Мы привязаны друг к другу, ты понимаешь?

—Это сделал ты? Не надень я то платье, ничего бы не было?

—То платье всего лишь подтвердило, мы принадлежим друг другу. Надень ты его раньше или позже, ничего бы не изменилось…

— Но печать…

— Откуда ты знаешь про печать?

Маргл так напрягся, что стало не по себе. Явно это не предназначалось для моего ума.

— Одна предсказательница сказала. Так это правда? — я пыталась разгадать его взгляд, но не понимала, что вижу в них: задумчивость или смятение, может быть шок…

— Да, это была энергетическая печать, обозначающая, что ты моя женщина.

— То есть ты клеймил меня? Как какую-то овцу в стойле? — я скользнула по столешнице, чтобы спрыгнуть со стола, но крепкие руки ухватили мои бедра и вжали в стол.

— Эта печать обоюдная. На мне тоже есть отметка.

— Но как?

— Твое тело отозвалось на мои ласки, оно дрожало в моих руках, и ты наполняла меня своей энергией, каждый раз, когда тебя трясло от оргазма. Тогда наши тела связывались единой нитью, навечно.

Щеки побагровели, вспоминаю ту ночь. Я закрыла лицо руками, чтобы не показывать своего смущения.

— Почему ты не сказал об этом тогда? Зачем ты сделал все против моей воли?

— А что бы изменилось? Нас не перестало бы тянуть друг к другу! Теперь-то ты не станешь отрицать, что чувствовала нашу связь с той минуты, когда увидела меня?

А что мне ответить? Именно так и было.

— Теперь ты – моя жизнь, моя сила, мое блаженство, моя боль. До встречи с тобой я только изображал из себя живого. Да, мое сердце билось, я дышал, ел, спал, проводил ночи с женщинами, но не чувствовал себя так, как теперь. Сейчас мне хватает знать о том, что ты где-то рядом, и меня отрывает от земли, словно за моей спиной есть крылья.

Его руки продолжали удерживать меня, но я уже не собиралась уходить. Я слушала и понимала, что всю свою жизнь испытывала то же самое. Было все, но чего-то не хватало. А с его появлением все изменилось в минуту, а я по инерции лечу по старому пути. Пора тормозить, пора свернуть на новую дорогу…

— Я ненавижу те 28 лет, что разделяли меня с тобой вселенными, жалею, что потерял время, которое мог провести около тебя. Жалею о каждом месяце, дне, минуте.

Маргл обнял меня так нежно…В сердце защемило. Все нутро сжалось в тугой комочек и стало выкручивать мои сомнения, как воду из мокрой тряпки.

— Я не могу больше ждать.

— Ты думаешь, я тяну время, чтобы придумать причину и оправдания? Вовсе нет. Просто мне страшно. И не спрашивай больше, почему. Я не знаю!

Маргл прижал меня еще крепче. Он уткнулся в мои волосы и жадно, глубоко вдыхал мой запах. А я таяла от тепла его груди и молила бога остановить это мгновенье.

— Сегодня мы либо подпишем договор с нашей вечностью, или навсегда расстанемся. Хватит. Если ты захочешь жить без меня, я уйду. Умру для тебя, чтобы оставить в покое. Потому что дальше так продолжать не имеет смысла.

Как уйдешь? Я не хочу, чтобы ты уходил! Я только-только начала быть честной…Только простила эту любовь своему сердцу, смирилась с ней… Я же не смогу жить, зная, что больше не увижу тебя!

Произнесла ли я это вслух, или это можно было прочесть в моих глазах, но уверена, он понимал, что я не хотела расставаться с ним.

— У тебя есть еще несколько минут, чтобы задать вопросы. Если хочешь. Потом действие «ключа» прекратится, и ты опять перестанешь верить мне, а может и замкнешься сама. И…несмотря на то, что ты решишь в итоге, используй это время в своих интересах. У меня к тебе остался последний вопрос.

Я согласно кивнула, готовая ответить.

— Какую цену я должен заплатить, чтобы ты дала мне свою руку?

У меня не было сомнений, я знала, что для меня важнее всего в отношениях.

— Цена не слишком высока, но для кого-то и этого много. Мне нужна твоя верность…

Маргл понимающе кивнул, ласково пригладил мои волосы и отстранился.

Он стоял близко и был таким холодным и черствым. Не моим.

Сейчас я полностью прочувствовала значение выражения «на душе скребутся кошки». Тоска по человеку, стоящему в паре метров от тебя, оказывается может жечь сильнее, чем соль жжет открытую рану. Тревога ледяными мурашками ползет по рукам, спине, с помощью колючих когтей взбирается по коже головы и пронзает мозг осознанием, что скоро все может закончиться.

Мне показалось, что Маргл тоже пытался отвлечься от грустных мыслей. С виду спокойный, но каким-то шестым чувством я ощущала его печаль. Чтобы не смотреть на меня, он заваривал чай, и размешивал сахар, иногда постукивая ложечкой по стеклянной стенке чашки.

Я еще больше запуталась в себе. Понимала лишь одно: мой мир без него станет черно-белым, я потеряю что-то особенное, ценное сердцу. И пусть меня больше не лишат воли, я буду свободной, полноправной хозяйкой себе и своей жизни. Но нужна ли мне такая свобода, если он уйдет? А он уйдет, если я не решусь.

Невыносимая тишина резала уши. Я озвучила первую мысль, которая более-менее четко сформировалась в голове.

— После того, как твои родители ушли, ты стал правителем?

— Нет. Правит мой старший брат. Я – хранитель мира в наших галактиках, защитник.

— Министр обороны по-нашему?

— Вроде того, — наконец, серьезный взгляд сменился теплой улыбкой.

— У брата тоже есть лея?

— Была… Это печальная история. Когда познакомишься с ним, постарайся не говорить об этом.

— Ты познакомишь нас?

— Конечно, я представлю тебя своему народу. Своей семье.

Вот и добрались до главной темы. С этими эмоциональными качелями, я и забыла о том, что меня интересовало больше всего.

— И большая у тебя семья?

— Кое-кого ты уже знаешь, — этот лис наверняка понимал, к чему я клоню, но пытался вывернуть разговор так, чтобы я сама спросила.

— Да уж. Имела счастье познакомиться.

— Кого ты имеешь в виду? — он хитро поглядывал, видимо ожидая истерики по поводу Нуайи.

— Не строй из себя непонятливого! Сегодня мне сказали, что у тебя 27 жен. Представишь меня каждой?

— Стэнли сказал, что знал лично 27 женщин моей семьи.

— Это ничего не меняет. Гарем.

— У нас не положено содержать гарем. Только одна жена. И больше никого.

— А те 27? Случайно проходили мимо твоей постели?

«Отойду-ка я от греха подальше, иначе пощечиной не отделаешься, мерзавец!» — Так вышло, что я не смогла удержаться и выпалила это, глядя прямо ему в глаза.

— Почему ты бесишься? Возможно, я понял, если бы ты была невинна. Но ты за свои 28 лет успела попробовать на вкус мужское тело. Почему же ты меня коришь? Я мог искать тебя еще тысячу лет. И мне нужно было оставаться девственником?

— Нет. Нужно было 27 женщин.

Все это уже походило на скандал. Такая семейная сцена на повышенных тонах.

— Жены в это количество не входили, — казалось, что он, чрезмерно самоуверенный и спокойный, наслаждался моей ревностью.

— Ах ты подлец! — я вскинула от возмущения руки, — то есть их было еще больше? — ну вот и поговорили. — Вот почему тебя перекосило, когда я сказала о верности!

Только я дернулась, чтобы уйти и больше не видеть этого героя-любовника, как сильные руки вернули меня на место, а тяжелый взгляд припечатал, лишая возможности пошевелиться.

— В семью входят только близкие родственники и леи. Стэнли имел в виду мою мать, сестер, тетушек – только кровных родственниц, — голос был нарочито тихий и спокойный, но глаза чуть ли не искры метали, заставляя съежится.

— Женщины, которые были перед тем, как мужчина встречает свою лею, они хоть и называются женами, но членами семьи не являются. Никогда. И отношений между нами уже быть не может.

— Так больше нет никого? — я озвучила свои мысли, хотя даже думала так тихо, словно боялась спугнуть правду.

— Я только твой, моя девочка.

Маргл притянул меня к себе и крепко прижал: теплый, родной и только мой. Я забралась на его колени, удобно устроилась в его руках и закрыла глаза.

— Ты слишком старый для меня, — я шутливо ткнула его в грудь кулачком.

— Я обещаю не быть сварливым занудным циником, — он подмигнул и добавил, — но никаких соцсетей и коротких юбок!

— О боже! — я театрально шлепнула себя по лбу, и мы оба засмеялись.

Маргл прижался губами к моему виску, и я затихла, замерла. Долго-долго мы сидели без движения, слушая дыхание друг друга, наблюдая как солнце поднимается все выше, освещая бирюзовый океан.

— Все это можно расценивать как «да»?

Сама того не замечая, я коснулась подушечками пальцев его щеки. Он замер и прикрыл глаза. Мне хотелось запомнить этот миг, отложить его как фотографию особенно дорогого момента моей жизни. Момента, в котором я счастлива, в котором делаю то, чего требует моя душа.

— Да…

***

Дорогие читатели!!! Для меня очень ценно ваше внимание к этой истории. И если она откликнулась в вашем сердце, значит, я старалась не зря!

Ваши отзывы – это лучшее, чем вы могли бы отблагодарить меня! Очень хочется узнать ваше мнение о книге!

Ну и, конечно, не пожалейте звездочку!

А чтобы не пропустить другие истории, нажмите «отслеживать автора».

Всем любви!!!

ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ - В КНИГЕ "РОДНАЯ КРОВЬ.ДАР" "РОДНАЯ КРОВЬ. ВЫБОР" ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ!

ЦИКЛ "РОДНАЯ КРОВЬ" ЗАВЕРШЕН!!!

Конец