Печалька и братья Астаховы 5

Случай отомстить Петру Алексеичу за мой роман с Алешей предоставился сам собою, и довольно-таки быстро. Однажды утром, войдя в библиотеку, я заметила бумаги на столе, большую стопку. Я тут же поняла, что это были те самые документы, над которыми старый граф корпел последнее время. Подлетев, как мстительная фурия, к документам Петра Алексеича, я прочитала по складам непонятную мне русскую фразу: «Про-спе-кты золо-то-руд-ных раз-ра-боток Ир-кут-ской об-лас-ти». Прочитав это, я взяла гусиное перо из моей любимой чернильницы, и поставила поверх слов «проспекты» огромную черную кляксу. Бронзовая женщина возмущенно покачала ведрами. Бронзовые утки и гуси посмотрели на мою находчивость с нескрываемым восторгом. Или мне тогда так показалось.

-Пусть же Петр Алексеич поймет, каково это - сечь розгами по попе дочь морского капитана фрегата «Быстрый» Ивана Астахова! - так думала я, довольно мстительно. И уже после завтрака, в библиотеке разыгралась трагедия.

-Я с этими проспектами на золоторудный прииск должен ехать к Государю! А тут на бумагах клякса! О, Господи, я погиб! - так взывал к равнодушным небесам Петр Алексеич, домашние суетились вокруг него, старая графиня отпаивала графа настойкой кореньев валерианы, и только я стояла на пороге библиотеки и молча ликовала, благодаря небо за дарованную мне справедливость:

-Пусть же и граф поймет, каково это - терять все свои надежды за пять секунд… - так думала я.

Однако ликовать мне пришлось недолго. Внезапно, я почувствовала, как кто-то взял меня за ухо.

-Твоих рук дело, зас… ка? - сказал мне этот голос, осуждающе. Я подняла глаза вверх и увидела над собою Петра Петровича, старшего из братьев Астаховых. Надо вам сказать, что Петр Петрович был удивительно хорош собой. Волосы у него были как вороново крыло, глаза - ярко-синего цвета, такого насыщенного, как лесные васильки, что распускаются в лугах вокруг города Ливерпуль только один раз в году, в июне месяце. И вот теперь этот самый человек с васильковыми глазами держал меня за ухо. Мне показалось, что его глаза мечут молнии в мою сторону, как если бы над полями васильков прошла внезапная гроза. Его голос грохотал над самым моим ухом:

-Стоишь тут и смотришь, как посмеялась над стариком?? А ну-ка, пойдем!

Граф Петр Петрович, все еще держа меня за ухо, привел меня в кухню, сказав кухарке:

-Розог мне сюда принеси…

И, пока кухарка хлопотала насчет розог, Петр Петрович читал мне лекцию насчет моего дурного поведения. Он говорил так: «тебя, сироту, в приличный дом взяли… тебя кормят, учат и воспитывают, а ты что творишь? Должна понимать, что не среди матросов живешь, а в приличном дворянском обществе…»

Я прониклась разговорами с Петром Петровичем, так он убедительно все рассказывал. Когда кухарка принесла розги, я сама подняла себе юбки и спустила панталоны, зная уже, что в доме Астаховых секут розгами исключительно по голым ягодицам.

Петр Петрович наклонил меня над кухонным столом, и принялся учить меня розгами, при этом повторяя:

-Не обессудьте, сударыня, получите дюжину прутьев по голой попе… уж я вами займусь, будьте покойны… будете у меня русские падежи знать, все на зубок… повторяйте же за мной: Иван-родил-девчонку-велел-тащить-пеленку… зарубите себе это на носу, а потом я вам объясню, что это значит!

Я ничего не поняла насчет Ивана, родившего девчонку, однако мне эта считалочка понравилась.

-Если бы Петр Петрович занимался со мной вместо Алешки, это было бы… это было бы… окей! - так думала я, пока граф поднимал розгу над моей задницей, а кухарка, посудомойка и прочая челядь стояла вокруг кухонного стола, с интересом наблюдая, как мои голые ягодицы секут розгами.