В этой республике всё перепуталось

Вдруг мне привиделся мой край и дом моего детства. Это был дом моей бабушки. Ведь я родилась в городе, в Урмаке, нашей столице. Но ещё совсем малышкой родители отвезли меня к бабуле с дедом, Суюм-эдже и Баав-овецк, как их все уважительно называли, в степь. Там я и воспитывалась до школы, и впитала родной язык. А родители мои дома говорили на русском, и я, видимо, ещё младенцем что-то усвоила из него, так что когда к щколе меня забрали в город, я легко перешла на него. Тем более что в школе обучение тоже шло на русском, но при обязательном изучении урмацкого наречия. Вообще у нас в республике в этом смысле всё перепуталось. Детей называли кто на русский манер, кто по исконному порядку. Степняки больше, конечно, по-своему, а городские – по-русски.

Так и получилось, что я Гага, а три младшие сестры – Галина, Айша и Валентина. Гага это исконно урмацкое имя, а не калька Леди Гаги, которую я, кстати, очень люблю. И ещё есть два младших брата – Борис и Санджи. Видимо, родители хотели угодить своим предкам, оставив пару-тройку имён из шести принадлежащими родовой памяти. Впрочем, я своих сына и дочь тоже назвала по-разному: Баатр и Лиза. Вернее, Баатика так назвал мой тогдашний муж, помешанный на всём национальном, а на Елизавете настояла я, понимая, что ей придётся обживаться в русском мире. Ведь сейчас без высшего образования никуда, а всё образование у нас нынче русскоговорящее. В нашем улусе «вышка» очень ценится.

Улус это сейчас по-русски район. А раньше так называлась народность вместе со своей территориальной принадлежностью. А ещё раньше – орда, стойбище, собрание кочевых кибиток, стоящих кругом. Из них вышли хотоны, поселения с постоянными жилищами, ставившимися кольцом с площадью в центре. Мои бабка с дедом ещё застали такие глинобитные дома с крышей из соломы, на месте которых при советской власти выросли бараки на несколько семей и стали колхозами. Теперь колхозы пропали, а бараки остались. В одном из таких я когда-то и жила у деда с бабкой. От старой жизни в посёлке осталась только ступа. Я ещё совсем мелкой знала, что это такое, Суюм-эдже водила меня к ступе и учила молиться.

Когда я позже у мамы с папой стала читать русские сказки, меня поразила баба-яга, летавшая в ступе. Оказалось, что сказочная ступа это такая бадья, в которой сказочная бабка перемещалась в пространстве. А настоящая ступа это совсем другое: такое сооружение из двух-трёх как бы поставленных друг на друга всё меньших по размеру куба, верхний из которых увенчан, как шапка кочевника, копьеобразным навершием. А во внутренности верхнего куба под этим навершием, как правило – за стеклом, сидит маленький Будда. Не ребёнок, а маленькая фигурка, которой мы поклоняемся. Ступу ещё называют у нас субурган, но произошла она скорее всего из бурхана, горы камней, куда приходили как к месту поклонения своим божествам наши предки.

А сейчас я стояла в доме бабушки, пронизанном солнцем, и держала в руках большую, как чаша, пиалу. В ней был квас. Одно время мы пристрастились к русскому квасу. Я кого-то ждала. И вот распахнулась дверь, и он вошёл. Сердце моё ёкнуло. Я его откуда-то знала. Молодой парень в национальном старинном костюме. Да это же Наяга из нарисованной Вадимом жизни! Наяга посмотрел на меня и улыбнулся, будто увидел родного человека. Я протянула ему чашу. Он прищурился, словно смотрел на меня издали, потом подошёл, с поклоном взял пиалу – и немедленно выпил.

Фрагмент из романа «Княжна Гага». Роман не опубликован ни в бумажном, ни в электронном виде. Кто хочет прочитать его полностью, перейдите на сайт писателя Сергея Амана: