Кристина под контролем. Книга первая. by JG Leathers aka Порно учительница первая моя Часть 1

Управляя Кристиной

Книга первая

Автор: JG Leathers

Глава первая

Пробуждение

Джон

Я знал, что Кристина была более чем немного неохотна носить яркие, тяжелые стальные кольца, но месяц назад она, наконец, согласилась на их установку в качестве моего подарка ей на день рождения. До сих пор я почти не трогал их, следя за тем, чтобы все проколы полностью зажили и не возникло никаких осложнений от множества отверстий, которые теперь добровольно присутствовали в ее теле. Я хотел быть абсолютно уверен, что все эти толстые, хирургического качества, нержавеющие стальные узы (а именно таковыми они и были, а не украшениями, как она изначально думала) не вызовут непредвиденных проблем. Она не была полностью счастлива от необходимости носить их день и ночь и еще меньше была в восторге, когда их заварили, так что она не могла самостоятельно освободиться от них. С этого момента они стали, по сути, несъемными. Однако она постепенно привыкла к их весу и неизбежному присутствию и в итоге перестала жаловаться. Конечно, я иногда поддразнивал ее, хватая то одно, то другое кольцо и слегка подбрасывая его, но в основном намеренно игнорировал их. За последние шесть месяцев я все больше присваивал ее себе. Я постепенно оснащал ее сначала простыми, но очень блестящими стальными браслетами на запястья и щиколотки, похожими на украшения. Затем появилась широкая и довольно толстая ошейница, и, наконец, специально изготовленный и весьма строгий стальной пояс. Каждый раз, когда добавлялась новая деталь или комплект, я давал пару недель пройти без происшествий, и она, опять же, постепенно привыкала к их весу и ощущениям.

Хотя мы не строили конкретных планов относительно будущего объединения наших жизней, мы оба знали, что это произойдет рано или поздно, и в наших многочисленных обсуждениях подробно рассматривали тему партнерства. После некоторых размышлений мы решили, что действительно не хотим брать на себя ответственность за детей в нашей жизни, и поэтому две недели назад я отвез ее обратно в клинику, где все ее браслеты, пояс и ошейник также были заварены. Они тоже, как и ее кольца, стали полностью несъемными. Сегодня настало время познакомить ее с некоторыми более загадочными назначениями ее экзотических украшений.

— Кристина! — тихо позвал я через теперь уже открытую дверь ее спальни/камеры. Она была спрятана за раздвижной панелью и одеждой в моем шкафу, запираясь электронно с тумбочки у моей кровати. На мгновение не было никакого движения от слабо освещенного силуэта ее тела под блестящей черной резиновой простыней, затем, с приглушенным звяканьем ее постельных оков, она медленно зашевелилась, пытаясь сесть. Ее широко раскрытые зеленые глаза смотрели на меня поверх надежно закрепленного резинового и стального устройства, которое охватывало и удерживало нижнюю часть ее лица и головы.

— Пора вставать, милая, и встречать новый день. У меня есть планы.

— Мммпфхг, — простонала она, закрывая глаза и начиная скользить обратно в теплый, скользкий резиновый кокон своей кровати.

— Давай, дорогая! — уговаривал я. — Пора вставать и сиять.

— Уууррргх!! — запротестовала она, пиная сковывающую резину, пока та, наконец, не соскользнула с толстой пенной матраса с тяжелым шелестом, обнажая тускло блестящие, покрытые потом внутренние поверхности. Плотно натянутые, прочные резиновые ремни, закрепленные на боковых кольцах ее стального пояса, стали полностью видны. Это была лишь одна из частей сети сдерживания, которая держала ее пленницей в кровати. Она лежала, глядя на меня с укором, когда я включил полный свет, входя в комнату с черными стенами, потолком и ковром.

— Похоже, мне придется тебя освободить, да? — спросил я, подходя к большой платформенной кровати и глядя на ее маленькое, скованное и восхитительное тело. Она энергично кивнула, дергая руками против цепей, которые соединяли их с передней частью ее глубоко затянутого пояса. Она была достаточно надежно закреплена, но, как обычно, я проверил ее крепления. На цепях или ремнях, соединяющих ее тело и лодыжки с креплениями в стальной раме кровати, не было следов износа, и, как обычно, она наклонилась вперед, и я проверил цепь на ее ошейнике. Никаких следов износа, и, конечно, цепь оставалась практически безупречной.

— Хорошо, дорогая. Подожди минутку, пока я освобожу эти натяжители. — Я нагнулся и отщелкнул рычаг освобождения для ремня на ее левом боку, а обходя кровать, также отстегнул слабо закрепленную цепь на лодыжке, затем поднял рычаг на правом натяжителе. Оба устройства находились на уровне пола, под выступом рамы, так что она никак не могла до них добраться, когда они были отрегулированы и заперты. Затем я освободил ее запястья, а после отстегнул поводок от крепления на спинке кровати, оставив его прикрепленным к ошейнику. Она села, указывая на кляп.

— Ох, ладно. Похоже, мне лучше снять и это, да?

— Ууух!! Ууухн! — она энергично кивнула, перекинув ноги через край кровати и повернувшись ко мне спиной. Когда она повернулась, длинные, блестящие, легкие «напоминающие цепи», которые постоянно соединяли ее браслеты на запястьях с задним кольцом ошейника, а также другой комплект между браслетами на лодыжках и боковыми кольцами пояса, сверкнули и закачались с мелодичным звяканьем. Я раздвинул ее ниспадающие волосы, чтобы открыть широкий, запертый ремень кляпа на затылке, и сразу же пристегнул ее более длинный «домашний» поводок, затем, с парой быстрых движений электронного ключа, освободил ее от постельного поводка и кляпа. Она подняла руки и медленно сняла сформированный, покрытый резиной стальной проволочный ремень для лица и подбородка, отлепляя его от кожи, затем повернулась ко мне.

— Теперь, наверное, ты хочешь, чтобы я вытащил и прокладку для кляпа? — спросил я с притворным удивлением от ее смелости.

— Умм хммнгх! — она энергично кивнула, не уловив моей попытки пошутить, пока боролась, чтобы освободиться от огромной, плотно сидящей резиновой прокладки, удерживаемой за ее зубами внутри рта. Я расстегнул узкий внутренний «защитный» ремень, который держал ее глубоко вставленной, натягивая уголки ее губ. Она слегка расслабилась, затем попыталась оттянуть их назад, открывая рот как можно шире, но все еще не могла вытолкнуть заглушающую прокладку. Подойдя к ее лицу, я медленно ввел пару широких лопатообразных пинцетов между ее зубами, затем сильно сжал ручки, сплющивая толстую упругую прокладку ровно настолько, чтобы вытащить ее мимо зубов, чего она сама сделать не могла. Прокладка медленно вышла с чмокающим звуком, и на мгновение она молча работала челюстями.

— Слава богу, эту штуку сняли! — хрипло прошептала она, облизывая полные губы. Она встала, затем повернулась и посмотрела на меня снизу вверх со своего небольшого роста в пять футов два дюйма.

— Время для резиновой уточки? — спросила она с озорной улыбкой.

— Ага! — ухмыльнулся я в ответ. — Пора загнать твою попку в душ! Сегодня будет очень интересный день для тебя.

— О? — высокомерно поинтересовалась она, глядя на меня через свое нежное, загорелое плечо, когда проходила мимо мягко обитой стальной двери своей камеры и выходила в мою спальню с сексуально манящим покачиванием своих пышных бедер.

— Что ты запланировал для меня сегодня, великий и ужасный Господин?

— Пока, милашка, тебе придется гадать! — ухмыльнулся я в ответ.

— Пора в душ и на макияж. Я спущусь и начну готовить кофе, пока ты приводишь себя в порядок, хорошо?

— Хорошо! — ее голос эхом отозвался из ванной, почти заглушенный шумом льющейся в ванну воды. Я вышел из ее камеры, закрыл и запер дверь, затем задвинул скрывающую панель и спустился вниз на кухню.

Кристина

Какое чудесное облегчение — быть освобожденной из кровати и выбраться из липкого и сковывающего резинового кокона, не говоря уже о том, чтобы наконец-то снова свободно двигаться после восьми часов, проведенных в путах! Хотя я изначально согласилась на это добровольно, я действительно ненавидела, что каждую ночь меня затыкают этим ужасным кляпом. Мой Господин настаивал, что это условие, которое я должна принять, и напоминал мне о моем согласии на это и на все остальное, когда мы «обручились», если я жаловалась. Прокладка для рта была настоящим испытанием, потому что самостоятельно я не могла сжать ее достаточно, чтобы вытащить мимо зубов, и даже если мои руки были свободны, а внутренние и внешние ремни расстегнуты, я не справлялась, но это было гораздо лучше, чем носить ужасный шлем на всю голову поверх него! Он надевал его на меня на ночь дополнительно, если я была «плохой» или иногда просто потому, что ему так хотелось. Я обнаружила, что его планы в отношении меня были довольно сложными. Моя камера и новый дом находились рядом с его спальней, и это был лишь первый из многих сюрпризов после того, как он впервые перенес меня, в цепях, через порог своего уединенного особняка. Он сразу отвел меня туда, надел ошейник и поводок, сообщив, что с этого момента я всегда буду на поводке дома, а также большую часть времени на публике. Я постепенно привыкла к тому, что действительно была его пленницей, хотя на это ушло десять дней слез и бесполезных мольб. Через неделю я с радостью и охотой согласилась на установку первых элементов моего контролирующего ансамбля: стальных браслетов на лодыжки и запястья, широкого ошейника и очень тугого стального пояса. Пояс было труднее всего принять, потому что он глубоко и крепко сжимал мою талию, так сильно, что я даже не могла извиваться в его хватке, вынужденная терпеть его постоянное давление и ограничение. Позже мы приняли решение, что все они должны стать несъемными, и так они были заварены! Тогда я хотела этого, но когда до меня дошло полное осознание, что они действительно прикреплены ко мне до конца моей жизни, следующие три дня я то пыталась сорвать их с моего тела, конечностей и шеи, то умоляла его освободить меня от них. Он был непреклонен, настаивая, чтобы я придерживалась моего письменного, записанного на видео и добровольно данного согласия, предоставляющего ему полный контроль надо мной любыми средствами и приспособлениями, которые он сочтет необходимыми. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к весу металла, который держал меня в плену, и к ограничениям сопровождающих легких, но очень прочных цепей (он называл их «напоминающими цепями»), которые следовали за каждым моим движением и делали меня гораздо более уязвимой для его контроля. Самая худшая часть моего опыта инициации происходила каждую ночь, когда он целенаправленно и без сочувствия тянул меня за домашний поводок в мою маленькую спальню/камеру. Внутри он молча пристегивал меня короткой цепью к кольцу над центром стального изголовья моей резиновой кровати, затем медленно и с удовольствием застегивал ремни и запечатывал меня, полностью заткнув кляпом. Я думала, что буду спать с ним каждую ночь! Как оказалось, это было не так. Это случалось лишь изредка, оставляя меня проводить каждую ночь в молчаливых слезах, борясь в одиночестве, чтобы выбраться из моего потного и липкого резинового конверта. Не то чтобы он был действительно жесток ко мне, но это был его способ начать учить меня и позволить мне наслаждаться моим желанием, чтобы моя жизнь была полностью регулируемой. Он немного рассказал мне раньше о том, что должно произойти, и поэтому я знала, что мое существование определенно не будет сплошь цветами, кружевами и поэзией! Включив душ и шагнув под горячую струю, я в тысячный раз осмотрела свои браслеты и то немногое, что могла видеть от своего глубоко сжимающего пояса, пытаясь найти способ освободиться от них. Их прочная конструкция и заваренные, гладко отполированные соединения полностью отвергали мои попытки. Как обычно, я сдалась и начала тщательно намыливаться, позволяя колющим струям воды успокоить напряженные и ноющие мышцы, которые появились после напряженной любовной ночи. Это был первый раз, когда он занимался со мной любовью, пока я была с кляпом и полностью связана на своей кровати, и я нашла этот опыт довольно напряженным, но в то же время невероятно захватывающим! Я особенно тщательно чистила свои напоминающие цепи. Он осматривал их каждый день, затем я промывала все вокруг моих колец, осторожно тянув за каждое, надеясь против надежды найти разрыв в их сверхпрочных кругах. С каждым легким рывком я чувствовала жесткость стали в моей плоти, и ощущения от толстого металла, тянущего меня, были как физической, так и ментальной странностью, которую я все еще с трудом принимала. Знание того, что я не могла их снять, только усиливало мое осознание, заставляя меня дрожать каждый раз, когда я прикасалась к ним, и вызывая мурашки по всему телу. Кроме того, я чувствовала прилив возбуждения, окрашивающий мои щеки, и глубоко в животе начиналось тепло, пробирающееся между сжимающимися бедрами каждый раз. Единственное, что можно было снять на данный момент, — это стальная U-образная скоба, запертая через перегородку моего носа, и ее снимали только если мне разрешали выйти на публике, немедленно возвращая на место, как только я возвращалась домой. Я не могла понять, как работает застежка, и поэтому мне приходилось терпеть ее унизительное присутствие, как могла. Я выражала слабые возражения против всего того, что он на меня нацепил, но в глубине души я хотела, чтобы меня заставляли это делать, и поэтому это были лишь символические протесты. Быстро закончив мыться, я вышла из ванны. Полотенца были толстыми и пушистыми и жадно впитывали воду, все еще остающуюся на моей коже. После использования удобств я почистила зубы, затем села и сосредоточилась на макияже, процесс, который занял почти пятнадцать минут тонкой, кропотливой работы, прежде чем я вышла в главную спальню. До того, как он надел на меня браслеты на запястья и оснастил напоминающими цепями, я была довольно искусна в нанесении тонких оттенков и цветов, которые требует действительно хороший макияж, но как только я обрела эти оковы, мнеიმ

— Ох! Ты такой жестокий! — выдохнула я с дразнящей интонацией, пока он держал меня своей беспомощной пленницей, дергаясь против неподатливых пут.

— Ага! Это я! — ухмыльнулся он, на мгновение отпуская меня.

— Стой спокойно, Кристина. Я сниму твое кольцо в носу и вставлю заглушку, затем тебя экипируют и оденут на день.

— Ох, хорошо. — Я согласилась и подняла лицо, чтобы он мог снять кольцо, которое, если носить его на публике, так явно обозначало бы меня как его собственность. Он взял специальные плоскогубцы, и через секунду тяжелое серебристое U-образное кольцо заблестело в его ладони. Еще через мгновение заглушка была помещена в отверстие высоко в хряще моей перегородки, и теперь я точно знала, что мне разрешат выйти из дома. Мое сердце запело, когда я это осознала. Несмотря на все развлекательные возможности здесь, мне отчаянно нужно было иногда выбираться и видеть реальный мир.

— Ты будешь гулять по магазинам всю вторую половину дня самостоятельно, моя сладкая! — объявил он с улыбкой, слегка кривящей его губы.

— Я хочу, чтобы ты наслаждалась своим днем, и поэтому я положил приличную сумму денег в твой кошелек, чтобы ты могла сделать это стильно.

— О, Господин! — радостно взвизгнула я, хлопая в ладоши и заставляя петли моих цепей на запястьях сверкать. — Мне действительно разрешат выйти?

— Да, мэм! — ухмыльнулся он, видя мой энтузиазм и радость. — Сегодня ты сможешь почти сойти с ума. Я отвезу тебя в центр, а заберу около шести вечера.

— О, это здорово! Спасибо, Господин!

— Пожалуйста, милая, — улыбнулся он, затем снова заговорил.

— Естественно, дорогая, я хочу, чтобы ты была должным образом защищена и под контролем, пока ты там, в большом и опасном мире, поэтому я собираюсь оснастить тебя особым видом бондажа для твоего выхода.

— Оооо! Неужели, Господин? — жалобно простонала я, мой энтузиазм значительно угас от перспективы оставаться под его непрерывным контролем.

— Ты должна, моя сладкая, — твердо подтвердил он.

— Не волнуйся, я не думаю, что кто-то заметит твое состояние. Большинство людей ходят с шорами на глазах и вряд ли даже обратят внимание на твои украшения и другие аксессуары.

— О, черт! — всхлипнула я, огорченная тем, что даже в одежде я все еще буду в оковах.

— А теперь идем, дорогая, — сказал он решительно. — Это будет день, который ты запомнишь надолго! — Его слова оказались более пророческими, чем я могла себе представить.