Квартирант. Субботний разбор

Утром Ксюша проснулась раньше будильника, и первое, что вспомнила – сегодня суббота. День, когда Алексей будет разбирать её успехи и промахи за неделю. А потом… потом её ждут те самые розги, которые она сама нарвала и замочила в соляном растворе.

Она встала, приняла душ, надела просторную домашнюю одежду – ничего лишнего, ничего обтягивающего. На кухне уже пахло кофе – Алексей, как всегда, встал раньше неё. Он сидел за столом с ноутбуком, но, увидев её, закрыл крышку.

— Ну что, Ксюш, готовы к разбору полётов? – спросил он, и в его голосе звучала та самая твёрдость, от которой у неё ёкнуло внутри.

— Да… – прошептала она, опуская глаза.

— Тогда идём в гостиную.

Он встал и вышел, а она последовала за ним, чувствуя, как ладони становятся влажными. В гостиной на журнальном столике уже лежали розги – гладкие, гибкие, блестящие.

— Садись, – указал Алексей на диван.

Она послушно опустилась на край, а он сел напротив, взяв в руки блокнот.

– Тогда начинай. Что у тебя было за неделю по работе?

Ксения глубоко вдохнула.

– В понедельник… я опоздала на планерку на десять минут. В среду забыла отправить договор, и его пришлось срочно переделывать. А в пятницу… – она сглотнула, – в пятницу я ошиблась в расчетах, и бухгалтерия весь день перепроверяла цифры.

Алексей кивнул, отхлебывая кофе.

– Плохо… Очень плохо... За каждый такой промах в моей компании девушки получают не меньше десятка розог. А за ошибку в расчетах – все пятнадцать.

Она сжала пальцы, чувствуя, как подступает жар к щекам.

– Но это еще не все, – продолжил он. – Вчера я заглянул в твою комнату. Одежда разбросана, на столе крошки, пыль. Ты же обещала поддерживать порядок в квартире.

Ксения потупилась. Она действительно собиралась убраться, но в очередной раз отложила на потом.

– И последнее. Ты пропустила три тренировки за неделю.

– Но я…

– Никаких «но». Договоренность была четкой: спорт – обязателен. За каждый пропуск – десять ударов скакалкой.

Он отставил чашку и подошел к столу, где рядом с розгами лежала уже знакомая ей скакалка.

– Итак: тридцать пять розог и тридцать ударов скакалкой.

У нее перехватило дыхание. Это было намного больше, чем в прошлый раз.

– Спусти пижаму и трусы. Перегнись через диван.

Ксюша, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле, спустила штаны и уже привычно перегнулась через подлокотник дивана. Холодный воздух приятно холодил обнаженную кожу попы.

Розга свистнула в воздухе, и через мгновение жгучая боль пронзила ее ягодицы. Она вскрикнула, впиваясь пальцами в подушку.

– Считай, – строго сказал Алексей.

– О-один…

Вторая полоса легла чуть ниже, заставив ее всхлипнуть.

– Два…

К десятому удару слезы текли по ее лицу, а попа горела, как в огне. К пятнадцатому она уже еле сдерживала рыдания, но Алексей не сбавлял темпа.

– Тридцать пять, – наконец произнес он, откладывая розги.

Ксения рывком выпрямилась, потирая воспаленную кожу.

– Не трогай, – одернул он. – Теперь скакалка.

Она снова наклонилась, стиснув зубы. Первый удар скакалки был… словно кипятком плеснули.

– А-ай! Один! – выкрикнула она сквозь слезы.

Удары сыпались один за другим, оставляя на ее коже перекрещивающиеся рубцы. К двадцатому удару Ксения сбилась со счета, и Алексей начал заново.

Когда наказание наконец закончилось, она лежала на диване, вся взмокшая от слез и пота.

– Встань, – сказал он, убирая скакалку.

Она медленно поднялась, осторожно касаясь кожи ягодиц.

– Завтра ты идешь на тренировку. А сегодня – уборка. И если я найду хоть одну пылинку, завтрашний разбор будет еще жестче.

Ксения кивнула, чувствуя, как странное облегчение смешивается с болью.

– А теперь иди, прими душ. Потом принесешь мне твой план на следующую неделю.

Она послушно направилась в ванную, уже зная, что сделает все, чтобы в следующую субботу розог было меньше. Но что-то внутри подсказывало – даже если их будет больше, она все равно подставит попу под розги. Потому что эти процедуры действительно помогали ей!