Любовь на Севере. Серия: Истории про любовь

Пролог

Историю знакомства главных героев вы сможете узнать в коротком рассказе “Лера и Милош”. Там жарко — обязательно почитайте!

А мы начинаем нашу Любовь на “Севере”.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1

9:00. Офис крупной логистической компании “Север”

Лера шла в офис и нервничала так, будто шла не на работу, а с повинной. Ладони дрожали, в туфлях вспотели ступни, глаза метались, губы поджаты.

— Черт, черт, черт, как я могла не знать?! Пять дней отпуска. Пять дней вне офиса. Да, она знала, что пришёл новый коммерческий директор. Но не видела, не слышала, не встречала. Ни имени, ни лица. — Мои двенадцать лет в компании коту под хвост! И ещё эта чертова планёрка.

Лера влетела в отдел, как ураган, сразу метнувшись к кофемашине. Судорожно нажимала кнопки, плеснула кипяток мимо кружки.

— Привет, — раздалось сбоку. Даша. Конечно, Даша.

— Как в клуб сходила?

— А? Я?.. В клуб? — Лера вздёрнула брови. — А. Да. Сходила.

— Ты чего такая? Коты шалили? Не выспалась?

— Нет. Всё нормально, — буркнула Лера и запила ложь глотком крепкого кофе.

— А ты знала про нашего нового коммерческого?

— А что с ним?

— Да просто... ничего.

— Стой. Лер, это что у тебя? — Даша прищурилась и ткнула пальцем ей в шею.

— Где?! — Лера дёрнулась, отпрыгнула назад.

— Вот тут. — Даша уже доставала телефон, включала фронталку. — Глянь.

Лера посмотрела.

— ОХ ЧЕРТ! — слишком громко, слишком искренне.

На шее сиял аккуратный, бордовый засос. Ровный. Центрированный. Авторский.

— Это что, засос? — прошептала Даша.

— Неееет! Что ты! Конечно нет! Это просто… комар!

— Ага. Комар. С языком, да? — хмыкнула Даша. — Давай колись. Кто он? В клубе подцепила?

— Ну… да. В клубе.

— Я его знаю?

— Нет. Его никто тут не знает!

— Никто? — приподняла бровь Даша. — Включая нашего нового коммерческого?

Лера густо покраснела. Уперлась взглядом в кружку.

— Ооооо… — протянула Даша с наслаждением. — Ну всё понятно.

— Ничего не понятно! — фыркнула Лера. — Вообще ничего не было!

— Ага. Ну-ну. Не было. Или уже — было-было?

— Даша!

— Лер… Лера… Лерусь… — Даша шептала ей в спину, пока Лера судорожно добавляла сахар в кофе, промахиваясь и заливая ложкой мимо.

— Что?! — прошипела та.

— Скажи честно. Он был в очках? Высокий? Строгий такой, но с голосом из рекламы духов?

— Ты с ума сошла.

— И ты. Но тебе понравилось.

— Даша.

— Лера развернулась с самым грозным лицом в галактике.

— Ты хочешь умереть до обеда?

— Я просто скажу, что ты пришла в офис с меткой "собственность Милоша Яновича", — шепнула подруга и залилась смехом. — И кстати, тебе пора. Планёрка начнётся с минуты на минуту. И угадай, кто будет вести?

Лера выпила кофе залпом. Обожглась. Подумала, не уйти ли в декрет прямо сейчас, хотя и детей не планировала. Потом медленно выдохнула, собрала папку, поправила волосы, натянула деловое лицо и… вышла навстречу своей личной катастрофе в очках.

Позже. Вход в переговорную.

Лера выдохнула. Один раз, второй. На третий — выпрямилась, взяла планшет и решительно направилась в переговорную.

Свет там уже был включён. За длинным столом сидели коллеги — логистика, аналитика, юристы. А вот и он. Милош. В очках, в идеально выглаженной рубашке, с уложенными назад волосами и лёгкой улыбкой, пока он что-то обсуждал с директором по логистике.

Лера споткнулась на ровном месте, будто её щёлкнуло током. Проклятые пальцы — длинные, ловкие… Она резко отвернулась, сделала вид, что ищет место подальше, но коллеги из аналитики дружно подвинулись, оставив единственный стул — прямо напротив него.

Она села, стараясь не смотреть. В уголок глаза попал его взгляд — спокойный, но с блеском. Милош поднял брови, словно невзначай, и одарил её какой-то невозможной улыбкой — деловой, но… знакомой.

Приветливой. И с тенью субботы.

Лера опустила взгляд в планшет. Щёки будто начали светиться — или ей так казалось. Чёртовы эмоции.

— Ну что, коллеги, все в сборе? — раздался его голос. Бархатный. Без намёков, но с тем самым оттенком, от которого по спине пробежал холодок. Милош встал. Медленно, спокойно. Кивнул собравшимся.

— Тогда начнём. Он сделал паузу. Лёгкую. Молниеносную.

— Или... продолжим, — добавил он чуть тише, не отводя взгляда от Леры.

Она затаила дыхание. В помещении вдруг стало душно. Или это просто кофе ударил в голову. Или то, как он её смотрел. Или воспоминания. Его зелёные глаза не моргали. Смотрели прямо, точно, глубоко.

Презентация началась. Но Лера ещё минуту не могла разобрать ни одного слова.

12:35. Опен спейс уголок маркетинга.

— Лер, тебя там твой вызывает… — Даша усмехнулась, делая глоток из кружки.

— Что? Кто?

— Ну… тот самый. По Сатке рабочей. Мне написал, просил передать. — Она хихикнула.

— Ты что, ему номер не оставила?

— Даша! Я ему ничего не оставляла… кроме своей чести, блин. — Лера фыркнула и резко встала. — Ладно. Иду. И он не мой!

Она решительно направилась к кабинету, но возле двери сбавила шаг. Оля, секретарь, бросила на неё взгляд из-под очков — не то насмешливый, не то сочувствующий. Лера расправила плечи, подняла голову и вошла.

12:45. Кабинет коммерческого директора.

Он стоял у окна, спиной к двери. Рубашка, конечно, белая. Руки в карманах. Спокойный, холодный. Не поворачиваясь, сказал:

— Закрой дверь.

Лера послушно толкнула створку и подошла ближе, стараясь не выдать дрожь в коленях.

Милош обернулся. Смотрел без улыбки. Без тени той клубной искры. Только строгость.

— Значит, сбежала? — его голос был мягким, но ледяным. — Утром. Воскресенье. Даже кофе не допила.

— Я… — она сбилась. — Я просто… Я не знала, что это ты. Что ты — наш директор. Милош, ну ты мог сказать!

— А ты могла остаться. — Он шагнул ближе. — Могла спросить. Могла хотя бы попрощаться, а не испариться, как девочка, которой есть что скрывать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну извини, что я в шоке была, — огрызнулась она. — Извини, что у меня в голове закипело всё: работа, ты, засос, и твои грёбаные… брюки облипающие зад!

— Не знал, что моя одежда теперь тоже попала под раздачу.

— А ты знал, что я подчинённая! — выпалила она. — Что я на этой работе 12 лет! Что у меня команда, а у тебя — власть! Что ты можешь всё, а я потом буду собирать сплетни по кускам и держаться за остатки репутации!

— Я тебя не заставлял, Лера.

— Зато потом решил, что можешь вызывать меня по Сатке, как собачку?

— Я хотел поговорить. — А я теперь не хочу.

Он чуть прищурился.

— Валерия Андреевна, вы ходите по грани.

— Да пошёл ты, Милош Янович. Прямо по своей корпоративной лестнице.

Она резко развернулась и направилась к двери.

— Лера… — уже тише, сзади. Но она не обернулась. Только сказала:

— И не вздумай больше вызывать меня через Дашу. Мы не в старшей школе. А я — не твоя игрушка.

И вышла, оставив за собой только запах кофе и ярость.

Вторник. 09:03. Офис. Уголок маркетинга.

Лера только-только поставила сумку и успела сесть за компьютер, как:

— Доброе утро, Валерия Андреевна, — раздалось прямо за спиной. Голос был низкий, нарочито будничный. Как будто они не… ну… в субботу. И не в его квартире. И не дважды.

Она вздрогнула, но не обернулась.

— У нас, кажется, субординация в компании. Или теперь принято обходить отделы лично?

— Я просто хотел уточнить, всё ли вам… удобно, — промурлыкал Милош, подходя чуть ближе. От него пахло чем-то свежим, терпким, и она ненавидела, что всё ещё узнаёт этот запах.

— Очень удобно, — процедила Лера. — Особенно, когда бывшие… кхм, ошибки, не нарушают моего рабочего пространства.

Он усмехнулся, но не ушёл. Подался ближе, прошептал:

— Ты не думаешь, что суббота… ну, совсем не была ошибкой?

— Думаю, — отрезала Лера, вбивая пароль на клавиатуре. — Ошибка. Красивая, хорошо сложенная, но ошибка.

Он стиснул челюсть. — Ну, допустим. Тогда я буду твоей ошибкой, которая ходит за тобой с кофе.

В этот момент он резко поставил на её стол стаканчик с крышкой.

— Без сахара. Миндальное молоко. Как ты любишь.

— О господи… — пробормотала Лера, отстраняясь от кофе, как от змеи. — Вы шпион?

— Нет. Просто запоминаю, что нравится тем, кто мне нравится.

— Хватит, Милош, — прошипела она, оборачиваясь. — У нас ничего не было. И не будет.

Он выдержал паузу. Посмотрел на неё внимательно.

— Угу. Посмотрим.

И ушёл. А через десять минут:

11:10. Сообщение.

[Милош Савич] Валерия Андреевна, вы не могли бы спуститься на второй этаж? Я тут у принтера, он отказывается работать без вас.

Она закатила глаза.

[Валерия Вразумовская] Попробуйте ласку и нежность. Мне помогло. Один раз. Недолго.

11:12

[Милош Савич] Валерия… можно просто кофе. Без подтекста. Без всего. Пять минут. С миру по нитке — мне хоть взгляд твой.

[Валерия Вразумовская] Нет.

11:19

[Милош Савич] А можно я буду просто молча ходить за вами? Не как директор. Как твоя галлюцинация.

[Валерия Вразумовская] Галлюцинации не нарушают технику безопасности и не обгоняют в коридоре.

13:02. Ланч.

Он сидел через три стола, ел медленно и… пялился. Без стеснения. Как будто гипнотизировал. Лера сделала вид, что не замечает. Хотя кусок не лез.

15:20. Перерыв.

[Милош Савич] Ну всё. Я сдаюсь. Уважаю дистанцию. Уважаю ваше желание забыть. Только скажи: ты правда ничего не хочешь? Ни встречи. Ни разговоров. Ни меня?

Лера читала. Не отвечала. И всё равно сердце билось слишком громко.

16:47

[Валерия Вразумовская] Хочу. Чтобы вы отстали.

16:48

[Милош Савич] Ага. Понял. Принято. Выдыхай, Вразумовская. Теперь тебе за мной бегать. Удачи.

Она смотрела на экран. Хмыкнула. "Придурок", — подумала она. И впервые за день… улыбнулась.

Вторник. Вечер. Квартира Леры. 21:14.

На коленях у неё уютно спал Антон — кремовый, наглый, уверенный в себе, как и положено коту, которого нашли под дождём, спасли и закормили. Лора величественно заняла край дивана, будто позволила Лере существовать рядом.

Лера смотрела в стену. Одним пальцем механически чесала Антону подбородок, второй — безжалостно терзала ноготь большого пальца.

— Ты тоже считаешь, что я дура, да? — спросила она, обращаясь к коту.

Антон не ответил. Только потянулся, уткнулся лбом ей в живот и громко замурчал. Лора демонстративно зевнула.

— Он даже не в моём вкусе, — попыталась она вслух. — Эти его рубашки. Очки. Нос правильный. Волосы правильные. Жопа тоже правильная. У него вообще всё правильное, Антон. И вот что с этим делать?

Кот чихнул. И, кажется, снова заснул.

Лера встала, прошлась по кухне, налила воды. Уткнулась лбом в холодильник.

— Ну ведь ничего такого. Просто… ночь. Просто клуб. Просто новый директор. Просто голые коленки в у стены. Просто, мать твою, он теперь мне пишет!

Она вернулась на диван, села, уставилась в телефон. Открыла чат. Закрыла. Снова открыла. Потом открыла WA — проклятая база номеров. Он писал ей сегодня..

Она уставилась на его аватарку. Фото не в студии — уличное, живое. Он в тёмной водолазке, очки сползли чуть ниже, смотрит сбоку. Смешно хмурится. Ветер треплет волосы. Щёки покрыта лёгкой щетиной. На заднем фоне — вода. Море, может.

«Конечно. Море. А я тут, в Москве, глажу кота и грызу ногти», — мрачно подумала Лера.

Она долго смотрела на фото.

— Ну почему ты не был бухгалтером, Милош. Или… курьером. Или сантехником, ну…

Она положила телефон на диван, вздохнула и посмотрела в потолок.

А в этот момент Лора перелезла на неё, села на грудь и строго уставилась сверху вниз.

— Я поняла, поняла, — буркнула Лера, погладив кошку. — Он козёл. Но красивый. Но козёл. Но красивый…

Коты ничего не ответили. Только потянулись поближе — как будто знали: их хозяйке сегодня ночью не уснуть.

Глава 2 Длинная

Среда, 17:40. Рабочий чат.

[Милош Савич] Лера, подвезу тебя сегодня.

[Валерия Вразумовская] Не нужно. Я сама.

[Милош Савич] Валерия Андреевна, это не вопрос.

[Валерия Вразумовская] Я вправе выбирать, Милош Янович.

[Милош Савич] Пока идёт рабочий день — я директор. А задача — поехать со мной после работы.

[Валерия Вразумовская] Вы не охре… не превышаете полномочия, нет?

[Милош Савич] Лер. Просто поговорить. Ну?

[Валерия Вразумовская]: Переговоры? И всё?

[Милош Савич] : Да.

[Валерия Вразумовская] Хорошо. С этого и надо было начинать.

18:15. Машина Милоша.

Лера устроилась на пассажирском сиденье, пока Милош, сжав руль, пытался выбраться с парковки. — О чём хотел поговорить? — спросила она. — Сейчас отъедем — расскажу.

Лера ждала. Теребила край юбки, нервно заправляя рубашку в брюки. Украдкой поглядывала на него — уставшие глаза, сжатая челюсть, руки на руле как тиски. Явно недоволен.

Проехав пару кварталов, он свернул на пустырь за стройкой, заглушил двигатель и повернулся к ней.

— Лер. Почему убегаешь? Почему холодная как лёд? Что я сделал не так?

— О! Действительно! — взорвалась Лера, заранее держа в уме эту беседу. — А ты не заметил случайно, что ты — мой начальник?

Он молчал. Она продолжала.

— Милош, я двенадцать лет тут работаю. Я зубами выгрызала себе повышение, кровью и потом заслуживала доверие Палыча и коллег. Я выстраивала тут себе гнездо, чтобы спокойно дожить до пенсии. А ты… Пришёл, красивый такой — и одним трахом всё испортил?! Не позволю! — выкрикнула она последнее, как команду, и замерла, ожидая взрыва.

Но он только устало посмотрел на неё.

— Лер… Валерия Андреевна. Я всё понимаю. Я с тобой согласен. И с тем, что я в более удобном положении, и с тем, что повёл себя по-свински. Пауза. — Но я тебе честно скажу. Мне редко кого хочется. Прямо сильно. По-настоящему. И это детское, вроде бы. А мне сорок в следующем году. Но случилось. После той ночи я понял, что хочу, чтобы ты была рядом. Не только как Валерия Андреевна. А как моя Лера. Пауза. — Это не перепих на месяц. По крайней мере, я так это вижу.

Лера смотрела в одну точку. Обрабатывала информацию.

— Лер, ты чего зависла? Скажи что-нибудь.

— А что сказать, Милош? — устало отозвалась она. — Я всё равно в заднице. Хоть коротко, хоть надолго — финал предсказуем. Добром не кончится.

— Ого. Какая уверенность, — резко ответил он. — И откуда?

— Подкреплена прошлым опытом, — не менее резко отозвалась Лера.

— Со мной?

— Не с тобой. Но разве это важно?

— Важно! — он сорвался. — Лера, это охренеть как важно! Я тут тебе в чувствах признаюсь, а ты — «всё равно хреново, даже не попробовав»?!

— Милош! — закричала она. — Ты МОЙ НАЧАЛЬНИК, АЛЛО! Ты себя слышишь? Одного перепиха мало, так ты ещё и отношения решил завести?!

Она потянулась к ручке, дёрнула — дверь не открылась.

— Дверь разблокируй!

— Нет. Мы не закончили.

— Закончили! Быстро открой!

— Лера, ну куда ты? Тут пустырь.

— Лучше пустырь, чем сидеть здесь с тобой! ОТКРЫВАЙ!

— Лера, успокойся, — он протянул к ней руку.

Она выдернулась. Ударила его по руке, потом по панели. Губы дрожали, взгляд — вниз. Лера выглядела ранимой до боли.

— Вези домой, — прошептала она.

— Хорошо. Адрес?

Молчание. Потом — медленный взгляд. Лера протянула руку, коснулась его запястья, погладила.

— Прости. Я напугалась.

— Я понял, — спокойно, но холодно.

— Больше не трону… И разговор забудь.

— Вот чёрт… — выдохнула она и вдруг потянулась к нему.

Коснулась губ. Легко. Потом сильнее. Подняла его очки на лоб — и впилась в поцелуй, резкий, быстрый, почти с вызовом. Он не успел ничего сказать. Только поймал её лицо ладонью. Но уже чувствовалось: поцелуй — это ещё не финал.

Милош стянул с лба очки и небрежно закинул их на заднее сиденье. Сильно сжал её бёдра и ответил на поцелуй — жарко, по-настоящему. Провёл языком по её губам изнутри, прикусил нижнюю, отпустил… и отстранился.

— Лера, ты чего? Передумала резко, а? — в голосе был вызов, даже лёгкое раздражение.

— Не знаю, Милош… я не знаю, — выдохнула она быстро. — Но… хочу. Это странно.

Не успела договорить — бросилась обратно к его губам.

Её пальцы судорожно расстёгивали пуговицы на его рубашке, а губы и язык жадно искали его дыхание, его вкус, его «да». Он сдался. Впустил. Прижал к себе сильнее, надавил рукой на затылок, притянул бедро и потянул её к себе на колени.

Лера запрокинула голову — и он зацепил её шею губами. Сначала осторожно, лениво. Потом — с нажимом. Засосы. Укусы. Мягкие, влажные, немного слюнявые полосы от подбородка до ключицы — он отмечал территорию. Свою. Её.

Одной рукой держал её крепко за бедро, другой продолжал ласки — точно, уверенно, будто по наитию. Машина скрипнула под резким движением. Пар облепил стёкла изнутри, будто пространство тоже возбуждалось.

Свет от солнца рисовал на её теле блики, превращая её изгибы в кинематографическую сцену. Где-то вдалеке залаяла собака. А здесь — было только дыхание. Влажное, рваное. И звук тел. Скольжение. Напряжение.

Он замер на секунду, поймал её за подбородок и прошептал прямо в губы:

— Хочу тебя. Прямо здесь.

Лера неловко перекинула ногу, устроилась сверху — и, дважды нажав задом на клаксон, вздрогнула. Не от звука, а от того, как резко Милош залез ей под рубашку и сжал грудь, с силой, будто проверяя, настоящая ли.

— Ох… Милош… — выдохнула она, когда он припал к её шее и начал целовать — нет, обсасывать — кожу с нажимом, с алчностью.

— Полегче… опять засосы оставишь… — прошептала Лера, чуть отстраняясь, но он только хмыкнул.

Распахнул её рубашку, задрал лифчик — и накрыл губами грудь. Одна рука держала её крепко за талию, другая скользила по спине, по бёдрам, по ягодицам. Он впивался в сосок губами — сосал, покусывал, оставлял влажные следы на коже, будто метил, будто пил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мм… — простонала Лера, запрокинув голову. Горячее дыхание Милоша обжигало кожу, его жадные движения сносили остатки контроля, и она текла — буквально — под его руками, таяла, растворялась.

Он дышал в грудь. Сжимал, целовал, гладил — и всё это было рвано, нагло. Уверенно. С нажимом.

В голове у Леры вспыхнула мысль: в клубе он сдерживал себя. Там был контроль. А здесь — как с цепи сорвался.

Он будто больше не собирался тормозить.

Пальцы Милоша скользнули вниз, нашли путь — и без промедлений нырнули внутрь. Горячие, уверенные, растягивали её изнутри, то медленно, то резко, как будто проверяли, сколько она выдержит. Всё было влажным, быстрым, будто сама реальность расплылась и осталась только она — в его руках.

Лера заёрзала, чуть выгнулась, едва не вскрикнула. Она сидела на нём, тяжело дыша, едва держа равновесие — и чувствовала, как он пульсирует под ней. В районе ягодиц — горячее, твёрдое давление. Он был готов. Уже. Целиком.

Он царапнул её пальцами внутри — и зашептал, не отрываясь от её груди:

— Горячая…

— Я… — Лера хотела что-то сказать, но только зашипела сквозь зубы, когда он надавил. Она двигалась навстречу, тихо всхлипывая, уже не помня, что они сидят на парковке, что где-то рядом может быть кто-то ещё. Был только он. Только его рука. Только ритм.

Он притянул её ближе.

— Ты хочешь?.. — прошептал ей в губы, едва касаясь. Она только кивнула.

— Скажи.

— Хочу… — хрипло, дрожащим голосом.

— Что именно?

— Тебя. Внутри.

Лера расстегнула пуговицу на его брюках, потянула молнию и обвела пальцами по линии бедра, задержалась на выпуклости под тканью. Погладила, провела ладонью — медленно, с намёком. Потом отодвинула свои трусики и, чуть приподнявшись, хотела опуститься на него.

— Подожди, малышка… погоди, — прошептал Милош, протягиваясь одной рукой к бардачку, не отпуская её другой.

Она мельком посмотрела на его лицо — раскрасневшиеся скулы, взъерошенные волосы, блестящие тёмным изумрудом глаза. В нём не было ни капли сомнений — только желание. Только она.

Он поймал её взгляд, тут же притянул к себе и впился в губы поцелуем — глубоким, влажным, со сдержанным рыком в горле.

Надел защиту — быстро, чётко. Потянул её ближе, помог рукой, направляя — и вошёл. Медленно, с силой. До конца. Лера коротко всхлипнула, руки сжались на его плечах.

Он замер внутри неё, вжимая бёдра, чтобы прочувствовать всё сразу. Потом прошептал прямо ей в ухо:

— Вот так… девочка.

Лера откинулась назад, давая ему полный обзор на свою дрожащую оголенную грудь, и вцепилась руками в руль, ища опору. Её тело двигалось волнами — уверенно, всё быстрее, вписываясь в его ритм. Машина скрипела и раскачивалась, стёкла запотели, а воздух внутри стал густым от дыхания, стонов и жара их тел.

Мир сузился до этого мгновения. Не было больше ни офиса, ни субординации, ни опасений. Только он — под ней. Только она — на нём.

Каждое движение отзывалось приливом внутри. В голове шумело, внизу живота стягивалась пружина, и вся суть её свелась к одному: приблизиться к краю, сорваться и раствориться в нём.

Милош вдруг замер. Поймал её за талию и легко, но решительно подтянул к себе. Лера обвила его шею, поцеловала — мягко, нежно, с глубиной, в которой звучало что-то между извинением и признанием. Она только успела выдохнуть — и…

Он резко изменил темп. Вогнал её на себя до предела, взял в крепкие руки, будто в тиски — намертво, без возможности пошевелиться. Его толчки стали глубокими, рваными, не дающими ей ни опоры, ни паузы.

— Милош… — вырвалось у неё дрожащим голосом, но он только крепче прижал, взглянул снизу вверх и прошептал: дрожащим голосом:

— Моя девочка. Держись.

— УуАХ… — выдохнула Лера, запрокинув голову.

Оргазм накрыл мгновенно — волной, густой, всепоглощающей. Внутри всё сжалось и запульсировало, тело обмякло в его руках, а дыхание сбилось в рваные всплески. Она будто утонула в нём, растворилась — полностью, без остатка.

Милош только сильнее сжал её, подхватил за бёдра и, делая последние движения — короткие, точные, отчаянные — выдохнул с хрипом. Его зубы вцепились в плечо, руки плотнее прижали к себе, грудь вздрогнула, и он замер, зализывая место укуса.

Они дышали тяжело. Влажно. Рядом. Стёкла в машине давно запотели, воздух — сладкий, плотный, электризованный.

Лера уткнулась в его шею, зарылась носом в пахнущую табаком и кожей, а он провёл рукой по её спине, тихо шепнув:

— Ну вот и всё — моя.

Они полулежали, сплетённые, тяжело дыша. Внутри всё постепенно стихало — только пульс ещё отдавался в ушах, да рубашка прилипала к спине. Ни один не говорил. И не нужно было.

Лера чуть отстранилась, посмотрела на него, улыбнулась и с усилием перебралась на пассажирское. Начала застёгивать рубашку, поправляя волосы.

— Лер... — хрипло подал голос Милош.

— А? — Посмотри, очки мои, на заднем? А то я не вижу ни черта.

— Ты без них совсем не видишь? — усмехнулась она, уже глядя назад.

— Плохо. Их точно не найду.

— А меня видишь, когда сексом занимаемся? — прищурилась Лера.

— Вижу. И чувствую, — коротко ответил он, снова улыбнувшись.

— Ну слава богу, — буркнула она и протянула очки.

— Поехали домой?

— Да. Ужинать пора. И котам.

— Котам? — переспросил Милош, приподняв бровь. — Их много?

Лера хмыкнула, отстранилась, взглянула на него с ленивой, довольной улыбкой:

— Тридцать восемь. Осталось двое до полного комплекта.

Он не успел ничего ответить — она уже фыркнула и добавила:

— Шучу. Всего два. Но очень прожорливых.

Милош засмеялся, провёл рукой по её бедру и кивнул:

— Понял. Тогда прокормлю.

Глава 3

Четверг, 9:25. Опен-спейс, уголок маркетинга.

— Лер, у тебя что это, укус?! — ахнула Даша, сверля её взглядом.

— Что? Где?! — Лера в панике вцепилась в шею.

— Валерия Андреевна… ну как так а? — Даша покачала головой и трижды поцыкала, как старшая медсестра на студента. — Если он у тебя такой зверюга — ты хотя бы одежду после подбирай с умом!

Она расхохоталась и ушла к кофемашине, оставив Леру краснеть до корней волос. Сегодня на ней был лёгкий льняной сарафан с V-образным вырезом. И, разумеется, сегодня — встреча с партнёрами. Из круга позора её выдернул звук уведомления.

[Милош Савич] Валерия Андреевна, зайдите ко мне. Поговорить.

Лера закатила глаза и сжала губы.

[Валерия Вразумовская] Милош Янович, вы не умеете вести переговоры! После наших вчерашних… есть необратимые последствия!

[Милош Янович] Валерия Андреевна, смею заметить, что инициировали, кхм, перетекание словесных взаимодействий в физиологические — именно вы!

[Милош Янович] И вообще, я по работе.

[Милош Янович] Честно!

[Валерия Вразумовская] Ладно. Сейчас буду. Кофе сварите. Я не пила ещё.

[Милош Янович] Конечно, моя… товарищ руководитель. Кофе ждёт. Я тоже. Конфетки достать?

[Валерия Вразумовская] Милош… просто кофе. Иду.

9:37. Кабинет коммерческого директора.

Лера постучала дважды — строго, делово — и вошла, приподняв подбородок. Сарафан слегка покачнулся на бедрах, и Милош, стоявший у окна с чашкой кофе, тут же напрягся, будто её походка имела гравитацию.

— Валерия Андреевна, — кивнул он. — Рад видеть вас при полном… утреннем параде.

— Милош Янович, — сдержанно ответила она, опускаясь в кресло. — Вы по работе звали. Говорите.

Он молча протянул ей кружку с кофе. Она взяла. Села. Сделала глоток.

— Во-первых, — начал он, будто репетировал, — партнёры приедут к одиннадцати. Надо пройтись по плану встречи.

— Я слушаю, — кивнула Лера. Она делала вид, что не замечает, как он смотрит.

А он делал вид, что не смотрит. Но смотрел. Долго. И очень определённо.

Взгляд скользнул по её шее — и завис.

— У тебя… — он наклонился вперёд, прищурился.

— Что? — насторожилась она. — У тебя на плече…

— Милош, только попробуй…

— Это не укус? — широко, нагло, абсолютно не по-директорски улыбнулся он.

— Это аллергия. На идиотов.

— Ага. Прогрессирующая форма, судя по географии очагов. Там, ниже, тоже были признаки?

— Милош! — Она попыталась сохранить серьёзность, но уголки губ предали.

— Ладно, ладно. Молчу. Работа, работа.

Он поднял руки в знак капитуляции и добавил с невинным видом:

— Просто… приятно знать, что ты теперь с маркировкой. Как фирменный товар.

— Я сейчас тебя этим кофе оболью.

— За что? Я хороший мальчик.

Она покачала головой, улыбнулась краем губ — и открыла ноутбук.

— Ладно. Пункт первый — встреча. Пункт второй — никогда больше не оставляй следов в тех местах, которые могут увидеть сотрудники.

— Я старался! — почти обиженно прошептал он.

— Старайся лучше. А то придётся делать специальные шарфики под стиль компании.

Милош усмехнулся и наклонился ближе, чтобы заглянуть в её экран. А потом шепнул прямо в ухо:

— Могу предложить вариант с водостойким тональным кремом. Или… вообще ничем не маскировать. Пусть знают, чья ты.

Она закрыла ноутбук.

— Всё. Переговоры окончены. Я пошла.

— Валерия Андреевна… — протянул он, но она уже была у двери.

— И кофе, между прочим, очень хороший. Прямо как… ну ты понял.

И ушла. Оставив его сидеть с глупой, но довольной ухмылкой.

Четверг, 11:05. Переговорная. Встреча с партнёрами.

Дубовый стол, чашки с логотипами компании «Север», слайд на экране с фразой «Стратегия роста: Q3-Q4». Милош сидит во главе стола — рубашка светло-серая, запонки, часы, ноутбук открыт. Серьёзен, вежлив, сконцентрирован. Лера — слева от него. Сарафан, волосы убраны, глаза — полная деловая готовность. Блокнот. Ручка. Улыбка.

Перед ними двое партнёров — мужчина и женщина, чуть за сорок, в хороших костюмах, с вежливо натянутыми улыбками.

— …таким образом, мы планируем перераспределить бюджет на рекламу и усилить охват в восточном регионе, — говорит Милош уверенно, щёлкая слайдом.

Лера кивает, делает пометки.

И совершенно случайно — будто поправляя ногу — слегка задевает его икру каблуком. Милош осекается ровно на полслова. Мгновение — и он продолжает.

— Увеличение прогнозируемой выручки по модели оптимизма составит… эээ… от трёх до пяти процентов. — Он чуть напрягает челюсть. Лера в это время ровным почерком пишет что-то в блокноте. Потом отодвигает лист в его сторону.

На нём написано:

"Прости, нога сама. У неё, как у кота — своя жизнь."

Милош поджимает губы, чтобы не усмехнуться. Подносит кружку кофе к губам. Отвечает на листе:

"Если эта нога ещё раз прикоснётся, совещание закончится очень… нескоро."

Лера делает вид, что читает отчёт на экране. Но ногой снова — случайно — касается его. Уже чуть увереннее. Милош отвечает не сразу. Он делает вдох. Партнёр говорит что-то про риски. Милош кивает. Пьёт воду.

Лера снова пишет:

"Может, она просто согревается? У вас тут кондиционер как на мясокомбинате."

Милош поворачивает к ней голову на полградуса, не отрываясь от бумаги. И шепчет:

— Валерия Андреевна, вы невыносимы.

Лера отвечает также тихо, не поднимая глаз:

— Но эффективна.

— Слишком, — бурчит он и, наконец, возвращается к презентации.

До конца встречи оба делают вид, что вовлечены. Но Милош держит свою ногу ровно так, чтобы не касаться её, но быть рядом. А Лера чуть-чуть улыбается, будто знает: он ждёт продолжения.

Четверг, 11:52. Коридор за переговорной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Коридор пуст. Холодный линолеум. Тихо гудит люминесцентный свет. Милош и Лера выходят из переговорной почти одновременно — с разницей в три шага. Они идут молча, чуть быстрее, чем обычно. На углу — поворот к лифту.

Милош вдруг резко останавливается и, не говоря ни слова, тянет Леру за локоть в маленький тупиковый закуток между переговоркой и серверной. Она взвизгивает шёпотом:

— Милош!

Он не отвечает. Просто ставит руки по бокам от её головы, загоняя в угол.

— Это было подло, — шепчет он, вглядываясь в её глаза. — На ноге кондиционер… а в голове — одни фантазии.

Лера моргает медленно, губы приоткрыты.

— Презентация прошла хорошо, не правда ли?

— Ты сбивала меня. Намеренно. — Он склоняется ближе, почти касается губами её щеки.

— Милош Янович… — Она тихо выдыхает, прикрывая глаза. — Мы же на работе…

— Мне плевать. Хочу тебя прямо сейчас, прямо здесь, — шепчет он, и язык касается её мочки.

Лера замирает. С трудом держит себя в руках. Его рука легонько ложится на её талию.

— Только попробуй, — выдыхает она, — и я забуду, как тебя зовут.

— Тогда тебе придётся каждый вечер узнавать меня заново, моя девочка.

И он почти касается её губ… но вдруг:

ШУХ-ШУХ.

Звук мокрой швабры за углом. Из-за стены выглядывает Клавдия Петровна, в халате, с сеткой на голове и ведром.

— Ну надо ж, — шепчет она самой себе. — посмотри на них! Голубки… Как дети малые…

Милош и Лера в ужасе отскакивают друг от друга. Он кашляет, поправляет воротник. Лера приглаживает волосы и выпрямляет сарафан.

— Добрый день, Клавдия Петровна, — невозмутимо говорит Лера, проходя мимо.

— И вам, детки. И вам, — бурчит та, уворачивая ведро в сторону.

Когда они скрываются за поворотом, Клавдия Петровна хитро улыбается и вытирает руки об фартук:

— Эх, весна круглый год… Что ж, хоть не скучно полы мыть.

Глава 4

2 недели спустя.

Четверг 17:42. Кабинет коммерческого директора.

Милош сидит за столом, откинувшись в кресле. Галстук снят, рукава закатаны, на переносице — очки, а на экране — графики, столбцы, таблицы. Но глаза скользят вбок — на чат с Валерией Андреевной.

Он набирает:

[Милош Савич]

KPI сегодняшнего дня:

– Планёрка проведена

– Взгляд получен

– Попка проверена на упругость

– Ответ не последовал

Общий вывод: есть потенциал роста.

Пауза. Он видит, что она печатает. Потом сообщение пропадает. Потом снова печатает.

[Валерия Вразумовская]

Ваши методы сбора данных вызывают вопросы. Особенно пункт три.

Но да, рост действительно был. Показатели всплыли.

Он усмехается, снимает очки, вытирает их краешком рубашки и отвечает:

[Милош Савич]

В следующий раз предлагаю личный аудит. Подробный, с ручной корректировкой значений. Подойдёт вечер пятницы?

Она читает, но не отвечает сразу. Он ждёт. Потом — появляется уведомление:

[Валерия Вразумовская]

Уточните, пожалуйста, по какому направлению будет аудит: — маркетинг — поведенческий анализ — сенсорная нагрузка

Или всё сразу?

Он фыркает, откидывается в кресле. Печатает одной рукой:

[Милош Савич]

Только комплексный подход. С визуализацией и телесной обратной связью. Готовлю презентацию? ????

И прежде чем она успевает ответить, он нажимает кнопку на гарнитуре:

— Ольга, пожалуйста, забронируйте переговорку номер 3 на пятницу, на вечер. Да, с проектором. (пауза)

— Нет, никого не приглашать. Это будет… внутреннее совещание.

[Валерия Вразумовская] (голосовое, 0:07) — Милош Янович… Презентацию с визуализацией? А что за материалы будете использовать, хм?

[Милош Савич] (голосовое, 0:11)

—

Только оригиналы. Только то, что изучал лично. То, на чём… работал с интересом. Очень пристально.

[Валерия Вразумовская] ???? У вас все материалы такие вызывающе... мягкие?

[Милош Савич] (печатает…)

Только когда их правильно обработать.

PS: Ваша рубашка сегодня идеально подчеркнула... целевую аудиторию.

[Валерия Вразумовская]

Тогда вам стоит пересмотреть свою целевую. Моя рубашка — вообще-то oversize.

PPS: Аудиторы, которые трогают руками — вызывают опасения.

[Милош Савич] (голосовое, 0:10)

— Но ведь иногда опасения — это и есть самое вкусное в процессе.

(второе голосовое, 0:05)

— Я бы очень хотел… вернуться к пункту про рубашку. Когда она на полу.

[Валерия Вразумовская]

????

PPT: У вас точно есть опыт публичных выступлений. Только ваши слушатели, похоже, не всегда выходят на двух ногах.

PS. Запрос на доступ к проекту "Рубашка" отклонён. До пятницы. Возможно.

[Милош Савич] (печатает…)

Принято. Перехожу в режим наблюдения.

Но знай, Валерия Андреевна: ты можешь отклонить запрос —

…но у меня всё равно остался доступ к резервной копии.

Пятница. 20:03 Кабинет коммерческого директора.

Дверь в кабинет закрылась с лёгким щелчком. Ни охраны, ни секретарей — все разошлись по домам, пятница выжала всех до последней буквы KPI.

Валерия Андреевна прошла внутрь первой. Уверенной походкой. Почти. Её каблуки глухо отстукивали по ковролину. Он закрыл дверь, положил планшет на тумбу и повернулся к ней.

— Презентация была убедительной, — сказал он, не сводя с неё глаз.

— Спасибо, — коротко кивнула она. — Жаль, что ты смотрел не на цифры.

Милош усмехнулся, прошёл мимо, сел на диван.

— А что, если я теперь хочу обсудить только цифры? — Он медленно расстёгивал манжету рубашки.

— Ну если хочешь — доставай таблички, обсудим.

— Думаю, сегодня можно поработать без них. — Он прищурился. — Только язык тела, презентация в реальном времени и немного неформальной обратной связи.

Валерия приподняла бровь.

— Ты каждый раз флиртуешь с руководителями отделов, или это спецпредложение к пятнице?

Он встал, подошёл ближе, медленно, почти лениво.

— Только с теми, с кем… возникли синергии.

— Хочешь интеграцию? — усмехнулась она.

— Уже ощущаю — кросс-функциональная связь, — пробормотал он и обошёл её сзади.

Он аккуратно убрал волосы с её плеча и поцеловал в шею. Тепло. Медленно.

— Валерия Андреевна...

— Да, Милош Янович? — ответила она ровным голосом, не поворачиваясь.

Хлоп.

Рука лёгко коснулась той самой точки на юбке, что и в переговорной.

Она развернулась резко. — Это уже служебный роман? Или пока «в рамках рабочего взаимодействия»?

Он притянул её ближе, взглянул сверху вниз, в глаза:

— Пока только установочная встреча.

— С практикой?

— С перспективой повышения.

Она улыбнулась.

— Тогда я подумаю… И стянула с него галстук.

Пятница. 22:17. Бар «Маяк».

Июнь. В окна тёплым ветром врывается гул улицы, где уже давно лето: короткие платья, бирюзовое небо даже ночью и липкие бутылки лимонада.

Внутри — северяне, смахнувшие галстуки, расстегнувшие пуговицы и сменившие совещания на вино, кальмары и рассказы «а помнишь, когда мы только запускались».

Бар весь гудит, но в угловом полузакрытом отсеке — особенно громко. Руководители отделов компании «Север» распластались по кожаным диванчикам и стульям. Кто-то уже завёл обсуждение новых KPI, кто-то открыл третий «Мерло».

Милош — в белой рубашке, с закатанными рукавами и щетиной — полулежал на спинке, слегка раскачиваясь в такт гитарной кавер-версии «Careless Whisper». Он не пил быстро. Он вообще не спешил. Время растянулось — тёплое, пьяное, приятное.

Лера сидела чуть в стороне — не рядом с ним, но и не слишком далеко. Рубашка с короткими рукавами, локоны растрепаны, глаза чуть блестят. В руке бокал с просекко, пальцы барабанят по ножке. Смотрит вбок. Молчит. Но чувствует: он на за ней наблюдает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А вы что, Милош Янович, всегда такие тихие? — с ухмылкой спросила Александра Викторовна, бухгалтер.

— Я всегда присматриваюсь, — ответил он, не отводя взгляда от Леры.

Она подняла бровь. Сделала глоток. Он тоже.

Потом, будто невзначай, он встал. Медленно прошёл мимо столика, чуть наклонился к ней — как бы спросить, нужен ли ещё бокал — и едва заметно коснулся её спины пальцами.

Она посмотрела на него вопросительно, он наклонился ближе и одними губами беззвучно произнёс:

— Пойдём.

Лера встала через пару минут. Не сразу. Сделала круг по бару — будто по пути к туалету — но свернула в сторону выхода. Через окно видели, как она собирается на выход.

Александр Сергеевич фыркнул:

— Ой, не туалет это. Угадал бы, если бы ставки делали.

— А мне нравится, — сказала Даша, наливая себе ещё вина. — Наконец у Леры глаза как у человека, а не как у строгого руководителя.

В это время Милош уже держал ей дверь такси. Погода была прекрасной. А он — ещё лучше.

Пятница. 22:35. Такси.

Лера устроилась у окна. Машина мягко катится по ночной Москве, за стеклом шумно, ярко, пыльно — а внутри тихо.

Милош сел рядом, как всегда слишком близко. Коленом коснулся её бедра, ладонь положил на своё колено, но пальцы едва-едва касались её юбки. И не двигались. Только дразнили.

— Ты была красивая сегодня, — сказал он негромко.

Лера посмотрела в окно. Улыбнулась.

— Сегодня? А вчера — нет?

Он наклонился ближе, дыхание коснулось её уха:

— Вчера ты была деловая. Сегодня — моя.

— Милош… — тихо, как предостережение, но без силы.

Он провёл пальцем по внутренней стороне её бедра. Нежно, осторожно. Ниже, чуть выше колена. Лера напряглась, но не отодвинулась. Только положила ладонь сверху.

— Перестань.

— Я пытаюсь. Но у тебя юбка. И запах, как тогда.

— Как тогда — когда?

Он улыбнулся. Медленно, хищно.

— Когда ты на мне каталась в моей машине, Лер.

— Милош...

— Ты почти так же дышишь сейчас, как тогда.

— И ты снова путаешь должности, — прошептала она, чувствуя, как пальцы всё-таки движутся.

Он подался ближе, прижал её к дверце плечом и слегка коснулся губами её щеки.

— Если бы ты знала, как я тебя хочу. Всю неделю. Каждый вечер. В каждом совещании. Даже, чёрт побери, когда ты ругала Санька за отчёт.

Лера усмехнулась, повернулась к нему лицом. Их носы почти соприкасались.

— А ты всегда такой... настойчивый?

— Только с теми, кто стоит этого. А ты стоишь, Лер. Очень.

Машина затормозила.

— Приехали, — сообщил таксист.

Они оба вздрогнули. Лера выдохнула, быстро отодвинулась, поправила юбку и вышла из машины. Милош — следом. Было тепло, липко, июнь всё ещё не отпускал город.

Возле подъезда он остановился, открыл ей дверь, жестом пригласил войти. Лера шагнула внутрь и вдруг спросила, не оборачиваясь:

— Ты поднимешься?

Милош усмехнулся.

— Я вообще-то здесь живу.

— Ну… тогда я поднимусь, — сказала она чуть тише и всё же улыбнулась.

Он вошёл за ней. Молчали. Только каблуки Леры и его шаги по лестнице. Только это и их дыхание.

Дверь за ними закрылась. Замок щёлкнул. И в квартире стало намного тише — но заметно жарче.

Глава 5 Длинная

Понедельник, 7:35 утра. Квартира Леры.

Коты вылизаны, миски полны, кофе греется в турке, а Лера — в состоянии модной агонии.

Шкаф был открыт настежь, и из его недр торчали рукава, юбки, какие-то жилеты времён, когда ещё «гранж» был словом, а не стилем. Всё летело на кровать под комментаторский голос Леры: — Слишком строго. Слишком глупо. Слишком «я всё ещё злюсь».

Лора зевнула, легла прямо на одну из блузок, словно одобряя. Лера ткнула в неё пальцем:

— Лор, ты не в теме. Сегодня мы идём в офис… к нему.

Секундная пауза. Плечи опустились. Да, к нему. После бара, такси, всех этих «ты приедешь? — если позовёшь» и прочего адреналина под кожей.

— Ну и пусть, — пробормотала Лера. — Пусть смотрит.

Решительно она достала юбку-оружие. Ту самую — с разрезом сзади, строгую спереди и дерзкую сзади, чёрную, гладкую, как шёлк, но сидящую как влитую. К ней — белую рубашку. Простую. Под заправку. Так, чтобы талию было видно. Чтобы линии тела угадывались. Подчёркнуто деловой образ. С подстрекательской поправкой на изгиб бёдер.

На губы — блеск, не помада. Волосы — в пучок, с парой выбившихся прядей. Очки в сумку. Часы на запястье. Взгляд в зеркало — строгий. И под этим строго — искра.

— Ладно, Савич… — тихо сказала она, глядя на себя. — Поиграем.

Коты проводили её взглядами. И, кажется, даже слегка зааплодировали когтями по полу.

Понедельник. 11:47. Кабинет коммерческого директора.

— МИЛОШ ЯНОВИЧ! — дверь распахнулась с ударом, отчего Оля-секретарь вздрогнула за столом в коридоре.

Он даже не поднял глаз от отчёта.

— Доброе утро, Валерия Андреевна, — произнёс невозмутимо. — Рад, что вы нашли минутку.

— Ты… ты вообще в курсе, что натворил в пятницу?! — Лера ворвалась в кабинет, горящая, как лампа накаливания.

— Ммм… корпоратив, алкоголь, танцы, ты — в красном. Я — соблазнён. Не вижу преступления, — пожал он плечами.

— Милош! — Она подлетела к столу. — Меня уже три человека спросили, почему ты на меня так смотришь! Один из них — Александр Сергеевич! А второй — ЖЕНЯ ОХРАННИК! Ты понимаешь, да?

Он отложил ручку, подошёл ближе. Очень близко.

— Прекрасно понимаю. Надо было смотреть ещё нежнее.

— Милош! — прошипела она, отступая. — Это не смешно. Всё уже шепчутся. Палыч что-то подозревает, Клавдия Петровна нас выслеживает!

— Так и знал, — кивнул он. — Зря я её не заманил конфетами. Но если хочешь, я отыграю всё обратно: буду ходить мимо, не смотреть, не касаться...

— Ты уже касаешься! — Лера вскрикнула, когда он приобнял её за талию и прижал к столу.

— Ну а что мне делать, если ты стоишь тут вся такая красивая и недоступная? — он уткнулся в её шею. — Я же зверею от этого.

— Милош! — Она зашипела, обхватила его за плечи и... аккуратно отклеила. — Вечером.

Он замер.

— Что?

— Продолжим вечером. После работы. Зайду в 19:15. Подготовьте рабочее пространство. Без важных документов, желательно.

Он улыбнулся — расползающейся, кошачьей, довольной улыбкой.

— Валерия Андреевна… Я в восторге от вашего планирования.

— Это называется структурный подход к рискам, Милош Янович, — бросила она уже у двери и вышла, оставив за собой лёгкий аромат кофе, геля для душа и предвкушения.

Понедельник. 19:15. Кабинет коммерческого директора.

— Вы вовремя, Валерия Андреевна, — с ленивой усмешкой сказал Милош, наблюдая, как она аккуратно щёлкает замком на двери.

— Пунктуальность — основа выдающихся результатов, Милош Янович, — ответила Лера, цокая каблуками по ламинату.

Она приближалась к нему медленно, будто знала, что он следит за каждым её шагом.

— А где галстук? — недовольно прищурилась.

— Снял, — пожал плечами он, уже стягивая очки.

— Жаль. Я планировала тебя за него дёрнуть, — с преувеличенной обидой произнесла Лера, потянувшись за поцелуем.

Он чуть отстранился, улыбаясь. Взял её за талию, развернул спиной к себе и повёл вперёд — к столу.

— Эй, ты чего? — повернулась она через плечо, с приподнятой бровью.

— Заметил, — начал он с нарочито деловым тоном, — стратегически важный разрез на твоей целомудренной юбке. Подозреваю диверсию.

Его руки мягко, но уверенно скользнули под ткань. Пальцы — горячие, как будто с огня.

— Ага… не зря надела, — хихикнула Лера, уже опираясь ладонями о край стола.

Он наклонился ближе, так что его дыхание зацепило кожу на шее.

— Осторожнее, Валерия Андреевна… не вынуждайте меня торопить события, — прошептал он, облизывая мочку уха.

Она лишь чуть сильнее прижалась к нему — и предательски потерлась, едва заметно. Он резко втянул воздух сквозь зубы, прикусил губу.

— Так значит, будете провоцировать, да? — пробормотал, уткнувшись ей в шею.

Он опустился на колени за её спиной и медленно провёл руками вверх по её бёдрам, будто смаковал каждый миллиметр кожи. Юбка поднята, трусики легко сползли вниз, касаясь щекой её бедра, он поцеловал её — сначала нежно, почти трепетно, а затем позволил себе чуть больше.

— Милош... — выдохнула она, оборачиваясь через плечо. — Что ты там делаешь?..

Он только хмыкнул и мягко, уверенно развёл её бёдра, будто на секунду завладел всем пространством между ними. Его прикосновения были нескромны, но точны, жадны, выверены. Он знал, где задержаться, где усилить. Она вздрогнула и прикусила губу.

— Милош, я же... с утра только в душе была, — прошептала она с лёгким испугом.

Он не ответил сразу — только посмотрел на неё снизу вверх и усмехнулся уголком губ:

— Так даже вкуснее.

— Извращенец... — выдохнула она, уже теряя нить негодования.

— Именно, — усмехнулся он и продолжил — настойчиво, в своём ритме, не давая ей ни шанса ни на сопротивление, ни на контроль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она прижалась лбом к рукаву рубашки, чтобы сдержать стон.

Язык блуждал — влажный, жаркий, безжалостно точный. Милош исследовал каждый миллиметр — то резко, то нарочно медленно, будто хотел, чтобы она потерялась в ощущениях. Лере казалось, что он повсюду — на ней, в ней, под кожей.

Она покачивалась на каблуках, пальцы впивались в край стола, губы прикусаны до дрожи.

Он заметил, как её бёдра двинулись навстречу, и шлёпнул её по ягодице — звонко, не больно, но властно:

— Не ёрзай.

Лера вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от шлепка, и замерла, подавшись вперёд. Милош только хмыкнул, оттолкнул локтём, раздвинул её ноги чуть шире и продолжил. Язык прошёл между её ягодиц вниз, задержался на крошечной точке наверху — дразняще, дерзко — и, сделав круг, медленно опустился обратно. Он нащупал вход, втянул язык внутрь и замер.

Она ахнула. В горле пересохло. Руки Милоша то сжимали её ягодицы, то ласкали — чуть грубовато, с нажимом, но так, что мурашки расползались по позвоночнику.

— Ммм... Милош… Боже… — простонала она, срываясь на выдохе.

Он двигался — глубже, шире, чуть ускоряясь, затем замедляясь. Царапал кожу кончиками ногтей, держал за талию, прижимал ближе.

А она тонула. В нём. В жаре. В себе.

Он втянул губами её плоть — сочно, жадно, со звуком, от которого у Леры подкосились колени. Слегка прикусил край, так, чтобы отдать сладкой болью прямо в живот. Она застонала в сгиб локтя, наклоняясь ещё ниже, подаваясь назад, как будто могла поглотить его всю — с головой, с губами, с дыханием.

Всё внизу дрожало — кожа, мышцы, нервы. Милош держал её крепко, будто знал, что ещё немного — и она сорвётся. А она хотела, чтобы он вошёл — хотя бы одним пальцем. Хотела, чтобы заполнил, проник, растянул.

Но он не торопился.

Он дразнил. Слизывал по кругу. Медленно и мокро водил языком, то отрываясь, то прижимаясь заново. Потом на мгновение засосал точку, от которой всё внутри сжалось в ком. Провёл пальцами по внутренней поверхности бедра — от колена до паха. И снова вниз. И снова вверх.

— Милош... — простонала она, выгибаясь. — Ну... хоть...

Он молчал. Только чуть сильнее прижал ладонью её живот и снова — язык, горячий, влажный, уверенный, медленно вошёл в неё. Плотно, глубоко, с нажимом. И вышел. И снова.

— Ааа… — вырвалось из неё, когда всё тело вдруг дернулось от предвкушения. Внутри сокращалось, пульсировало, звало.

Он понял.

И наконец ввёл палец — скользко, туго, с уверенностью. Добавил второй. И стал двигаться — туда-сюда, как будто внутри неё искал ритм, который сводил бы с ума.

Лера больше не стояла. Она дрожала. Сгибалась, как пружина, на грани. Вцепилась пальцами в край стола, закусила губу до крови. Дыхание рваное. Щёки в жару. А он работал — точно, чётко, слаженно. То пальцами, то языком, то всем сразу.

— Ещё чуть-чуть… — выдохнула она.

— Только по команде, — прошептал он, не останавливаясь.

И она застонала, умоляя взглядом, извиваясь под ним, пока тело само не дало команду.

Он отстранился — быстро, будто потерял терпение. Шуршание фольги, короткая пауза — и одним резким, выверенным движением вошёл в неё. Лера задохнулась.

Горячо. Твердо. Слишком глубоко.

Первый толчок — и внутри поднялась волна, захлестнула до грудной клетки.

Второй — и из её горла вырвался вскрик, неприкрытый, дрожащий.

Милош обхватил ладонью её шею — не грубо, но твёрдо, будто метил. Притянул голову ближе, коснулся губами — засосал коротко, как вдох. Затем отстранился и начал двигаться — ритмично, быстро, в его дыхании, смешанном с её, уже не было слов.

Она хваталась за край стола, упиралась ногами в пол, а он входил и выходил, будто выжигал на ней своё имя.

В этой тишине, прерываемой только их телами, дыханием и скрипом стола где-то рядом — всё было слишком правильно, слишком остро.

Она уже не думала. Только чувствовала. Его. Себя. Их.

Несколько резких, выверенных толчков — и Лера вся напряглась, будто натянутая струна, а потом дрогнула, срываясь в разрядке.

— О-о-о… Милош… — выдох сорвался с её губ, низкий, трепещущий.

Каблуки начали скользить по полу, ноги соскальзывали вниз — тело уже не держало темпа. Он поймал её за талию, приподнял, зафиксировал крепче, и не остановился.

Она откинулась назад, к нему — вся, целиком, положившись. Спина к его груди, руки закинуты назад — вцепилась в его волосы, глубоко, с силой. Он рыкнул от боли и удовольствия, вдавился в неё ещё сильнее и склонился к шее.

Губы. Зубы. Засос — яркий, отметина, как подпись.

Он оставлял её себе, весь, без остатка. И она позволяла.

Его бёдра двигались быстро и отточено, будто знал её ритм наизусть. Лера терялась в пространстве, в ощущениях, полуобмякшая стекала на его спине, сливаясь с ним в одно целое.

Милош замедлился. Оценил ситуацию. Осторожно вышел, развернул её к себе лицом и усадил на стол, не жалея обронённых бумаг и ручек — всё с шумом полетело на пол.

Притянул ближе, устроил её ноги себе на бёдра и снова вошёл. Глубже. Полнее. Точно в точку.

— Мм! — выдох сорвался с её губ, как вспышка. Она подалась к нему, поймала поцелуй, вжалась, вцепилась — и больше не отпускала.

Они целовались, захлёбываясь дыханием, как две выброшенные на песок рыбки — отчаянно, судорожно, будто без этого поцелуя они не смогут выжить.

Стол скрипел и подпрыгивал в такт.

В кабинете стало жарко, душно, пахло сексом, кожей и трением.

Милош подхватил Леру за бёдра, чуть приподнял, ловко устроил под более удобным углом. Не забывая — губы всё ещё касались ключиц, кожи над грудью, приоткрытой под расползшейся блузкой. Он двигался быстро, глубоко, в полной отдаче.

— Ооо… — простонала Лера, запрокинув голову, вцепившись в его руки, как в спасение. Мысли улетели. Остался только ритм. Только он.

Он втолкнулся в неё ещё несколько раз — каждый, как последняя волна. А потом — резко, почти срывая дыхание — замер.

— Ммм… — глухо выдохнул он, прижимаясь к ней.

И стало тихо. Только стук сердца, только запыхавшееся дыхание вдвое. Только они.

Милош отпустил костяшки пальцев от края стола, сделал неловкий шаг назад — и слегка потерял равновесие. Лера пошатнулась вместе с ним. Улетели бы оба, как кегли, но он успел обхватить её за спину и притянуть к себе, усмехаясь и целуя её в рыжую макушку.

Они оба дышали тяжело, как после забега. Лера и вовсе не двигалась, прижавшись лбом к его груди.

— Валерия Андреевна… — прошептал он.

Молчание.

— Лерусь? Ты там что, умерла? — хихикнул он, чуть встряхивая её.

— Нет… — промычала она где-то изнутри его рубашки. — Но была близка.

— Да ладно тебе, подумаешь… чуть-чуть потрахались, — ухмыльнулся Милош.

— Чуть-чуть?! — подняла голову Лера. В её взгляде было и обожание, и сатисфакция, и праведное негодование.

Милош это увидел — и заржал, откинув голову.

— Ой, Лера! Ахах, ну всё, не смотри так на меня!

— Милош Янович, я тебя… короче, вези меня домой и неси!

— Само собой. Ща, одежду нацепим.

Он аккуратно стянул её со стола, помог натянуть юбку и поправил рубашку. Она шлёпнула его по плечу, обвила руками за шею и поцеловала в губы, не спеша.

20:15. Ворота компании. Пост охраны.

Они шли к выходу — Лера с распущенными волосами и замятой юбкой, Милош сиял так, будто выиграл тендер на миллиард. За пультом сидел Евгений Львович, страж порядка и морального равновесия компании. Он прищурился, глядя на них, затем медленно опустил глаза к часам.

— До свидания, Милош Янович, — с паузой произнёс он, на пробу.

— До свидания, Евгений Львович, — бодро ответил Милош, светясь, как олимпийский факел.

— До свидания, Валерия Андреевна, — уже чуть тише, но с явным подтекстом.

— До свидания, — буркнула Лера, краснея до ушей и почти спотыкаясь на выходе.

Они прошли за ворота. Милош, чуть приглушив голос, наклонился к ней:

— Он знает.

— Он ВСЁ знает, — прошептала Лера трагически.

— Ну и пусть. Всё равно уже поздно.

Она хихикнула и, не отпуская его руку, шагнула вперёд. Впервые — не оглядываясь.

Глава 6

Вторник. 9:06. Опен спейс, уголок маркетинга.

Валерия Андреевна вошла в кабинет бодро, даже слишком. Белая рубашка нараспашку поверх чёрного топа, лёгкий мейк, волосы свежие, настроение — подозрительно приподнятое.

— Так, всем доброе утро. Где мой кофе и план презентаций?

Из-за монитора вынырнула Даша — старший маркетолог, тридцатка, ухо на затылке, но нюх как у гончей.

— Андреевна… а ты сегодня… ну такая…

— Такая какая? — Валерия остановилась с планшетом в руке.

— Ну… как будто кто-то тебя вчера выгуливал как следует,

— усмехнулась Даша и глотнула кофе.

— Даш…

— Ага, ага, не называй меня полным именем. Просто скажи — он? Я сразу поняла: влюблённая ты или хорошо оттраханная. А у тебя лицо — как у человека, у которого наконец появилось хобби.

Валерия медленно подняла бровь.

— Хобби у меня было всегда.

— Ну не Excel же!

В кабинет заглянула Кира, новая девочка из дизайна:

— Простите, а Милош Янович просил передать, что вы ему как только освободитесь…

— Я к нему, — Валерия развернулась на каблуке, — срочно.

— Мгм, — протянула Даша и шепнула в догонку:

— Передай хобби, что у тебя до сих пор засос на шее.

Кабинет коммерческого директора. 9:12.

Валерия зашла, закрыв за собой дверь.

— Подозревают, — буркнула она.

— Кто?

— Да все, у кого остались глаза.

— Что ты им сказала?

— Что у меня хобби.

Милош усмехнулся, подошёл ближе, проверяя, хорошо ли она сегодня завязала пуговицы.

— И я — твоё хобби?

— Скорее, проект с переменными рисками.

— Но высокой маржинальностью, — шепнул он и ткнул пальцем в её планшет. — Кстати, ты забыла его вчера. На моей тумбе. Вместе с двумя, поправьте меня Валерия Андреевна, оргазмами..

Она зажмурилась и ударила его папкой.

— Ещё раз скажешь это в пределах слышимости Киры, и я выставлю тебя как бета-рекламный кейс. С фотографией.

Он смеялся. А потом, пока она стояла у окна, краем ладони мягко шлёпнул её по попе.

— Милош!

— Это KPI. Контроль плотности инициативы.

— Милош ты просто….

— Бесподобен, я знаю!

Среда. 14:45. Коридор у переговорной.

Валерия вышла из переговорной, на ходу проверяя письма на планшете. Милош догнал её и шёл рядом, выдерживая приличную дистанцию. Ну, почти приличную.

— Ты шикарно провела презентацию.

— Знаю. — Но особенно мне понравился момент, где ты наклонилась за флипчартом. — Он нагнулся к её уху. — Я бы дал тебе премию за… геометрию.

Она резко остановилась, разворачиваясь к нему.

— Милош Янович. Сколько можно?!

— Что? — Ты при любом удобном случае шлёпаешь меня по заднице!

— Так… это… выражение признательности!

— Это харассмент, а не признательность, — прошипела она. — Ты на прошлой встрече три раза меня шлёпнул! Я считала.

— Ну… ты была в юбке…

— И что?! Это не приглашение!

— А я думал — это дресс-код для поощрений.

— МИЛОШ!

— Кхм-кхм.

Позади раздалось тяжёлое покашливание. Оба обернулись. За их спинами стоял Генеральный директор, Пётр Павлович. В костюме. С планшетом. И… поднятой бровью.

— Прошу прощения, что прерываю.

Он взглянул на Милоша.

— Милош Янович, вы… всегда так выражаете признательность сотрудникам?

— Эм… только лучшим?

— Ого, — усмехнулся Пётр Павлович. — А вы, Валерия Андреевна, как оцениваете этот метод мотивации?

— Он требует корректировки. И срочной оптимизации.

— Понимаю. С завтрашнего дня вводим KPI — контактное поведение инициаторов. И… подумайте, коллеги, над новым регламентом по взаимодействию между отделами.

Он кивнул и ушёл, оставляя за собой гробовую тишину и похолодевший воздух.

Милош повернулся к Валерии:

— Ну что… может, теперь ты меня тоже отшлёпаешь? Для баланса?

— Иди работай. Или я тебе план по касаниям так перевыполню, что уволят нас обоих.

Четверг 13:20. Опен-спейс уголок маркетиннга

Лера сидит за ноутбуком, делает вид, что работает над медиапланом. На самом деле она уже минуту следит боковым зрением, как Милош идёт в её сторону. Медленно. Вальяжно. С папкой в руке. В рубашке с расстёгнутой пуговицей на вороте. У него на лице — невинное выражение человека, который точно что-то задумал.

— Валерия Андреевна, — говорит он с лёгкой полуулыбкой. — Можно вас… буквально на минутку.

Она отрывается от монитора. Кивает строго, деловито.

— Конечно, Милош Янович.

— В переговорку пройдём?

В переговорке он закрывает дверь. Но… не запирает. Всё прилично. По крайней мере внешне.

— Зачем звали? — спрашивает Лера, не поднимая глаз с экрана.

— Хотел поблагодарить за медиаплан. Вы — молодец.

Она сдержанно кивает. Он подходит ближе. Медленно. Слишком медленно.

— И ещё хотел уточнить… — он понижает голос. — У нас с тобой всё-таки уже считается служебный роман или пока ещё… экспериментальная коллаборация?

Она чуть поворачивает голову. Щёки вспыхнули.

— Милош. Это переговорка.

— Именно. Мы… переговариваем.

— Тебе в лоб?

— Да, целуй.

Он наклоняется. Лера отступает на шаг, но спиной упирается в стеклянную стену переговорки. Милош касается её локтя. Она смотрит в его глаза. И — почти — сдаётся.

— Ты обещал быть приличным.

— Я обещал пытаться.

Он касается губами её щеки — почти целомудренно. Но в этот момент кто-то проходит мимо стеклянной стены. Они резко отскакивают друг от друга, Лера падает в кресло.

Влетает секретарь:

— Милош Янович, Пётр Павлович просил…

Замирает, видит Леру, поджимает губы и уходит.

Пауза.

— Ты безнадёжен, — шипит Лера, расправляя юбку.

— Но ты же это и любишь, — шепчет он, выходя первым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Финальная сцена: Александр Сергеевич у себя в кабинете. Поднимает глаза от бумаг, видит их через стеклянную перегородку.

— Господи, да хоть бы в кладовке уже, раз по-тихому не умеют…

Пятница. Бар «Философия». 21:35.

— Ты чего кислая такая, Лерчик? — Милош наклонился ближе, почти касаясь щекой её виска.

— Всё нормально, — Лера отодвинулась, делая вид, что смотрит в меню.

— Хочешь ещё вина? Или может, коктейль? — спросил он, махнув официанту.

— Нет.

Они сидели в полутёмном углу, в любимом месте Леры — там, где никто не лез с разговорами. Вечер начинался хорошо: Милош флиртовал, рассказывал байки, держал её за руку. Но потом...

Потом к ним подошла симпатичная девушка с другого столика, узнала Милоша, и он… стал с ней болтать. Долго. Весело. Беззлобно, но легко. Слишком легко. Он пошутил что-то вроде:

— Вот, видишь, Лера, а ты думала, я не звезда офиса.

И всё. Вроде бы ничего. Но Лере хватило. Она замкнулась. Не устроила сцену. Просто отвернулась, как бы не всерьёз. Но внутри всё сжалось. До боли знакомо. Так бывший начинал. С лёгких улыбок другим женщинам. С «ну не ревнуй, ты же у меня одна». С обесценивания.

А теперь вот опять. Снова мужчина, которому она вроде бы небезразлична, но его «шарм» важнее её чувства уязвимости. Она не закатила истерику. Просто замолчала.

Позже. Такси. 23:10.

Они ехали в такси — оба немного навеселе, но трезвые умом. Милош сидел рядом, расслабленно откинувшись, но боковым зрением явно следил за Лерой. Она смотрела в окно, подбородок поджат, руки сцеплены на коленях.

— Лер, ты чего? — Милош чуть придвинулся, опираясь локтем на сиденье. — Тихая прям...

— Ничего. Всё нормально.

— Слушай, если ты про Вику — это просто знакомая. Мы пересекались на прошлой работе.

— Да я поняла, — сухо ответила Лера. — Всё отлично.

— Ну не похоже. Ты меня игнорируешь полвечера.

— Ты шутишь? Ты флиртуешь при мне с первой же «знакомой», а теперь спрашиваешь, чего я такая?

Милош напрягся.

— Да это... просто разговор был.

— Угу. Ты такой весь в обаянии.

— Лер, ты чего несёшь?

— Я не собираюсь снова быть рядом с мужчиной, которому приятно ловить взгляды других женщин, когда он рядом со мной, понял?

— Это бред. Я тебе что, изменил?

Её глаза потемнели.

— Нет. Но ты сделал то, что мой бывший делал годами. Он оборачивался. Флиртовал. А потом говорил, что я всё придумала.

— Ну класс. То есть я теперь в той же корзине?

— Да.

Она открыла дверь машины, резко.

— Лера, стой!

— Не надо. Забудь. Катись лесом. Полем. Без хлеба. Ты классный, харизматичный, Милош. Только не для меня.

И захлопнула за собой дверь.

В салоне на секунду стало совсем тихо, только водитель что-то бормотал себе под нос, глядя в навигатор.

Милош закрыл глаза, облокотился на стекло и тихо выдохнул:

— Ну зашибись, Савич.

Позже. Ночь. Квартира Леры.

Она сидела на полу в носках, гладила Лору по голове. Антон лежал пузом вверх, а Лера… ела варёную кукурузу из банки и размышляла, почему снова всё не так.

С телефона пришла СМС: "Лера. Я не понял. Но, наверное, это не повод тебя терять." Она выключила звук и отложила его в сторону.

— Катись, Савич, — тихо сказала она, уткнувшись лбом в кошачий лоб. — Катись к своим восхищённым бабам.

И Лора довольно замурлыкала. Как будто соглашалась.

Глава 7

Понедельник. 9:07. Опен спейс.

Лера входит в офис с идеальной укладкой, ровной походкой и взглядом, в котором читается только одно: «я не помню, чтобы вы вообще существовали».

В руках — кофе. На экране — планёрка. В лице — ноль эмоций.

Милош появляется через пару минут. Придерживает дверь, оглядывается. Ищет её глазами.

Она делает вид, что не замечает.

— Доброе утро, Валерия Андреевна, — с мягкой полуулыбкой говорит он.

— Доброе, — коротко кивает она, не глядя. Ни в голосе, ни в движении ни грамма тепла.

Он зависает рядом.

— Как выходные?

— Продуктивно. Я обновила презентацию для Петра Павловича. Вам тоже стоит её посмотреть.

— А… ты не хочешь—

Она поднимает глаза. Медленно. Холодно.

— По рабочим вопросам, Милош Янович. Только.

Он растерянно отступает, не зная — шутит она или всерьёз. А она уже снова в ноутбуке. Не дёргается. Не смотрит. Даже не улыбается.

Позже. Кофе-зона.

Милош подходит, встает рядом, медленно берет себе кофе. Не смотрит на неё, но жутко напрягается.

— Я... кажется, что-то не так, — говорит он наконец.

— Всё так, Милош. Просто я не трахаюсь с начальством перед презентацией, чтобы не сбиться с мыслей. Она улыбается. Всё ещё холодно. И уходит, оставив его с чашкой и полным непониманием, что делать дальше.

Вторник, 14:12. Рабочая встреча. Переговорка.

Все обсуждают KPI на квартал.

Лера уверенно листает слайды на экране, чётко даёт комментарии. Милош сидит напротив. Смотрит в неё, как голодный кот на куриную грудку. Она не даёт ни взгляда.

— Валерия Андреевна, а вы учли цифры с региональных точек? — спрашивает он специально с лёгким наклоном, будто между ними всё по-прежнему.

Она даже не поворачивается:

— Конечно. Они на пятом слайде. Проверьте, пожалуйста, внимательнее.

Кто-то из сотрудников нервно хихикает. Милош стискивает челюсть.

— А по личному мнению — прогноз по росту?

— Лично я, Милош Янович, оставляю личное мнение вне рабочих сессий. А профессионально — плюс 4,8%. Смотрите шестой слайд.

Он молчит. А она — идеальна. И сводит его с ума.

Среда, 11:37. Переговорная.

Лера зашла первой — с бумагами, с холодной решимостью в глазах. Не успела положить отчёты на стол, как за ней вошёл Милош. Молча. Спокойно. И —

щёлк

— запер дверь.

Она обернулась, уже готовая к атаке:

— Ты что творишь?

— Закрываю дверь. Чтобы ты, наконец, меня выслушала.

— А может, не надо? Может, хватит вот этого всего: ворваться, взять, захлопнуть, схватить? — она бросила отчёты на стол. — Я не твоя собственность. И не сценка из мелодрамы.

Он сделал шаг ближе, но остановился.

— Я просто хочу понять, что происходит. Почему ты снова холодна? Что я сделал не так?

Она засмеялась — коротко и зло.

— Ты правда не понял?

— Нет. Честно. — Он смотрел прямо в глаза. — Я думал, всё... хорошо. После той ночи, после всех разговоров. Ты же сама тогда...

— А потом ты флиртовал с Викой у меня на глазах, — перебила она. — Улыбался, кивал, рассказывал истории, как будто я не рядом.

Он опешил.

— Лер, ну... разговор на три минуты. Я даже не подумал...

— Вот именно, — она вдруг понизила голос. — Ты не подумал. Не о ней. А обо мне.

Пауза. В комнате стало тихо. Он смотрел на неё, будто впервые видит по-настоящему.

— Ты не обязана прощать. Но я должен сказать: понял. Принял. И учту.

Лера чуть дернулась плечом, будто не верила. Потом села на край стола, выдохнула.

— Я не истеричка, Милош. Но я столько лет жила с мужчиной, который делал это постоянно. Флирт. Улыбки. И обесценивание. Я от этого устала. До тошноты.

— Я знаю, — кивнул он. — И не хочу быть даже рядом с этим сценарием. Я — за нас. Без фальши. Без "это просто разговор". Если что-то не так — бей в лицо словами, как сейчас. Только не молчи.

Она посмотрела на него. Чуть мягче.

— Хорошо. Но только если ты тоже не будешь делать вид, что ничего не было.

— Обещаю, — сказал он. — И, на всякий случай, Вику больше даже по имени не назову.

— И убери её из друзей, — буркнула Лера.

— Уже, — усмехнулся он.

Она посмотрела вбок, губы дрогнули.

— Придурок ты, Савич.

— Зато твой, — тихо ответил он.

Среда. 15:48. Опен-спейс. Уголок маркетинга.

Валерия Андреевна отрывает лоб от стола, медленно выпрямляется, приглаживает растрёпанные волосы и с тяжёлым вздохом пишет в рабочий чат:

[Валерия Вразумовская] Милош Янович ????

Милош печатает. Долго. Молча. Лера закатывает глаза.

[Милош Савич] Валерия Андреевна, кто посмел обидеть?

[Валерия Вразумовская] Сил моих больше нет! Это не люди, это демоны. Служители муниципальных ворот Ада! У вас есть горячая вода дома?

[Милош Савич] Для вас — всё. Горячая вода, пена, уточки, вино и, конечно, прекрасный мужчина в комплекте.

[Валерия Вразумовская] А можно без мужчины? И без уточек. Просто горячую ванну. Минут на сто шестьдесят восемь.

[Милош Савич] Опасная заявка, Валерия Андреевна. Тарифы в этом году выросли. Придётся платить… натуральным хозяйством.

[Валерия Вразумовская] Вы совсем совесть потеряли. Женщина в беде, а вы — коммерсант!

[Милош Савич] Коммерсант до мозга костей. Всегда за честный бартер.

[Валерия Вразумовская] Вам палец в рот не клади — по локоть откусите.

[Милош Савич] Скорее отлижу.

…

[Милош Савич] …ой.

[Валерия Вразумовская] ???? Милош, мы в рабочем чате! Ты чего?!

[Милош Савич] Простите. Ванна, утки, пена, Лера — всё смешалось. Помутнение рассудка.

[Петр Соборин. Генеральный директор] КОЛЛЕГИ!!!

(Пауза)

[Петр Соборин. Генеральный директор] Рабочий чат — только для рабочих вопросов. Попрошу заметить!

[Валерия Вразумовская] ПП, простите! Больше не повторится!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Милош печатает. Лера с ужасом смотрит на статус "печатает...".

[Валерия Вразумовская] Милош Янович тоже извиняется.

[Милош Савич] Да!

[Петр Соборин. Генеральный директор] Всем работать!

[Валерия Вразумовская] Есть!

[Милош Савич] ????????

Через минуту. WhatsApp.

Милый:

Лапуль, вечером везу к себе в ванну. ????????

Лера:

Ок. До вечера.

Милый:

И всё? Даже без поцелуя?

Лера:

Милош, работаем! А то ПП опять по шапке даст. ????

Милый:

...Хорошо.

Среда. 16:25. Кабинет генерального директора.

Пётр Павлович сидит перед монитором службы безопасности. У него кофе, три недопитых документа и лёгкая пульсация в виске. На экране — камера из Опен-спейса, уголок маркетинга.

Лера сидит за ноутбуком, рядом мелькает Милош — он "совершенно случайно" прошёл мимо её стола третий раз за десять минут. На экране чата — тот самый диалог про ванну, уток и "отлижу".

Палыч глубоко вдыхает. Потом выдыхает. Потом медленно снимает очки, протирает и надевает обратно.

— Ну вы, конечно, молодцы... — бормочет он в пространство.

— Это ж надо было! Один только пришёл работать, вторая всегда вроде сдержанная... и на тебе.

Он откидывается на спинку кресла и закрывает глаза.

— Господи, да просто встречайтесь уже. Только… пожалуйста… хоть на пять минут — не в рабочем чате!

На мониторе Милош снова проходит мимо. Теперь у него в руках чашка, он ненавязчиво ставит её на стол Леры. Та улыбается. Камера фиксирует момент, как она касается его руки.

Палыч не выдерживает.

— Всё. Я сдаюсь. Назначу их ответственными за корпоратив. Пусть выговорятся официально.

И, потянувшись за кофе, добавляет:

— Но если они снова напишут про «отлижу» в общий канал — я увольняю всех. Без выходного.

Суббота. 10:15. Двушка Милоша

— Рубашка, рубашка, рубашка… — Лера стояла перед открытым шкафом совершенно голая, перебирая вешалки. — Милый, у тебя тут только рубашки! Ни футболки, ни худи… ни даже нормальной домашней майки.

— Ага. Я ж директор, — раздалось из-за спины.

Милош вышел из душа, обёрнутый в полотенце, ещё влажный и горячий, как иллюстрация к мифу о Ганимеде.

— Вот, о! Поло! — выудила она.

— Надевай рубашку, не мучай себя, — усмехнулся он, проходя мимо.

— А это что? — она достала что-то кожаное с широкими лентами.

— Это… подтяжки на ноги. Чтоб рубашка не вылезала из брюк.

— Милош.

— А?

— Надень.

— Что?.. Зачем?..

— Надень, Милош. Сейчас же.

— Валерия Андреевна… вы что задумали?..

— И рубашку. Эту. — Она протянула первую попавшуюся. — И без трусов, пожалуйста.

Он вздохнул, но уже покраснел.

— Я долго буду ждать? — Лера облокотилась о стену, закинула палец под подбородок и вскинула бровь.

— Ладно… — пробурчал он, стянул полотенце и начал натягивать кожаные ленты и рубашку.

— Ооо… вот это я понимаю. — Лера подошла ближе, хищно улыбаясь.

— Мне повезло, что мы не в офисе, да? — прошептал он, прижимая её к себе.

— Очень повезло, Милош Янович, — выдохнула она ему в губы и поцеловала с полной решимостью использовать его гардероб по прямому и очень личному назначению.

Глава 8 Длинная

Милош ответил, привлекая её к себе ближе. Лера провела руками по его животу, затем опустилась ниже — туда, где заканчивался пояс, но ещё не начинались подтяжки. Её пальцы заскользили по коже, мягко, неспешно, будто она делала массаж — не для снятия напряжения, а чтобы это напряжение разогреть.

Губы Леры тянули поцелуй — долгий, медленный, почти медитативный. А руки — уверенно и нежно — гладили его член, от кончика до основания. Милош выдохнул чуть громче, плечи дрогнули. Его ладони потянулись к её голой попке, жадно, но не торопясь — он ждал. Или сдавался.

Нащупал внутреннюю сторону её бедра и повёл пальцами выше — легко, почти лениво, дразня за влажные, горячие складочки. Лера резко отстранилась, шлёпнула его по руке, цыкнула между зубов и толкнула в сторону кровати.

— Лерусь, командуешь? — протянул он бархатным голосом.

Она облизнула губы, хищно ухмыльнулась и ткнула в кровать пальцем:

— Сидеть, милый.

Милош сел, расправив плечи и широко улыбаясь. Наблюдал, не мигая. Ждал.

Лера подошла ближе, опустилась между его ног, провела ладонями от коленей к бёдрам. Затем оттянула подтяжку на одной ноге и с лёгким щелчком отпустила — хлёстко, но игриво. Милош зашипел сквозь зубы. Она хихикнула и облизала место языком, наблюдая за его реакцией.

Он снова зашипел — уже тише, с замороженным напряжением. Лера продолжила: медленно, дразняще облизывала кожу выше — бёдра, пах, кругами обходя самое чувствительное. Язычок скользил, где-то прикусывал, где-то ласкал жарче. Всё это время она не сводила с него глаз, сверкая лукавой, властной усмешкой.

Милош был на грани. Твёрдый, пульсирующий, готовый к большему. Это читалось по напряжённой линии челюсти, по тому, как тяжело он дышал. Но не вмешивался — он ждал. Давал ей возможность вести эту игру до конца.

Лера обхватила его член ладонью — уверенно, мягко, с ласковым нажимом. Повела вверх-вниз, задерживаясь на кончике, погладила языком, пробуя на вкус. Милош выдохнул, едва слышно.

Она подтянула его ближе за пояс подтяжки — нетерпеливо, властно — и заполнила рот целиком. Плоть скользнула глубоко, а он выдохнул громче, чуть с хрипотцой:

— Ох...

Мягкая ладонь легла ей на волосы. Он начал чуть двигаться бёдрами — медленно, будто не мог сдержаться. Но Лера шлёпнула его по коленке. Укоризненно. Милош застыл.

Она вела — и он знал это.

Работая ртом, Лера время от времени поднимала взгляд — снизу вверх.

Милош смотрел на неё, будто заворожённый. Его взгляд приклеился к её губам, к каждому движению, а в глазах зажглось тёплое, густое свечение — изумрудное, как в самую тихую ночь.

Лера вдруг оторвалась, прищурилась, и хищно прикусила нежную кожу на мошонке.

— Ммм, Лера… — рыкнул он в ответ и легонько шлёпнул её по щеке.

Она округлила глаза, но лишь на секунду — улыбнулась шире, по-волчьи, и тут же втянула всю площадь в рот, насасывая жадно и с азартом, облизывая, будто мстила и дразнила одновременно.

Милош зашипел и низко зарычал, сжимая её волосы в кулак и наматывая пряди на пальцы. Лера в ответ впилась ногтями в его бедро — цепко, будто намеренно дразня, и вновь склонилась к члену.

Она двинулась быстро, уверенно, с точным ритмом. То, как она сосала, как сжимала и вбирала, — сводило с ума. Милош едва удерживал себя, его рука направляла её, будто задавая темп, управляя каждым её движением.

Давление усиливалось — и с его стороны, и с её. Слюна сбегала по подбородку, дыхание рвалось на части, пальцы Леры сжимали его член всё крепче. Милош сдался: бёдра сами начали двигаться, будто тело подчинялось ей — и лишь ей.

Лера резко отстранилась, шумно втянула воздух и вытерла губы тыльной стороной ладони. Её пальцы уже снова обвили его, двигаясь уверенно, с нажимом, особенно сжимая у чувствительной головки. Она не отрываясь смотрела на него снизу вверх — взгляд наглый, влажный, вызывающий.

Милош наклонился, впился в её губы, жадно, не скрывая вкуса, который ощущал. Он облизал её подбородок, провёл по щеке языком, прикусил губу и, не отрывая взгляда, лёгким шлепком по щеке прошептал:

— Дальше.

Лера лишь кивнула и покорно вернулась к своему занятию, с тем же жаром и решимостью, будто вся она была сейчас — только для него.

Милош с глухим стоном откинулся на спину, обхватил её голову ладонями и зафиксировал, будто больше не мог сдерживаться. Его бёдра начали двигаться в ритме, который диктовал только он — быстро, резко, будто выдыхая из себя остатки контроля.

Лера покорно приняла темп. Она вцепилась пальцами в его бёдра, крепко, чтобы удержаться. Губы её сжимались плотно, сосредоточенно — так, что Милошу казалось: он сейчас взорвётся от одного этого напряжения. А когда она доходила до головки, втягивала ее с едва слышным, почти сладостным, шлёпком, от которого у него сносило крышу.

Иногда позволяла себе легкую дерзость — прикусывая, чуть-чуть, по краю, дразня, путая нежность с яростью. Милош не сдерживал стона — весь захваченный, пылающий, почти теряющийся в ней.

— Ммм! Лера! — выдохнул Милош, голос сорвался в хрип. Он вырвался из её рта, поднял её на руки и без колебаний усадил на себя резко войдя. Движение получилось дерзким, требовательным, почти инстинктивным — она была готова, горячая, истекающая, будто звала его сама.

Он слился с ней в яростном поцелуе, царапая дыханием и задавая бешеный ритм. Лера вскрикнула — грудь к груди, бедро к бедру — и вцепилась в него, ногтями в рубашку и зубами в плечо. Её голос был в клочьях воздуха — всхлипы, стоны, короткие вздохи в такт их движению.

Они были как пламя — разгоревшееся, плотное, неукротимое.

Ощущения были восхитительными — Лера была готова, влажна и напряжённо возбужденная ещё с той самой секунды, как увидела его в подтяжках. Он — взвинченный, раскалённый, двигался под ней, будто пойманный в танце инстинкта, дерзости и желания. Руки его вцепились в её бёдра, не давая ускользнуть, только и успевая направлять, задавать ритм, сливаясь с ней снова и снова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он был как дикий пульс, бьюшийся в каждом толчке, а она — как пламя, обволакивающее его полностью.

Стало слишком жарко. Слишком влажно. Лера всхлипнула — пронзительно, на пределе. Вцепилась в Милоша, обвивая его шею, будто только он и мог удержать её в этой реальности. Она прижималась губами к его скуле, ловила вкус, дыхание, напряжение.

Милош впился в неё, глубоко, властно, и на последнем рывке их обоих накрыла волна — раскалённая, яркая, как вспышка света.

Они вздрогнули вместе. Словно две струны, натянутые до отказа, и тронутые одной и той же нотой.

Лера обмякла у него на груди, тихо постанывая где-то между ключицей и сердцем. Милош поглаживал её по спине, всё ещё сбивчиво дыша.

— Ну вы, Валерия Андреевна, командирша, конечно, — выдохнул он с лёгким смешком, не выпуская её из объятий.

— А то, Милош Янович, — фыркнула Лера. — Не всё ж вам директорить.

Она подняла голову, поцеловала его медленно, как последнюю затяжку сигареты в фильме про рок-н-ролл.

— Ну что, завтрак, мой господин? — с ленивым акцентом на «господин» прошептала она.

— Идёмте, госпожа, — в тон ей ответил Милош. — Напеку вам самые сексуально заряженные блинчики на этой стороне земного шара.

И, как положено, под аплодисменты собственной души — хлопнул её по попке фирменным хлопком. Лера фыркнула, закрутилась в простыню и пошла следом, а он любовался видом. Потому что этот завтрак уже точно был лучшим решением дня.

Квартира Милоша была не то чтобы прям bachelor-pad… но точно не была готова к появлению женщины в простыне, хрустящей блинами на его табурете и лукаво поглядывающей на подтяжки, свисающие у него с бедра.

— Слушай, — Лера жевала блин, присев прямо на край кухонного стола, — у тебя в шкафу нашлись только рубашки, галстуки, вот эти штуки… — она ткнула ступней ближнюю подтяжку, — и коллекция одинаковых носков.

— Я ж директор, — пожал плечами Милош, стоя у плиты все в той же рубашке и без трусов.

— Директор-блинопёк, — уточнила Лера и подбросила на язык кусочек начинки. — А ты знал, что вот так… на кухне, с подтяжками, ты выглядишь как шеф из глянцевого кулинарного журнала?

— Серьёзно? — он усмехнулся, поднимая бровь. — Тогда скажи: тебе блины с чем? С клубникой, с бананом или со мной?

— С тобой, но чтобы внутри был банан, — хмыкнула она, и Милош чуть не уронил сковородку.

— Вопросик на засыпку, — сменил тему он, выложив последний блин на тарелку. — А ты всегда так быстро становишься хозяйкой в мужской берлоге?

— Только если мужик в берлоге жарит блины в подтяжках. Это открывает женские чакры, Милош Янович.

— Значит, сейчас у нас чакромет.

Они уселись на диван, в простыне. С голыми задницами и тарелкой блинов на коленях. Лера пыталась намазать сгущёнку пальцем, Милош облизал её палец и сделал вид, что это абсолютно вежливо. Блины были тёплые, простыни сбивались, липли к голым животам, и всё это было ужасно непрактично — но чудовищно весело.

— Вот это я понимаю — утро у мужчины, — пробормотала Лера, уткнувшись в его плечо.

— Я теперь боюсь, что завтрака без подтяжек ты просто не признаешь.

— Подтяжки — это новый фетиш. Смирись, — хихикнула она и утащила последний блин.

Глава 9

Воскресенье 6:35. Квартира Леры.

Лера открыла дверь, и из темноты коридора на Милоша уставились две пары сонных глаз.

— Знакомься, — сказала она, устало кивая внутрь. — Лариса и Антон.

— Как?! — прыснул Милош так, что коты, встрепенувшись, тут же разбежались в стороны. — А попроще имена ты не пробовала придумать?

— А что тебе не нравится? — фыркнула Лера, проходя мимо и включая свет.

— Лер, у меня имя сложнее, чем у твоих котов.

— Милош, мне было одиноко. Хотелось Ларису и Антона. Прямо вот так. Серьёзных. Солидных.

Он оглядел котов, которые с безопасного расстояния наблюдали за новым человеком в их доме. Кремовый в полоску с огромными голубыми глазами и гладкой шерстью — явно Антон — стоял у стены и неспешно вылизывал лапу. А рядом, на полке, расположилась Лора — огромная, мохнатая, с загадочной тёмной окраской и выражением лица, достойным императрицы.

— Кто был первым? — спросил Милош, подходя ближе.

— Лора. Я её купила за бешеные деньги. А Антоху нашла у офиса — мерз, пищал, весь в репейниках.

— А выглядит наоборот, — заметил он. — Антон как будто потомок британской знати, а Лора… Лора будто из тундры вернулась и всех победила.

— Ты что! — возмутилась Лера. — Лора у меня королевских кровей. Премиальная кошка! А Антон — смесь бульдога с носорогом. Хоть и красивый

Милош присел на корточки, осторожно протягивая руку в сторону пушистой, в меру надменной Ларисы. Та не шелохнулась — только медленно моргнула, будто одобряла аудиенцию.

— Приятно познакомиться, Лариса. Не ожидал, что меня представят вашей высочеству без приглашения, — произнёс он с нарочитой вежливостью, не сводя взгляда с её серьёзной физиономии.

Лариса фыркнула и, грациозно как крейсер, прошла мимо него, поджав хвост трубочкой.

— Приняла, — заключил Милош. — Но без особого восторга.

— Это ты ещё ей лакомство не предложил, — хмыкнула Лера. — Она по первому времени мне тапки в унитаз тащила. Из принципа.

Он повернулся к Антону, который, в отличие от царицы, сразу подошёл и ткнулся в коленку лбом.

— А вот ты, Антон… — Милош мягко почесал его за ухом. — Ты — добрый пацан. Простой мужик.

— Антон — мой терапевт. Без него я бы не пережила последние три года.

Кот моментально завёл мотор. Мурчание было мощным, как дизель у дальнобойщика.

— Ну всё, теперь ты его. Навсегда. Он не забывает рук, которые хорошо чешут, — улыбнулась Лера.

Милош сел на пол, и через пару секунд оба кота уже терлись об него с двух сторон: Лариса — строго сбоку, чтобы не граничить с простолюдином Антоном, а тот — распластался пузом кверху, без всяких приличий.

— Слушай, ну у тебя тут семья, — тихо сказал он, глядя на них. — Которая сразу взяла меня на поруки.

— Они умные.

— Значит, у нас теперь четверо. Ты, я, Лариса и Антон.

— Ну если не считать моего кактуса по имени Валера. Он токсичный, но живучий. — Идеально. Как и ты.

Они переглянулись, и Лера вдруг поняла — всё. Это теперь он. Он здесь, на её полу. Он гладит Антона, терпит Ларису, знает про Валеру. Он дома.

— Милош… — М?

— Ты офигенно вписываешься.

Он улыбнулся, не поднимая глаз: — Потому что наконец в своей стае.

Воскресенье. 18:28. Квартира Леры.

Шебуршание. Под носом у Милоша пробежал Тоха с бумажкой в зубах. Где-то в углу за шторами затаилась Лора, зыркнув мимоходом, как королева из-за кулис.

На диване под пледом — Лера, с ногами. Рядом — Милош, в Лериной футболке с принтом "ну и денёк", которая больше ее вдвое. Они сидят в полумраке, в окне розовеет вечер.

— Лерусь?

— А? — лениво, чуть сонно.

— А что ты там, ну, с бывшим-то?

— Что «с бывшим»?

— Расскажи, что у вас было…

— Зачем? — пожала плечами она, глядя на потолок.

— Ну… ты мне расскажешь, а я тебе.

— У тебя есть бывшие?! — оживилась Лера, поворачивая к нему лицо.

— Лер, мне почти сорок. Ну конечно есть.

— Обалдеть. Брак?

— Да. Восемь лет.

— Ого. У меня одиннадцать. Я в двадцать выскочила замуж.

— Ты рано.

— А ты поздно, — усмехнулась она.

Он рассмеялся, подмигнул.

— Ну и как оно?

— Сначала ты, — сказал он.

— Да что рассказывать… Бывший — бабник. И всё.

— Изменял?

— Постоянно, как потом выяснилось. Сначала был весь из себя: ухажёр, галантный, при галстуке. А потом — игнор, обесценивание, уколы, шутки, газлайт. Я долго держалась. Мама говорила: «Лер, хоть какое, но своё». Но… я устала.

— И ушла?

— Да. Вникуда. Без копейки. Но квартиру купила, котов завела. Работа спасла. ПП тогда, кстати, премию дал и в отпуск отправил.

— Пётр Павлович — святой, — кивнул Милош.

— Вот именно. Он нас всех как рентгеном видит, наблюдает.. Гад.

— Мудрый гад, — уточнил Милош, хмыкнув.

— А у тебя? — спросила она уже тише.

Он замолчал. Потёр затылок. Проговорил после паузы:

— Всё проще. Она разлюбила. А я — не заметил.

— Как так?

— Ну… не замечал. Работы было много. Усталости. Она говорила, что я не рядом, а я отмахивался. Потом просто встала, собрала вещи и ушла. Без истерик.

— И ты?..

— Я офигел. Сильно. Родители взвыли: «Такая женщина — и не удержал!» А я подумал: нафига держать ту, кто не хочет? Хотя... сам тоже был далёк от идеала. Цветы, внимание, теплота — всё это появилось только после развода.

— А ты её любил?

— Нет. Женился, потому что… ну, родители настаивали. Она врач, уважаемая. «Хорошая партия». Только забыли спросить, люблю ли я её. Или она — меня. Характера не было, чувств не было. Я тогда вообще... тек по течению, как говно в проруби.

— Мда… — выдохнула Лера. — А дети?

— Она не хотела. А для меня — если уж женился, то с семьёй, с малышом. Это важно.

— Понимаю.

Молчание. Только мурчание и звяканье мисок на кухне.

— А ты хочешь? — тихо спросил он.

— Мил… Я сейчас не готова об этом говорить, честно. Мы с тобой ведь... ну, всего ничего вместе.

— И то верно, — кивнул он. — Тогда отстану. До поры, до времени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он обнял её одной рукой, потянул ближе. Лера устроилась щекой на его плече.

— Мил?

— М?

— Спасибо, что не надавливаешь.

— Спасибо, что не врёшь.

— Ага…

— Угу.

И сидели так. В полумраке, среди шуршания хвостов, трёх мисок и одного будущего, которое, кажется, становилось всё более настоящим.

Понедельник. 8:05. Опен-спейс. Уголок кофе и тайн.

— Валерия Андреевна… — протянул знакомый, бархатный голос, едва она налила себе первую кружку кофе.

Лера медленно повернулась. Милош стоял, как ни в чём не бывало, с папкой в руках и хищной полуулыбкой на губах.

— Вы сегодня рано… — продолжил он, подходя ближе, будто просто хотел уточнить график. Но Лера уже знала этот взгляд.

— Милош Янович, у нас трудовой распорядок. Не забыли? — она приподняла бровь, сделав глоток.

— Никак нет, — ответил он, вцепившись взглядом в её губы. — Но кофе — выше всех графиков.

— И что, за этим вы сюда приперлись? — спросила она, но уже отступала к стенке. Он шагал за ней медленно, с видом очень целеустремлённого хищника в рубашке.

— Не только. Я тут… по вопросам дисциплины.

— В смысле? — Лера упёрлась спиной в кофейный шкафчик, но не выглядела особо обеспокоенной.

Милош молча взял её за талию, обнял крепко — и поцеловал. В меру прилично, в меру жадно. Долго. Тот самый поцелуй, после которого у кофе вдруг появляется вкус вишни и перца.

— М-м… — промычала Лера, — вы неисправимы, товарищ директор.

— С утра — особенно, — усмехнулся он, прижавшись лбом к её лбу.

Они стояли так ещё пару секунд, не замечая ни времени, ни места.

А в это время, на посту охраны:

— Евгений Львович, приём, как дела на третьем? — хрипнул рацией охранник из склада.

— Да… как бы сказать… — начал Евгений Львович, щурясь в экран камер. — Тут, эээ, дисциплинарный кофе у маркетологов, похоже.

— Опять? — выдохнул коллега.

— Опять. И с тем же градусом, что и в прошлый вторник, — буркнул он и нажал пару кнопок. — Фиксирую. Докладываю Палычу.

Спустя 15 минут. Кабинет Петра Павловича.

— Значит, снова? — вздохнул Палыч, откладывая бумаги.

— Снова, Пётр Павлович. Камера 3, 08:06. Целуются. Она даже кофе не допила, — докладывал Евгений Львович со всей строгостью.

— Ну, у Милоша, конечно, хватка… — задумчиво протянул Палыч. — Ладно. Запиши в «хронику беспредела». Но не мешай им. Пока KPI растут — пусть хоть в шкафу целуются.

Утро вторника. Кабинет Петра Павловича.

Плотные жалюзи чуть дрожат от сквозняка, а на стене тикают строгие офисные часы. Лера и Милош стоят у стола, будто двоечники у доски. Милош — с идеально ровной спиной и невозмутимым лицом. Лера — сжала губы, руки скрещены на груди, на щеках румянец.

Пётр Павлович снимает очки, протирает их платком, и, не поднимая взгляда, говорит с почти театральной тяжестью:

— Коллеги… Я, конечно, рад, что в нашей компании развивается новая... семейная ячейка общества.

Лера судорожно кашляет, Милош сдержанно улыбается.

— Но вы, простите, это делаете прямо на глазах у всех. — Он поднимает взгляд, смерив их теплым, но проницательным взглядом. — У нас тут не сериал на ТНТ.

Милош, мягко : — Пётр Павлович, мы стараемся...

— Ага. Видел, как вы «старались» у кофемашины. И как вы, Валерия Андреевна, ему папку в лицо кинули с фразой «перестань трогать мою задницу на корпоративе» — мне с третьего этажа пересказали.

Лера делает шаг назад, опускает глаза.

Пётр Павлович, уже добродушнее, но с нажимом: — Всё понимаю. Молодые, красивые, любовь. Но давайте ка… поскромнее, дорогие мои. Чтобы не превращать офис в реалити-шоу.

Он надевает очки.

— Всё. Свободны. Только если свадьба — пригласите, чтоб не обижаться.

Лера выходит первая, тихо бурча: — Убью тебя. Прямо у кулера.

Милош, не отрываясь от неё: — А я тебя на нём и поцелую.

Дверь закрывается. Пётр Павлович вздыхает и бормочет себе под нос:

— Хоть бы не на складе…

Среда 18:10. Парковка у офиса.

Они спустились на парковку под офисом — вечер был теплым, но между ними уже ощущалось напряжение. Милош, как всегда идеально собранный: рубашка не помята, волосы приглажены, лицо спокойно. Лера — в лёгком пиджаке, усталая, но держащая себя в руках.

— Садись, — сказал он, открывая перед ней пассажирскую дверь.

— Нет, Милош, я на такси.

— Что? Почему?

— Мне надо заехать домой. К котам.

— Котам? — он резко захлопнул дверь, не дождавшись, пока она сядет.

— Лера, мы договаривались поужинать.

— Я не могу. Они сидят целый день одни! Надо покормить, поменять воду, проверить, не обоссали ли мне снова тюль, — она уже начинала кипеть.

— Тюль подождёт! Ресторан — нет! Я бронировал столик, между прочим.

— Да мне плевать на твой столик! У меня живые существа дома, а не скатерти и бокалы!

— Ты серьёзно сейчас?! — он повысил голос, впервые за долгое время теряя контроль. — Ты выбираешь котов вместо меня?

— Нет, я выбираю ответственность! Не все могут себе позволить швырнуть всё и пойти есть устриц!

— Ах, устриц! Ну извини, что я захотел провести с тобой вечер, а не нюхать кошачий лоток!

— Милош, ты просто самовлюблённый засранец! Всё должно быть по-твоему!

— А ты — упрямая как пробка! Всё через скандал, всё назло, как будто я враг, а не… — он запнулся.

— А не кто? — резко спросила Лера, глаза блестели от злости.

— …а не человек, который просто хочет быть с тобой. Но, видимо, не в конкуренции с твоими котами.

— Тогда найди себе кого-нибудь без котов. Или без мнения. Так, наверное, будет проще.

Наступила тишина. Несколько секунд. Потом Лера резко развернулась и пошла прочь.

— Лера! — позвал он.

— Не сейчас, Милош. Я правда могу сказать лишнее. Лучше не сейчас.

Она села в такси и уехала, даже не оглянувшись. А он остался стоять возле своей машины, сжимая ключи в руке, и впервые за долгое время выглядел… растерянным.

Глава 10

Четверг 9:12. Переговорная.

Офис. Утро. Воздух с самого утра был натянут как струна. Лера вошла в переговорную первой — в строгом тёмно-синем костюме, волосы собраны, на лице ни намёка на эмоции. Поздоровалась со всеми, но не с ним. Милош зашёл через пару минут. Так же — невозмутим, в светлой рубашке, безупречен. Он бросил на Леру быстрый взгляд, та будто не заметила.

Клиент сидел во главе стола.

— Коллеги, спасибо, что собрались. Проект срочный, интересный и... не прощает ссор. — Он усмехнулся. В комнате кто-то хмыкнул, но Лера и Милош остались каменными.

Пётр Павлович, генеральный, пересек зал и встал у проектора.

— Все ключевые отделы на месте. Валерия Андреевна, маркетинг. Милош Янович, коммерция. Остальные — поддержка. Работать будем слаженно.

Они кивнули. Не друг другу. Просто в сторону экрана. Милош говорил, глядя только на слайды. Лера — отвечала, не поворачивая головы.

— В таком случае, — сказал Милош после её ремарки, — маркетинг подаёт позиционирование до конца дня. Коммерция обработает к завтрашнему утру.

— Как скажете, директор, — ровно ответила Лера, и кто-то из сотрудников даже слегка поднял брови.

Переводчик клиента заметил что-то.

— Господин Алшер спрашивает, вы давно работаете вместе?

— Около двух месяцев, — ответили одновременно. Наступила пауза.

— Ну что ж, сработанность чувствуется, — сказал клиент, и кто-то опять хмыкнул. Милош кивнул. Лера смотрела в планшет.

После встречи все стали расходиться. Лера медленно шла к выходу, но Милош вдруг появился рядом, шаг в шаг.

— Можно тебя на минуту? — тихо. Почти не слышно.

— Занята, — не поворачиваясь.

Он не пошёл за ней, но долго смотрел ей вслед, сжав папку в руке. Знал: вечером всё равно заговорит. Или он. Один из них. Ведь такие ссоры — не про котов. И точно не про тюль.

Позже. Опен спейс уголок маркетинга.

Открытый офис. Позднее утро. Лера сидела за ноутбуком, злобно щёлкая по клавишам. Щёки красные, губы поджаты. Кофе — нетронут. Всё тело напряжено, как перед дракой.

Даша, старший маркетолог, крутилась рядом с принтером. Пыталась не смотреть, но… Не выдержала. Подошла. Осторожно, как к мине.

— Лер, у нас там по баннерам пара вопросов...

— Пиши в задачу, — отрезала Лера, не отрываясь от экрана.

— Ну я бы, конечно, написала, но ты её закрыла с пометкой «не в настроении».

— Потому что не в настроении, — выплюнула Лера.

Пауза. Даша не уходит.

— А чё случилось-то? — вдруг сказала она. — Он что, опять за котов наехал?

Лера резко подняла глаза. Даша всё. Поняла. По глазам. По дыханию. По венам на шее.

— Ага, — кивнула сама себе. — Всё ясно.

Села рядом, прямо на край стола.

— Слушай, ну не ешь себя. Ну психанул, ну сорвались. У всех бывает.

— Это не просто «сорвались», Даш. Он начал орать, что я инфантильная идиотка, потому что коты важнее «Рифейских устриц в лавандовом соусе».

— А ты?

Лера дернулась, потом буркнула:

— Ну я... предложила ему засунуть эти устрицы себе туда, где всегда темно и пахнет дорого.

Даша прыснула.

— Ну, а чего он хотел? Против котов никто не выживает.

— Да просто… — Лера выдохнула. — Я не понимаю, как можно так беситься из-за того, что я хотела заехать домой. Это ж... это ж дом. Мои чёртовы хвостатики. Он всё знает.

— Лер, может, это вообще не про котов. Может, он просто хотел провести вечер с тобой. А ты такая: «Погоди, Васька обидится». — Он обиделся раньше, чем Васька.

Пауза.

— А ты его любишь? — негромко.

— Очень раздражённо люблю, — прошептала Лера.

Даша хлопнула её по плечу.

— Ну, значит, пойдёшь сегодня и скажешь ему. Или он скажет. Кто первый выдохнет — тот и нормальный.

Лера кивнула. — Но если он ещё раз про устрицы…

— Устроим ему лосося в лоб, — подмигнула Даша. И прыснула. — Слушай, намек от человека с опытом.

Лера с подозрением на неё косится.

— Мы с Виталей всегда миримся на складе. Там в выставочном павильоне уголочек уютный, коробки, шкафы, камер нет… Самое то для перемирия. Лера моргает.

— Серьёзно?..

— Ага. Тихо, спокойно и, ну… практично. Особенно если ты умеешь шептать извинения с опорой на погрузочную тележку.

— Даша. — Что? У каждого своё поле битвы.

Пауза.

Они обе рассмеялись. Немного. Натянуто. Но уже не злобно. Лера допила холодный кофе.

13:45. Выставочный павильон.

Лера стоит у стеллажа, теребя рукав блузки, будто он виноват во всех её бедах. В лицо дует кондиционер, в душе — тоже сквозняк. Милош входит — высокий, деловой, в очках и с тенью усталости.

— Ты хотел поговорить? Так говори.

— Уже перехотел.

— Ну тогда пока, — разворачивается.

— Лера, стой… чёрт. Прости за вчерашнее. Ты права. Я должен был обсудить поездку с тобой.

— Ооо! Я права?! Посмотрите-ка, кто признал!

— Валерия Андреевна, вы ходите по грани моих нервов.

— А ты по моим. Ладно. Давай мириться. В следующий раз просто учитывай: вечером после работы — к котам. Или заранее предупреждай, и я попрошу маму.

— Хорошо. Лер?

— А?

Он кивает на пустой павильон.

— А чего именно тут?

— Ну… тут тихо. Никого нет. Спокойно.

— Мм… О. Ооооо! Понял, — он хищно улыбается и уже подходит ближе.

— Милош, давай не бу—

Но он уже целует. С жадностью и аккуратным бешенством. Обхватывает за талию, жмёт, будто боится, что она испарится. Его пальцы цепляются за подол блузки, поднимают её — кожа под его ладонями теплеет, как расплавленный мёд. Она вжимается в стеллаж.

И тут… двери павильона начинают разъезжаться. Всё заливает светом, как в плохом театре. И тут же:

— А тут у нас, коллеги, выставочный… — голос Петра Павловича замирает.

В дверях — делегация. Трое менеджеров, двое юристов, новый иностранный клиент, переводчица и сам Пётр Павлович. Все смотрят. У Милоша — очки съехали на нос. У Леры — блузка на уровне нижней грани допустимого. У всех остальных — открытые рты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Кхм… — Пётр Павлович кашляет, не поднимая глаз. — …выставочный павильон. Прекрасное место. Уютное. Просторное. Дух… новаторства. Пойдёмте, коллеги. (шепотом)

— И, пожалуйста, никто не комментирует то, что мы только что видели. Даже вы, Олег.

Двери закрываются. В павильоне тишина. Милош моргает. Лера — бледная и красная одновременно.

— Ну что ж, — хрипло выдыхает он, — теперь мы официально стали частью экспозиции.

— Замолчи.

— Мне понравилось.

— Замолчи.

Через 1,5 часа после инцидента. Кабинет Петра Павловича.

Дубовый стол, жалюзи, капучино в фарфоровой чашке. Перед ним — Лера, красная как перец чили, и Милош, держащийся с нервно-сдержанным достоинством. Щёчка у него подёргивается. Пётр Павлович медленно снимает очки, складывает дужки, смотрит поверх них.

— Итак, голубки… Что вы скажете в своё оправдание?

— Ничего, — хором. — Мы виноваты, — тоже хором.

Пауза. Пётр Павлович морщит лоб, встаёт, идёт к окну, отодвигает жалюзи, смотрит вниз на автостоянку, как будто раздумывает — не уволить ли их к чёртовой матери. Потом поворачивается. Голос бархатный, но железный внутри.

— Что ж. Разговор будет коротким. Он делает шаг вперёд. — Я рад, что в нашей компании зарождаются… кхм, тёплые отношения. Это говорит о здоровой атмосфере. О человеческом доверии.

Он поднимает палец.

— Но. Не на открытой, я подчёркиваю, коллеги — открытой! — территории офисного здания.

Милош кашляет в кулак. Лера смотрит в пол, как провинившийся школьник, вспоминая выставочный павильон и свое эхо: «Ммм… О! Ооооо!»

— Если вам уж так невтерпёж, — продолжает Пётр Павлович с мягкой улыбкой, — у нас, слава Богу, офис большой. Мест... достаточно. В подвале, например, прекрасная техническая комната. Я лично там однажды искал, гм, предохранители.

Он делает ещё шаг.

— В конце концов, мы с Виолеттой Геннадьевной в молодости скрывали… свои предпочтения. В секретариате. От всех. Даже от охраны. И уж точно от делегаций.

Он выпрямляется.

— Поэтому: будьте добры, проявите хоть толику дипломатии. А то в следующий раз придётся водить клиентов через чёрный ход. В прямом и переносном смысле.

Пауза.

— Всё ясно?

— Ясно, — хором.

— Хорошо. Валерия Андреевна, вы — в отдел.

— Есть, — шепчет Лера и уходит с важностью и ужасом.

Пётр Павлович смотрит на Милоша. — А вы, Милош Янович…

— Да, Пётр Павлович?

— …даже не знаю. То ли пожать вам руку, то ли выписать выговор.

— Можно оба, — скромно улыбается Милош.

— Свободны, Казанова.

Глава 11

Пятница 16:18. Кладовка в закутке коридора

Кладовка в офисе была тесной, пахло бумагой, чистящими средствами и чем-то сладким — будто кто-то хранил тут запасы зефира. Лера пришла туда за новым флипчартом и, конечно, не ожидала, что Милош проследит за ней и тихо закроет за собой дверь.

— Опять ты, — прошипела она, оборачиваясь. Он молча подошёл, глядя сверху вниз, и прижал ладонь к стене рядом с её плечом.

— А куда ж я денусь, если ты меня всё время магнетизируешь, Валерия Андреевна? — прошептал он, наклоняясь к её уху.

Лера вспыхнула: от раздражения или от удовольствия — сказать трудно.

— Милош… это кладовка! — попыталась она отстраниться, но он уже провёл пальцами по её талии, мягко сжав бедро.

— Отличная акустика, кстати. Уверен, тут можно не только хранить швабры, — усмехнулся он и прижался губами к её шее.

Она вцепилась ему в плечи.

— Ты обалдел. Нас кто-нибудь застанет!

— Я буду очень тихим, обещаю, — улыбнулся Милош, скользнув рукой под пиджак Леры.

И ровно в этот момент дверь кладовки распахнулась. На пороге стояла Клавдия Петровна — в резиновых перчатках, с ведром и строгим прищуром.

— А ну! А ну-ка! — воскликнула она. — Что за хаханьки-муханьки в кладовке?! Милош Янович, вам не стыдно?!

— Клавдия Петровна — начал он, отпуская Леру.

— А вам, Валерия Андреевна?! Вы же дама! На людях! В тряпках!

Они оба стояли, как нашкодившие школьники.

— Убирайтесь оба. И чтоб я больше вас в моём царстве чистоты не видела, ясно?! — Петровна грозно покачала пальцем.

Они выскользнули в коридор.

— Ну что, романтика уровня "уборочный инвентарь"? — прошептал Милош, когда отошли на безопасное расстояние.

Лера покраснела.

— Хватит приставать ко мне… в общественных кладовках.

— А где можно? — хмыкнул он. Она хищно улыбнулась:

— Завтра буду в серверной. Проверю температуру. Ну ты понял.

Пятница. Вечер. Кабинет коммерческого директора.

Офис постепенно выдыхал рабочую неделю. Коридоры пустели, проекторы гасли, даже Оля у ресепшна потянулась к своей сумке, собирая контейнеры.

Милош сидел в своём кабинете. На экране — квартальный отчёт. Таблицы. Графики. Беспощадные цифры.

Но взгляд… снова ускользал. Не туда. Не на экран. А на пустое кресло в углу — то самое, где по утрам садилась Лера, поджав ногу и наливая себе кофе из его термокружки, не спрашивая.

На подоконнике валялась забытая ею ручка — чёрная, с надписью “Я люблю свой маркетинг”. Противная. Подарочная. Но теперь — уже почти реликвия.

Он потянулся, взял её, покрутил между пальцев.

— Ну и бред, — буркнул вслух. — Просто сотрудница.

Но в голове уже всплывала та самая пятничная встреча, когда она сорвалась на клиента, защищая дизайн. Волосы в беспорядке, рука с ручкой дрожит, а голос — твёрдый. И тот вечер, когда она воровато смеялась у него на кухне, стоя в одной рубашке. И утро, когда он ехал на работу и впервые в жизни не мог вспомнить, подписал ли кварталку. Потому что думал о ней.

— Чёрт, — выдохнул он и откинулся на спинку кресла.

Это не должно было случиться.

Он только пришёл. Он должен был выстроить систему, внедрить стратегию, расчистить бардак, не влезать в офисные романы. Но Лера была не роман. Она была вон той полоской загара на плече, запахом кофе, криком "да отвали ты", присланной презентацией в 2:36 ночи и подписью "сделай с этим что хочешь, директорский ты черт".

Он рассмеялся. Глухо. В себя.

— Я влюбился, — тихо проговорил он. Пауза. — Ну ты и дурак, Милош Янович.

Он положил ручку на стол, но тут же снова взял. Положил в карман.

И набрал сообщение. "Ты дома? Я не мешаю? Просто... хочу кофе. С тобой."

Отправил.

И впервые за долгое время не стал ждать ответа с холодной головой. Потому что сердце билось как в двадцать два.

Суббота. 05:52. Квартира Леры.

— Мммм… мм… Милош… — прошептала Лера, не открывая глаз.

— Что такое?.. — голос был сиплый, тёплый, чуть сонный.

— Это не я тебе… это Лора тебе по уху шлёпает.

— Кто?

— Кошка моя, — Лера всё так же не открывая глаз.

Он открыл один. На его подушке, практически в его волосах, гордо лежала Лора. Глядела строго. Шлёпнула его лапой ещё раз. — Мяу.

— Это угроза?.. — прошептал Милош, не шевелясь.

— Это напоминание. В 6:00 кормить. Она пунктуальна.

— А Антон?..

— Антон обычно приходит к 5:58, чтобы подышать в лицо.

Как по расписанию, что-то тяжёлое плюхнулось между ними. Это был Антон. Он фыркнул, залез к Милошу на грудь и смотрел с непоколебимой решимостью.

— Мррррр ррррр рррррррр..

Милош застонал и уткнулся лицом в подушку:

— Лера. Они планируют госпереворот.

— Угу. Если не встанешь — свергнут и меня, и тебя.

— Я директор, между прочим…

— Не здесь, милый. Здесь директор — Лора. И замдиректор — Антон.

Милош вылез из-под одеяла, сонный, в её мягкой домашней футболке с котиками и в трусах. Шаркнул на кухню. Коты чинно пошли за ним строем.

Спустя пять минут:

— Лераааа! Где у них еда?! Меня Лора уже дважды ударила по ноге, а Антон смотрит, как будто сейчас задушит!

— В правом ящике, пачка с рыбкой. Лоре — половинку, Антону — побольше.

— А себе?..

— Мне кофе. С любовью. И булочку.

Милош поставил корм, налил кофе, принес булочку на тарелке и сел рядом. Лера всё ещё лежала на диване, укутанная, как гусеничка. Он поцеловал её в висок.

— Ты даже не проснулась, а уже отдаёшь приказы.

— Конечно. Я руководитель. — зевнула она. — Руководитель маркетинга и правитель кровати.

— А я?..

— Ты у меня котопокоритель. И оладушковый принц.

Он засмеялся. Коты дружно заурчали. А за окном только-только бледнело утро.

Суббота. Вечер. Все еще квартира Леры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Милош всё ещё был у неё.

Антон дремал, свернувшись тёплым бубликом у подушки. Лора заняла центр кровати — полноправная хозяйка, с короной невидимости и взглядом «куда ты ляжешь, человек».

Лера вышла из душа — в растянутой домашней футболке и мягких носках в полоску. Волосы закручены в полотенце, как в чалму.

Милош лежал на диване с телефоном, лениво пролистывая экран.

— Ты вроде в гости пришёл, а уже полотенце повесил как у себя дома, — заметила Лера, проходя мимо, поправляя чалму из полотенца.

Он поднял глаза, усмехнулся, протянул руку и поймал край её футболки. Потянул к себе.

— Так у тебя уютно, что организм сам приживается.

— Организм? — Лера вскинула бровь.

— Мой, — уточнил он, не отпуская. — Особенно в районе дивана. И твоего плеча.

Лера села рядом. От неё пахло мандариновым гелем для душа, вечером и… спокойствием.

— И ты хорошо пахнешь, — пробормотал Милош, уткнувшись носом ей в плечо. — Тебя сегодня кто-нибудь вообще обнимал?

— Ты. Шесть раз. И трижды на кухне, исподтишка, когда я мазала тост.

— Стабильность — признак мастерства.

Они замерли, спина к груди, дыхание в унисон. Где-то позади мир мурлыкал Антоном.

— Милош, — сказала она вдруг.

— М? — чуть подался он.

— Ты мне очень нравишься.

— Да ты что, — усмехнулся он, склонив голову.

— Угу.

Лера наклонилась и поцеловала его в щёку.

— Люблю тебя, дубина латышская.

Он повернул голову, взглянул внимательно. Потом просто крепко прижал её к себе. Щекой к виску.

— Ну наконец-то, а то я уж подумал, ты и в чувствах выражаешься только сарказмом, — прошептал он.

— Это был комплимент?

— Это была любовь, Валерия Андреевна.

Коты не вмешивались. У них был выходной. Всё было на своих местах.

Воскресенье. Утро. Они до сих пор у Леры.

Утро было мягким, как старые носки и тёплый плед. На кухне пахло молотым кофе, ванилью и чем-то поджаривающимся — запах шёл со сковородки, над которой колдовал Милош.

— Он съест третью, клянусь, — Лера смотрела, как кот Антон с совершенно преступным видом сидит у плиты и гипнотизирует тарелку с оладьями.

— Я тоже съем третью. Это моя порция, — хмыкнул Милош, поправляя футболку, которая была чуть меньше, чем хотелось бы его плечам.

Лера сидела на табурете в своей растянутой домашней футболке с надписью «рамонпагная». В ней не было смысла. Как и в том, что она такая лохматая и счастливая одновременно.

— А где Лора? — спросил он, помешивая тесто.

— На подоконнике. Следит, чтобы ты не спалил мой дом, — Лера сделала глоток кофе и прикрыла глаза. — Ммм… вот ради этого я могла бы выйти замуж. За кофе.

— Интересное заявление, — отозвался он. — Но учитывая, что кофе варю я…

Он подошёл, поставил перед ней тарелку с парой золотистых оладий. Потом присел рядом, посмотрел на неё. Просто — долго, спокойно, с каким-то ленивым теплом.

— Ты чего? — Она приподняла бровь.

— Люблю тебя, — сказал он буднично. Как будто озвучивал прогноз погоды. — Солнце, оладьи, кофе и я тебя люблю.

Лера зависла. Потом медленно сглотнула. Положила вилку. Посмотрела на него.

— Это ты сейчас сказал?

— Ага, — кивнул он. — Просто. Никакой спецповод не нужен.

Она улыбнулась. Глупо, по-настоящему. И запихнула себе в рот оладушку, потому что отвечать словами ей было сейчас никак.

— Антон, — сказал Милош, обращаясь к коту, — скажи своей матери, что она прекрасна, даже с этой оладушкой во рту.

Антон не ответил. Он залез на стул и посмотрел на оладьи.

— Он говорит: «женись на ней, но делиться не проси», — прокомментировала Лера.

А Лора зевнула на подоконнике, как истинная богиня семейного очага. Всё шло по плану.

Глава 12

Среда. 15:45. Опен-спейс, угол маркетинга.

— Лер, Палыч опять сабантуй решил устроить, — Даша подкинула в кружку пакетик чая, будто бросала жребий.

— Сабантуй? — подозрительно переспросила Лера.

— Ну да, корпоратив. Типа мило посидим. На деле — опять ресторан, живая музыка, конкурс «Кто допьёт бухгалтера» и танцы с Пашкой из логистики на спор.

— А повод?

— Ну, то ли Милош, то ли сделка на кучу миллионов. Со складом они в следующую пятницу уже отдельно напьются.

— Значит, нам обязательно прийти и желательно — не выжить, — мрачно подытожила Лера, делая глоток остывшего кофе.

Пятница. 20:45. Ресторан «Албан». Сабантуй компании «Север».

Лера стояла в красном платье, восьмой бокал просекко держался в руке исключительно на силе воли. Она смотрела на Милоша. Он, в белоснежной рубашке, идеально причёсанный, стоял в окружении руководителей и излучал… сексапил. С каждым бокалом он становился всё более прекрасным. На восьмом — апогей. Бог. Полубог. Начальник мечты.

Она прикусила губу, хихикнула и направилась к нему, немного виляя — не то бедрами, не то траекторией. Постучала пальчиком по его плечу:

— Валерия Андреевна? — обернулся он с той самой, фирменной, плавной ухмылкой.

— Милош Янович, — она произнесла это как заклинание. — Отойдём?

— Конечно, — он взял её под руку, повёл в сторону выхода. И был уверен, что всё идёт по плану.

Ха.

Лера внезапно тормознула посреди зала, развернулась к нему лицом, подняла его очки на лоб и... засосала. По-настоящему. Со всеми вытекающими.

В зале наступила тишина. Кто-то даже выронил бокал.

Потом — буря:

— ГОРЬКО!!! — разнеслось по ресторану. Аплодисменты. Смех. Повар высунулся из кухни, чтобы заценить драму.

Милош отстранился, сбитый с толку и с хищно покрасневшими скулами.

— Лер, ты что творишь?.. — прошептал он, моргая, будто его только что сбила страсть в каблуках.

— Помечаю вас, Милош Янович! Чтобы все знали — это мой директор! — хихикнула Лера, помахала рукой собравшимся и покачнулась.

Он схватил её за талию и повёл к выходу.

— Надеюсь, HR сегодня пьёт, — пробормотал он сквозь смех. — Хотя… поздно.

Пятница. 23:15. Такси.

— Милоооош… — протянула Лера, уронив голову ему на плечо. — Милош, я тебя… лу-блю…

— Спасибо, Валерия Андреевна, мне очень приятно, — он держался из последних сил, но улыбка с лица не сходила.

— Да не за что, Янович, — промурлыкала она, — вы хороший… мм… прям очень. А эти твои… очкиии… — она нежно постучала по его линзе. — Ты когда в них, ты… ммм… директор, а без — ты мой.

— Так, всё. До дома — молчим, — он притянул её поближе. — Иначе водитель подумает, что у нас корпоративный роман.

— А у нас не корпоративный?.. — Лера хитро прищурилась. — А какой? Любовный?.. Оу... — и сама же захихикала, прикрыв рот.

Водитель хмыкнул.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13 Длинная

Пока Милош открывал дверь, Лера почти повисла на нём, хихикая и пытаясь его поцеловать. Но стоило губам почти соприкоснуться, как дверь поддалась — и они оба весело вывалились в квартиру, захлебнувшись смехом.

Лера неловко оперлась о стену, постояла пару секунд и, недолго думая, пошла куда-то в сторону зала.

— Лер, ну ты куда? Туфли хоть сними, — крикнул Милош, тяжело вздыхая. — Пьяная жена — горе в семье...

Он пошёл следом — и застал её уже распластанной звездочкой, туфлями кверху, посреди дивана. В изголовье тихонько хихикали.

— Лерусь… пойдём спать, а? — умоляюще сказал он.

Она в ответ только хохотнула. Милош знал — приближаться к этой бомбе замедленного действия рискованно. Последствия неизбежны. Но всё же подошёл. Снял одну туфельку, помял пальцами её лодыжку. Потом вторую.

Лера тем временем, не теряя инициативы, лениво поглядывала на него блестящими глазёнками — и вдруг потерла ступнёй его шею и ворот рубашки.

— Милый, подойди… — промурлыкала она, маня пальцем.

Он усмехнулся, поймал её ногу около своей ширинки, слегка покачал головой:

— Ну подойди, Милош… зайка, — повторила она, уже почти мурлыча, как сирена, зазывающая заблудившегося путника.

— Нет, Лерусь. Спать, — сказал он твёрдо, но с улыбкой.

— Ну нееееет, — протянула она, сложив губы в трубочку. — Подними меня!

Он хмыкнул, подошёл, обнял её за плечи — и тут она резко дёрнула его на себя. Он рухнул сверху с лёгким "ух!"

— Возьмите меня, господин директор! — торжественно заявила Лера, лежа под ним.

— Лера! Пхахах, перестань! — Милош уже не сдерживал смеха.

— Как в последний раз! — повторила она с пафосом, как героиня французской комедии.

Он поднял голову, глядя на неё, — а она состроила невинно-шаловливую мордочку. Такую, что он просто не устоял.

Мягко потянулся и поцеловал её… легонько. И — ох, зря.

Лера тут же схватила его за затылок, втянула в поцелуй с языком и обвила бедра вокруг него, задирая платье до самой талии.

— Попался, директор! — прошептала она победоносно, когда он с трудом оторвался на секунду за воздухом.

— Теперь не уйдёшь, — добавила она и потянула его обратно.

Милош засмеялся, сдался и нырнул обратно в её поцелуй.

Лера тут же вновь взяла инициативу в свои руки — и буквально вцепилась в Милоша. Губы её всё ещё были прижаты к его губам, но пальцы уже ковырялись в пуговицах рубашки. Она старалась, честно. Но восьмой бокал просекко сильно снижал точность — пальцы промахивались, сбивались, а одна пуговица и вовсе сдалась и улетела куда-то в пространство между диваном и плинтусом.

— Ты… крепость… — пробормотала она, смеясь сквозь дыхание, и поползла ниже.

— Лерусь… — попытался было остановить её Милош, но его голос увяз в подушке и не добрался даже до её затылка.

— Сейчас… разминирую, — хихикнула она, с деловитым видом схватив его за ремень.

Процесс напоминал аттракцион «собери конструктора вслепую на время». Лера прикусывала губу, ногами обхватывала Милоша, чтобы не соскользнул, возилась с пряжкой, случайно щёлкнула его по животу, погладила там же, потом снова дернулась — и застряла.

— Да что ж ты… — бормотала она, не сдаваясь.

Милош наконец рассмеялся вслух, потянулся и, сам легко щёлкнув замком ремня, избавил Леру от мучений.

— Спасибо, мой доблестный директор, — прошептала она, запуская руки под пояс его брюк.

Она подняла голову, облизала губы и снова прильнула к нему, уже с другим намерением — горячим, нетерпеливым, и с таким задором, что Милош понял: этот вечер, похоже, ему не пережить без повреждений.

Он стянул с её плеча тонкую лямку платья, за ней — вторую. Лера даже не шелохнулась, только губы её чуть дрогнули в предвкушении. Лифчик ушёл следом, и Милош мягко прижался губами к её оголённой груди.

Тепло. Влажно. Медленно. Он водил языком по коже, как будто изучал каждый миллиметр, и вдруг слегка втянул сосок в рот, дразня и лаская одновременно.

Лера задохнулась — тихо, протяжно. Шампанское шипело в венах, пульс стучал в висках, тело будто стало более живым, более чутким, как оголённый провод.

— Ммм... — она запрокинула голову, зарыла пальцы в его волосы и выгнулась, как кошка, подставляя себя под его рот.

— Вот так... — шепнул Милош, царапая грудь щетиной и снова втягивая нежную кожу в поцелуй. Он знал, что делает. О да, знал слишком хорошо.

Лера кусала губу, смеялась и стонала вперемешку, пока он не накрыл её вторую грудь — так же жадно и искусно, как первую. Это был праздник. Сабантуй тела. И тело, между прочим, очень его одобрило.

— Милош… ты же вроде хотел спать, — выдохнула она.

— Я — мужчина слова, — хмыкнул он. — Но не этой ночью.

Он прижал её к себе, обхватывая одной рукой за спину, другой поддерживая под бедром. Лера сжалась в его объятиях, уткнувшись в шею и напевая что-то бессвязное себе под нос. Кажется, гимн страсти. Или просто «Облака, белогривые лошадки» — шампанское ещё работало.

Когда Милош добрался до второй груди, Леру внезапно осенила идея — избавиться от трусиков, не отпуская его из своих цепких объятий. Задача, мягко говоря, не из лёгких. Она подтянула одну ногу, зацепилась за ткань и начала стягивать бельё вниз, приняв позу пьяного акробата, который одновременно хочет и раздеться, и обнять мир.

Милош, оторвавшись от её груди с влажным шлепком и весёлым прищуром, глянул на этот мини-спектакль йоги под шампанским, хихикнул и, не теряя самообладания, подался вперёд. Зубами зацепил край её белья и, дождавшись, пока она поднимет обе ноги вверх, ловко стянул трусики, отбросив их куда-то за диван — туда, где уже давно валялись её туфли и его принципы.

Он вновь устроился между её ног, задержался взглядом на ней. Лицо пылало, глаза искрились, губы — опухшие, с почти стёртой помадой. Грудь вздымалась с отметинами его жаркой работы. Лера смотрела на него — влюблённая, распалённая, абсолютно довольная. Он знал: вот сейчас всё только начинается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты такая красивая… — низко и глухо сказал Милош, склонившись к её губам. Лера ответила томным, затяжным поцелуем, нежно проведя руками по его груди и спине.

— Ты тоже… — прошептала она, чуть закусив его верхнюю губу. — Почти идеальный.

Милош приподнял голову, прищурился:

— Почти?

Очки куда-то исчезли, о них давно забыли, но интонация у него была вполне серьёзная.

— Милош… это не важно, — промурлыкала Лера, потянувшись к нему.

— Лера. Почему

почти?

— повторил он, избегая её поцелуя, настойчиво.

Она усмехнулась, зажала его бёдрами, обвила руками:

— Потому что ты на 95% совершенства… А оставшиеся 5 — это твои забавные заморочки. Они милые. Простительные.

Он хотел возразить, но Лера прервала спор шепотом прямо в его губы:

— Меньше слов — больше… действий.

Она прижалась к нему плотнее, их тела соприкоснулись внизу обнаженной кожей, где уже давно вспыхивала жара. Милош всё понял без слов: спор отложен, удовольствие — немедленно.

Он устроился между её ног, наклонившись ближе. Его бёдра слегка пошли вперёд, касаясь её точно и настойчиво. Лера протянула руку вниз — одно лёгкое движение рукой, и всё стало на свои места. Она глубоко вздохнула, словно вдохнула летний вечер целиком, и прошептала с оттенком томной дерзости:

— Пожестче. Как ты любишь.

Он опёрся на локти, обхватил взглядом её лицо и начал двигаться — медленно, глубоко, заставляя её расправлять ноги шире, тянуться к нему и стонать едва слышно, словно от удовольствия, которое нельзя ни скрыть, ни сдержать.

Лера зарылась пальцами в его волосы, приподнялась чуть навстречу, всхлипнула:

— Милош… пожалуйста, быстрее…

Он прищурился, склонился к её шее и оставил там мягкий, тягучий след губ, сокращая расстояние до минимума. Его движения стали короче, быстрее, жёстче, точно отклик на её мольбу. Ритм между ними ускорился, дыхание сбилось, и в этой тесноте ощущений оба растворялись в одном — пульсирующем, живом, настоящем.

Лера извивалась под ним, целуя всё подряд — скулы, шею, ухо — жадно, лихорадочно, будто боялась упустить вкус этого момента.

— Милош… да… да… — прошептала она, почти вскрикнув.

— Нравится так? — выдохнул он, сбивчиво, между рывками дыхания.

— Да… очень… ммм…

Её голос становился всё громче, всё отчаяннее, и он ускорился, сжал её волосы в кулаке, двигаясь уже яростно, сбиваясь в ритме, будто не мог насытиться.

Лера подалась ему навстречу, принимая каждое движение с нарастающим желанием, приближаясь к грани. Она выгнулась, словно струна, царапнула его по плечам сквозь ткань рубашки, зажала губы и вскрикнула — долгим, сдержанным стоном, полным дрожи.

Внутри неё разрядилась вспышка — судорога, волна, молния — и Лера выдохнула, почти шёпотом:

— Ох…

Она положила ладони на его бока, притормозила, давая себе пару секунд передышки, пока её дыхание приходило в себя.

Он остановился, приподнялся, опираясь на локти, и несколько секунд просто смотрел на неё. Лера дышала быстро и глубоко, глаза были закрыты, лицо — довольное, расслабленное. Милош мягко поцеловал её в губы, потом в нос, щёки, лоб… провёл ладонью по волосам, будто уговаривая её ещё немного не исчезать в забвении.

Она поморщилась, открыла глаза и прошептала:

— Мииилы… принеси водички, пожалуйста...

— Сейчас, — пробормотал он, тяжело выдохнув. С трудом выбрался из её объятий, поправляя на ходу одежду, и пошёл на кухню.

Когда вернулся — она уже мирно спала, свернувшись клубочком на диване. Он на секунду застыл, с бутылкой воды в руке, потом тихо выдохнул:

— Да блин...

Осторожно поставил воду рядом, аккуратно поднял её на руки и отнёс в спальню. Снял платье, укрыл пледом, будто прятал самое драгоценное, — и пошёл в душ. Уже в одиночестве, с философским настроем и легкой обидой на жизнь.

Утро.

Лера проснулась с дикого похмелья — встрёпанная, взъерошенная, недовольная не только утром, но и, кажется, самой концепцией алкоголя. В квартире пахло кофе и чем-то жареным. На прикроватной тумбе стоял стакан воды. Она выпила его залпом, натянула на себя очередную рубашку Милоша — явно не первую, и потопала босиком на кухню.

— Утречко, Лерусь, — поздоровался Милош. Он стоял у плиты в одних трусах, в очках и слегка лохматый. Жарил тосты. Бекон уже шкворчал на подходе.

— Ага… — буркнула она, устраиваясь на табуретке и утянув его кружку с кофе.

— Похмелье?

— Ага, — снова буркнула она, зевая.

— Лерусь…

— М?

— Ты вчера… что-нибудь помнишь?

— Ммм… вроде да. Всё.

— Секс помнишь?

— Да. — Слегка криво улыбнулась, но не смотрела в глаза.

— А то, что вырубилась в кульминационный момент — помнишь?

— …Ага.

Он обернулся. В глазах за стёклами очков — чистейшая мужская трагедия с оттенком мести.

— Так вот, девочка моя, — медленно проговорил он, — сейчас ты идёшь в душ, потом кушаешь — и в койку.

— Милош…

— Без возражений.

— У меня голова болит.

— Таблетку дам.

— И я спать!

— Потом поспишь. Сначала — мы восстанавливаем справедливость.

— Тиран.

— Ты тоже, — отрезал он. — Вчера… ну в общем, доиграем. До конца. С отчётом.

Он поставил перед ней тарелку с тостом, беконом и авокадо, поцеловал в макушку, нежно потрепал за грудь, которая выбралась наружу из его рубашки, и удалился в комнату, как туча с грозой.

Лера тяжело вздохнула, откусила тост, помолчала, а потом тихо сказала себе:

— Ну ты, Валерия… влипла. И ведь даже не стыдно.

Глава 14

Понедельник 15:45. Кабинет коммерческого директора.

Милош сидел за столом, опершись локтями о поверхность и сжав виски руками. Перед ним был раскрыт ноутбук, а на экране — бесконечная иксель-таблица, которая скорее выглядела как лабиринт, созданный с единственной целью: свести его с ума.

— Они опять прислали это. Опять. Лера, ты посмотри… В десяти вкладках, без сводной, без структуры. Господи, да у меня антипатия к фильтрам появилась на физическом уровне. — пробормотал он сквозь зубы, едва взглянув на вошедшую.

Лера остановилась на пороге, прищурилась и усмехнулась:

— Ты будто с войны вернулся. Что, бухгалтерия?

Он медленно кивнул и чуть не ткнулся лбом в клавиатуру:

— Они скинули мне "финальный отчёт", в котором сводная таблица — это просто текст в ячейке. А расходы расписаны в колонке "Комментарии". Комментарии, Лера!

— Ну, тогда… — Лера потянулась, лениво прислонилась к дверному косяку. — Самое время применить твоё секретное оружие.

— Какое? — буркнул он, не поднимая головы.

— Очарование, дружочек. Расстегни три пуговицы на рубашке, возьми коньяк — и вперёд в кабинет. Они сами тебе всё вручную сведут, хоть на бересте.

Милош фыркнул, но послушно расстегнул две верхние пуговицы.

— Нет, нет. Не халтурь. — сказала Лера и, подойдя ближе, аккуратно расстегнула третью. — Вот теперь ты официальный секс-символ отдела.

Он посмотрел на неё снизу вверх, с прищуром, но промолчал. Затем открыл ящик стола, достал бутылку дорогого коньяка и коробку конфет «Рафаэлло».

— Это… ты что, готовился к похоронам? — удивилась Лера, глядя на богатый дипломатический набор.

— Нет, это "на случай особых дипломатических миссий", — сказал Милош, вздохнул, поднялся и поправил рубашку. — Пожелай мне удачи.

— Удачи, намыленный павлин, — хмыкнула она.

Он вышел из кабинета уверенно, с коробкой и бутылкой в руках, а в глазах — огонёк обречённой решимости. Через пару секунд из коридора послышался его бархатный голос:

— Девушки, добрый день. У меня к вам особое предложение…

Лера, оставшись в кабинете, уселась в кресло, посмотрела на экран и пробормотала:

— Да уж. Если эти бабоньки не сдадут ему отчёт после такого… тогда я сама его свожу.

Бухгалтерия встретила Милоша, как в старом советском фильме — подозрением, натянутыми улыбками и лёгким запахом ксерокса и булочек с корицей.

Он зашёл с пакетом в руках — "Метро Кэш энд Кэрри", откуда соблазнительно поблёскивали белые обёртки и тёмное горлышко коньяка. Рубашка — белоснежная, расстёгнута на две пуговицы по уставу, третью он предусмотрительно оставил на потом — как секретное оружие.

— Здравствуйте, коллеги! — сказал он бодро. — А я к вам… с дипломатической миссией.

— Опять с задачами?! — донеслось из глубины кабинета с постером котёнка и надписью "я люблю НДС".

— Нет, с угощениями! — он поставил коробку Рафаэлло на стол. — И с уважением. И с последней надеждой.

Александра Викторовна, хозяйка этой бухгалтерской вотчины, повернулась на своём стуле — в очках на цепочке, в жилете, как у капитана подводной лодки, и с выражением лица «ну и чё ты нам принёс, красавец».

— Вы нас подкупить решили, Милош Янович?

— Я бы сказал — вдохновить. Убедить. Очаровать…

Тут он сделал шаг ближе и — щёлк — расстегнул третью пуговицу.

Воздух в бухгалтерии на секунду замер. Где-то в уголке перестал жужжать калькулятор. Тоня из 1С замерла с ложкой в руках и сказала:

— Опа... а у нас тут белый воротничок с пылом!

— Он думает, что сись... в смысле, грудью возьмёт! А у нас тут железобетон! Нам таблицы нужны, а не дельтовидные мышцы!

— Вы зря, дамы. Там, между прочим, армянский. Пять звёзд! И конфетки не просрочены!

— Просрочены будете вы, если завтра к обеду опять не будет файла одной строкой! — отрезала Александра Викторовна, но… конфету всё-таки взяла.

— Ну хорошо, ладно, пусть останется, но только если он сейчас скажет "учётная политика — это секс"!

— Учётная политика — это секс, — мгновенно произнёс Милош. — И бюджет — прелюдия!

— Всё, тащи ноутбук! Мы тебе сейчас такой сводный отчёт сделаем, ты влюбишься!

— Уже, — прошептал он, подмигнув Александре Викторовне.

— Тоня, Людмила, Ирина — файл называем: "Очарован, но не обезоружен". Работаем!

Спустя час Лере в личку упало сообщение:

[Милош Савич]

Всё. Бабоньки довольны. Таблицу собрали. Коньяк не пробовали — сказали, берут на Новый год. Третью пуговицу одобряют. Особенно Тоня. Я выжил. Но ненадолго. Забери меня с собой.

Среда. 16:48. Опен-спейс. Уголок маркетинга.

— Лера… — Даша протянула из-за монитора, прищурившись.

— Лера!

— Что? — буркнула Лера, не отрываясь от экрана.

— Ты зелёная.

— В смысле? —

— В смысле посмотри на себя, Шрек. — Даша вытащила из сумки зеркальце и протянула.

Лера взяла его дрожащими пальцами, посмотрела и чуть не выронила.

— Господи, — прошептала она.

Даша встала, обошла стол и положила ладонь на её лоб.

— Лера. У тебя жар. Ты его вообще не чувствуешь?

— Ну… живот с утра болит, а так — нормально вроде. — голос слабый, вялый.

— Лера, блин! Тошнит?

— Немного, да…

Даша выругалась.

— Всё, вставай. Быстро. В больницу.

— Даш, ну ты чего… пройдёт, к вечеру, — Лера попыталась встать, но покачнулась.

Даша перехватила её под локоть:

— Не смеши меня, Валерия Андреевна. Живот, тошнота, температура — это не «пройдёт».

Она аккуратно задрала ей рубашку, нащупала внизу живота.

— Тут болит?

— Ага, — выдохнула Лера, поморщившись.

— Так. Всё. Или ты сейчас же едешь в приёмный, или я вызываю скорую.

— Даш, да какой… —

Она не договорила. Пошатнулась.

Мир чуть накренился. Всё поплыло. Даша успела подхватить.

— Лера! ЛЕРА!! — закричала она, уже вытаскивая телефон из кармана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Четверг. Ночь. 02:16. Частная клиника. Одиночная палата.

Лера открыла глаза резко — будто вынырнула из глубины, хватая воздух. В палате было полутемно, только синий огонёк аппарата над кроватью мерцал, и где-то за окном шумел кондиционер.

Голова кружилась. Горло пересохло. В висках гул.

Где я? Что случилось?

Попыталась сесть — в боку кольнуло, она зашипела и откинулась обратно. Простыня прохладная, пахнет больничным, но не противно. Сбоку — тумбочка, на ней стакан воды с трубочкой. На руке — катетер. Всё тело ломит.

Больница? Когда?.. Как?..

Память возвращалась обрывками: опен-спейс, Даша, крик, чьи-то руки. Потом — провал.

Лера шарила по простыне в поисках телефона. Нашла. Экран яркий, но слабо отзывается на прикосновения — пальцы дрожат.

Открыла «Контакты». Первым —

Мама

. Рука зависла.

Нет. Она не знает. Не стоит ночью. Только испугается.

Она уже представляла, как мама мчится в слезах на такси, не зная адреса, не зная диагноза. Станет только хуже.

Лера сглотнула и промотала список дальше.

Милош.

Пальцы сами нажали вызов.

— Да? — его голос прозвучал сразу, хриплый, настороженный.

— Мил… — хрипло сказала она.

— Лера? Лерусь?! Ты как?! Боже, ты очнулась? Всё хорошо? Не больно?

— Где я?

— В больнице. В «Скворцово». Тебе сделали лапароскопию. Аппендицит. Всё хорошо. Врач сказал, успели вовремя.

— Ты… ты здесь?

— Я был. Целый вечер. Сейчас домой съездил на пару часов, но уже еду обратно.

— А палата?..

— Я договорился. Ты у меня будешь как королева. Лучшие врачи, медсестра дежурная под дверью, всё под контролем. Только не пугай меня больше так, слышишь?

Она улыбнулась сквозь усталость. В горле пересохло, но стало чуть теплее.

— Ты обо всём позаботился?

— Конечно. Я ж с тобой.

— Милош… спасибо.

— Жди. Я скоро буду. И возьму тебе мороженку. А потом можно будет жаловаться и капризничать — сколько угодно.

Она улыбнулась чуть шире и закрыла глаза. Всё ещё болело, но больше не было страшно.

Суббота. 10:42. Квартира Леры.

Милош суетливо бегал вокруг, поправляя подушку под Лериным боком, то наливая ей чай, то зачем-то проверяя температуру лба ладонью, от чего Лера театрально закатывала глаза.

Она лежала, как царевна, на диване, в халате и с пледом, поглаживая Лору, удобно устроившуюся на её животе.

— Милош, угомонись. Я в порядке. Приземлись уже на диван, — протянула она, слегка лениво.

— Лера, тебя слишком рано выписали! Всего два дня прошло! Вдруг что-нибудь… — он сбивчиво заговорил, уже поднося кружку чая с медом к её губам.

— Со мной всё в порядке. Постельный режим, бондаж и крепкий чай — всё решит. Успок... — она не договорила: в дверь позвонили.

Милош поспешно пошёл открывать, в домашних трикотажных штанах и майке, растянутой ровно настолько, чтобы было понятно — он чувствует себя тут уже как дома.

— О, здравствуйте! Марина Степановна! Ну вы хоть повлияйте! Она меня совсем не слушает! — выпалил он на пороге, а потом тут же опомнился. — Эм… проходите, пожалуйста.

— Ой, милый, привет! — послышался весёлый голос матери. — Да она упрямая, всегда такая была… Ну что с неё взять. Где мой пациент?

Лера повернулась и увидела маму — с пакетом вкусностей в одной руке и каким-то домашним сиропом в другой.

— Мам, ты чего? — удивилась Лера.

— Приехала проверить. Милош мне всё доложил! — она подошла, поцеловала дочь в лоб и склонилась, оценивая цвет лица. — Ну, хоть не зелёная. Уже прогресс.

— Мама, ты с ним уже… знакома? — Лера приподняла брови.

— Ну а как же! — гордо сказала Марина Степановна. — Он мне вчера сам позвонил, как тебя прооперировали. Всё подробно рассказал, даже какие врачи, как операция прошла, как палату оборудовали. Сказал, что ты ещё под капельницей, но в порядке. Хороший мальчик. Чуткий.

Милош смущённо почесал затылок и сказал:

— Я просто… хотел, чтобы вы знали, что с ней всё хорошо. И… ну, вы — мама.

— Умничка, — мягко кивнула женщина. — Видно, что у тебя серьёзные намерения. А то знаешь, какие сейчас мужчины — «ой, я влюбился, но в отпуск в с друзьями всё равно поехал»…

— Ну это не я, — засмеялся Милош. — Кстати, у нас закончились печеньки. Я быстро в магазин, Марина Степановна, вы пока тут устраивайтесь. Лерусь, ты хочешь с изюмом или шоколадом?

— Обоих, — ответила Лера.

Когда дверь за Милошем захлопнулась, Марина Степановна опустилась рядом на кресло, поглядела на дочь и вздохнула с облегчением.

— Ну, я рада. Всё-таки ты и Маша у меня с характерами, а теперь обе при мужчинах. Хороших, заботливых. Это ведь главное, Лер. Не важно, сколько зарабатывает и где работает. Главное — чтоб рядом был и чтоб любил.

Лера вздохнула и тихо сказала:

— Мам, он правда хороший. Иногда даже слишком.

— Значит, твоё, — с улыбкой сказала Марина Степановна и нежно погладила её по голове. — Всё хорошо, доченька. Теперь уж точно

— Ой, мам, не начинай... — Лера устало прикрыла глаза. — Ты всё время думаешь, что счастье — в мужиках. А сама не замужем уже сколько, напомни?

— Лерочка, мне главное, чтобы вы с Машей были пристроены, — спокойно ответила мама, поправляя плед на Лере. — Я уже не молодая, кто меня теперь замуж возьмёт. А вы — вам надо. Вон у Маши уже двое, а у тебя когда детки?..

— Ну вот, понеслась, — Лера закатила глаза. — В тысячный раз, мам…

— То-то же. А тут, гляди, какой замечательный! И имя такое, Милош… Ну, загляденье, а не парень!

— Мам, раз он тебе так понравился — забирай, — буркнула Лера с усмешкой.

— Я тебе сейчас дам — забирай! — всплеснула руками Марина Степановна. — Лера! Я ж тебе плохого не желаю. Только хорошего.

— Мам, я знаю… — Лера вздохнула и аккуратно повернулась на бок, морщась от слабой тянущей боли. — Просто ты на меня давишь. Особенно сейчас. Когда я вот… в таком состоянии.

— Лерочка… ой, ладно, — мама махнула рукой. — Сами разберётесь. Вы взрослые оба.

— Вот именно, — перебила Лера. — Не влезай. И на Милоша не наседай. А то будет как со Славиком.

— А что со Славиком?

—

Мама!

— строго посмотрела Лера. — Я же говорила: ты его облюбила. Черезчур.

— Лерочка…

— Нет, послушай. В этот раз всё по-другому. Ты

не участвуешь

, мам. Ты наблюдаешь. Договорились? — Лера с усилием подняла руку и взяла маму за пальцы. — В конце концов, Маша не просто так с Артёмом в Питер уехала.

Марина Степановна сникла. Глаза у неё затуманились.

— Лера… дочка… ну зачем ты так? — прошептала она и вытерла слёзы краешком платка.

— Мам… — Лера тоже шмыгнула носом, сдавшись, — ты пойми. Я хочу сама. Устроить всё сама. Сделать по-своему. Я могу. Он рядом. Он поможет. Мне уже 34, в конце концов. Я взрослая.

— Ох, дочка… — тихо ответила мама, сжимая её пальцы. — Ты права… Я всё забываю, что вы с Машенькой уже большие… Обе за тридцать давно...

— Мам, ну не так уж и давно, — улыбнулась Лера.

— Ой, Лерочка… да уже и давно, — засмеялась мама. — Я в вашем возрасте…

—

Ой, мааааам!

— протянула Лера, смеясь и машинально хватаясь за живот. — Ух…

— Всё, дочка. Отставить слёзы. Раз ты решила, что будет так, значит, будет так. Второго Славика нам не надо.

Она аккуратно приобняла Леру, уложив её голову себе на плечо. В этот момент входная дверь скрипнула, и в комнату вбежал Милош с пакетом печенья и глазами полными энтузиазма:

—

Успел!

С орешками, с изюмом, и — та-дам! — с шоколадом!

Он замер в дверях, увидев, как Лера и её мама сидят в обнимку, обнявшись тихо, по-настоящему, без лишних слов.

— Ой… а я, может, помешал?

— Нет, милый. Как раз вовремя, — ответила мама, оборачиваясь к нему с улыбкой. — Проходи. Печеньки нужны нам всем.

Глава 15

Понедельник. 13:12. Кофейня у офиса.

— Ну и чего ты мне мозги пудришь? — Даша прищурилась, откусывая край круассана. — У вас любовь?

— Ну… да, вроде. — Лера уткнулась в стакан с латте. — Только быстро всё.

— Три месяца — это по-твоему быстро? — фыркнула Даша. — Лер, ну камон. Это не три дня. Это уже сезон отношений. Лето прошло — осень наступила. Люди за это время детей делают!

— Даш, у меня два кота и ипотека… — протянула Лера.

— Ну и что? Ты ему это говорила?

— Да.

— И?

— Сказал, что котов прокормит, ипотеку выплатит.

—

Вот и всё!

— хлопнула Даша ладонью по столику. — Лер! Мужик хочет взять тебя на обеспечение. Серьёзно, по-настоящему. Таких — по пальцам одной руки и только в хорошем сне.

— Не знаю… мне страшно. Слишком всё… сказочно. Как будто подвох будет.

— Лера, ты хочешь подвох — смотри на моего Витальку. — Даша закатила глаза. — Он уже третий месяц жмотится на новые сандалии Алиске. А потом втихаря себе на рыбалку спиннинг покупает за десять косарей. Вот это —

реальность

.

— Ну он хотя бы есть. И ты его любишь.

— Люблю, но иногда душить хочу. — Даша махнула рукой. — А у тебя — мужик, который носится с тобой как с фарфоровой принцессой, котов твоих на руках таскает и всерьёз предлагает жить вместе. Лера, я тебя умоляю. Не тупи. Ты ж не девочка с ПТУ. Ты взрослая баба, у которой шанс вот он —

на ладони

.

— То есть ты бы переехала?

— Я бы уже с коробками стояла у его двери, пока он винчик наливает. — Даша хмыкнула. — А ты ещё сомневаешься. Лер, жизнь не спрашивает, когда мы готовы. Она просто даёт. Или не даёт.

Лера вздохнула. Закусила губу. А потом тихо сказала:

— Наверное, я боюсь, что если перееду — он увидит, какая я на самом деле. И… передумает.

— А если не переедешь — никогда не узнаешь, что он тебя и такую любит, — мягко сказала Даша. — Ну чё. Переезжаем?

Лера молча кивнула. А потом рассмеялась:

— Ладно. Только ты потом не жалуйся, что я по ночам буду тебе писать с криком "он опять постирал мою шёлковую блузку с носками".

—

А ты не носи шёлк в быту, принцесса.

— отрезала Даша и допила кофе.

Поздний вечер. Квартира Леры.

Лора гордо выдавливается из-под подушки, как багет из бумажного пакета. Антон сидит на подоконнике, прищурено следит за голубем. На кухне — Милош возится с чайником, Лера сидит за столом, ест вишнёвое варенье прямо из банки. Потому что может.

— Слушай… — говорит он вдруг, не оборачиваясь. — А как ты вообще это видишь?

— Что именно? — хмыкает она, облизывая ложку.

— Жизнь. Ну, вот… наша. Если ты вдруг решишь переехать.

Он поворачивается. Прислоняется к столешнице, в руках кружка. Голос спокойный, но внимательный. Слушающий.

Лера приподнимает бровь. Потом медленно ставит банку. Смотрит на него. Долго.

— Ты сейчас про что? Про распределение шкафов или про ценности?

— И то, и другое, — пожимает плечами. — Я понимаю, что для тебя это серьёзный шаг. И если ты правда думаешь… ну, о переезде, я хочу, чтобы ты знала: ничего не будет «по умолчанию». Только так, как удобно тебе.

— Удобно мне… — тихо повторяет она, будто пробует это слово на вкус. — Звучит странно.

— Почему?

— Потому что раньше всё было удобно другим. А я как-нибудь подстроюсь. Сначала под бывшего, потом под ипотеку, под работу, под обстоятельства. Даже под котов. — Она усмехается. — А тут… ты спрашиваешь.

— Конечно спрашиваю. — Он делает шаг ближе, садится рядом. — Я не хочу, чтобы ты жила в ощущении «терплю». Я хочу, чтобы ты жила в ощущении «мне хорошо».

Она смотрит в кружку. Потом на него. Потом очень тихо говорит:

— Я боюсь.

— Чего?

— Что если я впущу кого-то снова… станет больно. Или тесно. Или я опять исчезну в чужой жизни.

Он берёт её за руку, просто, крепко.

— Ты не исчезнешь. У тебя будет место. И под котов. И под варенье. И даже под запасной плед в аптечке.

— В душевной, — уточняет Лера и усмехается, чуть дрожащими губами. — И чтобы меня не трогали, если я молчу. И чай был всегда в доме.

— Уже куплен. С вишней и каркаде.

— И... чтобы никто не смеялся, если я стану ныть, что у меня ноги толстые.

— Кто посмеет — будет изгнан с балкона. В тапках.

Она смеётся. Потом чуть сжимает его пальцы.

— Я перееду, — говорит она. — Только не жди, что я стану другой. Я буду бурчать, ныть, тревожиться и смотреть странные сериалы.

— Значит, мы идеально подходим. Я как раз люблю бурчащих, но красивых.

И в этот момент

с грохотом

падает миска. Лора гордо идёт к пустой тарелке, а Антон, как истинный паникёр, мявкает с претензией в голосе.

— Видимо, коты уже всё решили, — усмехается Милош.

— Ага, — Лера встаёт, подбирает миску. — Мы переезжаем. Все вместе.

Воскресенье. 10:10. Квартира Леры.

Вещи увезены, коробки — в новом доме. В квартире эхом отдаются шаги. Остались только четыре существа: Лера, Милош и котолегион.

Лора сидела на верхней полке шкафа с видом «да вы что, серьёзно?». Антон вжимался в стенку у переноски — но обратной стороной, демонстрируя свой крупный зад и громкое возмущение.

— Всё. Финальный босс — Лора. — Милош встал в центре комнаты, вскинул руки. — Я справлялся с бизнесом, переговорами, даже с ПП после проваленной презентации. Но не с этим существом.

— Она учуяла переезд. — Лера подтягивает резинку на переноске. — Сейчас нападёт или притворится ветошью. Оба варианта опасны.

— Я отвлеку Антона, ты лови Лору. На счёт три? — предложил Милош.

— Подожди! — Лера схватила полотенце. — Мне нужна броня.

— Тактическая кошкабандана?

— Именно.

Три. Два. Один.

Лера в прыжке взлетает к шкафу. Лора срывается с полки с воплем, похожим на сигнал воздушной тревоги. Промелькнула по плечу Леры, оставила царапину на гордости, соскочила на Милоша. Милош — в футболке с Мандалорцем — вскрикнул, потер равновесие, упал на ковёр, придавив Антона переноской.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— ПРЕКРАТИТЕ ЭТО БЕЗУМИЕ — заорал он, приподнимаясь. — Лера, я директор, а не укротитель пантер!

— Зато теперь у нас есть тема для семейной терапии, — фыркнула Лера, ныряя за Лорой под стол. — ДА СТОЙ ТЫ, КОЗА ПУШИСТАЯ!

Молчаливый Антон в этот момент… сам зашёл в переноску. С достоинством. Закрылся.

— Видал? — Лера выглянула из-под стола, растрёпанная, с Лорой в охапке. — Это потому что он любит меня. А ты кто? Просто мужик с руками.

— Мужик с руками, да ещё какими, — проворчал Милош, вставая и отряхиваясь. — И с занозой от кошачьей когтистой лапы. Так. Всё? Оба в клетке?

— Один в клетке, одна — в обиде, — Лора фыркнула, недовольно свернувшись в переноске.

Милош запер дверь, вздохнул и сказал:

— Ну что. Официально объявляю: началась эра совместного сожительства в режиме "коты плюс два человека".

Лера кивнула.

— Только запомни, Милош Янович. Мы переехали к тебе. Но владеют квартирой они.

Из переноски послышалось многозначительное фрррр.

Воскресенье. 19:37. Двушка Милоша.

Коробки стояли в ряд, как покорённые бастионы. На кухне кипел чайник. На полу лежал Милош — буквально. Вокруг него — три открытые коробки с надписями: «Книги», «Не трогать», «ХЗ что это, спросить у Леры».

— Что в этой? — он поднял скалку и какой-то странный венчик.

— А, это коробка из «вдруг пригодится». — Лера присела рядом, укрытая пледом. — Не выбрасывай! Это моя боевая скалка, я ей однажды бывшего брата Славика в чувство приводила.

— Беру на вооружение, — хмыкнул Милош. — Как артефакт. Будет стоять в прихожей. Над входом.

Из спальни послышалось мягкое мяу. И… цок-цок-цок.

На пороге возникла Лора. Торжественная. Медленная. Вся с виду — воплощённое недоверие.

— Лорка вышла, фиксируй момент! — шепнула Лера.

— Да тут фиксировать надо всё. Историческое событие: Её Императорское Непризнание впервые снизошло до инспекции нового логова.

Лора прошлась по периметру ковра, как бы говоря:

«Интересно. Пахнет мужиком. Осуждаю. Но мебель мягкая»

. Потом вскочила на диван, свернулась и грозно уставилась на Милоша.

— Смотри, проверяет — не занял ли ты её подушку, — хихикнула Лера.

— Не занял. Я сплю вон там, на кухне, рядом с кофе и честью.

Тем временем Антон давно обжился: обтёр все углы, залез в коробку с одеялами, поцарапал одну из комнатных дверей, и теперь… методично обнюхивал носок Милоша.

— Всё, — констатировала Лера. — Он тебя признал.

— Это инициация?

— Это помазание в семью. Он признал твою правую стопу за отца.

— Надеюсь, не выберет левую в качестве жертвенного дара.

Они оба рассмеялись. Милош подтянул Леру поближе, закинул плед на них двоих, и сказал:

— Ну что, гражданочка… поздравляю. Теперь вы официально проживаете со мной. Вместе с двумя хвостатыми захватчиками.

— Только не забудь, кто тут главный, — хмыкнула Лера, ткнув пальцем в сторону свернувшейся клубком Лоры.

— Я думал, ты.

— Я — заместитель.

Чайник громко щёлкнул. Антон чихнул. Лора облизнулась.

В квартире стало так тепло, что коробки перестали казаться временным беспорядком, а начали напоминать начало чего-то нового. Домашнего. Их.

Утро. Воскресенье. Двушка Милоша. Неделя спустя

— Мил… тебе не кажется, что мы слишком много жрём? — раздалось из спальни.

Милош высунулся из кухни, с бутербродом в зубах. В одних трусах, босой, растрёпанный и самодовольно подтянутый.

— Что? — глухо переспросил он, прожёвывая.

Лера стояла у зеркала, в его футболке до середины бедра, и критически мяла пальцами свой живот.

— Смотри, у меня

жир

! — театрально воскликнула она и продемонстрировала нечто мягкое и малозаметное.

Милош, прищурившись, подошёл ближе, снял очки, заглянул вплотную.

— Где?!

— Вот! — она ткнула в складочку.

— Не вижу. — Он уставился как в микроскоп.

— Милош... —

— Ща, погоди, проведу анализ. — Он резко лизнул её живот.

—

Милош!

— Лера хлопнула его по затылку.

— Что? Я проверяю! На вкус вообще идеально.

— Вот тут! — она показала ещё одну складочку. — А у тебя… —

шлёп

— … у тебя пресс, как у глянцевого манекена!

— Ай! За что?! — взвизгнул Милош, хватаясь за живот. — Я между прочим

в зал хожу

, если ты забыла.

—

Ты… куда?!

— Ну, с понедельника, среды и пятницы с утра — ты думала, я в офисе?

— Я думала, ты… не знаю… сидишь где-то и думаешь про стратегическое планирование!

— Думаю. Над штангой. С матами.

Лера надулась, губы выпятились в недовольный бантик.

— Значит, теперь и мне туда идти?..

— Нет, ну можно и не сразу… сначала, например, перестать есть ложкой нутеллу из банки в три ночи.

— Я не ела её! — возмутилась Лера.

— А кто тогда оставил отпечаток пальца в виде сердечка на крышке?

Она вскинула подбородок.

— Это было выражение чувств, между прочим.

Он подошёл ближе, обнял её за талию, уткнулся носом в плечо.

— Слушай, да расслабься. Нет у тебя никакого жира. Ты офигенная. Просто не выспалась.

— Ну конечно не выспалась! — Лера вывернулась из объятий и укоризненно указала пальцем. —

Ты

мне по ночам вообще спать не даёшь!

— Понял. Принял. С сегодняшнего дня никакого секса. Только сон. Спать ложимся — и спим.

— Вот именно! Только спать!

Милош пожал плечами, развернулся…

— Хотя, — бросил он через плечо, — держаться мы будем ровно до вторника. Максимум.

— Милош!

Но даже она уже смеялась. А потом всё-таки дала себя обнять. И да, она всё ещё считала, что у неё есть жир. И всё равно чувствовала себя самой красивой. Потому что — любили. Даже с ночными нутеллами.

Глава 16 Длинная

Вечер. Воскресенье. Их квартира.

Лера прокралась в спальню, кутаясь в одно полотенце, с мокрыми волосами, пахнущая пеной, свежестью и лавандой. Кожа блестела после ванны, щёки рдели от пара. Она выглядела как искушение из рекламы спа и апельсинов, и явно знала это.

Милош развалился на кровати, окружённый котами, которые беззастенчиво облюбовали его как мебель. Лора грелась на груди, Антон оккупировал подушку. Книга лежала в одной руке, другая — лениво чесала Лору за ухом.

— Миииилый, — протянула Лера, подходя к нему соблазнительной походкой.

— Ммм? — не отрываясь от страницы.

— Мииииил... — она развернулась, спустила полотенце с бёдер и покачала попкой.

Шлёп.

— Лерусь, мы ж...

спим

, — лениво напомнил он.

— Ну, Милооош... я не могу спать, пока не... — она уже устроилась на нём сверху, полотенце куда-то уползло.

Он приподнял бровь.

— Пока не?..

— Пока не позанимаемся сексом.

Милош театрально вздохнул, закрыл книгу, скинул кота.

— Ну всё. Валерия Андреевна, вы сами напросились.

Он крепко обнял её и с ней вместе перекатился на бок, разметав простыню и недовольного Антона.

— Но, Лерусь, ты же помнишь — это опять на час-полтора.

— Ну и ладно, — прошептала она, прося поцелуя. — У других десять минут, а у нас полтора часа. Грех жаловаться, Милош Янович.

— Заметано. Вхожу в боевой режим.

— Милош! — она фыркнула. — Что за «боевой режим»? Ты что, трансформер?

Он рассмеялся, целуя её в шею, в ключицы, ниже.

— Ну а что? Был котоносцем. Стану любовником. А ты — моя командующая.

— Тогда приказываю… — начала она, но её голос уже сбивался.

Коты ушли в коридор.

В комнате стало тихо, жарко и нежно.

Милош наклонился, едва коснувшись её губ. Мягко обвил руками, притянул ближе — Лера сразу же потянулась к его поясу.

— Лерусь… не спеши, — прошептал он, уткнувшись лбом в её висок.

— А чего так? — спросила она, улыбаясь и водя пальцем по его животу.

— Нежнятины захотелось, — ответил он, продолжая гладить её талию и бока.

От его прикосновений по коже Леры побежали мурашки, как от лёгкого ветра. Она путалась своими ногами в его, делая несколько явных приглашений, но Милош не торопился. Он словно настраивал инструмент — медленно, бережно, с наслаждением от каждого касания.

Он смаковал её губы, то дразня, то углубляя поцелуй, не забывая покрывать ласками всё лицо — лёгкие касания к вискам, щекам, подбородку. Затем перешёл к уху, задержался там на пару томительных секунд, от чего Лера тихо вздохнула, и спустился к шее, исследуя кожу настойчиво, но неспешно.

Лера отвечала — гладя его плечи, скользя ладонями по груди, опускаясь чуть ниже, потом вновь поднимаясь. Она будто проверяла, запоминала, подогревала. Милош зажигал её постепенно, как костёр в сухую ночь, и она всё ярче начинала пылать.

Оказавшись у её груди, он будто переключился в режим особой, почти священной внимательности. Милош сосредоточился на каждом миллиметре кожи — посасывая, полизывая, слегка покусывая с той самой плавной уверенностью, от которой у Леры всё внутри начало таять. Он не торопился. Делал всё основательно, вдумчиво, почти профессионально.

Руки его в это время скользнули вниз — на бёдра, на ягодицы, под простыню. Он сжимал её, будто хотел запомнить каждую линию, каждую округлость, и постепенно подбирался ближе.

Лера тихо и глубоко дышала, но дыхание становилось всё более рваным — он окончательно распалил её. Внутри поднималась знакомая волна: жаркая, трепещущая, с мурашками по коже и сладким напряжением внизу живота.

Лера, с присущей ей настырностью, всё же добралась до единственного предмета одежды на нём. Сначала — рукой, потом, смеясь, даже помогая пальцами ног, — и в итоге Милош легко избавился от трусов. Он обнял её за талию, притянул ближе и уложил на бок, устроившись сзади, будто подстраиваясь под каждый изгиб её тела.

Он целовал её в плечи, шею, скулы, а руки работали синхронно, будто знали её карту наизусть: одна прошла под ней и легла на грудь, нежно сжимая и гладя; вторая — скользнула ниже, к той самой точке, где всё уже дрожало в ожидании. Он ласкал её нарочито неторопливо, как будто растягивал удовольствие — и своё, и её.

Лера плавно изогнулась, приподняв бедро, обвила его рукой за шею, а другой — сжимала его ладонь, всё ещё лежащую на её груди. Она повернулась к нему, глядя в упор, и прошептала:

— Милош… хватит дразнить…

— Ммм… не нравится? — лениво усмехнулся он, будто смакуя её состояние.

— Нравится… но я хочу… — её голос сорвался в его губы, как искра на сухой траве.

— А как же полтора часа… ритуала? — он всё ещё улыбался, но взгляд стал потемнее.

— Потом, — выдохнула она, притянув его ближе и втянув в глубокий, нетерпеливый поцелуй.

— Хорошо, — прошептал Милош, скользнув пальцами вниз и внутрь, туда, где её нетерпение просило огня.

— Ммм… — простонала Лера, когда внутри кожа приятно растянулась. Его прикосновения были уверенными, но бережными: пальцы легко скользили, задевая там, где тело отзывается ярче всего. С каждым движением она всё сильнее прижималась к нему.

Милош не отставал — ловил её язык, втягивал губы, покусывал за подбородок, а затем скользил вниз, к шее. Он прижимался к ней всем телом, и Лера чувствовала его набухший член. Ощущала, как сильно он её хочет. Без слов, но с такой настойчивой ясностью, что мурашки пробежали по коже.

Лера, вынырнув из горячей неги, изогнулась и прижалась к нему плотнее, тёрлась бёдрами о его тело, словно молча приглашая. На этот раз Милош не стал отказывать. Он скользнул в неё легко, уверенно, без промедлений — сразу и глубоко.

— Ох… — тихо выдохнула Лера, подстраиваясь под медленный, плавный ритм, который он задал. Казалось, они раскачивались, как на волнах — размеренно, обволакивающе, с каждым движением всё глубже в друг друга.

— Хааа, Лера… — прошептал он ей в ухо, а она, выгибаясь навстречу, выдохнула в ответ:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да…

Они продолжали двигаться в одном, только им понятном темпе — ни спешки, ни суеты, только упругое, глубокое скольжение, будто мелодия, которую исполняют вдвое тише, но вдвое ближе к сердцу.

Милош протянул руку вниз и стал гладить её клитор, все его прикосновение отзывались вспышкой. Лера вскрикнула — звонко, резко — и сжалась, крепко зажав его руку между бёдер.

— Ну уж нет, — прошептал Милош, перехватил её бедро, поднял ногу и, удержав, рвано прибавил темп. Ритм стал резче, грубее — он больше не играл, он вёл.

— Ах! О да! — вскрикнула Лера, распаляясь от резкой смены ритма. Она двигалась в такт, выгибаясь и подаваясь навстречу, а свободной рукой вцепилась в его волосы так, что Милош даже тихо выдохнул сквозь зубы.

Он притянул её к себе почти вплотную, сжал грудь и задал темп, которому сложно было сопротивляться. Всё быстрее, всё глубже — будто знал, как именно добраться до самой сути её желания. И не собирался останавливаться, пока она не сорвётся с края.

Лера стонала громко, срываясь на прерывистые вдохи, прикусывала губу, царапала одной рукой его кисть на её груди, другой — сжимала ягодицу, оставляя горячие следы от ногтей. Милош закинул её ногу себе на бедро, ловко изменил угол — тот самый, от которого у Леры всегда перехватывало дыхание. Пара мощных, выверенных движений — и она вспыхнула. Замерла, вся напрягшись, а затем содрогнулась с долгим, захлебнувшимся стоном.

Милош был уже на пределе. Он резко повалил Леру на спину, поднялся, удерживая её за бёдра, и сделал несколько длинных, глубоких толчков внутрь — уверенно, жадно, будто хотел оставить след в каждом миллиметре её тела. Его пальцы впились в кожу, дыхание сбилось. И вот, в последний момент, он отпрянул, выгнулся, и… всё закончилось на её разгорячённой спине.

Милош тихо выдохнул, опустился к ней, прижимаясь щекой к плечу, и просто лежал так — уставший, удовлетворённый, настоящий.

— Лерусь... — тихо сказал Милош, всё ещё лежа на ней.

— М-м… — отозвалась она, уткнувшись лицом в простыню.

— Опять в душ надо, — с невесёлым осознанием добавил он.

— Мгм, — кивнула Лера. — Слезь, Мил, жарко…

Он нехотя перевернулся, сел рядом, проводя рукой по её спине.

— Ле-е-е-р, — протянул он с какой-то опаской. — Тут это… как бы... так сказать…

— Что ещё? — Лера поднялась, выдувая волосы из глаз.

Милош молча кивнул в сторону двери.

Лера обернулась.

В дверном проёме сидели Лора и Антон. Как статуи. Как два обвинителя. Смотрели не мигая. Прямо в душу.

В тишине послышалось еле слышное «мрррр», больше похожее на «позорище».

— Зай... как думаешь, они давно на нас смотрят?.. — прошептал Милош, надевая очки.

— Ох… думаю, с самого начала, — вздохнула Лера, прижимая простыню к груди.

Лора демонстративно встала, обиженно взмахнула хвостом — так, что он шлёпнул по косяку, — и молча удалилась.

Антон, напротив, подошёл к Милошу, потерся о его ногу и с благодарным видом уселся рядом, таращась на него с выражением: «Мужик».

Потом еще раз ткнулся в его бок, будто говорил: «Вот это я понимаю… альфа».

— Видишь? — устало сказала Лера, — теперь Лора в обиде, а Антон тебя боготворит. Мы всё испортили.

— Ну… — Милош почесал затылок, — считай, что у нас теперь фан-клуб. Из двух.

— Нет. Из одного, — буркнула она. — Вторая устроила санкции.

— Думаешь, с нас теперь взятка за прощение?

— Если утром найду на подушке таракана — значит, да.

До конца следующего дня Лора не появлялась в комнате, а вечером вырвала из-под кровати один носок Леры и с особой злобой утопила его в кошачьей миске.

Глава 17

Конец сентября. Пятница 16:44. Пансионат “Солнышко светит”

Пятничный корпоратив проходил на свежем воздухе в загородном пансионате. Мангал дымил, мясо шкворчало, где-то вдалеке вялотекла "Мурка" из переносной колонки, а сотрудники расслабленно рассыпались по лужайке с пластиковыми стаканами в руках.

Лера стояла у стола с фруктами, вяло ковыряя виноградину. Взгляд у неё был сосредоточенный, губы поджаты.

У мангала в этот момент как раз развернулось зрелище: бухгалтерия, в полном составе и в лучших нарядах с рынка "Радуга", вьилась вокруг Милоша. Он был в спортивном костюме, не в своей фирменной рубашке — и это почему-то произвело фурор.

— Милоооош Яяяянович, ну вы сегодня просто звезда!, — взвизгнула Александра Викторовна. — Какой костюмчик! А как сидит! Ммм!

— Вот бы наш Петя так одевался…, — вздохнула другая. — Ну прямо Олимпиада-80, только стильнее!

Лера закатила глаза так, что сама чуть не упала назад вместе со своей ревностью. Подождав, пока "фан-клуб" разбредётся, она решительно подошла к нему.

— Лерусь, ты чего? Соскучилась? — мягко сказал Милош, заметив её приближение.

— Ничего. — фыркнула Лера, сложив руки на груди. — Тебя тут тётки облепили из бухгалтерии… слетелись как мухи… на мед.

— Ты ревнуешь, что ли? — ухмыльнулся он.

— Да! — не скрывая раздражения, ответила она.

Он присвистнул и приподнял бровь:

— О-о-о, Валерия Андреевна… А где же ваша профессиональная выдержка?

— Утопилась в четвёртом бокале вина. — не моргнув, парировала Лера.

Милош наклонился к ней и тихо, с хищной улыбкой, прошептал:

— Тогда уедем. Пока вы не устроили драку за спортивный костюм Александре Викторовне.

— Поехали, Милош Янович. — отрезала она, бросив стакан в мусорку и шагнув вперёд, будто это была не прогулка, а выездная дуэль.

Конец сентября. Пятница. 18:22. Их квартира.

После недолгой дороги, короткой пробки и неловкой тишины в машине они молча поднялись домой. Лера первой сняла ботинки и прошла в кухню, хлопнув дверцей холодильника. Милош последовал за ней, скинул куртку, сел на табурет. Несколько секунд они просто молчали. Потом он заговорил.

— Так всё-таки… ты правда ревновала? — тихо, почти извиняясь, спросил он, наблюдая, как она отпивает воду из бокала.

— Да. — так же спокойно ответила она, не глядя на него.

— Из-за меня или…?

Она глубоко вдохнула и, наконец, посмотрела ему в глаза:

— Это флешбеки. Не ты. Ты не виноват.

В прошлом браке я… столько раз ловила его взгляды на других. Столько раз слышала: "Ты всё себе придумала". А потом, конечно, оказывалось, что не придумала.

Так что теперь, когда кто-то другой смотрит на тебя — я не думаю "ой, он просто вежливый". Я думаю: "Сейчас начнётся".

Я не хочу так, но мозг уже запрограммирован.

Милош кивнул. Несколько секунд молчал. Потом тихо сказал:

— А у меня свои флешбеки.

Я боюсь, что однажды ты просто соберёшь кулёк с котами и исчезнешь. Как она.

Я тогда остался в пустой квартире — даже чашка с кофе осталась. Холодная.

Так что теперь, когда ты замыкаешься — я думаю: всё, начинается.

Хотя знаю, что ты — не она.

Он встал, подошёл к ней, осторожно обнял за плечи. Лера чуть прижалась щекой к его груди.

— Мы с тобой взрослые, Мил. — тихо сказала она. — А у взрослых опыт, как правило, приходит болью.

Ошибками.

Годами терпения.

Ты не учишься на свадьбах и кольцах. Ты учишься, когда остаёшься в одиночестве, снова и снова, и снова — пока не поймёшь.

— Но мы поняли? — спросил он, чуть сжав её за талию.

— Поняли. — кивнула Лера. — И теперь мы вместе.

Прошлое остаётся в прошлом. А у нас — есть сейчас. И завтра.

И, если очень захотим, даже послезавтра с мисками, котами и той самой аптечкой с пледом внутри.

Милош рассмеялся и уткнулся носом в её волосы.

— Ты — моя душевная аптечка, Валерия Андреевна.

— Только не забудь про плед, Савич.

И не пускай в неё бухгалтерию.

Воскресенье. 11:20. Их квартира.

Лера вышла из ванной с полотенцем на голове и прищуром человека, у которого назрел кризис текстиля.

— Милош… — начала она зловеще, стоя в дверях спальни, — у тебя вообще есть футболки?

— На мне футболка, — невозмутимо ответил Милош, ковыряя яичницу на сковороде.

— На тебе! Единственная! С прошлого вторника! — Лера театрально раскинула руки. — Я вчера искала себе что-нибудь на сон, открыла твой шкаф и ЗНАЕШЬ ЧТО?!

— Что? — осторожно спросил он, понимая, что шоу только начинается.

— Там двадцать две рубашки. Один гольф. И ПОЛО. ПОЛО, МИЛОШ. Для гольфа! Ты ходишь по дому в ПОЛО, как будто сейчас подойдёт официант и спросит: «Виски со льдом, сэр?»

Милош рассмеялся, но тут же осёкся, потому что Лера вытащила пакет.

— Что это?

— Это. Спасение. От твоего текстильного апокалипсиса, — она гордо шлёпнула на диван аккуратную стопку новых футболок. Все — тёмно-серые. Все — с разными нелепыми принтами.

Милош взял первую. На ней было написано: "Интеллект — это когда ты молчишь, потому что умный. А не потому что спишь."

Вторая: "Я не грубый — я лаконичный."

Третья: "Работаю директором по... ну ты поняла."

— Уточнение: я купила десять, чтобы ты не путался. Всё одного цвета. Чтобы хоть раз в жизни у мужчины всё сочеталось! — отчеканила Лера, складывая руки на груди. — И ещё одна домашняя — с котом.

Он развернул её. Там кот в очках, держащий кофе, и подпись: "Понедельник. И я уже жалею, что не сбежал в лес."

— Гениально, — выдохнул он, пряча улыбку.

— Благодарности можно высказывать в виде утреннего кофе, массажа и признаний в любви, — Лера чмокнула его в висок и пошла складывать футболки в его шкаф, бормоча:

— Поло, блин. Он в поло на кухне стоит. Как барон.

Милош только вздохнул и улыбнулся, глядя ей вслед.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну всё. Теперь я унифицирован, — пробормотал он и натянул футболку с надписью: "Если я не отвечаю — значит, я думаю. Если долго не отвечаю — значит, думаю не я."

Четверг. 21:03. Их квартира.

Пол в прихожей грохочет. По коридору, как торпеда, проносится коричневое пятно. За ним — второе, полосатое и визжащее на кошачьем. Милош обернулся от чайника с лицом человека, который услышал выстрел в собственной квартире.

— Лера… что это?

— Вечерний променад, — совершенно спокойно ответила она, налегая на подушку с книжкой. — С девяти до одиннадцати. Каждый день.

— Боже… как энергично, — выдохнул он, глядя, как Тоша разворачивается на стене, сносит тапок и улетает обратно.

— Антон заводится чуть позже. Обычно с разгона на тебя, если сильно весело, — пояснила Лера, даже не моргнув. — Не пугайся.

Милош молча вышел в коридор, посмотрел налево, направо… Потом неожиданно пригнулся, спрятался за стенкой, затаился. Секунда. Вторая.

ПРОЖУЖЖАЛ ТОША.

— КАВАБАНГАААА!!! — взревел Милош, выпрыгивая из укрытия, раскинув руки как ниндзя в сандалиях.

Тоша подпрыгнул на полметра, выпучил глаза, зашипел… А потом включился. Развернулся на пятке и понёсся за Милошем по квартире. МИЛОШ — В ТРУСАХ И ПОДАРЕННОЙ ЛЕРОЙ ФУТБОЛКЕ. ТОША — С ПРИЗРАЧНОЙ СКОРОСТЬЮ И СВЕТЯЩИМИСЯ ГЛАЗАМИ.

Они с визгами обегали табуретки, круги вокруг стола, потом по ковру, потом в коридор, потом Милош, смеясь, прятался за дверь, а Тоша нырял за ним и внезапно выпрыгивал сбоку.

В этот момент Антон выехал боком с подоконника и с воплем в стиле "Это мой шанс!" врубился в Милоша.

— ОТСТАВИТЬ!!! — завопил Милош, отбегая в ванную, — У МЕНЯ НЕТ ПЛАНА Б!!!

Лера с Лорой, сидя на кресле, наблюдали за этим хаосом с выражением женщин, переживших как минимум три переворота и одну революцию.

— Мы даже не удивляемся, да? — обратилась Лера к Лоре.

— Мрр, — согласилась та, перекладывая лапку.

Но Лера всё равно улыбалась. С этой мягкой, глубокой улыбкой, как будто всё наконец встало на свои места. Дом, Милош, бешеные коты, футболка наизнанку и смех в каждой комнате.

— Ну как тебе домашние будни? — спросила она, когда Милош, запыхавшийся, упал рядом на ковер. Он уткнулся носом ей в колено и прошептал:

— Я живу с двумя снарядами, одним божеством и одной женщиной, которая всё это называет нормой.

— Звучит как идиллия.

— Это семья, Валерия Андреевна.

Глава 18

Декабрь. Пятница. 15:36. Офис. Предновогоднее безумие.

По коридорам мчались сотрудники — кто с папками, кто с мандаринами, кто с лицом "не подходите, у меня отчёт". Принтеры плевались документами, в переговорке спорили про подарки клиентам, из кухни пахло жжёным глинтвейном, а в воздухе звенело: "закрыть год — выжить — дожить до каникул".

На фоне этого хаоса в самом тихом закутке — между шкафом с архивами и стойкой с кофе-машиной — происходило романтическое безобразие.

— Милош Янович… — выдохнула Лера, цепляясь пальцами за лацкан его пиджака. — У вас не найдётся минутки... на корпоративную мотивацию?

— Валерия Андреевна, — ухмыльнулся Милош, затягивая её за талию ближе. — Вы снова подрываете дисциплину в трудовом коллективе.

— Я создаю внутреннюю лояльность, — шепнула она, прикусывая его губу. — Это стратегически важно.

Он рассмеялся, прижал её к стене и уже собрался применить методы стратегического целеполагания на практике, как вдруг...

—

Кхм-кхм!

Оба дёрнулись. За кофейной стойкой стоял Пётр Павлович, прищурившись так, будто видел нечто и похуже.

— Значит так, коллеги… — устало начал он. — Я всё понимаю. Год был тяжёлый. Любовь, итоги, кофе — всё понятно. Но вы как голуби по офису… То у кулера, то в архиве, то за диваном у отдела снабжения. Ну невозможно же!

Они молчали. Лера виновато поправила волосы, Милош попытался выглядеть начальственно.

— Поэтому... — Пётр Павлович вздохнул. — Летом жду свадьбу. Официальную. С платьем, тостами и пьяной бухгалтерией. С организацией поможем. В медовый месяц — отпустим. Но чтоб с кольцами, ясно?

— Ясно, — одновременно хором ответили Лера и Милош.

— А сейчас марш работать. Бюджет не сам себя закроет. И если ещё раз застану вас у копира, прижимающихся под предлогом "бумага закончилась" — отправлю обоих в отпуск. Раздельно!

Он ушёл, качая головой.

Милош посмотрел на Леру. Лера — на Милоша.

— Значит, свадьба? — прошептала она слегка ужасаясь.

— Летом, — подмигнул он. — С тебя платье. С меня — тост и бухгалтерия.

Декабрь. Пятница. 22:47. Банкетный зал. Новый год.

Корпоратив был в самом разгаре: кто-то уже отплясывал на сцене под «Комбинацию», кто-то нырял лицом в селёдку под шубой, кто-то признался шефу в любви, а кто-то — себе в зеркале.

В центре зала — Лера и Милош. Она — в атласном зелёном платье, с румянцем от шампанского и веселья. Он — в костюме без галстука, с приподнятым воротником и ухмылкой человека, у которого всё хорошо.

Он держал её за талию, не отпуская ни на шаг. Лера пританцовывала рядом, иногда смеялась, иногда поднимала бокал, но чем ближе к ночи — тем больше косилась на людей вокруг.

— Милош… — шепнула она, когда к ним в третий раз подошла бухгалтер Оля, уже немного покачиваясь. — Нам опять сказали "поздравляем со свадьбой". А мы ещё не… ну…

— Лерусь, да расслабься ты, — усмехнулся он. — У нас уже есть дата. Почти. И свидетель есть.

— Кто? — подозрительно прищурилась она.

— Антон. Кот. В бабочке. Уже согласен.

Лера прыснула в бокал, закашлялась от смеха.

— Это серьёзное дело, между прочим!

— Вот именно. У меня всё серьёзно. Я даже по списку гостей прикинул — ты не против, если Пётр Павлович скажет тост? Он всё равно не спросит.

— Милош!!

И тут раздался звон ложек о бокалы.

— ГОРЬКО! — заорал кто-то. — Но официально! А не как в прошлый раз!

Все засмеялись. Даже самый мрачный экономист захлопал. А Милош повернулся к Лере, поднял бровь и сказал:

— Ну что, Валерия Андреевна. Придётся целоваться. По регламенту.

— А если не поцелую?

— Тогда свадьбу отменим.

— Ммм… — Лера задумалась на полсекунды. Потом притянула его за рубашку и поцеловала, под бурю аплодисментов и свист от отдела логистики.

— ГОРЬКО! — закричали снова. Даже охранник на входе.

Лера сдалась, прижавшись к нему.

— Ну что, жених?

— Ага, — улыбнулся он. — Невеста.

3 января. Вторник. 20:24. Их квартира. Новогодние каникулы.

Квартира наполнилась запахами еды, звуками футбольного матча и гомоном голосов. Виталя уже развалился на пуфе с банкой пива, Милош — на полу, у дивана, в футболке и носках с котами. На экране комментатор орал о пенальти, а мужчины одновременно восклицали:

— Да бей уже, ну!

На кухне было тихо, уютно и немного винно. Лера и Даша сидели у барной стойки, на столе — закуски, сыр, бокалы, бутылка «рислинга», и пара свечек — потому что Лера не могла иначе.

— Ну как вы? — спросила Даша, подтягивая вино. — Жить-то вместе как?

Лера улыбнулась и вздохнула.

— По-разному. В целом — хорошо. Не идеально, но... спокойно. Он не исчезает, не морочит голову. Помогает. Готовит иногда. Не считает мои пледы странными. Даже котов полюбил.

— А ты его?

— Тоже.

— Ну и всё. А про свадьбу что?

— Ой, Даш... все уже сказали, что она летом, а мне предложение ещё никто не делал.

— В смысле?

— В прямом. Нет кольца. Ни одного. Даже резиночки для волос не было.

Даша хмыкнула.

— Лер, ну… предложит. Это же Милош. Он всё делает как по нотам, но только когда готов. И он точно готов.

А вообще, скажу тебе как мать, жена и человек, который в Пятёрочке пакеты экономит: идеально не будет.

Вообще ни у кого. У нас вот — вечные эти носки, мультики, Виталька с Алисой и его странная страсть к сосискам. Но мы вместе. Вот это и есть кайф.

Лера кивнула, задумчиво разглядывая вино в бокале. И тут — гол. Ор на всю квартиру. Мужчины завопили, Виталя подбросил пульт, Милош хлопнул его по плечу.

И тут что-то щёлкнуло.

Лера провалилась.

…Комната.

Мужчины орут у телевизора.

Славик, ещё тогда — муж, сидит с друзьями.

Она с бокалом — одна, скучающая. Вся компания — чужая. Она замечает, как он смеётся с какой-то новой девицей. Той, с коротким каре и яркой помадой.

Он даже не представил их.

Он просто остался, а она поехала домой.

Одна. В такси.

Помнит, как закрыла дверь, села у батареи с котом и подумала — а для чего вообще всё это?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

...Щелчок.

Назад. Настоящее.

Лера положила бокал, молча встала и пошла в гостиную. Села рядом с Милошем на ковёр, аккуратно положила голову ему на плечо. Он сразу приобнял, не отрывая взгляда от экрана.

— Всё хорошо? — тихо спросил он, целуя её в висок.

Она кивнула.

— Угу. Просто… захотелось к тебе.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся он и сжал её ладонь.

— Не бросишь меня из-за тётки с помадой?

— Никогда, — ответил Милош и продолжил смотреть матч.

А одиночества больше не было.

Глава 19 Длинная

Вечером, когда всё вино было выпито, игра торжественно выиграна, а Даша с Виталей завалились по-хозяйски на диван в зале с аргументом «Алиса у бабушки, а мы слишком пьяные», Лера с Милошем оказались в спальне. Он — весёлый и слегка возбужденный, она — только из душа, в любимой пижаме и шелковой шапочке для кудрей. Устроилась уютно, перевернула одеяло на холодную сторону, сдвинула котов к ногам.

И тут почувствовала знакомую шаловливую ладонь под футболкой. Ладонь, которая явно что-то искала.

— Милош, мы спим… — предупредила она.

— Угу, — весело отозвался он, не прекращая поиски.

— Милош.

— А?

— Мы. Спим?

— Лерусь… спим. Честно. — Его голос звучал почти невинно.

— Что-то я не вижу. — Лера перевернулась к нему, прищурившись. — Тебе пиво в голову ударило? Или тот виски, что вы допивали?

— Не-не, это ты мне в голову как шандарахнула, солнце! — Он хихикнул и притянул её к себе.

— Милош, там же гости в зале. — Лера пыталась быть рассудительной, но смех всё равно вырвался — он щекотал её по животу, бокам, груди, где только мог дотянуться.

— Да тихонько, Лерусь… — прошептал он заговорщически, лаская её шепотом и ладонями. — Никто и не узнает.

— Да не получится у нас тихонько, ты же знаешь. — Она всё ещё сопротивлялась… но ноги уже сами забросились ему на бедра.

Он поцеловал её — долго, сладко, с хрипотцой в дыхании. Где-то зашуршали покрывала: коты, фыркнув, с характерным бряком покинули комнату. Подозревали надвигающийся беспорядок.

Тем временем Милош с улыбкой занялся новым квестом — исследованием её шорт.

— Мииил… — простонала Лера, всё ещё сдерживаясь. — Ну, серьёзно. Давай хоть дверь закроем?

— Лерусь, ну ты же знаешь Лору. Стоит нам закрыть дверь — орёт как сирена. Будем как в аду, только без кондиционера.

— Блин… верно. Что тогда делать?

— Подушку в зубы — и поехали, — подмигнул он, и повёл бровями.

— Милош! Ну ты и извращенец…

— Ну ты ж меня за это и любишь.

— И то верно, — согласилась Лера, залезая на него. Но тут…

— Э, не-не. Давай-ка вниз и на живот. — Голос его стал ниже, решительнее. — Сейчас будет поглаживание по специальной методике.

Он стянул её с себя, и она, с ухмылкой, легла спиной вверх, уткнувшись в подушку. Обернулась, хмурясь:

— Чего, зай?

— Ну ты хотя бы приласкай сначала… — пробормотала она, чуть капризно.

— Само собой. — Милош хмыкнул и склонился к ней, не торопясь.

Милош дерзко цапнул её за ягодицу — Лера резко охнула и, не задумываясь, приподняла бёдра. Он не стал терять времени: перекатился на спину и аккуратно заполз под неё, заняв точку строго по центру. Обхватил её бёдра, чуть подтянул к себе — и пустил в ход язык.

— О! — тихонько вскрикнула Лера, удивлённо выгибаясь. — Ты чего там?.. — прошептала она, тяжело дыша.

— Лер, тише, — предостерёг он, не отрываясь. — Подушку в зубы.

— Опять? — выдохнула она, но подушку всё же ухватила — ибо знала: дальше будет только громче.

Лера аккуратно прикусила подушку и уткнулась в неё лбом. Внизу происходило что-то… странное. Поза нелепая, движения Милоша хаотичные, куда-то не туда и не совсем то.

— Милооош… — пробормотала она, не выдержав.

— М? — послышалось снизу, сквозь усердие.

— Это… как-то странно, — честно призналась она, приподнимаясь на локтях.

Милош вынырнул из-под неё, чуть вспотевший и слегка обиженный.

— Что? Не нравится?

— Не знаю… — Лера пожала плечами, с трудом скрывая смешок.

Он почесал затылок, потом вдруг загорелся идеей:

— Так, ладно. Давай по-другому.

Снова улёгся на спину, потянул её за бёдра и улегся поудобнее.

— А теперь — садись, — донеслось снизу с подозрительной твёрдостью в голосе.

— Чего? — Лера удивилась, наклоняясь, будто ослышалась.

— Садись. И будь тише. Серьёзно, Лерусь, у нас там люди.

Она с подозрением посмотрела на дверь, потом на него, потом всё-таки уселась ему на лицо — аккуратно, с сомнением и готовностью соскочить при первом же сигнале тревоги.

— И что теперь? — спросила она шёпотом.

— А теперь — держись, зайка, — прошептал он с довольной ухмылкой, приподнимаясь ей навстречу.

Было странно. Снова. Но теперь — уже приятнее. Он ловко орудовал языком, мягко поглаживая её бёдра, будто настраивал инструмент. Не спеша. Он никогда не спешил, когда был там — вот так. Лере это нравилось. Медленные, расслабленные, почти медитативные ласки. Вверх. Вниз. Глубже. Мягче.

— Ай... — тихо вырвалось у неё после неожиданного укуса.

Движения между складками стали чаще, острее. Глубже. Лера выгнулась, немного подалась вперёд, вцепилась пальцами в простыню.

— О, Милош... — простонала она, когда он добрался до клитора.

— Ммм... ах... — снова выдох, снова волна, снова пульсация желания, в которой она растворялась.

Лера начала «отлетать», но где-то на краю сознания упорно звучал внутренний голос: давай тише. Она задрала футболку и прижала край к губам, зажав его зубами. Начала слегка двигать бёдрами — вперёд и назад, прямо на его лице. Это ощущение, будто она полностью владеет им, сносило крышу. А точные, влажные движения снизу только разжигали пламя.

— Мммм... фм... — простонала она, тяжело выдыхая, и опустилась на ладони.

— Хаа... — с выдохом выпустила изо рта скомканную ткань и застыла, дрожа от жара, который продолжал нарастать.

Милош оторвался от неё, облизнулся, ущипнул кожу между бёдер и, не теряя ни секунды, ловко прокатился вперёд, поднимаясь до её губ. Лера на миг потерялась в поцелуе — горячем, влажном, — но тут же вернула себе инициативу: уверенно оседлала его насадившись и сцепив бёдра на талии.

— Ффф... — выдохнул Милош от внезапного напора.

— Тише, — прошептала Лера в его губы, улыбаясь. Он ухмыльнулся в ответ и легко прикусил её нижнюю губу.

Она начала двигаться — вверх, вниз, вверх… медленно, с точностью, будто намеренно измеряла его длину. Тело уже полностью расслабилось, позволяя наседать глубже, чувствовать острее. До конца. На всю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Милош лениво скользил ладонями по её бёдрам, то сжимая, то щипая, то поднимаясь выше — от талии к груди. Она опёрлась руками о его торс, почувствовала, как мышцы под ладонями напряглись, и ускорила темп. Дыхание обоих стало чаще, тяжелее — сдерживаемое, прерывистое.

Он подхватил её бёдра и начал подмахивать вверх, помогая ей.

Но Лере не нужна была помощь — она и так справлялась блестяще. Разогнавшись, как на скакуне, она двигалась сама — резко, чётко, с напором: вверх-вперёд, вниз-назад. Амплитуда — короткая, но уверенная. Темп — быстрый, почти рваный, как будто её подгоняло само тело.

Она начала задыхаться, и вскоре её громкий, разлетающийся по комнате стон прорвал тишину. Милош тут же подался вперёд, подхватил её, сдвинул чуть назад, поднялся вместе с ней и прижал к себе. Их губы встретились в поцелуе — насыщенном, влажном, крепком. Теперь он тоже сидел.

Внезапно стало глубже. Ярче. Почти слишком. Лера продолжала скакать на нём, но теперь прижималась ближе, стонала в его кожу, покусывала плечи. Обвив руками за шею, она держалась крепко, не теряя темпа — резкого, первобытного, будто в нём не было ни времени, ни мыслей.

Кожа несколько раз громко шлёпнулась о кожу. Милош хмыкнул, приподнял её за талию, зафиксировал и начал коротко, точно вбиваться в неё — почти не выходя, будто бы срастаясь с ней на миг за каждым движением.

Он снова включился в режим максимум. Без предупреждений, без передышек — просто взял и пошёл до конца.

— А-а! — Лера вскрикнула, впиваясь в него — губами, ногтями, дыханием. Засосала его плечо, царапнула спину, шею, бёдра — хваталась за всё, чтобы не соскользнуть с этого дикого, неудержимого мужчины.

У неё было две цели: закончить — и удержаться.

— Хох… Лера… — прохрипел он, сжав её в последний раз. Ещё пара мощных толчков — и он резко вышел, изливаясь на живот.

Отдышавшись, он поцеловал её, повалил на спину и вновь впился в губы, не давая опомниться. Его пальцы скользнули вниз — уверенно, точно, жадно. Он проник внутрь, начал двигаться быстро, точно, нарастающе — внутрь, наружу, растягивая, наполняя, добираясь до самой сути.

Каждое движение било в цель.

Лера судорожно вдохнула, выдохнула ему в рот, приподняла бёдра — и протяжно застонала в ладошку, сжав его руку своими дрожащими ногами. Волна разрядки накрыла её мгновенно — сильная, резкая, как вспышка.

Она не сразу смогла выдохнуть.

Он рухнул рядом, похихикивая, обнял свою Леру, притянул к себе и чмокнул в макушку.

— Что ты ржёшь, Мил? — она хлопнула его по груди.

— Операция не удалась, зайчонок, — тихо сказал Милош.

— Я же говорила, тихо не получится.

— Да ладно, пошумели чуток — и нормально.

— Ага... позорище.

— Лер, ну ты чего? Ну хорошо же было, — он взглянул на неё с таким выражением лица, будто одна бровь у него хмурилась, а вторая — игриво выгибалась вверх.

— Согласна, хорошо, — хихикнула Лера и поцеловала его в щетинистую бороду.

— А в душе ещё лучше будет, — подмигнул Милош, резко повёл бровями, подскочил и начал утаскивать её за руку.

— Нет! Милош! Куда ты тащишь?! — воскликнула Лера шёпотом, уворачиваясь.

Он засмеялся, притянул её к себе, чмокнул взасос — и уверенно продолжил путь в ванну.

Утро.

Лера готовила завтрак. Обычно она встаёт позже всех, а тут — на тебе — подскочила раньше всех, будто у неё жизненная миссия: спасти всех от последствий вчерашнего.

На плите шкворчала яичница, на столе стоял йогурт с овсянкой, а в кофеварке угрожающе пыхтело антипохмельное зелье. Лера ловко мешала яичницу одной рукой, а другой отгоняла Антона, который решил, что масло на сковородке — это приглашение.

— Доброе… — буркнули сзади.

В дверях стояла Даша — как зомби с фестиваля автокатастроф. Глаза в кучу, волосы — в отдельной реальности.

— Доброе, Дашуль, — бодро выдала Лера, сияя, как будто вчерашний алкоголь её не касался.

Даша прищурилась и с подозрением уставилась на неё:

— Это что, ваши ночные сексы так на тебя влияют?

— Чего? — переспросила Лера, выпадая из мысли.

— Я говорю, у тебя похмелья нет, потому что твой зверюга ночью поработал?

— Ааа…? — только и выдохнула Лера, разворачивая кофе на двух.

— Хорошо тебе, Лерка. Мой, как сгоревший холодильник — только свет горит, и всё. Я ему: “Ты как?” — а он уже храпит. Да и вообще, когда мы с ним… ой, всё. Завидую. По-человечески. Белой завистью. Прям простыней белой, в которую я с головой закуталась от тоски.

Она подошла и шлёпнула Леру по попе.

— Ай! И ты туда же! — возмутилась Лера, отпрыгивая от яичницы.

— Не устоять, Лерусь, — театрально изогнув бровь, пробасила Даша, идеально пародируя Милоша.

Обе захохотали, и стало ясно: утро началось.

Глава 20

Апрель. Вторник. 10:38. Сочи. Апартаменты на набережной.

— Ну что, пойдём навстречу родовому консилиуму, — буркнул Милош, выходя из ванной. Волосы ещё мокрые, на лице — тревожная решимость. Он нервно застёгивал рубашку.

— Кто не медик — тот, считай, изгой, — добавил он и хмыкнул.

Лера сидела у окна, заплетая волосы, в лёгком халатике.

— Милош Янович, — протянула она, — ты звучишь, как герой антиутопии: «он был рожден для коммерции, но родился среди врачей…»

— Примерно так. У нас там всё строго: папа — хирург, мама — терапевт, брат — челюстно-лицевой, сестра — колет губы девочкам и называет это «миссией».

Он сел рядом, потерев лицо ладонями.

— А я… коммерсант. «Позор династии», как сказала бабушка.

— Слушай, — Лера повернулась к нему. — Ты не обязан быть частью их шаблона. Ты вырос, стал собой, руководишь бизнесом, где +100 человек, умеешь не только деньги считать, но и людей чувствовать. Это важнее, чем диплом.

— Для них — нет, — вздохнул Милош. — Я же не просто не врач. Я развёлся. Я «второй раз» привожу женщину, и она, прости, не из медицинской среды, без латинской терминологии и маникюра в форме скальпеля.

Лера усмехнулась.

— Хочешь, я пойду на ужин в белом халате и с фонендоскопом? Буду называть тебя “пациент слева”.

Милош рассмеялся, немного расслабился.

— Если серьёзно, я просто… боюсь. Что снова начнётся — оценка, сравнение, холод. А я не хочу тебя в это втягивать.

Она придвинулась ближе, взяла его за руку.

— Милош, я взрослая. Я с разводом, ипотекой и двумя котами — в нагрузку. Думаешь, меня испугает чья-то мама с вопросом “А вы кем работаете”?

Ты рядом — и мне хватает. И даже если будут тыкать — это не про меня. Это про них. А мы… мы другие.

Нормальные. Настоящие.

Он долго смотрел на неё, потом кивнул и, наконец, улыбнулся.

— Вот ты когда так говоришь, я забываю, что у тебя есть привычка драться с подушками и оставлять крышечки от йогурта на столе.

— А ты когда так смотришь, я прощаю тебе всё. Даже три открытых банки со шпротами в холодильнике.

Они рассмеялись. Милош обнял её, уткнулся носом в макушку.

— Спасибо, что ты есть.

— Всегда, — ответила Лера. — А теперь иди, застёгивай рубашку и будь молодцом. А я надену платье, в котором ни один хирург не сможет меня игнорировать. Даже твоя мама.

— Лерусь, я тебя обожаю, — прошептал он.

— Знаю. Поэтому и поехала с тобой в Сочи, а не на спа в Кисловодск.

За окном плыла чайка. Где-то шумело море. А у них начиналась новая глава.

Апрель. Вторник. 18:55. Дом родителей Милоша. Сочи.

Стол в родительском доме Милоша был накрыт с хирургической точностью. Всё стояло строго по центру, в чётных пропорциях: винегрет — рядом с окрошкой, мясо по-французски — напротив солёных грибов. Чисто, плотно, добротно. Почти операционная.

Лера сидела по правую руку от Милоша, стараясь не ёрзать. Атмосфера была не враждебной, но… плотной. Как кисель из недоверия.

— Ну что, Валерия… — начал Ян Милошевич, отец Милоша. Плечистый, с аккуратно подстриженной седой бородой и голосом, как у человека, привыкшего говорить в ординаторской. — Москва?

— Да, родилась и выросла. Шумная, но родная, — мягко ответила Лера.

— Вряд ли там много свежего воздуха, — пробормотал он, наливая себе сто грамм.

Людмила Петровна, его жена, попыталась сгладить:

— Но зато театры, выставки… Милош, ты же любил всё это в юности.

— Я до сих пор люблю, мама, — спокойно ответил Милош.

— Ну, дай бог, — с лёгким сомнением в голосе сказала она, наливая Лере компот. — А вы чем занимаетесь, Валерия?

— Руководитель маркетингового отдела. Плюс — немного бизнес-консалтинга. Бренды, стратегии, рост.

Наступила пауза. Ян Милошевич чмокнул губами, как будто попробовал что-то кислое.

— Не врач, значит, — уточнил он.

— Нет. И никогда не мечтала. Хотя уважаю.

— Ну а как же стабильность? Профессия на века. Куда надёжнее… маркетинга.

Милош задвинул рюмку в сторону и спокойно сказал:

— Пап, мне уже сорок. Я, если что, сознательно выбрал не медицину. И вполне живу.

— Мы просто переживаем, Милош, — вмешалась Людмила Петровна. — У тебя была прекрасная невеста — Лина, врач. И вдруг — всё. Торговля. Консалтинг. Маркетинг. Какие-то… проекты.

Лера вежливо кивнула.

— Это нормально, — сказала она. — Родители всегда переживают, если их представления о жизни не совпадают с реальностью детей.

Она отпила компота.

— А я в свою очередь переживаю, когда слышу слово "торговля", потому что у меня два кота и ипотека. Но мы как-то справляемся.

Милош тихо хмыкнул. Ян Милошевич покосился на него.

— Главное, чтобы вы были надёжными друг для друга, — сказал он, и это прозвучало как: «Главное, чтобы она не ушла через год».

Лера мягко кивнула.

— Я как раз за надёжность. Но — не по должности, а по человеку.

В этот момент Милош чуть наклонился к ней и прошептал:

— Прости, они не плохие. Просто у них своё кино.

— Я поняла. Только я не актриса, — так же шепнула Лера. — И играть не умею.

Позже, когда Ян Милошевич вышел закурить на балкон, а Людмила Петровна хлопотала на кухне, Милош взял Леру за руку.

— Ты молодец. Выдержала. Я лет пятнадцать сам не мог…

— Они тебя не принимают, — тихо сказала Лера. — Ни как коммерсанта. Ни как мужчину, выбравшего не "врачиху".

— Угу. Но я и не для них больше живу. И не им со мной старость делить.

Лера усмехнулась, подперев подбородок ладонью.

— Хорошо, что хоть мне повезло. Ни один маркетинг ещё не целовал меня так по утрам.

Он прижал её руку к губам.

— Ты главное не бойся. Мы с тобой не отцы и не матери. Мы уже по любви.

Апрель. Четверг. 18:46. Сочи. Приморская набережная.

Они гуляли по набережной в Сочи, неспешно шагая по деревянному настилу и держась за руки. Ветерок доносил запах соли и кукурузы, где-то играла уличная гитара.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мил?

— М?

— Как у таких, кхм… строгих родителей получился такой весельчак, как ты?

Милош усмехнулся.

— Секрет прост, Лер. Я просто не хотел быть похожим на них. Вот и не стал.

— То есть семейные традиции не перенял?

— Ну а зачем они мне? Стучать вилками о фарфор, обсуждая коронарное шунтирование 87-летней пациентки? Нет уж.

— Ха-ха, ну да… — кивнула Лера.

— Я лучше съем шаурму с тобой на пляже и поболтаю о том, как Тоха разнёс лоток с ватрушками в клочья.

— Ахаха! Ну да, это… это точно интереснее, чем если бы мы были такие:

«Милош Янович, вы слышали, как вырос доход компании за последние пять лет?»

— передразнила Лера, выпятив нижнюю губу.

—

«О да, Валерия Андреевна… аж на четырнадцать целых восемьдесят пять сотых»,

— подхватил он, делая вид, будто поправляет очки.

Они оба рассмеялись.

— Знаешь, Мил… Я рада, что ты такой, — сказала она после паузы.

— Какой?

— Лёгкий. Но при этом умный. Заботливый, но не липкий. Ты остаёшься собой — и позволяешь мне быть собой тоже. Я люблю тебя, Милош.

— Ой, Лерка… засмущала, — пробормотал он, хихикнув и проводя рукой по волосам. А потом, уже серьёзнее:

— Просто хочется быть настоящим. Без условий, без ролей. Чтобы ты — тоже. Мы живём так, как считаем правильным. И я это в тебе слышу. И вижу.

— Да?

— Да. И я тебя тоже люблю, — сказал он, поцеловал в щёку и улыбнулся.

— Пошли, — он потянул её за руку к толпе, что собралась у уличных музыкантов. — Там гитара, там лето. Всё как надо.

Толпа у сцены выросла — кто-то сидел прямо на набережной, кто-то пританцовывал, а в центре появился мужчина с гитарой. Он начал играть что-то медленное, с хрипотцой в голосе и легкой тоской в аккордах. Люди не расходились — наоборот, сцепились вниманием, словно кто-то наложил чары.

— Лер, — наклонился к ней Милош, — потанцуем?

— Здесь?.. — она смущённо оглянулась. Вокруг были незнакомцы, вечер, свет фонарей и тёплый воздух, напитанный чужими голосами и запахами моря.

— Здесь, — кивнул он. — Я ж всё-таки немного артист. А ты моя муза.

Он взял её за руку, притянул к себе. Уверенно, но мягко. Лера ещё пыталась удержать иронию во взгляде, но руки сами легли ему на плечи. Он положил ладони ей на талию и начал медленно вести в ритме мелодии.

Сначала она напряжённо дышала, стараясь не думать о прохожих. Но музыка была мягкая, как шелк, и глупо прекрасная. Милош смотрел только на неё. Она сдалась. Расслабилась, прислонилась к нему ближе, позволила себе закрыть глаза.

— Вот, — прошептал он, слегка касаясь носом её виска. — Моя девочка.

Она улыбнулась.

Где-то играли струны, пахло жареными креветками, дети смеялись, а они танцевали, как будто больше не существовало ничего. Только апрель, Сочи, медленный танец и человек, рядом с которым вдруг стало удивительно спокойно.

Они продолжали кружиться в танце, медленно, как будто никого вокруг не было. Милош прижимал Леру ближе, её щёка скользнула по его подбородку.

— Мил… у тебя борода растёт, — прошептала она, чуть потеревшись о щетину. — Колется.

— Она сама, — усмехнулся он. — Скоро нас будет двое: я и моя борода.

— То есть, трое? Я, ты и твоя борода? — хихикнула Лера, глядя ему в глаза.

— Ну, выходит, да, — кивнул он и вдруг замолчал. — Хотя, знаешь... Я хочу, чтобы нас было трое. По-настоящему.

Она нахмурилась, чуть отстраняясь, чтобы видеть его лицо.

— В смысле?.. Нас же уже пятеро. Я, ты, твоя борода и два кота.

Милош не рассмеялся. Наоборот — посмотрел серьёзно, с тем редким выражением, в котором у него пряталась абсолютная искренность.

— Тогда хочу, чтобы нас было шестеро.

Она замерла. Не потому что не поняла. А потому что поняла сразу.

— Ты про ребёнка? — тихо спросила она.

Он кивнул.

— Мил… это же очень серьёзно. Беременность, декрет, бессонные ночи, пелёнки... я...

— Лерусь, ты одна вырастила двух котов. И воспитала. Они почти не разрушают дом и даже иногда слушаются. Я впечатлён.

Она рассмеялась, но в смехе прозвучала нервная нотка.

— Да, но это же... совсем другое. Это на всю жизнь, Милош.

— Да. На всю нашу с тобой жизнь, — мягко ответил он. — Что скажешь?

Она отвела взгляд. Думала, что эта тема закрыта. После Славика не хотелось возвращаться к мыслям о детях, о семье. Было слишком больно, слишком хрупко.

Но сейчас...

На секунду она увидела: коляску в парке. Милош с ребёнком на плечах. Очки, которые малыш сдёргивает с его носа. Мама, нянчащая внука, наблюдающая Лора на подоконнике, и Тоша, ревниво следящий за всем происходящим.

Лера улыбнулась.

— Хорошо. Я согласна.

— Правда?! — Милош расплылся в такой счастливой улыбке, что мимо проходящая девушка даже споткнулась.

— Правда, — кивнула она.

— Тогда... делаем?

— Прямо сейчас? — она удивлённо подняла бровь.

— Ну да. Вечером. Я вообще очень ответственный.

— Милош! Сначала — свадьба. Кольца. И красивое платье. Я в нём должна быть неотразимой, чтобы ты ахнул.

— Я и так уже ахнул, — хмыкнул он. — Но ладно. Будет свадьба. И кольца. Обещаю.

Он поцеловал её в лоб — так по-домашнему, будто это уже давно было решено.

Глава 21

Апрель. Пятница. Ночь. 01:12. Их квартира.

Коты давно улеглись: Тоша — на подоконнике, прижав ухо к стеклу, будто слушал, как дышит ночь. Лора растянулась в кресле и презрительно фыркнула, когда Милош потушил в комнате свет, оставив только экран ноутбука.

Лера уже спала в спальне, уткнувшись носом в подушку и поджав под себя одну ногу. Её волосы раскинулись по простыням, и Милош, взглянув в проём двери, чуть улыбнулся. Потом вернулся к ноуту и тихо, почти заговорщически, набрал в поиске:

«Обручальные кольца нестандартные»

Промотал скучную классику. Потом чуть усмехнулся, наткнувшись на кольца в форме винтов, шестерёнок и даже с гравировкой «Да-да, уже муж».

— Нет, Валерия Андреевна меня убьёт, — пробормотал он себе под нос и продолжил листать.

Задержался на паре: тонкие, но выразительные, с лёгкой асимметрией — как будто два кольца сшиты из одной ленточки, просто скручены по-разному. Милош кликнул. Приблизил. Представил это кольцо на её пальце.

— Подходит, — выдохнул он. — Упертая, умная, резкая. Моя.

Открыл вкладку «Добавить в избранное». Потом, немного подумав, перешёл на сайт ювелирки ручной работы и написал в чат:

«Здравствуйте. Хочу особую гравировку внутри. Можно ли сделать надпись ‘Моя начальница’? :)»

Пока думал, не разбудил ли Леру, Лора вдруг зевнула с укором, словно говорила:

«Ну наконец-то, тупица. Я ж с первого дня поняла»

.

Милош закрыл ноут. Встал. Прошёл в спальню. Осторожно сел на край кровати и провёл рукой по её лопаткам.

— Всё будет, Лерусь. И кольца, и коты, и ты. Только держи меня, ладно?

Она не проснулась, но чуть прижалась ближе. А он остался сидеть так — в темноте, с сердцем, которое впервые за много лет билось с настоящим смыслом.

Май. Суббота. 12:25. Ресторан "Апарт".

Лера ковыряла вилкой салат из рукколы и груш. От неё уже дважды вежливо пытались унести тарелку, но официант получил взгляд, который остановил бы даже несущегося поездом оленя. Милоша всё не было. Он куда-то исчез.

А ведь всё выглядело… ну, как будто вот оно. В его ноутбуке — десятки вкладок с кольцами. Белое золото, жёлтое, с бриллиантом, без. Вкладка с рестораном. С платьями. Один раз она увидела, как он шептал что-то ПП — и тот кивал, сияя как предновогодняя гирлянда.

Все в офисе уже знали. Ну, как «знали» — надеялись, подталкивали, ставили ставки. Кто-то даже завёл гугл-док с предполагаемой датой свадьбы. А предложения всё не было. Лере уже казалось, что она придумала тот разговор в Сочи. Может, ей почудилось. Может, он передумал. А теперь вот — торжественно пригласил её в "Апарт", а сам... опаздывает уже сорок минут. И не отвечает. Ни на звонки. Ни на смс.

— Ну и что ты, Милош Янович, творишь… — пробормотала она, начиная всерьёз сомневаться в его здравомыслии.

И тут — хлопнула дверь. Сквозь зал пронёсся порыв ветра и Милош. Запыхавшийся, с рубашкой нараспашку, с взлохмаченными волосами и самым виноватым лицом на свете.

— Лерусь! Прости! Я… — он отдышался, поставил на стол коробочку и выдохнул: — Пришлось за ним поноситься.

— За кем?! — воскликнула Лера, вскочив. — Милош, ты совсем! Я тут с ума схожу, а ты…

— За кольцом, Лер. — перебил он и открыл бархатную коробочку. Там лежало то самое. Простое, сияющее, идеально "её". — Я хотел красивее. Но всё пошло не по плану.

Лера застыла.

— Ты серьёзно?..

— Серьёзнее некуда. Выходи за меня, Валерия Андреевна. Пока я снова не потерял это кольцо. Или рассудок. Или и то и другое.

Лера шмыгнула носом. Потом пихнула его кулаком в плечо.

— Дурак.

— Немножко, — кивнул он, сияя.

Она фыркнула. Потом заплакала. Потом кивнула.

— Ну ладно… Да.

— Да?

— ДА, блин. Только если ты снова пропадёшь на полчаса — я тебя сама замуж за Петра Павловича выдам.

Он рассмеялся, встал, обнял её и поцеловал.

Весь ресторан зааплодировал.

ИЮНЬ. СУББОТА. 14:43. ЗАГС —> ОФИС —> РЕСТОРАН.

После короткой, но неожиданно трогательной церемонии в ЗАГСе — с «согласна», «подпишите тут», «поздравляем, теперь вы законно» — новоиспечённые супруги поехали… в офис.

— Свадьба, конечно, свадьбой, — сказал Милош, снимая пиджак и ловко подхватывая Леру на руки прямо у порога, — но корпоративное пространство никто не отменял.

— Милош Янович, поставьте меня на пол. У нас медовый месяц, а не инвентаризация.

— А кто тут говорил: «я хочу, чтоб мои цветы стояли в моём отделе»?

В офисе их уже ждали. Возле опен-спейса кто-то расстелил скатерть с шампанским, шариками и бумажными флажками с надписью "ДОЛОЙ ОДИНОЧЕСТВО. ДА ЗДРАВСТВУЕТ СЕМЬЯ". Даша, сияющая, с прической, сделанной явно в спешке, кричала:

— Лера! Ну всё, ты теперь официально жена! Мы что, в параллельной вселенной?!

— Даша, мы в офисе.

ВЫПУСКАЙТЕ ТОРТ! — крикнул кто-то из бухгалтерии.

Пётр Павлович вышел из своего кабинета с бокалом и тостом:

— Коллеги, ну я же

говорил

! Говорил же! Летом будет свадьба. А вы — "да где", "да когда", "да не срастётся". Вот. Срослось.

— Срослось, как квартальный отчёт! — крикнул кто-то из ИТ.

После дружных объятий и «горько» офисной толпой они всей гурьбой отправились в ресторан. Без брони, но с энтузиазмом. В ресторан пустили — не посмели не пустить. Жениху кто-то уже надел на голову галстук вместо венка, Леру осыпали лепестками и фантиками от конфет, а начальник отдела логистики Александр Сергеевич лично понёс сумку с подарками.

Ресторан. 17:12

Всё пошло… как на типичной русской свадьбе, которую никто не планировал — но она случилась сама.

Столы ломились.

Пластиковые контейнеры с закусками от Даши чередовались с тартарами от шефа ресторана.

Даша была свидетельницей в сияющем платье с блёстками, Виталя — свидетель, уже немного навеселе, с трогательной речью:

— Мы вот, когда с Дашей поженились… ну, не сразу, конечно… но потом… Ну и короче… Любите друг друга!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лерина мама тихо плакала в платочек, вытирая слёзы и чередуя фразы «я так счастлива» и «она у меня такая красивая, такая сильная». Родители Милоша держались на выдержке. Ян Милошевич хмыкал и кивал, Людмила Петровна скептически рассматривала гостей, но потом пустилась в пляс с Дашей и смеялась, как будто всю жизнь этого ждала.

Лера была в элегантном, лёгком шелковом платье. Белом. Без кружева, без пышности — только тонкие бретели и цветы в волосах. Милош, конечно, снова попытался носить её на руках, и, конечно, она сопротивлялась:

— Я тяжёлая!

— Ты — моя! — орал он, неся её через весь зал.

В какой-то момент никто не понял, откуда взялся тамада. Лера точно не заказывала. Но он появился — весёлый, с микрофоном, конкурсами и папкой, в которой значилось:

«Сценарий: молодожёны — Милош и Лера. Вариант №3: активный офисный блок».

Он провёл конкурс на лучший танец, в котором Евгений Львович сразился с бухгалтершей Мариной Аркадьевной под «Сердцеедку».

Выиграл — народ.

А потом был медленный танец. Милош и Лера. Он шептал ей что-то на ухо. Она смеялась сквозь слёзы. Все поднимали бокалы. Все кричали:

— ГОРЬКО!

— ОФИЦИАЛЬНО!

— ТЕПЕРЬ ТОЧНО ОФИЦИАЛЬНО!

А Лера шептала в ответ Милошу, уткнувшись в его шею:

— Вот теперь я точно не уйду.

— А если уйдёшь — только в другую комнату. За котом.

И он снова засмеялся. И снова поцеловал.

Глава 22 Длинная

После всего великого празднества Лера и Милош ввалились в квартиру — счастливые, слегка пьяные от шампанского и любви. В прихожей их встретили два абсолютно обалдевших кота:

Антон застыл в проёме, будто не верил, что это снова эти двое,

а Лора, важно восседая на подлокотнике дивана, сверкала жёлтыми глазами и выразительно хлопнула хвостом по подушке, как бы говоря:

"Ну наконец-то, закончили ваше торжество, можно пожрать и лечь спать?"

— Жена моя! — торжественно заявил Милош, скинув пиджак и обняв Леру за талию.

— Пора закрепить наш брак! — добавил он, глядя на неё с игривой серьёзностью.

— Милош, ты с ума сошёл? — рассмеялась Лера, уютно устроившись в его объятиях. — Мы только пришли, и сразу в койку?

— А что такого? — не моргнув глазом, ответил он. — Традиции есть традиции!

Уголок его губ предательски дёрнулся — сдерживал смех, но плохо.

— Так, муженёк. План такой, — Лера вырвалась из объятий и подняла палец. — Сначала — считаем подаренные деньги.

— Есть! — кивнул Милош.

— Потом — я в душ, смывать с себя штукатурку.

— Согласен.

— А потом... секс.

— ВАУ. — Милош закивал уже с удвоенной силой — Сначала деньги, потом секс, — повторил он священным тоном. — Лерусь, я не зря на тебе женился, ты ж золото!

— Не льсти — просто практичная женщина. — Лера хихикнула и шлёпнула его по животу.

Спустя десять минут, пересчитав пачку конвертов, Лера торжественно провозгласила:

— Мы в плюсе, дорогой!

— И притом в очень хорошем плюсе.

— Говорила же, офисная свадьба — идея блестящая.

— Палыч ресторан оплатил, коллеги скинулись как на яхту, а тётя Зина вообще вручила палку сервелата! — с восторгом добавил Милош.

Лера засмеялась и поцеловала его в губы:

— Я — в душ. Жди, муженёк. Но не подглядывай!

Вода стекала по телу, смывая усталость, парфюм и килограммы свадебной косметики, наложенной визажистом ради идеальных фото.

Лера мягко провела руками с гелем по шее, плечам, груди и бёдрам. Сделала воду чуть погорячее, расслабилась под струями, когда вдруг почувствовала... третью руку, скользящую по талии.

— Не дождался? — улыбнулась она, не оборачиваясь.

— Не-а, — раздалось у самого уха, и по коже прошёл горячий поцелуй.

— А ведь знаешь что? — сказала Лера, приоткрыв глаза.

— М? — Милош продолжал гладить её по мокрой спине, будто растворяясь в ней.

— Мы уже год вместе, а в душе ещё ни разу.

— Мгм… — он прижался к ней. — Навёрстываем.

Его руки уже вовсю сжимали грудь, перебирая пальцами чувствительную кожу, лаская, то нежно, то чуть с нажимом. Лера откинулась на него спиной, ощущая, как за её спиной напрягается и пульсирует его боевая готовность.

Милош покрывал поцелуями её шею, плечи, верх спины — короткими, чуть влажными, будто дразня, будто метил свою.

Лера, затаив дыхание, провела рукой вдоль его бедра — пальцы скользнули по коже, чуть сжались, выпуская коготки. Он дернулся едва заметно и выдохнул — он любил, когда чуть жёстче. Когда немножечко больно, и она это помнила.

Её ладонь медленно потянулась назад — она нашла его, крепко обхватила пальцами, медленно провела вверх и вниз. Темп был ленивый, обволакивающий. Вперёд... и назад.

Милош тихо застонал и уткнулся лбом ей в плечо, крепче обняв за талию.

Он тоже не отставал — одна рука скользнула ниже, в пах, пальцы нащупали чувствительный бугорок и начали его мягко, но уверенно ласкать. Лера едва заметно прогнулась, сильнее прижавшись к нему — её ягодицы вплотную к его бедрам. Из груди вырвался тихий, хриплый стон.

Не теряя ни секунды, он вошёл в неё — легко, но глубоко. Притянул к себе ближе, обхватив за живот, и замер, давая ей привыкнуть к этому ощущению полноты и слияния.

— Лер, — прошептал он ей на ухо, почти не дыша.

— Что? — отозвалась она так же тихо, не открывая глаз.

— Я тебя люблю, — сказал он, пронзительно просто.

— И я тебя. Очень, — ответила Лера и начала медленно двигаться, перекатываясь бёдрами.

Он не мешал — только держал крепче. Вода лилась сверху, а под ней они двигались в одном ритме — в тишине, где всё было сказано.

Это было ласково. Почти священно.

Струи воды мягко падали на пол и отскакивали брызгами, касаясь их тел. Пар обволакивал, делая всё будто нереальным, чуть замедленным. Милош медленно покачивался в ней, прижимая к себе крепко, но с осторожной нежностью. Его ладони скользили по её бёдрам, спине, ягодицам — гладили, запоминали, как будто заново открывали.

Лера отвечала — ловила его руки, касалась в ответ, целовала в ответ. И снова, и снова. Они целовались часто — в губы, в щеку, в плечо, в лоб. Маленькие поцелуи, тёплые, настоящие.

Никакой спешки. Никакой страсти, от которой захватывает дыхание. Только чувство. Мягкое, спокойное, но глубокое — словно всё, что было между ними до этого, теперь перешло в новое состояние. В них.

Это была медитация близости. Шепот тел. Слияние дыхания. Запечатывание связи — уже не просто влюблённой, а супружеской.

Милош слегка увеличил темп, и Лера, подхватив движение, облокотилась руками о стекло душевой кабины, прогнувшись назад. Он крепко взял её за бёдра, двигаясь медленно, но с глубокой отдачей, и с каждым толчком её тело всё больше поддавалось ему.

Она запрокинула голову, застонала — мягко, хрипло. Милош придвинулся ближе, почти прижимая её к стенке, и, сократив амплитуду, стал вбиваться короче, но не быстрее. Движения были тягучими, томительными, будто он растягивал удовольствие намеренно, не позволяя им сорваться слишком рано.

Жар от его тела обволакивал, дыхание било в шею, грудь прижималась к её спине — горячая, расплавленная. Заполненность была ощутимой, щедрой, полной.

Лера начала осторожно покачивать бёдрами в такт, будто подбивая ритм, прося большего, глубже, быстрее — но Милош оставался непреклонен. Он вёл. Он держал. Он подводил её к краю медленно, намеренно, будто знал: чем дольше, тем сильнее взрыв.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это было мучительно долго и невероятно приятно. Один и тот же ритм, в одной и той же точке — Милош будто знал, где и как, и не отступал ни на шаг. Чувствительность Леры нарастала, как волна, перекрывая дыхание. Она бы и хотела вспыхнуть, сорваться, но его выдержанность не давала распалиться полностью, держала её на краю — долго, бесконечно, сладко.

Она тихонько всхлипывала, прижимаясь к нему, положив голову на плечо, вцепившись в его локти, царапая кожу — уже не со страстью, а как будто чтобы удержаться.

— Ох, Милош… ох… — стонала она срывающимся голосом.

Дыхание тяжёлое, глубокое, в унисон с темпом.

— Да, моя девочка… да… — шептал ей Милош в губы, целуя, оставляя влажные мазки, пока всё внутри дрожало, натягивалось, готовилось вырваться наружу.

Она положила ладонь ему на бедро и слегка надавила несколько раз, подсказывая желаемый ритм. Милош уловил это движение — и сжалился. Подчинился. Ускорился. Вбился в неё несколько раз, точно, глубоко — и Лера вспыхнула ярко, как молния, выгнулась и протяжно простонала, натягиваясь, будто струна.

Он продолжил в том же ритме, чуть крепче сжав её бёдра, и уже через пару толчков сам достиг пика, кончив в неё до предела, мощно, полно.

— Лера… — выдохнул он, захлебнувшись в тепле и близости.

После они медленно сползли на тёплый кафель душевой. Милош сел, притянул Леру к себе, выравнивая дыхание, а она, тяжело дыша, опустила голову ему на плечо.

— Лерусь… устала? — прошептал он, мягко проводя пальцами по её мокрым волосам.

— Да, что-то... — она подняла глаза и улыбнулась ему — устало, но с такой глубокой любовью, что сердце сжалось.

— Тогда пошли спать?

Он легко поднялся, обнял её, выключил воду, быстро растёрся полотенцем и взял второе в руки. Осторожно обернул ею, как одеялом, тщательно вытер и даже повязал на голову её шёлковый колпачок, как ритуал заботы.

Потом подхватил её на руки.

— Мил, зарули на кухню за водой…

Он резко повернулся и послушно «зарулил». Всё так же на руках, Лера как-то ловко наливала два стакана воды, а он терпеливо ждал, пока она сделает глоток.

И вот, наконец, спальня. Они улеглись, усталые, но счастливые. Напитавшиеся теплом, смехом, чувствами и шампанским.

Лежали вдвоём, женатые, довольные, в полном уюте — среди простыней, котов и любви.

Глава 23

Следующий год. Октябрь. Вторник. 08:39. Вход в офис.

— Доброе утро, Евгений Львович, — Милош пожал руку охраннику, по привычке широким жестом.

— Доброго, Милош Янович. А где Валерия Андреевна? — с прищуром спросил охранник.

— Тащит своё прекрасное величие, — усмехнулся Милош. — Ща докатится.

В этот момент к стойке, величаво покачиваясь, медленно плыла Лера. Беременная уже "в полный рост", с легким одышливым достоинством, как океанский лайнер на заходе в порт.

— Валерия Андреевна, доброе утречко!

— Доброе, Евгений Львович.

— Ну как ваше ничего? — он кивнул на живот.

— Всё хорошо, всё хорошо. Растём. — Лера погладила себя по животу, потом взялась за локоть Милоша, и они пошли в сторону кабинетов.

— Лер, может, ты уже в декрет, а? — осторожно начал Милош.

— Милош, не начинай.

— Лер, ты размером с дирижабль и в туалет каждые двадцать минут бегаешь. Как ты вообще работаешь? Тебе рожать через месяц!

— Милош... — Лера закатила глаза. — Я не хочу сидеть дома. Я насижусь. Пока ещё есть силы, хочу в офисе посидеть, в бумажки поглазеть...

— Ох, Лерусь, ты упрямая капец. Что с тобой делать-то?..

— Любить, кормить, гладить. И не болтать под руку — всё, иди работай. — Она поцеловала его в щеку и уплыла в сторону маркетинга.

08:45. Уголок маркетинга. Опен-спейс.

— О, колобок закатился! — крикнула Даша, заметив Леру.

— Всем доброе утро, — строго поздоровалась та, проигнорировав подкол. Коллеги ответили с вялым энтузиазмом.

Лера тяжело плюхнулась на стул.

— Дашуль… — простонала она. — А нава́ри чайку, а?

— Уже бегу. — Даша бодро встала и налила крепкий чай, разбавив его молоком.

— Спасибо, дорогая, как всегда вовремя.

— Я всегда вовремя. Лерусь, тебе, может, уже на покой?

— Даша, хоть ты не начинай. Мне Милош уже все уши прожужжал. Нет, не пора.

— Ну серьёзно, Лер, — сказала Даша, присаживаясь рядом. — Ты уже как рабочая единица — ну, такая себе. На переговоры тебя не берут, в стулья не помещаешься, отчёты я за тебя пишу. Чё ты тут торчишь? Иди рожай уже.

— ДАША.

— Всё-всё, замолкла.

12:56. Коридор у столовой.

— Валерия Андреевна, доброго дня, — раздался голос Петра Павловича.

— Добрый, Пётр Павлович, — ответила Лера, чуть несясь вперёд по инерции.

— Ну вы всё в трудах, всё в заботах?

— Работаю понемногу…

— Голубушка, ну что ж вы себя загоняете? Давайте уже в декрет направляйтесь.

— Пятый человек за сегодня мне это говорит, — вздохнула Лера.

— Так правильно!

— Но я ещё могу...

— Послушайте, Лерочка, голубушка, — Пётр Павлович поднял ладонь. — Вот моя Виолета Геннадьевна тоже всё работала, работала, пока её прямо с приёмной не увезли в роддом. Ну не дело ж это, честное слово.

Он кивнул на живот:

— Вы ж с Милошем раньше по углам прятались, чтоб

з

аделать, — проговорил с лёгкой улыбкой. — А теперь будете тут же и прятаться, чтобы родить?

Лера прыснула, прикрывая рот рукой.

— Пётр Павлович, не смешите, а то действительно тут и рожу.

— Вот-вот. А я о том же. Так что всё: кадры — сегодня, декрет — с завтрашнего дня. И никаких возражений.

— Но…

— Никаких «но». Вы же не зря такую команду строили, чтоб и без вас всё работало как часы. Милош Янович часть задач заберёт, мы подстрахуем. Всё будет в порядке.

Лера сжала губы, слегка вытерла слезу и шмыгнула носом.

— Хорошо. Простите… гормоны шалят.

— Так, голубушка. Всё. Завтра я вас не жду. Жду через полгодика. С наследником. Поняли?

— Поняла… — тихо хихикнула Лера и потянулась за пирожком со столовки, чтобы «закусить стресс».

Месяц и две недели спустя. Вторник. Опен-спейс, 9:00.

— ПОЗДРАВЛЯЕМ!!! — загремело со всех сторон.

Кто-то дёрнул хлопушку — и Милоша осыпало конфетти. Он стоял посреди офиса с заплывшими глазами, в мятой рубашке, с кофе в одной руке и полной потерянностью на лице.

— Милош Янович! — заорали со всех углов. — Поздравляем с сыном!!!

Кто-то жал ему руку, кто-то подсовывал свёртки с подарками, кто-то махал воздушным шариком с надписью "It's a boy!"

— Как назвали? — выкрикнул Пётр Павлович, пробираясь сквозь толпу. — Интересуется неофициальный главный по поздравлениям!

— Серёжей… — сонно сказал Милош, потирая лицо ладонью.

— ОООООЙ! Так это ж у нас теперь — Сергей Милошевич! — расплылся Пётр Павлович. — Красиво-то как! Солидно!

Все дружно закивали.

Милош что-то бормотнул в ответ, не совсем внятное, и быстро ретировался в кабинет под общее гудение.

Он мечтал только об одном: тишина. И подушка.

— Оль, я в отключке. Часик. Никого, даже Господа Бога. — бросил он секретарше и захлопнул за собой дверь.

Через пять минут он уже спал, подперев щёку рукой за столом.

Тем же вечером. 19:43. Их квартира.

Милош осторожно, на цыпочках, вошёл в квартиру. В ней было то самое драгоценное состояние:

тихо

.

А значит — ребёнок спит. А значит — никто не смеет дышать громко.

Он прошёл вглубь и застал Леру на кухне: она сидела в кресле-качалке, с сыном на груди. Серёжа был укрыт тонким одеялом, сонно подёргивал кулачком и мирно сопел.

— Привет, Лерусь… — прошептал он, поцеловал жену в висок.

— Привет, — так же тихо ответила она, продолжая нежно похлопывать по спинке малыша. — Только уснул.

— Ща поем, помоюсь и поменяю тебя. Ты же не спала?

— Не-а. Милош, не надо. Иди, отсыпайся, тебе ж завтра на работу.

— Нет. Я на три-четыре часа, а ты пока поспи. Без споров.

— Ладно…

После всех процедур он вернулся к ним уже в домашнем.

Она осторожно переложила сына в его руки, прошептала "спасибо" и поплелась в спальню.

Милош уселся в кресло, устроился поудобнее. Серёжа вздохнул, тёплый и тяжёленький, и устроился у него на груди, будто всегда тут и спал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— На тебе он лучше спит, чем на мне, — улыбнулась устало Лера с порога.

— Ага, я просто теплее, — хмыкнул Милош.

Она поцеловала обоих и скрылась за дверью.

Он остался один в этой тишине. Вокруг был типичный младенческий хаос — пустышки, бутылочки, пелёнки, влажные салфетки, коты, устроившиеся в коробке из-под памперсов. Но всё это не имело значения.

Он смотрел на сына. И в голове звучала одна мысль:

"Вот оно. Вот так выглядит настоящее счастье."

Глава 24

1,5 года спустя. Среда, 13:48. Опен-спейс, уголок маркетинга.

— Уууу, кто это такой щекастенький, а? — женская часть коллектива обступила Леру с Серёжей на руках.

Мальчик сиял во все свои мелкие зубки, ямочки на щеках моментально покорили всех присутствующих.

— Весь в папу! Такой очаровательный! — завизжал кто-то из бухгалтерии.

— Так, бабоньки! Разошлись! — оттеснила всех Даша и деловито подхватила малыша. — Иди к тёте Даше, моё сокровище!

— Пхахаха, Дашуль, может, тебе уже за вторым сходить? — засмеялась Лера. — Уж больно ты нашего Серёжку тискаешь.

— Ой, нене, Валерия Андреевна! Вот вы со вторым выйдете, — многозначительно кивнула она на небольшой живот Леры, — и я тогда подумаю.

— Ой, блин, не говори… — Лера машинально погладила округлившийся живот. — Как мы так умудрились-то, а? Только высыпаться с Милошем начали — и здрасьте…

— Да ладно тебе, Лерусь. Через пять лет выспишься, да мой сладкий? — Даша засосала Серёжу в щёку. — Щёчки у нас как у мамы, удю-лю-лю!

— Чё это как у мамы? У папы тоже щёки! — возмутилась Лера. Хотя в хомячковых щёчках сына, конечно, явно просматривалась

её

генетика.

— Не, ну от папы — обаяние и непревзойдённый ум, это уж точно! — раздалось за спиной.

— О, вот и сам папа. — Даша повернулась. Серёжа, завидев Милоша, захлопал ручками и выдал нечто, отдалённо напоминающее:

— Па-а-а!

— Иди ко мне, сладкий, — Милош подхватил сына на руки, поцеловал его в макушку, а потом — Леру. — Лерусь, вы чего тут?

— Пришли второй декрет оформлять, Милош Янович, — буднично сказала Лера, прищурившись. — Кто-то у нас больно расстарался...

— Да ладно, мам, первого пережили — и второго переживём, — хмыкнул Милош.

— Ой не знаю, пап… что-то мне уже страшно. Как вспомню — ночи, зубы, сопли... А впереди ещё и горшок… — Лера округлила глаза.

— Горшок — это новая реальность нашего дома, Валерия Андреевна. Всё будет хорошо. — Он наклонился и поцеловал жену в висок.

— Пошли в кадры, похвастаемся нашим красавчиком.

Лера закатила глаза, но улыбнулась — и пошла следом.

Среда, 14:03. Коридор в сторону отдела кадров.

Она шла под руку с Милошем, придерживая слегка округлившийся живот, а Серёжа уверенно посапывал у папы на руках, уткнувшись в плечо. Семья продвигалась медленно, но с удивительным чувством важности — как будто по красной дорожке, только вместо вспышек — взгляды умилённых коллег.

Навстречу им, с кипой бумаг и в хорошем настроении, вышел Пётр Павлович.

— А вот и новое поколение топ-менеджеров подрастает, — с гордостью проговорил он, кивнув на малыша. — Сразу видно: коммерческая жилка, харизма и стратегический взгляд! Это у него, наверное, от папы. А упёртость и сила — от мамы.

— Ну вы прямо прочитали нашу семейную генетику, Пётр Павлович, — рассмеялась Лера.

— Я, между прочим, в людях разбираюсь, — ответил тот с улыбкой. — И вот что скажу вам, голубчики: с такими родителями этот мальчик точно далеко пойдёт. А пока пусть растёт крепким, здоровым и любимым. Всё остальное — приложится.

Он махнул рукой, как бы отпуская их с важной миссией, и зашагал дальше по коридору, а Лера с Милошем переглянулись.

— Всё. Теперь официально, — сказала Лера. — Топ-менеджеры. Все трое.

— Не забудь котов, — подмигнул Милош. — Они в HR работают. Подбор персонала по запаху.

И, смеясь, они повернули к отделу кадров — в будущее, которое было неидеальным, шумным, с детскими слюнями на рубашке и котами в кровати. Но своим. Точно, надёжно и навсегда.

Сочи. Июль. Пляж. Суббота. 11:14.

— Папаааа, смотри, я краб! — шестилетний Серёжа бодро перебегал по песку в присяде, размахивая локтями. Его брат Андрюша, младше на 2 года тут же упал на четвереньки и стал ползти за ним, изображая кита. Или, возможно, дельфина. Точно никто не знал.

— Вы мои звери морские! — рассмеялся Милош, подхватил младшего на руки, подбросил в воздух и поймал, пока тот захлёбывался в восторге. — Ща унесу в открытое море!

— Не унесу, а отнесу, грамотей! — крикнула Лера из-под зонтика, поднимая бутылку с водой и вытирая шею влажной салфеткой. — Сначала солнцезащитным намажь, морской волк!

— Да я уже, Лерусь, всё по инструкции! — махнул рукой Милош, усаживая Андрюшу в песок. — Он уже в три слоя. Ещё один — и начнёт скатываться обратно в банку.

На лежаках под тентом сидели Ян Милошевич и Людмила Петровна — с довольными лицами, в панамах, с холодным чаем и журналами. Ян Милошевич что-то подчитывал вслух про «здоровье сосудов в пожилом возрасте», но делал это в расслабленной, пляжной манере.

— Ты посмотри, Люда, какой у нас получился сын. — Ян Милошевич поправил очки, глядя на Милоша, строящего вместе с детьми крепость. — И дети у них — загляденье. Умные. Весёлые. С характером.

— С характером — это да. Лера умница. Она им прямо… ритм задала. Я сначала думала — столичная штучка. А она — очень тёплая. И с юмором. — мягко улыбнулась Людмила Петровна, вытягивая ноги. — Я рада, что ты тогда ошибался.

Ян Милошевич хмыкнул, но не спорил. Только наклонился к ней и тихо сказал:

— Внучку бы теперь.

— Ой, не начинай, дай им отдышаться. У них сейчас медовый пляж, а не месяц. — усмехнулась Людмила, доставая из сумки черешню.

Тем временем Лера подошла к Милошу, встала рядом, прикрылась от солнца его плечом.

— Хорошо, а?

— Лучше не бывает, — он посмотрел на неё сбоку, подмигнул. — Вот и живём, как хотели. Шкаф под носки, плед в аптечке, двое малолетних катастроф...

— И никто не орёт, даже если злится, — потому что все устали, — фыркнула Лера, и они оба засмеялись.

Серёжа тем временем принёс им камень в форме сердца.

— Это маме, — торжественно вручил он. — Ты красивая.

— О боже, Милош, мы воспитали меня! — шепнула Лера, прижимая камень к сердцу.

— Ну хоть кто-то тебя ценит по заслугам, Андреевна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они стояли на берегу, босые, с песком между пальцами, дети копались у кромки воды, родители мирно наблюдали вдалеке — и всё было именно так, как должно было быть.

Без идеальности. Но по-настоящему.

И навсегда.

Конец.

От автора

Ну что ж. Кажется, это был финал.

«Любовь на Севере»

начиналась вообще-то как... ничего. То есть вообще ничего не планировалось — я думала писать

«Луны»

(да, вот те самые, которые после

«2178»

). Но тут появился рассказ про Милоша и Леру, я села на 10 минут... и вот вы тут, я тут, и у нас свадьба, двое детей, коты и отпуск в Сочи. Не планировала — честно! Оно просто само сказало: «Ты меня не ждала? Ну а я уже здесь».

Интересные факты о книге и не только:

до 34 лет я не писала вообще. А потом вдруг... понеслось. Я недавно задумалась, откуда это всё. И поняла: каждая история — это мои личные внутренние штуки. То, что я чувствовала, проживала, искала. И оно всё — вылилось в книжки.

В книге нет ни одной сцены, где Милош начинает конфликт — всегда инициатор Лера. Однако это не означает, что у него нет личных границ. Напротив, они есть, и они довольно чёткие. Милош готов идти на компромисс ради отношений, и делает это осознанно, как и Лера.

Лора и Антон, коты из книги, существуют. На самом деле это

Анфиса и Виталя

— мои собственные хвостатые господа. Характеры и внешность — настоящие. Все списано с натуры. Фото прилагаются, чтобы вы не думали, что я всё придумала.

А сейчас — спасибо вам, мои дорогие, что прочитали! За то, что вы были с Лерой и Милошем. За то, что вы — вообще есть.

Обнимаю!

Ваша

Катя, она же Катерина Блескмур

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец