Дефицит. Глава III

Лукерья никак не могла проснуться утром, как ни тормошил ее Франсуа.

Накануне, уйдя из сегмента папирусных прудов, они пошли ужинать в знакомую

ему столовую, там он увидел контейнер для спермы и ...

Секс прямо в коридорах на корабле официально запрещен не был, но и не

поощрялся. Прохожие - кто обходили лежащую прямо на резиновом полу у двери

столовой парочку, кто перешагивали через неё, задевая голыми пятками ноги юноши и

бурчали под нос, выражая свое неудовольствие. А Лукерья была на верху блаженства!

Она закинула ноги за спину Франсуа, сцепила их в щиколотках и растопырила пальцы,

напрягая мышцы и приближая оргазм. Ее влагалище ритмично сжималось и расслаблялось

в такт фрикциям юноши, который от этого тоже забалдел и забился в судорогах.

Однако же он успел выдернуть член

из писечки девушки перед самой эякуляцией и с громким стоном кончил ей на

живот. Отдышавшись, он отполз чуть вниз, уткнул лицо ей в промежность

и остался в такой позе. Лукерья аккуратно и сосредоточенно собрала двумя

пальчиками сперму, слила ее в контейнер и облизала их.

"Давай мне" - юноша, немного отдохнув,   оторвался от половых губ Лукерьи,

взял его, поднялся с пола, подал руку партнёрше и рывком помог ей встать.

Они стояли, глядя в лицо друг другу и улыбались. Франсуа гладил разрумянившееся

лицо девушки и любовался им. Лукерья поправила волосы

на затылке, взяла парня за руку и спросила:

"Может, сходим куда? До сна ещё пара часов."

"Давай. Тут рядом шахматный зал."

Он поставил контейнер с эякулятом на одну из полочек в стене и

они, обнявшись, пошли по тускло освещённому коридору. Они

миновали несколько запертых служебных помещений, обошли мужчину и девушку,

посреди дороги, стоя на коленях, делавшую ему минет - и очутились у

зала интеллектуальных игр.

Двое молодых парней лет по 18 занимали один из столиков, остальные места пустовали.

Лукерья ощутила укол самолюбия: у игроков не только не началась эрекция от вида ее

великолепного тела - они вообще не обратили ни малейшего внимания на вошедших

, молча уставившись в большую доску, покрытую красными и белыми пластмассовыми фишками.

"Что это за игра?" - немного сердито спросила Лукерья.

"Эта игра в "го". Очень сложная." - ответил Франсуа и позвал ее к столу шахмат.

"Нет! Я в шахматы не играю. Давай в шашки."

Они сели за шашечный стол. Юноша под столом обхватил ногами вытянутые ножки Лукерьи,

по телу девушки от этого прошла волна сладкой дрожи, на долю секунды Лукерья отключилась,

а Франсуа в это время стал раскладывать себе черные, а ей - белые шашки.

Придя в чувство, она сделала серьезный вид и, почмокав губами и промычав что-то про себя,

сходила С3 - В4. Франсуа ответил F6 - E5. ...

Но игра не шла! В голову юной поэтессе лезли рифмы, отдельные строки, строки сами собой

складывались в четверостишия - и, наконец, в целое стихотворение. А Франсуа в это время

двигал вперед свои фигуры, прошел в дамки и съел половину белых шашек.

"Лукерья, это же "фук"!" - воскликнул он через несколько секунд.

"А? Ну, я переиграю. Только вот послушай!" - она придвинулась к его лицу и, чтобы не мешать соседям, тихо, но вдохновенно, продекламировала:

"Любовь связала нас навек!

Теперь ты - близкий человек.

С тобою вместе я хожу

И нам ребёночка рожу!

Меня ты вые-бал сейчас

И мир мой - изменился враз!

Прошу: опять в меня войди,

Дай жар почувствовать в груди!"

"Здо-рово!" - Франсуа казался вполне искренним - А я так не смогу!

Ни одной рифмы никогда не сложил."

Лукерья расплылась в довольной улыбке.

"Поцелуй меня в грудь!"

"Прямо здесь?"

"Нет, - она покосилась на игроков, - давай, их отвлекать не будем, выйдем, а потом

доиграем"

В коридоре он встал на колени и, взяв девушку за талию, приник к ее левому соску.

Истома вновь охватила Лукерью, но мысли ее на этот раз пошли совсем в другом

направлении. Ей захотелось не просто отдаться этому юноше, за несколько часов

ставшим самым родным на всем Корабле - но отдаться с мукой, с болью, с жертвой

во имя ЕГО! Поначалу смутно мелькавшие в ее мозгу образы быстро сложились в

словосочетание: АНАЛЬНЫЙ СЕКС. Да! Она должна отдать себя ему именно так -

с болью в заднем проходе, может быть, с царапаньем сфинктера - лишь бы он испытал

это наивысшее для мужчин наслаждение. Но тут же в мозг пришло другое, черное

воспоминание: урок анатомии, "анатомичка" Халиде Мольнар, строгая блондинка

30 лет рассказывает о вреде анального секса, о недержании фекальных масс и о

совершенно диком случае в Северной Половине Корабля 25 лет назад, когда девушку

20 лет, ещё не родившую, а признававшую только "анал", при первом же таком

недержании отправили в крематорий и сожгли там заживо потому, что родителей у нее

не было, а оплатить обезболивание никто из бывших любовников не смог из-за отсутствия баллов. Дальше мысли Лукерьи

приняли уже совсем жуткий характер: вот ее, прямо с неотмытой попой, ведут под

руки в крематорий (сама она идти не может), вот ее заводят внутрь  прозрачного цилиндра из

термоустойчивой пластмассы, привязывают за кисти рук к потолку - а в потолке три

больших отверстия и через несколько секунд ...

Лукерья зарыдала в голос и застучала ладошками по плечам склонившегося к ее

груди любовника.

"Что с тобой, девочка?!" - отпрянув от груди с торчащими сосками и подняв

к ней лицо, спросил Франсуа.

"Кре-ма-то-о-о-о-о-рий! Сожгут заживо!"

"Кого??? За что?"

"Ме-ня-я-я за недержание."

"Ты этим страдаешь?" (Хлюпанье носом. Вытирание соплей рукой.)

"Нет!"

"Ты давала космонавтам в зад и боишься, что ОНО разовьется?"

"Нет!! Ни разу! Только в рот!!"

"Лукерья, тогда я ничего не понимаю!"

"Я же люблю тебя! Люблю до смерти! Хочу, чтобы ты взял меня ТАК!"

"И боишься, что повторишь судьбу той несчастной с Севера?"

Лукерья, продолжая хлюпать носом, молча кивнула. Юноша встав, обнял ее крепко-крепко,

прижал голову девушки к груди и стал покачивать и баюкать. Она молча уткнула

голову в его грудь.

"Родная! Нас просто затерроризировали учителя. Они во всех классах рассказывают,

к чему приводит анал - а сами же его и практикуют! Я видел однажды в спальном

сегменте одну из наших химичек - она давала в зад двум мужчинам подряд. А ведь на

классном часу у себя наверняка тоже пугает всех девочек этим случаем. Больше

90 процентов женщин на Корабле регулярно сношаются в зад - ну и ты когда-

нибудь видела, чтобы кто-то наложил на пол кучу?"

Все еще шмыгающая носом Лукерья потерлась им о грудь парня, что означало:

"Нет".

"Ну так и не надо брать в голову одну трагедию за всю историю полета."

"Ладно. ... Ну а если все-таки ... (Хлюпанье носом. Вытирание соплей рукой) -

"Ты будешь снаружи крематория, когда ЭТО со мной начнут?"

Франсуа тяжело вздохнул и отвернул голову в сторону:

"Я войду туда вместе с тобой и буду вот так обнимать тебя, пока не исчезну"

Лукерья откинула голову и с ужасом посмотрела на него:

"Нет! Ты должен жить. А не погибать вместе со мной!"

"Мы не погибнем, - он приник к ней долгим-долгим поцелуем в губы,-

пойдем спать. Доигрывать уже нет настроения." ...

В коридорах стало совсем темно и Интеллект освещал им дорогу, переключая маленькие,

светящие белым излучением светодиоды на стенах и на перемычках, отделявших резиновые плитки пола одну от другой. К люку в спальный сегмент не было никакой очереди, они

прошли через него и попали точно в такой же зал, где Марта в это же время

спала с Деймондом Геревым. Почти все кровати были свободны, молодые легли на

одну из них, Лукерья закинула одну ногу на бедро юноши, обняла его обеими руками -

и, убаюкиваемая нежными поцелуями, уснула. ...

По неписаной, давным-давно сложившейся традиции Корабля, любовники по утрам

умывались мочой друг друга. (Одинокие могли в душевой воспользоваться

струей воды - за баллы или струей мочи неизвестно от кого - бесплатно.

Две соответствующие кнопки были в стене каждой кабинки.) Проснувшись утром

от звонка, данного в спальный сектор Интеллектом, Франсуа чувствовал

непереносимое желание облегчиться, но разбудить Лукерью оказалось непросто.

"Лукерья! На уроки опоздаешь!"

"М-м-м ... Ну ладно."

"Баллы отнимут за опоздание!"

"М-м-м ... Буккаке сделаю на 70 мужчин. Все баллы вернутся."

"На первом уроке дают бесплатный завтрак. И на него опоздаешь."

Этот аргумент подействовал. Девушка села на кровати, свесила ноги, протерла

глаза, потом встала и пошла в душевую кабинку, сочлененную с кроватью.

На ближайших занятых кроватях происходило примерно то же самое.

Они закрылись изнутри в прозрачной крохотной душевой с кафельной плиткой

на полу и отверстием посередине. Франсуа сел на колени перед Лукерьей,

а она, широко расставив ноги, оттянула пальчиками половые губки и пустила

струю ему в лицо. Юноша зафыркал, затряс головой и начал умываться 

этой струей, пока она не кончилась. Тогда он поцеловал Лукерью прямо в мокрую

письку и они поменялись местами. Снаружи, из спального сегмента, можно было

видеть, как юноша, встав, прислонился к прозрачной стенке душевой, левой рукой слегка

оттянул кожу с головки члена и сильнейший поток жидкости брызнул в переносицу девушки.

Моча текла вниз по ее лицу и груди, а струя все била и била в нос, в скулы, в верхнюю губу.

Повинуясь  неожиданно возникшему желанию, она широко раскрыла рот и подставила его под бьющий поток. Кабинка наполнилась журчащими звуками - струя теперь

падала в жидкость, заполнившую рот девушки. Лукерья какое-то время выталкивала

ее языком наружу - и вдруг все так же инстинктивно начала пить. Было слегка солоновато,

но совершенно не горько, как однажды с отцом, когда она ради интереса попросила Хо Дамана посикать на нее. Чем дольше Лукерья пила, тем больше ей это нравилось. Тогда

она обхватила член губами и начала глотать прямо из него. Но всему прекрасному бывает конец! Наступил он и мочеиспусканию юноши. ...

А Лукерья всё держала член во рту. И вот он набух снова, юноша схватил ее за голову и так, не вынимая, начал было совершать фрикции - но она вдруг затрясла головой.

"А-а-а!, - досады Франсуа не было предела, - не взяли! Опять контейнер не взяли."

Он отпустил голову девушки, она отстранилась, поднялась и, вытерев капельки мочи со щеки, со вздохом добавила:

"К тому же мы опаздываем на уроки ... "

Они не стали разгонять вентиллятор-сушилку в потолке душевой и прямо так, мокрые, со

свалявшимися волосами, только вытерев ноги на выходе, закрыли кабинку и, взявшись за

руки, побежали по проходу между кроватей к одному из выходов, а там - по коридору, ведущему к школьным классам.   ...

"Ну вот, - около одной из дверей Франсуа остановился, - это класс для 15-летних обычной школы в этом сегменте. А Художественная чуть дальше."

Он запнулся:

"Лукерья! А это правда насчет букакке на 70 мужчин?"

"Правда. Ко мне на ночь записались за 3 месяца около 50. Чем давать им в постели ночь за ночью, я их всех пропущу за один вечер в букакке-зале."

"А мне можно прийти."

"Конечно!"

Девушка широко улыбнулась и положила руки ему на плечи.

"Я им в рот даже не буду давать - пусть спускают на меня не прикасаясь. Только тебе!"

Он перехватил ее руки, сведя их, поцеловал ещё мокрые пальчики и, сказав: "Ну, пока!", вздохнул, повернулся и, махнув на прощание рукой, пошел дальше по коридору.