Отдана за Безжалостного

Глава 1

ЕВА

— Папа, зачем мы приехали в клуб? — спрашиваю я, крепко сжимая сумочку в руках, когда мы заходим в шумное заведение, которое до этого видела разве что в фильмах. Музыка и басы такие громкие, что кажется, вот-вот взорвётся голова.

— Раз приехали — значит, так надо, — отрезал отец, оглянулся, проверяя, иду ли я за ним, и снова устремил взгляд вперёд, обходя бар и поднимаясь по лестнице.

Я вздохнула и начала подниматься следом. На мне было короткое чёрное платье, которое доставляло максимум неудобств. Казалось, стоит сделать неосторожное движение — и мои тайные места перестанут быть тайными.

Лестница, наконец, закончилась, и мы оказались на втором этаже. В полутёмном коридоре располагались комнаты — видимо, те самые VIP. Мы остановились у первых дверей слева. Возле них стояли двое громил, которые смерили отца недобрым взглядом, а на мне задержали долгий, оценивающий.

Всё это начинало мне очень, очень не нравиться. Я нервно сглотнула, грудь тяжело вздымалась. Под чужим взглядом я почувствовала себя почти голой.

Я перевела взгляд на отца. Его тело было напряжённым всё это время, а теперь и вовсе застыло.

— Нас ждут, — сказал он сухо.

Я оглянулась по сторонам. Может, не слушать отца и уйти? Всё это пугает. Но я не успела и шаг сделать, как его рука схватила меня за локоть, а один из мужчин открыл перед нами дверь.

Мы вошли внутрь и оказались в более светлом и тихом помещении. Хотя бы голова больше не гудит. Но только не сердце — от страха оно трещит по швам. Бедное, не выдерживает.

— Добрый вечер, — произнёс отец, а я, собравшись, огляделась и заметила в дальнем углу, за широким кожаным диваном, мужчину.

Сердце замерло, когда наши взгляды встретились. Тёмно-синие, почти чёрные, как чернила, глаза. Прищуренные. А на правой щеке — чернильный узор, спускающийся вниз и охватывающий всё горло. Он медленно встаёт и молча приближается. Высокий, с широкими плечами и массивной грудной клеткой. Его походка — как у хищника. А взгляд — убийственный, направленный на моего отца.

Я невольно сжимаюсь, когда он подходит почти вплотную. Бессознательно отступаю назад. Он замечает. Его глаза мгновенно впиваются в меня.

Отец сильнее сжимает мой локоть, и я морщусь от боли. Он тоже это замечает — и резко бросает взгляд на отцовскую руку. Взгляд становится стальным и тут же возвращается к отцу.

— Никто не смеет прикасаться к тому, что моё, — сказал мужчина хриплым, грубым голосом, от которого у меня задрожали колени, а жар стремительно бросился вниз, между ног.

Отец шумно сглотнул и тут же отпустил мой локоть. Я тут же прикрыла рукой то место, что всё ещё пульсировало — наверняка останется синяк.

— Прошу прощения, — проговорил отец. — Я привел её. Мой долг оплачен.

Я хмурю брови и бросаю быстрый взгляд на напряжённое лицо отца. Он не смотрит на меня.

— Часть долга, — уточняет мужчина напротив. — То, что ты её привёл, не значит, что я останусь доволен.

— Останешься. Моя дочь нетронута и чиста настолько, насколько это возможно, — уверенно отвечает отец.

Я округлила глаза. Тело бросило в холод от его слов.

— Папа… — одеревеневшим голосом пискнула я.

— Я это обязательно проверю, — ответил мужчина, не обращая на меня внимания, как и мой отец. — С сегодняшнего дня она моя, и ты не будешь иметь к ней никакого дела.

— Мой долг оплачен? — снова спросил отец, словно не замечая сказанного.

Голова шла кругом, а сердце рвалось из груди. Какой долг? Что, чёрт возьми, происходит?

— Тебе сообщат, — сухо сказал мужчина. В этот момент дверь открылась, и я только сейчас заметила, что изнутри стоит ещё один человек — тот, кто её и открыл.

Отец напрягся и бросил на меня взгляд.

— Пап…

— Тебе лучше не оставлять его недовольным, дочка, — угрожающе проговорил отец.

От его тона, которым он никогда прежде не обращался ко мне, я окаменела. Не в силах пошевелиться.

Отец вышел, а за ним — и мужчина. Когда дверь закрылась и я услышала, как щёлкнул замок, всё во мне застыло. Затем я рванула к двери, дёрнула ручку, но она не поддалась.

— Папа! — закричала я, тряся ручку.

— Не советую тратить на это силы, — раздался низкий голос сверху, и я замерла.

Медленно повернула голову, запрокинув её назад, и встретилась с тёмным взглядом мужских глаз. Он молча наблюдал за мной.

А я дрожала, как осенний лист на ветру.

— Что вам нужно? — спрашиваю.

Он склонил голову набок, и его взгляд скользнул по моему телу, вызывая мурашки.

— Мне нужно многое. Но тебя будет достаточно, — ответил он низким тембром, от которого во мне всколыхнулась буря.

— Отпустите, я не вещь…

— Ты права. Ни одна вещь не стоит так дорого, как ты.

Я затаила дыхание, когда кончики его пальцев коснулись моей тёмной пряди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тебе будет лучше, если будешь вести себя тихо и покорно…

— Нет, — покачала я головой. — Я не стану…

За долю секунды его рука оказалась у меня на затылке, запрокинув голову назад. Я вскрикнула больше от страха, чем от боли, и замолчала, когда его лицо оказалось опасно близко.

— С сегодняшнего дня у тебя нет права голоса. Ты будешь делать всё, что я скажу. Станешь тем, кем я скажу. Поняла?

— Да-а-а, — пискнула я.

Глава 2

ЕВА

— Вот и правильно, — произнёс он, не отпуская моей головы, притянув к себе. Я судорожно вдохнула и по инерции сделала шаг навстречу. Вторая рука мужчины обхватила мою талию, прижимая меня к своему телу.

Я забыла, как дышать. Сердце бешено колотилось, я с трудом сглотнула. Этот жест не ускользнул от его маниакального взгляда.

— Будешь и дальше сопротивляться, затягивая эту прелюдию? — спросил он, голосом тихим, но властным.

— Я вас не понимаю… — прохрипела я, из последних сил пытаясь говорить.

Его глаза сузились, он посмотрел прямо мне в лицо.

— Настолько чистая? Хм… Ладно, я объясню. Ты — моя. Во всех смыслах этого слова.

— Вы меня пугаете… — мой голос дрогнул, сердце пропустило удар.

— Так и должно быть, — ответил он с едва заметной улыбкой, от которой стало только страшнее. Его ладонь сильнее сжала мою талию и стала опускаться ниже, к бёдрам.

Я дёрнулась, пытаясь отстраниться, но он только крепче прижал меня, будто намеренно доказывая, что мне не вырваться. Его острый взгляд не отрывался от моих широко распахнутых глаз. Я судорожно дышала, когда его ладонь скользнула к обнажённому участку бедра, а затем начала подниматься, задирая подол платья. Когда его большой палец едва коснулся шва моих хлопчатобумажных трусиков, я затаила дыхание.

— Ты моя. Твоё тело — моё. Твоя жизнь — моя. Каждый твой шаг — мой. Каждый вздох с твоих губ — тоже мой. В тебе нет ни капли, которая не принадлежала бы мне, — прохрипел он, натягивая ткань трусиков, а затем резко отпуская.

Я вскрикнула, всхлип сорвался с губ. Его черты лица заострились, и в следующий миг его губы впились в мои. Я изумлённо ахнула, но он не стал ждать — грубо втиснул язык в мой рот, углубляя жестокий поцелуй. Мои пальцы вцепились в его рубашку, бессильно держась, пока он завоёвывал мои губы.

Это был мой первый поцелуй. И я даже представить не могла, что он будет таким — грубым, напористым и ошеломляющим. Я застонала, когда он вдавил в меня свои бёдра. Что-то твёрдое уткнулось в мой живот, и я застыла, не двигаясь, пока он не отстранился и не взглянул на меня затуманенным взглядом, встретившим мой расфокусированный.

Он сумасшедший. Импульсивный. Жестокий. Я не успела и пискнуть, как его губы нашли мою шею. Я вскрикнула, когда он впился в чувствительную кожу, а затем царапнул её зубами.

— И я сделаю с тобой всё, что захочу, потому что ты принадлежишь мне, — проревел его хриплый голос прямо мне в шею, вызывая мурашки по всему телу.

Не давая мне опомниться, он схватил меня за руку. Крикнул кому-то, и дверь распахнулась. Он вывел меня из комнаты.

В голову ударила музыка, возвращая меня к реальности, но мы шли не туда, где было шумно, а подальше. Коридор был пуст. Наконец, мы вышли совсем через другие двери.

Размытый взгляд выхватывал мужские фигуры — охранники? Трое из них шли за нами. Мы вышли на улицу и, пройдя ещё несколько метров, остановились у чёрной машины с тонированными окнами.

— Садись, — приказал он, распахнув передо мной дверь.

Я застыла, не сделав ни шага, ни движения. Просто считала удары сердца, осознавая всю безысходность ситуации, и в конце концов опустилась внутрь.

Дверь за мной закрылась, словно отсекая всё прошлое. Я чувствовала себя так, будто всё это время наблюдала за своей жизнью со стороны, не понимая, что происходит. Рука непроизвольно коснулась шеи, где всё ещё пульсировал отпечаток его прикосновения. Меня охватил ужас от осознания, что в какой-то момент мне это даже… понравилось.

Щёки горели от стыда, когда дверца с другой стороны внезапно открылась, и внутрь сел тот самый мужчина. Тот, кто меня забрал. Кто… купил.

— Кто вы? — спросила я, пытаясь справиться с сумбуром в голове.

— Тебя интересует мой статус или имя? — сухо уточнил он, повернув ко мне голову.

— Всё.

— Эрнест, — представился он, а затем добавил, удивив меня: — Мой статус, увы, в одно слово не влезет. Есть ещё вопросы, Ева?

— Вы знаете моё имя?

— Конечно. Я должен же знать, как называется моя оплата.

Эрнест пристально посмотрел на меня, будто ожидая, что я что-то ещё скажу. Но мысли путались, сердце всё ещё бешено колотилось от пережитого.

— Я не ваша, — наконец произнесла я, пытаясь собрать остатки храбрости.

Эрнест склонил голову, его глаза вспыхнули в полумраке салона.

— Это тебе решать? — его голос был низким, почти ласковым, но в каждом слове звучала угроза.

Я сжала руки в кулаки, стараясь не поддаться панике.

— Мои родители не могли бы… — начала я, но его насмешливая усмешка заставила меня замолчать.

— Твои родители сделали выбор, который был выгоден им, — он откинулся на спинку кресла, не сводя с меня взгляда. — И теперь ты — часть моей игры.

— Я не игрушка! — воскликнула я с возмущением.

Эрнест хмыкнул, его рука небрежно скользнула по подлокотнику.

— Нет, Ева. Ты не игрушка. Ты скорее трофей. Что-то, что требует ухода, покорности… и наказания, если этого ухода нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его слова ударили сильнее, чем я ожидала. Я прикусила губу, пытаясь не выдать свой страх.

— Почему именно я? — наконец прошептала я, сдерживая слёзы. Ответ, какой бы он ни был, казался единственным способом понять, как вообще с этим жить.

Эрнест наклонился вперёд, сокращая расстояние между нами. Его пальцы едва коснулись моего подбородка, заставив поднять взгляд и встретиться с его глазами.

— Потому что ты — та, кого я выбрал в качестве погашения долга, — сказал он тихо, но с непоколебимой уверенностью.

— Это несправедливо… — прошептала я, едва сдерживая слёзы.

Он склонил голову, будто задумался на секунду, и я разглядела татуировку на его щеке ещё отчётливее.

— Возможно, — признал Эрнест. — Но жизнь никогда и не обещала быть справедливой.

Он выпрямился и откинулся на сиденье, но его присутствие всё равно ощущалось пугающе близким. Машина тронулась, и тьма за окном стала ещё гуще.

— Привыкай, Ева. В этом мире выигрывают те, кто умеет играть по правилам… или устанавливает их.

Его слова были такими же холодными, как и он сам.

Глава 3

ЕВА

Мы приехали к большому дому за городом. Пустая трасса и густой лес — вот и все соседи.

Эрнест первым вышел из машины, обошёл её и открыл дверь с моей стороны. Он не протянул руку — просто стоял, ясно давая понять: я должна выйти. А если не выйду по собственной воле — меня вынесут. Я не хотела, чтобы он меня касался, поэтому медленно выбралась сама и вздрогнула, когда за спиной захлопнулась тяжёлая чёрная дверь.

— С сегодняшнего дня ты будешь жить здесь, — сухо произнёс Эрнест, указывая на дом.

Я молча пошла за ним, когда он направился к входу. Нахмурилась, осознав, что он не считает меня опасной — раз позволяет идти сзади.

Если я сейчас переступлю порог этого дома, уже вряд ли смогу выбраться.

Я оглянулась и бросила взгляд в сторону леса. Это было глупое решение — но крошечная надежда на свободу затмила здравый смысл. Я прикусила губу… и рванула туда. Позади раздалась ругань, я успела пробежать всего несколько метров, прежде чем крепкие мужские руки схватили меня и подняли над землёй.

Беспомощность вырывалась криком из моей груди, пока Эрнест нёс меня в дом. Я отчаянно дёргалась, пыталась вырваться, даже когда он поднимался по лестнице. Я знала, что это бесполезно… но просто смириться, как тряпичная кукла, я не могла. Я всю жизнь ею и была — и вот к чему это привело. Больше не буду.

Дверь распахнулась — и мы оказались в просторной комнате. Эрнест с грохотом захлопнул за собой дверь и резко отпустил меня, будто мешок, бросив на кровать. Я подскочила на матрасе, сжала ладони в кулаки, тяжело дыша и глядя на него снизу вверх.

— Глупая попытка, но за старание — пять баллов, — сказал он с насмешкой, стоя у кровати и не делая шага вперёд. По вене на его татуированной шее и по тому, как тяжело вздымалась грудь, я видела — моя выходка его разозлила.

— Я не буду здесь жить. У меня есть дом, — с вызовом заявила я, и хоть страх сжимал меня изнутри, инстинкт самосохранения начинал пробуждаться.

— Только не говори, что у тебя есть семья. Не та ли, что тебя продала? — Эрнест бил в самое больное.

— Если это правда… то они мне больше не семья, — выдавила я, пряча дрожь в голосе.

Я не была глупа, чтобы долго тешить себя мыслью, будто произошла ошибка и мои родители тут ни при чём. Я всегда чувствовала себя чужой в собственном доме, но даже представить не могла…

Я всё время старалась быть «правильной» и послушной, чтобы в один вечер даже не задаться вопросом, можно ли отказаться, когда отец попросил пойти с ним — в одежде, которую принесла мне мать.

До сих пор перед глазами её сухой, порожній взгляд. Она знала. Я уверена в этом. И это осознание — будто удар молотком по голове. Они так и не полюбили меня. Я так и не стала достойной их любви.

— И как ты тогда собираешься выживать без семьи, без денег, без жилья? — продолжал давить на меня Эрнест. Он отлично знал, что у меня ничего не осталось. Совсем ничего.

— У меня есть друзья… — попыталась я зацепиться за хоть какую-то надежду, хотя прекрасно знала: это ложь.

— Друзья, которым был важен только твой статус и деньги? Не ври хотя бы себе, — усмехнулся он.

— Вы не заставите меня здесь жить! — упрямо прошептала я, голосом, полным глухого отчаяния.

— Я не насилую девочек. Если хочешь уйти — найди способ.

— Вы же не дадите мне…

— Если сможешь пройти мимо меня и моей охраны — уходи. Я не стану тебя удерживать.

— Серьёзно?

— Я говорю то, что имею в виду, — коротко бросил он.

Я села на край кровати, оглядывая просторную комнату. Тёмные стены, стеллажи с книгами, роскошный ковёр… Но вместо уюта всё это казалось клеткой.

— Где я? Это гостевая?

— Это моя комната, — ответил Эрнест, стоя надо мной, как страж.

— Что?.. Я не буду с вами здесь! — в ужасе выдохнула я, распахнув глаза.

— Будешь. После твоего побега — каждую ночь ты будешь спать со мной в одной кровати.

Сердце замерло. Слова ударили по мне, как пощёчина. Я отпрянула, будто от огня.

— Вы же сказали, что не насильник… — прохрипела я, прижимая ладонь к груди, будто это могло меня защитить. Паника захлестнула. Холодный пот проступил на спине.

Эрнест вздохнул и наклонился ко мне. Его глаза оставались пугающе спокойными. Я застыла, не в силах пошевелиться, когда его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего.

— Я не отказываюсь от своих слов. Я не трахну тебя, пока ты сама этого не захочешь. Такой ответ тебя устроит? — прошептал он в мои губы.

Он выпрямился, молча развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Дважды щёлкнул замок.

Я метнулась к двери, дёрнула за ручку. Заперто.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4

ЕВА

Он не пришёл. Всю ночь я просидела, обняв колени и укутавшись в какой-то плед. После того как кричала, чтобы меня отпустили, и стучала в дверь — всё казалось напрасным. Но когда в комнату зашёл крепкий мужчина с малоприятной внешностью, я тут же затихла. Он даже не заговорил со мной, но взгляда хватило, чтобы моментально сбить весь мой пыл. Он поставил на стол поднос с едой, но я не чувствовала ни малейшего голода. Хотелось только плакать и спрятаться от всего мира. Вот только даже этого мне было не позволено.

К утру я всё же заснула. Сон был настолько глубоким, что я не услышала, как в комнате появился кто-то ещё.

Я вскрикнула и подскочила на локтях, когда заметила рядом с собой мужчину. Из-под одеяла показалось татуированное тело Эрнеста — обнажённое. Я тут же почувствовала прохладу на своей груди, и соски моментально затвердели. Глаза распахнулись ещё шире, когда я осознала, что и сама полностью голая. Я снова закричала и резко натянула на себя одеяло, стянув его с мужчины, и тем самым оголив его ещё больше.

Я завизжала громче, но уже зажмурилась, поняв, что передо мной — Адам во всей своей славе. Господи… Его член был огромен. И явно стоял.

— Ты всегда такая громкая? — хрипло и глухо спросил Эрнест, пошевелившись. Я сильнее зажмурилась.

— Что вы со мной сделали?.. — прошептала я дрожащим голосом.

— Если бы я тебя трахнул, ты бы это поняла, — спокойно ответил он.

Я захлебнулась воздухом, вспыхнув, как спичка.

— Вы могли сделать и хуже… не лишая меня девственности… — выдавила я еле слышно.

Внезапно воздух сдвинулся, и я ойкнула, когда упала спиной на матрас. Глаза резко распахнулись — я уставилась на лицо Эрнеста. Он воспользовался моим оцепенением, перехватил мои ладони и зажал их над головой, удерживая крепко.

Он навис надо мной, полностью контролируя своё тело, чтобы не придавить.

Его горячее дыхание, с примесью сигарет и его собственного запаха, обжигало кожу. Его глаза прожигали насквозь, а на губах играла вызывающая, ленивая усмешка. Даже после сна он выглядел, как само воплощение опасности.

— И что же я мог сделать хуже, чем не трахнуть твою невинную киску? — произнёс он, и от этого тона по телу прокатилась дрожь, как ток, вызывая мурашки до самых пяток.

— Вы раздели меня без моего на то согласия, — едва дыша, отвечаю я, не в силах отвести взгляд от него. Не могу перестать разглядывать редкий цвет глаз Эрнеста. Темно-синий, как океанские глубины. И столь же опасный, тая в себе неведомых морских чудовищ, способных в мгновение ока не оставить от тебя ничего.

— Если для тебя это так ужасно, что же будет, когда я трахну тебя?

— Этого не случится, — краснею, пытаясь собраться с мыслями.

— Никогда не слышала от мужчины слово «трахнуть»? Или, может, ты не видела, как мужчина этого хочет? — говорит он, опуская бедра на мой живот, давая мне почувствовать его твердость. — Насколько ты невинна, Ева?

Его рука, лежавшая сбоку, вдруг скользнула под одеяло, и я затаила дыхание, когда его пальцы коснулись моих ребер.

— Скажи, Ева, — рука Эрнеста опускалась ниже, скользя по животу, и еще ниже. Я втянула живот, широко раскрыв глаза. — Ты когда-нибудь чувствовала, как мужчина хочет тебя? Чувствуешь сейчас? — его слова обрываются, когда с моих губ срывается выдох.

Пальцы Эрнеста достигают моей промежности, касаются ее, погружаются в волосы и не останавливаются. Из моих губ вырывается стон, плач, всхлип, крик, когда его палец касается чувствительного и тайного места. Легко надавливает, заставляя меня выгибаться против воли. Внизу все уже бешено пульсирует, и я чувствую горячую влажность. Мое возбуждение становится очевидным для Эрнеста, когда его палец опускается ниже, скользя…

— Остановитесь… — задыхаясь, умоляю я, не в силах остановить тело, тянущееся к его руке.

Это что-то выше и сильнее меня. Это резкое, неведомое мне желание. Оно туманит разум, вырывает воздух из груди, заставляет сердце колотиться, а губы — пересыхать от тяжелого дыхания.

— Разве ты этого хочешь? Твое тело говорит совсем иное. Оно кричит, чтобы я не останавливался, — его голос давно изменился: низкий и слишком глубокий, чтобы не заметить, что он на грани.

— Нет. Не хочу, — я вздыхаю и замираю, когда его палец слегка надавливает в самый центр. Мое тело сжимается, и я забываю, как дышать.

— Черт, — сквозь зубы цедит мужчина, напрягаясь. — Ты действительно нетронута…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5

ЕВА

Я застыла, и всё тело заныло, когда Эрнест остановился. Его палец замер, оставляя после себя жжение и странные, неведомые ощущения.

Его лицо изменилось: взгляд стал ещё темнее, а скулы напряглись. В следующую секунду он отстранился от меня, и его палец покинул моё тело, вырвав из моих губ невольный стон. Эрнест с трудом сглотнул, и я заметила, как его кадык дёрнулся от напряжения.

А потом, к моему удивлению, он подтянул меня за руки, усаживая. Это движение оголило мою грудь. Стоило бы мне опустить глаза чуть ниже — и я бы во второй раз в жизни увидела его член. Школьные учебники в расчёт не берутся.

Эрнест не отводил от меня сузившихся глаз, пока моя грудь стремительно вздымалась, выдавая моё возбуждение.

Между нами повисла такая напряжённая тишина, насколько это вообще возможно. Я боялась пошевелиться, чтобы не спровоцировать его снова. Но внутри всё пульсировало и, стыдно признаться, жаждало продолжения. Я стиснула зубы, стараясь взять себя в руки, и, не выдержав, отвела взгляд.

— Ты боишься меня, — внезапно сказал Эрнест, удивив меня. Его голос изменился. Он остался таким же сухим и ровным, но в нём не было больше ни резкости, ни рычания — только что-то иное, глубже, от чего по моей коже побежали мурашки.

Я нервно сглотнула, пытаясь собрать мысли в кучу. Неожиданно его рука обхватила мою шею, заставляя посмотреть на него. Мне показалось, что я перестала дышать, застряв где-то между страхом и каким-то необъяснимым восхищением его властью. Я схожу с ума?

— Твой отец задолжал мне куда больше, чем деньги, — холодно произнёс он. — Так что как бы сильно ты меня ни боялась — у тебя нет выхода.

— Вы хотите сказать, что единственный способ выбраться из этого дома — это смерть? — мой голос дрожал.

— Нет, — ответил Эрнест, слегка наклонив голову, продолжая рассматривать меня. — Если ты найдёшь способ обойти меня, что, поверь, невозможно, то ты не будешь обязана здесь оставаться.

— Вы меня отпустите? — я едва узнала собственный голос — он был таким тихим и хриплым.

— Нет.

— Но вы только что сказали...

Вдруг его губы изогнулись в подобие улыбки, но эта улыбка была холодной, почти угрожающей.

— То, что ты покинешь этот дом, не значит, что покинешь меня.

— Вы... убьёте меня? — спрашиваю, боясь услышать ответ.

— Твоя смерть мне ничего не даст. А вот пока ты жива… — он наклонился ближе, и его глаза будто проникли в самую глубину моей души. — Именно поэтому ты будешь жить.

— Иногда жизнь хуже смерти, — прошептала я после паузы, еле дыша.

— Возможно, — спокойно кивнул Эрнест. — Но у тебя не будет выбора.

Я задержала дыхание, пытаясь осмыслить всё. Эрнест следил за каждым моим движением, даже за трепетом ресниц, а потом отпустил мои запястья.

— Нам нужно поговорить. И тебе стоит поесть, — сказал он спокойно, но в его голосе прозвучала безапелляционная нота. — Приведи себя в порядок и спускайся.

Эрнест поднялся с кровати, но прежде чем отпустить мою шею, его пальцы скользнули по моей ключице, оставляя после себя едва уловимый след тепла. Он, не смущаясь своей наготы, прошёл к тумбочке. Я резко отвела взгляд, но всё же успела заметить его ягодицы… Тело снова охватило жаром.

— Подумай, — бросил он, остановившись в дверях. — Хочешь ли ты продолжать жить в страхе? Хочешь ли бояться до конца своих дней?

С этими словами он вышел, оставив меня в тишине. Моя голова и тело буквально гудели от его слов и прикосновений.

Я тяжело выдохнула, вцепившись онемевшими пальцами в край одеяла, и откинулась на мягкую подушку, прижав руки к груди, которая бешено вздымалась.

Его слова неслись по кругу в моей голове. Его резкая перемена, то, как он остановился, то, что он делал со мной… Что-то, чего я никогда раньше не ощущала. Я шумно сглотнула, и, не выдержав внезапного порыва, опустила правую руку под одеяло, чуть раздвинув ноги.

Клитор всё ещё бешено пульсировал, а лоно горело от неведомого желания.

Затаив дыхание, я осторожно коснулась бугорка средним пальцем. Резко вдохнула через рот, когда провела по нему так, как это делал Эрнест. Мозг кричал остановиться, но рука не слушалась. Я твердилa себе: ещё одна секунда, ещё одно прикосновение…

С каждым круговым движением они становились всё сильнее, всё быстрее.

И вот в один момент я широко распахнула глаза, захрипев от удовольствия, выгнулась и не сдержала громкого, захлёбывающегося стона.

Тишина окутала комнату, но тело всё ещё дрожало от отголосков пережитого. Я сдавленно выдохнула, сжимая край одеяла, не веря, что позволила себе это.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6

ЕВА

Я не знаю, что надеть, ведь мои вещи куда-то исчезли. Так что после быстрого душа не нахожу другого варианта, кроме как надеть большой мужской махровый халат. Осознание того, что он точно будет знать, что под ним ничего нет, заставляет мои щёки гореть ещё сильнее.

Господи... Этот мужчина купил меня, словно какой-то товар, а я впервые в жизни касалась себя, представляя его. И впервые испытала оргазм. Из-за него.

До этого момента я была абсолютно равнодушна к сексу или даже мыслям о том, чтобы прикоснуться к себе. А сейчас... словно прорвало плотину.

Я точно схожу с ума.

Касаюсь дверной ручки, стараясь вдохнуть поглубже. Опускаю её вниз, и дверь медленно открывается. Выхожу из комнаты, подавляя сильное желание забежать обратно и закрыться. Вчера я так сильно хотела выйти, а сегодня боюсь сделать даже шаг вперёд.

Оглядываюсь по сторонам и никого не вижу. Дом кажется пустым, а тишина вокруг только усиливает это ощущение.

Я медленно иду по коридору, оглядываясь на каждом шагу, будто опасаясь увидеть кого-то за спиной. Дойдя до лестницы, спускаюсь на первый этаж.

Иду, пока не натыкаюсь на одну из комнат, похожую на столовую. Сбоку виднеется проход на кухню. На столе уже стоит накрытая еда, разложенная на две персоны, при этом на противоположных концах стола. А стол здесь немаленький…

Застываю возле той стороны стола, где стоит одна из порций еды. Запах просто потрясающий. Я даже не ожидала, что мой организм сможет захотеть есть после всего, что произошло.

— Садись.

Я вздрагиваю, услышав голос позади.

Резко оборачиваюсь и натыкаюсь взглядом на полностью одетого Эрнеста. Чёрные брюки и чёрная рубашка, из-под которой, благодаря расстёгнутым верхним пуговицам, виднеется часть его татуировки. Он выглядит собранным, а взгляд холодный — такой же, как в тот день перед моим отцом.

Эрнест подошёл настолько тихо, что я даже не уверена, сколько времени он уже стоял за моей спиной.

Я молча киваю и сажусь за один конец стола, а он занимает место на другом. Между нами слишком большое расстояние, но это даёт мне краткий момент облегчения.

Моё внимание сосредоточено исключительно на еде и руках перед собой. Слышу звуки столовых приборов, и, набравшись смелости, беру пример с Эрнеста, концентрируясь на завтраке.

Это самый странный завтрак в моей жизни. Я боюсь поднять голову, чтобы не встретиться с ним взглядом. И всё же не решаюсь сделать это до тех пор, пока почти полностью не доедаю свою порцию.

— Посмотри на меня, — звучит его голос.

Вздрагиваю и медленно поднимаю глаза. Натыкаюсь на его тёмный, пристальный взгляд и слегка прищуренные глаза.

— С сегодняшнего дня каждый твой завтрак будет проходить здесь, — говорит Эрнест, внимательно изучая мою реакцию. Я молчу, не отрывая взгляда от его глаз. — Ты можешь воспринимать это место как свой дом или как клетку. Всё в твоей голове. Никто из моих людей не причинит тебе вреда и не приблизится без крайней необходимости. Но только до тех пор, пока ты не решишь сделать глупость, — его намёк на побег очевиден, и я стискиваю губы, сдерживая ответ. — Ты будешь делать то, что я скажу, и не принимать важных решений без меня. Ты будешь уважать меня перед моими людьми, а наедине — будешь со мной честна…

— То есть я рабыня, которую может касаться только её хозяин? — не выдерживаю я, перебивая его. Слова вырываются горько, почти бессознательно.

Глаза Эрнеста хищно сужаются.

— Ты не рабыня. Но кое в чём ты права. Касаться тебя разрешено только мне, — его голос снижается до низкого рычания. — Ведь ты станешь моей женой.

Мои глаза широко раскрываются, я замираю, а сердце гулко падает куда-то вниз. Что он сейчас сказал?

— Женой? — глухо переспрашиваю, едва выдавливая слово.

— Женой, — подтверждает Эрнест холодным тоном, который пронизывает меня до костей.

— Я не выйду за вас… — произношу, едва слыша собственные слова за грохотом сердца.

Лицо Эрнеста становится жёстче. Его брови сдвигаются, на скулах проступают желваки, когда он мнёт в ладони салфетку.

— У тебя нет выбора. Ты ей станешь, и твоё «да» для меня не так уж и важно. А вот для тебя — да.

— Почему?

Мужчина откидывается на спинку стула, лениво глядя на меня.

— Знаешь, что предложил мне твой отец, отдавая тебя? Не то, что предлагаю тебе я. Он отдал тебя, чтобы ты, как шлюха, отсосала мне, а я тебя трахнул. А потом, возможно, ещё раз и ещё раз, и, может быть, отдал своим людям. Но ни о каком браке даже речи не шло. И знаешь, что было бы после того, как ты отработала бы долг? Вряд ли родители встретили бы тебя дома с распростёртыми объятиями. В худшем случае ты осталась бы на улице, в лучшем — в борделе. Вот какое будущее приготовили тебе родители. А я предлагаю тебе крышу над головой и защиту.

— Но секс всё равно входит в ваше предложение.

— Входит. Но тогда ты будешь женой, а не шлюхой. В моих прикосновениях не будет пренебрежения, а для других ты будешь неприкосновенна. Чувствуешь разницу?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Молчу. Я чувствовала эту разницу, потому что ярко представила всё это. И вариант со шлюхой пугал меня сильнее, чем замужество.

— Разве вы не ненавидите моего отца? Я это чувствую… Тогда зачем вы это предлагаете?

— Моя ненависть не распространяется на детей. Моё предложение выгодно тебе больше, чем мне, хотя выгода для меня тоже есть. Разве ты не хочешь показать отцу, что вопреки всему ты по-прежнему стоишь с высоко поднятой головой? Не хочешь, чтобы он боялся даже криво посмотреть на тебя, если захочет остаться в живых?

Я молчала, пока Эрнест говорил всё это. Он сделал паузу, наблюдая за моим смятением, а затем наклонился вперёд, опираясь руками на стол.

— Так я спрошу ещё раз. Ты станешь моей женой добровольно?

Я с трудом сглотнула комок в горле и тихо спросила:

— Если я соглашусь, вы сразу займётесь со мной сексом?

— А ты хочешь?

— Нет, — резко отвечаю, чувствуя, как меня бросает в жар от его глубокого тона.

— Ложь. Я до сих пор ощущаю твой запах на своих пальцах как доказательство обратного. Но нет, я не буду тебя заставлять. Ты сама совсем скоро станешь умолять меня об этом… Ну так как?

Глава 7

ЕВА

— Стану, — глухо и обречённо отвечаю я.

Он не выглядит удивлённым. Прекрасно знал, что я не выберу другого. Я не из тех девушек, что пойдут наперекор, если ставка слишком высока. Меня пугает то, что может случиться, если я откажусь.

— Разумный выбор, — произносит Эрнест и, не отводя взгляда, поднимается со стола. Медленно приближается ко мне, сокращая расстояние.

Я стискиваю ладони, вонзая ногти в кожу, пытаясь взять себя в руки. Он останавливается совсем близко, возвышаясь надо мной. Его взгляд сверлит насквозь, заставляя меня нервно сглотнуть.

Ноги сами собой сжимаются — от внезапной пульсации, которая, не пойми почему, возвращается.

Разумеется, он замечает это. В его глазах вспыхивает тёмное пламя, и мне вдруг становится жарко.

Его взгляд поднимается к моему лицу, и всё тело напрягается. Затем он тянет руку — и мне кажется, я перестаю дышать, когда его пальцы касаются моих волос. Лёгким движением он откидывает прядь за спину, а затем тыльной стороной костяшек медленно скользит по моей шее и плечу, задевая отметину, что осталась со вчерашнего дня.

Кожа в этом месте будто загорается, а по телу проносится волна неожиданного жара.

— Даже если бы ты отказалась… ты всё равно стала бы моей, — произносит он, и в его взгляде вспыхивает нечто хищное, почти звериное.

Я теряюсь. От его слов, от его прикосновений. Что всё это значит? Но он не даёт мне ни подумать, ни спросить.

— Скоро тебе принесут платья. Тебя подготовят к вечеру, — уже другим, властным тоном говорит он. В голосе звучат непререкаемые нотки.

— А что будет вечером? — спрашиваю я, всё ещё сбитая с толку, не понимая, о чём он.

— Мы распишемся, — буднично отвечает он.

Я замираю. Он внимательно ловит каждую мою эмоцию, будто ждёт реакции.

— Как… Уже сегодня? — спрашиваю, теряясь в мыслях.

— Не вижу смысла откладывать, — твёрдо произносит он, не оставляя места для возражений.

Внутри меня поднимается паника. Я едва успела осознать, что мои родители продали меня этому мужчине — мужчине, который хочет меня во всех смыслах, — и вот он говорит, что сегодня… сегодня вечером я стану его женой.

Изнутри рвётся вихрь эмоций. Сердце колотится, дыхание сбивается. Это не то будущее, о котором я мечтала. Совсем не то.

Эрнест, похоже, уловил в моих глазах куда больше, чем я хотела выдать. Его скулы напряглись, на них прорисовались жилы. Рука на моей шее дёрнулась, и на несколько секунд он усилил хватку — так, что я задержала дыхание.

Воздух между нами налился напряжением. А потом он резко разорвал наш контакт и отступил, снова превращаясь в мужчину-скалу — непоколебимого и холодного.

— В шкафу есть твои вещи. Не выходи больше в таком виде, если не хочешь, чтобы мои люди остались без глаз, — его голос был ледяным, и в нём не чувствовалось ни капли шутки или преувеличения.

Он правда готов выколоть глаза любому, кто увидит меня в таком виде? Как так вышло, что я из товара вдруг стала той, из-за кого он готов кого-то искалечить? Я ничего не понимаю.

— Здесь нет моих вещей, — тихо говорю я, стараясь сохранять спокойствие.

— Есть, — отрезает он, не давая продолжить. Его тон не допускает возражений. — С сегодняшнего дня следи за тем, как ты одета, выходя за пределы нашей спальни. Даже в те дни, когда в доме, кроме меня и поварихи, никого нет, — продолжает он, и каждое слово звучит как приказ. — Когда меня не будет рядом, с тобой всегда будет кто-то из моих.

— Чтобы я не сбежала? — не удержалась я, хотя понимаю, что вопрос прозвучит как вызов.

— Чтобы ты не вляпалась в неприятности, — мрачно парирует Эрнест, смотря на меня так, будто каждое моё слово испытывает предел его терпения.

Похоже, он не любит, когда я задаю, по его мнению, глупые вопросы. Но если я перестану спрашивать, то окончательно потеряю хоть какое-то понимание и контроль над своей жизнью.

— А вам есть до этого дело? — снова спрашиваю я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

На этот раз Эрнест не собирается отвечать.

За моей спиной вдруг слышатся шаги. Я уже собираюсь обернуться, чтобы увидеть, кто это, но его рука ложится мне на плечо, не давая пошевелиться. Его прикосновение — крепкое, властное. Я замираю.

— Эрн, пришла портниха, — доносится ровный, безэмоциональный мужской голос. Я не узнаю его.

— Пусть подождёт её в спальне, — коротко велит Эрнест.

Я слышу, как мужчина уходит, оставляя нас вдвоём. Я всё так же сижу неподвижно, ощущая на плече тяжесть его ладони.

— Иди. У тебя осталось не так много времени, — спокойно говорит он, но от этих слов моё сердце начинает биться ещё сильнее.

Я поднимаюсь из-за стола. Ловлю себя на мысли, что хочу бросить на него взгляд — и, к своей беде, всё же делаю это. Его глаза пронзают меня насквозь, заставляя почувствовать себя ничтожной. От этого взгляда ноги становятся ватными.

Проклиная собственную слабость, я резко отворачиваюсь и почти бегом устремляюсь наверх.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Реальность наваливается с новой силой. Сегодня я стану женой мужчины, о котором знаю лишь его имя… и то, что он опасен и безжалостен.

Глава 8

ЕВА

Как только ко мне пришла портниха с десятком свадебных платьев, началось настоящее безумие. Меня не оставляли ни на секунду, превращая в идеальную куклу — чтобы я не опозорила Эрнеста. По крайней мере, именно так я это ощущала.

Портниха сняла с меня мерки и сообщила, что в ближайшие дни прибудет мой новый гардероб. Я была поражена. В шкафу, где большинство вещей принадлежало мужчине, я всё же нашла несколько женских. Натянув на себя шелковый халат, я наблюдала, как девочки-мастерицы, пришедшие с ней, превращают меня… не то чтобы в красотку — я и так не считала себя некрасивой. Они делали меня старше.

И я не могла перестать думать: неужели Эрнесту не нравится моя юная внешность? Тогда зачем он меня вообще держит рядом?

Когда я была полностью готова — в белоснежном кружевном платье, обтягивающем фигуру, с пышным подолом, напоминающим хвост русалки — я чувствовала себя странно. Тёмные волосы собраны в элегантный пучок, а белая фата приколота к затылку и мягко спадала на плечи и спину.

Я нервно теребила пальцы, стараясь дышать ровно и прогонять волны паники. В дверь постучали, и я вздрогнула от неожиданности. Уже какое-то время я была в комнате одна. Глубоко вдохнула и позволила войти — как бы абсурдно это ни звучало. Пленница, которая ещё и смеет кого-то впускать или не впускать в свою комнату.

Но, похоже, слова Эрнеста о моей «неприкосновенности» для его людей оказались правдой.

Дверь открылась, и в проёме появился тот самый мужчина, который принёс мне еду в первую ночь. Я задержала дыхание и напряглась, когда он не сделал ни шага внутрь, а просто смотрел на меня холодным, оценивающим взглядом.

— Меня зовут Кир. Я буду вашим охранником, Ева. Если вы готовы, нам пора идти. Эрнест не любит, когда опаздывают, — произнёс он ровным, безэмоциональным голосом, как будто экономил слова и драгоценное время.

Я нахмурилась. Этот голос я узнала. Именно он сообщил о приходе портнихи. Значит, это его Эрнест приставил ко мне.

Я молча киваю, не желая заводить разговор с этим человеком. Он меня пугает… Хотя, если честно, меня здесь пугает каждый. Я глубоко вдыхаю и выхожу из комнаты. Кир держится в трёх шагах позади, пока я медленно иду в этом неудобном платье. Подол — настоящее испытание.

Добравшись до лестницы, я пытаюсь приподнять ткань, но вздрагиваю, когда Кир вдруг наклоняется рядом и поднимает подол сам. По коже пробегает холодный пот.

— Тебе не стоит меня бояться. Я никогда не дам тебе причины для этого, — говорит он, безошибочно читая моё состояние.

Я тяжело сглатываю ком в горле и смотрю на него. Он уже выпрямился, сухо глядя на меня, держа в руках край моего платья.

— Почему? — тихо спрашиваю я дрожащим голосом, считая удары сердца в ожидании его ответа.

— Потому что вы — женщина босса. Вы неприкосновенны. Я рядом, чтобы защищать вас, — говорит он так уверенно и спокойно, что по моей коже пробегают холодные мурашки, как бы я ни старалась сохранить самообладание.

Я киваю и начинаю спускаться по лестнице.

Выходя из дома, бросаю последний взгляд назад. Сбежать отсюда кажется невозможным. И, скорее всего, так и есть. С помощью Кира сажусь в чёрную тонированную машину. Мы выезжаем с территории дома, в сопровождении ещё двух машин. Это заставляет меня напрячься. Зачем такие меры? Неужели они и правда боятся, что я сбегу?

— Зачем столько охраны? — решаюсь спросить у Кира. Понимаю, что рано или поздно придётся общаться с ним. К тому же мне показалось, что что бы я ни сказала, он мне всё равно ничего не сделает.

Кир бросает на меня короткий взгляд, в то время как водитель ведёт себя так, будто меня здесь нет. Его глаза прищуриваются — будто он искренне не понимает, почему я задаю такой вопрос.

— А для чего вообще нужна охрана?

Я моргаю.

— Для… безопасности, — говорю.

— Вот тебе и ответ.

— Мы не в безопасности? — спрашиваю, и чувствую, как холод страха просачивается внутрь.

Кир тяжело выдыхает и смотрит в окно. А потом, будто приняв решение, достаёт откуда-то пистолет. Я замираю.

— Мы опасны, девочка, если ты ещё этого не поняла, — говорит он, глядя вперёд, не поворачивая головы. Пистолет всё ещё у него в руке. — И вот такая игрушка, которая может за секунду вышибить тебе мозги, есть у каждого, кому выгодна смерть всех, кто с нами связан. А ты теперь связана. Так что да, ты в опасности. И тебе лучше не отходить ни от меня, ни от Эрнеста… если, конечно, не хочешь получить ещё одну дырку в теле.

Он говорит спокойно, почти буднично — и от этого становится ещё страшнее. Я больше не дышу, вжимаюсь в спинку сиденья. Кровь отливает от лица.

Кир поворачивается ко мне, и, похоже, то, что он видит на моём лице, его вполне устраивает. Он прячет оружие, не меняя при этом холодного выражения лица. Мы продолжаем путь в полной тишине.

Чёрт, я уже передумала с ним разговаривать.

Я тяжело дышу, тупо уставившись в окно. Боже, я что, выхожу замуж за бандита? Бля, куда я вообще попала? Я не на такое подписывалась. Это какой-то грёбаный триллер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы подъезжаем к большому светлому зданию. По периметру и у всех входов — люди в чёрном. Меня прошибает холодный пот, когда я слышу, как Кир сообщает по рации, что мы на месте. Затем он выходит из машины и открывает мне дверь.

Дыхание сбивается, в голове кружится, к горлу подкатывает тошнота. Но я должна выйти. И я выхожу. С прямой спиной, пытаясь выглядеть спокойной, иду к входу.

Я чуть не спотыкаюсь, когда массивные двери распахиваются и навстречу выходит Эрнест. Как чёрный ангел. Его длинное тёмное пальто развевается при каждом шаге, а тяжёлый, уверенный взгляд заставляет всё внутри сжаться… а потом взорваться.

Глава 9

ЕВА

Я останавливаюсь.

Эрнест преодолевает расстояние между нами за пять ударов моего сердца. Его взгляд скользит по мне с таким властным выражением, что щеки мгновенно пылают. А потом, уверенным движением — будто делал это тысячу раз — он берет мою руку и крепко сжимает, заставляя подойти ближе. Почти вплотную.

— Пойдём, — говорит он, бросив короткий взгляд на Кира, и ведёт меня внутрь.

Я невольно прижимаюсь к нему, проходя мимо мужчин, стоящих по обе стороны дверей. Дышу через раз, и, когда мы подходим к лестнице, спотыкаюсь и останавливаюсь.

Эрнест крепче обхватывает меня за талию, и я затаиваю дыхание, когда наши взгляды сталкиваются.

— Что-то не так? — спрашивает он с металлическими нотками в голосе.

— Мне неудобно идти в этом платье и быстро… — почти шепчу я.

Эрнест хмурится, осматривая платье. И делает то, от чего у меня перехватывает дыхание.

Одним лёгким движением, просунув руку под колени, он поднимает меня на руки.

Я успеваю только обвить его шею руками. С расширенными от удивления глазами смотрю на его щетинистую щёку, пока он, глядя строго перед собой, широкими шагами уносит меня прочь.

Боком замечаю, как Кир идёт следом, не отставая.

Через несколько минут мы оказываемся в помещении, где находятся несколько охранников и мужчина, похожий на регистратора. Он выглядит взволнованным, хоть и пытается это скрыть.

Эрнест ставит меня на пол прямо напротив мужчины, а Кир встаёт в двух шагах сбоку. Окружили с двух сторон...

— Начинай, — грубо приказывает Эрнест побледневшему мужчине.

Тот кивает, и всё, что происходит дальше, кажется сценой из фильма. Мой бедный мозг не успевает осознать, что через минуту я стану женой этого человека. Господи...

До меня доносится дрожащий мужской голос, и я вздрагиваю, переводя взгляд.

— Что? — переспрашиваю я.

Мужчина тяжело сглатывает и быстрым движением вытирает пот со лба.

— Согласны ли вы выйти замуж за Эрнеста Вейна? — переспрашивает он, нервно улыбаясь одними губами.

Я замираю, как и всё вокруг. Под грохот сердца перевожу взгляд на Эрнеста. Он, стиснув челюсть, смотрит мне прямо в глаза. Его рука сильнее сжимает мою.

— Согласна, — отвечаю я чужим голосом.

Сбоку раздаётся вздох.

После этого тот же вопрос задают Эрнесту.

— Да, — чётко отвечает он.

А потом я даже не замечаю, как в руках Эрнеста появляется обручальное кольцо. Я опускаю взгляд и, не отрываясь, смотрю, как его грубые пальцы ловко надевают на мой палец красивое, чертовски дорогое кольцо. Затем он сам надевает своё — попроще, но не менее дорогое.

Мужчина подвигает к нему на стол документы, и Эрнест, наклонившись, ставит подпись. Он протягивает мне ручку, и я несколько секунд просто смотрю на неё.

В конце концов беру ручку и кое-как ставлю подпись, изо всех сил стараясь не выронить её из дрожащих пальцев. Ручка со стуком падает на стол, и я медленно выпрямляюсь, тяжело дыша.

— …можете поцеловать невесту, — доносится до меня голос мужчины.

Я медленно поворачиваюсь к Эрнесту. Он делает шаг вперёд, обхватывает меня за шею и впивается в мои губы.

Я вздрагиваю и прижимаю ладонь к его широкой груди, что тяжело поднимается от дыхания. Не знаю, когда закрыла глаза, но инстинктивно начинаю отвечать на этот жёсткий, требовательный поцелуй.

Казалось, ничто не способно остановить его… нас… кроме одного.

Вдруг, вместе с оглушительным звуком, разрезавшим воздух, большая рука обхватывает мою талию, и меня резко прижимают к полу.

Я вскрикиваю от боли в пояснице, замираю и вжимаюсь в мужское тело, которое накрывает меня собой. Дышать становится тяжело — от осознания происходящего, от криков, от металлического запаха, что пронизывает мои ноздри. Всё внутри сжимается, и перед глазами начинают мелькать мушки.

Эрнест чуть отстраняется, но только для того, чтобы завести руку за спину. Я следую за его движением взглядом — и мои глаза расширяются. В его руке пистолет.

Я вздрагиваю от громкого выстрела, но замираю, заметив тёмное пятно на его предплечье, проступающее сквозь ткань тёмной рубашки.

Опускаю взгляд на себя — и захлёбываюсь от ужаса при виде крови, контрастирующей с белым лифом.

Мои глаза округляются, в горле встаёт ком, а резкий запах металла и звуки выстрелов так оглушают меня, что я теряю сознание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10

ЕВА

Я медленно открываю глаза и щурюсь от звона в ушах. Лишь спустя несколько секунд понимаю, что моё тело движется. Нет — не я сама. Меня везут. Я в машине…

Резко распахиваю глаза и поворачиваю голову, всё ещё лёжа на широком заднем сиденье. Взгляд фокусируется на крепких мужских руках в татуировках, а затем — на самом мужчине. В одной руке у него пистолет, другой он ведёт машину.

Опускаю взгляд на себя, но тут же заставляю себя смотреть куда угодно, только не на кровь. К горлу подкатывает тошнота, и я с трудом её сдерживаю. Но движение машины и резкий металлический запах только усугубляют всё. С каждой секундой становится всё хуже.

— Очнулась? — раздаётся грубый баритон Эрнеста. Мне показалось, что в его голосе, сквозь звон в ушах, проскользнуло волнение. Но следующие слова, которые я уже слышу куда отчётливее, вызывают сомнение, было ли оно вообще. — На хрена ты отключилась?

Я открываю рот, не веря, что он только что это сказал.

— Мне и этого нельзя без вашего разрешения? — слабо огрызаюсь, зажмурившись.

— Нельзя, блядь! Радуйся, что я был рядом и тебя не расплющило, как жука.

— Если бы вас не было в моей жизни, я вообще бы в такую ситуацию не попала.

— Смелая стала, смотрю, — фыркает он, и мне даже кажется, что я чувствую на себе его короткий, тяжёлый взгляд. — Почему отключилась?

— От вашего одеколона. Не выдержала запах — и рухнула.

— Раньше не мешал. Я задал вопрос, — резко повторяет Эрнест.

— Я панически боюсь… в-вида к-крови, — всё же отвечаю, стараясь дышать ртом.

— Охренеть… — бурчит он и снова грубо ругается. — Что за дар небес мне достался?

— Вас никто не заставлял. У вас ещё есть время всё отменить и отпустить меня.

— Лучше помолчи, Ева, — рявкает Эрнест, срываясь.

И я замолкаю. Чувствую, что он на грани. А мне всё хуже, и каждое моё слово только приближает катастрофу…

Я благодарю Бога, когда машина наконец останавливается. Едва приподнимаюсь с сиденья, как дверь распахивается, и я, выскочив наружу, падаю на колени и извергаю всё из себя… Меня трясёт, тело выворачивает, и я ничего не могу с этим поделать.

Вдруг к моей шее прикасается горячая, сильная рука, откидывающая сползшую фату. Я чувствую рядом тело Эрнеста — он молча поддерживает меня.

Когда мне становится легче, я срывающимся дыханием осознаю, что вырвало прямо на ровный ухоженный газон.

— Простите… — шепчу я, вытирая губы и морщась от ужасного запаха и привкуса во рту. Но меня больше не тошнит, и становится немного легче.

— Не извиняйся, — слышу его голос над собой. В следующую секунду он подхватывает меня на руки.

— Но я испортила газон…

— С газоном всё будет в порядке, — бурчит Эрнест, неся меня в дом.

Я даже не успеваю сказать, что мне нужно в ванную, как Эрнест сам направляется в спальню и уносит меня прямо туда.

Он медленно ставит меня на ноги, и я так же медленно бросаю на него взгляд. Наши глаза встречаются. Его взгляд напряжённый, но не злой. Мой, наверное, просто до предела уставший.

Опуская глаза, я снова замечаю кровь на его предплечье. Меня тут же начинает подташнивать, и я наклоняюсь над раковиной.

— Я оставлю тебя, — это всё, что говорит Эрнест, прежде чем выйти из комнаты.

Я и не возражаю. Понимаю, что он ранен, но, судя по тому, что всё ещё стоит на ногах, рана не смертельная. А если я ещё хоть немного буду смотреть на кровь — точно сдохну.

Холодная вода немного привела меня в чувство, и теперь вместо звона в ушах я слышу только журчание воды. Я выключаю кран и поднимаю глаза к зеркалу. Тяжело сглатываю и затем смотрю на ту часть отражения, где не видно пятен крови.

Резко срываю с себя фату, бросая её на пол, и начинаю дёргаными движениями снимать платье. Но то ли руки слишком дрожат, то ли оно действительно слишком сложное — справиться без помощи невозможно.

Из моей груди вырываются нервные всхлипы. Руки болят, но я не могу больше оставаться в этом платье. Глаза наполняются слезами, и я больше не сдерживаюсь — начинаю плакать.

Моё тело сотрясается, пальцы скользят и не попадают на пуговицы. Обессиленная, я просто хватаюсь за ткань и начинаю тянуть её, пытаясь разорвать.

Вдруг дверь ванной открывается, и в комнату заходит Эрнест. Он быстро окидывает меня взглядом, задерживаясь на моих руках и заплаканном лице.

— Ева, — тихо произносит он, подходя ближе.

— Помоги… — жалобно прошу я. И мне плевать, что всё это из-за него, что если бы не он — ничего бы не случилось.

Его лицо каменеет. Он одним движением вынимает нож из кобуры и заходит за мою спину. Осторожно отводит мои руки в сторону. Я дрожу, но подчиняюсь, чувствуя, как он натягивает ткань и начинает разрезать платье, не касаясь кожи.

Я вздрагиваю, когда ощущаю, как кружево больше не облегает моё тело.

— Сними это… — всхлипываю я, пытаясь сбросить с себя остатки ткани, но без него у меня бы это не вышло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меньше чем через двадцать секунд платье уже лежит у моих ног.

Я распахиваю глаза, когда наконец становится легче дышать. И тут же натыкаюсь на отражение в зеркале — тёмные, голодные глаза Эрнеста пристально смотрят на меня.

Я вздрагиваю и лишь спустя минуту осознаю, что на мне, кроме тонких трусиков и шпилек в причёске, больше ничего нет.

Глава 11

ЕВА

К моему бледному лицу внезапно приливает кровь, окрашивая кожу в ярко-красный оттенок. Соски твердеют — то ли от холода, то ли от пронзительного мужского взгляда, беспрепятственно скользящего по моему телу.

Я с усилием сдерживаю стон и в спешке прикрываю грудь рукой. Но удаётся скрыть лишь соски. Кажется, это уже ничего не меняет. Он смотрел на них слишком долго — теперь будет видеть даже сквозь одежду.

Тёмно-синие глаза поднимаются на уровень моих широко распахнутых глаз. И только сейчас я замечаю, что его торс оголён, а на предплечье — большой пластырь. Мышцы, украшенные татуировками, напряжены, а грудь заметно вздымается от тяжёлого дыхания.

Почти в панике я сильнее прижимаю руку к груди и, не отводя взгляда от мужчины, тихо произношу:

— Отвернитесь… — шепчу дрожащим голосом, едва сдерживая дрожь.

— Почему? — Эрнест поднимает бровь и внезапно делает шаг ко мне.

Его массивная грудь прижимается к моей спине, по телу пробегает разряд, мурашки разбегаются по коже. Я захлебываюсь воздухом, когда он упирается руками по обе стороны от меня, перекрывая все пути к бегству. Но даже если бы я захотела — ноги меня не слушаются, я не в силах сделать ни шага.

— Назови хотя бы одну причину, по которой я не должен смотреть на тело собственной жены, — его голос низкий, как глухой рокот, пробирающий до самой души.

— Её нежелание? — еле выдавливаю я, ощущая, как кровь стучит в висках.

— Неужели? — шепчет он хрипло, наклоняясь к моему уху. Его взгляд по-прежнему прикован к моему отражению в зеркале.

— Вы же говорили, что не будете меня принуждать…

— И не буду, — спокойно отвечает он, но от его голоса по телу пробегают мурашки. — Я не отказываюсь от своих слов. Но я ведь не обещал быть слепым и немым.

Я замираю, чувствуя, как его тёплое дыхание касается моей шеи.

— И раз уж на то пошло, — продолжает он, — я не лишу тебя девственности без твоего согласия. Но… — он вдруг склоняется ближе, его шёпот обжигает. — Речь не шла о том, что я не могу сделать… вот это.

Его губы мягко касаются моей шеи, оставляя за собой жгучий след. В ту ж секунду рука Эрнеста, прежде опиравшаяся на керамическую поверхность, уверенно ложится мне на талию. Я судорожно вдыхаю ртом, пытаясь справиться с волной ощущений, накрывших меня с головой. Дыхание сбивается, и когда его ладонь, покрытая татуировками, медленно скользит вверх, сердце сперва замирает, а потом взрывается бешеным ритмом.

Большой палец касается нижней части моей груди — там, где сердце стучит как сумасшедшее. Грудь часто вздымается, слишком часто, чтобы он поверил, будто я ничего не чувствую. А я чувствую… больше, чем должна.

Для этого мужчины я — открытая книга.

Судорожно сглатываю, когда он с лёгкостью просовывает руку под мой локоть. Всего мгновение — и мозолистая подушечка его пальца касается затвердевшего бугорка, мгновенно каменеющего под его прикосновением.

С моих губ срывается стон, который я поспешно глушу, прикусывая губу. Моё тело пульсирует в его руках, словно расплавленный воск, поддаваясь каждому движению.

— Такая чувствительная, — хрипло шепчет Эрнест, не отрывая взгляда от моих глаз. Его сухие губы скользят по краю уха, а потом неожиданно царапают его зубами, вызывая новый стон, слившийся с тяжёлым выдохом. — И такая же недоступная…

Я молчу, не в силах произнести ни слова. Руки становятся ватными, и мне кажется, что я сейчас упаду, но его слова удерживают меня на грани между реальностью и бездной.

Вдруг, совсем неожиданно, Эрнест резко отстраняется. Его тепло исчезает, и я вынуждена схватиться за раковину, чтобы не потерять равновесие.

Затуманенным взглядом я смотрю, как он делает шаг назад, будто сдерживая себя изо всех сил. Он держится на расстоянии, как будто это его последняя защита. Но ему вовсе не обязательно сдерживаться. Он может сделать со мной всё, что захочет. Он это знает. Я это знаю. Он хочет. Но почему-то не делает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12

ЕВА

— Можешь принять душ первой, — сказал Эрнест, и это были его последние слова, прежде чем он вышел из ванной, оставив меня стоять в замешательстве у раковины.

Несколько минут я оставалась на том же месте, пытаясь прийти в себя.

Но желание смыть с себя напряжение взяло верх, и я шагнула под приятные струи воды. Жаль только, что вода очищает тело, но не мысли в голове.

Я подошла к тумбочке, где лежало и моё, и мужское бельё. Открыла ящик впервые — и просто оцепенела, уставившись на содержимое: кружевное бельё, ночные сорочки… С таким ассортиментом можно было спокойно ходить голой — ничего бы не изменилось.

Я выбрала более-менее приличный чёрный комплект: хоть и полупрозрачный, но хоть как-то прикрывал. Правда, размер трусиков сзади… Вместо бюстгальтера я накинула коротенькую чёрную сорочку на тонких бретельках. Шёлк облегал тело так, что соски сразу стали заметны. Господи… Та швея, что подбирала мне одежду, явно считала, будто между мной и Эрнестом страстный роман.

Хотя… я и сама люблю красивое бельё. Только вот не собиралась щеголять в нём перед Эрнестом. Но кого это волнует? Я ведь даже своей жизнью здесь не распоряжаюсь. Нижнее бельё мне тоже выбирали чужие люди.

Вот так я вышла из ванной в комнату. Единственный план — как можно скорее нырнуть под одеяло. Желательно с головой. Чтобы даже раскалённых щёк видно не было. Но и это оказалось не так просто.

Стоило мне войти в спальню, как мой взгляд тут же наткнулся на него. Эрнест стоял у окна, облокотившись на подоконник. Он сразу поймал мой взгляд. В этот момент он с кем-то разговаривал по телефону.

Кажется, я забыла, как дышать, а ноги — как двигаться. Его горячий, заинтересованный взгляд скользнул по моему телу, вновь нашёл мои глаза — и будто отдал команду. Я резко прошла мимо него и в считанные секунды оказалась в постели, спрятавшись под одеялом, которое приятно холодило горячую кожу.

Я застыла, прислушиваясь к каждому звуку. Не сводила взгляда с одеяла, боясь встретиться с его глазами. Казалось, он видит меня насквозь. Не взгляд, а рентген.

Я услышала, как он попрощался с кем-то и через пару мгновений ушёл в ванную. Когда зазвучала вода, я наконец начала дышать. Хотя нет… дыхание было прерывистым. Но хоть какое-то. Уже плюс.

Прикусив губу, я, не теряя времени на сомнения, встала с кровати. Огляделась и на цыпочках подбежала к двери. Слава Богу, босиком это было возможно. Тяжело дыша, я осторожно повернула ручку — и дверь открылась.

В следующее мгновение я выглянула в тёмный коридор. Пусто. Слыша, как льётся вода, я выскользнула из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.

Нет, я не собиралась убегать в одной сорочке. Я не дура. Но оставаться с ним в одной комнате и, тем более, в одной кровати — не собиралась. Я прошла дальше по коридору и попробовала открыть одну из дверей подальше от спальни Эрнеста. Она оказалась открыта.

Я вошла в пустую комнату. Осмотрела замок — он запирался изнутри. Я сразу же это сделала. Свет не включала — хватило лунного света. Подошла к кровати: она была застелена, чистая, видно, хоть тут и не живут, но всегда поддерживают порядок. Я легла.

Закуталась в одеяло и улеглась, наслаждаясь полной тишиной. Звукоизоляция была отличная. Хотя, если бы кто-то что-то делал прямо у двери — я бы услышала. Но раз ничего не было, сон накрыл меня моментально.

Крепкий. Но короткий.

Дверь будто кувалдой выбили. Я испуганно села, глаза расширились, и в ту же секунду влетает он. Нет — врывается. Эрнест. В одних боксёрах, с тяжёлым дыханием и тёмным, пронзающим взглядом. Затем резко заходит в комнату.

— Что ты творишь?! — воскликнула я визгливо и замерла, когда он вырвал из моих рук одеяло.

— Пришёл за своей женой, — рявкнул он и, не раздумывая, схватил меня, закинув себе на плечо, как пещерный человек. — Глаза отвели! — рыкнул он на мужчин в коридоре.

На секунду я оцепенела, но тут же начала бить его по плечам.

— Ты с ума сошёл?! Отпусти меня!

Я вскрикнула, когда его ладонь громко шлёпнула по моим голым ягодицам. А через мгновение я уже лежала на кровати, а он навис надо мной.

Из лёгких выбило воздух, кожа горела, и я ошарашенно уставилась на Эрнеста. В этот момент он совсем не казался спокойным.

Господи…

— Ты будешь спать в моей спальне. В моей постели. Со мной, — произнёс он прямо в лицо. Я вздрогнула, когда капля холодной воды с его волос упала мне на лоб.

— Ты всегда будешь указывать мне, что делать? Даже где спать?

— Я купил тебя, девочка. Буду делать всё, что захочу. И тебе лучше не злить меня своими выходками, если не хочешь наказания.

— То есть ты будешь меня бить? Как только что?

— Мне нравится, когда ты на эмоциях забываешься и говоришь мне «ты». Нравится, когда прорывается твой дьявольский характер. И да, я буду наказывать. Но я тебя не бил. Тебе было не так уж больно, правда? Скорее неожиданно?

— Мне было больно, — сказала я, хоть и не очень сильно. Я скорее удивилась… Но ему это знать не обязательно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Возможно, слегка, — усмехнулся он. — Самое сильное удовольствие всегда граничит с болью. Не знала? Вижу, что нет. Я тебе всё покажу, моя неопытная. А теперь — спи. Если, конечно, не хочешь, чтобы я забрал прямо сейчас то, что по праву моё.

Глава 13

ЕВА

Я лежала, не шелохнувшись, и только моя грудь заметно вздымалась. Эрнест немного отстранился, а потом, накрыв моё окаменевшее тело одеялом, сам залез под него.

Тишину нарушали лишь удары моего сердца и ровное дыхание Эрнеста. Я шумно сглотнула и осторожно поползла к краю кровати, стараясь держаться от него подальше. Но стоило мне только чуть-чуть отодвинуться, как его рука тут же нашла мою талию под одеялом и одним движением притянула к себе, к своему крепкому, горячему телу.

Я охнула и напряглась, когда он прижал меня к себе. По коже побежали мурашки, а сердце забилось ещё сильнее, когда он прошептал мне в затылок:

— Спи, — голос был таким, что не терпел возражений.

И хотя первым заснул он, я ещё долго не могла выбраться из его объятий. Казалось, даже во сне он всё контролировал и не отпускал меня ни на шаг.

Но в итоге я тоже уснула.

Мне снилось, будто я лежу на печке — настолько было жарко. Но когда сон рассеялся, я поняла: если я на чём-то и лежу, то точно не на печке. Медленно приподняв голову, я столкнулась с лицом спящего Эрнеста.

Воспоминания о прошлой ночи обрушились на меня, и жар снова разлился по телу. Я сжала кулаки. Каким-то чудом я оказалась буквально лежащей на нём. Но как так получилось? Мне ведь не нравится быть рядом с ним. Мне неприятно, правда?..

Я осторожно пошевелилась, чтобы соскользнуть с него. Но стоило мне скользнуть по его телу хотя бы на полсантиметра, я застыла. Его тело напряглось. Особенно нижняя часть. Мои ягодицы натолкнулись на нечто твёрдое и внушительное. Щёки вспыхнули, а сердце забарабанило, оглушительно грохоча в груди.

Я лежала на мужчине, который купил меня и заставил выйти за него. И именно у этого мужчины сейчас стоял, и он был прижат к самому интимному месту моего тела. А учитывая, в каком сейчас на мне белье… становилось только хуже. Слава Богу, его трусы хоть как-то нас разделяли, но по ощущениям — это не спасало.

Я глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки, чтобы наконец с него слезть, несмотря ни на что. Но стоило мне двинуться чуть сильнее — руки Эрнеста крепче прижали меня к себе, и я не сдержала вскрика.

Я замерла, широко распахнув глаза, когда его сонные глаза вдруг открылись и встретились с моими. Он прищурился, и я заметила, как на его лице напряглась челюсть, так что резко проступили скулы.

— Зачем ты это делаешь? — первое, что пришло в голову, вырвалось у меня.

Брови Эрнеста изогнулись.

— Ты о том, почему мой член в опасной близости от твоей невинности? Тогда я могу спросить в ответ: почему ты лежишь на мне и трешься об него?

Моё лицо горит, а слова и обвинения Эрнеста заставляют меня захлёбываться воздухом.

— Я не тёрлась! Я хотела слезть, — возмущённо шиплю ему прямо в подбородок.

— Мне от этого ни капли не легче, — отвечает он с нажимом.

— Отпусти меня! — пытаюсь сохранить остатки самообладания, игнорируя его реплики.

— А тебя кто-то держит? — с иронией спрашивает Эрнест, глядя на меня с явным удовольствием от моего смущения.

И только сейчас я понимаю — его руки, хоть и всё ещё лежат на моей талии, уже меня не удерживают. Ничего не отвечая, я резко вырываюсь из его объятий, срываюсь с кровати и плотно закутываюсь в одеяло.

Мой взгляд невольно падает на его предплечье. Сквозь пластырь проглядывает красное пятно, и я тяжело сглатываю.

— Твоя рана… — тихо говорю я.

Эрнест бросает короткий взгляд на руку, будто его это совсем не волнует.

— Если ты переживаешь — не надо, всё в порядке. А если надеешься — то, увы, тоже всё в порядке, — спокойно отвечает он.

Моё лицо мгновенно заливает румянец.

— Ни то, ни другое, — бормочу я, стараясь не смотреть в его сторону.

— Я первым пойду в душ, — объявляет Эрнест и, поднявшись с кровати, направляется в ванную в одних боксёрах.

Когда дверь за ним закрывается, я облегчённо выдыхаю и, откинувшись на подушку, пытаюсь восстановить дыхание. Затем быстро поднимаюсь, нахожу в гардеробной самый длинный шёлковый халат и плотно заматываюсь в него. С комнату не выхожу — чувствую, что внизу кто-то есть. Лучше дождаться, пока Эрнест уйдёт первым.

И как только я об этом подумала, дверь ванной отворилась. Я подняла глаза и увидела его. Он вышел, вытирая полотенцем короткие волосы. Его налитые, будто из металла, мускулы перекатывались при каждом движении, а татуировки выглядели как настоящее произведение искусства. Я поспешно мотнула головой, отгоняя эти мысли — и тут же столкнулась с его взглядом.

Эрнест усмехнулся, заметив, как я на него смотрю. Чёрт…

Молча прошёл в гардеробную. Через некоторое время он вернулся, уже одетый: тёмные брюки и тёмная рубашка, которую он медленно застёгивал на ходу. Я сидела на кровати, украдкой наблюдая за ним. Его движения были чёткими и уверенными.

Когда он надел кожаную кобуру, тщательно закрепляя ремни на плечах и груди, я застыла. Эрнест наклонился к кровати — и у меня перехватило дыхание, когда он достал из-под подушки пистолет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Уверенно, как будто делал это тысячу раз, он вложил оружие в кобуру и зафиксировал.

Он поднял на меня взгляд — и я не смогла отвести глаз.

— Меня весь день не будет. С тобой всегда должен быть Кир, если выходишь из комнаты. Без его разрешения ничего не делай. Если нужно будет со мной связаться — обратись к нему, — холодно сказал Эрнест, застёгивая последний пуговицу на рубашке.

— И что мне теперь делать? Насколько я понимаю — ни телефона, ни выхода мне не положено? — спросила я с плохо скрытым раздражением.

— Я отдам распоряжение, чтобы тебе что-то подготовили. Дом и его территория достаточно большие — найдёшь, чем заняться, — коротко бросил он, направляясь к двери.

С этими словами Эрнест вышел из комнаты, даже не дождавшись моей реакции.

Глава 14

ЕВА

Я долго стояла под душем, пытаясь понять, что со мной не так. Почему я реагирую на него именно так? Почему не чувствую страха или отвращения?

С момента моего «свадебного» дня прошло уже две недели. За это время я изучила вдоль и поперёк и территорию, и сам дом.

Что касается Кира, который почти постоянно находился поблизости, я старалась его игнорировать. Иногда делала вид, будто его вообще не существует, но получалось это не всегда. Ведь если мне что-то было нужно, обращаться приходилось именно к нему.

Вы даже не представляете, насколько неловко объяснять взрослому мужчине, какие именно прокладки тебе нужны. Особенно, когда он смотрит на тебя с таким серьёзным, каменным выражением лица. Боже! Пожалуй, это была одна из самых неудобных ситуаций в моей жизни.

Кто-то мог бы сказать, что с такими вопросами стоит обращаться к своему «мужу». Но этот муж, Эрнест, появляется только ночью. Точнее, я его даже не вижу — лишь ощущаю, как он ложится рядом. А утром замечаю, что другая половина кровати смята, и в воздухе всё ещё витает его запах.

А сегодня утром… Ох, даже стыдно вспоминать. Не до конца проснувшись, я схватила его подушку и… понюхала её. Да, понюхала! Я не знаю, что на меня нашло. И это я ещё молчу о том, что каждую ночь фактически лежу на нём, прижимаясь к его телу.

Но меня раздражает даже не то, что я творю, а то, что я его практически не вижу. Где он всё время? На работе? Разве бывает работа, которая занимает восемнадцать-двадцать часов в сутки семь дней в неделю?

Сегодня я вообще не хотела ничего делать. Мой утренний поступок настолько меня ошеломил, что я чувствовала себя ещё более потерянной, чем тогда, когда отец отдал меня незнакомцу.

Надев короткие джинсовые шорты, майку и лёгкий кардиган, я взяла планшет и вышла во двор. Села в подвесное кресло-гамак, надеясь найти хоть какое-то утешение.

Краем глаза я заметила пару теней. Это были охранники. Я уже привыкла к ним — они всегда рядом, но не вмешиваются. Первые пару дней они, кажется, не могли понять, почему я вместо побега или бунта просто чем-то занимаюсь и веду себя спокойно. Это удивляло их куда больше, чем если бы я перевернула всё вверх дном.

Хотя они и не показывали вида, я научилась улавливать едва заметные изменения в их выражении лиц, особенно у Кира.

Не обращая внимания на своих «стражей», я подтянула под себя ноги, откинулась на мягкую спинку и включила планшет. Это единственное устройство, которое мне позволили иметь, не считая телевизора.

Но даже тут я столкнулась с кучей ограничений. Никакой связи с внешним миром: сообщения не отправляются, звонки не поступают, а если я и публикую что-то в соцсетях — никто этого не видит. Меня полностью изолировали. Я могу лишь листать ленту, наблюдая, как жизнь других идёт своим чередом, будто ничего не произошло. А обо мне все забыли.

Так чем же я занимаюсь на планшете? Исполняю свою мечту. Читаю книги, слушаю аудиокниги, смотрю фильмы и сериалы.

Вы можете спросить: что в этом особенного? Ну… нельзя сказать, что раньше моя жизнь была свободной. Отец всегда меня ограничивал, даже после моего совершеннолетия, а это случилось почти полгода назад.

Я всегда любила читать, но это были скорее подростковые книги. Каждая покупка контролировалась, и я не могла позволить себе приобрести что-то более взрослое или посмотреть что-то откровеннее комедии.

Но как только планшет оказался в моих руках и я поняла, что у меня есть доступ ко множеству материалов, во мне будто проснулась бунтарка. Я тут же купила одну за другой несколько книг, каждая откровеннее предыдущей. И когда я начала читать одну из них… О, это было нечто. Совсем иное. Такие эмоции я не испытывала никогда.

Хотя, признаюсь, отчасти что-то похожее я чувствовала рядом с Эрнестом — в моменты, когда он прикасался ко мне или смотрел так, как не смотрел никто.

Но то, что было описано в книге, оказалось настолько откровенным и жарким, что я то и дело останавливалась, чтобы перевести дыхание. Эти истории поглощали меня целиком, и на какое-то время я забывала, где нахожусь и в какой ситуации. Возможно, именно поэтому я сейчас не бьюсь головой о стену, умоляя отпустить меня.

К тому же несколько романов, которые я прочитала, имели схожих главных героев — мужчин с кучей «красных флагов», которые похищали героинь. Читая самые откровенные сцены, я ловила себя на мысли, что представляю на месте героя — Эрнеста. И, как ни странно, это меня не отталкивало.

В первые дни я ожидала, что Эрнест обязательно прокомментирует мои траты. Но этого не случилось. Он ни разу ничего не сказал. А я тем временем с головой погрузилась в эти истории, и они стали моим спасением. Действительно помогли отвлечься. Со временем я стала воспринимать своё положение более пассивно. «Всё могло быть гораздо хуже», — говорила я себе.

Но при этом я не упускала возможности узнать чуть больше о своём «муже».

«Эрнест Вейн — тридцатисемилетний немец, сделавший головокружительную карьеру в США. Основатель компании Wayne Industries, он известен как гений инноваций в области безопасности, криптовалют и искусственного интеллекта. Его корпорация оказывает влияние на правительства, крупнейшие мировые корпорации и международную политику. Его имя ассоциируется с успехом, а состояние оценивается в миллиарды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Однако за этой идеальной публичной маской скрывается нечто большее. По слухам, Вейн — не просто бизнесмен, а настоящий мафиози, контролирующий криминальный мир Нью-Йорка, Чикаго и Майами. Ни официальных обвинений, ни доказательств — лишь разговоры, становящиеся всё громче.

Его тёмное прошлое только добавляет интриги. Известно, что в двадцать лет Вейн попал в тюрьму в Германии, где провёл семь лет по обвинению в убийстве. Согласно официальной версии, он участвовал в смертельной драке в ночном клубе, но позже появилась информация, что его могли подставить. Показания бывшей девушки и друга стали ключевыми в этом деле, но оба бесследно исчезли после его освобождения.

После выхода на свободу он покинул Германию и переехал в США, где его жизнь превратилась в сказку об успехе...»

— гласила одна из статей, которую все называли жёлтой прессой. Но я знала, что почти каждое слово в ней — правда. Я видела эту тёмную сторону его жизни своими глазами. И что-то подсказывало мне, что всё даже хуже, чем пишут.

Но даже это не выбило меня из равновесия так, как то, что произошло сегодня. И хотя его отсутствие должно было бы радовать, оно начало раздражать.

Ближе к вечеру я снова оказалась на своём любимом месте. Листая очередную книгу, я зависла на одной особенно пикантной сцене…

«…его руки скользили по таким местам на моём теле, которые заставляли пламя внизу живота разгораться всё сильнее. Я застыла, когда его ладонь опустилась ниже поясницы, проскальзывая между ягодиц. Всё тело напряглось, а потом я вздрогнула, когда его язык одновременно с большим пальцем коснулись двух точек. Одна из них была сокровенной… запретной…

— Нил… Ох…

— Я же говорил, каждый твой раз — мой. Раскройся для меня, детка, — прошептал он, целуя мои лепестки, и я вновь ощутила его губы и язык. Громкий стон вырвался из меня, когда его палец…»

— Нравится? — внезапно раздался у самого уха глубокий мужской баритон.

От неожиданности планшет выскользнул из рук. Я охнула и резко обернулась — и столкнулась с взглядом Эрнеста. Щёки вспыхнули, а сердце грозило выпрыгнуть из груди. Увидеть его так рано — последнее, чего я ожидала.

Глава 15

ЕВА

С широко раскрытыми глазами я смотрела в темно-синие глаза мужчины, мерцающие хищным интересом.

Он застал меня настолько врасплох, что я даже не успела перехватить планшет — его рука с какой-то невероятной ловкостью подхватила его первой. Я резко вскочила и протянула руку, но Эрнест уже поднял устройство повыше и прищурился.

— Отдай! — вскрикнула я и потянулась вверх.

Но он не только игнорировал мое требование, а еще и умудрялся одной рукой удерживать меня за талию, продолжая глазами скользить по строчкам.

— Увлекательное чтиво… особенно сколько тут теории… — заметил он, углубляясь всё дальше.

— Эрнест! — закричала я, чуть ли не подпрыгивая. — Немедленно отдай!

Он всё же вернул планшет, усмехаясь — видимо, прочёл уже достаточно. Я тут же выключила экран и прижала его к груди, вздымающейся от сбившегося дыхания. Широко обогнув его, не взглянув в лицо, я почти бегом рванула в дом. Даже не скрывала, что убегаю.

— Если захочешь перейти к практике — обращайся, — бросил он мне вслед.

Я поджала губы. Вся пылала, как полено в огне. Мне срочно нужно было выпить воды.

Забежав на кухню, я положила планшет на стол и наполнила стакан холодной водой. Выпила в пять глотков, осушив до дна.

Повернулась — и от неожиданности вскрикнула, выпустив стакан из рук. Он с треском разбился об пол. Я зашипела, когда один из осколков полоснул по ноге. Я так спешила убежать от Эрнеста, что даже не заметила, как осталась босиком.

— Не двигайся, — рыкнул Эрнест, тот самый, что и напугал меня своей тихой, внезапной появой на тёмной кухне.

Я даже вскрикнуть не успела, как он поднял меня на руки — и в следующий миг я уже сидела на столе.

Не раздумывая, Эрнест опустился на корточки передо мной, прикасаясь к моей ступне своей широкой ладонью. Я растерянно выдохнула от его неожиданного порыва. Прищурилась от жгучей боли в ране. Он краем глаза посмотрел на моё лицо, и я смутилась под тяжестью его сурового взгляда. Потом он вновь сосредоточился на моей ноге.

— Порез довольно глубокий, — сказал Эрнест. И когда я всё-таки попыталась взглянуть на травму, он резко одёрнул:

— Не смотри!

Я сразу послушалась и подняла глаза, встретившись с его пронзительным взглядом.

— Не смотри на ногу и сиди здесь, пока я не вернусь. И не вздумай ослушаться, — произнёс он ровным тоном, выпрямился и вышел из кухни.

Я оглядела пол, избегая взгляда на раненую ступню. Господи, это же всё надо убрать…

Не знаю, прошла ли хотя бы минута, как он снова появился передо мной. Я застыла в шоке, увидев аптечку в его руках, и затаила дыхание, когда он вновь опустился передо мной.

А потом… взял и раздвинул мои ноги. Я мгновенно напряглась, отдёрнула их и уставилась на него с округлившимися глазами.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь обработать твою рану. Будь послушной женой — раздвинь ножки и не мешай мне.

— Зачем раздвигать?

— Ну, я же как доктор должен получить свою визуальную оплату.

Я на секунду задумываюсь над его ответом — и снова густо краснею, даже забыв о боли. Мои шорты сегодня чересчур короткие, и в выбранной позе они почти ничего не прикрывают.

— Вы…

— Я твой муж, и могу не только смотреть, но и прикасаться. И, между прочим, тебе понравилось и то, и другое.

Я вспоминаю то утро в его доме, его откровенные прикосновения — и мой клитор тут же начинает пульсировать. Тепло накатывает внизу живота, когда взгляд Эрнеста становится бездонным. Я ещё сильнее сжимаю бёдра, пытаясь подавить ощущение… но становится только хуже.

— Ева, не испытывай меня, — рычит он, и резким движением раздвигает мои ноги, укладывая пострадавшую стопу себе на колено.

Я вскидываюсь от резкой боли и хочу отдёрнуться, но его хватка слишком крепка.

— Тише, — уже мягче произносит Эрнест, и в этом тоне столько неожиданной нежности, что я на мгновение забываю о боли.

Я смотрю вниз — не на ногу, а на его лицо. Каждое движение сосредоточено и бережно… Руки, привыкшие держать оружие, умеют касаться так ласково. Так осторожно.

Я сглатываю вязкую слюну, сердце стучит в ушах.

И только когда он заканчивает обрабатывать рану и аккуратно накладывает бинт, я осознаю, что всё уже сделано. Он поднимает голову и впивается в меня взглядом. Я непроизвольно замираю, задерживая дыхание.

— Впредь будь осторожнее. Меня могло бы не быть рядом, и ты получила бы куда более серьёзную травму.

— А разве для этого у меня не Кира? — приподнимаю бровь.

Глаза Эрнеста прищуриваются от моего вопроса. Он поджимает губы, выпрямляется и слегка нависает надо мной. Моё положение не делает меня выше — он всё равно давит собой.

Я сбиваюсь с дыхания от его близости, его запах окутывает меня, пока он склоняет лицо ближе, оказываясь между моих ног.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты права. Кира здесь для того, чтобы защищать тебя. Даже от самой себя, когда меня рядом нет. Но он не может сделать вот это… — выдыхает Эрнест хрипло.

Я приподнимаю брови, собираясь уже спросить, что он имеет в виду. Но не успеваю даже вдохнуть, как его губы обрушиваются на мои.

Глава 16

ЕВА

Стону в грубые властные губы мужчины, одновременно цепляясь за его рубашку, стараясь удержать равновесие. Он не прикасается ко мне руками — они так и остаются по бокам от моего тела. Я могу в любой момент оттолкнуть его, но вместо этого только сильнее сжимаю тёмно-зелёную ткань его рубашки в ладонях. Его губы и язык настойчивы, захватнически напористы, а пульсация между ног настолько сильная, что здравомислие покидает чат.

В тот момент, когда я отвечаю ему с той же жадностью, сильные ладони Эрнеста ложатся на мои ягодицы, обтянутые джинсовой тканью. Одним движением он сдвигает меня ближе к краю стола, вдавливая мою промежность в твёрдый эрекцию в его брюках. Я стону в его губы ещё громче, зажмуривая и без того закрытые глаза, когда он делает несколько поступательных движений бёдрами. Будто представляет, как вонзается в меня своим членом. Это вызывает лавину ощущений, разливающуюся внутри.

Одна из его ладоней скользит вверх, наматывает мои волосы на кулак и резко откидывает голову назад, разрывая поцелуй. Я не успеваю даже возразить, как его губы накрывают кожу за ухом, опускаясь ниже. Я наклоняю голову, давая ему лучший доступ. Таю, когда он покрывает шею влажными, пульсирующими поцелуями, добираясь до ключицы.

— Ах-х-х…

Эрнест одним рывком спускает кардиган до локтей вместе с бретельками майки. Едва уловимый сквозняк ласкает чувствительную грудь, заставляя соски напрячься ещё сильнее.

— Чёртово искусство… — рычит мужчина, и я захлёбываюсь в громком стоне, когда он облизывает сосок по кругу, обводя потемневший контур, а затем заключает губами сам сосок правой груди. Я всхлипываю, когда его рука касается левой груди, не оставляя её без внимания, и большим и указательным пальцем сжимает набухшую горошину.

— Эрнест... Пожалуйста… — умоляю я, сама не понимая, о чём прошу. Я вообще не понимаю, как позволяю этому происходить.

Но ему не нужны объяснения. Он и без слов знает, чего я хочу — лучше меня самой. Его ладонь скользит между нашими телами. Пара умелых движений пальцами — и мои шорты расстёгнуты. Ещё два — и они уже валяются где-то у него под ногами. Я вздрагиваю и ещё теснее прижимаюсь к нему, когда его рука ложится на мои трусики.

— Твои трусики насквозь мокрые. Это подарок за первую помощь?

— Нет... — качаю головой, сипло отвечая, разрываемая ощущениями, и даже не замечаю, как начинаю тереться о его ладонь.

— Ложь, но такая сладкая... — хрипло шепчет он мне на ухо, и по коже пробегает рой мурашек. Я всхлипываю, когда его пальцы начинают ритмично тереть набухший клитор.

Я тяжело дышу, напрягаюсь, распахиваю глаза, когда внезапная, но такая желанная волна оргазма захлёстывает меня. Всей кожей прильнув к Эрнесту, я содрогаюсь, а его движения становятся сильнее и быстрее, растягивая наслаждение до грани безумия.

И вдруг — всё опадает. Измученно откидываюсь на холодную поверхность стола. Мои руки, стянутые в майке и кардигане, словно в кандалах — но я даже не думаю освобождаться.

Сбивчиво дыша, не успеваю прийти в себя, как чувствую — пальцы протискиваются сквозь ткань трусиков, касаются меня. Я вздрагиваю от прохладного воздуха, коснувшегося клитора и влажной плоти.

Опускаю взгляд — и встречаюсь с довольным, похотливым взглядом Эрнеста, направленным прямо в мою промежность. Он берёт меня за ноги под коленями, широко разводит и ставит ступни на край стола, удерживая.

Я захлёбываюсь протестом, когда его губы — те самые, что ещё недавно целовали мои губи, — касаются меня там… Это был самый откровенный, самый мощный поцелуй, который он мне когда-либо дарил.

Я всхлипываю, запрокидывая голову, полностью теряя контроль.

— Ооо, Боже… Ахх… Это… М-мм… — всё, что я могу выдавить. — Эрнест! — стону я, чувствуя, как новая волна настигает меня, и сжимаю в кулаках ткань своей одежды.

— Ещё… — произносит он, но я его уже не понимаю. Ещё несколько движений… и он внезапно замирает. — Назови моё имя, если хочешь, чтобы я позволил тебе кончить.

Господи, да я и господином его назову, только пусть продолжит.

— Эрнест… Эрнест! — выкрикиваю громче, и он снова накрывает меня языком и губами — ещё сильнее, ещё откровеннее. Меня мгновенно накрывает волна освобождения.

— Эрн!..

Я сотрясаюсь, напрягаюсь, трусь о его лицо. Он не останавливается, и это продолжается снова и снова, пока я уже не могу говорить, а только громко стону отдельные слоги.

А потом всё заканчивается. Я не знаю — когда именно. Я просто чувствую, как он поднимает меня, и я опускаю голову на его широкую грудь.

— Только я могу довести тебя до оргазма на этом столе. И в любом другом месте. Поняла?.. Не слышу.

— Да… — шепчу я, смягчаюсь и лишь гулко дышу, слушая собственное сердцебиение в груди, которое, кажется, смешалось еще с одним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17

ЕВА

Открываю глаза, щурясь от яркого утреннего света. Мысли, как и тело, ещё сонные. Через несколько минут всё же поднимаюсь с кровати, сажусь, опуская ноги на приятно прохладный пол.

Опускаю взгляд на своё тело. Тёмная футболка, едва прикрывающая верхнюю часть бёдер, и вчерашние трусики. Хмурюсь. Одна за другой всплывают картинки вчерашнего вечера. Смотрю на перевязанную стопу уже с большей трезвостью. Я бы даже сказала — с шоком.

В одну секунду заливаюсь краской и сжимаю бёдра. Господи... Он меня... А я... Резко встаю и бегу в ванную. Трусики мокрые, а я сама... О Боже...

Снимаю чужую футболку, но всё же на мгновение вдыхаю запах порошка, чувствуя, что она не новая. Эрнест надел на меня свою вещь. Громко сглатываю, бросаю одежду в корзину и захожу в душ.

В комнате снимаю повязку и, почти не глядя на рану, быстро обрабатываю её и заклеиваю пластырем. Ругаю себя за неосторожность и… за то, что поддалась ему?

Безостановочно прикусываю губу, вспоминая те ощущения, которые он мне дарил. В тысячу раз сильнее, чем когда я делала это сама. Даже когда представляла его. Реальность превзошла все ожидания. Тяжело выдыхаю, признавая своё поражение. Я никогда не общалась с мужчинами, особенно с такими, которые одним взглядом способны подчинить. Так стоит ли корить себя за слабость перед ним?

Когда сердце уже вернулось к привычному ритму, я, надев короткий чёрный сарафан, спускаюсь вниз. Слышу шум и понимаю, что Марта, домработница и повариха, уже, наверное, приготовила еду. Когда захожу в столовую, совмещённую с кухней, уже собираюсь поздороваться, но слова застревают в горле.

С ошеломлением смотрю на Эрнеста, который просматривает что-то на планшете, сидя в чёрной футболке с треугольным вырезом и попивая кофе. Марта тем временем убирает его посуду, с которой он только что поел.

Мужчина поднимает на меня взгляд, отрываясь от экрана. И в этот момент сердце снова сбивается с ритма. В груди становится тяжело, стоит ему лишь окутать меня горячей волной внимания.

— Почему стоишь? — звучит его непринуждённый голос.

Хватаю ртом воздух, щёки заливает жар, и я бросаю взгляд на часы. Нет, я встала не рано. Это Эрнест почему-то до сих пор… где он там обычно пропадает целыми днями?

— Доброе утро, — игнорирую его вопрос и, набравшись выдержки, сажусь на другой конец стола.

И словно возвращаюсь в тот день в начале, когда мы впервые и, как я тогда думала, в последний раз вот так сидели. Обманывала себя. Но почему именно сегодня? Две недели подряд он покидал дом до того, как я вставала, а тут даже задержался и, кажется, не собирается уходить.

— Приятного аппетита, — говорит Марта, ставя передо мной ароматное блюдо.

— Спасибо, — киваю доброй женщине.

С первой встречи с ней удивляюсь, как такая светлая и тёплая женщина работает в этом доме. И совершенно не боится ни Эрнеста, ни остальных мужчин. Я и сама заметила, что мужчины с ней общаются как с матерью или тётей…

Показательно игнорируя Эрнеста, начинаю есть.

— Выспалась? — неожиданно спрашивает он, как только я доедаю основное блюдо и делаю глоток кофе. Я едва не захлёбываюсь от неожиданности.

Поднимаю на него взгляд и вытираю рот салфеткой, давая себе пару секунд.

— Да, — коротко отвечаю. Зачем вообще этот вопрос? Не интересовался две недели, а тут вдруг стало интересно?

— А нога как? Вижу, сама справилась с обработкой? — продолжает Эрнест, не отводя от меня пристального взгляда, который я упорно игнорирую, занявшись ароматным круассаном.

— С ногой лучше. То, что я боюсь вида крови, не делает меня беспомощной. Я в состоянии обработать простую царапину, — говорю после того, как прожевала и проглотила. — Спасибо, что составили мне компанию за завтраком, Эрнест, — добавляю, поднимаясь и уходя от его тяжёлого, пристального взгляда на кухню, чтобы отнести чашку. — Спасибо, Марта, всё было очень вкусно.

— Рада это слышать, — с улыбкой отвечает она.

Но потом её взгляд внезапно устремляется поверх меня.

— Марта, проверь цветы на втором этаже, — звучит позади меня голос Эрнеста.

По коже пробегает лавина мурашек, и я напрягаюсь. Марта кивает и, закончив на кухне, быстро обходит нас. Я уже собираюсь пойти за ней, но стоит сделать шаг в сторону, как крепкие руки сжимают мою талию, не давая пошевелиться, и прижимают к его мощной груди. Тяжело сглатываю.

— Отпусти, — говорю голосом, в котором всё же звучит дрожь.

Чувствую, как он наклоняется, обжигая шею горячим дыханием.

— То, как ты произносишь моё имя, странным образом действует на меня, — низкий, глубокий голос звучит над ухом, проникая внутрь. — Особенно то, как ты его выкрикиваешь…

Сердце стучит в горле. Открываю рот и охаю, когда он разворачивает меня, а через мгновение сажает на стол. Тот самый стол. Та же поза. Тот же взгляд. Господи…

Задерживаю взгляд на его ярких, как никогда, глазах. Его большие мозолистые руки лежат на обнажённой коже моих бёдер. И без того короткая юбка сарафана задралась, оголяя больше, чем прилично, но только не с ним. Тело вздрагивает от прикосновения, от его близости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тебе это нравится, не отрицай, — говорит Эрнест, будто читая мои мысли.

— Это нравится моему телу. Но не моему разуму… Ты не оставляешь мне выбора ни в чём. Ни в выборе мужчины, ни в том, кому я хочу позволить прикасаться ко мне. Ты просто берёшь то, что считаешь своим.

— Разве ты не моя? Ты от макушки до пят моя. Никто. Слышишь? Никто не имеет на тебя права, — рычит он мне в лицо.

Смотрю, как пылают его глаза от ярости, как пульсирует вена на виске от напряжения. Тело дрожит, когда его ладони ложатся на мои ягодицы, обтянутые тонким кружевом. Но я с усилием не отвожу взгляд, чтобы произнести следующие слова.

— Даже если всё моё тело и жизнь принадлежат тебе, вот это, — кладу палец на сердце, — никогда не будет твоим. А это в сотни раз больше, чем каждая клеточка моего тела.

Глава 18

ЕВА

— Жена выпускает коготки? Можешь потешить себя этой мнимой свободой. Я тебе позволяю. Но не советую затягивать, — говорит Эрнест, глядя прямо на меня.

Его руки на миг сжимают мои ягодицы, а потом скользят к талии и за секунду опускают меня на пол. Но он не отпускает.

Наши груди всё так же тяжело вздымаются друг напротив друга. Я вздрагиваю от прикосновения его руки к моей щеке. Такое нежное, но одновременно властное. Я не отрываю взгляда от его глаз, пока пальцы спускаются к шее, касаясь пульсирующей вены.

— Сегодня поедешь со мной в город. Так что одевайся и спускайся, — говорит он и отходит.

Я шокированно расширяю глаза, глядя на него.

— Ты отпустишь меня? Я смогу выходить из дома?

— Пока что только со мной. Или пока в твоих глазах я не перестану видеть желание сбежать, — отвечает он.

— Будто от тебя вообще возможно сбежать, — говорю я.

— Нет, невозможно. Кстати, моя жена не должна обращаться ко мне официально.

— Это тоже приказ?

— Просьба. Но в постели можешь называть меня так…

— Нет, спасибо. Я уже одета, можем ехать, — говорю я с нетерпением, не удержав лёгкий румянец.

Мне надоело торчать в этом доме целыми днями. Даже под присмотром — выйти на свет, и на том спасибо.

— Нет. Ты переоденешься, — говорит Эрнест металлическим голосом, и я хмурюсь. — Надень что-то закрытое…

— Говоришь так, будто я сейчас в одном белье.

— Со мной можешь и голой быть. Но на людях ты такое не наденешь.

— Ты хочешь, чтобы я стала святошей.

— Ева, не зли меня.

— Так говорят только неуверенные в себе мужчины. Я хочу сама выбирать, что надевать. Хоть это…

— Хорошо, тогда нет смысла ждать, — резко говорит Эрнест и, взяв меня за ладонь, выводит из дома так быстро, что я едва успеваю за ним.

— Куда мы едем? — мрачно спрашиваю я, когда меня посадили в машину и повезли.

Эрнест, сидящий рядом со мной на заднем сидении, поворачивает голову, отрываясь от телефона, в который только что угрюмо смотрел.

— Увидишь, — коротко отвечает он, снова лишая меня своего внимания.

Такое чувство, будто он наказывает меня молчанием. Но разве это должно быть для меня наказанием? Нет. Но почему же мои брови раздражённо сдвигаются, и внутри будто проходит огонь?

Я совсем себя не понимаю. Полностью отворачиваюсь от него и буквально прилипла к двери со своей стороны.

То его неделями нет, то появляется и не оставляет меня ни на минуту. Потащил меня в город неясно зачем… Разве узницам можно покидать клетку?

Когда мы уже приехали в город, остановились в центре, в самом популярном торговом центре. Хмурюсь, но выхожу, когда Эрнест открывает дверь и протягивает мне руку. Хватаюсь за неё. Думала, что как только выйду он отпустит, но нет. Держит ещё крепче и ведёт внутрь. Охрана идёт за нами на расстоянии, а Кир чуть ближе, хотя и он оставляет нам пространство.

Теряюсь, когда мы оказываемся в магазине одежды, линия которого такая же известная, как и дорогая.

— Зачем мы здесь? — спрашиваю я.

Но Эрнест не спешит мне отвечать. К нам подходит девушка в форме сотрудника, и он обращается к ней:

— Всё готово? — спрашивает он сухо и коротко.

Администратор улыбается и, глядя с волнением, кивает:

— Да, мистер Вейн. Пожалуйста, пройдите со мной, — говорит она, бросая на меня завистливый взгляд, разворачивается и идёт вперёд.

Я в шоке иду за ними и удивляюсь. Чему она завидует? Да я хоть сейчас с ней местами поменяюсь. Но эта мысль не приносит нормальных ощущений. Напротив я злюсь от того, как она, и не только она, смотрит на него. Но стоит им взглянуть на меня и огонёк в глазах гаснет. Хотя взгляд всё равно не отводят.

Нас подводят к примерочным, и я замечаю, что магазин пуст. Впервые вижу его таким. Только персонал и охрана.

— Мы подобрали всё по вашим запросам и лучшее из того, что вы могли бы найти…

— Эрнест… — настойчиво обращаюсь я к мужчине.

— Оставьте нас.

— Если понадобится помощь…

— Я сам помогу своей жене, если понадобится, — резко говорит он, после чего девушка прикусывает губу и, бросив на меня обвиняющий взгляд, уходит.

Мы остаёмся одни. Я вырываю ладонь из его тисков.

— Что это всё значит? Зачем эти платья? У меня в шкафу полно одежды, которую ты сам выбрал.

— Сегодня вечером мы идём на одну выставку. Так что мне нет смысла объяснять тебе, что тебе нужно особое платье, — спокойно говорит Эрнест, глядя на меня как на умственно отсталую.

Я поднимаю брови, смотрю на него с раздражением и шоком.

— Серьезно? То есть меня нужно вот так предупреждать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я бы сказал об этом вчера, но…

— Всё! Ладно. У меня всё равно не было бы выбора скажи ты это хоть за неделю. Но ты бы не сказал. Потому что я тебя две недели подряд не видела и не слышала, когда не была тебе нужна, — выпаливаю я всё это на одном дыхании, резко разворачиваюсь и, дойдя до примерочной, резким движением руки закрываю шторку.

Глава 19

ЕВА

Я стою, сжимая в кулаке плотную ткань шторы, прижимая её к краю. Даже если бы примерочная закрывалась металлической дверью, я всё равно чувствовала бы, что она не способна укрыть меня от Эрнеста. А эта шторка — будто прозрачная плёнка — не защитит и не спрячет. Но это единственное, чем я могла в данный момент отгородиться от него, от его взгляда, от его запаха за этой жалкой тканью.

Я отпускаю её и делаю шаг вглубь. Пространство оказалось довольно уютным: зеркало во весь рост, кожаный пуф со спинкой в углу и вешалки с платьями. Я насчитала семь. Провела рукой по ткани каждого. Каким бы красивым ни был наряд, важна сама материя. Каждое платье было невероятно приятным на ощупь.

Я протянула руку к зелёному платью, сняла его с вешалки, отодвинув на расстояние вытянутой руки, чтобы рассмотреть. Я не заметила в нём ни одного изъяна. Но когда перевела взгляд, он застыл на платье, которое раскрылось сильнее, как только я убрала зелёное. Я аккуратно вернула его на место и взяла другое.

Шёлк оказался необычайно приятным в руках, а её тёмно-синий цвет завораживал. Я провела по нему ладонью, долго размышляя, но всё же начала снимать с себя сарафан. Нервно посматривала на штору, будто могла увидеть сквозь неё мужчину. Я не слышала ни шагов, ни его голоса. Казалось, Эрнест ушёл. И почему-то этот факт неприятно отозвался в груди.

Для этого платья нужно было снять лифчик — я так и сделала. Платье из шёлкового атласа, с глубоким декольте и низким вырезом на спине, на тонких бретельках — идеально село по телу. Медленно провела ладонями по ткани, разглаживая её по коже. Оно было длинным и имело разрез на бедре, обнажая интригующую часть ноги. Платье не облегало, а мягко ниспадало, создавая ощущение невесомости. Казалось, стоит лишь слегка повести плечом — и оно упадёт.

Мой взгляд резко метнулся к зеркалу, когда шторка внезапно распахнулась, и передо мной появился Эрнест.

Встретившись с его тёмным взглядом, я поняла, почему именно это платье так меня зацепило. Его насыщенный тёмно-синий цвет был идентичен цвету глаз мужчины. Это осознание пронзило меня, словно острое лезвие.

Я не двигалась и даже не дышала, когда он, не отводя от меня взгляда, вошёл внутрь и закрыл за собой шторку.

Он остановился всего в шаге. Его взгляд скользнул по моему телу. Грудь у него тяжело поднималась. Я вздрогнула, когда его пальцы вдруг коснулись моей спины, скользнув по одной из бретелек. Резко вдохнула, но всё же сказала:

— Я не давала разрешения входить.

Глаза Эрнеста поднялись и встретились с моими. На секунду я задохнулась от интенсивности желания в его взгляде.

— Я звал тебя. Ты не ответила. Я расценил это как приглашение.

— Приглашение? — хмурюсь я, а грудь тяжело вздымается от каждого медленного движения его рук по моей коже.

Как я могла не услышать, что он меня звал? Как? А может, он и не звал вовсе? Может, это всего лишь отговорка?

— Да. Приглашение на мой VIP-показ.

— Я не модель.

— Это хорошо.

— Для кого? — спрашиваю я шёпотом.

В его глазах на миг промелькнул холодный отблеск.

— Для мира, — отвечает он глубоким голосом. — Иначе я бы испепелил весь мир, если бы он увидел тебя.

Шаг. Рывок. Прикосновение. Откровенное. Жгучее. Жадное. На грани...

Я громко охаю, когда Эрнест прижимается своими твёрдыми грудьми к моей обнажённой спине. Его ладони скользят по открытым рукам вниз. Обхватывают талию, скользят по животу, который я втягиваю при соприкосновении. Пробираются к разрезу на бедре, проникают пальцами под ткань. Мурашки покрывают всё тело, в то время как мои глаза широко раскрыты, устремлены на мужчину. Его другая рука возвращается назад, проводит по груди, задерживается чуть выше — там, где бешено колотится сердце.

— Всё ещё скажешь, что твоё сердце не моё? Тогда почему оно так яростно бьётся, когда я касаюсь тебя?

— Из-за страха… — выдыхаю я сквозь нестерпимое желание.

— Чего ты боишься, Ева? Меня? Моих прикосновений? Или своей реакции на них? — произносит он медленно, тихо, отчётливо выговаривая каждое слово.

Смущённо выдыхаю и вздрагиваю в крепких руках Эрнеста, когда его пальцы касаются внутренней стороны бедра.

Жар внизу живота вспыхивает с безумной скоростью. Волной накрывает спазм, который невозможно ни сдержать, ни скрыть. Я напрягаюсь изнутри, пытаясь свести ноги, перекрывая доступ. Но делаю это слишком легко, словно вовсе и не хочу.

И чуть не выдыхаю с облегчением, когда его настойчивые руки прорываются, обостряя ощущения. Стону громче, чем следовало бы. Впиваюсь в губу до боли. Сквозь шумные удары сердца слышу голос мужчины. Чувствую его на своей шее. Не отрываясь, наблюдаю, как движутся его губы.

— Это твой ответ, жена? — хрипит он мне в кожу.

А в следующую секунду он надавливает на чувствительное, пульсирующее место, прикрытое тонкими трусиками, и срывает с моего горла стон.

— Ооо, да, вот это — ответ… — рычит мужчина, довольно растягивая губы в улыбке.

И вдруг я делаю шаг вперёд от движения его тела сзади. Инстинктивно упираюсь обеими ладонями в холодное стекло. И этот контраст тонет в следующих действиях мужчины.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20

ЕВА

— Будь паинькой, стонешь слишком громко, — горячо шепчет мне на ухо Эрнест.

Я тяжело дышу. Тело вздрагивает, когда Эрнест отводит ткань с левой груди и берет в пальцы затвердевший сосок.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я и захлебываюсь воздухом, когда его палец снова скользит по клитору. Прикусываю губу, чтобы не вырвался ещё громче стон.

Господи, зачем он это делает? А если нас услышат? Стыд, смешанный с желанием, обжигает щеки.

— Оцениваю твое платье. Удобно ли будет добираться до желаемого…

Моя спина выгибается, и я сильнее прижимаюсь к члену Эрнеста от интенсивности ощущений. Мужчина шипит, и его рука на груди напрягается.

Боже. Как мне ему сопротивляться? Я понимаю, что должна, но это кажется невозможным.

Его руки наглеют, и я охаю, буквально вжимая ладони в стекло, оставляя следы. Он отводит трусики и касается меня, растирает клитор круговыми движениями. Ноги начинают дрожать, и я уже не в силах не двигаться — трусь о его руку, желая большего.

Наверное, сейчас я выгляжу распущенной, но жар внутри требует освобождения. Я нуждаюсь в этом.

Эрнест дает мне это. Я выгибаюсь, откидывая голову ему на плечо, дрожа от вспышек в теле. Тяжело выдыхаю, мое тело обмякает, и оргазм отступает.

Чувствую, как Эрнест сверлит меня взглядом, скользит пальцами от клитора к лепесткам. А потом его рука уходит. Я всё ещё тяжело дышу, колеблюсь — стоит ли открыть глаза и встретиться с его взглядом.

Открываю глаза — и замираю, захлебываясь дыханием. Мои глаза расширяются, когда в зеркале я вижу, как Эрнест слизывает влагу со своих пальцев. Прерывисто вдыхаю, когда он, не отрывая от меня безумного взгляда, проводит этими пальцами по моей нижней губе. Давит и говорит:

— Обсоси, — вкрадчиво приказывает Эрнест.

Его голос такой властный, что я не понимаю, как позволяю себе втянуть его пальцы в рот и… начать сосать. Взгляд Эрнеста темнеет, на скулах напрягаются желваки, когда он делает несколько движений пальцами, будто входит и выходит. Я ещё сильнее краснею, осознав, что он представляет себе, глядя на это.

— А если я попрошу отсосать мой член, ты будешь такой же старательной?

Я теряюсь от его слов. Поняв, что увлеклась, сосала его пальцы, будто это был самый вкусный леденец, я резко отстраняюсь, прячусь в другой угол примерочной.

Дрожащими руками поправляю одежду и сжимаю разрез платья. Не смотрю на Эрнеста, когда говорю:

— Выйди.

Желание и невероятная похоть отступили, полностью накрыв меня густым стыдом и надвигающимся гневом.

— Отказываешь мне и ещё выгоняешь?

Резко поднимаю на него глаза. Мне всё равно, что он сейчас просто играет мной и доводит до эмоций. Я больше не в силах это терпеть. Этот оргазм был таким же мощным, как и откат после него.

— А у меня вообще есть хоть одна причина? Ты оскорбил меня этим грязным предложением. Ты воспользовался мной, зная, что я не смогу тебе противостоять. Ты…

— Я не думал, что довести девушку до оргазма — это равноценно оскорблению. Тебе ведь не было мерзко сосать мои пальцы, побывавшие в твоей влаге.

Я поджимаю губы, мрачно глядя на него.

— Я чувствую себя шлюхой. Ты заставил меня так себя чувствовать.

Эрнест замирает. Его мышцы напрягаются, становятся словно каменные, а выражение лица — опасным.

— Ты не видела, как я отношусь к шлюхам, чтобы быть в этом так уверенной.

— И не хочу видеть. Мне, если честно, плевать, как ты к ним относишься и сколько их у тебя было. Безразлично даже, если эти две недели ты был с кем-то из них. Я чувствую себя одной из них, когда ты так со мной обращаешься. Ты сам сказал, что я твоя жена, неприкосновенная, так и относись ко мне соответственно. А если я для тебя просто та, кого можно использовать и делать с ней всё, что хочется, невзирая на её истинное желание — называй вещи своими именами.

— То есть ты позволишь мне обращаться с тобой так, если я скажу, что ты шлюха?

— Хоть не буду надеяться, что в тебе есть хоть капля чего-то человеческого, — выплёвываю ему в лицо, больше не пряча взгляда, в котором плескалась обида.

Он молчал, казалось, целую вечность. Несмотря на мой гнев и резкие слова, он не сделал ни шага. Не ударил и не показал мне «моё место». Если бы я сказала такое своему отцу, да ещё в таком тоне — уже давно валялась бы на полу, и всё бы не закончилось одним пощёчиной или ремнём.

Я до боли сжимаю зубы, ожидая действий Эрнеста. Я думала, что готова ко всему, но оказалось — нет.

— Ты моя жена. Я никогда не буду обращаться с тобой, как с шлюхой, потому что уважаю себя. Я выше этой грязи. Если ты воспринимаешь моё желание прикасаться к тебе как отношение к грязной женщине, значит, ты меня не знаешь. Я буду прикасаться к тебе в будущем ещё откровеннее и ещё грязнее — и это не будет означать, что ты шлюха. Но задело тебя не это, ведь ты получила удовольствие. Задело тебя то, что будто бы у тебя не было выбора. Но это тоже неправда. Если бы ты действительно оттолкнула меня, если бы ты боялась — этого бы не случилось. Я не собираюсь держать тебя как трофей, на который буду только смотреть и показывать другим. Наш брак будет настоящим во всём. Особенно в физическом плане. Поэтому я предлагаю тебе изменить своё отношение к этому. Я трахал много шлюх, но получение ими удовольствия меня не волновало. Это было их дело — получат они его или нет. И ни одной из них я не делал куннилингус, Ева. А тебя я даже ещё не трахал, — раздражённо фыркает он, скривив губы. — Даже не заставил подрочить мне, хотя мои плотские потребности такие же, как у тебя. И если ты думаешь, что для такого мужчины, как я, это само собой разумеющееся — то нет. Ты плохо знаешь мужчин моего круга, если считаешь, что моё поведение ужасно. Так что подумай теперь, шлюха ты для меня или нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С этими словами он разворачивается и уходит, отдёргивая штору, но перед тем, как закрыть её, говорит, глядя на меня, всё ещё ошеломлённую:

— Наденешь это платье.

— Но я его даже не примеряла…

— Будет желание — примеряешь дома. Это ты наденешь на выставку, — сказал он напоследок, не дав мне возразить.

Глава 21

ЕВА

Как только Эрнест вышел, я всё ещё продолжала стоять неподвижно, но ноги дрожали так сильно, что я буквально упала на пуф. Опустила голову в ладони и, наверное, целую вечность просидела так, пытаясь прийти в себя. Его слова звенели в голове, а его прикосновения оставляли след в теле.

С трудом сглатываю и делаю очередной глубокий вдох. Он выходит дрожащим.

Я не могу понять саму себя, а его — и подавно. Его длинный монолог сбил меня с толку, заставил задуматься: а действительно ли всё так, как я это вижу? Может, стоит присмотреться внимательнее, чтобы понять, кто мне друг, а кто враг?

И то, как он сказал, что не считает меня шлюхой… Это было слишком искренне, чтобы я продолжала сомневаться. Мне было неприятно слышать о других женщинах, с которыми он был, хотя я сама начала этот разговор. Я буквально чуть не отправила его к ним…

Сняв платье и накинув сарафан, я нервно выхожу. Вздрагиваю, столкнувшись с девушкой. Она, улыбнувшись, кивает мне и, взяв все вещи, направляется к кассе. Но я продолжаю смотреть только в одну сторону.

Эрнест стоит и хмуро говорит с кем-то по телефону. Бросает на меня взгляд. Я краснею, нервно сглатываю и, собравшись с духом, иду к нему, останавливаясь в двух шагах. Он смотрит прямо на меня, завершает разговор и первым отключается.

— Пойдём, — говорит он и берёт меня за руку.

Мы направляемся к кассе, где нас быстро обслуживают и провожают внимательными взглядами. Один из охранников берёт пакеты и идёт впереди, даже не дожидаясь нас. Но, как выясняется, Эрнест не собирается покидать торговый центр.

— Мы разве не закончили? — всё же спрашиваю я, пока мы идём, притягивая к себе взгляды всех посетителей.

Эрнест — известная персона. В интернете есть несколько его фотографий — официальные, похожие на снимки для паспорта или предвыборной кампании. А те, кто не знает его имени, всё равно не могут не заметить дюжину охранников, похожих на великанов, с такими лицами, от которых сердце невольно сжимается.

— Нет, — сухо отвечает он.

Я немного поджимаю губы от его тона, но продолжаю идти за ним, держась за руку. Поднимаю брови, когда мы заходим в ювелирный магазин.

— Добрый день, мистер Вейн, — вежливо приветствует нас консультантка, кивая нам обоим.

— Нам нужно подобрать украшения для вечера, — говорит Эрнест ровным голосом.

— Конечно, — отвечает она с улыбкой и ведёт нас к витринам. Встав за стеклом, она переводит взгляд на меня. — Возможно, вы могли бы уточнить, под какой именно наряд следует подобрать украшения?

Я смотрю на неё, немного растерянная, но Эрнест берёт инициативу на себя.

— Тёмное вечернее платье, — коротко говорит он.

Женщина явно ожидала большего уточнения, и, заметив её лёгкое замешательство, я решаю дополнить:

— Это тёмно-синее платье из шёлкового атласа, с глубоким декольте и низким вырезом на спине. Длина миди, с разрезом на бедре, свободного кроя, — уточняю я с лёгкой улыбкой, глядя на консультантку.

Она, кажется, облегчённо кивает и начинает демонстрировать варианты, которые могли бы подойти. Я игнорирую взгляд Эрнеста, сосредоточившись на украшениях, внимательно слушаю объяснения консультантки и рассматриваю представленные наборы. На нескольких из них задерживаю взгляд, затаив дыхание от восхищения.

— Какие тебе нравятся? — спрашивает Эрнест, прерывая мои мысли.

— С учётом цены или без? — отвечаю, не отрывая взгляда от витрины.

— Думаешь, у меня мало денег? — его голос звучит медленно, без обиды.

Я прикусываю губу и пожимаю плечами.

— Откуда мне знать, сколько у тебя денег. Вот этот, — говорю, указывая на комплект: колье из белого золота с синим сапфиром, браслет из белого золота и серьги с бриллиантами и сапфирами.

И бросаю взгляд на Эрнеста. Он кивает, не выдавая никаких эмоций, пока консультантка упаковывает выбранный комплект, а затем он молча оплачивает значительную сумму картой. Всё это — с каменным выражением лица, без намёка на волнение или удовлетворение.

Хотя я выросла в обеспеченной семье, отец всегда скупился на дорогую одежду, украшения или что-либо ещё, если это не было строго необходимым. А тут… трудно привыкнуть к тому, что мужчина может вот так молча купить всё, что ты скажешь. Возможно, это только в начале? Или просто ради мероприятия? Не знаю. Но его слова и поступки заставляют задуматься — не стоит делать поспешных выводов.

Эрнест отводит меня в спа-салон и оставляет там, велев выполнять всё, чего бы я ни захотела, и передав мне карту. После этого он исчезает, оставляя меня под наблюдением нескольких охранников и Кира.

Я бы долго провожала его задумчивым взглядом, если бы не мастерицы, которые тут же облепили меня, как коршуны, с чересчур приветливыми улыбками. Стоит ли говорить, что мой отец даже на спа-салоны не тратился? Думаю, нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 22

ЕВА

— Сказано отвезти тебя домой, Ева, — сухо говорит мне Кир, пока я расплачиваюсь за услуги.

Я киваю и иду за ним.

— Эрнест уже в машине? — спрашиваю.

— Нет. Эрнест заедет домой перед выходом.

Я хмурюсь. Думала, что он вышел ненадолго, а он снова куда-то пропал. Бурчу, что поняла, и иду рядом с Киром, стараясь не ловить на себе заинтересованные взгляды. Бросаю на охранника косой взгляд.

Чем больше я провожу с ним времени и наблюдаю за его взаимодействием с другими, особенно с Эрнестом, тем сильнее убеждаюсь, что он не обычный охранник, как все остальные. Хотя он такой же сдержанный и по-своему неласковый, как и другие мужчины, охраняющие дом и меня, Кир всё же другой.

Он может обращаться к Эрнесту, сокращая его имя, тогда как остальные — нет. Только ему разрешено заходить в дом, когда Эрнеста нет. Остальные охранники остаются снаружи, а если и заходят, то лишь чтобы что-то сказать и сразу уйти — и только когда в доме сам Эрнест. Но Кир разговаривает с другими так, будто он им начальник. Хотя я никогда не слышала, чтобы у него был какой-то особый статус.

— Что-то интересное заметила во мне? — вдруг спрашивает Кир, удивляя меня.

Он же даже не смотрел в мою сторону, чтобы заметить мой взгляд…

Я резко отвожу глаза. Промелькнула мысль сделать вид, будто я вовсе не смотрела на него. Но всё же почему-то решаюсь задать вопрос:

— Почему именно тебя Эрнест назначил моим охранником?

Бровь Кира еле заметно дёргается, но уже через мгновение лицо снова непроницаемо.

— Не по адресу вопрос, — коротко отвечает он.

Не знаю, что сказать на это, но мои мысли прерывает манекен в витрине, мимо которой мы проходим. Я останавливаюсь и подхожу ближе. Мужчины моментально ориентируются, окружая меня, а Кир раздражённо фыркает сзади.

— Ты не слышала? Мы идём прямо к машине, без остановок, — говорит он.

Но мне плевать на его слова. Я с беспокойством раздумываю над своим странным желанием купить мужскую тёмно-синюю бабочку.

— Зачем ты смотришь на мужскую одежду?

— Я хочу кое-что купить, — отвечаю, поворачивая голову к нему и встречаясь с прищуренным, недовольным взглядом.

— Мало ли чего ты хочешь. Такого приказа не было, — отрезает Кир.

Я сжимаю ладони, но желание сделать хоть что-то без указки перевешивает всё.

— Мне нужно в этот магазин. Ненадолго, — добавляю твёрдо.

— Причина?

— А есть разница? Почему я не могу ненадолго зайти в магазин? Даже с охраной?

— Ты должна назвать причину, чтобы я понял, насколько это необходимо.

Я стискиваю зубы от раздражения. Сказать, что хочу купить бабочку? Чтобы он посмотрел на меня как на сумасшедшую? Чувствую, что он откажет. Надо сказать что-то, что его заинтересует…

— Мне нужно бельё, — выпаливаю я и мысленно чуть не ору на себя, лишь бы не покраснеть.

Но взгляд Кира… Господи, он впервые теряет свою непроницаемую маску дольше, чем на секунду. Хмурится и медленно, будто объясняя ребёнку, говорит:

— Это мужской магазин. Тебе нужен женский.

— Нет, мне нужен этот.

— Здесь ты сможешь купить только мужское бельё, — снова объясняет он.

— Мне нужно мужское бельё, — киваю я и смотрю на него так, будто это не я туплю, а он.

Он замирает. Молчит. Внимательно смотрит, и я всё же не могу удержать румянец. Что-то вспыхивает в его глазах и тут же гаснет. Он отходит и протягивает руку к входу.

— У тебя не больше десяти минут.

Я едва не вздыхаю с облегчением. Глубоко вдохнув, направляюсь в сторону отдела с бельём. Придётся сначала выбрать его. И тут, остановившись, я понимаю: если бабочка — универсального размера, то бельё — нет. Какой брать размер? Схватить наугад? Ну, в принципе, так и сделаю. Всё равно — лишь бы купить, потом выброшу.

Но всё равно зависаю у прилавка с мужским бельём. Щёки горят от осознания мужского внимания. Беру какие-то тёмные боксёры и уже собираюсь идти к бабочкам, когда меня останавливает Кир.

— У Эрнеста размер больше, — говорит он и берёт такие же трусы, только другого размера. Я невольно замечаю и краснею ещё сильнее. XL. Господи. Откуда он знает, какой у него размер?

Киваю и выхватываю у него ткань, лишнюю кладу назад. Злюсь на Кира и, не подумав, выпаливаю:

— Ты что, гей? — срывается с языка, и только по покрасневшим глазам и выражению лица понимаю, какую глупость ляпнула. Смех нескольких мужчин вокруг только усугубляет ситуацию.

— Не смей, блядь, называть меня геем. Я трахаю только женщин, — говорит он угрожающе, не сдерживая эмоций.

— Ладно-ладно, верю, — быстро говорю я и обхожу его, направляясь к бабочкам. И, увидев нужные, почему-то вместо одной синей беру ещё и красную. Потом быстро иду к кассе.

Прошу упаковать красную отдельно, чувствуя прожигающий взгляд Кира. Если бы я не была женой Эрнеста, возможно, у меня бы уже не было головы. Но, похоже, быть замужем — всё же имеет свои плюсы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда мы идём к машине, а потом возвращаемся домой, я останавливаюсь у лестницы и, резко обернувшись, протягиваю пакет с красной бабочкой Киру.

— Зачем это? — спрашивает он, заглядывая внутрь, нахмурившись в замешательстве.

— Она подходит к твоим глазам, когда ты злишься. Как у демона, — говорю я и быстро поднимаюсь по лестнице, едва сдерживая смех, чтобы скрыться в спальне — единственном месте, куда ему запрещено входить без приказа.

Глава 23

ЕВА

Даже когда до выхода оставалось пять минут, Эрнест так и не появился.

Я чётко помню, как он был одет. И для выставки, ради которой я сейчас стою в изысканном платье и украшениях, он выглядел бы слишком просто. Хотя даже если бы он пришёл в майке и шортах — Эрнест всё равно выглядел бы роскошно.

Я держала в руках коробочку с бабочкой и не смогла сдержать улыбку. Перед глазами мелькнуло озадаченное лицо Кира. Было забавно хоть раз сорвать с него эту ледяную маску. И, как я думала, он не пошёл за мной. Так что я, как маленький ребёнок, радовалась этой мелкой шалости.

Вдруг именно в этот момент, когда я меньше всего этого ждала, дверь открылась. Я резко повернула голову в ту сторону и застыла.

Эрнест провёл взглядом по комнате и наткнулся на меня. Не отводя взгляда, вошёл и закрыл за собой дверь.

Дыхание перехватило от его появления.

— Ты уже как минуту должна сидеть в машине, — сухо говорит он, его глаза по-прежнему не отрываются от моего тела.

Я тоже не смогла не разглядеть его. Теперь он был в костюме. Я удивилась. Где он успел переодеться?

Внезапная неуверенность глубоко проросла внутри меня, когда я увидела на нём чёрный галстук. Его образ был безупречным, а холодный, с претензией голос отбил всё желание просить его надеть бабочку. Я крепче сжала коробочку и спрятала её за спину.

— Я уже выходила, — отвечаю и жду, когда он отвернётся, чтобы я могла положить коробочку в ящик.

Но вместо этого Эрнест хмурит брови и идёт ко мне. Смотрит ниже. Всё-таки заметил.

— Что у тебя в руках? — звучит ожидаемый требовательный вопрос.

— Ничего, — резко отвечаю.

Эрнест, конечно, не верит и заводит руку мне за спину. Я не дышу, когда он наклоняется слишком близко и с лёгкостью забирает коробочку. Открывает и хмурится.

— Что это? — спрашивает он и смотрит на меня.

— Бабочка, — бормочу и смотрю куда угодно, только не на него.

— Вижу, что не цветок. Это мне?

— Нет, — упрямо качаю головой.

— Мне. В тон твоего платья. Это что-то вроде ошейника? Хочешь, чтобы тебя заметили? — неожиданно делает Эрнест свои выводы, и они выводят меня из себя.

Я широко распахиваю глаза, быстро переводя взгляд на него.

— Тогда отдай, если тебе не нравится, — протягиваю руку, чтобы забрать у него коробку. Но Эрнест отводит её в сторону.

— Я не отдаю своё, Ева, — говорит он.

А потом неожиданно одним движением срывает с себя галстук и за полминуты надевает бабочку. Всё это — не отрывая от меня взгляда. Слишком пристального и тяжёлого.

Я с растерянностью смотрела, как он в последний раз поправил её, а потом вдруг положил большую ладонь мне на талию. Я ахнула, когда он развернул меня и прижал обнажённой спиной к своей груди. Задержала взгляд на его руке, властно лежащей у меня на животе, а потом подняла глаза на уровень его взгляда.

Он встретился со мной взглядом в зеркало во весь рост. На мгновение всё стало неважным, и я не хотела ничего говорить. Увидеть себя с ним со стороны было как удар молнии. Мы были полными противоположностями, но вместе, казалось, идеально дополняли друг друга.

— Не забывай это, Ева, — добавляет он, внимательно глядя своими глазами, будто безднами.

Он берёт меня за руку, и мы выходим. Но когда оказываемся на первом этаже, я сбиваюсь с шага, едва не врезаясь носом в пол, но рука Эрнеста не даёт мне упасть.

— Всё в порядке? — раздаётся его голос.

Я медленно киваю, и Эрнест направляет взгляд туда, куда смотрю я.

— Кир, — раздражённо обращается Эрнест к мужчине, ожидавшему нас у входа. — Это что за клоунский вид?

— Не клоунский, а демонический, — поправляет Кир Эрнеста, после чего смотрит на меня.

Эрнест что-то процедил сквозь зубы и повёл меня ближе к Киру. Мужчина стоял напротив нас в ярко-красном костюме, на воротничке белой рубашки красовалась красная бабочка. Мои глаза всё ещё расширены от шока.

— Зачем ты это надел? Ты, блядь, охранник, твою мать, а не мишень, — прошипел Эрнест в каменное лицо Кира, которое выглядело инопланетно с этим костюмом.

— Я не мог отказать твоей жене. Она попросила надеть бабочку, которую подарила, а к ней подходил только этот костюм. Правда, Ева?

Мои ноги чуть не подкашиваются, когда Эрнест замирает и прожигает Кира взглядом, даже не взглянув на меня. Я тяжело сглатываю и, будто ничего не понимаю и не имею к этому отношения, отвожу глаза. И вскрикиваю, когда Эрнест резко делает какое-то движение, а Кир сгибается пополам, издав лишь глухой звук.

— Правда, тебе идёт, — бросает Эрнест, и перед тем как пройти мимо Кира, «по-дружески» хлопает его по плечу.

Но я успеваю заметить едва заметную усмешку Кира. Он сумасшедший?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24

ЕВА

Эрнест молча повёл меня к машине и помог сесть на переднее сиденье. Сам занял место водителя и, не сказав ни слова, выехал с территории дома. За нами следовали два джипа, в одном из которых, вероятно, ехал Кир в своём красном костюме.

Я боялась сказать хоть слово разъярённому Эрнесту. Он превысил скорость, и я вцепилась изо всех сил во всё, за что могла держаться. Дыхание стало тяжёлым и прерывистым, пульс грохотал в ушах. Нужно было что-то сказать, чтобы он сбавил скорость, но я лишь крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть дорогу и то, как опасно мы обгоняем машины.

Вздох сорвался с груди, когда машина остановилась с громким визгом шин. Я вскрикнула, когда мои шею вдруг резко потянули вперёд руки Эрнеста. Я распахнула глаза как раз в тот момент, когда его губы впились в мои. Глубоко вдохнула носом и вцепилась рукой в его напряжённое плечо.

Его язык грубо ворвался мне в рот, движения были требовательными, властными, злыми. И это меня не испугало. Через двадцать секунд я закрыла глаза и начала ему поддаваться. Он зарычал мне в рот, я услышала, как отстегнулся мой ремень безопасности, и в следующую секунду оказалась у него на коленях.

Его руки властно сжали мои ягодицы, притягивая к своему члену. Я чувствовала, как он напряжён и возбуждён. Почувствовав, как намокаю, я застонала от новой волны жара.

Эрнест всё же отстранился. Его рука всё ещё крепко держала мою затылок.

— Опять скажешь, что это было против твоей воли? — спрашивает низким голосом прямо мне в губы.

Всё, что я могу в этот момент, — это покачать головой в ответ.

Он усмехается, заставляет меня взглянуть ему в глаза и произносит:

— Ты не будешь делать подарки другим мужчинам. Поняла меня?

Я округляю глаза. Хоть и подозревала, из-за чего он так разозлился, я не понимала, что в этом такого. И вообще — это не был подарок. Я даже не поняла, зачем Кир его надел.

— Почему?

— Потому что я так сказал, — отрезал он, и через пару секунд я уже снова сидела на своём месте.

Он молча вышел, хлопнув дверью так, что я вздрогнула. Шокированно наблюдала, как он быстро обошёл машину спереди, открыл мою дверь и, не дожидаясь, взял меня за талию и поставил на землю.

Когда мы направились ко входу, он повернул голову в сторону Кира:

— Ещё что-нибудь — и в твоей башке появится дырка.

— Пустые обещания, — фыркнул Кир, и я чувствовала его присутствие, пока мы заходили внутрь.

Все взгляды обратились на нас. Я крепче вцепилась в локоть Эрнеста, когда мы прошли дальше. Люди расступались, давая нам пройти, и с опаской смотрели на каменное лицо Эрнеста. На мне взгляды тоже останавливались — заинтересованные и завистливые.

Я с трудом сглотнула. Мне было некомфортно от такого внимания, но я должна была это выдержать. Для чего-то же Эрнест всё-таки привёл меня… Хотя я бы с удовольствием провела вечер с какой-нибудь книгой.

Мы остановились у одного из свободных круглых столиков в центре зала. На стенах висели картины, и большинство из них я не понимала — что на них изображено. Но люди продолжали смотреть на них и обсуждать, будто перед ними настоящие шедевры. Хотя, может, это я чего-то не понимаю? Ну и ладно. Зато психика будет в порядке.

Сам Эрнест, похоже, вовсе не интересовался ни картинами, ни людьми. Это они интересовались им. Я уверена — даже если бы у картин были глаза, они тоже пялились бы на него.

— Ты хочешь купить картину? — спрашиваю я через минуту после того, как официант принёс нам напитки. Мне — шампанское, а Эрнесту — что-то тёмное в меньшем, но более широком стакане.

Он повернулся ко мне. В его глазах уже не было ни огня, ни ярости — они были холодны и не выражали никаких эмоций. Он поднял бровь и посмотрел на меня так, будто я была ребёнком. Но я не знала, с чего начать разговор. Не о погоде же говорить.

— Нет, — коротко ответил он.

— Тогда зачем мы здесь? По работе?

— Не лезь, куда не надо, — грубо говорит он.

Я поджала губы. Ещё пять минут назад он целовал меня, а теперь и слова сказать не хочет.

— У тебя лимит на слова?

— Я не в настроении для твоих выходок.

— А для ухаживаний настроение есть, да?

— Ухаживаний?

— Первый раз слышишь это слово?

— Я не ухаживаю за тобой, Ева, — говорит он, недовольно поджав губы.

— Твои слова противоречат поступкам, Эрнест, — говорю я и отпиваю шампанское.

Вдруг Эрнест делает шаг ко мне и наклоняется. Я замираю, глядя ему прямо в глаза.

— Мне не нужно ухаживать за женой. Она уже полностью моя.

— Не факт, — шепчу я, упрямо не отводя взгляда.

Но движение позади Эрнеста заставляет меня всё-таки это сделать. Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что за ним стоят отец с матерью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25

ЕВА

Каждая клеточка во мне леденеет, превращая меня в ледяную статую. Взгляды отца и матери оставляют тяжёлый осадок в сердце. Они удивлены видеть меня в этом зале. Глаза отца ясно дают понять: он бы не удивился увидеть меня в борделе, но уж точно не на выставке картин.

Но когда Эрнест оборачивается, почувствовав чьё-то присутствие, к этой палитре добавляется и страх. Глаза матери расширяются, и её лицо резко меняется.

Отец замирает и хмурится, но всё же подходит ближе, таща за собой мать.

— Добрый вечер, Эрнест, — кивает он и украдкой бросает на меня взгляд. Я не могу не заметить, как в этот момент его губы презрительно искривились.

Наверное, подумал, что я здесь в качестве развлечения? Ком подступает к горлу, не давая вдохнуть. Я отвожу глаза в сторону, чтобы больше не видеть собственных родителей.

— Для тебя я — мистер Вейн, Джордж, — отрезает Эрнест металлическим голосом.

Я краем глаза замечаю, как отец напрягается и, сквозь злость и унижение, бурлящие в нём, всё-таки кивает.

— Я думал, между нами больше нет никаких проблем… — осторожно произносит отец, и я чувствую, как от его взгляда, полного презрения, моя кожа словно горит.

— Я не говорил тебе, что простил долг, — отвечает Эрнест.

— Как это? Я ведь вернул тебе всё, — голос отца повышается от возмущения и шока.

— Думаешь, можно расплатиться за свои ошибки дочерью? — холодно и низко, словно лезвием, спрашивает Эрнест.

— Ты ведь не возражал, когда взял Еву вместо денег. Если дело в том, что она тебя не устраивает… — осторожно продолжает отец.

Эрнест тихо усмехается, перебивая его. А потом неожиданно его рука ложится мне на талию, притягивая к себе. Я замираю. Каждая мышца в его теле напряжена, хотя внешне он спокоен.

Смущённая его поступком, я встречаюсь взглядом с матерью. Зависаю на её глазах, удивляясь выражению, с которым она смотрит на меня. Впервые в жизни этот взгляд не безразличен. Впервые он вызывает у меня озноб. Но слова Эрнеста заставляют нас обеих разорвать этот контакт.

— Я не отказываюсь от подарков. Моя жена не может быть платой за твой жалкий долг, Джордж.

Я не могу скрыть выражение лица, когда до меня доходит смысл его слов. Сердце замедляет ритм. Недоверие впивается в каждую частицу моего тела. Этого не может быть… Он сам столько раз повторял, что я расплата. Он сам говорил мне это прямо в лицо.

— Жена? — глухо спрашивает отец.

Лицо матери вытягивается и становится пепельно-серым, будто вся кровь отхлынула. Отец смотрит на меня с таким изумлением, будто увидел призрак.

— Почему ты удивлён? Разве ты не рад, что твоя единственная дочь не стала одной из использованных женщин, а стала моей женой?

— Рад, — процедил отец, с трудом сглотнув, и отвёл от меня глаза.

Мне становится немного легче, когда он перестаёт на меня смотреть. Я сжимаю локоть Эрнеста, потому что мне вдруг становится тяжело стоять. Взгляды родителей и их отношение ко мне словно двадцатикилограммовые мешки, придавившие к полу.

— Но как же тогда долг? Ты не можешь просто так забрать мою дочь…

Под моими руками Эрнест каменеет. А потом его голос прокатывается по залу, собирая на себе взгляды всех присутствующих:

— С недавних пор ты не имеешь права называть её дочерью. Для тебя она — миссис Ева Вейн. Поскольку ты просрочил платёж, с каждого дня твой долг увеличивался на два процента. По вопросам погашения обращайся к моему помощнику. Я же пришёл сюда, чтобы провести вечер со своей женой, а не слушать жалобы никчёмных бизнесменов.

После этого Эрнест разворачивается и ведёт нас в другой конец зала, к одной из картин.

Между лопатками ощущается взгляд, сверлящий дыру, но я держу спину прямо. Когда мы останавливаемся у картины, грудь тяжело вздымается, и шум в ушах понемногу начинает стихать. Не глядя на Эрнеста, я нарушаю тяжёлую тишину между нами:

— Ты… То, что ты там сказал… Я не понимаю тебя, Эрнест, — тяжело качаю головой, не в силах подобрать слов.

Я настолько сбита с толку его словами, что даже не знаю, что думать.

— А что тебе было трудно понять? По-моему, я всё сказал вполне чётко, Ева.

— То, что вдруг мой отец отдаёт меня какому-то мужчине в счёт долга, а этот мужчина обращается со мной как с вещью и не скрывает, что я для него просто расплата. А потом в один день он говорит моему отцу в лицо, что я не плата. Что ты не взял меня как погашение долга. Твои слова… они каждый раз разные. Зачем ты так? Кто я для тебя?..

Я тяжело выдыхаю на последних словах — и вдруг становится легче дышать. Будто камень упал с сердца. Долгое время эти слова жили во мне, сжимали грудную клетку, и я боялась их произнести. Боялась спросить и услышать ответ. А сейчас будто стало всё равно. Я не смогу двигаться дальше, пока не получу чёткого ответа.

Внезапно Эрнест сжимает мой подбородок двумя пальцами. Его прикосновение твёрдое, но в то же время неожиданно нежное. Он поднимает моё лицо, заставляя посмотреть ему в глаза. Мой взгляд быстро скользит по его чертам: напряжённые скулы, сжатые губы, тяжёлый взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я стараюсь сдержать слёзы, которые вот-вот прорвутся наружу…

И вдруг, без всякого предупреждения, Эрнест наклоняется ко мне, его губы мягко, но уверенно накрывают мои.

Удивлённый выдох срывается с моих губ прямо в его.

Губы Эрнеста обжигают, но в то же время дарят странное ощущение нежности. Его пальцы скользят по линии моей скулы, заставляя дрожать от каждого касания.

Волна тепла накрывает меня с головы до ног, оставляя след в каждой клеточке тела. Эрнест целует меня глубже, медленнее, так, будто это единственный способ сказать всё то, что он не может выразить словами.

И именно это становится его ответом.

Мои руки сами поднимаются к его груди, ощущая напряжённые мышцы, биение сердца, отзывающееся в моём. Я тону в этом моменте, в его силе, в его потребности, в его правде. И впервые за долгое время мне кажется, я начинаю понимать — кто я для него…

Глава 26

ЭРНЕСТ

Я не планировал этого. Этого не должно было случиться ни при каких условиях. Мой мозг, мой член и моё чёртово каменное сердце не имели права жить своей жизнью, когда я встречался с её взглядом — серо-голубыми глазами, как у лани.

С трудом проглатываю вкус её губ во рту и заставляю себя отвести от неё глаза. Я слишком многого себе позволил на людях. Завтра все узнают, что у меня появилась жена. Хотя это и было одной из целей моего появления на этой чёртовой выставке. Но точно не проявление чувств…

Единственное, что я позволяю себе сейчас, — это схватить её за руку и крепко переплести свои пальцы с её. Мои руки — в шрамах и крови — выглядят ужасно рядом с её хрупкими, светлыми пальцами без единого изъяна. Она вся была, как фарфоровая кукла. Чистая и прекрасная.

Если бы я был хоть чуть-чуть менее эгоистичным, я бы не посмел даже прикоснуться к ней, чтобы не запятнать. Но, слава Богу, я не такой.

Чувствую постороннее присутствие и все эти взгляды слишком ярко — это раздражает до безумия. Рука чешется достать пистолет и раскрасить стены и картины кровью. Тогда хотя бы будет на что смотреть. Но… Я бы ни за что не сделал этого, пока рядом Ева. Только если её безопасности что-то угрожает.

Сердце сжимается, когда я вспоминаю нашу свадьбу. Впервые за долгое время я испугался за другого человека. Испугался так сильно, что забыл про рану и тех уродов, некоторых из которых допрашивал той же ночью в подвале.

Моя жена, чёрт побери, панически боится крови. Как иронично, не так ли? Она замужем за человеком, который и дня не проводит без крови. Она буквально на каждом моем шагу. И это была ещё одна причина отпустить её… Но я не смог. Я, блядь, не отпущу её, даже если всю жизнь придётся прятать её от этого, даже от одной капли крови.

Рука остыла, но я каждую секунду был наготове, пока мы бродили по залу. Я бы всё отдал, чтобы покинуть это место прямо сейчас и снова захватить её губы. Зажать Еву в тиски своих рук, и плевать, что испачкаю её.

Это стало слишком для меня.

Мои яйца уже почти фиолетовые, и кончать на плитку в ванной стало невыносимо. Я хотел трахнуть свою жену сильнее всего на свете.

Даже самая дорогая элитная шлюха не заставила мой член встать. И в ту ночь я ещё больше злился на себя, когда смог кончить только от одной мысли о её губах, её невинных глазах. Ну и, конечно, только своей рукой. Даже не хотел, чтобы шлюха просто отсосала.

Именно в тот день я понял — я в полной заднице.

И даже несмотря на это, я не могу покинуть выставку раньше. Джордж Мильтон и его милая жена должны видеть, как их дочь, которую они пытались продать, чтобы спасти свои гнилые шкуры, как королева рассматривает картины и даже не смотрит в их сторону, будто они — ничто. Это заставляло меня улыбаться внутри себя.

Но уже через полчаса моё терпение подходило к концу, а стояк угрожал разорвать брюки в любую секунду. Я разъединил наши сцепленные руки и положил ладонь на её оголённую спину — гладкую, как шёлк. Почувствовал, как она вздрогнула, а кожа покрылась мурашками. Я заставил себя сдержать улыбку и наклонился к её уху.

— Ты хочешь побыть здесь ещё, жена?

Чувствую под ладонью, как её тело дрожит, как она тяжело сглатывает и медленно качает головой.

Чёрт, да! Я сдержал стон, бросил взгляд одному из своих людей и подтолкнул Еву к выходу. Не смотрел ни на кого.

Особенно на Кира. Этому придурку повезло, что я не распустил его кишки по этим красным тряпкам. Ревность и злость не отпускали, когда я видел, как Ева одаривает его взглядом, а он, сраный ублюдок, бесит меня своими словами. Сегодня я впервые хотел задушить его по-настоящему. Вот прямо этим галстуком-бабочкой. Чёрт!

Посадил Еву на пассажирское сиденье, сам сел за руль и выехал. Чувствую её короткие взгляды, румянец на щеках и слышу учащённое сердцебиение. Готов поспорить, в воздухе витает запах нашего возбуждения.

Останавливаюсь у дома, выхожу из машины и кричу своим людям, чтобы не заходили в дом. Уже через пять секунд открываю дверь с её стороны.

Она выходит и встаёт рядом со мной. Наши взгляды пересекаются, дыхание сбивается, и в следующую секунду я уже чувствую её.

Втягиваю воздух носом и прижимаю Еву к своему телу, твёрдому, как камень. Девушка всхлипывает, но позволяет мне углубить поцелуй. Я рычу, жадно поглощая её всхлипы и стоны. Не отрываясь от её губ, подхватываю её на руки, прижимая её офигенные ягодицы к себе. Ева обвивает меня руками и ногами, пока я несу её в дом.

Помещение загорается, как только мы входим, но мне плевать. Я вижу только её. Мой член ноет от желания как можно скорее оказаться внутри её узкой киски. Чёрт, она мне нужна, как воздух под водой.

Мы оказываемся в спальне, и я буквально падаю вместе с ней, удерживая одной рукой, а другой опираясь на матрас. Отрываю губы от её сладких уст. С её пухлых, покрасневших от поцелуев губ вырывается горячий выдох, сладкий, как дурман. Я зверею и впиваюсь в её шею, желая оставить метку на этой нежной, чистой коже.

— Эрн… — выдыхает Ева моё имя, сокращённое, как его произносит лишь горстка людей. Но именно от её голоса мой член становится ещё твёрже.

Чёрт. Я трахну свою жену сегодня. И, дай Бог, чтобы она тоже этого хотела, потому что если нет — я сам себе прострелю голову, лишь бы прекратить эти мучения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 27

ЭРНЕСТ

Моя рука скользит вверх по обнажённой ноге Евы, лежащей на моём бедре. Каждая клетка моего тела жаждет большего. Девочка под моими руками стонет, зарывается пальцами в мои волосы и творит со мной нечто невообразимое. Мы ещё даже не дошли до главного, а я уже весь принадлежу ей.

Одним движением пальца стягиваю лямку её платья, обнажая идеальную грудь. Провожу губами ниже, вызывая её сладкие стоны. Обхватываю губами соски, облизываю их и легко посасываю.

— Ох, Эрн… Мг, да… — стонет Ева, выгибая спину.

— Чёрт… — рычу я сквозь стиснутые зубы.

Стояк буквально разрывает меня, и когда Ева подо мной трётся о него, перед глазами вспыхивают искры.

Отстраняюсь ровно настолько, чтобы избавиться от верхней одежды. Галстук-бабочка летит куда-то в противоположный угол комнаты. Всё это время я не отрываю взгляда от покрасневшей, полуобнажённой жены, зачарованно смотрящей на моё тело широко раскрытыми глазами.

Жена. Чёрт побери.

Опускаюсь к ней и снова захватываю её губы. Её стоны и всхлипы смешиваются с моим тяжёлым дыханием. Медленно спускаю платье ниже талии, проводя ладонями по её нежной, горячей коже.

Моя рука опускается ниже, касается её влажного, гладкого треугольника. Ева вздрагивает, охает, а я сжимаю ладонь, погружая пальцы во влажные трусики у самого входа. Её ногти впиваются в мою спину, вызывая боль, граничущую с наслаждением.

Глубже погружаю язык в её рот, сплетаю его с её. Она тает в моих руках и закатывает глаза, когда я тру её клитор, чувствуя, как трусики скользят от её влажных соков.

— Какая же ты мокрая для меня, — рычу я ей в губы.

— Боже, Эрнест… Да… Оххх… — её голос звучит как музыка, пронизывающая воздух между нами.

Срывает крышу от её стонов и моего имени. Одним движением срываю с неё трусики. Хруст ткани звучит вместе с её криком и моим низким стоном. Одна рука расстёгивает ширинку, и, спустив брюки, я освобождаю стояк. Есть только одно желание — оказаться внутри её узких стенок. Наваливаюсь на неё, прижимая губы к скуле, и провожу головкой по лепесткам.

Ева замирает, кажется, даже не дышит. Её руки сжимают мои плечи крепче, тело замирает. Я провожу членом по её сокам, вздрагивая от лавины ощущений.

— Скажи, что хочешь, чтобы мой член оказался в тебе, — шепчу ей в ухо.

Она тяжело глотает. Поднимаю глаза на неё, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не войти в неё прямо сейчас.

— Мне будет больно? — тихо, почти неслышно спрашивает Ева.

Вдох. Выдох. И будто обдали ледяной водой. Сжимаю челюсть и с трудом глотаю. Закрываю глаза, опуская голову ей на плечо, и тихо матерюсь. Она вздрагивает, но не отталкивает меня. Её рука всё ещё на моём плече — лёгкая, как перо, но жжёт, как уголь.

Всё, о чём я думал, — как трахнуть её, а она в этот момент испугалась, что ей будет больно. Я почувствовал себя полным дерьмом рядом с ней. Мысль о том, что мог причинить ей боль, если бы не спросил, если бы она не сказала, разрывает меня изнутри сильнее, чем любой чёртов целибат.

— Ты сводишь меня с ума, — качаю головой, а потом поднимаю её подбородок пальцами, заставляя посмотреть мне в глаза.

Мои глаза скользят по её лицу. Она затаивает дыхание, я мягко касаюсь её щеки.

— Я сделаю всё, чтобы ты почувствовала минимум боли и чувствовала себя в безопасности, — тихо говорю.

— А кровь…

Прижимаю палец к её губам и качаю головой.

— Даже если она и будет, ты её не увидишь. Я об этом позабочусь. Ты мне веришь?

Её расширенные глаза не отрываются от моих, когда она медленно кивает.

— Верю, Эрн.

Тяжело выдыхаю, касаясь её губ. Ладонь скользит к шее, а затем вместе с губами опускается ниже. Беру в руки ткань платья и медленно стягиваю её вниз.

— Подними для меня бёдра, жена, — сдержанно прошу, наблюдая, как она медленно подчиняется. Улыбаюсь, откидываю в сторону ненужное и целую её колено, шепча в нежную кожу: — Умница.

Опускаюсь локтями на кровать и устраиваю лицо между её ног. Обхватываю её под коленями и поднимаю, открывая себе лучший вид. Рычу, когда в нос ударяет её сладкий аромат.

— Эрнест, не стоит…

— В нашей постели решаю я, что стоит, а что нет, — отрезаю я и, не слушая её слов, облизываю лепестки от входа до клитора.

Ева дёргается вверх, но я крепко удерживаю её. Высовываю язык, смакую её соки, в которых едва ощутим сладковатый привкус. Член ниже прижимается к одеялу. Чувствую, как предэякулят смазывает головку. Стоит мне только коснуться себя или войти в неё — и я кончу тут же.

— Чёрт возьми, я мечтал снова почувствовать твой вкус на языке, как только понял, насколько ты мокра для меня. Ты ощущаешь, как твоя киска просит, чтобы я вылизывал её каждый день?

— Боже, Эрн… — стонет Ева, краснея от моих откровенных слов. И мой член становится ещё твёрже, когда я вижу и чувствую её реакцию на всё, что я делаю и говорю.

— Разве не так? Ты этого хочешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Эрн. Пожалуйста…

— Ты знаешь, о чём просишь, детка?

— Эрн…

— О чём ты просишь? Чего хочешь? Что тебе нужно? — говорю я, медленно растирая её клитор большим пальцем.

Она стонет и пытается сильнее тереться обо меня, но я не позволяю, жду ответа.

— Я хочу… тебя хочу… Эрн.

— В первый раз приму так. Но дальше, жена, мне нужна конкретика.

Я припадаю губами к её лепесткам и медленно поднимаюсь к набухшему клитору. Ева выгибается, дышит всё чаще, стонет и шепчет что-то неразборчивое. Я даю ей то, чего она хочет — всасываю жемчужину наслаждения, и когда она вскрикивает и сжимается, ввожу палец во влажный вход. Смотрю на её лицо, когда она расширяет глаза и вздрагивает, не сдерживая громких стонов, пока мои губы ласкают, язык дразнит, а палец скользит туда-обратно.

Закрываю глаза, сдерживая себя, чтобы не кончить на одеяло. Продолжаю облизывать её, пока она чувствительна, пока скуля и дрожа реагирует на каждый мой прикосновение к её телу.

Поднимаюсь и несколькими движениями скидываю с себя штаны и боксёры. Забираюсь на кровать под её полуоткрытый взгляд. Обхватываю ладонями её талию, тяжело дыша, когда заправляю прядь волос ей за ухо.

— У меня больше нет сил, малышка. Примешь меня?

Она кивает, и мне этого достаточно.

Размещаю свой член между её ног и провожу головкой по лепесткам, смазывая соками. Наклоняюсь и надавливаю на вход. Она охает, когда я продвигаюсь на сантиметр внутрь. Её стенки сжимают меня, будто выталкивая.

— Тише, расслабься. Я не причиню боли… только не тебе, — шепчу, целуя её в щеку, лоб, уголок губ, всё лицо и шею, пока она не расслабляется и не впускает меня ещё на сантиметр. Но я не перестаю её целовать.

Протискиваю одну руку между нашими телами и начинаю массировать её клитор. Она дёргается, но через пару мгновений расслабляется и стонет, когда я двигаю пальцем по кругу.

— Ммм, — стонет мне в ухо, и я чувствую момент, когда она полностью расслаблена, и решаюсь одним движением покончить с нашими мучениями.

Она вскрикивает, когда я вхожу в неё полностью.

— Всё. Всё, умница. Всё хорошо, — шепчу, лаская и целуя её.

С закрытыми глазами она отвечает на поцелуй и обнимает моё тело крепко, будто ей это нужно. Это разливается теплом в груди. И когда я делаю лёгкое движение, стону. Но её гримаса заставляет меня остановиться.

— Я не буду двигаться, пока ты не скажешь, что можно… — не говорю, что выйду из неё, потому что чувствую — не смогу. Это убьёт меня. Но если она сама попросит…

— Нет. Двигайся, но медленно, — просит Ева, и я стону.

— Чёрт, всё, что скажешь, — шепчу и, обняв её за шею, делаю движение бёдрами.

Член скользит в её лоне, и эта теснота и тепло заставляют меня закатить глаза. Вены вздуваются сильнее, пока я контролирую каждый толчок и умираю от желания ускориться, войти глубже и резче. Но даже этот медленный ритм приближает меня к разрядке.

Я надавливаю на её клитор, пока продолжаю двигаться, чувствуя, как приближается конец. Ева дышит быстро и глубоко, не отводя от меня взгляда, пока я, вскрикивая, кончаю, врываясь в неё до самого конца.

Глава 28

ЕВА

Я тяжело сглатываю и облизываю пересохшие губы, всё ещё ощущая тело Эрнеста настолько ярко, что словами этого не передать. Я переполнена им, эмоциями и чувствами, которые не желают меня отпускать. Лицо моего мужа прижато к моему обнажённому плечу, обжигая и без того раскалённое до предела тело. Я тихо стону, когда Эрнест едва ощутимо царапает мою кожу зубами, а затем будто залечивает свои действия лёгким прикосновением губ.

Я крепче сжимаю ладонь на его предплечье. Эрнест приподнимается на локтях, и это вызывает движение между нами, от которого я не могу сдержать гримасу неприятных ощущений. Его мышцы напрягаются, и он хмурит брови.

— Я причинил тебе боль… Потерпи немного, — говорит он охрипшим от секса голосом, но с такой нежностью, что я всё же прикусываю губу и стараюсь скрыть гримасу, когда он выходит из меня. Не хочется, чтобы он думал, что сделал мне слишком больно.

Да, было не слишком приятно, когда он вошёл в меня, но я думала, что будет хуже. Вообще, когда мы только встретились, я ожидала худшего, но этого не случилось.

— Это всегда так быстро заканчивается? — спрашиваю я, пытаясь сменить тему и отвлечь его от меня. Но, похоже, сделала только хуже.

Эрнест напрягается, хмурится и сузившимися глазами будто проникает в каждую клеточку моего тела.

— Что ты сказала? — тихо и настойчиво спрашивает он.

— Это… это всегда так быстро происходит? Ну, сам процесс… — бормочу я, отводя взгляд.

Почему он так реагирует? Блин, надо было молчать. Зачем обязательно было что-то ляпнуть? Недаром говорят: молчание — золото.

— Я понял, что ты хотела сказать, Ева, — произносит он и, взяв двумя пальцами моё подбородок, заставляет посмотреть ему в глаза. — Нет, не всегда. Но думаю, ты бы не обрадовалась, если бы это длилось несколько часов… сегодня.

И добавил это последнее слово с таким намёком, что в будущем я бы, возможно, обрадовалась. Хотя и сейчас не могу сказать, что была расстроена… Были нюансы, но в целом, мне кажется, понравилось. Признаваться в этом, конечно же, стыдно.

— Часов? — переспрашиваю я.

— Да, часов. И раз тебе так интересно, как только ты восстановишься, я тебе это продемонстрирую. А сейчас не двигайся и позволь мне о тебе позаботиться.

Вдруг Эрнест приподнялся и взял меня на руки. С шокированным звуком, сорвавшимся с моих губ, я крепко обвила его шею.

— Куда мы? — спрашиваю я.

Но буквально сразу получаю ответ на свой вопрос, когда Эрнест заходит со мной в ванную.

— Сможешь стоять? — с улыбкой спрашивает он, когда я пошатываюсь, едва он ставит меня на плитку душа.

— Смогу, — отвечаю я, но не отпускаю его.

Он и сам не отстраняется от меня. Под моим внимательным взглядом он берёт душевую лейку, включает воду и ещё секунд десять настраивает температуру. Я прикусываю губу и замираю, когда чувствую, как из меня что-то стекает. Осознав, что именно, всё моё внимание снова переключается на Эрнеста.

Я вздрагиваю, когда его ладонь опускается между моих ног, и в тот же момент струя воды направляется туда. Мои глаза распахиваются, я смотрю прямо ему в глаза — тёмные, как ночь, с блеском, похожим на звёзды-озорницы. Его рука нежно, но ощутимо скользит по лепесткам, заставляя меня задрожать и ещё сильнее покраснеть, вцепившись в его плечи.

— Э-Эрнест, что ты делаешь? — заикаюсь я от его действий.

— Забочусь о своей жене, — спокойно отвечает он, приподнимая бровь и тут же проводя пальцем по клитору.

С моих губ срывается стон. Это вызывает у него улыбку. Когда я хочу опустить взгляд, он резко останавливает меня:

— Смотри только мне в глаза.

Я подчиняюсь и не спрашиваю, почему. Лишь спустя несколько секунд понимаю, что он омывает меня, не упуская возможности немного подразнить. Видимо, всё же была кровь. Глубоко вдыхаю и стараюсь не думать об этом, не отводя взгляда от Эрнеста. Его ладонь скользит по всем местам и складкам, заставляя мои щёки пылать.

Я снова вздрагиваю, когда его палец касается тугого отверстия. Мышцы сжимаются, и я с шумом выдыхаю. Глаза Эрнеста вспыхивают.

— Моя жена должна быть чистой везде, — хрипло произносит он.

И ещё через пару долгих секунд рука Эрнеста покидает пульсирующее место, которое не перестаёт гореть и жаждет, чтобы этот мужчина прикоснулся снова…

Я краснею ещё сильнее, замечая, как он опускается ниже по моему телу.

— Смотри мне в глаза. Позже я позволю тебе не только смотреть на мой член, но и трогать его…

Эрнест улыбается, выключает душ, откладывает лейку, и, тщательно вытерев нас полотенцем, поднимает меня за талию. Я тут же обвиваю его руками. Эрнест осторожно и уверенно выходит из душа и усаживает меня на тумбу возле раковины.

— Подожди меня здесь, — просит он и выходит из комнаты.

Я смотрю ему вслед, а потом слышу какое-то шуршание в другой комнате. Спустя несколько минут Эрнест возвращается с простынёй в руках. Она так завернута, что я не вижу, что он прячет, но знаю, что именно там. Только на этот раз мне не становится дурно. Наоборот, я ощущаю тепло, нежность и благодарность, глядя на мужчину, который бросает бельё в корзину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эрнест подходит ко мне, молча подхватывает на руки и несёт к кровати. Он укладывает меня на постель, ложится рядом и накрывает нас одеялом.

Я не отвожу взгляда от него. Спустя минуту тишины он заговорил первым:

— Почему ты так на меня смотришь?

— Призрака увидела, — улыбаюсь я.

— Правда? И страшный? — поднимает брови, глядя на меня совсем иначе.

— Нет. Нет… — тихо отвечаю я и, не в силах больше говорить, просто обнимаю его и прячу лицо у него на груди.

Глава 29

ЕВА

Проснуться в одной постели с мужчиной после близости — это… странно. Меня переполняли невероятно странные ощущения в тот момент, когда я открыла глаза. Кожу дразнило его горячее дыхание, а щетина покалывала, вызывая мурашки по всему телу.

Эрнест ровно дышал мне в шею, пока его эрекция упиралась в моё бедро. Я даже дышать на секунду перестала, ощутив это. Внизу живота заныло, как только я вспомнила те ощущения, которые он подарил мне вчера.

Я хотела выскользнуть из его руки, лежавшей чуть выше талии. Но стоило мне лишь пошевелиться, как его дыхание изменилось, а рука прижала меня крепче. С моих губ сорвался выдох, когда его член оказался между моих бёдер.

— Эрнест…

— Куда ты уже собралась убегать?

— Я… Мне нужно в туалет, — отвечаю я, краснея.

— Ммм, тогда иди, — произносит он, скользя рукой по моему телу, пока не отпускает.

Я ещё секунду лежу, а потом скидываю одеяло и встаю. Слишком поздно понимаю, что вчера даже трусики не надела. Прикрываю грудь рукой и, опустив глаза, быстро иду в ванную. Закрыв за собой дверь, мне кажется, я слышу смешок, но, прислушавшись, понимаю — вокруг тишина.

Через десять минут выхожу, уже в нижнем белье. Мой взгляд тут же натыкается на Эрнеста. Он сидит на кровати, облокотившись на спинку, прикрытый лишь немного одеялом в районе бёдер. И в этом месте оно приподнято...

Я поднимаю глаза и стою в дверях, почему-то не решаясь подойти ближе. Взгляд Эрнеста скользит по моему телу, задерживаясь на бёдрах и груди. Бельё было почти прозрачным и больше открывало, чем скрывало.

— Подойди, — просит Эрнест таким тоном, что ноги сами начинают двигаться в его сторону.

Я останавливаюсь у кровати. Через несколько секунд Эрнест хватает меня за руку и тянет ближе. Теперь я уже на кровати, и оба моих колена — по обе стороны от его бёдер. Мои ладони ложатся на его торс — крепкий и твёрдый, словно из камня. Кончики пальцев покалывает от желания провести ими по его коже, покрытой чернилами и местами отмеченной старыми шрамами. Хочется спросить, откуда они и за что его так… но слова застревают в горле.

Я затаила дыхание, когда его рука легла мне на бедро и скользнула к ягодице, обхватив её. Сердце в ту же секунду забилось, как безумное. Даже через ткань трусиков я чувствую его мощную энергетику. Эрнест немного надавил другой рукой, что всё ещё была на бедре, и я вынуждена была сесть прямо на его член, скрытый под одеялом. Я прикусываю губу изнутри, чтобы не выдать ни звука.

Его ладонь, лежавшая на бедре, поднялась по моей руке и остановилась у плеча, отводя волосы назад, за спину. Он скользнул по ключице, а затем остановился у груди, прикрытой лифчиком.

— Без этого тряпья было лучше, — заметил он, когда его пальцы начали спускать лямку.

— Разве ты не должен быть на работе? — глухо спрашиваю я, пытаясь заставить своё предательское сердце, которое выдаёт меня с головой, успокоиться.

После этого вопроса взгляд Эрнеста отрывается от моих затвердевших сосков и начинает прожигать насквозь. Его рука сильнее сжимает ягодицу.

— Почему спрашиваешь? — хрипло произносит он.

Я тяжело сглатываю и стараюсь произнести следующее ровным голосом:

— Ну, ты две недели подряд почти не появлялся дома, а теперь уже второй день остаёшься с утра и даже разговариваешь со мной напрямую, а не через других.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Ты спросил — я и ответила… — бормочу я, отводя взгляд.

После моих слов Эрнест ослабляет хватку. Его палец начинает вырисовывать на моём предплечье какие-то узоры, понятные только ему. Этот нежный жест вызывает во мне бурю эмоций.

— Ты сейчас обижаешься на то, что меня не было? — раздаётся его ровный, но удивлённый голос.

— Нет. С чего бы мне обижаться?

Вдруг Эрнест берёт моё подбородок двумя пальцами и заставляет посмотреть ему в глаза.

— Ева, всегда смотри мне в глаза, когда мы разговариваем, — говорит он медленно и чётко. После этого проводит пальцами выше и заправляет прядь волос за ухо. — У меня очень загруженный образ жизни. Бывали месяцы, когда я жил на работе. У меня даже есть небольшая спальня с кроватью и душем рядом с кабинетом. Я полностью отдаюсь этому и почти не имею времени ни на что другое.

— Но ведь ты каждую ночь приезжал сюда, чтобы поспать. И сейчас ты здесь, и не видно, чтобы торопился по делам… — растерянно произношу я.

— Ты хочешь сейчас узнать, почему? — спрашивает Эрнест, приподнимая одну бровь.

— А ты разве ответишь? За каждое твоё слово приходится платить… А у меня не так много…

— У меня есть другой способ ответить на твой вопрос.

И неожиданно, после этих слов, он приподнимает бёдра, тыкаясь в меня ещё более твёрдой и напряжённой эрекцией. Я перехватываю дыхание.

— Такой ответ тебя устроит, жена моя? — спрашивает он с хитрой улыбкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30

ЕВА

Его намёк был слишком прямолинейным. В глазах блестел огонёк, а в прикосновениях чувствовалось напряжение, разливавшееся по моему телу волнами желания, сосредоточиваясь внизу живота. Эрнест положил одну руку мне на спину и начал нежно, но настойчиво притягивать к себе. Я тяжело вдохнула густой воздух между нами.

Несмотря на охватившее меня возбуждение, внутри всплыл ещё один вопрос — важный для меня. Я упёрлась ладонями в его грудь, что тяжело вздымалась.

— Ты только поэтому здесь? Из-за секса? — с трудом задаю прямой вопрос, чувствуя, как уши заливает жаром.

Он прекратил все движения и молча смотрел мне в глаза несколько секунд.

— Тебе важен мой ответ? — отвечает он на мой вопрос своим.

Внутри всё сжимается, и я уверенно киваю.

Эрнест наклоняет голову вбок, прищуривается и отвечает:

— Да. Мой ответ — да. Я хочу заняться с тобой сексом. Ты и сама всё понимаешь. Но я хочу этого именно с тобой. Сам по себе секс для меня не важен. Если бы это было не так, я мог бы заниматься им с кем угодно.

— И это всё?

— А должно быть что-то ещё? Я не вижу ничего плохого в том, чтобы хотеть переспать со своей женой и остаться ради этого.

— А чувства?..

— Чувства? — переспрашивает он, и его голос вдруг становится сухим, от чего внутри всё замирает. — Если ты хочешь услышать от меня слова о любви, ты их не услышишь. Любовь — это миф и выдумка людей, которые пытались объяснить реакцию организма на желание тела и разума. Я верю в преданность и верность. Потому что это — выбор человека, сделанный трезво, а не под влиянием тела.

— То есть я… ты ничего ко мне не чувствуешь?

— Вот это уже правильный вопрос. Чувствую. Я слишком многое к тебе чувствую, но любовь… Если ты хочешь, чтобы я говорил тебе, что люблю тебя…

— Нет. Я не хочу, чтобы ты это говорил, только потому, что я этого хочу, — отвечаю я резче, чем хотела.

— Значит, хочешь. Ева. А ты? Ты можешь сейчас ответить мне на этот же вопрос?

Я молчала. Не знала, что сказать. Эрнест улыбнулся одними губами и провёл кончиками пальцев по левой стороне моего лица.

— Я скажу тебе это только один раз. Лучше любых слов мужчины говорят его поступки. Я не чувствую к другим женщинам того, что чувствую к тебе. Я не собираюсь прикасаться к другим. Я собираюсь защищать тебя и заботиться о тебе. Но не жди от меня большего.

— Я не жду, — бормочу я, отводя взгляд, но его пальцы на моём подбородке заставляют меня снова поднять глаза.

— Это нормально — хотеть, чтобы твой муж клялся тебе в любви и был таким, как в фильмах или книгах. Ты ещё юная девушка, которая верит в светлые чувства и розовых пони, — с каждым его словом ладони опускались по моему телу, вызывая мурашки.

— Я не верю в розовых пони, — хмурюсь я, но начинаю пылать, когда его прикосновения становятся слишком откровенными.

— Рад это слышать. И я покажу тебе, что если не могу дать одно, то другое дам с избытком…

— Что?.. — едва слышно спрашиваю я.

— Например, вот это, — хрипло и низко говорит Эрнест, а потом за несколько секунд опускается ниже и поднимает меня. Одним движением стягивает с меня трусики. Я вздрагиваю, когда он отбрасывает их в сторону, а меня сажает себе на лицо.

Растерянно хватаюсь одной рукой за спинку кровати, другой — за плечо Эрнеста, чувствуя, как внутри вспыхивает желание, сильнее, чем когда-либо.

С губ срывается глухой стон, когда его язык скользит по лепесткам.

— Эрнест… — выдыхаю я в шоке, не отводя взгляда от его глаз — тёмных, как бездна.

— Ты давно влажная для меня? — спрашивает он, отрываясь на секунду от моей влажной плоти.

— Я… Господи, — стону я, не в силах ответить, когда его губы снова касаются моего горячего места. Сжимаю пальцы крепче и подаюсь вперёд. Он так умело находит нужный ритм и точки, что оргазм накатывает с невероятной скоростью.

— Мне нужен твой ответ, — хрипит Эрнест, проведя языком от входа к клитору и замирая на нём, доводя меня до предела.

— С того момента, как ты коснулся меня… — невнятно, но честно отвечаю я. Одного его прикосновения достаточно, чтобы во мне вспыхнула буря эмоций.

— Чувствительная девочка, — говорит он, обхватывая мой клитор губами и втягивая его.

Моя спина выгибается, и с губ срываются откровенные звуки. Клитор и лоно пульсируют так сильно, что я не могу сдержаться и начинаю двигать бёдрами. Эрнест помогает мне, усиливая нажим языка. Его руки крепко сжимают мои ягодицы, когда я замираю и кончаю.

Закатываю глаза и, не сдерживая крика наслаждения, погружаюсь в оргазм с головой.

На подгибающихся ногах я спускаюсь вниз с его помощью. Как только его губы оказываются в доступе к моим, он приникает к ним поцелуем. Я стону прямо ему в рот, ощущая вкус своего оргазма.

К моим ягодицам прижимается его стояк — уже ничем не прикрытый. Не совсем осознавая, что делаю, я отвожу руку назад и неуверенно касаюсь его. Эрнест вздрагивает и отстраняется, распахнув глаза. Его взгляд — тёмный, ошарашенный, переполненный необузданным желанием.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ева… если ты ещё раз ко мне прикоснешься…

— То что? — выдыхаю я в его губы.

— Тогда тебе придётся довести это до конца.

— А если не доведу?..

— Господи, сколько же у тебя вопросов… Когда-нибудь ты меня ими прикончишь. Тогда ты станешь вдовой…

Я прикусываю губу изнутри и спустя пару мгновений сжимаю руку на его члене чуть увереннее, произнося, глядя в его расширенные зрачки:

— Скажи, что мне сделать, чтобы не стать вдовой.

Глава 31

ЭРНЕСТ

То, что я охреневаю, — это ещё мягко сказано.

Шокированно пялюсь на свою девочку, которая прерывисто дышит и с каждой секундой краснеет всё сильнее, но продолжает держать в своей крохотной руке мой член. Её пальцы едва могут его обхватить, но, чёрт побери, сам факт того, что её ладошка касается моей плоти, уже заставляет кровь приливать к паху.

С трудом сглатываю и даю себе ещё пару секунд, чтобы сориентироваться. Ева… Чёрт меня дери… Моя жена, которая совсем недавно боялась мне слова сказать, сейчас спрашивает, как заставить меня кончить?!

Мозг сегодня окончательно сломался от неё. И это только утро…

— Моё сердце сейчас взорвётся, крошка… — выдыхаю я, проводя кончиками пальцев по её лицу и задерживаясь на пухлых, припухших от поцелуев губах. — Ты хочешь, чтобы я кончил от твоих рук или твоего ротика?

Наблюдаю, как её дыхание замирает, а потом грудь начинает тяжело подниматься, выставляя передо мной сочные вишенки, которые так хочется обхватить губами и сосать, доводя Еву до экстаза. Её соблазнительный, сладкий язычок скользит по верхней губе, и она глухо сглатывает.

— Я не уверена, что смогу сделать это ртом… Он слишком большой… — произносит она с трудом, словно впервые в жизни говорит настолько откровенные вещи.

Чёрт… Воздух вырывается из груди, а мозг взрывается вместе с сердцем. Запускаю руку в её волосы на затылке и немного сжимаю, вырывая из неё рваный выдох. Подтягиваю к себе и скольжу губами по её устам, по которым хочу размазать свою сперму:

— Я и так кончу, стоит тебе только прикоснуться. Но я могу научить тебя, как нужно прикасаться. Будешь старательно выполнять мои указания, жена?

Она всё это время не дышит, глядя вниз, на наши губы. Так и хочется впиться в них, но я сдерживаю свои желания. Мне, чёрт возьми, нужна её утвердительная реакция.

— Да… — шепчет она мне в губы.

Чувствую, как она дрожит, и это заводит меня ещё больше. Отстраняюсь и скольжу рукой вниз по её телу. Ева зачарованно смотрит на меня, и я наслаждаюсь этим моментом.

— Умничка. А теперь, не разжимая пальчики, встань на колени сбоку от моих бёдер, — произношу низким, повелительным тоном.

Ева делает это медленно, останавливаясь в нужных местах, и бросает на меня взгляд, ожидая следующей команды. С трудом сглатываю пересохшее горло и сжимаю челюсть, прежде чем продолжить:

— Сожми крепче и проведи от самой головки до основания… по всей длине…

Ева опускает взгляд на мой пах, и от одного её откровенного взгляда меня бросает в жар, пальцы на ногах хочется сжать. Сжимаю кулаки, когда она прикусывает губу, а затем её рука крепче сжимает и скользит по всей длине. Я резко вдыхаю, раздувая ноздри.

— Продолжай, — хрипло говорю я, маниакально наблюдая за каждым её движением.

Ещё один взгляд на меня — и она снова делает это. Я сильнее сжимаю челюсть, чувствуя, как напрягаются скулы, пока она дрочит мне.

Откидываю тело на подушки, не отрывая взгляда от этого зрелища. С каждой секундой возбуждение нарастает, а член становится больше, требуя большего.

— Теперь можешь уделить внимание головке. Она очень чувствительная. Если хочешь, можешь коснуться её губами или языком…

Ева замирает, но спустя десять долгих секунд всё-таки наклоняется, и её горячее дыхание обжигает мою твёрдую головку. Я замираю, когда её язычок неуверенно скользит по кончику, будто пробует меня на вкус. Почти не дышу, когда спустя несколько секунд раздумий она обхватывает головку своими пухлыми губами.

— Блядь, — глухо выдыхаю я, откидывая голову, но тут же возвращаю взгляд к ней и отбрасываю рукой волосы, чтобы видеть её полностью. Наматываю прядь на кулак. — Не останавливайся, соси, а рукой продолжай двигаться.

Мой голос звучит чужим и резким, даже несмотря на то, что я стараюсь говорить спокойно и… нежно. Я не помню, когда был хоть немного таким мягким, как с ней. Но сейчас… Сейчас всё, что я сдерживал, дало трещину. Как бы я ни хотел сейчас выебать ей рот, больше всего я не хочу её напугать или сделать больно. Она должна привыкнуть и сама захотеть трахнуть меня. И я, чёрт побери, готов сдерживать свои бёдра, чтобы дождаться этого.

Моя рука на её затылке напрягается, когда она начинает сосать и облизывать. Неуверенно, но по собственной воле. Её нежная ладонь скользит по всей длине, сжимая так, как я просил.

Жаркое желание сосредотачивается в пояснице, но я его сдерживаю. Я хочу кончить, но не сейчас. Я хочу как можно дольше чувствовать её ротик на своём члене.

— Вот так… Бля. Ева, ты невероятная…

Не в силах сдержать этот поток слов. Я бы сказал ещё больше, но именно после этих слов её действия становятся более настойчивыми и… страстными. Глухо выдыхаю, когда она втягивает щёки и захватывает плоть чуть глубже. Рука на её голове сжимается сильнее, а вторая вцепляется в простынь.

Перед глазами начинает темнеть от её движений.

За несколько секунд успеваю предупредить о своём конце:

— Бля, Ева, если не хочешь, чтобы я кончил тебе в рот, отстранись…

Как бы мне ни хотелось удержать её голову и заставить проглотить всё до последней капли, я даю ей выбор. И когда она отпускает член губами, я тут же обхватываю её ладонь и несколько раз резко дёргаю свой член. Сперма выстреливает, и я, зажмурив глаза, рычу, откидывая голову на подушку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Только через несколько долгих секунд, тяжело дыша, поднимаю на Еву тёмный, наполненный восхищением взгляд.

Её глаза широко распахнуты, в шоке смотрят на наши сцепленные руки и на беспорядок, который я устроил. Я пытаюсь разглядеть в ней страх, сожаление или отвращение, но не нахожу ничего подобного. И словно камень падает с моей груди.

Может быть, у нас и правда что-то получится…

Глава 32

ЕВА

Взгляд прикован к моей ладони, накрытой мужской, особенно к брызгам спермы. Сердце бешено колотится, а во рту до сих пор отчетливо чувствуется вкус мужской плоти.

Вдруг Эрнест шевельнулся после того, как пролежал без движения около минуты. Он взял мою ладонь в свою, заставил отпустить его, а потом помог подняться. Всё ещё держа меня за руку, он повёл нас в душ. Включил воду в лейке, и я словно вернулась во вчерашний день. Сначала он обмыл мою ладонь, затем, под моим взглядом, смыл сперму со своего живота и самого члена. А потом направил струю воды на моё тело вместе с рукой, скользя в сторону между моих ног.

— Я сама, — останавливаю его, отбирая лейку.

Одна из его бровей приподнимается, и он, опираясь о стенку душа, смотрит на меня с интересом.

Я краснею, но всё равно запускаю ладонь себе между складок и, под его внимательным взглядом, смываю следы удовольствия, которое он мне подарил.

Передаю ему лейку, и он, вместо того чтобы выключить воду, направляет её на моё тело. Тёплая вода потекла от плеч, и мужчина начал обмывать меня. Без мыла и геля — только вода и его руки.

Я не смогла не прикоснуться к нему. Пока он всё это делал, я держала ладонь на его налитой талии.

— Теперь всё, чистенькая, — говорит он чётким голосом.

Я подумала, что он продолжит и зайдёт дальше, и, наверное, что-то в моих глазах меня выдало. Потому что, выключив воду и потянув меня на выход, он неожиданно, но легко щёлкнул меня по носу. Я бы растерялась от этого, но была вынуждена идти за ним.

Я наблюдала, как он берёт полотенце и начинает вытирать моё тело. Медленно, но без интимных намёков. Хотя… Мурашки, вызванные его нежными прикосновениями, можно было бы воспринять как такие намёки с его стороны. Иначе я не понимаю, почему моё тело продолжает реагировать на обычные касания.

Когда с меня было покончено, Эрнест начал быстрыми и резкими движениями вытирать своё тело. Я не могла отойти в сторону или отвести взгляд. Моя реакция, кажется, забавляла его — по крайней мере, уголок его губ, приподнявшийся вверх, намекал на это.

— Думаю, нам нужно поговорить, — говорю я, надевая комплект нижнего белья, чтобы не стоять голой и не смотреть на него, как на музейный экспонат.

— Поговорим, — соглашается он, и я украдкой вижу, как он натягивает чёрные боксеры, плотно обтягивающие его массивный член и вовсе его не скрывающие. Ведь после того, как я прикасалась к нему, даже с закрытыми глазами мне казалось, что я могла бы увидеть его, будто наяву. Мои щёки пылают. Я никогда раньше так долго не краснела перед мужчиной.

Я выхожу из ванной и направляюсь в гардеробную, смежную со спальней. Одежды в ней стало больше, и я не заметила, как её наполовину заняли мои вещи. Причём большинство из них я даже не выбирала и не просила. Беру светлые, не слишком обтягивающие джинсы, белый топ и накидываю на плечи кардиган. Надеваю свои тапочки и возвращаюсь к выходу — и вздрагиваю.

— Почему ты так тихо стоял? — спрашиваю я у Эрнеста, который всё это время, похоже, стоял в проёме в одних боксёрах. Я была уверена, что он в спальне, ведь ещё пару минут назад его здесь не было.

— Любовался, — отвечает Эрнест, не отводя от меня взгляда ни на секунду.

Я замираю, когда он отходит от дверного косяка и направляется ко мне. Его налитые мышцы перекатываются при каждом шаге. Мне тяжело сглотнуть — я не в силах отвести взгляда от его тела, от которого меня бросает в жар. Он останавливается прямо передо мной, и его рука, словно на магните, тянется ко мне, касаясь волос и обнажённой шеи. Волосы встают дыбом, когда его взгляд скользит вниз по моему телу.

Внезапно его рука опускается ниже, а вторая притягивает меня за открытую полоску талии. Я резко выдыхаю, инстинктивно прижимая ладони к его бицепсам, что напрягаются в этот момент. Зачарованно смотрю на него и не дышу, когда он наклоняет лицо к моему. Его взгляд словно заглядывает не в глаза, а прямо в душу, выворачивая её наизнанку, как удар током, и не щадя моего хрупкого сердца.

— Дыши, малышка, — чеканит Эрнест, выдыхая эти слова мне в нос.

И будто под гипнозом, я мгновенно подчиняюсь. Вдыхаю спасительный воздух, смешанный с его ароматом, и буквально задыхаюсь в нём, желая вдохнуть ещё и даже попробовать на вкус. Я краснею, когда вспоминаю этот самый вкус. Мои ресницы дрожат от его внимания, а на грубых губах появляется совсем не грубая улыбка.

— Ты знала, что это такое наслаждение? Не отвечай. Это был риторический вопрос.

— Я и не собиралась...

— Ты боишься меня? — вдруг спрашивает он, сбивая меня с толку. Хотя, кажется, я и так вне равновесия из-за его действий, которые каждый раз выбивают почву из-под ног.

Я не отвечаю целую минуту, а затем шепчу ему прямо в лицо, наклоняя голову вбок:

— Это тоже риторический? Или ты всё же ждёшь ответа?

— Я уже его получил. Если ты шутишь надо мной — значит, не дрожишь от страха перед моим прикосновением. Дрожишь, потому что тебе нравится. Потому что ты хочешь ещё. И больше...

— Звучит очень самоуверенно...

— Зато правдиво, — хрипло отвечает Эрнест.

Я действительно готова дрожать, как ветка в ураган, и с хрустом сломаться под его руками и голосом...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Может, отпустишь?

— Совсем не то, что я хотел услышать. Но я отпущу. Хотя и ненадолго... — обещает или угрожает он.

Я выскальзываю из его захвата, едва ровно дыша, и выбегаю из гардеробной. Я не чувствую ног, пока не оказываюсь на первом этаже. Дышу через раз. Поворачиваю голову, поднимаю взгляд. Я бежала, будто от погони. Но погони не было.

Господи, что он со мной делает?

Глава 33

ЕВА

Эрнест подошёл ко мне только тогда, когда я уже стояла у кухонного острова минут пять, где хлопотала Марта. Несмотря на то, что мы разговорились и всё моё внимание было сосредоточено на ней, я не упустила момент появления Эрна. Как бы мне ни хотелось обернуться и посмотреть на него, я продолжала стоять к нему спиной. Все инстинкты во мне обострились, когда он приблизился.

— Доброе утро, Марта, — здоровается Эрнест, вставая рядом и прижимаясь ко мне боком. Моё тело тут же вспыхивает, будто сотни свечей зажглись от соприкосновения наших тел.

— Доброе утро, Эрнесте, — улыбается женщина. Я замечаю, как уголок её губ приподнимается, когда взгляд останавливается на нас. — Вы сегодня дома.

И вроде бы она просто подметила, что хозяин остался дома утром и никуда не спешит, но я тут же смущаюсь. Даже взгляд отвожу куда-то в сторону.

— Да. Взял выходной, — коротко поясняет он.

Глаза Марты расширились, но она ничего не сказала. Я же, наоборот, не только округлила глаза, но ещё и повернула к нему голову, подняла её и спросила:

— Зачем?

Взгляд мужчины скользит на меня так быстро, что мне становится трудно дышать. Боже, я даже не знаю, что хуже: когда он исчезал на недели или когда и на десять минут не даёт побыть в покое.

— Обычно выходной берут, чтобы отдохнуть. А ты против? — поднимает густую бровь, и я смущаюсь до такой степени, что бурчу в ответ:

— Да ничего я не имею против, — отвернулась, краснея. — Две недели без выходных был, а тут решил отдохнуть.

— Как оказалось, молодая жена утомляет больше, чем работа.

Плечи Марты едва заметно вздрагивают. Я изо всех сил закусываю губу изнутри.

— Ну извини, больше не буду тебя утомлять, — фыркаю я с обидой и иду к столу, садясь на его дальний край — подальше от этого…

Но едва я сажусь, как мужчина, не теряя ни минуты, подходит ко мне. Я уже подумала, что он заставит меня встать, но он поступает совсем иначе. Эрнест просто наклоняется и поднимает меня вместе со стулом. Изо рта вырывается писк, и я вцепляюсь одной рукой в подлокотник, а другой — в своего мужа.

— Ты что творишь?! — вскрикиваю я испуганно.

А если он меня уронит?

— То, что должен, — спокойно говорит он и опускает стул слева от своего.

Я с облегчением выдыхаю — и тут же замираю, задыхаясь, когда его губы накрывают мои. Воспользовавшись моим замешательством, он властно проникает языком между губ. Эрнест буквально врывается в моё пространство и по-хозяйски обхватывает мою шею ладонью.

Я стону от удовольствия, смешанного с возмущением. Уже забыла, почему злилась на него и хотела держаться подальше. Вцепляюсь пальцами в обтягивающую чёрную футболку на его плече. Полуприкрываю глаза под напором его поцелуя. Вскрикиваю, когда его ладонь скользит за пояс джинсов и ложится на ягодицу.

Так же неожиданно, как начал, Эрнест прерывает поцелуй. Я жадно хватаю воздух ртом, пока он говорит низким голосом, касаясь моих губ с каждым словом:

— Ты останешься здесь.

Он не отрывает от меня одержимого взгляда, от которого у меня внутри всё сжимается.

Пытаюсь успокоить сердце, пока Эрнест садится на своё место, но мне это не удаётся — его колени плотно касаются моих. Стоит лишь вдохнуть через нос, как я тут же хочу сделать это снова. Аромат мужчины окутывает меня, заставляя таять и почти расплываться лужицей у его ног.

От участи стать лужей меня спасает Марта, которая быстро начала расставлять перед нами тарелки с завтраком. Но стоило ей пожелать нам приятного аппетита, как она тут же испарилась куда-то в другой конец дома. И вряд ли из-за срочной работы.

Я с трудом сглатываю, когда рот наполняется слюной от божественного запаха еды. Стараясь как можно ровнее пожелать Эрнесту приятного аппетита, начинаю есть.

И хоть я думала, что напряжение между нами спадёт во время общего приёма пищи, этого не произошло. Я чувствую на себе пристальный взгляд Эрнеста, пока пережёвываю кусочки еды. В какой-то момент вздрагиваю, когда он забирает вилку и нож из моих дрожащих рук и молча, быстро начинает нарезать мне мясо.

Я поднимаю глаза и наблюдаю за выражением его лица. И когда он кладёт приборы на тарелку и смотрит на меня, я… Я не хочу отводить взгляда.

Кладу кусочек мяса себе в рот — и едва не давлюсь от его следующих слов:

— Прошлой ночью мы не использовали защиту. И я кончил в тебя…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34

ЕВА

После его слов тот самый кусочек еды едва не пошёл не туда. Я закашлялась, проглотила и потянулась за стаканом воды, который мне уже налил и подал Эрнест. Я сделала несколько глотков спасительной жидкости, прочистила горло и, наконец, подняла взгляд на напряжённого мужчину.

С трудом сглотнула, набрала немного воздуха в лёгкие, но первой заговорить не решилась. Да мне это и не понадобилось, потому что, как только мне стало легче, Эрнест, изучая меня взглядом синих глаз, продолжил:

— Прости, я не должен был заводить этот разговор, пока ты ешь.

И вот тут я окончательно выпадаю. Я думала, что он снова продолжит начатое, а он… извинился.

Но стоп. Всё по порядку. Я пытаюсь отгородиться от его проникающего взгляда, от которого бросает в жар, и при этом проанализировать его начальные слова, пока он не вывалил на меня ещё больше… всего.

Не использовал защиту? Точно, не использовал. В памяти тут же всплывает момент, когда во время его омовения я почувствовала, как из меня что-то вытекает…

Но тогда я не успела это обдумать. И вот теперь я прекрасно помню тот момент, когда он кончил в меня, но тогда боль затмила мои мыслительные процессы. И теперь… Чёрт, я прекрасно знаю, как появляются дети. Но всё произошло так внезапно, что о предохранении я просто забыла.

Эрнест, прищурившись, внимательно смотрел на меня и, казалось, пытался прочитать мои мысли. И мои яркие эмоции помогли ему хотя бы понять, если не сами мысли, то моё отношение к ним.

Но если я не проследила за этим и вовсе забыла о возможных последствиях, то как такой человек, как Эрнест, мог поступить необдуманно? И мысль, что он мог сделать это специально, бросила меня в холод. Теперь мне уже не было жарко от его взгляда…

— Вижу, за минуту ты успела напридумывать себе кучу всего в самых мрачных красках, — комментирует Эрнест.

Вот! Вот о чём я. Я не верю, что он мог просто так забыть надеть презерватив или что там ещё… Чёрт! Да мне всё равно, что теперь с этим делать…

— Ева, прекрати…

— Что именно мне прекратить? Или это неважно? Главное, чтобы я выполнила твой приказ? — обиженно и раздражённо спрашиваю я.

Эрнест на мои слова лишь сильнее сжимает челюсть и, проигнорировав мои вопросы, говорит:

— Я никогда не трахал никого в своей спальне. И в тот момент, когда ты отключила мне мозги, я не думал бежать в магазин за презервативами. Скажу тебе так: в принципе, я не собираюсь трахать тебя в презервативе. Не после того, как почувствовал тебя без него.

Я захожусь от его слов, и жар всё же приливает к телу.

— Ты не спросил у меня, хочу ли я этого? Я прекрасно знаю последствия твоего «нежелания». Не думай, что раз я младше — значит, тупенькая. Я даже таблетки не принимаю… Ты должен был спросить меня…

— Разве я не спрашивал? Я спрашивал у тебя, крошка, хочешь ли ты этого…

— Прекрасно знаешь, о чём я. Я могу забеременеть. Я, блин, не готова к детям… Ты вообще понимаешь, что натворил?

— Это сделали мы. Так что если кто и виноват — то оба. А насчёт готовности. В тебя кончил не парнишка, который до сих пор не отлип от маминой юбки или папиного кошелька. Ты правильно сказала: я старше тебя. И я полностью готов к детям, даже если их и не было в моих планах. Но я абсолютно готов взять на себя ответственность за наш косяк.

— Серьёзно, наш?

— Ты же сама сказала, что, несмотря на возраст, ты не тупенькая, так что можешь отвечать за свои поступки.

— Я тогда ни о чём не думала! Я не могла ясно мыслить.

— Тогда никто не виноват. Потому что я, чёрт побери, в тот момент тоже ни о чём не мог думать, — срывается Эрнест и переходит на рык.

Мы замолкаем и в течение минуты смотрим друг на друга. Мои глаза расширены, ноздри трепещут от частого дыхания. Эрнест, похоже, держится лучше, чем я. Но по скулам и напряжённым жевательным мышцам я понимаю — спокойствие у него только внешнее. Внутри всё кипит. То ли от моего тона, то ли от того, что что-то вышло из-под контроля, то ли от самой мысли, что я могу забеременеть.

— После того как ты поешь, мы поедем к гинекологу.

— Зачем? — напрягаюсь я.

— Потому что меньше десяти часов назад я лишил тебя девственности, и я хочу быть уверен, что с тобой всё в порядке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 35

ЭРНЕСТ

Ладно, согласен. Я облажался… Впервые в жизни был настолько ослеплён, что даже забыл про защиту. Ни с одной женщиной я себе такого не позволял. Но быть внутри Евы без лишних преград ощущалось чертовски правильно. И, чёрт возьми, даже если бы тогда я мог себя контролировать, я всё равно не надел бы этот чёртов презерватив. И пусть она хмурится, смотрит на меня зло и рычит своими пухлыми губками — я не жалею.

Мысль о том, что Ева могла забеременеть от меня, пробудила во мне что-то маниакальное и одержимое. Но ей об этом знать не стоит. Я не хороший и вовсе не правильный мужчина. Я хочу, чтобы моя женщина носила во мне частицу меня, даже несмотря на страх в её глазах. Но я знаю, как забрать этот страх и превратить его во что-то совершенно иное. Только не сейчас. Чёрт, мне нужно держать свой член в штанах и заняться делами.

Первое и главное — гинеколог.

Ева собиралась нехотя, но спорить перестала. Эта девочка была раздражённой и злой, потому демонстративно не смотрела на меня. Но любопытство всё же взяло верх.

— Почему Кира не было? Он всегда дома в это время.

Я сильнее сжал кулаки, и челюсть едва не хрустнула. Поворачиваюсь к Еве и приближаюсь к ней вплотную.

— В этом больше нет необходимости.

— Почему? — хмурит бровки у переносицы.

Меня раздражает её интерес к другому мужчине. До такой степени, что перед глазами снова всплывают кровавые картины. Даже если это, блядь, мой самый верный друг и соратник.

— Это не должно тебя волновать.

— Почему? — как заевшая пластинка.

— Потому что тебя должен волновать только я, — рычу низким голосом, ощущая, как тормоза начинают сдавать. И включается полный газ.

Я впиваюсь в её губы, фиксируя затылок ладонью, заставляя её наклониться ближе. Она поддаётся всего на секунду, но этого достаточно, чтобы я углубил поцелуй. Рычу в её сладкий ротик, когда чувствую, как она отдается моменту. Её руки дрожат, но я ощущаю, как пальцы скользят по моей груди, пытаясь найти опору.

Чёрт возьми, как же сильно я её хочу!

Отрываюсь от неё, потому что ещё секунда — и я утону в ней прямо здесь. Тяжело сглатываю, заправляю её прядь волос за ухо и слежу за её пьяным, смущённым взглядом. Её грудь часто вздымается, щёки пылают, а я чувствую, как это зрелище разжигает меня ещё сильнее.

Беру её за руку, уверенно сжимаю и веду к машине.

В салоне сажусь ближе к ней. Коленом прикасаюсь к её ноге и по-хозяйски кладу ладонь чуть выше колена. Девочка смущается, ведь впереди сидит Ян — мой водитель и не только.

Яну я доверяю так же, как и Киру, но с ним у меня более деловой стиль общения. Он — лучший из моих людей, мастер допросов. Сейчас же он часто исполняет разные роли с тех пор, как я обзавёлся женой.

Кир сейчас занят делами вне дома, и, признаться, я рад, что он сегодня не маячит перед глазами. Чёрт, я никогда не хотел убить его из-за женщины. Хотя понимаю: он ни за что не прикоснётся к ней и даже не подумает о ней. Но подумает ли о нём Ева?.. Ненавижу эту чёртову неуверенность.

Выходим из машины, я снова рядом с Евой, и она не отталкивает меня, даже несмотря на её недовольную мордочку. Через десять минут мы уже в кабинете врача.

Ева чуть ли не пыхтит, а я сохраняю стальную маску на лице. Моя девочка не хотела, чтобы я присутствовал на приёме. Но это даже не обсуждается. Ей это не нравится — а мне нравится её реакция. Так что даже если бы сначала я не планировал оставаться, сейчас я принципиально не покину кабинет.

— Добрый день, прошу прощения, что заставила вас ждать, — произносит вошедшая в кабинет женщина.

Стелла — одна из тех врачей, кто знает обо мне больше остальных и не боится смотреть в глаза. А ещё, несмотря на то, что она гинеколог, у неё широкий спектр навыков, несмотря на молодой возраст. Она нередко помогает моему доку, когда большая часть моих людей ранены.

— Я Стелла, и сегодня я буду вашим врачом. Вы — Ева, верно?

— Да, — кивает моя девочка и снова бросает на меня взгляд. — И я хотела бы, чтобы мы остались наедине.

Стелла приподнимает бровь и смотрит на Еву немного иначе. Едва заметно улыбается, но всё же говорит то, что должна:

— Если ваш партнёр не будет против.

— Он…

— Против, — заканчиваю я. — Стелла, начинай.

— Что ж, — спокойно улыбается врач, словно стараясь унять мою сердитую девочку. — Расскажи мне, Ева, почему ты пришла…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36

ЕВА

И несмотря на то, что с Эрнестом я уже занималась самыми откровенными вещами, на приёме у гинеколога мне было чертовски неловко.

Я колебалась с ответом. Сказать всё как есть? Но, по сути, сюда меня привёл Эрнест. Хотя и у меня есть свои причины для этого визита.

— Моя жена вчера лишилась девственности. Проверь, всё ли с ней в порядке, — отвечает за меня Эрнест.

После его слов я густо краснею и ненавижу это. Бросаю на него испепеляющий взгляд.

— Хорошо, пройдём за ширму? — обращается ко мне Стелла, поднимаясь со стула. Я киваю и иду за ней.

Слава Богу, Эрнест не идёт следом, остаётся стоять на месте, как скала. Я устраиваюсь на кушетке и раздвигаю ноги. Как же это неловко... Ужас.

— Половой акт был защищённым или нет? — спрашивает женщина.

Я уже хочу покачать головой, но сжимаю губы, когда Эрнест снова отвечает за меня.

— Эрнест, я спрашиваю у своей пациентки. И жду ответа именно от неё, — спокойно замечает Стелла.

Я даже выпадаю на секунду, забывая обо всём — настолько спокойно эта женщина осадила Эрнеста. А он, вместо того чтобы вспылить, только усмехается, что шокирует меня ещё больше.

— Ну что, девочка, расслабься. Я осторожно тебя осмотрю, — улыбается Стелла, и я действительно немного расслабляюсь, несмотря на ожидание боли или резкости в её действиях. Но ничего подобного не происходит. Есть, конечно, жгучий дискомфорт, но она настолько аккуратно всё делает, что он минимален.

— Всё в порядке, так, как и должно быть. Твой партнёр был очень внимателен, — шепчет она мне, а потом уже вслух добавляет: — Я выпишу тебе обезболивающее и рекомендую несколько дней воздерживаться от любого проникновения.

Кажется, красный стал постоянным цветом моего лица.

Врач делает ещё пару манипуляций, чтобы убедиться в моём здоровье, и оставляет меня одну, чтобы я привела себя в порядок. Я выхожу из-за ширмы, снова сажусь за тот же стол и избегаю пристального взгляда Эрнеста. Он невозможный. И такой же притягательный…

— Может, у тебя ещё есть какие-то вопросы ко мне? — спрашивает Стелла, печатая что-то в компьютере.

Мне хочется посмотреть на Эрнеста, который, я уверена, сверлит мне затылок своим тяжёлым взглядом. Но я всё же решаюсь озвучить то, что меня по-настоящему волнует. Плевать, как он к этому отнесётся.

— Я переживаю из-за возможности забеременеть. Хотела бы начать принимать противозачаточные таблетки, но беспокоюсь... — делаю паузу и добавляю: — Не повредит ли это, если я уже беременна?

Чувствую, как Эрнест позади напрягается, и крепче сжимаю ладони на коленях.

Стелла поднимает на меня взгляд и понимающе улыбается.

— Сначала уточню: у тебя регулярный цикл? Когда была последняя менструация?

— Да, вот уже полгода как регулярный. Последняя была примерно три недели назад, — отвечаю я.

— В таком случае сейчас невозможно точно определить, попал ли этот контакт на фертильный период. Чтобы подтвердить или исключить беременность, нужно будет сдать анализ крови через неделю. Тест пока не даст точного результата.

Я киваю, но тревога не отпускает.

— А что делать до этого времени? Я могу начать пить таблетки уже сейчас?

— Ты можешь начать приём оральных контрацептивов, но только если они тебе подходят и нет противопоказаний. Я выпишу низкодозированный препарат. Если беременность всё же наступила, эти таблетки не навредят эмбриону. Но как только узнаешь о беременности — приём нужно будет прекратить.

— То есть даже если есть небольшой шанс, что я беременна, таблетки безопасны? — спрашиваю, чувствуя, как волнение немного отступает и внутри просыпается слабая надежда.

Я не хочу сейчас ребёнка, но сама мысль о том, что он мог зародиться, уже не кажется такой пугающей. А вот навредить ему или пить экстренные препараты — совсем другое дело.

— Абсолютно. Но помни: если беременность подтвердится — больше их принимать не нужно.

— А если я начну пить их сегодня? Это защитит меня в будущем? — уточняю, хотя взгляд Эрнеста становится всё более тяжёлым.

— Таблетки начнут действовать не сразу, — сочувственно улыбается Стелла. — Если начнёшь приём сегодня, защита подействует через семь дней. До этого времени советую использовать барьерные методы контрацепции.

Я напрягаюсь, но всё же бросаю взгляд на Эрнеста. Его штормовые глаза прожигают насквозь.

Хочет ли он принимать в этом участие? Или мне придётся самой избегать близости до тех пор? Но всё это звучит абсурдно.

Мы с Эрнестом ещё не в тех отношениях, чтобы я могла что-то от него требовать. Даже если он уже не относится ко мне как к вещи. По крайней мере, старается.

— Хорошо, я поняла, — киваю женщине и отвожу взгляд.

— Я отправила рецепт на электронную почту Эрнеста. Ева, начни приём с сегодняшнего дня, строго в одно и то же время. И обязательно приходи через неделю сдавать кровь, чтобы быть уверенной, что беременности нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что ж… Теперь вопрос в другом: не окажусь ли я беременной до того самого анализа — со второй попытки? Сомневаюсь, что Эрнест уступит мне в этой просьбе.

Глава 37

ЭРНЕСТ

Просьба Евы… Я чего-то подобного и ожидал. Но, чёрт побери, ожидать и потом на самом деле это услышать — две совершенно разные вещи. Меня разрывало. С одной стороны — какое-то странное тепло от того, что она не хочет избавляться от возможного ребёнка. А с другой — будто ведро ледяной воды. Потому что, если такая возможность и есть, то ребёнка она не хочет от меня.

Да и на что я вообще рассчитывал? Она и не должна хотеть рожать от такого, как я. Похоть и стремление удовлетворить физиологические потребности — это одно. А желание делить что-то большее — жизнь, ребёнка — это, блядь, совершенно другое.

И, чёрт возьми, моя жизнь точно не та, в которой девушка захочет остаться навсегда. Но у Евы нет выбора. Я уже решил: никогда её не отпущу. Но если это будет не по её воле… Проклятое «но».

В салоне машины царит полная тишина. Ева сидит на самом краю от меня, сжимая ладони на коленях. И это меня бесит. Моего терпения не хватит до дома.

— Ян, остановись где-нибудь, — резко приказываю.

Ева вздрагивает от моего голоса, но не поворачивает головы. Я стиснул челюсть и жду, пока Ян выполнит приказ, а потом почти рычу:

— Выйди. Покури.

Ева с удивлением смотрит, как Ян без лишних вопросов выходит и закрывает дверь. Её глаза медленно поднимаются на меня — и в ту же секунду я срываюсь с тормозов.

Не церемонясь и не давая ей опомниться, я притягиваю её к себе на колени. Она задерживает дыхание, когда я прижимаю её к своей груди, вздымающейся от бури чувств внутри.

— Эрнест, что ты делаешь?.. — наконец спрашивает она, приходя в себя, когда её маленькие ладошки упираются мне в грудь.

— Что тебя тревожит? — спрашиваю я, не ослабляя хватки.

— А почему тебя это вообще волнует?

— Помнишь, что я тебе говорил? Ты можешь быть откровенной со мной. Когда мы наедине — ты можешь говорить всё как есть. Без страха.

— Я не боюсь.

— Я заметил, что твой страх уменьшился. Но этого всё равно недостаточно.

Ева прикусывает губу изнутри, сжимая её в недовольную линию. Потом будто не выдерживает моего взгляда и отворачивается к пейзажу за тонированным стеклом машины.

Мне это не нравится. Я обхватываю её лицо ладонью и заставляю снова посмотреть на меня. Только на меня.

Молча сверлю её взглядом, поднимая брови в немом намёке: я жду ответа.

— А какая тебе разница, что я думаю? — вдруг выпаливает она. Голос дрожит — но не от страха, а от ярости. — Да, ты хоть и «выкупил» меня у отца, ты всё равно относишься ко мне лучше, чем я могла бы ожидать. Но разве я свободна? Я не могу выходить из дома. Не могу общаться с людьми. Ты решаешь за меня буквально всё. Даже то, что не будешь использовать защиту — просто потому что тебе так захотелось. А теперь ты говоришь, что хочешь от меня откровенности? Разве это не лицемерие?

— Я кто угодно, крошка, но не лицемер. Да, чёрт возьми, я не хочу заниматься с тобой сексом в презервативе. Но ты же сама не просила об этом.

— То есть я ещё должна просить у тебя разрешения? — вспыхивает она, и я вижу, как её глаза загораются гневом.

— А ты правда считаешь, что муж и жена должны игнорировать желания друг друга? Или додумывать что-то за своего партнёра?

— Даже если я попрошу, ты не согласишься, — настаивает она, бросая вызов.

— А ты попробуй, — мой голос понижается, вызывая в её взгляде ещё больше решимости.

— Хорошо, — выпаливает она, гордо приподнимая подбородок. — Я хочу, чтобы ты не занимался со мной сексом, пока таблетки не начнут действовать и пока я не узнаю, что не беременна.

Я вдыхаю глубже, на миг задерживаю взгляд на её губах, а затем мягко, но уверенно отвечаю:

— Ты слишком желанна для меня, чтобы я просто взял и согласился на это. Но, — добавляю, наклоняясь ближе, чтобы она ясно видела мои глаза, — я готов пойти на компромисс.

Она поднимает бровь, и я продолжаю:

— Ты позволишь мне заниматься с тобой сексом когда и как я захочу, а я в обмен буду использовать презерватив, пока мы не узнаем, беременна ты или нет.

Ева заливается таким румянцем, что краснеет даже шея. В её глазах вспыхивает возмущение — и, чёрт возьми, это только сильнее будоражит мой член. Я чувствую, как её пальцы вонзаются мне в грудь, когда до неё доходит, насколько я сейчас возбуждён.

— Ты… Это совсем не похоже на компромисс! — возмущается она, и в её голосе смешиваются смущение и ярость.

— Разве нет? — с усмешкой отвечаю я. — Если ты не беременна, то всё равно не забеременеешь. А каким способом этого достичь — не так уж важно, правда?

— Кажется, ты уверен, что я всё-таки беременна, — говорит она, прищурившись и снова бросая мне вызов.

— Что ты, я же не экстрасенс. Но, поверь, я всегда бью точно в цель, — говорю, наблюдая, как её взгляд становится растерянным.

Она хмурится, и когда до неё наконец доходит смысл моих слов, лицо снова заливается краской.

— Ты… Ты… — задыхается она, подбирая слова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но я не собираюсь давать ей шанс.

Не сейчас. Всё потом.

— И начнём мы прямо сейчас, — шепчу я, склоняясь ближе, а моя рука уверенно тянется к её бёдрам. — Снимай трусики…

Глава 38

ЕВА

Все тело не просто горит — оно пылает адским огнём. Я задыхаюсь, когда настойчивые ладони Эрнеста обжигают меня сквозь ткань брюк, скользят выше и оттягивают пояс. Через секунду он расстёгивает пуговицу.

Я с резким, глухим выдохом хватаю его за руки, останавливая их, прежде чем он зайдёт слишком далеко и я потеряю способность мыслить.

— Я... Я ещё не соглашалась. И доктор говорила...

— Так соглашайся, — его голос становится ниже, дерзким и опасным. — И да, я помню, что сказала доктор. Я буду с тобой мягок. Так что соглашайся побыстрее. Снимай штаны и трусики.

— Но... Ян может зайти... Кто-то увидит... — бормочу я, растерянная ситуацией и темным пламенем в его глазах.

— Никто не войдёт без моего разрешения. И, похоже, я услышал «да».

Его голос становится ниже, когда он произносит последнее слово тоном приказа.

По телу словно проходит разряд тока, и я... я не могу противиться его приказу. Моё тело реагирует быстрее, чем разум, и я начинаю стягивать брюки.

Но стоит дойти до уровня трусиков, как я вздрагиваю и вскрикиваю — звучат выстрелы.

Эрнест резким движением валит меня на сиденье, а потом молниеносно вытаскивает пистолет из кобуры.

Всё его тело напряжено, лицо искажено яростью.

— Что происходит? — спрашиваю я, ловя ртом воздух, и снова вскрикиваю, когда пули градом осыпают машину, а снаружи раздаются крики.

— Ничего, детка, — его голос низкий, рычащий, но полный контроля. — Придётся пока остаться одетой.

Его глаза сверкают опасностью.

— Лежи тихо, не бойся. Машина — пуленепробиваемая.

Он резко приоткрывает дверь — лишь настолько, чтобы высунуть руку с пистолетом.

Глаза сужаются, и в следующую секунду он начинает стрелять.

Я вскрикиваю, зажмуриваюсь и затыкаю уши от оглушительных выстрелов.

Вздрагиваю от каждого нового выстрела и крика. Не знаю, кто побеждает, хватит ли у Эрнеста людей...

Перестрелка кажется вечностью, её гул не стихает в голове.

А когда всё наконец затихает, я не сразу понимаю, что всё кончено, пока мужские руки не обнимают меня.

Я вздрагиваю, вскрикиваю и широко распахиваю глаза.

— Всё хорошо, это я... — говорит Эрнест, проводя грубыми, горячими пальцами по моей обожжённой страхом коже.

— Всё закончилось?.. — мой голос дрожит, как бы я ни старалась успокоиться.

— Да, — напряжённо кивает Эрнест.

— Кто это был? Почему они... — начинаю я, но он внезапно перебивает меня коротким, но жгучим поцелуем.

Я начинаю дрожать ещё сильнее, когда ощущаю его.

— Всё потом. Сейчас мне нужно отвезти тебя домой. Там безопасно, — говорит он мне прямо в губы, проводя ладонью по щеке, а затем выходит из машины, запирая меня внутри.

Я дышу быстро и тяжело, будто только что пробежала марафон, пока наблюдаю через окно, как Эрнест перебрасывается словами с двумя мужчинами.

Когда замечаю на одном из них тёмное пятно, резко отвожу взгляд.

Меньше чем через минуту Эрнест садится за руль.

Мы сразу выезжаем. Позади нас — ещё две машины, и мы быстро покидаем город.

Я не отвлекаю его вопросами, молча сижу, стараясь успокоиться, но напряжение всё ещё пульсирует внутри.

Когда мы въезжаем на территорию дома, охраны кажется больше, чем раньше.

Эрнест выходит из машины, открывает мне дверь и помогает выбраться.

Поездка была напряжённой, но стоит нам переступить порог дома — и я инстинктивно расслабляюсь.

Но только не Эрнест.

Он не останавливается, пока не заводит меня в комнату.

— Эрн, объясни мне, что произошло, — прошу я, когда мы стоим посреди комнаты, а его плечи тяжело поднимаются при каждом вдохе.

Он поворачивает голову, и меня словно прошивает током, когда наши взгляды встречаются.

Но вместо слов он внезапно обхватывает мою шею сзади, резко притягивает к себе и буквально вдавливает губы в мои.

Я задыхаюсь от страсти и жажды, что чувствуется в каждом его движении.

Мозг начинает плавиться от огня между нами, и я хватаюсь за его плечи, чтобы удержаться на ногах.

— Хочу тебя. Сейчас же, — хрипит он мне в губы.

Его руки рывком стягивают с меня верхнюю одежду, оставляя только лифчик, и он летит на пол. А через секунду на кровать лечу уже я.

— Но доктор… — шепчу я, запыхавшись, не в силах отвести взгляд от того, как Эрнест избавляется от одежды, оставаясь с обнажённым торсом.

Я замираю, ощущая, как безумно пульсирует клитор, а лоно наполняется жаром.

С трудом сглатываю, когда он забирается коленями на кровать, глядя на меня хищно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я помню, малышка. Я знаю, как утолить наше желание так, чтобы тебе не было дискомфортно. Ты мне доверяешь?

— У нас сделка… Я не буду перечить тебе на этой неделе… — внезапно говорю я, не узнавая собственного голоса.

— Ну, раз у нас сделка, тогда я использую её по максимуму, — рычит он, и его руки внезапно оказываются на ремне штанов.

Я едва успеваю среагировать, как в следующую секунду он уже вытягивает ремень, не отводя от меня взгляда.

И я вздрагиваю, когда слышу его хриплый приказ:

— Подними руки, сцепи их в замок и положи над головой…

Глава 39

ЕВА

В горле пересыхает, когда я медленно выполняю его приказ. Задерживаю дыхание, когда Эрнест нависает надо мной, и по телу пробегает разряд, когда плотная полоска кожи опутывает мои запястья, блокируя движения. На мгновение внутри поднимается волна паники, но следующие действия Эрнеста развеивают её, как ветер.

— Вот так, умница, — мурлычет он мне на ухо, и его губы скользят ниже, поцелуи опускаются вдоль шеи, дальше, всё ниже, разжигая каждый участок кожи, к которому прикасаются.

Я выгибаюсь, когда его пальцы оказываются на моей груди. Сначала он нежно массирует её, потом ладонь проникает под чашечку бюстгальтера, и я едва сдерживаю стон, когда пальцы касаются затвердевшего соска. Я прикусываю губу, наблюдая за каждым его движением. Через минуту лифчик слетает, и теперь я перед ним открыта, беззащитная и желанная.

Эрнест издаёт низкий рык, когда его губы накрывают тугую вершину груди. Его язык играет со мной, вызывая всё новые волны наслаждения, разливающиеся по всему телу. Клитор пульсирует всё сильнее, и я не могу сдержать движения бёдер, пытаясь хоть немного погасить напряжение. Но желание лишь разгорается ещё сильнее, каждый его прикосновение подливает масла в огонь, который я уже не в силах контролировать.

Его губы продолжают путь вниз, скользя по животу, оставляя обжигающие следы на коже. Каждый его языковой штрих вызывает дрожь, пронизывающую до кончиков пальцев. Я едва дышу, когда он останавливается у края моих джинсов. Его пальцы умело и быстро расстёгивают пуговицу и тянут молнию вниз.

Он поднимает на меня глаза.

— Подними для меня бёдра, — рокочет Эрнест, стягивая с меня штаны, когда я поднимаю таз.

Он не отводит взгляда от моих обнажённых ног, даже когда одежда уже валяется на полу.

Его ладонь медленно поднимается вверх по бедру, пока не останавливается у тонкой ткани трусиков. Он запускает пальцы под неё и так же медленно начинает снимать.

— Ты, чёрт возьми, прекрасна, — шепчет он.

Воздух касается влажных складок, и по телу бегут мурашки, но уже через миг его дыхание — горячее, прерывистое — окутывает меня. Его пальцы скользят по внутренней стороне бёдер, и я не могу сдержать стон, когда его губы приближаются к моему клитору.

Я вздрагиваю и резко хватаю воздух, когда Эрнест проводит языком вдоль моей киски, задерживаясь на чувствительном месте. Он играет с ним — сначала еле касаясь, а затем усиливая нажим, вызывая волны наслаждения, заставляющие меня выгибаться.

— Эрнест, — выдыхаю я, и, всё ещё со связанными руками, безуспешно пытаюсь дотянуться до него.

Эрнест отрывается от моего лона, прожигает меня взглядом, берёт мои руки и возвращает их за голову.

— Не двигайся, любимая, если хочешь, чтобы я позволил тебе сегодня кончить.

Из груди вырывается стон — смесь разочарования и развратного желания. Эрнест улыбается и снова возвращается к своему делу.

Он не торопится, смакуя каждый момент, каждый мой стон, каждое движение моего тела. Волны оргазма захлёстывают меня, я теряю контроль, мои бёдра дрожат, а грудь поднимается и опускается в такт его прикосновений.

— Да-а-а, — шепчу я, и мой голос звучит как мольба.

Когда Эрнест поднимает голову, его глаза горят жаждой. Я вижу, как он наслаждается своей властью надо мной.

— Хорошая девочка, — хрипло произносит он, облизывая губы.

Он освобождает мои руки, и я сразу обвиваю ими его шею, притягивая к себе. Наши губы встречаются в страстном поцелуе, и я чувствую, как его тело прижимается к моему — горячее и напряжённое.

— Я хочу тебя, — шепчет он, и его слова заставляют моё сердце биться ещё быстрее.

Я не отвечаю словами. Вместо этого опускаю руку вниз, находя его член — твёрдый и готовый. Чувствуя, как он дрожит под моими пальцами, я медленно скольжу по ткани штанов вверх и вниз, наслаждаясь его стонами.

— Не заставляй меня ждать, — рычит он, и его голос звучит напряжённо, когда я оказываюсь сверху.

Его руки опускаются на мои плечи, мягко, но настойчиво направляя меня вниз. Моё тело послушно скользит по его бёдрам, пока я не оказываюсь на коленях перед ним. Его глаза пылают желанием, грудь вздымается в такт сбивчивому дыханию.

Мои пальцы добираются до пояса, я расстёгиваю его одним движением. Когда штаны соскальзывают с его бёдер, сердце начинает биться сильнее. Эрнест остаётся в одних боксерах. Тёмная ткань плотно обтягивает его член. Мои руки дрожат, когда я стягиваю с него последний слой одежды, и он освобождается — твёрдый, напряжённый, желанный.

— Ты знаешь, что нужно делать, — шепчет он, и в его голосе слышится нетерпение.

Боже, он так сильно хочет, чтобы я отсосала ему. И… Похоже, я тоже этого очень хочу.

Я не отвечаю. Вместо этого опускаю голову и обхватываю губами его головку, чувствуя, как он дрожит от моего прикосновения. Его стон разносится по комнате, и я ощущаю, как моё собственное тело отзывается на этот звук. Мои губы медленно скользят вниз, я глотаю его всё глубже, пока он не оказывается у меня в горле.

Его стоны становятся громче, я чувствую, как его тело напрягается под моими ласками. Он не может сдержать движение бёдер, и его член проникает глубже. Мои руки находят его яйца, я нежно массирую их, вызывая ещё больше стонов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чёрт, когда ты успела так хорошо научиться сосать? — хрипло бормочет он.

Я на секунду улыбаюсь и ускоряю ритм. Губы плотно обхватывают его, язык продолжает играть с головкой. Я чувствую, как его тело сотрясает напряжение — он близко. Его пальцы вплетаются в мои волосы, и он начинает двигаться чуть быстрее, направляя мои движения.

— Я не могу… — начинает он, но его слова тонут в стоне.

Когда я не отстраняюсь, а наоборот начинаю сосать ещё активнее, он кончает мне в рот.

— Бля-я-я, — рычит он, с силой качнув бёдрами.

Я с трудом сглатываю, проживая странное, новое для меня ощущение.

Я чувствую, как его тело дрожит, и продолжаю медленно двигаться, пока он не расслабляется. Внезапно его руки мягко поднимают меня, заставляя отпустить его. Сразу после этого губы Эрнеста находят мои в страстном поцелуе.

Глава 40

ЕВА

Солоноватый вкус поцелуя был похотливее любого удовольствия, взятого вместе. Мысль о том, что этот вкус — след от самых откровенных прикосновений друг к другу, лишь усиливала экстаз.

— Я, блядь, обожаю свой вкус на твоих губах.

Я прищуриваюсь, прикусывая губу. Моя рука лежит на его груди, пальцы медленно скользят по коже, ведя линиями вдоль татуировок.

— Ты всегда после… ругаешься.

— Это тебя напрягает? — спрашивает Эрнест тихим, рокочущим голосом.

— А-а, — издаю короткий звук, на мгновение задумываясь. — Я бы так не сказала, просто иногда это режет слух.

— Тогда я перестану выражаться так грубо.

— Ч-что? Нет! — качаю головой, резко приподнимаясь на руках и заглядывая ему в глаза. — Я не это… Ты не должен что-то переставать делать только потому, что мне это временами непривычно…

— Ева-а-а, — протягивает он моё имя, заставляя меня замереть. — Если я что-то делаю, то потому, что хочу этого. И я не говорю, что рядом с тобой всегда буду паинькой. Я грубый, резкий и совсем не хороший. Я не стану примерным, но я в состоянии пощадить твои нежные девичьи ушки.

— Ты сейчас так говоришь, будто приравниваешь меня к ребёнку.

— Поверь, к ребёнку я тебя точно не приравнивал. Сегодня — уж точно.

— А вчера, значит, приравнивал?

— И вчера — нет. И когда увидел тебя в клубе — тоже.

Прикусываю губу и резко меняю тему.

— Ты так и не сказал, кто это были? Зачем по нам стреляли?

— У меня были дела поинтереснее этой беседы. И сейчас…

— Эрнест! — повышаю голос. — Я хочу знать, и… И я больше не могу.

— Не можешь, говоришь? — хищно переспрашивает он. — Говоришь ты как-то неуверенно. Я могу тебе…

— Эрн… — охаю я и быстро сползаю с его тела на другой край кровати.

— Ладно, — тихо говорит он, но искра в его глазах заставляет меня напрячься. Странное предчувствие сжимает грудь.

Мужчина поднимается на руках, сокращая это жалкое расстояние между нами. Я прикусываю губу, когда он, опираясь на ладони, склоняется надо мной. А потом, тихо, будто прямо в мои губы, говорит:

— Я отвечу на твой очень важный вопрос… если ты не кончишь меньше чем за пять минут.

Я вздрагиваю от резкого прилива жара. Чёрт-чёрт-чёрт!

— Разве вообще можно два раза подряд…

— Ну, давай, договори. А то я не понимаю, о чём ты.

— Кончить…

Эрнесту трудно сдержать улыбку, и в этот момент мне действительно хочется чем-то его стукнуть. Но все намерения мгновенно вылетают из головы, когда его взгляд меняется. Он буквально всем телом придавливает меня к матрасу, разводя ноги. Свести их обратно — никак не получается. Я лежу под ним, тяжело дыша, полностью открытая перед его глазами.

— Что ты делаешь?..

— Двигаюсь к победе, — шепчет он, наклоняясь так близко, что его губы почти касаются моих… но намеренно оставляют это крошечное расстояние.

Я вздрагиваю, когда его рука скользит по моему животу, медленно опускаясь ниже. Его пальцы едва касаются кожи, и напряжение во мне резко возрастает.

Я стискиваю губы, когда два пальца скользят по внутренней стороне моих бёдер. Смотрю на его приоткрытые губы, чуть изогнутые в улыбке.

И едва не выгибаюсь, когда его рука, наконец, едва касается клитора.

— Я позволяю тебе пока притворяться, будто тебе всё равно… — говорит он мне в губы, а потом резко описывает круг вокруг клитора, заставляя моё тело вздрогнуть.

Я до боли прикусываю губу. Моё дыхание учащается, пальцы сжимаются в кулаки.

Не реагировать. Сколько ещё? Четыре или три минуты? Господи, сколько времени прошло?

Кажется, что вечность.

Пока я пытаюсь держать себя в руках — и в ногах тоже — Эрнест внезапно переключает внимание… Одна его рука подхватывает моё бедро, заставляя чуть приподнять бёдра, и… Вторая рука мужчины опускается вниз. Я напрягаюсь от щекотки и чувства запретности, когда он скользит между ягодиц.

Я вздрагиваю с широко распахнутыми глазами, как только его пальцы слегка надавливают у входа в анус, заставляя меня ещё сильнее внутренне сжаться.

Я не двигаюсь. Не дышу. Но по телу прокатывается острая волна жара от одного только его прикосновения. И спустя секунду я чувствую ещё более мощный прилив горячей влаги.

— О-о-о… — протягивает он, ощущая мою реакцию. — Помнишь подобную сцену?

— Какую? — выдыхаю, стараясь мыслить трезво.

— Тот день. Когда ты читала свою романтическую порнушку.

— Я не читаю порно, — сердито выдыхаю я.

— Ага, конечно. И сейчас мы с тобой в песочнице играем, — насмехается он.

Я замираю, когда его палец проводит по входу, заставляя меня судорожно сжаться и почувствовать, как влага стекает вниз… на его палец. А потом он опускает его обратно, размазывая мои соки по запретному кольцу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Помнишь эту сцену?

И я с тяжёлым внутренним стоном вспоминаю. Именно ту сцену. И жар…

Мне крышка.

Глава 41

ЕВА

Я зажмуриваю глаза, пытаясь представить что-то другое, но, как назло, в голове всплывают только сцены в горизонтальном положении.

Вдруг палец Эрнеста возвращается к клитору, и… теперь он скользит смелее, но каждое движение всё ещё нарочно медленное.

Я прикусываю губу, чтобы не издать ни звука, и зажмуриваюсь ещё сильнее.

Эрнест не даёт мне привыкнуть — резко меняет темп.

Его большой палец быстро и точно нажимает на клитор, а другой вдруг проскакивает на миллиметр глубже в анус, дразняще надавливая. Но ощущается так, будто он засунул весь палец.

Я почти захлёбываюсь собственным дыханием.

Боже…

Нет.

Я сжимаю бёдра, стараясь сдержать реакцию, но Эрн жёстко удерживает их разведёнными.

— О, Ева, как же вкусно смотреть на то, как ты стараешься не кончить от одной лишь руки… — его губы скользят вдоль моего уха, и всё тело начинает дрожать.

Я не хочу, чтобы он почувствовал мой оргазм, который я уже не в силах сдержать. Он не может выиграть.

— Хватит, — выдыхаю сдавленно.

— Что? Хватит? — в его голосе чистейший сарказм.

А пальцы двигаются быстрее. Лёгкое давление у ануса посылает пульсирующие разряды в поясницу, а набухший клитор дрожит от избытка ощущений.

Я уже не могу даже дышать.

— Ева… — его горячее дыхание пронизывает прямо в ухо, и это заставляет меня отпустить всё.

Я стискиваю зубы, но когда он точно нажимает на ту самую точку, моё терпение трещит.

Волна резко проходит сквозь меня, и я почти вою от того, как меня разрывает на части.

Я глотаю свой стон, но Эрнест видит и чувствует всё.

Он победил.

Я всё ещё тяжело дышу, пытаясь прийти в себя. Тело дрожит, будто меня только что вытащили из бури, а мышцы всё ещё ощущают отголоски волн, разрывавших меня изнутри.

Кожей чувствую, как Эрнест молча наблюдает. Я не смотрю на него, просто стараюсь успокоиться, чтобы не выдать, насколько сильно он на меня действует.

Эрн не двигается какое-то время, а затем, вздохнув, медленно опускается рядом. Ложится на бок, одной рукой опираясь на подушку, а другой скользит по моему животу. Его прикосновение уже не такое резкое — оно едва заметное.

— Ты кончила, — тихо говорит он. Это не вопрос, а утверждение.

Я отворачиваю голову в сторону, делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

— Нет, — вдруг отвечаю я.

Он хмыкает, будто услышал какую-то детскую ложь — в сущности, так оно и есть. А потом проводит рукой выше. Кончиками пальцев Эрн едва касается моих ключиц, вызывая новый всплеск мурашек.

— Да-да… Ты ни капельки не кончила.

Я всё ещё не смотрю на него, но знаю, что он улыбается. Пытаюсь отклониться от его прикосновения.

— Но ты ведь мог просто, без всех этих игр, сделать что хочешь. Я же согласилась, что на этой неделе буду… — бурчу, сверля взглядом стену.

— Будешь что?

Эрнест не убирает руку. Наоборот, его пальцы начинают почти дразняще опускаться вниз, заставляя меня повернуть голову к нему. Его глаза тёмные, лениво-размышляющие, будто он ещё не закончил, а просто дал мне паузу.

— Буду позволять заниматься со мной… сексом, — отвечаю я.

Его улыбка становится шире.

— Ох, девочка, да ты смелая. Это слово из твоих уст звучит так тяжело, что я даже боюсь представить, что будет, если ты скажешь «трах».

— Может, тогда, когда ты это подтвердишь делом, — вспыхиваю я.

А когда я вспыхиваю — вообще не думаю, что говорю.

Он поднимает бровь.

— Объясни…

— Ты понял, — хмурюсь я.

— Нет, девочка, вот именно сейчас — не понял.

Я закатываю глаза.

— Я считаю это слово уместным, когда…

— Когда?..

Я глубоко вдыхаю, а потом, сжав губы, произношу:

— Когда партнёрша после… Ну, не знаю, ходить не может.

Моё лицо вспыхивает, дыхание сбивается, когда я наконец-то произношу это вслух.

Он замирает.

А потом…

Низкое, опасное для меня «хм» вырывается из его губ.

— Зря ты меня провоцируешь, — его ладонь полностью ложится на моё бедро, и я чувствую, как он сжимает его с ощутимой силой.

Я охаю, когда он резко прижимает меня к себе. Его эрекция явно упирается мне в живот, недвусмысленно показывая, что одного раза ему точно было мало. Ох…

— Теперь у меня появилась идея, как сделать так, чтобы ты не выходила из комнаты…

Мои глаза расширяются.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А по поводу твоего вопроса… Ты сама спровоцировала меня своим заявлением.

— И это совсем не потому, что ты просто не хотел на него отвечать?

Он снова хмыкает.

— Ева, если я не хочу отвечать на вопрос — я так и скажу.

Его рука сжимает моё бедро чуть сильнее.

— А ты… Ты проиграла. Так что — никакого ответа, — и после этого он невинно пожимает плечами, будто ничего и не произошло.

Глава 42

ЕРНЕСТ

Мну упругую попку своей девочки, как орешек, и продолжил бы дальше, если бы всё не испортили внезапные шаги и стук в дверь. Мгновение — и я напрягаюсь. Воспоминания снова окрашиваются в кровавые тона.

Ева замечает резкую перемену в моём состоянии, напрягается и пытается прикрыть обнажённое тело краем одеяла.

Встаю с кровати. Хорошо, что хоть боксёры успел натянуть. Беру пистолет, даже понимая, что за дверью, скорее всего, кто-то из моих.

Без моего ведома враг не смог бы пробраться в мой дом, и уж точно не стал бы стучать перед тем, как пустить пулю мне в грудь. Но я всё равно держу оружие наготове, когда открываю дверь.

Мышцы на секунду расслабляются, когда вижу Кира у порога.

Одного взгляда достаточно, чтобы понять: просто так он бы меня не побеспокоил. Я ясно дал понять, что через час присоединюсь к одному из своих смертных гостей.

— Что?

— У тебя гость.

— Разве я не объяснил, что с ним делать?

— Другой гость, — вкрадчиво говорит Кир и приподнимает бровь.

— Буду через пару минут. Ты знаешь, куда его проводить.

Успеваю заметить только его кивок, прежде чем закрыть дверь. Делаю один контролируемый вдох и возвращаюсь к встревоженной жене.

Чёрт. Она выглядит потрясающе: завернутая в тонкое одеяло, с растрёпанными волосами… Мой член болезненно натягивает ткань боксёров. Бля-а-а.

— Что случилось? Кто-то пришёл?

— Ничего, о чём тебе стоит беспокоиться, — отвечаю я и быстро начинаю одеваться, подбирая разбросанную на полу одежду. Закрепил кобуру поверх рубашки, снова перевёл взгляд на Еву. Она всё ещё сидела на кровати, прижимая тонкую ткань к груди.

Не сдерживаю желания — подхожу ближе. Беру её подбородок пальцами, заставляя поднять голову, и наклоняюсь, чтобы забрать её пухлые губы в короткий, но собственнический поцелуй.

— Пока меня не будет, не выходи из дома. Прими душ и обязательно поешь. Я позабочусь, чтобы через двадцать минут тебя ждал обед. Поняла?

— Да. Но почему я не могу выходить? Ты же сказал, что здесь я в безопасности.

— Так и есть. Но бывают моменты, когда ко мне приезжают люди, которым не следует тебя видеть или находиться рядом. Поняла?

— Ага, — кивает она.

Всё же Ева стала куда послушнее после того, как я начал её трахать… и после второй перестрелки. Было бы неплохо, если бы это было только из-за моего члена, а не из-за ублюдков.

— Я пошёл. Будь послушной женой, — подмигиваю ей и получаю в ответ алые щёки и закатившиеся глаза.

Сладенькая. Моя. Навсегда.

Выхожу, закрываю дверь и уже у заднего выхода замечаю Кира.

— Рассказывай, — бросаю резко, не сбавляя шаг, когда мы выходим на улицу и направляемся к воротам за пределами дома.

— Твой тесть приезжал. Очень хотел пройти внутрь, увидеть тебя и свою дочку, — выплёвывает Кира

Внутри всё сжимается от желания зарубить тестя, как кабана, выпустив из него всю мерзость вместе с кровью. Но всему своё время.

— Значит, он ещё ничего не понял, — хмыкаю я.

— Ага, этот крысёныш думает, что ты их не раскусил. Планируешь разочаровать?

— Пока рано. Пусть ещё попищит, — шиплю, осклабившись.

Мы проходим метров пятьсот вдоль леса, где за густыми деревьями прячется ещё одно здание. Издалека оно выглядит как заброшенная лачуга, но за этим фасадом скрывается кое-что большее.

Захожу внутрь, скользнув взглядом по своим парням, и сразу направляюсь в гостевую. Открываю дверь без стука и натыкаюсь на серое, словно пепельное лицо Милтона.

— Привет, Джордж. Какого хрена ты решил меня навестить? — сухо бросаю я, усаживаясь без церемоний.

Нежных ушек моей жены поблизости нет, так что можно выразиться яснее — чтобы не забывал, к кому пришёл.

— Эрнест, что это значит? Почему меня притащили сюда и схватили моих людей?

— А я тебя звал? Ты всерьёз думал, что я должен принять тебя у себя дома? Это единственное место, на которое ты можешь рассчитывать, когда речь идёт о моём гостеприимстве.

— Я пришёл по поводу долга… и моей дочери. Если она твоя жена, значит, она уже всё оплатила. Разве я неправильно понимаю, что ты доволен ею и…

Я оказываюсь возле него за секунду. Схватив за горло, с размаху вбиваю его в кирпичную стену.

Он с хрипом корчится, цепляется руками за мои запястья, но я только сильнее сжимаю его шею, наблюдая, как вздуваются вены, а глаза лезут из орбит.

— А теперь слушай сюда…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 43

ЕВА

Когда Эрнест покинул нашу комнату, я осталась наедине со смешанными чувствами. Наверное, ещё минут десять лежала на кровати, вспоминая всё, что произошло сегодня. И страшное, и ошеломляющее, и невероятно похотливое.

Из душа я вышла только спустя добрых двадцать минут. По словам Эрнеста, обед уже должен был ждать меня, так что я быстро надеваю короткую белую юбку-шорты, чёрную майку и накидываю сверху кардиган. Если бы воля моя, я бы вышла просто в нижнем белье — так было жарко. Но я не была уверена, что кто-нибудь не зайдёт внезапно и не застанет меня во всей красе. А мне не хочется, чтобы кто-то остался без глаз.

Зная Эрнеста, именно такая судьба могла постигнуть любого.

С каждым днём я всё больше убеждаюсь, что судьба свела меня с невероятно собственническим мужчиной.

На кухне я не застала Марту, но прекрасно знала, где она оставляет приготовленную еду. Блюда ещё были тёплыми, так что я не стала тратить время на разогрев и быстро начала есть. Я даже не подозревала, насколько была голодной. Улыбнулась, вспомнив, как Эрнест заметил это раньше и позаботился обо мне ещё до того, как я сама об этом подумала.

Прошло уже около часа с тех пор, как Эрнест ушёл, и почему-то мне было неспокойно. Это был первый случай, когда кто-то приехал сюда, но в доме и на дворе стояла непривычная тишина.

Я могла бы выйти во двор и поискать Эрнеста, но мне это запрещено.

И почему-то это задело меня сильнее, чем я ожидала.

Казалось, я надеялась, что после всего, что между нами произошло, я перестану быть пленницей. Но, похоже, ничего не изменилось. Не стоит забывать, с чего всё началось… И как бы Эрнест ко мне ни относился, ситуация, в которой я оказалась, оставалась неизменной.

Я всё же решила подняться в свою комнату. Это лучше, чем сидеть в гостиной и высматривать Эрнеста, словно преданная собака.

Сев на кровать, подогнув ноги, я взяла планшет. Но, просидев перед экраном минут десять, поняла, что не хочу ни читать, ни смотреть фильмы. Меня ничего не интересовало.

И всё же я зашла в соцсети.

Листала ленту, глядя на знакомые лица, которые казались чужими. Возможно, кто-то из них и пытался связаться со мной, но я просто этого не увидела. Это был ещё один «лимон» в наших с Эрнестом отношениях.

Но несмотря ни на что, один его взгляд мог перекрыть любую обиду. Я забывала обо всём и тянулась к нему, позволяя делать со мной всё, что он захочет.

По телу пробежали мурашки от одной мысли о том, что он уже делал со мной… и что ещё захочет сделать. И сделает. Потому что я согласилась.

И вдруг я задумалась: а правильно ли вообще то, как я реагирую на этого человека?

Раньше я только слышала о стокгольмском синдроме, а теперь спрашиваю себя — не проживаю ли я его сама? Иначе как объяснить чувства, которые вызывает во мне Эрнест?

Да, всё могло быть гораздо хуже. Но могло быть и лучше. Должно быть лучше. То, что между нами, — это не норма. И точно не правильно.

Но если бы кто-то спросил меня, хотела бы я освободиться от него, если бы у меня был шанс?..

И у меня вдруг нет ответа. То есть… раньше я бы без колебаний сказала «да». А сейчас… возможно, всё изменилось совсем недавно.

Когда он встал передо мной… и перед моими родителями, которые… отказались от меня.

Или ещё тогда, в самый первый день, когда меня не бросили к ногам мужчины на забаву.

Как бы то ни было, всё это — далеко не норма. Но… Господи, осознание этого ничуть не меняет моих тёплых чувств к нему. И после этого кажется, что уже ничего не изменит.

Потому что что ещё может случиться хуже? Хуже уже точно не будет.

Внезапное уведомление на планшете заставляет меня вынырнуть из глубин раздумий.

Я фокусирую взгляд и вдруг замечаю красный кружок на значке сообщений. Но не успеваю на него нажать — вздрагиваю от резкого звука захлопнувшейся двери на нижнем этаже.

Сердце бешено колотится.

Я снова опускаю глаза на экран и… замираю. Нажимаю на значок сообщения.

Пусто.

Хмурюсь, ничего не понимая. Мне показалось?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 44

ЕВА

Сердце бешено колотилось в груди и забилось ещё сильнее, когда шаги раздались совсем близко — прямо у двери. Они замерли, и казалось, весь мир на миг погрузился в глухую тишину.

Я задержала дыхание, ожидая, что вот-вот дверь откроется и… войдёт Эрнест. Я узнала его по шагам. Казалось, я никогда не перепутаю ничего, что связано с ним. Но дверь так и не открылась. Всё произошло совсем наоборот.

Шаги вновь раздались, теперь удаляясь, пока не стихли где-то в коридоре. Потом я услышала, как открылась другая дверь, а спустя мгновение снова наступила тишина.

Я резко вдохнула и опустила взгляд.

Почему он не зашёл?

Я нахмурилась. Но вместо того чтобы попытаться отвлечься на планшет и проверить, не привиделось ли мне то сообщение… я встала, оставив гаджет на кровати, и вышла из комнаты.

Эрнест не зашёл ко мне, потому что… очевидно, не хотел меня видеть. Другого объяснения я не находила. Но если раньше я бы просто сидела и ждала, когда он сам захочет меня видеть, то теперь… я иду к нему сама.

Я медленно двигаюсь по коридору, прислушиваясь к звукам, стараясь понять, в какой комнате он находится. Едва слышный шорох доносится из предпоследней. Я с трудом сглатываю, прежде чем приоткрыть дверь.

Медленно захожу в пустую комнату, оглядываю её. Странно — только что здесь был звук, а сейчас… тишина. Но стоило мне об этом подумать, как шум повторился, на этот раз отчётливее. Глаза сразу зацепились за дверь в конце комнаты, откуда, помимо глухого стука, доносился и звук воды.

Я снова нахмурилась ещё сильнее.

Он что, решил принять душ здесь? Странно, раньше за ним такой стеснительности не замечалось.

Прикусив губу, я сделала несколько медленных шагов к двери. Сердце трепетало без остановки, и казалось, стоит только увидеть его — и оно взорвётся.

Дверь распахнулась резче, чем я ожидала.

Эрнест сразу заметил меня. Его тело вздрогнуло, он резко повернулся ко мне всем корпусом. Я задержала дыхание, ощущая, как в груди нарастает напряжение. На третьем сильном ударе сердца я опускаю взгляд и… замираю. Красные пятна. Разводы в раковине, на его руках, на рубашке.

Огромный ком застревает в горле, не давая даже сглотнуть.

По выражению лица Эрнеста он, кажется, выругался… а может, и вслух, но я не услышала слов — в ушах стоял шум. Всё же усилием воли сглотнув, я закрываю глаза и только тогда понимаю, что сжимаю дверную ручку так крепко, будто она меня держит.

Я вздрагиваю от внезапного горячего прикосновения, резко распахиваю глаза и ловлю его встревоженный взгляд, тоня в океанской глубине глаз Эрнеста.

— Ева… — сквозь шум воды и гул в ушах доносится до меня моё имя с губ Эрнеста.

Он крепко держит меня за плечи, вглядываясь в моё лицо. Видимо, выгляжу я не слишком хорошо, потому что его черты резко каменеют.

— Пойдём, — коротко говорит он и начинает выталкивать меня из ванной.

Слабым шагом я иду туда, куда он меня направляет, и чувствую, как в ногах нарастает слабость, когда мои бёдра наконец опускаются на мягкий матрас.

Его руки остаются на моих плечах, пока он не опускается на корточки передо мной, чтобы наши лица были на одном уровне. Его губы плотно сжаты, между бровей собрались глубокие морщины. Он либо зол, либо… просто очень недоволен тем, что я здесь.

— Почему ты здесь? — его голос звучит сдержанно, но я улавливаю напряжение в каждом слове.

— Потому что ты здесь, — медленно отвечаю я, с трудом сглатывая после этих слов.

Эрнест вздыхает, на мгновение закрывает глаза. А затем снова смотрит на меня холодным взглядом, в котором, несмотря на всю сдержанность, всё же тлеет скрытое тепло.

— Ты не должна быть со мной всё время.

— Ты не хочешь, чтобы я была рядом?

— Нет. Я этого не говорил. Я имею в виду, что иногда мне нужно побыть подальше от тебя.

— Я не понимаю. Почему?

— Тебе и не нужно понимать. Просто, когда я говорю ждать — ты ждёшь. Когда нужно — я сам приду к тебе. Сейчас как раз такой момент. Так что помочь тебе дойти до комнаты, или ты подождёшь меня здесь?

— Здесь, — тихо отвечаю я, не отводя от него взгляда.

В ответ — лишь короткий кивок и ещё сильнее сжатые губы. Он что, клеем их намазал?

Он ещё какое-то время смотрит на меня, но в итоге поднимается и возвращается в ванную, закрывая за собой дверь и оставляя меня одну.

Я сижу неподвижно.

Послушно. Покорно.

Но с каждой секундой это становится всё невыносимее.

Я до боли прикусываю губу, и, когда ноги наконец крепнут, поднимаюсь. Наполняю лёгкие воздухом и, не дав решимости рассеяться, иду к двери ванной.

Резко распахиваю её.

— Ева, я же говорил…

— Нет.

— Что?

— Мой ответ — нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 45

ЕВА

Эрнест смотрит на меня как на сумасшедшую. Может, я и правда такая. Только безумная захотела бы быть рядом с ним. Так что да. Кажется, я сошла с ума.

Я с трудом сглатываю и, решившись, опускаю взгляд. Кровь в раковине уже исчезла, но на Эрнесте она осталась и испаряться не собиралась. Он стоит боком, прикрывая рану, а его рубашка валяется сбоку на полу.

— Ева, — предупреждающим тоном пытается вразумить меня Эрнест. Но я уже сделала шаг вперёд и остановилась всего в шаге от него.

— Что случилось? — спрашиваю, не отводя взгляда от его глаз, пока мой упрямый организм борется с подступающей тошнотой.

Эрнест прищуривается, вглядываясь в меня.

— Ничего особенного.

Я прикусываю язык, сдерживаясь, и, глубоко вдохнув, опускаю глаза. Протягиваю руку и осторожно прикасаюсь к его запястью. Он замирает. Его взгляд хищный, внимательный, следит за каждым моим движением. А я, набравшись смелости, поднимаю его руку и позволяю ей зависнуть между нами. Дыхание застревает в горле, когда я вижу окровавленные костяшки пальцев и кровь, которая всё ещё не остановилась.

— Ева, тебе нужно выйти, — хрипло произносит Эрнест и пытается забрать руку, но я не позволяю.

— Я уже сказала тебе «нет», — упрямо отвечаю.

И никогда бы не подумала, что однажды сделаю это… Я тянусь к коробке с надписью «Аптечка», беру всё необходимое и начинаю обрабатывать раны. Эрнест не издаёт ни звука всё это время. А я… моя паника никуда не исчезла. Но мне удаётся держать её на поводке.

Что же я за жена, если не могу даже обработать мелкую рану? Хотя… Я бы не сказала, что эти раны незначительные. Только его поведение показывает, что он переживал и худшее. Его шрамы тоже об этом говорят достаточно красноречиво.

Эрнест позволяет мне наклеить на него пластырь. От повязки он категорически отказывается. И что-то мне подсказывает — это дело гордости…

Но я всё-таки переоценила свои силы. И поняла это лишь тогда, когда стало невозможно терпеть. Всё произошло резко. Слишком быстро.

Я больно ударилась коленями о плитку, когда весь обед вырвало из меня. Тело содрогалось от спазмов после каждого рвотного толчка этой отвратительной смеси. Это ужасное чувство… хотя нет. Худшее — это когда мужчина, который тебя чертовски привлекает, становится свидетелем всего этого.

Я зажмурилась ещё сильнее, когда почувствовала его близость. Он держал мои волосы, и я почти физически ощущала, как его глаза буквально дымятся. Когда меня наконец отпустило, я не смогла сделать ничего, кроме как без сил опереться на его грудь.

Массивная рука обняла меня, и через мгновение я услышала, как слилась вода в унитазе. Я дышала тяжело и прерывисто, не в силах даже открыть глаза.

— Тебе стоило меня послушаться, — пробурчал Эрнест мне в ухо.

Я поморщилась от укора в его голосе.

— Я дала согласие слушаться тебя во время секса, а не круглосуточно.

— Что ж… Если твоя послушность зависит только от того, в тебе ли мой член, я устрою тебе марафон на сутки.

— Всего лишь слова, — медленно отвечаю, слегка качая головой.

— Ты поговори ещё…

А потом меня резко поднимают на ноги, крепко удерживая. Слышу, как включается вода, и не успеваю даже сориентироваться, как ледяная влага обрушивается на моё лицо, шею, голые руки.

Стоп… А где мой кардиган?

Но мысль не задерживается в голове надолго.

Когда вода перестаёт атаковать моё лицо, я грозно смотрю в зеркало на виновника моего образа «мокрая курица».

— Ты специально?

— Не понимаю, о чём ты, — пожимает плечами Эрнест и, не дав мне опомниться, легко подхватывает на руки.

Я лишь успеваю обхватить его шею ладонями.

Капли воды стекают по шее, скатываются в вырез, а лёгкий ветерок от его шага холодит разгорячённую кожу.

И как бы я ни пыталась это отрицать… мне стало лучше.

Он укладывает меня на кровать так, чтобы я опиралась спиной на изголовье, а сам садится рядом, сверля меня взглядом. Я с трудом сглатываю под весом его не слишком доброжелательного внимания.

— Ты очень упрямая, Ева, замечала за собой?

— Не вижу ничего плохого в том, что у меня есть собственные желания.

— Желания настолько сильные, что ты готова блевать? Или терять сознание? Может, ты, помимо упрямства, ещё и мазохистка?

— Похоже на то, — выплёвываю ему в лицо и отворачиваюсь, сжав губы от обиды.

Чтобы я ещё хоть раз пересилила себя и обработала ему рану? В следующий раз, даже если он будет при смерти — пальцем не пошевелю.

Но долго смотреть в стену мне не дают. Его пальцы обхватывают мой подбородок, заставляя снова встретиться с его глазами.

— Что ещё?! — раздражённо восклицаю я, тяжело и прерывисто дыша.

— Ты сказала, что будешь слушаться меня только тогда, когда я трахаю тебя?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я не собираюсь повторяться, — шиплю ему в лицо.

— Тогда не повторяй.

Он говорит спокойно, почти рассудительно, и от этого только хуже.

— Сегодня я тебя не трону. Но завтра…

Он наклоняется ближе.

— Завтра ты будешь наказана.

— Что?! Ты серьёзно? И за что, пожалуйста, поясни?

— За непослушание. За то, что осознанно причинила себе вред.

— Ты ненормальный.

— Хуже. Я безжалостный, Ева. И завтра ты это почувствуешь.

Глава 46

ЕВА

Эрнест так и не вернулся до конца дня, оставив меня одну в комнате. Я пролежала в кровати до двух ночи, пытаясь читать, но в какой-то момент тело сдалось, и я уснула с планшетом в руках.

Проснувшись в десять утра, обнаружила, что планшет уже лежит на тумбочке, а соседняя подушка помята, но всё ещё холодная.

Эрнест вернулся ночью, но рано ушёл.

Это напомнило мне первые недели в этом доме. Неужели мы начинаем всё сначала?

И всё из-за того, что я, видите ли, «не послушалась» приказа нашего короля по имени Безжалостный!

Я ещё немного повалялась, но в итоге заставила себя встать и пойти в душ.

Уже бодрая и свежая, я надела пурпурную майку на тонких бретелях и юбку чуть более тёмного оттенка с узором из мелких белых цветочков, до середины бедра. Заплетя волосы в небрежный пучок, наконец-то вышла из комнаты.

Внизу, как и ожидалось, была только Марта.

— Доброе утро, Ева, — её искренняя улыбка зажгла в моём сердце тёплую искру.

— Доброе, хоть это уже и не совсем утро. Что-то я сегодня заспалась...

— Когда вы проснулись, тогда и утро, — легко отозвалась она. — Ну что, вы, наверное, голодны. Сейчас разогрею вам завтрак...

Уже через десять минут я уплетала завтрак, наслаждаясь каждым кусочком.

В доме царила тишина, и единственными звуками были доносившиеся с кухни — звон посуды и негромкое чавканье.

Конечно, меня мучил вопрос: куда же подевался мой муж? Но спрашивать я ни у кого не собиралась. Обязательно передадут ему, а я не хочу, чтобы он знал, что я его ищу.

Мне на него наплевать!

Но, как ни крути, со временем мне снова стало скучно. Дел у меня не было вообще, разве что без толку сидеть в интернете. Конечно, я пыталась помочь Марте, но ей становилось всё более неловко, и даже когда я настаивала, она поручала мне какие-то... ну уж очень детские задания.

Я была готова лезть на стены от этого дома.

Выйдя на улицу, я почувствовала, как трава щекочет ступни при каждом шаге. Оглянулась — охранники, как всегда, напряжённые. Хотя они всегда такие. А при мне — тем более...

Я чувствовала себя вороной, что кружит над домом.

Мой взгляд скользнул в сторону леса. Туда я пыталась сбежать, когда меня только привезли сюда. Сейчас понимаю, насколько это было глупо.

Хотя... вообще, зачем Эрнесту жить буквально в лесу?

Погрузившись в мысли, я вдруг напряглась и всмотрелась в деревья. Среди них мелькали две фигуры.

Мои брови удивлённо взлетели, когда я узнала в мужчинах Эрнеста и Кира.

Какого чёрта они делали в лесу?

Вряд ли собирали ягоды... или, может, грибы?

Во всяком случае, в руках у них ничего не было.

Я почувствовала взгляд Эрнеста даже с такого расстояния. И вдруг мне стало не по себе.

Хотя я была далеко, всё равно заметила новую порцию крови на его коже и рубашке.

Я не стала ждать, пока он зайдёт во двор — быстрым шагом, почти переходя на бег, направилась в дом.

Внутри уже не сдержалась — перепрыгивала через две ступеньки, будто за мной гнались.

Захлопнув за собой дверь комнаты, я тяжело дышала, стараясь успокоиться...

Минут через десять, когда мне наконец удалось унять своё бушующее сердце, я услышала шаги за дверью. Всё тело напряглось, и в тот же миг дверь открылась.

Я обернулась, сидя на стуле перед зеркалом. Нужно было чем-то занять руки, поэтому я решила переделать причёску.

Мои руки были подняты вверх, пальцы запутались в прядях волос. Эрнест, прежде чем закрыть за собой дверь, задержал взгляд на моих обнажённых плечах, а потом его глаза медленно скользнули ниже...

На майку, сквозь тонкую ткань которой чётко проступали мои соски. И на бёдра, остававшиеся открытыми из-за короткой юбки.

— Ты в этом разгуливаешь перед моими людьми? — его первые слова звучали строго, но в взгляде уже пылал мрачный огонь вожделения.

— А в чём я должна ходить? Разве твой дом не мой тоже? Почему я должна ограничивать себя в одежде? — вызывающе бросила я, стараясь скрыть волнение.

— Или тебе просто нравится привлекать внимание, моя дорогая? — он склонил голову набок.

— И чьё же внимание, по-твоему, я пытаюсь привлечь? — саркастично спросила я.

— Вот это я и хочу узнать.

— Мне не нужно ничьё внимание, — раздражённо прошипела я. — Мне так удобно, и это всё, что тебе стоит знать. Всё? Допрос окончен?

Мужчина вдруг громко усмехнулся и стал медленно приближаться. Эрнест остановился слишком близко. От его взгляда и близости моя кожа покрылась мурашками.

— Нет, — покачал он головой, затем его руки опустились мне на плечи. Я вздрогнула от неожиданной прохлады его прикосновений. От него пахло мылом...

— Что ты делала во дворе и почему вдруг сбежала, когда увидела меня?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наши взгляды встретились в зеркале. Я выдержала его лишь секунду, прежде чем отвести глаза.

— Ты слишком высокого мнения о себе. Мне теперь и на улицу нельзя выйти?

— Можно, дорогая, но ты прекрасно понимаешь, о чём именно я спрашиваю, — Эрнест наклонился ближе, и от его горячего шёпота волосы на затылке встали дыбом. — Ты не сможешь меня обмануть.

Я с трудом сглотнула, стараясь не дрогнуть под его напором и бешеной энергетикой.

— Я, лю-ю-юбимый, — начала я, поднимая на него глаза, — выполнила твою просьбу и не стала переживать из-за твоих ран.

— Ран? — его брови сдвинулись к переносице.

— Твоя кровь, — неуверенно сказала я и кивнула глазами на его руки. Вздёрнулась от воспоминания и глубоко вдохнула. — Она обычно появляется, когда человек ранен.

Эрнест молчал несколько секунд, а потом наконец ответил:

— Знаю. Но с чего ты взяла, что это моя кровь?

— Она... не твоя, — онемело и зло выдохнула я.

— Что ж, раз мы поняли друг друга, тебе не нужно сегодня меня избегать. Я полностью чист, и ты не потеряешь сознание. По крайней мере, не от моей крови...

Я напряглась. Мне не понравилась его улыбка.

— А от чего-то другого?

— Всё может быть...

Эрнест сделал паузу.

— Помнишь о своём наказании?

Я с трудом сглотнула. Это и была моя ответ.

Я помню...

Эрнест наклонился ещё ближе, и его хриплый, глубокий голос снова скользнул по моей коже.

— Сегодня ты узнаешь, от чего ещё можно потерять сознание, малышка.

Глава 47

ЕВА

Эрнест не стал мне ничего объяснять — просто оставил одну, с раздвоенными чувствами, в комнате.

Ещё долго я не могла спокойно дышать — настолько была смущена и… напугана? Хотя, как ни странно, этот страх не был плохим. Он разгонял кровь по моим венам, словно огонь, замирая между ног…

Когда в дверь постучали, я вздрогнула от неожиданности. Первая мысль — Эрнест, но он бы никогда не стал стучать. Я нахмурилась, пытаясь догадаться, кто это, и крикнула, что можно войти.

Я не удивилась, когда на пороге появилась Марта. Обычно она заходила, чтобы пригласить поесть или принести чистые вещи, но в этот раз в её руках была объёмная коробка.

— Хозяин просил передать вам, Ева, — пояснила она и, пройдя вглубь комнаты, поставила коробку на край кровати.

— Что там? — растерянно спросила я.

— Точно не знаю, но внутри одежда. Эрнест просил, чтобы вы всё это надели и были готовы к семи вечера.

Я окончательно растерялась и даже не успела поблагодарить Марту — она уже вышла, оставив меня один на один с этим…

Открывала коробку так, будто это была бомба, и от резкого движения всё могло взорваться. Внутри всё было упаковано, и мне пришлось ещё разворачивать бумажную обёртку. Я сняла крышку и начала распаковывать. Получилось не очень аккуратно — в некоторых местах бумага порвалась.

Внутри лежало красное шёлковое платье с корсетом. Рядом — чёрные туфли и небольшой свёрток, который, стоило мне его развернуть, заставил всё лицо вспыхнуть от смущения.

В пакете были чёрные стринги. Тело задрожало, когда я достала их. Они полностью прикрывали лобок, но совершенно — не зад… То есть… Эрнест хочет, чтобы я всё это надела?

Одежда, конечно, мне понравилась, но сама мысль о том, что Эрнест будет знать, в каком я белье… Чёрт, это мне тоже нравилось, как бы я ни пыталась это отрицать.

До семи ещё было время, но оно пролетело так быстро, что вот я уже стою перед зеркалом, поправляя корсет, который создавал эффект пуш-ап и подчёркивал грудь.

Я заплела волосы, открыв шею, и надела тонкое ожерелье, чтобы её выделить. Переминалась с ноги на ногу, всё ещё не привыкнув к стрингам.

Сбивчиво вдыхаю воздух и выхожу из комнаты. Медленно спускаюсь по лестнице, глядя только под ноги, и от неожиданности охаю, врезавшись в чью-то грудь.

Знакомый аромат мгновенно врывается в ноздри, и я понимаю, кто передо мной, ещё до того, как поднимаю взгляд.

Натыкаюсь на его тёмный, пронзительный взгляд, от которого по телу пробегает целое стадо мурашек. Сбивчиво, медленно выдыхаю, глядя на него из-под ресниц.

Эрнест властно обнимает меня за спину, прижимая мою грудь к своей крепкой, горячей и твёрдой. Моя ладонь как раз лежит внизу, и мне ужасно хочется провести ею по его мышцам, чтобы почувствовать их ещё сильнее… Ох, не об этом сейчас надо думать.

— Осторожно, — хрипло произносит Эрнест. — Ты всё надела?

Его вопрос заставляет меня ещё сильнее вспыхнуть в его объятиях.

— Да, — киваю я, отводя взгляд, который слишком явно выдаёт мои эмоции.

Ему они, похоже, по вкусу, и, в отличие от меня, он даже не пытается скрыть своего эстетического удовольствия от того, как я краснею и таю в его руках.

— Тогда пойдём, — приказывает Эрнест и, обхватив меня крепче за талию, ведёт к выходу.

Мне нестерпимо хочется спросить: куда, зачем, что он задумал?

Но, конечно же, я не получу ответа ни на один из этих вопросов. Так что моё решение — держать рот на замке и набираться сил. Потому что я никак не могу выбросить из головы эти… угрозы-обещания. Которые он, скорее всего, собирается исполнить там, куда меня ведёт.

Но больше всего меня сбивает с толку место, куда он меня привёз. Это ресторан. Тот самый ресторан, куда даже люди с приличным состоянием вынуждены копить деньги, чтобы позволить себе провести здесь один вечер.

Мои родители приводили меня сюда всего дважды — когда мне было шестнадцать и семнадцать, и то лишь по случаю дня рождения отца. Сами же они бывали здесь ежемесячно, если не чаще.

И вот я снова здесь… И, мягко говоря, это сильно выбивает меня из колії.

Мы сдаём верхнюю одежду в гардероб. По моему телу до сих пор бегут мурашки от прикосновения Эрнеста, когда он нарочно медленно снял с меня пальто.

Нас встречает элегантная администраторша.

— Мистер Вейн, мы очень рады снова видеть вас в нашем заведении. Я провожу вас в ваш зал...

— Сегодня мы будем в общем, — перебивает её мужчина.

Стоп. У него есть личный зал?

Она на секунду поднимает взгляд, будто немного удивлена этим решением, но уже в следующую секунду надевает на лицо профессиональную маску.

— Да, конечно. Прошу, — улыбается она и скользит по мне взглядом, словно одаривает и меня частью этой улыбки.

Как мило… По её глазам видно: если бы она не умела так хорошо скрывать свои эмоции, то явно была бы не против оказаться на моём месте. Желательно — в том самом зале, о котором они говорили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Эта мысль почему-то раздражает, и я не сдерживаюсь — кладу руку Эрнеста себе на живот и прикрываю её своей. Если это его и удивляет, он никак не показывает, лишь сильнее прижимает пальцы к моей коже и опускает руку чуть ниже… Там сразу же вспыхивает пламя.

Так мы и шли к нашему столику, и чем ближе подходили, тем чаще посетители исподтишка оборачивались на нас. Зал был почти полный...

Наш столик стоял примерно в центре зала. Эрнест отодвинул для меня стул, и я села, делая вид, что это нисколько меня не тронуло. Но если честно — было приятно.

Сам он сел напротив. Стол был круглый и не слишком большой, так что мы легко могли дотянуться друг до друга рукой, не перегибаясь через весь стол. Это было… уютно.

Пока официант быстро принёс нам меню и наполнил стаканы водой, я оглядывалась, рассматривая интерьер и немного — людей, которые хоть и не смотрели открыто, но всё же бросали взгляды украдкой. Словно боялись, что Эрнест это заметит.

И я бы тоже на их месте боялась. И кажется, сегодня я должна бояться его ещё больше… Но вот прямо сейчас — почему-то не могу.

Когда официант уходит, оставив список с нашими заказами, я всё же поднимаю взгляд на Эрнеста.

Я изо всех сил стараюсь не вздрогнуть от его прямого, тяжёлого взгляда. Он не отрывается от меня, и это начинает нервировать, так что я первая нарушаю молчание между нами.

— Почему мы здесь?

— Тебе здесь не нравится? — отвечает он встречным вопросом, прищурившись.

— Как здесь может не нравиться? Я о том, что… с учётом твоих… э-э… обещаний, я бы не удивилась, если бы ты отвёз меня в лес или в подвал. А тут — ресторан… Тебя иногда сложно понять…

Правый уголок его губ приподнимается, и я замираю, когда он откидывается на спинку стула, а одна из его рук опускается на бедро.

— Для моих обещаний, любимая, это место — идеальное… — отвечает он низким баритоном.

Я хмурюсь, но тут же резко меняюсь в лице, когда между моих ног что-то начинает вибрировать.

А на лице Эрнеста расцветает очаровательно-хищная улыбка.

Глава 48

ЕВА

Мои губы размыкаются в беззвучной «о», а глаза расширяются. Бёдра дёргаются, и это движение только усиливает вибрацию.

Кислород застревает в горле. Резко приходит осознание происходящего.

Эрнест… Он… Он дал мне совсем не обычные трусики.

Из горла срывается звук, когда вибрация неожиданно усиливается. Я резко прижимаю кулак к губам, упираясь локтем в стол. Поднимаю глаза, чтобы встретиться с внешне спокойным Эрнестом… но с потемневшим взглядом.

— Эрнест… — едва удаётся выдавить, но голос звучит совсем не так, как я хотела. Вместо злости — жар и хрипота.

Тело дёргается, когда по нему прокатывается волна. Рефлекторно сжимаю бёдра — и ощущения становятся только сильнее. Глубоко прикусываю губу, чтобы сдержать стон. Закрываю глаза на несколько мгновений, чтобы взять себя в руки, но всё напрасно.

Эрнест наклоняется ближе, и я чувствую его горячее, тяжёлое дыхание на своём лице.

— Как тебе наказание? Прекрасно, правда?

— Выключи это… — шепчу я, боясь, что меня услышат. Что кто-то заметит моё состояние… О, Боже, как же это будет стыдно…

— Ещё рано выключать. Ты ещё не прочувствовала наказание в полной мере, — хмыкает Эрнест и откидывается на спинку стула.

Я тяжело сглатываю, сжимаю пальцы ног. Поднимаю расширенный взгляд на Эрнеста. Он продолжает наблюдать за мной — хищно и с вожделением.

Пытаюсь чуть сползти вниз по стулу, чтобы ослабить ощущения, и вроде бы это немного помогает… Но Эрнест сразу замечает движение и его истинную цель. Через секунду мощность вибрации резко возрастает, и я просто не в силах сдержать даже едва слышный звук, сорвавшийся с губ.

И именно в этот момент к нам подходит чёртов официант.

Щёки тут же наливаются ещё более багровым цветом, и я смотрю куда угодно, только не на него.

— Ваше вино, — говорит он.

А потом, вместо того чтобы просто поставить бутылку на стол, он начинает открывать её, выкручивая пробку прямо перед нами. Я сильнее сжимаю в руке салфетку, которую успела схватить в момент очередного импульса.

Резко поднимаю глаза на Эрнеста, безмолвно и выразительно умоляя его прогнать официанта. Но он даже не делает попытки это сделать.

Ресницы начинают дрожать от нарастающего удовольствия.

Жгучий стыд и райское наслаждение сливаются воедино. Я могу только надеяться на чудо, что не выдам своего состояния. Так и хочется слегка повести бёдрами, чтобы ощутить облегчение, но я строго запрещаю себе это.

О-о-о, Боже…

А официант тем временем начинает разливать вино слишком медленно. Сначала Эрнесту, потом мне… и всё это так… медленно…

— Нет…

Вдруг срывается с моих губ.

Мужчина вздрагивает и поднимает на меня удивлённые глаза. Я не знаю, какое у меня сейчас выражение лица, но, судя по его реакции, он всерьёз испугался, что сделал что-то не так.

— Простите?

— Моя жена много не пьёт, ей достаточно, — неожиданно решает спасти ситуацию Эрнест.

Официант молча кивает и быстро исчезает.

Хочется и выдохнуть с облегчением, и застонать одновременно, но я напряжённо сохраняю нейтральное выражение лица. Настолько напряжённо, что это, уверена, выглядит неестественно.

Я сверлю Эрнеста взглядом. А он медленно подносит бокал к губам, делает глоток вина, наслаждаясь вкусом… и зрелищем.

В ту же секунду мне хочется и поцеловать его, и прибить к чёрту.

Просто взрывной оргазмический контраст!

— Пожалуйста, остановись… — умоляю я, почти закатывая глаза от подступающей волны наслаждения.

— Тогда наказание не будет завершено, — говорит он, откладывая бокал на стол.

Я едва не прокусываю губу, понимая, что ещё немного — и я кончу. А когда это случится, я не смогу сдержаться… И все люди… Весь город… Нет, чёрт, вся страна — и не только эта — узнают о пикантности наших отношений.

Волна жара разливается внутри, и у меня остаются считаные секунды.

— Я сделаю всё, что ты попросишь…

— Нет, — качает он головой, и меня накрывает отчаяние.

Пальцы на руках почти хрустят от напряжения.

Я даже не сразу замечаю, как Эрнест приближается, ставит свой стул рядом и прижимается ко мне. Обнимает, и я, тяжело дыша, опираюсь на него, начинаю дрожать.

— Но я не позволю им увидеть, как ты кончаешь. Это я тебя наказываю. И только я буду знать, как хорошо ты справилась с этим… Кончи. Никто не узнает… Обещаю.

Ещё мгновение я пытаюсь сдержаться, но потом сильнее прижимаюсь лицом к Эрнесту, когда мои бёдра начинают дёргаться.

Эрнест обнимает меня, притягивая к себе всё внимание, и я отпускаю… Изо всех сил сдерживая звук.

За оргазмом отступает и вибрация, оставляя меня тяжело дышащей, прижатой к Эрнесту, проживающей отголоски удовольствия… и наказания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сладкого наказания.

Рука Эрнеста на моём бедре сжимается, привлекая моё внимание. Я открываю глаза — и первым делом вижу его ширинку, натянувшуюся от напряжения.

Похоже, это ещё не конец…

Глава 49

ЭРНЕСТ

Я резко встаю с места и помогаю Еве подняться. Обхватываю её за талию и направляюсь к лестнице.

— Мистер Вейн… — сбоку появляется администраторша.

Я даже не смотрю на неё, и её голос мне неинтересен. Когда-то я трахал её раком после деловых переговоров в моём вип-зале, и, возможно, сегодня она ожидала того же. Думала, что даже если я не один, то оставлю девушку и займусь ею.

Но мой член — импотент к другим.

И это меня ни капли не огорчает.

— Мы будем в вип-зале. Никого не впускать без разрешения, — резко говорю я, даже не глядя, как гаснут её глаза.

Выхожу из зала, не обращая внимания ни на кого. Моя девочка дрожит, и я чувствую, как член становится твёрже с каждой секундой, пока я не внутри неё.

Через десять секунд мы уже на втором этаже. Ещё через несколько мгновений я впихиваю Еву внутрь, запираю дверь и наваливаюсь на неё с горячим поцелуем.

Пожираю её губы, срывая тормоза.

Ева громко стонет мне в губы. Её руки, что были на моей шее, дрожат и опускаются к вороту, пальцами снимая галстук. Я срываю его одним движением.

Ева сразу принимается расстёгивать пуговицы на моей рубашке. Я задираю её платье ладонями, сжимая обнажённые ягодицы. С губ срывается рычание, когда я прижимаю её к себе.

Я поднимаю её, заставляя оторваться от пола и обхватить меня ногами. Рычу ещё громче, делая несколько резких движений бёдрами, имитируя трах прямо в её горячую щёлочку.

— Эрн… — протяжно стонет Ева, когда я засасываю её шею, спускаясь ниже.

— Я тебя трахну, — ставлю перед фактом. — Ты согласилась, помнишь?

— М-м-м… Да-а! — вскрикивает девочка, когда я тёрся пахом об её киску.

— Твою мать! — рычу и отступаю, отрывая её от стены, после чего иду вглубь помещения.

Опускаю Еву на пол. Она цепляется руками за мои плечи. Я завожу руки ей за спину, нахожу молнию и резко срываю её вниз. Корсет больше не сдавливает её грудь, и платье падает к её ногам.

Не давая ей привыкнуть, наклоняюсь и засасываю твёрдый сосок, жаждущий внимания.

— А-а-х! — срывается с её губ, и она обхватывает рукой мою шею, прижимая меня к себе.

Из горла вырывается рык, когда я касаюсь пальцами её между ног.

Горячая. Влажная. Для меня…

— Какая же ты мокрая… Чёрт… Башню сносишь. Это ты для меня такая, м-м-м? Ева?

— О-о-о, Боже! — вскрикивает она, выгибаясь, когда я срываю с треском её трусики, промокшие насквозь, и, обмакнув палец в её соки, начинаю растирать.

Медленно. Она ещё чувствительная и дрожит от каждого моего движения.

— Ответь мне. Для кого ты мокрая?

— Для… Для тебя…

— Хочешь мой член в себе?

— О, о-о-о, да… Да! — яростно кивает она, запрокидывая голову.

И я не колеблюсь.

Резко разворачиваю её спиной к себе — её руки и лицо упираются в стекло.

Ева резко распахивает глаза, вглядываясь в зал, открывающийся перед ней. Я наблюдаю за её смущением, за тем, как трудно она глотает, когда я расстёгиваю ремень, ширинку и стягиваю брюки вместе с боксерами, освобождая свой член.

Резко сжимаю его в руке, представляя, как вместо кулака его сожмёт её тугая киска.

Достаю из кармана презерватив, зубами срываю фольгу и выплёвываю её в сторону. Натягиваю резинку.

Ева поворачивает голову, смотрит через плечо. Её глаза опускаются вниз — на мой возбужденный член, а потом медленно поднимаются к моим глазам.

— Эрн… Нас же видно, — шепчет она хриплым, испуганным голосом.

И я вижу. Это возбуждает её не меньше, чем пугает.

Я подхожу ближе, обхватываю её бёдра и резко прижимаю ягодицы к своему члену. Провожу им между ними, наблюдая, как она замирает от предвкушения.

— Ты согласилась делать всё, что я скажу во время секса. И этот момент — именно такой… — говорю я глухо, наклоняясь к её лицу.

Ева тяжело глотает и подаётся назад. Мой член скользит по её влажности.

— Бля… — зажмуриваюсь и сильнее прижимаю её к стеклу, заставляя выгнуться в пояснице.

И в следующую секунду вхожу в неё. Девочка вскрикивает и прижимается щекой к стеклу, оставляя на нём отпечаток от дыхания.

Делаю первый толчок — медленный, глубокий. Прижимаюсь к её шее, вдыхая её запах. Ева стонет громко, резко двигаясь мне навстречу — ей не больно.

Она хочет больше. И я даю ей это.

Я начинаю вбиваться в неё жёстко и глубоко, срывая с её губ крики. Обхватываю рукой её шею, притягиваю ближе, заставляя выгибаться.

— Возбуждает, что тебя видят? Что смотрят, как твоя киска наполняется моим членом, пульсируя от возбуждения? Как твоё тело дрожит от моих движений? М-м-м? Так вот… — шепчу я ей в ухо хриплым голосом и с силой вхожу снова, наполняя комнату глухими шлепками наших тел. — Запомни это ощущение. Потому что больше ты его не испытаешь. Смотреть на тебя могу только я. Только я имею право видеть, как мой член входит в тебя. Только для меня твои стоны и оргазмы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Но… стекло…

— Оно одностороннее. Ты только моя. А своим я не делюсь, — рычу я.

Наше тяжёлое дыхание наполняет полутёмное помещение, перемешиваясь со стонами. Движения становятся всё резче, всё более хаотичными.

Я опускаю руку между её губами и начинаю массировать набухший клитор.

— А-а-а-х-х! — кричит Ева, откидываясь головой мне на плечо. Её киска сжимает мой член ещё сильнее, и я взрываюсь вместе с ней, не сдерживая звериный рык, что вырывается из горла.

Глава 50

ЕВА

Ноги дрожали, и только благодаря Эрнесту, крепко сжимающему меня в объятиях, я не соскользнула вниз по стеклу. С губ сорвался стон, когда его член вышел из меня, оставив после себя ощущение пустоты.

В следующую секунду Эрнест поднял меня, и вскоре я оказалась на удобном диване. Но одна — он рядом не сел.

Хотела поднять взгляд, чтобы заглянуть ему в лицо, но мгновенно застыла, когда перед глазами оказался его пах. Я задержала дыхание.

Сам Эрнест, стоя боком ко мне, снял презерватив — его кончик был наполнен спермой, а весь латекс был покрыт моими возбуждёнными выделениями, которые я до сих пор ощущала между ног. Завязав его узлом, он бросил его в мусорное ведро неподалёку.

— Нравится то, что видишь? — вдруг спрашивает Эрнест.

Я вздрагиваю, и, очнувшись, поднимаю глаза уже до уровня его лица, мгновенно заливаясь краской под его внимательным, лукавым и довольным взглядом. Очищаю горло и отвожу взгляд в сторону.

Он хмыкает, натягивает боксёры, подтягивает штаны, а потом садится рядом и ещё и притягивает меня к себе на колени, удерживая так, что даже если бы я очень захотела, не смогла бы вырваться. Но, кажется, я и не хотела — не сделала ни одной попытки убежать.

Эрнест откидывается на спинку дивана и замирает, глядя на меня из-под полуприкрытых век. Я смотрела на него в ответ, ожидая, что он сделает дальше, но он не двигался.

— Ч-что? — бурчу я, когда становится душно от его взгляда.

Он едва заметно вздрагивает и, закрыв глаза, через секунду снова обретает сосредоточенность.

— Возьми тот телефон, — говорит он, указывая взглядом на стеклянный стол.

Я хмурю брови и поворачиваю голову в указанном направлении. Тут же замечаю небольшой телефон на подставке. Беру его. Он вытянутый, с кнопками. Протягиваю Эрнесту.

Он берёт его и, набрав какую-то комбинацию, подносит к уху.

— Принесите заказ в вип-зал. И пусть дождутся разрешения, прежде чем войти, — чётко отдаёт распоряжение Эрнест, словно у себя в ресторане.

— Мы будем есть здесь? — спрашиваю растерянно, всё ещё не оправившись от произошедшего.

— Да. Вот, накинь это, — Эрнест подаёт мне плед и помогает завернуться в него.

— Я могла бы просто одеться…

— Потом. Я хочу иметь к тебе свободный доступ, — отвечает он глубоким голосом, от которого по мне пробегает целое стадо мурашек.

Я не ответила. Голова гудела от десятков мыслей, и ни одна не затихала, пока в дверь не постучали. Эрнест пересадил меня на диван сбоку и, убедившись, что я полностью укрыта, позволил войти.

Еду принесли три официантки. Они старались не смотреть в нашу сторону и быстро покинули зал, как только всё расставили на столе.

— С чего начнёшь? — спрашивает Эрнест, наливая себе в стакан алкоголь.

Я выбрала роллы и пасту с морепродуктами, а Эрнест — стейк средней прожарки.

Когда я пережёвывала красный ролл, погружённая в мысли, всё-таки решилась заговорить.

— Ты привёз меня сюда только ради наказания? — спрашиваю, поджав под себя ноги, сидя на диване. Эрнест — рядом, со стаканом янтарной жидкости в руке.

Он поворачивает ко мне голову после вопроса.

— Думаешь, этого недостаточно?

— Я недостаточно тебя знаю, чтобы так считать.

— Мыслишь в правильном направлении. Ты меня не знаешь, Ева, — сухо говорит Эрнест, будто выстреливая глазами, и моё тело напрягается.

Почему-то мне всё сильнее кажется, что дело не только в наказании…

ЭРНЕСТ

Удовольствие, прошедшее сквозь меня, не собиралось утихать ни на миг. Рядом с ней оно только усиливалось и было готово в любую секунду снова вспыхнуть тысячами огней перед глазами.

Я замотал Еву в какую-то ткань — чтобы её никто не видел, а я в любой момент мог получить доступ к обнажённому телу девчонки. Почувствовать жар, шелковистость её кожи и запах, смешанный с потом после недавнего секса.

Ева — моё сплошное наслаждение, и я даже представлять не хочу, как это — без неё.

Но её вопросы мне не нравятся. Я-то был уверен, что после того, что я с ней сделал, она думать уже не сможет. Но хуже всего то, что Ева права. Я привёз её сюда не только ради наказания. Хотя и ради него тоже, конечно.

В последнее время она стала слишком любопытной и начала замечать лишнее. В том числе потому, что моя девочка потихоньку расслабляется в моём присутствии и начинает принимать меня. А в этом есть две стороны медали.

Я уже не уверен, что долго смогу показывать ей только то, что хочу. И всё из-за неосторожности моих людей. И где-то моей тоже. Но главное — это появление гостя... Милтон — кусок дерьма, чтоб его...

Так что и наличие домика в лесу для Евы скоро станет очевидным. Поэтому пока мы здесь, Кир с ребятами зачищают то место.

Сегодня я избавился от главного и отвёз это "главное" домой. Чтобы Милтон и его дорогая женушка молчали, как рыбы, и не всплывали в моём озере.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Еве не стоит много знать, пока я сам не решу, когда она будет готова принять эту чёртову правду.

Я краем глаза наблюдаю, как она медленно ест, о чём-то думая. Как украдкой бросает на меня взгляды, думая, что я не замечаю. Опускаю взгляд ниже — туда, где плед чуть сполз, обнажая ножку и открывая путь к внутренней стороне бедра. Тело сводит от желания прикоснуться к ней там.

Ева подносит ролл палочками ко рту. Я слежу, как её губы полностью обхватывают его, и в голове вспыхивает картина, как она делает то же самое с моим членом. Я сглатываю, кадык дёргается от напряжения.

— Нравится? — хрипло и коротко спрашиваю я, прищурившись, наблюдая, как меняется выражение её лица.

— Что? То, что вижу? — фыркает она, делая глоток воды из стакана, очевидно, вспомнив мои недавние слова.

— На это тоже можешь ответить. Но вообще я сейчас про еду, — прочищаю горло, прогоняя прочь накатившие похотливые мысли. Не как же кролики нам тут трахаться. Хотя мысль куда более привлекательная, чем должна быть…

Ева краснеет, но сдержанно отвечает:

— Да, всё очень вкусно. Но иначе и быть не могло. Тут одно блюдо стоит, как почка…

— Почка стоит дороже, — сухо отмечаю я.

Она чуть не давится водой. Её лицо вытягивается, и меня так и подмывает рассмеяться. С ней я теряю весь контроль над эмоциями.

— Ч-что? Откуда ты знаешь?..

— А ты не знала? Продаю оптом и в розницу. Тебя интересует покупка или продажа? Для твоих аппетитных почечек могу сделать скидочку…

— Ты сейчас шутишь так надо мной? — пискливо спрашивает она, расширив глаза.

— Какие тут шутки, детка? Я всегда серьёзен.

— Та ну тебя… — фыркает она, всё же поняв сарказм.

Она хочет встать, но, запутавшись в пледе, падает на бок и приземляется головой мне на голень. Мы замираем.

Я весь напрягаюсь и тяжело дышу через нос, следя за каждым её движением. Её пальчики ползают по моей коленной чашечке, будто ища опору, чтобы подняться, или, может, предлог, чтобы потрогать меня. Второй вариант нравится мне куда больше.

Но когда Ева всё же пытается подняться, я рукой преграждаю ей путь, и она снова падает на меня — теперь уже головой почти в мой пах. Тело пробивает судорога, и член напрягается.

— Что ты?..

— Полежи так, — низко говорю я.

Мои руки скользят по её обнажённым плечам, и я сжимаю в кулаке край пледа.

— Почему? — шепчет она.

— Твоё лицо чертовски хорошо смотрится, когда оно рядом с моим членом.

Она хватает ртом воздух и краснеет ещё сильнее, когда грудь тяжело вздымается.

Я бы сейчас не отказался от того, чтобы она отсосала, но вместо этого подтягиваю плед не вниз, а вверх по её телу, закрывая это искушение.

Глава 51

ЕВА

Мы возвращаемся домой затемно. Этой ночью мы с Эрнестом заснули вместе, измученные страстью. А перед этим он заставил моё сердце бешено колотиться, а тело — содрогаться от оргазмов. Это было что-то удивительное, на грани… и мне хотелось ещё… ещё и ещё.

Но ночь всё же закончилась, и наступил новый день.

Эрнест с самого утра куда-то исчез по делам, и, кажется, я уже начинаю привыкать к его вечной занятости...

Полусонное тело всё ещё помнит его прикосновения и скольжение члена в моей глубине. Влажность, с которой я заснула, до сих пор даёт о себе знать. Кстати, Эрнест держит слово насчёт презерватива, так что и я держу свои обещания. Но они мне совсем не в тягость. Наоборот — мне даже хочется, чтобы эта неделя длилась вечно.

Я сидела и обедала в одиночестве. Марта сегодня ушла раньше, у неё был сокращённый день. Так что я включила какой-то сериальчик и залипла в экран, медленно пережёвывая еду.

Пока не нахмурилась от уведомления, которое перебило сцену с красавчиком-героем, и чуть не подавилась, когда разглядела знакомое «неизвестное» сообщение от такого же «неизвестного» контакта.

На этот раз я среагировала быстро. Уже через две секунды я была в мессенджере и читала короткое, но предельно чёткое сообщение.

«Если хочешь узнать правду, возьми трубку через пять минут и убедись, что тебя никто не слышит».

Сообщение исчезло ровно через пять секунд, словно его и не было. Переписка чистая, как у девочки. Но что пугает ещё сильнее — я не могу ответить. Похоже, это не мессенджер, а просто окошко, которое передаёт сообщения только в одну сторону.

Меня парализует почти на целую минуту. Я не знаю, что делать… Но мне же сказали, что делать. А что, если… послушаться?..

Я подрываюсь, будто меня пчела ужалила прямо в задницу, и мчусь в комнату. У меня осталось три минуты… две?.. Этого вообще хватит хоть на что-то? Мозг тормозит так сильно, что только сейчас до меня доходит — я ведь дома одна, значит, меня никто не слышит. Но… а вдруг кто-то всё-таки слышит?

Если человек, написавший мне, способен на такие трюки… И не с каким-то простым гаджетом, а с таким, что вообще создан для полной безопасности, чтобы я не смогла ни с кем связаться… то логично предположить, что он знает больше, чем я.

То есть, даже если я одна — всё слышат. А может, и видят...

Хочется оглядываться в панике, но что-то меня останавливает. А вдруг действительно видят?

Я врываюсь в комнату. Вариант остаётся один. Залетаю в ванную, запираю дверь, включаю кран, заливая пространство шумом воды. Даже если что-то было видно — можно будет сослаться на то, что у меня… расстройство желудка. А с моим бледным лицом в это легко поверят. Мне и вправду кажется, что нервы скоро вырвутся наружу любым способом.

Я смотрю на планшет. Звонок должен прийти с минуты на минуту… А что, если это просто розыгрыш? Спам? Что, если я возьму трубку, а меня взломают?..

Господи… Вдруг в голову приходит мысль: может, рассказать всё Эрнесту?

Но она не успевает закрепиться — поступает вызов. Или сейчас, или никогда.

Мне хотят сказать правду? Какую? Нужна ли она мне? И не обманывают ли меня?

Одно знаю точно: если я расскажу об этом Эрнесту, он не просто отберёт у меня все устройства — он никогда не скажет мне правду. Ни выдуманную, ни настоящую.

Так что выбор очевиден.

Кажется, я успела принять вызов в последнюю секунду.

Замираю, когда на экране начинается отсчёт. Секунда. Две. Три. Тишина.

Пока не раздаётся низкий, искусственный голос, от которого по коже пробегает мороз. Я с трудом сглатываю.

— Думал, ты из пугливых. Но, вижу, мышка осмелела?

— К-кто вы?.. — шепчу я дрожащим голосом.

— Не сегодня будем знакомиться. У нас мало времени. Надеюсь, ты сделала то, что я просил. Это нужно, чтобы о нашем разговоре никто не узнал...

— Я не понимаю. Зачем вы это делаете?..

— У меня есть причины. А главное — у меня есть то, что тебе нужно. Правда.

— Правда?.. — повторяю я едва слышно.

— Да. Правда о том, почему ты находишься в этом доме. И кто, а главное — что такое твой муж.

— Вы… Откуда?..

— Узнаешь. Нам всего лишь нужно встретиться в нужное время и в нужном месте. Я сообщу тебе, где это будет.

— Вы думаете, я соглашусь? Даже если бы и хотела — меня никуда не отпустят!

— Захочешь — найдёшь способ. Ты ведь хочешь узнать, что делал твой окровавленный муж в лесу? И главное — почему, когда вы были в ресторане, из леса выносили мешки, пропитанные кровью?

— Что?..

— До встречи, мышка, — слышу я в трубке, прежде чем связь резко обрывается.

Спустя всего три секунды на экране появляется новое сообщение с местом, датой завтрашнего дня и временем…

А ещё через десять секунд оно исчезает. Будто ничего и не было. Будто всё это мне просто приснилось. А этот сон, очевидно, был настоящим кошмаром.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 52

ЕВА

Я была крайне растеряна после сегодняшнего звонка. И в голове крутилась только одна мысль:

А оно мне надо?

Честно. Хочу ли я, чтобы эта правда, которую от меня скрывают, всплыла именно так? Именно сейчас, когда вроде бы всё начало налаживаться?

Я ожидала худшего, но со мной ничего плохого не случилось — разве что я снова лишена свободы в своих решениях. Хотя… была ли я когда-либо свободна? Единственное, что изменилось, — это статус в документах и жильё.

Я прекрасно знаю, что Эрнест — далеко не примерный гражданин. Да и все это понимают, судя по слухам, что ходят по стране.

А ещё… мне страшно.

Я знаю Эрнеста. А этого человека? Кто он вообще? Не будет ли глупостью вот так пойти у него на поводу? Это больше похоже на сыр в мышеловке. И, по его словам, я как раз и есть эта мышка. Пугливая мышка.

В его понимании страх — это вовсе не то, чем стоит гордиться. Но ведь именно он уберегает нас от ошибок. Возможно, он убережёт и меня сейчас.

Так что да, я признаю: мне страшно. И я никуда не пойду.

Я пытаюсь занять себя чем угодно, лишь бы не вспоминать. Забыть всё, что произошло, не думать об этом адресе, где завтра меня будет ждать какой-то безумец.

Была мысль рассказать всё Эрнесту, но… я этого не сделаю. Потому что тогда он полностью отрежет меня от мира.

Хотя… мне и так хорошо, когда я только с ним.

И я должна себе признаться: мне это даже слишком приятно. Но только когда он рядом. А когда я остаюсь одна — едва не схожу с ума. Так что планшет — единственное, что иногда держит меня на плаву.

А тот мужчина…

Возможно, он забудет обо мне, если я просто проигнорирую его. А если попытается связаться снова — я не отвечу. Но если ситуация зайдёт слишком далеко… у меня не останется выбора. Придётся рассказать всё Эрнесту.

Хотя этого мне хочется избежать…

Когда под вечер мужчина вернулся домой, я сидела на террасе, пила горячее какао с печеньем с кусочками шоколада.

Я сразу заметила его присутствие за спиной. Не обернулась, но и больше не сделала ни глотка. Внимательный взгляд Эрнеста мешал спокойно пить. Но он не стал задерживаться в стороне слишком надолго. Теперь уже стоял передо мной, словно неприступная скала, нависая…

Я отставила чашку на подлокотник мягкого кресла, чтобы не обжечься, и встретилась с ним взглядом. И не прогадала — моё тело тут же вздрогнуло, стоило только поднять голову и заглянуть в тёмную бурю его глаз.

— Привет? — еле слышно вымолвила я, боясь даже дышать под его внимательным взглядом. Сейчас бы ещё воздухом захлебнуться от такой густой энергетики.

Эрнест ещё с минуту молча смотрел на меня, будто сканировал, и у меня волосы на затылке встали дыбом.

Но всё же он отошёл. Только для того, чтобы подтащить соседнее кресло и поставить его напротив меня.

Мужчина в чёрной деловой рубашке и брюках выглядел чуждо в этом мягком светлом кресле, которое, к слову, я сама заказала. В котором прямо сейчас сидела, закинув ступни в коротких светлых носках.

Эрнест откинулся на спинку кресла, но, судя по тому, как резко у него сдвинулись брови, он не ожидал, что она откинется назад вместе с его движением. Прочистив горло, он выпрямился.

Ситуация была настолько неуместной и забавной, что мне пришлось прикусить губу, чтобы не вырвался смешок. Что-то я сегодня нервная… Только истеричного приступа смеха не хватало.

— Тебе смешно, любимая? — вкрадчиво поинтересовался Эрн.

Я судорожно выдохнула носом от того, как он выделил последнее слово. Глубоко. С предвкушением.

Подняла на него взгляд. Конечно же, он заметил мою реакцию.

— Прости, — вздыхаю я, — забыла предупредить тебя об особенностях некоторых предметов мебели…

Он буравит меня взглядом секунд десять и, наконец, отвечает:

— Не стоит. В следующий раз, когда буду садиться, прихвачу тебя с собой. С тобой валяться в этом диковинном кресле будет куда интереснее…

Щёки заливает жаром, и я поспешно отвожу взгляд в сторону.

— Ты сегодня нормально себя чувствовала? — вдруг спрашивает Эрнест, заставляя меня замереть.

Я даже дышать перестала. Но силой воли заставляю себя втянуть воздух носом и всё-таки встретиться с ним взглядом. Его глаза прищурены, внимательные.

— С чего ты спрашиваешь? — отвечаю вопросом на вопрос, пытаясь выиграть ещё секунду на размышления.

— Разве я не могу поинтересоваться, как себя чувствует моя жена? В частности, меня волнует, как ты после вчерашнего. Ничего не болит? — спокойно продолжает допрос он.

Сердце бешено колотится в груди, а вихрь эмоций проносится сквозь меня. Смущение и страх разгораются с новой силой — только от одной мысли о нашем сексе. И, скорее всего, из-за того верного предположения, что в доме есть скрытые камеры.

Я лишь надеюсь, что в туалете их не было. Хоть бы немного личного пространства, если уж не из-за этой проклятой слежки…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не болит, — качаю головой. — Единственное, был небольшой сбой с желудком, но сейчас всё прошло. Тебя ещё что-то интересует? — скованно добавляю, стараясь не отводить взгляда.

— Нет. Я очень рад, что ты откровенна со мной… — говорит он после минуты тяжёлого молчания.

Чёрт… А это сложно.

Глава 53

ЕВА

Эрнест больше не расспрашивал, просто перевёл тему…

А я-то готовилась изо всех сил скрывать вчерашнее, а всё закончилось слишком просто.

Это дарило облегчение, которым я наслаждалась ещё больше, когда он подхватил меня на руки и вынес с террасы в ванну.

Там он медленно раздевал меня, пробуя моё тело на вкус, выпивая из меня все соки, когда я кончала прямо ему в рот.

Он вбивался в меня, будто завтрашнего дня не существовало, а я так же бурно кончала, когда его член был глубоко внутри. Эрнест был ненасытен прошлой ночью, и я рядом с ним всё сильнее голодала, так что в ванной всё только началось, а продолжилось уже в спальне, пока наши тела не рухнули на простыни, сплетённые друг с другом до самого утра.

Утро началось, я бы сказала, уже обыденно. Между ногами было немного дискомфортно, но воспоминание о том удовольствии, которое подарил мне Эрнест, сглаживало все неприятные ощущения.

Эрнеста уже не было, но это неудивительно — я проснулась только в двенадцать. Надо как-то завязывать с этим сном до обеда…

Хотя, если бы меня не утомляли до глубокой ночи, возможно, я бы вставала раньше. Да и, если честно, я не хочу, чтобы это прекращалось. Ну подумаешь, сплю до обеда! Всё равно делать особо нечего… А так — половину дня, которую я бы просто скучала, проспала.

Хотя… Моя жизнь как-то не особенно продуктивна.

Как бы там ни было, я не могла выбросить из головы всё, что произошло вчера. И сейчас речь вовсе не о крышесносном сексе, а об этом незнакомце. Через тридцать минут должно было наступить то самое время, когда я должна была быть в одном из местных торговых центров. Но я даже близко туда не направлялась…

До самого вечера я пребывала в напряжении. Сколько бы ни заглядывала в окошко с сообщениями — там было пусто. Неужели он всё же решил не тратить на меня время?

В это было сложно поверить. Но сам факт, что он так и не попытался выйти на связь, подталкивал к мысли, что всё обошлось. И всё равно я чувствовала себя разбитой от этого ожидания, а к вечеру у меня разболелась голова. Выпив таблетку, я решила немного прилечь. И даже не заметила, как крепкий сон меня накрыл.

Не помню, что именно мне снилось, пока всё вдруг не прервал один сладко-горячий, почти на грани реальности, сон. Эротический. Но совсем не такой, как прежде. На этот раз ощущения были ярче… Реальнее.

Я слышала хриплый голос. Опустила глаза — и наткнулась на глубокий тёмно-синий взгляд, пронизывающий меня, пока язык мужчины медленно скользил по моим лепесткам. С губ сорвался слишком громкий стон, и именно он меня разбудил.

Я резко распахнула глаза и охнула, сжимая покрывало, когда мой клитор атаковали мужские губы. Судорожно втянула воздух, поднимая голову, чтобы посмотреть на мужчину, зарывшегося между моих ног. Ещё одно скольжение языком — и я не сдержалась, выгнувшись ему навстречу.

— Ох… Ммм… Боже… Боже…

— Неправильно, — рычит мне во влагу Эрнест, заставляя тело дрожать. — Называй правильно того, кто тебя вылизывает…

— Эрн… — стону я, когда он возвращается к самому жаждущему місцю, которое безумно пульсирует, нуждаясь в нём как никогда. Всё нарастает слишком быстро, и каждый новый его языковой рывок приближает меня к оргазму.

— О, да… Да… Не останавливайся…

Мой голос становится прерывистым и громче, я хватаю его за голову, прижимая сильнее между ног. Он не сопротивляется — наоборот, начинает лизать ещё жарче. И когда я почти уже влетаю в небо, он резко вводит в мою влажную плоть два своих сильных пальца.

Я широко распахиваю глаза, уставившись в потолок, и не сдерживаю долгий крик, перемешанный со стонами и вскриками «да», когда оргазм обрушивается на меня с головой.

Тело ещё с полминуты дрожит в послесходном изнеможении, а Эрнест нежно продолжает слизывать мои соки, продлевая удовольствие. Через мгновение я чувствую, как его губы отрываются от моей киски, и он накрывает меня своим тяжёлым телом. Солоноватые губы, влажные от моих выделений, захватывают мой рот — глубоко, резко, жадно.

Он закидывает мою ногу себе на бедро, и только сейчас я осознаю, что он полностью обнажён. Пальцы очерчивают рельеф его мышц на спине и бёдрах, и вдруг я вскрикиваю — секунду назад я лишь чувствовала головку его члена у входа, а теперь он уже глубоко внутри меня.

— Ах-х-х! — сжимаю его всем, чем могу.

— Бл… — едва не ругается Эрнест, когда моё лоно судорожно сжимается вокруг него. — Ты, чёрт возьми, богиня соблазна… Рядом с тобой вместо мозга у меня в голове бурлит сперма…

Каждое его слово сопровождается глубоким, долгим толчком.

— О-о-о, да… Не останавливайся…

— Никогда, — рычит Эрнест и ускоряется, заставляя меня снова стонать без конца.

Каждое движение его члена вызывает новую волну оргазма, которая нарастает, угрожая разорвать меня на части. Я двигаюсь ему навстречу, сама толкаясь в ответ, требуя ещё… А потом уже и кричу об этом:

— Чёрт… Сильнее, Эрн… Сильнее… Трахни меня… О-о-о! Да-а-а!!!

— Сука… Ах-х-х! — не сдерживается Эрнест и берёт меня ещё жёстче, ещё быстрее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы кричим, не останавливаясь, гоняясь за своим удовольствием, пока оно не взрывается внутри нас тысячей звёзд.

Глава 54

ЕВА

Всё произошло так неожиданно и так быстро, что нужно было ещё немного времени, чтобы прийти в себя и заставить мозг снова заработать. Я слышала, как Эрнест поднялся, отошёл куда-то меньше чем на минуту и вернулся в кровать, обняв меня своей большой, мускулистой рукой, покрытой чернильными узорами. Я дрожащим выдохом выпустила наслаждение, когда его горячее дыхание коснулось чувствительной кожи на шее.

— Моя соблазнительница… — шепчет Эрнест так, что пальцы на ногах подгибаются, и хочется мурлыкать. Боже, кому вообще нужна эта правда? Я ещё никогда не чувствовала себя настолько комфортно — где-то и с кем-то. Прижимаюсь к нему ближе, слушаю, как бешено стучит его сердце. Моя хрупкая ладонь на его мужественной груди — такий контраст між нами. Понимаю, что становлюсь зависимой от него. Как же сильно он мне нужен… Рядом с ним я чувствую себя на своём месте.

— Я не соблазняла тебя, — шепчу ему в грудь. Мои глаза следят за тем, как моя рука ползёт вверх, касаясь кончиками пальцев волосков на его груди, и добирается до ключиц. Его дыхание учащается, и он перехватывает мою руку, прижимая её к своей груди. Рука на моей талии сжимается крепче.

— Боюсь представить, как ты будешь соблазнять намеренно, — хрипит он мне в волосы.

— Ты и "бояться" — несовместимы в одном предложении.

Он лишь тихо хмыкает, но не отвечает, и мне трудно расшифровать, что значит это «хм». Как бы хорошо мне ни было с ним, я должна признать, что почти ничего о нём не знаю, кроме того, что известно всем.

— Который час? — спрашиваю первое, что приходит в голову, потому что на что-то другое просто не решаюсь. И всё же мне правда интересно, сколько я проспала…

— Одиннадцать, — отвечает Эрнест, не раздумывая.

Я хмурюсь. Я спала так долго? Поворачиваю голову к окну — и правда, темно. Если прислушаться, слышно, как просыпается ночная живность, создавая симфонию звуков. Утром будет другая — с птицами. Здесь это чувствуется сильнее, чем в городе, и мне это тоже нравится.

Этот дом, хоть и пустой, временами мрачный, идеален для большой семьи с малышами и домашними животными…

Я замираю, задержав дыхание.

Неужели я только что всерьёз подумала о том, что хотела бы создать такую семью? Здесь?.. Вдруг эта мысль стала ключом к замку, который я отказывалась открывать всё это время.

Я не просто тянусь к этому мужчине. Я влюбилась. И я вижу его частью этой семьи. Но почему мне так трудно в этом признаться? Почему мне тяжело признать, что чувства с каждым днём становятся глубже? Возможно, потому что его отношение, каким бы хорошим оно ни было — лучше всех предыдущих — всё равно остаётся поверхностным. Я не вижу, что внутри него. И, похоже, в этом и кроется вся причина моей нерешительности. Мне нужны слова. А Эрнест мне их не даёт.

— Что-то не так? — вдруг напряжённый голос Эрнеста вырывает меня из глубоких раздумий.

Мне понадобилось больше пяти секунд, чтобы молча кивнуть.

Он не двигается после моего безмолвного ответа, и это напрягает ещё сильнее.

— Враньё. Что я тебе говорил по этому поводу? — его голос становится жёстче, и через секунду он переворачивает меня на спину.

Из груди вырывается вздох, и я широко распахнутыми глазами смотрю на него. На его каменное лицо, на прищуренные глаза, на морщину между бровей. На стиснутую челюсть и жилы, перекатывающиеся под кожей.

— Я хочу слышать от тебя правду. Всегда, — вкрадчиво и требовательно проговаривает каждое слово мне в лицо.

Я тяжело сглатываю.

— Я говорю… — шепчу я слабым голосом, испуганно скользя взглядом по его лицу.

Он напрягается ещё сильнее, и я понимаю, что допустила ошибку.

Всё между нами в этот миг будто застывает, и вдруг в его объятиях становится холодно — так, что хочется закрыться. Спрятаться от пронзительного, леденящего взгляда.

— Если вчера я ещё мог подумать, что всё это из-за твоего самочувствия, то сегодня — нет. Вчера ты чувствовала себя чертовски хорошо, когда я трахал тебя. А сейчас что? Я чувствую, когда от меня что-то скрывают.

— Почему ты думаешь, что я что-то скрываю? — шепчу, боясь сказать что-то лишнее.

— Потому что я умею раскалывать тех, кто это делает. И сейчас… сейчас я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вытащить это из тебя силой.

От его слов меня пробирает ещё больший холод. В голову резко влетают все те слова, которые бросил тогда тот незнакомец.

— Эрнест, ты меня пугаешь… — нижняя губа дрожит, и я сильнее прикусываю её зубами.

— Тогда скажи мне причину, по которой ты напрягаешься, когда я задаю тебе вопросы? — он раздражён, почти зол, сжимает мои плечи так сильно, что чуть-чуть — и останутся синяки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 55

ЕВА

А теперь я ещё сильнее не хочу ему ничего говорить. Он ведь узнает, что я и вчера солгала, и… Почему? Почему я не сказала тогда?!

Страх сжимает горло, и когда я открываю рот, чтобы хоть что-то выдавить из себя, вырывается только всхлип.

Эрнест замирает. Его грудь резко вздымается. Он опускает глаза на мои плечи, на свои руки. И вдруг его перекашивает, и он рывком отпускает меня. Отползает и садится на край кровати, не глядя в мою сторону.

Я понимаю, что по щекам текут слёзы, и сажусь, прижимая к себе одеяло. Смотрю на напряжённую спину. Слышу его неровное дыхание, боюсь даже пошевелиться — лишь бы не сделать хуже…

— Я просто… хотела кое-что узнать от тебя. И я боюсь твоей реакции и ответа, — с трудом выдавливаю из себя полуправду.

На всю я пока не решаюсь.

Кто бы ни говорил, что надо быть смелее — я боюсь. И понимаю, что делаю только хуже, но… мне нужно время. Убеждаю себя, что если бы наши отношения были нормальными, как у всех, я бы уже открылась ему.

— Ты боишься меня, — делает вывод Эрнест.

— Нет… Я… — чёрт, я снова всё порчу.

Он встаёт, и я молча наблюдаю, как он одевается. Как напряжены все мышцы его тела. И всё это — из-за меня.

— К-к-куда ты? — не могу сдержать дрожь в голосе.

Я не хочу, чтобы он уходил. Я хочу, чтобы он продолжал обнимать меня…

И я делаю это. Сползаю с кровати, оставляя одеяло, и обнимаю его сзади. Его руки замирают, когда он застёгивает штаны. Я прижимаюсь щекой к его голому телу. Слышу, как бешено стучит его сердце, и вибрацией откликается в хрипе его голоса.

— Ева…

— Не уходи, — резко перебиваю его, сильнее прижимаюсь.

Мы стоим молча, тяжело дыша. Меня всю трясёт, но рядом с ним — хорошо.

— Почему? — тихо спрашивает он.

— Без тебя плохо… — говорю ему чистую правду, которая, кажется, удивляет его.

— Разве не лучше держаться подальше от того, кого боишься?

— Я боюсь не тебя, — быстро качаю головой, чтобы он почувствовал, как сильно я это отрицаю. — Я боюсь, что ты разозлишься… Я боюсь мужчин в гневе. Не тебя…

Понимаю, какую чепуху несу, но всё перемешано. Все эмоции вывернуты наружу, и трудно собрать их воедино.

Руки Эрнеста ложатся на мои, и он осторожно, но твёрдо отцепляет их от себя. И я не успеваю испугаться, что он уйдёт, как он вдруг поворачивается ко мне лицом. Берёт за подбородок, приподнимает его, смотрит, изучая каждую деталь во мне.

Я ищу в его взгляде злость, но вижу только бешеное напряжение.

— Скажи. Есть причина, которая может довести меня до такого состояния?

— Уже довела… — шепчу я.

Его глаза опускаются, челюсть сжимается. Он смотрит на мои плечи, где видны следы от его рук. Но мне всё равно.

Пальцы его дёргаются, будто он хочет убрать руки, и я сама хватаюсь за них, прижимая к себе. Ловлю удивлённый взгляд. Он ошеломлён, напряжён…

— Ева… Я не хочу снова потерять контроль рядом с тобой, — каждое его слово пропитано напряжением, но я не отпускаю. Наоборот — сжимаю ещё крепче.

— Если это не то, чего ты хочешь — тогда я тем более тебя не отпущу, — сжимаю губы.

— Будешь держать силой? — как-то вяло, но отпускает шутку в ответ.

— Если понадобится — да… — выдыхаю, киваю. Не отвожу взгляда от его глубин.

Он делает шаг. Обхватывает мои щёки, его глаза скользят по моему лицу. Пальцами нежно стирает слёзы, снова смотрит прямо в глаза.

И после тяжёлого выдоха, будто после долгого бега, спрашивает:

— Если ты не боишься меня… тогда почему боишься ответить?

— Я… Я не знаю. Ты давишь на меня, и мне ещё труднее что-то тебе рассказать…

— Значит, есть что-то, что ты скрываешь? Так?

— Да… — тяжело выдыхаю.

Его взгляд тяжёлый, но слова звучат осторожно — как и прикосновение его рук.

— Но ты должна ответить. Я не позволю тебе что-то скрывать. Завтра ты скажешь мне правду? Я дам тебе время сформулировать слова и обещаю, что отреагирую не так, как сегодня. Тогда скажешь?

Я киваю, и сразу становится легче дышать. Эрнест тоже немного, но всё же расслабляется.

— Теперь ты никуда не уйдёшь? — шепчу я минуту спустя.

— У меня ещё есть дела, — спокойно отвечает он, и я снова напрягаюсь, но через секунду он добавляет: — Но я могу найти время, чтобы побыть с тобой, пока ты не уснёшь. Так подойдёт?

— Подойдёт, — выдыхаю я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 56

ЕВА

Сегодня я расскажу ему всё. Я настроена. Не скажу, что решительно, но это лучше, чем ничего. Правда?

Этот день начался немного иначе, чем предыдущие. То, что Эрнеста не было рядом, когда я проснулась, осталось неизменным. Но когда я спустилась на кухню, там оказалась не только Марта, но и Кир.

У меня аж брови взлетели, когда я его заметила.

— Тебе вообще разрешают заходить сюда без хозяина? — спрашиваю с порога, не особенно выбирая выражения.

Не знаю, как это работает, но с ним я становлюсь смелее, чем с Эрнестом… Иногда даже немного дерзкой. Но и Кир был не таким, как Эрнест.

— Как видите, ваше высочество, — с улыбкой произнёс Кир, нарочито кланяясь, будто мы и вправду живём в каком-то древнем времени.

— Ева, милая, доброе утро! Садитесь, я сейчас всё принесу… — заторопилась Марта, завидев меня, и тут же принялась готовить завтрак.

— Не думал, что вы сегодня порадуете своих подчинённых утренним визитом. Насколько известно моей скромной персоне, вы предпочитаете отрывать свою головушку от мягких перин только когда солнце уже высоко в небе…

Так мы с ним и вели «светскую беседу», пока ему не позвонили — и Кир в одно мгновение превратился в того, кого действительно стоит опасаться.

Черты лица обострились, словно потемнели. Кир бросил нам с Мартой пару слов и стремглав вышел, если не вылетел из дома.

Мне бы это показалось странным и настораживающим, если бы я не привыкла к тому, что этим мужчинам редко звонят с хорошими новостями. А даже если новости хорошие — они не показывают радости.

В голове крутились мысли, как рассказать всё Эрнесту так, чтобы не нарваться на ещё больший разнос. Потому что я очень постаралась, чтобы его точно заслужить.

Может, сказать, что страх перекрыл доступ кислорода к мозгу?

Хотя нет. Эрнест опять примет это на свой счёт.

Но, честно говоря, я до сих пор удивлена, что он не вытряс из меня правду ещё вчера.

На мгновение я видела, как он действительно теряет контроль, но когда понял это, то, похоже, испугался самого себя больше, чем я должна была его бояться. И именно это удержало меня от того, чтобы от него отдалиться.

Другие мужчины в приступах ярости и потери контроля обвиняли женщину и делали ещё хуже. Но не Эрнест.

Да, на предплечьях у меня действительно остались лёгкие следы, и они немного болели при прикосновении, но я не винила Эрнеста и не боялась его больше, чем раньше. Так что просто надела лёгкий кардиган, чтобы никто их не видел.

Может, какая-то слишком нежная девочка, которая в жизни не видела ничего хуже, замкнулась бы и испугалась. Но я видела. И Эрнест не был хуже. Он не был и прекрасным, светлым человеком.

Но всё же Эрнест оказался человечнее всех, кого я знала.

Так, может, и не стоит бояться его настолько?

Решив немного расслабиться, я села на диван в гостиной и включила телевизор на канале, где шёл какой-то аргентинский сериал. Он был старым, но на некоторых моментах я зависла. Даже поискала его в интернете на планшете.

Сериал вышел ещё в конце девяностых и, похоже, до сих пор оставался популярным. И я понимала почему.

Кажется, аргентинцы толк в сценариях знают.

Она — прислуга в доме богачей.

Он — сын хозяина…

Когда серия закончилась, я включила первую на планшете и уже собиралась выключить телевизор и подняться наверх, как вдруг замерла, зацепившись за обрывки фраз, прозвучавших в новостях:

— …Одна из самых влиятельных семей штата оплакивает Джорджа Милтона, чьё тело было найдено за забором собственного дома. Правоохранители назвали это одним из самых жестоких убийств… — говорил ведущий, после чего началась череда слайдов и видеокадров.

Я даже дышать перестала, и все последующие слова для меня слились в неразборчивый шум — только картинки мелькали перед глазами.

Как накрытое тело несут к машине. Оно выглядит искажённым, не таким, как обычно показывают в новостях, фильмах или где-то ещё. Вижу лицо матери, искажённое ужасом, но не верю в её слёзы. Она не любила отца.

Всё это перемешивается в один водоворот.

Я вздрагиваю, когда планшет в руках вибрирует.

Медленно опускаю глаза. Сердце замирает, когда я вижу знакомую иконку.

С трудом сглатываю. Дрожащими пальцами открываю уведомление.

«Как тебе новости, мышонок?»

Меня передёрнуло, и кровь отлила от лица, а потом за секунду вернулась, обжигая кожу жаром. Я ошеломлённо смотрела, как сообщение исчезает, уступая место новому.

«Говорят, от тела остались только куски… Очень жестокое убийство. Но мы с тобой оба знаем, кто способен на такую жестокость…»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 57

ЕВА

Я знала… Я знала, о ком говорит этот человек в открытую. И мне было трудно осознать всё, что произошло, и то, что Эрнест мог это сделать. Но если он и правда сделал это, то зачем?..

Я не сразу заметила, что в этом чате кое-что изменилось. Теперь я могла сама отправлять сообщения. Это означало, что человек по ту сторону чего-то от меня ждёт. Осталось бы только понять, чего именно…

Но я не спешила ничего делать. Вряд ли сейчас вообще попаду пальцем хоть по одной букве — руки дрожали так, будто были не мои. А вот человек по ту сторону, похоже, такой проблемы не испытывал.

За вторым сообщением последовали другие.

«Каково тебе будет спать с таким человеком? Или ты такая же? Видела когда-нибудь, как у человека уходит жизнь из глаз? Тебе это нравилось?»

Меня передёрнуло от отвращения. Слова были такие, что становилось трудно даже различать буквы. Наоборот, хотелось запустить этот чёртов планшет в стену, чтобы он разбился к чертям.

Но я не успела даже пошевелиться, как взгляд уже выхватил следующее сообщение.

«А твой муж наслаждался, когда гасил жизнь твоего настоящего отца.»

Я застыла. Пробежалась глазами по словам ещё раз, пока они не исчезли.

Такое чувство, будто он знает, что я читаю… Будто уверен, что я не могу остановиться.

«Знаешь, почему я сказал “настоящего”?»

Кажется, он и мысли умеет читать… А следующие слова пробрали меня до костей.

«Разве ты за всю жизнь не догадывалась, что этот жалкий Милтон — не твой отец? Если да, то не удивительно, что ты не знала, что настоящего убили.»

«Но, может, ты знала, что твой муж сидел за убийство близкого друга?»

«Как думаешь, кем был этот друг?»

Тут же всплыли в памяти те статьи, которые мне удалось найти. И мне стало страшно читать дальше.

«И вот главная загадка всей твоей жизни: какая причина ссоры между друзьями приводит к убийству? Уверен, ты уже догадалась. Любовь.»

Сердце глухо бухает в груди, и осознание разрывает меня изнутри. Всплывают в памяти другие детали прошлого…

«Как думаешь, из-за кого поссорились два друга? Ты её тоже знаешь, мышка. Из-за женщины, которую ты считаешь матерью. Именно из-за неё твой муж убил друга… Эрнест любил её. А может, до сих пор любит…»

Боль разрывает грудную клетку, и становится трудно удержаться в сознании. То, как мама смотрела на Эрнеста… Словно пелена спала с моих глаз. Теперь я могу расшифровать этот взгляд.

Боль, вперемешку с ревностью…

— Нет… — качаю головой, шепчу себе под нос, и будто бы кто-то слышит. Хотя это невозможно.

«Думаешь, я лгу? Зачем мне лгать?»

«Но я могу дать тебе доказательства.» — приходит через секунду.

И я впадаю в сокрушительное оцепенение, из которого, кажется, уже никогда не смогу выбраться.

Фото. Там, где… Там, где…

Господи.

Там, где человек, которого я вчера обнимала, с которым была предельно откровенной… стоит слишком близко к женщине, которая меня родила…

Он прикасается к её лицу, и расстояние между ними… слишком малое. Он… он целует мою мать.

Я зажмуриваюсь, не в силах смотреть дальше. Тошнота подступает к горлу, и я бегу в комнату.

Меня выворачивает. Всё внутри скручивается, и становится невозможно дышать, когда приступ рвоты заканчивается.

Я запираюсь изнутри. Тяжело дышу, сидя на полу в ванной. Смотрю в потолок, чувствуя, как слёзы текут по щекам.

И тут раздаётся звонок.

Я с трудом смотрю на планшет. Всхлипываю, но звонок не прекращается. Он лежит у меня между согнутыми коленями, и я свайпаю по екрану, закрывая лицо руками. Но вздрагиваю, когда снова слышу голос.

Что? Я же отклонила…

Чёрт… Не хочу больше ничего слышать…

— Планируешь плакать? — звучит ровный, спокойный голос незнакомца.

— А тебе какое дело?! Не трогай меня! Не хочу ничего знать! — срывается с губ, и я продолжаю плакать.

— Женщины… С вами всегда сложно. Сразу сопли и слёзы. Потому вы никогда и не станете сильными, если вас не сбросить с горы. Дай угадаю, когда придёт Эрнест, ты будешь с мольбой в голосе спрашивать, правда ли это? Будешь рыдать, унижаясь перед ним? И дальше позволишь себя использовать? Не противно сейчас от этого?

Я молчу. Плачу. Но не отключаюсь.

Ничего не хочу.

Просто чтобы всё исчезло.

— Будто мне дают выбор… У меня никогда нет выбора… — горечь в моих словах царапает горло.

— У тебя он есть. Ты просто не хочешь его слышать. Закрылась где-то и плачешь в углу. И при этом мечтаешь о выборе? За выбор надо бороться. Плакать можно потом.

— И какой? — спрашиваю я слабо, не надеясь на ответ. Просто хочется, чтобы всё оказалось кошмаром, чтобы тело перестало дрожать от озноба, а сердце — гореть от невыносимой боли предательства…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Наконец-то хоть один правильный вопрос, мышонок, — слышу в его голосе улыбку.

Глава 58

ЕВА

Сердце пылало, и огонь не утихал — только разгорался сильнее.

Я чувствовала себя просто использованной заменой. Обновлённой моделью старой версии. И точно знала — больше не хочу быть ни той, ни другой. Я… Я не смогу. Не смогу, сердце болит так, что трудно дышать, и я уверена — если снова его увижу, меня просто задушит боль.

Стоит лишь представить его с моей матерью… Тошнота подкатывает к горлу и разрывает изнутри. Мне ещё никогда не было так больно. Даже когда родители от меня отказались. А оказалось, что родной была только мать. Господи, как же это отвратительно…

Мой первый муж… Мой муж оказался бывшим любовником моей матери.

И все знали. Все, кроме меня. Он прикасался ко мне и думал о ней?

А отец… Он убил моего отца потому, что тот увёл её у него? Боже, может, он и меня подпустил к себе, чтобы убить отчима? Но зачем тогда играть с моими чувствами? Почему он относился ко мне так, будто я для него особенная? Будто я для него — что-то серьёзное…

А тогда, в ресторане? Я не могла понять мамину реакцию, но даже в мыслях не допускала ничего подобного. Эрнест даже не смотрел на неё, никак не показывал, что между ними что-то было…

Но это фото… Оно было свежим. Я помню тот светлый приталенный пиджак — мама любила его носить на важные встречи… Видимо, встреча с Эрнестом была для неё важной.

Боже, как же это мерзко. Как отвратительно…

Меня прорывает на рыдания, истерика не отпускает. За что они так со мной? Я ведь ничего им не сделала. Зачем?..

Через полчаса накатило полное безразличие. Только тошнота не уходила. Хотелось содрать с себя кожу, к которой он прикасался. Как он вообще посмел прикасаться ко мне?

Ненавижу. Его и мать. Не хочу видеть. Никого. Никогда.

Резко поднимаюсь и хватаюсь за раковину, приходя в себя. Когда чувствую, что могу стоять на ногах, выхожу из ванной.

Я не останусь здесь ни минуты больше.

Помощь того человека имела свою цену. И прежде чем он выполнит свою часть, я должна была выполнить свою — чтобы он убедился во мне. Я вышла из ванной и зашла в гардеробную.

Завтра утром Марта будет стирать, и там ещё остались вещи, которые мы носили. И одна из них мне была нужна.

Я долго рылась в ящиках гардеробной Эрнеста, но ничего не нашла. Видимо, он умеет держать порядок… Поэтому решила поступить иначе. Подошла к своим вещам, вспоминая, во что была одета тогда, и нашла. Чёрная майка и белая юбка-шорты. Юбка выглядела безупречно белой, поэтому я отложила её.

Осмотр майки занял больше времени, но я всё же заметила то, что искала. Пятно крови. Я отдёрнула её и глубоко вдохнула, не глядя на него. Я не могла быть уверена — кровь ли это Эрнеста или, может, отца…

Но это было единственное, что осталось, поэтому я подняла майку, сунула её в пакет, свернула и положила в одну из сумок. Мне много не нужно, так что я быстро прихватила какую-то одежду и переоделась.

Пишу сообщение и, замерев, жду…

«Через пять минут выйди к заднему выходу. Тебя встретит и проведёт мой человек» — приходит спустя долгие секунды, а ещё через пять снова исчезает.

Я с трудом глотаю. Поднимаю голову и смотрю перед собой. Всё внутри клокочет, ком в горле растёт. Начинало темнеть, а Эрнеста всё ещё не было. Но это к лучшему. Это мой единственный шанс.

Я оставляю планшет на тумбочке. Опускаю взгляд на руки. Дрожащими пальцами снимаю кольцо и кладу его на устройство.

Вот и всё… Беру сумку и выхожу из комнаты. Шаги — осторожные, медленные. Я иду к выходу. Выбираюсь наружу, оглядываюсь — пусто и священно тихо. Только звуки ночи, и свежий воздух обжигает ноздри.

Делаю шаг вперёд и вздрагиваю, когда слышу шаги за спиной. Резко оборачиваюсь, сердце колотится безумно. Замираю, глядя во все глаза на человека Эрнеста. Меня поймали.

Неужели я правда думала, что смогу сбежать? И от кого? От того, кто может всё, и ему за это ничего не будет.

— Миссис Ева… — говорит Ян.

— Я не вернусь, — говорю, качая головой и пятясь в сторону леса.

— Я здесь не затем, чтобы вас возвращать, — отвечает он, и лишь спустя добрых десять секунд до меня доходит, что он имеет в виду. — Пойдём?

Я медленно киваю, и он ведёт нас в лес.

Мы идём молча — всё дальше и дальше, и с каждым шагом становится всё более неуютно. Листва хрустит под ногами слишком громко, из-за чего я постоянно оглядываюсь, словно кто-то идёт за нами, готовясь к погоне. Деревья вокруг выглядели зловеще, и за каждым пройденным стволом казалось, что путь назад закрывается, оставляя лишь один вариант — идти дальше. Но мы уже шли. Без конца.

Ноги начинали ныть от темпа, дышать становилось всё труднее. Ком в горле мешал, усиливая ощущение, будто вот-вот перестану дышать, и желание разрыдаться росло с каждым новым шагом.

— Куда ты меня ведёшь? Нам ещё долго? — спрашиваю, останавливая взгляд на сосредоточенном Яне, который держал пистолет перед собой и отслеживал каждое движение в пределах видимости. Сам он даже не запыхался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Скоро узнаешь, — скупо отвечает Ян, не отводя взгляда от леса.

Ещё через метров двадцать деревья начинают редеть, и мы выходим на дорогу, где нас уже ждёт автомобиль. Я останавливаюсь в метре от него. Ян открывает дверь и кивает мне внутрь. Я оглядываюсь назад, колеблясь… Но боль в груди всё так же невыносимая. Где угодно лучше, чем в том доме рядом с ним… Я делаю шаг внутрь.

Запах дорогого салона сразу бьёт в нос, но запах сигарет заставляет меня прикрыть его рукой. Я морщусь, сажусь и замираю, поднимая голову и встречаясь взглядом с мужчиной. Вздрагиваю, когда дверь рядом со мной захлопывается.

— Ну, привет, мышка, — говорит мужчина голосом незнакомца с планшета.

Не дыша, смотрю на него. Я вижу его впервые в жизни. Он выглядит ровесником Эрнеста. Взгляд у него тяжёлый и внимательный. Левая бровь рассечена, шрам тянется к лбу и пересекает глаз. Глаз, хоть и целый, всё равно выглядит пугающе.

Мужчина замечает мой взгляд и то ли усмехается, то ли кривится. Я с трудом глотаю, сильнее сжимая сумку в руках, прижимаясь к спинке сиденья.

— Тебе лучше пристегнуться, Ева, мы поедем быстро, и мне бы не хотелось, чтобы ты разбила свою красивую головку.

Дрожащими руками я едва успела пристегнуться, когда машина уже тронулась, и лишь после этого резкий рывок вперёд вдавил меня в сиденье — хотела я того или нет. Хотя мужчина сидел напротив, он даже не шелохнулся. С прищуром изучал меня, отчего внутри всё сжималось.

— Я Генрих, — произносит он и протягивает правую руку для рукопожатия, но я даже не пошевелилась. Он усмехается и, будто ничего не произошло, кладёт её себе на колено, обтянутое классическими брюками. — Ну что, ты принесла то, о чём мы договаривались?

После короткой паузы я киваю.

— Тогда отдай это мне.

Я немного колебалась, но всё же открыла сумку, достала пакет и протянула его Генриху.

Он развернул его и достал майку, внимательно разглядывая. Сначала на ней ничего не было видно, но, повернув ткань, он заметил кровавое пятно.

— Хм, тебе очень повезло.

— Почему?.. — едва слышно спрашиваю я, будто не своим голосом.

— Потому что я не помогаю просто так. Но раз ты дала мне хороший обмен, я сделаю то, о чём ты просила.

— Я не хочу, чтобы он меня нашёл.

— Уверена?

— Д-да, — киваю, пряча глаза.

— Что ж, желание девушки для меня — закон, — фыркает мужчина и убирает майку обратно.

Я проследила за его движениями.

— Зачем вам это? — тихо спрашиваю я.

— Ну, раз ты больше не увидишься с Эрнестом, могу немного приоткрыть карты. Хотя думаю, ты и сама уже догадываешься. Ровно десять минут назад Эрнеста задержали, и очень скоро один человек передаст доказательства его вины в убийстве мужа жены.

— Эрнеста посадят?.. — мой голос дрожит.

— Нет, — фыркает он, чем удивляет меня.

— Но зачем тогда всё это?

— Его не посадят, но задержат. А пока он будет под замком, ему будет сложнее тебя найти. Но нам надо действовать быстро, потому что как только он узнает, что его собственность сбежала, он выйдет гораздо раньше…

— Но он же убил… Как может остаться безнаказанным?

И тут мужчина улыбается мне так, будто смотрит на маленького, глупого ребёнка.

— На его руках, девочка, много смерти и крови. Но конкретно кровь нашего любимого Милтона — единственная, что осталась на руках Эрнеста.

— Я не понимаю… — тяжело качаю головой.

— Эрнест не убивал твоего отчима, Ева. Его убил я. И признаюсь, получил от этого огромное удовольствие.

— Но почему…?

— Только так можно было расшевелить тебя. Да и был он мне должен. Но знаешь, что главное? Я получу настоящее наслаждение, когда мой старый друг Эрнест будет лезть на стены от невозможности тебя найти.

— Вы… Вы говорили, что поможете мне. А вы…

— Я не трогаю девушек, Ева, если они сами меня об этом не попросят. Мне выгодно тебе помочь. Я спрячу тебя, и на этом наши пути разойдутся.

— А если он меня найдёт…

— Я дам тебе шанс. А дальше — это уже твоя задача: не попасться.

Буду очень благодарна если поставите книге звездочку и подпишитесь на мой авторский аккаунт)

(Вот куда нужно нажимать)

Еще подписываетесь на мой телеграм канал (ссылка в Обо мне, но если не можете найти просто в поисковую страку в ТГ введите Амалия Мас)

Глава 59

ЭРНЕСТ

Сегодня я должен был прийти пораньше, чтобы поговорить со своей женой. Потому что, видите ли, она что-то от меня скрывает. Боится моей реакции. И это бесит вдвойне. Я хочу от неё любых эмоций, только не страха.

Но чего я ждал после того, как мы встретились? После того, как я с ней обращался?.. Если бы я тогда знал, кто она на самом деле, я бы не прикоснулся к ней.

Я забрал её, дал ей всё лучшее, но… всё пошло иначе. Когда я впервые вкусил её, почувствовал её — я уже не смог остановиться. Она стала моей погибелью. Засела глубоко в сердце, и вырвать её оттуда можно только вместе с ним. Вместе с моим последним вздохом.

Но сегодня я получил новости, от которых… мягко говоря… Да ну к чёрту мягко! Я охренел!

Какого, блядь, хера?! Вот первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я узнал, что «папашу» моей жены нашли дохлым у его же собственного забора.

Да, я его немного помял. Подержал в подвале, чтобы мозги на место встали — до нужного момента. Но не до такого же состояния. Более того — я бы даже сказал, что был с ним мягок. Потому что, блядь, как ни крути, сейчас его смерть мне была совсем не нужна.

Я рванул на место, пока тело ещё не успели зачистить. Сразу зашёл в морг — хотел лично осмотреть. На теле не было ни одной целой кости. Это точно не я. И никто из моих ребят. Они отвезли его домой, а потом он уехал в офис. И больше не вернулся. Хотя нет — вернулся. Только не на своих ногах. Потому что и ноги у него были опухшие и потрескавшиеся.

Я сжал челюсть и вышел, чувствуя только злость. Злость от того, что потерял контроль. Мне было плевать на этого урода, я и сам собирался его прикончить. Но не сейчас. Надо признать — тот, кто это сделал, ничем не хуже меня. Остался только один вопрос — кто?

— Есть что? — спрашиваю я у Кира, который приехал следом. Еву я оставил дома — с двумя десятками своих людей и с Яном, которому до сих пор ни разу не изменил в доверии. Сейчас Киру важнее быть здесь.

— Нихуя. Скоро начну верить, что он попал в ураган, и это ветер перемолол ему кости в порошок, — фыркает Кир, но по его сжатым челюстям и кулакам видно, что он тоже на грани.

— Тогда надо искать лучше. Кто такой смелый решил мутить воду на моей территории и трогать то, к чему не имел права прикасаться.

— Слушай, дружище, я тебе не пацан, который не знает, что делать. То, что я согласился играть перед твоей женой эту роль, не значит, что я ей стал.

— А, точно. Ты так вжился в образ, что я уже забыл.

— Засранец, — буркнул Кир.

На этом наша пикировка закончилась — мы вышли туда, где нас уже могли видеть. Где считывали каждую морщину. Внизу собралась толпа репортёров, полицейских и тех, кто принимал соболезнования. В том числе и она.

Мелания Милтон. Вдова во второй раз. Совсем не постарела — как вампир. Неудивительно, если столько крови выпить — кто угодно вампиром станет.

Я чувствую её взгляд. И у меня мгновенно появляется желание прихлопнуть его — как назойливого комара. Я сжимаю челюсть и бросаю в её сторону ледяной взгляд. Без единой капли чувств. Но ей плевать. Она всё равно продолжает смотреть. Так же, как и двадцать лет назад.

Именно так она тогда на меня смотрела. Когда я внезапно появился в её жизни. Как только она узнала, кем я стал, её любовь вспыхнула с утроенной силой. А после того, как я её трахнул, она поверила, что я всё забыл. Что до сих пор влюблён.

И когда она меньше всего этого ожидала — я нашёл ей замену.

И мне плевать, что в итоге всё это вышло извращённо. С того момента, как я увидел Еву, месть отошла на второй план. А когда я узнал, кто она на самом деле — отказаться от своей девочки я уже не смог…

Но я и не собирался забывать, что сделала Мелания. Она не заслуживает того, чтобы жить с улыбкой на лице.

Раньше я задыхался от любви, глядя на неё. А теперь задыхаюсь от ненависти. Она давно исчерпала своё место в моём сердце. Теперь она — всего лишь топливо для костра, в котором горят мои враги.

Зубы аж стираются от отвращения к ней.

Но она, будто ничего не замечая, подходит ко мне. Несмотря на траур, который так старательно на себя натянула, её бёдра извиваются в соблазне, а грудь вот-вот вывалится.

— Эрнест… — шепчет она моё имя, и я едва сдерживаюсь, чтобы не скривиться, услышав его из её уст. — Для меня очень важно, что ты пришёл меня поддержать…

Говорит и, наклонившись, касается моей руки. Смотрит прямо в глаза. Я сжимаю её ладонь в своей и резко отдёргиваю. Сжимаю до боли. Но она не пугается. Делает шаг ближе и буквально наваливается на меня, изображая, как у неё подкашиваются ноги. Но я ей не верю. Всего пять секунд держу за талию, сдерживая себя, чтобы не швырнуть её на землю.

Нашла момент, сука, когда кругом люди. Бросаю быстрый взгляд на Кира. Тот без слов перехватывает её и относит к её подружкам-наседкам, которые тут же начинают охать и приводить её в чувства.

— Бля, руки потом хлоркой оттирать придётся, — кривится Кир.

— Мысли, бля, читаешь, — бурчу, прежде чем к нам подходят двое полицейских.

Напряжённые, держат руки так, что стоит нам сделать хоть одно подозрительное движение — сразу потянутся к оружию. Щенки…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мистер Вейн, что вы делали у тела покойного? — сухо спрашивает тот, что постарше.

Я сухо улыбаюсь Трею. Он уже давно мечтает прижать меня хоть на чём-то, и сейчас прямо сочится решимостью.

— Покойный — отец моей жены. Думаю, логично, что я хотел знать, что с ним случилось. Хотя как бы это сказать, не задевая ваши самолюбивые зады… Ваше расследование похоже на поиск выхода из лабиринта с закрытыми глазами.

— Трудно не согласиться, что некоторые преступники так умело прячут свои тёмные делишки, что правосудию требуется время.

— Ну что ж, желаю вам много времени. Это всё, или будет ещё допрос?

— Уверен, Вейн, это твоих рук дело. Так что готовься к гостям…

Сквозь зубы бросает старший и, развернувшись вместе с напарником, уходит в другой конец зала. Но я чертовски уверен — они будут следить за каждым моим шагом.

Следов за то время, что я там, никто не находит. Я решаю ехать к своей Еве. Кожа зудит от желания убедиться, что с ней всё в порядке. И попробовать её вкус после всего этого ёбнутого дня.

Подхожу к машине, звоню Яну, чтобы узнать, как она. Но ответа нет. И это, блядь, не просто настораживает — во мне зверь встаёт на дыбы, и я застываю у машины, набирая второго по охране.

— Как это — ни Евы, ни Яна?! Вы охуели, идиоты?! — кричу я в трубку. Вздрагиваю, когда Кир дёргает меня за плечо. Оборачиваюсь: — Что там?

— Четверо наших у входа в лес с перерезанными глотками.

Бля-я-я… Я зажмуриваюсь. Злость и страх закручиваются в груди смертоносным вихрем.

— Я его убью… Поднимай всех! — рычу я и в трубку, и Киру, но не успеваю даже сесть в машину, как слышу голоса, которые заставляют остановиться.

Обернувшись, я готов разорвать ублюдков одним взглядом.

— Мистер Вейн, вы арестованы по подозрению в убийстве мистера Милтона. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на адвоката. Если вы не можете его оплатить, он будет предоставлен вам государством.

— По какому, блядь, подозрению? У вас вообще есть доказательства?!

— Есть. Ваша жена утверждает, что вы убили её отца, и у нас есть вещественные доказательства — вещи с его кровью, — с индюшиной ухмылкой спокойно отвечает Трей, застёгивая на моих запястьях наручники. — Видишь, Вейн? Много времени не понадобилось. Тебе конец.

Какого, блядь, хера?

«Найди её», — передаю я взглядом Киру, и он хмуро кивает. А меня увозят в участок. Я убью всех нахрен… Но сначала я узнаю, что, чёрт возьми, влетело в твою миленькую головку, моя дорогая…

На этом, мои дорогие, первая часть истории Евы и Эрнеста подошла к своему завершению.

Но я уже сейчас приглашаю вас во вторую часть — «Обречённая любить Безжалостного».

Продолжение уже доступно по этой ссылке!

Если история тронула вас, буду искренне благодарна за звёздочку этой части и ваш отзыв в комментариях — это лучший способ сказать автору «спасибо».

Также подписывайтесь на мой аккаунт на Литнет, чтобы не пропускать новинки,

и заглядывайте в мой Telegram-канал — ссылку вы найдете в Обо мне (доступно в ПК версии сайта), если же у вас нет возможности открыть ПК версию просто введите в поисковую строку Telegram - Амалия Мас| Автор

Конец