Ошибка выжившего

1

- Я. Жду. Парня! - выкрикиваю.

Со слухом проблемы? Третий раз повторяю. И первые два были вежливыми.

Седой мужик с заднего сидения Ролс Ройса недовольно цокает и поднимает стекло. Машина трогается в образовавшийся пробел в пробке.

Почти ночь, дождь столбом. Стою под зонтиком в метре от проезжей части.

А что мне остаëтся? Шаг назад - грязь. Шаг в сторону - лужа. Я в новых туфлях и широких брюках.

Белых!

Догадалась, конечно. Час перебирала шкаф, чтобы остановиться на самом непрактичном варианте.

Следующим около меня тормозит Майбах. Простых машин в этом закутке не предвидится. Пятнадцать минут назад закончилась сходка бизнесменов в закрытой резиденции.

Тонированное окно открывается.

- Вероника Март, добрый вечер, - блестящий взгляд с прищуром, кривая улыбка, губы облизывает. Вспоминаю сразу.

И сразу же тошнота подкатывает.

- Здравствуйте, Вагиф Ахмедович.

Я Василиса.

И уже несколько месяцев не Март, а Мартынова. Псевдоним забрал продюсер, когда контракт со мной разорвал.

- Что Вы здесь делаете одна? В такой час.

- Дела, - отрубаю.

- Вам очень идëт новая причëска. Сразу не признал.

Я была блондинкой. Теперь чистый шатен. Пришлось образ сменить, чтобы меньше узнавали.

- Спасибо, - вдаль смотрю. Не улыбаюсь.

- Приехали, чтобы найти нового гостя для интервью?

- Да.

- И как? Кто будет следующим счастливчиком?

- Никто.

Господи. Дай мне сил.

Зимой я снимала ролик для его жены. Два часа хвалебных од мужу и детям. А потом её "самый лучший супруг" попытался выкупить меня на ночь у продюсера.

Продюсер, сутенёр: какая разница?

- Неужели никто не согласился?

- Нет.

Даже на порог не пустили.

Мне нужен был не абы кто, а Максим Алексеевич Миллеров. Мой билет в нормальную жизнь.

- Если нужна будет помощь, могу посодействовать. У Вас остался мой номер?

И ведь не боится промокнуть. Брызги уже половину салона залили.

- Спасибо. Не нужно.

- Давайте, я Вас подвезу.

- Не нужно. За мной уже едет мой парень.

- Знайте Вероника, что мир не без добрых людей. И я один из них. Обращайтесь, если что-то нужно, - подмигивает.

Пробка движется. Подъезжает следующий добрый человек на удлинённой Ауди. А ведь отличное место, чтобы себе богатого спонсора искать.

Достаю телефон и набираю Владика.

- Где ты? Я уже замëрзла ждать, - пальчиков почти не чувствую. Август, а холодно, как осенью.

- Прости, Малышка. Тут пробка бесконечная. Но я скоро буду. Выходи к дороге.

Он так в прошлый раз говорил. Поэтому и вышла.

Как только возвращаю телефон в сумочку, показывается дорогой пассажир.

- Девушка, Вы одна? Идëт сильный дождь. Я подвезу Вас, садитесь, - кажется, это банкир. Видела в новостях недавно.

- Спасибо. Не нужно.

- Вы так продрогните.

- Мой парень подъедет через минуту. Спасибо за беспокойство.

Переминаюсь с ноги на ногу. Туфли новые, жёсткие ужасно. Больно стоять.

А это что там внизу?.. Кровь? До крови лодыжку растёрла. Теперь вечер идеален!

- Что такая красавица делает у дороги одна? - следующий. Но этот за рулëм сам. Шкафчик с татуировками на всю шею.

- Я жду своего парня, - зубы стучат.

- Может, он кинул тебя? Поехали со мной. До дома подброшу.

Ага. Знаю. До своего.

- Нет, спасибо, - отворачиваюсь.

- Что? Рыбу покрупнее ловишь?

Козлина.

- Не смею вас задерживать.

- Наглые нынче бляди пошли, совсем берегов не видят, - отъезжает, надавив на газ, чтобы я ни ответить, ни от бежать не успела.

Волна грязи окатывает брюки.

Вот урод! И так настроение нет, добить решил.

Ливень свинцовый. Я по колено в тëмных разводах.

Ой, да и плевать.

Я мечтала стать настоящим журналистом. Училась в лучшем ВУЗе страны, и причём неплохо. Дипломная работа по бизнес-журналистике. И всё ради чего? Чтобы сразу после выпуска подписать первый же кабальный контракт с продюсерским центром.

Не глядя!

Так радовалась, что на меня внимание обратили. Новый интервью-канал. И я главная ведущая.

А что в итоге? Три года сплетен по бумажке. Ни шага в сторону от сценария. Имя "Василиса Март" мне не принадлежит, соцсети тоже, гонорары мизерные. Чисто покушать и одеться в тëплое.

Хорошо хоть квартира у меня своя: бабушкино наследство.

В конце апреля Даниил Хуарос купил у нас интервью. Вопросы по классике. Звёздные парочки часто приходят, чтобы прогреть аудиторию перед свадьбой.

Кто ж знал, что эта Соболь так вцепится в дело?

Моë шоу получило гордое клеймо "фальшивки". Гости сбежали, а мой контракт аннулировали... Слава богу, без неустойки.

Два месяца меня даже на собеседования не звали. Даже редактором каким-нибудь.

Но недавно повезло. Основательница портала "Бизнес РФ" не узнала меня с новым цветом волос. Собеседование прошло блестяще. Потом, конечно, помощник намекнул на мою токсичную личность, но было поздно. Отменять решения начальница не стала.

Я - новый стажёр!

Мелкие задания, как орешки щëлкались. Выпросила что-то посерьёзнее. И этим чем-то, точнее кем-то, стал Максим Миллеров.

Ради встречи с ним я терпела этот жуткий вечер, а до этого предыдущий, до этого ещё один.

Он издевается будто нарочно. Договариваюсь с секретарём о короткой встрече. Тот говорит, что Миллеров будет там-то и там-то, но в последний момент появляются дела поважнее.

Да и кто такой этот важный карась? Почему все порталы на нëм помешались? Такие, как я, за ним толпами бегают, но интервью не выпросил никто.

Да, молодой и успешный. Но вы семью его видели? Он же сын того самого Миллерова, у которого доли в самых крупных ресурсных компаниях страны. Это плюсом к собственной ПромГазНефти.

Его старший сын Максим пол жизни учился за границей. Три года назад вернулся. Все считали, что он будет работать у отца, чтобы, набравшись опыта, занять пост гендира.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А он открыл собственную фирму. Венчурную. Очередной охотник за неогранëнными алмазами. Находит стартапы, вливает чуть-чуть денег, те выстреливают, а он собирает сливки.

Знаю я такие конторы. В институте проходили.

Держатся несколько лет на чистом везении, потом вкладываются не туда и прогорают.

Миллеров пока не ошибался. Долго держится, вот и привлекает внимание СМИ.

Когда я ещё была Василисой Март, приходилось делать рекламный ролик с тарологом. Та утверждала, что работает лично с Максимом Алексеевичем, что на каждую крупную сделку карты раскидывает.

Чушь, конечно. Но народу нравилось. Пол миллиона просмотров за первую неделю.

У тротуара тормозит Владик.

- Малышка моя, - в щëку целует, когда я в машину сажусь.

- Я так замëрзла.

- Прости. Пробки, - стартует плавно.

Выдыхаю на ледяные пальцы. Что-то изменилось вокруг.

- У тебя новый ароматизатор? Цветочный?

Визуализация Максим

Максим Миллеров

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

2

- Нет, всё тот же. Твоя любимая хвоя, - отвечает.

Но я явно ощущаю аромат ириса.

- После ковида так и не восстановилась. Путаю, наверное, - включаю подогрев сидений.

Мы медленно едем. Ливень потихоньку сменяется лëгким моросящим дождиком.

- Как прошëл день? Ты так долго работал, - его офис недалеко от резиденции.

- Нормально, малыш. Ничего интересного.

Телефон Влада звонит, сбрасывает.

- Безрукие. Ни на что без меня не способны.

Опять звонок.

- Ответь, - неловко, что из-за меня могут быть проблемы.

- Не хочу. Пусть сами справляются. После работы я только твой.

Владик бывает очень милым. Мы ровесники, выросли в одном районе, но познакомились пару лет назад. Он добивался меня очень долго. Ухаживал, присылал ромашки, подвозил после съëмок.

А начали встречаться мы незадолго до интервью с Хуаросом, так что парнем знаменитости он пробыл недолго.

- Зайдешь ко мне? Накормлю ужином, - предлагаю.

- Малышка, я же вижу, как ты устала. А завтра рано вставать. Лучше выспись хорошенько.

Киваю.

На новой работе я ещё не до конца освоилась. Часто задерживаюсь. Видимся редко, но ведь это всё временно.

- Люблю тебя, - между делом говорит.

Я молча улыбаюсь. Ещё слишком рано для ответного признания. Но то, что он меня сильно любит - это приятно.

Машина плавно останавливается у дверей моего подъезда.

- Спокойной ночи, малышка.

- Сладких снов.

Его губы едва касаются щеки. Милота. Мы что, школьники?

Выбегаю, на прощание помахав зонтиком.

В квартире очень тихо. Я привыкла, но после насыщенного дня это немного угнетает.

Белый костюмчик заляпан так, что и килограмм отбеливателя не справится.

Что у нас по итогам поездки? Что начальнице докладывать?

У нашего портала новая рубрика: "венчурный драйв". Короткие голосовые блиц-опросы для предпринимателей, которые зарабатывают на вкладах в перспективные стартапы.

Миллеров младший - главная звезда рынка.

Заполучу его, и место штатного сотрудника - моë. Прощай стажировка с ненормированным графиком, здравствуй соцпакет и стаж настоящего журналиста!

Я доедаю остатки вчерашнего, отмокаю в ванной.

В шкафу своего часа ждëт красный пеньюар. Шёлковый, с кружевами.

Владик так ни разу его и не видел.

Парень в сети, онлайн. Значит не спит.

У нас не было секса сколько? Месяца два? Сначала депрессия из-за потери канала, потом работу не могла найти. Как на иголках, всё время.

Он стойко выдержал. Был рядом. Поддерживал.

Выглядываю в окошко. Дождь закончился, ветра нет. Чего ждать?

Есть тут у меня один плащик...

Надеваю красный комплект, ботфорты на низком квадратном каблуке.

Ноги у меня и так, что называется, от ушей. К смазливой мордашке приятный бонус. Поэтому меня и заграбастали сразу после института камере глазки строить.

В остальном - плюсов никаких. Одни проблемы.

Сколько раз ко мне подкатывали с предложением... взаимовыгодного сотрудничества? Много. Так много, что одно время я была на грани того, чтобы в мужчинах разочароваться.

Но теперь у меня есть Владик. И он хороший.

Накинув длинный чёрный плащ, выбегаю в ночь. Сделаю сюрприз.

В нашей паре он всегда был ведущим. Я в принципе не умею проявлять инициативу или флиртовать. Не доводилось как-то.

А сейчас захотелось.

Подъезд и квартиру открываю своими ключами.

- Влад? - заглядываю, но дальше порога не иду. Ноги не идут, потому что спотыкаются о женские босоножки.

Это... чьë?.. Платье на полу валяется.

Из душа доносится девичий смех. Мужской голос, рык. Рычит. Что? Почему?..

Господи, стоны!

Стоп. Спокойно. Это невозможно. Влад меня любит, зачем ему другая? Там брат, сват, сосед, кто-угодно, только не мой парень.

На цыпочках прохожу к ванной. Тихонечко дверцу открываю. Клубы пара бьют по глазам. А затем картинка ещё больнее.

Нет!

Голый, в душе, прижимает к стене какую-то бабу, а она его ногами обнимает, голова запрокинута, стонет... они же сейчас...

Входную дверь бросаю распахнутой, ключ в замке. Я бегу домой, ног не чувствую. Лëгкие рвутся от напряжения. Горят, как бензином облитые. В бок будто нож воткнули.

Именно в бок от быстрого бега, а не в сердце. Сердце, как дребезжащий камень.

Вот ведь урод!

Мне! Мне изменять! Добился меня, придерживает, в день по сто раз звонит, а при этом по ночам левых девок пëхает?

Он же мне только что в любви признавался. Каждый день признаëтся!

Я в таком шоке, что чувства растеряны все. Прострация вокруг, белый шум и рыжие пятна взгляд застилают.

Меня сейчас стошнит.

Мчу к унитазу и весь ужин из себя выворачиваю.

Легче. Правда легче. Умываюсь холодной водой, рот полоскаю. Дышу.

На глаза попадается его гель для душа, и опять тошнит. Всё соберу, от всего избавлюсь! Ни следа в моëм доме не останется!

Где бы ещё коробку найти? Хотя... Коробку? Много чести! Мусорным пакетом обойдёшься, козëл.

Пока брожу по комнатам, собирая барахло, в голову ещё мысль приходит.

Я бревно?

В постели. И именно поэтому он ищет разрядки на стороне. Я настолько плоха? Нет, он говорил, что мне не мешало бы раскрепоститься, но, чтобы до такой степени...

В уголках глаз щиплются слëзы.

Стук в дверь. Я подхожу, но открыть не успеваю. Влад открывает своим ключом.

Хорошо, что расплакаться не успела.

- Держи, - пакет на вытянутой руке протягиваю, не много получилось.

- Малышка, я объясню.

Ни тени сожаления на лице.

- Что тут объяснять?

- Это всё ради нас.

Короткий хриплый выдох вырывается из горла.

- Что? Влад, ты с дуба рухнул? Ради нас? Типа ты опыта для совместной жизни набираешься? Ты нормальный вообще?

- Васенька, я всё объясню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Визуализация Василиса

Вася сейчас:

Со светлыми волосами на шоу:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

3

- Можно зайти?

- Нет, говори оттуда, - ноги его больше в моём доме не будет.

- Хорошо. Малышка, это ради нашего будущего. Только так. В моëм сердце только ты. А она - это для дела, понимаешь?

- Для какого... дела?! - вот здесь бы матерное слово идеально встало, но не умею вслух произносить.

- Она из очень влиятельной семьи. Очень. И это шанс для нас обоих. Год. Дай мне год, и наша жизнь изменится.

- Влад, что ты несёшь? Какой год?

- Она скоро устроит меня в фирму её дяди. Знаешь кто он?

- Мне не интересно! - мусорный пакет падает на подъездные плиты. Я его держала всё это время?

- Тебе ведь нужен Миллеров для интервью? Сколько ты уже за ним гоняешься? Он и есть её дядя. Я смогу устроить встречу. Малышка, подумай. Это наше будущее.

- Ты просто нечто, Влад, у меня слов нет, - зато плакать перехотелось. Навсегда!

Пытаюсь закрыться, но он дверь перехватывает.

- Васенька, а что нам остаëтся? Ты свой шанс упустила. Нет больше Василисы Март. До пенсии хочешь жить в бабушкиной квартире? Твои заметки про богачей никому не впëрлись, они ничего не стоят! Ноль, - будто гвоздями по мне кидает, под кожу слова, в мышцы, - но у тебя есть я. Я уже полюбил тебя, так дай мне сесть за руль и решить все наши проблемы. Доверься мне, милая. У нас всё скоро будет. Просто подожди.

Горло от горечи сводит. Впервые вижу его настоящего. Скользкий, мерзкий тип.

- Год, хорошо? Максимум два.

- Нет! Нет, нет и ещё раз нет! - голос срывается в крик.

- Малышка...

- Пошëл ты! - резко на себя дверь дëргаю, чуть ручку не вырвала. Замок щëлкаю.

Вот ведь сволочь!

Я ноль? Мои заметки ноль? Да у меня замечательные заметки! Главный редактор в восторге, а он побольше этого дегенарата понимает.

В тишине слышу своë громкое дыхание и стук сердца. Заглядываю в глазок - стоит, потом сидит на корточках, пожитки свои в мешок складывает.

Меня трясëт прям. С головой волна захлестнула. А, стоп...

Открываю.

- Малышка, - улыбается, победитель хренов.

- Ключи верни!

В вытянутую ладонь он неохотно вкладывает связку.

- Вась, я могу понять...

Захлопываю так, что несущая стена дрожит.

Ничего он не может понять. Вместо мозга - овсянка. Извилинами настолько гениальную чушь не придумать.

В самый дальний угол ухожу. Потом обратно. В глазке никого. Как неприкаянная шляюсь по квартире, только бы не останавливаться. Остановлюсь - пустота изнутри сожрëт.

Укутавшись в плед, выхожу на балкон. У кого-то есть психолог, у кого-то антидепрессанты или алкоголь, а у меня - Аня.

Пишу сообщение: "Спите?".

Именно "ТЕ", потому что теперь она - плюс один. Зимой стала мамой.

Теоретически звонить можно. Смартфон никогда не выходит из беззвучного режима, но я перестраховываюсь.

Перезванивает.

- Привет, детка, - счастливая. Уложила дочку вовремя.

- Мне надо выговориться, - голос дрожит. Уверена, что это заметно, - сможешь спуститься ненадолго?

С десятого на третий.

- Не вопрос, - ей только повод дай.

Тяжело переживает заточение последних месяцев. Раньше именно она была двигателем веселья, но потом высокий красивый блондин очаровал мою зайку и побыстрее заделал ей зайчонка, чтоб не убежала.

- Крошка, что с глазами? - с порога набрасывается.

Лет десять назад мы, ещё школьницы, так же сидели на полу и обсуждали глупого мальчика, который пригласил на танцы не меня, а Людку из параллели. Но его-то понять можно. У Людки была грудь.

А Влада - нельзя. Грудь и у меня давно есть.

- Я столько раз говорила, что он тебе не подходит. Все это видели. И он тоже. Ты совершенно из другой лиги. Вон, посмотри, - на зеркало указывает, - как такая красота могла сдаться обычному сталкеру?

Красота - это, конечно, не про сейчас. Но в обычной жизни мне грех жаловаться на внешность.

- Какая разница... мне просто обидно. Я думала, что он будет серьëзен, что будет ценить...

Аня со стуком опускает чашку на стол. По глазам вижу, что настало время её любимой теории цифр.

- То есть ты, условно девятка, согласилась вступить в отношения с условно тройкой...

- Ну не тройкой же, у него нормальное образование и в целом...

- С четвëркой. Не суть, - перебивает, - вступить в отношения с надеждой на то, что он тебе будет благодарен до конца жизни? Зай, это так не работает. Никто не хочет чувствовать себя неполноценным рядом с партнëром. Поэтому проще тебя обесценить, чем самому подняться. Пара должна быть равной! Только так. Тройке - тройка. Десятке - десятка.

Конкретно Влада я не собираюсь оправдывать, но с этим поспорить хочется.

- Подожди. Неравные браки случаются и бывают очень счастливыми.

- Счастливые они только на твоих интервью, и то, если сценарий хороший, - Аня заваривает нам по второй кружке.

- А в обратную сторону? Если мужчина лучше.

- Тоже самое. У всех свои методы набрать баллов. Молодость, красота, деньги, ум - всё в общую копилку.

Я возвращаю взгляд в зеркало. С девяткой мне, конечно, польстили, но шестëрка твëрдая.

Просадка в карьере. Причëм, полная. Мне скоро двадцать пять, а от имени моего, как от огня, шарахаются. Хоть на бухгалтера переучивайся.

- Всё, - говорю твëрдо, - в лепëшку расшибусь, но из-под земли Миллерова достану. До конца месяца повышение моë будем отмечать.

- Кого?..

- Старший сын того самого Миллерова. Нефтяника. Буду первой, кто у него интервью возьмёт.

- ПромГазНефть? - глаза округляет.

- Он самый.

- Фига се у тебя задания.

- Только вот... - моë воодушевление вспыхнуло и тухнет сразу же, - Влад спит с его племянницей.

- Зай, а чего ты испугалась? - усмехается Аня, - Что он сделает? Тише воды сидеть должен, чтобы никто о нëм не доложил дорогому дядюшке. А то так и в бетоне оказаться недолго.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

4

У человека, который придумал кофе, есть памятник? Надо поставить.

К вечеру американо с сахаром в моих венах больше, чем крови.

Злюсь на Влада, презираю, а всё равно пол ночи плакала. Отрëвывала абсолютно дурацкую личную жизнь.

Честно дурацкую. Всегда так было. Бабушка была строгая. Самый большой страх: "Смотри, Васька, в подоле принесëшь - прибью".

Можно сказать, она умерла счастливой, зная, что её непутëвая внучка не успела семью опозорить.

Я была на третьем курсе, когда её не стало. Тогда же появился первый парень. Утешил. Я думала, что теперь мы вместе на веки. Что теперь - новая семья. И очень удивилась, когда узнала, что женитьба в его планы не входит.

Нет. Я не настаивала. Но думала, что брак - это естественное продолжение отношений. Тогда я ещё не догадывалась, что некоторые отношения не то что продолжать, начинать не стоит.

Он ревновал меня к каждому столбу, контролировал двадцать четыре на семь. Кого-то мне это напоминает... А потом уехал за границу.

У меня начался канал, светские сплетни на потоке. И Владик, который изо всех сил пытался быть полезным.

Может, он и сейчас думает, что помогает. Человек-герой, блин. Надеюсь, ему родня новой бабы помогалку бензопилой отпилит. Миллеров старший - человек из девяностых, не допустит, чтобы это посмешище рядом с его внучкой крутилось.

И как она вообще на него клюнула? Да, Влад симпатичный. Но и она не бегемотиха. Не сильно вчера разглядывала. Вроде обычная девушка.

В интернете искать информацию пробовала - пусто. В смысле, есть упоминание о том, что у Миллерова старшего имеется дочь от первого брака, а у той ещё дети, но на этом всё. Ни имëн, ни соцсетей.

В такие моменты сомневаюсь в себе, как в журналисте.

- В облаках летаешь? - резкий голос за спиной.

Кидаю взгляд на часы: девять. Рабочий день давно закончен. Неужели отвлечься нельзя?

Инна, наш самый сильный интервьюер, швыряет папку на стол. Мой стаканчик кофе подпрыгивает, чуть не опрокинувшись.

Когда я накосячить успела? Смотрит, будто сейчас ремень достанет.

- Собирайся. Через час у нас встреча.

- У нас? - снова на время озираюсь.

На заводе меньше ночных смен, чем у современного журналиста.

- У нас, у нас. Ты будешь соавтором.

- Я? - от радости подскакиваю.

Судя по гримасе, Инну главред заставил со мной нянчиться. Ну и что? Главное, что моë имя впервые засветится в нормальном издании. Моя настоящая фамилия!

Наконец-то!

- Алиев лично тебя потребовал.

По спине холодок спустился.

- А кто это?.. - как же я надеюсь, что просто однофамилец.

Закатив глаза, Инна громко цокает.

- Как тебя только приняли? Вагиф Ахмедович Алиев. АЗС "Каспий". Ни о чëм не говорит?

Вот ведь настойчивый тип.

В памяти с пугающей чёткостью всплывает скандал с продюсером, когда я отказалась идти на ужин, за который тот уже получил аванс. Тогда просмотры моего шоу были на пике, поэтому место мне оставили. Но кричали на меня - да. Сильно.

- Поздно уже. Почему сейчас?

- Потому что у нормальных людей время поминутно расписано, - фыркает, - собирайся. Нам нужно заткнуть дырень в новой рубрике.

Из груди выдавливаю сухой кашель.

- Кажется, я простудилась.

Скрестив руки на груди, Инна закатывает глаза так сильно, что ещё чуть-чуть и они сделают оборот.

- Мне по барабану твои методы отработки, как и всем здесь. Дело сделай и гуляй. Либо не люби нам тут мозги и пиши заявление. Никто за тебя работать не собирается.

Коллеги меня с первого дня невзлюбили. Не помню, чтобы я когда-либо нравилась женщинам. Начальница - исключение, но ей глубоко за пятьдесят.

Как говорит Аня: после климакса нет конкуренции, нет потребности бороться за мужское внимание.

Инне тридцать пять.

До нашей дружбы осталось лет пятнадцать-двадцать.

Мы подъезжаем к черному зданию. Ни вывески, ни номера. Только над входом гравировка в виде шестеренки и надписи: "Кулибин".

Инна показывает охраннику QR-код с приглашением.

Никогда раньше в "Кулибине" не была. Только слышала: закрытый бар для хозяев этой жизни и этой страны в частности.

Ого... Вот это обстановка. Человек, придумавший слово "вычурность" явно здесь бывал.

Это чистый хрусталь?.. Свет приглушенный, но массивные люстры переливают его ручьями. Очень красиво. Мебель прямо громоздкая. Один барный стул, как пол дивана. Везде резное дерево, толстые шторы, бархат.

И я в костюме из прошлогодней коллекции. Брюки-трубы, синий пиджак с широкими плечами. Волосы в косу по дороге заплела. Глаза красные после бессонной ночи и двенадцати часов за компьютером.

Красавица. Но мне это только на руку. Сейчас Алиев испугается и растеряет все свои пошлые мыслишки.

Нас провожают к угловой ложе.

- Василиса Март! - жаба в горе подушек вспоминает моë имя.

Инна изображает счастье от встречи. А, может, и правда счастлива. Не её же сейчас будут домогаться. Напишет хороший материал, премию получит. Всегда бы так.

Она садится ближе к Вагифу Ахмедовичу, но места за собой не оставляет.

- Здравствуйте, - опускаюсь на противоположный край дивана.

Дистанция максимальная, но мужчина двигает задницу ко мне.

Спокойно. Пока терпимо. Между нами ещё есть расстояние. Это всего лишь работа. Спросим про перспективы его заправок и уедем.

Официант приносит бокалы. Разливает коньяк.

- Ну, за правду? - скалится Алиев.

- Отличный тост, - подхватывает коллега.

- Простите, я не пью, но тост и правда замечательный.

Не настаивает, слава богу.

Инна включает диктофон. Её голос не узнаю. Сладкий, как кленовый сироп. Льстит, поддакивает, смеëтся в нужных местах, её глаза блестят от наигранного интереса.

Боже, неужели это и есть профессия журналиста? В институте нам совсем по-другому рассказывали.

- Ты сегодня какая-то неразговорчивая, - тыкает. Мы с Вами на "ты" не переходили!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мохнатая рука небрежно ложится на спинку дивана за моей спиной.

Пьяный в стельку. Мутные глаза не отлипают от места под пиджаком, где моя грудь съёжилась.

- Может, сменим обстановку? Не уверен, что мы обсудили все важные вопросы. Не могу позволить выпустить огрызок. У меня дома отличная коллекция коньяков...

Я не капли не выпила, кабель старый!

- Извините, мне нужно в дамскую комнату.

Встаю резко. Мохнатая лапа ловит воздух.

Это уже слишком!

Он что-то там мямлит за спиной, Инна лебезить пытается. А я - глаза в пол и почти бегу из зала.

Мерзкий, противный тип! И чего он ко мне привязался?!

Внезапно у выхода вырастает чья-то широкая грудь. Врезаюсь.

В нос ударяет холодный аромат дорогого парфюма. Тëмно-синяя шерсть костюма под пальцами.

- Простите, - поднимаю глаза.

Максим Миллеров.

5

Я замираю. Не потому что хочу. Просто тело отказывается слушаться, кто-то выдернул вилку из розетки.

Он выше, чем мне казалось. Шире в плечах. Намного.

Очки нелепые. Толстая чëрная оправа, форма, сейчас уже никто не носит такую. А глаза, за ними - холод. Заражающий мороз, от которого кости леденеют, а кожа взрывается мурашками.

Оценивающе рывками проходится по мне взглядом. А вердикт...

- Милочка! Возвращайся скорее, - пьяный оклик Алиева плюхается мне в спину, как комок грязи.

Вердикт: я очередная журналистка, готовая на всё ради эксклюзива.

Миллеров кончиками пальцев отстраняет меня в сторону, с прохода. Будто отшвыривает недокуренную сигарету.

Уходит к железной лестнице.

Сноб высокомерный!

Решил, что понял всё про меня и мою работу? Конечно. Вот наберусь опыта, раскатаю твою конторку по-полной.

Кулаки от возмущения сжимаются.

В туалете свет неяркий, но я прекрасно вижу на кого похожа с этой зализанной тугой косой. Пиджак широкий. Помады ни капли.

Настоящая маргинальная училка средней школы. Колбы не хватает для полного образа.

Я включаю воду, умываюсь аккуратно, чтобы не задеть тушь.

Волосы и правда жутко выглядят. Маленькой расчëской разделяю пряди. Да, пусть распущенными остаются.

То, что я столкнулась с Миллеровым здесь - это не совпадение. Это судьба. Мне и нужен-то короткий блиц на десять минут. Стопка голосовых ответов. Их разделят на кусочки для вставок между основным материалом.

Музыка здесь тихая.

Звуковики наложат шумодав, если нужно. Главное, контакт наладить. А нравится мне он или нет - дело десятое.

Я быстро прошмыгиваю к лестнице. Уверена, что Алиев это заметил, но плевать. Подождëт.

Поднимаюсь на второй этаж. Спокойно. Я не наглая. Я - профессионал.

В углу, за массивным дубовым столом, Миллеров разговаривает с седым мужчиной в твидовом пиджаке.

Рядом со стариком стоит высокий пивной бокал. Пустой. Официант заменяет его на полный.

Отлично. Скоро зов природы заставит его отойти. Моя цель в одиночестве останется, тогда и поймаю.

Ух! Я прямо как львица, затаившаяся в кустах. Жду, когда жертва одна останется.

У бара делаю вид, что изучаю винный список, хотя буквы пляшут перед глазами, как пьяные мухи.

Освещение здесь никакущее. Электричества на один этаж только хватило?

Долго жду. Для приличия приходится мятный лимонад заказать.

Пальцы непроизвольно сжимают стакан. Лёд внутри тает, оставляя мутные островки.

Как мои шансы.

Наконец, компаньон встаёт, кивает Миллерову и уходит. Я жду ещё три удара сердца и подхожу.

- Максим Алексеевич. Можно вас на минуту?

Улыбаюсь. У меня красивая улыбка. Несколько глянцевых журналов это отмечали.

Он поднимает глаза. Серые. Как бетонная стена перед лбом.

- Меня зовут Василиса Мартынова. Портал "Бизнес РФ". Мы несколько раз договаривались о встрече, но у Вас появлялись неотложные дела. Уделите мне минуту?

- Василиса Март, - говорит он.

Это не имя. Это диагноз.

В груди резко холодеет, будто хлебнула жидкого азота.

- Уже нет, - бросаю, - мне бы хотелось взять у вас комментарий по поводу ваших последних инвестиций.

Он откладывает телефон, поправляет очки и скрещивает руки. Это значит... согласен выслушать?

Я сажусь напротив. Не прогоняет!

- Могу я включить диктофон?

Вот это да! Место в штате моë. Так просто!

- Нет.

Внутри всë сжимается.

- Максим Алексеевич. Формат рубрики подразумевает голосовые сообщения. Мы согласовывали этот момент с вашим отделом...

- Сначала вкратце обрисуйте темы.

Фух! Это я могу. К этому я готовилась.

Обаятельная улыбка для надëжности. Погнали.

Я начинаю говорить о его венчурном фонде, о сделке с тем самым финтех-стартапом, который взлетел на гору процентов за полгода.

Как на экзамене. Сама увлекаюсь и вдруг замечаю: он слушает. По-настоящему. Не перебивает. Не смотрит сквозь меня.

Это успех, Вася. Ты настоящий профи.

От этой мысли в животе вспыхивает что-то тёплое.

- …и это, конечно, выдающийся кейс, - заканчиваю я, чуть улыбаясь.

Миллеров выдаëт короткую усмешку. Снимает очки, чтобы протереть салфеткой.

Без них гораздо-гораздо лучше. Больше не похож на скучного профессора из универа. Скорее на актëра чëрно-белого кино. Жёсткий ламповый свет очерчивает линии скул и носа.

- Василиса. Вы смогли меня удивить.

Ха! Что, съел? Я между прочим ВУЗ с красным дипломом закончила.

- Поразительная некомпетентность.

- Что?.. - губы дрогнули. Что-то с сердцем моим. Кажется, остановилось.

- Давайте на этом разойдëмся. Не будем тратить время друг друга.

- Почему? Что-то не так?

- Хотите, чтобы я объяснил?

Ну естественно! Очкарик напыщенный, изволь сказать, что в моей идеальной, проверенной главредом речи не так.

- Да, пожалуйста, - вслух.

Смотрит снисходительно.

Что? Не придумал?

- Из всех моих проектов Вы выбрали единственный, о котором я бы предпочëл никогда не вспоминать, - очки надевает.

Он издевается? Это же была офигенно крутая сделка.

- Ваш фонд вошёл на раунде B с оценкой в...

- Вы пересказываете мне TechCrunch?

Во рту пересыхает.

А что мне ещё пересказывать? Это самое крупное интернет-издание о стартапах. Лучшее в мире.

- Я не до конца понимаю Вашу категоричность, - чеканю каждое слово.

- Зато я Вас понимаю. Вы прочитали пару пресс-релизов, посмотрели пару интервью и решили, что готовы к серьëзной журналистике.

Его голос устало-разочарованный. Будто он в сотый раз объясняет одно и то же.

- Вы видите один успешный результат и строите на нём всю картину. Это называется: ошибка выжившего. Конкретно за этот кейс я распустил половину аналитического отдела.

- Простите, но откуда я, человек со стороны, могла знать о внутренних разборках в Вашей компании? - стоп. Не психовать. Кто профессионалом собирался стать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Язык прикусываю.

- Вы даже не понимаете, что венчур - это не про "угадайку". Это про математику, - он выпендривается? - Мы не на скачках, чтобы делать ставки на самую живую лошадь. Должно быть хотя бы базовое понимание экономики в этом сегменте.

По спине ползёт горячая волна.

- Я пыталась...

- Нет. Вы не пытались. Вы сделали то, что у Вас получается: поверхностный обзор для развлечения публики, - пауза, смотрит прямо в глаза, - серьёзные вещи - это не Ваше. Если порталу так нужен мой комментарий, пусть пришлют кого-нибудь другого.

Последнее слово падает между нами, как нож.

Другого?

Он же конкретно ко мне придирается. Да что ему сделала? Не нравилось моë шоу - не смотрел бы!

Ногти впиваются в ладони так, что потом останутся полумесяцы. Но я не плачу.

- Не смею Вас больше задерживать, - докидывает очкарик.

6

Горло сжато. Уйти ни с чем? Из-за того, что какой-то зазнайка в плохом настроении. Перепил... что он там пьëт... это еловая ветка подо льдом?

- Василиса.

- Максим Алексеевич.

- Вас разве не ожидают внизу?

Усмехаюсь. Он ещё и указывает мне, что делать.

- Как трогательно наблюдать вашу... избирательную проницательность, - в кресле откидываюсь, скрестив руки.

- О чëм Вы?

- Стоило мне ошибиться в одном стартапе, и я сразу "некомпетентна". Тем не менее, Вы ранее наняли целый отдел таких же некомпетентных аналитиков, платили им зарплаты, премии. Странно, да? Или Вам можно? Простительно. Почему? Доля рискованных инвестиций в Вашем портфеле на порядок выше, чем у конкурентов. Связана ли Ваша уверенность с наличием страховочного плеча в виде пополняемых из бюджета активов какой-либо крупной корпорации? Например, ПромГазНефти?

Он застывает, как от пощëчины.

- Максим? - за спиной.

Оборачиваюсь и вижу седого мужчину. Вернулся.

- Не смею больше задерживаться, - встаю.

Боже, кого я обманываю? Светские сплетни - это прям моё. У этого сноба прям на лице написано полное отсутствие личной жизни. Повезло родиться в семье олигарха, хоть эскортницу может себе позволить. Был бы обычным - умер бы девственником. Внешность нормальная, но как рот откроет - только одно желание: сбежать.

Ну, собственно, я и бегу к лестнице.

На встречу поднимается Инна. Очень злая.

- Где тебя носит? - шипит, проглатывая согласные.

Где-где? Карьеру свою хороню.

- Мы закончили с Алиевым?

- Я закончила, - выплëвывает так, будто диссертацию в одиночку написала.

А там оставался-то один вопрос про любимые книги, когда я уходила.

Инна впивается ладонями в перила. Пошатывается. Бедняжка. Столько пить ради работы. Неудивительно, что она к своим тридцати пяти уже две блеферопластики сделала.

Алиев ждëт у бара.

- Благодарю от всей души... - Инна чуть не кланяется, - моя машина уже приехала. Хорошего вечера.

Бессовестно шагает к выходу. А меня, значит, брать не нужно? Где профессиональная этика?

Ладно, ещё не поздно. На метро прокачусь.

- Василиса, Васенька, не спешите, нас ждëт водитель, - реакция Алиева ожидаемая, но всё равно неприятно.

- Простите, я очень спешу.

- Вас ждëт Ваш молодой человек? - лохматая рука скользит по барной стойке ближе ко мне.

- Да. Муж, - и у моего воображаемого мужа десять братьев-боксëров.

Перед окружающими уже стыдно.

- Ва-си-ли-со-ч-ка... Это же пре-кра-сно.

До метро ещё дойти нужно. А у Алиева есть не только его водитель, но ещё и машина сопровождения с охраной. Этот тип без неё никуда.

- Только вкусив се-мей-ной жизни, женщина на-чи-на-ет рас-кры-вать-ся... - он еле язык-то поднимает. И явно переоценивает себя, как любовника.

В этом баре есть вышибалы?

Сомневаюсь, что меня сейчас в машину затянут, но... чувство жутковатое.

Лучше на такси.

Приложение говорит, что дальше по улице БМВ. Цена в три раза выше, чем я обычно себе позволяю, но зато быстро.

- Всего доброго, Вагиф Ахмедович.

Вызываю и сразу же к выходу топаю.

Блин, он что - за мной идëт? Не оборачиваюсь.

Шаг ускоряю.

Открываю дверь. Так и застываю с ручкой в ладони.

Улица пустая. В смысле, моей бэхи с номером из троек - нет. А приложение говорит, что есть. Ну и где она?

Зато компания Алиева тут как тут. Они не должны на закрытой парковке ждать?

Два здоровенных типа в чëрном, ещё два в машине. Рядом его Майбах с водителем. Мотор заведëн.

У одного из амбалов мобильный звонит.

- Вагиф Ахмедович...

Сердце ёкает.

Я лучше внутри подожду.

Дëргаюсь назад в развороте. Всем телом врезаюсь во что-то твëрдое. Дверь захлопывается. Прямо над моим ухом раздаëтся резкий выдох. По плечу что-то несильно ударяет, проскальзывает по пиджаку.

Поднимаю глаза - опять он. Миллеров меня преследует что ли?

И почему без очков?

Делаю шаг в сторону, а под каблуком "тиньк". Хруст звонкий.

Ой.

Тишина.

Он смотрит, будто я только что его кошку задушила. Вообще недобро.

- Вы...

- Простите, - улыбаюсь. Блин, зачем я улыбаюсь? Это нервное.

У гардероба показывается тело Алиева. Нет, он серьëзно?

Обратно к выходу, но дверь настежь распахивает один из охранников бизнесмена. Завидев хозяина, он послушно сторонится, освобождая проход.

А там уже и БМВ прямо напротив тормозит.

- Простите, я всё оплачу, пусть Ваш секретарь пришлëт счëт, - бросаю Миллерову и выскакиваю на свободу.

Ну и работу я себе нашла. Бабушка бы не одобрила.

Юркаю на заднее сиденье такси. Видимо, я бежала, как от смерти. Водитель сразу же даëт по газам.

Хороший сервис. Стоит своих денег.

Дома есть только одно желание - помыться. Волосы коньяком насквозь пропахли.

Как бы уговорить главреда дать задание попроще. Или посложнее - не важно.

Я нормально схожусь с людьми, но это... Со стенкой наладить контакт проще, чем с Миллеровым.

Ещё очки его разбила.

Страшно представить, сколько они стоят. Месяц только на линзы буду работать.

Он же не обиделся?

Вдруг, это подарок? Невеста подарила, чтобы на него другие не смотрели. Ну правда же страшные. На какой барахолке откопала только?

Доплетаю до кроватки и пишу без надежды: "Спишь?".

Спит.

Сеанс у психолога переносится на завтра.

Аня перезванивает утром. Я как раз в этот момент к шкафу подхожу.

- Пришло время той самой юбки, - восклицает.

Вместе купили. Я в состоянии аффекта была, не иначе.

- Она же красная.

- И что?

- И короткая.

- Ты свои ноги видела?

- Да, но...

- Но Влад говорил, что такое носят только те, кто себе мужика на ночь ищет?

Говорил.

- Не знаю... Я всё-таки на работу иду, - верчу в руках яркую ткань.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Правильно. И ты работаешь на семнадцатом этаже бизнес центра, который буквально кишит амбициозными красавчиками. Сколько можно себя за балахонами прятать?

Чисто из спортивного интереса примеряю.

Переключаю звонок на видео.

- Ну вот! Другое дело! Просто шик, детка! Даже у меня слюни текут.

Может, и правда...

Лето же. Погода сегодня прекрасная. У нас половина офиса носит мини. Даже Инна вчера была в платье, едва прикрывающем пятую точку.

Накидываю на плечи самый длинный пиджак. Он нейтрального цвета, рубашка такая же.

- Так даже лучше! Грудь не отвлекает от коленей. Идеальный баланс. Найди шпильки повыше, и вперëд.

Ей бы тренером по поднятию самооценки работать.

Волосы перекидываю вперëд, правда красиво.

- Уговорила. Тогда уж и накраситься нужно нормально.

- Я сейчас спущусь с косметичкой!

После Аниных манипуляций, как золотая рыбка, из аквариума в океан выпрыгиваю.

По дороге на работу собираю восхищëнные взгляды.

Какой-то смелый дедушка у выхода из метро осыпает комплиментами с ног до головы. Просто так, чтобы день был хорошим.

И день действительно мог бы быть прекрасным, если бы не одно НО.

Едва я переступаю порог офиса, меня вызывает начальница.

- Василиса. Девочка моя. Мне нужно тебя уволить.

7

- Семнадцать лет в этом кресле. Семнадцать, Василиса! - Любовь Викторовна голос повышает, - И впервые мне звонит владелец с требованием уволить стажёра.

Стою перед её столом, как провинившийся двоечник.

- Могу я хотя бы причину узнать? - чуть не плача.

- Думала ты мне расскажешь, - тон раздражëнный. Обычно так с другими говорит, со мной - ни разу.

Она откидывается в кресле, поправляет на носу тонкие очки.

Да не-е-ет. Быть не может. Точно не Максим Алексеевич. Не могут люди быть настолько мелочными.

Это наверняка Алиев обиделся за то, что я интервью не оплатила.

Переминаюсь с ноги на ногу. Мы не актрисы Голливуда, в нашей профессии говорить о приставаниях не принято.

- Неужели... Ничего сделать нельзя?

- У меня связаны руки. Вася, кому ты дорогу перешла?

Я перешла?! Меня чуть не запихнули в Майбах престарелого азербайджанца, а я ещё и виновата.

- Ладно здесь, - продолжает, - Ты не обязана подруг заводить, но, Вася! Наши клиенты - серьëзные люди! Личные связи, человеческие - это самое важное. Что я тебе основы профессии объясняю?

- Там была неприятная ситуация.

- И что? Учись обходить углы.

Я сама не иду. Приглашения на выход жду. Через стеклянные стены кабинета наблюдает весь офис. За позором моим. Отчитывают, как маленькую, а я ведь даже не сделала ничего.

- Я могу иногда брать твои статьи на фриланс, - голос мягче, - если материал стоящий. Как ты понимаешь, без имени. Это какие-никакие деньги. Выбери себе псевдоним.

- Спасибо.

Василиса Август - не слишком жирный намëк?

- Но. Лучше исправь, что ты там натворила и вернись. Инна отдала ваш вчерашний материал. Он сносный. Я его пока придержу, - для вида перекладывает папки, - Всё. Иди.

Это поражение. Полное.

Под сдавленные усмешки со всех сторон волоку ватные ноги за сумкой, а потом к выходу.

Навстречу мельтешит колонна из курьеров. Девять человек и у каждого в руках по охапке красных роз. Пышные бутоны на длинных стеблях. Прям целые веники для дома великана. Не меньше сотни цветов в каждом.

Я ближе всех к главному садоводу оказываюсь. За спиной разноголосый писк:

- Какая красота!

Коллеги выпархивают со своих мест, как бабочки. Восхищенно плывут по аромату.

- Доставка для Василисы Март.

Все взгляды разом стреляют в меня.

Чëрт! Ну сколько можно? Я - Мартынова!

- От кого? - бросаю жëстко.

- Вы Василиса? Могу я увидеть документы? Простите, заказ крупный. В таких случаях требуют подтверждение.

На вершине первого букета белая картонная записка. Без спроса хватаю.

"Мои извинения прекрасной даме. Жду материалы для согласования. Ваш Вагиф"

По коже брезгливая дрожь катком проходится.

Это какие материалы он ждëт, если меня уволил? Значит, не он?..

- Девушка, Вы - Василиса Март? - возмущается курьер.

- Нет здесь таких. Везите обратно отправителю, - бархатистый лист на место возвращаю.

Не хватало, чтобы кто-то это позорище увидел. Сгорю же от стыда.

- Но адрес указан, номер офиса...

Уже не слушаю. К лифту иду.

Значит, это Миллеров меня турнул. Прекрасно.

Просто, блин, превосходно!

Максим Миллеров - сама ранимость. Настолько не терпит критики?

Я же журналист. И у меня чуйка на двойное дно. Она подсказывает, что есть что-то ещё.

Он меня знает. С какой стати он вообще меня знает?

Нормальные бизнесмены не смотрели моë шоу. Оно неполезное, а у них каждая минута на счету. У этого так точно.

Выхожу из бизнес-центра, считаю вверх до своего этажа. Плакать хочется.

Блин, за что?

Достаю телефон и набираю Риту. Из команды моих бывших редакторов. Талантливая, всё что угодно откопает. Мы вместе после института в этот проект попали.

Болтаем иногда о работе.

- Рит, знаешь Максима Миллерова? - после приветов сразу к делу.

- Кто его не знает? Отец Алексей Миллеров, ПромГазНефть это же...

- Это понятно. Меня именно сын интересует. Посмотри, нет ли связи какой с моим каналом? - по привычке "моим" говорю. - Может, я у его бывшей интервью брала? Или у будущей. Вообще, глянь, есть ли что по нему интересное?

- А тебе зачем? Понравился?

- Уволил.

- В смысле?

- В прямом. Сегодня уволили.

Коротко обрисовываю ситуацию. Рита воодушевлëнно обещает помочь.

- Личную жизнь тоже копать?

- Не надо... Хотя давай, - вдруг пригодится.

- Вась, я постараюсь, только это не быстро. Завал сейчас. Эта новая девчонка, - губами гудит, - кабздец тупая. Ей в наушник говорят три слова, она выдаëт одно, а два забывает. Рейтингов нет, премий, как следствие, тоже. Половина наших уже резюме выложили...

И ещё десять минут сплетен вдогонку.

Рита работу свою обожает, но, если даже она уходить собралась, плохо дело.

До дома доехать не успеваю, перезванивает.

- Васëк, есть контакт!

- Так быстро?

- Да гость задерживается, а наша курица с продюсером в кабинете закрылись. Устно перспективы обсуждают, - с усмешкой, - пока время есть, по верхам взяла. Короче.

- Что?

- Помнишь, в самом начале, года три назад, у нас была бывшая жена футболиста?

- Мамонтова?

- Вот! Ну у тебя и память. Она у нас купила время, чтобы на весь мир рассказать, какого крутого мужика себе нашла. Курсы по отношениям рекламила.

- Да, помню. Стартап у него был с нейросеткой. Выстрелил сейчас.

- Вот! И это, оказывается, был один из первых проектов Миллерова.

- Подожди. У них же американский инвестор.

- Который переманил их после твоего интервью. Они предложили больше денег и птенец, которого Миллеров полгода обхаживал, свалил за кордон.

Да быть не может. Всё так просто, что вдвойне обидно.

Заносчивый, мстительный тип.

- Рит, скинь мне адрес его офиса, если не сложно, - сквозь зубы.

- Скину, но вряд ли он сегодня там появится. Вечером Хуарос устраивает за городом приëм в честь скорого открытия научного центра. Новых инвесторов ищет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тот самый Даниил Хуарос, из-за которого моя карьера на ноль помножилась.

Он же недавно гигантский грант получил, и снова инвесторы? Все деньги мира загрести собирается?

- Тогда домашний адрес Миллерова дай, - прошу.

До вечера ещё уйма времени.

8

Хамовники. Переулок, где две маршрутки не разъедутся даже при большом желании. Настолько он узкий.

Не Москва Сити. Не особняк на Рублëвке и даже не ультрасовременный ЖК для элиты, где квартиры по миллиарду на старте продаж.

Нет.

Я хлопаю ресницами на старинного пятиэтажного красавца. Начало двадцатого века, наверное. Светло-серый фасад с лепниной, маленькими окнами и открытыми балкончиками.

Зато входные двери огромные. Кто-то спилил столетний дуб, чтобы сотворить эту махину. Их вообще можно открыть? Или они для красоты, а вход совсем в другом месте.

Максим Миллеров не может здесь жить. Рита что-то напутала.

А даже если и так... Мой боевой пыл растерялся на пол пути. Доковыляла до нужного адреса чисто для галочки. Чтобы отметиться и потом говорить: "Я сделала всё, что могла".

Поворачиваюсь, чтобы уйти, но тут из-за поворота выезжает знакомый чёрный Пежо.

Да блин.

Это Влад. Его номер. Рядом в салоне успеваю заметить брюнетку.

Сердце дёргается, как пойманная рыба. Видеться с ним - последнее, чего мне сейчас хочется.

Пошëл он куда подальше! Блин, а иду я. Назад. На панике.

В этот момент дверь подъезда распахивается. Вываливается большая дама в широком платье до щиколотки. В руках - крошечная собачка. Тявкает на меня, будто я вооружённый грабитель.

- Ну тише, тише маленький, - бормочет.

Освобождает проход. Я юркаю внутрь.

А там... как в музее. Пахнет дорогим паркетом. Лепнина под высокими потолками. Прямо по курсу - лестница. Мраморная? А на ней ковëр, ведущий к лифту.

И охрана, естественно.

Широкие мужчины в форме тут же настораживаются.

- К кому?

Я открываю рот, но в этот момент двери лифта разъезжаются.

Выходит Максим Миллеров.

Ва-ау.

В идеальном чёрном костюме и чëрной водолазке с высоким горлом. Волосы уложены с косым пробором. В нормальных современных очках с тонкой оправой.

Я знала, знала, что они у него есть. Благодарен мне должен быть за то, что на человека стал похож. Да ещё как...

Проходит по лестнице ко мне. Хм. А где удивление?

- Василиса, - капитан-очевидность.

Охранники расслабляются.

- Вижу, Вы меня ждали, - улыбаюсь, а у самой руки отчего-то дрожат. Но спасибо хоть не голос. За спину убираю.

- Догадывался, - отвечает.

А... То есть мы вообще не стесняемся того, что меня с работы турнули. И что ответить на столь откровенную наглость?

Миллеров осматривает меня с ног до головы. Снова ноги. Опять ноги.

Да две-две, как у всех.

- Идите за мной, - направляется к выходу первым.

- Куда?

Делаю шаг, но дверь снова открывается.

Входит она. Та самая брюнетка. Новая девушка Влада. По совместительству, племянница этого зазнайки.

- Максим Алексеевич, добрый день, - произносит настолько сладко, что ещё немного, и мëд изо рта потечëт.

Слишком формально для родственницы.

И одета просто. Джинсы, трикотажная кофточка на пуговках, кроссовки Пума, самые обычные.

Миллеров кивает:

- Здравствуй, Жанна, - между шагами бросает и выходит. Гигантскую дубовую дверь без труда распахивает.

На улице уже ждëт машина. Чëрный, как совесть олигарха, Рендж с тонированными стеклами. Под стать костюмчику.

Водитель придерживает заднюю дверь.

- Садитесь, - говорит Миллеров, а сам обходит багажник.

Сажусь.

Когда он таким тоном говорит, сначала исполняешь, а потом уже думаешь.

Насколько я помню, обычно в Рендж Роверах есть деревянные вставки, хром. А это не автомобиль. Это - чëрная дыра какая-то. Он вообще в курсе, что есть другие цвета? Или сегодня у кого-то поминки?

Максим занимает место рядом. Водитель тоже усаживается, и мы отъезжаем от обочины. Куда?..

- Ну что, включайте свой диктофон, - произносит он, поправляя ворот, - отвечу на вопросы в дороге. Выбрали новую тему?

Он... Не в курсе про увольнение? И, если скажу, что больше не сотрудник портала, он меня высадит?

Сглатываю. Лезу за диктофоном в сумочку.

Интервью с Максимом Миллеровым стоит недешево. Я ещё подумаю, кому его продавать.

- Ваш прошлогодний инвестиционный проект. Тест-системы для диагностики, - первое, что на ум приходит.

Эй! Мои глаза выше! А ног по-прежнему две.

- Годится, - говорит, опомнившись. Взгляд врезает в спинку водительского кресла.

Господин Миллеров смутился, или мне показалось?

Я по вершкам прохожусь по кейсу. Первый же его ответ выходит за пять минут времени.

Ручки потираю. Такими темпами я себе на полноценный часовой выпуск материал накоплю.

- Но ведь их технология базировалась на зарубежных компонентах. Как в современных условиях можно достаточно оценить риски санкций?.. - забалтываю. Наработки давно закончились. Вопросы сами собой всплывают.

Но он отвечает на удивление нормально. Развëрнуто и достаточно интересно для людей невовлечëнных в тонкости дела.

Эх, жалко видео нет. Можно было бы смело тройную цену запрашивать.

Полтора часа пробок, разгонов, а потом абсолютно пустая дорога где-то за МКАДом.

Миллеров лишь дважды берёт трубку, а потом возвращается ко мне.

- Главная ошибка - инвестировать в тренды, а не в технологии, - резюмирует он, когда машина останавливается.

Ну и где мы? Выглядываю в тонированное окно, а вокруг под линейку стриженные кусты и парковка забитая дорогими автомобилями.

- Спасибо за разговор, Василиса. Это было на удивление увлекательно, - выходит.

Я фыркаю себе под нос, отправляю диктофон в сумку. Да уж, как будто ожидал, что я буду мычать и запинаться. Вчера не понял, что я умница?

Умеют некоторые и похвалить, и оскорбить одновременно. На удивление... Тоже мне.

Я выхожу следом. Поднимаю голову.

Особняк.

Не гламурный рублëвский замок, не стеклянный хай-тек куб. А настоящий монстр. Трёхэтажный, из бежевого кирпича, с массивными колоннами. Утопает в зарослях дикого винограда, который обвивает стены, как зелёная паутина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На фоне - лес. Мы долго ехали по пустой дороге. Это первое строение за несколько километров.

По территории шныряют охранники. Вдалеке люди в вечерних нарядах, хотя не вечер ещё. Мы, похоже, в числе последних приехали.

- Всего доброго, Василиса. Контакты моего секретаря у Вас есть. Жду результаты для согласования, - говорит Максим и ко входу во двор идëт.

9

Он меня в эту глухомань завëз, он меня и домой и доставит.

Приëм в честь открытия научного центра? Всегда хотела побывать на закрытом мероприятии.

Отстукиваю каблуками к широкой спине в чëрном пиджаке. Он бросает через плечо взгляд из серии "ты ещё здесь?". Но шаг не сбавляет.

Охранник вот-вот уже.

- Максим Алексеевич, я забыла извиниться. Вчера я случайно наступила на ваши очки. Мне так жаль.

- Да, мне тоже.

Весьма односложно. Ну ладно.

- Я бы хотела оплатить ремонт, если можно.

Его губы дрогнули. Почти ухмылка.

Давай, прояви щедрость. Скажи, что это лишнее и мелочи.

- Боюсь тебе это не по карману, - на «ты» перешёл.

Кажется, он меня бесит. Обязательно подчёркивать свой статус?

Охранник проверяет список.

- Максим Миллеров. Должно быть какая-то ошибка. Не указано, что Вы будете с парой.

Надежды нет. По блеску в бетонных глазах вижу, что стоять мне на парковке с водителями до поздней ночи.

- Катя! - вырывается вместе с улыбкой. Вижу своë спасение.

Из-за высокой топиарной фигуры появляется новая жена Даниила Хуароса.

Как же я рада её видеть!

В ответ улыбается.

Ну всё. Никакая охрана меня не посмеет остановить. Улыбка хозяйки банкета лучше любого пропуска.

Она не одна. Провожает какую-то высокую брюнетку в годах. Сначала с ней прощается, потом мне:

- Василиса? Не узнала сразу с новой причëской, - взгляд переводит, - Максим. Рада, что ты пришëл, - снова на меня, - да ещё и с такой прелестной спутницей.

- Катя, я уже слышала чудесную новость, - опережаю, пока он не ляпнул, что мы не вместе, - поздравляю!

Она опускает руки на живот. Свободное платье цвета клубничного мороженого ещё скрывает округлившийся низ, но при движении уже заметно.

- Да, от прессы ничего не скроешь, - глаза закатывает, улыбаясь, - первое же УЗИ сразу же в сеть слили.

На прошлой неделе паблики делали перепосты чëрно-белых снимков двух малюсеньких человечков. Хуаросы отрицать ничего не стали.

Близнецов ждут.

- Ужас. Извиняюсь за своих коллег. Это за гранью этики, - абсолютно искренне.

Мы проходим к гостям. По каменной дорожке к широкой аллее. Дальше украшенная площадка с фуршетными столами, сцена. Настоящий оркестр рядом.

Музыка чудесная заливает всё пространство.

Миллерову бы пора потеряться, но он держится прямо за мной. Как так и надо. Как будто только что не собирался оставить меня на парковке.

- Ты совсем пропала из блогов. Чем занимаешься? Мне, признаться, дико неловко из-за той ситуации, - между делом бросает Катя.

- Ничего страшного. Я сейчас работаю...

- На меня, - из-за спины прилетает. Удивлëнно глаза вскидываю, - когда начнëтся презентация? Мы не опоздали?

Нет. Мы вовремя. Хуарос как раз поднимается на сцену. На большом экране красочный проект, музыка стихает.

Катю забирает организатор, а около моего носа оказывается поднос с шампанским.

- Максим Алексеевич. И давно я стала на Вас работать? - беру бокал.

- Не хочу, чтобы пошли слухи, что я сплю с журналисткой.

Из груди вырывается короткий смешок.

- И что плохого?

Он изгибает бровь. Взгляд меняется. Я что-то не то ляпнула?..

- В профессии моей.

- Ну. Как сказать, - усмехается высокомерно. Из своего бокала глоток делает.

Заносчивый засранец. Никому в здравом уме не придëт в голову с тобой спать.

- Это всего лишь скучный светский приëм. Никто бы так не подумал.

Отворачиваюсь к сцене.

А он вдруг наклоняется к моей шее. Вместо того, чтобы отшатнуться, замираю.

- Ты себя в зеркало вообще видела? - шепчет.

- Что?.. - теряюсь. Кожа ловит тëплое дыхание, стекающее вниз, к ключицам.

- Тебе следует одеваться скромнее, если хочешь, чтобы люди воспринимали тебя серьëзнее.

- Как вчера? - сама шепчу почему-то.

- Например.

- И, как итог, ты даже разговаривать со мной не стал. А сегодня посадил в машину и послушно отвечал на вопросы. И где мы сейчас? На закрытом приëме, где я твой "плюс один", - поворачиваюсь к блестящим линзам, - так что, Максим Алексеевич, подберите слюни и оставьте мнение по поводу длины моей юбки при себе.

Смущать он меня решил. Ха! И где только флирту учился? На базаре?

- Макс! - подваливает коренастый широкоплечий мужчина, - везде тебя ищу!

Какой-то банкир из совета директоров зелëного банка, имени не помню. Явно поиски не прошли без десятка коктейлей.

- Я только что приехал, - отвечает Миллеров. Бросает в меня хлëстким взглядом перед тем, как отойти.

На сцену поднимается Катя. Аплодисменты рекой.

Помню, как в первый раз эту пару увидела. Такие искры летели. Чуть оборудование не закоротило. Ежу понятно, что там всё всерьëз и надолго. Ну какой фиктивный брак? Дети тоже фиктивные будут?

Пузырьки от шампанского бьют одновременно в нос и в голову. Не замечаю, как длинный пустой бокал в моих руках сменяется полным.

- Василиса? - девушка из команды организаторов, по костюму видно.

- Да.

- Прошу пройти со мной, - аккуратно за локоть берëт, тянет.

- Куда?..

- К дому. Прошу, - настойчиво, - с Вами хотел поговорить один человек.

Со мной?

Миллеров с горизонта пропал. Моя покровительница на сцене. Предчувствие какое-то недоброе.

Заходим в особняк через боковой служебный вход, поднимаемся по лестнице для персонала. Ещё один не очень хороший знак.

У высокой деревянной двери девушка останавливается. Дальше сама прохожу.

Просторный кабинет. Классика с высокими шкафами, заставленными книгами. В центре дубовый стол. Два резных кресла напротив.

А за столом сидит тот самый седой мужчина, который был вместе с Миллеровым в баре.

Высокой, широкоплечий. Не по годам красивый. Такой типаж обычно рекламирует дорогие часы или виски. Сколько ему вообще? Семьдесят, больше?

- Здравствуйте, Василиса. Проходите, - и голос низкий, с благородной хрипотцой. Вчера не обратила внимания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он указывает на одно из кресел. Сажусь, натягивая свободный край пиджака как можно ниже.

- Здравствуйте.

- Меня зовут Александр. Планировал встретиться с Вами завтра. Но раз вы уже здесь...

визуалы+

Дом Макса

Аня, подружка

Васькина квартира

Алексей Миллеров

Александра мы уже помним, дед Хуароса

Кабинет Макса

Владик

Новая Владика, Жанна

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10

Взглядом буровит. Просматривает реакцию, хоть ещё не сказал ничего.

- У меня есть для Вас предложение, Василиса. Шанс, который раз в жизни выпадает.

Лицо держу. Серьёзность на максимум. Проклинаю и первый бокал шампанского, и половину второго.

- Я... конечно, очень польщена. Но не совсем понимаю...

Он перебивает, даже не изменив тона:

- Предлагаю Вам работу, Василиса.

Господи. Если он скажет что-то похабное, я прямо тут заплачу.

- Слышали о новом федеральном проекте по популяризации бизнеса? Точка опоры.

С облегчением выдыхаю.

Вроде что-то слышала, но подробности не знаю. Поэтому отрицательно головой машу.

- Одно из направлений - знакомство с главами крупных компаний. Ситуация на мировой арене постепенно стабилизируется. Власти будут делать акцент на внутреннее развитие. На людей, которые это развитие обеспечивают.

Он откидывается в кресле, пальцы складывает домиком.

- Я дам вам настоящее шоу, Василиса. Знакомый вам формат интервью. Сначала интернет платформа. Потом перспектива размещения на федеральном канале. Думаю, Вы можете оценить размер аудитории.

Что? Что?..

Что?!

- Простите. Вы мне... Вы хотите, чтобы я стала частью предпринимательского шоу?

Что-то с моим сердцем. За секунду до предела разогналось. Если он скажет "да", выплюну к чëрту!

- Да.

О боже!

Вася. Спокойно. Он вообще знает, кто я?

- Александр. Это неожиданно. И более чем странно, - стараюсь голос держать. А внутри ликует всё. Горит! Клеточки мои чечётку отплясывают.

- Этот проект курирует мой друг. Команда собрана, концепция готова. Не хватало только ведущей. И Вы нам подходите.

- Подхожу?..

- Продюсирует проект Григорий Раевский, - контрольный выстреливает.

Это же тот, с кем начинала сама Соболь. Потом она свой продюсерский центр открыла, но раскручивал её именно он. Столько звëзд прошло через его талант!

Так, стоп.

Вася. Губу закатай! Быть такого не может. Он меня с кем-то путает.

- Но почему именно я? Если всё так, как Вы говорите, то очередь из кандидатов должна стоять...

- Очередь и стоит. Но мне нужна Василиса Март.

- Эм... Разве это имя не под запретом? Скандал был довольно громкий. В любом случае я сейчас просто Василиса Мартынова. Псевдоним остался в собственности прошлого моего продюсера.

Кажется, я говорю слишком быстро. И много. И не по теме.

- Это не важно, - после паузы отвечает, - главное то, что у вас узнаваемое лицо. Не ноль.

Да... ниже нуля.

И всë равно не сходится. Кожей подвох чувствую. Хотя, какой кожей? Весь воздух в кабинете из одной сплошной недосказанности состоит.

К ней добавляется сигаретный дым. Александр не спеша закуривает.

- Вы неглупая девушка. В сочетании с природными данными - настоящий бриллиант. А работа стажëром в проходном издании быстро убивает амбиции.

Веки непроизвольно подскакивают.

- Простите. Что Вы сказали? Вы знаете, что меня уволили?

- Да. Я этому посодействовал.

- Но зачем?

- Эта должность Вам не подходила. Если уж и сглатывать домогательства, то точно не за ту зарплату, что Вам платили. И не от таких людей, как Алиев.

Теперь в горле пересыхает.

Мне стыдно за то, что он, скорее всего, видел сцену в баре. Одновременно жуть накатывает. И долбанное понимание!

Этот тип мне в дедушки годится. А всё туда же.

- Не от таких людей? А от каких же? От тех, кто может предложить должность ведущей на федеральном канале? - злюсь.

А он усмехается бесстыже. Как на котëнка несмышлёного умиляется. Взрослый седой котяра на хорошенькую дворовую кошечку!

- Вы категоричны. Возможно, поэтому ему и нравитесь.

- Кому?

- Вашим первым гостем должен стать Максим Миллеров, - затягивается долго, чтобы я сказанное переварила, - это одно из условий Вашего назначения.

Волна негодования чуть стихает, но не до конца.

- Имеете ввиду настоящее полноценное интервью? Миллеров младший никогда их не давал. Вообще ни с кем из журналистов не общался.

- Кроме Вас. Зря убежали вчера. Он спустился за Вами, но было уже поздно.

- Подождите. Вчера... Максим Алексеевич хотел меня вернуть?

- Да. И судя по тому, что вы вместе сюда приехали, блиц всё же состоялся. Верно?

Приходится кивнуть на прямой вопрос.

Он продолжает:

- Скажу прямо. Это на него не похоже. Максим в том возрасте, когда его поведение можно объяснить лишь одним - симпатией.

Теперь уже я усмехаюсь. Нервно.

Магию длинных ног явно переоценивают.

- Думаете, что я уговорю Миллерова на интервью, потому что нравлюсь ему? Простите за прямой вопрос, но почему сами не попросите?

- Макс не должен знать о моëм участии.

- Почему?

- Это второе условие нашего сотрудничества. Пусть считает, что это прихоть Раевского. Вы пообещали продюсеру достать Миллерова младшего, а он, в свою очередь, Вам - место ведущей. Скажите, что это Ваша мечта, от этого зависит Ваше будущее. Придумайте что-нибудь.

Он выдыхает дым в сторону, но сквозняк из приоткрытого окна быстро разносит клубы по комнате.

- Максим Алексеевич не согласится. Зачем ему мне помогать?

- Уговорите.

- Как?

На языке вертится: "Мне переспать с ним что ли?" Не зря же этот тип домогательства упоминал.

- Не мне Вас учить, Василиса. Могу лишь сказать, что на данный момент постоянной девушки у Макса нет. После развода он избегает серьëзных отношений.

А несерьёзных, значит, нет. Сколько угодно! Он был женат?..

- Если... у меня не получится его уговорить?

- Тогда считайте, что шанс Вы упустили.

- Просто интервью?

- Верно. С моими вопросами.

- Но всë же согласовывается. Ни один бизнесмен не решится на спонтанный опрос. А если задам что-то не из списка, просто откажется отвечать. Уйдëт.

По моему опыту, предприниматели - обидчивые ребята. Они своим присутствием уже одолжение делают. Всё, что мимо плана, сразу в протест уходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он угрюмо вздыхает. Тушит сигарету.

- Вы лично обсудите каждую тему. Без камер. Дальше по обстоятельствам. Я не собираюсь сейчас разбирать мелочи. Это рабочий процесс. После подписания договора.

Его взгляд становится жëстче. Мелко дрожу, но стараюсь не показывать.

- Я... не знаю, что сказать.

- Говорите "да".

- Ваше участие секретно, хоть Вы и видитесь в свободное время. Пьëте вместе. Вы хотите навредить Максиму Алексеевичу?

- Я не воюю с мальчишками.

- Тогда дело в его отце?

- А Вам не следует лезть в дела взрослых дядей, - голос вроде ровный, но чувствуется раздражение.

Не хотела бы я нарваться на неприятности. А здесь они точно будут. Миллеров старший - типичный олигарх. Со связями везде и всюду. И этот дед напротив - с той же жуткой аурой власти. Давит.

- Вы выглядите растерянной.

Я заставляю себя улыбнуться, но пальцы сжимают край пиджака.

- Просто... Это неожиданно. Мне нужно подумать.

Александр внезапно встаëт. Обходит стол. Запах дорогого парфюма и табака заполняет пространство. Это неприятно.

- Василиса, давайте договоримся. То, что мы здесь обсуждаем, в любом случае останется между нами.

- Да, конечно, - выпаливаю.

- Надеюсь на Ваше благоразумие. У Вас нет причин отказываться. Ни одной.

Кроме странного страха, с которым ничего поделать не могу...

- А если он узнает? Потом. После интервью.

- К тому моменту это будет неважно.

Он берëт мою руку. От неожиданности чуть подскакиваю. На ладони оказывается визитка.

Да кто в наше время вообще визитками пользуется?

- Мой личный номер. Решайте до понедельника.

Я одëргиваю руку так резко, что со стороны может показаться невежливо. Прячу визитку в клатч, встаю.

- Спасибо за предложение. Я подумаю.

- Удача благоволит смелым, Василиса.

Да. И беспринципным. Как прикажешь Миллерова на ролик уламывать?

Всё это время за дверью ожидает девушка, которая меня сюда и привела. Вдалеке стоит, чтобы ничего не подслушивать.

Ноги сами несутся с двойной скоростью. По лестнице прямо вприпрыжку сбегаю.

Как из замка дракона, серьёзно. Здесь горы золотые, сокровища несметные.

Да только есть вероятность, что меня на ужин съедят и не подавятся. Только пока не поняла, кто именно съест.

---

Дорогие! Мы пережили эти дни пустоты!

Теперь проды здесь будут выходить каждый день.

Спасибо за ваше терпение, всех люблю!

11

Как козочку на выгул, меня выводят обратно. Вон там, недалеко от сцены, в компании мужчин в дорогих костюмах, растëт мой цветочек.

Сорвать и принести хозяину.

В желудке колючий клубок сворачивается.

Я стою дальше всех от движухи. Если так можно назвать ленивое качание людей вдоль сцены.

Официанты следят, чтобы у гостей в руках были напитки. Один мальчик в белом фартуке подходит ко мне с подносом.

- Спасибо, - беру бокал.

Теперь я, как все.

Блин. И вот... что мне делать?

Я о такой возможности даже и не мечтала никогда. Даже в снах не снилось. Внутренней наглости на такие амбиции не хватало.

Федеральный канал... Да бабушка с того света вернëтся, чтобы сказать, что гордится мной!

А кое-кто себе локти до костей сгрызëт.

Как-то резко в моей жизни стало слишком много Максима Миллерова.

Почему я так переживаю?

Он - чужой человек. Его родственники - тем более. Если совесть чиста, скрывать нечего.

А моя совесть... Если я ничего не стою, то и она дешевле пыли. Сейчас так и есть.

Я никто без работы и без имени.

Вчера себя таким ничтожеством чувствовала. Когда это пузатое пьяное чудище глазами меня пожирало. С полной уверенностью, что право имеет. И сказать я ничего не могла. Слово против - с работы бы турнули... Хотя, это и так произошло. Потому что, видите ли, ещё один важный хрен решил, что я могу быть полезна.

Допиваю шампанское. Чувствую, как злость к горлу подкатывает.

Мальчик далеко от меня не ушëл. Сразу же любезно добавки предлагает.

А почему бы и нет? Мысли слишком тяжëлые. Хочу облегчить, хотя бы временно.

Когда я ещё такой дорогой алкоголь попробую?.. В любое время, если всё получится.

Аплодисменты. Впереди говорят правильные слова.

Вздрагиваю. Вдруг резко тепло становится. Будто кто-то раскалëнным углëм в меня кинул. И дело далеко не в шампанском.

Взгляд.

Миллеров улыбается чьей-то шутке, но глаза - на мне. Темные, неотрывные.

Как можно говорить с кем-то, а при этом таращиться совсем в другую сторону? Невежливо это.

Поворачиваю голову вбок. На кусты. Ладно, буду сюда смотреть. Гляделки с цветочком сейчас тяжело идут. Как граблями внутри всё корëжат.

А самого-то главного я не спросила: кто такой этот Александр? Ведëт себя здесь, как хозяин, хотя это приëм Хуаросов. Достаю визитку из клатча... Александр Владимирович Борисов. И телефон. Ничего больше.

Пробегаю глазами по сцене. Кати не видно нигде. Нужно будет ненавязчиво про него спросить.

Опять взгляд ударяется о Миллерова.

Максим делает шаг в мою сторону.

Вот вообще не вовремя, приятель! Я раздумываю над тем, как тебя выгодно продать, чтобы самой не остаться в убытке.

Резко разворачиваюсь.

Ай! Дурацкий куст!

- С Вами всё в порядке? - подлетает официант. Он так и вьëтся вокруг меня. От работы отлынивает.

- Да, всё хорошо. Немного прогуляюсь.

Это ведь не запрещено? Было бы нельзя, поставили какое-нибудь заграждение.

Отпрыгиваю на узкую дорожку, закрытую высоким топиарием.

За ним достаточно большая территория. От украшенной площадки, где собрались гости, сад отделяет зелёная стена. Стриженные деревья переплетаются друг с другом, разделяя пространство. Не лабиринт, как в старых дворцах, но тоже не сразу понятно, куда ведут тропы.

Я выбираю крайнюю.

Когда шум голоса со сцены и хлопки тише становятся, чувствую облегчение. Можно спокойно подумать.

Сад здесь, конечно... шикарный. Восторг чистый. Травинка к травинке. Такое не в каждом кино покажут.

Прохожу мимо каменной кладки, облепленной пушистым вьюном. Появляется навязчивый запах сырости, мха, журчанье и... это кряканье?

Именно оно.

Ступеньки ведут вниз, к настоящему пруду. Небольшой, но с аккуратным деревянным домиком в самом центре. К нему подходит низкий дощатый мостик без перил.

Вода тëмная. Растекается медленной рябью от противоположного края пруда. Там крохотный фонтан, но достаточно шумный. Наверное, какой-то фильтр.

Из домика выплывает уточка и целых три пушистых утёнка!

Милота какая. Нужно срочно сфотографировать эту прелесть, отправить Ане.

Залпом допиваю шампанское и ставлю бокал на камень. Прямо под ноги.

Внутри лëгкий восторг, подогретый алкогольными пузырьками.

Подбегаю к мостику, но на него не ступаю. Я же не дура. Слишком хрупкий. Наверняка, просто декорация. Проткну его шпилькой, придëтся брать кредит на починку. Это не говоря уже о том, что я плавать не умею.

Наклоняю телефон к самой воде, пытаясь поймать идеальный ракурс. Камера на вытянутых руках.

Пугливая семейка прячется обратно. Ну же, выплывай, красавица...

Ни в какую!

Роюсь в сумке. Где же тот батончик? Ага! Крошу мюсли пальцами и с размаха бросаю в воду. Утята тут же разворачиваются.

- Вот так-то лучше, - торжествующе говорю, приседая на корточки у самого края. Сумку ставлю на землю.

Отряхиваю руки, возвращаюсь к фотографии...

- Василиса.

Низко. Твёрдо. Прямо за спиной.

И так неожиданно, что вздрагиваю. Да так сильно, что телефон выскальзывает из рук.

Нет-нет-нет-нет!

Резко выпрямляюсь, спиной ударяясь о человека. И чувствую, как ноги теряют опору. Каблук в какой-то ямке застрял. Вторая туфелька скользит по мокрому камню. Я же плюхнусь сейчас прямо вслед за телефоном!

Руки, инстинктивно хватаются за единственную вещь рядом - край пиджака.

Его! Из всех людей на приëме это именно он! И Миллеров быстрый шаг в сторону делает, чтобы удержать равновесие, но тоже на влаге поскальзывается.

Да чëрт побери, не может же всё быть так плохо!

Его глаза расширяются от осознания.

- Блять!..

Секунда, что мы летим в воду вечно тянется. Успеваю удивиться тому, что в пансионах для благородных мальчиков преподают такие слова...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

12

Ледяная вода иглами обжигает кожу. Лëгкие требуют вдоха, но из последних сил сдерживаю порыв. Глаза распахнуты от ужаса. Щиплет.

Чëрт! Чëрт!

Тёмные пятна мелькают. Пузыри. Мои волосы.

Поначалу зеленоватая чернота чернее становится. Я же вниз головой! Пытаюсь перевернуться к свету. Ноги путаются в водорослях, и конца и края им не видно.

Почему здесь так глубоко? Где дно?

Панический спазм сжимает горло.

А он! Он уходит! Большая сильная фигура к поверхности движется. Он бросит меня здесь? Сам уплывëт, а я не умею! Я утону!

Хочу крикнуть, но рот заполняет горькая вода.

Боже, как страшно!

И холодно!

Туфли уже потерялись. Пытаюсь скинуть сопливые щупальца водорослей с ног. Какие же они цепкие.

Внезапно сильные руки подтягивают меня со спины. Я проворачиваюсь. Инстинктивно вцепляюсь в Максима. Обвиваю его руками и ногами, как обезьяна.

Он тут же крепко обхватывает меня за талию. Сильно. Вверх тянет. Мы выныриваем вместе.

Я жива! Воздух!

Но вместо долгожданного вдоха из груди вырывается мокрый кашель. Опять, опять. Бесполезно хватаю ртом пустоту. Как же горло жжёт! До боли!

- Ты... успокойся уже! Сейчас выплывем, - резко выдыхает Максим.

Я цепляюсь хаотично, то и дело вода на лицо хлещет. Руки дрожат. А он грубо их зажимает, пошевелиться не могу. Как я буду выбираться, если он мне мешает?! Только ногами под водой болтаю.

- Не дёргайся, ёб твою мать! Ты нас обоих топишь! - рычит над ухом.

Я смогу. Нужно просто замереть и довериться.

Максим разворачивает меня спиной, к груди прижимает. За один мощный гребок у каменного берега оказываемся.

Сначала выталкивает меня на сушу, потом выбирается сам. Одним движением. Будто всю жизнь только и делал, что работал спасателем.

Встать не получается.

Лежу на боку. Всë тело знобит. Кашляю так, что скоро лëгкие начну выплëвывать.

Юбка задралась нещадно. Что с ней, что без неё. И самое жуткое, что мокрая ткань прилипла и отказывается спускаться. Да и пальцы не слушаются.

Чëрт с ней. Не до приличий. Я только что чуть Миллерова младшего не убила.

Максим сидит рядом. Его дорогой костюм безнадёжно испорчен. Волосы прилипли ко лбу. Очки потерялись. Вытряхивает воду по очереди из каждого ботинка, снова надевает.

Но хуже всего то, с какой агрессией он на меня смотрит. Бык на красную тряпку. Даже дышит угрожающе.

Сейчас обратно меня утопит...

Но вместо этого, он стягивает с себя пиджак и бросает на мои колени. Ткань с хлюпающим звуком бьëт по ногам. Кожа и без того гусиная, а от мокрого покрывала ощущение такое, будто по ней колючие ëжики прокатываются.

И опять эта дурацкая неловкость накатывает.

Взгляд увожу к месту падения. Там продолжает спокойно стоять моя сумка.

- Телефон! Он же в пруду! - вспоминаю.

Максим прыскает.

- Ты... - голос звучит опасно тихо, - предлагаешь мне нырять за ним?

- Я не умею плавать.

- Да. Я заметил.

- Это из-за тебя мы упали! Зачем ты вообще за мной пошёл?!

Его брови резко взлетают вверх.

Прикусываю язык до боли. До конца дней своих ни слова больше не скажу.

Он переносит вес на руку, чтобы быть ближе, под мокрой водолазкой видно, как напрягаются мышцы.

- Зачем я пошëл? - только голос мне не нравится. - А разве не ты меня позвала?

- Что?! Когда? Нет, конечно, - а у самой в голове кадр за кадром назад отматываются.

Не было такого!

- Отошла к выходу в сад. Потом смотрела на меня так, что любой бы понял. И да - я пошёл. Потому что ты хотела оказаться со мной наедине.

Открываю рот. Закрываю.

Боже. У нас тут запущенный случай. Возьму у Александра личную электронку ботаника и отправлю книгу "взаимоотношение полов для чайников". Анонимно.

- Телефон... Нужно попросить о помощи, здесь должен быть сачок, - что я несу? Какой сачок, Вася? Молчи. Будешь умнее казаться.

Пытаюсь встать, но пока не очень получается.

Максим поднимается первым. Его пальцы обхватывают моё запястье. Странно горячие. Мы же в холодной воде пару минут назад были.

Тянет вверх без предупреждения.

Я подскакиваю, сильно шатнувшись. Он успевает перехватить меня за спину. Не держал бы - снова упала. Коленки дрожат.

Босые ступни на тëплой каменной тропе. Туфли остались плескаться с рыбками в пруду.

- Нормально всё? - спрашивает.

Киваю.

Его рука переходит на мои плечи. С пиджака прямо ручьи льются. Поправляю свою одежду, насколько это возможно.

Как два преступника мы движемся к выходу, снова к заросшей кладке. В принципе, меня можно было и отпустить уже. Так неудобно идти, ноги заплетаются.

- Ай! - подскакиваю, в пятку будто разряд тока ударяет.

Максим мгновенно притягивает меня к себе. Вплотную. Между нами только пара слоëв мокрой ткани, будто и нет ничего совсем, тепло его кожи прямо неожиданно. Сама я, как ледышка.

- Что такое? - смотрит в глаза.

Зависаю на секунду. Боль внизу ноющей становится, но отлипнуть от его лица не могу.

Не пойму, он злится или беспокоится.

Взгляд к земле спускает по моему дрожащему от холода и неловкости тела.

Тогда я тоже, а там, блин, кровь! Я толкнула бокал с шампанским, раздавила его и осколок вскрыл кожу.

Да что ж за день такой!

- Держись за меня, - бросает и тут же до земли сгибается.

- Я... нет... сама...

Хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть. Почему они такие широкие? И в воде он двигался уверенно. Наверняка, плаванием занимался.

Максим стряхивает осколки. Выдëргивает тот острый из пятки. Приходится губу закусить, чтобы не вскрикнуть. Жуть, как неприятно. Чувствую, как кровь струйка за струйкой бежит.

- Надо обработать, - бросает сухо.

Только я успеваю представить, как глупо буду выглядеть, прыгая на одной ноге, появляется персонал.

Девушка, что меня в особняк провожала, и двое мужчин в костюмах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

13

Охранники подхватывают меня под руки, помогают идти. Максим отмахивается.

Наше появление на главном дворе прерывает презентацию.

Интересно всем. Не каждый день пьяные гости в пруду купаются.

Как же стыдно! Не создана я для высшего света. Ещё и очки Максиму опять испортила. С первой зарплаты подарю лучшие линзы. Если он поможет мне работу получить, конечно.

В доме нас сразу разделяют. Я со своей окровавленной ногой остаюсь на диване. Дорогой пиджак Миллерова не планировал превращаться во вторую юбку, но кто его спрашивает. Хозяин ушëл, защиты нет. Рукава завязываю узлом на талии. Так держится крепче.

Вместо доктора ко мне присылают мясника. Иначе не могу объяснить, почему так больно. До немоты.

- Порез неприятный, но мышца цела. Маленького шва будет достаточно, - он шерудит во мне изогнутой иглой.

Противно. С детства операций боюсь.

Когда пытка заканчивается, меня провожают на второй этаж. В большую гостевую комнату. Перед тем, как уйти, милая девушка говорит:

- Халат и полотенца в ванной.

Ну туда я и ковыляю. Подвоха не жду.

Распахиваю дверь и застываю.

Пар. Зеркало в потёках. И Максим Миллеров. Совершенно голый! Всё вижу. Всего!

Он пушистым полотенцем мокрые волосы вытирает. Вытирал. Как только я появилась - замер так же.

Пауза длится вечность.

Мозг отказывается обрабатывать картинку.

А этот бесстыжий наглец и не думает прикрываться! Во всей красе себя демонстрирует.

Какой кошмар. Сквозь землю бы провалиться.

- Василиса, - жëсткий тон хлыстом по мне ударяет.

Опомнившись, хромой пулей выскакиваю из ванной, пропищав напоследок:

- Простите!

Бам! Дверью хлопнула. Очень сильно. Вот что-что, а мебель ломать у меня получается... Как и собственное будущее.

Мы же, как пара, пришли. Логично, что для нас одну комнату и выделили. И как я не подумала раньше? Надо было постучать.

Он выходит.

Белое полотенце на бëдрах. Чëрные волосы взъерошены. Капли на плечах. Тату большая. На груди начинается, переходит на плечо. Что-то абстрактное, с шипами и рваными линиями. Я ещё в ванной удивилась, но там и помимо рисунков было на что посмотреть.

А теперь мне странно.

Как два разных человека. Ботаник в дурацких очках и водолазке с высоким горлом, косящий под молодого Стива Джобса. И этот незнакомец со спортивным телом в татуировках.

Прямо ко мне шагает. Мог бы в паре метров остановиться, если отругать решил. Зачем подходить так близко? Я услышу...

- Простите, я не знала, что Вы внутри, мне сказали, там полотенца, я за ними, - лепечу.

Его рука тянется к моей талии. Сердце проваливается в пятки.

Не-ет. Ну не может же он подумать, что это тоже намëк. Посмотрела на него в саду - позвала купаться. Посмотрела на него в ванной - позвала... любиться.

Его пальцы рывком развязывают узел мокрого пиджака. Грубо срывает свою вещь и лезет во внутренний карман.

Чëрный айфон достаëт. Он мокрый, но живой. Экран загорается.

Какая качественная штука. Труп моего, наверное, уже улитки догрызают.

Максим теряет к моей фигуре всякий интерес. Корпусом айфона проводит по махровой ткани на своих бëдрах, разблокирует.

Дальше отходит и номер чей-то набирает.

- Принеси мне запасной костюм... Да. Да, туфли тоже, - переводит глаза на меня, взглядом толкает к открытой двери, - ванная свободна.

И почему я ещё здесь?

Насколько могу живо юркаю в убежище. Замок в ручке проворачиваю, закрываюсь. Ему бы тоже не помешало так сделать. Сам виноват!

Стаскиваю холодную одежду, врубаю тëплый душ. Стою, с вытянутой ногой, чтобы не намочить бинты. Из волос запах тины вымываю.

Меня немного знобит, но это ничего. Не страшно. Больше пугают перспективы... Как там у этого дедули отчество? Нужно визитку посмотреть.

Ладно. В крайнем случае буду, как и собиралась, подрабатывать вне штата в том же "Бизнес РФ". Диктофон с записью спокойно лежит в сумке. Он всё ещё стоит недёшево.

Конечно, я уже губу на место ведущей раскатала. Закатать обратно придëтся. Хорошо, что привыкнуть не успела.

Большой махровый халат висит нетронутым. Надеваю тот, что меньше и выхожу.

Максима нет. Зато на столике у окна чайник, две чашки и железная банка с печеньем.

Чайник горячий. Видимо, только что принесли.

Наливаю себе чай. Он чëрный, с лëгким фруктовым запахом.

Желудок мгновенно реагирует. С утра во рту ни крошки. Шампанское не считается, там мало калорий.

Запах песочного печенья с ног окончательно сбивает. Оно шикарное.

Аккуратные кружочки. Бледно-золотистые, чуть припудренные сахарной пылью. Рассыпаются в пальцах, оставляя на подушечках жирный след. А на языке тают мгновенно.

Сразу две штуки в рот кладу, запивая чаем.

Здесь большие окна с широкими подоконниками. Идеальная точка обзора.

Беру с собой печенье, чашку. Опираюсь локтями на белую поверхность, чтобы лучше видеть площадку у сцены.

Такой у меня сегодня необычный обед. Стоя, в чужом махровом халате, сверху вниз смотрю на толпу сильно влиятельных людей.

Мне даже нравится.

Только что сцена опустела. На экране завис последний слайд.

Среди приглашённых замечаю высокую фигуру с седой макушкой. Александр поначалу спиной стоит, с Даниилом Хуаросом разговаривает. Потом к ним подходит ещё мужчина. Положение меняется.

Александр поднимает голову и замечает в окошке меня.

Бокал приподнимает, будто здоровается.

Б-р-р.

Мурашки побежали. Снова волна озноба, хоть я уже согрелась давно. Лучше за стол вернуться.

Он ведь подумал, что я намеренно Максима в воду уронила, чтобы сблизиться. Сто процентов подумал. Если б так просто всё было...

Дверь открывается.

Входит Миллеров. Уже в новом тëмно-синем костюме, белой рубашке. Но всё ещё без очков, а потому на себя обычного не похож.

В руке... мой телефон? Да, точно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Слишком долго пробыл в воде, но попробуй отдать в ремонт, - он шагает ко мне, дохлый чëрный кирпичик на стол кладëт.

- Спасибо...

Он садится напротив. Чашку вторую ближе придвигает и наливает себе чай.

Смотрю на телефон, потом на него, на костюм.

- Я решила, что Вы вернулись к гостям.

Он поднимает взгляд.

- Что бы обо мне подумали, если бы я бросил свою пару?

14

Может, всё не так плохо. Он не выглядит обиженным.

- Простите. Я ведь так и не извинилась за то, что утянула Вас за собой. Это случайно вышло. Правда. Мне ужасно неловко.

- Хорошо. Этого достаточно, - его уголки губ дрогнули вверх. Хотел же улыбнуться, но намеренно пресëк улыбку.

Толкаю жестяную банку в его сторону.

- Попробуйте, очень вкусное, - и улыбаюсь. Мне можно. Знаю, что сейчас привлекательно выгляжу. Идëт лëгкая небрежность во внешности. Типаж такой.

Он не прикасается к печенью, но чай отпивает.

- Ты совсем не умеешь плавать? Зачем подошла к краю так близко?

Плечами пожимаю.

- Красиво было. И я не ожидала, что пруд таким глубоким окажется. Спасибо, что... спасли мне жизнь.

Глазки вниз, вбок, на него.

Сейчас он решит, что я миленькая и хрупкая. Ну почему бы не помочь? Интервью - это же такая мелочь. Пара часов времени, чтобы сделать хорошего человека чуточку счастливей: меня.

- Пожалуйста. Это не сложно было. Ты достаточно лëгкая.

Э... Это комплимент моей фигуре? Окей. Принимается.

Немного смущает его взгляд. Прямой слишком. Вообще-то он должен смущаться. Я же его без одежды видела, а не наоборот.

Поворачиваю голову к окну.

- У бабушки был небольшой пунктик на тему того, что я могу утонуть. Поэтому в своë время не научилась, а потом уже... ну, как-то не до новых навыков было.

- А родители?

- У меня их не было. Только бабушка, но теперь и её нет.

Где мой чай? Перекрываю речь громкими глотками. Мы не настолько близки, чтобы на такие темы разговаривать.

- Прости, - вдруг произносит Максим. Так искренне звучит, что я взгляд на него перекидываю от удивления.

А, нет. Показалось.

Это он формально бросил. Сам листает что-то в телефоне. Читает. И щурится при этом, как лис на солнце. Глаза трëт и снова всматривается.

Не могу сдержаться, и усмешка срывается с губ. Не со зла. Просто это правда забавно.

Заметил.

- Из-за меня ты опять очков лишился, мне жаль.

Он уже будто не тут. Не слушает совершенно. А через секунду вообще встаëт и из комнаты выходит, приложив телефон к уху.

Дверь неплотно прикрыл.

Мне тяжело даëтся разрушение образа невинного интеллигента, но тот поток ругани, что из коридора доносится, выбора не оставляет.

- Сейчас, жди! - последнее, что слышу. И единственное на классическом русском.

Заходит обратно. Глаза горят. Что-то я его побаиваться начинаю.

Отрывает мою руку от чайника и телефон с открытой перепиской вкладывает.

- Печатай ответ. В шорт берем половину...

- Подожди. Ты же только что...

- Микрофон глючит. Давай быстрее. Я сам нихрена не вижу. Биржа через пятнадцать минут закрывается.

Зачем так грубо? Поняла, что срочно.

Стучу пальцами по экрану так быстро, как только могу. Он диктует ещё быстрее.

Блин, описка. Ладно, некогда исправлять.

- Тут ответили... Сервера биржи лагают, - передаю смысл без эпитетов.

Максим тяжело вздыхает.

- Дальше пиши.

Без двадцати семь прощаюсь с должностью секретарши. Тогда же в дверях появляется координатор с платьем и кожаными шлëпанцами.

Обувь велика мне на два размера, но иначе никак. Ступня огромная из-за бинтов.

Платье из плотного хлопка нежно-голубого оттенка. Достаточно просторное, фигуру скроет полностью. Длиной ниже колена, и широкие рукава три четверти.

Бабушка бы одобрила.

Взяв у меня адрес для отправки моей испорченной одежды после химчистки, девушка уходит.

А Максим всё ещё остаëтся.

- Я переодеваться, - делаю шаг к ванной.

- Можешь и здесь.

Стоп.

- А... Ты уже уходишь?

- Нет.

Он не двигается с места, только слегка наклоняет голову. Добавляет:

- Переоденься здесь. Так будет честнее.

- Это... - глотаю.

Не то чтобы я забыла о татуировках и том, что ниже, но думала, ему хватит такта сделать вид, что ничего не было.

- Это? - переспрашивает.

- Совсем не одно и то же!

- Разве?

- Да, - возвращая голосу уверенность, - Вы всё равно не сможете ничего разглядеть без очков.

Его губы растягиваются в медленной улыбке, а я шагаю к ванной, взметнув влажными волосами.

Он же не серьёзно? Просто неудачная шутка. Сказал и забыл.

На всякий случай замком опять щëлкаю. Надеваю платье прямо на голое тело. Было бы странно рассчитывать, что мне и нижнее бельë принесут. Хорошо, что материал не просвечивает.

А так... свободно. Выгляжу старомодно, но что-то в этом есть. Загадочность какая-то.

В тумбе под зеркалом нахожу фен и гребень. Привожу в порядок причëску.

Из макияжа уцелела только Анина влагостойкая тушь.

Когда выхожу, застаю Максима в дверях на низком старте.

Мы зашли в особняк вдвоëм. Возвращаемся так же.

Во дворе сцена опустела. Живая музыка сменилась на более лëгкую. И самое страшное - с фуршетных столов уносят еду!

Я набрасываюсь на последние тарталетки с красной рыбой. Сладкое надоело. Нужно чем-то солëным разбавить.

Максима во второй раз пытается украсть банкир, но сейчас он его вежливо посылает. Предпочитает стоять и смотреть на... не знаю на что. Ни ног, ни изгибов в этом чехле не видно.

- Через полчаса будет ужин.

- М? - челюсть замирает.

А раньше никто не мог сказать? Я тут с официантом за канапе чуть не подралась.

Но мне Миллеров ещё такси до дома должен обеспечить и билет лучшую жизнь. Поэтому улыбаюсь и мило хлопаю ресницами.

- Кстати... это мероприятие долго ещё продлится? Потом отвезешь меня домой?

- Домой? - бровь изгибает.

- До метро, - я тоже бровями играть умею, - пожа-а-алуйста.

Усмехается, но вроде по-доброму.

- Будешь отвечать на сообщения в дороге.

- Да! Спасибо!

Радуюсь, даже слегка в ладоши хлопаю. Беззвучно, чисто для антуража.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

15

Семь, восемь, девять. О времени знаю только примерно. По солнцу, которого уже нет.

Бал набирает обороты.

У моей феи-крëстной специфический вкус на туфли, но в остальном - чувствую себя вполне Золушкой.

Попала на праздник без приглашения. Перетянула всё внимание знати. Правда... принц, покинув дворец, снова превратился в занудную лягушку. Весь вечер квакает на инвесторском то с одной жабой, то с другой. Руки жмут.

Иногда наши взгляды пересекаются. Мимоходом бросаю в него улыбку, но не уверена, что он черты лица различает.

Оказалось, что среди жëн бизнесменов полно моих фанаток. Сокрушались на тему того, что моë шоу закрыли, а они не успели пропиариться. Чувствую себя звездой.

Снова.

Самым весëлым из развлечений оказывается благотворительная рулетка. Только во вкус вхожу, три победы подряд! Но подходит Миллеров и говорит, что нам пора ехать.

- Как жаль, - сокрушается Катя, - сейчас же начнëтся фаер шоу. Артисты из Бразилии. Лучшие в мире.

- Максим Алексеевич, - глазки строю, - может, ещё останемся? Полчаса. Мне столько всего о них рассказали.

Он наклоняется к моему уху и тихо говорит:

- Оставайся.

Что-то в горле першит.

Если бы не предложение Александра, не сомневайся, осталась бы. Ни капли не соскучилась по твоей гробовозке.

Но вслух говорю:

- Действительно поздно. Катюш, спасибо за прекрасный вечер.

С новыми подругами тоже прощаюсь и иду за Максимом на парковку.

Оказавшись на заднем сиденье машины, понимаю, насколько сильно устала. Смертельно просто. Нога отекла, щëки от улыбок болят. Мне и сидеть лень, не говоря уже об остальном.

А этот деспот не даëт расслабиться и спокойно на ëлки в окно посмотреть. Заставляет меня зачитывать строчки из договоров. Отправлять правки.

Пятница вечер. Угомонись уже! Сколько можно работать?

Ты родился богатым. Ты всегда жил хорошо. Лучшие вещи, лучшие услуги. Но нет. Мало тебе. Сам не отдыхаешь и мне не даëшь.

- Написала?

- А? Простите, я прослушала последнее, зеваю в открытую. Уже не знаю, как ему ещё намекнуть, что на сегодня хватит.

Исправляем последние цифры, и возвращаю айфон владельцу.

Голова тяжелая. Мерцающие огни за окном расплываются в золотых червячках. Глаза раздражают.

Прикрою ненадолго.

Ну и денëк... Я же успеваю до закрытия метро? Вроде успеваю. Хотя... тут пробка большая на въезде. Не бросят же меня одну посреди ночи. Я без телефона, а в нëм и деньги... и приложения...

Вдруг всем телом вздрагиваю от звука клаксона.

Выныриваю резко из пустоты в темноту.

Глаза закрыты ещё. Под щекой что-то тëплое. Не мягкое, но удобное.

Требуется усилие, чтобы оторвать голову от... вот чëрт!

- Выспалась? - его голос.

- Ой, извините.

Я шарахаюсь от мужского плеча обратно к своему сидению.

- Нужно минут сорок. Максимум час, - в окне Максима невысокий мужчина ловит проплешиной фонарный свет. Вокруг город. Центр.

- Занесëшь тогда, я предупрежу охрану.

Миллеров передаëт телефон, потом второй телефон. А ко мне ставит... мою сумку? Открытую!

- Вы...

- Хорошо, Максим Алексеевич. Постараюсь не затягивать, - перебивает мужчина и уходит к припаркованной рядом машине.

Заглядываю в сумку.

- Вы отдали ему мой телефон?

- Ты слышала. Через час отремонтирует.

Он в новых очках. Эти крупнее предыдущих, с чëрной ацетатной оправой. Форма необычная, но смотрятся интересно.

- У моего приятеля мальчишник, - бросает небрежно и выходит.

Мне эта информация зачем?

Тру глаза. Шея затекла, её тоже тру. Какой удобный автомобиль, места много - получается полноценно потянуться.

Теперь собираюсь открыть дверь, но водитель Миллерова опережает. Подаëт руку.

Я не до конца проснулась и не до конца понимаю... Мне на улице ждать, пока телефон починят? Целый час?

Прямо перед нами клуб "30/12". Слышала о нëм. Отблески неона скользят по асфальту к моим ногам в шлëпанцах.

Максим идёт ко входу. На полпути останавливается и бросает взгляд через плечо. На меня.

- Хотите, чтобы я с Вами пошла?.. Поздно уже, я бы лучше домой...

- Савелий тебя отвезëт, как только нам вернут телефоны.

- А. Тогда ладно, - криво шагаю за ним.

Я так полагаю, Савелий - это водитель. Не будем пренебрегать добротой Миллерова. Вдруг обидится?

Внутри, как в типичном популярном клубе. Шумно и густо. Басы тарабанят по рëбрам. Тела в дорогой одежде двигаются на танцполе. Бармен жонглирует напитками. И запах не очень приятный: кальянный дым смешан с алкоголем и тяжёлым парфюмом.

Никогда не любила ночные клубы. С тех пор, как Аня обзавелась двумя полосками на тесте, ни разу и не была.

Максима провожают к лестнице. Я за ним.

Второй этаж - VIP-зона, с видом на творящееся внизу бурление. Очень удобно, кстати, себе девушек из толпы выбирать. Все, как на ладони.

- Макс! - с полукруглого дивана доносится.

Мальчишник в самом разгаре.

Компания из десяти мужчин занимает главный стол. Женщин больше, но они перемещаются всё время и похожи одна на другую. Блондинки разной степени белизны. Пухлые губы, тонкие носики-кнопки, острые скулы. И грудь - у всех больше тройки. Если бы ещё одеть одинаково, можно было б подумать, что родные сëстры.

Я немного не вписываюсь в здешний стандарт красоты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

16

- Макс! Я уж думал, ты не придëшь!

- Как я мог? Третья твоя свадьба. Юбилей, считай!

Смех. И я за компанию улыбаюсь.

Это не стриптиз клуб. Но атмосфера недалеко ушла. У жениха, например, девушка в сетчатых чулках прямо на коленях сидит.

- Василиса, - Миллеров по очереди представляет мне друзей.

В одно ухо влетает, в другое вылетает. Запомнила только виновника торжества: Давид Антонов. Потому что знакомая фамилия... Не он ли хозяин этого места?

Алкоголь рекой льëтся. Половина гостей с трудом могут говорить, зато целуются с охоткой.

Нас усаживают за стол. В руках оказывается бокал с чем-то розовым. Пахнет вкусно: жвачкой. Но пить я это, конечно же, не буду.

Женщина с колен Антонова всматривается в моë лицо, а потом восклицает:

- О мой бог! Ты же Март!

Ну началось.

Взгляды метаются между мной и Максимом. Лучше бы он, как на приëме, сказал, что мы просто коллеги. А так, всё считают, что я его... самовар, который он зачем-то припëр на мальчишник.

- Да-да! Точно! - подхватывает её подруга в коротком шифоновом платье.

- С новым цветом не узнать! Но тебе так идëт!

Остальные соглашаются. Это приятно разряжает обстановку.

Улыбаясь, поправляю волосы.

Официантки выгружают на стол текилу с солью и лаймом. Много. Хватит, чтобы споить маленькую мексиканскую деревню.

Передо мной рюмка с солью на ободке и Анжела, которая, оказывается, не пропускала ни одного выпуска.

- Ты такая классная! На новенькую смотреть невозможно. Тебе нужно вести блог. У меня вот... - показывает инсту, больше ста тысяч подписчиков, - если нужно, всегда обращайся. Колабы сейчас хорошо заходят.

- Спасибо, я подумаю.

И чего я в депрессии провела всё лето? Про блог даже мысли не было. Могла бы сейчас крема рекламировать.

- Василиса - это же Вася, да? Так красиво и необычно! Можно называть Вася?

- Конечно, называй, как удобно.

- Ну, за счастье семейное! - с другого конца стола слышно.

Все поддерживают и пьют, стуча пустыми стопками о стол. Целуются.

Боже, неловко как. Я будто переключила канал на кино для взрослых при бабушке.

Не знаю, куда себя деть. Тоже пью. По горлу прокатывается живой огонь. Доставка напрямую в вены. Теперь лайм...

- Мне нравится, - склонившись, тихо произносит Миллеров.

- Что?

- Вася, - рука на спинке моего стула, вторая касается моего подбородка.

За линзами - тëмный прямой взгляд без намёка на шутку. Мажет по моим губам, ниже. Будто уже раздел меня. И в постель уложил. Ровное, тяжёлое внимание мужчины, от которого по спине бегут мурашки.

Это... Он же серьëзно... Стоп. Стоп. Нельзя. Блин!

- Простите, мне нужно отойти, - вскакиваю.

Мчу в сторону туалета, но тот, что на втором этаже, с очередью. Пришлось бы стоять в зоне видимости Максима.

Вниз по лестнице хромаю в своих несуразных шлёпанцах.

Блин!

Я не могу его просто послать. Он мне нужен. Но как мне просить об одолжении, если он... вот так ко мне относится?! Как к одной из этих девушек.

Я не ханжа, но и не наивная дура. Там ценник у каждой буквально на лбу стоит.

Это ж мальчишник!

И я себе ценник поставлю - интервью. Так это будет выглядеть? На это Александр рассчитывал?

Боже. Какой кошмар.

В женском туалете свет приглушён на минимум. Разбираю спутанные прядки, как вдруг слышу... Сначала не понимаю, что слышу. Звуки, как будто плохо кому-то. Подхожу.

А потом как понимаю!

Не плохо, а, наоборот, очень хорошо. В крайней кабинке в унисон вздохи и хриплые стоны.

Зашибись! Нашли место.

Вылетаю из туалета, не жалея ножку. Если делать опору на пальцы, как балерины, то получается очень быстро. По-дурацки, но иначе в этом платье и быть не может.

Лучше на улице постою, пока телефон не приехал.

Прохожу мимо охраны. По глазам вижу - обратно не пустят. Становлюсь под вывеской.

Хватит с меня на сегодня флирта. Перестаралась!

Примерно час прошёл. Сейчас должен появиться помощник Миллерова. Заберу у него мой телефон и попрошу передать Максиму Алексеевичу "Пока". Плохо себя чувствую, спать хочу, болит голова, живот, нога, всё вместе.

В платье прохладно. Почти холодно. Ещё и ветер поднялся. Да где же ремонтник? Надеюсь, это не была просто уловка, чтобы меня в клуб завести и напоить.

Вася-Вася. Во что ты ввязываешься...

Улочка пустая. Ближайшие люди на противоположной стороне дороги, и те далеко, метрах в ста, у какого-то бара.

Дверь клуба распахивается. Вываливается парень. На вид тридцати нет. Чёрная шелковая рубашка расстегнута до половины. Идëт ещё так вразвалочку, грудь колесом. Борода, как под линейку нарисованная.

Пьяный и смешной.

- Ты из монастыря сбежала, красоточка, - сигарету закуривает.

В клубе есть отличная зона для курящих. Мог бы и не выходить.

- Нет.

Из дверей показываются два амбала в костюмах. Трезвые.

Я отхожу, но этот тип навязчивый за мной.

- Так оделась, чтобы из толпы выделиться? Охуенно получилось. Сразу тебя заметил.

Передëргивает. У него жуткий акцент, расширенные зрачки.

- Куда спешишь? - за локоть хватает.

- Отпустите. Я друзей жду, - выкручиваюсь.

- Мы просто болтаем. Расслабься.

- Мне неприятно. Уберите руки.

Это противно и страшно. Глаза у него неадекватные. Вдруг он под чем-то? Неизвестно, на что способен.

- А почему ушла? Не нравится музыка? Или любовник обидел? - подходит ближе, дым прямо в лицо выдыхает. - Ты скажи. Мои ребята живо его отпиздят.

- Не надо. Просто оставьте меня в покое.

Пальцы сжимает сильно, больно. Точно синяки останутся.

- Ты чë такая дерзкая?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

17

- Отстаньте.

- Блядь. Да нормально давай пообщаемся! Чë ты хамишь сразу?

В такой открыто-агрессивной ситуации я в первый раз.

Резко выкручиваюсь, пытаюсь вырваться. Надо закричать, но горло сжимается от паники.

- Куда так быстро? Поехали в...

- Не хочу! - прерываю.

Кожа под прикосновением неприятно горит. Мои попытки освободиться выглядят жалко.

- Ну ты точно нарываешься, - смеëтся.

Рвусь в сторону. Вес непроизвольно на раненую ногу перекидываю.

- Ай!

Острая боль врезается в пятку. Я сгибаюсь пополам, в глазах вспыхивает белое пятно, мир на секунду пропадает.

- Что за спектакль? Я тебя ещё не тронул!

Он хватает меня за плечо, но его пальцы тут же срываются.

Раздаётся глухой удар.

Я поднимаю голову и вижу, как Максим с силой припечатывает типа к кирпичной стене. Тот с размаха ударяется затылком, стонет.

- Какого?.. А-а... Бля... ты труп...

Парень начинает хрипеть, кашлять. Кажется, ему нехорошо. Максим не даëт упасть. Прижимает предплечьем к поверхности, а взгляд через плечо назад, на меня бросает.

По позвоночнику спускается волна холода.

Тут уже охранники. Один рвëтся на защиту, но второй его останавливает резко. Они сами чуть не дерутся.

- Это же Миллеров, Максим Миллеров, - шипит, стараясь умерить пыл второго амбала.

Максим обращает на него внимание.

- Я тебя знаю?

Телохранители замирают.

- Да, знаю. Ты на отца работал, а сейчас... на Каримова? Это его... кто? - на парня кивает.

- Племянник. Да, простите, не уследили... Мы собирались уходить. Марат Адамович только с самолëта, перебрал, мы уводим...

- Видел я, как вы его уводили! - рявкает так, что подскакиваю.

Обдолбанный идиот у стенки выглядит, будто у него приступ, крупные капли пота на висках. Максим отступает, и он тут же спускается на тротуар. Становится на четвереньки. Дышит часто.

- Ждëте, пока он тут кони двинет?

Марата подхватывают под руки, помогают встать. Он за голову держится, стонет. Выплëвывает ругательства.

Из клуба показываются ещё двое в костюмах. Бегут к нам. Это местные вышибалы, которым по-хорошему нужно было появиться минут пять назад!

- Максим Алексеевич, всё в порядке? - боже, какая забота.

- Нет. Где вас носило?

Они мямлят извинения, пока Миллеров их не прогоняет. А потом, когда мужчины расходятся, настаëт мой черëд.

- Простите...

- За что? Это ты к нему приставала?

- Нет, - буркаю. Взгляд прячу.

- Ты просто магнит для неприятностей!

Собираюсь придумать оправдание. Не всегда же так, и я обычно избегаю опасных ситуаций и опасных людей, и как бы сформулировать, чтобы он не подумал, что я сама всё это вечно провоцирую, но, когда мысли в кучу собираю, воздуха набираю, чтобы сказать... он просто дëргает меня к себе и целует в губы.

Ахаю. От неожиданности и напора.

Он целует сразу глубоко, развратно. Поверить не могу. Этот скучный напыщенный сноб, а так может. Пробует, берëт. Меня никогда раньше так не целовали, никто.

Как от перегруза, мозг отключается. Губы пульсируют. Кровь разгоняется сильнее, чем от текилы.

Голову запрокидываю. Точнее, поддаюсь, когда он это делает. Надо... остановить. Ладони кладу на его плечи. Надо оттолкнуть, но не могу пошевелить руками. Настолько ошеломительно то, что сейчас происходит. Как.

И то, что я сама чувствую.

Когда он отпускает, отрывает губы, я чуть ли с ног не падаю. Распахиваю глаза, а там эти линзы, за ними зрачки горящие. Диссонанс.

Он снимает очки. Закрывает глаза и снова целует. Теперь не только моë лицо притягивает, но и тело. Рука по спине прокатывается, двигает меня к себе.

Не понимаю, почему отвечаю, почему не отталкиваю.

У меня никогда не было такого мужчины. С властью, деньгами. Сильного.

Может, в этом дело? Какой-то животный инстинкт отключает разум. Заставляет поддаться связи.

Разъединившись, мы ещё какое-то время дышим часто. Возбуждено. Его лоб прижат к моему.

Только в этот момент я, дурочка полная, понимаю, что Александр прав был. Я нравлюсь Максиму Миллерову. Хуже того: он меня хочет.

Максим отстраняется, смотрит мне за спину. Оборачиваюсь и вижу машину его помощника. И давно там стоит?

Поняв, что начальник доступен, он выходит. Несëт наши телефоны.

Отдаëт и желает хорошего вечера. Хорошего... блин.

- Вернëмся? - Максим тянет меня к клубу.

Я не двигаюсь. И не говорю, слово вымолвить не могу от бессилия.

- Тогда... уедем сразу? - улыбается одними уголками.

Сейчас заплачу.

Ну и к чëрту!

- Нет, - отворачиваю голову резко. Моргаю, чтобы щипучие слëзы выгнать. Они текут по щекам быстрыми ручейками, падают с подбородка.

Не надо было! Какая же я дура!

Я не могу с ним переспать. Ради карьеры? Как мне потом жить с этим?

К чëрту это шоу. Не могу так!

На дорогу пялюсь, но чувствую, как его взгляд по мне хлещет. Не знаю, что на лице у Максима. Раздражение, презрение, разочарование, может. Но руку мою он на весу отпускает.

- Кость, отвези её, куда скажет.

- Конечно, Максим Алексеевич.

Миллеров возвращается на мальчишник.

Как только он уходит, слëзы исчезают. Полностью. В ноль. Со стороны, наверняка, кажется, что это шикарный спектакль нитакуси, на который клиент, увы, не повëлся. Ушëл даже не попрощавшись.

- Пункт назначения?

Помощник садится за руль. Я - назад машинально. Называю адрес. Потом уже доходит, что я не в такси и, наверное, вежливо было бы вперёд сесть.

Голова не варит. Слишком много событий для одного дня.

Включаю телефон. Сообщения от Ани, Риты. И пять пропущенных с незнакомого номера.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

18

- Жалеешь?

- Что? Нет, конечно!

- Тс! - Аня прижимает палец к губам и сводит брови.

В коляске недовольное сопение. Подкачивает.

Понижаю голос:

- Было бы только хуже.

- Почему? Ты же сказала, что он хорошо целуется. Понять, подходит тебе мужчина в постели или нет, можно по первому поцелую.

- Он мне нужен для работы.

- Одно другому не мешает, - улыбается, - даже наоборот. Я видела его фотографии. Совмести приятное с полезным.

- Во-первых, я так не могу. А во-вторых, - ерошу волосы, чтобы сбить накатившую волну. Жарко сегодня, - и во-вторых не могу. Это в любом случае была бы наша первая и последняя ночь.

- А сейчас лучше? У тебя ни номера его, ни повода для встречи.

- Да, лучше. Я хотя бы со стыда не сгораю.

- А почему щëки красные каждый раз, когда о нëм говоришь?

Время дневного сна почти прошло. Ещё один круг и домой пойдëм.

- Если отбросить моральную сторону. Давай откровенно. Постель - это то в чëм я действительно плоха.

- Откуда ты знаешь? У тебя секс в жизни был сколько раз? Десять? Пятнадцать? Вообще, считай, что не было.

Кашляю, чтобы голос Анин перебить. Соседка по лестничной клетке проходит к подъезду, смотрит с осуждением.

- Да, нечасто. Но два из двух моих парней это подтверждали. Стопроцентная выборка.

Телефон звонит. Тот самый номер, с которого вчера были пропущенные. Перезванивать не стала, вдруг это реклама или мошенники...

- Да, - отвечаю.

- Малышка, ты уже успокоилась?

Лучше б были мошенники.

- Влад? Тебя мне только не хватало. Не звони больше!

Сбрасываю и новый номер тоже в ЧС отправляю. К старому.

Аня усмехается.

- Если ты брëвнышко, то почему этот придурок в тебя так вцепился?

Не хочу о нëм говорить. И о моей никакущей интимной жизни тоже.

Я уже давно имела смелость признать: между сексом и шоколадкой, выберу второе. Или поспать. Или пообниматься. Много вещей намного интереснее и приятнее.

В первый раз я была готова к тому, что мне не понравится. Но со второго уже ждала того, про что подружки рассказывали. Звëзды там, разряды тока, райское наслаждение.

Чуда не случилось и во второй, и в третий раз. Само по себе возбуждение приятное, но, наверное, я просто не очень чувствительная. Или внутри у меня что-то не так, как у всех, устроено.

Влад говорил, что со мной заниматься любовью скучно. Особенно долго. Я не вдохновляю на обратную связь.

Хороший психолог сказал бы, что у всех свои недостатки и нужно себя принимать в любом случае. Но к хорошему психологу я не пошла. Владик назначил мне приëм сразу у сексолога.

Тот нашёл у меня целый вагон комплексов и дал совет: доверять и исправлять. Было решено сделать первый минет моему парню в качестве подарка на день рождения.

Был май. По жуткому стечению обстоятельств, именно в назначенный день со мной разорвали контракт, отобрали имя. Прихожу домой, а там Влад: голый, в горе шариков, колпак на главной свече. Ожидает счастья.

Ну я и расплакалась.

Не получился подарок.

Думаю, с тех самых пор он мне и изменяет. Я его даже не виню, если честно. Обижаюсь, ненавижу, но понять могу. Не понимаю только, почему он меня просто не бросил, зачем звонить продолжает.

Анина зайка проснулась и запросилась на ручки. Коляску завожу в подъезд я. Набираю код домофона.

Телефон снова разрывается. Снова незнакомый номер.

- Ответь, мы листики посчитаем, - Аня наклоняет дочку к зелëному кусту сирени.

Господи, пусть будут мошенники. Влад мне за четыре слова настроение на целый день испортил. Ещё четыре слова - все выходные буду валяться и себя жалеть.

- Слушаю.

- Василиса Мартынова?

- Да.

- Это курьер. Подскажите номер Вашей квартиры.

По узкой дорожке проезжает минивен, обклеенный рекламой магазина цветов. Тормозит в паре десятков метров от нас на открытой парковке.

- Василиса? Вы слышите?

- А... Да. А что Вы привезли?

Из машины выходит худой паренëк в кепке, в руках планшет с белыми листами.

- У меня для Вас цветы от... - смотрит в бумаги, - да, не анонимно. Цветы от Максима Алексеевича Миллерова, - открывает багажник и достаëт огроменную корзину, полную розовых пионов, - скажите, пожалуйста, номер квартиры, я сейчас позвоню в домофон.

- Не нужно, - сглатываю.

Он меня видит, я его вижу. У курьера, должно быть, была моя фотография, потому что он сразу же расплывается в улыбке. Корзину несëт к подъезду. Видно, насколько она тяжёлая.

Бедный, аж согнулся.

- Ва-а-ах... - оживляется Аня, - повезло же кому-то.

- Это от Максима.

- Твоего Максима?

Киваю. Закончились слова. И на душе отчего-то восторг ненормальный.

Всегда любила пионы. Самые красивые цветы! Просто взрыв нежности какой-то. А пахнут! Аромат на весь двор. Бутоны из шёлковых сочных лепестков, идеальные. Розовые облачка!

Сколько же стоит такая прелесть?..

- Василиса, здравствуйте. Распишитесь пожалуйста, - парень держит корзину на весу, отдаëт мне планшет с ручкой.

Расписываюсь.

Мои девочки тихо визжат, обе. Суют носы в цветочные шапки, шумно вдыхают. Хихикают.

- Давайте я, - тянусь к ручке.

- Нет, тяжело же, я занесу в квартиру, доставка до двери.

Открываю дверь, оставляем коляску в колясочной. Вместе едем на лифте, выходим на третьем тоже вместе. Аня была со мной в горе, заслужила и порцию радости.

Открываю дверь ключами.

- Ох. Простите. Совсем забыл, - курьер перекидывает корзину на локоть, свободной рукой достаëт из кармана открытку.

На золотистом картоне пропечатаны буквы:

"Ресторан Атлас. Завтра. Мой водитель заедет за тобой в 18:00"

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

19

Максим Миллеров позвал меня на настоящее свидание!

Спокойно, Вася. Это ещё ни о чëм не говорит. Просто встреча. В крутом ресторане. Вечером. А сегодня моя квартира утопает в запахе шикарных цветов. По удивительному совпадению - моих любимых.

Пытаюсь убедить себя в том, что эта неадекватная радость связана с тем, что ещё не всё потеряно. Работа там, все дела.

Но кого я обманываю?

После нашего поцелуя меня, как переклинило. Думаю о нëм постоянно, и о том, что Максим вернулся в клуб к развязным на всё готовым блондинкам тоже.

Это расстраивало, даже злило. Ровно до того момента, как увидела курьера.

Я не строю воздушных замков. Будущего у нас нет, ежу понятно.

Так что - спокойно, Вася. Покушаешь, поулыбаешься... поцелуешься.

Нельзя, нельзя сближаться! Я же должна попросить его об услуге. Дружеской. Которая, чëрт знает зачем, понадобилась Александру. Он его подставит как-нибудь, переманит клиентов или ещё что.

А я крайней окажусь! Макс же меня убьëт.

Поэтому - нельзя. Один разочек если только. Ма-а-аленький поцелуйчик, по-дружески.

А-а-а-а-а-а!

Не могу больше думать. Буду плыть по течению.

К назначенному времени у меня: причëска - лëгкие воздушные волны. Макияж - нюдовый с акцентом на глаза. Маникюр, педикюр утром обновила.

А платье - особенное. Долго на него смотрела, сомневалась, но Аня мне столько комплиментов отвесила, что невозможно было отказаться.

Сам фасон скромный: футляр в облипку на пуговках, длина миди, вырез на груди буквой V, который, на моей двоечке вполне скромно выглядит. Самое интересное - материал.

Тонкая эко-кожа цвета молочного шоколада.

Из образа выбивается только нога. Я заменила белые бинты на пластыри телесного цвета. Как ни странно, самой удобной обувью оказались лодочки на высоченной шпильке. Колодка странно сделана. Весь вес идëт на носочки. Шагается в них медленно, трудно, но хотя бы ровно.

Перед выходом подруга пшикает мне на волосы что-то со странным запахом. Не скажу, что сильно неприятно, но слегка отдаëт терпкими приправами.

- Это феромоны, - улыбается.

- Эй, зачем? - головой трясу.

- Лишним не будет. Но знай, ты у меня сама - сплошной феромон.

Выхожу ровно в шесть. Водитель Савелий уже ждëт у двери.

Здороваюсь и располагаюсь на заднем сиденье. Меня немного потряхивает от волнения. По свободным дорогам мы всё равно едем минут сорок. Далеко от центра живу.

Ресторан старый, известный. В жизни выглядит ещё роскошнее, чем на фотографиях. Одни потолки с лепниной чего стоят. А картины? Не меньше, чем на стенах Третьяковки. Арфа играет.

Вася, выдыхаем... Ты не из захолустья приехала. Заведение, как заведение. Да. Меня раньше никто в такие не водил. Всё в первый раз бывает.

Максим ждёт за столиком. Увидев меня, встаëт, отодвигает стул. В тëмном костюме-тройке. Идеальная посадка, галстук в цвет глаз: мокрый бетон.

Очки починил те, что я в день знакомства разбила. Ему не идут, весь образ портят. Хотя нет. Не портят. Живым делают.

Особенным.

Спину, Вася. Держи спину, ровно иди! И хватит улыбаться, как идиотка!

Молодец. Теперь чëтко говори: здравствуйте, Максим Алексеевич.

- Привет, - с губ срывается. Ну что я за тряпка!

Он отвечает лëгкой улыбкой.

Когда опускаюсь на стул, едва касается моей спины пальцами. Маленький укол тока разбегается в том самом месте.

Наверное, статическое электричество. Ткань искусственная.

- Шикарно выглядишь, - он задерживается у моей щеки, но не целует... На место своё уходит.

Официант приносит меню. Выберу зелëный салат и напиток какой-нибудь. Нет. Тогда он решит, что я стесняюсь. Лучше горячее.

Мне капец как выпить надо! Мандраж снять.

- Как нога? - спрашивает спокойно, не отрывая глаза от винной карты.

- Лучше, намного лучше. Спасибо.

Мы делаем заказ, сомелье помогает выбрать вино. Из арфы льëтся красивая мелодия.

У нас точно свидание. Самое классическое и нормальное.

- Здесь столько людей. Ты же не хотел, чтобы пошли слухи, что ты спишь с журналисткой, - кокетничаю.

- Ничего. Я узнал, что ты больше не работаешь в бизнес портале. Тебя уволили в пятницу утром.

- А, ну да...

Блин. Узнал.

В горле пересохло. Воду пью.

- Почему тогда ты пришла ко мне домой и снова задавала вопросы?

Глоток воды резко пошёл не туда. Я закашлялась, прикрывая рот салфеткой. Глаза слезами от спазма наполняются, но Миллеров безжалостно ждëт ответа.

Выдыхаю. Где моя очаровательная улыбка?

- Да, больше я там не работаю. Но главный редактор обещает покупать у меня хороший материал. Голос Максима Миллерова дорого стоит.

- Тебе нужны деньги?

- А кому они не нужны?

- Хочешь переехать в район получше?

Чувствую себя на допросе. Будто я - малоизвестный стартап, приглянувшийся его фирме. Но так даже проще. Деловые переговоры даются мне легче, чем романтические.

- У меня нормальный район. В последние годы там вполне безопасно.

Если по ночам не гулять.

Нам приносят блюда, алкоголь. Когда снова остаëмся одни, он говорит:

- Признаться, я был удивлен, когда узнал, в каких условиях живëт Василиса Март. Ты была популярной.

- Да там... Контракт был не очень выгодным, - бормочу, беспорядочно вращая ножку бокала, - я после института его подписала. Не вчитывалась в строку оклада.

- Ты слишком хорошо думаешь о людях.

- Это не так. Ты мне сначала совсем не понравился.

Вот к чему я это сказала? Теперь взглядом сверлит. Не надо было!

- А теперь нравлюсь?

- Мы ещё так мало знаем друг друга. Как можно спрашивать настолько прямо? - ресницами хлопаю, стараясь унять нервную улыбку.

- Думаю, что да. Иначе тебя бы здесь не было. И ты мне нравишься.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

20

Вау! Вот это прямолинейность. Не зря Анька феромоны из Вьетнама тащила.

- Я польщена.

- И ты мне подходишь.

В животе щекочет что-то. Вот откуда это выражение пошло: про бабочек. Правда похоже.

- На роль... девушки?

А усмешка его мне не нравится. Половину крылатых парализовало.

Максим поправляет очки.

- Можешь называть это так, как тебе будет удобно. Обговорим детали. Есть ряд условий, которые имеют критическое для меня значение.

- Подожди. Я, наверное... Это как-то неожиданно. И слишком прямо.

От отпивает немного вина.

- Вася. Мы взрослые люди. Знаем, как всё устроено. К чему эти хождения вокруг сути?

У нормальных людей это ухаживания называется. Тоже вино пью.

Он накрывает мою руку тëплой ладонью. Пальцы осторожно смыкаются вокруг моих. А смотрит как нежно. Любуется прямо. Оглядывает, рассматривая детали красивой картинки.

Переборщила я с обаянием, конечно. Мне надо, чтобы он на интервью согласился. А я что-то разошлась.

И вообще не планировала замуж за сына олигарха, но раз такое дело...

- Ты красивая, умная, - продолжает бабочек воскрешать, - чудная, но мне это нравится. Это мило. Сколько у тебя было мужчин?

- А?.. - голос в шёпот срывается.

- Ты же не девственница?

- Нет...

Нормально о таком на первом свидании спрашивать? Пожалуйста, только без цифр. Если скажу правду, он же не поверит. Цифра два - уже клише. У красивых девушек сразу либо ноль, либо много.

В итоге, просто глаза куда-то в угол прячу.

- Ничего, - добавляет Максим, - так смущаешься. Мне показалось, ты не очень опытна. Поэтому и спросил.

Возвращаю взгляд на него. Ничего необычного, даже не улыбается.

- Договор просто на словах заключим. Сначала я выскажу обязательные условия, потом ты - пожелания свои.

Понимаю всё меньше и меньше. Договор?

- Будешь сопровождать меня в поездках и на некое мероприятиях. Всегда на связи. Всегда доступна. Нас будут видеть вместе, иногда придëтся светиться в прессе, но тебе не привыкать. Ты хорошо держишься перед камерами.

- Стой, - перебиваю, - подожди. Ты предлагаешь мне договориться о фиктивных отношениях? Для имиджа?

Он что - гей? Быть не может, геи так не целуются.

Максим усмехается.

- Для фиктивных отношений у тебя слишком плохая репутация и красивые ноги. Я продолжу?

- Нет! - громче, чем следует в таких местах.

- Мы просто разговариваем, не паникуй. Обсуждаем, как нам будет обоим удобно.

Я забираю руку из капкана, но слушаю.

- Для начала сниму для тебя квартиру в центре недалеко от моего офиса. У тебя будет своя карта. Ты долго жила в спартанских условиях. Можешь не стесняться. Трать сколько нужно. Я много работаю, поэтому времени свободного у тебя тоже будет много. Но по первому звонку ты должна быть готова приехать. Так что предупреждай, если надумаешь строить важные планы, - обыденно говорит, будто уже сто раз так делал. От этого гаденькое чувство сжимает желудок. - Сама мне не звони. Можешь писать, но только по делу. Постель сейчас обсуждать нет смысла, но, думаю, проблем не возникнет. Между нами есть химия...

- Стоп. Максим. У меня сейчас голова лопнет. Ты предлагаешь стать моим папиком?

- Ну не такой уж я и старый, - смеëтся.

- Но суть верная? Ты спать со мной за деньги собираешься.

- Если бы мне нужно было только это, я бы выбрал другую. Ты мне нравишься. И при этом мне нужна эксклюзивность, разумеется.

- Эксклюзивность?

Слово до крови царапает всю ту чушь, что себе напридумывала. Какая же я дура. Просто... Полная!

- Да. Связи на стороне неприемлемы. Тебя только это смущает? - а его вообще ничего не смущает!

- Конечно, нет. Всё остальное тоже. Ты в открытую мою цену обсуждаешь.

Миллеров, похоже, даже через окуляры свои видит плохо. Вглядывается, будто на лбу у меня нечитаемый текст. А у самого на лбу строчка бежит: ошибка-ошибка-ошибка!

- Не понимаю, почему ты завелась. У тебя не сложилась карьера и тебе нужны деньги. Я делаю тебе...

- Одолжение?!

- Да.

О боже. Ртом как рыба хлопаю. Это... Слишком.

Не нужно было сюда приходить! Я себя такой ничтожной давно не чувствовала.

К нам возвращается официант. Забирает грязную посуду. Исчезает.

А я чего жду?

- Хорошего вечера, Максим Алексеевич, - поднимаюсь из-за стола, - простите, что отняла так много Вашего драгоценного времени.

- Вася, садись обратно. Мы не договорили.

От голоса мурашки бегут, колени норовят согнуться, но не в этот раз.

Мой замок оказался из снега. Растаял, как будто и не было, а под ним только холодная липкая грязь. Помыться хочется.

- И последнее. Хочу, чтобы вы знали, Максим Алексеевич. Моя карьера только начинается. Григорий Раевский, если Вам это имя о чëм нибудь говорит, рассматривает меня на роль ведущей нового бизнес шоу. Скоро запуск. Так что, не переживайте, от голода не умру.

Спину, Вася. Держи спину ровно и иди. Отсюда вон.

По пути бросаю последний взгляд на зал. Половина столов состоит из прозаичных дуэтов: солидные взрослые мужики разной степени страшности и молодые девчонки-куколки.

И я в кожаном платье в облипку. Вписываюсь на всё сто!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

21

- Миллеров согласен?

- Предварительно - да.

Бабушка прости, ты не воспитывала меня такой лгуньей.

- Только предварительно?

- Ему эта идея приглянулась. Мы уже провели пробную беседу. Вот, можете ознакомиться, - двигаю по столу запись с диктофона в сторону Раевского.

Он вставляет флешку в ноутбук, включает запись, перематывает в конец.

- Главная ошибка - инвестировать в тренды, а не в технологии, - из колонок льëтся голос Миллерова младшего.

Вторник. Я в продюсерском центре с раннего утра. В кабинете главдира.

За высокой спинкой бархатного кресла стоит Инга - ассистент Александра. Женщина лет пятидесяти с ассиметричным каре и взглядом учительницы начальных классов, которая меня сюда и привела.

Раевский кривит тонкие губы в усмешке. Стучит по столу пальцами. Выглядит более чем довольным, но жеманничает.

- Дорогуша-а, - тянет, - нужен точный ответ по полноценному продукту. Да-да, нет-нет. На бумаге. У меня жёсткий график, знаешь ли.

- Григорий Львович, - ну и имя у него. Наверняка, сам придумал, - по правде сказать, у Максима есть обоснованные сомнения в том, что шоу буду вести именно я. А это для нас - обязательное условие. Моего имени нет ни в анонсе, ни в вышедшем релизе. Обязательств мы с Вами не подписывали, так какие подтверждения Вы требуете с нашей стороны?

- Хочешь поставить автограф, милочка? Есть у меня кое-что, - он усмехается, бросает флешку в ящик стола и достаëт оттуда красную папку.

Передо мной оказываются "Договор о неразглашении особых условий" и тяжёлая ручка.

- Могу я прочитать?

- Стандартная форма, - вздыхает и закатывает глаза.

Инга хлопает его по плечу, успокаивая.

Я слышала, что Григорий немного странный, чувствительный. И это при встрече сразу в глаза бросается.

Грузный взрослый мужчина. Одет необычно. Пиджак с растительной вышивкой, шёлковый шарф на шее, запонки в виде пчëлки.

Но в своём деле он гений, которому равных нет. Любого раскрутит.

А ещё слышала то, что он не интересуется женщинами. Сплошные плюсы, а не продюсер.

Бегаю глазами по мелким строчкам... Ого! Вот это штрафы. Дешевле будет себе язык откусить. Но в целом - нормально. Особые условия - это то, что касается Миллерова, денег и личности будущих гостей.

Подписываю.

Кому мне что разглашать?

Максим таким снисходительным взглядом меня провожал. Б-р-р... Ни слову не поверил. Где я, а где великий Раевский? Вершина моей карьеры - это эксклюзивная проститутка. Да, Макс?

Ничего... Подожди новостей, засранец высокомерный!

Мне и нужно-то попасть на пару фотографий рядом с логотипом "Точки опоры".

Потом уже скажу, что клиент в последний момент передумал. Меня сразу выгонят, но имя успеет блеснуть в СМИ, а, значит, я не обманывала. Рассматривали меня на должность ведущей? Рассматривали. А почему не срослось - дело десятое.

Блог заведу.

А что? Им меня можно использовать, а мне их - нет?

- Отлично, - ассистентка Александра забирает документы, - затягивать не будем. Завтра сделаем первые рекламные кадры. Проект контракта вышлю тебе на почту. С Миллеровым реши вопрос до конца недели. Успеешь?

- Да, конечно, - улыбаюсь.

Ха.

Первый же щелчок камеры будет слит в сеть. К концу недели каждому дворнику будет известно, что Василиса Март вернулась.

Мы с Ингой идëм смотреть студию. Едва дверь кабинета Раевского закрывается, она вдруг говорит:

- Так держать, Василиса. Ты справилась даже быстрее, чем мы рассчитывали. Теперь не оплошай.

Сердце ëкает, как у зайца, который пересëкся взглядом с контролëром. Но виду не подаю.

Спускаемся на этаж и натыкаемся на высокого парня в клетчатой рубашке с закатанными рукавами.

- Вова! К тебе мы и держим путь, - Инга расцветает. Вова очень смазливый, такие обычно нравятся женщинам постарше, - знакомься, Василиса, это Владимир. Первый помощник режиссёра. Он покажет тебе съëмочную площадку.

- Очень приятно, - руку подаю.

Студия просто шик!

У меня аж дух захватывает.

Похоже на футуристичный аквариум. Стеклянные перегородки, голубые неоновые линии, гигантские экраны с бегущими графиками.

Вокруг работа кипит. Монтажники устанавливают какую-то пластиковую декоративную штуковину в виде дерева, чтобы пространство разделить. Очень впечатляет.

- Ремонт не до конца закончен, - говорит Вова, проводя рукой по воздуху, - дедлайн до конца месяца, так что все в мыле носимся.

Он идëт так близко, что иногда наши плечи почти касаются.

- Пульт, - кивает на гигантскую панель с кнопками, - отсюда я решаю, кто сегодня будет выглядеть клоуном.

Клоуном?

Это он про самых влиятельных людей в стране? Хотя... даже мило. Вова так улыбается лучезарно, что невольно подхватываешь его настроение.

Дальше останавливаемся около кресла. Оно чëрное, кожаное, выглядит удобно.

- А это твоë место. Присядешь?

- Моë?

Мы всё ещё в монтажной.

- Да. Будет стоять во-он там, - указывает в центр зала.

В деле кресло оказывается ещё удобнее. Откидываю голову, ножки вытягиваю. Лодочки на сверх-острой шпильке теперь мой постоянный спутник. Приноровилась, хожу ровно, но устаю быстро.

- Ну как?

- Как будто под меня делали.

Он улыбается.

- Давай обменяемся контактами, - достаëт телефон, - добавлю тебя в рабочий чат.

Мне здесь так нравится, что плакать хочется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

22

Вспышка бьёт прямо в глаза.

- Голову выше! Чудно! - фотограф расстреливает, кадр за кадром, - повернись на три четверти. Да, так. Чудно! Перерыв!

Выдыхаю.

Стилистка подбегает, чтобы сбрызнуть локоны новой порцией лака. Ловлю жëсткое дежавю, от которого в носу щекочет.

Скучаю по своей прошлой команде. По светским сплетням и историям жён политиков. По светлым волосам тоже.

- Галя, - поворачиваюсь к моей временной помощнице, - Пожалуйста, принеси мою сумку из гримёрки.

Там телефон. В спешке его оставила. Хочу сделать пару селфи для Ани.

Галя передаëт мне чашку крепкого кофе и убегает.

Вдыхаю насыщенный аромат. Волшебно. И кофе, и обстановка, и я сама. Впитываю каждое мгновение этого мимолëтного счастья.

Меня нарядили в супер-строгий костюм. Стрелки с палец нарисовали. Настоящая женщина вамп.

Смотрим результат, а камера съела половину макияжа. Выгляжу сногсшибательно! И логотип "Точка опоры" на фоне имеется.

В зал врывается Галя. Сначала бежала, но, как только пересекла порог, попыталась умерить шаг. Запыхалась.

- Василиса. Там, - голос понижает, - там нет твоей сумки.

- Как? Нет, она... Прямо на столе осталась. Точно помню.

- Нет нигде. Всё обыскала.

Я только кофе отставляю, чтобы руками развести. Где же она ещё быть может?

Фотографируемся второй час. В такой суматохе собирались, да и... гримëрку мою на ключ закрыли.

Из-за камеры появляется Вова.

- Галь. Ну что ты сразу начинаешь? У сумки ноги отрасли? Убежала? Жопой небось смотрела. Пойдём вместе искать.

- И я, - шагаю, но фотограф рукой машет.

- Вася. Васенька! Надо переснять. Вот эти получились не чудно, - аппарат свой на меня направляет.

Все разбегаются.

Я принимаю позу, кошусь на часы. Странно это. В груди тревожное покалывание.

Пять минут. Всего лишь пять минут я стою, улыбаюсь, меняю положение рук. А потом возвращается Вова.

С моей сумкой!

Фу-у-ух...

- На столе стояла, - заявляет победно.

А Галя бурчит что-то про то, что её там не было, но как же не было, если вот она!

- Спасибо, - выдыхаю я и достаю телефон.

Открываю камеру. Щелкаю себя на фоне эмблемы, вытянув губки. Ну и стрелки... Аня в восторге будет.

- Чудно, теперь чудно, - доносится из зоны мониторов, - на сегодня всё!

- О! Давайте общее фото! - световик прыгает за спину.

Остальные идею поддерживают. Ребята уплотняются вокруг меня. Вова собирается закрепить айфон на штативе, за что получает нагоняй от фотографа.

- Фу-фу-фу! Убери эту бездушную вещицу!

В итоге делаем кадры на зеркалку. Настоящие. Яркие. Живые.

Мне так нравится эта атмосфера. Вайб того, что мы часть по-настоящему крутого дела.

- И в последний раз! Улыбаемся!

Таймер. Десять секунд. Вспышка.

Одна большая счастливая семья, которая могла бы быть моей, если бы...

Да не могла бы, конечно.

Это я так... одним глазком заглянула.

- Всё, всем спасибо, я побежала! - целую воздух и цокаю каблучками к выходу.

Вова догоняет в коридоре.

- Тебя подвезти? У меня, правда, дела ещё. Через час закончу, я ускорюсь максимально.

Он милый, причëм милый только со мной. Уже перед остальными девочками неудобно, если честно.

Тем более, меня выгонят, как только узнают, что Миллеров не в курсе того, что согласился быть нашим первым гостем.

- Спасибо, Вов. Но я спешу. В другой раз.

Переодеваюсь в свою одежду.

Сегодня было прекрасное настроение. Пионы по-прежнему яркие и красивые. И мне захотелось красивой побыть. Надела шифоновое платье нежно-розового оттенка. В широкой расклешенной юбке я сама, как воздушное розовое облако. Особенно, когда ветер с тканью играет.

На улице ранний вечер. Прохладно, хоть и солнечно.

Хорошо, что у платья длинные рукава. Не замëрзну, пока до метро доковыляю.

Не успеваю отойти от здания и десяти метров, как у дороги большой Гелендваген тормозит.

На меня надвигается жутковатый мужик в чëрном костюме без галстука. Настойчиво путь отсекает.

- Василиса.

Я его не знаю, но голос знакомый.

- Вы что-то хотели?..

- Вам нужно проехать со мной. Я Борис, секретарь Максима Алексеевича. Несколько раз мы общались по телефону.

А-а... Тот тип, что назначал мне встречи в разных концах города, а его шеф отказывался уделить мне и минуту.

Складываю на груди руки.

- И зачем же Максим Алексеевич хочет меня видеть?

- Не могу знать, пройдëмте, - помощника он себе нашёл устрашающего, конечно. Больше на братка похож.

- Передайте начальнику, что мы всё обсудили при встрече. Если у него остались вопросы, может сам мне позвонить, - в отличии от меня.

Номера его по-прежнему у меня нет.

- Прошу прощения, но мне сказали Вас привезти. Хотите Вы этого или нет.

Что? Серьёзно?

От такой наглости перекрывает дыхание.

- Так вот, передайте своему... Эй!

Браток хватает меня в охапку и к машине несёт! Посреди оживлëнной улицы!

- Отпусти сейчас же! - пищу.

Так громко, как только могу, а ему хоть бы хны. Закидывает меня на заднее сиденье, дверь захлопывает. Щёлкает блокировка.

Эй, люди! Где ваша гражданская позиция?!

- Нет! Выпусти! - по закрытой двери луплю ладонями.

Это секретарь? Да это уголовник какой-то!

Борис обходит машину, садится за руль.

- Позвони своему шефу!

- Максим Алексеевич на совещании. Просил не беспокоить, - пристëгивается спокойно.

- И часто ты для него людей похищаешь?

- В исключительных случаях.

Трогаемся резко. Меня, как мешок с картошкой, назад отбрасывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

23

- Василиса.

Секретарь с протянутой лапой ждëт, пока я из машины выйду.

Приехали, блин. Груз доставлен. Режим "опасный мужик" выключен, режим "галантный мужик" включен.

Без помощи выбираться не так просто. Подаю руку и выхожу.

Мы у подземного въезда в башню "ОКО". Сити, естественно. Где бы ещё быть офису Миллерова? А то вдруг ещё, не дай бог, кто-то не поймëт, что он крутой современный бизнесмен.

Борис проводит меня мимо охраны к лифту. Сороковой этаж.

Пфф... Мог бы и повыше помещение снять.

Кабина рвëт вверх так резко, что подкатывает тошнота. Зеркальные стены множат мою недовольную гримасу с ярким макияжем.

Стрелки, платье, шпильки. Будто на второе свидание собиралась.

Браток провожает меня сразу в кабинет директора.

Максим здесь, работает. Он отрывается от планшета и переводит глаза на нас.

- Спасибо, Борь. На сегодня ты свободен.

Курьер испаряется, плотно закрыв за собой дверь, а Миллеров указывает на место за длинным переговорным столом, примыкающим к его собственному.

- Вася.

Какая я тебе Вася, маньяк очкастый?

Ладно. Подхожу, сажусь. Но приветствия или улыбки не дождëтся.

За его спиной - огромный аквариум, прямо в стену встроенный, и это единственная деталь, которая выбивается из общей картинки. В остальном, кабинет абсолютно классический, в тëмных тонах дорогого дерева. Большой.

Он так и будет молча меня оглядывать?

- Максим Алексеевич, я жду, - первая начинаю.

- Чего?

- А Вы как думаете?

Похищение. Ха, мелочь какая! По три девицы за день, наверное, так приводят. На завтрак, обед и ужин.

- Ждëшь повторного предложения с лучшими условиями?

- Что?..

Тут уже Макс бросает усмешку. Притащил меня, чтобы посмеяться.

Весëлая тема, ничего не скажешь.

- На самом деле, - он подходит к моему креслу, опирается руками на подлокотники, проворачивая сиденье к себе, - у меня есть вопрос.

Чувствую себя в ловушке.

Вся спесь, вся решимость гордой воительницы сжимается в крохотный комок где-то под горлом. Сглотнуть пытаюсь, прогнать. Никак.

- Какой вопрос? Могли бы... позвонить...

Максим Миллеров смотрит на меня сверху вниз. Нависает. В глаза, не моргая. Видит мою реакцию! Богом клянусь, насквозь сканирует.

Поэтому и ведëт себя так нахально.

- Напомни, когда я согласился светить лицом в твоей новой передачке?

Чëрт.

Я одна там бумагу о неразглашении подписывала?

- Никогда. Я солгала Раевскому, - вот так, Вася. Дави уверенностью!

- Зачем?

- Чтобы он предпочëл меня другим кандидатам. Очевидно же.

- И он на слово тебе поверил? - ближе склоняется.

Думай, Вася, думай!

- Да. Пришлось сказать, что мы любовники. Не читаешь желтых изданий? Нам с пятницы приписывают бурный роман.

Отстраняется немного.

- Таким оригинальным способом ты решила сообщить, что передумала? - взгляд расплавленным оловом стекает по моему платью к голым коленкам.

- Максим, ты так настойчиво суёшь мне деньги. Неужели никто не соглашается на эксклюзивность по любви?

- А ты хочешь по любви?

- Никак не хочу, - край ткани до предела натягиваю, ещё чуть-чуть и треснет.

- Тогда зачем мне записывать с тобой интервью?

Пальцы будто невидимая наждачка трëт. Кончики онемели окончательно.

Нельзя! Я не разрешала снова приближаться!

Не понимаю, почему голова до сих пор запрокинута. Отворачиваюсь к аквариуму, но он в тот же миг сковывает мой подбородок. Возвращает на место.

- Так значит, тебе нужны не деньги, а карьера. Попросишь меня о помощи?

Козëл.

- И не подумаю, - скидываю его руку с лица, - если тебе не нужен пиар, отказывайся. Найду кого-нибудь другого.

- Какая наглая журналистка.

- Какой наглый папик.

Его взгляд тонкой булавкой нанизывает глупую бабочку.

Вон там выход... Лети отсюда, пока не поздно! Быстрее вставай и лети. Он не будет держать. Даже руку одну с подлокотника убрал.

Путь свободен.

А я... не лечу.

Дура.

Потому что он вместо того, чтобы меня прогнать, медленно приближается. Очень медленно, последний шанс даëт.

Это так унизительно! Не хочу видеть!

Глаза закрываю.

Кожу опаляет дыхание, и через секунду он понимает меня за талию и прямо на стол усаживает!

Не успеваю ресницы разлепить, возмутиться, как он меня целует. Как тогда, только ещё грубее. И ещё лучше.

Язык сразу толкается между моих губ, проникает в рот и сталкивается с моим. Ответа требует. Настойчиво истязает, вызывая нестерпимую жажду сильнее и сильнее. Рука задирает платье, вторая блуждает по телу. Шея, спина, грудь.

Боже...

Он же...

Трусики мои кружевные оттягивает. Как я позволяю? Нет, он сам. Я же его не трогаю, только целую.

Мне не должно это нравится. Это ненормально.

Пошло.

Но поделать ничего с собой не могу.

Иди к чёрту, Миллеров...

Скажу ему так, надо запомнить... а пока...

С каждым вдохом, каждым движением наполняюсь этим мужчиной.

Он скользит рукой по моей шее к волосам, сжимает. Полностью контролирует моë положение, а я...

Тело не способно это выдержать. Слишком сильный, властный.

Я не привыкла, всегда боялась и избегала такой типаж. И сейчас боюсь так, что сосуды леденеют, а по ним кровь-кипяток. От этого контраста буквально в прострацию выпадаю. Теряю концентрацию, волю теряю.

Макс отрывается. Какие же чëрные у него глаза, ещё страшнее становится. За ними пробки опалённые, ещё чуть-чуть и перегорят.

Напрочь!

- Охуеть... Ты откуда взялась такая?.. - тихо хрипит.

Голова отключается, а ниже, наоборот, каждая клетка изнывает от какого-то неадекватного возбуждения.

Никогда раньше...

Это пугает, как же сильно это пугает и в тоже время интересно до жути, что дальше. Есть ли грань какая-то у этого безумия? Черта, за которой я скажу всё, больше не надо, больше не приятно. Просто... сейчас так приятно, что наше секундное промедление настоящей мукой кажется...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Слишком далеко мы зашли.

Надо его оттолкнуть.

Да.

Прямо сейчас и оттолкну.

Пальцы цепляются за лацканы пиджака, но, вместо задуманного, тянут Максима обратно.

Ещё немного...

24

И это немного превращается в полную катастрофу!

Я осознаю себя, только когда ударяюсь руками о жëсткую столешницу. Как яркая вспышка, вырывает из бочки с патокой.

- Прости, детка, не рассчитал, - Макс опускается. Он сзади. Прикусывает кожу на шее, оставляя зубами пульсирующий ожог.

А меня начинает колотить от бликов и жалящих мыслей.

Это перебор по всем фронтам!

Вот теперь самое время бежать.

Приподнимаюсь на локтях. Перед глазами солнечный город в панорамных окнах. Всё по-прежнему плывëт. Тело жаждет провалиться обратно, но я шепчу из последних сил:

- Макс... мне...

Не могу больше ничего произнести. Нужно было лучше подбирать слова, эти вообще ни на что не повлияли!

Юбка задирается на поясницу.

Воздух, блин! Куда весь воздух из комнаты делся?.. Нет его больше, ни капли.

Отбросив в сторону волосы, Максим влажно целует мою шею. И это его первый нежный поцелуй за сегодня. Поцелуи.

Зыбкая дрожь разбегается по коже вслед за мурашками.

Он придерживает меня, гладит грудь через тонкую шифоновую ткань. Соски превращаются в чувствительные камушки, пробивают кружево чашек.

Ноги плотно сомкнуты, и от этого только сильнее чувствую, насколько промокла вся. И он чувствует. Подушечками пальцев проходит по кружеву трусиков.

Горячо... очень горячо, до боли. Невыносимо терпеть этот огненный пульс внизу. Легче только когда он целует, трогает... только бы не останавливался.

Будто прочитав мои мысли, Макс резко отстраняется.

Вспыхиваю от несправедливости и возмущения. Это так похабно! Так жутко унизительно. Как он смеет просто смотреть на меня в таком положении!

Отталкиваюсь руками, но спастись не успеваю.

Макс обнимает сзади, поворачивает мою голову к себе. Пальцы на моей челюсти полностью отрезают и способность пошевелиться, и волю заодно.

- На любовь не рассчитывай. Но всё остальное я тебе дам, - это нихрена не вопрос. Перед фактом ставит и сразу же задирает юбку.

Кружево сползает по изнывающим от дрожи бëдрам. Боже...

Сзади слышу глухой звон расщёлкивающего ремня, то, как расстёгивается ширинка.

Боже, пусть завтра никогда не наступит...

Мы целуемся в последний раз жадно и грубо.

Макс сжимает мои бëдра, принуждая раздвинуть ноги. Членом упирается... скользит, как по расплавленному маслу.

Замираю, натягиваясь по струне. Перестаю отвечать на поцелуй, на жалящие грубые ласки, но что это изменит уже? Поздно. Не хочу, чтобы что-то менялось.

Он входит, толкается в меня до упора. Одним резким движением, впечатываясь в ягодицы пахом. Держит меня за шею, не даëт пошевелиться, двигается в убийственно сильном ритме. Глубоко, на грани с болью. Но с каждым новым толчком моë тело подстраивается, принимает его условия.

Подчиняется.

Нормальный мир осколками сыплется, а я вместе с ним.

Невыносимо.

И хуже всего то, что ничего лучше я в жизни не испытывала. Мне даже сравнить это чувство не с чем.

Изнутри сгораю. Кайфом накрывает и обволакивает. Удар за ударом.

Хватаюсь за край стола, чтобы хоть какую-то связь с реальностью сохранить, но не выходит. Всё сливается. Окна, город за ними, аквариум, потолок. Я себе уже не принадлежу, и не хочу принадлежать.

Он двигается в моëм теле. Впечатывается в очередной раз так сильно, что из груди стон вырывается. Я просто не выдерживаю. Что-то внутри сломалось, хочет отдаваться этому мужчине.

Пальцы немеют, губы. Выгибаюсь в спине, чтобы ближе быть.

Макс поднимает мою ногу, на стол закидывает колено. Угол между нами меняет и снова на полную входит.

Мышцы судорожно сжимаются. Горло перехватывает, но не могу и звука издать. Только прерывистый, горячий выдох. Внутри всё пульсирует, плавится. Ноги дрожат, колени подкашиваются, но Макс не даёт упасть, прижимает к себе, вгоняется ещё глубже.

Глаза закрыты. Перед веками вспышки, искры. Его запах обжигает лёгкие. У меня ничего своего не осталось. Он везде, всю меня без остатка забрал.

А потом низ живота накрывает горячее натяжение. Очень сильное, сильнее, чем всё, что было до этого.

Не понимаю, что это. Страшно. Хочется задержать вдох, убежать, но тело не слушается. Пальцы на ногах подгибаются в неудобных жëстких лодочках, по коже приливы из колких мурашек.

Макс не останавливается. Только больше становится.

Знаю, как это у мужчин, но со мной что происходит не понимаю...

Он толкается в последний раз, выдыхает шумно.

Вдруг резкая волна жара разливается от промежности вверх. Неконтролируемый тëплый поток, который безжалостно выжигает последние молекулы, что уцелели в этом безумии. Внутри всё пульсирует, сжимается и разжимается само по себе.

Что это, блин, такое?

Слишком! Слишком сильно! Слишком странно! И просто невозможно приятно.

Вообще не могу себя контролировать.

В голове белая пустота, на пару секунд полностью стирающая все мысли.

Потом откат. Мышцы расслабляются, словно проваливаясь в тёплую воду.

Это... то самое? Так вот... как это бывает. Ахренеть. Тело будто не моë.

А-хре-неть.

Я тоже так могу!

Чувствую, как Макс из меня выходит. По бедру катится струйка. Из меня вытекает.

Блин.

Чëрт бы тебя побрал, Миллеров!

- Начинай пить таблетки. Мы всегда будем делать это без презерватива, - на ухо шепчет.

Я теряю опору в его лице, только стол остаëтся. Ноги всё ещё ватные, так что чуть не падаю. Юбка опускается обратно на бëдра.

Мир снова чëткий.

Что. Я. Блин. Наделала.

У Максима звонит телефон. Застегнув брюки, он отходит к столу.

Перед тем, как ответить, мне бросает:

- Уборная там, - указывает телефоном на дверь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

25

По-тихому сбегаю домой, пока он на совещании.

В такси еду.

"На любовь не рассчитывай".

Да кому ты сдался со своей любовью? Кретин высокомерный. Думаешь, что весь из себя такой подарок? Только и мечтаю, как бы ставки повысить?

Нет, спасибо. Я пока ещё в своëм уме... временами.

А с другой стороны - отлично. Я прям рада, что он всё сразу сказал. И сделал, как сделал.

Теперь не буду никаких угрызений совести испытывать, когда сдам его с потрохами! Раевскому, Александру, да хоть чëрту лысому, если хорошо заплатит.

Считает, что всё в этом мире продаëтся. Отлично!

И он продаëтся тоже. Цветочек. Ценник меня вполне устраивает.

"Но всё остальное я тебе дам".

Засунь свои подачки куда подальше! Я сама всё остальное возьму. Даже спрашивать не буду, зачем ты им нужен.

Мне всё равно!

Он ещё наглость имел перед тем, как уйти, сказать:

- В девять приезжай ко мне. Адрес ты знаешь.

Ага. На низком старте уже!

В девять я планирую лежать в собственной ванной и сдирать с кожи этот позор. Как раз для такого случая лубяная мочалка есть.

Грубый, бесчувственный мужлан!

А может, этого мне на самом деле и не хватало? Может, я на самом деле такая?

Не зря меня бабушка в ежовых рукавицах держала: видела насквозь.

Развратная. Пошлая шлюшандра.

Раньше мужчины были со мной аккуратными, нежными... и я ничего не чувствовала.

А сейчас меня просто на столе поимели. И что? У меня до сих пор всё внутри дрожит, трепещет.

Скоро уже к дому подъедем. Достаю из сумки зеркальце, смотрюсь.

Губы распухли, щеки розовые, глаза горят. Времени уже прошло прилично, а я всё ещё на себя не похожа.

И тело чужеродное. Это новое - легче... более живое что ли. Животное. Я просто не могла остановиться. Как самка во время течки.

По идее, наверное, радоваться должна. Я нормальная, не фригидная... но смириться не могу с тем, что это Так произошло.

С ним.

Машина тормозит у подъезда. Тянусь к ручке двери, и мысль голову простреливает.

- Ещё один адрес, пожалуйста. Здесь недалеко.

В аптеку теперь ещё нужно...

Он вообще нормальный? Как можно вот так, без предупреждения, да и в принципе - без защиты?

Ладно я. Я дура, это понятно.

Но он-то должен головой думать!

Он со всеми так?

Тогда нужно провериться, анализы сдать.

Пока не забыла, открываю чат со своим доктором. Записываюсь на приëм на послезавтра. Как раз у Миры окошко есть.

Мира - моя хорошая приятельница, работает в частной клинике своей матери.

Она была гостьей моего шоу во время рекламной компании, когда клиника только открылась. Столько жутких историй рассказала, когда камеры выключили.

Стабильно раз в три месяца к ней в гости наведываюсь.

Говорит, я её самый здоровый пациент. Теперь будет говорить, что я была её самым здоровым пациентом. На голову точно больная.

Мира перезванивает, когда я в очереди на кассу аптеки стою. Советует, какой препарат в моëм положении лучше выпить.

И успокоительное до кучи. Буквы у меня в чате нервные, видимо, были.

Прихожу домой. Сообщение от Ани прилетает. В кафе меня зовëт.

Обычно я эти возможности не упускаю. Анин муж много работает и по вечерам редко остаëтся с дочкой. Мы сбегаем поесть вкусных шоколадных тортиков раз или два в месяц.

Но сегодня шоколадного не хочу. Да и с подругой видеться не готова. Она поймëт всё по глазам, заставит рассказывать.

Нет, спасибо.

Сердечный приступ от стыда в мои планы не входит. Не сегодня.

Отвечаю ей, что устала. Правда чистейшая - с ног валюсь. Кое-как добираюсь до дивана и просто без сил падаю.

Только через полчаса заставляю себя доползти до ванной и включить воду.

Нужно отвлечься, расслабиться. Но от идеи с успокоительным воротит. Я ела их горстями в конце весны, больше не хочу.

Есть у меня релаксант получше.

Выливаю в бурлящую воду пену для ванн и иду на кухню. Вермут, подаренный мне на Новый год, настало твоë время.

Бывший сладкие напитки не уважал, а Аня сначала беременная была, теперь грудью кормит.

Раньше я считала, что пить одной - признак тяжёлого алкоголизма. Но раньше я и ноги перед директорским столом не раздвигала.

Господи... почти ж смирилась и уложила всё по полочкам. Почему опять щëки горят и не только щëки.

Надо выпить.

Как ни странно, в пенной ванне с бокалом лежать неудобно. Жарко, места мало, да ещё и нога, закинутая на край, комфорта не прибавляет.

В кино героини читают глянец с зелëной маской на лице. У меня вместо журнала - телефон, вместо маски - патчи.

В рабочем чате пишут, что завтра придётся переснять часть заставки. Раевский забраковал мой костюм, который сам же до этого и предложил.

В обед нужно приехать в студию.

Глаза за время цепляются. Почти девять.

Ну и что?

Он же не думает, что я на самом деле по свистку прибегать буду? А если и думает - его проблемы. Я и без ночных приключений на свою... голову, прекрасно время провожу.

Да. Места себе не нахожу, но лучше искать его в своëм доме, чем в его.

Десять ноль ноль.

Ну вот, ничего не случилось. Мой телефон не взорвался от шквала звонков с незнакомого номера с грозным:

- Ты где?

Или:

- Ты время видела?

Ничего такого. Наверняка, Миллерова уже утешает более сговорчивая собачка.

Ложусь в кровать, но сна ни в одном глазу. Что-то раздражает, а что - не пойму.

Ворочаюсь, ворочаюсь. На часах полночь. И вдруг осознаю в чëм источник раздражения.

Этот чëртов запах!

Это он не даëт выкинуть Максима из мыслей. Корзина с пионами заразила мою квартиру, пропитала каждый угол приторной надеждой.

Сразу нужно было от цветов избавиться. Ещё в воскресенье!

Мне нужно только интервью. Всё.

И если он решит мне его дать в качестве благодарности за случившееся, отлично! Приму. Не гордая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А какой уж тут гордости может идти речь? Всё! Не про меня это слово. После того, как я ему прямо в его же кабинете позволила трусы снять.

От злости иду и пинаю плетëную корзинку. Несколько розовых лепестков, как в замедленной съëмке, падают на пол. Собираю их и в мусорное ведро выбрасываю.

Да... За одно и мусор вынесу.

26

На улице ночью холодно. Градусов пятнадцать или меньше. Поверх пижамы надела толстовку, но всё равно зябко.

Тяжёлые, блин...

Волочить по земле такое сокровище моя женская натура не позволила, поэтому несу цветы до самых контейнеров, высоко задрав и прижав к груди. Они закрывают весь обзор на дворовую улочку, но я по этому маршруту двадцать лет хожу, каждую трещину в тротуаре знаю.

Район у меня спальный, и, как и полагается в ночь со среды на четверг, жители его спят.

Вдруг на месте подскакиваю. Собака лает.

Судя по раскатам, целый Цербер. Недалеко. Если она прибежит, решив меня покусать, даже на помощь позвать некого...

Шея сама в плечи вжимается, а в животе появляется сосущий вакуум. Ускоряюсь и до контейнеров за несколько секунд топаю.

Пакет с пальцев легко срывается в мусорный бак, а вот цветы... ну как их выкинешь?

Такие красивые.

Пионы же не виноваты в том, что платëж прошëл с карты очкарика.

Они его даже ни разу не видели! Наверное, их из каталога помощник какой-нибудь выбрал.

Нет, ребята. Вы со мной до самой своей смерти. Считайте, что по дороге мы помирились. Люблю вас так же сильно, как раньше.

Корзину поудобнее перехватив, обратно к подъезду ковыляю.

Сзади слышится медленное шуршание шин. Какой-то сосед припозднился и сейчас будет пытаться втиснуться в ряд припаркованных машин.

Оказавшись за моей спиной, он сбавляет скорость ещё сильнее.

- Ты всюду ходишь с моим букетом? Настолько нравится?

Бли-и-ин...

Останавливаюсь. Подъезжает машина Максима.

- Он мне надоел, выкидываю, - на локти плетëную ручку спускаю.

- Мимо бака прошла.

- Я к другому, - на подъездную дверь смотрю. Если бросить цветы, сколько времени нужно, чтобы скрыться...

- Ты не приехала. Были дела?

- Нет, никаких дел.

Усмешка.

Не привычно видеть Максима за рулëм этой чëрной гробовозки. Он в... серых спортивках и футболке с длинными рукавами. У Миллерова есть что-то кроме скучных пиджаков?

- Помочь занести обратно? - отстëгивается.

- Нет, говорю же - надоел...

- Тогда поедем за новым, - выходя, он отбирает у меня мои любимые цветы. Из рук вырывает! Корзину прямо на грязную землю ставит. Бросает почти. Нельзя же так! Бутоны же повредятся, уже лепестки летят.

- Эй! - руки в бока упираю.

Нельзя воровать подаренное!

- Но сначала поужинаем, - подходит и без спроса кладëт ладонь мне на шею, в щëку целует. И это не милый приветственный чмок, нет. Он задерживается губами на коже и, не отрываясь, скользит к моим губам.

Я отскакиваю, будто током ударенная.

За линзами непонятки.

- Ты против? - спрашивает.

- Да!

- Это потому что мы не полежали, обнявшись?

- А?.. - в шоке от его прямолинейной...

Максим за плечи меня берëт и резко притягивает к себе. Обнимает. Слишком крепко, становится сложно дышать.

- Так лучше?

Я не знаю, что это. Наглость, тупость, наивность, какая-то особая форма психического расстройства, когда полностью отсутствует понимание, что другие люди чувствуют?

Короче, стою, прижавшись к его широкой груди. Место себе нашла. Носом утыкаюсь в лонгслив из тонкого хлопка. Будто нет его вовсе, будто просто к тëплой коже прильнула. Пахнет чем-то свежим, травянистым. Намного лучше, чем его обычный парфюм. Тот больше подошёл бы какому-нибудь важному толстосуму, которому обязательно нужно подчеркнуть свой статус. А этот... дышала бы и дышала.

- Теперь ужинать? - цепи ослабляет, чтобы в глаза заглянуть.

Я, как из речки, выныриваю. Вздрогнув от контраста и накатившего порыва ветра.

- Нет! Поздно уже, - ничего лучше придумать не могу.

- Тогда не ешь.

Я вообще-то не согласилась ещё! Но Макс обхватывает меня за плечи и ведëт к пассажирскому.

- День сегодня сумасшедший. Задолбался. Мой главный аналитик продавливает один стартап. На бумаге по красоте всё, придраться не к чему, чисто сказка. Но порог входа - пиздец, неадекватный. И сроки горят, - открывает дверь, а я почему-то сажусь.

На автомате. Просто подсознательно хотела от его прикосновения уйти, а единственный путь к отступлению - машина.

- Я не одета для ужина, - опомнившись.

Он устраивается за рулём, мои широкие пижамные штаны взглядом голодным облизывает.

- В самый раз, - возвращает глаза на дорогу и на газ давит. Резко! Тут же узкая дорога, жилая зона. Нельзя так.

Мои цветы... Мои хрупкие пионы остались там, на холодной земле...

- Макс, поверни обратно.

- Зачем?

Даже не смотрит в мою сторону, пальцы крепче сжимают руль.

- Холодно на улице, пионы замëрзнут.

Он усмехается, а мне жалко такую красоту дворникам дарить.

- Сказал же, закажем тебе другие. Эти старые уже.

- Это ты для меня слишком старый. Цветы в самый раз.

Машина резко тормозит на выезде. Хорошо, пристегнуться успела, а то бы носом стукнулась.

Он просто ужасно водит!

Макс разворачивается ко мне.

- Старый?

Я так сказала?.. Ну и ладно, сам напросился.

- Мне двадцать пять скоро, тебе тридцать пять, - и очки ещё десятку накидывают, - мы на разных волнах, понимаешь?

Взгляд Максима темнеет. Становится свинцовым.

Что-то я... лишнее ляпнула. Сейчас он обидится и от интервью откажется. Надо срочно отшутиться.

Распахиваю рот, но он тут же этим пользуется. Наклоняется и целует. Я ожидаю привычного грубого захвата, но вместо этого его губы медленно выжигают меня. Парализуют сопротивление.

Тону в этой мягкости. Чувствуется совсем иначе, чем то, что было раньше между нами, но от этого только больше желание продолжить.

Сердце колотится, как в клетке, груди ему мало.

Глупый мотылёк, в паутину угодивший. Не выбраться. И чем дальше, тем кокон только крепче становится.

Вот только... кто из нас мотылёк, Максим?

Он отстраняется немного, в губы шепчет:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- На одной мы с тобой волне, не придумывай.

27

Ещё один ресторан - мимо. Мы едем по городу, пересекая все линии без разбора, перестраиваясь там, где нельзя.

Это ужас какой-то. Кто ему права выдал? Никто, я подозреваю.

- У твоего водителя выходной? - не выдерживаю.

- Нет. Отпустил.

Зря. Как же зря.

Спасает только то, что машин на дорогах мало. Боюсь представить сумму штрафов, которую мы сегодня накатали.

Вперёд лучше не смотреть. На него смотрю.

- А... как ты узнал про интервью?

Кто посмел меня заложить раньше времени? Списки гостей в работу не отдавали. Рано ещё. Редакторы не должны были звонить.

Я планировала до конца недели поиграть в амбициозную стерву и слиться, а теперь что? Какое-то подвешенное состояние.

- Один знакомый похвалил за то, что я решил выйти из тени, - улыбается, сворачивая в закоулок.

Если это Александр решил меня проверить, то... меня бы ещё вчера выгнали за обман. Значит, не он. С моей стороны наивно было считать, что имя первого гостя останется в тайне. Команда-то большая.

Рендж останавливается. Опять слишком резко, ремень неприятно вжимается в грудь.

За окном знакомое серое здание с лепниной на фасаде.

- Ты же сказал, что мы едем ужинать, - возмущаюсь.

- Так и есть.

Упираюсь в сиденье. Он встаëт, обходит машину и открывает мою дверь.

Ветер треплет чëрные волосы, одежду. Мышцы под серым лонгсливом очерчивает жëсткий фонарный свет. Какой же он сексуальный сейчас, с ума можно...

Вася!

- Мы так не договорились, - руки на груди складываю.

Он молча достаёт автобрелок из кармана, кладëт мне на колени. И опять. Не бросил, а на несколько секунд задержался на моей ноге, чтобы лишний раз подчеркнуть характер наших отношений.

Как же сильно я ошибалась на его счёт в самом начале! Думала, он воспитанный, серьëзный.

- Разве можно доверять машину незнакомому человеку? - шиплю.

- Незнакомому? Я всё про тебя знаю.

- Сильно сомневаюсь.

- Наводил справки.

- Тогда ты знаешь, что у меня прав нет.

- Тогда пойдём ужинать, - мило усмехнувшись, протягивает руку.

Чёрт. Чëрт. Чëрт!

Это ненормально, что меня к нему так тянет. Внизу живота раскаляется тяжесть нарастает. Уже. А ведь мы ещё не делали ничего. Один маленький поцелуй, даже без языка. В пути лишь отвлечëнные разговоры.

Ладно. Нельзя относиться к этому слишком серьëзно.

Я взрослая. Взрослые люди имеют смелость делать то, что им нравится.

- Василиса?

Вкладываю пальцы в его ладонь и выхожу.

Охрана встречает нас равнодушными сонными взглядами. Привычное дело - Миллеров девок водит. Это немножко бесит, и к лифту иду первая, уже на взводе.

К слову, лифт здесь странный. Не думала, что в подобных древних домах они в принципе есть.

Современный, с экраном и сенсорными кнопками, но при этом сделан с закосом под старину. Оббит тëмным деревом, на полу коврик, зеркало в раме. И маленький. Места едва для двоих хватает.

Максим нажимает цифру четыре, и кабина плавно начинает движение.

Когда я без каблуков, особенно остро ощущается, насколько он больше. В этом замкнутом пространстве... у меня же и шанса на сопротивление не будет... если он решит взять меня прямо здесь, развернёт к стенке, стянет с меня...

- О чëм задумалась?

Дëргаюсь, случайно облизнув губу. Взгляд рывком в сторону.

- О работе, - ещё и голос дрогнул. Вася, блин, ну ты и... не права.

Макс упирает руки в перила, загоняя меня в капкан из своего тела. И без того воздуха было мало, а теперь вовсе нет. Не дышу.

- Ты же не решила, что я начну приставать к тебе прямо здесь, - склоняется, от чего сердце, кажется, делает кувырок.

- Нет... - проклятый вермут, не нужно было! Совсем тормоза не включаются.

- Здесь камеры, - он бросает короткий взгляд в угол над зеркалом.

Двери разъезжаются с тихим шуршанием. Четыре этажа. Что это я... Даже раздеться нормально бы не успели...

Вася!

Я иду только ужинать. Спать с ним не буду! Даже не назло ему, а назло себе. Это плохо - то, что меня теперь буквально клинит от его близости.

Мне нужно как-то дальше жить, работать, а это что? Не только тело, мозг меня предаëт. Подкидывает фантазии, от которых в щëки краска ударяет, ноги деревенеют.

Мы выходим в полумрак длинной комнаты, не похожей на общий коридор. Сделана она в том же вычурном стиле, как и парадный холл, и фасад. С лепниной и цветами в горшках.

Но вход в квартиру лишь один.

- Здесь... только ты живёшь?

- Ещё призраки прошлых владельцев.

Он распахивает дверь в нормальные апартаменты. Шагаю через высокий порог за Максимом. Он разувается и сразу же направляется на кухню, сдвоенную с большой столовой и гостиной.

- Можешь пока осмотреться, - назад бросает.

Осторожно прохожу по тëплому полу к широкому кухонному острову из светлого дуба. Шеей кручу, пока Максим из холодильника продукты выкладывает.

Ремонт обычный. В смысле, конечно, всё дорого-богато, но современно. Мало стен, открытая планировка, минималистичная мебель. Техники зато много. Квартира и так огромная, а за счёт светлых тонов выглядит безразмерной.

Из намëков на год постройки только маленькие окна и высокие потолки.

- Знал, что тебе у меня понравится, - Макс бурную деятельность развëл. Включает духовой шкаф, расставляет сотейники.

- Ты сейчас будешь готовить?.. Эм... Поздно уже.

- Я сделал всё, пока ждал тебя. Разогреем.

- Сам? - глазами хлопаю.

Угукает, не отвлекаясь.

Развернувшаяся картина логики напрочь лишена. Максим Миллеров. Для меня. Готовил!

Это... дорадо с лимоном? И овощи? А это маленькие контейнеры с закусками?

Он выставляет время на таймере и подходит ко мне. По-полной пользуется девичьей растерянностью. Опускается на уровень моего лица, пальцами шеи касается.

- У нас десять минут. Чем займëмся?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

28

Не успеваю осознать значение слов, как Максим впивается глубоким поцелуем.

Коварный!

Заманил в своë логово нежностью, обнимашками, обещанием накормить. Теперь собирается без прелюдий к десерту перейти.

Был у него сегодня уже десерт, обойдётся.

Простонав в губы своë недовольство, ладонями отталкиваюсь от твëрдой груди. По глазам вижу, что не ожидал. Два чëрных колодца без дна... так и тянет с разбега занырнуть.

- Я хочу на татуировку посмотреть, - губы в улыбке прикусываю. Давно она моим снам покоя не даëт.

Макс медлит несколько секунд, раздумывая. Потом поднимает руки, захватывает серую ткань. Снимает лонгслив и бросает на стол. Воздух наполняется запахом его кожи. Уже от одного этого чокнуться можно, а уж от вида...

- Ты занимаешься чем-то?

Тени между мускулами красиво рельеф прорисовывают. Как рекламная картинка, только в объëме.

- Плаванием. Раньше. Сейчас времени нет, - отвечает.

Бабушка всегда говорила, что красивые мужики тоже знают, что они красивые. Что такие совершенно точно будут гулять и нужно держаться от них подальше.

Сглатываю и моргаю быстро, пелену сгоняю.

Чтобы начать изменять, нужно быть в отношениях. А мне такого не предлагается.

На левой стороне его груди - чёрные линии, сплетённые в непонятный узор. Но под ними...

- Это шрам?.. Шрамы? - кончиками пальцев касаюсь слегка бугристой кожи. Отличия почти незаметны, старые раны.

- Ерунда. В юности поцарапался. Будешь вино? - отходит к шкафу. Не хочет говорить, но я не настаиваю.

Максим достаёт бутылку белого.

- Не против Австрийского?

- Нет.

Я против того, чтобы напиться и голову потерять. Хотя у меня и без алкоголя это хорошо получается.

Лёгкий хлопок пробки, и янтарная влага наполняет пузатые бокалы на длинных ножках. Я беру вино и делаю маленький глоток, кислинка обжигает язык.

- Теперь твой черëд, - его взгляд хищно скользит по моей толстовке с капюшоном, под которой атласная пижама в мелкую крапинку.

Ну ладно. Толстовку - можно. Тëплая ткань соскальзывает с плеч.

- Этого мало.

- Один один, - улыбаюсь.

Он изгибает бровь. Тянется к широкой резинке штанов, но я успеваю задержать его руку.

- Проведи мне... экскурсию по дому.

- Экскурсию? - губы вспыхивают в ухмылке, а низкий голос становится густым и тягучим, как разогретый мëд.

Прежде чем успеваю кивнуть, его руки подхватывают меня. Одна под коленями, другая под спиной. Взвизгиваю, цепляясь за шею. Его мышцы под пальцами напрягаются, а глаза его ещё чернее становятся.

- Ты!..

Макс прижимает губы к моим, целует страстно, будто наконец дорвался до чего-то очень желанного. Смакует каждый мой вздох.

Первая дверь мелькает в периферии.

- Ванная, - губы переключаются на мою шею, оставляя влажные ноющие следы.

Я взгляд сфокусировать не успеваю, как мы уже идëм дальше.

- Кабинет, - вторая дверь.

Разум жаждет провалиться в сладкий туман, успеваю заметить только стол, книги... а, к чëрту... не важно...

Третья дверь распахивается под его плечом.

- Спальня.

Продолжая истязать жаркими поцелуями, Максим несёт меня к огромной кровати. Попутно пробует, ласкает. Так много и сразу везде.

У меня уже не кровь, а концентрат из гормонов.

Господи... если наркотики дают хоть толику этого сладкого чувства, то понимаю, почему люди с них слезть не могут.

Покрывало летит на пол. А меня Макс опускает медленно, будто боится расплескать.

Бельë холодит спину. У него простыни из чёрного шëлка. От контраста выгибаюсь в пояснице, тяжело и равно дыша. Трезвею самую малость.

- Я не всё посмотрела...

- Я тоже, - шепчет над ушком, его пальцы расстёгивают первую пуговицу пижамы, - я говорил?.. - вторая пуговица, - что ты, - третья, - с ума меня сводишь, - последняя, - красотка.

Край ткани откидывает, открывая грудь. Одну, потом вторую. Во взгляде жажда звериная. Насквозь прожигает.

Боже. Что он делает... я же не собиралась...

Дыханием окатывает голую кожу, гладит. От этого мурашки волнами идут.

Потом опускается и целует невесомо. Над пупком у меня оказывается суперчувствительная точка есть. А потом целует выше и там тоже, и дальше.

Остатки концентрации вкладываю в то, чтобы не застонать, но чувствую, как стоны в груди копятся, теснятся, и контролировать себя с каждой секундой всё сложнее.

Его язык касается груди, двигается к соску. Обволакивает влажным теплом. Нет. Это вытерпеть уже невозможно!

Ток идëт по венам, на губах разряжается хриплым шумным выдохом.

- Моя горячая девочка, - ласкает языком правую грудь, а левую сжимает рукой.

Это... он обо мне? Я горячая?.. Я же не делаю ничего, лежу просто...

Асимметрия пытки выбивает первый настоящий стон. Как же мучительно жарко внизу живота... Остро.

Его ладонь спускается по коже, тёплая и тяжёлая. Заныривает под тонкую атласную преграду, под трусики. Гладит. Пальцы двигаются по складкам. Находят положение, на которую я сильнее всего реагирую и двигаются быстрее.

- Макс...

Я вздыхаю, кисти вплетаются в его волосы. Какие жëсткие у него волосы, как тонкие прутья.

То, что происходит, в целом, вся эта картина, от которой пытается убежать сознание. Всё это меня... пугает. На самом деле. Будто вожжи где-то потерялись, управлять собой не могу, прямо в пропасть несусь...

Но забываю обо всём в новом глубоком поцелуе.

Потом буду себя осуждать, найду время, а сейчас не хочу, только не сейчас.

Я вздрагиваю от сладкого укола, спина опять вытягивается сама собой. Случайно прикусываю его губу, и чувствую металлический привкус.

- Прост...

Не могу договорить.

Он мстит мне. Пальцами в меня входит, и одновременно продолжает водить по клитору. К моему рваному дыханию добавляются пошлые хлюпающие звуки.

Боже... Я же... как перед смертью. Точно умру сейчас, захлебнусь этими волнами. Не сдержать никак. В нестерпимой обжигающей пене меня топят. Он топит. Нарочно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глаза зажмурены, но чувствую его пристальный взгляд. А он, уверена, чувствует, как я пульсирую прямо там, внутри. По-полной наслаждается моей слабостью.

Дышу чаще, но кислород не доходит до лëгких. Ритм сумасшедший. От предвкушения всё сжимается. Опять... Опять это... сейчас происходит.

Взрыв, ещё сильнее, чем тот, что случился днëм, на молекулы меня рассыпает, собирает и вновь на вибрации растаскивает.

Хватаюсь за его плечи, как за единственную возможность не захлебнуться, но всё равно с головой тону. Из реальности на бесконечно долгие секунды выпадаю, пока хриплый шëпот не заставляет от дна оттолкнуться.

- Как же ты кончаешь ахуенно, смотрел бы и смотрел...

Как же пошло. Боже, такой момент испортить!

Он убирает руку, проводит по моей обнажённой коже к плечам. Спускает рукав пижамы и целует.

Бип! Бип! Бип! Бип! Без остановки.

Пусть это будет будильник! Пусть это всё сон будет!

Открываю глаза. Я всё ещё в его кровати. Максим приподнявшись, удручëнно смотрит в сторону кухни.

- Ужин готов.

...

29

Он умный. Успешный. Он божественно вкусно готовит. В постели он меня с пол-оборота в космос запускает.

Но...

Мы не пара, а одно сплошное НО.

И ничем хорошим это не закончится. Для него - абсолютно точно. А у меня шанс выйти в плюс ещё есть. Главное - совесть не включать, а после таких нежных интимных моментов это сложно. Проще, когда он ведëт себя, как гавнюк.

Рыба, даже повторно разогретая, на языке тает. Но дальше не идëт, кусок в горло не лезет.

- Максим, - надо это сказать, не скажу, так буду чувствовать себя монстром, - давай сразу договоримся. На берегу.

- О чëм? - пьëт вино, на губе свежая ранка от моего укуса.

- Не надо ко мне привязываться, и не жди от меня возвышенных чувств, преданности и всего такого.

Усмехается.

Миллеров, ты б лучше послушал. На лбу написано: она пытается себе цену набить. Нет! Не пытаюсь! Я серьёзно предупреждаю.

- Я у тебя ничего не прошу, - говорю ещё строже, - и ничего тебе не должна. Вообще ничего. И потом ни на что не обижайся.

Он наклоняется ко мне с соседнего стула. Почти носом виска касается. Он всё ещё без верха, поэтому близость ощущается вдвойне сильно.

- Решишь выйти замуж за своего юриста, украду со свадьбы. Он тебя не достоин.

Тело каменеет от напряжения. Влад - юрист.

- Ты знаешь про...

- Говорил же, всё про тебя знаю. И не хочу, чтобы ты продолжала с ним встречаться.

- Кгх, - крошка не туда попала, отстраняюсь вместе со стулом, - у тебя... устаревшая информация.

И очень плохой детектив, раз проглядел роман этого придурка с твоей же племянницей!

- Разве?

- Да, мы уже не вместе.

- Уже? Умница какая, - улыбается, к волосам моим тянется, чтобы собачку свою послушную погладить.

- С тобой это никак не связано, - руку перехватываю, - не обольщайся.

- Тогда на что я должен обижаться?

- Ни на что! В этом и смысл. Заранее не завышай ожидания.

- Какая категоричность. Даже страшно.

- И правильно. Говорю один раз, больше не повторю: тебе лучше держаться от меня подальше.

Как со стеной общаюсь. Он информацию воспринимать не способен совершенно! Смотрит на меня, как хищник на добычу.

А ещё украдкой чëрный взгляд по квартире раскидывает. Вот стол - здесь меня можно раком поставить. Вот диван - здесь меня можно сверху на себя посадить. Вот пушистый ковëр у декоративного камина - можно меня уложить и ноги мои себе на плечи закинуть.

Считываю всë о чëм он мечтает! Или это я мечтаю...

Запуталась.

У Макса звонит телефон. Не собиралась на экран смотреть, но теперь, когда он его в сторону увëл, стало обидно и интересно.

- Я сейчас, - встаëт из-за стола и отходит.

Идëт говорить на балкон, но берёт трубку ещё до того, как открывает стеклянную дверь.

Мне кажется, что слышу женский голос. Нет. Я определëнно точно слышу весëлое щебетание в трубке. Максим хихикает в ответ.

Озноб по коже. Волоски на всём теле поднимаются.

Он не просто вышел на воздух. Он плотно закрыл за собой дверь. Чтобы я ничего, не дай бог, не услышала. Но последняя фраза, которую ветер заносит в квартиру:

- Привет, зайчонок, - его тихий нежный голос.

Горькая усмешка слетает с губ прямо в бокал. Пью. Пью залпом всё, что осталось.

Какая же я дура! Беспробудная идиотка!

Вот зачем я раскисла? Знала же, что не единственная. Этот человек может на каждый день недели по содержанке нанять. Интересно, какой день мой? Среда или четверг? Время же за полночь. А, может, одна на два дня - получается экономия.

Свой телефон беру и такси вызываю. Водитель приедет через пять минут.

Великолепно. Я всё равно не собиралась оставаться.

Но сцену мне закатывать не выгодно.

Вдох. Выдох.

И. Н. Т. Е. Р. В. Ь. Ю.

Вот что мне от тебя нужно, Миллеров. Только это. И жить после этого я буду долго и счастливо. А как ты будешь жить - мне всё равно.

Он говорит по телефону ровно пять минут. Возвращается, когда я уже в прихожей.

- Ты куда собралась? - темнеет.

Где моя невинная улыбка наивной дурочки? Сейчас она как нельзя кстати.

- Ма-а-акс. Я спать хочу. И такси уже внизу ждëт.

- У меня спи, - подходит недовольным шагом.

- Я не могу в незнакомом месте уснуть, а завтра день такой важный. Нужно рекламный ролик переснимать. Раевский ужасно требовательный.

Его снисходительная усмешка буквально взрывает меня изнутри. Еле сдерживаюсь, чтобы ему пощёчину не влепить.

Вместо этого скромно глаза опускаю.

- Спасибо за ужин, но я правда очень устала...

Тянусь за обувью, но его пальцы молниеносно смыкаются вокруг моего запястья, притягивая так близко, что чувствую тепло его дыхания на губах.

Зайчонка своего целуй, кретин!

Голову резко в сторону, и поцелуй приходится в щëку.

Он замирает. Резко выдохнув, опять усмехается и отпускает мою руку.

- Здесь жди, - разворачивается и уходит в кабинет.

Как же я злюсь на него! В этот момент ненавижу прямо. Противно здесь находиться. И зачем я только приехала?

Максим возвращается с небольшой оливковой коробочкой. Золотые буквы логотипа, которого я не знаю.

- Садись, - его ладонь мягко, но неумолимо опускает меня на пуфик.

Сам же он оказывается передо мной на одном колене, и от этого жеста сердце ëкает.

- Что ты делаешь...

Ногу мою берëт. Ту, что с широким бежевым пластырем. Бережно приподнимает ступню, упирая в своë плечо. Ткань скользит по голени, обнажая щиколотку.

Предательские мурашки. Хуже всего, что их видно. Бегут вслед за его касанием.

- Как твоя рана? - он открывает коробку, достаëт золотой браслет с белыми камушками.

- Зажила почти.

Красиво... Должна признать, у его секретаря есть вкус. Не вычурный массивный кусок металла, не цепь с избитым плетением, а невесомый узор из нитей лимонного золота с... Это же бриллианты? Вряд ли он будет на своих женщинах экономить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А я не его женщина.

- Не нужно, Максим, - дëргаю ногой, но его хватка становится твёрже.

Пальцы уверенно застегивают замочек на щиколотке.

- Моя гордая и независимая, - взгляд поднимает, - это тебя ни к чему не обязывает.

Если анклет - "спасибо за то, что было", то вдвойне неприятно. Сниму эти кандалы, как только выйду за порог.

И. Н. Т. Е. Р. В. Ь. Ю.

- Спасибо, - улыбаюсь.

Максим аккуратно надевает мой кроссовок, поднимается и протягивает руку.

- Я провожу тебя.

- Нет, - встаю, - нет, пожалуйста, не нужно.

Он меня не удерживает. Перед тем, как отпустить, целует в щëку, но без намëка на что-то большее.

Только в такси понимаю, что толстовку у него забыла. Не жалко, это ж не телефон, не фамильные серëжки и даже не трусики.

Но сам факт того, что я даже не могу Максиму написать короткое сообщение, бесит. До глубины души задевает.

А почему не могу написать? Правильно! Потому что после всего, он так и не удосужился наградить меня личным номером телефона!

У зайчонка номер есть. Среди ночи поболтать звонит. Я тоже хочу.

Звонить не буду, много чести слишком. Но в моей телефонной книге должен быть контакт "Придурок очкастый с которым никогда никогда ни в коем случае нельзя спать". И ради такого даже не побоюсь написать Александру!

Давно нужно было у него контакты Миллерова взять.

30

Имя в телефонной книге решила сократить до простого "Придурок". Вдруг бы кто увидел оригинал, со стыда б сгорела.

К слову, Придурок не звонил, не писал и своего уголовника-секретаря на меня не натравливал.

Уже пятница.

Раевский психует. Требует чëткого ответа: можно ли передавать Миллерова редакторам? А я не знаю, если честно. Вроде бы и да, но...

Будь что будет. Даю Рите добро на звонок секретарю Максима.

Часть своей прошлой команды мне позволили подключить к новому проекту. Вместе с благодарственным тортиком Рита принесла ценную информации о личной жизни моего... ну... бывшего любовника, так это назовëм.

Жаль только, что поздно. Стольких ошибок бы избежала, если бы раньше с облаков спрыгнула.

Максим Миллеров не встречается с женщинами. Он их покупает. Точнее, в аренду берëт. Как правило, на короткий срок. От месяца до трëх, иногда с продлением пакета.

Типаж - мой. Прошлой меня с платиновым блондом и вечной красной помадой.

С несколькими пассиями он засветился на фото. Исключительно шикарные девушки. Даже в некоторой степени льстит, что меня в один ряд с такими красотками поставил. Но это впечатление первой секунды.

Потом обида. Он ведь ни минуты не сомневался, когда мне стандартные условия предлагал. И в какую квартиру он меня собирался заселить? Уж не в ту же, что и всех остальных?

Фу, Миллеров. Просто... ничего святого!

Когда-то Максим был женат. Если точнее - двенадцать лет назад. У меня в те времена ещё даже грудь расти не начала, а он уже развëлся. Меньше года продержался в браке плюс ещё год на сам развод.

В Англии это небыстро.

Рита даже имя его бывшей жены узнала: Элизабет. К сожалению, фотографий не откопала. Было бы интересно посмотреть.

Старшие классы Миллеров младший учился в закрытой школе Лондона, потом поступил в Кембридж. Выпустился и открыл своë дело с несколькими другими выпускниками. Что-то с альтернативными видами энергии связано.

Но потом, три года назад, его фирма обанкротилась. Он всё бросил и вернулся в Россию.

Венчурным бизнесом занялся. На этот раз - более чем успешно, но это я и так знаю.

- Ва-а-ась, - Рита заглядывает в мой кабинет.

У меня здесь отдельный кабинет с полной свободой самовыражения. Ну как от такого откажешься?

- Заходи.

Сама смотрю в монитор на список бизнесменов, которые хотят попасть во второй выпуск. Глаза от восторга округляются. Если всё получится, через год-другой я стану о-о-очень популярной.

- Я звонила в офис Миллерова, - Рита подходит ко мне и голос понижает, - знаешь, что? Нет его. И неизвестно сколько ещё не будет. Умотал во внеплановую командировку.

- Что?.. - внутри будто кто-то свет выключил. - А ты уже... сказала кому-нибудь?

- Нет, конечно. Я ж не враг нам. Знаю, что Раевский кипятком ссыт от идеи затащить Алексеича на первую полосу, - она берëт со столика стакан, воду из кувшина наливает, - Наш дорогой гость ещё не улетел. Секретарь сказал, что тот из офиса уехал домой, вылет вечером. Сейчас, - пьëт густыми глотками, - сейчас дух переведу и к нему смотаюсь. Не зря для тебя тогда адрес искала.

Душно у меня. Попрошу, чтобы кондиционер мощнее установили.

- Нет. Не нужно, - с кресла встаю и сумку на плечо закидываю, - я сама справлюсь.

- Точно?

- Да, здесь же недалеко.

Днëм можно доехать минут за десять-пятнадцать. Не собираюсь ни минуты терять.

Какой же он!.. Слов нет, одни эмоции. Нашёл время для командировок, блин! Знает же, что для меня это важно. Но нет! Не удосужился даже предупредить. А зачем?

Я его обломала и вот - бумеранг.

По пути к выходу под ноги попадается помощник режиссёра. С привычной улыбочкой и парой бородатых анекдотов, выученных в обеденный перерыв специально для меня.

- Вов, отвезешь в одно место? Только прямо сейчас нужно.

Он от счастья до самой машины в припрыжку идëт. Не люблю пользоваться услугами френдзоны, но это быстрее, чем такси. Да и обратно вместе поедем.

Идея позвонить Максиму упорно стучит молоточком по черепу. Позвони и спроси. Напрямую. Да, вот так просто.

А если он откажет? По телефону это просто: нет, Василиса, я занят, улетаю-срочно-важно. Что тогда?

Лучше лично поговорить.

Через одиннадцать минут стою у серого здания постройки начала прошлого века. Вове сказала ждать в машине.

Захожу и натыкаюсь на тех же охранников, что были здесь в ночь со среды на четверг.

- Здравствуйте. Я к Максиму Алексеевичу, - говорю уверенно.

- Вы разминулись. Максим Алексеевич уехал минут десять?.. - на сослуживца оборачивается.

- Да ну, какие десять? Почти полчаса прошло.

- Понятно... Спасибо, - бурчу.

Ох, видит бог, я этого всеми силами избежать хотела. Телефон достаю. Контакт "Придурок".

Уйти собираюсь, но второй охранник обращается ко мне:

- Василиса Мартынова. Нас предупредили, что Вы можете зайти. Только Жанна ещё ничего не спускала. Она наверху, поднимайтесь.

- Простите, кто на верху? - переспрашиваю.

- Жанна. Домработница Максима Алексеевича.

Просто совпадение. Бывает. Имя распространённое.

Еду на лифте на четвёртый этаж. Дверь в квартиру приоткрыта. Слышится шум пылесоса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

31

Робот-пылесос рычит на длинном ворсе ковра.

На кухне девушка. Стоит спиной, протирает шкафчик. Волосы чëрные, собраны в высокий хвост. Захожу, и она оборачивается.

Жанна.

Та самая Жанна! Она не родственница, она работает на Максима. Поэтому Влад и подвозил её сюда в прошлый раз.

Что?..

Влад для меня версию с племянницей придумал или правда не знает, кто она? Конечно, не знает. С такой гордостью передо мной распинался, верил в то, что говорил, аж слюной исходил от важности.

Злорадство - страшный грех, но настроение поднимает отлично.

Со стороны, наверное, я, как ненормальная, выгляжу. Стою в дверях и улыбаюсь, с ног до головы оглядывая домработницу. Она молодая и симпатичная, миниатюрная, с выразительными тëмными глазами и волосами такими же чëрными, как у Миллерова.

Могла бы получше себе парня найти. Да и я в своë время могла бы, что уж.

- Вы Василиса?.. - она откладывает ярко-розовую салфетку из микрофибры.

- Да, - пытаюсь вернуть выражению серьëзность, - а Вы?..

- Жанна. Простите, не ожидала, что так скоро, - суетится, - здравствуйте. Максим Алексеевич недавно уехал, но просил оставить внизу для Вас... Сейчас...

Она немного волнуется. Забегает в комнату рядом с ванной, через минуту выходит оттуда с моей толстовкой и картонной коробкой.

- Прошу меня извинить, я случайно закинула её в корзину со спортивными вещами Максима Алексеевича. Только что досушилась. И вот ещё, - она берёт со дна коробки конверт, мне отдаëт, а сама принимается складывать толстовку, чтобы на дно уложить.

Какая активная девушка. Шустрая. Мимика яркая, запоминающаяся. Я её в ванной Владика мельком увидела, и теперь из памяти не стереть.

Но что-то общее у них с Миллеровым всё же есть...

- Вы случайно с Максимом Алексеевичем не родственники?

Она замирает. Сглатывает, но на меня не смотрит.

- Нет, - толстовка сложена, картонной крышкой закрывает.

- Просто показалось, что вы похожи.

- Много людей похожих бывает, - вздыхает как-то странно, взгляд уводит к недомытому гарнитуру.

Да понимаю я намëки, понимаю. Бери, мол, коробку и вали, очередная шалава шефа.

А мне всё равно весело.

Вот бы увидеть лицо Владика, когда ложь раскроется. Просчитался, как последний лопух. Решил, что стал частью клана Миллеровых? Дурачок. Настоящая внучка олигарха на него даже не посмотрит.

А вот я скоро снова на вершине буду. Кстати...

В белом конверте оказываются билеты на самолëт с открытой датой. На моë имя.

- Лондон? - какой на фиг Лондон? У меня работа вообще-то, - Максим Алексеевич случайно не упоминал, когда собирается вернуться?

На обратной стороне карандашом выведены маленькие цифры, начинающиеся с плюс сорок четыре, и надпись "позвони, когда прилетишь".

- Да, - отвечает Жанна, - говорил, что, возможно, до середины следующего месяца там пробудет.

Чёрт.

Тянет переспросить, но я и с первого раза хорошо услышала.

Чёрт, чёрт, чёрт. Романтик ты хренов. Оставайся там уже сразу - навсегда! Съёмки назначены на первое сентября. Крайний срок - второе. Дальше монтаж, и выпуск четвëртого вечером.

Билеты сминаю в кулаках и бросаю в мусорный мешок, который неподалёку стоит.

Обида растекается по венам горячим свинцом. Кто я такая, чтобы своими принципами поступаться? Он и не собирался мне помогать.

Забираю толстовку и ухожу. Полностью раздавленная. Радость от скорого облома бывшего прошла моментально.

Последние крупицы воли вкладываю в то, чтобы не сорваться на Вове. Пока я гуляла, он искал свежие мемы, чтобы мне показать. Сама беззаботность этот Вова. Бесит.

Едем обратно в студию. Сразу в кабинет Раевского. Чего тянуть? Перед смертью всё равно не надышишься.

- Моя недорослая дива! Ты хоть головушкой своей понимаешь, как ты нас подставила?! - он тонко кричит, не скрываясь.

- Я могу попробовать...

- Могу-могу, - пародирует, закатив глаза, - что ты можешь? Евротур себе устроить? Забыла, на каких правах ты обитаешь в нашем гнëздышке, птичка? Забыла из какой канавы забвения мы тебя вытащили? И что ты нам обещала за это? А? Не рано ли звëздную болезнь словила, чтобы обещания свои не выполнять?

Он ещё двадцать минут отчитывает, а потом запускает в меня шейным платком и просто выгоняет. Совсем выгоняет. В понедельник могу не приезжать. Завтра с новой девочкой будут рекламу снимать. Любимица его перспективная, которой он ради меня-неблагодарной отказал.

"Ну вот и всё, ну вот и всё, я ухожу из твоей жизни-и-и-и!" - в голове играет. По дороге домой насвистываю.

Я думала, что плакать буду, расстраиваться, а мне легче. Встряска от Раевского помогла. Лучше уж так: быстро и резко, как пластырь оторвать.

Сегодня вечером выговорюсь Ане и совсем отпущу эту ситуацию.

И Максим, надеюсь, обо мне не вспомнит, а лучше пусть вообще не возвращается. Увижу - убью. Терять нечего. Из тюрьмы мой блог ещё популярнее станет. Там же разрешено пользоваться телефонами?

Первые слезы вырываются уже в квартире. Жду Аню, думаю, что сказать, в голове прокручиваю случившееся, и вот результат.

Реву.

Но недолго. Приходит подруга и мы вместе строим планы на будущее. Статьи про то, как раскрутить блог, как снимать рилсы и тик токи, как общаться с аудиторией.

Скука смертная, если честно. Раньше моими соцсетями занимались специальные люди, мне это никогда не было интересно.

В субботу днëм, когда собираюсь, наконец, вымыть большое зеркало, чтобы сделать первое селфи на аватарку, звонит незнакомый номер.

- Василиса? Здравствуйте, - а голос знакомый, - это Жанна... мы вчера виделись. Я бы хотела... Мы можем сейчас встретиться? Пожалуйста.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

32

Они познакомились на выставке богемного художника, который рисует мëртвыми бабочками. Влад искал себе богатую девочку. Жанна искала себе богатого мальчика.

Два сапога пара.

Она сказала, что является внучкой одного важного человека. Какого именно - умолчала, но Влад проследил за ней до дома Миллерова старшего (у него она тоже убирается на пару с матерью и сестрой, с самой перестройки семья на него работает), а на следующее свидание уже поставил перед фактом.

Жанна отрицать его догадку не стала, потому что хотела соответствовать наследнику французского аристократа. Её не смутила старая машина и квартира далеко от центра. Владик наплëл про ссору с важным папкой, который сильно болеет, скоро умрëт и обязательно оставит внебрачному сынишке огромное наследство.

Свою ложь он подкрепил парой отфотошопленных фотографий. Влад всегда умел убеждать. А в этот раз мотивация была более чем достойная: внучка самого Алексея Миллерова.

Но со временем Жанна начала что-то подозревать. Владик настаивал на том, чтобы она помогла ему то в одном деле, то в другом, устроила на работу, посодействовала друзьям.

Вчера она залезла в его телефон, заметила контакт "Василий автосервис". А за ним оказалась целая вселенная.

Наша переписка времëн отношений, мои фотографии и сотни слов о любви.

Формальный повод для сегодняшней встречи - извинения. Сопоставив даты, Жанна быстро поняла, кто из нас двоих - любовница.

Но на самом деле она хотела выяснить, правда ли Владик - сын французского графа.

- Апхахахах! - у меня от смеха истерика, честное слово. - Граф? Владик - граф?

В уголках глаз слëзы уже. Хохочу на весь зал. Кафе битком. На нас оборачиваются. Официант приносит мне стакан воды, чтобы клиентов всех не распугала.

Пью и заодно пирожное ещё одно заказываю. Это дело надо отметить.

- Фу-ух... Прости, - вроде легче, но смешки всё равно непроизвольно вырываются.

Граф Влад Я-всë-решу-малыш. Граф Решатель.

Опять хохочу в голос. Хорошая девочка. К жизни меня вернула.

Она смотрит широко раскрытыми глазами. Красная от стыда. В начале встречи Жанна упомянула, что учится на третьем курсе в Щуке. Актриса должна управлять эмоциями. Непорядок.

- А ты... ты не злишься на меня? За то, что я... - чуть не плачет, к своему эклеру она не притронулась, бедняжка.

А это я ей ещё про все гадости, что мне Владик наговорил, не рассказывала.

- За то, что ты месяц потратила на этого идиота? - машу рукой, - я на него потратила гораздо больше. Считай, подруги по несчастью.

Она улыбается, опускает взгляд и роняет одинокую слезу. Выглядит очень театрально.

- Слушай, - наклоняюсь ближе, - у меня остались знакомые в киношной среде. Меня как-то звали лицом посветить в один сериал, но оказалось, что актриса из меня никакая... Не суть. Моя знакомая сейчас запускает короткометражку одну. Хочет с ней проехаться по фестивалям. Хочешь, достану тебе приглашение на прослушивание?

Глаза напротив загораются.

- Правда? Но... это так неудобно. Из-за меня ты...

- Избавилась от лишнего, - телефон достаю из сумочки, - мне не сложно. Передам Оле твой контакт. Она классная, не переживай.

Вот уж не думала, что буду помогать новой девушке Влада. Искренне ей желаю поскорее стать бывшей.

Нам приносят вторую порцию вкусняшек и ещё чай.

Повода не было, но Жанна вдруг говорит:

- Те билеты на самолёт. Я на всякий случай их сохранила, не стала выбрасывать. Так что, если передумаешь...

- Не передумаю.

- А, ясно. Ладно... Знаешь, это, конечно, не моë дело, но мне почему-то кажется, что ты должна знать. Вряд ли Максим Алексеевич сам о таком стал бы рассказывать.

Опять. Только ведь отвлеклась. Киваю, чтоб продолжала.

- В общем, я с первого курса у него подрабатываю, чтобы у родителей денег не брать. Максим Алексеевич хороший человек, разрешил график уборки под мои пары подстраивать. И... за три года я ни разу не заметила, чтобы он кого-то к себе приводил из девушек. Я, конечно, не могу утверждать, свечку не держала, но... следов других...

- Жанн, не надо, - перебиваю.

Я надеялась, она мне какой-нибудь грязи подкинет про Миллерова, а она вон. В сводницу поиграть решила.

Он своим содержанкам квартиру рядом с офисом снимал. Зачем их домой тащить?

И вообще мне всё равно.

Забыла уже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

33

Спустя почти неделю я так и не сделала ни одного селфи. Вместо этого листаю вакансии бизнес порталов.

Настойчивый звонок в дверь.

- Открыто! - из гостиной выкрикиваю.

Теперь стук.

Ну ла-а-адно. Спускаю с колен ноутбук и встаю. Дверной замок заедает третий день подряд, а на мастера я ещё не заработала.

Пять минут назад Аня звонила. Она уложила дочку на ночной сон, оставила мужа караулить, а сама обещала спуститься чай пить.

С силой дëргаю ручку.

- Ты видела? - Аня трясëт перед лицом букетом ромашек.

- Опять? - отбираю веник, чтобы выкинуть.

- Это ненормально. Напиши на него заявление в полицию.

- За что? - усмехаюсь, - за то, что бывший мне дешёвые цветы под дверь подкидывает?

- За преследование. Он в прошлый раз так же начинал.

Только руками развожу.

Иду на кухню, бросаю цветы около раковины и воду в электрический чайник набираю.

Я так поняла, Жанна бросила Графа Решателя в день нашей встречи в кафе.

Но он же не совсем умственно отсталый, чтобы сразу ко мне заявиться с идеей всё вернуть. Почву готовит. Каждый день ромашки под дверь подбрасывает. Сегодня даже два раза. Правда, букетики малюсенькие. Ну оно и понятно. Лето заканчивается, клумбы в местных палисадниках редеют.

Аня падает в мягкие подушки дивана.

- О, смотри, - указывает на экран, - в твой "Бизнес РФ" опять требуются сотрудники.

- Нормальные места сразу отсеивай, - сажусь рядом с пачкой американского печенья.

- Ты, кстати, продала голос Миллерова? Ту двухчасовую запись. У тебя же есть копия.

- Нет, не хочу.

- Ну и зря, - печенье берёт, - нечего его хранить, оно денег стоит. Сама говорила.

- Знаю я. Просто... не хочу этим заниматься.

- Ну, давай я займусь. Ты только скажи, кто его купить может. Устрою торги.

На Анином телефоне высвечивается фотография мужа. Молодая мать не может себе позволить режим звонков со звуком.

- Да, мой свет, - на том конце звонкий плач, - ладно-ладно! Поняла! Молочная ферма уже в пути.

Сбрасывает вызов и тут же перекидывает ноут на мои колени.

- Уже проснулась?

- Ага. Жди, я быстро. Подкормлю и вернусь сразу, - Аня убегает, а ведь чайник ещё даже не успел закипеть.

Быстро - это обычно от десяти минут до часа. Ещё есть вероятность, что она уснëт вместе с дочкой, и тогда всё печенье достанется мне. Тоже хорошо.

Я пролистываю первую страницу, перехожу на вторую. Вот... Журналист-новостник, удалëнно. Опыт в сфере, и здесь опыт, и здесь. А тут зарплата такая, что зимой на коммуналку не хватит.

В дверь звонят.

Ого, Аня ставит новый рекорд. Нужно всё-таки вызвать слесаря завтра. Если замок заклинит окончательно, не выйду ж отсюда.

Какая нетерпеливая. Жмëт на кнопку звонка без передышки.

- Да иду я, иду!

Ручка сдаëтся без боя. Распахиваю дверь, а там... не Аня.

На пороге Максим.

В костюме, но без галстука, простая черная футболка под пиджаком. В руке - одинокий пион. Малиновый, махровый бутон на длинном стебле.

Улыбается, будто всё нормально!

- Вася...

Дверь пытаюсь захлопнуть, но он успевает перехватить железное полотно.

- Не горячись, у меня ещё есть, - Максим цветком указывает на гигантскую коробку пионов, которая стоит у тамбурной стены. Перед ней коробка поменьше, закрытая.

Сердце колотится, вот-вот рëбра проломит. Какой же... Какого чёрта припëрся?!

- Иди откуда пришёл! - ручку дëргаю, но ни миллиметра не выиграть.

- Я только с самолëта.

- Мне всё равно.

- Увидеть хотел.

Его вообще ничего не смущает?!

- Увидел? Всё. Дальше езжай, - с дверью бороться бесполезно, бросаю.

Под очками какое-то смутное понимание того, что на шею я ему бросаться не собираюсь.

- Вась, что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

Выдыхаю. Скрещиваю руки и говорю со всей серьëзностью, на которую только способна с отчаянно трясущимися нервами:

- Максим. Твой ночной визит неуместен. Мы друг другу никто. Я не собираюсь тебя после перелëта обхаживать.

- После всего что было, мы друг другу никто?

- Получается так. "Кто-то" предупредил бы, что собирается исчезнуть почти на месяц.

Услышал. Теперь точно вижу.

- Подержи.

Пион в меня впихивает. Руку до самого плеча ошпаривает от его прикосновения. На шаг назад шарахаюсь, а Макс этого даже не замечает. Снимает очки, чтобы глаза потереть. Они у него красные, немного воспалëнные, будто не спал два дня.

Но мне до лампочки сколько он там спит. И с кем.

- Дело срочное. Я говорил тебе про компанию, с которой меня аналитики затрахали. Надо было сорваться, лично всё проверить. Оказалось, там исследования наполовину нарисованные. Поэтому и вернулся раньше срока, - он замечает мою недобрую реакцию и осекается, - я тебе оставил билеты.

- Дел у меня других нет, кроме как тебе досуг по всему миру организовывать!

- Да. Я понял, что ты занята.

Собирается шагнуть в квартиру, но я не даю, ладонь выставляю, снова касание флешбеком по телу бьëт, одëргиваю руку за спину. Следующий взгляд, что он в меня бросает, жëстче. Почти грубый.

- Я звонил. У тебя занято всё время. С кем ты день и ночь разговариваешь?

Он первый раз в чëрном списке? Не знает стандартных ответов оператора?

- Ни с кем, и вообще это не твоë дело. Я же не спрашиваю о твоих зайках.

- Что? Зайках?

- Забудь.

Секундное замешательство сменяется проблеском понимания. Он поправляет очки, усмехаясь.

- А ты спроси, - вдруг заявляет. Причём нагло так! С претензией.

- И не подумаю. Мне не интересно.

Видеть его больше не могу. Отворачиваюсь и иду на кухню. Где моя кружка? Если он за мной пойдëт, брошу в него чем-нибудь тяжёлым.

Шаги за спиной.

Нет, чайник - слишком опасно. Останется ожог от кипятка, его адвокаты из меня душу всю вытрясут.

- Мне не сложно, я расскажу. И даже фотографии её покажу, утром перед вылетом сделали, - слышу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Её? Так она ещё и с ним в Лондоне была?

Кабель. Даже не стесняется, в самом деле телефон достаëт.

- Макс. Уходи или я...

- Вот, смотри.

ВИЗУАЛЫ

Арты для настроения

Та самая красная юбка, корой почти не видно, но она в конце кадра и заканчивается

Максим

Дальше то, что можно считать спойлерами

ну и совсем красивое:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

34

Максим

Показываю фото, на котором дочка в розовых игровых наушниках обнимает меня за шею, широко улыбаясь новыми брекетами. Она выглядит младше своего возраста. Не хочет взрослеть, и правильно делает.

Вася с непониманием вглядывается в экран. Грудь неровно вздымается. На тонкой шее пульсирует венка.

"Твоих зайках". Теперь понятно.

Придумала повод, тоже мне. Она с того вечера себя накручивала? Пока я днями и ночами разбирался в тонкостях европейского наебалова, Март, значит, от ревности маялась.

Ладно. Ответ засчитывается. В чëм-то её реакция даже милая.

- Это... кто?

Сработало. Гонор из голоса улетучился.

- Зайчонка зовут Ханна, моя дочь. Ей одиннадцать, - бегло оглядываю крохотную кухню.

Март виновато закрывает рот, хлопает длинными ресницами. Красивая просто до одури. Даже в простецкой домашней одежде. В тонкой майке, которой, считай, почти нет, и коротких шортах, едва прикрывающих пятую точку. С небрежным высоким хвостом и полностью без макияжа.

Бывает такой тип женщин. От природы, от макушки до пят из сплошной сексуальности сделаны.

Такие обычно знают себе цену, смело умножают её на два и, не тушуясь, находят покупателя. Как это чудо ещё никто к рукам не прибрал? Учитывая, что она всё время на виду держалась.

- Но, Максим, откуда у тебя дети? - оленьи глаза на меня вскидывает.

- Знаешь же, я не люблю лишнюю резину, так что здесь инициатива на стороне леди, - телефон в карман пиджака закидываю.

Побледнев, сглатывает.

- Нет. Я серьёзно. Нигде не было информации...

- Ханна родилась уже после моего развода, у неё фамилия моей бывшей жены.

Вася теряется, на щеках розовый румянец выступает. До сих пор не понимаю, либо она актриса гениальная, либо на самом деле смущается от каждого чиха. А от своих косяков - вдвойне.

- Всё? Вопрос исчерпан? Теперь покажешь, как ты рада меня видеть? - а уж я как рад.

Готов принять её извинения за недопонимание, склоняюсь к пухлым губам, но она вдруг отрезает:

- И что это между нами меняет?

Кладëт пион на столешницу к какому-то стрëмному пучку зелени с мелкими ромашками.

На секунду мысль прошивает, что это увядшее недоразумение - вполне себе подарочный букет. Стебли перевязаны блестящей лентой и завëрнуты в целлофан.

Но сразу чушь эту откидываю. Мужчина не мог это убожество подарить. Каким долбодятлом быть надо, чтобы такой девочке, как Март... Сама из сострадания у какой-нибудь бабули купила.

- А между нами нужно что-то менять? - парирую.

Вася пятится, но через шаг уже упирается бëдрами в стену. Вдавливается. Взгляд на подоконник бросает. Широкий, удобный. Взяла бы чуть левее, упëрлась бы в него, а там... одно ловкое движение, и ты уже на нëм с раскинутыми ногами.

- Уходи. Я не хочу тебя видеть.

Или в переводе с женского на человеческий "я безумно скучала, возьми меня прямо на этом подоконнике". Понимание её невербальных намëков разом подкидывает с десяток идей и оттягивает пах зноем тяжести.

Подхожу вплотную.

Снизу-вверх на меня робко смотрит. Напряжённая, дыхание задержала, а я ею надышаться не могу. Обхватываю ладонью её подбородок, наклоняюсь, но у самых губ задерживаюсь. Втягиваю ноздрями её желание, её манящий женский запах. Медлю с поцелуем, чтобы сильнее его прочувствовать.

Крайне отзывчивая девочка. На девять из десяти мне подходит. Бал снимаю за строптивость и за неё же накидываю.

Десять из десяти.

Воздух в комнате ощутимо раскаляется, густеет. Как бы её взять для начала? Наказать за дерзость или понежничать. Она так сладко реагирует на любые ласки, ошарашенно, будто её в жизни никто нормально не трахал.

- Максим... - шепчет.

Да понял, я, понял.

Накрываю её рот своим. Март взвизгивает коротко, глухо, и сразу замирает, оставив мягкие губы приоткрытыми. Ладони упираются в мои плечи, но не отталкивают.

Скольжу пальцами под тонкую майку.

- М-м... - недовольно ворчит на выдохе. Вздрагивает всём телом, напрягается.

От её вкуса в момент с катушек слететь можно. Толкаюсь языком, углубляя поцелуй. Что это? Сопротивление? Ты меня вытолкнуть пытаешься?

Она противится секунду, две, но, стоит мне ослабить напор, как она, испугавшись, что я прекращу совсем, с жаром подключается.

Актриса. Давай, расскажи, куда мне нужно уйти.

Её руки обвивают мою шею, пальцы впиваются в волосы. Всём телом ко мне льнëт, но отшатывается, вжимаясь в стену, столкнувшись с натянутыми брюками.

Я подхватываю её под бедра, Март легко взлетает, ноги мгновенно обвивают мою талию.

Поцелуй рвëтся.

Заглядываю в помутневшие от возбуждения глаза, распухшие губы, которые она, пользуясь свободой, кротко облизывает.

Кайф...

Несу её... хрен знает куда, до ближайшей горизонтальной поверхности, где можно будет уложить и рассмотреть её всю, полностью. Каждый сантиметр её, я уверен, абсолютно идеального тела. Которое уже принадлежит только мне, чтобы она там себе не думала.

Собираюсь скинуть на диван, но Март только крепче в меня вжимается.

- Там, - поворачивает голову на закрытую комнату, подставляя шею моим губам.

Целую, прикусываю, пробую нежную бархатную кожу, которая моментально покрывается колкими мурашками от моего касания.

Дверь ведëт в спальню. Распахиваю настежь, чтобы наполнить пространство мягким светом из гостиной.

Опускаю мою красотку на незаправленную постель, сам выпрямляюсь.

Не ожидала. Жмëтся к изголовью, подтягивая под себя ноги. Моргает часто, чтобы взгляд прояснить.

Рано, милая. Сейчас всё будет, не торопись.

Поправляю очки и приказываю:

- Раздевайся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

35

Медлит. Голые колени сжаты, пальцы на ногах поджимаются. Майка съехала на одно плечо, обнажив ключицу.

- Я жду, - напоминаю.

Её щеки вспыхивают.

Медленно, будто под водой, она хватается за край майки и поднимает руки. Оголяет плоский живот и аккуратную грудь с вызывающе торчащими сосками.

Принимается за шорты. Стягивает их быстро, отбросив в сторону.

Как я и думал. Вся - ахуенная.

Сильнее шикарного вида меня заводит только то, как она сама воспринимает происходящее. Тонкие пальцы дрожат, будто она что-то запретное делает, но до конца не решила, стоит ли. И за это её смятение разорвал бы на части, настолько не люблю нелогичных поступков, а здесь именно что без явных причин упирается.

Но, с другой стороны, инстинкт охотника лишь сильнее распаляет.

В сторону делаю шаг, чтобы не заслонять и без того тусклый свет.

Василиса остаëтся в одних чëрных трусиках. Не сомневаюсь, что они уже насквозь пропитаны. Чувствую, как воздух густеет, становится приторно пряным. Вдыхаю, и в груди становится горячо, но этот жар ничто по сравнению с тем, как начинает печь в паху.

Она распускает волосы и перекидывает их вперёд, чтобы прикрыть грудь. Поднимает на меня блестящие глаза, до последнего оттягивая момент, когда останется полностью обнажённой.

Изгибаю бровь, на что получаю лишь ещё один умоляющий взгляд. Ей идëт покорность.

Скидываю пиджак, футболку. Вася инстинктивно напрягается.

Её лодыжка почему-то абсолютно голая, без моего подарка. Ладно, красотка, спишем на домашний вечер.

Хватаю за щиколотку и дëргаю на себя. Вася от неожиданности ахает, падает и проезжает спиной по матрасу. Волосы скатываются в стороны. Грудь высоко вздымается под рваным бесшумным дыханием.

Смотрит заворожено на то, как я, закинув одну её ногу себе на плечо, рукой скольжу по внутренней стороне бёдра к трусикам. Сминаю пальцами ткань. Влажная, выжимать можно. По бесконечно длинным ногам стягиваю бельë.

Она сладко выгибается, когда я глажу, раздвигаю бëдра. Взгляд плывëт под тенью поволоки, но Март не разрывает зрительный контакт.

Пиздец она эротично сейчас выглядит. Яйца стягивает от напряжения. Давно я так от девочки не кайфовал.

- На колени, - для начала закрепим то, что было в офисе.

Вася растерянно замирает, приподнимаясь. Хлëстко шлëпаю её по аппетитной заднице, поворачиваю и вынуждаю опуститься на локти, на поясницу давлю, чтобы прогнулась до предела. По её стройному телу пробегает дрожь, кожу засыпают мурашки.

Расстëгиваю ширинку, попутно проходясь пальцами по открывшейся мне щëлочке. Течëт так сильно, что без труда заскальзываю внутрь. Она сдавленно всхлипывает, подавая попку навстречу моим движениям, чем окончательно срывает мои предохранители.

Пульс зашкаливает, долбит во всëм теле.

Головкой члена раздвигаю горячие скользкие складки и на полную толкаюсь внутрь. Так горячо плотно сжимает, что дыхание перехватывает.

И её стон на фоне - просто песня.

Поддаюсь назад и насаживаю её опять до упора. Выхожу и снова погружаюсь, опять и опять, набирая темп. Март выгибается сильнее.

Охеренно шумно дышит, хрипло стонет, пальцами лихорадочно сжимая простыни. Держу её крепко, двигаю, как мне нужно. Она послушно поддаëтся, обмякая в моих руках, на моëм члене.

Эгоистка. Уже полностью в полëте, даже колени не держит, на пределе балдеет.

Ослабляю хватку, место, где пальцы впивались в персиковую кожу, горит красным. Ощущаю, как Март жарко и ритмично пульсирует внутри, как сжимается. А вид... Бля... Глаза привыкли к приглушенному освящению. Картинка немного плывëт, но то как она с хлюпающим звуком тянется бëдрами за моим членом, не желая отпускать, как содрогается всем телом, когда я насаживаю её до конца.

Эта женщина буквально природой слеплена, чтобы отдаваться.

Поднимаю резко, спиной впечатывая в свою грудь и глубоко целую. Свободной рукой по очереди сжимаю соски, спускаюсь по натянутому животу к лобку.

Мммм... Да у неё здесь шкаф зеркальный.

Обхватив челюсть, разворачиваю её голову в нужном направлении.

- Открой глаза, - ушко её тихим хрипом обволакиваю, слегка прихватываю мочку, целую в шею, вбираю губами солоноватый от выступившей испарины вкус.

В зеркале она - вся моя. Глаза затуманенные, ротик приоткрыт. В месте нашего соединения видно, как набухшие губки растянуты вокруг моего ствола. Каждый толчок заставляет её тело вздрагивать, сочиться ещё сильнее, стонать.

Смотри, крошка, что я с тобой делаю. Ты знаешь, чья ты. И смотри, как тебе нравится моей быть.

Пальцы находят клитор, начинаю водить по скользкому вздувшемуся бугорку. Её дыхание сразу рвëтся, Март закидывает голову на моë плечо, глаза зажмуривает. Руками хватается за мои предплечья, выгибается.

- Нет, - убираю ладонь, - смотри давай.

Она слушается. Разлепляет ресницы, пытаясь сфокусировать мутный взгляд на нашем сплетëнном отражении.

Я возобновляю ласки, мягче, но настойчивее, в такт каждому толчку. Она начинает стонать низко, глубоко, умоляя не останавливаться. От влажного тела исходит пьянящий жар.

Прокатывается первый спазм, самый сильный. Не давая соскочить с члена, перестаю её трахать. Прислушиваюсь, как сжимается горячая плоть вокруг меня. Наблюдаю за тем, как её глаза закатываются от наслаждения. Как дрожат бëдра.

И это зрелище её абсолютной, безудержной отдачи заставляет потерять последние остатки контроля. Притягиваю, целую в приоткрытый рот. Толкаюсь языком, хозяйничая там. А она совсем в прострации, даже не реагирует.

Откидываю мою красотку обратно на простыни и возобновляю движения, бешено ускоряясь. Она вскрикивает, но я крепко держу за задницу, не давая увернуться.

Яйца тяжелеют, член пульсирует. Ещё пара жёстких толчков, резко выхожу и изливаюсь ей на спину. От оргазма темнеет в глазах. Зубы скрипят от перехватывающего дыхание кайфа.

Мир расплывается, вижу только, как белые струи медленно стекают по её позвоночнику, запутываются в волосах. Горячая дрожь ещё бежит по спине, когда шлёпаю её по ягодице и без сил падаю на кровать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

За трое суток спал четыре часа, и те в самолёте, так вернуться хотел. Вот за этим...

Д-а-а... Вот чего мне не хватало...

Вася вся розовая, растрëпанная. Голову поднимает, спрашивает сбивчиво:

- А ты... Почему ты?.. Ну... так... - на спину свою кивает.

Почему, как в прошлый раз, в неё не кончил, хочет узнать.

- Не спрашивай, - отмахиваюсь. Снимаю съехавшие очки и глаза ладонью растираю.

Потому что это всегда шло за отдельную плату. А сейчас мне, блять, да... как-то неудобно даже за одни подарки наглеть. Ты ж денег всё равно не возьмёшь.

36

Из душа она плывëт прямиком в гостиную. Ко мне. Ждал бы в спальне - вырубился бы нахрен.

Март права: старею. Прошли те времена, когда неделями без отдыха мог вджобывать и при этом ещё по пабам ночами шляться.

На ней бледно-розовый домашний костюм. Широкая футболка и ещё более широкие бесформенные штаны. После того, что было, в скромницу решила поиграть.

А, нет... Материал тонкий, просвечивает.

Дразнится, моя конфета.

- Иди сюда, - хватаю за руку и притягиваю к себе на колени.

- Эй! - взвизгнув, Вася падает, роняя копну взъерошенных влажных волос мне на лицо. - Ой, прости. Сейчас...

Не спросив разрешения, снимает мои очки в каплях влаги. Пытается протереть линзы кромкой футболки. Ну что ты делаешь? Разводы же останутся.

- Не нужно, - забираю и кладу на подлокотник дивана.

- А... у тебя есть ещё дети? - сходу спрашивает. Готовилась.

- Нет.

- А почему?

- Так сложились обстоятельства, - усмехаюсь.

- Ясно... Просто ты сказал, что инициатива на стороне леди. За столько лет никто не захотел проявить инициативу?

Опять она за своë.

Не рассказывать же, что большую часть этих "стольких лет" я существовал на лапше из дешёвых закусочных Баркинга. Не самая лучшая партия, да и мне самому было не до семейных ценностей.

- Главное, правильно выбирать леди, - отвечаю.

Вася насуплено сводит брови. Какой вопрос, такой ответ. Журналист должен это понимать.

Аккуратно убираю мокрые каштановые прядки за ушко.

- Ты хорошенькая.

- Только сейчас заметил?.. - сбивается, когда мой язык проводит по её нижней губе.

- Заметил. Когда впервые увидел тебя на экране.

- Так и знала, что ты смотрел моë шоу.

- Ещё бы. Я из-за него столько денег потерял.

- Ну прости. И вообще, это не я, а бывшая жена Мамонтова проболталась, её вини.

- Ты поняла о каком выпуске я говорю?

- Вы меня недооцениваете, Максим Алексеевич, - она отстраняется, очаровательно улыбаясь.

Снова её хочу.

Перехватываю улыбку поцелуем. Ладонью скольжу по спине. Вася поддаëтся, быстро разгораясь, сладко стонет мне прямо в губы, когда я слегка прикусываю нижнюю.

Хрен ты от меня отделаешься этой ночью. Да и остальными...

- Поехали ко мне, - отрываюсь, резко осознав, что мне из её ебеней до дома завтра добираться два часа по всем пробкам.

- Сейчас?..

- Водитель ждёт внизу. Возьми вещи, утром доставим тебя в студию в лучшем виде.

Изнеженная радость в секунду тускнеет и испаряется с её прекрасного личика.

- Не нужно мне завтра в студию, - грустно лопочет, - я там больше не работаю. Из-за тебя, кстати. Раевский уволил, когда узнал, что ты на интервью не придëшь.

- Не нужно было обещать, не получив моего согласия.

Она обиженно складывает на груди руки.

- Но ты и "нет" не сказал. Просто уехал. Мог бы хотя бы предупредить.

- Ты ни разу напрямую не просила.

- Макс. И что бы это изменило? Ты бы командировку ради меня отменил?

- Нет.

- Вот именно, - грозная какая.

- Вась, ты так хочешь снова сниматься? Быть перед камерой? Зачем тебе это? Шаг влево, шаг вправо. Расстрел. Ты же это уже проходила. Отдохни хоть... - рот зажимает её напряжённая ладонь.

- Тсс! - приподнимается, но лишь для того, чтобы перекинуть ногу и обнять меня коленями.

Спускает кисть на мой покрытый трëхдневной щетиной подбородок, гладит кончиками пальцев. Мажет взглядом по моему торсу, стопорится на натянутом бугре брюк.

Ненасытная крошка.

Вот сейчас самое время просить что угодно, но она молчит, поэтому говорю сам:

- Если тебе на самом деле хочется... У меня есть пара знакомых в Останкино.

- Макс, - сработало, уголки её соблазнительных губ тронула лëгкая ухмылка, а сама она начала медленно приближаться к моему лицу, - давай... - первый нежный поцелуй в губы, нормально для начала, - я со своей жизнью сама разберусь, а ты... - второй тоже, но уже с языком, - будешь продолжать делать то, что у тебя хорошо получается...

На третьем поцелуе, который, к сожалению, так же ниже губ не спустился, она берëт мою руку и заводит себе... под резинку штанов.

Так, стоп. Не понял.

Это что за пиздец я только что услышал.

Высвобождаюсь и за плечи отрываю Василису от себя.

- Хорошо получается?

Она пожимает плечами, невинно улыбаясь.

- Ну правда же хорошо, мне нравится...

Не это хотел спросить. Просто в голове сумбур из-за недосыпания и нелепости ситуации. Она издевается?

Тишину режет звонок её телефона.

- Блин... - смотрит на фотографию младенца на экране.

- Вась, ты, может, не до конца понимаешь, я могу дать тебе... - снова рукой мои слова плотно зажимает.

- Ни слова! - выдыхает и отвечает на звонок совершенно другим голосом, сонно-вымученным. - Анют, я думала, ты не придëшь, уже спать легла.

- Ну нет! Вставай, я твоë нытьё слушала, теперь терпи, - из динамика отчëтливо, - мне надо выговориться. Мой достал! Ничего сам не может!

- А-а-нь, давай завтра. Поздно уже.

- Конечно поздно! Пока малышку укачали, пока поскандалили. Знаешь, что он мне предъявил? Сейчас приеду, расскажу.

- Ты уже вышла, что ли?

- Да, лифт жду.

Вася глаза на меня переводит... испуганно? Какого хрена?

- Всё, давай, скоро буду, - на том конце трубку бросили.

Март вскакивает, как ошпаренная.

- Тебе пора, - подбирает мой пиджак и в меня кидает, - вперëд!

Подталкиваемый силой её страшного взгляда, поднимаюсь.

- Пожалуйста, быстрее, - ещё и в спину давит.

- Ты серьёзно? Выпроваживаешь меня, потому что к тебе соседка придёт?

- Да!

Ни черта не понимаю.

- Вась, мы же ко мне собирались поехать, - обуваюсь в ботинки, которые она заботливо в меня бросила.

- Ты собирался - ты и езжай, а мне и тут нормально, - сама в тапки какие-то запрыгивает и дверь открывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Выхожу, она за мной. К лифту подбегает, на котором цифры лениво стремятся вниз.

- Блин! - пищит.

- Может, объяснишь?

- Что тут объяснять? - за локоть меня к широкой железной двери тянет, отпускает и резко назад мчится, - и цветы забери!

Подхватывает на руки короб с пионами, вторую коробку с подарком, который она даже не открыла, толкает ногой в мою сторону.

- Максим, спасибо за увлекательный вечер, как-нибудь повторим, можешь мне позвонить, я тебя разблокирую.

- Ты что сделаешь?

Лифт останавливается.

- Всё, пока. И тихо! - цветы мне в руки, а сама дверь распахивает.

За ней оказывается лестничный пролёт. Мне ничего не остаëтся, кроме как сделать шаг на шахматную плитку. Малый короб Март небрежно забрасывает следом. А там, между прочим, ебать какой дорогой комплект нижнего белья, который я притащил из Лондона.

В абсолютном ахере стою. Один. В почти полной темноте.

- Аня! - слышу сквозь щель.

- Ты что там делала?

- Да... Мальчишки опять курят на лестнице. Пойдëм чай пить.

37

Василиса

Конечно, я ей не рассказала!

О чëм? О том, что я вдруг внезапно без всяких нормальных объективных причин решила отдаться Миллерову в его кабинете? Ну как решила... случайно вышло. А потом ещё и к нему тем же вечером за продолжением банкета поехала.

Аня не из тех подруг, что скажет "ой, а чë такого?", она стукнет по голове со звонким "ну ты и дура!"

Я и сама часто именно её голосом в голове себя ругаю. Так страшнее.

За последнюю неделю она столько проклятий в адрес Максима слышала. Ни одного доброго слова. Теперь бы я как ситуацию объяснила?

Ой, знаешь... Он тут пришёл, не забыл же обо мне, цветы подарил, ну я и растаяла. Цветы же! Не ромашки. Пионы! Мои любимые.

Так?!

- Подруга, ты где летаешь? - Аня щëлкает перед моим носом пальцами.

Гринфилд с бергамотом выпит. Печенье съедено.

- Прости, - зеваю почти натурально, - я тебе очень сочувствую. Муж должен больше помогать.

- И я о том же, - тоже зевает, - как будто только его дела важны, а я, получается, просто удобное бытовое приложение. Дома сижу, значит отдыхаю.

Из последних сил, бедняжка, потягивается, высоко подняв руки. Сидим на ковре в гостиной, по которому вот буквально только что Максим ходил.

В дрожь бросает от этой мысли. А от воспоминания того, что было в спальне - в жар. Не смогу сегодня на постели уснуть, здесь лягу. Здесь хотя бы ничего не успело произойти... но могло.

- Всё. Выговорилась. Ладно, детка, спасибо, и правда поздно. Пойду я, - она поднимает наши кружки и пустую тарелку с крошками, чтобы отнести... на кухню!

- Нет, оставь! Я сама, - подскакиваю, - ты же мой гость.

- И когда это мешало тебе гостя своего заставлять посуду мыть.

Лучше не надо.

На подоконнике малиновый пион. Рука не поднялась выбросить. Шторкой прикрыла, но та полупрозрачная, а Аня внимательная, как сыщик.

Отвоевав право на тайну, провожаю мать обратно в семью. До лифта.

В холле, оперевшись спиной на стену, втыкает в телефон... О боже, это тот уголовник! Секретарь Максима.

Он видит нас и оживляется. Отрывается от экрана, но не подходит. Ждëт.

Какой кошмар. Он же ждёт, пока я одна останусь! Миллеров этого неадеквата зачем прислал? Я же чëтко сказала, что к нему не поеду.

Спокойно, Вася. Выдыхаем. Ничего он тебе не сделает. Нужно доходчиво объяснить, где находится лес, и просто уйти спать.

- Вы что-то хотели? - спрашивает Аня сурово.

Бугай на неë, на меня, снова на неё смотрит.

- Нет, - в телефон возвращается.

Скрытный какой. А, может, убежать, пока он отвлëкся? Аню же он вместо меня не возьмëт. Разве что в заложники...

Едва двери лифта смыкаются, увозя подругу наверх, он голос подаëт:

- Василиса, добрый вечер. Максим Алексеевич просил дождаться, пока Вы останетесь одна.

Ну кто бы сомневался!

В полной боевой готовности поворачиваюсь, но браток, вместо того, чтобы ко мне податься, толкает плечом дверь на лестницу и подбирает коробки. Большую и маленькую.

- Сюда заносить? - к моей квартире шагает.

Вот ведь упëртый. Сказала же, что не возьму.

- Да, - бурчу, открывая, - а сам он?..

- Уехал час назад.

Секретарь переступает порог, ставит всё в коридоре и сразу же уходит, вежливо попрощавшись.

Волна нежного пьянящего аромата расходится по моему скромному жилищу. Флешбеками накрывает. В прошлый раз, когда у меня пахло пионами, я такая счастливая была. Надежда на надежде. Думала, что всё у меня будет. И отношения настоящие, и работа крутая любимая. На пустом месте себе намечтала, а потом такой облом.

Сейчас всё иначе, но так лучше. По крайней мере, всё понятно.

Заглядываю в маленькую коробку... и да. Предельно понятно, Максим. Внутри подарочная упаковка из шëлка с логотипом Harlette. Нижнее бельё.

Черное. Ажурное. Больше чем на половину состоящее из прозрачной сетки, которая ни кусочка тела воображению не оставит. С хаотично разбросанными кристаллами, даже в моëм скудном освещении они мерцают, как маленькие брюлики. А пояс для чулок... будто его сняли прямо с девицы из борделя XIX века.

Сглатываю.

Как бы мне не хотелось свести всё к тому, что это для меня ничего не значит и неважно... но это, блин, шедевр какой-то. Разврата. Такое не носят. Такое надевают, чтобы снять. Причём медленно, под дорогой алкоголь и красивую интимную музыку.

У меня никогда не было ничего подобного. В руках держу, а уже низ живота горячими вихрями скручивает.

Он сам это выбирал?.. Конечно, сам. Это ж не цветы и не ювелирка.

Хочет, чтобы я в этом... Ох... Ну, в принципе... Почему нет? Сейчас отношения без обязательств - нормально. Модно даже. Тем более, они у нас, считай, есть уже.

Главное - не привязываться. Как там у него заведено? От месяца до трëх? На Новый Год попрошу у Деда Мороза кого-нибудь нормального. Без заскоков и повадок рабовладельца.

Тогда же, может, и расскажу Ане.

А пока контакт Максима воскрешаю. Переименовывать рано, новое имя ещё заслужить нужно.

Нижнее бельё складываю обратно в коробку. Отношу в спальню и прячу в дальний угол шкафа.

Пригодится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

38

"Хочу тебя"

Пальцы так вздрагивают, что чуть не роняют телефон. Любопытная бабушка громко цокает, отворачивая нос от моего экрана. И давно она туда смотрит?

"Тебе понравился главный подарок?" - вместо "привет" спрашивает.

Украдкой оглядываю переполненный вагон метро.

"Симпатичный" - отвечаю.

Через секунду приходит сразу три:

"Сфотографируй"

"Себя в нëм"

"В зеркале в спальне"

Какой нетерпеливый.

"Не могу, я не дом..." - не отправив, стираю и исправляю на "Нет".

Три точки вверху экрана задерживаются.

А потом приходит: "Звучит, как приглашение".

Я: "Вечно ты принимаешь желаемое за действительное".

Он: "Я не прав?"

Я: "Не прав"

Он: "Скажешь мне это в глаза сегодня"

Я: "Не советую. У меня был сложный день. Могу не сдержаться и лишнего наговорить"

Он: "Предлагаешь заткнуть твой ротик?"

Ну нет, нет, нет! Не надо, это слишком пошло. Так хорошо переписывались же.

В щеках закипает румянец.

Я: "И чем же?"

И телефон сразу экраном вниз, чтоб ответ не успеть прочитать. К джинсам прижимаю. Сквозь толстую ткань чувствую, что он ответил что-то. Вибрация словно ожог оставляет.

Вот это я бесстыжая! Почти, как он.

Это не вопросы про покушала-устала, которыми меня бывший в течение дня заваливал. Сразу к делу, без долгих прелюдий. С долгими прелюдиями у нас как-то не задалось.

Смотрю, что Максим ответил...

"Скоро узнаешь"

Пальчики на ногах пользуются свободой мягких тряпичных кед. Подгибаются.

Но! Даже и не мечтай, Миллеров. С какой стати? Я планирую только по любви... это делать. Это уже новый шаг. Серьëзный и осознанный. Доверие там, близость душ. А ты мне не то что не родственная душа, ты с другой планеты пришелец.

Буду я ещё тебе приятно делать, губу закатай!

Моя станция. Встаю к выходу.

Вечер, так что народу - битком. Повезло, что села в самом начале, а то ноги гудят от беготни.

Я не кокетничала. День был жутко сложный. Три онлайн собеседования и одно офлайн у чëрта на рогах с самим этим чëртом. Директор пресс-службы одного спорт холдинга всю душу вытряс, чтобы под конец вспомнить, что где-то меня уже видел.

- А! Так ты та самая Март! - радостно заявил, будто уважительную причину нашёл меня не нанимать.

До такой степени устала, что под конец уже позволила зародиться мысли: "Максим что-то говорил про знакомых, а, может..."

Не может. Не стану я у него ничего выпрашивать.

Платформа гудит от голосов. Вагон выплёвывает пассажиров. Осторожно ступаю следом за потоком, стараясь не отстать. Всё-таки вечерний час пик - отдельный вид спорта.

Делаю шаг в сторону, чтобы пропустить особо спешащих, и в этот момент кто-то резко толкает в плечо.

- Извините! - выкрик сбоку от скрывающейся фигуры, но мне-то что с этого извинения?

Я уже падаю.

Ноги подкашиваются, подошва скользит по полу. Заваливаюсь вправо, предвкушая болючий удар о твëрдые плиты... Но вместо этого кто-то подхватывает меня за талию и резко притягивает к груди.

Знакомый запах, от которого волоски дыбом встают.

- Ты в порядке? - раздаётся над головой. От голоса к остальным симптомам тошнота добавляется.

Поднимаю глаза и вижу Владика.

- Отпусти! - я уже крепко на ногах стою, так что освободиться труда не составляет, да он и не держит.

- Я помочь, малыш...

- Хватит меня так называть, - одëргиваю джинсовую рубашку, джинсы, - и цветы перестань мне подкидывать! Я их всё равно выбрасываю.

Он стоит и смотрит грустно.

- Осторожно, двери закрываются! - автоматическое оповещение.

- Влад, вперëд. Тебе пора, - не понимаю, что он здесь забыл.

- Я приехал уже. Ты домой? Пошли вместе, всё равно по пути, - он делает шаг вперëд, но останавливается, чтобы меня дождаться.

Он что... на одном поезде со мной был? И как я его не заметила? Правильно Аня говорила. Повадки, как у заправского сталкера.

Подтягиваю сумку на плечо.

- Влад. Нет. Я не хочу тебя видеть, дойду сама, - и иду.

Иду, иду. Поднимаюсь на эскалаторе. Выхожу на улицу. Пронесло!

У Графа Решателя, наверное, машина в ремонте. Случайно столкнулись, я не разрешила себя провожать, и он дальше по делам поехал. Садовника олигарха окучивать на этот раз.

- Василиса!

Да блин...

- Что тебе? Ты меня преследуешь? Хватит, Влад! Ты как вообще понял, что я в этом вагоне? Следил за мной? Это не нормально, по тебе психиатр плачет!

Он выслушивает мою триаду, а потом протягивает свёрнутый бумажный листик лимонного цвета.

- У тебя из кармана выпал, - вручает.

Ну да. Был у меня похожий... Проверяю задний карман джинсов - теперь нет. И как это, интересно, он оттуда вытянулся? Что-то подсказывает - помогли.

Забираю и в сумку кладу, под замок.

Одна сотрудница отдела кадров сегодня написала номер телефона своей знакомой. Та раньше была фанаткой моего шоу, а сейчас совладелица одного бизнес издания. Сельхоз-бизнес, но что это меняет? Мой профиль. Завтра утром поеду на собеседование.

- Знаешь, я много думал... - говорит Влад.

Уже страшно. А когда людям страшно, они убегают. Вот и я разворачиваюсь и домой быстрым шагом топаю.

- Я думал над тем, - догоняет, - что случилось между нами. Малыш, я понимаю, почему ты ведëшь себя так. Потому что я наше будущее поставил выше нашего настоящего.

Теперь смешно. Хихикаю. Граф Решатель решил, что нашёл решение.

- Но я упустил одну важную деталь. Без надёжного настоящего не построить крепкого будущего, - ого, готовился, - я не могу помочь нам, тебе, если ты этого не хочешь. А без тебя, моя жертва не имеет смысла. Так вот... Ты можешь остановиться? Я пытаюсь серьёзную вещь сказать.

За плечи меня фиксирует резко.

- Не трогай!

- Ладно. Ладно, - отпускает, но путь своим телом отрезает, - Васенька. Я хочу сказать, что всё решил. Я расстался с ней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он широко расставляет руки для объятья.

...

39

Да-да.

Он реально думает, что я ему на шею кинусь. Стоит с горделиво задранным носом, руки застыли распахнутым капканом.

Король, милостиво позволяющий нищей прикоснуться к своей мантии. Хотя... почему король? Граф.

- Ваше Сиятельство, - пошлëпываю Решателя по щеке, - в моём роду сплошь крестьяне. Я Вас не достойна.

Сначала не понял, а потом ка-а-ак понял.

Ой, какие круглые глазки. Вот откуда взялось выражение: по пять копеек.

Прекрасный момент, но лучше его не растягивать. Мысленно щëлкаю кадр на память, и в сторону. Проскальзываю за его спиной.

Дурачок. Пусть теперь стоит и переваривает. Смешно. Противно от того, какой я дурой была. Но больше смешно.

Домой быстрым шагом вприпрыжку. У нас ремонт коммунальщики затеяли под конец лета, но сегодня их не видно. Разворошили всё и бросили. Приходится свернуть к соседнему двору. Там спуск, лестница тротуарная прямо к торцу моего дома ведёт.

- Что это значит? - рëв позади, от которого жутью окатывает.

Ускоряюсь.

- Стой! Мы ещё не договорили!

- Не о чем нам с тобой говорить, - бросаю через плечо, а он - вот он! Прямо за мной уже! - Влад...

- Вася! Да ты можешь нормально объяснить, какого... - выдыхает, осознав, на кого похож сейчас. На психа. - Васенька. Малышка. Ты же случайно именно так выразилась? Пошутила, да? Ты же ничего не знаешь.

Тянется ко мне, но я назад успеваю отпрыгнуть.

- Да, пошутила! Но между нами кончено всё. Навсегда. И хватит за мной гнаться!

Кретин. Пугать он меня ещё будет!

Пальцы впиваются в перила, перепрыгиваю через ступеньку, вдруг чувствую, как Влад хватает за локоть. Резко к себе меня разворачивает.

- Это всё ты! - слюной брызжет.

Свободной рукой размахиваюсь и врезаю ладонью по его плечу. Он... я не... Он серьёзно толкнул меня? Подошва попадает на уголок, скользит. Чëрт, чëрт! Только не сейчас!

- Малышка! - выкрикивает Влад, вытянув лапы. И всё! Не бросается на помощь, а ошарашенно смотрит на то, как я падаю.

Мир опрокидывается.

Где-то там среди извилин клокочет мысль о том, что надо бы сгруппироваться, но, стоит мне её осознать...

Бьюсь головой. Адская боль от затылка молнией простреливает тело. Борюсь, но ничего не могу с собой поделать - проваливаюсь в темноту.

Причëм странно так... Я же в сознании, всё чувствую. Ветер, пыль. Себя. Каменные плиты, на которых ужасно жëстко лежать. Но потом они становятся мягче, удобнее. Да и я расслабляюсь. Шум улицы затихает, а вместо него слышу равномерный гул, музыку. Что-то из старых попсовых хитов. Правая кисть затекла от запястья до кончиков ногтей, ноет, будто её бетонной плитой прижало.

И смертельно пить хочется. Язык к нëбу прилип. Во рту слюны - ни капли.

В голове что-то густое и липкое. Мысли неповоротливо плавают. Стоит одну ухватить, три другие за ней, ни одну не осознаю до конца.

Нужно открыть глаза.

- Малышка?

Распахиваю резко.

Я у Влада! В квартире. На сложенном диване в его спальне. Гудит кондиционер. Высокая колонка включена. А за шторами - темень.

Сколько я здесь?

- Ты зачем меня сюда...

Подскакиваю - по вискам пульс ударяет так, что всё кружится. Но это не самое страшное. Моя правая рука вытянута и к батарее пристëгнута розовыми пушистыми наручниками. Дëргаю, а под опушкой настоящий металл. Твëрдый, в кожу въедается и глухим отстуком по батарее бьёт.

- Влад! Ты с ума сошёл! - от собственного крика скукоживаюсь. Больно... Как же больно голова трещит.

Пробую свободной рукой затылок. Там ни порезов, ни ран, только отëк и тот небольшой. По ощущениям и не скажешь, чувствую, что сейчас на кусочки рассыплюсь. От затылка по позвоночнику боль стекает, в стороны по рëбрам расползается. Лопатками не пошевелить.

- Осторожнее, малыш.

Музыку делает громче. Знаю его соседей. С одной стороны - дед глухой, с другой - алкаши, которые не только к шуму, к поножовщине с пониманием отнесутся, в полицию и не подумают звонить.

Он подходит, в руках кружка с чëрным кофе. Отхлëбывает, оглядывая меня, как пойманную ящерку. Спокойно, с интересом юного натуралиста.

- Владик, что ты делаешь? - и я себя в руки беру, стараюсь, по крайней мере. - Зачем ты меня принëс?

- Опять ты... за своë. Монстром меня выставляешь. Ты упала с лестницы. Я тебя не бросил. Оказал первую помощь.

- Какую к чёрту помощь? Ты столкнул меня!

Надо было сделать вид, что не помню, чтобы не злить, но на его лице ни один мускул от обвинения не дрогнул.

- Ты упала.

Ок. Упала так упала.

Я сейчас готова сказать, что с разбега прыгнула, лишь бы отпустил.

- А это шутка такая? - киваю на браслеты БДСМ-барби.

- Если бы, малыш. Если бы...

Карман его толстовки вибрирует, и... этот маньяк достаëт не свой телефон. А мой. Графический ключ тот же, что и всегда. Буква М. Влад это знает.

- Тебе весь вечер какой-то Придурок названивает, - сбрасывает звонок, скролет вниз вызовы, - но это ничего. Я тебя понимаю. Тебе хотелось забыться, пустилась во все тяжкие... Лучше это объясни, - экран показывает, - ты разговаривала с Жанной.

Как ледяными верëвками меня взглядом сковывает. Очень, очень недобрым. Распять меня готов заживо. На себя не похож.

- Не думал, малыш, что ты такая. Что такими методами мстить будешь. По головам пойдëшь. По моей голове, а я столько для тебя сделал. Ничего святого, малышка. Да? - ставит кружку на столик, сам ко мне подаëтся, вжимаюсь в стенку дивана, а он продолжает, - Какая же ты мелочная, мыслишь узко. Так сильно обиделась? Смириться не смогла, решила нагадить напоследок? Да?! Отвечай!

Он больше меня. Я прикована к батарее. Он же что угодно со мной сделает, и не помешает никто.

- Влад, отпусти...

- Отвечай!

Вплотную к моему лицу. Глаза горят.

- Что ты хочешь услышать? - шепчу.

- Нахуй ты влезла?! Вот что! У меня всё, как по маслу шло, пока ты со своим ядом не объявилась! С тупой бабской, блядь, ревностью! Как можно было тремя звонками всё похерить? И что мне сделать теперь с тобой после этого?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В его ладони опять вибрация. Влад бросает взгляд на входящий, скидывает и с размаху в стену телефон запускает. Тот с грохотом ударяется, отскакивает на пол, но не рассыпается.

Зато я рассыпаюсь. Внутри. Сжимаю веки, выпуская на щëки горячие слезинки.

- Судя по переписке, трахарь твой новый? Поэтому меня возвращать передумала? Кто он?

Влад нависает. Придавливает на меня голосом, телом, энергетикой. Всем. Поднимаю на него мокрые глаза и отвечаю:

- Максим Миллеров.

..

40

- Максим Миллеров, - повторяю, - мы с ним встречаемся. И лучше бы тебе меня поскорее отпустить. Убьëт же, когда узнает.

Влад прищуривается на секунду.

- Говорила бы сразу - Алексей, если напугать хотела... Ты же никто, малышка. Встречаетесь? Ты месяц бегала за ним, чтобы один комментарий выпросить.

- Так вот - добегалась. И чтоб ты знал, Жанна тебя обманула, - выдыхаю, - Она не внучка Алексея Миллерова. Она работает в его доме, а сама актриса...

Замолкаю, потому что не такой реакции ждала. Влад проводит рукой по моим волосам, останавливается на затылке, где всё ещё всё горит от падения. Губы растягиваются в улыбке, от которой в жилах кровь стынет.

- Я похож на идиота? - не хохочет открыто, но дыхание сбивается, - думаешь, я не знал, что она на актёрском учится?

Пальцы впиваются в мои волосы у самых корней, резко дёргают голову назад.

Боль пронзает кожу. Слёзы наворачиваются.

- Влад! Я правду говорю...

Техно музыка долбит по ушам, внутри всё в такт дрожит.

- Врёшь, малышка. Врёшь, как дышишь, - шипит, глаза блестят мокро, зрачки расширены. Страшный. Совсем не тот Влад, что таскал мне ромашки, забирал со съёмок, в любви клялся.

- Мне больно.

- И мне, малыш, - он прижимается губами к виску. Отринуть пытаюсь, но от этого он только крепче за волосы фиксирует. - Знаешь, как больно разочаровываться в людях? Сердце болит. Будто ножом режут.

- Просто отпусти меня, я никому не скажу, - голос срывается на шёпот.

- И что это изменит? Для меня. Ты уже знатно нагадила. Есть предложения о компенсации?

Слава богу, он отбрасывает мою голову к спинке дивана и отстраняется. Могу выдохнуть, слëзы стереть. Подумать. Когда он близко, не получается. Мысли все об одном: он же не убьёт меня, правда?

Влад идëт к синтезатору. Убавляет грохочущий бит.

- Я всё исправлю, - говорю.

- Как же?

- Я позвоню ей. Скажу... что оболгала тебя, чтобы вернуть.

Его лицо меняется, как по щелчку. Мгновенно. Глаза теплеют, уголки губ поднимаются. Теперь он похож на моего бывшего, но от этого ещё страшнее.

- Вот! Другой разговор, надо решить, что ты скажешь.

Кофе отпивает, двигает журнальный столик к дивану и садится напротив. Взглядом меня лапает. Урод. Поджимаю под себя ноги. Одна радость - я одета по всем заветам бабушки.

- Скажи, что пыталась нас разлучить, но я против. Потому что люблю только Жанну. Слёзы даже на пользу. Давай отрепетируем. Начинай.

- Сейчас?

Он поднимает мой телефон, меж ладоней перекидывает.

- А когда ещё? Поздний вечер. Самое время для пьяной исповеди неудачницы.

- Ладно...

обираю остатки воли в кулак и черпаю ложь самым большим половником. Что уж там... Ведром. Говорю о том, как сильно скучала по бывшему, который на самом деле графский наследник.

- Чего-то не хватает, - констатирует, - звучит как-то наигранно.

Он уходит на кухню. Слышу, как хлопает холодильник, звенит стекло. Возвращается со стаканом жидкости. На вид кола, только светлее.

- Кое-что для антуража... - протягивает, - Пей.

- Потом ты отпустишь меня?..

- Давай быстрее! Если всё получится, договоримся.

Беру стакан. Пахнет спиртом. Делаю половину глотка и кашляю.

Ну и гадость! Чистый вискарь! Причëм ужасно горький. Палëный, похоже. Газировка только для цвета.

- До дна, - усмехается Влад, наблюдая, как я морщусь.

- Не могу так, разбавь ещё!

- Кока Кола закончилась. Последнее налил.

- Тогда воды дай, запить.

Цокает. Глаза закатывает с раздражением.

- Пей, блядь, принцесса. Прошли те времена, когда я у тебя на побегушках был. Не ценишь ты хорошее отношение. Или в горло волью. А там, глядишь, и на крышу прогуляться сходим.

Он... несерьёзно. Он на такое не способен...

Цокнув ещё сильнее, Влад цепляет мою руку со стаканом. Алкоголь плещет через край, рубашку заливает. Он нависает, пальцами впивается в шею сзади.

- Ладно! Я сама!

Стараясь не дышать, залпом гадость эту выпиваю. Тошнота скручивает.

- Умничка, сразу бы так. Теперь немного подождëм. На листочке записать текст или помнишь всё?

- Помню, - бедное моë запястье в наручнике. Синтетическая опушка каждым движением кожу жжёт.

Пьянею быстро.

Диван подо мной шататься начинает. Язык деревенеет. Ладони становятся липкими, и вообще всю меня сразу в мелкую дрожь бросает. Мозг, который и без того вязким был, теперь вовсе отказывается на шаг вперёд просчитывать. А сердце наоборот - трепещет загнанным воробушком.

- Ну что, поехали? - Влад моим состоянием доволен.

Заставляет меня произнести скороговорку. Хвалит, козëл. На моём телефоне открывает контакт Жанны. Успеваю на часы посмотреть и осознать: пол одиннадцатого.

- Малышка, давай, не подведи.

Вызов. Громкая связь.

- Алло, Василиса? - она отвечает бодро, даже весело.

- Привет, можешь говорить? - у меня же язык, как слизняк ленивый.

- Да, у нас перерыв... Да, я отойду? - кому-то, - всё, я с тобой. Пробы с обеда идут, представляешь? Но мы уже заканчиваем. Сейчас отмечать поедем. Спасибо тебе огромное!

Влад сжимает моё плечо.

- Жанн, погоди. Нужно сказать кое-что. Признаться. Прости, мне так жаль, - на Влада смотрю, - я солгала. Про моего бывшего парня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

41

Жанна слушает молча. В какой-то момент Влад меня останавливает, чтобы проверить, всё ли нормально со связью.

- Жанн? Ты... тут? - мямлю.

- Продолжай.

Но я уже всё по второму кругу сказала. Люблю, не могу, а он такой вот верный.

- Короче, прости, что вмешалась, - заканчиваю.

Повисает пауза. Секунд на шесть.

- Ясно. Спасибо, что призналась, - наконец, говорит, - я ему позвоню.

- Да... - не успеваю попрощаться, контакт обрывается.

Влад забирает телефон. Выключает.

- Это всё? Теперь отпустишь?

Ага. Щас. Десять раз он меня отпустил. И бровью на мой вопрос не повëл!

Прибавляет громкость музыки и занимается своими делами. Стирку загрузил, на кухне посудой погремел.

Я же с обеда не ела ничего. На голодный желудок пойло это - настоящая отрава. Веки опускаю и вертолёты ловлю. Нашла для себя удобную позу, при которой кровь к скованной руке приливает, та хоть неметь перестаёт. Сижу теперь на грядушке дивана.

Жанна должна всё понять. Она что-нибудь сделает. Догадается. Дождаться бы только.

Если считать, что каждая песня идëт четыре минуты, то проходит примерно час. Влад приносит початую бутылку виски, ещё один стакан и контейнер с кубиками льда. Наливает и садится рядом со мной.

Уже не такой счастливый, как сразу после звонка Жанне.

- Мда... Не звонит, - под нос себе, но так, чтобы я слышала.

- Поздно уже.

- Нормально. Всегда по полночи разговаривали.

- Сам позвони, - огрызаюсь.

- Это будет подозрительно. Нужно выждать правильного момента. Устроить случайную встречу где-нибудь в городе. Помочь.

Уроки матёрого сталкера, блин.

- А мне всё это время здесь торчать?

Он пьёт большими глотками. Потом задумывается, перекатывает во рту кубик льда.

- Я ещё не решил. При идеальном раскладе, нам нужно помириться, а то ты на меня в полицию нажалуешься. А мне это зачем?

В правильном направлении думает.

- Я не буду, ты же мне ничего плохого не сделал. Всё равно заявление не примут, - с лестницы скинул, похитил, угрожал. Всего-то.

Влад вздыхает, берёт бутылку.

- Обновить?

- Нет.

Всё равно наливает, добавляет лëд и суёт стакан в мою свободную руку.

- Помнишь, как мы познакомились? Пришли на ту вечеринку и больше никого кроме друг друга не видели.

- Не было такого, - бросаю, но ему пофиг.

- Ты в жëлтом платье. Волосы ещё такие клëвые, как у куклы. Ты такая красивая была, краше всех в том клоповнике. Загляделся. Ты и сейчас красивая, - к лицу моему тянется, но я глубже сажусь, к самой стенке спиной льну.

- Влад, не надо.

- Малышка моя, - поднимается, чтобы выше меня быть, - ты же понимаешь, что с ней я для дела? Правда? Я по тебе соскучился, Васенька. Мы ещё можем всё исправить.

Слова вязнут в липком воздухе. Знаю этот его взгляд. В нëм нарастает возбуждение. Я и раньше не таяла, а теперь - противно.

Влад подталкивает стакан с виски к моим губам.

- Я в туалет хочу, - отворачиваюсь.

- Потом, малыш.

Как же я ненавижу его "малыш". Как клеймо какое-то. Вечное напоминание о том, что было.

- Не могу больше терпеть... пожалуйста.

Поверил или нет, но уходит в спальню. Ставлю выпивку на пол. Надеюсь, он про неё забудет.

Влад возвращается с маленьким розовым ключиком.

- Ты же будешь умницей, правда?

Наручники отщëлкивают. Запястья не были сильно передавлены, но всё равно, освободившись, остро покалывают и ноют, наливаясь.

- Я помогу, - за талию меня придерживает.

Помогатель хренов! Напоил так, что меня до сих пор шатает страшно. На чистом адреналине держусь. Главное - на выход случайно не посмотреть, а то он поймëт всё.

- Ну привет, - специально тянет меня резко, чтобы я в его объятье упала. Скалится.

Широкими мазками проходится по моему лицу. Глаза-губы, глаза-губы. Приближается медленно.

И почему в институте я забросила дзюдо после первого занятия? Завтра же запишусь. Только выберусь для начала.

- Туалет... - шепчу.

Мы проходим вместе в ванную. Прямо до унитаза меня провожает.

- Серьёзно?

- Я тебя не оставлю одну. Ты закроешься, и как мне быть? Туалет у нас только один.

- Тогда отвернись, - говорю.

Влад цокает, но слушается.

- Нет, ты меня в зеркале видишь, - не только видит. Пялится, не скрываясь.

Он смеётся, низкое хитренькое хихиканье.

- Я глаза закрою.

- Не верю, ты будешь подглядывать, - делаю шаг вглубь комнаты, к ванной. - Вот сюда встань.

- Малышка, что я там не видел?

- Влад. Пожалуйста.

Он проходит и действительно закрывает глаза рукой.

Идиот.

Это мой шанс. Пульс автоматную очередь отбивает. Ноги от напряжения подкашивает.

Помедлив для натуральности, подбираюсь к самой двери, а потом - бегу. Отталкиваюсь, вылетаю в коридор. Здесь всего-то метра четыре. Тянусь к ручке...

- Сука! - грубые пальцы впиваются в волосы, резко рвут назад.

Я вскрикиваю. Из глаз от шока и боли прыскают слëзы. Падаю, ударяюсь о пол руками. А Влад заваливается прямо на меня! Тяжестью тела прижимает, не пошевелиться. Волосы бросает, зато шею пятернëй обхватывает.

В глазах темнеет от ужаса.

- Мне... не надо... - хриплю бессвязно. Пара слезинок в настоящий плач перерастают.

- Я так и знал! Так и знал, что нельзя тебе верить! Лживая ты сука!

Глухой удар сотрясает дверь.

Ещё четыре, один за одним. Резкие, требовательные.

Моё перепуганное сердечко сжимается от надежды. Глаза пересыхают вмиг.

- Открывай! - снаружи грохочет незнакомый бас.

Влад застывает.

Следующий удар сильнее. Замок с хрустом вылетает из дверного полотна. Дверь распахивается, оставляя в косяке рваную рану от сломанной защёлки.

В проëме первый - Борис. Дальше стоят два бугая в чёрных костюмах. А за ними... сам Максим.

Максим.

Наконец-то ты пришёл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

42

Борис и охранники врываются первыми. Влад взвизгивает, как мелкий брехливый щенок.

- Мужики! Мужики! Вы чего, - его отрывают от меня, бросают в стену, заламывают, - а-а-а! Больно! Да это девушка моя! Малышка, скажи им!

Я пытаюсь откашляться, плотно зажмурившись. Кислород бьёт в мозг дурманом. Дышать больно, горло горит.

Вздрагиваю, когда на плече руку чувствую.

- Василиса...

Господи, как же стыдно. Почему в голосе твоём жалости столько...

Поднимаю веки.

Максим рядом со мной, на одном колене сидит. Глаза тёмные, бездонные. В них смесь беспокойства и опять всё той же проклятой парализующей жалости.

Ну не смотри так... Не вынесу...

- Малышка! Скажи им, что мы просто играли! - назойливый визг.

- Рот закрыл! - рëв с той же стороны, а затем глухой удар и громкое харканье Влада.

А мы с Максимом, как в немом кино, немая сцена. Оборвавшийся кадр. Застыли. Друг на друга смотрим.

Больше того, чтобы крепко обнять его и на плече расплакаться, только сквозь землю провалиться хочется. Намного больше.

- Пойдём отсюда.

Он помогает мне встать. Пальцы скользят к запястью, там, где красные полосы от наручника. Останавливаются, едва касаясь.

Замечаю короткий взгляд, брошенный им в сторону остальных. Другой совсем. Острый, жалящий, полный ярости чистой. У меня у самой от этого дыхание перехватывает.

Влад лопочет что-то. Его тащат в зал. Максим быстро выводит меня, прикрыв дверь.

Глазами встречаемся.

- Я объясню...

- Ты ранена? Нужно в больницу?

Машу головой отрицательно.

Его тёплые ладони скользят по моим щекам, вытирая слёзы. Откидывают волосы с шеи, проверяя повреждения.

Я всё ещё пьяная. Господи. От меня же на весь подъезд дешёвым перегаром разит. Не говоря уже о том, что джинсовка насквозь вискарём пропитана.

Стыдно как!

Он же подумает...

Наверняка подумает, что я к бывшему сама пришла. Как и собиралась. Я же Максиму писала, что не хочу сегодня видеться. Вот - причина. Мы вместе напились, поссорились. Я Жанне по пьяни звонила, в любви к Владу клялась. Господи, за что мне это... что он сейчас обо мне думает?..

- Мой телефон внутри. Сумка тоже, - вспоминаю. Первый этаж, недалеко ушли.

- Здесь жди. Я принесу.

Такой жëсткий. Холодный. Не обнимет меня, не утешит.

Блин, ну а на что я рассчитываю?

Я сейчас, в таком состоянии, кроме жалости разве что отвращение могу вызвать. Он уже наверняка сам не рад, что приехал.

Спас меня. Боюсь представить, что бы Влад сделал. И так по гроб жизни Максиму благодарна должна быть, а мне мало.

Он не возвращается... не знаю сколько. Кажется, что вечность. Несколько минут точно.

Иду обратно к квартире. Музыку громче сделали. Дверь отворяю немного, заглядываю.

Вижу бывшего на стуле в центре зала. Охрана за спиной, а прямо перед ним стоит Максим.

Внезапно его плечо резко дёргается вперёд. Кулак с силой врезается в челюсть Влада.

Рот ладонью зажимаю, чтобы не вскрикнуть. Как много крови! Он падает со стула на пол, складывается пополам, стонет.

Ковëр в красных пятнах. Влад сплëвывает, дышит тяжело.

Замечаю на себе тяжёлый взгляд Бориса. Он что-то говорит Максиму. Тот резко оборачивается.

Зачем я только пришла?..

Его лицо... Оно меняется мгновенно на привычную маску собранности, но успеваю заметить "до". Что-то звериное. Он убьёт его. Или прикажет своим головорезам, что вероятнее.

А если я скажу, что против? Решит, что у меня ещё чувства к этому уроду есть? Нет же... Просто... Это слишком.

Макс идёт ко мне, уверенно, большими шагами. По пути вещи мои захватывает.

Пячусь. Он выходит в коридор, руку кладëт мне на поясницу.

- Что ты с ним сделаешь? - себя слышу. Как согласные нелепо проглатываю.

- Отобью желание к тебе приближаться.

- И всё?

- Мало?

Не это имела ввиду... Теперь он наверняка думает, что я его руками мстить собиралась.

На улице две машины. Брошены прямо у входа. Два чёрных громоздких внедорожника.

Максим провожает меня к Ренджу, сажает, а сам идëт за руль.

- Я хочу домой, - прошу.

Он заводит мотор и поворачивает. В противоположную от моего дома сторону.

Не спрашивает ничего. Едем в полной гнетущей тишине, которая совсем-совсем мне не нравится.

И Макс меня, если честно, пугает. Такой, как сейчас. Серьëзный, злой. И злится как будто бы на меня. Не говорит прямо, но я же чувствую.

Одна рука на руле, второй периодически что-то в телефоне печатает. Не вижу, да и не стараюсь разглядеть.

Машину клонит к центру проезжей части. Сплошные, не сплошные. Пофигу. Миллеров не обращает внимания ни на что, кроме телефона.

- Спасибо, - нужно же с чего-то начать, - тебе Жанна сказала?

- Да.

- А... что именно?

С ответом медлит. Зря спросила.

- Адрес, - бросает, как подачку.

И зачем тащит с собой, если презирает?!

- Отвези меня, пожалуйста, домой, - за окном огни мелькают быстрее, ускоряемся.

- Потом.

- Когда?

Молчит. Лучше бы прямо здесь высадил! Настолько тяжело с ним в замкнутом пространстве находиться.

И едем мы в центр, в Хамовники.

Хоть убей, не пойму, зачем он меня к себе везëт? Любовница сейчас из меня никакая. Напротив слова "антисекс" в словаре можно мою фотку ставить.

А если так, что зачем?

Мы кто друг другу?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

43

На этот раз обходимся без экскурсий.

- Иди в ванную, - говорит сразу, как через порог переступаем.

Бедный.

И как он только в машине в одной со мной высидел? Раз так я благоухаю невыносимо, что это мне вместо "добро пожаловать" выдаëт.

Слушаюсь и повинуюсь.

То, как чудесно я выгляжу, рассмотрела ещё в лифте. Сейчас закрепляю результат в большом блестящем зеркале над раковиной.

Единственное, что на мне с утра было из макияжа - тушь. И она везде, кроме как на ресницах. Под глазами, над. Тянется застывшими дорожками по щекам, к скулам. На лбу пятно.

Отличная краска. В кожу въелась намертво. Не отмоешь.

Максим заходит без стука, с пластиковой аптечкой и сложенной серой тряпкой. Снимает крышку с красным крестом и достаëт небольшой тюбик с мазью.

- Это для руки. И шеи, - демонстрирует.

Да. На шее у меня страшные ссадины. Сами по себе уродливые, а если ещё контекст знать... Две недели не буду шарф снимать.

Одежду оставляет на тумбе и к ванной подходит. Включает воду на полную.

Чаша в два раза шире моей, и выше. Из толстого белоснежного акрила. При желании в неё человек пять поместятся. Ну как человек... девушек моей комплекции.

- Мне правда домой нужно, - тараторю, - завтра утром дела.

- Какие?

Не собиралась ему говорить, но скрывать что-то сейчас, когда он взглядом давит, пытка настоящая.

- Собеседование. Там... меня пригласили в издание одно...

- Завтра и решим.

Не интересны ему подробности. Ладно.

Когда он уходит, скидываю одежду и просто пытаюсь отключить голову под горячим водопадом.

Пар клубится над поверхностью. С каждой минутой краше становлюсь. Как рак варëный. Зато остатки алкоголя словно через кожу испаряются. И чем яснее ум, тем чëтче понимание того, насколько убого со стороны выгляжу.

Ко всему прочему, к жутко ноющему затылку и повреждённой коже, нашла на спине огроменный синяк. Вот что болело так сильно. И локоть отбила, наверное, когда с лестницы грохнулась. Этот ноет, саднит, но следа почти нет.

Влад с приставленным к виску пистолетом будет мамой клясться в том, что такие вот у нас страстные отношения, игрища. Что я сама за ними к нему таскаюсь.

Снаружи шаги. Максим приоткрывает дверь и впускает в комнату сливочно-чесночный запах.

Божественный. Скулы сводит от предвкушения, а желудок урчит, не стесняясь. Слюнки сглатываю.

- Ужин готов, можешь выходить, - закидывает, даже не посмотрев в мою сторону.

- Да, сейчас...

Быстро собираюсь, отжимаю волосы. Его кофта на мне смотрится балахонистым платьем.

Выхожу в столовую.

Он переоделся в спортивный костюм. Тоже серый, но другой. Темнее и уже по крою. Футболка с глубоким углом выреза, под ключицами широкие грудные мышцы открыты, часть татуировки.

Ставит передо мной тарелку с пастой. Скидывает со сковороды креветки. Плечи, обтянутые тонкой тканью, напряжены. В мозгу маленькие фейерверки взрываются от того, как сексуально он сейчас выглядит.

Его бы съела.

Сглатываю постыдные мысли вместе с первым кусочком. Неуместно это сейчас...

Максим садится напротив со стеклянной бутылкой минеральной воды. Такая же и рядом со мной стоит, закрытая.

Телефон проверяю, заранее зная, что ничего нового в нём не найду.

- Спасибо, - говорю искренне, - прости, что пришлось... вмешиваться. Я сама не поняла, как до такого дошло. Раньше ничего подобного не было...

- Почему ты оправдываешься?

- Я? Нет... Объясняю просто...

- Разве ты не должна злиться? Этот ублюдок мог тебе навредить. Серьёзно. Что было бы, если б я пришёл на десять минут позже? Правильно было бы с твоей стороны попросить закопать его в ближайшей лесополосе.

- А?..

- Ты не знаешь, кто мой отец, дядя? Как именно в моей семье принято решать проблемы.

- Ну это... Слухи просто...

- Не слухи. И если ты скажешь, что он тебе всё ещё небезразличен, - он выдыхает тяжело, - пожалуй, в этом случае, у нас два выхода...

- Нет! - даже знать не хочу, что он там придумал. - Никаких чувств. И не было даже. Встречались всего-ничего. Расстались ещё до того, как мы с тобой познакомились.

Макс взвешивает мои слова. Не верит. От этого обидно, хоть головой понимаю, что нет у него особых причин мне доверять.

- В любом случае, я хочу, чтобы ты переехала. В Сити полно приемлемых вариантов. Я пришлю завтра своего агента по недвижимости. Посмотришь, выберешь.

Опять он за своё.

- Я не хочу там жить, - бурчу в тарелку.

- А где хочешь? Только не говори - дома.

Поднимаю на него глаза. А там всё тот же лëд. Новые аргументы для партнёра в переговорах нашёл.

- Дома.

- Блять, Вася! - резко стеклом бутылки о столешницу бьёт. Вздрагиваю, - ты почему такая упрямая?!

Голос на меня повысил!

- Почему я должна переезжать, Максим? Ты сам сказал, что с Владом всё решишь. Припугнёшь и он больше ко мне не подойдёт. Мне больше ничего не...

- Потому что мне так удобнее, - привычку взял меня перебивать.

А мне - нет! У нас не тот формат отношений, к которому ты привык, Миллеров! Содержанкам своим приказывай!

Но это всё в голове. Вместе с чëтким пониманием, что это будет перебор и последняя наша встреча. Он слишком много сделал, чтобы я здесь права качала.

Не сегодня.

Вслух из себя выжимаю:

- Давай в следующий раз. Я устала.

Каждая новая секунда длиннее предыдущей. Мысли только о том, как бы свалить побыстрее.

Проглатываю еду, пережевывая чисто механически. Лишь бы быстрее. Хотя... Я ведь даже доедать не обязана. Аппетит пропал.

- Спасибо, - встаю из-за стола, собираясь вызвать такси.

Максим подходит сзади.

Замираю. Его руки медленно скользят по моим плечам, опускаясь вниз, смыкаясь на талии. Горячая грудь прижимается к спине. Слышу, как он вздыхает глубоко.

А я не дышу. Не могу.

Тук-тук-тук-тук-тук-тук...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не может быть.

Мне это только кажется.

Не может его сердце так быстро биться. Слишком быстро. С чего вдруг? Из-за меня?

Разворачиваюсь к нему, обнимаю. И сердце слышу отчётливее. В галоп срывается. Как и моë.

Нужно успеть сказать прежде чем расплачусь...

- Максим... я так испугалась... - но слова рвутся, горло сжимает спазм, а на щëки вырываются слëзы. Много. Сразу все, что скопились с момента нашей встречи.

Рыдания душат, меня трясет, но он не отпускает. Наоборот. Прижимает так сильно, что ребра ноют.

- Слушай меня, Василиса. - Сухарь. Не мог голос подобрее сделать? Как наждачка. Будто отчитывает. - Ты в безопасности. Понимаешь? Никто больше тебя не тронет. Я не допущу. Что бы дальше не было. Между нами. Я не позволю кому-то обидеть тебя.

44

Он бросил меня!

После всего, что было. После таких трогательных слов. После того, как я в его объятьях растаяла, как сладкое мороженое, готовая уже на всё, если честно...

А он... бросил!

Оставил в своей спальне. Взял одеяло, подушку и ушёл спать на диван в гостиной.

И что мне думать теперь?

Сказал бы хоть... не знаю... что ему завтра вставать рано, работа, дела. Так нет же! Суббота завтра.

Это у меня собеседование утром. На пол шестого придëтся заводить будильник, чтобы успеть домой смотаться, переодеться. А у него?

Ворочаюсь. Места себе не нахожу. Кровать огромная, слишком большая для моей одинокой тушки.

Миллеров, чтоб тебя! И как тебя понять? Отчитал меня за то, что переезжать не хочу, потом пообещал вечно защищать, потом спать со мной отказался.

Сколько времени? Два ночи?

Пинаю одеяло, сбрасываю, но через минуту подбираю. Холодно. Укутываюсь в кокон, пусть хоть одеялко меня обнимет. Зарываюсь лицом в подушку, вдыхаю глубже. Как же пахнет приятно. Как он...

С меня хватит! Не выдерживаю.

На цыпочках выхожу.

Гостиная тонет в синеве ночи.

Лунный свет очерчивает силуэт. Он лежит на разложенном диване. Одна рука за головой, вторая свешена. На самом краю, раскрытый до пояса.

Спит крепко.

Наличие полуголой, благодарной, на всё готовой девушки в соседней комнате ему никак не мешает беззаботно дрыхнуть.

Так, Вася! Не переоценивай себя. Забыла, что за чучело на тебя из зеркала сегодня смотрело? Вот!

Сдалась ему твоя благодарность...

Максим поворачивает голову к окну. Ресницы отбрасывают на лицо тень. Таким умиротворенным я его ещё не видела. Ему идёт так сильно, что влюбиться можно.

Встрепенувшись от странного наваждения, иду на кухню, чтобы выпить стакан воды.

Теперь куда? Возвращаться в пустую спальню не хочу. Там ведь холодно, да? Значит, нужно для начала согреться.

Опускаюсь на диван. Чуть-чуть полежу. Минутку.

Льну к Максиму спиной, прижимаюсь. От первого касания он... нет, не просыпается, он во сне поворачивается на бок. Рука автоматически обнимает мои плечи. В охапку сгребает.

И это просто до невозможности приятно. До роя тех самых крылатых в животе. До сладкой дрожи, что волнами по коже разносится, под кожу.

Да это даже... Блин... страшно подумать, но это не менее приятнее, чем секс с ним, а секс у нас действительно абалденный. Не представляю, как жить без него буду.

Вася, Вася...

Закатай губу и заклей, чтоб больше не раскатывалась. Это всё тот же Максим Алексеевич Миллеров.

Завтра же возьму себя в руки!

Закрываю глаза. Проваливаюсь в дрëму, убаюканная его дыханием, теплом.

Сама не понимаю, в какой момент всё начинается. Снилось что-то сладко-развратное, а потом это же происходит в реальности.

Его рука скользит мне между ног, вторая задирает футболку. Пальцы умело ласкают грудь.

Горячие требовательные губы на шее. Я закидываю голову назад, дышу шумно, кровь разгоняется. Завожусь мгновенно. От влажных поцелуев в чувствительное место за ушком, и ниже, до самой ключицы, едва ли не срываюсь на стоны. Так безумно сильно его хочу.

А он меня. Чувствую. Твёрдый, возбуждённый, упирается в мои бëдра.

Жар между нами становится невыносимым. Это же никак подделать нельзя... Нас тянет друг к другу, не устоять. И он тоже устоять не может, поэтому и ушёл. Так же?..

Я должна увидеть.

Поворачиваюсь к нему резко. Взгляды встречаются в темноте. Ни слова. Да они и не нужны, только портят слова всё. Лунного света достаточно, чтобы я могла отражение в чёрных колодцах разглядеть. Ну вот... Так и есть...

Я же нужна тебе...

Максим проходит ладонью по моей щеке, пальцы вплетаются в волосы. Потом губы нежно накрывают мои. Голову кружит от того насколько всё это интимно и по-другому. Близко по-настоящему.

Мы медленно раздеваем друг друга, целуемся, занимаемой любовью. А это именно так, в первый раз между нами.

Не просто животная страсть, а нечто намного более глубокое. Чувствуем, растворяемся, одним целым становимся. Схожу с ума снова и снова. Каждый оргазм, каждая дрожь острее, чем прежде, уже не могу отличить, где заканчиваюсь я и начинается он.

Может... в реальной жизни мы, как небо и земля разные, но ночью так просто тебя любить...

За каждой ночью приходит утро.

Я открываю глаза. Комната всё ещё в полумраке, но есть подвох: десять тридцать!

Проспала собеседование! Больше чем на час опоздала. Есть ли смысл звонить и просить перенести на другой день? Сильно сомневаюсь.

Его шторы не пропускают свет. Ночью распахнуты были, а сейчас плотно закрыты.

И Максима нет.

Он специально задвинул их, чтобы я могла выспаться? Как же мило. Думаю об этом и губы сами в улыбке расплываются.

Потягиваюсь. Тело ноет приятно. Весь день мне напоминать будет, как ночью хорошо было.

Ещё синяки от падения болят, но на общем фоне этого почти не чувствуется. Эндорфины весь негатив глушат.

Вот это я роковая провокаторша. Не сбежишь от меня - догоню и... Да.

Отсмеявшись, встаю и иду на кухню. Он не будет против, если я тут немного похозяйничаю? Кофе хотя бы можно сварить?

На обеденном столе белый принтерный лист, которого вчера там явно не было.

От руки чернилами написано: "Купи вечернее платье".

А под ним... банковская карта.

...

Я обновила арты Василисы после второй главы.

До визуалов Макса руки ещё не дошли. Ищу для него прототип пока что.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

45

Раз уж Миллеров вернулся из командировки раньше, его затащили спикером в один из павильонов Урбанистического Форума. Сегодня он поехал туда.

Завтра же будет вечер в честь закрытия для участников... и он хочет, чтобы я пошла с ним.

Я. Пара. Девушка Максима Миллерова.

Вау...

Была бы у меня работа, я тоже наверняка бы выходные провела в Зарядье. Журналисты всех мастей, как мухи на варенье, слетаются на такие мероприятия. Мне, конечно, интересно было бы поглазеть на сильных мира сего. Подобные события я люблю. Атмосфера особенная. Чувствуется какая-то сопричастность что ли... Вроде, маленький человек, но смотришь на великие дела, спрашиваешь о них, а большие люди на твои вопросы отвечают, и уже не такой ты и маленький...

Но без приглашения делать там нечего, поэтому совершаю тур по столичным бутикам.

Карта Максима со мной. Буду её использовать, не буду? Не решила ещё.

С одной стороны, что я, платьице себе не могу позволить? С другой... платьице, которое я сама себе могу позволить, может быть не по статусу девушке Миллерова.

Не хочу выглядеть хуже, чем жены его друзей.

Стою в примерочной. На мне роскошь из плотного красного атласа в пол. Элегантное до мурашек. И крой, будто мерки с меня снимали.

- Нет, - отрезаю.

- Ну что Вы! Вам очень идëт! У Вас шикарные, густые волосы. Если распустить, ничего не будет заметно.

Ещё раз бросаю взгляд через плечо... Нет.

Я такое не надену. Вырез на спине, слишком глубокий.

Синяк видно.

Понимаю желание продавцов впарить мне самое дорогое в бутике платье, но - нет.

Ещё одно на примете. Гипюровое супермини с драпировкой и золотыми нитями. Оно пусть и короткое, но с длинными рукавами и сдержанным верхом.

Плюсом чокер потолще, и я совсем не буду похожа на жертву домашнего насилия. Жирнейший плюс. Главный.

Второй плюс: стоит оно в два раза меньше, чем красное. Моих тающих сбережений хватит и на него, и на Ролтон с говядиной на завтрак после бала.

Раздеваюсь.

Не слишком навязчиво будет, если я Максиму селфи отправлю? Лучше, наверное, до того, как оденусь.

Не успеваю камеру открыть, звонок поступает. От... Раевского?

Мы не разговаривали с того момента, как он меня взашей из студии выгнал. Сейчас что ему нужно? Узнал, что Миллеров в городе?

- Слушаю, - надо с достоинством, уверенно.

- Васенька! Василëчек мой! Моя муза! Моё солнышко ясное!

- Вы... точно той Васенька позвонили?

- Ну, естественно, единственная и неповторимая моя Мартовская дева...

Телефон выскальзывает из пальцев, я едва успеваю поймать его у самого пола. Он под чем-то?

- Да. Простите, я прослушала.

Высокий хохот Раевского врывается в ухо:

- Так ты у нас, значит, из тех, кому нужен волшебный пендель, чтобы собраться и начать работать?

- Мне? - звук приходится в динамике убавить, так звонко он заливается.

- Мо! Ло! Дец! Хвалю, хвалю. Но! Понимаешь ли, Дарьюшку я уже не выпихну. Неэтично это. Да и подозрительно. Половина билбордов уже завешена её фотографиями. Звëздочка моя, не переживай. Материал есть. Тебя на передний план эстетичненько доклеим.

- Что? - вырывается, хотя прекрасно расслышала каждое слово.

Он фыркает. А я опять не догоняю очевидного. Дарья - протеже его, которую вместо меня взяли. Это я поняла. Остальное - не поняла.

- Ты ведёшь эфир, общаешься с гостем. Дарьюшка зачитывает вступление, делает разбивки и подводки. Андерстенд?

- Эм...

- Вот это у тебя хватка, Мартынова! Да, не такой был уговор, но и ты дотянула до последнего! Придётся кроить график, двигать тех, кто двигаться привык только за большие бабосики. Тащи сюда...

В трубке раздаётся звук открывающейся бутылки. Слышу щебетание его молодого ассистента на заднем фоне.

- Ай да молодца! Всё-таки взяла нашего бычка за рога! Или за что там ты его взяла, давай без подробностей, - продюсер снова смеётся.

- Я... снова ведущая?

- Ну естественно, золотце, - он громко чмокает губами. - Как и договаривались. Раз наш стейк так ловко подался прямо к ужину.

Сердце делает кульбит где-то в районе горла.

- Максим?.. В смысле, Максим Алексеевич?

- О-о-ой, давай уж откровенно, без жеманства. Не маленькая ж девчонка, - чокается, слышу большие глотки, - фу-у-ух! Он не просто согласился. Он навязал свою кандидатуру. И твою, как следствие, - понижает голос до конспиративного шёпота, - между нами, ещё и приплатил сверху. Ха!

Пальцы леденеют. Радоваться ж должна, а оно как-то не радостно совсем.

- Когда вы разговаривали? - спрашиваю.

- С мистером Я Такой Скрытный Важный Хрен? Не довелось. Но его помощник обрывал телефон с самого утра. Только-только согласовали последние детали. И! Главное, моя звëздочка! Получили договор, подписанный лично нашим бычком. Приезжай сию минуту... - секретарь что-то лопочет неразборчиво, - а, нет. Не приезжай. Завтра тогда. Только не рано! Воскресенье - день тяжёлый. К одиннадцати давай. Ты здесь ещё?

- Да.

- Как мышка тихушничаешь. Повеселее! Через неделю маленькая звëздочка сверхновой проснётся!

- Да, хорошо... В одиннадцать.

- Всё! Чао бамбино! - он смачно целует трубку и отключается.

Я хлопаю глазами на своё отражение. Что? Нет, не так... ЧТО?

Консультанты за дверью деликатно выжидают минуту и предлагают помощь. А я всё ещё в одном белье. Пол из-под одеревеневших ног уходит. Гулким навязчивым ритмом пульс бьëт.

Надо поговорить с Максимом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

46

Одного из охранников, бывших вчера у Влада, Макс приставил ко мне. Не знаю, разовая это акция или нет, но мне зашло.

Личный водитель - это безумно удобно.

Степан жуткий, как родной брат Бориса. Такой же массивный и наигранно вежливый. После шопинга отвозит меня домой.

- Если у Вас есть какие-то дела в городе, звоните в любое время, - басит на прощание.

Акция не разовая. И от этого ещё более гаденькое чувство на душе разливается.

Как там Раевский про Максима сказал? Стейк к ужину? Неделю назад меня спроси - без вопросов бы в повара записалась, но сейчас...

Поднимаюсь в квартиру и печатаю сообщение: "Нам нужно увидеться".

Через полчаса добавляю: "Это важно".

Через час: "Это касается нашего интервью".

Читает, но молчит. Он вообще не скучает? Динамит меня что ли?

Официальная часть форума закончена. Ничего страшного не случится, если я ему позвоню... Сбрасывает!

"Потом меня поблагодаришь. Занят" - приходит.

"Мы увидимся сегодня?"

Он: "Нет"

И что это такое важное делает?

Выдыхаю. Я никогда не была ревнивой, а тут... не узнаю себя. Перед глазами то и дело лихорадочно картинки похабные вспыхивают. А самое обидное, я в них не участвую! Только Макс и шикарные блондинки, прямо не отходя от сцены, на которой он речь сегодня толкал.

"И чем же ты занят?" - не выдерживаю.

Звонит. Выпросила.

- Вась, ты там с ума уже от одиночества сходишь? - из трубки доносится. Строже, чем я ожидала.

- Вовсе и нет, - Да.

- Я работаю. Просил же мне не звонить.

Когда это он о таком просил?

- Прости, просто... нужно тебе кое-что сказать.

- Говори. Пять минут у тебя.

- Лично.

- Вась, тогда завтра, - снисходительно. Уверена, что в этот момент он снимает очки и переносицу трëт, - вечером будем отдыхать - выслушаю. Сейчас не отвлекай. Сосредоточиться не могу, когда о тебе думаю.

Последней фразой он немного сластит пилюлю. Немного. Осадок всё равно остаëтся.

Я тут, значит, ради него от мечты готова отказаться, а он... даже не выслушал!

Сосредоточиться не можешь?

Ха.

Лезу в шкаф за тем самым комплектом белья, что он подарил. Надеваю.

Мама мия!

Вот это я шлюха. Серьёзно. В этой чёрной паутине с камушками я похожа на очень дорогую проститутку.

И очень профессиональную. Полный спектр услуг и полная конфиденциальность. Где моя плëтка?

Даже зеркало стесняется, хотя оно и не такое видело. А уж я-то как...

Стоп! В этом образе стыдливый румянец противопоказан.

Умываюсь холодной водой и, раз уж я в ванной, рисую толстые стрелки чёрными тенями. Кривовато, но на фото этого не будет видно.

Сначала себяшка на постели, закинем ноги на подушки... Отлично. Теперь в отражении.

Все кадры получаются красивыми, все и отправляю. А меньше, чем через минуту ответ:

"Пиздец тебе"

Я: "Продуктивной работы, милый".

Можно ведь так писать? Это всё - магия пояса для чулок. Сам подарил. Теперь терпи.

Ëрзаю по кровати, ножками болтаю.

Одни пустые обещания, Миллеров, а этой ночью греть меня будет только какао. Нужно срочно заесть стресс одиночества, а то не усну.

Но сначала сделаю ещё пару фотографий про запас. Отправлю Максиму ближе к ночи - пусть тоже не спит.

Комплект оказывается не только сумасшедше красивым, но и удобным. Как вторая кожа. Порхаю по кухне, совсем его не замечая. И не замечаю, как проходит примерно полчаса.

Кто-то настойчиво начинает обрывать дверной звонок.

Это... Да ну, быть не может.

Заглядываю в глазок... Абалдеть. Я так могу?.. Ничего себе!

Зарываю пальцы в волосы. Быстро ерошу для объëма. Осматриваю себя... Нормально всё. Выдохнула. Открываю.

- Максим? Как неожиданно.

Он входит стремительно, захлопывает за собой дверь. Чёрный взгляд с томным огоньком так много мне обещает. Горячие искорки взрываются в животе и тают, стекая прямо в трусики.

Оказывается, я так сильно соскучилась по тебе за день...

Макс даже "привет" не говорит, не дает мне перевести дыхание. Его сильные руки сжимают мои бёдра, поднимают в воздух. Чувствую твердое возбуждение сквозь ткань брюк.

Какой же он... он... классный, ахренительно классный. Мой мужчина...

С ума с ним хочу сходить снова и снова. И пусть он по мне сходит, хочу, чтобы он обожал меня, хотел меня, жить без меня не мог, любил.

На руках он вносит меня в гостиную. Между ног разгорается томительное жжение.

Уже представляю, как он нежно опустит меня на диван, как будет целовать всюду... Но Максим, не дойдя, намеренно роняет меня на ковëр. На колени опираюсь, чтобы не упасть.

А... ну... ковëр тоже нормально... Наверное, нужно отвернуться, красиво прогнуться в пояснице, чтобы он мог усыпать поцелуями мою спину, а потом чувственно взять сзади...

Он не позволяет поменять положение. Его пальцы на моей голове, фиксируют. Я продолжаю пребывать перед ним на коленях, а он даже и не думает опускаться... Взгляд сверху вниз ещё чернее становится.

Расстëгивает ремень, ширинку. Член напряженно выгибается под тканью трусов.

Сейчас?! Он же не серьёзно? О боже...

Рот вдруг становится сухим, зато ладони - влажными.

Последняя преграда спускается.

В первый раз смотрю на него так... близко. Полностью готовый. Тяжелый, с ветвями вен вдоль ствола, с розовой гладкой головкой, а там ещё ниже... Нет, я видела раньше, трогала... руками. Но это другое совсем.

Я замираю. Перед глазами слегка всё плывëт. Что вообще делать с такой штукой? И это должно поместиться... Не-ет, ну не полностью же...

Максим, похоже, устаëт ждать, пока я нагляжусь вдоволь. Пальцами неумолимо вплетается в мои волосы, направляя лицо к возбуждённой плоти.

- Звала меня? Весь твой, - низкий хриплый голос сверху.

Нервно облизываю сухие губы. Где, блин, вся слюна? В обучающих роликах, которых меня сексолог заставлял весной смотреть, у девчонок слюна рекой заливала эти розовые резиновые тренажеры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Без паники. Тут главное - начать.

Кончик языка едва касается головки. Солёно-сладкий вкус, с лёгкой горчинкой, как тёплая морская вода. Пробую губами. Двигаюсь робко.

Ну, Вася, с почином!

Одной рукой держусь за его ногу. Второй аккуратно дотрагиваюсь до основания члена. Твëрдый такой, капец. Держусь, чтобы проще было двигаться, направлять.

По телу пробегает волна крупной дрожи.

Кажется... у меня получается.

Не так сложно, как я себе представляла.

Максим выдыхает. Одобрительно гладит по макушке. Мягко давит на затылок и одновременно толкается бёдрами вперёд.

Глубоко, глубже, слишком глубоко!

Член проскальзывает по нëбу прямо в горло. Вообще не ожидала, если честно!

Отталкиваюсь рывком. Кашель стараюсь сдержать, но не выходит. Захожусь в жутких спазмах, от которых живот скручивает.

Дурацкий рефлекс!

Вот и долгожданная слюна появилась. И слëзы за компанию из глаз брызжут.

...

Сладкой субботы, мои крошки!

47

Протираю тыльной стороной ладони щëки. Сглатываю.

Макс абсолютно одуревшими глазами смотрит, взглядом обволакивает, ничуть не смутившись.

- Я не особо умею... так... - бурчу сбивчиво.

Он наклоняется. Поднимает мое лицо жëстко за подбородок и впивается в губы. Язык проникает в рот, бесстыдно и жадно, но быстро отстраняется.

Выпрямляет широкую спину. Снова сверху смотрит. Проводит рукой по моим волосам, переходит на лицо, задерживая большой палец на нижней губе, нажимая, проталкиваясь внутрь.

- Продолжай, девочка, - приказывает.

От голоса, от этого жеста, от запаха его, от того, как ворс ковра въедается в колени, напоминая о моей позе, реальность тонет, меркнет в тумане возбуждения. Мысли напрочь все из головы выносит.

Время само в этом моменте останавливается.

Он вынимает палец. Закрываю глаза и пробую снова.

Послушно смыкаю губы на члене. Упругая головка давит на язык. Принимаю немного глубже, медленно посасываю.

Наверное, слишком долго не меняю позицию, потому что снова жёсткую руку на макушке чувствую.

Знал бы он, как я тут на самом деле стараюсь! Как котëнок слепой. Наугад тыкаюсь.

- Расслабься.

А я пытаюсь. Выпускаю его, осторожно провожу языком по уздечке. Прямо, потом по кругу. Глубоко вдыхаю и пробую, как в первый раз, помогая себе рукой, взять больше. Пальцы не могут сомкнуться на основании. Слишком широкий и твëрдый под тонкой подвижной кожей. По нарастающей амплитуде скольжу с почти равномерным ускорением.

Растворяюсь в собственных ощущениях. Не помню, что уже было в тех инструкциях, забываю, как вообще вспоминать. Отвлечься невозможно. Только здесь и сейчас существует. Во мне.

Вкус его нравится. И его реакция тоже. То, как он мягко погружается, прокатывается внутри. То, как вздрагивает, как пульсирует, когда я сама чувствую, что уже на грани.

Волосы мои Макс на затылке собирает, начинает больше контролировать движения, сильнее и сильнее, неотвратимо, но не грубо совсем. Я и сама ускоряюсь, увлекаюсь так, что едва успеваю вздохи делать между толчками, опоры ищу в его бëдрах, пальцами за пояс хватаюсь.

И чмокаю просто безбожно. Случайно так получается. Чем быстрее, тем громче.

Сознание в прострацию выпадает от недостатка кислорода и того, что делаю. Как. Развратно. Пошло. Вкусно. Жаркий ток разбегается по венам, когда слышу его сдавленный гулкий стон, второй.

Возбуждает дико.

Он резко вгоняет себя глубже. Стонет хрипло. Становится больше и плотнее. От неожиданности деревенею, сжимая горло. Не оттолкнуться, держит намертво.

- М-м-м! - едва успеваю понять, что происходит, как рот заполняет горячая влага. Густая, с ярким терпким вкусом. Слишком много. Задыхаюсь, но Макс не отпускает.

Глотаю судорожно. Всё до капли. По сути, не проглотить невозможно было, он и не думал предоставлять мне выбор. Слишком глубоко.

- Умничка, - медленно выходит, потом склоняется и нежно целует меня в щëку, шепчет на ухо, - я не трахаю баб, я работаю. Больше меня не отвлекай, хорошо?

Дышу глубоко и часто, как после спринта.

Выжимаю кивок.

Тело ещё разгоряченное, жаждет развязки. Бонуса хоть какого-то за старания, но Максим застëгивает молнию, ремень...

- Ты уходишь? Сейчас?

- Завтра к восьми будь готова, - уходит!

Ему совсем не кажется, что это как-то... ну я даже не знаю... Не честно?!

Не кажется.

На прощание он лишь подмигивает и сразу закрывает за собой дверь. А я на ковре посреди комнаты остаюсь. На коленях, блин!

Приподнимаюсь. Ноги немного дрожат, мышцы затекли. Кожа изрезана рисунком смятых ворсинок. Жжëтся вообще-то, и это жутко неприятно.

Не так неприятно, как быть использованной без взаимной отдачи, но тоже такое себе. Ну ладно... Хоть в щëчку напоследок поцеловал.

И если уж запускать счётчик оргазмов, то после вчерашней ночи я всё равно в явном плюсе.

Касаюсь кожи в том месте и пальцами уголок губ случайно задеваю. Улыбаюсь, оказывается. Как давно?

Макс, блин! Все эмоции в кучу. Вот что ты со мной делаешь? Я по делу тебя звала. Хотела рассказать про Александра и Раевского. Про стейк... Ну и работай! Зарабатывай мне на огромный штраф за разглашение информации.

Я уже морально близка к тому, чтобы Аню позвать на чай о своих приключениях. Спасает только позднее время.

Иду в душ, пыл охладить. Иначе не усну и завтра к вечеру буду носом клевать. А мне нельзя.

Я блистать должна! Ярче всех. Чтобы он глаз от меня отвести не мог.

Засыпаю на удивление быстро и сплю крепко до самого будильника.

В студию приезжаю вовремя, но продюсера ждать приходится. Он появляется к обеду, не один. С ним снова та женщина - Инга. Она тëплым голосом завлекателя змей поздравляет меня с успехом, новой должностью. Сулит прекрасное будущее.

Гадко.

Раевский в это время присасывается к бутылке элитной минералки. Глаза с красными прожилками, мешки синевой отдают. Пахнет мятной жвачкой. Обычно идеально завязанный шарф брошен на шее кое-как.

Отмечал всю ночь, похоже.

- Почему именно Максим? - спрашиваю прямо.

Посланница Александра отвечает первая:

- Это федеральный проект. Бюджетные вложения привлекают много внимания на старте, они должны расходоваться с умом. Максим Миллеров - идеальная кандидатура. В меру на слуху, занимает интересную незаезженную нишу.

- Официальная версия. Я её уже слышала, - отвечаю.

- И именно эту версию, ты, как маленький попугайчик, должна на ушко повторять нашему бычку, - вставляет Раевский.

- А если я хочу услышать правду? - упираюсь.

- Василиса, - Инга поправляет каре, - ты хочешь стать лицом нашей программы. Восстановить имя. Быть самостоятельной. И самое главное: обеспечить будущее не на пару месяцев, а на годы вперёд.

Слова про пару месяцев острым гвоздиком царапают шрам где-то в районе сердца.

- Я не хочу, чтобы... это как-то ему навредило. Если так, то скажите сразу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчина громко цокает, глаза закатывает манерно.

- Что за тон, милочка! Требовать она тут у меня объяснений будет. Пф! Всё ей разжуй да в рот положи!

Инга кладёт руку ему на плечо.

- Гриша, успокойся. Всё нормально. Девочка молодая, зелёная.

Потом мне говорит так же ласково:

- Твоя совесть может быть совершенно чиста. Ты на правильной стороне.

- На стороне света и добра! - докидывает продюсер, прежде чем добить эту бутылку и потянуться за следующей.

- Мы пришлём список вопросов. Это просто интервью. Выясни ответы по каждому пункту. Желательно включить всё в эфир. Каждый. Если заартачится, узнай причины и доложи. Каждый пункт, Василиса. Мы друг друга поняли?

48

Когда я была маленькой, бабушка часто читала мне сказку про русалочку. Ту самую, Андерсена. С плохим концом.

Нравилась она ей.

А мне - нет.

Бабушка всегда ворчала, размахивая потрёпанным сборником:

- Вот! Запомни, Васька. Нельзя жертвовать собой ради мужика, никогда! Ариэль голос отдала, семью предала, бросила дом, ноги себе искромсала, пока за принцем бегала. И что получила? Сдохла пузырём!

Это она доказывала, когда мне было семь. В красках и эпитетах.

Я упиралась маленькими кулачками, спорила больше из вредности.

- Но она же душу получила! Бес-смер-тну-ю! Это лучше.

- Получила, - кивала бабушка, - потому что в сказке. В жизни шиш с маслом тебе светит, а не душа!

Она была советским человеком, атеистом до мозга костей. И всё, что с загробной жизнью связано, считала блажью необразованных людей. Поступать правильно, чтобы греха не сотворить? Тю! Нет грехов. А вот общественное мнение... Что люди скажут? Да, её волновало.

Наверное, это и мне передалось. Пропитало насквозь, как маленькую поролоновую губку, не выжать до конца, как бы не старалась.

Каждый негативный комментарий под моим шоу - иглами под ногти. Хоть вообще не заходи. Да я и не заходила обычно, но всё равно видела. Добрые люди пересылали или просто в ленте новостей попадалось.

Грязь сама ко мне липла.

Максим прав, умом понимаю. Не нужно мне в эту реку во второй раз. Слабовата характером. Кожа тонкая.

Но ничего другого не хочу так сильно. Одобрения не от бабушки, так от горстки незнакомых людей. Если на федеральном канале буду - от горы целой.

Чтобы...

Как сейчас никогда больше не было.

Степан привëз меня на закрытую вечеринку после Урбанистического Форума. Максим, его друзья и их "плюс один" уже ждали.

Я сильно опоздала. Потеряла счёт времени, пока собиралась.

Причëска, макияж, то самое короткое платье, его браслет на щиколотке. Хотела быть настоящей куколкой на высоких шпильках и, вроде бы, получилось. Не успела порог переступить, как на меня фотограф напал с миллионом комплиментов. А уж глаза Макса надо было видеть...

Угадала я с образом. На все сто. Как он меня целовал при встрече... М-м-м... Крылья выросли. Улетела бы прямо там. С ним хоть на край света... но скоро опалили мои крылышки.

Вечеринка проходит в одном из самых модных мест Москвы, которым, как оказалось, владеет всё тот же друг Максима с мальчишника: Антонов Давид.

Его спутница заливисто хохочет на моë поздравление с прошедшей недавно свадьбой.

Да. Сама виновата. Поспешила.

Мужчины десять минут назад отошли от нашего столика, остались только девушки.

Эффектная брюнетка, которая с начала вечера гладила плечо Антонова, на самом деле выглядит, как супруга очень состоятельного человека. Одета дорого и сдержанно. Ведëт себя с каким-то уловимым аристократичным достоинством.

Особенно, если сравнивать с девчонками на мальчишнике, вот я и подумала...

- Какая же ты душка! - Амина чокается шотом с подругой и залпом выпивает рюмку, - Жëны дома сидят. На блядюшники после форумов жëн не приводят.

Чуть ли не вздрагиваю от неожиданности... С достоинством, пока свидетели были.

Остальные девушки смеются, пока одна из них, Таисия, не говорит:

- Так! Хватит смущать девчонку. Не видите что ли? Новенькая она.

- Новенькая? - лëгкие на выдохе сжимаются.

- Не подумай ничего такого! Я имела ввиду: новенькая девочка Максима. Только и всего.

- Я не... "новенькая девочка", - последние два слова проглатываю вместе с шампанским. Глаза на сцену перевожу, там как раз женский стенд-ап начинается.

Миллеров, блин! Мне теперь на каждом углу доказывать, что я у тебя денег не беру?!

Тая у нас сегодня за проститутошного психолога:

- Милая, не обижайся. Это понятно, что ты в первый раз. Ничего такого! Все там были. Я сама в прошлом - сбитый лëтчик. Помнишь песню "Полетаем до луны-ы", во всех чартах была. Только подписала контракт с лейблом - потеряла голос. Восстановлению не подлежит. А Амина - бывшая фигуристка.

- Прямо перед Олимпийскими травма колена, - вставляет та.

- Её тренер с Давой и свëл, чтобы в плохие руки по неопытности не попала. Сколько уже?

- Четвëртый год. Расходились, сходились, но он всё это время меня при себе держал, даже когда не вместе были, - с гордостью, - но я и сама его ни на кого менять не хочу.

- Ещё бы ты такого красавчика на кого-то променяла! - подключается ещё одна брюнетка.

От общей атмосферы лëгкости и веселья меня немного мутит.

- Что правда, то правда, - машет Амина, - но мы здесь все, можно сказать, везунчики. Компания у нас классная, семья почти. На потоке только у Максима девчонки были. Но ты особенная, я такие вещи сразу замечаю. Надолго задержишься. Так что не переживай.

- Вась, а у тебя хорошее образование? - снова чëрненькая.

- О! Кстати! Я тоже хотела спросить, - Таисия оживляется, - чем ты его зацепила? Просто внешне, без обид, ты не его типаж. Тогда эрудированностью? У нашего Макса просто фетиш на умненьких.

- Его прошлая девочка, Лиза, кандидатскую начала писать по... по чему? По истории какой-то. Чтобы он с ней контракт продлил. Дольше всех продержалась. Месяцев пять почти. Потом забросила, конечно. Кому это надо? - Амина закидывается ещё шотом.

Господи. Боже. Мой.

Меня не просто мутит. Меня сейчас наизнанку вывернет.

- Простите, мне нужно отойти, - встаю.

Со мной подрывается девушка Антонова. Думала, я в туалет собираюсь, а я собираюсь - свалить!

Это слишком. Не могу больше выдержать ни минуты.

На воздух нужно. Срочно.

И лучше бы Максиму сегодня мне не попадаться. Целее будет. Скажу, что... да плевать, что! Плиту забыла выключить, утюг, душ. Что угодно! Увижу его - точно не сдержусь. Всё, что думаю о нëм и его приятелях, выскажу.

Прохожу между рядами столов. Дальше арт-пространство с отдельно стоящими компаниями, длинным баром.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Да вот же! Взрослые женщины, взрослые мужчины. Самые разные люди. Совершенно обычные семьи! Разве что без детей.

Это у Максима друзья - бабники! И сам он такой же! Пригнал меня в стойло это, кабель очкастый, чтобы что? Место моё указать?

Забрал у Влада. Карту вручил. С работой помог.

Ну да. Я всё приняла - сделка состоялась. Осталось договор подписать.

Зла не хватает!

Выхожу из этого чëртового... блядюшника! Назад не смотрю. В нос ударяет холодный ночной воздух, вода рядом. Ветер хлещет по ногам. В ушах цокот каблуков и гул разогнавшегося сердца. И мысли. Громкие, оглушающие, назойливые.

Дура.

Какая же я дура! Удивительно. Каждый раз, как в первый, удивляюсь.

Вдруг резко остановиться приходится.

- Вася, - жёсткая рука захватывает локоть.

...

49

- Что?!

- Ты куда собралась?

Оборачиваюсь к Максиму, но он не отпускает.

Бросаю короткий взгляд вправо - четыре необъятных охранника у выхода. Влево - путь на парковку и разрозненные гости ручьями в два потока.

- Ты собираешься объяснить, что случилось? - заводится.

- Пожалуйста, не трогай меня. Я злая и могу наговорить всякого. Завтра обсудим. Я позвоню.

Выкручиваюсь успешно, но это потому что и Макс тоже не хочет сцену устраивать.

Шагаю по камням тротуара. Шпильки предательски попадают исключительно в швы между плиткой, не дают уйти с достоинством. С прямой спиной и задранным носом.

Хотя, как тут уйдёшь? Максим не отстаёт ни на шаг.

Скоро он снова меня останавливает, но не так, как раньше. Ловко ловит мою руку и сплетает наши пальцы в замок.

- Вася.

Моë имя, слетающее с его губ, током бьëт. Бархатным, жарким разрядом. В резонанс входит с тем, как сердце от его прикосновения замирает. И самое хорошее и плохое одновременно то, что я понимаю, как сильно ждала, как рада, что он не позволяет мне просто уйти.

- Пусти, - смотрю на наши руки.

- Нет.

Поднимаю глаза... Чëрт...

Чëрт. Чëрт. Чëрт побери!

Я, кажется, попала. Я втрескалась в Макса Миллерова по уши! Вокруг него же чуть ли не аура сияет, как в кино... а, нет, это фонарный свет удачно падает. Но всё равно!

Мне этого помешательства не надо, мне - вредно!

Лучше вообще на него не смотреть. Отворачиваю голову к воде.

- Зачем ты меня сюда привёл? - вырывается таким отвратительно-жалобным тоном, что по голове себя треснуть хочется.

- Я не понимаю. Тебя кто-то обидел?

- Нет. Не в этом дело... Максим. Я просто не могу так, - нужно просто спокойно сказать, - все твои друзья здесь... с любовницами. Платными.

- И что? - реально не видит проблем, искренне, - Вась, я в любом случае пришёл бы. Такие... встречи - часть моей жизни. Нужно было тебя дома одну оставить? Чтобы ты себя накрутила на пустом месте?

- Да, нужно!

- Не слишком ли поздно ты наши особые отношения решила тайными сделать? - усмехается.

- А у нас... отношения?

Он резко выдыхает.

- Ну, естественно. Что же ещё по-твоему?

Зависаю на долгую секунду, но потом резкая волна понимания назад тянет.

Особые. Особые отношения, Вась. Не обычные.

Чуть было не повелась. Как же легко он это произнёс! Фыркаю.

- Макс, у тебя особые отношения на потоке. Чем здесь гордиться?

В точку попала. По лицу вижу. Мысли, разбросанные, собирает.

- Вася... Ты слишком зациклена на том, как это выглядит со стороны. Просто расслабься...

- Макс. Нет в этом ничего нормального.

- Но и смертельного ничего нет. Боишься, что это помешает твоей медийной карьере?

Нет, но ему мои душевные муки ни о чëм не скажут, поэтому чуть ли не кричу:

- Да! Для меня это - важно!

- Блять, да это медийка! Всем похуй, кто кого ебёт! - вырывается у него, но тут же спохватывается.

- Нормально со мной говори, пожалуйста, - цежу. Кулаки бы сжала, да моя рука в плену. Случайно получается так, что ладонь его крепче сжимаю.

- Прости. Увлёкся, - Максим только сейчас замечает, что всё ещё держит меня, - Василиса... Вася, не нужно убегать. Не нравится здесь - ладно. Полчаса. Последний вопрос решу и твой буду. Уедем сразу. Вместе.

Почему мне кажется, будто он боится, что я уйду? Желаемое за действительное выдаю.

- Максим. Как сильно я тебе нравлюсь?

- А ты не видишь? Очень сильно. Не только потому что ты красивая. Ты милая, искренняя, умная.

- Фетиш на умненьких, - иронично.

- Что? Какой на... - он резко обрывает себя, сжимает челюсть. - Ты спросила. Я ответил. Что-то ещё? Раз уж у нас вечер откровений.

О боже... Я...

Я же на самом деле не хочу говорить ему про Александра. Повод ищу. Сто раз бы уже могла, но не сказала, и сейчас не скажу.

К горлу подкатывает что-то колючее, глаза влажными становятся.

Как бы сильно я тебя не любила, но себя я люблю больше.

Делаю шаг навстречу. Стену из морали, что так старательно распиналась построить, сама же и рушу.

Губы касаются его губ. Мне это нужно... так нужно сильно. Почувствовать его, чтобы остальной мир хоть на короткое время перестал существовать.

- Прости, - шепчу авансом. За то, что я молчаньем своим уже тебя предала. Не знаю, что дальше будет, да и не важно это... выбор ведь сделан уже.

Не могу я ради тебя пеной обратиться, не ту ты русалочку выбрал.

Максим не понимает, почему я прощенья прошу. Отстраняется. Внимательным изучающим взглядом мои промокшие от слëз щëки гладит. Да там... всего пару слезинок уронила. Ничего страшного.

И когда я уже собираюсь приблизиться, спрятать лицо у его шеи, он притягивает меня и целует.

Нежно. Медленно. Но при этом с неотвратимой сладкой властью надо мной. Только он так может. Как я и хотела...

Отпускает меня уже совсем другой Максим. Тревога сменяется лëгкой улыбкой. Расслабленной и такой... торжествующей, кажется.

Победу внутри празднует.

Мы стоим в стороне от шума, лишних людей. Фонарь рисует на тротуаре нашими длинными тенями. Тенью. Одной на двоих.

- Ты собиралась что-то важное про работу свою рассказать, - вспомнил.

Головой тихо качаю.

- Просто хотела сказать "спасибо".

- Мелочи, Вась, мне не сложно. Вернëмся обратно?

- Да, конечно, - отвечаю с тупейшей глупой улыбкой, но ничего лучше не могу выжать из себя. Либо она, либо слëзы опять.

- Про полчаса я погорячился. К полуночи подъедет один инвестор. Давно встретиться с ним хотел.

- Да, без проблем. Тут на самом деле весело. Я подожду.

Смотрит с прищуром.

- Какая ты сегодня сговорчивая. Может, и на переезд согласишься?

Хм.

- А знаешь... Не такая уж это и плохая идея. Студия в центре. Будет лишний час на поспать... Присылай своего риелтора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Скажи ты сейчас, в эту самую минуту что-нибудь типа "какой риелтор? Ко мне переезд", пусть и без намëков на что-то большее, на тот же ограниченный срок моей годности...

Знаю - щëлкнул бы тумблер.

В тот же миг в пену, в ветер, в пепел бы для тебя обратилась. Ещё один шаг ко мне сделай. Пол шага. Хоть посмотри в ту же сторону, что и я смотрю.

Но ты улыбаешься, притягиваешь меня к себе и в макушку целуешь. Вася - молодец. Вася - послушная девочка.

...

50

Максим

Как? Как этот умственно отсталый попал в мою фирму? Первый заместитель главного аналитика. Посмешище просто.

Он его трахает что ли? Иначе не могу врубиться, зачем повысил.

- Непредвиденные рыночные колебания... - несëт, несëт свою хуету битый час, никак не донесёт.

На часы смотрю. Двадцать минут назад должна была презентация закончиться, а я так и не услышал того, зачем пришёл. Сколько можно сопли жевать?

"Пусто" - сообщение от Бори приходит.

Бляяяяяя.

Делать мне больше нечего, кроме как в догонялки играть. При всëм уважении к твоему прошлому, Вась, но это просто... Наш великий и могучий слов не создал, чтобы описать степень ущербности твоего бывшего.

"Дальше ищите" - отправляю.

Ущербность ущербностью, а ноги унëс. Разревелся после нашей встречи, обоссался. Мои тоже хороши - пустили его переодеваться, расслабились, он в окно и выскользнул. Красава, ничего не скажешь.

До дома Март не успел довезти, как письмо счастья от Бори прилетело.

Всю родню уже перебрали - как сквозь землю провалился, сученыш. Сегодня вот доехали до деда его в глухомань. Пусто.

Не хватало, чтоб Влада в канаве нашли. Зарезанного бомжом каким-нибудь.

Нет. Мне-то на его судьбу глубоко похуй. Но Васька же и без того мнительная. Расстроится.

Только подумал о ней, пишет: "Я в твоëм кабинете".

Красотка моя. Одним сообщением вечер мой излечила. Хотя... какой вечер? За окном темень. Ночь.

- По новым стартапам в портфеле наблюдается отрицательный рост. Но! Временную волатильность ожиданий мы имеем только в "ранних" сделках... - недооратор замечает, что я не слушаю, и громче блеет.

- Достаточно, - встаю.

Конференц-зал под завязку набит. Все заëбаны. Сложный день был. Паршивый даже. Рынки опять лихорадит. Никто ничего не может спрогнозировать нормально, не виню. Но этот же выскочка...

- Максим Алексеевич, что Вы думаете? Я провëл тщательный анализ, это наш шанс перейти на кардинально новый уровень!

Господи. Он ещё и смелый. Слабоумие и отвага - наш девиз.

- Ты уволен, - к покровителю его поворачиваюсь, - переработанную стратегию по "ранним" сделкам жду завтра к обеду. На этом всё на сегодня.

- Но… Максим Алексеевич, я… - олигофрен голос подаëт, но затыкается, стоит мне на него посмотреть.

Любовник его пусть утешениями занимается, а мне пора. Меня в кабинете ждëт горячая девочка.

Третий день, как она переехала в апартаменты на пятидесятом. Теперь достаточно до лифта дойти, чтобы её увидеть.

Я и дохожу. Утром, вечером, ночую у неё же. Не пропадала бы Март целый день в своей студии, и днëм бы к ней катался. Даже не за сексом, а просто... наглядеться не могу.

Самому смешно.

Хоть секретаршей её своей делай.

Херня идея, конечно. Тогда работать вообще невозможно будет.

Раньше думал, что от недоступности меня на ней так клинит. А нет. Всё гораздо хуже оказалось.

Мало её. Не хватает самого главного. Не пойму чего. Не пойму, что не так. Будто деталь важную упускаю. Не терплю неразгаданных задач.

С ума это сводит.

А потом увижу её. Улыбнëтся, бëдрами качнëт, о ерунде своей девичьей защебечет... И всё. Забываю, о чëм загонялся. Разойдëмся - по новой кроет.

Был бы моложе, решил бы, что влюбился. А так... Хрен его знает. Если брать за константу любви то, из-за чего в своë время моя жизнь по пизде пошла, то и близко не похоже.

Хотя нет. Похоже. Когда мы трахаемся. Снова двадцатилетним себя чувствую.

В остальном - по-другому. Но это и к лучшему.

Отпускаю секретарей домой. Захожу в кабинет.

Василиса стоит у аквариума. Наклонилась. Рыбок моих разглядывает. Сама, как рыбка. Она в очках?..

- Привет, - показывает на панцирную щуку, - вот это зубищи.

- Она маленькая ещё. Три года, - подхожу.

Вася в короткой юбке, абалденно подчёркивающей изгибы. В строгой непрозрачной белой блузке. Волосы собрала в небрежный пучок на макушке. На училку похожа.

Вечер ролевых игр намечается.

- Мне идëт? - улыбнувшись, поправляет на носу бутафорские очки в прозрачной пластиковой оправе.

- Тебе всё идёт.

Соскучился. Собираюсь притянуть её к себе, но Март вдруг отпрыгивает.

- Стоп-стоп-стоп, - пальчиком машет, - сначала дело. Отмазки не принимаются. У меня сроки горят. Садись туда.

Командирша.

На столе уже два бумажных стаканчика из неплохой кофейни со второго этаже. Двойной американо без сахара для меня и самый сладкий сироп для неё.

- Начнëм, - она опускается в кресло, очки поправляет. Ногу на ногу закидывает.

- Помедленнее. Я не разглядел, - прихватив кофе, сажусь на диван. Отсюда обзор лучше.

- Что не разглядел?

- Надела ли ты бельё.

- Кхм, - строгая училка, которая и наказать может, - Максим Алексеевич. Сегодня я Ваш интервьюер. Сосредоточьтесь, пожалуйста.

Листает в телефоне списки тем.

- За полчаса справимся? - отпиваю.

- Нет. Мне нужен итоговый материал минимум на час. Так что отвечай развëрнуто.

- На коленях передо мной можешь сидеть хоть до утра. Я даже сам вопросы могу зачитывать, чтобы ты не отвлекалась.

- Макс!

- Ладно. Я серьëзен, - сдержаться невозможно. Так она реагирует круто.

- Вопрос первый. Как бы вы объяснили суть венчурного инвестирования. Чем оно отличается от классической модели?

- Серьёзно?.. Кто твоя целевая аудитория? - детский же вопрос.

- Максим. Люди нормальные - моя аудитория. Обычные. И они не обязаны во всём этом разбираться. Хотя бы вкратце обрисуй, как ты отвечать на это будешь.

Вася настроена серьёзно.

Послезавтра утром придëтся несколько часов провести перед камерами. Времени более неподходящего представить сложно, но раз обещал...

Общие вопросы разжевываем быстро. Переходим к личным.

- Вы закончили магистратуру в Кембридже, но в Россию вернулись лишь три года назад. Чем Вы занимались всё это время?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лучше тебе не знать, крошка.

- Закажем китайскую еду?

...

51

Заказ привозят быстро.

Вася устраивается на диване. С любопытством ковыряет палочками в острых рёбрышках. Аккуратно выбирает перец чили.

- Кажется, я погорячилась, - смеётся.

- Давай мне.

Коробку протягивает.

- Руки заняты. Покорми, - в руках её ноги в шикарных чулках. Закинуты на мои колени.

Она закатывает глаза, но протягивает мне кусочек. Специально выбирает тот, где острого соуса побольше.

- Ну как? - приподнимает бровь.

- Обжигает, - говорю, но смотрю не на еду.

Вася очаровательно улыбается и ныряет глазами в коробку.

Хорошо с ней. Просто.

- А если серьёзно, Макс. Чем ты занимался столько лет за границей?

- Я уже ответил. Развивал свой стартап.

- Что с ним сейчас?.. Это же была платформа анализа данных. Из любой точки мира мог бы работать. Почему в Англии остался?

Ну давай, задай теперь самый главный.

- Из-за жены? - ножки к себе тянет, но я обратно забираю. Отвечу, так и быть.

- Сначала из-за жены, потом из-за дочери.

Надеется, что я сам всё расскажу, поэтому паузу растягивает. Но тема с Элизабет не настолько приятна.

- Дочь ещё не выросла, но ты вернулся, - не выдерживает.

- Она перешла в закрытую школу. Мы почти не виделись, только по телефону разговаривали. Я подумал, что смысла там оставаться нет... Да и дорогая эта школа. Деньги были нужны.

- Тебе? Деньги? - глаза у неё и так огромные. Удивляется - вовсе на пол лица.

- Политика. Я же сын русского нефтянника. Положенные мне дотации отдали конкурентам.

- Зачем тебе вообще дотации? Ты же... Да. Сын русского нефтяника.

- Следующий вопрос.

- Это не для интервью, - насупливается, - мне интересно.

То, что мои женщины не должны задавать личных вопросов, прописано в отдельном параграфе договора. Все эти фальшивые игры в "расскажи о своём детстве" только время отнимают.

Но Март же... не знаю, как она это делает. Втягивает.

Из неё бы неплохой мозгоправ вышел.

- Мой отец не самый простой человек. Он любит всё контролировать: вещи, планы, людей.

Вася вдруг улыбается, но тут же прикрывает рот ладонью.

- Прости. Продолжай, пожалуйста.

Что это с ней?

- По его задумке, я должен был получить европейское образование, а затем приехать, чтобы работать на него... и жениться на дочери его партнёра. Но я встретил Элизабет. Отец, естественно, не обрадовался, но я тоже тогда упëртый был. Отрëкся от всего и вся, женился. Боялся, что он может что-то с ней сделать, но тот лишь сказал, что я дурак и она бросит меня, как только закончатся деньги. К слову, он оказался прав во всëм.

- Так... и случилось?.. Вы поэтому развелись?

Киваю.

- В любом случае, возвращаться с покаянием я не хотел. В ночлежке был готов жить, лишь бы ошибок не признавать, - и не такое случалось, - Кое-как набрал кредитов, стартап открыл, начался ад с поиском инвесторов, но за несколько лет раскрутился.

Остался я больше из-за Элизабет, но Март об этом знать не обязательно.

Вернуть её хотел. Хотел доказать, что и сам всё смогу. Дам ей уровень жизни, который она заслуживает. Какое-то время получалось. Мы даже Ханну заделали.

А потом она сорвала джек-пот. Вышла замуж за владельца заводов-газет-пароходов. Старого ублюдка, который все нормальные инвестиции от моего проекта отпугивал. Это я узнал уже потом, после того, как всё похерил окончательно.

- Ты поэтому занялся венчурами? Потому что знаешь, как сложно тем, у кого есть только идея? - ну милашка же. Смотрит, будто я сейчас воду в вино обращу.

- Потому что это прибыль икс сто. Ладно. Сто - это в рекордных кейсах. Но от десяти до тридцати - норма, если хорошо в этом разбираться.

- Ясно, - а когда губы надувает... укусить хочется.

- Может, пойдëм к тебе?

Она сладко цокает, откладывает еду и берёт телефон.

- Мы ещё не закончили. Так... - листает, листает, - вот... Какой порог входа для венчурной компании?

- Зависит от амбиций.

- Какой был у тебя? Начальный капитал же был от продажи твоего стартапа, правильно?

- Это уточнение исключи. На вопрос отвечу. Начинал с трëх миллионов долларов.

Возмущённо брови сводит. Поднимает на лоб очки.

- Но почему исключить? Всем интересно откуда берутся первые деньги...

- Потому что мой стартап прогорел. Буквально. Доброжелатели устроили поджог. Я не хотел утечек, хранил всё на отдельных серверах, большую часть которых под ноль выжгли.

- Мне... Так жаль...

- Погибших не было, так что ничего. Обошлось, - а то сидел бы я сейчас в застенках Белмарша, - деньги дал мой отец. В долг через подставную фирму. Я не знал, что займ от него, а когда узнал, было поздно. Вложил уже в команду нейросети.

- Ту... Которая из-за моего шоу ушла к американцам?

- Да.

И всё было бы ещё терпимо, если бы я кредитное плечо на радостях не увеличил. Идиот. Сам виноват, короче.

Вася подсаживается ближе, закидывает руки мне на шею, в глаза заглядывает. И хлопает длинными ресницами часто.

- Прости, - так соблазнительно извиняется, что не сдерживаюсь и целую.

Судьба - забавная штука. Скажи мне кто тогда, что спустя пару лет буду встречать с той самой Март, у виска бы покрутил.

Прелесть моя.

- М-м! Стой, - руку мою из-под юбки достаёт, - рано!

Вот ведь... профессионал.

Отсаживается на самый край. Ноги под себя поджимает. Телефон.

- Значит, твоя первая крупная сделка провалилась. И ты остался на мели...

- Это тоже исключаем.

Глаза закатывает, и тогда добавляю:

- У тебя передача о бизнесе, а не о семейных разборках.

- А были... разборки?

Я вздыхаю.

Не хотел бы, чтобы однажды ей пришлось иметь дело с Алексеем Миллеровым. Он всегда найдет тех, кто отчаялся, протянет руку помощи, но взамен... душу возьмёт. Сам выложишь и спасибо скажешь.

- Блудный сын вернулся в семью. Только и всего, - отвечаю.

...

На молодого Максима хоте посмотреть?

И Ваську старшеклассницу))

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

52

Мы говорим.

Это странно. Мне не свойственно. Чуждо. Но иначе никак.

Сначала в офисе, среди бумажных коробок с остывшим ужином. Потом в джакузи её апартаментов. Потом в кровати.

Она смеëтся, вспоминая, как чудила с подругой в институте. Той самой соседкой.

И плачет, рассказывая о родителях, которые младенцем сбросили её на бабушку и поехали на заработки в Европу. Не прошло и года - несчастный случай. Их автобус столкнулся с грузовиком. Они были единственными погибшими в той аварии. С местами не повезло.

А Вася... Вася до сих пор себе этого не простила. Глупо. Даже если натянуть сову на глобус и сказать, что старались они для неё, для будущего... Всё равно глупо.

Это был их выбор - за лучшей жизнью ринуться.

Сейчас у неё и бабушки нет. Совсем одна.

Формально я всё это знал. Факты, детали. Но когда она сама рассказывает, по-другому воспринимается.

Нежный цветок.

С неё бы пылинки сдувать, а я со своими циничными подкатами. Кретин. Чуть не спугнул.

Но больше, чем слушать её истории, у меня получается говорить. Наверное, впервые в жизни так много.

Про Англию. Про то, как сильно эта страна осточертела мне за годы. Как рад был домой вернуться. Воскрес буквально. Как криво-косо в начале шло и как наладилось, стоило в систему влиться.

Про семью. Старшую сестру, которая с ветром может соревноваться в ветрености. И моих племянниц, которые в деда по характеру пошли все, как одна.

Про мать.

Когда я был ребёнком... девяностые... в нашем доме могли страшные вещи твориться. Она выпивала бокал полусладкого перед сном, и новый день начинался с чистого листа. Это был её способ пережить сложные времена, зато теперь - плоды. Спокойная тихая роскошь. Заслужила. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу: типаж её. Отца бы другая и не выдержала.

Рассказал даже про свои зарисованные шрамы. Не собирался, но, когда Вася пальцами по моей груди провела, поцеловала легонько, а потом задала прямой вопрос... Хрен его знает, само вырвалось.

Да и что скрывать? Половину рассказал уже.

Поджог всё тот же. Дебил был. На системе пожаротушения сэкономил. Бегал с огнетушителем до последнего, пока выход не завалило. Боря меня через окно вытащил, но неаккуратно, не нежничал со мной. Стекло посыпалось. Осколками изрезало.

- Говорю же, недалëкий я был. Казалось, свет клином сошёлся на тех железках, - пальцы тонкие к губам поднимаю, давно её не целовал.

- Боря? Тот самый? В смысле... твой? - удивляется.

- Да. Притащил его с собой, когда вернулся.

В то время я нанимал охранников из числа СНГшных эмигрантов, без документов. Так дешевле было.

А сейчас... он единственный, кто работает непосредственно на меня, а не на моего отца.

Так увлекаюсь, что не замечаю, как она засыпает. Просто в какой-то момент понимаю, что шучу больше, а реакций на мои шутки меньше.

Лежит на моём плече, дышит ровно. За окном рассвет. А в голове только одна мысль...

Походу зря я на машину с Хуаросом спорил, что не женюсь никогда. Буду скучать по своему Рендж Роверу.

...

Глава маленькая, зато картинки красивые)))

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

53

- Перерыв окончен!

Гримëрша напоследок проходит по носу кистью.

Лучше б они температуру в студии отрегулировали. Каждые минут сорок нападают с пудрой и салфетками. А записываем мы сколько?.. Третий час? Как специально мурыжат.

Терпение начинаю терять. Придётся с Март двойную компенсацию ночью взять.

Вася с холодной улыбкой начинает:

- Углубимся в конкретику. В прошлом году Ваш венчурный фонд инвестировал в фин-тех стартап "Альфа М".

А вот это сюрприз, моя дорогая. Отлично помню, что запретил тебе касаться этой темы.

- Верно.

- Проект вскоре получил государственный грант на развитие и вышел на IPO. Вы закрыли сделку с рекордной для себя прибылью. Расскажите, кто был покупателем основного пакета акций?

Ты серьёзно?

Василиса отводит взгляд. Сглатывает.

Не выдавай волнения, крошка. Так второй Аксиньей Соболь не станешь. Это же из тебя слепить собираются? Строгий костюм, вытянутые волосы, яркий макияж.

- Консорциум стратегических инвесторов. В основном - промышленные холдинги, заинтересованные в развитии финтеха.

- Полугосударственные ресурсные компании, если точнее? - старается голос держать, молодец.

- В том числе.

Друзья моего отца, короче говоря.

- На прошлой неделе опубликовали первые экспертные заключения, которые однозначно... - замирает, когда я бровью веду.

Ну не-е-ет, крошка, давай до конца, раз начала. Не молчи. Представляю, как ваш педик тебе в наушник сейчас орëт.

Давай же.

- Инновации "Альфа М" - пустышка. Акции уже упали. Сейчас они не стоят и процента того, за сколько Ваш фонд их продал, - произносит.

Покупать за гос доллары мыльные пузыри выгодно в одном случае: если прибыль оседает в надëжных руках.

Оглядываю студию. Ради этого меня сюда так настойчиво звали?

Вась, но ты-то куда влезла?

- Такое бывает, - отвечаю спокойно, - я, как и моя команда, верили в этот проект. Он подавал надежды. Жаль, что технология не оправдала ожиданий.

Она молча смотрит мне в глаза. Становится так тихо, что гудение ламп слышно.

- Спасибо за эту встречу. У меня больше нет вопросов, - Март резко встаëт, вынимает наушник, отстëгивает микрофон.

И уходит, не прощаясь. Не то чтобы я надеялся на напутственное слово, но...

Судя по шушуканью вокруг, для команды побег ведущей - тоже сюрприз. Ещё какой. И не думают гасить свет. От ярких ламп в глазах рябит.

- Максим Алексеевич, - главный по площадке подбегает, - приношу свои извинения. Прошу, пять минут подождите.

Избавляюсь от петлички.

- Две минуты! Это недоразумение. Техническая заминка. Сейчас всё решим, - он толкает в плечо дрыща в дурацкой рубахе, - что ты стоишь?! Верни её!

Ну и визгливый у него голос. Как у поросëнка голодного.

- Недоразумение - это ваша погоня за дешёвым хайпом. Интервью окончено, - иду вслед за Васей. Без неё весь этот цирк мне нахрен не нужен.

- Прошу! Маша, кофе! Со льдом. Максим Алексеевич...

Слава богам, никто меня не преследует. Взглядами спину жгут, рты раскрыв.

Детский сад, блять.

И кто этому попугаю только проект доверил? Видел их бюджеты. Там пиздец, как много нулей. Нашим такой наглый распил бабла и не снился.

Может, предложить Март бутик открыть? Или что там у девочек модно сейчас. Салон красоты. Всяко лучше говорящей головы с наушником.

Стучу и захожу сразу.

- Максим?

Она оборачивается. Глаза, как после драки. Волосы растрепала уже. Она всегда их треплет, если волнуется.

- И что это было? - бросаю.

Она нарочито выпрямляется.

- Я журналист. Это моя работа.

- Мы договорились, что ты не будешь поднимать подобные темы.

- Ты две трети моих вопросов забраковал.

- И на то были свои причины.

- Так сказал бы "без комментариев" и всё. Зачем начал отвечать?

Щелкаю замком на двери. Вася вздрагивает. А это что-то новенькое... боится?

Подхожу, она пятится. Шустро семенит, пока не врезается лопатками в стену. Упираю ладонь справа от её головы, наклоняюсь к бесстыжим глазам.

- О чëм же ты не захотела спрашивать?

- Когда?

- Когда убежала.

- Ни о чëм. Я закончила, - огонëк во взгляде меркнет, когда ближе становлюсь, - про последние сделки. Тоже самое, что мы с тобой позавчера обсуждали... Ты... Просто ты отказался отвечать на самое интересное. Так... Решили, наверное, рейтинги будут не очень. Совсем скучно получается. А это первый выпуск. Я не знаю, нам, наверное, финансирование урежут, если не зайдет. Поэтому... нужно было задать пару вопросов не из списка.

- Так почему не задала? - усмехаюсь.

Вася будто удивляется.

- Думаешь, я не знаю, как парировать такое? Милая, если ты жалеешь своего оппонента, то эта работа не для тебя. Давай подберём что-нибудь...

- Давай я сама решу! - вдруг вспыхивает. - Нравится тебе это или нет, я здесь надолго. Мне дали первоначальный контракт сразу на три года. Три. Года. Макс. Насколько это будет дольше, чем наши "особые отношения"? Прости, но здесь выбор очевиден.

Сейчас не понял.

Слова по отдельности знакомые, а вместе - ахинея какая-то.

- Поясни.

- Что, Максим? Работа для меня - это серьёзно.

- А я, значит, нет?

В груди тяжесть от её немого ответа разрастается. И это нихрена не приятно. До боли сжимает, будто в чёрную дыру затягивает.

Знакомое чувство, чтоб его. Триггер заводит. Но это бред же! У нас всё не так. И Вася не такая. Что она несёт? И зачем. У нас же нормально всё! Было. Я так думал.

- Максим, давай на чистоту...

Она вынырнуть пытается, но я не позволяю. Не могу понять... Она злится на меня?

- Макс! - руку мою с талии скидывает. Небрежно, как будто её бесит один факт моего прикосновения, - только не делай вид, что ничего не понимаешь! - а я правда не врубаюсь. - Я не собираюсь кандидатскую писать, а значит наскучу тебе ещё до зимы. Мне надо думать о будущем. Своём. Отдельном от тебя. Будущем!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так ты... Вот оно что. Волна облегчения прокатывается под рëбрами, коротким смешком вырывается. Пальцы сами разжимаются, поднимаю руку к её шее.

- Вася, так ты просто...

Да. Точно, по глазам вижу, что не доверяешь. Фу-у-ух... Никогда я ещё так не радовался тому, что меня мудаком считают.

С этим я знаю, что делать.

- Макс, нет! - от поцелуя губы резко в сторону уводит. - Ты не можешь сводить всё... к этому. Я так не могу. Просто переключиться и всё, по щелчку. Не знаю, как у тебя это получается. Мне время нужно.

Волосы её залили хренью какой-то с ядерным запахом. Носом упираюсь в висок, а будто в корзину с цветами занырнул.

- Вася. Я ни к кому не испытывал того, что испытываю к тебе.

Хмыкает.

Что за реакция? Она за кого меня принимает, если считает, что я такими словами разбрасываюсь.

- В субботу у моей племянницы... этот праздник, когда все ставки на пол будущего ребёнка делают. Потом разовый или синий торт режут. В семейном особняке. Ты пойдёшь со мной?

Вася поднимает глаза. Огромные, зелёные, как у колдуньи из детских сказок.

- Я?.. Но там же... семья твоя...

- Да. Познакомлю мою девушку с моей семьёй.

...

54

Василиса

Сердце замирает, ускоряется, замирает, ускоряется, замирает, вырвется сейчас!.. Мою девушку?

Его-его! Сам сказал.

Кусаю нижнюю губу, чтобы хоть как-то унять неунимаемую улыбку. Вася! Где твоё достоинство? А, к чëрту. Улыбаюсь во все тридцать два!

- Я твоя девушка? - пусть ещё раз скажет.

- Да.

- Настоящая?

И не надо тут из себя важного брутального сноба строить! Вижу же, что сам еле улыбку сдерживаешь. Уголки губ тебя выдают, Миллеров.

- Настоящая.

- А ты, получается, мой парень?

- Звучит, как будто нам по четырнадцать, - нудит.

У меня парень - зануда. Самый шикарный, сексуальный и крутой в мире зануда.

- Всё? Мы выяснили отношения? Больше не ставишь карьеру выше меня?

Эй!

- А ты? - закидываю руки ему на плечи. - Ты ставишь карьеру выше меня?

- Ладно. Журналист, так журналист, - смеëтся! Серьёзный вопрос вообще-то, - что там тебе ещё нужно? Рейтинг поднять? Пошли. Камеры ещё не выключали. Сделаю тебе такой рейтинг...

Обхватив мою талию разворачивает меня, как куклу, к выходу из гримерки шаг делает, да такой широкий, что на шпильках не удерживаюсь.

- Эй! Максим!

Он специально делает так, чтобы я равновесие потеряла. Чтобы меня на лету под спину подхватить, как в кино. Зависаю, параллельно полу, а он надо мной. В десяти сантиметрах от моего лица. И приближается медленно.

А как смотрит... Как глазами пожирает... Секунду последнюю перед поцелуем растягивает, чтобы пространство сгуститься успело. Воздух исчез. И теперь только он мой воздух. А я его.

Как я ненавижу этот гул!

У Максима телефон вибрирует в кармане пиджака. Настойчиво. Только затихнет и по-новой.

Неужели не понятно, что, если не берут трубку, то не надо трезвонить без остановки? Занят Миллеров.

От девушки своей оторваться не может.

- Подожди, - ставит меня в вертикальное положение на дрожащие колени. Из-за него, между прочим, дрожат.

Отвечает.

Звук сразу убавил. Не понимаю, о чëм говорят на том конце, но кто-то, кажется, в истерике. Голос явно мужской, но на рëв пару раз срывается.

- Ничего. Не. Делайте. Я скоро буду, - Макс переключился в режим Цербера. Бр-р-р. Если бы видимая аура существовала, то вокруг Максима она бы чернее ночи стала.

В такие моменты страшновато рядом с ним находиться. Без резких движений к столику гримерному отступаю.

- Что-то срочное? - говорю, когда он трубку кладёт.

- Да, вопрос один решить нужно.

- Ничего. Мы много записали. На эфир хватит, - плечами пожимаю, - вечером зайду к тебе.

Всё же... это правда удобно. Когда мою квартиру и его кабинет разделяет всего несколько этажей.

- Не нужно. Я буду на выезде.

- Тогда ужин приготовлю, - улыбаюсь.

Его глаза сужаются. Нет. Не говори, не говори, не говори...

- Давай лучше закажем что-то, - сказал.

Это возмутительно!

- Да ты!.. Ты не даёшь людям второго шанса. Я хорошо готовлю. В прошлый раз случайно так вышло. Случайно! Увлеклась специями, с кем не бывает, - и чуть нас обоих не отравила, но обошлось же, - я сделаю простые...

Снова вибрация, но в этот раз я ей рада. Чуть было не ляпнула, что собираюсь блинов напечь. Блины же испортить невозможно? Правда... я их в последний раз делала ещё с бабушкой, но это... как кататься на велосипеде. Надеюсь.

- Да, Борь. Знаю... скоро приеду, - Максим обрывает вызов и поворачивает голову ко мне, - придумай, что хочешь. Вместе приготовим.

Звучит волшебно. Так бы и растеклась позорной лужей прямо тут, если бы он не ушёл. Целует на прощание и быстро исчезает.

Падаю в кресло. Ножки мои не держат настолько счастливое туловище. И голову. И трепещущее сердечко.

Абалдеть!

Интересно, как давно у нас серьёзно всё? По его мнению. С этого дня? Или с вечера после форума? Или с того момента, как он меня от Влада спас? Или...

- Василиса? - Вова заглядывает в открытую дверь.

- Заходи.

- Тебя Раевский хочет. Говорит, срочно.

Ух, как звучит страшно... Подумала бы я полчаса назад, а сейчас только улыбаться продолжаю.

Ну поорëт. Подумаешь. Контракт на три года. Сто раз ещё его ор слышать буду. Пора иммунитет вырабатывать.

По дороге к кабинету продюсера переименовываю своего мужчину в книге контактов. Повышен официально до "Мой Максим".

Пусть носит этот титул, пока в чувствах мне не признается, пока не скажет, что любит меня сильно-сильно, с первого взгляда и до... Ладно, об этом рано.

Вова весь путь рядом плетëтся. Бросает автоматную очередь кротких взглядов исподлобья.

Ни одного бородатого анекдота за сегодня не рассказал. Мемы смешные зажимает.

С тех пор, как Миллерова увидел, приуныл совсем.

Прости, Вова. Ничего не могу с этим поделать. Мой мужчина производит впечатление, да. На месте парней, я бы тоже держалась от меня подальше. Я - занята.

Как же это звучит!

Захожу в кабинет Раевского. Тот в своём кресле, развëрнут к окну. Пальцами перебирает кубик Рубика. Туда-сюда. Без цели.

- Проходи, садись, - удручëнно.

Как-то не по себе. Обычно я стоя его ругань выслушивала.

- Ты, Василиса Мартынова, - он откладывает игрушку, поворачивается и локти на стол кладëт, - просто... бестолочь. Ну как можно было? Ты ж... Э-эх, - рукой от меня отмахивается, - не сложно ж совсем. Тебе в ушко влетает, из ротика вылетает. Мы сколько раз репетировали. Зачем тебе треш-тесты устраивали? Можешь ведь. А сейчас что? Королеву драмы из себя разыгрываешь. Ну как с тобой работать?

Я не совсем понимаю... Меня увольняют? Кричал бы - поняла. Но он просто разочарованно растягивает слова. Лениво даже. Для галочки.

Даже шарфик не развязывает, чтобы кинуть.

- Давай, моя упавшая звезда. Время подниматься. Повторяй: извиняюсь, дядя Гриша, за то, что струсила, я больше так не буду.

Глазами хлопаю. Он ждëт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня никак за мою выходку не накажут?

- Я... больше так не буду.

- И правильно! Смотри мне, - первая высокая нота, и пальцем грозит, - только что разговаривал с Птицыным. Он пустит наш пилот дублем у себя на канале в эту субботу вечером. Прайм тайм, девочка! Небеса ближе, чем нам казалось.

- Ничего себе, - выдыхаю.

"Птицын LIVE" - это же огромный канал, почти федеральный! Это очень круто!

55

- Я по тебе ужасно скучаю! Бросила меня в самый трудный момент, - поднывает Аня.

Она права. Я - ужасная подруга!

У них там чуть ли не до развода доходит. Ане сбежать некуда, не пожалеет никто. Муж всю родню на свою сторону переманил. Работает, устаёт, а она... мозг выносит. Семьёй не дорожит.

А я? Просто чудовищно, бесконечно, полностью, каждой клеточкой, бесстыдно, ошалело, невыносимо, на всю катушку... счастлива.

Сопереживать нормально не могу, потому что мой организм отказывается в мире плохое видеть. Все ресурсы тратит на афигивание от того, как же мне всё-таки повезло.

Столько времени прошло? Будто целая жизнь. А я никак не привыкну. Никогда не привыкну.

Он никогда и никого не приводил в дом. Ни в квартиру свою, ни, тем более, в дом родителей. Раньше. До меня. Это ведь что-то да значит? Да?

Это ого-го сколько значит!

Даже бывшая жена его была ненавистна заочно, без личных встреч, без видеозвонков и телефонных разговоров. Просто одним своим фактом существования. Тем, что она не та самая выбранная невеста. Но сейчас у Максима нет никаких невест.

Только я есть.

И я вроде... ничего, милая. Скоро буду много зарабатывать, а если ещё и реклама шампуня какого-нибудь подключится, так вообще - выгодная партия. Почему бы меня не принять?

Наверняка же им хочется, чтобы у Максима ещё дети появились. А я по всем справкам - идеально здорова.

- Ты слушаешь?

Отвисаю резко.

- Ты права, а они дурачки.

Мы в салоне красоты. Сидим по соседству. Малютка спит в автокресле, пока её маме осветляют корни. Мне укладывают волосы и делают макияж.

Сегодня супер важный день.

- Понятно, - вздыхает Аня, - повторю. Маман твоего бывшего опять моей тётке звонила, - подружки они, - говорит, так и не объявился этот припадошный. Боится, что упьётся совсем и в море утонет.

- На звонки так и не отвечает?

- Не-а. Пишет только. И то - на отвали. Похоже он в беспробудном запое с тех пор, как шанс породниться с Миллеровыми упустил.

Вот это уже немного жутковато. Это ж как надо было Влада напугать, что он всё бросил и в отпуск срочный уехал? Кинул родителям сообщение с фоткой трассы, через день - смазанное селфи на фоне пальмы.

- Готово, - милая визажистка отстраняется от моих голливудских волн.

Как ярко... Не тот боевой раскрас, что мне обычно на съëмках рисуют, но там хоть камера прожорливая, а здесь - Миллеровы с их семейным праздником... Формально - детским, хоть дети ещё и не родились.

Оставив мамашку в фольге, иду оплачивать красоту. Своей картой! Мне шикарный аванс начислили.

Ох... Как в одном вечере всё уложить?

В семь на канале Птицына выйдет "Точка опоры". По этому случаю у нас корпоратив на последнем этаже нашего же здания. Там недавно новый лаундж-бар открылся. Я сначала не поверила, но хозяин - тот же Антонов. Пол-Москвы под свои забегаловки арендовал.

Вот! У меня появился первый нелюбимый друг Максима. Всё, как у нормальной пары.

Начало корпоратива в пять. Туда я сейчас и намыливаюсь.

Но никто из коллег не знает, что я собираюсь сбежать на другую вечеринку, едва часы пробьют шесть. Отпустили бы, конечно, но все эти взгляды, пересуды... Зачем?

Работа отдельно. Личная жизнь - отдельно.

На улице ждёт Степан. Мой постоянный водитель-телохранитель. Он только мой. Макс говорит, что подарил мне его. Без улыбки говорит! Как можно так о людях? Крепостное право какое-то!

Но я - хорошая хозяйка. Не то что прошлый. Вежливая, разговорчивая. Бить никого не заставляю. Степан, правда, не из болтливых, но, я так понимаю, это один из признаков, по которому Миллеровы себе кадры подбирают.

Смирилась уже.

Я засиделась в салоне, так что немного опаздываю. Прихожу - праздник в самом разгаре. Обалденный вид из окон, алкоголь везде и всюду, но коллеги ещё трезвые и красивые.

- Васенька! - первой меня замечает Дарья, подбегает. - Дорогая, ты выглядишь просто: вау с большой буквы! Где раздобыла это платье? Это Гуччи?

На ВБ заказала. Не удивлюсь, что это китайский ЛиГуччи, на том же заводе сшит, но в десять раз дешевле, поэтому и заказала, да. Качественное, в меру скромное, по фигуре.

Для встречи с родителями - самое то. А что у него на ярлычке написано - мне до лампочки.

- Привет! Спасибо, - муа, муа. Как я не люблю целовать воздух по обе щеки этой стервы, но на моей новой работе это - стандартное приветствие.

Что-то в этой Дарьюшке есть фальшивое... Ладно - всё! Всё в ней отталкивающе ненастоящее. От внешности до манер.

Но мне нельзя так думать, это некрасиво! В конце концов, я её место украла, а не она моё. Даша ещё на удивление вежливо держится.

- Мартынова! - выкрикивает продюсер в бархатном костюме, голливудская волна на волосах ровнее моей, хоть и короче намного. - Все в сборе? Общее фото!

Вообще он - любитель. Активно ведёт соцсети. Сам пишет посты и с особым рвением разносит хейтеров в комментариях.

Раевский становится в центре. Ведущие, то бишь мы, по обе стороны от него. Остальные - как попало, лишь бы в кадр попасть.

- Скажите - си-и-и-иськи!!!

Боже. Я такое не скажу. Просто улыбаюсь.

Фотограф щёлкает. Музыка становится приятно громче.

- Ты... Ты очень хорошо выглядишь... Ой, привет, - Вова прямо за моей спиной, оказывается, стоял.

- Спасибо... - чуть не говорю "ты тоже", но это правда. Отличный костюм. Ему очень идёт, - привет, Вов.

Он стесняется. Это видно. Взгляда прямого избегает. Он теперь всегда меня стесняется. Обращается только по делу.

Народ разбивается быстро по прежним компаниям. Мы стоим вдвоём.

- Голодная? Здесь кухня - говно, но закуски нормальные. Сейчас, вот...

Он отбегает к столику за подносом с нарезками, я за ним, но только чтобы остановить.

- Я не голодная.

- А... Ну... Тогда шампанское. Пить можно: Кристалл, - берёт два бокала, один мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Спасибо.

Он делает несколько глотков, сразу крупных, нервных. Становится чуть спокойнее.

- Классно, что нас Птицын взял, да? - голос его почти весёлый. - Мы с самого начала с ним переговоры вели. Выкаблучивался, гадёныш. До последнего пальцы гнул, - пьёт ещё, - а как увидел конечную склейку, так сразу прискакал. Еврейская морда. Чует, где хитяра будет. Он поначалу эксклюзив затребовал. Чтоб пилот только у него первые сутки висел. Прикинь?

- Ничего себе...

- Ну, наш ему популярно объяснил, что поздно пить Боржоми. Такая корова самому нужна. На параллель договорились.

Пузырьки ударяют в нос, а по крови разливается ликование. Завтра звездой проснусь! В объятьях любимого.

- Кстати, я тут мем ржачный нашёл...

Ну всё. Вернулся Вова.

И чего он такой смелый?

Судя по количеству мемов, копил он их несколько дней. В отдельную папку складывал, чтобы не перепутать с теми, что мне уже показывал. Парочка и правда оказываются забавными.

Смеюсь.

Какое вкусное шампанское. Но налегать - ни-ни. Меня ещё ждёт торт. Розовый или голубой... Так странно, что я с его племянницей познакомлюсь. Да и с остальными... Странно и безумно волнительно!

Я отмечаю себя ещё на нескольких фотографиях, общаюсь с девочками, с Ритой. Да и закуски правда вкуснятиной оказываются. Моргнуть не успеваю, как время - шесть.

Уйти бы по-английски, да Вова на хвосте... Ловит меня у выхода.

- Ещё шампанского?

- Спасибо, но мне пора.

- Уже? Нет! Ты такая... В смысле... готовилась, там причёска, косметика. И часа на пробыла!

- У меня ещё одно мероприятие, - честно говоря, он уже раздражает. Сильно стараюсь, чтобы этого не выдать.

- Да что может быть важнее?

- Вов, меня ждут.

Тут он чернеет. Буквально тенью окатывается. На смену улыбке приходит суровое понимание.

- Этот? Твой?

- Мой.

Обхожу, но он прыжком снова перед лицом оказывается.

- Вов, дай пройти. Не хочу опаздывать.

Он усмехается себе под нос, волосы на затылке теребит. Думает, что сказать.

- Вась, ты это... Может побудешь ещё? Там тебя Раевский искал...

- Да? - смотрю вглубь зала на округлую фигуру продюсера, который всецело увлечён своим смазливым секретарём, - не похоже.

- Он забыл просто.

- Тогда пусть позвонит, когда вспомнит.

Делаю шаг, но снова стена.

- Блин... Вась, тут такое дело... Ты б сразу сказала, что к Миллеровым собралась. Что скрывать? Это ж ничего. Просто... Ещё побудь с нами. Мы - команда твоя. Работали, теперь отметить надо... Сейчас экран большой поставят. Выпуск наш пустят. Лучше тебе его посмотреть.

- Я видела предварительный монтаж.

- Так-то оно так, но... Вась. Останься с нами.

Вот ведь приставучий!

И я разве сказала, что к Миллеровым еду? Наверное, случайно ляпнула, не заметила.

- Меня ждут. Дай. Пройти, - жëстко говорю, чтобы понял, а он... Обнаглел совсем! За плечи меня лапками своими схватил!

Оглядывается при этом. Никто ли не видит, как он с ума сходит?

- Вова, блин. Ты что делаешь? - шиплю.

- Не надо. Ладно? Не надо тебе туда ехать.

...

Корпоратив

Дарья

Раевский

Вова

56

- Почему?

Володя косится в сторону продюсера.

- Вова... Ты что-то недоговариваешь? Можешь нормально объяснить?

- Тсс! Не кипятись. Секунду! Дай подумать, - голос понижает, по сторонам глазами бегает, губы облизывает, - я... это... Как сказать-то... Не вовремя ты, короче, собралась в клоаку эту.

- Следи за языком, - злиться начинаю. Афигеть он наглый, когда выпьет!

- Прости. Вась. Я - всё... Не буду так. Короче, тут показать проще. Да мы бы и показали потом, если бы ты осталась. Но раз так рвёшься... Пошли.

Он отпускает меня и резко разворачивается, первый выходит.

- Куда?

Я следом.

Теперь уже как без ответов? Сама за ним еле поспеваю.

- До студии доедем, - Володя решительно вдавливает кнопку лифта.

- Что в студии?

- Покажу.

Да блин! Мне уже пора. И надо бы плюнуть на загоны этого обиженного, прыгнуть к Степану... Точно. Степан.

В лифте пишу ему, что скоро выйду. Прошу подогнать машину поближе, а то, пока дотопаешь до этой парковки, постареешь.

Спускаемся на первый этаж. Вова доводит меня до своей коморки, которую он гордо именует "кабинет".

- Ну? Показывай.

Что за бред? Что я здесь вообще делаю?

- Короче, - он берёт со стола планшет, плюхается на старенький диван из экокожи, - То, что мы отправляли для согласования... Это не полная версия. По договору мы вообще не обязаны подтверждения получать. Там хитро так прописано...

- Подожди. В смысле - не полная? А какая полная?

Он судорожно бегает пальцами по экрану, открывает видео с нашей заставкой, но ставит на паузу. Сажусь, ставлю клатч рядом.

Всё на автомате. Сердце колотится о рëбра. Ещё не видела ничего, не знаю, но уже паникой накрывает.

Слишком всё гладко шло! Слишком... Я же чувствовала...

Вова передаёт мне планшет.

- Там вперемешку монтаж. С сороковой минуты первая вклейка.

Включаю и сразу же перематываю чуть дальше.

Дарья. На фоне бегущей строки и стандартных видео-нарезок на бизнес темы.

- Три миллиона долларов, - улыбается она, - Солидная сумма для старта. Так кто же мог вложиться в человека без опыта, только что приехавшего в страну, в которой так много изменилось с конца нулевых? Самый очевидный ответ зачастую - самый верный...

Дарьюшка воду льёт, но я впитываю каждую каплю.

Вдруг Вова встаëт, подрывается буквально за секунду, клатч мой хватает и за дверь! Захлопывает!

Щелчок замка снаружи.

Я пикнуть не успеваю. Толку, что вскочила сразу, как поняла, что происходит? Всё равно не успела.

- Вова! Что за дела! - по двери бью, ручку тереблю.

- Всё нормально, Вась. Я тебя в семь выпущу. Я тут буду. Всё время. Не переживай, пожалуйста...

- Вова, ты обалдел?! Какого чёрта ты делаешь?! Что в семь будет?

- Смотри то, что я тебе включил!

С дивана доносится голос Макса:

- ...деньги дал мой отец. В долг через подставную фирму...

Обрывается. Дальше вещает Дарьюшка:

- Мы подняли архивы. Открытые источники указывают...

Проваливаюсь в душную топь. Сознание пытается вырваться, но каждое новое слово утягивает глубже.

Снова Максим. Он говорит, что это система и быстрый путь. И если с умом пользоваться некоторыми элементами, то пользы будет больше, чем вреда...

Мы лежали в джакузи, пока он мне это рассказывал. И разговор был вообще не о том! Мы говорили о биржах и фишках игры...

Как можно было так всё переврать!

Это же подлог... и незаконно! Да кто вообще поверит?! Миллеров нас засудит и будет прав!

- Вова, быстро открой! - кричу. Ударяю ладонью по жёсткому дереву. Со всей силы ударяю, но боли почти не чувствую. Ладонь только немеет.

- Вась, ты всё досмотри...

- Вы на мой телефон прослушку поставили?!

- Так нужно было.

Да как можно так спокойно об этом говорить?

- И давно?.. В самом начале ещё? Да? Когда у нас первая фотосессия была?

Моя сумка с телефоном испарилась, а потом вдруг появилась. По волшебству. Вова вдруг нашёл. Ну конечно... Сволочь! И все они тоже!

- Да, согласен. Это было не очень красиво...

- Некрасиво?! Да это преступление! - чëртова звукоизоляция. Весь первый этаж, как хренов бункер. Глотку рву, а меня слышно на метр и всё! - Вова, отдай мой телефон. Сейчас!

- Успокойся. Всё сверху согласовано. И аудио инженер уже её удалил. Пока интервью записывали. Так что можешь больше не переживать. Твой телефон чист.

- Кто удалил? Наш звуковик? Толик, то есть?

- Нет, конечно. ФСБшный.

О боже. Нет. Он... Они здесь при чëм?..

Пальцы покалывает. В ушах шум.

Как сквозь толщу воды, пробивается мой собственный голос. С планшета. Я задаю вопрос про "Альфа-М". Из настоящего интервью кусок. Его ответ, а потом комментарий Дарьи.

- Вась, ты лишнего не подумай. Всё согласовано на высшем уровне, - докидывает Вова, - безопасно. Нам обещали, что никакой компромат на тебя никуда не утечёт. И голос твой... оттуда, нигде не засветится. Только его. И без этого накопали прилично. Просто там люди такие... Без общественной огласки никак. Пойми...

Не хочу понимать.

Верить не хочу.

- В семь... Ты меня выпустишь в семь, потому что программа у Птицына выйдет, да?..

А смысл в этом какой? Сама понимаю, что никакого, но о втором варианте думать страшно.

- Не совсем, - отвечает.

Руки начинают дрожать, голос.

- Что-то должно произойти в особняке, да? - из груди выдавливаю.

Он молчит. Молчит... Не отрицает.

- Там же гендер-пати будет. Семейное событие. Для беременной девочки праздник. Для близких. Как так можно?!

- Все в сборе, - бесстыдно, безжалостно заявляет. Как так и надо. Ничего святого.

Меня колотит. Натурально трясти начинает.

Что я могу? Ничего не могу! Это я безжалостная, я его предала. Максима. Он никогда меня не простит.

Никогда.

В ушах бум-бум-бум, пульс вены рвëт. Дышать больно. Сама, как статуя. Оцепенела, прижавшись к этой чëртовой двери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Что я наделала...

...

57

- Вась. Чë их жалеть? Вот, по чесноку: вообще всё заслуженно. Ты просто слишком хорошо о людях думаешь. Я не много знаю, только то, что в выпуск вошло. Остальное - тайна следствия. Но и это - кабзда! Ты посмотри, на втором часу интересное самое начнëтся. Там такие схемы. Мама не горюй.

Говорит, говорит, говорит, говорит. Заткнуться бы уже пора, а он увлечённо танцует на пепле, что от моих розовых надежд остался. С задором отплясывает.

Радуется, будто сам весь этот кошмар провернул.

Студия пустая. Постоянный охранник на входе, но он далеко. Не дозовёшься.

Мне нужно предупредить Максима. Как угодно. Не было б решёток на окнах, клянусь, вылезла бы. Но кованые прутья толщиной с палец. Стëкла тройные, опять же, для звукоизоляции. Даже ручек нет. Не выбраться...

Стоп. Планшет же работает!

Пока задохлик распинается, подбегаю к дивану. Сейчас открою браузер... Да блин! Блин, блин, блин! Вай-фай отключен.

- Ты видео на паузу что ли поставила? - из-за двери.

- Мне не интересно!

Планшетом можно тройной стеклопакет разбить?

Наверняка что-то поудобнее разыщу. Кидаюсь к столу, по ящикам шарю.

- Зря. Решать тебе, конечно. Но, по правде сказать, этот твой сынок олигарха - скользкий тип...

- Вов, заткнись уже! Достал!

Ничего нет нормального! Ни в ящиках, ни в шкафчике. Хлам бесполезный.

На всякий случай включаю компьютер. Он, естественно, запаролен. Толку - ноль. От всех мои метаний. Моль, попавшая в лампу. Только и могу, что о стены биться.

О... Вентиляция? Трещинка в моей лампе.

Она должна вести в соседний кабинет. В кино всегда так. Все комнаты в здании соединены вентиляцией.

- Вась, ну ты на меня-то не обижайся. Ладно? Я хотел тебе сказать, но не мог.

Пододвигаю стул. Скидываю шпильки. Становлюсь. Ну да... Глупо было надеяться, что достану.

Пододвигаю стол. Он тяжёлый, жуть просто. Чуть ли не надрываюсь. И это я ещё монитор сняла, из ящиков всё высыпала.

- Ты что там делаешь? - Вова замечает левый шум.

- Погром тебе устраиваю!

- А-а... Ну это понятно. Ты злишься. Да это всё Раевский, гандон, придумал! Ему пообещали телеканал отдать в управление, если получится скандал на десять баллов раскрутить. Там прошлый продюсер на принудительную пенсию уходит. Ему приемника выбирали, а наш тут как тут. Подсуетился, короче.

Я уже на столе. Стул туда же затаскиваю. Получается шаткая конструкция. Грохнусь, если неправильно равновесие распределю.

Да и плевать!

Время в три раза ускоряется. Сколько уже? На часы смотреть боюсь.

Поднимаюсь под потолок. Откручиваю винты найденной скрепкой. Кое-как решётку толкаю. Грохот вызывает реакцию моего надзирателя.

- Всё нормально?

- Пошёл ты!

Ë-моë... Что ж так узко?..

Сюда вообще реально залезть? В кино по вентиляции можно на четвереньках бегать, а здесь... Сантиметров тридцать в высоту! В ширину больше, но... Как?

Ладно. Попробую.

Подпрыгиваю и головой вперёд погружаюсь в кромешный ад. Холодный металл врезается в плечи. Темно и жутко.

Как-то смотрела видео про одного бедолагу, который пролез в узкую пещеру ради ютубного ролика. Полз, полз, пока не свернул в почти вертикальную щель, вниз. Всё в прямом эфире. Застрял. Да так сильно, что прибывшие спасатели достать не смогли. До конца застрял - до смерти.

Как только ноги отрываются от стула, тот толкается, со стола падает.

- Вася? - еле слышно вдалеке.

Я в воздухе повисаю. Ни туда, ни сюда. Болтаюсь хаотично.

Ну что за идиотская идея сюда залезть?

Шум моего частого дыхания отражается от стен. Руки ни вытянуть, ни убрать никуда. Расплачусь сейчас от того, насколько я жалкая! Вешу на потолке задницей вниз.

Кошмар! А я думала, что хуже уже не может быть!

Слышу какой-то глухой звук внизу, дверь открывается. Шаги. Мою ногу ловят на лету.

- Отстань от меня! - вскрикиваю, голос эхом дребезжит в пещере.

А зачем кричу? Сама ж не выберусь. Сейчас Вова меня достанет, толкну его и убегу.

Но спускает меня не он.

- Вы в порядке? - Степан меня спас. Родненький!

Киваю много раз.

- Вы долго не выходили. Охранник сказал, что сюда, а тут этот...

Дышу часто. За его спиной распахнутая дверь. Вова на полу стонет, согнувшись. За живот держится.

- Телефон мой! - подрываюсь, но тот ещё быстрее подскакивает и убегает. С моим клатчем.

Идиот. Какой же идиот!

- Догнать? - спрашивает мой спаситель растерянно.

- Срочно нужно позвонить Максиму. Там на празднике... в семь, когда все соберутся... Я не знаю точно, операция какая-то готовится. Задержание. Массовое, я так поняла.

Надо успокоиться. Веду себя, как истеричка. Бессвязно говорю. А времени и так нет.

- Позвони Максиму!

Степан достаëт телефон.

На лице маска каменная, но глаза огнëм загораются. Понял, что серьëзнее некуда ситуация.

Набирает номер, но трубку передавать мне не спешит. Сам ждёт ответа.

- Алексей Юрьевич, - на том конце низкий хриплый голос, - вопрос срочный. Вам нужно это услышать.

Алексей Юрьевич?.. Дыхание перехватывает. Это же...

Степан протягивает мне телефон.

Ну ладно. Вот и познакомимся.

...

Красавицы! Беру самоотвод на завтра.

Послезавтра сделаю проду от Макса*

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

58

Максим

Воздух вырывает из легких внезапным ударом под диафрагму. Знакомый, до тошноты знакомый тупой взрыв боли.

Сгибаюсь.

- Кретин! - над головой.

Отцовские псы подхватывают под руки, чтобы я и не делал лишних движений.

Сразу второй удар. Всё что до первой крови - не считается. Он не будет объяснять, за что наказывает, пока её не увидит.

Бля... Будто снова шестнадцать. Дежавю.

Десна поддаëтся с третьей попытки. Сплевываю алую струю на персидский ковëр. Рисунок повторяет контуры синего цветка.

- А я надеялся, что ты поумнел, - отец отходит к столу, его охрана отступает.

А я надеялся, что ты, как к психиатру начал ходить, успокоился. Садист старый. Но, видимо, ждать, пока могила исправит.

Язык нащупывает расщелину между зубом и распухшей плотью. Вовремя я, конечно, Март с родными решил познакомить. Нужно позвонить ей, сказать, что передумал.

Обидится, но лучше так, чем застать главу семейства в приступе гнева. Объясняй ей потом, что я в мать пошëл.

Отец закуривает.

Из окна кабинета видно лужайку. Шарики. Столы. Цветочки-веночки. Что, блять, могло пойти не так? Полчаса назад он хохотал беззаботно во дворе, внучку за пузо тискал.

- Ты меня подвëл. Всех нас, - начинает, затягивается глубоко.

- Как же?

Взглядом стреляет исподлобья. Злым. Непослушным вырос его щенок. Несмотря на дрессировки. Голос посмел подать без команды.

- Бабу выбрал ещё паршивее прошлой, - выплёвывает.

Челюсть сводит. Слюна с железным привкусом. В груди разливается ярость. Что-то из запоздалого подросткового протеста.

Отголоски нерешённой ненависти.

- Не смей так говорить о ней, - рычу.

Он усмехается.

Мой отец - настоящий ублюдок. Всегда таким был. Пляшешь под его дудку - свой. Шаг в сторону - чужой, с чужими разговор короткий.

Но я его сын. Единственный. Он может отказаться от всего, но не от меня. Пытался. Не вышло. Назад позвал. Делал вид, что с годами обмяк, но я всегда видел его настоящего.

Две затяжки, и он тушит сигарету в пепельнице.

- Твоя шлюха вела прослушку. Сейчас здесь будет маски-шоу, - на часы смотрит, - через двадцать минут. Она с самого начала знала, что ты им нужен. Мы. Я нужен!

Он влупляет по пепельнице, та с дребезжащим грохотом врезается в угол тумбы. Рассыпается на осколки.

- И еблом светить тебя позвали, чтобы подставить! - орëт.

Кровь наполняется адреналином. Мозг отказывается верить.

- Нет. Василиса...

- Что? Не такая? И как много ты напиздел, пока она тебе отсасывала? А? Скоро узнаем! Очень скоро. И ещё дохуя, кто узнает. Прямо в эфире.

Отец не блефует.

Эта суета в доме. Вот к чему. Шныряющая служба охраны. Меня вели сюда мимо сваленной в гору техники. Служащие у винного погреба. Там тайный ход, которым никогда раньше не пользовались.

И он думает, что Василиса причастна?

Моя Вася?

Невозможно.

- Это ошибка. Она здесь ни при чëм, - говорю, а у самого кровь ледяная.

- Нет! Сын, услышь меня хоть раз до того, как снова похеришь свою жизнь ради суки, которая тебя просто использовала. Не наступай на те же грабли, - подходит, руку кладёт на плечо по-отечески, убираю сразу.

- Я слышу, но знаю, что ты ошибаешься.

Жду удара. Готов. Но вместо этого в меня летит усмешка. Снисходительно.

- Журналистка, сын, - сдавленно хрипит, как по секрету, - они же хуже проституток. Твоя сама призналась в том, что крысила для конторы. Сама. Ртом своим мне об этом сказала.

Внутри обрывается что-то. Вася... Нет же. Не могла она. Зачем он лжёт? Прямая, наглая манипуляция.

Когда они говорили?

- Где она? - сердце не унять. Как у загнанного зверëныша часто и мелко колотится.

Он взглядом сканирует. Насквозь всего просматривает. Видит, потому что слишком хорошо меня знает.

И то, что видит, его злит. Чистую животную ярость вызывает.

- После всего, что я сказал, ты за неё боишься? Может, до тебя не дошло, сын?! Может, при воспоминании о её светлом лике, вся кровь бахнула к члену, и ты недопонял? Эта сука! Тебя! Использовала! Чтобы слить кураторам - меня! Так понятнее?

Из пустоты в груди достаю последнее, что меня интересует:

- Что ты сделал с Василисой?

Порываюсь вперёд. Охрана активизируется ещё до того, как успеваю первый шаг сделать. У отца кулаки сжимаются. Напрягаю пресс.

- Ты сделал, сынок! - он достаёт телефон, - только что сделал... Ты - ребёнок, недостойный своего отца, но несмотря на это, я тебя люблю. Люблю! Да. И не могу потерять тебя снова. Не могу позволить тебе снова выбрать женщину, а не семью. Я просто не дам тебе возможность выбирать.

- О чëм ты говоришь?.. Нет!

Блядь!

Выбора лишит? Чтобы только семья осталась?

Из крепких лап не вырваться. Отец никогда не экономил на грубой силе. Мне заламывают руки, сгибают. За волосы держат, чтоб не рыпался. Дëргают. Тупая боль прошивает от локтя к плечу, по позвоночнику.

Двое по бокам. Двое на подхвате.

Отец кому-то звонит.

- Максим. Однажды. Когда у тебя будет свой сын. Ты меня поймёшь. И будешь мне благодарен, - потом обращается в телефон, - Степан, отвези журналистку Садовнику, передай, пусть покажет ей Оранжерею.

Садовник... Нет... Это же самый отмороженный маньяк из отцовской шайки.

- Отец! Не делай этого! Степан, нет! Блядь, папа! Мы можем поговорить. Нахер она мне сдалась. Она же просто обычная девушка, просто журналистка. Отмени приказ! - в голос выкрикиваю, похуй, что громко и на эмоциях, похуй, ведь он и так знает, в каком я отчаянии.

Загнал.

Нашёл моё слабое место. Я и сам в ахуе от того, насколько оно слабое.

Вася моя. Девочка моя.

Никогда не чувствовал себя настолько жалким ничтожеством.

...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

59

Входит начальник охраны.

- Готово, - коротко и ясно.

Сначала меня ведут, как есть. Потом видят, что не брыкаюсь и ослабляют хватку. Сам шагаю. Прямо.

Особняк отца строился ещё в лихие времена. Модно это было. Лазейки для побега себе устраивать.

Модно и нужно.

Раньше отцу везло. Успевал вовремя договориться. Свои люди везде.

Но всё когда-то бывает в первый раз. Конец империи в том числе. Не вписывается он со своими устаревшими понятиями в новую жизнь. Пытался, но, видимо, не вышло.

Снаружи продолжается праздник, мы мало кого берём с собой.

Женщины, дети и изнеженные парнишки типа нового мужа моей племяшки нахуй никому не нужны. Они ничего не знают и, даже облившись соплями и слезами, ничего полезного следствию не скажут.

Уходит отец и его партнëры. Кумовья и крëстные детей друг друга. Ну и я.

Большая семья, которую решили арестовать скопом.

Ногами перебираем быстро. Счёт на минуты идёт.

Снаружи наше перемещение не заметно. Винный погреб прямо в главном здании.

На чертежах всё по красоте. Видел их когда-то. На деле - подземный коридор через подвал, прокопанный аж до соседней улицы.

Всё по заветам средневековых казнокрадов.

Там неприметный дом, гараж с типичными для этого района машинами и самая главная ценность: карета скорой помощи.

Вероятность, что скорую остановят для досмотра, низкая. На ней поедут главные люди.

Тайный ход обшит панелями. Свет тусклый. Допотопный ещё.

Иду по коридору с красными перепуганными бизнесменами в дорогих костюмах и только сейчас доходит, что всё это не ошибка. Правда. Конец. Штурм будет через десять минут.

Твою мать...

Поэтому Вася не приехала?

Корпоратив у неё. Нужно коллегам показаться. Не долго, всего на час задержится. Это же мелочь такая. Распиналась мне утром.

Она знала?

И в лицо мне лгала. Записывала все наши разговоры, задавала так много вопросов о личном, о семье, делах, а потом... Блядь.

Абсурд... ещё полчаса назад я ни за что бы не поверил, но сейчас иду по этому ебаному коридору!

Два метра вниз под землю.

А рядом, весь потный, трясущийся, в припрыжку на коротких ногах, топает мой крëстный. Он заведовал у отца бухгалтерией двадцать лет назад. Сейчас владеет несколькими фирмами по отмыву бабла. Судя по виду, с минуты на минуту его сердечный приступ ёбнет.

Куда ж реальнее ситуация!

Март...

Надеюсь, тебе хоть заплатили нормально.

Ага. Догнали и снова заплатили. Зная тебя, за "спасибо" отработала. Медальку, как лучшему журналисту, в зубы вставят, а ты и рада.

Святую она из себя строила! Неподкупная моя. И натурально так. Стонала подо мной, не стремаясь, что куратор на стоны её в этот момент дрочит.

Увижу - убью.

Я убью, а не какой-то левый урод!

Поднимаемся на поверхность. Гараж пыльный. Пахнет сыростью. Хер знает, когда последнее ТО этих колымаг проводилось. Весело будет, если карета посреди дороги заглохнет. Прямо с мигалкой.

Отец загружается первым, за ним свита.

Меня подводят, но за спиной пыхтит и прорывается крëстный.

- Лëха... Лëха... колет, в руку отдаëт, сдохну же...

С него пример берёт мой бывший зять. Филиалом сибирским руководит. У этого приступ астмы намечается.

Что за дерьмовый спектакль...

Хрипит. Надрывается. И чем им бутафорская скорая с бутафорскими санитарами помогут?

Но итог - нормальный. Пока они срутся, кто на чëм будет бежать, замечаю Борю.

На низком старте за рулëм минивэна, обклеенного рекламой доставки еды. Приметный, что пиздец. Неоновую стрелку ещё б на крышу. И надпись: "Сюда смотреть!"

У начальника охраны звонит телефон.

- Началось, - объявляет.

Счëт на секунды.

Ворота поднимаются. Первой выпрыгивает неотложка с самыми важными шишками. Я стою. Как только отец скрывается, к моей фигуре резко теряется интерес.

Гости рассыпаются по машинам. Нужно выжидать промежутки, чтобы не было колонны.

- Закрыто! - кто-то ломится в кузов минивэна.

А я сразу на пассажирское.

- Погнали! - командую Боре.

Мотор рычит. Визжат шины. Мы срываемся с места.

Адреналин жжёт жилы кипятком. Вылетаем из гаража, как в замедленной съёмке. Сердце долбит.

- Держимся за остальными? - Боря чуть сбавляет скорость.

- Обгоняй.

Без вопросов он вжимает газ в пол. А это корыто шустрое. Подумать не успеваю, что дальше делать, а скорая уже в боковом зеркале. Меньше и меньше.

А на заднем плане ментовские сирены.

Открываю окно. Выглядываю. Они далеко, но не отстают.

Папенькин побег под большим вопросом.

- Едем к Садовнику, - поднимаю стекло, пристëгиваюсь.

Боря не ожидал, конечно. Отрывает взгляд от дороги на секунду. На меня. Надеется, что ослышался.

А нет.

Я бы тоже предпочёл никогда в жизни с ним не видеться, но не до моих желаний.

Вася... Какая же... дура!

Голыми руками задушу. Увидеть бы только. Успеть.

Сука.

Что ж так времени мало! Через пол города переть. Потом по трассе.

Если она была на своём корпоративе, то ехать им в два раза быстрее. А этот мясник не будет времени терять. Ему только волю дай.

Степан не берёт трубку.

- Со своего набери, - бросаю Боре.

Аналогично.

Выродок. Я его самого Садовнику сдам.

Три года от меня бонусы за верность получает. За Васю ему целое состояние отвалил. Что б глаз с неё не спускал.

Мы маневрируем, вылетаем на МКАД. Погони за нами нет, но скорость не сбавляем. Впереди съезд на шоссе.

От сестры приходит пропущенный. Разве у них не должны были отобрать телефоны? Спряталась, наверное.

Антонов присылает сообщение со ссылкой на канал Птицына. Потом голосовое о том, что это пиздец, братишка, и лучше бы срочно посмотреть, что мне там наснимали.

Останавливаемся на красном.

- Макс, туда глянь. Второй ряд, - Боря усмехается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поднимаю глаза... Ну привет, Степашка!

Чёрный внедорожник со знакомыми номерами прямо по курсу.

...

60

Спокойненько стоит во втором ряду, впереди, прямо под светофором. Мы - в первом, но дальше. Дорога битком.

Всё ещё красный.

Боря бросает руль вправо. Теснимся к отбойнику. Выезжаем вперёд, обгоняя старенький Порш с нервной бабулей за рулëм.

Шапокляк стучит по клаксону, как не в себя. Открывает окна, чтобы выругаться на невоспитанных мужиков.

Выскакиваем на перекрёсток.

Зелëный.

Боря вжимает газ, выкручивает руль. Поперёк дороги стопоримся, перекрывая внедорожнику путь.

Тот резко тормозит. Попался. Видит, кто на пассажирском и кто за рулëм. Сбежать не пытается. Наоборот, отстегивается.

Выходим и сразу к нему. Под гудение теперь уже нескольких машин разом.

Боря мчит первым. Выдëргивает водительскую дверь на себя. За шкирку достаёт водителя.

- Приказы Алексея Юрьевича... - Степан получает удар в челюсть, не договорив коронную фразу "...не подлежат обсуждению".

Я дёргаю заднюю дверь. Закрыто.

- Максим! Прости, - жалобно пищит Василиса из-за тонированного стекла.

Сердце сжимается. Какая же сука. Даже скрывает. Не врëт. Не боится.

Ненавижу. Себя в первую очередь за то, что таким тупейшим кретином был. Повëлся. Но больше за то, как, несмотря ни на что, рад её голос услышать.

Телохранители мутузят друг друга, швыряя из стороны в сторону. Оружие у обоих, но они пока в своём уме.

Я не в своём, раз решил дуру эту спасти вместо того, чтобы самому уйти.

Наклоняюсь к водительскому, нажимаю разблокировку. Дверь открываю настежь.

Василису всю трясëт. Глаза заплаканные.

- Максим... Мне так жаль...

Сука. Лучше молчи.

На самом деле же убью.

Хватаю за запястье, вытаскиваю из салона.

А нахрен я её вытащил? На этой машине и поедем.

Быстро веду к переднему пассажирскому. Ноги её заплетаются в длинном платье.

Сзади рёв. Степан лидирует, прикладывает Борю к капоту, но отвлекается на меня и пропускает удар.

- Максим Алексеевич! Вы не можете её забрать! Алексей Юрьевич же приказал...

Следующий пропущенный жëстче. Боря походу руку ему сломал.

- Нет больше Алексея Юрьевича, - бросаю через плечо. - Работу другую ищи. Когда кости склеишь.

Вася ошарашенно замирает у открытой двери. Шоу ей нравится. Загляденье просто.

- Села!

Она подскакивает. Я обхожу автомобильную морду, за руль.

Двигатель взвывает. Заднюю врубаю, чтобы минивэна объехать. Блядь! Колымагу китайскую помял, что позади прижималась. Фару снëс вместе с куском капота.

Жалобные возмущённые визги студентов каких-то. Похуй. Боря разберётся.

Трогаемся с места так грубо, что ремень в грудь вжимает до боли.

- Телефон дай, - бросаю, на неё не глядя. Только дорога. Скорость набираю.

- В студии остался, - а что это интонация у нас такая невинная? Страшно?

- Рассказывай.

- Что?..

- Вася, блядь! Всё! По порядку!

Её глаза наполняются густыми слезами. Напрягается вся, пальцы дрожат. В ужасе она, от меня. Без ножа режет.

- Хорошо, - силится шёпот громче сделать, - сейчас... там... Тогда. Я пришла в "Кулибин" брать интервью у Алиева, там мы с тобой познакомились...

- Ты историю нашей любви вспомнить решила?! По делу!

- Да... Я про это... Ты был с Александром Борисовым.

- А он здесь при чëм?

Вздрагивает опять всем телом. Теперь на каждое моё слово будет такая реакция?

Рот раскрывает. Передумала говорить, потом говорит:

- Вы... В каких вы с ним отношениях?

- Я вопросы задаю. Дальше рассказывай.

Слëзы одна за одной по бледным щекам текут. Она кивает мелко, часто.

- Он... Это он мне предложил, - губу закусывает, всхлипывает отвернувшись, шепчет, - сделку.

- Кого?

- Сделку, Максим. Прости. Прости, я не должна была соглашаться. Я не знала тебя. Я не знала, какой ты. Мне ничего не говорили. Я не понимала зачем это. Зачем ты им нужен. Я просто хотела стать ведущей. Потом ты сам предложил. Нужно было отказаться. Прости, что не отказалась, - прорвало. Тараторит, перебивая поток признаний всхлипами.

А у меня внутри всё рушится. Вот именно сейчас. Гвоздик за гвоздиком вбивает каждое слово прямо под кожу.

Я же до последнего надеялся. Хуй знает на что. На что угодно. В любую чушь бы поверил.

- Только работу? И всё? - как будто, приплати кто сверху, мне легче будет.

- Да.

А я дешёвый. Оказывается.

Начинаю смеяться. Тихо, нервно. Руки на руле, сжаты так, что кожа под ладонями трещит.

- Но я не знала про прослушку, - вдруг выдаёт.

Поворачиваю голову на неё.

- Правда что ли? - усмехаюсь.

- Да! Да, честно! Я бы никогда на такое не пошла!

Ебать, она моралистка, конечно.

Все губы себе искусала. Мазок помады на подбородке. Глаза заплаканные только чернее кажутся, глубже. Грудь рвано вздымается под шёлком.

Чувствую, как злость новой волной к горлу подкатывает. Мотор гудит громче.

Была со мной, чтобы в строй вернуться?

Сука, что ж больно так...

- Мне только сказали - заманить тебя на интервью. Потом... вопросы дали. А сегодня... Макс!!!

Не успеваю понять, куда она смотрит. Мельком ловлю слепящий свет фар справа. До костей пронзающий вой клаксона.

Фура! Чёрная, размазанная по стеклу тень.

Руль вправо резко, до упора. Машина кренится, шины воют. Я жму тормоз, но понимаю.

Не успеть.

Стёкла лобового взрываются вперёд, как конфетти. Подушка выстреливает, забивая нос пороховой гарью.

Оглушающая тишина в башке, в темноту затягивает. Потом где-то вдалеке слышится крик Васи. Тихий-тихий.

...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

61

Василиса

Шум прибоя. Тëплый солёный ветер в волосах.

Максим подхватывает меня на руки, и я визжу от неожиданности.

- Не бросай! - хватаюсь за плечи, но он уже смеётся, раскачивает меня, отпускает. Я лечу в тёплую лазурную воду.

Плюхаюсь, поднимая целую гору брызг.

Глубина принимает мягко. Восторг, как в детстве. Ни капельки не страшно.

Выныриваю, откидываю мокрые волосы, а он тут как тут. Сразу за мной прыгнул. Сильные руки обвивают талию под водой, притягивают ближе. Обнимаю его за шею, зарываюсь пальцами в чёрные влажные пряди.

- Люблю тебя, - говорит он.

Целую первая, на губах вкус его улыбки. Правда любит. И я люблю. Как же я счастлива.

- Поплыли к берегу? - спрашивает.

Да, но...

Я не умею плавать. А сейчас тогда что делаю?..

Сердце замирает. Вода становится густой. Под спиной что-то жëсткое.

Нет-нет-нет! Я не хочу просыпаться! Рано. Ещё немного, я так соскучилась, ещё чуть-чуть хочу с ним побыть...

Образ Максима неумолимо расплывается.

Я дёргаюсь на постели, хватая ртом воздух. Веки сжимаю, только бы не так быстро в реальности оказаться. Как же я ненавижу её... эту реальность...

Поздно.

Я снова дома. В своей постели. За окном тарабанит дождь. Мне зябко и до тошноты горько. Как и каждое утро.

Месяц без него.

Но это ничего. Я держусь. Знаю, что увижу его. Рано или поздно. Хотя бы на суде том же. Хотя бы мельком. И пусть в мою сторону не посмотрит, заслужила, но я-то на него смотреть буду.

И не через экран, а по-настоящему.

Этим и держусь. Ожиданием.

Соскучилась безумно.

На телефоне срабатывает будильник. Раньше имела привычку откладывать его по сто раз. Минутки сна у себя же выторговывать. Сейчас нет. А смысл?

Сразу встаю.

Иду в душ, потом кофе и завтрак. Нужны силы, чтобы перед камерой улыбаться.

Водитель приедет через час. Личный мой водитель. Раевский приставил.

Я же теперь - такая ценность...

Гусыня, золотые яйца несущая. Гусочка, как меня теперь ласково называют.

Первый выпуск "Точки опоры" побил все рекорды просмотров. На него реакций столько сняли... Сначала обзоры. Потом обзоры обзоров. Команду нашу по подкастам затаскали.

А главная инфо бомба - я. Как и мечтала.

Смешно даже. Будто попалась на уловку хитрого джина. Желание моё исполнил, но только несчастнее сделал. С ног на голову мир мой перевернул и тряс, тряс, пока всю не вытряс.

Пустая оболочка.

Раевский психотерапевта мне приставил. Тот колëс навыписывал, но я не пью. Не хочу. Нет у меня депрессии. Просто хреново.

Продюсер трясется надо мной так, что аж бесит. Боится, что я из строя выйду. Дарьюшка-то его, золотце талантливое, не справилась.

Второй выпуск провела полностью самостоятельно. Я в это время в больнице отлëживалась. И очень слабо провела, надо сказать.

Лебезила перед гостем, глазки ему строила. Зависала надувной куклой, пока ей в наушник подсказки надиктовывали. Так налажала, что даже монтажёр не помог.

Вой в сети поднялся в мою защиту. Еле замяли. Наши сослались на то, что я просто недоступна, а как выпишут - сразу вернусь. На место главной звезды.

Звезда - я. Ура.

Надеваю джинсы, свитер. Расческу не нашла. Наливаю кофе в термокружку и выхожу.

Надоело дома. Лучше на дождь посмотрю, пока водителя жду.

Сегодня записываем ролик с топовым строителем. Там меня и расчешут, и накрасят, и оденут правильно.

Как ни странно, после скандала к нам очередь из бизнесменов стоит. Все понимают, что проект на самом верху курируется. Засветиться в "Точке опоры" - дело чести. Значит, скрывать нечего и можно рассчитывать на крупные госконтракты.

Холодно сегодня. Нужно было куртку надеть. Прижимаю тëплый кофе к груди. Сегодня я не плачу, только небо. Мне нельзя. Глаза опухнут - не замажут.

Я не хотела я возвращаться. Честно.

В больнице на повторе пересматривала раз за разом первый выпуск. Наизусть выучила. Ложь, грязь и провокация.

Вернуться? Да я убить их всех была готова!

Каждого, кто знал и молчал. А больше всех этого Борисова! Подлый злой старикашка! Я и сейчас, как вспомню, кулаки сжимаю непроизвольно.

Выяснила, чем ему Макс не угодил.

Как там у Минаева в Духлессе было? Бабки! Бабки! Сука, бабки!

Банальщина.

Не для себя, конечно. Ему зачем? Девятый десяток дед разменял. Помирать уже скоро.

Для внука любимого. Дашь на дашь получилось.

Там у Даниила грант весной из-под носа увели. Большой, жирный. Тот самый, на который он сейчас научные центры открывает. А как его вернули? Почему на конкурента дело уголовное завели? Проворовался? Или из-за шумихи, которую журналисты подняли?

Не-а.

Все так думали, но, оказалось, дедушка потыкал палкой старые связи, подсуетился.

За услугу обещал содействие в деле Миллеровых. Раевского подключил. Они как раз Максиму девочку искали, а тут я подвернулась.

Идеальный вариант же.

То, что, вообще-то, Хуарос и Миллеров младший в хороших отношениях, приятели, дедулю никак не смутило. Ну, посадят одного, ещё найдëт. Общительный же мальчик.

Часть этого треша мне рассказала Катя, жена Даниила. Часть накопала Рита. Раевский подтвердил и ещё накинул деталей, когда меня умолял работу не бросать.

К моменту выписки я уже вполне чëтко представляла, как, когда и что.

Хотела рассказать Максиму. Думала, мало ли, вдруг это чем-то поможет. И тогда, может быть... он поймëт. Остынет когда-нибудь.

Простит.

Наивная... нет. Наглая оборзевшая дурочка!

Ну какое к чертям прощение?

Я его обманула. Предала. Подставила. Чуть не убила!

Как же сильно я испугалась, проснувшись в больнице. Настоящий парализующий ужас. А потом, как сказали, в каком он состоянии - самой жить расхотелось.

Врачи чудо совершили. С того света его вытащили. Он же... машину тогда развернул, весь удар на его сторону пришёлся. Мы на огромной скорости на красный летели. А там грузовик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я легко отделалась. Врачи говорили, что Максим тоже. Большое везение. Несмотря на тяжёлое начало, восстанавливались мы быстро.

Но по-отдельности. В разных больницах.

Его перевезли почти сразу. Всего несколько дней прошло.

Меня тогда только перевели в обычную палату. Подхожу к окну и замираю. Внизу - он. На тележке, с аппаратами и капельницами. Загружается в реанимобиль, чтобы в частную клинику переехать.

Мой Максим.

С тех пор я его не видела.

...

Арты в стиле ожидание/реальность

62

- Спасибо, что пришли, - улыбаюсь фирменно.

- Спасибо, что позвали, - мужчина протягивает руку. Жму мягкую пухлую ладонь.

- Снято!

Наконец-то. Губы стягиваю. Обрываю рукопожатие и встаю.

- Василиса, было приятно с Вами познакомиться, Вы такая... Лучше, чем на экране! - строитель продолжает лыбиться.

Ага. Зато ты двух слов связать не можешь. Скажи спасибо редакторам, что они тебе вопросы лёгкие придумали.

- Лиза, кофе мне принеси. У себя буду, - обращаюсь к помощнице.

- Отлично поработали! - режиссёр на позитиве выбегает на площадку.

А я ухожу.

Быстро зазвездилась. Со стороны именно так кажется. Но мне, если честно, пофигу.

Осталась я из-за денег. Больших денег, которых у меня нет.

Когда дядя Гриша понял, что гусыня серьёзно настроена на побег с птицефабрики, он последний козырь достал: договор о неразглашении.

На тот момент о сделке знали Максим и Аня. Косвенно о каких-то отдельных моментах - Катя и Рита. Катя рассказала мужу. Тот устроил разнос деду, тот уже доложил Раевскому.

Вот так по цепочке, которую я сама же и запустила, в мою жизнь пришёл долг с семью нулями. И там ещё перед ноликами цифра, далеко вперёд от единицы ускакавшая.

Денег у меня таких нет и нет ни одной идеи, где их взять, тоже.

- Год, моя звëздочка. Годик всего поработай, и мы устроим торжественное сожжение этой жалкой бумажки, - тряся копией договора говорил Раевский.

Теперь отрабатываю.

Он рассчитывает на то, что через год я во вкус войду. Успокоюсь. Сладкая жизнь заглушит горечь обиды. Засыпал меня премиями и помощниками. Вовика перевëл в вечную командировку куда-то за бугор, чтобы тот мне глаза не мозолил, воспоминания плохие не триггерил.

Мерзко так.

Часы считаю до того, как смогу бросить этот улей чëртов.

Наняла хорошего юриста, чтобы он со штрафом попробовал разобраться. Изучает варианты, но с ходу оптимистичного ничего не сказал. Сейчас лазейки ищет.

Месяц продержалась, но легче не стало. Наоборот. Ещё большей сукой себя чувствую. Улыбкой на камеру свечу, пока Макс там...

- Сюда поставлю? - Лиза приносит в мой кабинет американо с тройной дозой сахара.

Убегает сразу. Меня здесь побаиваться стали за недружелюбность.

Выпиваю залпом. Падаю в кресло и вбиваю запрос в новом телефоне.

Я теперь официально немножко параноик. Первым делом отнесла свежекупленный смартфон программисту знакомому. Все возможные виды защиты поставил, но я, всё равно, каждые выходные планирую к нему мотаться для проверки... А в идеале, надо бы ещё одного программиста найти, который бы проверял первого.

Пролистываю ленту. Конкретные новости интересуют. Про Макса.

О! Есть!

Неделя тишины, а сегодня сразу несколько изданий написали... Максима переводят под домашний арест.

Я будто ото сна просыпаюсь. Оживаю. Нелепая реакция. Чего радоваться? Но сердце унять не могу. Стучит и стучит, чечётку отплясывая.

Домашний арест. Не подписка о невыезде, но тоже неплохо. Лучше, чем было.

В СИЗО его держать - преступление! Разве он представляет угрозу? Писали, что прокурор побега опасался, поэтому настаивал на следственном изоляторе.

Макс только из больницы вышел, не восстановился толком, а его запихнули... Ужасно! Я так волновалась.

И сделать ничего не могла.

Пыталась попасть на свидание, просила следователя разрешить, сделать исключение, но тот даже слушать не стал. Я Максиму мало того, что никто, так ещё и свидетель.

- Я? Свидетель? - удивилась тогда.

Меня никто на допрос не вызывал. Да и что я знаю? Макс мне не говорил ничего по делу. Ту чушь, что ему на монтаже приписали, использовать нельзя. Там склейка на склейке. К тому же, добыто незаконно.

Тогда от меня просто отмахнулись. До сих пор не понимаю, что имелось ввиду. Может, и правда, как свидетеля вызовут. Когда-нибудь.

Я общалась со своим юристом о деле Миллеровых. Оно сложное. Много фигурантов, много статей. Есть вероятность, что продлиться месяцы. Зависит от того, как сильно фигуранты будут упираться. Как много нового накопают в процессе.

Замечаю что-то солëное в уголках губ. Опять? Нет-нет. Только не здесь.

Щеки протираю. Дочитываю новость.

Максима отправили домой сегодня днëм. Всего пару часов назад, пока я с гостем общалась.

Как же хочется...

Да! Поеду к нему. И ничто меня не остановит!

Понимаю, что идея абсолютно провальная, но иначе не могу. Вызываю своего водителя и ухожу из студии.

А что такого? Интервью провела? Провела. Зовите на следующее через неделю. У звезды дела неотложные.

Я в казённом костюме иду через всю студию. Переодеваться в свитер не стала. Сильно он у меня страшный...

Дождь почти закончился.

Прыгаю на заднее сиденье машины. Мне ехать до его дома всего ничего. Он же там прописан? Или у отца?.. Да ну, нет. Они не ладили. Скорее всего, он сейчас в квартире.

Подъехав к серому зданию с огромной дубовой дверью, решаюсь на телефонный звонок.

Недоступен.

Это ничего. Нормально. Возможно, он и номер сменил уже. Сначала, когда я только симку восстановила, так обрадовалась, что при первом же наборе гудки идут. Значит, подумала, он тоже номер воскресил... поговорим. Но тогда он не ответил. И на следующий день, и потом. А затем трубку взял Боря и сказал, что звонить мне Максиму нельзя. Следствие идёт, и не до меня сейчас.

Я так полагаю, он нервы мои поберëг, на прямую не послал.

Затем я в клинику его частную ездила. Там охрана хлеще, чем в тюрьме. Пороги три дня оббивала, пока тот же Борис не вышел и не сказал: "Хватит".

Тогда уже прямо: не хочет Макс меня видеть.

Я пыталась объяснить про договор и про долг, про то, что теперь просто не могу отказаться от работы...

Борис обещал всё передать. И передал, уверена. А что толку? Итог один. Наши разные миры снова разошлись.

Но сейчас они снова сойдутся!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Перепрыгиваю лужу. Захожу в подъезд.

- Здравствуйте! Я к Максиму Алексеевичу!

...

63

Максим. Сутки после аварии.

Дышу. Тупая боль разливается по телу, будто меня грузовик переехал... Ах, да. Так и было.

Пахнет больницей. Сквозь белый шум пробивается писк аппаратуры. Голоса. Мужской и женский.

Пытаюсь шеей пошевелить.

Голова раскалывается пополам. Походу хирург у меня в черепе топор забыл.

- Морфий, - хриплю, не открывая глаз, - Викодин. Что там у вас на ужин? Давайте всё и с добавкой.

Совсем рядом довольная усмешка.

Гору усилий трачу на то, чтобы глаза открыть.

Я в белой палате. Под завязку напичканной оборудованием. А Вася?..

- С вашей спутницей всё в порядке, - предвосхищает вопрос какой-то щуплый хер в халате.

Не доктор. Не хирург. По лицу понятно. По тому лисьему любопытству, с которым он меня оглядывает.

Рядом с ним настоящая медсестра, но она сразу же уходит.

- Как Вы себя чувствуете?

Он мне уже не нравится.

Приглядываюсь. Молодой вроде. Часы дорогие, спрятаны под манжетой. Костюмчик явно не на зарплату бюджетника.

- Как после встречи с фурой, - слова даются легко, выспался, - а ты кто?

Он щерится весело.

- Орлов, Олег Каримович.

Достаëт корочку и держит близко, но буквы мелкие. Нихуя не вижу без очков.

Заместитель... начальника следственного отдела... По особо важным делам.

- Нам есть, что обсудить, - убирает удостоверение.

Пиздец у нас следаки пошли ахреневшие. Караулят прямо в реанимации.

- Я пришёл просто поговорить, неофициально, - заявляет.

- Нужен собеседник, иди поговори с моим адвокатом. Он у меня компанейский. Правда, за час дорого берёт.

Из крови походу не весь наркоз вымылся. Тянет похохмить.

Олежка смеётся. Какой-то табурет двигает ногой к моей койке. Плюхается.

- Я Вам не враг, Максим. На самом деле, я - Ваш ангел-хранитель. И сейчас Вы это поймëте.

Даже интересно.

По-хорошему, надо бы его сразу послать, но чутьё... Послушаю.

- Вы хороший человек, Максим. И занимаетесь хорошим делом. Мы вдоль и поперёк изучили ваш фонд. Восемьдесят процентов ваших сделок - чистые. Вы открыли дорогу в жизнь многим проектам, достойным...

Ну началось. Я надеялся, что он проявит больше фантазии. Сейчас включит плохого полицейского.

Три, два, один.

- Но остальные двадцать сделаны для прикрытия... - ноль.

- Дальше с адвокатом, - тянусь к кнопке вызова врача. Жму.

- Мы понимаем, что Вы не могли иначе. Долги за помощь на старте - такое дело... семейное.

Вот оно. Чёртова прослушка Василисы. Каждое слово моё будут использовать. Что ж я успел ей наговорить?.. Вроде, ничего важного.

- Вы не такой, как Ваш отец. У Вас мало общего. Незачем идти с ним на дно... Его и всех остальных уже задержали. У нас достаточно улик.

- Желаю удачи, - перебиваю, - сажайте его и всю его шоблу. Плакать не буду, но и помогать тоже.

Следователь вдруг меняется в лице. Дружеский тон исчезает, как будто его и не было.

- Вы сядете на двадцать лет, Максим. Строгого.

- Что? - усмехаюсь.

Они что там курят в своём отделении?

- Отягчающие обстоятельства.

- Какие обстоятельства? На меня ничего нет. Вам придётся сильно изъебнуться, чтобы приписать мошенничество, но и это - четыре года максимум.

- Мошенничество? Максим, я говорю об убийстве. Владислав Смирнов. Помните такого?

По коже ток простреливает. Лицо держу, но... блядь.

- Вы, как и обещали возлюбленной, закопали его тело в ближайшей лесополосе? Или решили проблему иным методом... семейным?

Адвокат. Хороший нужен.

- Организовали этот внезапный "отпуск", - кавычки показывает пальцами, - отлично убрали за собой. Однако... кое-что упустили, - экран его телефона загорается фотографией окровавленной тряпки, - в этом он был? Верно? На найденной одежде Ваша, Максим, ДНК. И у нас есть свидетель. Ваша девушка.

Вася? Свидетель? А я думал, что хуже быть не может.

- Надеюсь, не нужно объяснять, что теперь, после услышанного, ваша встреча с ней будет расценена, как попытка договориться? - подмигивает.

- Мне уже предъявили обвинение?

Этот гандон лучистой улыбочкой светит. Не пойму, его настроение по три раза в минуту меняется.

- Скажу честно. Обвинения нет и вероятность его появления зависит только от Вас. Судя по тому, что мы слышали в записи, этот Влад был настоящим отбросом. У нас и так достаточно работы.

В палате появляется настоящий доктор.

- Это реанимация! На выход!

- Конечно, конечно. Я зашёл только поздороваться, - Олежка напоследок наклоняется, голос понижает, - не усложняйте жизнь себе и нам, Максим. Сотрудничайте. И Владислав так и останется пропавшим без вести.

...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

64

Василиса

Ой, ну и пожалуйста!

Бегать я за ним ещё буду! Прощенья выпрашивать. Ха. Не хочешь меня видеть - я тоже не хочу!

Строит из себя...

С порога: "Василиса Мартынова, у нас на Ваш счёт особые распоряжения..."

Надо было меньше ворованных денег через свою конторку прогонять, тогда бы не загремел! Сам виноват, сам себя подставил, вот и сиди сам в своей норе!

Эти эмоции мне больше нравятся. А то - расклеилась совсем. Из-за кого? Из-за очкастого... жулика!

- Домой поехали! - задней дверью машины хлопаю, на место своё протискиваюсь.

Какой же гад. Просто поговорить. Просто выслушать. Один раз. Один единственный раз. Точку поставить. Что в этом сложного? Тебе пару лет тюрьмы за это накинут? Нет! Ну так потерпи пять минут.

Нет же. Будем до победного строить грустного одинокого принца в высокой башне.

- Помедленнее до конца улицы, чтобы, как черепахи, два километра в час, - командую.

Пусть из окна смотрит. Передумает, а поздно! Выходить и догонять нельзя. Сиди там, на своём подоконнике, и думай о том, что потерял.

Останавливаемся у супермаркета, недалеко от моего дома.

Водителя отпускаю.

Дождь уже не льёт, но воздух всё равно сырой, липкий, как будто город обтягивает полиэтиленовая плёнка.

В магазине печально мажу взглядом по винным рядам. Жаль, что моя блондинистая мамашка уехала. Какой повод пропадает!

Но ничего не поделаешь. У неё месяц выдался не лучше моего. Мужа на измене поймала, бедняжка. Вот отчего он на работе пропадал, коллегу вечерами в курилке пëхал. И судя по всему, планирует пëхать и дальше. А воя-то сколько было! Аня то, Аня сë. Поправилась, подурнела, поскучнела, только и думает, что о ребëнке, а его-трудоголика не понимает.

Мужикам лишь бы женщину свою во всём обвинить! Сами косячат, а мы крайние!

Сейчас Анюта нервы на побережье Чёрного моря восстанавливает, у тëтки. Созваниваемся с ней, но, конечно, это не то. Да и по малютке её скучаю. Так, обычно, потискаешь, она засмеётся и вроде мир чуть милее становится. Наверное, мои невостребованные яйцеклетки стучат о том, что часики тикают.

Зато теперь официально могу заявить, что меня здесь ничто не держит. Присмотрюсь к новому ЖК около студии. С теперешней зарплатой могу себе позволить ипотеку с сумасшедшим процентом.

Бабушкину квартиру продам. Будет первоначальный взнос. Что я, в самом деле, как маленькая? Я - не дура, которую со всех сторон обманули и поимели. Я - беспринципная карьеристка. Пора вливаться в мир взрослых проблем и обязанностей.

И собаку заведу!

Но сегодня - тортик. Хватаю первый попавшийся медовик и иду к кассе.

Резко останавливаюсь.

Сердце сжимается, трусливо сползая к пяткам.

Господи, пусть это будут галлюцинации... Пусть...

- Малышка! Как я рад тебя видеть, - правда рад. Влад скалится так, что у меня мурашки по спине бегут.

Похож на бомжа пропитого. Хоть и в одежде нормальной. В руках корзинка, спину выпрямляет, чтобы больше казаться. Ноздри раздувает, до моего запаха дотянуться пытается.

Отворачиваюсь, но уже поздно.

И нафиг мне этот торт нужен был! Спокойно бы до подъезда доехала. Нет же...

- Как дела? Видел твою передачу, так классно получилось урода этого размотать. Бывшего же, да?

Сволочь.

Сворачиваю в ряд с бытовой химией. Он напористо за мной плетëтся.

Первая мысль - позорное бегство. Вторая - это общественное место, ничего он мне не сделает. Третья:

- Я вызываю полицию, - по венам разливается гадкий брезгливый страх.

Сказала так, чтобы он убежал, но он не бежит. Да и мне не спрятаться. Возомнила из себя воительницу, а по факту всё та же трусливая слабая идиотка. Плыву по течению и даже от слизняков увернуться не в состоянии сама.

Нужно было сразу на Влада написать заявление, ещё тогда. Но он надолго уехал, думала, обойдëтся... Слабачка. Лишь бы не делать ничего, лишь бы ответственность на себя не брать...

А сейчас телефон достаю. Печатаю короткий номер из трёх цифр.

- Ой, не сове-етую, - самодовольно растягивает он, - у меня там, знаешь ли, связи появились. С серьёзными влиятельными людьми подружился. Благодаря тебе, между прочим.

- Сейчас и посмотрим на твои связи, - понторез хренов. Мало его Максим в прошлый раз поколотил.

От воспоминания о нём, о том вечере, тошнотворный холодок подкатывает к горлу.

Влад плечами пожимает.

- Как знаешь. Мне бояться нечего. Думаешь, где я пропадал всё это время?

Палец зависает над кнопкой вызова.

- В Сочи?

- Пха! Гопники Миллерова отобрали мой телефон. Ну формально я сам его оставил, когда от них ушёл, но то, что они с мамкой моей переписывались, козлы, я им не прощу. Скоро получат все по заслугам.

- О чëм ты?..

- О том, малышка, что я, как нормальный человек, сразу после нашего фееричного с тобой расставания не стал дожидаться, пока меня прибьют, а пошёл в полицию. И правильно сделал.

Он плюхает руку на полку рядом с моей головой. Тот самый сумасшедший огонёк в глазах играет. Радуется, как малолетний маньяк, вырвавший крылышки мухе.

Позвоню обязательно, но сначала выслушаю. Тем более его самого распирает от желания рассказать.

- Дальше.

- Интересно? - улыбается. - Дальше моя исповедь попало кому надо. Оказалось, твой хахаль давно у них в разработке. Как и вся его вороватая семейка. Со мной встретились опера, попросили о помощи. И я помог.

- Как?

- Это было не сложно. Мне выделили квартиру, приставили охрану. Нужно было затаиться, чтобы твой подумал, что я скончался от нанесённых мне травм, - мимо покупатель проходит, Влад голос понижает, - я так полагаю, это было нужно, чтобы он дал показания против старшего. И судя по тому, что сегодня меня выпустили, всё получилось.

Я отстраняюсь.

Поэтому Максима под домашний арест перевели? Он всё это время думал, что Влад... Боже, да он же наверняка и сейчас так думает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Этим ничтожеством его шантажировали?.. Но это... за гранью уже.

- Отойди, - толкаю бывшего и иду к выходу.

Заприметила у дверей соседа снизу. Как кстати, что он боксëр в прошлом. Вместе до дома доберемся.

- Васюш, ну ты чего?.. Ещё обижаешься?

С кретином этим юрист мой пусть разберётся. По пути печатаю ему сообщение о том, что мне угрожает сумасшедший фанат, контакты Влада отправляю.

Я до такой степени в шоке, что даже бояться перестаю. За себя. За Макса - я в ужасе просто.

И то, что до этого было - низко, а тут... не просто дно - ниже дна. И кто выдержать такое способен?.. Что за люди вообще?! Ничего святого.

Животные настоящие.

А я?..

Смеюсь. Устраиваюсь хвостиком за соседом и тупо хихикаю просто всю дорогу до дома. Потому что, наконец, поняла, кто я на самом деле.

Дошло, наконец!

Я - часть той своры, что сейчас грызёт Максима. Не лучше их. Не лучше Борисова, Раевского и не гнушающихся ничем прокуроров. Моралистов, которые смакуют тему справедливости и торжества закона, которым на правду плевать, лишь бы копеечка за охваты падала. Сколько угодно могу себя обстоятельствами оправдывать, но правда в том, что я такая же. Абсолютно.

И от падения Максима и его семьи поимела так много, как мне и не снилось раньше. Огромный сладкий кусок отхватила, утащила в свою пещеру, но при этом вою о том, что я особенная, что я тоже жертва, мне пришлось, меня обманули... Но свою часть добычи никому не отдаю. До конца жизни мне её хватит.

А самое смешное, наверное, во всём этом то, что я с первого дня знала, что сделать нужно.

Со дня выхода интервью. Когда Вова правду рассказал.

Потому что единственное верное решение - оно всегда очевидно. На поверхности. В моём случае, решение неприятное и болючее. И с последствиями такими, что мало не покажется.

А как иначе?

Как сейчас? Не-е-ет... Не жизнь это - как сейчас.

Жить начну после.

Самоубийства.

Дома я делаю всё быстро. Хватит время тянуть. Перед смертью не надышишься, как говорится.

Иду в душ, тщательно смываю макияж, выхожу и переодеваюсь в удобное. Надо бы перекусить, но кусок в горло не лезет. Поэтому просто пью крепкий чай с ударной дозой сахара.

Потом беру телефон, чтобы заказать билеты на поезд. В один конец, к Ане. Она говорит, что морским воздухом дышится легче.

Есть парочка поездов совсем скоро, но я не спешу. Покупаю место на том, что отправляется в полночь.

К полуночи всё успею.

Звоню Жанне. Договариваюсь о том, что буду делать после самоубийства. Она молодец, не отказывает. Без лишних вопросов соглашается мне помочь.

Теперь пора...

Выставляю свет - зрители любят красивую картинку. Ставлю телефон на подставку, выстраиваю ракурс. Включаю камеру.

И говорю.

Обо всём рассказываю. С самого начала. С того момента, как в начальница "Бизнес РФ" дала задание записать короткий блиц с Максимом и дальше, дальше, дальше... пока не врезаюсь в точку невозврата, то есть, в сегодня. День, когда чушь из склеенных кусочков голоса Максима в топе просмотров, а самому ему угрожают сроком за убийство, которого не было.

Больше часа выходит.

Я не пересматриваю. Только проматываю вперёд-назад, чтобы проверить, везде ли записался звук.

Получилось идеально.

Открываю телеграм.

Ну что, коллега! У меня для тебя подарок!

Тебе первой отправлю. По старой дружбе, считай. Успей воспользоваться.

Загружаю видео в личные сообщения Аксиньи Соболь, дублирую в предложку её же группы, а, немного подождав, отправляю ещё в несколько крупных телеграм каналов.

Ну вот и всё.

Запись улетает синими самолëтиками в трубу вслед за моей безбедной жизнью и карьерой.

Карьеристка, блин... Хреновая из меня карьеристка! Месяц медных труб всего выдержала, чуть не удавилась.

Да и ладно... Чëрт с ними.

...

65

Тишина длится дольше, чем я ожидала, но я этому даже рада. Пусть тянут время, как раз успею сделать задуманное.

Непривычно снова видеть себя блондинкой. Поправляю парик и шагаю за Жанной.

Коротышка она, по сравнению со мной. И худышка. Я жутко горблюсь, прячу лицо под карикатурными выпуклыми очками, а фигуру за коробкой с моющими средствами.

- Добрый вечер! - она весело машет охранникам.

- О! Давно не виделись, - весело отзывается один из них, - по графику не было же...

Он немного картавит.

- Да какой уж тут график, - отмахивается.

- Ну да, ну да... Но посещения со справкой только.

- Да, знаю. Нам только передать, - по коробке стучит, - пока разрешений нет: всё сам.

Натурально так... в роль вжилась. Естественно, Макс не подозревает, что горит желанием делать уборку квартиры, в которой не был месяц. Но я хочу увидеть его всего один раз перед тем, как уехать.

Сказать "пока". Сказать о том, что сделала, хотя он, наверное, совсем скоро и сам об этом узнает.

Пока Жанна перекидывается с охранниками любезностями, я изучаю угол подъезда.

- Теперь из-за учёбы не успеваю работать. Вот, помощницу себе нашла. Вдвоëм быстрее, - она дёргает меня за локоть, - знакомьтесь, Настя.

- Здрасьте, - хриплю. Глаза в пол.

Блин. Блин. Меня раскроют. Несколько часов назад же заходила. С боевым раскрасом после съёмок, но всё равно!..

- Будем знакомы, - вроде не узнали.

Охранники называют имена, которые я благополучно забываю сразу.

Эта какая-то новая смена. Когда мы с Максимом встречались, не видела их.

Слава богу, пытка длится недолго.

Из лифта ровным строем выходят мужчина и женщина. Это... Чëрт! Знаю их. Соседи. В этом доме каждая муха в курсе наших отношений.

Перехватываю коробку повыше, чтобы торчащие распылители прикрывали голову.

- Давайте помогу, - самый общительный сторожил из-за своей стойки выходит.

- Нет, спасибо...

- Пошли, Настюш. С шефом знакомить буду, - рука Жанны толкает в поясницу, - не завидую ему, конечно. Уже наверняка успел подпалить что-нибудь. Поэтому и позвал. Вечно этот кулинарный перфекционизм! Полкухни в муке, в соусах, а про духовку я вообще молчу. Хоть новую каждую неделю покупай. Нормальные люди давно уже на доставку из ресторанов перешли, этот же... Столько продуктов зря переводит, целыми пакетами выношу! На его обрезках целая африканская деревня может жить.

До самого лифта ругается. Охранники подхихикивают над экспромтом, а мне обидно!

Сейчас двери задвинутся, я ей всё выскажу. Нельзя так про моего мужчину!

Да и не замечала я, чтобы как-то слишком неаккуратно было. Нормально.

Ноги деревянные, еле шаг в кабину сделала.

Может, это и плохая идея... Что ему даст моя спонтанная исповедь на всю страну? Я нажила себе проблем, врагов, денег целую кучу теперь должна, но Максим меня об этом не просил, и совершенно нормально то, что его отношение ко мне не изменится. Прошлого ведь не изменить.

Сердце больно стучится в груди. В униформе жарко.

- Не трясись, - говорит Жанна, когда до четвёртого этажа доезжаем, - всё хорошо будет. Увидит тебя и сразу растает.

- Думаешь?..

- Конечно. Он же с ума по тебе сходит.

Ох, если бы...

Пальчики леденеют.

Мне нужен только короткий прощальный разговор. Короткое "прости, пока", но лично. Большего не попрошу... ещё про встречу с Владом рассказать нужно.

Так волнуюсь, что забываю про коробку с моющими. У самой двери Жанна её отбирает.

- Ну. Удачи!

Киваю.

Выдохнула.

Только бы он не выгнал сразу. Расплачусь же. И не кричал... Он очень страшно кричит. А когда смотрит так... жутко, словно взглядом выжигает изнутри, я вообще забываю, как звуки в речь собирать... Нет, так тоже не надо.

Из квартиры доносятся звуки. Музыка тихая.

Нажимаем звонок.

Время замедляется. Чувствую, как тело будто наполняется этим звоном.

- Максим Алексеевич, это Жанна! Меня просила зайти Алëна Леонидовна, посылку передать, - отпихнув меня к боковой стене, сквозь дверь чеканит имя его мамы.

Шебуршание, а затем звук отщёлкивания защёлки.

Вжимаюсь в стену.

Дверь распахивается. Он. Пока не замечает меня, потому что не выглядывает в коридор. Я тоже его не вижу.

Чувствую.

- Привет. Это мне зачем? Я же только приехал, - голос его.

- Ничего не знаю, мне Алëна Леонидовна двойную плату пообещала, - она шагает в квартиру ношей вперёд, - держите, пожалуйста!

Шаг назад.

Я от страха забыла совсем, что собиралась быстро в квартиру юркнуть, очаровать Максима блондинистым париком и живо проговорить задуманное.

Жанне приходится высунуться, за руку меня схватить и пропихнуть внутрь.

- Максим Алексеевич, простите, бога ради! - напоследок выкрикивает она и захлопывает дверь.

Слышится движение ключа в верхнем замке.

Он на секунду зависает. На меня смотрит.

В руках картонная коробка. В глазах смятение и... раздражение. Хуже. Злость, кажется.

Ой, мамочки... И нафиг я припëрлась? Он же чётко дал понять, что больше со мной никаких дел иметь не хочет.

- Прости, - резко заворачиваюсь, а там закрыто уже!

- Я хотела сказать, что больше не смогу работать, учёбы много. Ключ в замке оставлю! - из коридора доносится.

Предательница! Предупредить не могла?!

- Стой! - Макс бросает короб, ринувшись вперёд. - Твою мать, Жанна! Вернись!

- Сильно извиняюсь. До свидания! - её почти не слышно, уходит.

Максим ударяет ладонью по дверному полотну.

Он совсем не изменился, будто и не было этого страшного месяца. Волосы чуть-чуть длиннее. Небольшая щетина, выровненная триммером. Очки его любимые, старомодные в толстой оправе.

Он одет в спортивный костюм, а на щиколотке - электронный браслет. Тот самый, как в кино, только вместо маленькой красной лампочки - кнопки и какая-то стекляшка тëмная.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Макс... я просто поговорить хотела.

- Тебе нельзя здесь находиться, - обрубает.

Взгляд этот... как я его боялась, и вот - нарвалась.

Мурашки.

- Ладно... Прости, я сейчас уйду.

- Как ты уйдёшь? Если ключ в замке, то мы замурованы тут, пока кто-то не вытащит.

- А... охране позвонить?

Руку протягивает.

- Давай телефон.

- Так он... в машине, - шепчу виновато.

- У меня тоже нет. Ни телефона, ни интернета.

...

66

Стою в его прихожей. Как в зазеркалье. Кажется, что стены смыкаются вокруг.

Не знаю, что сказать.

Всё это время я жила надеждой. Только бы рядом оказаться. Только бы увидеть снова.

И вот вижу: холодный, отстранённый. Чужой.

А я всё ещё его. Ничего в душе не поменялось. Да я и не хочу, чтобы менялось... Глаза на правду открывать не хочу. Как я буду без любви этой жить? Не могу отказаться, отпустить, забыть. Ни за что.

Макс вздыхает устало. Пальцами ерошит волосы на затылке.

Смотрю на него, и мира остального словно не существует. Не важный он, этот мир, без него. Тусклый. Без вкуса совсем, без воздуха.

И правильно сделала, что разрушила всё. Не жалею ни капли. Сразу нужно было.

- Охрана скоро заподозрит неладное, откроют, - так холодно, сухо со мной говорит.

Ни грубо, ни строго. Никак.

Лучше бы пусть кричал, чем так. Безразлично.

Три шага между нами, а по факту - пропасть бездонная. Сама вырыла, сама виновата, но больно... как же больно признавать, что эта пустота навсегда.

Решив, что проблема вскоре решится, Максим будто теряет ко мне всякий интерес. Топает из прихожей на кухню. К бару.

- Могу я пройти? - спрашиваю.

На фоне играет музыкальный канал, негромко. В первый раз вижу, чтобы он включал телевизор.

- Где хочешь жди.

А я с ним хочу.

Сколько бы ни было у нас времени, в памяти запечатлеть хочу каждую секунду.

Тебя.

Шагаю навязчивым хвостиком. Какая теперь разница? Гордость, достоинство, самоуважение... у меня ничего нет больше. Только это время рядом с тобой.

Максим наливает виски в стакан. Пьёт. Залпом. Много. Примерно треть.

- Я тоже буду.

Он наливает себе ещё. Игнорирует.

Так значит... Ладно. Тогда я начну:

- Рада, что с тобой всё в порядке. Со мной тоже. У меня после аварии ни одного перелома не было. Синяки только. Так что я быстро на ноги встала. Да и вообще... восстановилась.

Волнуюсь. Чушь несу. Вокруг да около, но он слушает. И пьёт, на этот раз медленными глотками.

И смотрит, будто терпит. Ждёт, когда свалю.

- Ты, наверное, знаешь, что я снова работала с Раевским. Теперь всё уже кончено, но я хочу объяснить, почему вообще начала. За разглашение условий нашей сделки мне полагается штраф. Большой. Я испугалась и сначала согласилась. Мне нужно было год работать, дальше я не собиралась. Не хочу, чтобы ты думал, что мне всё равно на то, что было. Это не так. То, как тебя подставили, оболгали - это ужасно. Никогда им этого не прощу.

Дальше про встречу с Владом расскажу, а потом про видео...

Только открываю рот, рука Макса взмывает вверх. Пальцы впиваются в мой подбородок, заставляя запрокинуть голову.

Я вздрагиваю от неожиданности.

- Хватит, - выдыхает прямо в губы прежде, чем успеваю понять, что происходит.

Поцелуй.

Часть меня искрами тут же взрывается, но другая, та, что помнит, знает его, каждое его прикосновение бережливо в памяти хранит, та часть осколками сыплется.

Он не так целует. Неправильно.

Точнее... не так, как за день до нашего жуткого расставания. Когда мы растворялись друг в друге, когда каждый поцелуй большим был, чем просто прикосновение.

Совсем иначе.

Очень быстро. Напористо и грубо. Макс сбрасывает толстовку, оставаясь в тонкой футболке, срывает с меня дурацкие очки. Откидывает парик, высыпая на плечи волосы. Снова находит мои губы и сразу же языком толкается в рот. Не игриво, а просто и развратно.

Знаю, что это значит.

Он трахнет меня. И всё.

Короткая прелюдия перед сексом. Возьмёт то, что хочет. Оплатил уже. Сполна оплатил.

Столешница врезается в кожу. Пуговицы с моей рубашки одна за другой в стороны разлетаются.

Как же больно в груди становится... Я отвечаю, как могу. Тело же помнит, заводится, отзывается на жëсткие властные ласки. Глупое, глупое тело. Трепещет от наслаждения. Не понимает, что это начало конца.

А я понимаю.

И именно от этого горько так. До слëз. Можно спокойно плакать, Макса это не остановит, да я и не хочу, чтобы останавливало.

Хочу, чтобы эти минуты вечностью обратились. Пусть лучше время остановится, и никогда завтра не наступит.

И от горечи осознания неотвратимого, с губ срывается тихое:

- Я люблю тебя.

Это я сказала? Да, я. Не он же...

- Нет. Вася, не начинай. Я же просил, - шепчет в ответ.

И лишь прижимает меня крепче, продолжает истязать мою шею поцелуями. Сжимает бëдра, гладит, распаляет.

Он такой. Всё сделает, лишь бы не слышать того, что не хочет.

А мне плевать уже.

- Я люблю тебя, Максим. Сильно. Всём сердцем, всей душой. Люблю. И делай с этим, что хочешь, - чуть громче, увереннее от обиды.

Он замирает. Дышит тяжело и шумно, запуская волну мелких мурашек от шеи по голой уже спине.

- Я понимаю, что ты меня никогда не простишь. Я и сама себя вечно винить буду. Но я любила тебя на самом деле. И сейчас...

Снова вздрагиваю, потому что он резко отрывается, заглядывает в глаза. Жëстко. Зло.

Мои уже на мокром месте, естественно.

Сердце рвётся... Его тоже, наверное?.. Прикоснуться хочу, тянусь к груди, но Макс перехватывает моё запястье. Сжимает так, что кости ноют.

- Ты... - его голос ломается, превращаясь хриплый шёпот, - после того, что сделала. Не можешь просто прийти. Заявиться и говорить всё это. Не можешь...

Бросает руку. Меня бросает. Вижу, как борется сам с собой, отворачивается, чтобы остыть, но вдруг возвращается.

- Почему именно ты?! Вася. Я бы пережил, я бы был готов к предательству от кого угодно. Но не от тебя! Вася. Только не от тебя.

Челюсть напряжена, видно, как двигаются мышцы.

- Я так сильно хотел, чтобы у нас всё получилось...

Во взгляде читается продолжение: но какая теперь уже разница? Разочарование.

- Максим...

Головой машу, мелкие жалкие слëзки по щекам раскидывая. Не может всё вот так закончится! Это невозможно и неправильно. И несправедливо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он склоняется. Не понимаю ничего. Он опять?

Нет. Голову в бок. Не хочу, чтобы целовал, чтобы снова к влечению всё сводил. Ртом лучше скажи...

А лучше я сама:

- Пожалуйста, давай ещё раз попробуем...

Усмешка?

Он просто посмеялся над тем, как я растоптала последние ошмëтки гордости. И продолжает смеяться, потому что я на самом деле смешная. Дурочка недалёкая. Решила отчего-то, что индульгенцию своим самоубийством себе выпишу.

Нет... мëртвые любить не могут.

А я сначала его убила предательством, потом себя.

- Не в ближайшие двадцать лет, милая, - вдруг говорит он с какой-то... грустью?

- Что?..

На его лице ни тени иронии.

- Больше, чем я могу просить тебя ждать.

- Но в новостях говорили, что прокурор будет требовать пару лет всего... и штраф...

- В новостях не всё говорят, - вздыхает, - экономические обвинения - ерунда. Дело в другом... Если я не дам показания против отца, на меня повесят кое-что гораздо более страшное.

А я знаю о чëм он... догадываться не прошлось, сразу об этом подумала...

- Мой бывший?

- Так ты уже в курсе? - удивляется.

Глазами хлопаю.

Так... Он что только что сказал? До этого... Больше, чем может просить его ждать?..

Ждать???

- Имеешь ввиду, ждать тебя из... заключения? Мне можно?

Уголки губ вверх тянутся. Я всё ещё пока смутно осознаю происходящее, но по телу волнами тепло разливается.

- Макс. Я из-за этого вообще-то и пришла!

...

67

Рассказала.

Я - гонец, принёсший хорошие вести, да? Где моя награда?

Макс бы в любом случае очень скоро всё узнал. Завтра из каждого утюга мой экспромт звучать будет. А скорее даже сегодня. Тут и без интернета новости не пропустишь.

Он бы и без меня про Влада узнал очень скоро. Его выкинули за ненадобностью, значит, и правда теперь никакого значения не имеет. План не сработал. Максим не стал сотрудничать, несмотря на пустые угрозы.

Нет никаких двадцати лет и не было. Блеф только.

Представить не могу, что он сейчас чувствует.

- Блин. Выпить надо, - переварив информацию, выдаëт.

Он отходит к бару, на этот раз сразу два стакана. Вот это да... Хорошая награда. Ещё как принимается.

Лёд звякает, падая на дно.

Если мой долг передадут коллекторам, то мне нужно будет где-то скрываться. Я думала переждать у моря, но если Максиму нужен собутыльник для домашнего ареста, я только за!

- А... ты уже знаешь... примерно сколько здесь пробудешь? - беру из его рук янтарный виски. Чокаюсь перед первым глотком.

Морщусь. Горло обжигает огнём. Как мужчины это пьют неразбавленным? Горько же.

Максим делает небольшой глоток, ставит стакан на столешницу с глухим стуком.

- Дома? Месяц, может два. Пока следствие не закончат.

- А потом?

- Потом суд. Скорее всего мне дадут условно, если не будет отягчающих.

- А они могут быть?

Нормальные у нас темы для примирительных разговоров...

Он задумывается, затем резко встряхивает головой, будто отгоняя ненужные мысли.

- Не сегодня, Вась.

Раздаётся звонок в дверь. Сразу за ним шорох и, кажется, тихое звяканье. О нет... Картавый низкий голос зовëт хозяина.

Нас открыли. Уже. Это слишком быстро!

Максим бросает на меня предупреждающий взгляд и шагает в прихожую.

Как же уходить не хочется... Но беру со стола парик и, тяжело вздохнув, ступаю за ним.

Так, стоп. Рубашка без единой пуговицы. Сначала заматываю края в тугой узел... Нет, получилось развратно слишком, еле-еле грудь прикрывает. Лучше перекрестить и в штаны заправить. До машины дойду как-нибудь.

Таксист всё ещё ждёт внизу. Выкупила время Сурена на белом опеле до конца дня. Последний раз пользуюсь благами роскошной жизни. Хорошо хоть премию на мою карту перевели большую, нужно гречки побольше закупить.

А вещи для поезда? Они же уже в багажнике... Пожалуй, сдам билет пока что обратно. Ох... Страшно в городе оставаться. Я планировала комментарии с безопасного расстояния давать, но теперь как уехать?

Два месяца домашнего ареста! Вечность целая. Если у Максима нет связи, то мы совсем потеряемся.

От этой, казалось бы, страшной мысли становится весело.

Ничего не кончено!

Когда подхожу к выходу, охранник о чëм-то заискивающе кивает. На лице Макса довольная ухмылка. Он закидывает руку мне на плечи, к себе притягивает.

- Хорошего вечера, - уходит охранник, не я!

- А я остаюсь? Так можно?

- Нельзя, - опустившись к моему ушку Максим сладко шепчет, - но ты же никому не скажешь, правда?

Ещё бы!

Мы снова вдвоём.

Я замираю, не шевелюсь, боюсь спугнуть момент. Боюсь, что перевернусь как-то неаккуратно и снова утро, постель и одиночество. По коже электрический разряд пробегает. Макс так близко, что его дыхание обжигает. Неужели на самом деле происходит?

В телевизоре какая-то совсем уж неподходящая попса. Слух режет. Но внутри совсем другой ритм стучит. Быстрый, неровный, громкий до звона в ушах.

Его рука спускается мне на талию, тёплая и тяжёлая. Вторая запутывается в волосах, притягивает меня ближе.

Мне же... тоже можно?.. Не дыша, сплетаю пальцы за его шеей.

Мой.

И никому не отдам...

Как в моих снах, только лучше. Его губы... Теперь так целует. Жарко и глубоко, но интимно, позволяя мне влиться в темп, утонуть в нëм, но с новым вздохом воскреснуть, чтобы совершенно безбашенно занырнуть снова. К нему. За ним.

Как же сильно я по нему скучала.

Ноги подкашиваются от возбуждения этого сумасшедшего. Голову вертолёты кружат. Максим подхватывает меня за талию, поднимает и сажает на комод.

Какой он удобный. Колени сами собой раскидываются в стороны.

Идеальная же высота... И как мы раньше его не опробовали?

Вдруг он пальцами обхватывает мою шею сзади, фиксирует, а сам до предела приближается, но останавливается так же резко.

- Больше никогда от меня не скрывай ничего. Ни единого слова. Если ты со мной, то со мной до конца, - сквозь зубы рычит, - делать будешь, что скажу.

- Хорошо, - отвечаю шёпотом.

- Мы этих мразей с землёй смешаем.

Лучше умру, чем снова тебя подведу... Этих слов я не говорю. Не могу, потому что снова покорно захлëбываюсь в накатившем поцелуе. Поцелуях.

Его руки везде. Одежда кажется лишней, тесно и жарко в ней, хоть рубашка и распахнута, и спущена по плечам. Никак не мешает покрывать влажными ласками мою грудь. Касаться, сжимать чувствительные соски. На коже буквально ожоги дыханием оставлять. Ниже и ниже...

А вот чëртовы штаны от униформы сильно мешают!

Макс отрывается, чтобы снять футболку. Моё тело, истосковавшееся по сладкому, возмущённо ноет. Распухшие губы горят.

Дыхание рвëтся от предвкушения, от дикого наслаждения истинно эстетического, стоит ему только начать раздеваться.

С ума можно сойти только от того, как круто сложен мой мужчина. Широкие плечи пловца, очерченные кубики пресса на животе, сильные руки. Этот месяц он будто в качалке провёл. Напряженные мышцы играют в жёстком свете лампы. А эта татуировка... абалденно вписывается.

Не замечаю, в какой момент начинаю закусывать губу, зато это видит Макс. Взгляд и без того чëрный, напрочь контроль теряет. Знаю, что ему это нравится, возбуждает. Вижу, как сильно он по мне соскучился, как хочет меня. Смотрю нахально на натянувшуюся ткань спортивок. А перед глазами картинки похабные. Во рту слюна скапливается. Снова губу прикусываю и по месту укуса языком прохожу. Провоцирую...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В густое тягучее пространство врывается стук. Непрошенный, навязчивый. Вздрогнуть заставляет, вынырнуть, хотя мне меньше всего на свете хочется в реальный мир возвращаться.

- Максим Алексеевич! - тот же охранник за дверью.

Хорошо, что у него ума хватило не заходить. Не заперто же.

Тихо выругавшись, Макс набрасывает на мои плечи униформу. Поднимает и переставляет меня к стене, чтобы с открытой дверью не было видно.

- Что ещё?! - рявкает в коридор.

Не громко, но страшно до жути. Даже у меня, которая вроде как в безопасности и его не злила, внутри всё сжимается.

- Там... Приношу извинения... Там мужчина внизу, говорит, что водитель такси. Он сумку... начальницы принëс, там телефон, говорит, разрывается с момента, как она вышла. Он переживает, вдруг что-то важное, - волнуется бедный, я б тоже разъяренного Миллерова без футболки боялась.

- Ну и где он?

- Кто?

Максим протяжно выдыхает, чтобы при мне не ругаться сильно.

- Телефон давай.

- Так... Он сумку не отдал. Просил начальницу спуститься.

Пошёл процесс. Признание моё опубликовал кто-то.

...

68

Утро.

Наше утро.

Чувствую, что проснулась и выспалась, хотя, судя по тому, что ещё только-только сквозь тучи начало пробиваться солнце, восьми ещё нет. Значит, спим мы всего ничего. Пару часов.

Сильные руки крепко обвивают мою талию, прижимаюсь спиной к его горячей груди. Приятно так. Ровное дыхание греет шею.

Тепло, уютно и совершенно правильно.

Мы, как две идеально подходящие друг другу детальки. Сложные, заковыристые, но при этом вместе - полная гармония.

Вот это я размечталась. Успех планку моего самомнения до самого неба запустил.

Всю ночь Максиму на практике показывала, как сильно люблю его.

Ему понравилось, как признание из моих уст звучит. Заставлял меня повторять, а ведь сам, гад, ни разу не сказал! Зато, что только не делал, чтобы я это и без слов поняла. Прочувствовала каждой клеточкой. Очень доходчиво. Много раз.

Конечно, любит.

Простил бы он меня, если бы не любил? Обнимал бы сейчас так бережно и крепко, как самое ценное сокровище?

Какое страшное слово на букву "Л". Ну и не говори. Главное, будь со мной... а по утрам целуй, как сейчас...

Он слегка касается губами моего виска. Еще не до конца проснувшись, ставит печать принадлежности.

Дождь за окно выстукивает неспешную мелодию по мокрым стёклам. Октябрь - такой прекрасный месяц. Особенно этот октябрь.

По ощущениям, мы валяемся ещё примерно минут двадцать. Только намечается интересное "доброе утро", как срабатывает мой будильник.

Подскакиваю на кровати. Вставать срочно!

Сегодня к Максиму проверяющие должны прийти. В любое время могут заявиться, а уже утро. Вдруг сейчас? Нельзя, чтобы меня здесь застукали. Ни в коем случае!

Раз уж телефон в руках, пролистываю пропущенные. Ого... Сообщений столько... А новостей...

Вот это люди по ночам эффективно работают! Уже нарезали моё видео на короткие ролики и растащили по каналам самые интересные куски. Оперативно.

Макс сгребает меня обратно, накрывает.

- Нет-нет, мне нужно... - жалобно пищу, выползая из-под одеяла.

- Не паникуй, рано ещё, - он вообще не волнуется, даже глаз не открыл.

Проверка при домашнем аресте - очень серьёзно! Если меня здесь найдут, то Макса могут отправить обратно в СИЗО до самого суда.

- Нет! Макс!

Умом я понимаю, почему он не спешит.

Записи с подъездных камер вчера зависли на моменте, когда мы с Жанной входили, потом отвисли, потом снова заглючили, когда она выходила одна. Техника ненадёжна, что с неё взять?

Если инспектор придёт слишком рано, то ему придётся подняться на лифте на четвёртый этаж. Тоже техника: может на минуту и застрять. Как раз на время, которое понадобится охране, чтобы позвонить и предупредить... А если проверяющий решит подняться по лестнице, то дверь на четвёртый вдруг забарахлит. А что вы хотели? Дому больше ста лет. Удивительно, как ещё в труху не рассыпался.

Всё вроде схвачено, но мне боязно. И так проблемы сплошные приношу, не хватало любимого за решётку опять отправить.

- Домой не возвращайся, номер в гостинице сними. Деньги есть? - его ладонь плавно скользит по моей коже, он проводит пальцами по следам, которые сам же мне этой ночью и оставил.

- Да...

Мы полностью без одежды.

Дурманящий воздух, пропитанный сладостью этой ночи, тем, что мы творили в разных местах квартиры, заводит дико. В момент.

- Мой адвокат с тобой свяжется, скажет, что дальше делать, - говорит хрипло, безумно сексуально. Так, что пальчики на ногах немеют и сжимаются.

Одним ловким движением оказываюсь на нëм сверху, обнимая ногами за талию и упираясь ладонями в твёрдую грудь. Прогибаюсь в пояснице, на секунду коснувшись лобком возбужденной твёрдой плоти. Губы пересыхают. Тело сладко ноет от предвкушения.

- А ближе к ночи - приезжай, - Макс впивается пальцами в мои бëдра, - охранник покажет служебный вход без камер.

Да-да-да-да-да!

Это я могу. Всегда за. Перспективы идеальные вырисовываются.

Он слегка приподнимает меня и аккуратно медленно насаживает. Сантиметр за сантиметром.

Тело простреливает волной кайфа. Растягиваюсь на ней, расплываюсь. А он не торопится совсем, смакует нашу близость, каждую её секунду. Покачивая меня на себе, но не опуская до конца. Нежно. И когда я только начинаю привыкать к неспешному темпу, наслаждаясь и двигаясь навстречу, он резко врезается до конца. Выбивает из моей груди громкий стон, губами своими сразу же его захватывая.

Целует жадно, переходит на шею и обжигающее втягивает кожу. Сильно. Дëргаюсь, и тогда он влажно скользит языком к ушку, чувствую, становится невыносимо остро.

Удовольствие слепит... Как же кайфово... У меня внутри будто факел разгорается. Искрит. Горячими потоками по ещё не остывшему с ночи телу расходится. А щемящая боль от его укуса вместе с тем глубоким сладким чувством наполненности, с ускорением и нарастающим ритмом, с требовательными ласками его рук на спине и груди, заставляют сознание потеряться совсем где-то в сладком красном тумане. Его жар, его запах, его власть... я - его...

Макс почти до самого пика доводит меня в этой позе, потом опрокидывает на спину, продолжает двигаться быстрее, любить меня, брать.

Ночи мало одной. Нам двоим еë мало было. Он не хочет меня отпускать, а я уходить не хочу...

Но надо.

На-до.

Сумку со своими дорожными вещами я вечером подняла в его квартиру. После душа одеваю тонкую красную пижамку из искусственного шёлка. Варю кофе и готовлю несложный завтрак. Продуктов у него почти нет... надо бы привезти.

Пританцовывая, тащу поднос в постель, с которой Макс так и не захотел вставать.

Не знаю, было ли у него вообще время во взрослой жизни, когда можно никуда не спешить... Он вечно занят, вечно на телефоне. Живëт во всех часовых поясах сразу. Пока мы с ним встречались, мог среди ночи сорваться на работу или на встречу какую-нибудь.

Как же классно, что это особенное время, я вместе с ним провожу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После завтрака надеваю водолазку с высоким горлом.

На шею без слëз не взглянешь! Несколько мелких засосов, и просто огромный на самом видном месте! Свежий, только что, утром, оставленный. Насыщенного розового цвета. А Макс ещё... смотрит с такой наглой гордостью на меня!

Пометил, называется.

Хорошо, что я больше не планирую перед камерой появляться. Хотя... скорее всего, придётся в нескольких подкастах поучаствовать... Но виновато-извинительная водолазка даже в тему.

Максим упоминал ночью что, раз я сама пошла по пути публичности, отступать нельзя. Слабостью воспримут и затопчут. Только вперёд.

Под строгим надзором его команды, разумеется. Юристы, пиарщики. Больше никакой самодеятельности.

Хрен Раевскому, а не должность генпродюсера на телеке!

Подробностей пока не знаю, но вскользь Макс упоминал про незаконную прослушку, шантаж, распространение заведомо ложных сведений. И это только вершина айсберга. Только то, что меня напрямую будет касаться.

А так... не знаю, что у него за план, но там всем причастным достанется...

В реальный мир вылетаю на крыльях. Жёлтый парик под мышкой. Его нужно вернуть. Жанна из театрального реквизита прихватила.

На улице натыкаюсь на мужчину в форме. Глазки в пол. Бутафорские очки на нос повыше.

Фух... Вовремя сбежала, конечно.

...

У меня объявление!

Завтра прода будет часов в 10-11 вечера, и тогда же хочу запустить историю Ани.

Жаркая летняя КОМЕДИЯ (я надеюсь, что меня опять в треш не потянет... пока, по задумке, там будет всё лайтово и весело)

Жанна будет ближе к осени, вот там треш, да. Но не буду заранее обнадёживать.

Сейчас лето, а значит - отдыхаем и думаем о прекрасном.

Вон у Васьки с Максом, наконец, свет замаячил. Порадуемся за ребят.

Завтра будет милейшая глава. Просто ми-ми-ми. Мимимишнее её будет только та, что выйдет послезавтра.

У меня всё))

69

- А-бал-деть...

Приходится челюсть руками подпереть, чтобы вниз не падала.

Абалдеть!

Кольцо просто шикарное. И вроде освещение в этом кафе простенькое. Свет из окна по большей части. А переливается так, будто фонарик встроен. Оправа из чистого белого золота с большим прямоугольным камнем по центру. Не большим... огроменным. На тонком пальчике смотрится вообще безразмерно.

- Классное, да?

- Не то слово, - ресницами хлопаю, бриллиант аж слепит, - быстро вы...

- Да я сама ещё до конца не верю, - смеётся Аня.

За окном, украшенным мелкими фонариками, белым бело. Медленно кружатся хлопья снега. Идеальная предновогодняя погода.

Да... сегодня уже тридцать первое. Время летит.

Счастливая невеста забирает руку, наливает себе ещё чая с чабрецом.

Она похожа на улыбчивую Снегурочку в этом вязаном светло-голубом платье. Щëчки с румянцем, а главное - взгляд. Очень давно её такой радостной не видела.

Тихушница!

Я ей, значит, обо всём рассказываю сразу. И плохое, и хорошее. А она... Такие горячие истории от меня скрыла.

Только развелась и сразу же мужа себе нового нашла. Хотя нет. Мужа нашла ещё до официального развода. Вот это роковуха... Не ожидала от неё. Неплохо так к тëтушке съездила. Отвлеклась, так отвлеклась.

- Где будешь Новый год встречать? У Максима? - переводит тему.

- Ну... если честно, пока не знаю. Вроде... я у него в последние месяцы почти живу, но сегодня к нему, может быть, семья приедет, а ты знаешь же... его мама и остальные делают вид, что меня не существует, - и я их полностью понимаю, - не хочу, чтобы из-за меня конфликты какие-то были. Не в Новый год. Семейный же праздник.

- Что-то ты загоняешься, подруга. Вы через столько всего прошли вместе. Считай, родные.

Свою руку поднимаю, голые пальцы демонстрирую.

- Но не семья.

- Это пока. Согласись, вам пока не до белых голубей и тортов.

В этом она права.

Последние месяцы были напряжёнными. Так много хейта в мою сторону не летело даже весной. Весной, оказывается, вообще цветочки были. А сейчас - спланированная компания. И как же сильно она отличается от невинного народного флешмоба...

Первое время был кошмар. Сначала мне пришлось очень много светить извинительной водолазкой. Как на каторгу шла. Но нужно было внимание как-то удерживать, чтобы дело не замяли. Сейчас уже поутихло всё. Можно хоть по улице без маски спокойно пройти.

Только ночи у Максима мою психику на плаву держали. После них находила в себе силы, чтобы дальше бороться. Допросы, встречи. Теперь суд идёт.

Так привыкла у него быть, что в тот единственный раз в начале декабря, когда он просил не приезжать, ни на минуту глаз не сомкнула.

В тот вечер у него гостила мама.

Я бы и не стала что-то сама выяснять. Это нормально - мать и сын проводят время вместе. Да и Максим не горел желанием делиться подробностями... Охранник случайно рассказал:

- Да я ж поначалу Алëну Леонидовну не признал даже. Влетела, аки фурия-воительница! В расписании не было. Обычно ж предупреждают, звонят. Камеры пришлось мотать потом... Сразу вопить: "Где она?! Тут? Тут?" Понеслась наверх, сказать ничего не успели. А через три часа уже ж чуть ли не ползком обратно идёт. Лицо, - ладонью по своему смахивает для наглядности, - маска каменная! Как убитая. И опять через парадный вход! Говорил же. Разрешение надо, а то проблемы. Ну возьми ж ты заранее! Родственникам легко ж дают.

Приехали... Его мама меня ненавидит.

А что мне ещё думать? "Где она" - это же я. Хорошо, что тогда задержалась, а то могла бы и без волос остаться.

Обычно после десяти я уже у Максима.

Иногда и дни у него провожу, но днём делать с ним совершенно нечего, если честно. Внимание мне достаётся ноль целых, ноль десятых.

Остальное - ра-бо-та. И работники.

Какая же я наивная поначалу была!

Думала, что единственная ему досуг в заключении буду скрашивать. Ага-ага. Десять раз!

Ещё удивилась приятно, как это у него схвачено всё так быстро? Только домой отправили, а тут уже и камеры по щелчку зависают, и старый вход с торца подготовлен. Этим коридором сто лет назад прислуга пользовалась - снова пригодился.

И телефон, и планшет, и, естественно, быстрый интернет у Макса появились буквально на следующий день после нашего примирения.

Очень, очень непорядочный заключённый. А как узнал, что максимум, что ему грозит - пара лет условно, так вовсе обнаглел. Один раз захожу к нему, а там - толпа целая. Аналитики его опять что-то намудрили, вызвал, чтобы лично разбор полётов устроить.

Если Миллеров не может пойти в офис, то офис идёт к Миллерову. Ну и трудоголик мне достался...

- Почему ему не заменят домашний арест на... как там? Подписку о невыезде? - интересуется Аня и отправляет в рот последний кусочек пирожного.

- Потому что могут, - вздыхаю, - адвокат несколько раз подавал ходатайство. Отказывают. Оснований нет, за руку нас ни разу не поймали. Просто... Обвинения сыпятся на глазах. С каждым новым заседанием. Кому-то это не нравится, но сделать ничего не могут. Вот и бесятся.

- Вот ведь... засранцы! - она на телефон отвлекается, в котором сообщения от её мамы высвечиваются. - Мало им остальных что ли? Обязательно нужно и твоего Максима помучить?

О, да. Остальным досталось.

Дело в самом разгаре, и проблеска света даже не видно.

Миллеров старший уже немолодой человек, а ему уже и организацию преступной группировки нагрузили, и мошенничество в особо крупном, и ещё кучу уголовных статей. Хотят удостовериться, что он до конца жизни не выйдет.

Макс внешне, кажется, что не переживает. Говорит, что всё заслуженно.

Я ему не очень верю. Да, они, наверное, не особенно близки были, но папа есть папа. Я своего даже не помню, а всё равно люблю. В конце концов, Максим же отказался давать против отца показания. Это что-то да значит.

- А когда там суд будет? - Аня уже вся в переписке, на меня даже не смотрит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Скоро. После январских. Мы надеемся, что это последнее слушание. Мы хорошо подготовились, от всего отбились, мелочи только остались.

Тоже с десертом разделываюсь и подзываю официанта.

Звонит Анина мама. Она нагулялась с малюткой в парке и уже ждёт на парковке.

Пора.

Мы одеваемся и проходим мимо ярко украшенных ёлок к выходу на улицу. Воздух морозный и чуть влажный. Людей много, машин. Атмосфера праздника везде: в гирляндах, в музыке, в красных колпаках на пробегающих подростках. В снеге.

Дышится легко. И так всегда. Всё время, какая бы не была погода, мне теперь легко дышится.

Счастливая потому что.

- Ну смотри, Вась, если с Новым годом не получится, звони. В любое время приезжай, мы тебе всегда рады, - на прощанье говорит Аня, руки мои сжимает, а я... на неё не смотрю.

Смотрю дальше, ей за спину.

С глазами моими что-то. Видят невозможное...

Делаю пару шагов. Снег хрустит под ботинками.

Застываю... Да нет же! В порядке мои глаза! Он на самом деле здесь!

У чёрного Ренджа, в чёрном пальто, с белыми хлопьями на плечах и волосах. Улыбается.

Я подбегаю ближе.

- Макс! Тебе же нельзя выходить! - голос дрожит.

Как можно быть таким беспечным?! Новый год за решёткой решил встретить?

Максим медленно поднимает штанину. Голая щиколотка. Никакого браслета! Он что, снял его?.. Нет-нет-нет. Это плохо. Очень плохо. Это проблемы. Заметят же...

- Ходатайство сегодня одобрили, - говорит он.

- Правда?! - дурацкий вопрос, конечно правда!

- Утром.

Бросаюсь к нему на шею, обнимаю. Вот это да! Я очень-очень хорошо себя вела в этом году и получила лучший новогодний подарок. Ай да я!

Максиму, видимо, мало моей реакции. Хочет, чтобы я от счастья, как хлопушка с конфетти лопнула. Прижимает меня крепко, в лоб целует, а потом тихим хриплым шёпотом произносит:

- С Новым годом, любимая...

...

Не знаю, как у вас, у меня за окном колотун и морось в последние дни, а так хочется летнего настроения! Нормального!.. Вот. Буду писать про солнце на южных берегах.

Солёный ветер, шум прибоя, крабики по пляжу бегают...

И новая любовь, которая все раны может залечить.

Моя новинка про Аню:

И, конечно, Макс, который, наконец-то признался Васе в любви! Ура-ура! Мы дождались))

70

От волнения сжимаю большие пальцы. Там, по краю кутикулы, кожа чувствительная. Если ногтями надавить, мелкая щипучая боль, будто иголочкой, простреливает. Очень отвлекает. На мгновение мысли из головы выгонят, но те, что им на смену идут - не лучше.

Случилось так, как я и предполагала.

Максим решил встретить бой курантов с родными. И я его понимаю, конечно... Сложный год, сложное положение, а перспективы ещё сложнее. Семья и так изрядно поредела, половина мужчин под следствием, подписку о невыезде дали только Максиму.

Сплочённость остальных очень важна.

Ему нужно там быть. Да.

- А я... может, в другой раз? - с ужасом оглядываюсь на гору коробок на заднем сиденье машины. Подарки на полу и на креслах, и это только те, что не поместились в багажник.

- Привыкай.

Сказал, как отрезал. Только газа немного поддал. Аккуратно. Сегодня он на дороге сосредоточен, как никогда.

Если честно, ноги немного опасались к нему в машину садиться. А, когда он сказал, куда едем, так вовсе всю затрясло.

Едем в особняк.

Тот самый, в который я на гендер-пати так и не попала. Ох... Это... Я не ожидала, что это случится так скоро.

Я тогда готова была, а сейчас что-то не очень.

Рука Максима на рычаге переключения передач. Накрываю её холодной ладошкой.

Смотрю, как мелькают пëстрые витрины и вдруг вспоминаю:

- Нужно ко мне! Переодеться.

День же ещё. Думала, что рано. Нужно переодеться, волосы хотя бы подкрутить, ресницы накрасить.

Максим бросает на меня короткий оценивающий взгляд.

- Ты прекрасно выглядишь.

Мило, что он так думает, конечно... но я так не могу. Если его мама решит плеснуть в меня шампанским, то пусть оно прольëтся на вечернее платье, а не на свитер с принтом смешного новогоднего гуся.

Делаем небольшой круг до моего отеля.

Вылетаю из машины первая, он за мной, не спеша.

Я умею быстро собираться. Нужно двадцать минут, ну тридцать...

Из номера мы выходим через три часа!

На праздничный обед точно опоздали, теперь планируем опоздать ещё и на ужин.

Максим меня практически на руках выносит. Изнеженную ласками, удовлетворенную до последней нервной клеточки.

В шикарном платье из тонкого бархата, между прочим. Очень красивом.

- Всё ещё страшно? - спрашивает Макс.

Я отрицательно качаю головой.

- Хоть с английской королевой меня знакомь, - улыбаюсь.

В крови столько дофамина, что для гормонов стресса места нет. Тело будто наполнено тëплым мëдом, сладкая тяжесть до кончиков пальцев. Полежать бы ещё, на кровати понежиться в его руках.

Но и так классно.

В особняк мы приезжаем последними и сразу же на себя всё внимание забираем. Гостей много. Большая семья и, судя по всему, очень дружная.

В основном - дети и женщины. Мужчины тоже есть, но по большей части - молодые. Те, кто не захотели или попросту, в силу возраста, ещё не успели втянуться в семейный бизнес.

Максима первым делом ловит его бабушка. Затискивает, зацеловывает. Она хорошо выглядит, в элегантном типично шанелевском костюме с современной стрижкой, очень удачной подтяжкой лица.

Сетует на то, как сильно он похудел.

Это так мило. Все бабушки одинаковы. В её тонких руках сложно выглядеть взрослым и суровым, как бы Максим не старался.

А со мной все предельно... вежливы. Даже слишком. Как-то от этого не по себе. Я к другому морально готовилась. Родственники с перебором играют. Обнимают так, что рëбра трещат. Мама его первая подошла, выдавила фальшивую улыбку, но глаза... брррр... холод по спине.

Только его беременная племянница, которая, кстати, правда на Жанну по типажу похожа, искренне мне обрадовалась. Но у беременных такое бывает, сентиментальность зашкаливает.

- Дай им время, - шепчет Максим наедине, показывая мне дом.

- Стерпится-слюбится? - кокетничаю.

- А тебе мало моей любви?

- Ну конечно, - смеюсь негромко, - ты меня разбаловал. Теперь всех очаровать хочу.

Он загадочно улыбается, поправляя прядь у моего лица.

Что? Думает, я слишком размечталась? А как тут не размечтаться, когда такие чудеса происходят? Он здесь, и сегодня впервые сказал, что любит меня. Сказка настоящая.

Ближе к полуночи мы проходим в большой зал. Здесь живая музыка. Аниматоры в костюмах Деда Мороза, Снегурочки и, почему-то, хромающих пиратов, развлекают детей. По центру - большой стол, на котором масса угощений.

Так и не скажешь, что этой семье личные счета заблокировали.

Господи, это что... олень?! Ну да... Тазиками с чёрной икрой уже никого не удивишь.

Максим садится во главе. Я так понимаю, это место раньше его отцу принадлежало. Теперь за ним Миллеров младший. А по левую руку - я.

Непривычно и очень волнительно.

Выпрямляю спину. Плечи тяжёлые становятся, как будто на них груз ответственности ложится.

Любимая девушка Максима Алексеевича Миллерова... Звучит, как важная перспективная должность. Нужно соответствовать.

- А это?.. - указываю на листочек с золотыми вензелями и строчками, лежащий около моего бокала.

- Для желаний, - обыденно отвечает Макс и принимается что-то писать на своём.

Не знала, что богачи таким занимаются. Может, поэтому они и такие богатые?

Оглядываюсь по сторонам. Все пишут. Мальчик, которому на вид года три, держит стакан сока и диктует маме длинный список игрушек.

А я раньше никогда ничего не загадывала на Новый год. Точнее, загадывала, но не таким методом... Чего бы пожелать?.. В голове моментально вспыхивает образ. Ну конечно! Чего же ещё? Только это.

Вывожу карандашом мелкие буквы, прикрывая листик ладонью, чтобы кое-кто не подглядывал.

Зажигалки тут же лежат.

Десять!

Куранты уже. Нужно поторопиться.

- Что ты написала? - спрашивает Макс.

Девять!

- Не скажу, секрет.

Восемь!

- Ты скажи первый, - добавляю.

Семь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Секрет.

Шесть!

Какая хорошая бумага. Быстро догорает.

Пять!

Пепел падает в шампанское.

Четыре!

Пузырьки ударяют в нос.

Три!

Пью, быстро пью, залпом, но тут...

Два!

Что-то твëрдое ударяется о губы.

Один!

Резко отрываю ободок. Приглушенное звяканье о стекло. Смотрю внутрь.

- С Новым годом!!! - со всех сторон разом переливисто.

Но я продолжаю смотреть на дно бокала.

Не понимаю. Нет, понимаю, но поверить не могу... Опрокидываю содержимое на ладошку.

- Ты выйдешь за меня? - совсем рядом голос Максима.

Взгляд от кольца отрываю, перевожу на него. Улыбается. А я, кажется, расплачусь сейчас.

Стоп! Нельзя!

Здесь же столько людей. И все на нас смотрят. На меня. Ответа моего ждут, притихли. А у меня от волнения дыхание перехватило. Я ком слезливый сглотнуть не могу, не то что сказать что-то вслух.

Пауза тянется, тянется и тянется. Бесконечно. Кольцо на ладони. Красивое, просто невероятно какое-то красивое! С ума сойти насколько. Нежное. Изящное.

Не вычурное нисколько, напротив!

Сдержанная роскошь, как она есть. Такие кольца в наследство потомкам оставляют. Из поколения в поколение передают. Невероятное просто. Я таких раньше не видела.

- Вась, тебе нужно ответить, - над ухом шепот слышу.

- Да, - выдыхаю, снова подняв голову, - да, выйду.

Он забирает моё колечко... Эй, куда?!

А.

На палец мне его нужно надеть. Конечно. Что-то я растерялась совсем.

Максим берёт мою руку. Кольцо скользит по безымянному пальцу на своё, теперь уже, законное место.

Сердце в груди неистово бьётся, колотит по рëбрам, не жалея. Будто гулом в ушах крича: "Нет, ну ты слышала? Слышала? Понимаешь, что это значит?"

А я понимаю.

И закрываю глаза, когда его губы приближаются к моим. Под аплодисменты на заднем плане, под шум салютов за окном. Под мысли о только что загаданном желании.

...

Что загадала Вася? А Максим?)

ЭПИЛОГ

Максим. Зал суда.

Прокурор уже третью минуту заикается, перебирая бумаги. Красный от злости. Лоб покрыт испариной. Весь лоснится, будто его на взятке поймали.

Постойте, так же и есть.

Я и поймал. Не в моём деле, в другом. Но что-то у него живо пропало желание усердствовать на работе. Совпадение, не иначе.

- Господин судья, учитывая... то есть, принимая во внимание обстоятельства...

Но пыжится неплохо.

Правильно. Делай вид, что стараешься, гавнюк. А то выйдет ненатурально.

Мой адвокат лениво поднимает бровь.

Третий час заседание, но уже близится к завершению.

Я поворачиваю голову к залу.

Глаза сразу выхватывают из толпы зрителей мою невесту.

Звучит как...

Ахереть.

Моя. Невеста.

Моя будущая жена.

Я всё-таки женюсь. Ну а как иначе? Время тянуть, приглядываться годами. А смысл? Я сразу понял, что она - та самая.

Ладно. Дошло не сразу.

Но почувствовал, что что-то в ней есть, с первого взгляда. Со второго уже знал, что мы вместе будем, а с третьего - всё, считай, назад дороги не было.

Вася сидит на скамье рядом с Борей. Закинула ногу на ногу. Переживает. Все губы себе искусала. Сказал же ей, что всё под контролем, а она всё равно болеет, как в первый раз, на первом слушании, места себе не находит.

Как и положено любящей невесте.

Подмигиваю, когда наши глаза встречаются.

Потерпи, крошка, недолго осталось.

- Подсудимый, вам предоставляется последнее слово!

Я поднимаюсь.

- Ваша честь.

Всё схвачено, но борзеть не будем. Не хватало, чтобы опять резонанс поднялся. Только утихло всё.

Говорю четко, сдержанно:

- Ваша честь. За время следствия установлены многочисленные нарушения. Доказательная база содержит подложные документы. Экспертиза это подтвердила. На меня оказывалось давление, включая попытки шантажа. В СМИ была организована кампания клеветы, что подтверждается публикациями.

Судья внимательно смотрит.

Знает он всё, прекрасно знает. С самого начала знал, гандон старый, и собирался впаять мне максималку.

Теперь же, после того шума, что Вася подняла, не выйдет.

Теперь по закону. По нашему прекрасному, храни господь наш уголовный кодекс, самый гуманный уголовный кодекс в мире, дырявому, как решето, закону.

Я же не умственно отсталый, чтобы на пустом месте подставляться. Все мои сделки прикрыты с трёх сторон.

Меня решили поиметь люди, которые нихуя в этом не разбираются. Вот и поплыли, когда в глубину копать стали.

А всё потому что стартапы с умом нужно подбирать, на самом деле перспективные. Насколько сильно можно раздуть их цену - дело десятое. Главное - реальные технологии, команды.

- Обвинение строится на сфабрикованных уликах. Ни один объективный документ не подтверждает мою вину. Более того, имеются доказательства фальсификации материалов дела.

Делаю небольшую паузу.

- В таких условиях единственное возможное решение - прекращение уголовного преследования. Прошу суд принять во внимание эти обстоятельства при вынесении приговора.

Сажусь. Коротко, по существу.

Слишком самонадеянно, но, как говорят: проси больше, получишь своё.

Опять оборачиваюсь, чтобы посмотреть на мою красотку. Обалденная. Аппетитная, как конфета. Так и тянет распаковать.

Скоро отмечать поедем, а летом, когда условка закончится, можно и полететь куда-нибудь в тёплые края.

Васе понравится. Она ни разу за границей не была. Целый мир для неё открою.

Судья выходит, чтобы принять решение.

Возвращается через двадцать минут. На меня не смотрит. Пялится в свою папку.

- Именем Российской Федерации...

Формальный бубнëж, зато потом, в конце речи:

- Суд постановляет. Признать подсудимого Миллерова Максима Алексеевича, - он поднимает мутные глаза, - невиновным.

Зал взрывается.

Глухой гул. Голоса. Щелчки камер. Мой адвокат от радости бьёт ладонями по столу.

Судья сразу же удаляется.

Невиновным... Не условка. Полный оправдательный. Вот уж не ожидал...

Круто.

Раз такое дело, то можно и сразу на острова махнуть.

...

Девочки! Это конец истории про Максима и Василису.

Спасибо, что прошли этот путь со мной!

Он во многом получился более глубоким и сложным, чем я его изначально задумывала, но герои смогли всё разрешить. Теперь у них всё будет хорошо.

Завтра выложу красивущие свадебные фото)))

Главу о самой свадьбе решила в книгу не включать. Почему? Расскажу завтра.

"Золотая рыбка для скептика"

История Ани, подруги Васи, по ссылке:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Свадьба!

Как же мне жалко было прощаться с героями, вы не представляете... поэтому я решила с ними не прощаться)))

Женитьба Миллерова - не просто красивая локация, а настоящее событие, где соберутся очень разные гости. Во многом опасные и влиятельные.

Свадьба послужит отправной точкой для завязки одной из следующих книг. Может... новая героиня именно там свою любовь встретит?

После лёгкой Рыбки хочется чего-то тяжеловесного, так что над сюжетом нужно хорошо подумать.

А пока - давайте смотреть на красивых ребят и радоваться за них.

Спасибо за внимание!!!

Обязательно заглядывайте в историю Ани, там сейчас самое горячее намечается

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец