Единственная для звёздного хищника

1. Выбор хищника

Он

— генерал-квантор гнарских военных сил. Жесткий, волевой, с богатым военным прошлым, сейчас возглавляющий гнарскую сторону на переговорах.

Она

— эмпат-переводчик из расы Элери, которые по природе не могут лгать.

Она будет сопровождать его на переговорах со своим народом, но всё осложняется возникшей между ними напряженностью.

Кайрис

Военное представительство на Ферране, — нейтральная зона между мягкостью Элмери и нашей жестью. Блестящий тёмный пол. Холодный свет от ламп, встроенных в стены. Минимум мебели, максимум контроля. Здесь никто не чувствует себя комфортно. Именно так и нужно.

Я пролистываю очередную анкету и едва сдерживаюсь, чтобы не зарычать. Сорок восьмая за неделю. Все — одинаковые. Чистая эмпатия, родословная, проверенная преданность. Элери умеют показывать себя — глянцево и безупречно. Как пустой сосуд с драгоценной этикеткой.

— Следующая, — бросаю в переговорное устройство и встаю к окну. Вижу дневной урбанистический пейзаж. Гравикоптеры, гравимобили, шаттлы. И город, суетящийся внизу.

Калеб, мой здешний секретарь, лоранг в звании, пускает новую соискательницу.

Дверь открывается мягко.

По каменному полу цокают каблуки. Лёгкие шаги. Походка точная. Словно она не идёт, а скользит.

Не поворачиваюсь сразу. Даю ей дойти до стола. Остановиться. Почувствовать, чей здесь воздух.

— Имя. Статус. Причина, по которой вас выбрали. — Мой голос звучит ровно, почти скучающе. Показываю, что она не первая, кто пришел, чтобы стать моей сопровождающей.

— Элис Лама, — раздается спокойным мелодичным голосом. — Переводчица высшей категории. Специализация — элери-общий, элери-сеоринский. Высший эмпатический ранг. Род Аль-Саэри, линия Таэн-Ли.

Бездна! Все как одна. Мне их рода и линии ничего не говорят. Я медленно поворачиваюсь.

Она стоит прямо. Руки за спиной. Платье в цветах переводчиков — аквамариновое с золотой каймой. Свет скользит по коже — жемчужный отлив. Серебряные волосы собраны в тугую спираль, обнажают скулу. Взгляд открытый.

Элис Лама смотрит прямо на меня. Не в пол, не вбок. В меня.

Я делаю два шага. Останавливаюсь ближе, чем это уместно. Смотрю вниз. Она ниже меня на полторы головы, но не отводит взгляда.

Внутри у меня уже скребётся что-то безумное.

— Вы в курсе, кто я? — поднимаю бровь.

— Да. Генерал-квантор Торн, гнарские космические войска. Освободитель планеры и будущий её захватчик, — Элис отвечает, дерзко глядя мне в глаза.

Я слушаю её голос — и он вызывает ощущение, будто по позвоночнику проходит ток. Ни с одной из сорока семи до неё не было такого эффекта.

— Вижу, вы в курсе, зачем будете сопровождать меня, — произношу строго.

— Да, чтобы урегулировать ваши переговоры с нашей стороной по отъему территорий Ферраны.

В её голосе нет ненависти, но она явно не рада такой задаче.

— Вы понимаете, что моя работа не терпит фальши и слабости?

— Я не лгу, — отвечает она невозмутимо.

— Вы Элери. Значит, не можете, — констатирую.

Она молчит.

— Или всё же можете? — добавляю с нажимом.

В этой Элери все правильно. Так же, как в сорока семи предшественницах, но есть крошечная червоточина. Кроме того, что от её запаха у меня едет крыша. Кроме дерзкого взгляда. Что-то ещё, что я не могу определить.

— Элери генетически не могут лгать, — отвечает она. — Если бы я могла, я не была бы Элери. И меня бы к вам не направили.

— Красиво сказано, — замечаю с улыбкой. — Почти по-человечески. Вы готовились?

— У меня нет задачи вам понравиться, — говорит она, отводя взгляд.

Задачи нет, но понравиться она всё-таки хочет, если я правильно её читаю.

— Это разумно, — я делаю ещё шаг. Мы почти соприкасаемся. — Потому что вы не нравитесь.

Я вру. Она слишком сильно действует на меня. Запах. Эта её статичная чистота. Слишком идеальная сопровождающая. И всё же что-то в ней несовершенно. Как трещина в хрустале. И это несовершенство тянет как магнитом.

— Что с вами не так? — спрашиваю негромко.

Она не дышит секунду. Потом отвечает:

— Ничего, генерал-квантор. Всё со мной… по стандарту.

— Вот это и настораживает, — я скольжу пальцами по её подбородку, заставляя слегка поднять лицо. Она не отстраняется. Но взгляд становится ещё твёрже. — Элери не фальшивят. А вы будто слеплены для лжи.

Она шевелит губами, но беззвучно. Дыхание как у птички в силке, зрачки почти во всю золотистую радужку. На виске пульсирует венка.

Она реагирует на меня! Откликается телом. Совсем не как предыдущие сорок семь.

Я убираю руку.

Я уже принял решение. Хотя ещё не сказал это вслух.

— Вы мой сопровождающий эмпат. Приступаете сегодня же. Помощник вас проводит.

— Принято, — отвечает Элис, но ей трудно скрыть дрожь в голосе.

А я… не знаю, почему мои слова звучат как приговор, но знаю, что эту Элери уже не отпущу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

2. Переводчица

Элис

Я знала, куда меня отправляют.

Знала, кого буду сопровождать.

И всё равно не была готова.

Гнарское военное представительство на Ферране — чёрный зубчатый комплекс в сердце столицы. Ни одного изящного элемента. Только металл, углы и контроль. Энергетические решётки в стенах. Скрытые камеры. И постоянный гул — будто где-то внизу дышит зверь, сдерживаемый только бронёй дисциплины.

Гнарское военное представительство на Ферране

Город Кантремар, столица

Помощник генерал-квантора Торна провожает меня в комнату. Она на десяток этажей ниже места, где я проходила собеседование. Длинный коридор от лифта. Угловая комната с окном. Слишком просторная для одной Элери. Пустая, как я внутри.

Все мои вещи, которые старательно досмотрели двое военных, занимают одну полку. Пустое пространство давит.

Я сажусь на кровать и наконец позволяю себе почувствовать. Вспомнить.

Как пах этот гнар. Кайрис Торн. Генерал-квантор. Зверь в броне, говорящий на языке льда и командных конструкций. Он не повышал голоса, не касался без повода — но мне кажется, его пальцы даже сейчас скользят по моей шее.

Я не должна думать об этом. Я — переводчица. Я — эмпат, линия Таэн-Ли, одна из сильнейших на всей Ферране. Я — лицо моей расы на переговорах по отъему территорий моей родины.

И я… дрожу, вспоминая взгляд главного захватчика.

От него веяло непоколебимой властью, плотной, как горячий туман. Его энергия прошила меня, будто искра в разуме. Я почти… кончила, когда он подошёл вплотную и прикоснулся к подбородку.

«Ты — ничтожна, если хочешь врага!» — внутри звучит голос Эверест, моей наставницы. Мой страх, моя совесть.

Я мысленно отвечаю ей, хотя она меня уже не услышит: «Я стану фильтром, Эверест. Если не я, будет кто-то другой… хуже. В моих силах лишь попытаться обуздать аппетиты захватчиков, но гнары всё равно отожрут часть нашей планеты».

— Элис Лама, вы приглашены на ужин с генерал-квантором, — сообщает по внутренней связи голос помощника, который меня провожал.

— Принято, — отвечаю механически. Связь односторонняя, он не получит мой ответ.

Никакого выбора.

Я знаю, зачем генерал-квантор хочет меня видеть. Желает оценить ближе, протестировать, что я могу.

Элери не умеют ненавидеть, но если бы я умела, я бы ненавидела этого гнара.

А ещё я знаю, что не смогу ничего утаить. Особенно дрожь, которая пробегает по телу от близости этого мужчины.

Помощник ждет в коридоре у моей двери, провожает к лифту, поднимает под крышу. Там, похоже, апартаменты генерал-квантора. Это не офис, а жилое помещение. Большое, просторное, идеально вылизанное, но такое же холодное, как его обитатель.

Пугающий гнар ждёт в небольшом зале. Это явно личная столовая. По центру один стол, большой, как напряжение между нами. Свет приглушён. Стены черные, матовые. Панорамные окна, а точнее, стеклянная стена выходит на вечереющий город.

Вид сверху. Соответственно позиции гнаров на нашей планете.

Генерал-квантор сидит за столом в сгущённом полумраке. Не в военной форме, в какой принимал меня в кабинете. На нем тугая рубашка, под которой играет мускулатура. Длинная плотная черная коса переброшена через плечо. Рукава закатаны до локтей, обнажают мощные красивые предплечья, с которых нужно писать картины и лепить скульптуры. Металлический обруч на запястье. Это, кажется, знак ранга.

— Садитесь, — голос глухой, как рычание внизу горла.

Я сажусь. Меня уже ждет моя порция какого-то мяса и овощей. Я не вглядываюсь. Напитки тёплые, на запах терпкие. Алкогольные.

Гнар пока не задаёт вопросов. Только смотрит.

Я делаю вид, что просто ем. Он делает вид, что не сканирует меня.

— Вы напряжены, — говорит он наконец.

— Это всё ваша аура, — говорю не поднимая глаз. — Она… не сбалансирована.

— Так уравновесьте, — его голос становится ниже. — Для этого вас и выбрали.

Я поднимаю взгляд. Он пьёт что-то тёмное из бокала, зрачки сужены до вертикальных черточек.

— Прекратите, — произношу тихо.

— Я ничего не делаю, — отвечает он. — Только дышу. Это вам мешает?

Хочется верить, что он ненарочно, но я знаю, что это не так. Он давит, разгоняя моё возбуждение до грани. Я стискиваю колени под столом. Бёдра напряжены. Пальцы сжимают салфетку до белых костяшек.

— Нет, — Великая Тишина, какой же он подавляющий. — Просто…

— Вы мой эмпат, — перебивает он.

И мне хочется крикнуть: «Именно что эмпат! И я чувствую вас слишком остро!». Я сдерживаюсь, но и правда ощущаю его будто в себе. Такого со мной ни разу не было.

— Я обязан оценить вашу реакцию на моё присутствие, — невозмутимо продолжает он. — И она, признаться… неутешительна.

Я вскидываю глаза.

— Вы знаете, как работает наша эмпатия? — сама слышу в голосе вызов.

— Просветите, — бросает он, делая очередной глоток.

Мне кажется, он издевается. Не может не знать. Прекрасно осведомлен, что Элери считывают малейшие нюансы эмоций, они передаются нам, отражаются как в зеркале. И моё возбуждение сейчас — это реакция на его желание. Только будто выкрученная на небывалый максимум.

— Сложный вопрос? — он поднимает бровь. — Тогда вот проще. Вы ведь не хотите быть здесь? Это читается по жестам. По тону. По тому, как зажаты ваши плечи. Зачем вы явились на собеседование?

— Я исполняю долг, — отвечаю честно. — Меня выбрал Совет Ферраны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А если бы могли, отказались бы? — его голос вкрадчивый и обволакивающий.

— Без сомнений, — отрезаю.

— Потому что вы считаете нас оккупантами?

Я встречаюсь с ним взглядом. В его — вызов, испытание.

— Потому что вы не скрываете, что пришли за трофеем.

Тишина. Он изучает меня, словно решает — сломать или поглотить. Но не говорит ни слова. Лишь ест, медленно, методично.

Я невольно любуюсь на то, как его зубы снимают с вилки кусочек мяса. Невыразимо эротично. Наши мужчины так не умеют.

— Что вы почувствовали при первой встрече со мной? — спрашивает он вдруг.

Я на мгновение задыхаюсь. Надо ответить честно.

— Я почувствовала, что вы опасны, — отвечаю и сглатываю.

— А ещё? — тянет он. — Элери ведь не умеют лгать?

Молчу. Я ощущала желание. Это было его желание, но оно мне казалось моим собственным. С первого взгляда, едва вошла в комнату, я ощущала напряжение, жар и жажду.

Он поднимается и медленно обходит стол. Останавливается за моей спиной.

— Ваше сердце сейчас ускорилось, — шепчет, наклонившись к уху. — Я слышу.

— Это эмпатическая реакция, — отвечаю сбивчиво. — Не имеет значения.

— Имеет, — в голосе довольная улыбка.

Он касается моей руки.

Подушечки его пальцев скользят по запястью, рассыпая по коже мурашки. Тело мгновенно охватывает жар, поселяя в животе рой бабочек. Как вспышка. Тепло, вибрация. Между ног становится горячо. Я подавляю стон.

— Что вы делаете?.. — мой голос срывается.

— Проверяю вашу реакцию, — хрипло мурлычет он.

— Прекратите, — из последних сил пытаюсь остановить приближающийся крах.

Он тянет меня за руку, и я встаю из-за стола.

— Ты слишком красиво дрожишь, Элери, — вдруг хрипло выговаривает он, притягивая меня к себе.

Вжимает в каменный торс, скользит руками по талии, стискивает ягодицы сквозь тонкую ткань рабочего платья.

Его пальцы поднимаются по позвоночнику и обхватывают шею сзади под волосами. Гнар заглядывает мне в глаза, в его взгляде жажда, словно я вода, а он неделю бродил по пустыне.

— Скажи «нет», и я отпущу тебя, — произносит он на грани тихого рыка.

Я не могу лгать, поэтому молчу.

Визуалы героев

Генерал-квантор Кайрис Торн

Раса — Гнары.

Саэлла Элис Лама

Раса — Элери

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

3. Голод

Элис

Генерал-квантор Торн берет меня за руку и ведет за собой. Меня сжигает невероятное, почти болезненное желание. В голове я знаю, что оно не мое, но ничего не могу сделать. Эмпатия у Элери — особенность расы. А я не просто Элери, мой род один из сильнейших, чистейшая родословная.

Гнар ведет меня в в глухой боковой коридор, и я сразу понимаю — это неофициальное место. Тайное.

В конце тупик, но стена оказывается дверью, которую он открывает ладонью, прикоснувшись точно к сенсору.

Я делаю шаг внутрь, и меня обволакивает влажный, густой воздух. Комната просторная, со стенами из пористого камня, потемневшего от времени. Пахнет металлом, жаром и… им.

Потолок низкий, свет — приглушённый, тёплый, как угли в очаге. Ни окон, ни камер. В одной стороне мягкое ложе. Не кровать — скорее, подиум, покрытый тёмными матами, обитый тканью, поглощающей звук. С другой — за стеклянной перегородкой душевая с джакузи.

Здесь делают то, что должно остаться тайной.

Он закрывает дверь с едва слышимым щелчком.

Я не убегаю и не сопротивляюсь. Хотя должна бы. Всё внутри кричит, что я не имею права. Но тело… тело уже предало меня.

Гнар подходит вплотную. Не торопясь. Этот зверь уже захватил жертву и утащил в свое логово.

Он разворачивает меня к себе и впивается в губы поцелуем — властным, полным желания.

У меня от переизбытка ощущений начинает кружиться голова.

Я не просто чувствую его — я чувствую его жажду как свою собственную.

Точно между нами мгновенная связь. Словно единое сознание. Я тону в этом поцелуе, сгорая изнутри. И хочу этого мужчину — яростно, стыдно, голодно.

В мозгу вспыхивает: Нет! Нельзя. Он враг.

Но сознание заперто в телесной оболочке без права голоса.

Его рука скользит по моей шее. Подушечки пальцев касаются кожи, и что-то в моей голове окончательно перекипает.

Тело вспыхивает изнутри. Словно кто-то пустил ток прямо по костям. Жар, вибрация, тянущее удовольствие разливается вниз, в живот, в бёдра. Колени дрожат.

— Какая же ты горячая, — шепчет он мне в шею. — Моя сладкая девочка.

От тембра голоса ноги подкашиваются. Я хватаюсь за его плечи — сильные, как скала. Носом втягиваю запах его упрямого, звериного тела. Он пахнет жаром и силой. Я не должна этого хотеть. Но дрожь во всем теле говорит об обратном.

— Прекрати, — срывается с губ. Но голос предательски срывается.

— Ты вся дрожишь от желания, Элери, — он проводит пальцами по моей талии. — Голодная, как с дальних рубежей. Сколько к тебе никто не прикасался?

Я сжимаю губы. Я уже влажная. Сама чувствую, как хочу, как сжимаются мышцы внутри.

— Никогда, — выдыхаю. Это тоже правда.

— Тогда я буду первым, сладкая, — хрипло рычит он, продолжая гладить меня по спине и попе, и снова целует.

Я ненавижу себя. Я предательница. Предаю не только планету, но и себя. И не в силах ничего изменить.

Он медленно снимает с меня платье. Одной рукой стискивает грудь, другой залезает в трусики. Сжимаю бёдра — поздно. Его пальцы легко находят мою влажность. Умелые движения заставляют замереть. Это очень остро, очень приятно, невыразимо горячо.

Стон сам срывается с губ. Позорный, полный страсти и желания.

— Посмотри, какая ты, — он ловит мой взгляд, — ты уже моя. Ты же сама дико хочешь меня.

Я дрожу, пытаясь сфокусировать мутный взгляд. Гнар чуть отстраняется и принимается раздеваться. Снимает рубашку, оголяя невероятно красивый торс — рельефный, гладкий, под кожей дрожит сила.

Он низко рычит, толкает меня к подиуму. Я отступаю и падаю на мягкую поверхность. Глупо отползаю сама не зная зачем.

Он надвигается. Как хищник. Как тень над жертвой.

Я должна сказать «нет». Но не могу лгать. И не могу соврать себе.

Я хочу его. Безумно. Жадно. Порочно.

Гнар стягивает брюки с боксерами и предстает передо мной во всеоружии. С длинным, большим, толстым и красивым возбужденным членом. Я смотрю на эту махину, и внутри поднимается животный ужас.

— Не бойся, искорка, — вдруг мягко и заботливо говорит он. — Я буду нежен.

Мне непонятно, как такой зверь может быть нежным, но желание настолько затапливает мозг, что я только и могу, что ожидать неизбежного. Хотеть и бояться. И продолжать дико хотеть.

Он забирается на подиум, мягко, но неуклонно подтягивает меня к себе за лодыжки, вынуждая развести ноги.

Я чувствую, что краснею. К лицу приливает кровь. Я никогда не была с мужчиной, мне стыдно быть перед ним настолько раскрытой. Но как только ладонь гнара ложится мне на бедро и двигается вверх, я замираю, как кролик перед удавом. Ужас и желание сливаются в лютый коктейль, заполняют мозг эндорфинами и адреналином.

— Я войду в тебя, искорка, — он ласкает меня рукой, заставляя стонать и извиваться, а потом приставляет головку к входу. Пока не давит, но крепко держит меня за бедра. — И ты почувствуешь, что такое принадлежать гнару.

И в следующее мгновение он начинает входить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

4. Пламя

Элис

Он входит медленно. Сначала я чувствую лишь давление. Широко распахнутыми глазами смотрю на его уверенное лицо. И в груди зреет уверенность, что он не лжет.

Он проталкивается внутрь очень аккуратно. В первый момент больно, и мне кажется, что я не выдержу — он слишком большой, слишком напористый.

Мышцы внутри сжимаются в панике, но вместе с тем — в невыносимом желании. Он крепко держит меня за бёдра, но двигается осторожно, сдержанно, даёт мне привыкнуть, заполняет собой так, будто вытесняет из меня всё лишнее. И оставляет только себя.

Я никогда не чувствовала ничего подобного. Никогда не знала, что можно быть такой… полной. Ощущать себя настолько нужной.

— Расслабься, — шепчет он, касаясь губами моего лба. Целует веко, скулу, щеку. Невероятно нежно. Будто передо мной не тот ледяной гигант, несгибаемый военный и дикий зверь. Сейчас со мной воплощение мягкости и предупредительности.

— Я с тобой, искорка.

Я киваю, не в силах говорить. И он начинает двигаться.

Медленно. Глубоко. Каждое движение — как волна, накатывающая изнутри и смывающая остатки стыда.

Я цепляюсь за него, за его спину, за плечи, оставляя на коже красные полосы. А он рычит в ответ. Я чувствую, что ему нравится моя жадность.

Бёдра подрагивают, внутри всё сжимается, тянется, напряжение растет, спускается от желудка горячим шаром к низу живота и внезапно… я расслабляюсь. И только потом понимаю, что это мой первый оргазм от занятия любовью. Эндорфиновый всплеск захватывает, как лавина. Качает на теплых волнах наслаждения.

Гнар держит меня крепко, замирает на какое-то время, давая мне пережить ощущения. А потом продолжает двигаться, гладить, целовать и с каждым толчком проникает глубже.

— Какая ты… — выдыхает он мне в губы. — Горячая. Отзывчивая девочка. Подарок небес.

Я слышу собственные стоны точно со стороны. А гнар продолжает сладкую пытку. Немного глубже, немного резче, чуть быстрее, пока меня не накрывает вторая волна.

Я — оголенный нерв. Я воплощённое блаженство. Он мастерски доводит меня до предела, словно знает моё тело лучше меня.

Он на время замирает, поднимается на руках, пристально смотрит мне в лицо. А я плавлюсь под его взглядом. Горячим, собственническим, говорящим, что я уже ему принадлежу. И, наверное, сейчас я даже не смогла бы с этим поспорить.

Третий оргазм накрывает внезапно — просто от его этого взгляда. Он смотрит на меня с жаром и уважением. Словно я — чудо. Дар. И я не выдерживаю, содрогаюсь под ним снова, уже почти всхлипывая.

— Ну ты как? — спрашивает он низко. — Ещё в силах?

— Я… — шепчу. — Я уже не знаю.

Он переворачивает меня на живот, коленями расталкивает бедра. По-хозяйски, но не грубо. Властно. Входит уже безболезненно и сразу принимается вбиваться с силой и напором. Рычит, кусает меня за загривок, откинув разметавшиеся волосы вбок.

И в какой-то момент с громким опасным рыком сквозь зубы вырывается из меня. И кончает сам. Горячие тяжелые капли забрызгивают мне спину, словно метки.

Я затылком чувствую его взгляд. Он смотрит на меня сверху вниз, тяжело дышит.

— С таким переводчиком переговоры пройдут на ура, — мурлычет он и целует меня в висок.

Я не могу ответить. Просто лежу, дрожа, покрытая ровным слоем испарины, его пахнущими цитрусом следами и моим собственным позором.

И ожидаю, что он сейчас просто бросит меня, как использованную игрушку. Я бы так поступила на месте захватчика, но он ломает мой шаблон. Нежно берет меня на руки и несет за стеклянную загородку. Держит крепко, но не сжимает, точно я состою из воздуха и вешу столько же.

В соседней части помещения он включает душ и ставит меня под струи воды. Поддерживает за талию, чтобы я не упала, потому что ноги меня едва держат.

Гнар моет меня!

С заботой, которой не ждёшь от такого зверя. Бережно намыливает тело, споласкивает волосы, наносит шампунь, массирует кожу. Я вот-вот замурлычу от удовольствия, но сейчас оно другое.

Сексуальное напряжение спало. Это ещё раз доказывает, что всё мое желание было плодом эмпатии.

И внутри поднимается горькая досада. Я всего этого не хотела. Не могла хотеть. И чувствую себя использованной. Но не им. А моим собственным телом.

Закончив мытье, гнар заворачивает меня в полотенце, уносит обратно. Укладывает на то же ложе. Я так вымотана, что стоит занять горизонтальное положение, сознание отключается как по кнопке.

Просыпаюсь и обнаруживаю себя в той же комнате для тайных утех, где всё ещё пахнет сексом и гнарским генерал-квантором. Вспоминания жестокой лавиной накатывают и душат. Между ног теплеет, а в душе раздрай. Шквал. Шторм.

Трогаю загривок. На коже несколько маленьких ранок — след укуса. Не больно, но странно.

Нахожу свое платье, трусики, одеваюсь и выхожу как заходила. Обнаруживаю гнара в том же зале. Утро. За окном светит первое солнце, второе пока не показалось, значит, десять ещё не пробило.

Генерал-квантор сидит за столом, уже одетый в военную форму. На столе — завтрак. Для двоих.

— Проходи, садись, позавтракаем, — говорит он, не оборачиваясь. Я подчиняюсь, сажусь напротив.

На завтрак замысловато приготовленные яйца мелких птиц, тосты из явно самопечного хлеба с настоящим маслом. Это очень дорогие лакомства на Ферране.

Мы едим молча. Только в конце, когда я уже надеюсь вскочить и сбежать, он поднимает на меня тяжелый взгляд.

— Я думаю, ты не сказала всей правды, Элери, — произносит он строго. — Теперь говори: зачем на самом деле ты рядом со мной?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

5. Нельзя солгать

Элис

Элери не могут лгать. В этом наша самая большая сложность. Если сказать неправду, физический и ментальный откат заставит скрючиться от боли и зарыдать от эмоционального пике.

— Я надеялась, используя свою эмпатию, повлиять на вас, чтобы вы вели переговоры менее агрессивно и забрали у Ферраны поменьше территорий, — отвечаю искренне. — Это совершенно честный ответ. Честнее некуда.

Гнар кивает.

— Ты ведь в курсе, что до освободительной операции почти вся территория Ферраны была под контролем Нексус Дельта?

Вкрадчиво так спрашивает, будто проверяет мое знание последних геополитических новостей.

Я медленно киваю, откусывая кусок тоста с маслом. Божественный вкус.

— Тогда ты должна знать, что гнарская армия воюет с Нексус Дельта последние лет двадцать, — продолжает гнар. — Нам не нужны земли Ферраны.

Я поперхиваюсь куском, который вдруг встает в горле. Стучу себя в грудь, кашляю. На глаза наворачиваются рефлекторные слезы, но вскоре я восстанавливаю дыхание. Все это время генерал-квантор бесстрастно смотрит на меня.

— Воды? — спрашивает после, кивая на графин.

— Спасибо, — хрипло отказываюсь. — Тогда что же вам нужно? Переговоры о чем я буду переводить?

Он улыбается. И улыбка хищная, довольная, как у ловца, в чей силок попалась дичь.

— Руководству Сеорина нужны несколько стратегически важных для Нексус Дельта объектов. И да, они находятся на территории вашей планеты, — мягко говорит он. — Если бы мы могли получить контроль над ними, не претендуя на землю Ферраны, этих переговоров бы не было.

У меня мурашки по позвоночнику. Ледяные. Потому что я думала о нем хуже. Я о всех гнарах думала плохо.

Тошнота в желудке, сердце болезненно сжимается. Я обманывала сама себя, невольно, была обманута, но оттого не легче. И моя Элерианская сущность наказывает меня за ложь.

Я хватаюсь за стол, чтобы не упасть. Ладони мокрые и ледяные. Спину скрючивает боль.

— Что с тобой? — вдруг обеспокоенно спрашивает генерал-квантор и в пару шагов оказывается рядом.

Подхватывает на руки, технично снимая со стула, относит к балкону, в соседнем зале, там на воздухе опускает в полулежачий шезлонг.

— Сейчас… пройдет… — хиплю, пытаясь договориться с телом.

Гнар выглядит озадаченно.

— Это что ещё за представление? — упирает руки в бока.

Дыхание медленно восстанавливается, и я вытираю пот со лба ладонью. Убираю пару налипших на влажное лицо прядей.

— Такое представление случается, когда Элери лгут, — отвечаю я.

— Ты же не лгала? — Он опускается в соседний шезлонг, вынимает из минихолодильника бутылку воды и, открыв, протягивает мне.

— Я обманывалась, считая вас захватчиками и оккупантами. — Я делаю глоток. — И если бы правда не вскрылась, я бы не знала о том, что мои убеждения ложны. А когда узнала об этом, результат ты видел.

Он тихо присвистывает, переводит взгляд вдаль.

— Признаться, я думал, у вас это по-другому происходит, типа психологический барьер или вроде того, — говорит он, не глядя на меня. Его внутренний холод будто растворился, а на его месте появилась теплая надежность. — А что будет, если ты скажешь ложь сознательно?

Я содрогаюсь от этого вопроса. В жизни не бывает так, чтобы ты сам себя не обманывал. Мы даже специально учимся не лукавить перед собой, чтобы не испытывать всю эту убийственную гамму ощущений.

К моему возрасту у меня уже был опыт невольного вранья разной степени тяжести. И чтобы сознательно толкнуть себя на эти мучения — надо быть форменной мазохисткой или самоубийцей.

— Я не могу тебе ответить, потому что в своей жизни я ни разу не сказала заведомо неправду, — отвечаю тихо. — Наверное, если очень сильно солгать, можно и не выжить.

Мне становится легче, и мы возвращаемся в столовую.

— Скажи, Элери, я могу рассчитывать на усердную работу без твоих попыток эмпатически повлиять на меня? — спрашивает он серьезно.

— Можешь, — произношу твердо. — Особенно теперь.

— Тогда тебе стоит подготовиться, — бросает он, разблокировав коммуникатор. — У меня встреча с делегацией из провинции Мирран через два часа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

6. Прикосновение

Элис

Провинция Мирран встречает нас сизым небом. Шаттл Кайриса — чёрный, гладкий, как клинок, садится первым. Второй, военный, с отрядом гнаров — за ним. Я выхожу следом за ним по трапу. На мне плотный серый комбинезон из нанотрокса — цвет нейтралитета. Металлическая поверхность под ногами чуть вибрирует — внутри всё ещё гудят двигатели.

Запах здесь другой. Влажный, густой, насыщенный ароматом хвои и угля — в Мирране с недавних пор добывают руду, на поверхность поднимается чёрная пыль. Она делает небо сизым и чувствуется на губах.

Я иду за Кайрисом. Молча. Не задавая вопросов. Слишком многое хочется спросить, но во мне всё ещё звучит утренний диалог. Его вопрос. Мой откат. Стыд. Нежность. Всё, что вспыхнуло, не погасло и продолжает пугать.

Когда мы доходим до края платформы, он останавливается и поворачивает голову. Смотрит не на меня, а на сопровождающий нас отряд.

Воины гнарской элиты выстраиваются в две линии по флангам посадочной платформы. Четырнадцать мужчин. Высокие, широкоплечие, с хищными лицами. Все в форме. Все вооружены.

Я чувствую их липкий, внимательный, оценивающий интерес с того момента, как покинула шаттл. Мое тело, волосы, шея. Серый комбинезон из плотного нанотрокса облегает фигуру, не скрывая ни одного изгиба. Я не вижу их взгляды — но они ощутимы, как иглы под кожей.

Каждое движение, каждый шаг в их поле зрения обжигает, как луч в увеличительном стекле. И Кайрис тоже это чувствует.

Он сжимает кулаки. Лицо каменное. Спокойное — внешне. Но внутри — буря. Его эмоции хлещут по мне, как плети. Это не просто раздражение. Это ревность, глухая ярость, которая прямым текстом говорит: «Это не ваше».

Да. Я — не их. Я — его. Вне зависимости от того, что думаю я.

— Вперёд, — бросает он через плечо. — Нас ждут в зале Совета.

Мы подходим к зданию из тёмного ферранского камня. На высоком фасаде вырезан древний символ провинции Мирран — остролист, пробившийся сквозь скалу. Вход охраняют двое — Элери, невооружённые, но их осанка говорит, что оружие им не нужно.

Внутри прохладно. Высокие потолки, выложенные из ферранского кварца, резонируют звуки. Акустика чёткая, каждый шаг звучит с мягким эхом. Все стены закрыты драпировками в цветах нейтралитета. Пространство строгое, но красивое — древний стиль и новые технологии смешались, создавая странное ощущение вневременья.

В центре — овальный стол для переговоров. Мы с Кайрисом сидим с одной стороны, по другую опускаются четверо Элери. Мужчины и женщина.

— Ваше предложение — угрозоцентрично, са́эль Торн, — говорит один из мужчин. Его голос спокоен, но я слышу раздражение. — Мы не наёмники, чтобы выполнять приказы чужой армии.

Кайрис внешне спокойно слушает мой перевод, но внутри… медленно закипает. Я это чувствую. Он ещё не произнёс ни слова, но эмоция уже толще тумана.

Гнев.

Жёсткий, военный, дисциплинированный. Он не выплеснется, он будет накапливаться, пока не прорвёт плотину.

Кайрис не двигается, не дышит громче. Но я под ногами будто лава. И мир сейчас треснет, если прозвучит хоть одно неверное слово. Я чувствую это каждой клеткой.

Я не могу допустить срыва. Я не знаю, что меня толкает, но я подаюсь вперёд и кладу ладонь на его запястье. Лёгко. Мягко. Почти как знак поддержки. Он вздрагивает. А потом…

Он… смотрит на меня в упор.

И вдруг волна его ярости сжимается. Сходит на нет. Он делает вдох — ровный, спокойный, уверенный.

Словно я оборвала цепь, и её энергия вернулась в него в ином виде. Сдержанной. Сфокусированной. И в следующую секунду он кивает и говорит:

— Я понимаю ваши опасения, са́эли.

Я перевожу ровно и спокойно, хотя внутри всё пульсирует.

— Тогда уточню: речь идёт не об услуге, — продолжает Кайрис рассудительно. — А об обмене. Мы возьмём объект под свой контроль, но обеспечим вам полную защиту от вторжений Нексус Дельта. Вы же не хотите, чтобы их остаточные силы вернулись в ваши холмы?

После — всё идёт ровно. Мирранцы, чувствуя мою эмпатию, меняют риторику. Я говорю с ними почти напрямую — Элери с Элери.

Мы договариваемся. Достигаем компромисса.

Кайрис получает своё: контроль над объектом Нексус Дельта путем мирных договоренностей.

По окончании мы прощаемся. Он поднимается первым. Я тоже встаю, все ещё касаясь его запястья, и не могу оторваться. Мне удивительно приятно быть с ним в физическом контакте в дополнение к ментальному.

А он удивительно игриво смотрит на меня.

Я не должна чувствовать его возбуждение. Это неэтично, неуместно, опасно. Но я чувствую. И хуже того — оно отзывается во мне.

Я выдыхаю, когда мы покидаем Зал Совета.

— Впечатляюще, Элери, — Кайрис улыбается на один угол губ.

— Я здесь именно за этим, генерал-квантор, — отвечаю ему тем же.

Мы выходим на улицу, и я уже жду, что мы полетим обратно. Но вместо того, чтобы идти к шаттлу, Кайрис вдруг меняет направление. Идёт к другой платформе, где нас уже ждёт гнарский военный транспорт. Лиртек. Без опознавательных знаков. Квадратная обтекаемая махина на гравидвигателях. Черная, обтекаемая и пугающая.

— Подожди, — я слегка торможу его за плечо. — Мы же всё решили?

Кайрис не отвечает. Вместо этого подводит меня к трапу.

Поворачивается. Смотрит на меня сверху вниз. Этот взгляд… железо, обёрнутое в пламя.

— Зачем мне лететь? — спрашиваю, сдаваясь.

Мне необъяснимо страшно садиться в военный транспорт. Будто так я попаду в ловушку.

Кайрис подходит ближе. Настолько, что я снова слышу его дыхание. Чувствую прилив его возбуждения, как трещит его самоконтроль.

— Не оспаривай мои решения, Элери, — произносит он строго. — В транспорт. Живо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

7. Объект Элис

Элис

Военный транспорт Лиртек глухо гудит, когда я поднимаюсь по трапу. Корпус гладкий, чёрный, обтекаемый. Похож на зверя в засаде.

Внутри пахнет металлом, озоном и оружейной смазкой. Всё функционально: закреплённые сиденья, прорезинённый пол, потолок с витыми шинами проводки.

Кайрис жестом указывает мне сесть рядом с ним, в отдельном отсеке ближе к кабине. Его бедро касается моего. Плотный нанотрокс комбинезона не спасает, даже сквозь него я ощущаю жар кожи Кайриса.

Следом на борт заходят бойцы. Те, которые нас сопровождали и, кажется, сколько-то ещё. Они размещаются в основном отсеке. До вылета остается несколько минут. Висит тишина, которую разбавляют только скрежет застёжек, щелчки фиксаторов и деловая гнарская сосредоточенность. В кабине двое пилотов, я вижу их сквозь окошко в двери.

Кайрис не смотрит на меня. Но я чувствую напряжение. Сдержанную готовность. Всё под контролем. Точнее, почти всё, потому что Кайрис рядом со мной — как бомба с подожженным фитилем.

Внутри него вулкан. Возбуждение гуляет в крови, передается мне, заставляет сжимать бедра, чтобы хоть как-то унять свой собственный пожар.

Его возбуждение — как жгут под кожей. Ощутимый. Разъедающий. С каждым касанием его бедра к моему я словно ловлю разряд тока на коже.

Лиртек взлетает вертикально. Я поворачиваюсь к иллюминатору, делая вид, что смотрю на уходящую вниз землю.

На самом деле я просто пытаюсь дышать. Мысль о том, что между нами только ткань, сводит с ума. А его ярость, его желание — как пульсирующий сгусток жара, в котором я горю.

Полет длится недолго. Лиртек — быстроходная машина. Движется почти бесшумно, хотя, думаю, дело в звукоизоляции. Снижение происходит спустя не больше получаса после взлета.

Мы приземляемся в полуразрушенном городке. Жителей нет. Пустота, кратеры от снарядов, обгорелые дома. Но главное тут — холм по центру. Это насыпь. Под ней то, куда мы летели.

— Добро пожаловать на объект 14/МР, — произносит Кайрис, помогая мне за локоть спуститься с трапа. Прямо к открытым, словно звериная пасть, развижным воротам подземного бункера. — Это бывший лабораторный комплекс Нексус Дельта.

— Зачем он гнарам? — спрашиваю с настоящим интересом.

— Официально — для демонтажа уцелевших структур и утилизации, — невозмутимо отвечает Кайрис. — Неофициально — мы собираем данные, улики, всё, что может пригодиться в уничтожении щупалец Нексуса на других планетах.

Бойцы входят первыми, мы с Кайрисом следом.

Место пустое, вымершее, с голыми бетонными стенами. Таблички на общем языке и символы корпорации зачёркнуты. Вокруг — обугленные конструкции, плохо замытые следы боёв.

Мы входим в центральный зал. Кайрис отдаёт приказы:

— Заблокировать сектор три. Вести сканирование нижнего уровня. Установить свои маяки.

Бойцы расходятся. Я стою молча. Просто смотрю за ним. Восхищаясь военной выправкой, жесткостью речи. Он двигается хищно и точно, напряжён как натянутый нерв, отрывисто бросает слова.

Внутри всё ещё тлеет возбуждение. Но сейчас не его. Мое собственное. И мне стыдно за то, что я это чувствую. За то, что смотрю на него с восхищением.

Да, он не оккупант, но… я должна быть профессионалом. Я переводчик и эмпат, а не… девочка, которая пускает на него слюни.

Его взгляд цепляет меня. Ощупывает с ног до головы.

— За мной, Элери, — велит Кайрис и отправляется куда-то по коридору.

Он идёт быстро. Не оглядываясь. Я — за ним. В какой-то момент он резко поворачивает и заталкивает меня в одну из боковых лабораторий. Захлопывает дверь. Касается ладонью панели — замок активируется. Мы одни.

— Что ты… — начинаю, но не успеваю.

Он хватает меня за затылок, притягивает к себе. Вдавливает свои губы в мои. Обжигающе горячо. Даже немного грубо. Я не смогу сдержать стон, не от боли — от желанности того, что я получаю. Его язык вторгается в мой рот, властно, требовательно. Исследует внутри. Завоевывает.

— Не смей больше прикасаться ко мне, если не готова к последствиям, Элери, — шепчет он мне в губы. — С того момента в зале Совета… я не мог дышать. Не мог нормально думать.

Он кладет ладонь мне под ключицы, скользит к шее. Проводит подушечками пальцев вдоль сонной артерии. Я не знаю, что это, но тело благодарно отзывается. Внутри будто рвётся плотина. Волна возбуждения накрывает, разносит, срывает тормоза и стирает рамки.

— Ты не понимаешь, что делаешь, — хрипит Кайрис, продолжая держать меня за шею. — Выжигаешь все предохранители. Сводишь с ума.

Я как в трансе, не могу и не хочу шевелиться. Между ног нестерпимо печет, и все мысли выстраиваются в одном направлении — получить разрядку.

Требовательные сильные руки Кайриса расстёгивают мой комбинезон, грубо стягивают с тела. Под ним только трусики, я собиралась в спешке.

Видя это, гнар возбужденно рычит, наклоняется, обхватывает губами сосок, посасывает, чуть прикусывает. Не больно, но остро, как как одинокий листочек Перцовой травы в сочном салате.

Кайрис стягивает мой комбинезон дальше, до колен, разворачивает лицом к стене. Скользит руками по спине, и я прижимаюсь щекой к бетону. Выгибаю поясницу. Тело просит. Тело ждет.

Ощущаю пальцы Кайриса на резинке трусиков. Рывок, ожог на бёдрах, и они влажной тряпицей падают на пол.

— Горячая девочка, — хрипит Кайрис мне в ухо, проводя пальцами по складочкам. Там всё и правда совершенно мокро. — Сладкая моя. Искорка.

За спиной раздается тихий шорох его одежды, звякает ремень. А потом Кайрис врывается в меня, выбивая воздух, высекая вскрик. Не столько от боли, сколько от внезапности вторжения.

Мозг отключается. Во мне сейчас только желание.

Он начинает двигаться. Глубоко. Резко. Его рывки быстрые, злые. Он овладевает мной, будто сбрасывает ярость, выплескивает накопившееся напряжение. Будто хочет растерзать.

— Вот она, моя дипломатия, — рычит мне в шею. — Каменный стояк и все мысли в одну сторону, стоит мне подумать о тебе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я задыхаюсь от сладкой боли. Оргазм наступает скоро, обволакивает тяжелым облаком.

В теле дрожь, ноги едва держат, но Кайрис не останавливается.

Насыщает своего зверя моими стонами, впивается пальцами в бедра так, что останутся синяки.

Он ускоряет толчки и вскоре взрывается следом. Кончает на меня. Я ощущаю горячие капли на коже ягодиц и поясницы.

А затем… Это как щелчок. Его жар, жажда, желание словно отключается. Внутри возникает холод, отстраненность, отчуждение. Не мое. Это Кайрис, он будто выключил возбуждение и превратился в глыбу льда. Чей холод эмпатически проникает мне под кожу.

Он отходит. Шорох, с которым он поправляет одежду, кажется зловещим шипением. Я так и стою, пытаясь прийти в себя. Ощущение грязи и использованности вползает в душу, затапливая досадой.

Потом моего тела касается салфетка. Кайрис вытирает меня. Бережно и сдержанно, но так, как он вытер бы собственный гравибайк или пульсовую винтовку.

— Одевайся, — бросает он. — Пора обратно в столицу.

Я натягиваю комбинезон на полностью голое тело. Разорванные трусики поднимаю и прячу в сумку.

Кайрис выходит в коридор первым. Я иду следом, потому что он приказал, а у самой внутри пульсирует унижение.

Ощущение, будто он использовал меня для снятия напряжения, расслабился, восстановил кристальную ясность разума, и больше я его не интересую.

Почти все бойцы остаются на объекте, мы возвращаемся в Лиртек всего в сопровождении четверых.

Я нарочно сажусь через кресло от Кайриса. Мы не касаемся. На его лице маска ледяного спокойствия. Он листает что-то в коммуникаторе, уже весь в работе. Деловой и сосредоточенный.

А я сжимаю пальцы, чтобы не сдержать тягостный вздох и не показать, что внутри всё крошится от обиды.

Нет уж, генерал-квантор Торн. Так не пойдет. Со мной нельзя так обращаться. И вы очень скоро это ощутите.

8. Срыв

Кайрис

Элис сидит на расстоянии одного кресла, отвернувшись к иллюминатору.

В её позе напряжённая сдержанность. В каждом движении молчаливый холод. Она будто закуталась в невидимую броню и тщательно следит, чтобы я не подошёл близко. Словно я заразен.

Я чувствую её эмоции. Неосознанно. Я стараюсь не вчитываться, и всё равно чувствую. Смешанная боль, стыд, ярость и… разочарование. Но самое страшное это пустота, которую она ставит между нами, как гранитный блок. И меня это… бесит.

А сам? Что со мной?

Всё тело гудит. После секса — должен был наступить покой, но вместо этого внутри осталось только глухое раздражение. Я не мог иначе, нужно было сбросить напряжение. Но я определенно пережестил. И пока не решил, как с этим поступить.

Элис молчит весь полёт. Я тоже. Если сейчас заговорю, сорвусь.

Лиртек садится мягко, на крышу представительства Гнаров в столице. Я первым выхожу по трапу. Не позволяю себе оглянуться. Присутствие Элис действует на нервы, но и отстранить её я не могу. Даже думать об этом невыносимо.

Когда она проходит мимо, я останавливаю её.

— Переоденься в приличную одежду, — произношу тоном, не терпящим возражений. — Через десять минут будь у меня.

— Встреч больше не назначено, генерал-квантор, — голос пропитан официозом, но звучит настолько дерзко, что кажется, будто это я её подчинённый. — Мне некуда вас сопровождать.

Вот как мы заговорили.

— Ты — моя сопровождающая, — скриплю, чтобы не гаркнуть на эту гордячку. — А значит, подчиняешься.

Я ухожу. Иначе просто закину её к себе на плечо и сам унесу к себе в апартаменты. А человеку в моем чине не пристало похищать сотрудников.

Я захожу в апартаменты, пытаясь унять гул в висках. В теле копится напряжение. Снова. Мне нужно видеть её глаза. Слышать голос. Прикасаться к коже.

Я не могу ни читать отчёты, ни отдавать приказы. Только хожу от окна к столу и обратно, будто зверь в клетке.

Что со мной происходит?

Это всё она. Шаманка. Элери. Слишком тонкая, слишком тёплая, слишком ароматная. Необходимая. Будто недостающий элемент в обмене веществ.

Я не могу нормально думать, когда она рядом. А когда её нет, вовсе слетаю с катушек. Не могу быть собой. Я становлюсь зверем — разъярённым и голодным.

И ещё есть страх. Я никогда в жизни ничего не боялся. Гнары не знают страха.

Я впервые не могу контролировать внутреннего зверя. Это пугает до дрожи. До ярости от собственного бессилия перед собственной же природой.

Когда Элис входит в апартаменты, я мгновенно выпрямляюсь. Оцениваю её. И уже хочу, хотя она одета максимально прилично и скромно. Всё закрыто. Глухое платье с воротником-стойкой и подолом до пола.

Но я всё равно вижу под ним её тело. Помню, как оно дрожало. Как отзывалось. Как принимало меня. И это воспоминание — как удар током по позвоночнику. Во мне мгновенно вскипает желание — злое и дикое, потому что я не должен этого чувствовать.

— Зачем вы меня вызвали, генерал-квантор? — голос её сухой, отстранённый, снова официальный. — Или теперь у нас такой протокол? После секса строевая подготовка?

Я сдерживаю желание схватить её и встряхнуть.

— Осторожнее, Элери, — отвечаю тихо, почти ласково, но каждая буква в этом голосе — осколок льда. — Ты сейчас на моей территории.

Она скрещивает руки. Смотрит прямо.

— Включишь зверя и снова сорвешь с меня одежду? — вот теперь в её голосе появляется яд.

— Последнее предупреждение, Элери, — скриплю, сдерживая гнев. Что бы там ни было, не смеет она так со мной говорить.

Её глаза сверкают. Внутри неё буря.

— Ты зверь, Кайрис, — досадливо договаривает она. — Можешь не пытаться строить из себя человека. Не выходит.

Эти её слова срывают последнюю преграду. Словно внутри меня что-то необратимо рушится. Зная или нет, Элис только что ткнула меня в самую гнилую, болезненную, застарелую рану.

Зверь. Да. Именно так я себя чувствовал всё это время. И ненавидел себя за это. А теперь она говорит это вслух.

— Я предупреждал, — рычу. — Теперь держись.

Я сжимаю челюсти. Подхожу. Она не отступает. Просто стоит. Готовая принять любой удар — словом или телом.

Я хватаю её за плечи, яростно глядя в глаза, в которых золото переплавляется в бронзу от ужаса. Я грубо целую её. Точнее, сминаю её губы, проталкиваю язык в рот. Захватываю пространство и её мысли.

Дыхание Элис сбивается, в теле возникает дрожь. Сама она не сопротивляется, хотя и не отвечает явно. Но её тело уже сдалось.

— Ты хотела зверя? — хриплю, разрывая почти болезненный поцелуй. — Сейчас ты с ним встретишься.

Рывком бросаю её на стол и, не дав выпрямиться, прижимаю к столешнице, положив руку на лопатки. Я не хотел этого, но делаю, потому что не могу остановиться.

Элис не пытается сбежать, замирает, как жертва, которая предпочтет сдаться, чтобы не быть растерзанной.

Я хватаю за молнию на платье и хочу расстегнуть, но дергаю слишком сильно. Ткань трещит, расходится с жалобным хрустом, обнажая жемчужную спину.

Под платьем только трусики. Снова. Рык сам вырывается из груди. Лохмотья её платья словно жгут руки, потому что мешают мне добраться до её тела.

Я ещё в пару точных рывков полностью срываю с неё остатки одежды, как ребенок драконит обертку, получив вожделенный подарок.

Вжимаюсь между круглых полушарий каменным стояком, но всё же отстраняюсь, запускаю руку ей между ног. Мокрая, горячая. Готовая.

Приставляю головку к входу и врываюсь одним толчком. Резко. Не сдерживаясь. Слышу вскрик, но Элери не зовет на помощь, не пытается вырваться, дрожит подо мной, выгибает поясницу, на которую я опираюсь ладонью.

Мой внутренний зверь требует двигаться. Насладиться этим телом на полную катушку. И я отпускаю поводок. С рыком вбиваюсь в соблазнительное тело, захватываю в кулак копну белоснежных волос, натягиваю, точно объезжаю несговорчивую лошадь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

По стонам и всхлипам слышу, что моя девочка вот-вот кончит. Её голос словно плеть по нервам и лучшая музыка для ушей.

Я опускаю руку и довожу её пальцами. Кружу и надавливаю на точку женского удовольствия, пока не ловлю её громкий пульсирующий оргазм, с хриплым криком и сжатыми на столе кулаками.

Сам вырываюсь и кончаю следом. На её спину и бедра. И отступаю на шаг, осознавая, что только что сотворил. В теле всё ещё стоит послевкусие оргазма, но мозг уже охлаждается, приходит в норму, и в душе появляется ненависть. К себе.

Элери выпрямляется, поворачивается, не глядя на меня, подбирает платье. Я провожаю её движения взглядом, чувствуя, что между нами только что разрушилось всё, что могло быть построено. И выросла пропасть величиной с галактику.

Элери копается в платье и, найдя, как в него снова влезть, забирается в рваную одежду, как в защитный кокон. Оно болтается на ней, но ей, кажется, плевать. Она идет к выходу, не поворачиваясь, но задерживается на мгновение.

— Я. Тебя. Ненавижу, — произносит она, глядя в дверь. Негромко, но так, что я слышу каждое слово.

И выходит.

А я остаюсь в своих апартаментах. Как призрак среди руин.

Элис сказала то, что не стоило говорить ни при каких обстоятельствах. А я сделал то, что нельзя было делать ни за что в жизни.

Внутри бушует нестерпимая ярость на самого себя. На этот раз я не пережестил, не просто сбросил напряжение — я растоптал её доверие. И, кажется, не оставил себе ни единого шанса его вернуть.

И страх теперь другой. Теперь я боюсь не контроль потерять, а её.

И я впервые в жизни не знаю, что делать. Хотя… у меня есть лазейка.

Элис никуда от меня не деться. Совет Элери отобрал её кандидатуру, а я одобрил. Она связана обязательствами сразу с двумя народами.

Она тоже это знает. Поэтому и сказала, что ненавидит. Я не отпущу, и ей придется работать со мной. Но это не приближает меня к ответу на вопрос, что делать. И на такие случаи я использую карточку «Звонок другу».

Беру со стола коммуникатор и набираю того самого «друга».

9. Диагноз

Кайрис

Я с раздражением выбиваю пальцем нужное имя по экрану коммуникатора. Будто это он виноват, что я окончательно потерял над собой контроль.

Лоранг Тессер Харон.

Его короткое, как удар хлыстом, имя идеально ему подходит.

Тесс — военный психотерапевт при Центре Поведенческой Стабилизации.

По уставу мы не имеем права дружить. Но на деле — он единственный, кто когда-либо видел меня настоящим. Не в броне. А без кожи, будто после мясорубки.

Мы всегда общаемся по видео-связи, но Тесс прошел со мной все мои передряги. Вылезал вместе со мной из обломков в Сектории. Знал, что я ломал пальцы террористам, чтобы спасти отряд. Бок о бок прожил со мной главную утрату жизни — мою Амиру.

Поэтому Тесс — не просто психотерапевт. Он как анкер на скале, за который я цепляюсь, когда сам не знаю, как вылезти из обрыва.

На голоэкране вспыхивает изображение. Острые скулы, глубоко посаженные глаза, черные, заплетенные в косу волосы и гладко выбритые виски, как он любит. На нем не до конца застегнутая серая военная спортивная кофта — похоже, я выдернул его с тренировки. Взгляд, как сканер на максимальной глубине.

— Кай. — Его голос всегда звучит уверенно и утвердительно, будто он не удивлен. — Рад тебя видеть.

— Взаимно Тесс, — отвечаю, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. — По порядку?

— М-м, — тянет он и откидывается на спинку. Складывает руки на животе, готовый слушать.

И я начинаю говорить. Выкладываю все. С момента, как Элис вошла в мой кабинет. Мысли — как взвесь после взрыва. Слова трудно сцеплять.

— С ней я теряю контроль, — наконец добираюсь до своих страхов, которых отродясь не было. — Я всегда был способен удержать звериную суть. А с ней все летит в бездну. Даже не во время секса. Вообще.

Тесс молчит. В его глазах — всё то же спокойствие. Он умеет слушать, как бездна. Без давления. Без жалости.

— Я поступил некрасиво. А потом... сделал ещё хуже.

Признаюсь, опуская голову. Самому тошно от себя.

— Секс на грани насилия? — спрашивает Тесс тихо.

Я киваю.

— Я не понимаю, что она со мной делает, — сам слышу, что это звучит как дебильное оправдание. Но я за этим и позвонил Тессу. Разобраться.

— Ты знаешь ответ на этот вопрос, — спокойно отвечает он.

— Не начинай Тесс! — рычу сквозь зубы. — Ни слова про… это.

— А как быть, если это правда? — на лице Тесса проступает слабая загадочная улыбка.

— Я не верю в эту брехню, Тесс! — говорю ещё жестче. Раздражение разливается в крови ядом. — Эстреа не существует! Это сказки для несдержанных. Для тех, кто не может справиться с возбуждением и ищет оправданий.

— Мы уже говорили об этом, — спокойно напоминает Тесс.

— Амира. — Резко выпрямляюсь, словно собираюсь встать. — Ты был рядом. Ты видел, что со мной было. Видел всё. Амира была моей Эстреа?

Тесс качает головой. Без эмоций. Только уверенность.

— Нет, Кай, — и в голосе штиль.

— Но все же поздравляли! — повышаю голос. — Все считали, что да! Даже я почти поверил!

— Все — это не ты. — Тесс смотрит прямо в камеру. — Ты бы почувствовал. И знал бы. Без слов. Без анализа. Со стопроцентной уверенностью. А с Амирой ты всё время проверял. Это уже знак.

— Ты несёшь чушь, — бросаю, отталкиваясь от стола, кресло отъезжает вместе со мной, и приходится подкатиться обратно, чтобы Тесс продолжал меня видеть.

— Напомню, что ты мне сам позвонил за этой чушью, — ухмыляется он.

Ненавижу, когда он прав. Стискиваю челюсти. Мотаю головой.

— Ладно! — Хлопаю ладонями по столу. — Допустим. Давай логически: что я должен чувствовать?

— Ты уже это чувствуешь, — невозмутимо выговаривает Тесс, разглядывая свои ногти.

Демонстрирует мне, что все ответы есть в моей голове. Но они ложны. Я точно знаю!

— Это ничем не отличается от того, что было с Амирой! — бросаю хмуро.

— Есть одно отличие. — Голос Тесса звучит ниже и доверительнее. — Ты сказал, что чувствуешь её эмоции.

— Она эмпат, Тесс! — почти выкрикиваю с выражением «и дураку понятно». — Это её дар, она просто передаёт мне свое состояние. Тут нет мистики!

— Хорошо, — кивает Тесс. — Она эмпат. Тогда ты зачем мне позвонил?

Зависаю. Злюсь. Он снова прав. Ненавижу его правоту. И люблю его всем сердцем за его проницательный ум.

— Хочу разобраться, — отвечаю на несколько тонов тише, заставляя себя говорить спокойно. — Хочу понять, как всё исправить.

Тесс долго молчит. Разглядывает меня, прищурив глаза. Потом качает головой.

— Ты и без меня знаешь, Кай, — произносит он мягко. — Просто покопайся в подсознании и вынь правильную карту. Она там. У тебя их всегда с десяток, помнишь?

Я киваю. Он прав. Как всегда, Шааркан его подери.

— Ты лучший, — улыбаюсь на один угол губ.

— Не болей, Кай. — говорит он словно благословение. — И попробуй не напугать свою Элери больше, чем уже напугал.

Он заканчивает звонок. А я остаюсь в тишине.

За последние сутки внутри наконец появляется спокойствие. В голове порядок. Нет, я всё ещё зверь. Я всё ещё вспыльчив. Но теперь я знаю, как действовать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10. Потепление

Кайрис

Вечер даю Элис от меня отдохнуть. Ложусь спать, терзаемый яростным предвкушением завтра начать общение с новой ноты. У неё нет шанса не принять моё потепление.

Всю ночь ворочаюсь, не в силах погрузиться в нормальный сон. То засыпаю на час, то просыпаюсь в ярости от собственного бессилия. От того, как Элис смотрела на меня, как уходила… И от того, как я себя повёл.

Утром первым делом вызываю Калеба.

— Вызови ко мне Элис, — бросаю в переговорное устройство и перешли мне весь календарь встреч.

— Будет исполнено, генерал-квантор, — с готовностью отвечает помощник. — С календарем нет проблем, а вот Элис… Её нет в Представительстве.

Я не сразу понимаю, что он сказал. Просто смотрю в голоэкран, пока слова не укладываются в сознании, запуская внутри кроваво-красный сигнал тревоги.

— Повтори.

— Представительница Элери покинула территорию в 6:40. Служба охраны фиксировала выезд. Указаний задержать не поступало. Она уехала одна.

Я отключаю связь.

Мир замирает.

А потом внутри всё начинает сжиматься в тугой, ледяной узел. Я не ощущаю её боли, не ощущаю паники — значит, она жива и в относительном порядке. Но этого недостаточно.

Сбежала? Нарушила свои обязательства перед Советом планеты?

Куда она пошла? Зачем? Почему не предупредила? Почему не обратилась ко мне?

Ясно, почему не обратилась. Не может простить. Я её не виню.

Я резко отодвигаю стул, встаю. Принимаю решение мгновенно — сам поеду и найду. Увижу, удостоверюсь, что с ней всё хорошо.

Не могу сидеть и ждать. Свихнусь от бездействия.

Шрад! Она же может быть где угодно. Но начать можно с известных адресов.

— Все данные по Элис Лама мне на коммуникатор, — бросаю Калебу в переговорное устройство и выхожу из апартаментов.

Спускаюсь вниз, выхожу из лифта и на пропускной зоне сталкиваюсь с Элис нос к носу.

Она проходит сквозь досмотровые рамки с небольшим чемоданом на походной гравиплатформе. Идёт спокойно, в таком же глухом аквамариновом платье с воротником-стойкой, в каком была вчера. Смотрит на меня прямо. Без вызова, без смущения. Просто… будто сквозь. Будто мы даже не знакомы.

В кровь впрыскивается адреналин. Затапливает гнев, потом облегчение, потом снова гнев.

Но я не должен дать этому выйти наружу. Не сейчас.

— Удивлён, что вы покинули здание без уведомления, — говорю, глядя прямо в глаза, делая голос ровным и холодным. Безупречным.

— Вы порвали мою рабочую одежду, — отвечает она спокойно. — У меня осталось только одно приличное платье. Я съездила домой за дополнительными нарядами.

Я не знаю, что бесит сильнее — её тон или её равнодушие. Или логичность сказанного. Или прямой упрек за мое поведение.

Каждое её слово звучит так, будто я для неё никто. Не генерал, не мужчина, даже не обидчик. Просто… пустое место.

— Я компенсирую ущерб, — отвечаю строго. — Как разберёте вещи, поднимитесь в мои апартаменты. Нам нужно обсудить расписание.

Она кивает. Проходит мимо. Идёт к лифту, даже не оборачиваясь. Спина прямая, походка королевы. Такой она возбуждает меня ещё сильнее. Она прекрасна. И она не моя. Сейчас.

Я замираю на мгновение, а потом подхожу к охране.

— Немедленно вызвать старшего по смене, — приказываю первому высунувшемуся рядовому гнару.

Он скрывается за перегородкой, и через минуту ко мне уже выбегает его начальник. Лоранг в звании.

— Генерал-квантор, здравствуйте, — чеканит он по уставу.

— Ваша охрана сидит и мух не ловит, лоранг! — отвечаю я, с трудом сдерживая агрессию. Киваю на текущую смену: — Этих отстранить. Перевести на вторую линию периметра. На их место посадить тех, кто умеет думать!

— Принято, генерал-квантор, — лоранг бледнеет.

— С этого момента представитель Элери не покидает здание без моей отмашки, — голос гремит так, что вздрагивают стекла. — Усёк?

Лоранг, естественно, рапортует согласие и готовность. Я не слушаю ответ. Просто ухожу. Поднимаюсь в апартаменты.

Элис уже там.

Стоит у окна, глядя вниз, на город. Платье то же самое. Волосы собраны. Спина прямая.

От её вида у меня внутри всё взрывается. Потому что она пахнет как вчера. Потому что я помню, как она дрожала под моей хваткой. Потому что я чувствую её, в себе, в крови, в каждой клетке.

Но теперь я не позволяю себе приблизиться.

— Хотите кофе? — спрашиваю сухо, хотя самому хочется посадить её на колени и просто держать. Не отпускать.

— Не хочу, — отвечает она. Ровно. Без злобы. Отстраненно и холодно.

— Тогда обсудим расписание без кофе. — Я отодвигаю ей стул за столом в столовой.

Мы садимся. Я начинаю с нейтрального:

— Завтра переговоры с делегацией провинции Валькесс. Затем выезд в зал Советов Кантремара, чтобы обсудить с советником Элери форму подачи предварительного отчета. К вечеру я жду проект речи, вы его подготовите.

Она кивает. Пишет что-то в планшете. Без вопросов. Без возражений.

Я замираю. Смотрю на неё. И перехожу к главному:

— По поводу вчерашнего.

— Не нужно, — перебивает Элис. Не грубо. Просто… обрывает. — Я отказываюсь обсуждать это. Для меня этого не было.

Эти слова плетью хлещут по нервам. Словно гвоздь в грудную клетку. Хочется рявкнуть, вскочить, прижать, заставить почувствовать. Заставить сказать, что чувствовала то же. Но нельзя.

— Тогда свободны, — выдыхаю, еле сдерживая голос.

Она встаёт. Кивает. Уходит.

Поднимаюсь следом, провожаю её взглядом, а потом… поворачиваюсь к столу и срываю с него всё. Чашки, тарелки с закусками, бокалы — всё падает на пол. Со всей силы пинаю стул. Он летит в стену. Бутылка вина с бара врезается в зеркало. Разлетается вдребезги. Вино расплескивается, оставляя капли на стене. Зеркало осыпается дождем кристаллов.

Я тяжело дышу. Плечи напряжены. Лоб влажный. Нет. Так не пойдет. Она отгораживается, закрывается, значит, нужно пробить её броню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Включаю переговорное устройство.

— Генерал-квантор? — с готовностью доносится голос Калеба.

— Записывай, — рычу, даже не пытаясь скрыть собственного состояния. — Срочный заказ. Достать и доставить мне в течение часа.

Теперь я исправлю. Я всё исправлю. Я просто обязан все исправить.

Происходящее не укладывается в кодекс. Ни в боевой, ни в личный.

Я не зверь. Я должен это доказать. Себе. Ей.

11. Ошибки

Кайрис

Калеб успешно справляется с поставленной задачей. К середине дня у меня в апартаментах уже стоит контейнер с подарками. С дарами для женщины, которую я разочаровал.

Я же обещал компенсировать ущерб, поэтому заказал несколько женских официальных одеяний. Это платья. Из лучшего материала в символике и цветах переводчиков Элери — аквамарин и золото. Такие же закрытые и строгие, как было на Элис вчера, которое я изорвал.

Потом я срываю с шеи цепочку и снимаю с неё Ваэрис, кольцо, которое в свое я подарил Амире, и она носила его. Но не только в знак нашей любви.

Это не просто аксессуар — кольцо изготовлено из сплава с вкраплением сентиума. Этот материал, чувствительный к эмоциональным волнам владельца и привязывается к ауре дарителя. Ваэрис создаёт энергетический барьер вокруг носителя и защищает от любых посягательств.

После вчерашних взглядов, которые на Элис бросали бойцы я хочу, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности. Чтобы никто не смел даже близко подойти, не имея доступа. Это всё, что я сейчас могу ей дать.

Смотрю на Ваэрис и ощущаю невероятную символичность момента. Мозг нещадно клинит. Неужели я… Нет, я не готов. Не хочу даже думать это слово. Между мной и Элис не может быть… не должно быть, шрад, никаких отношений. Но они уже есть. И я подарю ей Ваэрис, точно как когда-то Амире.

Шрад. Я в сетях, из которых не вырваться.

После обеда спускаюсь к ней. Десять этажей на лифте пролетают за мгновение. У меня в руках симпатичный пакет с туалетами и футляр с Ваэрисом. Несу его отдельно. Это важно.

Стучу. За ней раздается шорох, и вскоре дверь отъежает в сторону. На пороге появляется моя ледяная Элис.

В том же аквамариновом платье, с прямой спиной, холодным взглядом и идеальным контролем.

— Это вам, — говорю, подавая коробку с платьями. — Компенсация ущерба.

Она принимает пакет, заглядывает внутрь, сдержанно кивает.

— Все платья скроены в соответствии с традициями Элери, — добавляю мягко и делаю шаг в её комнату.

Элис отступает, пропуская меня.

— А это… — я протягиваю футляр с Ваэрисом. — Защитное кольцо. Вы в нём будете в безопасности. Ни один Гнар больше не посмотрит на вас сально.

— Даже вы? — она поднимает бровь.

— Нет, на меня оно не действует, — чуть улыбаюсь.

— Благодарю, — отвечает Элис тихо, будто я подарил ей отчёт о погоде. На лице снова ни капли эмоций.

— Наденьте, — делаю тон чуть тверже. — Сегодня у нас встреча в городе. Ужин с Советником Элери по по вопросам дипломатических связей. Он предпочёл встречу в неформальной обстановке. Мне понадобится переводчик.

Это ложь. Нет никакого советника. Но я не могу придумать другого способа поговорить с ней без официоза.

Элис кивает. И я знаю — согласилась только потому, что всё ещё соблюдает протокол. Не потому, что хочет быть рядом.

К шести вечера я сажаю её в личный гравимобиль, и мы направляемся в ресторан на верхнем уровне башни Сенар.

За огромным стеклянным куполом мерцают огни вечернего города, переливами растекаясь по панелям, будто живут своей жизнью. Панорама такая, что перехватывает дыхание, но Элис не смотрит. Она держит подбородок высоко, взгляд направлен на стол. Она не впечатляется. Легкая досада колет в груди.

Зал полностью в нашем распоряжении. Я арендовал весь ресторан.

Ни одного постороннего взгляда. Ни одной причины сохранять официальную маску. Только мы.

Я всё продумал — вплоть до нейтрального освещения, тихой фоновой музыки и напитков, соответствующих её культуре.

Даже меню составлено с учётом традиций Элери. Я хотел сделать ей приятно.

Хотел, чтобы она почувствовала… хоть что-то, кроме отстранённого холода.

— Консультант отменил встречу, — говорю ровно, когда мы садимся за стол. — Но я решил, что вам всё равно стоит здесь побывать. Развеяться.

Она молчит, принимая ложь без малейшей реакции. Не удивляется, не возражает.

Просто ест. Точнее, делает вид. Каждый её жест выверен.

Элис ни на секунду не теряет грации. Талантливо избегает моего взгляда. Но я чувствую её. В каждом вдохе. В каждом сокращении мышц. В том, как она поджимает губы, когда я двигаюсь. В том, как избегает смотреть на меня, но ловит отражение в стекле.

Я чувствую её желание — спрятанное, заглушенное, подавленное ею самой. Оно разогревает меня изнутри.

Я веду себя безупречно. Молча. Без касаний. Ни одного жеста, который можно было бы расценить как давление. Но чем дольше это продолжается, тем сильнее внутри всё сжимается в тугой комок.

Она — рядом. И на расстоянии целой Вселенной. Это сводит с ума.

Я наклоняюсь чуть ближе. Неспешно. Мягко.

— Элис, — говорю спокойно, глядя в бокал, не на неё. — Скажи честно. Ты хочешь меня?

Она замирает. Вилка зависает над тарелкой. Тишина между нами натягивается, как нанолеска.

Медленно, очень медленно она поднимает на меня взгляд.

— Да.

Ни дрожи. Ни капли вызова. Просто правда. Неизбежная, как смерть. Я даже не дышу. Смотрю, как дрогнул её зрачок. Как сжались губы.

— Ты думала обо мне ночью? — спрашиваю уже тише, почти шепотом. Мне просто жизненно важно это услышать. Хочу, чтобы она сама это сказала.

— Да. — Слишком бесцветно, и я понимаю, что совершил ошибку. Снова надавил. Снова забрал что-то силой.

Я сжимаю бокал. Так сильно, что слышу, как под пальцами скрипит стекло.

Я не должен был… но эти ответы — как кислород для истерзанного сознания.

Она не может солгать. Я это знаю. И это даёт мне ощущение контроля, которого я лишён.

— Я… — начинаю, но она поднимает руку, словно выносит приговор.

— Вы поступаете бесчестно, — говорит тихо, как удар в грудь. Без ярости. Без презрения.

Я замираю. Внутри — ледяной обвал. Потому что она права. Потому что я использую её правду, чтобы подтвердить свою. Чтобы утвердиться в ней, как в своей собственности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Прости, — выдыхаю. — Просто… ты свела меня с ума. Я сам не свой из-за тебя. Ты ведь чувствуешь то же.

Я смотрю в её глаза. Глубокие. Яркие. Чистые. В них бушуют эмоции. Печаль? Гнев? Боль?

Она кладет вилку на край тарелки, не глядя. Медленно вытирает уголок губ салфеткой. Спокойно, красиво, грациозно, как богиня.

А потом упирает в меня взгляд. Чёткий. Без страха. Без ярости. Но с тяжестью.

В этот момент я отчетливо понимаю, что сейчас услышу самый важный ответ. И обращаюсь в слух.

12. Там, где начинается доверие

Кайрис

— Проблема в том, что я чувствую слишком много, — выговаривает Элис тихо. — И вы этим пользуетесь.

Слышать это больно, точно удар под рёбра. Я внутри сжимаюсь. Она права. И слышать это из её уст — горько. Гадко. Невыносимо.

Элис отворачивается к окну. Город за стеклом светится мягкими тонами вечернего неба. Она будто ищет там опору, силу, чтобы продолжить.

— Я хотела, чтобы вы увидели меня. — Продолжает она ровно. — А вы хотели только доказать себе, что я ваша. Не особо интересуясь у меня, так ли это.

Я выпрямляю спину, а внутри всё рушится. Она не лжет. Конечно, не лжет. Она говорит болезненную правду, которая вгоняет иглы в сердце.

Элис поворачивается обратно. В её глазах — пепел. Горький осадок. То, что осталось от чувства, которое могло бы быть там, но так и не появилось…

— Вы меня хотите. — Она делает паузу. В голосе вибрация. Почти слом. — Но вы меня не уважаете.

Эти слова — как отсечка. Я перестаю дышать. Внутри не гнев — стыд. Жгучий, разъедающий. Заставляющий сжать напряженные пальцы и гулко сглотнуть.

— Прости, — выдыхаю. — Мне тяжело… говорить это. Но ты права. Я просто… я не умею по-другому.

Говорю ей это тихо и низко. На грани сдавленного рыка.

— Я гнар. И действую на гнарский лад. Пытался загладить вину, но даже это — через подарки, защиту власть, — произношу честно и совестливо. — В моей природе брать. Не спрашивая. Не медля. Я не знаю, как быть… иначе. Никогда не пытался. Не было нужно.

Я делаю паузу, которая повисает над столом удушливым облаком. Оседает испариной на лбу. Я никогда и никому такого не говорил. И раздвигаю броню, которую я носил с годами, которая приросла к коже, через боль, через кровоточащие раны на контроле.

— Но с тобой всё рушится, Элис, — я впервые вслух называю её имя, и сам удивляюсь, как красиво оно звучит, когда произносится с чувством. — Ты не боишься. Ты не ненавидишь. Ты просто… смотришь — и видишь меня. Чувствуешь до кончиков волос. А я этого… не выдерживаю.

Она молчит. Но в её глазах что-то меняется. Слегка. Едва заметно. Словно во льду появляется тонкая трещинка.

— Я хочу… попробовать. — Говорю негромко. — Не заставлять. Не брать. А быть с тобой так, как ты сама хочешь. Ты хочешь. Я знаю. Просто… доверься мне ещё раз.

Я сдерживаю эмоции изо всех сил. Но внутри — всё на разрыв. Потому что это не просьба, это мольба. И я в жизни не просил ни у кого доверия. Тем более — не заслужив.

Между нами растягивается тишина. Зал кажется бесконечным. Пространство стягивается в точку — туда, где её глаза. Я не дышу. Не двигаюсь. Смотрю.

Элис отставляет бокал, убирает руки со стола, чуть опускает подбородок.

— С тобой… я не понимаю, — произносит она почти шёпотом. — Моё ли это чувство — или твоё желание, которое проникает в меня… эмпатически. Я теряю себя рядом с тобой.

Я сжимаю кулаки. Ч боялся услышать это. Но обязан признать.

— Я использовал Синто, нашу энергию соблазнения, — отвечаю честно. — На объекте. И в первый вечер, когда коснулся тебя.

За это стыдно невероятно, как и за много чего, что я успел натворить. Но честность сейчас самое главное, чтобы восстановить связь с Элис.

— Клянусь тебе, Элис, я больше этого не сделаю. Никогда. Ни одного прикосновения, которое может подавлять тебя.

Она смотрит на меня. В глазах — тревожная глубина, будто бездна, в которую падаю с самого первого взгляда на нее.

— А сейчас? — спрашивает она вкрадчиво. — Ты хочешь меня?

Я не отвожу взгляда.

— Невероятно, — выдыхаю. — До боли. До дрожи и мурашек на загривке.

Её зрачки становятся темнее. Щёки наполняются цветом. Это не просто реакция. Это эмоциональный огонёк, пробившийся сквозь лёд.

— Доверие хрупкая вещь, — шепчет она. — Его легко разбить. И тяжело восстановить.

Я встаю и делаю шаг к ней. Не касаюсь. Просто стою рядом.

— Я больше не предам твоего доверия, — произношу доверительно. — Обещаю. Перед тобой. Перед собой. Клянусь каждым ударом сердца в груди.

Элис всматривается мне в лицо. Поднимается и подходит. Касается холодными пальцами моей груди чуть выше сердца.

Это прикосновение делает то, чего я не ожидал. Пробуждает Синто внутри меня сама. Неосознанно Элис так поступила или намеренно — уже неважно.

— Докажи, что ты не зверь, — произносит на грани слышимости. — Сейчас.

Желание шарашит в мозг, и тело откликается мгновенно. В штанах тяжелеет и наливается болью желания.

Каждая клетка требует взять, прижать, сорвать с неё это платье и затянуть в безумие.

Элис близко. Тёплая. Она просто дышит — и уже это срывает предохранители.

Но я не двигаюсь. Камень. Лёд. Внутри агония желания, но я не притрагиваюсь к Элери. Потому что если я сорвусь, все проиграю.

В её глазах светится доверие. Первое. Едва ощутимое. Как светлячок в темноте ночи.

— Спасибо, — шепчу. — За то, что дала мне шанс.

Она тянется — медленно, мягко — и касается пальцами моей щеки. И через миг её губы прижимаются к моим. Осторожно. Будто пробуют.

И мне нужно всё самообладание, чтобы не вцепиться, не навалиться. Не испортить момент.

Я отвечаю, медленно. Трепетно. И впервые в жизни я позволяю женщине вести, а сам следую. Не зверем. Не хищником. А мужчиной, которого она… почти приняла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

13. Между зверем и мужчиной

Элис

Сутки назад

Уходя из апартаментов генерал-квантора, я ощущаю только одно желание — никогда его не видеть. Но стоит мне подумать эту мысль, Элерианская честность бьет по мне со всей своей безжалостной мощью. Я едва не падаю в обморок прямо в лифте и с трудом доползаю до собственной комнаты.

Надо признать, я испытываю к нему необъяснимую невыносимую тягу. Точно он часть меня, мой кислород. И без него дышать не получится. Но это не отменяет того факта, что он пользуется мной и моей сущностью для удовлетворения похоти.

В комнате я выкидываю разорванное платье, кое-как принимаю душ и ложусь, но тело ноет от лютого непостижимого желания. От какого-то дикого, неправильного влечения, которое прорастает под кожей, не спрашивая позволения.

«Мне нельзя его хотеть!» — говорю себе, всхлипывая, и снова убеждаюсь, что это ложь. Позвоночник прошивает боль. Дыхание сбивается, и на лбу выступает пот.

Стоит закрыть глаза — в сознании восстает его грозный образ. Его голос. Его пальцы. Его запах. Его проклятая сила, которая подчиняет и захватывает изнутри.

Внутренний диссонанс взвивается спазмами и судорогами, пока я не признаюсь себе, что хочу быть с ним. Хочу быть его. Я не могу лгать себе. Я ощущаю его почти физически.

Я принадлежу этому гнару. Уже. Бессознательно. И любая попытка отвергнуть вызывает внутри ожог, который рвет меня на части.

Но как жить с этим? Как существовать рядом с тем, кто во мгновение ока становится зверем, способный только терзать и присваивать?

На ужин с консультантом я надеваю одно из платьев, подаренных генерал-квантором. Аквамариновое. Ткань мягко скользит по коже. Оно строгое, скромное. Но внутри меня пульсирует жара. Я не могу себя успокоить.

Он самостоятельно везет меня на встречу. В гравимобиле молчит. Безупречен. Идеален.

Только вот уже в ресторане выясняется, что генерал-квантор выдумал эту встречу с консультантом. Но я понимаю, что это не со зла. Это его отчаянная попытка получить доступ к моему времени и моему вниманию.

И это… обезоруживает.

Мы садимся. Я не говорю ничего. Делаю вид, что ем. Он соблюдает приличия. Даже чересчур. Ни одного взгляда в упор, ни намёка на прикосновение.

Но я чувствую его. Энергетически. Телесно. Как он держит себя в узде. Как его рвёт изнутри. Он страдает не меньше моего. Причину мне не понять, она ментальная, а не эмоциональная. Но осознание, что я ни при каких обстоятельствах не смогу разорвать нашу связь, толкает меня на попытку достичь компромисса.

Он хочет примириться. Вызывает на разговор. Мне остается только вывести его на свою правду. Показать ошибки и надеяться, что генерал-квантор сменит вектор поведения. Иначе дальше меня ждут лишь страдания.

Мы говорим. Наконец-то говорим на пределе допустимой к этому моменту честности. Мы ещё слишком на полюсах, чтобы достичь идеальной степени доверия. Но с чего-то надо начинать. И мне это надо в первую очередь.

Кайрис просит дать ему шанс. И я даю. Шанс. Доказать, что он не зверь.

Может, это жестоко, но я нарочно усиливаю его желание. Я могу это. И смотрю, что он сделает. После вчерашнего я готова ко всему, кажется, но он обламывает мои страхи, развеивает опасения.

Он… нежен. Сдерживает внутренний порыв, который я тоже идеально чувствую, на грани собственного безумия. Но не позволяет себе снова порвать на мне одежду и овладеть с помощью своей гнарской магии.

Чуть осмелев, я целую его.

Его губы сначала неподвижны. А потом он отвечает. Медленно. Глубоко. Его рука ложится на мою талию, но не сжимает, а обнимает. Он двигается мягко. Аккуратно.

И становится очевидным, что он хочет быть для меня другим. Ради меня.

Этот суровый гнар, привыкший поглощать и завоевывать, сейчас протягивает руку и ждет первого шага от меня.

Меня затапливает невыносимое желание. И я не знаю, чье оно — мое или его, или наше общее, когда одно накладывается на другое, резонирует и становится многократно сильнее.

Я прижимаюсь к Кайрису, обвиваю руками могучие плечи. Он садится на край стола и подтягивает меня к себе. Целует. Облизывает губы. Пальцами проходит по позвоночнику, обводит талию, подлимает ладонь к ргуди.

А потом, отстранив меня на мгновение, смахивает со стола всё лишнее. Бокалы, приборы, тарелки. Стекло разлетается по каменному полу. Серебряные приборы звенят.

Расчистив место, Кайрис поворачивается ко мне с диким огнем в глазах. Но этот огонь не присваивает меня, а обожает.

— Позволишь? — хрипло спрашивает он, пробегая пальцами к молнии платья на моей спине.

Я поворачиваюсь к нему, и он аккуратно расстегивает застежку. Снимает с меня платье медленно, без рывков, точно раздевает богиню.

После этого кладет меня на стол. Глаза горят, а прикосновения нежные и трепетные. Пальцы обрисовывают ореолы грудей, ладони сиускаются по животу, разводят ноги.

— Какая ты мягкая… моя сладкая девочка… — шепчет он, опускаясь и зарываясь мне между ног лицом.

Его ладони держат меня за бёдра. А язык… творит со мной что-то невыносимое, волшебное, срывающее крышу.

— Какая же ты горячая… — дыхание Кайриса опаляет кожу внизу.

Я стону. Потому что это уже слишком. Кайрис возбуждает меня всё сильнее, хотя я уже и так на пике. Но он как нарочно медлит.

— Ты вся трепещешь, — рычит он у бедра. — Я чувствую тебя… всю.

Кайрис выпрямляется и тоже раздевается. Я смотрю за ним мутным от дикого возбуждения взглядом, в очередной раз отмечая, какой он красивый. Нереальный. Точно бог войны, спустившийся с небес, чтобы карать врагов и соблазнять женщин.

Когда он стягивает брюки и боксеры, я вижу, что он возбужден до предела. Он оказывается у края стола, поднимает мои ноги, кладет себе на плечи.

— Готова? — спрашивает хрипло, и я ощущаю его горячую головку у самого входа. — Хочешь?

Я киваю.

— Хочу, — срывается с губ, и он погружается в меня. Не врывается, а проникает нарочито плавно, захватывая миллиметр за миллиметром. Заполняя меня собой, заставляя забыть собственное имя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И начинает двигаться. Медленно. Мощно. Он входит в меня, точно ласкает. Внутри и снаружи.

— Дыши… — уши улавливают его горячий шепот. — Я с тобой. Я не причиню тебе боли.

Я стону. Он внутри меня. Глубоко. Мягко. И это лучший секс в моей жизни. Потому что он держит меня так, будто боится потерять.

Я кончаю тихо, с дрожью, с поджатыми пальчиками на ногах, только всхлипываю, ощущая, как всё пульсирует внизу, как лава оргазма расползается по венам. А потом на тело свинцовым одеялом опускается истома.

Кайрис сразу оставляет мое тело, давая зафиксировать ощущения, доводит себя до финиша рукой. И я невольно любуюсь на это мощное хищное зрелище. И в этот момент мне хочется, чтобы в следующий раз он был грубее. Таким, каким был в первый раз. Но не потерял уважения, с которым меня касался.

А потом в ворохе нашей одежды начинает вибрировать коммуникатор. Кайрис помогает мне сесть, а сам находит и выуживает свой коммуникатор.

— Прости, — произносит тихо. — Надо ответить

Снимает трубку и слушает.

— Нам нужно ехать, — закончив разговор, Кайрис поднимает на меня сокрушенный взгляд. — Советник Элери всё-таки хочет встретиться.

14. Предатель рядом

Кайрис

Я помогаю Элис одеться. Бережно застегиваю молнию на платье, и мы выходим к гравимобилю.

Советник Элери, Илар Малис назначил встречу в башне Совета. Это самое величественное здание во всем Кантремаре. Её видно издалека. К ней я и веду гравимобиль.

Элис сидит рядом, смотрит в окно, молчит. Но я идеально улавливаю её спокойствие. И это плохой признак. Всё это плохой признак, но я не могу отрицать связь. Как бы ни хотел.

Мы приземляемся на крыше, на отведенной для гостей площадке, и помощница, одетая в строгий бордовый костюм провожает нас вниз.

Советник Элери встречает нас на террасе башни Совета, откуда весь Кантремар как на ладони. Он стоит, опираясь на перила, словно позирует для политического портрета. Спокойный, собранный, из тех, кто привык говорить фразами, выверенными до миллиметра.

Я сразу оцениваю обстановку. Площадь с панорамным обзором, боковые наблюдательные дроны — всё в лучших традициях политического пафоса.

— Са́эль Малис, к вам са́эль генерал-квантор Торн и саэ́лла Лама, — воркует помощница.

Советник оборачивается и кивком отпускает ее.

Он среднего роста, с узким лицом, белоснежными волосами и внимательными изумрудными глазами, которые с бо́льшим вниманием смотрят на Элис, чем на меня.

— Приветствую вас, генерал-квантор, — тянет он. — Рад, что вы нашли время повидаться.

Он не подает руку — у Элери не принято касаться без причин.

— Надеюсь, повод не заставит меня пожалеть об этом визите, — отвечаю я, снова прослеживая его оценивающий взгляд, которым он ощупывает мою Элис.

Я делаю шаг вперед, загораживая её собой.

— Что вы хотели?

— Генерал-квантор, — произносит он с неуловимой улыбкой. — Элери признательны за вашу пунктуальность. И за оперативность на объекте в Мирране.

— Это моя работа, — отзываюсь сухо.

— Провинциальный Совет признал правомерность передачи объекта 14/МР гнарской делегации. Это — значительный шаг. — Он делает паузу. — И, возможно, не без участия вашей переводчицы.

Он смотрит на Элис. Не с вожделением, но слишком пристально. Слишком лично.

— Советник. — Я медленно расправляю плечи с видом «я тебя сейчас придушу». — Вы что-то хотите сказать более конкретное? Или просто наслаждаетесь видом?

Он тут же сжимается.

— Я не буду ходить кругами, — начинает Илар с новой ноты. — У нас есть основания полагать, что в Совете действует предатель. Некто, связанный с остатками Нексус Дельта. С высоким уровнем допуска. И явно поддерживающий контакт с внешними структурами.

— Вы уверены в утечке?

— Мы не можем позволить себе игнорировать тревожные сигналы. — Советник отводит глаза. — Мы официально просим гнаров оказать содействие в вычислении источника утечки. И в поимке виновного.

— Хорошо, я запущу соответствующие протоколы безопасности, — отвечаю я.

— Мы благодарим Гнаров за готовность содействовать, — елейно продолжает Илар, — в установлении контроля и безопасности Совета. Я готов предоставить вам доступ к зашифрованным каналам и внутренней аналитике.

— Мы подключим своих аналитиков, — отрезаю я. — Без прямого вмешательства, но с полным контролем.

На этом встреча заканчивается. И так всегда. На каждой освобожденной планете, как только мы вышвыриваем Нексус с поверхности, начинаются политические интриги.

Этот Советник — первый обратившийся. Но я просто уверен, что не последний.

В правительстве всегда начинается грызня. А мне, как главе освободительной стороны, нужно держать ухо востро и не допустить, чтобы гнаров втянули в междоусобную войну.

По дороге в Представительство я молчу. Тишина в гравимобиле не угнетает.

Элис сидела рядом, прямая, как струна, но я чувствовал её взгляд — краешком зрачка, зажатым дыханием. Я думал о её правде. О её теле. О том, как она держала мою руку ночью.

В гравимобиле Элис молчит. Тишина в салоне плотная, как зыбучий песок, но не угнетающая. Мне просто хорошо сейчас рядом с ней. Хочу чувствовать её, слышать её дыхание. Она не спрашивает, куда мы едем. Просто сидит, с ровной спиной, слегка напряжённая, но не отстранённая. Я ощущаю её настроение — спокойствие. Метания закончились.

Я паркую гравимобиль на крыше и провожаю её к себе. Когда она проходит в мои апартаменты, я окликаю её, пока дверь ещё открыта.

— Ты хочешь остаться? — спрашиваю, глядя в глаза.

Я снова вырываю правду собственными руками, но я должен это услышать. Потому что чувствую, что она останется вне зависимости, хочет или нет. А мне нужно, чтобы это было добровольно.

— Да, Кайрис. Я хочу быть здесь, — отвечает Элис на выдохе. — Я хочу быть с тобой.

Я заказываю ужин, мы почти не беседуем. Будто уловили телепатическую связь. Слова стали не нужны.

Вечер медленно перетекает в ночь. Желание струится между нами как топленый мед. Я веду Элис не в ту небольшую комнату для утех, а в свою личную спальню.

Для меня это как переступить черту.

После Амиры я никого не приглашал в свою постель.

На этот раз я не тороплюсь. Я раздеваю её так, будто касаюсь святыни. Кладу на постель, глажу по спине. Массирую плечи, целую волосы. Её аромат, кажется, становится гуще, а внутри меня так и тлеет желание с момента, как мы переступили порог.

Я нарочно тяну — не хочу быть зверем рядом с ней.

— Тебя невозможно не чувствовать, Элис, — произношу тихо, касаясь губами её уха.

Она улыбается впервые за долгое время.

— Меня тянет к тебе как магнитом, Кайрис. И я не могу этому сопротивляться, — шепчет она, расслабляясь под моими пальцами.

— Не сопротивляйся, — отвечаю я, скользя рукой вдоль её спины и зарываюсь пальцами во влажную мягкость между ног. — Ты моя, это не изменится.

Секс этой ночью — я не зверь. Не ярость. Между нами единение. Нежность. Медленная, вязкая, как патока на пальцах. Я тону в Элис, как в теплом приливе. Бережно. Глубоко. Проникновенно. До мурашек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Утро приходит на мягких лапках. Мы просыпаемся вместе, но Элис первой уходит в душ. Я лежу, наслаждаясь утренней негой, пока она не появляется в комнате, завернутая в полотенце.

Сладковатый сливочный аромат её кожи смешивается с запахом пара, и я не могу оторвать взгляд. Воплощенная грация и утонченная нежность.

Эта женщина — богиня во плоти и ведьма, похитившая мой покой, контроль, сердце. Всё, что мне казалось моим, теперь её. И я готов это принять.

15. Точка взрыва

Кайрис

Несколько дней проходят в почти невозможной гармонии, которая сродни миражу, но не развеивается.

Я не думал, что вообще способен так... жить. Спокойно. Отключив подавляющий контроль, без отупляющего напряжения под кожей.

Элис рядом. В моей спальне. В моём ритме. Но не потому что я её заставил. Она здесь по собственной воле. И так же, как и я, наслаждается нашей близостью. Я чувствую это всем телом.

Утром она приносит мне чай, потому что хочет.

Вечером я глажу её по спине, потому что не могу иначе.

Между нами прикосновения, разговоры, даже тишина — всё сливается в единую невесомую дымку, точно розовое облако, обволакивающее мои апартаменты и не пускающее в них тревогу.

И я уже не могу отрицать, что Элис — моя жизнь. Мой огонь, моя гибель и вместе с ней спасение.

Я вывожу её за пределы Кантремара на пару часов. Показываю ей резиденцию Внутреннего Командования. Она слушает, задаёт вопросы. Я ловлю себя на том, что объясняю ей больше, чем кому-либо из подчиненных.

Она предлагает слетать в термальную купальню в пригороде Кантремара. Я закрываю заведение на день, и мы десять часов подряд расслабляемся в горячих и ледяных ванных, валяемся в шезлонгах и предаемся любовным утехам.

Элис не просто моя переводчица — она мост между нашими мирами.

Наступает день закрытых переговоров по поводу объекта 9/ТК.

Это пока самые важные переговоры. И в закрытом виде они проходят, потому что стратегическую важность объекта 9/ТК невозможно переоценить. Это склад технологий Нексус-Дельта в полосе отчуждения Сантрел.

Он под нашим контролем пока только формально, но Гнерскому правительству нужен безраздельный доступ. Как до этого с предыдущим объектом. Но Совет Элери хочет заполучить часть технологий себе. Об этом мы и будем сегодня говорить. На повестке дня — раздел этого золотого быка.

Мы с Элис прилетаем на переговоры в башню Совета Элери в Кантремаре. На ней кольцо Ваэрис. Аквамариновое платье переводчика. И неизменный кулон на шее, похожий на каплю морской воды.

Я любуюсь ею весь полет. Она невыразимо красива и как всегда идеально собрана.

В зале Совета звенит напряжение. Присутствуют почти все саэли Совета, только двое подключены по голофонной связи. Их проекции парят на выделенных им местах за столом.

Это не самая простая задача — отстаивать интересы своей державы против сборища из десятерых оппонентов, которые вторят друг другу и подхватывают высказанные мысли на лету.

Но я на то и я, чтобы твердо стоять на своем и добиваться поставленных целей.

Элис переводит безукоризненно. В её голосе мягкость, но я чувствую, как она затаенно следит за каждым эмоциональным всплеском. Она больше, чем просто переводчик. Она... регулирует эмоциональный фон Совета. И определенно в мою пользу.

Я заявляю требования передать склад Гнарам с соблюдением всех условий безопасности. Упоминаю, что мои бойцы уже готовы поставить начальные пломбы на помещение, а затем провести тщательную инвентаризацию.

Совет слушает молча, лишь один из саэлей — пожилой мужчина с резкими скулами и голосом, будто заточенным под казенные упреки — пытается оспорить.

— Генерал-квантор, передача всего объекта одной стороне — неуважение к принципам кооперации, — скрипит он, постукивая пальцем по столу. — Мы, как Совет державы Элери, не можем позволить узурпации столь ценного...

Я поднимаю руку. Медленно. Без угрозы. Но с такой несомненной тяжестью, что весь стол затихает.

— Я слышу вас, саэль Тарем. Но позволю напомнить: технологии, содержащиеся на складе, были разработаны вашими захватчиками, Нексус-Дельта, — говорю весомо. — Эти наработки проводились в обход Совета Планет. С участием лабораторий, специализирующихся на биооружии. Мы уже выявили несколько образцов, крайне опасных для биосферы.

Я делаю паузу. Перевожу взгляд на Элис. Её лицо спокойно, но глаза — внимательны. Она ловит каждую вибрацию в моем голосе. И передаёт. Не дословно, но точно по смыслу и интонации.

— Мы, Гнары, на правах освободителя, готовы взять на себя не только утилизацию опасных образцов, но и техническую ответственность за хранилище. Тем самым снимая с Элери любую форму политической и юридической огласки.

Саэли переглядываются.

— Однако, саэли, — продолжаю я, — мы не отрицаем, что часть технологий может быть полезна для гражданских инициатив. Мы готовы открыть доступ к разделу «Альфа-6»: исследовательские материалы по регенерации тканей и адаптивной нейроимплантации. Гнарам это направление не приоритетно.

Напряжение спадает. Совет любит обмены. Особенно те, где им кажется, что они выторговали нечто ценное. А для Гнаров, с их собственной регенерацией, эти технологии действительно бесполезны.

— В таком случае, — звучит голос саэллы Ливан, молодой, цепкой, с видом женщины, привыкшей договариваться на грани скандала, — Совет принимает ваше предложение. При условии, что Гнарская сторона предоставит полный отчёт о содержимом склада в течение десяти дней.

— У вас будет доступ к копии отчёта. Но только после первичной инвентаризации и каталогизации. — Я киваю. — Безопасность наших специалистов — первый приоритет.

Один из стегонрафистов-элери в нейросетевых перчатках, кладет передо мной планшет с пактом о подтверждении намерений и резюме переговоров.

Статус — «подготовлен к подписанию».

Я быстро пробегаю текст глазами, он составлен на общем языке. Всё четко. Обмана нет.

Пропускаю планшет по кругу, каждый из саэлей ставит свою биометрическую подпись. Двое отсутствующих добавляют подписи удаленно. Когда планшет возвращается ко мне, я тоже ставлю свою подпись.

Всё. Переговоры завершены. Объект 9/ТК — наш.

Я благодарю Совет и первым выхожу. За мной Элис. Она молчит, но я чувствую тепло в её поле. Гордость. Она рада, что я добился своего. Но только я знаю, что без неё мне было бы вдвое сложнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы садимся в гравимобиль.

— Поехали домой, — говорю тихо.

Она только кивает. Кажется, устала.

Машина легко разрезает воздух и вскоре приземляется на крыше гнарского представительсва. Мы с Элис спускаемся в мои апартаменты, которые уже проще называть нашими, я заказываю легкий ланч, вино. Разливабю его по бокалам, протягиваю один Элис.

— Эти переговоры стоит отпраздновать, — произношу бархатисто.

Мы чокаемся, и она делает глоток. А потом тянется за поцелуем и облизывает мои губы сладким от вина языком.

— Ты понимаешь, что я сейчас сорву с тебя это платье? — шепчу ей в губы, и вдруг раздается писк моего коммуникатора. Таким звуком приходят только сигналы тревоги.

Я нехотя отстраняюсь и смотрю в экран. Что за… Шрад! На голове шевелятся волосы, а в желудке возникает горячий спазм.

16. Жало в сердце

Кайрис

Я читаю сообщение от Службы Безопасности трижды, прежде чем мозг разрешает мне принять прочитанное.

Объект 9/ТК уничтожен. Тридцать бойцов, которые приступили к работе на объекте, мертвы.

Точное попадание. Ракета средней дальности. Без сигнала тревоги. Без предупреждения.

Это случилось сразу после подписания договора. Сразу после того, как я выдохнул.

Внутри — тишина. Липкая, как кровь на резине перчаток. Я гашу экран и поворачиваюсь.

Элис сидит напротив, поджав ноги, тонкие пальцы сжимают бокал. Она поднимает глаза. Только ей даже не нужны слова, она чувствует и понимает меня без них.

— Что-то случилось? — тихо спрашивает она.

Я не отвечаю. Просто смотрю на неё. Немного дольше, чем должен.

Она отставляет бокал, подходит ко мне. Кладёт ладонь мне на грудь.

— Позволь мне... я могу облегчить напряжение, — почти шепчет, нежно и любовно. — Я чувствую твою боль. Позволь её разделить.

Мне хочется позволить ей, и я почти сдаюсь. Но что-то внутри скручивается в спираль.

— Нет, — отзываюсь глухо. — Не сейчас. Я разберусь.

Она выглядит растерянной.

— Кайрис, ты пугаешь меня.

— Оставайся здесь, — говорю, направляясь к двери. — Не выходи.

Останавливаюсь. Смотрю на тень её плеч, на легкий изгиб спины. Почему меня не покидает чувство, что это в последний раз?

Я выхожу из комнаты. Дверь за мной закрывается. Я активирую внутреннюю блокировку. Сам не знаю, зачем. Но уверен, что так надо. Просто надо запереть Элис и не дать ей уйти.

Я спускаюсь на несколько этажей и вхожу в командный центр.

Шесть экранов. Два голографических пульта управления. Связь перекрыта.

За переговорным столом обсуждают, как враг узнал? Начато расследование.

— Что у вас? — гремлю прямо с порога.

— Произошла утечка данных, генерал-квантор, — рапортует начальник службы безопасности, высокий плечистый гнар в черной форме без опознавательных знаков. — В ходе анализа логов мы обнаружили сигнал, которого не должны были засечь. Сторона Элери утверждала, что все внешние сигнатуры блокированы, но это ложная информация. Мы зафиксировали исходящий сигнал прямо с заседания.

Я шумно выдыхаю. Хочется разнести что-нибудь в пыль. Размозжить в мелкую крошку. Меня предупреждали о предателе, а я… Размяк. Из-за женщины!

— Что предприняли для решения проблемы? — спрашиваю, а сам понимаю, что эту проблему уже не решить, и тридцать отборных гнаров к жизни не вернуть. Можно только отыскать и покарать виновных.

— Мы анализируем волновой след, — отвечает начальник службы безопасности. — Транслировала сиалитовая капсула, способная обходить стандартную защиту.

— Отследили, куда отправлялся сигнал? — вырывается с рыком.

— Никак нет, генерал-квантор, — блеет он. — Теряется. Прыгает по всей планете и исчезает на анонимном маршрутизаторе.

Я сжимаю кулаки.

— А источник нашли?

— Только геолокацию, генерал-квантор, — отвечает безопасник, смотрит в экран и бледнеет. — Он и сейчас транслируется. Из ваших апартаментов.

Мир рушится во второй раз за сутки. Я стою как в вакууме. Звуки исчезают. Люди двигаются, что-то говорят, но я ничего не слышу.

В моих апартаментах сейчас только Элис.

Предала? Как она могла? В голове не укладывается! Она же не может лгать! Такая операция потребовала бы от неё юлить и изворачиваться. Она просто не смогла бы! Но тогда как!

Я отказываюсь подозревать её. Только не Элис. Наверняка, жучок подкинул Малис, закрепил на форме, сунул в карман. Что угодно. Как угодно. Я докопаюсь до правды!

— Выделить мне троих с оборудованием для обнаружения жучков, — бросаю я начальнику службы безопасности. — Пусть обнаружат, куда мне подкинули жучок.

Через пятнадцать минут я и трое гнаров с поисковым оборудованием входим в мои апартаменты.

Ребята не говорят лишнего. Элис стоит в холле. В аквамариновом платье, волосы распущены. Красивая и оцепеневшая. Бледнеет при виде сосредоточенных лиц и сканеров. Глаза — огромные.

— Что происходит? — спрашивает она сдавленно.

Я прохожу мимо неё, не отвечая. Не хочу ни обнадежить, ни напугать ещё сильнее.

— Работайте, — бросаю парням.

Один из них запускает общее сканирование помещения. Второй подходит к электрощиту, начинает диагностировать магистрали. Третий направляется к спальне.

Оборудование тихо пикает. Элис поворачивается за мной, но я поднимаю ладонь, останавливая ее.

— Просто стой, Элис. — Голос против воли звучит строго. — Молчи. Скоро всё выяснится. И тогда…

— Кайрис, я не понимаю… — шепчет она, обхватывает себя руками, отворачивается.

Закончив в спальне, гнар со сканером направляется в гостиную, и когда он проходит мимо Элис, его оборудование истошно пищит.

Наши взгляды скрещиваются. Её, в котором растет отчаяние. И мой, в котором появляется приговор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

17. Виновная 

Кайрис

— Убирайтесь, — рявкаю парням.

Трое Гнаров рапортуют согласие, собирают оборудование выходят из апартаментов. Один оглядывается — я смотрю на него уничтожающим взглядом, и он быстро исчезает за дверью. Я активирую замок, отрезая возможность для Элис сбежать.

Внутри будто крошится душа. Мой самоконтроль на пределе. В смертельной опасности. Как и Элис сейчас рядом со мной.

Мне хочется её придушить. Но сначала надо убедиться, что это она. И допросить. Узнать, какого шрада!

Элис стоит, как статуя, в платье, которое я сам ей подарил. Лицо белое. Плечи напряжены. Её самообладание тоже тает как шаги на песке, но она пытается держать мину.

— Как ты могла? — голос срывается, рычит.

— Что — могла? — спрашивает она растерянно.

— Ты знаешь. — Я направляюсь к ней. Каждый мой шаг — это признание предательства, которое только что превратило мой мир в руины, а сердце — в обугленный шмат плоти.

— Я не знаю, — шепчет она, и голос дрожит. В глазах подобие уверенности, но она напускная.

Я хватаю её за плечи. По-настоящему грубо, не церемонясь. Врываюсь в её дыхание, целую с яростью, точно хочу уничтожить губами. Держу за затылок, не давая отстраниться. Это прощальный поцелуй

— Я доверял тебе, — сдавленно скриплю ей в губы.

— Я не лгала тебе, Кайрис! Я не умею! — выкрикивает она, пытаясь вырваться. — Я не способна! Элери не лгут!

— А ты, видимо, умеешь и лжешь! — Отпускаю ее.

Отхожу. Смотрю в упор, как на предателя.

— Раздевайся, — говорю. — Сейчас.

— Что? — в голосе настоящий шок.

— Снимай. Всю. Одежду. Живо! — хриплю с расстановкой. — Или я её сам сорву.

Она сжимается, но начинает. Молча. Расстегивает молнию на платье. Стягивает его с плеч. Оно падает к её ногам. Под ним бельё — тонкое, полупрозрачное. Я жду.

— Дальше, — приказываю. — Бельё тоже

Её глаза наполняются слезами. Такими искренними, что мне становится вдвойне больнее. Невыносимо причинять ей страдания. Но я не могу отступить. Должен вычислить предателя!

Элис вскоре оказывается передо мной обнажённая до последнего сантиметра. Не прикрывается. Руки вдоль тела. Взгляд в пол, на щеках мокрые дорожки.

— Ну что? — говорит, едва слышно, не глядя на меня. — В чём ты меня подозреваешь, Кайрис?

Я не отвечаю. Молча поднимаю её одежду. Подхожу к комнате утех, бросаю всё внутрь. Эта комната не только для секса, но и для переговоров, которые никто не должен подслушать. В стенах оборудована клетка Фарадея.

Я закрываю дверь. После этого звоню начальнику службы безопасности.

— Состояние сигнала? — резко бросаю в микрофон.

— Сигнал всё ещё активен, генерал-квантор, — отвечает он. — Геопозиция — ваши апартаменты.

Я отключаю связь. Перевожу взгляд на Элис. Смотрю на её тело. Если сигнал все ещё активен, значит, он исходит от неё. Неужели эта самая сиалитовая капсула имплантирована в тело Элис?

А потом я замечаю гребаный кулон. С которым Элис никогда не расставалась. Даже в купальне. Это украшение постоянно болталось на шее.

Я приближаюсь. Она замирает. От неё веет ужасом замершей на месте жертвы, знающей, что нападение хищника неизбежно. Что ей не убежать. Я настигну.

Я поднимаю руку и коротким рывком сдёргиваю кулон с её шеи, оставляя в основании два красных содранных следа.

Закидываю кулон в ту же комнату. Закрываю. Снова звоню в командный центр.

— А сейчас? — сам слышу чудовищный напор в голосе.

— Сигнал пропал, генерал-квантор! — радостно-удивленно рапортует начальник СБ.

Ну вот и все. Вот и ответ. Элис с самого начала была предательницей. И сейчас меня даже слабо волнует, как она договорилась со своей Элерианской натурой, чтобы уверенно лгать.

Она — троянский конь, на которого я купился как мальчишка.

Сам себя убедил в том, что она моя Эстреа. Сам себе нарисовал счастливое будущее. Я просто идиот, которого развели как безволосого юнца.

Я медленно выключаю коммуникатор и опускаю его в карман кителя. Смотрю на неё.

Только на неё. Без масок. Без притворства. В каждом миллиметре её тела — невиновность. Но в моей голове как грохот выстрела мысль о тридцати мёртвых гнарах, чьи матери и жены не дождутся их на Сеорине.

Я подхожу. Медленно. Не торопясь. И тень от моего тела падает на неё черным балахоном смертницы.

— Ты продала меня Нексусу, — нарочно растягиваю слова. — По твоей вине погибли тридцать гнаров. Говори, кто тебя подослал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

18. Когда правда убивает

Кайрис

Элис молчит. Поджимает губы. Свои красивые губы, которые целовал с диким упоением. Губы, которые до этого лгали. Тварь! Какая же она тварь!

— Ты продала меня Нексусу, — повторяю медленно. Глухо. Словно приговариваю её. — Кто тебя нанял. Говори! Облегчи душу, прежде чем я решу, как с тобой поступить. Пощады не будет. Но может быть отсрочка.

Элис стоит передо мной голая, с ровной спиной. Руки сжаты в кулаки. В глазах неподдельная такая обескураженность. Обиженная, беспомощная, пугающая.

— Никто меня не подосылал, — говорит чётко. — Я — представитель Элери. Меня отобрал Совет. И ты одобрил мою кандидатуру. Официально.

— Почему ты не снимала этот кулон? — киваю на дверь, за которой лежит жало.

— Это... символ моей принадлежности к дипломатической миссии, — отвечает она спокойно. — Его выдали всем утверждённым кандидатам на переводчика. Это... часть формы.

Я делаю несколько шагов по комнате, потом возвращаюсь. Не могу смотреть на её красивое молодое тело без возбуждения. Будто сам себя наказываю, демонстрирую себе, на что купился.

— Можно я оденусь? — вдруг спрашивает Элис таким кротким тоном, что мне внутри хочется её обнять. Губы у неё чуть дрожат, плечи опущены.

— Нет. — Я сжимаю челюсть, бросаю следом гневно: — Я ещё не закончил допрос.

— Да в чём моя вина?! — вспыхивает она. — Я ничего никому не передавала. Я не...

Её голос обрывается. Она спотыкается. Лицо кривится в гримасе боли.

— Я не... я...

Её скручивает судорога, она сгибается, схватившись за живот. Падает. Стонет. Даже скорее скулит.

У меня внутри все падает. Я ещё не до конца осознаю, что произошло, но уже понимаю, что дело в её Элерианской особенности.

— Элис?! — подскакиваю к ней.

— Я не... лгала! — выдыхает она, сдавленно. — Я не могла...

Её тело выгибается дугой. Страшное зрелище.

Я пытаюсь её зафиксировать, ощущаю лютую дрожь. Её колотит, будто под электричеством.

Стоны становятся громче, пока не превращаются в рвущийся из горла крик. Настоящий и отчаянный.

И тут я замечаю кровь. В уголке рта и из носа. Такое бывает при внутреннем кровотечении!

До меня мгновенно доходит. Я заставил Элери произнести то, что она считала правдой, а на деле — ложь, и теперь это уничтожает её изнутри. Её тело не выдерживает. Элерианцы не могут лгать. А если лгут — страдают.

Я хочу завыть, как зверь. Потому что это сделал я.

Глаза Элис закатываются, и она обмякает у меня в руках.

— Нет, — шепчу, тряся её за плечи. — Нет-нет-нет, держись!

Поднимаю её, прижимаю к себе. Она не двигается. Кожа ледяная. Дыхание почти не ощущается. Шрад!

Я срываю со стола скатерть, заворачиваю её и вылетаю с ней из апартаментов. К лифту, на медицинский уровень. Вбегая сквозь раздвижные двери в стерильный белый коридор, ору прямо с порога!

— Бригаду! Срочно!

Ко мне уже несутся несколько гнаров в белых халатах с гравиносилками. Я укладываю Элис на них, в глазах врачей вижу вопрос, когда они разворачивают скатерть, но никто ничего не говорит. Они заняты делом.

— Давление? — спрашивает один.

— Критически низкое, — отвечает другой.

— Сердечный ритм?

— Нестабильный

Пока мы бежим по коридору до нужной палаты, раздаются команды, измеряются показатели.

— Подготовить капсулу. Раствор амидофосфатный. Для срочной диагностики.

Элис загружают в капсулу. Жидкость зеленая, а не голубая. Главный в бригаде врачей выставляет программу на панели.

— Сколько времени займет диагностика? — спрашиваю, боясь получить ответ.

— Несколько минут, — бросает врач. — Сейчас выявим повреждения.

Он поворачивается ко мне, жестом выставляет всех остальных из палаты и, когда мы остаемся одни, спрашивает:

— Простите, генерал-квантор, — говорит тихо. — Я должен выяснить. Вы причиняли намеренный вред этой Элери?

Я его не виню. Это часть протокола. В гнарских войсках не издеваются даже над военнопленными. А Элис и вовсе представитель дипмиссии. Намеренный вред в таких случаях — повод предстать перед трибуналом.

— Только заставил произнести информацию, не соответствующую действительности, — отвечаю хмуро.

В этот момент капсула заканчивает диагностику. Над ней проецируется голоэкран.

«Диагностировано: множественные микрокровоизлияния. Повреждение сосудистых структур. Эмоционально-индуцированная соматическая реакция. Показано: немедленная стабилизация…»

Дальше я не читаю, потому что не понимаю медицинских терминов.

Изнутри душит раздирающее чувство. Это моя вина. Я должен был поверить. Должен был остановиться. Но не смог. Дожал. Доломал.

Потому что хотел знать правду. Потому что не смог поверить в очевидное. Потому что, когда она сказала: «Я не передавала», — я упрямо заставил её продолжить.

Врач запускает необходимые программы и отходит.

— То есть вы причинили ей вред неумышленно, — заключает он.

— Я не хотел причинить ей вред, — выговариваю с тяжестью совести, которая меня сейчас буквально расплющивает.

— Я вынужден отразить это в отчете, — отвечает он твердо.

— Валяйте, — бросаю, не узнавая собственный голос. — Только спасите. Как скоро она стабилизируется?

— Двенадцать часов, если верить цифрам, которые выдает программа, — рапортует врач. — Если и быстрее, то ненамного. Это — саморазрушение. Чистая аутоиммунная реакция.

Я сажусь на край койки напротив капсулы. Не могу оторвать взгляда от Элис.

Синие вены под её кожей просвечивают, как тонкие дорожки боли.

Я не могу ей ничем помочь. Но знаю, что должен сделать.

Я достаю коммуникатор и звоню напрямую в разведотдел.

— Говорит генерал-квантор Торн, — представляюсь по всей форме. — Поднять все протоколы допуска к Совету Элери за последние три месяца. А ещё мне нужен список сотрудников, которые одобряли выдачу дипломатических знаков отличия для представителей дипмиссии Элери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

19. Падение

Элис

Сознание возвращается медленно. Тело ломит, в ушах шумит, но я дышу. Жива.

Память вспыхивает болезненно: слова Кайриса, его приговор, обвинение… правда, которую я сказала, не зная, что она ложь — и боль, нестерпимая, выжигающая всё внутри.

Я открываю глаза. Надо мной светится купол капсулы, а внутри неё уже не жидкость — только сухой прохладный воздух. Восстановление завершено, но странно, что я всё ещё ощущаю ломоту во всем теле.

Краем глаза замечаю движение. Кто-то подходит.

Сердце замирает от надежды. Кайрис здесь. Дождался! Наверняка это он. Он всё понял. Он…

Но склонившийся над капсулой мужчина — не Кайрис. Это Советник Илар Малис.

Он нажимает кнопки на панели, и крышка капсулы съезжает в сторону.

— Саэль Малис? — шепчу, не веря глазам.

Он склоняется надо мной. Статный, спокойный. Выглядит безупречно, как всегда, только не улыбается, как на заседаниях Совета. Сейчас он выглядит напряженным, если не сказать, встревоженным.

— Привет, Элис. Ты раньше пришла в себя, чем ожидалось. Это на руку, — говорит он и делает шаг ближе.

— Что происходит?.. — Голос хрипит. — Что вы здесь делаете?

— Я пришёл тебя спасти, — говорит он почти по-отечески. — Генерал-квантор… объявил тебя террористкой Нексус Дельта. Заявил, что ты шпионка.

Советник Малис вздыхает, будто не хочет договаривать. А у меня внутри уже всё рушится.

— Он распорядился подготовить трибунал, — всё же продолжает он нехотя. — Тебе нельзя дожидаться суда. По гнарским законам тебя казнят.

Слезы подкрадываются к глазам. Губы начинают дрожать. Меня затапливает волна горечи. И смертельной тоски. Спирает дыхание. Кайрис не поверил. Всё-таки не поверил.

После всего, что было. После наших ночей, взглядов, прикосновений.

Я отворачиваюсь, горло сжимает спазм. Стискиваю челюсти, чтобы не разреветься.

— Тебе страшно и грустно, я понимаю, — говорит Советник Малис мягко. — Но тебе нельзя здесь оставаться. Я выведу тебя из гнарского представительства. Сейчас охраны нет, пересменка. Это идеальный момент. Вот одежда.

Он протягивает мне полотенце и указывает на сверток серо-синего цвета, лежащий рядом с капсулой.

— Я подожду в коридоре, чтобы тебя не смущать, — совестливо добавляет он. — Оденься и выходи.

Он поворачивается к двери.

— А потом? — спрашиваю я севшим голосом.

— Я провожу тебя до транспорта, который доставит тебя в безопасное место, — как несмышленому ребенку разжевывает Советник Малис. — Потом придумаем, как вывести тебя из-под удара.

— Спасибо, саэль Малис, — шепчу.

Хотя вбор и правда не велик, Элери не могут лгать. Так что скрепя сердце Советнику Малису приходится поверить. Хотя и больно. И очень горько осознавать, что Кайрис просто вычеркнул меня. Приравнял к террористам.

Советник Малис выходит. Я медленно приподнимаюсь, тело отзывается слабостью. Высушиваюсь, надеваю комбинезон. Волосы стягиваю в хвост. Выдыхаю. Один раз. Второй. И выхожу в коридор.

Советник Малис встречает меня ровным взглядом. Ведет себя невозмутимо и спокойно. Мы молча идём к лифту, а там Советник нажимает кнопку более высокого уровня.

— Почему мы отправляемся на технический уровень? — спрашиваю тихо.

— Потому что на центральном входе тебя остановят, — терпеливо отвечает он. — А здесь сейчас охраны нет. Всё уже готово. Просто доверься.

Голос твёрдый, логичный. Без эмоций.

Мы выходим на открытую террасу. Ветер щекочет кожу. Небо над Кантремаром ясное. На платформе припаркован глайдер. Узкий, блестящий, похожий на торпеду. Беспилотный, судя по тому, что место только одно и оно лежачее.

— Забирайся, — говорит Малис. — Он доставит тебя в убежище. Полёт займёт около часа. Ни один гнар не засечёт твой маршрут.

Я делаю несколько шагов к глайдеру, и вдруг меня охватывает беспокойство. Поворачиваюсь к нему.

— А вы?.. Саэль Малис, как выберетесь вы?

— У тебя доброе сердце, Элис, — Он криво улыбается. — Но не беспокойся обо мне. У меня неприкосновенность, гарантированная Советом. У тебя — нет. Всё. Не до разговоров.

Я забираюсь внутрь. Стекло кабины опускается. Почувствовав пассажира, электроника просыпается, и глайдер отрывается от платформы с легким с жужжанием. Кантремар остаётся внизу. Советник Малис исчезает из вида. Я одна.

Полет длится дольше. Тело сотрясает легкая вибрация глайдера. Мне неспокойно. Как Советник Малис собрался вывести меня из-под удара? Только если вывезти с планеты? Но как это сделать, когда Элери не могут лгать?

В какой-то момент глайдер замедляется. Кренится. Уходит вниз. А потом сквозь стекло я вижу, что он влетает в тоннель.

Сердце уходит в пятки. Мне всё ещё хочется верить, что безопасное место тут, но Элери не строят бункеров. Это не в нашей культуре. Мы селимся на поверхности.

Вскоре глайдер замедляется окончательно и с тяжелым стуком опускается на каменный пол. Вокруг темно. Я и близко не представляю, куда попала.

Пищит замок. Крышка открывается. Я поднимаюсь — и зажигается яркий свет.

Щурюсь, пока не различаю направленные в лицо пульсары. Взведенные, неоновые индикаторы показывают боевой режим.

Меня обступают с десяток людей. Они в черных комбинезонах без нашивок. Лица скрыты масками.

Руки при виде оружия поднимаются над головой сами, будто не мои.

На затылке шевелятся волосы.

— Что... что вы... — начинаю, но меня грубо окликает один из мужчин с пульсарами.

— На пол. Лицом вниз. Руки сцепить за спной! — рявкает он, выплевывая каждый приказ как команду собаке.

Я подчиняюсь. Смотреть в лицо смертельному боевому оружию жутко страшно. Ложусь животом на ксерлитовый пол. Сцепляю руки за спиной.

Вскоре запястья стягивает жёсткая пластиковая лента. Затягивается с трещащим звуком.

— А вот и наша доблестная переводчица, — раздается чей-то злорадный голос сверху. — И что же нам с тобой делать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

20. По следу

Кайрис

Я стою перед консолью в офисе службы безопасности Совета Элери. Как скала среди ветров.

Со мной следственная группа, в числе которой двое дознавателей и операторы разведотдела. Элери не слишком рады моему присутствию, но у них нет выбора. Утечка произошла по вине их стороны.

Я листаю данные, открытые мне по личному распоряжению Председателя Совета Тиера Бейлина.

Сервер Совета Элери трещит от нагрузки — я потребовал полный архив по утверждению переводчиков.

Список утверждённых кандидаток включает семьдесят девушек. Элис — в числе последних, сорок восьмая. Внизу списка визы тех, кто его одобрял. Несколько незнакомых фамилий и одна знакомая.

Саэль Илар Малис. Советник по вопросам дипломатических связей. С которым я встречался лично.

Но это по-прежнему ничего не доказывает. А мне нужно понять, почему именно в кулоне Элис оказался жучок.

Жаль, что она сейчас не может ответить на вопросы. Так бы я спросил, снимала ли она кулон, может, в чистку отдавала. Или…

Меня осеняет ужасающая догадка. Что, если жучки стоят во всех кулонах?

— Найди нормативные документы, регламентирующие форму переводчиков, — приказываю оператору.

— Вот, — через некоторое время он выводит на экран приказ об… изменении регламента! Изменении!

— Предыдущую версию! — настаиваю.

Вскоре получаю и её. Сравниваю список обязательных элементов, цвета, формы, фасоны и вижу, что изначально никакие кулоны переводчикам не полагались. Форму изменили… вчитываюсь в дату. Холодею.

Новый регламент вышел, как только на планете был развернут наш военный штаб. Представительство.

Нексусовые твари уже тогда поняли, что проиграли. И что подобраться не удастся. А кто будет находиться с генерал-квантором больше всего времени? Конечно, переводчик.

На согласовании нового регламента снова вижу знакомую визу — Малис. Слишком подозрительные совпадения.

Но гипотезу с кулонами надо проверить.

— Всё отправить на наши серверы для подробного изучения, — приказываю оператору. — И достаньте мне нового переводчика. Срочно.

Мне предоставляют нового переводчика ещё до того, как я успеваю подняться в кабинет. В приемной уже небольшая очередь девушек в аквамариновых одеждах с одинаковыми кулонами на шее.

— Ты! — указываю пальцем на первую попавшуюся.

Она вспрыгивает со стула и подходит.

Аккуратная, худенькая, молодая. Заискивающе смотрит мне в глаза. Слишком много хочет понравиться.

— Со мной пойдешь, — рычу и указываю в сторону лифта. Оборачиваюсь к остальным. — Свободны. Сегодня не ваш день.

И внутренне улыбаюсь от того, как двусмысленно это звучит.

Я веду свою новую переводчицу в центр безопасности. Едва зайдя, без предупреждения срываю кулон с её шеи.

— Генерал-квантор?.. — она в ужасе вздрагивает прижимает руки к горлу.

— Не бойся, — бросаю походя. — Это просто проверка.

В её глазах страх. А во мне злость. Этот проклятый кулон — символ моего поражения. Напоминание, что я просмотрел предателя у себя под носом. На собственной подушке.

Передаю кулон технику, тот соединяется с консолью, делает быстрый анализ.

— Тут тоже передатчик, генерал-квантор. Микроузел в основании кристалла.

Я сжимаю челюсть. В гневе — лед. Не огонь. Бросаю кулон на пол и безжалостно уничтожаю, расплющивая пяткой.

— Вы что делаете, генера?!... — вскрикивает Элери и затыкается, видя мои глаза.

— Мне больше не нужен переводчик, — цежу ей в лицо. — Беги, пока цела.

Я смотрю ей вслед, пока она сверкая пятками в шпильках пулей вылетает из центра безопасности. Найдет дорогу, я уверен. Поворачиваюсь к оператору.

— Откуда они поступили? Где изготавливались?

Следственная группа обступает меня.

— В документах указан склад №47-К, — тихо тянет оператор, вжимая голову в плечи. — Там комплектуется форма для дипломатов.

— Поднимите логистику! — Внутри разгорается азарт. Первая стоящая ниточка. Смотрю на главу следственной группы, высокого крепкого гнара в голубой форме: — Мы отправимся на склад и выясним весь путь, который прошли эти кулоны. Если определим, где они произведены, наверняка выйдем на часть организации, которая ведет подрывную деятельность на Ферране.

Через час я уже в воздухе, шаттл уносит нас за пределы Кантремара. Со мной двое дознавателей, операторы, пятеро бойцов.

Склад №47-К — автоматизированный. Выглядел бы мирно, если бы я не знал, что отсюда начался слив. По пути сюда я запросил доступ в Совете Элери, и автоматические турели спят, пропуская нас внутрь.

— Поднять системные логи, — приказываю. — Ищем партию кулонов для переводчиков.

— Есть. Вот: выгрузка на утверждение... Здесь, — оператор щёлкает, — неделя до утверждения кандидаток.

— Отследите путь партии. Весь маршрут, — распоряжаюсь, глядя на наручный коммуникатор. До пробуждения Элис остается около пяти часов. — Нам нужно найти, где они были произведены или модифицированы.

— Это займёт пару часов, генерал-квантор, — отвечает оператор.

— Начинайте.

Я выхожу на крышу. Холодный ветер бьёт в лицо. Мгновенная тишина после серверного гула пронизывает до костей.

И вдруг ощущаю оглушительную, будто зов, волну по всему телу. Я чувствую Элис. Куда острее, чем когда она была в капсуле. Будто она… очнулась.

Я её чувствую. Это уже факт. Нельзя отрицать. Но… Я не должен был чувствовать её так остро ещё пять часов! Восстановление ещё не завершено. Или… Там что-то произошло.

— Сколько ещё времени нужно? — рычу в линк, закрепленный у уха.

— Полтора часа минимум, генерал-квантор. Здесь сложные архивы. Мы только на середине...

— Продолжайте без меня. Я возвращаюсь в Представительство и отправлю за вами другой транспорт.

Шаттл, везущий одного меня, заходит в посадку только через сорок семь минут, каждая из которых на счету. Я спрыгиваю с платформы ещё до полной остановки, несусь к лифту и уже через минуту вбегаю в медблок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Капсула пуста.

— Где она? — бросаю первому попавшемуся медику.

— Пациентка Элери?.. Ушла... То есть… э-э... — он пеленается в собственные оправдания. — За ней пришел Советник Малис. Он представился доверенным лицом. Сказал, что идёт к вам. И что вам поручено...

Я его не слышу. Уже лечу на пульт охраны к терминалу безопасности.

Грубо отталкиваю сидящего за пультом техника, сам просматриваю камеры. На одной — Элис выходит из медблока. В сером комбинезоне. Волосы стянуты. Бледная. За ней — Малис.

Он ведёт её спокойно. Почти бережно. Как бы офицер вопровождал раненую.

Дальше они исчезают в лифте. Поднимаб логи лифтовой системы. Ближайшая остановка на четвертом техническом уровне.

— Быстрее, быстрее… — бормочу себе под нос.

Камер на технических уровнях нет, но по плану здания я понимаю, куда они могли пойти и вижу, как Элис добровольно забирается в глайдер. Выглядит испуганной. Что же этот гад ей наплел?

Она ложится в одноместный беспилотный. Кабина закрывается. Малис смотрит ей вслед. Спокойно разворачивается.

— Где он? — спрашиваю в воздух, судорожно переключаясь на другие камеры, чтобы проследить его обратный путь. И не нахожу. Точнее, нахожу. На моем уровне. Спокойно сидит и ждет меня в холле перед дверью апартаментов.

Он. Забрал. Мою. Женщину.

Внутри возникает воронка. Черная дыра. Я не даю себе взорваться здесь, при подчиненных, но душа агонизирует. Боль, физическая и ощутимая, прокатывается уничтожающей волной по телу.

Во мне умирает живое и человеческое. Остается только безжалостный хищник, который разорвет всех на пути к своей паре.

Я смотрю в экран и вижу постную физиономию Советника.

Он украл Элис. И остался… лишь с одной целью. Передать послание.

21. Ужин в аду

Элис

Меня поднимают с пола грубо, как куклу, и тащат по узкому коридору с приглушённым, искусственным светом. Пол дрожит под ногами — то ли от вибраций старого технического комплекса, то ли от обилия тяжелых шагов вокруг меня. В теле слабость. Мысли заторможены. Запястья жжёт пластиковая лента, руки затекли, в легких ком от пыли и страха.

Я жду, что меня заведут в камеру. В бетонную клетку. Бросят на холодный пол, и там я проведу оставшееся мне недолгое время.

Но двери, которые передо мной открываются, ведут в другое помещение.

Двое, которые держат за руки, заводят меня в просторную, меблированную комнату.

Всё выглядит пугающе уютно. Диван с тканевой обивкой, серо-синие стены, мягкий свет, неоновый торшер, стол, сервированный на двоих. Даже картины висят на стенах. Пейзажи Ферраны.

Сопровождающие оставляют меня у двери и уходят, а в комнате остается только один из них. Из людей, которые направляли на меня оружие.

Я ёжусь, ощущая его присутствие за спиной. Но вскоре он обходит меня.

На лице маска, но широкие плечи и плавная походка выдают опасного тренированного мужчину. Он кладёт тяжёлую руку мне на плечо и мягко, но властно подталкивает вперёд. Я подчиняюсь. Пальцы на плече тёплые.

В нос забивается его запах.

Знакомый. Известный и пугающий до дрожи. В сердце будто вонзается игла. Острый, пряный запах кожи человека, которого я знала.

Но он мёртв. Он давно умер. Я помню день его смерти. Упокойный ритуал. Речи в Совете. Мне, наверное мерещится. Этот запах здесь невозможен.

Мужчина усаживает меня за стол. Аккуратно. Даже в какой-то мере нежно. Но рук не освобождает. Сам садится рядом. Смотрит какое-то время. Глаз под маской я не вижу, но чувствую.

А потом он медленно стягивает маску и кладет в центр стола.

Мой мир рушится, когда я вижу его лицо. Оскаленное в злорадной улыбке.

— Нет, — срывается с губ безжизненно. — Юрт?

— Не ожидала, Элис? — спрашивает он знакомым голосом. Маска до этого его искажала, а теперь сомнений быть не может.

— Ты умер, Юрт, — скрежещу, стараясь собрать остатки самообладания. Но боль уже вонзается в затылок. Не стоило этого говорить.

— Как видишь, живее всех живых, — улыбается он. Ровно. Чуждо. — Неожиданно, правда?

Я не могу поверить. Не хочу. Внутри всё бьётся в панике, память отказывается принимать реальность. Лицо передо мной — Юрт Ланнер, мой бывший почти-жених. Советник младшей палаты. Образцовый Элери. И теперь… мой палач?

— Что это за место? — ноющая боль разливается по черепу, я морщусь.

Юрт жив. Теперь я осознаю это окончательно.

— Это неважно, — спокойно отвечает он. — Меньше знаешь — дольше живёшь. В твоём случае — это буквально так, Элис… тебе придётся постараться, чтобы остаться в живых.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами. Шок ещё держит, но за ним — ледяная злость.

— Что ты хочешь от меня?

— Поужинаем? — он дружелюбно улыбается, кивает на стол. Еда — какая-то тушёная рыба в соусе, овощи, хлеб. Резкие запахи, яркие цвета.

— Я не голодна, — отворачиваюсь.

— Поужинаем, — повторяет он, на этот раз уже без вопроса.

Он накалывает кусок и тянет ко мне, подносит к губам. От аромата рыбы в желудке взрывается тошнота. Я даже о ноющем черепе забываю.

— Я не хочу! — Резко отдергиваю голову. — Не надо, Юрт!

Он медленно возвращает вилку на тарелку, а потом вдруг хищно хватает меня за волосы и грубо встряхивает. А потом опускает ладонь к моим сцепленным за спиной рукам и берется за мизинец.

— Ты поешь со мной, Элис, — его голос становится глубоким и ледяным. — Или я буду отрезать тебе по пальцу за каждый отказ. Посмотрим, сколько раз ты сможешь сказать «нет», пока не осипнешь.

Я дрожу. Но открываю рот. Он кладет кусок рыбы мне на язык, и я жую. Вкуса не ощущаю, только горечь жестокого унижения. И гадливое чувство, будто он меня только что изнасиловал. А Юрт с довольным видом накалывает следующий кусок.

— Вот так, хорошая девочка, — ласково говорит он, поглаживая пальцем мою щеку. И меня передергивает. — Ты будешь делать, что я скажу. И тогда я не причиню тебе боли.

Я отворачиваюсь, горло сжимает. Слёзы жгутся в глазах кислотой. Но я не даю им вырваться.

— Ты чудовище, Юрт, — шепчу мгновенно охрипшим голосом.

— Я — чудовище, созданное тобой, — его взгляд становится мрачным. — Ты сделала меня таким. Ты отвергла меня. Ты унизила меня, Элис.

Я сглатываю. Он Элери и не может лгать. а значит, мой отказ тогда заключить с ним политический брак задел его на глубинном уровне. До самого дна его черной души, которую он, кажется, растерял.

— Зачем ты это делаешь? — горло сдавливает спазм, я едва сиплю.

— Я хочу сделать тебя своей, хочу пользоваться твоим телом, — в его голосе слышатся пошло-хриплые нотки. — Я ведь так и не успел насладиться тобой. Ты меня отвергла. Это было шрад как обидно!

— Я не любила тебя, Юрт! — возражаю, сама слыша надлом в голосе.

— От тебя не требовалось чувств. Достаточно было создать видимость брака, — говорит он тихо и жестко, А потом впечатывает в стол тяжелый кулак и срывается на крик: — Но ты потопила меня. Тварь! Гнарская подстилка!

— Я… полюбила его, — слова срываются быстрее, чем я понимаю, что зря сказала это.

В глазах Юрта на секунду загорается пламя лютого бешенства. Красное. Ненавидящее.

— Ты врёшь. Как ты могла полюбить захватчика?! — ревет он несвоим голосом.

— А ты? — выкрикиваю в тон, губы дрожат, нервы на пределе. — Как ты мог продаться Нексусу?

Юрт вскакивает и… Лицо сбоку обжигает лютая боль. Такая, что в голове звенит. Я слетаю со стула на пол, ушибаюсь локтем, коленями, бёдрами. От рези из глаз брызгают слезы. Во рту появляется солёный привкус.

— Я скажу тебе это один раз, — Юрт склоняется надо мной. — Выбирай. Ты или моя. Или мёртвая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец