Поцелуй - это путь в иное

Я вышел из подъезда, на детской площадке сидели несколько девочек, на скамейке две постарше, лет по 17 в свободных светлых одеждах, а напротив них девочка лет 16-ти в темно-коричневом спортивном тонком костюме в короткой юбке, она обнимала расставленными голыми ногами спинку качелей, на которых сидела. Я её уже видел, когда двадцать минут назад относил в ремонт джинсы. Тогда за ней на качелях с другой стороны стояла девочка. Теперь её я не видел.

Я прошёл на остановку, вскоре подошёл мой автобус, и я поехал на нём. В центр стояли машины, но автобус прошёл и я, наконец, доехал до нужной мне остановки и поднялся на горку. Там был сад, на нём качались бутоны роз. Далее шли высокие голубые ели и дорожка. Я сел на лавочку и стал обдумывать ситуацию. Мимо недалеко прошла девушка выше среднего роста в светлом летнем костюме в короткой юбке, за ней спешила дочка лет шести худая в белом платьице, волосы светлые прямые до шеи. То ли она не знала, куда девать дочку, то ли хотела в ней найти что-то интересное и просто по инерции металась туда-сюда, но она так прошла не один раз по дорожке, уходящей в сад. Я прошёл вокруг по холму, увидел ещё посаженные и цветущие растения и дальше розовые розы по несколько штук на одном стебле и опять вернулся к скамейкам, но прошёл за угол, там были ещё скамейки и я встал у них и увидел, что сад состоял из голубых елей, закрывающих Солнце, немаленького дуба с ветвями в разные стороны, лет тридцать он простоял тут никем не тронутый, а правее него рос такого же возраста каштан, распушивший свои большие листья, их зелень покрывала большое пространство. Там же росли и цветы, и другие деревья, невысокие сосенки с веточками с иголками, кусты сирени, и все они частично скрывали стоявшую там скамейку. Туда заскочила эта девушка со своей дочкой и что-то ей сказала, та не ответила ничего, они посидели там, и девушка торопливо увела свою тихую дочь опять куда-то. Обычно мамы следят за своим ребёнком и, если он куда-то побрёл, то они следуют за ним, как бы чего не вышло, а тут дочка следовала за мамой везде. Торопилась она в никуда, так как все её движения повторялись по кругу.

Я прошёл в глубь сада и заметил, что никого не было тут, я сел на другую лавочку, что была недалеко от первой напротив неё. И опять появилась эта девушка, конечно, она меня увидела и что-то сказала дочке, та куда-то ушла, а девушка, глянув на меня, и не чувствуя никакой робости, подошла ко мне, наклонилась и поцеловала меня в щёку и, посмотрев на меня, сказала:

- Не бойтесь, это ничего такого, всплеск эмоций.

- Я не побоялся, я и не успел даже о чем-то подумать, - сказал я.

- Ну вот и правильно, - сказала девушка, - это эмоции, сколько можно не получать никаких чувств, от мужа толку нет, он чужой, а Вы, так, приличный человек, чего не поцеловать.

Я посмотрел на неё, она была не стройная, но с фигурой, овальное лицо с оттенком привлекательности, нос прямой.

- Меня зовут Саша, - сказала она в сторону. Я назвался.

- Хорошее имя, не то, что Миша, - сказала Саша. – Я Вас здесь раньше не видела.

- Я сюда пришёл третий раз в жизни, - сказал я.

- Вот как, - сказала она и, раздвинув свои прямые ноги, села мне на ноги, и провела ладонью по моему животу.

- Вот так вот, - сказала она, - а дочка не придёт.

Я не удивился.

- А с мужем давно надо расстаться, - добавила она. – Погладьте меня, - Она дала мне влажную салфетку, я протёр ладони.

Я провёл ладонью по внутренним частям её упругих ног и понял, что она без трусиков, но ничего не сказал, приятно было чувствовать ножки. Она ойкнула.

- Ну давайте, делайте, - сказала она, она задрожала от возбуждения.

Я прижал её к себе, она вся трепетала и обняла меня и шумно задышала, я поцеловал сокровище в губы, лизнул шею, она застонала, я стал гладить её, расстегнув блузку, она скинула мои штаны и схватилась за мои бёдра и заурчала. Мы уже не принадлежали себе, а чему-то общему, что отказалось думать и искало наслаждение в касаниях, слились и она могла произнести только: а-а-а!

- Хорошо-то, как, - урчала она мне в ухо. Я удерживал и отпускал её попу. Её лицо преобразилось, оно стало притягательным самозабвенным.

Прошло не менее получаса, она совсем сникла и не могла шевелиться, но моё шевеление она чувствовала и посматривала на меня.

- Столько лет сдерживаться тяжело, всё время же об этом думаешь, - сказала она. От неё шло появившееся очарование.

- У каждого своё воскресенье, - сказал я.

- Я больше не могу так чувствовать, - сказала она, но чувствовала, что ещё новые удивляющие ощущения её внутри искали и находили и она переполнялась ими, не успевая удивляться.

Она обняла меня и выдохнула вся себя в счастье.

- Неужели такое бывает? - прошептала она. – Это не сон?

Мы замерли. Она вся уже обмякла.

- Завтра придёте? – спросила она через долгое время, посмотрев на меня.

- Завтра не смогу, - сказал я.

- Ну, после завтра? – спросила она неровным тоном со срывами.

- Да, приду, - я кивнул.

Она с мольбой о надежде посмотрела на меня.

Я вышел с сада и направился к остановке, Саша осталась сидеть на скамейке, она обмякла и не могла шевельнуться, она была счастьем и чувствовала это всей собой, а душа пела новую песню. Это был прорыв в другой мир, о котором она не знала. Я тоже чувствовал себя окрылённым, новое ощущение жило внутри меня, я был приподнят. Вот как иногда действует друг на друга сближение.

К остановке подошли ещё девочки лет 17-ти, они были в шортах и обтягивающих футболках. Я стал смотреть на одну, она была выше других, с восточным лицом и большими глазами с длинными стройными ногами ничуть не загоревшими, она не была красивая и не привлекательная, но смотреть на неё я продолжал. Через минуту подъехал мой автобус. Девочки сели в него и я. Я сел к мальчику лет девяти, рядом с ним было свободное место, он очень испугался, когда я к нему приближался.

Через четыре остановки от задней двери к переднему выходу прошла стройная девочка лет семнадцати, и я её мог видеть, она повернула гладкое лицо обрамлённое не пышными каштановыми волосами завивавшимися на плечах, оно было кругловатым красивым с красивыми обведёнными глазами, смотрящими на всё, как на не важное, лицо выражало ожидание, что кто-то её заинтересует, она хотела, чтобы её признали, но не знала за что, ещё она ничего не хотела знать. Она была в облегающем лёгком беловатом свитерке, в котором обозначались её маленькие сиси и стала спрашивать подруг, оставшихся у заднего входа, выходить ли на следующей остановке, они, видимо, сказали, да, и она вышла, когда открылись двери. Вошло много людей, они разбавили впечатления своими некрасивыми лицами и безвкусной одеждой, там не на что было смотреть и чувствовалась пустота.

Через день я поехал в тот же самый сад, где встретил Сашу с дочкой, правда поехал на полчаса позже, чем был в первый раз. Опять же было чистое голубое небо и жарило Солнце, но никого не было и Саши, и дочки. Я прошел вглубь сада, там и скамеек не было, на которых мы сидели. Я прошёл дальше, появилась тётя со своей дочкой, она была старше Саши и в два раза упитанней и заметно выше и скучней, они куда-то прошли, дочка торопилась за мамой. Потом я увидел дым, он шёл издалека сквозь деревья и закручивался недалеко от меня. Я вышел из сада и пошёл к остановке, там стояли с невнятными фигурами две невысокие девушки, одна с опухшими от медлительности ногами. Быстро подъехал автобус, и я сел в него, он был почти пустой.

Вот терпела этого Мишу Саша, мучилась, решилась, наконец, быть с другим парнем, и встреча ей понравилась, но вот её нет, опять будет мучить себя мыслями: как отойти от этого чужого Миши, который живёт сам по себе, значит, чужой, и сблизится с тем, кто приглянется. Что тебе мешало подумать о себе? Ты занимаешься надомным надувательством. Она боролась за своё достоинство с кем? Мы всегда боремся за то, чего никогда больше не будем делать в будущем.