О чем шепчут пирамиды.

Глава 1.

ГЛАВА 1

Песок Египта всегда пах по-особенному. Даже спустя тысячи лет он хранил тепло солнца, вкус соли и едва заметный привкус времени. Анна Раис знала это лучше многих. Ей было пятьдесят два. В прошлом — преподаватель древней истории и египтологии в университете, в настоящем — вдова и признанный специалист, чьи лекции собирали полные залы.

Она привыкла к одиночеству.

Десять лет назад муж, архитектор-реставратор, погиб в автомобильной аварии. Дети — были бы они у них, возможно, заполнили бы её пустоту. Но судьба распорядилась иначе. С тех пор её утешением стали только книги, пыльные рукописи и исследования.

Анна была женщиной привлекательной, хотя сама никогда так не считала. Высокая, статная, с густыми каштановыми волосами, которые, несмотря на возраст, лишь слегка тронула седина, она носила их обычно собранными в тугой пучок на затылке. Четкие скулы, тонкий нос, выразительные серо-зелёные глаза с внимательным, цепким взглядом — именно эти глаза многие запоминали.

Она не носила лишних украшений — только обручальное кольцо, которое не снимала даже сейчас.

В тот день жара была особенно изнуряющей. Раскопки в пустыне шли медленно, но терпение Анны, закалённое годами академической рутины, не знало границ. Она верила — их экспедиция найдёт то, что изменит взгляд на египетскую историю.

Судно. Древнее, затоптанное временем и песками.

"Ладья Ра" — так Анна мысленно называла её, глядя на вскрывшуюся под слоями песка кедровую конструкцию, украшенную странными символами, отличавшимися от привычных иероглифов.

С наступлением вечера, когда команда ушла в лагерь, она осталась у раскопа одна.

Анна аккуратно провела рукой по гладкой древесине, тёплой от солнца. Пальцы вдруг наткнулись на небольшой, почти незаметный глаз из обсидиана, вделанный в нос ладьи.

Едва она коснулась его, всё вокруг дрогнуло.

Мир исчез.

...

Когда она пришла в себя, то первым делом почувствовала лёгкость.

Тело было чужим.

Кожа — гладкой и упругой, без морщин. Волосы — густыми, струящимися по плечам, пахнущими миррой и ладаном. Руки — тонкими, гибкими, без признаков прожитых лет.

Анна вскрикнула, но голос тоже был незнакомым — молодой, звонкий.

Она лежала на ложе, украшенном резьбой, а рядом — высокие стены, расписанные сценами поклонения богам. Воздух был насыщен благовониями, шёлковые ткани касались её обнажённого тела, словно лаская кожу.

На полукруглом зеркале из отполированного металла она увидела отражение.

Девушка.

Лет семнадцати, с кожей цвета мёда, большими, миндалевидными глазами тёмно-зелёного оттенка и полными губами. Волосы цвета тёмного золота заплетены в сложную косу, украшенную бирюзой и золотыми подвесками. Грациозная шея обвита ожерельем из лазурита.

Дверь открылась.

Внутрь вошла женщина в наряде жрицы — старшая, строгая, с кожей, потрескавшейся от солнца, но с властным взглядом.

— Нейи, дитя, ты снова была во власти снов? — мягко спросила она.

Анна... нет, Нейи. Её новое имя отозвалось в разуме, будто она всегда его носила.

Жрица подошла ближе, коснулась её лба.

— Великая Хатхор вновь говорила с тобой?

Слова сами слетели с её губ, будто не она их произносила:

— Я видела мир, где нет песков... где железные колесницы носятся быстрее ветра... где люди летают, как птицы.

Старшая жрица побледнела.

— Ты избрана, Нейи. Сегодня ты примешь первое посвящение.

...

Её нарядили в тонкие, почти прозрачные ткани, обвили тело нитями золота и камней. Нейи — Анна — словно летела сквозь собственные мысли, едва веря происходящему.

В храме стояли жрецы и жрицы, старейшины, воины с копьями. По сторонам храма в углублениях лежали леопардовые шкуры, кувшины с ладаном испускали дым.

На алтаре горели масла.

Она ступила босыми ногами на мозаичный пол, усыпанный цветами лотоса.

Её ввели в сердце храма, к статуе Хатхор — богини любви, красоты и радости, покровительницы женщин.

Старшая жрица провозгласила:

— Отныне ты — Нейи, видящая сны, глашатай Хатхор. Твои уста будут шептать тайны, твои руки будут творить знамения.

Нейи подошла к статуе, опустилась на колени и поцелуем коснулась лапы коровы — священного символа богини.

В этот миг её тело вновь пронзило тепло. Перед глазами вспыхнули сцены прошлого и будущего. Она увидела великого фараона — Рамсеса — в зале Абу-Симбела, увидела строительство дворцов, реки, полные воды, огромные ладьи, плывущие по Нилу.

Её голос зазвучал сам собой:

— Я вижу великого повелителя. Его имя будут помнить тысячелетиями. Его дом будет стоять вечно.

Жрецы ахнули.

— Это знак! — прошептали они.

Фараону доложили немедленно.

...

В тот же вечер её привели во дворец.

Слуги обмыли её, напоили настоями трав, нарядили в великолепные одежды из тончайшего льна, расшитого золотыми нитями.

В покоях фараона царила полутьма. Он был молод — лет тридцати пяти, высокий, с благородным лицом, властными глазами, тяжёлым взглядом воина.

— Ты та, что видит сны? — спросил он, внимательно глядя на неё.

Нейи опустила голову:

— Я лишь глашатай Великой.

Он поднялся, подошёл, коснулся её подбородка.

— Твои слова — как ветер пустыни. Их не удержать. Ты останешься при храме... но я заберу тебя под свою защиту.

Так началась её новая жизнь.

...

Через неделю ей даровали двух рабов-охранников.

Оба — чужеземцы, захваченные на дальних рубежах империи.

Первый — высокий, светлокожий, с огненными волосами и синими глазами, как у северных морских народов. Его звали Хаар.

Второй — смуглый, с тёмно-золотистой кожей, зелёными глазами, похожий на ягуара, его имя звучало как Зарен.

Оба присягнули ей.

С этого дня она стала не только жрицей, но и владычицей их судеб.

...

И пока солнце катилось к закату над Нилом, Анна — Нейи — смотрела в окна своего нового дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пески Египта больше не были для неё враждебны.

Они шептали ей.

Шёпот, который она уже начинала понимать.

И там, в глубине её сердца, медленно рождался план.

План, который изменит всё.

.

Глава 2.

ГЛАВА 2

Утро нового дня встретило Нейи шелестом тонких занавесей и ароматом свежего хлеба, который рабы уже выпекали в нижних дворах. Её новый дом — не просто дом, а целый дворец, дарованный фараоном. Не самый большой, но утопающий в зелени садов, с прохладными водоёмами и внутренними дворами, где журчала вода.

Она привыкла быстро принимать перемены. Её опыт женщины из будущего, вдовы, привыкшей к суровым решениям, подсказывал: здесь ей выжить поможет только ум и расчёт.

В сопровождении Хаара и Зарена она впервые вышла за ворота дворца. Слухи о новой жрице уже успели расползтись по городу. Люди расступались, видя её в окружении двух чужеземных гигантов.

Базар встретил её водоворотом красок и звуков. Запахи ладана, мёда, варёных бобов и жареных орехов смешивались в густом, сладком воздухе.

Анна — Нейи — шагала уверенно. Она изучала каждую лавку, всматривалась в лица. Она понимала: если ей предстоит влиять на мир, начинать надо с малого.

Она купила несколько рабов — женщин и девочек, тех, кого продавали за бесценок. Их лица были печальны, но в их глазах горел огонёк надежды.

— Я найду вам место, — сказала она им.

...

К вечеру она приказала слугам выделить во дворце отдельное крыло для новых обитательниц. Она задумала создать нечто большее, чем просто прибежище.

"В этом доме будут воспитываться жрицы, наставницы, лекарки..." — размышляла она.

...

На следующий день её пригласили в храм. Старшие жрицы смотрели на неё с уважением и страхом.

— Ты меняешь обычаи, Нейи, — сказала одна из них. — Но, возможно, такова воля богини.

...

Вечером, когда солнце уже клонилось к закату, во дворец прибыл гонец.

Он низко поклонился ей и произнёс:

— Великий повелитель ждёт тебя на аудиенции завтра. Он желает услышать слова твоих снов.

Нейи улыбнулась.

Её путь только начинался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3.

ГЛАВА 3

Утро над Фивами было словно соткано из золота и лазури. С первыми лучами солнца город оживал, наполняясь голосами, топотом верблюдов, криками торговцев и мелодичным звоном систр в храмах. Ароматы благовоний, пекущегося хлеба и свежей смолы, которой натирали ладьи, окутывали узкие улицы.

Нейи стояла на балконе своего дворца, вдыхая всё это богатство запахов и ощущений. Глаза её горели. Сколько раз в прошлой жизни она мечтала попасть сюда? Сколько лет посвятила изучению Египта — его истории, ритуалов, магии, загадок? И вот теперь она не просто гостья — она часть этого мира. Юная, красивая, обласканная вниманием, наделённая тайной силой.

Её сердце дрожало от восторга.

Она шла по дворцу, скользя босыми ногами по прохладному мрамору, касаясь руками золотых узоров на колоннах, вглядываясь в сцены охоты и праздников, высеченные в камне.

"Я живая легенда. Я внутри истории. Я сама стала её дыханием," — с волнением думала она.

— Госпожа, всё готово, — поклонился Хаар.

— Я хочу на базар. Хочу увидеть всё. Хочу запомнить каждую деталь, — ответила она, и в голосе её зазвучала та же лёгкая одержимость, что в прошлом заставляла её засиживаться над папирусами до рассвета.

...

Их путь лежал через центр города, где перекрёстки были украшены статуями львов и сфинксов. Повсюду толпились ремесленники: гончары, каменщики, ткачи. Жрецы в белых одеждах проходили неторопливо, словно скользили, не касаясь земли.

Рынок развернулся на площади между двумя храмами. Там шум стоял такой, что порой заглушал даже грохот меди в храмах.

Нейи шла между лавок, ловя глазами каждую крупицу этого мира. Вот торговец специями, его пальцы окрашены в шафрановый цвет, он предлагает смолу мирры и корицу. Вот ювелир, что ловко вставляет лазурит в браслет, поднимая на неё внимательный взгляд.

Но более всего её влекли ряды рабов.

Девочки с широко распахнутыми глазами, мальчики с длинными ресницами, женщины с золотыми украшениями на лодыжках, мужчины, закованные в ошейники из меди.

Их продавали за амфоры с маслом, за тюки тканей, за оружие.

Её сердце сжалось. Здесь история дышала не только красотой, но и жестокостью.

Она выбрала нескольких девушек — подростков и совсем юных, с виду кротких, но с упрямыми взглядами.

— Я дам вам дом, — сказала она им, и слова эти прозвучали как клятва.

Хаар и Зарен молча несли за ней покупки. Люди расступались, словно почуяв за ней нечто большее, чем просто богатство.

...

Во дворце Нейи приказала выделить новое крыло для спасённых. Она созерцала их, словно набирая мозаичные камни для будущего великого узора.

— Здесь вы станете не служанками. Вы будете учиться. Вас научат благовониям, тканям, танцам, травам, исцелению и тайным молитвам.

В их глазах впервые мелькнула надежда.

Слуги зашептались:

— Госпожа строит Дом Жриц. Храм, какого ещё не было.

Но Нейи лишь улыбнулась в ответ. Она помнила из своих исследований о женских приютах в эпоху Нового царства, где девушки учились быть певицами богинь, целительницами, хранительницами мудрости.

Теперь она сама вершила эту историю.

...

День клонится к закату, когда к ней вновь явился вестник дворца. Его одежда была вышита золотыми скоробеями, а голос звучал торжественно:

— Великий Рамсес ждёт тебя на пиру. Он желает услышать слова, которые тебе шепчут боги.

Сердце Нейи забилось быстрее.

Она вновь взглянула на город с балкона. Солнце плавилось в водах Нила, крася небо в охру и алый. Вокруг плыли ароматы фимиама и цветущего лотоса.

Она улыбнулась.

— Пусть начинается моё настоящее приключение, — шепнула она.

И где-то вдалеке, в шёпоте ветра среди пальм, ей почудилось таинственное эхо древних песен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4.

ГЛАВА 4

Вечерние сумерки окутывали город золотистым дымом. Окна дворца отражали последние лучи заходящего солнца, а в садах уже разносился сладкий запах цветущих акаций и финиковых пальм.

Нейи сидела у широкого бронзового зеркала, наблюдая, как её рабыни аккуратно плели тонкие косички, вплетая в волосы нити лазурита, золотые подвески и мелкие цветы. Её сердце билось не от страха — от возбуждения.

Она шла не просто на пир к фараону. Она шла в сердце той истории, что когда-то изучала лишь по книгам.

— Госпожа, хочешь, чтобы мы нарисовали тебе глаза, как у богини? — спросила одна из девушек, привезённых ею с базара.

Нейи чуть улыбнулась.

— Сделай так, как ты видишь меня в своих мыслях, — ответила она.

Скоро её лицо украсили тонкие линии чёрного кохля, подчёркивающие глаза, словно распахнутые к небу. На губы нанесли сок граната, а на веки — отблеск золотой пыли.

Одежда была выбрана особая — льняное платье цвета слоновой кости, лёгкое, почти прозрачное, перехваченное золотыми поясами на талии. Шею обвивало ожерелье, состоящее из алых и бирюзовых бусин, символов крови и воды.

Она встала, осмотрела себя в зеркало и впервые за всё это время ощутила странное спокойствие.

"Я здесь. Я реальна. Я хозяйка собственной судьбы."

...

По дороге ко дворцу фараона она внимательно наблюдала за городом. Улицы наполнялись музыкой, огнями факелов, голосами певиц и ритмом бубнов. Вдоль дорог стояли люди, преклоняя головы перед её носилками.

Хаар и Зарен шли по бокам, как молчаливые стражи.

Во дворце её встретили с почестями, словно высокородную особу. Слуги, одетые в золотые пояса, проводили её в зал, где уже собирались вельможи, жрецы, полководцы.

Рамсес сидел на высоком троне, увенчанном изображением ястреба. Его взгляд был проницателен, но на губах играла лёгкая улыбка.

— Ты пришла, та, что слышит сны, — произнёс он, когда Нейи приблизилась.

Она опустилась на колени, коснувшись лбом пола.

— Я здесь, чтобы передать слова богов.

Фараон кивнул, позволив ей подняться.

Пир начался.

Музыканты играли на арфах и флейтах, рабынь угощали вином и инжиром. Блюда сменяли друг друга — жареные голуби с медом, финики в лепёшках, утиные яйца в острых травах.

Но Нейи не теряла ясности мыслей.

Когда вино и веселье охватили гостей, Рамсес велел замолчать зал.

— Нейи, поведай мне, что ты видишь в своих снах сегодня.

Все замерли.

Она подняла голову, её глаза блеснули под светом факелов.

— Я вижу годы, когда Нил не принесёт своих вод. Земля треснет. Хлеба станет мало. Люди будут страдать.

В зале раздались испуганные возгласы.

Рамсес нахмурился.

— Это знамение?

— Это предупреждение, — продолжала она. — Но я также вижу светлый путь. Земля, что ты мне даруешь, даст спасение. Там я создам Дом Жриц и Приюта. Мы научим женщин выращивать хлеб, собирать травы, создавать лекарства. Мы примем тех, кто потерял дом. Я обучу их ремёслам, чтобы они сами кормили себя.

Её голос был полон силы и веры. Она смотрела на Рамсеса прямо, как равная.

Фараон молчал долго.

Наконец он произнёс:

— Ты необычна, Нейи. Мне по душе твоя отвага и мудрость. Я дарую тебе земли на востоке города. Там были оазисы, но их оставили. Построй там свой Дом.

Он сделал знак. К ней подошёл писец с золотым свитком.

— Этот свиток — знак твоей власти над той землёй. Пусть твой храм станет защитой народа.

Гул восхищённых голосов наполнил зал.

Но Нейи слышала только шёпот древнего ветра за окнами.

"История меняется прямо сейчас."

Она приняла свиток, склонив голову.

— Я не подведу тебя, Великий.

И в ту ночь, вернувшись в свой дворец, она долго стояла на балконе, глядя на мерцающий город.

— Я построю здесь храм будущего, — тихо шептала она. — И никто меня не остановит.

Где-то далеко, в пустыне, зашевелился ветер, словно сами пирамиды одобряли её дерзкий замысел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5

ГЛАВА 5

Земля, дарованная Нейи, встретила её запахом горячего песка и влажной зелени. Здесь, на восточной окраине Фив, где когда-то цвёл оазис, теперь тянулись запустевшие поля. Древние каналы заросли тростником, вода уходила всё дальше вглубь пустыни.

Но в глазах Нейи это место было полным возможностей.

Она вышла на холм, окинув взглядом владения. Ветер шевелил её тонкое льняное платье, волосы касались щёк.

— Здесь будет храм, — твёрдо сказала она.

Хаар и Зарен стояли позади, наблюдая за ней.

— Храм? Среди песков? — усмехнулся Хаар. Его голос был низким, с лёгким акцентом.

Нейи повернулась, её глаза сверкнули.

— Пески помнят то, что люди забывают. Мы восстановим каналы. Мы вернём сюда воду.

Она чувствовала, как внутренний огонь разгорается всё ярче. Здесь она была не просто гостьей времени. Она становилась силой, что могла изменить его.

...

Дни превратились в цепь дел.

С рассветом она обходила земли, беседовала с земледельцами, приглашала старейшин из соседних кварталов. Она отдавала распоряжения архитекторам, знавшим, как вернуть жизнь оазису.

— Расчистите каналы. Приведите воду. Постройте сад, чтобы люди видели, как из мёртвой земли рождается зелень, — говорила она.

Горожане поначалу смотрели на неё с сомнением, но её решительность и знания поражали.

— Ты говоришь, как жрец, что знает древние книги, — шептались они.

И правда, Нейи знала многое. Воспоминания из её прежней жизни всплывали, когда она разглядывала глиняные сосуды, оценивала остатки оросительных систем.

Она помнила схемы, что видела в музеях и на страницах научных изданий.

Теперь они воплощались на её глазах.

...

По вечерам она возвращалась во дворец, утомлённая, но вдохновлённая.

В её покоях поселился особый ритуал.

Каждый вечер она зажигала благовония и вела молитву Хатхор, вплетая в слова древние песнопения, что слышала здесь, и свои собственные мысли.

Она не просто просила о помощи — она словно раскрывала душу богине, делясь замыслами, тревогами, надеждами.

Иногда ей казалось, что воздух густеет, что за её спиной кто-то стоит, едва касаясь плеча.

Но страха не было.

Лишь трепет.

...

Нейи собрала девушек, которых привела с рынка.

— Вы будете первыми, кто заселит Дом Жриц, — сказала она. — Но не как служанки или наложницы. Вы станете ученицами.

Она учила их простым вещам — различать травы, варить настои, ткать тонкие ткани. Учила слушать ветер, понимать язык птиц, смотреть на звёзды.

— Каждая из вас — как зерно, — говорила она. — Достаточно полить, и вы дадите всходы.

Девушки впитывали её слова, смотрели на неё с обожанием.

— Ты не похожа на прочих, госпожа, — говорили они. — Ты будто сама из тех времён, что будут только потом.

Нейи лишь улыбалась.

Она знала — они не ошибались.

...

Город уже гудел слухами о жрице, которая строит новый храм. Кто-то шептал о её видениях, другие боялись её силы.

Но Рамсес был доволен.

Слуги фараона приносили ей подарки — ткани, благовония, сосуды с редкими маслами.

Однажды среди подношений оказался необычный предмет: резной амулет из зелёного камня, вырезанный в форме кошки.

К нему прилагалась записка от самого фараона:

"Пусть этот знак защитит тебя в ночи. Пусть Бастет хранит твой дом от бед."

Нейи взяла амулет, и на мгновение ей почудилось, что статуэтка теплеет в ладони.

С той ночи в её снах всё чаще стали появляться образы пирамид, покрытых золотом, где по залам бродили кошки с глазами, светящимися, как луна.

И с каждым днём она чувствовала, что приближается нечто великое.

Нечто, что навсегда свяжет её с этим временем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6.

ГЛАВА 6

Наступил день великого праздника, посвящённого Хатхор, богине любви и веселья, покровительнице женщин и защитнице жизни. Фивы преображались: улицы украшали гирляндами из цветов, по домам развешивали пёстрые ткани, а на площадях строили высокие помосты для танцовщиц.

Для Нейи это был особенный день — день, когда Дом Жриц должен был впервые открыться для горожан.

С утра она поднялась на террасу нового храма. Её земля преобразилась за считаные недели: каналы вновь заполнились водой, пальмы тянулись к солнцу, поля оживали.

Там, где ещё недавно ветер гулял среди песков, теперь шумел сад с гранатовыми деревьями и инжиром.

Храм воздвигли быстро, но крепко: его фасад украшали изображения богинь, а на воротах сияло солнце Хатхор, окружённое лотосами.

У ног статуи богини положили корзины с фруктами и хлебами — дары первой жатвы.

...

Нейи нарядилась в торжественный наряд: лёгкий белый плащ поверх платья из тонкого льна, вышитого золотыми нитями. На шее — ожерелье из бирюзы и сердолика, символ её жреческого звания.

Волосы убраны высоко, заплетены в сложные узлы, украшенные подвесками в виде солнечных дисков.

Собравшись с духом, она спустилась к вратам храма.

Там уже собрались толпы.

Люди шептались, когда она подошла:

— Это она! Та самая! Нейи, что предсказала великий голод!

Но голос её был спокоен и ясен.

— С этого дня эти стены открыты для всех, кто нуждается. Здесь нет рабов. Здесь нет чужаков. Здесь все ученицы и хранительницы.

Она жестом пригласила народ войти.

...

Храм заполнился быстро. Люди жадно рассматривали расписные стены, благоухающие сады, фонтаны с прохладной водой.

Девушки-ученицы разносили угощения, угощали настойками и фруктами.

Слух о приюте молнией разнёсся по Фивам. Матери приводили своих дочерей, прося принять их под покровительство.

— Мы научим их всему, что знаем, — обещала Нейи. — Они станут сильными и свободными.

...

Ближе к вечеру во двор храма вошли посланники фараона. Их сопровождали стражники в золотых нагрудниках.

— Великий Рамсес желает посетить твоё святилище, — объявил глашатай.

Нейи почувствовала, как в груди заиграл огонь.

Она встретила фараона у входа.

Рамсес был в полном облачении: широкое ожерелье, синяя корона, усыпанная рубинами, и посох с символом власти.

Его взгляд скользнул по храму, по собравшимся, по ней.

— Ты превзошла ожидания, — сказал он, оглядывая её земли. — Здесь был прах, теперь — жизнь.

Он сделал знак. Стражи внесли дары: сосуды с маслом, ткани, золотые кубки.

— Я благословляю этот Дом. Пусть богини покровительствуют тебе.

Нейи склонилась перед ним, но голос её прозвучал твёрдо:

— Пусть твой народ всегда находит здесь утешение и силу. Я служу не только богам, но и людям.

Фараон посмотрел на неё с новым интересом.

— И ты продолжаешь видеть сны? — спросил он.

Она кивнула.

— Да, Великий. В последних видениях я вижу опасность с востока. Люди с чужими лицами, с мечами из чёрного металла, ступят на берега.

Рамсес побледнел.

— Хетты... — тихо прошептал он.

Это имя она тоже знала из своих прежних знаний — великое царство, грозные враги Египта.

— Я готовлюсь к войне, — признался он. — Но твой голос — ещё одно знамение.

Он смотрел на неё так пристально, что воздух между ними будто загустел.

Нейи ответила спокойно:

— Я скажу тебе всё, что увижу.

...

Когда фараон покинул храм, вечер окрасился в багряные тона.

Нейи стояла на балконе, вдыхая прохладный ветер.

— Всё идёт своим чередом, — сказала она самой себе.

Но в глубине души она чувствовала, что её история только начинается.

И впереди её ждут не только видения, но и опасности куда более реальные.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7.

ГЛАВА 7

С первыми лучами солнца Нейи разбудил звук барабанов: её новый храм наполнился гулом голосов. На пороге стояли люди, стекавшиеся из дальних селений, услышавшие о чуде возрождения оазиса.

Её ученицы спешно готовили травяные отвары и еду для пришедших.

Она вышла к народу сама, в простой льняной одежде, без украшений.

— Каждый, кто ищет защиты и знания, найдёт их здесь, — произнесла она.

К ней подошёл старец с тёмным, обожжённым солнцем лицом:

— Госпожа, ты мудра и велика, но беда близко. Люди говорят, что на севере собираются войска.

Она уже знала об этом.

— Строятся крепости, — тихо ответила она. — Готовятся к битве.

В ту же ночь, в тишине своего храма, она вновь зажгла курильницы и уединилась в молитве.

Ей снились реки крови, шлемы, разбросанные по полям, и огромная фигура ястреба, закрывающая небо.

Она проснулась в холодном поту.

— Война неизбежна, — прошептала она.

...

Наутро прибыли гонцы фараона.

— Великий Рамсес ждёт тебя. Он желает совета.

Нейи вновь предстала перед ним.

— Твои слова сбываются, — сказал он. — Враги движутся к нам. Я собираю войска, но хочу знать: какой будет исход?

Она закрыла глаза и, словно сама погружаясь в видение, произнесла:

— Победа будет за тобой, но ценой великой крови. День, когда солнце окажется на середине пути между восходом и закатом, станет решающим.

Рамсес кивнул, задумчиво сжав посох.

— Ты смела, чтобы говорить мне такие вещи. Что ты хочешь в награду за свой дар?

Нейи улыбнулась:

— Я хочу лишь мира для моих девушек. И храмов, в которых будет звучать голос женщин.

Фараон рассмеялся:

— Ты необычна. Я дам тебе всё, что нужно, если твои слова приведут меня к победе.

...

Вернувшись в храм, Нейи созвала своих учениц.

— Грядёт буря. Мы будем молиться и помогать раненым. Приготовьте целебные настои, подготовьте место для тех, кто вернётся с поля битвы.

Девушки слушали её, широко раскрыв глаза, но в их взглядах уже не было страха.

Они чувствовали, что их госпожа — не просто жрица.

Она была тем, кто несёт свет среди тьмы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8.

ГЛАВА 8

Солнце уже поднималось над горизонтом, окрашивая Фивы в мягкое золото, когда в покоях Нейи запахло ладаном и розовыми лепестками. Она медленно открыла глаза. Стены её комнаты, расписанные сценами богинь, будто оживали в первых лучах дня.

Сегодня она должна была готовиться ко дворцовой аудиенции. Великий Рамсес созвал совет — война с хеттами становилась всё ближе.

Но её мысли блуждали не только вокруг фараона. Она смотрела в окно, на ожившие улицы, где гружёные повозки с вяленой рыбой, оливами и тканями наполняли базары. Люди спешили, переговариваясь. Здесь кипела жизнь, та самая, которой она столько лет восхищалась из учебников и музеев.

Слуга вошёл беззвучно.

— Госпожа, всё готово для омовения, — склонился он.

Нейи, всё ещё восхищённая, прошла в умывальную комнату. Там под потолком висели глиняные сосуды, из которых стекала тёплая вода с ароматом лотоса и мирры.

— Сколько раз я мечтала увидеть это… — прошептала она, опуская руки в воду.

Слуги заботливо натёрли её тело маслами, вплетая в волосы нити из тончайшего золота.

Сегодня на ней было длинное платье цвета спелого граната, расшитое золотыми нитями. Ожерелье из бирюзы и лазурита выделяло её статус. Лёгкий прозрачный плащ, сшитый из льна, переливался на солнце.

Когда она взглянула в медное зеркало, её сердце замерло: на неё смотрела девушка лет семнадцати, с сияющими глазами цвета спелого миндаля, с кожей, напитанной солнцем и юностью.

— Ты выглядишь, как сама богиня Хатхор, госпожа, — прошептала одна из служанок, преклонив колени.

Но внутри Нейи оставалась той женщиной, что когда-то преподавала студентам, искала артефакты под песками.

Она глубоко вдохнула и, собравшись, вышла.

---

К полудню во дворце собрались все вельможи, военачальники и жрецы.

Воздух был густ от благовоний, вино переливалось в кубках, а драгоценности бликовали на солнце.

Когда Нейи вошла, разговоры смолкли.

Слуги расстилали перед ней ткани, чтобы её ноги не касались каменного пола.

Фараон сидел на троне, вознесённый на ступенях, в сияющей короне с изображением змеи и ястреба.

Он внимательно смотрел на неё, как охотник на редкого зверя.

— Ты создала место, где людям даруют надежду. Теперь я хочу услышать, что скажет твой дух.

Нейи склонилась, но не до конца, не как раба.

— Великий Рамсес, сегодня я поведаю тебе то, что увидела ночью.

В зале повисла тишина.

Она закрыла глаза, позволяя мыслям вернуться в те странные образы, что посещали её после молитв.

— Я видела двух змей, сплетающихся над Нилом. Одна была золотой, другая чёрной. Они сражались до крови, но река стала алой, и даже солнце закрыло лицо от увиденного.

Жрецы ахнули.

— Я видела город, наполненный пеплом. Люди бежали, но среди них шёл царь, не дрогнув, с копьём в руке. И враги падали, но и твои люди умирали с ними.

Рамсес слушал, затаив дыхание.

— Что это значит? — спросил он.

Она подняла на него взгляд:

— Это знак. Битва неизбежна. Ты победишь, но за победу придётся отдать много. И город твой не забудет этой крови.

Фараон молчал долго, потом кивнул:

— Я верю твоему слову.

И вдруг он встал, подошёл к ней и, сняв со шеи массивное украшение с эмблемой солнца, возложил его ей на плечи.

— С этого дня ты не только жрица, но и советница моего дворца.

Зал зашептался. Это было неслыханно.

— Я дам тебе земли за храмом. Там ты воздвигнешь приют для девушек и детей, как ты и хотела. Пусть он станет первой обителью, где воспитаются хранительницы мудрости.

Сердце Нейи сжалось от восторга и страха:

— Я приму это, Великий. Но с твоего дозволения, хочу выкупить рабов с базара — чтобы не только дочери фиванцев нашли там приют, но и чужеземцы, брошенные судьбой.

Рамсес усмехнулся, но с уважением:

— Ты смела. Делай, как велит твоё сердце.

---

Когда она покинула дворец, день был уже близок к закату.

Нейи шла по базару, где звенели украшения, пахли специи и смех перемежался с плачем.

Она видела, как торговцы продавали женщин и детей. Сердце её сжалось.

Она выбрала трёх девушек — двух юных сирийских рабынь и одну египтянку с глазами, полными упрямого огня.

Заплатила за них золотом, а потом выкупила ещё мальчика из Нубии, которого продавали за горсть меди.

Люди на базаре шептались:

— Это она… Та самая жрица, что ходит, как госпожа, но выкупает рабов…

Возвращаясь в храм, она чувствовала не только их взгляды, но и дыхание самой истории за спиной.

«Может, именно ради этого я сюда и пришла», — думала она.

---

Ночь опустилась на Фивы, но в её новом дворце светились огни.

Нейи сидела на террасе, глядя, как луна освещает долину, где скоро возведут первый приют для жриц.

С ней рядом — девочки и мальчик, которых она спасла.

— Завтра начнётся новая жизнь, — прошептала она, гладя голову одной из девочек.

Ветер принёс с юга аромат жасмина и шёпот пустыни, похожий на древний голос.

И впервые она не испугалась этого шёпота.

Она улыбнулась.

Она чувствовала, что уже часть этого мира.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9.

ГЛАВА 9

Прошло всего несколько дней с тех пор, как Нейи обрела новый статус, но её земли уже начали преображаться. Воды каналов, дарованные ею и её храмом, оживили долину, и на месте песков зазеленели всходы ячменя и финиковые пальмы.

Она ходила по этим местам, медленно, словно осматривая будущий сад, где каждый листок, каждый росток рождался благодаря её решению.

Дворец, отданный ей в награду, стоял на возвышении, утопая в цветах. С террас открывался вид на реку и оживлённые кварталы.

Слуги спешно завершали обустройство покоев, привозили ткани, курильницы, мебель из дорогих пород дерева. Её новый дом наполнялся ароматами лотоса, мирры и сандала.

Но мысли её были не о покоях.

Она наблюдала, как на территории приюта, что начала строить, ставят первые шатры. Там уже кипела жизнь: девушки, которых она спасла на базаре, работали бок о бок со служанками храма, наводя порядок.

— Здесь не будет рабства, — говорила она всем. — Здесь каждая станет хранительницей.

Нейи сидела на открытой террасе, наблюдая за этими трудами. Возле неё, в тени, стояли её двое охранников, подаренные фараоном.

Их звали Кхем и Асар.

Кхем был высоким, мускулистым, с кожей тёплого медного оттенка и тёмными глазами, в которых таился огонь воина.

Асар — моложе и чуть легче на вид, но гибкий, как леопард, с проницательным взглядом и упрямым подбородком.

Оба безмолвно следовали за ней, как тени, охраняя её покой.

Но Нейи всё чаще ловила на себе взгляды, в которых было больше, чем долг службы.

Однажды, когда вечерние сумерки опустились на долину, она спустилась в сады одна. Ветер доносил запахи фиников и жасмина.

И вдруг Кхем оказался рядом, словно возник из воздуха.

— Госпожа, здесь слишком тихо, чтобы ты оставалась без стражи, — его голос был низким, немного хриплым.

Она усмехнулась, не глядя на него:

— Мне не впервой гулять одной.

Но он не отступил, шагая рядом.

— Ты великая жрица, но ты женщина. А в саду могут быть не только цветы, но и змеи.

Её удивило, как нежно он произнёс это слово — «женщина». Будто не про богиню, не про властную жрицу, а про живую, земную женщину.

Она остановилась у фонтана и посмотрела на его лицо — резкое, будто высеченное из камня, но с тенью заботы в глазах.

— И ты считаешь себя стражем, чтобы уберечь меня и от змей, и от ветра? — с лёгкой улыбкой спросила она.

Кхем медленно наклонился ближе, но не дерзко, а с уважением:

— Я тот, кто поставлен рядом с тобой. Но то, что я ощущаю, идёт не от приказа.

Её сердце вздрогнуло. Она давно забыла, как звучат такие слова — без раболепия, без страха.

Асар появился из тени, прервав молчание:

— Госпожа, ночь уже близка. Осторожность — наш долг.

Она перевела взгляд на младшего охранника. В его голосе не было ревности, но глаза говорили за него — он тоже видел в ней не только жрицу.

Внутри Нейи что-то дрогнуло. Эти двое стали её частью, её постоянной тенью и невидимой опорой.

Но она быстро взяла себя в руки:

— В этой долине приютят всех, кто нуждается. В том числе и вас, — с мягкой строгостью ответила она и пошла обратно к дворцу, оставив их позади.

---

На следующее утро она отправилась на базар, чтобы выбрать материалы для строительства приюта.

По её приказу рабы-каменщики освободили нескольких детей, которых владельцы хотели оставить в счёт долгов.

— Эти земли будут защищать слабых, а не губить, — твёрдо говорила она торговцам.

Её сопровождали Кхем и Асар, оба во всём вооружении, что вызывало уважение и страх у прохожих.

Толпы расступались перед ней, но она не спешила. Она смотрела на прилавки с глазами восторженной исследовательницы: на ткани с орнаментами лотоса и папируса, на финиковые лепёшки, на амулеты, что продавали старики-шаманы, уверяя, будто в них заключены древние силы.

Один из них протянул ей кулон в форме сокола:

— Хозяйка, это знак бога Гора. Он сохранит твои земли от врагов.

Она улыбнулась и купила амулет, повесив его на шею:

— Пусть будет так. Я охраняю их, а он пусть охраняет меня.

Кхем смотрел на неё с одобрением, но Асар тихо прошептал:

— Не доверяй каждому, кто сулит защиту. Иногда самый надёжный оберег — живое сердце.

Эти слова удивили её. В них было что-то большее, чем обычная забота охранника.

---

К вечеру она возвратилась во дворец, а на стройке приюта уже кипела работа. Люди трудились с рассвета до заката, возводя стены, украшенные изображениями богинь и растений.

Её дворец тоже преображался: на террасах высаживали деревья граната, ставили бассейны с лотосами, во внутренних дворах обустраивали сады для медитаций.

Нейи стояла на балконе, наблюдая за всеми этими переменами, и в сердце её постепенно прорастало новое чувство — ощущение дома.

Она чувствовала, что вплетается в ткань этого мира не как гостья, а как корень, пускающий ростки.

И когда вечером, за ужином, Кхем поставил перед ней кубок с финиковым вином, а Асар подал блюдо с инжиром, она вдруг поймала себя на мысли, что их присутствие больше не кажется ей чуждым.

Эти мужчины были её стенами, её тенью и, возможно, её судьбой.

Но пока она лишь улыбнулась им, храня это открытие внутри.

Ветер доносил шёпот пустыни, в котором звучала древняя истина:

Некоторые пути не выбирают — они сами выбирают тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10.

ГЛАВА 10

Время шло, и приют Нейи расцветал, словно редкий цветок посреди пустыни. Стены его украшали барельефы богинь, сады наполнялись ароматами мяты и жасмина, а во внутренних дворах смеялись девочки, освобождённые от рабства. Они уже не боялись смотреть людям в глаза.

Нейи шагала по залам нового храма, скользя ладонью по тёплому камню. Здесь не было роскоши, но во всём ощущалась мудрость и покой. Девушки-ученицы изучали травы, лечебные практики, ремёсла. Она учила их тому, что знала сама — не только как жрица, но и как женщина, прожившая другую жизнь.

Во дворах приюта воздвигли колоннады, увитые цветущим виноградом. Вода журчала в каменных фонтанах. А по ночам на этих землях стояла тишина, будто сама пустыня благословила это место.

Но покой был обманчивым.

---

Однажды ночью Нейи разбудил странный звук — то ли шорох, то ли лёгкий стон. Она вышла на балкон, окутанная лёгким покрывалом, и застыла.

Над храмом сияло полное лунное колесо, белое, как кость. В его свете двор казался серебристым. И в этом свете она увидела фигуру Асара. Он стоял, подняв лицо к небу, словно прислушиваясь к чему-то за гранью мира.

Она не могла отвести взгляда.

Тонкий, как змея, но сильный, он стоял обнажённый по пояс, и на его коже серебром играли капли пота. Волосы касались плеч, глаза закрыты.

— Что ты делаешь? — тихо спросила она, подходя ближе.

Асар не вздрогнул, лишь медленно открыл глаза.

— Я слушаю ночь, госпожа, — ответил он, тихо, но с силой в голосе. — Ночь знает больше, чем мы думаем.

Она ощутила, как воздух вокруг них густеет. От него исходило спокойствие, в котором было что-то притягательное, но опасное.

— И что шепчет тебе ночь? — едва слышно спросила она, не в силах отвести взгляда.

Асар улыбнулся уголком губ.

— Что скоро ты окажешься перед выбором, от которого будет зависеть не только твоя жизнь.

Он склонился к ней ближе, и вдруг его пальцы коснулись её запястья — легко, будто случайно, но в этом прикосновении был жар, от которого у неё перехватило дыхание.

— Я охраняю тебя не только по приказу, — шепнул он. — Я сам выбрал это.

Она отошла на шаг, сердце стучало в груди.

— Ты забываешься, Асар.

— Я помню всё, — спокойно ответил он. — Но и ты не можешь не видеть этого.

Он исчез в темноте так же легко, как появился, оставив её одну среди шёпота ночного сада.

---

Утро принесло новые заботы.

Посланник дворца привёз пергаменты — фараон даровал ей ещё земли и велел ускорить строительство укреплений вдоль границ.

Вся долина кипела. Каменщики возводили башни, строились склады и мастерские. Нейи наблюдала за этим с террасы своего дворца, а её мысли то и дело возвращались к ночному разговору.

В тот же день она отправилась к рынку рабов — не за покупками, а чтобы показать всем, что её слово закон.

Она взяла с собой Кхема и Асара, оба шли молча, но их взгляды были разными.

Кхем — уверенный, как скала, шёл рядом, чуть впереди, словно преграждая путь любому, кто посмеет косо взглянуть на его госпожу.

Асар — чуть позади, будто тень, наблюдая за каждым движением, готовый в любой миг сорваться.

На рынке её встретили с почтением, но и с опаской.

— Великая жрица, здесь тебе рады, — прогнулся хозяин рабов.

— Я не за рабами. Я за правдой, — ответила Нейи.

Она прошлась по рядам, и её взгляд упал на юного мальчика с глазами цвета мёда. Он сидел, связанный, но в его взгляде не было страха — лишь гордость.

— Этот мальчик — наследник разрушенного селения. Его продают за долги. Я беру его, — сказала она твёрдо.

Торговец замялся, но никто не посмел перечить ей. Она заплатила золотом, и мальчика отвязали.

Нейи взяла его за руку.

— Теперь ты свободен. И ты будешь учиться в моём доме.

Кхем смотрел на неё с уважением, но когда они вернулись в её дворец, он вдруг заговорил, глядя ей в глаза:

— Ты рискуешь. Каждый, кого ты приводишь сюда, приближает тебя к беде.

— Пусть так, — спокойно ответила она. — Я не боюсь риска.

Кхем склонился ближе, его голос стал тише:

— Я не позволю никому причинить тебе боль. Никому. Даже если это будет сам фараон.

Эти слова обожгли её.

Она чувствовала, как тонкая нить натягивается между ними — как между луком и стрелой, готовой сорваться.

---

Вечером она сидела в своём саду. Луна снова сияла над долиной. Её новый ученик — тот мальчик с мёдовыми глазами — уже мирно спал во внутреннем дворе.

Кхем и Асар стояли по разные стороны её ложа, оба в молчании.

Она смотрела на них и думала, как странно переплелись их пути. Два воина, два разных огня.

И она — женщина, которая знала две жизни: ту, прежнюю, в далёком будущем, и эту — древнюю, где она стала не только жрицей, но и частью судьбы великого Египта.

Шёпот ветра донёс до неё знакомые слова. Она вспомнила их отчётливо:

Некоторые пути не выбирают — они сами выбирают тебя.

Она знала: скоро она окажется перед таким путём.

И в ту ночь, когда в саду снова зазвучали барабаны ритуала, она впервые не прогнала мысль о том, что её сердце уже не принадлежит только ей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11.

ГЛАВА 11

Прошла неделя с того дня, как Нейи выкупила мальчика с глазами мёда. Его звали Хатеп, что означало «приносящий покой». И в самом деле — с его появлением на её землях наступила странная, глубокая тишина, будто сама пустыня затаила дыхание.

Девушки в приюте быстро привязались к нему. Он был горд, но справедлив, умел ладить с детьми и уже помогал в садах, хотя руки у него были ещё слишком малы для тяжёлой работы.

Нейи наблюдала за ним с интересом. В его взгляде она видела не просто детскую любознательность — там горел огонь мудрости, словно в нём жила душа старше его лет.

В это утро солнце ещё только начинало окрашивать долину, когда она вышла на террасу, укутанная в прозрачный льняной плащ, и замерла. Её владения раскинулись перед ней, как на ладони. Возле башен приюта уже сновали мастера, строили новый зал для наставлений. В садах жрицы готовились к ритуалам. Всё было живым, настоящим.

Но внутри неё росло странное предчувствие.

---

Фараон прислал гонца. Его послание было коротким: требовалась её мудрость.

Нейи понимала, что за этим стоит. В окрестностях ходили слухи — где-то на границах появились чужаки, караваны начали исчезать. Народ тревожился.

Перед поездкой во дворец она велела приготовить жертвоприношение в храме. Жрицы пели гимны Исиде, разжигали курильницы. Нейи лично возложила лилии на алтарь и прошептала молитву:

— Пусть мой разум будет ясен, а слово — весомо. Пусть сердца откроются.

Асар и Кхем сопровождали её. Их молчание было тревожным. Она чувствовала, как меняется между ними что-то неуловимое — после той ночи оба стали внимательнее, ближе, но каждый по-своему.

Кхем шёл, как скала, уверенный, решительный, но в его взгляде появилась тень, когда он смотрел на неё.

Асар держался чуть в стороне, но его взгляд стал слишком пристальным, будто он пытался прочесть её насквозь.

---

Во дворце фараон встретил её не в тронном зале, а в тайной комнате для советов.

Там пахло благовониями и свежими папирусами.

— Ты снова видишь то, что скрыто от других, — сказал он, когда они остались одни.

Она кивнула:

— Ночь приносит мне сны. Иногда я не знаю, мои ли они.

Фараон подался вперёд:

— Скажи мне: что ты видишь?

Она закрыла глаза и начала медленно, размеренно говорить:

— Я вижу великую реку, что несёт золото и кровь. Вижу птиц, что падают с неба, мёртвых. Вижу женщину в белом, и за ней — огонь.

Рамсес сжал губы.

— Это знак.

— Да, — ответила она спокойно. — Сближается бедствие. Но оно не приходит сразу. Оно растёт, как ядовитый цветок.

Фараон задумался, потом кивнул.

— Твои слова важны. Я дарую тебе ещё одну милость. Ты получишь новые земли — к югу, там, где леса акации. Строй там, что пожелаешь.

---

Когда она вернулась в свой дворец, вечер уже окрасил небо в пурпур.

Вести о её новых землях разнеслись быстро. Люди приветствовали её, словно царицу.

Но мысли её были неспокойны.

В тот вечер она велела никому её не беспокоить. Но Кхем всё равно остался у дверей её покоев, как верный страж.

Нейи стояла у бассейна, где плавали цветы лотоса, и вдруг услышала его голос:

— Госпожа… ты одна сражаешься со всем этим. Но ты не обязана быть одна.

Она обернулась. Он стоял на пороге, не переступая порог, но его взгляд — крепкий, прямой — словно касался её кожи.

— Ты много взяла на себя, Нейи, — впервые он осмелился назвать её по имени.

— Такова моя судьба, — ответила она, не отводя взгляда.

Он молча подошёл ближе, шаг за шагом, медленно, будто давая ей время остановить его.

Но она не остановила.

Когда он оказался рядом, он протянул руку, и его пальцы скользнули по её щеке — тепло, нежно, но властно.

— Я поклялся быть твоим щитом. Но я готов быть и твоей опорой. Не как страж. Как мужчина.

Её сердце стучало, словно барабаны на празднике Исиды.

Но она не отступила.

— Ты забываешь, кто я.

Он медленно улыбнулся, но в его улыбке было почтение, а не дерзость.

— Я помню, кто ты. Но я тоже знаю, что ты — женщина, которая умеет любить.

Его губы едва коснулись её лба. Этот поцелуй не был страстным — он был обетом.

И она вдруг поняла, что этот воин готов пойти за ней даже в самую темноту.

---

Ночью она долго не могла уснуть. Луна заливала покои мягким светом, и её мысли возвращались к словам Кхема.

В её снах снова были знаки — птицы, падающие с неба, и белая женщина среди огня.

Но теперь рядом в её снах шёл силуэт мужчины — высокий, с глазами, полными не страха, а преданности.

И когда она проснулась, её сердце больше не сопротивлялось тому, что было неизбежно.

Она чувствовала: всё только начинается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12.

ГЛАВА 12

С восходом солнца над долиной вновь разлилось золотое сияние. Жар ещё не сковал воздух, но пески уже начинали дышать теплом.

Нейи стояла на пороге своего дворца, смотрела, как её земли оживают. За несколько дней мастера воздвигли первые строения на новых участках, что фараон подарил ей. Там, среди акаций и финиковых рощ, должен был вырасти ещё один храм — приют для обездоленных.

Но сердце её было неспокойно.

Всё чаще она просыпалась среди ночи, чувствуя чужое присутствие — не угрожающее, но неуловимое. Казалось, стены её дворца хранят дыхание невидимого, словно боги Египта наблюдали за ней с высоты звёзд.

---

В тот день она отправилась осматривать новые земли.

Караван растянулся по дороге, среди слуг и жриц шли охранники, но впереди, как всегда, ехали Кхем и Асар. Они шли рядом, но между ними тянулась тонкая, почти неощутимая нить соперничества.

Она чувствовала это даже на расстоянии.

Кхем — спокойный, уверенный, словно сама земля, по которой они шли.

Асар — острее и резче, как ветер пустыни, быстрый и упрямый.

Нейи ехала молча, но в её душе шла своя буря.

Когда караван остановился у границ новых владений, она сошла с носилок и медленно пошла вперёд. Под её босыми ногами хрустел тёплый песок. Здесь пахло акацией и чем-то пряным, едва уловимым, как аромат ладана после обряда.

Она оглядела место, где должен был быть храм.

— Здесь будет приют для тех, кому отказала судьба, — произнесла она, словно устанавливая закон.

Кхем подошёл ближе.

— Земля добрая, плодородная. Если ты прикажешь, я привезу сюда лучших мастеров.

Асар тихо добавил, стоя чуть позади:

— Здесь близко к древнему святилищу. Говорят, оно проклято.

Она медленно повернулась к нему.

— Проклятия боятся те, у кого сердце пусто. А здесь будут жить те, кто не боится перемен.

И снова её глаза встретились с его. В этом взгляде было напряжение — не страха, но чего-то иного, острого, почти болезненного.

---

К вечеру, когда солнце садилось за холмы, она оставила караван и отправилась в небольшой храм, что стоял на склоне неподалёку.

Там, среди полуразрушенных колонн, её встретил старый жрец, седой, как пески, с глазами, в которых таились века.

— Великая госпожа, ты идёшь туда, куда не всякому дано ступить, — произнёс он, опустив голову.

— Я пришла, чтобы узнать, что скрывает это место, — ответила она твёрдо.

Жрец повёл её вглубь храма. Тени сгущались, воздух становился прохладнее. Стены были покрыты барельефами, изображающими сцены ритуалов, которые почти исчезли из памяти людей.

В центре святилища стояла каменная плита, покрытая символами.

— Здесь совершают обряды, что открывают врата для душ умерших, — сказал жрец.

Нейи подошла ближе. Внезапно её ладони словно сами собой легли на камень.

И тогда она увидела.

Перед её глазами вспыхнуло видение: высокие колонны, окружённые пламенем, фигуры в белых одеяниях, возносящие к небу сосуды с кровью. Ветер нёс голоса, шепчущие забытые слова.

Сквозь этот вихрь она услышала ясное:

Ты — та, кто откроет новое. Ты — та, кто разрушит старое.

Когда видение исчезло, она стояла на коленях, дрожа, но полная ясности.

---

К ночи караван вернулся во дворец. Она велела всем удалиться.

Но едва она вошла в свои покои, как Кхем уже стоял у двери.

— Ты бледна, госпожа, — сказал он, пристально глядя на неё. — Что ты увидела там?

Она не ответила сразу. Лишь медленно подошла к нему, остановилась совсем близко, так что её дыхание касалось его груди.

— Я увидела, что моя дорога не будет простой, — тихо сказала она. — Но на этом пути мне нужно будет не только слово, но и сила.

Кхем смотрел на неё, не моргая. Его рука поднялась, коснулась её плеча, тёпло, надёжно.

— Ты сильнее, чем думаешь.

Она не отступила. Её пальцы легли на его ладонь.

— Сильнее не всегда значит одинокой.

И в этот миг он склонился к ней, но не дерзко, а будто испрашивая разрешения.

И она позволила.

Их губы встретились в поцелуе — не вспышкой страсти, а как обет, как дыхание жизни среди каменных стен.

Её руки дрожали, но не от страха, а от того, что её сердце впервые за долгое время почувствовало опору.

---

Позднее она долго сидела у бассейна, любуясь отражением луны в воде.

Асар стоял в тени сада, наблюдая за ней. Он видел всё, что произошло, но не выдал себя ни словом, ни движением.

Его глаза горели другим огнём — не ревностью, но чем-то более глубоким, мрачным.

Он тихо прошептал в темноте, так, что лишь звёзды могли услышать:

— Всё только начинается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13.

ГЛАВА 13

После той ночи многое изменилось.

Поначалу — едва уловимо, как лёгкий ветер пустыни, что касается кожи и исчезает, оставляя тепло. Но для Нейи перемены были ощутимы — она чувствовала их в каждом взгляде, в каждом движении своих стражей.

Кхем стал тише, но его молчание больше не было холодным. Теперь в нём звучала внутренняя сила, спокойная уверенность мужчины, который знает — он уже не просто тень.

Асар же напротив — словно стал острее. Его движения были ещё плавнее, взгляды — настойчивее, но всегда сдержанно, как будто он стоял на границе, которую боялся перейти.

И всё же между ними, между всеми троими, натянулась тонкая нить напряжения.

---

День выдался знойным, воздух колыхался над песками, а жара будто впивалась в кожу.

Нейи сидела в саду под тенью акации, наблюдая, как её ученицы учат новых пришедших девушек ткать и плести корзины. Приют наполнялся голосами, здесь уже жило больше сорока девушек — тех, кого она выкупила или приютила, спасая от рабства.

Мальчик Хатеп, которого она однажды спасла, теперь стал её верным учеником. Он уже знал гимны богиням, изучал травы и часто помогал в ритуалах. Его мудрые глаза внимательно следили за ней.

— Госпожа, почему ты грустишь? — тихо спросил он, приблизившись.

Она улыбнулась, мягко коснувшись его головы.

— Я думаю о будущем, Хатеп. О том, что нам ещё предстоит.

— Оно будет добрым. Ты сильная, — уверенно сказал мальчик.

Но её сердце знало — не всё будет так просто.

---

В тот же вечер пришло тревожное известие: в одном из селений недалеко от её новых земель вспыхнул мятеж. Люди жаловались на рост налогов, на исчезновение воды из каналов, и это вызывало страх у правителей.

Нейи решила действовать сама.

Собрав небольшой отряд слуг и стражей, она отправилась в это селение, оставив Кхема и Асара рядом, как всегда.

По пути она молчала, но в голове звучал голос её сна, что не отпускал её уже несколько ночей:

Ты та, кто откроет новое. Ты та, кто разрушит старое.

---

Селение встретило её настороженно.

Дома стояли обветшалые, лица людей были измученными. Мужчины и женщины толпились на площади, испуганно переговариваясь.

Она остановилась в центре и заговорила, её голос был спокоен, но твёрд:

— Я пришла не как сборщица налогов. Я пришла услышать вас.

Сначала был страх, но потом к ней вышла женщина — старая, с глубокими морщинами, будто ветрами обожжённая.

— Нас лишили воды, госпожа, — сказала она, опустив голову. — Вода ушла с тех пор, как жрецы нового храма закрыли старое святилище. Мы страдаем.

Нейи напряглась. Она вспомнила то самое древнее место, где видела своё видение.

— Я решу эту проблему, — пообещала она.

Кхем и Асар переглянулись, но промолчали.

---

На следующий день она вернулась в то забытое святилище.

Жрец встретил её молча, но в его взгляде было смятение.

— Ты пришла снова?

— Я пришла вернуть реку, — ответила она спокойно.

В глубине храма она вновь встала у плиты, покрытой знаками. Сердце её колотилось, но она знала: всё правильно.

Нейи опустилась на колени и начала древний ритуал, произнося слова на языке, который едва помнила.

Огонь курильниц поднялся вверх, и вдруг ей почудилось, что стены храма дрожат.

И снова — видение.

Она видела реку, что засыхала, и странные нити, тянущиеся от её русла к святилищу.

Открой врата — и вода вернётся.

Она медленно положила руки на плиту, и та отозвалась под пальцами — камень зашевелился, плита начала разъезжаться, обнажая глубоко спрятанный механизм древних мастеров.

Из недр храма послышался шум воды.

Нейи поднялась, её дыхание сбилось.

— Старое святилище держало ключ к воде… — прошептала она.

---

Когда она вышла на улицу, её встретили Кхем и Асар.

— Всё хорошо? — спросил Кхем, тревожно глядя на неё.

Она кивнула, но была бледна.

— Вода вернётся. Я сделала то, что должна.

Кхем поддержал её под локоть, осторожно, но надёжно.

— Ты рискуешь собой ради чужих земель, — его голос звучал сдержанно, но с болью.

Она посмотрела на него, мягко:

— Эти земли больше не чужие. Они мои. И я за них в ответе.

В его глазах сверкнуло что-то большее, чем уважение.

Асар, стоявший рядом, лишь сжал кулаки, но ничего не сказал.

---

Вечером она вернулась во дворец, усталая, но с чувством выполненного долга.

Слуги встретили её, как царицу.

Она прошла в свои покои, и там, у фонтана, снова встретила Кхема.

Он стоял, глядя в отражение воды, но когда она вошла, резко обернулся.

— Ты снова отдала часть себя, — сказал он, подходя ближе. — И я больше не хочу смотреть, как ты растрачиваешь свою жизнь без опоры.

Она не отступила. В её глазах горел свет победы, но сердце било тревожно.

— Я не просила опоры.

— А если я сам выбираю быть ею?

Он обнял её, впервые — уверенно, властно, не прося, а беря, как берут то, что принадлежит им по праву. Его губы нашли её, жадно, но сдержанно, с болью и страстью.

И она, впервые, позволила себе не думать.

---

Ночь была тёплой. Ветер доносил ароматы акации.

Где-то в саду, под сенью деревьев, Асар наблюдал за их силуэтами у окна, его глаза были холодны, но губы шептали едва слышно:

— Ещё не вечер, госпожа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14.

ГЛАВА 14

Прошли дни после того, как вода вернулась в иссохшие земли, но тишина, которая воцарилась в сердце Нейи, была обманчивой.

Народ восхвалял её, жрицы возносили её имя в гимнах, торговцы посылали дары, а фараон прислал новый пергамент с золотой печатью, называя её Хозяйкой Южных Земель.

Но внутри неё росло странное предчувствие, будто с возвращённой водой в её жизнь хлынуло нечто иное — глубокое, опасное, древнее.

---

Кхем после той ночи не позволял себе ни слова лишнего. Он был рядом, всегда, но между ними повисло молчание, полное несказанных чувств.

Он смотрел на неё иначе — не как на госпожу, а как на женщину, которой принадлежит его сердце.

Асар же стал ещё сдержаннее, но его взгляды обжигали. Она знала: он видел их с Кхемом, но хранил молчание.

Между этими двумя мужчинами рождалось нечто большее, чем соперничество.

---

Одним вечером, когда жара стихла, а небо окрасилось в золото, во дворец Нейи прибыла делегация жрецов великих храмов.

Они шли в белых одеяниях, лица их были скрыты капюшонами, но она узнала их — те, кто обладал властью почти равной фараону.

— Великая Нейи, — произнёс старший жрец, преклоняя голову. — Ты открыла врата, что были закрыты веками. Это знак.

Она сидела на троне из слоновой кости, её руки покоились на подлокотниках, взгляд оставался спокойным.

— Я лишь вернула то, что было забыто, — ответила она.

Жрец наклонился ближе.

— Ты пробудила силу древних, и это нельзя оставить без внимания. Мы предлагаем тебе войти в Высший Совет Хранителей Святилищ.

Слуги затаили дыхание, жрицы замерли.

Это было равносильно тому, чтобы получить власть, которой почти не обладал даже фараон. Войти в этот круг значило стать хранительницей не только храмов, но и знаний, которые хранились в глубочайших подземельях Египта.

Она знала цену такому предложению.

— Что взамен? — спокойно спросила она.

Жрец улыбнулся.

— Верность древним законам. И отказ от личной жизни.

Тишина опустилась в зал.

Кхем, стоявший позади трона, напрягся, будто готовясь к удару.

Асар смотрел на неё, не отводя взгляда.

Она же лишь легко наклонила голову.

— Я подумаю, — сказала она.

---

После того как послы ушли, ночь опустилась на долину.

Нейи стояла у террасы, глядя на звёзды, и чувствовала, как внутри неё бушует буря.

Кхем подошёл бесшумно, но она знала, что он рядом.

— Ты не должна соглашаться, — его голос был низким, хриплым от сдержанных эмоций.

— Это путь, который мне предложили, — ответила она, не оборачиваясь.

Он подошёл ближе, так что его дыхание коснулось её кожи.

— Это ловушка. Они хотят запереть тебя в клетке.

Она молчала, но внутри её сердце стучало всё громче.

— Я не отдам тебя им, — вдруг сказал он, и его голос дрогнул. — Ни им, ни кому бы то ни было.

Она обернулась, глядя в его тёмные глаза, полные боли и решимости.

— Что ты готов сделать ради этого? — её голос был тих, но в нём звенела сталь.

— Всё, — ответил он, не моргнув.

И в этот миг Асар, словно тень, вышел из-за колонн, его лицо было безмятежно, но глаза — как ледяной нож.

— Тогда ты слаб, Кхем, — его голос прозвучал тихо, но смертельно опасно. — Любовь делает слабым.

Кхем шагнул к нему, но Нейи вскинула руку, останавливая их.

— Хватит, — её голос был властен. — Это моя судьба. И я сама решу, кого впускать в своё сердце.

Они оба замерли, но её слова разошлись в ночи, как кольца по воде.

---

Поздно ночью она вновь увидела сон.

Она шла по пустыне, босая, в белых одеждах, а впереди горела пирамида — не разрушенная, не покрытая песками, а сияющая золотом, как солнце. Изнутри доносился голос:

Выбери путь. Либо ты станешь светом для других, либо навсегда останешься во тьме.

Она проснулась, сердце колотилось.

На рассвете она уже стояла на террасе, встречая первые лучи солнца.

Асар появился рядом, тихий, как всегда.

— Ты видела знамение, — сказал он, не спрашивая.

— Да, — ответила она.

Он посмотрел на неё с печальной улыбкой.

— Твоя дорога ведёт в самую глубь пирамид. Но помни, госпожа… даже свет оставляет за собой тени.

И в этот миг она поняла: время решений приближается.

И никто не сможет пройти этот путь за неё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15.

ГЛАВА 15

Ночь принесла покой её землям, но не её душе.

Нейи сидела у бассейна, где в лунном свете плавали цветы лотоса. В её пальцах медленно вращалось кольцо с бирюзой — древний оберег, найденный на месте старого святилища. Она чувствовала, как от него исходит слабое, тёплое биение — как у сердца, что живёт своей тайной жизнью.

Прошло три дня с того момента, как Высший Совет предложил ей вступить в их круг. Ответа они пока не получили — она молчала, но каждый день посылали гонцов с напоминаниями.

Её покои стали словно вратами между мирами — сюда стекались вести, жрецы, придворные, но и сны приходили сюда, не менее важные.

Её дворец уже сравнивали с храмом: его стены были украшены росписями, его залы наполняли запахи ладанника и мирры, а на пороге всегда стояли стражи, напоминающие изваяния богов.

Но Нейи знала: истинные бури только надвигаются.

---

Утром, когда солнце было ещё низко, она велела готовить носилки — сама она отправлялась в храм на восточной окраине города. Там, по преданию, хранился сосуд с «дыханием богов», которым пользовались только во время великих испытаний.

Асар и Кхем, как всегда, были рядом.

— Это опасно, — сказал Кхем, когда они уже подходили к храму. — Ты и так открыла врата, которых никто не смел трогать.

— Я должна знать, на что иду, — ответила она твёрдо.

Асар взглянул на неё с лёгкой, едва заметной улыбкой:

— Иногда самое опасное — это ответы, которые ты ищешь.

---

Храм был погружён в полумрак. Высокие колонны поднимались к потолку, усыпанному звёздами, расписанными синей краской, словно само небо опустилось на стены.

Жрецы встретили её молча, их лица скрывали золотые маски шакалов.

В центре храма, под куполом, стоял сосуд — высокий, из прозрачного кварца, перевитый змеями и лотосами. Внутри мерцала странная, густая субстанция, светящаяся изнутри.

— Это дыхание богов, — прошептал старший жрец. — Вдыхающий его видит не просто будущее, но то, кем он станет, когда все пути уже будут пройдены.

Нейи медленно приблизилась.

— И цену тоже увижу?

— Всегда, — ответил жрец.

Асар и Кхем хотели было шагнуть вперёд, но она подняла руку, останавливая их.

— Это мой путь.

Она склонилась над сосудом и вдохнула.

---

Мир исчез.

Вместо него — вечная пустыня, залитая кровавым светом.

Она шла по ней, босая, одетая в белое, но её одежда рассыпалась в песок за каждым шагом.

Вдали маячила фигура — высокая, словно из света и золота, лицо скрыто вуалью.

Она подошла ближе.

— Ты готова заплатить цену? — голос был и мужским, и женским одновременно.

— Если путь ведёт меня туда, где я должна быть, — ответила она.

Фигура подняла ладонь, и перед её глазами пронеслись видения:

Пылающий храм.

Толпы людей, кланяющихся ей, как богине.

Её лицо, юное и сияющее, но в глазах — одиночество.

Кхем, склонённый у её ног, с раненым сердцем.

Асар, стоящий в тени, с коварной улыбкой и золотым мечом в руках.

И великая река, поглощающая города.

— Любовь. Слава. Власть. Все три ты сможешь получить, но только одно останется с тобой до конца, — произнёс голос.

— Что это будет?

— Ты выберешь сама.

---

Она открыла глаза.

Жрецы склонились перед ней. Кхем стоял, словно вырезанный из камня, но его взгляд дрожал.

Асар смотрел спокойно, но в его глазах был странный блеск, будто он знал, что она увидела.

— Я знаю свой путь, — тихо сказала она, но голос её звенел, как медь.

---

По дороге обратно она молчала.

Лишь у дворца, когда вечер уже опускался на город, Кхем осмелился заговорить:

— Ты не должна идти туда, куда тебя толкают эти люди.

Она посмотрела на него, и её голос был мягким, но полным силы:

— Иногда судьба не спрашивает, готова ты или нет.

Он шагнул ближе, его ладони сомкнулись на её руках:

— Тогда позволь мне быть рядом. До конца.

И в его словах не было страсти или горечи — только преданность.

Она смотрела на него долго, потом улыбнулась — устало, но с теплом.

— Ты уже рядом, Кхем. И я это чувствую.

И впервые он позволил себе обнять её прямо посреди двора, при всех, не боясь ни слухов, ни взглядов.

---

Ночью, когда город уснул, к её покоям подошёл Асар.

Она ждала его.

Он вошёл бесшумно, словно тень, и остановился у порога.

— Ты сделала выбор, — сказал он.

Она медленно кивнула.

— Но путь ещё длинен, Асар.

Он подошёл ближе, не отводя взгляда.

— Ты знаешь, что я тоже сделаю свой выбор, когда придёт время.

И в его голосе звучала не угроза, а нечто большее — предвестие того, что между ними ещё случится нечто неизбежное.

Он коснулся её руки — чуть, едва заметно.

И ушёл, растворившись в тенях.

---

А на рассвете послы Высшего Совета снова прибыли во дворец.

И теперь она была готова принять их.

В её глазах больше не было ни страха, ни сомнений.

Её путь начался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16.

ГЛАВА 16

Дворец был наполнен ожиданием.

Слуги передвигались тише обычного, жрицы смотрели на госпожу с благоговейным страхом, а по коридорам уже шептались о том, что сегодня она вступит в Высший Совет Хранителей.

Но сама Нейи была спокойна. Даже её дыхание было ровным, словно она готовилась не к решающему шагу, а к обыденному обряду.

Утро началось с обряда очищения. Её омывали ароматными маслами, втирали сандаловое дерево и голубой лотос, плели в волосы золотые нити. Она стояла обнажённая перед зеркалом из полированного меди, и её отражение казалось не земным, а словно из другого мира.

Юное, но в глазах — зрелость женщины, прошедшей больше, чем дозволено за одну жизнь.

---

Перед отъездом она велела позвать Кхема и Асара.

Когда они вошли, в покоях пахло миррой и цветами пустыни.

Она сидела на низком троне, её одеяние было цвета ночного неба, украшенное серебром, а волосы тяжёлыми волнами спадали на плечи.

— Сегодня я войду туда, где плетутся нити судеб, — сказала она, глядя прямо в их глаза. — Я не знаю, выйду ли я оттуда той же, кем была.

Кхем опустился на колено первым.

— Я пойду за тобой, куда бы ты ни ступила, — произнёс он.

Асар остался стоять, но его голос был твёрдым:

— Я буду там, где ты захочешь. Но знай — никто не сможет удержать тебя, если ты сама выберешь иной путь.

Она улыбнулась — чуть, едва заметно, но в этом была сила.

— Я иду туда одна. Но вы останетесь моими корнями.

---

Процессия двигалась по улицам медленно.

Жители склонялись на колени, кидали под ноги лепестки финиковой пальмы и папируса, словно провожали богиню.

Величественный храм Совета Хранителей возвышался над городом, его стены были покрыты барельефами о сотворении мира и великих деяниях жрецов.

Её ввели в самый центр, в зал под куполом, где звуки казались отголосками иных миров.

Там, в полукруге из тёмного базальта, сидели Верховные Хранители — старцы и женщины, лица которых скрывали маски животных: льва, ибиса, сокола, змеи.

Старший поднялся, его маска шакала поблёскивала в сумраке.

— Ты пришла. И ты знаешь, что этот путь обратной дороги не имеет.

— Я знаю, — её голос звучал чисто, без дрожи.

— Ты готова поклясться хранить тайны, даже если за это заплатишь всем, что имеешь?

— Я готова.

— Готова ли ты поставить на алтарь сердце своё, не требуя взамен ни любви, ни славы?

Она молчала.

И в этом молчании было не сомнение — осознание.

Наконец она ответила, медленно, словно каждое слово вырубалось в камне:

— Я готова хранить тайны. Я готова пожертвовать славой. Но не любовью. Сердце моё принадлежит мне.

Совет зашевелился. Слова её потрясли их, словно раскат грома.

— Тогда ты не можешь быть одной из нас.

Она подняла голову, и её голос стал, как раскалённый металл:

— Тогда вы будете знать: я — не одна из вас. Я — та, что откроет новый путь.

И в этот миг храм словно дрогнул.

Пламя в светильниках вспыхнуло выше. С потолка посыпались крупицы позолоты.

Жрецы замерли. Лишь старший Хранитель улыбнулся под маской:

— Путь твой будет труден, Нейи. Но врата для тебя открыты. И мы не станем тебе врагами.

---

Вечером, когда она вернулась во дворец, весь город уже знал: она отказалась войти в Совет, сохранив свободу.

Но она вернулась не сломленной — напротив, в её походке было спокойное величие.

В зале её ждал Кхем.

Он поднялся, но прежде, чем успел что-либо сказать, она подошла и сама обвила его руками за шею, тихо, почти шёпотом:

— Я оставила за дверями всё. Кроме одного.

Он не стал спрашивать, что именно.

Он просто крепко прижал её к себе и впервые позволил себе быть не стражем, а мужчиной, который больше не боится любить.

---

Ночь прошла в их объятиях.

Тепло его рук, его губы, его дыхание на её коже — всё это было не страстью, но глубоким, взрослым согласием двух душ, прошедших испытания.

Но далеко в саду, в тени, Асар стоял и наблюдал.

Его глаза были холодны, но в них уже тлел иной огонь.

— Война за её сердце только началась, — произнёс он в темноту, и ночь приняла его слова.

---

А на рассвете, когда город ещё спал, к ней прибыл гонец.

Свиток, покрытый золотым узором, пах дымом и шафраном.

В нём было лишь одно предложение:

Фараон ждёт тебя на великом собрании. И хочет услышать твой совет в делах, которые решат судьбу Египта.

И в этот миг она поняла — её время пришло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17

ГЛАВА 17

День великого собрания настал.

С первых лучей солнца город наполнился движением. Слуги бежали по улицам с кувшинами воды и подносами с фруктами, жрицы в белых одеяниях несли священные знаки власти, а воины в бронзовых панцирях замыкали процессии.

Нейи наблюдала за этим с террасы своего дворца. Она уже не чувствовала тревоги — её сердце было наполнено странным спокойствием, как у реки, которая знает, что рано или поздно дойдёт до моря.

Кхем и Асар стояли поодаль, но оба следили за ней, каждый по-своему.

Кхем — с тихой, неизменной преданностью.

Асар — с тенью притяжения, что становилась опасной.

---

Перед отъездом жрицы одели её в новое платье — тонкое, как дуновение ветра, сотканное из белого льна, переливающееся под солнцем серебристым сиянием. На её шею легло ожерелье из лазурита и бирюзы — знак её власти над землями Юга.

Она выглядела как воплощение богини Маат — чистой, невозмутимой, властной.

Процессия двинулась к дворцу фараона.

---

Залы дворца утопали в золоте и синих тканях. Колонны были украшены сценами великих походов, побед и праздников. А воздух был густ от ладана и смолы.

Нейи вошла в главный зал под звуки арф и барабанов. Её шаг был ровным, но внутри она чувствовала взгляды — тяжёлые, завистливые, оценивающие.

По обе стороны зала сидели знать, военачальники, жрецы. Многие шептались о ней, называя её той, что вернула воду или женщиной, которой покорились боги.

На троне, возвышаясь над всеми, сидел фараон.

Рамсес был одет в золото и белое, его лицо было скрыто золотой маской сокола — знак, что он сейчас говорит не как человек, а как сам Гора.

— Приблизься, Нейи из будущего, — раздался его голос, глубокий и властный.

Она подошла, не склоняя головы, только слегка поклонившись, как полагалось той, что владеет землями.

Фараон молча смотрел на неё долгие секунды, затем кивнул.

— Ты знаешь, зачем ты здесь?

— Да, Великий. Ты хочешь совета перед тем, как сделать выбор.

В зале раздался удивлённый шёпот — она говорила так, словно уже знала его мысли.

Фараон слегка улыбнулся.

— Верно. Египет стоит на границе войны и мира. Послы Хеттов требуют союза. Но я не доверяю им.

Он резко махнул рукой, и слуги вынесли на золотых подносах свитки — документы, полные угроз и льстивых обещаний.

— Что скажешь ты, та, что видит знаки?

Нейи медленно подошла к подносам. Её пальцы скользнули по пергаменту, но она смотрела не на слова — она закрыла глаза.

В её сознании вспыхнули образы:

— пылающие города;

— река, полная крови;

— корабли, тонущие в буре;

— и вновь — дети, смеющиеся на плодородной земле.

Она открыла глаза.

— Мир возможен, но цена будет велика, — произнесла она. — Союз с Хеттами принесёт Египту золото и спокойствие на время. Но этот союз станет змеёй в сердце страны. Через много лет они вернутся — уже как хозяева, а не как гости.

В зале повисла мёртвая тишина.

Фараон долго молчал, а потом, сняв маску, впервые посмотрел на неё открыто.

— Ты говоришь вещи, которые иные боятся даже подумать, — медленно сказал он.

Нейи стояла спокойно, но сердце билось в груди, как птица в клетке.

Фараон вдруг улыбнулся — тепло, по-человечески.

— Но именно такие голоса нужны Египту.

Он встал, подошёл к ней и поднял её руку, словно признавая равной.

— Я дарую тебе земли к югу от Фив и право построить на них то, что ты пожелаешь.

Зал загудел, словно потрясённый громом.

Нейи спокойно склонила голову.

— Я возведу там Храм Приюта для всех обездоленных — дом для тех, кого отвергнут даже боги.

Эти слова поразили всех.

Фараон смотрел на неё долго, затем снова кивнул.

— Да будет так.

---

После собрания, когда солнце уже клонилось к закату, она шла по коридорам дворца, и вдруг её остановил шёпот:

— Хочешь знать, кто твои истинные враги?

Она обернулась.

В тени стояла женщина — с тонким лицом, вуалью из черного шелка, с глазами, словно омуты.

— Кто ты? — спросила Нейи.

— Та, что знает, как строятся пирамиды… и как их рушат, — ответила незнакомка, улыбаясь. — Ты открыла врата, но за тобой уже идут те, кто не хочет, чтобы ты дошла до вершины.

— И кто они?

Женщина подошла ближе, её губы почти коснулись уха Нейи:

— Смотри не на тех, кто тебе угрожает открыто. А на тех, кто стоит за твоей спиной, когда ты думаешь, что защищена.

И исчезла в тени, словно растворилась в воздухе.

---

Нейи вернулась в дворец поздним вечером.

Кхем и Асар уже ждали её.

Она прошла мимо них, но, не оборачиваясь, сказала тихо:

— Завтра мы отправляемся к моим новым землям. Там начнётся то, ради чего я сюда пришла.

И оба мужчины поняли: ночь, которую она провела среди богов и фараонов, изменила её навсегда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18.

ГЛАВА 18

Пустыня встретила их жаром и тишиной.

Путь к новым землям Нейи занял два дня. Их караван медленно двигался по раскалённым пескам, окружённый вооружённой стражей, слугами и носильщиками, несущими ткани, амфоры с маслом, сундуки с украшениями и свитками.

Кхем и Асар ехали рядом, каждый в своём молчании.

Кхем держал копьё, будто чувствовал надвигающуюся угрозу.

Асар вёл коня спокойно, но взгляд его всё чаще задерживался на горизонте, где плыли миражи.

---

Нейи сидела в носилках, устланных льняными подушками, но её мысли были далеко.

Она вновь и вновь возвращалась к словам таинственной женщины во дворце.

"Смотри не на тех, кто тебе угрожает открыто. А на тех, кто стоит за твоей спиной."

Кто это мог быть?

Кхем? Нет, он слишком открыт.

Асар? Он слишком умен, чтобы действовать так примитивно.

Но внутри всё равно росла тревога.

---

К полудню караван достиг долины.

Их взглядам открылось место, полное зелени и воды, окружённое холмами. Здесь река раздваивалась, образуя остров, на котором шумели рощи сикоморов, росли лотосы и пальмы.

Это была плодородная земля, редкость в этих краях.

— Здесь ты хочешь построить храм? — тихо спросил Кхем.

— Да, — ответила она, не отрывая взгляда от долины. — Здесь будет начало новой эпохи.

---

Пока слуги ставили шатры, она с Кхемом и Асаром поднялась на высокий холм, откуда было видно всё её будущее владение.

— Видишь? — она указала вдаль, где на другом берегу уже маячили первые селения. — Там будут школы для жриц. Здесь — храмы и приют. А вон там… — она обвела рукой дальние скалы, — место для святилища.

Кхем смотрел на неё с восхищением.

— Ты хочешь изменить весь Египет.

— Я хочу, чтобы Египет сам изменился, — мягко поправила она.

Асар молчал, но в его взгляде было что-то тёмное, глубинное, будто он уже видел, что принесёт ей этот путь.

---

На следующий день они отправились на местный рынок — посмотреть людей и товары.

Рынок шумел голосами. Здесь торговали рыбой, тканями, лошадьми, драгоценными маслами и, конечно, рабами.

Толпы народу расступались перед их маленькой свитой — женщину в белом льне, с глазами, как у богини, узнавали все.

Нейи шла уверенно, сдерживая отвращение при виде измученных тел на цепях.

Но среди всех она заметила одного мальчика — худого, с глазами, полными ярости. Его пытались продать за три меры меди, но никто не брал.

Она остановилась.

— Его имя? — спросила она у торговца.

— Не имеет имени, госпожа. Найден на границе пустыни, — лениво ответил торговец. — Слишком дик, слишком упрям. Никому не нужен.

Нейи посмотрела мальчику в глаза. В них был огонь — чистый, живой.

— Я его беру, — сказала она, и голос её не терпел возражений.

---

Она выкупила ещё двух девушек — сестёр, которых продавали за долги их отца, и старика-лекаря, которого никто не хотел из-за слепоты.

Когда они вернулись в лагерь, Кхем с удивлением посмотрел на неё.

— Ты хочешь собрать здесь всех несчастных мира?

Она усмехнулась.

— Я хочу собрать тех, кому ещё есть что терять. Они — начало нового храма.

---

Вечером она велела всем новым рабам — теперь уже вольноотпущенникам — сесть у костра.

Мальчик всё ещё смотрел с вызовом.

— Как тебя звали до того, как ты потерял имя? — спросила она.

Он промолчал.

— Тогда я дам тебе новое. Ты будешь Хаэмхет, «Тот, кто восстаёт из песков».

Он всё ещё молчал, но где-то в глубине его глаз мелькнула искра.

---

Ночью она не могла уснуть.

Жаркое дыхание пустыни заполняло шатёр, ветер шуршал по ткани, а мысли не давали покоя.

Она вышла на улицу, в лунный свет, и вдруг увидела Асара, стоящего у кромки воды.

Он стоял босиком, будто сам был частью этого мира.

— Ты не спишь? — спросила она.

— Я редко сплю, когда меня окружают такие знаки, — ответил он, не оборачиваясь.

Она подошла ближе.

— Ты боишься того, что я делаю?

— Нет, — его голос был странно мягким. — Я боюсь того, что ты уже не сможешь остановиться.

Она молчала, но знала, что он прав.

Асар вдруг обернулся, и в его взгляде было нечто такое, что заставило её сердце дрогнуть.

— Ты уже начинаешь строить новый Египет. Но помни, Нейи, за такие дела всегда платят сердцем.

И он ушёл в ночь, оставив её одну среди тени лунных вод.

---

А в её сердце в ту ночь родилось новое знание:

— она больше не принадлежит только себе.

— Египет уже вплёл её в свою судьбу.

И пути назад не будет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19.

ГЛАВА 19

Рассвет над долиной был золотым, будто сами боги благословили её.

В этот день начиналось строительство.

На рассвете Нейи стояла на холме, куда слуги уже принесли священные символы: сосуд с водой из Нила, мешочек с землёй из Мемфиса и маленький обломок камня из великой пирамиды Джосера.

Рядом стояли Кхем и Асар — оба молчаливы, но каждый смотрел на неё по-своему.

Кхем — как на женщину, которой готов служить до конца дней.

Асар — как на ту, чьё сердце он собирался покорить, даже если для этого придётся сжечь весь мир.

Нейи подняла руки к солнцу.

— Здесь, на этом месте, я закладываю храм. Здесь будет приют для тех, кого отверг мир, и святилище для тех, кому суждено изменить судьбы.

Слуги рассыпали лепестки голубого лотоса, их аромат смешался с жарким ветром пустыни.

Она пролила воду на землю, шепча слова древнего обряда:

— Да примет эта земля тех, кто забыт. Да охранят боги тех, кто поднимется здесь.

Мгновение стояла тишина, но затем ветер резко усилился. Он поднял клубы песка и разнёс по долине лепестки, словно принимая её слова.

Кхем сжал рукоять меча.

— Это знак, — прошептал он.

Нейи кивнула.

— Да. И я его принимаю.

---

Весь день долина гудела от звуков стройки.

Рабочие возводили первые деревянные конструкции, укрепляли насыпь у берега, копали каналы для воды. Слуги ставили шатры для будущих жриц и первых обитателей приюта.

Нейи ходила среди них, не боясь запачкать одежды.

Она говорила с мастерами, указывала, где лучше заложить рощу, а где возвести стены храма.

Скоро о ней заговорили как о Владычице Долины.

---

Во второй половине дня прибыли местные старейшины — мужчины в белых головных уборах, с серьёзными лицами и настороженными взглядами.

Они поклонились ей низко.

— Великая госпожа, ты пришла на эти земли с великой силой. Но народ боится.

— Боится перемен? — спокойно спросила она.

Старейшины переглянулись.

— Боится… слухов. Говорят, ты ведёшь за собой духов. Говорят, твои слуги — не люди, а звери, принявшие облик людей.

Она медленно улыбнулась.

— Пусть боятся. Страх — тоже путь к уважению. А мой храм откроет двери не только для тех, кто кланяется, но и для тех, кто ищет.

Она смотрела им прямо в глаза, и они отвели взгляд.

---

Вечером, когда солнце уже касалось горизонта, она сидела на террасе своего шатра.

Перед ней на низком столике стояли карты, глиняные таблички с расчётами и свитки.

Кхем подошёл без стука, опустился рядом.

— Ты не устаёшь? — спросил он.

Она едва заметно улыбнулась.

— Я жила ради этого момента. Я чувствую, что теперь всё встало на свои места.

Он долго смотрел на неё, потом вдруг сказал, тихо, почти не дыша:

— Если однажды ты скажешь мне уйти за тобой даже в загробный мир — я пойду.

Её сердце сжалось от этих слов, таких простых и таких глубоких.

Она осторожно коснулась его ладони.

— Не спеши бросать за меня свою душу, Кхем. Впереди у нас ещё много испытаний.

---

Когда ночь полностью накрыла долину, её разбудил шорох.

Она вышла на балкон и увидела Асара, стоящего у воды.

Его белый плащ колыхался на ветру, лицо было поднято к звёздам.

Она подошла к нему сама, босая, без украшений.

— Почему ты всё время ищешь тени? — спросила она.

Он не обернулся.

— Потому что в тени виднее, кто идёт за тобой.

— И кто идёт за мной сейчас?

Асар медленно повернулся. Его глаза сияли в темноте.

— Те, кто боится, что ты построишь не просто храм, а империю.

Она рассмеялась, но в голосе была усталость.

— Я не хочу империи.

— Но ты её уже строишь, даже если сама этого не желаешь, — ответил он, делая шаг ближе. — И это делает тебя опасной.

Она смотрела на него, ощущая, как между ними вновь вспыхивает странное напряжение.

— Опасной для кого, Асар? Для врагов… или для тебя?

Он усмехнулся, но его рука вдруг скользнула по её запястью, нежно, но властно.

— Опасной для моего сердца, Нейи.

И в этот миг она впервые позволила себе не отступить.

Между ними на мгновение повисло нечто большее, чем слова или желания.

Но прежде, чем что-то случилось, раздался голос Кхема.

— Госпожа! Срочные вести!

Она вздрогнула, отступив, как будто заклинание развеялось.

---

Кхем стоял у входа, бледный.

— На окраине лагеря нашли знаки. Нарисованные кровью. Знаки проклятия.

Асар сразу сжал зубы.

— Предупреждение.

Нейи медленно выпрямилась, и её голос прозвучал, как сталь:

— Пусть те, кто оставил их, знают — я не уйду.

И ночь снова приняла её слова, как вызов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20.

ГЛАВА 20

Ночь была вязкой и тяжелой, как горячий мед.

Долина спала, но тревога не отпускала.

Нейи стояла на террасе своего дворца, вглядываясь в темноту. Где-то в глубине садов слышались шорохи — словно сама земля дышала, предчувствуя бурю.

Перед ней лежал знак — узор из крови, начертанный у границы её владений.

Никто не смел прикоснуться к нему.

---

К утру она собрала всех старейшин, мастеров и жриц в главном шатре.

— Кто бы это ни сделал, — говорила она, глядя в глаза каждому, — он хотел не испугать меня. Он хотел запугать вас.

Люди переглядывались, многие опускали глаза.

— Я не покину эти земли. Но если кто-то чувствует страх — уйдите сейчас. Я не держу никого.

Никто не ушёл.

— Значит, мы вместе. И вместе встретим любую бурю.

---

В тот же день она велела начать ритуал очищения долины.

На главной площади, ещё не вымощенной, возвели высокий жертвенник из алебастра. Служители приносили сосуды с водой Нила, масла, сушёные травы и ладаны.

Собрались все жители округи — никто не хотел пропустить таинство.

Нейи стояла в центре круга, одетая в простую льняную накидку. На лице — символы защиты, начертанные синей краской.

В руках она держала жезл из тамариска, что нашли вместе с ней в пирамиде, когда она только попала сюда.

— Очищение начинается, — провозгласила она.

Тишина была такой, что слышно было, как потрескивают сухие травы в пламени.

Она медленно обошла круг трижды, расплескивая воду, затем зажгла благовония, и сладкий дым поплыл над головами собравшихся.

— Пусть эта земля примет только добро. Пусть враг будет виден раньше, чем приблизится, — её голос был словно колокол.

С каждым словом ветер усиливался. Пламя поднялось выше, заклубился дым.

И вдруг в пламени на миг проступили образы:

— женщина с лицом змеи;

— мужчина в золотой маске шакала;

— и кто-то ещё, в капюшоне, лицо которого было скрыто.

Все ахнули. Даже самые закалённые воины отшатнулись.

Но Нейи осталась невозмутима.

Она взмахнула жезлом — и видение исчезло, словно и не было.

— Пророчество открыто, — сказала она спокойно. — Наши враги скрыты в масках. Но они уже боятся.

---

Поздним вечером, когда жара ушла, в её покои вошли Кхем и Асар.

Она сидела у открытого окна, глядя на строящийся храм.

— Ты знаешь, кто был в том видении? — спросил Кхем.

— Знаю, — тихо ответила она. — Но их имена опасно даже произносить вслух.

Асар подошёл ближе.

— И всё же ты не боишься?

Она медленно повернулась к ним.

— Бояться сейчас — значит отдать им всё.

Кхем вдруг опустился на колени перед ней.

— Тогда позволь мне быть твоей рукой. Твоим мечом. Твоим щитом.

Асар стоял рядом, и его голос прозвучал глухо, но твёрдо:

— А я буду тем, кто увидит врага ещё до того, как он достанет нож.

Она посмотрела на обоих. В их глазах — искренность, преданность… и нечто большее.

Нейи поднялась, подошла к ним.

— Вы оба уже связаны со мной. Больше, чем вам кажется. И когда придёт день решающей битвы, вы оба будете рядом. Хотите вы того или нет.

Кхем слегка дрожал от напряжения. Асар стиснул зубы.

— Госпожа… — прошептал Кхем.

Но она приложила палец к его губам.

— Не здесь. Не сейчас.

---

Когда ночь поглотила долину, она вышла в сад, где цветы дурмана источали пьянящий аромат.

Внезапно воздух дрогнул.

Из тени вышла та самая женщина — вся в чёрном, с лицом, скрытым вуалью.

— Ты открыла врата, Нейи. Но помни: за каждой силой стоит плата.

— Я заплачу, — твёрдо ответила она.

Женщина рассмеялась.

— Ты даже не представляешь, насколько велика эта цена.

Она протянула ей амулет — тонкий диск из чёрного обсидиана, на котором были выгравированы два глаза.

— Надень его, когда придут за тобой. Лишь тогда ты увидишь их истинные лица.

И исчезла, как дым.

---

Нейи сжала амулет в ладони, глядя на ночное небо.

— Пусть приходят, — шепнула она. — Я готова.

А где-то вдалеке ветер принёс еле слышный смех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 21.

ГЛАВА 21

В утреннем воздухе стоял особый запах — терпкий, пряный, словно сами боги наблюдали за этим днем.

Великий день открытия храма приближался.

Нейи стояла на высоком балконе своего дворца, вглядываясь в даль, где уже вырисовывались контуры храма. Белые стены сияли под солнцем, обвитые цветущими виноградными лозами и папирусом. Купола, расписанные звёздами и лунами, словно парили над долиной.

Слуги спешили в каждую сторону, украшая улицы гирляндами из лотоса и жасмина. Музыканты настраивали инструменты, а жрецы готовили благовония для обряда освящения.

Но её сердце было неспокойно.

Амулет из чёрного обсидиана, который она с тех пор не снимала, казался тёплым, почти живым на её груди. С тех пор как она надела его, её сны изменились. В них появились тени, лица вуалей, глаза шакалов и змей.

И ощущение, что кто-то идёт по её следам, становилось всё сильнее.

---

Кхем вошёл, не дожидаясь приглашения.

— Госпожа, слуги докладывают, что сегодня прибыл посланник из Фив. Он требует встречи.

— С какой целью?

— Говорит, что привёз дары на открытие храма. Но его сопровождают слишком много людей. И… они вооружены.

Её глаза сузились.

— Пусть войдёт, но под надзором. Все пути к храму перекрыть. Ни один чужак не должен остаться без наблюдения.

Кхем поклонился.

— Да будет так.

---

Посланник явился ближе к полудню.

Высокий, с гладким лицом, без усов и бороды — редкость для Египта. Его глаза были холодными, его голос — медовым.

— Великая госпожа Нейи, я прибыл с миром и почтением, — он низко поклонился. — Мой владыка шлёт тебе благословение и дары: благовония из дальних стран, ткани из Тира и сосуды с золотом.

Но её взгляд уже отмечал другое.

Тени у его ног — слишком длинные. Его слуги — слишком молчаливы.

Она осторожно коснулась амулета.

И тут же мир вокруг неё изменился.

Лица людей побелели, вытянулись, превратились в маски зверей. Один — с лисьей ухмылкой, другой — с глазами змеи, третий — с клыкастой пастью шакала.

А сам посланник под вуалью скрывал лицо скорпиона — холодное, ядовитое.

Она медленно убрала руку с амулета, вновь видя их обычными людьми.

— Благодарю за дары, — её голос оставался мягким, но внутри бушевал ледяной шторм. — Пусть ваши слуги отдохнут за чертой храма. Я приму дары, но в храм сегодня ступит только чистый духом.

Посланник склонился, но в его улыбке сквозила угроза.

— Да будет так, Великая.

Он ушёл, оставив за собой шлейф запаха гниющих трав.

---

Вечером она стояла на террасе вместе с Асаром и Кхемом.

— Ты почувствовала, кто он? — спросил Асар.

— Увидела, — коротко ответила она.

— И ты всё равно пустишь их сюда? — удивился Кхем.

Нейи медленно повернулась к ним.

— Я не боюсь их. Пусть сами увидят, на чьей стороне боги.

---

Когда солнце село, началась первая часть обряда.

Жрицы в белых одеяниях зажгли лампады, их голоса слились в древний гимн, зовущий защиту богов. Пахло мёдом и ладаном, над храмом поднялись первые огни.

И в этот момент она снова почувствовала — тьма близко.

Из толпы вырвалась фигура — человек с кинжалом, что метнулся к ней с криком.

Но амулет вспыхнул огнём.

Убийца застыл, словно воск, кинжал выпал из его рук, а тело вдруг охватило пламя, вырвавшееся прямо из его груди.

Толпа закричала.

Асар и Кхем мгновенно оказались рядом, заслоняя её.

Но она стояла спокойно, глядя на пылающего врага.

— Пусть это станет знаком для всех, — её голос разнёсся по площади. — Храм этот под защитой небесных сил. И каждый, кто придёт с злом, будет сожжён их огнём.

Толпа паломников и жителей пала ниц.

И даже Асар с Кхемом, стоя рядом, впервые посмотрели на неё так, словно видели не женщину, а богиню во плоти.

---

Позже ночью, в тишине сада, Кхем стоял рядом, сжав кулаки.

— Ты не боишься ничего.

— Боюсь, — тихо ответила она, глядя на звёзды. — Боюсь только одного: что однажды отдам сердце не тем.

Кхем поймал её взгляд, его глаза полыхнули.

— Моё сердце уже давно твое, — прошептал он, почти не дыша.

Асар, наблюдавший из тени, ничего не сказал.

Но в его глазах родился огонь, обещающий бурю.

---

А за пределами храма кто-то вновь начертал знак на песке — теперь из золы.

И зола складывалась в слова, которые ветер унес в ночь:

"Мы придём за тобой в день великого солнца."

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 22.

ГЛАВА 22

Горячий ветер нес по долине предвестие беды.

Прошли сутки после обряда, и весь Египет уже гудел слухами. Храм Нейи называли чудом. Одни говорили, что в нём живёт сама богиня Исет, другие шептались, будто жрица, стоящая во главе, заключила договор с потусторонними силами.

Но никто не осмеливался ей перечить.

Нейи сидела в зале для аудиенций, глядя на разложенные перед ней свитки. Храм требовал управления, земли — контроля, а люди — справедливости.

Каждый день она выслушивала просьбы: кто-то хотел продать урожай, кто-то просил разрешения строить дома возле храма, а кто-то — защиты от разбойников.

Она отвечала всем сдержанно, но твёрдо, и её решения уже стали законом в округе.

Сегодня у неё был иной гость — купец из дельты, богатый, влиятельный, с караванами на пол-Египта.

— Великая Нейи, — начал он, низко поклонившись, — я пришёл с предложением. Дай мне право возводить мастерские и лавки на твоих землях. Я приведу сюда ремесленников, купцов, мастеров редких искусств. Твои сокровища умножатся.

Она слушала его молча.

— Взамен, — его голос стал тише, — я защищу тебя от тех, кто не желает тебе блага.

Её взгляд остался спокойным.

— Откуда тебе знать, кто желает мне зла?

Купец нервно улыбнулся.

— Мои уши слышат многое, госпожа. И я знаю, что за тобой следят не только посланники из Фив. Среди твоих людей есть те, кто служит чужим богам.

Тишина в зале стала вязкой, тяжёлой.

— Ты хочешь купить право на мои земли страхом? — холодно спросила она.

— Я предлагаю союз, — быстро ответил он. — Ты мудрая. Твои враги сильны, но я умею торговаться даже с ними.

Она медленно поднялась.

— Я не торгуюсь за своё будущее.

Купец побледнел.

— Подумай, Нейи. Ты стоишь на пороге великих бурь.

Но она уже отвернулась.

— Уходи. Пока я позволяю.

Купец склонился, сжав зубы, и исчез, унося с собой тень.

---

Позже, в своих покоях, она сидела у чаши с углями, глядя, как поднимается дым.

Асар молча вошёл, сел рядом.

— Твои враги пытаются найти пути к тебе.

— Я знаю, — её голос был спокоен. — Но пока я защищена. Храм дышит вместе со мной. Земля слышит мои шаги.

Асар изучал её взглядом.

— Но ты не железо, Нейи. У тебя есть сердце. А сердце — слабое место.

Она не ответила.

Он придвинулся ближе, едва касаясь её руки.

— Я вижу, как Кхем мечется возле тебя. Его чувства ясны. Но ты боишься смотреть в мою сторону.

Она медленно повернула голову.

— Ты — огонь, Асар. И я не уверена, что смогу удержать тебя в границах.

Он усмехнулся, и в его глазах полыхнуло опасное пламя.

— Может, ты и не должна удерживать. Может, пора отпустить.

Он резко притянул её за запястье, но не грубо, а как человек, знающий, что его касание вызывает дрожь.

— Я не прошу тебя выбрать. Я прошу лишь взглянуть на меня так, как ты иногда смотришь на него.

Сердце забилось сильнее.

В этот миг их губы почти соприкоснулись.

Но за дверью послышались шаги.

Она резко отстранилась, в голосе вновь появилась холодность.

— Не сейчас. Храм требует моего времени.

Асар усмехнулся, но голос его был хриплым:

— Когда-нибудь ты всё равно придёшь ко мне сама.

Он исчез в тени.

---

Вечером Кхем вбежал в её покои, лицо его было бледным.

— Госпожа! Посланник из столицы привёз весть.

— Что за весть?

— Через три недели в Фивах соберутся все верховные жрецы. Они требуют твоего присутствия. Если ты откажешься — тебя объявят узурпаторшей.

Нейи медленно выдохнула.

— Они хотят избавиться от меня чужими руками.

— Не поезжай! — воскликнул Кхем. — Это ловушка!

Она долго смотрела на него, затем коснулась его лица.

— Ты боишься за меня или за своё сердце, Кхем?

Его голос дрогнул.

— И за тебя… и за своё сердце.

Она медленно улыбнулась.

— Я поеду. И ты поедешь со мной.

---

Ночь выдалась тревожной.

В саду ветер рассыпал лепестки лотоса, а на стенах храмов плясали тени.

Нейи стояла у окна, сжимая амулет, когда вновь услышала тот самый шёпот ветра:

"Мы придём за тобой в день великого солнца."

Но теперь она уже не боялась.

Она улыбнулась в темноте.

— Я буду ждать.

И мир замер, затаив дыхание перед грядущей бурей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 23.

ГЛАВА 23

Солнце ещё не взошло, но весь дворец Нейи уже жил в ожидании.

Её путешествие в Фивы готовилось в спешке, но с особой тщательностью. Слуги собирали дары для храмов, ткани, благовония, яства. Воины полировали оружие, следя за тем, чтобы каждый меч сиял, как солнце.

Во дворе выстроились колесницы. Их украшали золотом, резьбой и голубыми камнями, что защищали от дурного глаза. Но самой драгоценной среди них была та, что предназначалась для Нейи: её покрывали алые ткани, а по бокам сияли символы богини Исет и звезды Сотис.

Нейи стояла на балконе, наблюдая за сборами. На ней было простое льняное платье и лёгкий плащ из голубого шёлка. На груди — амулет, что всё ещё хранил тепло предсказаний.

Кхем подошёл к ней первым, одетый в боевые доспехи, строгий, сдержанный.

— Всё готово, госпожа. Мы можем выезжать, как только ты прикажешь.

Асар появился чуть позже, словно тень. Его глаза горели — в них была и тревога, и азарт.

— Фивы ждут тебя. И не только храмы.

Она бросила на них быстрый взгляд.

— Вы оба поедете со мной. И вы оба обязаны помнить: я там не женщина. Я там сила.

Они молча склонили головы.

---

Путь в Фивы занял три дня.

Караван двигался по разным дорогам — она приказала разбить людей на группы, чтобы не привлекать лишнего внимания.

По дороге они миновали посёлки, поля и храмы. Люди выходили встречать их, склоняясь в поклонах. Дети бросали цветы. И всюду шли шёпоты: "Это она… Великая жрица с дарами богов".

Ночью, когда лагерь погружался в сон, она выходила на берег Нила, босая, в одной тонкой накидке.

Асар всегда следовал за ней на расстоянии, как охотник.

В одну из таких ночей он подошёл слишком близко.

— Ты ведёшь себя, словно ищешь чего-то в воде, — прошептал он.

Она не обернулась.

— Вода хранит все тайны. И те, что были, и те, что будут.

Асар подошёл ближе, его дыхание коснулось её шеи.

— Ты боишься того, что увидишь там?

Она посмотрела в гладь реки, где отражались звёзды.

— Я боюсь только одного: потерять себя в чужих желаниях.

Он медленно обвёл её за талию, его руки были горячими, уверенными.

— Тогда позволь мне напомнить тебе, кто ты.

Он наклонился, его губы коснулись её шеи, лёгким, почти невесомым касанием.

Но она отстранилась, глядя прямо в его глаза.

— Ещё не время.

Асар усмехнулся, но глаза его остались серьёзными.

— Время скоро придёт, Нейи. И ты не сможешь отвернуться.

---

Фивы встретили их пышно, но холодно.

Улицы были усыпаны цветами, но в воздухе чувствовалось напряжение.

Жрецы в золотых масках ждали её у ворот Храма Амона. Их лица скрывали маски шакалов, львов и соколов.

Нейи ступила с колесницы, грациозно, как львица. За ней шли Кхем и Асар — словно два ястреба, готовых броситься на врага.

Главный жрец — высокий мужчина в маске сокола — вышел вперёд.

— Великая Нейи, ты явилась. Храмы Фив приветствуют тебя… но предупреждают.

Она смотрела на него прямо, не моргая.

— Я пришла с чистыми руками и ясным сердцем.

Он едва заметно склонил голову.

— Тогда ступай. Завтра ты предстанешь перед Советом.

---

Её поселили в отдельный дом, богато украшенный, но окружённый чужими слугами.

Вечером к ней пришёл Кхем.

— Здесь всё дышит ложью, — тихо сказал он. — Эти жрецы готовят что-то.

— Я знаю, — ответила она.

Он сжал кулаки.

— Они хотят заставить тебя склониться. А если ты откажешься…

Она спокойно посмотрела на него.

— Они попытаются сломить меня. Или уничтожить.

Кхем встал перед ней на колени, взял её руки.

— Если завтра они посмеют тронуть тебя… я нарушу любые приказы. Я готов сжечь этот город ради тебя.

Она нежно коснулась его лица.

— Ты не должен сжигать. Ты должен защищать.

И впервые их губы встретились.

Это был поцелуй тихий, но глубокий — как клятва, что отныне он принадлежит ей.

---

Ночью она вновь не спала.

Асар пришёл без стука.

— Я чувствую, что завтра всё изменится, — сказал он, глядя в её глаза.

— Да. Завтра начнётся новый путь.

Асар подошёл близко.

— Но ты уже сделала выбор. Между мной и им.

Она не отвела взгляда.

— Я сделала выбор не сердцем, а судьбой. Но сердце… ещё не сказало последнего слова.

Асар усмехнулся.

— Я буду ждать. Я умею ждать.

Он ушёл, растворившись в ночи.

---

Утро наступило резко.

Её разбудили удары в гонг.

Слуга вбежал в покои, бледный.

— Госпожа! Совет ждёт тебя. Немедленно.

Она надела простое, но изысканное одеяние — тёмно-синее, расшитое серебром, с золотыми символами на поясе.

Амулет она надела под ткань, близко к сердцу.

— Пора, — сказала она, выходя из покоев.

И шаг её был твёрд, словно она не на суд шла — а на трон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24.

ГЛАВА 24

Зал Совета был выстроен в форме круга. Высокие колонны уходили ввысь, будто поддерживая само небо, стены украшали сцены сражений и жертвоприношений. В центре зала стоял помост, обтянутый пурпурной тканью, куда уже поднялись верховные жрецы Фив.

Они сидели в полукруге, их лица скрывали маски — золото, нефрит, лазурь, каждая в виде животного: шакала, сокола, скорпиона, льва.

Когда Нейи вошла, тишина была такой, что слышно было её шаги.

Она шла гордо, спокойно, словно этот храм был её собственным.

За ней следом — Кхем и Асар, от которых веяло опасностью.

Главный жрец — тот самый в маске сокола, чей голос звучал гулко и властно, — поднялся.

— Нейи, великая жрица долины. Сегодня ты предстанешь перед Советом богов и людей. Мы выслушаем тебя. Мы решим твою судьбу.

Она остановилась перед ними, не склоняя головы.

— Я не отрицаю ни одного своего поступка, — сказала она твёрдо. — Я построила храм. Я возвела приют для тех, кого вы называли ненужными. Я защитила людей от врагов, которых вы даже не захотели увидеть. Всё, что я делала, было во имя богов и ради людей Египта.

Молчание.

Главный жрец взглянул на неё из-за маски.

— Ты превзошла дозволенное. Ты касалась того, что закрыто для женщин. Ты сама управляешь землями, ты ведёшь войны, ты судишь и наказываешь. И ты осмелилась возводить храм, не спросив благословения Совета.

— Я не просила, — её голос остался спокоен. — Потому что благословение я получила не здесь.

Она медленно вынула амулет и подняла его над головой.

В зале прошёл шёпот.

Амулет засиял мягким светом, словно звезда.

— Этот знак был дан мне в сердце пирамид, — продолжала она. — Боги выбрали меня, когда никто из вас даже не посмотрел в ту сторону. Вы забыли, для чего были созданы ваши храмы. Я же напомнила людям, что значит истинная вера.

Главный жрец постучал посохом, и его голос прогремел по залу.

— Довольно! — он сделал паузу, затем произнёс, чуть тише: — Ты утверждаешь, что получила благословение богов вне Совета?

— Я утверждаю, что услышала их голос, — ответила она.

— Докажи.

Она опустила амулет к сердцу, и в этот миг в зале поднялся ветер.

Все факелы дрогнули, пламя вырвалось высоко, словно вдохнуло жизнь.

На полу проступили тени — огромные, странные, будто за спиной Нейи возникли крылья.

Жрецы отшатнулись.

— Пусть этот день станет днём истины, — сказала она. — Если боги не на моей стороне — пусть заберут мою жизнь прямо здесь.

Она закрыла глаза, стоя на месте, открытая любому удару.

Ветер бушевал, огонь плясал, но с ней ничего не происходило.

Наконец всё затихло.

Она открыла глаза.

Все сидели, не смея пошевелиться.

Главный жрец медленно опустил голову.

— Ты доказала силу, — голос его был тих, хрипл. — Но за силу всегда приходится платить.

— Я готова, — просто ответила она.

— Мы не можем запретить тебе быть жрицей, — продолжал он. — Но ты должна принять условие Совета.

— Говори.

— Ты должна остаться под покровительством Совета. Ты не вправе вести войска или заключать союзы без нашего ведома. А если ты откажешься…

Он замолчал, но угроза была очевидна.

Она смотрела на него долго, затем спокойно произнесла:

— Я приму это условие. Но при одном.

— Каком?

— Совет признает мои земли и храм независимыми. Вы можете быть моими духовными наставниками. Но никто из вас не имеет права приказывать мне на моей земле.

В зале зашумели.

Жрецы спорили, их маски дрожали от ярости и страха.

Главный жрец долго молчал, затем медленно кивнул.

— Согласен. Но помни, Нейи: если ты нарушишь это слово, твоя кровь прольётся первой.

Она наклонила голову.

— Моё слово крепче камня.

---

Когда она покидала храм, Фивы замерли в ожидании.

Толпы смотрели ей вслед — одни с почтением, другие со страхом.

Асар и Кхем шли по обе стороны от неё, не говоря ни слова.

Только когда они вышли за ворота, Кхем наклонился к ней и прошептал:

— Ты сегодня стала легендой.

Она посмотрела на него с лёгкой, почти хищной улыбкой.

— Нет, Кхем. Сегодня я стала кем-то куда опаснее.

И солнце, взошедшее над Фивами, осветило её лицо — полное силы, решимости и новой власти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25.

ГЛАВА 25

Возвращение домой было триумфальным.

Когда их караван приблизился к долине, её встретили, как царицу. Люди высыпали на дороги с цветами, рабы везли дары, женщины в белых накидках бросали под её колёса лепестки лотоса.

Вся долина знала: их госпожа вернулась с победой.

Но Нейи оставалась спокойной, почти холодной.

Кхем и Асар ехали рядом, словно два столпа её власти, ни на миг не отступая.

---

Во дворце её ожидал Совет старейшин храма.

Они склонились перед ней низко, почти касаясь лбами пола.

— Великая госпожа, — начал старший из них, седой и мудрый, — Фивы признали тебя. Что теперь повелишь?

Она молча сняла дорожную накидку, на ней было лёгкое платье из золотой ткани, переливавшееся при каждом движении.

— Я приказываю начать строительство нового крыла храма, — её голос был спокоен, но непреклонен. — Там будут жить и обучаться девочки и юноши, которых мы примем под защиту. Больше ни одна дитя в этой долине не останется на улице.

Старейшины склонились ещё ниже.

— Да будет так.

---

Вечером она вновь вышла на балкон, глядя на звёзды.

Долина сияла огнями. Люди праздновали. Музыка доносилась со всех сторон, воздух был насыщен вином, пряностями, сладостью мёда.

Кхем подошёл первым.

— Ты изменила всё.

Она улыбнулась ему мягко.

— Нет, Кхем. Я просто напомнила им, кто сильнее страха.

Он подошёл ближе, взял её руку.

— Ты сильнее не только страха, ты сильнее самого Египта.

Она посмотрела на него внимательно.

— А ты готов идти за мной до конца?

— Я уже иду.

И он поцеловал её руку, затем её губы — медленно, без спешки, но с такой преданностью, что сердце её сжалось.

---

Асар появился позже, когда ночь накрыла долину.

Он молча сел напротив неё, налив вина.

— Ты стала ещё прекраснее после Фив, — его голос был низким, чуть хриплым. — Но твоё сердце всё ещё не решилось.

Она смотрела на него долго.

— Ты знаешь, что между мной и Кхемом…

— Я знаю, — перебил он спокойно. — Но моё желание от этого не стало слабее.

Он протянул руку, коснувшись её подбородка.

— Я не прошу тебя прямо сейчас. Я просто напоминаю: я здесь. И однажды ты сама сделаешь выбор.

Она накрыла его ладонь своей рукой, и их пальцы сплелись.

— Возможно, мне суждено быть с вами обоими. Не как женщине, но как хозяйке, как жрице, которая нашла опору в двух самых верных мужчинах.

Асар усмехнулся.

— Тогда мы оба будем твоими. По своей воле.

---

Ночь была жаркой.

Нейи долго не спала, глядя на небо.

Её храм возвышался над долиной, словно маяк.

И в этот миг она поняла: её путь только начинается.

Боги подарили ей власть. Люди — любовь.

Но впереди был Египет.

И она собиралась взять его в свои руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26.

ГЛАВА 26

На рассвете дворец погрузился в предчувствие перемен.

Слуги бесшумно сновали по коридорам, готовя зал для великого собрания. Сегодня Нейи должна была впервые созвать всех старейшин, ремесленников, купцов и военачальников долины, чтобы объявить о своих решениях.

Она стояла перед зеркалом из отполированного обсидиана, глядя на своё отражение.

Платье из тончайшего льна, почти прозрачного, струилось по её телу, переливаясь жемчужными оттенками. Золотой пояс с подвесками в виде звёзд и лотосов охватывал её талию. На груди — амулет, всегда тёплый, словно живой. Волосы убраны в сложные косы, украшенные драгоценными камнями.

В этот миг она уже не была земной женщиной. Она стала легендой.

— Ты прекрасна, — голос Кхема прозвучал от входа, ровно и тихо, как всегда.

Он вошёл, одетый в тёмно-синие одежды воина, с золотым воротом и перевязью через грудь.

— Ты сегодня затмишь солнце, Нейи.

Она улыбнулась едва заметно.

— Я не хочу затмевать солнце. Я хочу, чтобы люди увидели, кто их защитит.

Кхем подошёл ближе, коснулся её плеча.

— Ты уже стала их солнцем.

---

Собрание длилось весь день.

Нейи сидела на высоком троне из черного дерева, инкрустированного лазуритом. По бокам стояли Кхем и Асар, как два стража.

Она выслушивала просьбы, раздавала распоряжения, утверждала новые налоги и распределяла земли.

Но главное объявление она приберегла напоследок.

Когда зал притих, она поднялась.

— С этого дня в нашей долине будет открыт Первый Дом Хранительниц, — её голос звучал твёрдо, спокойно, но властно. — Там найдут приют все девочки и юноши, оставшиеся без семьи. Там их будут обучать письму, ремёслам, знанию трав и искусству торговли. Они станут свободными, когда придёт их время.

Толпа ахнула.

Один из старейшин встал.

— Но госпожа… это против обычаев. Сироты должны становиться рабами.

Нейи взглянула на него с лёгкой усмешкой.

— Я создаю новый обычай. Тот, что принесёт плодородие и силу этой земле.

Другие старейшины согласно закивали, покорённые её уверенностью.

---

После собрания она долго оставалась одна в саду.

Ночь была тихой, луна освещала статуи богов и фонтан с лотосами.

Асар подошёл к ней молча, как всегда.

— Ты меняешь мир быстрее, чем меняются фазы Луны, — усмехнулся он.

Она взглянула на него искоса.

— Мир сам готов был измениться. Я лишь указала дорогу.

Он медленно провёл рукой по её щеке.

— Но куда ведёт эта дорога?

Она чуть улыбнулась.

— Туда, где я стану не только Хозяйкой этой долины… но и той, кто оставит след во всей истории Египта.

Асар наклонился, почти касаясь её губами.

— Тогда я пойду за тобой до конца. И не только как твой воин.

Она не отстранилась, но и не позволила поцелую случиться.

— Скоро, Асар. Всё скоро.

---

Позже ночью, сидя на крыше дворца, она глядела на город, на огни, на свой храм, где уже кипела жизнь.

Амулет на груди снова ожил, зашептал, будто ветер нес с его стороны слова предков:

"Ты пробудила путь. Но за светом всегда идёт тьма."

Она не испугалась.

Лишь сжала амулет сильнее и прошептала в ответ:

— Я готова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 27.

ГЛАВА 27

Наступил день, когда её земли обрели иное дыхание.

По утрам во дворе её дворца собирались те, кого раньше никто не замечал: бедные дети, юноши-рабочие, молодые женщины, мечтающие о защите. Первый Дом Хранительниц ожил. Там учили шить, ткать, читать, смешивать редкие масла, лечить раны и ухаживать за садами.

Нейи каждое утро наблюдала за их занятиями, обходя палаты и внутренние дворы в сопровождении Кхема и Асара. Слуги расступались, старшие ученицы склоняли головы, а она смотрела на них не как на подданных, а как на тех, в ком видела будущую силу Египта.

---

Вечером, когда солнце опустилось за горы, к ней в покои явился гость.

Караванный хозяин, один из самых известных купцов с Востока, по слухам, владеющий землями в дельте Нила и на пути в Вавилон. Его звали Сутех, и он славился умом и коварством.

Он вошёл с поклоном, но в его глазах читался расчёт.

— Великая Нейи, я прибыл по важному делу, — его голос был вкрадчив и ядовит.

Она сидела на террасе, в золоте закатных лучей, глядя на него холодно.

— Говори.

— Я слышал о твоём приюте. Великая милость, но и великая ответственность, — он усмехнулся. — Ты создаёшь новый порядок. Это требует… защиты. Союзов.

— Предлагаешь себя в союзники? — она едва заметно вскинула бровь.

— Я предлагаю договор. Я готов снабжать твой приют лучшими тканями, специями, маслом. Мои караваны будут твоими. Взамен — я хочу право на торговлю на твоих землях без налогов.

Она молча слушала.

— А ещё, — его голос стал тише, — я хочу предложить тебе редкий дар. Юношу, прекрасного, как сама звезда Сотис. Он воспитан в Персии, знает языки, умеет играть на арфе и танцевать. Он станет твоей тенью. И, возможно, твоим любимцем.

Асар, стоявший позади, напрягся, готовый схватиться за меч.

Но Нейи лишь лениво улыбнулась.

— Ты предлагаешь мне раба взамен свободы торговли?

— Я предлагаю тебе удовольствие и прибыль, — усмехнулся Сутех.

Она встала, подошла к нему близко, её голос был тих, но в нём звучала сталь:

— Я могу взять твоего юношу, могу даже принять твои ткани. Но ты не будешь торговать на моей земле без налогов.

Сутех попытался что-то возразить, но она продолжила:

— Если ты не согласен — уходи. Мой храм не нуждается в твоей милости.

Он посмотрел на неё, словно впервые понял, что перед ним стоит не просто женщина.

— Ты опаснее, чем о тебе говорят, — выдохнул он.

— Я не опасна. Я справедлива.

---

Позже ночью Асар молча вошёл в её покои.

— Ты умеешь держать удар, Нейи.

Она сидела на подушках, разглядывая карту земель.

— Я не держу удары, Асар. Я их направляю.

Он присел рядом, его голос стал мягче:

— А как ты направишь этот? — Он наклонился и, не дожидаясь её согласия, поцеловал её — резко, жадно, с накопленной страстью.

Она не оттолкнула его.

Наоборот — ответила, но её поцелуй был иным: властным, ледяным, будто она подчинила его страсть себе.

Когда она отстранилась, в её глазах светилось предупреждение:

— Моё сердце ещё выбирает, Асар. Но тело моё — уже не игрушка страсти. Помни это.

Он усмехнулся, чуть отдышавшись:

— Я помню. И всё равно буду рядом.

---

Нейи долго смотрела в ночь, когда он ушёл.

Её амулет снова зашептал, будто предупреждая.

"Скоро придёт время великого выбора."

Она прошептала в ответ, глядя в даль, на огни долины:

— Пусть придёт. Я уже ничему не боюсь.

И ночь стала её союзницей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28.

ГЛАВА 28

Утро наступило с медовым запахом фиников и дыма благовоний.

Весь дворец Нейи жил в ожидании нового праздника — она приказала устроить великое пиршество в честь открытия Дома Хранительниц. Это был не просто пир, но знак для всех: новые времена наступили, и под её властью каждый сможет найти своё место.

---

К полудню в зал уже стекались гости: местные вельможи, старейшины, купцы, жрецы и даже чужестранцы, привлечённые её славой.

Зал украшали сотни лент из тонких тканей, легкие шёлковые занавеси развевались от ветра, проникавшего через открытые окна. На низких столах стояли блюда с жареными голубями, лепёшки с медом, сладости из орехов, рыба, запечённая в травах, кувшины с вином и ароматными настоями.

Но всё затмевала она.

Нейи появилась во дворце, словно сама богиня. На ней было платье цвета солнечного золота, столь тонкое, что оно лишь намекало на изгибы тела, оставляя многое во власти воображения. Голову венчала диадема с лотосом и скарабеем — символом вечной жизни. Грудь украшали массивные ожерелья, сверкавшие бирюзой и аметистами.

За ней следовали её стражи — Кхем и Асар, одетые одинаково: чёрные ткани, бронзовые наплечники, мечи с золотыми рукоятями.

Когда она заняла своё место на возвышении, зал затих, будто сама вечность вошла внутрь.

— Добро пожаловать, — её голос звучал ласково, но властно. — Сегодня мы празднуем не только открытие нового храма. Мы празднуем новый Египет, где сила — это милость, а милость — это сила.

Люди зашептались, но никто не осмелился прервать её.

— Пусть сегодня каждый из вас ест досыта, пьёт до веселья и запомнит этот день как начало новой эпохи.

---

Пир был шумным.

Музыканты играли на арфах и флейтах, танцовщицы кружились, словно сами боги пустыни вошли в их тела. Гости наслаждались, смеялись, заговаривали друг с другом.

К ней подходили влиятельные люди, каждый пытался предложить свои услуги или выгодные сделки.

Но она слушала их без особого интереса — её внимание занимали двое.

Кхем сидел рядом, наблюдая за всем, словно хищник, готовый рвануться вперёд.

Асар стоял чуть в стороне, его взгляд неотрывно следил за ней, в глазах горели желания и вызов.

Она ловила на себе их взгляды и будто играла с ними.

---

Позже, когда солнце начало клониться к закату, Нейи покинула зал.

Она направилась в свой внутренний сад, где росли редкие лилии и лотосы, их аромат наполнял воздух сладкой истомой.

Она шла босая, платье скользило по её коже, золотая ткань ловила последние лучи солнца.

И, как она ожидала, вскоре позади раздались шаги.

Первым подошёл Кхем. Он молча взял её руку, провёл по её ладони пальцем, как мечом.

— Я не хочу делить тебя, Нейи, — его голос был хриплым, сдержанным. — Но я буду рядом, даже если сердце твоё разорвёт меня на части.

Она посмотрела на него внимательно.

— Ты всегда был моим щитом, Кхем. И я уважаю твою преданность.

И в этот момент появился Асар.

Его тень легла на них, но в глазах не было гнева, лишь уверенность.

— Ты уважаешь его… а меня боишься? — спросил он, приближаясь.

— Я не боюсь тебя, Асар, — она смотрела прямо в его глаза. — Но я знаю, что ты способен на большее, чем преданность.

Асар усмехнулся, его голос зазвучал почти как у змеи, мягко и обволакивающе:

— Тогда позволь мне быть твоей страстью. Ты сама возродила эту землю. Позволь и себе возродиться в моих руках.

Она смотрела на них обоих.

Один — верность, другой — огонь.

И вдруг она улыбнулась, совершенно спокойно, властно.

— Вы оба уже мои. И вы оба останетесь при мне. Но запомните — не вы выбираете меня. Это я выбираю, как вы будете служить.

Её слова были как печать.

И оба мужчины, несмотря на гордость и силу, опустили головы, принимая её волю.

---

Когда ночь опустилась над долиной, она долго стояла одна на балконе, глядя, как её земли засыпают в сиянии лунного света.

И шёпот амулета был ясен и спокоен:

"Ты создала то, чего не было в Египте. И тебе предстоит стать той, кто поведёт дальше."

Она улыбнулась, впервые за долгое время позволив себе лёгкую, чистую радость.

Она знала: её путь только начинается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29.

ГЛАВА 29

Новое утро принесло с собой предвестие перемен.

Когда первые лучи солнца коснулись долины, к воротам её дворца подъехал гонец на белом коне, увешанном золотыми бубенцами. Его сопровождала стража фараона — воины в голубых плащах и шлемах с изображением соколов.

Нейи встретила их на ступенях храма.

Гонец склонился до земли.

— Великая Хозяйка Долины, фараон Рамсес приглашает тебя ко двору. Он желает услышать твои слова и предложить тебе союз, достойный лишь самых избранных.

Нейи молча выслушала.

Глаза её оставались спокойными, но внутри уже всё полыхало холодным огнём.

— Я приму приглашение фараона, — произнесла она. — Скажи ему, что я прибуду с первыми караванами нового сезона.

Гонец поклонился вновь и отбыл, а она, наблюдая за удаляющимся всадником, тихо сказала Кхему:

— Пора раскрыть карты.

---

Подготовка к путешествию началась незамедлительно.

Дворец наполнился суетой: рабы паковали драгоценные ткани, масла, редкие специи и украшения — всё, что могло произвести впечатление на двор фараона. Для неё шили новые одежды, тончайшие и лёгкие, расшитые золотыми нитями и бирюзой.

Но самой Нейи было не до суеты. Она весь день провела на террасе, рассматривая древние карты.

Асар присоединился к ней ближе к вечеру, когда солнце уже окрашивало стены в алое.

— Ты выглядишь так, будто собираешься завоевать не сердце фараона, а весь Египет, — усмехнулся он, присев рядом.

Она бросила на него спокойный взгляд.

— Я не собираюсь завоёвывать. Я собираюсь напомнить.

— О чём?

— О том, кто действительно держит Египет в руках.

---

Ночь перед отъездом выдалась неспокойной.

Кхем зашёл к ней, когда она уже готовилась ко сну.

— Ты знаешь, что двор фараона опасен, — его голос звучал мрачно. — Там не прощают ошибок.

Она медленно распустила волосы, длинные тёмные пряди рассыпались по плечам.

— Я иду туда не как простая женщина, Кхем. Я иду как та, что уже изменила долину.

Он подошёл ближе, обнял её за плечи.

— Я знаю. Но я не хочу терять тебя.

Она обернулась, их лица оказались почти вплотную.

— Ты не потеряешь меня, Кхем, — её голос был мягким, но властным. — Потому что я сама решаю, кого терять.

Он хотел что-то сказать, но она, не давая ему времени, прикоснулась к его губам пальцем.

— Завтра ты поедешь со мной. И Асар тоже. Я не беру тех, кому не доверяю до последней капли крови.

Он молча кивнул, и в его взгляде светилась клятва верности, такой, что сердце Нейи дрогнуло.

---

В ту ночь она долго не могла уснуть.

Амулет у сердца пульсировал мягким светом, будто подсказывая:

"Этот путь изменит всё."

Она коснулась его и прошептала:

— Я готова к этому.

Её глаза горели в темноте, как у тех женщин, чьё имя позже впишут в легенды.

---

На рассвете караван двинулся в путь.

Нейи сидела на белоснежной колеснице, в окружении стражей, рабов и купцов. В её волосах сияли золотые нити, лицо оставалось спокойным, но сама она будто несла на себе не только украшения, но и тяжесть великой судьбы.

А впереди, за горизонтом, уже мерцал величественный Луксор.

И никто не знал, что приближается та, чьё имя вскоре прошепчут сами пирамиды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30.

ГЛАВА 30

Дорога к Луксору тянулась, как змея по пескам.

Караван Нейи двигался неспешно, но уверенно, словно каждый шаг верблюдов и лошадей был заранее рассчитан. Стражи шли по бокам, воины внимательно следили за горизонтом. Купцы и слуги гудели шёпотом: многие впервые видели такой богатый караван во главе с женщиной-жрицей, чья слава уже дошла до самых дальних городов.

Но Нейи не обращала на них внимания.

Она стояла на колеснице, как на троне, глядя вперёд. Ткань её лёгкого покрывала колыхалась на ветру, золотые украшения мягко звенели при каждом движении.

Асар подошёл ближе, сдерживая коня.

— Мы приближаемся, госпожа. Ещё полдня пути.

— Хорошо, — её голос был спокоен, но в глазах таился блеск ожидания.

---

Кхем, ехавший позади, наблюдал за ней. В его взгляде было больше, чем просто преданность. Он видел, как её осанка остаётся безупречной даже после долгого пути, как она легко управляет взглядом всей колонной, будто сама пустыня подчинена её воле.

Он знал — во дворце фараона она будет блистать.

Но он также знал, как опасно её сияние.

---

К полудню впереди показались первые стены Луксора.

Город, сияющий в жарком мареве, словно мираж. Величественные колонны, храмы, статуи фараонов, устремлённые в небо. Узкие улочки, крытые рынки, где уже начиналась суета.

Караван замедлил ход.

Навстречу им вышел отряд стражи фараона во главе с гонцом.

— Госпожа Нейи, фараон Рамсес повелевает вам войти через Золотые Ворота, — объявил гонец, — чтобы весь Луксор увидел, кто прибыл ко двору.

Её глаза блеснули, губы тронула лёгкая улыбка.

— Раз фараон хочет зрелища, он его получит, — тихо сказала она.

---

Проход через город стал настоящим шествием.

Толпы стекались на улицы, чтобы увидеть её. Женщины смотрели с восхищением и завистью, мужчины — с изумлением и тайным вожделением.

Нейи ехала спокойно, словно родилась для этого. Платье из золотистой ткани переливалось на солнце, волосы были украшены тончайшими цепями и перьями ибиса, символа мудрости. Её глаза, подведённые сурьмой, сверкали, как чёрный обсидиан.

По бокам шли Кхем и Асар — оба грозные, оба прекрасные воины, каждый по-своему опасный.

Вслед за ними двигались рабы, неся подарки для фараона: ткани, специи, редкие камни, статуэтки богов.

Толпа шептала её имя.

"Нейи… Хозяйка долины… Женщина, которой покорились даже жрецы…"

---

Когда они подошли к дворцу, ей подали руку, чтобы помочь сойти с колесницы, но она отказалась — ступила на мраморные плиты сама, словно напоминая всем, что она не нуждается в поддержке.

Её провели через ряды жрецов и придворных, каждый из которых склонялся при её приближении.

Во внутреннем зале, под высокими сводами, она наконец увидела его.

Фараон Рамсес сидел на троне, высокий, с гордым лицом, в венце с коброй. Его глаза были проницательны, а улыбка — хищна.

Он поднялся, когда она приблизилась.

— Ты прекрасна, Нейи, — сказал он, и его голос разнёсся по залу. — Говорят, ты владеешь не только долиной, но и сердцами мужчин и богов. Я хотел сам увидеть, правда ли это.

Она спокойно встретила его взгляд.

— Истину лучше не видеть, фараон. Её лучше почувствовать.

Рамсес рассмеялся, довольный её дерзостью.

— Тогда я желаю узнать твою истину ближе.

Он протянул руку, и она, медленно, с величием, вложила в его ладонь свою.

В этот миг вся знать Египта затаила дыхание.

Начиналась новая игра.

---

Позже, когда пиршество гремело в честь её прибытия, Рамсес беседовал с ней наедине в саду, окружённом лотосами.

— Ты хочешь земли, Нейи. Я знаю. Хочешь, чтобы твой храм рос дальше.

Она кивнула.

— Я хочу больше, фараон. Я хочу изменить Египет.

Он усмехнулся.

— Слишком смелое желание для женщины.

Она слегка склонила голову, но голос её остался твёрдым:

— Не для той, кого сами боги выбрали.

Рамсес смотрел на неё долго, затем его лицо стало серьёзным.

— Я дам тебе земли. Но взамен ты откроешь в своём храме дом для юных жриц, дочерей знати. Ты станешь их наставницей. Они будут служить тебе — но также и мне.

Нейи прищурилась.

— Умный ход, фараон.

Он наклонился ближе.

— Ты сама умна. Ты понимаешь, что сейчас решается твоя судьба.

Она не отступила.

— Я принимаю. Но помни, Рамсес: если ты попытаешься использовать меня против моей воли, я стану опаснее любой армии.

Фараон рассмеялся, не отводя от неё глаз.

— Вот почему ты мне нравишься.

---

Поздно ночью, возвращаясь в покои, она стояла у окна, глядя на дворец, сверкающий огнями.

Асар молча подошёл к ней.

— Ты вступила на опасную тропу, Нейи, — его голос был низким, тёмным.

Она обернулась, её глаза сияли.

— Я не боюсь.

Кхем вошёл следом, хмурый и внимательный.

— Мы с Асаром пойдём за тобой, куда бы ты ни шагнула. Но помни, здесь никто не играет по правилам.

Она улыбнулась.

— А я и не собираюсь играть по чужим.

И в эту ночь Египет обрёл новую силу — силу женщины, которая больше не знала страха.

Она шла дальше, к великой судьбе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31.

ГЛАВА 31

Наступило утро нового Египта.

Город уже знал: Хозяйка Долины принята при дворе фараона. Нейи сдержала слово — она не отступила и не покорилась, но стала той, кого теперь уважали даже самые могущественные.

Её имя теперь звучало не как шёпот, а как молитва.

---

Фараон, довольный её решимостью, тут же повелел выделить ей земли — не пустынные окраины, а богатые оазисы, близ храмов Исиды и Хатхор, где собирались жрецы и знатные торговцы. Земли, через которые проходили караваны с востока и юга.

— Я даю их тебе, Нейи, — сказал Рамсес на прощание. — Но помни, ты должна сделать их источником силы для Египта.

— Я сделаю их храмом милости и учёности, — ответила она спокойно.

— Посмотрим, — усмехнулся он. — В Египте быстро забывают, что такое милость.

Но Нейи знала — она забудет милость, когда этого потребует её воля.

---

Возвращение домой стало триумфом.

Караван двигался быстрее, чем прежде. Теперь её сопровождали не только охранники и купцы, но и посланцы фараона, чтобы засвидетельствовать, что земли действительно переданы ей.

Весь путь она почти не разговаривала.

Кхем и Асар чувствовали перемены.

Асар, глядя на неё, тихо сказал:

— Ты теперь не только Хозяйка долины. Ты стала властительницей судеб.

Кхем лишь кивнул, сдержанный и мрачный.

---

Когда её колесница въехала на её новые земли, толпы встречали её, бросая под ноги цветы и пряные травы. Ветер доносил сладкий аромат. На лицах людей — надежда и вера.

Нейи стояла, как всегда, величественно. Она смотрела на оазис, на высокие пальмы, на чистую воду, на плодородные поля — теперь всё это принадлежало ей.

Она сошла с колесницы и медленно прошла по дорожке, усеянной лепестками, прямо к центру своих владений.

— Здесь будет не просто храм, — громко сказала она, чтобы слышали все. — Здесь появится Дом Сердца. Приют для тех, кого забыли. Убежище для тех, кто ищет мудрость.

Люди аплодировали, но Нейи знала, что впереди — куда более трудная битва.

---

Позже, когда все разошлись, она сидела на ступенях будущего храма, снимая сандалии и позволяя ногам касаться тёплой земли.

Асар подошёл первым, сев рядом.

— Ты изменила эти земли, как сама Хатхор меняет реки, — сказал он. — Но ты всё ещё одна.

Она посмотрела на него спокойно.

— Я никогда не одна, Асар. Моя воля — со мной. Моя сила — во мне. А ваши жизни — под моей защитой.

Кхем подошёл чуть позже, его голос был твёрдым:

— Мы не хотим быть просто твоей тенью, Нейи.

Она посмотрела на них обоих, в её взгляде появилась усталость, но и искренность.

— Я не дам вам быть лишь тенью, — её голос стал тише, но проникновеннее. — Вы оба принадлежите этому храму так же, как я. Я не женщина, у которой есть мужья или любимцы. Я та, кто создаёт новый порядок.

Она посмотрела в их глаза, поочерёдно, словно взвешивая.

— Но если ваше сердце ищет больше — вы должны быть готовы отдать всё. Не только тело, но и судьбу. Храм не терпит половинчатых клятв.

Асар усмехнулся, словно это его только больше разжигало.

— Ты требуешь от нас невозможного, Нейи.

Кхем смотрел молча, но в его взгляде была глубокая решимость.

— Мы готовы.

---

В ту ночь она долго стояла на балконе нового дворца, глядя, как её земли засыпают под светом звёзд.

Амулет на груди вновь зашептал.

"Ты открыла врата, которые никто не осмеливался тронуть."

Она лишь улыбнулась в ответ:

— Тогда я войду первой.

И над её землёй разнёсся тёплый ночной ветер, будто сама пустыня приветствовала свою новую Хозяйку.

История продолжалась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32.

ГЛАВА 32

Утро окрасило небо над её землями в багряно-золотые тона.

Храм, чьи стены ещё хранили свежий аромат недавно возведённого камня, встречал рассвет в молчании. Но внутри него кипела жизнь. Воины, жрецы, рабы, мастера — каждый спешил исполнить свою часть великого замысла.

Сегодня был день основания Дома Сердца.

---

Нейи встала на рассвете. Её укладывали в новое одеяние — белоснежное, словно солнечный свет, расшитое золотыми символами защитников: скарабеи, лотосы, солнечные диски. Волосы заплели в сложные косы, в которые вплели золотые нити и перья ибиса.

Она стояла перед зеркалом, но в её глазах не было привычного тщеславия. Там отражалась только решимость.

Асар появился первым.

Он вошёл, не дожидаясь приглашения. Его взгляд скользнул по её фигуре, но в голосе не было страсти, только восхищение:

— Ты выглядишь так, будто можешь повести за собой целую армию богов.

— Я поведу за собой тех, кто в меня верит, — ответила она спокойно.

Кхем появился следом, молча, как тень. В его руках были два клинка — обрядовые ножи, украшенные изумрудами.

— Оружие для Хранительницы, — тихо сказал он. — Ты не должна быть беззащитной даже на празднике.

Она приняла их, уверенно, как будто родилась с оружием в руках.

---

Когда солнце поднялось над землёй, она вышла на широкую площадь перед храмом.

Толпы собрались вокруг: жители её земель, гости из других городов, жрецы храмов Хатхор и Исиды, посланники фараона, чужестранные купцы.

Все они замерли, когда она появилась, словно сама богиня сошла с небес.

Её голос разнёсся над площадью:

— Сегодня открывается Дом Сердца. Здесь найдут приют все, кто забыт. Здесь каждый ребёнок, каждая женщина, каждый юноша, оставшийся без защиты, обретёт новую жизнь.

Шёпот прошёл по толпе.

Она подняла руки.

— Я посвящаю этот храм не только богам. Я посвящаю его Египту. Пусть здесь рождаются новые жрицы, учёные, целители. Пусть здесь память о великом не исчезнет.

---

Начался обряд.

Под звуки арф и барабанов она прошла к основанию храма. Кхем и Асар шли рядом, держа по чаше с вином и мёдом.

На её знак двое мальчиков вынесли сосуд с водой из священного источника.

Нейи опустила в воду ладони и, зачерпнув, пролила её на камень основания.

— Да пребудет здесь жизнь, — сказала она.

После она пролила мёд — символ сладости судьбы.

— Да будет здесь радость.

И, наконец, вино — символ силы и страсти.

— Да будет здесь огонь сердец.

---

Толпа зааплодировала.

Но праздник только начинался.

---

Весь день в храме звучала музыка. Танцовщицы кружились в ритме барабанов, жрецы возносили молитвы богам. Жители приносили дары: зерно, фрукты, ткани, деньги.

Но Нейи не теряла бдительности.

Она внимательно присматривалась к тем, кто подходил слишком близко. В её глазах уже не было наивности — она чувствовала, где среди гостей таится угроза.

---

Когда солнце склонилось к закату, Асар подошёл к ней, глядя исподлобья.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Я отдохну, когда увижу, как храм оживёт.

Он склонился ближе.

— Ты горишь, как пламя, Нейи. Но даже пламя нуждается в покое, чтобы не угаснуть.

Она улыбнулась.

— Ты беспокоишься обо мне?

— Я всегда беспокоюсь. Только это давно уже не долг, а нечто большее.

Её взгляд потеплел, но она не ответила.

---

Поздно ночью, когда храм опустел, она вышла на террасу.

Тишина была обволакивающей. Пахло ночными цветами и пряным дымом.

Кхем появился рядом, тихий, как всегда.

— Всё получилось, — сказал он, глядя на неё.

Она кивнула, всматриваясь в ночь.

— Да. Но это только начало.

Он протянул ей свёрток.

— Письмо от дворца. Завтра прибудет гонец. Фараон ждёт тебя на новой аудиенции.

Она взяла письмо, не читая, и медленно улыбнулась.

— Пусть ждёт. Я появлюсь тогда, когда сама сочту нужным.

Кхем с уважением поклонился и ушёл.

---

Нейи осталась одна.

Амулет на её груди снова ожил, шепча едва слышно:

"Ты идёшь дальше, чем могла мечтать. Но великое всегда требует жертвы."

Она вздохнула, словно прощаясь с чем-то невидимым.

— Я давно готова платить цену.

И в эту ночь на её землях родилась не просто Хозяйка, не просто жрица.

Родилась легенда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 33.

ГЛАВА 33

Нейи проснулась ещё до рассвета.

В покоях было тихо, только лёгкий ветер колыхал шторы, пропуская в комнату сладкий аромат лотосов и мирры. За окнами таилась тьма, но она уже чувствовала, как вдалеке за гранью ночи поднимается новый день.

Она встала, не дожидаясь служанок, и вышла на балкон, обнажённая, как сама пустыня на заре. Тело её освещал бледный свет звёзд. В этот миг она казалась живым воплощением Хатхор — женщины, несущей в себе и ласку, и ярость.

Ветер касался её кожи, и сердце билось в странном предвкушении.

Её ждали.

---

Письмо от фараона она прочла только под утро, когда первые лучи солнца разогнали ночную прохладу.

— «Ты вызвала волну среди жрецов и знати. Мне нужно твоё слово. Приди ко двору на день первой луны. Или я сам приду к тебе.»

Она усмехнулась, едва заметно.

— Он думает, что может диктовать условия.

Асар и Кхем вошли почти одновременно, словно тени, всегда следовавшие за её светом.

— Твои земли гудят, — сказал Асар, подойдя к окну. — Храм оживает, люди шепчут твоё имя.

Кхем, как всегда, был сдержан:

— Но не все шепчут с благоговением. Зависть растёт.

Нейи отложила письмо и медленно повернулась к ним.

— Тем лучше. Я предпочитаю видеть врагов в лицо.

Она подошла ближе, её движения были плавными, почти гипнотическими.

— Сегодня я объявлю новый указ, — её голос был мягким, но внутри него пряталась сталь. — На этих землях каждый ребёнок, брошенный или проданный, может быть принят в Дом Сердца. Без выкупа. Без условий.

Асар удивлённо вскинул бровь.

— Ты станешь их матерью?

— Я стану их будущим, — ответила она, глядя ему прямо в глаза.

Кхем кивнул.

— Это сделает тебя опаснее любой армии.

— Именно этого я и добиваюсь, — её губы тронула лёгкая, почти опасная улыбка.

---

К полудню площадь перед храмом вновь была полна.

На пьедестале из белого камня она стояла одна, в простом платье из голубой ткани, без золота и корон.

Но её голос звучал громче любого грома:

— Отныне никто на этих землях не будет брошен. Я принимаю под своё покровительство всех, кого судьба лишила дома. Каждый ребёнок, каждый юноша, каждая девушка найдут здесь приют и ремесло.

Толпа ахнула.

Купцы зашептались в тревоге: они теряли товар.

Но женщины, старики, бедняки — все они склонили головы в благодарности.

---

После речи она долго шла среди людей, принимая поклоны, слушая просьбы.

И вдруг её взгляд упал на мальчика лет десяти, худого, с тёмными глазами, полными горечи и упрямства. Его продавали как раба.

Нейи подошла к нему сама.

— Твоё имя?

Он посмотрел на неё, не отводя взгляда, и гордо ответил:

— Меня зовут Сехем. Я сын воина.

Она чуть улыбнулась.

— С этого дня ты — сын Дома Сердца.

И, к ужасу купца, она просто взяла его за руку и повела с собой, даже не взглянув на того, кто его продавал.

Толпа замерла, но никто не осмелился возразить.

---

Позже в её покоях Асар хмуро сказал:

— Ты встала на опасный путь. Теперь враги не только среди купцов, но и среди храмов. Они не хотят, чтобы кто-то дарил свободу.

Нейи медленно провела рукой по волосам мальчика, сидевшего у её ног.

— Пусть боятся. Я и хочу, чтобы они боялись.

Кхем добавил:

— А фараон? Он может счесть это вызовом.

Она спокойно посмотрела в окно, где на горизонте медленно зажигались огни её нового города.

— Пусть решит сам, что для него страшнее — женщина с мечтой или женщина с народом за спиной.

---

Ночью, когда всё стихло, она снова вышла на балкон.

Сехем спал в её покоях, впервые спокойно, без страха. Асар и Кхем стояли где-то поблизости, как верные стражи.

И вновь ожил её амулет.

"Ты впустила тех, кого другие прогнали. Теперь ты ведёшь их за собой."

Она прошептала в темноту, с лёгкой, дерзкой улыбкой:

— Я поведу их туда, куда ещё никто не осмелился ступить.

И над её землями вновь прошёл ночной ветер.

Она знала — грядёт буря.

И она будет идти ей навстречу первой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34.

ГЛАВА 34

Нейи не ждала, когда фараон снова пошлёт за ней гонцов.

Она сама велела готовить караван, но на этот раз — тайно, без громких шествий и демонстраций. В городах уже ходили слухи о женщине, что собирает брошенных детей, открывает храм милосердия и даже осмелилась забрать мальчика-раба прямо на рынке.

Ей не нужны были лишние глаза и уши.

---

На рассвете, когда город ещё спал, она покинула свои земли.

С ней отправились только двое — Кхем и Асар.

Нейи не брала ни слуг, ни рабов, ни караванщиков. Лишь один закрытый паланкин, в котором она могла отдохнуть в тени, и два самых преданных воина. В дороге она была без украшений, лишь в белом льняном платье с накинутым поверху тонким покрывалом.

Асар ехал рядом, хмурый.

— Ты могла послать послание. Почему ты едешь сама?

— Потому что слова — ветер, — ответила она спокойно. — А моё лицо — это буря. Я хочу, чтобы они увидели меня и поняли: я не боюсь.

Кхем, молча вслушивавшийся в разговор, добавил:

— В Луксоре обострилась борьба между жрецами и купцами. Одни видят в тебе угрозу, другие — спасение.

Она тихо усмехнулась:

— Пусть каждый найдёт своё во мне. Я не собираюсь быть удобной.

---

Путь занял два дня.

И когда они, наконец, добрались до Луксора, город уже гудел от слухов.

Но её появление оказалось ещё более ошеломляющим.

Она въехала в город на простом верблюде, без свиты, без пышности. Только белое платье, покрывало и амулет на груди. Но взгляд её был таким, что горожане расступались сами, словно перед ней шли боги.

Во дворце фараона замешкались. Никто не ожидал, что она сама явится без предупреждения.

Но Рамсес встретил её на ступенях дворца лично.

Он был в парадных одеждах, золотой венец сиял на его челе, за ним стояли жрецы и вельможи.

Нейи сошла с верблюда, не спеша, словно время принадлежало ей одной. В её взгляде не было ни страха, ни почтения.

— Ты сама пришла, Нейи, — усмехнулся фараон. — Вижу, твоя дерзость растёт.

Она медленно приблизилась, и её голос разнёсся по двору, словно сталь по камню:

— Я не дерзость принесла. Я принесла силу. И мудрость.

Фараон усмехнулся, но его глаза сузились.

— Покажи.

---

Они удалились в зал для тайных аудиенций, где стены были украшены барельефами сражений и побед.

Она говорила с ним без свидетелей.

— Ты строишь приюты. Ты меняешь законы торговли. Ты отбираешь рабов прямо на рынках. Думаешь, я не знаю? — голос Рамсеса был ровным, но ледяным.

Нейи смотрела прямо, без страха.

— Я спасаю Египет. Пока ты в золоте, на юге начинается голод. Нил мал. Урожаи падают. Купцы прячут зерно, чтобы взвинтить цену. А я уже знаю, кто из них этим занимается.

Фараон медленно наклонился вперёд, в его глазах появился интерес.

— Ты шантажируешь меня?

Она слегка улыбнулась, глаза её сверкнули:

— Нет. Я предлагаю союз.

Он смотрел на неё долго, всматриваясь, словно хотел заглянуть под кожу.

— Какой союз ты мне предлагаешь, женщина?

Она медленно подняла руку и указала на карту Египта, развёрнутую на мраморном столе.

— Земли на востоке. Там, где караваны приходят из Сирии. Там, где вода ещё чиста, а поля дают три урожая. Отдай их мне.

Рамсес рассмеялся, но в его голосе звучало напряжение.

— Ты просишь слишком многого.

Нейи склонила голову чуть набок, её голос стал мягче, как шёлк, но за ним чувствовался металл.

— Взамен я возьму всех сирот, всех изгнанных, всех сломленных. Я их накормлю. Я их обучу. А когда придёт нужда — они станут твоей тенью. Армией, которая будет жить не ради золота, а ради земли, которая дала им дом.

Она медленно, почти хищно улыбнулась.

— Пока твои вельможи будут продавать детей чужеземцам, я создаю армию, которая никогда не предаст Египет.

---

Рамсес долго молчал.

Потом он откинулся на спинку трона, его лицо осветилось усмешкой.

— Хитрая ты змея, Нейи. Я теперь понимаю, почему тебя боятся.

Он поднялся и подошёл к ней вплотную.

— Ты хочешь стать новой богиней. Женщиной, которая сотворит Египет заново.

Она выдержала его взгляд.

— Я хочу, чтобы Египет выжил.

И в этом не было лжи.

---

Фараон протянул ей сосуд с вином.

— Пей со мной. В знак союза.

Она взяла чашу, их пальцы едва коснулись друг друга.

— Если я умру от яда, тебе придётся объясняться перед моими детьми, — спокойно пошутила она.

— Если ты умрёшь, Египет сам себя сожжёт, — с иронией ответил он.

Они выпили, глядя друг другу в глаза.

Союз был заключён.

---

Позже, ночью, она стояла у окон своих новых покоев, выделенных ей во дворце. Луксор сиял огнями.

Асар появился в тени, его глаза искрились гневом.

— Ты играешь с огнём, Нейи.

Она обернулась, её волосы мягко переливались в свете лампад.

— Я и есть огонь, Асар.

Он подошёл ближе, их лица оказались в опасной близости.

— Если ты падёшь, падём и мы.

Её голос был тих, но властен:

— Я не паду. Ни сейчас. Ни потом.

Она уверенно прикоснулась к его щеке, её пальцы были тёплыми и сильными.

— Ты знаешь, что я должна делать. И ты сам это хочешь.

В его глазах зажглось что-то древнее и тёмное.

Но она уже отвернулась, глядя на ночной город.

— У нас слишком много работы, Асар. Любовь подождёт.

И в её голосе звучала такая сила, что он не осмелился возразить.

---

Египет менялся.

А она — вместе с ним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 35.

ГЛАВА 35

На рассвете Луксор дышал предгрозовой тишиной.

Небо тяготело густыми облаками, редкость для этих мест. Люди на улицах поглядывали вверх с тревогой — предвестие перемен всегда пугало древний город.

Но в высоких покоях дворца, где стены хранили ароматы кедра и ладана, Нейи встречала утро без страха.

Она сидела на широкой террасе, откуда открывался вид на Великую реку. Перед ней стояли кувшины с мёдом, хлебом и свежими финиками, но она не притронулась ни к чему. Вместо этого её пальцы легко скользили по картам, на которых были отмечены дороги, города и земли, обещанные ей фараоном.

Асар и Кхем молча стояли поодаль, будто две статуи-стража, но их взгляды не упускали ни одной детали.

— Эти земли — как нить между сердцем Египта и его руками, — задумчиво сказала она, очерчивая пальцем путь караванов. — Кто их держит, тот держит власть.

Асар склонился ближе.

— Ты уже держишь их. Теперь вопрос — удержишь ли.

Нейи медленно улыбнулась, её голос был тих и твёрд:

— Я не держу их. Я вплетаю их в себя. Как нитку в ткань. Если захотят вырвать — порвут всё полотно.

Кхем одобрительно кивнул.

— Ты говоришь, как ткач судьбы, Нейи.

Она посмотрела на него, прищурившись:

— Возможно, именно это я и есть.

---

К полудню фараон вновь призвал её.

На этот раз встреча проходила не в мрачных залах, а в тенистых садах, среди цветов и прохладных фонтанов. Рамсес восседал на резном троне из черного дерева, окружённый знатными жрецами и вельможами.

— Сегодня ты станешь владычицей новых земель, — объявил он, когда она подошла.

Жрецы обменялись взглядами, в их глазах скользнула зависть и настороженность.

Нейи поклонилась, но без раболепия. Она склонилась ровно настолько, чтобы соблюсти ритуал, но не унизить себя.

— Я приму их как долг, не как дар, — спокойно сказала она.

Фараон усмехнулся.

— Египет любит сильных женщин. Но ты одна из самых опасных, что я видел.

Он сделал знак, и рабы внесли свитки — указ о передаче земель.

Но прежде чем они коснулись её рук, один из жрецов поднялся.

— Хозяин, — его голос был холоден, — эта женщина уже нарушает равновесие. Её храм — это угроза. Она собирает не только детей. Она собирает воинов. Рабов. Людей с тенью на душе.

Рамсес лениво взглянул на него.

— Она собирает тех, кого вы давно бросили, — с усмешкой заметил он.

Жрец не отступал:

— Но каков будет итог? Она строит новую силу внутри Египта.

Нейи молча подняла взгляд. Глаза её были спокойны, но в них плескалось нечто древнее и неотвратимое.

Она медленно подошла к жрецу, и её голос прозвучал над садом:

— Я строю храм, где те, кто выжил, могут учиться, а не ждать смерти. Я создаю приют, где никто не будет продан за медяки. Да, я даю им кров, ремёсла и оружие. Потому что иначе вы сами их уничтожите.

Жрец побледнел, но она не позволила ему перебить её:

— Я не ваша угроза. Я — ваше спасение. Потому что когда голод придёт с юга, когда бедствия обрушатся с севера, не ваши купцы или храмы будут держать Египет. А те, кого я учу сейчас.

Наступила гробовая тишина.

Рамсес медленно улыбнулся.

— Сильные слова, Нейи.

И он, не отводя взгляда от её лица, вложил в её руки свитки.

— Пусть они станут пророчеством. Ты получила то, чего хотела. Покажи теперь, что ты достойна этих земель.

---

Позже, когда она возвращалась в свои покои, Асар спросил:

— Ты видела их лица?

— Вижу их давно, — ответила она спокойно. — Они боятся не меня. Они боятся того, что не могут контролировать.

Кхем шагал рядом, задумчиво:

— Теперь на твоей шее ещё больше глаз и ножей.

Она усмехнулась:

— Пусть. Я покажу им новый Египет. Сначала — храм. Потом — школа ремёсел. Потом — роща для женщин. У меня планы на десятки лет вперёд.

Асар рассмеялся:

— Ты думаешь, что доживёшь до старости?

Её голос стал мягче, с тенью улыбки:

— Я не думаю об этом. Я живу так, будто смерть давно уже сидит за моим столом. И мы пьём вино вместе.

---

Поздно ночью, когда весь дворец затих, она вышла в сады.

Луна висела над городом, серебряная и холодная.

Амулет на груди снова зашептал:

"Ты взяла земли. Ты взяла судьбы. Скоро тебе придётся заплатить."

Она подняла взгляд к небу.

— Я готова платить.

И в этот миг в воздухе промелькнула тень, лёгкая, как дыхание бога смерти.

Но она не отшатнулась.

Она знала — её путь только начинается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36.

ГЛАВА 36

На следующий день солнце встало над Луксором поздно — будто само не желало спешить наблюдать за тем, что вершится в сердце Египта.

Нейи покинула дворец, не дождавшись новых приглашений и не взяв с собой лишней свиты. Только Асар и Кхем оставались рядом — её тени, её клинки, её дыхание за спиной.

Город встречал её настороженно. Люди на улицах склоняли головы, кто-то шептал её имя с надеждой, кто-то — с опасением. Дети выбегали из-за углов, чтобы взглянуть на женщину, которая осмелилась бросить вызов самому времени.

Но она не замечала их. Её мысли были полны лишь одного: возвращение домой.

---

Путь обратно на восточные земли занял дольше обычного.

Она велела миновать караванные тропы, выбирая более трудные, но безопасные маршруты. В дороге они встречали разбойников, диких животных, даже ядовитые ветры из пустыни, но никто не смел приблизиться к ней.

Где бы они ни остановились, местные жители выходили к ней сами, прося благословения, помощи, слова надежды.

И она не отказывала.

Она слушала каждую женщину, каждого старика, каждого ребёнка, что к ней подходил, будто именно они были главными советниками в её новой жизни.

— Ты собираешь вокруг себя больше, чем думаешь, — заметил как-то Кхем, когда они останавливались в маленьком оазисе на ночь.

Она смотрела, как бедная женщина раздаёт последний хлеб голодным детям, и ответила тихо:

— Я не собираю. Я только даю.

Асар хмыкнул, глядя на неё с лёгкой усмешкой:

— Ты даёшь слишком щедро. Люди начнут ждать от тебя невозможного.

Нейи с улыбкой повернулась к нему, её голос был спокоен, но твёрд:

— Я всегда давала больше, чем от меня ждали. Сначала знания. Потом — мечты. А теперь — землю и веру.

---

Когда они наконец добрались до её владений, город уже оживлённо готовился к её возвращению.

На улицах вывешивали ткани, жрецы готовили благовония, женщины собирали цветы.

Но она не позволила им встречать себя с торжеством.

— Не надо пышности, — велела она. — Я возвращаюсь не как царица, а как мать.

И вошла в город под утренним светом, в простом синем одеянии, с покрывалом, скрывавшим её волосы. Но каждый на улице узнавал её и склонял голову.

---

Первым делом она направилась в храм.

Там уже толпились дети, которых за время её отсутствия приняли в Дом Сердца.

Старшие жрицы встретили её с почтением, но в их глазах был скрытый страх. Они знали, что она уже не та, что уезжала.

— Сколько их пришло? — спросила она, оглядывая огромный двор, где играли и учились мальчики и девочки.

— Более трёх сотен, Хозяйка, — ответила старшая жрица. — Некоторые из дальних деревень, другие — с севера. Есть даже дети купцов, что разорились.

Нейи медленно обвела взглядом собравшихся.

— У всех теперь есть дом. Но я не стану для них просто кормилицей. Я научу их выживать.

Она повернулась к жрицам.

— Готовьте место под школу. Здесь будут не только ритуалы, но и ремёсла, врачевание, знание звёзд и письма.

Жрицы переглянулись.

— Это не принято, Хозяйка.

Но её взгляд заставил их замолчать.

— Отныне на этих землях будет так, как я решу. Не забывайте, кому они принадлежат.

---

Потом она велела доставить к себе архитектора и строителей.

— Здесь будет сад для женщин, — указывала она на чертежах. — Там — мастерские ткачей и гончаров. А там — школы письма и счёта.

Асар с интересом наблюдал за её увлечением.

— Ты строишь не храм. Ты строишь город.

Она ответила, не отрываясь от чертежей:

— Я строю будущее. То, чего здесь никогда не было.

---

Когда солнце склонилось к закату, она наконец позволила себе выйти на террасу дворца.

Ветер приносил запахи свежего хлеба, сандала и сухой травы. Где-то вдали доносились детские голоса.

Асар и Кхем стояли рядом, но не нарушали тишины.

Она медленно обвела взглядом город, который рос на её глазах, и впервые за долгое время её лицо озарила улыбка — лёгкая, тёплая, настоящая.

— Вот оно, — тихо сказала она. — Вот ради чего я шла этим путём.

Кхем повернулся к ней:

— Ты счастлива, Нейи?

Она кивнула, не отводя взгляда от заката.

— Я не знаю, как назвать это чувство. Но оно правильно.

Асар усмехнулся, глядя на неё сбоку:

— Ты забыла про любовь.

Она перевела на него глаза, в её взгляде зажглось озорство.

— Нет, Асар. Я ничего не забыла.

И прежде чем он успел ответить, она подошла к нему ближе, так, что между ними не осталось ни воздуха, ни сомнений.

— Я просто выбираю, когда мне её впустить.

Он замер, впервые не зная, что ответить.

Но она лишь мягко коснулась его руки — уверенно, властно.

— У нас впереди ещё много ночей. Я никуда не спешу.

И с этими словами она вновь повернулась к городу, который теперь принадлежал ей.

---

Ночь опустилась мягко, словно шёлковый покров.

Но во тьме над её землями уже начали собираться новые тени.

И Нейи знала: её путь лишь начинается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37.

ГЛАВА 37

В её снах этой ночью царили не покой и не видения, а зов.

Странный, тянущий, будто голос древней земли шептал ей сквозь стены дворца, сквозь ночной ветер и ароматы жасмина за окном. Она видела, как золотые пески смыкаются над караванами, как медленно иссякает Великая река, как в глубинах пирамид оживают старые ритуалы.

Проснувшись на заре, она не удивилась. Амулет на её груди пульсировал тёплым светом, будто подтверждая: Египет снова требует её внимания.

---

Она поднялась без шума, оставив Асара и Кхема за стенами своих покоев, и босиком вышла на террасу.

Город внизу ещё спал, но ей казалось, что он уже дышит вместе с ней.

В голове ясно звучал ответ на зов, словно сама пустыня велела ей действовать.

Сегодня будет день перемен.

---

К полудню она велела собирать Совет Храма.

Жрицы, мастера, учителя, те, кто помогал ей строить этот новый уголок Египта, собрались в зале, уставленном лотосами и факелами. Там пахло миррой и тёплым хлебом.

Нейи стояла перед ними, в строгом белом платье, с простым ожерельем из бирюзы на шее.

— Я велю возвести ещё один храм, — сказала она без лишних вступлений. — Не для богов. Для людей.

Жрицы замерли.

— Храм для детей? — тихо переспросила старшая.

— Для тех, кого забыли. Для всех, кто ищет путь. Мы откроем первую школу писцов и астрономов здесь, на восточных землях. Я хочу, чтобы здесь учили всему: звёздам, реке, ремёслам, счёту, врачеванию. Это будет не храм молитвы. Это будет храм знания.

Гул прокатился по залу.

— Это… — жрицы переглянулись — …беспрецедентно.

— Нет, — её голос звучал, как раскат грома над пустыней. — Это — необходимость.

---

Позже, в тени сада, Асар посмотрел на неё с откровенным уважением.

— Ты не просто меняешь земли. Ты меняешь сам Египет.

Она усмехнулась, разливая воду в чаши.

— Я не меняю. Я возвращаю его к истокам. Египет всегда был землёй мудрецов и воинов. Я лишь напоминаю об этом.

Кхем, всегда молчаливый, вдруг заметил:

— Ты снова снилась нам ночью. Ты шла по воде и звала за собой.

Нейи на мгновение замерла, удивлённо взглянув на него.

— Я?

— Ты вела людей туда, где солнце не палит, где нет ни голода, ни страха. Твои шаги оставляли зелёные ростки.

Она медленно опустила взгляд на свои руки.

— Возможно, это знак, — прошептала она.

---

К вечеру она отправилась на рынок.

На этот раз без свиты и без помпы. Лишь Асар и Кхем, как всегда, следовали рядом.

Рынок кипел: купцы со всего Египта и соседних стран предлагали ткани, специи, золото, рабов.

Но она искала другое.

И вскоре её взгляд упал на молодого человека — смуглого, высокого, с необычными чертами лица. Его продавали как раба-писца, утверждая, что он знает семь языков и умеет читать звёзды.

Нейи подошла, глядя прямо в его глаза.

— Твоё имя? — спросила она.

— Мен называют Шуфар, госпожа, — ответил он, не пряча взгляда.

— И ты действительно умеешь читать звёзды?

Он лишь кивнул.

Она обернулась к купцу:

— Я беру его. Без торгов.

Асар нахмурился, но промолчал.

---

Позже, в её покоях, когда Шуфар стоял перед ней в ожидании приказов, она сказала:

— Я не покупала тебя как раба. Я забрала тебя как учителя. Ты будешь первым наставником в Храме Знания.

Он опустился на колени.

— Я буду служить тебе всем, что знаю.

— Не мне, — спокойно ответила она. — Египту.

И впервые за день она почувствовала странное предчувствие, будто этот юноша — важная часть чего-то куда большего.

---

Ночью, когда город снова затих, она долго не могла уснуть.

Амулет на груди шептал всё настойчивее.

"Ты ведёшь их в свет. Но каждый свет рождает новую тень."

Она смотрела в окно, где над городом плыла полная луна.

И шёпотом ответила самой себе:

— Я готова встретить и свет, и тень. Я не отступлю.

Ветер принёс запах лотосов.

Где-то в глубине Египта начинала дышать новая история — её история.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 38.

ГЛАВА 38

Утро встретило её запахом пряного хлеба, солнцем, проникающим сквозь полупрозрачные ткани окон, и мягкими голосами женщин в саду.

Нейи поднялась без спешки.

Сегодня она чувствовала внутри себя странное спокойствие — как перед началом чего-то большого, что уже невозможно остановить.

Асар и Кхем ждали её на террасе, как всегда молчаливые, но внимательные. Шуфар стоял чуть поодаль, почтительно склонив голову.

— Сегодня мы начнём строительство Храма Знания, — сказала она, наслаждаясь видом на раскинувшиеся вокруг земли. — Всё должно быть готово до наступления нового разлива Нила.

— Время мало, — заметил Асар. — Земля будет требовать труда и крови.

— Пусть будет так, — её голос был спокоен. — Египет всегда строился на крови. Главное — чтобы она не проливалась зря.

---

День прошёл в заботах.

Она лично обошла участок, отведённый под Храм. В центре будущего строения, среди свежевырытых котлованов, она велела возвести обелиск — высокий, из светлого известняка, украшенный символами солнца, воды и звёзд.

— Пусть каждый знает, для чего мы строим это место, — сказала она строителям. — Здесь не будет рабства. Здесь будут только знания и ремёсла.

Мастера, привыкшие к иным приказам, слушали её с удивлением, но никто не осмелился перечить.

Шуфар следовал за ней, сдерживая восхищение.

— Ты будто читаешь планы богов, Хозяйка, — сказал он вечером, когда солнце уже клонилось к закату.

— Я не читаю их, — с улыбкой ответила она. — Я просто помню.

Он удивлённо взглянул на неё.

Но Нейи лишь шагнула в тень сада, оставив его с вопросами.

---

К ночи пришли вести.

Из южных городов начали прибывать купцы и землевладельцы. Их влекли слухи о новой школе, о храмах, что строятся под покровительством самой Владычицы Восточных Земель.

Нейи выслушивала посланников с терпением. Она знала: за каждым мягким словом скрывается желание получить выгоду.

Но среди всех к ней явился один необычный человек.

Высокий, загорелый, в одежде путешественника, он представился как Менкеф — торговец из Нубии, знающий воды южных рек.

— Я слышал, ты строишь место для сирот и учёных, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — У меня есть товары, которые пригодятся твоему храму.

— Какие же? — спросила она, заинтересованно склонив голову.

— Не товары. Люди, — его голос был спокоен. — Мастера глиняных дел, ткачи, врачи. Я могу привезти их сюда. Не как рабов. Как свободных людей.

Асар напрягся, но Нейи жестом велела ему молчать.

— И что ты хочешь взамен?

Менкеф улыбнулся:

— Я хочу, чтобы мой народ имел здесь дом. И защиту. Наша земля беднеет. Мы уходим на север, где река ещё полна сил.

Она долго смотрела на него.

А потом медленно кивнула:

— Приводи их. Я дам им кров и работу. Но знай: здесь все равны. Никто не станет выше других по праву рождения.

Менкеф усмехнулся:

— Это и есть причина, по которой я пришёл именно к тебе.

---

Позже, в её покоях, Асар не сдержал гнева.

— Ты принимаешь чужаков на свои земли! Ты рискуешь.

— Я рискую всегда, — спокойно ответила она, наливая себе чашу вина. — Но если не открыться ветру, дом задохнётся.

Кхем, напротив, казался задумчивым.

— Нубийцы искусны. Они могут принести пользу.

Нейи улыбнулась:

— Вот именно. Пусть они будут первой волной тех, кто поймёт, что мои земли — это не просто храм. Это новый путь.

---

Ночью она вновь вышла на террасу.

Шуфар, молча сидевший у дверей, поднялся и подошёл к ней.

— Ты не спишь, Хозяйка.

Она взглянула на звёзды.

— Я чувствую, что ночь несёт мне больше, чем день.

Шуфар опустился на колени перед ней, словно признавая её не просто госпожой, но нечто большим.

— Я видел во сне, как ты стояла на берегу, а за твоей спиной пылал свет.

Она медленно обернулась к нему.

— И что было дальше?

— Ты вошла в воду, и река расступилась перед тобой.

В её глазах мелькнула тень улыбки.

— Значит, путь открыт, — прошептала она.

И в эту ночь, впервые за долгое время, она уснула без тревог.

Её земля росла.

Её храм поднимался.

А вместе с ними начиналась совсем другая история Египта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 39.

ГЛАВА 39

Солнце вставало над восточными землями неспешно, словно само наслаждаясь видом расцветающего города, где среди дворцов и мастерских теперь тянулись леса строительных лесов, сияли новыми стенами храмы, оживали будущие школы.

Нейи вышла на террасу, вдохнув терпкий запах свежей глины, розового масла и дыма утренних жертвоприношений. На её лице играла лёгкая улыбка.

Асар и Кхем молча встали рядом, словно предчувствуя, что день сегодня будет особенным.

— Сегодня река поднимается, — сказала она, всматриваясь в даль, туда, где лениво переливалась лента Нила. — Первый разлив под сенью новых храмов.

— Это будет знаком, — тихо отозвался Кхем.

Нейи кивнула, не сводя глаз с горизонта.

— Да. И я хочу, чтобы весь Египет увидел этот знак.

---

Весь день прошёл в подготовке.

Слуги расстилали по улицам свежие ковры, мастера возводили арки из пальмовых ветвей и цветов. Купцы вывешивали лучшие ткани, а из каждого дома доносились запахи мяса, мёда и жареных орехов.

Слух о празднике разлива разнёсся далеко за пределы её земель, и к вечеру к её воротам стекались не только крестьяне и торговцы, но и знать из других городов.

Менкеф, нубийский торговец, вернулся с первыми семьями мастеров — с женщинами, детьми, юношами и стариками, привезя в дар корзины с маслами, редкими травами и расписными тканями.

Нейи встречала их сама, без пышности, но с достоинством.

— Добро пожаловать туда, где каждый строит своё место сам, — сказала она, принимая их дары.

И каждый из пришедших склонялся перед ней не как перед владычицей, а как перед матерью новой земли.

---

К вечеру, когда солнце коснулось горизонта, река, как по древнему закону, поднялась.

Люди ахнули, увидев, как вода, будто прислушавшись к её воле, медленно, но уверенно начала разливаться, наполняя поля.

Нейи, стоявшая на высоком балконе храма, подняла руки.

— Пусть этот разлив будет первым знаком того, что Египет не умирает, но возрождается! — её голос был твёрд и ясен. — Пусть воды несут не только плодородие, но и мудрость! Пусть каждый знает: здесь не будет голода и страха, пока мы держим это место вместе!

Над её словами разнёсся шум одобрения и радости.

Асар с усмешкой прошептал Кхему:

— Она говорит, как фараон.

Кхем сдержанно кивнул:

— Она говорит, как та, кто уже стала легендой.

---

После праздника, когда ночь укрыла город, она отправилась в свой сад.

Там, среди душистых цветов, уже ждал Менкеф.

— Ты создала не только город, — сказал он, склоняясь перед ней. — Ты создала сердце, к которому будут стекаться народы.

Она посмотрела на него с лёгкой улыбкой:

— Я лишь делаю то, к чему ведёт меня путь.

Менкеф достал из-за пояса странный свёрток и осторожно развернул его.

— Это тебе. Дар от тех, кто ещё не осмелился сюда прийти, но уже благодарен тебе.

На тонкой ткани был вышит символ — золотой диск солнца, под ним — река и деревья, а вокруг — звёзды.

— Это знак нового мира, — пояснил Менкеф. — Символ того, что ты открыла врата не только для Египта, но и для всех людей под солнцем.

Она взяла ткань в руки, и её пальцы задержались на гладких нитях.

— Я сохраню это, — тихо сказала она. — Потому что знаю: впереди ещё многое.

---

Когда Менкеф ушёл, оставив её в тишине, Асар появился из тени.

— Ты всё больше вплетаешь себя в судьбу Египта, Нейи, — заметил он.

Она повернулась к нему, её голос звучал мягко, но уверенно:

— Я не вплетаюсь. Я уже стала этой судьбой.

И на её лице снова появилась та загадочная, спокойная улыбка женщины, что знала, чего хочет, и шла к этому, не оглядываясь.

---

Ночью ей вновь приснился голос пирамид.

"Ты построила храм для людей. Но не забывай — в тебе живёт больше, чем человек."

И она, не испугавшись, ответила сном:

— Я помню. И когда придёт час, я вспомню всё.

Луна светила над её землями, серебряная и ясная.

Египет засыпал, не зная, что отныне его история уже никогда не будет прежней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40

ГЛАВА 40

На рассвете город встретил её тишиной.

Но это была не та безжизненная тишина, что царит после страха или бедствия. Нет. Это была тишина ожидания — как тишина перед первым ударом маятника, что запустит новый отсчёт времени.

Нейи поднялась рано, словно сама чувствовала, как воздух гудит от невидимых нитей судьбы.

Она надела лёгкое платье цвета пустынного песка, вплела в волосы нитки с бирюзой и серебром и, едва солнце коснулось крыш, вышла во дворец.

---

Сегодня она собиралась открыть Храм Знания.

Всю ночь мастера настраивали водные часы, готовили алтари и залы. У дверей нового храма собрались люди: и местные жители, и пришельцы из дальних деревень, даже послы из Мемфиса и Сиены.

Асар и Кхем шли позади неё, следуя, как верные стражи. Шуфар держал в руках свиток — первый свиток будущей библиотеки, переписанный им по её велению.

Когда она приблизилась к вратам храма, толпа разом смолкла.

Нейи остановилась перед огромными створками из кедра и бронзы, украшенными знаками солнца и воды.

— Этот храм построен не для богов, — её голос разнёсся далеко, звучный и ясный. — Этот храм построен для людей. Для тех, кто хочет знать. Кто хочет видеть дальше горизонта. Для тех, кто больше не будет рабом неведенья.

Она медленно положила ладони на двери.

И те, подчиняясь её воле, распахнулись.

---

Внутри стены были расписаны не изображениями богов, а сценами ремёсел, лекарских практик, картами звёздного неба и зарисовками редких растений.

На алтаре вместо привычных статуй стоял первый свиток — символ того, что знание теперь свято.

— Пусть каждый, кто войдёт сюда, найдёт свой путь, — сказала она, входя в главный зал.

Люди медленно заходили следом, поражённые увиденным.

К ней подошёл старик из Мемфиса, известный мастер меди и глины.

— Я видел много храмов, госпожа, — сказал он. — Но такого ещё не видел никогда. Здесь нет богов. Здесь человек — и есть главный бог.

Она чуть улыбнулась, не споря.

Асар же, глядя на неё, прошептал Кхему:

— Она только что создала храм, который однажды превратится в империю.

---

Вечером, когда город вновь наполнился радостью и песнями, она вернулась в свой сад.

Там её ждал Шуфар, как всегда, молчаливый, но с блеском в глазах.

— Всё вышло так, как ты предвидела, Хозяйка, — сказал он.

— Вышло лишь начало, — спокойно ответила она. — Главное ещё впереди.

Шуфар опустил голову, но его голос стал тише:

— Ты знаешь, что за тобой теперь следит не только фараон и жрецы. Те, кто правит в тени, тоже обратили на тебя взгляд.

Она спокойно посмотрела на звёзды.

— Пусть смотрят, — сказала она. — Я для того и пришла сюда, чтобы смотреть им в глаза.

---

Позже ночью, сидя одна на террасе, она достала амулет и впервые за долгое время почувствовала в нём тепло, будто древние силы признали её действия.

"Ты открыла дверь. Теперь сможешь ли пройти дальше?" — шептало нечто из глубины её души.

Она не испугалась.

Она знала ответ.

— Я уже иду, — прошептала она.

И где-то в темноте пирамиды вновь зашептали в такт её словам.

Это была уже не просто женщина из чужого мира. Это была повелительница нового Египта.

И её история только начиналась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 41.

ГЛАВА 41

Вечер окрасил небо над восточными землями в глубокие оттенки охры и золота. Солнце, словно древний диск Ра, медленно опускалось за горизонт, заливая храмы и дворцы медовым светом.

Нейи сидела в тени колонн своего сада, наблюдая, как слуги зажигают огни вдоль аллеи. В воздухе пахло ладаном и виноградными листьями, а где-то вдали звенели систр и арфы, предвещая приближение праздника.

Асар подошёл, тихо ступая по плитам.

— Послы прибыли, Хозяйка. Среди них есть особая делегация с юга.

Она взглянула на него с лёгкой улыбкой:

— С юга? И что же за чудо они привезли?

— Среди них редкий дар, — голос Асара стал чуть глуше, — девочка из рода, который отсылает своих дочерей в дворцы великих домов. Она не проста. Уже сейчас её называют «рожденной под знаками великих звёзд». Её привезли как наложницу для гарема фараона.

Нейи почувствовала, как сердце стукнуло быстрее.

Знание — то, что всегда жило в ней — вспыхнуло сразу.

Она вспомнила легенды, учебники, все имена, что когда-то перелистывала в своём мире. И словно ниточка протянулась через века: Египет, Рамсес, династии, чужие кровные линии, которые спустя столетия станут царственными.

— Приведи её ко мне, — сказала она негромко.

---

Когда девочку ввели во дворец, Нейи сразу поняла, что не ошиблась.

Тонкие, утончённые черты, пронзительный взгляд — не детский, но осознанный. Волосы цвета тёмного золота, кожа — как мёд, и в движениях странное благородство, будто она знала себе цену, несмотря на юный возраст.

— Как твоё имя? — спросила Нейи, не поднимаясь с кресла.

— Лаия, госпожа, — девочка склонилась, но гордо выпрямилась после поклона. — Я дочь дома Птаха из южных земель.

«Лаия…»

Нейи мысленно перебрала родословные, легенды. В её голове проступила картина: южные земли, семьи, что со временем смешаются с пришельцами с запада, потомки которых однажды возьмут власть над Египтом.

Она смотрела на Лаию и знала — вот она, та самая нить.

— Тебя хотят отдать в гарем? — спросила она мягко.

— Да, госпожа, — голос Лаии был ровным. — Так велит мой дом. Я стану украшением дворца.

Нейи улыбнулась.

— Я вижу в тебе не украшение. Я вижу будущее.

Лаия удивлённо посмотрела на неё.

— С сегодняшнего дня ты будешь жить здесь, — продолжила Нейи, не оставляя места для возражений. — Ты не станешь наложницей. Ты будешь ученицей. Я обучу тебя всему, что знаю. Ты станешь той, что будет помнить о звёздах и о реках, когда другие забудут.

Асар опустил голову, признавая её волю. Кхем молчаливо согласился.

Девочка стояла молча, пытаясь осмыслить происходящее.

— Ты не боишься изменить свою судьбу? — спросила Нейи, глядя ей прямо в глаза.

Лаия после короткой паузы твёрдо ответила:

— Нет, госпожа.

Нейи кивнула с лёгким одобрением.

— Тогда ты будешь первой, кто научится не только читать книги, но и плести будущее.

---

Поздним вечером, когда Лаия уже спала в отведённых ей покоях, Нейи вышла на террасу. Амулет на её груди тёпло светился.

Шуфар стоял в тени, как обычно.

— Ты знаешь, кем она станет, — тихо сказал он, почти без вопроса.

Нейи медленно кивнула.

— Я знаю, кем могут стать её потомки. И я знаю, как хрупка любая нить судьбы.

— Ты снова вмешиваешься в ход великих дел.

Она усмехнулась, глядя на звёзды.

— Египет всегда строился на вмешательствах. Иногда достаточно лишь одного слова, чтобы изменить век.

---

На следующее утро в её дом прибыли гонцы от самого фараона.

Рамсес звал её ко двору — и не как жрицу, не как владычицу восточных земель. Он звал её как ту, что, по слухам, видит сны о будущем.

Вестник, склонившись низко, произнёс:

— Великий Рамсес требует твоего слова, Нейи. Он слышал, что ты предрекла разлив реки и возведение Храма Знания. Теперь он жаждет услышать, что ты видишь в будущем его дома и его наследников.

В глазах гонца блестел интерес, но и страх.

Нейи взяла в руки жезл власти — подарок самого Рамсеса, и холодно ответила:

— Я приду к нему. И скажу то, что должна сказать.

---

Когда гонец ушёл, она повернулась к своим стражам.

— Настало время великой игры, — сказала она спокойно. — Теперь я скажу фараону не только о его дне, но и о тех, кто придёт после.

Асар нахмурился.

— Ты рискнёшь?

Она посмотрела ему прямо в глаза, и на её губах появилась едва заметная улыбка.

— Я уже рискую, с того дня, как переступила порог этого времени.

---

Ночью, готовясь к встрече, она долго сидела перед зеркалом.

Её лицо отражалось в полированной меди — лицо юной девушки, но взгляд был мудрее многих старцев.

Она улыбнулась своему отражению.

— А теперь посмотрим, что скажет Египет, когда я раскрою ему его будущее.

В эту ночь пирамиды шептали особенно громко.

И Египет слушал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 42.

ГЛАВА 42

Утро над столицей Египта было тяжелым, как камень пирамиды.

Золотой город Рамсеса шумел — все знали: сегодня в покоях фараона появится та самая женщина с Востока, о которой шептал весь Египет.

Нейи ехала в носилках, закрытых полупрозрачными тканями, но не пряталась от взглядов. Она сидела прямо, взгляд её был спокоен, как у тех, кто давно свыкся со своей властью.

Асар и Кхем шли по бокам, сверкая бронзой мечей и украшений. За ними — отряд охранников, в которых все уже узнавали её людей.

Проезжая мимо храмов, она слышала, как жрецы склоняются в её честь, а уличные торговцы торопливо прячут глаза. Египет чувствовал её.

---

Дворец Рамсеса поразил её даже после всего, что она уже видела.

Высокие колонны, расписанные бирюзой и лазуритом, потолки, на которых золотом выведены сцены побед, залы, где стены были инкрустированы яшмой, гранатом и лазуритом. Всё здесь словно кричало о вечной славе.

Фараон принял её не в тронном зале — он велел провести её в личный павильон для особых советов, где допускались лишь самые доверенные лица.

— Ты пришла, как я и ожидал, — сказал Рамсес, когда она вошла. Его голос был тяжёлым, но в нём звучала живая сила.

Он был всё так же величествен: высокий, в золотых одеяниях, с гладко выбритым черепом, увенчанным короной с уреем. Его глаза были внимательны, и в них читался не только разум правителя, но и хитрость опытного воина.

— Я пришла, потому что великая река ведёт меня, — спокойно ответила Нейи, опускаясь в поклон, как велит обычай.

Рамсес кивнул и указал ей сесть.

— Говорят, ты предвидишь. Говорят, ты говоришь о том, что ещё не случилось.

Она улыбнулась:

— Я не предсказываю, Владыка Верхнего и Нижнего Египта. Я вижу знаки и умею читать их.

— Тогда скажи мне, что ты видишь для моего дома, — его голос стал тише, но острее. — Я хочу знать, что будет с моими землями и моими сынами.

Нейи долго смотрела в его глаза.

Она чувствовала, как воздух вокруг них сгущается.

— Ты хочешь услышать правду? Или сладкую ложь?

— Я привык слышать только правду, — с твёрдостью ответил фараон.

Она медленно достала из-под плаща тонкий амулет — медный круг с выгравированными на нём символами солнца, звёзд и водной спирали.

— Я вижу время, когда великие земли Египта перестанут быть единым целым, — её голос звучал негромко, но уверенно. — Я вижу, как за дальними морями поднимается народ, что носит чужие одежды и говорит иным языком. Их волосы цвета песка, их глаза подобны зелёным камням.

Фараон нахмурился, но не перебил.

— Эти люди придут не сегодня и не завтра, — продолжила она. — Но твои потомки столкнутся с ними. Они будут вести торговлю, заключать союзы, но в их крови уже будет смешение с чужаками.

В зале повисла тишина.

Нейи взглянула прямо в глаза Рамсесу.

— Но ты оставишь за собой не только кровь. Ты оставишь память. Храмы, которые переживут твои династии. И те, кто придёт позже, будут молиться на твои образы, даже не зная твоего имени.

Её слова произвели эффект.

Фараон задумался надолго.

---

Когда тишина стала почти тяжёлой, он медленно заговорил:

— Значит, я буду вечен лишь в камне?

— В памяти людей, — спокойно ответила она.

Он усмехнулся, но его голос оставался серьёзным:

— Ты сказала то, что никто бы не осмелился произнести. И за это я награжу тебя.

Он поднялся и велел подать свиток.

— Я дарю тебе земли в дельте, где встречаются две реки. Это плодородная земля. Но с условием.

Нейи спокойно выслушала.

— Там ты построишь то, что останется после тебя. Место, где будут хранить знания. Где будут воспитываться не рабы и жрецы, но будущие правители и мудрецы.

Она поняла замысел.

Это был его способ превратить её влияние в часть своей власти.

И она приняла это.

— Я построю там Дом Ума и Сердца, — произнесла она. — Приют для детей всех народов. Тех, кто останется сиротой, и тех, кто потеряет дом. Там будут изучать медицину, звёзды, ремёсла и законы.

Фараон кивнул с удовлетворением.

— Пусть твой приют станет светом в будущем.

---

Когда аудиенция завершилась, фараон велел ей остаться наедине.

— Ты странная женщина, — сказал он, подходя ближе. — Ты напоминаешь мне воды Нила: спокойна, но полна силы.

Она ответила с лёгкой усмешкой:

— Воды Нила питают Египет, но могут и утопить его.

Он засмеялся.

— Вот за это я и уважаю тебя, — сказал он. — И будь уверена: твоя Лаия останется под твоей защитой. Никто не тронет её, пока я жив.

Она чуть наклонилась в знак благодарности.

И когда она покидала дворец, её сопровождал не страх, а ощущение победы.

---

Поздно ночью, сидя в саду, она записывала на тонком папирусе слова, которые никто больше не должен был читать:

"Сегодня я вложила семя в землю будущего. Однажды оно взойдёт. И пусть никто не знает, что его корни начинаются здесь, в этом дне."

Она аккуратно спрятала свиток в нишу храма.

И в ту ночь пирамиды шептали громче, чем когда-либо.

Египет начал меняться.

И она — его тихий повелитель — направляла его шаги.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 43.

ГЛАВА 43

Первые дни после аудиенции с фараоном были подобны вихрю. Весь город гудел, обсуждая её новые земли и предсказание, что она осмелилась произнести прямо в лицо самому Рамсесу.

Но Нейи не теряла времени.

Едва свиток с печатями фараона оказался в её руках, она отправила гонцов на новые владения. Земля в дельте двух рукавов реки была щедра: зелёные поля, сады, плодовые рощи. Здесь, как она сразу поняла, можно было построить нечто большее, чем просто приют или храм. Здесь могла родиться целая новая школа мысли — и вера в силу знания.

---

Она лично отправилась туда с Лаией, Асаром и Кхемом.

Путь был долгим, но она не торопилась.

Каждая остановка превращалась в её малый триумф: местные жрецы склонялись перед ней, купцы предлагали товары, а крестьяне выходили встречать её с хвалебными песнями.

На рынках ей приносили редкие свитки и древние каменные таблички с надписями о воде, звёздах и земле. Нейи собирала их, как драгоценности.

Она понимала: для простых людей она теперь была не просто жрицей или покровительницей — она стала символом самой судьбы Египта.

Лаия же впитывала всё, что видела, с невероятной живостью.

— Ты говорила, что люди с волосами цвета песка однажды придут сюда, — тихо спросила она в одной из остановок. — Они будут врагами?

Нейи ответила спокойно:

— Не врагами и не друзьями. Они будут просто теми, кто принесёт перемены. А перемены всегда страшат тех, кто держится за старое.

Лаия задумалась, но больше не спрашивала.

Она училась быстро.

---

Когда они прибыли на место, Нейи вышла из носилок и, ступив на землю, сразу поняла — она здесь не впервые.

Что-то в этом месте отзывалось в ней тихой, но мощной вибрацией.

Рядом были следы старого святилища, разрушенного временем и войнами. Но стены всё ещё хранили резные знаки солнца и воды. Старейшины деревни рассказали ей, что здесь когда-то было святилище Сешат — богини письма, мудрости и архитектуры.

Нейи не сомневалась: это был знак.

— Здесь и возродится Дом Ума и Сердца, — сказала она, гладя ладонью древние плиты. — Здесь будут собираться те, кто ищет знания и помощи.

Асар скептически оглядел запустение.

— Здесь придётся начинать с нуля, Хозяйка.

Она улыбнулась.

— Все великие дела начинаются с нуля.

---

Вскоре началось строительство.

Она лично чертила первые планы, помня о древних египетских пропорциях: здание должно было вписываться в звёздные циклы, следовать законам маат — гармонии и порядка.

Она выбрала форму с внутренним двором, вокруг которого располагались бы комнаты для учеников, мастерские и залы для занятий. В центре — большой сад, где будут собираться те, кто ищет умиротворения и советов.

Для строительства она выкупила рабов с рынка — но не как собственность. Она выкупала тех, кто был мастером или ремесленником, даруя им свободу с условием работать на возведение храма. Это произвело в городе настоящий переворот: впервые кто-то не только выкупал рабов ради милости, но и давал им дело и дом.

Люди начали называть её Госпожой Освобождения.

---

Первые камни легли в основу, когда над Египтом расцвело весеннее солнце.

И в этот день в её дворец прибыли особые гости — караван из дальнего восточного порта привёз редкие ткани, книги и даже рабынь из земель за морем.

Среди них была одна женщина, что сразу привлекла её внимание: высокая, с глазами цвета янтаря, гибкая и молчаливая, с тонкими руками и взглядом, в котором читалась печаль.

Купец склонился перед Нейи.

— Она дочь торгового дома из островов за Великим Морем. Её захватили во время похода. Говорят, она знает многие языки и мудра в лекарствах.

Нейи внимательно посмотрела на женщину.

— Как твоё имя? — спросила она.

— Они называют меня Элиа, — прозвучал ответ на странном, мягком наречии, которое, однако, Нейи поняла.

Она вдруг почувствовала странное тепло в груди, словно знала эту женщину давно.

— Элиа… — медленно произнесла она, будто пробуя имя на вкус. — Тебе не место в цепях.

И, не торгуясь, выкупила её.

---

Позже, в тишине её покоев, Элиа произнесла первое, что их окончательно сблизило:

— Ты не из этого времени, — сказала она на древнем, давно забытом языке.

Нейи не удивилась. Она лишь тихо улыбнулась.

— И ты тоже?

Элиа склонилась перед ней с почтением, но без страха.

— Я видела тебя в снах, — призналась она. — Видела женщину, что несёт свет через реки времени.

Нейи рассмеялась легко, впервые за долгое время.

— Тогда тебе есть место здесь, Элиа. Ты останешься со мной.

Они обе знали: это была встреча, предначертанная самой судьбой.

---

Поздно ночью, когда город засыпал, Нейи сидела на крыше своего нового дворца.

Где-то вдалеке шумели строительные леса, мерцали огни лагерей.

Луна озаряла её лицо, и ветер доносил запах реки и цветов.

Она смотрела на звёзды, зная, что в этом месте она только начинает писать свою самую великую главу.

"И пусть потомки верят, что это была лишь легенда. Я знаю, что всё это было — наяву."

И пирамиды вновь зашептали в ответ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 44.

ГЛАВА 44

Жара в тот день стояла томная, как сама лень богов, но её дворец дышал прохладой. Толстые стены хранили тень, а по коридорам струился воздух, насыщенный ароматами ладана и свежих лепестков лотоса.

Нейи стояла у мраморного стола в мастерской, где сегодня начиналось нечто новое. Перед ней лежали корзины: розовые лепестки, ветви мирры, зерна ладана, сандаловые стружки и небольшие амфоры с густыми маслами.

Рядом собрались её ученицы — девушки разных народов, которых она выкупила на рынках. Их лица были юны, одни ещё насторожены, другие — с живым интересом.

— В каждом цветке скрыт аромат, — негромко сказала Нейи, проводя пальцами по лепесткам. — Но не каждый знает, как его сохранить.

Она показывала движения — легко, уверенно, не спеша.

— Масло не просто украшение кожи, — продолжала она. — Оно может защитить, исцелить, согреть в холод или остудить в зной. Запах — это память. Сила. Оружие. И порой — утешение.

Её ученицы слушали затаив дыхание.

Сама Нейи ловила в этом особую сладость. Эти девочки — будущие мастерицы. Они станут не просто жрицами, но хранительницами красоты и знаний.

Она показала, как лепестки розы следует осторожно разминать, чтобы высвободить их эфиры. Как мирру следует смешивать с каплей вина и затем добавлять в масло, чтобы усилить его согревающий эффект. Как использовать масло миндаля и лотоса для создания тонкой парфюмерной основы.

Лаия сидела в стороне, наблюдая со вниманием зрелой женщины, что уже многое поняла.

— Ты собираешься ввести новую моду, госпожа, — сказала она, когда девушки занялись растиранием лепестков.

— Не моду, — с улыбкой ответила Нейи, — а искусство.

---

Когда солнце склонилось к закату, мастерская опустела.

Нейи осталась одна, чтобы завершить последний замысел. Она собрала редкие цветы, которые привезли недавно из дальних садов, и начала их медленно растирать.

Тишина сада за окнами была умиротворяющей. Только журчание воды и пение вечерних птиц.

Асар вошёл почти беззвучно.

— Хозяйка, тебя ждут на вечерней трапезе, — напомнил он.

Она не обернулась сразу. Медленно, с изяществом, склонилась над амфорой, добавляя масло.

— Вечером — трапеза, утром — строительство, днём — обучение, — произнесла она задумчиво. — Вся моя жизнь теперь расписана по часам, как молитвы жриц.

Асар подошёл ближе.

— Ты сама выбрала этот путь.

Она чуть повернула голову, и в её глазах сверкнула лёгкая насмешка.

— Иногда путь выбирает нас.

На столе стояло масло тёмного, янтарного цвета, пахнущее розой, миррой и тёплым песком. Она обмакнула в него пальцы и осторожно провела по внутренней стороне запястья. Аромат раскрылся мгновенно — глубокий, притягательный, пряный.

Асар не отводил взгляда.

— Попробуй, — сказала она вдруг, поднося к нему ладонь, словно предлагая что-то запретное.

Он медлил, но затем наклонился и вдохнул аромат.

На секунду их дыхания смешались, и между ними повисло напряжение — почти неуловимое, но ощутимое, как натянутый шёлк.

— Как думаешь, подходит ли это для богини? — спросила она тихо.

— Это подходит тебе, Хозяйка, — голос его стал низким, с хрипотцой. — Твоё тело пахнет, как сама пустыня после дождя.

Её губы чуть дрогнули в улыбке.

Она вновь макнула пальцы в масло и медленно, без спешки, провела ими по его запястью — уверенно, смело, как женщина, привыкшая править.

— А теперь ты будешь носить мой запах, Асар, — произнесла она, не отрываясь взглядом от его глаз. — Чтобы помнить, кому ты принадлежишь.

Он сжал кулаки, чтобы не выдать, как дрожит тело от её прикосновения.

— Всегда, Хозяйка, — прозвучал его ответ глухо.

Но она уже отвернулась, вновь погружаясь в работу.

— Утром мы начнём создавать масла для приюта, — сказала она спокойно. — Каждая из моих учениц будет носить собственный амулет с защитным маслом. Пусть их аромат станет их щитом.

Асар стоял молча, сжав ладони, где ещё горел её пряный след.

---

Ночью, когда город уснул, Нейи сидела в своём саду среди благоухающих цветов.

Рядом — амфоры с её первыми маслами, готовыми отправиться на рынок и во дворцы.

И в сердце у неё было странное, сладкое предвкушение.

Она знала: женщины будут мечтать о её ароматах, мужчины — искать их на коже возлюбленных, а её собственное имя будет звучать в песнях, как имя великой владычицы красоты и мудрости.

Но больше всего она чувствовала жаркое пламя, разгорающееся в её собственной душе.

Ведь магия не только в маслах.

Магия — в прикосновении.

И пирамиды этой ночью шептали ей об этом особенно громко.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 45.

ГЛАВА 45

Прошли дни, и масла, созданные Нейи, начали завоёвывать город. Их ароматами пропитались улицы, их бутылочки украшали запястья жриц и знатных женщин. Купцы из дальних земель посылали гонцов с просьбами о торговле, и её имя теперь знали даже за пределами Нила.

Но Нейи заботилась не только о богатстве и славе.

Она открыла мастерскую при приюте, куда приходили девушки и юноши со всего города. Детей, которых она выкупала с рынка, теперь обучали не только письму и счёту, но и искусству трав, масел, изготовления украшений и тканей.

— В знаниях — свобода, — говорила она ученикам, склонившимся над глиняными плитами. — Тот, кто умеет мастерить, никогда не будет рабом. Тот, кто владеет ремеслом, не останется без хлеба.

Она учила их различать травы, смешивать ароматы, распознавать редкие специи.

В её залах витали запахи сандала, розы, лаванды и ладана, а между уроками звучали песни.

Нейи наблюдала за ними с тихой гордостью. Она знала, что создаёт не просто школу — она растит новую породу людей. Свободных, уверенных, способных жить по законам разума, а не слепой веры.

---

Вечером того же дня, когда солнце залило дворцы медом заката, в её покои вошёл Кхем.

Он не был так сдержан, как Асар. В его глазах всегда мерцал огонь — молодой, дерзкий, но преданный.

— Хозяйка, сегодня ты обещала мне показать новый рецепт, — сказал он, сев напротив неё на низкий табурет.

Она чуть улыбнулась, не отводя взгляда.

— Ах, да. Рецепт, который усиливает притяжение.

На её ладонях лежали лепестки жасмина, тонкие полоски корицы и густое масло миндаля. Она ловко растирала их в ступке, а аромат становился всё насыщеннее.

Кхем смотрел на её движения, заворожённо следя за тем, как её пальцы играют с каплями масла, как солнечный свет скользит по её коже, оставляя тёплый отблеск на плечах.

— Этот запах заставляет сердце биться чаще, — заметил он хрипловато.

Нейи не спешила. Она поднесла к его губам кончик пальца с каплей масла.

— Попробуй, — прошептала она.

Он поймал её палец губами, медленно слизывая масло, словно это был древний ритуал.

Их взгляды скрестились — медленные, томные, словно никто во вселенной больше не существовал.

— Вкус... как жара перед грозой, — выдохнул он.

Она усмехнулась.

— А теперь скажи мне, Кхем, готов ли ты носить этот запах на своей коже?

— Только если ты нанесёшь его сама, Хозяйка.

Она не отпрянула.

Нейи встала, медленно подошла и, зачерпнув масло, провела ладонью по его груди, обнажённой под лёгкой туникой.

Её движения были медленны и осторожны, но за каждым касанием таилась особая власть.

— Этот аромат привязывает, — сказала она. — Тот, кто носит его, будет всегда помнить, кому принадлежит.

Кхем закрыл глаза, будто наслаждаясь её прикосновениями.

— Я хочу принадлежать только тебе, — прозвучал его голос низко, сдержанно, но жадно.

Она улыбнулась, продолжая растирать масло по его коже, будто ничего не происходило.

— Ты принадлежишь мне уже сейчас, — напомнила она мягко, но твёрдо. — И ты — не единственный.

---

Когда ночь опустилась на город, в её покоях всё ещё витали ароматы любви, пряностей и смолы.

Асар стоял в тени, молча наблюдая за тем, как она уходит в сад, окутанная запахом жасмина и ладана.

Он знал: её сердце способно согреть и обжечь одновременно.

И в ту ночь пирамиды снова шептали о ней — о женщине, что ввела в моду не только масла, но и новую игру между желаниями и властью.

Весь Египет знал её имя.

Но лишь немногие мужчины знали вкус её поцелуев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 46.

ГЛАВА 46

Жизнь в её доме текла, словно медленная, но полноводная река.

Теперь, когда мастерские при храме приносили не только славу, но и богатство, а приют для девушек стал местом притяжения, дни Нейи наполнились новым смыслом. Она всё чаще задерживалась в садах, где под сенью цветущих акаций и пальм слышался звонкий смех её воспитанниц.

По утрам она обходила мастерские, проверяя всё сама. Масла, благовония, ткани, украшения — всё проходило через её руки.

В одной из комнат девушки растирали лепестки синих лилий для ритуальных масел. Их волосы были собраны в узлы, на плечах — тонкие льняные накидки, пахнущие миррой и мёдом. Нейи останавливалась возле каждой, поправляя движения, мягко наставляя.

— Не спеши. Пусть растение расскажет тебе свою песню, — говорила она.

---

После полудня, когда жара выжигала город, она принимала посетителей — теперь среди них были и жрецы, и чиновники, и знатные женщины. Все искали её советов, мудрости, её тонкого предвидения.

Её предсказания облекались в таинственные образы — она лишь осторожно намекала на то, что знала из прошлого.

Она говорила о возможной засухе — ведь в её памяти жил сухой год, о котором писали летописи, и он действительно должен был наступить.

Она напоминала о разумном распределении зерна, об укреплении ирригационных каналов, советовала построить зернохранилища. Её слова слушали внимательно — даже те, кто раньше сомневался, теперь склоняли головы.

---

Вечерами её покои превращались в тихое убежище, где быт сплетался с тайной.

Её новый дворец наполнялся ароматами масел и цветов. Служанки разжигали лампы из алебастра, которые наполняли комнаты мягким, золотистым светом. На низких столиках стояли блюда с фруктами и вином, плетёные корзины с орехами, а рядом горели благовония, чей дым поднимался в изящные спирали.

Она устраивалась на мягких подушках у открытого окна, откуда доносились звуки ночного города, и наблюдала за звёздами.

Иногда к ней приходил Асар — молчаливый, верный, всё так же внимательный ко всем её желаниям. Иногда — Кхем, более пылкий, живой, чьи взгляды нередко становились слишком долгими.

Но в последнее время её мысли были заняты другим.

---

Однажды, на рассвете, когда она едва проснулась, в её тело словно вплыл тонкий дрожащий ток. Тепло расходилось по коже, живот казался странно лёгким и тяжёлым одновременно.

Она не сразу осознала, что с ней происходит.

Но с каждым днём это чувство крепло. Вкус утренней пищи казался иным, тело становилось более чувствительным, а сны — ярче и живее.

Её внутренний голос, который так редко ошибался, шепнул правду раньше всех:

"Ты носишь новую жизнь."

Она долго сидела в тишине, сжав ладони на животе.

Это казалось невозможным.

Она — жрица, вдова, та, что не должна иметь мужа. И всё же... разве можно было обмануть собственную плоть?

Она вспоминала ночи, когда, под покровом благовоний и мягких теней, её тело забывало о клятвах. Вспоминала горячие пальцы, пряные поцелуи, жаркие ночи, которые никогда не должны были стать больше, чем тайной.

И теперь всё менялось.

---

Но Нейи не была из тех женщин, что падают в панику.

Она выпрямилась, спокойно вдохнула, ощущая, как её душа наполняется твёрдостью и решимостью.

"Если это дитя выбрало меня — значит, такова воля богов."

И в эту самую минуту она уже знала, как поступит.

Она сохранит эту жизнь. И назовёт её так, чтобы имя несло память обо всём пройденном.

Но никому не скажет ни слова.

Пока никто не должен знать.

---

Тем же вечером она отправилась в приют.

Воспитанницы встречали её, как всегда, радостно, но Нейи словно смотрела на них уже иначе — с какой-то особой, новой нежностью.

Она долго сидела с девочками в саду, рассказывая сказания о древних царицах и мудрых богинях.

— Настоящая сила женщины — в её сердце и разуме, — говорила она, гладя по волосам самую младшую девочку. — В её умении заботиться, но не терять себя.

Девушки слушали её, затаив дыхание.

А сама Нейи в эту ночь впервые почувствовала особую ясность.

Теперь её путь был не только о знании, власти или ремесле. В её жизни начиналась новая глава — куда более древняя, чем все пирамиды и пророчества вместе взятые.

И пирамиды, как верные стражи, шептали в ночи ей напутствие.

"Ты станешь матерью не только этого дитя. Ты уже стала матерью нового времени."

И на губах её расцвела едва заметная, но счастливая улыбка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 47.

ГЛАВА 47

Утро в её доме начиналось неспешно. Нейи уже не скрывала усталости — тело требовало отдыха, но она, как всегда, держалась с достоинством. Её движения стали плавнее, мудрее, в её глазах появилось особое сияние.

Асар первым заметил перемены, но, как истинный страж, молчал, лишь внимательнее следил за ней. Кхем — более пылкий, иногда задерживал взгляд дольше обычного, будто догадываясь, но не смея спрашивать.

Слухи по городу ходили разными тропами. Кто-то говорил, что великая жрица получила дар богов. Кто-то шептал, что её сила растёт вместе с её влиянием. Но никто не осмеливался говорить вслух то, что витало в воздухе.

---

В её мастерской жизнь текла своим чередом.

Молодые жрицы и ученицы готовили масла, ткали ткани, занимались обучением новых воспитанниц. Нейи лично следила за каждой из них, наставляя, советуя, помогая раскрыть дар.

Она всё чаще оставалась в мастерской допоздна. Иногда, сидя в тишине среди глиняных сосудов, она гладила ладонью округлившийся живот, чувствуя, как новая жизнь отзывается внутри лёгким биением.

В эти минуты она ощущала не страх, а умиротворение. Всё шло своим чередом. Она больше не пыталась изменить ход событий — она приняла его как часть великого замысла.

---

Однажды к её порогу снова пришёл гонец от фараона.

На этот раз приглашение не терпело отлагательств. Она понимала: это будет последняя аудиенция, завершающая их сложную игру.

Она долго готовилась. Надела тонкое льняное платье, украшенное изумрудами и золотыми нитями, распустила волосы, заплетённые в тонкие косы, умастила кожу особым маслом, которое создала сама — смесью лотоса, мирры и редкого дерева.

Когда она ступила на каменные плиты дворца фараона, все взгляды были прикованы к ней.

---

Рамзес ждал её в Зале Колонн, где стены были покрыты фресками, рассказывающими о подвигах богов и царей.

— Ты изменила город, — сказал он, когда она вошла, не кланяясь, а лишь склонив голову. — Твои масла, твои приюты, твои люди… ты создала новый порядок.

— Я лишь следовала пути, который мне был указан, — спокойно ответила она.

Рамзес пристально посмотрел на неё, его взгляд задержался на её лице, на плавных линиях тела.

— Говорят, ты обладаешь дарами, что недоступны простым смертным, — его голос был низок и задумчив.

— Я лишь знаю, что всё возвращается к тому, кто готов слушать. Иногда знание кажется чудом.

Он медленно подошёл ближе.

— И всё же ты знаешь слишком многое.

Она встретила его взгляд спокойно, но внутри уже чувствовала, как судьба готовит новый поворот.

— Я знаю, что год будет тяжёлым. Засуха придёт быстрее, чем думают твои советники, — произнесла она негромко. — Но если ты последуешь советам, если построишь хранилища и договоришься с соседними землями, твой народ не узнает голода.

Он молчал, задумчиво водя пальцами по своему посоху.

— Ты словно читаешь мысли богов, — сказал он наконец.

— Нет, — она улыбнулась. — Я просто помню.

Рамзес хмыкнул, но в его взгляде мелькнуло уважение.

— Я не стану спрашивать, откуда пришло твоё знание, жрица. Это больше не важно. Ты доказала свою пользу.

Он щелкнул пальцами, и стражи внесли табличку и дар — знак особой милости.

— Ты получаешь земли у восточного оазиса, — сказал фараон. — Там ты построишь свой храм. Но я жду, что ты откроешь там приют, который сможет не только обучать, но и принимать всех, кто нуждается в защите.

Её сердце дрогнуло — именно к этому она и стремилась.

— Я исполню это, — твёрдо сказала она.

Фараон пристально посмотрел на неё ещё раз, словно пытаясь разгадать что-то, что уже витало между ними.

— Ты идёшь по опасной тропе, Нейи, — сказал он, впервые назвав её по имени. — Но ты уже стала частью истории.

---

Она вышла из дворца с высоко поднятой головой, ощущая, как её судьба становится крепче с каждым шагом.

В этот день она больше не сомневалась.

Она сохранит своего ребёнка.

Она построит храм.

И однажды, когда кто-то спустя века раскопает эти земли, имя Нейи будет вписано в пески времени так же глубоко, как и имена царей.

---

Ночью она сидела в саду, слушая, как ветер шепчет в пальмовых кронах.

Асар стоял рядом, как всегда, молчаливый и надёжный.

— Ты знал? — спросила она его вдруг, не оборачиваясь.

— Да, Хозяйка, — его голос был мягким, но твёрдым. — Я чувствовал с самого начала.

Она улыбнулась в темноте.

— Тогда ты понимаешь, что впереди у нас ещё много дел.

Он склонился к ней ближе, его голос стал почти шёпотом.

— Я пойду за тобой хоть в самое сердце пустыни.

Она медленно повернулась, их взгляды встретились.

— И ты будешь носить этот секрет вместе со мной, — прошептала она.

Асар лишь кивнул.

Нейи закрыла глаза, вдыхая ароматы цветов и масел, ощущая под ладонью лёгкие толчки новой жизни.

И где-то в ночи пирамиды вновь зашептали, возвещая начало новой эпохи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 48.

ГЛАВА 48

Прошли недели. Нейи не спешила покидать свой дом, но подготовления шли полным ходом.

Всё, что она задумала, теперь обретало форму. Её земли за восточным оазисом ждали хозяев. Посланники ежедневно приносили ей отчёты о расчистке участка, о строительстве, о первых завезённых материалах.

Она внимательно изучала чертежи. Каждая линия, каждый угол будущего храма и приюта были продуманы ею до мелочей. Она не хотела возводить очередной бездушный монумент. Нет, её храм должен был стать местом жизни, дыхания, света. Там, среди садов и фонтанов, девушки будут учиться, мастера создавать благовония, а нуждающиеся находить убежище.

Но главное — там она собиралась воспитать тех, кто продолжит её путь.

---

В это же время город гудел слухами.

Кто-то шептал, что великая жрица носит дитя, рождённое не без воли самих богов. Кто-то уверял, что это знак особого союза между землёй и небесами.

Сама Нейи молчала.

Она лишь продолжала свои дела, уверенно ведя приют и мастерские, наставляя девушек и обучая их тайнам масла и благовоний. В её доме не было места для праздности. Каждая комната дышала трудом.

Однако слухи росли.

Её ученицы, поначалу смущённые, теперь с благоговением смотрели на её округлившийся живот, видя в этом знак высшей милости. Они относились к ней как к живой легенде, и Нейи поняла, что это теперь не остановить.

---

Однажды вечером, когда над городом рассыпались первые звёзды, Нейи вышла в сад. В руках у неё была чаша с виноградом и тёплым хлебом, на коже — тонкий аромат её особого масла.

Тишина была редким подарком.

Но она чувствовала: кто-то идёт.

— Хозяйка, — раздался тихий голос Асара.

Она не обернулась, позволяя ему приблизиться.

— Ты идёшь, словно ветер, — сказала она с лёгкой улыбкой.

Асар остановился за её спиной, но голос его был серьёзен.

— Город полон разговоров. Ты знаешь это.

— Конечно, — спокойно ответила она, бросая в рот виноградину.

Асар замолчал на миг, затем его голос стал тише:

— Им не важно, кто отец. Им важно твоё дитя.

Она медленно повернулась. В её взгляде была та самая зрелая мудрость, которая раньше пугала, а теперь притягивала.

— Ты думаешь, я боюсь их слов? — спросила она.

— Нет, — честно ответил он. — Ты слишком сильна для страха. Но иногда даже ты кажешься уставшей.

Она впервые позволила себе мягко улыбнуться, по-женски.

— Я не устаю от пути, Асар. Я устаю от одиночества на этом пути.

Он медленно опустился на колени перед ней, как когда-то в самые первые дни их знакомства.

— Ты не одна, — тихо сказал он, подняв взгляд. — Я был рядом и останусь, если ты позволишь.

Между ними повисла густая, тягучая тишина, наполненная ароматом ночных цветов и дыханием жаркого ветра.

Нейи протянула руку, коснулась его лица, медленно, с ласковой осторожностью.

— Ты всегда был рядом, — прошептала она. — И ты знаешь, что моё сердце давно сделало выбор.

Асар не ответил — он просто поднёс её ладонь к губам, склонив голову. Его поцелуй был почтительным, но в нём таилась нежность, накопленная годами.

И в эту ночь она впервые впустила его в свои покои не как стража, а как мужчину.

---

Утро застало их в тишине, наполненной новым доверием. Она сидела у открытого окна, укутанная лёгким покрывалом, а Асар молча стоял рядом, словно осознавая важность произошедшего.

Она была спокойна. В её душе не было тревоги, только тихая радость и уверенность.

— В этом доме всегда будут шёпоты, — сказала она, глядя на сад. — Но теперь я точно знаю, что мне всё равно.

Асар мягко коснулся её плеча.

— И всё же, когда придёт время уехать на восточные земли, я буду рядом.

Она кивнула.

— Ты поедешь со мной. Вместе с Кхемом, с девушками и мастерами. Я не оставлю здесь никого, кто стал мне дорог.

Она встала, почувствовав, как внутри под ладонью вновь толкнулась жизнь.

— Скоро мы начнём путь, Асар, — сказала она, глядя на рассвет. — И это будет начало конца старого мира и рождения нового.

Асар молча поклонился, понимая, что её слова были больше, чем просто обещанием.

Впереди был переезд.

Начало последнего пути в этой истории.

Но внутри Нейи уже царила тишина, полная света.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 49.

ГЛАВА 49

Переезд на восточные земли оказался настоящим шествием.

Долгие дни караван двигался по раскалённым дорогам, через пески и долины, мимо оазисов и стел, отмечающих границы фараоновых владений. Впереди — воины и охранники, за ними — повозки с тканями, сосудами, маслами и инструментами, дальше — жрицы и воспитанницы приюта, а в самом сердце каравана, в резной закрытой паланкине, ехала она — Нейи, Хозяйка нового храма.

Город провожал их молчаливо. Одни склоняли головы с благоговением, другие — с завистью и страхом. Многие понимали: она уводит с собой не только мастериц и жриц, но и часть самой души города.

Асар и Кхем следовали по бокам её носилок, словно два неотступных стража её судьбы. Каждый шаг каравана был выверен, каждая остановка — обдуманна.

---

Дорога заняла больше дней, чем они ожидали.

И всё же, когда первый раз перед ними раскинулся восточный оазис, все затихли.

Огромная долина, окружённая скалами, в сердце которой лежало озеро, сверкающее, как зеркало, окружённое пальмами и цветущими садами. Здесь пахло жасмином и финиками, воздух был напоён влагой, а птицы звенели в листве.

— Это место будто создано для тебя, Хозяйка, — сказал Асар, глядя на неё с едва заметной улыбкой.

Нейи смотрела на землю, на воду, на зелень, и внутри неё разливалось тихое, глубокое счастье.

— Здесь начнётся новый мир, — произнесла она.

---

Дни наполнились хлопотами.

Она сама обходила место строительства, давала распоряжения, расчерчивала планы на глиняных дощечках.

В центре будущего храма она велела оставить площадку, обращённую к солнцу и звёздам. Вокруг — мастерские, жилые помещения, сады. Всё должно было быть наполнено светом, водой и цветами.

В саду по её приказу посадили редкие растения, которые она привезла из столицы. Воды оазиса было достаточно, чтобы все сады расцвели.

---

Нейи не сидела в стороне.

Она сама спускалась в мастерские, учила девушек новым способам варить масла, смешивать травы, ткать ткани.

Порой её охранники задерживались в мастерской дольше других, наблюдая, как она, с закатанными рукавами, с нежными, но уверенными движениями, творит настоящее волшебство из простых вещей.

В такие минуты Асар и Кхем обменивались короткими взглядами, и в их глазах читалась одна и та же мысль: она не похожа ни на одну женщину этого мира.

---

Прошло несколько месяцев.

Храм рос, словно живое существо. Уже стояли первые колонны, стены украшались фресками, девушки обучались новым ремёслам.

Приют принимал не только местных детей, но и тех, кого привозили из других земель. Обездоленные, рабы, сироты — все они находили под её крышей не только еду и кровь, но и защиту.

Её имя стало символом доброты и мудрости.

---

Однажды, вечером, когда день клонился к закату, Нейи стояла у озера, поглаживая округлый живот. Тихий ветер трепал её лёгкое платье, вода ласково плескалась у ног.

Асар подошёл к ней, не нарушая её тишины.

— Всё готово, Хозяйка, — сказал он.

Она кивнула.

— Завтра мы освятим храм, — произнесла она задумчиво. — Завтра всё встанет на свои места.

Асар чуть приблизился.

— Ты спокойна. Даже слишком.

Нейи обернулась, её глаза сияли мягким, тёплым светом.

— Потому что я наконец дома, — прошептала она. — Всё, что было до этого, было лишь дорогой сюда.

Она медленно положила ладонь ему на грудь, ощущая, как под её пальцами бьётся его сердце.

— А ты? — тихо спросила она. — Ты готов остаться здесь со мной?

Асар взял её руку в свою, сжимая бережно.

— Я не покину тебя. Ни здесь, ни после. Я уже не могу представить жизни без тебя, Нейи.

И она впервые за долгое время позволила себе уронить слезу. Но это была не печаль — это была полная, светлая радость.

В этот вечер в её сердце больше не осталось ни страха, ни сомнений.

---

Ночь опустилась на долину, укутывая её в звёздный покров.

Завтра наступал новый день.

День, когда храм откроет свои двери.

День, когда её история перейдёт в новую главу.

И над всем этим, словно стражи времени, молчаливо возвышались пирамиды — где-то далеко, но всегда рядом, шепча свои древние слова тем, кто готов был их услышать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 50.

ГЛАВА 50

Наступил рассвет, которого она ждала.

Тонкие полосы золота медленно растекались по горизонту, заливая долину оазиса мягким, тёплым светом. Мир затаил дыхание. Воздух был наполнен ароматом свежей воды, цветов и благоухающих масел.

В этот день открывался храм.

Нейи стояла на верхней террасе, глядя, как готовятся её ученицы. Они были облачены в лёгкие белые ткани, украшенные тончайшими нитями золота и бирюзы. На их запястьях — браслеты, созданные в её мастерских. Их волосы пахли миррой, а лица светились чистотой.

Сама Нейи выбрала скромное, но изысканное одеяние. Её платье было цвета утреннего песка, тонкое, словно воздух, но вышитое по краям символами солнца, воды и вечной жизни. На шее — ожерелье из лазурита, знак её власти и дара.

На животе под тонкой тканью уже явно вырисовывался округлый силуэт новой жизни. Она не скрывала его — наоборот, приняла как знак благословения богов.

Асар и Кхем сопровождали её молча, но их взгляды светились не просто уважением — в них горела преданность.

---

Храм раскрыл свои врата, и первый луч солнца упал на внутренний алтарь, озаряя всю структуру изнутри. Колонны, расписанные лотосами и звёздами, будто вспыхнули в этом свете, а рельефы на стенах засияли, оживая.

Толпа собралась у входа: местные жители, чиновники, даже посланники фараона, специально прибывшие из столицы, чтобы видеть это.

Когда Нейи вошла в храм, всё вокруг стихло.

Она медленно прошла вперёд, ступая по мозаичным плитам, и поднялась на алтарь. Там она подняла руки к небу, и её голос, чистый и сильный, разнесся под сводами:

— Пусть этот храм станет домом для тех, кто ищет света. Пусть воды этого оазиса утолят жажду странников. Пусть каждый, кто сюда войдёт, обретёт защиту, мудрость и надежду.

Её слова не были заклинанием, но они несли в себе особую силу.

Толпа замерла в благоговейной тишине.

Затем она сделала шаг вперёд, держа в руках сосуд с маслом, и пролила его у основания алтаря, освящая храм.

И в этот миг, когда масло коснулось камня, внезапно налетел порыв ветра — лёгкий, прохладный, будто сама пустыня вздохнула.

Люди ахнули.

— Боги приняли её жертву, — прошептал кто-то.

Но Нейи стояла спокойно, будто знала, что так и будет.

---

После церемонии она приняла делегацию фараона в своих покоях. На террасе, украшенной цветами, пахло виноградом, инжиром и медом.

— Твоё имя уже записано в летописях, — сказал главный советник фараона, глядя на неё с уважением. — Храм признан официальным приютом и домом для жриц.

Нейи кивнула.

— Этот храм больше, чем просто стены. Это — символ перемен.

Советник улыбнулся:

— Даже в столице говорят, что ты стала женщиной, которую будут вспоминать веками.

Она лишь спокойно ответила:

— Пусть помнят не меня, а те дела, что я совершила.

---

Когда день клонился к закату, и последние гости покинули долину, Нейи осталась на террасе в компании Асара и Кхема.

Она смотрела, как солнце тонет за горизонтом, и её сердце было полно необычного покоя.

— Всё сделано, — тихо сказала она.

Асар склонился к ней:

— Нет, Хозяйка. Всё только начинается.

Она усмехнулась:

— Ты прав.

Она встала и подошла к краю террасы, где под её ногами простирался весь её новый мир: храм, мастерские, сады, озеро, а вдали — караваны, тянущиеся к ней, к источнику нового света.

— Здесь будут рождаться новые судьбы, — сказала она, обводя взглядом долину. — И мой ребёнок будет одним из первых, кто впитает этот свет.

Асар подошёл ближе, но не осмелился коснуться её без позволения.

Она обернулась к нему, её лицо озарила мягкая улыбка:

— Не бойся будущего, Асар. Мы сами его творим.

И, протянув руку, она впервые открыто позволила ему обнять её.

Под вечерним небом, среди запахов цветов и звука воды, их силуэты слились в долгом, спокойном объятии.

---

Нейи знала: всё, что было, останется в прошлом.

Впереди оставалось ещё немного шагов, чтобы завершить её путь.

Но она уже чувствовала: её история стала больше, чем она сама.

И где-то далеко, среди песков, пирамиды вновь зашептали, провожая её в новую эпоху.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 51.

ГЛАВА 51

Прошло несколько лун с тех пор, как храм был открыт, но шум не стихал ни в столице, ни в отдалённых землях. Караваны тянулись к восточному оазису, неся благовония, ткани, дары и, главное, людей, ищущих приюта и новой судьбы.

Но внутри храма царила тишина.

Нейи стала сердцем этого мира. Она не просто правительница или великая жрица — она была Матерью. Для всех. Для юных жриц, которых она учила мастерству масел и тонким наукам, для обездоленных девушек, для раненых душ и даже для тех, кто раньше приходил к ней с завистью или предубеждением.

Её имя звучало как благословение.

---

В этот день она снова сидела в саду у озера, под тенью финиковых пальм. Её живот был уже тяжёлым, движения — неспешными, но глаза сияли глубоким умиротворением.

Асар, как всегда, был рядом. Он сопровождал её повсюду, но теперь в его взгляде читалась не только преданность, но и нежность, которую он больше не скрывал.

— Всё готово к ночному празднику, Хозяйка, — сказал он.

Она кивнула.

— Сегодня мы будем благодарить богов за новый урожай, за воду и за солнце, — сказала она с лёгкой улыбкой. — Но я знаю, что они ожидают большего.

Асар опустился перед ней на колени, держа её ладони в своих.

— Боги уже отметили тебя. Они дали тебе не только мудрость, но и жизнь, что зреет под твоим сердцем.

Она улыбнулась, глядя на него с особой теплотой.

— Это дитя будет их даром. Но оно также часть меня… и тебя, — её голос был низок, но в нём слышалась великая сила.

Асар впервые позволил себе улыбнуться открыто. Он знал — эти слова значили больше, чем любые клятвы.

---

Праздник начался с закатом.

По всему храму зажгли светильники, воздух наполнился ароматами лотоса, мирры и сладких фруктов. Музыканты играли на арфах и флейтах, жрицы водили круговые танцы, в которых светились золотые браслеты и тонкие ткани.

Но когда ночь вступила в свои права, Нейи поднялась на алтарь.

В тишине, когда даже ветер стих, она заговорила:

— Сегодня мы благодарим богов за щедрость земли и воды. Но сегодня я благодарю вас всех — тех, кто поверил, кто пришёл, кто остался рядом. Наш храм стал домом. И он будет им ещё долго после нас.

Толпа слушала затаив дыхание.

— Я не скрою от вас то, что видно каждому. Я ношу дитя. И пусть оно родится не от союза брака, пусть его путь будет отмечен иным, но это дитя будет символом новой эпохи.

Люди замерли.

— Я не прошу вас судить. Я прошу лишь верить. Верить в то, что мы можем менять мир. С любовью, с трудом, с честью.

Она сделала шаг назад, позволяя словам раствориться в ночи.

И вдруг толпа опустилась на колени, словно единое живое тело, склоняясь перед ней.

Асар и Кхем стояли рядом, не скрывая гордости. Они знали — она больше не просто женщина, не просто жрица. Она стала легендой.

---

Поздно ночью, когда гости разошлись, и храм вновь погрузился в тишину, Нейи сидела на террасе, глядя на звёзды.

Асар тихо подошёл, не нарушая её уединения.

— Хозяйка… — его голос был мягким.

Она медленно обернулась.

— Я уже не чувствую страха, Асар, — сказала она. — Раньше мне казалось, что мир велик и полон опасностей. Теперь я знаю: мы сами творим его, шаг за шагом.

Он сел рядом, осторожно обняв её за плечи.

— Ты изменила больше, чем думаешь.

— Возможно, — её голос стал тише. — Но всё, чего я хочу теперь — это тишины и мира для моего ребёнка.

Асар медленно коснулся её руки.

— Ты получишь и это, Нейи, — сказал он уверенно. — Я клянусь.

Она посмотрела на него долго, потом чуть улыбнулась.

— Я верю тебе.

Они сидели вместе под звёздами, ощущая, как ночь дышит миром.

И где-то вдали, за горизонтом, пирамиды вновь шептали — теперь уже не о прошлом, а о будущем, которое она изменила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 52.

ГЛАВА 52

Наступил день, когда всё словно замерло в ожидании.

Солнце медленно поднималось над долиной, золотя воды озера, скользя по белым стенам храма и отражаясь в бронзовых зеркалах, установленных по углам двора. Воздух стоял тяжёлый, наполненный жасмином и дымом ароматических смол.

Нейи не выходила из покоев с утра. Её окружали самые верные служительницы — те, кого она воспитала сама. Они меняли холодные полотна, наполняли чаши прохладной водой, тихо нашёптывали благословения богам.

Асар и Кхем стояли на страже у входа, их лица оставались каменными, но руки сжимались в тревоге.

Она знала — её час настал.

---

Когда солнце достигло зенита, храм наполнился напряжённым ожиданием. Люди собрались на площади перед входом, и даже те, кто никогда не осмеливался переступить порог святого места, молча замерли в молитве.

Каждая женщина в долине знала: сегодня судьба Нейи решит не только её личную жизнь, но и будущее всей общины.

И вдруг в храме раздался первый крик младенца.

Словно вихрь, весть разлетелась по дворам и улочкам.

Родился наследник.

Родился новый символ этой земли.

---

Асар не шелохнулся, когда двери распахнулись и служительница выбежала на солнце, выкрикнув:

— Хозяйка родила сына!

Толпа ахнула. Женщины опустились на колени, мужчины склонили головы.

А в покоях Нейи, пропитанных ароматом розового масла и мёда, она держала на руках крошечного мальчика. Его кожа была нежна, как лепесток лотоса, а дыхание едва слышно. Он сжимал её палец крошечной ладонью с удивительной силой.

Она смотрела на него, и сердце её наполнялось такой мощной, всеобъемлющей любовью, что казалось — весь мир исчезает, остаётся только этот ребёнок.

— Ты будешь жить под солнцем этой земли, — прошептала она. — Ты будешь знать свет и воду, ты узнаешь мудрость и силу. Ты не станешь рабом судьбы, ты сам её создашь.

Её голос дрожал, но в нём звучала уверенность женщины, прошедшей сквозь испытания.

---

Асар вошёл, когда его позвали.

Он подошёл медленно, опустившись на колени рядом с ложем, не отводя взгляда от младенца.

— Сын, — сказал он негромко, и в его голосе впервые за долгие годы появилась нежность.

Нейи посмотрела на него с мягкой улыбкой:

— Наш сын, Асар.

Он поднял на неё взгляд — в нём было всё: любовь, верность, преклонение.

— Я буду защищать вас обоих до последнего дыхания, — тихо произнёс он.

Нейи протянула руку, коснулась его щеки.

— Я знаю, — прошептала она.

И в этот миг между ними словно растворилось всё, что было до этого. Осталась лишь семья.

---

На закате, когда солнце медленно опускалось за пальмами, она вышла на террасу, завернув младенца в тонкое покрывало, расшитое золотом.

Толпа перед храмом замерла.

Нейи подняла ребёнка на руках к последнему свету дня, позволяя солнечным лучам коснуться его кожи.

— Сын солнца, дитя новой эпохи, — произнесла она громко, и её голос разнесся по всей долине. — Пусть его путь будет долгим. Пусть его сердце будет чисто. Пусть его имя принесёт процветание этой земле!

Люди закричали от восторга, склоняясь перед ней.

---

Поздно ночью, когда долина снова утонула в тишине, она сидела у окна, качая ребёнка на руках.

Асар стоял рядом, глядя на них так, будто готов был стеречь их даже во сне.

— Мы успели, — сказала она шёпотом, глядя на сына. — Я построила храм. Я вырастила их. Я дала этой земле наследника.

Асар тихо улыбнулся.

— Ты изменила не только долину, Нейи. Ты изменила время.

Она закрыла глаза, позволив себе впервые за долгое время утонуть в спокойствии.

— Возможно, — ответила она почти во сне. — А может, я просто услышала то, о чём шепчут пирамиды.

И в эту ночь, под серебром звёзд, древние пирамиды действительно шептали.

Но теперь они шептали не о прошлом.

Они шептали её имя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 53.

ЭПИЛОГ

Спустя пятнадцать лет

Время — как великая река. Оно уносит прочь всё ненужное, оставляя лишь то, что достойно сохраниться.

Прошло пятнадцать лет с тех пор, как на восточной земле поднялся храм, ставший домом для сотен душ. Пятнадцать лет с тех пор, как великая жрица Нейи изменила ход не только своей жизни, но и всего царства.

Но в этот день храм был особенно тих.

Нейи стояла на высокой террасе, глядя, как солнце медленно поднимается из-за пальм и освещает её землю. Её лицо оставалось красивым, хоть и украшенным тонкими морщинками, словно лёгкими трещинами на мраморе. Волосы, когда-то чёрные, теперь были как зрелый янтарь с золотыми прядями, но глаза её всё ещё сияли, как в молодости — чисто и глубоко.

Она была всё той же женщиной, но теперь — женщиной, познавшей настоящую силу времени.

---

Внизу шумел город.

Да, теперь это был настоящий город.

Вокруг храма выросли новые кварталы, мастерские, сады. Издалека сюда тянулись торговцы, ученики, воины, мудрецы. Город стал перекрёстком всех путей восточных земель. Его называли «городом солнца и воды», потому что здесь никто не оставался обделённым.

Женщины здесь управляли лавками и мастерскими, возглавляли советы. Девушек учили письму и счёту, искусству целительства и ремёслам. Никто не смел продать дитя в рабство на этой земле — в этом храме каждый ребёнок находил защиту.

Среди горожан шептали, что сама Хозяйка города умеет видеть будущее.

На самом деле она лишь помнила историю и направляла людей так, чтобы избежать беды. Она предупреждала о засухах, знала, когда придут разливы Нила, когда лучше собирать урожай, когда остерегаться нашествий кочевников.

Многие по-прежнему считали это чудом. Но те, кто был рядом с ней, знали — это дар мудрости и наблюдательности.

---

Фараон к тому времени стал уже старым правителем, но мудрость его правления вспоминали с уважением.

Говорили, что именно после совета Нейи он начал проводить реформы, открывая дороги, орошая поля, отменяя самые тяжкие налоги для бедняков. Торговля процветала, а границы оставались непоколебимыми.

Фараон не забыл её.

Каждый год он присылал посланников с дарами и письмами, иногда даже сам приезжал — уже как старый друг, а не как повелитель. Их разговоры продолжались часами: о звёздах, о людях, о смысле жизни.

— Ты изменила наше царство, Нейи, — как-то сказал он, глядя на неё с улыбкой. — Но, главное, ты изменила меня.

---

Но самое главное было не в этом.

Сын Нейи, мальчик, рождённый под шёпот пирамид, теперь стал юношей. Его звали Сенутах, что означало «Сын силы и мудрости». Ему было пятнадцать, но он уже управлял мастерскими и школой писцов при храме.

Он был красив, как сам рассвет, с глазами матери и сильными чертами отца. В нём смешались тонкий ум, доброта и твёрдость. Жители обожали его. Он легко общался с простыми людьми и учёными, он любил работать в садах, как когда-то его мать, и знал цену каждому труду.

Сенутах знал свою историю. Мать никогда не скрывала, кто его отец, и не лгала ему о собственном пути.

Асар, который так и остался рядом с Нейи, был для него больше, чем охранник или учитель. Он был отцом — пусть и без официальных титулов, но с полной любовью и уважением.

— Я горжусь тобой, — как-то сказал Асар сыну. — Ты будешь лучшим из нас.

Сенутах лишь улыбнулся:

— Я буду твоим продолжением, отец.

---

В храме теперь росли не только жрицы.

Здесь обучались и мальчики, и девочки, изучая письма, ремёсла, медицину и даже иностранные языки. Нейи сделала главное: она разрушила барьеры между мирами.

Женщины больше не считались здесь рабами обстоятельств. Мальчики больше не считали, что сила их крови — главная ценность. Все становились частью общего дома.

Вокруг неё всегда были ученицы, но особое место в её сердце занимали те, кто прошёл через годы испытаний вместе с ней — первые воспитанницы приюта. Теперь они стали взрослыми, мудрыми жрицами, которые сами воспитывали новое поколение.

— Мы все твои дети, — говорили они ей.

---

Жизнь шла своим чередом.

Каждое утро Нейи начинала с прогулки по садам. Она по-прежнему варила масла, собирала травы, учила девушек основам древних ритуалов. Она не потеряла интерес к открытиям, и её по-прежнему радовало, как юные жрицы с восторгом слушают её рассказы.

Но главное её счастье было в семье.

Асар был её неизменной опорой. Они не заключили брака — им это было не нужно. Их союз был прочнее любых клятв. Они вместе растили сына, вместе решали дела города, вместе встречали закаты на террасе своего дома.

Их дом был полон света, запахов цветов и тихого смеха.

Нейи научилась отпускать тревоги. Её жизнь уже не была борьбой за выживание — теперь это был мудрый, ровный путь.

---

Однажды вечером, сидя на террасе, она смотрела, как солнце тонет в песках.

Рядом с ней сидел Сенутах, задумчиво глядя вдаль.

— Мать, — тихо сказал он. — Когда-нибудь люди забудут, как всё началось?

Она улыбнулась, не отводя взгляда от заката.

— Возможно, — ответила она спокойно. — Но это неважно. Главное — что останется после нас.

Он повернулся к ней, с уважением в голосе:

— Что останется?

Она медленно провела ладонью по его волосам, словно благословляя.

— Тот свет, который мы зажгли, сын. Тот дом, который мы построили. Те жизни, которые мы изменили.

Он долго молчал, потом кивнул, впитывая её слова.

---

Ночью, когда город уже спал, а в садах шумел ветер, Нейи вышла на верхнюю площадку храма.

Она подняла голову к звёздам.

— Всё сбылось, — сказала она вслух, будто обращаясь к самому времени. — Всё сбылось, как было предназначе но.

И в эту ночь, под древним небом, пирамиды вновь шептали её имя.

Но теперь их шёпот был другим.

Не зовом прошлого.

А песней о вечной памяти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец

Глава 54.

БОНУСНАЯ ГЛАВА

Легенда о женщине, которая слышала шёпот пирамид

Прошли века.

Мир изменился. Пески поглотили целые города, храмы рухнули, реки сменили русла, и даже великие царства пали. Люди сменяли друг друга, забывая старые имена, словно высушенные цветы в книге времени.

Но одна легенда осталась.

Её рассказывали шёпотом в домах, у костров, на базарах, в школах писцов и среди мудрецов. Никто уже не знал, было ли это правдой или просто красивой сказкой.

Говорили, что много столетий назад была женщина, чьё имя никто не осмеливался произносить вслух без почтения. Она появилась внезапно, как ветер среди песков, и пришла неведомо откуда.

Её называли Женщиной-Солнцем.

Иные называли её Великой Матерью.

Но чаще всего её звали просто Та, Что Слышала Шёпот Пирамид.

---

Говорили, что она знала все тайны неба и земли. Что её глаза видели далеко вперёд, а слова могли менять судьбы царей и целых народов.

Одни утверждали, что она была великой жрицей, избранницей богов. Другие — что она сама была богиней, спустившейся к людям.

Старики рассказывали, что именно она научила людей беречь воду и солнце, дала женщинам право выбирать свою судьбу, научила соединять силу и мудрость, сердце и разум.

Говорили также, что именно она предсказала великие сражения, указала, как укротить наводнения, как возродить земли после засух.

Но главное в этой легенде было иное.

Говорили, что она изменила саму природу времени.

---

В одной из самых старых рукописей, которую хранили в храме в долине, был записан древний рассказ:

> «Она пришла с запада, из-за горизонта, где умирает солнце. Никто не знает её родины. Она была одна, но в её сердце жило целое море звёзд.

Она построила храм, где жили дети без матерей и старики без сыновей. Она создала город, где женщина могла быть правительницей, а мужчина — учеником.

Она не носила корону, но её слово было сильнее закона. Она не держала меча, но её враги склоняли головы, лишённые гордости.

Её не хоронили в пирамидах. Она сама стала их голосом.

Говорят, что каждую ночь пирамиды шепчут её имя.

И когда ветер проходит над долиной, ты можешь услышать её голос: „Помни: всё начинается с любви и веры“».

---

Среди песков по-прежнему стоит город, на картах он именуется иначе, но в народе его называют Городом Солнца.

Говорят, что если ты ночью выйдешь за стены старого храма и закроешь глаза, ты услышишь, как ветер приносит отголоски давно ушедших дней.

И кто знает — возможно, это сама Нейи, Та, Что Слышала Шёпот Пирамид, продолжает охранять тех, кто ищет свой путь в мире.

---

Так заканчивается эта легенда.

Но если ты однажды услышишь, как ветер шепчет над песками, вспомни её слова:

«Всё начинается с любви и веры. Всё остальное — лишь дорога, по которой ты идёшь».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец