В плену её глаз. Серия: Порно девушки в плену

1

Суламита

Чувствую, как меня заталкивают в неизвестную мне машину! Перед глазами всё проносится достаточно быстро, я даже не успею сориентироваться!

«Что происходит?! Почему меня трогают?»

Тело моментально выдаёт стрессовую реакцию – мне становится очень жарко, ноги будто ватные! Пытаюсь закричать, но мне сдавливают рот ладонью, не могу произнести ни звука!

Дёргаюсь на месте, сопротивляясь как могу в данной ситуации, но мужчины явно сильнее и ещё одним толчком проталкивают меня на заднее сиденье тонированного автомобиля!

Падаю в кожаный салон. Упираюсь ладонями в холодные сиденья. Начинаю дышать так, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Поднимаю голову и усаживаюсь на месте, выпрямляясь.

– Что происходит?! Это что за шутки?! Откройте дверь! - берусь за ручку, но двери заблокированы.

Впереди сидит водитель. Абсолютно равнодушен к происходящему. Не смотрит на меня. Не отвечает. Рядом с ним ещё один мужчина. Тот изредка поглядывает на меня, но тоже ничего не произносит.

Это мне нравится всё меньше. Я их ранее не видела. Не пересекалась. Абсолютно не знакома! Тогда почему они так себя ведут со мной?! Кто им дал такое право? Я даже не местная!

– Вы не понимаете по-русски? - вдруг доходит до меня. Ведь я в другой стране.

Двумя часами ранее

– Я хочу сходить в это место! - протяжно упрашивает подруга, показывая на экране телефона фото заведения. – Лами, там красиво! Посмотри!

Ну да, красиво. Правда я больше хочу погулять по местности, рассмотреть культуру, колорит страны, но подруга очень хотела в это место.

Мы прилетели компанией друзей в Дубай примерно неделю назад. Это наше совместное путешествие, в котором каждый из нас искал что-то свое. Кто-то познавал менталитет и культуру, кого-то привлекали местные заведения и еда, кто-то хотел нежиться у моря целыми днями. Старались угодить всем понемногу.

Погода была не жаркая, более мягкая, чем в разгар сезона. Прогуливаться по городу было комфортно, мы много ходили пешком, рассматривали местные достопримечательности, проводили время у моря, делали классные фото друг друга, вечерами играли в настольные игры или просто болтали обо всём и ни о чём.

Время летело незаметно – неделя прошла как один день. Я давно мечтала побывать в этой стране и прилетела сюда впервые. Конечно, чтобы по-настоящему узнать другую страну, людей, менталитет – недели с небольшим мало.

Хочется ещё погулять по окрестностям, посмотреть и узнать как можно больше, но даже эти дни были насыщенными, увлекательными и оставят много положительных эмоций!

– Хорошо-хорошо, пошли. - соглашаюсь на её уговоры.

Подруга радостно обнимает и уже бежит собираться.

– Это будет красивый вечер! - слышу из ванной.

Смотрю ей вслед и иду собираться тоже. Наряжаться особо не хочется, устала за сегодняшний день прогулок. Надеваю костюм из легкой ткани – свободные штаны и рубашка.

Дополняю удобной обувью, распускаю волнистые локоны и, готова.

Едем на место. Нас трое. Я и две мои подруги – Надя и Ангелина. Все собранные, красивые, уложенные – глазами запоминаем пейзажи Дубая!

Дорога занимает почти час от нашего отеля. Выходим из такси и направляемся к заведению, где подруга уже забронировала нам стол. Охрана придирчиво осматривает нас, будто мы что-то не так делаем, но всё же под пристальным взглядом пропускает.

Смеёмся с этого, проходя внутрь.

– Может русских девушек никогда не видел?! Что так уставился? - смеётся Надя, проходя ближе к лифту. – Странные они тут.

– Это далеко не дешевое место. Такая охрана. - пожимает вторая плечами.

– Всё равно! Смотреть на нас таким взглядом – непозволительно! Мы тут отдыхать приехали или доказывать свое право на вход в это место?! - уже возмущено проговаривала подруга.

Лифт унёс нас на верхний этаж ресторана. Двери открываются и перед нами шикарный вид – всё в мраморе, стеклянные панорамные окна, услужливые официанты, сразу же подоспевшие к нам.

Они проводили к нужному столу, подали меню и удалились. Всё выглядело очень дорого и со вкусом. Людей было не так много, особенно, туристов вроде нас.

Подруги сразу же начали выбирать что-то из меню, листать тонкие страницы, выбирать себе блюда. К нам подошел официант и обратился ко мне, чего никто из нас не ожидал :

– Извините, вы не могли бы пройти со мной? Вас ожидает внизу. - проговаривает он на английском.

– Простите? Но меня никто не ждёт. - пытаюсь сформировать четкое и понятное предложение.

– Пройдемте.

Официант доброжелательно улыбается, приглашая меня за ним.

– Иди, потом расскажешь. - слышу от подруг. – Хотя, может обознался.

Поднимаюсь с места и иду за ним, вспоминая какие-то нужные слова на Английском, чтобы узнать в чём дело. Я никого здесь не знаю, чтобы меня ожидали.

Но он уверенно показывает мне на первый этаж. Провожает в лифт, а после указывает на улицу.

Ну ладно, иду на улицу. Осторожно прохожу по ступеньками и останавливаюсь. Смотрю в стороны, но никого нет.

«Что за шутки?!» - уже начинаю злиться, как чувствую сзади, что меня подхватывают за локоть.

Оборачиваюсь, но ничего не понимаю, всё происходит мимолетно!

Чувствую, как меня заталкивают в неизвестную мне машину! Перед глазами всё проносится достаточно быстро, я даже не успею сориентироваться!

«Что происходит?! Почему меня трогают?»

Тело моментально выдаёт стрессовую реакцию – мне становится очень жарко, ноги будто ватные! Пытаюсь закричать, но мне сдавливают рот ладонью, не могу произнести ни звука!

Дёргаюсь на месте, сопротивляясь как могу в данной ситуации, но мужчины явно сильнее и ещё одним толчком проталкивают меня на заднее сиденье тонированного автомобиля!

Падаю в кожаный салон. Упираюсь ладонями в холодные сиденья. Начинаю дышать так, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Поднимаю голову и усаживаюсь на месте, выпрямляясь.

– Что происходит?! Это что за шутки?! Откройте дверь! - берусь за ручку, но двери заблокированы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Впереди сидит водитель. Абсолютно равнодушен к происходящему. Не смотрит на меня. Не отвечает. Рядом с ним ещё один мужчина. Тот изредка поглядывает на меня, но тоже ничего не произносит.

Это мне нравится всё меньше. Я их ранее не видела. Не пересекалась. Абсолютно не знакома! Тогда почему они так себя ведут со мной?! Кто им дал такое право? Я даже не местная!

– Вы не понимаете по-русски? - вдруг доходит до меня. Ведь я в другой стране. – Вы говорите по английски? - спрашиваю в надежде.

– Да. - наконец-то отвечают мне.

Так, отлично. Ещё бы самой что-то сказать.

– Что происходит? Почему вы забрали меня? - произношу я.

– Скоро узнаешь. - бросает короткие фразы мужчина, который сидит рядом с водителем.

Он смуглый. Брюнет. С щетиной. Кареглазый. Высокий. Достаточно широкоплечий, закрывающий собой обзор впереди.

Запоминаю на всякий случай. Вдруг пригодится.

– Я русская. Туристка. Вы меня перепутали с кем-то. Я вас не знаю. - бормочу я.

– Ты нам и нужна. - эти слова отбиваются эхом и заставляют меня напрячься сильнее.

Чувствую, как бежит холодок по коже, руки дрожат. Смотрю в окна – меня куда-то увозят. И это не дорога в мой отель.

– Если вам нужны деньги, то у меня их нет. Я не дочь миллионера. - ещё и слово миллионер как-то вспомнила на английском в стрессе.

Но они не останавливаются. Паника охватывает меня всё больше. Стараюсь дышать ровно, но получается очень и очень плохо. Стресс. Это стресс для меня.

Начинаю дёргать ручку двери, но они плотно заблокированы.

Нет, это не смешно.

– Если вы сейчас не остановите машину, я позвоню в полицию! - продолжаю свою английскую речь.

– Если ты сейчас не успокоишься, мне придется применить силу! - вроде это так переводится с их языка.

Применить силу он может. Не сомневаюсь. И это страшно. Неужели… меня похитили? Похитили в другой стране?! Вот так, затолкали в машину и везут в неизвестном направлении!

«Что мне делать?! Как сказать, чтобы не смели меня трогать?! Зачем я им?! Мы даже не знакомы!»

2

Дорога заняла почти пол часа. Всё это время я нервничала так, что скручивало живот от страха. Ноги давно онемели и замерзли. Руки подрагивали от стресса. Я бессознательно кусала губы, смотря в тонированное окно.

Машина затормозила у какого-то особняка. Большого. Богатого. Неизвестного.

Мне открыли дверь и вытащили на улицу. Ноги не слушались и не хотели следовать за незнакомцами. Иностранными незнакомцами!

– Что происходит?! - снова засопротивлялась я. – Никуда я не пойду! Уберите свои руки! - уже на своем родном.

Мужчина дернул меня за руку на себя и приподнял, забрасывая к себе на плечо. Вот так просто!

Теперь несёт меня самостоятельно. Я лишь удерживаюсь на этой высоте, вцепившись пальцами в его футболку!

Никому нет дела до моих криков и сопротивлений, этот незнакомец проносит меня в дом, спокойно огибает пару коридоров и поднимается на второй этаж.

Там заворачивает в первую же комнату и сбрасывает меня с плеча. Резко отшатываюсь от него и выпрямляюсь. Смотрю перед собой.

– Что происходит?! Кто ты? - говорю на его языке.

– Слушай внимательно.

– Ты говоришь по-русски? - удивлённо округляю глаза. Он знает мой язык.

Мужчина слегка кивает.

– Тебя захотел Исхак. Владелец этого особняка. Увидел на улицах города и решил, что должна быть его. Поэтому, ты здесь. - он говорит спокойно, словно это какая-то норма.

Не верю. Слышу и не верю. Что значит, захотел?!

– Это шутка, да?! У вас местный юмор такой?

– Шутить не умеем, увы.

– Я туристка! Меня будут искать сегодня же!

– Я улажу эти вопросы.

– Но… я же не лошадь, чтобы меня вот так продать! Привезти туда, куда сказали! Я живой человек и у меня другая жизнь, другая страна! - тут я уже не контролирую свою нарастающую истерику.

Начинаю повышать голос, взмахивать руками перед ним.

Только он как скала. Неподвижен. Равнодушен. Смотрит на меня и ничего не меняется.

– Если не хочешь проблем, придется смириться.

– Смириться?! Ты что, с ума сошел?! Я не собираюсь ни с чем смиряться! Сейчас же открой мне дверь и выпусти! - я рванула к двери и только моя ладонь коснулась ручки, как незнакомец ухватил мою руку и дернул на себя.

– Тебе решать кем ты станешь! Будешь покорной – жизнь будет сладкая, покажешь характер – рабыня. Выбирай, русская девчонка! - слышу сквозь его зубы.

–Я ни хочу выбирать. Я не принадлежу никому, кроме себя самой. И выполнять чьи-то прихоти не буду! - кричу ему в лицо.

– Ты пожалеешь, если будешь вести себя таким образом!

– Мне всё равно, ясно?! Не с той связались!

– Я тебя предупредил, дальше сама всё узнаешь! - это последнее, что он бросает мне и выходит, запирая комнату снаружи.

Подбегаю к двери и начинаю барабанить по поверхности! Стучу ладонями так, что через пару секунд они становятся красными. Бесполезно. Дверь не сломаю. Отхожу от неё. Смотрю по сторонам – совершенно обычная комната. Правда, напоминает немного старый дизайн. Всё такое кованное, восточное, с золотой отделкой.

Чувствую, как меня охватывает тревога. Неприятное липкое чувство расползается по спине, а затем атакует всё тело. Тремор конечностей заставляет меня чувствовать себя ещё хуже и уязвимее.

«Нет, только не сейчас!»

Метаюсь по комнате, в надежде успокоиться. Стараюсь дышать как можно глубже, но не выходит. Такого страха я ещё не испытывала. Меня накрывает сильнейшая волна паники, и я начинаю дрожать всем телом изнутри.

В моменте дверь распахивается и входит незнакомец. По его виду я понимаю – это тот, про кого говорил мне пару минут назад мой похититель. Он неспешно входит в комнату. Выглядит высоким, на вид старше меня лет на десять.

Его уверенный взгляд вмещается в меня так, что словно он ничего больше не замечает. Словно даже не моргает. Этот дикий взгляд мне страшен. Неприятен. Хочется спрятаться от него и не видеть. Но здесь это невозможно.

– Меня зовут Исхак. Я владелец этого дома. Ты моя гостья. - начинает он на уверенном английском.

– Нет! Меня насильно привели сюда! Я ни хочу! Ни хочу здесь быть!

– Тихо! - он поднимает руку вверх, демонстрируя жестом тишину. – Я не люблю крики в своем доме!

Подходит ближе ко мне, осматривая получше.

– Ты красивая. Даже очень. Сколько тебе?

– Двадцать два.

– Молодая. Это хорошо.

– Что вам нужно?!

– Здесь вопросы я задаю. - он делает тон ещё увереннее. – Как зовут? Имя?

– Зачем вам моё имя?! Отпустите меня! - срываюсь вновь.

Он наклоняет голову чуть в бок. Прищуривает взгляд и снова рассматривает. Выпрямляться и резким баритоном произносит :

– Имя!

Вздрагиваю от голоса!

– Су.. Суламита.

– Русская?

– Да.

Он снова прищурил взгляд.

– Будешь моей. Я так хочу. Обеспечу тебя всем необходимым за твое послушание. Будешь мне перечить – сделаю рабыней. Это хуже, поверь мне.

Он подходит максимально близко ко мне, берет меня за подбородок и слегка приподнимает лицо вверх. Заглядывает в глаза. Улыбается.

– Голубоглазая. Кудрявая. Высокая. – перечисляет медлительно. – Почти идеал.

– Я вашей не буду! - говорю прямо перед его лицом.

Он сразу же меняется в мимике. Глаза покрываются злостью, а брови сходятся от хмурости. Он хватает меня рукой за тонкую шею и придавливает так, что я хвастаюсь руками.

– Нет! Нет! - торопливо бормочу я, стараясь оттолкнуть его от себя, но не получается. У него крепкая хватка, он держит меня в таком положении и смотрит в глаза, словно усмиряет свою жертву.

– Я предупреждаю тебя! Твое слово здесь ничего не значит! Будет так, как я сказал! Услышала меня?! - он кричит мне в лицо и при этом сжимает за горло.

Я барахтаюсь и на глаза выступают первые крошечные слезинки. Он отпускает меня, и я отшатываюсь назад. Начинаю кашлять и задыхаться, ловлю снова волну паники! Мне страшно… тело не поддаётся моему контролю.

– Мне нужны таблетки! Я принимаю препараты! - кричу я, вспоминая о том, что мне необходимо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Исхак оборачивается на меня, а за его спиной я замечаю того, кто похитил и привез меня сюда. Они оба стоят в комнате и наблюдают за мной…

– Какие таблетки?! - недовольно проговаривает он с презрением.

– От панических атак и тревоги. - проговариваю я, и говорю название препарата. – Мне они срочно нужны! - нервно хватаю воздух ртом.

Он оборачивается на меня, сверлит холодным взглядом, а после просто уходит из комнаты, оставляя меня одну.

3

Бахир

– Дикая какая! - возмущенно хмурит брови Исхак в разговоре со мной. – Пусть пока одна там будет! - мы идем по коридору, направляясь на первый этаж особняка.

– А таблетки? -уточняю её просьбу.

Он на секунды задумывается об этом, а после машет рукой.

– Нет! Никаких препаратов. В ней должна быть чистая кровь! – бросает Исхак.

Суламита

Терзаю себя в одинокой комнате. Тревога не покидает ни на секунду, не даёт телу расслабиться. Тремор конечностей так и бьёт меня по всему телу холодным потом и дрожью! Сердце стучит словно бешеное, горячее, каждый удар о грудную клетку ощущаю, отдаёт прямо в уши!

– Всё в порядке, ты выберешься! - шепчу себе под нос, чтобы сработало самовнушение. – Тебя будут искать и найдут. Уже ищут.

Сижу на постели с согнутыми ногами, обнимаю их руками, стараюсь настроить своё дыхание. Глубокий вдох. Медленный выдох. Снова глубокий вдох. Медленный выход. Вроде помогает, но паника накатывает снова и снова. Мне страшно. Очень страшно.

Я одна. Здесь. В неизвестном мне месте. В доме незнакомцев. Иностранный людей, которые меня похитили и держат здесь.

И цель их весьма негуманная. А эгоистичная. Увидели красивую девушку – мозг отключается и работают инстинкты. Как ужасно это осознавать даже в такой современной и красивой стране!

Здесь я, словно вещь, которую можно самостоятельно забрать. Присвоить себе, как что-то безвольное. Но у меня есть своё слово, и оно означает «нет»! Я не поддамся угрозам, не стану делать то, что мне говорят.

Я справлюсь. Я смогу. Во мне достаточно сил, чтобы помочь себе выбраться отсюда. Никто не сможет меня остановить. Я не буду заложником их инстинктов. Никогда!

Внутри разгорается ненависть. Чувствую, как становится теплее телу. Кровь бурлит по венам, кажется, что, если бы кто-то из них был сейчас передо мной – набросилась бы словно дикий зверь!

«Приручаешь зверя? Не жалуйся на раны!» Вот так!

Поэтому, пусть молчат. У меня другой менталитет и подчиняться незнакомцам я не стану! Никогда! Пусть делают что хотят, но пока я могу бороться – буду это делать наравне с мужской силой.

Думают, что так легко сломать иностранку?! Вот так похитить и наслаждаться?! Нет. Ошибаются. Очень сильно ошибаются.

Кажется, слышу шаги за дверью… или это моя тревога?! Прислушиваюсь тщательнее. Замок в двери проворачивается ровно два раза. Внутри всё сжимается от непредсказуемости и страха. Замираю на месте.

Дверь открывается и входит Он. Я до сих пор не знаю его имени, но скоро буду точно узнавать по звукам шагов.

Мой похититель входит в комнату и бросает взгляд на меня. Начинаю отползать чуть назад на кровати, сверлю его своим диким взглядом, ловя каждое его движение.

Он бросает на постель коробку таблеток и вслед бутылку с водой. Кидаю взгляд на коробочку с названием. Уходит. Снова запирает меня здесь одну.

Скорее беру упаковку в свои руки и всматриваюсь.

«Действительно те, которые нужно».

Распаковываю и беру пластину, выдавливаю одну таблетку себе на ладонь и запиваю водой. Должно помочь снизить тревогу и вегетативные реакции моего организма.

Только таким образом я смогу успокоиться и уснуть. Набраться сил. Физических и моральных. Они мне нужны для того, чтобы продумывать стратегии своего побега отсюда. Иначе если я буду слаба – сломить они смогут легко. Это не моя история. Я смогу!

Забираюсь на постель. Ложусь и чувствую, как отпускает. Тело уже не дрожит. Холода не чувствую. Подкладываю подушку под голову и закрываю глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

4

Ночь прошла беспокойно. Я всё время пробуждалась через каждый час. Не могла полностью расслабиться и погрузиться в глубокий сон.

Вдруг кто-то придёт, пока я буду спать. Я прислушивалась к разным звукам, могла проснуться от легкого шороха или собственного страха. Постоянно вскакивала и оглядывала комнату – никого не было, ложилась обратно спать.

И так раз пять за одну ночь.

Не выспалась. Чувствовала себя не очень бодро, но все равно лучше, чем не спать всю ночь. Встаю с постели, осматриваюсь. При утреннем свете я могла рассмотреть эту комнату лучше, чем вчера.

По мимо большой кровати у стены, на которой я провела ночь здесь в заточении, было большое окно, пропускающее утренний свет, небольшой стол возле постели, деревянный шкаф, выполненный в старинной окантовке, маленькое кресло напротив постели и, кажется, ещё одна дверь, которую я не заметила вчера вечером.

Делаю шаги в её сторону, беру за ручку и открываю. Дверь поддаётся. Заглядываю внутрь – ванная комната. Маленькая. Специальная для этой комнаты.

Умываюсь прохладной водой, пытаясь привести себя в порядок. Журчу здесь водой, а в комнате уже слышится какой-то шум. Закрываю воду и выглядываю из-за двери.

Вижу женщину в возрасте, которая прошла в комнату и поставила большой поднос на стол перед кроватью.

– Кто вы?! Вы можете меня выпустить? - говорю я по-английски, пробираясь ближе.

Женщина отрицательно мотает головой :

– Хозяин запретил.

Хозяин? Звучит ужасно! Видимо это домработница, раз принесла мне завтрак.

Смотрю на поднос – какая-то каша, свежие нарезанные фрукты, выпечка, сухофрукты и чайник чая. Выглядит неплохо, но аппетита не вызывает. Наклоняюсь к тарелке – нюхаю. Вроде пахнет обычной едой, но не рискую пробовать. Вполне возможно, что туда что-то подсыпали, чтобы лишить меня трезвого сознания.

Есть мне не хотелось, когда я нахожусь в тревоге, то аппетит пропадает моментально.

Оставляю всё нетронутым и подхожу к окну. Раскрываю его полностью, вдыхая свежий воздух с улицы. Всматриваюсь – вижу лишь часть какого-то сада с крепким забором. На этом всё. Смотрю вниз – второй этаж, но высота достаточно хорошая. Осматриваюсь и отхожу от окна, возвращаясь к постели.

- Пошли со мной. Ты мне нужна. – проговаривает она и выходит за пределы комнаты.

Мы идём по длинному коридору и спускаемся на нижний этаж.

Осматриваюсь, здесь очень тепло. Пахнет едой, особенно выпечкой! Смотрю на Жаным – так представилась эта женщина – которая активно гремит посудой, что-то достает из ящичков и готовит стол под готовку еды.

– Будешь готовить лепешки! - слышу её уверенный голос позади, а после она ставит передо мной пакет с мукой и скалку. – Умеешь? Хотя, вряд ли! - осматривает меня недоверчиво.

– Как-то не приходилось в заточении лепешки готовить! - язвлю я, усмехаясь.

– Так, без разговоров! - стучит скалкой по столу. – Если к вечеру не будет готов ужин, то я лично на тебя нажалуюсь! И поверь, мало …

– Не покажется! Знаю. - мотаю головой. – Это ваша любимая фраза в этом особняке! Её произносит каждый, кому не лень здесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

5

Смотрю, как она раскидывает муку по столу, рассыпает мелкой пылью. Затем подносит кастрюлю, указывает мне на ингредиенты.

– Смотри и запоминай. – её руки берут яица, смело разбивают скорлупу и в кастрюлю. Затем она добавляет ложку соли, ложку сахарного песка, взбивает венчиком так быстро, что я лишь успеваю глазами туда-сюда.

Эта женщина умело управляет кухней, она здесь главная. Она делает всё настолько профессионально, будто работает здесь уже очень давно. Жаным замесила огромную тару мягкого теста, а после начала раскатывать небольшими порциями по столу.

- Смотри и повторяй. – командует она, перебирая пальцами тесто.

Сначала мне абсолютно не хотелось даже притрагиваться к приготовлению еды. Зачем? Я не кухарка, не домработница, не прислуга. Мне здесь чуждо. Я просто наблюдала, облокотившись бёдрами на стол.

Здесь царила спокойная атмосфера – никого, кроме нас двоих, не было. Никто не появлялся, не мешал. Не было слышно лишних голосов, каких-то звуков, даже шагов за дверью я не слышала. Кухня наполнялась запахами теста, разгорячённой печи. Из небольшого окна просачивались лучи яркого солнца, которые гуляли по полу, освещали изредка стол, на котором готовились лепёшки. Здесь было спокойно, по-домашнему, без лишних глаз.

Я даже подрасслабилась в моменте, отпустила негативные мысли и отдалась процессу приготовления. Мои руки раскатывали куски мягкого пышного теста твёрдой скалкой, затем переворачивали другой стороной, и снова раскатывали. Жаным наблюдала, заставляла исправлять, если что-то не получалось, следила за моими движениями.

У неё, конечно, получалось намного быстрее и лучше, чем у меня. Я могла долго раскатывать, примерять форму, лепить руками, пока она готовила одну лепёшку за другой. Здесь было даже как-то безопаснее находиться, чем наверху этого особняка, а может, потому что сейчас в моих руках мощная скалка? Не знаю. Время летело незаметно.

Жаным переносила подносы с лепёшками к печи и клеила их там, чтобы они пропекались и вздувались. После первой партии готовых, горячих лепёшек – запах на кухне был невероятный! Свежий хлеб, только-только из печи, ужасно горячий, обжигающий твои руки, но настолько нежный, что вот-вот растает во рту.

Огромные подносы наполнялись готовой выпечкой очень быстро, туда летела одна лепёшка за другой из печи. В воздухе расплывалась белая дымка, заполняющая пространство. Становилось жарче, уже как в бане.

- Хорошо, лепёшки почти готовы. – закивала Жаным, вытирая руки об фартук. – Теперь нужно подготовить стол. Умеешь сервировать?

- Ну… наверное. – я не знаю, какие здесь правила и законы сервировки столов, но поставить тарелки с чашками я точно могу.

- Бери посуду вон там и неси наверх, накрывай стол.

Устало вздыхаю, честно, уже болит спина и ноги от того, что я готовила стоя. Хочется прилечь и отдохнуть, а ещё лучше, выйти на свежий воздух. Здесь всё пропахло дымом.

Беру посуду, но тут же слышу Жаным :

- Нет! Поставь. – она бежит ко мне, отбирая посуду из моих рук. – Лучше иди умойся, приведи себя в порядок. Скоро Исхак придёт за тобой.

Как только я вышла из кухни, то мои первые мысли – «а где здесь выход, куда бежать?». Я осмотрелась по сторонам – пустые коридоры, никого нет. Здесь так много места, постоянные повороты, комнаты, лестницы. Я даже не помню, в какую мне сторону.

Внутри особняка царила атмосфера утонченной элегантности, словно время здесь остановилось, сохранив в себе дух прошлых эпох. Высокие потолки, украшенные изысканными лепными карнизами, создавали ощущение простора и величия. Мягкий свет, пробивающийся сквозь витражные окна, играл на полированном полу. На втором этаже особняка располагались спальни, каждая из которых была оформлена в своем уникальном стиле. Каждый уголок этого особняка дышал историей, создавая восточную атмосферу.

Здесь могло жить несколько десятков людей! Столько комнат, которые скрываются за красивыми дверями, протяжные коридоры с высокими потолками и окнами, масштабные лестницы из мрамора. Впечатляет, конечно!

Иду по коридору, осматриваюсь. Здесь намного прохладнее, чем в душной дымной кухне. Высокие потолки создают ещё больший масштаб этого дома, я смотрю и стараюсь ориентироваться лучше, мне это когда-нибудь точно должно пригодиться. Чем лучше я буду знать пространство, все входы и выходы, тем скорее я смогу сбежать отсюда.

Через пару минут я нашла свою комнату, в которой ночевала. Первое, что сделала – пошла в ванную. Нужно было смыть с себя муку, с моих рук и щек. Открываю теплую воду и ополаскиваю лицо, умываюсь, мою руки. Хочется полностью помыться, смыть с себя все события, которые перевернули мою жизнь за сутки здесь.

Оборачиваюсь – здесь есть душ. Даже полотенца есть белые, чистые. Касаюсь их своей рукой - провожу по мягкому ворсу.

«Ладно, попробую!»

Ни хочу долго думать. Сбрасываю с себя одежду и запрыгиваю в душевую кабину. Открываю напор и ощущаю каждую каплю воды, касающуюся моей кожи. Обнимаю себя руками, впитываю влагу и чувствую тепло этого потока. Растираю кожу ладонями, вожу душем по своему телу, очищаюсь. Промываю волосы под напором душа, смываю с себя эту усталость.

Ещё буквально пару секунд и выскакиваю из душа. Оборачиваюсь огромным полотенцем, обволакиваю волосы и делаю тюрбан наверху. Забираю свою одежду и переодеваюсь в неё заново. Распахиваю дверь – в комнате по-прежнему никого.

Ещё около часа я провела в комнате совсем одна. В тишине. В одиночестве. Я смотрела в окна, стараясь увидеть хоть что-то, что может мне помочь. Прислушивалась к шагам за дверью, но никто не проходил мимо. Я точно знала, что дом окружен охраной. Так просто я не уйду. Нужно думать, как можно скорее, что со всем этим делать.

«Интересно, мои подруги уже ищут меня? Кто-нибудь обратился в полицию? Начались ли поиски? Как скоро меня смогут найти?» - всё это крутилось в моей голове. Я не знаю местных правил и законов, но уверена, что даже для этой местности похищение человека – карается законом. Остаётся только надеяться на справедливость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девушки, жду ваших комментариев к новой истории…

Какие предположения? ;)

6

Мои мысли прервали шаги за дверью. Она распахнулась, а я вскочила с постели и сразу же выпрямилась. Исхак окинул меня медленным взглядом с головы до ног, а после молча прошёл в комнату. В его руках была большая черная упаковка, которую он положил на постель передо мной.

- Это тебе. Подарок. – слышу низкий голос. – Хочу, чтобы ты надела его сегодня на ужин. Со мной. – вижу блеск в его глазах, когда он говорит об этом. Лёгкая ухмылка рисуется на его губах, отчего мне хочется отойти ещё дальше и выставить преграду межу нами. Прочную. Высокую. Безопасную.

Кидаю взгляд на «подарок», затем снова на него.

- Я ни хочу. Не приму! – мой голос звучит слегка потеряно. Стараюсь сделать его уверенным, но что-то внутри дрожит.

- Подарки не принимаешь? А ты посмотри, отчего отказываешься. – кивает он в сторону коробки.

- Мне ничего не нужно от вас! Я уже ясно дала понять, что ни хочу здесь находиться! Когда меня отпустят?! Меня будут искать! – вот на этих словах я срываюсь почти на истерический крик, голос становится увереннее.

Исхак стоит неподвижно в своей привычной позе. Смотрит чуть с высока. Скрещивает руки. Наклоняет голову в бок и осматривает меня, словно товар на местном рынке.

- Я сказал надевай! – его голос усилился, брови начали смыкаться на лбу, выражая недовольство.

- Нет! – протестую рукой.

Исхак делает уверенный мощный шаг вперёд, настигая меня в секунды и хватает сзади за волосы, сжимая их в кулаке. Издаю шипящий стон, выражая боль! Он приблизился ко мне, я чувствую его запах, аромат парфюма с восточными нотами, слышу его учащенное дыхание, вижу его тёмные обезумившие глаза.

- Если ты не наденешь это, то я сам сдеру с тебя твою одежду и надену свой подарок! – слышу его тон над своей головой. Приказной. Уверенный. Не желающий принимать отказ. Исхак отпускает мои волосы, смотрит в упор так серьёзно, словно вот-вот накинется на меня прямо здесь.

– У тебя есть ровно двадцать минут. Потом ты должна будешь пройти в зал на ужин. Как только выйдешь из комнаты, тебя проводят. – уже в более спокойном тоне проговаривает он.

Смотрю на него и дышу прерывисто, поправляя свои волосы. Не спускаю взгляд. Внутри меня что-то ярко хочет вылезти наружу и взбунтоваться, а инстинкт самосохранения подавляет эту силу. Но, думаю, ненадолго.

- Ты услышала меня?! – резко повторяет он, и я вздрагиваю. – Или тебя притащат ко мне силой. Выбирай. – кидает он и выходит прочь.

Такое ощущение, будто я смотрю свой остросюжетный сон. Вот сейчас я дойду до пикового момента и проснусь. Открою глаза и окажусь дома. В тишине и безопасности. Но.. нет. Этого не происходит уже слишком долго. Я всё ещё здесь. В этом доме. С этим человеком. И это ужасно опасно.

«Что же мне делать?!» - чувствую, как нарастает паника и истерика. Хочется кричать и бежать отсюда. Из груди так и просится «по-мо-ги-те!», но только кричать некому. Здесь все выполняют приказы Исхака. И мужчины, и женщины. Никто мне не поможет.

Наклоняюсь ближе к упаковке на постели и разворачиваю. Осторожно шелестит упаковка. Шаг за шагом раскрываю. И понимаю, что это платье. На первый взгляд – роскошное. Новое. Чёрное с мелкими переливающимися камушками россыпью. С открытой спиной. Полностью.

Достаточно откровенное. Я бы надела такое, но не здесь. Не с этим человеком. Не в этих оковах.

Беру платье и осторожно надеваю. Точь в точь для меня и моих размеров. Идеально подошло. Смотрю на себя. Облегает мою фигуру – бедра, талию, мои длинные ноги.

В другой упаковке была обувь. Босоножки на небольшом каблуке. Я тоже их надела и посмотрела на себя в зеркало – так я выглядела как жена шейха. Или любовница. Пока непонятно.

Интересно, к чему такой подарок? И куда мне в таком ходить, если меня запирают в комнате сутками. И должна ли я принимать эти подарки от мужчины, который похитил меня? Как сложно.

Я выглядела так, что не скажешь о том, что час назад я пекла лепёшки и была вся в муке.

Я осматривала своё отражение в зеркале и мне было страшно появиться в таком виде перед ним. Слишком открыта спина. Слишком подчеркивает фигуру. Слишком. Пока я кружилась в нём, то моё время пролетела словно минута и в дверь постучали, а затем зашли.

- Вы готовы? – вижу охрану и сразу всё сжимается внутри. Это не тот мужчина, который привёз меня сюда. Уже другие лица. Я их не видела ранее. Они смотрели на меня и ждали, когда я последую за ними.

- Нет. Я не готова. – делаю шаг назад.

- Вам лучше пойти с нами, если не хотите неприятных последствий. – мужчины делают шаг вперёд ко мне навстречу.

- Хорошо! – выставляю руки вперёд. – Стойте на месте. Я выйду сама! – протестую.

Охрана останавливается, смотрит на меня, будто оценивает правдивость моих слов, а после выходит и ждёт снаружи.

«Видимо, не смогу увильнуть». Тяжело вздыхаю, чувствую, как дрожат ноги. Хочется сесть и никуда не идти! Но я не могу… моё слово здесь пустой звук. Меня никто не слышит. Никто.

Осторожно выползаю из своей комнаты. Эти двое кивают мне и ведут меня за собой. Один идёт впереди, а второй сзади. Никуда не дёрнутся. Не убежать. Всё слишком хорошо продумано. Ступаю ногами, придерживая платье, и плетусь за охраной. Мы огибаем длинный коридор и проходим в большой просторный зал. Останавливаюсь. Просто встаю и не могу сделать больше ни шагу. Внутри всё замирает. Страшно.

- Иди. – слышу где-то сзади, но не реагирую.

В моменте я резко разворачиваюсь и уже хочу бежать, но чьи-то руки меня перехватывают и запихивают обратно в помещение комнаты, где и предстоял наш ужин.

- Отпусти! Убери свои руки от меня! Эй! Отпусти! – толкаюсь руками, пытаясь освободиться. – Отпусти меня! Помогиииитеее! – кричу, что есть силы. Но охрана уверенно держит меня, заталкивая в гостиную.

- Оставьте её. – слышу знакомый голос Исхака.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

7

Поворачиваюсь. Вижу его в костюме. Он стоит вальяжно и смотрит на меня.

– Тебя так сильно пугает ужин? Предпочитаешь сидеть голодной?

Молчу. Глубоко дышу, стараясь восстановить своё дыхание.

- Я так и думал, что это платье тебе отлично подойдёт. – слегка кивает он. – Повернись. Спиной. – с небольшой паузой произносит.

Смотрю на него округленными глазами, хочется возразить, закричать от такой наглости! У меня сжались челюсти от злости. Вся моя мимика демонстрировала отторжение и гнев!

- Повернись! – громче повторил он.

Я осторожно развернулась к нему спиной. Стою неподвижно.

- Прекрасно! – его голос стал ближе, и я инстинктивно повернулась.

Исхак стоял уже очень близко. Осматривал меня голодным взглядом. Каждый сантиметр моего тела. Мы были здесь одни. Этот большой зал будто сжался за секунду и стало тесно. Мало воздуха. Мало пространства. Этот мужчина стоит и давит на меня своим взглядом. Своим статусом. Я осознаю, что любое его слово здесь – приказ. Который вынуждены выполнять все.

Все, кроме меня. Русской девчонки.

- Ты очень красива! – произносит он, и прикасается своей рукой к моему плечу. Я одергиваю, сбрасывая прикосновение. – Но слишком с характером. Не люблю таких. – брезгливо отвечает. Смотрит на меня молча. Время словно замедляется. Его тёмные глаза не сводят с меня взгляда. Такой прилипающий, холодный. Хочется умыться. Брррр!

- Давай поужинаем. Пошли. – он берёт меня за талию и проводит к столу. Отшатываюсь от него, но Исхак прижимает меня крепче. – Садись сюда. – усаживает меня за край стола. Сам садится напротив.

На столе полное разнообразие блюд восточной кухни. Закуски, основные блюда, мясо, рыба, сладости. Чего здесь только не было! Всё сервировано так изыскано, что я и правда бы так не смогла.

- Ешь. Что хочешь. – командует он, накладывая себе блюдо.

Молча осматриваю стол. Беру вилку и накладываю себе еду. Признаться честно, я голодна. Хочется есть. Правда, не в такой компании. И не здесь.

Сразу перед глазами рисуется картинка завтрака, обеда и ужина в нашем отеле с подругами. Как мы весело проводили время, обсуждали планы на день, смеялись, ели много фруктов… А что сейчас?! Я сижу в каменном заточении с восточным изыском! Передо мной незнакомый мужчина, съедающий своим властным уверенным взглядом.

Осторожно подношу вилку ко рту и пробую еду. Я такое блюдо не пробовала. Интересное сочетание вкусов.

- Как тебе? У меня прекрасный повар. Он сделает всё, что только можно пожелать.

- Не сомневаюсь. – спокойно отвечаю я.

Исхак продолжает томно смотреть на меня в этой тишине.

- Расскажи мне о себе. Что тебе нравится? – с любопытством спрашивает он, откидываясь на спинку высокого стула.

- Давайте я начну с того, что мне не нравится. Например, сидеть взаперти в комнате. Ещё быть похищенной незнакомыми мне людьми. А, да, ещё сидеть сейчас здесь! – чувствую, как начинаю закипать внутри. Стараюсь сдерживать накал эмоций, чтобы снова не попасть под его горячую руку.

Исхак молчит. Смотрит на меня и молчит. Неужели, уже думает отпустить меня? На сколько хватит его терпения, чтобы приручать меня к его жизни?!

- Я дам тебе денег. Куплю дорогие украшения. Платья у лучших дизайнеров. Если ты будешь моей. И только моей. – уверенно говорит он с акцентными паузами.

- Мне это не нужно. – отрицательно мотаю головой. – Мне нужна свобода.

- Ты не будешь всегда сидеть в комнате. Как-только ты примешь ситуацию и перестанешь сопротивляться, то сможешь передвигаться свободно.

- А если не приму? Никогда не приму? – прищуриваю взгляд.

- У тебя нет другого выбора. Я тебя захотел. Значит будет так, как скажу я.

Чувствую, как внутри меня разгорается пламя. Я резко поднимаюсь с места, откидывая от себя стул, хватаю стеклянный бокал и мощно кидаю его на пол! Он разбивается осколками и раздаётся звон на всю гостиную!

- Нет! Я никогда не буду вашей! Никогда! – кричу на него во весь голос. Моя грудь поднимается от глубокого дыхания, глаза смотрят на него, а ладони сжимаются в кулак.

Исхак поднимается с места, идёт ко мне на встречу, а я хватаю со стола небольшой ножик и выставляю его вперёд.

- Нет! Оставайся на месте! Не подходи ко мне! – кричу, сопротивляясь.

Он останавливается.

- Послушай меня, - его глаза становятся ещё мрачнее, - я могу сделать так, что твоя жизнь будет ужасна! Я могу это сделать прямо сейчас! – шипит он мне в лицо. – Если ты не примешь мои правила, то я сделаю из тебя продажную шлюху, ясно?! Пойдёшь по рукам у всей моей прислуги…

Здесь я впервые почувствовала, как слёзы хотят вырваться наружу, но я пытаюсь их сдерживать. Дышу, глаза бегают по его лицу, рука дрожит.

- Хочешь начать с сегодняшней ночи?! Давай! Начнём.

Исхак выхватывает нож из моей руки и бросает его на стол, а затем скручивает мою руку и толкает к выходу.

- Больше ты не увидишь такой жизни! – шипит он, волоча меня за собой.

- Нет! Стой! – сопротивляюсь я, вырываясь. – Стой!

Исхак останавливается и отпускает меня.

Отшатываюсь назад, тяжело дышу, все волосы растрепались на моём лице …

- Даю тебе последний шанс. – медленно проговаривает он. – Если снова что-то вытворишь, то будешь проституткой, которую я отлично продам. – кивает в подтверждении своих ужасных слов. – А пока, у тебя есть время. Шанс. – ухмыляется он. – И да, ничего страшного с тобой не произойдёт, справилась ведь как-то без лекарств своих.

Сначала не понимаю – о чём он? О моих таблетках от панических атак? Но… ведь мне их принесли. Тем же вечером. Его человек. Он… не в курсе?!

- У тебя будет личная охрана. Отвечать за твою безопасность.

Смотрю на него – ещё один мужчина, который будет легально управлять моей свободой. Отлично. Просто хуже уже не может быть! А нет, может. То, о чём предупредил меня Исхак. Быть проданной здесь я быть ни хочу!

Придётся играть по их правилам. Или делать вид, что я принимаю их правила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Киваю.

8

Бахир

- Это русская девчонка с характером. Ей нужна персональная охрана. Не доверяю ей. - хмурится Бахир, когда мы сидели в гостиной с утра и пили крепкий восточный чай. - Хочу доверить её тебе. - он кладет ладонь на моё плечо.

– Ещё охраной для баб я не нанимался! - отмахиваюсь сразу. - Мне это не интересно! У тебя полно людей, поставь к ней хоть десять человек.

– Я хочу, чтоб был знающий и подготовленный человек. Ты и по-русски отлично говоришь, и подготовка есть. Кого как не тебя?

- Не, мне это даже не предлагай. Я в такое не полезу! У меня своих дел много. - отрицательно качаю головой, отставляя чашку на поднос.

– Бахир, я заплачу тебе. Сколько хочешь?

– Мне деньги от тебя не интересны.

– Предлагай. Обсудим.

– И на многое ты готов ради девки, которую второй раз в жизни видишь?! Стоит ли она того? - хмурюсь, понимая, что не стоит разводить такой кипиш из-за иностранки. Сегодня она, завтра другая.

– Мне она интересна. Хочу, чтоб была тут.

– Я влезать в это ни хочу! У меня своих дел и проблем хватает, а это дохера времени у меня отберёт, весь бизнес просядет. – прислоняю руки ко лбу и растираю, обдумывая предложение. – И бегать за какой-то иностранкой не в моих приоритетах.

Исхак отвлечённо думает, вижу, что не может придумать альтернативного варианта. Неужели, так зацепила? С его статусом он на её место десять таких найти может! И стоит устраивать такую закрутку из-за одной?!

– Я понимаю, Бахир, понимаю. – кивает он.

– Финансирование моей компании. Половина. Устроит? - это большое предложение, Исхак вряд ли будет готов обменять его на иностранку.

Он и в правду задумался. Отвел взгляд в пол, затем в окно, а после снова на меня. Слегка кивнул.

– Хорошо. Согласен.

– Сначала бумаги, потом обязательства. Ты знаешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

9

Суламита

Вчера я так и уснула от усталости. Проснулась уже когда комната залилась солнечным светом. Уже привычно умылась, привела себя в порядок, открыла окно и слышу, как ко мне кто-то заходит.

Оборачиваюсь.

На входе стоит женщина. Чуть моложе Жаным. Выглядит строго, осматривает меня. У неё в руках что-то есть.

– Это твоя одежда. Можешь переодеться. - она кладет её на постель. – Сегодня пойдёшь на завтрак со всеми. Веди себя разумно, если не хочешь последствий и наказания. Соблюдай наши законы и правила. - спокойно произносит она инструкции. – Теперь ты не гостья, а полноправная женщина Исхака. И будешь жить по всем правилам этого дома.

– Что это значит?! - недоверчиво переспрашиваю.

– Завтрак, обед и ужин проходят в общей гостиной. Там только женщины и охрана. На самом нижнем этаже хамам и женская баня, которую посещают все женщины Исхака. Ты по-прежнему будешь жить в отдельной комнате, но всё остальное время ты проводишь, как и все другие девушки.

– Другие девушки? - округляю глаза.

– Да. Ты тут не одна. Вас трое.

Первое, что мне хотелось сделать – рассмеяться. Я даже улыбнулась. Не знаю почему, но мне стало смешно с такой ситуацией. Действительно, восточная сказка! Я и не думала, что в современном мире так бывает… Понимаю, много денег, власть, статус, другие нравы, но чтобы я тоже участвовала во всём этом – просто сон какой-то!

– Веди себя как полагается женщине! У тебя будет всё, если ты будешь хотеть этого. Своих женщин Исхак одаривает щедро.

– Я могу выходить на улицу? - с надеждой в глазах спрашиваю я.

– Да. Можешь. - кивает она. – Но с охраной.

– Какие ещё здесь есть правила? - с интересом уточняю, осматривая её.

– Самое главное, что ты должна запомнить, – чуть тише произносит, – Не перечить, не сопротивляться, вести себя достойно! - завершает с акцентом. – Всё поймёшь, давай, переодевайся и иди на завтрак.

Она покинула комнату. Подхожу к постели – смотрю на одежду. Свежий комплект женской одежды – рубашка, брюки свободного кроя из легкой ткани и длинная накидка в пол бежевого цвета.

Переодеваюсь в неё. Так же она принесла мне расческу и обувь. Расчесываю локоны, привожу себя в порядок и осматриваю свой новый вид.

Выхожу из комнаты и вижу опять её. Женщина осматривает меня и кивает в сторону. Иду за ней, осматриваясь. Помощница Исхака проводит меня по коридору на первый этаж и заводит в их гостиную, где за большим столом уже сидят другие девушки.

В дубайском особняке, где величие архитектуры сливается с восточной элегантностью, царит атмосфера роскоши. Первая деталь, что завораживает взгляд, — это высокий купол, украшенный изысканными арабесками, излучающий мягкое золотистое сияние при свете нежных люстр из хрусталя.

Свет, льющийся из больших панорамных окон, создаёт игру теней на мозаичном полу, усыпанном яркими и многослойными восточными коврами, которые приглашают посетителей погрузиться в атмосферу. Эти ковры, искусно вплетённые из натуральных волокон, словно рассказывают истории прошедших времён, каждый узор — это дыхание истории, уходящее вглубь веков.

Мебель в столовой выполнена в самом лучшем арабском стиле: низкие диваны с множеством мягких подушек, обитых бархатом и шелком, обрамляют круглый стол, где собираются девушки.

На стенах висят картины, изображающие не только местные пейзажи, но и произведения современных художников, создающих уникальный мост между традицией и современностью.

Спокойно осматриваю пространство, чувствую на себе удивлённые взгляды.

– Это Суламита. Новенькая. Русская. - Коротко представляет меня женщина и показывает мне рукой пройти за стол.

– Чего?! Опять? - слышу недовольства в мою сторону. – Она с нами теперь будет?!

– Да.

– Да сколько можно! - слышу, как из-за стола встаёт девушка и гремит посудой, достаточно высокая, брюнетка. Она недовольно сводит брови, выставляет руки на бока и смотрит на меня. – Что ты тут делаешь?! Как попала?!

Смотрю на неё в упор. Откуда столько агрессии, если мы даже не знакомы. Хотя, наверное, их можно понять, если они находятся здесь по своему желанию, то конкуренция им ни к чему.

– Чего молчишь?! Я задала тебе вопрос! – повышает свой голос она. Другая девушка так же смотрит на неё, а потом на меня.

– Не по своему желанию. Меня привели насильно. – отвечаю, подходя ближе к столу и занимая своё место.

– Ну, конечно! Сама, наверное, рада, что сюда попала! Уже в шелках ходишь?! Может и драгоценности уже попросила?! Или не успела?

– Спросите сами своего Исхака, как я сюда попала. - прищуриваюсь, сама вспоминая тот день.

Они дальше продолжают меня рассматривать и громко возмущаться, что-то бормотать между собой, а я лишь ухватываю обрывки фраз и имён…

– Я против! Мне она не нравится! - слышу от другой.

– Да она здесь долго не задержится! - фыркнула первая. – Убежит сама. Или выкинут как ненужную игрушку. – они обе рассмеялись.

С интересом наблюдаю за ними. Девушки на вид чуть старше меня. Обе симпатичные. Большие глаза. Красивые волосы. Вот только характер свой показали сразу. Хотя, а на что я рассчитывала?

– А вам тут правда нравится? Или насильно удерживают? - решаюсь спросить обоих.

– Тебе какое дело? Мы тут уже давно и своё место с тобой делить не собираемся!

– Это прекрасно! Если ещё убедите Исхака меня отправить домой, то было бы отлично!

– Она даже имя его ужасно произносит! - закатывает глаза одна.

Я понимала, что меня тут радостно не встретят. Понятие женской солидарности отсутствует. Ну, ничего, я здесь долго находиться не собираюсь, потерпят чуть-чуть. И я их.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10

Завтракала я под недовольные возгласы, споры и протесты. Сначала они говорили между собой, затем завлекли в спор помощницу, которая пыталась их успокоить, а после и имя Исхак начало прореживаться среди этой агрессивной беседы.

Я старалась абстрагироваться от этой шумихи, моя цель по-прежнему сбежать отсюда любым способом. Поэтому, мне не важно, принимают они меня или нет. Хотят они со мной дружить или нет. Делить мужчину я тоже не собираюсь. Он мне не нужен. Пусть забирают полностью. Я им явно не конкурентка, потому что, как минимум, не заинтересована в их любовном объекте.

После такого «гостеприимного» завтрака, я вылезла из-за стола и подошла к помощнице, которая убирала со стола :

- Я хочу выйти на улицу. – уверенно заявляю.

- Пожалуйста. Вон твоя охрана. – она кивает мне на выход и продолжает заниматься уборкой.

Оборачиваюсь и вижу его. Тот самый человек, который привёз меня в тот день в этот особняк. Из-за его рук я стала заложницей в этой восточной истории. Только не это…

Удивленно уставилась на него, а он на меня. Стоит в чёрной футболке и чёрных брюках, с тёмной щетиной, массивными бровями и ярко карими глазами. Этот восточный мужчина, о котором идет речь, обладает внушительной внешностью, которая сразу же привлекает внимание. Его широкие плечи и мускулистая фигура говорят о силе и выносливости, а смуглая кожа придает ему особый шарм. Лицо с четкими чертами, высокими скулами и глубокими, проницательными глазами, словно вырезанными из камня, излучает уверенность и решительность.

Я уже при первой встрече поняла, что характер этого мужчины стойкий и непоколебимый. Видно, что такой человек не боится трудностей и всегда готов встать на защиту своих убеждений.

Ну что ж, вызов принят.

Иду к нему навстречу, а у самой всё внутри сжимает от напряжения. Не знаю почему, но с того первого «знакомства» мне до сих пор не по себе.

- Я хочу выйти на улицу. – заявляю прямо, наклоняя голову чуть в бок. Смотрю на него. Он выше, приходится приподнимать свой взгляд.

Молчит. Кивает мне в бок и, разворачиваясь, идёт вперед. Шагаю за ним. Идём по коридору молча, поворачиваем направо, затем следуем к выходу. Наконец-то. У меня аж улыбка натягивается.

Он раскрывает двери, я вижу, как солнце пробирается сквозь щель, и вот ещё шаг, и я выхожу спустя несколько дней на улицу. На свободу. Пусть и пока мнимую.

Останавливаюсь на крыльце, прикрываю глаза и прямо кожей вдыхаю свежий свободный воздух, чувствую тёплый солнечный свет, растекающийся по моему лицу, волосам, груди, ногам… По мне всей… Купаюсь в этом ласковом свете. Наслаждаюсь этим моментом, словно ждала этого несколько лет.

- Ну ты идёшь? – вдруг слышу баритон сбоку. Резко открываю глаза, смотрю на него. – Или так и будем на пороге стоять?!

- Если захочу, то будем! – отрезаю резко.

Делаю пару шагов, схожу со ступенек на землю. Смотрю по сторонам, куда же можно пойти. С одной стороны – сад. С другой – почти ничего нет, парковка.

- Мы можем покидать территорию? – оборачиваюсь к нему и щурюсь, солнце мешает смотреть открыто.

- Разбежалась. – слышу недовольный тон в ответ.

- Я ни хочу здесь гулять. Места мало. – снова верчусь по сторонам.

- Щас в комнату вернёшь и поймёшь, где действительно места мало! Давай, не парь мне мозги! – его грубый тон мне явно дал понять, что будет непросто.

- Ну, пожалуйста, мне ведь не просто так охрану дали. Значит с тобой всё можно. Или ты сомневаешься, что справишься со мной? – слегка улыбаюсь, применяя свою манипуляцию. Пару секунд – и он реагирует.

- Иди в машину. У тебя будет пол часа. – с неохотой достаёт ключи и снимает с сигнализации одну из припаркованных авто.

Мне кажется, что сегодня удача на моей стороне. Иначе, как это объяснить?

Бегу к чёрной машине и открываю дверь, залажу внутрь. Устраиваюсь поудобнее и жду, когда мы наконец-то покинем эту территорию. Мой водитель занимает своё место, кидает на меня строгий взгляд, затем заводит двигатель и трогается с места.

- Куда едем? – спрашиваю радостным голосом, будто я уже свободна.

- Сиди и молчи. Куда надо, туда и приедем.

- Ты всегда так груб с женщинами?

- Да.

- Я бы хотела на какой-нибудь местный рынок. – всматриваюсь в окна машины. – Фрукты хочу. – вру. Я хочу туда, где большое скопление людей. Там, где я смогу обратиться за помощью и мне помогут. Он один ничего не сможет сделать против толпы. Только бы послушал. Только бы повезло снова.

- Нет. Какой ещё рынок? Там толпы народу! Что у тебя за желания странные?!

- Какие есть. – пожимаю плечами.

Мы ехали молча. Он даже не смотрел на меня. Был четко сосредоточен на дороге, крепко держал руль и не произнёс ни слова. Я тоже не была настроена на милое общение, я пыталась запоминать местность, всматривалась в таблички и указатели, чтобы понять, как далеко я от отеля, в котором жила с подругами. Возможно, мне посчастливится наткнуться на пункт полиции, и тогда мне точно помогут. Слежу внимательно за всем происходящим, но машина не останавливается. Едем и едет дальше.

- Как тебя зовут? – первая решаюсь прервать глубокое молчание. Мужчина кидает на меня взгляд через зеркало. Тяжёлый, хмурый взгляд. Снова становится не по себе. От него так и веет этой грубостью, неким мужланством, я бы сказала.

«А что такого? Это просто вопрос. Как мне к нему обращаться?!»

- Бахир. – звучит из его уст.

Вот так. Коротко и ясно. Его стиль общения.

– Спасибо. - спокойно и осторожно произношу я, наблюдая за ним сзади.

Бахир кинул резкий взгляд с прищуром через зеркало, сначала сканировал меня минуту, а затем убрал взгляд.

– За что?! - слышу хрипловатый тембр.

– За лекарства. Исхак ведь не в курсе, так? Это твоя инициатива?

Снова молчание и взгляд исподлобья. Я уже и не надеялась на какой-то ответ, Бахир не многословен.

Но он ответил.

– Будешь много болтать, останешься и без них. - снова угрозы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отворачиваюсь к окну, нет смысла устанавливать контакт с тем, кто угрожает тебе через слово. Сосредоточусь на том, чтобы ускользнуть в удобный момент.

Кто читает в режиме онлайн каждую главу? Отмечайтесь в комментариях, пишите свои мысли, впечатления ;)

11

Не успеваю ничего возразить, машина останавливается. Двигатель глохнет, а Бахир поворачивается ко мне. Встречаюсь с его пронзительным холодным взглядом.

Может ли взгляд быть настолько глубоким, пронзающим, словно он смотрит не на мои глаза, а прямо внутрь, до самого нутра. Его брови хмурятся, рот кривится в недовольной гримасе, словно он сам не рад, что приходиться быть моей охраной.

- Одно неверное действие, и ты никогда больше не выйдешь за территорию особняка. Ты поняла?! – он произносит это с таким напором, что я снова ощущаю внутреннюю тревогу от его голоса. – Я с тобой долго разбираться не буду!

Бахир раскрывает двери и выходит из машины. Сглатываю напряжение. Моя решительность постепенно ослабевает. Но я смогу. Я верю в себя. Я должна попробовать.

Вылажу на улицу. Осматриваюсь. Он ведёт меня по тропинке за угол, ничего не понимаю, пока мы не поворачиваем. Перед нами раскрывается большой уличный базар. Я даже раскрываю рот от удивления. Неужели, послушал?! Настолько доверяет себе, что не остерегается того, что я и правда брошусь просить помощи?

Мы ступили на эту улицу, где на шумном базаре Дубая, вдали сливаются воедино бесконечные пески и небоскрёбы, царит дух настоящего восточного базара. Мы идём по извивающимся улочкам, где с каждой стороны нас встречают яркие и насыщенные цвета: от тёмно-зелёного спелого баклажана до яркого оранжевого манго. Каждый шаг превращается в путешествие в мир ароматов и вкусов.

Воздух наполняется сладковато-пряными нотами, так и манящими заглянуть за каждый киоск. Вот перед нами разложены гроздья сочных виноградин, искрящихся на солнце как зелёные самоцветы, а рядом — горы свежесобранного граната, чьи красные зерна сверкают, как капли. Откуда-то доносится аромат свежей зелени и пряных трав, такой знакомый и любимый, словно каждое растение шепчет о знаменитых блюдах региона.

Бахир шаг за шагом ведет меня между шатрами, по ярким и причудливым узорам тканей. На каждом шагу нас приветствуют улыбки торговцев, щедро предлагая попробовать спелые, соковыжимающие дольки манго или сладкие финики — угощение, которое здесь ценят выше злата. Я погрузилась в эту атмосферу с головой, столько ярких красок перед моими глазами, разных звуков, доносящихся отовсюду. Я смотрела на людей, торгующих своими богатствами, с каким трепетом и азартом они встречали посетителей, предлагали распробовать их вкусности, делали скидки и улыбались широкой улыбкой.

Если бы сейчас я была здесь одна или, со своими друзьями, то они разделили бы со мной этот восторг. Мы обязательно бы закупились фруктами и килограммами фиников, которые я обожаю, загулялись бы здесь на несколько часов. Такую атмосферу трудно передать через рассказ, это нужно видеть, слышать, ощущать…

Но рядом со мной шёл Бахир, которому было абсолютно всё равно на всё вокруг. Он не смотрел по сторонам, не останавливался у прилавков, не хотел ничего пробовать и покупать. Казалось, его безумно раздражал этот шум, пыль с песчаных дорог, толпы людей и навязчивые торговцы. Это не его атмосфера. Здесь нет тишины, как в том особняке, нет строгих правил и порядка. Наоборот, некий творческий хаос.

Я не смогла пройти мимо одной палатки, которая была не такая большая, по сравнению со всеми другими. Но там лежали такие сочные спелые фрукты, что даже осы прилетели на этот сок и кружили над ними. Торговец обрадовался и сразу что-то залепетал, приглашая нас попробовать его фрукты.

Бахир выставил руку вперёд и запротестовал. Схватил меня за запястье и потянул на себя, а сам придвинулся чуть вперёд.

- Нет! Нам ничего не надо. – отмахнулся он от мужчины.

- Стой! – тяну его на себя, пытаясь в этом шуме что-то объяснить. – Я хочу фруктов, давай просто попробуем.

- Нет! Всё, пошли отсюда! – снова грубит он, и тянет меня за руку дальше.

- Нет! Я хочу попробовать! – всё равно стою на своём, не даю ему сделать и шагу, пока мы не попробуем.

Он вскипает, злится, смыкает свои челюсти. Тянет за собой к этой палатке.

- Дайте ей попробовать! – говорит торговцу, и тот с удовольствием начинает демонстрировать всё, что у него есть.

- Хочу это! – указываю пальцем на виноград. Такие большие гроздья я ещё не видела.

Торговец увлеченно отщипнул мне веточку с крупными ягодами и положил прямо в ладони.

- Ешь! Такой сладкий! Как мёд!

Я, с увлечением рассматривающая изобилие, с восторгом подношу к губам гроздья, а его сладкий вкус мгновенно заполняет рот, вызывая громкий смех — жизнерадостный звук, перекрывающий хаос базара. Довольная жую сладкие гроздья, слегка кивая в знак подтверждения вкуса. И правда, как мёд.

Поворачиваюсь к Бахиру и протягиваю ему гроздь. Тот отрицательно качает головой и отворачивается.

- Это очень вкусно! Ты такого точно не ел! – утверждаю с набитым ртом.

- Думаешь, что живя здесь столько лет, я не ел виноград? Наивная русская! – отмахивается он.

- Просто попробуй! – игнорирую его слова.

- Я же сказал нет! Хватит! – снова сжал челюсть.

Я отвернулась. Поблагодарила торговца, и мы пошли дальше.

Теперь я уже всматривалась в разных людей, в надежде, что смогу к кому-нибудь обратиться. Вот только, к кому?! Бахир был слишком близко. Он пресечёт любую попытку заговорить с кем-то. Он словно скала, идущая рядом и закрывающая собой всех остальных. Нужно что-то придумать, как-то уединиться.

Выходим с базара, вижу, что Бахир прибавил шаг и направляется к парковке. У меня очень мало времени, чтобы что-то придумать. Скольжу взглядом по людям – к кому обратиться? К девушке? Но что она сделает против этого широкоплечего?! К мужчине? А если он не послушает? К более пожилому человеку? Мои глаза бегали с одного силуэта на другой.

Я старалась как можно скорее что-то придумать, разработать быстрый план и осуществить его. Времени оставалось всё меньше и меньше… С каждым шагом мы приближались к парковке и возможность моего побега сокращалась.

Мои ноги резко срываются с места, и я бегу к машине-такси, которую заметила совсем рядом. «Всего пару шагов, я должна успеть запрыгнуть!» Там уже сидел водитель, которого я бы попросила о помощи, чтобы рванул как можно скорее. Бегу вперед, вытягивая руки и хватаясь за ручку двери – она поддаётся и открывается. В этот же момент ощущаю тяжелые руки, обхватившие моё тело и замыкая меня в кольцо. Крепкие мужские кисти стискивают меня в свои тиски и оттаскивают. Он приподнимает меня от земли и тянет на себя, я начинаю кричать, брыкаться ногами и привлекать внимание людей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Отпусти! Отпусти меня! - кричу я, сопротивляясь его натиску.

Начинается настоящая борьба полов! Я всеми силами сопротивляюсь, насколько это возможно.

Слышу посторонний мужской голос, кажется, это водитель такси возмущается и что-то говорит в сторону Бахира.

– Всё в порядке. Любит поскандалить. - слышу саркастичный ответ.

Он толкает меня к своей машине, раскрывает дверь и проталкивает внутрь так резко, что я ударяюсь головой об верхнюю часть двери. Падаю на сиденье, успеваю лишь вскрикнуть и приложить руку к голове, как Бахир занимает водительское место и блокирует все двери.

Поднимаю на него голову, тяжело дышу и не верю своим глазам, когда вижу это.

12

Его мощный взгляд, словно коршун смотрит на меня с вершины и вот-вот нападёт, расправив свои длинные сильные крылья. Вцепится своими острыми когтями в мою кожу, раздирая её в кровавые полосы. Впиваясь своим клювом в мои спутанные волосы и не отпуская, пока не причинит боль.

Я вижу перед собой металлический черный пистолет, который сжимают его большие ладони. Он был свирепо разозлен, смотрел на меня с прищуром, скалился в недовольной гримасе и казалось, что ещё секунда и он нажмет на этот маленький курок.

Дыхание моё постепенно замирало, я хлопала ресницами и смотрела перед собой. Не могла поверить – он направил на меня оружие! Мы сидим в закрытой машине на парковке, вокруг которой ходят люди, а я взаперти!

Я вцепилась руками в сиденье, оперлась на спинку и вжалась, внутри меня всё начало сжиматься, я почувствовала лёгкую панику.

– Я, блядь, тебя предупреждал! – слышу словно львиный рёв. – Ты сама себе проблемы обеспечила, глупая русская! – с недовольством бросил он.

– Убери оружие! Ты не смеешь мне угрожать! - нахожу в себе силы ответить, дать отпор.

– Пока ты под моим присмотром, я буду делать всё, что захочу! – медленно поговаривает Бахир.

– Я не ваша собственность, чтобы …

– Заткнись! Я не давал тебе слова! - повысил голос так, что я вздрогнула на месте. – Чтоб больше ни слова! Ни звука! Я устал слышать тебя!

Он медленно, будто с неохотой убрал оружие и отвернулся.

Обратно мы ехали молча. Моё тело дрожало от страха и напряжения, которое я испытала от увиденного оружия, от угроз этого человека, который не воспринимает мои слова, не видит во мне девушку, которой и правда нужна помощь.

Внутри меня всё дрожало. На улице была жара, градусов +35, наверное, а мне было холодно. Я сидела на заднем кожаном сиденье автомобиля и дрожала, покрываясь мелкими холодными мурашками по всему телу. Они пробегали и заставляли меня съёживаться, растирать кожу ладонями, чтобы прогнать это леденящее неприятное ощущение… Я испытывала его впервые.

Если честно, то в моей голове даже появилась безумная мысль, которую я никак не ожидала осознать сейчас. Мне показалось, что лучше бы я сейчас была перед Исхаком. Как минимум, он не угрожал мне оружием, не приставлял дуло холодного пистолета к моему лбу, не смотрел на меня так, словно я ничего не стою…

Хотя, он тоже угрожал мне. Только по-своему. Но, хотя бы испытывал ко мне симпатию, интерес, а этот мужчина возненавидел сразу. Ни за что.

«Что я несу?! Как вообще я могу искать здесь что-то хорошее? Они оба опасны. Один в угоду своей похоти и власти сделал меня одной из своих женщин, лишив свободы и право выбора. Второй – угрожает моей безопасности, контролирует каждый шаг, почти каждый вздох. А дышать рядом с ним всё тяжелее и тяжелее… Надеюсь, что скоро я смогу выбраться из этого ужаса…»

Машина снова въехала на территорию, которая была подвластна Исхаку. Опять этот каменный особняк, ухоженная территория, от которой хочется скрыться, охрана у ворот. Всё снова повторяется.

Бахир резко выходит из машины, открывает дверь и указывает мне на выход. Поднимаюсь, неохотно вылажу и осматриваюсь. Не верю, что снова мои глаза видят это. Когда мы покидали территорию, я была так рада, мысленно попрощалась с этими видами, была почти на сто процентов уверена, что не вернусь. Смогу что-то придумать. Обязательно подвернётся случай, когда удача будет на моей стороне, и я смогу что-то предпринять.

Не вышло. Я вернулась сюда снова. Точнее, меня вернули сюда снова. Вздыхаю.

«Что ж, первая попытка пройдена. Идём дальше»

Поднимаюсь по лестнице на крыльцо особняка, ноги не слушаются меня, медленно тащусь за Бахиром, смотрю перед собой, улетая в собственные мысли, которые сейчас то и дело кричат мне «бегиии!». Но куда я убегу? Если на базаре, который был полон людей, не смогла, то тут и пытаться не стоит. Ничего не могу с собой поделать, ловлю жесткое сопротивление идти в этот дом. Он чужой. И люди там – чужие.

Останавливаюсь прямо перед входом. Просто стою на месте. Не могу зайти в эти двери. Будто моя свобода тут же будет закрыта и ограничена. Не могу этого допустить, просто не могу!

Бахир уже зашёл внутрь и скрылся в проходе, но через пару секунд, заметив, что меня нет, медленно вышел обратно, оглядывая с ног до головы.

- Ноги онемели?! – бросает он.

- Не могу зайти. Ни хочу! – отмахиваюсь от него и делаю шаг назад.

Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Мотает головой из стороны в сторону, выражая своё нетерпение ко мне.

- У тебя выбора нет. Так что хватит ломаться. Иначе... – тут он задумался на секунду, - реально сломаем.

- Снова угрожаешь?!

- Предупреждаю.

- И что ты сделаешь мне?! А? Что ещё можно сделать, как не запереть меня тут?! – срываюсь, повышаю голос, хоть и опять чувствую дрожь в ногах.

Бахир прищуривает свои карие глаза, смотрит на меня как на добычу, у которой нет права на голос.

- Лучше тебе не знать, русская. Привилегий у меня много. – ехидно оскалился он белыми зубами, которые выделялись на его слегка смуглой коже.

- Ты не можешь меня трогать! Это запрещено, я женщина Исхака. – вдруг вырывается у меня. Сейчас я чувствую, как эти слова защищают меня, словно я даже должна гордиться этим, ведь если ты принадлежишь одному мужчине в их культуре, то другой и смотреть не имеет права.

Вижу, что он не ожидал такого поворота. Ведь я – права. Вижу, как он повёл бровью вверх, выражая удивление.

- Уже считаешь себя его женщиной?

- То, как я считаю, не имеет никакого значения. Но, если он меня выбрал, значит никто другой не может меня трогать и командовать. Не так ли?! – смотрю ему в глаза, что даётся мне с большим трудом.

- Пока я выполняю свои обязательства, я буду делать то, что хочу. И в рамках твоих понятий, и нет. – медленно, с ярким акцентом произнёс он, сверкая глазами.

Я, оказавшаяся наедине с опасным мужчиной, испытываю бурю ярких эмоций, которые переплетаются в моём сознании. Волнение охватывает меня, как холодный ветер, проникающий в каждую клеточку тела. Сердце стучит так громко, что мне кажется, будто его слышит даже он. Я чувствую, как по спине пробегают мурашки, а ладони становятся влажными от пота.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Страх заполняет мои мысли. «Я была права в своих рассуждениях или сделала только хуже?! Будто эти слова его только подстегнули издеваться надо мной!». Я не глупая и осознаю, что нахожусь в уязвимом положении, и это осознание вызывает паническое желание бежать, но ноги словно приросли к полу. Взгляд мужчины пронизывает, и я чувствуют, как его внимание вызывает куда больших страх, чем войти в эту дверь…

Каждое его движение кажется угрожающим, а его слова — полными скрытого смысла. Как бы я не пыталась анализировать ситуацию, искать выход, но разум заполняется хаосом. Я осознаю, что должна оставаться спокойной, но внутренний голос шепчет о возможной опасности.

13

***

Остаток дня я провела в своей комнате. Лежала на постеле, смотрела в белоснежный потолок и думала. Анализировала свою неудачную попытку сбежать, искала новые варианты, рассчитывала риски.

«Может мне стоит поговорить напрямую с Исхаком?! Сказать, чтобы убрал Бахира от меня подальше. Но тогда что, оставит без охраны? Да зачем здесь вообще нужна охрана, если периметр территории охраняется дополнительными людьми. Что я сделаю против них?»

Не знаю, как будет правильно.

«Может, обратиться к девушкам Исхака? Попросить помощи, поддержки, может быть, они знают, как мне помочь? Или поговорят с Исхаком и убедят его опустить меня? Ведь и им это тоже выгодно. Мы все будем в плюсе, если меня здесь не будет. Вот только разговаривать со мной они не желают и обходят стороной, смотрят, как на какую-то незнакомку. Стоит ли пробовать?»

Мыслей много. Вариантов тоже. Нужно что-то предпринять.

Встаю с постели, поправляю волосы. Решаюсь найти Исхака и поговорить с ним напрямую. Может быть, из этого что-то и получится. Это лучше, чем сидеть одиноко в комнате.

Открываю дверь, прохожу в коридор.

«Правда, я до сих пор не знаю, в какой комнате он живёт. И вижу Исхака я редко. Уезжает ли он куда-то? Когда возвращается? Ничего неизвестно. Будем идти по интуиции»

Крадусь вдоль коридора на своём этаже. Вижу дверь из тёмного дерева, покрытую лаком так, что она богато переливается. У неё кованная ручка, за которую берусь дрожащей рукой. Медлю. Кажется, что там точно кто-то живёт. Не решаюсь открыть, стою перед дверью и настраиваюсь.

«Ну давай, кто, если не ты?!» - слышу внутренний голос и дёргаю за ручку двери. Она поддаётся. Открываю на себя и оглядываю.

Комната в минималистичном стиле представляет собой пространство, наполненное светом и воздухом. Стены окрашены в нейтральные тона — мягкий белый или светло-серый, что создает ощущение простора и чистоты. Пол, выполненный из светлого дерева.

В центре комнаты стоит большая двуспальная кровать с простым, но стильным изголовьем из дерева. Постельное белье — однотонное, без лишних узоров, в спокойных оттенках. С обеих сторон кровати расположены минималистичные прикроватные тумбочки с одной-двумя предметами — лампой и книгой.

На стене напротив кровати — плоский телевизор. Окно от пола до потолка пропускает много естественного света, а легкие занавески из прозрачной ткани не перегружают пространство.

Здесь слишком чисто и минималистично, будто никто и не живёт. Нет разбросанных вещей, признаков присутствия кого-то. Может, свободная комната для следующей девушки? Но, тогда почему она открыта сейчас?

Делаю шаг вперёд, прохожу внутрь. «Не думаю, что Исхак живёт именно здесь».

Прохожу к постели, внимательно осматриваю тумбочки рядом на наличии вещей и каких-то признаков. Заметила только книгу, лежащую в открытом виде страницами вниз. Будто кто-то отстранился от чтения и оставил так.

Обложка, кажется, знакомая. Нагибаюсь ближе, беру её в руки. Читаю название. Книга на русском. «Странно, кто её читает?»

Слышу, как кто-то залетает в комнату и резко оборачиваюсь на выход.

- Какого ты тут делаешь?! – мои глаза увеличиваются, как только я опять вижу Его. – Тебе нельзя сюда входить! – его грозный тон пробирает до мурашек. Бахир стоит раскинув руки в стороны, от чего его тело кажется ещё больше, закрывая собой выход, в который я сейчас очень хочу улизнуть.

- Я просто… - начинаю что-то придумывать, хотя соображаю плохо, когда меня застают врасплох.

- Исхаку может тоже расскажешь, как в комнату другого мужчины запрыгиваешь, а? – с сарказмом говорит он, огибая постель и приближаясь ко мне.

- Я его и искала! – держу оборону.

- Ну раз в мою комнату забрела, может и в постель мою ляжешь? – слышу нотки его доминантного голоса, он приближается ко мне, а я чувствую, как мало воздуха вокруг.

- Что ты несёшь?! – кривлюсь в недовольной мимике, не ожидая такого хамства с его стороны. Хотя нет, ожидая. – Следи за словами! – размахиваюсь и заряжаю ему пощечину по его щетинистой щеке. Слышу хлопок и убираю руку.

Опускаю взгляд и огибаю Бихира, пытаясь проскользнуть к выходу и выбежать отсюда как можно скорее. Но это оказалось не так просто, после моего дерзкого поступка. Мужчина схватил меня за запястье так сильно, что я ахнула, от того, как он пережал мне вены!

Резким толчком он опрокинул меня на постель, хватая за запястья и контролируя моё положение рук. В свете комнаты, где каждый звук казался оглушающим, я лежала на постели, чувствуя, как его рука сжимает запястье, словно железный капкан. Его глаза, полные холодного расчета, смотрели с безразличием, и в этот момент я поняла, что моя свобода зависит только от его воли. Сердце колотилось в груди, а в голове метались мысли о том, как вырваться из его хватки. Я напрягла мышцы, старалась сопротивляться! Ещё ни один мужчина не позволял себе такого обращения со мной, ни один!

А он кто такой, чтобы вести себя так?! Это просто преступление с его стороны! Так нельзя! Я не его собственность, чтобы трогать меня, кидать как ему вздумается и вести свою игру! Он пожалеет об этом, сильно пожалеет!

- Ты на кого руку подняла, русская?! Тебя научить с мужчиной разговаривать?! – слышу его рёв перед своим лицом. – Кем себя возомнила?! Тебя многому не научили?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

14

Но он был настойчив, и его хватка лишь усилилась. Чувствую внутри себя, как страх и ярость переплетаются, поднимая адреналин в крови. Взгляд метнулся к двери, но расстояние казалось бесконечным. Я знала, что нельзя сдаваться, нельзя давать слабину.

- Отпусти меня! Что ты делаешь?! Ненормальный! Отпусти сказала! – я могу использовать крик, чтобы меня услышали, пришли на помощь, оттащили его от меня как можно дальше.

Бахир резко положил ладонь на моё лицо, она была такой крупной и тяжелой, что закрывала не только рот, но и нос, отчего дышать становилось труднее. Я начала биться от недостатка воздуха, изворачивая голову в бок, но ничего не получалось.

- Я тебя научу, как с мужчинами обращаться! Ты быстро привыкнешь к нашим законам, иностранка! – шипит он надо мной, контролируя моё тело. Прикасаясь ко мне своими руками, удерживая в уязвимой позиции.

Пытаюсь использовать ноги, чтобы хоть как-то сравнять шансы, но это смешно! Он большой, сильный, он мужчина. А я… а я не могу даже вдохнуть полной грудью воздух, что говорить о борьбе с ним?!

Бахир наклоняется ко мне ближе, прямо к лицу :

- Сейчас я уберу руку, а ты успокоишься и извинишься. Так ведь? – заглядывает в мои бегающие глаза. – Или я продолжу?

Пара секунд и он осторожно убирает ладонь с моего лица, давая возможность отдышаться.

Смотрю на него максимально испуганным взглядом. Дышу. Просто дышу и осознаю всё, что только что произошло.

- Я жду. – повторяет.

- Извини. – коротко проговариваю я дрожащим тонким голосом.

Он слегка кивает вперёд, отстраняясь от меня. Встаёт на ноги.

- И чтоб подобного больше не было. Иначе я объясню по-другому.

В этот момент я поднялась на ноги и быстро покинула комнату, ощущая нарастающие слезы.

***

Ночь окутала комнату густым мраком, и лишь слабый свет луны пробивался сквозь занавески, отбрасывая тени на стены. Я лежала на постели, свернувшись клубком, как будто пыталась укрыться от всего мира. Слёзы катились по щекам, оставляя влажные следы на подушке, а сердце колотилось в груди, словно пытаясь вырваться на свободу. Мысли о том, что он может прийти, заполняли разум, и страх сжимал горло, не позволяя вымолвить ни слова. Вокруг царила тишина, но в душе бушевала буря — я не знала, что делать, как справиться с этой невыносимой тревогой.

Каждый шорох за окном заставлял вздрагивать, и я прижимала колени к груди, пытаясь найти хоть каплю утешения в этом безумии. Внутри меня боролись надежда и отчаяние, и я не могла понять, как оказалась в этой ловушке.

Время тянулось медленно, и каждая секунда казалась вечностью. Я мечтала о том, чтобы кто-то пришёл и забрал оттуда, но понимала, что сейчас я одна, и только мои собственные силы могут помочь. Слёзы продолжали течь, и в этот момент я осознала, что даже в самой тёмной ночи есть место для борьбы — я должна найти в себе смелость, чтобы противостоять страху и не сдаваться.

Каждое его слово было словно удар, заставляющий меня чувствовать себя беспомощной. Он навязывал свои правила, и я понимала, что любое неповиновение может обернуться против меня. Я не хотела подчиняться его законам, но в то же время страх перед последствиями сковывал. В голове метались мысли о том, как вырваться из этой ловушки, но каждый раз, когда я пыталась сделать шаг к свободе, его взгляд, полный презрения и контроля, возвращал меня обратно в тень. Я чувствовала, как собственная воля начинает угасать, и это было невыносимо.

Но в глубине души, несмотря на страх, разгоралось маленькое пламя надежды. Я знала, что не могу позволить ему сломать себя, и это осознание придавало сил. Каждый раз, когда он пытался подавить меня, я внутренне сопротивлялась, искала способы сохранить свою индивидуальность.

Я мечтала о том дне, когда смогу вырваться из его хватки и снова почувствовать себя свободной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

15

Утром я проснулась поздно, потому что долго не могла уснуть ночью. Чувствовала высохшие слёзы на щеках. Новый день, который или может подарить мне возможность обрести свободу, или снова будет испытывать меня на прочность среди восточной культуры и доминантного нрава мужчин.

Сегодня я чуть опоздала на совместный завтрак, но думаю, что девушки не особо расстроились этому факту. Когда я появилась в общей гостиной – они уже пили чай со сладостями и что-то бурно обсуждали.

- Ты ещё тут? – бросила на меня взгляд одна из них. – А мы думали тебя уже отправили обратно.

Прохожу вперёд, стараясь не вслушиваться в их слова. Нет желания спорить и что-то доказывать.

- Ты опоздала на завтрак! – она берёт чашку своего чая и выливает в мою тарелку с завтраком. Обе начинаю ехидно хихикать и смотреть на меня.

Чувствую, как начинаю закипать внутри. Делаю уверенный шаг вперёд к ним, хватаюсь за большой графин с водой на столе, начинаю его приподнимать, чтобы облить водой их обоих, как на графин падает ещё одна ладонь и прижимает его снова к столу.

- Стой. – слышу негромкий голос, который заставляет меня резко обернутся. Я не ожидала увидеть его за завтраком. Тем более, в женском зале. А он точно любит нарушать правила.

Бахир бросил косой взгляд на девушек, отрицательно покачивая головой.

- Думаю Исхак не оценит такое поведение. – произносит он, и те сразу стихают. – Жаным, принеси ей новый завтрак. – командует тут же.

Молча сажусь за стол, стараюсь даже не смотреть на него. Ни хочу.

Девушки обидчиво удалились из гостиной, никто не стал возражать и спорить с мужчиной. Здесь так не принято. Их слово – закон. Неоспоримый. Негласный. Если начинаешь перечить, спорить, то тебе найдут наказание.

Восточные мужчины, воспитанные в традициях, где семья и честь занимают центральное место, часто проявляют сильный характер и уверенность в своих действиях. Их менталитет формируется под влиянием многовековых обычаев, где уважение к старшим и соблюдение норм общественной морали играют ключевую роль. Они могут быть строгими и требовательными, особенно в отношении женщин, ожидая от них покорности и следования установленным правилам.

Женщины, живущие в таких обществах, могут испытывать смешанные чувства по отношению к таким мужчинам. С одной стороны, они ценят заботу и защиту, которые предлагают восточные мужчины, но с другой — могут чувствовать себя ограниченными в своих правах и свободах. В таких отношениях часто возникает конфликт между традиционными ожиданиями и современными стремлениями к независимости. Многие женщины стремятся найти баланс, желая сохранить уважение к культурным традициям, но при этом не терять свою индивидуальность. В результате, их отношения становятся сложным танцем, где каждый шаг требует понимания, компромисса и, порой, смелости, чтобы отстоять свои желания и мечты.

Но я к такому не готова. Я другая. Я не их.

Жаным приносит новую порцию еды и ставит передо мной тарелку. Дальше продолжает заниматься уборкой посуды, не обращая на меня и Бахира внимание.

Бросаю беглый взгляд на еду и вдруг удивляюсь, не веря своим глазам. Сбоку моей тарелки лежит виноград. Крупные, переливающиеся ягоды, которые были очень похожи на те, которые я пробовала на местном базаре у торговца. Я точно узнаю их на вкус!

Беру виноградину и раскусываю, пережевывая. Это именно тот медовый вкус, который я ощущала тогда. Жую и не верю.

Бросаю взгляд на Бахира, который облокотившись на колонну, разговаривал по телефону и смотрел на меня. Он понял и без слов, почему я посмотрела.

«Неужели, он его купил?!» - не похоже на него. Может, совпадение?

Спокойно завтракаю, тяну время, чтобы он ушёл и не сканировал меня взглядом.

Бахир через некоторое время всё же ушёл, оставляя нас одних вместе с Жаным. Я аккуратно начала собирать тарелки, чашки и столовые приборы, чтобы помочь с уборкой стола после завтрака. В воздухе витал аромат свежезаваренного чая из трав и поджаренного хлеба, создавая особую атмосферу утра.

- Что ты делаешь?! Оставь! – бросилась ко мне Жаным, как только увидела мои действия. – Ты не должна этого делать! Поставь на место. – она замахала руками передо мной.

- Я просто хочу помочь. Мне не трудно. – спокойно отвечаю.

- Не нужно. Я справлюсь сама! – по-прежнему протестует, забирая у меня тарелки из рук.

Собрав все на поднос, Жаным направилась к раковине, где тщательно начала намыливать белоснежный сервис.

- Сегодня был очень вкусный завтрак, - тихо проговариваю, - Спасибо.

Жаным удивлённо разворачивается, осматривает меня взглядом, полным непонимания, а затем, не найдя ответа, просто кивает в знак согласия.

Какое-то непродолжительное время мы молчим. Она тщательно моет посуду, выкладывая перед собой зеркальные чашки и тарелки, а я просто наблюдаю за её действиями. Идти никуда не хотелось. Пересекаться с жильцами этого особняка – тоже.

- Ты из России? – вдруг неожиданно спрашивает Жаным, чуть разворачивая ко мне корпус.

- Да. Именно. – киваю в подтверждении своих слов.

- Как ты оказалась в нашей стране?

- Приехала на отдых. С подругами. – вздыхаю, вспоминая это. – А потом…

- Можешь не продолжать. Знаю. – отсекает она. – Исхаку всегда нравилась славянская внешность. Не удивительно, что он нашёл тебя.

- А как же другие девушки? Они не похожи на русских. – вспоминаю их внешность.

- Да. Они не из России. Но, в отличии от тебя, были не против отношений с хозяином.

- Неужели ему этого мало?! Ведь он незаконно держит меня здесь. Когда в консульстве начнутся разбирательства, то у него явно будут большие проблемы. Даже деньги не помогут.

- Может, полюбишь ещё. Сама уезжать не захочешь. – со вздохом произносит она.

- Нет! Никогда! – решительно даю ответ, в котором ни капли не сомневаюсь. Этого не будет. Ни за что.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

16

Вечером Жаным предложила мне посетить их хаммам и молочную ванну, которые располагались на самом нижнем этаже особняка и туда могли входить только женщины. Никто и никогда не увидит там мужчин. Ни охраны, ни Исхака там никогда нет. Только женское пространство для отдыха и расслабления.

Я относилась скептически и на протяжении всего времени никогда туда не спускалась. Пусть те девушки посещают, а мне это не нужно. Я не их рабыня и наложница.

Но Жаным настаивала хотя бы попробовать, посмотреть. И одним из вечером я решилась сходить туда одна. Когда там уже никого не было. Обе девушки покинули хаммам и поднялись наверх.

В полумраке хаммама, где мягкий свет рассекается сквозь мраморные решётки, я была погружена в атмосферу восточной сказки. Стены, украшенные изысканными арабесками, а воздух напоён ароматами жасмина.

В центре комнаты стоит большая чаша, наполненная тёплым молоком, его поверхность переливается, как шелк, отражая свет.

Я медленно опускаю руку в молочную ванну, и она, словно в облаке, утопает в нежной текстуре. Молоко обнимает кожу, даря ощущение невесомости и покоя. Скидываю легкий халат и осторожно ступаю в ванную. Вода, тёплая и бархатистая, ласкает кожу, смывая с меня усталость и тревоги.

Я закрываю глаза, позволяя себе раствориться в этом моменте, когда время теряет своё значение, а мир вокруг становится лишь фоном для моего внутреннего спокойствия.

Вокруг, на мраморных полках, расставлены изящные сосуды с маслами и экстрактами, которые манят своим блеском и ароматом.

Мысли уносятся далеко, оставляя лишь лёгкость и умиротворение.

В этот момент, когда я погружена в молочную бездну, осознаю, что хаммам — это не просто место, а настоящее удовольствие для тела, где можно восстановить связь с собой.

Неспешно открываю глаза и смотрю на отражение в молоке — там, среди нежных волн, вижу только себя, словно через зеркало любуюсь собой.

Нежное молоко пропитывает мою кожу, делает её увлажнённой, гладкой, пахнущей едва уловимым ароматом. Я вожу рукой по поверхности ванны, чувствую, как усталость действительно покидает меня. Хочется закрыть глаза и полностью расслабиться на долгие часы здесь в одиночестве. Не подниматься наверх, не видеть и не слышать никого. Только я и моя тишина. Мои мысли. Мои планы.

Здесь так тихо, что я и правда слышу собственный мысли в несколько раз громче. Сюда точно никому нельзя проходить, кроме девушек Исхака, которым подготовлено такое пространство для отдыха. Полное уединение с собой и своими чувствами, которые распирали меня внутри всё это время. Теперь я их вижу лучше. Ощущаю в теле. Проживаю.

Через некоторое время, когда молоко уже стало остывать, я осторожно, опираясь на бортики ванны, начала вылезать из неё.

Голыми стопами я прошла дальше – в душевую ванну и, открыв кран, смыла с себя оставшиеся капли молока. Протирала кожу ладонями, освежала чистой чуть прохладной водой.

Тугие локоны промыла под водой с пеной, очищая свои кудрявые волосы руками. Несколько жамкающих движений и снова промыла кристальной водой.

Всё пространство затянулось белым насыщенным паром, который словно тугой туман окутывал меня здесь и прятал ото всех глаз. Кожа была мягкой и распаренной, я обернулась в огромное полотенце, скрывающее меня с головы до пяток, пропитывала капли с кожи теплым ворсом, чувствовала расслабление…

Теплый пар окутывал меня, когда я, завернувшись в легкий халат из шёлка, вышла из этой зоны и начала подниматься на свой этаж по пустому коридору. Влажные пряди волос спадали на плечи, а кожа, еще сохранившая тепло от хаммама и молочной ванны, светилась здоровым румянцем. Я глубоко вдохнула, наслаждаясь свежестью воздуха, направляясь по коридору.

Внезапно я услышала шаги позади себя, будто кто-то тоже завернул из-за угла и идёт позади. Я резко обернулась и остановилась. Его взгляд был тяжелым и пронзающим, я видела строгость на его лице.

- Что ты тут делаешь?! – первая начинаю диалог.

- Ты не должна ходить в таком виде передо мной и другими мужчинами, — произнес он, его голос звучал низко и уверенно.

Я, слегка приподняв брови, и в ответ на его слова лишь пожала плечами, не желая придавать этому особого значения.

- Почему? Я иду из хаммама. Или, голой было бы лучше? – видимо, я так расслабилась, что и мозги расслабились, и я несла какую-то чушь, не контролируя свою речь. Я даже ехидно усмехнулась, зная, что это запретная тема в этом особняке. Была интересна его реакция, я бессознательно закусила нижнюю губу, усмехаясь ему в лицо.

Мужчина, стоя на расстоянии, не мог меня коснуться, но его присутствие было настолько сильным, что я ощущала его влияние даже на расстоянии. Надо же иметь такую манеру, что даже на расстоянии ощущаешь, что человек к тебе слишком близко. Непозволительно близко!

Бахир наклонил голову чуть в бок, будто не верит, что только что услышал от меня. Вижу, как загораются тёмные зрачки в его глазах, как надуваются вены на шее от агрессии, которая прорастает в нём при виде меня. Пальцы постепенно собираются в мощный кулак, который сдерживает мужскую силу. Воздух между нами накаляется, расстояние становится меньше…

- Следи за языком, русская! – бросает он, схмуривая тёмные густые брови над переносицей. Следит за мной как коршун, который крутится вокруг запретной добычи.

После того момента, когда он завалил меня на постель в своей комнате, наверное, мне не следовало бы играть с огнём. Просто убежать и закрыться в собственной спальне. Но, моё настроение сегодня совсем другое. Я стою и смотрю на него почти в упор, прикусывая свои распухшие от пара розоватые губы.

- Я могу ходить здесь, как захочу! – кривлюсь в ухмылке перед ним. – Ты кто мне, чтоб запрещать? – после этой фразы, я разворачиваюсь и начинаю уходить от него вперёд по коридору, как вдруг чувствую, что он резко одергивает меня за плечо.

От такого толчка сплеча соскальзывает халат и оголяет половину моей спины, отчего я слегка оборачиваюсь на него назад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он стоял в полумраке коридора, его глаза выражали то ли гнев, то ли удивление. Моё мнение такое, что девушек сама природа создала для того, чтобы вызывать восхищение мужского взгляда. Но не с ним. Не здесь.

Он будто застыл после этого резкого движения, осознавая, что был не прав. Не мог прикасаться. Не может видеть меня такой. Я не его женщина. У него нет таких прав.

Вижу, как его челюсть сжимается от дикого напряжения и дискомфорта. Мне сложно понять, что именно он сейчас испытывает. Гнев, что не может причинить ко мне физическую силу? Недовольство тем, что я могу нагло ответить ему? Страх, что коснулся меня?

Он стиснул зубы, пытаясь подавить свои чувства, но это было невозможно. Он знал, что не может позволить себе поддаться искушению, но его тело, словно живое, требовало действия. В его глазах читалась другая история — история желания, страсти и внутренней борьбы, которая разрывала его на части. И мне стало не по себе играть с настоящим огнём. Диким. Необузданным. Доминирующим во всём.

Теперь даже эти стены не казались мне безопасными. Я начала трезво оценивать ситуацию и меня вновь сносило волной бешеных мурашек по всему телу.

Я осторожно поправила халат, не спуская с него глаз. Натянула обратно на плечо и завязала туже.

- Ничего. Просто халат. – тихо произнесла я и, развернувшись, быстрым шагом последовала в свою комнату.

17

Следующим днём меня оповестили, что мы отправляемся на целый день в пустыню.

Исхак хотел развеяться вместе со мной и другими девушками, уделить нам время и показать мне красоты своей страны. Конечно, я была не против, ведь это новая возможность выйти за пределы территории и сбежать.

Жаным принесла мне подходящую одежду и обувь, которая поможет скрыть моё тело от палящего солнца и горячего песка. Я переоделась в это длинное тёмное одеяние свободного кроя, скрывающее ноги и руки, а так же, отлично закрывающее плечи.

Внутри некое волнение, я вроде и рада, что выберусь из четырёх стен этого особняка, но, с другой стороны, пустыня меня всегда пугала. Огромная. Жаркая. Бескрайняя. Затеряться в ней – легко.

Во дворе нас уже ожидал кортеж из подготовленных к выезду в пустыню машин. Исхак сидел в одной из них вместе с водителем, в той же машине сидели обе девушки, активно что-то обсуждали и смеялись. Они были одеты в похожую одежду, только другого цвета.

Вижу, как облокотившись на другую машину стоит Бахир. Он отвлеченно смотрит в телефон. Бросаю беглый взгляд на обе машины. «И куда мне садиться? В ту, где я опять буду наедине с этим неспокойным мужчиной? Или в ту, где на меня упадут презрительные женские взгляды?»

Стою на крыльце и не решаюсь сделать ни шагу. Просто осматриваю обе машины, не могу принять решение. Нервно кусаю губы, кажется, что вообще ехать никуда не хочется.

«Ты чего?! Это же возможность вырваться на свободу! Попросить помощи! Ты должна!» - слышу внутренний уверенный голос, слушаюсь его и делаю шаг в сторону черного внедорожника Бахира.

Тот отрывается от телефона, прослеживает за мной, пока я устраиваюсь на заднее сиденье, а после занимает водительское. Молча. Ничего не говорит. Он одет в черные брюки и тёмно-синюю футболку, на его лице солнцезащитные черные очки. Заводит двигатель, выезжает за пределы территории и мчит на трассу.

Отворачиваюсь к окну и выдыхаю. Не знаю, сколько предстоит добираться, но надеюсь, что за это время он не произнесёт ни слова. Впереди едет машина Исхака, за ними мы. После нас ещё одна машина охраны.

«Даааа, отличная возможность убежать конечно, но я рискну!»

Солнце медленно поднималось над горизонтом, окрашивая небо в нежные оттенки золотого. Наша машина мчалась по бескрайним шоссе, окружённым пустынными пейзажами. С каждой минутой я всё больше ощущала, как мир вокруг меня меняется. Высокие здания Дубая постепенно исчезали из виду, уступая место барханам, которые, словно волны, накатывались друг на друга. Ветер играл с песком, поднимая его в воздух и создавая завораживающие вихри.

Я тут же прижалась к стеклу, вдыхая горячий воздух, наполненный ароматом солнца. Песок, переливающийся на солнце, казался золотым, а вдалеке виднелись силуэты верблюдов, мирно пасущихся на фоне бескрайних дюн. Я чувствовала, как сердце наполняется восторгом и трепетом. Это было место, о котором я мечтала, где каждый миг обещал стать незабываемым.

Когда машина остановилась, вышла на горячий песок, и его тепло моментально обняло мои ноги.

- Стой. – слышу его голос позади себя.

Оборачиваюсь.

Вижу, как идёт ко мне, а в руках какой-то черно-белый платок.

- От песка. – коротко бросил он и протянул мне платок.

Беру его в руки, осматриваю. Да, я видела, что в пустыне закрывают голову, рот и нос, чтобы не надышаться песком, который разносит ветер. И от солнца лучше защищает.

Перебираю ладонями ткань, чтобы понять, как соорудить из неё защиту для своего лица. Сворачиваю треугольником, пытаясь завязать, всё разваливается и не выходит.

Уже начинаю злиться, что не получается! Делаю ещё одну попытку – мимо! Без зеркала это сделать сложнее, ничего не видно, как правильно, а главное крепко, завязать его.

Слышу глубоких вздох со стороны.

- Что?! – оборачиваюсь резко, оглядывая его. – Не умею я ваши платки надевать!

Чувствую, как нервы начинают сдавать.

Бахир подходит, забирает платок из моих рук, делает пару быстрых манипуляций, и уже обматывает мою голову и нижнюю часть лица тканью, оборачивая надёжным узлом. Он обвил платок вокруг лица, защищая от песчаных порывов. Стою, уткнувшись взглядом в его грудь. Чувствую, как перебирает руками перед моим лицом, перемещая ткань.

Когда нужно было оставить прорезь для глаз, то он приподнял моё лицо, чтобы заглянуть в глаза. Наши взгляды встретились, и в этот миг время словно остановилось.

В его взгляде я увидела тёмный, словно горький шоколад, цвет глаз. Такой холодный, пронзающий, уверенный. Он смотрел прямо. Бахир отлично выдерживает зрительный контакт, может долгое время не отрывать взгляда, просто поглощая того, кто будет находиться напротив него.

Его руки быстро ходили около моего лица, завязывая туже, а я смотрела перед собой через эту прорезь, видела сосредоточенный взгляд и ощущала волнение внутри себя. Что он касается меня. Что он снова близко.

Ветер продолжал свистеть вокруг, но теперь я была готова встретить его. Больше песок мне не страшен.

- Спасибо. – пробормотала я.

Огляделась, и взгляд упал на величественные барханы, которые поднимались к небу, словно гигантские волны, готовые накрыть меня с головой. Вокруг не было ни души, только я и бесконечная пустыня, которая казалась одновременно пугающей и манящей.

ЖДУ ВАШИХ КОММЕНТАРИЕВ, это помогает мне выпускать главы ежедневно ;)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

18

Солнце уже высоко поднялось, и его лучи обжигали кожу, но это не мешало наслаждаться моментом. Я почувствовала, как пробуждается дух приключений. Каждый шаг по мягкому песку был как шаг в новую реальность, где время теряло своё значение, а пространство наполнялось магией.

Мне хотелось прикрывать глаза и позволять себе на мгновение забыть о повседневной суете, погрузившись в атмосферу этого удивительного места.

Ко мне подошёл Исхак в традиционной арабской одежде. Он предложил мне покататься на белых лошадях, которые стояли рядом, нетерпеливо подёргивая своими большими ушами.

Лошади, словно живые произведения искусства, были грациозны и величественны, их белоснежные гривы развевались на ветру. Это казалось пленительной картинкой, которая начинает оживать как из самого красивого сна.

Две остальные девушки направились к шатру, а он остался со мной наедине, предлагая мне уединиться на конную прогулку среди бархан. Я согласилась.

Сев на одну из лошадей, я почувствовала, как адреналин наполняет моё тело. Мужчина уверенно повёл мою лошадь по барханам, не давая мне возможности управлять самостоятельно. Ветер свистел в ушах. Каждый поворот, каждый шаг лошади приносил мне радость и ощущение свободы, хоть и мнимой сейчас.

Пустыня Дубая, с её величественными пейзажами и магией, навсегда останется в моём сердце такой, какой я её увидела сегодня с высоты лошади. И, возможно, это было только начало моего познания этой страны.

- Расскажи мне о себе. – снова заладил эту песню Исхак. – Мне интересно узнать тебя ближе.

Я сидела, вцепившись в поводья лошади, старалась синхронизироваться с её шагом, чтобы двигаться в ритм вместе с ней. Смотрела перед собой и мне совершенно не хотелось вести никакие беседы.

- Я не знаю, что рассказать. -честно признаюсь.

- Чем ты занималась в России? Расскажи об этом. – настаивает он.

- Я училась в архитектурном, потом работала на компанию, создавая проекты.

- Значит, у тебя должен быть хороший вкус. – протягивает Исхак. – Чем тебя притянул Дубай? Почему приехала?

- Хотела посмотреть на вашу архитектуру, познакомиться с местными достопримечательностями, новыми людьми. Отдохнуть от работы. – тут я даже нервно улыбнулась. – Получилось неплохо. Точно не забуду.

- Тебе не нравится здесь? Как тебе пустыня? – он продолжал придерживать повод моей лошади и уверенно шаг за шагом вёл меня по сыпучему песку всё дальше.

- Поражает своими масштабами. И пугает, одновременно.

- Всё незнакомое нас сначала пугает и отталкивает, а потом, мы влюбляемся и уже не представляем свою жизнь без этого. Не так ли?

- Не всегда. Всё индивидуально.

- Откуда ты говоришь по-английски? И, достаточно, неплохо.

- Учила ради путешествий. И в работе это огромное преимущество.

- Хотела бы выучить арабский? Наш язык? Мне кажется, твоё произношение нашего языка было бы очень сексуальным. – с неким подтекстом слышу от него.

- Когда-нибудь, возможно. Сейчас мне главное русский тут не забыть. – снова нервно усмехаюсь.

- Не забудешь, не переживай. – он похлопывает мою лошадь по шее, а затем поглаживает её гриву.

После часовой прогулки по барханам, мы вернулись обратно к месту назначения. Я спустилась с седла на песок, немного размяла ноги от непривычного положения.

Когда я увидела его издалека, то не смогла сдержать эмоций – мой удивленный взгляд выдавал моё восхищение! Огромный шатер среди песков, который может укрыть от солнца и ветра, а так же позволит отдохнуть от насыщенного дня.

В безбрежной пустыне, где пески сверкают под палящим солнцем, словно золотые монеты, возвышался величественный шатер. Его купол, украшенный яркими узорами, переливается всеми цветами радуги, словно радуга, упавшая с небес. Ткань, из которой он сшит, легка и воздушна, но в то же время прочна, защищая от зноя и ветра.

Приближаясь к шатру, я замечаю, как его вход обрамлен изысканными вышивками, изображающими восточный узор. Каждая деталь, каждая нить рассказывает свою историю, погружая в атмосферу восточной сказки.

Внутри шатра царит приятный свет, который мягко рассеивается благодаря множеству светильников, подвешенных к потолку. На мягких подушках, расстеленных по всему периметру шатра, девушки могут отдохнуть. Ткани, из которых сделаны подушки, ярко окрашены в насыщенные оттенки красного, синего и золотого, создавая контраст с песчаным цветом окружающей пустыни.

Запах свежезаваренного чая с пряностями наполняет воздух, маня к себе и обещая мгновения наслаждения.

В центре шатра стоит низкий столик, обитый бархатной тканью, на котором разложены лакомства: фрукты, орехи и сладости, сверкающие как драгоценности.

Девушки, собравшись вокруг, обмениваются шутками и смехом, их голоса звучат как музыка, наполняя пространство радостью. Каждая из них, словно героиня восточной сказки, чувствует себя частью этого волшебного мира. Мира, который принадлежал Исхаку.

Стены шатра украшены изысканными тканями, которые, словно занавески, обвивают его, создавая интимную атмосферу. На них изображены цветы и геометрические узоры, которые завораживают своим разнообразием и сложностью. Это не просто шатер — это оазис, где можно уединиться и прочувствовать восточный колорит этой страны.

Исхак за талию протолкнул меня к столу, приглашая присесть. Девушки сразу же затихли, окидывая нас недовольным взглядом, а после постарались переманить внимание мужчины на себя, но Исхак пока не торопился покидать меня.

Я села на подушки, устроившись поудобнее за низким столом, который постепенно наполняется восточными деликатесами. Повар, облаченный в традиционный халат, ловко перемещался между кастрюлями и подносами, его руки были искусны, как у художника, создающего шедевр.

На столе красовались большие плоские тарелки с разнообразными яствами. В центре — пылающий плов, золотистые зерна которого переливались на солнце, словно драгоценные камни. Рядом с ним — нежные кусочки баранины, запеченные с пряностями, которые источали манящий аромат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вокруг стола были расставлены маленькие мисочки с яркими салатами: свежий табуле с зеленью и лимоном, хрустящий салат из редьки и моркови, а также острый хумус, украшенный оливковым маслом и паприкой.

Девушки в платьях, расшитых стразами, с любопытством наклонялись к столу, их глаза сверкали от восторга. Они с улыбками передавали друг другу блюда, пробуя каждое из них, словно открывая новые миры вкуса.

С одной стороны стола сидели мужчины, в том числе и охрана, а на другом – мы, женщины. Исхак сидел рядом с нами, пробовал блюда и что-то накладывал в мою тарелку.

– Попробуй это. - говорил он, поднося к моему рту руку с сырной горячей лепёшкой.

Но я не торопилась, отстраняясь от его «заботы».

– Что не так?! Не нравится? - сразу же напрягался он, меняясь в голосе и лице. Исхак не любил, когда женщина так ярко выражала недовольство и свой характер, насколько мне известно, это считается неуважение к мужчине со стороны женского пола.

– Я сама могу поесть. Не стоит. - стараюсь отодвинуться в сторону, чтобы личного пространства было больше.

Замечаю, как за второй половиной стола восседает и Бахир, он смотрит прямо на нас, но не так пристально, как обычно. Отводит взгляд, а потом возвращает снова.

В воздухе витали ароматы специй, свежей зелени и сладостей, всё смешивалось перед глазами.

– Давай. Поешь. Не стесняйся. – снова настаивает Исхак, поднося ко мне кусок выпечки.

– Нет! Сказала же, нет! - резко закричала я, отмахиваясь от его руки.

Тут же повисла тишина, все любопытные взгляды направились только на нас.

Я поднимаюсь с мягких подушек и резко выскакиваю с места, огибая низкий длинный стол.

19

Я, с растрепавшимися локонами, выбежала наружу, мои нервы натягивались.

— Куда ты? — раздался голос мужчины позади. Он шагнул за мной, перехватив запястье. — Ты не можешь просто так уйти!

— Отпусти меня! — воскликнула, вырываясь из его хватки.

В его тёмных глазах сверкали огонь и решимость.

— Мне нужно побыть одной!

— Ты не понимаешь, что делаешь! — его голос звучал настойчиво, но в нём уже слышалась нотка беспокойства. — Пустыня опасна, и ты не можешь просто бродить по ней одна. – пытается донести до меня Бахир.

Я остановилась, обернувшись к нему, и во взгляде читалось нечто большее, чем просто желание уединения. Это была борьба, внутренний конфликт между стремлением к свободе и страхом перед тем, что может меня поджидать.

— Я не боюсь!

— Вернись обратно, — он шагнул ближе, видимо, чтоб я лучше его услышала. — Я отвечаю за тебя.

— За меня? — усмехнулась, в моем голосе звучала горечь. — Ты не можешь отвечать за то, что я чувствую. Я не твоя собственность!

С этими словами я вновь бросилась вперёд, оставляя его позади. Песок под ногами шуршал, и мои ноги утопали в нём. Я бежала, чувствуя, как ветер обнимает, как будто сам мир поддерживает стремление к свободе.

Но он не сдавался. Словно тень, он следовал за мной, его шаги были уверенными и быстрыми.

— Какая же ты упрямая! Нельзя так вести себя здесь, Исхак не спустит тебе это с рук! — произнес он, когда я остановилась, чтобы перевести дух. — Ты должна подчиняться тем порядкам, в которых ты сейчас находишься! Привыкай, теперь это твоя жизнь.

Я обернулась, и в моих глазах сверкал гнев.

— Почему ты не понимаешь? Я просто хочу быть одна!

— Моё слово это закон для тебя, — его голос стал грубее, он шагнул ближе, но всё ещё держал дистанцию.

Пустыня вокруг нас была безмолвной, но в ней звучала борьба — борьба за свободу и право. Право на себя. Своё мнение. В том, что жить так, как хочется.

– Ты не понимаешь, что такое свобода! Я не хочу быть игрушкой в твоих руках, не хочу подчиняться вашим законам! Я сама решаю, как мне жить!

– Свобода — это иллюзия. В нашем мире женщина должна знать своё место. Это не подчинение, это порядок. Ты не можешь противостоять традициям, которые складывались веками! - с холодным расчетом проговаривает он, смотря мне прямо в глаза.

– Складывались в вашу пользу, да? И угнетали женщин? Ты не видишь, как я страдаю? Я хочу выбирать, хочу быть равной! Почему ты не можешь понять, что я не ваша собственность? - с прямой горечью пытаюсь вразумить его, но, кажется, бесполезно.

– Равенство — это западная выдумка. Ты не знаешь, что такое настоящая жизнь. Ты должна подчиняться мне, а не бунтовать.

–Ты просто хочешь контролировать меня! Я не твоя собственность, я — человек! Я хочу мечтать, хочу путешествовать, хочу любить без твоего разрешения! Мне не нужен Исхак! Мне не нужен никто! У меня своя жизнь и она там, за пределами ваших правил и законов.

– Я не позволю тебе разрушить то, что было построено нашими предками. Ты должна научиться уважать наши корни. – с недовольством бросает он.

– А что, если мои корни — это свобода? Я не хочу жить в клетке, даже если она украшена золотыми решётками. Я хочу дышать, хочу быть собой!

– Ты не можешь быть собой, если это приведёт к разрушению.

– Я хочу быть свободной, даже если это значит идти против вас. Я не боюсь! – заявляю, отшатываясь от него назад на пару шагов.

– Если ты выберешь этот путь, я не смогу тебя остановить. Но ты очень пожалеешь! Поверь. - приглушенно слышу его голос, который пытается прорваться сквозь холодную глыбу, которую я возвожу между нами, словно белый айсберг. – Я то тебя отпущу, но вот что сделает Исхак, только одному ему известно. Потом сама на коленях будешь умолять его сжалиться над тобой!

– Тогда я выберу свой путь. Я не могу жить в страхе, я не могу жить без мечты. Я уйду, и ты не сможешь меня остановить! Никто не сможет меня остановить!

В пустыне, где песок переливался золотыми волнами под солнцем, которое уже начинает опускаться, я сидела у шатра, одинокая и потерянная. Вокруг простиралась безбрежная равнина, и лишь редкие колючие кустарники нарушали однообразие. Все мысли были о родине, о том, что осталось далеко позади.

Мысли о доме, о знакомых улицах и любимых лицах заполняли моё сознание, как сладкая мелодия, которую я не могла забыть и постоянно напевала себе под нос. Я представляла, как снова увижу свою семью, как обниму мать, почувствую тепло её рук.

Но реальность была жестокой: я оказалась в плену у мужчины, который не оставлял выбора. Его взгляды, полные жадности и желания, заставляли сердце биться быстрее от страха.

Я знала, что должна найти способ сбежать, но как?

Я подняла голову к небу, где облака медленно плыли, словно мои надежды. Я начала строить план, прокладывая в уме маршрут к свободе. В воображении возникали образы: я крадусь к шатру, тихо, как тень, и, воспользовавшись темнотой, ухожу в ночь. Но каждый раз, когда я думала о побеге, в моём сердце возникал страх.

Что, если он поймает? Что, если я потеряюсь в бескрайних песках?

Я вздохнула, пытаясь прогнать мрачные мысли

Очень тихо в комментариях… приостановить публикацию глав?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

20

Я просидела на песке в одиночестве около часа. Полностью погрузилась в свои мысли, смотрела перед собой, облокотившись руками на свои колени. Возвращаться мне не хотелось.

Солнце постепенно уходило за горизонт, песок начинал остывать, ветер становился сильнее, чем днём. Он трепал мои локоны за спиной, сушил слёзы на моих щеках и помогал надышаться свободным воздухом, вдали от всех.

Внутри меня было много злости, которую мне хотелось проявить и вырваться из уз их власти и подчинения. Я не та девушка, которая положит к ногам мужчины свою свободу и жизнь. Нет, так не работает.

Мы разные. Мы видим мир и жизнь по-разному. Я не приучаю их к своим правилам, пусть и они этого не делают!

Слышу, как проваливаются шаги в песок за моей спиной.

– Возвращайся. - слышу баритон Бахира.

Молчу. Стараюсь не реагировать. Закрываю глаза.

«Спокойно, Суламита, спокойно. Держи себя в руках. Всё будет в твою пользу» - шепчу мысленно себе.

Открываю глаза, вижу, как он садится рядом на песок, сгибая ноги в коленях перед собой.

Молчим оба. Он тоже смотрит перед собой вдаль пустыни, больше не произносит ни слова. И я молчу. Так проходит минут, наверное, двадцать. И я не выдерживаю этого напряжения.

– Почему ты читаешь книгу на русском? Это ведь твоя книга была в спальне? - нейтральным тоном, не поворачиваясь к нему, спрашиваю я.

– Поддерживаю знание языка. - к моему удивлению, отзывается мужчина. – Я мало с кем говорю на русском. Литература помогает поддержать уровень, это полезно для бизнеса, для общения с другими, для обретения связей.

Поджимаю губы. Неожиданно для меня.

– Сколько языков знаешь ты? - ловлю ответный вопрос от него.

– Два. Русский родной и английский.

– Арабский не знаешь? Учи. - с ноткой доминирования отвечает он.

– Язык красивый, знаю. Но сложный. Не могу.

– Пробовала?

– Да.

– mftwnaan bieaynayk - медленно произносит он.

Оборачиваюсь на него с беглой улыбкой и удивлением в глазах :

– Что?! Что ты сказал?

– Выучишь язык, узнаешь.

– Эй, так нельзя! Скажи. - словно разбушевавшийся от несправедливости ребенок, я требую перевода.

Но Бахир непоколебим. Не переводит эту фразу. Молчит и улыбается.

– Учи язык, Суламита.

– Даже если я выучу, то всё равно послушнее от этого не стану! - улыбаюсь собственным словам.

– Станешь. Я помогу.

– Я тебя не боюсь. - произношу это, и сразу же ахаю, когда Бахир резким движением толкает меня на песок и наваливается сверху.

Моё лицо сразу же меняется в мимике, брови сводятся, глаза округляется и начинаю быстро перемещать зрачки, наблюдая за тем, что он задумал.

– Что … что ты делаешь? - с заминкой спрашиваю шепотом. Будто страшно произнести громче.

– Ты бы видела своё лицо, смелая русская. - с сарказмом произносит он. – И дрожь своего тела уйми, я чувствую даже через одежду. - уже чуть тише.

На моё лицо падает тень от его тела, он закрывает собой слабый солнечный свет. Вижу его глаза надо мной, сейчас они такие крупные, внимательно смотрящие на меня.

Его широкие плечи закрывают всё пространство, как бы я не отводила взгляд, ничего кроме него я не вижу. Эти плечи, которые облегает тёмно-синяя футболка, натягивающаяся на торсе, которым он подпирает меня.

Моё дыхание стало поверхностным, а в груди закололо от неловкости и страха. Я чувствовала, как его взгляд проникает в самую душу, вызывая мурашки по коже.

Внутри раздавался голос, который шептал, что нужно бежать, но тело словно приросло к песку, не в силах сдвинуться с места.

С каждой секундой напряжение нарастало, и, наконец, во мне вспыхнула искра решимости. Я резко выдохнула, собрав все силы, и, как будто пробуждаясь от кошмара, выскочила из-под него. Мои ноги коснулись песка. В ушах гремел собственный страх.

Быстрым шагом я побрела к шатру, надеясь, оставить его позади.

Как только я забежала в шатёр, в котором было ощутимо теплее, чем на улице, я сразу же столкнулась с Исхаком.

В полумраке восточного шатра, где мягкий свет лампад играл на тканях, создавая узоры, он отвёл меня туда, где никого не было. Вокруг витал сладковатый аромат специй и цветов, но в воздухе ощущалась иная, более тяжёлая атмосфера. Передо мной стоял он — мужчина, чьи глаза сверкали, как острые лезвия, полные решимости и гнева.

— Ты не понимаешь, что такое уважение, — произнёс он, его голос был низким и угрюмым, как гул далёкого грома— Ты думаешь, что можешь делать всё, что вздумается, и не понести последствий?

Я подняла голову, в глазах сверкнула искорка дерзости, несмотря на страх, который сжимал моё сердце.

— Я не собираюсь подчиняться, — стараюсь говорить уверенно, хотя внутри всё дрожало. — Я не твоя собственность, чтобы ты мог наказывать меня за свои амбиции.

Он шагнул ближе, я почувствовала, как между нами нарастает напряжение. Его присутствие было подавляющим, и я не могла не заметить, как его губы изогнулись в усмешке, полной презрения.

— Ты не понимаешь, что твоя дерзость может иметь последствия, — произнёс он, и в его голосе звучала угроза. — Я могу сделать так, что ты пожалеешь о каждом своём слове.

Я знала, что должна быть осторожной, но мой дух не желал поддаваться.

— Ты не сможешь сломать меня, — произнесла я, хотя сама не верила в свои слова. — Я не боюсь тебя.

Он остановился, его взгляд стал более проницательным, и в этот момент я поняла, что он не просто хочет меня наказать — он хочет сломать мою волю, заставить подчиниться.

— Ты не знаешь, на что способна моя решимость, — произнёс он, и в его голосе послышалась тень восхищения. — Но я готов это тебе показать.

Я почувствовала, как холодок пробежал по спине, но в то же время внутри разгорелось пламя. Я не могла позволить ему одержать верх.

— Я не стану жертвой, — произношу, и в моём голосе прозвучала решимость. — Ты можешь пытаться, но я буду бороться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В этот момент между нами возникло напряжение, как будто воздух стал электрическим. Я знала, что это противостояние может закончиться по-разному, но одно было ясно: я не собиралась сдаваться.

– Ты не можешь вот так сопротивляться и убегать. Это неуважение. – ещё один решил промыть мне мозги своими правилами и ограничениями. – Ещё одна подобная выходка, и я сделаю то, что обещал.

В груди поднимается возмущение, но я сдерживаю себя. Молчу.

– Сегодня ночью придёшь ко мне. Давно пора. Хочу изучить тебя лучше. – с явным подтекстом произносит он.

– Почему я?! А как же …

– Потому что я так сказал! - громко вскрикнул Исхак, ударив ладонью по столу.

Я вздрогнула и заморгала. Молчу.

– Всё, иди! - чуть сбавив оборот, добавил. - Скоро будет ужин.

21

Вечер опустился на бескрайние пески пустыни, окутывая мир мягким светом ночных звёзд.

Восточный шатёр, расстеленный на земле, словно оазис, манил стал единственным местом, где сохранялось тепло. Его яркие ткани, украшенные изысканными узорами, колыхались под лёгким ветерком, создавая атмосферу таинственности.

Внутри шатра царила особая атмосфера. На низких подушках, расставленных вокруг низкого стола, сидели мужчины — их лица были полны уверенности. Они обсуждали свои дела, делились какими-то историями, изредка смеялись и поднимали тосты за здоровье друг друга, их голоса звучали как низкий бас, перекрывающая шёпот пустыни.

На углу шатра музыканты, облачённые в традиционные одежды, начали играть на национальных инструментах. Звук удов и дарбуки заполнил пространство, создавая ритм, который заставлял сердца биться в унисон. Музыка, окутала всех, приглашая к танцу.

Ужин, состоящий из ароматных блюд, был подан на стол, но никто не спешил к еде. Важнее было это мгновение — общение, музыка, танцы.

Вечер продолжался, и каждый новый аккорд, каждый новый шаг добавляли ярких красок в эту незабываемую картину жизни в восточном шатре среди пустыни.

Моему глазу это было красиво. Я видела такое впервые. Словно попала на насыщенную экскурсию, где меня погружали в жизнь пустыни, в местный колорит, необычную кухню, приятную расслабляющую музыку.

Я тоже не спешила к еде, наслаждаясь музыкантами, которые старательно поддерживали атмосферу этого места. Я прикрывала глаза на мгновение, просто доверяла только своему слуху и покрывалась мурашками от приятной мелодии. Очень красиво. Я в восторге от такого таланта среди бархан.

Сердце стучало в унисон с ритмом дарбуки, и, наконец, я не смогла сдержаться.

Я направилась к центру шатра, где музыка звучала особенно громко, и, не обращая внимания на взгляды, начала танцевать.

Моё тело двигалось в такт восточной мелодии, словно я была частью самой музыки. Руки, как крылья, расправлялись в воздухе. Я отдалась своим эмоциям, позволяя им захватить меня целиком. Мне нужно было протанцевать накопившиеся эмоции, освободить тело от напряжения.

В этот момент я была свободна, как никогда прежде.

Я кружилась, мои волосы развивались, как тёмные волны, а улыбка, освещала лицо. В этот миг я была не просто девушкой в шатре — я была воплощением свободы, страсти и жизни.

Музыканты пританцовывали вместе со мной, задавали ритм и особую атмосферу веселья. Они улыбались, были дружелюбны и будто играли только для меня.

Каждый поворот, каждое движение передавали мои чувства, и я не боялась быть уязвимой, отдавшись танцу, как никогда прежде. Музыка накрывала меня, и я растворялась в ней, забывая о времени и пространстве. Вокруг меня мир замер. Только я, музыка и танец.

Бахир

В полумраке шатра, где мягкий свет лампад освещал пространство, я вдруг завис в моменте, когда повёл голову в сторону, разведать обстановку.

Она, словно безумие, двигалась в ритме музыки, и каждый её шаг был наполнен женственностью и красотой бедер, двигающихся в такт музыке. Точеная фигура извивалась в ритме, она поднимала кисти вверх и осторожно прокручивала, отдаваясь восточным нотам.

Её одежда обвивалась вокруг тела, подчеркивая каждую линию, каждый изгиб.

Она не просто танцевала — она жила, она была воплощением свободы и уверенности там.

Бросаю взгляд в сторону – вся охрана покинула зал, оставив девушек одних. И только я у выхода, не мог покинуть этот зал.

Её распущенные волосы, свисали сзади и переплетались в воздухе, когда она двигалась. Прочные кудри подпрыгивали за ней, скатываясь по плечам.

Я не мог отвести от неё взгляда, словно она была единственным источником света в этом полутемном шатре.

С каждым её поворотом, с каждым взмахом рук я чувствовал, как не могу убрать взгляд, просто опустить в пол и отвернуться, казалось, невозможным.

Меня это начало злить, что я продолжаю смотреть на неё против всех законов. Не могу оторвать взгляда, как бы не должен этого сделать.

Она не смотрит ни на кого. Словно здесь одна. Просто танцует так, как ей нравится, полностью игнорируя взгляды других девушек, которые сидели рядом и тоже не спускали с неё глаз.

В ней было что-то, что притягивало, как сильнейший магнит. Я захотел оказаться рядом, положить ладони на её талию, разделить с ней этот момент, прикоснуться к её миру, но в нём не было меня.

И никогда не будет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

22

Суламита

Пустыня, ещё недавно полная жизни и звуков, начинает погружаться в тишину. Легкий ветерок проносится по песчаным дюнам, унося с собой последние лучи дневного света.

Девушки, облачённые в лёгкие ткани, занимают свои комнаты, где их ждут мягкие подушки и спокойная ночь в пустыне вдали от городской суеты. Они смеются и шепчутся, делясь впечатлениями о прошедшем дне, но в их глазах уже светится предвкушение ночи.

Охрана тоже заняла свои позиции, разойдясь по общей территории шатра и за его пределами. Время тянется медленно, как тень, ползущая по песку. Я слышу, как за стенами шатра утихает вечер, и в воздухе начинает витать магия ночи.

Звёзды, как драгоценные камни, начинают зажигаться на безбрежном небосводе, и я чувствую, как сердце бьётся в унисон с ритмом пустыни.

Я слегка выглянула из шатра и взглянула на него. Раскрыла рот от удивления, ведь такой красоты я не видела никогда. Словно самая яркая картина ожила. Мерцающие огромные звёзды рассыпались по бескрайнему тёмному небу, они горят и освещают пространство. Их, кажется, миллиард! Безумно красивое зрелище…

Ночь окутывает мир своим тёмным покрывалом, и в этот момент я понимаю, что каждый миг ожидания стоит того.

- Сбежать решила?

- Ай! – пугаюсь я, резко оборачиваясь.

Бахир, стоящий позади меня, внимательно рассматривал мой испуг, словно не ожидал, что я так испугаюсь.

- Смотрю на звёзды. Это невероятно! – я снова развернулась и зависла. – Очень красиво! – восторгаюсь вслух.

Бахир приоткрывает ткань шатра и тоже смотрит на небо. Уверена, что видит это не впервые, поэтому восторга как у меня – нет. Он долго сканирует, прежде чем снова посмотреть на меня.

- Сейчас будет очень холодно. Ночью в пустыне можно замёрзнуть. – он закрывает выход. – Почему не идёшь спать?

- Меня позвал сегодня Исхак. Тяну время как могу. – признаюсь честно, как есть.

Внутри меня поднимается тревога от ожидания. Я понимаю, что скрыться здесь не смогу, но и проводить ночь с мужчиной, которого я не люблю – не удовольствие. Я так не могу. Поэтому, как можно дольше тяну время, надеясь, что всё же он уснёт и забудет про меня. Такое же может быть? Может.

Или вообще, пусть зовёт этих двух, которые сами готовы прибежать к нему в спальню и будут только рады. Зачем я? Видеть моё недовольное лицо?

Бахир молча смотрит на меня, снова сканирует пристальным холодным взглядом. Даже не знаю, что хуже – провести ночь с Исхаком или остаться под таким взглядом.

- Я ни хочу идти. Так можно? Он послушает меня? – с надеждой обращаюсь к Бахиру, ведь они в хороших отношениях, он должен знать про Исхака всё.

- Нет. Так нельзя. – отрицательно качает головой. – Если мужчина тебя позвал, иди. Не сопротивляйся, будет хуже.

- Но... я ни хочу! Я не лягу с ним в постель, это против моей воли! – начинаю повышать голос, игнорируя тот факт, что могу поднять всех.

Бахир подходит к столу, берёт стакан с вином и предлагает мне :

- Выпей. Для храбрости.

- Я не пью. – отстраняюсь.

Он молча смотрит на меня, оценивая мой ответ. Затем мужчина выливает в свою ладонь вино и обтирает об мою шею, прикасаясь к моей коже.

- Ай! Что ты делаешь?! – отпрыгиваю от него сразу же, прислоняя руку к своей шее, по которой стекали капли алкоголя. – С ума сошёл?! – злюсь, смотрю на него и злюсь.

Бахир молчит. Ничего не говорит, словно просто издевается надо мной!

Всё, с меня хватит! Хватаю со стола небольшой ножик, засовываю в рукав своего одеяния и следую в комнату к Исхаку. Сначала попробую договориться по-хорошему, а если не получится, придётся перейти к решительным действиям.

Медленно пробираюсь вглубь шатра, осматриваю всё вокруг. Здесь уже тяжёлый полумрак, иду осторожно, чтобы не споткнуться об массивными расписные ковры. Заворачиваю и открываю дверь – прохожу внутрь.

- А я уже хотел за тобой идти. – слышу Исхака, который располагался на постели. Он лежал в вальяжной позе, закинув руку за голову и смотрел на меня. – Проходи, не стесняйся. Сегодня можешь чувствовать себя здесь хозяйкой, без всякого смущения!

Сглатываю от напряжения. Ноги трясутся так, что я не могу успокоить их силой мысли.

- Ну, чего замерла там? Проходи сказал! – его тон обретает грубоватый тембр, он приподнимается с постели, осматривает меня. – Подойди. Быстрее!

Я медленными шагами направляюсь в его сторону, уже осторожно нащупываю нож в рукаве. Смотрю перед собой.

Исхак встаёт на ноги и сам идёт ко мне, хватая за руку. Тянет на себя так, что я упираясь ему в грудь и ударяюсь. Мужчина настырно запускает свою руку в мои волосы, касаясь затылка. Затем наклоняется ко мне, а я отвожу лицо в сторону. Он замирает у шеи, я чувствую его тёплое дыхание, вот-вот он коснётся меня губами.

- Это что такое?! – Исхак резко отстраняется от меня, смотрит в глаза и хмурится. – От тебя пахнет алкоголем!

Хлопаю глазами как наивная дурочка, не понимая, о чём он.

- Я ненавижу, когда от женщины пахнет алкоголем! Когда она, в принципе, пьёт алкоголь! Когда ты успела?! – он перешёл чуть ли не на крик, такой мужской гневный рёв.

- За ужином… - вру до конца.

- Неужели ты не знала об этом?! Распущенная! – ругается он. – Уходи. Сегодня больше мне не нужна!

Нервно сглатываю, не веря своим ушам. Сам отказался от меня. Сам отпустил.

Разворачиваюсь и на дрожащих ногах покидаю его хоромы.

«Какая удача! Не могу поверить! Стоп! Он… он знал! Бахир знал о предпочтениях Исхака, поэтому облил меня вином, чтобы был запах. Он знал, что тогда Исхак откажется от меня сам… Не может быть…» - только сейчас пришло это осознание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

23

Выхожу в общую гостиную, затем вижу небольшое пространство, отдельная комнатка. Иду туда. Там на полу расстилались ковры, пуховые одеяла и подушки. Я опустилась на пол, легла на спину. Устала за сегодня. Хочется погрузиться в сон как можно скорее.

- Нормально ты в моей комнате улеглась. – резко открываю глаза от мужского голоса и приподнимаюсь на локтях.

- В смысле?!

- Здесь я сплю.

Осматриваю комнату.

- А я где?

- У Исхака. Сама же говорила. Забыла уже что ли? – насмехается он.

- Ты знал! – вскрикиваю во весь голос.

Бахир подносит палец к своим губам, демонстрируя жест «тихо», что я могу всех разбудить. И я сбавляю тон.

- Ты знал, что он не переносит алкоголь от женщин.

- Ты из комнаты выйдешь? – переводит тему.

- Но, мне негде спать.

- Иди к девушкам. В женскую комнату. – он уже присаживается на корточки на мягкие одеяла.

- Чтобы они ночью меня задушили этими прекрасными подушками?! Ну уж нет, спасибо.

- И что ты предлагаешь? Больше комнат свободных нет. Я на улице спать не буду.

- Может… - думаю, какие варианты могут быть. – Я не знаю. Я просто хочу спать. – резко ложусь на спину, демонстрируя ему то, что я никуда не уйду.

- Ладно. – протягивает он, ложась рядом.

- Эй, уходи!

- Это моя комната. Либо делим пополам, либо ищи себе место сама.

- Но… так ведь нельзя?!

- Доброй ночи. – бросает он, отворачиваясь. Больше не произносит ни слова.

Я бы точно повозмущалась, если бы у меня были на это силы. Но сегодня был такой насыщенный день, что я не чувствовала ног. Глаза слипались так, словно на них нанесли мёд. Я сладко зевала, опустила голову на подушку и, кажется, очень быстро уснула.

Холод в пустыне — это особое, пронизывающее ощущение, которое приходит с наступлением ночи. Днём песок раскалённый, словно раскалённая сковорода, а с заходом солнца пустыня превращается в царство контрастов. Ночь приносит с собой резкое похолодание, и воздух становится таким же острым, как лезвие ножа.

Когда солнце скрывается за горизонтом, температура стремительно падает. Холод проникает в кожу, заставляя дрожать, словно невидимые пальцы касаются тела.

Ночью пустыня становится безмолвной, и в этом молчании слышен лишь звук собственного дыхания, которое, казалось бы, замерзает в воздухе. Звёзды сверкают ярче, но их холодное сияние не приносит тепла.

Я проснулась посреди ночи, когда было совсем темно. Каждый вдох приносит с собой свежесть, но и холод, который проникает в лёгкие, заставляя чувствовать себя живой и одновременно уязвимой. В такие моменты особенно остро ощущается контраст между теплом, которое было днём, и холодом, который окутывает ночью.

Я не чувствовала пальцев на руках, они стали ледяными. Ноги тоже замёрзли, как я не старалась их поджимать. Заворочалась на месте, стараясь разогреться. Тру ладонями друг об друга, дую ртом на пальцы, чтобы согреть тёплым дыханием.

Привстаю и сажусь прямо. Продолжаю дрожать даже в одежде, закутанная в плед. Не ожидала, что ночью здесь такие холода.

- Замёрзла? – слышу глухой шёпот.

Оборачиваюсь.

Я и забыла, что он лежит рядом. Быстро уснула, не обращая внимания.

- Да. Холодно здесь. – шепчу в ответ, а сама продолжаю греть ладони.

Бахир встаёт на ноги и выходит из комнаты, затем возвращается и кидает мне огромную тёплую кофту.

- На, надень. – она пахнет его запахом. Таким терпким, мужским.

Не замёрзни так сегодня ночью, ни за что бы не напялила его вещи на себя, тем более, пропитанные его запахом. Но сейчас моё здоровье важнее. Я скорее натягиваю кофту на себя поверх одежды, кутаюсь в длинные широкие рукава и накидываю огромный капюшон на голову.

Пока я занималась этими манипуляциями, то Бахир вернулся с кружкой в руках, передавая её мне.

- На, выпей.

- Что это?! – с подозрением смотрю на жидкость внутри.

- Чай. Горячий.

- Попробуй сам.

- Ты сейчас серьёзно?! – недоумевающе злится он, отбирая чашку из моих рук.

- Ладно-ладно, подожди! – выхватываю обратно.

С каждым глотком я ощущала, как холод отступает, уступая место теплу. Чай был горячим и насыщенным, его вкус напоминал о травах и о чём-то сладком. Я закрыла глаза, наслаждаясь моментом, и представила, как тепло проникает в каждую клеточку тела, согревая не только физически, но и эмоционально.

- Как же холодно здесь ночью. – шепчу ему, отпивая по глотку напитка.

Я устроилась поудобнее на подушках, обернувшись ещё одним пледом, и продолжала пить чай, позволяя себе забыть о холоде, который царил за пределами шатра.

Скоро я почувствовала, как тело начинает расслабляться. В этом уединённом уголке пустыни, среди звёзд и тишины, мне не хотелось замёрзнуть. Я укуталась как можно лучше, выпила весь чай, согревающий меня изнутри, и снова легла обратно, поджимая ноги.

- Согрелась?

- Да. Спасибо. – выдавить из себя «спасибо» было тяжело.

Ещё днём я ненавидела его и всех остальных, а сейчас он уже дважды спасает меня. Сначала от Исхака, теперь от холода.

Ложусь обратно на одеяла, раскиданные по полу. Кутаюсь в них, как можно плотнее, закрывая руки и ноги. Сейчас теплее, надеюсь, что это тепло сохранится до утра и я не замёрзну здесь. Отворачиваюсь от Бахира лицом к стене, подкладывая ладонь под щеку.

Он тоже устраивается на прежнее место, накидывая на себя огромное одеяло и отворачивается. Кажется, я снова мгновенно засыпаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

24

Бахир

Проснулся от яркого света, пробивающегося сквозь ткань шатра. Протёр глаза и, повернув голову, обнаружил, что рядом нет её. Внутри что-то сжалось, и я мгновенно подскочил на ноги. Конечно, она могла проснуться раньше и уйти в общую комнату, но я не дебил, чтоб так просто поверить в эту версию!

Я выскочил в общую гостинную и осмотрел шатёр: но её не было. Я снова бросил взгляд на пустую постель, где ещё недавно спала она, и тревога начала нарастать в моей груди. Обычно это чувство мне не знакомо, но сейчас я отчётливо ощущал терзающее волнение.

- Неужели сбежала, блядь?! – ругался я сам с собой, понимая, к чему это приведёт.

Не в силах оставаться на месте, я начал обходить шатёр, проверяя каждый угол и каждую тень. Я заглянул за занавески, заглянул в укромные места, но её нигде не оказалось. Пустота вокруг казалась удушающей, и с каждой секундой моё беспокойство перерастало в паническое состояние. Я не мог понять, как она могла просто исчезнуть, и это чувство неопределённости лишь подстёгивало мой страх, перерастающий в острый гнев, который обязательно обрушится на неё.

Я выбежал наружу, в палящее солнце пустыни. Песок, простирающийся до горизонта, казался бескрайним, и меня охватило чувство безысходности. Я закусил губу, сжимая кулаки до белизны, и в голове закружились мысли о предательстве и глупости с её стороны. Как она могла так поступить?

Стиснув челюсти, я уже понимал, что её ждёт. Это было последней каплей! Больше никто не будет с ней носиться, как с иностранкой, она ответит по всем правилам и законам, которые так яростно критиковала!

— Охрана! — закричал так, что мой голос раздался в тишине пустыни, как гром среди ясного неба. Вскоре несколько охранников подорвались ко мне, их лица были полны недоумения.

Я просто не мог сдержать свою ярость, и мои слова вырывались как пули. Я требовал объяснений, требовал, чтобы они нашли её, но вместо этого получал лишь недоумевающие взгляды и уверения, что никто не видел, чтобы она покидала шатёр.

- Какого хера вы тут делаете, если не смогли удержать её?! Если она не выходила, то куда пропала тогда, а?! Сквозь песок провалилась?! – я орал так, что вся пустыня могла проснуться от дикого мужского баритона.

- Мы сейчас же прочешем все окрестности! Мы найдём её, она не могла далеко уйти на ногах.

- Она может. Не сомневайтесь. – даже я её недооценил, а уж они и подавно не знают, с кем связываются.

Слова охранников лишь подливали масла в огонь моего гнева. Я стиснул челюсти так, что зубы скрипели, и, не в силах сдержаться, начал орать на них, покрывая ругательствами с ног до головы. Я не мог поверить, что они не смогли её защитить, и, не дожидаясь ответа, снова направился к шатру. Я знал, что должен найти её, и что бы ни стояло на пути, не остановлюсь, пока не добьюсь своего. В моей голове уже строился план, как вернуть беглянку, и я был готов на всё, чтобы не дать ей уйти.

- Что происходит, Бахир?! – слышу Исхака, который пришёл на голоса наших разбирательств. Он встревоженно осматривал меня, не понимая, что произошло.

- Девушка ушла. – бросаю коротко.

- Суламита?! Как?! Где была охрана? – теперь его брови сошлись в тугие канаты над переносицей, он сам пошел в сторону охраны, а я бросился к машине.

Нельзя терять время на пустые разговоры, самое главное успеть найти её. Найти и наказать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

25

Суламита

С первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь ткань шатра, я медленно открыла глаза. Сначала не поняла, где именно я нахожусь. Чувствую тепло рядом — мужчина, к которому я прижалась ночью, мирно спит, его дыхание ровное и спокойное. Я была прямо рядом с ним, моя рука лежала на его плече.

«Неужели, это я так придвинулась?! Наверное, из-за холода!»

Осторожно, чтобы не разбудить его, я поднимаюсь, стараясь не издавать ни звука. Легкий шорох ткани и мягкий свет создают атмосферу очень раннего подъёма, и, покидая теплое одеяло, я ощущаю легкий холодок утреннего воздуха.

Тишина. Не слышу ни единого постороннего звука или голоса. Все спят. Не знаю, сколько сейчас времени и почему я проснулась так рано, но продолжать находиться в одной комнате с Бахиром – мне не хотелось.

Выходя из комнаты, я попала сразу же в общую гостиную, где царит тишина и спокойствие. Оглядевшись по сторонам, окинув взглядом каждый уголок, я нашла небольшой умывальник. Осторожно открываю слабый напор воды, чтобы не шуметь, подставляю ладони и набираю воду. Я смотрю в отражение, стараясь привести себя в порядок, и замечаю, как легкий румянец появляется на щеках.

Вокруг — простые вещи: деревянные столы, на которых стоят чашки, и яркие ткани, развевающиеся на ветру.

Вдруг мой взгляд упал на старую карту, которую я нашла в шатре среди вещей. Сразу же развернула её, и сердце забилось быстрее. На карте были отмечены пункты, пути, которые могли привести меня к свободе. Я начала размышлять о том, как можно использовать свои знания о местности, чтобы сбежать. Возможно, мне удастся найти союзников среди местных жителей, которые помогут вернуться домой.

С каждым новым планом уверенность росла. Я знала, что должна действовать быстро, пока они не заподозрили мои намерения. Внутри зажглась искорка надежды, и, несмотря на страх, я почувствовала, что могу изменить ход событий уже сейчас. Я не была просто жертвой — я была женщиной, готовой бороться за свою свободу.

Мне не страшно рисковать и искать новые стратегии, мне страшно оставаться здесь и бездействовать. С каждой минутой я могла быть замеченной, поэтому, долго не размышляя, схватила эту карту и пошла к выходу.

Приоткрыла занавес шатра – солнце уже начинало прогревать пустынные барханы. Вижу охрану у машин, которая стоит ко мне спиной. Они о чём-то разговаривают, не замечая меня.

«Сейчас!» - раздалась собственная команда в голове, и я выпрыгнула из шатра. Пригнулась и побежала за шатёр, чтобы меня не увидели. Иначе, побег завершится неудачно.

Я встала на четвереньки и поползла прочь от шатра в направлении, которое указывала карта.

Песок под руками был горячим и сыпучим, но я не могла позволить себе колебаться. Вокруг царила тишина, лишь издалека доносился звук ветра, который, казалось, шептал о свободе. Я знала, что время на исходе — охрана вскоре проснётся, и шансы на побег уменьшатся с каждой секундой.

Скользя по песку, старалась не думать о том, что оставляю позади. Шатёр, наполненный мужчинами и их охраной, казался тёмной тенью, угрожающей мечтам о свободе. Я взглянула на карту, руки дрожали от волнения и страха. На ней была отмечена метка — палатка, которая находилась всего в нескольких километрах от их лагеря. Это было единственное направление, единственный шанс на спасение.

Каждый ползущий шаг давался с трудом, песок прилипал к коже, а мысли о том, что меня могут поймать, заставляли сердце биться быстрее. Я чувствовала, как страх и решимость переплетаются в сознании, создавая вихрь эмоций.

Вдруг, мне показалось, что я слышу шорох за спиной — это могло быть всё что угодно: ветер, животное или, что хуже всего, охрана. Я затаила дыхание, прислушиваясь к звукам вокруг, но, собравшись с силами, продолжила ползти, оставляя позади шатёр и всё, что знала.

Каждый раз, когда я поднимала взгляд на карту, меня охватывало чувство безысходности. Линии и метки казались запутанными, а палатка — недостижимой мечтой. Я каждый раз пыталась представить, как будет выглядеть жизнь после побега: свобода, свежий воздух, возможность выбирать свой путь. Но эти мысли быстро сменялись страхом: а что, если поймают? А если не смогу найти дорогу?

Песок, казалось, тянул меня назад, и каждый ползущий шаг давался с трудом. Я чувствовала, как пот стекает по лбу, смешиваясь с песком, и это лишь усиливало усталость. Внезапно я услышала звук — тихий, но настораживающий. Сердце забилось быстрее, и я замерла, прислушиваясь. Это могло быть всё что угодно, но в её голове уже рисовались картины, как охранники выходят из шатра, чтобы начать поиски.

Оборачиваюсь – никого. Видимо, моё богатое воображение пугает меня больше, чем реальность. Никто за мной не шёл, не бежал, ни одного силуэта и близко не было. Только я и бескрайние пески.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

26

Когда я уже достаточно далеко отползла, то встала на ноги. Отряхнула руки от прилипшего песка и продолжила путь уже на ногах. Было тяжело идти пешком такое расстояние, солнце с каждой минутой палило всё сильнее, я закрывала голову платком, чтобы не получить солнечный удар, скрывала лицо, чтобы не обгореть.

Всё время сверялась с картой, чтобы не промахнуться. Измеряла как можно точнее, чтобы прийти в ту точку назначения, которая мне нужна. На карте была точка, где был разбит ещё один лагерь, если он есть на карте, значит там кто-то живёт и сможет мне помочь. Главное, найти.

Солнце поднималось всё выше, и жара становилась невыносимой. Я чувствовала, как силы покидают, но мысль о том, что я могу быть поймана, придавала решимости. Я не могла позволить себе сдаться. В голове крутились образы мужчин, которые могли проснуться в любой момент, и это подстёгивало к действию.

В моменте очень иссушилось горло, хотелось выпить холодной воды, присесть отдохнуть в тени, но такой возможности не было. Я так быстро ускользнула из шатра, что не прихватила с собой ни воды, ни еды, ничего. Надеюсь, только на свои силы.

Наконец, когда я достигла небольшого холма, откуда открывался вид на тот разбившийся лагерь, меня охватило чувство облегчения. Я остановилась, чтобы перевести дух, немного отдохнуть. Оставалось ещё пару шагов, чтобы прийти к этой точке и попросить помощи.

Собрав последние силы, я сделала глубокий вдох и, полная решимости, продолжила свой путь к лагерю.

Когда я подошла ближе, меня охватило чувство тревоги: мужчины, собравшиеся вокруг, выглядели сурово и настороженно. Я сделала шаг вперёд, подняв руки в знак миролюбия, и попыталась объяснить, что мне нужна помощь, чтобы вернуться в город.

Однако, когда я заговорила, мои слова не имели никакого эффекта. Мужчины смотрели с недоумением, не понимая ни слова. Я попыталась объяснить на жестах, указывая на себя и показывая, что хочу вернуться. Но вместо понимания я увидела лишь любопытные взгляды, которые скользили по моему телу, оценивая меня как нечто экзотическое и странное. В их глазах не было ни сострадания, ни желания помочь.

Среди них был один мужчина, который, как оказалось, более-менее говорил по-английски. Он подошёл ближе, и я, полная надежды, обратилась к нему. Долго объясняла, что потерялась и нуждаюсь в помощи, но его выражение лица не предвещало ничего хорошего. Он кивнул, но в его глазах я заметила что-то тревожное. Он жестом пригласил меня войти в шатёр, и, не имея другого выбора, я последовала за ним.

Внутри шатра атмосфера изменилась. Мужчины, которые раньше просто смотрели на меня, теперь стали более агрессивными. Я почувствовала, как страх охватывает всё тело, когда они начали переговариваться между собой, их взгляды становились всё более настойчивыми. Я пыталась объяснить, что нужна помощь, но вместо этого они начали смеяться и переглядываться.

«Да, видимо попадать в такие ситуации – это моё хобби. Куда бы я не направилась, я всегда нахожу приключения, после которых ищу помощи. А когда, казалось бы, нахожу её – всё повторяется по кругу».

Мой живот сильно скрутило от страха, я чувствовала, как внутри всё бурлит от нарастающей тревоги. Я не понимала их арабского языка, но язык жестов и мимики мне был понятен. Здесь помощи не будет. Я повернулась и пошла к выходу, ничего не объясняя.

Внезапно один из мужчин схватил меня за руки, резко дернул на себя и усадил на какую-то скамейку. Я закричала, но мой голос был заглушён смехом и грубыми высказываниями на их родном языке. Один из них притащил верёвку, которой они попытались связать мои запястья, отчего я начала вырываться, звать на помощь!

- Что вы делаете?! Отпустите! Эй, отпустите меня! – кричала я, пока у меня были на это силы.

Они усадили меня на пол, и в этот момент меня охватил ужас. Я поняла, что оказалась в ловушке, и что эти мужчины могут причинить мне вред. Я пыталась вырваться, но верёвки лишь сжимались крепче, а их руки приближались ко мне, вызывая панический страх.

Мои губы задрожали, я даже не могла произнесли ни слова, будто мой голос опустился в самый низ моего тела и не мог мне помочь. Мужчины начали подходить ко мне ближе, смеялись нагло в лицо и прикасались своими огромными руками, проводя по коленям и рукам.

Я выворачивалась, старалась биться насколько это возможно, кричала, срывая голос!

Но в этот момент дверь шатра откинулась с грохотом, словно выстрел, и вбежал мужчина, которого я знала. Его лицо было искажено гневом, и он, не раздумывая, бросился на нас. Несколько быстрых ударов, и эти арабы отскочили от меня на пару метров, не ожидая такой решительности. Он направил оружие и, угрожая на их арабском, начал говорить что-то, что заставило мужчин замереть в страхе.

Они переглянулись, и в их глазах промелькнуло осознание, что они столкнулись с кем-то, кто не собирается мириться с их действиями. Бахир продолжал угрожать, его голос звучал уверенно и властно. Я не разобрала ни слова, но даже мне стало жутко от его мимики, произношения каждого звука, от того, насколько уверенно его рука сжимала оружие, направляя на них. Я и не сомневалась, что он может выстрелить здесь в каждого. Негодяи, понимая, что ситуация вышла из-под контроля, начали отступать.

Бахир сделал выстрел одному в ногу, второму, третьему! Я закрыла глаза и прижалась ближе к своим ногам, чтобы не видеть и не слышать этого. Стоны мужчин заполонили шатёр, а мне стало ещё страшнее.

Бахир подошёл ко мне, и, не дожидаясь вопросов, поднял меня с пола за локоть. Я открыла глаза, посмотрела на него и заметила, что взгляд его тоже не предвещал ничего хорошего. Он не мог сдержать эмоции и скалился, волоча меня под руку на выход!

Я, всё ещё дрожа от пережитого, попыталась объяснить, что не знала, как оказалась здесь, и что просто искала помощи. Но его гнев был слишком велик, и он, не дождавшись моих объяснений, затолкал в свою машину и быстро дал по газам, развевая песок по пустыне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

27

Внутри машины царила напряженная тишина, нарушаемая лишь звуками мотора. Мои руки по-прежнему были туго связаны веревкой, я не могла ничего сделать.

— Ты понимаешь, что ты натворила? — прорычал он, сжимая рулевое колесо так, что побелели суставы. Его голос был полон ярости, а глаза сверкали, как острые ножи. — Ты сбежала! Ты не думала о последствиях? Ты не представляешь, что могло с тобой случиться!

Я сидела на пассажирском сиденье, сжалась в комок, стараясь не встречаться с его взглядом. Сердце колотилось в груди, а в горле стоял ком. Страх заполнил так, как холодная вода, и я едва могла вымолвить что-то в ответ.

— Я..., — голос дрожал. — Я просто... я не могла больше. Это было слишком...

— Слишком? — он прервал, его слова звучали как удар. — Слишком, чтобы самой броситься в руки к насильнакам? Ты думаешь, что можешь просто так взять и сбежать?

Я подняла голову, в моих глазах сверкали слёзы, но в них также было отчаяния.

— А какая разница где мне быть?! Что Исхак хочет провести со мной ночь, что они бы сделали это! И где мне лучше, по-твоему?! А?!

Он наклонился ко мне ближе, его лицо было в нескольких сантиметрах от меня.

— Ты не оставила мне выбора. Ты думаешь, что я не знаю, что с тобой бы произошло? Ты думаешь, что я не вижу, как ты боишься? Но теперь ты в безопасности, и это только благодаря мне. Ты должна понять, что я единственный, кто может тебя защитить.

— Защитить? — я усмехнулась, но в моём голосе не было уверенности. — Ты не защитник, ты... ты просто угроза!

— Ты сбежала, и теперь ты заплатишь за это.

Я отвернулась, не в силах больше смотреть на него. Внутри бушевали противоречивые чувства: ненависть, страх, но также и понимание, что сейчас он — единственный, кто может спасти. Но как долго это продлится? И что будет дальше?

– Ты даже не представляешь, что бы с тобой было! Как же можно было так тупо поступить!? - не унимается он, чем ещё больше вводит меня в паническое состояние.

Я понимаю, что это был очень и очень рискованный поступок. Начиная с того, что я могла просто заблудиться в пустыне, заканчивая тем, что меня могли убить.

– Тебе то что?! Только рад бы был, что избавился от меня! - повышаю голос в его сторону.

Бахир сжал челюсти, нажимая на газ. Машина начала нестись по песочным барханам, набирая скорость так, что попадая на кочку нас сильно трясло в салоне! Мои руки были связаны, я не могла ни за что удержаться и плюхалась на своём месте.

– Что ты делаешь?! Остановись, ты убьешь нас! - кричу я, стараясь заглушит звук двигателя. – Осторожнее!

Его руки крепко обхватили руль так, что мышцы напряглись и словно закаменели. Он смотрел прямо и не реагировал на мои слова и крики.

– Бахир, остановись! - я трясусь в машине, стараясь ухватиться хоть за что-то, чтобы не барахтаться от резких наклонов машины.

Мы неслись по бескрайней пустыне, огибая песочные холмы, подпрыгивая на кочках и снова ударяясь об песок! Моё сердце билось так сильно, что перехватывало дыхание!

– Тебе ведь не хватает экстрима?! Или я не так понял? - саркастично высказывает он, не сводя глаз с дороги перед собой.

– Остановись, мне страшно!

– Нет, ты у нас смелая, ничего не боишься!

– Останови! Пожалуйста! - кричу я, глубоко дышу от страха.

Тело покалывает словно иголками от нервов, я не могу ничего сделать, он просто не слышит меня, продолжая гнать по пескам.

Я закричала, когда машина взмыла в воздух, а затем с глухим ударом приземлилась на песок. Мои крики смешивались с ревом мотора, но он, кажется, наслаждаясь моментом.

Каждый новый подъем и спуск вызывал у меня всё больше паники. Я чувствовала, как адреналин бьёт в виски, а сердце готово выскочить из груди. Он, не обращая внимания на мой страх, продолжал гонять по барханам, словно это была обычная прогулка.

Ещё чуть-чуть и, казалось, я потеряю сознание от страха! В горле пересохло от криков и просьб, я не могла его остановить и дрожала на месте, покрываясь холодным потом.

Я закрыла лицо связанными ладонями и начала глубоко дышать.

Машина начала сбавлять скорость, мгновенно пыль и песок за машиной начали оседать, когда Бахир остановился.

– Теперь ты поняла, как я себя чувствовал. Надеюсь, запомнишь. - грубо проговорил он.

Я убрала трясущиеся ладони от своего испуганного лица, медленно развернулась на него и дышала через рот, словно кошка.

Я не могла ничего сказать, моя паника нарастала, перерастая во что-то более сильное. Ноги тоже затряслись на месте, я начала хватать воздух ртом и не могла надышаться!

Это было начало панической атаки, которая накрывала глухой волной каждую секунду!

Бахир внимательно посмотрел на меня, быстро раскрыл бардачок машины у моих коленей, вынул оттуда шуршащую пачку и быстро выдавил в ладонь таблетку.

– На! Ешь! - он быстро затолкал в мои губы маленькую белую таблетку, а затем потянулся на заднее сиденье за бутылкой воды.

Краем глаза я увидела упаковку своих таблеток, они были при нём.

Бахир поднес к моим губам открытую пластиковую бутылку с водой, и осторожно начал вливать мне по глотку.

Я проглатывала жадно каждую каплю, не могла долго напиться прохладной водой, которой мне не хватало с самого утра…

Когда я закончила, он убрал бутылку, и посмотрел на меня.

– Всё, всё закончилось, успокойся. - его голос стал не таким грубым, в глазах не было столько ненависти, но мне все равно было страшно.

Я облокотилась полностью на сиденье, прикрыла на пару минут глаза, дышала через рот, ожидая, когда это состояние пройдёт под воздействие лекарства.

– Развяжи мне руки. - тихо произношу, ощущая, что у меня нет сил.

Бахир достает из бордачка небольшой нож с острым переливающимся лезвием, подносит к моим рукам и разрезает верёвку.

Чувствую, как они затекли и слегка подрагивали. Мои руки были в его ладонях, он растирал красные следы от тугих узлов на моей коже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сил абсолютно не было. Я испытала столько стресса за это утро, словно все силы утекли и на восстановление нужно много времени. Хотелось закрыть глаза и уснуть, отдохнуть от всего, а проснуться у себя дома.

Но это иллюзии. Такого не случится. Сейчас я здесь – в машине, по-прежнему похищена.

Он держал меня за руку и молча наблюдал. Его крепкая ладонь удерживала мою дрожь, и она постепенно отступала.

Телефонный звонок выбил нас из тишины. Бахир поднял трубку и увёл свой взгляд от меня.

– Да, я нашел её. - произносит, а у меня внутри всё сжимается. Это Исхак.

Он положил трубку.

Я открыла глаза и повернулась на него, по-прежнему без сил и эмоций :

– Мне … страшно. - выдавила я из себя.

Он молчит. Смотрит на меня и молчит.

Мы ехали по трассе Дубая, окруженные сверкающими небоскребами. Он молча смотрел перед собой, крепко держа руль, сосредоточенный на дороге. Его лицо было серьезным, а мысли, казалось, блуждали где-то далеко.

Я, отвернувшись к окну, наблюдала за мимо проносящимися пейзажами. Внутри меня была пустота, и я пыталась отстраниться от пережитого стресса.

Густые пальмовые рощи сменялись современными зданиями, а вдалеке виднелись песчаные дюны, освещенные ярким солнцем. Я глубоко вздохнула, позволяя себе расслабиться.

Я вспоминала недавние события, которые вызывали у меня тревогу, и понимала, что сейчас, в этой машине, в этом мгновении, могу позволить себе забыть о них.

Бахир продолжал молчать, его сосредоточенность на дороге создавала атмосферу глубокой тишины. Я чувствовала, как напряжение постепенно уходит, и моё сердце начинает биться в более размеренном ритме.

Я посмотрела на него краем глаза, отметив, как его лицо освещается солнечными лучами, и в этот момент мне стало чуть спокойнее.

В этот момент мы были вместе, но каждый из нас находился в своем мире, в своих мыслях.

– У меня есть к тебе предложение. - нарушает тишину Бахир. Его голос звучит плавно, но имеет острые ноты в тембре.

– Какое? - удивлённо поворачиваюсь в его сторону. Наблюдаю.

– Я могу помочь тебе уехать домой.

Я не верю своим ушам. Что он сказал?! Поможет?! Домой? Слово «дом» для меня словно мёд для ушей, не могу поверить!

Округляю свои большие голубые глаза, хлопаю ресницами и не верю. Слышать это от него – невозможно!

– Как?! - истерично жду ответа, уже готова сама выдвинуть все возможные условия.

– Ночь со мной. - коротко отрезает, словно током меня бьёт.

По моим ушам словно стукнули, и я слышу резкий звон. Ослышалась? Вроде, нет.

– Что? - осторожно переспрашиваю, надеясь услышать другой ответ.

– Переспи со мной. Сама. Добровольно. И, я верну тебя домой. – он говорит абсолютно уверенно, не сомневаясь, что он в силах это сделать.

Молчу. В принципе, я и не должна была ожидать чего-то другого от человека, который похитил меня и приучает к своим законам. Что я должна подчиняться его слову беспрекословно.

Но мне больно это слышать. Не знаю, почему. Словно я товар, которым можно расплатиться за собственную свободу.

– Подумай. Я не тороплю тебя. - добавляет, будто это сделает мне легче.

– Зачем это тебе?! Ведь ты сам говорил, что если женщина принадлежит одному, то больше никому!

– Тебе важнее это или уехать домой? - давит на больное.

– И как ты поможешь мне?! Как я могу быть уверена в том, что это правда?

– Боюсь, что больше у тебя нет выбора. Других вариантов нет. Либо веришь, либо нет.

Внутри меня снова начала подниматься тревога, которая в последние дни стала моим постоянным и верным спутником. Я ощущала волнение по всему телу, у меня немели ноги от напряжения, я чувствовала, как холодные мурашки спускаются по спине.

Я отвернулась к окну, как можно сильнее, чтобы он не увидел, как намокают мои глаза. Ни хочу показывать слабость, ни хочу, чтобы он видел, что делает мне больно. Образ сильной и независимой мне подходит больше.

Но сейчас я была в уязвимости. Мне дали выбор без выбора. Поставили нереальные условия, которые должна либо принять, либо остаться в тех обстоятельствах, которые забирали у меня всё.

Он больше ничего не говорил, спокойно вёл автомобиль по трассе, а я не могла поверить, что с каждым днем всё только хуже и хуже. Когда же этот кошмар закончится?! Когда я окажусь в безопасности?!

Я уже и сама не верила, что это возможно. Каждая моя попытка – была неудачной и приводила к ещё более плохим последствиям. Я пыталась, старалась, но ничего не выходит. Как бы я не придумывала план в своих мыслях, всегда что-то шло не так, как я хотела.

Я устала. Действительно устала бороться. Мне казалось, что выхода уже нет. Тело ломило от страха и постоянной тревоги, моя голова уже устала думать, как спастись каждую минуту. Я просто готова опустить руки, сдаться обстоятельствам, закрыть глаза на это насилие. Кажется, я больше не могу…

28

Когда мы приехали обратно в особняк Исхака, то меня сразу же отправили к нему. Я была в ужасно подавленном состоянии, не было сил на споры и сопротивления.

В комнате стояла напряженная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием мужчины. Он смотрел на меня с яростью, его глаза горели гневом.

Я, стоя у стены, чувствовала, как сердце колотится в груди, а страх сжимает горло. Я знала, что натворила, но не могла поверить, что всё зайдёт так далеко.

— Ты не понимаешь, с кем связалась! — прорычал он, словно зверь. — Ты опозорила меня, и за это заплатишь!

Каждое его слово было как удар, и я чувствовала, как ноги становятся ватными.

Не могла поверить, что всё это происходит на самом деле. В его взгляде я увидела не только гнев, но и что-то ещё — жажду власти, желание контролировать. Он шагнул ближе, и я инстинктивно отступила от него.

— Ты думаешь, что сможешь сбежать? — продолжал он, его голос становился всё более угрюмым. — Я продам тебя за большие деньги, и ты больше никогда не увидишь свободы. Ты недостойна находиться здесь, недостойна даже моего внимания!

Его угроза повисла в воздухе. Я почувствовала, как холодный пот стекает по спине. Я знала, что он способен на всё, и это осознание было невыносимым. Внутри разгорелся конфликт: страх и ненависть к нему, к самой себе за то, что оказалась в этой ситуации.

Он замахнулся, и в этот момент время словно остановилось. Он ударил меня по лицу с таким шлепком, что я воскликнула и прижала ладонь к щеке.

В этот момент я поняла, что должна найти в себе силы, чтобы вырваться из этого, даже если это будет стоить мне всего.

– С этого дня ты не выйдешь больше за пределы этого дома, пока я не продам тебя, как проститутку! - выразился он с отвращением. – Пошла вон отсюда! - он указал пальцем в сторону двери.

Я лежала на постели, свернувшись в комок и поджав ноги к себе. В спальне царила тишина, я слышала только своё дыхание и всхлипывания. Слёзы катились по щекам, оставляя за собой влажные следы. Я чувствовала, как страх сжимает сердце в железные тиски, а я не могу ничего сделать. Мысли о том, что меня могут продать, не покидали. Это было невыносимо, и каждый раз, когда я пыталась представить, что будет потом – ещё больше бежали крупные горячие слёзы.

Я пыталась успокоиться, но страх не отпускал. Воспоминания о том, как я оказалась здесь, накатывали волнами, и каждая новая мысль лишь усугубляла состояние. Я чувствовала себя беззащитной, словно маленькая птица в клетке, лишённая свободы. Мысли о побеге казались абсурдными — куда я могла бы уйти?

Каждый шорох за дверью заставлял тело вздрагивать.

Усталость накрыла, как тяжёлое одеяло. Я не знала, сколько времени прошло с тех пор, как я оказалась в этом месте, но каждое мгновение тянулось как вечность.

Моё тело было измождено, а разум — запутан. Я мечтала о помощи, о том, чтобы кто-то пришёл и вытащил меня из этого кошмара. Но кто мог прийти? Я была одна, и это осознание давило на меня, как камень на груди.

Слёзы продолжали течь, и я не могла остановиться. Внутри боролись надежда и отчаяние. Я хотела верить, что есть выход, что кто-то сможет спасти, но каждый раз, когда я пыталась представить себе этот момент, меня охватывало чувство безысходности. Я не знала, как долго смогу терпеть это состояние, как долго смогу оставаться в плену своих страхов и сомнений.

В конце концов, я подняла голову и посмотрела в пустоту.

Даже если шансы на спасение кажутся невозможными, я должна бороться за свою свободу. Внутри меня зажглась искорка надежды — возможно, я уже знаю способ вырваться отсюда. Мне нужно было лишь немного мужества, чтобы сделать первый шаг к своей свободе.

Я внутренне предаю себя, когда соглашаюсь на предложение Бахира. У меня слишком мало времени осталось, пока Исхак действительно не сделал то, чем угрожает мне.

Я поднялась с постели, умылась от слёз, накинула халат.

Медленно вышла из комнаты, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Я направилась в гостиную особняка, где я хотела выпить воды.

Когда я вошла в гостиную, мой взгляд упал на двух девушек, которые сидели на диване и оживлённо переговаривались. Их дружелюбные улыбки казались мне немного обманчивыми. Одна из них, с длинными тёмными волосами, заметила меня и подала знак, чтобы я подошла.

— Эй! — позвала она, её голос звучал тепло и приветливо. — Куда ты идешь?

– Попить воды. А потом к … - и запнулась, понимая, что нельзя этого говорить.

Они переглянулись и, кажется, потеряли ко мне интерес. Я потянулась за кружкой, начала наливать себе воды и медленными глотками опустошать стакан.

– Выпей с нами чай. - подозвала одна из них.

Я колебалась, но в конце концов, пересилила сомнения. Я подошла ближе и села рядом. Девушки налили мне чашку чая, и я сделала несколько глотков, наслаждаясь теплом и ароматом приятных трав.

Но вскоре мои мысли снова вернулись к реальности, и я поняла, что не могу оставаться здесь надолго.

— Спасибо, но мне нужно идти.

Девушки кивнули, но в их взглядах я заметила лёгкое недоумение. Я встала и, стараясь не выдать своего внутреннего состояния, направилась обратно в коридор. Каждый шаг давался мне с трудом, но я знала, что должна быть осторожной и не привлекать к себе внимания.

Я шла по коридору очень медленно, чувствовала дикое сопротивление и нежелание идти к нему в комнату. Каждый шаг, словно по лезвию ножа. Ноги пульсировали, руки подрагивали от тревоги. Снова ощущала жажду, хотя пила несколько минут назад.

Остановившись у его двери, я замерла.

«Правильно ли я поступаю?» - этот вопрос висел перед моими глазами, когда я стучала в дверь. Тихо, будто и не желая, чтобы он меня услышал.

Первые секунды никто не открывал. Тишина. Я уже выдохнула, как ручка деревянной двери повернулась и появился Бахир.

Он удивлённо посмотрел на меня, ничего не спросил.

– Я к тебе. - произношу дрожащими губами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

29

Бахир пропускает меня в комнату и запирает дверь на замок. Слышу этот громкий щелчок. Словно по сердцу провели. По нервам. Выдыхаю.

– Быстро решилась. Думал не так скоро придёшь. - проговаривает он, осматривая меня.

– Ты прав. У меня не осталось выбора. - с разочарованием отвечаю.

Он медленно кивает, жадно съедая меня взглядом, словно я уже стою обнаженная перед ним.

Он смотрел на меня с таким желанием, что это ощущение затмевало всё вокруг. Я чувствовала, как его глаза скользят по моему телу, и это вызывало смешанные чувства — страх и волнение. Он ждал, когда я сама сделаю шаг навстречу, когда я дам ему понять, что готова к его прикосновениям.

Бахир

Она была красивой русской, с яркими чертами лица и большими голубыми глазами, которые сводили меня с ума!

Каждый раз, когда она появлялась рядом мой разум заполнялся образами, которые я не мог игнорировать. Она была для меня как запретный плод, недоступный и манящий одновременно.

Я знал, что наши миры различны: я из Дубая, с его роскошью и экзотикой, а она — из России, с её холодом и страстью. Но это только усиливало моё желание и влечение к ней.

Я никогда не испытывал такой сильной тяги к кому-либо, как к Суламите. Каждый её взгляд, каждое движение вызывали во мне животную бурю эмоций, и я чувствовал, что готов сделать всё, чтобы она сдалась мне. Мои мысли о ней были навязчивыми. Я представлял, как мы вместе, как наши тела сливаются в одно целое, как я оставляю горячие метки на её коже.

Я хотел полностью, без остатка обладать ею. Это желание заполняло, как огонь, разжигая страсть, которую мне всё сложнее и сложнее контролировать.

Когда она подошла ближе, я ели держался, чтобы не разорвать на ней одежду и не подогнуть её под себя. Как я хочу. Она была так близко, и сама не понимала, что придя ко мне однажды, я больше не отпущу.

Я ловил себя на том, что не могу отвести от неё свой тяжёлый взгляд, что мои мысли постоянно возвращаются к ней. Но в моей голове всегда оставалась одна мысль: как же я хочу её. Безумно. Все мышцы напрягались при виде её. Кровь бурлила внутри моих вен, заставляя сдерживать свой нрав. Иначе, реально задавлю её своим напором.

Я знал, что это чувство может быть опасным. Она была для меня как приманка, которая может проявить себя по-разному. И результат будет разный. Я почувствовал, как моё желание становится невыносимым. Я хотел, чтобы она знала, как сильно я её хочу, как мои мысли о ней заполняют каждый миг привычной жизни.

Я сделал шаг вперёд, заполняя дистанцию между нами, и в этот момент всё вокруг словно замерло. Я смотрел в её глаза, и в них увидел отражение своих собственных. Мгновение, когда два мира пересеклись.

Сейчас передо мной она была такой хрупкой, беззащитной, не той боевой русской девчонкой, которую я увидел впервые. Сейчас она была другой. Более слабой, уязвимой.

Я запустил свою ладонь в её волосы, сжимая локоны и притягивая Суламиту к себе, приподнимая лицо. Жадно прикасаюсь к её нежным губам, которые сначала дёргаются, затем поддаются моему страстному напору, который я уже не могу сдерживать внутри себя.

Мои губы страстно проходятся по ней, целуя и притягивая её дрожащее тело ближе к себе. Обнимаю её за талию, кладу ладонь так, чтобы она не дёрнулась больше.

В один момент я чувствую, как её губы останавливаются и она неестественно начинает подкашивать ноги. Я отстраняюсь, не понимая, что происходит.

Суламита медленно теряет сознание, и я подхватываю её, удерживая в своих руках.

– Что такое?! – ору в слух, но она уже не реагирует. – Что за херня?! А?!

Быстро кладу её на постель, наклоняюсь над лицом и трогаю за щеки. Не реагирует.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

30

Суламита

Я медленно открыла глаза, ощущая лёгкую головную боль и неясность в сознании. Я лежала в постели, укрытая мягким одеялом, и, повернувшись, заметила рядом Бахира. Он не спал, а внимательно смотрел на меня.

— Что происходит? — спросила, хмурясь и пытаясь собрать мысли.

Внутри меня нарастало чувство тревоги, и я не могла избавиться от ощущения, что что-то не так.

Мужчина, не отводя взгляда, ответил спокойно:

— Не помнишь эту безумную похотливую ночь? - усмехнулся он, опираясь локтем на подушку и подпирая голову. Он был тоже без одежды, кажется.

Моё сердце забилось быстрее, и я оглядела себя. Я была в лёгком халате, который слегка приоткрылся, обнажая мои плечи и грудь.

Внутри меня нарастала паника. Я не могла вспомнить, что произошло, как я оказалась здесь, и что привело к этому моменту.

— Я… не помню, —мой голос дрожал от волнения. — Как я могла это сделать?!

— Как ты стонала и просила меня ещё! – довольно протягивал Бахир, расплываясь в хамской ухмылке.

Я закрыла глаза, пытаясь собрать разбросанные воспоминания, но всё, что я могла увидеть, — это туман.

— Не может быть, —открываю глаза и смотрю на него с тревогой. — Этого не может быть! Ты воспользовался мной?!

Мужчина слегка наклонился ко мне, его голос стал более серьёзным:

— Ты сама сделала этот выбор. Сама пришла. Сама разделась и легла ко мне в постель. Была абсолютно не против того, что происходило между нами ночью. - с особым желанием и придыханием говорил он.

Я отрицательно мотала головой, не могла это слышать!

«Неужели, он прав?! Как же так?! Я помню, что я плакала в своей комнате, затем пошла на кухню, а потом… и, правда, к нему. Помню, как зашла. Помню поцелуй. А дальше… ничего!»

Мои глаза начали бегать по его лицу, и, кажется, слёзы вот-вот прорвутся сквозь пелену. Я не могу дышать, делаю вдох и в груди всё замирает!

Истерика нарастает, руки дрожат передо мной, я начинаю меняться в лице, мне становится безумно страшно! Холодок идёт по спине, появляются мурашки…

Слышу, как разносится смех Бахира! Резко перевожу на него взгляд и замолкаю.

«Что происходит?!»

– Выдыхай, шучу я. - бросает он, прикасаясь к моей щеке, проверяя на слёзы.

– О чем ты?!

– Ты действительно пришла ко мне. Но до этого ты пила чай с другими девушками, не так ли?

- Да. - согласна киваю.

– Они подсыпали тебе снотворное, думая, что ты пойдешь к Исхаку. И когда ты дошла до меня, оно сработало. - говорит и смотрит на меня. - Ты просто уснула.

Он просто пошутил, а у меня внутри уже всё рухнуло. Я остановила свои слёзы и резко схватила подушку, начиная бить его по лицу.

– Да как ты мог?! - кричу на него в гневе. – Тебе смешно, да?! Я чуть с ума не сошла!

Бахир смеётся и продолжает в шуточной форме защищаться, выставляя блоки от меня и подушки, летящей в него.

– Спокойно, спокойно, русская! - слышу его баритон.

– Хочешь, чтоб моё сердце от страха остановилось?! - снова кричу на него.

Бахир перехватывает мою руку и тянет на себя. Сам ложится на спину, а меня пристраивает рядом на свою грудь сверху, удерживая, чтоб я не выкрутилась.

– Не позволю я твоему сердцу остановиться. - слышу от него, а затем он ещё больше притягивает к себе.

Вырываюсь из его хватки, но получается очень плохо. Сил у него явно больше, чем у меня.

– Отпусти! Что ты делаешь?! - выкручиваюсь, но он удерживает меня на себе. – И вообще, получается, что ночь с тобой я провела. - тут уже у меня появляется улыбка. - Теперь дело за тобой.

– Ага, конечно. - отрицательно качает головой. – Ты просто спала.

– В твоей постели.

– Тебе это не поможет. Либо ты будешь моей ночью, либо сама знаешь.

– Бахир, это не честно! - словно ребёнок, лепечу обидчиво.

– Как же сексуально моё имя звучит от тебя! - чувствую, как мышцы напрягаются на его груди и шеи, он сжимает моё запястье. – Ни хочу причинять тебе физическую боль, соглашайся добровольно.

– Вчера я была готова к этому. Подавлена. - признаюсь честно. – А сегодня… сегодня у меня снова сто и один план на побег. - истерично смеюсь перед ним.

– Попробуй, попробуй. И узнаешь, что ночь со мной было самым лучшим вариантом для тебя.

– Исхак грозится продать меня, как … - не поворачивается язык.

– Проститутку. - заканчивает за меня. - Я знаю.

– Он правда способен на это?

Бахир кивает.

Значит, выхода у меня и правда нет. Склоняю голову в печали и разочаровании.

- Ты либо будешь моей, либо он продаст тебя как проститутку первому, кто заплатит.

- Торгуетесь, словно я вещь!

- Неправильно мыслишь, русская, - поправляет он, - драгоценность, которую все хотят.

- Да?! А по-моему, в вас одни инстинкты говорят! Лишь бы в постель затащить, словно это самое главное!

- А секс это не главное?! Можешь без него? – усмехается он.

- Есть вещи поважнее.

- Например?

Я строго смотрю на него, искренне не понимая, зачем он спрашивает? Это правда нужно объяснять?

- Надеюсь, что ты сам когда-нибудь поймёшь, что это. Точнее, почувствуешь.

На этом он отпускает меня, я выпрямляюсь, поправляю халат и покидаю его комнату.

Получается, что девушки Исхака хотели как хуже, но на самом деле помогли мне не совершить ошибку. Я просто уснула и ничего не было. Меня порадовала эта ситуация, я воодушевилась, почувствовала силы внутри себя вновь.

Я вернулась в свою комнату, переоделась в обычную одежду, умылась в ванной комнате и даже сделала небольшую зарядку, чтобы размять мышцы.

Когда я пришла на завтрак в общую гостиную, где сидели девушки, то даже улыбнулась в знак благодарности, который они точно не поняли. В любой другой ситуации я бы вошла в конфликт, высказала свое мнение, но не в этот раз. Я была рада, что получилось именно так.

Они смотрели на меня с осторожностью, а когда я села за стол, чтобы приступить к завтраку, то услышала кроткое «извини».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Видимо, Бахир выпытал всю информацию у них и заставил извиниться, иначе бы они никогда не стали этого делать.

Мы завтракали в тишине, которую изредка нарушали птицы, поющие на деревьях возле окна.

Давайте комментарии и будет ещё одна глава прям очень скоро!!!

Делитесь впечатлениями, эмоциями, КАК ВАМ ГЕРОЙ? КАК ВАМ СУЛАМИТА? ;)

31

Бахир

Мы сидели с Исхаком в кабинете, когда обсуждали рабочие вопросы. Он вальяжно восседал на стуле перед документами, перебирал бумаги и перепроверял чертежи.

Я же договаривался с подрядчиками по телефону, обсуждая насущные вопросы.

– Я выполнил свою обязанность по русской? - решил уточнить все детали.

Исхак кинул на меня удивлённый взгляд, отложил бумаги в сторону и нервно начал стучать пальцами по столу.

– Я думаю о другом варианте. Если она не хочет быть со мной, пусть станет тем, кем я захочу. Я сделаю из неё проститутку. Пусть она знает, что такое настоящая жизнь.

– Ты серьезно?! Унизишь её? Сам ведь желал.

– Унижение? Она сама выбрала свой путь, когда сбежала от меня. Я просто открываю ей глаза на реальность. Пусть поймет, что без меня ей не выжить.

– Но ты не боишься, что это обернется против тебя?

– Я позабочусь об этом. У меня есть свои методы. Она не сможет просто так уйти от меня. Я сделаю так, чтобы она поняла, кто здесь главный.

– Ты играешь с огнём, Исхак. Я не знаю, стоит ли тебе это. Может, лучше попытаться вернуть её, чем опускаться до такого?

– Возвращать? Она уже сделала свой выбор. Теперь я сделаю свой. Пусть она пожалеет о том, что сбежала. В нашей стране другие порядки, она просто баба, которая слишком много на себя взяла! Я не позволю ей творить то, что вздумается! Пусть побудет местной шлюхой.

Мы замолкаем, погружаясь в свои мысли, а в воздухе витает напряжение.

– Её характер слишком сложный, как дикая кошка ведёт себя, хотя я предоставил ей всё! - добавляет он с ненавистью. – Уже скоро она покинет мой дом! Пусть хоть на улицу вылетит, мне всё равно!

– Не наш менталитет.

– Да, твоя работа по ней закончена. Скоро она будет продана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

32

Суламита

На маленькой тёплой кухне, где я раньше готовила вместе с Жаным лепёшки, я сосредоточенно лепила тесто. Мои руки были покрыты мукой, а волосы, собранные в небрежный пучок, выбивались из-за ушей.

Я снова разминала тесто, чувствуя, как оно становится мягким и эластичным. Мне нужно было отвлечься на какую-то деятельность. В голове у меня крутились мысли о Бахире. Его образ не выходил из моей головы, те эмоции, которые он оставлял после себя, словно глоток адреналина для меня.

Мука сыпалась на стол, а тесто медленно принимало форму лепешек. Я старалась сосредоточиться на процессе, но мысли о Бахире не покидали. Каждый раз, когда я пыталась отвлечься, его образ вновь возникал в моей голове, как тень, которая не оставляет в покое.

Он был другим миром — миром, полным опасности и непредсказуемости. Его смех, его уверенность, его взгляд, который мог одновременно обжигать и успокаивать.

«Почему я не могу просто забыть о нём?» — думала, раскатывая тесто. «Почему его образ так настойчиво возвращается в мою голову?» Я пыталась сосредоточиться на лепешках, на их форме, на том, как они должны подрумяниться в печи, но мысли о Бахире снова и снова прерывали меня.

«Он может быть опасен», — шептала сама себе, но в глубине души понимала, что это лишь часть его обаяния.

Он был как огонь: притягательный, но мог сжечь, если подойти слишком близко. Я чувствовала, как меня охватывает страх. Страх перед тем, что я могу потерять контроль над собой, что его присутствие в моей жизни может изменить всё.

«Почему он так бесцеремонно врывается в моё личное пространство, даже в мои мысли? Почему я не могу просто сосредоточиться на своих лепешках?» — снова и снова задавала я себе эти вопросы, но ответов не находила.

Я знала, что наши миры не пересекаются, что он — это буря, а я — тихая гавань. Но, несмотря на это, я не могла избавиться от ощущения, что наше притяжение — это нечто большее, чем просто случайность.

Это было как магнит, который тянул меня к нему, несмотря на все предостережения разума.

«Я должна быть осторожной», — напоминала себе, но в глубине души понимала, что, возможно, я очень сильно ошибаюсь, допуская себя к нему.

Выкладываю лепешки на противень, а затем заталкиваю в раскаленную печь. Осталось совсем чуть-чуть, и румяные нежные лепешки будут готовы!

Я уже чувствую этот аромат, дым постепенно заполняет пространство, становится теплее.

Тянусь к окну, чтобы раскрыть его больше и запустить свежий воздух. Открываю форточку.

Время от времени проверяю свои мучные изделия, они подрумянились и вот-вот будут готовы.

Беру прихватки и открываю печь – туман дыма вывалился оттуда, отчего я даже закашлялась. Машу полотенцем, рассеивая клубы дыма.

Вытаскиваю раскаленный противень и ставлю на доску. Машу полотенцем, разгоняя дым. Аромат заполнил всю кухню!

– Глазам не верю!

– Ай! - резко оборачиваюсь назад от мужского голоса.

– Готовишь?! - Бахир удивлённо осматривал противень и меня рядом с ним.

– Хватит меня пугать! - кидаю в него прихватку, а он ловко ловит её перед собой и подходит ближе.

– Выглядит вкусно. - равняется со мной и осматривает выпечку. - Или ты долг им возвращаешь, они со снотворным? - опять его сарказм.

Я рассмеялась. По-настоящему. Напряжение слегка спало.

– Хочешь? - предлагаю ему.

– Отравишь ведь.

Я беру лепешку, осторожно отрываю кусок, и кладу себе в рот. Довольная жую выпечку, показывая какая она вкусная всем видом.

Он не сводит с меня глаз. Его взгляд был полон страсти, которая готова меня сжечь. Его глаза, тёмные и глубокие, словно бездонные моря, искрились от желания. Он не мог отвести от меня взгляда, как будто я была глотком воды посреди той жаркой пустыни.

В его глазах читалось страстное необузданное желание, которое невозможно было скрыть — это было как огонь, который разгорался с каждым мгновением, проведённым рядом.

Такой взгляд меня безумно смущает, отвожу глаза в сторону, делаю вид, что не замечаю такой похотливый мужской взор. Ему даже прикасаться ко мне не надо, чтобы я почувствовала тепло его рук, ведь взгляд говорил больше.

Я снова оторвала кусочек лепёшки и предложила ему. Бахир чуть наклонился ко мне и открыл рот. Я рассмеялась, но положила ему в рот кусочек горячей лепёшки. Мощные челюсти начали жевать хлеб, но взгляд по-прежнему не отрывал от моего лица. Бахир слегка закивал головой, в знак хорошо испечённой выпечки.

- Ещё. – вдруг слышу от него.

Я потянулась за лепёшкой, снова оторвала кусочек побольше и предложила ему. Но он не стал брать в руки, по-прежнему нагибаясь и открывая рот. Я снова проделала тоже самое, а затем кусочек съела сама. Это действительно было очень вкусно. Свежий мягкий хлеб, испечённый своими руками.

Я улыбалась, когда смотрела как он пробует мою еду. С некой осторожностью и подозрительным взглядом. Он тоже улыбался, видя мою улыбку. Такую редкую в этом доме.

- Что вы тут делаете?! – резкий голос заставил нас обернуться.

Жаным стояла у входа, расставив руки по бокам. Она обвела недоумевающим взглядом сначала Бахира, а затем меня.

- Мужчины к нам обычно не заходят. – чуть смягчилась, увидев, что я не одна.

- Я пекла лепёшки. – сразу же ответила я, не дожидаясь версии Бахира.

Она подошли ближе, осмотрела мои изделия, потрогала их на мягкость и кивнула.

- Научилась. Молодец. – это уже комплимент в мою сторону. – Но пора освободить кухню, мне нужно готовить обед. А вас, Бахир, кажется, искала охрана.

Мужчина кивнул и вышел из кухни.

Затем ко мне повернулась Жаным, заглянула в глаза, осматривая моё выражение лица :

- Даже не думай влюблять в него! – строгим голосом сказала она.

- Что?! – я затрясла головой, не понимая, что она имеет виду.

- Исхак уничтожит вас обоих, если узнает о вашей связи.

- У нас нет никакой связи! Что за бред?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Уверена?! Я так не думаю.

- Конечно уверена! Я думаю, как отсюда сбежать каждую секунду, о чём вы?! – я разозлилась, как она может говорить обо мне такое. Влюбиться в своих похитителей?! Нет!

Она устало покачала головой и вздохнула :

- Я видела, как ты зашла к нему вечером и больше не выходила. Провела там всю ночь. Если об этом будет известно, то Исхак убьёт и тебя, и его.

- Я..

- Я просто предупредила. Поступай, как знаешь.

Я видела, что она искренне хочет меня предупредить. Если бы она была на стороне Исхака, то давно рассказала бы ему о том, что увидела. Но она этого не сделала. Промолчала. Пришла ко мне и сказала прямо.

Была ли она права? Нет. Не знаю.

Я ничего такого и не думала! Я и правда мечтаю о побеге. И именно Бахир теперь может мне помочь. Только он. Пусть и таким методом. Больше вариантов нет. Исхак не допустит моего освобождения, просто выкинет, как ненужную вещь, а что будет с моей жизнью дальше – его уже не волнует. Вот так он распоряжается женщинами. Ведь он здесь власть. Он здесь закон. Как сказал, так и будет.

33

Рано утром я проснулась от прикосновений. Кто-то коснулся меня, и я открыла глаза.

Передо мной был Бахир, он сидел на корточках перед моей постелью и смотрел на меня, осторожно пытаясь разбудить.

Я встрепенулась на месте, не ожидая его увидеть.

– Тише. - он прикладывает палец к губам. – Собирайся, я забираю тебя отсюда.

– Что?! Куда?! - ничего не понимаю.

– Не ты ли хотела свободы? - Бахир уже выпрямился в полный рост и следовал к двери. – Я буду ждать тебя на выходе.

Как только он прикрыл дверь, я тут же вскочила. Нельзя терять ни секунды, когда речь идет о свободе. Я сразу же ринулась в ванную, умылась, ополоснула лицо прохладной водой, чтобы быстрее проснуться. Переоделась и была готова выходить.

На выходе я даже обернулась – в надежде больше не увидеть эту комнату. Никогда.

Быстрее перебирая ногами по ступенькам, несусь к выходу. Открываю дверь и вижу его. Действительно, ждёт.

Провожает меня к машине, а я по-прежнему не понимаю, что именно меня ждёт. Охрана никак не реагирует, не останавливает и не протестует. Мы спокойно садимся в его машину и покидаем территорию особняка Исхака. Вот так просто.

– Куда мы едем?! В аэропорт? Ты отправишь меня домой? - перебиваю вопросами от нетерпения.

– Суламита… - начинает он, а я вся в предвкушении. – Я не отпущу тебя. Теперь ты принадлежишь мне.

Внутри всё рушится. Разом.

– Ты же обещал! Говорил, что поможешь мне! Чтобы я доверилась, отдалась тебе, а сейчас что?! - срывает меня на эмоции и крик. – Ты просто обманул меня!

– Но и ты не переспала, как договаривались.

– И хорошо, что этого не сделала! Ты просто предал моё доверие, которого, итак, было очень мало! И теперь не будет никогда! Слышишь?! Из-за тебя всё! Из-за таких, как ты, девушки не могут доверять! Рушится всё доверие, которое строится годами! Вот так можно предать! Именно так, как сделал ты! Я ни хочу тебя видеть! Убирайся из моей жизни, уходи! - моя неконтролируемая истерика начала переходить все грани, я кричала так, что чуть не захлебывалась собственными слезами, махала руками в разные стороны и не могла простить ни себя, ни его!

– Успокойся! - он повысил голос. – Скажи спасибо, что забрал тебя оттуда, где продали бы как шлюху.

– А сейчас не такая же ситуация?! Так же забрал! Для своей похоти, для своего желания! Ты не лучше того, кому я была бы продана Исхаком!

Бахир резко тормозит машину и от этой скорости меня отбрасывает и ударяет об сиденье.

– Замолчи! Ты не понимаешь чё несёшь! Замолчи! - он хватает меня за подборок, сжимая пальцы. – Хочешь увидеть разницу?! Ты ничего не знаешь, как всё устроено! Тебя бы не просто изнасиловали, а сделали бы всё, что захотели! Хочешь посмотреть на такую жизнь, а?! - его сорвало на эмоции не меньше.

Я видела перед собой опасного агрессивного мужчину, который качал свои права на меня. Он быстро загорался, мог замахнуться своей большой рукой, мог грубо сказать так, что уши вяли от таких высказываний, иногда он переходил на свою речь, и я уже не понимала, что именно он говорит.

Его глаза сверкали нездоровым агрессивным блеском, было в нём что-то криминальное, опасное, такое, отчего становилось не по себе. И того ли я боялась?! Действительно ли Исхак был моей главной угрозой?! Или всё это время я обращала внимание не туда? И бежала не от того? Ещё хотела здесь какой-то помощи…

«Какой, Суламита?! Какой помощи ты хотела в другой стране с чужими законами?! Ты не с женщинами разбираешься, а с мужиками! Пытаешься вразумить взрослых мужчин, для которых твои слова – пустой звук, просто несуществующий звук в этом мире. Они распоряжаются твоей свободой, твоим временем так, как захотят. Передают тебя из рук в руки, словно зверушку. Какой помощи ты ждёшь?! Какой?!» - внутренний голос бунтовал не меньше.

Я сидела перед ним напуганная и ужасно разочарованная. Моё лицо выражало такую боль, которую я не испытывала ещё никогда. Я пыталась ему поверить, действительно хотела этого. Но, как оказалось, зря. Он мне не помощник. Не союзник. Не друг. Он такой же, как и все другие мужчины, с которыми я столкнулась после похищения. Грубый, жестокий, опасный, действующий только на своих инстинктах! Всё!

Его интересы превыше моих. Захотел – забрал. Захотел – затащил в постель. Захотел – лишил свободы.

Чего хочу я? Боюсь, этот вопрос здесь не актуален. Он не нужен. Его нет.

Больше я не могла ничего сказать. Он молча отпустил мой подбородок, снова выехал на трассу и мы продолжили движение. Все мои щёки были залиты слезами, я уже плохо видела и чувствовала, как кружится голова.

Внутри меня душила обида и боль, которую я не могла затмить собственными мыслями о том, что всё будет хорошо, я обязательно что-нибудь придумаю. Казалось, что выхода уже нет.

Этот город меня уничтожает. Эти мужчины меня доводят до предела. Я и сама не знала, что способна испытывать такой огромный спектр разных эмоций.

– Я хочу умыться. - тихо произношу. – И позавтракать. Крутит живот.

Бахир будто бы даже не услышал. Не повернулся, не ответил. Никакой реакции. Словно едет один.

«С чего я вообще взяла, что могу его о чём-то просить? Что мои слова будут услышаны? Ведь я окружена эгоистами, которые руководствуются только собственными желаниями и потребностями! Хватит надеяться и призывать их к совести, ни у него, ни у Исхака её нет!»

Его кисти плотно сжимали руль, уверенный взгляд был направлен на трассу, по которой мы стремительно удалялись всё дальше и дальше. О чём он думал – мне неизвестно. Что меня ждёт дальше – тоже. Был сосредоточен, его грудь слегка приподнималась от тяжелого дыхания. Атмосфера внутри салона была напряженной до предела, чувствовалось, что он ещё сдерживает себя, чтоб меня не задавить разом. Он может, уверена в этом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

34

Спустя десять минут Бахир затормозил на парковке какого-то заведения. Мне оно, естественно, не знакомо. Заглушил двигатель, вышел со своего места и открыл мне дверь.

Осторожно выхожу из машины, не успеваю осмотреться, как он уже проталкивает меня к двери этого здания.

Внутри всё выглядит красиво. Высокие панорамные окно в золотой оправе, мраморный бежевый пол, по которому мы проходим внутрь. К нам сразу же подбегает персонал заведения, но Бахир жестом даёт понять, что не стоит. Они удаляются сами, не успев произнести ни слова. Это похоже на ресторан. Всё выполнено в красивом золотом стиле, мягкие диванчики, круглые столы, несколько ранних почитателей, восседающих за своими местами.

Не было желания что-то рассматривать и интересоваться, тем более выглядела я очень сомнительно. Растрепанная и заплаканная, будто меня по волокли сюда насильно. Хотя, так и есть.

– Мне нужно в туалет. - бросаю небрежно, высматривая табличку.

– Идём. - он берет меня под локоть и направляет.

– Стой! - торможу. – Я одна пойду.

– За дебила держишь?! - взрывается Бахир. – Не упрямься, пошли!

– Там другие женщины! Это бескультурно мужчине стоять там, ты будешь всех смущать! Разве это по вашим законам?! - пытаюсь вразумить его и, кажется, получается.

Он злится. Стискивает челюсти, хмурит свой взгляд. Сжимает пальцы на моём локте. Затем резко убирает и кивает в сторону уборной.

– У тебя пять минут!

Сам направляется к одному из столов, а я пробиваюсь по небольшому коридору и скрываюсь за дверью женской комнаты. Выдыхаю. Сюда входить ему нельзя. Это непозволительно для мужчины.

Стою у умывальника и смотрю перед собой. Вид уставший и заплаканный. Щёки красные. Открываю воду и дрожащими ладонями начинаю умываться, смываю соленые слёзы, промываю ресницы и щёки.

Хочется смыть с себя не только слёзы, но и эту боль. Но как бы не старалась – не получается. Рядом со мной равняется женщина, чуть старше меня. Я осторожно поднимаю на неё взгляд. Она очень красива. И выглядит для этого места соответствующе. В красивой абае шоколадного оттенка с золотой вышивкой. На ней массивные украшения, которые придают ей ещё больше восточного шарма.

Она тоже бросает на меня взгляд. Достаточно, удивлённый. Я явно не выгляжу довольной клиенткой этого ресторана. Заплаканная девушка в туалете, что может вызывать ещё большее удивление?

А я смотрю на неё и не могу оторвать взгляда. Она красива, но меня привлекает не только это. В голову закралась неожиданная мысль.

Вдруг она делает жест головой, спрашивая, всё ли у меня в порядке.

– Не поймите меня неправильно, но мне очень нужна помощь. Мне нужно выйти отсюда и остаться незамеченной. Не могли бы вы дать мне свою абаю, которая скроет мой вид?! - понимаю, что просьба странная, особенно от незнакомки в туалете шикарного ресторана, но больше ничего не остаётся.

Девушка ведёт тонкой бровью, выражая удивление и замешательство. Она осматривает меня с ног до головы, не понимая, зачем мне это?!

– Извините, но зачем?! - вдруг слышу её английскую речь. Она местная, скорее всего, арабка. Смуглая переливающаяся кожа, глаза цвета шоколада, густые черные брови и волосы, струящиеся под платком.

– Мне нужно пройти к выходу и остаться незамеченной.

– Может быть мне стоит позвать персонал? Или позвонить в …

– Нет-нет! Пожалуйста, мне нужна лишь одежда. Только ваша накидка. Позвольте. - складываю руки на груди, почти умоляя её.

Она с недоверием осматривает меня, затем себя.

– Хорошо. - кивает и снимает с себя накидку.

Неужели, получилось?!

– Спасибо вам! Вы даже не представляете, как помогаете мне! Это очень важно! - торопливо благодарю её, а сама оборачиваюсь в длинную абаю, скрывая свою одежду под ней. Скручиваю волосы в тугой низкий пучок, меняюсь во внешнем виде. Смотрю на себя в зеркало – со спины уже не похожа. Отлично! Должно получиться!

Ещё раз поворачиваюсь к незнакомке, благодарю, а она лишь пожимает плечами, желает мне всего доброго и выходит.

Тяну немного время, настраиваюсь. Сейчас мне нужно будет как можно быстрее проскочить к выходу и остаться незамеченной. Надеюсь, я смогу. Делаю глубокий вдох и выдох, настраиваюсь на эту авантюру. Очередную за последнее время.

Осторожно открываю дверь. Осматриваюсь. Всё, надо идти. Ещё один глубокий вдох и выдох. Первый шаг ступаю и быстро иду по коридору к выходу, по тому же маршруту, как мы зашли сюда с Бахиром. Иду быстрым шагом, кажется, даже задержала дыхание от напряжения, опустила голову, смотрю в пол под свои ноги, не оборачиваюсь, ничего не вижу и не слышу, что творится сзади. Просто интуитивно несусь к выходу, словно я та незнакомка, покидающая заведение.

Касаюсь рукой ручки двери и тяну на себя, выхожу на улицу. Огибаю ступеньки и отхожу дальше. Не оборачиваюсь. Ускоряю свой шаг, перехожу дорогу и оказываюсь на другой стороне, забегая в переулок.

Отлично! Получилось! Страшно обернуться, страшно оступиться и быть пойманной. Но, кажется, никого нет. Никто не гонится за мной. Сохраняю маскировку в виде этой одежды и иду дальше. Мне нужно найти свой отель. Вернуться к изначальной точке.

Бегу к прохожим, говорю название своего отеля. Все пытаюсь объяснить мне дорогу, указывают руками направление, а я четко следую ему. Быстрым шагом, почти бегом перебираюсь с улицы на улицу.

Стараюсь не задерживаться долго на одном месте. Рано или поздно Бахир обнаружит, что меня там нет и начнет поиски. Или не начнет. Бросит. Зачем ему снова эти приключения?! Пусть живет в своем мире, а уеду в свой. Меня так греют эти мысли, что на лицу появляется слабая улыбка. У меня получилось! Я смогла проскользнуть и остаться незамеченной. Вот так! Теперь я свободно перемещаюсь по улицам города, сама выбираю направление, могу обращаться к людям за помощью и уже скоро доберусь до своего отеля, где смогу во всем разобраться, позвонить близким.

Путь до отеля у меня занял почти тридцать минут. Я бежала, чтобы не терять лишнее время. Не могла снова быть поймана. Торопилась на каждой улице, пока наконец ноги не привели меня к порогу знакомого отеля. Внутри что-то перевернулось, когда я его увидела. Захожу внутрь и сразу направляюсь к персоналу. На ресепшене стоит девушка и при виде меня она говорит стандартные заученные фразы :

– Добрый день! Рады приветствовать вас в нашем отеле!

– Я отдыхала здесь с друзьями пару дней назад, но они уехали. Мне нужны мои вещи и документы. - тараторю я.

Девушка посмотрела на меня по-внимательнее, а затем, кажется, узнала.

– Секундочку! - что-то набрала у себя в компьютере, прочитала и снова обернулась ко мне.

– Соколовская Суламита Вячеславовна?

Киваю.

– Да! Ваши документы и вещи у нас. Друзья сообщили, что вы пропали. Нам нужна от вас информация о месте пребывания. А так же, подписать документы по получению ваших вещей. – она протягивает мне бумагу и ручку.

Ставлю быструю подпись.

– Я… познакомилась с мужчиной и была у него. Связи не было.

– Вам нужны телефоны экстренных служб?

– Нет. Я хочу быстрее забрать вещи и документы.

– Да, конечно. Пройдёмте со мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девушка в форме провела меня к одному из помещений в отеле. Там под сейфом действительно был мой чемодан со всеми вещами, документами и телефоном.

– Держите! Мне сообщить вашим близким или вы сами хотите позвонить?

– Сама. Не стоит.

Девушка согласно кивает.

– Я могу предложить какую-то помощь?

– Эм, наверное, нет.

– Хорошо. Но вам, как мне кажется, не плохо было бы обратиться в соответствующие органы.

После этого девушка удалилась, оставив меня наедине с моими вещами.

Я начала рыться в чемодане, первым делом нашла свой телефон. Он был разряжен. Скорее подключаюсь в холле к зарядке, сжимаю судорожно кусок металла, ожидая, что вот-вот он включится. Это ожидание казалось бесконечным!

Я нервничала, покусывала губы и не могла терять это время! Каждая секунда на вес золота! Как только экран загорелся, я сразу же набрала первый номер и начала звонок.

– Да? - подруга ответила со страхом в голосе.

– Это я, Суламита! - бормочу в трубку. – Меня слышно?! Алло!

– Да! Слышу-слышу! Неужели, ты?! Что с тобой?! Где ты?! Жива?! - слышу, как подруга чуть ли не срывается на истерику и слёзы. Бормочет в трубку, осыпая вопросами.

– Жива. Сейчас в порядке. Меня похитили. Сейчас я в нашем отеле, забрала вещи и документы. Буду покупать первый билет и возвращаться домой! Как моя семья?! Что вы сказали им?!

– Какой ужас! Надеюсь, всё обошлось?! Мы искали тебя! Обращались в полицию, они говорили, что помогут, но никаких новостей не было. Наше время заканчивалось, нужно было возвращаться в Россию. Но мы мониторили новости, были на связи, ждали каждый день!

– Вы сказали родителям?!

– Да, они тоже подключились к поискам. Поставили на уши все инстанции, чтобы найти тебя! Мы не могли их обманывать, сама знаешь, родители всё чувствуют.

– Ладно, я срочно должна им позвонить! Буду на связи.

Отключаюсь. Скорее набираю номер родителей, но даже не придумала, что я им скажу.

– Алло? - мама поднимает трубку, затаив дыхание.

– Мам, это я, Суламита. – сама ели сдерживаю слёзы. – Я знаю, что вы потеряли меня, но у меня всё хорошо, слышишь?! Я жива, здорова!

– Дочь?! Ты?! Где ты?! Что с тобой?! Мы ищем тебя столько дней! С ума сошла?!

– Тихо-тихо, я знаю. Я всё вам объясню, как только вернусь в Россию. Самое главное – я жива и здорова. Всё хорошо. Не переживайте. Совсем скоро я лечу в Россию.

– Как можно не переживать?! Ты пропала в другой стране! Друзья вернулись, а ты нет! Мы не спали столько ночей в тревоге и страхе, что с тобой что-то произошло! Как так можно?! Где ты?! Что случилось?!

– Я всё объясню. Познакомилась с мужчиной и, завязалось закрутилось. Курортный роман. – вру, но по другому сейчас никак. – Всё в порядке, правда. Связи не было.

– Сумасшедшая! Я так переживала! Неужели можно так?! А предупредить?! А друзьям хотя бы сказать?! Я бегаю по полиции каждый день, а новостей нет!

– Мам, я понимаю. Всё понимаю. Мне срочно нужно покупать билет. Приеду и всё расскажу, обещаю. Не беспокойся, я в безопасности.

Наш разговор продолжался ещё долго. Мама не унималась и требовала объяснений. Но я не могла ничего сказать. Придумывала на ходу, чтобы не создавать себе лишних проблем. Если сейчас начну говорит правду, то начнутся разбирательства и из этого города я так просто не уеду.

А я хочу уехать как можно скорее. Пришлось долго объясняться, успокаивать, говорить, что со мной всё хорошо и я скоро вернусь. Это длилось почти пол часа, если не больше. Сложно было сдерживать эмоции и слёзы, хотелось кричать, просить о помощи, просить поддержки, но я не могла.

После долгих звонков близким, я начала искать билет на самолёт на самый ближайших рейс. Кажется, что я была готова заплатить любые деньги, лишь бы улететь домой. Лишь бы оставить это всё позади себя и просто выдохнуть. Расслабиться.

35

Билет был на поздний вылет сегодня вечером. Не задумываясь я приобрела его, пусть и в два раза дороже, чем могла бы. Главное вернуться домой и оказаться в безопасности среди близких.

До вечера я должна была где-то быть, и не в этом отеле. Скорее всего меня легко здесь найти. Я забрала свой чемодан и вышла на улицу, решила, что не буду сидеть на одном месте и плавно перемешаться.

Сначала забрела в небольшое кафе, которое ничем не выделялось. Таких миллион. Села за неприметный столик и заказала себе еду, чтобы хоть что-то съесть. Поставила рядом чемодан, а сама зависала в телефоне. Наконец-то я могла видеть даты и время. Ориентироваться во всем этом.

Оказывается, это такое удовольствие знать, сколько сейчас время. Иметь возможность позвонить близким и друзьям. Посмотреть новости. Быть не оторванной от мира и происходящего в нём.

Я сделала шаг вперёд, уверенно направляясь к стойке. Заказала себе что-то простое — салат и чашку чая, чтобы согреться и успокоить нервное напряжение.

Взгляд метался по залу, и я старалась не задерживаться на лицах посетителей, боясь увидеть знакомое.

После того как заказ был принят, я выбрала столик в углу — подальше от окна, чтобы не быть на виду у прохожих. Села так, чтобы спина была к двери. Это давало мне хоть какое-то чувство безопасности. Внутри всё бурлило: мысли о том, что он может появиться в любой момент, не давали покоя.

Я обхватила чашку руками, чувствуя тепло керамики сквозь тонкие пальцы. Взгляд скользил по стенам кафе — здесь было уютно и спокойно, но тревога не покидала. Каждый звук за дверью заставлял сердце замирать: шаги на тротуаре или звон колокольчика над входом могли означать только одно — он пришёл.

Я глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться на меню, но буквы плыли перед глазами. Мысли о том, что я оставила позади, о том страхе и давлении, от которых бежала — всё это накатывало волнами. Я знала: здесь я в безопасности… по крайней мере пока.

Сидя в кафе, я потянулась к еде, но мысли мои уже далеко — в том мире, который я оставила позади.

Вечерний рейс в Россию, о котором я мечтала, стал для меня не просто планом, а символом свободы. Я представляла себе, как шагну на борт самолёта и оставлю все страхи и тревоги в Дубае, где каждый взгляд мог стать угрозой, а каждый шаг — ловушкой.

В моём воображении возникали образы родных улиц, знакомых лиц и запаха свежевыпеченного хлеба из пекарни на углу. Я мечтала о том, как буду сидеть с друзьями за столом в маленьком кафе на окраине города, обсуждая жизнь и смехом заполняя вечер.

Каждый раз, когда я думала о России, сердце наполнялось теплом. Это была моя земля — место, где я могла быть собой. Здесь не было мужчин с жадными взглядами и намерениями запереть меня в золотую клетку. Здесь я могла дышать полной грудью и чувствовать себя свободной.

Но реальность возвращала меня обратно: похищение перевернуло всё с ног на голову. Я вспомнила тот ужасный день — как всё изменилось за считанные минуты. Теперь каждое утро начиналось с тревоги и ожидания; каждый вечер приносил лишь новые страхи. Но даже среди этого хаоса я не теряла надежды.

Я снова взглянула на часы — время тянулось медленно. В голове уже выстраивались планы: как только я окажусь на родной земле, первым делом отправлюсь к семье. Затем — прогулка по знакомым улицам, встреча с друзьями… Всё это казалось таким реальным и близким.

Я знала: этот вечерний рейс станет для меня не просто перелётом из одной страны в другую. Это будет спасение. И хотя путь к свободе был тернистым и полным опасностей, внутри меня горел огонь надежды — надежды на новую жизнь вдали от Дубая.

Я вышла из кафе спустя два часа, держа в руках чемодан, который казался тяжёлым не только физически, но и эмоционально. Каждый шаг по тротуару отдавался в сердце, как будто я покидала не просто заведение, а место, где я могла уединиться и спрятаться.

Улица была оживлённой, но я старалась не смотреть на прохожих — каждый мужской взгляд мог стать для меня угрозой. На углу я остановилась и вызвала такси.

Сердце колотилось в груди, когда машина остановилась рядом. Я быстро села на заднее сиденье, стараясь не привлекать внимание. Водитель бросил на меня короткий взгляд в зеркало заднего вида, и я почувствовала, как внутри всё сжалось. Теперь даже этот незнакомец казался потенциальной опасностью.

Такси тронулось с места, и я попыталась расслабиться, но музыка в салоне лишь усиливала моё напряжение. Мелодии звучали мягко и меланхолично, но мне было не до них.

Я смотрела в пол и старалась не думать о том, что оставляю позади. Каждый поворот дороги напоминал о том, что моя жизнь меняется — и это было одновременно пугающим и освобождающим.

Время тянулось медленно. Я чувствовала себя как будто в пузыре — изолированной от мира за окном. Улицы Дубая мелькали мимо, но я не осмеливалась взглянуть наружу; там могли быть лица, которые я хотела бы забыть навсегда. Каждый раз, когда таксист оборачивался ко мне с вопросом или комментарием о пробках, моё сердце замирало от страха.

Наконец спустя час мы подъехали к аэропорту. Я вышла из машины и потянула чемодан за собой через автоматические двери.

Внутри царила суета: люди спешили к своим рейсам, дети смеялись и плакали одновременно. Я прошла контроль безопасности с замиранием сердца — каждый шаг приближал к дому.

Ожидание рейса стало для меня испытанием терпения. Я уселась на жесткую скамейку в зоне ожидания и оглядела зал: вокруг были семьи, пары и одинокие путешественники. Но среди них я чувствовала себя изолированной — словно находилась за стеклом.

Сейчас всё зависело от времени: от того момента, когда моё имя прозвучит по громкой связи и я смогу покинуть это место навсегда. В зале ожидания аэропорта время тянулось медленно. Я сидела, опершись на спинку жесткого сиденья, чемодан рядом с собой, и пыталась успокоить дрожащие руки.

Вокруг царила суета: люди спешили к своим рейсам, но для меня всё это было лишь фоном. Я поглядывала на всех, стараясь не думать о плохом. Нервы натягивались, как струны — каждый звук, каждый взгляд заставляли быть внимательной и осторожной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться на своих мыслях. «Скоро всё это закончится», — повторяла себе, но уверенность ускользала с каждым мгновением. Время шло, а рейс всё не объявляли. Я чувствовала себя как в ловушке: чем больше ждала, тем сильнее росло ощущение надвигающейся опасности.

Наконец, собравшись с силами, я поднялась и потянула чемодан за собой. Шаги были неуверенными, но решительными — я знала, что должна двигаться вперёд.

Но вдруг я замерла, словно земля ушла из под ног : прямо передо мной стоял Он.

36

Исхак был таким же, каким я его запомнила — высокий и статный, с томным тяжелым взглядом, который пробирал до мурашек. Он для меня был олицетворением страха и сильной угрозы. Его присутствие затмевало всех вокруг; даже охрана рядом с ним казалась частью его власти.

Я смотрела прямо перед собой и не моргала. В моменте мне показалось, что это иллюзия и его нет. Вижу только я от своего собственного страха. Я видела массивную фигуру перед собой, он терпеливо ждал, что же я буду делать, увидев его.

Я почувствовала холодок по спине — это был тот самый человек, от которого я бежала.

Я хотела броситься бежать, но ноги словно приросли к полу.

Охрана быстро окружила меня со всех сторон; их взгляды были полны настороженности и готовности к действию.

Мои мысли метались в панике: «Как он нашёл меня? Почему я не уехала раньше?» Взгляд мужчины был проницательным, он словно наслаждался мои страхом. В его глазах читалось удовлетворение от того, что я снова попалась в его сети.

Я чувствовала себя как дичь в ловушке — беззащитная и уязвимая. Каждый мускул тела напрягся в ожидании удара или словесной атаки. Но вместо этого он просто смотрел на меня с ухмылкой — ухмылкой победителя.

Они схватили меня за локти и повели к запасному выходу.

– Отпустите меня! - громко залепетала я, тормозя себя ногами по полу, но это казалось каплей в море по сравнению с силой трёх огромных амбалов, которые с легкостью толкали меня к выходу, абсолютно игнорируя удивленные взгляды всех остальных людей, наблюдающих за этой картиной.

– Хватит! Убери руки! Помоги-и-и-т-е-е-е-е! - кричу я, надеясь на помощь.

Но никто не помогает. Никто. Все молча наблюдают за происходящим. Персонал аэропорта словно растворился в воздухе – никого нет! Я ворочаюсь из стороны в сторону, оборачиваюсь и пытаюсь увидеть хоть кого-нибудь, но нет! Никого нет! Ни охраны у входа, ни персонала, никого! Все словно покинули свои посты. Только прохожие люди останавливались и смотрели как представление.

– Помоги-и-и-и-и-т-т-т-е-е-е-е! - всё равно не сдаюсь я.

Его глаза горели яростью, а губы шептали что-то на арабском, полное угроз и презрения. Я попыталась вырваться из хватки, но они были слишком сильны.

— Помоги-и-и-и-т-т-т-т-е-е-е-е! — закричала изо всех сил.

Я сделала шаг назад, споткнувшись о свой чемодан, который упал на пол с глухим стуком. В этот момент мой страх превратился в ярость — я начала сопротивляться, дергаться и вырываться из их рук.

Но они лишь злобно ругались на своём языке, указывая на меня. Охранники переглядывались между собой и продолжали волочить за собой.

Исхак с презрением смотрел на меня, его голос звучал так громко и неприятно, что внутри всё сжималось от такого баритона. Я чувствовала себя беспомощной, но внутри разгоралось пламя отчаяния и борьбы. Каждый шаг к машине был как шаг в бездну — я не могла позволить этому случиться.

В этот момент мне казалось, что вся жизнь пролетела перед глазами: мечты о свободе и счастье теперь были под угрозой исчезновения. Меня нагло волочили за собой, я спотыкалась об их ноги, тянула и не выпускала из рук свой чемодан! Тащилась за ними, стараясь вырваться и тратила очень много сил!

Меня закинули в машину вместе с чемоданом и заблокировали двери! Стучу ладонями по стеклам, но они затонированы, меня даже не видно с улицы!

«Какой ужас! Что теперь будет?! Мне оставалось пару шагов до свободы, а теперь я снова здесь… Снова вернули и окунули в жестокую реальность их мира. Словно окатили холодной водой прямо на морозе. И я стою одна, и помощи нет!»

Дрожу на заднем сиденье, пытаюсь рассмотреть охрану, но среди них нет Бахира. Впереди сидит водитель, рядом с ним ещё охрана. Исхак в другой машине.

Стоит ли с ними разговаривать и просить о помощи?! Бесполезно! Мужской мир, мужские законы!

Чувствую, как замерзли руки от страха. Ледяные ладони. По спине бегут неприятные мурашки. Желудок стянуло в тугой узел от страха, который я не могла побороть. Я не знала чего ожидать. Что он придумал на этот раз?! Зачем вернул меня, если я не нужна?!

Машина неслась по трассе на скорости, а я не могла дышать. Словно кислород перекрыли. Пыталась сделать глубокий вдох, но в груди неприятно кололо.

Я прижимаю к себе свой чемодан, но даже это не помогает унять дрожь всего тела. Словно лист на сильном ветру меня трясёт всё сильнее и сильнее. Ладони по-прежнему холодные, не получается согреть. Ноги дрожат так, что я стучу стопами по полу.

«Ну как же так?! Почему снова не повезло?! Сколько ещё это будет длиться?! Неужели у этой истории такой конец?!»

Мысли неслись с бешеной скоростью, как и наша машина, уносящая меня всё дальше и дальше от аэропорта. От моей последней возможности покинуть страну. Вот так в момент моя жизнь снова развернулась в другую сторону. Снова мужчина управляет ей так, как пожелает.

Машина тормозит у неизвестного мне здания. Это не особняк Исхака. Что-то другое. Массивное. С подсветкой по контуру территории.

Меня вытаскивают из машины, успеваю лишь понять, что это огромный отель. Меня волокут с чемоданом к лестнице, затем заталкивают внутрь и ведут к лифту. Там поднимаемся на верхний этаж, проходим по коридору и открывается дверь в один из номеров.

Всё происходит настолько быстро, что я не успеваю ничего понять и оглядеться.

Заталкивают в номер, я спотыкаюсь, но удерживаюсь на своих ногах. Смотрю перед собой.

В просторной гостиной на диване сидит мужчина. Он старше Исхака, я его раньше не видела. Исхак здоровается с ним и что-то говорит на арабском. Я не понимаю, но мужчины улыбаются.

Стою неподвижно, не понимая, а зачем здесь я?

Этот мужчина кидает на меня оценивающий неприятный взгляд. Скользит глазами по моему телу, останавливаясь на некоторых частях. Слегка кивает и снова что-то говорит на арабском. Неплохой повод выучить язык! Сейчас бы я знала, что именно они обсуждают. Хотя, наверное, меня. По взглядам всё понятно. Холодные, похотливые.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нравится? Забирай! - это Исхак произносит уже на английском. – Знаешь, сколько стоит. - кивает он, восседая на диване напротив.

Стою неподвижно, а внутри меня происходит что-то невероятное. Я ели дышу. Злость сковала грудь так, что не вздохнуть. Стискиваю кулаки.

– Красивая! Очень! - слышу от мужика, который снова раздевает взглядом. – Хочешь со мной пойти?! Ты столько стоишь, что каждый доллар отработать должна! - смеётся он, поднимаясь со своего места.

Не успеваю среагировать, как слышу какие-то звуки сзади, а потом вперёд меня выходит мужская фигура, закрывая своей массивной широкой спиной. И мне уже ничего не видно, что происходит впереди. В ушах звенит от напряжения, кажется, я слабо соображаю, что вообще происходит сейчас.

Вижу, как передо мной стоит Бахир. Прямо здесь! Откуда он появился?! Его не было с нами!

Теперь он стоит ко мне спиной, загораживая от происходящего.

– Бахир?! - Исхак ведёт бровью. Видимо удивлкна его появлением не только я.

– Она ему не нужна. - бросает грубым тоном Бахир. – Она не девственница. И не стоит таких денег.

– Что?! Что ты говоришь такое?! - Исхак схмурил брови и встал со своего места.

– Она переспала со мной. Даю гарантию, что она не девственница.

Что он несёт?! Ведь это неправда! Зачем он говорит об этом?!

Выглядываю из-за его плеча, вижу озадаченные лица мужчин. Исхак искривился в гневной мимике и сканировал Бахира, будто не понимая, как это произошло.

А тот мужик, которому меня хотели бесцеремонно продать – тоже хлопал глазами и переводил взгляд то на Исхака, то на нас.

Бахир достаёт толстую пачку купюр и кидает на тумбочку.

– Я забираю её. Вот деньги. Здесь столько, сколько ты хотел за неё. - бросает он Исхаку.

– Но зачем она тебе?! Шлюх что ли мало, Бахир?! Она не стоит этого!

– На этом вопрос по ней закрыли. Теперь она принадлежит мне.

С этими словами Бахир берёт меня за руку и выводит из номера отеля за собой.

Это происходит молниеносно, я ничего не успеваю возразить, только лишь волоку свой чемодан за собой. Бахир быстрым шагом заводит меня в лифт, выхватывает мой чемодан из рук и забирает себе. Сдавливает мою ладонь сильнее, выводит из лифта и мы направляемся к выходу.

Он на скорости вылетает из отеля, заталкивает мой чемодан в машину, усаживает меня на сиденье и сам занимает водительское. Всё происходит слишком быстро. Планы меняются ежесекундно!

Машина мчится по ночной трассе, фары выхватывают из темноты размытые силуэты. Он сжимает руль так, что костяшки пальцев белеют, а в глазах горит ярость. Чувствую его напряжение всем телом, вот-вот он сорвётся на меня за то, что сбежала. Взяла и обманула его, сбежав.

– Ты купил меня?! Как вещь?! И что теперь, буду твоей рабыней?! - меня прорывает.

– А хотела к нему уехать?!

– Я хотела домой уехать! Как можно продать человека?! Как?! Я не понимаю!

– Я купил не тебя. А свои права на тебя. Иначе тебя бы продали этому блядуну. - вижу как сходятся брови на его переносице.

– Теперь что потребуешь взамен?! Ночь?! Две?! Сколько, говори же! Может, прям сейчас начать?!

– Возьму сколько захочу, ты не переживай! Всё нутро вытрахаю.

На этих словах волнение усилилось где-то в области живота. Стало неприятно от его слов. Я искривилась в мимике, не понимая, за что он так со мной?!

– Останови машину и выпусти меня! Сейчас же!

– Замолчи!

– Я не шучу! Останови машину, Бахир!

Его слова отбивались в моей голове. Стало не по себе. Он ведь и правда не отпустит.

– Зачем я тебе?! Что тебе нужно?!

– Животный инстинкт, не более.

– Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу! - кричу на весь салон, собирая себя по кусочкам.

Я снова разбита. Снова.

Бахир

Я снова забрал девку себе. В этот раз перед всеми. Официально, так сказать.

Хотел по хорошему с Исхаком договориться, но не успел. Она сбежала. Он нашел ее первый. А дальше понятная схема была. Нашёл блядуна и готов деньги принимать. Вот только в моих планах не было продажи русской девчонки. Она нужна мне самому. Я с неё возьму свою плату.

Исхак не хотел мне отдавать её, сам насытиться не смог и для меня бы зажал. Легко назвать девку шлюхой, если она тебе не дала. Так Исхак и поступил. Не смог сломить и решил пойти в лёгкую. Но теперь у меня на неё свой особый интерес. Хочу ее тоже. Безумно. Нравится её экзотическая красота, этот взгляд наивный, но в то же время хитрющий, словно вот-вот новый план готовит, как бы улизнуть и не заметили.

Умная ведь, блядь. Много чего уже выкинула, чтоб мозги всем выебать. И сбегала, и боролась с охраной, и даже почти домой улетела. Вот только не учла одного, что я если хочу, то свое получаю. Любым способом.

Теперь я имею права на Суламиту. Она принадлежит мне. Мне и для меня. В моём мире и с моими законами. Нравится ей это или нет. Плевать. Не надо было попадаться на глаза, если хотела по-тихой страну посмотреть и к себе на родину свалить. А теперь всё, забралась в свой собственный капкан. Я не намерен отпускать, пока не наиграюсь. Уж слишком хороша.

Хочу всю попробовать. Забрать без остатка. А там посмотрим, что будет.

Едем на скорости, чувствую, как напряжение словно электрический разряд витает между нами в воздухе. Стоит только коснуться – разнесёт по кусочкам! Сидит рядом, вся в истерике, что-то пытается сказать, но бесполезно. Я не пойду на уступки. Не отпущу, и дело не в деньгах.

Нажимаю газ и несусь по трассе, остужая свой пыл. Ещё ели не втащил этому блядуну, который свои мерзкие руки хотел к моей женщине протянуть, только бы коснулся, я ему все пальцы отрубил бы, блядь!

Теперь она под моим контролем. Ни один мужской взгляд не смеет коснуться её. О физическом контакте я вообще молчу. Разнесу башню сразу же, как только кто-то коснулся её! В таких делах я грани не вижу, сразу иду напролом. Мне, сука, плевать на обстоятельства. Если я делаю женщину своей – для других она неприкасаема. Никак.

37

Суламита

Бахир привёз меня к себе домой. Я снова в чужих стенах.

Такой же двух-этажных дом, только выполнен в более современном стиле. Он проталкивает меня внутрь, запирая дверь.

– Дом на полной сигнализации. - бросает мне.

Стою со своим чемоданом и не могу поверить, что снова в его власти! «Ну как можно было попасться на это снова?! Ведь я почти была дома!». Хочется упасть на пол от бессилия и просто проплакать всю ночь. Отталкиваю от себя чемодан так, что он с грохотом падает рядом.

Достаю свой телефон из кармана и судорожно начинаю набирать номер.

– Скажешь правду, больше не услышишь голос родных! - яростно предупреждает Бахир, прослеживая внимательно за моими действиями.

Смотрю на него, затем снова на экран телефона, медлю, вожу пальцами по клавиатуре. Сглатываю напряжение. Вот вот пойдут слёзы, осталось чуть-чуть!

Набираю звонок и прикладываю к уху. Он смотрит. Не отводит взгляд ни на секунду! Сканирует меня полностью.

Слышу голос в телефоне.

– Алло? Мам, слышишь?! - проверяю связь. – Я не приеду. Рейс перенесли.

Лгать снова очень неприятно. Но в каких условиях я нахожусь?! То, что я могу позвонить и предупредить – уже радость! Тяжело слышать в трубке взволнованный голос, будто мама всё понимает, всё чувствует даже на таком расстоянии сквозь страны. Слушаю её вопросы, но ответов у меня нет. Точнее, я не могу их озвучить.

Чувствую на себе пристальный взгляд Бахира. Он следит. Слушает каждый звук, который я произношу. Ему не нужны лишние проблемы.

Стараюсь говорить спокойно, отвечаю на вопросы поверхностно, выдавливаю слова.

– Я позвоню позже. Посмотрю ещё рейсы.

С этими словами я кладу трубку. Он терпеливо дождался этого момента, хотя мог отобрать телефон сразу. Даже странно, что он этого не сделал.

– Что теперь? - устало спрашиваю его, поднимая взгляд и сжимая телефон в руке.

– Располагайся. Комната наверху свободна. Ночуй там.

Тяжело вздыхаю. Сил спорить нет. Никаких. Впервые.

Плетусь туда, куда мне указали со своим чемоданом. Поднимаюсь на верхний этаж, заворачиваю в свободную комнату и располагаюсь там. Устало падаю на постель, закрывая глаза.

Чувствую, как тело побаливает от усталости. Сил нет. Хочется просто уснуть. Я легла и не могла больше пошевелиться. Доползла до подушки вот так, в одежде, и просто закрыла глаза. Устала бороться.

Ночь прошла тяжело. Было безумно жарко. Тело было слабым, сон постоянно прерывался. Голова болела.

Один раз я встала, чтобы открыть окно. Но это не помогло. Затем я начала биться в ознобе – кажется, поднялась температура. Дрожала на постели и пыталась уснуть. Получалось плохо. Мышцы ломило от температуры так, что ближе к утру я не могла даже встать с постели.

Я не знаю, сколько я так пролежала утром, но, видимо, даже Бахира смутило моё долгое пребывание в постели и он вошел в комнату, предварительно постучав, хотя дверь была открыта всю ночь.

– Высыпаешься? - спросил он, но я ели могла пошевелить губами.

Ничего не ответила.

Он обошел постель и приблизился ко мне. Осмотрел и коснулся моего лица.

– Ты вся горячая! - воскликнул Бахир. - Ты всю ночь такая была?!

– Половину. - слабо перебирая губами, отвечаю.

– Блядь! Надо было реально с тобой спать! - ругается мужчина, хватая телефон в руки и выходит из комнаты.

Возвращается спустя пару минут со стаканом воды.

– Держи. Я вызвал врача. Выпей пока. Минут через десять будет! - он поднёс стакан прямо к моему лицу.

Я осторожно оторвалась от подушки, взяла стакан слабой рукой и отпила пару глотков.

– Какого ты молчишь?! Надо было сразу сказать, что тебе плохо! А если бы я не пришёл утром?! Так и осталась с жаром?! - ругался он надо мной, ожидая врача.

Действительно врач прибыл очень быстро. Женщина в белоснежном халате среднего возраста поздоровалась с Бахиром и подошла ко мне. Она выглядела очень собранной, сосредоточенной на своей работе.

– Ей было плохо с ночи.

– Сейчас померим температуру и давление.

Она провела манипуляции, быстро распаковала свой чемодан с медикаментами. Осмотрела меня, задавала вопросы по самочувствию, на которые я слабо отвечала. Бахир скрестил руки на груди и молча наблюдал.

– Температура есть. Не такая большая, как, видимо, ночью, но есть. Организм борется с болезнью. - она порылась в своем чемодане. – Я сделаю вам укол. Температура спадёт, станет легче.

Бахир кивнул.

Она набрала шприц, разъясняя мне про болезнь и какое лечение мне предстоит, а сама в это время вколола лекарство, медленно вводя в ягодичную мышцу.

– Скорее всего стресс. Если не простудилась, не замерзла и не была в контакте с больными людьми, то стрессовая реакция могла ослабить иммунитет. Горло не красное, это хорошо.

– Что потребуется для лечения? - уточняет Бахир.

– Я выпишу таблетки жаропонижающие, если будет высокая температура дальше. Оставлю вам градусник проверять. – она выкладывает это перед нами на тумбочку. – Пить много жидкости, желательно теплой, с витамином С или принимать его отдельно. Нужно восстановить иммунитет. - выписывает на листе бумаги рецепт. – Если будут ухудшения, то звоните. Нужно наблюдать. Проветривайте комнату. Отдыхайте. Постарайтесь питаться полноценно, не пропускать приёмы пищи, чтобы организм набрал силы. Хорошо?

– Сделаем. - отвечает за меня Бахир.

– Тогда всё. Давление в норме. Наблюдайте.

– Спасибо. - поблагодарил Бахир и проводил врача, а затем снова вернулся ко мне, но уже с завтраком в руках.

– Держи. - он поставил передо мной поднос с едой. Там была какая-то каша с сыром, бутерброды и яица.

– Я ни хочу есть.

– Меня не волнует. Ты слышала, что сказали? Есть и набирать силы.

– А ты слышал что сказали? Это всё стресс! Из-за тебя.

Вижу как напрягаются его скулы. Злиться. Хмурит темные брови. Молчит.

– Ешь сказал.

– Ни хочу.

Он поставил поднос прямо на постель.

– Мне тебя с ложки кормить?! Не упрямься. - садится на корточки передо мной.

– Ну если нет аппетита?! Поем позже.

– Ты и сейчас поешь. И позже поешь. И будешь есть столько, сколько нужно.

– Я спать хочу. Всё. Отстань.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Поешь и ляжешь. Я чё, упрашивать тебя буду?! Ешь давай! - его нервы сдавали. Бахир не терпеливый человек. Заводится быстро. С пол оборота.

Недовольно поднимаюсь и сажусь в позу лотоса на постели перед ним. Аппетита правда нет. Ни запах, ни вид еды у меня не вызывает желания. Но он не отстанет.

Беру тарелку с кашей и осторожно пробую первую ложку. Затем ещё одну. И ещё. Отставляю на поднос обратно. Беру бутерброд и откусываю кусочек. Жую. Чувствую, как желудок наполняется едой. Опиваю теплый чай.

Бахир не сводит с меня глаз. Сидит и молча наблюдает.

– Всё. Не могу больше. - отставляю всё на поднос и устало падаю на постель.

– Хорошо. Сойдёт. - кивает он, забирая поднос. – Отдыхай. Если что-то будет нужно – я вписал свой номер тебе в телефон. Набирай. И не молчи, не поняла?!

Киваю.

Он приоткрывает окно побольше, пропуская свежий воздух, забирает поднос и уходит, прикрывая за собой дверь.

Я осторожно встаю, переодеваюсь в другую одежду, потому что в этой я пропотела ночью и хочется её снять с себя. Хорошо, что мой чемодан со мной. Всё моё.

Надеваю новую белую майку и легкие бежевые шорты из свободной ткани. Заползаю обратно на кровать, накидывают одеяло и засыпаю.

Бахир

Чувствую злость, что не доследил за своей гостьей. Пропустил тот момент, когда ей стало плохо. И ведь не подошла. Не попросила помощи. Не издала ни звука…

Это злит ещё больше! Неужели, настолько не доверяет?! Что даже помощи не попросит… Да, я игнорировал её просьбы отпустить, позволить улететь, но всё остальное готов для неё сделать.

В доме с её появлением стало приятнее находиться. Не знаю, как это работает, но теперь тянет домой гораздо больше, чем до этого. Мог заваливать себя работой, долгими переговорами, рабочими задачами допоздна, а сейчас – только о ней и думаю.

Видеть её беспомощной в постели – максимально неприятно. Хочется что-то сделать. Привести лучших врачей. Дать действенные лекарства. Приготовить любую еду, какую захочет. Приставить домработницу к ней, чтобы помогала и делала то, что скажет Суламита. Но кажется, что это такая мелочь!

Злит безумно! Ненавижу ощущение, когда ты ничего не можешь сделать! Остаётся только ждать, когда ей станет легче… делать всё возможное для этого…

Я снова пригласил врача на осмотр Суламиты. Женщина провела привычные манипуляции и заверила, что всё идет к выздоровлению. Организм восстановился. Температуры больше нет. Слабость ушла. Снова появился розовый здоровый румянец на лице Суламиты, что не может не радовать.

– Всё хорошо. Можете больше не принимать лекарства. Продолжайте хорошо питаться и пить много жидкости, желательно теплой, с витамины. Понятно?

Она кивает в сторону врача.

– Я об этом позабочусь. - встреваю в их разговор.

Они обе оборачиваются, смотрят на меня в упор. Врач улыбается.

– Ну и отлично. Тогда я пойду. Всего хорошего!

Снова провожаю мед персонал и возвращаюсь к ней. Суламита сидит на постели, слегка улыбается. Приятно видеть её такой.

– Ну что, снова в боевой готовности значит? - облокачиваюсь на дверной косяк, держу руки скрещенные перед собой. – Готова строить новые планы на побег? Или дать ещё время?

Вижу, как блеснули глаза. То ли не ожидала такого вопроса, то ли правда уже что-то удумала.

– Готова. Никогда не откажусь от этой идеи! - выпаливает она совершенно уверенно.

– Ну, попробуй.

– Думаешь, что-то меня остановит? - усмехается. – Я сбежала от Исхака. Сбежала от тебя. Сбежала в пустыне. Что мне стоит попробовать снова?!

– То, что это будет бесполезно. И, - делаю небольшую паузу, - наказуемо.

Вижу, как она замолчала. Ничего не говорит. Аргументы закончились? Или не хочет спорить? И правильно, нечего меня из себя выводить.

– Отдыхай.

Оставляю её одну и выхожу из комнаты.

НОВАЯ ИСТОРИЯ, ПРИСОЕДИНЯЙСЯ

"СДЕЛКА С БАНДИТОМ : помоги мне..."

38

Суламита

Проснувшись на следующий день я поняла, что устала за это время находиться в комнате и ограничивать себя территориально. Я приняла душ, умылась, оделась и вышла из своей спальни, спускаясь на общую кухню.

Там я услышала звуки, которые доносились от приготовления еды домохозяйкой. Услышав мои шаги, она обернулась, осмотрела меня и слегка улыбнулась :

– Доброе утро! Вы спустились на завтрак?

– Эм, доброе, - пробурчала я, - не знаю, наверное да, можно что-нибудь съесть.

Подхожу ближе к столу, осматриваюсь. Пахнет чем-то молочным. Кашей?

– Сейчас накрою стол. Присаживайтесь.

– Мы можем перейти на «ты»? Как-то неудобно.

Женщина не была сильно взрослой. Мне кажется, ей всего лет сорок, если не меньше. Она симпатичная, с большими глазами, которые смотрят по-доброму, очень вкусно готовила и, видимо, именно она содержит дом с точки зрения быта и чистоты.

– Конечно. Как вам удобно.

– Отлично. Это каша? - пытаюсь подглядеть в кастрюлю.

– Да. Овсяная каша. Вроде, в России её любят на завтрак. Или, может быть ты хочешь что-нибудь другое?

– Нет-нет. Я люблю каши. Подходит. - улыбаюсь, присаживаясь за стол. – А ты давно работаешь здесь?

– Уже больше двух лет.

Она ставит передо мной большую тарелку с аппетитной кашей, сервирует приборами, приготавливать чай с сухофруктами и медом.

– Пожалуйста, приятного аппетита!

– Спасибо! Ваша еда помогла мне восстановиться после болезни.

– Я лишь выполняла свою работу. Но мне приятно, что ты быстро пошла на поправку, если в этом есть капля моей заслуги.

За завтраком мы разговорились обсуждая какие-то бытовые вопросы, приготовление еды, работу на Бахира и всякие женские темы. Видимо, мне не хватает собеседника в лице женщины. Слишком долгое время я окружена одними мужчинами. Этот нрав. Власть. Грубость. Я уже перестала воспринимать нормальную спокойную речь. Тихую. Размеренную. Спокойную

После завтрака появился Бахир. Он приехал откуда-то и вошел в дом, сразу же натолкнувшись на нас на кухне.

– Позавтракала?

– Да. - согласно киваю.

– Отлично. Собирайся.

– Куда?!

– Хочу кое-что тебе показать.

– Что?!

– У тебя пять минут на сборы. Живее!

Ничего не понимаю. Смотрю то на него, то на домработницу. Она тоже хлопает глазами и ничего не понимает.

– Куда ты хочешь меня увезти?!

– У тебя уже меньше пяти минут…

Вижу, как его терпение начинает сходить на нет. Выдыхаю и поднимаюсь наверх.

Что надеть?! Куда мы едем? Что он задумал? Что за мужчина непредсказуемый?! Постоянно с ним нужно быть осторожной и внимательной!

Открываю свой чемодан. Оглядываю одежду, которую я ещё не надевала. Но что именно подойдёт? Ладно, я давно не выходила на улицу. Я и сама этого очень хочу!

Воздух, солнце, люди… что может быть лучше сейчас? И опять же, возможность попросить помощи и сбежать.

Вытягиваю чёрное платье с длинным рукавом по фигуре и с юбкой. Его я ещё не надевала. Быстро сменила образ, расчесать волосы, подобрала подходящую обувь под свой образ и была готова. Только неизвестно к чему.

Когда я вышла на улицу, то почувствовала облегчение. Лучи солнце сразу же начали ласкать мою кожу, слабый ветер приподнимал локоны, оголяя шею.

Бахир стоял у своей машины и разговаривал по телефону. Увидев меня, он отложил телефон в карман и оглядел с ног до головы.

– Что?! - начинаю первая, заметив такой пронзающий сжирающий меня взгляд.

– Прекрасно выглядишь. - подмечает мужчина, всё ещё осматривая меня. – Идём. - он осторожно заводит ладонь за мою талию и подталкивает к своей машине. Усаживает на переднее сиденье, пристёгивает ремень безопасности и занимает своё водительское.

– Теперь расскажешь куда едем?

– Хочу показать тебе Дубай своими глазами.

– Обзорная экскурсия?

– Пусть будет так.

На его лице солнцезащитные очки. Я не вижу взгляда. Этих глубоких шоколадных глаз. Вижу лишь сосредоточенный вид и изредка проскальзывающую ухмылку.

Я просто сдаюсь процессу. Прогулка это неплохо. Это не заточение. На это я согласна.

Окружающие небоскребы сверкают стеклом и металлом, отражая яркое солнце, а вдалеке возвышаются знаменитые здания — Бурдж Халифа, Пальма Джумейра и другие архитектурные шедевры.

Виды за окном меняются: сначала мы проезжаем мимо роскошных торговых центров и современных жилых комплексов, затем — вдоль береговой линии с белоснежными пляжами и кристально чистой водой Персидского залива.

Эмоции переполняют меня вновь: ощущение приключения, восторг от красоты города и радость видеть это своими глазами. Я чувствую себя частью этого удивительного места — современного оазиса будущего, где мечты становятся реальностью. В этот момент всё кажется возможным, а дорога — лишь начало общего путешествия.

Когда машина продолжает свой путь по улицам Дубая, я чувствую внутри легкое волнение и одновременно — тревогу. Я не знаю, куда именно мы направляемся, и это добавляет ощущение неопределенности.

Мой взгляд скользит по окружающим видам: сверкающие небоскребы, чистые немноголюдные улицы. Внутри всё словно перемешано — желание понять его мысли и чувства, страх потерять контроль или быть разочарованной. Я чувствую, как в груди поднимается легкое напряжение, будто предчувствие чего-то важного или сложного.

В моих мыслях мелькают вопросы: «Куда он меня ведет? Почему он молчит? Что он скрывает?» Внутри нарастает смесь любопытства и тревоги. Я пытаюсь сохранить спокойствие, но внутри всё кипит — эмоции скачут между надеждой на приятный сюрприз и опасением разочарования.

Несмотря на это, я стараюсь держать себя в руках, наблюдая за городом ловя каждое мгновение этого путешествия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С одной стороны, яркое солнце, сверкающие небоскребы и аромат теплого воздуха — всё это стало частью меня за это время. Я влюбилась в Дубай за его смелость, роскошь и уникальную смесь традиций и современности. Каждая улица, каждый взгляд — словно новая страница в книге в моём приключении.

Но вдруг всё изменилось. Похищение — словно тень, нависшая надо мной тяжелым грузом. Взгляд на город с другой стороны, с темными переулками и скрытыми уголками, вызывает тревогу и страх. Внутри борются чувства: одна часть хочет верить в красоту и доброту этого места, другая — боится за свою безопасность и доверие к миру вокруг.

Машина движется по улицам Дубая, и я ощущаю этот контраст. В моём сердце — смесь любви к городу и страха перед его тёмной стороной. Я ищу внутри себя силы понять, что правда — где-то посередине, и что даже в самых ярких огнях могут скрываться тени. В этот момент я надеюсь найти баланс между этими чувствами и понять свою истинную связь с этим городом.

Бахир мне до сих пор непонятен. Я ничего не знаю о нём за такое количество времени, сколько мы уже знакомы. «Кто он? Чем занимается? Как был связан с Исхаком? Почему именно Он похитил меня? Почему так зациклился на мне? Какие у него планы?» - столько открытый вопросов, на которое он никогда не даёт полный ответ. Молчалив. Серьёзен. Груб. Я редко ловлю его на каких-то ярких эмоциях, обычно, это суровый взгляд, ухмылка и блеск темных глаз.

Мы почти никогда не разговариваем. Я ни хочу. А ему и не надо. Тогда совсем не понимаю, для чего я ему?! Сколько ещё будет длиться сюжет этого фильма, которым, как оказалось, я не управляю. Хочется верить, что в глубине души он всё же испытывает сочувствие ко мне. Понимание моих эмоций и реакций. Согласие с моими слезами и отчаянием. Но он не показывает. Никогда. Или … я не вижу?

Для меня Бахир – темная скала. К ней тяжело подобраться. Она слишком высока. Доберешься – и легко сорваться вниз. И никто не поймает. Никто не узнаете о тебе. Интересное сравнение, любопытно, почему я привела для самой себя именно такой пример, но, как есть.

Я остановилась на мгновение, когда наш автомобиль медленно подъехал к огромному павильону, словно к воротам в другой мир. Вокруг раскинулась необъятная территория — простор, который кажется бесконечным, словно кто-то нарисовал его кистью художника, забыв о границах. Ветер играл моими волосами, и я чувствовала, как он шевелит ткань моего платья.

Бахир за рулём молча остановил машину у входа. Его лицо — холодное, сосредоточенное, будто он уже давно привык к этим масштабам и не испытывает ни капли волнения. Он не произнёс ни слова, только коротко кивнул мне:

- Вот мы и приехали.

Я взглянула на охрану — строгие люди в форме, с серьёзными лицами и внимательными глазами. Они стояли неподвижно, словно стражи этого мира. Вокруг площадки — огромные вертолёты, словно стальные птицы, готовые взмыть в небо в любой момент. Их металлические корпуса блестели под ярким солнцем, отражая свет так ярко, что мне пришлось прикрыть глаза рукой.

Мурашки пробежали по коже — не от холода, а от внутреннего трепета. Никогда раньше я не летала на вертолёте. Никогда не представляла себя внутри этого металлического монстра с пропеллерами над головой и кабиной под ногами. Страх за то, что я окажусь наедине с ним в тесной кабине — будто бы это что-то очень личное и очень страшное одновременно.

- Только не говори мне, что мы будем летать.- почти шепотом говорю я, а сама не могу оторвать взгляда от того, что вижу перед собой.

Внутри всё кричало: «Нет! Не хочу!» Но я знала — это не о страхе перед полётом. Это о том, что он хочет показать мне что-то особенное: масштаб этого места и его величие. И я должна быть сильной сейчас — хотя бы ради этого момента. Но внутри всё трепетало: страх за то, что будет дальше; желание увидеть всё сверху; ощущение предвкушения приключения и одновременно опасения потерять контроль над собой.

Мы вошли внутрь павильона: прохлада сменяет жаркий ветер с улицы. Внутри царит тишина профессиональной строгости: персонал встречает нас спокойно и уверенно. Их голоса звучат четко и ясно: инструкции по технике безопасности звучат точно и чётко.

- Всё просто: ремни безопасности обязательно пристегивайте до взлёта и во время полёта… — говорит один из сотрудников с улыбкой, которая кажется мне чужой среди этой строгости.

Я слушаю их слова на автомате, пытаясь подавить дрожь в голосе. Мои ладони влажные от напряжения; я чувствую каждое дыхание как глоток воздуха в этом новом мире.

Мужчина ведёт меня к открытой площадке у огромного вертолёта: его металлическое тело сверкает под солнцем так ярко, что кажется — оно сияет изнутри. Я делаю шаги медленно и осторожно — будто боюсь разбудить внутри себя какую-то древнюю силу или разрушить хрупкую гармонию этого момента.

- Сегодня ты увидешь другой Дубай. Таким, каким его вижу я. - Бахир смотрит точно на меня. Его взгляд уверенный, спокойный, словно ничего особенного не происходит. Наблюдает за моей лёгкой паникой. - Просто доверься. Будет красиво.

Довериться?! Да, я уже доверилась один раз. Мне хватило. Чувствую, как внутри поднимается страх и адреналин ударяет в кровь. Хочется остаться на месте, не делать ни шагу в сторону вертолёта. Внутри меня бушует смесь эмоций: страх за свою безопасность и желание испытать нечто невероятное; восторг от масштаба этого города и тревога перед неизвестностью полёта; ощущение того, что сейчас происходит важный переломный момент моей жизни.

- Ты уверен?! Мне страшно. - обнимаю себя руками.

- Всё будет хорошо.

Мои руки слегка дрожат при прикосновении к холодной поверхности вертолёта; сердце бьётся так громко, что кажется — его услышит весь мир. Я знаю точно: этот полёт изменит моё восприятие мира навсегда.

И вот мы поднимаемся по лестнице к кабине. Я чувствую каждое движение моего тела: напряжение мышц, учащённое дыхание. Внутри всё сжалось до предела — страх смешался с трепетом ожидания.

Когда дверь открывается и я оказываюсь внутри кабины впервые за всю жизнь — всё вокруг кажется нереальным: маленькое окно показывает бескрайний горизонт Дубая под нами; воздух внутри насыщен запахом металла и масла.

Он садится рядом со мной в кресло, а я пытаюсь собраться с силами:

- Ты уверен? — шепчу сама себе.

- Посмотри на это всё сверху… И поймёшь почему я привёз тебя сюда.

И тогда я понимаю: сейчас начинается мой самый яркий опыт жизни — взлёт над городом мечты и страхи одновременно переплетаются внутри меня в вихрь эмоций… И я готова принять этот вызов ради того вида сверху на Дубай, который навсегда останется со мной в памяти.

39

Когда вертолёт начал медленно подниматься, я почувствовала, как внутри всё сжалось — словно я оказалась на грани между двумя мирами: реальностью и чем-то гораздо большим, чем я могла себе представить. Внутри меня бушевали эмоции: трепет, страх, восторг и невероятное чувство свободы. Мои глаза расширялись, когда город подо мной начал превращаться в миниатюрную модель — словно игрушечный макет, созданный фантазией архитектора.

Первые мгновения подъёма были особенно острыми. Я ощущала каждое движение вертолёта — его мягкое покачивание, вибрацию в корпусе, которая пробегала по телу как электрический разряд. Мои руки сжались в кулаки — я схватила его за руку так крепко, что почувствовала тепло и силу его пальцев. И не отпускала до тех пор, пока не почувствовала, что страх немного утих.

Взгляд мой устремился вниз — и передо мной открылся потрясающий вид. Я увидела Бурдж-Халифу — самую высокую башню в мире — её вершина пронзала облака, словно игла в небе. Внизу раскинулись бассейны с лазурной водой, окружённые зеленью садов и пальмами. Вдоль береговой линии тянулись пляжи с белоснежным песком и крохотными лодками на воде. Всё это казалось нереальным: настолько ярким и живым, что сердце замирало от восторга.

Я почувствовала, как Бахир положил свою тёплую огромную ладонь на мою поясницу, словно придерживая и давая опору. Не знаю, как было на самом деле, но я почувствовала это именно так. Мне было страшно лететь на вертолёте. Все его повороты чувствовались так мощно, что иногда я прикрывала глаза ладонями, утыкаясь в них носом, чтобы не смотреть вниз.

Мои глаза наполнились слезами — от красоты этого мира и от того чувства абсолютной свободы, которое охватило меня сейчас. Я чувствовала себя частью этого огромного живого организма — города и природы одновременно. Вся моя душа наполнилась благодарностью за этот момент: за возможность увидеть всё это сверху, за то ощущение полёта и безграничной высоты.

Но одновременно внутри бушевал ещё один вихрь эмоций: страх перед высотой, перед тем, что всё может пойти не так; тревога за свою безопасность; ощущение того, что я нахожусь на грани между контролем и хаосом. И вдруг я схватила его за руку ещё крепче — как будто так могла удержать этот момент внутри себя навсегда или остановить время.

Я держала его руку до тех пор, пока не почувствовала спокойствие внутри себя. Тогда мои пальцы немного расслабились — но всё равно я продолжала держать его крепко. Этот жест стал моим якорем в этом вихре чувств: страхи и восторг переплелись воедино.

Бахир

Я не мог оторвать взгляда от нее. Эти глаза, полные слез и восторга, словно отражали весь этот мир — его красоту, его силу и его безмерную нежность. Внутри меня зашевелилось что-то древнее, словно я почувствовал в ней ту же страсть, ту же жажду жизни, что и в себе. Я заметил, как она схватила мою руку — крепко, будто боялась потерять этот миг. Обнял ее чуть сильнее, чтобы дать ей опору, чтобы она почувствовала мою поддержку в этом полёте. Знаю, ей страшно. Но она не раз доказывала свою смелость, силу, стойкость. Честно сказать, я и не знал, что девушки бывают такими. Уверенными в себе. Стоящими на своём. Берущие своё. С характером и смелостью. С боевым духом.

В её слезах я увидел не только восторг — я увидел искренность, чистоту чувств, которые невозможно скрыть. В этот момент я ощутил свою силу и свою ответственность — ведь я был для нее опорой здесь. Мои глаза скользили по её лицу, и внутри всё сжалось от того, что она так искренне переживает. Я знал: такие мгновения бывают раз в жизни — когда сердце бьется сильнее обычного, а душа наполняется чем-то большим, чем просто страх или радость. Я смотрел на нее и думал: «Это настоящий подарок — видеть её такую красивую в этом моменте».

Не знаю, но развязло меня конкретно сейчас. Я не смотрю вниз. Не смотрю на город. Я видел это уже не один раз и так же замирал когда-то. Но сейчас это всё реально меркло по сравнению с ней. Сейчас я видел перед собой хрупкую девушку, которая прикрывает глаза от страха, её слёзы смешиваются со смехом. Она держит мою руку и просто наслаждается тем, чито видит. А я наслаждаюсь ей.

Суламита

Когда вертолёт начал медленно снижаться к месту посадки, внутри меня всё ещё кипели эмоции. Я знала точно: этот полёт навсегда останется частью моей души — воспоминанием о том мгновении красоты и страха одновременно. И даже когда мы приземлились обратно на землю, сердце продолжало биться быстрее обычного — потому что я поняла: теперь я знаю цену настоящей свободы и красоты этого мира.

Я еле держалась на ногах, когда мы шли по трапу. Каждое движение казалось таким тяжелым, будто внутри всё сжалось и разрывается от переполняющих меня чувств. Ноги тряслись, я чуть не споткнулась, но он держал меня за руку — крепко, так же, как и там, наверху. Я пыталась говорить, но слова путались, запиналась, потому что всё внутри было так ярко и сложно передать.

- Это… это было невероятно… — начала я, и голос у меня дрожал. - Когда вертолёт поднялся… я просто не могла поверить, что это реально. Город подо мной - он такой маленький и такой огромный одновременно… Я видела всё: небоскрёбы, мосты, море… Всё словно в миниатюре, а внутри — такое ощущение свободы…- я сделала паузу, пытаясь собраться. - Я чувствовала себя так живой… будто бы летела прямо в небо, и ничто меня не могло остановить.

- Я рад, что тебе понравилось. - он был так же спокоен, как и всегда. Размеренным шагом, держа меня за руку, он шёл по трапу намного увереннее, чем я. - Теперь ты увидела Дубай полностью.

- Да... это было незабываемо! - смеюсь я, вытирая ещё мокрые щеки. - Адреналин ударил в кровь.

- Это нормально, пройдёт. - усмехается Бахир.

Мои слова прерывались от волнения. Я старалась рассказать всё как можно яснее, хотя внутри всё бушевало: страх и восторг переплелись так сильно, что казалось — сейчас я взорвусь от этого чувства. Мои руки дрожали сильнее, чем ноги. Я смотрела на него и пыталась понять — заметил ли он всю мою искреннюю радость? Или тя настолько запаниковала, что кроме испуга на моём лице ничего нет?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я никогда не забуду этого полёта. Никогда.- и вдруг слёзы снова выступили у меня на глазах. Не от страха или боли, а от того счастья и восторга, что переполняли меня. Мне было так трудно идти дальше — ноги словно превратились в ватные палки, а внутри всё трепетало так сильно, что я едва могла держать себя в руках.

Я почувствовала, как мои ноги подкашиваются, и вдруг он оказался рядом — сильные руки подхватили меня, словно я была легким пёрышком. Его мощное тело напряглось, мышцы под футболкой — твердые и упругие, словно камень. Он держал меня так уверенно, что я сразу поняла: он не отпустит ни на минуту.

Он взял меня на руки — крепко, как будто я — его собственность. Его глаза смотрели прямо в мои, и я заметила в них что-то дикое, властное.

- Расслабь ноги. Не трясись. - командует он таким голосом, что хочется подчиниться.

Я смущенно взглянула на него, чуть отстранилась, чтобы не казаться слишком слабой или уязвимой. Но внутри я чувствовала себя так… уязвимой.

- Ну… ты же не должен так… — пробормотала я, пытаясь скрыть свою неловкость. - Я могу идти сама. Правда.

Он рассмеялся и крепко прижал меня к себе еще сильнее.

- Да, я заметил. Особенно как ты дважды споткнулась, пока мы шли, — прошептал он прямо мне в лицо. - Так что, сиди смирно, ладно?

Я смотрела на его лицо — суровое и решительное, с мощными скулами и глазами, полными власти. Внутри всё трепетало: от страха немного и от того ощущения, что он действительно не отпустит меня ни на секунду.

- Ты знаешь, - тихо сказала я, пытаясь немного сбросить напряжение, - я не привыкла так… чтобы кто-то меня так держал.

Он чуть улыбнулся, его взгляд оставался твердым и уверенным.

- Не привыкнешь, потому что я другой. - Он остановился на мгновение, чтобы открыть дверь машины и аккуратно посадить меня на сиденье. - Я не люблю делить то, что мне принадлежит.

- Я не принадлежу тебе.

Он сел рядом со мной, его глаза зажглись каким-то внутренним огнем..

Я вздохнула и отвернулась немного, пытаясь скрыть свою растерянность.

Мы ехали по дороге, и я всё ещё не могла оторвать взгляд от окна, словно пытаясь запомнить каждую секунду этого полёта. Я повернулась к нему и, не скрывая своей ярости и восхищения, спросила:

- А что ты вообще чувствовал, когда взлетали? Ты вообще понимаешь, какое это было ощущение? Я чуть не кричала от счастья! А ты? Что видел сверху? Море, города, леса? Расскажи мне!

Он спокойно вёл машину, его взгляд был сосредоточен на дороге :

- Я видел только тебя.

- Что это значит?! - подозрительно спрашиваю дальше.

- Это значит, что кроме тебя я ни на что не смотрел. И это был лучший полёт.

- А сколько раз ты летал вообще? Ты так спокойно говоришь об этом… Мне кажется, ты делал это тысячу раз!

- Не так много. Но каждый раз — как первый. Там есть что-то особенное… Ты чувствуешь себя свободной настолько, что больше ничего не важно.

Когда мы подъехали к ресторану, он уверенно остановил машину у входа и вышел первым. Приоткрыл мне дверь, подал руку и помогт выйти из салона. Внутри здания — свет мягко падал на столы, а запахи свежих блюд наполняли воздух.

- Что будешь есть? — спросил он твердо, протягивая мне меню. - У меня есть пара идей… Но я хочу услышать твое мнение.

Я смотрела на него с легким трепетом внутри и начала задавать вопросы:

- А что бы ты посоветовал мне попробовать? Что тебе больше всего нравится здесь?

- Позволь тогда я выберу? Думаю, тебе понравится.

Я согласно кивнула. Бахир сделал заказ и официант быстро удалился, оставляя нас снова одних.

В его глазах горели искры — яркие, пылающие, словно он не мог оторвать взгляд от каждой линии моего лица, от того, как я сгораю внутри от этого волнения. Он не просто смотрел — он поглащал меня взглядом и мне становилось неуютно. Он смотрел на меня так пристально и желающе, будто я — единственная, кто есть в его поле зрения.

Мы провели два часа за разговорами о полёте, Дубае и местных традициях. Выбранные блюда дейсвительно были прекрасны! У него явно есть вкус выбирать то, что нужно. Мясо таяло во рту! Салаты были такими свежими, вкусными, особенно, на голодный желудок после приключения.

- Знаешь, - начал он, - в нашем городе очень ценится гостеприимство. Когда к нам приходят гости, мы обязательно угощаем их чем-то особенным — будь то свежие финики или ароматный кофе с кардамоном. Это не просто еда, это часть нашей культуры, знак уважения и доброты.

Я слушала его с интересом, задавая вопросы:

- А как вы отмечаете свадьбы? Есть ли какие-то особенные обычаи?

Мужчина кивнул:

- Конечно. В Дубае свадьба — это очень торжественное событие. Обычно устраивают большие застолья с музыкой и танцами. Жених и невеста одеваются в традиционные наряды — она в длинное платье с золотыми украшениями. Обязательно есть ритуалы благословения и обмена подарками. Всё это очень важно для сохранения наших традиций и передачи их из поколения в поколение.

Я улыбнулась, чувствуя себя словно немного приобщённой к этой богатой культуре:

- Мне кажется, у вас так много красивых обычаев...

- Да. Это так. - усмехнулся Бахир. - Особенно похищать красивых женщин.

- Я за браки по любви.

- Веришь в такие?

- Конечно! А как по-другому?! В моей культуре по другому и быть не может.

Он склонил голову чуть в бок, смотря на меня в упор :

- Значит будет так.

40

Мы ехали по вечернему Дубаю, и город сиял, как мозаика из золота и стекла. Автомобиль — темно-синий Bentley с мягким кожаным салоном — мягко скользил по дороге, отражая неоновые огни башен. Бахир снова сидел за рулём, ловко маневрируя между другими машинами. Я рядом молчала, глядя в окно. Он бросал короткие взгляды в мою сторону, но не говорил — молчание между нами было почти физическим.

Мы подъехали к отелю. Это был огромный роскошный отель, сверкающий, как гигантский парус среди небес. Его футуристическая архитектура возвышалась над морем, словно он парил между землёй и звёздами. У входа стояли швейцары в белых перчатках, принимая ключи и открывая двери. Внутри — мрамор, позолота, фонтаны, словно из восточной сказки.

Лифт поднял нас на один из самых высоких этажей. Двери открылись в просторный номер: панорамные окна, перламутровые стены, мягкий свет, льющийся из скрытых источников. За стеклянной перегородкой — бассейн, у самого края небоскрёба, будто он парил над городом. Вода подсвечивалась синим, и за её гладью Дубай мерцал миллионами огней.

- Как роскошно! - в пол голоса произнесла я, не скрывая своего восторга! Я никогда не видела ничего подобного, разве что, на картинках в интернете или в обзорах черех экран телевизора, но чтобы самой очутиться среди такой роскоши - впервые.

Мои глаза медленно переползали с одного вида на другой, осматривая этот ограмный, просто невероятный номер! Медленно прохожу дальше, ноги сами ведут меня по бархатному ковру вглубь номера. Я вижу бассейн на высоком этаже и у меня захватывает дух! Высоко. Масштабно. Невероятно.

- Я...я не взяла купальник. - тихо произношу, не отрывая взгляда от неподвижной воды.

Бахир подходит сзади, я не вижу его, но чувствую по шагам. Он касается моей талии своей большой тёплой ладонью. Властно. Уверенно. Чувствую его тепло своей спиной, прижимаясь к твёрдому телу.

-Я купил тебе один. Вон там, в гардеробе. Хочешь - просто посмотри.

Я оборачиваюсь на гардеробную. Она огромная! Иду к ней, осматриваю. Действительно, лежит пакет из какого-то бутика. Распаковываю его и в моих руках оказывается женский купальник нежно-голубого цвета.

- Я примерю. - спокойно отзываюсь и иду в ванную комнату.

Не знаю, почему сейчас я ничему не сопротивляюсь и меня абсолютно не смущает то, что он привёз меня в отель. Выбрал за меня купальник. И что будет дальше - сейчас меня тоже мало волнует. Мне хотелось просто выдохнуть и позволить себе расслабиться. Отдохнуть. Не думать. Не анализровать. Не бороться.

Я стою перед зеркалом в гардеробной, держа в руках тонкий, почти невесомый купальник. Переодеваюсь. Он мне идёт. Аккуратно подчеркивает мою фигуру, но при этом не выглядит слишком откровенным. Мне нравится.

Я выхожу шаг за шагом, и вижу его — он стоит спиной ко мне у кромки бассейна, уже в плавках. Он оглядывается и замирает, глаза цепляются за меня, как будто не верят, что я действительно решилась.

Мягкий свет подсвечивает воду синим и золотом, город внизу сияет, как футуристическая иллюзия, но я смотрю только на гладь бассейна. Всё остальное исчезает.

Я подхожу к краю. Осторожно сажусь, опуская ноги в воду. Она тёплая, обволакивающая, как шелк. Вздыхаю глубоко, и вдруг чувствую — да, я могу. Я больше не хочу быть в стороне, вечно смотреть со стороны. Я скольжу в воду, медленно, чувствуя, как она обнимает меня со всех сторон. В груди щемит — от свободы, от страха, от желания.

Я отталкиваюсь от бортика и начинаю плыть. Медленно, почти не чувствуя веса тела. С каждым гребком в голове становится тише. Мозг, наконец, отпускает контроль. Остаются только движения, дыхание и ощущение воды, скользящей по коже.

Он догоняет меня, плывёт рядом, не прикасаясь, но я чувствую — он рядом. Тихое присутствие. Уважительное. Теплое. Между нами снова нет слов — только вода, небо и этот странный момент, где не важно, что было до или что будет потом.

- Здесь очень красиво! - шепчу я, разворачиваясь лицом к ночному городу. - Высоко, но красиво.

- Я рад, что тебе хоть что-то нравится. - усмехается Бахир.

Он приближается ко мне в воде — медленно, как будто даёт мне шанс отступить. Но я не двигаюсь. Просто стою у бортика, прижавшись спиной к гладкой плитке. Его взгляд не отпускает. Он пронзает, раскладывает меня по кусочкам, называет по имени — без слов, только глазами. Я боюсь. Не его — себя. Своей слабости рядом с ним.

Он подплывает ближе, и вот уже его руки по бокам от меня, сдержанно касаются бортика. Вода чуть колышется между нашими телами. Он так близко, что я чувствую, как по его коже пробегают капли. Слежу за ними глазами, как они медленно прокатываются по дорожке на твёрдой мужской груди. Его грудь едва касается моей, и у меня перехватывает дыхание.

Я хочу сказать что-то — хоть что-то, чтобы создать какую-то защиту. Но он тянется вперёд, и его губы касаются моих. Осторожно, мягко, будто спрашивает разрешения. Я замираю. Мир сужается до одной точки — этого касания. Я больше не слышу ничего, не вижу огней города, не чувствую воды. Только он.

Я должна оттолкнуть его. Сказать, чтобы не трогал меня! Но я не делаю ничего. Потому что правда в том, что я уже не могу уйти. Как бы ни старалась — слишком поздно. Он везде во мне. Я чувствую, как внутри всё сжимается — не от страха, а от нового чувства, которые мне неизвестно. Или...известно?!

- Ты знаешь, что я всё равно уйду, да? — шепчу я, прерывая поцелуй и чувствуя, как его лоб касается моего.

- Нет, — отвечает он, тихо, но с такой уверенностью, что у меня дрожат колени.

Я закрываю глаза. Всё, что я так долго отталкивала, теперь просыпается во мне с силой шторма. Мне страшно, но я не отстраняюсь. Он держит меня рядом, не позволяя сделать лишнего движения. И я понимаю: как бы я ни боролась, как бы ни убегала, он всё равно будет рядом. И я... я уже не уверена, что хочу убегать.

Он всё ещё рядом. Его лицо так близко, что я чувствую, как по его щеке стекает капля воды и касается моей кожи. Его ладони не касаются меня — он держится за бортик, но всё тело выдает напряжение, как будто он сдерживается изо всех сил, чтобы не сделать шаг дальше, не притянуть меня к себе, не разрушить ту тонкую грань, за которой я или исчезну, или останусь навсегда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И всё же я тянусь первой.

Почти незаметно. Лишь чуть подаюсь вперёд — и он понимает. Его губы касаются моих снова, теперь увереннее. Не жадно, не торопливо, а глубоко, с той редкой нежностью, которую я в нём никогда не видела. Его рот тёплый, вкус солоноватый от воды, дыхание урывистое, как будто он тоже не ожидал, что я позволю. Я отвечаю — осторожно, с замиранием, но не отрываюсь. Этот поцелуй — не просто прикосновение, он — признание. Во всём. В страхе, в желании, в том, что я слишком долго отказывала себе в этом.

Бахир одной рукой отрывается от бортика и осторожно касается моего лица. Большим пальцем он проводит по моей щеке, и я чувствую, как сдержанность уходит. Поцелуй становится глубже. Я теряюсь в нём. В его губах, в том, как он дышит рядом, как гладит меня по шее. Всё сплетается, всё растворяется.

- Ты сейчас разрушаешь все запреты. Развязываешь мне руки полностью, понимаешь это?! - слышу его рык, который обезумил от моей инициативы.

Мои руки сами тянутся к нему — нащупывают его плечи, мокрые, сильные. Я вцепляюсь, как будто боюсь, что он исчезнет, если отпущу. Он прижимается чуть ближе, всё ещё мягко, но теперь увереннее, и у меня нет больше ни сил, ни желания защищаться. Мне хочется только этого — его губ, его рук, этого странного чувства, будто я вернулась туда, где мне давно было нужно быть. Мы дышим друг другом. Тихо. Глубоко. Не говоря ни слова.

Когда он отстраняется, на полшага, наши лбы всё ещё соприкасаются. Он смотрит в глаза — долго. Слишком внимательно. Как будто что-то ищет. Я отвожу взгляд — мне страшно, что он сейчас уйдёт. Поставит всё на стоп, развернётся и уйдёт. А я останусь. Одна. С пробуждающимися чувствами к нему...

В следующую секунду он резко, но бережно подхватывает меня на руки. Вода стекает с нас обоих, прохладная, но внутри — будто пылает огонь. Он держит меня крепко, как что-то бесценное, как то, что боялся потерять слишком долго.

Я цепляюсь за его шею, вжимаюсь лицом в плечо. Его кожа горячая, дыхание тяжелое. Он несёт меня по мокрому краю бассейна, не отрываясь, не отпуская. Его губы находят мои снова — жадно, настойчиво, словно все слова, которые он не говорил, теперь сливаются в этот поцелуй. Он целует меня в уголок рта, в щеку, в висок. Он пьёт меня, будто голодал по мне вечность.

Я таю в его руках, растворяюсь. Всё сопротивление сгорает в этом жаре между нами.

Его ладони скользят по моей спине, сквозь мокрый купальник, легко, с нежностью, но с подступающей страстью. Я чувствую, как он сдерживается, но больше не из вежливости — из уважения к моменту. Он давно ждал, чтобы я была не просто рядом, а с ним — добровольно, без страха. И сейчас, в эту минуту, я с ним. Полностью.

Я смотрю в его глаза — там ничего кроме желания и… любви. Да, той самой, от которой я так долго убегала. Я не знаю, что будет завтра. Не знаю, разрушит ли это всё. Но сейчас я хочу его так же, как он хочет меня. Я больше не борюсь. Я отвечаю на каждый его поцелуй. Глубже, смелее. Руки сами находят его лицо, пальцы утопают в мокрых волосах.

Наши тела скользят друг по другу, мокрые, горящие. Всё вокруг исчезает — город, звёзды, даже вода, что ещё секунду назад нас окружала. Остались только мы. Без чужих слов, без прошлого. Только эта ночь. Этот жар. Эти руки. И я, наконец, больше не прячусь.

41

Бахир подхватил меня снизу и закинул на себя так, что я обхватила ногами его бёдра, ровняясь глазами. Этот пронзающий взгляд в полумраке мерцал словно лезвие ножа. Тёмные карие глаза. Смотрят в упор. Властно. Я чувствовала его тяжёлое желающее дыхание на своём лице, грубые мужские губы ворвались в мои и завладели ими так властно, что я не успевала хватать воздух. Он водил языком внутри моего рта, не отрываясь ни на секунду!

Я осторожно положила свои руки на его плечи, чувствуя напряжение стальных мышц. Держусь так крепко, словно сама боюсь, что отпустит. Растворяюсь в этих безумных объятиях, доверяя процессу. Кажется, словно ум отключается и уходит в режим энергосбережения, а чувствительность тела обостряется в несколько раз...

Кожей чувствую его тепло. Его мышцы. Каждое движение рук, скользящих по моим ягодицам. Бахир сжимает пальцами мои ягодицы, переминая их так, что снизу живота стягивает приятными мурашками, словно волна импульсов проходит к низу.

Я перевожу ладони на его лицо, осторожно придерживая и водя по щетинистой щеке пальцами. Он несёт меня к огромной белоснежной постели и одним рывком я оказываюсь на ней спиной, а сверху нависает массивная фигура, желающая меня...

Его горячие ладони скользят по моим лодыжкам, поднимаясь вверх по ногам, по бёдрам, к животу. Он сбрасывает с меня купальник, полностью обнажая перед ним. Лежать вот так, обнажённой перед восточным мужчиной - просто преступление! Но я сама перешла эту черту. Не сопротивляюсь ни капли.

- Мои глаза не видели ничего прекраснее. - слышу грубоватый шёпот, а после мои губы снова схлапываются в страстном мокром поцелуе. Бахир словно зверь, набрысывается разом, подминает под своё сильное тело, уминает руками меня, целует и покусывает губы.

Тело обсыпает мурашками, пробегает жар, тепло...

Он спускается на шею, запечатывая кожу своими поцелуями. Одной рукой он поглаживает и слегка сжимает мою шею, по-прежнему оставляя тропу из горячих поцелуев. Другой другой - накрывает мою грудь. Я дергаюсь от горячего прикосновения!

Соски встают и каменеют под его ласками. Он берёт их в свои большие пальцы и мягко накручивает, оттягивает чуть вверх, а после... прикасается влажными губами. Языком обводит по-кругу, посасывая так, что я вытягиваюсь на постели, задирая голову от удовольствия, которое я прежде не испытывала.

Обе его ладони накрывают мою грудь и слегка массажируют, затем снова зажимает мои стальные соски, покручивая их в стороны под мои стоны, вытягивает вверх, нажимает подушечкой пальца... Накрывает поцелуем, всасывая их в рот. Ласкает горячим языком...

Руки сжимают мою талию, легкие массажные движения, от которых я прикрываю глаза и просто наслаждаюсь, мне приятно, очень приятно...Бахир опускается ниже, целует зону ниже живота так, что волна импульса усиливается и начинает вибрировать в зоне лобка, с каждым поцелуем - словно разряд тока бьёт туда, я вздрагиваю, а он лишь набирает обороты.

Мокрые губы касаются лобка. Ладонями раздвигает мои ноги и устраивается между ними. Касается ртом моего чувствительного клитора. Впивается влажным смачным поцелуем внутрь, отчего я выкрикиваю стон, прогибаясь в пояснице так высоко, что он кладёт ладонь на мою грудь и прижимает к постели, чтоб сильно не дёргалась.

Удерживает меня на месте, ведь я кручусь в разные стороны, не привыкшая к таким ощущениям. Он делает всё настолько нежно, что я никогда не поверила бы, что он на такое способен.

Чувствую клитором что-то ужасно горячее, твёрдое... Напрягаюсь, понимая, что это.

Слышу, как надевает "защиту".

Бахир снижает темп, хотя чувствую, что он на полном пределе. Не выпускает меня из рук ни на секунду...

Проходит между ног, осторожно насаживая меня на себя, держит руками за бёдра. Медленно двигает бёдрами, удерживая рядом. Чувствую, как всё внутри заполнилось "им". Сжалось до невозможности! Полное слияние тел. Чувствую непривычное ощущение на грани удовольствия и боли. Стискиваю зубы, хватаюсь за одеяло ладонями...

Бахир набирает темп входя быстрее и быстрее, отчего я не могу сдерживать стон и он прорывается из груди наружу, заполняя комнату моими отчётливыми стонами. Кровать прогибается под тяжестью наших тел и ритмом секса. Мужское тело динамично двигается, входя в меня всё сильнее и сильнее.

Бахир обхватывает мои бедра, притягивает ближе к себе, нависает надо мной, слышу его глухое сбившееся дыхание, что возбуждает до твердеёших сосков!

- Вся течёшь... - слышу от него. - Мокрая. Скользящая. Моя...- с последним словом он насаживает ещё сильнее, смотрит, как выгибаюсь под его ритмом и, кажется, возбуждается сильнее.

Я слышу мужской рык. Разрывающий тишину. Заглущающий даже мои стоны. Мощный. Звериный. Полный тестестерона.

Чувствую, как меня пронзает волна и выгибаюсь с криком по всему телу проносятся микро-импульсы, отвечающие за телесное удовольствие. Вот он. Оргазм. С Бахиром. Первым.

Он выходит из меня и накрывает поцелуем. Мокрым. Страстным. Заглущающим стоны.

Снова касается груди, дёргает соски, захватывает их языком. Поворачивает меня на живот, затем подтягивает и ставит на четвереньки. Толкает ладонью в спину, удерживая в таком положении. Раставляет ноги в стороны - и входит резким толчком, набирая темп.

Стону в постель. Двигаюсь в его ритме. Чувствую шлепки по ягодицам, он жимает мои бёдра, оставляя следы своих прикосновений.

- Даже в моих мыслях это не было так, как я испытываю сейчас! - рычит в спину, накрывая поцелуями.

- А-аа-аа-ах-аа-аах-. стону я, выгибаясь кошкой. Обнимаю его член своим телом, чувствуя вибрацию и тепло.

Бихир накрывает своим телом, вжимая меня в постель. Выходит. Целует в спину. В ягодицы. Оставляет шлепок и заваливается рядом.

Поворачиваюсь к нему. Он тоже получил своё удовлетворение. Целует меня в щеку, прижимая мощными руками к себе.

- Надеюсь, не обидел. - роняяет.

- Нет. - отвечаю. - Ты не сомневался в моей девственности?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Нет. Всё итак ясно было.

Я обняла его руками, прижимаясь к массивному телу. Чувствую запах "секса" в воздухе. Он пропитан полностью нами. Нашими телами. Поцелуями. Стонами. Прикосновениями. Смятым постельным бельём.

Моё тело подёргивалось в судорожном удовольствии, ноги словно не слушались... руки устало лежали на его груди. Я прикрыла глаза, понимая, что не жалею ни о чём. Именно он сделал всё так, как и должно было быть. Бахир первый мужчина, кто завладел моим телом. Распробовал меня на вкус. Довёл до оргазма.

Я так боялась его. Думала, что он просто перекроет мне кислород в какой-то момент, но, оказалось, что теперь я дышу свободнее. Рядом с ним. Сейчас.

Он перебирает мои волосы. Держит рядом. Не выпускает даже умыться.

- Теперь ты получил то, что хотел. - шепчу.

- И мне мало.

- Что это значит?

- Мало тебя. Слишком. Хочу ещё. Полностью!

- Но...

- Я хочу видеть тебя в своём мире. Плевать на предрассудки. Ты моя. Моя и всё!

Он сгрёб меня в охапку, перевернувшись на бок. Так мы и уснули.

42

Я проснулась, как будто не из сна, а из какого-то мягкого, молочного света. Ничего не тревожило, ничего не щемило внутри. Только дыхание — ровное, ленивое — и чужое тепло рядом. Его рука всё ещё лежала на моей талии, как будто боялся, что я исчезну, если отпустит. Я медленно повернулась, приоткрыла веки.

Он спал. Или делал вид.

Лицо его было совсем рядом — в нескольких сантиметрах. Необычно видеть чьё-то лицо так близко, без суеты, без грима дневного света. Просто человек. С этой родинкой под глазом, которую я не заметила ночью. Он открыл глаза. Сначала медленно, как будто тоже не хотел прерывать это странное безвременье, в котором мы зависли.

— Доброе утро, — сказала я. Голос был хрипловатый, ночной.

— Привет, — ответил он, и я увидела, как медленно растягивается его улыбка. — Ты и правда существуешь.

Я усмехнулась и потянулась, чувствуя, как простыня скользит по телу, напоминая о прошедшей ночи. Не было стыда. Не было тревоги. Только ясное, прозрачное чувство, я здесь, и это — правильно.

— А ты думал, это был сон? — спросила я, устраиваясь на подушке, поджав под себя ногу.

— Если и сон, то из тех, которые не хочется заканчивать. — Он провёл пальцем по моему плечу, легко, почти невесомо. — Хочется просыпаться в нём снова и снова.

— Осторожно, — я прищурилась, — это звучит почти как признание.

Он рассмеялся. Тихо. С искренним удивлением в голосе.

— Может, и признание.

Я смотрела на него. Он говорил медленно, не торопясь — как будто каждое слово проходило через что-то важное внутри. Солнечный луч пробрался сквозь щель в занавеске и упал на его ключицу. Я провела пальцем по свету, по коже. Он закрыл глаза.

— Мне кажется, я тебя уже давно знаю, — пробормотал он.

— А мне кажется, мы только начали.

И в этом было что-то невероятно верное.

Он лежал рядом, дышал ровно, как будто и не было этого безумного вечера. Как будто я не позволила себе того, что запрещала себе все эти недели. Как будто я не сама потянулась к нему, не разжала кулаки, не развязала его.

— Ты это правда хотела? — Его голос был хриплым, глубоким, как песок, шепчущий под ногами в пустыне.

Я не сразу ответила. Просто смотрела в потолок и ощущала, как тёплый воздух скользит по коже. А потом тихо:

— Я устала бороться.

— Не надо было начинать, — усмехнулся он, и я чувствовала, как он разворачивается ко мне. Его рука медленно легла мне на живот. Он был тёплым. Настоящим. Живым.

— Тебе не страшно? — Я повернулась к нему лицом. — Что будет завтра?

— Завтра ты всё равно будешь моей. В Дубае, в Москве, на чёртовом острове.Ты теперь моя. Это всё.

Я попыталась улыбнуться, но вышло криво. Он говорил так просто, будто это нормально — похитить женщину, держать при себе, а потом ждать, что она сама придёт. А я ведь пришла.

— Я не из твоего мира, Бахир. Я не впишусь туда. Я не умею молчать. Не умею быть за спиной. Я...

— Слушай, — он резко сел, облокотившись на руку, — ты много думаешь. Зачем? Думаешь — бежишь. А бежать уже поздно. Я тебя выбрал. Поняла?

Я молчала. Он смотрел так, будто видел сквозь кожу. Сквозь кости. Он видел, как я дрожу изнутри, хотя внешне — камень.

— Ты меня украл.

— Да. Чтобы никто не украл раньше.

Он провёл пальцем по моей щеке, медленно, почти нежно. Но в нём не было мягкости. Ни капли. Всё - сталь.

— И что дальше?

— Будешь жить со мной. Я тебя не отпущу. Слишком дорого ты мне стоишь. Слишком...

Он на секунду замолчал, глядя в мои глаза. Его дыхание стало тяжелее, как будто он боролся с собой.

— Ты мне кровь сворачиваешь. Я тебя чувствую, даже когда тебя нет. Это ненормально, да. Но мне плевать. Мне нужны не правильные. Мне нужна ты. С этой твоей дикостью. С этой твоей дерзостью.

Я не знала, что сказать. Всё казалось не тем. Все слова были либо глупыми, либо предательскими. В голове крутилась только одна фраза:

я его хочу

. Уже не от страха. Не от шока. От желания быть. Здесь. С ним.

— Я не знаю, как это будет, — прошептала я. — Но... я осталась.

— Вот и всё, — он усмехнулся, склонившись надо мной. — Вот и не гони теперь. Не надо, слышишь? Ты моя женщина. Моя. До конца. Поняла? Ты уже никуда не поедешь. Ни домой. Ни к маме. Ни к подружкам. Ты теперь со мной. И точка. - Он сказал это спокойно, но так, как будто приговор вынес.

И я почему-то почувствовала себя в безопасности. Под его рукой. В его тени. В его тишине. Он был мой плен. Но теперь — мой выбор.

Его рука скользила по моим волосам, перебирала пряди, которые спутались за ночь. Медленно, с терпением, каким я не знала в нём. Его дыхание касалось моего уха, горячее, ленивое, как солнце, подступающее к окну.

— Проснись, — выдохнул он, и его губы коснулись моего виска.

Я сжалась под простынёй. Не от страха — от жара. От того, как его голос, даже шёпотом, пробирался в меня, будто я всё ещё была под ним.

— Ещё минуту...

— Нет. Мне мало. Я тебя хочу даже, когда ты спишь. Даже когда просто дышишь рядом. И это сводит с ума.

Он наклонился, и его поцелуй стал глубже. На щеку, потом ниже — на шею, на ключицу. Его рука прошлась по моему бедру, прижимая к себе. Я чувствовала, как он держит меня — сильно, уверенно. Так, что невозможно выскользнуть. Он не спрашивал разрешения. Просто брал, как будто я уже принадлежу ему по праву.

— Бахир...

— Тише. — Его ладонь сжала мою талию, как будто он знал, что я сейчас начну отстраняться. — Ни слова. Ты моя. Уже выбрала. Всё остальное — не важно.

Он целовал меня долго. Без спешки. Как будто это было важнее всего на свете — запомнить меня губами. Его ладонь прошлась по моей спине, собрала волосы в кулак, потянула назад — не больно, но властно. Я застонала, и он усмехнулся, прижимаясь крепче.

— Вот так. Мне нравится, когда ты забываешь, где ты. Когда вся здесь. В этой постели. Во мне.

Он не давал мне пространства. Ни телом, ни словами. Я была под ним, в нём, растворялась без остатка. И это было странно спокойно. Как будто я перестала бороться с течением и просто плыву — туда, куда он хочет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я никогда не был мягким, — шепнул он, целуя мочку уха. — Но с тобой... Я не знаю, что со мной. Ты — как яд, в который я сам себя окунул. Осознанно. Добровольно.

Я провела пальцами по его щетине, по его шее, по плечу — сильному, горячему. Он — как пустыня: обжигающий снаружи, но внутри — хранил странную, упрямую тишину. И сейчас он был только мой. Он снова поцеловал меня. Глубже. Жестче. С нажимом, как будто запечатывал какую-то клятву между нами.

— Не отпущу, — прошептал он сквозь поцелуй. — Ни за что.

И я не попросила.

Он целовал меня так, как будто каждое прикосновение губ — это клятва. Твёрдая, спокойная, древняя, как его родина. Он опустился чуть ниже, приоткрыл простыню и обнажил моё плечо. Его губы заскользили по коже, горячие, влажные, уверенные. Он не торопился. Изучал. Присваивал заново.

— Ты вообще понимаешь, что ты делаешь со мной? — Его голос стал ниже, почти с хрипотцой. Он смотрел мне в глаза, когда целовал ключицу, и от этого внутри будто взрывалась какая-то ниточка.

Я зажмурилась, не в силах смотреть в ответ. Всё тело отзывалось на него, как будто запомнило каждое движение, каждое прикосновение — даже те, которых ещё не было. Он провёл ладонью по моему животу — медленно, всей плоскостью, будто вырезал мою форму в своей памяти. Пальцы скользнули по бедру, а потом сжали его — крепко, властно, без вопросов.

Я тихо вдохнула и подалась ближе.

— Вот так, — шепнул он, и его рука поднялась к шее. Он слегка притянул меня к себе за затылок, вжимая в подушку. — Моя. Слышишь? И не сопротивляйся. Тебе самой это нужно.

Я кивнула, прикусывая губу.

— Бахир.. — Я чувствовала, как дыхание сбивается. Голова кружилась. — Я не знаю, как быть с этим...

— Не надо знать. Надо чувствовать. Я сам всё покажу. Научишься. На мне.

Он скользнул губами по моей шее, вниз — к груди, к солнечному сплетению. Каждое его движение было неспешным, как у хищника, который уверен в своей добыче. Он знал, что я не убегу. Не хочу.

— Ты сладкая, когда поддаёшься, — сказал он, поднимаясь выше и глядя в мои глаза. — Я вижу, как ты горишь. Не притворяйся сильной. Мне это не нужно.

Я обвила его руками, потянула к себе, чувствуя, как он прижимается, как каждая клеточка его тела требует меня. И я отдалась этому ощущению. Ему. Себе. Нам. Он поцеловал меня снова — крепче. С нажимом. Губы чуть грубее, язык властный, напористый. Я отвечала ему мягко, но не менее жадно. Как будто это было не просто утро, а новый мир, в который я вошла не через дверь, а через него.

Между нами не было ни вчера, ни завтра. Только этот момент. Этот огонь. Этот жар, в котором я горела — с удовольствием.

— Скажи... — я подняла глаза. — Почему я?

Он остановился. Прищурился.

— Что за вопрос?

— Ты же понимаешь, как это со стороны выглядит? Я — просто русская туристка. Случайность. Ты мог бы быть с любой. У тебя здесь сотни девушек, которые знают, как "правильно". Восточные, воспитанные, с покорными глазами. А я?.. — Я замолчала, сжав пальцы. — Я не из твоего мира.

Он стал ближе. Взял за подбородок, мягко, но твёрдо. Заглянул в мои глаза, а я вновь потерялась в этом пронзающем глубоком взгляде его тёмных глаз.

— Ты думаешь, я дурак?

— Я думаю, ты привык, что всё по-твоему.

— Да. Привык. И теперь хочу, чтобы по-моему была ты. А ты — не как все.

Я вскинула на него взгляд. В его голосе не было ни поэзии, ни нежности. Только сухая, ровная сила. Такая, от которой дыхание сбивается.

— Здесь, — он махнул в сторону окна, — все умеют быть красивыми. Улыбаться. Смотреть снизу вверх. Но никто не спорит. Не смотрит, как ты, будто сейчас врежешь. Никто не дёргается, не бежит, не рвётся. Ты — как буря. А я всю жизнь в пустыне. Мне нужен ветер. Настоящий. Грозный, неуправляемый. Как ты.

Я молчала, не зная, что ответить.

— И ты русская, да. И что? Это — огонь. В тебе — кровь, страсть, свобода. А мне всегда было тесно в этих правилах. В этих взглядах по стенам. Мне плевать, кто откуда. Я не женщину себе искал. Я тебя искал.

— Но ты меня не знал...

— А увидел — и понял. Всё. Хватит. — Он наклонился, его голос стал ниже. — Мне не нужна покорная. Мне нужна настоящая. Такая, чтобы душу выжигала. Такая, которая не боится смотреть в глаза. Которая орёт, уходит, бьёт дверь, но потом всё равно возвращается. Потому что знает — между нами не просто постель. Тут война.

— А если я не смогу?

Он усмехнулся.

— Значит, буду ломать. Мягко. Нежно. Но до конца. Пока не останется ни одного "если". Пока не станешь моей — не по телу. По сути.

Я задохнулась. Он говорил спокойно, но в каждом слове была не угроза — приговор. Он притянул меня за талию, обнял, прижав к себе. Я чувствовала, как бешено колотится его сердце. Он был камнем. Но живым. Горящим.

— Ты боишься, потому что впервые попала туда, где с тебя не требуют быть удобной. Я не хочу тебя менять. Я тебя выбираю такой. Всякой. Даже если будешь срывать мне крышу каждую ночь.

Я обняла его крепче. Закрыла глаза. Уткнулась в грудь, где билось сердце — огромное, тяжёлое, дикое. Необъяснимое.

И я вдруг поняла, почему именно я. Потому что, может быть, впервые в жизни кто-то увидел меня

не правильную

,

не удобную

,

не подходящую

— и не испугался. Захотел. Выбрал.

До боли. До последнего.

Его рука тяжело лежит на моей талии. Он дышит спокойно, глубоко, как всегда — будто мир для него предсказуем и контролируем. Как будто всё идёт по его плану. А у меня внутри паника. Молчаливая, тихая — та, что не кричит вслух, но разрывает изнутри.

Мне страшно.

Это ведь началось не как роман. Не как встреча. Он украл меня. Буквально. Вырвал из привычной реальности. Из отеля. Из плана "просто отдохнуть у моря". Я помню, как кричала, как билась, как не верила, что это происходит наяву. И самое жуткое — я уже почти не злюсь. Почти простила. Почти... поняла его. Это пугает больше всего.

Он хотел передать меня другому. Я слышала это. Видела в его глазах — сначала я была просто товар. Подарок. Сделка. Но потом что-то сломалось. В нём. Или во мне. Он забрал меня себе. Не спросив. Просто —

"

ты будешь моей

"

. Всё. Как будто моё согласие — это необязательный пункт.

И сейчас... он спит рядом. Рука на мне. Тепло. Защита. Но и кандалы одновременно. Потому что я не могу дышать свободно. Без него — страшно. С ним — ещё страшнее.

Что будет дальше? Я должна остаться? В другой стране. В этом глянцевом, вылизанном Дубае, где всё блестит, но ничего не по-настоящему моё. Я не понимаю этот язык. Не знаю этих женщин, в чёрных шелках. Не умею быть "правильной" для этого мира. Я — громкая, упрямая, русская. С характером. С дерзостью. С одиночеством.

А он... Он не просто мужчина. Он — другой. Слишком сильный. Слишком уверенный. Слишком восточный. Как будто в нём закон — это не свод правил, а он сам. Говорит "ты моя", и всё. Нет дискуссии. Нет выбора. Как будто моё тело уже сказала "да", и разум не нужен.

Но я боюсь. До слёз. До дрожи.

Боюсь, что завтра я проснусь в доме, который не понимаю, среди людей, которые не примут. Боюсь, что когда исчезнет страсть, останется клетка. Что он — привык брать, но не держать. Что он сожмёт меня до формы, в которую я не помещаюсь.

Но ещё больше я боюсь... уйти. Вернуться домой. В серость. В метро. В одиночество. В обычную, предсказуемую жизнь, где я знаю, как жить — но не чувствую, что живу.

А здесь, с ним, всё горит. Всё ярко, безумно, на грани. Сердце бьётся не как обычно. Живот сжимается, когда он смотрит. Всё — на пределе. Я закрываю глаза. Его рука чуть сжимает меня, как будто чувствует — я думаю уйти. Даже сквозь сны он держит меня.

А я всё не решаюсь.Потому что на кону — вся я. И если я сделаю этот шаг… назад — я, может быть, спасусь. Но если вперёд — уже не будет дороги обратно.

Разум хрипит: "уходи, пока не поздно".

Сердце молчит. Оно просто стучит — бешено, тяжело, как будто знает, что я всё равно останусь. Но я не создана для этого мира.

Я не умею быть тенью за мужчиной. Не умею молчать, когда хочется кричать. Не умею гнуться, лишь бы "не потревожить". Я — из другой жизни. А здесь... всё другое. Женщины опускают глаза. Мужчины говорят — и никто не спорит. Здесь всё про власть. Про честь. Про жёсткие правила, к которым я не знаю ключей. Что, если он влюбился в образ? В сопротивление? В мою дерзость? А потом — устанет. Скажет: "Ты слишком. Слишком громкая. Слишком свободная. Слишком своя."

И я останусь тут. Одна. Чужая.

Или, хуже того, потеряю себя, чтобы подстроиться. Начну носить то, чего не хочу. Молчать, когда сердце рвёт. Начну быть не собой — чтобы остаться с ним. Меня пугает, как сильно я к нему тянусь. Как каждое его касание — будто удар током. Как мне хочется спрятаться в его груди, даже когда он пугает. Даже когда бесит. Даже когда я не понимаю, кто он на самом деле — мой спаситель или тот, кто держит меня в золотой клетке.

Я шевельнулась. И вдруг он — не открывая глаз — резко притянул меня к себе. Ловко, мощно, как хищник, который знает свою добычу наизусть.

— Не думай, — пробормотал он хрипло, на грани сна. Его голос был грубым, с проснувшейся властью. — Просто будь здесь.

Я замерла у него на груди, чувствуя, как его сердце стучит под кожей — ровно, уверенно.

— Ты опять в голове, да? — Он провёл ладонью по моим волосам, притянул ближе, так, что моё лицо оказалось у его шеи. — Вылезай оттуда. Там темно.

— Я просто... — Я не договорила. Он положил ладонь мне на затылок.

— Ты моя. Не просто на ночь. Не для игры. Всё. Конец спорам. Ты можешь быть кем хочешь — буйной, дерзкой, громкой. Но ты будешь рядом. Потому что я не отпущу. Потому что ты мне сожгла всё внутри. До дна.

Я хотела что-то сказать. Но только выдохнула. Он держал меня крепко, надёжно. И в этой хватке — жёсткой, мужской, непреломимой — мне вдруг стало страшно… и спокойно одновременно.

БУДУ РАДА ПРОЧЕСТЬ ВАШИ КОММЕНТАРИИ! Как вам герои? Сомнения Суламиты? Какой выбор она сделает?!

44

Вечер наливался мягким янтарным светом — фонари на террасе будто бы не просто освещали пространство, а вливали в воздух аромат тёплого золота. Музыка звучала негромко, но обволакивающе — восточные мотивы, переливающиеся, текучие, будто шелк, сотканный из песка и жара. В них был ритм города, где день — для торговли, а ночь — для власти.

Я стояла рядом с ним, на фоне стеклянной стены, и смотрела на этих мужчин.

Они были такими разными. Один — высокий, с седеющей бородой, в тёмно-синем костюме, с кольцом на мизинце и часами, которые выглядели как персональный спутник. Он разговаривал спокойно, но с паузами, и к его словам наклонялись чуть вперёд даже самые громкие.

Другой — моложе, с загорелой кожей, в бежевом пиджаке, с ярко выраженным акцентом и чуть надменной манерой. Его смех прорывался через фразы, но глаза оставались сухими и внимательными. У третьего — короткие рукава рубашки, будто он только что вышел из офиса, и всё ещё решает дела, даже стоя с бокалом. Его взгляд то и дело цеплялся за меня, как будто он знал, откуда я, но не понимал, зачем я здесь.

Мужчины переговаривались тихо, иногда резко. Некоторые — сдержанно. Кто-то — с жаром. Но все — с уверенностью тех, кто знает цену каждому слову. Они были как львы, спрятанные в шелках и брендах. И на фоне этого мира, я — без дорогих украшений, без золотых часов, без фамильного имени — чувствовала на себе каждый взгляд. Каждый

.

Словно я — контраст. Словно в этом выверенном мире я — сбой системы. Слишком живая. Слишком иная. Но именно это — и притягивало.

Мужчины смотрели. В упор. Косо. Открыто. Кто-то — с интересом. Кто-то — с опаской. Кто-то — с жадностью.

— Кто она? — я читала их губы, взгляд, движение бровей. — Откуда? Что за история?

Некоторые подходили, протягивали руку моему мужчине. Приветствовали его — с уважением, крепко. И одновременно украдкой разглядывали меня. Как музейную экспозицию. Как вызов. Он — представлял меня кратко. По имени. Без лишнего. Но взгляд его каждый раз становился тяжелее, когда кто-то задерживался дольше, чем нужно.

Я чувствовала это:

Он ревнует.

Он злится.

Но мне… было странно приятно.

Не от того, что на меня смотрели. А от того, как. Словно я — самое редкое здесь. Словно без бриллиантов, я — и есть бриллиант. Без сетки правил. Без фильтра. Просто — я. И вдруг я поняла, что я действительно выделяюсь. Моя спина — прямая, осанка — спокойная, дыхание — ровное.

Я чувствовала себя так, будто моё платье соткано не из ткани, а из внимания. Оно не весило ни грамма, но держало на себе десятки взглядов. Я не знала, как быть, когда к тебе подходят только потому, что ты — чужая. Но сейчас… я была спокойна.

Это был не мой мир. Но я стояла в нём — будто родилась здесь. И, может быть, именно поэтому он — неотрывно смотрел на меня. И может быть… именно за это он меня и выбрал. Потому что в этом мире золота и традиций я не растворилась. Я — горела.

— Что за гостья? — Высокий, плотный, с обострённым взглядом человека, который привык сразу брать то, что ему интересно. Он говорил на английском, но с акцентом. С таким, который не спутать — мягко-гортанный, глубокий.

Я повернулась чуть вбок, но не ответила. Он смотрел прямо. Слишком. Я не знала, улыбаться или отвернуться.

— Она из России, — спокойно ответил мой мужчина, не глядя на него, а на меня. — И нет, она не «гостья». Она — со мной.

Слово "со мной" прозвучало слишком тяжело, слишком точно. И на мгновение воздух вокруг будто стал плотнее.

— Я слышал, — продолжил тот. — Что ты привёз её сам. Что… она была не для тебя, да? Но ты решил иначе. Интересная история.

— История — не твоя, чтобы о ней говорить, — резко. Без тени улыбки.

Я замерла. Этот разговор — явно происходил не в первый раз, просто раньше я не слышала. Следующий подошёл из тени, с фужером, за ним — ещё один. Вопросы сыпались:

— Как давно вы вместе?

— Она говорит по-арабски?

— Какая у неё семья?

— Ты думаешь её… переучить?

— Она будет носить абайю? Или ты позволишь ей остаться… такой?

Я стояла, как под светом прожекторов. Не знала, как дышать. Платье жгло кожу. Мне хотелось уйти. Просто исчезнуть в стеклянной стене позади.

— Она не ваша забота, — отчеканил он. — Ни одна из ваших фантазий не станет реальностью.

— Но она… слишком яркая для тени, — усмехнулся кто-то сбоку. — Придётся прятать. Иначе кто-то не удержится.

Я видела, как он начал сжимать кулаки. Молча. Без слов. Но я уже знала — он на пределе.

Следующее движение было молниеносным. Он взял меня за запястье. Не больно — но без права вырваться. Вывел из круга, мимо улыбок, фраз, шёпотов, вспышек телефонов. И только когда мы оказались на уединённой террасе, на краю высотки, под глухим небом и тяжёлым ветром — он остановился.

Вдохнул.

Закрыл глаза.

Я стояла напротив него. Всё внутри дрожало. От возбуждения, от страха, от неуверенности — от всего сразу.

— Прости, — прошептала я. — Я… не знала, что так будет. Я не…

Он шагнул ближе. Ветер рвал моё платье по линиям тела. Он смотрел так, будто сейчас что-то в нём рухнет.

— Мне плевать, кто они. И что думают. Но я… Я сейчас сломаю кого-то, если они продолжат на тебя смотреть.

Голос был низкий. Срывался.

— Ты в этом платье. Ты… вся такая. И я не могу делить тебя. Ни с кем. Ни на секунду.

Я хотела что-то сказать - оправдаться, обнять, остановить… Но он уже придвинулся. Его руки — по бокам лица. Губы — в сантиметре.

— Они хотят прикоснуться, заговорить, купить тебя взглядом. А я… Я просто хочу, чтобы ты дышала только для меня.

Он прижался лбом к моему. Его дыхание — резкое, сбитое.

— Прости, если грубо. Но я никогда не умел быть мягким, когда рядом то, что мне нужно до дрожи.

— Мне не нравится, когда ты злишься так, — я сказала это тихо, но твёрдо, прямо ему в глаза.

Мы стояли на пустой террасе, где шум города снизу звучал как далёкое эхо, и только ветер между нами мешал дышать свободно. — Ты начинаешь пылать, сжигать всё, что рядом. А я не хочу в этом гореть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он шагнул ближе.

— Я не злюсь на тебя. Я злюсь на них, на их взгляды, на то, что я не могу отрезать их от тебя! - Он замолчал, пальцы дрогнули у виска. — Потому что они не понимают, что ты — не украшение. Не вечерний аксессуар. Не то, что можно обсуждать как машину или сигару.

— И я тебе об этом не напоминала, — я сделала шаг назад. Не потому что боялась — потому что мне нужно было место, чтобы не задохнуться. — Но сейчас ты выглядишь именно так, как они тебя описывали — грубый, вспыльчивый, срывающийся!

Я вздохнула.

— Ты сам говорил, что здесь важно лицо. Репутация! Уважение! А теперь представь, как это выглядит, что ты утаскиваешь меня, как будто я твоя пленница. А я стою тут и молчу, потому что боюсь тебя и твоего гнева!

— Ты не моя пленница, — он сжал челюсть. Глаза вспыхнули. — Но ты и не их кукла. И я не позволю, чтобы ты ею стала. Пауза. Его голос стал чуть ниже.

Мои плечи опустились.

— Если ты будешь терять себя каждый раз, когда на меня посмотрят — мы сгорим. - Я чувствовала, как в груди всё сворачивается в тугой клубок. — Я не хочу испортить твои дела. Не хочу, чтобы о тебе потом говорили в полголоса!

— Я не знаю, кто я здесь. Не понимаю всех слов, не знаю ваших правил. - Моё платье шуршало на ветру, будто пыталось меня увести. — Но я точно знаю, я не должна быть причиной твоего срыва. И если ты не можешь меня видеть рядом, не теряя себя — может, нам действительно лучше…

— Что ты говоришь такое?! С ума сошла!? — он повысил голос так, что на нас начали оборачиваться люди.

И я развернулась. Бросилась прочь с террасы, придерживая длинное платье, которое мешалось под ногами бежать к выходу через толпу любопытных лиц! Я бежала не оглядываясь! Хотелось скорее скрыться в тени. Не слышать голоса. Не видеть взгляды. Голодные. Любопытные. Чужие!

Я слышала, как он окрикнул меня, громко, четко, властно! Но я не поддалась. Не стала выслушивать! Смотреть дальше. Не реагировала. Только лишь видела, как к нему подошли мужчины, стараясь выяснить, в чём же дело?!

Лифт передо мной открылся, как спасение. Я быстро вошла внутрь, нажала кнопку, и двери сдвинулись, отсекая его — моего бурного, любимого, невозможного мужчину — вместе со всем этим сверкающим, строгим, непонятным миром.

Лифт уносил меня вниз. А я не знала — бегу ли я от него… Или к себе.

Лифт захлопнулся с глухим щелчком. Металл, стекло, зеркала — всё давило, сжимало, отражало моё растерянное лицо с разных углов.Я стояла посреди пространства, будто в прозрачной клетке, и сердце колотилось так, будто кто-то бил по груди изнутри.

Страх и злость пополам. На него — за эту вспышку, за сдавленные зубы, за то, что сорвался на меня вместо того, чтобы защитить мягко. И на себя — что не сдержалась, что не выдержала. Что, может быть, не права… "Зачем я туда вообще поехала… зачем открылась… зачем поверила?" Вспоминались взгляды. Горящие, жадные, изучающие. Вспоминались слова восточных женщин — об опасности, грубости, роскоши с привкусом подчинения.

"Ты думаешь, ты готова? Он привык ломать. А не ждать."

"Ты здесь чужая. Это не сказка. Это правила."

Горло сдавило. Слёзы. Первые — горячие, злые. Я смахнула их ладонью с резким жестом, будто стыдилась. Но в зеркале — отражение уже с предательски блестящими глазами.

Дзинь.

Лифт остановился. Двери раскрылись.

И я почти вылетела из него — прямо в чьи-то плечи.

— Простите, — мужчина резко отшатнулся. Был в дорогом костюме, с восточной внешностью, в нём сквозила уверенность. Он окинул взглядом и, увидев моё состояние, сменил тон: — Всё в порядке? Вы… потерялись?

Я мотнула головой, кутаясь в собственные руки, как в щит.

— Всё нормально. Мне просто нужно… выйти. Уйти отсюда.

Он чуть наклонился ближе, уже серьёзнее:

— Вам помочь? Я могу вызвать машину. Или охрану. Вам плохо?

— Нет! — голос сорвался. — Не нужно никого. Просто… где выход?

На спине горело платье, кожа под ним — обжигалась воспоминаниями. И вдруг рядом раздался спокойный, но властный женский голос:

— Я отведу её.

Я обернулась — это была та самая женщина в изумрудной абайе, с мягкими глазами и прямой спиной. Та, с кем я уже говорила. Одна из тех, кто предупреждал. Женщина шагнула ближе, положила ладонь на плечо.

— Пойдём. Тебе нужно тишина. И вода. Не бойся, я не буду говорить ничего лишнего. Просто… позволь себе дышать.

Я не знала, зачем доверяю этой женщине — но сейчас это была единственная рука в этом месте, что не требовала ничего взамен. И мы пошли — по коридору прочь, оставляя позади свет, музыку, золото… И его.

НОВАЯ ИСТОРИЯ, ПРИСОЕДИНЯЙСЯ

"СДЕЛКА С БАНДИТОМ : помоги мне..."

43

Он вошёл в комнату рано. Я ещё лежала, укрывшись с головой, не готовая к реальности. Но он не постучал, не позвал — просто открыл дверь, уверенно, как будто каждый сантиметр этого пространства принадлежит ему. И я, судя по всему, тоже.

— Вечером мероприятие. Будешь со мной.

Я высунулась из-под простыни, моргнула:

— Какое мероприятие?

— Закрытый вечер. Частный круг. Без камер. Только "свои". — Он бросил на кровать тонкую, матовую коробку. — Надень это.

Я медленно села, чувствуя, как сердце срывается в странную тревогу. Он не уточнил ни место, ни формат, ни с кем. Просто:

«

Будешь со мной

»

. Как приговор. Как обещание.

Когда он ушёл, я осторожно приоткрыла коробку. Внутри лежало длинное платье… Золотое. Не блестящее — оно будто светилось изнутри. Матовый шёлк, тяжёлый, как вода на коже. Плечи открыты. Спина — тоже. И ткань обнимает фигуру так, будто создана по моей памяти. Я не знала — радоваться или нервничать. Это не платье для ужина. Не платье для флирта. Это — заявление. Это — вот она

.

Смотрите. И от одной этой мысли у меня подкосились ноги.

Я долго стояла перед зеркалом, прежде чем надеть его. Волосы — распустила. Только лёгкие волны, будто после ветра. Макияж — в бронзовых тонах, без лишнего. Глаза — главное. Взгляд. Чтобы он запомнился.

Когда я вышла, он уже ждал. В чёрной рубашке, строгий, молчаливый. Но когда увидел меня — замер.

— Вот теперь ты как надо, — сказал тихо, хрипло.

И в этих словах было больше, чем во всех комплиментах, что я когда-либо слышала. Он протянул руку. Без лишнего пафоса. Просто — иди со мной. И я пошла.

Машина ехала быстро, но плавно. Мы не говорили. Он смотрел вперёд, через тёмные стёкла, а я — на своё отражение. Я не узнавала себя. Эта женщина в золоте, с обнажёнными плечами, в окружении мягкой кожаной обивки и чужого арабского города за окном… Кто она? Я ли это?

— Не бойся, — вдруг сказал он, не глядя. — Я рядом.

И мне снова стало немного легче. Хоть и страшно. Но с ним — иначе. С ним даже страх — красивый.

Здание было высоткой. Не гостиница, не клуб. Скорее — частная башня. Без вывесок, без шума. Охрана. Код. Отдельный лифт. Мы поднимались долго. Я чувствовала, как мои каблуки чуть дрожат, как грудь сдавлена от напряжения. Он стоял рядом — высокий, спокойный, как стена. Уверенный, будто этот вечер уже его, как и весь мир над нами.

Когда двери открылись, нас окутал мягкий свет. Шёлк, стекло, чистый минимализм, а потом — простор.

Терраса. Высоко. Над городом. Ночь была чёрной, бархатной, с редкими звёздами. Дубай внизу светился как поле драгоценных камней. А здесь — на крыше — мягкая музыка, смех, бокалы в тонких пальцах, мужчины в строгих костюмах, женщины в платьях, длинных, правильных.

И я.

Он положил ладонь мне на спину, чуть наклонился:

— Держись ближе. Они посмотрят. Некоторые скажут. Но ты идёшь со мной. Это главное.

Я кивнула. Не уверенно. Но честно.

И мы пошли вперёд. Сквозь взгляды. Сквозь чужие улыбки, тонкие, вымеренные. Кто-то кивнул ему. Кто-то замер, переводя взгляд на меня. Где-то в глубине зала звучал арабский, переливами. Я не понимала слов. Но чувствовала — оценивают. Регистрируют.

А он не отпускал. Его рука была на моей талии — как якорь.

— Как ты себя чувствуешь? — прошептал он, когда мы остановились у террасы.

Я посмотрела на город. На золото внизу, отражающееся в стекле.

— Как будто я в чужом сне. И не знаю, проснусь ли.

Он усмехнулся, приблизился, и в этот момент весь вечер будто растворился. Остались только мы. Он. Я. Его ладонь на моём обнажённом плече. Он был слишком близко. Слишком настоящий.

И в этот момент я поняла, что я всё ещё боюсь. Но уже не того, что не впишусь в его мир.

Я боюсь, что впишусь — слишком. Что привыкну к этому золоту. К этой власти. К его взгляду. Что потом — не смогу уйти. И уже не захочу.

Терраса жила особой жизнью. Мягкие огни, приглушённые, золотистые, словно свет исходил не от ламп, а от людей, от ткани, от тонких бокалов в руках. Воздух был тёплый, с лёгким запахом дорогих духов, шафрана и табака. Пахло богатством. Пахло правилами, которые не произносят вслух, но ты чувствуешь их на себе с первого взгляда.

Женщины были как из картин — гладкие волосы, серьёзные глаза, шёлк, струящийся до земли, драгоценности не броские, но весомые. Их улыбки — контролируемые. Они скользили по мне взглядами, быстро, как сканеры.

Иностранка.

Неродная.

Чья?

Я стояла рядом с ним с прямой спиной. Не прижималась. Не цеплялась. Просто — рядом. Как он просил. Как он хотел. Молча. Уверенно. Хотя внутри всё сводило от напряжения. Он разговаривал с кем-то — на арабском. Его голос стал чуть ниже, твёрже. Двое мужчин, оба старше, один в национальной одежде, второй — в тёмно-синем костюме и часах, блестящих при каждом жесте, — подошли к нам. Пожали ему руку. Склонили головы в знак уважения.

—

Zayn. Hadi hiya? - произнёс один.

Я поняла только "Это она?". Их взгляды метнулись ко мне.

Я не отвела глаз. Просто кивнула чуть, сдержанно. Привычный английский сейчас был бы даже лишним. Слова не нужны. Здесь — важен взгляд. Важно — как ты держишься.

— Она не говорит по-арабски, — ответил он спокойно. — Только английский. Но понимает достаточно.

Один из них слегка наклонился ко мне, с тонкой ухмылкой.

— Welcome to our world.

— Thank you, — ответила я коротко.

Он чуть кивнул, сдержанно. Но глаза у него задержались на мне дольше, чем следовало. На шее. На вырезе платья. На плечах. Я почувствовала, как рука рядом с моей напряглась. Он всё ещё не касался меня, но я чувствовала его энергию — сжатую, закипающую.

Следующие гости — молодые, уверенные. Один был в пиджаке без галстука, волосы зализаны назад, сигара в пальцах. Он протянул руку:

— Брат, ты как всегда в точке. Она как солнце сегодня.

Я знала, что они о чём-то другом, но «как солнце» — звучало слишком интимно. Слишком дерзко. И снова — взгляды. Скользящие, липкие. Прямо на мою фигуру. Как будто платье не скрыло, а подчёркивало меня до боли откровенно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я услышала, как он выдохнул носом. Тяжело. Молча. И в следующий момент его рука легла на мою талию. Не мягко. А крепко. Властно. Как будто он только что вернул меня себе обратно. Он не смотрел на меня. Смотрел на мужчин. Но тело его — уже было моим барьером.

— Хватит глаз, — бросил он тихо, но твёрдо. На арабском. Я поняла по тону.

Я почувствовала, как его челюсть напряглась. Он начал сжимать её, будто бы сдерживая себя от резких слов.

— Извини, — прошептал он мне на ухо. — Но я не хочу, чтобы они смотрели на то, что принадлежит только мне.

— Ты же сам меня в это платье одел, — прошептала я в ответ. — Ты знал, что я буду бросаться в глаза.

— Я знал, — его голос стал хриплым. — Но не знал, что мне так захочется выколоть глаза каждому, кто на тебя смотрит.

Я почти усмехнулась. Почти. Но не до конца. Потому что его рука на моей талии стала крепче. И я поняла — он действительно кипит внутри. Не игрой. Не ревностью из вежливости. Это — его зверь ожил.

— Не отпускай меня, — шепнула я.

— Не собирался, — ответил он, склонившись чуть ближе. — Никогда.

— Скажи… а что это за мероприятие вообще? — спросила я, пока мы стояли чуть в стороне, под высокими пальмами, где музыка звучала тише, а воздух казался прохладнее.

Он повернулся ко мне, не торопясь, как будто ждал этого вопроса.

— Это… вечер «для своих».

Он помолчал, глаза скользнули по террасе, где мужчины говорили о чём-то сдержанно, но с весом, а женщины двигались красиво, неторопливо, будто каждый их жест был отрепетирован заранее.

— Здесь собрались семьи. Те, кто управляют банками, строительством, землями. Те, кто держат старые традиции и новые деньги. Это не просто светский приём. Здесь формируют союзы. Делают ставки. Смотрят, кто с кем. Кто как держится.

— И ты — часть этого?

Он усмехнулся:

— Я не часть. Я — одна из точек опоры. Они сюда приходят, потому что знают — я всегда держу слово. И могу держать удар. И да… — его взгляд остановился на мне, — ...они смотрят, кто стоит рядом со мной. Это важно.

Я сглотнула.

Всё происходящее вдруг перестало быть просто красивым вечером. Это стало политикой. Страстью. Игрой власти.

Я перевела взгляд на женщин. Они стояли группами, шептались, обменивались взглядами и лёгкими улыбками. Сияние платьев. Серьги с зелёными изумрудами, гладкие причёски, будто ни один волос не посмел ослушаться. Но они… были живыми. Живыми, как кошки. И мне вдруг стало интересно. По-настоящему.

— Можно… — я повернулась к нему. — Я хочу с ними заговорить. Познакомиться.

Он поднял бровь.

— Ты уверена?

— А если нет — я это узнаю только после.

Он кивнул, не остановил. И я пошла.

Медленно, чувствуя, как каждый шаг от него делает меня заметнее, уязвимее. Но и сильнее. Когда я подошла к группе из четырёх женщин, они посмотрели на меня почти одновременно. Сначала — сдержанно. Потом — с интересом. И, конечно, с вниманием. Каждая из них — роскошь. Возраст — от двадцати пяти до сорока. Но все — как статуи. Выдержанные. Уверенные. Знающие себе цену.

— Добрый вечер, — сказала я мягко, с лёгкой улыбкой. — Я… можно, присоединюсь?

Они переглянулись.

Одна, в чёрном платье с золотым узором, чуть кивнула:

— Конечно. Ты с ним?

Я кивнула.

— Ты русская, да?

— Да. Я приехала в Дубай… по совпадению.

— Интересное совпадение, — сказала другая, с холодной улыбкой. — Ты знаешь, кто он?

— Понимаю, — ответила я. — Не всё. Но чувствую.

— Он не из тех, кто просто развлекается. Такие мужчины не держат женщин просто так, — сказала третья, старшая по возрасту. Её голос был мягкий, но в нём чувствовалась власть. — Ты понимаешь, куда попала?

— Я учусь, — честно призналась я. — Многое для меня ново. Но… я хочу понять. Искренне.

Они снова переглянулись. Оценили. Словно внутри них заработала тихая система анализа.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— Ты замужем?

— Нет.

— У тебя были отношения до него?

Я замялась.

— Да, — честно. — Но это… другое.

— У вас нет общих обычаев, нет общей веры. Ты не мусульманка?

— Нет, — чуть мягче. — Но я с уважением отношусь ко всему, что он мне показывает. И к вам тоже.

Одна из них сжала губы. Другая — с интересом приблизилась:

— Ты знаешь, сколько женщин он отвергал? Восточных, достойных. С образованием, с родословной. С корнями.

— Я не просила его выбирать меня, — спокойно ответила я. — Но он выбрал. И теперь… я просто стараюсь быть честной в этом выборе. Пусть даже путь чужой.

Молчание. Они замерли. Не враждебно — нет. Скорее, будто не ожидали. Не стандартный ответ. Не капризная молодая женщина, не глупая искательница роскоши. А кто-то другой.

— У тебя красивая осанка, — вдруг сказала одна. — Ты не прячешься.

— Прятаться — хуже всего. Особенно среди львиц, — улыбнулась я.

И они вдруг рассмеялись. Не громко, но искренне. Барьеры не рухнули — но треснули. И всё бы ничего…Но я почувствовала взгляд. Сильный. Режущий. Он.

Он стоял чуть в стороне, разговаривал с каким-то мужчиной, но глаза — были на мне. Я увидела, как он сжал челюсть. Нервно провёл пальцами по подбородку. Снова. И снова. Он знал, с кем я разговариваю. Видел, что я в центре их внимания. И ему это не нравилось. Он хотел меня рядом. Под своей рукой. Под своей защитой. И, может быть, под своей тенью. Но я стояла прямо. С интересом в глазах. С лёгкой улыбкой. И с гордостью за себя.

— Ты храбрая, — сказала старшая из них, поправляя серьгу с тяжёлым изумрудом. — Но, возможно, слишком наивна. Здесь, милая, всё не так, как кажется на витринах бутиков и на фотографиях с террас.

— Да, — подхватила вторая, с прямыми, туго затянутыми в хвост волосами. — Ты думаешь, что ты особенная. Думаешь, он будет другим ради тебя? Мягче? Проще? Он может быть нежным — ровно одну ночь. А потом — порядок, власть и его слово, которое нельзя оспаривать. Даже тебе.

Я молчала. Смотрела на них. Не отступала взглядом. Только слушала.

— Он — жёсткий. Ты же это уже почувствовала?

Я кивнула. Осторожно.

— Он держит всё под контролем, — продолжила женщина в чёрном. — Он может обнять, но в следующую секунду дать приказ, от которого нет пути назад. Ты думаешь, он тебя любит? Может быть. Но в его мире любовь не ставят выше власти. Он — не европейский мужчина. Здесь мужчина — как скала. Ты или прячешься под ней… или она тебя раздавит.

— Он не отпускал меня, — призналась я. — Это правда. Он просто… забрал. И держит.

— Вот именно, — кивнула одна. — А ты говоришь, что это «выбор». Нет, девочка. Ты не выбирала. Тебя выбрали.

Они смотрели внимательно. Не со злобой. Но жёстко. Они не играли в изящные фразы. Эти женщины — роскошь в теле, но суровость в духе.

— У нас — другой путь, — сказала старшая. — Нас растили, чтобы понимать этих мужчин. Мы с детства учились молчать в нужный момент. И улыбаться, когда всё внутри горит. Мы знаем, когда спорить, а когда склонить голову. Ты же — свободная. Ты росла иначе. Ты не поймёшь их мир полностью. Ты привыкла говорить «нет». А здесь за «нет» можно заплатить больше, чем ты готова.

Одна из них подняла руку, показывая свой браслет с тончайшей филигранью. Он стоил, наверное, как моя квартира в Москве.

— Это — золото. Но это тоже цепи, если ты не понимаешь правил.

— Мы не жалуемся, — продолжила другая. — У нас есть всё. Деньги. Охрана. Виллы. Украшения. Красота. Но мы не свободны, как ты. И в этом наша сила — и наша боль.

— А ты готова отказаться от свободы? — спросила та, что в чёрном. — От того, что можешь уехать? От того, что можешь спорить? Говорить, что хочешь?

— Ради него? — добавила другая, хитро прищурившись. — Ты готова, чтобы твой мир рухнул, и остался только его?

Я не знала, что сказать. Сердце било в груди. Я вспомнила, как он держал меня. Как жёстко. Как властно. Вспомнила, как шептал, что не отпустит. Как его глаза темнели, если я отступала хоть на шаг. И я знала — он не врал. Он не уйдёт. Он не позволит.

— Ты не должна нас бояться, — вдруг сказала самая тихая из них. — Мы говорим не из зависти. Мы говорим — чтобы ты потом не плакала в шелках. Потому что таких, как ты, он сначала поднимает до звёзд… а потом ломает — под себя.

— Но ты всё равно останешься красива, — усмехнулась другая. — Только, может быть, станешь немного тише. Немного холоднее. Как мы.

Я стояла, как в замедлении. Всё внутри будто замирало и металось одновременно.

— Спасибо, — прошептала я. — Спасибо, что сказали. Мне важно слышать это от вас, а не потом — в тишине золотой клетки.

Они кивнули. Не хором, а по очереди. Каждая — с уважением. С тревогой. Но и с принятием. Они были жестоки — но по-женски. Честно.

— Если останешься — тебе придётся стать одной из нас. Но это долгий путь. И он не про платья.

— Я подумаю, — сказала я. — Но пока я просто… хочу быть рядом с ним. Не потому что он сильный. А потому что я не могу иначе.

— Вот с этого и начинается, — произнесла одна. — А заканчивается — тишиной. Ты с ним — или ты ничто. Запомни это.

И тогда я почувствовала, как сзади подошёл он. Тихо. Но ощутимо. Рука легла на талию — крепко, уверенно. Его тепло — рядом. И его контроль — снова со мной. Он не спросил, о чём мы говорили. Не произнёс ни слова. Просто посмотрел на них. И они поняли, что разговор окончен.

И я вдруг поняла - мой выбор ближе, чем я думала.

45

Я шла за ней почти машинально.. Золотое платье шуршало о бёдра, волосы спутались на ветру, слёзы уже высохли на щеках, но внутри всё всё ещё сжималось тугим комком. Амина молча вела меня через коридор. Ни одного вопроса. Только её рука — тёплая, уверенная — лежала у меня на локте, будто говорила: Я рядом. Ты не одна.

Мы оказались в холле. Шум праздника остался далеко, как другая планета. Здесь были только мягкие диваны, густые тени от светильников, столик с хрустальными бутылками воды.

Я села, чувствуя, как платье волнами оседает вокруг. Амина молча налила воду и протянула стакан. Я взяла. Сделала глоток. И только тогда поняла, что руки всё ещё дрожат. Она села напротив. Сложила ладони на коленях, молча смотрела на меня, не заставляя говорить. Я попыталась выдавить из себя хоть слово.

— Я… Я не могу сейчас. Прости.

Амина чуть улыбнулась. Не как те женщины, что только играют в сочувствие. А по-настоящему — по-женски.

— Не нужно. Я просто здесь. Выпей ещё.

Я сделала ещё глоток. Воздух был прохладный, шелковый, с ароматом ладана. Молчание между нами не было тягостным. Через минуту она заговорила сама.

— Ты красивая. Сильная. Ты не такая, как они…- Она качнула подбородком в сторону зала, хотя мы их уже не видели. — Но ты тоже женщина. А это значит — ты будешь страдать здесь. Если не поймёшь, с чем имеешь дело.

Я взглянула на неё. Глаза у неё были карие, глубокие, с каким-то застывшим знанием внутри.

— Я не знаю, что происходит, — прошептала я. — Просто вдруг всё… стало слишком.

Она кивнула.

— Знаю. Было и у меня. - И вдруг — очень спокойно: — Я тоже была «его единственной». Несколько лет назад. Он был старше. Важный. Богатый. Красивый. И тоже… властный. Её голос стал ниже, ровнее. — Он никогда не бил. Нет. Но бил словами. Поступками. Стены строил, не тюрьму — клетку из любви. Я тоже сначала думала, что смогу. Что любовь победит всё. А потом…

Она замолчала.

Я смотрела в пол.

— А потом что?

— Потом я потеряла себя. Стала говорить его словами. Думать его мыслями. Одеваться так, как нужно было для его репутации. И перестала узнавать себя в зеркале. Она вздохнула.

— Знаешь, что самое страшное? Я не винила его. Я винила себя. За то, что не справляюсь. Что не вписываюсь. Что не соответствую.

Мне стало не по себе. Слишком много из этого отзывалось во мне.

— А теперь?

— Теперь я ушла. С большим трудом. С разрывами, с угрозами, с долгим лечением души.

—

Она улыбнулась устало. — Я не говорю, что твой… такой же. Я не знаю его. Может, он лучше. Может, он просто не умеет иначе.

А потом посмотрела мне прямо в глаза:

— Но ты должна понять, что любить — не значит терять себя. Даже здесь. Даже среди золота. Даже если он хочет спрятать тебя от мира, чтобы ты не исчезла.

Я сжала стакан крепче.

— Мне страшно, Амина. Мне и хочется быть с ним… и дышать без него хочется. Я не знаю, где правда.

Она наклонилась вперёд, тёплая ладонь легла поверх моей.

— Тогда побудь с собой. Не с ним. Не с их взглядами. Не с их законами. Слушай себя. И только потом — решай.

Я кивнула. Первый раз за этот вечер — уверенно. Я всё ещё не знала, как поступить. Но, по крайней мере, я снова помнила, кто я.

Амина была красивой. Но не той броской, холодной, журнальной красотой, что притягивает жадные взгляды — она была другой. В ней было что-то, что заставляло опустить голос, дышать тише. Как будто её душа звучала фоном, как музыка, которую не замечаешь, но из-за неё становится уютнее. Её кожа была цвета тёплого мёда. Мягкая, матовая, безупречная. Не было ни капли макияжа, кроме тонкой, почти незаметной подводки, подчёркивающей глаза — глубокие, миндальные, с длинными ресницами, будто впитавшими в себя все закаты этой страны.

На ней была абайя цвета изумрудного стекла, струящаяся, как вода, с золотой вышивкой по рукавам. Никаких украшений. Ни часов, ни колец. Только тонкий шарф на голове, собранный не строго, а мягко, по-женски. Несовершенный, но именно в этом была её красота — живая, подвижная, дышащая.

Когда она садилась, движения были плавные, будто она привыкла быть тишиной среди шума. В ней не было ни капли спешки. И даже когда она говорила — голос у неё был бархатный, глубокий, словно звучал не ртом, а сердцем. Каждое слово ложилось, как тёплый плед на плечи.

Я смотрела на неё и ловила себя на том, что не могу оторваться. Потому что Амина была женственностью. Настоящей. Без крика. Без золота на коже. Без демонстрации.

— Ты знаешь, — сказала я, прервав молчание, — ты красивая. Очень.

Она чуть улыбнулась — уголками губ, не более.

— Здесь это не комплимент, милая. Здесь это бремя. Но спасибо.

Мы сидели в тишине. Лёгкая музыка всё ещё доносилась откуда-то из зала, приглушённая, как отголосок мира, к которому я пока не знала — принадлежу ли. А рядом со мной сидела женщина, которую, как я вдруг поняла, я начала уважать. Потому что она говорила со мной не как восточная или русская. Не как старшая или младшая. А как женщина с женщиной. И это было важнее всего.

— Где она?! - Голос прорезал тишину, как клинок. Глухо, хрипло — сдержанный, но внутри него буря.

Я вздрогнула. Сердце сжалось в комок, и я резко подняла голову. Он стоял у входа в холл. Широкие плечи, напряжённая челюсть, тёмный взгляд, в котором отражался гнев, паника, ревность — всё сразу.

Амина медленно повернулась к нему. Не вставая.

— Она здесь. С ней всё хорошо.

Он не смотрел на неё. Только на меня. И даже не просто — в меня.

— Нам нужно поговорить. Одни. — Голос стал ниже, почти зарычал.

Амина встала. Без паники, без спешки. Её взгляд задержался на мне — долгий, тёплый, понимающий.

— Если что… ты знаешь. Я рядом.

Она сжала мою руку — едва заметно — и пошла прочь, оставив нас в пустом холле, будто знала, что её время здесь закончилось.

Он сделал шаг. Потом ещё. Я не успела даже придумать, что сказать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты… сбежала. — Он говорил сдержанно, но каждый слог будто резал по воздуху.

— Я… — я выдохнула. — Мне было страшно. Я не хотела сцены. Не хотела унижений. Там… столько глаз…

— Да плевать мне на них. — Он резко взял мою руку, не грубо, но твёрдо, как якорь, как будто боялся, что я снова исчезну.

— Я искал тебя везде. Я чуть не сошёл с ума, слышишь?! — Его голос сорвался. — Я не знаю, что с тобой. Не знаю, что ты думаешь. Ты молчишь, ты бежишь, ты исчезаешь!!! — Он вцепился в мои пальцы сильнее. — Я не выдерживаю! Не могу.

Я молчала. Он стоял так близко, что я слышала, как стучит его сердце. И как он тяжело дышит.

— Я злой, да! Потому что не могу тебя не хотеть. Потому что не хочу, чтобы на тебя смотрели! Никто! Ни один из них! Ты… моя!!! — Он провёл ладонью по моему лицу, почти болезненно нежно. — Ты не понимаешь, что делаешь со мной.

— Я… я просто хотела воздуха, — прошептала я.

— Воздух?! — Он усмехнулся глухо. — Воздух без меня? — Он медленно притянул меня ближе, и я вдруг поняла, что не сопротивляюсь. Хотя могла бы.

Машина стояла у парадного входа. Чёрная, блестящая, охраняемая. Он подвёл меня к ней, но не открыл дверь. Вместо этого он остановился, развернул ко мне лицо, и прямо у авто, прямо на виду у охраны, прохожих и блестящих мужчин в костюмах……он обхватил моё лицо ладонями и впился в губы. Глубоко. Точно. Слишком. Как будто хотел забрать дыхание. Как будто хотел забрать меня. Совсем.

Я вздрогнула, дёрнулась — но не из-за него. Из-за взглядов. Я чувствовала, как на нас смотрят.

— Люди… — попыталась я, почти шёпотом, в перерыве между поцелуями.

— Да пошли они. — Он снова поцеловал. Жёстче. Жаднее. — Пусть смотрят. Ты красивая. И ты — моя.

Я почувствовала, как дрогнули колени. Как будто всё вокруг исчезло. Только его голос, его пальцы на моих щеках, губы, от которых не хотелось отрываться, но страшно было остаться.

Он отстранился, посмотрел в глаза.

— Больше так не делай. Не исчезай. Не молчи. Говори. Кричи. Но не исчезай.

Я кивнула. Ничего не могла сказать.

Мы ехали молча. Я чувствовала, как в груди всё ещё отзывается наша ругань, как в горле ком, но рядом с ним — всё снова становилось… тепло. Салон был наполнен ароматом его парфюма — пряным, тёмным, с ноткой табака и чего-то обволакивающего. Машина каталась плавно, скользя по вечернему городу, как по бархату.

Он смотрел на дорогу, но я чувствовала его боковой взгляд на себе. Словно он всё ещё проверял — здесь ли я.

— Как тебе вечер? — спросил он наконец. Голос стал спокойнее, ниже, почти бархатный.

Я посмотрела на него, улыбнулась немного, провела пальцами по складкам платья на коленях, расправляя тяжёлую золотую ткань.

— Красиво… Всё было очень красиво. Атмосфера. Женщины. Их платья, украшения, движения. — Я чуть приподняла подбородок, вспомнив восточные ароматы, взгляд Амины, тяжесть их разговоров.

— Они настоящие. Уверенные. Не боятся быть женщинами. В каждом жесте — сила. И красота. Знаешь… я смотрела на них и думала, что хочу понять этот мир. Не просто быть рядом с тобой, а понять, в чём ты живёшь.

Он перевёл взгляд на меня. Долго. Словно прочитывал мои мысли между строк.

— Многие боятся… — произнёс он негромко. — Боятся, что я заставлю быть, как они. Что закрою тебя. Надену шелковую темницу. — Он подался ближе, руку положил на мою. — Но я тебе не тюрьма. Поняла? Ни законы, ни уклад, ни я. — Он наклонился ближе. Его голос стал чуть хриплым. — Ты хочешь носить золотое платье и распущенные волосы? — он чуть коснулся пряди у моего виска. — Носи. Хочешь смотреть на этих женщин — смотри. Общайся. Изучай. Только не бойся. И не слушай, если начнут пугать.

Я кивнула.

— Просто всё так непривычно. Я будто попала в кино. Где всё роскошь, и… я в нём. — Я чуть поправила платье на груди, чувствуя, как он смотрит. — Я… не думала, что смогу блистать среди них. А они все смотрели…

— Потому что ты сияешь. Без золота. Без тяжёлых камней. Ты не похожа на них — в этом весь смысл. — Он чуть усмехнулся. — Они смотрят, потому что ты как свет среди тени. Невозможно не заметить.

Он продолжал:

— И плевать, кто что сказал! Ты не обязана быть похожей на кого-то, чтобы вписаться в мой мир! — Он снова взял мою ладонь, крепко. — Я не привёл тебя туда, чтобы ты ломалась. Я привёл, чтобы ты увидела — я не прячу тебя! Не стыжусь. Ты — моя женщина! И я горжусь этим!

Я посмотрела в его глаза.

— Но если в какой-то момент я не справлюсь?..

Он не дал договорить. Поднёс мою ладонь к своим губам и тихо, по-мужски крепко, поцеловал.

— Значит, мы справимся вместе.

Жду ваши комментарии! Спасибо за "ЗВЁЗДЫ" для книги ;)

Какие прекрасные читательницы меня читают и проживают эту историю...

НОВАЯ ИСТОРИЯ, ПРИСОЕДИНЯЙСЯ!

"Сделка с бандитом : помоги мне"

46

Бахир

Я с самого начала знал, что она не отсюда. Не из нашего мира. Не впишется. Не сможет — или не должна.

И всё равно выбрал. Забрал. И не отпущу. Плевать, откуда она. Русская — и что? Это только сильнее подстёгивает, она другая, ярче. В её взгляде нет покорности, к которой я привык. Там — огонь. И этот огонь мой.

Но блядь…

Когда на неё смотрят — во мне срывает замок.

Я видел эти взгляды. Один за другим. Секундные, вроде бы вежливые — но я-то знаю, что за ними.

Они её хотят. Они спрашивали. Подходили. Делали вид, что интересуются мною — но смотрели на неё. Каждый из них представлял, как снимает с неё это золотое платье. Я это чувствовал кожей.

А она — стоит как королева! Гордой спиной, открытые плечи, волосы падают по спине — и даже не осознаёт, как сведёт с ума любого мужчину в радиусе десяти метров.

Но она моя.

Моя.

И я не из тех, кто делит!

Если бы один из них подошёл ближе, позволил себе хоть слово лишнее — я бы сорвался. Плевать на формат вечера. Плевать, кто что подумает. Я не играю в дипломатии, когда дело касается женщины, которую я держу рядом. Потому что я — не влюблённый мальчик. Я мужчина, который забрал себе женщину. И отвечаю за неё, и за каждую эмоцию, которую она переживает.

В тот момент, когда она вышла на террасу — я взорвался изнутри. Я не хотел срывать голос. Не хотел злиться на неё. Но мне казалось, что весь этот вечер — сплошная угроза. Что я вот-вот потеряю её, и весь этот мир, роскошный, блестящий, уведёт её у меня! И я реально не мог дышать спокойно...

Пока она не исчезла.

Когда она убежала — у меня будто землю выбили из-под ног. Это была не просто паника. Это был страх — разъедающий, дикий.

Я. Не. Привык. Терять.

Я искал её, как зверь.

И когда увидел её с Аминой — у меня в груди защемило.

Она сидела, испуганная, но красивая. Даже с заплаканными глазами — она была такая, что всё во мне сжималось. И расплавлялось. Я не умею быть мягким. Я не умею просить. Но к ней — тянет. Жарко. Зло. Глубоко. Я знаю, что ей сложно. Что ей страшно. Что она не такая, как здесь. Но и я не из мягкого песка, который прогнётся. Если я выбрал — это навсегда. И если кто-то решит, что может отобрать её у меня — ему лучше сразу вырыть себе яму.

Сколько раз она уже убегала от меня?

Один. Два. Пять. Больше. Каждый раз — с горящими глазами, с этим упрямым прищуром и нервным дыханием. А потом возвращалась. Я держал. Не говорил ничего — просто держал. Потому что знал, ей тоже страшно, ей больно. Но она моя.

В ней всё не так. Не как у нас. Она не молчит, когда надо. Она не опускает взгляд. Она может выстрелить словом — и я разозлюсь до предела. Но это и сводит с ума. Эта женщина не создана быть тенью. Она не растворяется в чьей-то воле. Она идёт напролом, даже когда её трясёт от страха.

И, блядь, я именно такую и хотел.

Я помню, как впервые увидел её. Случайная встреча, не по моей воле. Не я её выбрал тогда — но всё внутри сдвинулось, когда она подняла на меня глаза. Тот взгляд. Сильный. Знаешь, когда ты прожил всю жизнь среди женщин, которые опускают голову, не смотрят в глаза, не задают вопросов — и вдруг встречаешь

её

— тебя словно бьёт током.

Я услышал, как она говорит. Русский акцент на английском, чуть дерзкий, но такой… живой. Как будто весь этот мир, глянцевый и дорогой, стал скучным на её фоне. Я сразу знал: она будет бороться. Не смирится. Но когда я видел, как она злится — я хотел её ещё больше. А когда она дрожала от страха — я хотел сломать весь мир, чтобы ей было спокойно. Когда она плакала — я клялся, что никто, никто, кроме меня, не посмеет её тронуть.

Пусть она убегает. Пусть кидается словами, взглядом, даже кулаками. Я всё это приму. И я не дам её обратно ни одному человеку в этом городе. Ни за золото, ни за связи, ни за спокойствие. Она со мной — потому что так надо. Потому что, как бы она ни боролась — её сердце уже выбрало. Как и моё.

Она врезалась в мою жизнь, как солнце в полуденный зной. Без предупреждения. Без стука. Просто появилась. Я помню тот день до мелочей. Помню, как смотрел на неё — и не мог понять, почему она мне мешает дышать. Всё началось с какой-то нелепой сцены — она ругалась, громко, с руками, с эмоциями, как будто не замечала, где находится.

Русская.

Громкая, дерзкая, независимая.

Я тогда подумал: не для нас. Не для меня точно!

А потом она посмотрела на меня. Не опустила глаза, не отвела.

И всё.

Мир перекосился.

Я помню, как повёз её на рынок. Не в глянцевый, не для туристов. В обычный восточный базар, где специи смешиваются с голосами, где жарко, пахнет фруктами и жареным миндалём, где люди говорят громко, улыбаются широко. Я думал, она растеряется. А она зажглась. Она сияла. Ходила между прилавками в простом платье, но с таким лицом, будто всё это — её территория. Она смеялась. Брала в руки виноград, нюхала персики. И когда распробовала виноград, с соком, капающим по пальцам, с таким лицом, будто это самое вкусное, что она когда-либо ела — она повернулась ко мне:

— Попробуй.

— Я не ем сладкое.

Она заставила меня. Меня.

А я — позволил.

И даже не понял, когда начал улыбаться. Это было впервые за много лет.

Но это было временно. Как вспышка. В ней всё было слишком живое. И каждый раз, когда я чуть расслаблялся, она словно чувствовала — и пыталась выскользнуть. Убежать. Я ловил её снова и снова. Не грубо — инстинктивно. Потому что она — как вода между пальцев. Удержать сложно, но отпустить? Никогда.

Я помню ту ночь в пустыне.

Холод пробирал до костей, как только солнце исчезло за барханами. Днём там — как в огне, ночью — как в ледяной яме. Всё стихло: не было машин, людей, даже ветер звучал тише. Только огонь в чаше у палатки, и её дыхание рядом, за тонкой тканью.

Я не спал.

Я слышал, как она ворочается. Шорох её движений, как она натягивает на себя одеяло, как сдержанно выдыхает сквозь сжатые губы — не хочет показать, что замёрзла. Упрямая. Даже холод не сломит её гордость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я встал.

Разжёг чайник на углях. Сделал крепкий чай с кардамоном .

— Эй, — позвал я тихо, чтобы не испугать. — Тебе нужно согреться.

Она выглянула, с сонными глазами. Растрепанные волосы, укрытые щёки, взгляд с упрёком и благодарностью одновременно.

— Спасибо, — прошептала она.

С того момента, как увидел её впервые, я несу за неё ответственность. Даже если она этого не просила. Я укрыл её своим шерстяным пледом. Тишина между нами была особенной — не неловкой, нет.

Потом она снова легла. Я лёг рядом. Не касаясь. Просто рядом. И тогда она повернулась, уткнулась носом в мою грудь, прильнула, как будто это было единственно правильное место на земле.

Я не дышал.

Она была такая хрупкая, мягкая от сна. Но характер — даже во сне упрямый. Лоб нахмурен, губы чуть поджаты, как будто воюет даже во снах.

Я мог бы…

Но не посмел.

Тогда она ещё не была моей. И если бы я хоть чуть-чуть перешёл черту — она бы исчезла. Навсегда.

Так и лежал всю ночь. Слушал, как она спит. Считал удары её сердца. И думал, как же сильно она вонзилась в мою жизнь. Без предупреждения. Как песок в лёгких. Как свет в темноте. И уже тогда понял - я пропал.

47

Суламита

В один из дней Бахир пригласил меня на деловую встречу со своим партнёром в порт. Посидеть на свежем воздухе, побыть рядом. Он не отпускал меня никуда одну. Только вместе. Только рядом.

Мне не хотелось выглядеть слишком вызывающе, но я точно знала, что не могу быть слишком скромной. Выбрала легкие широкие брюки и черный топ, просто, но с намёком на шик, с открытыми плечами и животом. Я стояла у зеркала, поправляя последние штрихи в своём образе.

Бахир пришёл, и я чувствовала, как напряжение от его взгляда растекается по моему телу, делая каждый момент более интимным. В его глазах был какой-то особенный огонь — не яркий, но глубокий.

— Ты готова? — его голос, как всегда был твёрд, будто под ним скрывалось что-то большее, чем просто просьба. — Выглядишь прекрасно!

— Спасибо! Я готова. — слегка улыбнулась.

— Мы поедем на встречу, ты можешь просто расслабиться. — сказал он и мне стало немного легче. С ним всегда было так — напряжение таяло, когда он был рядом.

Волосы я заплела в лёгкую косу, оставив несколько локонов спадать на плечи. На мне почти не было макияжа, лишь немного туши и тонкая линия на веках.

Когда мы вышли, я заметила, как его взгляд задержался на мне. Он не говорил ничего, но мне не нужно было слов, чтобы понять, что он всё заметил. Мы сели в роскошный автомобиль, и я попыталась расслабиться, хотя где-то в глубине души было небольшое волнение.

Через полчаса мы уже подъехали к порту. Здесь пахло морем, свежим воздухом и чем-то ещё. Мы остановились у ресторана с видом на яхты. Я заметила, как он сосредоточенно оглядывает людей, но взгляд так и не покидает меня.

— Можешь не волноваться, — сказал он, выходя из машины и открывая мне дверь. — Все вопросы решим быстро. А ты просто... наслаждайся.

Мы сидели за столиком прямо у воды — летнее утро в порту было по-настоящему красивым. Лёгкий бриз игрался с моими волосами, солнце грело землю. Нам принесли чай со сладостями. Я потянулась к чайнику, чтобы налить себе чашку, но Бахир остановил меня. Я удивлённо перевела взгляд. Он лишь слегка улыбнулся, показывая мне сесть обратно. Сам мощными руками провел эти манипуляции и пододвинул мне мою чашку.

Бахир говорил о делах со своим партнёром — высоким, уверенным мужчиной с чуть размеренной улыбкой.

— А вы, должно быть? — обратился он ко мне, вдруг отвлекаясь от разговора.

— Суламита. - спокойно отозвалась я.

— Вы русская?! Какое необычное имя! - на его лице застыло искреннее удивление.

Я кивнула и улыбнулась, стараясь быть вежливой.

— Очень приятно познакомиться. Повезло Бахиру, — усмехнулся он, глядя прямо в глаза. — Вы — как редкий цветок среди этих высоток нашей страны.

— Благодарю. Мне кажется, в порту всё выглядит особенно красиво... особенно в такое время суток.

Он продолжал говорить, будто забыв про Бахира. Я чувствовала, как атмосфера меняется. И вот — рука Бахира на моей. Сильнее, чем обычно. Пальцы сжимаются. Не больно, но отчётливо. Он молчит, не смотрит на меня, но его плечи напряжены.

Я поняла. Без слов. Осторожно высвободив руку, я поднялась со стула.

— Я, пожалуй, прогуляюсь немного. Воздух такой тёплый… не хочется сидеть.

— Ты уверена? — тихо спросил Бахир, взгляд всё ещё прикован к партнеру, но голос резкий, колючий.

Я положила ладонь ему на плечо — коротко, спокойно.

— Да. Всё хорошо.

Он коротко кивнул, даже не глядя. Я отошла, босоножки стучали по деревянному настилу, и с каждым шагом становилось легче дышать. Море шептало рядом, я любовалась этой красотой размеренного утра!

Я шла вдоль деревянного пирса, чувствуя, как ветер ловко пробирается сквозь тонкую ткань моей одежды. Он тянул меня за волосы, игрался ими, будто хотел унести все лишние мысли. Солнце отражалось в воде золотыми росчерками, и море казалось почти живым — тёплым, дышащим, вечным. Я остановилась, облокотившись о перила, и позволила себе прикрыть глаза, чтобы просто… быть. Без слов. Без взглядов. Без напряжения.

Я слышала плеск воды внизу, тихие разговоры где-то позади, и чувствовала — это был именно тот момент, когда город обнажает свою нежность. Дубай, со всей своей роскошью и шумом, вдруг становился почти интимным. Здесь, в порту, он был другим: не стеклянным, не вычурным, а настоящим. Солнце, ветер, солёный воздух, и мягкий свет, скользящий по белым яхтам… Всё вокруг будто шептало, что я не зря здесь. Что это место — моё, даже если я ещё не до конца в это верю.

Я всегда чувствовала, что этот город держит меня на расстоянии. Как будто проверяет: выдержу ли? Слишком жаркий, слишком быстрый, слишком чужой. Но в такие минуты, как эта, Дубай раскрывался мне — не башнями и люксом, а закатами, тишиной и этим особым светом, который падает на кожу и говорит: "Останься. Посмотри. Почувствуй."

Я подумала о Бахире. О том, как его рука вдруг стала тяжёлой, как молчание между нами стало острым. Он — часть этого города. Сильный, целеустремлённый, вспыльчивый. В нём есть огонь, и есть что-то тёмное, что я пока не умею называть. Мне казалось, что я знаю его, но с каждым днём понимала: он как Дубай.

Я снова открыла глаза. Солнце уже почти коснулось воды, и всё вокруг окрасилось в яркие тона. Я глубоко вдохнула. Ветер приносил запах соли и на секунду мне показалось, что я могу здесь быть собой.

Я провела ладонью по животу — кожа всё ещё хранила следы солнца, тёплая и чуть влажная от морского воздуха. Мой топ был лёгким, коротким, как я любила — черный, с узкими бретелями и открытым низом. Живот едва касался воздуха, и в этом была какая-то свобода. Я не одевалась вызывающе, я просто чувствовала себя красивой. Женственной. Живой.

Но я поймала на себе тот взгляд. Взгляд его партнёра. Он смотрел не просто так. Глаза скользнули вниз — по ключицам, по открытому животу, по моим движениям, которые я старалась держать сдержанными. Но я всё видела. Я чувствовала, как в этот момент рядом со мной напряжённо замер Бахир. Его тишина была громче слов.

И он сжал мою руку. Не с яростью — с предупреждением. Как будто говорил: "Я вижу. И ты — моя." В этот момент его ревность была как волна — резкая, ледяная, обрушившаяся внезапно. Я ничего не сказала, не взглянула на него. Просто поняла: он не привык делить. Даже взгляды. Даже пустые разговоры.

Но ведь я не делилась. Я просто сидела. Просто улыбалась. Не флиртовала, не играла, не вызывала. Или вызывала? Может, всё же в этом топе, с ветром в волосах и в этой своей лёгкости — я невольно стала его слабым местом? Или — своим собственным. Я не хотела, чтобы он злился.

Я стояла у воды и думала: ревность Бахира — не просто вспышка. Это как тень внутри него. Что-то древнее, глубоко личное. Он может говорить, что доверяет, но каждый раз, когда другой мужчина смотрит на меня слишком долго — он вспыхивает. Как будто я — не просто рядом, а принадлежу ему. И я не знала, радует ли меня это чувство… или пугает.

Я обернулась через плечо и сразу поймала его взгляд.

Бахир сидел всё на том же месте, будто не шевельнулся ни на дюйм с тех пор, как я ушла. Его партнёр говорил что-то, оживлённо жестикулировал, но Бахир не слушал. Он смотрел только на меня. В упор, почти с вызовом. Глаза — чёрные, сосредоточенные, сдержанные, но я чувствовала в них бурю. Он не моргал. Не отвлекался. Он держал меня в поле зрения, как будто я — единственное, что имело значение в этом шумном порту. Он всегда так. Даже когда делает вид, что занят, — не отпускает. Его взгляд — это поводок из стали. Незримый, но ощутимый до дрожи. Не потому что не доверяет… хотя, может, и поэтому тоже. А потому что боится. Боится потерять, боится отдать меня в этот яркий, тёплый, хищный мир, где каждый второй готов подойти, сказать комплимент, коснуться, увлечь. Он всё это видит. Он сам — мужчина. И слишком хорошо понимает других.

Я помню, как он однажды сказал мне тихо, почти как шутку:

— Я даже охрану не хочу тебе ставить. Потому что знаю, чем это заканчивается. Я же сам был твоей охраной… и теперь вот.

Он сказал это с усмешкой, но в глазах не было и капли иронии. Он говорил правду. Он знал, как это — охранять и влюбляться. Смотреть на меня каждый день, видеть мои слабости, мои жесты, мой смех… и в какой-то момент — больше не хотеть уходить. Он знал, что это значит. И знал, как быстро другие могут почувствовать то же самое.

И всё же — делить он не мог. Не умел. Я для него не просто женщина рядом. Я — его уязвимость. Его территория. Его грань. Он может молчать, может сдерживаться, но я вижу, как каждый взгляд в мою сторону режет его изнутри. Даже самые невинные. Даже просто любопытные. Он не умеет отпускать. И, честно, иногда — мне это нравится. Но порой… пугает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я шла по набережной в порту, неспешно ступая по теплым плитам, впитывая в себя шум прибоя и легкий гул города. Воздух в Дубае в этот час — особенно солёный, тёплый, с еле уловимым ароматом морского ветра. Яхты лениво покачивались, словно подпевая ветру.

Я остановилась у перил, подняла волосы в пучок, позволяя коже на спине и животе поймать лучи яркого солнца. Было тихо. Спокойно.

И вдруг — сильные руки обвили меня за талию сзади, так резко, что я невольно вздрогнула и чуть не вскрикнула! Сердце вспыхнуло тревогой на долю секунды… но тут же затрепетало совсем по другой причине. Его голос.

— Тише, любимая, — прошептал Бахир у самого уха, прижимая меня ближе. — Никто бы не коснулся тебя так.

Он прижался губами к моей макушке, и это простое прикосновение заставило дрожь пробежать по коже. Его ладонь скользнула по моему оголённому животу, и я едва сдержала дыхание. У него был этот способ — касаться, будто бы мимоходом, но в каждом движении чувствовалась сдержанная сила и желание.

Я повернула голову, чтобы взглянуть ему в глаза. В них, как всегда, огонь — не грубый, не яростный, а тот самый, что греет изнутри.

Он немного отстранился, но держал меня за руку, крепко, как якорь. Я почувствовала — в нём что-то кипит. Не просто ревность. Это было почти звериное напряжение, сдерживаемое лишь тонкой пленкой самоконтроля.

— Ты улыбалась ему, — проговорил он глухо, без привычной нежности в голосе. — Такая мягкая, открытая… Я смотрел на тебя и думал: «Она же знает, как это выглядит. Она же видит, что он ею любуется»!

Я попыталась что-то сказать, объяснить — просто вежливость, просто разговор. Но он не дал.

— А он, — продолжал Бахир, — он ел тебя глазами. Я стоял в двух шагах, смотрел, как его взгляд скользит по твоей шее, по плечам, по этой чёртовой тряпке, которая открывает твой живот… И знаешь что?

Он прищурился, как будто снова видел эту сцену перед собой.

— Я, блядь, ели сдерживал себя! Знал, что если заговорю, не остановлюсь!

Его пальцы на моей руке дрогнули — всё ещё тёплые, но тяжёлые, будто в них осталась вся эта злость, вся сдержанная буря.

— Мне хотелось взять тебя за руку прямо тогда. Увести. Утащить. Чтобы ты перестала смотреть на него с этой своей… приветливостью. С этим светом в глазах, который должен быть только для меня!

Он снова приблизился, и теперь его голос стал тише, но в нём звучало что-то хищное:

— Ты моя. Ты должна это помнить. Даже когда улыбаешься чужим!

Я молчала. В груди щемило странное чувство — не страх, нет. Скорее, это было как стоять на краю вулкана: страшно, жарко, притягательно. Потому что я знала — за его злостью стоит что-то гораздо большее. Одержимость. Нежность. Желание. Всё, что делает его таким, каким он есть.

И всё это — по-прежнему — принадлежало мне.

Ветер с моря бил в лицо, и волосы путались, как мысли. Я стояла, глядя на бескрайнюю гладь воды, а Бахир — напротив, сдержанный, но весь на взводе. В его тёмных глазах бушевал ураган. Он взял меня за запястье — крепко, не больно, но так, чтобы я не убежала. Я знала этот взгляд. Он не злился. Он пылал.

— Ты не понимаешь, —прошептал он, словно сдерживая крик. - Я не могу смотреть, как они жрут тебя глазами. Как осмеливаются заговорить с тобой. Ты — моя. Только моя.

Я рассмеялась — горько, с вызовом.

— Я не вещь, Бахир. Ты не можешь поставить на мне замок.

— Я не хочу ставить замок. Я хочу закрыть тебя от всего, что может тебя испортить… затмить… забрать у меня.

Он шагнул ближе, и теперь между нами было едва ли дыхание. Я чувствовала, как его пальцы сжимаются на моём запястье!

— Ты не видишь, что губишь всё? — бросила я, уже не сдерживая голос. — Твоя ревность сжигает меня изнутри. Я хочу дышать. Я хочу быть собой. Быть с тобой — не значит потерять себя!

Он отшатнулся, как будто мои слова ударили. Сжал кулаки. Его лицо застыло. Молчание повисло между нами.

— Ты хочешь, чтобы я стал холодным? Чтобы смотрел, как ты улыбаешься другим? — прошипел он. — Я — восточный мужчина, милая. В моём мире, если ты со мной — ты рядом! Всегда! И ни один чужой взгляд не имеет на тебя права!

Я вырвалась из его руки. Слёзы уже подступали, но я их не показала.

— Я — яркая. Я — живая. И если ты хочешь меня, Бахир, научись любить не только мою тень, но и мой свет. Даже если он ослепит других!

Он смотрел на меня долго. Тяжело дышал, как будто боролся сам с собой. Его ноздри раздувались, глаза метались между моими губами и глазами. Потом резко шагнул вперёд, сжал меня в объятиях, так, будто боялся, что я исчезну в следующую секунду.

— Ты сводишь меня с ума… - прошептал он мне прямо в висок, прижимая к своей груди. Я слышала, как бешено колотится его сердце. — Я не могу… не могу смотреть, как ты ускользаешь… Я знаю, что ты — огонь, но я хочу держать этот огонь в своих ладонях…

Его ладонь медленно скользнула по моей спине вверх, к затылку, в волосы. Он вплёл пальцы в пряди и слегка потянул назад мою голову, чтобы увидеть моё лицо. Его дыхание стало прерывистым.

— Ты не представляешь, как больно — думать, что кто-то ещё может почувствовать вкус твоей улыбки, услышать твой смех… — он провёл пальцами по моей щеке, большим пальцем коснулся губ. — Я не умею любить спокойно. У меня в крови — только так!

Он притянул меня ближе. Наши тела слились в одно. Я чувствовала, как его ладони скользят по моей талии, потом снова к лицу, словно он не мог надышаться мной. Его глаза обожгли взглядом, и я поняла — он уже не может бороться.

Он накрыл мои губы своими. Горячо. Страстно. Без права на сомнение. Поцелуй был как буря — сбивал с ног, рушил барьеры, стирал всё, кроме нас двоих. Его рука всё ещё держала мои волосы, другая обнимала за спину, не давая ни шага назад.

Я пыталась дышать сквозь этот поцелуй, но сама же отвечала, как будто и мне не хватало этого огня. Между нашими телами больше не осталось воздуха. Осталась только жажда. Жажда быть друг у друга. Без остатка.

Его поцелуй стал глубже, требовательнее. Он как будто пытался не просто целовать — он пытался выпить из меня всё: боль, сомнение, слова, которые я хотела сказать, но не успела. Его губы были тёплыми, настойчивыми, с привкусом солёного воздуха и ярости, которой он не мог больше сдерживать!

Он оторвался на секунду — всего на вдох. Лоб прижался к моему. Его пальцы мягко соскользнули с моих волос на шею, провели по коже так медленно, будто запоминали каждый миллиметр. Он смотрел в мои глаза в упор.

— Ты моя… ты слышишь? — прошептал он, и его голос дрожал не от слабости, а от слишком сильного чувства, которое рвалось наружу. Его пальцы скользнули по моей шее, замирая у ключиц, и я вздрогнула, потому что он тронул во мне что-то большее, чем просто кожу.

— Я слышу, — прошептала я в ответ, еле выговаривая слова.

Моё тело дрожало от близости, от напряжения между нами, от того, как он на меня смотрел — как будто весь мир перестал существовать, кроме моего лица, губ, дыхания. Он снова прижал меня к себе. Его грудь тяжело поднималась, дыхание рвалось, и я чувствовала, как он держит себя на грани. Его ладони прошлись по моим плечам, потом обвили талию, и он вжал меня в себя так плотно, что между нами не осталось даже мысли о расстоянии.

— Ты не представляешь, как тяжело мне тебя отпустить. Даже на шаг. Даже когда ты просто идёшь по улице — мне хочется держать тебя за руку, накрыть собой от всего… от всех… — он говорил быстро, срываясь, и в его голосе звучала боль, смешанная с безумной нежностью.

Он целовал меня снова, теперь медленнее. Его губы ласкали мои — будто извиняясь за резкость, за ревность, за страх. Он касался моего лица ладонями, как будто боялся, что я исчезну, растаю. Он ловил каждую черту, каждый изгиб, гладил скулы, проводил пальцами по моим векам, губам.

Я закрыла глаза. В этом прикосновении было всё: и боль, и любовь, и отчаяние. Его горячее дыхание смешивалось с моим, и я чувствовала, как он тает подо мной, даже если внешне оставался железным.

— Я не знаю, как быть другим… — прошептал он. — Но если ты со мной… если ты выберешь меня — я сделаю всё, чтобы твой свет не погас. Чтобы он был моим солнцем!

Его пальцы всё ещё лежали на моей талии, будто он боялся, что если отпустит — я исчезну. Я мягко обняла его за шею и подняла лицо, чтобы он смотрел только в мои глаза. Мои ладони легли на его щёки, и я почувствовала, как под кожей пульсирует его сердце.

— Послушай меня, — прошептала я, нежно, спокойно. — Я здесь. Я с тобой. Я выбираю тебя — каждый день, каждую секунду. И больше мне никто не нужен.

Он закрыл глаза на миг, как будто эти слова были лекарством. Я провела пальцами по его скулам, по линии челюсти, задержалась у губ. Потом улыбнулась — самой искренней улыбкой, которую только могла ему дать.

— Ты единственный, кого я вижу. Ты — мой мужчина, мой огонь, мой смысл. Я не смотрю ни на кого, потому что всё, чего я хочу, — передо мной.

Его руки снова сомкнулись на моей спине, крепче, но уже не в порыве страсти, а с благодарностью, с облегчением. Он склонился ко мне, лбом к моему лбу, и закрыл глаза. Его дыхание стало ровнее, будто я действительно смогла успокоить его бурю.

Я поцеловала его в уголок губ, легко, едва касаясь. Потом снова улыбнулась.

— Не держи меня крепко, как пленницу. Держи, как женщину, которая сама хочет быть рядом. Потому что я уже с тобой. И никуда не уйду.

Он открыл глаза, посмотрел на меня, и в этом взгляде больше не было ярости — только огонь, ставший глубже, спокойнее. Он взял мои руки, которые ещё лежали на его лице, и прижал их к своим губам. Долго, с благоговением.

— Ты не понимаешь… — сказал он хрипло, глядя мне прямо в душу. — Женщина, как ты — это не просто любовь. Это дар. Судьба. Тебя нельзя просто держать рядом — тебя нужно оберегать. Всей душой. Каждой клеткой.

Он склонился к моему лбу, целовал его медленно, с трепетом, потом щеки, виски.

— Ты как бриллиант, слышишь? Не просто красивая. Редкая. Хрупкая. Сильная. Ослепительная. Я клянусь… я сохраню тебя. От всего. Даже от тебя самой, если потребуется.

Я чуть улыбнулась сквозь слёзы, но он не дал мне сказать ни слова — вновь заговорил, почти шёпотом, но голос его был как клятва:

— Ты можешь говорить, что тебе не нужно быть под защитой. Можешь спорить, что справишься сама. Но пока я дышу — ты будешь под моей защитой. И я никогда не позволю никому даже дотронуться до тебя грязными глазами!

Он снова прижал меня к себе, крепко, нежно, навеки.

Я чувствовала, как пахнет солью ветер, как солнце ложится мне на плечи — тёплое, щекочущее, летнее. Порт гудел жизнью: где-то вдалеке плескались волны, гремели цепи, кричали чайки, люди суетились. Но для меня весь этот шум будто исчез — осталась только тишина, в которой был ОН.

Бахир стоял совсем близко, слишком близко. Его тёплая ладонь скользнула мне на талию — уверенная, сильная, жадная. Он наклонился, его губы нашли мои, и на секунду я потеряла опору под ногами. Он целовал меня, будто весь мир мог подождать, будто я — единственное, что ему нужно.

А потом — раз! — и я уже у него на поясе. Я ахнула, вцепилась ему за плечи, обвила ногами, смеясь и пытаясь хоть немного сохранить самообладание.

— Бахир, ты с ума сошёл! Нас же все видят! — сквозь смех я задыхалась от собственного восторга.

— Пусть смотрят, — сказал он просто. В его голосе было столько спокойной силы, что мне стало жарко. — Я ни от кого не прячусь. И тебя не спрячу.

Он понёс меня, будто я невесомая. Я барахталась, притворно вырываясь, но каждая попытка только заставляла его крепче прижимать меня к себе. Он смотрел на меня так... с какой-то безумной нежностью и уверенной решимостью, от которой дрожь шла по позвоночнику.

— Ты невозможный, — прошептала я, глядя в его глаза.

— А ты — моя, — сказал он. И мне уже было всё равно, кто смотрит.

Я чувствовала, как его руки скользят по моей спине, легко, изучающе. В этом прикосновении не было спешки — только жадность, уверенность, полное право. Он знал, куда и как прикасаться, чтобы каждая клеточка моей кожи отзывалась дрожью.

Мои ноги крепко обвились вокруг его талии, инстинктивно, будто тело само знало, что оно — его. Я чувствовала, как напряглись его мышцы, как он держит меня, будто я — самое ценное, что у него есть, и он не собирается отпускать. Его губы снова коснулись моей шеи, легко, лениво, почти невинно, но от этого по спине прошёл ток, как будто бы огонь пронёсся под кожей.

— Хватит… — шепчу я, едва сдерживая улыбку. — Нас правда все видят.

Он поднимает голову, смотрит прямо в мои глаза, и от этого взгляда у меня перехватывает дыхание. В нём — упрямая нежность, та самая, которая рушит все мои защиты. Его губы расплываются в усмешке — дерзкой, чуть насмешливой, такой родной.

— Пусть завидуют, — спокойно отвечает он. И мне становится ясно: ему всё равно, кто что подумает. Он живёт так, как чувствует. И сейчас он чувствует только меня.

Он поворачивается и, легко удерживая меня на руках, идёт по деревянному настилу причала. Шаг за шагом, неспешно, будто мы не среди десятков людей, а в каком-то своём мире. Волны бьются о борт лодки рядом, ветер развевает мои волосы, а я будто лечу — в нём, с ним, за ним.

Я всё ещё притворно вырываюсь, локтями упираюсь в его плечи, щекочу ему шею дыханием, смеюсь — звонко, от души, не стесняясь больше ничего. Я чувствую, как сердце стучит в груди — быстро, не от страха, а от ощущения свободы. Его шаги уверенные, твёрдые, я чувствую, как он тёплый, живой, настоящий.

Он открыл для меня дверь машины, и я опустилась на кожаное сиденье, всё ещё с улыбкой, с лёгким румянцем на щеках. Пока я устраивалась, Бахир наклонился, чтобы поправить ремень — но остановился, поймав мой взгляд. Тепло между нами разгоралось с новой силой. Он потянулся ближе, не дожидаясь слов. Наши губы встретились — не спеша, но жадно. Поцелуй вышел глубоким, захватывающим. Он не мог оторваться. Его руки скользнули к лицу, потом к талии, притягивая ближе, словно даже этот минимальный воздух между нами мешал. Я положила ладонь ему на грудь, но не чтобы остановить — просто чтобы чувствовать. Он обнял крепче, сжал, будто боялся, что я исчезну, если отпустит хоть на секунду.

Он сел за руль, но, кажется, совсем забыл, зачем. Мотор заглох, ключ в замке зажигания так и не повернулся. Он смотрел на меня — прямо, глубоко, будто хотел раствориться в моих глазах. Его дыхание стало тяжелее, взгляд — медленнее.

— Я не могу... — голос его дрожал от сдерживаемого желания. — Не могу не смотреть на тебя... Не хочу отпускать. Хочу целовать тебя... бесконечно. Без остановки.

Он протянул руку — уверенно, с той самой теплотой, от которой по телу разливается жар. Его пальцы легли мне на бедро, легко, почти невесомо. Но это прикосновение будто вспыхнуло током. Он начал медленно гладить, его ладонь скользила вверх-вниз, лениво, жадно, как будто он запоминал меня кожей.

Я не могла дышать. В его взгляде было всё: голод, нежность, притяжение. Будто я — магнит, и он навсегда потерял покой.

— Ты меня манишь, — выдохнул он, опуская голову чуть ближе. — Сводишь с ума, просто сидя рядом.

И я чувствовала — стоит ему наклониться ещё чуть-чуть, и реальность взорвётся.

Он наконец-то завёл мотор, хотя его рука всё ещё лежала на моём бедре, и я чувствовала каждый миллиметр этого касания даже сильнее, чем раньше. Машина тронулась с места, мягко, уверенно, как он сам.

— Когда мы приедем домой… — начал он, голос стал хриплым, будто горячий воздух прошёл по его горлу. — Я завладею тобой. Целиком. До конца. Без остатка.

Я усмехнулась, повернув к нему голову.

— Хм… Надо подумать. Может, я не такая уж и покладистая.

— Ты подумаешь? — Он скосил на меня взгляд. В уголке его губ появилась кривая, почти дразнящая улыбка. — А я и не спрашиваю.

Я тихо рассмеялась, прикусив губу, зная, что это сведёт его с ума.

— Ты всегда берёшь, что хочешь?

— Только когда знаю, что это — моё, — он склонился ближе, и голос его стал почти бархатным. — А ты… точно моя.

Он сжал пальцами мою ногу чуть сильнее — не больно, но достаточно, чтобы у меня по спине побежали мурашки. В этот момент я почувствовала: дома будет не просто ночь.

48

Машина рванула с места, как будто его нетерпение передалось даже двигателю. Он вел её быстро, почти жадно, как будто каждый поворот — ещё один шаг к тому, чего он жаждет. Я видела, как его пальцы крепко сжимают руль, а челюсть напряжена. Но самое главное — этот взгляд. Его глаза скользили по моим губам, по ключицам, по изгибу бедра, проступающему из-под ткани.

— Ты даже не представляешь, как сложно мне сейчас не остановиться прямо здесь, — проговорил он глухо, ни на секунду не отпуская меня глазами. — Просто свернуть, откинуть спинку сиденья… и поглотить тебя целиком!

Я усмехнулась, чувствуя, как дыхание перехватывает, и склонилась к нему чуть ближе, будто доверяя ему нечто сокровенное.

— А ты уверен, что у тебя хватит сил дождаться дома? Вдруг я исчезну… испарюсь… если ты замедлишься?

Он бросил на меня быстрый, почти дикий взгляд и резко прибавил газу. Машина взвыла!

— Не исчезнешь. Я не дам.

Он протянул ко мне руку, снова обнял — одной рукой, ловко, как будто делал это всю жизнь. Его ладонь легла на мою талию, крепко, жадно, и притянула ближе, к себе. Его пальцы скользнули по спине, касаясь сквозь тонкую ткань.

— Ты ведёшь себя, как хищник. Мне стоит бояться?

Он склонился к самому моему уху, дыхание его обожгло кожу.

— Тебе стоит дрожать. От предвкушения.

Я провела пальцем по его шее, нежно, чуть касаясь, а потом — медленно, дерзко — по губам.

— Посмотрим, кто будет дрожать первым, Бахир.

Он только усмехнулся. А в его глазах полыхнуло такое пламя, что я поняла — эта ночь будет совсем не тихой.

Когда мы вошли в квартиру, он не дал мне даже шагнуть вперёд. Закрыв дверь, притянул к себе, и в следующий миг его губы обрушились на мои! Безумно. Ярко. Мокро. Целуя меня так, будто действительно не мог дышать без этого. Жадно. Глубоко. Вкусно. Завладевая моим языком так, как ему угодно. Его руки скользнули вниз по спине, поползли под лёгкий топ, трогая каждый сантиметр голой кожи. Он целовал меня, как и обещал: долго, без остановки, так, как будто времени больше не существует. Только мы. Только сейчас.

Он прижал меня к стене, его руки будто говорили вместо слов. Одна — на шее, лёгкое прикосновение, как контроль. Вторая — на бедре, крепко, уверенно, обещающе. Я закинула руки ему на плечи, уткнулась носом в его шею, вдохнула этот запах — родной, тёплый, терпкий — и улыбнулась. Он снова прижал меня ближе, его лоб коснулся моего, голос стал почти звериным:

— Хочу тебя. Долго. Полностью. На себе.

Бахир был настолько увлечён мною, что словно ловил каждое моё движение, а их было много - тело отзывалось волнами. Яркими. Нарастающими. Захватывающими с головой.

Его губы закусывали мои, осторожно, но властным наплывом. Руки Бахира освободили моё тело от мягкого топа, сбросив небрежно его на пол. Затем мужские руки заскользили по бёдрам и стянули с меня всю одежду. Он делал это быстро, словно разрывая. Оставил меня обнажённую, обнимая мощными тёплыми руками.

Затем подхватил меня на руки и понёс в свою спальню. Каждый его шаг приближал нас к той близости, от которой у меня приятно стягивало внизу живота. Тянущее наслаждение. Предвкушение его губ. Рук. Прикосновений, которые сведут с ума. Заставят выгибаться и стонать так, словно нас никто не слышит. Громко. Ярко. С придыханием и сухостью во рту после...

Он опустил меня на мягкую огромную белоснежную постель, а сам сбросил с себя всю одежду. Оставаясь голым. Большим. Напряжённо-возбуждённым! Глаза горят. Руки стискивают кулаки от нетерпения. Губы влажные от мокрых проникающих поцелуев. Кожа распаренная, горячая.

Я лежу на спине, смотрю на него снизу вверх, закусывая губу от предвкушения. Он такой...красивый. Этот взгляд. Черты лица. Тёмные волосы. Щетина, которой он проходится по моим щекам, отчего я сжимаюсь. Он всегда был таким красивым? Или во мне чувство азарта и предвкушения сейчас говорит?

Он не даёт мне подумать над этим вопросом, нависая сверху. Чувствую его между своих ног, раздвигая шире, словно приглашая к сближению. Его взгляд падает "туда". Между моих ног. Он смотрит с жадностью... накрывает тёплой ладонью, а я взвизгиваю.

— Какая влажная... - мычит он, наслаждаясь.

Увеличивает темп своих движений, гладит мои складки "там" своими руками, сначала чуть нежно, а после ускоряется и теребит так, что я кусаю губы, откидывая голову назад. Эти ощущения пронзают во мне экстро-возбуждение... там и правда уже много влаги, я возбуждаюсь быстро от его прикосновений, даже от объятий и слов...

Он этим умело пользуется. Трёт пальцами так, что я уже ели сдерживаюсь, чтобы не стонать.

Отрывает кусочек фольги, доставая контрацептивы. Делает быстро, отстраняясь на секунды.

А затем подтягивает меня за лодыжки ближе к себе, расширяет ноги и слегка приподнимает мои бёдра, насаживая меня на себя. Его член скользнул внутрь, заполняя пространство собой так, что я издала крик. Стон. Громкий. Отчётливый. С придыханием...

— Вот так, - слышу его томный голос, его дыхание начинает учащаться с каждым ритмичным движением в меня, вбивается так, что я захватываю ладонями ткань одеяла, сжимая, - стони моя сладкая, стони!

Бахир увеличивает темп вхождения, слышу его рык, его прикосновения к моим бёдрам. Перевожу взгляд на него и тут словно сносит крышу. У нас обоих. Он кладёт ладонь на мою грудь, скручивая уже стоячие соски, рычит так, словно не может насладиться моментом. Не отводит от меня взгляд.

— Смотри на меня! - слышу его голос и поднимаю взгляд.

Его бёдра делают волнообразные движения, впиваясь в мою кожу. Член заполняет пространство и трёт мои складки, входит глубже, дальше, завладевает мною...

Когда этого ему мало, он снова выходит, перетаскивает меня рукой за талию в другое положение. Садится на постель, а меня сажает сверху. Резко насаживает на член, а сам впивается губами в шею, лаская меня поцелуями... Спускается на грудь, прикусывая соски, обводя по кругу, а после снова целует каждую грудь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его руки на моей талии. Он приподнимает и сажает меня на себя. Делает это в динамичном темпе, слушая мои стоны, рычит в мою шею и не может отпустить и остраниться ни на секунды...

— А..а..а...Бахир... - выдыхаю я, закрывая глаза.

— Громче. Хочу слышать тебя громче!

Ускоряет темп, а с темпом ускоряются и мои протяжные громкие женские стоны... Внутри меня накатываются волны возбуждения, ноги начинают подрагивать, а низ живота тянет от продолжительного удовольствия!

Бахир делает в постели всё, что пожелает. Без смущения. Доставляет полное растекающееся по телу удовольствием нам обоим. Не выпускаем меня из своих рук. Жадно впитывает мою кожу губами, ласкает грудь, нажимает членом на клитор...

И я проваливаюсь в него. В нас.

Глубокий волнообразный оргазм обдаёт моё тело, и я начинаю кричать, издавая громкие стоны...

Ноги становятся ватными, не слушаются. Трясутся. Нежные губы расплываются в довольной улыбке... Волосы растрёпаны и разбросаны по плечам слегка вспотевшего тела...

Спальня заполняется глубокими вздохами...запахом секса...нами...

49

Я до сих пор помню, как всё начиналось. Мы прилетели в Дубай в начале весны — я и мои подруги. Горячий ветер, стеклянные башни, бесконечные закаты, будто нарисованные вручную. Мы сняли апартаменты и устраивали себе маленькие праздники каждый вечер, смеялись, фотографировались, думали, что контролируем свою жизнь. Мне казалось, я живу в каком-то глянцевом сне.

А потом… всё изменилось.

Это случилось быстро — как щелчок. Утром я проснулась не в своей кровати, а в незнакомой комнате. Мраморные стены, темные шторы, незнакомые лица. Тишина, слишком плотная, слишком тяжёлая. Мне не причинили зла. Но забрали свободу. Я не знала, зачем меня держат, кто отдал приказ, где мои подруги. Страх — он не сразу приходит. Сначала — оцепенение. Потом — гнев. Потом… ты начинаешь слушать. Замечать. Привыкать.

Мне не разрешали выходить без сопровождения. Я не видела города. Только окна, коридоры, террасу. Я думала, что теряю себя.

А потом появился он. Бахир.

Первое время я ненавидела его. Его уверенность. Его холодный взгляд. Он не спрашивал — он забирал. Меня, моё пространство, мой страх. Он забрал меня к себе. В его доме было иначе — меньше охраны, больше молчания. Его голос стал привычным. Его прикосновения — предсказуемыми. Он не был жестоким. Он был… внимательным. Слишком. Иногда это пугало сильнее, чем холод. А потом случилось то, чего я боялась больше всего — я начала чувствовать. Его присутствие стало спокойствием. Его тишина — убежищем. Я впервые заснула рядом с ним без тревоги в груди. Я ловила его взгляды, ждала его шагов. Я ненавидела себя за это. И всё равно любила.

Сейчас… я не знаю, кто я. Я не та девушка, что приехала в Дубай с подругами. Та была свободной. А я… я принадлежу ему. И, может быть, это неправильно. Но впервые в жизни я чувствую, что на своём месте.

С Бахиром всё иначе. Он — как пустыня ночью. Молчаливая, тёплая, чужая. Он умеет ждать. Умеет наблюдать. Сначала это было невыносимо — быть под этим пристальным, тяжелым взглядом.

А потом… я заметила, как он меняется. Не словами — жестами. Он стал мягче. И это — его сила. Он не нуждается в объяснениях. Он — как стена, о которую сначала бьёшься в отчаянии, а потом прислоняешься и отдыхаешь.

И вот я живу у него. Мой гардероб теперь — от него. Мои украшения — он выбирает. Мой мир — построен им. Иногда мне кажется, что я в золотой клетке, и я хочу разбить стекло, выбежать босиком на улицу, вдохнуть жаркий воздух свободы.

Но я не делаю этого. Я остаюсь. Почему?

Любовь? Может быть. Но не такая, как в книгах. Это не о романтике, не о бабочках в животе. Это — о привязанности. Глубокой. Необратимой. Это как зависимость от морской воды: солёная, обжигающая, но ты всё равно возвращаешься. Я не могу назвать его добрым. Но я знаю, что он никогда не отдаст меня. Не бросит. Не забудет. А в этом мире — разве не это и есть безопасность?

Иногда ночью я просыпаюсь и просто смотрю на него. Его лицо спокойно даже во сне. Как будто он держит под контролем не только меня, но и весь мир. Я тянусь к нему, почти машинально. Он крепко обнимает меня, как будто чувствует моё движение даже сквозь сон.

И в этот момент я понимаю: он сделал меня своей. Целиком. Без остатка. А я… позволила.

Может, это неправильно. Может, где-то есть прежняя "я", кричащая изнутри: "Беги!"

Но та, кто я сейчас, отвечает ей:

«Зачем бежать, если ты впервые в жизни не одна?»

Я долго откладывала этот разговор.

Мама писала каждую неделю — спрашивала, как дела, как здоровье, почему не звоню. Я отвечала сухо, нейтрально. “Всё хорошо, не переживай.” Ложь, которую я говорила из страха, из растерянности. А может, просто потому, что сама не знала, что сказать.

Сегодня я решила — пора.

Я сидела на балконе. Утро было тихим, ленивым. Воздух уже тёплый, но ещё не обжигающий. Я держала телефон в руках, как будто он весил несколько килограммов.

Бахир проходил мимо, коснулся моего плеча — коротко, будто знал, о чём я думаю, и дал молчаливое разрешение. Я нажала “видеозвонок”.

Лицо мамы появилось почти сразу. Усталая, взволнованная, но всё та же — родная.

— Наконец-то, — сказала она, — я уже начала думать, что ты пропала. Что ты... — она не договорила.

Я улыбнулась. Почти виновато.

— Мам, я хочу, чтобы ты выслушала меня. Пожалуйста, не перебивай. Мне тяжело говорить это.

Она молчала. Только кивнула.

— Я… Я остаюсь здесь. В Дубае. Не на пару недель. Не на месяц. Я… живу здесь теперь. Это мой дом. Я приняла решение.

Её брови нахмурились. Губы дрогнули.

— Что значит — "живу здесь"? Одна?

Я вдохнула. Закрыла глаза на секунду.

— Нет. Не одна. Я с человеком, которого люблю. Который заботится обо мне. Который… дал мне ту опору, которую я даже не знала, что ищу.

Пауза. Длинная. Слишком долгая.

— Ты уверена?! — голос мамы стал мягче. — Ты счастлива?

Я не ответила сразу. Счастлива? Я не уверена, что это слово подходит. Но я на месте. Я чувствую себя… не потерянной. Любимой. Желанной. Защищённой. И, может быть, это не та жизнь, которую она мечтала для меня. Не та, которую я рисовала себе раньше. Но это — моя жизнь. Мой выбор.

— Да, — тихо сказала я. — Я уверена.

Я видела, как она борется — с тревогой, с желанием отговорить, с материнским страхом. А потом она выдохнула.

— Главное — чтобы ты была в безопасности. И чтобы тебе было хорошо. Только… не исчезай. Обещай мне это.

Я кивнула. И в груди что-то потеплело.

Я наконец-то сказала это вслух.

И мир не рухнул.

После звонка я долго сидела, обняв колени. Солнце уже поднималось выше, тени уходили.

Бахир подошёл и сел рядом. Он ничего не сказал. Просто взял мою руку и поцеловал в пальцы — коротко, почти незаметно.

А я почувствовала, как внутри — где-то глубоко — становится тихо. Спокойно. Я дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он молчал долго. Как умел — выжидающе, выверенно. Только держал мою руку в своей, чуть сильнее обычного, как будто чувствовал — момент важный, тонкий, и любое слово может всё изменить. Он взял мою ладонь обеими руками. Осторожно. Почти бережно. Как будто держал что-то большее.

— Послушай меня, — тихо произнёс он, — ты никогда не пожалеешь о своём выборе. Ни через год. Ни через десять. Ни в старости, когда будешь вспоминать, кем ты была и кем стала. Ты не просто осталась — ты доверилась. Это значит больше, чем ты пока понимаешь.

Я смотрела на него — в глаза, в голос, в движения. Всё в нём было железом и льдом, но в этот момент он был только для меня — теплым, почти прозрачным. Он продолжал:

— Я не всегда буду лёгким. Я знаю, кто я. Мои решения, моя жизнь, мои границы — они не простые. Но я буду рядом. Всегда. Ты будешь принадлежать мне — да. Но я тоже принадлежу тебе. Даже если никогда не скажу этого вслух.

Он провёл рукой по моей щеке — медленно, так, как будто запоминал. Затем, почти неуловимо, склонился к моему уху.

— Ты выбрала меня. И я сделаю так, чтобы ты ни на секунду не пожалела об этом. Чтобы, когда ты будешь закрывать глаза ночью — ты знала: ты в безопасности. Ты — дома. Ты — моя.

Я почувствовала, как внутри что-то сжалось. Не от страха. От того, как сильно я верю. Ему. Этим словам. Этому миру, в который я вошла, как в незнакомое море — и вдруг поняла, что могу в нём дышать.

Я обняла его. Крепко. Без слов. Потому что всё, что надо было сказать — уже прозвучало. И не в голосе. В ощущении. В коже. В сердце.

Он был прав.

Я выбрала.

И я не жалею.

НОВАЯ ИСТОРИЯ, ПРИСОЕДИНЯЙСЯ!

"СДЕЛКА С БАНДИТОМ : помоги мне..."

50

Я осталась.

Не потому что так было правильно, не потому что всё вдруг стало понятно — а потому что сердце выбрало раньше, чем я успела всё взвесить. Осталась в его мире. В его городе. В его жизни.

Бахир. Он дал мне всё. Буквально.

— Всё, что здесь — твоё. Можешь брать, владеть, распоряжаться.

Он не просто говорил — он делал. Дом... Нет, особняк, больше похожий на музей, чем на жильё. Комнаты, в которых я терялась. Гардеробы, куда он сам приносил платья — зная, что я не спрошу цену. Ювелирные коробки с тонкими цепями, серьгами, браслетами, от которых у меня перехватывало дыхание. Он не просто осыпал — он любовался каждым моментом, когда я примеряла на себя его мир.

Мы выходили в город, и каждый взгляд, прилипший ко мне, был как искра в его глазах. Он глушил свою ревность. Сжимал челюсть. Смотрел на мужчин, будто предупреждал:

"Не смей."

Но он держал себя. Потому что рядом — я. Потому что знал: если сорвётся — он забудет обо всём. И я это чувствовала. В его пальцах, что крепче обхватывали мою ладонь. В его взгляде, что не отпускал меня ни на секунду.

Он был разным.

Щедрым. Строгим. Неожиданно нежным. Угрожающим, если дело касалось меня. А мне нравилось, как он меня оберегал. Как будто я — что-то большее, чем просто женщина в его доме. Как будто я — его слабость. Его опасность. Его всё.

Я до сих пор не знала, что будет завтра. Но я знала: он не лжёт. Не играет. И если он сказал, что я могу владеть им — он имел в виду всего себя. А это было страшнее любой свободы. И… куда честнее, чем любая любовь, в которую я верила раньше.

Теперь это моя жизнь. Настоящая. Не сон.

Мраморные полы прохладны под босыми ногами, белоснежные шторы колышутся от ветерка с террасы. Где ночью горят огни, как звёзды внизу. Где правит роскошь. И он.

Каждое утро начинается в объятиях Бахира. Его голос, глухой и тёплый, звучит у моего уха. Он знает, как я люблю сливочные финики с миндалём. Как люблю сидеть на краю кровати, завернувшись в его рубашку, смотреть в панорамное окно, пока он обнимает сзади и лениво говорит, что у нас сегодня день — только для нас.

Мы ездим по городу на его чёрном Rolls-Royce с бежевым кожаным салоном. Водитель молчит. Он всегда молчит. А Бахир держит мою руку и то и дело смотрит на меня так, будто всё ещё не верит, что я рядом.

Вечерами — лучшие рестораны на крышах зданий, где подают устрицы, шафрановый рис, ягнёнка, приготовленного по старинным рецептам. Сотни свечей. Восточная музыка. И Бахир — в тёмном костюме, с запонками из черного оникса, рядом со мной. Все смотрят. Я чувствую на себе взгляды. Он чувствует тоже — и гасит всё ревностью внутри. Но ничего не говорит. Только держит меня ближе.

А потом — ночи. На частной вилле за городом, где слышно, как дышит пустыня. Он разбрасывает по комнате мой шёлковый халат, целует запястья, бормочет, что сходит с ума от одного моего взгляда. И я знаю — всё, что он создаёт, зарабатывает, строит — теперь для нас. Для этой нашей жизни. И да, я не забыла, с чего всё началось. Как он меня похитил. Как я сопротивлялась. Как не могла принять, что можно быть частью такой... сказки. Но она стала моей реальностью. Без притворства. Без иллюзий.

Это роскошь. Но не только в золоте и драгоценностях.

Это роскошь — быть женщиной, которую он выбрал

раз и навсегда.

Спасибо, что следили за этой историей и писали комментарии!

История подошла к своему завершению...

Но я приглашаю вас в свою НОВИНКУ с остросюжетной историей, которая не оставит равнодушным никого!

"СДЕЛКА С БАНДИТОМ : помоги мне..."

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец