Пепел: По следам пропавшей судьбы. Тематика: Судьба эротически рассказ

Пролог

Пустота.

Холодная, пробирающая до костей и высасывающая все силы, выворачивающая душу и забирая жизнь.

Я стояла в кромешной пустоте и слышала лишь голос сестры.

- …Моя магия, — дрожа говорила Реджина, и эти слова эхом разносились в моей голове.

Это было виде́ние или сон?

Я ещё мало различала. Но точно могла сказать, что это нереально.

Поэтому оставалось только слушать и надеяться, что удастся увидеть предстоящее.

- Твоя магия такая, сильная… Я очень давно не встречала таких ведьм, — совсем иной голос, мягкий и нежный.

Я уже слышала его. Но не сразу понимаю где.

- Ты жалкая…

Передо мной тут же возник образ принцессы, и я всё вспомнила. Я видела только её, стоя́щую в саду. Наклонив голову, она смотрела на меня. Или сквозь меня…

- Я не хочу быть жестокой, поэтому дам тебе три дня, чтобы попрощаться с семьёй…

Образ тут же исчез, закрывшись чёрным дымом. Я закашлялась.

- Он не должен будет знать, что ты в столице, — снова принцесса.

Её голос кружил и всё вторил: «Не должен, не должен, не должен».

А затем смех. Громкий, зловещий, опустошающий.

Я закрыла уши и присела.

- Какой же ты глупый… Всадник, — голос навис прям надо мной, — знай, что у тебя будет лишь один шанс. Но условия будут нерушимы и не поддающимися пересмотру. Помни!

«Помни. Помни. Помни».

- Я не всадник, — мягкий голос мужа Реджины сменил пустоту, — я решил отречься от клятвы и быть с тобой. Мы ведь теперь семья?

Открыв уши, я встала и прислушалась.

- Реджина, — звал он, — Реджина...

Голос звонко отозвался позади меня, и я обернулась.

В открывшемся мне свете стояла женская фигура.

- Лишь искупив вину и отмолив грехи, можно побороть пустоту и обрести силы, — молвил светлый, тёплый женский голос.

И меня выкинуло. Я резко очнулась и села на кровати, глотая воздух.

- Ч-ш... — поглаживала по голове мама.

Я всегда кричала, когда мне снились предвещающие сны, и она была рядом.

- Всё хорошо, ты здесь. Я рядом, — обнимала меня покачиваясь.

- Мама, — дрожащим голосом прохрипела я и уставилась на неё, — Реджина... Она в опасности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1

Дементий

Это утро не было спокойным. Покидая дом, я испытывал невыносимую боль в груди. Что-то грузом давило, не давая сделать и вздоха.

Реджина мирно спала, когда я уходил, и это чувство я посчитал за тоску по ней. Ведь не может же быть иначе? Моя жена меня дождётся, и все опасности уже позади.

Вернее, мне только предстоит убедиться в обратном. Ведь то, с чем вёл борьбу мой лучший друг, явно не вписывалось в тот мир, в котором я прожил всю сознательную жизнь.

Всё было просто. Ведьмы – зло, всадники – добро. Мы ловим и уничтожаем проклятых женщин во славу Бога и нашего короля Филиппа.

Но после того, что произошло в столице, и что я обнаружил в подземелье королевского крыла, говорило об одном. Каллистрат был прав.

Но для полного осведомления мне всё же стоит посетить крепость. Там, где проходят обучения всадников, и где их посвящают, давая кровь дракона. А теперь, если уж думать о правде, кровь ведьмы.

Мой мир менялся, и я был не против этого. Единственное, что волновало, так это безопасность моей женщины, жены, страстной ведьмочки.

Выйдя на мыс, я призвал Феагена. Его огромное тело поднялось с края мыса, и лапы грохнулись на землю, подняв пыль.

Я прикрылся рукавом.

- Всё же нужно тренировать тебя, — повторил то, что говорю каждый раз, в надежде, что хотя бы это заставит дракона задуматься.

Но он в ответ лишь фыркает.

- Что, соскучился по Реджине? Давно не слышал её вопля? — забираясь на дракона, усмехался, вспоминая её крик.

Феаген довольно гортанно зарычал, чем-то схожим с мурлыканьем.

- Ах ты негодяй, — возмутился, — она моя жена.

Дракон потряс головой и снова фыркнул.

Вот как с ним разговаривать? Ещё и обижается…

Они с Реджиной составят хорошую парочку, которая любит потрепать нервишки, воспламеняя всё вокруг.

Я улыбнулся мыслям о моей ведьмочке и издал свист, тем самым давая дракону приказ на взлёт.

Феаген за два взмаха поднялся в воздух, и мы полетели через густой лес прямо к горам на севере.

Передо мной стояло много задач. Через три дня Каллистрат будет ожидать моего решения насчёт его казни. Но прежде мне нужно убедиться в его невиновности. Вернее, в правильности его действий. Поэтому я лечу в крепость.

А также я желаю отказаться от звания всадника и забрать все свои сбережения.

С этими деньгами можно не задумываться о выживании. Но сидеть дома возле жены я не намерен. У меня будет работа, только та, которую я захочу, и которая не отнимет время на семью. Прекрасные планы.

В мечтах о светлом будущем я и не замечаю, как мы долетаем до крепости. Уже вечереет, и с неба хлопушками падает снег, ложась на землю и тая. Холод окутывает тело, и я выдыхаю клубок белого пара.

Феаген садится на площадку, и я скатываюсь по крылу, твёрдо приземляясь на ноги.

Ко мне тут же подбегает ученик. По форме определяю, что это выпускник. Скоро его «благословят», и он отправится в горы покорять дракона. В итоге, может, погибнет, а может, и выживет. Тут всего не предвидеть.

- Добрый вечер, командир, — выравнивается и чётко проговаривает слова.

- Добрый, — тяну и смотрю на него, вспоминая себя.

Я не был таким уж юным. И эта служба не прельщала. Всё было ради Августы, моей принцессы. Но всё изменилось. И я уже не тот.

- Мне нужен старший командир. Где я могу его найти? – обратился к ученику.

- Он был у себя. В ученическом крыле.

- Благодарю. Возвращайтесь к службе, — бросил и поспешил в крепость.

Блуждая по длинным, мрачным коридорам, я, наконец, вышел на верхний этаж и добрался до нужной комнаты. Той, в которой был когда-то король, тогда, когда он отдал мне приказ убить моего лучшего друга.

Но я не выполнил этот… заказ. Ведь поручал он это не всаднику, а наёмнику.

А как гласит правило убийцы по заказу, пока нет платы – мы сами решаем судьбу жертвы. Так, я и поступил.

Постучавшись, зашёл внутрь.

За длинным дубовым столом сидел тучный и высокий бородатый мужчина средних лет. Кожа была сухой от частых полётов и дряблой от старости. В потускневших глазах читалась усталость.

- Добрый вечер, старший капитан, — слегка поклонился.

- Довольно, Дементий, — усмехнулся старик и поднялся, — обращайся ко мне нормально. Мы не такие уж и чужие люди.

Я подошёл ближе и обнял его.

Виктора не было в прошлый раз, он командовал войском, бравшим и без того не сопротивляющийся город.

- Зачем пожаловал? – сев обратно, сразу перешёл к делу.

- Я отрекаюсь от звания всадника и ухожу со службы, — не мешкаясь, сразу заявил в лоб, — моё решение обдуманно и не поддаётся пересмотру.

Виктор выпятил губу и задумался. Его рука полезла в ящик и достала оттуда свёрток пергамента с гербом короля.

- Вот, — протянул мне, — это просили передать тебе лично в руки.

Я взял свёрток и, отойдя к окну, взломал печать. Развернув пергамент, сразу заметил, что это почерк Августы.

Она знала о моём решении уйти со службы, и это, скорее всего, было…

Но мои догадки растаяли как снег на улице, когда я стал читать письмо.

Дорогой Дементий,

Я прекрасно помню наш разговор и твои слова… Надеюсь, и мои ты не забыл.

Я не могу знать наверняка, когда ты получишь это письмо. Но одно знаю точно: то, чем ты дорожишь больше всего, больше не найдёшь.

Поэтому советую подумать, прежде чем отказываться от службы и званий.

Твоя, Августа.

Сердце сжалось, а пальцы задрожали. Мне хотелось разорвать это письмо, но я лишь сжал его в кулаке.

- Ты знал, что здесь написано? – обратился к Виктору.

- Нет, — и он не лгал, — мне лишь было сказано отдать тебе это, когда явишься отрекаться от званий.

Я снова прочитал письмо и до боли укусил губу.

Что она задумала?

Мне не стоялось на месте, и я всё то и дело переминался, ходил от окна к столу, постукивал носком по полу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Виктор молчал. А все мои планы рушились.

- Я всё понял, — наконец заговорил, было сложно это признавать, но пока я не буду убеждён в обратном, не стану принимать поспешное решение, — мне нужно ещё подумать…

- Мне запретили давать тебе время для размышлений, — прервал Виктор, — ты должен сейчас принять решение и остаться в крепости.

Кулаки чесались придушить его. Только вот командир был не виноват. Я знал его слишком долго, и этот человек никогда не лукавил.

- Приказ короля? – уточнил, выплёвывая сквозь зубы слова.

- И его в том числе.

Спорить было бессмысленно. Да и не с кем. Виктор был явно не заинтересован в моём решении, он всего лишь исполнял волю правителя, не более.

Я отошёл к окну и стал наблюдать за бушующим океаном.

Выбор был очевидный. Отказаться от всего и сделать так, как задумывал. Но это письмо и план докопаться до правды… Это всё меняло.

«Знай, что у тебя будет лишь один шанс. Но условия будут нерушимы и не поддающимися пересмотру. Помни».

Я вспоминал слова Августы и наш разговор. Неужели она что-то сделала с Реджиной? Такая месть?

Снова перечитал письмо.

- Один шанс… — еле слышно сказал вслух.

1.1.

- Прекрасно, - с долей грусти проговорил Виктор и достал пергамент, - вот, нужна твоя подпись и… кровь.

На последнем слове тот сморщил нос.

- Кровь? – переспросил я, - это что за документ такой, что нужно подписывать своей кровью?

Все это дурно пахло. Но я уже принял решение.

- Так приказали, - пожал плечами Виктор.

Что-что, а не любил он копаться в бумагах. Его искрой был полет, бой, война. Но никак не работа в кабинете.

От этого я понимал, что спорить с ним бессмысленно. Все эти проблемы его никак не волновали.

Поэтому я молча взял перо и поставил подпись, а после, уколов палец иглой пера, прижал и оставил отпечаток.

- Я свободен?

Мне уже не терпелось покинуть кабинет и вернуться к своим планам.

- Да. Только вот что, - сжал губы в тонкую линию и замялся, - Феагена нужно посадить на цепь. Требование короны. Не мое.

Гнев внутри меня пылал, обжигая всю грудную клетку. Но я хладнокровно не подавал виду. Знаю, криками ничего не добьюсь.

- Виктор, ты же знаешь, что Феаген свободный дракон, и на цепи он сдохнет, - он было открыл рот возразить, но я его опередил, добавив, - предлагаю закрыть его в темнице под крепостью.

Капитан вылупил глаза и проглотил все протесты. Я знаю, что он согласится. Феаген свободный дракон и поэтому подчиняется только мне. Если я не посажу его на цепь, то им придется его убить. Или… согласиться на мое условие. Которое только мне на руку.

- Хорошо, - на выдохе протянул он и достал из ящика связку ключей, - вот, этот от нижнего яруса. Там, думаю, ему места хватит.

Отцепив один, отдал мне.

- Моя комната свободна? – сунул в карман ключ.

- Да. Скоро благословление новеньких… Многие так и не дожили до этого дня. Комнат полно.

Виктор с возрастом становился слишком сентиментальным. И это обозначало одно – он скоро уйдет на пенсию.

- Понял. Феаген пускай полетает, а завтра утром я его загоню, - это был не вопрос, а утверждение, мучить своего дракона я не собирался.

- Да как скажешь, - махнул и продолжил заниматься изучением бумаг.

Я развернулся и вышел.

Реджину я предупредил, что меня не будет несколько дней. И думаю, если задержусь, она поймет. Письмо, скорее всего, лишь было неудачной уловкой Августы, не более. Моей ведьмочке ничего не угрожало, она не станет мстить таким образом.

Да и моя проклятая женщина не даст себя в обиду. В этом я уверен.

Значит, оставалось следовать прежнему плану и согласиться остаться. Пока…

Сейчас нельзя было действовать. Поэтому я, как обычно, переоделся в своей комнате, сходил на общий ужин, поговорил с несколькими старыми сослуживцами и отправился спать.

Пелена забытья мягко обволакивала меня, завлекая все глубже.

Я лежал в постели нашей спальни, а мягкие губы Реджины касались моего лица. Она льнула обнаженным телом все ближе, поглаживая кончиками пальцев скулы.

- Я так скучаю… - тихо шептала над губами, - ты…

- Я скоро вернусь, - заправив ее прядь за ухо, успокоил, прежде чем услышу очевидный вопрос, - я никогда не оставлю тебя. Ты моя женщина, жена.

Она опустила взгляд, странным образом промолчав.

Обычно в моих снах мы мало разговаривали, и настроение Реджины было неизменно пылким. А сейчас это молчание напрягало меня. Она что-то скрывала.

- Реджина... - накрыв ее щеку ладонью, обратил на себя внимание ее обжигающих глаз, - все хорошо. Не бойся. Я вернусь.

Выражение ее лица не изменилось, а наоборот стало более бледным и грустным. В уголках глаз копились слезы, а губы были искусаны.

Я перестал дышать, чтобы не разжечь огонь гнева, который уничтожит ее обидчика.

- Редж...

- Больше некуда возвращаться... - перебив меня, всхлипнув, пролепетала она, - некуда...

- Ты о чем? Кто-то обидел тебя?

- Некуда... - все вторила она, и ее голос становился громче.

Реджина исчезла, а ее слова эхом продолжали преследовать меня в темноте. Пока я не очнулся. Весь мокрый от пота, сел на постели и уставился на окно.

Сердце безумно колотилось, ломая ребра, а голос в голове все не стихал.

«Некуда, некуда, некуда».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

1.2.

Тяжесть в груди не проходила.

Это значило только одно – мне необходимо поскорей вернуться домой.

Каждую ночь, кроме тех, когда мы были рядом, Реджина приходила ко мне. И это были жаркие сны, в которых я забывался.

Помню, впервые, когда она мне приснилась, я еще долго отмывался в душе, пытаясь стереть из памяти ее прикосновения. А потом это снова повторилось, и еще… Только сейчас я осознал, что это был дар, подарок судьбы, находясь на расстоянии видеть и чувствовать свою женщину.

Я мало что понимал в магии и о той силе, что нас связывает. Но одно мог сказать точно, этот сон не к добру.

Собравшись кое-как с силами, я натянул на лицо маску спокойствия и смирения с обстоятельствами. Нельзя было показывать истинные чувства и спешить.

После завтрака в общей столовой я вышел на площадку и призвал Феагена. Тот снова своим весом чуть не промял плитку, и я опять его отругал.

- Не возмущайся, - похлопал по носу, - тебе, друг, и так придется не легко… Нужно спуститься в подземелье.

Он обдал меня обжигающим дыханием и заурчал.

Феаген хоть и был одним из крупных драконов на континенте Иоланта, но все равно оставался ребенком. Который продолжал расти, и видит Проклятый Бог, он скоро своим весом сметет крепость.

Его возмущения были мне понятны, и чтобы не сдать себя раньше времени, я стал тихо насвистывать.

Драконы очень чувствительны к таким звукам, и потому мы, всадники, общаемся с ними так. Это выглядит как обычный разговор, просто слова не проговариваются, а просвистываются. Звучит сложно, а на самом деле это очень легко.

Феаген навострил ухо и вздохнул, обдав меня еще одним испепеляющим потоком воздуха.

- Идем, - улыбнулся и погладил твердую чешуйку.

Вход для драконов в подземелье был один, и находился он слева от взлетной площадки.

Мы вошли внутрь, леденящий холод тут же пробрал до костей. Сжав зубы, продолжил спускаться, взяв факел.

Добравшись до самой большой клетки, завел Феагена.

- Ты смотри тут сильно не расслабляйся, - тонко намекнул на скоротечное пребывание в жутко неудобных условиях, - ешь и высыпайся. Дорога будет быстрая.

Феаген снова фыркнул, а я замкнул огромные ворота клетки. На входе отдал ключ одному из слуг.

- Он очень любит поесть. И если будет голоден… - обернулся назад, - ваши клетки не удержат.

- Понял, - кивнул престарелый мужчина и побежал раздавать приказы остальным.

Что-что, а вот мой дракон страдать не будет. Августа такая глупая… Решила этого громилу на цепь посадить. А как же… Так бы он точно спалил бы все дотла.

Феаген вырос на другом континенте, и он свободный дракон, который по своей воле покорился мне.

Обычно всадники поднимались в горы. Прямо к рекам лавы, туда, где спят драконы. Они вступали с ними в схватку и могли либо убить, или же умереть сами. В ходе сражения дракон должен сдаться и склонить голову, что обозначало его покорность.

Это всё мне не нравилось. И думаю, если бы не один случай, ходил бы так без дракона, или же мой пепел разнес ветер.

Остальную часть дня я провел на учебных площадках. Тренировался сам, помогал новобранцам. После был обед, а уж к вечеру мое время было занято помощью с бумагами Виктору.

Как я узнал, он отправил мой подписанный договор в столицу. Его вообще не прельщала вся эта ситуация. Особенно не нравилось пристальное внимание короля, из-за чего до самого ужина я выслушивал кротчайшие намеки на то, что он хочет знать правду.

Но что я ему скажу?

Я спал с принцессой, а после того как Каллистрат захотел меня убить, попал в руки к ведьме. А она меня исцелила, заключив так брак. Случайно, по ее словам. Но разве это уже важно?

Но изюминкой было то, что эта связь была такой крепкой, что я не смог ее забыть. И влюбился. По-настоящему. И этим самым разбил сердце принцессы. Поэтому сейчас она мне мстит.

Да, думаю, Виктор бы понял… Конечно.

Я смеялся сам с себя. Естественно, его бы это шокировало, поэтому я молчал, ссылаясь на то, что это все из-за восстания.

Ночь я ждал с нетерпением и страхом. Мне безумно желалось увидеть и ощутить мою ведьмочку, но и с тем же груз страха все продолжал давить на грудь. Что-то было не так.

Ворочаясь, сам не заметил, как уснул.

Черная пелена мягко и плавно рассеивается, открывая вид на реку. Каменистый пляж, позади лес, и Реджина. Она в белом легком платье идет вдоль воды и что-то поет.

Я хочу пойти к ней, но ноги словно приросли к земле. Хочу позвать ее, но не слышу собственного голоса.

А она продолжает идти, и вот уже сравнивается со мной. Я тянусь, но не дотягиваюсь. Реджина останавливается и смотрит прямо на меня своим обжигающим взглядом. На ее глазах слезы, а с губ продолжают срываться слова песни.

- Ты увидишь, ты увидишь, и никогда не забудешь, - нежно поет она, протягивая слова, - там, где кровь пролилась, не растут цветы... Там огонь и сила... Там буду я...

Она сделала шаг.

- И ты, - толкнула в грудь, и я полетел вниз.

Не почувствовав приземления, я резко вырвался из сна. Снова весь в поту.

Теперь это мне не казалось чем-то странным. Реджина в опасности, и об этом говорил не только сон. Мое сердце невыносимо болело.

Взгляд упал на ее ленту на запястье.

- Больше не стану ждать, - сказал вслух и подорвался с постели.

Сегодня я узнаю правду, и ночью, когда все уснут, сбегу. А к завтрашнему утру уже буду дома.

Проклятый Бог! Только бы успеть…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

Реджина

Тихая, темная ночь. Шелест листьев, теплое мерцание свечей и насыщенный аромат пионов.

Лежа на покрывале, я утопала в нежности объятий любимого.

Мы были в саду, все было так же, как и в нашу первую ночь. Тогда, когда наши судьбы сплелись, когда мы стали супругами, одним целым.

Дементий нависал надо мной, лаская своими губами и дыханием мою накаленную кожу. Трепетная дрожь пробегала по всему телу. Я льнула к нему, обнимая, прижимаясь ближе.

-

Я так скучаю

… -

еле слышно прохрипела куда-то ввысь.

Его рот сомкнулся на моем соске и грубо втянул его, от чего я изогнулась. Вторая рука сжимала грудь и оттягивала другой бугорок.

-

Да

… -

сорвалось с моих губ, и я еще больше вцепилась в его плечи.

Он продолжал терзать меня, отвечая на мои безмолвные мольбы о большем. Насладившись грудью, его губы устремились ниже, целуя живот, опускаясь к сладкому местечку.

Раздвигая ноги и сгибая колени, я повиновалась ему. Мое тело изнывало в желании утолить томящуюся боль внизу живота.

Влажный и горячий язык коснулся набухшего комка нервов, и я вскрикнула.

Дементий мягкими касаниями продолжил утолять мой голод. Скольжения, подсасывания, надавливания разжигали во мне обжигающее пламя, которое нагревало кровь и усиливало боль томления.

Его язык спустился ниже, входя в меня, и я вовсе потеряла голову. Поднимая бедра, бесстыдно насаживалась на него.

Мои бедра и ноги напряглись, а легкие переполнились воздухом. Задыхаясь, я чувствовала, как боль внизу живота расширяется, копится, а после вспыхивает.

Продолжительный стон срывается с губ, а бедра сжимают голову Дементия. Он не отпускает меня до тех пор, пока мое тело не расслабляется, обмякая и распадаясь.

Находясь в головокружительном и сладостном забытье, я чувствую, как поцелуями он поднимается выше и нависает над моими губами.

- Ты оставила меня, - его грубый голос ледяной иглой пронзает мое сердце, и я, открывая глаза, встречаюсь с пылающим огнем в его взгляде.

Его лицо размыто, и я не вижу ничего, кроме обжигающих глаз. Огонь в радужке горит все ярче.

- Я найду тебя, - сцеживает сквозь зубы и приближается к моему уху, - и сожгу.

Мы наезжаем на яму, и грубая тряска вырывает из сна.

Я лежу на боку, от плоской и твердой лавки болит все тело. Морща нос, приподнимаюсь и сажусь. Солнце ярко светит, и не сразу различаю впереди очертания города.

Мы ехали весь день и ночь. Останавливаясь только по нужде, а ели только в дороге. Я старалась не показывать своих слез, поэтому держалась в стороне и молчала.

- Где мы? - мой голос был осипшим, от чего горло саднило.

Рыжеволосый парень обернулся и улыбнулся.

- Равнины. По приказу принцессы, вы будете жить здесь.

Я помнила этот город очень смутно. Он виделся мне издалека, когда мы бежали из столицы вместе с мамой и сестрой.

По рассказам мамы, это очень старый город со спокойным укладом и огромным портом.

Значит, Августа передумала. Радоваться мне или нет, я не понимала. С одной стороны, было прекрасно, что она будет далеко. А с другой… Что-то все равно терзало душу. Может, это вина за оставленную счастливую жизнь?

Да, пускай знает Матерь всего живого, я правда стараюсь забыть Дементия и не думать больше о нем. Ведь чем больше я вспоминала, тем сильнее болело сердце.

За маму и сестру я не переживала. Они не пропадут, ведь им ничего не угрожало, и они были друг у друга.

А вот мой муж…

Его желание сбылось, и проклятая женщина исчезла сама собой. Только от этой мысли мне становилось очень горько. Его пылающий взгляд во сне не давал покоя.

А может, я себя зря терзаю, и на самом деле Дементий только и будет счастлив снова быть со своей принцессой? Ведь это из-за меня они не вместе. А сейчас больше не будет препятствий, кроме разве что нашей связи…

Единственное, что согревает мою душу.

Мы въезжаем в город, дома из светлого кирпича плотно выстроены между собой, между узкими улочками на веревках висят вещи и яркие ткани. Люди сидят на улице за столиками, на каждом проулке стоят небольшие водопады, украшенные статуями прекрасных дев и русалок.

Тут очень тепло и уютно. Мы петляем по улицам и проезжаем мимо порта, следуем к краю города, туда, где стоят отдельные домики с большими садами.

- Вот и приехали, - тормозит лошадь и спрыгивает с повозки, - это теперь ваш дом.

Он подает мне руку, и я спускаюсь.

Подхожу к деревянной калитке и захожу внутрь. Красивая мозаичная плитка заросла травой, как и весь сад. Пройдя чуть дальше, я наткнулась на небольшой двухэтажный домик с широкими окнами и резными ставнями.

Широкое крыльцо и стеклянные двухстворчатые двери, засохшие цветы в горшках.

Мне нравится дом, и я сразу цепляюсь за мысль, что буду делать, чем заниматься и как улучшу двор.

Поднимаюсь по ступенькам и открываю двери. Внутри очень просторно, кухня, совмещённая с гостиной, отдельная купальня с душем, по типу как делал Дементий.

От этой мысли слегка веет холодом, но я тут же переключаюсь и поднимаюсь вверх по винтовой лестнице. На втором этаже две спальни, в одной из них я нахожу балкон с видом на залив.

Все это не приносит мне счастья, но в этой красоте радует одно – я не в темнице.

Стоя на балконе, любуюсь видом и не сразу замечаю, как рядом появляется Арсалан.

- Обустраивайтесь, внизу я оставил все необходимое и деньги. Принцесса не запрещает выходить в город, но просит оставаться скрытной и не заводить друзей, - начинает говорить о важном, а меня удивляют слишком хорошие условия плена.

- Я поняла, передайте мою благодарность принцессе, - говорю коротко и слишком грубо.

- Вашей крови ей будет достаточно, - усмехается он, а меня внутренне сотрясает от его осведомленности.

Неужели Арсалан знает, кто такая Августа? Или слуги не задают вопросов?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3

Дементий

День проходил примерно так же, как и прошлый: завтрак, тренировка, обед. Единственное, что в этот раз после трапезы я отправился в читальные залы в поисках карт подземных пещер.

Я не собирался покидать крепость с размахом. План был прост: узнать необходимое и вывести Феагена с темницы через пещеры.

Библиотека всадников не славилась богатством. Небольшая комнатка, в которой даже нет смотрящего, пять стеллажей и один захудалый диванчик в углу. Все книги были тоненькими томами о языке драконов, их видов, а также военная подготовка.

И ничего о магии и ведьмах. Даже смешно.

Мы толком и не знали нашего «врага», а обязаны были отчаянно его убивать. От этой мысли становилось смешно. Нам давали цель, но не объясняли, как с ней бороться. И вообще весь смысл этой борьбы.

Раньше я и не задумывался об этом, так как слепо шел за мечтой быть с Августой. А сейчас, познав истинное чувство любви, понимаю, что все было лишь пустыми словами.

Ведьмы — зло? Ну да…

Проклятые создания Проклятого Бога? Скорее всего.

Но вот только они ничем не отличались от обычных людей, а вернее женщин. Так же вели быт, готовили, спали, любили. От нас их отличала лишь вера и магия.

Пролистывая единственные журналы с картами городов континента Иоланта и пометками пролегающих пещер, мой взгляд упал на ленту на руке.

Реджина…

Сердце кольнуло. Моя проклятая женщина. С ней что-то было не так, или же это расстояние так влияло. Во втором я был не уверен.

Вспоминалось письмо Августы, и от этого во рту чувствовался кислый вкус. Неужели она что-то сделала Реджине?

Убить не могла, так как я жив. Но что?

Сжечь дом? Упечь в темницу ее мать и Уну? Или казнить их?

Мыслей было море, но ни одна не была верной.

В любом случае моя ведьмочка просто так не сдастся, в этом я уверен. Но ей нужна моя помощь. Я должен быть рядом, как муж, любимый мужчина.

Да, именно так. Реджина любила меня, а иначе бы не стала сохранять мою жизнь. Это было точно не по правилам этой ведьмочки.

Наконец я нашел карту пещер. Сначала попадались те, что были возле замка в столице, после те, что уходили под землю возле равнин. Это скорее даже заброшенные шахты, нежели пещеры.

О, вот и то, что надо!

Я внимательно изучал схемы, сопоставлял по времени, которые подходили лучше всего. И когда настало время уходить… Какое-то внутреннее чутье меня не пустило. Ноги не шли, а руки не выпускали журнал.

Я не верил в судьбу. Но в моей жизни произошло столько событий, что это пошатнуло некогда устоявшееся убеждение.

Выдохнув, снова открыл журнал на первой попавшейся странице. И это оказались заброшенные шахты равнины.

Осматривая схемы, я нарочно всё запоминал до кротчайшей детали. Благо у меня великолепная память. Для наёмника это лучший талант.

Взглянув мимолётом ещё и на пещеры столицы, я вырвал лист со сведениями с равнины и поджёг.

Пергамент сгорел дотла, и, затоптав следы пепла, я со спокойной душой покинул читальню.

Теперь мой путь пролегал через темницы под командирским корпусом, ближе к кухням.

Как можно незаметнее и не спеша спустился по лестнице и, обогнув столовую, вышел в длинный и узкий коридор. Там было несколько проходов, в одном из которых не горели факелы. Взяв один, я последовал туда и наткнулся на железные прутья.

Достав ключ из заднего кармана, который заведомо украл со стола командующего, я сунул в замочную скважину в надежде, что не придётся ломать эту преграду.

Раздался щелчок, и калитка со скрипом открылась.

Зайдя, я закрыл её обратно и поспешил дальше. В конце хода была ещё одна лестница, а за ней…

Узкий коридор с клетками, и всё тот же вид. Обнажённые тела женщин висели в несколько рядов, их шеи были перерезаны, а кровь стекала прямо в тазики.

Ступая тихо, я всё крепче сжимал в руке факел. Было больно видеть это, а особенно детей. Девочек, таких как Уна.

Здесь даже были беременные. Их животы были вспороты, а дети валялись горкой в углу возле ещё одной двери.

Я не был слабаком, но и не являлся уродом. Сжимая челюсти, сдерживал слёзы.

Что за ничтожные твари…

Подойдя к двери, я старался не смотреть на младенцев. Я не спас их, потому как поддерживал власть, забравшую их жизнь. Поэтому в их смерти виновен и сам.

За дверью картина оказалась страшнее. Обескровленные тела, или, вернее, их части, валялись по склону, и ими питались детеныши драконов.

Все съеденное мной просилось наружу.

Я закрыл дверь и снова осмотрел все. Обращал внимание на каждый уголок, ящик и клетку. Но нигде не нашел хоть одну живую душу.

Теперь мой друг был оправдан. Но и с тем же я обрел огромный груз вины на свою душу. А также страх…

Моя жена была ведьмой, и Августа знала об этом. Ее письмо…

Кожу обдавало холодом, а сердце затихло. Что, если она приказала схватить ее и остальных? А может…

Нет, тогда бы я был бы мертв. Реджина жива. И я был тому доказательством. Теперь наша связь была для меня словно ярким светом в этой тьме сомнений.

Пока мое сердце бьется, моя женщина жива. А это значит, что мне есть за что бороться. И я поддержу Каллистрата, чтобы он не задумал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4

Августа

Рассвет. И снова новый день.

После заключения я всегда смотрю на то, как начинается день, как восходит солнце, и тьма отступает.

Там, в глубокой пещере моей темницы, не было ничего, кроме драконов и холода. Я ничего не видела, лишь слышала их рык и как чешуйки касались моей клетки.

Поначалу было страшно, а потом… Это служило напоминанием, что я жива и не одна. Их сила питала меня, тем самым сохраняя мою жизнь. Но в один прекрасный день или ночь, не знаю… Я решилась окончить свои муки, перестав питаться.

Яркий свет от огня факела вернул меня к жизни. Я не верила своим глазам, когда за светом показался юноша.

Он не боялся меня, и от него веяло силой. Магией ведьмы.

Тогда он спас меня. Дал своей крови и вывел из пещеры.

В награду я помогла ему покорить дракона, забрав у того достаточно сил, чтобы сдаться. Благодаря этому он покорил континент Иоланта и даровал мне спокойную жизнь в замке, в окружении слуг, и защиту.

Но какова была цена?

Стоя возле окна, я подняла выше флакончик с кровью ведьмы.

Вот она, та сила, из-за которой все страдания. Если их кровь наполняла меня, заполняя пустоту и делая обычной смертной, то их сердце – оно даровало бессмертие.

Захватив власть в королевстве и убедив народ через веру в том, что ведьмы – порождение Проклятого Бога, мы с моим спасителем выжили.

Все стало куда намного проще. Ведьмы сами шли нам в руки, народ был счастлив, армия пополнялась.

Но мы забылись. Особенно он.

Держа флакончик, я наблюдала, как моя кожа становится тверже и белее, когти удлиняются, а пустота становится больше. Я снова возвращаюсь в истинный облик.

Откупорив флакон, выпиваю содержимое. Теплая искрящаяся жидкость наполняет меня. Кончики пальцев покалывают, а пустота заполняется, сердце начинает биться.

Я снова человек.

Раздается стук в дверь.

- Да, войдите, - бросаю громко и сухо.

- Добрый день, принцесса, - кланяется слуга, а я даже не смотрю на него, - король ожидает вас в своем кабинете.

- Хорошо, скоро буду, - отвечаю так же бескрасочно, и слышу, как дверь закрывается.

Вздыхаю, и, поворачиваясь, иду на выход.

Смешно, я древнее существо, которое может за несколько часов уничтожить всю столицу, а мне приходится повиноваться какому-то мужчине.

Прохожу по коридорам, спускаюсь по лестнице и перехожу в другое крыло. Тут очень светло, рассветное солнце выглядывает из-за гор, и освещает коридоры. Прохожу дальше и захожу в единственную дверь в конце коридора, без стука.

Тут так же уютно и обманно спокойно. Мебель из светлого дерева, камин, картины, большой рабочий стол, и стул с высокой спинкой, напоминаетмс о том, что в нем сидит король.

- О, дорогая, это ты, - отвлекается от просматривания бумаг, и улыбается, - так быстро пришла…

- Особо не радуйся, - делаю замечание, и, подходя к камину, сажусь в мягкое кресло, - мне просто скучно.

Филипп растягивается в улыбке и складывает бумаги.

- Скоро твой всадник вернется, и станет веселее, - что-то берет и встает, - вот то, что ты хотела.

Подходит ближе и отдает сверток, а после садится напротив.

Я взламываю печать и разворачиваю письмо. Внизу стоит подпись Дементия и отпечаток его пальца кровью.

- Все для тебя, дорогая, - продолжает улыбаться, а меня это начинает раздражать, - единственное, все никак не могу понять, зачем тебе этот всадник… Или ты хочешь пополнить наши ряды?

Вот же…

Вздыхаю и воззряюсь на него, тихо постукивая пальцами по кожаной обивке кресла.

- Мы так долго с тобой знакомы… И я так ни разу не видела тебя влюбленным. Неужели твое сердце не покорила ни одна из твоих жен?

Филипп заливается смехом и машет указательным пальцем.

- Августа, - успокаивается и сладко тянет мое имя, - моя страсть — это сердца ведьм. А любовь… Участь слабаков.

Теперь я вовсе по-иному смотрю на него. Филипп и правда был самовлюбленным эгоистом. Вечно безупречный вид, натянутая улыбка, не обещающая ничего хорошего. А его покойные супруги…

Я никогда особо не интересовалась этой стороной его жизни. Но знаю одно. Абсолютно каждая умерла от его сексуальной извращенности. Он насиловал сам или, когда наигрывался, отдавал их своим охранникам и наблюдал, как бедняжку терзают. В те дни в замке было мало прислуги, а в коридорах слышны только крики.

Этот человек не знал, что такое любовь. Приземленная, светлая, согревающая душу.

Его жертвами также становились и ведьмы.

Он не был зависим от них, как я. Но и мне достаточно просто капли крови, чтобы прожить несколько дней в облике человека.

Его пороком были убийства. Он упивался их криками и просто так терзал души, после всего пожирая их сердца.

- Что ж, - улыбка исчезла, а рот скривился, - я тебя позвал не поэтому. У нас с тобой есть некая проблема.

Пытаясь себя не выдать, я сохраняла спокойное выражение лица.

- И какая?

- Ведьмы. Повстанцы освободили их. Скоро должно быть благословление новых всадников, но крови так мало… Думаю, в этот раз драконы сожрут всех. Не стоит забирать их силу.

Да, совсем не удивительно. Что ж, надеюсь, кто-то все же поумнеет и сбежит.

- И это все, что ты хотел сказать? – подталкиваю к основным новостям.

- Ты же понимаешь, что крови очень мало… Мы и так идем на крайние меры, и…

- И ты хочешь лишить меня силы?

Филипп опять натягивает уголки губ и встает.

- Августа… - долгая пауза, он обходит меня и кладет руки мне на плечи, - дорогая, но тебе же не обязательно выходить из замка. Да и к тому же драконы всегда рядом.

Вот же ж гад!

Благо, я свои проблемы решила, и поэтому он еще жив. Хотя за эту смелость стоило бы высосать с него все силы. Только кто будет править?

- Я тебя поняла, - сбрасываю его руки и встаю, - как будет кровь, позовешь.

Даже не удосуживаюсь получить ответ, выхожу с кабинета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Филипп заигрался, а я от этого устала. Мне просто хочется спокойной жизни рядом с любимым мужчиной, который не спешит возвращаться. Но в моей руке то, что его заставит быть у моих ног, а в домике на равнине та причина, по которой он это сделает, не раздумывая.

Глава 5

Реджина

Первая ночь в новом доме.

Арсалан отбыл, как только я отдала ему несколько флаконов с кровью, и я осталась одна.

Дом был явно заброшен, так как на всех поверхностях был приличный слой пыли. Чтобы не думать о прошлом и о Дементии, я занялась уборкой.

За домом обнаружила колодец и небольшую беседку, вокруг которой росли пионы и персики. Мне начинало нравиться здесь. Воздух, напитанный морской солью, теплый климат и много солнца.

Возможно, я смогу ужиться и забыть обо всем.

Принцесса оставила мне очень приличную сумму, поэтому к вечеру я все же выбралась в город за продуктами. Рынок возле порта благоухал фруктами, овощами, заморскими сладостями, сухофруктами, а также яркими и пестрыми тканями.

Я не удержалась и приобрела несколько, а также нашла лавку лекаря, в котором работал высокий и строгий мужчина с милой пышечкой-помощницей.

За прогулкой и покупками я расслабилась и по возвращению уже была более в поднятом настроении, чем когда приехала.

Мне нужно было научиться жить одной.

Приготовив поесть, приняв душ, я поднялась в спальню с балконом и легла спать.

Больше всего желала вновь увидеть Дементия и окунуться в тепло и ласку его любви. Но и с тем же там далеко в самой глубине души клубился страх. Его слова…

Лежа на мягких подушках и наблюдая, как колышутся шторки в приоткрытых дверях балкона, уснула.

- Реджина…, - ласковый голос Дементия звучал прямо возле губ, а пальцы поглаживали щеки, - Реджина…

Я тянулась к нему руками, но все никак не могла дотронуться, словно это было лишь наваждение.

- Реджина…, - снова повторял он, а его дыхание обжигало кожу, - ты оставила… Ты предала….

- Нет, - махая головой, мычала я, не оставляя попыток прикоснуться к нему, ощутить.

Но меня встречала лишь пустота и холод.

Его губы не покидали меня, но и не прикасались. Они находились близко, тем самым терзая мою душу. Хотелось плакать, молить о пощаде и понимании.

- Реджина… Не обманывай меня… себя, - холодные кончики пальцев коснулись моего подбородка и скользнули к шее, - тебе нет веры…

Ладонь опустилась на горло и стала крепко сжимать.

- Демен…, - я начинала задыхаться, глотая его имя, - д…

Его тело начинало давить на меня грузом, ледяным холодом пробираясь под кожу. Но это было что-то бестелесное, как будто дым. Черный, густой, настоящая тьма.

Я открыла глаза и встретилась со взглядом пламени. Он смотрел на меня так же, как и в прошлый раз. Огонь пылал в радужке, поглощая всю нежность и любовь, оставляя только гнев.

- Только пламя очистит твою душу, - низким рыком заявлял он, продолжая меня душить, - я сожгу тебя…

Я завопила и вырвалась из пелены сна, подорвавшись на кровати.

Тонкая полоска утреннего солнца освещала комнату, проникая через приоткрытые шторки.

Я пыталась отдышаться, поправляя волосы и касаясь горла. Там не было больше его рук, и я была одна.

Кое-как собравшись с мыслями, встала и подошла к зеркалу.

На моей коже тонкими фиолетово-серыми полосками красовались синяки.

Холодная скользкая змея страха проползла по позвоночнику. Неужели это был не сон?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6

Дементий

Сбежать было проще простого.

Оказывается, многие проходы никем не охранялись и были давно уже как заброшенными. Поэтому мы с Феагеном без проблем оставили крепость, незамеченными.

Вылезши прям возле океана, немедля сорвались с места и полетели на юго-восток, прямо к моей про́клятой женщине, ведьмочке и супруге, Реджине.

Она не покидала моих мыслей, превосходя те ужасы, что я узрел.

Да. Я не забуду этого никогда.

И, разумеется, теперь буду всячески искупать вину за то, к чему был причастен.

У Каллистрата точно был план. Он не стал бы вести разговор со мной и предлагать сделку.

Если готовится новое восстание, я его поддержу. И если понадобится, убью короля лично.

Такое зверство невозможно простить. Он ведал, что творил.

А вот Августа… Не думаю, что она к этому причастна, как намекает Каллистрат. Возможно, она попросту заложница обстоятельств, и держит молчание ради своего отца.

В любом случае её я трогать не стану. Она женщина, и…

Нет, моё сердце мне не позволит её обидеть. Лучше уж будет выслать её на равнины, но не казнить через повешение за прегрешения отца.

Как бы я ни терзался о проблемах континента, мои мысли всё равно возвращались к Реджине.

Я безумно тосковал по её объятиям и голосу. По жгучему взгляду, и жарким поцелуям.

Последние сновидения, так и вовсе изводили мою душу, вселяя мысли, что что-то произошло.

Феаген нёсся живо, и прямо в предрассветные сумерки мы достигли мыса. Я съехал с крыла дракона, и не прощаясь, поспешил домой.

Предполагаю, Феаген меня поймёт. Он и так слишком измотался, пускай передохнёт.

Завидев дом, я увеличил шаг, срываясь на бег. Внешне, всё выглядело чересчур спокойно. На ступеньках лежала листва, и грязь, которую Реджина, как правило, сметала.

Но была ночь, и…

Я поднялся и потянул ручку. Заперто.

Будить мою ведьмочку громким стуком желания не было, и я полез под черепицу, туда, где Реджина держала запасные ключи.

Отперев дверь, ступил внутрь. И меня тут же обдало леденящим холодом пустоты, и тишины.

Я прошёл к спальне. Хотя уже прекрасно осознавал, что никого там не найду.

Окинув взглядом всё вокруг, понял, всё в доме было обставлено так же, как в то утро когда я ушёл. Даже кружка, с которой в тот день пил воду, стояла на столе, покрывшаяся тонким слоем пыли. Как и все остальные вещи и мебель.

Сохраняя спокойствие, продолжал смотреть на кружку. Она будто бы якорь удерживала меня от желания сжечь здесь всё дотла.

Проведя пальцем по столу, я стёр пыль и поднёс руку к лицу. Перетирая между пальцев пылинки, рассматривал их. Это было, как будто я уверял сам себя, что это не виде́ние, а явная действительность.

- Реджина…, — задумчиво протянул и отпустил руку.

Мой взгляд упал на окно. Её чаша, в которой она подпаливала каждый вечер травы, была расколота напополам.

Я не умею читать знаки и не смыслю в магии. Но знаю одно. Сама, она бы не покинула свой дом и меня.

Эта женщина была безумна, и держать язык за зубами не стала бы.

Про́клятый Бог! Как я хотел в это верить.

На все мои вопросы мне могли ответить только моя тёща и Уна. Пока я не разузнаю правды, смысла гневаться не было. Только холодный ум.

Реджина могла быть у них. Может, моей ведьмочке, стало без меня уныло, вот и отошла к матери.

Всю дорогу я думал только о хорошем, и о том, как окажусь прав в своих догадках и дверь мне отворит моя жена.

Но этого не свершилось. В проёме показалось лицо Уны, а внутри, кроме неё и её матери, никого не было.

- Где Реджина? – немедля перешёл к важному.

- Уна, ступай на кухню, — пряча взгляд, едва пролепетала тёща, — приготовь чаю.

Сестра моей жены кивнула и оставила нас.

- Присаживайся, — опускаясь в кресло, указала на диван.

- Где Реджина? – более жёстко повторил я и тупился взглядом в потухшие глаза матери моей жены.

Она лишь устало вздохнула и провела рукой по волосам.

- Моя дочь… Она сбежала. Сама, — утомлённо и с перерывами вещала тёща, а мне желалось удушить её.

Эта неторопливость и осторожность нервировала больше всего.

- И куда она ушла? – сквозь зубы прорычал я

- Мы не ведаем. Уне было даровано видение в ночь перед вашим воссоединением…

- То есть вы знали, что это случится? – едва не перешёл на крик, но вовремя сдержался.

Как бы там ни было, а на женщину кричать последнее дело. Реджина её дочь, и судя по обстановке и настроению обитательниц дома, от происходящего они не были счастливы.

- Что ты знаешь в магии, всадник, — пренебрежительно обронила тёща и смерила меня взглядом, — видения даются не чтобы предотвратить начертанное судьбой, а чтобы быть готовыми к принятию.

Здесь я не имел права возражать. Так как это их мир и вера. Но человеческие чувства негодовали. Как? Как можно было быть в курсе и не попытаться остановить? Или предупредить меня?

Я бы… Я бы тогда не улетел. Не покинул бы её. Мы бы как семья решили бы все проблемы, вместе.

Почему Реджина не вверилась мне? Что такого стряслось, чем она не смогла поделиться?

Стоять смысла не было. Так как срываться и бежать было некуда.

Я опустился на диван, и тут же появилась Уна с кружками ароматного чая с липой.

Она поставила посуду и мигом исчезла на втором этаже.

Я мимолётом лишь подметил, какое у неё было серое лицо и опухшие глаза. Малышка плакала. Ей было не менее больнее, чем мне сейчас.

- У неё раскрылся дар? – отпив чай, беззлобно начал я.

- Ты знаешь, про дар? – поразилась тёща.

- Реджина поведала. И… В тот день Уна что-то видела.

Всё же если эта женщина знала многое, можно было и поделится услышанным.

- Я знаю, — оборвала меня, — она предвидела твою борьбу за мир на континенте Иоланта. Уна делится со мной всем. Так как с этим даром я прожила бо́льшую часть жизни. И знаю, какая цена такого подарка Матери всего живого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Она упрекает себя…, — пробормотал под нос очевидное и столкнулся со взглядом уставшей женщины.

- Да, — ответ ударил прямо в грудь, отчего нестерпимо заболело между лопаток.

Снова сделав глоток, я ощутил, как обжёг горло. Но боли не испытал. Всё меркло и делалось пресным.

- Вы можете хоть что-то мне сказать? Хотя бы дать намёк на то, где её искать, — чуть более учтиво взмолился, в надежде получить ответ.

Моя тёща не торопилась. Она долго размышляла и изучала меня. Как будто оценивала мои возможности, или…

- Я знаю только одно, — наконец заговорила более решительным и сухим голосом, — ответ на это даст принцесса Августа.

Это имя… Леденящий импульс пробежался по позвоночнику и запульсировал на кончиках пальцев.

Августа…

Я сразу вспомнил послание.

«…то, чем ты дорожишь больше всего — больше не найдёшь»

Реджина была у неё. В этом теперь сомнений не было.

Сам того не заметив, я сдавил в руке кружку, и та треснув, распалась у меня в руке, больно резанув ладонь. Но это было ничто, по сравнению с кипящей кровью в моих венах, и диким пламенем в душе.

В голове я уже воображал зрелище, как предаю огню столицу. И как этими руками сворачиваю голову принцессе.

К Про́клятому Богу помилование. Раз уж восставать, так с огоньком. Выжигая всё. А иначе новый мир не сотворить.

6.1.

Эта ночь была неспокойной.

Вернувшись домой, я всё никак не мог найти себе место. Леденящая пустота, она съедала. Без Реджины это просто-напросто были стены.

Я не мог находиться внутри и поэтому пошёл в сад. Но и там не обрёл спокойствия.

Всё. Даже малюсенький камушек напоминал о ней, моей про́клятой женщине.

Наш островок, где мы сплелись судьбами, громадным грузом давило на сердце.

Я тогда ненавидел её и воображал другую. Сколько слов было сказано…

А ведь Реджина даровала мне жизнь. Она возвратила мне меня. Её магия была светлой, тёплой, а сама она огненной, умной и страстной.

Но моя ведьмочка меня предала, не разделила свои страхи, не поделилась сокровенным. Разве так случается между любящими людьми?

Мы согласились быть вместе. Но, видимо, у нас с ней различное привидение будущего.

В любом случае я разыщу её. По-другому не смогу жить.

Но как бы я ни хотел сорваться и незамедлительно полететь в столицу, необходимо было действовать аккуратно. Августа, почуяв угрозу, может убить Реджину. А это уже мне решать, жить этой ведьме или нет.

С этой мыслью я кое-как задремал, сидя прямо на диванчике в гостиной. В спальню не осмелился войти без неё.

Нежные пальчики стали поглаживать мои ноги от колена и выше, перемещаясь ближе к торсу. Пышная грудь накрыла живот, а тёплые губы прильнули к шее.

— Ты вернулся…, — слащаво шептала Реджина, расстёгивая мою куртку и скользя устами ниже, — я так тоскую…

Пальцы проворно высвободили мой член от плена штанов. Тёплая ладошка обхватила ствол и начала плавно двигаться, пока губы покрывали мою грудь и тело поцелуями.

Я безумно жаждал её, и был готов повалить на пол и взять со всей накопившейся во мне страстью и гневом. Но это был только лишь сновидение. Сладкое марево.

— Я люблю тебя, — призналась она, а моё сердце обомлело.

Ухватил её за подбородок и поднял, вынудив взглянуть на меня. Бездушные небесные глаза глядели с вызовом, и это была не Реджина. Лицо изменялось в считаные мгновения. Волосы посветлели, тело сделалось меньше, пальцы тоньше. Передо мной появилась Августа.

— Я люблю тебя, — повторила она своим тонким и нежным голоском, — неужели ты этому не рад?

Меня обдало леденящим душу холодом, и я проснулся.

Это безумие, Августа не должна была мне присниться. Или же с Реджиной что-то произошло. И это что-то чертовски нехорошее.

Меня сводило с ума. Я желаю быть рядом с любимой женщиной. Но эта ведьмочка сведёт в могилу раньше срока.

Наконец, наступил день встречи с Каллистратом. Приведя себя в порядок и умывшись, я поспешил к Феагену.

Этого несносного дракона отыскал в пещере, ужасно сонного. Кое-как растолкав его, взобрался сверху, и мы полетели вдоль берега на юг, в отдалённый город.

Континент Иоланта не славился больши́м числом городов и деревень, из-за неудобной местности. На севере и западе возвышались горы, на востоке — леса и реки, а юг приходился уж очень жарким. Там больше всего было пустых земель, на которых ничего не росло и было мало пресной воды.

Зато на континенте находились одни из крупных портовых городов, среди всего Мирного океана — это столица и равнины. Немного дальше равнин, на самой окраине существовал дальний город. Там проживали одни старики, так как когда-то в этом месте имелась шахта по добыче драгоценных камней, а сейчас всё было заброшено. Даже сторожевая башня.

Это обозначало одно, что корона отвернулась от этого города, и быть ему умершим.

Ближе к вечеру, я, в конце концов, добрался до места встречи. Феаген сел прямо возле башни, находящейся на самом краю возле океана.

Не тратя время, подбежал к входу. Старая деревянная дверь была весьма шаткой и пропитанной морской солью. Толкнув, вошёл внутрь, и по винтовой лестнице поспешил наверх.

В единственной комнате меня уже дожидался Каллистрат. Он стоял возле стола в углу и осматривал город.

— Приветствую тебя, мой друг, — обернувшись, усмехнулся.

Больше на нём не было формы всадника, простая одежда торговца. Длинный кафтан и шарф с золотыми вышивками. Его некогда длинные волосы были острижены, а на лице красовалась отросшая борода.

— Тебя не узнать, — оскалился и пожал ему руку.

— Теперь моё имя Виктор, — его взгляд тут же переменился, стал тяжёлым и печальным, — ты принял решение?

— Разумеется, — кивнул и, потупив взгляд, снова вспомнил те ужасы, что повидал, — я поддержу тебя, мой друг. Ты оказался прав… Как всегда, — невесело подытожил и придвинулся к открытому окну.

Отсюда обретался великолепный вид на город. Всё находилось как на ладони. Все улочки, разваленные, дома, даже были видны столики, за которыми сидели старики и играли в карты. Улыбка коснулась моих губ, и я вспомнил о том, как грезил состариться рядом с Реджиной.

Но в настоящий момент это казалось сном. Эта женщина предала меня, и… Мне отчего-то желалось её убить, ведь так она больше не убежит.

Только это всё после, а сейчас имелись иные планы, которые меня к ней приведут.

— Я рад, что ты послушал меня, — Каллистрат развернулся и стал рядом, также смотря на город, — нам нужна твоя помощь. Континенту Иоланта пора открыть глаза на происходящее и свергнуть корону.

— Но кто тогда будет править? Ты займёшь трон? — усмехнулся.

Да, восстание — это здорово. И мы добьёмся своего. Но что будет потом? Кто возьмёт на себя подобную ответственность?

В моих планах было только лишь схватить мою ведьмочку и уже самолично судить её. Прочее не моя печаль.

— Нет, — помедлил Каллистрат, — я к власти не рвусь. Знаешь, как я узнал обо всём?

Он обернулся ко мне, и мы столкнулись взглядами.

— Король Филипп всегда убивал своих жён. Но, одной удалось выжить. Когда её тело выкинули на корм драконам, она смогла спастись. Так уж вышло, что она понесла от этого гада, и родила здорового мальчишку, который уже вырос и стал достойным мужчиной… И всадником.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что? Всадником?

Я охотно верил в эту историю, так как лично видел тела, которые пожирали драконы. Но неужели эта женщина не должна была скрывать своего дитя? Сделать его всадником. Это как цыплёнка лисице в корзинку подбросить.

— Именно. Юноша совсем неглуп, он долго и усердно учился. А также собирал верных ему людей, открывая им правду, — продолжил рассказ Каллистрат, — Альвар, вот кто достоин трона.

Услышав имя, я сразу понял, о ком он говорит. Этот парень был младше нас на три года. Постоянно держался в стороне, был отзывчивым и старательно налегал на учёбу.

Мы с ним пересекались однажды в тренировочном бою. И… Я укусил губу, вспомнив наш мимолётный разговор. Альвар был наблюдательным, и теперь я понял, почему не догадывался о восстании. Он знал мою привязанность к принцессе.

— Я сделаю всё, что от меня потребуется. Феаген — один из крупных драконов, и мои навыки убийцы вам пригодятся. Не везде сто́ит поднимать бунт, многое можно разрешить тихо и мирно, одним лишь кинжалом, — стойко заявил я, — единственное…

Каллистрат застыл в ожидании продолжения.

— С королём делайте что вздумается, а принцесса моя.

— Она…, — решил возразить Каллистрат.

— Она выкрала мою жену, — сквозь зубы осёк друга, — пока я не добьюсь ответов, эта сука будет жить.

Мой приятель взмёл брови и вытаращил глаза. Видимо, ожидал, что я стану просить о пощаде моей когда-то любимой принцессе. Но нет, не стану.

— Ты женат? — наконец заговорил, — но когда?

Наш разговор плавно перетекал в более тихое русло. Мои плечи ослабли, а челюсти разжались.

— Что сказать, — вздохнул и лукаво ухмыльнулся, — ты удачно прикончил меня, друг.

Каллистрат почесал кончик носа и понурил взгляд.

— Это было необходимо…

— Знаю, и только поэтому не злюсь. Благодаря тебе, я повстречал Реджину, мою про́клятую женщину и ведьму, — гордо сознался я.

Мой друг не представлял опасности для моей женщины. Поэтому было несложно сказать ему о её происхождении.

— Надо же…, — искренне закатился он, — и ты тоже пал от чар.

— Что ты имеешь в виду?

Каллистрат поднял нос и расправил плечи.

— Что же мой друг, — похлопал по плечу, — все подвиги совершаются исключительно ради женщин.

Глава 7

Августа

— Значит, убежал…, — слишком тихо промедлила я, отчего не уверена, что меня услышали.

Я смотрела в окно гостиной и наблюдала, как солнце, касаясь горизонта, утопает в океане.

— Ты чересчур зациклена на этом всаднике, — позади раздаётся ласковый мужской голос, и я чувствую его дыхание и губы возле уха, — неужели ты до сих пор гневаешься на меня?

Руки обхватывают мою талию и привлекают ближе к твёрдой груди.

Внутри загорается пламя ярости, и мои щёки розовеют. Он ещё так фривольно осмеливается говорить об этом? Изменял мне годами, а сейчас, когда я нашла другого, наконец, приполз.

Но Дементий оказался таким же, как и он. Все слова на ветер, всё пустое, и ещё больше ранит.

Если с изменами первого я примирилась, так как не особо цеплялась за него. То Дементий… Его я дожидалась, доверяла ему, строила надежды и планы. Он должен был стать бессмертным, вкусить сердце ведьмы, и остаться со мной.

Тем временем губы мужчины спускаются к моей шее и мягко целуют. Так, бережно и нежно, как умеет только он. Многие женщины пали под этими чарами.

— Августа… Ну же, перестань хмуриться, — укусил за плечико и усмехнулся, — только пожелай, и я сделаю всё, что ты пожелаешь.

Я повернулась и в безмолвной просьбе воззрилась на него.

— Заклинаю, не говори Филиппу о ведьме, — боясь, что нас услышат, слишком тихо пролепетала я, — он…

— Он несносный. Я знаю, — сморщил нос и поцеловал меня в щеку, — и он мой брат… М-да… такой слабоумный. Как будто не понимает, что, если тебя лишить крови, мы все погибнем. И даже наше бессмертие не спасёт.

Он был прав. Филипп забылся. Сердце ведьмы было источником магии, и поэтому вкусившему его оно даровало бессмертие. Но и этого Филиппу было мало. Он не мог остановиться.

— Всё же дай слово…, — осипшим голосом настояла я, — только ты остался рядом.

— Я клянусь, — твёрдо заявил и впился в мой рот.

Его мягкие и глубокие нападки вскружили мне голову, и я напрочь забылась. Но резкий запах жасмина мгновенно вернул меня на землю. Словно я рухнула с неба и распласталась на скале. Я даже ощутила эту боль во всём теле.

— Снова! — рыча оттолкнула его от себя, — ты невыносим!

Я прошла мимо него, топоча словно лошадь.

— Августа…, — утомлённо вздохнул он и последовал за мной.

Вот же гад. Ну почему? Отчего я каждый раз надеюсь быть для него единственной? Разве этого так много?

Двери в зал распахиваются, и я застываю в нескольких шагах от удара. Передо мной появляется Филипп.

— Как прекрасно. Вы оба здесь, — рукоплещет в ладоши, и, улыбаясь, подступает ко мне, укладывая руку на мою талию.

Мне становятся отвратительны эти прикосновения. Его, его брата, да и любого мужчины. Это всё враньё.

Двери закрываются, и Филипп разворачивает меня.

— Я принёс тебе подарок, — вынимает из кармана флакон с кровью и трясёт им перед лицом, как костью перед голодной собакой.

Забираю пузырёк, а он со счастливым лицом ступает в сторону камина, и берёт графин с алкоголем.

— Предлагаю отпраздновать, — расплёскивает по стаканам.

— И где же ты это добыл? — его брат плюхается в кресло и вальяжно укладывает ноги на столике, — из крепости доставили?

— Нет, — ликующе помедлил он, и всучил мне бокал, — всадники приволокли двух ведьм. У одной, правда, силы ещё не раскрылись. Но мы же не торопимся.

— Ты их ещё не убил? – открывая флакон зубами, язвительно подмечаю я.

Выпиваю содержимое и понимаю… Это обычная кровь.

Он что меня обманул? Или его всадники больше не справляются?

— Нет, — глядит из-под лба и делает паузу, — я решил жениться.

— Поздравляю! – к нам подоспевает его брат, — и когда нам ожидать торжества? А то Августа совершенно загрустила.

— Скоро, — отпивает и отходит к камину.

Мне становится мерзко находиться здесь.

— Если это всё. Буду у себя, — отрезаю и выхожу.

Мне не хватает воздуха, и я начинаю ощущать, как пустею, сердце замедляется, кожа холоднеет. Я снова становлюсь пустотой.

На полпути к комнате меня нагоняет он.

— Стой! Августа, извини меня, — прикасается к моим рукам и смотрит так отчаянно, — знаю, ты устала…

— Отвези меня к ней, — прерываю его.

Мужчина замешкался и сдвинул брови.

— Да, именно. Я… я хочу поговорить с ней. Отвези.

Тишина. Смотрит и долго думает, а затем разворачивается.

— Идём, — хапает меня за руку и тянет обратно, — если и удирать из замка, то незаметно.

Я улыбаюсь.

Так, весело нарушать правила. Но моя цель не в обычной болтовне.

Ещё одна сделка. Вот чего я желаю добиться от ведьмы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

7.1.

Как он и обещал, мы сбежали.

Полёт на драконе не сравним ни с чем. В этот раз я не боялась. Если бы не Дементий, то так бы и не узнала, какого это парить над миром.

Он во многом был первым. Но в плане причинения боли, пока отставал. Хотя… С изменами я сжилась, но не предательствам. Одно дело просто спать с другими женщинами, другое – полюбить.

Мы долетели быстро, и посадив дракона на краю города, через густые сады плодовых деревьев, подошли к дому Реджины.

— Здесь красиво, — подметив, как всё, обустроила ведьма, с долькой зависти пролепетала я.

— Только скажи, и я отошлю её жить в пещеру, — твёрдо заявил мужчина и обхватил меня талию.

— Нет. Не нужно, — насильно выдавила улыбку и отстранилась от него, — побудь здесь. Мне необходимо поговорить с ней лично.

Он кивнул и отпустил.

— Буду в беседке за домом.

Поцеловал меня в щеку и исчез, а я, поднявшись по ступенькам, без стука вошла в жилище. Внутри было так же уютно, как и снаружи. Ведьма очень постаралась.

— Принцесса?

Реджина сидела на диванчике и что-то шила. Заметив меня, бросила своё дело и поднялась.

— Рада, что не называешь меня про́клятым именем, — горько усмехнулась и подошла к ней, сев в кресло, — присаживайся, у меня есть к тебе предложение.

Она напряглась как струна и осмотрительно присела, сложив руки на коленях.

Я знаю, она сделает всё, что я потребую, так как дорожит своей семьёй. Но мне не хочется превращаться в настоящего монстра и пользоваться обстоятельством. Так что пока переговоры.

Я лезу в потайной карман корсета и вынимаю свёрток с кровью Дементия.

— Вот, — кидаю на стол, — я знаю, что вы работаете с кровью. Ты можешь привязать его ко мне?

Она забирает пергамент и разворачивая, читает.

— Дементий? – смотрит прямо не сжимаясь.

— Да, — отвечаю без доли сомнений, а у само́й сердце сжимается с такой силой, что, кажется, ещё чуть-чуть и остановится.

Она опять смотрит на пергамент, и я уже готовлюсь услышать отрицательный ответ.

— Это невозможно сделать, — а вот и он, но ведьма продолжает, — мы связаны узами брака, и если я разорву нашу связь, он умрёт. Ему необходима сила. А в вас…

— Её нет, — закончила за неё.

Я чувствовала, как пустота возвращается. Моя душа стыла, и пульс стихал. Взглянула на руки. Они начинали белеть.

Всё здравое во мне исчезало вместе с человеческим обликом, оставалась только ненависть и голод.

Я бросила взор на Реджину. Она была сдержанной, и даже слегка огорчённой. Но продолжала удерживать пергамент в руках.

— Что? Удивлена, что он предал тебя? – оскалила зубы.

Дементий не читал договор, и это была его оплошность. Так как если бы изучил внимательно, не подписал бы ни в жизнь.

— Нет, — хоть ведьма и не хотела показывать своих истинных чувств, её голос всё равно дрожал.

Там было сказано, что он обязуется сдать всех предполагаемых ведьм короне, и поддержать богослужников в их вере, тем самым жалуя им все свои сбережения.

- Какая ты ничтожная…, — искривила губы и встала.

Реджина последовала моему примеру. Я начала надвигаться на неё, а она пятится назад.

Пустота росла, и когти вылезли наружу.

— Вы ведьмы, все такие, безнадёжные…, — клыки давили на губы, и я чуяла исходящую магию от Реджины.

Она прижалась спиной к стене, и я остановилась в шаге от неё.

— Зачем ты привязала его к себе? — поворачивая голову из стороны в сторону, я внимательно изучала её.

В этот раз магия была сильнее. Или я позабылась от голода?

— Я просто его спасла, — жёстко отчеканила она.

А я полностью обратилась, и более не видела её лица, лишь магию. Светлая, наполняющая собой пространство, она лилась из её сердца. Но не только…

Гнев обуздал меня. Он холодом накатывался из ног, и, пронзая льдинками кожу, затуманивал рассудок.

Я помню, как мои челюсти сомкнулись на руке Реджины, которой она закрывалась.

Тело наполнилось жизнью, и сердце застучало. Мороз понемногу исчез.

Когда кормишься от тела, насыщение происходит быстрее. Но я взяла излишне много, и когда освободила её, она съехала по стенке вниз.

Держа окровавленную руку, сдерживала слёзы.

Мне её не было жаль. Сейчас я ненавидела её в разы сильнее. Она совершила то, чего я не смогу никогда. И он теперь точно не сможет забыть.

— Всё же так лучше, — вытирая уголки губ, ухмыльнулась, унимая горечь боли в груди, — отныне я буду сама наведываться к тебе и пить кровь…

Реджина молчала.

Но мне мало её покорности. Она должна страдать.

Присев на корточки, склонилась к её уху.

— В тебе столько силы…, — убирая локон с её лица, опустила ладонь ниже и накрыла живот, — а там её ещё больше.

Она взмела свой взгляд на меня. Он был пропитан ужасом и осознанием. Неужели эта дура не догадывалась о своём положении?

— Это девочка. И она не появится на свет. Я выпью всю её силу, — стойко заявила я, и, поднявшись, покинула дом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8

Реджина

После того как принцесса ушла, я осталась сидеть на полу, вытянув ноги вперёд.

Слёзы, одна за одной скатывались по моим щекам, а в душе нестерпимо тянуло. Мне хотелось завыть вовсе горло, так чтобы мой муж меня услышал и спас. Но этот документ…

Неужели он предал меня? Отказался от своего обещания не быть больше всадником? А что тогда с моей матерью и сестрой?

Принцесса дала слово, что не тронет их, только лишь как Стимбутуру, но не как корона.

Кровь с проколов на руке уже не текла, и я накрыла живот ладонью.

Моя малышка.

Я правда не догадывалась о ней. Не чувствовала. Или даже не предавала значение. Срок ведь совсем маленький, а её сердечко уже колотилось.

Это его почуяла принцесса. Силу моей малютки.

Тяжёлый всхлип вырвался из меня, и слёзы капнули на руку.

— Моя дочечка…, — дрожа поглаживала живот, — что же ты так не вовремя у меня появилась. Папа твой далеко, а я…

Закрыла глаза, задыхаясь болью.

Августа была серьёзна и наверняка вытянет всю её силу, тем самым остановит сердце. Но я не предоставлю ей этой возможности.

Утирая слёзы, я кое-как пыталась собраться с мыслями. Я теперь была не одна, и мне необходимо было думать, как защитить дочь.

Всю ночь я мучилась этими мыслями. Прохаживалась по дому, бесцельно считая шаги. Пока голова не закружилась, и мне не пришлось прилечь на диван.

Так и заснула.

Лес. Густой и непроглядный. Я мчусь и всё равно стою на месте. Отдаю все силы для того, чтобы сделать хоть один шаг, но и не продвигаюсь на миллиметр.

Рёв дракона. Резкий, оглушительный, злой. Вверху над вершинами деревьев занимается пламя, и проносится тёмное, огромное пятно, затем тишина.

Оглушающее спокойствие.

Я припираюсь к дереву и закрываю глаза.

— Он разыскивает тебя, как и я…, — грозный шёпот Дементия обступает меня, словно эхо, но его самого рядом нет, — он голоден. Слышишь, Реджина? Дракон голоден, и я знаю, что ему придётся по вкусу.

Ощущаю резкий прилив сил, и, стиснув кулаки, распахиваю глаза и воплю в пустоту.

— Исчезни! Уйди!

Хохот. Звучит его густой хриплый смех. Он повсюду.

Я кручусь на месте, пытаясь найти его, но оступаюсь и падаю спиной в чьи-то руки.

— Ты осмелела…, — надо мной повисает Дементий, но его лицо размыто.

— Зачем ты запугиваешь меня? – устало лепечу.

— Чтобы было проще отказаться, — его голос звучит как гром, а всё вокруг вспыхивает огнём.

Я ору и пробуждаюсь, сбрасывая одеяло.

Сердце безумно стучит в груди, а в голове ещё продолжает звучать его голос.

«Чтобы было проще отказаться»

Я не сразу соображаю, что он имел в виду, и поднимаюсь.

Ступаю в купальню, принимаю прохладный душ, смывая кровь и пот. Затем одеваюсь в платье глубокого синего цвета, надеваю новые украшения. И здесь мой живот напоминает о себе громким урчанием.

— Сейчас покушаем, моя маленькая, — глажу его и усмехаюсь.

Я так быстро смирилась с этой мыслью, о беременности. Она словно лучик надежды. Моё маленькое счастье. Напоминание о той любви, что была у меня, о семье и любящем муже, который хотел меня убить, судя по сновидениям.

Сны…

Приготовляя завтрак, я всё никак не могла понять, почему так поменялись мои сновидения. Мы уже расставались с Дементием, и тогда они были весьма сладкими, желанными. А сейчас… Меня будто бы пугали, отнимая покой.

Сидя за столом и треская кашу с фруктами, мой взгляд случайно опустился на пергамент, оставленный Августой.

Я бы могла поверить в то, что это подделка, но там была его кровь.

Да, и Августа требовала привязать Дементия к себе, твёрдо веря, что это поможет. Если это был бы кто-то другой, думаю, принцесса не умолчала. Не в её интересах.

Недоев, я встала и приблизилась к столику, взяла в руки документ. Написанное меня не интересовало, ели он что-то и сделал, помешать этому не смогу. А проверять магией живы ли мои родные опасно. Таким образом, они могут отыскать меня.

Я неглупая, и не собираюсь заманивать их в клетку к монстру. Хватит того, что в этом месте оказалась не только я, но и моя дочь, которую я обязана защитить.

Мне нужно было каким-то образом скрыть её магию. Может быть, другой силой…

Отпечаток пальца с кровью. Его кровью.

— Матерь всего живого…, — руки тряслись, и я жевала губы, унимая слёзы.

Что-то в последнее время я становилась чересчур плаксивой. Это явно было не в моём нраве. Но разве это имеет значение? В голове уже зрел план, но риск был слишком большой.

— Я считаю, твой папочка меня поймёт, — накрыла живот рукой и всхлипнула.

Я не стану разрывать нашу связь. Просто этой силой защищу дочь.

Возвратившись на кухню, взяла чашу и замешала несколько трав, а затем добавила туда пару капель настойки. Замешивая всё в единую кашу, чувствовала непереносимый запах чертополоха.

Тошнота всё сильнее накатывала, застревая в горле комом. Сморщивая нос и, задерживая дыхание, я продолжала.

Когда всё было готово, уколола палец и капнула своей крови, а после оторвав от пергамента кусок с кровью. Подожгла, и туда же бросила пепел.

— Матерь всего живого молю, защити наше дитя. Направь силу наших сердец, наполни, заступись, — с этими словами, я добавила воды в смесь, и залпом всё выпила.

Горький вкус и запах чертополоха, грозился всё вернуть обратно. Найдя в себе силы, я глотнула и осушила чашу.

— Направь, наполни, заступись, — съёжившись и придерживаясь за стол, мямлила я.

Теперь он мне больше не присниться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 9

Дементий

Два месяца я больше не видел Реджину во снах. Меня изводили боль и сомнения, но я ничего не мог с этим поделать.

Единственное, что не давало пасть духом, это то, что я жив. Значит, она тоже ещё дышит. Но и это не всегда успокаивало.

Я не возвратился домой. Там больше мне не было места. Каллистрат со своей любовью, тоже ведьмой, приютили меня у себя. В уютном домике в дальнем городе.

Слухи об их знакомстве были все же верны, эта парочка встретилась в борделе. Анна не была шлёндрой, а Каллистрат попросту напутал комнаты, и тем самым стал её первым мужчиной, а она его первой женщиной и влюблённостью.

Около неё мой друг переменялся, делался мягче и разговорчивее. Но когда дело доходило до восстания, возвращал маску военачальника.

Анна же ничем не могла мне помочь. Её сила была слабой, и она только лишь начинала возвращаться к источнику, вере в Матерь всего живого.

Зная это, я старался не упрашивать её ни о чём. Единственное, что она мне смогла сказать — то, что Реджине мало силы, и она защищается.

Помню, меня тогда будто бы окатило жаром пламени. Хотелось нестись к ней. Спасти и упрятать от всего.

Каждую ночь я спешил заснуть, чтобы увидеть её, но наутро, пробуждаясь, понимал, что это безнадёжно.

Остальное же время как можно больше нагружал себя.

Каллистрат представил меня Альвару, и я официально вступил в круг повстанцев. Мои знания им пригодились. На карте я по памяти смог указать все скрытые подземные ходы и пещеры. Некоторые проходили прямо отсюда и до равнин.

Другие находились в горах возле столицы.

Нам был необходим секретный доступ к равнинам, так как на нескольких суднах в порту, находились спасённые ведьмы.

Безупречный план, скрыть колдуний у врага под носом.

Их судна временами выходили в море, для прикрытия. Дрейфовали несколько дней и возвращались, с несколькими ящиками рыбы, которые перекупали у других кораблей.

Указанные мной проходы, оказались заваленными. Поэтому целый месяц мы занимались расчисткой, а уж после двух проходов, наладили связь с городом.

Вылезая ночью, тягали оружие, а днём выбирались на рынок, слушая новости, подкупая торговцев, чтобы те не доставляли товар в столицу, взамен выкупая всё у них. Купленный товар держали в дальнем городе в подземных складах. Нам нужно было истощить противника.

Всё это, конечно, было прекрасно, и у «принца» всё шло гладко и удачно. Только вот я не горел этим делом. Подготовка для меня была лишь отвлечением от мыслей о Реджине, не более.

Все дни и ночи спутались в один, я не ощущал ни вкуса, не лицезрел красок мира. Мне попросту желалось отыскать мою жену.

— Слышал, король намерен жениться, — иронически выплюнул Каллистрат, когда мы ступали вдоль набережной.

Я не стал менять свой облик, как он, а просто сменил одежду, на простого торговца.

— Надо же… У принца, может, родиться братик, — мимолётом изучая прохожих, бросил невзначай.

Каллистрат захохотал, и мы повернули к улицам.

— Полагаю, это хорошая новость, — похлопывая меня по плечу, мы продолжали идти, словно приятели, — ты не против пройтись?

— Ты что-то задумал?

Мне было всё равно, куда и зачем идти, свою работу на сегодня мы выполнили.

— Хочу что-нибудь купить для Анны. Знаешь, я даже намереваюсь жениться на ней. Не посоветуешь, как лучше заключить брачный союз? Наш бог для неё ничего не значит.

Мой друг искренне хотел получить совет, а мне желалось только нахамить, тем самым выплеснув всю боль. Каждый день я наблюдал за их любовью и мог только лишь вспоминать наши дни с Реджиной.

Мне хотелось закричать во всё горло: «Это у меня была жена! Это я хотел семью, и детей!»

— Призна́юсь, лучше уж заключать брак по её вере, — выдохнув всю копившуюся боль, чуть мягче принялся я, — поверь мне, тебе это придётся по вкусу.

— Я чего-то не знаю? — он взмёл бровь и коварно усмехнулся.

Засмеявшись, я решил всё же посвятить своего друга в историю моей «свадьбы». Каллистрат то и дело потешался, и поддевал меня.

И мне странным образом стало чуточку легче.

— Да, хотел бы я увидеть эту девушку, — задумчиво помедлил и почесал затылок, — в особенности мне понравилось то, как ты её с Феагеном познакомил. Анна боится Бурю и наотрез отказывается, даже издалека взглянуть на неё. Но они обе мои страсти, и необходимо что-то делать.

Мы вышли на широкую площадь, где в основном были торговые лавки, и продавался весьма качественный и дорогостоящий товар. В этом месте было всё — от одеяния и до крошечных забегаловок.

Народ здесь не особо толпился, но в этот день его пребывало чересчур много, так как в порт зашли новые корабли с дальнего континента. Как правило, на них доставляли ткани и драгоценности, временами лечебные травы и настои. Всё, что не портилось.

— Вон смотри, — я кивнул носом в сторону большого прилавка с броскими платками, — полагаю Анне понравиться.

— Ну, пошли взглянем.

Большинство женщин скучилось возле входа, а маленький и худой мужчина носился, и вынимал для дам нужные ткани.

— Да, здесь ещё нужно протиснутся, — я протянул задумчиво и взглянул на друга, — ну ты ступай, а я тебя, вон у того столика обожду. Жарища такая, хоть хлебну чего-то.

Каллистрат недовольно покривился и продолжил пропихиваться к прилавку.

Вдруг одна из женщин раскричалась и начала лаяться с другой. Между ними завязалась потасовка, я сделал шаг вперёд и кое-как уклоняясь от рассерженной дамы, машущей сумкой, невольно наткнулся на девушку.

Услышал лишь писк, и то, как упала её корзинка.

— Извините, я вас не заметил, — я тут же повернулся.

Обжигающие пламенем глаза вытаращились на меня. Моё сердце, перестав стучать, сорвалось и опустилось в пятки.

— Реджина…, — не доверяя самому себе, выдохнул её имя.

Она так учащённо дышала и была перепугана. Я только и успел коснуться её, как эта про́клятая женщина со всей силы пихнула меня и дала дёру, забыв даже свои вещи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я свалился прямо на стоявших позади женщин. Они тут же окатили меня ругательствами, а мне было всё равно.

— Про́клятый Бог! — заорал и бросился за ней.

Но эта безумная успела затеряться в толпе и исчезнуть.

Сердце застучало. Я наконец-то пробудился.

Внутренности трепетали и сокращались, а ноги все никак не могли уняться. Я хотел нестись, преследовать её, а когда догоню сдавить до хруста костей, сломать, уничтожить.

Стиснув челюсти, вернулся на место нашего столкновения и собрал все её вещи в корзинку. Травы, настойки, и… малюсенькие носочки и чепчик?

Не выпуская из рук нежно-розового оттенка ткань, я не мог поверить глазам. Всё было излишне…просто? И поэтому она убежала?

А как же послание Августы? И почему она мне больше не сниться?

Вопросов имелось больше, чем ответов. И отныне у меня была новая цель. Восстание обождёт.

Глава 10

Реджина

Это был он.

Мой кошмар, и моё наваждение.

Сердце до сих пор выскальзывало из груди, а ноги не переставали дрожать. Не знаю, где мне удалось взять сил, но я смогла сбежать, оттолкнуть его, и не броситься в лживые объятия. Если бы, конечно, они были.

В моих снах, которые исчезли, он ненавидел меня, пугал. А что будет наяву? Не думаю, что он будет рад. Особенно учитывая то, что…

Моя ладонь легла на живот.

Прошло два месяца, и за корсетом ещё не особо что-то было видно. Но моя малышка находилась во мне, и я это чувствовала. Её силу, которую смогла скрыть.

Принцесса, как и обещала, стала навещать меня лично и испивать мою кровь. Она являлась один-два раза в неделю и практически высушивала меня. Каждый раз мне требовалось целые сутки, чтобы отоспаться и прийти в себя. Но моя малышка была в безопасности, сила нашей с Дементием связи, защищала её.

Переведя внимание на свою малышку, я вылезла из укрытия и побрела через пляж домой.

Там бы он точно не станет меня искать.

Спускаясь по склону, ступила на каменистый пляж. Залив сегодня был спокоен, и волны мягким ковром растекались по берегу. Вдохнув солёный воздух, я ощутила облегчение и свободу. Солнце ярко светило в небе, а вдали раздавался ор чаек.

Лето находилось в самом разгаре.

Моя кожа заметно приобрела бронзовый загар, а волосы сделались мягче.

Только сейчас я вспомнила, что обронила свою корзинку, и оставила её там на площади. Сердце кольнуло.

Надеюсь, Дементий не станет подбирать мои вещи.

Я нарушила запрет Августы, и всё же подружилась с несколькими женщинами в городе. Это была помощница лекаря Пенелопа, торговка овощами и фруктами Эмма, и жена одного торговца Анна.

Сегодня я как раз шла от Пенелопы, она знала о моей беременности и помогала добыть кое-какие редкие травы для снадобья. Эта женщина не имела своих детей, но очень мечтала о них. Купец с нового судна, любезно продал ей очень милые носочки и чепчик для новорождённого.

— Вот, держи, — протянула мне малюсенький свёрточек Пенелопа, — время начать готовиться к появлению малышки.

Тогда я не сдержала слёз, и, обняв её, залилась слезами. Она хохотала и успокаивала меня. После мы ещё долго болтали, а затем, воодушевлённая трепетным подарком, я отправилась домой. Но счастье было коротким.

Одно столкновение, один взгляд, и моя жизнь оборвалась, не начавшись.

Он был словно ураган. Рушил моё спокойствие, нагоняя страха.

С первой нашей встречи моя жизнь переставала принадлежать мне. В его руках я обретала счастье, но взамен отдавала непомерно многое.

Гуляя по пляжу, не стала торопиться домой. Принцесса прибудет нескоро, и сейчас моя жизнь принадлежала только мне.

Получив сегодняшний подарок, я, наконец, осознала, что безумно скучаю по матери и сестре. Они были бы так рады моей малышке.

От этой мысли уголки губ поползли наверх.

Мама наверняка закормила бы меня булочками, а Уна уже вовсю выдумывала бы имена.

Но это счастье мне суждено разделить одной.

В терзающих мыслях, ближе к вечеру возвратилась домой. Опять же петляя по городу, намеренно спутывая следы.

Я так устала, что, живо поужинав и искупавшись, упала на кровать и уснула.

На следующее утро меня одолел страх. Он скользкой змеёй полз по спине и взбудораживал кровь.

Что, если он найдёт меня? А вдруг стоит мне выйти со двора, и я наткнусь на него? Теперь точно не сбежать.

Всё же собравшись с силами, сделала шаг и вышла на улицу. Мои опасения были напрасными. Его не было в городе.

Дементий исчез.

Но я не расслаблялась и продолжала передвигаться по городу более скрытно. Меняя дороги к дому, и всё, больше путая следы.

Так и пронеслись три дня, в ужасе быть пойманной.

В конце концов, прилетела принцесса, и, вытянув практически все мои силы, ушла. Я снова провалилась в сон и проспала больше одного дня. Пришла в себя ближе к рассвету, чувствуя нестерпимый голод и усталость.

Поднявшись с постели, побрела на первый этаж. Весь дом полыхал в огненно-красном рассвете, проникающего через приоткрытые шторки. Тёплый ветерок задувал в окна.

Спускаясь в одной тонкой сорочке по лестнице, я не сразу осознала, что не одна. До тех пор, пока...

— Ты кое-что потеряла, — грубый, знакомый голос, заставил моё сердце остановиться.

Дементий.

Он сидел прямо на кухне за столом, и возле него стояла моя корзинка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

10.1.

Одна часть его тела подсвечивалась солнцем, и в выражении лица не имелось и доли радости и счастья, лишь невозмутимость.

У меня было только два выбора: сдастся или бежать. Он сидел за столом, а я, если побегу прямо к двери, то смогу успеть выскользнуть и унести ноги как можно дальше отсюда. А ему будет полезно увидеться со своей принцессой, если решит остаться.

Но я стою, не шевелясь.

Ноги трясутся, а внутренности пристали к позвоночнику.

Дементий долго осматривает меня и, наконец, поднимается.

— Ты думала, я не найду тебя? — он надвигался ко мне мягко ступая, словно дикий хищник, загонял свою жертву в угол, а его голос был до опасности приторным.

Я повиновалась страху и пятилась от него, пока не упёрлась спиной в стену.

— Что ты молчишь? Разве тебе нечего мне сказать? Жена, — перекосив верхнюю губу, прорычал последнее слово и навис надо мной.

Я не чувствовала своего дыхания, лишь гул в ушах, и трепет в теле. Запах пепла и бергамота обволакивал меня, а его губы становились все ближе, как и рука.

— Ты про́клятая женщина, — сдавил моё горло, — ты предала меня. Сбежала. За это гореть тебе в пламени дракона…

Услышав эти слова, я, не раздумывая, пнула его в живот и оттолкнула от себя. Пока Дементий расслабил хватку, тут же рванула к двери, но меня остановили, цапнув за руку и придавив спиной к груди, сомкнув руки на моём животе.

Больше всего в этом столкновении, я боялась навредить малышке. Поэтому стала колотить его ногами, доставая куда попало.

— Остановись! — рычал он, — что ты творишь?!

Дементий, как мог, выворачивался, но потерял равновесие и упал, поваливши меня на себя.

Я тут же спохватилась, и, воспользовавшись возможностью, села сверху него и начала колотить по груди. Он прикрывался руками, а моя ярость, наконец, нашла выход.

— Ненавижу! – голосила, и отнюдь не стеснялась в выражениях, — ты…ты… Да будь ты проклят, мерзкий всадник! Это всё из-за тебя! Ненавижу…

Предать огню он меня собрался! Да, конечно, только сгорим мы в этом пламени вдвоём. Вернее, втроём…

Но знает ли он?

Мои силы иссякли, и он, подловив момент моей слабости, поймал меня за руки, и привстав впился в губы.

Долгожданный и горячий поцелуй… Всё, что пылало во мне, остыло и обернулось в томящуюся негу, скопившуюся где-то внизу живота. Я не смогла удержаться и рухнула в эти про́клятые объятия, обхватив его и притиснувшись всем телом.

Мы оголодали по друг другу. Руки Дементий скользнули по моей талии и сдавили грудь.

Тихий стон, вырвался и утонул прямо в поцелуе.

Я пылала и жаждала большего. Как дикая стала стягивать с него одежду, рыча и сдирая её прям на нём.

Его губы прильнули к моей шее, скользя ниже к соскам. Пальцы проворно обхватили сорочку, и был слышен только хруст ткани, а затем кожи коснулся прохладный воздух.

Рот Дементия сомкнулся на груди, и я, обняв его затылок, застонала и прижалась ближе.

Всё было так чувствительно. Голова кружилась от переполненных ощущений. Я жалась ближе и покачивала бёдрами, желая утолить глубокую боль.

— Ну же…, — взмолилась, хныча, — войди в меня…

Отстранившись, Дементий расстегнул брюки и вынул налитый член. Горячая головка коснулась моего истекающего лона и плавно проскользнула внутрь.

За два месяца я будто бы вновь стала невинной.

Жгучая боль пронзила меня, а позже сменилась сладостной негой.

Припадая к его губам, я утоляла своё желание. Упиваясь этой страстью, покачивала бёдрами, ощущая наполнение.

Его руки сдавливали и поглаживали мою кожу, а я всё не могла оторваться от его уст. Наши губы уже распухли и были влажными, но и это не останавливало.

Двигаясь неторопливо и аккуратно, мы не спешили ускориться. Тянули время, наслаждаясь друг другом, впитывая и беря всю любовь до последней капли.

— Я так тосковал…, — сейчас голос Дементия, был по-настоящему мягок и тих, — я думал, что сойду с ума… Всё. Всё в этом мире потеряло вкус и цвет… Скажи, что это не виде́ние…

— Я рядом…, — прохрипела прямо в приоткрытый рот, — я настоящая… Мы настоящие…

Он с жадностью вонзился в меня и ускорился. Сжимая в крепких объятиях, глубоко и грубо натягивал меня на себя.

Наши тела нагрелись и сделались мокрыми. Желания отпускать друг друга не имелось никакого. Долгая разлука, наконец сменилась сладостью встречи.

В этом безумном танце нашей страсти я вспыхнула. Долгожданная разрядка кипящей лавиной хлынула по телу, и голова закружилась.

Дементий, услышав мой пронзительный вопль и почувствовав тугие сжимания, последовал за мной, заполнив собой.

Я снова пала от этих чар. Моё сердце, обогреваемое любовью, напрочь не хочет слышать мольбы трезвого рассудка о том, что нужно уходить.

Нежась в прикосновениях любимого, совершенно забывалась. Принцесса, страх быть пойманной, убитой, всё отошло на второй план.

Дементий. Вот о чём грезила моя душа.

Его поцелуи, запах, голос… Это всё было родным, любимым.

— Реджина…, — шептал над моей кожей, трепетно прикасаясь губами, — моя про́клятая женщина… Я с тобой точно озверею.

Улыбка затронула мои губы, и я отстранилась от него, взяв его лицо в ладони.

— Если уж и сходить с ума, то сообща, — слова, которые не вернуть.

Нам многое необходимо было обсудить и разрешить не решаемые проблемы. А главное, что делать с принцессой.

И... Как Дементий воспримет новость о беременности? Если он уже не догадался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11

Дементий

Моя безумная и про́клятая женщина.

Ведьмочка с огненным взглядом.

Её слова… Я не выдерживаю и снова припадаю к этим сладким губам.

Я так скучал.

Реджина жмётся ко мне, и в этот момент звучит оглушительное урчание её живота. Она отстраняется, и, багровея, кладёт руку на живот.

— Ой…

Такая нежная. Она переменилась, я чувствую это.

Убираю выпавшие пряди и открываю её смущённое личико, накрываю щёки ладонями.

— Приводи себя в порядок, а я что-нибудь приготовлю, — целую в нос.

Реджина хватает губу и заворожённо глядит на меня. Я нахожусь на грани, чтобы снова не опрокинуть её на пол и не напомнить кто я для неё.

— Ступай, — хрипло шепчу и получаю сладкий поцелуй в награду.

Она поднимается и уходит, прикрываясь остатками своей сорочки.

Вот же…

Замечаю, как её фигура стала более сочной, а грудь округлилась. Мои предположения находили все больше доказательств той мысли и надежде, что меня изводит после нашего столкновения. Но неужели всё может быть так ладно? И почему же тогда она убежала?

Встаю и застёгиваю брюки, остальные вещи поднимаю и вешаю на спинку дивана.

Волочусь на кухню и приступаю к приготовлению завтрака. На этот случай в корзинку Реджины я положил свежие продукты.

Даже если всё не окажется, так как я предполагаю, моей женщине негоже голодовать. Поскольку, судя по её запасам, она уж и не очень хорошо питалась, а время, которое она проспала, знатно выматывало. Ей необходимы силы.

Поэтому готовлю очень сытный и сочный завтрак.

Мне было несложно найти её. После нашей встречи я сразу понял, что она где-то живёт. Но где находилась принцесса?

Зациклившись на этой мысли, я принялся днями и ночами патрулировать город и наблюдать. И в одну прекрасную ночь, со смотровой вышки на нашем корабле, я приметил дракона.

Он лишь пронёсся вдалеке и приземлился на краю города.

Я тут же помчался туда.

Поначалу петлял по улицам, а уж позже, когда проходил мимо садов, какое-то внутреннее чувство невидимой нитью потянуло меня прямо туда, вглубь плодовых деревьев.

В беседке возле дома я увидел всадника — это был Арсалан, а спустя время из дому вышла Августа, и они ушли.

Обождав несколько часов, я всё же проник внутрь, и на втором этаже отыскал мою про́клятую женщину, мирно посапывающей в постели.

Тогда я не смог уйти. Лёг рядом и, обняв её, крепко уснул, а утром, когда встал, она ещё спала.

Нам необходимо было многое обсудить, но как бы мне ни желалось её разбудить, я всё же поднялся и ушёл на первый этаж.

Там изучил все её припасы, и не раздумывая отправился в город за продуктами, и её корзинкой с тканями и травами.

Чепчик и носочки лежали во внутреннем кармане кафтана, прямо возле сердца. С того момента, как я их увидел, не смог выпустить из рук. Эта мысль…надежда...

Лишь поэтому в нашем столкновении, я как мог, смирял Реджину, пытаясь не давить на живот, и, случайно, не нанести вред…ребёнку?

Нет, пока я не услышу это с её уст, не смогу поверить в такое неожиданное счастье.

Когда завтрак был готов, Реджина, наконец, вышла, в идеально красивом платье темно-зеленного цвета, так сочно выделяющее её знойную внешность. Ещё одна деталь приметно бросилась в глаза – отсутствие корсета. Вместо него имелся кожаный толстый пояс и шнуровка по бокам.

Обомлев с тарелкой в руках, я сглотнул, в особенности когда взгляд упал на её бёдра.

— Нравиться? — кусая губку, сладко протянула она.

— Да, — тут же отыскался с ответом, — завтрак готов, присаживайся.

Ещё бы чуточку и это платье уже бы было разорвано на части. Мой внутренний зверь не знал пощады и желал только Реджину. Блаженствовать и поглощать её тело и душу, ловить стоны ртом, и чувствовать тугие сжимания на члене.

Сморгнув сумасшедшее наваждение, я подал на стол яичницу с беконом, а также нарезанные овощи.

— Ого, — ненасытно сглотнула Реджина, — я не покупала это. Где ты…?

— Ты так долго спала, — принялся я и сел напротив неё, поставив для себя только кружку с чаем, — у меня было время… Тем более я подумал, что тебе и…

Продолжительная пауза. Я не мог озвучить свою догадку, и ещё сильнее сжал кружку, надеясь, что она не лопнет, как это было в доме её матери.

— Ребёнку, — опустив взгляд, добавила сама.

— Да именно, — горло сдавливалось, а внутренние органы смешивались воедино.

Неужели это правда?

Реджина взяла вилку и нож и стала беспощадно нарезать бекон на маленькие кусочки. Её руки заметно тряслись, а нож соскальзывал, царапая посуду.

— Как…? Как ты это понял? – остановив издевательство над едой, Реджина опустила локти на стол и воззрилась на меня.

Изучая розовый румянец на её щеках, и прилипшие к вспотевшей коже шеи волосы, я встал и направился к оставленным вещам на диване. Взял кафтан и вытащил с кармана носочки и чепчик.

Нежная ткань приятно ощущалась между пальцами, от этого становилось тепло на душе.

Если это была неправда, я сгорю!

Но нужно было взять силы, и всё узнать. Выдохнув, развернулся, и, приблизившись к столу, положил перед Реджиной её потерянные вещи, а сам опустился на прежнее место.

Она молчала. Долго взирала на вещи, бросая быстрые взгляды на меня.

В моменте, осмеливавшись, взяла в дрожащие руки носочки и чепчик.

— Это подарок…, — чуть менее тёплым и нежным голосом принялась она, а моё сердце тут же остановилось, — Пенелопа сказала, что пора готовиться к появлению малышки, и подарила мне эти вещи.

Отчаяние сменилось вспыхнувшим пламенем радости. Я будто бы взмыл в небеса, и этот полёт был настолько свободным и лёгким, что даже сидя я уже не ощущал своего тела.

— Это девочка? — всё, что смог выдавить с себя.

— Да, — усмехаясь кивнула Реджина, — дочка.

Нервный смешок вырвался из меня, и зарыв руки в волосы, я встал. Сердце до невозможности сильно грохотало в груди, а, кроме него я ничего в себе не чувствовал. Ни веса, ни органов, одно сплошное тепло и лёгкость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты… рад? — стискивая в руках вещи, опасливо поинтересовалась моя ведьмочка.

Она что сомневается?!

Не раздумывая, подлетел к ней, и подняв, впился в губы. Я желал поделиться с ней этим безумным пламенем любви, которое переполняло меня.

— Реджина… Я…я…, — её глаза блеснули слезами, и мне захотелось убить её, но не из-за злобы, а переполняющих меня чувств любви.

Желаю отлюбить эту женщину.

Я снова накинулся на её губы, а после, насытившись, оторвался и встал на колени, положив голову на её живот, обнял и прижал ближе.

— Моя дочь…, — расцеловывал ещё не сильно выпирающий животик, а он стал чуть больше, — моя милая ведьмочка…

Реджина, поглаживая мою голову, захохотала.

— Всадник породил ведьму, — ухмылялась она, — кто бы мог подумать…

— Ну-ну, не слушай маму. Она не в себе, — прижался губами и ласково зашептал в надежде, что моя малышка меня услышит.

Это было безумное счастье, которое я обязан был защитить.

Восстание близко, и между нами было ещё столько недосказанностей… Пришло время их решить, и правда, возможно, окажется горькой, но я должен услышать её.

Глава 12

Реджина

Это было похоже на сон.

Трепетное чувство счастья переполняло меня, улыбка не сходила с лица, а ощущение лёгкости грозило вознести моё тело на небеса.

Я жадно набросилась на завтрак, так как была зверски голодна.

Дементий был прав, мне необходимо лучше питаться, а то с кашами и фруктами я скорее потеряю сознание и ненароком упаду, тем самым навредив жизни малышки. А моих сил и так становиться мало. В особенности после встреч с принцессой…

Мой муж ясно дал понять, что желает знать всё.

Нас ожидал тяжёлый разговор. Ведь мне тогда придётся очернить его чарующую Августу. И что тогда будет? Хватит ли в нём той любви, чтобы поверить моим словам?

Когда я поела, Дементий всё убрал и отправил меня отдыхать на диванчик, а сам занялся уборкой и прочими домашними делами: наносил воды в дом, наполнил бочку для душа, убрался на кухне и в доме и даже постирал вещи.

Я чувствовала себя так расслабленно. Он всё время что-то подносил мне, беспокоился, и каждый раз, проходя мимо, целовал.

Позволив себе забыться в этой любви, я заснула. В тепле и безопасности.

Мне ничего не снилось, но впервые я проснулась отдохнувшей, и снова голодной.

За окном вовсю горел закат, а мой мужчина готовил рыбу.

— Ты очнулась…, — Дементий тут же подоспел ко мне и, поставив стакан воды на столик, опустился на колени, — как себя чувствуешь?

Его изучающий взгляд и трепетное прикосновение к моему животу, поднимало во мне неистовое желание запрыгнуть на него и взять всё, что он сможет дать.

Мышцы лона поджались, и мои щёки зарумянилась. От этих мыслей становилось чересчур жарко, и… этот голод я испытывала впервые. До такой степени дикий и неукротимый.

— Реджина? Всё хорошо? Может, что-то болит? — забеспокоился Дементий и прикоснулся до моего лица.

Дрожь пробежалась по телу, и я вовсе лишалась контроля.

— Да…да, — облизывая губы, силилась не думать о нём, представляя самые несносные фантазии, — всё хорошо. Просто… задумалась.

Дементий ухмыльнулся, обнажив зубы и показав свои ямочки, которые не содействовали моей воздержанности.

— Отлично, — приподнявшись, поцеловал меня в лоб, — ужин уже как раз готов.

Он возвратился на кухню, и я смогла выдохнуть.

За это короткое время так взмокла, и жутко захотелось пить. Принесённая им вода, пришлась как раз к месту.

Освежив горло, поднялась и с новыми силами подошла к столу. Запах запечённой рыбы ударил в нос, и во рту выделилась слюна.

— Помниться ты говорил, что не умеешь готовить…, — усаживаясь, сузила глаза, — обманывал, получается.

— Ох, моя огненная жёнушка, ты многого обо мне не знаешь…, — сладенько протянул Дементий и опустился напротив.

Салат, рыба с овощами… он точно уходил на рынок.

— Тогда, может, поведаешь мне, хоть долю правды о себе?

Это был лучший момент начать разговор, который, возможно, плавно подведёт нас к главному.

Просто говорить сразу об Августе желания не было. Особенно портить момент нашей «счастливой» семейной жизни.

Неизвестно, как Дементий отреагирует на правду. И сможет ли её принять?

— Что же…, — переживав кусок, задумчиво помедлил он, — как тебе такое? Я ненастоящий всадник.

Нервный смешок вырвался из меня.

— Что? — задрала брови, — шутишь? Ненастоящий всадник, на настоящем драконе. Разве такое бывает?

— Бывает, — хитро ухмыльнулся он, — не знаю, знаешь ли ты, но для службы в отряде всадников отбирают только детей. Мальчишек забирают из семей и обучают до их взросления, а после они становятся всадниками.

Я что-то слышала об этом, ещё когда жила в столице. Но тогда я была ребёнком и не придавала этому значения, а в нашей деревни об этом и не говорили. Да, и мальчиков не забирали. Видимо, в ближайших городах детей хватало.

— И как было с тобой? Раз уж ты утверждаешь, что ненастоящий всадник.

Мне уже становилось интересно. Чрезвычайно. А его улыбочка… Грозила не довести разговор до конца.

— Так уж вышло, что я сирота, — откусил кусочек и прожевав, глотнул.

Признаться, эта новость поразила меня. Вернее, даже ошарашила. Дементий не выглядел ожесточённым, и его характер был… не сказать, что сердечным, но уступчивым.

Я знала детей-сирот. Таких было много в столице. Мои воспоминания о них свежи, как сегодняшний день. Они жили под мостами, окучивались в порту, и возле мусора, были грязными и одетые в тряпье.

Увы, но корона не думала о них. Эти дети были предоставлены судьбе.

Многие даже умирали. Их тела просто валялись на улицах, псы могли погрызть, вороны исклевать. Несчастные души были не нужны даже храмам Бога, ведь по их меркам, они были нечестивы.

Моё сердце сокращалось от боли. Мой муж был намного глубже, чем я полагала.

— Мне жаль, — я хотела прикоснуться до него, обнять и дать ощутить моё тепло, но нас разделял стол, и мой страх сделать его уязвимым, — я знаю, как жили такие дети…

— Поэтому я надеюсь, ты не осудишь то, что я был наёмным убийцей…, — усмешка испарилась с лица Дементия, а взгляд сделался выжидающе ледяной.

Я сглотнула и укусила губу. Разве мне дано судить об этом? Я, несмотря на то что ведьма, росла в любви и имела крышу над головой. А что знал он? Смерть, холод, голод, безразличие.

— Я твоя жена, и смогла тебя принять как всадника. А это, дорогой мой, ужаснее какого-то убийцы.

Дементий закатился, а моё сердце дрогнуло.

Ну зачем же быть таким притягательным?

— Да-а, — закусил губу, — я помню, как ты принимала меня…

Сжав в руке вилку, мне безумно желалось её воткнуть в него.

— Ещё скажи, что тебе не понравилось? – оскалилась я.

— Ну, признаться, я не особо люблю свадьбы. Но нашу, повторил бы и не раз. Только без лишних глаз, — на последнем слове Дементий подмигнул мне, и отправил в рот ещё один кусочек рыбы.

Томящаяся боль внизу живота импульсом пробежалась по позвоночнику, и я заёрзала на стуле, прижимая плотнее бёдра друг к другу, в попытках подавить боль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И как же наёмный убийца стал всадником?

Нужно было отвлечься. Я взяла стакан с водой и почти осушила его. До такой степени мне становилось горячо.

Дементий задумался, пережёвывая пищу.

— Добрые люди предложили, и я согласился, — кратко и ёмко ответил он, но я предчувствовала в этом подвох.

— Это был король?

Мой прекрасный муж, меня тебе не обмануть.

Он безмолвно кивнул.

— Ты… Это было из-за Августы?

Хоть я и соображала, что это уже всё позади, а сердце всё равно мученически замедлило темп.

— Да.

Добрые люди. Это определение точно к ним не подходило.

Между нами повисла тишина. Всё становилось чересчур сложно. Разве я смогу ему обо всём рассказать? Он…Он ведь её так и не отпустил.

— Реджина…, — мягко обратился ко мне мой муж, — скажи мне, почему ты убежала?

Вот и самый страшный вопрос, на который я даже и не знаю, что ответить. Остаётся молиться Матери всего живого, чтобы Дементий не отказался от меня после услышанного. А главное, от дочки.

— Прошу, не молчи, — взмолился он и накрыл своей ладонью, мою.

— Ты уверен, что желаешь это услышать? – не раздумывая, этим вопросом я предоставила ему шанс одуматься.

Но он им не воспользовался.

— Да. Я хочу знать всё.

— Ладно, — утомлённо вздохнула, — ты знаешь, кто такая Августа?

— Ответ — п принцесса окажется ложным? — взмёл бровь, но не подал виду, что удивился.

— Да, окажется. Она древнее существо по имени Стимбутуру. Злобное порождение Матери всего живого, про́клятая ещё в утробе, — я изъяснялась, как можно спокойнее, и стараясь не отводить взгляда, — она единственная в своём роде, и чтобы выжить, ей необходима сила. Магия.

— И как же она её черпает?

Он выглядел чересчур умиротворённым, словно я ему сказку рассказывала.

— Пьёт кровь ведьм. Мы… мы заключили с ней сделку. Она дала слово не трогать маму и Уну. Взамен я кормлю её своей магией.

Это оказалось слишком легко, с меня словно скинули тягостный ошейник, сдавливающий и мешающий совершить глоток воздуха.

— Почему ты не рассказала мне об этом?

И это всё, что его интересовало? Это даже слегка поразило меня. А где же отрицание? Неверие? Проклятия?

— А ты бы поверил? — вырвалось раньше, чем я подумала, что произнести, — или уже забыл, что любишь эту женщину? Особенно если вспомнить, как ты восхищался ей, и при этом ненавидел меня… Неужели ты бы не обвинил меня, в том, что это я что-то с ней сотворила?

Слова потоком срывались с языка, и это уже было сложно остановить. Мне хотелось кричать, швырнуть в него стакан или нож. Да, в конце концов, убить.

Слёзы грозились вот-вот пробиться наружу, и я поднялась, стремительно ретируясь в сторону лестницы.

Скрип стула по паркету, и меня тут же обхватывают крепкие руки, придавливая к спине.

— Оставь меня!— разворачиваясь, отпихиваю его, — доволен? Вот она, правда! Я ведьма, ты всадник, она…

Понимание того, что кем бы она для меня ни являлась, для него Стимбутуру неизменно будет очаровательной Августой.

От этой мысли я зарычала, и был слышен только звук шлёпка. Голова Дементия повернулась, а на лице покраснел мой отпечаток ладошки.

— Эта тварь, едва не убила нашу дочь! Я ненавижу вас обоих, — отпихнула его и опять поспешила к лестнице.

Моё настроение изменялось чересчур быстро, а слёзы уже бежали по щекам.

Дементий снова схватил меня, и, сцепив руки за спиной, прижал ближе.

Изворачиваясь от его пристального взгляда, я отвернула голову, вытаращившись в окно.

Его дыхание коснулось моего лица, а губы прижались к щеке.

— Какая ты всё же огненная…, — томно хрипел над кожей, — моя горячая ведьмочка.

Эти слова впитывались мне прямо под кожу, рушили мою броню.

— Я произнесу это только лишь раз и желаю, чтобы ты запомнила, — голос становился грубее, но нежные касания не прекращались, отчего я вся содрогалась, — ты моя жена. Моя женщина. Я выбрал тебя, и моя жизнь принадлежит только тебе. Имя… дамы из прошлого, я более не желаю слышать. Есть только ты, и наша малышка.

Матерь всего живого, я верила ему.

Слёзы вернулись с ещё пущей силой, и я сдалась. Повернув голову, опять рухнула в эти про́клятые объятия.

Дементий, освободив мои руки, обхватил лицо и впился в мой рот, как будто закрепляя свои слова поцелуем, ставя невидимую печать.

Я доверилась этой ласке и любви, с пылкой страстью принимая его.

— Ты моя Реджина, — между поцелуями вторил он, — моя…

Я ощущала, как воздух делается гуще, а огонь между нами становится сильнее.

Дементий схватил меня на руки, и скорым шагом направился в спальню, стараясь осторожно подняться по ступенькам.

Положив меня на постель, навис сверху.

Мне так желалось почувствовать тепло его тела, и я сама принялась снимать с него одежду.

Про́клятая рубашка полетела прочь, а вот брюки мне не дали снять. Вместо этого его руки принялись развязывать боковые завязки, а губы тем временем ласкали изгиб шеи.

Это была пытка. Отчего я, как дикая оттолкнула его, и сама сняла с себя платье, возможно, даже слегка порвав. Но это всё после.

Дементий встал возле кровати, и я ухватилась за его брюки.

— Реджина… может...

Остальные слова так и застряли в его горле, когда я обхватила ладошкой его член, и прижала к губам, приоткрыв рот, впустила в себя.

Дементий, откинув голову, застонал и чуть подался бёдрами вперёд.

Слюна обильно выделялась, и скользя головкой чуть дальше, доставая до глотки, я стала заглатывать его член. До такой степени глубоко, что горло немного саднило.

Мой муж удерживал себя, ложа свою ладонь на мой затылок.

— Ты про́клятая женщина, — сцедил сквозь зубы, — и как же я счастлив пасть к твоим ногам.

Продолжая свои ласки, я ещё больше заводилась. Его голос и признания… Мне желалось вобрать его всего.

Член делался всё твёрже и больше, пока в мою глотку не полилась жидкость.

— Да, — прорычал мой муж и отошёл.

Проглотив всё, я утёрла уголки губ, а Дементий опустился на колени.

Раздвинув мои ноги, прильнул к губам.

— Я люблю тебя, — твёрдо заявил, и, не дав мне даже осмыслить услышанное, припал к груди.

Мои соски были уж очень чувствительны. Оттого я ещё сильнее возгоралась желанием. Облизывая их и потягивая, Дементий всё не мог насытиться мной.

— Мм…, — опираясь на руки, ныла я, — ещё…

Слыша мои мольбы, он опустился ниже. Покусывая и целуя, накалённую кожу, близился к истекающему лону.

Внутренняя боль усиливалась, заставляя меня биться в горячке.

Влажный рот сомкнулся прямо на набухшем комке нервов, и я воскликнула. Он жадно посасывал кожу, смачно выпуская и снова приникая языком.

Это не было нежно, а скорее даже излишне жадно. Мой муж будто бы поедал меня.

В таком необузданном темпе я, словно одичавшая вцепилась рукой в его голову, и стала сама раскачивать тазом.

— Да, да, да, — вопила, совершенно теряя рассудок.

Боль возрастала. Моё тело натуживалось, а крики утопали в последних вздохах.

Волна расслабления импульсом прошлась по телу. Зажав голову Дементия между ног, я громко заревела, и, потеряв все силы, рухнула на спину.

Тело тлело в сладостной неге блаженства, а горячие губы Дементия поднимались выше, пока он не лёг рядом, придавив меня спиной к себе.

Наш разговор ещё не окончен.

Даже после его признания, и реакции на правду, ему всё равно нужно покинуть меня.

Ведь лучше Августе не видеться с ним, в противном случае… Я потеряю либо мужа, либо ребёнка.

Глава 13

Августа

— Свадьба уже совсем скоро, а я так и не знаю кто наша будущая королева, — потягивая крепкий алкоголь сидя в кресле, изрёк Арсалан, — брат, мы уже целых два месяца готовимся к её приезду… даже драконов причесали. Может, наконец, поведаешь нам с Августой эту тайну.

Я сидела на диванчике и наблюдала за тем, как Филипп, стоя возле окна, надзирал за городом.

Он не спас меня из пещеры, это был Арсалан. Наш первый всадник, и мой первый мужчина.

К сожалению, а может, к счастью, его не прельщала власть. Поэтому по сей день, он оставался юным всадником на службе короля, а Филипп был монархом.

Несмотря на то, во что превратился континент, так было намного лучше. Чем если бы я не находилась в безопасности и не имела доступа к магии.

За последние недели я действительно забылась, и даже не обратила внимание, как многое поменялось в замке. Повсюду развесили светлые шторы, перекрасили стены в тёплые оттенки, а также купили новую посуду.

Филипп никогда в жизни так не заморачивался.

— Мой любимый брат, — нацепил хитрую ухмылку, — вот именно поэтому я король, а не ты, или Августа.

В его голосе и поведении крылась загадка, а меня начинала пожирать пустота.

Сколько бы я ни пила крови ведьмы, с каждым разом мне становилось мало, а гнев наполнял мою душу, или то, что должно быть на её месте.

То крошечное сердечко в животе Реджины никак не хотело останавливаться, и с каждым моим визитом магия этого ребёнка делалась сильнее.

Пустота ничего не могла даровать. Она лишь поглощала. А мне так желалось почувствовать, каково это быть не одной, дать жизнь, выносить дитя.

Филипп убивал своих жён, прежде чем они смогли бы осознать, что беременны, а Арсалан… Не думаю, что он даже помнит, сколько женщин у него было кроме меня. Я была последнее, что они лицезрели в своей жизни.

— Ну так порази нас, своим умом, — усмехнулся Арсалан и высушил бокал.

Король обернулся, и, приблизившись к столику, налил себе алкоголя.

— Что же, — сделал глоток, — как вы знаете, всадники очень долгое время летали на соседний континент. Некоторые это делали из-за драконов, и сделок, а другие…

Эта пауза… Что он задумал?

Как мне было известно, на другом континенте, кроме, гор и густых лесов ничего нет. Там живут дикие люди, охотящиеся и пожирающие драконов. А подобное могут совершить только ведьмы с очень сильной магией.

И это были женщины. Они высокие, и славятся тем, что в их племени процветает матриархат. Как было известно, с мужчинами они не ведут переговоров, но Филипп… То, что он говорил, обозначало отнюдь противоположное.

— Ты хочешь укротить дикарку? — потешно засмеялся Арсалан, а мне точно было не до смеха.

Взгляд Филиппа метнулся на меня.

— Этот союз даст нам возможность выжить. В особенности Августе это пойдёт на пользу. Магия Диких женщин очень сильна, и ради этого сто́ит побыть хорошим мужем.

Арсалан прыснул от смеха.

— Хорошим мужем?! Филипп, я видел тех женщин. Это ты должен молиться, чтобы она захотела быть хорошей женой.

Арсалан был прав. Это не те слабовольные куклы, которые повиновались каждому приказу короля. Но вот меня смутило иное…

Их сила, магия. Филипп не так глуп, и никогда не думает о других вперёд себя. Что-то крылось в этом всем… Но что?

Я не отлипала от него взглядом. Одет, как обычно, безупречно, и даже чуточку приосанился, лицо оставалось неизменно улыбчивым, обманным образом наводящее спокойствие.

— Августа! — меня вывел из ступора голос Арсалана, — а ты что думаешь насчёт этого всего?

Мне не нравилось, и гадкое скользкое ощущение стеснило грудь.

— Решайте сами, — я поднялась, — главное, чтобы прежние условия оставались в целостности, а прочее, как и всегда, меня не интересует.

— Твоя просьба услышана, — король приподнял бокал и тут же осушил его.

Во взгляде Филиппа промелькнул холод, отчего моё сердце дрогнуло.

Я не желала больше оставаться в этом месте, и без прощания и прочих помпезностей вышла.

Дверь закрылась, и я застыла в коридоре. Кожа начинала леденеть, становясь до невозможности бледной и твёрдой. Пустота возвращалась.

Отступив, привалилась спиной к двери, в попытках перевести дыхание, но здесь до меня долетел разговор из комнаты.

— Твоя ведьма ей не помогает, — голос Филиппа был на удивление грубым, — что с нами будет, когда она не сможет себя контролировать?

— Ты преувеличиваешь…, — безэмоционально тянул Арсалан, — ей попросту…

Слова прерывались, и из-за шума в ушах было сложно разобрать концовку.

— …мне дали слово, что всё можно решить…, — это уже был король, — …есть другие, и они сильнее…

— Даже не желаю этого слышать! – рявкнул Арсалан, и послышали шаги.

— Когда-нибудь ты меня поймёшь…

Я отпрянула от двери и поспешила спрятаться за углом, а затем не оглядываясь, побежала.

Крепкие руки остановили меня, и толкнув, припёрли к стенке.

— Подслушивать некрасиво, — укусив меня за подбородок, прохрипел Арсалан, — может тебя наказать?

— Ты… Вы… планируете меня убить?

Его взгляд остановился на мне и похолодел, а руки застыли на талии.

— Хм… Нужно научить тебя правильно подслушивать, — приподняв один уголок губ, усмехнулся он, — на юге готовится восстание, и Филипп боится, что из-за очередного набега, не сможет прокормить тебя. Из-за этого желает вернуть обратно в темницу. Но этому не бывать.

Он жадно впился в мои губы, напрочь лишив возможности обдумать услышанное.

Я не хотела этого. Я вообще больше ничего не желала. Мне необходима кровь и месть.

Я хочу смерти Реджины и её дитя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14

Дементий

Ещё одна ночь в объятиях любимой. Всё было так хорошо, что становилось страшно.

Я проснулся под утро, и, оставив свою жену досыпать, спустился на первый этаж.

Мне нравился этот дом. Реджина умело создавала уют, и давала жизнь простым стенам. В каждом уголке чувствовалась душа и тепло.

Прибрав вчерашнюю посуду, и все вымыв, я заварил себе чай и присел за столик.

Её признание…

Я так и не понял до конца, кем была Августа, но мне было достаточно знать, что из-за неё страдала Реджина, и могла погибнуть моя дочь.

Желание убить эту женщину выросло во сто крат, только вот здравый смысл подсказывал, что это будет не так-то просто.

Я не был глупым и умел сперва раздумывать, а затем действовать. Правда, с моей про́клятой женщиной это редко срабатывало. Особенно сейчас.

Это была уже вторая пощёчина. Кажется, что с беременностью в моей жёнушке пробудилась боевая львица, которая любила выпустить когти. Малышка, не бойсь, будет вся в маму, ещё тот огонёк.

Признаться, это было мне по вкусу.

Или я мазохист, или дурак. Но эта пылкость, она так заводила. А этот горящий взгляд…

От воспоминания член, налившись, ткнулся в штаны.

Как бы я сейчас ни желал Реджину, рисуя в мыслях план подняться и разбудить её своими ласками, только вот… Боязнь навредить малышке был больше всего прочего.

Над ней и так нависала опасность в виде Августы. Я прекрасно видел состояние Реджины, и то, как долго она отсыпалась после их встречи. Это не было хорошо и вредило моим девочкам.

Моя женщина должна быть окутана любовью и заботой, но никак не ужасом.

В голове уже зрел план, только вот необходимо было добраться до города и поговорить с Каллистратом.

Допив чай, я приготовил для Реджины завтрак и ушёл. Напоследок вернув на место в карман носочки и чепчик. Это служило напоминанием о том, что моя мечта реальна, и что мне есть что защищать и за что бороться.

Придя в порт, встретил только двух знакомых из группы повстанцев. Они как раз должны были смениться с Каллистратом. Попросив у них передать ему послание, я отправился к нашей забегаловке возле борделя.

Уютная пивная, находилась как раз в дальней части порта. Несмотря на разгульный дом поблизости, оно было чистым и тихим. Сюда, как правило, захаживали похмеляться после громких и бурных ночей в борделе.

Заказав себе чай, я опустился за уличный столик, и спустя полтора часа ко мне, наконец, подсел мой приятель.

— Выглядишь счастливым, — усмехнулся он и пожал мне руку, — правда, видок потрёпанный. Да, и кафтан разорванный.

— Все-то ты заметил, — сузил взгляд, а после расплылся в ухмылке.

Да, Реджина всё же порвала мою одежду, но лишь слегка, только лишь правый бок.

Страстная женщина.

От воспоминаний сделалось чересчур жарко и тесно в собственном теле.

— Ты отыскал её? – сделав заказ, обратился ко мне Каллистрат.

— Да, и… я скоро стану отцом.

В тот день нашего столкновения я не мог найти себе места. Мой друг видел это, и мне пришлось поделиться своими переживаниями. Взамен он поддержал мой порыв найти свою жену, а в день пропажи прикрыл перед «принцем».

— Поздравляю, — воодушевлённо похлопал меня по плечу, и его радость озарила этот день, — это… Это лучшее, что могло случиться с тобой. Дитя… Я так рад за тебя.

— Спасибо, — я растаял как масло на солнце, а после холод возвратился, — но… всё не так просто. Вернее, я узнал причину, почему Реджина сбежала, и…

— Надеюсь, не из-за беременности? Неужели ты настолько её не впечатлил, в роли мужа и отца?

Я смерил своего друга взглядом. Он явно подшучивал надо мной, и я бы мог посмеяться, только не в таком случае.

Да, был виноват во всём. Что появился в её жизни, вынудил связать нас браком, а после ещё сам же лично принёс к ней чудовище из её небылиц.

Реджина от многого отказалась ради меня. Даже от своей ненависти. Отчего я был обязан даровать ей покой.

— Нет, — бросил и тут же перешёл к делу, — помнишь, в нашу встречу ты говорил, что Августа причастна к тому ужасу в темницах над королевским крылом?

Настроение друга резко сменилось, и, откинувшись на спинку стула, он кивнул.

— Да, помню.

— Ты же знаешь кто она? — не унимался я.

— Стимбутуру – про́клятое порождение Матери всего живого, — в точности повторил слова Реджины, — дай угадаю, она взяла в плен твою жену?

— Именно. Правда, не держит её в темнице. Но и это не служит оправданием всему произошедшему.

— Что же... Дела в столице сейчас плохи. Среди народа назревает бунт, на юге готовится восстание, ведьм больше нет, а ещё и свадьба…

Это значило одно – мы добились своего. Оставалось дождаться прибытия невесты.

— Я могу сегодня встретиться с Альваром? – чуть тише поинтересовался у друга.

Каллистрат таинственно растянулся в улыбке и посмотрел куда-то вдаль.

— Тебе повезло, он как раз сейчас должен прибыть на своём судне.

Я обернулся и увидел, как к берегу близится корабль с кипенными парусами, и красной линией вдоль кормы.

Всё складывалось как нельзя удачно. Увы, но я был замешан в более крупных делах, и решать что-то самостоятельно не мог. Мою идею должен был одобрить он – наш будущий король.

А также, мне необходимо было обезопасить жизнь моей жены и нашего ребёнка.

Взгляд опустился на чёрную ленту на запястье, а ладонь накрыла внутренний карман, в котором ощутимо чувствовались носочки и чепчик.

Если всё получиться, мои любимые женщины всегда будут рядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15

Реджина

Как же прекрасно быть окутанной заботой и любовью.

Выспавшись, я спустилась на первый этаж и обнаружила приготовленный для меня завтрак, а на столе маленький букет цветов из сада.

Дементия нигде не было, но я знаю, что он вернётся. И напрасно…

Нам всё же не суждено быть вместе, а ему так и вовсе опасно попадаться на глаза принцессе.

Августа хоть и была существом с пустой душой, но всё же оставалась женщиной, которую предали. И конечно же, свою обиду она срывала на мне и малышке.

С каждой нашей встречей её гнев становился ярче. Она не добивалась того, чего хотела – смерти. А если повстречает источник этой мести? Что ждёт меня и малышку?

Тронуть Дементия принцесса не отважиться, а вот мы попадём под горячую руку.

Решено, когда мой муж возвратится, я выгоню его. Ему не место в моей жизни, и, скорее всего, я попрощаюсь с этим домом и городом.

Может сбежать и от принцессы?

Прекрасная идея спрятаться от двоих моих проблем. Но… мама и Уна.

Стоит только обогнать ветер и забрать их собой. Только я не обладаю такой магией, и дракон мне неподвластен.

Весь день провела в терзающихся мыслях, и, стараясь занять руки, вязала платье для дочки.

Когда на стенах заплясал свет от закатного солнца, дверь распахнулась, и в дом вошёл Дементий.

В его руках имелась большая корзинка с продуктами, а в другой руке он нёс свёрток ткани.

— Прости, что так долго. Имелись кое-какие дела, — поставил корзинку на стол и, приблизившись ко мне, чмокнул в лоб, — вот, это для вас…

Он передал мне свёрток. Это была очень дорогая ткань жёлтого оттенка, а в ней находилась завёрнутая тёплая кофточка молочного цвета и вышитыми ромашками.

Взяв ткань в руки, я улыбалась во всё лицо.

Дементий принял нашу дочь. Он доверял мне.

— Тебе нравится? Думаешь, нашей малышке подойдёт? — изучающе окидывал взглядом моё лицо.

— Да, — восторженно воскликнула и укусила нижнюю губу.

Он поцеловал меня в лоб и вернулся к столу. Принялся разбирать продукты.

— В порт прибыл корабль, и я взял тебе виноград. Полагаю, вам, мои дамочки, он придётся по вкусу, — подмигнул и положил в чашу крупную гроздь белого винограда.

Помыв его, преподнёс мне.

— Ешь, — снова поцелуй, а моё сердце грозилось истлеть от жара внутри.

Как мне его прогнать? Разве мой муж заслуживает этого, быть вдали от своей семьи…от дочери?

Слёзы просились на глаза, и громко шмыгнув носом, я заморгала, прогоняя их.

Сложив детскую кофточку, и все свои принадлежности, всё же не сдержалась и закинула в рот одну ягодку.

Раскусив твёрдую оболочку, почувствовала приторную сладость.

— Мм…, — закрыв глаза замычала, — это так вкусно!

Дементий засмеялся, и, завершив свои дела, вернулся ко мне, сев рядом. Он тут же заключил меня в объятия. Наши взгляды встретились, а моё сердце замерло.

Я скучала по нему. Моё тело желало почувствовать его, снова рухнуть в объятия, и принять всю ласку и заботу, которую он только мог дать.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Дементий нежно коснулся кончиками пальцев моей щеки и убрал за ухо выпавшую прядь.

— Да, — я смотрела на него как заворожённая, боясь даже дышать.

Ночь ещё не наступила, а это значит у нас было время. Точнее, оно имелось у меня. Существовала надежда насладиться этой любовью в последний раз, и уже со спокойным сердцем встречать ужас и пустоту.

Я потянулась к нему и коснулась губ. Мягкие и нежные касания, становились все глубже и длительнее. Язык Дементия проскользнул в мой рот, а его руки прижали меня ближе к груди.

Трепетная боль внизу живота воспламенилась огоньком. Мышцы сокращались, в желании ощутить наполнение.

Не размышляя и повинуясь требованию тела и души, я взобралась сверху Дементия. Раздвинув ноги и задрав юбку лёгкого платья, коснулась лоном выпирающего бугра в штанах.

Я вся изливалась, разгораясь и впадая в горячку.

Голова кружилась, и, не разрывая поцелуя, я принялась расстёгивать его кафтан, соскальзывая пальцами ниже.

— Реджина…, — взмолился мой муж, его голос был таким хриплым и низким, от чего по телу пронеслись мурашки, — нельзя… Ты ещё слаба… и малышка…

Я свирепо зарычала и вцепилась в его штаны.

— Какой же ты… Со мной всё хорошо, но, если ты продолжишь это мучение, — обхватив член, вперила свой пылающий взгляд на него, — за твоё здоровье я точно не ручаюсь.

В одно моргание, страх в его глазах переменился пеленой похоти. Зрачки расширились, а челюсти сжались.

— И почему остановилась? — обхватив мой затылок, оскалил зубы он.

Направив его в себя, опустилась на всю длину и оглушительно простонала от долгожданного наполнения.

Поначалу мы двигались очень медленно, словно насыщаясь этими ощущениями сладостного наслаждения. Дементий едва сдерживался, его мышцы под моими ладонями делались все твёрже и горячее.

Обжигая друг друга дыханием, мы трепетно соприкасались губами. Становилось несносно жарко, и под платьем я уже ощущала влагу от пота.

Наращивая темп, всё больше и глубже насаживалась, с каждым разом увеличивая движения бёдрами.

Прорычав, Дементий одной рукой схватил мой зад, а другой затылок, и ускорил темп.

Бешеное, непрерывное, знойное сплетение наших тел, грозилось загореться испепеляющим пламенем.

Я забывалась и терялась в пространстве, распадаясь на крохотные кусочки. Яркие искры в глазах, и пронзающий импульс промчался по телу, от низа живота и до самых кончиков волос.

Мой крик был слышен даже вдали от берега.

Тело становилось безвольным, и резкие толчки лишь добивали меня, пока Дементий с диким рыком не заполнил моё лоно.

Мы были взмокшие и счастливые.

Положив голову на его плечо, я трепетно прикасалась до его губ и подбородка, а он поглаживал мою спину.

— Ты должен оставить меня, — мягко изрекла страшное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, — ответил так спокойно, словно я не выгоняла его.

Сведя брови, отодвинулась.

— Ты не понимаешь? Августа отнюдь не та принцесса, которую ты знал. Тебе необходимо уйти.

Дементий взглянул на меня, всё тем же тёплым взглядом, и дотронулся до щеки.

— Ты моя жена. В твоём теле мой ребёнок. Я никуда не уйду. Больше ты не посмеешь так обращаться со мной. Мы семья. Не нравится? Ты знаешь, что делать.

15.1.

Больше я не стала заводить тему насчёт того, чтобы Дементий оставил меня. Он дословно дал понять, что не станет уходить, и нас разлучит только его смерть.

Удирать само́й?

Это было равным тому, чтобы спрыгнуть со скалы. Приятного мало. Да и проблем не решало.

После нашего горячего соития, и последующего за ним досадного разговора, мой муж поднялся и отправился на кухню готовить ужин.

Я, сходив в душ и приведя себя в порядок, вернулась на диван.

Моя душа была неспокойной. Изводясь дурным предчувствием, я не могла взять себя в руки. Заниматься вязанием не хотелось, а просто молча сидеть, было не в моём характере.

Солнце уже зашло, и на улице стояли сумерки. Если меня не подводит моё предчувствие, принцесса должна вот-вот нагрянуть.

Подорвавшись, поспешила на кухню.

— Ты не смеешь так со мной поступать! — поставив руки на боки возмущённо выпалила я.

Дементий, никак не отреагировал на мой выпад и продолжил нарезать овощи.

Это безразличие раздражало ещё больше, чем камушек в подошве.

— Ты слышишь меня вообще?! — топнула ногой для убедительности.

Отправив нарезанные овощи в миску, он, вздохнув, наконец-то, обратил своё внимание на меня.

— Слышу, — кратко отозвался и продолжил размешивать салат.

Я зарычала, сдавив до боли свои бока.

Что мне ему сказать? Что сделать, чтобы он, в конце концов, подчинился?

— Я не люблю тебя! – соврала я, на что он попросту ухмыльнулся, — ты вообще мне противен! И…, и даже дышать с тобой одним воздухом гадко.

— Можешь задержать дыхание, — поставив салат на обеденный стол, Дементий чмокнул меня в нос, — правда, не уверен, что сможешь долго продержаться.

Из-за этого мне безумно возжелалось стукнуть его, но я отлично помнила, что за этим последует.

— Попросту смирись…, — взяв моё лицо в свои ладони, ласково прошептал он, — я не брошу тебя.

Слёзы просились наружу, и я, всхлипнув, притиснулась к нему.

— Она чудовище, — едва слышно лопотала, задыхаясь тёплым ароматом бергамота.

— Это отныне моя забота, — поглаживая меня по голове, успокаивал Дементий, — усаживайся за стол, тебе необходимо покушать.

Поцеловав меня в макушку, мой муж, учтиво отодвинул для меня стульчик и посадил. Через несколько мгновений передо мной уже стояла полная тарелка тушёного мяса и варёного картофеля, а также салат, и…

— Сок? — отпив оранжевой жидкости, изумилась я, — где ты его взял?

Фрукты, из которого делают такой напиток, у нас не растут, и их очень редко, когда привозят. И то, только лишь в королевский замок.

— Для тебя я достану даже луну, — хитро ухмыльнувшись, мой муж опустился напротив.

Все усилия отвернуть его от себя скатились с самой высокой горы и потонули в море. Поэтому я перестала вести себя как ребёнок, опускаясь даже до самых смехотворных отговорок.

Не люблю? Да как же. Более чего разумнее я не смогла сочинить.

Мой муж был не так прост, а его терпению можно было только позавидовать.

Ужин пролетел незаметно и вовсе расслабившись, я даже и не заметила, как мы очутились на диване. Я продолжила вязать платье, а Дементий массировал мне пяточки.

Разве это не наслаждение?

Но нашему счастью наступил конец. За входной дверью раздались голоса, а после шагов, в дом вошла она… Мой кошмар, про́клятая принцесса Августина.

В обманчиво нежно-голубом платье, она подплыла к нам. Медлительно и тихо ступая, её взгляд не отлипал от моего мужа.

Дементий, перестал мне массировать ножку, и, натянув носок, чмокнул коленку.

— Любимая, оставь нас, пожалуйста, — внезапно попросил он.

Моё сердце съёжилось, а дыхание замедлилось. В одночасье хотелось исчезнуть, вжаться в диван, и перестать существовать. Но в тот же момент я желала прикрыть собой любимого.

Дементий метнул на меня взгляд, пропитанный слабостью, и кивнул в сторону лестницы.

Я не желала покидать его. Но наша малышка… Мне нельзя было рисковать, и попросту довериться ему, моему мужу.

Сглотнув, поднялась, и развернувшись, ушла, оставив их наедине.

Августа продолжала хранить молчание, и даже не обращала на меня внимания. Она всецело была заворожена Дементием.

Поднявшись по ступенькам, я не стала скрываться в комнате и растянулась на полу, переместившись головой ближе к проёму, но в то же время, чтобы меня не было видно.

— Ты здесь…, — хмыкнула Августа, — всё же нашёл свою ведьму.

— И по всей видимости, вовремя, — грубым тоном отвечал ей Дементий, — ты же знала, что Реджина беременна, верно?

Она захохотала, таким мягким и трепетным голосом, отчего моя кожа уплотнилась.

Конечно, Августа ведала об этом… даже раньше меня.

— Тебе нужен ребёнок? — стук каблуков свидетельствовал о её передвижениях.

— Мне нужна моя семья.

— А ты разве её заслужил?

Я хотела спуститься и выдрать ей волосы. Как она осмеливалась болтать подобное, словно они никогда и не были близки по-настоящему.

— Хм… ты желаешь сама решить это?

Снова её смех и стук каблуков.

— Ты оскорбил меня… Отверг…

Слова становились все менее различимы, что обозначало одно, принцесса рядом с моим мужем.

Пылающий огонь ревности разгорался всё сильнее, отчего моя кровь, разгоняясь, шумела в ушах. Но необходимо было успокоиться и слушать.

— За это ты и наказан… Я же обещала тебе. Ты помнишь мои слова?

— Да, — коротко ответил Дементий.

— У тебя имелся шанс…, и ты им не воспользовался.

О чём это она?

— Если ты за то послание, то я в нём не заметил сделки. Угрозы? Да. Но где был тот самый шанс?

— Значит, ты хочешь заключить со мной соглашение? Уверен?

— Да, — ответ, который мне не нравится.

Воцаряется длительное затишье. За эти секунды я словно несколько раз погибла и ожила.

Что он замыслил?

— Хорошо. Но раз так, какие ты хочешь условия? — заговорила Августа.

Я застыла и даже ощущала, как в голову приливает кровь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Реджина будет свободна. Ты оставишь её, и её семью. Не тронешь ни мать, ни Уну. А также моего дитя. Ты забудешь об их существовании.

Он говорил, а я с каждым сказанным его словом всё больше сваливалась в бездну горечи и отчаяния. Неужели он покинет меня? Вот так?

Этого я не выдержу, и, повинуясь силе ярости, встаю и тороплюсь на первый этаж.

— Значит, договорились, — быстро отвечает Августа, и, хватая его за щёки, впивается поцелуем.

Лицезрея это, я едва не спотыкаюсь и опадаю на ступеньку. Дементий, увидев меня, отпихивает её, прожигая ненавистным взглядом.

— Собирайся, — насмехается и утирает уголки губ, затем разворачивается лицом ко мне, — мы улетаем.

Боль прожигает моё сердце, и слёзы начинают стекать по щекам. Я рвусь к любимому, а Августа уходит.

Обнимаю его и жмусь ближе.

— Для чего? — всхлипываю, — на кой ты это совершил?

Щёки палят, голова начинает кружиться, а за слезами я даже не могу рассмотреть его. Запомнить лицо, услышать запах.

Дементий крепко обхватывает меня и целует в макушку.

— Всё будет хорошо. Только верь мне, — стойко заявляет, а со стороны доноситься голос Августы.

Правда, я не слышу, что она говорит, но только после этого мой любимый мужчина разжимает мои объятия и оставляет меня.

Холод обволакивает моё тело, и осев на полу, я просто хочу отойти в мир иной.

Глава 16

Августа

Он ненавидел меня. Его голос, взгляд, и нежелание дотрагиваться, ярко говорило об этом. А ведь когда-то…

Дементий был так ненасытен ко мне, боготворил, и даже был готов умереть. Одна треклятая встреча переменила всё. Его. Меня.

Пустота одерживала надо мной верх. Как бы мне ни желалось сбежать от неё, она находилась во мне. Поскольку я и являлась её порождением, той болью и гневом, что наполнило Мать всего живого после надругательства.

Когда мы добрались до дракона, Арсалан уселся впереди, а я разместилась между ним и Дементием.

Двое моих любимых мужчин, и оба разбили моё сердце.

Если Арсалан никогда и не давал надежду на любовь и чувства, то Дементий только об этом и говорил. Его признания заставляли меня уверовать в то, что я женщина, а не просто про́клятое создание тьмы. И в то, что я могу что-то чувствовать…

За короткий полёт он держался отстранённо, и это расстояние отдавалось леденящим холодом на коже, отчего я сильнее прижалась к спине Арсалана. Мне необходимо было чувствовать тепло, иначе пустота вырвется.

Достигнув замка, дракон мягко спустился на площадку.

— Надобно сообщить Филиппу, — помогая мне приземлиться, на землю, принялся Арсалан.

— Нет, — укротила его взглядом, — он мой, и только я решаю его судьбу.

Эта зависимость от его брата меня начинала нервировать. Почему я должна отчитываться перед ним? А ещё хуже – бояться.

Это они обязаны молится о моей благосклонности. Я могу убить их за один укус, и даже сила сердец ведьм не спасёт.

Арсалан ничего не ответил, отодвинулся, предоставив мне дорогу.

Я устремилась вперёд и вошла в узкие коридоры. Были слышны только стук моих каблуков, и шаги Дементия.

Виляя, я направилась прямо к темницам под королевским крылом, туда, где были заперты две ведьмы.

— Ты же не думал, что я позволю тебе вернуться в твои покои? – завернув за угол, я взмахом руки отдала приказ стражнику открыть дверь.

Он молчал и был слышен лишь звон ключей на связке у охранника. Лязгнул замок, и, отворив дверь, стражник пропустил нас внутрь.

Я не любила спускаться сюда, всё в этих коридорах и комнатах напоминало о том, где я пробыла бо́льшую часть жизни. Но в этом месте разве что имелся свет от факелов, а также несносно несло сыростью и кровью.

Посередине комнаты стоял стол, а напротив него висел единственный факел, а также ножи и топоры.

Филипп называл это игровой, а я пыточной.

Когда мы вошли, в тёмном углу раздался шорох, а за моей спиной размеренные шаги. Я обернулась.

Дементий, сложив руки за спиной, внимательно глядел на меня.

— Нравиться? – разведя руки, ухмыльнулась.

Он продолжал сохранять спокойствие и невозмутимость, его лица не касалась ни одна эмоция.

Разве можно быть таким бессердечным? С ней он точно был другим. Особенно из-за дитя.

От этой мысли во рту стало горько. Я сделаю всё, чтобы ему было также больно. Он должен это чувствовать. Молить меня, чтобы я забрала эти ощущения, наполнила его пустотой.

— Разве в наш договор входило молчание? — взвеяв бровь, стиснула губы.

— Нет, — ответил кратко и грубо.

— Хм… Ты так изменился, — сделав шаг ласково протянула я, а после ещё, пока моя ладонь не легла на его грудь, — почему ты отверг меня? Что в той ведьме такого, чего нет во мне?

У меня был ответ на это. Магии, силы, человеческого тела и жизни.

— Августа, — от его взгляда веяло холодом, а сердце под моей ладошкой стучало размерено, — извини, что я разбил твоё сердце. В том, что я полюбил другую, твоей вины нет. Ты бы всё равно осталась в моей душе. Но ты не сумела примириться с моим выбором, и сама всё испортила.

— Я? – леденящий гнев поднимался от самых пяток и сгущался прямо под сердцем, — мой дорогой Дементий, тогда почему же ты не смирился с тем, что твоя ведьма покинула тебя добровольно?

Он сглотнул и натужил скулы, а я победила, затронув то, что и так болело.

— Что? Досадно? Я предупреждала тебя… И только вот ты не слушаешь, — отступила, — но мы это исправим.

На моём лице расцвела улыбка, оголяя клыки.

Пустота возвращалась, и я была только этому рада. Он должен видеть меня настоящую.

— Охрана! — крикнула, и тут же в комнату влетели два стражника, — приковать его к стене.

Они подхватили под руки, не особо сопротивляющегося Дементия, и сделали так, как я приказала.

Его взгляд не отнимался от моего и был всё так же холоден.

Звук замка, и его руки распластались по стене, а сам он, почти стоял впритык к камням.

Я подошла к нему ближе и схватила за подбородок, приблизившись к губам.

— Сейчас ты осознаёшь всю цену своим решениям, — сцедила сквозь зубы, — привести!

Снова команда, и охранники тут же срываются и вытаскивают из тёмного угла двух ведьм.

— Из-за тебя мне пришлось остаться без источника магии… Мои условия были очень снисходительными…

— Ты могла убить мою жену и дочь…, — прорычал Дементий и сжал кулаки.

— Призна́юсь, этого я и добивалась. Смерть твоей дочурки, была бы к месту… Да и содержать чужого ребёнка, в мои планы не входило.

Его ноздри раздувались, а зубы скрежетали от сдерживаемого гнева.

— Что ты хочешь? — чуть менее грубо взмолился он.

— Есть, — одними губами ответила я и схватила девчонку.

Она завизжала, а её мать тут же бросилась ко мне, но хватка охранника была крепка.

Девица была возрастом, как сестра ведьмы, её магия только начинала пробуждаться. Рыжие длинные волнистые локоны, россыпь веснушек, и зеленные глаза, в которых застыли слёзы. Она дрожала в моих руках и скулила.

Только вот ничего не цепляло мою душу, я просто её ещё больше начинала ненавидеть. Эта жизнь, сила, магия… раздражала. Почему её любят? Почему она живая?

Её мать молила пощадить её дитя и убить вместо дочери. Такая жертвенность… Где-то я это уже видела. От своей сестры, которая стала на защиту Матери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Да, в ту ночь родилась не я одна. Нас было двое. Только вот она удержалась, а я нет. Она смогла укротить свой гнев, и превратить её в любовь, а я нет.

В благодарность наша Мать одарила её смертностью, наполнив пустоту магией, а меня заперли, оставив гнить в темнице.

Я тогда поверила ей, когда она сама предложила мне показать, где скрывается наша Мать. Это была ловушка.

Только сейчас ни её, ни нашей Матери ни здесь, не в этом мире не было. А я была, и мой голод был сильнее всего прочего.

Развернув девчонку лицом к Дементию, я ласково убрала с её шеи волосы.

— Я хочу, чтобы ты это видел, — с этими словами вонзила клыки в живую плоть.

Слабый огонь магии хлынул в меня, наполняя и возвращая мой облик.

Мать девчонки вопила на всю темницу, её голос был надрывным и теряющим надежду.

Я чувствовала последние удары сердца девчонки, и когда всё затихло, толкнула бездыханное тело прямо к ногам Дементия.

Не став даже пережидать, схватила и впилась в мать девчонки. Та, даже не сопротивлялась. Она жаждала смерти и встречала с надеждой.

Её тело также повалилось рядом с дочерью.

Облегчённо выдохнув, я вытерла предложенным платком рот, и, переступая трупы, подошла к Дементию.

Он был зол. В глазах пылал огонь ярости, а на лбу вздулась вена.

— Теперь я буду каждый день приходить к тебе и есть невинных девушек. Без разницы ведьма или нет. Главное, чтобы сердце билось, — касаясь его щеки своей шептала на ухо, в надежде ранить посильнее.

Глава 17

Реджина

Утреннее солнце ярко светило в окна, а я продолжала сидеть на полу, прислонившись спиной к стене и упираясь взглядом в дверь.

Он не придёт. Теперь уж точно.

Наша любовь уничтожала нас, счастье меркло, не поспев разгореться. Сколько ещё нужно выдержать боли, чтобы быть уже наконец-то вместе?

Раньше, когда от меня отворачивался Илиодор, мне было не так уж и больно. Я быстро свыкалась с мыслью, что не единственная, и просто продолжала жить. А сейчас…

Накрыв ладонью живот, снова всхлипнула.

Теперь я не одна. Моя малышка. Наша доченька. Всё, что было сделано, всё было ради неё.

Мне необходимо было встать и продолжить существовать. Продолжая страдать, я подвергала опасности нашу кроху, и, думается мне, мой муж явно был бы этому не рад.

Я не успела подняться, как за дверью послышались шаги.

Сердце пропустило удар, и я застыла.

Принцесса не могла вернуться. Неужели Дементий убил её и возвратился?

Но шагов было больше, как и голосов.

Ручка повернулась и передо мной показалась моя мама, а следом за ней Уна.

Короткая пауза, и мама, расплывшись в улыбке, подлетела ко мне, упав на колени.

— Реджина… Матерь всего живого, ты жива, — крепкие объятия и поцелуи вернули меня в чувство.

Я обняла её и заплакала. Возле нас тут же возникла Уна, и я также привлекла её к себе.

Мы все заливались слезами и не могли отпустить друг друга, пока в дверях не вырос мужской силуэт, и огромная тень упала на нас.

— Добрый день, Реджина, — низкий и громкий голос звучал чётко по-командирски, — можно, поставлю вещи?

Я кивнула, и он тут же занёс две большие корзины, и одну связку тканей в дом.

— Это Каллистрат, товарищ твоего мужа, — вытирая мои щёки от слёз, начала матушка, — он доставил нас сюда.

— Мы летели на драконе! – восторженно прокричала Уна, — мама так кричала… Вспомнила все молитвы.

Нервный смешок вырвался из меня, стоило только представить эту картину.

— Нам все рассказали, — взгляд мамы был до боли нежен, — всё будет хорошо. Мы рядом.

Не сдержавшись, снова обняла её, а Уна поднялась и по-хозяйски стала рассматривать дом.

— Здесь так красиво… И тепло. О! А в заливе можно искупаться? — выглянув в окно, приметила небольшой пляж.

— Да, — поднимаясь на ноги, кивнула и подошла к мужчине, — вы…?

— Думаю, Дементий ничего не сказал. Я Каллистрат, его друг и сослуживец. Он попросил меня привезти вашу семью, и присмотреть за вами.

Сослуживец? Тогда почему он в одежде торговца? Предчувствую, что мой муж ввязался в совсем недетские игры.

— Мы можем поговорить? — указала на дверь.

Он кивнул.

— Я разберу пока вещи, — шепнула на ухо мама, — и что-нибудь приготовлю. Ты наверняка голодная.

Незаметно коснувшись моего живота, она хитро усмехнулась и поспешила на кухню, а меня обдало холодом. Она что знает?

Нет, я, конечно, бы ей рассказала, но становилось неловко оттого, что все разузнали об этом так.

Собравшись с мыслями и поспешила к Каллистрату. Закрыв двери, мы прошли за дом, прямо к беседке.

— Мы можем перейти на – ты? – мягко поинтересовалась я.

Мы не были уж сильно знакомы, но мой муж доверял ему. Поэтому не было смысла соблюдать помпезности.

— Да, конечно, — улыбнулся и кивнул.

Я обратила внимание на его внешность. Она была ненавязчивой и даже скрытной. Среди трёх или двух гвардейцев, я бы его точно не узнала. Очень удобно.

— Не хочу говорить загадками и понимаю, что ты знаешь больше. Поэтому прошу расскажи мне о планах моего мужа.

Да, Дементий был отважен, и я ни в коем случае не сомневалась, что он бы нас защитил любой ценой. Но вот появление моей матери и сестры, говорило о другом. Он всё продумал заранее.

Каллистрат молчал.

— В этом замешаны другие люди? — не отступала.

— Всё намного сложнее…, — сведя брови, заговорил так, словно ему больно.

— Готовиться ещё одно восстание?

Я не знаю, почему это спросила, но внутреннее чувство подсказывало, что так оно и есть.

— Окончательное, — подтвердил мои догадки, — он бы не стал действовать без одобрения. Мне не ведом их план. Меня не было при разговоре. Единственное, что попросил меня сделать Дементий — это доставить сюда твою семью, а также помочь с продуктами и деньгами.

Сказанного было достаточно. Я неглупая и понимала, какие нёс риски Каллистрат, только упомянув о восстании. Об этом не то чтобы было опасно знать и бездействовать, но и даже думать.

— Я… я могу чем-то помочь? — мне искренне желалось вернуть своего мужа и поскорее, моя магия могла бы быть как раз кстати.

— Сбереги себя и… вашу малышку, — он нежно улыбнулся и посмотрел на мой живот, — это сильно подсобит. Не хотелось бы волноваться, что ты сотворишь глупость.

Накрыв ладонью живот, я опустила нос и покраснела.

— Дементий исчез… а мне ещё Феагена унимать, — вздохнул.

— Он… Его дракон здесь? — выпучила глаза на мужчину.

Я прекрасно помнила, что такое дракон без всадника. Особенно такой, как Феаген.

— Ещё нет. Но я думаю, что скоро он начнёт искать Дементия, и явиться сюда.

Город был в опасности. Опять.

Но как можно усмирить огромное существо размером с утёс?

— И что ты думаешь делать?

— Не знаю, — пожал плечами, — попытаюсь с Бурей отогнать его. Но не думаю, что получиться. Феаген очень строптивый и… большой. Главное, чтобы он в столицу не сорвался.

Мой всадник даже отсутствуя доставлял проблем.

Ну что за человек?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

17.1.

Всё же приезд мамы и Уны успокоил меня, но терзающая боль в сердце никуда не исчезала.

Мы готовили, затем гуляли по городу. Уна так восторгалась узкими улицами, садами и портом, а мама… Она на радостях накупила тканей, чтобы приняться готовиться к появлению внучки.

Меня окутали любовью и заботой. Постоянные разговоры отвлекали от мыслей о Дементии, и хрупкой надежде его скорого возвращения.

К вечеру Уна уломала меня пройтись до пляжа, а мама осталась дома стряпать булочки.

Закат опалял небо алым пламенем, в воздухе витал влажный и насыщенный солью аромат моря. Сегодня залив был спокоен, и маленькие волны, разбиваясь об берег, растекались по песку.

В этой стороне имелся единственный участок берега с мягким и золотистым песком.

Разувшись, мы шагали прямо по горячем пылинкам. Уна неслась впереди, хлюпая по разбившимся волнам.

— Реджина! Как красиво! — всё, отдаляясь, подскакивала на каждом шагу.

Искренний смех вырывался из меня и заглушал тоску. Почувствовав ногами воду, я закрыла глаза и тяжело вздохнула. В моей голове красочно обрисовывались картинки, как мой муж обнимает меня и целует. Его губы мягко касаются моей шеи, а руки сдавливают грудь.

В этих фантазиях мы часами напролёт предавались страсти, и это было нескончаемо сладко и желанно.

Рёв дракона возвратил меня в действительность.

Я тут же открыла глаза и уставилась на небо. Как и ожидалось, Феаген заявился в город. Летая в отдалении над морем, он грозно вопил и становился ближе.

Моё сердце съёжилось.

Он нёсся быстро, пронзая воздух своей огромной сущностью. А его пасть…

Матерь всего живого! Он что, сожжёт этот город?

Отступая, я вся дрожала. Мне хотелось бежать и кричать, но в то же время страх холодными цепями сковывал моё тело, и я лишь опустилась на песок.

Уна подбежала ко мне и стала поднимать.

— Реджина! Надо уходить! — голосила она, продолжая тянуть меня за руку.

А я не сводила взгляда с Феагена. Он заревел и пролетел слишком низко, прямо над нами, и резко поднялся ввысь. Сделав круг над городом, с грохотом опустился на берег возле нас.

Песок поднялся, и мелкие крупинки полетели на нас.

— Уна! Убегай…, — встав, закрыла сестру собой от поднявшегося ветра.

— Я не оставлю тебя, — взмолилась она.

— Я сказала, уходи, — вымерила её взглядом и прошипела сквозь зубы.

В настоящий момент со мной не стоило спорить, и наудачу сестра это поняла с одного взгляда. Закивав, быстро убежала в сторону дома.

Сейчас, оставшись одной перед драконом, я не ощущала ужаса, а только лишь печаль. Феагену было так же больно и одиноко, как и мне. Он тосковал и боялся.

Что же, если меня сейчас и предадут огню, то Дементий, к сожалению, не сможет насладиться этим зрелищем.

Я грустно улыбнулась этим мыслям и припомнила все его угрозы.

Как же я желала сейчас услышать хоть одну…

Когда песок улёгся, я обернулась. Феаген наклонил свою голову и принюхался, обдав моё лицо горячим паром.

Горловой рык обозначал, что он узнал меня, и огромная голова уткнулась прямо в мой живот.

— Да…И я рада тебя видеть, — погладив дракона по носу, уныло заключила я, — покинул он нас… как обычно.

Феаген жалостно заурчал и фыркнул. Плакался как крохотный малыш. Только наяву большой, а в душе словно ласковый котёнок, который легко умеет исторгать пламя.

— Знаю, я тоже злюсь. Но необходимо потерпеть, он обещал вернуться, — не раздумывая солгала, Дементий ничего подобного не говорил, как и не отрицал. Это были лишь мои надежды, в которые я всей душой верила.

Дракон опять проворчал и слегка качнул головой.

— Нам просто нужно довериться ему. Другого варианта не вижу, — продолжала гладить твёрдые чешуйки, — я тоже хочу вернуть его… Но, даже не знаю, где находится столица.

Дракон поднял голову и что-то прорычал, а затем стал переминаться на месте.

— Что ты хочешь? — взмела бровь и пыталась осмыслить, сменившийся настрой дракона.

Он стал фыркать, а затем выставил для меня лапу.

— Я не стану этого делать! — твёрдо заявила, отмахиваясь руками, — я не всадник!

Феаген свирепо рыкнул и клацнул зубами.

— Ты мне что угрожаешь? — поставила руки в боки, — это опасно, между прочим. Я не умею отдавать тебе приказы, и даже управлять тобой. А если свалюсь? Если тебе нужно полетать, делай это сам.

Взгляд дракона изменился, и он стал надвигаться на меня, издавая рык, до такой степени устрашающий, что моё сердце содрогнулось.

Это сумасшествие.

Я стиснула челюсти, насупив нос.

— Ладно! — злобно гаркнула и топнула ногой, — но, если я убьюсь, ты будешь виноват.

Феаген, проказник. Вздумал угрожать мне.

Но выбор невелик. Или я выгуляю этого строптивого дракона, или он натворит бед.

Остаётся только молиться Матери всего живого.

Кое-как я вскарабкалась на эту гору и устроилась на спине, крепко схватившись за шипы.

Феаген поднял голову вверх и ликующе заурчал.

— Лети уже, — буркнула я, — только осторожно.

Мне повезло, и этот прохиндей всё же мягко поднялся в воздух.

Сердце выскакивало из груди, а голова кружилась. Скользкая змея ужаса ползла по спине и сдавливала моё горло.

Без Дементия было ужасно, но я уже доверилась этому дракону, и выбора больше не было.

Мы промчались над городом. Громадная тень падала на дома, и люди восхищённо поднимали на нас свои головы. Кто-то кричал, прятался и восхищался.

Феаген совершил круг, через сторожевую башню, и полетел вдоль берега, минуя порт.

Он не спешил, держался ровно. Всё же я ему, видимо, приглянулась, раз уж ещё не сожрал и не сбросил.

Да… видел бы нас мой муж… У него, наверное, бы щёки от улыбки треснули.

Ведьма оседлала дракона. Что может быть ещё безумнее? Разве то, что Феаген, прибавив скорости, устремился прямо в сторону гор.

Беглая улыбка сошла с моего лица, и притиснувшись ближе к его спине, я только и молила Матерь всего живого, чтобы то, о чём я подумала, не оказалось правдой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

17.2.

Столица оказалась совсем близко, что, когда я неожиданно увидела, показавшиеся башни замка, обомлела.

Феаген летел аккуратно, и спустя час мы достигли города.

Солнце уже опустилось за горизонт, в окнах жилищ и на улицах сияли свечи, в порту всё тянулась работа. Было так шумно и красиво. Огромные площади, фонтаны, множество лавок и забегаловок. Люди жили, не зная того, что рядом с ними обитает порождение про́клятой тьмы.

Феаген старался нестись скрытно, вдоль скал, тем самым обойдя город.

В замке горел свет, а стражники никак не реагировали на дракона, продолжая вести службу на стенах крепости.

Внезапно Феаген ускорился, и, издав предупреждающий рык, с грохотом опустился позади замка на открытую площадку. Я едва удержалась, и даже не успев опомниться, засекла, как к нам тут же бросились всадники вместе со стражниками.

Сердце затрепетало, а Феаген, разинув пасть, изрыгнул огонь. Дикое пламя накрыло приближающихся и испепелило в считаные мгновения. Начался хаос.

Мужчины кричали, кто-то прятался, а другие всё же пытались подступить к дракону. Феаген не останавливался и продолжал всё сжигать.

Когда мужчины остановили свои попытки, он обратил своё внимание на меня и выставил крыло, намекая на то, чтобы я слезала.

Даже не раздумывая, съехала вниз и больно рухнула на колени.

Феаген проурчал и покачал головой в сторону единственного пустого прохода, а затем повернулся, и, заслоняя меня, продолжал всех сжигать.

Я услышала звон мечей.

Нет. Нужно уходить, иначе Феаген не улетит.

С гулом в ушах бросилась с места и скрылась во мраке коридора.

Дракон, добившись своего, взлетел, и с яростным рёвом, улетел. За ним тут же бросились в погоню. Но думаю, этот прохвост без лишнего балласта сможет увильнуть.

А вот я…

Матерь всего живого! Куда я вляпалась.

По площади бегали мужчины, и чтобы перевести дыхание, я спряталась в небольшую выемку и привалилась к стене.

Пробуя унять дыхание, поглаживала живот.

— Ч-ш… Главное держись, — упрашивала мою малышку, — я постараюсь отыскать твоего папочку, и мы непременно спасёмся.

Да, выбора теперь не было. Оставаться незамеченной в логове Стимбутуру, у меня не выйдет, а единственный, кто мог мне помочь – был мой муж. Которого нужно было спасти первым.

Но как мне найти его? Ведь я совсем не знаю замка.

Обратится к силам природы? Но здесь один камень.

Услышит ли меня Матерь всего живого? И что она сможет сделать?

Нужно думать…

Стоять на одном месте было опасно, и я осторожно двинулась дальше. В любом случае смогу прикинуться новенькой служанкой. Не думаю, что прислугу многие знают в лицо.

Пытаясь придерживаться менее парадных коридоров, я сознательно избирала самые скрытные и узкие. В итоге добралась до кухни. Там было чересчур много людей, которые то и дело суетились с подносами.

Улучив момент, я схватила один с хлебом и булочками.

— О, опять новеньких набрали! — приметив меня, возмутился повар, — вот так всегда! Только обучишь, и на те… Снова другие.

Мужчина всплеснул руками, и развернувшись, продолжил готовку. А я, обуздав страх, двинулась цепочкой за остальными.

Мы шли по длинному коридору, в конце которого становилось слышно музыку.

Только не это! Мне нельзя показываться Августе, а она там точно будет.

Нарочно спотыкнувшись, выпустила из рук поднос и стала судорожно всё поднимать.

— Вот неумеха, — прорычала, вероятно, управляющая.

Высокая и худая женщина, она пронзала меня взглядом.

— Молодая, — схватила за подбородок, — и я, кажется, знаю, что с тобой делать. Принцесса будет довольна. Стража! Отвести её в темницу.

Меня схватили за руки двое громадных мужчин и куда-то поволокли.

Горло сдавило, а сердце колотилось, словно бабочка в совочке.

Вот и спасительница… а кто теперь спасёт тебя?

— Молю не надо. Я…я всё отплачу…, — жалобно скулила, вырываясь, а двое амбалов лишь насмехались надо мной.

— Отплатишь… конечно…, — съехидничал первый, — только не нам, а принцессе.

Мы сошли по лестнице, как резко стало темно, и кожи коснулся холод.

Один стражник зажёг факел, и меня потащили дальше.

— Нико, а может, всё же поразвлечёмся? — прижав меня к стене, заискивающе промямлил первый.

Здесь я не смогу сбежать, моей силы не хватит даже вырубить одного. Мерзкие руки сдавили мою талию, а рот почти прижался к груди.

— Кончай! — распахнув дверь, стукнул по голове своего напарника, — яиц хочешь лишиться из-за какой-то дуры?

Тот перекосился и отпрянул от меня.

— Ладно, — облизнулся, — жалко, что такое тельце потом на корм собакам пойдёт. А так могли бы подарить девочке радость.

— Недоумок, — махнул головой первый и пихнул меня в открытую комнату.

Я споткнулась и рухнула на пол, а дверь закрылась.

С меня рвался истерический смех, и сев на задницу, я убрала волосы с лица.

Куда я вляпалась?

Но моё одиночество не было долгим.

— Реджина? — голос любимого нарушил полумрак комнаты, и я обернулась.

В свете единственного факела встретилась со взглядом любимых глаз, и моё сердце свалилось к ногам.

Я нашла его. Сама того не понимая, добралась до моего ненавистного всадника.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18

Дементий

Первая мысль была, что это всё сновидение, и моя прелестная ведьмочка явилась, чтобы успокоить моё сердце.

Я будто бы находился в бреду и призвал её. Но после того как этот обжигающий взгляд воззрился на меня, тут же понял, что всё это правда.

Моя про́клятая женщина пребывала прямо здесь, передо мной, в сырой и тёмной камере.

Реджина подорвалась и подбежала ко мне, её нежные касания отрезвляли стремительнее леденящей воды.

— Я нашла тебя…, — ласково щебетала она, расцеловывая моё лицо, — матерь всего живого, отыскала…

Её рот сомкнулся на моих губах. Я так жаждал обнять её и упиться сладостью, но кандалы не давали даже пошевелиться.

Реджина так горячо прижималась ко мне, всё сильнее углубляя поцелуй. Её грудь пылко вздувалась от частого дыхания, а сладкий запах пиона делался всё гуще.

Я будто бы уносился в нашу первую ночь. Её тело и голос… Член, несмотря на изнеможение поднялся.

И укусив Реджину, я зарычал.

— Даже не надейся, что таким образом сможешь утихомирить меня, — сипло изрёк я, — ты должна быть дома, рядом с семьёй…

— Ты моя семья, — с пылким придыханием пролепетала над моими губами она.

С ней невозможно бороться.

Все мои старания спасти эту женщину становились чётными, а пламя гнева затухало, прежде чем успевало разгореться.

— Тебя необходимо высвободить, — неохотно отдаляясь от меня, эта ведьмочка умело переводила тему.

Она принялась обследовать камеру, делая вид, что сможет придумать план моего освобождения. Эти её мучения… Гримаса задумчивости, и неуклюжие попытки отыскать хоть что-нибудь, вызывали у меня смех.

Реджина поставила руки на бока и искривила рот.

— Что? — злобно рявкнула.

А я продолжал заливаться. Ну какая же она…

— Да. У меня нет плана, и я вообще ничего не могу придумать, — всплеснула руками в воздухе, — вообще скажи спасибо и за это!

— Большое спасибо, — стараясь угомониться, выдавил из себя.

Ведьмочка закатила глаза и прорычала.

— Нож, — утихнув, сообщил ей, — там на стене висит нож. Возьми его.

Реджина цокнула языком и потопала к стене, увешанной орудиями пыток.

— Какой? Их здесь много.

— С самым тонким лезвием.

— А может лучше топор? — она тут же схватила самый большой и тяжёлый, — думаю, я смогу попасть.

— Ты мне хочешь руку отсечь? — вытаращился на неё, — только знай, сама себя накажешь.

Мой тонкий намёк на излюбленные ласки Реджины, заставили её зардеться и вернуть топор на место.

Она взяла нож и возвратилась ко мне.

— И? — вздохнула, — что мне с этим делать?

Безумно желалось пошутить на ней, но оружие в её руках останавливало меня.

— Смотри, — умело унял себя, взяв в руки, — эти кандалы очень старые, и замки внутри малость поржавели. Тебе просто нужно запихнуть конец в замочную скважину, и подхватить крючок внутри. Будет слышен щелчок. И не отпуская ножа, разомкнуть кандалы.

Реджина, кусая губки, внимательно слушала меня, а я был готов самостоятельно разорвать цепи и вонзиться в её тело.

— Понятно? — сглотнув, остановил бесстыдный поток мыслей.

— Да-да, — закивала и приблизилась к правой руке.

— Высвободи одну, а со второй справлюсь сам. У тебя получиться.

Её взгляд столкнулся с моим, и лёгкая улыбка коснулась губ, а щёчки порозовели.

Облизав губы, она отвернулась и принялась возиться в замке.

Скрежет лезвия по металлу нервировал слух, но я терпел. Моя женщина, несомненно, не являлась умелым взломщиком, а вот находить приключения на свой прелестный зад, умела с самого рождения.

Через долгое время её страданий раздался долгожданный щелчок, и моя рука освободилась.

— Ура! — завопила и бросилась в мои объятия.

Я обнял её за талию и поцеловал.

— Теперь моя очередь, — отпустил сладкие губы и выхватил нож.

Пару ловких движений и я полностью свободен.

Долгожданное прикосновение к мягкому и тёплому телу моей жены, а также долгий и горячий поцелуй, вернули к жизни.

Она жалась ко мне, а я наслаждался этим. Даже несмотря на бушующую ярость внутри, я счастлив почувствовать её, изведать сладость губ.

Подхватив Реджину под задницу, повернул и посадил на стол.

Желание во мне росло, и я дичал. Мне было уже всё равно, что мы в темнице, и что в этом месте умирали люди. Есть она и я, и возможно это наша последняя встреча.

Продолжая истязать её губы, я стал задирать юбку её платья.

Реджина мычала от удовольствия и сжимала мои волосы на затылке.

— Моя про́клятая женщина, — хрипел ей на ушко, — как тебя занесло сюда?

Она выгнулась, и мои ладони легли на её попку.

— Феаген…, — шептала, задыхаясь от блаженства, — этот про́клятый дракон принёс меня сюда…

— Ты взобралась на Феагена? – поразился и тяпнул её за шею, отчего она тут же воскликнула.

А мой член уже раздирал брюки.

Отцепив одну руку от ягодицы, я стал развязывать передний узел платья на её груди, высвобождая потемневшие соски.

Мягкие полушария вывалились из корсета, и я, облизавшись, вобрал в себя один сосок. Реджина застонала, изгибаясь ещё сильнее.

— Ты не ответила на вопрос — скользя губами ко второй груди, хрипел я.

Мой рот снова сомкнулся, поглощая в себя твёрдую вершинку. Её запах кожи дурманил, а сладостные стоны лишали рассудка.

Расстегнув брюки, вынул член и, направив головку, впихнулся на всю длину.

Реджина съёжилась, и я поймал губами её стон.

— Моя ведьмочка оседлала не только всадника, — оттянув её нижнюю губу зубами, я грубо двинулся вперёд, — покорительница моего сердца. Про́клятая женщина.

С каждым сказанным словом дерзко вдалбливался в неё, слушая тихие стоны.

Она безумная… Вскарабкаться на Феагена, и прилететь в самое опасное место. Мне даже не требуется слышать слова признания, моя ведьмочка меня любит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Восхищаясь мыслями о её самоотверженности, я ускорялся. Её пальчики вонзались в мои плечи, а грудь сочно тряслась от ударов. Расцеловывая губы, шею, грудь, продолжал упиваться ею.

— Да…, — всхлипнула она, — ещё…мм…

Подняв её ножки, уложил спиной на стол, а другой рукой накрыл лобок, надавливая больши́м пальцем на набухшую горошинку.

По спине скатилась капля пота, а разум помутился.

Реджина стонала, кричала, кусала губы, и в мгновение мощного напряжения воскликнула, карябая ногтями стол и туго сдавливая своим лоном мой член.

— Я люблю тебя, — схватив её за затылок, прижал к себе и прохрипел над губами то самое заветное признание, которое она обязана услышать.

С этим душевным освобождением пришло и физическое. Туго вжавшись между её ног, я кончил.

В безумной тоске друг по другу мы позабылись, и спокойствие комнаты нарушало лишь наше обжигающее дыхание.

Ласковое прикосновение её пальчиков до моей щеки, и мягкие поцелуи в губы, возвращали к жизни.

— Я люблю тебя, — сладко пролепетала моя ведьмочка.

И это было дороже всего. Если час назад я думал только лишь о смерти, то сейчас готов превратить в развалины про́клятый замок до самого основания, но спасти мою истинную королеву сердца и души.

18.1.

Как бы нам ни хотелось подольше побыть вместе, всё равно нужно было выбираться. Особенно, пока Августа не решила прийти.

Её слуги наверняка сообщили о Реджине, и поэтому она несомненно спустится в темницу. Ведь желание причинить мне боль, в ней сильнее всего прочего. Если вообще в ней что-то имеется.

— Нам нужно удирать, — расцеловывая личико моей ведьмочки, я всё не мог надышаться ей и отстраниться.

— Знаю…, — лопотала она, — но я так тосковала. Ты оставил меня…Нас…

— Так нужно было, — хрипел, целуя сладкие и опухшие губки, — ради вас с дочкой я готов и лечь в землю.

Взгляд Реджины потемнел, а губы сжались.

— Ну, тебя, — зло толкнула меня в грудь и слезла со стола.

Она стала приводить себя в порядок, преднамеренно сделав обиженное лицо и приподняв носик.

Моё желание вернулось с большей силой. Я готов был ещё раз повалить её на стол, и взять во всевозможных позах.

Но камера не то место, где можно было бы отлюбить мою жену. Такую безумную…и про́клятую.

— Люблю тебя, — обхватив сзади чмокнул в висок.

Реджина вздохнула и продолжила завязывать корсет.

Моя обидчивая… Надо же, ведьма не желает смерти всадника... Вот бы я удивился год назад, особенно тому факту, что полюблю эту сумасшедшую.

Развернувшись, стал исследовать имеющиеся орудия пыток. Ножи, ножи, топор, мм… крюки?

Не желаю размышлять для чего они, но знаю, что мне пригодятся.

Двери в камеры были из толстого дерева. Их можно было бы разрубить топором, но чересчур много шума. Замок, к сожалению, находился только с противоположной стороны, но можно было с помощью толстого ножа проковырять к нему доступ и взломать.

Взяв необходимое, я занялся нашим высвобождением.

— И какой же у тебя имелся план? — из-за спины донёсся усталый вздох Реджины, — просто интересно, что ты планировал сделать, будучи прикованным.

— А с чего ты взяла, что у меня был план? — остригая древесину, старался не отвлекаться.

— Ну… Ты же советовался с предводителем восстания… Разве он бы отпустил тебя без плана?

Я тут же обернулся и увидел скучающее лицо моей ведьмочки. Она сидела на столе и раскачивала ножкой.

Откуда она знает? Неужели Каллистрат прокололся?

Вот же…

— Ты пытала Каллистрата? — ухмыльнулся.

— Нет, — фыркнула она, — просто ты многого обо мне не знаешь…

Сказала свою любимую фразочку и улыбнулась.

Выдохнув и сморгнув пелену находящего на меня наваждения, я продолжил своё дело.

— Ты так и не ответил, — продолжила выпытывать.

— Как и ты, — колко подметил, — ты так и не рассказала, как тебе удалось приручить Феагена.

Да, именно. Мне очень была интересна эта история. Как строптивая ведьма смогла оседлать молодого и непокорного дракона. Или они сблизились на этой общей черте их характеров?

— Он очень тосковал по тебе… Как и я, — тихо лопотала Реджина, — Каллистрат говорил об этом, что Феаген может сорваться и приняться тебя искать. Но нашёл меня.

От этой истории между лопаток начинало тянуть. Из-за моего выбора приходилось страдать слишком многим. Что Августа мне красочно объяснила прошлой ночью.

От мыслей о ней холод гнева зарождался прямо в животе.

— И? Ты решила его утешить, вскарабкавшись на него?

Августа потом. Сейчас я был рядом с Реджиной и должен думать о том, как её спасти. Месть и убийства, всё потом.

— Я об этом и не помышляла. Он сам вынудил, — возмутилась моя жёнушка, — рычал и грозился пламенем.

— Вот прохвост, — я от души захохотал и, наконец, добрался до замка.

Просунув в малюсенькую щёлку тонкий нож, нащупал крючок и отворил дверь.

— Готово, — упрятал нож в сапог и встал, — пора смываться.

Реджина приблизилась ко мне, и мы, взявшись за руки, покинули камеру.

Отсюда было два выхода: через королевское крыло, или тайный ход, который был умышленно подготовлен для повстанцев.

Работа по его расчистке велась на ровне с тайными проходами на равнине. О его подготовке знал я и несколько доверенных лиц.

Взяв первый попавшийся факел, потянул Реджину налево. Леденящий мороз окутал наши тела, и моя жена затряслась.

— Накинь, — не раздумывая сбросил с себя кафтан, оставшись в тонкой льняной рубашке.

— Но… т-ты замёрзнешь, — продолжала вздрагивать она.

— Не спорь, — рыкнул и набросил на неё тёплую куртку.

Реджина тут же закуталась.

— Спасибо.

Вместо ответа чмокнул её в лоб.

Всё было и так очевидно, она моя женщина, и я просто обязан о ней заботиться. И куртка — это лишь малость. К её ногам я готов положить весь мир.

Обнял Реджину одной рукой и только двинулся с места, как впереди показался свет другого факела.

Отодвинув мою женщину за спину, я пригляделся в слабо подсвечивающийся силуэт. В этом месте мог находиться только кто-то из отряда повстанцев. Либо же… Нас кто-то сдал.

Шаги делались громче, и передо мной очутился Каллистрат, вместе с матерью Реджины.

— Что вы здесь делаете? — выпучил глаза на друга и тёщу.

— Вас спасаем, — хмыкнул тот, — но вижу, что уже не нужно.

— Мама? — выглянула из-за спины Реджина и кинулась её обнимать.

А я, повесив факел, кивнул Каллистрату, и мы отдалились.

— План изменился? — не став церемонится, перешёл к основному.

— Да. Сегодня. Вернее, сейчас.

— Что?!

Он зыркнул мне за спину, и ещё больше приблизился к уху, чтобы нас не было слышно.

— Невеста прибыла сегодня, и наши уже штурмуют город. Было решено разрушить замок. Поэтому я здесь… вернее, мы, — глянул на мать Реджины.

— Как это вышло? — недоумевал я.

Нет, я не сомневаюсь, что характер моей жены, достался от её матери. Но не на столько же, чтобы разломать скалу!

— Когда был отдан приказ к штурму, я решил проверить Реджину, а там её мать сразу с порога заявила, что летит со мной в столицу. Что у этих женщин в голове, я не понимаю. Боязни драконов вообще нет. Мы явно утратили свой авторитет, — невесело заключил мой друг и покачал головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне были по душе такие изменения. Наша вражда не несла ничего, кроме боли.

Любовь. Вот чего я желал.

— Значит, наша помощь не нужна? – переспросил.

— Нет. Людей из города вывели заранее, а также некоторых приближённых слуг. Под руинами останутся только король и его свита.

— Прекрасно. Тогда идём.

Мы повернулись к женщинам и застыли вместе с ними.

Стены промерзали, а мороз усиливался, изо рта шёл густой пар.

Я вышел вперёд и заприметил в конце коридора, откуда мы пришли, бледный силуэт.

Мы не успели.

Над нашими головами раздался грохот, и мелкие камушки попадали на пол.

Либо нас прикончит Августа, или же мы погибнем под завалами вместе с королевской свитой.

Ничего из этого я не хотел.

Глава 19

Августа

Сегодня целый день стояла в замке суета. Невеста Филиппа наконец-то прибыла. В честь этого на вечер был запланирован торжественный ужин, где он, наконец, представит её двору.

Я не особо желала идти туда.

В знак своей безграничной радости король прислал мне платье из дорогих тканей лазурного оттенка.

Меня начинал нервировать этот цвет. В нём не было вкуса, всё пустое. На его фоне я сливалась в одно-единственное светлое пятно.

Но я была обязана прийти на ужин, иначе Дементия убьют, лишив меня последней возможности что-то ощущать.

Ну какие же они слабоумные.

Распахнув окно, я выкинула ненавистное одеяние, и в одном пеньюаре вышла в коридор.

— Пригласить управляющую, — скомандовала стражникам, и тут же мой взгляд столкнулся с вечно снующим туда-сюда Арсаланом.

Этот мужчина постоянно находился рядом и всё время свободен.

— Августа, дорогая, — раздался в улыбке и шагнул в мою сторону.

Долго не раздумывая, я закатила глаза и вернулась в комнату.

Как и следовало ожидать, он завернул за мной.

— Ты ещё не готова? – сцапав за талию, прижал меня спиной к себе.

Его дыхание ласкало кожу, а твёрдое желание, упирающееся в ягодицы, давало тонкий намёк на продолжение.

И я не стала сопротивляться.

— Ещё есть время, — повернулась и впилась в его губы.

Он тут же ответил на поцелуй и стал быстро стягивать с меня халат.

Дементий, даже когда и был жаден до моего тела, действовал мягко и нежно, а он… Арсалан не умел любить долго. Ему нужно здесь и сейчас.

Оставив меня обнажённой, развернул обратно и шлёпнул по ягодице.

— Ух! Как я долго этого желал, — облизнулся и, вытянув свой член, всадил в меня.

От неподготовленности лоно пронзила боль, но не остановился и продолжил двигаться по сухому, тем самым натирая нежную кожу.

Я не получала удовольствия, а лишь молилась об окончании этих мук.

На что рассчитывала, когда его целовала? Сама не знаю.

Мне нужно было ощущать хоть что-то, кроме ярости. Только вот с Арсаланом не удавалось забыться.

Он всё ускорялся и за несколько мгновений заполнил меня семенем.

— Ты превосходна, — положив на мою спину свой мокрый лоб, пролепетал он и освободил моё тело от себя.

В дверь постучали.

— Войдите, — обернувшись грубо отчеканила и отстранилась от окна.

В комнату вступила высокая и худая женщина — управляющая замком. Она была в курсе многих вещей, и я даже не опасалась, что нас с Арсаланом заметят.

— Буду ждать, — чмокнув меня в плечо, он вышел.

Я вздохнула и воззрилась на неё.

— Мне нужно платье. Красное. Такого оттенка, как кровь. Ясно?

Женщина кивнула и удалилась.

Я отправилась в душ и смыла с себя все следы неудавшейся любви.

Затем через несколько часов, сидела в королевской трапезной за столом, в тёмно-бордовом одеянии.

Я была счастлива от этого, а Филипп бушевал. Но это его проблемы, не мои.

Невеста, как и думалось, оказалась выше него на две головы, а телосложением напоминала крепкого воина. Из одежды на ней имелась только лишь короткая юбка из шкуры какой-то рептилии, а грудь прикрывали две чешуйки дракона.

Воинственная женщина. От неё так разило магией, что моя пустота могла вырваться в любое мгновение.

После небольшого ужина начались танцы, и в момент, когда многие разошлись по углам, Филипп сцапал меня за локоть и завёл в малую лоджию.

— Что это на тебе? — сразу набросился с упрёком, — разве я не прислал тебе платье?

— Ты лучше за своей женой присматривай, — выплюнула прямо в его лицо.

— Забываешься, Августа. Я монарх, и ты обязана мне повиноваться.

То, чего и стоило ожидать. Филипп не боялся меня. Он совершенно запамятовал, кто я есть на самом деле.

Или это я дозволила таким образом со мной поступить?

Может выпустить пустоту, и прикончить всех в зале? Особенно его невесту. Уж больно слащавая её магия.

Между нами было чересчур длительное молчание, которое нарушила внезапно появившаяся управляющая.

— Простите, мой король, — раскланялась этому недоумку и обернулась ко мне, — мной в темницу было велено бросить одну из новеньких служанок.

— За что? — тут же воспламенился Филипп.

— Девушка не соблюдала правил и могла испортить ужин…, — замешкалась женщина.

— Молодец. Можешь быть свободна, — сунулась я и отпустила её.

Филипп снова воззрился на меня.

— Твоё счастье. Ступай поешь, может, тогда начнёшь думать, чего можешь лишиться, — сцедил сквозь зубы и оставил меня.

А я только и была рада это сделать. Целый день мной помыкали и ставили в ничто, и наконец я могу отыграться.

Не став спешить, как можно более незаметно покинула зал, и двинулась в сторону темницы.

Минуя коридоры, стала замечать, как становилось пусто. Многих слуг не было на местах, как и стражников.

Может, всё на торжестве?

Да, и какая разница.

Сегодня и так было очень много необычных вещей. Как, например, сбесившийся дракон.

Я перестала подпитываться их силой, и как результат, всадники оказались бесполезны. Драконы никогда не были ими повержены. Это всё было ложью.

Кроме разве что Дементия.

Его дракон был верен ему, и эту связь невозможно было ничем прекратить.

Добравшись до ступеней темницы, я стала спускаться, и, повернув, обнаружила открытую дверь.

Зайдя внутрь не нашла никого. Разве что запах…

Лесные травы и цветы, а также в воздухе ещё витала магия.

Его ведьма находилась здесь!

Больше я не могла сдерживать себя и отпустила весь свой копившийся гнев, раздирая на себе платье.

Превращение происходило быстрее, кожа мгновенно уплотнилась и побледнела, волосы истончились, а клыки удлинились, слегка выпятившись вперёд.

Я больше не лицезрела прежнего мира, — в моих глазах возникла темнота, в которой ещё были зримо лёгкое сияние оставшейся магии. Она словно нитка тянулась за источником.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как дикий зверь, я последовала за светом, и спустя поворот настигла свою жертву.

Они не успели сбежать и теперь станут моим ужином.

Больше не было смысла всё скрывать. Закончив с ними, я поднимусь наверх, и Филипп будет последним. Я хочу вкушать его страх перед смертью, и отчаяние от разрушенных планов.

Медленно ступая, я намеренно оттягивала время, наслаждаясь тем ужасом, которое вынуждало их сердца вырываться из груди.

Особенно меня притягивало одно, такое маленькое и сильное.

Всё было решено. Ведьму я заберу первой, а вот Дементий останется напоследок.

Он, как и, Филипп, должен всё видеть. Его мучения и боль будут самыми желанными и вкусными. Кровь, пропитанная этими чувствами смертных — особый деликатес.

Выпустив когти, я нарочно царапала стены пещеры, нагоняя большего ужаса.

Мои шаги были плавными, а в улыбке оголялись клыки.

— Августа! — зло выплюнул Дементий, заслонив собой свою ведьму.

— Меня не так зовут, — рыкнула я.

— Стимбутуру, — едва слышно пролепетала Реджина.

— Именно.

Мне даже возжелалось убить её не первой.

Кроме нас троих, здесь находились ещё двое. Их сердца были на удивление спокойными, а одно что-то мне напоминало, словно я где-то его уже видела.

— Вам не убежать от меня, — наклонила голову и продолжала приближаться, — как и не убить.

— Но мы попытаемся, — стойко заявил Дементий и наклонился.

Над ним тут же возник другой мужчина и взмахнул мечом. Я отступила, и, вывернувшись, оттолкнула того прямо в стену вырубив.

С потолка посыпались камни. Видимо, в замке завязалась резня. Но им же лучше, если погибнут не от моей руки.

Не поспев выровняться, на меня с острым ножом, бросился Дементий.

Он не был обучен как всадник и умел драться грязно. Что явно играло ему на руку.

Я не смогла долго сопротивляться, и вот он очутился позади, приставив к моему горлу лезвие. И он бы одержал победу… Но я также не знаю честности.

Сорвавшись, воткнула в него клыки.

Кровь хлынула в рот, и единственное, что я успела услышать это крик его ведьмы.

— Отпусти его! — вопила Реджина, и я остановилась, обратив свой взор на неё, — возьми меня…

В её глазах стояли слёзы отчаянья. Такая жертвенность…

— Разве ты не понимаешь, что я его всё равно убью?

Дементий попытался дёрнуться, но я сломала его руку и отбросила в сторону. Его крови мне было достаточно, чтобы насытиться силой, и вместо того чтобы возвратить человеческий облик, я осталась собой и стала сильней.

— А если мы заключим сделку? — не сдавалась ведьма, всё время всхлипывая.

— Я больше не веду переговоры, — сцедила сквозь зубы.

Как только я пустилась к ней, как мне преградила дорогу другая женщина. Странно, но я даже её не заметила. Не учуяла.

Она упёрлась руками мне в грудь, тем самым обозлив сильнее.

Её взгляд давил на меня, и я, не выдержав, воткнулась в её шею.

Ледяная безвкусная кровь хлынула в мой рот. Я даже не сразу осмыслила, что случилось. Я тянула и не насыщалась.

Ведьма продолжала вопить, а я и не слышала.

По моим венам разносился холод. Я замерзала.

Что-то было не так. Отстранившись, взглянула на женщину и пригляделась к её сердцу.

Там не было магии. Она была пустая. Как и я.

Наши взгляды столкнулись.

— Лишь искупив вину и отмолив грехи, можно побороть пустоту, и обрести силы, — на последнем издыхании хрипела она, — отпусти свои обиды, открой сердце, и станет легче.

Она прикоснулась до моей груди, и я, наконец, ощутила боль и страх.

Я умирала. Моё тело мёрзло, отчего мне было по-настоящему больно, а сердце отбивало бешеный ритм, потому как я не знала, что будет дальше.

Моя пустота обрела жизнь в смерти.

По щеке скатилась слеза, и я улыбнулась.

— Спасибо… теперь я свободна, — с последним вздохом моё тело застыло.

Моя душа оставила этот мир.

И последнее, что я узрела, была женщина, с той самой теплотой во взгляде. Она протянула мне руку, и я ответила ей.

Мои терзания были окончены.

А пустота заполнена.

Глава 20

Реджина

Прошел год

— Я тебе сколько раз говорила? Ей ещё рано летать на драконе!

Мне хотелось, запульнут тарелку в моего мужа. Его размышления о том, когда посадить малышку на Феагена меня раздражали.

Несомненно, сейчас этого никто не собирался делать, но зная его, даже в этом я не была уверена.

— Ты несносна, — покривил рот и подступил ближе, — я просто рассуждаю, а ты уже кричишь.

— Мне не нравятся эти мысли, — прорычала и толкнула его вбок.

— Ты напросишься, — зло сцедил сквозь зубы.

— Ладно вам, — из-за спины моего мужа раздался голос моей мамы, — мы с Уной возьмём Весению и пройдёмся к пляжу. Малышке полезен свежий воздух.

Да, после всего пережитого мы всё же остались жить в домике на равнинах, а мама с Уной поселились ближе к главной площади. Что весьма упрощало наше родительство.

После победы над Августой мы сбежали с пещеры. Я кое-как смогла привести в чувства Каллистрата, и сообща с ним вытянули маму и Дементия.

Конечно, восстание вышло удачным, и вот уже год Иолантой правит король Альвар. Он запретил охоту на ведьм, а также перестал набирать новичков в отряд всадников.

Моя мама…Она долгое время находилась на грани жизни и смерти, но Матерь всего живого вернула её. Как и силу.

Это было безграничное счастье, которое затмило только рождение нашей доченьки Весении. Темноволосая малышка, с папиным носом, и моими надутыми губками. Даже будучи комочком, она уже показывала свой характер, а мы только и успевали обмениваться фразочкой: «Это она в тебя».

На что моя мама всегда отзывалась: «Да вы оба хороши»

Возможно, в этом она была и права. Ведь наша жизнь была наполнена счастьем и извечными спорами.

Даже сейчас, мой муж продолжал меня нервировать, болтая вещи, о которых я даже и не желаю размышлять. Таких, как полёт Весении на драконе.

— Ещё одно слово, и этот нож очутится в твоей ноге, — угрожающе подняв лезвие, прорычала я, как только захлопнулась дверь.

— Без проблем. Но ты главное не промахнись, а то потом ночью будет нечем заняться, — заискивающе прохрипел Дементий и чмокнул меня в щеку.

Ах, ты же…

Я воткнула нож в столешницу и толкнула своего мужа.

Незначительная пауза, и слишком продолжительное терпение загорается от малейшей искры. Мы падаем друг другу в объятия, и я, подскочив, обнимаю ногами его торс.

Это безумие, но и мы нездоровы, раз уж однажды полюбили друг друга.

Дементий несёт меня на диван и, укладывая, нависает сверху. Мы словно одичавшие срываем с себя и друг с друга одежду, а после сплетаемся телами.

Я пылаю и желаю ощутить его внутри.

— Матерь всего живого… Как я тебя ненавижу, — терзая губы любимого, стону от невыносимой боли между ног.

— Взаимно, — отвечает и резко входит в меня до самого конца.

Прижимаясь ближе, я всё не могу насытиться им. Его запах… Этот бергамот и пепел, я желаю напитаться им.

Постепенно ускоряясь, мы срываемся.

— Хочу больше, — кусаю и мычу.

Дементий отстраняется и, поднимая меня, разворачивает спиной к себе. Мои коленки стоят на диване, а руки опираются на спинку.

Громкий шлепок, и одна моя ягодица горит.

— Желание моей жены — закон.

В доказательство своих слов он снова заполняет меня, и, хватая за волосы, начинает резко и глубоко долбиться.

Моё тело горит и сотрясается от ударов тел, а с уст слетают стоны.

Я не могу долго стерпеть и вскипаю. Пламя блаженства и расслабления пробегает по телу, обжигая все нервные окончания. Я будто бы распадаюсь и делаюсь очень чувствительной.

От моих сжиманий, Дементий, подходит к концу, и вовремя вынув член, изливается мне на спину.

Наши тела взмокли, а дыхание ещё не восстановилось.

Мой муж заботливо вытирает своё семя, и, беря меня в охапку, оседает на диван.

Мы долго обнимаемся, и я вовсе забываю о том гневе, который испытывала.

И так всегда.

Мы-то срываемся друг на друга и бросаемся как одичавшие. Либо долго нежимся в любви и ласках. Ещё ни одна ночь не была похожей на прежнюю, и это было лучше всего.

Дементий, уже мечтает ещё об одном малыше, но пока я кормлю грудью, хочу посвятить себя дочке.

Да и торопиться некуда.

Впереди ещё долгая жизнь, в которой мы не раз ещё будем ненавидеть друг друга и любить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец