Измена. Любовь не покупается! aka Порно рассказы измена

Глава 1

Глава 1

Сара

«Вчера твой муж спал со мной… И на прошлой неделе он заехал ко мне перед ужином!» — гласит смска с неизвестного номера.

На аватарке — очень ухоженная, но чрезмерно яркая блондинка. Про таких мужчины говорят, хорошая соска, рабочий вид.

Бред какой-то!

Не может мой муж, Натан Бергман, быть падким на такую дешевую и доступную красоту. Откровенно говоря, где я — яркая и без макияжа, и где — эта дурочка, которая окажется страшнее дохлой полевой мышки, если снять с нее всю краску, нарощенные ресницы и сдуть филлеры!

Решаю смахнуть диалог в блок, но следом приходит фото, от которого кровь в моих жилах застыла.

Потому что на фото, вне всяких сомнений спит мой муж.

Голый, весь в красной помаде, которая даже у члена виднеется, чтобы точно не осталось сомнений, чем они там занимались, а еще рядом с ним эта… соска…

В одних трусиках, и вокруг ее шеи повязан галстук моего мужа. Я сама его выбирала…

«Ему со мной горячо! А с тобой он отрабатывает супружеский долг, строго три раза в неделю, как повинность!»

Ерунда!

А мозг подсчитывает и… с ужасом я понимаю, что как только закончился медовый месяц, наш секс на всех доступных поверхностях стал более спокойным и размеренным.

Три раза в неделю.

Как по расписанию!

Откуда ей такие подробности известны?!

Если только…

Если только сам Натан ей не сообщил.

Не могу в это поверить!

Нет…

Но последнее, что меня добивает, это новое ехидное сообщение:

«Дура, он ко мне даже с вашей свадьбы сбегал…»

И фото, сделанное несколько месяцев назад. Натан в свадебном костюме, разговаривает по телефон, стоя в незнакомой квартире.

Меня прошибает насквозь.

Мало кто знает, но… Натан, действительно, отлучился со свадьбы. Сказал, что у него на объекте ЧП, которое нужно срочно решить, чтобы не поползли слухи. И, как понимающая, влюбленная жена, отпустила его. На полтора часа…

Об этом знали только несколько человек: я, Натан и наш водитель…

«Как тебя зовут?» — пишу в ответ.

«Он называет меня зайкой…»

Короткая видеозапись. В темноте… Плохо видно, но то, как стонет мой муж, я узнаю сразу.

— Зай, довольно… Зай, пора прекращать. Ч-ч-чер-р-рт…

Финиш.

Отбрасываю телефон в сторону.

В том, что на видео и на фото — мой муж, нет никаких сомнений!

***

Спокойствие! Только спокойствие!

Я ничего не ответила этой… Зайке.

Как сложно оставаться на месте, мысли растекаются, ни одной путной не осталось, хочется мчать и бежать, куда глаза глядят.

Но первое, что я делаю, это звоню нашему водителю.

— Яков, ты сейчас свободен, кажется?

— Да, свободен.

— Тогда к дому подъедь, пожалуйста. Срочно нужно кое-куда съездить и обязательно вернуться до ужина!

— Через десять минут буду на месте.

— Через пять, Яков. Иначе мы не успеем…

***

Черный седан тормозит возле ворот ровно в назначенное время.

— Мне пришлось нарушить, — сообщает водитель.

— Ты все правильно сделал.

Игнорирую распахнутую дверь заднего сиденья и забираюсь на переднее, тянусь к навигатору.

— Что вы делаете, Сара?

— Вчера ты возил мужа по срочным делам, так? Так! — отвечаю сама. — Хочу узнать, где она живет.

Яков застывает, но старательно пытается остаться спокойным.

— Не понимаю, о чем вы.

Не получается найти адрес, даже зная время, в которое муж отлучился поздним вечером, я не могу найти долбаный адрес! Все делаю не так…

— Довольно, Яков. Я все знаю. Либо ты меня отвезешь туда, где живет эта… Зайка, либо тебе придется забыть об операции для своей дочери.

Яков вскидывает на меня взгляд, я выдерживаю его ровно столько, сколько требуется, чтобы он понял: я не шучу. Я настолько зла, что могу лишить его доченьку шанса на выживание, отменив операцию, которую выбила с большим трудом!

— Я просто выполняю свою работу, Сара, — тихо говорит водитель, опустив ладони на руль.

— Я знаю. Поэтому выполни ее еще раз, пожалуйста.

***

Через полтора часа я сижу за столом и жду мужа к ужину.

Приготовила ему ужин с сюрпризом. Я узнала правду и намерена проучить лжеца, который разбил мне сердце!

Дорогие, добро пожаловать в новиночку!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

АЙРИН ЛАКС - ИЗМЕНА. ЛЮБОВЬ НЕ ПОКУПАЕТСЯ! - тык

— Ты мне изменяешь! — бросаю мужу в лицо обвинения.

Это не просто подозрения, а железные факты.

На что муж, поджав губы, отвечает:

— Ты же умная девочка. А у меня большие возможности. Провинился, готов искупить вину. Подумай, что хочешь, и я тебе это дам. Взамен ты забываешь об этом недоразумении.

— Купить меня хочешь? Не выйдет… Любовь не покупается.

— Тогда тебе придется жить, как сейчас. Развод ты получишь только через мой труп....

На его месте я бы не бросалась такими громкими заявлениями. Этот ужасный человек похитил мою невинность и растоптал сердце. Настал мой черед мстить!

ДОБАВЬТЕ КНИГУ В БИБЛИОТЕКУ ПО ССЫЛКЕ:

Глава 2

Глава 2

Сара

Стол накрыт красиво. Свечи мерцают таинственно…

Холодное вино не охлаждает, но, напротив, разогревает меня с каждым глотком все сильнее.

Натан — пунктуальный и последовательный. Сегодняшний день — не исключение. Он возвращается минута в минуту.

Раньше я думала, что это плюс.

Теперь, зная правду, я вижу в этом только точный расчет и привычку, как в моменты, когда речь идет об исполнении обязанностей.

Прислушиваюсь к привычным звукам его прихода, ненавидя каждый из них: как он опускает ключи на подставку, задвигает обувь, идет мыть руки и снимает часы по пути в гостиную.

— Ух ты… — замирает на пороге. — Вот это сюрприз, Сара.

Повернув голову, смотрю на мужа. Он выглядит очень хорошо, высокий, статный, привлекательный брюнет с мужественным лицом. Я даже не посмотрела на разницу в возрасте между нами, больше пятнадцати лет! Закрыла на это глаза, а теперь думаю, что не стоило…

Натан с удовольствием меня разглядывает. Знаю, что выгляжу очень сексуально в белом платье. Оно нарочно простое, без лишних ухищрений, но выгодно подчеркивает большую грудь и тонкую талию.

— Может быть, отложим ужин?

Облизнувшись, как хищник, Натан на ходу расстегивает рубашку. Обнажает крепкое, тренированное тело, на которое я теперь смотрю без прежнего трепета. Все еще сжимается по-женски в самом низу живота, но теперь в горле противный комок не дает обмануться.

Этим телом пользуюсь не только я!

— Был тяжелый день, Натан?

— Безумно, — вздыхает лжец и наклоняется, чтобы поцеловать меня.

Я опускаю палец на его губы.

— Сначала — сюрприз. Там, под блюдом. Небольшой, но… — продолжаю сексуальным, низким шепотом, игриво взмахивая ресницами. — Тебе понравится.

— Неужели это то, о чем я тебя просил? — сощуривается с пошлым огоньком в глазах.

Подумал, что это анальная пробка, на которую он намекал, чтобы дать мне привыкнуть к новому виду удовольствия? Теперь моя задница достанется ему только в мечтах, паршивый лжец.

— Посмотри, — стреляю взглядом в сторону тарелки на другом конце стола.

— Ты, как всегда, умеешь поразить, — отзывается хрипло, одернув брюки в районе ширинки.

У него там — крепкая, уверенная эрекция!

Натан снимает крышку с блюда и… застывает.

На большой тарелке — заячья маска, хвостик и фотография его любовницы.

Яков отвез меня к ней, она гуляла во дворе с собачкой.

Увидев меня, подошла к ограде и помахала мне.

Сука.

— Я знаю, Натан.

— Что это? — поднимает двумя пальцами заячий хвостик с анальной пробкой.

— Это то, что ты применишь по назначению к своей… Зайке. Я знаю, что у тебя есть любовница, и виделась с ней сегодня.

Муж опускает хвостик на место и накрывает блюдо крышкой. Его жесты — спокойные и уверенные. Серебряная крышка едва слышно звякает о дорогой фарфор, а потом вдруг раздается грохот.

Муж сшиб блюдо в сторону ударом кулака.

Застывает, опершись двумя ладонями о стол, и поднимает на меня темный, злой взгляд.

Ничего от прежнего Натана, которым я его полюбила. Взрослый, уверенный в себе, но деликатный и заботливый рядом со мной. Настоящий принц, в которого я влюбилась…

Теперь это угрюмый, взрослый и пошлый мужик, который любит вот эти грязные игры: Зайка поведала мне о его пристрастиях, когда я подошла поздороваться. Оказывается, Зайка — это не просто типичное прозвище, Зая, это любимая ролевая игра моего мужа…

Мерзко ли мне знать подобное? Невозможно передать словами, насколько.

— Интересно, меня ты тоже хотел видеть… Зайкой?

Он выпрямляется.

— Яков меня сдал?

— Не вини его. Он просто делал свою работу.

— Сука. Пусть распрощается со своей прекрасной, но болезненной дочуркой.

— За прихоти твоего члена она должна расплатиться с жизнью? Поздно топать ногами, Натан. Яков со своей семьей в отпуске и на последующем лечении. Они уже на пути в аэропорт.

Муж хрустит кулаками, чего я раньше за ним не замечала. Он вообще всегда был галантен и обходителен со мной, но сейчас смотрит на меня злым бычарой, и глаза нехорошо наливаются кровью.

Губы кривятся.

Передо мной — незнакомый мужик, от которого несет тестостероном и веет опасностью!

— Исправь немедленно, — требует он. — Я сейчас пойду в душ, а ты… — крутит пальцем вокруг себя. — Прибери тут все и переоденься. Хочу, чтобы ты встретила меня с реальным ужином, с улыбкой на лице. И будь готова к тому, что я хочу секса! На этом самом, сука, столе.

Как видим, виниться Натан не желает :) Секса ему подавай... Может, чего-нибудь другого ему предложить, как думаете? :)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3

Глава 3

Сара

Муж уходит и громко трескает дверью ванной комнаты.

Убирать со стола?

Вот еще…

Сначала — одно короткое, но емкое распоряжение. Даю рабочим отмашку, они приступают к делу.

К ооочень грязному делу. Как раз в духе пристрастий Натана.

Потом я на цыпочках крадусь следом за мужем и слышу, как он звонит кому-то по телефону и бранится.

Наверное, Якову пытается дозвониться? Бесполезно! Я его уволила, разумеется, рассчитав перед этим щедро.

И посоветовала не возвращаться.

Если не будет дураком, то последует моему совету.

Муж зол.

Жду, что он станет звонить своей… Зайке, но вместо этого он звонит какому-то мужчине.

— Дава, скинул тебе адрес. Проверь! Проследи, чтобы не сбежала.

Почему-то я уверена, что муж сейчас скидывает адрес моей квартиры, значит, думает, что я могу сбежать от него к себе, в отдельное жилье.

Плохо же ты меня знаешь!

Неужели я сбегу и пропущу все представление? Ни за что!

Вместо того, чтобы сбежать, я неспешно переодеваюсь и собираю вещи в чемодан. Наш брак длится недолго, но Натан всегда был щедрым. Поэтому он подарил мне неприлично много очень дорогих украшений, которые я хочу забрать с собой. Самые ценные нужно забрать из сейфа…

Слышу, как открывается входная дверь спальни.

Натан.

Разумеется, у него сухие волосы. Он и не думал мыться в душе. Просто ушел, чтобы позвонить. Наверное, и Зайке своей все-таки позвонил, кобель озабоченный.

— Что ты делаешь? Чемодан пакуешь?! Разве я неясно выразился?

— Код! — отхожу от сейфа с досадой. — Когда ты успел сменить код на сейфе?

— Вчера. Я всегда меняю код один раз в месяц.

— Как удачно совпало. И ты не собираешься сообщить его мне?

— Не собираюсь. Убери чемодан, Сара, и мы поговорим.

— Не о чем нам с тобой разговаривать. Открой сейф сейчас же или я буду расценивать твои действия, как воровство. Неужели ты хочешь прослыть вором и извращенцем, Натан Бергман?!

Муж мрачнеет с каждой секундой и подходит ко мне, стиснув кулаки.

— Мне сорок один. Неужели ты думала, что до встречи с тобой я был девственником?

— Вот только речь идет не о том, с кем ты кувыркался до нашей свадьбы. Ты ездил к ней даже на свадьбе и совсем недавно тоже был с ней. Иначе бы на этой шалаве не красовался галстук, который я сама тебе выбирала! А теперь, скупердяй и вор, верни мне мои украшения. Или я подам на тебя в суд. Ты препятствуешь владению моим состоянием!

— Послушай сюда, девочка. Я был с тобой заботливым и внимательным, старался быть лучшим в мире мужем, принцесса…

И это правда.

Наш роман был стремительным и напоминал сказку, но сказка оказалась с горьким послевкусием.

— Но я не принц и старался им казаться только ради тебя!

— Можешь не стараться.

— Никто не без изъяна. Прими это, и мы решим проблему. Вместе. Как муж и жена! — повышает голос.

— Не кричи на меня!

— Кричит тот, кого не слушают!

— Тогда и я буду кричать! Я тебя ненавижу! Хочу развод! — завопила я в лицо мужа так громко, что он отшатнулся и затряс мизинцем в ухе.

— Успокойся, прошу тебя в последний раз, — глухо бросает предупреждение и смотрит на меня с раздражением. — Ты же неглупая девочка и понимаешь, что развода не будет. Наш брак — это, принцесса, не столько союз влюбленных сердец, сколько страстный танец кошельков двух состоятельных семей. Нам не дадут развестись, даже не мечтай.

— На твоем месте я бы начала мечтать о том, чтобы отмыться.

— Что?

С улыбкой смотрю в окно.

Муж, насторожившись, перехватывает мой взгляд.

— Куда ты смотришь? Что за огни?

— А ты послушай.

— Что за…

Натан бросается к окну и издает яростный вопль. Распахивает окно и отшатывается.

— Убью! Убьюююю! — рычит он. — Идиоты, кретины! Стойте!

— Они не слышат. У них наушники и маска дыхательная. От вони, как ты понимаешь…

— Ты за это поплатишься!

Муж выбегает из спальни. Я подхожу к окну с телефоном и включаю запись.

Идет прямая трансляция.

Во дворе нашего дома, словно на выставке элитных авто, в ряд выстроены любимые автомобили моего мужа.

Одна тачка дороже и эксклюзивнее другой.

Сейчас во дворе стоят не только они.

Рядом с ними шумно работает спецтехника.

Три ассенизаторские машины заливают фекалиями дорогие машины…

Одну за другой.

Натан выбежал и в шоке наблюдает за тем, как зловонная жижа хлещет прямиком в дорогие салоны.

Все это снимается на камеру и идет в живую трансляцию!

Потом со второго телефона я звоню маме.

— Мама, вы сейчас ужинаете?

— Да, мы в гостях у дяди Исаака. Если вы с Натаном поспешите, то успеете хоты бы к десерту.

— Как хорошо. Мама, пришлите за мной дядю и братьев. Это срочно.

— Сарочка, что случилось?

— К дому моего мужа, пожалуйста.

По пятницам мама всегда ужинает в доме дяди Исаака. Его дом в том же районе, что и дом Натана Бергмана, буквально в пяти минутах езды на машине.

— И пусть священник тоже приедет…

— Ты меня пугаешь, Сарочка! Говори, что стряслось. Кому-то плохо? Кто-то умер?

Муж бросает взгляд на окно и, заметив меня, с матами бросается внутрь дома.

— Если вы поспешите, то еще увидите меня живой и невредимой. Муж сошел с ума и хочет меня убить!

Дорогие, как вам месть Сарочки? Размялись немножко, дальше - больше!

И немного важной инфы о нашей девочке: книга входит в цикл "Измена с огоньком" - это серия из трех книг про подружек.

Полина, Лида и Сара, все однотомники, читаются отдельно, но лучше в таком порядке читать:

1. Измена. Один раз не считается! - ссылка, история Полины и Платона

2. Измена. Развод отменяется! - ссылка, история Лиды и Ворона

3. Измена. Любовь не покупается! - ссылка, история Сары и Натана

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Горячо, 18+, острый сюжет

История Полины - завершена!

Историю Лиды - завершена!

Глава 4

Глава 4

Натан

Я вылезаю из арендованной тачки и замечаю двух друзей, которые обхохатываются между собой в разговоре, но при моем появлении приглушают смех. Глаза у них до сих смеющиеся. Одернув пиджак, подхожу к ним, сцепив челюсти.

Никогда мне не приходилось держать себя в руках так часто и так детально контролировать самообладание, как в последние несколько дней.

Сегодня — седьмой день с момента выходки моей жены! Получается, почти целая неделя прошла!

Подхожу, подозревая друзей в том, что они смеялись надо мной. Так и есть, подлец Аарон демонстративно принюхивается, а Ян смешливо интересуется:

— Почему ты на арендованной тачке ездишь?

— Хватит! — обрываю. — Есть что сказать? — смотрю на них мрачно по очереди.

Жена запустила прямую трансляцию в канал нашей общины, и Аарон, хоть отколовшийся и много лет не принимает участие в жизни общины, тем не менее, он в курсе всех последних новостей. Разумеется, он все пересказал Яну, и теперь они вместе надо мной ржут.

— Зато теперь ты оправдываешь прозвище Шоколадный Король, — выдавливает из себя Аарон.

— Довольно!

Бергманы давным-давно владеют несколькими отраслями бизнеса. Акции крупнейших промышленных компаний в руках сосредоточены.

Но историю не перепишешь, пра-пра-прадед когда-то владел небольшой шоколадной лавкой. Именно с нее и началась история становления семьи, и с тех пор Бергманы — Шоколадные Короли. Лавка еще сохранилась, как память, и даже функционирует. Там до сих пор все-все делают вручную. Ребятишки любят там бывать на экскурсиях, я и сам был в свое время… Прикоснуться к истокам своего рода дорогого стоит.

— Или, что, у вас своих проблем мало? Ты, Ян, разобрался с болотом, в которое превратился твой брак, после того, как ты решил заявить жене, что не прочь натянуть на член другую бабу?

Приятель мрачнеет, отрицательно покачав головой.

— А ты… — смотрю на Аарона.

Тот улыбается — ни семьи, ни забот, ни хлопот. Оборванец!

Хоть и карманы полны, все равно он — оборванец и отщепенец, осколок общества.

— Слышал, тебе нелегко приходится.

— Еще бы! — скриплю зубами. — Моя жена это устроила и включила запись, и там слышно, как я ее матерю и пытаюсь выломать дверь! Прибежали все ее родственнички, со священником… После эта маленькая… ааааррр… — сжимаю кулаки. — Изобразила страх и глубокий обморок, а потом рыдала на коленях у мамочки. Ее двоюродные братья, чуть не поколотили меня всей своей собачьей сворой!

— И все потому, что ты завел интрижку на стороне. Неосмотрительно! — осуждает Ян.

— Этой интрижке было двести лет. В обед.

— Значит, ты плохо заметал следы прошлых похождений.

— Вот вы два идиота, — ухахатывается Аарон. — Один честно сказал жене, что хотел бы другую трахнуть! Второй ничего не говорил, но трахался на стороне. Какой мы делаем вывод, уважаемые? И молчать, и говорить правду одинаково невыгодно. А что выгодно? Не жениться. Во-об-ще!

— Помолчи, пожалуйста. Этот брак был нужен мне вот так… — бью себя по горлу. — Я из кожи вон лез, чтобы его устроить… Чего я только не делал! Даже медкомиссию прошел…

Ян смотрит удивленно. Аарон важно кивает. Мол, да-да, так и есть, а я объясняю Яну, с которым мы недавно сблизились, и он не в курсе всех наших примочек, откровенно говоря.

— Сара Кушнер — единственная дочка в семье Кушнеров. Отец рано оставил семью, вдова так и не вышла замуж второй раз, хотя многие уважаемые мужчины хотели бы взять ее в жены. Но она так и осталась вдовой, воспитывала дочку одна. Хотела выдать ее замуж много раз… Женихов было немало, но все в итоге или разбегались, или проваливались! Требования у Кушнеров ого-го… Но и предлагали они немало. Состоятельная семья, уважаемая, большие связи. Единственная дочка, наследница всего состояния и красавица, разумеется.

— Мне кажется, или мамочка ее опекала, но ты сорвал этот домашний, тепличный цветочек… И не рад оказался? — уточняет Ян.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 5

Глава 5

Натан

— Я был очень рад, и делал все, что от меня требовалось. Ты бы только знал, какой отбор мамочка Сары устраивала среди женихов. Состояние, само собой, должно быть не меньше, чем у Кушнеров, личная беседа… Каверзная! Потом они смотрели мои отчетности, рассматривали биографию, перебирали с пренебрежительным видом все мои достижения и успехи. На финальной стадии я глотал шланг, я сдавал кровь и спермограмму…

Аарон вот-вот прыснет со смеха! Глаза Яна округляются все сильнее.

— А это зачем?

— Как зачем? Кушнеры надеялись на здоровое, блять, потомство. Их принцессу должен был осеменить состоятельный, образованный, физически развитый, умный, общительный и просто, как бык, здоровый мужчина!

— Мда… Как будто сучку на вязку прислали, прости… И как? Ты ее с успехом покрыл?

— Не ваше дело. И это, блять, еще не все… Потому что дочурка у мамаши Кушнер — единственная! И она после всех этих мытарств, танцев с бубном, которые полгода длились, в итоге заявила, что самое главное еще впереди. Я должен был понравиться ее дочери! И если я ей не понравлюсь, то не видать нашим семьям брака, будь он даже трижды выгоден для каждой из сторон. Я чуть наизнанку не вывернулся, пытаясь быть идеальным ухажером.

О… У меня аж скулы свело и зубы чуть в порошок не стерлись!

Мало мне было танцев просто, чтобы подступиться на кандидатуру жениха!

Потом еще и с Сарой пришлой попотеть!

Потому что Сара была настроена пессимистично и бортанула меня в с первым свиданием. Опоздала на второе свидание и демонстративно была увлечена телефоном, мол, ей не до меня, и все рекомендованные мамой женихи уже сидят в печенках!

К третьему свиданию меня уже обуял азарт охотника, и я, кажется, по-настоящему в эту задачу влился, вжился в роль…

Закрутилось!

— Потом — сказочная свадьба, и это еще не все! Я был идеальным мужем: романтика, ухаживания, подарки… Завтраки в постель, поцелуи, млять, в пупочек! — я сейчас лопну.

— Поцелуи в пупочек? Фу! — морщится Аарон. — Избавь нас от подробностей.

— Придурок, я просто выразился. Нельзя просто так взять и сунуться к девственнице членом, надо сначала поухаживать, соблазнить так, чтобы она потеряла голову и была готова отдаться… А если ты не знаешь, что у женщин много чувствительных зон, то учи анатомию женского тела! Можно и осторожными касаниями, деликатными поцелуями свести с ума! Шея, запястья, нежные участки кожи…

— Короче, ты облизывал эту принцессу с головы до ног, а сам любишь ебаться иначе. Надоело облизывать, да? — пошловато смеется Аарон.

Надоело ли мне?

На миг задумываюсь.

Я зол, но пытаюсь быть честным сам с собой.

Откровенно говоря, нет, не надоело.

Даже втянулся.

И зря Аарон ржет над поцелуем в пупочек. Кожа чуть ниже пупка у Сары очень нежная, отзывчивая, а как она потом ножки распахивает и кончает, когда ей лижешь… Это дорогого стоит.

Вкусная девочка и горячая оказалась…

Я-то думал, мне двадцатишестилетняя старая дева попалась, забитая, скучная. Та, которая будет лежать в миссионерской позе под одеялом, натянутым до самого подбородка, но… Сара — та еще штучка.

И секс разнообразный она полюбила, пристрастилась к нему, аппетиты у нее немаленькие.

Я понял, что можно не скакать за добавкой, можно свою женушку так разогреть, что она всюду будет готова дать.

Словом, мне эта шлюха сто лет как уже не нужна…

Но теперь я ни за что это не признаю.

Вот такой старый, вредный, себе на уме... еврей :) Что будем делать с ним*)))

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6

Глава 6

Натан

— Теперь что, развод? Похоже, Сара то еще представление устроила. И ей поверили?

— Не совсем получилось, как она хотела. Мне пришлось выкручиваться… Якобы испорченные машины — это розыгрыш от моих друзей, — зыркаю в сторону Аарона. — Я представил все так, будто обожаемая женушка просто все неверно поняла, испугалась моей реакции, переволновалась спросонья. Я на месте раскаялся, что так сильно ее напугал и не смог совладать с эмоциями. Списал все на сложный день, проваленную сделку и дебильный розыгрыш… Распинался там, как проклятый!

— То есть ты выставил жену инфантильной, чрезмерно эмоциональной дурочкой и перевел все стрелки на меня?! Как ты мог? — возмущается Аарон.

— Не ной! У тебя подходящая слава, дурная. Самое то для подобных розыгрышей! Ты все равно в общине не появляешься, — тру лоб. — Какая разница, если о тебе будут говорить на одну гадость больше?

— Твоими стараниями теперь я считаюсь вообще… припизднутым на всю голову! Трус! Признался бы честно, за что получил говняный подарок от жены!

Аарон бранит меня последними словами, Ян уточняет, быть ли разводу.

— Мне не нужен развод. И его не будет… Я попросил родственников Сары позаботиться о ней, пока я разбираюсь с последствиями глупого розыгрыша друзей. Цветы, подарки каждый день, разумеется.

— Но сам-то не извинился?

— Нет. И не буду. Она могла бы просто сказать мне. Просто… позвонить и хотя бы предъявить, бросить претензии в лицо. Я бы все прояснил, решили полюбовно. Но она сначала все пронюхала, сделала неверные выводы. Моментально подготовила глобальную пакость и ждала меня с невинным видом! С этими оленьими глазками и невинными кудряшками! Это не овечка, это волчица, которая перегрызла глотки всей овчарне и меняет шкурки… как перчатки. Прежде чем она дала мне знать, что пронюхала о шлюхе, план уже был готов и отточен до мелочей. Без разницы, как бы я покаялся и просил прощения за то, что не был с ней честен, она бы все равно сделала то, что сделала! Видели бы вы, как она перед своими убивалась! Готовила почву, чтобы выставить меня агрессивным кретином!

— Но ты выкрутился, пес.

— Да, — ухмыляюсь.

Ради дела мне было не стремно встать на колени, и мне поверили.

Еще бы они не поверили! Все спешили убраться оттуда как можно скорее: такая вонь стояла, мама дорогая!

— Потом священник прочитал мне лекции об истинных ценностях и обязал меня поститься… День полного молчания. Потом еще целый день не есть, не пить, не касаться женщины и думать о духовной пище.

— И как? Ты не касался женщины?

Игнорирую вопрос.

— Так я не понял, конфликт замяли? — уточняет Ян.

— Да. И, как удачно, мне пришлось поторопить Кушнеров со сделкой, мол, потом у меня будет пост, а общее благое и очень выгодное дело не может ждать промедления. Теперь… вот она у меня где, — сжимаю пальцы в кулак.

— Жена?

— Или сделка? — недоумевают друзья.

Я сыто улыбаюсь:

— И то, и другое. Развода не будет. Теперь, даже если Сара снова поднимет эту тему, семья не позволит ей развестись со мной.

От автора: Хитрый жук уверен, что теперь женушка никуда не денется!:)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7

Глава 7

Сара

— Какие цветы, доченька! — ахает мама. — Экзотические. Редкий сорт…

— Надеюсь, вы их не взяли, мама?

— Как не взять, когда дают. И к цветам там еще кое-что прилагается. Открой… — протягивает мне коробку.

Очевидно, сама мама уже туда заглянула, вон как сверкают ее глаза.

Скорее всего, там очередная дорогая цацка, подаренная моим мужем. И открыточка, с распечатанным текстом… Высокопарные фразы, сладкие комплименты.

Раньше такое внимание Бергмана вскружило мне голову. Я реально начала чувствовать себя принцессой, под ноги которой, будто в сказке, бросали меха, драгоценности и заваливали букетами цветов.

Теперь от всего этого меня тошнит, потому что я знаю правду — мой муж — не принц, за которого себя выдавал.

Он жесткий, расчетливый, хитрый мужчина. Опасный, жестокий лис, не иначе…

И все эти подарки — пыль в глаза моей семье, как и его показное, но лживое покаяние!

А еще пост он держать собрался, тьфу! Ребе, мне нужна помощь вашей мудрости.

Всех проняло! Все-е-ех!

Все купились, а меня только злость пронзила, до самого сердца…

Лживая свинья.

Пусть ему удалось не испортить хорошее впечатление о себе, но это ничего не изменит в наших отношениях.

Потому что я знаю правду.

И мне не нужен этот похотливый кабан в мужьях: как я могла посчитать его лучшим из лучших? Да, он хорош собой, умело целуется, и в постели…

Вот черт… Я злюсь, но скучаю по жарким часам, которые мы проводили вместе. Как он, трепетно взяв меня за руку, неспешно и чувственно ввел в мир удовольствия, постепенно расширяя его границы.

Не давил, не угрожал, не шантажировал и не требовал.

Соблазнял, приручал, интриговал!

Ненавижу…

— Какое красивое колье… — воркует мама, застегивая его на моей шее. — Сделай фото, отправь мужу. Он будет рад увидеть, какая ты красавица. У тебя очень удачное платье, шея и плечи красиво открыты.

— Нельзя, у него пост не кончился. Зачем соблазнять? — пытаюсь увернуться.

— Чем сильнее воля в момент искушения, тем крепче вера. Пусть терзается жаждой и чувством вины, в следующий раз будет вести себя намного деликатнее…

Кажется, настала пора поговорить откровенно и не пытаться сделать все мягко, обходными путями.

— Мама, вы не понимаете!

Я совсем неделикатно снимаю колье, швырнув его небрежно, как кусок мусора.

— Уберите от меня это все. Натан совсем не такой, каким вы его знаете! Он лжец… И у него есть связь с женщиной на стороне! — решаю признаться.

Гадко, унизительно… Думала, до этого не дойдет, и мне не придется трясти грязное белье!

Но пришлось…

Мама застывает на месте.

— Это правда?

— Да. Я бы не стала врать.

— Что ж, с этим мы тоже разберемся.

— Мы?! Что значит, мы разберемся… Мама, выход только один — развод.

— Вот еще. Удумала. Никакого развода! — отвечает взволнованно. — Развод будет очень некстати… Невыгодно!

Ее аж в пот бросило.

— Только не говорите, что с Бергманами какую-то сделку заключили!

— Сара… — отводит взгляд. — Это не просто сделка, это сделка века. Наши капиталы…

Неужели ловушка? Нет, я обязана найти выход!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 8

Глава 8

Сара

Капиталы, капиталы…

Отовсюду я только и слышу, как нам повезло, что теперь две богатые, могущественные семьи идут бок о бок и помогают пробить дорожку, выручая связями и общими, теперь уже, общими интересами и влиянием.

— Как вы могли?! И что?! Мне теперь терпеть его подарки и гнусные приставания? Он спит с другой, и я с ним в постель не лягу.

Мама машет руками и пытается до меня достучаться:

— Послушай, он сейчас пристыжен, покается в грехе. Используй этот шанс с умом и…

— Бергман солжет! — невежливо перебиваю маму и топаю ногой. — Он не покается! Такие, как он, никогда не раскаиваются! Я хочу развестись!

— Развода не будет! — отрезает мама. — Сделка совершена. Назад пути нет. Это невозможно.

Вот она, моя мамочка во всей красе! Взявшаяся за бизнес твердой рукой после того, как овдовела.

Подписала какую-то сделку, посчитав, что это выгодно, и глазом не моргнула. А как же я? Я где-то на втором-третьем и так далее месте после выгодных сделок и приличий, которые теперь нужно соблюсти во что бы то ни стало!

Будто желая смягчить жестокий удар, мама напоминает:

— Ты была влюблена и сияла. Я отдала тебя замуж после того, как ты уверенно заявила, что влюблена.

— Больше не влюблена! Он меня предал. Он совсем не такой, оказывается, как в те времена, когда ухаживал и старался добиться моего расположения.

Однако вместо понимания я получаю отрезвляющий ответ:

— Правильно, нечего романтизировать мужчин и думать. что конфетно-букетный период будет длиться вечно. Праздник в отношениях бывает не всегда. Брак — это не только цветы, подарки и разговоры про любовь. Брак — это всегда труд, борьба и притирание характеров, разнообразные препятствия и сложности. Вы должны их преодолеть.

Вот так и закончился наш разговор.

Мама бросила мне в лицо фразу о трудностях и ушла.

***

В конце недели, наверное, минута в минуту, как закончился его пост, противный Бергман явился в наш дом. Вернее, в дом мамы. Теперь я не могу чувствовать себя безопасно в этих стенах.

— Сара, за тобой приехал супруг, — зовет меня мама.

— Я заболела, — сообщаю слабым голосом.

Может быть, сработает? Но в ответ звенит возмущенно:

— Ты имитируешь, маленькая негодяйка! Или думала, я не выучила все твои выходки за эти годы? Спустись к своему мужу! — требует она. — И веди себя достойно статусу супруги влиятельного, состоятельного мужчины.

— Он мне изменял. Я подобное не прощу! Чего вы хотите? Чтобы я страдала в этом браке? Тогда надо было выдать меня за первого встречного бомжа, извращенца и подлеца. Ах, вам было бы не выгодно отдавать меня за нищего, вы ждали ублюдка побогаче! Надеюсь, вы теперь рады, считая денежки, которые умыты моими слезами!

Но толку от моих криков и желания пристыдить маму. До нее не достучаться.

Поэтому я просто выбегаю, как есть. В мягких домашних тапочках и тонком платье, едва успев схватить сумочку.

— Ты забыла свои подарки! — несется мне вслед. — Сара, тебе Натан столько всего подарил за эту неделю…

— Себе оставьте! — шиплю я. — Будете радоваться, что не продешевили, продав меня ублюдку, как скот.

Мама бледнеет, но мне плевать.

Я быстро спускаюсь по лестнице.

Муженек ждет меня внизу.

С цветами и новым подарком.

Пусть его себе в задницу засунет. И высунет. И снова засунет. Он же это просто обожает!

— Сара… — поднимается он.

Фигура Бергмана смазывается пятном от того, как быстро я несусь к выходу.

— Сара? Сара, постой! — бросается следом.

Я хлопаю дверь перед носом и бегу к машине.

Бергман догоняет меня, схватив за руку.

— Что случилось? — спрашивает он и, самое смешное, в его глазах мелькает неподдельное переживание и тревога.

Ах нет, он снова просто врет! Урод. Ненавижу!

— Ты приехал за женой. Вот она я, — выплевываю, вырвав руку. — А теперь убери свои грязные пальцы, ничтожный извращенец. Ты мне противен. Больше ты меня не коснешься. И зря ты столько денег перевел на подарки. Лучше бы ты купил себе целый зоопарк кисок, заек, рыбок, чтобы трахать их до изнеможения.

— Сара, — скрипит зубами Натан. — Ты не могла бы…

Он мрачно зыркает в сторону нового водителя, намекая, мол, лучше придержи язык за зубами и не вываливай грязное белье перед новым человеком. Но мне плевать!

— Как зовут твоего нового водителя? Надеюсь, ты его проинструктировал насчет всех своих грязных пристрастий и поставил в известность об адресах проживаниях твоих шлюх! А я… Я не буду пользоваться услугами этого человека. Я найму своего. То, что я вынуждена быть твоей женой, еще ничего не значит. У меня будет свой водитель, своя прислуга. С этого самого дня в нашем браке не останется ничего совместного, кроме того, что ты уже удачно подгреб под себя. И жить я буду отдельно от тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Натан мрачнеет все больше и больше по мере моей тирады.

— Тебе нужен был этот брак? Поздравляю, брак у тебя останется. Без жены!

Глава 9

Глава 9

Натан

Упрямица вышагивает вдоль дороги в домашних тапочках.

Сначала машина ехала рядом с ней, но это начало привлекать много внимания. Я и так получил слишком много обсуждений, поэтому не захотел дать разрастаться слухам еще больше.

Я вылез из машины, приказал водителю следовать за нами. Хотел сделать вид, будто мы с Сарой прогуливаемся под руку, как муж и жена.

Но вредина бросилась от меня в сторону, как от чумного, и едва не закатила истерику на глазах у посторонних!

Сложно, черт побери! Я думал, за неделю она немного поутихла. Сам я, конечно, только разозлился: потому что за всю неделю Сара не ответила мне ни словом в ответ на мои подарки, знаки внимания и сообщения с извинениями.

Хоть я и говорил, что извиняться не собираюсь, но все-таки переломил себя и принялся ей писать.

Потому что так надо… Потому что мне эти конфликты в браке ни к чему.

Она все читала. Но ничего не отвечала.

Это раздражало еще больше, чем если бы она вовсе не открывала мои сообщения.

Я зол, страшно зол и… зверски хочу ее.

Вот просто зверски… аж штаны разрывает от похоти!

Хочу перестать быть сдержанным и деликатным.

Теперь нам не нужно держать маски друг перед другом.

Она не милашка, краснеющая от вида члена, а я не мягкотелый телок и не принц на белом коне.

Я мужик, с кучей потребностей, и иногда я, уставший и злой, просто хочу потрахаться со своей женой. Без долгих прелюдий, без милых разговоров и сладких поцелуйчиков…

Хочу просто прижать эту строптивую красотку, нагнуть у любой поверхности, спустить с нее трусы и войти в жаркую дырочку, которая обязательно стиснет меня в ответ мокрыми стеночками.

И по ее выходке, по тому, как зло блестят ее глаза и дрожат крылья носа, я уверен, ей зайдет.

Жарко, отвязно и на грани… очень зайдет! У меня конец спермой течет от предвкушения…

Вот только ее упрямство. Аррр… Что с ней делать?

Скрутить? Связать? Похитить насильно?

Не-е-ет, кажется у меня есть идея получше. Я заманю ее в ловушку и… возьму свое.

Буду брать то, что причитается мне по праву супруга.

Кто кого перехитрит? :)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10

Глава 10

Сара

— У тебя сейчас левый тапочек развалится, Сара, — со вздохом говорит Натан.

— Значит, я пойду босиком.

— Зачем идти босиком и пешей, когда можно сесть в машину и поехать с комфортом?

— Все очень просто. Мне противно дышать с тобой одним воздухом на двоих, и я ни за что не сяду в машину… к твоему человеку, так и знай!

— Тогда хотя бы давай я вызову тебе такси, упрямица! — злится Натан.

Откровенно говоря, он мешает мне думать. Зудит, как комар! Назойливый, здоровенный комар.

Хочется побыть наедине со своими мыслями и замереть, как муха в янтаре.

Благо, мы уже поравнялись с домом одного из моих двоюродных братьев, а он сам как раз с линейкой в руках проверяет, ровно ли садовник постриг кустарник.

— Михаэль!

Брат сразу же откладывает инструменты в сторону и вытирает руки, выходит, чтобы приветствовать меня.

— Сара! Проходи-проходи… Сегодня жарко… И какое счастье, что у меня еще остался лимонад! — улыбается он и добавляет, покосившись в сторону взбешенного Бергмана. — Всего на два бокала, к сожалению.

И оставляет ненавистного мужа за калиткой.

Невежливо? Может быть, но все евреи не зря говорят, что лучше гостя не принять, чем потом из дома гнать.

Поэтому я получила долгожданную передышку, спрятавшись на веранде просторного дома. Михаэль не торопит меня с признаниями и ни о чем не расспрашивает, с ним очень комфортно помолчать, и это к лучшему. Потому что мои мысли и так скачут, как блохи.

Звонит мама. Я не спешу отвечать на звонок, перевожу на беззвучный режим.

Тяжело признать, но нужно сделать это: посмотреть в глаза правде: мама всегда действовала в интересах семьи и ставит это выше всего остального.

— Капля любви иногда приносит море слез, — наконец, произносит брат.

— Все так очевидно?

— На тебе лица нет. Его не стало с того самого дня, когда по всей округе разнеслось зловоние вашей ссоры с мужем. И пусть он утверждал, что это не так, я думаю иначе.

— Спасибо.

— За что?

— За лимонад, — иронизирую я. — Очень вкусный.

Хотя лимонада нет, и мы пьем кофе, но Михаэль улыбается.

— Что думает мама?

Качаю головой.

— Говорит, у них сделка, которую не отменить. Замешаны большие деньги!

— Вот только обещать и любить денег не стоит.

— Какая любовь, Михаэль! Нет ее… И никогда не было.

— И что ты будешь делать?

— Стану той женой, какую Натан и хотел. Статусная жена для галочки. Будем появляться вместе там, где это необходимо, и держать дистанцию. Пока так, об остальном подумаю позднее. Даже жить не хочется! — добавила в сердцах, на что брат возражает:

— Жить нужно хотя бы из любопытства. Дети? — интересуется как бы невзначай.

Я едва не поперхнулась:

— Не успели завести. Как хорошо, что не успели! спасибо и на этом.

***

Передохнув немного, я согласилась на предложение брата отвезти меня в город, в свою отдельную квартиру. Давно там не была, но знаю, что порядок поддерживается, все самое необходимое есть, а с вещами разберусь на днях.

Натан все это время терпеливо меня ждал за воротами и, едва заметив меня, сразу же направляется прямо ко мне уверенным шагом.

— Поговорим?

— У сестры плохое самочувствие, Натан. Ей не до бесед, — выгораживает меня брат.

— Что, отравилась твоим лимонадом?

— Лишь бы не отравилась твоими речами.

Бергман мрачнеет: не привык, чтобы ему прямо так отказывали.

Предпринимает последнюю попытку:

— Сара, давай поговорим. Наедине. Нам есть, что обсудить.

— Уже нет, господин Бергман, уже нет. Завтра я дам вам контакты своего помощника. Отправите ему расписание встреч, на которых важно появиться, как супруги, и обозначьте приоритет от большего к меньшему. Я, в свою очередь, тоже отправлю вам свое расписание. и так мы поймем, в какие дни и сколько времени нужно будет контактировать.

— Какое, на хрен, расписание! Ты что несешь? Ты — жена моя! Жена должна жить с мужем под одной крышей.

— И спать с ним в одной постели? — усмехаюсь. — Жаль вас разочаровывать, но третьей, четвертой, пятой и так далее... я никогда не стану!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11

Глава 11

Натан

Сказал бы мне кто-нибудь, что Бергман такое проглотит, я бы начистил ему рожу! Но пришлось проглотить.

Слишком воинственно была настроена Сара, и один из ее братьев рядом стоял, как столб, сверлил меня недобрым взглядом.

Силу не применить. Только хитрость…

А для хитрости нужен спокойный, ясный ум.

И время.

Да, время тоже необходимо.

Хотя бы для того, чтобы создать видимость примирения с ситуацией.

Поэтому мне пришлось пустить все на самотек и дать немного времени себе — остыть и придумать план, как проучить строптивую красавицу, а Саре — поверить в то, что я отступил.

***

Спустя две недели

Теперь я живу один.

Сара съехала.

Купила небольшой домик, окружила себя охраной и занимается собственным бизнесом. Держится подчеркнуто отстраненно и вежливо.

Она слишком быстро и умело все организовала, будто все время только и ждала предательства с моей стороны. Или заранее продумала собственную жизнь без влияния семьи? Слишком уж четко и ладно у нее пошло…

Видимся лишь на важных мероприятиях, за нами всегда тенью следует один из ее охранников, мрачный бугай, размером со шкаф.

В моем доме больше не звучит смех жены, и нет ее руки, которая на удивление легко и быстро взялась за управление большим домом. С одной стороны, она не нарушила привычный режим, с другой стороны, грамотно вплела себя в эти реалии, наполнила дом уютом и теплом, отсутствие которых я ощутил только на контрасте.

Я могу много чего сказать, но суть одна, Сара справилась, и ее полюбили мои люди. Она быстро нашла общий язык с ними, здоровалась с каждым по имени, всегда находила минутку, чтобы не только сделать замечание по работе, но и спросить, как дела, причем именно о том спрашивала, что было важно.Она быстро вникла в какие-то тонкости и проблемы простых людей, до которых мне, толстошкурому, было плевать. Даже на примере с водителем Яковом, который много лет на меня работал, а я даже не знал о составе его семьи, можно было понять, как сильно разнился наш подход к управлению людьми…

По ней скучали . Я случайно услышал, как слуги между собой сожалели, что хозяйка в доме больше не живет… Вскользь пронесся упрек, что Бергман стал ужасным брюзгой, невыносимым тираном…

Разве это правда?

Просто я привык, что Сара взяла на себя немало обязанностей и сильно раздражался, когда меня начинали отвлекать по пустякам! Важным, но… все-таки мелочам.

***

Новая встреча.

Заранее оговоренная…

И, будь я проклят, Сара заранее старается сделать все, чтобы меня раздирало изнутри желанием обладать ею и просто стирало в порошок от невозможности это сделать.

Выглядит она безупречно, одета просто божественно. Хотя мне кажется, ей стоило бы выбрать наряд с декольте поскромнее: на ее грудь все пялятся, а у меня слюни чуть ли не до колен от воспоминаний о ее сосках у меня во рту, ее пальцы в моих волосах, рты тесно спаяны в поцелуе, и бедра сладко двигаются, подталкивая нас к оргазму.

Как стереть эти мысли из головы… Как не возбуждаться, чувствуя тепло ее тело, запах…

Позволяю себе пригласить ее на танец.

— Это обязательно?

— Обязательно, Сара. Мы крупные спонсоры на этом благотворительном вечере.

— Если бы благотворительность ничего не стоила, то все были бы филантропами, — улыбается чуть-чуть.

Воспользовавшись случаем, я стискиваю талию жены крепче, прижимаюсь губами к ее ушку и отчетливо ловлю момент, когда ее дыхание учащается, а сердце бросается вскачь.

Я и сам… Сам с трудом контролирую вентиляцию легких.

Бедра и пах охвачены огнем…

— Как насчет того, чтобы пересмотреть наши встречи? Мне нужно срочно внести в них еще одну… Как минимум, одну встречу в несколько дней. Горячую, глубокую, интимную встречу… супругов, — шепчу я.

Она льнет ко мне в танце и тает…

Готов поспорить, тает там, в своих тончайших трусиках.

Может быть, она все-таки последует зову благоразумия и... своего тела, которое трепещет в моих объятиях?!

От автора: Последний шанс, как говорится... Бергман настроен мирно... Берем, дорогие? ))

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12

Глава 12

Натан

Ловлю дыхание Сары на своей щеке.

Частое, с придыханием. Ее сердцебиение сводит с ума, завлекая в сети.

Как можно быть такой нежной и впечатлительной девочкой, и одновременно жестокой, холодной, расчетливой сучкой?

Очарован. Она хорошо. Дико хороша… Соблазнительна.

Она и нежный лепесток розы, и острый, отравленный шип — прямиком в сердце.

До сих пор не могу успокоиться, как она потопталась по мне!

И, главное, зачем?

Почему не попыталась сначала поговорить, и уже потом — делать?

Заводит. Я хочу ее…

Ни одну женщину так не хотел, как ее, и глупо все это время ждал, что военные действия с ее стороны хоть немного ослабнут.

Ждал, как наивный, потепления в холодной войне сверхдержав…

Бесполезно!

Сара крепко держится за свой нынешний образ жизни, в котором мне нет места, на удивление хорошо справляется со всем, как бы говоря: я жила до тебя, Натан, буду жить и после тебя так, словно этот период, в который мы были вместе, совсем ничего не значил…

Я думал, что произвел на нее безграничное впечатление и был уверен, что она по мне слезы льет. Но, кажется, эти прекрасные глаза неспособны плакать.

Обиделась. Ничего не хочет слышать.

Давным-давно отошла на второй план причина нашего разлада.

То, как холодно и жестоко, она меня отсекает сейчас, тянет на гораздо более серьезные последствия.

Я в шаге от того, чтобы начать расчетливо и так же холодно бить в ответ, ведь я не из тех, кого можно демонстративно тыкать носом в дерьмо снова и снова.

— Не дай мне скатиться вниз, — продолжаю я. — Начнем сначала. Будто ничего не было…

Последняя попытка.

Я, только потому что она — редкая красавица и к тому же умница, предлагаю ей перемирие, но она…

— Нет, Бергман. Ни за что.

Стискиваю челюсти, едва дыша.

Мозг раскалывается надвое.

— Знаешь, я ведь за это время не прикасался к женщине, — произношу взбудоражено. — С моим темпераментом это было невероятно сложно. Ты же помнишь, каким я бываю голодным и как способен любить тебя в постели. Ты будешь изнемогать, постанывая. Я заставлю тебя кричать свое имя, и ты устанешь кончать…

Она вздрогнула.

Я усиливаю напор.

— Устанешь кончать… — говорю хрипло. — Хочу тебя. Твою сладость мне прямиком в рот. Ты все так же любишь, как я тебя сосу внизу до криков?

Она цепляется в меня изо всех сил, пахнет…

Пахнет возбуждением. Глаза затуманиваются…

— Не прикасался ни к одной женщине? — спрашивает слабым голосом.

— Я переполнен. Я хочу секса… Я неделю не буду вылезать из постели. Я не был… ни с одной!

— Если так, то… — едва дышит, пальцы дрожат, но потом он говорит горько. — Исправь это немедленно, позвони своей шлюхе и назначь ей встречу!

Танец заканчивается, я одергиваю пиджак.

— Знаешь, так и сделаю. Малышка, наверное, тоже соскучилась по мне и будет ждать… с высоко задранной попкой, изнемогая…

В темных глазах Сары полыхает огонь бешенства. Как бы она ни пыталась сделать вид, что ей плевать, но она ревнует.

Она меня хочет.

Иначе бы не стискивала бедра так рьяно.

Хочет и ревнует, и я ей это докажу…

Я еще немного кружу среди гостей, но все это время делаю вид, что активно переписываюсь с кем-то и будто стараюсь не показывать это.

Знаю, Сара наблюдает за мной.

Ловит каждое движение.

Со стороны делает свои выводы. Те самые выводы, которые нужны мне.

Потом я длинными коридорами выхожу на улицу, возле ресторана раскинулся сад, приятно шепчут фонтаны, прогуливаются парочки.

Словом, обстановка самая располагающая. И я бы обязательно позволил нам с Сарой затеряться где-то в глубине этих насаждений, усадил ее на отдаленную скамью и всласть пошалил у жены между ножек. Пока за зеленой стеной гуляют другие люди… Уверен, ей зашел бы легкий адреналин, и, возможно, она сама села на меня сверху… Шикарная наездница, идеальная партнерша для секса, с которой осталось добавить лишь немного перчинки!

Знаю, Сара тенью скользит за мной.

Ревнивая, оскорбленная жена, которая не может меня простить и не в состоянии со мной развестись, но все еще лелеет безумную надежду это сделать, потому что ищет лазейки, я знаю.

Сейчас она тихо-тихо крадется следом, надеясь подслушать разговор. И я, удалившись на приличное расстояние, подношу телефон к уху.

— Скучала, Заюш… — посмеиваюсь. — Да, я видел. Видел, какая ты… Бессовестная. С ума сводишь. Совсем истосковалась? Я тоже… Нет, все в порядке. Нужно было выждать время, пока поутихнет скандал. Все произошло, как я и говорил. Мне даже не пришлось отселять эту дурочку и тратиться на нее. Все сделала сама, да… Теперь она нам будет не помеха, и я избавлен от необходимости изображать страсть в постели с этой пресной мацой. Может быть, встретимся сегодня? Нет, то место больше не безопасно, ты же знаешь. Нам все еще нужно соблюдать осторожность. Новый адрес записывай. Я снял этот домик для наших утех. О нем никто не знает. Никто… Даже мои люди. Полная секретность. Я приеду один, и ты тоже постарайся не светиться. Лучше вылези и пройди пешком последние двести-триста метров, чтобы не привлекать лишнего внимания. Там электронный замок на двери, никто не войдет. Запомнишь код? Лучше запиши… — повторяю дважды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13

Глава 13

Сара

Подлец. Мерзавец.

Презираю и ненавижу ублюдка…

Как искренне он изобразил раскаяние, тоску… Смотрел так, что еще бы чуть-чуть напора с его стороны, и я бы поверила, что он по мне по-настоящему соскучился!

Но Бергман лишь для вида изобразил раскаяние, чтобы убедиться, что я крепко стою на своем, а потом, радостный, помчался сообщать своей любовнице, что его чудовищный план воплотился в жизнь и можно ни о чем не беспокоиться.

Он с самого начала это спланировал: свести меня с ума, выгодно жениться, влюбить в себя… Потом, шалава, с его позволения, иначе и быть не может, написала мне то гадкое сообщение.

Очевидно, Натан ждал ссоры и отдаления сразу же, но кое-что пошло не по плану, и пострадало его самолюбие. Он снова сделал ход, поспешно заключил сделку и потом выжидал, пока я сама не уйду.

Са-ма!

Ему даже стараться не пришлось, он расчетливо растоптал мое сердце и теперь собрался пировать победу в объятиях грязной шлюхи!

Я не хотела трясти грязным бельем. Но теперь уничтожу его репутацию хорошего семьянина и верного мужа.

Пусть буду выглядеть униженной и оскорбленной в глазах посторонних, ведь всем известно, что от хорошей жены никто не загуляет. От молодой и красивой, тем более…

Причину будут искать во мне, но… все узнают, с кем проводит время Бергман, репутация которого такая кристальна, что на нее даже чихнуть страшно.

***

Я отправилась туда одна. Специально выждала время, чтобы дать парочке заняться грязными делишками.

Потом осторожно ввела код, замирая от страха: вдруг запищит сигнализация?

Нет, все хорошо… Тихо открылась дверь.

Я бесшумно скользнула внутрь. Темно… Но небольшие декоративные светильники рассеивают тьму.

Под ногами — торопливо сброшенный пиджак Натана.

Чуть дальше — женская перчатка. О, она постаралась, приоделась…

Иду по следам одежды, держа телефон наготове, буду снимать…

Следы их поспешного раздевания ведут меня на второй этаж, и даже в коридоре я слышу женские постанывания и шлепки тел.

— О… О… О… Хорошо… Да… Глубже… Да… Еще… Давайте… Ааа…. Оооо…

Мозг фиксирует лишь факт: за приоткрытой дверью трахаются.

Сочно и влажно хлюпают тела.

Стиснув телефон похолодевшими пальцами, стараюсь не выронить его.

Пусть меня не стошнит, пусть не стошнит, а то подкатывает от омерзения.

Сердце вот-вот лопнет от мучительной агонии.

Я проскальзываю в спальню, шарю рукой по выключателю, но… натыкаюсь на мужские пальцы.

Испуганно отдергиваю свою руку в сторону: подумав самое ужасное: Бергман закатил здесь групповушку.

Сам трахается, а кто-то наблюдает со стороны. Или его шлюху трахают, а он смотрит на них…

Но где, кстати говоря, они?!

Кровать пуста…

На столе стоит планшет, на котором прокручивается порно и льются звуки секса…

— Попалась!

Это голос моего мужа.

Бергман дергает меня на себя, ядовито жалит поцелуем в губы и толкает вперед, на кровать...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14

Глава 14

Сара

Дверь за спиной захлопывается. Телефон летит на пол…

— О, как же ты попала! — звучит надо мной голос Бергмана.

Он просто сияет от радости и набрасывается сверху, тесно прижав меня к кровати.

Планшет продолжает сочно и громко транслировать порнушку. Губы мужа скользят по моему лицу, я настойчиво пытаюсь уйти от поцелуя, но все-таки Бергману удается зафиксировать мое лицо и рыкнуть в губы с угрозой.

— Лежи тихо, принцесса. Я хочу тебя поцеловать!

— После своей шлюхи? Успел спрятать ее в шкаф?

Темные глаза мужа сузились.

— Запер в подвале. Довольна? Или ты так еще ничего и не поняла, а?

Прижавшись теснее, он делает рывок бедрами, задевая эрекцией низ моего живота, который сводит ответной судорогой.

Как некстати проявляется мое затянувшееся воздержание в сексе.

И ведь жила без этого сумасшествия много-много лет! Да, иногда было любопытно, иногда что-то проявлялось в момент волнительные, когда читаешь книгу или смотришь фильм, представляя себя на месте героини, проживая ее эмоции. Легкое, как вуаль, чувство едва заметной паутинкой касалось и растворялось без следа.

Но после того, как в моей жизни появился этот мужчина со своими чарующими речами, темными глазами и очень умелым ртом, моя жизнь изменилась, в ней появились плотские удовольствия, без которых теперь все не то, что раньше!

Обидно признавать себя зависимой от каких-то жалких секунд горячих спазмов… Еще обиднее признавать, что наедине, когда сама делаешь то, чему меня обучил этот мерзавец, по вкусу тоже все не то…

Мне нужен этот мужчина, его знойное тело, горячие ласки, сладкие, но бесстыжие словечки и много-много удовольствия, от которого распадаешься на частички…

— Не было здесь никакой Зайки, глупая. Я нарочно заманил тебя в ловушку! Ты, ослепленная ревностью, в нее попалась. И теперь я тебя не отпущу, пока… Пока не утолю свою жажду и голод! А я очень… Очень голодный! Да я сожру тебя, принцесса!

Сердце забурлило, обливаясь кровью и горячим желанием.

Чувства забились в учащенном сердцебиении. Я не могла остаться равнодушной после этого водопада эмоций, которые обрушил на меня супруг. И он сам… не хочу признавать это вслух, но он одновременно ужасен и великолепен именно сейчас, в моменты своего торжества. Притягивающий и отталкивающий одновременно.

Во мне все ожило после этой короткой стычки. Чувства поднялись над болотом затяжной депрессии и игры в девушку, довольную положением дел, отдельной жизнью…

Мне кажется, я неплохо справилась с ролью в глазах всех и, прежде всего, в его глазах, но паршиво на душе и тоскливо на сердце — от этого никуда не деться. И как же прав был брат Михаэль, когда сказал, что капля любви вызывает море слез…

Я выплакала уже целое горькое, отравленное море, но так и не вытравила из себя чувства к этому очаровательному мерзавцу.

После короткой тирады Бергман обрушил на меня новый горячий требовательный толчок и одновременно с этим бесстыже горячий поцелуй.

Кончик его языка коснулся моего неба, пощекотав его. Как глубоко он успел проникнуть штормом и не оставляет меня в покое ни на минуту, сосет, лижет, кусает… Таранит мой рот горячо и пошло.

Его вкус растекается у меня во рту, еще и еще… Знакомый, терпкий…

Целую его в ответ. Не хочу, но целую так же агрессивно. Он отвечает глубоким стоном и жаркими касаниями.

Талия, грудь, бедра… Снова грудь, боже.

Сердце бухает как сумасшедшее, будто тоже просясь к нему в ладони быть приласканным.

Пальцы Бергмана коварно дотягиваются до ноющих сосков, сдвинув вниз лиф и рванув платье так, что оно трещит. Но слух воспринимает треск ткани, как сладку. капитуляцию, и подстегивает реакции тела.

— Моя. Моя… Ох, принцесса… Ты — моя жена.

— По расчету.

— Как выяснилось, я не прогадал, и ты нужна мне… Как ни одна другая! — отвечает Натан, целуя меня пылко.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15

Глава 15

Сара

Жаркий поцелуй вытесняет мысли…

Все мысли, кроме одной: он мне врал, он мне изменял, этот негодяй сбегал к этой женщине даже во время нашей свадьбы, а потом пришел ко мне в постель, в постель новобрачной, и у нас был умопомрачительный секс.

Он пришел ко мне… после нее! Может быть, сразу после ее заячьей задницы ко мне прикоснулся, боже!

Эти ужасные сомнения все-таки сумели пробить броню возбуждения и ядовито ужалили меня.

Я все-таки сумела собраться и как влеплю супругу по уху ладошкой.

Бергман удивленно охает, стукается губами о мои зубы с такой силой, что у меня во рту появляется вкус его крови.

Поднимается с удивлением в затуманенных глазах, затянутых похотью.

Самое гадкое, что во время сумасшедшего поцелуя все это время сочно и пошло фоном льется порно. Между моих бедер горячо, мокро, и платье задралось…

— Я же тебе говорю, нет в этом доме… другой женщины, кроме тебя. Ты что творишь, упрямица!

— Плохо, что нет. Позови… И сделай с ней все самые грязные штуки. Потому что ты был с ней. Был с ней, и я тебя за это ненавижу! Презираю… Ты мне противен! И выключи, наконец, гребаное порно!

— Заебала, — выдыхает муж.

Поднимается, прикрывает глаза, дышит сердито и часто.

— Заебала, — повторяет Натан, взяв планшет.

Вдруг Бергман запускает им через всю комнату. Планшет разбивается о стену и замолкает.

Потом взгляд Натана снова касается меня, как удар кнута.

— Ты когда-нибудь свою маску принцессы снимаешь, а? Попробуешь посмотреть на меня, не как на своего золотого супруга, а как на обычного, блять, мужика?! Не пробовала? Нет, конечно… И чего бы тебе стоило… прямо сейчас. Просто, мать его потрахаться, дать мне желаемое, а потом делать мои мозги и выяснять правду?! Ну, чего тебе стоит признать очевидное? Я же тебе нравлюсь. И безупречным принцем, и мерзким продуманным, расчетливым типом тоже нравлюсь… — ухмыляется, сложив руки под грудью. — Ты на меня и сейчас потекла, красивая. Но какого-то хуя отказываешься это признать. Боишься, что твоя корона свалится? И кто это увидит, кроме нас с тобой?! Кто увидит, что мы похожи и поэтому так нужны друг другу?!

Он говорит ужасные вещи.

Ужасные, по сути своей правдивости.

Потому что я отчасти им восхищена: как умело он вывел меня на чувства, едва не оплел сладким пороком на благотворительном вечере, потом заставил мучиться от черной, удушающей ревности и нестись за ним, сломя голову, забыв о безопасности, на другой конец города. Тайно! Никому не сказав… И он же умело выключил почти все мои мысли, просто размазал одним лишь поцелуем так, что я сама не своя.

Люблю и ненавижу. Я думала, это неправда, когда такое говорят.

Но именно таковы мои чувства к этому мужчине и проще, наверное, совсем вырвать сердце из груди, чем признаться, как я по нему тоскую и презираю себя за это…

— Молчишь? Думаешь, что перебьюсь? Да похрен. Перебьюсь, конечно. Но ты… — толкает меня на кровать. — Ты здесь останешься! — рявкает мрачно, в глазах плещется совсем безумный огонь. — Ты меня заебала, и я хочу взять все… Все, что могу!

Он подготовился.

Даже к самому худшему сценарию.

Это становится понятно по тому, как он ловко вынимает из-под подушки моток какой-то веревки и быстро связывает мои руки над изголовьем.

— И сегодня я могу себе позволить, принцесса… Очень и очень многое!

Кнут и пряник в исполнении Бергмана: читать будем? :)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава16

Глава 16

Натан

Возможно, я немного перегибаю палку. Сара вздрагивает, когда я завожу ее руки к изголовью кровати и привязываю их.

— Ты серьезно, Бергман? — посмотрела на меня отрезвляющим взглядом.

Глаза распахнулись, в них мелькает страх.

— Будешь меня насиловать? И считаешь, что это все решит? Ты… — взгляд мечется по комнате. — Значит, вот этим ты занимаешься, да? Насилуешь шлюху и потому… О боже… — взвизгивает. — Ну, конечно же! Чем чище маска, тем грязнее исподнее.

Ее начинает мелко трясти и меня — тоже. От злости!

— Да как тебе, блять, могло прийти в голову такое?! Хватит пороть чушь. А знаешь… Я больше ни слова не услышу. Да. Вот так… — шлепаю ей на рот липкую ленту. — Ни одного твоего слова. Задолбала языком молотить. Все, что я услышу — это твои одобрительные и очень довольные стоны.

Остается еще протестующий взгляд, который заставляет корчиться остатки совести на дне моей души. Но я затыкаю их тонкие голоса и завязываю глаза жены галстуком. Вот так… Идеально. Нет, блять, не идеально! Я бы предпочел целовать эти пухлые губы, впиваться в них. Обожаю, как они пульсируют, когда чуть-чуть прикусываешь эти половинки цвета спелых ягод.

И я люблю слушать, как Сара шепчет мое имя.

Я по этому так, блять, соскучился, что зверею… Но больше всего я зверею, услышав ее запах, да… Мягкий, женственный запах возбуждения, который я ни с чем не спутаю.

Она меня хочет, поэтому все случится.

На моих условиях.

И с рядом ограничений, которые она сама, черт побери, только что внесла, неугомонная!

Все случится, принцесса, и потом ты поймешь, что мы созданы друг для друга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17

Глава 17

Сара

Кажется, мой муж — настоящий маньяк. Не карикатурный, а тот самый…

Боже…

А я так глупо повелась на его обман! Впрочем, неудивительно, что он меня обманул. Если он маньяк, а они, как известно, все очень умные лжецы и ловкие манипуляторы. Самые лучшие знатоки человеческих душ — это люди, у которых их нет!

Замираю, чувствуя холодок. Натан тяжело дышит и садится на кровати, никуда не спеша. Но потом он наклоняется ко мне, его жаркое дыхание оседает на коже шее мурашками.

— Обожаю, как ты пахнешь… — ведет носом по моей шее. — Хочется тебя съесть. Не пробовал ни одну, которая пахла так же, как ты.

Губы задевают кожу, потом он мягко целует, и меня пронизывает уколом: слишком нежные касания, нежные и горячие, торопливые. Он спешит… Начал неспешно, но быстро сорвался, целуя меня все горячее и горячее, постанывая, скользит по декольте.

Горячие руки скользят под моей спиной, ловко нащупав крошечную молнию платья.

Чего у Бергмана не отнять, так это умения раздевать женщину. Впрочем, это означает лишь одно — у него их были сотни… Если не тысячи… И неизвестно, скольких он перетрахал, пока мы крутили роман до свадьбы и после нее…

Однако это не отменяет факта, что его поцелуи — это что-то волшебное, горячее, искушающее. Страх и напряжение уступают место любопытству, но адреналин все-таки остается.

Именно он причина того, что я еще острее, чем всегда реагирую на порочные ласки. Он занимается моей грудью несколько бесконечно долгих минут и, кажется, я готова кончить только от того, как он целует и посасывает соски, как балуется с ними кончиком языка и покусывает.

Мои бедра дрожат, не выдерживая пытки. Самостоятельно отрываются от кровати…

И так бесстыдно движутся, вымаливая прикосновения.

— Тише, тише, принцесса… Иди ко мне… — ныряет в трусики, находит уязвимое место. — Иди ко мне, любимая… О… Да… Вот это… Вот… Обожаю!

Его пальцы умело играют на клиторе и потом медленно, но уверенно ныряют в горячую влажность.

Он трахает меня пальцами и комментирует, какая я горячая и мокрая, и как сильно хочу трахаться.

— Я бы сказал, ты ебаться хочешь… Но принцессы же не ебутся. Они даже не трахаются, они занимаются любовью… Но сегодня мы будем трахаться.

Трусики ползут вниз по ногам, открывая бесстыжему мужу слишком доступный вид.

Последний шанс удержаться, когда его пальцы ложатся на бедра. Я смогу, да… Да, смогу! Потому что, несмотря на то, что Бергман не делает ничего ужасного, это вообще-то противозаконно, и я все равно против! Против…

Ааааа… Что он творит?!

Выгибаюсь дугой, когда он резко наклоняется и берет меня в рот, посасывая, урча, вылизывает…

— Обожаю… Обожаю тебе лизать. Кто бы сказал, а… Сучка ты… Слишком сладкая и слишком выебистая сучка… Но под моим языком ты глаже шелка, и я не устану тебе лизать и доказывать, какая ты на самом деле! — жарко выдыхает, вновь накрыв ртом пульсирующую плоть.

Вообще-то я против. Против…

Аааа… Боже, против этого… я точно не против…

Слишком хорошо он меня берет, полизывает и сосет самый кончик, но не дает разогнаться волне, прекращает, пальцами поглаживая по кругу сочащейся вагины. Меня трясет от предвкушения, внутри поджимает пульсирующей пустотой, которую сразу же занимают его пальцы, и я благодарно, жадно сжимаюсь вокруг его пальцев. Даже подмахиваю бедрами осознанно…

Какая, нафиг, гордость, я хочу кончить… С ним хочу кончить, а потом подумаю, что делать с этим кобелем.

— Не могу… Черт… Как же хочу тебя… Услышать хочу! — вырывается из груди Натана гортанный рык, который вибрирует у меня между ног, запуская еще больший ток по телу.

Повязка на глазах остается, но липкая лента со рта оказывается сдернута. Из меня водопадом обрушиваются разные звуки: стоны, покрикивания, лепет и бессвязный повтор его имени: «Нат… Нат… На-а-ат!»

Он размашисто двигает пальцами и продолжает меня ласкать, до самого финала, впитывая и всасывая каждую каплю удовольствия.

Я взлетаю… Ммм… Наконец-то взлетаю, жалкие потуги сделать самой себе хорошо не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас.

И, когда в меня закономерно потом погружается горячий, толстый член мужа, я, в общем-то уже не протестую и сама тянусь за поцелуем.

Мой второй финал горячий и долгий, дольше предыдущего в несколько раз. Подбрасывает и долго-долго качает на волнах удовольствия, пока Бергман размашистыми толчками приходит к финалу…

Это ужасно.

И это, одновременно, самый классный секс, что у нас был. Просто на высоте…

Я даже не знаю, что сказать.

Впрочем, это знает мой дурной язык.

— Ты за это заплатишь, Бергман. Немедленно меня развяжи, мерзавец!

И температура между нами сразу падает градусов на двести…

Не расслабляемся! :) Кончили, но не закончили :)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 18

Глава 18

Сара

— Ты все-таки вынуждаешь меня поступить плохо, Сара. Почему? Почему ты выводишь меня из себя даже сейчас?! Почему?! — злится Натан и снова рычит.

Точно животное, дикое, умное, грациозное…

Так, стоп… Кажется, я его хвалю! Да, он в постели хорош, и на этом все!

Больше никаких положительных качеств.

Красивый и порочный хищник, с отсутствующей душой и крайне холодным, даже каменным сердцем.

Угораздило же меня в такого влюбиться.

Надо спасаться, пока не поздно.

— Ты получил, что хотел, Бергман. Спустил. Теперь развяжи меня немедленно! — требую я.

— Ах, я получил то, что хотел?! Ты меня вообще слушала, принцесса?! Спустил… Ты, блять… Серьезно?! После того, что только что было сейчас, ты считаешь, что мне нужно только спустить?! Спустить с тобой, как со шлюхой?! Вот ты какого мнения обо мне.

— Заячий хвостик мне о многом сказал.

— Тебе не дает покоя тот хвостик. Ясно… Что ж. И ты считаешь, что я хочу только спустить. Показать тебе? Показать, как обращаются со шлюхой? Чтобы ты на контрасте почуяла разницу! — в его голосе просыпаются какие-то совсем низкие нотки, пугающие и совсем лишенные границ.

По телу пробегает ледяной озноб. Нужно притормозить! Остановиться с оскорблениями, но уже слишком поздно!

Натан снова берется за свое пошлое дело. Он схватил меня за лодыжки, зафиксировав их так, чтобы я могла двигать и даже немного дергать ногами, но не полностью, нет…

Под попу отправляется подушка. Довольно высокая подушка, должна признать. И теперь моя вагина и задница лежат выше головы, как на постаменте.

Что еще он придумал, озабоченный?!

Я сжимаюсь от каждого звука и щелчка…

Потом его пальцы касаются мокрых складочек и… скользят ниже, к попке.

— Не смей!

— Ты уже была не против, когда я шалил тут немного, и мы потихоньку продвигались в сторону…

— Так любимых тобой пробок с хвостиком, да?! Ни за что!

Его пальцы снова меня касаются, на этот раз с прохладным гелем, разминая и нанося его на тугое колечко!

— Нет-нет! Прекрати! Немедленно…

Это еще не все, через миг кожу живота начинает щекотать какой-то пушок, и меня аж подбрасывает высоко вверх.

Я ничего не вижу, поэтому восприятие, как никогда острое. И я каждой мурашкой понимаю, что он щекочет меня пушистым хвостиком.

— Не смей! Это… Это тот самый хвостик?! Животное! Нет! Я… Не прощу! Этого точно тебе не прощу…

— Нет, что ты. Это новый хвостик и не заячий, нет. Зайца можно тупо завалить, как добычу. Но ты же не зайчик, Сара… Ты та еще лисица. Ты тоже хищница. Роскошная, хитрая и красивая лисица…

Он опускает этот хвост мне на грудь, и я понимаю, что это действительно длинный, роскошный хвост, который Натан, похоже собирается вставить мне в попу и трахнуть!

— Убери это! Я не шучу… Я…

— Я тоже! — огрызается он. — Тоже не хочу. Обвиняешь меня в том, что я способен только на то, чтобы спустить? Ок, сейчас я тебе это продемонстрирую… На контрасте, и я думаю, ты будешь просто охеренной…

Кончик пробки касается отверстия, щекоча его. Натан легко нажимает, смазанный кончик начинает входить, и я… выкрикиваю.

— Прекрати, я беременна!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19

Глава 19

Сара

Натан пораженно застывает.

Я продолжаю вопить полными легкими:

— Думай, что творишь! Хочешь изнасиловать в задницу беременную жену? Отлично! Выкидыш я тебе никогда не прощу!

Кажется, Натана даже отбрасывает назад, потому что кое-что падает на пол с мягким шелестом и одновременно стуком.

Это…

Плачу, не в силах двигаться.

— Даже ноги затекли, а руки… вообще не передать словами. Я их не чувствую. Я сейчас умру… Умру!

— Это правда?!

Хотела бы я видеть перекошенную рожу Бергмана в этот момент, но поверх глаз лежит повязка.

— Сара… Сарочка… Это правда?! — спрашивает он. — Мы же предохранялись.

— Не всегда.

— Вот черт… — хлопает себя по лбу. — Ебать, Натан. Ты осел. Сорок с лишним лет, и до тебя только что дошло, что ппа — это не гарантия от беременности! — говорит он с досадой.

— Ааааа… То есть ты еще и не хочешь от меня детей! Ну, конечно… Их тебе родит твоя любимая зайка… Кучу зайчат тебе нарожает.

— Блять, ну что за бред, Сара. Прекрати. Ни слова. Я сейчас… Сейчас, любимая. Кретин. Боже… А ты… — голос его осекается. — Ты тоже дура! Дура упрямая… Почему ты сразу мне не сказала?! Нахрена было морозиться от меня неделями?!

— И что это меняет?! Что меняет, Бергман?

— Все, — решительно заявляет. — Это меняет все.

Или ничего, добавляю мысленно.

Но становится уже слишком поздно. Бергман суетится вокруг меня, целует, поглаживает, бормочет что-то.

— Нож. Я забыл взять нож. Я сейчас… Сара… Одну минуту, на кухне должен быть нож! — говорит он ошарашенно.

Потом зачем-то прикрывает меня тонкой простыней, целует в щечку.

Убегает, прибегает… Развязывает.

Мне даже не приходится изображать слезы, я реву по-настоящему, когда в затекшие конечности возвращается чувствительность. Это оказывается неприятно и больно, колко. Бергман массирует мои руки и ноги, целует их… Каждый пальчик, опустившись на колени, целует, потом обнимает меня за ноги и замирает.

— Если бы ты сразу сказала…

— Хватит… — я не узнаю свой голос. — Я хочу одеться и домой.

— Мы поедем домой. Обязательно поедем.

— Я хочу побыть одна. Мне плохо.

— Тогда поедем в больницу! Сейчас же…

Я только сейчас снимаю повязку, глаза не сразу привыкают к свету.

Вид у Бергман растерянный и раскаивающийся.

— Мне не нужно в больницу. Мне просто плохо и страшно… Я хочу к себе в постель и хочу свою любимую грелку. И чай хочу…

— Я все сделаю.

— Нет. Я к тебе не поеду. Ни за что! Нет! — выставляю вперед руку.

— Сара… — вздыхает. — Я… Прости меня.

— Нет. Ты со мной, как…. Как не знаю с кем… Ты продолжаешь встречаться с этой шлюхой.

— Нет, — яростно мотает головой. — Я тебе не врал. Все осталось в прошлом, и ты больше о ней не услышишь, клянусь. Оденешься? Или сходим в душ?

Я вырываю из его рук одежду. Бергман предусмотрел даже то, что я захочу переодеться и взял один из моих любимых спортивных костюмов, мягкие кеды. Все стильное, лучшее… То, что я бы сама выбрала.

От его продуманности меня начинает тошнить, поэтому я сбегаю в ванную комнату, оставив мужа стоять побледневшим и сжимающим кулаки.

Рвотные спазмы — пустые. Меня ничем не тошнит. Но звук, наверное, тот самый…

Он со мной как со своей шлюхой... Не могу это пережить. Не могу даже смотреть на него!

— Сара… — тянется ко мне после возвращения Бергман.

Меня сметает к самой стене, если он меня коснется, мое сердце просто лопнет!

— Я хочу домой. Мне нужно отдохнуть.

— Да. Понимаю. Поехали…

— Нет, я вызову своего водителя… — ищу взглядом телефон.

Бергман подает его мне и даже не ропщет, продолжает смотреть на меня, как на восьмое чудо света.

Меня все еще потряхивает от пережитого.

Слишком много всего…

Этот человек ужасен.

Только он может устроить такого размера апокалипсис в моей душе и заставить пойти на самые черные поступки…

Дорогие, ругаем муженька? Накосячил...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20

Глава 20

Сара

— Сара, вам цветы, — сообщает горничная, заглянув ко мне в спальню. — Много цветов.

Уже полдень, но я никак не могу заставить себя встать с кровати.

Тело будто разбитое, горячее. Я долго не могла уснуть, а потом мне снилась чушь: мы с Натаном то трахались, то целовались под дождем, то убегали друг от друга, и у нас обоих были хвосты и лапы. И в отражениях луж я видела нас зверями…

— Я пока не готова принять букет, Наталья. Пусть приготовят завтрак и подадут мне в постель.

— Думаю, мы бы и не смогли подать вам букет, Сара. Цветы… — замялась, ахнув. — В общем, я даже не знаю, как вам это описать. Лучше посмотрите сами…

Горничная с моего позволения открывает балкон и приглашает меня пройти туда. Спальня на втором этаже, и с балкона открывается изумительный вид на дорожку спереди дома.

— О боже…

Натан завалил цветами дорожку от калитки до самой дороги. Рядом с этой горой цветов, выложенных в форме сердца, покачивается огромная связка шаров…

Машина Натана стоит рядом. Он нервно ходит туда-сюда и курит.

— Он не уходил, — шепчет горничная. — Никуда не уезжал, спал в машине возле вашего дома.

Тоже мне, достижение!

Натан замечает меня и застывает на месте.

Даже на расстоянии я чувствую, какой у него горящий, вибрирующий от напряжения взгляд.

Игнорировать своего мужа глупо и не выйдет. Поэтому я слабо взмахиваю рукой, он делает несколько шагов к воротам. Я отрицательно качаю головой, Бергман замирает.

Потом Натан достает телефон.

Хочет поговорить?

Но я не хочу… По прошлой ночи я понимаю, что он не оставит меня в покое.

По-хорошему не оставит. В особенности, теперь…

Поэтому я отвечаю:

— Привет.

— Сара, как ты? Я хочу увидеться с тобой.

— Вы уже видимся.

— На расстоянии. Это расстояние сводит меня с ума. Открой, пожалуйста.

— Нет. Я не могу… — отпускаю горничную, сделав паузу.

Натан ждет. Потом я продолжаю.

— Я тебя опасаюсь. Мне с тобой страшно, поэтому…

— Прости. За все. В особенности, за вчерашнее. Я не должен был так поступать, знаю, но мне просто башню сорвало от нашего противостояния. Прошу, давай поговорим? Я все могу объяснить. Я хочу и должен объясниться. Та девушка…

— Неважно! — быстро выпалила я.

Мне просто не хочется вспоминать, как он чуть не сделал со мной тоже самое, поставив на один уровень со шлюхой. Его угрозы были более, чем реальны. Мне даже подумать страшно, что бы со мной стало, если бы он не остановился!

— Я больше ничего ничего знать и слышать о твоих похождениях.

— Они давно в прошлом, клянусь.

— Клянешься, что в прошлом?

— Да. Клянусь. В далеком прошлом.

Я в это не верю, но сейчас я скажу, что угодно, лишь бы поскорее завершить этот неприятный разговор!

Завершить и забыть.

Я не хочу с ним видеться! Вообще…

— Значит, тем более, ворошить прошлое не стоит.

— Да, ты права, — выдыхает он с облегчением.

Подлец. Хорошо устроился.

Гулял со мной, гулял с ней… Я бы сейчас на что угодно согласилась, лишь бы он от меня отстал! А он и рад, что его грешки оказались прощены.

Вон как заулыбался, сверкает улыбкой даже на расстоянии

Эгоист до мозга костей.

— Тогда поговорим о нас? О будущем… — говорит он.

О будущем?! С НИМ?!

С этим моральным уродом, который готов насиловать жену, чтобы доказать ей собственное превосходство?!

Он чуть не изнасиловал меня в задницу, как шлюху какую-то!

Знал, как мне было противно, и все равно был готов пойти до конца.

Не из ниоткуда же этот гребаный хвостик взялся, правда?

То есть он подготовился.

Неважно, каким тоном я с ним говорила.

Он подготовился, и точка. Он этого ждал и хотел осуществить свои грязные намерения.

Я не собираюсь его слушать и не стану оправдываться. Даже объяснять ничего не стану: нормальный человек сам должен понять, что такое поведение — за гранью допустимого.

— Впустишь меня?

— Нет!

Надо охрану усилить. Надо нанять дополнительных людей и в задницу все обязательства появляться вместе! Пусть сам выкручивается, как хочет.

Пусть скажет, что я больна, не в себе, пусть хоть небылицу выдумает, якобы я в психушке, мне плевать.

— Саррра… — бессильно рычит в трубку Натан. — Давай поговорим? Нам есть ради кого помириться, верно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ради ребенка, я так полагаю, — поджимаю губы. — Что ж, все понятно. В этом браке тебя интересовали только гарантии успешного сотрудничества с моей мамочкой. И ребенок все закрепит. Почему бы тебе на моей мамочке было не жениться, Бергман? Зачем тебе нужно было возиться с заложницей в виде меня? Брал бы себе вдовушку Кушнер…

— Да как ты… — задыхается, опаляя меня взглядом на расстоянии.

— Вы получили. Каждый… — я задыхаюсь. — Каждый получил свое. Гребете деньги лопатой. Связи укрепляете. Ты себе ни в чем не отказываешь. Шлюх трахаешь. Жену на уровень шлюхи ровняешь… А мне?! Что в этом браке достается мне?! Одни унижения…

Глава 21

Глава 21

Сара

Ненавижу его! Просто ненавижу… И мать, кажется, тоже…

У меня есть собственные сбережения, и даже небольшой бизнес имеется.

Но если я не стану играть по их правилам, меня размажут.

Моя самостоятельность — лишь игра, с их позволения. Тот же Бергман позволил мне отселиться, пока я была его женой, хотя бы на публике…

Если я откажусь, меня размажут, оставят без всего. Это легко.

С их деньгами…

И я точно знаю, что никто из них не остановится, чтобы подмять меня под себя.

Богатство Кушнеров и Бергманов, их укрепившиеся связи — локомотив, который не затормозит.

— Я все исправлю. Я не хотел, чтобы все пошло именно так. Да, я виноват. Блять, Сара… Давай поговорим! — повышает голос. — Я не могу вот так на расстоянии тут выплясывать! — злится. — Я тебе актер, что ли, на подмостках театра? Давай поговорим наедине.

— Вот уж нет, Бергман. Наедине я с тобой не останусь. Ни за что!

— Ты… Боишься меня, что ли?! — удивляется.

— Разве у меня нет на это веских причин? — холодно интересуюсь я. — Никаких гарантий уверенности в завтрашнем дне, финансовой стабильности и просто собственной безопасности у меня нет. Ни одной…

— Я дам тебе все гарантии. Любые, какие угодно. Состояние, деньги… Лучшую охрану. Охрану от самого себя! Хочешь, договор подпишем?! Да я собственной кровью расписаться готов. Сара, я очень хочу с тобой помириться, и я хочу этого малыша…

Он снова пытается меня купить! Меня, мое расположение и… несуществующего, блин, ребенка!

Ведь я ни капельки не беременна.

И я не сомневаюсь, что малыша он тоже хочет: какое счастье, ведь тогда ему достанется и наследство Кушнеров. Тьфу, мне противно отдавать в их торгашеские лапы даже несуществующего ребенка!

— Я перегнул, принцесса. Хочешь, я на колени встану? Хочешь дам тебе побить свою самую дорогую машину? Сам вложу в твои руки кувалду и оторвись хорошенько… Да что угодно! Ну, вот что ты хочешь?

— Развод.

— Нет. Нет. Нет! — отрицает яростно. — У нас будет ребенок. О разводе теперь вообще не может быть и речи. Я тебе докажу, что наш брак не был ошибкой. Просто дай шанс. Последний…

Конечно, это была не ошибка, он-то не просчитался. И мамочка тоже не просчиталась. Подсчитывают денежки и довольны. Плюс Бергман себе в уродских развлечениях не отказывает…

Вот зачем я полезла к нему? Только свою уязвимость показала и хуже сделала… Надо было просто молча собрать вещи и уйти, пусть бы и дальше Заек своих трахал…

Голова закипает: никакого выхода из сложившейся ситуации я не вижу!

А потом как молния на темном небосклоне мелькает идея… Ужасная идея, но такая манящая…

Боже, как я раньше не догадалась! Это же выход…

Мне просто нужно стать… вдовой.

Избавлюсь от мужа, который перешел границы, и стану безутешной вдовой.

Все вокруг только и твердят, какой у нас был красивый и страстный роман, и если я решу носить траур по мужу, все это поймут…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 22

Глава 22

Натан

— С каких это пор ты стал Яном Лавровым?

— Что, прости?

Приятель со вздохом берет бумаги и показывает мне нижнюю часть трехстороннего соглашения.

— Ты расписался и за себя, и за меня, и, как говорится, за того парня.

Протираю глаза: Лавров Ян прав. Я расписался всюду, где только можно и где нельзя!

— Проклятие! Попрошу, чтобы подготовили новые экземпляры, — тянусь к телефону, отдав распоряжения.

Приятель задумчиво на меня смотрит.

— Что с тобой? Ты сам не себя не похож.

Может быть, Ян прав… Я себя не узнаю.

Я будто в агонии. Я горю, но огонь ледяной.

Впервые не знаю, что мне делать.

— Ты же папаша со стажем, Ян.

— Йес, у меня двое детишек. Одиннадцати и девяти с половиной лет. Валяй, спрашивай.

— Что ты почувствовал, когда узнал, что станешь отцом?

На губах Яна расползается немного ностальгическая улыбка.

— Первого мы не планировали. Но и не всегда предохранялись, как следует. Была вылазка в горы, кто-то спиздил наш рюкзак на вокзале. Там были оральные контрацептивы, аптечка, антигистаминные и презервативы. Нам надолго запомнилась та вылазка. Меня покусали насекомые, и моя рожа распухла вот так… — показывает руками в стороны от своего лица. — Наверное, я выглядел тем еще уродцем, и будто бы в утешение, Лана не скупилась на секс. Как итог, после той поездки она забеременела… Я был в приятном шоке, но именно тогда я понял, что готов прожить с этой женщиной целую жизнь. И когда я взял на руки дочку, все… Не знаю, как описать. Это навсегда.

Занятно, конечно, но на свой вопрос я так и не получил ответа.

— А почему ты спрашиваешь? — интересуется Ян. — Неужели твоя жена беременна?

— Да, — отвечаю скупо.

— Незаметно, что ты рад. Вы все еще в ссоре после ее выходки?

— В ссоре ли мы?! Атомная зима теплее, чем наши отношения.

Я не беспокою Сару, как и обещал. На семейном ужине пришлось выкручиваться, что жена плохо себя чувствует. Но паршиво себя чувствую только я, мне не по себе. Я даже спать не могу, а Сара…

Не знаю, но она мне видится еще красивее, чем раньше.

Красивая, но хрупкая. Мне жаль, что я перегнул и поддался темной стороне натуры.

Я не понимаю, что на меня нашло. И не могу найти выход из тупика.

Ни один способ не работает… Мои подарки остаются невостребованными, мои клятвы ничего не стоят, мои договоры приравниваются к фантикам, и моя фантазия сдается.

Чем еще я могу порадовать жену?! Как доказать ей свою искренность?!

— До сих пор?

— Она не ведется на подарки и шарахается от меня в сторону, как от опасного сумасшедшего. Мы живем раздельно. Раньше виделись только при большом скоплении людей. Сейчас не видимся вообще. Она в башне.

— В какой башне? — хмурится Ян. — Уехала, что ли? Заперлась? И ты сдался?

— Я не сдался. Но моя настойчивость… бесполезная. Ты когда-нибудь бросал горох об стену? Вот я сейчас горошиной себя чувствую. Мелкой, тупой горошиной… А я не привык быть горошиной! Я, блять, стена… Скала… — опускаю лицо в ладони, полные скорби и бессильного отчаяния.

Нахрена я все это придумал?! Проучить решил! Кого? Сарочка досталась мне невинной, сладкой… Она умная девочка, но со мной была открытой и доверчивой. Наедине со мной.

У меня все было. Я вдруг понимаю, что у меня… было все!

И я все просрал.

— Короче, уходи. Ты мне не помогаешь. Договор подпишу, пришлю через водителя, — вздыхаю.

Тошно чувствовать себя таким. Еще хуже, что другие это видят и понимают.

— Неудивительно, что жена не хочет тебя видеть. Ты же просто невыносим! Чуть что не по-твоему, прогоняешь всех и бесишься, и не можешь пережить себя самого в момент поражения! — поднимается Ян. — Привык трахать эту жизнь? Теперь она трахает тебя. Возвращает, так сказать.

— Ты до хуя умничаешь! Что, уже со своими проблемами разобрался?

— Нет. Все только запуталось. И я дошел до точки понимания, где проебался.

— И где же ты проебался?!

— Это уже мое дело. Мое и моей жены… Только нас касается. Сорри, но понимание моих собственных ничего не даст тебе, — Ян уходит с этим невыносимо умным видом. — А ты? Понял, где проебался? С чего все пошло не так? Ну, с чего? Где точка отсчета? Как Сара узнала о твоих старых интрижках? Ни с того ни с сего начала разнюхивать и пытать твоего водителя? А с хера ли ей было так делать, если ты был безупречным мужчиной, женихом и мужем? Давал ли повод для сомнений? Нет? Или да? Если давал, то схавай свои ошибки. Если нет, то тогда ищи… Ищи рядом.

Дверь за Яном захлопывается, и я будто прозреваю.

Слепой баран!

Ян прав: какого хрена Сара кинула мне претензии о связях с девушкой из агентства эскорт-услуг?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как она могла это раскопать?! Я не давал ей повода в себе сомневаться!

Если только кто-то ей не сообщил…

Глава 23

Глава 23

Сара

— Ну и нахуй оно тебе надо?

От неожиданности я вздрагиваю.

Вот это сюрприз: супруг моей подруги, Лиды, Ефим Воронов в моей гончарной мастерской! Все детишки, которых я обучаю, уже ушли, и я осталась одна.

Бергман договорился меня не беспокоить и перестал поджидать всюду.

Неужели он держит свое слово? Нет, скорее всего просто затаился!

Охрана предупредила бы, если бы появился Бергман. Насчет Воронова Ефима, криминального авторитета, бывшего уголовника и мужа одной из моих подруг, я не давала распоряжений.

Честно говоря, удивлена, что он так быстро появился!

Я ведь только-только попросила подругу, Лиду, чтобы связаться с ее мужем. Он из криминальных кругов, уверена, он знает, как отправить на тот свет человека… По крайней мере, о киллерах он точно осведомлен.

И вот он, собственной персоной. Не думала, что так рано он появится. Не ждала, что сам придет…

— Горшочки, значит, лепишь.

— Это хобби. Очень успокаивает. У Лиды спросите.

— Да я знаю. Она мне в прошлом месяце какую-то кособокую хуйню на стол плюхнула и сказала, теперь вы, мой дорогой муж, будете харчи хлебать только из этой приблуды, сделанной моими прекрасными руками. А если не будете хлебать, то не видать вам моей сладкой пизденки до скончания веков…

— Прям так и сказала? — морщусь.

Выражается этот мужлан-уголовник — просто фу… Вот Натан — другое дело!

Так, стоп… Натан — лицемерный маньяк и насильник.

— Почти. Суть такая была. Ладно, как в эту херню влажную руки совать, чтобы тоже горшок сделать? — усмехается Воронов.

Приходится прерваться, дать ему фартук и поставить бандюгана возле гончарного круга, дать ему кусок глины…

Он запускает в него руки с корявыми пальцами. Настолько сбитых костяшек я ни у кого не видела, а еще у него татуировки от времени поплыли синевой. И нравится же моей подруге такой мужик… Мда…

Некоторое время я просто объясняю, что делать и как. Направляю.

Удивительно, но Воронов ловко схватывает и у него получается, кстати, намного лучше, чем у Лиды. Наверное, потому что он на зоне лепил чего-нибудь такое… из хлебного мякиша. Понятия не имею, лепил или нет, но форму он чувствует.

— Значит, мужа хочешь кокнуть, — неожиданно говорит. — На тот свет отправить. Мокруху задумала.

— Я бы предпочла сказать, избавиться от проблемы.

— Когда твой любимый муж стал проблемой? У вас же там полный амур...

История подруги Лиды: "Измена. Развод отменяется!" - завершена, ссылка тут - тык!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 24

Глава 24

Сара

Воронов цепляет меня пристальным взглядом на секунду, потом снова деловито занимается лепкой.

— Был любимым, стал проблемой. Так и есть. Все изменилось.

— Бергман твой — не лошара из переулка. Видный бизнесмен. Большой человек. Охрана у него не хухры-мухры. Ты хоть понимаешь, какого уровня профи должен быть киллер? Сколько бабла отвалить придется? Или просто еще из детских фантазий не выбралась? Че ты там накудрявила дурных мыслей у себя в башке? — спрашивает без церемоний.

— Я хочу получить развод. Он отказывается давать развод. Не хочет оставить меня в покое.

— И че, убивать надо из-за развода? Такие дела в суде решаются.

— Ха. Не вам отправлять меня в суд, Ефим. Сами-то…

— У меня с женой все в ажуре. Порешали мирно! О тебе говорим! — обрезает. — Свои причины назови.

— Есть вещи, которые прощать нельзя. Бергман перешел все допустимые границы.

— Бла-бла-бла… Я такое пиздабольство не секу. Мне факты нужны. Мокруха — дело серьезное. Ближе к делу. Чем твой мужик мог провиниться, что тебе его аж прикончить захотелось?

— Хорошо. У вас много женщин было. Вспомните свой секс. Но не просто секс, а фу, какой мерзкий секс. Грязный. Тот, за который было бы стремно перед Лидой? И даже намекнуть жене сделать так же просто недопустимо. Вспомнили?

— Допустим. Я не пай-мальчик.

— А теперь представьте, что Лида не хочет, а вы это все равно делаете с ней. Против ее воли!

Задумывается.

— Да ну нах… Нормальный мужик бабу разогреет так, что ее уверенное «нет» превратится в робкое «да?», потом я-я-даст-ист-фантастиш! — заявляет уверенно. — Видимо, твой обрезанный — фуфломет знатный, и спичкой своей чиркать, как следует, не научился. Или ты просто кочевряжишься?

Под пристальным взглядом соврать не получается.

Да и совестно мне врать о таком!

— Я выкрутилась лишь чудом. Хитростью! Но угроза была реальной. Бергман меня унизил, поставив на один уровень с дешевой шлюхой, мнением которой можно не интересоваться. И он из тех людей, которые всегда доводят задуманное до конца. С этим человеком я не могу остаться наедине. Опасаюсь, не доверяю ему. И, к сожалению, у меня нет возможностей ему противостоять. Его финансы и связи, связи моей семьи не позволяют мне долго отсиживаться в стороне. Меня вынудят быть с ним, и это недопустимо! Остается всего два выхода…

— Вздернуться самой или кокнуть муженька? — подхватывает мои мысли Воронов и показывает глазами вверх. — Ты же в курсе, что все мы на Страшном Суде окажемся… И вот какая бурда… Самоубийство — страшный грех. Страшнее, чему убийство. Если ты искренне раскаиваешься, что человека убил, что жил неправильно, есть шанс на райские кущи, прикинь? Но если ты самоубийством займешься, то путь тебе только в пекло. И никак иначе…

Печальный расклад. Так-то я о геенне огненной и страшном суде не задумывалась… Удивительно вообще, что криминальный тип о таких материях рассуждает с самым серьезным видом.

Потом мы больше ни о чем не говорим, занимаемся лепкой из глины.

Не думала, что разговор с Вороном затронет такие глубокие слои, о которых я не задумывалась прежде… Стараюсь прогнать эти мысли, но не получается. Пытаюсь представить Бергмана холодным трупом, и собственное сердце стынет.

У Воронова получается отличный горшок. Почти ваза.

Для первого раза прямо-таки высший пилотаж.

Однако я не успела похвалить мужа Лиды и поставить его творение на просушку.

Воронов со всей дури швыряет свой горшок на пол. Сырой горшок — в месиво.

— Жалко! — ахаю я от всей души. — Он был неплох!

— Да тьфу. Неидеальный, косой какой-то.

— Неидеален, но очень даже хорош. В следующий раз вышло бы лучше… Неужели не жалко своих трудов?

— Горшок разбить тебе жалко. А человека не жалко? Человек посложнее горшка будет. Горшок пустой, а у всех людишек свои мысли и мнения имеются, не всегда верные. Наполнение разное… Оттого иногда кажется, что понимания не достичь… — молчит.

Я тоже молчу. С отчаянием! Откажется, я пойду искать дальше. Не знаю, где ищут киллеров, но я найду!

— Ладно, будет тебе встреча с киллером. Настоящий профи. Дело свое знает. Цену не назову такие тонкости он персонально обсуждает. От сложности задачи зависит. Тебе самой уломать его придется на заказ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25

Глава 25

Натан

— Дава, помнишь, я тебе сказал разобраться с шалавой? Которая на Каменской жила?

— Да. Конечно.

— Ты отчитался, что разобрался.

— Все сделал, как вы сказали. Проблем она больше не доставит. Вообще.

Мужчина улыбается широко, но глаза остаются жутко холодными.

Дава — не потому что его зовут Давид. Дава — потому что кличка Удав… Но не называть же мне его Удавом при посторонних! Поэтому я называю его Дава, и он, подумав, согласился, что это допустимо.

Честно говоря, этот тип — жуткий. Его лицо можно было бы назвать даже красивым, но все портят глаза. Большие, черные, маслянистые. Как будто нарисованные. Без всякого выражения. Медлительный, с виду флегматичный, но быстрый, сильный и жестокий. Он иногда меня самого пугает. Его посоветовали мне, как человека, который может решить очень сложные проблемы. Мол, в службе безопасности человека моего уровня обязательно должен быть специалист, который может решать проблемы, используя нестандартный подход.

Однажды он уже решил сложную проблему, потом я долгое время ему платил за то, что он сидел без дела. Но вот с Настей Зайкиной, она же Зайка, он помог разобраться.

Подробностями я не интересовался. Дава отчитался, что все сделано, и у меня не было причин сомневаться. Я не интересовался, как именно он решил проблему. Надеюсь, что не убил. Потому что если убил, то там концов не найти.

— Мне нужно с ней поговорить. Это реально устроить? — спрашиваю я.

Дава кивает.

— Да, и даже обойдемся без спиритического сеанса.

Кажется, это была шутка. Но я не настроен на смехуечки, это во-первых. Во-вторых, я не считаю нужным смеяться там, где мне не смешно, а мне в последнее время даже улыбаться не хочется.

— Но нужно подождать, — добавляет.

— Сколько?

— Минимум, двое суток. Может быть, трое.

— Долго!

— Раньше не выйдет, — смотрит на меня, не мигая. Тот еще тип, жуткий! — Натан, она под транквилизаторами. Обдолбанная. Мысленно находится в лучшем из миров. Или в худшем. Скорее, второй вариант. Не зря же ее определили в палату, чтобы она не могла себе навредить.

— Значит, сделай все, чтобы она могла говорить связно.

Потому что разговор с Яковом многое не прояснил. Он утверждал, что Сара уже знала, к кому я ездил, даже назвала прозвище шлюхи.

У ее менеджера-сутенера было куцое чувство юмора. Зайкина стала Зайкой…

После ухода Давы остается какой-то мрачный фон, давящий… Словно он оставил темных красок и запачкал ими мой светлый офис. Пытаюсь избавиться от этого впечатления, пальцы тянутся к телефону.

Позвонить жене? Спросить, как у нее дела?

Ответит или отпишется сообщением: «Я занята, у меня все хорошо. Спасибо, я ни в чем не нуждаюсь»

Пренебрежение от принцессы так и фонит во всем! Даже в том, что она не утруждает себя написать новое сообщение, просто копирует один и тот же текст.

Р-р-раздражает!

Меня раздражает не сама Сара, нет. Я по ней скучаю безумно. Вспоминаю наше воркование, милые покусывания, флирт — сердце взлетает, наши пикировки, страсть, ее хитрость и настойчивость…. Блять, горю.

Горю так, что боюсь стать кучкой пепла, остывшей золы! Или я уже давно остыл… Остыл ко всему, что не касается нее самой?

Меня раздражает, что я по ней так безумно скучаю и ничего не могу с собой поделать.

— К вам посетитель. Он не записывался, но представился вашим родственником… — торопливо вбегает без стука секретарша.

— И кто же это?

— Да мы как одна семья, к чему лишние церемонии?! — звучит голос постороннего и широко распахивается дверь кабинета.

— Вот. Это он… — делает страшные глаза моя секретарша.

Я слежу за перемещением мужчины по своему кабинету. Этого типа я знаю, конечно, но близко мы не общались. Ефим Воронов — супруг подруги моей жены. Разношерстные у нее подруги и их вторые половинки, соответственно, тоже.

— Иди, — отпускаю секретаршу. — Чем обязан, Ефим?

— Жизнью ты мне обязан, парень.

— Любопытно. Не припомню такого… Ближе к делу.

— Куда уж ближе. Я не шучу. Может быть, ты не в курсе, парень… Но обиженная баба — страшнее атомной войны, — разваливается в кресле. — Может поджечь дом, в котором ты мирно спишь. Моя, например, так и сделала! — говорит хвастливо. — Когда хуек суешь не туда, куда надо, и не слишком успешно чиркаешь им между ног своей женушки, жди беды!..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26

Глава 26

Натан

Жена-жена…

Все только вокруг нее и вертится в последние дни. Как будто она — ось моего мира! Когда такое бывало, а? Никогда! Раньше был только я и мои интересы, а теперь на пьедестале — она вдруг оказалась. Она и наш ребенок, разумеется.

Я даже представить себе не могу, каким он выйдет или она… Здесь тоже все не под моим контролем, да? Что же такое… Совсем никакого покоя с этой женщиной…

Когда я понимаю, о чем речь, до меня доходит, что это все слишком далеко зашло.

— Убить хочет. Остаться богатой вдовой, значит… — сиплю.

— А ты че, завещание на нее составил, чтобы жене после твоей смерти золотые горы обломились? — уточняет Ефим.

— Нет.

Я в таком шоке, что даже нет мысли юлить.

— У нас брачный контракт. Я дурак, что ли… Все четко.

— Ну, тогда хули ты приплетаешь в ее мотивы расчет, которого нет?!

И правда, чего это я… Я же предлагал ей договоры, гарантии, многое предлагал… Она даже видеться со мной отказывается, и мы так ничего и не подписали.

И сам я ничего не написал. От себя. Ни завещания в ее пользу, ни договора, ни дарственной. Все лишь на словах, мол, если ты хочешь, если тебе надо, то вот, пожалуйста... Выходит, даже здесь я себя обезопасил. Свои чувства понятней и ближе… Свой покой и комфорт — вот, чего я боюсь лишиться, отдавшись на волю чувствам.

Мне даже признавать не хотелось, как сильно я увяз! Я все делал на отвали и с видом, мол, если тебе надо, то я извинюсь… Ради дела! Она это поняла еще с момента, когда испортила все мои машины. И потому так негативно принимала все мои последующие подарки и попытки извиниться, видя в них голый расчет, а не чувства…

Прозрел.

От чувств к ней, как от лавины, не скрыться, не вильнуть в сторону, а я пытался… И мои попытки сберечь собственное сердце нетронутым привели к тому, что жена вообще перестала верить в меня настолько, что не видит смысла разговаривать, даже пытаться не стоит… Со мной. С тем, кто играл и менял роли, улыбался и лгал, подсчитывал выгоду каждого действия.

— Что ж, за все нужно платить. Благодарю за визит, дальше я сам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 27

Глава 27

Сара

Ефим отправил сообщением место и время встречи.

Поздний вечер… Место для меня незнакомое.

Никакой охраны.

Мне придется быть одной на встрече с жутким типом, который убивает людей.

У меня мороз по коже, от страха подташнивает. Но дороги назад уже нет. Воронов предупредил, что шанс договориться всего один, и я не должна его упустить.

Так страшно, боже… Я никогда так не потела. Даже в парной!

Мне кажется, я даже пахну не так, как раньше.

Аромат любимых духов раздражает. Дышу раскрытым ртом…

Нервно хожу рядом с колонной… Тихо плещется вода возле моста, и мысли просто ужасные — такие же черные, как воды реки.

Наконец, слышен шорох шин. Подъезжает машина, фары выключены.

Номеров нет. За рулем кто-то сидит. Подробностей не разглядеть.

Машина встала боком ко мне, задняя дверь распахнулась.

Меня приглашают?

Вдруг это не он? Как я узнаю… Но время вроде подходящее…

Он или не он?

Не поздно ли сбежать?

Фары моргнули…

Потом машина развернулась в мою сторону, и я оказываюсь под слепящими огнями на несколько секунд.

Сердце грохочет.

Я зажмуриваюсь.

Когда локтя касаются сильные пальцы, кажется, будто я вообще умерла…

— В машину, — звучит искаженный голос.

Осмеливаюсь посмотреть: он рослый, широкоплечий… Просто огромный! Я сегодня без каблуков и мужчина впечатляет габаритами. Лицо полностью скрыто под балаклавой, глаза скрыты, на руках перчатки. Ни одной детали внешности мне не узнать, и даже голос как-то изменен…

— Кого нужно убрать?

— М… Ммм.. Ммм… — заикаюсь.

Мужчина молча сует мне в руки бутылку с водой.

Я делаю несколько глотков, чтобы успокоиться.

— Моего мужа.

— Подробности. Как зовут, чем занимается. За что, — перечисляет.

Начинаю говорить, а потом вдруг запинаюсь.

За что… За что…

Слова рассыпаются, аргументы становятся трухой…

Молча давлюсь слезами. Я самый паршивый клиент.

Внезапно понимаю, что мной движет страх, но не тот, что я озвучила Ефиму. Не соврала, нет, просто сама до конца не понимала.

Вот сейчас, сидя в темноте, в машине наедине с пугающим человеком, вдруг осознаю.

Мной движет другой страх: страх, что муж меня никогда не любил, не любит и не полюбит так, как я его люблю…

— Можно ли убить за нелюбовь? За безответную любовь? — тру щеки со слезами.

Мама была не права, выбирая женихов. Она хотела жениха побогаче и своими придирками надеялась купить для меня предельно серьезное отношение к браку, к созданным узам. Бергман, изображая любовь, выполнял свои условия сделки, ведь мама озвучила, что решение должно остаться за мной… Он старался изо всех сил, мне не в чем его упрекнуть. Старался быть идеальной картинкой, а когда я узнала, каков он на самом деле, меня понесло. Картинка больше не получалось идеальной, во мне не хватило смелости узнать его настоящим, и я капризно бесилась, что он на самом деле не такой, каким я могла бы восхищаться. Потому что красивых и идеальных любить легко и удобно. Как фантазию…

— Я возьмусь, — говорит киллер.

Надо же, я о нем и забыла.

— Но мне нужно больше информации и наблюдения со стороны. Нужно, чтобы вы встретились со своим мужем. Я должен поискать уязвимые места в охране.

— Мы всегда встречаемся без охраны, — возражаю я.

Кажется, в ответ киллер смотрит на меня снисходительно.

Наверное. Я же не знаю. Но сам жест, поворот головы… Он будто хмыкает:

— Вы и представить себе не можете, как много вокруг вас охраны. Всегда. В общем, нужно, чтобы вы были с ним. Погуляли, пообщались. Сходили куда-нибудь. Не вызывая подозрений. Излюбленные места, что-нибудь в таком духе. Никаких новых локаций… Понаблюдаю, решу, как сделать лучше. Предпочтения имеются?

— Что?

— Предпочтения. Смерть должна быть легкой? Незаметной? Как несчастный случай? Или наоборот, мучительной, жестокой, зрелищной?

Мне становится плохо от картинок, которые рисует мое воображение.

Я даже извиниться не успела, просто вывалилась из машины, и меня начало рвать на сыроватую землю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28

Глава 28

Сара

После встречи с киллером я в новом доме никак не могу согреться под одеялом. Даже грелка в ноги не помогает, у меня ледяные пятки. Так здорово было греть их о Бергмана. Он называл меня снежинкой… Хотя, наверное, вернее было бы назвать лягушкой. Даже в этом он не был искренним… а я была бы рада, если бы он сказал, что я холодная как лягушка? Или посчитала бы, что он недостаточно уважительно обо мне отзывается?

Мои размышления прерывает сообщение от него. Как обычно, Натан желает мне хорошего вечера и сладких сновидений, интересуется, можем ли мы увидеться…

Обычно я копирую свое сообщение и убираю телефон подальше, чтобы не было соблазна Натану ответить что-нибудь настоящее. Если я не хочу вызывать подозрений, то стоит сделать точно так же!

Но как же мне тогда с ним увидеться? Я разрываюсь мучительными сомнениями, а потом… он сам звонит!

И я отвечаю.

— Добрый вечер, Сара.

— Доброй ночи, Натан. Уже очень поздно.

— Извини. Разбудил? У тебя голос странный.

— Нет, не разбудил. Просто устала. Все хорошо.

Он вздыхает:

— Нет, не хорошо. Нехорошо, блять, Сара. Когда ты уже это признаешь? Поругаешься на меня, как следует? Когда скажешь, в чем дело! Ну же… — почти умоляет. — Я виноват. Бесконечно… Не отрицаю! Дай возможность… Нет, не мне! Себе дай возможность выплеснуть это…

— Выплеснуть? Когда я пыталась с тобой поговорить, ты приказал мне заткнуться и прибрать все, а потом раскинуть ножки. Ты ждал, что я заткнусь, и мы потрахаемся на столе. Вот как ты предложил мне это… выплеснуть!

— А ты в ответ утопила мои машины в говне.

— И ты стоял на коленях, изображая раскаяние передо мной, играл роль перед моими родственниками, делая вид, что я дура, которая просто испугалась твоего гнева на друга за его розыгрыш! Зачем ты так сделал?

— Зачем ты приплела посторонних, Сара? Почему не решить наедине?

— Потому что наедине у тебя слишком развязаны руки, потому что у тебя деньги, сила и власть, ум и хитрость! Потому что ты жесток и расчетлив! Потому что мы не в одной категории, вот почему! И ты еще больше это продемонстрировал, связав по рукам и ногам. И фигурально, и реально… — краснею, вспомнив первую часть…

Мне понравилось. Я была против, но… мне понравилось первая часть!

А потом в Натана будто бес вселился.

— Хочешь, развяжу? — предлагает Натан и вздыхает обреченно. — Ты хотела развод? Окей! Давай мы разведемся... Я устал и больше не хочу тебя привязывать насильно.

— Бред, никто не позволит.

— Никто не позволит, если я буду против. Но если я не против...

— Моя мама…

К слову о маме, она сегодня несколько раз звонила, хотела встретиться и поговорить.

— Пошла она нахуй, старая карга! — злится Натан.

— Она будет давить… Ты не понимаешь…

— Мы никому не скажем, что собираемся разводиться. Сделки уже заключены, это так. Конечно, она потребует жирных отступных, таков договор… Развод не тайна, это официальная процедура. Его не скроешь. Потом, возможно, она снова пройдется по списку выгодных женихов и будет подыскивать тебе второго мужа…

— О нет… Нет!

Я о таком не подумала!

— Я смогу защитить тебя от давления со стороны матери. У нас будет ребенок. Он получит многое, но моим условием станет, чтобы ты не выходила замуж снова. Вот такой я сноб и жадный урод…

— Что будет, если я встречу… Встречу своего человека?

— Я бы хотел сказать, что ты его уже встретила. Но ты же в это не поверишь, правда? Слушай, это слишком сложно. Дай время обдумать. Давай увидимся завтра?

— Давай, — соглашаюсь робко. — Постой! Зачем… Зачем тебе это нужно? Тебе не выгодно… Невыгодно со мной разводиться.

— Да, ты права. Мне невыгодно с тобой разводиться. Но еще более невыгодно с тобой воевать. И я имею в виду не ту выгоду, которую могу выразить в денежном эквиваленте…

Искренне ли говорит Бергман?

Вдруг он снова мне врет!

А я сама… Сама-то!

Чем я лучше него?! Я соврала про ребенка… Лучше признаться, пока не поздно!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29

Глава 29

Натан

Тороплю Даву с результатами, а тот переносит их снова.

Конечно, он предупредил, что потребуется время. Но я как счастливчик, которому всегда везло, рассчитывал, что повезет и на этот раз. Но Зайкина будет способна разговаривать только через сутки, минимум, подчеркнул Дава.

Значит, опять ждать!

Сегодня мы снова встречаемся с Сарой. Эти встречи неспешные и очень осторожные, между нами — дистанция. Ходим, болтаем о пустяках, стараясь избегать тему наших отношений. Сара отказывается говорить о ребенке, а я весь киплю нетерпением узнать, как дела.

Мне кажется, я готов лететь со скоростью света, но приходится тормозить.

Я и так поспешил, наломал дров.

Ловлю на себе взгляды Сары — осторожные, долгие, задумчивые или быстрые. Каждый из них будто ножом по сердцу.

Иногда кажется, вот сейчас… Да-да, именно сейчас она вымолвит что-то такое и признается, что задумала от меня избавиться.

Но потом она говорит о другом, и я понимаю, что, возможно, для нас нет никаких вторых шансов. Я очень сильно ее обидел, обидел, опустив на одну планку со шлюхой! И теперь, чтобы я ни сделал, она будет видеть во мне лишь урода. Настроение чуть выше нуля…

Я тупо рад проводить время с ней. Даже если срок этого времени вот-вот истечет…

***

Сара

Никогда не думала, что так сложно сознаться в том, что солгала!

Сложно и… страшно!

Не знаю, как Натан отреагирует. Он разозлится, и я даже представить себе боюсь, каков он в гневе.

Ведь это посерьезнее разборок о том, как и сколько раз он развлекался с продажной девицей.

Напоследок Натан цепляет мои пальцы, всего на несколько секунд, задержав в своих, целует кончики пальцев.

Я замираю, меня бросает в жар, тело трепещет. Так хочется прильнуть к нему и во всем сознаться…

Но я знаю, что он скорее уничтожит меня, чем сдаст свои позиции и простит за ложь.

***

Возле моего дома припаркована машина мамы.

Мне удавалось игнорировать ее звонки, но игнор зашел слишком далеко, и вот она пожаловала собственной персоной.

— Сара, — приветствует она меня.

Сразу видно, что недовольна!

О, сейчас снова начнет меня жизни учить.

Мама останавливается возле калитки, как бы намекая, чтобы ее запустили во двор, а я назло… говорю:

— Прогуляемся? Такая чудесная погода, мне как раз нужно зайти за продуктами.

— Отправь прислугу.

— Сегодня у домработницы выходной, — упрямлюсь.

Не могу простить маме того, как она радовалась, когда Натан начал заваливать меня подарками. Она давала мне советы, как управлять виноватым мужчиной и поиметь с него побольше денег, а когда я попыталась быть с ней откровенной, она просто закрыла мне рот!

— Хорошо, прогуляемся. Но учти, у меня больные колени! — строго говорит она. — Прогулка будет недолгой.

На самом деле, колени у нее отменные, она ходит очень бодро.

И я будто чувствую, что она приехала ко мне не просто так…

Дорогие, что ждем от мамочки, ммм? :)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30

Глава 30

Сара

— Как дела с Натаном, дорогая?

— Все хорошо.

Мама цокает языком.

— Вы живете отдельно. На последних мероприятиях ты не появляешься. Проигнорировала семейный ужин… Слухи о вашей ссоре расползаются все дальше и дальше… — мама адресует мне пристальный взгляд. — Уже мало кто верит в версию, что коллекционные машины Бергмана испортил его приятель. Аарон — большой балбес, но он мужчина, а они очень трепетно относятся к таким игрушкам взрослых мальчиков, как коллекционные автомобили.

— Ничего не поделаешь, мама. Людям только дай возможность посплетничать, будут обмусоливать что-то, пока не надоест.

— Дыма без огня не бывает! — снова смотрит на меня. — И вот я вспоминаю слова, брошенные тобой в пылу нашей ссоры. Об измене твоего мужа…

— Бросьте, это пустое, — отмахиваюсь нетерпеливо.

— Не похоже на то!

— И какое вам есть до этого дело? — усмехаюсь. — Мама, вы сами жестко поставили меня на место! А теперь что? Вам-то какая разница? Сделка завершилась, все прошло очень удачно? Готовится новая сделка и вам нужны гарантии?

В темных глазах мамы мелькает что-то, но я не успела ее раскусить.

— Мы в браке, мама. Какие вам еще нужны гарантии?

В ответ она перебирает кольца на пальцах.

— Я всего лишь хотела, чтобы ты не делала поспешных выводов. Женщины ошибаются чаще и больше мужчин, потому что, в первую очередь, живут эмоциями… Мои слова были лишь просьбой не ломать дров сгоряча, остановиться и подумать!

Ах, как благородно! Я сейчас расплачусь… Не верю! Ни единому слову не верю…

Что она, что Бергман — дельцы, которые в случае необходимости будут торговать и собственным сердцем, и собственными детьми…

Хорошо, что я не беременна, да? По-настоящему не беременна, имею в виду. Иначе бы мой малыш стал предметом торга и всех этих гарантийных обязательств, сделок. Ребеночек весом в три с небольшим килограмма, но ценностью на десятки миллиардов и уже с момента зачатия — заложник обстоятельств.

Все это ужасно грустно!

Слезы неожиданно наворачиваются на глаза. Что за напасть?

Почему настроение скачет?!

Я с трудом сдерживаюсь…

— Я же вижу, ты не в порядке, доченька! — тут же прицепилась мама. — И как бы мне ни были дороги сделки, спокойствие твоего сердечка для меня намного дороже. У тебя слезы стоят в глазах. Скажи, чем тебя обидел этот нехороший человек? Признаюсь, я не разглядела в нем лжеца…

Обнимает, успокаивая медлительными жестами. Пахнет знакомо… Так хочется ей поплакаться…

— Это моя ошибка, — мама гладит меня по спине и по волосам. — Позволь мне этим заняться. Я все решу, обещаю, и Бергман обязательно поплатится за то, что обидел мою дочь.

Вроде бы все звучит многообещающе, но…

Я не верю!

Почему-то всплывают слова Натана о том, что в случае развода мама откусит жирный кусок и будет претендовать на щедрые отступные.

Может быть, в этом все дело?

— Ты говорила, что он изменил. Обсудим? — интересуется мама бодрым голосом. — Расскажи, что знаешь, и я пущу это в ход.

— Глупости, мама. Ты права, женщины часто ошибаются, и я ошиблась. Бергман — идеальный муж. Я все еще живу отдельно, но лишь потому, что жду от него в подарок новый… дом для нас, — придумываю на ходу.

На лице мамы появляется озадаченное выражение.

— Нет, ты не понимаешь… — говорит настойчиво.

— Вот мы и сделали круг, снова пришли к дому. У нас сегодня свидание, и я очень хотела бы выглядеть красиво для любимого мужа!

Я быстро выворачиваюсь из объятий мамы и бегу в дом, думая лишь об одном: как же вы все мне надоели!

Да на вас… на вас никаких киллеров и денег не хватит!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31

Глава 31

Сара

Ни на какое свидание я не пошла, потому что у Натана оказались важные дела! Плюс на этот вечер у меня была запланирована встреча с киллером.

Сегодня он назначил новое место и время встречи, я приехала. Мужчина стоял в тени большого дома, который давно пустует.

— Поднимемся? — показывает глазами наверх.

— Мы не можем поговорить здесь?

— Нет. Здесь нас могут увидеть и заметить.

Отказаться я не могу, хотя очень хочется.

Но мне страшно…

Воронов предупредил, что киллер — человек серьезный, и нужно сто раз… нет, еще лучше тысячу раз подумать, прежде чем просить его об услугах.

Я вроде бы уже миллион раз подумала и все еще не ни в чем не уверена. Стою на распутье… Не хочу лишать Бергмана жизни, но и не могу быть пешкой ни в его руках, ни, тем более, в руках жадной мамочки…

Что же делать? Как поступить?

Тем временем мы поднимаемся на верхний этаж… Под ногами — пыль и бетонная крошка.

— Зачем мы здесь?

— Пострелять, принцесса, — холодно звучит голос. — Выпусти пар.

— Со мной все хорошо.

— Ты взвинчена, — отрицает мужчина. — Такие решения лучше принимать на холодную голову.

— Я не хочу держать в руках оружие и стрелять по мишеням.

Однако отказаться не выйдет.

Киллер уже подготовился. Прокинул свет, мишени и банки расставлены. Деловито объясняет, как обращаться с пистолетом и показывает, как прицелиться.

— Представь, что это головы твоих обидчиков, руки повыше. Вот так… Уверенно жми на курок.

Грохот от выстрела раздается по всему зданию. Разумеется, я промазала.

— Явно ты не представила, в кого бы хотела попасть. С такого расстояния даже пятилетний ребенок попал бы.

Ах ты…

— Кажется, ты ходила на стрельбу из лука? — продолжает киллер.

— Откуда вы знаете?

— Всегда навожу справки о своих клиентах.

Вот только пистолет — это не лук! Я прицеливаюсь и попадаю лишь с третьего выстрела.

Киллер спокойно переставляет банки подальше, возвращается.

— Задача усложнилась. Теперь сделай вот так… Поза напряженная…

Мужчина встает позади меня и поправляет. При этом его пальцы в перчатках сначала касаются моих локтей, плечей, потом спускаются на талию и… бедра.

— Прицеливайся и не спеши, — звучит над ухом голос, искаженный каким-то прибором.

Этот мужик до сих пор стоит близко ко мне.

Очень близко!

Отойти не собирается?!

Жар его тела накатывает…

Слышу его тяжелое, частое дыхание…

Мне становится безумно стремно и страшно находиться так рядом с ним.

Бергман со своими связываниями и анальными пробками с хвостиками для сексуальных утех показался мне на контрасте просто хулиганом и озорным мальчишкой, а вот этот… тип… Убивающий людей.

Он стоит позади меня.

Слишком близко. Дышит так, как будто возбудился и… я чувствую, как его нос, спрятанный под шапочкой, касается моих волос.

Вот черт.

Я дергаюсь и задеваю его бедра.

Боже, у него стояк! Эрекция, блин!

Я один-на-один с человеком, который мочит людей на заказ. Он нюхает мои волосы, и его член… вот-вот продырявит меня сзади.

Замираю…

А потом резко разворачиваюсь. Он цепляет меня за бедра.

— Сара…

От страха я совсем ничего не соображаю и нажимаю на курок, попав в него…

Не знаю, сколько раз я нажала, но грохот стоит страшный.

Пугающего мужика сносит назад, как в боевиках.

Он падает на пол и замирает…

Боже, я убила человека! Я… убила… человека…

Пистолет валится на пол из моих онемевших пальцев.

Мне так страшно, что я даже не могу подойти и посмотреть, что с ним…

О боже, нет-нет-нет! Я… не хотела… Зачем он ко мне полез?!

Достаю телефон дрожащими пальцами и набираю номер Натана.

В голове ясно проносится мысль, я бы не смогла заказать его убийство. Я обижена и страдаю, но… не так, чтобы убивать мужа.

У него срабатывает автоответчик. Ах да, Бергман на очень важной встрече…

— Натан, перезвони, пожалуйста… Я совершила нечто ужасное. Ты очень-очень нужен мне… Натан! — шепчу я.

Нет, не пойдет!

Вдруг дозвонюсь!

Я снова набираю его номер, а потом… слышу странный жужжащий звук.

Где-то совсем рядом…

От автора: Доигрались? :)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32

Глава 32

Сара

Чудовищная догадка мелькает в мыслях.

Нет, Натан не мог!

Снова набираю его номер и прислушиваюсь. Собственное дыхание хриплое и сбоит нещадно, я силой удерживаю шторм внутри.

Жужжит. Совсем рядом.

Делаю несколько несмелых шагов в направлении киллера, растянувшегося на полу.

Жужжит здесь. У него в брюках телефон Натана.

Варианта всего два. Один — чудовищный, второй— невозможный!

Неужели этот чудовищный тип убил моего мужа или…

Или киллер и есть сам Натан!

Тело колотит спазмами, у меня даже трусы мокрые стали от холодного пота.

Я заставляю себя прикоснуться к этому человеку и тяну шапочку вверх. Ахаю…

Это Натан. Боже, это он!

Мой любимый и одновременно ненавистный муж.

Закрепил на лице какую-то штуковину, искажающую его голос, прикрылся шапочкой, перчатками, мамочки…

Его губы, прикрытые глаза, щеки, которые стали впалыми за последние дни, а я только сейчас заметила это!

Боже, я убила собственного мужа, как и хотела… Да?!

Кошмар…

Я на четвереньках отползаю обратно.

Нужна помощь… Помощь нужна, бьется в моей голове…

Потом я слышу кошмарный крик и понимаю, что это я кричу, спускаюсь вниз, летя через одну ступеньку.

Крик отражается эхом от стен, и мне кажется, что эти бесконечные лестничные пролеты никогда не закончатся…

Кто-то же должен…

Если это Натан… Если рядом с ним всегда охрана, как сказал киллер… То есть сам Натан! Да что же такое?!

Где он врет, а где говорит правду?

О, какой он дурак! Зачем все это устроил?! Да я чуть со страху не померла!

В моей руке вибрирует телефон.

Не мой…

На экране высвечивается Особый Отдел СБ Дава.

Телефон Натана.

Я отвечаю.

— Натан, Зайка запела. Вам не понравится, что она скажет. Эту суку подкупили, чтобы она слила прошлые развлечения жене.

Факты в лицо…

Зайка? Та самая зайка? А Дава… Дава — этот тот, кому в ту ночь звонил Натан?

Голова совсем не соображает.

Мне сейчас плевать на Зайку и на то, чем с ней занимался Натан!

А наши обиды и претензии друг другу? Это вообще несусветная глупость, пыль…

Просто пыль по сравнению с тем, что я по-настоящему могу потерять человека, которого люблю. Даже зная, что он не идеальный, продуманный, местами возмутительный тип, который, тем не менее, борется за нас… Даже зная, что ему это будет очень невыгодно!

Выходит, выгода здесь совсем не при чем… Капиталы уже не играют роли, есть только мы — не можем ни остаться вместе на прежних условиях, ни расстаться без драмы!

— Дава, не Натан. Это Сара, его жена. Мы сейчас вместе. Ему плохо. Очень. Долго объяснять. Очень… Очень срочно нужна помощь и медики, и чтобы все было тихо, — добавляю я. — Организуй все. Живо!

На том конце — тишина.

— Я не исполняю ничьи приказы, — холодно звучит ответ. — У меня договоренность на работу только с Натаном. Пусть Натан сам скажет, что ему нужна помощь.

— Да пошел в жопу ты и твои договоренности! Натан сейчас умирает, истекает кровью! Он не может говорить! И если ты, как человек, к которому Натан обращается с очень особенными поручениями, не сделаешь. как я сказала! Я тебя достану, слышишь ты… Говнюк! Я тебя не знаю, но я все узнаю! И я… Я тебе жизнь испорчу, кровь выпью, закопаю! Потом достану из-под земли, но только для того, чтобы пописать на твой труп! — кричу как не в себе.

— Можно было остановиться после слов. Натан не может говорить и его жизни угрожает опасность. На труп писать-то зачем? Я за кремацию.

— Значит, я возьму урну с твоим прахом и буду хранить там самые зловонные удобрения!

— Адрес, — вздыхает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 33

Глава 33

Сара

— Вам бы тоже показаться врачу.

— Нет, я в норме. Просто плохо…

— Это и есть не норма, — морщится Дава, потом распоряжается в сторону медперсонала. — Осмотрите девушку. Она хромает. Судя по всему, ногу подвернула. У нее кровь.

— Это текла кровь из носа. От давления! Я в порядке. Просто подожду…

— Не в порядке! — оттесняет меня Дава.

Запоздало понимаю, какой он огромный, давящий. Кажется, занимает весь небольшой коридор.

Он двумя пальцами сжимает мое плечо так, что меня аж корежить начинает.

— К врачу. Немедленно!

Ощущение словно меня сунули под ледяную воду темной ночью. Меня отводят, осматривают. Дава прав, у меня вывихнута лодыжка, а я и не заметила… И рука в крови, кажется, я поцарапалась обо что-то. Об арматурину, пока бежала вниз, зацепилась за что-то.

У меня берут кровь на анализы и размещают в палату.

Здесь тихо, спокойно. Часы медленно текут в никуда.

Но мне здесь не лежится…

Жду, когда медсестра уйдет.

Я потихоньку выбираюсь, как только остаюсь одна и тихонько крадусь туда, где был Натан.

Возле его палаты выставили охрану. Кажется, так просто не пройти… Потихоньку пячусь назад.

— Что непонятного было в словах: вам лучше отдохнуть? — звучит холодно за моей спиной.

Вздрагиваю.

Но заставляю себя сказать:

— Мне нужно быть рядом с мужем.

— Чтобы закончить то, что вы не успели? — холодно интересуется Дава, обойдя меня кругом, будто я опасная змея или бешеное животное. — Что пустите в ход? Подушка на лицо?

— Глупые шутки! Вы не можете удерживать меня здесь, а его — там. Я должна с ним увидеться и хотя бы знать, что с ним! Немедленно…

— Его только закончили осматривать врачи и, возможно, он еще не пришел…

— Вас к себе требует шеф… — появляется рядом кто-то из охранников. — Немедленно.

— Ага!

Я быстро юркаю мимо застывших мужчин и проскальзываю в палату, застыв на пороге.

— Натан!

Муж невероятно бледный, перебинтованный.

Но темные глаза находят мои и загораются.

— Сара.

— Ты идиот! Так и знай, ты идиот! Ничего лучше придумать не мог?!

— Не мог! Потому что ты не хотела меня слушать!

— Я слушала! Но не верила, потому что ты слишком правдоподобно и хорошо лгал мне!

— Я душу перед тобой вывернул, раскрыл все карты. Но ты упрямее ослицы… — отвечает он приглушенно и выдыхает. — Заебался тебя любить! Так заебался любить, что ненавижу, чтоб ты знала!

— Да и пожалуйста! Я тебя тоже… Тоже от всей души ненавижу! Паршивый из тебя актер!

— Ты повелась!

— Нет! То есть да, но нет… А ты… Ты себя выдал! Паршивый актер! И я тебя тоже ненавижу!

— Ты это уже говорила. Повторяешься… — устало закрывает глаза.

— А мне тебе больше и сказать нечего! — хватаюсь за дверной косяк, чтобы не упасть. — То, что ты сделал, это… За гранью! Мне было по-настоящему жутко, стремно и страшно…

— Извини. Я уже не знал, что мне делать. Как ты? Как… ребенок? — волнуется.

— Нет никакого ребенка, Натан. Я соврала! — говорю с отчаянием.

— Вообще-то, судя по анализам, ребенок есть, — звучит за моей спиной.

И, кажется, второе мощное потрясение за этот ужасный вечер я точно не выдержу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34

Глава 34

Натан

— Ты схватил мою жену за грудь!

— Я лишь поддержал ее, чтобы не рухнула на пол.

— За грудь?! Других мест не нашлось? Я видел. Ты схватил ее за грудь! Прямиком за сиськи! Ты, Удав, бессмертным себя почувствовал, что ли?!

Я передвигаюсь с трудом, но все мои мысли горят от праведного гнева и возмущения. Меня аж трясет от увиденного! И я…

Оказывается, я невыносимо ревнив в том, что касается моей жены. Я даже сам себя приревновал, когда изображал киллера и был близок к Саре. Вот больной, да?

— Да еб вашу мать, — вздыхает Дава. — В следующий раз позволю беременной женщине упасть, не пошевелю и пальцем. Пусть падают, пусть разбиваются и теряют детей…

— Помолчи. Помоги. Ааа… Ыыыы… Почему мне так больно?

Я кряхчу, как старый дед, которому вчера исполнилось сто лет. С трудом заставляю себя передвигаться. Едва дышу.

— Потому что вас расстреляли в упор. Из травмата. Всю обойму. Ладно, половина пролетела мимо, когда вас отбросило. Но в целом, будь это реальные пули, вас бы не спасли. А так легко отделались. Переломы, выбитая ключица, синяки… Царапинки!

— Я в фарш. Молчи, Дава.

— Я сразу сказал, план говно. Все равно что в фекальных водах утопиться…

Неожиданно для себя я начинаю смеяться: вспомнив, как Сара залила фекалиями мои машины. До слез смеюсь… Больно, но смеюсь.

— Кажется, говно меня преследует!

— Можно я это запишу в своих мемуарах? С пометкой, почему никогда не стоит жениться. Вы выглядите чокнутым.

— У тебя есть мемуары? — с удивлением смотрю на Удава.

— Еще нет. Но обязательно будут. Мне есть о чем рассказать. Без имен, разумеется. Заменю вымышленными.

Я перестаю смеяться.

— Надо пересмотреть наш договор и дополнить его в пункте неразглашение данных. Никогда никому и ни о чем ты не расскажешь. Ни под каким вымышленным или измененным именем. Ни намеком, ни подмигиванием!...

— Ваша жена пришла в себя. Вы к ней заглянете? Или позвать вам юриста, чтобы переписать наш договор прямо здесь и сейчас?

К черту его…

Жена важнее!

Моя очередь влететь к ней. Влететь, конечно, громко сказано, я вползаю, как трухлявая мумия. Сарочка сидит на краю кровати, зажав ладони между колен, как примерная девочка.

Глаза большие и испуганные.

— Я беременна, — говорит со слезами на глазах. — По-настоящему! — плачет.

Закрываю за собой дверь.

— То есть тогда ты соврала…

— Соврала, чтобы ты остановился! — выкрикивает Сара. — Иначе бы ты меня взял насильно, как шлюху какую-то.

— Да что за бред… Не стал бы я с тобой, как со шлюхой. Не смог бы.

— Но говорил! И действовал… И все выглядело по-настоящему! И я не могла допустить, чтобы со мной… вот так…

— Я понимаю. Просто понял это слишком поздно. Выходит, сейчас все реально…

— Да! — плачет. — И это ужасно. Мы столько всего натворили! Наговорили… И мама еще крутится рядом… Все плохо… Лучше бы я для себя киллера наняла!

— Ложись, тебе нужно прийти в себя и отдохнуть, — выдыхаю я, добравшись до кровати. — И в жопу твои выкрутасы, поняла?!

Сара поднимает на меня заплаканные глаза. Меня снова перекручивает от эмоций, страсти, от всего, что бурлит между нами.

Дышать нечем.

Безумие, одно на двоих, витает в воздухе.

Можно ли ему противостоять?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 35

Глава 35

Натан

Несколько сумасшедших, горячих мгновений просто палим друг в друга из всех орудий, сжигая взглядами, а потом действуем синхронно, как идеально слаженные механизмы.

Тянемся друг к другу и через миг жадно целуемся, захлебываясь и покусывая. Я стону от того, как мне больно, когда Сара сдавливает мои плечи. Жена жадно посасывает язык и тянет мою руку к себе между ног, под больничную рубашку.

Я без всяких слов сдвигаю трусики и ласкаю ее пальцами, уже мокрую, горячую, готовую… Она приподнимается и впускает мои пальцы… Стискивает их жадно, раскачивается, стонет. Яркая, жадная, откровенная…

Такая настоящая, острая.

Моя.

Боже, мне не нужно другой женщины, только ее хочу…

— Люблю тебя! Не смей сомневаться, Сара. Слышишь? Не смей!

— Натан…

Сара кончает быстро, замирая на толчке, и признается:

— Я все еще хочу тебя убить. За то, что ты меня напугал! За… За все! И за любовницу, в особенности!

— У тебя почти удалось. И я предлагаю закрыть этот счет с претензиями друг к другу.

— Я, может быть, согласна сделать это сейчас. Но я не могу закрыть глаза на то, как ты даже с нашей свадьбы сбежал к этой шлюхе… Я не могу тебя отпустить, не могу допустить мысли, что мы расстанемся, и остаться я тоже не в силах. Что нам делать?!

— Быть вместе! — отвечаю твердо. — Только так и никак иначе. Я идиот и гордец, который не хотел распинаться с извинениями, обидевшись на твою выходку. Но теперь с этим идиотизмом покончено. Я все готов тебе рассказать! С нашей свадьбы я, действительно, отлучился. Но не для того, чтобы трахнуть Зайку, как ты думаешь. Главное здесь не это.

— Тогда что же?

— Я тебе не изменял, Сара. С того момента, как решился просить твоей руки, я оборвал все связи со шлюхой, услугами которой пользовался. Но порвал с ней не потому, что был до смерти очарован тобой, я порвал с ней расчетливо, зная, что наследить нельзя. Я не изменял тебе, потому что было бы невыгодно попасться тогда, когда все так шатко, когда ты не давала мне, а я хотел, но не мог себе позволить трахнуть шлюху. Это могло быть чревато последствиями. И это, наверное, по-своему ужасно. Я не изменял тебе не потому, что не мог. А потому что на кону стояли большие деньги, амбиции, честолюбие и власть… Это торкает не меньше, чем секс. И только потом я по-настоящему тобой увлекся.

— Она прислала мне фото и видео. С ней точно был ты, — тихо говорит Сара, а ее пальчики царапают мою грудь, руку…

Мне больно и сладко от того, как сильно она ревнует…

— Покажи мне переписку, Сара. Я еще не говорил с Давой, но, кажется, нас специально хотят поссорить. И то, что она прислала тебе, правда. Но лишь наполовину. Правда из прошлого, искусно замешанная с моментами из нашего настоящего.

— Зайкину переписку посмотри! — все еще обижается.

Ревнует.

Невозможно вредная и сладкая женщина!

— Ее нет. Удалили подчистую. Без следа. Это и насторожило. Ты посчитала Зайку любовницей, которой неймется уколоть жену. Но это не так. Здесь играет кто-то сильный, хитрый и опытный в такого рода интригах. Я клянусь, Сара… Клянусь, что не изменял тебе с ней. Когда начал ухаживать за тобой… С того самого момента я не был с ней! И мне жаль, что я не могу поклясться, будто изначально моим мотивом была страсть. Нет, поначалу мной руководил холодный расчет. И только позднее я полюбил тебя…

— Как же я сильно ненавижу, Натан Бергман! — шепчет Сара. — Ненавижу тебя любить…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26

Глава 36

Натан

Сара показала переписку с Зайкой. Эта шлюха первой написала Саре. Мне не в чем винить жену, все выглядело натурально. Я понимаю, почему она так поступила.

Жаль только, что Сара сразу эту переписку мне не показала…

Мы столько всего могли избежать! Или не могли бы? Ведь не будь всего того, что последовало потом, мы бы не стали такими открытыми, обнаженными в своих чувствах…

— Вот это твой свадебный костюм. Ты сказал, что отлучился по работе!

— Действительно, я уехал. Пришлось… — хмурюсь. — Менеджер этой шлюхи позвонил и сказал, что кто-то пытался взломать его личные файлы. Там записи, кто, когда и какими услугами пользовался. Бухгалтерия есть бухгалтерия… Мне пришлось отлучиться. Проверили. Тревога оказалась ложной, файлы взломать не удалось. Но на всякий случай все пришлось удалить.

— А что ты скажешь на это фото?! — тычет мне в нос Сара. — Этот галстук тебе дарила я!

— Дарила. Вспомни, когда разговор зашел о подарках, я сам тебе дал наводку. Галстук винтажный. У меня давным-давно такой был, потом испортился. Ты смогла найти точно такой же, а это фото старое… Ты посмотри, ну… я давно не ношу такие виски, Сара! — тыкаю пальцем, потом для сравнения загружаю на своем телефоне несколько старых фото.

Моя очаровательная жена краснеет и злится, отбросив в сторону телефон.

— Вероятно, я смотрела на твой член с красной помадой. И не заметила виски, подстриженные иначе, — признает она с неохотой. — Боже, как глупо! Я совсем слепая, что ли?!

— Просто ревнивая, — притягиваю Сару к себе, чтобы разжиться одним или двумя горячими поцелуями. — Я виноват, Сара. Даже больше тебя. Зарылся в высокомерие и не посчитал нужным ни оправдываться, ни извиниться.

— Я бы не поверила, — признается она тихо. — Я увидела вот это все, съездила к ней, она мне рассказала о твоих пристрастиях, и меня переклинило. Я не могла думать ни о чем другом. Прости…

— Ты тоже. Прости. За то, что не мог быть искренним и принялся разбрасываться угрозами и договорами. Выглядело так, будто я пытался тебя купить.

— Да.

— Но любовь не покупается. Деньгами и договорами, уж точно.

— Только искренностью, — тихо добавляет Сара, и мне больше сказать нечего.

Она облекла в идеальную форму то, что крутилось у меня на уме.

***

Потом мы отправляемся на разговор с Зайкиной. Сара потребовала присутствовать на нем, и я не стал отказывать. Хотя Удав точно был против, скептически поджимал губы и вообще всем своим видом выражал презрение к женскому полу и страстям по отношениям с женщинами.

Я задаю вопросы, Зайка отвечает. Совсем другая девушка, стертая, блеклая. Ее потряхивает. Сара впечатлена и больше не смотрит на Зайку, как на соперницу.

— Мне заплатили, — тихо говорит Зайкина. — Жирный аванс, — облизывает губы. — Наличка. В обход менеджера, разумеется. Я таких сумм никогда в руках не держала. Всего-то нужно было слить что-нибудь из архива. Не липу… Да, все девочки рано или поздно стараются делать фото. Не со всеми удается, но… у меня было кое-что. Это требование менеджера… Подстраховываться. Тогда все-таки был слив… Просто у менеджера кишка была тонка признаться. Кое-какие файлы утекли… Там немного. Но этого бы хватило. Всего-то нужно было отправить их по номеру и потом подтвердить все в красках.

— Ты дура, да? Неужели не понимала, что с тобой станет за это?! Ты в чем-то нуждалась, что ли?

— Тебе не понять. Я в этом бизнесе с пятнадцати лет, мне до смерти надоело сосать члены и шептать, какие они вкусные. Большие деньги позволяют многое. Клиент побогаче и требует больше, чем среднестатистический клиент, который рад просто засунуть своего дружка в рот не жене или не своей девушке… Мне предложили безумную сумму денег и сразу дали много, даже если бы я ничего не сделала. Жадность. Соблазн. Мне обещали что после того, как я лично все расскажу, меня будет ждать машина… Там оставшаяся сумма и документы на новое имя. Вот и все… Глупо было поверить? Да… Но мне уже дали деньги за просто так, и я подумала, что такие люди не шутят. Не было ни машины с деньгами, ничего. Я вернулась домой, начала собирать вещи, поняла, что валить надо своими силами, и меня уже поджидал он, — кивает на Даву. — Вот и все. Она меня обманула. Сука…

— Она? Заказчиком была женщина? Ты разговаривала с ней?

— Все было текстами, сообщениями. Я слышала ее голос всего один раз.

— Ты бы ее узнала? — влезает в разговор Сара, которая до этого молчала. — Узнала бы ее?

— Не могу сказать. Но попыталась бы.

Сара стискивает телефон и ставит на воспроизведение аудиосообщение… с голосом моей тещи.

Зайка кивает быстро-быстро.

— Да. Она. Сука! О, это она… Чтоб она сдохла, жадная тварь! Обманула меня!

Мы выходим, оставив Зайку на попечение персонала. Сара смотрит на меня со слезами, я молча распахиваю объятия.

— Ты предупреждал, предупреждал, что мама может захотеть снова продать меня в брак! — плачет. — Когда хотел помириться. Но я не поверила, думала, ты просто очерняешь маму, и она бы не стала… А потом… она вдруг появилась и давай предлагать разобраться с тобой, наказать за измену, мол, только дай знать… И все решится. Зачем она так сделала?! Зачем заставила меня страдать?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 37

Глава 37

Сара

Позднее

— Все время хотела спросить, мама, почему вы не вышли замуж второй раз? Неужели не было рядом достойных мужчин? — спрашиваю я, разливая ароматный чай по кружкам.

Мама смотрит на меня с мягкой улыбкой, невероятно довольна, что мы снова разговариваем. Я пригласила ее к себе в гости, мы пьем чай и вот уже второй час подряд обсуждаем местные сплетни.

Мама знает, когда нужно не спешить, и потому не сразу подбирается к теме моего развода с Бергманом. Но я знаю, что она обязательно поднимет эту тему. Понимаю по выражению ее глаз.

Мама может болтать о пустяках и думать о своем. Сейчас ее мысли витают далеко от нашей беседы, и она точно что-то задумала.

— Ох, Сара. Есть мужчины, которых забыть невозможно. Таким был твой отец! — машет она рукой.

— Странно. Я помню, как он сухо с вами обращался. Все говорят, что он был скупым на эмоции, не умел их выражать, не отличался деликатностью в разговорах и к тому же сильно старше вас, мягко говоря, — смотрю на маму.

— Любви все возрасты покорны. Иного мужчину я рядом с собой никогда не видела.

Маму выдали замуж за очень взрослого мужчину. Я помню отца, но откровенно могла бы назвать его дедом.

Он был холодным, ворчливым с женой и всегда чем-то недоволен, но меня он точно любил, умилялся, боготворил. Я была его феечкой, принцессой, покорительницей старых больных коленей и повелительница его седой-седой бороды. Может быть, поэтому мне было позволено так много, и я… наверное, избалована именно им с самого детства — стариком, который точно не любил свою жену, но обожал дочку.

Я уверена, что мама не любила своего мужа.

Просто когда ей достались все его деньги, она поняла, что сама может управлять своей жизнью и не стала снова выходить замуж. За годы рядом с мужем научилась управлять финансами, без ошибок не обошлось, но она быстро схватывала на лету и училась…

— Ох, как мне это знакомо! — мечтательно поднимаю глаза. — Я тоже не вижу иного мужчину рядом с собой, кроме Натана Бергмана.

— Он в перевязке. Что-то случилось?

— Нелепая авария. Не все поездки на быстрых авто бывают удачными, — вру я. — Он уже получил нагоняй за лихую езду и обещал, что больше не заставит меня переживать.

Снова мелю какую-то влюбленную чушь. Чем больше говорю, тем сильнее мелькает раздражение в глазах мамы. Наконец, она убирает чайную чашку в сторону, довольно громко опустив на блюдце.

— То есть ты поверила во всю эту ложь? И проглотила его измену, даже не прожевав? — усмехается. — Надо же… Я думала, что воспитала тебя сильной и гордой!

— Пустяки, недоразумение! — отмахиваюсь.

— Тебе выпала отличная возможность избавиться от того, кто разбил твое сердце, расторгнуть брак и уйти с жирными отступными, а ты…

— Говорю же, пустяки, мама. Не было никакой измены!

— Я так не думаю! — возражает.

— Вы что-то об этом знаете? — прямо спрашиваю я.

— Всего лишь опираюсь на твои слова. Моя дочь не могла ошибиться. Да, я говорила жестко. Всего лишь хотела, чтобы ты убедилась в правоте подозрений и не стала пороть горячку.

— Вот я и убедилась, что Натан меня любит по-настоящему, мама. У нас все славно…

Она едва не позеленела от злости.

— Ну же… Мама, смелее! Вам явно есть что сказать… Признайтесь уже, что это вы стояли за подставой, — говорю я, посмотрев на новые часики. — Еще около десяти минут в запасе, пока не подействовал яд.

— Какой еще яд?! — бледнеет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 38

Глава 38

Сара

— Я заваривала чай и налила смертельный яд.

— Ты тоже его пила!

— Вот только у меня есть противоядие, — быстро вынимаю из сумочки ампулу и выпиваю. — А у вас — нет.

— Ты…

Ее пальцы взмахивают возле моего лица.

— Ты лжешь.

— Какая же тут ложь, мама. Солгал здесь только один человек — это вы, когда решили подставить моего мужа. Зачем? Деньги? Ведь сделка была у вас в кармане!

— Ты соврала насчет яда. Ты бы не смогла… — повторяет мама, будто меня не слышит.

— Но я смогла. У вас уже першит в горле, как будто почесывает, да?

В ответ мама вскидывает руку и начинает расчесывать горло. В глазах — страх.

— Через пять минут начнутся спазмы, наступит эффект, как от аллергического удушья. Все сильнее и сильнее, пока совсем не пропадет возможность дышать! Прекрасная смерть для той, кого жаба задушила! И никаких подозрений. Просто экзотические чаи, до которых вы большая любимица, иногда бывают опасными и вызывают аллергию. А я скажу, что растерялась и потеряла сознание...

— У меня уже закладывает горло, — шепчет мама. — Дай мне противоядие! Немедленно!

Она выхватывает мой крошечный клатч и начинает там рыться, однако там ничего. Ампула была только одна, и я ее выпила!

— Противоядие! — требует она.

— Не раньше, чем вы снова вернете мне контроль над активами, которые отец завещал мне. Вы были лишь распорядительницей до моего совершеннолетия. Но вам так понравилось стоять у руля, что потом вы лестью, уговорами и обманом заставили меня передать управление вам и встали у руля полноценно.

— Ты была не готова. Ты бы все растранжирила! Ты не умеешь управлять финансами… Вот что ты знаешь о деньгах?!

— О, я многое знаю, и узнала бы еще больше, если бы вам не было выгодно поддерживать все мои прочие увлечения, держа при этом подальше от денежек. Поэтому вы так активничали, поддерживая мои хобби. Коллекционирование? Пожалуйста… Лепка из глины миниатюр? Тысячу раз да? Популяризовать гончарную мастерскую и подкинуть идею заниматься с детишками… И так далее! Дурочкой управлять проще, не так ли? А потом выгодно выставить на витрину невест и кошмарить женихов! Ведь отец разделил завещание! Частью активов вы могли распоряжаться, но… только до моего замужества. Правда, и там были нюансы. Ведь должен был пройти определенный срок. То есть проверить брак на вшивость и верность партнера, так сказать… И вот тут вы начали суетиться с подставой… Потому что сроки подходят, наш брак крепкий, и вам не в чем было упрекнуть Натана! Тогда в ход пошла подстава…

Мама бледнеет и сереет лицом от досады, что я бью точно в цель. Она не думала, что такую хитрую интригу можно распутать.

— Более того, вы получили свои сделки, но в случае развода по вине Натана могли бы заполучить еще больше. Я вдруг вспомнила, как вы однажды сказали какой-то приятельнице… Нет ничего лучше в хозяйстве, чем виноватый мужчина, а если он ни в чем не виноват, значит, нужно сделать так, чтобы он в это поверил. Вы следили за Натаном, но вот беда… Он настолько расчетливый и хитрый тип, что заранее оборвал все связи со шлюхой, тогда вам пришлось просто клепать компромат на коленке!

— Потому что все мужчины изменяют. Такова правда. Даже самый последний, старый пердун, женившись на молодой и красивой девушке вместо того, чтобы прожить свои последние годы, купаясь в заботе, предпочитает выгулять свой сморщенный стручок в пасти какой-нибудь грязной, вонючей шлюхи. Думаешь, с годами что-то меняется?! Ха-ха… Предпочтения все грязнее и развратнее! Тьфу… Я просто избавила тебя от этой участи… И чем была так плоха твоя жизнь? Ты жила беззаботно и ни в чем не нуждаясь. У тебя было все — отели, курорты, развлечения. Любимое дело! Натан обязательно бы разбил тебе сердце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 39

Глава 39

Сара

— Пока мне его разбил только один человек. Вы, мама. У вас немного времени осталось. Совсем немного. Вам еще нужно подписать кучу бумаг… — выкладываю на стол подготовленные юристом документы. — Моей ручкой, пожалуйста…

— Нет. Не подпишу, нет.

— Тогда я просто подожду, — складываю руки.

— После моей смерти ты не получишь всего! Не получишь!

— После вашей смерти, а вы ее еще не ждали, и не оставили завещания, будет дележка имущества, верно… Но так как дочь у вас одна, а все остальные родственники идут потом, я все равно получу свою долю, и, учитывая состояние Кушнеров, я получу немало. Конечно, дележка будет муторной и долгой, конечно, я получу не все, но… как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Я сладко вытягиваюсь в кресле и говорю с улыбкой:

— Мне некуда спешить. Я не бедствую, муж меня боготворит. Я просто подожду и получу свое. А если вы еще намерены немного пожить, вам лучше поспешить, мама. Представляете, как обидно будет, если вы все-таки решите подписать бумаги и не получите заветную ампулу с противоядием, потому что мой человек еще должен успеть принести ее…

Секунда. Другая. Третья…

Она ждет… В глазах мелькает, страх, злость, судорожная попытка понять, где же она просчиталась…

Просчиталась только в том, что не поняла: в жизни важна любовь. Миллиарды не греют…

Костер из денег всего мира будет ярким, но быстро потухнет, и потом снова кругом опустится темнота и холод.

— Давай сюда бумаги! — взвизгивает.

***

Как только мама чиркает подпись на последней страничке, в комнату врываются люди Натана и уводят ее.

— Противоядие! — выкрикивает она, бледнея.

— Боже, мама, выпейте чая и успокойтесь! Тьфу… Не было никакого яда и никакого противоядия. Я вас обманула и нагло блефовала.

Даже не знаю, радоваться ли мне, что все удалось, или расстраиваться: ведь мама поверила. Она настолько заигралась в жадность и следование только своим интересам, что легко поверила, будто ради денег я могла ее отравить!

— Никакого яда?! Никакого противоядия? Но мне нечем дышать! Я умираю…

Ее уводят, а через миг меня сметает в жаркие объятия Натан и горячо целует. Он был против и злился, что я так сильно рискую. Но я убедила его дать мне возможность поговорить с мамой, а он был рядом, в соседней комнате, но ничем не выдавал своего присутствия на протяжении всего времени этого спектакля.

— Ты была великолепна. Богиня отмщения… Прекрасная, жестокая и очень… Очень коварная. Опасная… — тараторит признаниями и опаляет ушко порочным шепотом. — У меня встал. Пиздец как сильно встал… Я хочу тебя…

Обнимаю его крепче и целую, тая. Ох да, я чувствую, какой он. Нетерпеливый, большой, жаждущий. У меня становится мокро между бедер, я предвкушаю…

Вроде бы у нас уже был секс после примирения, неоднократно. Но такой осторожный, нежный, ведь Натан с травмами.

Однако сейчас он будто их не замечает, и я тоже не собираюсь его жалеть и делать какие-то скидки.

— Пойдем… — утягиваю его за собой. — Я не проверяла кровать в своем доме на прочность.

— Есть проверить кровать на прочность…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40

Глава 40

Натан

Роняю жену на кровать и припадаю сверху, движения немного неловкие из-за того, что одна рука обездвижена. Сара смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц и опаляет своим жгучим взглядом.

— Кажется, тебе нужно кое с чем помочь! — заявляет она и хватается за мой член через брюки.

Медленно сжав пальцы, скользит ими вверх. Я изнываю: сучка, до чего же хороша, ммм… Но вслух сказать опасаюсь, вдруг обидится!

Жена притягивает меня к себе за ремень и проворно его расстегивает.

Бля, меня сильно ведет от одного предвкушения, я как будто даже задышал свободнее, полными легкими, когда брюки с мягким шелестом приземляются мне под ноги.

— Тебе не терпится, да? — шумно дышу.

Сара садится на кровати.

— Куда это ты собралась?

— Хочу сверху, — заявляет она. — И еще кое-что хочу… На самом деле очень много всего хочу. Мое либидо, кажется, сошло с ума.

— Хватит! — хриплю. — Я сейчас взорвусь!

Поманив к себе пальчиком, Сара стягивает с меня трусы и прижимается щекой к низу живота, трется.

Ууу… Какая…

Потом смотрит на меня снизу вверх.

Контакт глаза в глаза. Мурашит. Возбуждение становится предельно сильным.

— Сара, давай… Давай, принцесса, я больше не могу ждать… Хоть немного возьми в ротик! — почти умоляю.

— У тебя крепко стоит, будто каменный… — вздрачивает мне пальцами и крепко-крепко обхватывает под самой головкой. — Это ты после встречи с Зайкой так возбудился? Вспомнил ваши грязные игрища, ммм?

Смотрит на меня пытливо и будто въедается под кожу взглядом.

— Какая, нах, зайка… Ты о чем?! Я перед тобой весь… Раскрыт… Доступен…

— О даа… Очень, — мурлычет, водя пальцами вверх и вниз.

— А ты несешь чепуху! Херню лепишь…

— И что же ты будешь с этим делать? — хлопает ресничками.

Ловлю ее пьяненький, возбужденный взгляд.

Да неужели?

Оооо… Какая коварная. Шик-блеск, какая женщина. Моя-моя!

— Пожалуй, я просто заткну этот ротик. Слишком много ты им болтаешь! — заявляю я, обхватив Сару под подбородком.

Сдавив пальцами ее щеки, заставляю открыть ротик и ввожу головку, толкаюсь в раскаленную, горячую полость.

Горячо и влажно….

Язык Сары сразу принимается порхать, лизать, смачивая меня…

— Кайф, бля… Кайф! — вырывается.

Бросаю взгляд вниз: не тормознула ли она после бранных слов.

О нет, насасывает усерднее. Кажется, мы… идеально друг другу подходим.

Нужно было вдрызг разругаться, разбежаться, едва не убить друг друга и… потом снова сойтись, влететь друг в друга на бешеной скорости, как две скоростные кометы, заряженные под самую завязку.

Да, блять… Да… Толкаюсь глубже и увереннее…

Сара принимает, берет меня, лаская.

Разгоняюсь, едва не спустив, заставляю себя притормозить, потому что знаю, как ей самой хочется.

О да… Очень… Очень хочется!

— Это что? — перехватываю ее ручку, которой она уверенно блудит у себя в трусиках. — Разве я тебе разрешал?

— Еще скажи, что мне нужно у тебя было спросить.

— Так и есть! А теперь живо… Подобрала юбки и присела на член! — командую я, опустившись на кровать.

Ищу спиной изголовье для дополнительной опоры.

— Трусики оставь! — продолжаю раздавать приказы. — Сдвинь их в сторону.

Страсть между нами раскаляется до предела.

Губы Сары льнут к моим, ее бедра, тело… Ох, горячая и нетерпеливая!

Влажный мазок по самой головке. Я поддерживаю член пальцами, пока она неторопливо нанизывается, пробуя меня понемногу.

Проверяет выдержку, которой, к слову сказать, вообще не осталось!

— Саррра…

— Сейчас! — подлетает вверх и опускается с громким шлепком и довольным стоном.

— Вот так… Даа… Продолжай… Не останавливайся…

— Тебе понадобится очень… Очень много сил. Я соскучилась и хочу тебя… Много раз подряд… — бормочет между поцелуями.

Скачки сменяются чувственными скольжениями взад и вперед. Хитрюшка трется об меня так, что ее клитор высекает искры, и я в это время наполняю ее уверенными глубокими толчками снизу.

Жена распадается на атомы, кончает, я жадно ловлю ее стоны губами и чувствую, что готов целую вечность наслаждаться нашей сумасшедшей близостью…

***

Из дома Сары мы выбираемся спустя… кхм… бесстыже огромное количество часов.

Сытые, умиротворенные и хихикающие, как двое сумасшедших. Проверили на прочность не только кровать, но и некоторые другие плоскости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— В целом, добротная мебель. Не считай стола.

— Кухонный стол подвел, согласна. Скрипеть быстро начал…

— Все потому что ты не умеешь выбирать мебель. Без меня не справляешься.

— Не буду спорить… Я не хочу быть без тебя, — серьезно заявляет Сара.

И на этот раз я совершенно искренне могу ответить ей тем же.

Без подвоха и без расчета.

Эпилог

Эпилог

Сара

— Даже не мечтай!

— Зажала, да? А по-человечески поблагодарить? — наседает Ефим.

— В чем дело? Ваши споры слышны издалека! — появляется Натан и сразу же устремляется ко мне.

Обнимает и целует, опустив ладонь на живот.

— Как сынишка?

Малыш в ответ уверенно отбивает папочке привет.

— Хорошо. Но есть сложности… — показываю глазами за спину Бергмана.

— Хорошие люди назвали бы сына в честь спасителя вашего семейного спокойствия и благополучия, разумеется! — нахально требует Воронов.

Сегодня в гостях собрались все мои подруги со вторыми половинками. Полина родила первой, ее муж Платон держит на руках дочурку и, кажется, даже не дышит, любуясь маленькой копией своей любимой жены. Сын Лиды и Ефима спит в электронном модуле. У него три режима бодрствования — серьезно есть, как не в себя, громко орать, требуя поменять подгузник, и спать с королевским видом.

Наш с Натаном сын еще не родился, но срок уже такой, что ох… еще немного и он попросится на свет!

Ни с того, ни с сего Воронов начал требовать, чтобы мы назвали сына в честь него, то есть Ефимом. Давил на то, что мы с Натаном обязаны ему счастьем.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— О, я не против. Но пусть сначала назовет дочку в честь меня! Кое-кто мне обязан сильнейшим переосмыслением жизненно-важных ценностей.

— У нас пока только один ребенок. Сын.

— Вот видишь, — развожу руками. — Как только сделаешь доченьку Сару, так приходи… Следующего сына, когда родится сын, так уж и быть, назову в честь тебя, Воронов.

— По рукам. Лида!

— Что?! — возмущенно смотрит подруга.

— Расклад поняла? — пошло хмыкает Воронов, бесстыже опустив лапу на бедро жены. — Гондоны выбрасываем!

***

— А не пора ли нам стимулировать тебя к родам? — заявляет муж после того, как мы выпроводили всех гостей. — Вычитал один проверенный метод… Тебе понравится! — обещает он.

— Да, минуточку. Сейчас только отвечу.

— Не понял!

Натан вырывает у меня из рука планшет.

— Это что? Это кто? Ты зачем с ней общаешься?!

— Всего лишь финансирую небольшое начинание Зайкиной… Кстати, она теперь не Зайкина Настя. Давно пора было избавиться от этой дурацкой фамилии. Она сменила фамилию и имя. Теперь она Забавина Алина, успешный коуч и специалист…

— Открыла писькину школу! И сколько-сколько она берет за курс по сексу?!

— Она немало членов пересосала и кое-что в этом понимает! Успешное вложение. Ты против?!

— У тебя миллиардное состояние… Зачем тебе вкладываться в писькину школу?! — недовольно пыхтит Натан.

— Я решила восстановить справедливость. Моя мама обманула эту девушку… А ты жестко расправился, не став разбираться.

— Она сама согласилась нагадить!

— Я не стану такой, как моя мамаша, и точка. Вопрос закрыт!

— Твоя мамаша никак не угомонится. Недолго она валялась якобы при смерти.

— Что теперь?

— Помогает старушкам отсудить копейки, выбить скидку и учит их экономить и грамотно строчить жалобы во все инстанции… На удивление деятельная старуха, эта твоя мамочка.

— Вот ты и сам за ней следишь.

— Всего лишь не выпускаю из поля зрения. Так спокойнее… — говорит муж и, кажется, я его понимаю и принимаю его позицию.

В конце концов, мы не такие уж разные с этим ужасно-прекрасным Бергманом, и я его бесконечно люблю…

Дорогие, история Сары и Натана завершена!

Если не читали, приглашаю в историю подружек:

ИСТОРИЯ ПОЛИНЫ: - ИЗМЕНА. ОДИН РАЗ НЕ СЧИТАЕТСЯ:

ИСТОРИЯ ЛИДЫ - ИЗМЕНА. РАЗВОД ОТМЕНЯЕТСЯ:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец