Лето в деревне. Из книги Порно рассказы в деревне

Лето 2025 года в деревне у бабушки Веры пахло скошенной травой, нагретым деревом и свободой. Паша и Петя, двоюродные братья, оба по 23 года, приехали сюда после долгой разлуки. Их семьи жили в разных городах - Паша в шумной Москве, Петя в тихом Пскове. Но каждый июль они возвращались в эту деревню, где время текло медленно, а бабушкины пирожки с вишней были слаще любых воспоминаний. Их дружба, начавшаяся с игр в прятки за сараем, была чем-то большим, чем просто родственная связь. Они делились секретами под звёздами, строили плоты на реке, смеялись до слёз. Но теперь, став взрослыми, они чувствовали друг к другу нечто новое - тёплое, пугающее, запретное... Почему ты никогда не говорил об этом, Паша? И ты, Петя, почему отводил взгляд, когда он смотрел слишком долго?

Паша приехал первым. Его старенький "жигуль" пыхтел, поднимая пыль на просёлочной дороге. Парень вышел, потянулся, щурясь на солнце, и сердце ёкнуло от предвкушения. Сколько они не виделись? Два года? Сообщения в мессенджерах, редкие звонки - это не то. Он вспоминал их летние ночи, когда они, лёжа на сеновале, говорили о мечтах. Но в последние годы что-то изменилось. Паша замечал, как его взгляд задерживается на Пете - на его улыбке, на его руках. Неужели ты тоже это чувствуешь, Петя?

Петя приехал на следующий день. Автобус остановился у сельского магазина, и Паша, сидя на крыльце, вскочил, увидев знакомую фигуру - чуть худощавую, с мягкими тёмными волосами. "Ну ты и вымахал, Петь!" - крикнул он, обнимая брата. Петя засмеялся, но в его глазах мелькнула искра, которую Паша ловил всё чаще. Их объятие длилось чуть дольше, чем нужно... Почему ты так смотришь, Петя? Или это я сам себя обманываю?

Дни в деревне текли лениво: они помогали бабушке с огородом, чинили забор, купались в пруду. Но каждый взгляд, каждое касание - Пашина рука на плече Пети, Петины пальцы, задержавшиеся на запястье Паши, - добавляли напряжения. Их дружба была крепкой, но теперь в ней появилась новая нота - запретная, манящая. Они молчали об этом, но воздух между ними искрил. Что мешает вам быть честными, ребята? Или страх сильнее желания?

Кульминация случилась в бане в конце недели. Бабушка ушла к соседке, но её возвращение могло быть внезапным - она часто забывала что-то и возвращалась. Дверь бани скрипела, и каждый шорох за стеной заставлял их замирать. Но это только усиливало жар. Баня, пропитанная запахом берёзы и сырости, стала их убежищем. Они вошли, сбросив одежду, и пар окутал их тела. Паша, с широкими плечами и загорелой кожей, выглядел как статуя, высеченная солнцем. Его член, 18 сантиметров, уже наполовину твёрдый, выдавал желание, которое парень пытался скрыть. Петя, с более изящным телосложением, но с такой же загорелой кожей, чувствовал, как его 16-сантиметровый чуть изогнутый член пульсирует от одного вида Паши.

- Жарко тут, - хмыкнул Паша, подливая воды на камни.

Пар клубился, скрывая их от мира, но не друг от друга. Их взгляды встретились, и в этот момент всё стало ясно. Скрипнула ли дверь? Или это просто ветер? Паша шагнул ближе, его дыхание стало тяжелее. Петя замер, сердце колотилось, но он не отступил. Что, если бабушка вернётся сейчас, Петя? Готов ли ты рискнуть всем ради этого момента?

- Паш, ты когда-нибудь думал... о нас? - голос Пети дрожал, но в нём была решимость.

Паша не ответил словами. Он коснулся щеки Пети - медленно, словно боясь спугнуть момент. Их губы встретились - сначала робко, затем жадно, с той страстью, что копилась годами. Поцелуй был солёным от пота, горячим от жара бани и их собственных тел. Внезапный звук где-то вдали - соседская собака? - заставил их замереть, но затем это только подстегнуло их. Запретность момента, риск быть пойманными делали каждый вздох острее.

Петя опустился на колени, его руки дрожали, но движения были уверенными. Он начал медленно, обхватывая губами головку члена Паши, чувствуя её гладкость и тепло. Его язык скользнул по всей длине, от основания до кончика, исследуя каждый сантиметр. Паша выдохнул, пальцы запутались в волосах Пети, направляя его. Петя, осмелев, спустился еще ниже, его губы коснулись мошонки Паши, мягкой и тяжёлой. Он вылизывал её медленно, нежно, чувствуя, как Паша дрожит от удовольствия. Вкус Паши - солёный, мускусный, живой - наполнял Петю смесью страха и восторга. Это было запретно, но так правильно. Почему ты позволяешь себе это, Петя? И почему, Паша, ты не останавливаешь его?

Петя вернулся к члену, обхватывая его глубже, находя ритм. Его губы скользили, то ускоряясь, то замедляясь, пока Паша не начал стонать - тихо, чтобы не выдать их. Каждый звук, каждый вздох усиливал их связь. Петя чувствовал, как его собственный член напрягается, пульсирует, хотя он не касался себя.

Внезапно шаги снаружи - бабушка? Соседка? Они замерли, но Паша, не в силах остановиться, слегка подтолкнул голову Пети. Риск быть застуканными только разжёг их страсть.

Когда Паша достиг пика, его тело содрогнулось, и сперма, горячая и обильная, заполнила рот Пети. Её было так много, что Петя едва справлялся, глотая, ощущая её густую солоноватую текстуру. Это было ошеломляюще - смесь запретного удовольствия и близости, которую он не мог объяснить. Паша, тяжело дыша, смотрел на Петю с нежностью и чем-то ещё. Виной? Любовью?.. Петя, чувствуя, как его собственный оргазм накрывает его с головой от одной только близости с Пашей, кончил, не касаясь себя, - от жара, от запретности, от их связи.

Они сидели в тишине, пар оседал, а их дыхание всё ещё было тяжёлым. Скрип двери снова - или это воображение? Что теперь, ребята? Сможете ли вы вернуться к прежней дружбе? Или эта ночь в бане, с риском быть пойманными, изменила всё?

Паша коснулся руки Пети, и тот не отстранился. Может, запретность и была их свободой? И что, если эта страсть не ошибка, а правда, которую вы так долго отрицали?