Заново завоевать

Дисклеймер

Дорогой читатель,

Мне безумно приятно видеть тебя снова! Впереди тебя ждет четвертая история в цикле «Закаленные льдом» – «Заново завоевать», посвященная жизни Ярослава.

Не успеваю напоминать о том, что все истории в цикле взаимосвязаны. Чтобы в полной мере понимать происходящие события, мотивацию героев и их сложные взаимоотношения, настоятельно рекомендую ознакомиться с предыдущими частями: «Ты – не вариант», «Ты – приоритет» и «Рискнуть сердцем». В них заложены предпосылки к событиям, разворачивающимся в этой книге.

Хочу выразить тебе, мой читатель, искреннюю благодарность за то, что выбираешь мои истории, за то, что находишь в них отражение своих мыслей и чувств, и просто за то, что уделяешь время, чтобы окунуться в мир вселенной моих героев. Твоя поддержка - мой главный стимул.

Если хочешь узнать больше обо мне, моих героях и моих творческих планов, подписывайся на мой ТГ: allendevi_book. Там я делюсь новостями, мыслями и эксклюзивными материалами.

Ну а теперь, без лишних слов...желаю тебе погрузиться в историю Ярослава с головой.

Приятного чтения!

И пусть любовь всегда будет рядом!

С любовь Ален Деви.

P.S. Содержит нецензурную брань, а также откровенные постельные сцены. Поэтому истории присвоен рейтинг 18+

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

ПЛЕЙЛИСТ

Pepel Nahudi – Заново завоевать

Stepagaaa – Папина дочка

Dua Lipa – Want To

WHITE GALLOWS – Сердце

ЕГОР КРИД – Потрачу

ANNA ASTI – Чтобы ты тоже

SAYAN – Нравишься

Misha Miller, Alex Velea – Bam Bam

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1. Ярослав

Поднимаюсь на самую высокую точку склона, которую может предложить этот горнолыжный курорт. Холодный ветер хлещет по лицу, обжигая щеки. Я зарываюсь чуть глубже в воротник куртки, но от этого не становится теплее. Зато становится чертовски хорошо.

Добраться сюда было еще тем испытанием. В общей сложности двадцать часов в самолете, скомканные колени, затекшая шея, жуткая турбулентность, отвратительная еда. Потом трансфер, переодевания, подъемник, и вот я здесь.

Улыбаюсь и киваю сам себе.

Двадцатичасовой перелет - ничто. Полный ноль. Пыль по сравнению с этим видом.

Солнце, пробиваясь сквозь облака, заливает все вокруг ослепительным белым снегом. Кажется, будто стоишь на краю мира, готовый шагнуть в эту манящую бездну.

Внизу, у подножия склона, виднеются крошечные домики, похожие на разбросанные спички. Люди, скользящие по трассам, кажутся муравьями. Все такое маленькое и незначительное по сравнению с этой величественной панорамой.

Я делаю глубокий вдох, наполняя легкие морозным воздухом. Запах хвои и снега пьянит.

– Кто последний тот - лох! – кричит Дэн, задевая меня плечом, и несется к краю склона.

Денис Моисеев, или просто Дэн, или Моисей - мой лучший друг и самый большой подстрекатель.

– Что за детский сад? – возмущаюсь, не двигаясь с места.

– Ты просто боишься проиграть! – проходит мимо меня мой брат - Стас. – И ты проиграешь - Ярик.

Ненавижу эту формулировку своего имени.

– Не обращай внимания на них, – спокойный голос Вики разносится рядом. – Они дети.

– Вот! – говорю громче, чтобы те двое меня услышали. – Вика - права: вы дети!

– Утешать слабых в характере моей жены, – произносит Стас и садится на снег. – А ты слабак - потому что проиграешь!

Вика закатывает глаза и легонько толкает меня в плечо.

– Не заводись, – шепчет она. – Просто покажи им класс.

Внутри меня просыпается азарт.

Смотрю вниз, оценивая траекторию. Снег выглядит идеально ровным, без кочек и наледи. Уклон достаточно крутой, чтобы разогнаться до приличной скорости, но не настолько, чтобы потерять контроль. Идеально.

Кидаю свой сноуборд на снег, а сам сажусь рядом. Ловкими движениями застегиваю крепления, натягиваю очки, застегиваю куртку до самого подбородка и встаю.

– Пока, лох, – салютирует Дэн, и он вместе со Стасом почти одновременно делают уверенный шаг вниз.

Я усмехаюсь и делаю еще один глубокий вдох, сосредотачиваясь. Никаких сомнений, только скорость и снег. Отталкиваюсь сноубордом и устремляюсь следом за парнями, чувствуя, как ветер свистит в ушах.

Адреналин бьет в голову, заставляя все вокруг казаться ярче и четче. Вижу, как Стас и Дэн уже далеко впереди, но это меня не останавливает. Я увеличиваю скорость, ловко маневрируя между небольшими буграми. С каждым поворотом чувствую себя все увереннее. Кажется, будто я лечу.

Передо мной расстилается финишный отрезок трассы, а вдалеке, на вершине склона, маячит маленькая фигурка Вики.

– Ну что, Яр? Принимай поражение достойно, – ухмыляется Дэн, похлопывая меня по плечу, когда я торможу возле них. Его лицо сияет от победы.

– Моисей, – отвечаю и поднимаю свои очки. – Ты же знаешь, что так нечестно. Я бы выиграл, если мы стартовали одновременно.

– Отмазки для слабаков, – подхватывает брат.

– Требую реванш!

– Нет уж, – смеется друг. – Мы не упустим момента и загадаем тебе желание.

Я хмурюсь.

Желания этих двух могут быть…непредсказуемыми.

– Так нечестно! – бросаю я, высвобождая ноги из креплений доски. – И вы оба это знаете!

– Честно, нечестно, это уже неважно, – улыбается Стас. – Мы не виноваты, что ты копошился перед стартом.

Закатываю глаза и, качая головой, смотрю на этих двоих. Они обмениваются хитрыми взглядами, и я уже предчувствую неладное. Обычно их «желания» заканчиваются неловкими ситуациями или глупыми пари.

– Решено! – восклицает Дэн. – Ты должен…

– Милый, я тебе ничего не должен, – фыркаю, выпрямляясь.

– Ха-ха-ха, – театрально смеется друг. – Твое наказание, шутник, заключается в том, что ты проведешь как минимум полчаса на склоне для начинающих.

Возмущение вырывается у меня прежде, чем я успеваю его остановить.

– Вы серьезно? Да вы издеваетесь! Я на сноуборде стою уже почти шесть лет! Мне нечего делать на этой трассе! Это же…это как заставить Макса Ферстаппена ездить на детском велосипеде!

Стас и Моисей переглядываются и взрываются громким смехом.

– Именно поэтому это будет так весело! – сквозь смех выдыхает друг.

– Это унизительно! – протестую. – Я там просто умру от скуки! Там же даже скорость не разогнать!

– Можешь считать себя инструктором поневоле, – пожал плечами брат.

– Вообще-то, как старший

брат

, – специально выделяю голосом последнее слово, – ты должен защищать меня, а не подставлять.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вообще-то, милый, я тебе ничего не должен, – он отвечает моими же словами. – Зато получишь уникальный опыт. Может, даже вдохновишь кого-нибудь.

Стас - мой родной брат, старше меня на пять лет. Обычно он ведет себя, как типичный старший брат: немного снисходительный, иногда заносчивый, но в целом - надежный. После смерти родителей, почти восемь лет назад, Стас стал для меня не только братом, но и взял на себя роль родителя.

Помню, как тяжело ему далось это бремя ответственности. Ему ведь тогда едва исполнилось двадцать три - возраст, когда хочется тусить, спать с девчонками и строить планы на будущее, а не заниматься похоронами и решать бюрократические вопросы с наследством. Но брат справился. Не жаловался, не ныл, хотя я видел, как он уставал.

Стас уже год работал в строительной конторе, дела шли в гору, но денег хватало только на еду, оплату коммуналки и моего хоккея. После смерти родителей я хотел бросить хоккей, первое время было тяжело и ничего не хотелось делать. Но брат настаивал не уходить из спорта.

Я злился, огрызался, не понимал, откуда у него столько сил. Но послушался. И сейчас, спустя годы, понимаю, как он был прав. Хоккей - не только отвлекал меня от горя, но и давал надежду, цель.

Спустя год после семейной трагедии я вместе с командой выиграл молодежный чемпионат, меня заметили и пригласили в профессиональную лигу. Меня мотало от одной команды к другой, пока пару лет назад со мной не подписали контракт «Ястребы». И сейчас моя жизнь потихоньку устаканивается и налаживается.

Да, и у Стаса жизнь пошла в гору. Он создал собственную небольшую строительную компанию по прокладке труб и женился на Вике, с которой они начинали встречаться незадолго до смерти наших родителей. Она замечательная девушка, младше его на два года, добрая, заботливая, стала мне настоящей сестрой.

Брат всегда поддерживал меня и поддерживает до сих пор. Благодаря ему я вырос сильным и независимым человеком. И я ему бесконечно благодарен. Однако, он переживает, что я до сих пор один.

После того, как они с Викой поженились три года назад, он часто заводит этот разговор со мной. Деликатно, но настойчиво намекая, что мне пора остепениться. Мол, карьера - это здорово, но семья важнее.

Но мне хорошо одному. Свобода, независимость, никаких обязательств. Секс на одну ночь - вот мой предел. Никаких свиданий, ужинов при свечах и прочей романтической ерунды.

Стасу кажется, что я упускаю что-то важное, что счастье неполноценно без любви. Он прав по-своему, конечно. Для него это так и есть. Но моя жизнь - это мой выбор.

И я это выбор сделал осознанно. Видел достаточно примеров неудачных браков, разбитых сердец, постоянных ссор и взаимных упреков. Это не для меня. Моисей, кстати, полностью разделяет мои взгляды. Наверное, поэтому мне с ним дружить комфортнее и круче всех.

Если я проявляю слабину, то брат садится мне на уши со словами: ты просто не встретил ту самую. Вот увидишь, когда встретишь, все твои принципы полетят к чертям.

Может быть.

Может быть, где-то там, за горизонтом моей свободной жизни, меня ждет та самая, способная перевернуть мое мировоззрение с ног на голову. Но пока я ее не встретил. И пока меня вполне устраивает мой уклад жизни.

– Чего замолчал? – лыбится Дэн. – Побег обдумываешь? Так сразу говорю, не выйдет.

– Больно надо, – бормочу, качая головой.

– Ну так что? – бодро и весело нагнетает брат.

Я обреченно вздыхаю.

С этими двумя спорить бесполезно. Они не отступят.

– Ладно, ладно, – ворчу я, принимая неизбежное. – Но помните, когда-нибудь я вам отомщу. И месть моя будет страшна!

Парни лишь отмахиваются от моих угроз, взрываясь новой порцией смеха.

Вскоре на финише появляется Вика, сияющая от радости. Я смотрю на нее и с тоской думаю о предстоящих мне мучениях на «лягушатнике».

Мысленно пытаюсь настроить себя на полчаса медленного и мучительного катания, среди неуклюжих падающих новичков, которые своими неуверенными движениями представляют реальную угрозу для моей целостности.

Смирившись с неизбежным, я двигаюсь в сторону склона для начинающих, чувствуя на себе взгляды ликующих парней.

– Удачи!

– Идите в задницу!

Глава 2. Ярослав

Мои ноги неохотно волочатся по направлению к склону. Я, покоритель длинных и крутых трасс, вынужден плестись в этом гадюшнике для чайников. Чувствую себя львом, которого заставили пасти овец.

У подножия склона царит хаос. Дети падают на каждом шагу, родители пытаются их поднять, инструктора с криками стараются хоть как-то организовать эту вакханалию.

Может, свалить? Потусовать где-нибудь полчасика, а затем вернуться?

В кармане комбинезона раздается короткая вибрация. Расстегиваю молнию и достаю телефон из внутреннего кармана.

Дэн:

Только попробуй улизнуть!

Мы за тобой следим.

Вот же блин.

Ладно, ладно. Я уж придумаю, как им отомстить.

С обреченным вздохом кладу телефон обратно и поднимаюсь на склон.

Наверху ситуация не лучше. Куча новичков слоняются по территории, ища место, где присесть и начать свой путь.

Надеваю сноуборд, стараясь не смотреть на происходящее вокруг. Закрываю глаза и мысленно переношу себя на вершину крутого склона, где ветер свистит в ушах и адреналин бурлит в крови.

Но реальность жестоко возвращает меня на землю. Первые метры даются с трудом. Вокруг хаотично носятся новички, размахивающие палками и руками, не контролируя свои движения. Чудом уворачиваюсь от летящего на меня ребенка, который, кажется, хочет сбить меня, как кеглю.

Мои нервы на пределе.

Всюду пахнет хвоей и свежестью, но вместо восторга в душе растет раздражение. Очередная попытка скатиться заканчивается тем, что я едва уворачиваюсь от визжащей девочки в розовом комбинезоне.

Не выдержав, вылезаю из креплений, беру в руки сноуборд и отхожу в сторону. Облокачиваюсь о дерево и закрываю глаза.

Вот за что мне такие друзья?

Лица вокруг раздражают, и смех кажется издевательским.

Ладно, постою в стороне оставшееся время. Потому что другого выхода у меня нет.

Но в голове что-то щелкает.

Я что, зря поменял жару на холод? Нет. Я проделал такой путь, чтобы снова встать на доску, почувствовать скорость и драйв. Не позволю какому-то глупому желанию испортить мое настроение.

Открываю глаза и решительно направляюсь к началу склона.

На этот раз все идет идеально. Пара уверенных движений, сноуборд слушается, ветер потихоньку начинает свистеть в ушах. Вот оно…вот это чувство свободы и эйфории.

Но тут случается неизбежное, когда катаешься на склоне для начинающих. Кто-то врезается в мой левый ботинок, сбивая меня с траектории. Я едва удерживаюсь на ногах, судорожно балансируя руками.

Какого хрена?

Незнакомец в темно-сером костюме тоже не падает, крепко сцепившись в мою ногу. И теперь мы неуклюже скользим вниз по склону.

Злость подступает к горлу, и я уже собираюсь закричать, но тут слышу тоненький, дрожащий голосок.

– No! No! Мамочки! Мамочки!

Я опускаю взгляд вниз и вижу, что держит меня за ногу миниатюрная девушка. Пока не могу разобрать ее лица, потому что она в шлеме и в защитных очках.

Но моя злость мгновенно испаряется. Вместо нее приходит чувство предвкушения, и на моем лице появляется хитрая улыбка.

– «Хоть бы ей было больше двадцати», – мелькает у меня в голове, когда мы приближаемся к концу спуска.

Вот только я не понимаю, на каком языке она говорит. Вроде на английском, но вроде бы и на русском.

Я скрещиваю пальцы, чтобы девушка говорила по-русски. Мы же во французских Альпах. Всякое может быть.

Снег хрустит под доской, когда я изо всех сил торможу.

– Простите! Простите! – доносится из-под шлема на чистом русском, и я облегченно выдыхаю, а затем слышу, как это создание матерится и произносит на английском. – I’m sorry. I’m sorry.

Я молчу, а девушка продолжает сидеть на своем сноуборде и держать меня за ногу.

– Do you understand me?

– Понимаю. Понимаю, – весело произношу я и протягиваю руку. – Конечная. Дальше не едем.

Она, немного нерешительно, вкладывает в мою ладонь свою руку в черной перчатке, и я помогаю ей подняться.

– Спасибо, – говорит девушка, отряхиваясь от снега.

Голос у нее молодой, девичий.

Любопытство берет верх. Мне хочется увидеть ее лицо.

Девушка наклоняется, чтобы расстегнуть крепления. Я делаю тоже самое со своей доской.

Я выжидаю, пока она поднимет голову. Но пока на ней шлем и очки, мне не разобрать ее лица.

– Может, хоть увижу, кто меня так лихо чуть не сбил с ног? – шучу я и снимаю свои очки.

– Ой, правда, простите, – снова извиняется девушка, и ее рука тянется к шлему. Щелчок, и она расстегивает шлем, а затем снимает очки.

И тут я пропал!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Все вокруг словно замедляется.

Передо мной стоит…нет, не просто девушка, а райское наслаждение. Светло-карие глаза, обрамленные длинными черными ресницами, которые смотрят на меня с виноватым взглядом. Аккуратный носик, пухлые губки - все в этом миниатюрном личике идеально.

– Я…я правда очень виновата, – бормочет она, слегка краснея. – Я тут первый раз.

– Да брось, это просто судьба, – выпаливаю я.

– Я не верю в судьбу, – девушка улыбается, и я плыву окончательно.

Кажется, я знаю, чем, точнее кем, буду сегодня занят.

– Раз ты тут в первый раз, может, я научу тебя базовым навыкам? – предлагаю я, нарушая тишину. – Если не боишься.

Ее глаза загораются, и она кивает, не раздумывая.

– Я согласна. Только если ты не боишься еще раз столкнуться со мной, – отвечает девушка, с хитринкой смотря на меня.

– Только если ты будешь врезаться в меня почаще, – подмигиваю я. – Я Ярослав, кстати.

– А я Аня, – улыбается она.

И тут я понимаю, что желание брата и друга уже не кажется таким дурацким. Кажется, я проведу сегодняшний день или даже пару дней в компании очень красивой девушки. Как пойдет.

Я беру свой и ее сноуборд, и мы пешком поднимаемся на невысокую гору.

– Ты одна здесь? – спрашиваю я, замедляясь под ее шаг.

– Нет. С хорошей знакомой и ее мужем. А ты?

Аня снова надела очки, так что мне теперь не видно ее лицо.

– С братом, его женой и моим лучшим другом.

Мы молча поднимаемся выше, и я показываю Ане, как правильно стоять на доске, как держать равновесие и как тормозить. Она слушает внимательно, стараясь повторить все движения. Видно, что у нее есть спортивная подготовка, все получается довольно быстро.

Первые несколько спусков она падает, но поднимается с улыбкой и снова пробует. Я подбадриваю ее, даю советы, и постепенно у нее начинает получаться. Через час она уже довольно уверенно стоит на сноуборде, а еще через час - скользит по трассе. Ее смех эхом разносится по склону.

Я улыбаюсь и чувствую, как в кармане вибрирует телефон. Продолжая наблюдать за Аней, я принимаю вызов.

– Если я правильно тебя понял, то просто скажи нам спасибо, – в динамике раздается веселый голос Дэна.

– Спасибо, – мои губы расплываются в широкой улыбке.

– Я понял. Если что, мы пошли в отель. Так что - удачи.

– Ты же знаешь, она мне не нужна.

– Кто бы сомневался. Развлекайся.

– Пока.

Кладу смартфон обратно в карман, не отрывая взгляда от Ани. Она грациозно выписывает дуги, ее движения становятся все более плавными и уверенными. Но, потеряв равновесие, девушка падает.

Я хватаю свой сноуборд и лечу к ней. Прибегаю, тормозя в облаке снежной пыли. Аня лежит на снегу и смеется.

– Ты как? – спрашиваю, протягивая руку.

– Все отлично! Просто немного засмотрелась на горы, – отвечает она, принимая мою помощь, чтобы подняться. – Они здесь невероятные.

– Соглашусь. Но и ты молодец, быстро учишься, – говорю я, любуясь ее румянцем от мороза и сияющими глазами. – Еще немного, и будешь гонять круче меня.

Она смеется и толкает меня в плечо. Мы еще немного стоим, наслаждаясь моментом и горным воздухом.

– А можешь показать, как ты катаешься? – Аня прикусывает нижнюю губу.

По ее взгляду я понимаю, что она пытается на что-то решиться. Вот только на что?

– Конечно, – произношу я с улыбкой. – Только пойдем на другую трассу. Для профессионалов.

– Даже так! – девушка громко смеется. – Пошли. Только я буду стоять внизу.

– Окей.

В одиночестве преодолеваю расстояние на подъемнике. Меня охватывает ровно тоже чувство, что и пару часов назад, когда впервые поднялся на этот склон.

Проверяю снаряжение, встаю и отталкиваюсь, набирая ход и чувствую, как ветер вновь свистит в ушах и адреналин бурлит в крови. Делаю несколько поворотов, демонстрируя технику. Врезаюсь в небольшую волну и подлетаю в воздухе, выписывая короткий трюк. Приземляюсь мягко и смотрю на Аню.

Ее глаза горят восторгом.

– Вау! Это было потрясающе! – восклицает она и снимает перчатки, аплодируя ладошками. – Я тоже так хочу.

– Все получится, – подбадриваю ее. – Я могу научить тебя парочке простых приемов, а дальше - дело за тобой.

– А чему ты еще можешь меня научить? – задает вопрос Аня, и в ее голосе я улавливаю мои любимые нотки.

Пускай я не вижу ее лица, но ее голос выдает ее намерения.

Улыбка сама собой трогает мои губы. Я знаю, куда ведет этот разговор, и мне это нравится.

– Много чему, Ань, – отвечаю я, понижая голос до шепота. – Могу научить тебя, как понимать свое тело, как находить баланс, как достигать новых вершин…удовольствия.

Делаю паузу, наслаждаясь ее ожиданием. Я чувствую, как ее дыхание становится чаще, как ее сердце бьется быстрее.

Пора переходить к активным действиям. И если я все правильно понял, то мои следующие слова должны будут расцениваться так, как нужно этого мне.

– Например, – продолжаю я, – могу научить тебя, как правильно прикасаться. Как нежно гладить, как страстно целовать, как доводить до безумия одним лишь прикосновением. Могу показать тебе, как губами ласкать каждый сантиметр твоего тела.

Я знаю, что она уже вся во власти желания. Я слышу, как она сглатывает слюну, вижу, как напрягается ее тело. Аня снимает очки, и на меня нацелены два потемневших огонька.

– А что ты хочешь узнать больше всего? – спрашиваю я, зная, что она уже готова к любым моим предложениям.

Наступает короткая пауза, и затем я слышу ее тихий, дрожащий, но уверенный голос:

– Научи меня всему.

Глава 3. Ярослав

Я беру руку Ани в свою и веду нас к подъемнику. Я чувствую, как дрожит ее рука в моей. Маленькая, хрупкая, но такая теплая.

Мы подходим к подъемнику, и я кладу наши сноуборды в стойку, а затем снова беру ее за руку, помогая сесть. Кабина плавно трогается, и мы поднимаемся вверх.

Молчание.

Неловкое? Нет, скорее наполненное предвкушением. Тишина нарушается лишь мерным гулом мотора и легким шелестом ветра. Я украдкой смотрю на Аню. Ее взгляд устремлен вперед, на вершину, и я вижу, как уголки ее губ слегка приподняты в улыбке.

Комбинезон хоть и скрывает ее фигуру, но не может утаить плавности линий. Хочется коснуться ее щеки, ощутить прохладу снега, тающую на ее коже. Интересно, какие у нее волосы? Мягкие локоны или непослушные пряди? Но больше всего мне хочется ее поцеловать. Коснуться ее манящих губ, ощутить вкус.

Аня поворачивает голову и ловит мой взгляд. Ее глаза блестят, как горный хрусталь. В них - вызов, азарт и немного…тепла? Она улыбается, и я чувствую, как кровь приливает к паху.

– Готова? – спрашиваю, и в моем голосе звучит легкая хрипотца.

– С тобой?

– Со мной, – выдаю фирменную улыбку.

– Тогда да, – отвечает она, стараясь не выдать волнение.

Подъемник останавливается. Дверцы открываются, и мне приходится расцепить наши руки, чтобы захватить оба сноуборда. Мы выходим на залитую солнцем вершину. Ветер здесь сильнее, он обжигает лицо и заставляет слезиться глаза.

Аня полностью снимает очки и, не говоря ни слова, следует за мной. Она идет чуть впереди, и ее силуэт на фоне ослепительно белого склона кажется нереальным и чертовски привлекательным.

Вдруг Аня поворачивает голову и встречается со мной взглядом. Я улыбаюсь. Просто улыбаюсь, не в силах сказать ни слова. Да и нужно ли? В ее глазах я вижу ответ. В них отражается то же самое, что чувствую и я. Желание.

Очередь в прокате сноубордов идет довольно бодро. Я переминаюсь с ноги на ногу, поглядывая на Аню. Она иногда посматривает на меня, и я кожей ощущаю тепло ее взгляда. В нем смесь ожидания и…волнения.

Сдаю наши сноуборды и всем нутром чувствую растущее предвкушение. Не удержавшись, подмигиваю Ане. Она слегка краснеет.

Я аккуратно беру ее за руку и отвожу немного в сторону, подальше от шума очереди. Ее пальцы холодные, но хватка крепкая.

– Может, пойдем выпьем кофе? Или, может, поедим? – предлагаю я, стараясь говорить непринужденно, хотя внутри все кипит от желания.

Аня улыбается, и в ее глазах пляшут озорные искорки.

– Ярослав, ну не этому ты собирался меня научить, – в ее голосе отчетливо слышатся нотки предвкушения.

Киваю и вижу, как по ее щекам разливается румянец.

– Ты права, – улыбаюсь в ответ. – Тогда пошли. Покажу, чему я действительно могу тебя научить.

Я беру Аню за руку и веду вдоль длинного вестибюля, заполненного людьми. Шум голосов, мелькающие лица, запах дорогих духов, вспышки детского смеха - все это скользит мимо, не задерживаясь в моей голове. Мое внимание сосредоточено на высокой двери в конце зала. Двери, ведущие в отель.

Проходя мимо бара, я оборачиваюсь на Аню и вижу, как она закатывает глаза. Любопытство заставляет меня проследить за ее взглядом. За одним из высоких стульев сидит девушка со светло-рыжими кудрявыми волосами, одетая в обтягивающий черный комбинезон. Она с улыбкой на лице показывает ей палец вверх.

Ухмыльнувшись, я обращаюсь к Ане:

– Твоя хорошая знакомая?

Девушка продолжает смотреть в сторону своей знакомой и отрывисто отвечает.

– Да. Аня.

Затем резко поворачивается ко мне, но не останавливается, продолжая идти.

Аня судорожно смотрит на мое лицо и быстро добавляет.

– Я - Аня, она - Аня. Поэтому мы и дружим.

Я киваю, стараясь не выдать своего замешательства.

– Сошлись по имени?

– Типа того, – соглашается она, отводя взгляд.

В ее голосе звучит какая-то натянутость и нервозность.

Я отворачиваюсь, продолжая идти к лифту, и хмурюсь. Что-то в ее реакции кажется мне странным, неестественным. Словно она пытается скрыть что-то, о чем я не должен знать. Но по мере приближения к лифту мысли о странном поведении девушки постепенно растворяются, уступая место предвкушению.

Все исчезает. Все, кроме одного. Желание.

Желание, которое разгорается внутри с каждой секундой, с каждым шагом, приближающим нас к заветной двери лифта.

Металлические двери разъезжаются, словно приглашая войти в уютное место, где можно дать волю эмоциям. Мы заходим внутрь, и я нажимаю кнопку нужного этажа. Зеркальная поверхность стен лифта отражает мое возбужденное лицо, подчеркивая блеск в глазах.

Обожаю это чувство. Чувство, от которого волоски на теле встают дыбом. Чувство - хорошего и качественного секса.

Кабинка трогается, и легкая вибрация отзывается приятным трепетом в паху. В голове больше нет места рациональным мыслям и сомнениям. Кажется, что каждая секунда тянется целую вечность, пока лифт не спеша поднимает вверх.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я мог бы наброситься на эти алые губы прямо здесь, но хочу быть джентльменом. Не хочу стеснять Аню.

Я краем глаза замечаю, как она слегка покусывает губу, и это зрелище разжигает меня еще сильнее.

Боже, как же я хочу ее!

Ее запах, смешивающийся с легким ароматом духов, опьяняет меня, лишая самообладания.

Лифт останавливается, и двери почти бесшумно распахиваются, выпуская нас в тихий коридор отеля. Мы проходим вдоль одинаковых дверей, пока не останавливаемся возле нужного номера.

Я достаю из кармана ключ-карту и прикладываю к электронному замку. Раздается короткий, щелкающий звук, и дверь открывается.

– Милости прошу, – произношу я, пропуская Аню вперед.

Она шагает в номер, и я следом за ней. Тепло и свежий воздух сразу окутывает нас.

Просторный номер-люкс в теплых коричневых тонах с большой кроватью и огромным панорамным окном во всю стену, открывающим вид на горы.

Аня мягко поднимает руки, снимая защитный шлем, и выпускает наружу каскад длинных каштановых волос. Пряди, слипшиеся от пота, оставляют легкий след на бледной коже. Ее лицо постепенно открывается взгляду - тонкие черты, ясные глаза цвета лесного ореха, мягкие губы, чуть приоткрытые в легкой улыбке. Щеки покрываются легким румянцем, делая кожу еще нежнее и привлекательнее.

– Хочешь принять душ? – тихо говорю я, подходя к ней сзади.

Аня смотрит в окно, за которым раскинулась панорама ночного города.

– Совместный?

– Как пожелаешь, – шепчу я ей на ухо, слегка касаясь мочки губами. Чувствую, как по ее коже бегут мурашки.

Поворачиваю ее к себе лицом, кладу руки на ее талию и нежно притягиваю ближе. Наши взгляды встречаются, и я вижу в ее глазах то же желание, что и во мне, только перемешанное с сомнением.

– Ты передумала? – спрашиваю я, убирая прядь волос с ее лица.

Она поднимает на меня глаза, в которых плещется тихая буря. В них и страх, и любопытство, и какое-то трепетное ожидание.

Я наклоняюсь ближе, чувствуя ее теплое дыхание на своих губах. Вдыхаю аромат ее волос. Хочется раствориться в этом моменте, забыть обо всем на свете, кроме нее. Медленно провожу пальцем по ее щеке, ощущая нежность ее кожи.

– Скажи что-нибудь, – шепчу я, едва касаясь ее губ своими.

Аня прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Кажется, она собирает всю свою смелость в кулак, чтобы произнести эти слова. Когда она открывает глаза, в них уже нет сомнений, только решимость.

– Я хочу, – произносит она тихо, но уверенно.

В этот момент все сомнения улетучиваются. Я прижимаю ее к себе крепче, словно боюсь, что она исчезнет. Наконец, наши губы соприкасаются в первом нежном поцелуе, который постепенно перерастает в страстный и требовательный. Вкус ее губ - это вкус зимы, вкус свободы, вкус чего-то нового и неизведанного. Я углубляю поцелуй, и Аня отвечает на него с такой же жаждой. В этот момент все остальное перестает существовать. Есть только я, только мы, наши тела, наши желания и этот неудержимый огонь.

Не отрываясь от губ, я подхватываю ее на руки и несу в ванную. Она обвивает мою талию ногами, а шею руками, и я чувствую ее дыхание на своей коже. Ставлю ее на ноги, и мы продолжаем целоваться, не в силах оторваться друг от друга. Включаю воду, и ванная комната наполняется паром.

Нам приходится оторваться друг от друга, чтобы избавиться от одежды. Окидываю взглядом тело Ани и присвистываю.

– Да ты просто Баунти! – восклицаю я, не в силах отвести от нее глаз.

Аня заливается звонким смехом, кладя руку на мое голое плечо.

– Почему «Баунти»? – интересуется она, вставая на цыпочки и игриво прикусывая мочку моего уха.

Я нежно касаюсь ее щеки, проводя пальцами по гладкой коже.

– Потому что ты - райское наслаждение, – шепчу я, притягивая ее ближе. И перед тем, как накрыть ее губы своими, произношу. – А еще потому что от тебя пахнет кокосом.

Аня отвечает на поцелуй, и мы снова погружаемся в мир страсти и желания.

Захожу под душ первым, и горячая вода приятно обжигает кожу. Протягиваю руку, приглашая Аню присоединиться. Она прижимается ко мне, и я чувствую ее тепло.

Провожу рукой по ее мокрым волосам, спускаясь к шее, плечам и останавливаюсь на двух возвышенностях. У Ани уверенная двушечка. Как я люблю.

Наклоняюсь и обхватываю один сосок ртом, а второй кручу между пальцев. Аня вздрагивает и стонет от каждого моего прикосновения, и это разжигает во мне еще больший огонь.

Встаю на колени и перехожу к ее животу, нежно касаясь мокрой кожи губами. Аня слегка выгибается, позволяя мне беспрепятственно изучать каждый сантиметр ее прекрасного тела. Спускаюсь ниже, к бедрам, чувствуя, как ее мышцы напрягаются.

– Ты же не соб…– пытается спросить меня Аня.

– Не собираюсь что? – смотрю на нее снизу вверх с легкой ухмылкой на губах. – Не собираюсь войти в тебя сейчас? Или не собираюсь доставить тебе удовольствие языком?

Она прикусывает нижнюю губу, и ее щеки покрываются отчетливым румянцем.

– Войти, – тихо отвечает она.

– О нет, Баунти, я парень правильный. Я - за защищенный секс.

Аня кивает и слабо улыбается.

– Однако, – добавляю я с хитрой улыбкой, – меня никто не остановит сначала удовлетворить тебя языком. Баунти.

Я вижу, как ее губы расплываются в улыбке, и она закрывает глаза. Принимаю это, как призыв к действию.

Я медленно провожу языком по внутренней стороне ее бедра, чувствуя легкую дрожь, пробегающую по ее телу. Аня издает тихий стон, который эхом отдается у меня в паху.

– Закинь мне ногу на плечо и обопрись об стеклянную стенку, – прошу я спокойный бархатистым голосом.

Аня подчиняется, и мои губы скользят чуть выше, к самому центру ее пуси. Девушка вздрагивает и откидывает голову назад.

Я чувствую ее волнение, ее предвкушение, и это лишь подстегивает меня.

– Тебе кто-нибудь делал так? – спрашиваю я сквозь шум воды и начинаю ласкать ее языком, медленно и чувственно, наслаждаясь каждым ее стоном, каждой ее реакцией.

– Нет! – вскрикивает она.

Улыбаюсь прямо ей в пуси.

Я играю с ней, то надавливая сильнее, то ослабляя натиск, пока Аня не начинает выгибаться, умоляя о большем.

–

Баунти

, ты хочешь кончить? – игриво интересуюсь я, облизывая свои губы.

– Да. Пожалуйста.

– Меня не нужно просить дважды. Тем более, ты просто невероятная на вкус.

Я усиливаю напор, мои движения становятся более ритмичными и целенаправленными. Аня стонет громче, ее тело дрожит в моих рука. Она впивается пальцами одной руки в мои волосы, притягивая меня ближе, словно боясь, что я остановлюсь.

Когда я вставляю в нее палец, она вскрикивает, а ее дыхание становится прерывистым. Ее тело дрожит от возбуждения. Я чувствую, как она приближается к кульминации, и ускоряю темп, заставляя ее кончить.

Аня громко стонет, ее тело сотрясается в конвульсиях. Я ощущаю ее тепло, ее влагу, и это сводит меня с ума. Когда она, наконец, успокаивается, я поднимаюсь к ее лицу и нежно целую ее в губы.

– Ты чертовски вкусная, Баунти, – шепчу ей на ухо между поцелуями. – Просто восхитительна.

Она улыбается и притягивает меня к себе. Я углубляю поцелуй, чувствуя, как ее язык отвечает мне с той же страстью.

Я медленно отстраняюсь, переводя дыхание. Ее глаза полуоткрыты, губы слегка припухли от поцелуев. Аня выглядит невероятно красивой, такой беззащитной и желанной. Я нежно убираю прядь ее волос с лица и снова целую, на этот раз более мягко и нежно.

– До жути хочу тебя, – произношу ей в губы.

Она ничего не отвечает, лишь сильнее прижимается ко мне, давая понять, что чувствует то же самое.

Аня выключает воду, и это заставляет меня отстраниться.

– Что ты делаешь?

– Пошли в постель? – тихо отвечает она вопросом на вопрос, смотря мне прямо в глаза.

В ее взгляде смешивается желание и смущение, и это лишь сильнее разжигает меня.

– Пошли, – отвечаю, беря ее руку в свою.

Мы выходим из душевой, оставляя за собой облако пара. На скорую руку вытираемся полотенцами и кидаем их на пол. Аня обвивает мою шею руками, притягивая к себе для еще одного, короткого и жадного поцелуя. Я ощущаю ее дрожь, и она передается и мне.

В номере царит полумрак, лишь лунный свет проникает сквозь неплотно задернутые шторы. Аня садится на край кровати, не отрывая от меня взгляда. В ее глазах плещется океан желания, и я тону в них без остатка. Не помню, когда в последний раз испытывал подобное влечение.

Не спеша приближаюсь к ней, чувствуя, как нарастает напряжение между нами. Я опускаюсь на колени перед ней, нежно касаясь ее щеки. Аня закрывает глаза, наслаждаясь моими прикосновениями. Я целую ее в шею, затем поднимаюсь выше, к ее губам, и снова поцелуй.

Она тянет меня к себе, и мы вместе падаем на кровать. Я нависаю над ней, поддерживая себя руками. Наши взгляды встречаются, и в них нет ни капли сомнения, лишь безграничное желание.

– Презерватив, – произносит Аня, смотря мне прямо в глаза.

– Точно, – улыбаюсь я и отталкиваюсь от кровати.

Быстро бегу к чемодану и судорожно ищу упаковку. Найдя презервативы, возвращаюсь к Ане.

Она лежит на постели и смотрит на меня с нетерпением. Я разрываю упаковку и быстро надеваю презерватив на возбужденный член.

Снова нависаю над ней, и мы сливаемся в долгом, страстном поцелуе. Ее руки блуждают по моей спине, притягивая меня ближе.

Впереди нас ждет страстная ночка, которую я еще долго не смогу забыть.

Глава 4. Ярослав

Просыпаюсь от яркого солнца, которое нагло бьет в лицо сквозь панорамное окно, заставляя жмуриться и отворачиваться. С трудом разлепляю веки, и в голове тут же всплывает картина невероятной ночи - пожалуй, лучшей за последний год. А может, даже парочку.

Что-то в Ане цепляет меня. Что-то заставляет показать лучшее, на что я способен в постели. И, кажется, мне это удалось. Еще как удалось. Ее крики, стоны и довольный отклик тела свидетельствовали об этом.

Уголки губ невольно дергаются в улыбке. Инстинктивно протягиваю руку к соседней половине кровати, предвкушая повторение, но ладонь натыкается на холодную и пустую простыню.

Ани рядом нет.

Сажусь на кровать и оглядываю номер. И не обнаруживаю никаких предметов, указывающих на присутствие девушки. Вообще никаких. Как будто ее и не было.

Поднимаюсь с кровати и иду в ванную комнату. Там тоже пусто. Холодная плитка под босыми ногами лишь усиливает ощущение странной тоски внутри.

Незнакомое, терпкое разочарование проходит по моему телу.

Парадоксально, но я чувствую себя обманутым.

С одной стороны, мне следует радоваться - девушка ушла тихо, без скандалов и претензий, оставив мою свободу нетронутой. Именно к этому-то я всегда и стремлюсь, когда провожу секс-ночевки.

Но, с другой стороны…мне отчаянно хочется увидеть Аню еще раз. Увидеть ее улыбку, почувствовать тепло ее кожи, проникнуть языком в ее рот.

Я иду обратно в номер и достаю телефон из внутреннего кармана своего комбинезона, машинально пролистывая список контактов в поисках ее номера. Но там пусто. Конечно же. Я даже не удосужился взять ее номер телефона или ссылку на профиль в социальной сети. Полный идиот.

Хотя, стоп!

Почему меня это сейчас волнует?

Когда я в последний раз хотел так быстро повторить? Наверное, это свежий горный воздух так на мне сказывается.

Да и вообще, курорт не такой огромный, и если я захочу повторить невероятный секс, приложу все силы, чтобы найти Аню. А пока откладываю телефон и бреду в душ.

Вода обжигает кожу, смывая остатки ночного веселья и внезапно нахлынувшей тоски. Под потоком горячих струй пытаюсь собрать мысли в кучу.

Действительно, почему меня задевает исчезновение Ани?

Не то чтобы я любитель заниматься сексом с одной и той же девушкой несколько раз, но в этот раз все как-то иначе.

В Ане есть что-то настоящее. Не наигранное кокетство, как у большинства девушек, с которыми я проводил время, и не навязчивое желание понравиться. А тихая уверенность в себе, которая проявляется в каждом взгляде, в каждом движении. Она не старается быть кем-то другим, она просто была собой. Насколько верно я могу судить. И, наверное, именно это меня и зацепило.

В основном девушки ведут себя очень наигранно и максимально неестественно. Им кажется, что если они будут соответствовать каким-то надуманным стандартам, то непременно добьются привилегий от меня. Но в этой гонке за мое внимание они теряют свою индивидуальность, становятся лишь бледными копиями друг друга. А Аня…она как свежий глоток воздуха. С ней легко и просто.

Пускай, она немного стеснялась, но четко знала чего хотела и чего не хотела. Все открыто и понятно. И это, признаюсь, обезоруживает и подкупает.

Или же, возможно, дело в атмосфере курорта, в этой пьянящей свободе от обязательств и рутины.

Выныриваю из-под душа, вытираюсь полотенцем и натягиваю черные спортивные штаны и белую футболку-поло. Приглаживаю свои мокрые волосы и чищу зубы.

В голове снова всплывает образ Ани: смеющиеся глаза, шелковистые волосы, глаза цвета лесного ореха. Стоп. Я же даже не спросил, откуда она. И как ее фамилия. Что я вообще о ней знаю, кроме того, что она невероятно красива и безумно меня возбуждает?

Почему-то чувствую себя полным кретином, и не могу понять, что меня больше бесит. То, что она ушла, или то, что меня это парит?

Ладно. Хватит самоедства. Шансы найти ее невелики, но попытаться стоит. Курорт, конечно, не целый мегаполис, но и не деревушка на три двора. Начну с ресторана. Заодно и поем.

Закончив с утренними делами, выхожу из номера и спускаюсь на лифте в ресторан отеля. Внутри разносятся приглушенные голоса и металлический звук приборов. Оглядываю помещение в поисках Ани или ее рыжей знакомой, но никого не нахожу.

На ломаном английском заказываю омлет с беконом и овощами, пару венских вафель и двойную порцию кофеина. Мне нужно взбодриться.

Просмотрев зал еще раз, я замечаю знакомые лица в углу: Денис, Стас и Вика уже вовсю уплетают свой завтрак.

Поймав взгляд официанта, я прошу его отнести мой заказ к их столику и направляюсь к друзьям.

Первым меня замечает Дэн. Его лицо расплывается в широкой улыбке, в которой читается все: он уже знает, что моя ночь прошла отлично. Ему даже не нужно ничего говорить. Он и так все понимает.

– Я за километр чувствую, что у тебя был секс, – заявляет друг, не переставая улыбаться. – Но почему ты такой недовольный?

Вика, делая глоток яблочного сока, вдруг кашляет, заливаясь краской. Дэн тут же спешит сгладить неловкость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Прости, Вик, постараюсь не говорить так прямо. Просто наш Ярослав выглядит так, будто его заставили это сделать, а не по доброй воле!

Я закатываю глаза и сажусь за столик.

– Все нормально, Моисей, – отвечаю я.

– Ага, конечно. Кому ты рассказываешь? Давай говори, что случилось?

Стас, до этого молча наблюдавший за мной, подает голос.

– Только без подробностей. Хорошо?

– Да ничего не случилось. Все нормально, – отрезаю я и еще раз оглядываю зал в поисках Ани.

– Врешь как дышишь, – парирует Дэн, ставя локти на стол и кладя голову на руки. – Ты у нас парень простой. Если говоришь, что все нормально, значит, все хуже некуда.

Вздыхаю и смотрю на дверь.

Друг следует за моим взглядом, и его брови ползут вверх.

– Она сбежала от тебя?

Я резко смотрю на него.

– Она от тебя сбежала, – повторяет он, кивая. – Да ладно? Когда? До, во время или сразу после?

Закатываю глаза. Приходится признаться. От этой тройки у меня секретов нет.

– С утра ее уже не было.

Стас хмурится, а Вика участливо смотрит на меня. Дэн же просто ждет продолжения, с нескрываемым интересом поглядывая на меня.

– И даже записки не оставила? – спрашивает Вика, сгребая часть рисовой каши в уголок тарелки.

– Нет, ничего. Просто ушла.

– Погоди, но это же хорошо, – спокойно произносит Дэн. – Разве нет? Девушка ушла сама, никаких проблем.

– Да, вроде да…

– Но? – уточняет брат, и я вопросительно смотрю на него. – Чего? В твоих словах есть явное «но».

– Да я сам ничего не понимаю, – я почему-то раздражаюсь. – Вчера все было отлично, ночью тоже, а сегодня утром ее уже нет.

Дэн присвистывает.

– Ты что, запал что ли?

– Не знаю сам, – пожимаю плечами. – Она мне понравилась. Очень. И ночь была…ну, вы понимаете. А тут на тебе. Просто взяла и ушла, как будто ничего и не было. Ни записки, ни телефона, ничего.

Стас делает глоток кофе, а затем ехидно улыбается.

– Кого-то развели его же методом.

– Но, но, – бормочу, тряся перед его лицом пальцем. – Я не ухожу, не попрощавшись… без повторного секса или хорошего минета.

Вика не удерживает новую порцию сока во рту, и она выходит наружу через нос.

– Прости, – произношу и подаю ей пару салфеток.

Она кивает и начинает вытирать лицо от остатков сока.

– Парни, прошу вас, выбирайте выражения при даме! – ворчит Стас, помогая своей жене избавляться от липких брызг.

Мы с другом киваем, и я извиняюще смотрю на Вику. Она только начинает привыкать к нашей с Моисеем манере высказываться прямолинейно.

– Да брось ты, – Дэн несильно хлопает меня по плечу. – Может, у нее парень есть, который прилетел к ней на отдых. Или муж. Всякое бывает, Яр. Не бери в голову. Найди другую девушку, делов-то.

Вика бросает на него сердитый взгляд.

– Не слушай его. Может, это твоя судьба. Попробуй найти ее здесь.

– Судьба? – по-доброму фыркает друг. – Точно нет. Он даже имени, то ее не помнит.

– Аня.

Дэн поворачивается ко мне и вскидывает бровь.

– Может, просто не судьба? – подытоживает брат. – Всякое бывает. Тебе не привыкать. Не стоит так убиваться. Для тебя разве это проблема?

– Дело не в этом, – отвечаю я, чувствуя, как внутри поднимается раздражение. – А в принципе. Я не понимаю, как можно так поступить. Просто исчезнуть. Это неуважение.

– Уважение? – хмыкает Стас. – А ты сам всегда был образцом уважения к женщинам? Вспомни свои похождения.

Я замолкаю, понимая, что он прав. Я не самый порядочный человек.

Разговор за нашим столом прерывает официант в черно-белой униформе. От вида и аромата еды мой желудок предательски урчит, выдавая мой голод.

Ну, хоть аппетит есть. Значит, не все так плохо.

Молодой парнишка ставит тарелки с едой передо мной, и прежде чем удалится, достает из кармана фартука сложенный белый листок.

– This is for you, Mr, – произносит он с еле заметной улыбкой и быстро уходит.

Я хмурюсь.

Что это еще такое?

Разворачиваю листок. Аккуратный и красивый почерк. Быстро пробегаю глазами по строкам.

– Ну, зашибись, – вырывается у меня.

Кидаю листок на стол и обреченно вздыхаю.

В глазах Вики читается плохо скрываемое любопытство, Стас хмурится, а Дэн…Дэн просто берет листок и читает вслух.

– Ярослав, если ты читаешь это, значит, уже утро. Доброе утро. Вчера было…вау. Серьезно, я до сих пор нахожусь под впечатлением. Давно не чувствовала себя такой живой, такой свободной. Твоим будущим девушкам, очевидно, очень повезет с тобой. Я знаю, что немного трусливо - сбегать вот так, без объяснений. Но я представила себе неловкий утренний разговор, и мне стало не по себе. Гораздо проще оставить эту записку и исчезнуть в неизвестном направлении. Как ниндзя, только более симпатичная. Ты уже понял, что я не оставлю тебе никаких своих контактов, потому что это была лишь одна ночь. Классная ночь. Особенно тогда, когда ты вытворял те штуки своим языком, – Дэн останавливается и вопросительно смотрит на Вику.

– Все нормально, читай уже, – отмахивается она.

– Красавчик, – подмигивает мне друг, и я закатываю глаза. – P.S. Не обижайся, ладно? И, кстати, ты храпишь. Совсем чуть-чуть. P.P.S. Твоя толстовка очень удобная. Надеюсь, ты не против, если я ее оставлю себе. На память, так сказать. С наилучшими пожеланиями или что-то в этом роде, А.

Когда Дэн заканчивает и возвращает листок на стол, взгляды всей троицы нацелены на меня. Я пытаюсь сохранить лицо, хотя внутри все кипит от раздражения и разочарования.

– Ладно, проехали, – выдавливаю я, разворачивая приборы. – Было и было.

Хотя у самого внутри плескается неприятное послевкусие. Одно дело - предполагать такой исход, и совсем другое - получить его в виде аккуратной написанной записки.

Я - то думал, у нас целая неделя впереди.

А вообще, почему я так подумал? Мы даже особо не разговаривали. Только занимались сексом.

– Не переживай, – Дэн одобрительно сжимает ладонью мое плечо. – У нас впереди еще прекрасных шесть дней. Не заморачивайся.

Я лишь молча киваю и закидываю в рот первый кусок омлета.

Глава 5. Три месяца спустя. Ярослав

– Не так быстро, – хриплым голосом прошу я милую блондинку. – Да, так намного лучше.

Разваливаюсь в кресле, расставляя ноги шире.

Опускаю взгляд и не могу не улыбнуться. Светлые, почти белые волосы, мягкой волной рассыпаются по плечам. Ее щеки залиты нежным румянцем, кажется, она немного смущена моим взглядом.

– Черт, Лика, осторожнее, – бормочу я, когда блонди проводит зубами по моему члену.

– Прости, милый, – большие голубые глаза смотрят на меня снизу вверх с обожанием.

– Извинения будут приняты, если ты закончишь свое дело.

Уголки ее губ приподнимаются в хитрой улыбке, и она накрывает мой член своим ртом, активно посасывая.

Подхватив нужный ритм, движение ее губ становится увереннее, а я чувствую, как нарастает волна удовольствия. Мое тело напрягается, и я впиваюсь пальцами в мягкую кожу кресла, стараясь сдержать стон. Лика знает, что делает, вот только ее зубы время от времени задевают мой член, и это раздражает. Но я терплю, потому что она старается.

Ее горячее дыхание обжигает головку члена, и я чувствую, как близость кульминации становится все ощутимее.

– Я сейчас кончу, – вырывается у меня, и одним резким толчком я извергаюсь, наполняя ее рот спермой.

Лика отстраняется, облизывая губы, и смотрит на меня с победной улыбкой.

Я закрываю глаза и откидываюсь на спинку кресла, пытаясь прийти в себя после оргазма. Мое тело расслабляется, и я ощущаю приятную усталость.

Хорошее начало недели.

– Тебе понравилось? – спрашивает Лика, поправляя свои волосы.

– Конечно, – отвечаю я, не открывая глаз.

«Кому не понравится минет?» – хочется добавить мне, но я оставляю эти невысказанные слова при себе.

Я открываю глаза и вижу, как Лика стоит рядом с креслом, одетая лишь в нижнее белье. Ее взгляд полон ожидания, и я понимаю, что она ждет похвалы.

– Ты знаешь, как доставить мужчине удовольствие, – говорю я, и в ее глазах вспыхивает радость.

Девушка подходит ближе и садится на подлокотник кресла, обвивая руками мою шею. Она закрывает глаза и тянется ко мне.

Черт.

– Прости, красотка, – аккуратно расцепляю ее хватку на своей шее и встаю. – Мне пора бежать. Дела, дела, дела.

Лика смотрит на меня голубыми глазами, и в них вспыхивает разочарование.

– Мы еще увидимся? – с надеждой спрашивает она. – Может, сходим куда-нибудь?

Я еле заметно вздыхаю и беру всю волю в кулак, чтобы не закатить глаза.

После отпуска пару месяцев назад что-то щелкнуло во мне. Не знаю что и как, но что-то произошло. А конкретнее, с этой блондинкой я сплю уже пару недель. Такого никогда не было. Не скажу, что она мне нравится настолько, чтобы я остепенился, но и оттолкнуть ее не хочется.

Проблема в том, что я не понимаю, чего хочу. Точнее, мне кажется, я просто устал от этих «забегов на короткие дистанции». Но это не значит, что я хочу отношений. Нет. Вообще нет. Просто раньше все было просто: увидел, захотел, получил. А теперь это все начинает меня тяготить.

Лика милая, забавная, в постели - огонь, но что-то не складывается в общую картину. Будто пазл из чужого набора.

– Посмотрим, – отвечаю, стараясь придать голосу как можно больше неопределенности. – Я позвоню.

Девушка расцветает в улыбке, будто я сказал что-то значимое. И это меня бесит еще больше. Я не давал никаких обещаний, не говорил о чувствах. Это просто секс. И это нужно на всякий случай уточнить. Точнее, напомнить.

– Лик, ты же понимаешь, что между нами нет ничего серьезного? – невзначай спрашиваю я, когда подхожу к компьютерному креслу и снимаю свою толстовку.

– Конечно, понимаю, – блонди улыбается и накручивает на палец свой локон.

Ничего она не понимает.

Ее улыбка не сходит с лица, и этот оптимизм раздражает. Слишком наивно, слишком по-детски. Мне нужна лишь ясность, чтобы не было недомолвок и иллюзий.

– Ты точно понимаешь? Просто чтобы потом не было сюрпризов, – мягко добавляю я. – Мы ничем друг другу не обязаны. Ни я тебе, ни ты мне.

Она кивает, продолжая играть с локоном. В ее глазах мелькает что-то похожее на разочарование, но тут же исчезает, сменяясь привычной улыбкой. Кажется, Лика привыкла к такому отношению. Или просто хорошо играет. В любом случае, мне без разницы.

Лика, как и все остальные, просто проецирует свои ожидания на меня. Они видят во мне то, что хотят видеть, а не то, что есть на самом деле. И это их проблемы, не моя.

– Отлично, тогда пока, – бросаю я, надевая толстовку через голову.

– А поцеловать? – слышу тягучий голос.

Я поворачиваюсь и посылаю воздушный поцелуй.

– Уже опаздываю, – бросаю вслед и выхожу за дверь.

На самом деле, я обманываю, но больше не хочу находится в ее квартире.

Выйдя на улицу, в лицо сразу светит яркое солнце. Для середины сентября погодка стоит шикарная.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Залезаю в машину и нажимаю кнопку зажигания. Автомобиль оживает. Пока двигатель набирает обороты, откидываюсь на спинку кресла. В голове пусто. Никаких чувств, никаких сожалений. Просто усталость. Усталость от этих бессмысленных разговоров, от этой вечной драмы.

Выезжаю со двора, вливаясь в поток машин. Включаю радио. Из динамика доносится бодрый мужской голос. Подпевать совершенно не хочется. Мысли снова возвращаются к Лике. Нет, она не раздражает. Скорее, утомляет.

Утомляет своей наивностью, своим желанием видеть хорошее там, где его нет. Наверняка, она уже строчит сообщение своим подругам, приукрашивая нашу встречу. Наверное, стоит завязывать с ней, пока не стало хуже.

Ладно. Подумаю об этом позже. Сегодня первая домашняя игра в статусе чемпионов. Не хрен голову забивать всякой фигней.

Прибавляю громкость радио. Музыка заглушает мысли, и я направляю свою малышку к ледовому дворцу.

***

– Всем привет, скучали? – громко произношу я, распахивая дверь раздевалки.

– Очень, Снегирев, – отвечает тренер, закатывая глаза. – Как всегда, в своем репертуаре.

– Здравствуйте, Роман Николаевич, – пытаясь сдержать улыбку, прохожу к своему месту.

– Здрасте. Здрасте. И, Снегирев, мы виделись два дня назад, не думаю, что кто-то успел соскучиться.

– Да ладно вам, тренер. Я же для поднятия боевого духа. Чтоб команда не кисла перед игрой.

– Как благодарно, Ярослав, – с сарказмом говорит Николаич. – Ладно, готовьтесь. Скоро раскатка.

Он молча выходит из раздевалки.

Кидаю сумку на скамейку, достаю необходимые вещи и начинаю потихоньку переодеваться.

– Чего-то мне неспокойно, – плюхается рядом Моисей. – Мандраж какой-то.

– Отбрось, – смотрю на него снизу вверх, зашнуровывая коньки. – Просто играй, как умеешь. Ты же у нас крутой нападающий. И, главное, получай удовольствие.

– Не знаю, почему ты такой спокойный.

– А чего мне напрягаться? Это первая игра.

– Но мы чемпионы.

– И что? – выпрямляюсь. – Чемпионы, да. Но сейчас новый сезон. Новый настрой. Новый состав. Все другое.

– Но нас же будут оценивать? – продолжает парировать друг.

– Скажи, когда нас не оценивали? Просто относить к этому спокойно. Моисей, у нас будут поражения, и это нормально. Мы не роботы.

Дэн улыбается, немного расслабляясь.

– Да, наверное, ты прав.

Я ухмыляюсь.

– Я всегда прав, дружище.

Закончив с подготовкой, поднимаюсь и хлопаю Моисея по плечу.

– Все будет отлично. Пошли на раскатку.

Встаем и направляемся к выходу из раздевалки, где толпятся остальные парни. Парочка новых лиц, к которым еще нужно присмотреться, а так состав остался почти прежним. За исключением Виталика Орлова и нескольких ребят.

Иду по резиновому покрытию и чувствую, как адреналин начинает потихоньку поступать в кровь. Люблю это предвкушение перед игрой. Этот момент, когда еще не знаешь, что тебя ждет на льду. Это как чистый лист.

Выхожу на лед. Прохлада приятно обжигает лицо. Делаю несколько кругов, разминаясь и вкатываясь. Коньки легко скользят по гладкой подготовленной поверхности. Чувствую себя в своей стихии. Вижу, как трибуны постепенно заполняются болельщиками.

Начинаем раскатку. С парнями начинаем кататься вокруг площадки, постепенно увеличивая скорость и выполняя простейшие элементы техники владения клюшкой и шайбой. Потом индивидуальная отработка, работа с бросками, передачи и владение шайбой. Потом нагружаем наших вратарей.

Когда раскатка подходит к концу, трибуны почти заполнены, хотя до начала матча еще минут двадцать. Вот это преданность нашей команде. Это удивляет и радует.

– Илья, подскажи, какой твой настрой на игру? – слышу я знакомый голос, когда оказываюсь у раздевалки.

Олеся. Или, как принято называть ее в нашей команде, Ариэль.

Рыжие волосы, голубые глаза, аккуратные и симпатичные черты лица. Фигура просто класс.

Когда увидел ее впервые, повел себя, как самый настоящий придурок. Каким и являюсь.

Только потом понял, что она - новый SMM-менеджер нашей команды. А я, вместо того, чтобы поздороваться и представиться, начал подкатывать.

Идиот, короче.

Не то чтобы я потом попытался, конечно, но эта красотка сразу дала мне отворот поворот. Я думал, все, ее интересует лишь работа, но каково было мое удивление, когда узнал, что она подпустила к себе нашего знаменитого и талантливого вратаря - Веньку Морозова.

Но, по-правде говоря, вначале меня это почему-то расстроило, но, обдумав все, я пришел к выводу: Венька подходит Олесе лучше. Ответственный, надежный, верный и, самое главное, хочет отношений. Я бы только все испортил. Поэтому хорошо, что все так сложилось.

– Привет, Ариэль, – дождавшись, когда капитан ответил на все вопросы, улыбаюсь и подхожу.

– Привет, Ярослав, – широко и искренне улыбается девушка в ответ. – Ответишь на пару вопросов?

– Конечно!

– Только, – вмешивается Илья. – Недолго. Тренер речь будет толкать.

– Слушаюсь, капитан, – прикладываю руку к шлему.

– К пустой голове не прикладывают, – усмехается он и идет к раздевалке.

– Она у меня так-то не пустая.

Я закатываю глаза, а Олеся хихикает.

– Начнем? – спрашивает она и наводит камеру телефона на меня.

Киваю, и девушка начинает свою работу.

– Отличная работа, Ярослав. Тогда можно еще один важный вопрос?

– Прости, но личное - непубличное, – с улыбкой на лице произношу я.

Олеся пытается не рассмеяться и держать себя в руках.

– Я не об этом.

– Тогда спрашивай.

– Ярослав, что скажешь болельщикам, которые приходят поддержать вас?

Я смотрю в сторону трибун, где с каждой минутой становится все больше людей. Вижу болельщиков в джерси нашей команды, флаги, плакаты.

Все это заставляет меня ликовать внутри и улыбаться.

– Хочу сказать огромное спасибо каждому за вашу поддержку, – говорю я, смотря прямо в камеру. – Мы чувствуем вас, чувствуем вашу энергию, и она дает нам силы. Обещаю, мы выложимся на все сто процентов и сделаем все возможное, чтобы победить в нашей первой игре в этом сезоне. Ваша поддержка и любовь - это наша главная мотивация.

– Ярослав, спасибо, – улыбается Олеся и выключает камеру, опуская телефон. – Ты и вправду - хорош.

– Вот-вот, – показываю на нее пальцем в перчатке. – Просто напоминаю: ты выбрала Мороза, а не меня.

Олеся смеется, слегка закидывая голову назад.

– Знаешь, ты, может быть, и хорош, но он лучший!

Из меня вырывается нервный смех.

– Да, Ариэль. Вот ты и предательница, конечно. Я думал, мы друзья.

– Мы друзья. А друзьям принято говорить правду.

– Вот как? Знаешь, прошлый менеджер мне нравился больше.

Смешно скорчиваю лицо и обхожу девушку.

– Неправда. И мы оба это знаем, – спокойно произносит Олеся, улыбаясь.

– Знаю, – не поворачиваясь отвечаю я. – Но уколоть-то тебя нужно.

– Хорошей игры, Ярослав.

Олеся смеется, и я слышу удаляющиеся шаги. Качаю головой и улыбаюсь. Все же прикольная девчонка. Веньке повезло.

Глава 6. Ярослав

После небольшого и импровизированного интервью возвращаюсь в раздевалку. Николаич говорит напутственные слова. Его голос спокоен и уверен. Он говорит о том, что мы должны играть в свой хоккей, не бояться ошибаться и видеть друг друга.

Я стою слева от точки вбрасывания, вдыхая морозный воздух арены. Шум трибун накатывает волнами, но в ушах и голове полнейший покой. У меня нет волнения.

Первые секунды на льду - словно глоток свежего воздуха после долгой задержки дыхания. Звучит сирена, и шайба звонко ударяется о лед перед лицами капитанов. Вбрасывание выигрывает Илюха и мощным ударом отбрасывает в сторону Дэна. И вся наша пятерка, как один организм, мчится в контратаку. Скорость нарастает с каждой секундой, трибуны шумят, и адреналин бежит по венам.

Чистый кайф.

Дэн, как вихрь, несется через защитников, обводя и оставляя их позади. Он приближается к воротам, но, увидев, что я в более выгодной позиции, делает четкий пас в мою сторону.

Все происходит в доли секунды. Соперник налетает на меня, пытаясь применить силовой прием, но я уворачиваюсь. Только чувствую, что теряю равновесие, но выставляю свою клюшку вперед. В падении успеваю подправить шайбу и изменить ее траекторию.

Шайба проносится над льдом и вонзается в сетку ворот. Раздается оглушительный рев трибун и свист одного из главных судей.

Гол!

На первой минуте матча!

Группируюсь и ударяюсь спиной о борт. Неприятно, но это мелочи по сравнению с заброшенной шайбой. Сажусь, поднимаю глаза и вижу, как ко мне едут парни. Мы обнимаемся, и я принимаю поздравления.

Это наш первый гол, но он придает нам уверенности.

– Молодчик! – хлопает меня по спине тренер, когда я возвращаюсь на скамейку.

Игра продолжается. Наша команда чувствует кураж, и мы давим соперника, не давая им передышки. Пусть узнают, каково - это играть с чемпионами.

Я объективно смотрю на этот сезон. Может, мы и не выиграем, но без боя не сдадимся. Мы изо всех сил попробуем завоевать титул снова. Мы не остановимся.

Вторая десятиминутка проходит в более напряженной борьбе. Соперник пытается перехватить инициативу, и им удается несколько раз создать опасные моменты у наших ворот. Но Мороз - настоящая стена, он отражает броски, демонстрируя невероятную реакцию и хладнокровие.

Мы же, в свою очередь, не упускаем возможности для своих контратак, и одна из них чудом для соперника остается нереализованной.

Первый период проходит со счетом 1:0 в нашу пользу, и мы отправляемся в раздевалку на перерыв.

– Ярослав, – останавливает меня Николаич. – Иди, твой звездный час.

Я смотрю на него, сводя брови на переносице.

– Интервью, – он показывает головой в сторону камер. – Ты открыл счет, тебе и отвечать.

– Понял, – киваю я, и на моем лице появляется широкая улыбка.

Я люблю болтать с журналистами. Иногда вводить их в ступор, или же, если корреспондент симпатичная девушка, позаигрывать.

– Только без выкидонов! – предупреждает напоследок тренер.

– Как скажете.

Он отрицательно мотает головой, но тень улыбки пробегает по его лицу перед тем, как он исчезает в туннеле.

Выхожу из подтрибунного помещения, направляясь к оператору. Антоха. Мужичок чуть старше тридцати пяти лет, всегда в темной одежде и с отросшей щетиной. Легкий на подъем.

– Здорово, приятель, – протягиваю ему руку и улыбаюсь во все тридцать два, стараясь выглядеть максимально уверенно и открыто. – Рад снова тебя видеть.

– Взаимно, Ярослав, – отвечает он, пожимая мою руку. – Ну что, готов блеснуть красноречием?

Снимаю шлем и провожу рукой по своим блондинистым волосам.

– Ты же знаешь меня: всегда готов. Только скажи, чего от меня хотят сегодня? Обычно спрашивают одно и то же, но вдруг в новом сезоне проснулся креатив.

Антон смеется и кивает в сторону девушки с микрофоном, стоящей в паре метров от нас.

– У нас новенькая. Так что, скорее, в первый раз будет стандартный набор: как ты себя чувствуешь, какие установки на матч, и все такое.

– Понял, – ухмыляюсь. – Значит, все будет банально. Так даже лучше.

Мы киваем друг другу и ждем, когда журналистка освободится.

Воспользовавшись моментом, мой взгляд цепляется за ее фигуру. Стоит ко мне спиной, невысокая, волнистые волосы коричневого цвета струей свисают вниз. И одета…классика. Ничего вычурного, но ей идет. Черные классические брюки подчеркивают стройные ноги и округлые ягодицы, а сквозь полупрозрачную белую рубашку проступает кружевной контур лифчика. А она ничего, нужно признать. Возбуждает.

И тут девушка поворачивается.

Внутри что-то, нахрен, щелкает.

Эти глаза…цвета лесного ореха.

Аня.

Та самая Аня, которая сбежала от меня пару месяцев назад. Просто исчезла, оставив записку. И вот на тебе.

Хмурюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спустя короткую паузу первые эмоции спадают, и на их месте появляется приятное удивление. И тут же на моих губах появляется хитрая ухмылка.

Вот так встреча.

Вижу, что и Аня на пару секунд ошарашена. Но, как профессионал, быстро берет себя в руки. Натягивает на лицо дежурную улыбку.

Интересно, как она себя поведет? Будет делать вид, что ничего не было? Что не знает меня?

Что ж, посмотрим.

Девушка бросает мимолетный взгляд в мою сторону и встает спиной ко мне. Вблизи она еще прекраснее, чем я помню. Эти глаза, черт возьми.

– Антон, я готова. Все работает? – ее голос звучит ровно, без намека на прошлое или на волнение.

Браво, Аня, отличная игра.

Оператор кивает ей в знак согласия, и девушка поднимает микрофон к своему ротику.

– Коллеги, добрый вечер. На связи корреспондент Алена Васильева, и с нами нападающий команды «Ястребов» - Ярослав Снегирев, – произносит она поставленным голосом. – Ярослав…

И тут я перестаю слышать.

Алена Васильева?

Она только что представилась Аленой?

Но это же Аня!

Или это не она? Может, это ее сестра-близнец?

Нет. Бред какой-то. Не может быть.

Она меня узнала, я уверен.

Какого хрена происходит?

Я пытаюсь найти в ней хоть что-то знакомое, что-то, что напомнит мне ту девушку, с которой я познакомился пару месяцев назад. Но сейчас, кажется, я не вижу никакого сходства.

Передо мной стоит Алена, незнакомая девушка и уверенная в себе журналистка, а не та Аня, которая сбежала от меня, оставив лишь записку.

– Ярослав? – вопросительно повторяет мое имя то ли Алена, то ли Аня.

– Что, простите? – смотрю прямо в ее ореховые глаза и чувствую, как внутри зарождается злость.

– Ярослав, скажите, какие чувства вы сейчас испытываете?

Я уже готов ответить, но только через пару секунд до меня доходит, что она спрашивает про хоккей.

– Знаете, смешанные, – стараюсь придать своему голосу непринужденности.

Она изгибает бровь, явно ожидая подробностей. Нет уж. Не в этот раз.

– Ярослав, хочу поздравить с первой забитой шайбой в новом сезоне. Это отличное начало. Болельщики ждут от вас победы и в этом сезоне. Что вы можете им пообещать? – девушка смотрит на меня выжидающе, и я понимаю, нужно собраться. Внутри бушует ураган, но я должен держать лицо.

– Мы сделаем все возможное,

Алена

, – на пару секунд останавливаюсь, наблюдая за ее реакцией. – Команда настроена решительно, и мы будем бороться за каждую шайбу.

Пытаюсь не смотреть ей в глаза, но взгляд сам собой возвращается к ее лицу. И я снова стараюсь найти в ней хоть что-то от Ани. Безуспешно. Передо мной профессиональный журналист, который просто выполняет свою работу.

– Спасибо, Ярослав. Удачи вам на игре! – говорит она с дежурной улыбкой, и я чувствую, как внутри прокатывается волна раздражения. Она просто прощается со мной, как с обычным игроком. – Коллеги.

Я киваю в ответ и ухожу в сторону раздевалки, но затем резко останавливаюсь.

Какого черта происходит?

Сжимаю клюшку в руке, пытаясь унять недовольство. Не позволю ей так просто уйти. Я выясню, что происходит, почему она назвалась другим именем и почему сбежала.

Дождавшись, когда Антоха выключит камеру и опустит ее вниз, я подхожу.

– Приятель, – обращаюсь к оператору. – Можешь дать мне пару минут поговорить с корреспондентом один на один?

Парень хитро улыбается и несколько раз кивает.

– Как скажешь, – произносит он и уходит в сторону.

– Ну, привет, Алена, – с сарказмом здороваюсь с девушкой. – Или мне звать тебя Аней? Это твой фетиш?

– Не понимаю, о чем вы, Ярослав, – говорит она ровным голосом, избегая встречаться со мной взглядом. – Вам пора. Перерыв скоро закончится.

Не дав ей уйти, перегораживаю дорогу.

– Не прикидывайся дурочкой. Мы оба знаем, кто ты. Три месяца назад бы была вполне себе Аней, а теперь вдруг Алена? Что за цирк?

Она молчит, и в ее ореховых глазах промелькивает что-то похожее на смущение.

Так, пора менять тактику.

– Как тебя зовут на самом деле? Аня или Алена?

Девушка поднимает на меня взгляд.

– Алена.

– Зачем ты солгала?

– Какая разница? Какое это имеет значение сейчас?

– Имеет, Алена. Еще какое, – отвечаю, акцентируя внимание на ее настоящем имени. – Ты исчезла, как дым, не объяснив ничего. А теперь стоишь передо мной и делаешь вид, что мы не знакомы. Что, черт возьми, происходит?

Я нависаю над ней. Она кажется такой маленькой и беззащитной по сравнению со мной. Несмотря на злость, кипящую во мне, мое тело реагирует на ее присутствие. Еще как. И я пытаюсь подавить желание поцеловать ее.

– Алена.

Господи, как не привычно.

Девушка вздыхает, прикрывая глаза на пару секунд. Вижу, как борется с собой.

– Я не могу тебе ничего объяснять, Ярослав. Просто забудь меня.

– Чего? Забыть? – нервно усмехаюсь. – Легко сказать. Что это за прикол? К чему все это?

– Я объяснила тебе все в своей записке. Тебе передали?

– Передали, – спокойно произношу я. – Но так дела не делаются. Объясни нормально.

– Тебе это не нужно.

– Позволь тебе кое-что объяснить. Я не фанат отношений, предпочитаю один раз хорошо перепихнуться и забыть.

– Ну так вот, – в ее ореховых глазах читается надежда.

– Но никто никогда не сваливает без толкового объяснения из моего номера, – добавляю я, игнорируя ее высказывание. – Что было так сложно сказать?

– Нет. Но раз тебя интересовал лишь перепихон, – она понижает голос, чтобы ее никто не слышал, но мы и так стоим одни. – Что ты так взбунтовался? Радовался бы, что я ушла сама. Что не так?

– А может, я хотел повторить? – с вызовом смотрю на нее.

– Хотел пользоваться мной весь свой отпуск? – фыркает девушка. – Не мои проблемы.

– Не пользоваться, а трахаться!

От моих грязных слов на ее щеках появляется румянец, и кончики ушей начинают краснеть. Заметив, куда я смотрю, Аня, то есть Алена, выпрямляет свои волосы вперед.

– Нет никакой разницы!

– Есть! – поддаюсь вперед и замечаю, как она сглатывает. – Когда мы трахаемся, мы оба получаем удовольствие. И ты, напомню, больше.

В ее глазах вспыхивает воспоминание, и я лукаво улыбаюсь.

– Тебе пора! – быстро произносит она и отворачивается.

– Я требую объяснений.

Девушка разворачивается и складывает руки на груди.

– Иногда лучше не знать правду, Ярослав, – по ее серьезному и холодному тону я понимаю, разговор окончен. – Поверь мне. Это ради твоего же блага. Теперь, если позволишь, мне нужно идти. Скоро прямой эфир.

Она обходит меня и направляется в ту сторону, где стоит Антон и группа знакомых мне журналистов.

Какого хрена?

Разворачиваюсь и пулей иду в раздевалку, но чувствую ее взгляд на своей спине. Открываю металлическую дверь и сразу кидаю свою клюшку о стену.

Краем глаза замечаю, как парни переглядываются. Но я не реагирую. Молча сажусь на свое место и начинаю протирать шлем.

Почему я злюсь?

Глава 7. Ярослав

– Ты чего? – негромко спрашивает Дэн.

– Ничего. Я спокоен.

– Ага, конечно, – усмехается друг. – Ты сейчас шлем так протрешь. Чего случилось?

Я матерюсь про себя и качаю головой.

– Корреспондент, который сейчас брал у меня интервью, оказалась та девушка, с которой я затусил пару месяцев назад на горнолыжке.

Дэн выпучивает глаза, и его брови ползут вверх.

– Да ладно? Эта та девушка, которая сбежала из твоего номера после секса? И из-за которой ты весь отпуск провел с рукой?

– Моисей, – тяжело вздыхаю и закрываю глаза.

– Ладно, ладно. Так это она? Как ее там? – он проводит рукой по подбородку. – Аня?

– Ага. Алена.

– Чего? Не понял ничего. Какая еще Алена? – друг хмурится. – Аня же вроде была.

– Оказывается, ее зовут Алена, а не Аня. И она, черт возьми, новый корреспондент.

Дэн присвистывает и откидывается на спинку скамейки.

– Охренеть. Какая вероятность встретиться снова после Европы? Мда, мир тесен.Она хоть узнала тебя?

– Естественно, – фыркаю.

– Естественно, – с сарказмом повторяет он, а затем с улыбкой на губах произносит. – Может, это судьба?

– Чего? Судьба - это когда находишь шоколадку в холодильнике, а это совпадение.

– Но чертовски странное совпадение, согласись?

– Соглашусь, – киваю.

– Что делать будешь?

– Не знаю. Но меня мучает вопрос: почему она сбежала.

– Ты что, не спросил? – Дэн сводит брови на переносице.

– Спросил, конечно. Сказала, что мне лучше не знать. Для моего же блага. Да это ерунда какая-то.

Друг замолкает, и мне приходится повернуть голову в его сторону.

– Ты чего? – спрашиваю.

– Я чего подумал, – он подается вперед. – Может, а ну все это? Ты же не из тех, кто бегает за девчонками. Обычно они за тобой.

– Может, ты и прав, – пожимаю плечами, а затем признаюсь, потому что отэтого человека секретов у меня нет. – Я хочу ее еще раз.

Дэн смеется и хлопает меня по плечу.

– Ты же вроде не спишь с одной и той же девушкой дважды.

– Ты же знаешь, что это больше не так.

– Лика, – только и произносит он.

– Лика, – соглашаюсь в ответ.

– Яр, но у вас же несерьезно. Даже я это понимаю. Не пора ли завязать?

– Почему это? Нас связывает лишь секс, никаких обязательств. Кайф же?

– Ага. А зубы ее во время минета тоже кайф?

– Пора перестать рассказывать тебе все подробности своей интимной жизни, – закатываю глаза, улыбаясь краем губ.

– Если ты перестанешь, то я заподозрю что-то неладное.

– Ладно, проехали, – говорю, отмахиваясь от его слов. – Дело не в Лике. Дело в Алене. Я не понимаю, почему она сбежала, и это меня бесит.

– Много может быть причин. Но она явно что-то от тебя скрывает. Но это и понятно. Между вами был только секс. И больше ничего. И то, что вы встретились в Европе, а затем увиделись снова в нашем городе - магия какая-то.

– Ага, вне Хогвартса, – отвечаю, хмурясь. – Что мне делать-то?

– Ну, если тебе так интересно, выясни, – разносится рядом голос Мороза.

Я резко разворачиваюсь к нему.

– И как давно ты прислушиваешься? – огрызаюсь неожиданно для себя.

– Я не подслушивал. Вообще-то, я сижу на своем месте и не виноват, что нахожусь в поле слышимости.

– А ты чего молчал? – обращаюсь к Дэну.

– Я не видел, – он поднимает руки. – Честно.

– Ладно, – вздыхаю и снова обращаюсь к Вене. – Что ты там говорил?

Он усмехается, а затем спокойно повторяет:

– Если тебе так интересно, почему девушка сбежала от тебя, то выясни. Ты же умеешь, – советует Мороз. – Только не увлекайся. А то, зная тебя, ты можешь.

Упираюсь взглядом в лицо Веньки, пытаясь понять его слова. В голове крутится образ Алены. Ее глаза цвета лесного ореха. Что она скрывает? И почему настаивает на том, что мне лучше не знать?

Любопытство грызет изнутри, не давая покоя.

– Ладно, – наконец произношу я, поднимаясь со скамейки. – Посмотрим, что можно сделать. А пока пойдемте, надерем задницу сопернику.

Лед и прохладный воздух остужают мысли. Оставляю все вопросы в раздевалке. Сейчас только игра.

Второй период, как и первый, идет сглажено и четко. Мы владеем инициативой и большую часть времени проводит в чужой зоне. Соперник огрызается, но наша защита стоит стеной. И вот, новая атака, взрыв трибун - капитан проезжает синюю линию и врывается в зону соперника, вколачивая шайбу под перекладину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

2:0.

Происходит смена, и я возвращаюсь на скамейку.

Я заставляю себя не искать глазами Алену в толпе. Выключаю внутреннего наблюдателя. Отключаю все эмоции. И у меня получается. Только гул сирены, свидетельствующей об окончании второго периода, возвращает меня в реальность.

Замешкавшись на скамейке, ухожу практически самым последним и вытряхиваю остатки напряжения.

Зайдя в подтрибунное помещение, замечаю Алену. В ярком свете софитов она берет интервью у форварда соперников. Уверенная поза, улыбка на лице и внимательный взгляд. Я замираю как вкопанный.

Алена замечает меня. Секундная задержка ее взгляда на мне, микроскопическая пауза, и снова, как ни в чем не бывало, превращается в профессионала.

Раздражение, словно кислота, возникает и течет по телу. Я резко разворачиваюсь и, не сбавляя шага, направляюсь в раздевалку.

Интересно, это чувствуют девушки, когда их бросают после секса и игнорируют?

Но, блин, я же никого не бросаю. Все всё понимают.

Черт, это почему-то бесит. И еще больше бесит тот факт, что меня это бесит. Вот такая вот свистопляска.

В раздевалке шумно. Парни обсуждают моменты игры, подтрунивают друг над другом. Стараюсь влиться в общую волну, но раздражение не отпускает. Слова тренера пролетают мимо ушей, не задерживаясь в сознании. Пытаюсь отвлечься на что угодно, но перед глазами стоит Алена, ее профессиональная улыбка, короткий взгляд, полный…чего? Безразличия? Почему меня это волнует и так раздражает?

– Не расслабляться! – дает последние наставления Николаич, перед первым вбрасыванием в третьем периоде.

Мы хоть и ведем 2:0, но соперники - команда упертая, борются до последнего. Им удается пробраться в нашу зону и насесть на наши ворота. Но Мороз сегодня непробиваемый. Ловит все, даже то, что иногда, кажется, нереальным.

Соперники пытаются отыграться, но у них ничего не выходит. Даже наоборот, они фолят на Дэне. Толчок на борт - две минуты меньшинства у них.

Выходит наша связка большинства. Разыгрываем комбинацию, Пашка делает пас на синюю линию на Марка. И он бросает. Один щелчок, и шайба в сетке.

3:0.

– Красавец, – ликую я, когда Белый проезжает мимо нас, принимая поздравления.

До конца матча остается немного. Соперник сник. Доигрывает без особого энтузиазма и рвения.

Финальная сирена. 3:0. Первая победа есть.

Довольные и с улыбками на лицах возвращаемся в раздевалку.

Следом за нами влетает Николаич.

– Молодцы, парни! Хорошее начало сезона. Видно, что межсезонье прошло хорошо. Но это только начало. Дальше будет сложнее, соперники будут изучать нас, готовиться, нужно быть упорными и работать еще больше.

Мы с парнями киваем и хлопаем в ладоши.

– Блин, у кого вибрирует телефон? – неожиданно возмущается Паша. – По ушам давит.

В раздевалке становится тихо. Слышно только назойливое жужжание.

– Сорян, – Белый виновато улыбается и лезет в карман сумки. – Это мой.

Когда он избавляет нас от источника шума, ушам становится легче. Вот только его нахмуренные брови заставляют снова напрячься. И это замечаю не я один.

– Белый, чего такое? – интересуется за всех Илья.

– Сам не знаю, – он смотрит на экран и неуверенно принимает вызов, поднося телефон к уху.

– Да, слушаю…Что? Когда? – в глазах Марка вспыхивает какой-то странный огонь. – Да, да. Я понял. Хорошо. Конечно, конечно. И я тебя.

Он отключается и смотрит на нас растерянно.

– Что случилось? – повторяет капитан.

– Парни, – Белый широко улыбается. – Я пару минут назад стал дядей. Пацан. 3750 кг.

Раздается взрыв ликования. Мы все набрасываемся на Белого с поздравлениями. Хлопаем по плечам и спине, обнимаем. Николаич, довольный, стоит в стороне и наблюдает за этой картиной.

– Спасибо, пацаны, – сияет Марк, – это хоть и не мой ребенок, но моя кровь. И это важно для меня. И я, блин, счастлив.

– ААА!

Мы набрасываемся на него еще раз.

Шум в раздевалке не стихает еще долго. Каждый считает своим долгом поздравить Марка, пожать руку и сказать пару слов.

– Я тоже помню, когда впервые стал дядей, – улыбается Веня. – От души.

Тренер, дождавшись, пока схлынет первая волна эйфории, хлопает в ладоши, привлекая внимания.

– Так, ребятки, я все понимаю, событие важное, но пора отдыхать. Марк, я от всей души поздравляю, – они пожимают друг другу руки. – А теперь по домам. Отдыхать. А завтра на тренировку.

Белый, все еще сияющий от счастья, садится на скамейку и снимает форму. Последовав его примеру, я делаю тоже самое.

В душевой стою под обжигающе горячей водой. Пар приятно приводит тело и мысли в порядок. Новость о прибавлении в семействе Марка греет душу. Я невольно улыбаюсь. В такие моменты особенно остро ощущается связь с командой. Они больше, чем просто товарищи. Они семья, которую я выбрал сам. Семья, которая поддерживает, подбадривает и выручает в трудные моменты. Семья, которой мне порой так не хватает.

Но стоит мне закрыть глаза, и на смену теплому чувству приходит другое. Образ Алены. Возвращается то странное, необъяснимое раздражение, вперемешку с неутолимым желанием.

Я злюсь. Сам не знаю почему.

Но не могу забыть эти ореховые глаза. Черт, почему меня так зацепили эти глаза?

Это же всего лишь девушка, одна из нескольких миллионов. Почему ж все так?

Раньше после секса я не думал о девушке. Забывал почти сразу. Но в этот раз почему-то все не так. Вот только что?

Стоп.

Кажется, я понял.

Конечно же.

Ответ очевиден. Она сбежала.

В том, то и проблема. Ушла она, не я. Наверное, именно это и не дает мне покоя.

А что, если попробовать расположить ее к себе еще раз? И уйти первым? Может, тогда я успокоюсь? И моя жизнь вернется в прежнее русло?

Вода перестает приносить удовольствие и успокоение, превратившись в назойливый раздражитель. Я резко закрываю кран. Хватит. Пора взять себя в руки.

Но сначала реализуем свою теорию. Если дело в этом, то у меня нет проблем. Я забуду о ней, как забываю о других.

Вытираюсь полотенцем и завязываю на пояснице.

Вот почему Алена время от времени всплывала в моей голове. Вот почему она была объектом моих фантазий, когда я оставался один. На самом деле, даже когда был с другими девушками.

Она ушла. Задело мое эго.

Быстро переодеваюсь, еще раз поздравляю Белого и, взяв сумку, выхожу из раздевалки.

И на тебе. Сразу натыкаюсь на Алену.

Она стоит у выхода, разговаривает с кем-то по телефону. Наши взгляды встречаются, но никто из нас не реагирует. Только смотрят друг на друга.

Нет, не сегодня.

Алена может догадаться, что что-то не так. Поэтому прохожу мимо, не останавливаясь.

На парковке сажусь в машину, захлопываю дверь. Хлопок эхом отдается в голове. Завожу двигатель и еще раз оглядываю комплекс. И тут из главных дверей выходит Алена.

Замечаю, как она не спеша бредет к парковке. Плечи опущены, взгляд в землю, ее явно кто-то расстроил. Я тянусь к ручке двери, но останавливаю себя.

Это не мое дело.

Она садится в свой белый седан. И даже когда он трогается с места, я не могу отвести взгляд. Наблюдаю, как автомобиль выезжает с парковки и растворяется в потоке.

Странное чувство. Такое ощущение, что я упускаю что-то важное. Бред какой-то. Не буду даже об этом думать. Надо ехать.

– Заново завоевать, – бормочу себе под нос и нажимаю газ.

Глава 8. Алена

Паркуюсь возле небольшого одноэтажного здания. Его стены, выкрашенные в мягкий пастельный оттенок, кажутся слегка выцветшими под лучами солнца, добавляя ему нотку винтажного шарма. Крыша, покрытая черепицей терракотового цвета, плавно спускается к аккуратному козырьку над входом.

Выхожу из машины и ставлю ее на сигнализацию. Ручка двери прохладная и гладкая на ощупь. Осторожно нажимаю на нее и захожу в помещение. Меня мгновенно окутывает теплый и уютный аромат кофе и пряностей. Слева тянется длинная витрина, заполненная всевозможными лакомствами. За витриной колдуют две невысокие девушки в белых колпаках, ловко формируя тесто и украшая готовые изделия.

По залу расставлены небольшие столики, за которыми сидят несколько посетителей.

Без труда нахожу две любимые макушки, которые что-то рассматривают в планшете.

– Привет, – произношу я, сбрасывая с плеча сумку, но затем оглядываю пустой стол. – Вы уже поели?

– Нет, тебя ждем, – хором отвечают подруги.

Я плюхаюсь на свободный стул, облегченно вздыхая. И на меня сразу нацеливаются две пары глаз.

Яна. Моя подруга с университета. У нее очень непростая жизнь. Ее удочерили, когда ей было пять. Новая обстановка, новая семья и несносный сводный брат, который порой переходит все границы. Одним словом, жуткий тип. Но, несмотря на все это, она всегда отличается безупречным вкусом. Сегодня на ней надето простое, но элегантное платье-футляр глубокого изумрудного цвета. Платье идеально подчеркивает ее точеную фигуру. Светлое каре аккуратно обрамляет ее лицо с тонкими чертами. В серых глазах - печаль, которую она тщательно скрывает за ироничной улыбкой. Я всегда поражаюсь ее умению держаться. Еще одной отличительной чертой этой девушки являются серьги. На ее ушах иногда может быть больше десяти сережек.

А вот Оливия, или просто Олли, напротив, сегодня выбрала более расслабленный образ. На ней надеты светло-голубые джинсы и свитшот цвета слоновой кости. На шее красуется серебряный кулон с маленьким аметистом лилового оттенка. Ее темно-русые волнистые волосы собраны в небрежный пучок с выпущенными прядями у лица. В ее больших зеленых глазах, обрамленных густыми ресницами, плескаются искреннее дружелюбие и забота. Она, наверное, самый добрый человек, которого я когда-либо встречала. И это несмотря на знойный характер ее мамы, которая уже почти распланировала жизнь дочери.

Яна и Олли близкие подруги еще со школы, несмотря на разницу в возрасте. Олли младше нас на два года. Но это не помешало им подружиться, а потом принять меня в свой маленький кружок. Я была слишком занята учебой и выбиванием должности корреспондента, что почти ни с кем не общалась. А эти двое вытаскивали меня время от времени из недр учебы, а после из лап бывшего, и за несколько лет дружбы стали для меня сестрами, которых у меня не было.

– Ты чего такая? – спрашивает меня Яна, озадаченно смотря на меня.

– Сначала еда, а потом все остальное, – бормочу я, утыкаясь в меню.

Боковым зрением вижу, как девушки переглядываются, и Олли откладывает свой планшет.

– Ален, – мягко начинает Олли, но я ее обрываю.

– Сначала еда.

В этот момент мне кажется, что я просто не смогу выдавить из себя ни слова, пока не утолю голод. Все мысли путаются в клубок, и единственное, чего я хочу - это ощутить вкус чего-нибудь кроме стресса.

Девушки кивают, и я притягиваю к себе лист с меню.

К нам подходит милая официантка с короткой стрижкой. На ее лице сияет искренняя улыбка. Она терпеливо ждет, пока я хоть немного приду в себя и определюсь с заказом. Яна, как всегда, берет инициативу на себя и заказывает всем нам по рисовой каше на топленом молоке, пончик с заварным кремом и малиной и по стаканчику капучино.

Я благодарна ей за это, потому что сейчас я бы, наверное, просто ткнула пальцем в первое попавшееся блюдо, а потом пожалела.

Когда девушка уходит, Олли кладет свою руку поверх моей.

– Ален, что случилось? Ты сама не своя. – В ее голосе слышится искренняя забота, и от этого становится еще хуже.

– Помните, я пару месяцев назад ездила отдыхать в компании бывшей одногруппницы Ани и ее мужа? – спрашиваю я, и девушки понимающе кивают. – Еще вы тогда обе уговаривали меня, сказав, что это хорошая идея.

– Насколько я помню, – на лице Яны появляется хитрая улыбка. – Все прошло прекрасно. У тебя был лучший секс в твоей жизни.

Я тут же краснею.

– Да, все именно так и было, – тихо произношу я, чувствуя, как щеки снова заливаются краской, – но дело не в этом. Точнее, не только в этом.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, собираясь с мыслями.

– Понимаете ли, вчера у меня был первый рабочий день в качестве спортивного корреспондента…

– С чем мы тебя еще раз поздравляем, – улыбается Олли.

– Мы гордимся тобой, – добавляет Яна.

– Спасибо, девочки, – я не могу побороть улыбку, поэтому позволяю своим губам в ней расплыться. – И знаете у кого я брала интервью?

– Если я правильно понимаю, то у хоккеиста? – аккуратно начинает Олли. – Ты же была на домашнем матче «Ястребов».

– Все верно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Тогда в чем дело? – напирает Яня, и я ее не виню. Она у нас любопытная.

– Тем хоккеистом оказался тот парень, с которым я переспала на горнолыжке, – выпаливаю я, закрывая глаза. В голове проносятся обрывки воспоминаний: шепот, стоны, жаркие прикосновения. – И мне пришлось сказать в камеру, как зовут меня на самом деле.

В повисшей тишине слышно только тихое шипение кофемашины. Я открываю глаза и вижу на лицах подруг смесь удивления и растерянности.

Яна первой приходит в себя.

– Ничего себе! Вот ты и влипла, конечно! – она присвистывает. – Надо же так! Вы же встретились за границей. Какая вероятность, что вы из одного города!

– Походу стопроцентная, – качает головой Олли. – Он узнал тебя?

Я не успеваю ответить, потому что милая девушка приносит нам напитки. Я сразу делаю глоток капучино, пытаясь хоть немного успокоиться. Кофе обжигает горло, но тепло приятно разливается по телу.

– Узнал, – вздыхаю я.

– И чего он?

– Потребовал объяснений. Я же сбежала и оставила ему лишь записку. А тут он видит меня через пару месяцев, как ни в чем не бывало.

– Ага, и ты представляешься не Аней, а Аленой, – сочувственно говорит Олли. – Я представляю, какой диссонанс у него в голове произошел.

– Согласна, – неуверенно отвечаю я. – Он точно услышал мое имя, когда я представлялась для камеры. А потом еще этот его взгляд.

– Ну, тогда держись, – качает головой Яна. – Кажется, твоя жизнь только что превратилась в ромком.

– И что теперь будет? – спрашиваю я, чувствуя, как тревога снова начинает подступать.

– Ты говорила с ним? – уточняет Олли, ставя чашку на стол.

– Пришлось.

– Что значит пришлось?

– После интервью он дождался, когда выключили камеры, попросил видеооператора оставить нас вдвоем, а затем потребовал объяснений.

– Так, а ты что? – Яна скептически смотрит на меня.

– Я? Я сказала, что ему это не нужно. Иногда лучше не знать правду и прочее.

– И он поверил? – с сомнением спрашивает Олли.

– Судя по его лицу, ни на секунду. Он смотрел так, будто видел меня насквозь. Будто знал каждую мою мысль.

Я отпиваю еще один глоток капучино. Кофе уже не кажется таким горячим, но тепло не приносит облегчения.

– И что ты собираешься делать? – аккуратно задает вопрос Олли, смотря на меня с беспокойством.

– Ничего не буду делать. Наши профессиональные пути хоть и пересекаются, но едва ли соприкасаются. И потом, что я ему скажу? – шепчу, понизив голос. – Признаюсь, что это был самый невероятный секс в моей жизни? Так я думаю, он сам это понимает. Или, может, мне рассказать, как я использовала его, чтобы убедиться, что все чувства к бывшему окончательно угасли, и он просто оказался в нужное время в нужном месте, идеальной заменой для эксперимента? Нет, спасибо. Это слишком цинично даже для меня.

Подобные откровения не только бессмысленны, но и потенциально опасны. Зачем ворошить прошлое и создавать неловкие ситуации в будущем? Лучше сделать вид, что ничего не произошло, профессионально избегать личных разговоров и сосредоточиться исключительно на рабочих моментах. В конце концов, все взрослые люди, и должны уметь разделять личное и профессиональное.

– Ты права, – мягко произносит Олли.

– Как там его зовут? Ярослав? – спрашивает Яна, доставая телефон из своей сумочки.

– Ярослав, – отвечаю, хмурясь. – А тебе зачем?

– Просто интересно, что за парень, – невинно говорит Яна, листая что-то в телефоне. – Ого, а он ничего. Жаль, что блондин. Ты знаешь, я не люблю блондинов. Олли, смотри.

Обе девушки упираются в экран мобильника, заставляя меня закатить глаза.

– Так, – читает Олли, – Ярослав Снегирев - нападающий команды «Ястребов», чемпион прошлого сезона, играет под двадцать вторым номером. Куча интервью, фотосессий…и, надо признать, очень даже ничего.

Я раздраженно вздыхаю.

– В интервью говорят, – продолжает Олли, – этот Ярослав - дамский угодник. Несерьезный молодой человек.

– Конечно, – фыркает Яна, – поэтому он так быстро и согласился помочь нашей подруге.

– Девочки, прекратите, – раздраженно бросаю я. – Это ни к чему.

– Да ладно тебе, Ален, – отмахивается Яна. – Просто изучаем информацию. Ого. Красивый, зараза. У него реально такое накаченное тело?

Она поворачивает экран телефона ко мне лицом, и я вижу парня в рекламной компании нижнего белья.

Я не могу отвести взгляд. Ярослав, действительно, привлекательный. Мягко говоря. Высокий, мускулистый…

Черт, Алена, соберись!

Но я не могу отвести глаз, и они предательски скользят по его прессу, по его рельефным бицепсам…и меня словно окатывает волной.

В голове вспыхивают обрывки воспоминаний. Полумрак комнаты, запах его одеколона - терпкий и манящий. Его руки…сильные, уверенные, ласкающие мое тело так, словно я- самое драгоценное сокровище. Его язык! Господи, его язык.

Я до сих пор помню, как он снимал с меня одежду, как его тело казалось высеченным из камня. И как я, обычно такая сдержанная, сама тянулась к нему, жадно вдыхая его запах.

А теперь вот он, смотрит на меня с рекламного плаката, такой красивый, такой идеальный. И все эти воспоминания возвращаются с новой силой, будоража кровь.

Нужно взять себя в руки.

– Убери, пожалуйста, – прошу у подруги, и она с улыбкой на губах подносит телефон к себе.

Я переживу это. Это не то, что должно оставаться в моей памяти. Но оно остается.

Но я - Алена, сильная и независимая. Я переживу и это. Просто…сегодня вечером мне понадобится бокал вина, чтобы окончательно выкинуть его из головы. Или хотя бы попытаться.

Хотя, признаться честно, я уже понимаю, как он снова будет сниться мне, его руки, взгляд и язык. И это, черт возьми, совсем не то, чего я хочу.

Глава 9. Ярослав

– Что с тобой, Яруня? – ласково спрашивает ба, подходя ближе и целуя меня в макушку. – Ты же почти ничего не поел. Ты не заболел?

– Все хорошо. Не волнуйся, – слегка наклоняю голову назад и улыбаюсь ей.

– Не обманывай старушку, – она трогает мой лоб. – Температуры нет.

– Ну, ба.

Отмахиваюсь и склоняюсь над супом.

– Бери пример со старшего брата. Посмотри, какой аппетит! Душа не нарадуется.

Я перевожу взгляд на Стаса, который уплетает уже вторую порцию отменной бабушкиной солянки. В животе урчит, но комок в горле мешает проглотить даже ложку. Бабуля всегда готовит восхитительно, ее солянка - это вообще отдельный вид искусства, но сегодня еда кажется безвкусной.

И все виной Алена.

Стас замечает мой взгляд и подмигивает, а я лишь качаю головой.

– Все нормально? – тихо, так чтобы ба ничего не услышала, спрашивает Вика.

Пожимаю плечами и смотрю на бабушку. Вика понимающе кивает.

– Вы пока обедайте, а я пойду полью свои цветочки, – говорит бабуля, наполняя зеленую лейку водой.

Прослеживаю за ее спиной, пока она не скрывается за дверью.

– Выкладывай, – первым нарушает тишину брат. – Что-то не так с хоккеем?

– Нет, там все хорошо.

– Тогда что?

Я вздыхаю.

– Алена.

– Кто? – Стас подается слегка вперед.

Хочется ударить себя по лбу. Они-то еще не знают.

– Помните, пару месяцев на горнолыжке я..– бросаю быстрый взгляд на Вику, подбирая выражение, – провел ночь. С девушкой.

– Которая сбежала от тебя? – подсказывает Стас.

– Ага. Она.

– Так и?

– Она брала вчера у меня интервью…

– А я тебе говорила, лицо знакомое, – Вика слегка задевает рукой локоть Стаса. – Не могла только понять, откуда я ее помню.

Брат хмурится.

– Подождите, – он разводит руками. – Я вроде не страдаю склерозом. Ту девушку зовут Аня, а вы говорите про Алену, про журналистку. Блин, как ее?

– Васильева, – отвечаю я, уткнувшись в тарелку.

– Точно, Васильеву, – Стас кивает. – Причем тут Аня?

– При том, что это один и тот же человек, – бубню я, ковыряя ложкой в тарелке.

– Ничего не понял.

– А что тут непонятного? – выпрямляюсь. – Она солгала насчет своего имени. Ее зовут Алена, а не Аня.

Стас удивленно хлопает глазами, пытаясь переварить услышанное. Вика сочувственно смотрит на меня.

– Погоди, а как такое возможно? То есть, пойми меня правильно. Вы встретились в Европе, как вообще возможно, что вы снова увиделись в родном городе? Это же почти невозможно, – он делает паузу, и в его голове слышится недоверие. – Ты не думаешь, что она все это время знала, кто ты?

Отрицательно качаю головой.

– Сто процентов нет. Она была также удивлена увидеть меня вчера, как и я ее.

От их недоверчивых взглядов чувствую, как раздражение подступает к горлу.

– Иначе бы она не попыталась сбежать от меня после интервью, – добавляю я, вспоминая ее замешательство, – когда я потребовал объяснений.

Вика задумчиво подпирает щеку рукой.

– А что она сказала?

– Толком ничего. Сказала, что мне это не нужно. Просто забыть.

– Может, так и нужно сделать? – аккуратно уточняет брат.

– Еще чего! – решительно заявляю я. – Я отплачу той же монетой. Добьюсь ее расположения еще раз и уйду первым.

– Тупо переспишь с ней и бросишь? – переспрашивает Стас.

– Именно.

– Это некрасиво! – возмущается Вика.

– Некрасиво? Некрасиво было сбегать без объяснений. А то, что замышляю я - лишь шалость.

– Шалость, которая может обидеть человека, – настаивает она. – Ты уверен, что это лучший выход? Ты же хороший парень.

Я закрываю глаза и трясу головой.

– Хороший парень, который почти три месяца не может забыть эти глаза, – огрызаюсь я. – Она просто исчезла. Я просто хочу воспроизвести события еще раз и уйти первым, как делаю это всегда. Может, тогда все станет на свои места.

Вика вздыхает, понимая, что спорить бесполезно. Стас молча наблюдает за мной, перекатывая в руке ложку.

– Ну, у тебя и эго, – укоризненно качает головой жена брата. – Я не думала, что девушка сможет так задеть тебя. Ты же непробиваемый.

– О, любимая, Ярик всегда таким был, – усмехается брат, а я бросаю на него нахмуренный взгляд.

Он знает меня лучше, чем кто-либо другой, и понимает, что, если я что-то решил, переубедить меня почти невозможно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не смотри на меня так, – Стас смеется. – Помню, как в младшей школе ему отказала девочка, потому что у нашего Ярика были кривые зубы.

Я кривлю лицо, вспоминая этот унизительный момент. Детская травма, не иначе.

– И что он сделал? – с любопытством спрашивает Вика, явно заинтересованная историей.

– А что он мог сделать? Уговорил родителей поставить ему брекеты. А потом стал самым популярным парнем в школе и разбил той девочке сердце.

– Как эгоистично, – фыркает Вика, переводя взгляд на меня.

– Ничего не могу с собой поделать, – пожимаю плечами.

– Скорее всего, тут такая же история, – продолжает брат. – Ведь обычно Ярик уходит первым, а тут какая-то девчонка опередила его. Как это называется в психологии?

– Триггер, – тихо произносит Вика.

– Вот, точно. Она стала его триггером, и теперь наш Ярик не успокоится, пока «не отомстит», – на последнем слове Стас делает кавычки. – Не закроет свой гештальт, так сказать.

– Ярослав, – озадаченно смотрит на меня Вика.

– Прости, но брат прав. Ничего не могу с собой поделать.

– И как ты собираешься все это воплощать?

– Пока не знаю, – беру в руку стакан с водой и подношу к губам. – В эту пятницу у нас благотворительный вечер. Она тоже там должна быть. Вот там-то и попробую.

На кухне воцаряется тишина, слышно лишь негромкое ворчание ба из соседней комнаты.

– Ладно, делай что хочешь, – произносит Вика, не сводя с меня взгляда своих светло-зеленых глаз. – Но будь готов к последствиям. И не удивляйся, если все обернется против тебя.

Глава 10. Ярослав

Пятница. Здание поглощено сумраком.

Благотворительный вечер, организованный самим президентом лиги. Мероприятие собирает все сливки общества. Мужчины в дорогих костюмах, женщины в изящных платьях. Аромат дорогих духов, пафоса и толстых кошельков. Но какая разница? Ведь мы собрались для благого дела.

Я вхожу в огромное помещение. Хрустальные люстры отражают приглушенный свет. Накрахмаленные официанты с подносами, полными шампанского. Музыка тихая и ненавязчивая, заполняет пространство, смешиваясь с приглушенными голосами собравшихся. Я замечаю знакомые лица: влиятельные бизнесмены, известные политики, звезды шоу-бизнеса и парни из лиги.

Слегка дергаю шеей, приводя нервы в порядок. Не люблю подобные мероприятия. Нет, я люблю быть в центре внимания, но когда все пропитано фальшью и желанием набрать побольше лайков или собрать побольше грязных сплетен - никогда.

Обреченно вздыхаю и поправляю ненавистный смокинг, сдавливающий свободу. Мне бы сейчас джинсы и футболку-поло, но дресс-код диктует свои правила.

Пробираясь сквозь толпу, нахожу номер своего столика, указанный в пригласительном.

– Да вы, наверное, издеваетесь? – негромко ворчу себе под нос.

За столиком уже расположились мои товарищи по команде. Парами.

Марк, в черном смокинге, сидит рядом с Дашей, миниатюрной блондинкой в облегающем платье цвета морской волны, подчеркивающем ее точеную фигуру. На ней сверкают бриллианты в ушах и на тонком запястье. Илья, специально для этого мероприятия подстригший свои рыжие волосы, что-то оживленно рассказывает Полине, своей девушке. На ней элегантное платье слоновой кости с открытыми плечами, а ее коричневые волосы аккуратно собраны на затылке. Веня, наш идеальный парень, как всегда, улыбается рядом с Олесей. Ее рыжие волосы волной спускаются на плечи закрытого, но короткого алого платья.

Все три девушки выглядят настоящими принцессами, притягивая взгляды всех мужчин в зале.

Я вздыхаю. Вечер обещает быть долгим.

– Вы не подскажите, почему я сижу в

вашем

кругу? – с притворной брезгливостью спрашиваю ребят.

– А что тебя не устраивает? – первым спрашивает Илья.

– А то, что вы сидите по парочкам.

За столиком пробегают первые смешки.

– А ты смотри сюда, – Марк указывает головой на три свободных стула за столом.

– Не говорите, – молю я, – что сейчас еще кто-то из парней придет со второй половиной, и я буду как придурок сидеть один?

Марк лишь загадочно ухмыляется, описывая оранжевую жидкость из своего стакана. Апельсиновый сок.

Я сажусь на один свободный стул, и в этот момент к нам подходит официант с подносом, полным закусок. Я с благодарностью принимаю предложенное канапе, стараясь не смотреть на довольные лица ребят.

Не успеваю я дожевать, как к нашему столику подходят Дэн и Коля. Оба в смокингах.

– Парни, скажите, что ваши места за этим столом? – с надеждой спрашиваю я.

– Вообще-то, – произносит Дэн, – наши места на троне. Но сегодня, да, здесь.

Явыдыхаю с облегчение. Я не один.

– Ты чего так напрягся-то? – усмехается друг, когда садится рядом.

– Ты бы видел мое лицо, когда я понял, с кем сижу.

– Не понял.

– Да они же парочками сидят. А еще эти три стула. Я подумал…

– Ты подумал, что придет еще парочка и ты будешь как придурок сидеть один? – договаривает за меня друг, и я согласно киваю. – Не боись. Все тип-топ. Тем более я уже приметил парочку красивых девчонок.

Я улыбаюсь и понемногу начинаю расслабляться.

– Кстати, – Дэн поправляет бабочку. – Твой объект на десять часов. Развлекайся.

Без лишних вопросов понимаю, о ком он говорит, и не спеша поворачиваю голову в ту сторону.

Алена.

Она стоит рядом с другими корреспондентами, спокойно кивая на оживленное жестикулирование другой девушки. Ее коричневые волосы, уложенные в легкие волны, мягко обрамляют лицо, подчеркивая скулы и выразительные карие глаза. На ней простое черное платье до колен, которое, тем не менее, идеально сидит по фигуре. Черные туфли на высоком каблуке делают ее ноги еще длиннее. Она выглядит непринужденно и элегантно одновременно.

Когда наши взгляды встречаются, и на мгновение весь остальной мир вокруг словно замирает, остаемся только мы двое. На ее лице не дергается ни один мускул, но в этих глазах цвета лесного ореха читается интерес. Это как раз мне и нужно.

Я первым отвожу взгляд. Выпрямляюсь и присоединяюсь к обсуждению за столом.

Через какое-то время я просто сижу за столом, набитым изысканными закусками и блюдами, и стараюсь изображать неприкрытый интерес к речи какого-то важного гостя, рассказывающего про свой бизнес. Мои товарищи по команде, кажется, тоже вполне успешно справляются с этой задачей, перебрасываясь короткими шутками и одобрительно кивая головами. Я же в основном жую какую-то конструкцию из брокколи и креветок и делаю вид, что вникаю в суть происходящего.

Но как бы я ни старался, мой взгляд то и дело ускользает в сторону Алены. Она порхает по залу, словно бабочка, с микрофоном в руке, воплощение грации и профессионализма. Я вижу, как она легко и непринужденно ведет беседу с президентом лиги, задавая вопросы и одновременно очаровывая его своей улыбкой. Как она внимательно слушает ответы, не перебивая, и тут же подмечает что-то важное, чтобы продолжить разговор в нужном русле. Ее умение держаться в кадре безупречно. Ни тени смущения или неуверенности. Только уверенность и обаяние.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Иногда наши взгляды встречаются. И я, не удержавшись, посылаю ей ленивую, слегка ироничную улыбку. Алена никак не реагирует.

Как мне запустить свой план? Подойти сейчас или дождаться более подходящего момента?

В голове царит хаос.

Я продолжаю жевать свою креветку, пытаясь просчитать все возможные варианты развития событий. Но пока безрезультатно. А Алена уже берет интервью у невысокого мужчины с обильной бородой, и ее профессиональная улыбка направлена уже в другую сторону.

Следующий час тянется безумно долго. Люди на сцене сменяются один за другим. Монотонные речи, ноль полезной информации. Я, приклеив к лицу подобие заинтересованности, продолжаю сидеть за столом, пока моя компания время от времени встает и куда-то уходит. Мне, впрочем, все равно.

Не успеваю поставить бокал на стол, как в поле моего зрения возникает брюнетка. Темно-зеленое платье - вызов, декольте - провокация.

– Приветик, – ласково здоровается девушка и садится на свободный стул.

Мой взгляд непроизвольно скользит на ее грудь.

– «Силикон», – машинально отмечаю я и тут же хмурюсь.

С чего вдруг меня это волнует? Грудь и грудь, силикон и силикон, что тут такого? Почему вместо ожидаемого возбуждения на меня накатывает волна раздражения? Я что, становлюсь ханжой?

Заставляю себя поднять глаза и встречаюсь с соблазнительной улыбкой на лице девушки.

– «Перекачанные», – на автопилоте произношу вслух.

Черт.

Какого хрена?

Снова.

– Привет, – почему-то раздраженно отвечаю я.

– Милый, ты почему такой напряженный? – ее наманикюренная рука касается моего плеча. – Хочешь уединимся, и я помогу тебе снять стресс?

Ее прикосновение вызывает желание одернуть плечо.

Что со мной происходит? Неужели атмосфера парочек за столом так на меня сказывается? Нет, Бред. Вон Моисею это не мешает. Уже обжимает какую-то высокую девушку с темными волосами.

– Спасибо, не стоит, – отрезаю я, стараясь смягчить тон. – Я не в настроении.

Девушка не сдается и проводит пальцами вдоль всей моей руки. Хорошо, что я в смокинге. Хоть один плюс от него. В ее глазах читается интерес и желание. Вот только желание чего? Чтобы ее просто отымели или потом всем трепать, что она девушка хоккеиста? Впрочем, чего еще ожидать? Наверняка, ее устроят оба варианта. Все ради мимолетной связи и надежды на что-то большее. И это тоже вызывает раздражение. Но я не понимаю почему? Ведь раньше меня это устраивало.

И тут боковым зрением замечаю движение. Алена проходит мимо нашего стола в компании оператора и бросает на меня быстрый, почти незаметный взгляд. Вот оно. Из-за нее, а точнее из-за ее поступка, все внутри меня кипит раздражением. Мне нужно воплотить задуманное и поскорее.

– Малыш, – соблазнительно шепчет мне брюнетка. А я уже и позабыл о ее присутствии.

– Неинтересно, – грубо отвечаю я, продолжая гипнотизировать спину Алены.

– Грубиян, – фыркает девушка и резко встает, роняя чью-то салфетку.

– Ярослав, что тут происходит? – спрашивает Полина, когда все шестеро возвращаются за стол. – Мы отошли всего на пару минут.

– Стараюсь брать с вас пример и быть скучным.

– Нарываешься? – произносит Илья, но на его губах появляется тень улыбки.

– Ничего, ничего, – голос Вени наполнен весельем. – Он еще пару часиков посидит с нами, и атмосфера серьезных отношений его накроет с головой. А потом бац.

Я бросаю на него озадаченный взгляд.

– И чего потом?

– Отношения, знакомство с родителями, свадьба, дети, старость, внуки.

– Тьфу-тьфу-тьфу, – вместо меня отвечает подошедший Дэн, стуча по столу. – Не говори такое.

Ребята заливаются смехом, а я почему-то не реагирую. Мой взгляд прикован к Алене. Эта девушка своим поступком забралась мне в голову, и я не заметил, как это произошло. И нужно поскорее ее оттуда вытаскивать.

Глава 11. Ярослав

Следующий промежуток времени благотворительный вечер идет своим чередом: речи, аукцион, еда и напитки. За нашим столом царит атмосфера непринужденности и взаимных подколов. Все проходит налегке.

Ведущий, с широкой улыбкой и поставленным голосом, ловко представляет лоты, один за одним. Официанты, словно тени, бесшумно передвигаются между столиками, предлагая шампанское, канапе и десерты.

Ближе к завершению вечера на сцену выходит незнакомый мне мужчина. Высокий, статный, в безупречном черном костюме. Седые виски добавляют ему мудрости, а уверенный взгляд говорит о сильном характере.

Этим мужчиной оказывается Артур Никитин - основной спонсор данного вечера. Он произносит свою речь четко, каждое слово выверено, без лишней воды. Рассказывает о благотворительном фонде, о тех, кому нужна помощь, о важности каждого вклада. Неудивительно, что, когда он заканчивает говорить, зал взрывается аплодисментами.

Перед тем как покинуть сцену, мужчина вежливо улыбается и наклоняется к микрофону.

– В честь столь благого дела, думаю, будет уместно, если заиграет красивая, спокойная музыка, и джентльмены пригласят дам на танец, – произносит он, а затем добавляет с лукавой улыбкой. – А дамы, в свою очередь, не должны отклонить приглашение.

Я резко поворачиваю голову в сторону, где стоят журналисты. Мой взгляд молниеносно находит Алену.

Что-то во мне щелкает.

Вот он. Вот идеальный момент.

Встаю со стула и провожу ладонями по пиджаку.

– Ты тоже пойдешь? – спрашивает Дэн, удивленно смотря на меня снизу вверх.

– Ты же слышал спонсора, – не свожу взгляда со спины девушки.

– Но он сказал

«джентльмены»

, – друг пытается не рассмеяться. – А ты…

– Что я?

Перебираю и поворачиваюсь к нему.

– Не похож на джентльмена? Хорош, Дэн, ты знаешь, что я…

– Я понял, можешь не утруждаться, – он встает со стула и улыбается во все лицо. – Пойду сам кого-нибудь приглашу. Удачи,

джентльмен.

Он отходит, подмигивая напоследок, а я, качая головой, направляюсь в сторону корреспондентов. В зале уже звучит мягкая мелодия, и пары начинают выходить к сцене.

Алена стоит ко мне спиной, но, наверное, почувствовав мой взгляд, поворачивается, и наши взгляды встречаются.

В ее глазах цвета лесного ореха - удивление, смешанное с…испугом? Но я не дам ей время что-то придумать и улизнуть. Не сейчас.

Я иду к ней, не разрывая зрительного контакта, и чувствую, как внутри нарастает какая-то странная уверенность.

Останавливаюсь прямо перед ней, и мягкий свет софитов играет в ее волосах. Протягиваю руку ладонью вверх и произношу с легкой хрипотцой в голосе.

– Раз уж дамам не стоит отклонять приглашения…Алена, не составишь мне компанию?

На лице девушки читается сомнение, и она даже не пытается это скрыть. Она смотрит в мои глаза, будто пытаясь прочитать мои мысли.

– Нет, у тебя не выйдет, – мысленно говорю ей. – Ты не узнаешь, что в моей голове.

Алена на пару секунд прищуривает глаза, а затем на ее лице появляется легкая улыбка.

– Ну раз я не могу отказать, то конечно, – отвечает с плохо скрываемой издевкой в голосе.

Она кладет свою ладонь в мою, и я чувствую, как тепло ее руки проникает в меня, словно заряд электричества.

Веду ее к танцполу, игнорируя взгляды ее коллег. Останавливаюсь возле сцены и кладу одну руку ей на талию, а второй сплетаюсь с ее пальцами, выставляя в сторону. Алена, не отводя от меня своего взгляда, кладет свою ладонь мне на плечо. Мужской голос, доносящийся из колонок, обволакивает нас, и мы начинаем двигаться в такт, медленно и плавно. Алена держится отстраненно, и я чувствую, как напряжено ее тело.

Мы кружимся, и я стараюсь уловить каждое ее движение, чтобы не наступить на ногу. Ее взгляд по-прежнему прикован к моему лицу, и я вижу в нем смесь настороженности и любопытства.

Я нарушаю молчание первым, решив внести немного ясности в эту ситуацию.

– Ты ведь понимаешь, что я не отстану, пока не узнаю причины твоего побега? – тихо спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно.

Алена слегка хмурится, но не отводит взгляд.

– Ярослав, забудь, – отвечает она с вызовом. – Я облегчила тебе жизнь. Радуйся.

Я усмехаюсь.

Ладно, пойдем по-другому.

– Может, переспим?

Ее ореховые глаза расширяются от удивления, и на щеках проступает легкий румянец. Она явно не ожидала такого прямолинейного предложения, особенно после моей настойчивости узнать причины ее бегства.

Может, я и не узнаю, почему она сбежала. Может, потому что мне это и не нужно?

Мне надо, чтобы мы переспали, и удрать первым. Это все, что я хочу. Соединить приятное с полезным.

– Ты сейчас серьезно? – в ее голосе слышится смесь недоверия и легкого веселья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Абсолютно, – отвечаю я, сохраняя невозмутимое выражение лица. – Это ведь отличный способ разрядить обстановку, разве нет? И, возможно, под моими ласками ты расскажешь мне то, что скрываешь.

Алена отворачивается, делая вид, что внимательно слушает музыку, но я вижу, еле заметная улыбка касается ее губ.

– Ты циничный манипулятор, Ярослав, – притворно ласково произносит она, смотря мне прямо в глаза. – И я не собираюсь плясать под твою дудку.

– Тогда давай станцуем под твою, – парирую я и опускаю на пару сантиметров вниз свою ладонь. – Алена, расскажи мне, чего ты хочешь? И, возможно, я смогу это тебе дать.

Ее взгляд скользит по моему лицу, словно изучая каждый миллиметр. Моя ладонь спускается еще ниже, но Алена никак на это не реагирует, словно не замечает. В ее глазах борется желание раздеть меня и желание врезать мне. Я вижу это. И это чертовски меня заводит. Напряжение между нами сгущается, и я чувствую, как твердеет у меня в паху.

– Тебе же понравилось, – спокойно продолжаю я. – Понравилось, как я целовал тебя, как ласкал, как приносил удовольствие языком, как заставлял кончать.

Алена молчит, но я чувствую, как ее ладонь чуть крепче сжимает мое плечо, а ее тело напряжено, готовое либо оттолкнуть меня, либо прижаться ближе.

– Я притворялась, – наконец выдает она.

Мои губы расплываются в улыбку.

– Не поверю, – тихо отвечаю я. – Твое тело тебя выдает. Я помню, как тебе было хорошо. Нет, охренительно. И я уверен, что смогу убедить тебя в этом еще раз.

Я медленно приближаюсь к ней, мои губы почти касаются ее уха.

– Помнишь, как ты стонала мое имя? Как просила еще? – шепчу я, замечая, как она вздрагивает. – Я уверен, ты этого хочешь так же сильно, как и я.

Моя рука, все еще на ее бедре, начинает медленно подниматься, очерчивая контуры ее тела под тканью платья. Я чувствую, как Алена задерживает дыхание.

Я отстраняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза. В них по-прежнему бушует борьба, но я вижу отчетливый намек на сдачу, на желание поддаться соблазну. Нужно ее только подтолкнуть.

– Ты ошибаешься, – выдыхает Алена, но в ее голосе нет уверенности, лишь слабая попытка сопротивления. – Я ничего такого не хочу.

Ее дрожь лишь подстегивает меня. Моя рука останавливается на ее талии, и я слегка надавливаю пальцами, заставляя ее прижаться ко мне еще ближе. Близость ее тела разжигает мое желание с новой силой.

– Не притворяйся…

Баунти.

Последнее слово производит тот самый эффект, который мне нужен. Алена распахивает глаза, словно я произнес заклинание, открывающее дверь в ее самые грязные фантазии.

Прозвище повисает в воздухе, напоминая о первом разе, о той ночи, когда ее сладкий вкус кокоса смешался с запахом наших собственных тел.

Ее взгляд - смесь вызова и страха - заставляет меня усмехнуться. Я наклоняюсь ближе, так, что мое дыхание обжигает ее ухо.

– Я повторюсь, Баунти. Ты знаешь, чего я хочу, и уверен, ты хочешь того же.

С ее губ срывается легкий вздох. Алена пытается отвернуться, но я не позволяю ей этого сделать, нежно придерживая за подбородок. Мои глаза встречаются с ее, и я вижу в них отражение своего собственного желания.

Самое странное, что мне все равно, что на нас могут смотреть или снимать. Я хочу поцеловать ее. Прямо здесь и сейчас. Меня охватывает такое неконтролируемое желание, что я начинаю терять над собой контроль. И это даже пугает.

– Помнишь тот вкус? – шепчу я, переходя от уха к ее губам. – Сладкий, как грех. Ты же хочешь почувствовать его снова, правда?

Алена молчит, но я чувствую, как ее тело вздрагивает в ответ на мои слова. Я знаю, что она на грани. И я, если честно, тоже. Нереально хочу впиться в ее губы.

– Баунти, – шепчу, с силой переводя свой взгляд с ее губ на глаза, – я сосчитаю до трех, и если ты ничего не сделаешь, то я поцелую тебя.

Она не двигается.

– Один.

Я вижу, как Алена прикусывает губу, и это сводит меня с ума. Ее глаза мечутся, в них борьба. Желание против сомнения. И я, кажется, уже знаю, кто победит.

– Два.

Мое дыхание обжигает ее щеку. Я чувствую тепло ее кожи, легкий аромат ее духов. Аромат кокоса. Сердце колотится в бешеном ритме, отбивая чечетку где-то в горле. Кажется, я сейчас оглохну от собственного пульса.

Я уже почти произношу «три» и тону в сладости поцелуя, как вдруг…

Алена резко вздрагивает. Ее взгляд, до этого полный предвкушения, мгновенно становится ледяным. Она смотрит куда-то позади меня, и в ее глазах читается неприкрытое раздражение.

Настроение меняется в один миг, как будто кто-то балуется выключателем. То сексуальное напряжение, которое еще пару секунд назад висело в воздухе, испаряется, уступая место чему-то неприятному и колючему.

Я машинально поворачиваюсь, следуя за ее взглядом, и натыкаюсь на человека в черном смокинге. Высокий парень, словно высеченный из камня, стоит у белой колонны и испепеляет нас взглядом. Темные, густые волосы аккуратно зачесаны назад, открывая высокий лоб и волевой подбородок. В его лице есть что-то хищное. Не то чтобы меня это пугало, просто его глаза не сходят с лица Алены.

Я чувствую, как все ее тело напрягается. И это не то возбуждающее напряжение, которое было пару минут назад. Это что-то другое, что-то похожее на злость, смешанную с тревогой. Она словно натянутая струна, готовая в любой момент лопнуть.

– Все хорошо? – спрашиваю я, стараясь вернуть ее взгляд к себе.

Вижу, как ей приходится приложить неимоверные усилия, чтобы оторваться от парниши и посмотреть на меня.

– Более чем, – отвечает она, и в голосе сквозит лед. – Но мне нужно идти.

Я тут же расслабляю объятия, и Алена, слегка приподняв подбородок, направляется в сторону этого человека.

Интересно.

А потом становится еще более интересно, когда Алена, не сбавляя шага, проходит мимо него, словно он - пустое место.

Глава 12. Алена

Меня вообще не должно быть на этом мероприятии.

Меня вообще не должно быть на этом мероприятии.

Надо было Ксю заболеть.

Черт. Черт. Черт.

Чувствую себя марионеткой, дергающейся под чужую дудку. Натянутая улыбка, обязательные комплименты, глупые шутки - все кажется той еще пыткой. И ведь самое обидное, что все ради чего? Одного выпуска и пары статей, которые, скорее всего, затеряются среди множества других, таких же глянцевых и бездушных.

Что за день сегодня?

Сначала эти дурацкие каблуки, нервное интервью с президентом лиги, а затем еще и танец с нападающим хоккейной команды «Ястребы».

Какие же эти хоккеисты наглые, конечно.

Ладно, может, не все. Но Ярослав Снегирев точно.

Но нужно отметить, он чертовски привлекателен. Особенно в этом черном смокинге и расстегнутой белой рубашке у самой шеи.

И самое раздражающее: он прав. Он, блин, прав. Не знаю, как он это делает, но каждая клеточка моего тела хотела его. Да, я и сейчас его хочу.

И вот я стою, вцепившись в стакан апельсинового сока, словно это моя единственная опора в этом балагане. Пытаюсь не смотреть в его сторону, но взгляд, как назло, так и тянется к нему. Ярослав сидит в компании своих сокомандников, смеется, попивая какую-то коричневую жидкость из бокала. Самодовольный. И, черт возьми, неотразимый.

Внутри меня разгорается какое-то странное противоречие. С одной стороны, хочется сбежать отсюда, завалиться домой, лечь в постель под плед с чашкой горячего какао и пересматривать любимый сериал про патрульных. Но, с другой…чертова химия. Эта его ухмылка, наглый взгляд, грязные словечки, даже этот его запах - смесь парфюма и чего-то неуловимо мужского - все это парализует меня.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в руках. Надо взять себя в руки. Я не какая-нибудь восторженная школьница, потерявшая голову от смазливого хоккеиста. Я - взрослая, двадцатичетырехлетняя самодостаточная девушка, и у меня есть принципы.

Но принципы оказываются в пролете, когда все мое тело реагирует на его присутствие.

Да, что там реагирует, я уже была готова сама его поцеловать. Это сладкое мучение, которое он устроил, забралось мне под кожу и разошлось по всему телу.

Еще немного, и я сама бы поцеловала его. Вот только…

– Прекрасно выглядишь, – раздается сзади меня знакомый голос, от которого я вздрагиваю.

Дима.

Это основная причина, почему я не хотела работать на этом мероприятии. Когда твой бывший муж является совладельцем и, параллельно, лицом канала, и вы работаете в одной сфере, трудно избежать встреч.

Я ставлю стакан с соком на столик и медленно поворачиваюсь, нацепив на лицо нейтральное выражение.

Высокий и все еще привлекательный, в идеально сидящем костюме. Прямо как в те времена, когда мы были вместе, казалось, он только что сошел с обложки журнала. Только вот сейчас этот лоск не вызывает ничего, кроме раздражения.

– И тебе привет, – сухо отвечаю я.

– И почему мы такие злые? – с легкой ухмылкой спрашивает он.

– А с чего мне радоваться? Видеть тебя здесь в мои планы не входило, – огрызаюсь я, стараясь держать себя в руках.

В голове тут же возникают все обиды, все колкости, которыми он меня награждал во время нашего брака. Спасибо, что хоть не воспользовался своими связями и позволил мне работать.

Дима делает шаг вперед, нарушая мое личное пространство. Его взгляд скользит по мне сверху вниз, и я невольно сжимаю кулаки. Ненавижу, когда он так делает. Будто оценивает, не растеряла ли я товарный вид.

– Очень опрометчиво с твоей стороны так думать. Ты же знаешь, я владелец спор…

– Совладелец, – бормочу себе под нос.

– Что? – он хмурится.

– Ничего. Я поняла, ты работаешь. Я тоже работаю, поэтому предлагаю друг другу не мешать.

– Работаешь, говоришь? А я думал, ты тут флиртуешь вон с тем блондином. Хоккеист вроде. Слышал, у него репутация неисправимого ловеласа. Но, конечно, это тебя не остановит, – язвительно произносит бывший муж.

Его слова задевают. Не потому, что он прав насчет Ярослава, а потому что Дима всегда умел находить самые уязвимые точки.

– Не твое дело, с кем я флиртую, – резко отрезаю я. – Ты мне никто.

– Как бы то ни было, я твой муж.

– Бывший.

– Аленочка, кнопочка моя, по бумагам я до сих пор твой муж.

– Господи, – закатываю глаза. – Во-первых, перестань меня так называть.

– Тебе же нравилось.

– Я притворялась, – выдавливаю наигранную улыбку. – А, во-вторых, ты сам не даешь мне этот развод. Я не виновата, что ты подкупаешь судью, и она затягивает бракоразводный процесс.

В ответ Дима усмехается, словно я говорю что-то невероятно глупое.

– Эх, Аленка, придумываешь себе что-то. Ничего я не думаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Конкретно ты, может, и ничего, но твои помощники точно да. С твоего указания, разумеется, – подавляю в себе фырканье.

– Не вижу в этом смысла. И потом, зачем нам торопиться? Ты же знаешь, я всегда против спешки.

В этот момент чувствую, как во мне с новой силой закипает раздражение.

– Знаешь, что, Дима? Засунь свою спешку… – начинаю я, но он перебивает меня.

– Алена, давай не будем устраивать сцены. Это некрасиво. Тем более, вон, твой хоккеист на нас смотрит. Ему, наверное, интересно, с кем ты выясняешь отношения.

Я бросаю быстрый взгляд в сторону Ярослава. Он сидит за столом, облокотившись о спинку стула, и внимательно наблюдает за нами. На его лице нет ни тени улыбки, только какое-то странное напряжение. Словно он готов в любой момент сорваться с места и…и что? Защитить меня от бывшего мужа? Глупости.

– Перестань действовать мне на нервы, – произношу я, стараясь говорить как можно спокойнее. – Просто оставь меня в покое. И займись уже наконец разводом. Нам обоим будет лучше.

– Лучше? А с чего ты взяла, что мне будет лучше без тебя, Ален?

– Наумов, пожалуйста, прекрати! – выставляю ладонь. – Все в прошлом. Другого пути нет. Просто подпиши бумаги и дай мне жить своей жизнью.

Дима молчит, сверля меня взглядом. Я замечаю, как напряглись его желваки - он явно борется с собой.

Мне нужно быть осторожней и немного поспокойней, чтобы не спровоцировать его, иначе он может запросто взбеситься и загубить мне карьеру. Это вполне в его стиле.

– Твоей жизнью? – медленно проговаривает он, словно пробуя слова на вкус. – И что же это за жизнь такая? Флирт с хоккеистом-бабником, к ни к чему не обязывающие перепихоны и дешевые романы на публике?

Я чувствую, как кровь приливает к щекам. Его слова - ядовитые стрелы, попадающие точно в цель. Он знает, как надавить на болевые точки, как выставить в неприглядном свете.

Этот мужчина - самый настоящий манипулятор и искусный промыватель мозгов. Он прекрасно знает, какие слова заставят меня закипеть. Но я ни в коем случае не позволю своим стараниям пропасть коту под хвост. Я вложила немало сил, чтобы выйти из этих отношений и подать на развод.

Каждая бессонная ночь, проведенная в терзаниях и размышлениях, каждое болезненное слово, с трудом выделенное из горла, каждая слеза, пролитая в подушку, - все это не должно быть напрасным. Я отказываюсь верить, что все мои жертвы, все эти шаги, предпринятые с такой болью и отчаянием, окажутся всего лишь пустой тратой времени.

Может, Дима мне никогда не изменял, но я слишком долго жила в тени чужих желаний, позволяя себя использовать и унижать. Слишком долго молчала, терпя обиды и несправедливости. Слишком долго терпела его манипуляции и обвинения. Слишком долго верила в ложные обещания и пустые надежды. Слишком долго…

– Это не твое дело, – повторяю я, стараясь сохранить спокойствие. – Я сама разберусь, а ты подпиши эти чертовы бумаги, и мы разойдемся, как в море корабли.

Бывший муж усмехается, и эта усмешка полна превосходства. Он всегда любит чувствовать себя выше, сильнее, умнее.

– Знаешь, Ален, – выдыхает он наконец, – корабли иногда возвращаются в родную гавань.

– Господи, почему ты такой сложный? – от усталости закатываю глаза. – Что тебе нужно? Я вроде и так оставила тебе все. Все, что мое, все, что твое и наше. Ну что еще? Я могу просто работать и жить свою жизнь?

– Тебя, Алена. Мне нужна ты.

– Господи, а это просто смешно, – я отворачиваюсь, не в силах смотреть на его лицо. – Для чего?

Мне нужно успокоиться. Любую эмоцию он может принять за приглашение вернуть меня в золотую клетку, из которой я так мучительно выбиралась.

– Это не смешно.

– Нет, смешно. Мы оба знаем, что тебе не нужна я. Тебе нужна власть надо мной, контроль, возможность дергать за ниточки. Но этого больше не будет. Найди себе другую дуру.

В его глазах мелькает тень - то ли злости, то ли разочарования. Конечно, Дима привык, чтобы ему в рот заглядывали и поддакивали. Но времена изменились. Я изменилась.

– Я уже привык, что ты часто ошибаешься, – цедит он сквозь зубы. Если посмотреть на него со стороны и не слышать того, что он говорит, будет казаться, он само спокойствие. – Ты еще вернешься ко мне, когда поймешь, что никому больше не нужна.

Я усмехаюсь, на этот раз искренне.

Он все еще думает, что знает меня, что может манипулировать моими страхами и комплексами. Но он ошибается.

– Нет, Дима, ошибаешься здесь лишь ты.

Он вскидывает бровь.

– И это говорит мне девушка, которая до сих пор хранит мне верность?

Устало выдыхаю, собирая остатки самообладания, и поворачиваюсь к нему лицом.

– Кто тебе такое сказал?

Он прищуривается и слегка качает головой.

– Ты просто пытаешься меня задеть.

– Уверен? – складываю руки на груди. – Я подала на развод почти шесть месяцев назад. Это большой срок.

– Ты врешь.

– Пусть официально мы не разведены, но я не верна тебе, потому что…– смотрю в когда-то любимые глаза и улыбаюсь, чувствуя спокойствие и уверенность внутрь, – я не люблю тебя.

Его лицо искажается гримасой, словно я отвесила ему пощечину. Приятно видеть его таким, без маски всевластного бога.

В его глазах бушует целый ураган эмоций, но я больше не боюсь этого шторма. Я давно построила вокруг себя прочный барьер, и его манипуляции больше не способны меня задеть. Он больше не контролирует мою жизнь.

Я знаю, он не даст мне спокойно жить еще какое-то время, но сейчас я не хочу ничего от него слышать.

– Хорошего вечера, Дмитрий Александрович, – твердо произношу и разворачиваюсь, чтобы уйти.

Мои каблуки громко стучат по паркету и отдаются в ушах, но мне все равно. Прохожу мимо Ярослава, который не сводит с меня своих светло-зеленых глаз. Спиной чувствую прожигающий взгляд бывшего мужа, но не оборачиваюсь. Иду прямо с высоко поднятой головой. Единственное, что меня интересует в данный момент: моя удобная кровать, любимая хлопковая пижама, большой бочонок малиновое мороженое и полицейские в форме.

Глава 13. Ярослав

Игра отстой.

С самого начала игра идет не по нашему сценарию. Соперник заряжен и агрессивен. Они буквально вгрызаются в каждый участок льда. И уже на пятой минуте они открывают счет. Мы, конечно, тоже в стороне не стоим. Создаем пару опасных моментов, но вратарь соперника сегодня не пробиваем. Середина первого периода проходит в обоюдоострых атаках. Мы с парнями стараемся взвинтить темп, увеличивая время прибывания в чужой зоне. За пять минут до конца второго периода, в результате удаления нашего нападающего, нам забрасывают вторую шайбу. 0:2.

На интервью посылают Марка, и это облегчает мне задачу. Сегодня я в ужасном настроении, чтобы говорить на камеру. Тем более сегодня в кадре какая-то шатенка с короткими волосами до плеч. Алены сегодня нет. Я уже проверил.

И я не могу понять, как к этому относиться. Это меня радует или огорчает?

Нет, определенно, меня это расстраивает. Я хочу закончить начатое. Но теперь, когда на фоне появился какой-то мужик, становится сложнее реализовать задуманное.

В раздевалке сидим с парнями все подавленные. Чувствуется общая растерянность. Николаич призывает собраться, говорит, что это только первый период, нужно стараться больше атаковать и добавлять в реализации.

Во втором периоде играем более напористо и больше бросаем по воротам. Соперник отвечает контратаками. Одна из них чуть не оказывается для нас смертельной, но Веня вытаскивает почти «мертвую» шайбу. И под конец второго периода нам удается отыграть одно очко, когда Дэн проталкивает шайбу под щитками вратаря. 1:2.

На третий период выходим с решением перевести счет в нашу пользу. Играем на высоких скоростях, рискуя всем. Но сегодняшний соперник умело обороняется, выжидая шанс. За семь минут до конца периода мы получаем взаимное удаление. Играем четыре на четыре. Но соперник оказывается хитрее и реализовывает шанс, увеличивая отрыв. 1:3. Шансов сегодня у нас не остается. Финальная сирена свидетельствует об окончании матча и нашем проигрыше в новом сезоне.

Чертовски неприятно проигрывать. Особенно после триумфа, но я пытаюсь не расстраиваться. Ведь это только начало сезона.

Мы с командой благодарим болельщиков за поддержку и возвращаемся в раздевалку. Как обычно, после проигрыша в раздевалке тишина. Парни опустили головы, и каждый в своих мыслях.

Николаич заходит и окидывает нас взглядом.

– Играли хорошо, – его голос спокоен, – но допустили немало ошибок. Но это не повод опускать головы. Завтра все проанализируем и будем готовиться к следующему матчу.

С этими словами он уходит также быстро, как и пришел к нам. Я понимаю, что это всего лишь слова, но они дают надежду. Тренер прав, завтра будет новый день, и мы вернемся сильнее. Мы падали и взлетали, это переменный успех. Нужно стараться относиться чуточку легче ко всему. Поэтому я вздыхаю, беру полотенце с полки и иду в душ снимать с себя всю тяжесть сегодняшнего матча.

Горячая вода приятно обжигает кожу, смывая не только пот и грязь после провального матча, но и липкое ощущение досады, растекающееся по венам. Я стою под душем, закрыв глаза, позволяя струям массировать плечи и спину.

Выйдя из душа, я обматываюсь полотенцем и прохожу в полупустую раздевалку, где большая часть команды уже ушла, и лишь несколько парней неторопливо собирают вещи. Я сажусь на скамейку и тяжело вздыхаю.

– Все будет нормально, – слышу я тихий, но уверенный голос Дэна, который не отрывает глаз от своего планшета.

– Я знаю.

– Ты так и не узнал, в чем причина исчезновения своей журналистки? – он спрашивает, не поднимая взгляда.

Я пожимаю плечами.

– Не узнал.

Друг несколько раз кивает.

Он сразу все понял, когда я остаток времени провел за столом и ушел в гордом одиночестве. А что я мог сделать? Алену, как подменили, когда она увидела странного мужика у белой колонны. Я пару раз кидал на них заинтересованные взгляды, но так ничего и не понял.

– Она уже второй раз от тебя сбегает, – усмехается Дэн, – и мне уже не нравится, как ты психуешь из-за этой девчонки, которая вечно сбегает и не может объяснить, что происходит.

– Во-первых, я не психую. Во-вторых, она сразу отказала мне, но…

– Но ты такой настойчивый и не отпустишь, пока не добьешься своего, – заканчивает за меня друг. – Знаю, знаю. Я все это знаю. Просто мне кажется, что ты слишком много сил вкладываешь, чтобы тупо переспать с девочкой.

Я бросаю на него усталый взгляд. Может, он и прав, но просто в последнее время все идет наперекосяк: исчезновение Алены, которое меня почему-то задело, провальный матч, какая-то непонятная нервозность вокруг. Все это давит на меня что ли.

– Может, тебе стоит позвонить Лике? – предлагает Моисей. – Развеяться и все дела.

– Я не звонил ей почти неделю, – отвечаю я, потирая виски, – и честно, совсем не хочется.

Друг вздыхает.

Я встаю и под тихий бубнеж приятелей начинаю переодеваться. В сумке нахожу чистые боксеры, футболку-поло и любимые черные спортивки. Ощущение свежести после изнурительной игры - такое классное.

Анализ сегодняшней игры, конечно, занимает место в моей голове, но мысли…мысли снова и снова возвращаются к Алене.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ее улыбка, натянутая, когда она разговаривала с этим..типом. Кто он вообще такой?

С досадой тру переносицу.

Я же видел, как напряжены ее плечи, как она закатывала глаза, стараясь сдержать раздражение. О чем они говорили? И почему я об этом думаю?

– Да он вообще, понимаете, смотрит глазищами и молчит, – слышу я голос Марка, который развалился на скамейке, увлеченно рассказывая про племянника.

– Ему всего неделя, что он тебе скажет? – смеется капитан.

– Ну и что. Я вчера разговаривал с Мишель по видео, так он кряхтел, явно что-то говорил мне.

– Радуешься, как будто это твой сын, – Веня улыбается, протирая свой шлем.

– Да, блин, он такой…крутой, такой…не могу описать короче. Классный, в общем.

По раздевалке тут же разносится волна смеха. Добрая, беззлобная.

Я невольно улыбаюсь, смотря на счастливое лицо Марка.

– Так заведи себе своего, – произносит Дэн и отрывает голову от планшета.

– Ты говоришь это с такой легкостью, как будто предлагаешь завести ему собаку, а не ребенка, – качает головой Илья. – На самом деле и собаку-то завести, ответственность большая нужна.

– Да ладно вам, – отмахивается Дэн, – дело-то житейское. Нашел подходящую кандидатуру, женился и пошло-поехало. Делов-то.

– Ты так говоришь, как будто это рецепт пирога, – бурчит Веня, продолжая полировать свой шлем. – Возьмите пару яиц, стакан муки…

– Вот, вот, – соглашается с ним капитан. – Поэтому-то ты и один.

Моисей бросает на него серьезный взгляд, хмуря брови.

– Я один, потому что хочу этого, а не потому, что не могу. Разницу чувствуешь?

Илья лишь ухмыляется и качает головой.

– Да, ладно вам, парни, – встревает Марк, задумчиво смотря в потолок. – Я бы может и с радостью, но мне всего двадцать три, а Дашке - двадцать два, она не согласится. Так, мы еще не женились даже.

– Погоди, погоди, куда разогнался, – смеется Веня. – Сначала старшие, а потом уже вы.

– А нет, брат. Ждать не буду, – усмехается в ответ Марк. – Если хочешь быть впереди, поторопись.

В раздевалке повисает тишина, нарушаемая лишь приглушенными голосами из коридора. Капитан откладывает в сторону свою футболку, которую собирался надеть, и, садясь на скамейку, смотрит на Марка.

– Белый, ты что, жениться что ли собрался?

– Может быть, и собрался. А что? – он скрещивает руки на груди. – Ты что, отговаривать меня будешь?

– Не то чтобы отговаривать, но, как друг, предупрежу, – спокойно произносит Илья. – Брак - это серьезно. Это не просто развлечение. Ты уверен, что готов к этому шагу? В двадцать три жизнь только начинается. Да вы еще даже года не встречаетесь.

Марк усмехается, и его плечи расслабляются.

– Я все понимаю, Илья. Но Даша - это не просто увлечение. Я люблю ее, и я хочу провести с ней всю свою жизнью. Разве этого недостаточно?

– Ты когда успел из парня, разговаривающим статусами из пабликов, стать таким продвинутым и зрелым? – я не сдерживаюсь от комментария.

Марк бросает на меня взгляд и быстро показывает средний палец, но затем обратно обращается к Илье.

Нет, наверное, мне показалось. Он еще не такой зрелый.

– Я просто знаю, чего хочу. И Даша - часть этого. Я не хочу упустить свой шанс.

– Ну если так, – капитан поднимает руки вверх. – Дело твое. Я только за. И помни, что я отличный свидетель.

– Ты им даже никогда и не был, – смеется Белый.

– Начну именно с твоей свадьбы.

Мы с парнями смеюсь.

– Знаешь, Марк, – с улыбкой произносит Веня, – если чувствуешь, что это твое, то не тяни кота за хвост. Жизнь короткая, и если нашел человека, с которым тебе хорошо, то надо держаться. Если что, моя мама в двадцать родила уже моего старшего брата, так что вы уже на два года опаздываете.

Белый расплывается в улыбке и кивает.

– И ты что не будешь меня отговаривать? – подхватывает он. – Чтобы первым жениться?

– Тебя попробуй останови, – смеется Веня, – если захочешь, прешь как бронепоезд.

– Правильно, правильно, мыслишь, Мороз, – на лице Марка улыбка похоже вообще не собирается сходить. – Спасибо, пацаны, за поддержку.

Его лицо светится от счастья, и я снова улыбаюсь. Какой же он все-таки чудной. Искренний, открытый, как ребенок.

Парни тоже не могут сдержать улыбок. Капитан даже легонько шлепает Марка по плечу. Короче, почти идиллия.

Но нашу идиллию разрушает вопль Дэна. Он подскакивает, как ужаленный, и поднимает планшет в воздух.

– Я нашел его! Я же говорил, что лицо знакомое! И я нашел его. Нашел! – орет он, так громко, что в тихой раздевалке все парни оборачиваются на него.

Дэн тут же виновато смотрит на меня и опускает планшет.

Не понял. Кого он нашел? И почему он смотрит на меня?

– Кого ты нашел? – Илья озвучивает вопрос, который крутится у всех.

Друг садится обратно на скамейку.

– Не могу сказать, – мямлит он и снова виновато глядит на меня.

И это замечают все.

– У вас двоих есть секреты от нас? – спрашивает Марк с подозрением.

Я ничего не понимаю.

Перевожу взгляд на Дэна, и он одними губами, еле слышно, произносит.

– Сори.

– Кого ты там нашел? – прямо задаю вопрос я. На лице друга читается сомнение. – Просто скажи.

Дэн колеблется, будто решая, стоит ли делиться найденной информацией. Он вздыхает и поворачивает экран только ко мне.

На экране фотография. Того самого мужика в костюме, с которым разговаривала Алена на благотворительном вечере.

– Кто он? – нетерпеливо спрашиваю я.

Он тяжело вздыхает, и в его глазах читается беспокойство.

– Дмитрий Наумов - совладелец спортивного канала «Триумф ТВ».

Интересно.

Насколько я помню, на бейджике Алены была эмблема другого спортивного канала. Тогда что связывает этих двоих? Работа? Может, у них отношения? Ну нет. Не должно.

Или Дэн был прав? И Алена решила просто развеяться, пока ее парень работал? Если это так, то я разочаруюсь в ней. Может, тогда и мой план мне больше не будет нужен.

Тишину прерывает голос Ильи.

– Ну, чего застыли как статуи? Выкладывайте.

– Реально, парни, – добавляет Белый. – Что за хрень тут творится? Зачем вам было искать Наумова? Мы же с ним никак не контактируем, у нас даже контакта с его каналом нет.

– Ты знаешь его? – спрашивает вместо меня Дэн.

– Не то чтобы. Пару раз пересекались. Вы от вопроса не отходите. Что за приколы у вас?

– Нет никаких приколов, – заявляю я, садясь на скамейку.

– Тогда рассказывай, – твердо просит Илья.

Я перевожу взгляд с Дэна на капитана. Я могу и дальше молчать или отшутиться, но почему-то не хочу. Наверное, потому что эти парни - моя семья.

Я вздыхаю и начинаю рассказывать. Все с самого начала.

Тупое соревнование. Не честный проигрыш. Глупое задание. Знакомство. Симпатия. Совместная тренировка. Взрывной, просто офигенный секс. И не один раз. Затем внезапный побег Алены. Случайная встреча неделю назад. Открытие: ее настоящее имя - Алена, а не Аня. Избегание меня. Мой план так называемой мести, потому что нечего уходить первой. Танец на благотворительном вечере, прерванный появлением странного мужика по фамилии Наумов.

После завершения моего рассказа парни переглядываются.

– Мда, Снегирь, – первый произносит Веня. – Как ты эти приключения находишь на свою голову?

Я лишь пожимаю плечами.

Тишина повисает в раздевалке. Я уверен, они переваривают услышанное.

– Тебе двенадцать? – Илья смотрит на меня, хмуря брови. Сейчас начнется.

– Нет, не двенадцать.

– Тогда что ты устраиваешь?

– Ничего я не устраиваю.

– Ты серьезно решил «мстить», – на последнем слове он показывает кавычки, – Ярослав, серьезно?

– Серьезно, – передразниваю его.

– Точно, детский сад.

– Трусы на лямках, – усмехается Белый, но его улыбка сползает, когда он ловит суровый взгляд капитана.

– Прошу, Илюх, не читай мне нотации.

– Я и не собирался, – совершенно спокойно отвечает он. – Но ты втягиваешь себя во всякую хрень, приятель. И в этот раз ты собираешься переспать с девчонкой, а потом бросить ее, чтобы тебе было спокойно.

– И что с того?

– А с того: ты себя вообще слышишь?

– Илюх, у него пунктик на этом, – поясняет Дэн. – Если ему что-то взбрело в голову, он не отпустит. Я тебе как друг его говорю.

Марк и Веня внимательно наблюдают за нашей беседой, и, кажется, из них пока никто не собирается вмешиваться.

Илья тяжело вздыхает, словно пытается успокоиться.

– Яр, тебе это вообще надо?

– Илюх, ты делаешь из мухи слона, – смотрю на него и решаюсь высказаться прямо. – Я просто хочу с ней еще раз переспать. И все. Никто не пострадает от одного отличного секса. Ни она, ни я.

Капитан молчит и не спешит ответить, скрещивая руки на груди.

– Откуда у тебя вообще взялась мысль, что дело именно в ней? – Веня мрачно смотрит на меня.

Мне кажется, все мое настроение куда-то испарилось. Я больше ничего не хочу говорить. Но придется, раз уж начал.

– Да хрен знает, – признаюсь, – но после того, как она ушла, не могу не думать о ней. Нет, секс у меня есть, просто все как-то по-другому. И это меня бесит. Я уверен, если я сделаю все, как решил, все вернется на круги своя.

– Может, он влюбился? – слышу я тихий голос Белого, адресованный капитану.

– Что? – бросаю на него суровый взгляд.

– Ничего. Ничего.

В раздевалке снова становится тихо. Почему, рассказав все парням, я чувствую себя плохим? Я же не собираюсь делать ничего криминального. Чего они так завелись?

– Яр, – начинает Илья.

– Не надо, – выставляю ладонь вперед. – Вы же были такие же до Даши и Полины, про Веню я молчу, он и до Ариэль был паинькой. Но вы-то?

– А что мы? – ворчит Белый.

– Вы тоже предпочитали просто секс и также бросали девчонок. Мы взрослые люди в конце концов. Мне двадцать шесть. Прекратите меня осуждать.

– Тебя никто не осуждает, – встревает Веня. – Мы переживаем, чтобы ты не натворил чего.

– Ничего я не сделаю. Я просто не люблю, когда девушки бросают меня.

– Чертов эгоист, – фыркает Илья.

Раздражение не отпускает. Какого черта они накинулись на меня? Неужели я такой уж монстр? Вроде бы ничего ужасного не делаю. Просто хочу расставить все точки над «i» и жить себе спокойно. Чтобы ни о чем не думать. Чтобы забыть Алену, черт бы ее побрал.

– Мне все равно, что вы об этом, парни, думаете, – поднимаю голову. – Я все равно сделаю по-своему. Может, это по-детскиили тупо, мне как-то все равно. Цель оправдывает средства. И я все сделаю, чтобы эту цель достичь. Меня бесит, что какая-то девочка одним действием смогла залезть ко мне в голову. Мне это не надо.

Илья качает головой, и я слышу, как он тяжело вздыхает.

– Ладно, дело твое, – отвечает он. – Делай как знаешь.

Я киваю.

– А что остальные парни скажут? – поочередно смотрю на Марка и Веню. На Дэна смотреть не нужно, он всегда за меня, и тем более он снова уткнул свой нос в экран планшета.

– А чего ты на нас смотришь? – голос Марка звучит твердо. – Если ты что-то решил, то все равно сделаешь.

– Только у тебя проблема, друг, – заявляет Дэн, обращая на себя внимание.

– Какая еще проблема? – поворачиваю голову в его сторону.

– Она его жена.

Он переворачивает экран планшета ко мне лицом, демонстрируя снимок, на котором Алена запечатлена в объятиях этого Наумова в белом платье.

Какого хрена?

Глава 14. Алена

Солнце пробирается сквозь легкие занавески. За окном царит та самая идеальная погода, когда воздух еще не успел напитаться городской духотой, а легкий ветерок придает свежесть.

Я стою в прихожей и натягиваю кроссовки для бега. В вечерних пробежках я нахожу своеобразную медитацию. Бег помогает мне распутать собственные мысли, разложить все по полочкам и, если нужно, отпустить.

Я уже надела один кроссовок, когда мой телефон звонит на навесной тумбочке. Видеозвонок. Групповой чат с Яной и Оливией. Улыбка невольно трогает мои губы, и я принимаю вызов.

– Привет! – почти хором звучит в динамике, и две очаровательные мордашки заполоняют собой экран.

– Привет, красотки! – отвечаю я, чувствуя, как тепло разливается по всему телу от одного только вида подруг.

– Как ты? – тут же выпаливает Яна, не давая мне опомниться.

И тут я замолкаю, не зная, что ответить. Я рассказала девочкам все события благотворительного вечера, как только оказалась закутанной в одеяло с банкой малинового мороженого в руках. Рассказала про работу, и про танец с Ярославом, и, конечно же, встречу с бывшим мужем. Рассказала все до последнего слова, и теперь, словно маленький червячок, меня грызет изнутри именно то, что я сказала Диме напоследок. И как это прозвучало.

Нет, это была правда.

Вот только теперь мне необходимо принимать последствия. Я знала, он это так не оставит. Обязательно подгадит, и не один раз. Он уже это сделал.

– Девочки, меня с пару эфиров сняли, – выдыхаю я, стараясь скрыть раздражение в голосе. – Сказали, нужно поработать в офисе.

Подруги одновременно фыркают.

– Мы все знаем, это Наумов! Сто процентов! Он решил тебе насолить, – возмущается Яна.

– Но руки у него, видимо, не такие длинные, раз не смог совсем перекрыть тебе кислород на спортивном канале, – едко добавляет Оливия. – Я вообще не понимаю, как он это делает. Он же с другого канала.

– Связи, Олли, связи, – уверенно отвечает Яна.

Я устало вздыхаю и откладываю второй кроссовок. В голове моментально проносятся варианты развития событий. Да, Дима не успокоится, пока не будет знать, что мне достаточно плохо. Вопрос только в том, какие еще козни он готов сделать.

Мда, и этот человек обещал любить меня и в горе и в радости. Ага, конечно.

– Знаете, девочки, я не удивлюсь, если он сделает все, чтобы меня сначала окончательно убрали из кадра, а потом уволили и закрыли вход в карьеру, – произношу я вслух, и подруги тут же хмурятся.

– Может, тебе пора обратиться к отцу? – аккуратно спрашивает Яна. – Или хочешь я попрошу у своего?

У Яны папа влиятельный человек в спортивном мире. Крупный спонсор. Пускай он и приемный отец, но с ним у нее отношения лучше, чем с кем-либо из семьи.

– Ага, еще Артура Тимуровича не хватало привлекать, – цокаю я.

– Ален, может, реально лучше к твоему отцу обратиться, – поддерживает предложение Олли. – Когда Артем Алексеевич узнает, он ему быстро укажет на его место.

– Не хочу впутывать отца. Он меня просил присмотреться к Диме перед тем, как выходить за него, но я не послушала. И что теперь? – объясняю с грустью в голосе. – Не хочу его еще больше разочаровывать. Попробую справиться самостоятельно.

– Эй, ты не одна, – мягко говорит Олли. – Мы с тобой.

– Точно, – кивает Яна. – Помнишь? Сила трех?

– Помню, – улыбаюсь в экран телефона.

Еще одна деталь, которая нас троих сблизила - это любовь к сериалу про трех ведьм.

– Ладно, девочки, не будем о грустном. Я что-нибудь придумаю, – пытаюсь поменять тему, натягивая на лицо улыбку. – Пойду побегаю.

– Точно ненормально, – хмурится Яна. – Если она пошла бегать, значит, переживает, согласна, Олли?

– Так точно. Сто процентов паникует.

– А ничего, что я еще тут?

– Ничего, – улыбаются подруги.

– Тогда, все пока, – показываю язык в камеру.

– Погоди, погоди, – протестует Яна, поднося телефон ближе к своему лицу. – А что там с секси-хоккеистом?

– Все, пока, – смеюсь. – Люблю вас.

– И мы тебя, – последнее, что я слышу перед тем, как сбрасываю вызов.

Ох, уж этот чертов секси-хоккеист. Ярослав. Даже его имя звучит как вызов, как мощный удар клюшки по льду, от которого вздрагивает все тело.

Должна признаться, после благотворительного вечера и часового созвона с девочками, я не смогла забыть слова и прикосновения этого наглого парня. Он меня возбудил до дрожи в коленках. Возбудил так, что я не смогла остыть, когда ела малиновое мороженое. Это все его слова. Эта наглая уверенность, эта дикая энергия, которую он просто излучает, как гребанный ядерный реактор.

После разговора с девочками пришлось уделить время себе, выключить телевизор, приглушить свет и, так сказать, освободить себя. Спасибо моей мощной вибрирующей штуке. Но, к сожалению, даже проверенный агрегат не смог полностью избавить меня от предательских покалываний внизу живота, когда мой мозг время от времени, как заевшая пластинка, вкидывает мне картинки Ярослава. Полностью голого Ярослава.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так, стоп.

Где там мой второй кроссовок?

Срочно на улицу.

Мне нужен бег.

Просто пробежка, свежий воздух, километры асфальта под ногами - все, что угодно, лишь бы выбить из головы этого наглого хоккеиста.

Хотя…признаться честно, часть меня наслаждается этим безумием. Часть меня жаждет его, этого чертова Ярослава Снегирева. Но другая, более разумная, часть вопит о самосохранении.

И сейчас эта разумная часть побеждает.

Надеваю кроссовок, застегиваю сумку-банан на талии, кладу телефон, забираю с тумбочки наушники и выхожу из квартиры.

Свежий воздух приятно обдувает лицо, и я делаю глубокий вдох, а затем срываюсь с места, постепенно набирая свой темп. Ритмичные удары беговых кроссовок о тротуар успокаивают. Мимо проносятся деревья, играя тенями на асфальте. Я стараюсь не думать о секси-хоккеисте, о бывшем муже, о работе, о том, что будет дальше. Просто бегу, наслаждаясь моментом.

Ветер приятно дует в лицо, когда я бегу по парковой аллее, которая включает в себя две большие зоны. С одной стороны, это детский рай: песочницы, горки, качели всех видов, раскрашенные во все цвета, и счастливые крики детей, которые уже собираются по домам. А с другой - более уединенная часть парка, небольшой пруд, двухместные качели, велодорожки, несколько островков с едой и асфальтированные тропинки.

Динамичная музыка в наушниках пульсирует в такт моим движениям, не позволяя проникнуть никаким посторонним мыслям.

Примерно через час наручные часы пищат, оповещая о достижении отметки десять километров, и я сворачиваю с аллеи в сторону своего жилого комплекса.

Внезапно в боку начинает колоть, и мне приходиться сначала сбавить темп, а затем перейти на шаг. Но через минуту я полностью останавливаюсь, сгибаюсь пополам и упираюсь руками в колени, ловя ускользающее дыхание. Нужно попить.

Впереди вижу небольшой продуктовый магазинчик, находящийся почти возле дома. В него и зайду. И плевать на красный разгоряченный вид, плевать на пот.

Дохожу до магазинчика пешком, перед входом делаю глубокий вдох, еще один, и приятное покалывание на лице заставляет меня улыбнуться. Сейчас я снова чувствую настоящий кайф от бега.

Жаль, что скоро осень полностью войдет в город, а за ней холода, минусовая температура и, в конце концов, зима.

В магазине приятно дует кондиционер, и я сразу направляюсь к холодильнику. Слегка наклоняю голову и изучаю содержимое. Просто вода - слишком скучно. Хочется чего-то газированного, с ярким вкусом.

Тянусь к дверце холодильника за заветной бутылкой, как вдруг сбоку раздается тихое хихиканье. Мое любопытство тут же берет вверх, и я поворачиваю голову на шум. Девушка прикрывает рот ладошкой, слушая что-то, что ей шепчет на ухо высокий парень, которому приходиться изрядно нагнуться.

Ну, какие милашки!

Я улыбаюсь.

Но когда парень выпрямляется, и его взгляд встречается с моим, моя улыбка моментально исчезает с лица.

Я узнаю его сразу.

Он хоккеист.

И не просто хоккеист, он - сокомандник Ярослава.

Я видел его на благотворительном вечере, они сидели рядом.

Денис.

А фамилия?

Точно на М.

Макаров? Манойлов? Морьев?

Нет, не то.

Но это и неважно. Потому что он тоже меня узнал. По глазам вижу.

Высокий, с атлетичной фигурой, одет в спортивные штаны и темную футболку, обтягивающую мускулистое тело. Его волосы, черные как уголь, контрастируют с слегка загорелой кожей. Острые черты лица, черные брови делают взгляд его карих глаз…пугающим.

А Яне он бы понравился. У нее слабость к таким.

Боже, о чем я думаю?

Хмурюсь, пытаясь отогнать ненужные мысли, а затем и вовсе отворачиваюсь. Но даже затылком чувствую, как его взгляд прожигает мою макушку.

Распахнув дверцу холодильника, я привстаю на носочки, тянусь к заветной бутылке, но меня опережает массивная рука, выхватывает ее прямо из-под моего носа.

Я оборачиваюсь. Денис молча протягивает мне бутылку, на его лице не выражено ни одной эмоции.

– Спасибо, – бормочу я и спешу закрыть холодильник.

Он молчит и тупо пялится на меня.

Какой придурок.

– Отлично поговорили. Пока, – бросаю я, обходя его крупную фигуру.

– И долго ты собираешься валять дурака? – его голос такой же тяжелый, как и его взгляд.

Ну ни хрена себе.

– Что, прости? – разворачиваюсь и смотрю на него в упор.

– Не притворяйся.

– Я и не собиралась, – стараюсь сдержать раздражение. – Но, если ты постараешься мне хоть что-то объяснить, то, может, я пойму.

Он скрещивает руки на груди, и ткань его футболки обтягивает его накаченные плечи. Но его молчание начинает меня бесить.

– Что ты задумала? – наконец произносит он.

– Мировой заговор, – фыркаю. – Ничего я не задумала. Ты вообще нормально разговаривать можешь? Или только вопросами? И вообще, с какой стати ты тут на меня нападаешь? Я тебя даже не знаю.

– Но зато ты знаешь моего друга, – ледяным тоном отвечает он.

– И что? Для справедливости, может, тебя познакомить с моей подругой? Ты вообще что хочешь от меня?

Его пристальный взгляд заставляет меня чувствовать себя как под микроскопом.

– Узнать, что тебе нужно от Ярослава.

Я закатываю глаза.

– Слушай, может, у вас в хоккее так принято наезжать на незнакомых девушек, но я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Все ты понимаешь.

– Господи, – я снова закатываю глаза. – Или ты говоришь, что конкретно хочешь, или я ухожу. Тем более, твоя девушка уже зло на нас смотрит.

Я замечаю, как он бросает быстрый взгляд на брюнетку, которая стоит у кассы.

– Она не моя девушка.

– Отлично, а мне зачем эта информация?

– Ладно, – он проводит рукой по своим черным волосам. – Скажи мне, какого хрена ты оказалась в нашем городе?

От его вопроса мои глаза чуть не лезут на лоб.

– Что? А ничего, что я живу здесь уже двадцать четыре года? И что значит «наш город»? Вы что, его купили?

– Успокойся.

Я фыркаю.

– Ты просто подходишь ко мне и начинаешь на меня наезжать, а успокоиться должна я? Господи, мне не о чем с тобой разговаривать.

Разворачиваюсь, собираясь уйти, но следующие его слова останавливают меня.

– Ты замужем за Наумовым?

Мои плечи непроизвольно напрягаются.

– Какая тебе разница? – бросаю через плечо.

– Большая.

Я тяжело вздыхаю и поворачиваюсь к нему лицом. Он стоит, словно скала, непробиваемый и решительный.

– И с чего вдруг такой интерес к моей личной жизни? Ты, часом, не влюбился? – язвительно спрашиваю я.

На самом деле, в обычной жизни я себя так не веду. Я спокойный, воспитанный и отзывчивый человек. Но эти мужчины умеют выводить. Что с ними не так? И почему именно я?

Его лицо остается невозмутимым. Ни намека на улыбку или смущение.

– Просто хочу знать, насколько далеко ты готова зайти.

– Зайти в чем?

– Ты думаешь, я поверю, что ты чисто случайно оказалась на том же самом курорте, что и мы? А потом, также случайно, появляешься в этом городе.

– На что ты намекаешь?

– А ты сама подумай!

Его слова бьют под дых. Я чувствую, как кровь отливает от лица.

– Ты, наверное, перепил сегодня, – выплевываю я, стараясь сохранить самообладание. – Или у тебя и Ярослава мания величия. Думаешь, весь мир крутится вокруг вас?

– Дело не в этом, – жестко отвечает Денис. – А в том, что ты слишком часто оказываешься рядом с Ярославом.

– Слушай, – я сглатываю, чувствуя, как нарастает гнев. – Да, я переспала с твоим другом. И что с того? Мы приятно провели время, и, честно говоря, я думала, что делаю ему одолжение, просто уйдя. С самого начала было ясно, Ярослав предпочитает просто секс. А я была не против. Так в чем, черт возьми, ваша проблема? Я уверена, вы же сами постоянно так поступаете с девушками. И я более чем уверена, что ты сделаешь то же самое с этой милой брюнеткой, имя которой ты даже не запомнил, – бросаю быстрый взгляд на девушку. – Так что оставьте меня в покое, пожалуйста. А насчет этого удивительного совпадения с курортом и этим городом…поверь, я сама в шоке. Не меньше, чем вы оба. Поэтому оставьте меня и мою жизнь в покое. Можешь так и передать Ярославу.

Я разворачиваюсь, но Денис хватает меня за руку. Не больно, но крепко.

– Ведь ты замужем? Зачем ты спишь с моим другом, если у тебя есть муж? – его голос совершенно ничего не выражает.

Я выдергиваю руку, чувствуя, как его слова бьют по мне, словно пощечины. Мое лицо горит от стыда и ярости - на себя и бывшего мужа. Даже сейчас он не дает мне покоя.

– Мой брак - это мое дело, – выпаливаю я, стараясь смотреть прямо ему в глаза. – И если я пытаюсь его разрушить, это тоже будет моим делом. Вас это никак не касается.

Я вижу, как в его карих глазах промелькивает что-то похожее на разочарование с ноткой удивления, но я не даю ему времени что-либо сказать.

– Знаешь, что? – говорю я, немного повышая голос. – Я больше не собираюсь оправдываться ни перед тобой, ни перед Ярославом. Я живу своей жизнью, и если вам она не нравится, это ваши проблемы. Оставьте меня в покое, и мы все будем счастливы.

Я снова разворачиваюсь и, не дожидаясь его ответа, ухожу прочь, оставляя бутылку с газировкой на свободной полке. Прохожу мимо брюнетки и изо всех сил пытаюсь не смотреть на ее. Внутри меня бушует ураган. Но я сильная, я справлюсь.

И, кстати, его фамилия Моисеев.

Я вспомнила.

Глава 15. Алена. Часть 1

Господи, ну что за придурок?

Ярость колотится в груди, словно вулкан, готовый извергнуть лаву.

Сжимаю кулаки и ускоряю шаг, громко стуча по асфальту кроссовками.

Как он вообще посмел разговаривать со мной в таком тоне?

Что с ним не так? Вывел меня из равновесия.

А еще говорят, что девушки все усложняют.

Я просто переспала с Ярославом, и что такого? Имею право. Я не строила и не строю из себя влюбленную дурочку!

Что с этими парнями не так?

Вешаешься на них - плохо. Сбегаешь - тоже плохо.

Господи.

Да я сама, блин, была в шоке, когда увидела Ярослава спустя пару месяцев после первой встречи. Мы познакомились в Европе. В Европе, черт возьми! Шанс встретиться еще раз - один на миллион. И вот, на тебе.

И что теперь они оба от меня хотят?

Признаюсь, после повторной встречи с Ярославом, когда сошел ошеломляющий шок, во мне зародилось странное, почти невозможное чувство для меня самой. Я снова захотела почувствовать его прикосновения на своем теле, почувствовать его в себе, почувствовать, как он ласкает меня и как говорит грязные словечки.

Ну, а что?

Да, он наглый, да, самонадеянный, но зараза привлекательный. Да, и в моем положении, простые ни к чему не обязывающие интрижки - самое то. Никаких глупых разговоров, обещаний и прочего. Никто не будет выносить мозг про мужа. Черт,

бывшего

мужа. Для меня он уже бывший.

Вот когда он подпишет эти проклятые бумаги и оставит меня в покое? Сколько можно тянуть резину?

От всех этих эмоций злость наполняет тело с новой силой. Мне срочно нужно остыть. А иначе я за себя не ручаюсь.

Нужно срочно домой. Под горячий душ. Нужно смыть с себя этот чертов день, эту злость и эту усталость вперемешку с потом.

Зайдя на территорию жилого комплекса, меня тут же встречает шум строительной машины. Прямо у моего подъезда стоит огромный КАМАЗ, вокруг которого копошатся двое мужчин в оранжевых жилетах, и небольшая кучка жильцов, с интересом наблюдающая за происходящим.

Я пытаюсь обойти все это безумие стороной, но мое внимание привлекает третий мужчина, который ловко спускается в колодец.

Чувствую, не к добру это.

Подхожу к невысокой девушке с маленькой девочкой на руках. Малышка, лет трех, теребит воротник маминого платья и смотрит на рабочих огромными, любопытными глазами.

– Простите, – мягко начинаю я, пытаясь спрятать всю свою злость и раздражение куда подальше. – А вы не знаете, что здесь происходит?

Девушка кивает и слегка улыбается мне.

– Добрый вечер. Говорят, что-то с трубой. То ли засорилась, то ли ее прорвало. Но одно знаю точно - воду отключили во всем жилом комплексе.

Ну вот, еще этого не хватало!

Просто отлично!

И что мне теперь делать?

– А вы не знаете, насколько? – спрашиваю я, с трудом сдерживая раздражение.

– На пару часов, как-минимум, – девушка пожимает плечами.

Я киваю и отхожу в сторону.

Пара часов - это слишком долго. Мне нужно помыться. Чувствую себя просто отвратительно. Липкая и грязная после пробежки, и злая и раздражительная после этой дурацкой встречи.

Иду в сторону своего подъезда, параллельно доставая из поясной сумки свой телефон. Быстро нахожу нужный номер и нажимаю кнопку вызова. После нескольких гудков в трубке раздается теплый и радостный голос мамы.

– Привет, Аленчик!

– Привет, мам, – отвечаю я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало раздражение. – Можно я приеду?

Мама тут же паникует.

– Что-то случилось? Тебе плохо? Приезжай, конечно.

– Мам, все хорошо. Просто у меня какая-то авария у дома. Воду полностью отключили. А мне срочно нужно помыться.

– Ты снова бегала? – я улавливаю нотки беспокойства в ее голосе. – Может, за тобой Степу послать?

Закатываю глаза.

– Да, мам, я бегала. Нет, мам, Степу посылать не нужно. Он ваш с папой личный водитель, не мой. Я на своей приеду. Жди.

Через полчаса выезжаю на своей машине на территорию частного сектора. Еще минут пять еду по абсолютно гладкой поверхности. Ни ямки тебе, ни трещин. Ничего.

Проезжаю мимо однотипных двухэтажных домов, выкрашенных в глубокий, почти чернильный серый цвет. Панорамные окна, словно темные зеркала, отражают хмурое небо, и только редкие отблески заходящего солнца играют на гладкой поверхности. И каждый такой дом предназначен для двух семей. Это, так сказать, визитная карточка этого элитного частного сектора.

Идеально ровные ряды, одинаковая архитектура, аккуратно подстриженные газоны, что аж глаза хочется себе выколоть. Да, тут все почти одинаковое. Сойти с ума просто можно.

Здесь живут знаменитости, бизнесмены, те, кто мог позволить себе эту недвижимость. Личные гаражи, охрана на въезде, личный парк - все говорит о статусе и достатке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Паркуюсь возле дома родителей, не заезжая в гараж. Легче выезжать. Глушу двигатель, забираю спортивную сумку с пассажирского сиденья и выхожу из машины. На улице уже стало прохладнее. Уже не так комфортно находиться.

Ставлю автомобиль на сигнализацию и вступаю на асфальтированную дорожку, ведущую к одной из дверей.

В проеме входной двери вижу маму. Завидев меня, она широко улыбается и машет мне рукой.

Маме нет еще пятидесяти, и она выглядит гораздо моложе своих лет. Стройная фигура, подтянутое лицо, уложенные темно-русые волосы - она всегда следит за собой. Но в уголках губ пляшут лукавые морщинки, выдавая ее небольшую слабость - любовь к сладкому, от которой она иногда никак не может сдержаться.

Когда я подхожу ближе к родительнице, она тут же заключает меня в крепкие объятия, а потом быстро чмокает в щеку. И моя сумка падает с плеча.

– Привет, солнышко, – ласково здоровается она.

Улыбка невольно трогает мои губы. Всегда приятно, когда тебя так встречают.

– Привет, мам, – первой разрываю объятия. – Ну я же с пробежки! Дай я сначала в душ хоть схожу.

– Но ты же на машине приехала.

– Шутки шутишь?

В ответ мама лишь смеется и тянет меня за руку в дом.

Стоит переступить порог, как меня окутывает привычный, но совершенно чужой мне запах. Пахнет дорогим деревом, лакированной кожей, какими-то сложными цветочными духами и, конечно же, деньгами. Все в этом доме кричит о роскоши: дорогой паркет, огромные вазы с живыми цветами, картины в золотых рамах, дорогая антикварная мебель. Здесь не найдешь никакой простоты. Все вычурно. Как любят родители. Но меня это не трогает, потому что я помню другой запах.

Запах маминых духов, простых, но таких родных. Папин одеколон, немного терпкий и мужественный. И главное - аромат еды, той самой, маминой, пусть и редкой, но такой домашней и вкусной.

С тех пор как мне исполнилось семь лет, папин бизнес пошел в гору, и мы начали переезжать из квартир в дома, из домов в большие квартиры. Каждое новое место было лучше предыдущего, но ни один из них так и не стал для меня настоящим. Поэтому все эти дорогие запахи до сих пор мне кажутся чужими и отстраненными.

В этом доме родители живут уже пять лет, дольше, чем в любом другом за последнее время. И все же, я не уверена, что они здесь надолго. Но, может, это все мои домыслы, а может, интуиция. Время покажет.

Но в любом случае, я не жалуюсь. По крайней мере, вслух. Мои родители сделали все, чтобы у меня было отличное детство, я хорошо провела школьные и студенческие годы. А подарок родителей - собственная квартира, это просто невероятный старт во взрослую жизнь, о котором многие только мечтают. И я это прекрасно понимаю. Я ценю то, что имею. Я очень благодарна родителям за их заботу и поддержку.

И я вдвойне чувствую себя паршиво после всего, что они сделали для меня. Что сделал для меня папа. Он предостерегал меня насчет бывшего мужа. Говорил, что мне нужно присмотреться. Но я была так влюблена.

Дима невероятно красиво ухаживал. Он засыпал меня цветами, водил в рестораны, даже писал стихи. Мне казалось, что я живу в сказке. Я не видела очевидных вещей, не слушала предостережения. Я верила каждому его слову, каждой клятве. И вот, пожалуйста, расплачиваюсь за свою слепоту и наивность.

А что от меня хотели?

Чтобы я включила голову, а не сердце? Чтобы думала об его поведении, а не утопала в комплиментах?

Когда находишься в самом центре бушующей влюбленности, все рациональные мысли отступают на задний план. Ты видишь только то, что хочешь видеть. Слышишь только то, что хочешь слышать. Кто бы что ни говорил.

Когда мы только познакомились с Наумовым, мне только-только исполнилось двадцать два. Вроде бы мозги уже были на месте, но, видимо, не до конца, как показывает история.

После шести месяцев отношений Дима сделал мне предложение, и я согласилась. Я думала, что это была любовь. Но, к моему сожалению, это была приманка.

Первые пару месяцев брака были идеальны. Дима был внимателен, заботлив, любил меня, но постепенно он начал меняться. Нет, он никогда не изменял мне, не бил, но мог толкнуть. Как бы нечаянно.

Все началось с мелких придирок, затем был контроль, упреки и оскорбления. Он ревновал меня ко всем, запрещал видеться с девочками, а иногда требовал отчета за каждую потраченную копейку. А я тогда еще не работала и была зависима от него еще и финансово. Он все так подстроил.

Я пыталась говорить с ним, но он меня не слышал. Теперь я понимаю, он и не хотел меня услышать. Ему нужен был лишь контроль.

Наш брак продлился примерно год. Это был тяжелый год, очень сложный для меня год. Я похудела, отдалилась от девочек, от родителей, занималась лишь учебой, изредка куда-то выходила. Именно спустя год официального брака я поняла: так дальше жить нельзя. Я тайком обратилась к маме. Сперва умоляла ее держать все в секрете от папы, а позже, когда я рассказала ей все все, попросила денег на первое время. Мама была вне себя от ярости. Мне пришлось со слезами на глазах уговаривать ее не ходить к папе.

Мама меня поддержала, мы весь вечер проплакали, а потом она предложила ее адвоката - Миронова Богдана, или просто Богдана, который уже вот полгода занимается моим разводом. И мама, и Богдан иногда вбрасывают слова, смысл которых прост: со связями твоего отца все бы решилось в два счета.

Да, я знаю это. Но я не хочу им пользоваться. Я не могу постоянно прятаться за ним. Это ведь моя жизнь. А что будет, когда его не станет?

Папа очень расстроился, когда узнал о разводе. Он не спрашивает меня о причинах и процессе, а я не настаиваю. Так будет спокойней и для него, и для меня. Я и так его разочаровала. Он меня предупреждал, а я не послушала.

Но папа не бросил меня. Он помог мне устроиться на работу, и не куда-нибудь, а в центральный спортивный канал. Дал немного денег, сменил замки в квартире, когда я его об этом попросила. Он даже не стал спрашивать меня: зачем. Просто поменял.

Иногда я думаю, и вправду, будет легче, проще и быстрее, если папа подключится ко всему этому. Но для этого нужно время. Но я просто не смогу вынести его разочарованного взгляда.

– Папа, если что в своем кабинете, – произносит мама и тем самым выводит меня из моих раздумий. – Но он обязательно выйдет.

– Хорошо, – выдавливаю из себя улыбку. – Тогда у меня есть время помыться и представь перед ним в нормальном виде.

– Перестань. Он любит тебя любой.

Мама тепло улыбается, и все ядовитые комментарии насчет моей собственной глупости остаются недосказанными.

Глава 15. Алена. Часть 2

Открываю дверь в огромную ванную, если сравнивать со стандартными комнатами. Белые стены, минималистичныйй дизайн - ничего лишнего, только чистота. Отдельная душевая кабина, белоснежная овальная ванна, скрытый туалет и во всю стену размещена столешница с умывальником и сплошным зеркалом.

Кладу сумку на столик и, не теряя ни секунды, начинаю раздеваться. Едва вода касается кожи, я чувствую, как напряжение покидает каждую клеточку моего тела. Горячие струи обволакивают меня, смывая усталость, пот и весь сегодняшний день. Я закрываю глаза и подставляю лицо под теплую воду, позволяя ей стекать по волосам, шее и плечам. Я, наверное, часами могу так стоять под душем, просто наслаждаясь теплом и свежестью.

Наконец, когда все процедуры закончены, я выключаю воду и вытираюсь мягким полотенцем. Надеваю подготовленное нижнее белье, а затем натягиваю лосины, носки, футболку и достаю из сумки флисовый свитшот цвета морской волны. Грязные вещи кладу обратно в сумку, чтобы дома закинуть в стиральную машинку.

Слегка подсушив волосы феном и расчесав их, я смотрю на свое отражение в зеркале. Чистая кожа, легкий румянец на щеках и ощущение свежести.

Классное чувство.

Вот теперь можно и поесть.

Закинув сумку на плечо, выхожу из ванной и иду в сторону кухни, где меня уже ждет мама.

– Бросай сумку и садись рядом со мной, – говорит она, указывая на соседний стул. – Я разогрела твои любимые голубцы.

С радостью откликаюсь на ее приглашение. Голубцы в этом доме готовят просто божественно. Хоть у родителей есть собственный повар, но мама время от времени балует своей едой. И сегодня именно тот день.

Аромат от тарелки с голубцами наполняет кухню, вызывая приятное урчание в животе.

– Спасибо, мам, – произношу я, сначала ставя сумку на свободный стул, а затем беря вилку в руки. – Выглядят потрясающе.

Ее губы расплываются в улыбке. В той самой улыбке, от которой все мои детские капризы сходили на нет. Она внимательно наблюдает за тем, как я ем, словно оценивая, насколько я довольна и насколько хорошо выгляжу.

Мы едим в тишине. Но с каждой новой секундой атмосфера между нами становится напряженнее, и в конечном итоге, мама не выдерживает.

– Что случилось? – спрашивает она, ставя локти на стол и сплетая пальцы в замок.

– Я же тебе говорила, воду отк..

– Я не про это. – Мы встречаемся взглядами. – Ален, я же вижу, что что-то произошло.

– Мам.

– Я уже двадцать четыре года как мама.

– Лучшие двадцать четыре года, – улыбаюсь я.

Родительница качает головой, но ее губ все равно касается улыбка.

– Не уходи от темы, дочь.

– Все нормально, – через короткую паузу отвечаю я, отводя взгляд в сторону. – Все как всегда.

– Посмотри на меня.

– Ну, мам.

– Васильева Алена Артемовна, посмотри на свою мать! – командует она, и у меня просто не остается шансов.

Я вздыхаю и поднимаю взгляд. Мамины глаза смотрят на меня с такой проницательностью, словно видят насквозь. Врать ей бесполезно, не после того, что мы с ней скрываем.

– Ладно, – сдаюсь я. – На благотворительном вечере я виделась с Димой.

Мама поджимает губы, но ничего не говорит, ожидая продолжения. Спасибо ей, что она никогда на меня не давит, позволяя мне выговориться самой.

– Его слова снова меня вывели из себя, – начинаю я, ковыряя вилкой голубец. Аппетит внезапно пропадает. – За эти полгода, что мы разводимся, я чувствую лишь раздражение, когда его вижу. У меня аж кулаки сжимаются. Я понимаю, что вовремя ушла от него, но то, что он делает сейчас - меня ужасно бесит.

Родительница берет мою руку и сжимает ее.

– Что он сказал в этот раз? – тихо, но твердо спрашивает она.

– Все как обычно. Но в этот раз я сказала, что не люблю его. Понимаешь? Нет, это правда, но…

– Но он остро все воспринял, – мама заканчивает вместо меня.

Я, не в силах что-то сказать, лишь киваю.

– Что он сделал?

– Меня отстранили от нескольких эфиров, – выдыхаю я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. – Я не знаю, как у него это получается.

Мама молчит, лишь сильнее сжимает мою руку. Я знаю, она чувствует мои переживания, мою растерянность.

– Я не знаю, как мне работать, – продолжаю, – если он дотянется до меня, то уверена, меня уволят. И как я буду смотреть в глаза папе?

– Солнышко, – ласково зовет меня мама, а затем притягивает к себе. – У него ничего не получится. Мы не допустим. Он самовлюбленный идиот, который потерял рычаги воздействия на тебя, и сейчас любыми способами пытается насолить тебе. Но ты у нас самая сильная, честная и талантливая. Мы все решим.

– Как, мам, как? – разъединяю объятия и смотрю на нее.

Она вздыхает, и в ее глазах вспыхивает беспокойство. Мама не спешит ответить, и это заставляет мое тело напрячься.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я поняла.

Ей даже ничего говорить не нужно. Я все поняла. Этот ее взгляд ни с чем не спутаешь.

– Нет. Я не буду впутывать в это папу, – твердо произношу я.

– Впутывать во что? – сзади нас раздается голос отца.

Мы с мамой синхронно вздрагиваем. Папа стоит в дверном проеме кухни, скрестив руки на груди, и смотрит на нас изучающим взглядом. На нем домашний атласный костюм темно-коричневого цвета.

Очень надеюсь, что он ничего не слышал.

– Рассказываю маме об аварии у своего жилого комплекса, – быстро отвечаю я, стараясь говорить как можно непринужденнее. Но я знаю, папа не верит ни единому моему слову.

– Я знаю, – спокойно произносит он и проходит вглубь комнату. – Герметизация трубопровода разрушилась. Пару часов и воду дадут.

Я киваю и слабо улыбаюсь.

– Спасибо, что узнал.

– Пожалуйста, ты же моя дочь, – он подходит ко мне сзади, кладет руки мне на плечи и целует в макушку. – А комфорт для моей дочери важен для меня.

Я чувствую, как облегчение прокатывается по моему телу. Он не услышал.

Мне всегда нравилось, как папа умеет решать проблемы. Неважно чьи, мои или мамины, неважно глупые или серьезные. Он берет и решает. Его даже просить не нужно. Я понимаю, почему мама с адвокатом просят меня обратиться к отцу, но я не хочу, чтобы он вмешивался.

– Спасибо еще раз, – поднимаю голову и встречаюсь с теплыми карими глазами. – Не стоило тебе напрягаться, это просто небольшая неприятность.

Он молчит, все еще держа руки на моих плечах. Чувствую, как он напряжен. Знает, что я что-то скрываю. Папа всегда чувствует, когда что-то не так. Это его суперспособность, которая меня одновременно пугает и восхищает.

– Хорошо, дочь, – он еще раз целует меня в макушку и идет к холодильнику.

Мы с мамой молча наблюдаем за тем, как папа достает пачку сока и наливает его в стакан. В несколько больших глотков он его опустошает, а затем поворачивается к нам.

– Как дела на работе? – задает он вопрос как бы невзначай, но его долгий взгляд, направленный на меня, заставляет напрячься. – Что-то я не видел тебя вчера в эфире.

Блин.

И что мне ему сказать?

Пап, прости, но это бывший не дает мне покоя. Даже будучи никем на канале, на котором я работаю, он все равно достает меня

.

Так что ли?

Ну точно нет.

Я судорожно соображаю, что ответить. В голове мелькают десятки вариантов, но ни один не кажется достаточно убедительным.

Нельзя сказать правду, не сейчас. А может быть и никогда.

Хотя я могу сказать частичную правду.

Да, точно.

– Меня на некоторое время перевели в офис, – пытаюсь говорить как можно увереннее. – Ничего такого. Просто там зашиваются.

Папа прищуривается, будто пытается разглядеть меня насквозь. Он бросает быстрый взгляд на маму, но я заставляя себя не отводить глаз от его лица. Я знаю, он мне не верит, чувствую это, но, к моему счастью, не давит.

– Хорошо, – произносит он, ставя стакан в раковину. – Но если что случится, то ты же знаешь, что можешь обратиться ко мне?

– Конечно, пап, – киваю и изо всех сил стараюсь выдержать его пристальный взгляд.

В голове роится лишь одна мысль: как же я не хочу его в это впутывать.

Но, видимо, выбора у меня не останется. Если бывший не оставит меня в покое, папе все равно придется рассказать. А он не станет с ним церемониться.

Глава 16. Ярослав

– Просто повернись ко мне своей попкой, – притворно ласково прошу я.

Лика улыбается, словно лисица, заводит прядь за ухо и поворачивается ко мне спиной, демонстрируя пушистый клубок на трусиках.

Я закрываю глаза, сдерживая фырканье.

Ну что за хрень?

Господи, ну и безвкусица.

Но можно отдать ей должное, она старалась, пытаясь угодить мне.

Хотя.

Наверное.

Не знаю.

Может, просто по приколу надела.

В любом случае, не хочу об этом думать. Нужно просто поскорее от этого избавиться.

Открываю глаза и протягиваю руку, касаясь этого мехового безобразия. Лика вздрагивает и слегка поворачивает голову. В ее глазах смешивается игривость и нетерпение.

– Знаешь, – говорю я, стараясь сохранить нейтральный тон, – это, конечно, мило, но давай без этого хорошо?

Блонди на секунду хмурится, но потом ее лицо снова озаряет улыбка.

– Так сними с меня это, – шепчет она, слегка прикусывая губу.

Я вздыхаю.

И почему я до сих пор с ней не завязал? Нас же ничего не связывает. Признаться честно, это даже не лучший секс, который у меня был. И иногда с ней бывает ну прям сложно. Слишком много игры, слишком мало искренности.

Наверное, заметив мою задумчивость, Лика берет мои руки и при помощи их стягивает с себя трусики, оставаясь лишь в кружевном лифчике.

Ее обнаженный вид ведь должен возбудить меня, но почему вместо этого я чувствую лишь усталость? Но я уже сам ей позвонил, сам пришел и сам начал раздевать ее.

Лика берет меня за руку и ведет в сторону кровати, и я, словно робот, послушно иду за ней, но мысленно нахожусь далеко от сюда.

Кажется, я больше не хочу трахаться с ней.

Раньше, когда я занимался сексом с девушками, для меня было важно доставить удовольствие, чтобы мы оба кончили. Но сейчас же мне как будто все равно. Этот факт бьет меня обухом по голове.

Это конец, я знаю это.

Последний раз.

Все, не хочу больше.

Но, несмотря на все мысли в моей голове, мое тело реагирует на прикосновения блонди.

Лика одним резким движением снимает с меня спортивки вместе с боксерами, оставляя на мне поло, а затем сажает меня на край кровати. Я чувствую ее теплые пальцы и вопреки моему желанию, у меня встает.

Блонди наклоняется и целует меня. Я отвечаю машинально, без страсти, без желания. Ее руки скользят по моим голым ногам, и я чувствую, как мое возбуждение растет, но в голове пустота. Я больше ничего не ощущаю, кроме усталости и какой-то странной апатии.

Это все из-за Алены.

То есть из-за новости, которую я узнал.

Черт, она замужем.

Какого хрена?

Вот, какого хрена, она занималась сексом со мной, если у нее есть муж?

Я порылся в интернете и узнал некоторую информацию. Они поженились полтора года назад, о разводе нигде ничего не написано, получается она трахалась со мной будучи замужем?

Я может выгляжу подонком, но я свободный парень, и сплю только со свободными девушками. Мне эти разборки нахрен не сдались.

Черт, не могу выкинуть это из головы.

А с виду такая скромница, красавица.

И тогда на благотворительном вечере они решили выяснить отношения у всех на виду?

Но Алена явно была не рада его видеть, тело ее выдало. Но она явно хотела меня, я чувствовал это.

Тогда, какого хрена?

Может, у них ролевые игры такие? Типа один из пары любит посмотреть, когда его партнера кто-то трахает.

Нет, хрень какая-то.

Мне не показалась, что Алена любит такие темы.

Хотя откуда мне знать?

Я не удивлюсь, если они как-то установили камеры в номера, и ее муженек смотрел, как я несколько раз доводил ее до оргазма.

– Где презерватив? – выводит меня из моих мыслей вопрос Лики. Ее голос очень сладкий, но для меня ощущается уж слишком приторным.

– В сумке, – киваю головой в сторону пола.

Блонди выпрямляется, мило улыбается и, покачивая бедрами, идет за презервативом.

Может, просто одеться и уйти? Ничего не объяснять?

Нет.

Это хуже всего.

Лика возвращается с презервативом в руках и проявляет инициативу. Аккуратно распечатывает упаковку и ловкими движениями надевает резинку на моей член.

– Может, я сегодня побуду главной? – спрашивает она, слегка отстраняясь.

– Валяй, – бросаю я, ложусь на спину и скрещиваю руки на головой.

Лика забирается на меня сверху, обхватывая ногами талию. Она не спеша насаживается на мой член, направляя и помогая себе рукой. Ее движения поначалу робкие, словно она впервые это делает, но постепенно становится увереннее и ритмичнее. Она смотрит мне прямо в глаза, и в ее взгляде читается вызов и возбуждение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не знаю, почему, но мне не хочется ее видеть, поэтому я тупо закрываю глаза, наслаждаясь темнотой.

Я чувствую, как ее тело двигается вверх и вниз, и каждый толчок отзывается волной внизу живота. Ритм становится все быстрее, дыхание Лики сбывается, и я слышу ее стоны.

Вот только спустя всего секунду мое воображение и мой слух решают поиздеваться надо мной.

Из темноты появляется образ голой Алены. Ее темные волосы, классная грудь второго размера, ее аппетитные бедра, и черт, ее глаза цвета лесного ореха.

Что за черт?

Почему я так зациклен на этих глазах?

Нужно что-то сделать.

Резко открываю глаза и встречаюсь взглядом с Ликой, на лице которой читается чистое блаженство.

Слегка хмурюсь.

Нет, не хочу смотреть на нее.

Господи, ну почему я такой гадкий сегодня? Чувствую себя мерзавцем.

Я снова закрываю глаза, пытаясь прогнать это наваждение. Но образ Алены становится только ярче. Я вижу ее улыбку, слышу ее стоны. Чувствую ее прикосновения.

Какого хрена?

Снова открываю глаза и резким движением рук, снимаю Лику с себя. Блонди от неожиданности вздрагивает, и на ее лице выражается легкий испуг.

– Не прочь, если мы поменяем позу?

После моих слов она расплывается в улыбке и снова заправляет прядь своих волос за ухо.

– Конечно, я за. Что ты хочешь?

– «Свалить отсюда», – мысленно отвечаю я, но вслух произношу другое.

– Встань на четвереньки и повернись ко мне попой.

Лика послушно выполняет мою просьбу, и светлые волосы падают с ее плеч. Но как только она принимает нужную позицию, и я вхожу в нее, в моей голове снова всплывает Алена. Я вспоминаю, как ее темные волосы контрастируют с бледной кожей, как избегается ее спина, как ее глаза смотрят на меня с вызовом и желанием. Его образ настолько ярок, что я почти чувствую ее запах, ее вкус.

Черт.

Не в силах больше этому сопротивляться, я ускоряю темп. Ярость захлестывает меня.

Я вбиваюсь в блонди с такой силой, что кровать начинает скрипеть и стонет в унисон с ней. Каждое движение - попытка выбить из головы Алену, выкинуть ее оттуда. Но ни хрена не выходит.

Лика просит быстрее, выгибая спину, и ее стон становится громче.

Но, черт, я хочу заглушить его. Ее звуки мне не нравятся.

В попытке не сорваться, закрываю глаза, и меня тут же накрывает навязчивый образ Алены. Я вижу, как она кусает губы, как ее грудь вздымается в такт моим толчкам, как ее глаза дразнят меня.

Предательская волна удовольствия накрывает меня с головой, и я понимаю, что близок. Лика уже кричит, ее тело содрогается в конвульсиях, но я думаю только об Алене. О ее губах, сладкому вкусу ее тела, о ее…

– Баунти, я сейчас кончу, – вылетает у меня изо рта, и я мощно кончаю прям в презерватив.

Выхожу из Лики, и по ее озадаченному взгляду до меня начинает доходить.

Черт.

Я только что назвал ее Баунти. Черт.

Ничего не отвечая, снимаю с себя резинку и завязываю ее в узел.

– Баунти? – спрашивает она, не сводя с меня взгляда. – Ты никогда не называл меня так.

В ее глазах нет ни капли былой страсти, только холод и, кажется, разочарование.

Тишина повисает в воздухе, словно разряд тока. Я вижу, как ее тело напрягается, и она встает, накидывая на себя атласный халат.

– Кто она? – вопрос звучит тихо, но в голосе чувствуется сталь.

Я смотрю на нее, пытаясь изобразить растерянность, но выходит не очень. Собственно, плевать. Я и так собирался все закончить.

– Лик, ты чего? – пытаюсь съехать, но она не верит мне.

– Не строй из меня дуру, Ярослав, – блонди начинает злиться. – Кого ты так называешь?

Я вздыхаю.

– А разве это важно?

– Ты только что назвал меня чьим-то прозвищем во время секса! Секса, Ярослав! Ты вообще нормальный? Сколько у тебя их?

– Нисколько, – отвечаю я, сдерживая раздражение, бросаю презерватив на пол и натягиваю на себя боксеры.

– Не верю!

– Твое право. Ничего не буду тебе доказывать. Не в моих интересах.

Лика отшатывается от меня, как от удара, и смотрит на меня глазами, в которых еще чуть-чуть и хлынут слезы.

– Не надо так на меня смотреть. Ты знала на что шла, – отрезаю я, параллельно надевая спортивки. – У нас был лишь секс.

– Но я думала…

– Что ты думала, Лик? Что мы будем спать, а потом я женюсь на тебе? – вздыхаю и произношу слегка мягче. – Такие как я не женятся, лишь трахаются. Вот такой вот я человек. Вот такой вот я подлец.

Она молча испепеляет меня взглядом, и я вижу, как слезы в ее глазах сменяются злобой и раздражением. А затем на ее губах появляется усмешка.

– Знаешь, Ярослав, мне всегда казалось, что ты немного…поверхностный, но я надеялась «надолго и счастливо». Наивная. Я сейчас я вижу, что ты просто трус, – она замолкает, собираясь с мыслями. – Знаешь что? Не хочу даже ничего больше обсуждать. Просто уходи и больше мне не звони!

– Как скажешь, – бросаю я, направляясь к выходу. По пути забирая использованный презерватив и спортивную сумку.

Спиной слышу, как блонди яростно дышит. Нужно поскорей валить, пока она не взорвалась.

– Какой же ты жалкий.

Черт, не успел.

Но мое тело тут же напрягается, и меня охватывает раздражение. Но я сдерживаюсь. Не собираюсь реагировать на ее провокации и устраивать сцен.

– Как скажешь, – отвечаю я, пожимая плечами, и направляюсь к выходу из ее квартиры. – Удачи тебе.

Лика громко фыркает.

– Серьезно? Ты реально вот так вот просто возьмешь и уйдешь?

– А что ты хочешь, чтобы я сделал? – спрашиваю, не поворачиваясь к ней. Она молчит, поэтому я продолжаю. – Вот видишь. У нас был просто секс. И он закончился. Спасибо за все, и все дела. Не держи зла, и все такое.

Я делаю еще пару шагов в сторону двери, но ее голос меня не отпускает.

– Ты трус! – блонди переходит на крик. – Самый настоящий трус. Ты меняешь девушек, как перчатки, потому что ты безответственный. Ты не уверен в себе и боишься взять на себя ответственность. Надеюсь, когда-нибудь какая-нибудь девочка сделает тебе больно. Дон Жуан, хренов!

Я замираю, крепко сжимая ремень сумки, но не оборачиваюсь. Слышать это неприятно, но, к сожалению, это правда. Боюсь ли я ответственности? Да, наверное. Боюсь ли я ранить кого-то, не сдержав общение? Еще как. Именно поэтому я всегда стараюсь быть честным с самого начала, четко давая понять, что я не ищу ничего, кроме секса.

Лика ждет моей реакции, но я молчу. Мне нечего сказать. Все уже сказано до этого. Сейчас я просто хочу уйти.

– Пусть будет так, – наконец произношу я. – Возможно, ты права. Но разве это меняет что-то? Мы изначально оба знали правила этой игры…Можешь не провожать.

– Это не игра, это жизнь, Снегирев! – со злостью бросает мне вслед блонди, но я не реагирую, продолжая идти к выходу.

Чувствую, как ее взгляд прожигает мою спину. Наверняка сейчас она готова разорвать меня на части. Но мне все равно.

Я быстрым шагом дохожу до входной двери, надеваю кроссовки и выхожу из квартиры.

Глава 17. Алена

– Он реально так тебе сказал? – возмущается Яна, чуть не роняя вилку на пол. – Что он вообще себе возомнил?

Я киваю, не в силах сдержать улыбку, расползающуюся по лицу.

– Почему ты улыбаешься? – она тут же настораживается.

– На самом деле, когда я увидела Дениса Моисеева, я подумала, что он мог бы тебе понравиться, – отвечаю, все еще улыбаясь.

Яна громко фыркает, и в нашу сторону смотрят пара любопытных глаз посетителей кофейни.

– И ты туда же? – она прищуривает глаза, замечая, что Олли тоже улыбается.

– Прости.

– Девочки, чтобы вы знали: мне не нравятся грубияны, – отрезает Янчик. – Мне хватает своего сводного брата. Будь он неладен.

Улыбки тут же слетают с наших лиц. Мы знаем, тема Роберта для Яны - больное место.

– Он что, снова за свое взялся? Не дает тебе нормально жить? – сочувственно спрашивает Олли.

Яна закатывает глаза и кладет вилку на стол.

– Он никогда и не успокаивался. Роберт всегда таким был и, наверное, таким останется. В детстве он жаловался на меня родителям, в подростковом возрасте - по-всячески подставлял. А сейчас…– она вздыхает, мотая головой. – А сейчас, как будто вообще перестал видеть границ. Как только я оказываюсь в поле его видимости, он обязательно меня как-то ткнет. Ну что за придурок? Не знаю, как я выдержу юбилей отца через пару месяцев. Роберт сто процентов что-то выкинет.

Мы с Оливией сочувственно переглядываемся.

Юбилей отца Яны это масштабное мероприятие, на котором будет куча народу. И если Роберт решит устроить там представление, это может обернуться настоящей катастрофой. Мы обе знаем, что Янчику сейчас нужна наша поддержка больше, чем когда-либо.

– Может, мы сможем пойти вместе с тобой? – предлагаю я, стараясь подобрать правильный тон. – Спроси Артура Тимуровича.

– И вы правда пойдете? – она смотрит на нас серо-зелеными глазами, в которых читается надежда. Иногда эта пробивная девушка может быть такой ранимой.

– Даже не сомневайся, – Олли обнимает ее за плечи.

Яна немного расслабляется, и на ее лице появляется слабая улыбка. Она благодарна нам за поддержку, это видно по ее глазам.

– Спасибо, девочки. Вы не представляете, как ваша поддержка греет душу, – произносит она, и в ее голосе слышится искренняя признательность. – А с папой я поговорю.

Мы улыбаемся друг другу, и на душе становится чуточку лучше. Настоящая дружба - это когда ты знаешь, что не останешься один на один со своими проблемами.

Я обожаю этих девушек. Не могу как. Я бесконечно благодарна судьбе за то, что, несмотря на неудачный брак, эти двое остались в моей жизни. Все мои любимые и единственные подружки. Яна, с ее большим количеством сережек. Прямо как сейчас. Не знаю, как у нее выдерживают уши носить сразу пять, а то и семь серьг. И Олли, с ее милыми кудряшками и невероятной добротой.

– Девочки, люблю вас, не могу, – не сдерживаюсь и произношу свои мысли вслух.

Подруги тут же реагируют, их губы расплываются в широких улыбках.

– И я люблю вас, – произносит Янчик, слегка наклоняя голову.

– И я, и я вас люблю, – смеется Олли. – Сила трех.

– Сила трех, – мы с Яной отвечаем почти хором.

Примерно еще полчаса мы просто обсуждаем все подряд. Как же хорошо просто сидеть с девочками и болтать ни о чем! Я откидываюсь на спинку диванчика, делая глоток латте. Снаружи кофейни бушует сильный ветер, и, кажется, вот-вот начнется дождь. Хорошо, что внутри тепло, уютно и пахнет свежим кофе и выпечкой.

Олли рассказывает о своей будущей практике, которая состоится весной следующего года, когда она будет заканчивать последний курс в университете. По моему совету, она поставила галочку напротив спортивного издательства в своем заявлении. Благодаря связям нашего университета, легче всего проходить практику именно там. А, если попадется отличный наставник и со всем не интересна практика, можно вообще на нее не ходить, поставят просто так. Но это нужно такого наставника еще найти.

Мы еще немного болтаем, обсуждая всякую ерунду: новые коллекции одежды, новый сезон зарубежного сериала про патрульных, смешные мемы из интернета и просто планы на выходные. Но тут я замечаю, как Яна вдруг напрягается. А потом на ее лице появляется хитрая улыбка, когда она смотрит на меня.

– Ты тоже это видишь? – спрашивает она Оливию.

Подруга в ответ кивает и тоже улыбается.

– Только не поворачивайся, – тихо произносит Яна.

Я закатываю глаза.

– Ты же понимаешь, что сейчас я просто обязана повернуться? Я не могу не смотреть! – отвечаю я, делая вид, что возмущена. – Только скажи, на кого смотреть?

– На парня у стойки с кассой, – отвечает Олли вместо Яны.

Я поворачиваю голову в сторону прилавка. И тут моя улыбка медленно, но верно сползает с лица.

Ярослав.

Он стоит в черных джинсах, белых кроссовках и белой футболке-поло, которая так соблазнительно обтягивает его широкие плечи. Светлые волосы слегка взъерошены, как будто он только что из душа. И как ему не холодно в одной футболке в конце сентября и при такой погоде?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но этот вопрос зависает в воздухе, когда Ярослав, в ожидании своего заказа, поворачивает голову, и наши взгляды встречаются.

По телу пробегает дрожь. Чертова, предательская дрожь, будто кто-то плеснул на меня ледяной водой.

Я чувствую, как щеки предательски наливаются румянцем. И сейчас в голове у меня лишь один вопрос: почему я так реагирую на его появление?

– А он в жизни еще симпатичнее, чем на фотке, – голос Яны заставляет меня отвести взгляд и повернуться обратно к девочкам.

– Да, фотографии не передают и половины его обаяния, – соглашается Оливия, не сводя с меня своих глаз.

Я ничего не отвечаю, потому что мой мозг занят совсем другим. Почему мой пульс так бешено колотится и почему при одном взгляде на него перехватывает дыхание?

– Что будешь делать? – интересуется Яна.

– Ничего, – резко отвечаю я, и подруги это замечают, приглядываясь и улыбаясь. – После того, что наговорил мне его друг. Нет желания.

Но кого я обманываю?

Мне хочется, чтобы он прикоснулся к моему телу, заставил меня кричать его имя, когда подводил меня к оргазму.

Блин, что за мания такая?

Ярослав забирает свой бумажный стаканчик и направляется к выходу. Я стараюсь не смотреть в его сторону, но краем глаза вижу, как он бросает на меня мимолетный взгляд и идет дальше.

Я сошла с ума или меня расстраивает, что он не подходит к нам?

Что со мной не так? И почему я вообще об этом думаю?

Но тут Ярослав останавливается и спустя пару секунд поворачивается. Наши взгляды снова встречаются. И в этот раз в его глазах я вижу…уверенность. Он направляется прямо к нашему столику.

Я тут же напрягаюсь. Девочки переглядываются, явно чувствуя мое волнение.

– Привет, дамы, – Ярослав снимает невидимую шляпу. – Алена.

Не в силах выдавить из себя ни слова, я просто киваю.

– Я же присяду? Вы не против? – и он садится рядом со мной на один диван, ставя свой стакан на стол.

Его аромат тут же ударяет мне в нос. Древесный парфюм смешивается с легким запахом свежести. Наверное, гель для душа. Этот запах и его близость - все это отзывается во мне таким непередаваемым воздействием. Я чувствую легкое, приятное покалывание внизу живота.

Твою же мать.

– Я тут подумал, – Ярослав поворачивается ко мне, его желто-зеленые, почти змеиные глаза изучают мое лицо, – раз ты время от времени будешь брать у меня интервью, то почему бы не познакомиться поближе?

Я не могу ничего ответить, тупо пялюсь на его лицо. Ярослав слегка улыбается, и его взгляд скользит по моим губам, задерживаясь на мгновение. Я чувствую, как мои щеки начинают предательски гореть. И, кажется, он знает, что производит на меня впечатление, и его это забавляет.

– Ален, ты какая-то напряженная. Тебе нужно расслабиться, – его голос звучит мягко, почти бархатно, и в нем читается подтекст. Он наклоняется ближе, и я невольно отодвигаюсь, но места на диване почти не остается.

– Эй, эй. А ничего, что мы тут? – Яна щелкает пальцами. – Перестань так открыто глазеть на нашу подругу. Да, ты уже мысленно занялся с ней сексом прямо на этом столе.

Я тихо вздыхаю от услышанного, и мое лицо покрывается новой порцией румянца. Яна, как всегда, выпаливает все напрямик, все о чем думает.

Я вижу, как брови Ярослава удивленно ползут вверх, и он отстраняется от меня, переводя взгляд на мою подругу.

– Не смотри на меня так, – закатывает глаза Яна. – Я не посмотрю, что ты известный хоккеист. Для меня ты просто парень, который кое-что умеет делать в постели. И все!

– Кое-что? – он вскидывает бровь и бросает на меня быстрый взгляд.

– Ну, хорошо. Может, много что, но это не очень важно, – бормочет подруга. – Ни ты, ни твой друг не имеете права вот так вот приходить и врываться в наше личное пространство.

Ярослав хмурится и поворачивает голову обратно на меня.

– Алена, почему эта повелительница сережек что-то говорит о моем друге? – он усмехается, но в его змеиных глазах промелькивает что-то, похожее на раздражение.

Яна фыркает.

– Так-то ты можешь это и у меня спросить. Я тебе и так отвечу.

– Янчик, не надо, – мягко просит Олли.

– Мисс милые кудряшки, пусть дама выскажется, – уверенно произносит Ярослав, поднося свой стаканчик к губам и делая глоток. – Мне аж интересно, про какого такого друга говорит повелительница сережек.

Услышав во второй раз новое прозвище, Яна закатывает глаза.

– Твой друг имеет наглость среди белого дня накидывается с обвинениями на нашу подругу, – выпаливает Яна, не давая никому вставить слово. – Вы что оба из себя возомнили? Пупами земли? Что ты, что твой друг. Как его? – она смотри на меня. – А точно, Моисеев.

Когда Ярослав слышит фамилию друга, и его напиток чуть не выходит обратно. Он сильно хмурится и ставит свой стакан на стол.

– Моисеев? Денис Моисеев? – недоверчиво переспрашивает он, а затем обращается ко мне. – С тобой говорил Дэн? Когда?

Я чувствую, как в горле пересыхает, и мне почему-то трудно говорить. Особенно, когда он смотрит на меня этими зелеными глазами. Все слова застревают.

– Алена! – повторяет он, и его голос словно сталь.

Я сглатываю, пытаясь хоть немного увлажнить пересохшее горло. Но я просто не в состоянии что-либо ответить.

– Ярослав, – спокойно зовет его Олли. – Дам вам совет: не нужно так разговаривать с Аленой. Когда на нее напираешь, она закрывается. Вы так ничего не добьетесь.

Я замечаю, как Ярослав вскидывает бровь, словно слышит нечто невероятное.

– Мисс милые кудряшки, – он разворачивается к Олли, – тебе сколько лет?

Все за столом смотрят на него, широко раскрыв глаза.

Что за вопрос? А точнее, к чему он?

– Почти двадцать два, – удивленно произносит подруга.

– А мне двадцать шесть, поэтому прекрати мне «выкать».

– Хорошо, как скажешь, – вступает в разговор Олли, сохраняя спокойный тон. – Теперь я могу продолжить?

Ярослав кивает головой и усмехается.

– Так вот. Из-за негативного опыта наша подруга плохо воспринимает агрессию, поэтому, повторюсь, к ней нужен другой подход.

Брови Ярослава сходятся на переносице, и он снова поворачивается ко мне.

– Что за негативный опыт?

Я бросаю быстрый взгляд на Олли.

Вот зачем она это сказала?

Но подруга все быстро схватывает и снова меняет тему на прежнюю.

– Это уже другой вопрос. И тебя он не касается, – уверенно говорит она. – Тебя, кажется, волновал, твой друг.

Ярослав громко вздыхает и трет ладонью шею. Его лицо становится серьезным и напряженным.

– Алена, что именно он сказал? И когда это было?

Я чувствую, как внимание всех присутствующих сосредоточено на мне. Ярослав ждет, прожигая взглядом, Яна готова в любой момент на него накинуться, а Олли просто пытается сгладить углы.

– Господи, Ален, скажи ты ему уже! – не выдерживает Яна, когда я не нахожу, что ответить.

Но я продолжаю молчать. Меня начинает уже это бесить. Но Яна права, если на меня напирать, я закрываюсь, но, если меня разозлить, я за себя не ручаюсь. Вот такой выработался рефлекс за год неудачного брака.

– Ладно. Скажу я, – она говорит это так быстро, что я не успеваю среагировать и остановить ее. – Твой друг высказался не самым лучшим образом, а быть точнее, просто отвратительным образом. Видите ли, у него зародилась мысль, что Алена специально выследила тебя на курорте и переспала с тобой. Спрашивается вопрос: зачем? Вот именно, что не зачем. Это нелогично. Она вообще поехала туда в последний момент. Вы не должны были встретиться еще раз, но в жизни вот так вот бывает! А у твоего

Дэна

, – она кривит лицо, – слишком раздутое самомнение. В его голове не укладывается простая мысль: ты запал на нашу Алену. Понятное дело, она красивая, классная, умная и интересная. Перед ней сложно устоять. Господи, мужчины, что с вами не так? Ну переспала она с тобой разок, ну подумаешь, ушла, что такого? Чего пристал к ней? Вы оба? Оставьте нашу девочку в покое! Она просто решила расслабиться после бывшего мужа-мудака. Что с вами не так?

Господи.

Я хочу закрыть лицо руками!

Господи. Господи. Господи.

С одной стороны, я благодарна подруге за слова, за поддержку, но…но, с другой, она выпалила то, что Ярославу не следовало знать.

Его лицо, и без того напряженное, бледнеет. В глазах читается недоверие и какая-то растерянность. Он переводит взгляд с Яны на меня и всматривается в мое лицо, будто пытаясь найти подтверждение ее словам.

– Бывший муж-мудак? – только и спрашивает он.

Я молчу, но не отвожу взгляда, решительно выдерживая его напор.

– То есть ты не замужем?

– Тебя, что, из всего, что я сказала, только это волнует? – фыркает Яна.

– Прошу тебя, повелительница-сережек, дать поговорить с твоей

красивой, классной, умной и интересной

подругой, – проговаривает он низким голосом, не отводя от меня взгляда, и по моему телу бегут мурашки. – Не нужно вмешиваться.

– Вот же хам!

В ответ на ее язвитый комментарий Ярослав лишь пожимает плечами.

– Какой есть.

Я чувствую, как кровь снова приливает к щекам и ускоряется мой пульс.

– Алена, ты замужем?

– Формально, еще да, – найдя в себе силы, отвечаю я.

– Что значит формально? – он опускает взгляд вниз, на мои губы, и всего на секунду, но я замечаю. И у меня пересыхает во рту. Снова.

– Это значит, что мы не живем вместе уже полгода. И не общаемся. Но развод затрудняется по независящим от меня причинам.

В его взгляде, кажется, промелькивает тень облегчения, но тут же сменяется какой-то задумчивостью. Я не понимаю, что творится в его голове, и почему меня это волнует.

– Какие такие причины? – спрашивает он, наклоняя голову набок.

Я не знаю, что ответить, поэтому молчу. Не хочу вдаваться в подробности своей личной жизни, особенно с тем, кого толком не знаю.

– Да мудак он. Я же говорю!

– Яна! – тут же возмущается Олли.

– Разве я не права? Вот скажи, Олли, разве он не мудак?

– Олли? – быстро уточняет Ярослав, хмурясь.

– Сокращение от Оливии, – поясняет она сама. В ответ Ярослав лишь кивает. – Да, я согласна, он плохой человек.

– Он - мудак. М. У. Д. А. К. Точка, – не успокаивается Яна, но затем смягчается, когда видит мое лицо. – Ладно, простите. Но я правда так считаю. Но у него хорошие связи, он достает нашу Алену.

– Яна! – грозно повторяет Олли. – Перестань выдавать информацию!

– Простите, простите, больше не буду, – она поднимает руки вверх.

За столом возникает неловкая пауза.

– Я нихрена не понял, И стоп! – Ярослав выставляет ладонь вперед, предугадывая слова подруги. – И не нужно говорить «неудивительно»,

повелительница-сережек

.

Яна слегка фыркает и закатывает глаза. Ее реакция вызывает у меня вялую улыбку.

– Мне нужно идти по делам. И нет! – он снова опережает Яну, когда она уже успевает открыть рот. – Я не иду трахать девушек. Дела семейные.

Мы с Олли переглядываемся, и моя улыбка становится увереннее. Вот как только, Ярослав внезапно наклоняется к моему лицу, я перестаю улыбаться. Я тут же чувствую его дыхание на своих губах - обжигающее, терпкое, с легким ароматом кофе.

Он чертовски близко.

И, кажется, совершенно не замечает пристальные и удивленные взгляды моих подруг.

Ярослав задерживает взгляд на моих губах и наклоняется еще чуть-чуть ближе. Какая-то часть меня отчаянно хочет отстраниться, но у меня словно забрали все силы. Я завороженно смотрю в его глаза, тонущие в полумраке кофейни. Это похоже на гипноз.

– Баунти, – от его тихого и низкого голоса по моему телу бегут новые мурашки, от кончиков пальцев до корней волос. – Я, правда, нихрена не понял, и мне нужно ехать, но я найду тебя, а позже ты мне все расскажешь. И это не вопрос, это утверждение.

С этими словами он встает с дивана, берет свой стакан с остатками напитка в руки и уже обращается к моим подругам.

– Мисс милые кудряшки, и, повелительница сережек, – он снова снимает невидимую шляпу, – приятно было познакомиться с вами.

И дальше просто уходит. Молча, не оборачиваясь.

Тишину за столом нарушает неуверенный голос Яны.

– Баунти? Типа «райское наслаждение» что ли? – она не скрывает своего удивления. – Ты что ему такое, подруга, сделала? Раз он так теперь тебя называет? Может, поделишься секретом?

Глава 18. Алена

Я стою у борта за заградительным стеклом с микрофоном в руке и наблюдаю за первым периодом домашней игры «Ястребов». Лед искрится под светом прожекторов, гул трибун проникает в каждую клеточку моего тела, а шайба с бешеной скоростью метается по площадке.

Честно говоря, до работы корреспондентом я была совершенно равнодушна к хоккею, да и ко всем остальным видам спорта, кроме бега. Бег - это моя страсть. Но с каждой новой игрой я невольно начинаю увлекаться этим захватывающим зрелищем.

Сначала я проводила свободное время на работе в телефоне, а сейчас не прочь понаблюдать за игрой, стоя за заградительным стеклом. Я нахожусь так близко к месту событий, что всего лишь один шаг вперед, и я окажусь на льду.

Одно удовольствие наблюдать за слаженной игрой обеих команд, но в этой бешеной карусели движений взгляд невольно выхватывает из толпы одного игрока.

Ярослав.

Я почему-то сразу узнаю его среди остальных. Высокий, широкоплечий, быстрый и точный. С такой фигурой ему бы в защите стоять, но и как нападающий он просто великолепен. Я понимаю, что постоянно слежу за ним.

Ярослав садится на скамейку запасных, расстегивает шлем, обнажая взмокшие светлые волосы, и жадно пьет, запрокидывая голову.

Господи, ну и вид.

Я чувствую, как волна прокатывается по всему моему телу, заостряя желание в самом низу живота.

Господи, что со мной происходит?

Ярослав же совершенно не в моем вкусе. Но он, черт возьми, невероятно привлекателен. А может, трехмесячное воздержание от секса дает о себе знать, заставляя мое тело так остро реагировать на все? К тому же прошло уже два дня с того момента, как Ярослав обещал найти меня, чтобы поговорить.

Это ожидание заставляет меня нервничать, потому что я совершенно не знаю, что ждать от него. И самое главное не знаю, чего ждать от себя самой?

В голове крутится вопрос: что, если он подойдет ко мне сегодня? Что я ему скажу?

«Привет, Ярослав, твоя игра просто огонь. Кстати, ты тоже ничего, может, зажжем еще раз»?

Господи, ну что за бред?

Звучит максимально глупо.

И почему я вообще думаю о сексе на работе? Да, блин, почему я думаю о сексе с Ярославом? Какого, блин?

Если мне так хочется с кем-то переспать, я же могу пойти и познакомиться с каким-нибудь симпатичным парнем. Проблема будет решена. Или я так думаю?

Нет. Дело не в сексе. Дело в этом дьявольском притяжении, этой химии между нами. В его дерзкой ухмылке, от которой мурашки бегут по коже. В его взгляде, который прожигает насквозь. В его голосе, от которого внутри все трепещет.

Вот зачем он сказал, что найдет меня? Я же, блин, не могу ни о чем думать эти два дня, и неизвестно, сколько мне еще ждать. И главное зачем?

Мне нужно сконцентрироваться на работе, попробовать выкинуть этого наглого хоккеиста из головы. Но, по правде говоря, невозможно забыть те вещи, которые он вытворял с моим телом. Оно просит еще. И теперь, когда Ярослав находится достаточно близко, оно реагирует.

Я закрываю глаза, пытаясь унять дрожь в руках.

Черт, да что со мной такое?

Нужно взять себя в руки. Это всего лишь мимолетное увлечение, игра гормонов, не более.

Но разве можно так просто игнорировать эту бурю внутри? Эти искры, которые вспыхивают каждый раз, когда он рядом или когда я случайно ловлю его взгляд на себе.

И я совершенно не знаю, что делать дальше.

Может, стоит просто поддаться этому безумию? Перестать сопротивляться? Позволить себе еще немного легкомыслия и страсти? Ведь жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в удовольствиях. Тем более, а что, если эта буря внутри меня стихнет, когда мы еще раз переспим? Может, тогда все встанет на свои места?

Я не знаю, пока не попробую…

– Алена, двухминутная готовность! – громкий голос Антона вырывает меня из раздумий. – Готовься взять интервью у одного из наших.

Я открываю глаза и лишь киваю головой, проводя рукой по микрофону.

В голове проскальзывает мысль: а что, если это будет Ярослав?

Мысль об этом заставляет меня покрыться мурашками. Я стараюсь дышать ровно, чтобы хоть немного успокоить нервы.

Антон подзывает меня к себе, и я прокручиваю в голове, какие комментарии должна получить: какие ощущения после первого периода, дальнейшая стратегия игры, какое настроение внутри команды и почему не хватает реализации. Ведь на табло 0:0.

Я дышу ровно, делая вид, что полностью готова к интервью, но сама думаю только об одном: лишь бы это был не Ярослав. Мне кажется, я не готова к встрече с ним.

Но у судьбы другие планы. К нам направляется Ярослав. Он идет уверенной походкой, слегка улыбаясь. Его взгляд задерживается на мне, и я чувствую, как щеки начинают гореть.

– Привет, Антох, – Ярослав протягивает руку оператору.

– Здорово, Яр, – Антон отвечает на рукопожатие.

Я молча делаю шаг вперед, протягиваю руку. Бровь Ярослава поднимается вверх, но затем на его лице появляется улыбка, и он сжимает мою ладонь своей большой рукой. Его прикосновение обжигает кожу, и я с трудом сдерживаю дрожь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Алена, добрый вечер, – говорит он, и в его голосе слышится легкая хрипотца, от которой у меня внутри все переворачивается. Ярослав, не отпуская мою ладонь, подходит ближе и наклоняется к моему уху. – В этих обтягивающих черных штанах выглядишь чертовски горячо.

– Добрый вечер, Ярослав, – нейтрально произношу я, хотя у самой целый вихрь противоречивых чувств. Смущение, возбуждение, злость на саму себя за то, что так легко поддаюсь его влиянию.

«Соберись»! – твержу я себе, стараясь сохранить профессиональное выражение лица. – «Не дай ему понять, как он на тебя действует!

Я аккуратно отдергиваю руку и отступаю на шаг. И смотрю на видеооператора, которому до нас нет никакого дела. Антон, как всегда, настраивает подключение.

– Один, два, три. Эфир, – он машет рукой, и я тут же включаюсь в работу.

– С нами на связи нападающий команды «Ястребы» Ярослав Снегирев. Ярослав, как ощущения после первого периода? На табло пока 0:0. Какие корректировки планируете внести в стратегию для реализации моментов? – на удивление мой голос звучит ровно, несмотря на бушующий внутри шторм.

Ярослав смотрит на меня с хитрой улыбкой, словно он что-то замышляет.

– Ощущения отличные, Алена. Всегда приятно чувствовать поддержку трибун. А по поводу игры, мы будем давить, создавать больше моментов. Надо просто постараться и реализовать свои возможности, – он говорит уверенно, но его взгляд змеиных глаз по-прежнему прикован ко мне, и я чувствую, как краснею еще больше.

Эта игра в кошки-мышки меня измотает.

– Обе команды настроены решительно, – продолжаю я, стараясь не смотреть ему в глаза. – Есть ли у вас какие-то изменения в составе на второй период?

– Увидите на льду, – он подмигивает.

– Что ж, будем ждать. Спасибо, за интервью, Ярослав. Удачи во втором периоде, – я быстро отворачиваюсь от него, чувствуя облегчение, и продолжаю, – с нами был нападающий команды «Ястребы» Ярослав Снегирев. Коллеги?

Антон кивает мне, говоря о том, что прямой эфир переключается на комментаторов, и я расслабляюсь, отпуская микрофон. Однако, я чувствую взгляд сбоку от себя. Ярослав. Он не ушел. И этот взгляд прожигает мне кожу.

Я улыбаюсь видеооператору и отхожу в сторону.

– Баунти, – голос Ярослава звучит мягче, чем во время интервью. Парень говорит негромко, но достаточно, чтобы я его услышала.

Мое сердце начинает бешено колотиться, словно пытается вырваться из груди. Я делаю вид, что не слышу его, и продолжаю идти в подтрибунное помещение.

– Алена, ну не притворяйся, что не слышишь меня, – он догоняет меня в несколько быстрых шагов, и я чувствую его запах - терпкий микс мужественности и льда.

Я останавливаюсь и резко поворачиваюсь к нему, стараясь изобразить на лице неприкрытое равнодушие.

– Я тебя слушаю.

Он ухмыляется.

– После матча дождись меня.

Я фыркаю и закатываю глаза, демонстрируя свое раздражение.

– Почему ты решил, что у меня есть на это время?

– У тебя оно есть, – Ярослав подходит ближе, сокращая между нами расстояние. На коньках он еще выше и крупнее, а клюшка в его руке добавляет ему опасности, которую я ни капельки не боюсь. – Тем более уверен, что ты тоже больше не можешь противостоять этому…влечению.

От его слов меня пробирает дрожь. Я делаю шаг назад, пытаясь сохранить дистанцию.

– Не понимаю, о чем ты. И мне пора, – произношу я, делая попытку пройти мимо него.

Но Ярослав перегораживает мне путь, прижимая меня к стене свободной рукой. Я тут же чувствую его горячее дыхание на своем теле.

– Куда это ты так спешишь, Баунти? – шепчет он, и мурашки бегут по моей коже.

– У меня работа наверху, – выдавливаю я из себя.

– А я и есть твоя работа, – он усмехается и проводит пальцем по моей щеке. – Неужели ты еще сопротивляешься этому? Неужели у тебя не возникло желание повторить? Нам же было так классно.

Я закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями, и изо всех сил отгоняю воспоминания. Я знаю, что, если сейчас соглашусь, то все повторится. И тогда я, возможно, снова буду мучаться от этих противоречивых чувств. Или не буду.

– Баунти, – он наклоняется к моему уху. – Только вспомни: мой язык у тебя между ног, мои пальцы у тебя между ног, мой член у тебя между ног…

От его слов я вздрагиваю, и мое тело предает меня, реагируя на его слова. Заметив это, Ярослав усмехается. Он спускается ниже, и я чувствую, как он целует меня в шею.

– Ты ведь этого хочешь, – говорит он, и я больше не могу отрицать этого. – Ты же чувствуешь эту чертову химию между нами. Потому что я чувствую.

Нужно принять решение. Прямо сейчас. Либо я отступаю, возвращаясь к своей размеренной и предсказуемой жизни, либо рискую всем и бросаюсь в омут с головой. Выбор за мной. И этот выбор пугает меня до чертиков.

– Ты же хотел поговорить? – спрашиваю я, находя в себе силы.

Чувствую, как Ярослав улыбается мне в шею.

– От тебя приятно пахнет кокосом, и, походу, я становлюсь им одержим, – его голос отдается мне вниз живота. Снова. – Одно другому не мешает, Баунти.

Его слова, как удар тока, обжигают меня изнутри. Я ощущаю, как мои щеки алеют, а пульс зашкаливает. Пытаюсь удержать остатки самообладания, но его близость обезоруживает.

– Хорошо, – выдыхаю я, сдаваясь и соглашаясь непонятно на что. – Я дождусь тебя.

Ярослав отстраняется и смотрит на меня с победной улыбкой. В его глазах горит огонь. Он проводит языком по своей верхней губе, и я чувствую, как мое тело мгновенно реагирует на этот жест.

– Отличное решение, Баунти, – он бросает быстрый взгляд на мои губы и, подмигнув, уходит в сторону раздевалки.

Глава 19. Алена

С каждой новой минутой воздух, кажется, сгущается. Становится тяжело дышать, а в голове лишь - хаотичный вихрь мыслей и желаний.

Возвращаюсь к работе, но сосредоточиться никак не получается. Рабочие записи превращаются в бессвязный набор слов, а внимание то и дело ускользает обратно на лед. К Ярославу. Он словно магнит, притягивающий мой взгляд. Я замечаю каждое его движение, каждую гримасу на лице. Даже то, как он поправляет шлем, кажется мне невероятно сексуальным.

Во время второго перерыва я удачно беру интервью у капитана второй команды. Беседа выходит размеренной, но очень продуктивной. Самое главное, я не чувствую волнения, которое испытывала в присутствии Ярослава.

До начала третьего периода еще остается пара минут, поэтому я направляюсь за порцией кофеина, пытаясь хоть как-то себя отвлечь от мыслей, что ждет меня после окончания матча.

В вестибюле спортивного комплекса еще достаточно людей, и мой внутренний интроверт готов словить паническую атаку в любой момент. Я без труда пробираюсь к островку с кофе, где милая бариста Катя с симпатичными косичками уже машет мне рукой.

– Как всегда, капучино с малиновым сиропом? – улыбаясь, спрашивает она, когда я подхожу ближе.

– Именно, – отвечаю и искренне улыбаюсь.

Пока Катя колдует над моим кофе, я машинально оглядываю вестибюль. Толпа постепенно редеет, многие уже занимают свои места на трибунах. Замечаю несколько знакомых лиц и обмениваюсь с ними кивками. Но взгляд снова и снова возвращается к служебному входу для работников, тренеров и хоккеистов. Мое подсознание всерьез думает, что сейчас оттуда выскочит Ярослав, как птичка из фотоаппарата.

Мне кажется, я слишком много о нем думаю. Мне нужно собраться.

Забираю свой капучино и делаю глоток. Сладкий малиновый сироп приятно обжигает горло, но волнение никуда не девается. Не понимаю, почему я уже волнуюсь, хотя нет никаких на то веских причин.

Возвращаюсь на свое место в пресс-центре, пусть и искусственно навязанным, чувством спокойствия.

Замечаю, как Ярослав выходит на лед в стартовой пятерке. В его движениях нет ни тени на сомнения, лишь уверенность и напор. Движения плавные и быстрые, а его взгляд устремлен вперед, на соперника, но на пару секунд мне кажется, что он смотрит прямо на меня. Сердце пропускает удар, и у меня потеют ладошки.

Матч начинается. И, черт, я понимаю, что все мои мысли сосредоточены только на одном - на Ярославе Снегиреве, двадцать втором номере хоккейной команды «Ястребов».

Игра вовлекает с первых секунд. Ярослав словно рожден для льда - его коньки рассекают пространство с невероятной легкостью и бешеной скоростью, а шайба словно приклеена к его клюшке. Он определенно в хорошей форме. Кто бы что ни говорил.

«Ястребы» сегодня показывают высокий уровень, впрочем, как и всегда. Они в своей излюбленной черно-белой форме яростно защищают свои ворота. Атака соперника накатывает волной, броски следуют один за другим, словно раскаты грома. Но вратарь «Ястребов» - Вениамин Морозов точно скала, ее не обойти и не подвинуть.

Шайба сегодня мечется от клюшки к клюшке. Защитники обеих команд выполняют свою работу на все сто процентов: бросаются под шайбу, блокируют броски, не давая ни единого шанса своему сопернику. Кажется, ворота обеих команд заколдованы, шайба упорно не хочет залетать в сетку, отскакивая от штанг, вратарских щитков.

На пару каких-то секунд мне кажется, что натиск сегодняшних соперников вот-вот сломит оборону черно-белых, но происходит чудо. Вениамин в падении отбивает сложнейший бросок и мгновенно вбрасывает шайбу в игру. Передачу перехватывает капитан команды «Ястребов» - Илья Лукин, на данный момент лучший форвард команды, и врывается в зону противника, финтом обходя защитника. Почти у самых ворот капитану блокируют удачное положение для броска, поэтому он вынужден привести пас на ближайшего сокомандника. И им оказывается Ярослав. Он реагирует молниеносно, мощным ударом посылая шайбу в сетку ворот, и она влетает точно в девятку.

Рев трибун взрывает ледовую арену!

Болельщики вскакивают со своих мест, ликуя и скандируя имя игрока. Я улыбаюсь. Широко и от всей души. У меня даже мурашки бегут по телу от такой атмосферы.

1:0. Счет открыт.

Ярослав подъезжает к команде, принимая поздравления.

Но моя улыбка быстро сходит с лица, когда мой взгляд случайно встречается с пронзительными карими глазами Дениса Моисеева. От этого взгляда по телу пробегает неприятная и холодная дрожь.

В этот момент Ярослав замечает наш зрительный контакт, слегка дергает Дениса за плечо и что-то шепчет ему на ухо. Что именно, услышать, конечно же, нереально, но после этого Денис отводит глаза и улыбается.

Я тоже спешу отвернуться, пытаясь дышать спокойно и ровно. Даже достаю телефон и что-то пишу в заметки, стараясь отвлечься и записать основные события матча. Но взгляд и хитрая улыбка парня заставляет мое тело напрячься.

Почему Денис так ко мне относится?

И что сказал ему Ярослав, что заставило его так улыбаться?

Третий период пролетает в бешеном темпе. «Ястребы» удерживают преимущество в одно очко, хотя игра становится все более жесткой и напряженной. Соперники изо всех сил стараются сравнять счет и вырвать необходимые очки, но защита черно-белых совместно с их вратарем стоит стеной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Финальная сирена раздается оглушительным звоном. «Ястребы» одержали победу. Ледовая арена взрывается аплодисментами и криками восторга. Игроки подъезжают к своим вратарям и благодарят их за игру, хлопая ладонями по шлему.

Матч окончен, а значит, мне пора собираться и уходить. Собираю вещи, стараясь не смотреть в сторону Ярослава, но это оказывается той еще задачкой.

Когда я выпрямляюсь, наши взгляды пересекаются. На этот раз в его глазах читается что-то, чего я не могу понять. Улыбка играет на его губах, и он слегка кивает мне, прежде чем отправиться в раздевалку.

А для меня начинается вторая смена. Быстро бегу в пресс-центр, где уже собралась большая часть журналистов. На удивление, интервью с тренерами команд проходит бодро и быстро. Я набрасываю черновик репортажа, параллельно сверяясь с протоколом матча и воспоминания из головы самые яркие моменты. Выбираю пару удачных фото и скидываю их и свой текст редактору. Готово. Теперь можно немного выдохнуть.

Забираю свои личные вещи и выхожу в опустевший холл арены. Болельщики уже разошлись, а персонал заканчивает уборку своих киосков с едой. Задерживаюсь у стенда с историей команды и машинально пробегаюсь глазами по уже знакомым лицам.

Когда «Ястребы» проживали один из самых лучших моментов в своей истории, я разваливалась на куски и отчаянно пыталась ускорить процесс развода, пока не поняла, что это бесполезно.

И тут меня накрывает волной сомнений. Может, зря я согласилась?

Встреча с Ярославом - это, конечно, интересно, но рискованно. Но, черт, мои ноги словно приклеены к полу, не давая мне сделать шаг и сбежать.

И уходить уже поздно. Дверь из служебного помещения открывается, и появляется Ярослав. Один. На нем черные джинсы, белая футболка-поло и черная джинсовка. В руках - огромная спортивная сумка. Он оглядывается и хмурится, никого не замечая. Но затем его взгляд ловит мой, и он улыбается. Улыбка, от которой у меня подкашиваются колени.

Уверенной походкой Ярослав направляется ко мне, и, по мере его приближения, я чувствую его аромат. Древесный парфюм, смешанный с запахом свежего геля для душа. Его светлые волосы влажные и слегка зачесаны назад.

– Я уже подумал, ты снова решила улизнуть от меня, – произносит он с лукавой улыбкой.

– Журналисты всегда доводят дело до конца, – непринужденно отвечаю я, хотя сама еще минуту назад хотела удрать.

Ярослав усмехается, приподнимая бровь.

– Я помню, как ты убежала из моей постели. Не думаю, что это можно назвать доведением дела до конца.

Сдерживаю фырканье.

– Тогда я еще только начинала быть журналистом. И вообще, я не убегала, а тактически отступила.

Ярослав смеется, и этот звук словно теплый ветер проносится по моей коже. Он кладет сумку на пол и делает шаг ближе, сокращая расстояние между нами до минимума.

– Значит, ты тактически отступала? Интересно. И сегодня планируешь

отступление?

– его голос звучит приглушенно, почти интимно, и я чувствую, как учащается мой пульс.

Смотрю в его зеленые глаза, в которых плещется озорной огонек, и понимаю, отступать мне некуда. И, честно говоря, совершенно не хочется.

– Пока не планировала, – говорю, стараясь сохранить невозмутимый вид, а сама смотрю на его губы. – Но время покажет.

– Сделаю так, чтобы у тебя и мысли не появилось сбежать, – Ярослав улыбается, забирает сумку на плечо и берет меня за руку. – Пойдем.

И почему я вообще согласилась на это безумие?

Мы выходим из арены и направляемся к его машине. Черный внедорожник выглядит внушительно. Ярослав открывает передо мной пассажирскую дверь. Я сажусь в салон, и меня сразу же обволакивает запах кожи и его парфюма. Он садится за руль, и машина трогается с места. Я смотрю в окно на свою малышку и мысленно обещаю забрать ее завтра.

Глава 20. Алена

Всю дорогу мы практически молчим, я лишь изредка бросаю взгляд на привлекательный профиль парня. А вот он совершенно не стесняется меня разглядывать и улыбаться.

– Если из-за твоей невнимательности мы разобьемся, мои родители тебе спасибо не скажут, – произношу я, когда снова чувствую его взгляд на себе. – Пожалуйста, следи за дорогой.

Ярослав усмехается, бросая на меня очередной взгляд.

– Ну что я могу поделать? Не моя вина, что твои родители сделали тебя такой красивой. Я просто не могу отвести глаз.

Я лишь закатываю глаза, но краешки моих губ предательски дергаются в улыбке.

Отворачиваюсь к окну и стараюсь сосредоточиться на меняющемся пейзаже. Солнце медленно опускается за горизонт, окрашивая небо в мягкие оттенки розового и оранжевого. Город, окутанный дымкой вечерней сентябрьской прохлады, зажигает свои огни.

Вроде бы все нормально, но меня не покидает странное ощущение. Ярослав всю дорогу смотрит на меня и улыбается. В его взгляде, вперемешку с этой дурацкой улыбкой, кроется что-то непонятное. То, что смущает меня.

– «Может, он влюбился в тебя, но сам еще этого не понимает»? – интересуется мое подсознание у меня же.

Ну уж нет. Это вряд ли. После одной ночи?

– «А что? Люди раньше влюблялись с первого взгляда»? – смеется надо мной подсознание.

А еще раньше в поле рожали. Успокойся. Сейчас другое время. Другие люди.

– «Но любовь все та же».

От собственных мыслей мне хочется закатить глаза.

Это же бред и сплошные глупости. Да и зачем мне все это?

Мы оба прекрасно знаем, зачем мы к нему едем, и его влюбленностью тут совершенно не пахнет. Только вот почему улыбка с его лица никак не сходит?

Мои мысли прерывает плавное торможение. Ярослав припарковывается возле одного из многоэтажных домов. Через лобовое стекло машины мне открывается вид на стены из стекла и бетона, прорезавшие небо идеально ровными линиями. Это один из тех многоквартирных домов, что с гордостью носит название «жилые комплексы премиум-класса».

Фасады зданий отделаны натуральным камнем и тонированным стеклом. Между корпусами раскинуты ухоженные газоны и асфальтированные дорожки. На территории комплекса виднеются детские площадки с современным оборудованием, зоны отдыха с удобными скамейками и фонтаны.

– Как ты понимаешь, мы приехали, – произносит Ярослав, подмигивая. В его голосе звучит такая игривая насмешка, что я невольно улыбаюсь.

Еще раз окинув взглядом дома вокруг, я выхожу из машины. Сентябрьский ветер тут же обдувает мое лицо. Я ежусь и плотнее запахиваю свою черную кожанку.

Поворачиваю голову в сторону Ярослава и наблюдаю, как он забирает свою спортивную сумку с заднего сиденья. Затем ставит автомобиль на сигнализацию и направляется ко мне. В его глазах я отчетливо вижу предвкушение.

Он смотрит на меня так, словно я самый желанный десерт после долгой диеты. Его взгляд останавливается на моих губах, и на мгновение я задерживаю дыхание.

Ярослав молча берет меня за руку, и в этот момент словно разряд тока проходит по всему моему телу. От кончиков пальцев до самых пяток. Это настолько сильно, настолько ощутимо…

Кажется, весь мир сужается до одного этого касания.

И если до этого момента у меня еще оставались какие-то сомнения, то сейчас я уверена в своих действиях. В его прикосновении столько силы, столько уверенности, столько желания. И я понимаю, что хочу этого. Я хочу его.

Не проронив ни слова, мы идем к подъезду. Ярослав уверенно набирает код, и стеклянная дверь с легкостью поддается. Шаг, еще шаг, и мы у лифтов.

Ярослав нетерпеливо давит на кнопку вызова, словно боится, что атмосфера между нами исчезнет. И как только дверь лифта открывается, я чувствую, что напряжение только нарастает.

Он нажимает кнопку десятого этажа, и лифт плавно трогается. Расстояние между нами кажется электризуется. Я замечаю, как Ярослав снова смотрит на меня, заостряя внимание на моих губах. От этого взгляда по коже бегут мурашки.

Вдруг он резко выдыхает и произносит.

– К черту.

Он скидывает сумку со своего плеча и бросает ее на пол. В следующую секунду меня уже прижимают к холодной стене лифта, и его губы накрывают мои. Мир вокруг нас просто перестает существовать. Есть только этот поцелуй, такой жаркий и властный, от которого у меня кружится голова.

Ярослав кладет руку мне на талию, притягивая меня как можно ближе. Я отвечаю на поцелуй, отдаваясь во власть захлестнувших меня эмоций. Его язык нежно, но решительно исследует мой рот, заставляя тело трепетать от желания. Я запускаю пальцы ему в волосы, углубляя поцелуй.

Лифт останавливается, и дверь почти бесшумно открывается, но мы не замечаем этого. Мы поглощены друг другом и этим крышесносным поцелуем, теряя счет времени и места. Ярослав отстраняется от моих губ, и я вижу в его зеленых глазах бушующий огонь. Он тяжело дышит, и я чувствую, как учащается мое собственное сердцебиение.

– Пошли, – Ярослав поднимает сумку с пола и снова берет меня за руку. – Не могу больше ждать. Я уже готов трахнуть тебя в этом гребанном лифте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я послушно киваю и иду за ним, словно загипнотизированная, не в силах оторвать взгляда от его спины. В голове приятная пустота, лишь воспоминание о поцелуе все же отзывается дрожью в теле.

Ярослав ведет меня по длинному и широкому коридору, не отпуская моей руки. Со второй попытки он открывает дверь квартиры, и мы оказываемся в полумраке прихожей. Ярослав бросает сумку на пол и, не говоря ни слова, прижимает меня к стене. Его губы снова находят мои, и поцелуй вспыхивает с новой силой. Он обжигает, пьянит, лишает воли.

– Я даже не знаю, с чего начать, – шепчет он мне, разрывая поцелуй. – Сначала удовлетворить тебя языком или сразу членом.

От его слов по телу пробегает дрожь, и у меня вырывается стон.

– Повтори, – Ярослав бормочет мне в шею и, не дождавшись от меня реакции, просит еще раз. – Баунти, повтори еще раз этот звук.

И я повторяю. Неосознанно. А все потому, что он меня возбуждает.

– К черту. Я все сделаю.

Его губы снова находят мои, и поцелуй уносит нас обоих.

Мы одновременно снимаем обувь, и я чувствую его руки у себя на спине, подталкивающие меня вперед, вглубь квартиры.

Не разрывая поцелуя, мы двигаемся по коридору. Нами овладела страсть, желание и безудержное влечение друг к другу. Ярослав ведет меня в спальню, и я ощущаю, как дрожат мои колени.

Ярослав отрывается от моих губ, и я вижу в его глазах такое сильное желание, что у меня перехватывает дыхание. Он быстро снимает с себя джинсовку, футболку и штаны. И я не могу отвести взгляд от его обнаженного торса. Мускулы напряжены, кожа горит, и я понимаю, что краснею.

А затем Ярослав хватает меня за талию и тянет на себя, разворачивая меня спиной. Я чувствую его твердый член, упирающийся мне в ягодицы. Он целует меня в шею, оставляя влажный след, и шепчет:

– Теперь твоя очередь раздеваться, Баунти. Я безумно хочу тебя.

Дрожащими руками снимаю с себя кожанку и тянусь к джинсам. Ярослав помогает мне, нетерпеливо избавляясь от моего обтягивающего лонгслива. Последняя вещица падает на пол, и я остаюсь в одном лишь нижнем белье. Он смотрит на меня с жадностью, и от этого взгляда мое тело охватывает новая волна возбуждения.

Ярослав берет меня за руку и ведет к кровати. Он слегка толкает меня на мягкий матрац и сам ложится рядом. Он начинает целовать меня, спускаясь от шеи к груди, а затем к животу, спускаясь все ниже и ниже. Его язык ласкает мое тело, вызывая мурашки. Я чувствую, как он снимает с меня трусики, и его горячее дыхание обжигает мою кожу.

– Ты невероятная, – шепчет он, и его голос звучит хрипло и возбужденно. – Ты такая красивая. Пожалуй, я начну с твоей киски.

Я улыбаюсь, и все мое тело охватывает предвкушение.

Ярослав раздвигает мои ноги, и его язык медленно, но верно, начинает вырисовывать круги моего удовольствия. Я извиваюсь под ним, не в силах сдержать стоны, которые вырываются из моей груди. Его язык проникает глубже, вызывает волну наслаждения, которая прокатывается по всему телу. Но когда Ярослав просовывает в меня два пальца и одним из них нажимает на клитор, я уже готова взорваться. Я хватаюсь за его волосы, притягивая его ближе, желая еще больше. Весь мир сосредотачивается в одном месте, заставляя все тело напрячься.

Словно почувствовав это, Ярослав ускоряется и еще сильнее нажимает на мой клитор. Не в силах больше терпеть, я стону. Громко.

Это взрыв. Мощный и всепоглощающий. Я чувствую, как волны оргазма накатывают одна за другой, выбивая из меня остатки контроля. Когда все затихает, я тяжело дышу, хватая воздух ртом.

Ярослав поднимается и смотрит на меня сверху вниз, и я вижу в его глазах бушующий огонь.

– Я говорил, что ты невероятна, Баунти? – спрашивает он, улыбаясь.

– Говорил.

– Скажу тебе еще раз: ты невероятная.

И я снова улыбаюсь.

Ярослав хватает с тумбочки презерватив и, не сводя с меня взгляда, не спеша снимает с себя боксеры. И я не могу отвести глаз от его возбужденного члена. Я тянусь к нему, желая прикоснуться, ощутить его в своей ладони. Ярослав перехватывает мою руку и прижимает к себе, показывая, как сильно он меня хочет.

Затем он целует меня, проникая языком глубоко в рот, и я отвечаю ему с той же жадностью. Ярослав отстраняется, надевая презерватив, и уверенно, но нежно входит в меня. Боль смешивается с удовольствием, и я стону в его рот. Он начинает двигаться сначала медленно, а затем быстрее и быстрее. Каждое движение отзывается во мне взрывом ощущений, и я чувствую, как приближается новая волна разрядки. Так быстро.

– Ты же кончишь для меня, Баунти? – он стонет мне прямо в губы.

От его слов я чувствую, как мое тело напрягается, и взрываюсь волной наслаждения, и с моих губ срывается его имя.

Ярослав стонет в унисон со мной, и его движения становятся еще более интенсивными.

– Баунти, я сейчас кончу.

Он делает пару уверенных толчков и изливается в меня горячей лавой. Затем он падает рядом, тяжело дыша.

Мы молча лежим, пытаясь отдышаться, и я чувствую, как его сердце бьется в унисон с моим. Ярослав наклоняется и целует меня в макушку. Этот жест заставляет меня слегка нахмуриться.

Ярослав приподнимается на локте и смотрит на меня с лукавой усмешкой.

– Останешься или снова сбежишь? – шепчет он мне на ухо, отчего по коже бегут мурашки.

Я прикусываю губу, не зная, что ответить.

Я могу уйти, и это первое, что приходит в голову. Но сейчас, когда его тело так близко, и я чувствую тепло его кожи, уйти кажется невозможным. Слишком сильное притяжение.

– Если хочешь, я могу уйти, но я бы осталась. Хотя бы до утра, – произношу я, отводя взгляд. – Так безопаснее добираться до моей машины, которую я оставила у спорткомплекса. Но я могу сейчас вызвать такси, если хочешь.

Пожимаю плечами, и улыбка с лица Ярослава медленно уходит. Он молчит, и в этой тишине я ощущаю, как нарастает напряжение. Его взгляд становится серьезным, пронзительным, словно он пытается что-то решить. Он медленно проводит рукой по моей щеке, и от этого прикосновения внутри меня почему-то все переворачивается.

– Просто скажи, что ты надеешься на второй раунд, – наконец произносит он, его голос звучит немного хрипло. – Уверен, ты чувствуешь это влечение также сильно, как и я.

Я не знаю, что ответить.

Но он прав, я чувствую это влечение, эту необъяснимую связь, которая возникла между нами. Это пугает, но и манит одновременно.

– Мне показалось, или ты сказал что-то про второй раунд? – решаю повернуть тему в другое русло.

Улыбка возвращается на его лицо. Он молча притягивает меня ближе, и наши губы встречаются в нежном поцелуе.

Глава 21. Ярослав

Просыпаюсь от резкого и громкого звука будильника.

Господи, как же он звенит.

Автоматически, даже не открывая глаз, нащупываю на тумбочке смартфон и отключаю звук.

Тишина.

Как же хорошо.

Выдыхаю с облегчением и, наконец, открываю глаза. Но тут же хмурюсь, заметив, что вторая половина кровати пуста.

Я четко помню, что Алена осталась у меня после второго и третьего раундов. Неужели снова сбежала?

Мои нервы уже начинают натягиваться только от одной мысли, что мой план провалился, но тут до меня доносится звук льющейся воды из ванной комнаты.

Облегчение волной накатывается на мое тело, и на лице невольно появляется улыбка.

Она не сбежала.

Продолжая улыбаться, кладу обе руки за голову и жду появление Алены.

Внутри все ликует от предстоящего триумфа. Момента, когда смогу восстановить свой внутренний баланс и, наконец, закрыть этот гештальт.

Хоть мне чертовски понравилось кувыркаться с этой девушкой. Господи, она такая горячая, податливая и сексуальная, и оба раза - это какой-то взрыв эмоцией в моей голове, но я хочу все же почувствовать ощущение превосходства. Вот такой уж я человек, что поделать.

Мне необходимо контролировать ситуацию, даже если это касается безумно привлекательной девушки и ни к чему не обязывающего секса. Мне нужно получить этот маленький укол самолюбия обратно.

Дверь ванной комнаты приоткрывается, и в проеме появляется Алена, обернутая в мое махровое полотенце. Волосы влажные и волной спадают на плечи, а на лице ни грамма косметики. И даже в таком виде она выглядит очень сексуально.

– Доброе утро, – говорит она, подходя ближе. – Наверное, запаниковал, снова не увидев меня?

– Доброе, – непринужденно бросаю я. – Вроде нет.

Алена подходит к кровати и садится на край, заглядывая мне в глаза. Ее взгляд такой открытый и спокойный, что я на секунду теряюсь в нем. От нее пахнет свежестью и моим гелем для душа. И этот запах почему-то успокаивает.

Но в то же время, я чувствую, как внутри меня нарастает напряжение. Сейчас или никогда. Пора уже вернуть мне это чертово внутреннее равновесие.

– Тебя подбросить до машины или вызвать такси? – произношу я, стараясь говорить как можно более равнодушно.

Ее улыбка гаснет, и в глазах появляется недоумение.

– Не переживай. Я сама вызову себе такси, – отвечает спустя короткую паузу.

– Отлично, – привстаю на локоть и добавляю, – ты же понимаешь, что все, что было между нами, больше не повторится? Мы же взрослые люди, и ты должна поним…

– Господи, Ярослав, – она закатывает глаза и встает с кровати. – Называй все своими именами. Между нами был секс. Просто секс. Да, пару раз за ночь, но ты прав, он ни к чему не ведет. Я согласна, нам обоим нужно двигаться дальше.

Алена говорит это твердо и уверенно, но мне кажется, или я вижу, как в ее глазах мелькает тень разочарования.

Я ухмыляюсь, довольный тем, как разворачивается ситуация. Мое самолюбие ликует, получая свою дозу. Я контролирую эту игру, и она, кажется, расстроена, хоть и хочет это скрыть за своей маской непроницаемости. Идеально.

– Прекрасно, что мы понимаем друг друга, – отвечаю, вылезая из постели. – Тогда я пойду в душ, а ты можешь пока собираться.

Но Алена останавливает меня, вскинув руку.

– Погоди, я быстро.

Она грациозно разворачивается ко мне спиной и идет в сторону своих вещей, разбросанных на стуле. В следующую секунду я замираю, наблюдая, как она сбрасывает с себя полотенце, оставаясь совершенно голой.

Мое тело моментально реагирует на это. Я остро ощущаю, как кровь приливает к члену, и он становится настоящим камнем.

Алена, не оборачиваясь, ловко надевает на себя лиф, джинсы и кофту. А затем она берет свои трусики и засовывает их себе в карман. Этот жест такой вызывающий, дерзкий и невероятно сексуальный. Мне аж захотелось снять с нее всю одежду, которую она успела надеть.

Затем Алена берет со спинки стула свою кожанку и подходит ко мне, смотря прямо мне в глаза.

Я пытаюсь уловить в ее взгляде хоть что-то. Она улыбается, но улыбка кажется мне натянутой. Алена просто хочет казаться уверенной и беззаботной, но что-то во всем ее образе выдает расстройство. Я уверен.

Или это просто игра моего воображения? Может, ей действительно все равно?

– Ну, пока, Ярослав, – произносит она. – Было весело. Можешь не провожать.

И, не дожидаясь моего ответа, обходит меня и идет прямо к выходу.

Я остаюсь стоять посреди своей спальни, не двигаясь.

Что это сейчас было? Она расстроена? Или она играет?

Черт, я ничего не понимаю.

Вздрагиваю от звука закрывающейся двери.

Я отмираю и иду в ванную, чувствуя, как внутри меня нарастает какое-то странное опустошение. Вроде бы, я получил то, что хотел. Вернул себе ощущение контроля. Но почему-то радости это мне не приносит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Стоя под горячим душем, я пытаюсь понять, что происходит. Почему вместо ожидаемого удовольствия и облегчения, я чувствую лишь какое-то разочарование? В чем дело? В ее взгляде? Или в ее уверенности, которая, кажется, меня немного задела?

Какого хрена?

Вода стекает по моему телу, смывая остатки сна и аромата кокоса. А вместе с ними и глупое, самоуверенное выражение с моего лица.

Почему я чувствую себя полным идиотом?

В голове крутятся обрывки нашего диалога, ее взгляд, ее уверенность. Алена действительно выглядела так, словно ей все равно. Но черт возьми, я же видел ту тень разочарования в ее карих глазах! Или не видел?

Ни хрена не понимаю.

Я же хотел доказать себе, что контролирую свои желания и могу получить все, что захочу. Или кого захочу. Но вместо триумфа я чувствую какое-то странное неудовлетворение. Может, дело в том, что Алена оказалась не одной из тех девчонок, которые вешаются на меня? А может, и нет.

Но я точно знаю одно: эта негласная игра «кто кого» явно закончилась не так, как я планировал. И это чертовски меня раздражает.

С другой стороны, я первый предложил закончить, а значит, последнее слово за мной. Осталось только подождать, когда радость взыграет во мне. Просто нужно еще немного времени и осознания.

Глава 22. Ярослав

Проходит два дня, но долгожданного облегчения нет. И это осознание заставляет меня напрячься.

Даже очередная игра в домашней серии - просто кошмар. Обычно дома я играю как по инструкции. Все четко и без ошибок. А сегодня все через одно место. Я как будто не на льду, а в каком-то параллельном измерении, где все происходит мимо меня.

– Ярослав, что с тобой?! – орет на меня Николаич, когда я сажусь на скамейку в середине первого периода. – Ты почему позволяешь собой манипулировать?! Ты нападающий или кто?! Тряпка половая?!

Его слова бьют, как шайба в лицо.

– Нет, тренер!

– Так покажи мне это!

– Да, тренер.

Илюха смотрит на меня с тревогой, и я вижу озадаченность в его глазах и немой вопрос. Но я молчу. А какой смысл что-либо говорить?

Я отворачиваюсь, хватаю бутылку воды и выпиваю содержимое в несколько больших глотков. Пью так, словно пытаюсь этой водой смыть всю дурь, что накопилась в моей голове.

– Все норм? – негромко спрашивает Дэн.

– Вроде, – пожимаю плечами.

Вру.

Я же понимаю, что ситуация с Аленой постоянно крутится в мыслях и никак не отпускает, не давая сосредоточиться.

И словно по закону подлости, именно в этот момент я вижу ее. Стоит за заградительным стеклом и, как назло, выглядит сексуально. Облегающая кофта выгодно подчеркивает ее фигуру, акцентируя внимание на ее груди и талии. Черные классические брюки удлиняют ее стройные ноги. Высокий хвост открывает ее лицо, делая ее еще более привлекательной.

Я мотаю головой и отвожу взгляд.

Нет, так не пойдет.

Хватит.

Я должен вернуть себе самообладание.

И решение приходит мгновенно. После игры найду какую-нибудь девушку, которая не прочь развеяться. Таких всегда легко найти. Я докажу сам себе, что эта брюнетка для меня ничего не значит.

Эта мысль, как ни странно, немного успокаивает. В груди появляется какой-то огонек, злость смешивается с азартом.

После окончания первого периода я прохожу в трибунное помещение, и наши с Аленой взгляды на пару секунд встречаются. Я усмехаюсь и первым отворачиваю взгляд, продолжая идти в сторону раздевалки.

Нет, Баунти, сегодня я к тебе не пойду.

Чувствую внутреннее ликование, и улыбка, наконец-то, появляется на моих губах.

Второй период начинаю уже с другим настроем. Злость и азарт бурлят внутри, подгоняя меня вперед. Первая смена проходит на кураже, я несколько раз жестко встречаю соперника у борта, отбираю шайбу и создаю пару опасных моментов у ворот.

Третий период проходит в напряженной борьбе. Соперник наседает, но наша команда стоит стеной. Играем жестко, но в рамках правил, не давая противнику ни единого шанса. За несколько минут до конца матча Илюха забивает долгожданную шайбу, выводя нашу команду вперед.

После финальной сирены чувствую приятную усталость и удовлетворение от победы. После благодарности нашим болельщикам подъезжаю к скамейке, где Николаич похлопывает меня по плечу.

– Вот это уже другое дело, Ярослав. Так и продолжай.

В ответ я улыбаюсь и киваю головой.

Все же я могу контролировать свои эмоции и не позволять им влиять на меня и мою игру.

После быстрой речи тренера я принимаю душ и вместе с Дэном выхожу из раздевалки.

На наших лицах улыбки, потому что победа все же опьяняет. Особенно такая, вырванная на последних минутах матча.

– Судя по твоему счастливому лицу, «план мести», – Моисей делает в воздухе кавычки, – удался?

– Типа того.

И в эту же секунду приказываю своему подсознанию заткнуться. Все получилось, точно. Я уверен. И как бы в подтверждение своих слов, произношу это вслух.

– Да, все получилось.

– Молодчик, – Дэн хлопает меня по плечу.

Мы выходим через задний выход ледовой арены. Сентябрьский воздух уже начинает дышать первыми морозами, заставляя передернуть плечами. Но я забываю обо всяком холоде, когда, как я и предполагал, нас ждет «бонус». Две девушки, словно сошедшие с обложки журнала. Высокие, с длинными ногами, симпатичными чертами лица. Одна - жгучая брюнетка с идеальным каре, вторая - платиновая блондинка с копной волнистых волос.

Я бросаю взгляд на Дэна. На его губах уже играет хитрая улыбка. И я прекрасно понимаю, что у него на уме.

– Если что, моя - брюнетка, – заявляет он, как о само собой разумеющемся.

Я усмехаюсь.

– Почему мне в последнее время достаются одни блондинки?

Моисей поворачивается ко мне.

– Во-первых, пару дней назад у тебя уже была брюнетка, а, во-вторых, ты знаешь, я не очень люблю блондинок.

– Ладно, понял, – смеюсь. – Пошли?

– Ты еще спрашиваешь? – друг улыбается во все тридцать два. – Конечно, пошли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Заметив наше приближение, девушки расплываются в соблазнительных улыбках. В их глазах я замечаю те самые, хорошо знакомые, похотливые огоньки.

Но тут мой взгляд цепляет движение у машины, припаркованной недалеко от нас. И девушка рядом с ней.

Алена.

Она бросает какой-то пакет на пассажирское сиденье, и, когда наши взгляды пересекаются, девушка замирает. С этого расстояния ничего невозможно прочитать в ее глазах. Но я четко вижу, как она хмурится и, кажется, даже фыркает. В следующую секунду Алена захлопывает пассажирскую дверь и направляется к водительской. Больше она на меня не смотрит. Заводит машину и уезжает.

– Эй, красавчик, – звучит рядом со мной приторно-сладкий голос. – Я - Марина.

Блондинка. Точно.

И в этот момент ее голос кажется мне до тошноты фальшивым. Вот черт.

Улыбка сползает с моего лица, словно дешевая краска с забора. В голове лишь бесячая пустота, перемешанная с раздражением. Мое желание развлекаться с этой девушкой медленно сходит на нет.

Какого хрена?

Мое настроение портится в эту самую секунду.

Я шумно и обреченно вздыхаю.

– Прости, – бурчу я, смотря на друга. – Не сегодня.

– Что произошло? – озадаченно спрашивает Дэн, обнимая брюнетку за талию.

– Ничего, просто…передумал.

Моисей выглядит растерянным, но я не могу сейчас это обсуждать. Да и просто не хочу.

– Точно все норм? – переспрашивает.

Я замечаю угасающую улыбку на лице блондинки и чувствую, как раздражение от самого себя и ситуации в целом усиливается с новой силой.

– Да, все отлично, просто устал, – отвечаю я, придавая голосу убедительности, а сам смотрю в ту сторону, куда скрылась машина Алены. – Уверен, этот парень найдет силы для вас обоих.

– Конечно, найду, – хитро произносит друг, и я слышу смех обеих девушек.

– Ладно, хорошего вечера, – бросаю я, разворачиваюсь и быстрым шагом иду в сторону своей машины.

Чувствую на себе вопросительный взгляд друга, но не оборачиваюсь. Я уверен, он отлично справится с ними двумя в равной степени. Это же Дэн. Его холодность и отстраненность притягивает девушек, и он этим профессионально пользуется.

А мне нужно понять: что это вообще все было? Почему у меня только от одного взгляда Алены пропадает желание с кем-то спать? Почему я так реагирую?

Закидываю спортивную сумку на заднее сиденье, а затем сажусь в машину. Захлопываю дверь и откидываюсь назад. В голове пульсирует одна мысль: почему она так на меня посмотрела? Какого хрена? Я не понимаю ни черта. Она что, разочарована? И если это так, то почему меня это вообще волнует?

Не знаю.

Но это задело какого-то хрена. И задело сильнее, чем я могу себе представить.

Завожу машину и выезжаю с парковки. Включаю радио на полную громкость. Пусть музыка заглушит все эти дурацкие мысли. Мне нужно выпустить пар. Может, просто прокатиться по городу? Нет. Не вариант. Лучше поеду в тренажерный зал. Да, точно. Физнагрузка мне в помощь.

Нужно все выкинуть из головы. Выкинуть Алену, блондинку Марину и свое идиотское настроение. Просто выбросить и забыть.

Глава 23. Алена

Барабаню пальцами по рулю, с ненавистью и злобой смотря на вялотекущий поток машин.

Ну почему все сегодня такие сонные мухи?

Что, все разом разучились ездить?

Еще и пешеходы кажутся воплощением неторопливости, а каждый их шаг - намеренным актом раздражения. Чувствую, как внутри поднимается волна гнева, и причина этой внезапной вспышки предельно ясна.

Вот нужно мне было всего пару минут назад, на парковке спорткомплекса увидеть Ярослава. И, на секундочку, не в одиночестве, а в компании двух…ну, скажем так, эффектных особ и вечно хмурого и очень невоспитанного Дениса Моисеева. Я прекрасно понимаю, о чем они договаривались. И этот факт меня почему-то злит. А больше всего меня злит, что это меня вообще волнует.

– Идиотка, – ругаюсь сама на себя вслух.

У нас же с Ярославом просто секс. Нет. У нас с Ярославом

был

просто секс. Он закончился. Ярослав прямо заявил, что дальше ничего не будет.

И если он надеялся, что я буду рыдать и страдать, то пусть обломается. Еще чего.

С самого начала все было ясно. Я прекрасно знала, куда и зачем еду. Я даже не жалею об этом. Если бы мне выпал шанс повторить все еще раз, я бы, не раздумывая, согласилась.

Так почему же я сейчас злюсь, смотря на него в окружении этих супермоделей?

Ответ не успевает появиться в моей голове. Громкий сигнал автомобильного гудка вырывает меня из раздумий. Я резко поднимаю глаза и таращусь на светофор. Зеленый. Вот черт.

Мне нужно успокоиться.

Трогаюсь с места, тут же включаю поворотник и припарковываюсь на обочине.

Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Раз, два, три.

Нужно взять себя в руки.

Ярослав - свободный мужчина, я - свободная девушка. Мы оба имеем право делать все, что нам заблагорассудится. И его встречи с какими-то девицами - это его личное дело, которое меня вообще не должно касаться. Абсолютно.

Но, черт возьми, как же это раздражает!

И я злюсь. Злюсь на себя. Злюсь за эту идиотскую реакцию. Злюсь на то, что не могу просто выкинуть все это из головы.

Мне нужно отвлечься. Срочно. Не хочу заниматься этим самокопанием. Оно тоже злит.

Снимаю телефон с подставки, разблокировываю его и нахожу последний вызов. Меня сразу перебрасывает на экран, поделенный на две части. Только бы девочки ответили. Мне просто нужно услышать их голоса и увидеть их лица.

Первой появляется Яна. На лице широкая улыбка во все тридцать два зуба.

– Привет, красотка.

Но тут же ее выражение меняется. Улыбка исчезает, словно ее и не было. Яна, как никто другой, умеет читать меня. Она уже все понимает. Даже хочет что-то сказать, но не успевает. Подключается Олли.

– Привет, девочки, – она приветствует нас с улыбкой, но тоже быстро ее теряет, видя мое выражение лица.

Наступает тягостное молчание. Я смотрю на них, не зная, что сказать. А я должна. Ведь это я позвонила.

Яна первая нарушает тишину.

– Наумов? – сдержанно спрашивает она.

Я вздыхаю и отрицательно мотаю головой.

– Нет. Снегирев.

Девочки одновременно округляют глаза. Олли, кажется, даже поперхнулась водой, начинает громко кашлять.

– Который хоккеист? Блондин? – Яна снова берет инициативу в свои руки.

Киваю, не в силах произнести ни слова.

Подруга присвистывает, а затем становится серьезной.

– Что он сделал? Хотя нет, не говори. Я хочу услышать это лично. Олли, можно завалиться к тебе? Брат дома?

Олли, откашлявшись, отвечает:

– Конечно, можно. Нет, Артема дома нет, ты же знаешь, – она замолкает, а потом, резко спохватившись, добавляет, – только у меня ничего к чаю нет.

– Ничего страшного, я по дороге куплю. Значит так, – в голосе Яны сталь. – Алена, езжай к Олли и никуда не сворачивай. Поняла?

– Хорошо, – неуверенно бормочу.

– Все, девочки, тридцатиминутная готовность!

Они одновременно сбрасывают вызов. Громко вздыхаю и блокирую телефон. Я знала, кому звонить, и не прогадала. Яна и Олли - мои спасительницы. Всегда знают, что сказать, что сделать. Они, как никто другой, умеют вытаскивать меня из любой передряги. И я им за это безумно благодарна.

Снимаю машину с передачи и выруливаю обратно в поток.

С учетом пробок дорога до Оливии занимает как раз тридцать минут. Поднимаюсь на нужный этаж и звоню в дверь. Олли открывает почти сразу. Привычно целует меня в щеку и тащит в квартиру. Яна уже сидит на диване и что-то смотрит по телевизору. По звуку какой-то обзор книжной новинки. Понятно, значит, смотрит Олли, а Яна - за компанию.

Завидев меня, подруга тут же выключает телевизор и подлетает ко мне, чтобы поприветствовать.

– Давай сразу к делу, – Яна целует меня в щеку, а затем усаживает нас на диван. – Что там этот блондинистый хоккеист выкинул?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Олли приносит плед и укутывает нас, словно мы собираемся смотреть фильм. Мы обмениваемся улыбками, и я пытаюсь начать рассказ, вот только понятия не имею, с чего начать.

– Хорошо, я поняла, – Яна вытаскивает руки из-под пледа. – Как учили на парах, если человек не знает, с чего начать или молчит, то задавай наводящие вопросы. Так вот. Мой первый вопрос, – она складывает руки в замок. – Он сделал тебе что-то плохое?

Я отрицательно киваю головой.

– Он сказал тебе что-то обидное? Оскорбил?

Снова мотаю головой. Яна задумывается. Олли молча смотрит на нас, ожидая продолжения.

– Он тебя ударил? Я имею в виду прям ударил, а не шлепнул по попке? – выпаливает Яна, и я вздрагиваю.

– Господи, нет!

– Тогда что?

Вопросы Яны с каждой секундой становятся все более абсурдными. Она, конечно, моя подруга, но иногда ее прямолинейность пугает.

Я вздыхаю, пытаясь подобрать слова, чтобы не выглядеть в их глазах…кем? Легкодоступной?

– Да что он сделал? – не выдерживает Яна. – Я не понимаю, что мог сделать этот секси-хоккеист?

– Мы переспали, – наконец-то резко произношу я и закрываю лицо руками.

– Да, мы в курсе. Пару месяцев назад. И что с того?

Я чувствую на себе взгляд подруги, но не спешу выходить из своего «домика».

– Ян, – тихо говорит Олли, – мне кажется, они переспали еще раз.

Тишина в комнате становится почти осязаемой.

Медленно убираю руки от лица и по очереди смотрю на подруг. В глазах Яны читается явное удивление, а Олли выглядит понимающей. Она берет меня за руку и ободряюще сжимает.

– Ну ты, Васильева, и даешь, – губы Яны расплываются в хитрой улыбке. – Баунти снова дарит райское наслаждение?

– Яна! – возражаю я и закатываю глаза, но улыбка все равно трогает мое лицо.

– Подожди, я ничего не понимаю, – Янка хмурится. – Ну переспала ты с ним еще раз и чего? Что в этом плохого? Вы взрослые люди, свободные. Погоди…– она прищуривается и пристально смотрит на меня. – Ты же не помирилась с Наумовым? Поэтому переживаешь? Что как бы изменила?

– Господи, нет! Нет, – я округляю глаза. – Нет! И еще раз нет! на все твои догадки: нет!

– Ну Слава Богу. Успокоила, – подруга кладет руку в область сердца. – Тогда в чем проблема-то?

Я снова вздыхаю, чувствуя, как щеки начинают гореть.

– Вы только не подумайте, что я там какая-то легкодоступная и все такое.

– Мы и не думали, – ласково произносит Олли.

– Ха, – улыбается Янка, заправляя прядь волос за ухо. На ней, как всегда, около пяти сережек. – Мы слушаем и не осуждаем. Ты что забыла?

– Не забыла, – кисло улыбаюсь.

– Вот и хорошо. Продолжай давай.

– Проблема в том, что…– начинаю я, опуская взгляд, – сегодня я почувствовала то, что не должна была испытывать. Кажется, я приревновала Ярослава.

– К кому? – Янка слегка наклоняется вперед, хмуря брови.

– После репортажа я увидела Ярослава и Дениса в компании двух эффектных девушек. И не нужно долго думать, о чем они говорили и куда собирались поехать. И меня это разозлило. А еще больше меня злит то, что я злюсь. Вот такая вот тавтология.

Яна хлопает глазами, переваривая услышанное. Олли по-прежнему держит мою руку и мягко улыбается мне.

– Погоди, – наконец произносит Яна, – ты приревновала его, потому что он спит не только с тобой?

– Проблема в том, что он со мной не спит, – тихо отвечаю я.

– Но…

– Два дня назад мы переспали, и на утро он сказал, что все кончено, все дела. То есть…– я громко вздыхаю и опускаю голову на спинку дивана. – Я не знаю, почему это чувствую. И меня это бесит, понимаете?

Я прикрываю лицо свободной рукой. Ну что за бред?

– Понимаем, – задумчиво произносит Яна. – А может, это чувство собственничества?

От услышанного мне приходится опустить руку на колено и внимательно посмотреть на подругу.

– Ну, а что? – продолжает она. – У тебя было двое парней. И секс всегда был в отношениях. В серьезных отношениях. И сейчас ты не понимаешь, как это - секс без обязательств. Твой мозг, видимо, отказывается воспринимать Ярослава как…что-то непостоянное.

Янка всегда была и остается рассудительной. Она профессионально раскладывает все по полочкам, объясняя сложные вещи простым языком. Именно Яна будет защищать тебя с пеной у рта, даже если ты не права. Вообще.

– Попробуй отнестись к этому проще, – советует подруга. – Секс и секс. Ничего большего. Было и было. Забудь и переключись. На работу, на бег, на новое хобби. Да на что угодно!

Я слушаю Яну внимательно, кивая. Вроде бы она права. Может, это правда все глупость какая-то. Может, у меня просто гормоны шалят.

– А может, ты влюбилась? – вдруг произносит Олли, смотря на меня своими большими, наивными глазами. – Ну, может, не влюбилась, но Ярослав стал тебе небезразличен.

Мы с Яной смотрим на нее, как на инопланетянку. Из нас троих именно Оливия романтическая натура, витающая в книгах и в облаках.

– Ты ну и романтик, конечно, Олли! – смеется Яна. – Какой влюбилась? Невозможно влюбится после первого секса.

– Можно влюбиться и до него, – тихо отвечает подруга. – По одному лишь взгляду.

– Это тебе в книжках такое пишут? Олли, ну прекращай. Ален, ну ты ее слышала? – спрашивает меня Яна, улыбаясь, но, как только она поворачивается ко мне и видит мой внимательный взгляд, направленный на Олли, ее губы складываются в тонкую линию. – Алена?

Ее тон слегка меняется, в нем проскальзывает нотка замешательства, едва заметная, но все же ощутимая. В комнате повисает молчание, словно тонкая нить натянулась между нами тремя. Я не отвожу взгляда от Олли, пытаясь разгадать, что кроется за ее словами и почему они не вызывают у меня должного смеха.

Я медленно перевожу взгляд на Яну, стараясь сгладить неловкость.

– Слышала, – наконец ломаю молчание. – И хочу знать, почему Олли так думает?

Подруга пожимает плечами.

– Ну…ты ревнуешь, злишься, а значит…Ярослав тебе небезразличен.

Я свожу брови на переносице. Нет, это не может быть правдой. Влюбилась? Я? После плохих отношений? В Ярослава? В парня, с которым у меня был просто секс? Точно глупости какие-то!

– Ты меня прости, Олли, но это все ерунда, – заявляю я, стараясь придать голосу уверенности. – Просто дурацкие эмоции от классного секса. Не на каждом углу встречаешь парней, знающих, как удовлетворить девушку. Да, это точно все эмоции. Для меня такого рода отношения впервые. Я к такому не привыкла. Скоро все утихнет и пройдет. И я же не маленькая девочка, чтобы влюбляться в каждого симпатичного парня.

– Ты сейчас пытаешься нас уговорить или себя? – Яна складывает руки на груди, не отводя от меня пронзительного взгляда серо-зеленых глаз.

Вопрос подруги застает меня врасплох. Действительно, кого я пытаюсь убедить? Их или себя? И собираюсь ли я вообще кого-то убеждать?

Отвожу взгляд, чувствуя себя немного неловко.

– Не закрывайся, – Олли снова мягко касается моей руки.

– Девочки, я не знаю, – честно признаюсь, опуская плечи. – Может, и себя уговариваю. Просто…это звучит так глупо. У кого появляются чувства после секса? Это же не я! Я всегда была практичной, рассудительной. А сейчас? Меня как будто подменили.

Яна садится ближе и обнимает меня за плечи.

– Ален, все нормально. Чувства могут появится. Тем более если секс такой как у вас.

Я слабо улыбаюсь, но все остальное не укладывается в моей голове. Нет. Это точно не я. Я так не могу.

– Нет, не могут, – решительно заявляю. – Все это глупости. Эмоции стихнут, и я забуду про Ярослава. Займусь чем-нибудь полезным, перестану думать о всякой ерунде.

– Вот это наш подход! – смеется Яна, крепче меня обнимая, а затем обращается к Олли. – А ты чего, подруга, сидишь в сторонке, как бедный родственник? Иди к нам обниматься.

Олли пододвигается, но перед тем, как присоединиться к объятиям, внимательно смотрит на меня. Ее взгляд, как рентген, проникает куда-то внутрь. К сердцу. Он говорит о сочувствии и понимании, но и о некоторой тревоге.

Я отворачиваюсь, не выдерживая ее взгляда. Олли иногда видит хорошее и романтичное там, где его вообще нет. Да, и сейчас мне нужна поддержка, а не психоанализ.

Я уверена, это все гормоны и эмоции от хорошего секса, которого у меня толком то и не было. Когда тебе показали, как хорошо может быть, и теперь сложно вот так вот просто отказаться от мысли, что этого, возможно, в твоей жизни больше не будет. А может, будет, и будет лучше. А может, нет. Но в любом случаи, это не влюбленность.

Девочки обнимают меня с двух сторон, и в комнате наступает идиллия. Я даже чувствую, как мне становится немного лучше.

Но…но внутри меня все равно остается маленькая искорка сомнения. А если я влюбилась в Ярослава вот так вот быстро и иррационально? Вдруг я действительно…Нет, это невозможно. Просто невозможно.

Яна кладет голову мне на плечо и мягко произносит.

– Все образумится, – она медлит, а затем добавляет, –

Баунти.

– Яна! – я тут же возмущаюсь.

– Что я такое сказала? – повседневно спрашивает подруга и широко улыбается, выпрямляясь.

– Яна!

На этот раз Яна не может сдержать смех.

– Ну, а что? По мне, тебе очень идет это милое прозвище. Олли, вот тоже согласна со мной.

Я тут же перевожу взгляд на вторую подругу. Она старается не улыбаться, мотая головой, но в итоге улыбка все равно появляется на ее губах.

– Ну спасибо. Подруги мне тоже, – закатываю глаза. – Здесь вообще есть хоть кто-нибудь на моей стороне?

В этот момент в комнате разносится длинное и громкое:

– Мяуууу.

Я улыбаюсь, когда вижу пушистого рыжего кота, который, не спеша выходит из спальни и направляется в сторону стола.

– Спасибо, Таги – радостно произношу, смотря на четвероногого друга. – Я знала, что ты любишь меня больше этих двух.

Девочки тут же смеются.

– Не хочу тебя разочаровывать, – отвечает Олли, смотря в сторону кота, – но Тангенс любит только моего брата и еду.

– Если бы твой брат не был таким занудой, то, может быть, я тоже его полюбила, – улыбается Янка, – еду-то я уже люблю.

– Ничего мой брат не зануда, – протестует Олли, улыбаясь.

– Еще какой зануда, – тут же парирует Яна. – Твой брат препод в университете, и к тому же, – она указывает на рыжего кота, который уже трется возле пустой миски, – только зануда может назвать кота в честь тригонометрические функции.

– Мой брат просто любит математику, – Олли продолжает защищать брата. – И никто не просит называть кота полным именем, когда есть сокращенное - Таги. Так и зови.

Подруга показывает язык Яне, встает с дивана и идет наполнять миску коту, за которым присматривает, пока ее старший брат прибывает в длительной командировке в соседнем городе.

Янка слегка наклоняется ко мне и шепчет.

– Интересно, а ее брат такой же…методичный в постели, как в математике? Все по формулам и графикам.

– Яна! – бросаю на подругу серьезный взгляд.

– Да, ладно тебе! – она смеется, пожимая плечами. – Я просто спрашиваю.

Я громко фыркаю.

Глава 24. Ярослав

Вдыхаю полной грудью свежий, чуть морозный воздух. После недельной духоты раздевалок, перелетов и гостиничных номеров этот запах родного города кажется глотком жизни. Неделя выездной серии знатно вымотала меня. Победы чередовались с поражениями, радость с разочарованием, и эти качели эмоций успели изрядно потрепать мне нервы.

Вспоминаю, как ликовали после разгромной победы в первом матче. 7:0. Казалось, что мы непобедимы. Но уже на следующей игре, после обидного проигрыша, хотелось провалиться сквозь лед. Но это хоккей. Здесь не бывает легких побед. Но принять поражение, особенно когда ты прилагаешь не мало усилий, всегда тяжело. Раздражение и плохое настроение так и норовили выплеснуться наружу. Держался, как мог, понимая, что команде нужно оставаться единым целым, несмотря ни на что. Поэтому я почти все время, если не был на тренировках и в зале, проводил в гостинице. Вместе с большей частью ребят пересматривал матчи и анализировал игры соперников. Дэн, конечно, пару раз предлагал пойти с ним «на все готовое», но желания вообще не было. И это меня злило. Злит до сих пор. Желание просто испарилось. И я должен сделать хоть что-нибудь, чтобы вернуть его.

Сейчас, стоя у подъезда бабушкиного дома, чувствую, как напряжение постепенно отпускает. Знаю, что здесь меня всегда ждут и любят, вне зависимости от того, сколько шайб я забросил и выиграла ли моя команда.

Без труда пробираюсь внутрь дома, воспользовавшись собственным ключом, поднимаюсь на необходимый этаж и жму звонок. Дверь почти тут же распахивается, и на пороге меня встречает бабушка, улыбающаяся во все свои морщинки. Обнимает меня первой, от нее пахнет едой и чем-то таким родным, домашним.

– Яруня, привет, внучок, – воркует она, отстраняясь, чтобы лучше меня рассмотреть. – Похудел или мне кажется?

– Кажется, бабуль, – смеюсь я, целуя ее в щеку.

Снимаю кроссовки, скидываю джинсовку и прохожу вглубь квартиры. В гостиной тепло и уютно. На диване уже сидит Стас, обнимая одной рукой Вику.

– Салют, – машет он рукой, завидев меня.

– Привет, Ярослав, – тут же улыбается мне Вика.

– Привет, голубки, – улыбаюсь, глядя на них.

Здесь, в этой семейной обстановке, чувствую себя спокойно. Никаких колючих взглядов после проигрыша, никаких кричащих фанатов соперников.

Мою руки с мылом, а затем сажусь за стол. Ба ставит передо мной тарелку с запеченным мясом. Оно пахнет просто невероятно. Закидываю кусочек в рот и блаженно прикрываю глаза.

– Как выездная серия? – интересуется Стас.

– По-разному, – отвечаю я, не открывая глаз. – Неделя выдалась непростой. Ты же знаешь. Или не смотрел?

– Смотрел. Но хочу узнать все из первых уст, так сказать.

– Все, как всегда, – вздыхаю и открываю глаза. – Победы и поражения.

– Понятно, – тянет Стас. – А так-то все нормально?

Я хмурю брови и поворачиваю голову в его сторону. Наши глаза встречаются, и я вижу в его взгляде немой вопрос. Я что-то успел натворить?

– Что ты так переживаешь? – непринужденно произношу и поворачиваюсь обратно к столу, игнорируя его вопрос.

– А как не переживать? Переживаю за всех вас. Вот за Вику тоже переживаю. У нее аккредитация на работе на носу.

Вика пихает его локтем в бок, но улыбается.

– Ты, внучок, мою работу забираешь. Это я должна за всех переживать, – подмечает ба, улыбаясь и накладывая мне еще мяса.

– Стас у нас просто дед, – смеюсь я, а затем кладу в рот новую порцию еды.

Брат, как всегда, что-то бубнит в ответ. Наш разговор плавно перетекает в обсуждение рабочих будней Стаса и Вики. Затем бабуля рассказывает о своих соседях и последних новостях ее дома. Я слушаю вполуха, наслаждаясь едой и ощущением покоя. Внутри постепенно становится так хорошо, так спокойно, вытесняя остатки усталости и раздражения.

После обеда располагаюсь на диване рядом с братом и Викой. Стас включает телевизор, но звук делает тише, чтобы не мешать бабушке отыскивать слова в журнале.

Откидываюсь на спинку дивана, чувствуя, как мышцы расслабляются. Ба что-то еще рассказывает о проблемах на детских площадках, о мусоре и новых тарифах, а затем засыпает.

В телевизоре мелькает какой-то сериал про чувака с приветом, манией преследования и готовностью убивать. Я особо не слежу за сюжетом, просто пялюсь в экран, отключаясь от всего.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – тихо произносит Стас.

Я хмурюсь и поворачиваюсь в его сторону.

– Не ответил на что?

– Не прикидывайся дурачком. Ты понимаешь.

Закатываю глаза.

– Может, я дурак?

Стас смотрит на меня серьезно, а голос звучит громче, чем нужно.

– Ярослав!

– Тише вы! – тут же шипит на нас Вика, заправляя за ухо вывалившуюся прядь русых волос. – Серафиму Федоровну разбудите.

Мы с братом одновременно бросаем взгляд на бабушку. По ее размеренному дыханию понимаем: спит.

– Стас, хорош, – произношу я, переходя на шепот. – Если хочешь знать, то все нормально у меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А чего такой раздраженный?

Упрямо игнорируя его взгляд, смотрю на парня на экране.

– Ничего я не раздраженный. Просто выездная серия была непростой.

– И проблема только в этом?

Я отворачиваюсь от экрана и смотрю брату в глаза. Такого же цвета, как мои. В них читается беспокойство. Напрасное беспокойство. И это меня бесит.

– Господи, Стас, – отвечаю, стараясь сдержать раздражение. – Перестань, пожалуйста, ко мне лезть. Все нормально. И тебе этого должно быть достаточно.

Брат вздыхает, мотает головой и встает с дивана.

– Стас, – ласково зовет его Вика. Но он не реагирует.

Смотрю ему вслед. Чувствую себя виноватым, но не могу заставить себя сказать хоть что-то.

Вика тихо вздыхает и прожигает меня взглядом.

– Перестань на меня так смотреть, – закатываю глаза.

– Ярослав, – спокойно произносит она. – Он же волнуется. Ты в последнее время какой-то не такой.

Я пожимаю плечами, не зная, что ответить.

– Ты же знаешь, он любит тебя и переживает. Но проблема Стаса в том, что он чувствует себя твоим родителем, но он твой брат. Не отец.

Вика замолкает, словно обдумывая следующие слова. Ее взгляд смягчается, но в нем все еще читается упрек.

– Может, тебе стоит с ним поговорить? – тихо предлагает она. – Просто объяснить, что происходит и почему ты такой раздраженный.

– Но я не…

– Ярослав! Пожалуйста.

Я снова хмурюсь, чувствуя, как внутри поднимается раздражение. О чем говорить? Я сам не понимаю, что со мной творится, какие уж тут объяснения. Нет, наверное, я догадываюсь. Но говорить это брату?

Тяжело вздыхаю и закрываю глаза. В одном Вика права. Стас взял на себя роль отца, но он мой брат. Стас всегда переживает, всегда пытается все контролировать. Наверное, это отчасти из-за того, что он старше, и всегда чувствует ответственность за меня. Но я уже ближе к тридцати, чем к двадцати. Пора ему об этом напомнить.

– Ладно, – произношу я, открывая глаза. – Попробую, но не обещаю, что из этого что-то выйдет.

Вика мягко улыбается и кладет свою руку на мою. Ее прикосновение успокаивает, немного снимает напряжение.

Поднимаюсь с дивана и направляюсь на кухню. Стас сидит за столом, в руках стакан молока. Спина напряжена, плечи опущены. Подхожу к нему, не зная, с чего начать даже.

– Эй, – говорю тихо. Он оборачивается. В глазах все еще беспокойство, но уже меньше упрека. – Прости. Я не должен. Просто…устал.

Сажусь на стул напротив него и кладу руки на стол. Тишина давит на уши, пока брат не прерывает ее.

– Ярослав, я вижу, что с тобой что-то не так, – медленно произносит он, смотря на меня изучающе и тревожно. – Ты какой-то нервный в последнее время. Когда я тебе звоню или пишу, от тебя прямо искры летят. Постоянно какой-то раздраженный и злой. Погоди, – Стас выставляет руку, останавливая меня, когда замечает, что я собираюсь уже что-то сказать. – Я не поверю, что дело в хоккее. Он почти всю твою жизнь с тобой, и ты никогда так себя не вел. Нет, ты бесился, кричал и возмущался, а сейчас все как-то по-другому. В чем дело? Скажи правду, ты на что-то подсел?

От услышанного я округляю глаза

– Чего? – ошеломленно смотрю на брата.

– Ты подсел на какие-то препараты? Поэтому такой раздраженный и нервный в последнее время? Ярослав, у меня есть знакомый врач, можем поговорить с ним анонимно…

– Стас! – возмущенно вскрикиваю я, но затем убавляю звук своего голоса, чтобы не разбудить бабушку. – Ничего я не употребляю!

– Правда?

Мне совершенно не нравится, с каким сомнением он это спрашивает. Какого хрена? Какого хрена он вообще об этом подумал?

– Конечно, правда. Я чист и всегда им был. Почему ты вообще так подумал?

Стас трет свой подбородок, поросший щетиной.

– А что мне еще думать? Ты какой-то нервный. Все время злишься, психуешь и раздражаешься.

Я закатываю глаза.

– Поэтому ты сразу решил, что я употребляю?

– А что мне еще думать? Я не вижу других причин или проблем.

Я тяжело вздыхаю, чувствуя, как внутри нарастает усталость и новая волна раздражения. И прежде, чем успеваю осознать, что говорю, из меня вылетает одно-единственное слово.

– Алена.

Тишина повисает в воздухе, тяжелая и давящая. Стас хмурится, его взгляд острый и пронзительный. Он словно пытается прочитать мои мысли, разглядеть правду. Я отвожу взгляд, не в силах выдержать его пристального внимания.

– Алена? Что с ней не так? – тихо спрашивает он, нарушая затянувшееся молчание. Его голос звучит приглушенно и настороженно. Я понимаю, он ждет объяснений.

– Все с ней так. Просто...да ни хрена не просто.

Он озадаченно смотрит на меня.

– У тебя не получилось реализовать план?

– Получилось.

– Тогда в чем проблема?

Вот именно. В чем? Все слова будто застревают в горле.

– Ярослав, что не так? – мягко спрашивает брат.

– Если бы я знал, – бормочу, потирая лоб. – Хрень какая-то, Стас. Вроде закрыл гештальт, а все равно выбросить не могу ее из головы. Как наваждение какое-то. Даже переспать ни с кем не хочется. Точнее, вроде хочется, но как только собираюсь, перед глазами ее разочарованное лицо, и я прям слышу ее фырканье. И от этого все желание куда-то пропадает.

Стас продолжает внимательно на меня смотреть, и я замечаю, как уголки его губ ползут вверх.

– А может…

– Даже не думай! – поднимаю руку, прерывая его. – Только не смей говорить, что я влюбился! Эта ерунда на меня не подействует. Я слышал эти слова от тебя каждый раз, когда ты видел меня с новой девушкой.

Брат молчит, но его взгляд говорит громче любых слов.

– Нет, Стас. Это бред. Может, она меня просто приворожила?

Стас смеется в открытую.

– Я думаю, это вряд ли.

– Это почему?

– Если бы Алена такое могла, то это явно был бы не ты, а, не знаю, Егор Крид, например.

– Я что хуже Егора Крида?

Стас пожимает плечами.

– Понятия не имею, я с ним лично не знаком. Но твое предположение - бред.

Я обреченно вздыхаю, тянусь к его стакану с молоком и выпиваю все содержимое в пару глотков. Ставлю стакан обратно на стол и чувствую, как молоко немного успокаивает нервы. Но проблема остается. Алена. Почему она в моей голове, как заевшая пластинка? Ненавижу это ощущение. Ненавижу ее. Или…не ненавижу?

Вот черт, да что со мной не так?

– Ладно, – смотрю на брата и подвигаю ему пустой стакан, – давай забудем об этом. Это какой-то временный глюк. Переключусь на что-нибудь другое, или на кого-нибудь.

Стас смотрит на меня, и в его глазах я вижу надежду.

– Ну давай, – фыркаю. – Говори уже то, что хочешь.

– На самом деле, я даже не знаю, что сказать, – он усмехается. – Впервые. Представляешь?

– Издеваешься?

– Нисколько. Наверное, она просто тебя зацепила. Наконец-то хоть какая-то девушка тебя зацепила.

– С чего ты взял? – устало тру шею.

– По мне, ты всегда гнался и гонишься за трофеями, за количеством, а тут, возможно, впервые столкнулся с девушкой, которая не заглядывает тебе в рот.

– Да ладно тебе, Стас, – отмахиваюсь, – не придумывай. Алена просто оказалась крепким орешком, вот и все. Задело мое самолюбие. Сейчас я ее забуду, как и всех остальных.

Брат качает головой с усмешкой.

– Не знаю, Ярослав.

– А я знаю! Повторюсь, она задела мое самолюбие. Вот и все. Не завтра, так послезавтра, не послезавтра, так через неделю, но я найду другую, помоложе, покрасивее, и забуду эту брюнетку, как сон! – говорю это, а сам не верю ни единому слову. В голове снова всплывает ее образ, ее глаза, ее тело подо мной. Черт, надо прекращать об этом всем думать.

– Знаешь, что я тебе скажу, брат, – Стас смотрит на меня серьезно. – Не убегай от себя. В ответственности и в отношениях нет ничего плохого.

– Легко тебе сказать, – ворчу я, – ты уже считай построил свою жизнь. А я все еще пытаюсь понять, чего хочу.

– Я только начинаю, – он улыбается теплой и искренней улыбкой. – Еще нужно построить дом, родить сына и посадить дерево.

Я усмехаюсь.

– Ярик, ты не маленький мальчик. Пора уже перестать бегать. Пора остановиться и посмотреть вокруг. Может, ты увидишь кого-то, кто стоит того, чтобы остепениться.

Молчу, смотря на пустой стакан в его руках. Может быть, он и прав. А может, и нет.

– А что, если я не хочу брать ответственность? Мне и так нормально.

– Может быть, – брат пожимает плечами. – Но есть ли у тебя гарантия, что через год, через пять или через десять лет тебе будет также нормально?

Наверное, легко говорить, когда у тебя все разложено по полочкам: дом, семья, стабильность. Звучит как приговор. А я еще молод, полон энергии и сил, жажду приключений и хорошего качественного секса. И мысль променять все это на уютное гнездышко не вызывает у меня восторга.

С другой стороны, и отвращения не вызывает. В словах брата есть доля правды. Бесконечная гонка за новыми ощущениями, за новыми девушками, за количеством, рано или поздно надоест. И что тогда? Остаться одному? А может, мне никто и не нужен? Почему столько вопросов?

– Гарантии нет, – нарушаю наше молчание. – Но и у тебя нет гарантии на «долго и счастливо».

– И у меня нет гарантии. Ее ни у кого нет. Жизнь такая непредсказуемая штука. Ты можешь прожить с любимым человеком всю свою жизнь, а можешь, как наши родители, резко умереть в один день, или, как бабушка, остаться без любимого человека, потому что тот игнорировал боли в сердце, – Стас с грустью смотрит на меня. – Никто не знает, как сложится жизнь.

Я вздыхаю. Громко. Смерть родителей и дедушки до сих пор больная тема. Для всех нас.

Их безумно не хватает. И, к сожалению, эту утрату никак не восполнить, только приходится учиться жить с ней.

– Тяжело с этим спорить, – признаюсь я, чувствую, как груз воспоминаний давит на плечи.

Стас прав, жизнь непредсказуема. И бежать от возможности построить что-то настоящее, возможно, глупо. Но и бросаться в омут с головой, поддавшись мимолетной привязанности, тоже не хочется.

– Тогда я не знаю, что это за хрень? – выдавливаю из себя слова.

Брат улыбается.

– Это взросление.

Я закатываю глаза.

– Понятия не имею, о чем ты.

Глава 25. Ярослав

– Мужики, два периода позади. Счет на табло 1:2, не в нашу пользу, – констатирует отвратительный факт Николаич во время второго перерыва. – Мне неприятно то, что я вижу. В нашей зоне соперник давит, активно давит. Не давайте им играть. Не давайте никаких возможностей для добивания. Не можешь сыграть сам или нет возможности отдать партнеру, придержи. Придержи! Не выкидывай туда, где никого нет.

Голос тренера - словно удар хлыста. Но он прав. Мы почти полностью отдаем сопернику свою зону.

– Контролируйте игру. Покажите, на что способны. Ну все, давайте, давайте.

Он хлопает в ладони, и команда взрывается аплодисментами. В едином порыве мы с парнями решительно поднимаемся, готовясь выйти на лед в третий раз.

Впереди - решающий период. Где будет ясно: или мы, или нас. От этого чувствую мощный прилив адреналина.

Цифры на табло не в нашу пользу, но это лишь подстегивает.

Холодный воздух арены наполняет легкие, а гул болельщиков обрушивается на меня, словно волна. Я вдыхаю все это, чувствуя, как энергия трибун вливается в меня, превращаясь в жгучую решимость. Вылетаю на лед и занимаю свою точку на площадке. В глазах каждого из мужиков вижу те же эмоции, что и у меня: стальной блеск, отражение надежды и отчаянное желание победить. Нам нужны очки, нам нужно взбираться в турнирной таблице.

Свисток судьи режет воздух, и игра возобновляется. С первых же секунд мы бросаемся в атаку, стремясь перехватить инициативу. Шайба мечется по льду, словно искра, переходя от одного игрока к другому.

С первых минут становится ясно - нам придется не просто. Соперник действует агрессивно, активно прессингуя нашу защиту. Он наседает, не дает поднять голову. Видно, что они не собираются отдавать свое преимущество в одно очко.

Но мы все равно не сдаемся. Стараемся бороться за каждый сантиметр льда, за каждую шайбу.

Внезапно мне удается перехватить шайбу в средней зоне. Как только черная точка оказывается у моей клюшки, я вижу перед собой лишь ворота соперника и устремляюсь к ним, словно ракета. Защитники соперника пытаются остановить меня, но мне удается обвести одного за другим. Выхожу один на один с вратарем. Время как будто замирает. Делаю обманное движение, вратарь бросается в угол, но успевает вернуться в момент моего броска, и шайба отскакивает от его щитков в сторону борта.

Черт.

Следующее игровое время наша команда делает все возможное, чтобы создать острые моменты перед воротами соперника. Однако каждый раз наша атака упирается в плотную оборону противника. После нескольких неудачных попыток пробить их вратаря, мы с пацанами понимаем: действовать нужно иначе.

Дэн, воспользовавшись неудачной передачей соперника, подбирает шайбу и начинает чаще атаковать правый фланг обороны. Именно там возникает еще один шанс, который чуть не завершается взятием ворот. Удар Моисея проходит рядом со штангой, заставляя трибуны замереть в ожидании.

Илюха, наш выдающийся капитан, быстро реагирует на изменения в игре и организовывает серию контратак, отвлекая внимание защитников. Благодаря этому наша защита получает возможность немного отдохнуть и перестроиться.

Играть остается менее двух минут, счет до сих пор прежний, напряжение достигает предела.

Громко вздыхаю, когда возвращаюсь на смену.

– Чего за херня? Почему шайба-то не идет? – говорю больше сам себе, чем парням.

– Потому что вы не контролируете игру, – раздается сзади голос второго тренера. – Больше инициативы.

Он хлопает меня по плечу и возвращает свое внимание на лед.

За тридцать секунд до конца матча судья назначает вбрасывание, и я вылетаю на площадку. После свистка тут же замечаю свободное пространство слева, резко ускоряюсь и получаю пас от капитана, который, как и я, умеет анализировать лед. Обманным движением обыгрываю защитника и бросаю по воротам. Шайба проходит рядом со стойкой, оставляя ощущение упущенного шанса.

Какого черта?

Хрен с ним. Продолжаем.

Спустя пару секунд, когда на табло остается буквально двадцать секунд, Илья отдает великолепный пас назад на нашего лучшего защитника. Белый мгновенно отправляет шайбу к клюшке Дэна. Моментально оценив ситуацию, Моисей решает сыграть тонко: одним касанием отправляет шайбу точно на пятак, где уже находится Илья. И наконец-то происходит чудо. Капитан аккуратно поправляет клюшкой траекторию полета шайбы и заставляет ее все же оказаться в воротах.

– Ну, наконец-то! – ору я, поднимая свою клюшку вверх. – Ну, наконец-то!

Трибуны взрываются восторженным ревом. Этот звук оглушает. Болельщики вскакивают с мест, ликуя. Я подъезжаю к Илюхе и хлопаю его по шлему.

– Красавчик!

– А чего я-то? – улыбается во все лицо капитан, принимая поздравления от пацанов. – Это все Моисей.

– Он тоже красавчик! – смеюсь и тут же хлопаю друга по шлему.

Мы радостные возвращаемся на скамейку, а затем начинается овертайм. Время, где все решает одна забитая шайба.

Дополнительное время начинается с бешеного темпа. Обе команды понимают, кто забьет, тот выиграет и заберет два очка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Каждое касание шайбы сопровождается напряженным гулом трибун. Каждая секунда тянется, как вечность.

В ходе очередной контратаки шайба оказывается у нашего вратаря. Мороз молниеносно выбрасывает ее вперед, прямо на клюшку Дэна. Тот, не раздумывая, устремляется к воротам противника. Под восторженные крики наших болельщиков Моисей выходит один на один с вратарем. Дэн делает обманное движение и прицеливается.

Это время кажется невыносимым. Но эти эмоции стоят всего.

Мощным броском Моисей отправляет шайбу точно в угол ворот.

– Гол! Гол! Гол! – по арене разносится громкий и четкий голос Макара, нашего домашнего комментатора и ведущего.

Арена взрывается от восторга. Побеждать всегда классно, особенно дома. Особенно, когда нужны очки. Моя усталость мгновенно исчезает, уступая место эйфории.

После матча мы с парнями сидим в раздевалке и ждем комментарий тренера. Николаич не заставляет себя ждать.

– Мужики, молодчики! – говорит он, переходя сразу к сути. – Я вижу, как вы бьетесь за каждую шайбу, как страхуете друг друга. Мне приятно видеть командную работу, и она приносит свои плоды. С победой!

– С победой! – хором отвечаем с пацанами. На наших лицах широкие улыбки.

– И, кстати, – Николаич поднимает вверх шайбу со специальной наклейкой. – Капитан, сотый гол в карьере. Лови.

Тренер бросает прямо в руки Илюхе, тот улыбается, и мы с пацанами поздравляем нашего лидера, громко аплодируя.

– Красавчик! – кричит кто-то из парней.

– Так держать! – добавляю я.

– Спасибо, мужики. Без вас бы этого не было.

После поздравлений Николаич продолжает:

– А теперь в душ и отдыхать. Завтра, кстати, выходной. Заслужили.

Услышав это, все вскакивают, аплодируют и свистят. Ну наконец-то. Выходной.

– Все, мужики, отдыхайте, – улыбается тренер и выходит со своей свитой из раздевалки.

Иду в душ, сбрасываю с себя липкий пот и усталость. Горячая вода приятно расслабляет напряженные мышцы. Под ее струями вспоминаю все моменты сегодняшнего матча, свои промахи и удачные действия.

Выхожу из душа, обматываюсь полотенцем и попадаю в атмосферу всеобщего командного хаоса. Кто-то из парней поет, кто-то шутит, кто-то обсуждает моменты игры, а кто-то просто молчит. Я отношусь к последним. Молча переодеваюсь в чистую одежду. Ловлю себя на мысли, что мне просто спокойно. Хорошо от того, что мы победили, хорошо от того, что завтра можно будет выспаться. Периодически вставляю пару слов в общий разговор, но в основном просто наблюдаю за этой послематчевой эйфорией. Вроде бы все хорошо, вот только что-то внутри неспокойно. И, кажется, я знаю причину, но от этого не легче. Не легко выбросить человека из головы, когда его априори не должно быть там.

Наконец я с Дэном, Марком, Илюхой и Веней вываливаюсь из раздевалки. Мы решаем пройти через вестибюль за кофе, надеясь, что прошло уже достаточно времени после игры и болельщики уже должны были разойтись. И действительно, вестибюль пуст. Только остались работники общепита за своими стойками.

Мы подходим к кофейному островку, где нас встречает улыбкой милая бариста - Катя. Девушка симпатичная, но слишком молодая, чтобы к ней подкатывать. Все, кроме Дениса, он у нас не любит кофе, заказываем напитки и начинаем обсуждать его интервью как героя овертайма.

Обычные шутки, подколы и разговоры хихи-хаха. Вот только краем глаза замечаю мужчину, стоящего ко мне спиной и одетого в классические черные брюки и темно-серый джемпер. Хочу уже отвернуться, но потом вижу, как от него в сторону делает шаг девушка, и он тут же хватает ее за руку.

Внутри все мгновенно сжимается. Напряжение, которое я только что смыл в душе, возвращается с утроенной силой. И все потому, что этой девушкой оказывается Алена.

Глава 26. Ярослав

В ушах неприятно чувствую собственный пульс, заглушающий смех друзей и аромат свежесваренного кофе.

Я не могу отвести взгляда. Наблюдаю за ними, словно парализованный. И дураку понятно, что этот мужик - Наумов, Аленин настоящий-бывший муж. Он что-то говорит ей, наклонившись ближе, а она сверлит его убийственным взглядом.

Я как будто смотрю кино, в котором играю роль статиста, не имеющего права вмешаться в происходящее. Хочется подойти, выломать ему руку, но мои ноги прикованы к полу.

Я вижу, как напрягаются ее плечи, как сжимаются кулаки. Алена пытается вырвать руку, но этот придурок держит крепко.

– Яр, ты согласен? – смеясь, спрашивает Илья.

– Снегирь? – зовет меня уже Марк. – Земля вызывает Ярослава. Прием. Прием.

– Да, да, согласен, – бормочу, стараясь сделать вид, что внимательно их слушал, но все мое внимание сосредоточено на этой «парочке».

Но парни не дураки, все понимают. Чувствую их взгляды, направленные туда же, куда и мой. Уверен, они уже догадались, кто там стоит.

– Мне кажется, или у них не милая беседа? – первым тишину нарушает Веня, делая шаг ко мне.

– Сто процентов не милая, – подтверждает Марк.

Смотрю на Алену. Снаружи, может быть, я спокоен, но внутри растет какая-то буря. Но я пытаюсь контролировать эмоции.

– Не будешь вмешиваться? – спрашивает Илья, пробуя прощупать почву.

Не успеваю ответить. За меня это делает Дэн.

– А с чего ему подходить? Это же не его проблемы. Он исполнил свой, так сказать, план. Он уже умыл руки.

Снова молчу, просто смотрю, как разговор между бывшими-настоящими супругами набирает обороты. Но Дэн прав. Это не мои проблемы. Однако почему тогда внутри все напрягается, когда вижу, как этот тип держит ее за руку?

– Денис, ты так в этом уверен? – тянет Веня. – Может быть, Ярослав хочет перейти на нашу сторону, но сам этого пока не понимает?

Я с силой отрываю взгляд от «парочки» и быстро смотрю на Веню, на лице которого самодовольная улыбка. Мотаю головой. Я понимаю, куда он клонит, и это мне не нравится.

– На какую такую сторону? – хмыкает Дэн.

Мой взгляд снова обращается к Алене.

– Как на какую? – Веня делает драматическую паузу.

И Марк заканчивает за него.

– На нашу сторону. Сторону серьезных отношений.

– Уверен, что нет, – тут же фыркает Моисей. – Даже не думайте.

– А мы и не думаем, – парирует Илья, – мы предполагаем.

– Предполагайте молча! Ярослав не вступит на «вашу сторону», – друг на последних двух словах изображает кавычки. – Вот увидите. Я-то его знаю.

Парни смеются.

– Ну, смотри, Денис. Если Ярослав не пойдет и не вмешается, то у тебя еще есть шанс оставить его на «своей стороне», – Веня тоже не упускает возможности съязвить, изображая кавычки. – Но если он пойдет, то все. Он обречен.

– Ну, ну. Мечтайте, – ухмыляется Дэн.

Все вокруг словно замирает. Передо мной только она и ее настоящий-бывший муж. Придурок, короче.

Может, нужно вмешаться, помочь? Меня же воспитали хорошим мальчиком, нужно помогать слабым. Вот только Алена не слабая. Да и не просит она моей помощи. А если вмешаюсь, то могу не только выглядеть глупо, но и все это может обернуться против меня.

– Эй, победители, ваши напитки готовы! – выкрикивает бариста Катя, разгоняя мои мысли.

– Спасибо, – вежливо отвечает Илья.

Вздыхаю и решаю не вмешиваться. Не мое это дело.

– Где там мой кофе? – спрашиваю нарочито равнодушным тоном.

Катя протягивает мне мой стакан, и я тут же беру его, поднося ко рту. Делаю глоток, и жидкость обжигает горло.

Смотрю на парней. На их лицах удивление и даже легкое разочарование, но мне все равно. Лишь Дэн широко улыбается.

– Чего вы так смотрите? – раздраженно бросаю я. – Пойдемте уже.

– Ха, я же говорил! – победно улыбается Моисей.

– Ты не будешь вмешиваться? – интересуется Веня, и его брови сходятся на переносице.

– Зачем мне это делать? У нас было-то всего пару раз. Это не повод лезть в чужие дела.

Но в этот момент я слышу тихий всхлип. Будто человек хочет закричать, но голос срывается. Этот звук пронзает меня, словно удар тока. Спина напрягается, и решение принимается молниеносно.

Ставлю свой стакан на прилавок и иду в сторону Алены.

Уже на полпути слышу веселый голос Марка.

– Походу, в нашем полку прибыло, друзья. Прости, Моисей!

Но я не слышу, что отвечает друг, потому что встречаюсь с испуганными глазами Алены, и мир перестает существовать. Перестает существовать все, кроме этих глаз цвета лесного ореха.

– Мужик, отпусти руку девушки, – произношу спокойно, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Заметив меня, Наумов смотрит с самодовольной ухмылкой, словно я грязь у него под ногтями. Его рука все еще сжимает запястье Алены, как будто она его собственность.

– Ты вообще кто? – надменно спрашивает он. – Твое лицо мне знакомо.

Я игнорирую его вопрос и обращаюсь к Алене.

– Все в порядке? – мой голос звучит ровно, без намека на беспокойство или гнев.

Она смотрит на меня, и в ее глазах я вижу смесь тревоги и…благодарности?

Не знаю, что происходит между ними, но явно ничего хорошего.

– Моя

жена

в порядке, – Наумов специально выделяет слово «жена», давая понять, чтобы я не вмешивался, куда мне не следует.

– Мне кажется, ты делаешь ей больно? – снова игнорирую его слова.

Мужик усмехается и сжимает запястье Алены еще сильнее. Она дергается от боли.

– Это не твое дело, – огрызается он. – Не вмешивайся, сопляк.

Мой кулак автоматически сжимается, и я уже готов нанести удар, но тихий голос Алены меня останавливает.

– Ярослав, – она смотрит на меня своими испуганными глазами. – Я в порядке.

Ее голос дрожит, выдавая ее истинное состояние.

– Слышал? Моя

жена

сказала, что все в порядке.

– Я тебе не жена!

– Она тебе не жена!

Хором отвечаем мы с Аленой, переводя взгляд на Наумова. Всего на пару секунд на его лице читается замешательство, а затем его губы изгибаются в тонкую линию.

– Значит, ты, – он указывает на меня, – спишь с моей женой? – а затем Наумов обращается к Алене. – Ты изменяешь мне с ним? Моя жена изменяет мне с безнадежным хоккеистом?

Его слова действуют на меня, как очень хорошая пощечина. Вот только я не могу понять: что конкретно меня злит? Что он назвал меня безнадежным хоккеистом или тот факт, что он при мне унижает Алену?

Я делаю шаг ближе.

– Следи за языком! – произношу сквозь зубы. – И за своими руками тоже! Я в последний раз предупреждаю: отпусти ее руку!

Этот придурок не дергается, продолжая держать Алену за запястье, но поворачивает ко мне голову, сверля злобным взглядом. В этот момент я замечаю, как он напрягается, пытаясь казаться выше. Да, тело у него спортивное, поджарое, но я крупнее и мощнее.

Наш зрительный поединок разрывает голос Алены.

– Дима, отпусти меня. Нам не о чем больше с тобой говорить.

Я фыркаю, услышав, как она зовет его по имени. Я бы обращался к нему только через «придурок».

Наумов переводит взгляд на нее, прищуривая глаза.

– Я не понимаю, почему у такого примерного мужа такая отвратительная жена? Что тебя не устраивало? – с издевкой в голосе спрашивает он.

– Ты все сам знаешь! – отрезает Алена, не давая мне влезть.

– Откуда? Я прекрасный муж. Очнись! Да что с тобой такое? Спишь с этим, – его взгляд скользит по мне с презрением. – Как низко ты пала.

И тут я срываюсь.

– Слышишь, может, ты уже перестанешь паясничать и возводить себя на пьедестал? Может, лучше дашь Алене развод и перестанешь портить ей жизнь?

На лице Наумова пробегает тень злости, а затем его губы растягиваются в ухмылке, которая не сулит ничего хорошего. Но мне наплевать.

– А этот сопляк знает больше, чем должен. Интересно! – он неожиданно опускает руку Алены и поворачивается ко мне всем корпусом. Я вижу, как сжимается его правая ладонь в кулак. – И в каких позах ты уже брал эту дешевку? Раком или в скучной миссионерской позе? Или она что-то этакое изобразила? Со мной она даже в рот стеснялась брать.

От его слов внутри меня все взрывается. Бум. У меня перед глазами возникает пелена, окончательно блокируя мой разум. Мой кулак снова сжимается сам собой, спортивная сумка глухо падает с плеча прямо на пол, и я вкладываю всю свою ярость в удар, попадая Наумову точно в лицо. Он отшатывается, прижимая руку к челюсти.

Первое, что я слышу - это вскрик Алены, а уже затем встревоженные голоса парней. Резко поворачиваю голову в их сторону, и одним лишь взглядом приказываю им стоять на местах.

Беру Алену за руку и делаю шаг навстречу к Наумову. Тот инстинктивно отступает.

– Чтобы ты знал, – произношу холодным расчетливым голосом, – мне от Алены голову сносит. Особенно когда она изгибается и стонет подо мной. А ты даже не смог доставить ей должного удовольствия. Не удивительно, что она не хотела делать тебе минет.

Разворачиваюсь, поднимаю свою сумку с пола и, не говоря ни слова, веду Алену в сторону служебного помещения. Мне нужно увезти ее отсюда. Подальше от него.

Глава 27. Ярослав

В груди колотится ярость, смешанная с чем-то совершенно новым, незнакомым. Кулак ноет после удара, но это приятная боль, подтверждение того, что я поступил правильно.

Чувствую, как дрожат пальцы Алены, когда я тяну ее за собой. Мне нравится ее молчание. Кажется, она доверяет мне, верит, что я знаю, что делаю.

Резко открываю дверь, и мы входим в служебное помещение, предназначенное для хоккеистов, тренерского состава и работников спортивного комплекса. Коридор пуст, и это как раз кстати. В голове пульсирует злость и острое возбуждение, кровь стучит в висках. Замечаю неприметную металлическую дверь с надписью «Бытовое помещение», мимо которой прохожу почти каждый день. Я резко останавливаюсь, и Алена врезается в меня.

– Не ушиблась?

Она отрицательно мотает головой.

– Хорошо.

Мое сердце бешено колотится, и я дергаю за ручку. На удивление, дверь поддается.

Мы проходим внутрь, и я закрываю за нами дверь. Внутри царит полумрак и пахнет моющими средствами. Вокруг металлические стеллажи, заваленные всякой всячиной.

Бросаю сумку на пол, закрываю дверь на внутренний замок и прижимаю Алену к стеллажу, запирая ее между собой и холодной сталью.

Наши взгляды встречаются. Между нами словно проскакивает искра. Я вижу, как она нервно сглатывает, но не отводит глаз. В ее взгляде читается все. И нежность, и страх, и предвкушение.

– Ярослав, – тихо произносит она, и это одно слово срывает все мои тормоза. Все мысли вылетают из головы. Остается только дикое, первобытное желание быть в ней.

Я беру ее лицо в свои ладони, чувствуя, как дрожат ее губы. И больше не могу сдерживаться. Властно, страстно и отчаянно впиваюсь в ее губы. Алена кладет руки мне на талию и отвечает на поцелуй.

Ее тело податливое, словно воск в моих руках. Поцелуй становится глубже, требовательней. Я чувствую, как она усиливает хватку и притягивает меня ближе. Сейчас я забываю обо все на свете, кроме нее.

Поцелуй обжигает, лишает кислорода. Я чувствую ее вкус - сладкий, пьянящий, вызывающий зависимость. Руки сами собой скользят под ее кофтой, медленно приближаясь к ее груди. Кожа под моими пальцами шелковистая, нежная. Алена вздрагивает от моего прикосновения, и этот маленький трепет разжигает во мне еще больший огонь.

Когда мои пальцы достигают цели, ее соски тут же твердеют, а она сама стонет мне в рот, и этот звук не оставляет мне шансов. Я отрываюсь от ее губ, чтобы вдохнуть воздуха, и вижу, как ее глаза затуманены желанием. Она смотрит на меня с какой-то дикой, необузданной страстью.

– Ярослав…– снова шепчет Алена мое имя, словно молитву. И я понимаю, больше не могу сопротивляться.

– Знаю, Баунти, знаю.

Я снова прижимаюсь к ее губам. Поцелуй выходит спокойным и нежным, но не менее возбуждающим. Отрываюсь от ее манящих губ и начинаю осыпать ее шею поцелуями. Алена запрокидывает голову, позволяя мне беспрепятственно наслаждаться ее нежной кожей. Ее запах сводит меня с ума - смесь кокоса и чего-то неуловимо-сладкого, что заставляет меня хотеть ее еще больше.

Мои руки уже вовсю хозяйничают под ее кофтой, лаская грудь. Это ощущение власти над ее телом, ее уязвимости в моих руках, пьянит меня.

Легкие покусывания заставляют ее выгибаться, и я пользуюсь моментом, чтобы расстегнуть пуговицу на ее джинсах. Алена не сопротивляется, наоборот, помогает мне, стаскивая джинсы вниз вместе с трусиками.

Ее ноги дрожат, и поэтому она цепляется за меня, чтобы удержать равновесие, когда переступает через собственную одежду. Алена смотрит на меня снизу вверх, и в ее глазах я вижу отражение своего желания. Не тратя больше ни секунды, я стягиваю с себя спортивки вместе с боксерами и лезу в боковой карман спортивной сумки за презервативом.

Когда я выпрямляюсь, Алена тянется ко мне, ее пальцы скользят по моей груди, спускаясь ниже, к животу. Ее прикосновения обжигают, и я тороплюсь надеть презерватив, чтобы не затягивать этот момент.

Готово.

Я беру ее лицо в ладони и накрываю ее губы своими. В этот раз поцелуй снова выходит страстным и требовательным. Алена отвечает мне с такой же жадностью, и мы оба задыхаемся от нехватки воздуха. Я отрываюсь от нее и разворачиваю к себе спиной, упираясь членом в ее ягодицы. Чувствую, как она вздрагивает от моих действий.

– Баунти, – сладко шепчу ей на ухо, – выгни чуть-чуть спину и выставь на меня свою прекрасную попку.

Делаю шаг назад, и она подчиняется.

– Ты бы знала насколько идеальный вид, – улыбаюсь и медленно вхожу в нее. В ответ Алена издает стон, и я чувствую, как она обхватывает меня изнутри. Это идеальное ощущение.

Начинаю двигаться, сначала плавно, потом быстрее и быстрее. Каждый толчок вызывает у нее стон, каждый вздох - подтверждение того, что мы оба не продержимся долго.

Алена сильнее изгибает спину, прося о большем, и я даю ей то, что она хочет. Сильный толчок, и хозтовары начинают ходить ходуном.

– Хочу, чтобы ты даже не смела вбивать в свою голову слова этого придурка, – шепчу ей сквозь зубы. Она молчит, и мне приходится сделать толчок в нее еще чуть сильнее. – Баунти, ты меня поняла?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да, – вздыхает она, и я чувствую, как ее хватка о металлический стеллаж становится еще крепче.

– Хорошо, – своей щекой касаюсь ее щеки. – А теперь будь умницей и кончи вместе со мной.

Ее тело дрожит в предвкушении, и я ускоряю темп. Каждый мой толчок находит отклик в ней и приближает нас к оргазму.

– Вот так, – рычу ей на ухо. – Только так. Забудь обо всем, слышишь? Есть только я, только ты и этот момент.

Алена отвечает мне судорожным вздохом, и я понимаю, что мы на грани. Ее тело напрягается, мышцы сокращаются, и я чувствую, как ее оргазм накрывает нас обоих. Она стонет, и мое тело содрогается в конвульсиях. Я выплескиваю в нее все, что накопилось, чувствуя, как меня переполняет чистый кайф.

После оргазма мы оба тяжело дышим, не в силах произнести ни слова. Я медленно выхожу из нее, снимаю презерватив, завязываю его, а затем кидаю на сумку. Аккуратно беру Алену за руку и разворачиваю к себе лицом. Ее глаза затуманены, а губы распухли от поцелуев. Она выглядит такой красивой и уязвимой, что мне хочется защитить ее от всего мира. И эта мысль медленно, но верно, проходит по всему моему телу и останавливается в районе сердца.

Кажется, я влип.

– Все хорошо? – спрашивает Аленка.

Но я не успеваю ответить, как ручка двери нажимается вниз.

Мы с Аленой одновременно выпучиваем глаза и напрягаемся.

Хорошо, что я успел закрыть дверь, когда мы ворвались сюда.

В коридоре разносится женский голос.

– Странно. Я же помню, что не закрывала.

Я перевожу взгляд обратно на Алену. В ее глазах испуг.

Конечно, мы стоим по пояс голыми, и если эта женщина откроет дверь, то первое, что она увидит, это мою задницу.

Мозг лихорадочно ищет выход. Нужно что-то предпринять, и очень быстро. Но ничего придумывать не приходится.

– Вот же, блин, и ключ найти не могу, – вздыхает женщина по ту сторону двери. – Придется идти за запасным.

Слышу, как что-то брякает об пол, а за этим звуком звучат удаляющиеся шаги. Я снова смотрю на Алену, и нас пробирает тихий, но искренний смех. Моя голова кружится от нахлынувших эмоций, разум ненадолго отключается. В этот момент ловлю себя на мысли, насколько красива Алена прямо сейчас с этим легким румянцем, с этой улыбкой на лице и этим милым носиком. Сердце делает внезапный скачок, а пульс резко ускоряется. Вот же черт.

Я перестаю смеяться.

– Баунти, одевайся, у нас максимум минуты три, – молчание нарушает мой негромкий, но твердый голос.

Алена тут же тоже перестает смеяться и торопливо поднимает свои вещи, поспешно надевая на себя. Я следую ее примеру. Быстро закидываю боксеры и спортивки, поднимаю с пола спортивную сумку и засовываю использованный презерватив в боковой карман, чтобы не оставлять следов и потом выбросить.

– Готова? – спрашиваю, поворачиваясь к Алене.

Она молча кивает, и мой взгляд всего на секунду задерживается на ее губах.

– «Вот бы поцеловать ее снова», – проскакивает в моей голове, но я тут же гоню эту мысль.

Не спеша отпираю замок и открываю дверь, высовываясь в коридор. Никого. Выхожу первым, протягивая ладонь Алене. Ощущение ее руки в моей кажется чертовски правильным и приятным. И эта мысль вновь выбивает меня из колеи, заставляя нахмуриться. Сейчас нет времени для самокопания. Сейчас время уносить ноги.

Мы проходим коридор и выходим в вестибюль спорткомплекса. Ни осталось почти никого, кроме женщины, которая могла нас застукать и одного из охранников, даже Кати нет. Соответственно, и моего кофе тоже. Но и хрен бы с ним.

Проходим мимо работников, но они настолько увлечены беседой, что не замечают нас, и мы оказываемся на улице. Прохладный вечерний воздух обжигает лицо и легкие. Мы все еще держимся за руки, но вдруг Алена высвобождает свою. Меня почему-то это заставляет вновь нахмуриться. Какое-то непонятное чувство ворочается внутри. Я смотрю на Алену, но она отводит взгляд, нарочито игнорируя меня.

Не понял.

– Ты жалеешь о том, что только что между нами было? – не выдерживаю и спрашиваю.

Алена неуверенно поднимает голову, но в ее глазах я вижу решимость.

– Нет, не жалею.

– Тогда в чем проблема?

Она опускает плечи и внимательно изучает мое лицо. Мне не нравится это выражение, как будто она собирается сделать или сказать что-то неприятное.

– Проблема в том, – Алена вздыхает, – что это не укладывается у меня в голове, а если не укладывается, значит, это все ненормально.

Я свожу брови на переносице.

– Ничего не понял. Объяснить нормально можешь?

– Я рассудительная, понимаешь? – она слегка повышает голос, жестикулируя руками. – Я несколько раз подумаю, прежде чем что-то сделать. А если делаю, то это полностью обдуманное решение. А с тобой, – снова вздыхает, – у меня как будто отключается мозг. Полностью. На первый план встает что-то иррациональное, что-то животное.

– И? Тебе это не нравится?

– В этом-то и проблема. Мне нравится. Еще как нравится. Но это не я.

Я усмехаюсь.

– Еще как ты, Баунти. Еще как ты. А не нужно на меня так смотреть, – уже улыбаюсь. – Это тоже часть тебя, просто тебе никто этого не показывал. Никто, кроме меня. Понимаешь? Никто. Кроме меня.

– Какое же у тебя большое самомнение, – ее губы расплываются в улыбке.

– Какое есть, – пожимаю плечами. – Я не виноват, что до меня никто не доставлял тебе такого удовольствия, от которого у тебя отключается мозг. И ты знаешь, я говорю правду.

Алена громко вздыхает и трет переносицу.

– Господи, как же сложно все это. Я даже подумать не могла, что все так будет, когда решила переспать с тобой тогда на горнолыжке.

– И это решение тоже было

взвешенным

? – специально делаю акцент на последнем слове.

Алена внимательно смотрит на меня, продумывая свой дальнейший ответ, и после короткой паузы отвечает:

– Взвешенным решением было с кем-то переспать. И этим кем-то оказался ты.

Я фыркаю. Мне не нравится этот ответ.

– И каким кандидатом я был?

Алена прикусывает нижнюю губу, явно нервничая.

– Первым и единственным.

От этих слов мои губы сами собой изгибаются в самодовольной улыбке, но затем она снова сходит с моего лица, когда я замечаю, в чем стоит передо мной девушка.

– А где твоя кожанка? Ты чего в одной кофте разгуливаешь что ли?

Алена слегка улыбается и тут же обнимает себя.

– Мои вещи остались внутри, – произносит она, а затем в ее глазах возникает грусть. – Я не успела ничего взять. Появление Димы было таким неожиданным.

– Димы? – я даже не пытаюсь скрыть презрение в голосе. – Я бы обращался к нему только - придурок или идиот.

Эти слова вызывают на лице Алены новую улыбку, но уже расслабленную.

– Хватит мерзнуть. Вот держи, – начинаю снимать с себя толстовку, но она останавливает меня.

– Нет, не надо. Спасибо.

– В смысле? Тебе что, не холодно?

Она кивает.

– Холодно.

– Но…

– Но я сейчас схожу за вещами, надену кожанку, вызову себе такси и поеду домой. Не стоит ради этого раздеваться.

Я улыбаюсь и делаю небольшой шаг в ее сторону

– Ты уверена? Мне кажется, тебе нравится, когда я раздеваюсь.

Алена пытается сдержать улыбку.

– Пока, Ярослав, – она выставляет руки, и улыбка все равно касается ее губ.

Девушка разворачивается, чтобы уйти, и в эту секунду я чувствую острое желание, чтобы она осталась. И мой мозг быстро находит повод.

– В смысле на такси? А где твоя машина?

Алена останавливается и разворачивается ко мне лицом.

– Следишь за мной?

– Я просто наблюдательный.

– Ну-ну, – она улыбается. – Моя малышка на обслуживании. Замена масла, заправка кондиционера и прочие неизвестные мне операции.

Киваю.

– Так, давай я тебя тогда довезу?

Алена недоверчиво смотрит на меня.

– Баунти, не нужно на меня так смотреть. Я просто стараюсь быть любезным.

Она усмехается.

– И как давно?

– С этой самой минуты.

Мы оба улыбаемся.

Мне нравится видеть улыбку на ее лице, и я понимаю, что эта мысль все сильнее поселяется в моей голове, и как бы я ни старался сейчас ее выбросить, не получается.

– Хорошо, воспользуюсь твоим предложением. Где твоя машина стоит?

Я кивком указываю на свою тачку, стоявшую неподалеку. Алена разворачивается в ту сторону, следуя за моим жестом, а я замираю, не в силах отвести от нее взгляда.

Твою же мать.

Кажется, мне задница.

Глава 28. Алена

Вечерний город мелькает за окном. Оранжевое солнце почти скрылось за горизонтом. В воздухе чувствуется прохлада, предвещающая скорые морозы. В салоне машины пахнет древесным парфюмом Ярослава, и играет ненавязчивая мелодия, доносящаяся из динамиков.

Я бросаю быстрый взгляд на Ярослава. Его профиль кажется высеченным из камня: прямой нос, волевой подбородок, выраженные скулы, сосредоточенный взгляд, устремленный на дорогу.

Я в очередной раз негромко вздыхаю, понимая одну простую вещь. Мне нравится Ярослав. Даже очень нравится. Нет, я не влюблена в него. Или влюблена? Нет. Точно нет. Но он чертовски мне нравится. И от этой мысли становится грустно.

Ярослав совершенно не тот, кто мне нужен. Нет, он красивый и обеспеченный, судя по информации в интернете.

Да, я его гуглила. И что с того?

Просто хотелось немного узнать, с кем я переспала на отдыхе. После того, конечно, когда встретила его второй раз. Узнала, что у него восемь лет назад погибли родители, есть старший брат и бабушка. А еще нашлась целая россыпь статей о его «похождениях». Бесконечная череда девушек, сменяющих друг друга, как картинки в калейдоскопе.

Ярослав - непостоянен. В этом-то и проблема. А я…я не собираюсь в это лезть. Нельзя перевоспитать или привить человеку серьезные отношения, если он сам этого не хочет. Когда это не его искреннее и обдуманное решение, долго человек не протянет на «перевоспитании». Такие отношения заочно обречены. Значит, нужно избегать его. Такого красивого, обаятельного и сексуального Ярослава.

Я знаю, что принимаю правильное решение, но от этого не становится легче.

Я пробовала переспать с парнем после развода? Попробовала. Мне понравилось? Еще как понравилось. Эксперимент закончен? Закончен.

– Ты любишь бегать? – внезапно спрашивает Ярослав, прерывая мои размышления.

Я тут же хмурюсь и перевожу взгляд на него.

– Баунти, перестань на меня так смотреть, – улыбается он. – Мне Дэн сказал, что когда вы встретились, ты вся была красная и слегка потная.

Первое: мне нравится его улыбка.

Второе: Мне нравится, когда он называет меня Баунти.

Третье: может ли это значить, что он мне больше, чем нравится?

– Ты чего молчишь? – своим вопросом Ярослав возвращает меня в реальность.

Я мотаю головой.

– Ничего. Просто вспомнилось, какой твой друг невоспитанный грубиян, но его замечания верные. Да, я люблю бегать.

– На самом деле, Дэн - нормальный мужик. Просто он…

– Хмурый, мрачный, угрюмый или выбери сам другой синоним слову «недоверчивый», – перебиваю его я.

Ярослав смеется.

– Ну, может, он и недоверчивый, но нормальный.

– Тебе виднее, – пожимаю плечами, – это же твой друг.

Ярослав останавливается на светофоре и поворачивается в мою сторону. Наши глаза встречаются, и по коже пробегают мурашки.

– Что? – не в силах сопротивляться, я улыбаюсь.

– Ничего, – он улыбается в ответ. – Есть хочу.

И тут мой живот предательски урчит, и Ярослав громко хохочет.

– Я смотрю, кто-то тоже.

– Может быть, – хватаюсь за живот и улыбаюсь уголками губ.

– Тогда решено? Едем есть?

– Может, просто закажем?

– О, нормис идея, давай.

– Только на два разных адреса. Я к себе, ты к себе.

– Может, на один? – хитро улыбается Ярослав.

– В смысле?

– Пригласи меня в гости.

Я удивляюсь и разворачиваюсь к нему.

– Так прямо?

– А чего мелочиться-то? – он пожимает плечами.

Я качаю головой, не торопясь с ответом.

– Ярослав, ты такой классный, – парень пародирует мой голос. – Я хочу провести с тобой еще время. Не хочешь ко мне в гости? – Затем он слегка наклоняется в другую сторону и продолжает. – О, Баунти, это так неожиданно. Дай подумаю.

Я фыркаю.

– Ты что, еще думать будешь?

– Конечно, дай поломаться-то немного, – Ярослав мне подмигивает.

Я снова мотаю головой.

– Да ладно, Аленкин, соглашайся, – он улыбается.

Мне нравится, как звучит мое имя в этой интерпретации. Я улыбаюсь.

– Я хочу удон с курицей.

– Другой разговор, – с улыбкой на лице произносит Ярослав и снова трогает машину с места.

***

Я раскладываю доставленную еду по тарелкам, стараясь не поглядывать на Ярослава, но боковым зрением замечаю, как он рассматривает мою кухню-гостиную. Стеклянный стол отражает свет, играя бликами на его белой футболке-поло. Каждый раз, когда он двигается, мышцы на его руках напрягаются, и я невольно задерживаю на них взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А миленько у тебя тут, – произносит Ярослав, прерывая затянувшееся молчание.

– Спасибо, – говорю, пытаясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Ярослав поворачивается ко мне всем корпусом.

– Снимаешь?

Опускаю глаза на содержимое тарелок и, не поднимая взгляда, бормочу:

– На самом деле, родители подарили.

Он присвистывает:

– У тебя кто-то из родителей шишка?

Я невольно улыбаюсь от его выбора слов.

– Типа того. Отец - инвестор, – расплывчато отвечаю и, не желая углубляться в эту тему, спрашиваю, – а у тебя?

Ярослав кладет руки на стол.

– Шишка ли мой отец?

От его вопроса я моментально напрягаюсь, резко прекращая раскладывать еду.

Какая я дура.

Хочется стукнуть себя по лбу.

Я осторожно поднимаю взгляд и вижу, как на его лице еле заметно приподнята бровь.

– Чего ты так напряглась? – в голосе Ярослава слышится легкое удивление.

Я сглатываю, ощущая сухость во рту.

– Вообще я хотела спросить: что у тебя с…с квартирой, – запинаюсь я и сажусь на ближайший стул. – Мне неудобно говорить, но я читала про тебя кое-что и, соответственно…

– …соответственно, ты знаешь, что моих родителей нет в живых, – спокойно произносит Ярослав.

Я лишь киваю в ответ.

Неловкая тишина наполняет кухню. Мне становится стыдно, что я завела наш и без того непонятный разговор в такое грустное русло.

– Прости, – выдавливаю я.

Ярослав печально усмехается.

– За что? Ты явно не виновата в их смерти. Когда они умерли, тебе было…

– Шестнадцать, – заканчиваю я за него.

Он складывает руки в замок, задумчиво смотря на меня.

– Да, ты основательно меня изучила. Мне стоит бояться?

Я понимаю, он пытается разрядить обстановку, вернуть разговор в более легкое для нас русло. Мысленно соглашаюсь с ним, не желая ворошить прошлое, если он сам этого не захочет. И почему я думаю, что он захочет?

– Бояться не стоит, а вот оглядываться…– специально протягиваю я сладким голосом.

Ярослав улыбается, и я вижу, как он расслабляется, откидываясь на мягкую спинку стула.

– О, как. Хорошо. Я учту.

В воздухе повисает легкая, игривая напряженность. Его взгляд прожигает меня изнутри, и теплая волна проходит по всему моему телу. Я чувствую, как щеки предательски наливаются румянцем.

– Значит, тебе двадцать четыре? – он усмехается и первым нарушает молчание.

– Пять тебе по математике, – возобновляю раскладку еды. – Да, и по логике тоже. Умеешь делать выводы.

– А ты?

Я останавливаюсь и перевожу взгляд на Ярослава.

– Что я?

– Умеешь делать выводы?

– Куда ты клонишь? – осторожно уточняю я.

– Сделай вывод обо мне, – предлагает он, подавшись вперед.

– Почему я должна делать о тебе вывод? – улыбаюсь уголками губ.

– Не должна, но мне просто интересно твое мнение обо мне.

Я слегка наклоняю голову в бок. Не знаю, чему я удивляюсь больше: его просьбе или моим собственным ощущениям.

Делаю вид, что обдумываю его предложение, хотя мой разум уже бурлит от мыслей. Главное - не спалиться, что он мне нравится. Тогда я точно все испорчу. Хотя чего портить, если между нами ничего нет? От этой мысли становится грустно, и я стараюсь отогнать ее подальше, чтобы не портить момент.

– Хм…сложную задачку ты мне подкинул, – тяну я.

– А ты попробуй, – Ярослав улыбается такой милой улыбкой, от которой, наверное, все девчонки падают в обморок. Хорошо, что я сижу.

– Хорошо, я попробую. Ты…целеустремленный, привлекательный, чего скрывать, – добавляю, когда вижу, как его губы расплываются еще больше. – С чувством юмора, которое помогает тебе справляться с трудными моментами или печальными…– слабо улыбаюсь, когда вижу, что Ярослав понимает мой намек про его родителей. – И…ты умеешь располагать к себе.

– Неплохо, – произносит он спустя короткую паузу, – но я бы добавил еще ошеломительный, восхитительный и сексуальный.

Я закатываю глаза, но мои губы все равно расплываются в улыбке.

– А что насчет слабостей?

– Слабостей?

Он кивает.

– Слабости есть у всех, Баунти. Я хочу знать свои.

– Я уверена, ты и без меня их знаешь.

– Но я хочу услышать их от тебя.

Внимательно смотрю на него. В его зеленых глазах умиротворение, и это почему-то успокаивает меня.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

Я откладываю нож и вилку, делая вид, что размышляю. На самом деле, я просто пытаюсь выиграть время, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, что мне говорили мои девочки про него.

– Хорошо, давай попробуем, – говорю я наконец. – Наверное, ты упрямый. Если что-то решил, переубедить тебя практически невозможно. Ты - самовлюбленный. Хотя, нет, эгоистичен с нотками нарцисса. Слишком уж помешан на себе.

Ярослав внимательно слушает, не перебивая.

– Что еще? – спрашивает он тихо.

Я вздыхаю.

Попробуем сказать правду. Надеюсь, он не разозлится на мою дерзость.

– Ты боишься быть уязвимым. Боишься открыться, потому что боишься боли. Поэтому у тебя такой большой послужной список. Ты не задерживаешься долго с одной девушкой.

В комнате снова повисает тишина. Только слышен сильный ветер за окном. Ярослав не отводит от меня пристального взгляда, и я чувствую, как мое сердце начинает биться быстрее. Его глаза, обычно такие насмешливые и полные уверенности, сейчас кажутся какими-то растерянными и удивленными.

Я почти жалею о своих словах. Может быть, не стоило быть такой прямолинейной? Но это он первый начал.

Ярослав проводит рукой по светлым волосам и глубоко вздыхает.

– И это все? – почти безразлично бросает он.

Я пожимаю плечами.

– Вроде того. Это то, что я вижу снаружи. Что там внутри, знаешь только ты сам.

На самом деле, это даже не мои мысли, а девочек. Как показывает моя жизнь, я плохо разбираюсь в людях.

Ярослав молчит, смотря куда-то в сторону, за мое плечо. Кажется, он что-то обдумывает, прокручивает слова в голове.

Наконец, он переводит взгляд на меня, и в его глазах я вижу что-то новое - не злость, не разочарование, а какую-то странную эмоцию, которую не могу пока никак понять. И, наверное, никогда не пойму.

– А что насчет тебя? – тихо произносит он.

– Меня? – удивляюсь я.

– Да. Какая ты? Какие твои слабости?

Я в замешательстве. Не ожидала, что он переключит внимание на меня.

– Честно говоря, я не очень люблю говорить о себе, – отвечаю, стараясь подобрать слова. – Не всегда понимаю себя, что уж говорить о других.

– Тогда расскажи мне о своем браке, – с подозрительным спокойствием выдает Ярослав.

Вопрос застает меня врасплох.

– Не смотри на меня так, Баунти, – Ярослав усмехается, и на его лице появляется обольстительная улыбка. – Помнится, мы уже хотели об этом поговорить, вот только у нас…были совсем другие планы.

В голову всплывают картинки в лифте, в его прихожей, спальне, и по телу бегут мурашки.

– Может быть, нам сейчас вернуться к этому разговору, – с хрипотцой в голосе предлагает он, –

пока мы одеты.

Глава 29. Алена

Я смотрю на еду, разложенную по тарелкам, и у меня пропадает аппетит. Разговаривать о бывшем муже нет никакого желания. Слишком много боли и разочарования связано с этим периодом моей жизни.

Я отворачиваюсь, ищу глазами хоть что-то, за что можно зацепиться взглядом, лишь бы не смотреть в эти изучающие и пристальные глаза Ярослава. Сейчас они снова превратились в желто-зеленые. Как у змеи.

Но Ярослав не отступает. Он молча ждет, и это молчание давит на меня сильнее, чем любой крик, любые слова. Я понимаю, он не отстанет, пока не получит ответ. Точно, как черная Мамба.

Вздыхаю, понимая, возможно, именно сейчас я покажу свою слабость, свою уязвимость и глупость. Глупость, что не видела знаков так долго, позволив человеку взять контроль над моей жизнью.

– Хорошо, если тебе так интересно, – сдаюсь я. – Дима ухаживал красиво. Знаешь, как самый настоящий романтик. Я в прямом смысле тонула в цветах, комплиментах и внимании. Он вскружил мне голову настолько, что его предложение руки и сердца спустя шесть месяцев не показалось мне странным. Настолько сильная была любовь. У меня не было и капли сомнений на его счет. Мои родители тоже быстро поженились, и я думала - это судьба. Судьба повторить их историю любви. Но все вышло наоборот.

Я замолкаю, чувствуя, как к горлу подступает ком. Ярослав все также молчит, но я вижу его пристальный взгляд.

– Что случилось потом? – осторожно спрашивает он.

– Как только у меня оказалось обручальное кольцо на пальце - Дима стал меняться. Сначала незаметно, потом все более и более очевидно. Словно кто-то его подменил. На людях он надевал маску любящего и заботливого мужа, а когда мы были наедине…– горечь медленно, но, верно, стекает по горлу, и, кажется, я не в силах ее проглотить, – он обесценивал меня, мои мечты, мои стремления. Заставлял чувствовать себя никчемной. Он полностью взял под контроль мою жизнь. На самом деле, я только сейчас понимаю, как это страшно. Страшно осознавать, что твоя жизнь тебе больше не принадлежит.

Я останавливаюсь, переводя дыхание. Слова даются с трудом, словно каждое из них обложено свинцом. Воспоминания накатывают волной, грозя накрыть с головой.

Ярослав продолжает ждать, терпеливо и внимательно. Его взгляд, хоть и остается проницательным, только сейчас в нем еще есть сочувствие. Не жалость, а именно сочувствие. Он не перебивает, не дает советов, просто слушает. И это странно и…приятно.

– У меня были мысли уйти, – продолжаю я, – но каждый раз он словно чувствовал это и становился самым внимательным и любящим мужем. Я полностью запуталась и не знала, что мне делать. Я отдалилась от девочек, от родителей. Я осталась одна. Думаю, я сама виновата в том, что позволила ему так с собой обращаться. И Диме не составило труда внушить мне, что я недостаточно хороша, что я должна стараться больше.

Мой голос дрожит, и я замолкаю, пытаясь собраться с силами. Ярослав протягивает руку и накрывает мою ладонь своей. Его прикосновение такое теплое и ободряющее.

– А потом? Что стало последней каплей? – спокойно спрашивает он, но мне кажется, за его спокойствием что-то скрывается.

– Я поняла, что умираю, – шепчу я, смотря в пустоту. – Не физически, а морально. Я просто перестала быть собой. Я больше не узнавала девушку, которую видела в зеркале. Я чувствовала, как схожу с ума, как превращаюсь в тень себя самой. И тогда я решила, что пора выбираться…

В этот момент Ярослав сжимает мою ладонь и приподнимает, словно предлагая что-то.

– Иди ко мне, – слова звучат тихо, но в них такая решимость, что они эхом отзываются во всем теле.

Я не успеваю даже подумать, мозг как будто отключается, передавая управление телу. Подчиняясь какому-то неведомому импульсу, я поднимаюсь и, не расцепляя наши руки, иду к нему. Ярослав смотрит мне прямо в глаза, и в этом взгляде читается что-то такое…неизведанное, но такое манящее.

Он мягко усаживает меня на свои колени.

– Что…что ты делаешь? – вырывается у меня, но голос словно принадлежит кому-то другому.

Ярослав молча устраивает меня поудобнее. Одна его рука обхватывает мою талию, другая по-прежнему держит мою ладонь в своей. Близость его тепла проникает сквозь ткань моей кофты, заставляя кожу покалывать.

Его взгляд такой пристальный, но такой приковывающий. Я чувствую, как мурашки бегут по спине, а в животе зарождается какое-то странное, волнующее ощущение.

– Сам не знаю, – тихо произносит Ярослав, не отрывая от меня взгляда. – Но надеюсь, тебе будет так спокойнее.

А затем он улыбается. Слабо. Едва заметно. Но с такой искренностью, что мое сердце делает сальто.

Спокойнее? С ним? В такой позе?

Сейчас я чувствую все что угодно, только не спокойствие. Но…это так приятно. Очень приятно. И страшно. И волнующе.

– Теперь ты можешь продолжать, – говорит Ярослав с теплом, с тихой уверенностью, с этим взглядом, прожигающим насквозь.

Я даю себе немного времени, чтобы понять, что я должна продолжить. И когда до меня доходит, я напрягаюсь. Каждое воспоминание о прошлом отзывается болью, словно старая рана, которую снова и снова ковыряют.

– Последней каплей стал обычный пятничный день. Я должна была встретиться с девочками, с которыми наши встречи и так сократились до минимума, но Дима просто не пустил. Он забрал телефон и запер меня в квартире, а сам вернулся только в воскресенье, – от воспоминаний холодная дрожь пробегает по телу. – Тогда-то я поняла - это конец. Я больше не могла притворяться, что все хорошо. В ту же ночь, пока он спал, я сбежала. Сбежала в единственное место, куда бывший муж не позволил бы себе сунуться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– К отцу.

Я грустно вздыхаю.

– К маме.

Ярослав сводит брови на переносице и удивленно смотрит на меня.

– Отец ничего не знает. До сих пор, – в сожалении опускаю глаза, но, когда чувствую поглаживания на спине, и это меня немного успокаивает, и я решаю продолжить, – я уговорила маму скрыть все от него. Его разочарование было бы невыносимо для меня. Он и так был против Димы. Просил присмотреться, но я не послушала. Я помню, как он молчал, когда мы с мамой сообщили о разводе. Отец просто молчал, но это такое молчание, которое говорит громче любых слов.

– Ты хотела как лучше, – вдруг произносит Ярослав, и я вздрагиваю от неожиданности. Его слова, словно мягкое одеяло, окутывают меня теплом и поддержкой. – Ты нашла в себе силы вырваться.

– Да, – шепчу я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Я выбралась, а сколько девушек нет? Мне было куда идти, а остальным?

Ярослав молчит, с пониманием смотря на меня.

– Ты не представляешь, как страшно понимать, что твоя жизнь тебе не принадлежит. За тебя выбирают все: что ты будешь есть, что носить, с кем общаться, а с кем нет.

Я замолкаю, чувствуя, как ком подступает к горлу. Слова застревают, не желая вырваться наружу. Присутствие Ярослава рядом - это одновременно и поддержка, и вызов.

Поддержка, потому что я знаю, что он слушает и понимает. Вызов, потому что я ощущаю, как его близость будоражит меня, заставляя забыть о внутренней боли и сосредоточиться на чем-то другом.

– Иногда мне кажется, что я все еще живу в том кошмаре, – продолжаю я, прерывая тишину. – Что Дима вот-вот ворвется сюда и сможет забрать меня. Я знаю, это глупо, но страх никуда не девается. Он ведь смог подпортить мне в работе. Кто знает, на что он еще способен.

Я чувствую, как тело Ярослава подо мной напрягается.

– Что значит подпортил?

Обреченно вздыхаю, но его зеленые глаза почему-то успокаивают меня.

– Меня отстранили от эфиров, точнее, не так, – закатываю глаза, – в связи с загрузкой офиса нам нужны свободные умы там, Алена, – пародируя голос руководителя отдела. Отвратный мужик, если честно.

Я отворачиваюсь, не желая видеть его реакции. Мне стыдно. Стыдно за свою слабость, за то, что позволила бывшему мужу ломать себя даже после расставания.

– Еще этот развод тянется и тянется. Даже адвокат мамы не может помочь, а к папе обращаться не хочу, – тихо произношу я, прикусывая нижнюю губу. – Он и так помог с работой, а если я на него все вылью, то он подумает, что его дочь вообще ни на что не способна.

– Ты способна! – твердо говорит Ярослав. В его глазах горит уверенность, от которой по телу пробегает искра. – Только я понять не могу, как твой бывший муженек до тебя добирается? Он вроде с другого канала вообще.

– Связи- сильная штука, – вздыхаю. – И мама, и адвокат говорят одно: обратись я к папе, все было бы уже решено. Но я же упрямая.

Ярослав медленно проводит рукой по моим волосам и заправляет прядь за ухо.

– Твоя жизнь слишком долго была под контролем другого человека, чтобы найти в себе силы и отдать ее, пускай и родному и, любимому, отцу.

Его слова попадают точно в цель. Теплая волна вырывается из сердца и разливается по всему телу. Я всегда знала и знаю, что папа поможет, решит все проблемы одним щелчком пальцев. Но это ведь будет не моя победа, а лишь перекладывание ответственности.

– Ты справишься, Баунти, – ласково и почти шепотом произносит Ярослав, и мой взгляд тут же впивается в его губы.

– Как?

– Честно сказать, не знаю, – он проводит пальцами по моей щеке, и мне хочется закрыть глаза от удовольствия. – Но ты справишься. Я могу попробовать помочь, но думаю, моих св…

– Нет! Не нужно мне помогать.

Ярослав кисло улыбается.

– Тогда что ты хочешь?

Не знаю, сколько мы так сидим, смотря друг другу в глаза, но в этот момент время словно останавливается.

– Я хочу…хочу, чтобы ты поцеловал меня.

Его взгляд тут же темнеет, и я вижу в нем отражение собственного желания. Ярослав наклоняется ближе, и я чувствую его дыхание на своих губах. Легкое прикосновение, словно бабочка касается цветка. Невероятно нежно и робко. Но этого недостаточно. Я хочу большего.

Притягиваю его к себе, углубляя поцелуй. Ярослав отвечает не сразу, словно сомневается, но потом сдается, и его губы становятся требовательными и страстными. Я прижимаюсь к нему, чувствуя себя в безопасности и умиротворении. В его крепких объятиях я могу забыть обо всем, хотя бы на мгновение.

Поцелуй длится целую вечность, но в то же время кажется, не проходит и пары секунд. Когда мы отрываемся друг от друга, в груди все еще бушует ураган эмоций. Я смотрю в его потемневшие глаза, пытаясь понять, что сейчас чувствует Ярослав. Но ничего не могу понять.

– Ты же понимаешь, что я теперь не хочу есть? – шепчет он.

Я киваю, не отрывая взгляда.

Ярослав медленно проводит пальцем по моей щеке, и от этого прикосновения по телу пробегает новая волна мурашек. Его зеленые глаза изучают мое лицо, словно запоминают каждую черточку.

– Что ты делаешь со мной, Баунти? – вздыхает он и прижимается своими губами к моим.

Я отвечаю на поцелуй, пытаясь сдержать улыбку. Не знаю, что я с ним делаю, но, кажется, это взаимно. Что-то меняется между нами, и я боюсь даже думать, насколько это серьезно. Кажется, мой план держаться от него подальше начинает давать трещину.

Я разрываю поцелуй и пытаюсь встать.

– Что…что ты делаешь? – озадаченно спрашивает Ярослав, не давая мне подняться.

– Если отпустишь, то все увидишь, – отвечаю я, и уголки моих губ приподнимаются в едва заметной улыбке.

Ярослав нехотя, но ослабляет хватку, и я поднимаюсь, чтобы встать перед ним на колени.

– Баунти… – его голос хриплый. Кажется, он понимает мои намерения. – Алена…

Я почему-то издаю стон. Мое имя слетает с его губ так сексуально, так запретно, но это только усиливает внутреннее желание и отодвигает смущение на второй план.

– Алена.

В решимости поднимаю взгляд на него.

– Ярослав, пожалуйста. Я хочу п…попробовать.

Его цвет глаз превращается из темно-зеленого в желто-зеленый, и я понимаю: он возбужден. Сильно. В его взгляде плещется буря желания. Он словно боится поверить в том, что происходит, что я действительно этого хочу. Но я хочу.

И плевать мне на то, что я не умею и ни разу не пробовала. Сейчас есть только он, его хриплый голос, его взгляд и дикое, неудержимое влечение.

Я тянусь к резинке его спортивных штанов, мои пальцы дрожат от волнения. Ярослав задерживает мое движение, его ладонь накрывает мою руку. Он смотрит в мои глаза, ища там подтверждение. Я киваю, и он опускает свою руку.

Ярослав слегка привстает и помогает мне снять с него штаны вместе с боксерами. Он не отрывает от меня взгляда, и это еще больше распаляет во мне решимость.

Я, наконец, поднимаю глаза на его член. Он большой, возбужденный и пульсирует жизнью. Непроизвольно облизываю пересохшие губы, и вижу, как в глазах Ярослава вспыхивает огонь и на лице появляется опьяняющая улыбка.

– Как мне… – неуверенно начинаю я.

– Для начала просто возьми его в руки, – он широко ставит ноги, жестом прося подвинуться ближе.

Я выполняю команду, и беру его член в руку, чувствуя, как Ярослав вздрагивает. Его кожа горячая и гладкая.

– Можешь сначала просто провести рукой вверх-вниз, а потом, – он хватает ртом воздух, когда я тут же начинаю не спеша двигать рукой вверх-вниз. – Черт…А потом, если хочешь, можешь попробовать его ртом. Только, Баунти, не выставляй зубки, хорошо?

Я киваю и продолжаю двигать рукой, стараясь уловить именно тот ритм, который ему нужен. Ярослав смотрит на меня с обожанием и вожделением, и это придает мне еще большей уверенности. Постепенно я ускоряю темп, и его тело напрягается.

Приближаюсь к нему ближе, аккуратно обхватывая губами головку его члена. Он вздрагивает, и его пальцы впиваются в мои волосы. Не больно, но твердо. Я слегка приоткрываю рот и начинаю нежно двигаться вверх-вниз, пробуя на вкус. Он соленый и немного терпкий. Продолжаю двигаться вверх и вниз, помогая себе рукой и постепенно углубляясь. Я не собираюсь изображать из себя порнозвезду. Я делаю это, блин, первый раз и не жду, что у меня откроется сразу весь талант к минету.

Провожу языком по головке члена и чувствую, как он напрягается еще больше. От стараний моя челюсть начинает побаливать, но я нарочно не обращаю внимания.

– Черт, баунти, – стонет Ярослав и обхватывает мои волосы сильнее, притягивая меня ближе к себе.

Я ощущаю его пульс у себя во рту. С каждым моим движением его ноги напрягаются все сильнее. Я понимаю, что он близок к финалу, и ускоряюсь, стараясь довести его до конца.

– Баунти, я сейчас кончу, и если ты не хочешь чувствовать вкус спермы, то тебе лучше выйти из моего рта, – сдавленно и быстро произносит он.

Но я не отступаю.

Спустя пару уверенных движений его тело напрягается, Ярослав дергается в моих руках и издает громкий стон. Его сперма в пару резких и динамичных рывков извергается мне в рот. Мне кажется, или меня сейчас стошнит?

– Если не хочешь, не глотай. К этому нужно привыкнуть, – мягко объясняет Ярослав и смотрит на меня с такой нежностью, что я не понимаю, как сглатываю. Сглатываю все до последней капли. – Черт, Баунти, это так возбуждает.

Он наклоняется и берет мое лицо в свои большие ладони, накрывая мои губы поцелуем. Я отвечаю на его действия, чувствуя, как тепло разливается по моему телу.

– Теперь моя очередь, – с хитрой улыбкой произносит он и поднимает меня с колен, аккуратно усаживая на край стола.

Его руки скользят по моим бедрам, заставляя меня вздрогнуть. Ярослав целует меня в шею, и я запрокидываю голову, позволяя ему делать все, что он захочет. Его прикосновения обжигают, заставляя меня хотеть большего.

Он поднимает мою кофту и стягивает ее через голову, бросая на стул. Его взгляд становится еще темнее, и я чувствую, как мои щеки покрываются румянцем. Ярослав проводит пальцами по моим соскам через тонкую ткань моего лифа, заставляя их затвердеть. Я стону от удовольствия, и он усмехается.

– Ты такая красивая, – шепчет он мне на ухо, прежде чем целовать мою грудь.

Его язык дразнит мой сосок, и я изгибаюсь под его прикосновениями. Я чувствую, как между ног начинает нарастать влага. Ярослав отрывается от моей груди и с серьезным выражением смотрит на меня. И, если честно, меня это немного пугает.

– Что такое? – осторожно спрашиваю.

– Знаешь, Баунти, раньше я думал, что ни одна деву…

Но он не успевает договорить. В квартире разносится настойчивый дверной звонок, за которым следует оглушительный барабанный стук в дверь.

– Дочь! Открывай! Я знаю, ты дома.

Глава 30. Алена

– Папа? – испуганно произношу я, напрягаясь всем телом.

Кажется, проговариваю это шепотом, но папа как будто слышит меня.

– Да, папа! Алена, нам нужно поговорить!

Я встречаюсь глазами с Ярославом. В них то же самое удивление, что и в моих, вот только в отличие от меня, во взгляде парня нет страха. Он спокойный и уверенный, словно человек из другого мира.

– Что нам делать? – мой голос дрожит, выдавая весь охвативший меня ужас.

Ярослав целует меня в плечо.

– Одеться и открыть дверь.

– Но… – замешательство парализует меня.

– Что «но»? – он отходит и одним движением надевает на себя штаны и боксеры. – У нас нет другого выбора.

– Может, я тебя спрячу? – бросаю я первое, что приходит на ум.

Ярослав громко фыркает и поднимает мою кофту со стула.

– Спрятать? Я тебе что, любовник?

Я продолжаю сидеть, словно приклеенная к стулу, не в силах осознать происходящее. Страх сковывает меня, лишая дара речи. Ярослав замечает это, и странное выражение появляется на его лице.

– Мне не нравится, что ты молчишь, – он протягивает мне мою кофту, но я просто не могу пошевелиться, поэтому кофта оказывается на моих коленях.

– Может, все-таки сп…– меня останавливает очередной удар в дверь.

– Алена, я знаю, что ты там не одна! Даже не пытайтесь что-то придумать! – гремит голос папы за дверью.

Ярослав изгибает бровь, как бы говоря «видишь», и проводит рукой по волосам.

– И что делать? – снова спрашиваю.

Он окидывает взглядом кухню, кивает и садится на стул. Его спокойствие кажется просто нереальным.

– Одеться. Открыть дверь. И выяснить, почему твой отец так взбешен.

Я, наконец, сползаю со стула, поправляю лиф и натягиваю кофту.

– Но как же ты?

Ярослав непонимающе смотрит на меня.

– А что я? Я взрослый мальчик. Да и не будет твой отец меня бить.

«Кто, знает, кто знает…» – мелькает у меня в голове.

Я иду к двери, чувствуя, как бешено колотится сердце. Я даже не помню, когда папа в последний раз был так зол. Судорожно вытираю вспотевшие ладони о джинсы, глубоко вздыхаю и поворачиваю ключ.

Дверь распахивается, и первое, что я вижу красное лицо папы и глаза, которые мечут молнии. Я не понимаю, на кого направлен этот гнев, потому что он молча проходит мимо меня.

Закрыв дверь, я замечаю, что папа что-то держит в руке - свернутую глянцевую картинку или даже журнал.

– Папа, что случилось? – начинаю я, но он уже стоит почти напротив Ярослава, прожигая его взглядом.

– Ты кто? – вопрос папы звучит, словно удар грома.

– Я - Ярослав. Или вам нужна моя биография? – в его голосе чувствуется едва уловимая насмешка.

Вот дурак.

– Дерзишь? – нарочито спокойно спрашивает папа.

– Пытаюсь понять, что вы хотите?

Родитель делает шаг вперед, приближаясь к столу, как голодный дикий зверь, приметивший добычу.

– Васильев Артем Алексеевич - тебе о чем-нибудь говорит…

Ярослав?

– он специально выделяет имя, словно это какое-то клеймо.

Ярослав тут же хмурится, и на его лице читается понимание, кто стоит перед ним.

– Знаю. Это один из генеральных инвесторов спортивных телеканалов, – он откашливается и спрашивает, повернувшись ко мне. – Этот мужчина твой отец?

Не в силах произнести ни слова, я лишь молча киваю.

Ярослав присвистывает.

– Да, он больше, чем шишка.

– Что? – в ответ папа еще больше хмурится, а я пытаюсь не улыбнуться, как бы странно это не казалось.

– Ничего. Лучше скажите, в чем дело? – Ярослав не отводит взгляда от мужчины перед ним.

Лицо папы снова искажается гримасой ярости, и, это заставляет пробежать ледяную дрожь по всему моему телу.

– Ах, сказать тебе в чем дело? Вот в чем! – он кидает на стол глянцевые бумаги.

Ярослав первым берет брошенные листки. Его лицо, только что спокойное, моментально меняется, отражая, наверное, ту же злость, что колотится в папе.

Я делаю пару шагов вперед, но Ярослав останавливает меня жестом.

– Тебе не следует этого видеть.

Наши взгляды встречаются. Что-то внутри меня подсказывает, он прав, но любопытство берет верх.

– Тебе не понравится.

Меня охватывает раздражение.

– Да что там такое?

Я резко подхожу к столу и пытаюсь выхватить бумаги, но Ярослав резко вскакивает, поднимая руку вверх.

– Артем Алексеевич, при всем уважении, она не должна этого видеть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Как бы я ни хотел уберечь ее от этого, но она должна, – чувствую его взгляд на своем затылке. – Поэтому покажи ей.

Ярослав опускает руку, но не отдает бумаги. Он смотрит на меня, и в его взгляде - смятение и какая-то обреченность. Медленно, словно взвешивая каждое движение, он протягивает мне листок.

Сердце колотится в груди, словно пойманная птица. Руки дрожат, когда я беру из его рук глянцевую бумагу. Чувствую на себе взгляд обоих мужчин.

Разворачиваю листок. Первое, что бросается в глаза - я сама, а точнее фотография, на которой изображена я. В свадебном платье, в обнимку с бывшим мужем. В голове тут же возникает картина: огромная, помпезная рамка с этой самой фотографией, висящая напротив кровати в бывшей спальне. От этого воспоминания меня пронзает такая ледяная дрожь, что застучали зубы.

Отвожу взгляд от фотографии. Дальше - крупный план Ярослава. Его лицо.

Медленно опускаю взгляд ниже, к заголовку. И мир из-под меня начинает рушиться. Буквы расплываются перед глазами, но я все равно их вижу. Четко. Жирно. Черным по белому.

КЛЮШКА РАЗДОРА: ИЗВЕСТНЫЙ ХОККЕИСТ КОМАНДЫ «ЯСТРЕБЫ» - ЯРОСЛАВ СНЕГИРЕВ СПИТ С ЖЕНОЙ СОВЛАДЕЛЬЦА СПОРТИВНОГО КАНАЛА «ТРИУМФ ТВ». ПОКА МУЖ ЗАРАБАТЫВАЕТ ДЕНЬГИ, ЕГО ЖЕНА ВЕДЕТ ДВОЙНУЮ ИГРУ.

В ушах звенит. Кровь отливает от лица. Я поднимаю глаза на Ярослава, потом смотрю на папу. Вот только в глазах парня я вижу сочувствие, а во взгляде отца - осуждение?

Я еще раз впиваюсь в листок.

Господи.

Если я его держу, то он уже…

– Пап…

– Нет, дочь. Это никуда не пошло. Мои люди предотвратили печать этого дерьма и рассылку в социальных сетях.

Облегчение прокатывается по телу, и я выдавливаю из себя улыбку.

– Спасибо.

Громкое фырканье заставляет меня вновь повернуться к папе.

– Дочь, что черт возьми происходит?

– Пап, – только и могу выдать я, чувствуя, как предательские слезы подступают к глазам.

Родитель поднимает на меня тяжелый взгляд. Взгляд, который я не хочу видеть.

– Ты можешь сказать что-то внятное? Почему это вообще появилось? – он указывает на листок в моих руках. – И давно ты с этим хоккеистом? И почему там написано «

жена»

, если вы в разводе?

Я бросаю быстрый взгляд на Ярослава.

– Его Ярослав зовут, а не этот.

Папа хмурится и не сводит с меня глаз.

– А как мне его называть? Ты думаешь, я не знал про него, когда увидел это, – он снова указывает на листок в моих руках, – конечно, узнал. Причем все. И как ты смогла связаться с ним? Сначала слизняк Наумов, а теперь этот. Да что с тобой?

– Артем Ал…

– Не вмешивайся! Я тебя насквозь вижу. У тебя девушек как грязи. Поэтому оставь мою дочь в покое, а то… – его слова словно оплеуха, заставившая меня вздрогнуть.

Ярослав выдерживает гневный взгляд моего родителя.

– А то что? – вызывающе спрашивает он, и внутри меня все холодеет.

Вот же дурак.

– Вылетишь из хоккея. Вообще, – папа произносит это так спокойно, так уверенно, что становится по-настоящему страшно.

Плечи Ярослава напрягаются, и в его глазах я улавливаю тень испуга.

Конечно. Я бы тоже испугалась. Папа упертый, если сказал, то сделал.

– А что, если я изменился? – слышу я голос Ярослава и резко поворачиваюсь к нему. – Понял, что мне нужна лишь только ваша дочь?

Его слова звучат, как гром среди ясного неба. Что-то внутри меня переворачивается, и на мгновение я забываю обо всем, мечтая поверить ему. Но громкое фырканье родителя возвращает меня в реальность.

– Когда? Сейчас? Не говори глупостей! – он с вызовом смотрит на Ярослава. – Не поверю. Хватит с нас одного козла. Скажу тебе один раз, если тебе важен хоккей, ты оставишь мою дочь в покое, – папа замолкает, но спустя всего пару секунд продолжает, в его голосе слышатся нотки хладнокровия, – подумай о бабушке.

Я чувствую, как Ярослав вздрагивает.

– Папа! – пытаюсь остановить его, но он неумолим.

– Что? Ну что? Я что, не прав? Один раз я тебя уже уступил, и к чему это привело? Ты думаешь, с ним будет как-то иначе?

– Он другой, – чувствую в себе жесткую потребность защитить Ярослава.

– Ах, да, конечно, другой. Что он может тебе предложить? Кроме послужного списка своих одноразовых встреч? Хочешь страдать, пока он с кем-то шатается за твоей спиной?

– Папа!

– Что, папа? Алена, как ты не поймешь, он поверхностный. Такие, как он, не могут сделать ни одну девушку счастливой. У него даже нет родителей, которые могли бы ему объяснить или привить ответственность.

– Папа! – ахаю я. – Что ты несешь?

Родитель замолкает, и я вижу, как в его глазах мелькает осознание. Он понимает, что перешел черту, что зашел слишком далеко.

– Ярослав, – пытаюсь сказать хоть что-нибудь.

– Нет, Алена, – от спокойного голоса Ярослава у меня волосы на теле встают дыбом. – Твой отец прав, мне лучше уйти.

– Ярослав.

– Все нормально, – произносит он, но по его лицу и движениям тела я понимаю: ничего ненормально.

– Ярослав, – предпринимаю попытку его остановить.

– Пусть идет, – холодно бросает папа.

Ярослав останавливается и поворачивается обратно, его взгляд устремлен на моего родителя.

– Знаете, Артем Алексеевич, ваша дочь стоит того, чтобы рискнуть, но ваши методы вынужденного отказа, ничем не лучше, чем методы у Наумова, направленные на вашу дочь.

– О чем ты говоришь? – глаза папы вспыхивают огнем.

– Прости, Ален, я не должен был, – Ярослав опускает голову и, игнорируя вопрос, выходит из комнаты. Мое сердце пропускает удар.

– О чем он говорит? – не унимается родитель.

Я молчу, не в силах вымолвить ни слова. Только вздрагиваю, когда слышу громкий хлопок входной двери.

Слова Ярослава эхом отдаются в моей голове, смешиваясь с виной и ужасом от папиных высказываний.

– Алена, – уже ласковее говорит папа и садится на стул. – Ты меня так до инфаркта доведешь.

– Тебе плохо? – тут же подбегаю к нему.

– Пока нет, но чувствую, скоро…

– Пап!

Он вздыхает и жестом просит присесть на соседний стул. Я не сопротивляюсь.

– Дочь, пришло время все рассказать отцу.

– Пап.

– Нет, дочь. Пришло время. Рассказывай.

Я смотрю в его уставшие глаза, в которых плещется нежность и тревога, и понимаю, тянуть дальше бессмысленно.

У меня словно внутри прорывает плотину, и слезы обрушиваются на меня.

– Тише, тише, солнышко, – он пододвигает к себе мой стул и спешит меня обнять. – Папа рядом.

Его мягкие поглаживания по волосам успокаивают меня, и я отрываюсь от его груди.

– Папа, прости меня, пожалуйста, – сквозь слезы прошу я.

– Тебя? За что? – подушечками пальцев папа пытается убрать слезинки с моего лица.

– За то, что я такая дура.

– Никакая ты не дура. Ты папина дочка, – он наклоняется и целует меня в волосы. – Солнышко, расскажи все своему старику. Что тебя тревожит?

Я шмыгаю носом и делаю глубокий вдох, собираясь с силами. Слова даются с трудом, словно снежный ком мешает говорить.

И я начинаю рассказывать, а слезы продолжают катиться по щекам, оставляя мокрые следы. Говорю о том, как он оказался прав, когда отговаривал меня от брака. Как моя жизнь с Наумовым обернулась кошмаром, как он был жесток и нарциссичен. Как я думала уйти, но какая-то непонятная зависимость держала меня, словно цепями.

– Я…я, правда, хотела уйти, но…все было так запутано, пап. Я не знала, что делать…

Дальше я рассказываю о тайной помощи мамы, о том, как мы обе пытались делать вид, что все хорошо, зная, как он бы отреагировал. Рассказываю, как Наумов, несмотря на наш фактический разрыв, по бумагам остается моим мужем, не давая развод, и всячески пакостит на работе.

– Ему нравится видеть, как мне плохо.

Затем я говорю про встречу с Ярославом на горнолыжном курорте, о том, как мы встретились снова здесь, в городе. Прямо на матче. Я рассказываю о поддержке, которую он смог оказать мне за такой короткий промежуток времени. Рассказываю почти все, опуская интимные моменты. Это отцу знать не нужно.

– А потом…потом Ярослав защитил меня от Наумова. Врезал ему и забрал меня подальше от него. Тогда бывший муж и пообещал отомстить. Вот откуда все это, пап, – указываю головой на листок. – Только вот я не понимаю, почему он выбрал другое издание, а не свое? Если бы Дима провернул все через свой канал, мы даже и не заметили, пока не вышло все это в свет.

Когда я заканчиваю, папа вздыхает. Медленно и тяжело. Он молчал на протяжении всего моего рассказа, лишь хмурился, закрывал глаза и тихо качал головой. Кажется, он переживал каждое мое слово вместе со мной.

Наконец, он взял мои руки в свои, крепкие и теплые.

– Он не готов марать руки, Ален. Сделает все чужими. Как, собственно, и всегда он делает.

Папа цокает языком, успокаивающе дыша носом. Я чувствую, как он сдерживает ярость.

– Пап, – тихо произношу я, – ты…если хочешь накричать на меня - кричи. Только, пожалуйста, не молчи. Я не могу выносить твой разочарованный взгляд. Это для меня хуже всего. Я и так тебя разочаровала.

– Не говори глупостей, солнышко, – отвечает он мягко, сжимая мои ладони чуть сильнее. – Я не разочарован, я зол. Но никак не на тебя.

– Не на меня?

– Конечно, нет. Я просто очень и очень зол. Ты не представляешь, каких усилий мне стоит сидеть здесь на месте, а не поехать к этому Наумову и не врезать ему как следует. Одно дело слышать это от твоей мамы, а другое - от тебя.

Теплая и родная волна расплывается по телу, но, когда до меня доходит сказанное, я напрягаюсь.

– Что значит от мамы?

Папа опускает глаза, а затем слабо улыбается.

– Тася меня убьет.

– Пап? – осторожно произношу. – Ты знал?

– Знал, – он вздыхает. – Узнал, как только ты пришла к маме. Ты же знаешь ее, на ней всегда все написано.

– Но почему вы скрывали это от меня?

Я совершенно не знаю, как на это все реагировать.

– Опять же твоя мама настояла. И я согласился. Дал тебе возможность самой разобраться со всем. Я знал, что ты умная и сильная девочка. Но ты не представляешь, каких сил мне стоило сдерживать себя, когда я видел тебя такой….

– Ущербной?

– Разбитой, – брови папы сходятся на переносице. – Я никогда не считал тебя ущербной. Ты никогда не была такой. Ты сильная.

– А куда делась моя сила в браке? – кисло усмехаюсь я.

Папа слегка наклоняется и опирается локтями о свои колени, продолжая держать мои ладони в своих.

– Ты была испуганной, зажатой, запертой в клетке, – он смотрит мне в глаза, и я вижу, как его взгляд обретает уверенность. – Но теперь, солнышко, не проси меня остаться в стороне. Я разорву этого парня. Главное, скажи, ты хочешь развода?

В голове пробегают все самое ужасное, что было в браке, не фокусируя внимания на чем-то хорошем. В памяти осталось только плохое, и я хочу поскорее не иметь с бывшим мужем никаких связей.

– Хочу. Очень.

– И ты разрешишь мне вмешаться?

– Разрешу. Пап, мне нужна твоя помощь.

– Конечно, я все сделаю, – он расплывается в улыбке, не оставляя мне шансов не ответить взаимностью. – Все, что захочешь, солнышко.

– Только, пап, – смотрю в родные глаза. – Кажется, ты слегка переборщил с Ярославом.

Папа какое-то время молчит, а затем произносит, не сводя с меня глаз.

– Ты права. Но он мне не нравится.

– Это пока, – вырывается у меня раньше, чем я успеваю это понять.

– Дочь!

– Пап!

Родитель вздыхает, на этот раз глубже и тяжелее. В его взгляде я вижу смесь грусти и понимания. Он пристально смотрит мне в глаза, и, хотя я не понимаю, что именно он там видит, но его голова неодобрительно качается.

– Дочь, просто будь осторожна, хорошо? Не хочу, чтобы тебя снова обидели.

Я сглатываю, чувствуя, как в горле пересыхает. Кажется, я понимаю, в какую сторону он клонит. Родительское сердце всегда чувствует, когда его ребенку хорошо или плохо. И сейчас он чувствует, что в моей жизни появился кто-то новый, кто-то, кто заставляет меня улыбаться, но одновременно с этим вызывает у меня и у него страх.

Слова папы, такие простые и полные любви, обрушиваются на меня, как ледяной душ, и заставляют вспомнить все то, что я так хочу забыть и никогда не возвращаться.

Я даже об этом не задумывалась.

После всего того, что мне пришлось пережить в браке, появление Ярослава кажется совершенно не к месту и не вовремя. Хотя он веселит меня, и рядом с ним мне спокойно и легко, но ведь с Димой по началу было так же. Я не ощущала тревожные звоночки внутри себя. Или они были, но я не обращала на них внимания? И главное, чем это закончилось? Унижением, контролем и потерей себя.

А что, если я снова ошибаюсь? Неужели я снова игнорирую те едва уловимые сигналы, которые посылает мне мое подсознание?

Я пытаюсь прислушаться к себе. Но внутри тихо. Полнейший штиль. А это значит?

Ничего это не значит.

И вообще, почему я так уверена, что именно от моего решения хоть что-то зависит? После сегодняшнего разговора с моим папой Ярослав, скорее всего, и не подойдет ко мне больше.

Наверное, так будет лучше? Наверное, сейчас не время, и не место впускать в свою жизнь нового человека. Нового парня.

От этой мысли сжимается сердце. Чувствую, как внутри зарождается тоска, но я понимаю, это правильно. Так безопаснее.

Я вздыхаю, стараясь прогнать дурные мысли. Поднимаю глаза на папу и вижу в них бесконечную любовь и беспокойство.

– Хорошо, пап, – тихо отвечаю. – Я буду осторожна.

И в этом «хорошо» звучит не только покорность, но и обещание самой себе: не позволять прошлому сломать мое настоящее и будущее. Хватит. Я больше так не хочу.

Возможно, мне нужно быть осторожной. Но это не значит, что я должна отказываться от счастья. Просто мне нужно научиться видеть опасность, не закрывать на нее глаза, а встречать ее с открытым взглядом, уходить, когда чувствуешь себя плохо. И, возможно, тогда я буду готова сделать правильный выбор.

Глава 31. Ярослав

– Еще подход! – кричит Виктор, наш тренер по физподготовке.

Я киваю, даже не поднимая головы.

– Раз. Два. Три, – бормочу я, натягивая на грудь железяку широким хватом.

Сегодня я тренируюсь как зверь. Обычно я знаю меру, работаю на результат, но сейчас…словно с цепи сорвался. Мне нужно выжать из себя все силы, выдать весь мой максимум. Заглушить собственные мысли. Убрать голос в голове.

Я чувствую озадаченные взгляды парней, вижу, как они переглядываются, удивленные моей энергией. Но мне плевать. Я концентрируюсь на тренировке, как хищник на добыче. Физическая боль должна затмить эмоциональную нервозность. И это моя единственная цель.

– Восемь. Девять. Десять, – сквозь зубы произношу я, чувствуя, как мышцы в руках начинают ныть.

Но как бы я ни старался, картинки всплывают перед глазами, словно кадры из паршивого фильма.

Слова отца Алены…они преследуют меня.

«Что он может тебе предложить? Кроме послужного списка своих одноразовых встреч? Хочешь страдать, пока он с кем-то шатается за твоей спиной?»

Или еще хуже.

«Алена, как ты не поймешь, он поверхностный. Такие, как он, не могут сделать ни одну девушку счастливой. У него даже нет родителей, которые могли бы ему объяснить или привить ответственность».

Эти слова бьют точно в цель, туманя все остальные мысли в моей голове.

Я, блин, знаю, что не идеален. Знаю, что, возможно, где-то безответственный. Но поверхностный?

Это раздражает. Бесит.

Особенно слышать это от человека, который вообще меня не знает. Неужели я произвожу такое впечатление? Неужели все видят меня именно таким?

С грохотом опускаю груз и громко вздыхаю. Черт, руки болят ужасно, и у меня жжет легкие. Кажется, я переборщил с весом.

Кладу руки на подставку для ног, а затем опускаю голову вниз, пытаясь унять дрожь в руках.

Почему его слова так задели меня?

Может, потому что внутри я сам сомневаюсь?

Может, за моей самоуверенностью и показным безразличием скрывается пустота, а я просто не хочу этого признавать? Может, я просто не хочу привязанностей?

Я хочу прогнать эти мысли. Не хочу копаться в себе. Не хочу признавать, что он, возможно, попал в точку. Мне проще одному, только мимолетные романы, никаких обязательств. Так легче. Так безопаснее.

Но Алена…

Вчера, когда она встала передо мной на колени, я окончательно понял, что все. Я точно в заднице. Бесповоротно.

Даже под горячим душем, пытаясь смыть с себя злость после разговора с ее отцом, я не смог выбросить ее образ из головы. Этот взгляд. Эта покорность. Эта нежность в ее глазах. Она сводит меня с ума.

И что теперь?

Если я сделаю шаг в сторону Алены, то вылечу из хоккея, как пробка из новогоднего шампанского.

Нет, вчера я сказал ее отцу правду, она стоит того, чтобы рискнуть. Но только вот, если я решусь, то меня выкинут из хоккея, никто даже не будет смотреть на мою результативность, и назад пути не будет. А хоккей - это единственное постоянное в моей жизни. Хоккей - моя семья, моя страсть, моя жизнь.

И что мне делать?

Оставить все как есть?

Да, и какая вероятность, что Алена захочет что-то изменить? Захочет быть со мной?

Вот, во что я вляпался?

Тень накрывает меня, вырывая из водоворота мыслей. Тяжелое дыхание разносится рядом. Мне приходится поднять голову. Передо мной стоят парни. Смотрят молча, пристально.

Все в сборе. Марк, Илья, Веня и Дэн. Не хватает только Дюши Метелкина. Интересно, где сейчас Макар?

«Кажется, сейчас начнется прочистка мозгов», – я ухмыляюсь собственным мыслям.

– Если вам нужен тренажер, то он свободен, – бормочу я, вставая.

– Снегирь, в чем дело? – прямо спрашивает Марк, складывая руки на груди.

– Ничего. Все нормально, просто немного переусердствовал, – смотрю на него, не отводя взгляда.

Парни переглядываются, но, конечно же, не верят мне.

– Яросл…

– Парни, хорош! – не выдерживаю и обрываю Марка на полуслове, хватая полотенце. – И так тошно, не хочу.

Разворачиваюсь и пытаюсь уйти в другую сторону, но меня останавливает сдержанный голос капитана.

– Яр, мы видим, что что-то не так. Может, мы тебе поможем?

Поможем?

Я фыркаю.

Чем они могут мне помочь, если я сам не понимаю, что со мной творится? Внутри все закипает. Раздражение подступает к горлу, словно ком. Я пытаюсь дышать ровно, но каждый вдох кажется невыносимо тяжелым.

Перевожу взгляд на тренера. Виктор стоит у телевизора, листая плейлист и пока не обращает на нас внимания. Значит, время есть.

Я поворачиваюсь обратно к парням, готовый начать говорить спокойно, объяснить, что не настроен разговаривать. Но слова Дэна останавливают порыв.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Снегирь, скажи им, – он указывает на парней, – что у тебя все нормально. А то заладили: у него что-то случилось, у него что-то случилось. Но у тебя же все нормально? Я крайне буду удивлен, если найдется хоть что-то, что сможет задеть тебя и вывести из равновесия. Ты же у нас беззаботный парень!

Может, в другой раз слова друга никак бы не задели меня, но сейчас я словно натянутая струна, рвусь.

– Конечно, все нормально у меня! – почти рычу я.

– Вот вид…– начинает Дэн, но тут же замолкает и хмурится, видимо, осознавая, с каким тоном я все произношу. – Парни, теперь даже мне понятно. Ничего у него ненормально.

Все, хватит. Я срываюсь окончательно. Изо всех сил пытаюсь изобразить подобие спокойствия в голосе, чтобы тренер продолжал не обращать на нас внимания.

– У меня все просто прекрасно! Восхитительно! Блестяще! Что вы так смотрите на меня? – развожу руками, поочередно бросая взгляд на парней передо мной. – Что вы от меня хотите? Что? Чтобы я что-то вам рассказал? Зачем?

– Ярослав, – осторожно произносит Илюха.

– Нет, капитан. Не хочу ничего слышать. Правда. Не хочу.

Я останавливаюсь, переводя дыхание и пытаясь успокоиться.

– Парни, я заколебался, понимаете? – говорю уже тише и без лишних эмоций. – В моей умеренной жизни произошел сбой. И я ни хрена не понимаю, что мне с этим делать.

С этими словами я сажусь на ближайшую скамью.

Тишина повисает в воздухе, лишь звуки тренажеров доносятся до нас. Я чувствую, как на меня смотрят, молча.

– Я выдохся.

Рядом со мной садится Мороз.

– Что случилось? – переспрашивает он, нарушая тишину. – Просто объясни. Мы постараемся помочь.

– Иногда даже вы бессильны.

– Но все же. Что за сбои? Что-то с бабушкой? Братом?

– С ними все хорошо.

– Тогда что?

Я поднимаю голову и смотрю на вратаря усталым взглядом.

– Если честно, рассказывать с самого начала, нет сил.

– Ты расскажи самое главное, – подсказывает Илья.

Вздыхаю и кладу локти на колени. Придется рассказывать. Хоть немного. Хоть что-то. Иначе они не отстанут. А, может, хорошо, что не отстанут? Может, мне стоит высказаться, и парни что-то подскажут?

– Честно говоря, я даже не знаю…

– Да ладно? – перебивает меня веселый голос Марка.

Я поднимаю взгляд на него и вижу самую хитрую улыбку из всех, которые когда-либо видел раньше. Мои губы невольно растягиваются в ответной ухмылке, и я качаю головой.

– Вы поняли? – Белый обводит взглядом всех присутствующих по очереди. – Скажите, что вы тоже поняли?

– Марк, – начинает Илья, – во-первых, тише! Если Виктор нас заметит, что мы тут стоим без дела, мигом нас разгонит.

Мы все синхронно поворачиваем головы в сторону тренера. Он стоит у шведской стенки, тщательно выравнивая положение какого-то эспандера. Убедившись, что он занят, мы поворачиваемся обратно.

Марк прижимает палец к губам, а затем тихо произносит:

– Ну, вы поняли? Веня? Илья? Ну, Дэн, ты-то понял?

Моисей отрицательно мотает головой.

– А, во-вторых, Марк, нет, мы не понимаем, – продолжает свои слова капитан, – и будет лучше и проще, если ты объяснишь.

Улыбка на лице Белого становится еще шире, и он радостно трет ладони.

– Снегирь, не подумал бы, на полном серьезе, что следующим будешь ты!

Я замечаю, как у Ильи и Вени взлетают брови вверх, когда до них доходит смысл сказанных слов Марка. Но ни я, ни Дэн так и не понимаем ничего.

– Да ладно? Правда что ли? – боковым зрением вижу, как Веня улыбается.

– Какая правда? – поворачиваюсь к нему. – Объясните уже.

Илья кивает головой. Его губы тоже расплываются в доброй улыбке.

– Да все ты понимаешь, Ярослав.

– Зато я - нет! – возмущается Дэн. – В чем дело?

Наступает тишина, которую спустя короткую паузу разрывает голос Марка.

– Наш Ярослав влюбился!

Глава 32. Ярослав

Влюбился? Я влюбился?

Но как?

Как я – Ярослав Снегирев, незаинтересованный в чувствах, смог влюбиться?

Да, такого же быть не может. Или может?

В голове сразу всплывает образ Алены. Карие глаза, легкая улыбка, играющая на губах, ее голос, ее тело, ее смех, звучащий у меня в голове.

Но когда простое увлечение превратилось во…влюбленность?

Я всегда считал себя человеком практичным, рациональным. Влюбленность, привязанность, отношение - это что-то далекое от моей реальности. Но теперь, кажется, я становлюсь героем романтической истории. Это пугает…но одновременно и притягивает.

Странно.

А когда это случилось?

Может, с той самой первой встречи на склоне? Или первой ее улыбки? Первого поцелуя? Первого секса? А может, это подкралось незаметно?

Не знаю.

Но ведь я и вправду начал понимать, что думаю об Алене чаще, чем следует. Да, даже спя с другой, я представлял карие глаза. А когда она рядом меня тянет к ней, с какой-то непонятной для меня силой.

Я пытаюсь проанализировать, найти рациональное объяснение, но тщетно. Чувства не поддаются логике и расчетам. Они иррациональны, спонтанны, как вспышка молнии в ночном небе. Они просто возникают, и все тут.

Так.

Я влюбился.

Влюбился вопреки своим убеждениям, вопреки своим принципам.

– И что теперь? – глухо спрашиваю я, поднимая взгляд на парней. – Может, попытаться заглушить? Я не хочу терять контроль над своей жизнью.

– Ты не потеряешь, – спокойно произносит Веня.

– Потеряет, конечно, – вмешивается Дэн. – А что, если она заберет у него деньги? Девушки меркантильные, знаете ли.

– Не все, – хором отвечают парни, вызывая у меня улыбку.

– Ладно, ваши исключение, – друг закатывает глаза. – А вы можете утверждать за Алену? Нет? Вот и я - нет.

– Дэн, – спокойно начинаю я. – Ее фамилия Васильева.

– И что? Васильева и Васильева. Что мне теп…

– Ее отец - Васильев Артем Алексеевич.

Парни присвистывают. Имя ее отца частенько где-то звучит. Хотя странно, что его не было на благотворительном вечере, но сейчас не стоит об этом думать.

– Твою же мать, – первым отвечает Марк. – нет, Моисей, в деньгах она явна не нуждается.

– Хорошо, – друг не успокаивается. – Она замужем, Ярослав. Замужем.

– На самом деле, они уже полгода не живут вместе. Этот придурок не дает ей развода, – пытаюсь не выдать напряжение в голосе, а у самого все внутри сжимается от рассказа Алены.

Между нами повисает тишина, нарушаемая музыкой и приглушенными голосами остальных товарищей по команде. Я чувствую, как взгляды парней нацелены на меня. Они знают, я не из тех, кто пускается в авантюры, особенно если они связаны с чувствами. Но походу, у судьбы свои планы.

– А если она…

– Денис, перестань искать причины там, где их нет, – командным, но спокойным голосом произносит Илья. – Просто прими факт.

– Принять факт? – я вижу, как ноздри друга раздуваются. – Господи, что вы сделали с моим другом?

– Мы? – удивленно спрашивает Веня.

– Да, вы! – Дэн показывает на них указательным пальцем. – Это все ваша аура. Аура отношений.

Парни смеются. Да, и я не могу сдержать улыбки.

– А чего ты смеешься, Снегирь? На твоем месте мне было бы не до смеха. Господи…ты не видишь?

– Не вижу чего? – смотрю на него, хмуря брови.

– Господи, да, это заразно. Мне нужно отойти от вас, – Дэн делает пару шагов в сторону.

– Что с тобой? – Марк кладет руку ему на плечо, но Моисей ее быстро скидывает.

– Не трогай меня! Вы заразны.

– Дэн, да что с тобой? – встревоженно спрашиваю я.

– Что со мной? Что с тобой? – он складывает руки на груди. – Как ты не видишь? Сначала Белый, потом капитан, потом Мороз, а теперь ты, – друг бьет себя по лбу. – Я теряю союзников.

– О чем ты говоришь? – качаю головой, понимая, что терпение подходит к концу.

– Ты собираешься остепениться, вступить в отношения. Называй, как хочешь! Я вижу это по твоему лицу. По твоим глазам, – друг вздыхает и садится на соседнюю скамью. – Я потерял союзника.

– Но ты не потерял друга, – устало говорю я. – Просто в моей жизни появилась Алена. И я не знаю, что с этим делать.

– Я не понимаю, – Моисей отрицательно мотает головой, – не понимаю. Ты же всегда держал все под контролем. Как ты мог позволить этому случиться?

– Зато мы понимаем, – отвечает за меня Илья. – Это как цунами, накрывает с головой и не оставляет шансов.

– Да, и есть вещи, которые не поддаются контролю, – Веня заканчивает мысль за капитаном.

– Не вижу себя на вашем месте! – со всей серьезностью в голосе утверждает Дэн.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вот не зарекайся! – улыбается Белый. – Вот не зарекайся.

Дэн смотрит на нас с подозрением, но ничего не говорит.

– И чего ты, Ярослав, теперь делать будешь? – интересуется капитан, облокачиваясь о тренажер.

– Скорее всего, ничего.

– В смысле? Почему? – в голосе Вени возмущение.

Я вздыхаю и провожу полотенцем по лицу.

– Ее отец сказал, если я подойду к ней, то вылечу из хоккея. А я с его связями даже не сомневаюсь в этом.

– Серьезно? – Марк вскидывает брови.

– Более чем, – киваю. – Он ясно дал понять, что моя карьера закончится, если я продолжу общение с Аленой. Так что, Дэн, не волнуйся, я продолжаю быть твоим союзником.

– Погоди, – капитан не дает Дэну ничего ответить, – Ты ничего не будешь делать? Просто отступишь?

– У меня нет выбора, – говорю, чувствуя, как в груди нарастает комок безысходности. – Чтобы я ни чувствовал к Алене, какой бы она ни была невероятной, я не могу рисковать своей карьерой. Мой брат внес столько сил, столько было жертв. Я не могу взять и подвести его. Не могу потерять все это.

Парни переглядываются. Они понимают, но я вижу в их глазах и укор. Они знают, что я способен на большее. Они верят в меня, даже когда я сам не верю.

– А может, стоит поговорить с ее отцом еще раз? С глазу на глаз? – голос Дэна отстраненный, но уверенный. Мы с парнями переводим взгляд в его сторону. – Не нужно на меня смотреть. Я раньше начал догадываться, что теряю союзника. Но Ярослав - мой кореш, лучший друг. И как друг я обязан поддержать его. Или мне его отговаривать?

– Нет, ты все делаешь правильно, – улыбается Илья. – И я даже вроде горжусь тобой.

Моисей ничего не отвечает, лишь закатывает глаза, но я замечаю тень улыбки на его губах.

Я смотрю на друга с благодарностью. В его словах чувствуется забота, настоящая дружба. Этот говнюк на самом деле классный мужик. И сейчас он показывает, как бы ему ни нравилась идея об отношениях, он готов поставить свои принципы на второй план, лишь бы помочь мне. Даже словом. И это дорогого стоит.

– Не уверен, что это что-то изменит, – возобновляю разговор. – Ее отец был настроен очень решительно. Он видит во мне угрозу для своей дочери.

– Но попробовать стоит, – настаивает Марк. – Тебе нужно попытаться. Иначе потом будешь жалеть, что ничего не сделал.

– Или можешь на самом деле все оставить как есть, – повседневно предлагает Илья, но я знаю, что за этим стоит. – Может, еще встретишь кого-то лучше Алены.

– Не думаю, что есть кто-то лучше нее, – отвечаю я, и мои губы расплываются в улыбке.

Слова друзей дают мне надежду. Маленькую, но надежду.

Я не могу просто сдаться, не попытавшись. Я должен поговорить с Артемом Алексеевичем. Должен убедить его, что мои намерения чисты.

Как говорил отец, если горишь чем-то, то нужно идти до конца. Даже если шансы мизерные, нужно бороться. Иначе потом будешь жить с мыслью, что мог бы сделать больше.

Именно эти слова он всегда произносил, когда рассказывал, как в начале их с мамой отношений он чуть ее не потерял по собственной глупости, но вовремя все понял.

– Парни, только одна проблема, – поднимаю на них взгляд. – Я не знаю адреса.

– Считай, уже знаешь, – улыбается Марк. – Я позвоню отцу, он точно поможет.

– Спасибо, – киваю.

– Да, пока не за что.

Мы улыбаемся друг другу, а потом резко все вздрагиваем.

– Белов, Лукин, Морозов, Снегирев, Моисеев! Что у вас за лобное место? – кричит на нас тренер. Мы втроем выскакиваем. – Мне к вам штрафные санкции применить?

– Никак нет, тренер! – отвечает за всех Дэн.

– Тогда мигом к шведской стенке.

– Да, тренер! – хором произносим мы.

Глава 33. Ярослав

Вечер на удивление душный. После тренировки мышцы чуть-чуть побаливают. Точно переборщил с весом. Завтра будет плохо.

Подъезжаю к шлагбауму. Снова это ограничение. Мне хватило любоваться монотонным коричневым сплошным забором, тянущимся вдоль дороги на десятки километров. Этот вид вызывает какое-то гнетущее чувство.

Из небольшого дома, по сравнению с остальными постройками, появляется крупный мужчина в черной форме. Его хмурый и оценивающий взгляд, брошенный в мою сторону, не предвещает ничего хорошего. Когда я опускаю стекло, охранник приближается и кладет руку на кобуру. Меня слегка торкает, несмотря на все старания сохранять невозмутимость.

– Добрый вечер. Вы к кому? – его голос звучит деловито, но очень уж уверенно.

– Добрый. Мне бы попасть к Васильевым.

– Пропуск? Приглашение?

Отрицательно мотаю головой и понимаю, что все идет не по плану. А как я вообще планировал туда попасть, когда узнал от Марка, что родители Алены живут в частном охраняемом секторе? Не надеялся, что будет все просто?

Мужчина достает из кармана смартфон и, все еще хмурясь, переспрашивает.

– К кому вы еще раз приехали?

– К Васильевым, – повторяю уже спокойнее.

Он что-то нажимает в телефоне, затем прикладывает его к уху и, после короткого гудка, произносит:

– Артем Алексеевич, это Громов с поста охраны. К вам тут молодой человек.

Дальше происходит что-то странное. Отец Алены, очевидно, что-то спрашивает, и охранник наклоняется, внимательно разглядывая меня. Замечаю, как его взгляд останавливается на моих волосах.

– Блондин, – четко говорит мужчина и выпрямляется.

Что за фигня?

Ладно, пропущу это мимо ушей. Тем более, у меня нет другого выбора. Лучше нужно думать, что делать, если меня не пропустят.

Никаких гарантий у меня нет.

В голове мелькает шальная мысль о плане Б.

А что если мне перелезть через забор? Но что, если я перелезу, а за мной погонятся злые собаки? Проверять точно не хочется.

– Фамилия? – резкий голос охранника вырывает меня из раздумий.

– Снегирев.

Наступает тягостная пауза. Я наблюдаю, как мужчина кивает, говорит в трубку «хорошо» и отключает вызов.

– Проезжайте. Дорогу знаете? – наконец, произносит он, обращаясь ко мне, параллельно нажимая кнопку поднятия шлагбаума.

Я киваю и трогаюсь с места.

На самом деле, я понятия не имею, куда конкретно ехать. Главное - меня пропустили. Адрес у меня есть, а дальше как-нибудь разберусь.

Дорога, словно змея, петляет между дорогими домами, каждый из которых выглядит как крепость. Ландшафтный дизайн, идеальные газоны, ухоженные кустарники - все кричит о достатке и порядке. Здесь явно нет места для случайных прохожих.

Останавливаюсь у обочины, чтобы свериться с навигатором. Нужный дом находится где-то в глубине поселка. Медленно еду по указанному маршруту, пока не вижу нужный адрес. Двухэтажный особняк на две семьи с колоннами и огромными панорамными окнами, выходящими на три стороны. Возле дома припаркованы два дорогих автомобиля. Вот это уровень!

Паркуюсь на свободном месте, глушу мотор и выхожу из машины. Иду по идеальной асфальтированной дорожке прямиком к массивной входной двери. Несколько раз выдыхаю и нажимаю на кнопку звонка. Через пару секунд слышу приглушенные шаги, и дверь медленно открывается. На пороге появляется женщина. У нее подтянутое лицо, стройная фигура и уложенные темно-русые волосы.

– Добрый вечер, – произносит она сдержанно, но вежливо. – Чем могу помочь?

Я слегка выпрямляюсь, стараясь казаться увереннее, чем чувствую себя на самом деле.

– Добрый вечер. Я - Ярослав Снегирев.

Женщина улыбнулась, и от ее улыбки становится теплее, что ли.

– А я Таисия Васильева. Почему вы решили, что мне будет интересно знать ваше имя?

На долю секунды я теряюсь. Ее вопрос выбивает меня из колеи. Но я быстро беру себя в руки.

– Да, простите. Я пришел к Артему Алексеевичу поговорить на счет Алены.

Улыбка тут же сползает с ее лица, и взгляд становится настороженным.

– Что с Аленой? Что с моей дочерью?

Так значит, передо мной мама Алены. Нужно быть осторожнее.

Я спешу ее успокоить.

– С Аленой все хорошо. Простите, я не с того начал.

– Начните с того, что нужно, – в голосе женщины звучит раздражение.

Я глубоко вздыхаю и быстро тру шею.

– Понимаете, кажется, я влюблен в вашу дочь… – пожимаю плечами, когда вижу, как раздражение на ее лице сменяется удивлением, – но ее отец сказал мне, если я продолжу встречаться с ней, то он выбросит меня из хоккея…

– Я до сих пор так считаю, – раздается из глубины дома серьезный мужской голос. – И если ты пришел, то ты или бесстрашный, или…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Или я без ума от вашей дочери, – перебиваю, не давая ему договорить.

В прихожей показывается крупная фигура Артема Алексеевича. На нем черные брюки и простая белая футболка. Волосы аккуратно уложены. Я вижу, как он качает головой, словно говоря «нет» еще до того, как я успеваю что-либо сказать.

Возникшее молчание прерывает мама Алены.

– Артем, что происходит? Кто этот юноша?

Мужчина останавливается около небольшого столика.

– Этот юноша, дорогая, Ярослав Снегирев - нападающий хоккейной команды «Ястребы» и, кажется, в него влюблена наша с тобой дочь.

От услышанного у меня звенит в ушах, и какое-то блаженство разливается по телу.

Алена в меня влюблена? Не может быть. Серьезно?

– Эй, хоккеист, перестань улыбаться и иди за мной в кабинет, – суровый голос Артема Алексеевича возвращает меня в реальность.

Я тут же соединяю губы в тонкую линию. Я даже не понял, как улыбка вообще появилась на моем лице.

– Простите, Таисия, – почему-то перехожу на шепот. – А как ваше отчество?

– Владимировна, – женщина отвечает на автомате.

– Таисия Владимировна, мне очень приятно с вами познакомиться. И простите, что не принес цветов.

– Не нужно цветов! – она делает шаг назад, напрягаясь и заставляя меня нахмуриться. – Пусть лучше ваши слова окажутся не просто словами.

– Обещаю, – киваю, и она пропускает меня вперед, указывая рукой на необходимую мне дверь.

Внутри все выглядит еще более роскошно, чем снаружи. Просторный холл с мраморным полом, огромная люстра, дорогая мебель. Чувствую себя не в своей тарелке, будто попал в какой-то другой мир.

Я иду по коридору, украшенному картинами, и останавливаюсь возле открытой темно-коричневой двери.

– Чего стоишь, проходи, – Артем Алексеевич жестом указывает мне на кресло напротив.

Кабинет оказывается под стать всему дому - огромный, с панорамными окнами, занавешенными жалюзи, и массивным дубовым столом в центре. Всюду пахнет кожей и чем-то дорогим. Каждый предмет, каждая деталь, кричит о деньгах и власти.

Взгляд мужчины передо мной внимательный и проницательный. Он словно сканирует меня, не оставляя шанса на фальшь.

– Ну, чего молчишь? – голос Артема Алексеевича ровный, без намека на смягчение. – Ты же пришел ко мне, а не я к тебе.

Я прохожу немного вперед и сажусь в кресло. К слову, оно чертовски мягкое и удобное.

Вздыхаю и собираюсь с мыслями, которые метаются у меня в голове. Все, что я так тщательно продумывал по дороге сюда, вылетело из головы. Остается только говорить все как есть, не подбирая слов.

– Артем Алексеевич, я, – начинаю, запинаясь, – я пришел, потому что не могу иначе. Я понимаю, это может звучать глупо, но, кажется, я влюблен в вашу дочь. И я хочу попытаться добиться ее расположения. Я не знаю, хочет ли она этого, но…то, что я услышал от вас, дает мне надежду.

Я замолкаю, чувствуя, как адреналин разгоняется по венам. Это безумие - признаться вот так вот ее отцу. Но выбора нет.

– Но кроме Алены есть еще кое-что, – продолжаю, – хоккей. Вы знаете, я играю с детства. Почти двадцать два года на льду. Хоккей - это моя жизнь. Хоккей - это единственное постоянство, которое у меня есть. Именно хоккей стал моим спасением, когда не стало моих родителей. Я не могу без него, понимаете? Без Алены я могу, но…но не хочу.

Я говорю на одном дыхании, выплескивая все, что сидит внутри.

– Я пришел к вам, потому что сейчас моя карьера зависит от вас. Вам ничего не стоит ее разрушить. Но вы можете не только ничего не делать, но и разрешить мне попытаться добиться расположения Алены.

Останавливаюсь, с трудом переводя дыхание, ожидая приговора. Чувствую себя как на исповеди, рассказывая все человеку, который, возможно, совсем этого не хочет.

Артем Алексеевич молчит, барабаня пальцами по столу.

– Почему ты предположил, что я дам тебе хотя бы надежду? Алена - моя дочь, и я не позволю какому-то парню снова причинить ее боль.

– Я понимаю, – киваю. – Но и вы поймите. Не знаю, как объяснить, поэтому скажу, как есть. Я не хочу больше без Алены, а значит, я добьюсь ее, а вы, узнав об этом, разрушите мою карьеру. И если то, что вы сказали про чувства вашей дочери, правда, то она останется со мной. Не спрашивайте, почему я в этом уверен. Просто уверен.

Он смотрит на меня, не мигая, и я чувствую себя как под микроскопом, но все равно продолжаю.

– Нет, деньги у меня кое-какие есть, есть своя квартира, но этого надолго не хватит. Мне придется заняться чем-то другим. Алена будет видеть мои старания, но и мою усталость, которая не будет приносить удовольствие ни мне, ни ей. Вы понимаете, что может произойти?

– Она может перестать со мной общаться, – заканчивает за меня Артем Алексеевич, устало проводя рукой по подбородку.

Видно, что эти слова даются ему с трудом и причиняют физическую боль. Даже у таких мужчин есть слабые места. В случае Артема Алексеевича - это его девочки: жена и дочь.

– Я ни в коем случае, не хочу такой исход. Поэтому пришел к вам. Я знаю, каково не иметь возможности приехать к родителям, не поговорить с отцом, не увидеть улыбку матери. Уверен, Алене будет плохо без вас. Но она девочка упрямая.

Тишина в комнате становится почти осязаемой, давящей на меня своим весом. Я жду, боясь лишний раз пошевелиться, словно любое движение может разрушить и без того шаткое положение.

– А ты смелый, – наконец произносит Артем Алексеевич, и в его голосе нет ни злости, ни удивления. Скорее констатация факта. – Или глупый. Наверное, и то, и другое.

Он откидывается на спинку кресла, сцепляя руки в замок.

– Алена - моя единственная дочь. И я хочу для нее только лучшего. Лучшего мужа, лучшей жизни. Один раз я уже облажался, передал ее не в те руки. Что ты можешь ей предложить? Кучу травм и постоянные нервотрепки? И что значит, «

кажется, я влюблен в нее»

? Это как понять?

– Понимайте, как сможете, – отвечаю твердо, смотря прямо ему в глаза. – Вы знаете мой так называемый послужной список. Я не идеален, но я могу быть постоянным, если того захочу. А я хочу. Хочу, чтобы именно Алена научила меня чувствовать, жить и заботиться о ком-то. Заботиться о ней. А я, в свою очередь, буду рядом с ней, когда ей будет плохо, буду поддерживать ее мечты и стремления. Я не обещаю, что жизнь со мной будет легкой и безоблачной, но я обещаю, что она никогда не будет одна.

Артем Алексеевич усмехается.

– Вот не надо мне обещать. Был тут один. Лучше сделай. Сказал - сделал.

– Понял.

Мужчина долго молчит, словно взвешивая каждое мое слово, прокручивая весь наш диалог и смотря куда-то поверх меня.

– Что думаешь? – наконец, спрашивает он.

– Я пост…

– Я не тебя спрашиваю, – мужчина останавливает меня, и мне приходится развернуться в ту сторону, куда направлен его серьезный взгляд.

В дверном проеме стоит Таисия Владимировна, прислонившаяся к косяку и сложившая руки на груди. В ее глазах плещется смесь удивления, надежды и какой-то настороженности.

– Не верю, что говорю это, но этому блондинчику я верю.

– А я вот все равно сомневаюсь, – спокойно произносит Артем Алексеевич.

– Дорогой, тебе свойственно сомневаться, но мое материнское сердце на удивление спокойно.

Я продолжаю сидеть вполоборота и наблюдать за ними двоими. Словно ангел и демон. И я скрещиваю пальцы, чтобы в этой схватке одержал победу ангел. Мне нужна Алена.

Мужчина хмурит брови, переводя взгляд с Таисии Владимировны на меня и обратно.

– Ладно, – наконец произносит он, смотря на свою жену, а затем все же обращается ко мне. – Считай, что я дал тебе свое согласие. Но помни, я буду следить за каждым твоим шагом. Одно неверное движение, и ты пожалеешь, лишишься хоккея. Алена - моя дочь, и я больше никому не позволю причинить ей боль.

Я киваю, стараясь не выдать охватившего меня облегчения. Чувствую, как с плеч сваливается огромный груз. Теперь все зависит от меня. Я должен доказать, что достоин Алены, что могу быть тем, с кем ей будет спокойно и, самое главное, безопасно.

Встаю и протягиваю руку вперед. Артем Алексеевич не доверчиво смотрит на меня, сводя брови на переносице.

– Артем, – слышу я за спиной мягкий голос Таисии Владимировны.

– Ох, эти женщины, – бормочет себе под нос отец Алены, встает и отвечает на рукопожатие.

– Артем Алексеевич, у меня к вам просьба, – начинаю я.

– Как, уже? – усмехается он, не отпуская моей ладони. – Ну, говори.

– А вы можете посодействовать в разводе Алены?

Мои слова приводят его в замешательство.

– Во-первых, я уже ускорил процесс. Моя дочь разорвет связи с придурком-бывшим уже на днях. А, во-вторых, – Артем Алексеевич прищуривается и слегка усиливает рукопожатие. А хватка у меня что нужно. – Если сделаешь ей предложение спустя месяц, полгода или даже год, я позабочусь, чтобы никакой свадьбы не было. Ты понял?

– Так точно, – отвечаю, уверенно смотря ему прямо в глаза.

– Хорошо, когда мужчина перед тобой толковый, – он улыбается и разжимает рукопожатие.

– До свидания, – в моем голосе лишь спокойствие и какая-то странная решимость.

Я направляюсь к выходу из кабинета, но останавливаюсь возле Таисии Владимировны.

– Как думаете, мне ехать к ней прямо сейчас или лучше завтра?

Она улыбается, и вблизи ее глаза кажутся уставшими, но в них все еще горит огонек надежды.

– Думаю, завтра. Тебе стоит все переварить в голове.

– Спасибо, – киваю. – До свидания.

– Ярослав, – женщина останавливает меня тихим голосом. – Удачи тебе и не обижай мою дочь.

– Не обижу.

С этими словами выхожу из кабинета.

Глава 34. Алена

– Капучино с малиновым сиропом, – улыбчиво произносит Катя и ставит передо мной стаканчик.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ и забираю заказ, чувствуя приятное тепло сквозь картон.

До начала домашнего матча «Ястребов» еще целых три часа. Но я уже в спорткомплексе, а все потому, что сегодня меня назначили на прямые эфиры.

У меня вырывается непроизвольный тяжелый вздох. Возвращение в прямой эфир на постоянную основу…И все благодаря папиным связям. Один звонок, и вот я снова перед камерами, и резко моя помощь в офисе больше не нужна.

Конечно, все это сопровождается неодобрительными взглядами коллег, сплетнями и перешептываниями за спиной. А что я сделаю? Не я все это начала. Это я оказалась марионеткой, карьеру которой вертели, как хотели.

Утро началось со сверлящего взгляда уволенного руководителя отдела. Его глаза были направлены на меня, пока он собирал вещи. Но я не испытываю ни капли сочувствия. Сам виноват, не нужно было помогать Наумову.

И стоило мне его вспомнить, как вот он сам, Дмитрий Наумов, собственной персоной. Классический костюм синего цвета, начищенные ботинки, телефон в руке. Все как всегда.

Я отворачиваюсь, но затылком чувствую, он меня заметил.

Предпринимаю попытку к отступлению, у меня нет ни малейшего желания разговаривать с ним. Особенно сейчас, когда папа вмешался в бракоразводный процесс. Все, что когда-то связывало нас, рушится с невероятной скоростью. И я этому счастлива.

– Алена! – слышу я резкий и требовательный голос почти бывшего мужа.

Не реагирую и иду дальше. Не хочу.

– Алена Наумова!

Я резко останавливаюсь.

– Как ты меня назвал? – пытаюсь сдержать крик.

Медленно разворачиваюсь, стараясь сохранить на лице нейтральное выражение. Но внутри все кипит от злости и раздражения. Нужно не реагировать. Он же специально так сказал, чтобы позлить меня.

– Ничего, лишь назвал тебя той, кем ты являешься, – усмехается и подходит ближе.

Я чувствую легкий запах его одеколона - тот самый, который когда-то мне нравился. А сейчас вызывает рвотный рефлекс.

– Я - Алена Васильева, – холодно произношу, смотря ему прямо в глаза.

– Официально…

– Не переживай, пару дней, и стану снова Васильевой, – обрываю его.

– Как мило, – смешок срывается с его губ. – Все же обратилась к папуле за помощью. Сама не смогла со мной справиться.

– Обратилась. И, в отличие от тебя, – парирую я, чуть сильнее сжимая свой стаканчик с кофе, – папа сделает все по-честному. В отличие от тебя.

Дима подходит еще ближе, нарушая мое личное пространство. Я делаю шаг назад, но он преграждает мне путь.

– Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя просто так в покое? – шепчет он, смотря мне прямо в глаза. В его голосе угроза, от которой по коже бегут мурашки.

– У тебя нет выбора, – отвечаю, пытаясь сохранить спокойствие. – И лучше тебе не испытывать терпение моего папы.

Я делаю еще одну попытку обойти его, но он снова преграждает мне дорогу. На этот раз хватает меня за руку, сжимая ее так сильно, что становится больно.

– Я не дам тебе спокойно жить! – нарочито нейтрально говорит он, но в его глазах читается неприязнь. – Ты ответишь за то, что ушла от меня.

Пытаюсь вырвать руку, но у меня не выходит.

– Я не ушла, я сбежала от тебя. Это две большие разницы, – шиплю я, чувствуя, как злость и страх смешивается внутри. Его хватка становится еще сильнее.

– Сбежала, ушла…какая разница? Ты думала, я позволю тебе так просто вычеркнуть меня из своей жизни? Забыть все, что я дал тебе? Все то, что было между нами? – в его голове слышится угроза, и я понимаю, он полон решимости.

– Между нами было эмоциональное насилие и контроль, – выплевываю я, – и я больше не хочу иметь с этим ничего общего. Отпусти меня, пока я не закричала.

Он лишь усмехается, и его взгляд становится еще более зловещим.

– Можешь кричать. Тебе все равно никто не поможет. Мир так устроен: ты все еще моя жена, и я могу делать с тобой все, что хочу.

– Нет, не можешь! – снова дергаю рукой, но лишь провоцирую выплескивание горячей жидкости из стаканчика себе на руку.

– Не дергайся! – приказывает Дима.

– Отпусти!

– Послушай, – он наклоняется ближе, его дыхание опаляет мое лицо, – ты еще вернешься ко мне. Я буду при каждом удобном случае напоминать о себе и делать твою жизнь невыносимой, пока ты не осознаешь, что без меня ты никто.

Внутри меня нарастает паника. Я понимаю, что передо мной не тот Дима, которого я когда-то знала. Этот человек готов на все. Страх сковывает мои движения и туманит разум.

– Ты ошибаешься…

– Нет, не ошибаюсь. Ты никому не нужна кроме меня, – говорит он с такой уверенностью, что по телу пробегает дрожь. – Даже тому хоккеисту, который врезал мне.

Между нами повисает молчание. Гнетущее и очень резкое, пропитанное ядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А что мы глазками хлопаем? Сбежал от тебя твой хоккеист при первой же возможности. Нет? А где он? Что-то я тут его не вижу.

Я чувствую, как мир вокруг начинает плыть. Его слова проникают в самое сердце, заставляя усомниться в собственной значимости. Страх парализует, а тело перестает слушаться. Но где-то в глубине души зарождается игра сопротивления. Да, возможно, Ярослав больше не хочет общаться со мной, но я должна бороться с этим человеком. Бороться ради себя.

– Ты болен, – произношу, стараясь говорить как можно тверже, – и тебе нужна помощь. Я не вернусь к тебе. Никогда. Лучше потрать свою энергию на что-то полезное, чем преследовать меня.

Но Дима не отвечает, лишь сильнее сжимает мою руку, причиняя нестерпимую боль. У меня точно будет синяк. В его глазах я вижу смесь злости, отчаяния и какой-то болезненной одержимости. Он застрял в прошлом, не желая отпускать то, что когда-то было его. Он наслаждался моими страданиями, и сейчас жестокая реальность медленно, но верно, обрушивается на него. Может, в данный момент, не я сама, а папа вступится за меня, но я обязательно научусь давать отпор.

Внезапно чья-то сильная рука отталкивает Диму в сторону. Я поднимаю взгляд и вижу перед собой знакомое лицо - Денис Моисеев. На его лице читается раздражение.

– Тебе не говорили, что девочек обижать не хорошо? – обращается он к Наумову, который поправляет свой пиджак. – Или ты только и можешь, что обижать слабых? На сильных боишься пойти?

– Ты вообще кто? – огрызается Дима, злобно сверля его взглядом.

– Какая разница, кто я, когда речь идет о тебе? – спокойно отвечает Денис, не сводя глаз с Наумова.

– Что тебе вообще надо? Иди, куда шел, – Дима делает шаг вперед, но Денис продолжает стоять на месте, полностью игнорируя угрожающий шаг в его сторону.

– Не могу пройти мимо, когда вижу, как мужик руки распускает. Тем более, когда перед ним девушка.

– Еще раз повторяю, не твое дело! – шипит в ответ мой почти бывший муж. – Не видишь, что мы общаемся.

Денис усмехается и переводит взгляд на меня.

– Алена, ты хочешь продолжать вести разговор с этим человеком?

– Нет! – очень резко и быстро тараторю я.

– Вот вид…– начинает Наумов, но останавливается, когда слышит мой ответ. – Что ты сказала?

– Девушка сказала, что не хочет продолжать с тобой диалог, – Денис делает шаг ко мне и загораживает меня своим телом. – Так что вали отсюда.

– Ты пожалеешь об этом, Алена, – говорит он мне, находя меня и смотря прямо в глаза. – Ты еще пожалеешь, что связалась со мной.

– Я уже жалею, – с решимостью отвечаю я. – Каждый день жалею.

Бросив на меня смертельный взгляд, Наумов разворачивается и уходит, бормоча что-то себе под нос. Денис поворачивается ко мне, и я вижу в его взгляде беспокойство.

– С тобой все в порядке? – спрашивает он, внимательно осматривая меня. – Он тебя не ударил?

– Все хорошо, – тихо говорю я, чувствуя, как непрошеные слезы подступают к глазам. – Спасибо тебе, Денис.

– Так, – он качает головой. – Реветь не вздумай! Поняла?

Я слабо улыбаюсь и киваю головой.

– Вот и хорошо. Не зачем из-за какого-то урода слезы медвежьи пускать.

Денис прав. Не стоит больше плакать.

Я выпрямляюсь, чувствуя, как дрожат руки. Мне нужно срочно куда-то поставить этот стаканчик с кофе и привести себя в порядок. Кладу стакан на ближайший островок и трясу руками.

– Эй, Ален, – окликает меня Денис, я поворачиваюсь в его сторону. – Ты это, прости меня за те мои слова в магазине. Я просто пытался защитить друга.

Я неодобрительно качаю головой, но мои губы все равно расплываются в улыбке.

– Ну и методы у тебя, конечно. И скажи мне, зачем Ярослава защищать от меня? Что я ему сделаю? Ты его вообще видел?

Денис чешет затылок, а затем пожимает плечами.

– Иногда вы, девушки, не понимаете собственную силу. Вы можете влюбить парня одним щелчком. Вам ничего не стоит это сделать.

Я тут же хмурюсь, не доверчиво смотря на него.

– Что ты хочешь этим сказать?

Парень вздыхает и смотрит куда-то вперед, поверх моей головы.

– Наверное, тебе сейчас все и без меня объяснят, – он кому-то кивает. – Счастливого.

Я разворачиваюсь в ту сторону, куда только что смотрел Денис. И вижу там Ярослава. Он стоит как вкопанный с каким-то странным выражением на лице.

Глава 35. Алена

– Привет, – произносит Ярослав, подходя ко мне ближе.

Я замираю.

Сердце колотится так сильно, что, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Ярослав такой…спортивный, подтянутый, с этой фирменной полуулыбкой на лице, от которой у меня приятные мурашки по коже.

Прошел всего один день, а мне кажется, я уже успела соскучиться. По его улыбке, по его глазам цвета весенней травы, по его ауре, по ощущению нереальности, которое возникает каждый раз, когда он рядом.

– Привет, – выдавливаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Получается плохо.

Ярослав видит озадаченность на моем лице.

– Все хорошо? – спрашивает он, и я вижу, как в его взгляде проскальзывает беспокойство.

Медленно киваю.

– Ну, как тебе сказать? Сначала Наумов с ненавистью в глазах, – рефлекторно тянусь к запястью, которое все еще немного зудит. Ярослав замечает мое движение и хмурится. – Затем Денис с его загадочными словами. Я даже не знаю, что будет дальше.

Ярослав делает шаг ко мне, сокращая между нами и без того небольшое расстояние, и аккуратно перехватывает мое запястье, поднимая рукав моей кофты.

– Что он с тобой сделал? – спрашивает холодно, почти хладнокровно. В его голосе слышится сталь, и мне становится не по себе.

– Ничего. Пока ничего. Угрожал. Сказал, что я никому, кроме него, не нужна, – замолкаю, собираясь с духом, – даже тебе.

Ярослав тут же поднимает на меня встревоженный взгляд. В его зеленых глазах злость сменяется чем-то нежным, чем-то особенным.

– Ален, послушай, – он гладит мое покрасневшее запястье, и сердце начинает биться с бешеной скоростью. – Я не хотел говорить тебе так, вот здесь, сейчас, но лучше тут, чем помпезно и потом.

– Что такое? – я даже не пытаюсь скрыть испуг.

– Алена, я был у твоего отца.

Я ахаю и закрываю рот свободной ладошкой.

– Зачем?

Ярослав делает глубокий вдох и смотрит мне прямо в глаза, не отводя взгляда. В его глазах - искренность и решимость.

– Я сказал ему, что хочу добиться тебя, Баунти. Я сказал ему, что ты - особенная, и что я не позволю никому причинить тебе боль. Я сказал, что понимаю, что ты сейчас в непростой ситуации, но я буду рядом, чтобы поддерживать тебя. Ален, я устал от холода, от расчетов, от постоянной игры в шахматы с этим миром. Я хочу ощутить что-то настоящее, что-то живое. И рядом с тобой все именно так, – он делает паузу, смотря на мою реакцию. – Я знаю, что все немного…неожиданно. И я не знаю, что ты чувствуешь ко мне, но я должен был тебе это сказать.

Кровь приливает к щекам. Его слова обжигают, словно глоток крепкого алкоголя. Я никогда не слышала ничего подобного в свой адрес. Признаюсь честно, внутри все дрожит, как осиновый лист на ветру.

– Ярослав, – шепчу я, пытаясь собраться с мыслями. – Это правда очень неожиданно. Я не знаю, что сказать.

Он берет мои руки в свои, его ладони теплые и крепкие. Я вижу в его глазах не только страсть, но и неподдельную надежду.

– Тебе не нужно ничего говорить прямо сейчас, Баунти. Просто знай, я серьезно. Я, мать твою, очень серьезно. Я дам тебе время, пространство и все, что ты захочешь, чтобы ты почувствовала себя комфортно. Я понимаю, что после всего, что ты пережила, тебе нужно время, чтобы снова доверять кому-то.

Его слова трогают меня до глубины души. Мои глаза наполняются слезами. Не от страха, как раньше, а от переполняющих меня чувств.

Неужели такое возможно?

В голове роятся мысли, страхи, надежды. С одной стороны, хочется поверить каждому его слову, утонуть в этом тепле и искренности. Но, с другой, - страх сковывает, не дает сделать шаг навстречу. Ведь я год жила в мире, где все построено на иллюзии, манипуляции и контроле. Как поверить в то, что кто-то может быть другим?

– Я понимаю твои сомнения, Баунти, – Ярослав вытаскивает меня из мыслей легким поцелуем в мою костяшку. – Но я докажу тебе. Дай мне второй шанс.

– Второй шанс? – слабо улыбаюсь. – А когда был первый?

– Когда я очаровал тебя на горнолыжном склоне, – он играет бровями. – Или ты забыла?

– Забудешь такое, – качаю головой и отвечаю с улыбкой.

– Баунти, – его губы расплываются в очаровательной улыбке, не оставляющей мне шанса.

Я смотрю в его глаза и вижу, что он действительно что-то чувствует ко мне. Не знаю, что. Но это что-то искреннее. Я чувствую. Мое сердце бешено колотится, словно птица в клетке, стремясь вырваться на свободу. Хочется верить, довериться, открыться ему, но страх никуда не уходит. По крайней мере, пока. Но я не должна идти у него на поводу. Я не хочу идти у него на поводу.

– Хорошо, – шепчу я, и мой голос дрожит. – Я хочу попробовать.

Уголки его губ приподнимаются в легкой улыбке, но в глазах плещется что-то большее, чем просто радость. Ярослав нежно сжимает мои руки, и я чувствую тепло, которое разливается по всему телу.

– Значит, ты даешь мне шанс?

– Я…я не знаю, Ярослав, – признаюсь честно. – Я боюсь. Боюсь снова ошибиться. Но я хочу попробовать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я понимаю, – он опускает одну руку и проводит пальцами по моей щеке. – Но я готов показать тебе, что не все мужчины одинаковы.

В этот момент во мне что-то щелкает. Может быть, это и есть тот самый шанс, который мне нужен? Может, Ярослав и есть тот человек, который поможет мне исцелиться и снова поверить во что-то настоящее?

– Хорошо, – произношу, чувствуя, как по щекам катятся слезы. – Я согласна на все. Но прошу тебя, будь честен со мной. И будь терпелив. Мне нужно время.

Ярослав улыбается так искренне и тепло, что у меня перехватывает дыхание. Он притягивает меня к себе и нежно целует в лоб.

– Обещаю, – шепчет он. – Но и ты пообещай, что будешь терпеть мой характер и порой неуправляемое желание тебя трогать.

Я смеюсь.

– Обещаю.

– Тогда иди ко мне, – его улыбка - это последнее, что я вижу, когда его губы касаются моих.

Нежный, трепетный поцелуй, словно первое прикосновение ветра. Губы Ярослава мягко изучают мои, даря тепло и уверенность. Это не просто поцелуй, а обещание чего-то большего, чего-то настоящего.

Я отвечаю на поцелуй, кладя руки ему на талию и притягивая ближе. Чувства переполняют меня, захлестывают с бешеной силой, и в голове возникает желание, которое раньше я бы себе не позволила даже в мыслях. Я аккуратно разрываю поцелуй.

– А у тебя много времени до раскладки?

Ярослав удивленно приподнимает брови.

– Еще часа полтора.

Я киваю, стараясь скрыть волнение.

– А ключи от машины у тебя случайно не с собой?

Он опускает в руки карман и вытаскивает ключи.

– Алена, зачем тебе это?

Я прикусываю нижнюю губу, не в силах сдержать улыбку.

– Может, уделишь мне пару минут?

В глазах Ярослава тут же вспыхивает огонь, и его губы расплываются в хитрой улыбке.

– Ни слова больше, – он берет меня за руку и ведет за собой через вестибюль.

Мы проходим через турникет и оказываемся на улице. Прохладный ветер дует нам в лицо, но даже он не в силах охладить наш порыв.

Ярослав останавливается возле машины, одиноко стоящей в углу почти пустой парковки. Он открывает дверь с ключа, и мы оказываемся в уютном салоне на задних сиденьях.

Ярослав блокирует двери, и наши взгляды встречаются. В его глазах вижу отражение собственного желания, и мы срываемся навстречу друг другу, ища губы, жаждущие поцелуя.

В салоне становится моментально жарко. Руки Ярослава блуждают по моему телу, вызывая мурашки и заставляя позабыть обо всем на свете.

Вставая на колени, я сажусь на него сверху, а он облокачивается на спинку сиденья. Жаркие поцелуи обжигают кожу, а пальцы судорожно сжимают его волосы. Ярослав отвечает с неистовой страстью, притягивает меня еще ближе, словно боясь, что я могу исчезнуть.

– Господи, Баунти, ты невероятная, – шепчет Ярослав между поцелуями. – Мне срочно нужно войти в тебя.

Я киваю, без слов давая ему согласие. Он издает стон.

Каждый раз, когда он толкается вперед, я чувствую, как мне между ног упирается его член.

– Сначала избавимся от этого, – Ярослав одним движением снимает с меня кофту и опускает чашечку лифа вниз, накрывая мой сосок ртом. Я стону от удовольствия.

Его горячее дыхание обжигает мою кожу, язык дразнит и ласкает сосок, заставляя меня извиваться от наслаждения. Второй сосок тоже не остается без внимания. Его руки крепко держат меня, пока он чередует ласки, сводя меня с ума.

Я отстраняюсь, смотря в его потемневшие от желания глаза. Мои руки скользят под его футболку, ощущая горячую кожу и рельефные мышцы. Я провожу пальцами по его груди, чувствуя, как он вздрагивает от моего прикосновения. Его губы снова находят мои, и мы сливаемся в новом, еще более страстном поцелуе.

Воздуха катастрофически не хватает. Мы отрываемся друг от друга, тяжело дыша.

– Баунти, пожалуйста, избавься от штанов, – почти рычит Ярослав. – А я пока найду презерватив.

Интересно, сколько девушек он доводил до оргазма в этой машине? Стоп. Почему меня это волнует?

Я качаю головой, прогоняя непрошеные мысли, и снимаю с себя штаны вместе с трусиками.

Ярослав облизывает губы и сладко улыбается.

Он берет пример с меня и одним движением снимает с себя боксеры со спортивками, затем берет меня за руки и возвращает обратно к себе на колени.

Я словно загипнотизированная смотрю, как он надевает презерватив. Это так возбуждающе.

– Готова? – шепчет Ярослав, заглядывая мне в глаза.

Киваю, не в силах произнести ни слова.

Ярослав проводит рукой по моим голым ногам, вызывая миллион приятных мурашек, и я чувствую себя уязвимой, но в то же время невероятно желанной.

Он входит в меня плавно, но уверенно. Я издаю стон и закрываю глаза, наслаждаясь каждым мгновением, каждым его движением. Ритм нарастает, и я чувствую, как волна наслаждения накрывает меня с головой. Я крепко обхватываю его руками, прижимаясь как можно ближе.

– Яр…Ярослав, – стону я между его толчками.

– Что, Баунти, – ласково произносит он, а затем целует в шею. – Ты хочешь мне что-то сказать?

– Ммм…

– Не понимаю тебя, – я замечаю на его лице хитрую улыбку.

Мои бедра отвечают на его толчки, и я чувствую, как внутри меня нарастает жар.

– Я..

– Ты.

– Сейчас…

– Сейчас.

Я не говорю больше ни слова, потому что Ярослав целует меня в губы, и я отвечаю на его поцелуй со всей страстью, на которую способна.

– Давай, Баунти, кончи.

Его движения становятся все более интенсивными, и я чувствую, как приближается кульминация.

Я стону громче, и Ярослав целует мой сосок, заглушая собственные стоны.

Я чувствую, как он напрягается, и через мгновение волна оргазма накрывает нас обоих. Я кричу от удовольствия, а Ярослав крепко обнимает меня, тяжело дыша мне в плечо.

– И когда ты успела свести меня с ума? – произносит он, вызывая у меня улыбку.

Эпилог. Два месяца спустя. Ярослав

С размаху залетаю через борт на нашу скамейку и удачно приземляюсь на свободное место.

– Легко отдаете лед! – рычит Николаич. – Очень легко.

В его голове сквозит такое разочарование, что аж зубы сводит.

На табло красным цветом горит таймер обратного отсчета. До конца матча осталась минута, ровно шестьдесят секунд. Счет 1:0 в нашу пользу.

Этот шальной гол Марка…чистая случайность, отскок, удача, поэтому тренер так недоволен. Мы сегодня играем как команда дистрофиков, а не хоккеистов. Единственный, кто заслуживает похвалы - это Веня. Он просто стена. Без него счет был бы неприличным, и не в нашу сторону.

Хоккей - штука непредсказуемая. Иногда ты доминируешь, создаешь моменты, а шайба упорно не идет в ворота. А бывает и наоборот, играешь из рук вон плохо, но умудряешься выцарапать победу, забив случайный гол. И, кажется, сегодня именно такой день. Еще тридцать секунд, и мы заберем этот матч, эту победу. Возможно, не заслуженную, корявую, но победу.

Улыбка сама собой расплывается по лицу, когда раздается финальная сирена. Слышу, как ликуют трибуны, но мой взгляд прикован к Николаичу. Он мрачнее тучи. Разворачивается и молча уходит в подтрибунное помещение. Уверен, нас с парнями ждет разнос. Тренер нам вправит мозги, так что искры посыпятся. И, наверное, заслуженно.

Но сегодня можно немного расслабиться. Охладить голову и тело в душе, а потом…встретиться с ней. С самой невероятной девушкой в мире, которая сегодня сидела на трибунах и болела за нас, за меня, несмотря на эту кошмарную игру.

Когда в раздевалку входит Николаич, повисает напряженная тишина, нарушаемая лишь редкими покашливаниями парней. Он долго молчит, словно собирается с мыслями, а затем кратко разбирает игру по косточкам, указывая на все ошибки и недочеты.

– Все остальное завтра на тренировке, – он разворачивается, чтобы уйти, но почти у самой двери останавливается. – Кстати, выходной отменяется. Завтра всех жду в десять.

И, не дождавшись нашей реакции, выходит из раздевалки.

– Приплыли, – капитан проводит рукой по лицу.

– Бывает, – пожимаю плечами.

Я встаю, снимаю с себя экипировку и иду в душ.

Горячая вода смывает усталость, прогоняя напряжение из натруженных мышц. Николаич высказался мягко, интересно, что он скажет завтра. Ладно, об этом подумаю позже. Сейчас главное - Алена. Моя девушка, которая ждет меня в вестибюле.

Выключаю воду, быстро вытираюсь и возвращаюсь обратно в раздевалку. Натягиваю привычный спортивный костюм, а форму кидаю в общую кучу. Когда мы с парнями выходим из раздевалки, вестибюль практически пуст. Видимо, Николаич задержал нас дольше, чем казалось.

Но когда вижу девочек, все мысли о тренере исчезают.

Даша, Полина, Олеся и моя Алена стоят недалеко от стенда нашей команды. Видя их, на моем лице невольно расплывается улыбка.

Во время выходных Алена начала посещать наши домашние матчи, и я попросил Олесю присмотреть за ней, чтобы ей не было одиноко. Для всех девчонок было откровением, что у меня вообще появилась девушка. Постоянная девушка. Но Аленку они приняли. И это меня безумно радует. У парней вообще девчонки классные, но у меня - самая лучшая.

Парни, оживленно переговариваясь, тянуться к своим девушкам, а я, не переставая улыбаться, подхожу к Алене.

– Привет.

– Привет, – она улыбается и обнимает меня.

Вот почему я раньше не встретил ее? Странно, ведь девушек у меня было немало, но остаться захотелось почему-то именно с ней. Теперь я понимаю смысл слов брата, парней. Влюбляться у меня совершенно не было в планах, но Алена какая-то другая.

Мы стоим, обнявшись, и я чувствую, как тепло ее тела проникает сквозь мою толстовку. Запах ее волос - легкий, с ароматом кокоса - кружит голову и заполняет легкие.

Отстраняюсь, заглядываю в ее глаза. В них плещется радость и что-то такое теплое, такое родное и любимое.

На фоне веселой болтовни моих друзей мы будто в своем собственном мире. Все вокруг становится размытым, неважным. Есть только Алена - ее улыбка, ее взгляд, ее прикосновения. Я не помню, когда в последний раз чувствовал себя настолько спокойно.

Мы вместе всего два месяца, и да, иногда бывает трудно. Мы спорим, ругаемся, обижаемся, но всегда потом миримся и…занимаемся примирительным сексом.

– Почему ты улыбаешься? – спрашивает Алена, прикусывая нижнюю губу.

Я смотрю на нее с обожанием.

– Не знаю, – пожимаю плечами, – просто люблю тебя, наверное, поэтому.

Она слегка приоткрывает рот от неожиданности, а потом ее губы расплываются в счастливой улыбке.

– Наверное, и я тебя тоже люблю, – тихо шепчет в ответ.

Улыбка на моем лице становится еще шире. Я чувствую, как меня переполняет какая-то приятная, теплая волна. Не в силах сдержаться, я тяну к себе Алену и нежно касаюсь ее губ своими. Она отвечает на поцелуй, и в этот момент все остальное прекращает иметь значение.

– Эй, эй, только не при мне, – стонет Дэн, тем самым разгоняя нашу с Аленой идиллию. – Не хочу от вас заразиться чем-то

серьезным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне приходится оторваться от Алены, потому что слова друга вызывают неконтролируемую улыбку. Парочки тоже хихикают.

– С кем мне теперь дружить? – продолжает Денис. – Знаете, как одиноко одному. Без друзей.

Илюха усмехается и первым находит, что сказать.

– Дружи с нами. В чем проблема?

Дэн фыркает.

– Ага, себе дороже. Вы все такие ми-ми-ми, сю-сю-сю. Бррр, – он демонстративно мотает головой. – Нет, спасибо. Одному комфортнее.

– Ты просто не встретил еще… – начинает Веня, но друг его перебивает.

– Так! Не надо мне этих дискуссий про ту самую.

Ребята вступают в шуточный спор, подкалывая Дэна, а я, улыбаясь, перевожу взгляд на Алену. Вот только она хмурится, смотря в экран своего телефона.

– Что такое? – тут же спрашиваю, переставая улыбаться. – Наумов?

Она отрицательно мотает головой.

Пускай ее официально уже бывший муж не трогает ни ее, ни меня, но от такого человека всегда ждешь какой-то подлянки. Но, наверное, связи и хватка Артема Алексеевича заставляет Наумова держаться подальше от нас. И пусть так остается всегда.

– Тогда кто?

– Яна. Написала в личное сообщение «SOS» и просит меня перезвонить. Странно.

– Лучше перезвони, а то повелительница сережек устроит бунт, – отвечаю я.

Алена закатывает глаза и прижимает телефон к уху.

В голове невольно всплывают воспоминания о так называемом «крещении» ее подругами. Глупые тесты, идиотские вопросы и прочая лабуда, на что мне только пришлось пойти ради Алены.

Но надо признать, ее подруги довольно забавные. Оливия - спокойная, сдержанная, добрая, хотя порой и наивная. А вот Янка - полная ее противоположность: ураган, торнадо, прямолинейная и дерзкая.

– В спорткомплексе, – выводит меня из воспоминаний встревоженный голос Алены. – Яна, что происходит?

Я слышу обрывки чужого голоса, но не могу разобрать ни слова. Алена убирает телефон от уха и хмурится.

– Она сбросила трубку.

Прижимаю ее к себе, стараясь поддержать.

– Что она сказала?

– Толком ничего. Сказала, дело срочное. Стас в край обнаглел. Сейчас она как раз возле ледового. Должна прийти.

Я быстро целую Алену в макушку.

– Все будет хорошо. Твоя подруга непробиваемая.

Она выдавливает из себя слабую улыбку, но я вижу, как Алена волнуется, поэтому снова прижимаюсь губами к ее волосам.

– Ну вот опять! – слышу возмущенный голос Дэна, а затем он поочередно показывает на нас. – Вы, вы, вы и вы стоите тут обнимаетесь при мне. Вот вам не стыдно?

Мы все улыбаемся.

– Почему нам должно быть стыдно? – спрашивает Марк. – В проявлении чувств нет ничего постыдного.

Дэн демонстративно громко вздыхает.

– Мне срочно нужен союзник, – он оглядывает вестибюль, и в этот момент из двери служебного помещения выходит Макар, наш незаменимый голос. Лицо Дэна светлеет. – Кажется, нашел. Макар, иди к нам.

– Здорово, – Макар подходит ближе, улыбаясь и пожимая нам руки. – Девочки, привет.

В ответ девочки улыбаются и почти хором произносят «привет».

Дэн снова берет слово.

– Вот, Макар, скажи, у тебя девушка есть?

Я замечаю, как парень хмурится, но затем быстро берет себя в руки. Что-то в его взгляде заставляет меня насторожиться. Я озадаченно смотрю на Веню. Из всех нас Макар ближе всего общается именно с ним. Вратарь лишь пожимает плечами.

– Нет, девушки нет. Жены тоже, – спокойным голосом отвечает Макар.

– Отлично, – Моисей торжествует. – Давай тогда дружить?

Макар по-доброму усмехается.

– Мы что в детском саду, чтобы так дружбу предлагать? И вообще-то мы и так в хороших отношениях.

Друг отмахивается.

– Ты не понял. Мне нужен друг, союзник против этих, – он указывает на нас. – Ну что, возьмешь меня в роли лучшего друга?

Макар улыбается и чешет затылок.

– Прости, Моисей, но эта роль занята. Ее занял мой друг детства. Кстати, его тоже Денисом зовут. Так что, – он пожимает плечами, – ничего личного.

Дэн складывает руки на груди.

– Ну вот. И что мне делать? Хоть специально предлагай себя на роль парня, чтобы ваша «любовь» не нашла меня первой. Ну, а что? – он вздыхает, а потом начинает размахивать руками, словно на рынке. – Эй, народ, может, кому нужен парень? Хороший. Приличный. Без блох, к лотку приучен. Вредных привычек не имею. Налетай. Кому надо?

В пустом и тихом вестибюле разносится уверенное женское: «мне».

Мы все как один поворачиваем головы в сторону звука. У турникетов стоит невысокая блондинка в розовом пуховике.

И это девушка Яна.

– Пропустите, пожалуйста, девушку, – тут же прошу у охранника. Он кивает, и табличка турникета загорается зеленым.

Яна, словно не замечая общего изумления, уверенно направляется к нам. Легкая улыбка играет на ее губах, а в глазах пляшут озорные огоньки. Она останавливается прямо перед Дэном, оглядывая его с головы до ног.

– А ты ничего, – говорит она, приподнимая бровь. – Ты шутишь или как?

Друг, кажется, теряет дар речи. Он хлопает глазами, пытаясь осознать происходящее. Мы с парнями и девчонками обмениваемся удивленными взглядами.

– Яна, что значит «мне»? – возмущенно спрашивает Алена. – Что это значит?

– Мне нужен парень, подруга. И кажется, сама удача сегодня на моей стороне.

– Парень? Зачем?

Ее подруга не спешит отвечать, она просто продолжает оценивающе рассматривать Дэна.

– Яна! – напирает Алена.

– Погоди, подруга!

Я пытаюсь понять, что вообще происходит.

– Понятно, – цокает Яна, разочарованно закатывая глаза. – Ты просто так сболтнул. Получается, трепло. Получается, проблема до сих пор не решена.

Дэн, услышав ее слова, словно отходит от гипноза и приподнимает брови.

– Милочка, кого вы назвали «треплом»?

– Кого? Кого? Тебя, – она скрещивает руки на груди и отворачивается.

Дэн явно в шоке от такой дерзости. Обычно девчонки ему в рот смотрят, а тут на тебе. Он явно не ожидал такого поворота. Но дело плохо, потому что в его глазах я вижу азарт.

– Я не отказываюсь от своих слов. Если тебе нужен парень, я в деле?

– Правда? – коротко спрашивает Яна, не оборачиваясь.

– Правда.

Вот только после этого она поворачивается и еще раз окидывает парня взглядом.

– Яна, что ты делаешь? – Алена не теряет попытки вразумить подругу.

– Придумываю идеальный план для своего спасения, – нарочито спокойно отвечает она.

– Какой план? Какого спасения? Давай обсудим?

– Некогда обсуждать. Времени совсем нет. Папин юбилей на носу.

До Алены, кажется, начинает доходить, вот только для меня и остальных ребят все остается загадкой. Но мы не спешим ничего спрашивать.

– Господи, Ян. Это плохая идея.

– А по мне, очень хорошая, – она улыбается и начинает трогать Дэна за руки. – Посмотри, какой накаченный. Мамочки. Да тут охренеть какие бицепсы.

– Спасибо, крошка, – самодовольно отвечает Дэн.

Яна тут же хмурится.

– А вот это все, – она крутит пальцем возле его губ, – убрать. Никаких кринжовых прозвищ.

Дэн ухмыляется, но головой кивает.

– Яна, это Денис! – напоминает зачем-то Алена.

– И что? – ее подруга пожимает плечами. – Денис и Денис. Нормальное имя.

– Моисеев, – добавляет Алена.

Яна удивленно вскидывает бровь, а затем прищуривается.

– Денис Моисеев, говоришь?

– Именно!

– Что это вообще значит? – фыркает друг. – Чем вам мое имя и моя фамилия не устраивают?

– Как раз-таки, твое имя и твоя фамилия нас устраивают, – прищуривается Яна. – А вот твой характер - нет.

– Чего? Что с ним не так? – брови Дэна сходятся на переносице.

– Ты, – блондинка загибает пальцы, – невоспитанный, грубый, холодный, с отвратительным характером. Ты…то, что мне нужно! Ты драться, если что, умеешь?

– Умею, – озадаченно отвечает друг.

– Тогда ты идеально подходишь! – радостно подытоживает Яна.

– Яна! – Алена не перестает возмущаться. – Он бабник. Ни твой отец, ни твой брат не поверят.

– Поверят, – спокойно отвечает она, смотря на Дэна. – Только ему придется на какое-то время забыть про своих девочек. Это же не проблема? Или ты все же не мужчина, который держит слово?

Вот это она красотка, конечно. Играет грамотно. Знает, на что давить. И это она его совсем не знает, на минуточку.

Дэн на секунду задумывается, оценивая ситуацию. Он совсем не ожидал такого напора и прямолинейности. Но азарт в его глазах только разгорается. Яна задела его эго. Вызов точно будет принят.

– Могу забыть, – уверенно отвечает он.

– Денис, – разочарованно качает головой Алена, – ты не понимаешь, на что подписываешься.

– Уже поздно, – он ухмыляется. – Кстати, а что я получу взамен?

Яна на секунду задумывается, а потом, словно приняв решение, уверенно произносит:

– Что захочешь. В разумных пределах, конечно.

Дэн кивает, и коварная улыбка появляется на его лице.

– Не нравится мне все это, – обреченно стонет Аленка.

– Мне тоже, – целую ее в макушку, – мне тоже, Баунти.

КОНЕЦ

Спасибо большое, друзья, за прочтение четвертой истории в цикле. Для меня, как для автора, бесценно осознавать, что вам интересна жизнь моих персонажей. Спасибо, что любите их, переживаете за них, и даже ненавидите – все это имеет огромное значение для меня. Обнимаю каждого!

На подходе пятая история, и, как вы уже догадались, она будет посвящена Денису и Яне. Готовьтесь к еще большему количеству удивительных и пикантных моментов. Да, да, я решила, что и эта история будет с рейтингом 18+, потому что Денис… он просто этого требует.

Пользуясь случаем, хочу напомнить о своем тг: allendevi_book. Буду искренне рада видеть вас там! Там мы сможем общаться еще ближе.

И еще раз милион раз спасибо, спасибо, спасибо, спасибо

Конец