Невинная во власти бывшего

Глава 1

Стою под проливным дождем с сумками и не могу успокоиться. Никогда не думала, что настолько жалкая и слабая. Как вышло так, что ничего не сработало? У меня даже нечем платить за жилье. Вся зарплата, все средства с продажи украшений и вещей – все ушло на адвокатов.

Я была уверена, что успешно продам брендовые шмотки и сумки, но сильно обломалась. Тем, кому они по карману ношеное не надевают, а всем остальным подобные вещи нужны дешево. Вот и оказалось, что много денег со своего гардероба не получить. Ну выручила я некоторую сумму, однако же совсем не ту, что могла бы мне помочь.

Нащупываю в кармане телефон. Прижимаю зонт крепче. Ноги уже мокрые. Хорошо хоть вещи в чемодане и не промокнут.

Адвокат мне доходчиво объяснил, что против моего отца серьезные улики.

Сначала я думала, что его подставили. Сейчас уже сомневаюсь, но даже при этом продолжаю биться за него. Ужасное чувство, когда ты подозреваешь близкого человека в чем-то плохом.

Почему все это выпало мне?

Набираю номер, который выучила наизусть. Я не решилась сохранить визитку, не решилась вбить в телефон. Теперь мне жутко от того, что я могла забыть пару цифр из-за волнения и стресса. Или перепутать.

Но на втором гудке я слышу мужской голос.

– Привет, Лера.

– Тимур, привет! Мне нужна твоя помощь… Пожалуйста.

– Пришлю адрес. У тебя час, чтобы добраться. Можешь раньше.

Звонок сброшен.

Еду, понимая, что сама отдаю себя на растерзание. Он не пощадит.

У меня плохой выбор. Я могу перестать пытаться спасти отца. Оставить его в тюрьме и навещать. Снять жилье с коллегой на двоих, продать все, что у меня осталось и вести тихую и очень скромную жизнь.

Только я хорошо помню, что Тимур сказал, что может остановить расследование. Он говорил не о тратах на адвокатов, а именно об остановке уголовного преследования.

Вздыхаю глубоко. Что он может от меня желать? Я слышала, что. Выдержу как-нибудь пять минуток дрыганья на мне. А дальше…

Будем говорить прямо, я не модель. Довольно обычная девушка. Сейчас даже не особенно ухоженная.

Поиграется и отпустит. Любви нет, в сексе я неумеха. Ловить тут нечего.

Отыграется за прошлые обиды, поставит галочку напротив пункта «трахнуть Леру Росину».

Сажусь на маршрутку и еду.

Здание, в которое он меня пригласил, слишком фешенебельное. Тут красиво. Сияют натертые полы, плитка, глянец. А я как мокрая кошка. Крадусь к лифту, нажимаю кнопку.

Раньше я была частью этого глянца, но сложно его сохранить, когда вещи проданы, а ты добираешься полчаса на маршрутке в дождь. И да, волосы требуют нежных рук парикмахера, дорогих средств. Ресницы тоже. Маникюр не делался месяц. Ногти у меня сейчас естественные. Ни массажа, ни фитнеса. Сейчас Тимур посмотрит на меня и вообще откажется от своих планов.

Но поможет ли тогда?

В лифте есть зеркало. Пользуюсь этим. Расчесываю мокрые волосы, наношу на губы нежный блеск. Поправляю мокрое платье.

Нет, все плохо. Еще и глаза поблескивают слезами.

Папа, прости меня. Я ничем не могу тебе помочь сама. Поэтому иду к нему. Прости.

Мелодичный звук извещает меня, что шестнадцатый этаж достигнут.

Двери открываются и меня начинает лихорадить. Руки трясутся, ноги непослушные. Вижу название фирмы Тимура. Иду как деревянная марионетка.

– Я к Тимуру Гордеевичу, – говорю я на ресепшене.

– Доставка? – интересуется девушка.

– Нет. Он меня ждет, – отвечаю я.

– Назовите имя, – нетерпеливо просит она.

– Валерия Викторовна Росина, – говорю я, чувствуя желание бежать.

Как только произношу свое имя, теряюсь. Надежда тает как дым. Ничем я не смогу помочь ни себе, ни отцу. Только переживу унижение, только лишь будет еще один повод для слез.

– Пройдемте, – говорит девушка.

Она встает с места и ведет меня по коридору к кабинету, где красуется табличка с именем Тимура.

– Вас ждут.

С этими словами она разворачивается на каблуках, а я дергаю ручку, глядя на носки своих туфель, которые намокли и стали ярче там, где вода пропитала их насквозь.

– Заходи, Лера, – его голос резкий. Интонации уже не сулят мне ничего хорошего.

– Привет, Тимур, – говорю я.

– Я тебе не друг, – перебивает меня он. – Давай-ка без фамильярности.

Сглатываю комок в горле.

– Здравствуйте, Тимур Гордеевич.

– Что ты хотела? Давай сразу к делу.

– Я пришла просить за своего отца, – говорю я. – Я слышала ваш разговор перед тем, как его арестовали. Если ты… вы… сможете мне помочь, то я готова на все.

Тимур усмехается. Не предлагает мне сесть, просто смотрит со своего места.

– Прошло два месяца. Возможно, я ничего не смогу сделать. Слишком далеко продвинулось расследование.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Тимур… Гордеевич, – так сложно обращаться к нему по имени отчеству, что я постоянно путаюсь. Еще и трясущиеся руки не помогают. – Я вас очень прошу.

– Ты слышала тогда весь разговор? – интересуется он.

– Да.

– Поняла, что мне от тебя нужно?

– Да, – говорю и краснею.

– Условия изменились. Позвони ты на следующий день, я бы попросил меньше, но ты затянула. Дурочка. Я-то считал, что тебе ничего не передал отец. Зря призналась, Лера. Делаешь себе только хуже. Впрочем, ты всегда так делала. Допустим, я попробую задействовать свои связи. Но тебе придется пойти на все мои условия.

– Хорошо, – торопливо соглашаюсь я.

– Еще одна ошибка, – раздраженно отвечает Тимур. – Ты будешь работать головой, Лера или нет? Черт, нафиг ты мне вообще сдалась, если настолько глупая?

– В чем ошибка?

Глава 2

– В том, что соглашаешься, не выяснив условий контракта. Такое чувство, что в деревне росла, а не в семье бизнесмена.

– Ты хочешь сделать меня своей любовницей, – выпаливаю я. – Что тут непонятного?

– Не смей ко мне обращаться на «ты», – взвивается Тимур.

Он ненавидит меня, я это знаю. Мой отказ от брака был глупой ошибкой. Но я тогда думала, что он станет лучше ухаживать. Начнет завоевывать. Хотела эмоций – ведь Тимур всегда был невозмутимым как скала. Хотела, чтобы вытащил все чувства наружу. Но он просто принял отказ и разорвал все контакты в один день.

Я сочла это знаком, что никогда не любил и не пыталась ничего исправить.

Неужели за это так злится?

– Простите, Тимур Гордеевич.

– Я не просто хочу сделать тебя своей любовницей. Ты будешь мне принадлежать. Сядь.

Я сажусь в удобное кресло. На стол ложится кожаная папка.

– Вот это я собираюсь с тобой делать. Так мне нужно. С тебя расписка на пять миллионов, если согласна. Аннулирую долг через год. При желании, можем продлить. Условия такие, ты делаешь все, что я требую. Выглядишь так, как я требую и живешь так, как я тебе позволяю. Никаких соплей и истерик. Одной будет достаточно, чтобы ты пошла вон из моей жизни и выплачивала мне сумму из расписки. Гарантий по делу твоего отца нет. Он реально виновен в том, что ему вменяют. Могу сказать лишь то, что если план по его освобождению не удастся, то мои адвокаты скостят срок до минимального, а дальше – возможно УДО. Но к прежней жизни вы с ним никогда не вернетесь. Это невозможно. Ты согласна?

В папке лежит планшет. Я нажимаю кнопку разблокировки и в полном шоке смотрю на открывшуюся галерею. Фотографии эротического содержания. Нет. Это порно. Жесткое порно в стиле бдсм. Наручники, цепи, синяки. Все виды секса. Листаю фото, пытаясь не выдать чувств.

– Я не уверена, что могу такое.

– Дверь там, – бросает мне Тимур.

Трудно не залипнуть на этих картинках. Смотрю на девушку на цепи, которую хозяин заставил поднять на себя глаза.

Между ног теплеет. Меня возбуждает весь этот ужас. Представляю себе, как Тимур делает это со мной.

– Испытательный срок возможен? – спрашиваю я. – Просто я никогда… Мне еще не… Вот это, например, больно?

– Почти все тут больно, – хмыкает Тимур. – Но испытательного срока нет. Или ты подписываешь документы сейчас, или иди вон. И не смей говорить, что никогда такого не делала. Я о тебе знаю больше, чем ты думаешь.

Не понимаю, о чем он, но спорить не решаюсь. Год? А какие у меня другие перспективы?

– Где я буду жить это время? У меня работа…

– У тебя нет работы с того момента, как мы подпишем документы.

Судя по тону, он не шутит. Я буду в полной его власти и в полной зависимости. Погружусь в то, о чем не имею никакого представления. Смогу ли вообще выдержать такое?

С другой стороны, мне не противно. Напротив, низ живота сводит тугой пружиной при мысли о том, что Тимур сделает это со мной. Страшно. Жутко. Но есть еще какое-то ощущение.

Другое.

Теряюсь и опускаю глаза, пытаясь сосредоточиться на вещах попроще.

– Погоди, но срок у тебя закончится, а я останусь совсем ни с чем. Без денег, без жилья. Что я буду делать?

– Каждый месяц я буду класть на твой счет небольшую сумму. Какая у тебя сейчас зарплата?

– Двадцать тысяч выходит со всеми надбавками.

– Тридцать, – хмыкает Тимур.

– То есть я буду должна пять миллионов, а ты мне только триста шестьдесят тысяч?

– Именно, – отвечает он. – Но это чистыми. Тебе ничего не придется тратить. И я не считаю, что ты стоишь большего. Мне придется тебя кормить, одевать, возить, где мне нужно. Лечить, если заболеешь. Мои расходы по делу твоего отца выйдут весьма солидными. И ты снова забылась и назвала меня неуважительно. Совсем себя не контролируешь.

– Извините, – шепчу я подавленно. – Я просто очень волнуюсь.

– Мне плевать, – резко бросает он. – Если ты даже в такой мелочи не можешь собраться, то что будет дальше?

– Я исправлюсь, Тимур Гордеевич. Только спасите папу! Умоляю. Мне больше никто не сможет помочь!

– Хорошо. Если я не выполню обещание, то есть не добьюсь освобождения или серьезного уменьшения срока, то уничтожу расписку и отпущу тебя раньше. Также выплачу неустойку в размере твоего гонорара. Согласна?

– Да.

Я опускаю глаза и медленно скольжу руками по подлокотникам.

– Ты четко понимаешь условия сделки?

– Да.

– Все виды секса, с игрушками и без, физические наказания, порка, лишение свободы. Я повторяю для того, чтобы ты ясно услышала – это не шутки. Я так хочу и так сделаю. Если не готова, не хочешь, или собираешься делать вид, что я тебя насилую – откажись. Твой отец понесет заслуженное наказание, но так правильно по закону. А ты наладишь свою жизнь. Я даже помогу тебе небольшой суммой, чтобы встала на ноги после обескровливания адвокатами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

От этого предложения сердце замирает. До этого я смотрела на бывшего иначе. Он унижал меня, давил, пугал. Но сейчас предлагает помощь. Протягивает руку, пытаясь вытянуть из бездны. Можно избежать секса с ним и уйти отсюда. Бросить попытки помочь отцу, заняться собственной жизнью. Работа, скромное жилье на пару с коллегой, простая жизнь. Передачки отцу по выходным.

У меня три варианта. Уйти с гордо поднятой головой на улицу под дождь.

Принять от Тимура деньги на первое время и бросить отца так.

Или попытаться спасти папу, возможно, скостить ему срок. Это годы на свободе. Годы, которые он проживет скромно, однако будет распоряжаться своим временем, подставлять лицо солнцу, жить в социуме.

– Я хочу спасти папу.

– А что, если он не нуждается в твоей жертве? – внимательно смотрит на меня Тимур. – Если он заслуживает наказание?

– Неважно, – отвечаю я, опуская голову. – У меня больше никого нет. Я не могу потерять единственного близкого человека. Всегда папа заботился обо мне. Время вернуть долг.

Тимур молча на меня смотрит.

– Ты понимаешь, что я не шучу? Никакого чуда не произойдёт. Все будет так, как я честно тебе сейчас говорю. И если ты соглашаешься, то снисхождения не жди.

– Я поняла.

– Анальный и оральный секс для тебя не проблема?

– Нет, – отвечаю я.

Понятия не имею, проблема это или нет. Я никогда такого не делала. Но другие же делают? И ничего.

Тимур идет к сейфу и протягивает мне несколько листов.

Один – уже подготовленная расписка на пять миллионов. Мне жутко. Ведь этот документ сделает меня должницей.

– Я должна поверить, что вы уничтожите это по истечении срока? А если что-то случится? Мне верить на слово, когда вы заставляете меня подписывать реальные бумаги?

Тимур усмехается.

– Дверь по-прежнему на месте, Лера.

Склоняю голову. Слезы застилают глаза. Тут еще соглашение о неразглашении. И список сексуальных практик.

– Ставишь «да» напротив того, что приемлемо или не пробовала, но готова попробовать. Ставишь «нет» напротив того, что для тебя недопустимо.

У меня рука трясется, пока я вписываю эти «да» и «нет».

– А ты хочешь из этого все? – с ужасом интересуюсь я к концу списка. – Вы, Тимур Гордеевич, – поправляю себя чуть ли не со слезами в голосе.

– Узнаешь.

Он протягивает очередной лист.

«Услуги адвоката», – читаю я.

Договор, здесь прописана неустойка и прощение долга на пять миллионов. Но мне от этого никакой пользы нет. Ведь тогда я не добьюсь того, что желаю получить, отдаваясь ему в руки.

– Хорошо, киска.

Ручка падает из моих пальцев. Слезы готовы капать. Сердце почти встает.

– Проверим тебя, – говорит Тимур.

– В смысле? – переспрашиваю я.

– А ты как сама думаешь? Ты сейчас что подписала? – смеется он мне в лицо.

– Да, конечно, – опускаю я взгляд.

– Ну и умница. На колени, Лера. Для начала хочу попробовать твой ротик.

Глава 3

Опуститься на колени сложно, но я знаю, зачем пришла. И мне ясно объяснили условия, на которых будет помощь. Чтобы собраться, вспоминаю зачем делаю это, и весь ужас того дня встает перед моими глазами.

Проваливаюсь в воспоминание.

В кабинете приглушенный свет. Темные оттенки преобладают.

Мой отец сидит за столом. Я знаю, насколько ему сейчас плохо. Суд проигран и остается только одно.

– Лер, я не понимаю, как так вышло, – говорит он растерянно. – Мы потеряли все. У тебя есть наличные на первое время?

Я киваю, но понимаю, что быстро окажусь на улице. Очень быстро. Денег нам с отцом хватит только на пару месяцев.

– Пап, справимся. Я на работу устроилась. Зарплата, плюс наличные, плюс продам золото…

– Лер, тут такое дело… Все, что получится выручить придется потратить на адвоката. Мне донесли, что есть еще один иск. В этот раз не материальный. Грозит срок за экономические преступления… Реальный срок!

– Пап! Ты же невиновен! – вскрикиваю я.

Он только качает головой.

В коридоре слышны шаги.

– Лера, иди к себе, – говорит отец.

Выхожу через другую дверь. Частенько у папы бывали посетители, которые не должны были сталкиваться друг с другом. Для этой цели войти и выйти из кабинета можно было двумя способами.

Но я не спешу уйти. Остаюсь, прикрываю дверь неплотно и прислушиваюсь. Сейчас мне важна любая информация.

– Ну что же, Виктор Романович, – этот голос я узнаю из тысячи.

Дрожь накрывает и хочется убежать. Тимур. Мой бывший жених.

– Тимур Гордеевич, – говорит мой отец, подтверждая то, от чего у меня по венам бежит чистый адреналин.

– Вот мы снова встретились при прискорбных обстоятельствах, – с легкой издевкой говорит Тимур. – Я предупреждал, что к этому придет, теперь вы пожинаете плоды.

– Тимур, давай переиграем, – умоляет мой отец. – Ты знаешь, куда надавить, чтобы иск отозвали?

– Этого не будет, – обрывает холодный голос.

– У меня дочь! Ты лишаешь всего не только меня.

– В свое время вы не думали о том, кого и чего лишаете. И не думали о том, что будут последствия.

– Послушай… Та история…

– Та история разрушила немало судеб, но теперь я получу удовлетворение. Впрочем, есть еще одно предложение. Отдайте мне Леру.

– Мою дочь? – судя по звуку отец вскочил с места. – Но она ясно дала понять, что не станет иметь с тобой дел.

– Удивительно, что вы мне «тыкаете», – произносит Тимур.

Слышу, как он меряет тяжелыми шагами комнату.

– Лера не выйдет за тебя замуж! – кричит отец. – Не после того, как ты разрушил нашу жизнь.

– Вашу с дочерью жизнь разрушили вы, – отвечает Тимур крайне спокойно.

Неужели он уверен, что отец виновен.

– И на брак своей дочери со мной повлияли, как могли. Но я больше не предлагаю руку и сердце. Не после того, что случилось между нами.

– А что тогда? – папа дышит хрипло.

Как бы мне сердце не схватило. Хочется войти, но я понимаю, что тогда не узнаю правды.

– Мне больше не нужно жениться на ней. Все, что я могу предложить – место в моей постели за вашу свободу. Будет, где жить, что есть, тряпки. Вас тоже пристрою на работу, возможно, найду жилье по средствам.

Эти слова бьют в самое сердце. Едва могу выдержать. Тимур говорит обо мне как о вещи. О вещи, которая не заслуживает уважения и не имеет права на собственное мнение.

Место в постели. Даже звучит ужасно, особенно от того, кто так меня тогда любил. Да, отец был против этого брака, влиял на мое поведение. Я дразнила Тимура и постоянно выводила на эмоции, но он был предан мне.

Я считала, что так будет всегда. Когда отказалась выходить замуж, думала, что побежит за мной, попытается завоевать. Но он только помрачнел и сказал, что сам хотел расстаться.

Странно, я тогда подумала, что говорит в отместку, но сейчас мне кажется, что он злится на меня за что-то еще, кроме того, что я творила.

– Ты предлагаешь моей дочери стать твоей содержанкой?

Слово больно бьет в сердце.

– Вы еще мягко выразились, – смеется Тимур. – Я предлагаю то, что вы и она заслужили. И это предложение щедрое. Рекомендую откликнуться немедленно. Потому что, стань Лера моей женой, я бы вас простил. Наказал бы намного мягче. Вы своей же глупостью привели ситуацию в полный тупик. И теперь я отношусь к ней иначе.

– Нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Голос отца тверд.

– Не смейте говорить с Лерой. Не смейте ей даже намекать об этом омерзительном предложении.

– Как скажете. Но можете ей передать эту визитку, как поймете, что тюрьма далеко не курорт. В ближайшее время я ее приму. Дальше ваша судьба будет решена.

– Она никогда не узнает о нашем разговоре, – твердо произносит отец.

– Думаю, что ваша дочь умнее вас и приползет ко мне сама. Я бы на вашем месте тоже на это надеялся. Если она позвонит на этот номер, то у вас будет шанс начать новую жизнь. Если нет, то удачи в тюрьме. Думаю, что там вы встретите много знакомых.

Отец глухо вздыхает.

– И запомните, кроме вас в этом никто не виноват.

Тимур уходит прочь.

Его слова стоят у меня в ушах.

Отец матерится и бьет по столу кулаками. Слышу, как встает. Отскакиваю от двери в полном ужасе. Если узнает, что я подслушивала, то сойдет с ума от унижения и страха за меня.

Но он выходит через другую дверь, попутно набирая кому-то.

Я осторожно пробираюсь в кабинет. Ищу взглядом визитку.

На столе нет. В ящиках тоже.

Отец был зол. Лезу в мусорку. Да, вот прямоугольник черного цвета.

Сую его в карман. Сначала продам все, что у меня есть и найму папе адвоката. Все будет хорошо, справимся и без моего бывшего.

Но визитку я сохраняю и запоминаю день. Если не получится, то времени у меня немного. Мне не показалось, что Тимур хоть каплю шутил с отцом.

Глава 4

Сердце падает вниз. Тимур садится на свое место, а я подхожу к нему. Нерешительно, тереблю подол платья. Надеюсь, что все как-то отменится. Но я только что согласилась и не на такое. Прошлась по всем этим пунктам, роняя «да» даже там, где бежала бы с криком прочь.

Но не в моем положении выбирать.

Тимура я когда-то любила. Это не незнакомец.

И я возбуждена.

– Долго ждать не буду. Лера, если не хочешь, иди вон. Я даже отдам тебе расписку, пока я ничего не делал. Просто хочу знать, тянешь мои желания или нет. Считай, что у нас сутки испытательного срока, как ты и просила.

Он складывает листок и сует мне в сумочку.

Это слегка успокаивает. Если не выдержу, то хоть уйду без последствий.

Я опускаюсь на колени.

– Разденься. Меня не возбуждают мокрые кошки.

Торопливо стягиваю платье. Пока стою на коленях, мне кажется, что я не так уж и видна. Тем более, стол закрывает обзор Тимуру.

Платье кладу на ручку кресла, но он брезгливо скидывает его на пол. Затем опускает бретельку моего лифчика.

– Красиво, – в голосе возбуждение.

Я пытаюсь посмотреть ему в лицо, но он берет меня за волосы и заставляет опустить взгляд.

– Выше члена смотреть не за чем, поняла?

– Да…

Расстегиваю его ремень, затем ширинку. Не раздевала раньше мужчин.

Тем временем он спускает чашечки лифчика и обнажает мою грудь. Грубо тянет за сосок, побуждая к действию.

– Я раньше этого не делала, – признаюсь я.

Тимур вздыхает.

– Лжешь?

– Нет! Это правда! – возмущенно взвиваюсь.

Он почему-то мне нисколечко не верит.

– Ладно, можешь и дальше притворяться. Открой рот шире.

Тимур сам достает свой орган. Очень возбужденный. Смотрю на большую головку, перевитую венами плоть.

– Язычок высуни, – просит он меня, а затем неглубоко проникает между моих губ.

– Вот так, Лера Росина. Стоишь на коленях и лижешь мой член. Надо сделать памятное фото. Погоди-ка. Давай, поглубже и взгляд в камеру.

Я никак не могу выполнить это требование. Мне жутко стыдно. Я вдруг понимаю, на что подписалась. Пытаюсь отпрянуть, чтобы не унижаться так. Но Тимур обматывает мои волосы вокруг ладони, насаживает на орган до самых гланд.

– Смотри сюда, – голос хриплый.

Напротив пункта с фотосъемкой я сама поставила «да». Мне это показалось безобидным и безболезненным на фоне остального.

А сейчас я вдруг понимаю, удивляясь собственной глупости – что он будет делать с этими фото? Даже если только сам смотреть – уже ужасно. Мое унижение увековечено.

А вдруг покажет хоть кому-нибудь?

Поднимаю глаза, собираюсь возразить. Слышу звук фотоприложения.

Уже поздно.

– Хорошая девочка. Теперь чуть быстрее.

Я подчиняюсь ритму, который он задает своей рукой. Это очень сложно. Челюсти сводит. К тому же Тимур не жалеет меня, входит глубоко и резко. Чувствую тошноту.

– Расслабь горлышко, попробуй издать звук. Будет легче.

Выполняю его распоряжение. Становится слышно, что он со мной делает. Чуть отстраняюсь. Чувствую на лопатках довольно сильный удар. Линейка.

– Не отвлекайся. Хорошо получается, – в голосе Тимура дикое возбуждение.

Перевожу дух и снова начинаю делать ему минет. Расслабляю горло, пытаюсь пустить глубже.

– Держи темп, – шепчет он. – Вот так. Губы сожми, языком накрой нижние зубы… Да… Лера… Отлично… Да, сучка… Вот так…

Наводит на меня камеру. Снимает каждый момент того, что я делаю. Дергаюсь, но он крепко держит за волосы.

– Мне нравится так. Глубже. Вот так… Соси…

Тимур встает, держит меня и буквально трахает в рот. Чувствую, что его орган становится тверже. Возможно, это поможет ему быстрее кончить, потому что мне невыносимо. И рефлекс изводит, и челюсть жутко устала.

Вдруг член замирает и толчками вливает сперму в мое горло.

– Глотай, – приказывает Тимур. – До капли.

Подчиняюсь ему.

– Теперь облизни губы.

Исполняю и это.

– Тебе понравилось сосать? – спрашивает Тимур, направляя на меня камеру телефона.

Я молчу, только часто моргаю.

– Отвечай. Только полностью, Лера.

– Да, мне понравилось сосать, – севшим голосом лепечу я, дважды запинаясь.

Он выключает телефон, поправляет свою одежду.

– Для первого раза отлично, – замечает.

Поднимает меня с пола и впивается губами в обнаженную грудь. Тело реагирует очень сильно. Так сильно, что я едва не падаю. Я возбудилась, пока ублажала его. Порочность ситуации в сочетании со стыдом свели с ума. Мысли о том, что там на фото тоже будоражат. Поэтому ласка вызывает отклик. Еле получается не застонать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Губы терзают мои соски по очереди. Они такие твердые, что я вскрикиваю, когда Тимур начинает их покусывать. Слишком приятно. Мне стыдно от такой реакции, потому что я веду себя не так, как мне хотелось бы. Думала, что буду страдать в его руках и принимать это как мучение, но выходит совсем иначе. Я хочу Тимура, хоть он и груб до крайности.

– Расписка у тебя, пока я не трахну тебя во все дырки, – говорит он мне, отпуская. – Оценю их, выпорю, а потом решим, что с тобой делать. Считай, что я тебя пожалел за хороший отсос.

– Вы можете так не говорить? – спрашиваю я. – Это очень грубо.

Тимур только смеется.

– Забавно, Лера, – отвечает он. – Я буду делать с тобой все, что пожелаю. И говорить так, как пожелаю. Нет, решительно нужен тест-драйв. Дам тебе последний шанс сбежать.

Он подталкивает мне платье носком ботинка.

– Одевайся, шлюшка. Поехали ко мне. Сорвала рабочий день за это я тебя накажу. Поняла? И это, меня тошнит от отчества из твоих уст. Все время чувствую себя как на совещании. Зови хозяином или господином. Мне плевать в целом на формулировку.

Киваю, чтобы не применять новое обращение. Натягиваю мокрое платье. Это неприятно. Сразу становится холодно. Еще и кондиционер работает в кабинете.

Тимур бросает мне салфетки.

– У тебя тушь потекла. Минута на то, чтобы привести себя в порядок.

Быстро достаю зеркало и вытираю под глазами. А потом сталкиваюсь со взглядом моего бывшего. И понимаю. Он проверял, насколько и как хорошо я могу подчиняться. Каждое его слово было тестом. Каждый взгляд на меня и требование.

И он понял, что я прогнусь во всем.

Чувствую себя прозрачной, будто бы видит меня насквозь. А затем следую за ним. Пусть будет все, что хочет. Пока я могу изменить решение и уйти, хочу максимально понять, что меня ждет в его руках.

Глава 5

Тимур проводит меня через приемную. Смотрю на его помощницу, как она окидывает меня презрительным взглядом. Не знаю, что тому причина. Или мой растрепанный вид, или догадывается, что я любовница.

– Звонила Алена Дмитриевна, – говорит она Тимуру. – Спрашивала о столике в ресторане.

– Точно, – застывает мой бывший. – Во сколько?

– В девять вечера.

– Спасибо, что напомнила. Да, все в силе. Закажи букет белых роз пороскошнее и скажи водителю заехать за ней. Я приеду сразу на место.

Меня будто бы окатывает холодной водой. Белые розы. Такие Тимур раньше дарил мне. Сердцем чую, что речь не о партнере. Наверное, эта Алена его девушка. Почему-то скручивает живот. Не может быть, чтобы у него была девушка и такие планы на меня одновременно.

Хотя, я для него никто. Просто игрушка. Шлюха, которой он будет пользоваться.

Молча иду всю дорогу до машины. Спрашивать не решаюсь, потому что приблизительно представляю, что услышу в ответ.

Имя знакомое. Алена, еще и Дмитриевна. Неужели Алька? Мы с ней сводные сестры. Давненько не общались, потому что после смерти мамы, она живет со своим отцом. И частенько жила у него даже, когда мама была жива. Это возводило между нами стену. Наши отцы не любили друг друга. Конкурировали.

Алька всегда думала, что мы с мамой более близки, тем более, что я была младшим ребенком. Но изредка она приезжала. Я сама познакомила ее с Тимуром. Мог ли он начать с ней встречаться? Я даже не знаю, но посмотрю ее соцсети. Там всегда есть все.

– Сядь сзади, – приказывает Тимур.

Молча сажусь, не задавая лишних вопросов. Но ощущаю противный контраст. Раньше он открывал мне дверь, заботливо усаживал на сидение. А сейчас...

Надо привыкать. Это будет продолжаться год. И у меня есть цель – помочь папе. Он мой единственный близкий человек. А я ничего не могу сделать ради него. Надо было прийти к Тимуру на следующий день после ареста. Это было бы правильнее.

– Ты тихая, – говорит мне бывший. – Боишься?

– Нет, – лгу я. – Нечего бояться. Это просто секс.

Тимур хохочет, будто бы я сказала отличную шутку.

– Мне нравится твой деловой подход.

Не отвечаю. После небольшой паузы Тимур продолжает:

– У меня своя жизнь, Лера. Поэтому тебя я поселю в загородном доме. Все равно тебе не надо оттуда никуда выходить. А я буду приезжать, когда требуется. Заранее буду писать, что ты должна сделать и как встретить. Это ясно?

– Да, господин, – вкладываю в последнее слово ровно столько сарказма, сколько могу позволить себе в данной ситуации.

– Неплохо звучит, – серьезно отвечает он. – Лера Росина называет меня господином и сидит притихшая на заднем сидении. Где же та сука, у которой был острый язычок и самомнение размером с небоскреб? И ведь я тебя даже еще не порол.

Мне хочется сжаться в комочек и заплакать. Да, я была такой, как он говорит. И я изгалялась над ним, пока мы были вместе. Подкалывала, нарочно бесила, устраивала сцены. Не из-за самомнения. Просто казалось, что так надо, что ему тоже это нравится. Насмотрелась примеров среди подруг.

– А если мне все же надо выйти из дома? – спрашиваю я. – Поехать куда-то. Или встретиться с подругами.

– Только с моего разрешения, – отрезает Тимур. – И под контролем. Не хочу лечить венерические заболевания после твоих прогулок.

– Да как ты смеешь? – взвиваюсь я.

– Тон, Лера. Не смей повышать на меня голос. К тому же ты снова забылась. За это я тебя накажу. И накажу так, как изначально не планировал. Ты – шлюха и за тобой надо следить. Вот и все. Пока мы вместе, ходишь только туда, куда я разрешу, с полным отслеживанием местоположения.

– С чего вы решили, что я – шлюха? – спрашиваю его тихонечко.

– Факты, Лера, факты. Девушка, которая изменяет своему парню и скачет по всем членам вокруг, кроме его – шлюха.

– Но я не…

– Заткнись! – рявкает он на меня с такой злостью, что не решаюсь оправдываться. Мне просто страшно от его тона и выражения лица.

Сжимаюсь на сидении и тихо плачу, закрыв ладонью рот. Не рискую потревожить его звуками. Но он смотрит на меня в зеркало заднего вида.

– Не надо лживых слез. Я предупреждал, что одна истерика и ты идешь за дверь навсегда. С долгом в пять лямов. Не могу поверить, что у тебя до такой степени нет мозгов, Лера. Ни обращение запомнить не можешь, ни правила. Жалею уже, что вообще пошел тебе навстречу. Если решишь свалить, то заплачу за минет, и что мы там еще успеем сделать, и до свидания. Или сам тебя выкину прочь.

Я от его слов только сильнее пугаюсь. Не могу поверить, что встречалась с ним. Он был душой компании, улыбался, берег меня, никогда не повышал голос. А тут в нем просто монстры беснуются. Почему так происходит? Что я ему такого сделала? Или мой отец?

Вспоминаю, что отец как-то нехорошо поступил с бизнесом Тимура. Да, это было. Но я? Это месть за отказ?

Зуб на зуб не попадает, однако нахожу в себе силы успокоиться. Дышу глубоко, пытаюсь уйти в себя. Подальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тут начинает играть песня. Обожаю ее. Но, текст подходит к нашей ситуации. Мужской голос поет, что ему не больно. Да, я вижу, какими становятся те, кто «залатал все свои шрамы». Жестокими, пустыми.

Удержать слезы нереально.

– Я не убивать тебя везу, – тихо говорит Тимур. – И я тебя не похитил.

Машина тормозит.

– Выметайся.

Глава 6

– Прости… простите, пожалуйста, – я пугаюсь и понимаю ситуацию с его стороны.

Он просил от меня развлечений. А вместо этого я реву как белуга, превращая и без того не самое классное лицо в красную отекшую непонятность.

– Пожалуйста, это просто был шок. Больше не повторится. Еще и песня… Я… не привыкла, что со мной так обращаются, но…

Дышу часто. Паника накрывает меня с головой. Не могу я сейчас все потерять.

Тимур вдруг поворачивается ко мне и нежно гладит по волосам.

– Лера, тише.

Он будто бы хочет что-то добавить, но резко замолкает. Протягивает упаковку салфеток, поглаживает мне руку.

Комок в горле сжимается еще сильнее. От его сочувствия я хочу разреветься в голос. Слишком много всего случилось. И даже то, что он везет меня в место, где можно будет нормально переночевать в хороших условиях, тоже вызывает благодарность и слезы.

Несколькими глубокими вдохами отвлекаю себя, успокаиваю. Мысленно называю предметы, которые я вижу в машине, чтобы переключить внимание, потому что сознание мечется. Меня такому фокусу научила психолог, когда недолго работала со мной после смерти мамы.

Найди три красных предмета. Назови.

Теперь три желтых. Нет в машине? Смотри в окно. Вывеска, светофор, футболка девушки на тротуаре.

Теперь синие. Синие глаза у Тимура. И его пиджак. Этот цвет всегда ему очень шел. Стоп, это путь в никуда. Он причина моей истерики. Нельзя думать о нем. Вот же – цветы на клумбе у магазина. Синие.

Мне чуть легче.

Вытираю лицо, крашу губы. Смотрю в зеркало заднего вида на себя. Вижу, как слезы скапливаются в уголках глаз снова. Нельзя.

Нигде я больше не найду такой поддержки и связей. Никто в целом мире мне не поможет. И да, Тимур серьезно вложится в адвокатов. Наверное, освобождение моего отца потребует от него жертв, уступок партнером, отказа от каких-то интересов. Кто еще захочет все это делать только, чтобы трахать меня? Никто.

– Я взяла себя в руки. Простите, больше такого не повторится.

Тимур с непроницаемым лицом переключает рычаг в положение «D». Едем вперед. Я снова молчу. Он тоже ничего не говорит.

Въезжаем на территорию коттеджного поселка. Некоторые дома еще не проданы. Часть стоит без заборов. Дом Тимура чуть ли не единственный жилой.

Машина паркуется во дворе.

В этот раз Тимур открывает мне дверь и подает руку.

– Добро пожаловать, Лера, – мягче чем до этого и без издевки говорит он.

Мне кажется, что в его взгляде что-то изменилось после моих слез и той остановки. Почему-то я думаю, что он тоже держится за наш нездоровый союз.

– Спасибо, – отвечаю я.

Не обращаюсь к нему никак. По сути, он лишил меня права произносить свое имя. Просто Тимур – нельзя. С отчеством тоже. Теперь только это дурацкое слово – господин, которое произнести крайне сложно.

Похоже, придется научиться.

Мне не нравится, но что тут поделаешь. Качать права не получится.

Тимур открывает несколько замков. Мы проходим холл. Он цепляет меня за локоть и почти тащит за собой.

– Вот твоя комната, – говорит он.

Думаю, что это для прислуги или экономки. Слабовато для гостевой и скромно по сравнению с обстановкой остальных помещений, но Тимур не видел, как я жила с момента ареста папы. Жилье было самое дешевое, обои отставали от стен, а фартук кухни я чистила ножом, чтобы разглядеть цвет старенькой плитки.

Старая Лера перекосилась бы от размера спальни и обстановки. Новая рада, что тут нет тараканов и пол не таращится на меня плешивым ковром.

– Можно я… Даже если я не соглашусь, можно мне остаться тут на пару дней, пока я не найду, где пожить?

Тимур смотрит на меня, а потом на мой чемодан.

– Даже так. А я-то не понял, почему с вещами. Совсем некуда идти? Настолько все плохо? Какого черта ты дотянула до такого, Лера?

– Я пыталась помочь отцу… – раскисаю я. – Думала, что вот-вот все получится.

– Он виновен, наивная ты простота, – качает головой Тимур, а в голосе проскальзывает тепло. – Ему никто кроме меня не может помочь. Тебе стоило позаботиться о себе, а не о нем! Он же о тебе не побеспокоился. Не оставил дочери никакого резерва, никакого жилья. Все оформил на свое имя. Твой папа мог тебя обезопасить, но слишком переживал за свою задницу, чтобы дать тебе гарантии.

Ничего на это не отвечаю. Только отворачиваюсь к окну.

Тимур подходит и кладет руку мне на плечо.

– Разбирай и занимай шкаф. У меня не ночлежка, но ты, даже если не справишься, если не потянешь, то можешь остаться на месяц. Считай, по старой дружбе. Я сюда редко приезжаю.

С этими словами он выходит прочь, оставляя меня одну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7

– Отлично. Я вижу, ты устроилась.

Тимур проходит в комнату как ни в чем не бывало. Даже не постучался.

– Да, вещи разложила, – тихо отвечаю я, не представляя, что от него ждать.

– Вижу.

Холодно окидывает меня взглядом.

– К тест-драйву готова? Пока наш договор не вступил в силу, ты помнишь, что можешь его разорвать без последствий.

– Да, – отвечаю ему без всякой радости.

– Что за лицо, Лера? – интересуется он, подходя ближе. – Я чего-то не догоняю? Ты будешь показывать мне свое настроение? Мы же договорились.

– Не буду, – отскакиваю я в сторону.

– Тогда что происходит? – темные глаза Тимура сверлят меня, будто бы желая поймать душу на крючок и вытащить наружу.

– Ничего! Все в порядке! – задыхаюсь я.

– Пытаешься быть сильнее, чем на самом деле? – интересуется он. – Это путь в никуда.

– Почему? – спрашиваю я, хватаясь за разговор, как за спасательный круг.

Пока мы говорим, он ничего не будет делать – так кажется мне в тот момент. Глупо. Совсем скоро я получу опровержение.

– Потому что мне это не нужно. Я купил тебя не за тем, чтобы наблюдать муки партизанки. Веселая, озорная шлюшка – вот чего я хочу.

– За этим не ко мне, – не выдерживаю оскорбления и фыркаю.

Тимур хватает меня за предплечье и тащит в спальню.

– За этим к тебе, Лера! – говорит он и швыряет на кровать. – Сейчас покажу и ты все поймешь, потому что до баб по-другому не доходит.

Я не успеваю вскочить или закрыться, как мужское тело уже на мне. Тимур переходит границы моего личного пространства мгновенно. Сильные пальцы одной руки до боли сжимают запястья, другая рука сдвигает трусики в сторону, а затем сдирает платье с плеч.

Его губы на моей груди, он лежит на мне, касаясь меня там. Выхода нет, мне никак не освободиться и не дернуться в сторону.

– Пожалуйста, – умоляю я. – Прошу…

– Вот и мольбы, – холодно говорит он, хотя я чувствую его страсть. Дошел ведь до точки кипения.

– Не надо так, – шепчу я, понимая, что теку под ним.

Ситуация ломает меня, отшвыривает гордость в темный угол. Я чувствую, как кровь отливает от щек. Жутко, неужели я сейчас лишусь невинности? Не готова, хоть тело и реагирует на близость, всплывают наши общие воспоминания. Только это ужасно грубо.

– Лера, – останавливает меня Тимур. – Запомни этот момент. Слабость от женщины я приму. На мольбы и плач могу откликнуться. Не пытайся играть со мной в сильную и гордую – сломаю как соломинку. Здесь нет места гордости. Ты принадлежишь мне или уходишь.

Всхлипываю и замираю. Закрываю глаза в ожидании его следующего шага.

– Ты поняла? – спрашивает он.

Молчу, потому что еще не поняла – отвечать сразу, как спросил.

Рука неумолимо скользит по моему бедру. В такой момент это едва ли выносимо. До меня доходит, что Тимур тоже знает, что чувствую. Он может быть со мной разным. Может вытаскивать из скорлупы и доводить до безумия, а может пугать, как сейчас и превращать прикосновения в наказание.

Надо принять его правила. К сожалению, я не знаю, как все исправить и остановить.

– Прошу! Не надо!

– Я спросил, ты поняла меня? – с нажимом интересуется он.

Дает мне шанс подчиниться. Заодно открывает себе лазейку для отступления.

– Да, я поняла! – вскрикиваю, хоть эти слова жутко сложно произнести. Они как знак покорности, знак отсутствия сопротивления.

– Вот уже лучше, – говорит он, отпуская меня. – Все будет не так. Но будет. И ты послушаешься меня. Станешь шелковой и покорной, если не хочешь разрушить наш договор. На тебе будет то, что я скажу, примешь ту позу, которую скажу. Секс будет таким, как я скажу. Понятно?

– Да, понятно! – почти кричу я.

Сейчас бы заплакать, потому что трясет.

– Раз уж тебе все равно негде жить, то я меняю решение. Сегодня успокойся и соберись. Тем более, что у меня встреча. Завтра будь готова, – выдает он приговор. – За ночь прими то, на что согласилась. И запомни – я ненавижу, когда баба пытается вынести мне мозги. Ты этого делать не будешь. Шампанское в ведерке, сладкое бельишко, глазки, ловящие каждый мой жест. Вот это мне нужно. Но, если хочешь знать, как я реагирую на слезы и боль, то ответ тут.

Он берет мою руку и прикладывает к своему паху. Возбуждение дикое.

– Просто ломать морально мне приятнее, чем физически. Только поэтому ты до сих пор не насажена на мой член по самые яйца. Ясно?

– Ясно, – тяжело дышу я. – Я все поняла.

Так унизительно соглашаться, касаться его, трогать его, но выбор не предполагает для меня хорошего варианта.

– Уже лучше, Лерочка, – он гладит меня по щеке. – И я не уйду просто так. Сегодня я все равно получу удовольствие от нашего общения. В благодарность за жилье. Так ведь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да, – жалко соглашаюсь с ним. – Как будет угодно.

– Вот, уже лучше.

Он встает с кровати и идет к комоду с моим бельем. Роется некоторое время недовольно вздыхая. Догадываюсь, что ему ничего не нравится. А я чувствую себя так, будто бы Тимур залезает мне в душу, не оставляет ничего своего, нагло вторгается в личное пространство.

– Это и вот это. Надевай. Жду в гостиной. У тебя пять минут. Завяжи волосы в хвост.

Выходит прочь, а я прикладываю ладони к щекам.

Знаю, что будет. Тоже самое, что и в его кабинете. Пытаюсь подготовиться. Надо доставить ему удовольствие и не ошибиться с «ты» и «вы».

Замечаю, что стараюсь избегать личных обращений, чтобы не унижаться с этим «господином». Но Тимур поймает меня на всех хитростях.

Глава 8

Надеваю белье, которое он вытащил. Подкрашиваю лицо, чтобы убрать бледность. Иду медленно. По крайней мере, обещанные «все виды секса» не состоятся прямо сейчас.

Не могу поверить, что раньше мы с ним были близки. Любовь сменилась ненавистью и это отчасти моя вина.

А еще я понимаю, что бывший прав. Я загнала себя в угол. Не надо было тратить все до последней копейки. Но я верила, что адвокат вытащит папу, а тот что-то придумает. Не вышло. Последнее слушание убило всякую надежду.

Пытаюсь улыбнуться непослушными уголками губ. Не показывать настроение. В конце концов, больше никто в целом мире не придет мне на помощь. А условия бывшего просты и понятны.

К тому же он предложил мне уйти. Обещал поддержать на первое время. За это я его уважаю. Выбор у меня был. Если я сделала его, то придется следовать собственному слову.

Это мое решение. Тимур и в правду не похищал меня и не заставлял.

Он сидит в гостиной, перед ним ноутбук.

– Хорошо. Иди сюда, – сбрасывает с дивана подушку на пол и указывает на него.

Я представляю, как должна вести себя соблазнительница. Тут стоило бы качнуть бедрами, игриво спросить, что желает мой повелитель, но у меня не получается. Дело даже не в гордости. Мне кажется, что подобная попытка вызовет у Тимура смех или издевки. Буду выглядеть глупо. Обзовет шлюхой или неумехой. Даже не знаю, что хуже.

Поэтому молча сажусь, поправляю волосы.

– Надень, – он бросает мне ошейник. – Мой фетиш. А для тебя – важный элемент. Будешь помнить, что принадлежишь мне.

Теряю дар речи. Ожидала, но все происходит слишком быстро.

Вспоминаю, как он коснулся меня там. Как сдвинул трусики в сторону. Как трахал в рот. А теперь надо надеть ошейник.

Несмело трогаю кожаную полосу. Изнутри мягкий, но кожа плотная, похоже внутри что-то есть, какие-то усиливающие элементы.

В голове роятся вопросы: «Это обязательно?», «А зачем?», «Может быть, потом?»

Не высказываю их вслух. Слишком хорошо понимаю, что мне предельно ясно все объяснили. Тимур был честен в своих желаниях, открыл их. Удивляться тут нечему и строить из себя жертву тоже сложно.

Осторожно беру вещь и оборачиваю вокруг шеи.

– Умница, – мужская рука унизительно треплет меня по щеке.

От волнения с трудом продеваю кожаный язычок. Пальцы никак не могут справиться с застежкой.

Тимур отбрасывает мою руку.

– Застынь, – приказывает мне.

Замираю. Пальцы гладят мне щеку, проходят по шее до незастёгнутой кожаной полосы. Снова движение вверх. Губ касается подушечка, ползет по ним, толкается внутрь. Впускаю и провожаю движение пальца языком.

Глаза приходится прикрыть, потому что чувство очень сильное. Даже дыхание перехватывает. Напрягаются соски, мокреет внизу.

– Сожми губками, – новый приказ.

Сосу его палец, как ласкала бы орган.

– Открой глаза и взгляд на меня, – хрипло говорит Тимур.

Медленно распахиваю ресницы. Мы смотрим друг на друга, и я вижу, что он очень сильно возбужден.

– Хорошо. Теперь застегну ошейник.

Он делает это резко и быстро, будто бы я буду сопротивляться. Боюсь нарушить приказ и оторвать взгляд. Поэтому мои эмоции как на ладони. Румянец приливает к щекам.

Стыд, желание, унижение, жажда.

Думаю, что Тимур читает меня. Я совершенно не умею закрываться.

– Мне нравится. Будешь ходить в нем, пока не решу снять сам, – тихо говорит он и вешает замочек.

Я хватаюсь руками и проверяю. Действительно не снять. Не могу вымолвить и слова.

– Не переживай так. Наш договор в силе. Если захочешь уйти, то отпущу. Никто тебя здесь силой не держит.

– Да, я помню. Тест-драйв, как у машин.

– Верно. Не понравится – уйдешь без последствий. Даже помогу, обещаю. Сможешь выдержать – останешься уже на моих условиях.

Я помню про расписку. Тон Тимура меня успокаивает. Он сейчас не выглядит жестоким. Напротив, внимательно следит за моей реакцией, дает возможность изменить решение в любой момент.

– Там камера, – предупреждает он. – Снимем видео на память.

К ошейнику крепится цепочка, которая наматывается на мужскую ладонь.

Я облизываю губы, несколько раз часто вздыхаю.

– Раздевай меня, – велит Тимур. – Такое чувство, что ты не понимаешь, что именно делать, но мы уже репетировали в кабинете. Помнишь?

Поднимаюсь на колени и расстегиваю его брюки. Получается неловко и нелепо. К тому же мне всерьез не по себе.

Несмело бросаю взгляд из-под ресниц. Почти уверена, что увижу недовольство, но Тимур смотрит на меня настолько горячо, что почву выбивает.

Так странно, его страсть придает мне сил. Я чувствую себя не просто игрушкой, а желанной женщиной. Той, которая рождает огонь каждым касанием, пусть даже и несмелым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его взгляд помогает поверить в то, что он не просто так хотел именно меня. На моем месте могла быть другая, умелая, красивая, заводная. А ему нужна была именно я – Лера Росина. И он готов мне помогать, пусть и ненавидит моего отца.

Или же мстить? Мысль обжигает. Тогда все иначе. Сломает и выкинет на улицу шлюшкой. Интересно, изменятся ли у меня манеры? Стану ли я такой как показывают в фильмах? Это отпечаток деятельности или же природное?

Тимур вдруг ласково проводит по моей щеке ладонью.

– Лер?

Палец поддевает подбородок и запрокидывает голову вверх, внимательно изучая реакцию.

– Простите, – шепчу я, отводя взгляд.

Когда он ведет себя человечно, мне только больнее. Вижу в нем того, кого любила и не смогла забыть, ищу отголоски чувств.

Не стоит поддаваться иллюзиям. Приказал раздеть, значит этим и займусь.

Пытаюсь стащить брюки, но это сложно. Тимур приподнимает бедра, чтобы помочь. Освобождается от белья.

В кабинете я была слишком сильно в шоке. Сейчас чуть успокоилась и поэтому разглядываю его орган. Он кажется мне огромным, особенно в аспекте того, что Тимур собирается пользоваться мной везде. Будет больно. Определенно. Как бы не порвал. Ужасно боюсь таких травм.

– Обхвати ладонью, – приказывает он.

Касаюсь, сжимаю осторожно, но, видимо, можно сильнее. Слышу хриплый стон.

Цепь резко натягивается, и я понимаю, что должна начинать. Открываю губки и впускаю, стараясь вспомнить, что именно делала в кабинете.

Пугаюсь, что не получится. Не понимаю процесса. Я даже не читала, как правильно это делать. Никогда не имела повода.

Но Тимур судорожно захватывает мои волосы и толкает вперед бедра, заставляя пропустить орган глубже.

– Реально я первый в твоем ротике? Неужели никому из твоих мужиков не перепадало? Ты позволяла им все, кроме этого?

Я бы хотела возразить насчет других мужиков, но рот занят, а отвлечься от процесса боюсь. Не хочу, чтобы снова указал на дверь.

– Не верю. Знаю, что ты творила, Лерочка. Ни одного члена не пропустила. Просто не умеешь ничего. Не старалась, но я научу – привыкнешь. Еще просить будешь…

Глава 9

Голос стал ниже и тише. Звучит приглушенно. Член стоит как каменный. Скольжу по нему губами, но Тимуру мало. Заставляет насадиться глубже до самого горла. Несколько движений резкие и жесткие. Выбора нет, потому что он слишком возбужден, чтобы остановиться. Следует стон. Выдох. Еще стон.

Это я на него так действую? Не может быть. Я же не умею.

Горло перехватывает спазмом, чтобы выгадать передышку, провожу по стволу языком снизу вверх и бросаю взгляд на Тимура. Пытаюсь понять его реакцию.

– Черт, это невыносимо, – шепчет он.

Рука ложится на мою грудь, стягивает белье и жестко терзает сосок.

Внизу все ноет до крайности. Я непроизвольно глажу его бедра, впиваюсь пальцами в кожу, только потом осознавая, что именно делаю. Ускоряю темп, скольжу другой рукой по животу, не решаясь коснуться пальцами члена.

Мне нужно вздохнуть и сглотнуть слюну, но Тимур не позволяет. Сначала пугаюсь, а потом понимаю, что он на грани. Перехватываю дыхание, а потом сама иду глубже, вызывая тихий вскрик.

– Лера… Лерочка… Да… Шикарная… Еще… Давай еще немножко…

Ускоряюсь, повинуясь движению его руки. Ошейник сильно натягивается. Дрожь бежит по всему телу. Очень устали челюсти, но я хочу, чтобы Тимур кончил скорее. И к тому же, если не дам удовлетворение так, то он просто трахнет меня. Слишком возбужден…

– Ммм… – мой стон удивляет меня саму.

Это не жалобный всхлип. Я наслаждаюсь тем, как действую на этого мужчину. И мое положение у его ног тоже возбуждает.

– Сейчас кончу, – выдыхает он. – Давай… ммм… вот же сладкая сучка…

Член пульсирует во рту, выплескивая солоноватую жидкость.

– Проглоти, – шепчет Тимур. – И вылижи меня.

Глотаю. Ощущения мне не нравятся, но возражать не смею, а затем старательно лижу языком его член.

– Вот и молодец, – Тимур притягивает меня на свое бедро. – Сиди тихо.

Так унизительно быть у его ног, сидеть, прижимаясь как зверюшка, но он гладит меня по волосам очень нежно, так что я перестаю об этом думать. Сосредотачиваюсь на ласке.

Все продолжается недолго. Взгляд на часы, затем короткий процесс одевания.

– За мной, – приказывает Тимур.

Я слушаюсь.

Он ведет меня за цепочку ошейника к большому зеркалу, где я вижу себя в полный рост.

– Смотри на себя, – говорит он.

Тушь размазана, помада, которую я по глупости нанесла – тоже. Хвост сбился и волосы в беспорядке. Одна грудь открыта. Пытаюсь поправить кружево.

– Руки! – окрикивает меня Тимур. – Убрала за спину!

Повинуюсь немедленно и ловлю в его взгляде торжество. Нет, он не радуется моему виду. Этот взгляд вызван моей покорностью. Да, я почему-то слушаюсь. Становится стыдно за себя.

Дело не в том, что я стараюсь ради своих интересов. Все хуже. Он приказал, а я сделала не задумываясь.

– Такой будешь рядом со мной, – тихо говорит Тимур. – Ты будешь моей вещью. Покорной и незаметной. Я буду использовать тебя так, как мне нравится, не интересуясь твоим мнением. Смотри – вот что стало с макияжем. Хочешь поправить белье, но не имеешь права без разрешения. Ты теперь ни на что права не имеешь. Точно готова к такому ради своего отца-преступника? Думай до завтра. Чтобы лучше думалось, будешь в ошейнике.

– А если надо будет куда-то выйти?

Мой голос сел, звучит так тихо и глухо, что я даже заговариваюсь.

– Тебе никуда не надо выходить, – отвечает Тимур. – Я запрещаю. Оставлю тебе ключ в этом шкафчике. Ты можешь подумать, что как только выйду за дверь, ошейник можно будет снять, но нет. Снимешь лишь в случае, если разрываешь наш договор. На шкафчике датчик – узнаю, если откроешь. На входной двери тоже. Ты не заперта и ключи в этом же шкафу, но, если выйдешь – я буду в курсе и больше сюда не приеду. Поживешь, сколько нужно, затем водитель отвезет тебя туда, куда скажешь. Ясно?

– Да.

Он становится сзади, стягивает лифчик вниз полностью и ласкает мою грудь. Сдвигаю ножки, потому что напряжение невыносимое. Часто дышу, судорожно хватаю воздух.

– Течешь от такого обращения, – хмыкает Тимур. – Понимаю, однако придется подождать до завтра. Сегодня у меня свидание. Ты займешь очередь, Лера.

Я возмущенно смотрю на него через зеркальную гладь. И тут же вспоминаю, что так сама говорила, когда он звал меня в ресторан.

«Займи очередь, Тимур».

Это была шутка! Я ни с кем не встречалась, пока мы были вместе! Просто повышала свою ценность в его глазах. Он же понимал, что шутка?

– Вечером придет домработница и принесет еду, – отпускает меня, оставляя распаленной до изнеможения.

– Но я же в таком виде! – возмущаюсь я.

– Поверь, ей все равно. Здесь были разные девочки. Она привыкла. А ты должна принимать то, на что согласилась. Можешь не выходить, пока она здесь, если стыдно.

Хочу возмутиться, но слова не идут с языка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Когда встречаешь меня и провожаешь – вставай на колени. Не подниматься, пока я не уйду или не разрешу изменить положение, – говорит Тимур. – И не смей юлить.

– В каком смысле? – трясущимся голосом спрашиваю я. – Что вы имеете в виду?

– Что ты не можешь просто сказать «до свидания» или «здравствуйте», не прибавив слово «господин». Я заметил, как стараешься избежать любого обращения ко мне.

Я отворачиваюсь.

– Лера. – голос спокойный и терпеливый.

Понимаю, что должна сделать. Глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться.

Ноги дрожат, но принять униженную позу не могу.

Тимур чуть улыбается мне. В этой улыбке есть что-то жесткое. Я вспоминаю, что могу уйти в любой момент. Он не станет держать.

Опускаюсь на колени.

– До свидания, господин.

– Пока, Лера.

Пока идет к двери, слышу звонок телефона.

– Да, милая, я уже выезжаю. Розы понравились? Хорошо. Надеюсь, пробок не будет, – следует пауза. – Аля, я заранее заказал лучшее шампанское. Да… Куплю…

Хлопает входная дверь, а я бегу наверх в ту комнату, которая моя и пытаюсь прийти в чувства. Комком сжимаюсь на кровати.

Сейчас я готова признать несколько вещей – в душе я надеялась, что у Тимура что-то ко мне осталось. Надежда полностью рухнула.

С ним будет непросто.

Я могу уйти, пока не лишилась невинности. Отступить. Но что тогда будет с папой?

Глава 10

Когда приходит домработница, то я тихо сижу в своей комнате. Закуталась в халат по самые уши и затаилась мышью.

– Лера Викторовна? – раздается под моей дверью.

Вот же блин.

Сильнее кутаюсь в халат, чтобы закрыть шею. Открываю дверь.

Женщина средних лет довольно симпатичной внешности.

– Я Альбина Андреевна, – представляется она. – Тимур Гордеевич сказал, что вы некоторое время будете жить в этом доме. Идемте, покажу вам кухню.

Только этого не хватало.

– Минуточку, я переоденусь, – голос сел от волнения.

– Не утруждайтесь, милочка, – роняет домработница. – Перед Тимуром Гордеевичем будете наряды демонстрировать. Мне всего-то надо показать вам, где что лежит. Давайте сэкономим время – меня ждет семья.

В ее голосе откровенный холод. Взгляд презрительный. Я для нее одна из тех, кого сюда привозил Тимур. Проститутка.

На слове «семья» акцент, подчеркивающий разницу между нами. У нее семья, а я падшая женщина, которая сама по себе. Ну что же.

– Идемте, – говорю я, желая покончить с этим быстрее.

Альбина провожает меня в столовую, показывает, где лежит посуда и приборы.

– Здесь салфетки, если потребуется. Хозяин дома любит красивую сервировку, если не умеете – покажу как нужно расставлять посуду.

– Умею, – отрезаю я, не выдерживая ее тона.

– Так, в холодильнике всегда есть продукты, но, полагаю, готовить вы не будете, поэтому вот контейнеры.

Киваю, не пытаясь убедить домработницу, что знаю, с какой стороны подходить к плите. Мама любила готовить и нас с сестрой учила. Алька убегала с кухни, считая, что прислуга справится лучше, а я вот обожала моменты, когда мы с мамой экспериментировали с кухней народов мира или пекли.

В итоге это стало моим хобби. Обожаю готовить. Так я вспоминаю о маме, так я забочусь о папе. Для меня это важно.

– А мука есть? – спрашиваю я.

Почему-то жутко хочется печенья.

Альбина смотрит на меня так, будто бы я про запрещенные препараты спросила.

– Зачем она вам? – хмыкает она, но хоть не добавляет ничего больше.

– Просто покажите, где лежит, если не сложно, – спокойно говорю я.

Женщина фыркает, но открывает шкафчики по очереди, рассказывая, что и где можно найти. В принципе все понятно и доступно.

– Если вам нужны какие-то продукты, то можете писать на этот номер. Вам разрешено.

Разрешено. Это слово ранит мой слух. Мне могут запретить или разрешить все, что угодно. Убеждаюсь, что продукты для печенья есть. Мысль о нем почему-то придает сил. Теперь у меня есть планы на вечер, кроме слез и тяжелых мыслей.

Альбина смотрит неодобрительно.

– Надеюсь, ничего не испортишь, – вдруг переходит она на «ты». – Техника дорогая и новая. Здесь почти не готовили.

– Я умею пользоваться, – отвечаю глухо.

Мне неловко из-за халата, хоть я в него качественно замоталась. Все равно чувствую себя беззащитной. Еще и эти Альбинины взгляды, переход на «ты». Неприятно, но я не знаю, что сказать. Указать на эту невежливость не решаюсь.

– Умеешь, значит умеешь, – пожимает плечами домработница. – Если хозяин разрешает, то что хочешь делай.

– Спасибо, что все показали, – вежливо говорю я, подчеркивая, что не перестаю проявлять уважение.

Альбина снова проходится глазами по моему наряду.

– Что-то не так? – интересуюсь я, но гордо поднять голову не могу – боюсь, что будет заметно ошейник.

– Дело не мое, – отвечает она, всем видом показывая, как ей надоели продажные девки в доме, которых приходится кормить. – Еще вопросы будут?

– Нет, благодарю.

Я разворачиваюсь и ухожу к себе, не дожидаясь, когда она выйдет.

Хлопок двери для меня как сигнал к действию. Спускаюсь и приступаю к приготовлению печенья. Ставлю духовку на таймер и устраиваюсь в гостиной на диване с телефоном.

Неприятно, но я должна знать, что там за Алена Дмитриевна. Тимур не выставляет свою жизнь напоказ, так что от его странички толку мало. Личных фотографий не дождешься.

Захожу в социальные сети сестры.

Аля никогда не могла удержаться. Если она с Тимуром, я это узнаю прямо сейчас. Думаю, что ее лента кишит подробностями, а из ресторана идет прямая трансляция, минимум.

Глубоко вздыхаю. Знаю наверняка, что мне не понравится то, что я увижу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 11

Первое фото – букет белых роз. Дальше можно не смотреть. Мне уже все ясно. Сама слышала, как Тимур велел заказать именно их. Бутылка шампанского, два бокала.

Они сейчас веселятся и пьют. А я сижу тут одна в ожидании черт знает чего. Альке Тимур будет подавать руку, усаживать ее в машину, как принцессу. Они вместе будут ездить к друзьям, а потом последует предложение.

У меня же другая участь – быть любовницей.

Не любовницей, а рабыней. Или как там у них это называется?

Лезу в бар, нахожу открытую бутылку вина. Без него не вывезу этот груз. Пытаюсь не думать о себе. Не ради личной жизни я пошла на такой шаг. Да, больно. Но папе в заключении тоже больно. И если Тимур не поможет, то срок будет серьезный.

Еще вчера я и не думала о чувствах. Вот и сегодня не стоит.

Однако, бокал пью слишком быстро.

Духовка пищит. Достаю печенье, наслаждаясь ароматом. Между прочим, в доме Тимура я могу экспериментировать с готовкой, как люблю это делать. Холодильник забит продуктами. Есть то, что принесла Альбина не собираюсь. Наверняка, ее презрение осело на блюда толстой невкусной коркой.

Созерцание продуктов приводит меня в состояние вдохновения, но решаю сегодня притормозить. Есть на ночь глупо. А разогретое будет не таким вкусным. Готовить начну утром.

В последнее время я сильно похудела, потому что недоедала.

Печенье горячее, но я с наслаждением ем его, запивая вином.

Голова кружится и меня клонит в сон довольно сильно. Стресс, усталость, недосып берут свое. Прибираюсь в гостиной, поправляю на диване подушки, мою бокал и складываю печенье в вазочку. Завтрак будет отличным, а день пройдет без Тимура. Он же явно будет на работе.

С этими мыслями ложусь в кровать и засыпаю.

*

Утром меня будит луч солнца. Потягиваюсь, но вдруг понимаю, что мне как-то тесно. Открываю глаза и вижу Тимура.

Осторожно и медленно отползаю по кровати к стене. Спит.

Что он тут делает? Когда пришел?

Собираюсь встать, но цепочка от ошейника обернута вокруг его ладони. Петелька на запястье. Кажется, не выйдет просто сбежать.

Тимур во сне очень красив. Лицо расслаблено, выражение мягкое, почти счастливое. Губы немного приоткрыты, будто бы хочет меня поцеловать. Нет не хочет. Накануне он дважды заставил меня заниматься с ним оральным сексом, но ни разу не коснулся губами губ. Целовать он будет другую.

У меня иное назначение. Становится до слез обидно, но что тут поделать? Тимур был предельно честен со мной. Его желания понятны.

Намного менее понятны мои. Они унижают меня сильнее, чем приказы Тимура. Это все одиночество.

Снова смотрю на моего «господина». Пытаюсь не испытывать к нему никаких добрых чувств.

Рука закинута за голову. Такая широкая, сильная. Почему-то злюсь на него за эту силу и уверенность, которую ощущаю даже пока спит.

Мне надо в ванную. Осторожно поддеваю руку, начинаю стаскивать с запястья петлю. Вроде бы получается, но, когда почти заканчиваю, Тимур резко сжимает ладонь вокруг цепи, а потом мы сталкиваемся глазами.

– На будущее – я чутко сплю, – говорит мне.

– Доброе утро, – буркаю я.

– Куда ты собиралась? – интересуется он, подтягивая меня за цепочку к себе.

– В ванную, – отвечаю и пытаюсь ускользнуть.

– Мм… Пока полежи.

Тимур затаскивает меня к себе на плечо и сонно сжимает в объятиях. Лежу напряженно, ожидая чего угодно, но он ласково меня гладит по волосам, прижимается к ним лицом.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

– Я у себя дома, – отвечает он глухо, отрезая дальнейшие вопросы.

Но у меня их море и лезут они, буквально игнорируя здравый смысл. Особенно насчет Альки.

Почему он не с ней? Почему приехал сюда?

Не решаюсь вслух спросить.

Тимур сейчас расслаблен после сна и конфликт нагнетать не хочется. Его руки скользят по моему телу. Радуюсь, что надела пижаму.

– Почему на тебе это? – интересуется он, будто бы читая мои мысли.

– Всегда так сплю, – отвечаю я.

– Больше нет. Спишь голой со следующей ночи, – шепчет он мне в ухо. – Если приеду, то ты должна быть абсолютно доступна для меня.

Неужели ему было мало Альки? Злюсь, но молчу. Проглатываю упреки, готовые сорваться с губ.

– Начнем сейчас, – почти мурлыкает он, как сытый кот, поймавший мышь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12

Я напрягаюсь.

– Пожалуйста, не так. Я зубы не чистила и ужасно хочу в ванную, – смущенно лепечу я, понимая, что он стягивает с меня футболку.

– Аргументы серьезные, – Тимур расправляется с верхней частью моего наряда. – Но ты немного потерпишь. Просто хочу потрогать. Ничего такого. И целовать тебя не собирался.

– Я еще вчера поняла это, – отвечаю, не в силах скрыть горечь в голосе.

Глупо жалеть о таком, еще и вслух. Хотела, чтобы слова прозвучали иначе, но уж как получилось. Эмоции контролировать довольно сложно.

Тимур внимательно смотрит на меня. Глаза просто сверлят. Приближается к лицу, заставляет раскрыть губы и трепетать. Поцелуя не следует.

Тимур переворачивает меня на спину и склоняется к груди. Бесцеремонно сжимает один сосок, другой втягивает в рот. Руки по всему телу, стаскивают пижамные штаны. Я инстинктивно сопротивляюсь, но получаю легкий предупреждающий шлепок по бедру.

– Лера, что ты делаешь? – спрашивает он, отшвыривая прочь мою вещь.

– Я же сказала, что мне надо в душ.

Нависает сверху и улыбается.

– Допустим отпущу, но накажу за это вечером. Мне не нравится твой тон. И не нравится то, что ты тратишь мое время своим упрямством.

Он целует меня в шею, спускается ниже.

– Знаешь, почему отпускаю?

– Нет, – я еле могу выдохнуть, так сладко мне становится.

– Потому что хочу больше, чем можно успеть за пару минут до работы. Буду брать тебя долго, жестко, во все твои дырочки.

В доказательство он разводит мои ножки коленом. Рука на самом интимном месте. Палец входит туда, где меня никто не касался раньше. Не успеваю даже пикнуть.

– Хочу, чтобы вымоталась подо мной. Буду трахать тебя много раз. Сюда…

Начинаются легкие движения.

Не понимаю, как он это делает, но замираю под властной рукой. Касается меня внутри, ласкает умело и нежно. Другой рукой осторожно обводит клитор с двух сторон от него. Затем нажимает мягко, сразу тремя пальцами, придавливая сам чувствительный бугорок и область вокруг.

Стон сдерживаю, но на сопротивление нет воли. От того, что я чувствую отказаться невозможно. Подчиняюсь. Увожу взгляд в сторону.

– Смотри на меня, – бросает Тимур, продолжая входить в меня пальцем и ласкать снаружи.

Еле держусь. Я тоже пробовала себя трогать, но эффект и близко не был таким.

А сейчас под пристальным взглядом я разбиваюсь на осколки. Каждое мое дыхание как на ладони, взмахи ресниц можно посчитать и увидеть, какими огромными становятся зрачки. Хочется умолять дать мне еще этого наслаждения. Еще немного.

Предательский стон срывается с губ, когда нажим чуть усиливается. Тимур чувствует меня так, будто бы знает все потаенные желания, все мысли, видит насквозь.

Он склоняется к соску, захватывает губами, не переставая ласкать внизу. Выгибаюсь непроизвольно. Чуть свожу ноги, усиливая удовольствие.

Знаю, что должна прекратить это или взять себя в руки, иначе Тимур никуда меня не пустит и все произойдет прямо здесь и сейчас, но не могу. Хочу еще. Совсем немного.

А потом палец выходит и нащупывает другую дырочку.

– И сюда я тоже вставлю, – голос хриплый, почти рычание. Истекаю соком, поэтому у Тимура без проблем получается проникнуть в самое узенькое место.

Я пытаюсь увернуться, потому что мне очень страшно. Наверное, я сошла с ума, когда соглашалась. Чувствую давление, затем он входит до конца. Не больно, но ощущения странные. Замираю и смотрю прямо в глаза.

– Заставлю тебя кричать, – хрипло выдыхает он.

Едва сдерживаюсь, чтобы не застонать в ответ. Слишком поддаюсь чарам. Становится жарко, отступают мысли.

Почему-то даже проникновение в мою узенькую дырочку становится крайне приятным. Порочно приятным.

Так кайф, к моему удивлению, сильнее. Большой палец нащупывает вход в мое лоно. Я теперь насажена двумя дырочками на его правую руку. Левая продолжает чертить круги на моем бугорке. Все нервные окончания напряжены.

Я как гирлянда сияю сигналами.

Еще один поцелуй груди, и стон, которого я не собиралась издавать, непроизвольно вырывается снова.

Взгляд Тимура становится влажным.

– Нравится? – спрашивает он и снова впивается в мою грудь.

Хочу найти в себе силы и увернуться, но не могу. Очарование настолько сильное, что тону в нем. Еще никогда так не желала продолжения, даже с ним, когда мы встречались.

Впрочем, настолько далеко не случалось зайти.

Рука натягивает цепь ошейника.

– Я спросил, нравится ли тебе? – глухо произносит он. Голос напряженный и требует ответа.

Зачем спрашивает? Ведь ответ написан на моем лице. У меня это впервые и ощущения слишком сильные, чтобы я могла им противостоять. От возбуждения даже потряхивает. Я лежу обнаженной рядом с возбужденным мужчиной. Он делает то, что я и представить себе не смела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Трогает меня, ласкает. Я ему принадлежу.

Чувствую, как сокращаются мышцы внизу. Хочется большего, еще и еще. Надо совсем чуть-чуть… Каплю…

– Если задаю вопрос, то ты отвечаешь, а не хлопаешь ресницами, – напоминает Тимур.

– Нравится, – выдыхаю я и срываюсь в стон.

Если остановится, то я не знаю, как переживу это.

Другого ответа у меня нет. Он одновременно правда и единственное, что можно сказать. Думаю, что если произнесу «нет», то Тимур поймет, что это ложь. Мое состояние очевидно.

– Течешь, как шлюшка. Вот так и нужно с тобой. А я все ждал, когда сдашься. Надо было просто брать, как сейчас.

Дергаюсь от этих слов. Очень обидно. Как контрастный душ.

Вытаскивает пальцы, протирает их о мое бедро. Вздрагиваю и вставляю руки вперед. Даже не знаю, что это за жест – мольба, попытка обнять или оттолкнуть.

– Недовольна, что я так сделал? Хотела облизать? – он приподнимает бровь, чуть улыбается.

Отрицательно качаю головой. Он может и такое захотеть?

Вижу, как натягивает ткань его белья затвердевший член. Успеваю принять неизбежное продолжение, но Тимур владеет собой. Почему-то это действует на меня не менее сильно, чем его слова и прикосновения.

Не спешит, не пытается получить меня немедленно. Томит ожиданием, заставляет жаждать его. Думать о нем. До вечера же не успокоюсь!

Я как разогнавшийся поезд, перед которым внезапно возникла гора и надо тормозить.

Тимур захватывает запястья так, что не вырваться. Я и не пробую. В моем состоянии возбуждает все – проявление силы и власти особенно. Пытаюсь хотя бы не извиваться от желания. Оно кипит во мне. Накануне я уже загоралась настолько же сильно, но не получила разрядки. И сейчас понимаю, что это копилось внутри. Нарастало как волна.

Он знал, что так будет! И сейчас подчиняет своей воле.

– Тимур, – выдыхаю я, забывшись. – Пожалуйста…

– Что именно ты хочешь? – спрашивает он, приближаясь к моему лицу. – Еще ласк? Чтобы я трахнул тебя?

Молчу. Сжимаю губы в тонкую линию. Просить о таком я не буду, но рядом с ним я будто кролик перед удавом. Не представляла, что так можно себя вести и так говорить. Он откровенен, нежен, груб. Я полностью в его власти.

– Я не знаю, – еле могу произнести.

Может быть и правда лучше сейчас? Я так распалена, что не в силах терпеть эту пытку. Губы касаются шеи прямо над ошейником. Рука оттягивает сосок до боли, но эта боль сладкая. Другой подвергается тем же ощущениям.

– У тебя просто талант, Лера, – презрительно говорит Тимур.

– К-какой? – спотыкаюсь на первом звуке я.

– Актерский. Так играть невинность… Слов нет, какая ты лживая, но мне плевать. Хочу и такой… Знаешь, собирался отпустить, но дам тебе еще одну минуту удовольствия.

Открываю рот, чтобы возмутиться. Это же он меня жаждет. А потом осознаю, насколько увязла. Таю под его взглядом. Отдаю контроль. Очень хочу, чтобы дал мне разрядку.

– Если пожелаю, заставлю умолять меня, чтобы трахнул тебя, – тон крайне убедительный в сочетании с моей реакцией.

Обещаю себе, что ни за что этого не допущу. Просто из вредности. Не доставлю ему такого удовольствия!

Тимур чуть меняет положение, осторожно входит пальцем снизу, также проникает в рот. Губы терзают затвердевшие соски, доводя до экстаза.

Жутко порочно. От этого я просто замираю. Совершенно сумасшедшие ощущения. Безумные. Возбуждаюсь до боли. Внизу все пульсирует. Еще одно касание и развязка наступит. Мне плевать на то, что он обо мне думает. То, что это не секс дает мне иллюзию безопасности. Вроде бы просто ласки.

Но это не просто ласки. Тимур меняет мое отношение к нему. Приручает. Вынуждает жаждать его.

И ждать. Я понимаю, когда он делает следующий ход.

– Как видишь, заставить тебя уступить совсем просто. Насилия не будет. Мало этого, секса пока тоже не будет. Я хочу тебя, но контролирую себя. Не буду довольствоваться крохами, у меня большие планы.

Протестующе вскрикиваю, потому что Тимур разом прекращает все воздействие. Я готова биться на кровати, как рыба, вытащенная из воды на горячий песок. Лицо мне не сохранить. Все, что могу – не умолять о продолжении в слезах, но тело выдает с головой. Частое дыхание, бешеный стук сердца. Смотрю в его глаза с немой просьбой – не оставлять так.

Что я там себе только что обещала? Все, что могу – молчать. Но меня понимают без слов.

– Придется дождаться вечера, – губы Тимура искривляются в улыбке. – Зато сейчас ты готова. Я знаю, ты подчинишься мне. Вижу, как сильно хочешь меня. Вот это та Лера, которую я желаю. Жди, когда у меня будет для тебя время. И не смей даже прикоснуться к себе до тех пор. Поняла?

– Поняла, – отвечаю я, заливаясь краской.

Как он мог подумать, что я такое сделаю?

– Хорошо. А теперь вон отсюда.

Глава 13

Он переворачивает меня на живот и шлепает по попке. Спешу послушаться, потому что боюсь сама себя. Осторожно приподнимаюсь и ускользаю в ванную. Когда выхожу, то Тимура уже нет в комнате.

И хорошо. Его «вон отсюда» так и стоит в ушах. Тон был шутливый, но зацепил. Будет пользоваться и убирать меня на место, когда получит желаемое.

Вспоминаю его самообладание и вздрагиваю. Он как-то вывернул все в свою пользу. Заставил желать то, что может мне дать.

Я ужасно не хочу столько о нем думать. Как-то иначе все себе представляла, но Тимур залез в голову, вытащил наружу мои желания. Был и груб, и нежен, унижал и ласкал. Я перегружена им. Не могу сосредоточиться на обиде, потому что есть за что быть благодарной – помогает папе, дал крышу над головой.

Больше никто не откликнулся.

А теперь я вдруг поняла, что хочу его. Боюсь первого секса, но при этом желаю.

Иду вниз, запускаю кофе-машину. Делаю две чашки. Почему-то мне кажется, что он уже ушел, но я все равно ставлю обе чашки на стол, открываю вазочку с печеньем, которое испекла. Взбиваю крем из сливок и украшаю его ягодами.

В этот момент по лестнице спускается мой мучитель. Он настолько хорош в черной рубашке и обтягивающих джинсах, что я отворачиваюсь. Не могу смотреть на него в глаза.

– Завтрак? – удивляется он.

– Да, – я делаю вид, что ничего не произошло.

– Кофе без сахара?

– Без, – отвечаю я, стараясь убрать из голоса все эмоции. – Ты всегда пил именно такой. Вкусы изменились?

Трудно стоять перед мужчиной, который только что делал со мной такое с невозмутимым видом. Наверняка, он чувствует, что я притворяюсь.

Задеваю цепочкой ошейника за чашку. Тихий металлический звук. Меня пронзает изнутри спазмом возбуждения.

– Нет, – если он и был возбужден или желал меня, то ничем этого не выдает.

Во взгляде только сила и спокойствие. Полная уверенность в своей власти надо мной.

Невыносимо стыдно за то, какая я с ним.

Садится за стол. Ставлю перед ним кофе.

Простое действие, но я вижу в нем другое – подчинение. Я прислуживаю тому, кого должна называть господином. Тому, кто надел на меня ошейник. Тому, кто купил меня. Тому, кто за несколько минут заставил меня жаждать его как никого и никогда в жизни.

И я продолжаю желать.

Тимур пробегает пальцами по цепочке. Лишь вскользь задевает ее, но ощущение, будто бы тронул оголенный нерв.

Сам спокоен, а у меня едва ноги не подкашиваются. Жутко от мысли, какую власть он уже обрел. Я же растаю в ней как сахар в горячем чае. Утрачу себя полностью. Думала, что буду плакать и кричать от грубости, но сейчас понимаю, что бояться надо своей реакции, неконтролируемого желания, моих собственных фантазий, которые не на шутку разыгрались.

Берет печенье и макает его в крем.

– Шикарно. Альбина превзошла себя. Сразу видно, что человек умеет и любит готовить, – похоже на шпильку в мой адрес.

Ну да, я же развратница, а значит лентяйка.

– Это не она, – буркаю я, радуясь, что мы заговорили и можно вынырнуть из водоворота картинок и флешбеков, которые заботливо подает воображение.

– Покупное? Дай посмотреть упаковку – всегда буду такое заказывать. Откуда оно? Что за пекарня?

Я вздыхаю.

– Это я сама приготовила вчера. Когда нервничаю, то кухня меня расслабляет.

Хотела бы добавить, что вспоминаю маму, но не собираюсь давить на жалость.

Тимур молчит. Берет следующее печенье и разглядывает его.

– Серьезно?

– Серьезнее некуда.

– Не знал, что ты умеешь готовить, – произносит Тимур, а потом не говорит ничего, методично опустошая вазочку.

Мне едва остается три штучки.

– Очень вкусно, Лера.

– Могу приготовить еще. Мне не сложно.

– Готовить не твоя обязанность. Твоя обязанность раздвигать ноги. Не распыляйся, – разводит руками Тимур. – Лучше закажи себе белье с доставкой. Твое никуда не годится. И туфли на каблуке. Лакированные. Красные.

– Как у шлюх, – констатирую я. – Поняла. Только намекни, какое белье тебе нравится. Я выберу нужный размер.

Тимур бросает на меня глубокий взгляд. Неужели почувствовал, какую боль я вложила в эти слова? Что-то в его синих глазах мелькает.

Впрочем, я обманываю себя. Похоть там мелькает и все. Белье на меня мысленно примеряет и кандалы какие-нибудь. Маньяк.

– Я пришлю фотографии, – говорит он. – А что за крем?

– Тоже приготовила, – буркаю я. – Но больше не буду. Там куча контейнеров от Альбины.

Не могу вымолвить ни слова. Отворачиваюсь и понимаю, что жду, когда он уйдет. Скорее бы. Под его взглядом невыносимо. Он сама боль.

Год… Как я столько продержусь в этой атмосфере яда и унижений? И это мы не подобрались к моим непосредственным обязанностям.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не налегай на еду, – криво ухмыляется Тимур. – Вечером у нас расширенная программа развлечений. Сама знаешь, как надо к этому подготовиться.

Вскидываю на него умоляющий взгляд. Закрываю лицо руками и дышу. Почему он так со мной? Никак не могу понять за что? Наверное, это часть его фантазий, не иначе.

Глава 14

Мне нечем заняться, поэтому иду на кухню и готовлю всерьез. Снимаю стресс приготовлением сложного соуса, запекаю мясо, несколько раз проливая его выступившим соком, пока не образуется румяная корочка.

Специи, масло, пряные травы – все идет в ход.

К третьему блюду начинаю слегка успокаиваться.

Потому все же размышляю, что подумает Тимур про перевод продуктов? Прямого запрета на это не было.

Сказал мне раздвигать ноги, а не готовить. Ну так с готовкой я закончила. А с первым пунктом даже проще. Тут не надо стоять у плиты четыре часа.

Принимаю душ, осторожничая с ошейником, после наношу увлажняющий гель для тела. Выпрямляю волосы и крашусь. Тимур не говорил размалёвываться, поэтому я все делаю как обычно, разве что губы чуть ярче. Белье я заказала – скоро будет доставка. Пока просто накидываю халат.

Пробовала посмотреть видео соответствующей тематики, но поняла, что это не совсем то, что меня ждет. В роликах профессиональные актеры, практики рассчитаны на широкую публику. Меня же ждет личная фантазия Тимура.

Да уж. Тут с моим нулевым опытом ловить нечего.

Задумываюсь, что будет, если Тимур разочаруется. Если я ему не понравлюсь?

А у него еще и Алька.

Надолго ли его хватит?

Точно отпустит раньше времени.

Эта мысль придает мне сил. Выключаю суп, заправляю фунчозу морепродуктами и соусом. Снова пеку печенье.

Потом тщательно отмываю кухню. Альбина приходит после обеда.

Белье уже доставили, но из-за ее прихода я надеваю топ с широким воротником и джинсы.

– Тимур Гордеевич сказал приехать раньше, – деловито сообщает она.

Догадываюсь. У него большие планы на вечер.

Домработница оглядывает помещение.

– Готовила что ли? – интересуется она.

– Вроде того, – бурчу ей в ответ хмуро.

Альбина принюхивается к супу, изучает меня внимательно.

Я не собираюсь предлагать ей пробовать свою еду.

– Контейнеры можно не оставлять? – интересуется она.

– Оставляйте. Возможно, это больше соответствуют вкусу Тимура Гордеевича. А я просто снимала стресс, – отвечаю ей.

– Хорошо.

Мне приходит сообщение, выхожу за телефоном, а когда возвращаюсь, то вижу, что Альбина жует печенье, но услышав мои шаги делает вид, что ничего не было. Мне не жалко. Я все равно ничего не ем. Не представляю, как можно сохранить аппетит в ожидании того, что ждет меня вечером.

– Я все убрала в холодильник, – докладывает Альбина. – Сейчас пропылесошу дом, вымою полы и…

– Не надо. Я уже это сделала, – холодно отвечаю я.

– Зачем? – искренне удивляется женщина.

– Было много свободного времени, – как можно отстраненнее отвечаю ей.

Она снова смотрит на меня. В этот раз так, будто бы впервые видит. Что-то не сходится в ее голове, хотя презрение никуда не делось.

Принимаю его как данность. Пока я рядом с Тимуром на меня так буду смотреть даже я сама. Стоит привыкать. В этом никакой несправедливости. Я продала свое тело за определенные услуги. У подобной сделки есть название, а те, кто так поступают веками вызывают презрение и гнев, но не перестают от этого существовать.

– Как хочешь, – пожимает плечами Альбина. – Не думай только, что дом станет твоим, если помоешь здесь полы. Убирать и готовить тут – моя обязанность. Занимайся своим… кхм… делом.

Выхожу молча. Воспринимаю ситуацию как прививку от гордости. Мне нужно поскорее вылечиться. Гордость, достоинство, честь – забываем. Оставляем другое – цель, расчет и сделка.

Альбина больше со мной не говорит, но по дому проходит в поисках беспорядка. Его нет. Я аккуратна и привыкла следить за местом, где живу. Даже если оно чужое.

Когда домработница уходит, получаю еще один торопливый, но изучающий взгляд с порога.

Спустя некоторое время достаю белье и туфли. Кажется, пора.

Рискую набрать Тимура, чтобы уточнить во сколько он придет.

– Не звони мне, если у тебя не случилось ничего срочного или ужасного, – резко бросает он в трубку.

– Я хотела…

– Случилось или нет? – голос резкий и раздраженный.

– Нет. Просто…

– Особенно просто так, – добавляет он и вешает трубку.

Сижу в полном потрясении. Не знаю, что и думать. Не ожидала настолько жесткого отношения. Ничего человеческого.

Глубоко вздыхаю и кошусь на шкаф. Взять ключ, снять ошейник. Тогда Тимур просто сюда больше не придет. Поживу неделю, вернусь на работу…

Телефон оживает. С удивлением замечаю, что это Николай Степанович – папин партнер.

– Лерка! – кричит он в трубку. – Ты не поверишь! Дело твоего отца сдвинулось. Его сегодня осмотрел врач, признал угрожающее состояние. Перевели в другие условия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Что с папой? – задыхаюсь я от ужаса.

– Лер! – радостно кричит Николай. – Ты не понимаешь? Заключение есть, а самочувствие отличное. Это для послаблений! Ну оживай уже.

– А откуда этот врач? – спрашиваю я. – Что вообще случилось?

– Новый адвокат настоял. Где ты деньги нашла, чтобы контору Гордеича подпрячь? Его человек приходил, врача привез, тут такой шум поднялся. Говорят, что свидетельница в показаниях путаться начала…

Дальше слушаю как в тумане. Что-то неуловимо изменилось. Тимур держит слово и моего отца спасут.

Вешаю трубку и переодеваюсь в белье. Подхожу к зеркалу. Смотрю на себя в полный рост.

Надеваю чулки, затем туфли.

Тимур сделал первый шаг к нашему договору. А я сделаю следующий.

Касаюсь пальцами ошейника. Думаю, что оно того стоит.

Глава 15

Накрываю на стол. Сервирую как положено. Ставлю шампанское в ведерке, поправляю салфетки. Еда горячая.

Не знаю, почему накрыла стол. Может быть, пытаюсь так отвлечь Тимура, а может, просто хочу хоть кого-то покормить тем, что приготовила. Жалею, что не предложила Альбине.

Сама-то даже не притронулась к еде в свете того, что будет.

«Когда встречаешь меня и провожаешь – вставай на колени», – как наяву слышу голос Тимура в своей голове.

Телефон загорается новым смс.

«Через пять минут».

Сообщение выводит из себя. Такое чувство, что ему жалко слов или за каждое берут деньги. Ни привет, ни пока, ни смайлика. Ни даже напрашивающего в текст короткого «буду».

Я даже не могу по этому поводу ничего ему выговорить. И не смогу в течение этого года. Он лишил меня такого права.

Старая Лера задрала бы носик, написала бы, что не может встретиться или просто молча ушла после подобного приглашения.

А я… С меня упала корона и разбилась с грохотом. Оказывается, в мире есть много вещей важнее гордости. И много поводов плакать, кроме того, что парень заговорил не тем тоном, или купил цветы не того цвета.

Вспоминаю свои прошлые истерики на пустом месте, советы от всяких тигриц из роликов. Смешно и глупо. Жизнь швырнула меня к ногам Тимура так жестко, что я и представить не могу, что стану прежней.

Выхожу в холл. Набираю побольше воздуха в грудь.

Я скорее раздета, чем одета. Сегодня мой первый раз, но я готова. Тимур, не дожидаясь согласия, начал помогать отцу, хотя я все еще могу разорвать соглашение, а в теории даже ничего не знаю о его помощи.

Мне просто надо встать на колени.

Почему-то кажется, что мой мучитель войдет сюда с толпой прислуги, секретарем, водителем, Альбиной, Алькой и еще какими-нибудь посторонними людьми. И все они увидят меня такой. Он ведь хочет унизить и причинить боль? Это было бы очень действенно.

Довожу себя этими мыслями до паники, а потом все же опускаюсь на пол. Не очень-то удобно на каблуках. Тем более, что жалко туфли – не исключаю, что останутся заломы. Раньше меня такие вещи не волновали. Если я портила что-то, то шла и покупала новое, а то и как следует закупалась – под настроение.

Теперь я узнала цену тому, что надеваю. На платья, что я носила раньше мне по три-четыре месяца надо работать, при этом не платить квартплату и питаться супер экономно.

Стою в жалкой позе. Время идет, но ничего не происходит, хотя обещанные пять минут прошли.

Начинаю думать, что Тимур специально тянет время, потом в голову приходит, что я перенервничала и поспешила.

Ожидание выводит из равновесия. Начинаю чувствовать колени, не удобно в туфлях, спину потихоньку тянет. Меняю положение и звякаю цепочкой ошейника. О нем невозможно забыть, но металлический звук вдруг дает мне ясно понять, что все это реально. Что сейчас войдет Тимур и что-то сделает со мной. Что-то чего я могу и не выдержать.

А потом он меня бросит использованную и пойдет к другой. Как я до такого опустилась? Почему согласилась на эти условия? На что надеялась?

Вспоминаю картинки на его планшете и то видео, что пыталась смотреть. Возбуждает.

Присоединяются утренние воспоминания.

Я могла бы сказать, что тянет низ живота, что меня охватывает жар, но хочется называть вещи своими именами. По какой-то непонятной причине меня возбуждает. Касаюсь пальцами ошейника. Кожа гладкая, но я от него устала. Сутки в нем. Даже довольно тонкая цепочка тянет.

Хлопает дверь. Раздаются шаги. Я поднимаю глаза, но все от волнения расплывается.

– Здравствуйте, господин, – произношу я и отвожу взгляд в сторону.

Никаких сил нет видеть его реакцию. Какой бы она ни была, я не хочу знать. Желание или презрение – не важно. Важно то, что я для него не человек. Просто игрушка.

Тимур даже не здоровается в ответ. Подходит ко мне и стоит, рассматривая. Не шевелюсь и, кажется, перестаю дышать.

Щеки касается рука. Мягко и очень нежно проводит пальцами по губам. Закрываю глаза, потому что никогда не могла представить такую зависимость. Подумать не могла, что меня будут трогать без спроса, как предмет обстановки.

Он даже не говорит со мной! Не спрашивает, как прошел день! Ни единого слова. Приехал не ко мне! Приехал пользоваться своей вещью.

Палец проникает в рот. Обхватываю губами, отвечаю лаской.

Тимур собирает мои волосы ладонью, запрокидывает голову назад. Другой рукой ласкает горло над полосой кожи. Он сказал, что это только фетиш, но пока я носила ошейник, то каждое мгновение вспоминала Тимура. Вспоминала, что принадлежу ему. Это не просто вещь, а древний символ подчинения. То, что нельзя просто так снять.

– Встань.

Осторожно поднимаюсь и разминаю колени. Облегчение сменяется стыдом. Вспоминаю, что совсем раздета. Соски предательски твердеют и торчат сквозь кружево. Дыхание я сдерживаю, руки держу при себе, но мурашки бежащие по коже от желания и румянец не скрыть.

Тимур поворачивает меня к себе спиной, проводит ладонью, задевая мои горошины. Другая рука по-хозяйски скользит вниз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не могу сдержаться и не взвизгнуть, когда касается нежной кожи между ног через белье. Колени подгибаются, будто бы нажал на кнопку. Понимаю, что чуть сползаю вниз.

Тимур не позволяет мне. Притягивает за талию к себе, прижимает мои ягодицы к своим бедрам. Чувствую возбужденный орган.

– Красивое белье, – хрипло выдыхает он. – Но сейчас я от него избавлюсь.

– Может быть, ты хочешь поесть? – забываюсь я.

Да это совершенно невозможное правило! Полная ерунда – называть его на «вы». Бред!

Тимур даже не исправляет меня. Просто поворачивает к себе лицом, держит за волосы, заставляя отклонить голову чуть в бок.

– Тебе так хочется пожестче, да? – хрипло спрашивает он. – Могу успокоить. Ощущений будет достаточно и без этого. Не забывайся.

– Простите, – я чуть покашливаю, чтобы прочистить горло. – Там просто стол… Все остынет…

– Я несколько иначе голоден. Не стоило суетиться. От тебя требуется другое, – рычит Тимур.

– Заметно, – отвечаю я, проглатывая новую обиду. – Но это ВЫ, – делаю акцент, пока немного пришла в себя, – сказали про шампанское в ведерке. Оно нагреется. А еда остынет. Тимур Гордеевич, вам стоит доставить себе удовольствие таким вот способом для начала, а потом уже получить меня на десерт. С цепи я никуда не денусь.

Глава 15.1

– Ты не на цепи, – говорит Тимур, отворачиваясь от меня. – Но это легко устроить.

Он идет в столовую, а я следую за ним. Проходится взглядом по столу, открывает шампанское. Наливает в два бокала.

Беру свой.

– Выглядит вкусно, – замечает он.

– Я сама приготовила для тебя, – глухо говорю ему. – Мне же нельзя есть, с учетом того, что я прочитала в интернете.

Тимур смотрит не мигая. Не могу понять его мысли.

– Пытаешься вывести на эмоции? Я же плачу Альбине, чтобы готовила она! – в голосе что-то, что можно принять за раздражение, но я сомневаюсь в своей оценке.

– Когда мне совсем нечем заняться, я готовлю, – честно говорю я, чтобы хоть как-то оправдаться. – Прекрати давать задания Альбине. Справлюсь сама. Тем более, что в последнее время есть мне было нечего. От возможности готовить то, что я хочу, есть то, что я хочу, я получаю удовольствие. В наш договор же не входит полное отсутствие радости в моей жизни? Я должна ублажать тебя. Еда включена в спектр услуг. Но при этом доставляет наслаждение и мне.

– Опять на ты, – вздыхает Тимур. – После ужина это изменится.

– От старых привычек сложно отказаться, господин, – я обижена и теряю контроль – в голосе полно сарказма.

Мне даже хочется, чтобы мой мучитель ответил жестко. Хочу его ненавидеть, потому что у меня вспыхивают непрошенные старые чувства. Хочется представлять нас парнем и девушкой. Парой. Хочется придать этим отношениям нормальности, создать мир, в котором мы любим друг друга и все это не просто так.

Да, я начиталась романов. Думала, что отдамся тому, кто будет моим единственным. Такая уродилась. Поэтому хранила невинность, ждала того самого. Долго верила, что это Тимур. И сейчас верю.

Есть даже объяснение – я дура. Наивная глупышка. Сижу и выпендриваюсь перед тем, как сломаться.

Тимур пробует мясо, затем салат. Запивает шампанским, даже не предлагая тост. Не понимаю, вкусно ему или нет, но ест с аппетитом.

– Ладно, Лера, – наконец, говорит он. – Если тебе нравится готовить, то готовь. Вот уж не думал, если честно, что, получив возможность ни хрена не делать, ты ударишься в бытовуху. Как-то не стыкуется с тем, что я о тебе знал.

– Мы не жили вместе. В доме отца у нас была домработница, но она заведовала исключительно уборкой. Все же четыреста квадратов, а я училась и гуляла с друзьями. Но кухней занималась только я. Лишь для вечеринок нанимали персонал.

Тимур кивает.

– Ты права, если тебе нравится, то ладно. В наш договор действительно не входят твои моральные страдания от невозможности стоять у плиты.

Он вдруг смеется.

– Серьезно? Ты серьезно просишь меня, чтобы я разрешил тебе заниматься бытом? Ну правда, что ли? А как же права женщин?

– Человек, который требует от меня рабского подчинения, обращения на «вы» и называть его господином, говорит о правах женщин? – поднимаю бровь я. – Ты… Вы удивляете меня не меньше. Блин, как в восемнадцатом веке. Это выканье…

Шампанское делает меня смелой, видимо бьет в голову на голодный желудок с первого глотка.

– Вы сказали, что когда я обращаюсь по имени отчеству, то чувствуете себя как на совещании. А у меня ощущение, будто бы я вернулась в универ и сижу в компании старенького профессора.

Тимур фыркает, пытаясь не засмеяться.

– Я тебе сейчас покажу старенького профессора, – говорит он. – Надеюсь, что экзамены ты таким образом не сдавала. От тебя можно было бы этого ожидать.

– Прекратите меня оскорблять.

Обращаюсь на вы, потому что под его пронзительным взглядом смелость тает.

– Встань, – глухо велит он. – Я буду говорить, что захочу. Буду называть вещи своими именами. Ты – шлюха. И это факт. Оскорбляет он тебя или нет, мне в целом по хрену. Ясно?

– Да, – отвечаю я.

На секунду забылась, пока с ним спорила, а сейчас явно ощущаю то, что раздета. Одно только тонкое белье.

– Подойди.

Я совершаю пару несмелых шагов.

– Готовишь ты вкусно. Осталось попробовать тебя саму, – тихо говорит он.

Делаю два больших глотка шампанского. Буду беззаботной и пьяной. Началось. И я не собираюсь противиться.

– Да, господин, – отвечаю ему, глядя в глаза.

Вспыхивают расширяющимися зрачками. Привлекает меня к себе. Рука ложится на живот, раскрытая ладонь поднимается все выше, находит грудь, сжимает сосок через белье, вызывая расходящиеся мурашки.

Когда он вбирает затвердевшую горошину в рот, я вздрагиваю. Инстинктивно упираюсь в плечи, отталкивая от себя. Воздух электризуется.

– Руки за спину, – резко бросает Тимур.

Исполняю, сцепляю пальцы, но стоять спокойно сложно. Понимаю, что я не в том положении. Сопротивляться странно и глупо, но очень хочется.

Пальцы сдвигают в сторону мои трусики.

– Ты такая нежная, – произносит Тимур. – Даже немного жаль. Иди за мной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он берет цепочку от ошейника и тянет. Спускаемся в подвал. Тут магнитный замок. Тимур открывает его картой и заводит меня внутрь. Комната в светлых тонах, но это ничего не значит. Я замираю на месте не в силах сделать ни единого шага.

– Проходи в центр и становись на колени.

Глава 16

Инстинктивно прижимаюсь к нему. Ищу защиты от него же самого. Мне страшно.

– Ты слышала, Лера? – глухо интересуется Тимур.

– Да, – отвечаю я, но выполнить приказ не могу.

Теряюсь полностью и растворяюсь где-то внутри себя.

Окна тут под потолком, закрыты решетками, стены – голый кирпич. Несколько закрытых стеллажей, цепи и кольца под потолком.

Кровать, изогнутое кресло. Стол и еще одна странная конструкция, напоминающая козла.

Меня потрясывает.

Бросаю на него отчаянный взгляд. Сталкиваюсь глазами.

Выгонит же. Я сама пришла. Знала зачем. Даже с картинками ознакомилась.

Хорошо. Делаю несколько шагов. Останавливаюсь и медленно опускаюсь на колени. Ничего не происходит.

Тимур идет к стеллажам.

– Глаза в пол, – приказывает он мне.

Сверлю взглядом мягкое покрытие. Пол тут мягкий, покрыт стыкующимися матами, но не везде. Местами вижу кольца. Вздыхаю тяжело. Мне и так понятно, зачем они нужны.

Шаги. Приближаются.

– Волосы собери в хвост, – он протягивает мне черную толстую резинку. – И всегда так делай перед моим приходом. Так удобнее иметь тебя.

Киваю, собираю волосы.

Тимур сжимает хвост в кулаке.

– Отлично. Можно держать и трахать сзади. Удобно направлять член тебе в рот и насаживать, особенно, если не стараешься и ленишься впускать глубоко.

Я покрываюсь румянцем. Слишком откровенно.

– На четвереньки, – приказывает он.

Встаю. Очень неудобно на каблуках.

– Прогни спинку, – требует Тимур.

Стыдно, хоть и возбуждает. Получается, что я приподняла попку вверх. Свожу ноги, но тут же чувствую щелчок. На мои ягодицы опускается предмет, вызывая резкую боль.

Поворачиваю голову и вижу короткий хлыст.

– Ноги раздвинула!

Подчиняюсь не сразу. Он успевает шлепнуть меня еще три раза. Это ощутимо. Сопротивляться больше не хочется. Всхлипываю и развожу ножки.

– Уже лучше. Теперь стащи трусики вниз. Хочу как следует тебя рассмотреть.

Я умоляюще поднимаю глаза. Молю не приказывать такого.

– Мог бы привязать тебя к той штуке, – он кивает в сторону конструкции, напоминающей козла, – и сам все сделать. Не хочу. Желаю, чтобы ты сама раскрыла себя для меня.

Я сжимаюсь в комок и не шевелюсь.

– Лера, – Тимур присаживается передо мной на корточки. – Как ты с другими трахалась? Даже интересно!

Вот откуда он взял этих других? Мне тоже интересно, но про девственность я боюсь и заикаться. Тимур уверен, что это не так. Просто разозлится и все.

– Правила такие. Ты делаешь то, что я скажу. Без каких-либо мыслей, сомнений и попыток увильнуть. Если тебе невыносимо, то есть слово сигнал. Я изменю игру после него. Ослаблю веревки, снижу интенсивность воздействия. Есть стоп-слово. Это критический момент. После него игра заканчивается. Ты будешь немедленно освобождена и все прекратится.

Сообщает слова и заставляет их повторить.

– Вереск, – тихо говорю я. – Бересклет.

– Запомнила, так?

– Да, – отвечаю я.

– Остальные слова становятся частью игры. Они могут быть правдой, но я на них не буду реагировать.

– В смысле? – спрашиваю я.

– Тебе будет больно. И ты можешь об этом сказать. Умолять меня остановиться, кричать, плакать. Но я буду знать, что это часть игры. Боль терпимая. Остановка не требуется. «Нет», «не надо», «мне страшно», «умоляю, остановись» – все это просто распалит мой интерес. К тому же я сам буду следить за твоей реакцией – если увижу, что ты действительно мучаешься, но терпишь, приму соответствующее решение. «Вереск» – я буду знать, что мы идем не в том направлении. «Бересклет» – все зашло в тупик, тебе нужна помощь, я облажался и не почувствовал этого. Ответственность на мне. Все, что здесь случится я беру на себя. Мы начнем постепенно. Не переживай, я не садист.

– Как же, – фыркаю я. – Заметно.

– Тебе кажется, что нет разницы, но она весьма большая. У нас будет затейливый секс, я буду тебя оскорблять и унижать. Использовать. Но мне не нужно, чтобы в процессе ты испытывала жуткую боль или получила моральную травму. Тебе будет хорошо. Я умею доставлять женщине наслаждение.

Зажмуриваюсь от его слов.

– Меня возбуждает подчинение, а не страдания. Хотя их ты все же ощутишь, я думаю.

Киваю.

– Правила понятны?

– Да.

– Да, господин, – шлепает меня по щеке Тимур. – Ты – моя собственность. Я дорого купил тебя со всеми потрохами и требую именно такого обращения.

– Да, господин, – сейчас эти слова еще труднее произнести.

– У нас первый раз, Лера, – его рука ласково гладит мою щеку. – Мы пробуем друг друга. После него ты сможешь уйти. Дальше это будет невозможно до истечения срока контракта. То есть год. Год рабства, если говорить прямо. Поэтому сегодня оцени свои силы реально. Не всем женщинам такое по душе, и я это приму. Используй стоп-слово до того, как получишь необратимые впечатления. Это ясно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да, господин, – я прикрываю глаза, потому что осознаю все, что он говорит.

– Теперь, если ты готова, то вернись в прежнюю позу. Медленно стяни трусики и покажи мне себя. Обещаю, что потом тоже сможешь насладиться зрелищем во всех подробностях. Я буду иметь тебя, снимать это, а затем показывать тебе. Даже когда меня не будет рядом, ты бесконечно будешь переживать эти моменты. Тем более, что, по сути, ты закрыта в этом доме. Никаких контактов, кроме тех, которые я разрешу.

Я медленно поднимаюсь.

– И еще. От твоего поведения зависит то, что я буду разрешать. В качестве наказания, я могу запереть тебя в комнате надолго. Посадить на цепь.

Чувствую, как на шее натягивается ошейник.

– Лишить телефона и интернета. Ты к такому готова?

Глава 17

– Да, господин, – откликаюсь я.

Если останусь тут, то придется жить по его правилам. И принять их такими, как придумал он. Всего год.

Отцу грозит срок намного больше. Получается, что я буду делить заключение с ним. Только мое явно будет комфортнее. Не будет же Тимур запирать меня здесь на недели?

– Можно ли выходить в сад? – спрашиваю я, пока не началось.

– Можно, – отвечает он. – И не только в сад. Ты будешь жить нормальной жизнью, если окажешься послушной девочкой.

Киваю. Пора ею становиться. Принимаю прежнюю позу, прогибаю спинку. Сама медленно, как он и велел, стягиваю трусики.

Тимур встает сзади меня. Ногой раздвигает мне колени еще шире.

– Закрытые губки. Очень красиво. Жаль, что ты не послушалась сразу… Теперь будет больно. Не меняй положение.

На ягодицы ложится удар. Довольно слабый. Следующий чуть сильнее. После третьего я вскрикиваю. Тимур бьет осторожно, проверяя мой болевой порог. Пока выдерживаю, просто очень стыдно стоять так перед ним, с раздвинутыми ногами и сокровенным местом, выставленным напоказ. Он одет, а я практически обнажена. Я у его ног.

Всхлипываю от этой мысли, но чувствую сильное возбуждение. Интересно, он видит это? Понимает, как на меня действует ситуация?

– Хорошо принимаешь боль. А как тебе мысль, что ты дала кому-то право поставить тебя на колени и пороть? Что при этом чувствуешь? Даешь ли мне такую власть над собой?

Я чувствую, как кончик плети скользит по моим ягодицам, поглаживает их.

– Да, господин, – отвечаю ему.

Пока все очень страшно, но я все больше нуждаюсь в этом. Изменить решение можно и позже, если мне не понравится.

Я могу остановить его в любой момент. Для меня это очень важно. Думала, что все будет не так. Ждала бескомпромиссности.

Несколько сильных ударов. Пытаюсь уйти от них.

– Не вертись, – приказывает Тимур.

Замираю на месте. Мне хочется показаться сильной, только сложно не сорваться. Я будто бы со стороны слышу собственные вскрики. Громко. Отчаянно. Не могу сказать, что из-за боли. Скорее это страх.

Хлыст падает на пол.

– Пора тебя попробовать, – глухо говорит Тимур.

Его пальцы раздвигают мои нижние губки, растирают по ним выступившую влагу.

– Такая мокрая. Удивительно, Лер. Кажется, тебе по вкусу стоять раком с цепью на шее и получать по заднице.

Я молчу.

– Тебе нравится? Нравится, когда ты у ног мужчины? – громче и резче спрашивает он, поднимая хлыст. – Похоже, я рано его положил…

– Не рано! – взвиваюсь я. – Мне нравится, когда я у ваших ног!

Голос сбивчивый и выше, чем обычно. Но я не хочу продолжения.

– Уже лучше.

В меня входит его палец. Начинается та же сладкая пытка. Он знает, что делает. Знает меня и мои желания лучше, чем я знала.

Другой рукой Тимур берет меня за волосы и заставляет прогнуться сильнее.

– Стой так! – приказывает он. – Открой рот!

Открываю, пальцы входят и туда тоже.

– Вот так, – голос еще глуше и тише. – Сразу в два места. Обожаю затыкать все дырочки. Облизывай.

Я посасываю его пальцы, позволяя им входить глубоко.

– Прогибайся.

Закрываю от стыда глаза и делаю это. Тимур добавляет еще палец. Уже больнее. Думаю, что будет, если войдет рывком. Пугаюсь. Надо ему все же сказать. Ведь иначе я могу получить травмы. Пусть думает, что хочет, оскорбляет и смеется. Но лучше предупредить.

Слышу, как расстегивается молния.

Сейчас.

Пытаюсь вытолкнуть его пальцы языком.

– Согласен, – усмехается он. – Член лучше. Давай сюда свой ротик.

Я встаю на колени, открываю рот, радуясь к тому, что он не спешит меня трахать.

Принимаю орган. Облизываю головку. Чувствую, как мужская ладонь крепко берет меня за хвост. В этот раз Тимур слишком возбужден, чтобы давать мне поблажки. Он входит глубоко и грубо. Держит так, что не увернуться. Упираюсь руками в его бедра.

– За спину! – резко бросает он. – Забудешься выпорю без всякой жалости.

Я уверена, что легко избегу наказания, но когда темп становится резче и начинаю задыхаться, то не выдерживаю. Даже не успеваю подумать, что именно делаю. Судорожным движением отталкиваю от себя.

Синие глаза смотрят на меня.

– Я научу тебя контролировать свои движения, – хрипло выдыхает Тимур, жестко имея меня в рот. – Будешь самой послушной девочкой. А пока, придется узнать, что именно ожидает плохих.

Он отпускает меня. Пользуюсь передышкой. Вытираю губы и смахиваю выступившие слезы.

Тимур возвращается с веревкой.

– Руки перед собой. Протяни мне.

Я только качаю головой и чуть отползаю назад. Страшно, но не того, что он будет делать со мной, как только я стану беспомощной. Я и так беспомощна перед ним. Мы совершенно неравны. Тимуру не надо меня связывать или бить, чтобы сделать все, что он захочет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня пугает собственная реакция. Как я сама протяну руки, чтобы он меня связал, как утону в возбуждении, от одного касания грубой веревки. Представляю себе это и теку. До боли возбуждаюсь. Утреннее желание кажется мне малозначительным по сравнению с той бездной, в которую я падаю сейчас.

– Не могу, – тихо произношу я.

– Хорошо, я сам.

Он берет меня за запястья. Каждая деталь врезается мне в память – сильные и горячие руки, от которых нет спасения. Короткий взгляд, проверяющий мою реакцию.

Сердце срывается с места. Пытаюсь вскочить и отбежать, настолько сильные эмоции у меня это рождает. Не могу покорно дать себя связать.

– Привыкай, что я сильнее… Привыкай мне подчиняться.

Тимур подтаскивает меня ближе, накидывает петлю мне на запястья, стягивает их. Веревка оборачивается несколько раз. Не туго, но крепко. У меня сознание выворачивается от этого. Четкие и быстрые движения, идеальный расчет. Мне не больно. Просто больше не могу владеть руками.

Смотрю на Тимура задыхаясь от чувств, которые сама до конца не понимаю. Желание бьет через край. Я просто… Просто теряю контроль над собой, над телом. Все переходит к нему.

Это возбуждает. Стоит прикрыть глаза, как сразу, будто бы на повторе, вижу, как связывает мне руки. Быстро, точно, резко. Явно не в первый раз.

Накатывает такая страсть, что я прижимаюсь лбом к его бедру. Трусь щекой. Сама тянусь к органу, который так близко. Тимур наступает ногой на конец веревки. Не могу поднять рук.

Снова насаживает меня на член. Берет за волосы. Положение безвыходное. От этого я обмякаю в его руках. Наслаждаюсь беспомощностью. Исступленно ласкаю языком, впускаю глубже, чем могу. Давлюсь. Горло издает жалкие и неприличные звуки, но от них только сильнее накрывает.

Тимур резко отшвыривает меня.

Слышу долгий вздох.

– Не отделаешься так легко…

Глава 18

Неужели он чувствовал тоже самое? Так же загорелся, как и я?

Рывком поднимает меня с пола и ведет за собой. Грубо прижимает к козлу лицом вниз. Конец веревки, которой связаны мои руки фиксирует к нижней перекладине. Талию крепит ремнем.

Чувствую, как веревка оборачивается вокруг бедра. Привязывает так, чтобы ноги были раздвинуты. Дрожу всем телом.

Сначала не шевелюсь, потом проверяю, сколько свободы он мне оставил.

Нисколько. Ноги не свести. Руками можно дергать, можно взяться за перекладину и приподняться. Прогнувшись в спине. Но это ничего не меняет.

Чувствую легкую панику. Он может делать со мной все, что придет в голову. Вообще все, что угодно. Хоть каленым железом прижигать.

– Лера? – он присаживается на корточки и заставляет меня посмотреть на него. – Ты здесь?

– Да…

Я совершенно теряюсь. Желание, смущение, стыд, страх – они все вместе во мне. Не могу ничего из этого отогнать.

Он проводит пальцами по щеке, ласкает губы.

– Ты в моих руках. Что чувствуешь?

– Беспомощность, – выдыхаю я. – Страх.

– Шикарно. Остановиться или ты в порядке?

– В порядке, – отвечаю чуть смазано, потому что он продолжает ласкать мои губы.

Жажду поцелуя. Хочу этого невероятно сильно, но знаю, что такой ласки не дождусь. Тимур не будет меня целовать никогда. А я даже не должна этого хотеть. Ведь то, что происходит неправильно.

– Думаю, что тебе сейчас сложно. Ты боишься меня. Боишься того, что полностью в моей власти.

– Да, господин, – отвечаю я.

Тимур молчит, только ласково гладит меня по волосам.

– БДСМ – это доверие между участниками. Оно рождается разными способами – репутация в определенных кругах, обсуждение фантазий и практик. Я не могу предложить тебе наш. Скажу только, что не причиню вреда. Веришь?

– Верю, господин, – внутри меня будто бы пружина расправляется.

Становится легче. Я в его власти, но под его же защитой.

Всхлипываю, когда он поднимается. Чувствую, как захватывает за волосы, дергает вверх. Резкими движениями обнажает грудь. Пальцы мучают соски. Непозволительно грубо крутят их.

– Не надо, – выдыхаю я. – Не так…

– Именно так и надо, – меняет мои слова местами Тимур. – Ты только такого отношения заслуживаешь. И мне нравится так обращаться со своей сучкой. Ты – сучка, Лера. Моя вещь, которую я сейчас отымею во все дырки.

– Аах… – с губ срывается стон.

– Буду делать все, что пожелаю. Твое тело принадлежит мне.

– Да…

Его дыхание становится тяжелее. Понимаю, что все случится сейчас. Я очень мокрая, но если будет жестко, то меня это не спасет.

– Тимур… Я должна сказать! – вскрикиваю я от шлепка по соску.

– Говори, – хрипло выдыхает он, впиваясь в мое плечо губами.

– Я девственница. У меня никогда этого не было. Не порви, прошу…

Следует пауза. Тимур отходит прочь, а затем на мои ягодицы опускается плеть. Чувствую множество хвостиков. Тут же взрываюсь криком.

– Лгунья! Я уже об этом тебя предупреждал! Ты что пытаешься тут устроить?

С каждым словом следует удар. Больно. Извиваюсь и понимаю, что положение изменить не могу. Ничего не могу сделать. Бьет сильно.

– Все еще есть желание играть со мной?

– Это правда. Я не… – прерываюсь на крик. – Я не стала бы лгать! Ничего не прошу, просто…

Он останавливается.

– Говори.

– Тимур, я должна сказать. Издевайся, если хочешь. Можешь не верить, но я девственница. Везде, кроме рта. И там меня этого недостатка лишил ты. Вчера. Сутки назад. Или сколько там прошло? В каждом месте, где проникнешь, это будет впервые. У меня никого не было.

Бывший даже не реагирует на то, что я опять обращаюсь на «ты».

– Зашилась?

– Думай, что хочешь, но это так.

Я задыхаюсь от эмоций, а потом выдаю:

– Не прошу какого-то особенного отношения. Просто боюсь, что ты меня порвешь своей здоровенной штукой. И придется ехать позориться в больницу. Ты сказал, что не причинишь вреда… Сказал тебе верить!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19

Из-за своего положения не вижу выражение его лица.

– И хотелось тебе тратить деньги на пластику. Замуж что ли собиралась? – в голосе неприкрытая издевка. – Не выгорело? Нда.. Бывает. Ну ладно. Я буду нежен, – следует смешок. – Насколько могу. Хотя мысль, что я порву твою лживую и похотливую дырку, очень возбуждает.

Когда его ладонь касается моей спины, чувствую, как она дрожит.

– Знаешь, если ты считала, что таким образом обманешь меня, то просчиталась. Я все своими глазами видел. Но допустим, зашилась. Хорошо, я это учту, пока буду тебя трахать.

– Спасибо, – выдыхаю я.

Вот и сказала. Не верит. Еще и видел что-то. Не пытаюсь с ним спорить.

– Ты заслужила наказание. Помнишь?

– Да.

Не могу описать это чувство, когда уступаешь право пользоваться своим телом другому человеку. Я понимаю, что не могу ничего изменить. Не могу закрыться или убежать. Тимур будет делать со мной что-то, что я не увижу, не смогу предотвратить, отменить.

Если я буду умолять его перестать, это тоже не поможет.

Кроме того самого слова.

Ничего не происходит некоторое время. Ожидание нарочное, томящее, заставляющее трепетать.

Наконец, что-то касается моей кожи.

– Смотри перед собой, – глухо приказывает Тимур. – Не пытайся крутить головой.

Застываю. Из горла вырывается тихий звук. Напрягаюсь всем телом.

Чувствую, как шлепает меня плоским предметом. Что-то кожаное. Сейчас, скорее всего, будет очень больно, но удары слабые и частые. Мои ножки широко разведены. Новый удар приходится по самому чувствительному местечку. Хлопки еще чаще. Очень сладко. И совсем легко. Хочется свести ножки и прекратить, но это не в моей власти.

Стоны приходят сами. Пытаюсь их сдержать, но жар нарастает. Извиваюсь, насколько позволяют веревки. Теряю остатки разума и стыда. Невыносимо жажду.

– Горячая шлюшка, – шепчет Тимур. – Думала скрыть свои пороки, но тело тебя выдает. Вижу, как сильно хочешь член.

Он снимает с себя рубашку и кидает на меня, будто бы я – мебель. Моя голова под тканью. Слышу, что раздевается. Чувствую его у себя за спиной. Член приставлен к моей дырочке.

– Вот и конец твоей лже-девственности, Лера, – с издевкой говорит Тимур, медленно проникая в меня.

Больно! Я кричу, вцепляюсь пальцами в веревку. Замирает. Учащенно дышу. Не могу сдвинуться с места. Не изменить положение. Никак не увернуться, но он чувствует меня. Ждет, когда буду готова.

По моей спине бегут его горячие руки. Тимур застывает, позволяя мне привыкнуть к ощущениям.

Рука стягивает с меня рубашку. Он гладит меня по волосам.

– Тише, – шепчет он, будто бы забываясь. – Все хорошо, Лерочка. Сейчас станет легче.

Совершенно нежно касается меня. Таю от этого. Будто бы не было жестоких слов.

– Теперь ты моя, – глухо говорит он. – Повтори.

– Я – твоя, – выдыхаю, чувствуя, как ласково пальцы касаются моей щеки.

Чуть толкает орган вперед, уничтожая тонкую преграду внутри окончательно.

– Я твой первый, – шепчет он. – Как бы хотел, чтобы это было на самом деле.

Чуть приподнимает меня, ласково касается губами спины. Нежно гладит грудь.

– Лера, – это похоже на рычание. – Девочка моя…

Чувствую медленные и осторожные движения. Растягивает меня, дает привыкнуть. Не спешит. Я заполнена и это начинает доставлять удовольствие. Чуть подрагиваю в его сильных руках,

– Ты такая влажная… Легко входит, хоть и тугая. Реально как в первый раз. Спасибо за подгон, жаль, это ложь…

Голос все глуше. Понимаю, что он жаждет двигаться, но пока я бьюсь под ним всем телом, дает время.

– Вошел до конца, – хрипло стонет он. – Сладкая девочка. Еще лучше, чем я думал.

Вздрагиваю под ним. Чувствую осторожное, но сильное движение бедрами.

– Готова продолжать?

– Да, – отвечаю я, и Тимур толкает член в меня.

Держит за волосы, заставляя выгнуться дугой. Веревка тянет руки. Упираюсь в перекладину.

– Черт, Лера… Реально как целочка… Кайф просто.

Он жадно тискает мой сосок, потом засовывает пальцы в рот. Начинает двигаться чаще. Почти не больно, только у него очень большой, когда входит до конца, я вскрикиваю каждый раз.

– Пожалуйста, легче, – шепчу едва разборчиво из-за того, что продолжает занимать мой ротик пальцами.

– Молчать, – приказывает он.

Толчки чаще. Резче. Он отпускает мои волосы, крепко берется за талию двумя руками. Вбивает в меня член.

– Моя. Уже моя. Вот так, сучка.

Жалобно и протестующе пищу, а потом он подносит какой-то предмет к клитору. Слышу звук вибрации. Легкий нажим.

В сочетании с движениями во мне это дает сумасшедший эффект. Жалобные стоны сменяются сладкими. Тело расслабляется, замирает. Сама толкаюсь навстречу. Напрягаю ноги, руки, чтобы усилить нарастающее чувство.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Мм… аааах…

Это же мой голос. Распахиваю глаза, хватаю ртом воздух. Мир становится ярче, тело вспыхивает огнем. Чувствую, как сокращается моя дырочка, плотно обхватывая скользящий во мне орган.

– Неужели так нравится? – шепчет Тимур. – Нравится, когда тебя привязывают и трахают как вещь? Нравится, когда называют сучкой? Рвут такую узенькую дырочку?

Эти слова рождают в сознании бурю, которую не усмирить. Чувствую себя такой, как он сказал. Жар течет по венам. Каждое слово попадает в цель. Почему? Но думать я сейчас не могу. Только чувствую. Зависимость, боль, страсть, унижение. На меня это действует. Тимур порвал меня, и я его вещь.

Голова кружится. Становится сладко.

– Да… Да… Да! – я взрываюсь под ним.

Ничего не могу поделать с телом. Извиваюсь, бьюсь. Меня выкручивает. Каждое его движение усиливает мой оргазм.

Тимур сильнее прижимает ко мне вибратор. Ощущение продлевается. Я едва в силах дышать.

– Тимур… – шепчу я, выдыхаясь.

Он судорожно гладит мою спину. Убирает игрушку, темп выше. Почти больно. Наматывает мои волосы на ладонь.

– Лера… Сладкая… Вот так… Черт…

Он снова заставляет меня прогнуться, жестко крутит сосок.

– Сейчас тоже кончу. Ты на таблетках?

– Нет! – я пугаюсь, что сделает это в меня.

– Тогда придется заняться другой твоей дырочкой.

Глава 20

Я думаю, что он про ротик. Но когда на мою узенькую попку льется смазка, то понимаю, что все плохо.

– Не бойся. Это будет недолго. Сейчас скажешь, что и тут у тебя первый раз, да? Но я поверю. Сосать не любила. В попку точно не давала, так?

– Да! Не надо, пожалуйста… Тимур, умоляю тебя! – отчаянно кричу я.

Может быть сказать одно из тех слов? Они оба крутятся на языке.

– Я просто попробую… Не паникуй. Ты вся принадлежишь мне. А анал я очень люблю. Дырочка, в которую почти всегда больно, в которую девочки так не хотят давать. Не каждый может это получить. А я могу. Даже с тобой. С высокомерной Лерой Росиной. Привыкла, что тебя ублажают? А вот так будет в другой роли. Ты теперь моя игрушка, которую я решаю, куда трахать.

Замираю, когда он входит пальцем.

– Очень узенькая, просто расслабься.

– Нет… – шепчу я.

– Не расслабишься, будет больнее. Но меня устроит. Тебе должно быть больно.

– Не надо! – я повышаю голос.

Пытаюсь освободить руки, дергаю ногами. Нет. Веревки крепко меня держат.

Сейчас точно произнесу это слово.

Но я же сама сказала, что такой секс для меня не проблема. Вот же!

Присоединяется второй палец. Смазки много. Очень много. Ощущения странные, но не больно.

– Тимур, пожалуйста, – мой голос дрожит от страха.

– Просто не сопротивляйся. Я тебя подготовлю.

Он продолжает растягивать меня там, пока я не смиряюсь с этим.

Пальцы выходят. Жалобно всхлипываю. Чувствую, как член покидает лоно и упирается в мою маленькую дырочку.

На поясницу ложится тяжелая рука.

– Сейчас вставлю, – хрипло предупреждает Тимур. – Расслабься. Совсем. Не используй эти мышцы.

Пытаюсь выполнить эту просьбу. Страх очень мешает и сдерживает. Чувствую, как давление усиливается. Максимально расслабляюсь. Головка члена раздвигает колечко моей попки.

– Умница… – шепчет Тимур. – Хорошо. Откройся мне. Ты вся моя… Поимею тебя везде. Кто-то еще драл тебя во все дырки за раз?

Он знает ответ, но хочет подтверждения. Говорит вслух, чтобы я осознавала всю глубину своего падения.

– Нет, – шепчу я, неожиданно снова возбуждаясь.

Буду принадлежать ему. Вся буду только его. Он единственный мой мужчина. И в первый же раз возьмет меня везде, где желает.

Головка проникает внутрь. Больно, ощущения очень непривычные.

– Чуть глубже, – шепчет Тимур. – Отдай мне себя. До конца.

Судя по голосу, его это крайне возбуждает.

Максимально расслабляюсь.

– Как ты подчиняешься… – стонет он. – Ты необыкновенная…

Он то груб, то до крайности нежен. Не знаю, что заводит меня сильнее.

Начинаются осторожные движения. Чувствую себя очень растянутой. Член твердый как камень. Кажется жутко толстым.

– Хочется засадить на всю длину, но я тебя пожалею. Сейчас будет быстрее…

Пальцы до боли вцепляются в перекладину. Я терплю. Не произношу спасительного слова. Тимур так сильно возбужден, что надеюсь, это не долго продлится.

– Такая нежная… Молодец… Теперь ты вся моя… Моя… Лер, ты моя… Оттрахал тебя во все дырки…

Голос прерывается от страсти. Движения все резче. Тимур перестал меня жалеть. Берет как хочет. Я кричу. Дергаюсь под ним. Пытаюсь напрячь мышцы. Нет. Так реально в тысячу раз больнее. Воздуха мало. Едва в силах продолжать.

Не могла и подумать, что со мной так будет…

Тимур замирает во мне. Чувствую, как орган сокращается, пульсирует.

Обмякаю под ним. Выдыхаю.

Думаю, что вытащит сразу, но этого не происходит. Тимур гладит мою спину, вжимает в меня свои бедра. Кажется, что входит глубже.

– Мне кажется, что я могу трахать тебя бесконечно. Снова хочу.

Всхлипываю от этих слов.

Вопреки им, осторожно выходит.

– Прогни спинку, – приказывает он. – Фото «до» у нас есть. Нужно фото «после».

Слышу щелчки камеры.

– Скину тебе и видео, и фото, – говорит он мне. – Посмотришь на нас со стороны.

Не думаю, что хотела бы этого. Страшно увидеть себя такой. Не представляю, что испытаю при просмотре.

Не возражаю. Просто не осмеливаюсь.

Тимур осторожно меня освобождает. Поднимает, ведет к кровати.

Укладываюсь и забиваюсь под плед.

Мой мужчина ничего не говорит. Просто уходит. Мне становится ужасно одиноко, но он возвращается с бутылкой шампанского и бокалами.

– Будешь? Или водички?

– Буду, – глухо отвечаю я.

Тимур ложится рядом, обнимает меня, укладывает на плечо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Держи бокал, – он поднимается на подушках, чтобы удобно было пить.

Нежно гладит меня, заворачивает в покрывало. Закрываю глаза. Делаю несколько глотков.

– Лер, ты… Я не ожидал, что ты такая.

Тимур зарывается лицом в мои волосы. Внутри что-то щелкает. Обнимаю в ответ, прижимаю его к себе. Дрожу всем телом.

– Я скучала…

Говорю это до того, как думаю. Сжимаю веки сильно-сильно. Пусть мои слова отменятся. Пусть отменятся! Не могла я что-то другое ляпнуть? Совсем мозги от секса выключились?

Он был со мной жестким, унижал, оскорблял! А я… Я! Какая глупость!

Выпиваю бокал до дна, кладу его на кровать. Зажимаю рот рукой. И прячу лицо у него на груди. Дрожу. Почти плачу.

Наверное, сказала это от шока. Первый секс у нас был явно не простым. И сейчас я ищу ласки и утешения. Мое глупое признание – попытка бросить мостик через пропасть между нами, через ненависть Тимура ко мне и моему отцу.

Но я жалею о том, что эти слова вырвались. Так не должно было быть.

Тимур распускает мне волосы и гладит по ним.

– Тише, Лер. Все хорошо. Ты как?

Я глубоко вздыхаю.

– Нормально.

– Можешь на ты. Все равно постоянно сбиваешься. – после долгой паузы говорит он. – Не хочу казаться тебе старым профессором.

– Спасибо, – искренне говорю я.

– Не благодари, – хмыкает он, а я замечаю оттенок улыбки в его голосе. – Я за себя переживаю – замучаюсь пороть, если каждый раз за это наказывать.

– Было не так уж и больно, – замечаю я.

Тимур хмыкает.

– Не догадываешься, почему?

Догадываюсь. Он так хотел. В голосе что-то такое, что я понимаю – больно делать умеет.

Мы замолкаем оба. Тимур просто обнимает меня и гладит. А у меня внутри наступает тишина. Все тревоги утихают разом. Страхи уходят прочь. Мне хорошо.

Мне С НИМ хорошо.

Устраиваюсь удобнее. Закрываю глаза. Так уютно. Слушаю стук сердца, кладу руку на живот. Тут же отдергиваю, будто бы обожглась, и все же кладу обратно.

Я потом подумаю, почему так нежно обнимаю того, кто провел меня через все эти эмоции и ощущения.

– Остаешься или уходишь?

Глава 21

Отмечаю, что его голос не так уж и уверенно звучит. Неужели не хочет отпускать? А я? Мне остаться или уйти? Могу ли я еще раз выдержать то, что было?

Если быть совсем честной, мне сейчас хорошо. Не знаю, почему, но удовольствие непередаваемое. Оргазм, преодоление себя, страсть, нежность, грубость, боль – я все это прошла.

Такое ощущение бывает после того, как прыгнешь со скалы в ледяную воду, а потом растянешься под палящим солнцем с чувством, что проявила редкую смелость и прошла испытание.

К тому же мы рядом. Его тело так близко. И сейчас я чувствую только тепло и заботу. Думала, что он бросит меня одну, чтобы унизить еще сильнее и показать свое равнодушие, но мы вместе. Мы нежничаем. Голова идет кругом.

– Я остаюсь, – отвечаю еле слышно.

Тимур переворачивает меня на спину, склоняется ко мне и впервые с тех пор, как мы встретились, целует. Долго, нежно, очень сладко.

Душу вытаскивает этим поцелуем. Вспоминаю, как точно также вскипала кровь от его прикосновений, когда мы были парой. Не могли оторваться, застывали на улице, в парке, на вечеринках и в клубах. Когда он жадно целовал меня, я забывала обо всем, становилась мягкой и нежной, забывая вредные советы из роликов и тик-тока.

И Аленины нотации. Как же она настраивала меня против Тимура! А теперь сама с ним!

Сейчас я еле дышу, обнимаю его за шею, зарываюсь пальцами в волосы. Нежно глажу, ласкаю, раскрываюсь, понимая, что получу жестокий удар в любой момент.

Ничего подобного не следует. Только нежность.

– Ты ничего не ела, – тихо говорит он. – Идем за стол.

Киваю. Но я не готова быть при нем обнаженной. Чулки и лифчик не в счет.

Тимур поднимается, выходит в соседнюю дверь. Возвращается с халатом.

– Нужно в душ? – спрашивает он. – Если да, то он там.

Предусмотрительно. Я встаю с кровати, опираясь на его руку.

– Погоди, дай сниму ошейник, – он расстегивает замок.

Я ужасно устала от этой вещи. Растираю шею, смотрю в пол.

Тимур целует меня снова, заставляя обо всем забыть. Несмело обвиваю его руками. Замираем и стоим так.

Ухожу первой, потому что кажется, что если он меня сам отстранит, то не переживу. Я не должна привязываться к тому, кто никогда на это не ответит.

Интересно, а если он соберется жениться на Альке, то отпустит меня раньше?

Долго стою под струей горячей воды, пытаясь собраться с мыслями. Пока решаю ни о чем не думать. Не делать никаких выводов.

Страшно, что Тимур показал мне не все. А что, если, получив мое согласие, он станет по-настоящему жестоким? Если сейчас специально пытался не напугать?

Я не понимаю, какой он. Не могу этого знать. Раньше думала, что знала. Но получается, он скрывал свои желания? Ведь ему явно нравится доминировать в постели. Такие игры не в новинку моему бывшему. Месть здесь явно не основная составляющая. Подобные желания или есть в человеке, или нет.

«А тебе нравится подчиняться, Лера», – добавляет мой внутренний голос. – «Другая на твоем месте проорала бы стоп-слово и сейчас ехала бы в такси ночевать на вокзале».

Я смотрю на себя в огромное зеркало. На ягодице след от плети. Похож на веточку. Косметика размазана. Не могу оторвать взгляд.

Тимур видел меня такой. Сделал меня такой. Смотрю той Лере в глаза и боюсь томления, которое там наблюдаю. Мне все еще больно в тех местах, где он проник, но я вспоминаю эту боль с наслаждением.

Что со мной происходит?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 22

Выхожу из ванны. Тимур обнимает меня за талию. Поднимаемся наверх. Садимся за стол.

Ем с наслаждением, хоть все уже и остыло. Сил нет разогреть. Пью шампанское, пьянею быстро.

Мы ложимся спать вместе в комнате Тимура. Он меня больше не трогает. Только обнимает. Так и засыпаю у него на плече.

Утром он совсем другой. Просыпаюсь, когда уже одет.

– Сегодня не приеду. Можешь отдыхать, – бросает мне. – Расписку только отдай, раз остаешься.

Я о ней совсем забыла. Заворачиваюсь в халат и бегу за сумочкой. Обратно иду медленно, сжимая белый листок в ладони. Мне не по себе.

Наверное, еще можно передумать. Порвать ее в клочки и воспользоваться предложением остаться здесь на месяц, постепенно устраивая свою жизнь. Думаю, что Тимур примет мое решение и сейчас.

Вчера отдала бы листок, не задумываясь – поцелуй заставил меня верить. Сегодня Тимур холоден, закрыт, отстранен. И сегодня, а не вчера, я вдруг чувствую себя использованной.

Хочется сказать ему что-нибудь колкое, вынести мозг тем, что не так посмотрел, не поцеловал с утра. Поговорить об отношениях. Спросить про Альку.

И всего этого нельзя. Я потеряла такое право. Теперь мне остается только улыбаться и молчать. Тяжело! Жутко тяжело!

Тимур забирает у меня листок. Бросает очень внимательный взгляд в глаза. Не сомневаюсь, что читает меня как открытую книгу.

– Отлично. Все, Лера. Ты моя собственность.

В голосе едва ли есть эмоции. Говорит так, будто бы пылесос купил на распродаже, который не сильно-то и нужен был.

Как-то пусто и холодно становится на душе.

Отворачиваюсь от него и обхватываю себя за плечи.

– Не скучай, – он не обращает на меня больше никакого внимания. Просто уходит.

И в этот момент мне становится плохо. Сажусь на кровать и плачу в голос. Вчера мне показалось, что он что-то чувствует. Сегодня я вижу, что это был просто секс. Жесткий.

Неужели чувствую я?

Только этого не хватало. Слабость и глупость, которые я вообще не брала в расчет.

Одиночество накрывает. Мне ничего нельзя. Не могу сказать, что после ареста отца у меня вообще остались друзья. Подруги отвернулись так же быстро, как кончились деньги на счету, но вот Мила, например, могла бы найти для меня минутку. И с Соней я бы тоже встретилась.

Только об этом сначала надо спросить Тимура.

Которому нельзя звонить и писать первой. Лишь в случае, если что-то срочное случилось. Отличные правила.

Чтобы забыться, я убираю дом. Запускаю посудомойку. Разогреваю часть вчерашней еды на завтрак.

Альбина приходит вечером, когда я сижу за ноутбуком. Рисую кое-что для одной группы в социальной сети.

– Добрый вечер, Лера, – говорит она, оглядывая дом.

– Добрый. Оставьте продукты и заберите мусор, – отвечаю я.

Не встаю, не пытаюсь проявить симпатию. Ясно, что я для нее просто проститутка. Ну и наплевать.

– У тебя порядок, – замечает она. – Лишишь меня работы?

Поворачиваюсь к ней, но вместо раздражения вижу на лице полуулыбку. Доброжелательность?

– На какое-то время, – отвечаю я. – Но Тимур разрешил мне только готовить. Могу говорить, что убираете здесь вы. Работа – дело важное. Я просто люблю порядок. В доме никого, кроме меня, так что поддерживать не сложно.

– Ты не похожа на других.

Морщусь от этого сравнения.

– Мне бы не хотелось это обсуждать, – говорю я.

– Не подумай, что хочу тебя обидеть, – Альбина делает ко мне шаг. – Просто насмотрелась тут… Обычно хамки какие-то. Бардак после них жуткий. Вроде бы ничего не делают, а кругом грязь. Готовую еду не могут разогреть, не размазав по всей кухне. А у тебя после готовки мебель сияет как новая. Извини, что я тогда так разговаривала.

– Ничего. Угощайтесь печеньем, – расцветаю я.

Меня добило одиночество, так что стоит Альбине чуть похвалить меня, как я разворачиваюсь мягким пузиком вверх. Хоть с кем-то пообщаться можно.

– Если вы не заняты, то может быть чаю или кофе? – продолжаю я.

Альбина удивленно смотрит.

– Ну я на работе. Должна была убирать, пылесосить. Обычно это занимает полчаса-час. Раз работа сделана, то давай чайку.

Мы пьем чай и говорим о всякой ерунде.

– А как ты печенье таким рассыпчатым делаешь? Оно и хрустит и одновременно во рту тает?

– Ой, это все мамин рецепт, но знаете…

– Давай на ты, а то хамкой я получаюсь, – улыбается мне Альбина.

– Хорошо, – поддерживаю улыбку я. – Знаешь, тут духовка очень хорошая. Даже в нашем с папой доме была не такая, хоть и тоже дорогая. Эта пропекает изумительно. И режимов много.

– Согласна, – кивает Альбина. – Доводилось пользоваться. Техника шикарная, но почти никто ею не пользуется. Ну, кроме тебя, теперь. Сколько будешь тут жить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не знаю, – честно признаюсь я, задумываясь о том, как все сложно с Тимуром. – Предположительно год. Но это не точно.

– Тимур – хороший мальчик. Только одинокий, – вздыхает Альбина.

У меня от ее слов флешбеки. Да, было время, когда я тоже могла сказать, что он – хороший. Но не сейчас. Сейчас я не понимаю, какой он. Внушает мне страх, причиняет каждым словом боль, но при этом спасает папу. Не знаю, что я чувствую.

Старая любовь постоянно пытается пробиться к разуму, но я защищаюсь. Любовь была у той Леры, которую баловали и носили на руках, а не у этой, которой досталось место подстилки и которую называют шлюхой прямо в лицо.

Я не имею права любить его, если хочу сохранить свой разум рядом с ним.

Ежусь на диване, потому что от любой мысли о нем сводит низ живота. Бессознательным движением касаюсь шеи, где сутки проносила кожаную полосу, которая каждое мгновение напоминала мне, что теперь я кому-то принадлежу.

Перевожу разговор на рецепты и кухню. Альбина поддерживает. Мы сидим довольно долго, а затем она уходит.

Остаюсь наедине со своими мыслями. Телефон молчит. Тимур показывает мне, что я ничего не значу. Он будет писать мне только тогда, когда пожелает воспользоваться. Остальное время я для него не существую.

Всплывает сообщение.

«Ты куда пропала? Я была в кафе – сказали, уволилась. Что-то случилось?»

Мила.

Мне сложно ей врать. И не ответить тоже сложно. Одиноко.

Приходит в голову мысль, что я скучаю по Тимуру. Понятия не имею, как такое возможно. Ведь если он придет, то будет секс. Болезненный и унизительный. Разве это то, что я хочу?

Тело отзывается на мысли тут же. В голове всплывают картинки.

«Я нашла человека, который поможет с делом отца. Работаю с ним».

«У тебя же кончились деньги?»

«Зато остались связи», – отвечаю я и понимаю, что продолжения переписки не хочу.

Перевожу тему.

Оживает параллельный чат.

Тимур!

Открываю сообщение. Просто фото без подписи. Но какое! Прикрываю рот ладонью и роняю телефон.

Иду на кухню. Наливаю себе вина. Пытаюсь отдышаться.

Слышу, что приходят еще сообщения. Даже не знаю, что хуже – вопросы Милы или еще пара кадров того, что мы делали с Тимуром.

Сбегаю в свою комнату. Телефон остается внизу. Ложусь на кровать и накрываюсь с головой одеялом. Мне хочется спрятаться так, чтобы никто меня не нашел.

Через некоторое время приходит сон, но вот заканчивается он совсем не так как планировалось.

Просыпаюсь от того, что одеяло сброшено на пол, а надо мной стоит Тимур. Очень недовольный.

Глава 23

– Что случилось? – спрашиваю я, ощущая комок в горле.

Адреналин стучит в висках. Уже сейчас понимаю, что сделала что-то неправильно. Только вот что?

– Я даже не знаю с чего начать, – голос Тимура хриплый и напряженный.

– Давай с начала, – предлагаю я.

– Ты не следуешь правилам, которые я для тебя установил, Лера, – тон ровный и от этого еще страшнее.

– Каким? – я отползаю к стене.

– Я бы сказал, что никаким.

Тимур хватает меня за руку и заставляет встать.

– Я спать хочу, – тихо говорю я, хоть сон и слетел бесследно.

– Сначала скажи мне в чем ты виновата! – глухо произносит он.

Я только мотаю головой. Не понимаю.

– Хорошо, я подскажу. Это что? – Тимур поддевает мой свитер пальцами.

Вспоминаю, что велел спать голой. Но я даже не подумала об этом, когда ложилась. В голове была куча мыслей. К тому же не ждала.

– Ты же сказал, что не приедешь, – неуверенно говорю я.

Тимур только ухмыляется.

– Я сказал, что ты должна спать без одежды. Всегда, пока живешь здесь. Ты это выполнила?

– Нет, – я опускаю голову, но успеваю заметить, как его бровь ползет вверх. – Нет, господин.

Мне сложно! Сложно привыкнуть к этому обращению, которое каждый произнесенный раз низводит меня на уровень ниже.

– Ты не отвечала на мои сообщения. Я говорил тебе, что правила переписки такие – ты пишешь, только если что-то случилось. А мне отвечаешь в любое время дня и ночи. Иного быть не может. Допускаю, что можно заснуть мертвым сном, особенно если напиться.

Я бросаю взгляд на бокал, стоящий на тумбочке. Всего один выпила!

– Но ты открыла первое сообщение. Видела его. Должна была ответить. Поэтому я расценил это как проявление неуважения.

– Я просто не была готова. Открыла и… Тимур… я…

– Для тебя не впервые снимать подобные видео, – он отворачивается от меня. – Что тебя там так удивило?

– С чего ты взял? – возмущаюсь я. – Да сколько можно меня оскорблять?!

Он подтаскивает меня к себе, поднимает за подбородок и смотрит в глаза. В глубь меня. Пронзает насквозь, но видит не то, что есть на самом деле. У него своя правда обо мне. Я очень хочу узнать, какая.

– Еще раз услышу от тебя такой тон – выпорю от души. Так, чтобы запомнила свое место. Усекла?

– Да, господин, – отвечаю чуть не плача.

– Ты не должна мне лгать. Можешь плакать, можешь злиться. Я взял тебя себе такой, какая есть. Просто запомни – я все знаю! Все, Лера! О тебе, о твоем отце, о ваших грязных секретах! За попытку рассказать, насколько ты «не такая», могу просто выкинуть вон. Ты – именно «такая». Грязная, лживая тварь. И единственная причина, по которой я взялся помогать…

Он переводит дыхание. Остановился за шаг от правды, которую не хочет мне раскрывать. Что собирался сказать? Какие у него причины держать меня рядом? Месть, конечно. Не желает признавать это, но реальность отрицать бесполезно. Месть и страсть. Сломать, унизить, растоптать.

Мне на миг показалось, что у него остались те же чувства, что и у меня. Тепло, желание быть рядом, любовь, которую я оборвала так глупо, а он не стал удерживать.

Сейчас вижу, что я с человеком, который меня презирает и ненавидит.

– Больше таких ошибок допускать не смей. Чтобы запомнила – накажу.

Я вздрагиваю.

– Раздевайся, – приказывает он.

Киваю. Стягиваю свитер, джинсы. Да, я легла прямо в одежде.

– Можно чуть резче? – издевательски спрашивает он. – Ты же не будешь пытаться изобразить ложную скромность после того, как я трахал тебя во все дырки?

Вспыхиваю от этих слов и вздрагиваю. Они для меня как ведро ледяной воды. Я не могу привыкнуть к тому, что обо мне так говорят. Слова откровенные и очень грубые. Бьют не слабее плети.

Мне остается только молчать. Любые оправдания могут усугубить мое положение. Как на зло на языке так и вертятся колкие фразы, остроумные ответы.

Смотрю на Тимура и все же решаю промолчать. Он одним взглядом дает понять, чего от меня ждет. Ему невозможно сопротивляться. Каждым жестом устанавливает свою власть.

Скидываю белье.

– Иди за мной, – требует он.

Не ожидала. Думала, что просто займется со мной сексом, хотя все еще болит после первого раза. Только вряд ли Тимуру это интересно.

Он стремительно выходит из комнаты и идет вниз. Обхватываю себя руками. Холодно и стыдно. Иду за ним.

Оказываемся в той самой комнате.

– Значит так. Ты не отвечала на мои сообщения – давай решим, что это знак нежелания пользоваться телефоном. Так что на сутки ты без него. Здесь. Голая.

Я смотрю на него в шоке.

– Я предупреждал, – глухо говорит он. – В следующий раз внимательнее отнесешься к моим словам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не выдерживаю и хватаюсь за его руку.

– Тимур…

Мы сталкиваемся взглядами. Он сбрасывает мою ладонь, затем хватает меня сам.

– Ты это заслужила, – рычит мне в лицо.

Я всхлипываю, умоляюще смотрю. Сердце как бешеное колотится. Тимур оценивает мое состояние, а затем прижимает к себе как драгоценность.

Чувствую, как его пальцы нежно касаются моей спины. Легко, будто бы сомневаясь. Затем жадно сжимает, впиваясь в кожу, заставляя резко выдохнуть.

Губы так близко, что я сама тянусь к нему. Жажду поцелуя. Помню те эмоции. И мне кажется, что если Тимур прикоснется к моим губам, то его злость спадет, как черная магия. Все развеется.

Он отталкивает меня. Подводит к стене. Берет в руки цепь.

– Что ты делаешь? – мой голос садится.

Глава 24

Я должна быть в ярости или плакать от страха, но что-то есть такое во взгляде Тимура, что я… Я отдаюсь. И почему-то мне не кажется, что он причинит мне вред.

Глупо доверять, но ничего не остается.

Вижу в его руках ошейник.

Вздрагиваю и, не дожидаясь унизительного приказа, сама опускаюсь на колени.

Тимур чуть удивлен. Я это вижу и чувствую. Подходит, застегивает ошейник. Цепь, зараза, тяжелая. Смотрю на нее с ужасом. Неужели так оставит?

Читала этот пункт в той бумаге. И мой хозяин говорил, что такое наказание возможно. Только я не восприняла всерьез. Казалось страшилками, сгущением красок.

– Лера, – Тимур опускается на пол передо мной.

Не реагирую. Тогда он берет мое лицо в ладони и заставляет посмотреть в глаза.

– Лер…

Синие. В полумраке подвала этот цвет едва просматривается. Но мне достаточно знать. Касаюсь его щеки, в тщетной надежде.

Сейчас кажется таким родным. Вспоминаю его улыбку, когда вошел с огромным букетом цветов в ресторан на мой день рождения. Я выбежала навстречу, и он закружил меня на руках.

Но теперь я перед ним на коленях, прикованная на цепь. Не будет цветов, никто не поднимет меня на руки.

– Пожалуйста, – прошу я, зарываясь пальцами в его волосы.

– Что ты хочешь? Чтобы я простил? – в его голосе легкая издевка.

– Да, господин. Я хочу, чтобы вы простили меня... И… наказали.

Последние слова произношу, потому что принимаю правила игры. У меня все равно нет выбора. Сама же отмечала этот пункт, как допустимый. Мне сложно, но я выдержу.

Тимур проводит пальцами вдоль моего позвоночника.

– Ты это заслужила, – шепчет он. – Непослушная и невоспитанная девчонка.

Вдыхаю его запах, тянусь ближе. Звенит цепь, приводя меня в замешательство. Тимур захватывает мою грудь. Накрывает ее ладонью. Прикосновение нежное и очень чувственное. Закрываю глаза, чтобы насладиться.

– Какая вкусная реакция, – отклоняет мою голову в бок и проводит языком по свободной части шеи.

Замираю от ласки. Хочу еще. Смотрю на него. Просто желаю убедиться, что не уйдет. Вернее уйдет, но не сразу.

Взгляд вспыхивает. Глаза выдают несдерживаемое возбуждение. Будто бы падаю в него. Ныряю в чужие чувства. Становится плевать на несправедливость и то, как он меня наказывает. Просто смотрю и ощущаю, как мое тело пронзает невероятное возбуждение. Какой-то мазохистский кайф, которому нечего противопоставить. У меня рвет крышу от цепи на шее, от того, что я обнажена и на коленях.

Не знаю, что именно выражает мой взгляд, но Тимур бешено набрасывается на мои губы. Целует с такой жадностью, будто бы до воды дорвался. Язык проникает мне в рот, руки подхватывают ослабевшее тело.

– Лера… Лерочка, – шепчет он, касаясь меня влажными губами.

Новый поцелуй, еще более дикий. Тимур опрокидывает меня на пол. Судорожно стаскивает футболку, звякает пряжкой ремня.

Я как одержимая вцепляюсь ногтями в его спину. Выгибаюсь, подставляя грудь под поцелуи.

Колено проникает между моих ног. Тимур сверху. Разметывает по полу, прижимает голову к мягкой поверхности рукой.

Пытаюсь поймать его глаза. Мне снова будет больно, я знаю. Головка члена проскальзывает между моих губок. Мокрая. Возбуждение не скрыть.

– Прошу тебя, – шепчу я, обхватывая его сильное тело.

– Лера… О чем ты просишь?

Тимур смотрит на меня. Глаза как бездна. Не остановится, я знаю. Бьюсь под ним, потому что хочу и боюсь боли одновременно. Мне кажется, что он не в том состоянии, чтобы беречь. Думаю, что войдет рывком, не думая.

Не могу ответить, только часто дышу, прерываясь на стоны.

Член проникает медленно. Больно, но не как в первый раз. Я все равно жалобно пищу и пытаюсь вывернуться.

– Тихо, – глухо шепчет он. – Тихо… Хочу тебя… Не бойся, я все помню… Буду осторожен…

Голос сводит меня с ума. Пальцы трепещут на его спине.

Тимур перехватывает мои руки, прижимает запястья к полу, толкает бедра навстречу и замирает, когда входит до конца.

С хриплым стоном склоняется к губам. Так нежно. Поцелуй ласковый, руки крепкие, боль внизу и ласка. Я трусь о него непроизвольно. Принимаю в себя. Начинаю двигаться первой. Тимур понимает, что я готова и подхватывает мой ритм, переводя его в свой.

Мои бедра двигаются ему навстречу. Желание охватывает и темп усиливается. Получается все более жестко. Он буквально вколачивает меня в пол, крепко держа за ошейник.

Другой рукой терзает грудь. Глаза такие, что я понимаю – он ни о чем не думает. Инстинкты и страсть – вот что сейчас между нами.

Не прекращает целовать. Доводит до того, что я не соображаю, просто сладко кричу. Разводит ноги сильнее, закидывает себе на плечи. Дергает мои руки вниз, держит за запястья. Я обездвижена в такой позе, в которой член проникает очень глубоко. Больно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Жалобно вскрикиваю, тут же чувствую, как отпускает одну руку и выкручивает сосок.

– Что ты чувствуешь? – возбужденно спрашивает он.

– Больно… Ты делаешь мне больно… – смотрю на него, понимая, как плывет мой голос, каким тяжелым становится взгляд.

Не прекращает. Губы жестко сжимаются, а темп усиливается. Вижу, как сглатывает слюну, чуть прикрывает глаза. Страсть, огонь…

– И это все? – он знает. Знает, что я испытываю на самом деле.

Контролирует мое возбуждение. Одним звуком своего голоса заставляет забыться полностью.

– Мне больно, – я выгибаюсь и в этот момент звякает цепь.

От напоминания, что ей я прикована к стене, замираю. Мир вспыхивает, в глазах темнеет. Поцелуй ложится на губы, а орган проникает все резче и чаще.

– Если ты мне лжешь, я всегда могу сделать это правдой, – хрипло шепчет Тимур, натягивая цепь резким движением. – Хочешь, чтобы действительно было больно?

Его слова пугают, но тон обещает наслаждение, проникает в разум и под кожу. Мне страшно от его тона, но сейчас страх выполняет совсем другую функцию.

Тимур приникает к моей груди, ласкает языком, а потом жестко сжимает зубами. Укус ощутимый, следом снова язык. Нежно, будто бы утоляет причиненный ущерб. Кусает за другую грудь.

Беспомощно позволяю себя терзать. Да, он делает мои слова правдой всеми способами, вбивается очень глубоко и резко. Руки сжимают меня.

Наблюдаю, как приподнимается надо мной. Член входит под таким углом, что от каждого толчка растекаются импульсы. Очень сильные. От пары таких можно прийти к высшей точке удовольствия.

Но мне достается намного больше. Частые мелкие удары в нужную точку приводят в исступление. Я даже не кричу. Застываю на месте, чтобы это не прекратилось, чтобы нисколько не изменилось. Я почти… Почти…

– Не отводи взгляд. Хочу видеть, – его голос хриплый и тихий.

Слова падают с губ, оседая на теле. Тают на моей коже.

Пальцы сильно сжимают сосок.

– Больно, – шепчу я и проваливаюсь в оргазм.

За этой гранью боли нет. Только удовольствие – долгое, полноценное, освобождающее тело. Не представляла, что может быть настолько хорошо. Рассыпаюсь. Прикрываю глаза. Кричу.

– Тимур… Тим… Ааа..аах… ммм…

– Лер, ты… ммм…

Он прижимает мою талию к полу и входит еще сильнее. Чувствую, как отводит бедро в сторону, как бешено терзает мое тело. Забывается. Отдается желанию. Член твердый до невозможности. Движения исступленные. От них по телу продолжают бежать волны. Я тоже забываюсь с ним, извиваюсь так, что удержать меня сложно. Каждое движение усиливает мое наслаждение. Мышцы непроизвольно сокращаются.

Пытаюсь его обнять, но он судорожно перехватывает мои руки, а потом в последний момент достает свой орган и забрызгивает мне живот белесыми каплями.

Застывает надо мной. Проезжается губами по губам.

Дыхание тяжелое и частое.

– Ммм… – только и произносит он, заключая меня в объятия.

Я тоже не могу отдышаться. Тимур ласкает меня, гладит, помогает вернуться в реальность. Прижимаюсь к его груди.

Лежим так молча. Тишина полная. Никак не можем разъединиться. Я провожу ладонью по его щеке.

– Кричала, что больно и вдруг кончила… – задумчиво говорит он. – Можешь сказать, почему так получилось, Лера?

Глава 25

– Боль стала сладкой, – отвечаю я. – Будто бы все изменило смысл.

Вспоминаю этот момент и тело непроизвольно выгибается. Очень близко от пережитого наслаждения. Слишком близко.

– Понимаешь, о чем говорит такая реакция?

– О том, что я, – мой голос прерывается, – что я неправильная… Извращенка…

Он прижимает меня к себе.

– Полегче, Лера, – усмехается Тимур. – Если уж ты извращенка, то кто тогда я? Вроде бы я не разрешал тебе оскорблять твоего господина.

Теперь смеюсь я. Пытаюсь вспомнить, предвещало ли что-то в поведении Тимура эти наклонности, когда мы встречались.

Честно сказать, предвещало. Но я принимала это за страсть и властное поведение.

– Ты такая… особенная… Такая моя…

В глазах Тимура мелькает что-то печальное. Будто бы не хочет, чтобы я так подходила ему. Отворачивается и встает.

Возвращается с полотенцем, вытирает меня, а затем уходит.

Слышу, как хлопает дверь. Сжимаюсь. Вот сейчас почти трясет. Сутки, сказал он. Здесь – взаперти и без телефона.

Я дергаю цепь. Длинная. Хватит, чтобы дойти до ванной. Не хватит, чтобы подойти к двери. Кошусь на кровать. Лечь, наверное, тоже можно, но я подползаю к стене и опираюсь на нее спиной.

В детстве у меня была такая книжка. Там принцессу похитил чародей и тоже держал прикованной в темнице. Теперь я догадываюсь, что он с ней делал. И понимаю, почему на ту картинку смотрела, как завороженная. Закрываю глаза и ухожу глубоко в себя.

Хочется расплакаться от несправедливости и собственной слабости. От того, что я почти не злюсь на Тимура, что полностью расслаблена после ошеломительного оргазма, превзошедшего все мои представления.

Не открываю глаза. Мысли скачут чехардой. Едва ли могу сконцентрироваться.

Дверь тихо открывается.

Тимур молча проходит через комнату и ложится на кровать.

– Лера, иди сюда.

Я не поворачиваю головы. Вот еще. Но ликую, что он вернулся.

– Лера.

Тимур подходит ко мне, поднимает на руки и несет в постель сам. Цепи действительно хватает.

– Девочка моя. Я напугал?

Он укутывает меня в одеяло, устраивает на своем плече. Сует в руки тарелку. Ягоды, нектарины, манго.

– Пить хочешь?

– Угу.

Я кладу сочные кусочки в рот и с удовольствием ем.

– Держи минералку, – Тимур дает мне бутылку, которую я жадно осушаю.

Ни на мгновение он не выпускает меня из рук. Нежничает и ласкает. Такой контраст. Не понимаю, что и думать. Еще и фрукты эти. Так приятно, будто бы я ему нужна. Знаю, что завтра все будет иначе, но наслаждаюсь моментом.

– Ты хочешь сегодня спать со мной? – спрашивает Тимур.

– Тебя интересует, чего я хочу? – удивляюсь я.

– Да. Причем сильнее, чем ты думаешь.

– Не оставляй меня здесь одну, – говорю и утыкаюсь лицом в его шею.

Тимур обнимает меня, сжимая до боли. Затем забирает тарелку, укладывает рядом с собой.

– Цепь не сниму, чтобы знала – бежать не получится, – в голосе легкая ирония и нотки возбуждения.

Бежать мне некуда, и мы оба это знаем.

– А я так надеялась, – отвечаю, чуть улыбаясь.

– Теперь ты никуда не денешься от меня, – совершенно серьезно говорит Тимур. – И будешь верной. Я тебя заставлю.

Собираюсь возразить, но он меня целует, а потом переворачивает на живот и жадно берет снова, не слушая протестов.

– Будешь пищать – трахну в задницу, – шепчет он, рождая в моем теле бурную и странную реакцию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 26

Просыпаюсь на его плече. Руки и ноги переплетены. Рассматриваю длинные темные ресницы, легкую щетину на щеках. Пока спит, нежно касаюсь губами виска. Не дышу, чтобы не разбудить.

Закрываю глаза и прижимаюсь. Лежу так, как проснулась, думая, насколько удобно спать с ним. Мы будто бы части головоломки, которые идеально складываются и стыкуются.

Мне нельзя так думать, но после этой ночи я слишком расслаблена.

Приподнимаюсь и чувствую, как меня за ошейник дергают назад. Тимур перекатывается на бок, закидывает мое бедро на свое, сладко обнимает. Мелкие поцелуи покрывают щеку. Невозможно приятно.

– Лера, доброе утро.

Он улыбается, но глаза снова вспыхивают.

– Как приятно просыпаться с тобой, – шепчет он, но тут же замолкает.

У меня чувство, будто бы уже винит себя, что сказал лишнее спросонья.

– Пусти, пожалуйста, – умоляю я. – Ты ночью перестарался. У меня все болит. Вообще все.

– Это, например, что? – улыбается он. – Попку я не трогал.

– А все остальное болит, – я смотрю в его синие глаза и замираю.

Тимур очаровательно улыбается.

– Пройдет. Надо просто поцеловать, так ведь?

Я упираюсь ладонями в его грудь.

– Не надо! Я знаю, что будет потом.

– Ну перестань. Я всю ночь тебя мучал. Тоже ведь не железный. Все нормально, пока не трону, просто поцелую.

Он оказывается сверху и целует каждый сантиметр моей шеи, свободный от кожаной полосы. Спускается к груди. Лижет измученные соски языком.

– Остановись, пожалуйста, – умоляю я, потому что огонь снова разгорается в моем теле.

– Ты такая страстная… С ума схожу…

Я отчаянно упираюсь руками в его грудь, закрываю глаза. Отпускает. Забиваюсь под одеяло и смотрю огромными глазами.

– Не бойся, – тихо говорит Тимур. – Сейчас у меня в планах только кофе.

Кофе наверху, а я прикована цепью к стене.

Тимур встает. Не решаюсь даже попросить его принести что-нибудь на завтрак. Он принимает душ и одевается. С тоской смотрю за ним. Мне тут весь день и всю ночь сидеть, как я понимаю.

– Лера, подойди. – тон холодный и ровный.

Встаю, сначала кутаюсь в одеяло, потом сбрасываю его. Мое тело хорошо изучено Тимуром. Нет тайн.

Подхожу. Он обнимает меня нежно и ласково. Затем расстегивает замок. Освобождает.

– Ты же сказал, что…

– Сутки в подвале на цепи без телефона? – ухмыляется он. – Я же не маньяк, Лера. То есть маньяк, конечно, но меру знаю. Пошли пить кофе.

Сбегаю в ванную за халатом.

– А оставь мне ключ отсюда, – прошу я.

– Зачем? – удивляется Тимур. – Хочешь в игрушках порыться?

– Нет, просто… Ну не Альбина же здесь убирает. Надо полы протереть, постельное, свежие халаты повесить и полотенца.

Тимур недоверчиво смотрит.

– Тебя что злая мачеха растила?

Понимает, что сказал бестактность. Напомнил о маме. Тут же привлекает к себе, успокаивает нежными движениями.

– Извини, не подумал. Хотел про Золушку пошутить.

– Все хорошо, – отвечаю я.

– Тебе до сих пор больно, моя маленькая, – тихо говорит он. – Я должен был сообразить, что такие раны не заживают.

Целует меня в висок, а потом прижимает к груди. В такие моменты я особенно чувствую, насколько Тимур выше и сильнее меня. Моя голова не достает ему даже до подбородка. Ощущаю искреннее тепло, будто бы исходящее от самого сердца, в момент, когда он утешает.

Меня пугает, что любое проявление ласки и сочувствия я принимаю за любовь. Одиночество, страх последних месяцев, полный провал на личном фронте еще до того, как у папы начались проблемы.

Я же так и не смогла ни с кем встречаться. Что-то было не то в парнях, которые ухаживали за мной.

Тимур, к слову, смог жить дальше. У него Алька. Совсем про нее забыла и уже развесила уши.

Ругаю себя.

– Держи ключ-карту. Учти, тут камеры. Если задумаешь сделать себе приятно, то я это увижу.

Он тыкает меня пальцем в нос.

– Запрещаю. Кончать можно только со мной. Хочу всю твою страсть.

Мы улыбаемся друг другу. Напряжение спадает, как будто бы снова пара. Я глажу его по щеке, потом смелею настолько, что тянусь губами к губам. Наверное, нельзя. У него же заморочки насчет всех этих постельных штук.

Тимур отвечает нежностью. От этого по всему моему телу идет сладкая истома. Мы наигрались ночью настолько, что это не совсем возбуждение, скорее послевкусие и обещание новых удовольствий.

Его по-настоящему трогает моя реакция. Вижу это во взгляде синих глаз. Затем вдруг мрачнеет.

– А с другими тоже была такой?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я не знаю, с чего ты вообще решил, что у меня были другие, – мягко отвечаю я.

Тимур вдруг матерится.

– Лер, твою мать, я в последний раз тебе говорю! И не смей больше открывать на эту тему рот! Я на самом деле все знаю. Поняла? Еще раз услышу подобную ложь, реально запру здесь, пока не придешь в себя и не перестанешь держать за идиота.

Я молчу.

– Я пережил это, – спокойнее продолжает Тимур. – Принял то, какая ты. Много думал о причинах. Богатенькая, юная. Тебе хотелось положить всех мужиков к своим ногам. Самоутвердиться. Еще и современная культура, где измены на каждом шагу. Я простил тебя! Но больше так не будет. Стелиться перед тобой как раньше я не стану. И лжи на этот счет не потерплю! Поняла?

Его слова бьют настолько больно, что я понимаю – мои оправдания только сильнее разозлят.

Простил он меня… Как же… Знать бы только за что именно простил. И теперь мне никогда снова не стать его девушкой. Почему-то сейчас очень хочется нормальности отношений. Пусть даже с хлыстами и цепями, но с пониманием того, что мы вместе. Не как клиент и…

Не хочу даже мысленно примерять на себя это слово.

– Живо сказала, поняла меня или нет, – давит он. – И нормально сказала. Я разрешил обращаться на «ты», но ты знаешь, как правильно это делать. Быстро!

– Я поняла, господин, – глухо отвечаю я, понимая, что внутри все переворачивается от боли.

Он не просто мне не верит. А абсолютно уверен в собственной правоте. Я бы сказала, что Тимур – ревнивый мудак, но за ним такого никогда не водилось. Никогда он меня не ревновал и не обижал на пустом месте. Значит место не пустое, но я не совершала таких глупостей! Не предавала! У меня никого не было.

– Теперь повторю свой вопрос – другими ты тоже была такой?

Я не смотрю в его сторону, когда отвечаю искренне и честно, но в той форме, которая его устроит. Ведь я не отрицаю больше обвинений.

– Нет, господин.

Даже когда мы расстались окончательно, я только один раз целовалась с другим парнем. А с остальными и до этого дойти не смогла.

Впрочем, теперь я ничего не докажу. Даже моя девственность не убедила его в том, что я говорю правду.

– Хорошо, Лер. Идем пить кофе.

Он говорит спокойно, будто бы давая мне понять, что не злится. Да, я для него шлюха, но лишь бы этого не повторилось впредь. Не спорю больше.

Глава 27

Тимур почти никогда не говорит со мной о бдсм. Не пытается объяснить, что я должна быть покорной или служить ему. Не подводит философию, с которой я познакомилась в интернете.

У него свои желания и свои требования. Он обтачивает меня именно под них.

Когда я знаю, что он придет, то опускаюсь на колени и жду.

В момент прощания это больше не требуется. Тимур может долго целовать меня, будто бы отрывая от себя с кожей. А может просто молча и без всяких слов уйти.

Каждый раз мои руки тянутся к телефону. Написать, что скучаю, или как не могу отойти от поцелуя. Иногда хочется съехидничать на тему его ухода «по-английски».

Но мне нельзя писать первой. Нельзя никак ему надоедать. Тем более нельзя «выносить мозги». Знаю, что особенно сильно Тимура всегда раздражали разговоры об отношениях. Особенно придирки на тему «а почему ты говорил не тем тоном?» «почему не поцеловал?»

Он и когда мы встречались считал это проблемами на пустом месте. Перебирая воспоминания, понимаю, что была довольно покорной уже тогда. Однако, я поддавалась действию со стороны. Именно попытки изобразить из себя что-то, чем я не являлась, переломить поведение Тимура, приводили к ссорам, после которых мы оба оставались опустошенными.

Если бы еще не слушала ничьих вредных советов, то все было бы иначе.

Но сейчас я действительно послушная. И у меня на то полно причин. Во-первых, я даже поговорила по телефону с папой. Надежды на благоприятное развитие событий стали довольно реальными. А во-вторых, Тимуру невозможно противиться. Под его взглядом я распахиваюсь как открытая книга, поддаюсь. Если в ход идут прикосновения, то таю. Я подолгу отхожу после наших ночей.

Иногда он присылает фото и видео, которые повергают в шок, но достигают главной цели. Я принимаю все, что он делает со мной.

Стыдно признаться, но меня заводят эти кадры. Я пугаюсь в первое мгновение, но потом погружаюсь в фантазии, смешанные с воспоминаниями и ожиданиями.

Тимур запрещает мне себя ласкать. Когда запретил впервые, я лишь пожала плечами – с чего бы мне это делать вообще? Я же не стану лезть на стенку при мысли о нем или при просмотре наших запретных фото?

Но тогда я совершенно не знала себя. Не могла и предположить, что сначала испугаюсь, потом меня покроет жуткий стыд, а дальше в дело вступит совсем другая, едва ли преодолимая сила. Не знала, что сперва буду выискивать на этих фотографиях физические недостатки, эстетические несоответствия моим стандартам красоты. А затем, уйду от этих мыслей и останутся только эмоции.

Что можно чувствовать, когда видишь собственную неподдельную реакцию на боль? На желание? Наблюдаешь собственный оргазм, настолько сильный, что движения непроизвольные, а крики невозможно сдержать. Когда видишь, какая страсть охватывает мужчину, как меняется его лицо, напрягаются сильные руки, как двигается мощное тело в жажде удовольствия, пресс, косые мышцы, физическое превосходство, все это действует как дурман.

Нельзя даже думать о прикосновениях, потому что можно вспыхнуть как спичка. Загореться и не удержаться на грани.

Сначала я просила не присылать подобное, но Тимур не оценил мою попытку изобразить скромность.

«Хочешь, чтобы я присылал наши фото кому-то другому, с кем можно будет их обсудить?»

Это сообщение я прочитала трижды, оценив и угрозу, и предупреждение, и ясно выраженное требование.

Теперь не осмеливаюсь возражать. Мало этого – даже жду, когда смогу увидеть некоторые вещи. После наших безумных ночей очень хочется оценить их, пережить еще раз, поймать те детали, которые были важны, но не отложились в голове.

Вся моя жизнь теперь крутится вокруг Тимура. В ней больше ничего нет.

Становлюсь такой, как жаждет. Жду его покорно и смиренно, не пытаясь покинуть дом.

Однажды попросила встретиться с Милой, но в ответ услышала только твердое «нет». И даже не спорила.

Возможно, это потому, что я знаю – наши отношения временные и развиваются на определенных условиях. Все кончится через год. Не такой уж и большой срок. Тем более что после всех волнений, я будто бы оказалась в тихой гавани. В безопасности от мира. Мне остается лишь ждать истечения контракта, пока мои проблемы решаются Тимуром.

Может быть, всему виной мои мысли об отце. Почему-то я беру на себя обязанность страдать вместе с ним. Тоже томлюсь в заключении, но намного более комфортном, как мне кажется.

И все же душа просит бунта, но я не смею это делать. Дело не в страхе. Напротив, после той ночи, когда Тимур грозился меня запереть, я не боюсь. За эти недели в его руках ясно понимаю, что не перейдет моих границ. Ни разу не произношу кодовых слов, потому что с каждым нашим сексом, мой мужчина все лучше чувствует меня.

Доводит до пика, исследует мои страхи, идет дальше, но никогда не делает плохо. Каждый раз после жестких сцен, во время которых он приказывает, давит, обзывает, причиняет боль, я чувствую себя не грязной, не использованной, а драгоценной. Выхожу из той комнаты победительницей, самой желанной женщиной в мире. Той, которая смогла доставить удовольствие. И, что особенно важно, испытать его сама.

Даже если реальность не такая, Тимур дарит мне это ощущение каждый раз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Лучшее, что у меня есть», – шепчет он, когда лежу в его руках после безудержного секса.

«Такая, как искал», – эти слова слышу утром, до того, как Тимур понимает, что я проснулась.

«Нереальная».

Он не просто хочет меня, а хочет касаться. Быть рядом.

И в это я верю. Также как верю в то, что он не может просто уйти. Привязывается. Остается ночевать, утром долго ласкает перед тем, как уйти. Все чаще пишет. Приезжает без предупреждения. С наслаждением ест то, что я готовлю. С обаятельной улыбкой просит положить с собой на работу. Это не входит в наш договор, так что именно просит, каждый раз давая чувство, что я могу не исполнять этой просьбы, как бы ни было ему жаль.

В эти выходные мы не могли оторваться друг от друга. Даже секс отошел на второй план. Смотрели сериал, потом жарко его обсуждали, потом рылись в интернете.

Каждую секунду старались быть рядом. Руки не размыкались, объятия невозможно было разорвать.

Даже накрывая стол, прижимались друг к другу и замирали от сладкого чувства внутри. Это была не страсть. Что-то более глубокое и важное.

Утро понедельника выходит каким-то неловким. Тимур смотрит на меня чуть ли не зло. Почти уверена, что он борется с чувствами – теми, что не собирался допускать, но я выплеснулась из сосуда, в который он заточил меня, чтобы как джин исполняла его фантазии. Выросла из роли игрушки и заняла много места в жизни.

– В ближайшие дни буду занят, – говорит он мне. – Помнишь правила? Звонишь только если что-то стряслось. Ты мне наскучила.

С этими словами он выходит прочь.

И это бросает меня с небес на землю. Это низводит все ласковые слова до уровня шума, нежность превращает в вежливость. Я вспоминаю, что его обязанность, как господина заботиться обо мне после наших игр. Вот этим он и занимался. Просто обеспечивал психологический комфорт. Хоть и больно, но принимаю это с полной безнадежностью.

Искала то, чего нет там, где этого не было.

Он никогда не позволит себе полюбить меня снова. Я знаю, что все эти дни будет делать все, чтобы сбросить чары, окутавшие нас.

С печалью думаю, что у него все получится. А потом меня охватывает ревность, отчаяние и злость. Тимур будет развлекаться и веселиться, а я – сидеть взаперти. Одна, без общения, без друзей, без возможности погулять в парке. Узница дома для Тимуровых шлюх!

А потом, когда он наиграется в любовь с моей сестрой, то мне нужно будет принять его с нормальным выражением лица, поддакивать, отдавать свое тело. Мое глупое сердце от каждого нежного жеста будет наполняться тяжелой и болезненной любовью. А я – ненавидеть себя за это.

Потому что сейчас с полной уверенностью могу сказать – я в него снова влюбилась. Не смогла разделить секс и чувства. Отдала ему не только тело, но и сердце.

А он повертел его в руках и пожал плечами – мол зачем оно мне?

Мне становится настолько невыносимо, что я не могу заняться никаким делом. Лежу на кровати, свернувшись в клубочек. Даже посуду не в силах поставить в посудомойку. Не ем весь день.

Встревоженной Альбине говорю лишь, что у меня болит голова. Она и в правду болит.

Глава 28

Пару дней Тимур не пишет и не звонит. Общаюсь с Милой. Созваниваемся по видео. Заставляю себя гулять по саду, впервые готовлю через силу. Экспериментирую с паназиатской кухней, потому что мне кажется, это еда только для меня.

Думаю, Тимур не из тех, кто любит подобное.

Понимаю, что он не приедет, но на свой манер бунтую.

Рисую для соцсетей. Мне за это немного платят. Но с учетом того, что расходов больше нет, я и этот заработок считаю весьма солидным – и это тоже мотивация переломить мою апатию.

Днем приходит сообщение.

«Закажешь это платье, наденешь красные туфли. Подбери белье сама, но тонкое с кружевом. Убедись, что трусики легко сдвинуть. Будь готова ко всему. Мы сегодня идем на вечеринку».

Отвечаю незамедлительно. А сама лезу на страничку Альки. Контакт с Тимуром бередит мою ревность. Я не смотрела в эти дни, чем он занимался, не играла в сыщика, но теперь болезненное любопытство берет верх. Знаю, что меня это ранит, знаю, что станет только хуже. И все равно смотрю.

Похоже, что вчера они куда-то ходили. Фото еды, кулон с драгоценным камнем. Женская рука в мужской.

Роняю телефон и реву. Не могу успокоиться. У меня такое чувство, что Тимур мне душу вынул.

Пиликает. Открываю сообщение – снова Тимур. Там видео. Смотрю, расширяя глаза. Это наш первый раз. Нарезкой самых ярких моментов.

«Хочу, чтобы как следует соскучилась и к вечеру была очень страстной».

«Что за вечеринка такая?»

«Ужин с моими друзьями, но у нас будет время побыть наедине. Место отлично подходит для тех, кто не хочет долго церемониться с поездками к «тебе или ко мне».

Я пугаюсь. Становится тревожно и муторно, хотя куда уж дальше?

«Почему не пойдешь со своей девушкой? Не страшно, что друзья передадут ей, как ты развлекаешься?»

Пальцы набирают сообщение до того, как я думаю. Уже отправив его, понимаю, что здорово ошиблась. Здесь и ревность, и моя боль, и даже зависть. По сути, этим сообщением я его провоцирую, что делать категорически нельзя. Но галочки уже синие. Прочитано.

Телефон звонит.

Я беру трубку.

– Лера, что это был за вопрос? – холодно интересуется Тимур.

– Я просто…

– Никаких оправданий, – резко отвечает он. – Моя личная жизнь тебя нисколько не касается. Ты наказана.

– Мы никуда не идем? – интересуюсь я.

– Нет, я наказываю тебя, а не себя. Ломать СВОИ планы не стану. Мы идем. Я заеду в восемь. Но ты сейчас кое-что сделаешь. Пойдешь в комнату, на стеллаже найдешь игрушку. Пришлю фото, чтобы не хитрила. Вставишь ее в себя. И снимешь видео, как это делаешь. У тебя сорок минут. Если за это время я не получу видео, то сделаю это сам, а потом выпорю. Прямо перед вечеринкой. Платье короткое. Я постараюсь оставить заметные следы на твоих бедрах. И этим не ограничусь – ты даже не представляешь, как я могу вести себя с тобой при других людях, если желаю наказать и унизить. Выбирай сама подходящий для себя вариант. Поняла?

– Да, господин, – тихо отвечаю я.

– И не смей кончать, – голос становится хриплым. – Это ты можешь делать только со мной.

– Да, господин.

Выхожу из равновесия. Связь обрывается без какого-либо предупреждения.

Приходит сообщение. На фото довольно крупный предмет. И он определенно указывает на конкретное место в моем теле.

Смотрю на время. Надо что-то решать. Не знаю, как и быть. Тимур придумал унизительное и болезненное наказание. Причем такое, что я в полном раздрае.

Не сделаю – будет хуже. Он точно не шутит со мной.

Злюсь на себя за сообщение, которым хотела его уколоть. Я уже поняла, что лучше не нарываться, но совершаю ошибки по-прежнему. Пытаюсь общаться с ним так, будто бы могу что-то требовать или заставлять оправдываться.

И чего я добилась?

Я ведь подчиняюсь ему даже тогда, когда его рядом нет. Сплю раздетой, хоть он и не приезжал. Однако, после того случая, не рискую проверить, что будет, если вдруг явится нежданным. На сообщения отвечаю в тот же миг.

Еще несколько секунд соображаю, а потом бросаюсь вниз. Нахожу нужную игрушку, беру смазку.

«Я могу быть наказана иначе?»

Хочется написать ему, что я не в ресурсе, что со мной что-то не то. Помню, что говорил, чтобы я сообщала о таких вещах, но просто нет сил. Я не могу сказать, что не в порядке. Стыдно, чувствую себя глупо. Будто бы взяла на себя обязательства и не справляюсь с ними.

К тому же так оно и есть – я подписала документ, согласилась на условия, которые Тимур поставил. А теперь мне от них больно.

Причем Тимур ничего такого не сделал! Он просто дал мне несколько дней отдыха – могу же я так это назвать?

Что-то в моей душе качает на эти мысли головой и выдает твердое «нет».

«Единственное сообщение, которое ты можешь мне прислать – видео, о котором я говорил. За лишний вопрос сокращаю время. У тебя двадцать минут. Жду. Не будет видео, наказание усилится даже по сравнению с тем, которое я озвучил».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Холод бежит по коже.

Приходит новое сообщение – короткое видео. На нем я крепко привязана с широко разведенными ногами. Тимур входит в мою узенькую дырочку, игнорируя традиционное отверстие. Хорошо видно, как он проникает, затем камера снимает мое испуганное лицо. Слышу собственные крики боли и удовольствия.

«Можешь посмотреть на нас. Если будешь возбуждена, то процедура пройдет легче».

«Да, господин», – отвечаю я.

Некоторое время сижу на краю кровати. Потом принимаю единственное возможное решение. Подчиняюсь.

После того, как отправляю видео и сворачиваю окошко мессенджера, открывается страничка Альки, которую я забыла закрыть. Листаю ее, будто бы пытаясь найти доказательства того, что это несерьезно или мне назло.

Ничего подобного. Он все эти дни был с ней. Развлекался, водил гулять. Каждый день цветы. А меня просто вычеркнул на это время.

Ревность ужасна, но еще ужаснее осознавать, что я ни с кем не могу поделиться своими чувствами. Влюбилась в бывшего, каждое доброе слово принимаю за ответную любовь. Но утратила всякие человеческие права. С ним невозможно спорить, невозможно высказать претензии. Нельзя сказать, что мне больно от того, что у него другая.

Как такое можно принять?

Я только что отправила ему то, что он просил. И если попросит больше – и это сделаю. Кем я стала? Одичала тут. Зависла в его плену.

У меня нет сил выйти из игровой.

Ложусь на кровать и плачу. Обнимаю подушку, подтягиваю ноги к груди. Успокоиться совершенно не могу. Не скрываю своих чувств. Мне не от кого. Я одна в этом доме до восьми вечера. Успею с укладкой и макияжем. Успею натянуть платье.

Если буду выглядеть как-то не так, то какая разница?

Тимур все равно меня не полюбит.

Звонок в дверь выводит меня из забытья. Иду открывать, удивляясь – рановато.

Глава 29

Курьез отдает мне огромный букет. Очень красивый и классно пахнет. Ставлю корзину на стол.

«Моей девочке».

Подпись Тимура. Нюхаю цветы и снова срываюсь в слезы.

Это ложь! Никакая я ему не девочка! Он меня просто использует. Я для него вещь. А этот букет – плевок в лицо. Напоминание, что он будет делать все, что угодно. Даже ухаживать, если захочет. А я – должна молчать, ни о чем не спрашивать и сидеть тут одна!

Если я сейчас обрадуюсь цветам, то снова стану дурехой, которая думает, что раз ее погладили, то она что-то значит. Я ничего не значу. Я просто постельная игрушка. Которую можно достать, использовать, убрать на место. Можно еще похвастаться перед друзьями и трахнуть где-нибудь в соседней комнате, чтобы все отлично все поняли. Или вообще при них? Что у него там принято?

Сползаю на пол, опускаюсь на колени и реву как маленькая.

Плач – крик о помощи. Так малыш зовет маму, чтобы пришла и помогла. Так взрослые дают понять, что им больно. Не помню, чтобы хоть раз за последний десяток лет меня кто-то утешал в такие моменты. О маме я плакала одна. Папа или не слышал, или делал вид, что не слышит.

О Тимуре я плакала тайком. Глупость, которую я допустила, оттолкнув его, я выдавала за осознанное решение. Не могла открыть свою боль подругам. Саму себя убеждала, что так только лучше.

Когда папу арестовали, рядом просто никого не было.

И сейчас я одна. Боль хлещет из меня, как темная патока. Но не уходит, а прилипает к телу, остается лужей на полу. Так и будет жить тут.

Представляю, как следующие Тимуровы бабы будут спотыкаться об эту лужу печали и грустнеть. Наглухо. Хоть выгоняй из игровой!

Почему-то именно цветы – последняя капля. Будто бы я человек, а не вещь, которой можно поиграть и бросить на два дня. Наказать за сообщение, в котором я проявила каплю чувств. Подозреваю, что вечеринка с большим подвохом. Какой-нибудь БДСМ-клуб, где все девушки его друзей будут есть из мисок с пола, звеня поводками. Ужасно не хочу идти.

Звонит телефон.

– Лера, чем занята? – спрашивает Тимур.

В голосе беспокойство. Он явно нервничает. Фоном играет музыка. Похоже, едет в машине.

– Ничем. Получила твои цветы, – я стараюсь, чтобы голос не дрожал. – Спасибо. Они… очень… красивые…

Эти слова даются тяжело. Мешает ком в горле. Слезы снова приближаются к глазам. Готовы потечь. Только бы выдержать.

– Лер, что случилось? – серьезно интересуется Тимур.

– Все здорово. Сейчас буду собираться, – пытаюсь казаться веселой, но голос звучит фальшиво.

– Ладно. Тогда до вечера.

Тимур вешает трубку, а я отползаю к дивану, стаскиваю с него подушку и обнимаю ее крепко-крепко. Будем честны, год я так не выдержу. Со мной уже что-то не то.

Мне срочно нужно вспомнить, зачем все это.

Пишу Николаю Степановичу. Спрашиваю про папу. Отвечает, что все идет хорошо. Папа доволен тем, как его разместили. Ежедневно осмотр врачей. Бухгалтер потеряла какие-то документы. Нашлись даже стройматериалы, которые считались разворованными.

К тому же при обыске офиса были допущены серьезные нарушения.

Закрываю рот рукой. Я ведь этого и хотела! Тимур исполняет свое обещание, почему я не исполняю свою часть договора?

Вот это по-настоящему важно. А глупые Лерины чувства – нет. Развела болото. Неужели думала, что попала в сказку?

Спаси папу, напои, накорми, спать уложи. ПОЛЮБИ. А потом еще и женись. Ну и «долго и счастливо» в конце.

Разве он это обещал? Разве его честности со мной недостаточно для того, чтобы я нормально к этому относилась?

Я просила помочь единственному родному человеку? Тимур это делает. Что я еще от него хочу?

Заставляю себя встать, но что-то не идет. Я совсем обессилена истерикой. К тому же, на диете. Если я все правильно поняла, то надо поголодать.

Смотрю на часы. До доставки платья можно не шевелиться. Нет смысла.

Ложусь прямо на полу с подушкой в руках. Я сама здесь все вымыла. Ковер мягкий.

Застываю как в анабиозе. Мысли текут медленно и неспешно. Мне кажется, я перестаю контролировать время.

Ставлю таймер на телефоне на случай, если отрублюсь.

Я все принимаю, осознаю, как глупо себя веду. Тимур ничего не должен об этом знать. Ни за что. Успею привести себя в порядок до его приезда. Мне нужно буквально полчаса на слабость.

Когда меня касается теплая рука, даже не понимаю, что именно произошло и кто здесь.

– Лера, что случилось? – Тимур поднимает меня на руки.

– Все хорошо, – отвечаю я.

– Не хорошо. Что происходит? Ты как?

Молчу, потому что от его голоса разумные мысли уносятся вскачь. На первый план выходят чувства.

– Так, лежи.

Он уходит на кухню, чем-то гремит. Делает мне чай и приносит тарелку с фруктами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я сегодня не ем, – тихо говорю я.

– Ешь давай, – он подталкивает мне тарелочку. – И расскажи мне, что произошло.

– Нет, – я осторожно беру горячую чашку.

– Лера, я несу за тебя ответственность, – тихо говорит он. – Рассказывай сейчас же!

– Тимур, – я поворачиваюсь к нему и смотрю в глаза, – у меня была минута слабости. Я не могу тебе ничего рассказать, потому что каждое мое слово приведет к скандалу, ссоре и наказанию. Не хочу доводить до такого. А правда… Она тебе не понравится и разозлит.

– Лера!

Перебиваю. Мне слишком нехорошо, чтобы помнить про субординацию.

– Разозлит! И это я про ту часть, в которую ты поверишь. Остальную мою правду ты назовешь ложью. И накажешь за то, что я лживая шлюха. Так ведь ты меня называешь? Я готова играть по твоим правилам. Принимаю их. И очень благодарна за то, что делаешь для папы. Но не надо пытаться заставить меня говорить! Считай, что это просто предвестники месячных. Настроение скачет.

Тимур молчит. Только обнимает за плечи. Чувствую, как касается губами щеки.

– Ты не права. Я должен знать, что происходит. И могу обещать тебе, что помогу. Не сделаю тебе плохо.

– Нет, – отвечаю я.

Слезы прерывают речь. Начинаю задыхаться. Тимур сгребает меня в охапку и гладит.

– Мне не нравится, как звучит те слова, которыми я тебя называл, Лера. Больше ты их от меня не услышишь. Очень тебя прошу, поговори со мной. Я же вижу…

– Не сейчас, – плачу я.

– Хорошо. Я не буду спрашивать. И ты можешь не идти на вечеринку, если не хочешь.

Тон будто бы извиняющийся.

Но я не хочу оставаться одна! Мысль, что он меня сейчас из рук выпустит, уйдет, оставив в тишине дома, причиняет невыносимую боль и панику.

– Я буду рада выйти.

Честно сказать, мне очень стыдно за слезы. Хочу искупить свою вину. Плевать, что там за вечеринка и что за друзья. Даже если он меня на цепи потащит в БДСМ-клуб, переживу. К тому же мне хочется отсюда выйти. Обычная поездка на машине воспринимается как приключение. В четырех стенах очень тоскливо одной.

– Лера, я тебя на полном серьезе прошу рассказать, что у тебя на душе. И не делать того, чего ты не хочешь!

– Нечего рассказывать. Это просто гормоны, – отвечаю я.

– Послушай… У нас есть договоренности. Но мне не нужно их исполнение ценой твоих страданий. Если что-то пошло не так, скажи. Я не буду тебя трогать, если дело в нашем сексе. Могу вообще не приезжать неделю. Дам передышку.

– Нет! – возмущаюсь я.

Он пытается мне помочь или угрожает? У меня воздух без него заканчивается! Я сойду с ума от мыслей, что он там с Аленой.

Вцепляюсь в него отчаянной хваткой. Тимур крепче прижимает меня к себе, а потом заставляет посмотреть в глаза.

– Не хочешь оставаться одна? – тихо спрашивает он.

Не отвечаю, только сильнее сжимаю пальцы.

– Не хочешь оставаться без меня?

Киваю. Кивнуть проще, чем сказать «да». Пытаюсь сделать это незаметно, что бы он не понял, что ответ утвердительный. Но Тимур понимает.

В его взгляде мелькает что-то сильное и трогательное. Я понимаю, что своим вопросом он обнажил тайные мысли, которые обычно прячет от меня. И ответ его зацепил.

Нежно касается моих губ.

– Обещаю, что никуда не уйду. Настоятельно предлагаю остаться дома сегодня. Вдвоем.

Мы все время дома вдвоем. Отрицательно качаю головой.

– Все уже нормально, – уверяю его. – Просто минута слабости. Если тебе кажется, что я буду заплаканной…

– Ты красивая, – он целует меня в висок.

– Мы пойдем, – говорю я. – Все правда нормально.

Мне кажется, что Тимур не верит мне. И не хочет меня брать с собой в таком состоянии. Но я уже переключилась. Хочется поехать, прокатиться, потанцевать.

Глава 30

– Знаешь, ты можешь завтра прогуляться по магазинам, – вдруг говорит он. – С подружками. Что скажешь?

В мою ладонь ложится прямоугольник банковской карты. Я увижу Милу.

– А потом сходите в ресторан поболтать и отдохнуть от шоппинга.

Несмело киваю. Настроение медленно ползет вверх. Думаю, почему Тимур приехал. Неужели узнал, что мне плохо? Ради меня? И сейчас пытается изменить ситуацию.

– И если тебе надо общаться, то зови гостей. Только предупреждай меня, что не одна.

Киваю. Неужели настолько сильно за меня испугался? Опять принимаю это за чувства. Мне потребуется избавиться от подобных ошибочных мыслей. Это не любовь. Надо всегда помнить. Записать на подкорку.

Но это серьезный и важный момент. Между нами будто бы непроницаемое стекло треснуло и рассыпалось осколками.

Я тоже должна сделать шаг навстречу. Снизить накал страстей. Поэтому предлагаю то, что мне несложно.

– А у меня поке с фунчозой и креветками. Хочешь?

– Допустим, – неуверенно соглашается Тимур. – Название слегка настораживает – я как-то заказал подобную штуку в ресторане. Ощущения были неоднозначные, но я верю, что в твоем исполнении это вкусно.

Накладываю, оформляю все красиво, как на картинке. Мама всегда говорила, что блюдо сперва едят глазами. Отдельно подаю соус.

– Ты палочками или вилкой? – интересуюсь я. – Принесла и то, и другое.

Тимур поднимает на меня взгляд. Как-то очень тепло смотрит.

– Поешь тоже, – говорит он мне.

– Ни за что! – качаю головой я. – И даже не говори ничего. Я тебя знаю! Еда никуда не убежит. Завтра буду целый день наедаться. Честно.

– Позавтракаем вместе, – говорит Тимур, сжимая мою руку. – И поужинаем сегодня тоже.

Он с опаской пробует мое видение этого блюда.

– Вкусно! Обалденно просто. Соус нереальный, Лера.

Обмакивает креветку в нем.

– Открывай рот, – улыбается он мне. – Не могу есть один такую вкуснятину.

Съедаю креветку. Даже закрываю глаза от удовольствия. Сочетание вкусов именно такое, как задумывалось.

– Почему я раньше не знал, что ты так готовишь?

– Мы не устраивали свидания дома, – пожимаю плечами я.

Слово «свидание» царапает сердце. Я совершенно не ценила то, что было у нас с Тимуром.

– А печенье есть? – Тимур смотрит на меня с надеждой.

– Неа, – качаю головой я. – Но если ты останешься и подождешь, то я быстренько сделаю. Оно реально легко готовится. Особенно с твоим планетарным миксером. Даже интересно, зачем у холостяка на кухне в доме для развлечений, такая техника?

– Альбина просветила насчет развлечений? – хмыкает он. – Не оскорбила хоть?

– Ой, она такая хорошая, – улыбаюсь я.

Иду на кухню и привычными действиями готовлю тесто. Рядом с Тимуром печали отступают. Один его взгляд и мне легче. Ласка – и я верю, что все не так просто, как кажется.

– Хорошая? – удивляется Тимур. – Жесткая вообще-то дамочка.

Он смотрит за тем, как я готовлю с большим интересом.

– Теперь на полчаса в холодильник. А я пойду приводить себя в порядок.

Так странно, но стоит ему оказаться рядом, как мне легче. Силы возвращаются.

– Сейчас приедет девочка, профессиональный визажист. Поможет тебе навести красоту, – говорит Тимур.

Я киваю.

– Спасибо.

Пока меня красят и укладывают волосы, Тимур работает у себя в комнате. Печенье прихватил с собой. Все, что я приготовила. Мне от этого почему-то тепло.

Когда Анжелика поворачивает меня к зеркалу, то даже замираю. Не ожидала увидеть себя такой. Привыкла к другому. Забыла, что значит быть ухоженной и красивой.

Как раз приносят платье.

– Лера, сидите здесь. Не думаю, что стоит демонстрировать неполный образ, – щебечет Лика и убегает вниз.

Возвращается с пакетом.

– Тимур Гордеевич туда что-то добавил. Сказал, что это тоже вам.

Действительно, тут не только платье, но и коробочка.

Открываю. Серьги с колье. Приятный и очень дорогой модерн. Красиво. Провожу пальцами по камням и золоту. Даже забыла, как это бывает. Золото я продала в первую очередь. Оставила кое-что, напоминавшее о маме и все на этом.

– Шикарные украшения, – отмечает Лика. – К платью подойдет изумительно.

Одеваюсь. Сердце стучит как бешеное, когда сталкиваюсь глазами со своим отражением. Не могу поверить, что так выгляжу. Макияжа удачнее мне еще не делали. Да и прическа идет невероятно.

– Моя работа закончена, – улыбается мне визажист.

– Огромное спасибо, – отвечаю я.

– Хорошего вам вечера, – Лика уходит.

Я еще некоторое время стою в замешательстве, прежде чем решиться выйти к Тимуру.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он ждет в холле. Спускаюсь по лестнице, осторожно отсчитывая ступеньки острыми шпильками.

Тимур поворачивается на звук моих шагов. Смотрит потрясенно.

– Лера, – только и говорит он.

Подхожу ближе. Берет мою ладонь и нежно касается губами. Непривычно и даже боязно. Обычно, это я целую ему руки.

– Ты просто сияешь.

Его рука ложится на мою талию. В глазах вспыхивает огонь.

– Моя прекрасная девочка… Обожаемая…

Целует меня в шею, губы горячие.

Поворачивает спиной к себе и пересчитывает тяжелым дыханием позвонки. У меня подгибаются ноги. Тимур чувствует и держит меня.

Ощущаю его напрягшийся орган.

Затем разворачивает меня к себе лицом.

– Лера. Ты потрясающе выглядишь. Самая красивая.

Он мягко проводит по щеке рукой, касается волос, затем отводит их в сторону, наслаждаясь видом новых сережек.

– Ты создана для того, чтобы тобой восхищались, – шепчет он страстно. – И только я буду твоим мужчиной. Скажи мне, что только я…

– Только ты, – отвечаю ему, понимая, что говорю правду.

Вряд ли я смогу быть с кем-то еще.

– Лера… – он все более требовательно меня целует. Руки скользят по бедрам, приподнимая юбку.

– Полегче, – шепчу я. – Знаю, во что ты можешь меня превратить за несколько минут.

– Не в этот раз, – горячо выдыхает он мне в шею. – Потрясающая. Забыл, какой ты можешь быть. Неизгладимое впечатление. Машина ждет. Идем?

Только киваю.

Глава 31

Клуб горит огнями издалека. Я здесь никогда не была, но успокаиваюсь. Было бы это логовом бдсм-щиков, так бы не завлекало всех желающих.

Впрочем, девушка у шеста недвусмысленно намекает на то, что местечко мужское.

Вхожу, опираясь на руку Тимура. На втором этаже в вип-зоне заказан столик. Поднимаемся. Сердце падает вниз. Знакомые лица. Сжимаю предплечье Тимура. Непроизвольно впиваюсь в кожу через рубашку. Знаю тут двоих – Егора и Олега.

Егор в свое время что-то мутил с моей сестрой. Так и не поняла до конца их отношений. А Олег знал нас с Тимуром как пару.

Они все сидят с девушками. По внешности я сразу понимаю, что это не невесты. Эскортницы, скорее всего. Дорогие, очень красивые, развязные и манерные. Так и липнут.

И я одна из них. Это вечеринка, на которую не зовут приличных девушек. Поэтому Тимур со мной, а не с Алькой. Но хотя бы не на поводках, как я боялась. Прячу эмоции за улыбкой.

– Лера! – Егор берет мою руку и целует.

Вздрагиваю от прикосновения.

– Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть! Тимур, а я думал, что ты с Алькой.

Тимур бросает на него хищный взгляд.

– Вот уж изумительное открытие. А я думал, что ты с Алисой Потапской, – глухо бросает он. – А кто это с тобой тут? Ирен или Изабелла?

– Анастейша, – поправляет его девица с накачанными губами.

Носик тонкий – явно работа дорогого хирурга.

– Надо же не угадал! – смеется Тимур. – Но тут важен факт, что это – не Алиса. Позвоним, спросим, нет ли у вас проблем в отношениях?

– Да ладно! – расплывается в успокаивающей улыбке Егор. – Понял! Заткнулся! Прости, Тимур!

Тимур улыбается ему, но я вижу, как он напряжен. Воздух будто бы электризуется. Мой мужчина напоминает мне хищника перед броском. Стою так близко, что чувствую движение мышц под рубашкой.

– Садись, Лер, – он указывает на диванчик для двоих.

Ребята пьют. Осторожно тяну коктейль и прислушиваюсь к разговору. Довольно скучно. Все про бизнес.

– Лерка, – зовет меня Олег. – Что там с батей твоим? Ты пропала совсем, с девчонками не общаешься.

– Дел много, – улыбаюсь я. – Следствие, адвокаты… Не до встреч.

– Да, это ясно, – говорит он. – А с Тимуром какими судьбами?

Я только пожимаю плечами и загадочно улыбаюсь.

Олег протягивает мне бокал коктейля.

– Лера, кстати, а как поживаешь-то без бати? – вдруг подключается Егор. – Я рад тебя видеть, конечно, но и немало удивлен.

Тимур напрягается очень сильно.

– Я помогаю ей с делом отца. Вывел развеяться, а то совсем дома засиделась.

«Интересно, почему», – ехидно думаю я. – «Не потому ли, что ты меня как пленницу запер и прогулка у меня только завтра. Да и то, потому что испугался моего состояния».

Сейчас я проанализировала, как вышло так, что Тимур приехал раньше, еще и с цветами, и не попросил меня обслужить его. Скорее всего, следил по камерам. Ну или просто заглянул и увидел мою истерику.

Нащупываю его руку, будто случайно касаюсь. Мне приятно, что он бросился спасать меня. Это не просто ответственность за мое состояние. Думаю, что это важный шаг навстречу.

– Жутко рад тебя видеть, Лерочка, – слащаво говорит мне Егор. – Надеюсь, что будем почаще общаться. Смотрю, Тимур опять поддался твоим чарам. Видимо, дело серьезное.

В последней фразе издевка. Со статусом присутствующих девушек все ясно. Ничего серьезного.

– Не советую отвлекать Леру, – в голосе Тимура сталь. – Она сейчас вся в делах и заботах.

– Лучше выпьем! – Олег входит в кураж. – А то засмущали девушку! Она у нас не единственная красотка за столом. Моя Марго заскучала! За девчонок!

Он тискает колено своей спутницы.

Объявляют начало шоу-программы. Мужчины обсуждают номера танцовщиц. Я тоже под впечатлением. Очень крутая подготовка. Даже и не знаю, что сказать. Думаю, что местные стриптизёрши минимум с детства пилоном занимаются. Я как-то пробовала сделать пару элементов. Руки болели неделю.

– Лер, слушай, а кем сейчас работаешь? – вдруг спрашивает меня Егор. – Хочешь ко мне в контору? Найду тебе местечко по старой дружбе.

«Старая дружба» из его уст звучит грязно. Будто бы у нас что-то было.

Тимур поднимается и жестом зовет меня за собой.

– Куда мы? – спрашиваю я, стоит только отойти от столика.

– В вип-комнату. Попробую снять твое напряжение, чтобы не бросилась на Егора. Скучала по нему? – такое холодное и закрытое выражение лица я уже видела.

Тоже закрываюсь. Молчу. Тимур видит мои глаза, берет за руку крепко.

– Успокойся. Классно проведем время. Пошли.

Вроде бы взгляд теплеет.

Пока идем через танцпол, он чуть толкает меня пальцем в бок.

– Ты точно в порядке?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я киваю. Боюсь, музыку мне не перекричать.

– Тогда танцуй! – Тимур увлекает меня в толпу.

Глава 32

Сначала не могу понять, что именно он хочет. Пытаюсь к нему ластиться.

– Просто развейся, Лера! – громко говорит он мне в ухо. – Получай удовольствие!

И я получаю. Танцую с ним. Двигаемся слаженно, чувствуем друг друга. Каждое прикосновение обжигает. Я горю. От его улыбки в моем сердце в очередной раз начинается праздник.

Убеждаю себя, что он меня ценит.

В какой-то момент вижу, как мрачнеет. Отслеживаю взгляд. Вижу Егора, который стоит наверху в ВИП-зоне и смотрит на меня.

Тимур впивается мне в губы жестким поцелуем, будто бы отмечая меня печатью. Рука ложится мне прямо на ягодицы, сжимает, чуть задирая юбочку.

– Идем. Я тебя хочу.

Киваю. Сдавливает мое запястье как браслетом кандалов.

Заходим в небольшое помещение. Тимур располагается на диване.

– Ребята будут думать, куда мы ушли.

– Забей, Лера, я предупреждал, что на таких встречах принято уединяться с девушками, – отмахивается Тимур.

Я молчу.

– Или тебе не хочется, чтобы о нас кто-то знал? Не парься, все поняли и так. Я заявил на тебя права уже тем, что привел с собой.

Киваю.

– Ты в порядке? – во взгляде тревога.

Снова киваю. Мне все равно, кто и что подумает. Новость о крахе моего отца и следствии уронила репутацию посильнее чем факт, что я с кем-то сплю.

Но фраза «заявил на тебя права» пахнет чем-то первобытным. Тем, что так сильно меня манит в Тимуре. Быть его для меня уже необходимо. Хочу любой связи. Даже такой.

Еле сдерживаюсь, чтобы не подойти и не начать ластиться, как навязчивая кошка.

Разглядываю обстановку. Золотые стены. Зеркальный потолок. Два кожаных дивана, подиум с шестом.

Девушка приносит нам напитки.

Тимур смотрит на меня. Жду приказа, но он просто ласково привлекает меня к себе.

– У тебя сладкие губы, – тихо произносит он. – Яркие как карамель, нежные и очень манящие. Хочу поцеловать.

Люблю, когда он меня целует. Это происходит не каждый раз. Мое сознание так перекрутилось, что поцелуи стали наградой. Особая ласка, которой нужно удостоиться. Если бы мне раньше кто-то сказал, что я такое подумаю, я бы рассмеялась в лицо.

Это я когда-то разрешала себя целовать – надо было заслужить такую честь. А сейчас молю об этом. Умоляю, потому что убедилась – целуют не всегда. Тимур допускает это только в особых моментах. У нас была масса сцен, в которых было все, но не касания губ.

Сейчас он так нежен, что оторваться не получается. Мы жадничаем, берем от этого вечера все. Я соскучилась и пусть ситуация, как обычно рядом с Тимуром сложная, зато я чувствую себя снова красивой. Я танцевала, общалась с другими людьми. Мне хорошо.

Чувствую себя так, будто бы тесню Альку по всем фронтам. Умом понимаю, что я ей не конкурентка. Алька – невеста, я – постельная игрушка.

Но пока Тимур скользит своими губами по моим, пока наша близость нарастает, становится крепче, связывает нас так сильно, я уверена, что думает он только обо мне.

– Ну что, Лер, танцевать будешь? – Тимур смотрит на меня шальными от желания глазами.

– После того, что я видела на сцене – не рискну, – улыбаюсь я. – Боюсь, что не справлюсь с конкуренцией.

Только пожимает плечами.

– Встань к шесту, – приказывает он, отпивая виски.

Я подчиняюсь.

– Теперь спиной ко мне.

Отворачиваюсь.

– Ноги шире, – голос чуть глуше.

Делаю шаг в сторону.

– Отлично. Теперь нагнись.

Прогибаюсь в спине.

– Юбку выше. Хочу видеть твои трусики.

Приподнимаю.

– Еще лучше прогнись. Выше попку, – командует Тимур.

Выполняю его просьбу. Слышу, как щелкает камера.

– Молодец. Теперь лицом.

– А в стриптиз-клуб можно приходить со своим? – чуть улыбаюсь я, позволяя себя фотографировать.

– За все заплачено. Кроме того, владелец – мой должник, Лер. Я здесь все могу.

Мы смотрим друг другу в глаза. Всего пару мгновений и это обжигает до самого сердца.

– Спусти платье с плеч, – хрипло просит Тимур.

Обнажаюсь до пояса.

– Теперь сними.

Отбрасываю в сторону.

Тимур сохраняет невозмутимый вид, но его выдает дыхание и взгляд.

– На четвереньки, – глухо говорит он.

Опускаюсь. Подходит ближе. Достает из кармана наручники.

– Руки, – приказывает резко.

Заводит мои руки за пилон. Пристегивает.

– Теперь не убежишь, – замечает он. – Прогнись и выстави попку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я так и делаю. Подчиняться стало почти легко. Тимур подходит сзади, стягивает с меня трусики и убирает в карман.

– Ты очень красивая здесь. У меня стоит как каменный, стоит только бросить взгляд.

Чувствую сразу два пальца. Довольно жестко их вводит. Но в каждом движении страсть. Я проникаюсь ей, пропитываюсь как бисквит сиропом.

– Можешь кричать, – тихо говорит он. – Тут хорошая шумоизоляция.

Неужели будет меня пороть? Или сделает больно?

Пока я обдумываю варианты, Тимур целует меня прямо туда. Язык скользит по моим складочкам. Не могу сдержать дрожь. Так привыкла к грубости, что неожиданная ласка выбивает из колеи. Всегда умело ласкает. Прикосновения горячие, медленные, очень нежные. Пальцы добавляют ощущений.

Когда касается клитора, я замираю от наслаждения. Не могу сдержать стон.

– Моя девочка, – ласково говорит Тимур. – Как ты реагируешь на все, что я с тобой делаю… Просто невероятно. Лер… Лера…

Он снова ласкает меня, наслаждаясь стонами. Я уже на грани. Язык скользит по клитору все чаще. Два пальца в киске, еще один проникает в попку. Упираюсь лбом в пилон.

– Хочешь кончить так или нужно тебе вставить? – хрипло спрашивает он.

– Хочу все, – я сама не своя от ласк и просто мечтаю почувствовать его в себе.

Хочу, чтобы заполнил меня туго и до боли. Мечтаю о его руках на моем теле. Хотела бы сказать вслух, но не хватает смелости. Хотя, думаю, ему бы понравилось.

– Лера, – голос плывет от возбуждения. – Прогнись сильнее. Дай себя рассмотреть.

Высвобождает мою грудь, пальцы смыкаются на соске. Непроизвольно толкаю бедра навстречу его пальцам.

– Хочешь, да?

– Да, господин, – я извиваюсь в поисках удовольствия.

– Вся течешь… Одно удовольствие тебя ласкать. Отзываешься на все. На ласку, – он нежно гладит мою грудь, а другая рука медленно вводит пальцы в две мои дырочки. – На боль, – резко сжимает мой сосок, потом также резко отпускает. Берет за волосы, заставляя прогнуться. Натягивает их до стона.

Отталкивает. Успеваю мотнуть головой, разминая шею. Рука ложится на шею, сжимает горло.

– Шире ножки.

– Нееет, – звуки плывут. Это скорее стон, чем слово.

– Хочу, чтобы была послушной, – шепчет Тимур. – Откуда это «нет», когда я доставляю тебе удовольствие?

Глава 33

Глухо отвечаю, понимая, что слишком сильно раскрываюсь:

– Я не выдержу. Сейчас кончу в твоих руках. Чувствуешь меня?

Тимур входит пальцами глубже и грубее.

– Возможно, – шепчет он. – Но мне так тоже понравится. Голова кружится, когда ты так говоришь.

Отвечаю только стоном.

– Хорошо. Тебе кажется, что сейчас рано для удовольствия? Тогда я буду решать, когда ты его испытаешь. Я трахну тебя сюда, – два пальца скользят в моей дырочке. – И сюда, – палец в попке приходит в движение.

– Да, господин. Сделай это со мной…

Я так возбуждена, что мне кажется, сойду с ума. Тело чуть потрясывает. Я согласна на все, чтобы только он продолжал.

Вытаскивает пальцы и вытирает о мою ягодицу.

– Хочу невыносимо, – шепчет он, направляя в меня возбужденный член. – Сначала сюда, а кончу в твою попку.

Мы оба очень возбуждены. Надеюсь, что это будет недолго.

Несколько движений, глубоких и резких толчков, и я почти на вершине. Тимур не позволяет мне ее достичь. Останавливается.

– Я чувствую тебя, – шепчет он. – Будем цедить удовольствие по каплям.

– Прошу тебя, – я извиваюсь на нем, пытаюсь толкнуться навстречу.

Не выходит. Жестко держит меня на одном месте.

– Я решаю, – отвечает, шлепая меня по ягодице. – Тебе сейчас рано. Кончишь, когда я вставлю в попку.

– Нет, – выдыхаю я.

– Да, ты сама не хотела сойти с дистанции раньше времени, – хрипло отвечает он.

Берет меня за бедра и жестко имеет.

– Контролируй себя, Лера. Иначе наказание тебе не понравится.

– Тимур… пожалуйста…

Он запретил мне испытывать удовольствие. А тело будто бы назло распаляется все сильнее. Чувствую, как плотно входит член в мое лоно. Какими жадными становятся руки Тимура. Не могу сдержать стонов.

Мой мужчина будто бы знает все о том, что я испытываю. Останавливается за миг до того, как должны начаться сладостные сокращения.

Рука ложится мне на губы. Затыкает рот, глуша разочарованный стон.

– Терпи, сучка. Еще рано. Дыши глубже.

Меня не надо уговаривать. Я и так дышу, пытаясь унять накрывающую меня волну.

– Если только попробуешь ослушаться, я накажу тебя. Хочешь знать, как?

От слова «накажу» мурашки бегут по коже.

– Нет, господин. Накажете меня как пожелаете. Мне ни к чему это знать.

Давно поняла логику ответов на его вопросы. Знаю, что на него действует как изрядная порция возбуждающего средства. Так и есть. Темп увеличивается, мы чуть ли не падаем. Руки сминают мое тело, я извиваюсь не в силах даже стонать. Почти на пике.

Его низкий голос добавляет ощущений:

– Я хочу, чтобы знала, Лера. Ты будешь привязана и выпорота. А в твою попку я вставлю пробочку. И так ты проведешь очень много времени. Будешь возбуждена, но испытать оргазм я тебе не позволю… А я буду иногда заходить и пользоваться тобой. Понемногу, чтобы не ослушалась и не кончила без разрешения снова.

От его слов я почти теряю контроль. Подаюсь навстречу, пытаюсь остаться на грани и не перейти ее. Шальная мысль, что он не почувствует моего оргазма мелькает вспышкой. Но нет. То, к чему я подхожу не почувствовать невозможно.

Тимур понимает мое состояние, вытаскивает свой орган, заставляя меня извиваться, умоляя всем телом о продолжении.

– Рот сюда, – грубо приказывает он.

Рука сминает мои белые локоны. Член входит глубоко в горло. Понимаю, что так макияжу конец. Тимур хрипло стонет, пока проникает.

– Держи рот широко открытым, – говорит он и ускоряет темп.

Я понимаю, что он тоже распален до крайности. Стараюсь лучше. Может быть, не выдержит первым и до попки дело не дойдет.

– Лера… – стон жаркий, движения судорожные.

Выходит из ротика, разворачивает меня к себе. Член вонзается в меня под крик. Заполняет сладко и плотно.

– Надеюсь, ты готова, – хрипло говорит он, выдавливая смазку.

Сжимаю ладони вокруг цепи.

В одном отверстии его орган, другое растягивает пальцами, давая чуть привыкнуть. Слишком хорошо. Я снова подхожу к пику.

Тимур понимает это и покидает мое тело.

– Тихо, Лера. Ты же помнишь…

– Да, господин.

– Расслабься, – шепчет Тимур, приставляя головку к моей маленькой дырочке. – Впусти же. И я позволю тебе кончить, пока трахаю твою задницу.

Я пытаюсь выполнить его приказ, хоть мне и страшно. Член входит слегка. Растягивает мое тугое колечко. Больно. Он такой твердый и будто бы стал еще больше.

Вскрикиваю, а потом жалобно скулю. Стоны быстро переходят в мольбы.

Тимур жестко берет меня за волосы, прижимая лицом к подиуму.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Запомни, я делаю с тобой все, что пожелаю, – хрипло выдыхает он.

Подныривает рукой под меня, входит двумя пальцами в лоно, продолжает терзать попку. Сладко касается клитора. Мягко, нежно, чуть давящими движениями. Член входит до конца, заполняет каждый сантиметр. Движения становятся чаще, резче.

– Вот так. Расслабляйся. Почувствуй, что полностью моя. Я решаю, когда и как тебя иметь. Я решаю, когда ты можешь кончить, а когда нет. Подчинись мне.

Его уверенный тон сводит меня с ума. В голосе что-то такое, от чего остается только замереть и слушаться.

Отвечаю криком. Надеюсь, тут действительно шумоизоляция.

– Шире ноги, – приказывает он. – Потрись о мои пальцы.

Выполняю это. Удовольствие заполняет каждую клеточку тела.

– Толкайся на меня сама. Насаживайся на мой член, – глухо шепчет он.

Я пробую. Когда сама контролирую процесс, не так больно. Тимур держит положение, позволяя мне осторожничать.

Разводит мои ягодицы в стороны, открывая себе вид на то, что происходит. От этой мысли мне жарко и стыдно.

– Скажи, что я сейчас с тобой делаю?

– Ты знаешь, – я еле владею голосом.

– Опиши все, что происходит, – приказывает он мне.

Глава 34

– Ты приковал меня наручниками к шесту, – начинаю я с самого легкого.

Дыхание перехватывает. Слова, произнесенные вслух действуют как заклинание.

– Дальше, – хрипло требует Тимур.

– Не могу, – шепчу я. – Стыдно.

– Тогда я не буду спешить, – он застывает во мне, а потом начинает двигаться очень медленно. – Буду оттягивать свое удовольствие. Столько, сколько сам захочу. Но ни за что не поменяю дырочку. Она такая узенькая, такая маленькая. И ни за что не стану тебя ласкать. Буду только вставлять, вообще не касаясь руками.

Я вздрагиваю. Мысль сладкая. Представляю, что он будет мучать меня долго. Только физически я этого не выдержу.

Преодолеваю свой стыд.

– Затем ты поставил меня на четвереньки, взял за волосы и вставил мне в попку.

– Ты хотела бы поменять дырочку? – хрипло спрашивает он.

– Я не имею такого права, – мои губы немеют от возбуждения. – Решение в твоих руках, мой господин.

Его пальцы сминают мою ягодицу. Другой рукой ласкает грудь, тут же переходит к клитору. До сумасшествия резко реагирую.

Темп усиливается. Наслаждение нарастает резко, окатывает с ног до головы. Чувствую, как выступают капельки пота, как встают невидимые волоски на руках, рождая волну мурашек.

Стонами даю понять, что я на грани. Мне не удержать того чувства, что стремительно охватывает все тело.

– Кончай, – шепчет Тимур. – Можно.

Мое тело будто бы ждало этих слов. Трусь о его пальцы, чувствую, как жестко входит в мою самую маленькую и неразработанную дырочку. От этой тесноты, боли, от того, как крепко держит меня за волосы, я замираю. Еще одно надавливание на клитор и вспышка пронзает меня насквозь. Я извиваюсь.

Кажется, выкрикиваю его имя или какие-то слова. Оргазм невероятной силы. Не могу даже устоять. Тимуру приходится удерживать меня.

– Да, – выдыхает он. – Да… Лера…

По скорости, с которой он вбивает в меня член, понимаю, что все скоро кончится. Мне становится больнее. Оргазм отступает и его волшебное действие ослабевает. Приходит боль, которую я терплю ради… Ради того, чтобы ему было хорошо. Я удовлетворяю своего хозяина. Хочу, чтобы он наслаждался мной. Исполнял любую прихоть с моим телом.

Эти мысли, фантазии выводят меня обратно. Туда, где только запредельное возбуждение, где нет никаких мыслей, кроме жадного желания. Где боль лишь подливает масла в огонь.

Наконец, член сокращается, растягивая меня еще сильнее своей твердостью.

Тимур поднимает меня за волосы.

Дрожь по всему телу. Меня трясет так, что я хватаюсь за пилон, чтобы хоть как-то держаться.

Губы ложатся на шею.

– Моя нежная.

Он заключает меня в объятия. Прижимаюсь спиной к его груди. Закрываю глаза, пока целует и гладит меня очень ласково.

Выходит из меня. Облегченно вздыхаю. Слышу, что идет за телефоном. Снова меня снимает.

– Ноги шире, – приказывает мне.

Чувствую, как раздвигает ягодицы.

– Красота. Сразу видно, что я с тобой делал.

Я молча застываю. Мне стыдно, сладко. Фантазии путаются с мыслями. Я тоже хочу знать, что он видит. Какая я сейчас.

Тимур вытирается салфетками, затем одевается.

– Ну что, освободить тебя? – интересуется он. – Или хочешь развлечься с кем-нибудь еще?

Я сжимаюсь в комочек. Не представляю, что и делать, если он захочет таких вещей.

– Иди сюда. Не бойся. Ты только моя.

Вытирает меня, освобождает от наручников.

На запястьях остаются легкие розовые полосы. Растираю руки, пытаясь их разгладить.

– Сейчас пройдет, – говорит Тимур. – Иди пока ко мне.

Я поправляю лифчик, накидываю платье. Молнию не застегиваю.

– Ложись на плечо.

Прижимаюсь к нему.

– Не очень больно было? – интересуется он.

– Очень, – качаю головой я.

– Тебе понравилось?

– Да, господин, – выдыхаю ему в грудь, наслаждаясь горьковатым запахом парфюма. – Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшей. Или продажной…

– Лера, – Тимур поднимает меня за подбородок и заставляет посмотреть прямо в глаза. – Я так не считаю. Что бы ни произошло в прошлом – сейчас это становится неважно. Ты…

Он силой укладывает меня на свое плечо.

– Ты очень мне дорога. Не думай, что я с тобой просто так. Никогда не было проблем с тем, чтобы трахать кого-то. Дело не в сексе. Дело в тебе. Не отпущу тебя.

Для меня эти слова как музыка. Признание в чувствах, пусть и не самых достойных, но все же именно чувствах.

Стараюсь ни о чем не думать, просто лежу в его руках.

Тимуру приходит сообщение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Горячее принесли. Идем?

Только киваю. Сил говорить нет.

Тимур мягко приподнимает мое лицо. Целует как в последний раз.

– Невозможно тобой насытиться. Дома продолжим. Хочу тебя снова и снова. Измучаю так, что будешь просить пощады. Даже с ребятами сидеть не будем. Съедаем и уезжаем. Поняла?

От его слов мне так горячо внутри, что поднимаю глаза и в упор отвечаю:

– Да, господин.

Обращение действует на него. Взгляд становится мягким и плывущим.

– Лера, – он привлекает меня к себе и целует снова.

Почему-то впадаю в иллюзию, что это чувства. Что он испытывает ко мне большее, чем жажда обладать или отомстить.

– Идем, – говорит он тихо. – Хочу оказаться с тобой дома.

Дышим часто, перемешивая воздух из наших легких.

– Хорошо, только забегу в туалет. Мне кажется, что я выгляжу как…

– Как самая красивая девушка, – удивляя меня комплиментом, заканчивает Тимур, поправляя мои волосы. – Просто чудо.

Смотрю потрясенно. Ожидала услышать что-то вроде: «да, как шлюха, Лер. Ты же она и есть». Только мне не кажется, что он снова произнесет эти слова всерьез. Не после того, что я вижу в его глазах.

Мы выходим из комнаты вместе. Меня чуть шатает на каблуках. Не знаю, алкоголь это или эндорфины. Я рада, что уедем отсюда быстро. Даже танцевать не хочется. Да и вообще, сейчас тело настоятельно требует отдыха. У меня несколько раз за день менялось настроение. Я плакала, потом была счастлива. Слишком много для одного дня. Особенно после того, как выработалась привычка, что ничего не происходит.

Захожу в туалет.

Макияж, который нанесла Лика очень стойкий. Поправлять тут нечего. Слегка подкрашиваю губы. Улыбаюсь себе, потому что я действительно классно выгляжу.

В этот момент открывается дверь. Сначала я даже не поворачиваюсь на звук. Не у себя дома. Понятно, что сюда заходят другие девушки.

Но краем глаза замечаю мужской силуэт. Это не Тимур.

Глава 35

– Забавно было встретить тебя здесь, Лера, – говорит Егор. – Я-то был уверен, что Тимур с Алькой. Хотя, знаешь, я ей написал.

– Я не понимаю, что ты здесь делаешь. Это женский туалет.

– Надо поговорить о том, что делаешь здесь ты. Тимур привел тебя в качестве пары. Но будем честны. Его пара – Алька. А сюда приходят с подружками. Ты теперь его подстилка?

– Перестань меня оскорблять! – возмущаюсь я.

Он коряво усмехается. Лицо выражает такой апломб, что меня мутит. Егор мерзок, особенно сейчас.

– Хочешь сказать, что вы друзья? Поэтому сбежали и развлекались, а потом ты, еле передвигая ноги шла по коридору? Антоха тоже со своей бабой уединился. Ты тут в первый раз, а мы – частенько устраиваем такие сборища. И иногда меняемся своими телочками.

Я отступаю на пару шагов.

– Ну куда же ты, киска? – слащаво спрашивает он. – Хочешь сказать, что устала? А мне кажется, что в тебе большой потенциал. Не убегай, Лерочка.

– Егор, я пойду. Мне неприятен этот разговор.

Он закатывает глаза.

– Неприятными будут последствия, киска. Когда Тимур в очередной раз убедится, что ты как драная кошка бросаешься на любого мужика, будет очень и очень грустно. Я дам тебе выплакаться у меня на коленях.

– Это ложь! – говорю я, пытаясь пройти к двери.

Преграждает мне путь.

– Знаешь, я ведь тебя уже трахал.

– Что за бред? – кричу я в возмущении.

– С твоей стороны – бред. С другой, более объективной, очень даже нет. Понимаешь, у нас с Алькой соглашение. Ей нужен Тимур. Она почти добилась своего.

Я вспоминаю, как сестра приехала тогда и жила у меня дольше обычного. Все разговоры были только о том, как Тимур мне не подходит. Она издевалась над его манерой говорить, постоянно высмеивала, давала мне советы, как его подколоть. И самое главное – выискивала миллион недостатков, придиралась к каждому слову и подарку.

Получается, уже тогда хотела себе?

– Какое мне дело? – хмуро интересуюсь я.

– Свали из его жизни, – говорит Егор. – Чтоб больше вас рядом никто и никогда не видел.

– Тебе-то это зачем?

– Правильная баба поддержит мои бизнес-интересы, – пожимает плечами Егор. – Поможет Тимуру закрыть глаза на некоторые косяки. А ты просто исчезнешь. В нашем обществе нищебродке не место, а эскорт… Да пожалуйста, только не с Гордеичем!

– Не подумаю даже.

Егор и не подозревает, что я просто не имею права уйти.

– Тогда поступим иначе, – хмыкает Егор. – Мне так даже больше нравится.

Он делает ко мне шаг и хватает. Отчаянно кричу, но затыкает рот ладонью и заламывает руки, швыряя на столик с раковинами.

– Пора ложь сделать правдой. Тимур не потерпит, что ты снова со мной трахнешься. Вышвырнет тебя прочь. Любит, чтобы ему хранили верность. А тут старый любовник. Как думаешь, насколько он будет в бешенстве?

Холодный пот бежит по моей стене. Рвусь из его рук, понимая, что силы неравны. Тимур просто убьет меня, не разбираясь. У нас только начало налаживаться.

Вспоминаю, как утешал меня сегодня.

Предлагал ведь не идти! Ну почему я все же решилась?

– Ты никогда не был моим любовником и не будешь!

Хватаю диспенсер для мыла. Отрывается от стены. Выворачиваюсь и пытаюсь ударить. Перехватывает мою руку, но немного отвлекается и я ору во всю мощь легких.

Пытается заткнуть рот снова. Кусаю ладонь.

– Не смей! Я никогда не позволю!

– А все считают иначе, киска, – издевательски хмыкает он.

Снова отчаянно зову на помощь. В клубе громкая музыка. Никто меня не услышит.

Бросаю взгляд на дверь – заперта изнутри. Вот же сволочь!

Все силы направляю на сопротивление.

– Ты не сможешь это выдать за добровольный секс, – рычу я, освобождая одну руку и оставляя на его щеке ярко-красные полосы.

– Немного поругались, а потом страсть нас примирила. И тебе придется это подтвердить. Потому что Тимур не простит. А я заплачу и найду нового папика. Хорошо?

– Пошел на хер! – четко и по буквам отвечаю я.

Он в ярости замахивается, но я буквально сворачиваюсь в комок, закрывая голову. Удар приходится по рукам и вскользь.

– Так не хочется тебя бить, – рычит он. – Уступи уже, сдайся. Тебе нечего терять.

– Помогите! – кричу во всю мощь легких.

– Тебя никто не услышит, сука, – Егор сцепляет мои руки за спиной. Утыкает лицом в столешницу. – Заткнись уже. Членом больше, членом меньше. Пора тебя отоварить. Раздвигай ноги. Самое время сделать мою маленькую ложь самой настоящей правдой. И подкрепить доказательствами.

Я снова ору во все мощь. Наступаю каблуком на его ногу со всей дури.

– Вот же мразь. Все же придется тебя приложить, – хрипит он, пока я пытаюсь снова ударить его каблуком. – Не сойдет за добровольный? Пойдет как страстный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36

В этот момент кто-то пытается открыть дверь. Отчаянно зову на помощь. Следует мощный удар. Задвижка вырывается из крепления.

– Мудак, б…

Тимур стаскивает этого гада с меня. Сбивает с ног. Прыгает сверху и бьет снова и снова.

– Да она сама! Сама захотела! – кричит Егор. – Вешалась на меня! Предложила отсосать!

Тимур не реагирует. Вижу, как кулак врезается прямо в лицо. Жуткий звук. Сдавленный крик.

Врывается охрана.

– Тимур Гордеевич, – охранник удерживает моего мужчину, останавливая его от преступления. – Просим прощения, что так вышло. Мы разберемся. В нашем клубе безопасность гостей – главное правило.

– Я вижу! – орет Тимур. – Мою девушку чуть не изнасиловали в туалете. В женский вошел мужчина! Безопасность на уровне просто. Я поговорю с Данилой! Перестанете семечки перед камерами лузгать, или чем вы там занимались?

Он успевает еще раз пнуть лежащего Егора ногой.

– Бизнес ты потерял, – Тимур плюет в его сторону. – Тебе пи… . Запомни это и лучше вали из города до вечера. Иначе, я тебя размажу.

– Да ты чего! Она сама! Тимур, мы по старой памяти!

– Я все слышал. А еще я вижу Лерины глаза и твою разодранную рожу! Целуй ребятам ноги, что прибежали. За Леру я бы убил, – резко бросает мой мужчина. – И что-то теперь сильно сомневаюсь в твоей памяти, сученыш. И в своей, к слову, тоже.

Он подходит ко мне.

– Лера, идем.

Я с ужасом смотрю ему в глаза. Не думаю, что поверит мне. Очень боюсь, что слова Егора поколебали его. Он и в девственность мою не поверил. А после того, как застал меня в руках другого…

Слезы выступают, дрожат на веках. Чувствую, как скатывается первая.

Тимур обнимает меня, прижимает голову к своему плечу.

– Не бойся, моя девочка, – тихо говорит мне в ухо. – Я рядом.

Он ведет меня, загораживая ото всех своей мощной фигурой.

– Пошли.

Ноги слабеют. Тимур чувствует, как я оседаю. Берет на руки.

– Тимур Гордеевич, можете через служебный вход, – сообщает ему начальник охраны. – Там ближе. Распорядиться, чтобы туда машину подогнали?

– Да, пожалуйста, – сквозь зубы отвечает Тимур.

Я прижимаюсь к нему в полном шоке.

В машине он меня не отпускает, только гладит по волосам. Иногда произносит мое имя.

– Тимур, ты веришь, что это не я? – спрашиваю раз десять. – Ты веришь, что он лгал?

– Дома поговорим. У меня тоже множество вопросов.

Голос Тимура полон боли.

Вижу, что набирает сообщение. Пишет Альке! Я узнаю ее аватарку. Да пошло оно все. Хочется рыдать, но я не позволяю себе этого. Просто дышу.

Он же сказал, что не верит Егору. Что все слышал!

Мозг подсказывает мне, что от шока я могла выдать желаемое за действительное. Просто недослышала. Или не так поняла.

Тимур еще кому-то пишет. Через пару минут получает сообщение. Прослушивает его через наушники.

– Очень интересно, – задумчиво говорит он.

– Что там? – не выдерживаю я.

– Дома, Лера. Мне очень много надо тебе показать. Разговор будет крайне серьезным. Не могу предсказать, чем кончится.

Звучало бы как угроза, но что-то в голосе Тимура и том, как он меня сжимает в объятиях, говорит об обратном. Может быть, угроза не мне.

В дом несет меня на руках. Возится с замком.

– Насколько ты не в порядке? – интересуется он.

– Все хорошо, – отвечаю я. – Скажи, что теперь будет?

Тимур ласково проводит по моей щеке рукой.

– Сначала я кое-что хочу спросить у тебя.

– Спрашивай.

Мы устраиваемся на диване. Тимур снимает с меня туфли, и я несколько раз сжимаю пальчики на ногах. Сижу у него на коленях.

– Ты правда была девственницей?

Меня охватывает дрожь. Не знаю, что и сказать.

– А ты не разозлишься, если честно отвечу? – с сомнением спрашиваю у него, вспоминая предыдущие попытки открыть правду.

– Нет. Мне нужно услышать то, что скажешь ты. Перебивать не буду. Лер, я умоляю тебя быть честной. Забудь все, что я говорил. Все слова, которыми тебя называл. Говори же!

Собираюсь, киваю. Тимур судорожно целует меня, обнимает. Чувствую, как его колотит. Почему-то обнимаю в ответ. Обычно так колотит меня, проникаюсь острым сочувствием. Может быть, потом все будет иначе, но сейчас я хочу тепла и хочу дарить это тепло.

И чтобы никому не было больно.

– Была. У меня никого не было после тебя. Ничего не получилось. Я была только с тобой. Все, что мы делали – это произошло впервые. И если ты думаешь, что я восстановила невинность, то… Не было причин. Я не собиралась замуж. Тем более не хотела бы выйти за человека, которому это важнее всего остального во мне. Куча девушек встречают мужчин, которым плевать на прошлое. Я бы не стала связываться с тем, кто перепробовал в жизни все, а потом хочет чистую девушку. Тем более не стала бы лгать и притворяться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А чтобы впечатлить меня? – интересуется Тимур.

– Сам подумай, зачем? Тем более, что тебя не впечатлило. И знаешь, мне в последнее время едва хватало денег на продукты. Какая уж тут девственность и операции? Все было по-настоящему. Только ты не поверил.

Я опускаю голову.

Тимур молчит. Дыхание тяжелое. Руки сжимаются вокруг меня как кольца удава. Знаю, что не отпустит, поэтому не пытаюсь вырваться.

– Я твой первый, – задумчиво говорит он. – Всегда этого хотел. Но не думал, что сделаю это так.

Он тяжело и глубоко вздыхает.

– Черт! Лера! Такое вообще прощают? Это был твой первый раз, а я… Я даже тебя не поцеловал.

Тимур роняет неприличное и очень плохое слово.

– Я бы ни за что с тобой так не обращался бы. Нет, мои желания именно такие, но открывать их можно очень по-разному. Не могу представить, что ты тогда чувствовала. Я никогда раньше не причинял боль тем, кого люблю. И сейчас невыносимо понимать, что ты была совершенно невинна, ничего не понимала! И ведь это было заметно! Твоя реакция, твой взгляд, неискушенность. Я списывал это на притворство, нежелание доставлять мужчине удовольствие – ведь ты была такая гордая. Думал, что дело в моих пугающих пристрастиях. А это была настоящая невинность.

Захват становится еще более сильным, я тихо пищу, чтобы пришел в себя и отпустил. Тимур позволяет мне вздохнуть, устраивает удобнее, гладит по волосам, плечам, лицу. Руки так и дрожат. Взгляд прячет.

– Почему ты был уверен, что я шлюха? – спрашиваю его.

– Не без причины. Ты не против, если покажу тебе кое-что неприличное?

Я поднимаю на него глаза,

– Ты сейчас серьезно, Тимур? После того, что ты мне присылал? И после той фотогалереи на твоем планшете? Даже боюсь спросить, что ты называешь неприличным. Заранее страшно.

Он пытается улыбнуться, но не выходит. Слишком напряжен.

Глава 37

– Я не спрашивал, а сейчас уже боюсь. Это был шок, да Лера? Те фото с нами…

– Шок, – соглашаюсь я. – Но я хочу посмотреть, что, на твой взгляд, шокирует меня еще сильнее. Не тяни, пожалуйста.

Мне сложно его прямо и открыто просить. В голове все еще сидят вбитые за время моего, по сути рабства, установки. Обращения, к которым я привыкла.

– Хорошо. Смотри.

Он открывает видео. Женщина сидит на мужчине спиной к камере, но то, что она делает видно хорошо. Медленно опускается на член.

«Давай, Лера, резче».

«Даааа!» – стонет она.

«Горячая… Еще… Шевели задницей! Насаживайся до конца!»

Девушка откидывает светлые волосы на спину. Лица не видно, но фигура в целом моя. Волосы тоже.

«Дай кончу тебе в ротик», – стонет мужик.

Видно, как девушка опускается на колени. С такого ракурса видна сережка. Узнаю эту вещь.

«Ммм… да… дай залью тебе полный бак… глотай…»

Его искаженное кайфом лицо в кадре. Егор.

– Это что? – спрашиваю я.

– Дальше смотри, – глухо говорит Тимур.

Девушка снова садится сверху. Камера показывает только ягодицы и бедра. Видно, как Егор имеет ее во всех физиологических подробностях.

– Это прислали мне после того, как ты меня бросила. Отправили с подписью «прощальный подарок от Леры».

– Кто?

– В тот момент было неважно, но сейчас я думаю, что Алена.

– А почему ты был уверен, что это я?

– Действительно, почему, – Тимур показывает мне ладонь. – Первое – похожа. Те же волосы и фигура. Второе – серьги, которые дарил я. Третье – отзывается на Леру. Четвертое – платье.

– Да, я тоже узнала его. Ты дарил.

– Это не просто платье. Я купил его в Испании. Увидел в витрине частного ателье. Оно было в единственном экземпляре. Не просто эксклюзив, понимаешь? Второго такого нет! Ты меня бросила, тут это видео пришло.

– Но разве это измена? После расставания надо в монастырь уходить?

– Дату посмотри, – равнодушно бросает Тимур. – Это было через день после того, как мы с тобой ездили к моим родителям. Кроме того, вот еще фото.

Показывает мне несколько штук. С разными мужчинами. Девушка в моей одежде, но лица не видно.

– Погоди. Ты решил, что я…

– Я говорил тебе, что я о тебе думал. Еще и отец твой… Мне пришлось свернуться с бизнесом в Хорцево, хотя я капитально вложился. А все, потому что он дал взятку и перекупил нужных людей. Я был в бешенстве. Потерял кучу бабла, времени. Там почти тысячу человек уволили, потому что твой папа хотел прокрутить бабки. Представляешь, каково это потерять работу там, где работы в принципе нет? А что он сделал дальше? Все развалил и перенес производство в другое место. Даже не хочу говорить, что о нем думаю. Беспринципный, расчётливый мудак.

– Я не очень понимаю в бизнесе, – признаюсь я.

– Ты не при делах, но я тебе это и не предъявлял, так ведь? – соглашается Тимур. – У нас была проблема в другом. Знаешь, думать, что моя девушка переспала со всеми, включая друзей… Исходя из фото, ты не давала только мне. Идиоту, который берег тебя. Жениться хотел, несмотря на твоего папеньку. Он тоже был весьма недоволен, что я стану частью семьи.

– Алена тогда приехала на несколько недель. Мы не близки, особенно с тех пор, как нет мамы. Наши отцы все пытались доказать, кто круче. А тут вдруг она приехала на мой день рождения и познакомилась с тобой.

Я задумываюсь.

– Через месяц напросилась пожить вместе. Притворялась, что хочет наладить отношения. А сколько вы встречаетесь?

– Четыре месяца. Она сразу попробовала подкатить, но я тогда тяжело переживал расставание. Не мог ни о ком думать. Твое предательство меня просто убило. Дальше я злился. Заводить девушку в том состоянии не стоило. Мне стабильно хотелось жести, ею я и занимался. Даже не буду говорить какой. Алена все попадалась мне на пути, однако я не делал шагов навстречу. Напоминала о тебе, да и моим интересам не соответствовала.

– А ты как-то особенно подбираешь девушек? Ну есть же сообщества всякие.

– Я не создан для подобных сообществ. Изучил основы, практики, почитал философию на эту тему. Нет. Не совсем мое. У меня есть фантазии, которые хочется воплотить. Не хочу подводить под них сложную доктрину, глубокий смысл. Я – извращенец, которому нравится доминировать. Всё. Плохо это или хорошо – не важно. Делает ли меня это особенным? Нет, не делает. Сделает ли, если начну копать глубже – тоже вряд ли. – он закрывает глаза и трет лицо.

Некоторое время молчит.

– Публично свои пристрастия никогда не выражал. Состоять в сообществе и ходить в такие клубы – моментальная известность. Мне плевать, кто и что обо мне думает, но я не хочу, чтобы мне писали женщины, чтобы меня обсуждали нижние, сравнивали те, с кем я был. Денег у меня много – за свои фантазии я просто щедро платил девочкам, которые оказывали подобные услуги.

Киваю. Отчасти мне легче знать, что Тимур не является частью какого-то общества. Мне не придется участвовать в каких-то диких мероприятиях, не доведется знакомиться с какой-нибудь госпожой. Время было, я почитала о бдсм весьма много.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Но речь не обо мне. Я сволочь!

Объятия снова становятся невыносимыми. Будто бы если он сожмет меня так же сильно, как чувствует себя виноватым, то я прощу.

– Ответь мне, – шепчет. – Ответь. Только не молчи. Скажи, что я не все испортил! Умоляю, скажи, что ты не возненавидела меня!

Глава 38

– Тимур… – начинаю я, но он слишком взвинчен, чтобы выслушать.

Ему страшно. По-настоящему страшно, будто бы я решаю его судьбу. Будто бы в моих ладонях его сердце бьется как птица.

– Я все исправлю, клянусь тебе. Исправлю! – голос умоляющий. – Тебе было плохо со мной? Ты же так отвечала… Такая моя… В какой-то момент я полюбил тебя вновь без всяких условий! Лера, просто поверь мне. Мы были бы вместе! Я ни о ком думать не мог. Мне стало плевать на эти измены. Фиолетово, понимаешь? Ты же видела! Ты же знала, что я тебя люблю!

– Не знала, – глухо отвечаю ему. – Я каждую ласку от тебя принимала за любовь. Каждое доброе слово. Но только потому что…

– Потому что тебе было со мной плохо, – заканчивает за меня Тимур. – Потому что я был жестоким. Обзывал тебя, унижал и оставлял одну всякий раз, когда чувства к тебе перехлестывали через край. Пытался их контролировать, но все равно приходил к единственному состоянию, когда каждая минута без тебя пытка. Но на самом деле ни одной минуты без тебя не было: все мысли, все сны, все действия – все только к тебе вело.

Он целует меня, держит так, что не вырваться. Бешеный и одержимый.

– Тимур, – я пытаюсь освободить себе пространство для вздоха.

– Черт… Лера… Прости меня. Что я мог подумать после такого видео? Хоть один намек был, что это не ты? Родинка, может быть украшения? Все ведь качественно продумано. Ты видишь на этих кадрах хоть одну ошибку? Хоть что-то?

– Не вижу, – признаю я и пожимаю плечами.

А что он мог подумать, если Алена носила мои вещи и отсняла довольно много фотографий. Все приличные, кроме этого видео, но в сочетании с ним, любые обнимашки выглядят вовсе не невинно. На паре фотографий даже я сама. Да, вот тут меня обнимает брат Ренаты.

Ложь, приправленная правдой. Я бы тоже поверила. Слишком уж достоверно. Если бы не моя пресловутая девственность и ситуация с Егором, то доказать, что это не я было бы просто невозможно.

К тому же сестра провоцировала меня вести себя с Тимуром дерзко, подкалывать его, задирать нос, вызывать ревность. А я слушалась, потому что мне очень хотелось верить, что мы подружились. Она давала мне советы как старшая. Я доверяла ее мнению.

– Но я не смог пережить расставание. Не смог смириться с тем, что мы не вместе. Даже такой ты мне была как воздух необходима. Циничной, беспринципной, аморальной – ты все равно была нужна мне, Лера! Я лишь пытался сохранить лицо, делая вид, что все сводится к сексу. Только секс. Такой как я люблю, а значит странный. Но дело никогда не было в этом.

Вздыхает так тяжело, что я обнимаю его в ответ. Видеть его раздавленным правдой больно. Какие бы чувства не пережила я, но только Тимур мне помог. Больше никого рядом не было.

– Я так испугался за тебя сегодня, – говорит он. – Ты была подавлена. Я видел, что довел. Знал, что ошибся в чем-то. Не надо было вести тебя в клуб. Надо было просто покатать по городу, сводить в ресторан, потом погулять в парке. Чтобы ты пришла в себя. Я все угробил! Все, Лера!

У него такие отчаянные глаза… Вся глубина нашей общей боли выплескивается на меня из них. Я думала, что бросает меня одну и веселится, а он в это время лез на стену от того, что остался без меня.

Мы как две рыбки, друг без друга оказываемся на льду и бьемся, но путаем причины и следствия. Не понимаем, что для того, чтобы боль прекратилась, надо открыться друг другу. Поговорить начистоту. Как сейчас.

– Нас развели, – говорю я ему. – И тебя, и меня.

– Ты пострадала сильнее. Мои пристрастия…

Перебиваю:

– Твои пристрастия меня не так пугали, как равнодушие. Мою реакцию на свои действия ты видел и, отрицать не стану, – я не притворялась.

Он прижимает меня крепче, потому что я пытаюсь отстраниться. Мне нужен воздух. Тимур реально обхватывает меня как удав.

– Моя сестра долго подводила к тому, что ты меня не достоин. Искала в тебе изъяны. Постоянно промывала мне мозг. Надо отдать должное, у нее все как по нотам вышло.

– Она за это ответит, – рычит Тимур. – Я ее закопаю…

Пугаюсь не на шутку.

– Ты же не серьезно, правда? Она моя сестра! Я не желаю ее видеть, не хочу общаться никогда, но и убивать ее не нужно! Пожалуйста…

Чувствую тяжелый вздох.

– Не в прямом смысле, Лера. Я адвокат, а не бандит.

– Просто оставь ее в покое, – прошу я.

– За то, что она сделала надо нести ответственность.

– Пусть просто исчезнет из нашей жизни навсегда.

– Она сейчас приедет, – тихо говорит Тимур. – Поговорим все вместе.

– Не хочу, – я вырываюсь и отсаживаюсь подальше. – Не хочу ее видеть. Ей цветы, а меня… Меня…

Всхлипываю.

Тимур бросается ко мне. Крепко прижимает к груди.

– Лера, прости. Прости, прошу. Я все исправлю.

Он поворачивает меня к себе, целует. Осторожничает, нежничает.

– Черт! Черт! – шепчет он. – Ты не полюбишь меня никогда. Никогда не простишь… Во что я тебя втянул… Я бы все равно втянул, но иначе…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Целует так исступленно, что я пугаюсь этого напора. Сжимает мои руки, чтобы не оттолкнула. А я даже не пытаюсь сопротивляться. Привыкла подчиняться. Делать так, как он велит. Теперь, наверное, можно иначе… Или нельзя? Я же сама себя продала. Или договор больше не имеет значения? Не понимаю, боюсь спрашивать, потому что сейчас точно осознаю – Тимур жесткий. От своих интересов он не отказывается. Расписка о долге сейчас у него.

И мой отец до сих пор в заключении.

– Откуда ты знаешь про цветы? – тихо спрашивает он.

– Догадалась, что ты с ней, когда посмотрела ее страничку, – я еле владею голосом от эмоций и поцелуев. – Смотрела фото, где вы за руки держитесь. Как по ресторанам ходите… Сколько же у нее было внимания и ласки! Представляла, как ты открываешь ей двери, как обходительно усаживаешь за столик, как она улыбается, глядя на роскошные подарки…

– Умоляю, перестань! Я не думал, что так рву тебе сердце! – Тимур берет мое лицо в ладони.

Я не могу молчать. Теперь, когда все можно, когда он готов слушать, из меня просто льется поток слов.

– А мне и слова нельзя было сказать! Я сидела тут взаперти! Одна! Встречала тебя на коленях, как… как…

– Лера, прости, – он губами вытирает слезы с моих щек. – Моя нежная девочка. Я обошелся с тобой действительно жестоко. Но я не спал с ней с того момента, как мы снова встретились. После того, как я был с тобой, о других и подумать не мог. Меня тянуло к тебе как магнитом. Мы с Аленой расстались бы очень скоро. Использовал ее как антидот к любви, которую ничем не заглушить. Лгал себе, что это просто секс и кайф от реализации моих фантазий. Не помогало.

Он гладит меня судорожно.

– Дам тебе все, Лера. Все, что смогу придумать и все, что захочешь ты. Будешь в роскоши купаться. Обещаю. Только не бросай меня. Я знаю, что ты хочешь этого. Не можешь не хотеть…

Молчу, потому что потерять его мне будет слишком больно. Не выдержу этого снова. И не могу быть одна. При этом меня гложет чувство, что я должна гордо встать, поднять голову и уйти отсюда прочь.

Пусть бегает и добивается. Пусть стоит на коленях, как и я перед ним – молит о прощении.

Это правильный путь.

Только для того, чтобы пройти его, мне придется причинить боль себе! Провести несколько одиноких ночей, полных страхов. Без настроения общаться с Милой, гулять думая только о Тимуре.

Я знаю, что он в состоянии перенести расставание. И я в состоянии. Мы уже проходили это. Можно пройти еще раз. Только теперь мы знаем друг друга лучше. Знаем желания, которые нас гложут. Знаем мотивы. Знаем, как подходим друг другу и как нужны.

Не слишком ли много боли нам причинили те события?

А сколько боли придется испытать сейчас ради того, чтобы поступить правильно?

Я отчасти понимаю Тимура.

Каково Тимуру было думать, что я надела вещи, которые он мне дарил и спала с его приятелем?

И все же, он пришел мне на помощь, защитил, дал крышу над головой. Даже свой странный жесткий секс преподнес так, что мне понравилось. Вздрагиваю от воспоминаний. Это действительно было очень эмоционально.

Раздается звонок в дверь. Я вздрагиваю.

– Алена? – спрашиваю я у Тимура.

Глава 39

– Больше некому, – бросает он мне.

Идет открывать. Я сажусь поприличнее, поправляю подушки.

Входит моя сестра. Вид у нее самый что ни на есть цветущий.

– Тимурчик, не знала, что у тебя еще и дом есть. Чем займемся? Думала, что ты сегодня с парнями тусишь.

Она входит и видит меня.

– А эта нищенка что тут делает?

Когда папу арестовали, я писала сестре. Просила помочь. Но она сказала, что ничего не может сделать. Теперь понимаю, почему. Хотела себе моего парня. Его связи и деньги были бы ей на руку.

– Я хочу, чтобы ты знала, Алена. Между нами все кончено, – жестко говорит Тимур.

– Из-за нее? – интересуется она. – Что она тебе наговорила?

– Мы с Лерой выяснили все недоразумения.

– Правильно, – с издевкой и превосходством выдает она. – Бросай меня ради шлюхи! Все друзья будут смеяться над тобой. Проходы только повыше сделай, чтобы рогами не цепляться.

– Заткнись, – Тимур поворачивает ее к себе за подбородок и смотрит прямо в глаза. – Я все знаю. Про Егора, про твои планы. Про то, что на том видео – ты.

– Тимурчик, что ты такое говоришь? – она криво улыбается. – Какое еще видео? Не понимаю.

– Все ты понимаешь, дрянь. Сядь и извинись перед сестрой.

Он берет ее за локоть.

– Да пошли вы оба, – говорит она, сбрасывая с себя руку Тимура. – Не буду я перед этой овцой извиняться. Дочь уголовника. Еще и нищая. Хочешь – сам с ней возись. Я ухожу.

– Уйдешь, когда позволю, – глухо говорит Тимур. – Сядь, я сказал.

Алена опускает взгляд и садится в кресло.

– Значит так. Егор твой нажил огромных проблем. Я потружусь, чтобы с завтрашнего дня он остался без всяких средств. Пойдет охранником в супермаркет. Или грузчиком. Хочешь и папочку твоего по миру пущу? Думаешь, что у него кристально чистый бизнес? Таких не бывает. Найти то, за что он будет отчитываться перед налоговой? А если поглубже копну?

– Тимур, послушай, – меняется в лице Алена. – Я же все только ради тебя. Я ж тебя люблю очень. С первого взгляда поняла – ты тот, кто мне нужен. А она – она даже не любила. Обращалась с тобой как с дерьмом. От предложения отказалась.

– Лера верила тебе. Ты же старшая сестра, – замечает Тимур. – Она хорошая и чистая девочка. Трудно противостоит коварству. Тем более, что очень молодая. Извиняйся.

Алена протягивает мне руку.

– Прости, сестренка.

Искренности в голосе мало. Тут скорее страх. Но я принимаю ее извинения. Едва касаюсь пальцев. Хочу, чтобы ушла. Очень хочу, чтобы ушла.

– Теперь я могу идти?

– С одним условием, – отвечает Тимур.

– С каким?

– Больше никогда не попадаешься мне на глаза. Хоть раз увижу – лишу всего, что у тебя есть. И Леру еще раз тронешь – такое устрою, мало не покажется.

– Я ни за что! – взвизгивает Алена. – Нужна она мне. Считай, что все – родство кончилось. И вообще, я только из-за тебя тут была. Уеду заграницу. А вы… вы все равно после всего, что было вместе быть не сможете. Лера вон по рукам, наверняка, ходила. Ты со мной спал.

Алена идет к двери.

– Так и быть. Можешь забирать его. Счастья вам.

Тимур останавливает ее.

– Ты плохо меня поняла?

Алена смотрит на полное гнева лицо и вдруг теряется. Под его взглядом сложно не потеряться. Сестру пробивает дрожь. На глазах слезы.

– Да поняла я! Больше не появлюсь! Пусти! Ну вас… Я тебя по-настоящему любила!

– Так что даже с другими трахалась, чтобы сестру очернить, – Тимура аж передергивает. – Вот это я понимаю – сила любви.

– Не корчи из себя моралиста. Судя по тому, что она здесь, ты тоже не отягощал себя верностью. Давай будем считать, что мы квиты. Забирай свою Лерку, а меня… Прости. И не трогай.

Тимур мрачнеет как туча.

– Я так и предложил с самого начала, но просто ненавижу, когда меня считают идиотом. Нет, Алена, после того, что ты наговорила, условия меняются. С заграницей придется повременить.

– Почему? – спрашивает она, хлопая ресницами.

– Потому что те проблемы, что я устрою, решать придется на месте.

Всякая спесь и гордость слетают на последних ее словах. Остается только напуганная девушка, которая зашла слишком далеко в попытке доказать себе, что лучше своей младшей сестры.

Она заламывает руки. Слезы брызжут из глаз.

– Тимур… Лера, простите! Я уеду и больше никогда ничем вам не помешаю. Не надо так!

Тимур лишь пожимает плечами.

– Ты же радовалась, когда у сестры стало все очень плох? Поливала ее грязью и говорила, что Лера всего этого заслуживает. Попробуй на себе.

Алена мрачнеет.

– Но мой отец не при чем!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Посмотрим, – лицо Тимура не выражает никаких эмоций. – Я бы начал с его контракта с «Полграфстроем». Кстати, знаешь, у кого он перехватил этот контракт? У Волкова. И он остался очень недоволен. Надо ему позвонить и поговорить.

Алена замирает. О чем-то думает. Вид у нее, будто бы в угол загнали.

– Волков же связан с криминалом! Он… Он! Он – страшный человек! Вы же все равно вместе! Зачем тебе это, Тимур?

– А кто тебе сказал, что мы вместе? – глухо спрашивает мой мужчина. – Ты разрушила наши отношения тогда, а я сделал достаточно, чтобы Лера никогда не простила меня. Не снимаю с себя ответственности, но причина в тебе. Будь Лера моей невестой, наши судьбы сложились бы совсем иначе.

Я вскакиваю с места и прижимаюсь к Тимуру. Он говорит ровным тоном, но его боль я чувствую всем телом.

– Я ее прощаю. Ради мамы. У нас одна кровь. Нас одна женщина родила. Мы жили семьей, вместе смеялись и плакали. Пусть уезжает. Достаточно мести! Мне хватит ее извинений, честно! Не возводи между нами новых стен…

Тимур обнимает меня за плечи.

– Только ради тебя, Лер. И я буду следить за всеми делами ее отца. Не советую еще раз пересекать мне дорогу.

Алена подхватывается.

– Спасибо.

Идет к двери.

– Тебя все любят больше, чем меня. – еле слышно говорит она. – И мама, и мужчина, в которого я влюбилась. Не знаю, что в тебе такого, Лера! Но в этот раз воспользуйся возможностью!

Взгляд после слов про маму просто отчаянный. Я вдруг понимаю ее ревность и зависть. Так и не смогла поверить, что тоже была любимой дочкой. Я оказалась ближе.

На мгновение мне становится даже жаль Алену. Оставшись со своим отцом, она чувствовала себя брошенной. Мама пыталась быть с ней рядом чаще, но развод и жизнь на два дома наложили отпечаток.

– Прощай, Алена, – говорю я, отбрасывая от себя ворох детских воспоминаний, в каждом из которых притаилась грусть.

Дверь хлопает. Я закрываю лицо руками.

Слышу шаги Тимура.

– Что теперь будет? – тихо спрашиваю я.

– Хороший вопрос, Лера, – отвечает он.

Глава 40

Жду от него новых слов. Но Тимур молчит. Устраивает меня у себя на плече. Обнимает.

– Как тебе было со мной? – спрашивает он.

Не знаю, что и ответить. Но при мысли, что я сейчас скажу ему отпустить меня, перестать обнимать и уйти, становится плохо.

Тем более, не знаю, какой будет реакция. Что он скажет? Если рявкнет, что ничего не изменилось и я все также ему принадлежу, а потом поставит на колени и велит занять рот чем-то более подходящим?

Ведь так оно и есть. То, что я оказалась невинной, то, что я не изменяла, то, что коварство Алены сыграло с нами злую шутку – очевидно, но наших реалий не касается.

– Ты был жесток, – говорю я. – Делал больно. И я не про то, что между нами было. Но сейчас я понимаю, почему. Наказывал меня.

– За то, что ты не делала, – он зарывается лицом мне в волосы. – Насколько больно я сделал тебе? Сможешь… простить… Или хочешь, чтобы я ушел?

Не хочу, чтобы уходил. Обнимаю в ответ, сцепляю пальцы на его шее в замок. Верчусь, устраиваясь удобнее.

– Я не могу сейчас быть одна. Это просто с ума сводит. Я тут на стену лезла, пока ты не появлялся.

– А я пытался быть от тебя подальше. Стоило увидеть и залипал намертво, – говорит Тимур, роняя слова будто бы через силу. – Два дня без тебя показались вечностью. Будто бы дышать бросил. Не уйду. Даже попросила бы – не ушел бы. Под дверью остался бы у собственного дома.

Он молчит, а я не знаю, что и ответить.

– Я люблю тебя, Лера. Не смог перестать. Все это время злился, ненавидел, презирал, но жутко любил. Нуждался в тебе как последний осел. Руки тряслись, когда тебя касался. Не представляешь, как хотелось целовать.

Ловит мои губы и жадно их терзает.

– Мое безумие. И ты… Ты ответила мне на то, от чего другие были в шоке. Когда ты стонала, что тебе больно и от этих же ощущений испытывала удовольствие… Ты для меня. Моя. Моя!

Он судорожно сжимает меня в своих руках.

– Тимур…

Я хочу что-то сказать, но слова никак не идут с языка.

– Останься со мной, – просит он. – Люби меня, если это еще возможно. Я помогу твоему отцу без всяких условий. Просто помогу.

Следует долгая пауза.

– Ты ничего мне не должна, – наконец, говорит он.

– Что? – переспрашиваю я.

– Ничего не должна. Можешь решать, останешься ли рядом.

Тимур отворачивается. Вижу, как сжимает кулаки, пытаясь взять под контроль эмоции.

Не знаю, что и сказать на это.

– Если захочешь уйти, то можешь просто жить здесь. Потом выберешь квартиру – сниму. С работой тоже помогу. Деньги дам.

Я смотрю на него внимательно и долго. Выбор ставит меня в тупик. По логике вещей, я должна согласиться, но сердце реагирует на это предложение отрицательно.

– Не хочу отпускать… Ответь что-нибудь, пока я не заковал тебя в цепи, сделав выбор за тебя.

Он просит ответить, но не дает. Целует так, что я вздохнуть не могу, не то, что говорить. Теряю разум под его напором, обвиваю шею. Чувствую наглые и жадные руки.

Но за этим ощущаю его страх. Он боится меня потерять. Я получаю реванш за все. Если сейчас остановлю его и скажу уйти, то его боль будет невыносимее той, что пережила я. Но пока руки скользят по телу, я получаю больше. Намного больше, чем от его страданий, потому что чувствую себя любимой. Необходимой как воздух. Прохожу каждый миг с ним с того момента, как вошла в кабинет, как первый раз опустилась на колени.

Почему вместо обиды я чувствую только лаву в венах? Почему вместо отвращения, желаю быть с ним?

«Заковать в цепи» – брошенные в шутку слова, заставляют меня гореть. Я самой себе в этом боюсь признаться. Сдерживаю предательские стоны.

Останусь холодной хотя бы внешне.

Но отрицать невозможно – его мир стал моим миром. Его желания ударили в точку моей собственной внутренней тьмы. Он назвал себя извращенцем, но я та, к которой это слово тоже относится. Я – другая.

Пытаюсь не отвечать на ласки, но ловлю себя на том, что подставляю тело. Будто бы случайно, сопротивляясь, позволяю трогать меня.

– Твои трусики у меня остались… Черт… Ты там голенькая, – шепчет он. – Я сейчас тебя изнасилую.

– И как это у тебя получится? – холодно спрашиваю я.

– В смысле?

– Как ты сможешь меня изнасиловать? – еще раз повторяю вопрос, заставляя его застыть.

– Жестко, Лер, – улыбается Тимур, лаская ладонью мои колени.

Рука медленно продвигается вверх.

– Ничего не выйдет, – отвечаю ему, вздергивая нос.

– Думаешь? – приподнимает бровь он.

– Уверена.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 41

– И почему? – губы снова близко к моим.

Смотрю снизу вверх, замираю.

– Потому что если я говорю тебе «да», то это не изнасилование, Тимур. Ты уж извини. Это называется жесткий секс по согласию. Обоюдному.

– Почему жесткий? – глухо спрашивает он. – Секс может быть таким, как хочешь ты.

– Именно, – отвечаю я.

– Черт, Лера!

Тимур опрокидывает меня на диван, грубо хватает за запястья. Нащупывает молнию платья.

– Жаль, что не так просто его разорвать, как иной раз показывают в кино, – шепчет он, стягивая бретельки с плеч и обнажая грудь.

– Хочешь жестко, да? Я тоже хочу. Но тогда не отпущу. Будешь моей. Будешь со мной всегда.

Я вскрикиваю, когда впивается в грудь. Рука на моей шее. Нежно, но крепко держит. Платье сбивается в комок в районе талии.

– Никуда ты не денешься, Лера.

Может быть, денусь позже, но сейчас я попалась в ловушку своих же чувств. Да, я обязательно проявлю гордость и хладнокровие. Сразу после секса. Точно прогоню его.

Новая ласка вышвыривает все мысли из головы. Я застываю куклой в руках кукловода. Мои руки свободны, но не могу их поднять. Могу сказать «нет», но не хочу.

Он отпускает меня на мгновение, стягивает платье через верх.

– Какие же у тебя глаза! Утонуть в них можно, девочка моя.

– А у тебя синие. И ресницы – как крылья, – отвечаю ему.

Нежный поцелуй касается губ. Тимур стягивает рубашку, швыряет ее прямо на пол. Расстегивает брюки, набрасывается сверху. Нажимает на бедро ладонью, заставляя сильнее открыться ему.

– Ты точно этого хочешь? – спрашивает он, усеивая мой живот поцелуями.

– Да, господин, – роняю я.

– Лера! – рычит он.

– Нравится, что я так говорю? – шепчу я, извиваясь.

– Да… Страшно заводит. Особенно сейчас, когда ничего не обязывает называть меня так. Хочу сделать приятно. Позволишь?

– Да, – выдыхаю я.

Его язык касается меня там. Обводит самое чувствительное место. Ласкает, входит между складочек.

Я не могу удержать стон. Привлекаю его к себе, проникаю пальцами в волосы и толкаюсь навстречу, задавая нужный ритм.

– Нравится?

– Да, господин… Пожалуйста.. Прошу…

– Что ты хочешь? – спрашивает он.

– Войди в меня пальцем, – еле произношу я, но удержаться не могу.

Просьба тут же исполняется. Другой рукой он ласкает мою грудь, добавляя ощущений. Пальцы пробегают по животу.

– Руки за голову, – приказывает он мне. – И не шевелись. Запрещаю.

Исполняю приказ. Голова идет кругом. Отдаюсь без остатка. Делаю то, что мне велят. Наслаждение охватывает. Язык бьет по моему клитору, острый и твердый сосок сжимают сильные пальцы. Все сильнее. Это больно, но Тимур знает мои реакции.

– Нет, – шепчу я. – Пожалуйста!

– Да, – он выдыхает на мою чувствительную кожу.

К одному пальцу присоединяется второй.

– Вот так нравится, Лера?

– Да… да… да…

Лижет меня все быстрее.

– Можно мне… Можно мне кончить, господин?

Слышу в ответ хриплый стон. Вопрос заводит его до крайности. Мое подчинение, мой умоляющий тон. Это все делает Тимура просто безумным.

Переводит дыхание.

– Кончай.

Несколько движений языком, и я взрываюсь. Позволяю чувствовать себя пальцами, слышать мои стоны и тяжелые вздохи.

Тимур ложится сверху, входит рывком, не позволяя мне и пикнуть. Врывается в сокращающееся лоно, заставляя кричать. Прижимает мое бедро к дивану, держит за шею и смотрит в глаза плывущим темным взглядом.

Удовольствие не проходит. Я извиваюсь под ним, принимая толчки члена, жесткие и четкие движения. Ощущаю, что каждый удар достигает цели. Может быть, это пресловутая точка джи, может быть, я просто крайне чувствительная после полученного наслаждения.

Мы дышим в такт. Целует меня, а потом резко выходит, забрызгивая мой живот. Лежит на мне, едва в силах пошевелиться. Только прижимает к себе.

– Если надеешься, что я после того, что было я тебя куда-то отпущу, то прощайся с этой мыслью. Ни с кем такого не испытывал.

Только киваю.

Лежим и нежимся, пока я не понимаю, что жутко хочу пить.

– Тогда уж и поедим тоже. Горячего в клубе мы не дождались.

– Ой, а у меня же есть мясо с овощами и запеченый картофель. Только разогретое не так вкусно.

– Ты сокровище, – говорит Тимур. – Я даже холодным съем. Вот увидишь. Просто, потому что этой еды касались любимые руки. А еще ты готовишь так же вкусно, как отдаешься. Я пытался не показывать вида, как мне нравилось есть то, что ты делала. А сейчас хочу, чтобы знала – я поражен и потрясен. Готов пробовать все, что придет тебе в голову. И не важно, с какой стороны у этого были щупальца. Идем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы едим прямо на кухне. Набрасываемся как одичавшие. Кормим друг друга лучшими кусочками. Тимур смотрит на меня внимательно, будто бы хочет прочитать мысли. Его тревога никуда не делась. Я все время думаю, что должна послать его подальше.

И он знает – все висит на волоске. От этого держит меня так сильно, что приходится вырываться – буквально мнет мне ребра.

Постоянно касаемся друг друга, цепляемся пальцами, сплетаемся губами.

А потом выпиваем целую бутылку белого вина.

Засыпаем в спальне Тимура без каких-либо внятных мыслей.

Глава 42

Просыпаюсь первой и некоторое время лежу, слушая дыхание Тимура. Я не могу уйти. Сейчас я знаю это абсолютно точно. Ничего не разрешилось. Ничего не забыто, но я знаю, как невыносима жизнь без него.

Почему есть люди, которых не выкинуть из головы? Почему к ним возвращаешься мысленно, споришь с ними, встречаешься во сне, ждешь, что судьба подкинет хоть малейший шанс вновь пересечь их путь?

Судьба дала этот шанс нам с Тимуром.

Прижимаюсь к нему, пока спит. Хочется быть сильной и гордой, но рядом так тепло. Он обнимает меня во сне. Вижу, как пробегает улыбка по губам.

Рука как-то очень уютно ложится на меня. Мне так хорошо делается, что даже страшно. Мое наваждение. Неужели я легко забуду все эти слова и приказы?

Вместо обиды лишь туго скручивает живот жаркой волной. Возбуждение подступает и охватывает меня от каждого, даже самого унизительного воспоминания.

– Лера, – сонно выдыхает мой искуситель. – Не сбежала?

– Нет, – отвечаю я.

– Кофе на мне, – говорит он. – Сюда принесу, как джентльмен.

Хмыкаю. Пытаюсь закрыться от его прекрасных синих глаз. Продолжает ли он видеть меня как на ладони, или же чувства мешают, заполняя душу роем сомнений.

– А вот и завтрак.

Сейчас я вижу его эмоции. Вина, тревога, боль. Тимур напряжен, отводит взгляд.

– Я принес все, что мне показалось вкусным. Не уверен, что стоит эти продукты вместе употреблять.

– Очень заботливо, – замечаю я.

– Я буду каждую секунду о тебе заботиться, – отвечает он.

Тимур смотрит на меня так, что я едва могу есть.

– Бери что-нибудь тоже, – говорю ему, теряя терпение.

Жуем-стараемся, пытаемся отложить разговор по уважительной причине.

– Останься, – не выдерживает Тимур. – Если надо что-то сделать… Я на все готов. Ты же меня знаешь. Мы встречались раньше, и я был с тобой честным.

Молчу, чтобы не думал, что я увязла по самые уши. Закрываюсь. Может быть, я не могу уйти, но помучить его тревогой могу. И некоторое время не дам волю чувствам, пока не будет прилично снова открыться.

– Пожалуйста. Хочешь я… Хочешь секс будет только ванильным? Без жести.

Я смотрю на Тимура. Даже смешно. Природу человека не изменить. От сладкого отказаться сложно, а уж от любимых сексуальных извращений – и подавно. Но дело не только в нем. Я что-то и сама втянулась довольно плотно.

– Это угроза, Тимур, да? – смеюсь я, теряя весь свой гордый и нагнетающий тревогу вид.

Он хитро смотрит, а затем его глаза темнеют.

– Неужели и тебя пугает подобный расклад? Боишься, что больше не помучаю?

– Немножко.

– Понравилось быть в моей власти?

– Капельку, – я отвожу взгляд в сторону.

– Очевидно, что самую малость, – хмыкает Тимур. – Ну раз таких жертв не требуется, и мне не придется становиться романтиком, то тогда скажи, что бы тебе хотелось. Полетели куда-нибудь или поехали. Давай, говори же. Каждый день рядом со мной будет таким, как хочешь ты, Лера.

– Ммм… Наверное это будет ужасно дорого, – мурчу я, изображая из себя корыстную барышню.

– Ты бесценна, – без тени улыбки отвечает Тимур. – Я тебя люблю. Только не уходи. Без тебя все теряет смысл. Ты не рядом, но остаешься в моей голове. Снишься, зараза, мерещишься постоянно. Хочется говорить, хочется писать тебе, хочется касаться. Невыносимо думать, что где-то в этих отношениях будет точка. Поэтому не надо точки, Лера. Я искуплю свою вину. Только дай искупить ее рядом с тобой. Пожалуйста.

Мы беремся за руки, утыкаемся друг в друга.

– Да, Тимур. Я остаюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 43

– Папа, – я открываю аккуратную кованную калитку. – Ты дома?

– Лерочка, – он выходит мне навстречу. – Я ждал тебя позже.

– Тимур был за рулем. Сам знаешь, как он водит. Навигатор и не представлял, что мы за столько времени доедем.

– Угу, – он все время надувается при упоминании Тимура, но ведет себя очень сдержанно.

– Добрый день, Виктор Романович.

Тимур протягивает ему руку. Отец жмет, но смотрит на него недоверчиво.

Я знаю причину – тот их разговор в кабинете. Как ни пытаюсь ему объяснить, что у нас все серьезно, папа не верит. Считает, что я его успокаиваю.

«Поиграется с тобой и бросит. Вот увидишь. Он меня исключительно сильно ненавидит».

«Догадываюсь, что ты пошла на это ради меня».

– Рад вас видеть, Тимур Гордеевич, – отвечает отец. – Лера сказала, что мы вам всем обязаны. Не ожидал, что дело развалится. Спасибо.

– Мне нужно поговорить с вами наедине, – отвечает Тимур.

Мужчины уходят, а я тихо крадусь за ними. Это совсем не тот дом, где мы жили. Состояние папа не вернул. Что-то ушло инвесторам, что-то рухнуло за те месяцы, что он был в тюрьме.

Но получилось купить неплохой коттедж в пригороде. Ехать сюда долго, зато папа живет в комфорте. Даже что-то зарабатывает, оказывая консультации.

– О чем вы хотели поговорить? – это голос отца.

– Наш последний разговор был, скажем так, довольно резким.

– Согласен. Сложно его забыть. Особенно ту часть, что касалась Леры. Я оказался на свободе намного раньше, чем мог мечтать, а значит, у вас была некоторая мотивация помочь.

– Не верите, что я поступил так из сострадания? – интересуется Тимур.

– Я помню, какую вы предлагали мне сделку. И довольно быстро сообразил, что к чему. Вы не оставили ей выбора? – в голосе отца гнев. – Черт! Она же не хотела с вами быть.

– У нас с Лерой был сложный период, – отвечает Тимур. – Но мы сошлись снова.

– Отпустите ее. Дайте девочке жить нормальной жизнью. Не принуждайте быть с вами из-за меня.

– Нет, – отвечает Тимур резко.

Ну сейчас точно поругаются.

– Нет? – переспрашивает отец. – Вы заставили ее угрозами. Стоило мне оказаться в тюрьме, как воспользовались ее беспомощностью.

– Могли бы и обеспечить дочку. Квартира, наличка, резервы. Вы же тоже держали ее на коротком поводке. Не хотели отпускать, давать самостоятельность. И чем это в итоге обернулось? Когда Лера пришла ко мне, ей уже негде было жить. У нее совсем не было денег – все потратила на вас. Хотите сказать, что хороший отец? Скажите. Я над этим посмеюсь.

– Она все, что у меня оставалось. Я – плохой отец. Не смог уберечь ее. Но и вы… Я же знаю, откуда у моего дела росли ноги.

– Одно дело – знать. Другое, правильно использовать это знание. Вы так-то были виновны. Скажите спасибо, что я знал, как развалить дело.

– Спасибо, – буркает отец.

– Но я не желал от вас благодарности. У меня был к вас один очень серьезный вопрос.

– Какой же?

– Вы сказали, что мое отношение к Лере поверхностное. Сказали, что я ее использую. Это не так.

Отец молчит. Слышу его шаги.

– Хотите сказать, что вами двигало что-то кроме похоти и мести?

– Именно. Я люблю Леру. И прошу у вас ее руки. Она еще не знает, что я собираюсь сделать предложение. Решил быть старомодным.

Отец молчит.

– Ты сейчас серьезно, Тимур? – спрашивает он, дрогнувшим голосом.

– Еще как серьезно. Если вы не против, то я за ужином предложу Лере стать моей женой.

– А если против? – интересуется отец.

– То сделаю это чуть позже, в шикарном ресторане на крыше небоскреба, пока музыканты будут играть ее любимую песню. Ваше решение моего не изменит никак. Просто семья важна для той, которую я люблю. И я хочу, чтобы она была счастлива. У нее больше никого нет, кроме вас. Если за радость в ее глазах, нам придется примириться – такую цену я готов заплатить.

– Иными словами, ты женишься так или иначе. Достойно. Давай что ли выпьем по этому случаю? Рад за вас. В ресторан ее, конечно, своди, но предложение делай здесь. Хоть посмотрю на ваше счастье.

Слышу, как что-то льется в бокалы. Тихо спускаюсь вниз и успеваю заняться столом и продуктами до того, как мужчины спускаются, оживленно беседуя.

Сердце так колотится в груди. Я не ожидала. Сама себе сюрприз испортила, но мне неважно. Важно то, что сейчас я чувствую опору внутри. Тимур не говорил, что собирается жениться. Не предупреждал, что снова сделает предложение.

Дальше все как во сне. Я словно в тумане. Не могу сосредоточиться. Даже забываю положить в салат курицу. Если бы Тимур мне не помогал, то вообще забыла бы.

Он с отцом жарит во дворе шашлык.

– Лера, открой дверь, – Тимур улыбается мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Здесь отдельный вход в столовую из сада. Вся стена – большое окно. Бегу открывать. Забираю блюдо из его рук и получаю нежный поцелуй в щеку.

– Пора садиться.

– Присаживаться, – поправляет папа. – Сесть я всегда успею.

Тимур смеется над шуткой.

– Прошу право первого тоста, – говорит он, наполняя бокалы.

– Конечно, – соглашается папа.

– Лер, мы с тобой давно вместе. Даже успели разойтись. Не все было просто. Многое я бы сейчас изменил или сделал по-другому. Но я тебя люблю. И хочу сказать, что ты мне дороже всего на свете. Я бы хотел прожить с тобой всю жизнь, быть рядом, заботиться о тебе. Если ты… согласна, то… предлагаю тебе руку и сердце. Ты будешь моей женой?

Я встаю. Тимур опускается передо мной на одно колено. Смотрю сверху вниз и думаю, насколько непривычно видеть его у своих ног. Обычно все наоборот.

Берет мою руку в свои. Протягивает мне коробочку, которая предусмотрительно открыта, чтобы я могла хорошо разглядеть крупный бриллиант в желтом золоте. Кольцо такое красивое, что я чувствую комок в горле.

– Тимур, я тоже тебя люблю, – говорю я. – Очень сильно. И я больше всего на свете хочу быть твоей женой.

Он смотрит на меня своими синими глазами. Надевает кольцо на палец.

– Теперь ты моя, – глухо говорит он.

Поднимается и прижимает меня к груди.

– Моя, Лер.

– Это кольцо, а не ошейник, – выдыхаю ему в ухо.

– Разницы никакой, – отвечает мне он. – Знак владения, любовь моя.

– Горько! – резюмирует отец.

Тимур осторожно и нежно целует меня. Обнимаю его.

Смотрю на отца счастливым взглядом – он тоже улыбается мне в ответ.

А потом снова целую своего будущего мужа.

Конец

Конец