Дрочка под контролем

Часть 1

Я, как обычно, закинул в группу свою стандартную объяву: "Нужен послушный парняга. Любишь спустить трусы и дрочить под контролем - пиши. Я на аве, выдрачиваю с видео и со звуком. Без чмора, иногда с тренерскими матюгами для мотивации. Ты стройный или худой, фотка приветствуется. Размер члена не важен. Вирт по видеозвонку, можно без лиц".

Он откликнулся первым: "Привет. Я хочу. Только я без звука", - написал он.

В сообщении - фото. Он снял себя в зеркале почти в полный рост, но без лица. На нём были только белые трусы, а сквозь ткань отчётливо выделялся возбуждённый член. Обычный худой парень. Не качок. Может, немного стеснительный - раз не стал присылать себя голым. Тем не менее, стоило мне увидеть снимок, как внизу тут же отозвалось: член налился тяжестью и напрягся.

Я наговорил голосовое: "Будь стоя в трусах. Обе руки свободны. Звони, как будешь готов".

Он позвонил почти сразу - прошло не больше минуты. Он был в тех же самых трусах, что и на фотографии. Его член, плотно упираясь в ткань, был возбуждён и явно просился наружу.

- Погладь хуй через трусы, - сказал я, одновременно двигая рукой по своему, тоже плотно стоящему стволу в трусах.

Он послушно опустил руку и начал мягко гладить себя по выпуклости. Движения были медленные, чуть неуверенные - как у того, кто делает это не в первый раз, но всё ещё немного смущается. Именно это сочетание покорности и лёгкой скованности заводило сильнее всего.

Я продолжал говорить:

- Многим нравится, когда член вот так, возбуждённый, трётся о ткань. Некоторые потом снимают трусы... и дрочат самими трусами. Если успеем, попробуем и это сегодня.

Он слушал. И гладил. Плавно. Внимательно. Наше напряжение явно нарастало.

- Стяни трусы, - коротко скомандовал я, глядя в экран.

Он послушно потянул пальцами за резинку - медленно, будто проверяя, действительно ли пора, действительно ли можно. Как будто всё ещё колебался, стоит ли отдавать контроль мне.

- Давай, не тормози, - добавил я чуть жёстче, с нажимом.

Труселя поползли вниз. Его член - напряжённый, пульсирующий - вырвался наружу. Он стоял прямо, готовый, будто ждал команд ещё до того, как начался этот звонок.

- Вот так? - прошептал он, сдержанно, будто неуверенно.

Я на мгновение вспомнил: а ведь писал, что будет без звука. Часто бывает, что парни стесняются говорить, особенно в начале. Но если процесс затягивает, то скованность постепенно тает, и голос начинает звучать сам, как будто пробивается сквозь возбуждение.

Я решил закрепить этот момент нашего общения:

- Дрочишь часто? - спросил я, наблюдая за тем, как он начал дрочить член.

- Почти каждый день, - ответил он после короткой паузы.

- Да, все хотят передёрнуть. Даже когда секса хватает - это не отменяет дрочку. Это разные удовольствия.

Он слегка кивнул, как будто сам только что это понял - или давно знал, но приятно было услышать подтверждение от кого-то, кто сейчас управлял его возбуждением.

- Значит так, - проговорил я. - Сейчас ты дрочишь до возбуждения. Только до пика. Как только почувствуешь, что вот-вот, - сразу убираешь руку. Понял меня?

Он кивнул, но потом всё- таки произнёс:

- Да. Понял.

В голосе уже не было той скованности, что в начале общения. Он звучал ровнее, увереннее, как будто команды начали его заземлять. Его кулак сжимал член, и он дрочил - медленно и без суеты.

Было видно, как тело реагирует почти мгновенно: дыхание становится глубже, грудь приподнимается. Я внимательно наблюдал. Мне нравилось чувствовать момент, когда подчинение входит не только в действия, но и в саму мимику, в жесты, в то, как он перестаёт думать и просто следует приказам.

- Только не перегрейся, - добавил я, тоже подрачивая свой хуй. - Твоя задача - раздрочить и резко остановиться.

Он молча кивнул. Рука двигалась чуть быстрее, но через несколько секунд он резко отдёрнул её - и член задрожал в воздухе, пульсируя, как будто требовал вернуть касание.

- Вот так. Молодец! - сказал я, давая ему короткую паузу. - Теперь... подними руки вверх. Потянись. Прямо вверх, до кончиков пальцев. Всем телом.

Он послушно вытянулся, его худое тело стало ещё стройнее, напряжённые мышцы чуть проступили под кожей. Член всё ещё стоял - подрагивал на фоне растянутого движения, будто протестовал против паузы.

- Глубокий вдох, - продолжил я.

Он вдохнул, грудная клетка поднялась.

- И выдох. Медленно...

Всё его тело дышало вместе с командой - расслабляясь, но при этом будто становясь ещё более податливым. Я наблюдал, как даже эти простые движения - потянуться, подышать - становятся частью игры. Он начинал входить глубже, отпускать контроль и позволять мне направлять не только его руки или член, но всё его состояние.

- Ещё раз. Вдох. Выдох. И не смотри вниз - только на меня.

Он поднял взгляд и застыл, слегка растрёпанный, с тяжёлым дыханием и стоящим членом.

- Теперь ты просто смотришь. Понял? - сказал я. - Смотри, как я дрочу свой хуй - для тебя.

Он застыл, взгляд сразу приклеился к экрану. Его рука рефлекторно дёрнулась вниз, но я сразу же добавил:

- Свой не трогаешь. Только смотришь. Одной рукой начинаешь сжимать яйца.

Он послушно опустил руку и начал сжимать их - аккуратно, как будто впервые по-настоящему прислушиваясь к этим ощущениям. Его дыхание замедлилось.

Я тем временем дрочил для него - медленно, показывая, как моя рука двигается по всей длине ствола, от основания до самой головки. Делал это уверенно, не спеша, зная, что каждый мой жест сейчас впитывается им с удовольствием.

- Ты сейчас - зритель. Дрочить нельзя. Только яйца. Понял? - мой голос стал чуть ниже, строже.

Он молча кивнул. Его рука продолжала мягко сжимать яйца. В его взгляде появилась жажда. Он жадно вглядывался в мою руку, в мой член, будто пытаясь запомнить каждую деталь этой пытки удовольствием. Я остановился. Провёл рукой по члену в последний раз, задержался на головке - и замер.

- Теперь дрочишь ты, - сказал я спокойно. - А я посмотрю.

Он понял сразу. Его рука дрогнула, потянулась к члену, как будто ждала этой команды всё это время. Он обхватил свой член и начал неистово дрочить. Я молчал - наблюдал. В его теле появилось сосредоточенное возбуждение, как у того, кто знает: ему дали лишь короткое время для дрочки.

- Отлично. Не гони.

- Понял... - выдохнул он, не отрывая взгляда от моего колышущегося хуя.

Я наблюдал за его рукой, за тем, как напряжена нижняя часть живота, как дрожит грудь при каждом выдохе. Он старался, и это возбуждало ещё сильнее.

Я дал ему немного времени - ровно столько, чтобы в нём снова начало подниматься то самое острое, нетерпеливое возбуждение... и сказал:

- Стоп! Убери руку.

Он застыл и перевёл дыхание.

- Теперь - повернись ко мне жопой.

Он замешкался.

- Я не гей, - пробормотал он, не поворачиваясь, с лёгким вызовом.

Я усмехнулся.

- Не бойся, я не собираюсь тебя ебать. Тем более виртуально, - и сделал паузу, смотря прямо в него. - Это не про секс. Это про контроль. Про дисциплину. Буду тренировать твои мышцы... ягодиц.

Он помедлил. Но всё же подчинился. Медленно развернулся, обнажая спину и попу. Чистая, гладкая кожа. Он всё ещё дышал тяжело - возбуждение не отпускало, даже в этом положении.

- Теперь напряги ягодицы. Сильно. Максимально. Держи.

Он напрягся. Мышцы очертились под кожей, красиво выстроились в напряжении.

- Клади руки на попу. Обе. Чётко. И снова напрягай.

Он послушался. Ладони легли на кожу, и он снова напряг мышцы - уже более уверенно, осознанно, как будто почувствовал, что даже это простое действие может быть возбуждающим, если оно совершается под контролем.

Часть 2 (последняя)

Я смотрел внимательно. Выждал пару секунд, позволил ему прочувствовать себя в этом состоянии - уязвимом и открытом.

- Теперь дальше, - сказал я спокойно, но с ноткой нажима. - Одной рукой начинаешь дрочить и одновременно держишь мышцы попы в напряжении.

Он чуть дернулся - возбуждение буквально било через кожу. Он начал дрочить правой рукой. Параллельно его левая рука осталась на ягодице - и мышцы под ней напряглись, удерживая команду.

- Вот так, - тихо одобрил я его действия. - Теперь ты не просто дрочишь. Ты учишься быть в возбуждении и при этом под полным контролем. Понял меня?

- Да... - прошептал он, еле выдохнув, дрожащим голосом.

- Не сбрасывай темп. Напряжение - держишь. И в руке. И в попе. Одновременно. Пока я не скажу - не останавливаешься.

Он продолжал. И я видел: это давалось ему нелегко - но он не останавливался. Его дыхание участилось, тело слегка дрожало. Это было видно - он боролся с собой, но не сдавался. Именно в этом и был кайф.

Я смотрел. Внимательно. Молча. И когда понял, что он близок к краю, сказал:

- Хорошо. Остановись. Расслабь мышцы. Глубоко вдохни.

Он сразу послушался. Плечи опустились, рука отпустила член, напряжение сошло с ягодиц, и он выдохнул - тяжело, с едва заметным дрожанием. Казалось, даже воздух вокруг стал гуще.

- Поворачивайся. Хуем ко мне.

Он повернулся. На экране - его тело, обнажённое, возбужденное, уставшее, но всё ещё готовое. Член стоял напряжённо, с лёгкой пульсацией, будто сам был в ожидании новой команды.

- Теперь напрягаешь только мышцы члена, - проговорил я. - Начинай напрягать член, чтобы он чуть двигался. Пусть дёргается - пора его немного расслабить!

Он послушался. Начались лёгкие подрагивания члена - он управлял ими мысленно, через глубинное возбуждение и контроль. Он дышал. Его пульсирующий член опустился лишь чуть-чуть...

- Снова. Напряг. Медленно. Вдох. Выдох. Пусть член расслабляется. Пусть слушается. Ты управляешь им - не он тобой.

Он подчинился. Это был момент глубочайшего контроля - не в действии, а в его сдержанности.

- Теперь возьми хуй. Только двумя пальцами. Указательным и большим. Как будто держишь карандаш.

Он послушно обхватил член двумя пальцами, аккуратно, почти трепетно. Движения были неуверенные, но именно в этом была суть.

- Начни дрочить. Только этими двумя. Прочувствуй каждый миллиметр.

Он начал. Медленно, тонко. Почти беззвучно.

- Так, как учился когда-то, да? - добавил я с лёгкой усмешкой. - Большинство начинают именно так. Когда ещё боятся взять рукой полностью. Когда всё кажется запретным. Тайным. Неизвестным.

Он кивнул, не отрываясь от движения. Я знал: он вспоминает; тот стыд и возбуждение - всё смешалось в нём.

- Вот именно. Ты возвращаешься в тот момент. Но теперь ты не просто пацан, который изучает себя втайне от остальных. Каждый миллиметр твоего члена - в зоне моей и твоей власти.

Он задышал глубже. Член снова налился силой, даже от этих лёгких касаний. А он продолжал - будто на автомате, будто тело само вспоминало, как это было в первый раз. Казалось, каждое движение возвращало его в ту самую первую комнату, где всё происходило когда-то впервые. Только теперь это делалось с разрешения и под моим наблюдением. Под моим контролем.

- Ты чувствуешь, как тело помнит? - тихо проговорил я. - Как будто ты снова пацан. Один. Внутри стыда. Внутри желания. Только теперь ты не один, а со мной. Теперь ты дрочишь без угрызений совести, как и все парни и мужики онанируют свои хуи.

Он кивнул, чуть дрожащий. Лицо покраснело, дыхание сбивалось. Его пальцы всё ещё держали член, как будто это было что-то слишком ценное, слишком чувствительное, чтобы взять его иначе.

- Теперь... бери рукой полностью. Но медленно. Дай члену почувствовать, каково это - быть почти у цели.

Он послушался. Пальцы сомкнулись на стволе, движения стали чуть глубже, но темп остался заданным - спокойным, точным. Я видел, как напрягается его живот, как вены на члене выступают всё сильнее, как дыхание становится тяжёлым, прерывистым. Я ждал, когда его тело начнёт подавать признаки. Ждал, когда он начнёт терять контроль. И когда он уже был на краю (совсем рядом с ним), я резко сказал:

- Стоп!

Он застыл как вкопанный.

- Убери руку. Сейчас же.

Он отдёрнул ладонь от члена, грудь резко задвигалась - он боролся с собой. Член пульсировал, блестел, напряжённый и злой от остановки. Я наклонился чуть ближе к камере.

- Я же не разрешал. Ты помнишь правила: ты не кончаешь без моего разрешения.

Он кивнул, его руки чуть дрожали от напряжения.

- Теперь пять глубоких вдохов. Медленно. Несколько раз снова напрягаешь хуй. Успокаиваешься. Дышишь.

Он дышал глубоко, будто проглатывал собственное желание, возвращая контроль над собой шаг за шагом. Член всё ещё был твёрд, напряжённый, но покорный - как и он сам. И в этой покорности было настоящее удовольствие - как для меня, так и для него.

Я выждал, пока дыхание выровняется, и дал следующую команду:

- Теперь меняешь руку. Левую. Дрочишь только левой.

Он вопросительно посмотрел в камеру, будто хотел переспросить, но уже потянулся - и подчинился мне. Он обхватил член левой рукой - немного неловко, иначе, чем раньше.

- Левая рука управляется правым полушарием мозга. Она чуть слабее. И она даёт другие ощущения. Ты это почувствуешь.

Он начал. Медленно, с непривычной осторожностью. Движения были неуклюжие - не потому, что он не умел, а потому, что тело не привыкло к этому управлению. Именно в этом и был смысл ситуации.

- Чувствуешь? Это не как раньше. Двигаешь рукой не так уверенно. Зато глубже. Более внимательно. Левая - не автомат. С ней ты больше внутри ощущений.

Он застонал едва слышно - в качестве не протеста, а признания: да, он чувствует; да, это работает.

- Дрочи без ускорений. Это не привычная дрочка. Это работа с телом, с ощущениями...

Он двигал рукой медленно, будто боясь потерять равновесие. И в этом новом, неловком, "неудобном" движении было что-то более интимное, более уязвимое, чем ранее. Он не контролировал процесс полностью - и тем сильнее подчинялся мне.

- Теперь задержи руку на середине ствола. Просто держи ее так. Не двигай.

Он остановился. Замер. Тело дрожало от неразрядки, от тяжести накопленного возбуждения. И в этой тишине я чувствовал: он на грани и готов к следующему этапу - любому.

Он застыл с левой рукой на члене - всё ещё сдерживая себя, подчиняясь. Я заговорил тише, но с глубокой внутренней силой:

- Теперь на левую руку кладёшь правую. Сверху. И сжимаешь её. Держишь. И продолжаешь дрочить. Двумя руками.

Он послушался. Правую ладонь опустил сверху, накрыл ею левую. Сжал. Начал двигаться. Движения стали тяжелее, плотнее, как будто нажатие пошло глубже, сильнее. Было видно, как его дыхание снова начинает сбиваться.

- Сейчас, если бы мы были рядом, я бы обхватил твою руку своей. Именно так. Сверху. Жёстко.

Я смотрел на него, представляя, как моё запястье давит на его костяшки, как его рука под моей уже не может отступить - только продолжать.

- Я бы держал свой кулак на твоей руке. Управлял ею. Направлял ритм. А твоя рука просто продолжала бы действовать. Не могла бы ни ускориться, ни сбежать - только чувствовать снизу хуй, а сверху мою руку.

Он застонал - едва слышно, но с вибрацией по всему телу. Он дрочил двумя руками - левая двигалась, правая держала, придавливая сверху левую, как моя.

- Этот приём называется "рука друга", - проговорил я. - Когда твоя рука вроде бы твоя... но уже не совсем. Потому что над ней чужая воля. И ты не можешь сам выбрать, как сильно, как быстро... Ты можешь только хотеть. И подчиняться.

Он дрочил с закрытыми глазами, медленно, будто сам исчезал, оставаясь только телом, только напряжением под моей воображаемой рукой. И это было чертовски красиво.

- Смотри на меня, - добавил я.

Он открыл глаза и увидел: я делаю то же самое. Мои руки были на члене - точно так же, одна поверх другой. Я тоже дрочил. Глубоко. Под тем же углом. С тем же ритмом.

- Видишь? Мы вместе. В том же ритме. В том же напряжении...

Это добило его. Я увидел, как волна возбуждения пробежала по его телу. Он стал дрочить с удвоенной жадностью, но не теряя ритма. Двумя руками. Как и я... будто наши тела были синхронизированы. Это была подлинная связь - когда ты не просто рядом, а откликаешься; когда ты не просто следуешь, а становишься зеркалом. Это как танец, где шаг одного рождает движение другого, где даже молчание наполнено доверием и смыслом...

страницы [1] [2]