Про нас с сестрой. Успели до прихода мамы (Порно комиксы мамы)

Что это за жизнь, когда молодым да ранним невозможно удовлетворить свои физиологические потребности? Речь не идёт о поесть, пописать и так далее. Речь об иных потребностях, связанных с половыми отношениями. И опять же речь не про пол в квартире, а про пол, определяющий принадлежность индивидуума к какому-то гендерному типу: мужчина ты или женщина. А поскольку природа так придумала, что один без другого никуда, все эти ини и яни стремятся соединиться. А вот это у них как раз и не получается. Вечно что-то или кто-то мешает. То строгие родители, денно и ношно блюдущие моральное состояние своих деток, то наставники, то общественность и прочие надзорные органы. А молодым хочется именно телесной близости. Встретиться, переспать, испытать оргазм. И чем больше запретов, тем больше ухищрений предпринимают молодые для этих встреч.

Людмилой, моей старшей сестрой, мы начали практиковать секс давно. Вначале были невинные забавы ипа потрогать сиськи - письки. Дальше больше. И дошло до полноценного секса. Родители бы этого не оценили, потому приходилось прятаться и тихариться. И эти прятки привносили в наши контакты элементы экстрима. Адреналин зашкаливал. Каждая встреча для секса словно детективная история. Особым шиком было быстро перепихнуться в то время, когда дома была мама. Спрятаться от неё, быстро сделать свои дела и потом смотреть на неё незамутнённым взглядом херувима. Кто-то из поэтов - вагантов сказал

— Ах, только тайная любовь бодрит и будоражит кровь.

И он был прав на все сто пятьдесят процентов.

Мама задерживалась. Ничего удивительного в этом не было. Она работала в магазине мены были два на два. Два дня рабочих, два выходных. Маяться нам с сестрой дурью было некогда. Вполне взрослые детки. Один студент, вторая уже денежку зарабатывает. Да и домашние дела никуда не денешь. Надо и поесть сварить, и прибраться, и стирки хватает. Одних трусов сколько, если учесть, что женщины меняют их и по несколько раз на дню.

Домашние дела давно поделены. Людка не любит и не умеет готовить. Мне заранее жаль её будущего мужа. Язва желудка ему гарантирована. Про вкус просто промолчу. Тюремная баланда будет предпочтительнее. Поэтому готовка на мне. Не знаю, от кого передался талант, только получается у меня вкусно и сытно. Скорее всего от бабушки болгарки. Отец, кстати, тоже был тем ещё кулинаром, правда готовил редко и по настроению. А уборка на сестре. Точнее на двух сёстрах: младшей и старшей. Как они делят квартиру для уборки? Да элементарно. Сели, карты раскинули и разыграли всё, что предстоит делать. И никаких ссор и скандалов. Старшая иногда мухлевала, но не в картах. То подкинет малой денежку взамен уборки, то что-нибудь из своих нарядов даст поносить. Благо на кухню никто не совался. Заскакивали изредка на вкусный запах и на этом всё.

В тот вечер мы с сестрой коротали время вдвоём. Всё сделано, сиди да телевизор смотри. Людка так и делла, гоняя какую-то кассету на видюшнике, я книгу читал. Не художественную. " Политэкономия" называется. Скоро зачёт, а этот хромой хрен Орлов считает, что важнее его предмета нет и быть не может и потому выпивает все соки на зачётах и экзаменах. И что мне в жизни та экономика да ещё политическая даст? Ни хрена вместе пишется или раздельно? Чтение вызывало зевоту и желание забросить эту книгу куда подальше и послать всё это дело по матушке В и НА.. Сонливость сняло, как рукой, когда ко мне подошла сестричка и капризно, в стиле маленьких девочек, сказала

— Вова, братик. - Она бы ещё сказала это картаво. как дети. - Мне скучно.

— А уж как скучно мне, ты представить не можешь. Вот эта хрень, - я потряс книгой, - лучше любого снотворного.

— Так выкинь её нафиг. Мама скоро придёт.

— И что?

— И то. Мама скоро придёт, а ты сидишь, читаешь и ничего не делаешь.

— А что надо-то? Вроде всё готово. Убрались и сварили. Что ещё?

Людка присела передо мной на корточки, начала расстёгивать брюки.

— Валенком не прикидывайся. Надо успевать, пока мама не пришла. Или опять ко мне в ванну полезешь спинку потереть? Забыл, что в тот раз чуть не спалились. - Людка засмеялась. - Как ты под водой в ванне прятался? Водяной, блин.

— Ага. И русалка.

Людка сдёрнула с меня штаны и торчащий член вырвался на волю, закачался, уставившись багровой головкой в потолок. Людка возмущённо заорала

— Ты, сучок грёбаный! У тебя давно стоит, а ты сидишь и ничего не делаешь. У сестры трусы промокли, а он сидит и молчит. Гад ты, а не брат! Быстро дал мне его в рот. И не дёргайся, не откушу. И учти, что тебе ещё лизать. Всё должно быть поровну. Ты же за равноправие?

— Дааа...

Протянул, выдыхая воздух. Блаженство, которое испытал, когда член оказался во рту сестры, не оставило времени на пустые разговоры. Людка не просто сосала. Она ещё и за жопу меня взяла, заставляя двигать задом, имитируя еблю в рот. Правда глубоко не впускала, перехватив ствол рукой.

Пососав какое-то время, сестра выпустила член изо рта, стянула с себя брючки вместе с трусиками, встала раком, подставляя попу.

— Вов, попу тоже язычком. Ладно? И в писю пальцем. Ой! Ладно, в попу тоже можешь. Я чистая везде.

Людка наслаждалась куни, которое ей делал брат. Что не сделаешь ради любимой сестры. И вылижешь, и пальцами выебешь, лишь бы ей было хорошо. А Людка откровенно тащилась, насаживаясь попой и писей на пальцы и на язык. Жаль, что языком не сможешь проникнуть в глубину писи и попы, как пальцем или членом. Это какой же язык надо иметь? Жаба смогла бы? Или ящерица какая? А прикольно было бы иметь язык хамелеона, который сворачивается и разворачивается. К тому же язык гибкий, в отличии от члена или пальца. Им можно все закоулочки писи изучить, приласкать, вылизать и собрать на него все соки.

Людка задёргалась, замычала, сжалась. Её пися выбросила жидкость, которая смочила мой подбородок. Часть этой жидкости проглотил. Вкусно? Не очень, но уже привычно.

Людка счастливо засмеялась

— Я кончила. А ты можешь рукоблудием заняться. - И пропела. - Наши руки не для скуки... Мы, онанисты, народ плечистый...

Я возмутился

— Ну чего ты сразу так?

Смеётся

— Ладно. Не ссы в трусы. - Сестра начала раздеваться. - Чего встал? Раздевайся. Мама, поди, уже к дому подходит. Быстро давай.

Людка лежала на столе, а я вгонял в её влажную писю напряжённый член. Лежала не безучастно, подмахивала, насаживаясь на член. Не оставляя без внимания сестричкины титечки, мял их, крутил сосочки. Хватило меня минут на пятнадцать, не больше. Зарычав, схвати сестру за бёдра и натянул на член до упора лобка в лобок. И замер, содрогаясь при каждом выбросе спермы в сестричкину писю. Людка обиженно вздохнула

— Я почти кончила. Ещё бы немного и я бы всё. Вов, может...

Это она на очередной сеанс куни намекает.

— Вытри хорошо.

— Ой, да какие проблемы? Я мигом.

Людка огляделась в поисках чем бы подтереться, убрать из писи излишки спермы. Не найдя ничего подходящего, схватила мои трусы и подтёрлась ми. заорал

— Ты, случаем, не охренела? Это мои трусы!

Людка невозмутимо

— Сперма тоже твоя. И чего разорался? В стирку кинешь и всё. Не ссы. Даже если мама и увидит, подумает, что у её мальчика ночные поллюции. - Людка легла и раздвинула ноги. - Вов, я готова.

Принюхался. Её писька пахла свежей спермой и пиздятиной. Но аромат был просто головокружительный, отбивал все мысли напрочь и оставалось лишь одно желание - съесть этот пирожок. Едва высунул язык и прикоснулся им к писе сестры, она задвигала задом.

— Люд, ты чего? Лежи спокойно, я полижу.

Людка засмеялась. Хохотушка, не сестра.

— А это я тебя в рот ебу. Ты же меня в рот своим писюганом ебёшь. Вот и я тебя своей писькой в рот выебу.

И выебла. Мы успели всё. Людка достигла очередного оргазма. Мы успели подмыться. И даже убрали все следы нашей страсти и проветрили комнату. А мама пришла уставшая, слегка поддатая и не заметила ничего. Ни наших довольных мордашек, ни так и не выветрившегося аромата ебли. Умылась, мы поужинали и мама сказала, что, пожалуй, отдыхать пойдёт. Устала. А мы с Людкой, убедившись в том, что мама крепко заснула, пошли в нашу комнату, которую делили с сестрой на двоих и занялись тем сексом, который называют оральным. И когда делали друг другу приятное, Людка вдруг заявила

— Вов, а у мамы же никого нет.

— Ну да, и что?

— Вов, она ж молодая.

— Ну да. И что? Ты говори.

— Так ей же тоже мужика надо. Вов, а давай её выебем.

— Дура, что ли? Как ты это себе представляешь?

— Ещё не знаю, но я что-нибудь придумаю.

Эта точно придумает. Ей, если что в голову втемяшится, лоб расшибёт, но своего добьётся.