Три поцелуя (глава 4, последняя)

Часть 1

Мы вытирали животы и грудь салфетками, тихонько посмеиваясь над липким месивом, которое у нас образовалось. Но, даже вымывшись, мы не перестали прикасаться друг к другу. Мы прижались друг к другу: моя рука под его головой, его рука на моей груди. Наши ноги всё ещё были переплетены, кожа к коже. Запах секса и пота витал в воздухе, смешиваясь с запахом простыней и наших тел.

- Ты классный! - прошептал Лёха, коснувшись губами моей ключицы.

Его пальцы вырисовывали ленивые узоры на моём боку.

- А ты потрясный, - сказал я, отвечая на его ласки и проводя рукой по его гладкой спине к мягкому кончику позвоночника, где начиналась его красивая, упругая попка.

Прикасаться к нему, совершенно обнажённому, после всего, что случилось... это было чистое блаженство. Чувство абсолютного доверия, близости и принадлежности друг другу.

Поцелуи наши были глубокими, нежными и неторопливыми. Мы исследовали губы, языки, зубы друг друга. Моя рука скользила по его плечам, груди и животу. Я нежно коснулся его сосков, чувствуя, как они твердеют под кончиками моих пальцев, вызывая у него тихие стоны. Я гладил его бёдра, их внутреннюю часть, где кожа была самой мягкой. Каждый новый сантиметр его тела был открытием, каждое прикосновение наполняло меня счастьем и ещё большим желанием.

Не знаю, сколько длились наши ласки и поцелуи, но этого было достаточно, чтобы наши пенисы начали оживать. Сначала я почувствовал, как его член, мягко лежавший на моём бедре, начал твердеть. Почти в тот же миг мой собственный, устроившийся между нашими животами, ответил тем же. Возбуждение подогревалось каждым поцелуем, каждым прикосновением, каждым воспоминанием о том, что мы только что пережили.

- Я хочу... опять. Хочу, чтобы он был у меня во рту.

Моя рука скользнула ниже, обхватив его уже наполовину твёрдый член. Нежно массируя его, я почувствовал, как он растёт в моей ладони, становясь твёрдым и горячим.

- Окей, - согласился Лёша.

Это было приглашение. Я начал спускаться вниз по его телу. Я целовал его шею, складку между ключицами, каждый сосок, останавливаясь, чтобы пососать и нежно покусать, вызывая у него громкие стоны и дрожь. Мои губы продолжали скользить по его рёбрам, по плоскому животу, исследуя мягкую впадину пупка. Я целовал его ноги, внутреннюю поверхность бёдер, где кожа была бархатистой и невероятно чувствительной. Он извивался под моими поцелуями, постанывая, царапая пальцами простыни.

И наконец я добрался до него. До основания его теперь уже полностью твёрдого, прекрасного члена. Он приподнял бёдра, словно умоляя о большем. Я нежно поцеловал его в самое основание, чуть выше мошонки, чувствуя, как она подрагивает. Затем ещё один поцелуй, чуть выше. И ещё один, в самый ствол. Наконец, не торопясь, я обнял его головку губами. На этот раз никакого удивления, лишь глубокий стон удовольствия.

Вкус у него был немного иным, чем в первый раз. Слегка солоноватый, уже знакомый привкус спермы и пота смешался с чистым вкусом его кожи. Это были остатки от его прежней эякуляции, следы нашей страсти, случившейся некоторое время назад. Этот интимный вкус не был неприятным. Напротив, он словно добавлял скорости в моё возбуждение. Он усиливал ощущение близости, физической связи. Я сосал сильнее, глубже, желая извлечь больше этого вкуса, который был сутью нашего наслаждения.

На этот раз мои оральные ласки длились гораздо дольше, чем в первый. После двух оргазмов, которые он уже испытал сегодня, его телу требовалось больше времени. Я не торопился, а наслаждался каждым мгновением. Его член был твёрдым, как сталь, но бархатисто-гладким на моём языке. Я обхватил его губами, глубоко всосал, позволяя себе почувствовать каждый его сантиметр - пульсирующие вены, форму головки, чувствительную уздечку. Мой язык работал с точностью и вниманием.

- Я чувствую... сейчас... опять... - простонал он через несколько минут моих игр с его оборудованием.

Я мысленно улыбнулся, но не замедлил движений. Мне хотелось, чтобы он снова кончил мне в рот, хотелось почувствовать, как мой рот наполняется спермой моего любимого парня. Так и случилось. Вскоре Лёшка выгнулся от накатившего оргазма, и мой рот снова наполнился уже знакомой тёплой жидкостью. Я проглотил её, не прекращая сосать его член.

Когда утихли последние судороги его оргазма, и мой рот освободился от его влажного пульсирующего члена, я посмотрел не него. Лёшка лежал передо мной совершенно расслабленный, глубоко дыша. Его глаза были закрыты, а на губах играла лёгкая улыбка. Я положил голову ему на живот, слушая, как его сердцебиение постепенно приходит в норму. Я чувствовал удовлетворение оттого, что доставил ему столько удовольствия, но новая, более глубокая потребность уже гудела в моей голове и теле. Я поднялся и лёг рядом с ним. Его глаза открылись, голубые и умиротворённые.

- Любимый... - начал я тихо и погладил его по щеке. - Есть ещё кое-что... Я так хочу этого. Но только, если ты сам захочешь. Если будешь готов к этому...

Он смотрел на меня внимательно, чувствуя напряжение в моём голосе.

- Что ты имеешь в виду?

- Хочу... я хочу войти в тебя, - признался я и почувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Но глаз я не отвёл.

Я видел, как расширились его глаза, как в них отразился молниеносный полёт мыслей - от обычного любопытства до страха.

- Это что... в жопу? - тихо спросил он. - Я боюсь... Ведь это же больно. Я слышал...

- Да, правильно, - признался я. - Но обещаю тебе, что буду очень осторожен, буду делать всё медленно. И если в какой-то момент ты скажешь "стоп", то я тут же остановлюсь. Не отвечай сразу, подумай. Если скажешь "нет", я пойму тебя. Обещаю.

Мой взгляд был серьёзным, полным решимости не причинить ему вреда.

Лёша долго смотрел на меня, не произнося ни слова. Я видел, как он взвешивает мои слова, борясь со страхом и любопытством. Наконец он глубоко вздохнул и кивнул, не очень решительно, но утвердительно.

- Ладно, окей, - шепнул он. - Я верю тебе. И хочу попробовать это... с тобой.

- Спасибо. Обещаю, что буду осторожен.

Я почувствовал огромное облегчение и благодарность к Лёшке. И крепко поцеловал его.

Интуиция подсказывала мне, что главное - это быть максимально расслабленным и подготовленным. И я помог ему лечь на живот, подложив подушку под бёдра, чтобы ягодицы были приподняты и доступны. Я встал на колени между его раздвинутых ног. Вид его голой упругой попки и тёмного розового "глаза", спрятанного между ними, был невероятно возбуждающим и манящим. Хотелось сразу же вогнать туда свой писюн и ... Но я не поддался этому искушению, помня, что я обещал Лёхе и о той ответственности, которую я взял на себя.

- Расслабься, - шепнул я и положил ладони на его "булочки", деликатно разводя их в стороны. - Сначала я тебя поцелую... там.

Я наклонился. Мой первый поцелуй пришёлся не на его ягодицу, а на поясницу, чуть выше расщелины. Я почувствовал, как он дёрнулся. Затем ещё один поцелуй, чуть ниже. И ещё ниже. Наконец, мои губы коснулись нежной кожи немного выше его ануса. Я услышал его прерывистый вдох.

Он прохрипел моё имя, но не стал возражать против моих действий. Его мышцы были напряжены.

- Расслабься, - пробормотал я, а затем начал действовать.

Мой язык, плоский и влажный, широким движением прошёлся по его щели сверху донизу, лаская чувствительную кожу вокруг самого входа. Лёша тихо застонал, его тело слегка содрогнулось.

Я повторил движение, медленнее, более осознанно, сосредоточившись на самом внешнем кольце мышц. Оно было невероятно мягким и горячим. Я чувствовал его запах - интимный, чистый, смешанный с нашим потом. Я начал кружить языком у самого входа нежными пульсирующими движениями, надавливая, но ещё не пытаясь проникнуть. Я слышал, как учащается его дыхание, как он тихо стонет в подушку. Его мышцы медленно-медленно начали расслабляться под воздействием этой моей невероятно интимной ласки.

Я усилил давление. Мой язык стал более точным, более настойчивым. Я начал облизывать непосредственно вокруг узкого отверстия, согревая и смазывая его. Наконец, почувствовав, что его плоть становится более податливой, мой язык скользнул внутрь. Всего на сантиметр, ну, может, на два. Тепло, теснота, невероятная интимность этого места... Лёха издал глубокий, дрожащий стон и вцепился пальцами в простыни. Я работал языком, нежно проникая, массируя внутренние мышцы, готовя их к чему-то большему.

Мне показалось, что он уже готов. Тогда я оторвал лицо от его попочки. Я смазал свой твёрдый, как камень, член слюной, который пульсировал от предвкушения. Сердце колотилось, как молот.

Я опустился на колени между его ног и приподнял его бёдра. Раздвинутые "булочки" обнажили его влажный, расслабленный вход.

- Ты готов? - спросил я и почувствовал, как задрожал мой голос.

- Да... - ответил он и повернулся голову, чтобы смотреть мне в глаза. В его взгляде читалось доверие ко мне.

Медленно, с величайшей осторожностью, какую я когда-либо проявлял, я приложил кончик своего члена к его входу. Я надавил очень нежно. Я почувствовал сопротивление, но меньшее, чем чувствовал пальцем.

- Дыши глубоко, расслабься, - прошептал я.

Он глубоко вдохнул и выдохнул. И тут, в этот момент расслабления, кончик моего члена проскользнул сквозь внешнее кольцо мышц и вошёл внутрь. Плотность и жар, охватившие меня, были неописуемы. Невероятны. Лёша издал резкий, сдавленный стон.

- Больно? - спросил я и сразу же остановился, хотя каждая клеточка моего тела требовала продвинуться глубже.

- Да... но... давай дальше суй, - пробормотал он, часто дыша.

Это был, пожалуй, самый трудный момент в моей жизни - удержаться от инстинкта, который требовал погрузиться в эти небесные объятия.

Я продвигался миллиметр за миллиметром, давая ему время привыкнуть к каждому сантиметру моей длины. Я слушал каждый его вздох, каждый стон. Я чувствовал, как его внутренние мышцы сокращаются и расслабляются вокруг меня.

- Нормально? - спрашивал я через каждый сантиметр.

- Да... норм...

- Ты такой узкий... - прошептал я, очарованный тем, как его тело принимало меня.

Его дырочка была невероятно узкая. Каждое движение создавало у меня ощущение, будто я растворяюсь в нём, как будто наши тела были созданы для того, чтобы быть вместе.

Полностью войдя в него, я остановился, чтобы он мог перевести дыхание. Его рука коснулась моей, и наши пальцы крепко переплелись. Затем я начал двигаться медленно, ритмично, словно мы танцевали под музыку, которую никто не слышал. Каждое моё движение было осторожным, полным заботы о нём. Когда его дыхание учащалось, я замедлялся, позволяя ему передохнуть. Когда его мышцы напрягались, я останавливался, ожидая, пока они снова расслабятся. Затем я стал вводить член глубже и выходить чуть больше, пытаясь найти свой ритм.

Часть 2 (последняя)

И вот я почувствовал, как напряжение в моём теле достигло максимума. Волна сладкой истомы прокатилась по мне с головы до ног, словно я терял контроль над каждым мускулом. Мои движения стали быстрее, интенсивнее, и я чувствовал, как тело готовится к финалу.

Я крепко прижал тело Лёхи к себе, глубоко и сильно вонзившись в него и... Тут на меня накатила волна оргазма в сотню раз более сильного, чем когда-либо. Я взревел каким-то чужим голосом и стал спускать глубоко в его тёплую и тугую дырочку, чувствуя, как его тело содрогается подо мной.

Когда мой член сморщился и вышел из Лёшки, я лёг рядом с ним и обнял его. Мы лежали так некоторое время, неподвижно, дыша в одном ритме. Моё сердце колотилось так же, как и его.

- Малыш мой... - наконец прошептал я.

Мой голос мой был сдавленным, хриплым от крика. Мои губы прижались к его вспотевшему лбу, нежно и трепетно целуя его.

- Всё... нормально? Тебе не очень больно?.. - теперь уже прошептал я.

Его глаза были закрыты, рот приоткрыт, а румянец всё ещё горел на щеках.

Через мгновение он открыл глаза - синие, полные изнеможения, но и непостижимого умиротворения.

- Немного... сначала, - честно признался он мягким голосом. - Но потом... потом... Я видел, что тебе было хорошо, когда ты был во мне, что мы были как бы связаны... твоим членом. И мне хотелось, чтоб это продолжалось, хоть и было больновато.

Волна нежности и облегчения захлестнула меня, которую трудно описать. Я обнял его крепче.

- Люблю тебя, - пробормотал я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. - Сильно - сильно. Спасибо. За доверие. За то, что ты... за то, что ты пришёл, что ты есть.

- И я тебя тоже... - он поцеловал меня медленно, глубоко, ласково. В поцелуе чувствовался вкус соли от нашего пота, сладости от нашей усталости и бесконечной нежности.

Мы лежали, обнявшись, лениво, неторопливо целуясь, обмениваясь безмолвными словами любви и восхищения. Мои руки скользили по его спине, чувствуя каждый позвонок, каждый шрам от его юношеских прыщей, каждый сантиметр этой чудесной кожи, которая теперь принадлежала и мне. Его руки скользили по моей груди, рукам, шее. Мы были голыми, липкими, измученными, но совершенно счастливыми.

Теперь наступила тишина, сладкая и тяжёлая от эмоций и физического изнеможения. Я чувствовал, как его дыхание постепенно выравнивается, как тело обмякает в моих объятиях. Солнце, недавно так прекрасно освещавшее нашу любовь, теперь освещало нас тёплыми полуденными лучами. Усталость от эмоций и физических усилий начала брать верх.

И вот он уснул. В моих объятиях. Голый, доверчивый, полностью преданный. Его дыхание было ровным и тёплым, и я чувствовал его у меня на шее. Я посмотрел на него, на его приоткрытые губы, на длинные ресницы, отбрасывающие тени на щёки, на его растрёпанные светлые волосы, и почувствовал, как что-то расцветает в моей груди. Любовь. Защита. И ответственность. И твёрдая уверенность в том, что то, что есть между нами, это самое верное и драгоценное сокровище, которым я когда- либо мог бы обладать. В моей постели, с моим Лёшкой, который мирно спал у меня на сердце, мир казался совершенным. И я знал, что мы сделаем всё, чтобы сохранить это совершенство, что бы ни готовило нам будущее...

Но время мчалось неумолимо. Тени за окном становились длиннее, и золотой день сменился тёплыми пурпурными сумерками. Лёшка всё ещё крепко и мирно спал у меня на руках, его дыхание было ровным. Каждая минута была сокровищем, каждый удар его сердца рядом с моим - благословением. Но я знал, что нас ждёт. Родители. Возвращение домой. То есть, конец нашего с ним мира.

- Лёш... Просыпайся, пора...- шепнул я тихонько, гладя его по щеке.

Его голубые глаза медленно открылись, затуманенные сном. Какое-то мгновение он выглядел потерянным, но, увидев моё лицо, улыбнулся той милой застенчивой улыбкой, которую я любил больше всего на свете. Он прижался ко мне крепче.

- Не-а, не хочу... - пробормотал он, пряча лицо на моей шее. - Ещё хоть минуточку, одну...

- Знаю, любимый. И я не хочу, - и я притянул его к себе, целуя в лоб, в нос, в губы.

Каждый поцелуй отдавал горечью, потому что нам нужно было расставаться сегодня.

Вставать с постели было физически больно. Оторвать моё тело от его - больно, помогать ему одеваться - больно. Он ещё не совсем проснулся и действовал лениво и медленно, как будто был немного болен. Я смотрел, как он поправляет рубашку, натягивает джинсы, а его пальцы слегка дрожат на ремне.

Когда он стоял в коридоре, готовый уйти, я не смог удержаться. Я притянул его к себе в последний раз, прижал к двери и поцеловал. Мой поцелуй был полный отчаяния, желания и обещания. Его руки зарылись в мои волосы, отвечая с такой же силой.

Затем Лёша посмотрел на меня, и в его глазах появилась странная задумчивость.

- Знаешь... иногда я думаю о... о той вечеринке, которую устроил мой брат, - он замолчал и задумался. - Знаешь, я тогда собирался пойти к однокласснику. Если бы я пошёл... мы бы... этого бы не случилось. Ты бы не поцеловал меня на кухне. Всего этого бы не было.

Он пожал плечами, словно сам был удивлён этим открытием.

Я замер. Затем я схватил его за плечи, возможно, слишком сильно, и посмотрел ему прямо в глаза.

- Нет. Не говори так, - мой голос прозвучал резче, чем я хотел. - Это не было случайностью, Лёша. Дело не в том... был ли ты тогда на кухне или нет.

Я притянул его к себе и обнял.

- Рано или поздно я бы всё равно тебя увидел. Так, как надо, увидел бы. Вот, как сейчас. И я бы влюбился. Так же сильно. Просто... может быть, чуть позже. Но это бы точно случилось. Ты ведь... один такой, - выпалил я на одном дыхании.

Он улыбнулся, и на глазах у него блеснули слёзы. Слёзы радости? Счастья?

- Ты глупый, - прошептал он, крепко прижимая меня. - Но я люблю тебя за это.

- Я тоже тебя люблю. Давай, беги, - и я открыл дверь, выглянув на всякий случай на пустую лестницу.

- Скоро увидимся, - и он ушёл, бросив на меня последний тоскливый взгляд, прежде чем исчезнуть.

Тихонько лязгнув, дверь захлопнулась. Пустота, внезапно заполнившая квартиру, была громче всех наших стонов и смеха за весь день. Я прислонился лбом к прохладному дереву двери. Он был прав. Если бы не вечеринка... Но и я был прав. Это должно было случиться. Он и я. Так, наверное, решили высшие силы...

Эпилог

Прошло полгода. Шесть месяцев пряток, лжи, коротких встреч за гаражами, тайных объятий и поцелуев в пустых комнатах и шёпота, полного любви и страха. Шесть месяцев жизни в двух мирах. Наконец, мы больше не могли этого выносить. Любовь оказалась сильнее страха. Мы решили сказать правду, хотя и понимали, что это эквивалентно самоубийству.

Родители Лёши приняли эту "новость" достаточно тяжело. Отец молчал. Мать плакала тихо, упорно твердя, что это болезнь. А Макс... Он говорил гадости и глумился над нами, обещая, что расскажет всё одноклассникам Лёши. И тут произошло то, чего никто не мог ждать. Лёшка, такой мягкий и застенчивый, металлическом голосом ответил брату.

- Если ты это сделаешь, я покончу с собой.

Макс попытался ответить что-то с издёвкой в голосе, но тут их отец, до сих пор хранивший молчание, так на него рявкнул, что Макс прикусил язык.

- Если у тебя хватит ума и подлости сделать это, в тот же день ты уберёшься из дому. И у тебя не будет ни дома, ни родителей. Так что можешь идти и собирать свои манатки...

На этом разговор окончился.

Родители Лёшки были добрыми людьми. После недель напряжённого молчания, после тихих разговоров, видя Лёшку счастливее, чем когда- либо (пусть и украдкой), они постепенно начали принимать это. Не с энтузиазмом, не без сопротивления, но перестали делать вид, что ничего не замечают. Они позволили ему приходить ко мне. Это было невероятно.

Мои же родители, честно говоря, меня немало удивили. Конечно, не обошлось без трудных и непростых разговоров, не без ахов и охов, не без качаний головой, но, в конце концов, они приняли наши отношения и даже поддержали нас.

Макс... Брат Лёшки и мой лучший друг... Он не простил нам этого. Он был полон презрения, гнева и отвращения, которые не мог или не хотел скрывать. Наша дружба, выдержавшая столько испытаний, треснула, как тонкий лёд. Потеря друга, почти брата - потому что именно им для меня и был Макс - стала раной, которая долго не заживала. Но, к чести Макса, он никому ничего не сказал.

Через месяц мы окончили школу. Выпускные экзамены и всё, что с этим связано, не дали нашим одноклассникам увидеть наш разрыв с Максом. Внешне всё осталось, как и прежде. Но наше с ним общение прекратилось напрочь. И я перестал приходить в дом, где он жил.

Я поступил в престижный вуз в нашем городе. У меня началась новая студенческая жизнь. Лёшка же продолжал учиться в школе. Несмотря ни на что, мы оставались вместе. Такими, какие мы есть. Нам больше не нужно было прятаться по тёмным углам. Мы могли держаться за руки у меня дома. Мы могли целоваться за дверью спальни, когда родители делали вид, что не видят. Мы выстояли, принимая первые взрослые решения, преодолевая давление мира.

Мы любили друг друга сильно, страстно, порой отчаянно, три прекрасных, трудных и определяющих года. Наша любовь была как огонь. Она могла раскалить нас до белого каления и сжечь дотла. Мы познавали себя и жизнь, нашу взрослую жизнь вместе.

Но нам с ним катастрофически не хватало секса. Заниматься любовью дома при родителях у нас не поднимались ни руки, ни другие органы. Снимать квартиру было не по карману, хоть я и получал стипендию. Хорошая квартира, даже почасово, стоила дорого. Ну, а в бомжатник идти было противно.

Лёшка тоже окончил школу. Во что бы то ни стало он хотел уехать учиться в другой город. Дома ему было неуютно. Брат его так и не принял, а продолжал не замечать. Я отговаривал его, но...

Мы расстались при бурных обстоятельствах. Не из-за недостатка любви, а из-за событий, которых можно было избежать, событий, которые я мог бы предотвратить. Этот болезненный, сложный финал... но это уже совсем другая история. История не менее правдивая, не менее напряжённая, но совершенно иная. Не похожая на ту первую о чистой любви, которая началась с невинного поцелуя на кухне.

Что бы ни преподнесла мне жизнь потом, Лёша навсегда останется моей первой настоящей безумной и величайшей любовью. И та суббота, когда мы, по сути, впервые с ним встретились, останется в моей памяти как один из лучших дней моей жизни...

страницы [1] [2]