Истинная вождя орков. Тематика: Секс у орков истории

Глава 1

"ИСТИННАЯ ВОЖДЯ ОРКОВ" Лана Воронецкая и Маша Бакурова

БЕСПЛАТНО ДО 22.08!♥️ УСПЕЙТЕ ПРОЧИТАТЬ ♥️

Я чувствую королевских стражей раньше, чем до ушей доносится звук. Они пахнут железом и болью, которую причиняют неугодным.

— Китти, беги! — шиплю, хватая младшую сестёнку за руку. — В лес, быстро! Никому не показывайся, слышишь? Если меня поймают, молчи, ничего не говори. Никому не признавайся, что была здесь.

— Но, Аля… — Китти цепляется за меня, а в глазах дикий страх.

— Прошу, малышка. Ради мамы. Ради себя. Уходи!

Захлёбываясь слезами, Китти бросается за арку, и дальше по открытой степи к молодой роще, за которой спасительный лес. Я смотрю вслед сестре, запоминая каждую маленькую деталь, будто вижу её в последний раз.

Выдыхаю только, когда она скрывается среди деревьев.

Сердце колотится, жар поднимается к горлу. Если меня найдут, мне конец. Но если найдут сестру — ещё хуже. Я готова умереть прямо сейчас, лишь бы защитить её.

Вдалеке слышны голоса, лязг оружия — приближаются королевские стражи. И инквизитор, конечно же, среди них.

Отчаяние и страх поднимают волну нестерпимого жара внутри. Накатывает приступ Жгучей Хвори. Той самой, которую в нашем королевстве боятся больше чумы. Каждый вдох, как глоток пламени.

Но в этот раз я не буду даже пытаться сдержать его.

Кожа горит, словно по венам течёт расплавленное железо. Я падаю на колени.

Страх за Китти становится последней каплей. Жар, который я сдерживала годами, вырывается наружу.

Всё тело будто охвачено пламенем. И это хорошо. Меня уже ничто не спасёт. Но я отвлеку внимание на себя.

Трава вспыхивает вокруг, кусты загораются один за другим. Я в центре огненного вихря, который сама же и создала. Воздух дрожит от жара, искажается в мареве над раскалённым камнем.

Крики стражников тонут в гуле крови и огня. Они заметили пожар, но не видят Китти. Хорошо. Пусть смотрят на меня, пусть идут сюда. Пусть хоть вся степь сгорит, лишь бы сестра успела сбежать.

Древняя арка на границе с магической Завесой начинает светиться. Сначала тускло, будто покрывается инеем, потом всё ярче — камень словно оживает, по нему бегут голубоватые прожилки. Воздух становится густым, как горячий мёд, переливается всеми оттенками радуги.

Всё вдруг становится нереальным. И на этой границе сна и яви мне мерещится гигантский мужской силуэт.

Я не понимаю, что происходит. Может, это предсмертные видения? Или Жгучая хворь наконец добралась до моего рассудка?

Высокий, как скала. Плечи, как горный хребет — широкие, мощные. Влажные чёрные волосы спадают на спину, на груди капли воды, поблёскивающие в свете пламени. Полуобнажённый, в одних кожаных штанах и с амулетом на шее.

Мускулы перекатываются под кожей, когда он движется — слишком плавно для такого огромного тела. Завораживает и пугает одновременно.

Но самое поразительное — его кожа. Она... зеленоватая? Или мне кажется сквозь языки пламени вокруг?

Он оглядывается, мгновенно оценивает ситуацию и бросается ко мне через огонь. Инстинкт самосохранения берёт верх — я пытаюсь отпрянуть. Но он быстрее, не даёт мне упасть в костёр.

Сильные руки подхватывают, прижимают к твёрдой груди. От незнакомца пахнет озёрной водой, хвоей и чем-то диким, неукротимым.

— Держись, — рычит он, и этот голос — глубокий, с хрипотцой — отдаётся во мне странной дрожью.

Я слишком слаба, чтобы сопротивляться. Мир вокруг плывёт, размывается.

А я в замешательстве пялюсь на… зеленоватое мужское лицо с тёплым оттенком бронзы — резкое, волевое, с сильной челюстью и хищным изгибом губ. И глаза… тёмные, почти чёрные, как небо перед грозой. И в них власть, опасность и первобытная сила.

А ещё он едва слышно порыкивает. И чуть приоткрывает рот. А у меня округляются глаза, когда я вижу небольшие, но острые… клыки?

Он скашивает глаза, замечает моё изумление и… клыки исчезают с лёгким щелчком. А он быстро отводит взгляд. Смотрит прямо перед собой и упорно продолжает нести меня.

Орк?

Настоящий орк.

Но не такой, как в страшилках, которыми пугают детей. Не сутулый, не уродливый, не с гнилыми зубами и когтями.

Этот... величественный. Опасный. Дикий. И почему-то такой притягательный, что нет сил оторвать глаз. Хорошо, что он на меня не смотрит. Зато на него смотрю я.

Какие странные у меня фантазии… Если это орк, то почему он здесь? Пришёл из-за Завесы? Или я схожу с ума от жара?

А орк отчего-то прижимает меня к себе крепче. Так, что я едва могу сделать вдох.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

Кожа орка горячая, но не обжигающая, как будто бы впитывает мой жар, забирает его в себя. По всему телу проходит дрожь. От страха, от боли и чего-то ещё — неведомого и острого.

Запоздало приходит мысль: а куда он, собственно, меня тащит? И зачем? Спас из огня? Но только от стражников так легко не спасти…

Они догонят и запросто расправятся с ним.

Хотя отчего-то мне больше не слышно ни их голоса, ни звона доспехов. Да и воздух вокруг стал прохладнее, и ещё… чище? Мой жар, кажется, поутих.

Запах гари исчез, сменившись ароматами трав и свежести.

Боги!

Когда я перестаю пялиться на мужское лицо, вижу вокруг нас совсем другой мир.

Мы стоим на берегу горного озера, окружённого скалами. Вода такая прозрачная, что видно каждый камушек на дне. Небо глубокого голубого цвета, с перламутровыми облаками. И тишина. Звенящая, нарушаемая лишь шёпотом ветра в скалах.

Орк всё ещё держит меня на руках, и я чувствую, как его сердце бьётся — ровно, сильно. Он смотрит на меня сверху вниз, и в его взгляде — удивление, настороженность и что-то ещё, чему я не могу дать название.

Я сошла с ума. Определённо.

Или я уже умерла? А может, это — предсмертный бред?

Потому что орки не такие. Они — чудовища из сказок, кровожадные монстры, пожиратели детей. А этот... этот смотрит на меня, будто я — самая большая загадка в его жизни.

И почему-то мой взгляд так и возвращается к его необычному лицу.

Я в полуобморочном состоянии. Застыла у орка на руках.

Он крепко держит.

Чувствую каждый мускул его тела — твёрдый, напряжённый, горячий. От пряного, слегка горьковатого запаха мужского тела кружится голова, сильнее, чем от Хвори.

Внезапно орк опускается вниз. Вместе со мной. Меня обжигает ледяная вода! Так, что дыхание перехватывает, и мозги прочищаются вмиг.

Моя единственная шёлковая сорочка — та самая, которую я берегла для особого случая и надела сегодня, решив, что терять уже нечего — мгновенно намокает, облепляя тело. Юбка, местами обгоревшая, тяжелеет от воды.

А орк оторопело застывает, рассматривая… мою грудь! Соски сжались и отчётливо просвечивают через тонкую ткань, как и контуры округлой груди. Да я как будто голая перед ним!

Что-то тёмное, голодное мелькает в мужских глазах, а по моей коже пробегает дрожь. И это не от холода, от чего-то совсем другого.

— А-а-а! — визг вырывается сам собой, когда холод пронзает кожу. — Отпусти меня!

Я дёргаюсь и извиваюсь в его руках. Ещё страшнее от странных чувств, будоражащих кровь. Да так, что даже в горной ледяной воде мне вдруг становится тепло.

А орк отпускает меня. Внезапно, будто обжёгся. Об мой визг?

И я понимаю, что здесь глубоко. Слишком глубоко. Вода смыкается над головой, а без крепких мужских объятий холод опять забирает в свой плен, сковывает движения.

Я пытаюсь выплыть, но одежда тянет вниз, лёгкие горят от нехватки воздуха. Паника затапливает меня вместе с водой, которая заливается в горло и не даёт дышать.

Неужели я выжила в огне, чтобы утонуть?

И вдруг сильные руки снова хватают меня, вытягивают на поверхность. И я уже сама цепляюсь за орка, как утопающий за соломинку — за его плечи, шею, ощущая под пальцами твёрдые мышцы и горячую кожу. Он такой большой, такой надёжный. Рядом с ним я чувствую себя хрупкой, маленькой, но странно защищённой.

Я почему-то знаю, что он не отпустит. Не даст утонуть.

— Дыши, — рычит он, и глубокий мужской баритон с лёгким странным акцентом отдаётся вибрацией в моём теле.

Я пытаюсь, но вода попала в лёгкие, и я надсадно кашляю, задыхаюсь.

Орк выдёргивает меня из воды, рывком укладывает на траву. Я захлёбываюсь, кашляю, не могу вдохнуть — в груди горит, в голове шумит кровь.

Огромные ладони скользят по моему телу, проверяют, цела ли я, но каждое прикосновение оставляет за собой огненный след, будто он не только спасает, но и разжигает во мне новый, странный жар.

Орк склоняется надо мной, зеленоватое лицо нависает совсем близко — суровое, с влажными прядями, прилипшими ко лбу.

Его рука ложится мне на грудь, чуть выше сердца, и он резко, уверенно надавливает — раз, другой, третий. Я сжимаюсь от неожиданности, но вдруг чувствую, как вода внутри меня будто сдвигается, и в следующий миг он делает вдох — глубокий, властный, и его губы накрывают мои, выдыхают мне в рот.

Он пытается помочь мне дышать!

Я ощущаю его дыхание, горячее, насыщенное жизнью. Он снова нажимает мне на грудь, ещё раз, и снова его губы приникают к моим и отстраняются, давая мне откашляться водой.

Я делаю судорожный вдох. Потом выдох. Моё дыхание выравнивается и… я снова чувствую чужие губы на своих.

Только на этот раз его язык скользит внутрь, настойчиво, требовательно, и я теряюсь между желанием оттолкнуть и желанием раствориться в этом неожиданном поцелуе.

Мужские губы мягкие, но настойчивые. Он будто пьёт меня, и вместе с этим… забирает остатки Хвори? И словно наполняет меня своей силой.

Разум туманится, тело предательски отзывается. По коже опять пробегает дрожь, сердце стучит в висках, а внутри всё сжимается в сладком ожидании.

Его рука скользит по моей шее, задерживается на ключице, большой палец обводит линию подбородка. Поцелуй разжигает во мне новый, незнакомый голод. Я хватаюсь за мужские плечи, ощущаю под пальцами горячую, влажную кожу, твёрдые мышцы, силу, которая могла бы раздавить меня, но вместо этого держит бережно, почти нежно.

Орк углубляет поцелуй, его язык проникает глубже, и я отвечаю, сама не понимая, как это происходит. Всё тело горит, но уже не от Жгучей хвори, а от чего-то другого, дикого, запретного, сладкого.

Настойчивые пальцы спускаются ниже, находят мою грудь, очерчивают контур соска сквозь мокрую ткань. Дыхание перехватывает, но уже не от боли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И вдруг меня накрывает вспышкой осознания.

Что я делаю? С кем я? Где я?

Я резко отталкиваю орка, пытаюсь вырваться. Рука сама взлетает для пощёчины — защитный жест, инстинкт.

Но он перехватывает руку в воздухе — молниеносно, сильно. Его пальцы смыкаются вокруг моего запястья, словно стальные кандалы.

Глаза орка темнеют, в них вспыхивает что-то первобытное, опасное. Он не говорит ни слова, но его взгляд прожигает насквозь. В нём настоящая буря: гнев, удивление и что-то похожее на... уязвленную гордость? Он смотрит на меня так, будто я не просто оттолкнула его, а нанесла смертельное оскорбление.

Я замираю, не в силах отвести взгляд. Что-то подсказывает мне, я совершила ошибку. Серьезную ошибку.

— Так и знал, что всё это чушь, — бормочет он низким баритоном с хрипотцой, а акцент делает слова еще более резкими. — Засовывать язык в рот... Кому вообще может понравиться такое?

Я моргаю, пытаясь осознать услышанное. Он что, извиняется? Или злится? И что значит «всё это чушь»?

— Я... — начинаю я, но не знаю, что сказать. Как объяснить, что дело не в поцелуе, а в том, что я очнулась в чужом мире, с незнакомым существом, которое я всегда считала монстром из сказок?

Орк медленно отпускает мою руку и отстраняется. Но так и нависает надо мной, удерживая вес на локтях, которыми упирается в землю.

Капли воды стекают по волосам, по мускулистой груди, плечи напряжены.

— Шаман говорил, что человеческие женщины любят... это, — он делает неопределенный кивок головой, не глядя на меня. — Я думал... неважно.

В его голосе столько достоинства и сдержанной силы, что мне становится стыдно. Он спас меня, пытался помочь, а я... Я вдруг понимаю — он смущен. Великий, страшный орк смущен, как мальчишка после первого поцелуя.

— Я не хотела... Просто я не понимаю, где я и кто ты. И почему...

Он смотрит на меня сверху вниз. Его лицо снова становится непроницаемым, но в глазах я вижу отблеск чего-то, похожего на интерес.

— Ты за магической Завесой, человеческая дева. В землях орков. А я — ДарХан, вождь Горного Узла, — он говорит это с такой естественной властностью, что у меня перехватывает дыхание. — И я только что спас твою жизнь.

Я смотрю на него, не зная, что ответить. Завеса? Земли орков? Горный Узел? Это всё звучит как бред, как сказка. Но его присутствие, его запах, его голос — всё это слишком реально.

— Спасибо, — наконец выдавливаю я, потому что это единственное, в чем я уверена. Он действительно спас меня. Дважды.

Уголок его рта чуть приподнимается — не улыбка, но что-то похожее на одобрение.

— Как тебя зовут, огненная дева? — спрашивает он, и в его голосе уже нет злости, только любопытство и что-то еще, чему я не могу подобрать название.

— Алия, — отвечаю я, и собственное имя звучит странно в этом чужом мире, под этим чужим небом. — Меня зовут Алия.

Я думала, что опасность миновала, но вдруг замечаю, как его взгляд скользит от моего лица ниже, задерживается на мокрой сорочке, облепившей грудь.

И тут происходит нечто невообразимое: одним резким движением орк задирает мне юбку, а коленом раздвигает мои ноги.

Я цепенею от шока. Внутренней стороной бедра чувствую его… огромное каменное возбуждение!

Орк тянется к завязке на штанах.

А меня охватывает настоящий ужас.

— Нет! — вскрикиваю я, ёрзая бёдрами, но тут же застываю. Потому что тем самым делаю лишь хуже — пока ещё через штаны, но! теперь он упирается мне прямо между ног… там, где так горячо и, кажется, влажно? И там становится ещё горячее…

Орк замирает, так и не развязав штаны. Его брови сходятся на переносице.

— Что ты делаешь?! — он смотрит на меня с таким искренним недоумением, будто это я веду себя странно. — Ты чего вся напряглась? — спрашивает он, склонив голову набок. — Я же чувствую твоё желание.

— К-какое... желание? — мой голос срывается на писк.

Я безнадёжно пытаюсь натянуть мокрую тяжелую юбку обратно, прикрыться. Но орк усиливает нажим, и я вообще дышать перестаю.

— Ты же вся течёшь… для меня.

Орк втягивает воздух через ноздри, прикрывает глаза и издаёт низкий, утробный звук, от которого по моей коже бегут мурашки.

— Ты же хочешь, — говорит он с такой уверенностью, будто это очевидный факт. — Я чувствую твой запах. Уу... какая-то человечка, а какой аромат... — он облизывает губы, и я вижу кончик его языка, касающийся клыка. — Сам удивлён, что так хочу тебя.

— Я не... — начинаю я, но он перебивает.

— И раз ты хочешь отплатить за спасение... — он пожимает плечами, словно делает мне одолжение, — ну, пожалуй, я не против.

— Нет-нет-нет…

Сердце колотится где-то в горле. Я понимаю, что он сильнее, что я в чужом мире, что никто не придёт на помощь. Но я не могу... не так... не с ним... Это, вообще, мой первый раз!

— Послушай, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, — Вождь ДарХан, — надо назвать по имени. — Я благодарна за спасение, правда. Но у людей... у нас так не принято.

— Что не принято? — он хмурится ещё сильнее. — Отдавать долги?

— Не принято... — я запинаюсь, подбирая слова, — отплачивать телом за спасение.

Нещадно лгу. Умм… ну а что мне ему ещё сказать?

Орк моргает, и я вижу, как в его глазах мелькает что-то похожее на понимание.

— Ты же хочешь, — повторяет он, но уже с ноткой сомнения. — Я чувствую твой запах. Ты... боишься?

Я киваю, не в силах произнести ни слова. Да, я боюсь. Боюсь его силы, его чуждости, этого мира, всего, что происходит.

— Я буду осторожен, — говорит он, и в его голосе звучит что-то почти нежное. — Тебе понравится.

О боги, он не понимает! Он действительно думает, что дело только в страхе боли?

— Нет, — я качаю головой, собирая всю свою решимость, пока между ног пульсирует жар. Мой!? И бешенная пульсация внизу живота нарастает всё сильнее. — Дело не в этом, — получается рвано и с придыханием. — У людей... близость возможна только когда есть... чувства. — Мой голос сел. Да что со мной такое? Договариваю: — Когда люди знают друг друга. Доверяют.

Его лицо становится задумчивым. Он смотрит на меня долго, изучающе, будто видит впервые.

— Странные вы, люди, — наконец произносит он. — Но я уважаю чужие обычаи.

Он даже отстраняется от меня. И встаёт. Я тут же одёргиваю мокрую тяжёлую юбку, под его заинтересованным взглядом. Сглатываю. Он всё там успел рассмотреть?

А орк… наоборот, снимает свои штаны!

Боги, зажмуриваюсь в смущении.

Я никогда не видела раньше голого мужчины. А тут я успеваю всё рассмотреть! Какой же он огромный. И он думает, что это могло бы в меня влезть?

Только к страху примешиваются какие-то странные ощущения — как будто внизу живота скручивается тугая спираль. Сдвигаю бёдра плотнее, у меня почему-то вырывается судорожный выдох.

ДарХан же довольно хмыкает и вдруг разворачивается, с разбега прыгает обратно в озеро, обдавая ледяными брызгами, остужая и мой собственный пыл.

Напряжение немного отпускает. Но тут же новая волна страха накатывает — что теперь? Что будет со мной в этом чужом мире? Почему Жгучая Хворь отступила? И когда снова вернётся?

Как мне попасть обратно в свой мир, к людям?

И что с моей сестрой? Надеюсь, её никто не заметил, и она благополучно добралась домой.

Живые арты!

Знакомьтесь, это - Алия, милая человеческая девушка, с сильным стержнем внутри

А это - брутальный красавчик, горячий вождь горных орков ДарХан

(ему ещё предстоит научиться быть нежным с Алией. Устраиваемся поудобней, у наших горев всё впереди)

Стань частью истории, где сильные орки обнимают крепко, а любят нежно и защищают по-настоящему!

❤️❤️❤️

ВСЕМ ПРИВЕТ!

РАДА ПРИВЕТСТВОВАТЬ В НОВОЙ ИСТОРИИ,

В ГОРЯЧЕМ МИРЕ ОРКОВ, где нас с вами ждёт брутальная нежнятина

и истинная любовь сурового и властного вождя

❤️

БЕЗМЕРНО ЦЕНЮ ВАШИ комментики и ЗВЁЗДОЧКИ

⭐ (кнопка МНЕ НРАВИТСЯ, если с версии ПК)

НЕ ЗАБЫВАЙТЕ КИДАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКУ, чтобы не потерять

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3

Ранее этим утром

— Аля, ты здесь? — шёпот сестры разрезает тишину.

Сжимаюсь в тени полуразрушенной древней арки на границе Магической Завесы в степи.

Холодный страх мгновенно обжигает меня сильнее жара от Жгучей Хвори, который последнее время я больше не могу контролировать.

Я снова горю изнутри.

И прячусь я здесь в надежде, что магия этого места хоть немного остудит жар. Но сегодня даже ветер не приносит облегчения.

Китти не должна была приходить. Я запретила младшей сестрёнке искать себя. Слишком опасно. Если узнают, что она помогает мне, пострадает и она, и вся наша семья.

Но младшие сестры не умеют слушаться, особенно когда в воздухе пахнет бедой.

Китти осторожно ступает по сухой траве, а я не могу сердиться. Только боюсь за неё.

Выныриваю из тени арки, стараюсь улыбнуться, будто всё в порядке. Китти бросается ко мне, обнимает крепко, как в детстве, когда ей снились кошмары.

— Ты глупая, — шепчу ей в волосы. — Я же просила…

— Я не могла иначе, — она упрямо шмыгает носом. — Я не могу бросить тебя одну.

Китти суёт мне в руки узелок: хлеб, сыр, яблоко.

— Ты должна есть. Ты и так совсем прозрачная стала, — пытается улыбнуться, но губы дрожат.

Я отворачиваюсь, чтобы она не увидела, как мне тяжело даже держать этот узелок. Жар нарастает, будто кто-то раздувает угли внутри меня.

— Аля, — Китти пытается заглянуть мне в глаза, — давай вернёмся домой?

Качаю головой.

— Нет, Китти. Тогда пострадаешь и ты, и мама с папой. Я не позволю.

— Может… сбежим вместе? Я не оставлю тебя здесь, слышишь? — сестрёнка складывает ладони в умоляющем жесте.

— Китти! — приходится заговорить о том, о чём обычно мы не говорим вслух. —Ты же знаешь, что… со Жгучей Хворью долго не живут. Мне и так повезло дожить до двадцати трёх. Большинство умирают ещё в детстве.

Мой голос срывается, но я стараюсь говорить ровно, будто озвучиваю простой факт.

Сестра отчаянно настаивает:

— Ты сильная, Алия. Ты справишься. Моя сестрёнка не может умереть. Или так запросто сдаться! Почему ты даже не хочешь слышать о предложении инквизитора?

Я сжимаюсь сильнее.

Китти ещё только восемнадцать. Она совсем наивная, не понимает, что творит этот человек.

— Китти, их магия продлит мою жизнь совсем ненадолго. А потом… поставят клеймо, чтобы запечатать Хворь, и запрут в изоляции. Как всех остальных.

Я вспоминаю рассказы о том, как люди с Хворью сгорают заживо, мучительно и долго, в одиночестве, в каменных казематах.

— Лучше бы меня сразу сожгли, — вырывается в сердцах.

Китти стирает слёзы.

— Но инквизитор обещал позаботиться о тебе, облегчить страдания. Кто знает, может, с его артефактами ты проживёшь ещё ни один год…

Я смотрю на неё. Может, ей и пора повзрослеть.

— Знаешь, что он потребует взамен? — мой голос становится ледяным. — Красивых девушек вроде меня он не просто лечит.

В мыслях всплывают слухи: знать может поделиться магией, но взамен требует… слишком многого. И среди аристократов полно извращенцев, которым мало просто удовлетворить мужскую похоть. Особой жестокость славится инквизитор, который уже давно положил на меня глаз.

Годами я скрывала свою болезнь, надеялась просто тихо исчезнуть, не доставляя никому хлопот. Но теперь… теперь все знают. Я подожгла тот проклятый амбар на ярмарке, когда не смогла сдержать жар. Теперь у инквизитора есть повод.

— Китти, малышка, лучше я спрячусь подальше от людей, чтобы никому не навредить. Хочу прожить последние дни на свободе, а не в тюрьме.

Я глажу её по щеке, стараясь улыбнуться, будто всё это совсем не страшно.

Китти всхлипывает и вдруг, чтобы скрыть слёзы, резко выпрямляется.

— Смотри, — шепчет она, — какой красивый цветок!

Она указывает туда, где у самой арки, среди мха и камней, распустился необычный бутон — хрупкий, но сияющий, как кусочек грозовой тучи, подсвеченный солнцем.

Я замираю.

— Он… правда красивый, — выдыхаю, чувствуя, как на мгновение жар внутри уступает место странному, тревожному восторгу.

Китти улыбается сквозь слёзы.

— Это ведь не просто Завеса, а настоящее магическое место, — Китти почти шепчет, будто боится спугнуть чудо. — Я никогда не видела такого прекрасного цветка.

Она уже тянется к нему, пальцы дрожат от нетерпения — хочет сорвать, вплести в волосы, как маленькая девочка, которая всё ещё верит в сказки.

— А вдруг это тот самый… цветок судьбы? — в её голосе надежда и восторг.

Китти всегда была наивной. Верит, что каждый цветок — знак, что за Завесой прячется волшебство, а не опасность. В отличие от меня.

Я не верю в сказки. Не верю в спасение. Только в жар, который пожирает меня изнутри, и в страх за Китти.

Я улыбаюсь ей, стараясь говорить легко, хотя внутри всё сжимается.

— Обязательно встретишь своего любимого, — шепчу, — и будете вы счастливы, как в сказке.

Может, и правда… Пусть рядом с ней появится кто-то, кто сможет позаботиться о ней, когда меня не станет.

Ведь Китти здорова. И у неё есть шанс.

Я смотрю на цветок. Он вспыхивает в луче от солнца: лепестки, как языки грозового пламени, серебристо-синие, тёмные с тонкой прожилкой, будто в них застыли молнии. Грозовая лилия. Я не могу отвести взгляд.

— Какой он… — начинаю я, но Китти перебивает, глаза у неё сияют:

— Кристальный эдельвейс! Белый, как снег, и светится, будто внутри спрятана звезда!

Моргаю. И открываю рот, чтобы возразить, но… в этот момент в степи появляются стражники.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4

ДарХан

Вода в горном озере обжигает даже мою кожу, но я не обращаю внимания. После долгого перехода через ущелье только здесь можно по-настоящему смыть пыль и усталость. Я наклоняюсь, окунаю голову, чувствуя, как холод проникает до костей, очищает разум.

РейТан опять ушёл. Один. У шамана, как всегда, свои тайны и загадки. Сказал, что должен пройти вдоль Завесы, прислушаться к шёпоту духов, и что мне лучше не мешать.

Он обещал всё объяснить позже. Как будто я не знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать — объяснит он только то, что сочтёт нужным.

Шаман всегда был странным, даже для нашего народа. Слишком задумчивый, слишком погружённый в мир духов. Иногда мне кажется, что он живёт наполовину в нашем мире, и наполовину в том, куда обычным оркам нет доступа.

Но его ритуалы работают, его предсказания сбываются, а его советы... что ж, они не раз спасали наш клан от беды.

Мы с РейТаном две стороны одной монеты.

Я — сила клана, его защита, его меч и щит. Моё слово закон в бою и в повседневных делах.

Шаман же поддерживает связь с духами, с предками, с самой землёй. Без него мы были бы просто сильными зверями, без него мы потеряли бы свой путь.

Над нами только старейшины племени. Они хранят мудрость поколений, их слово последнее в спорах, но в обычные дни они не вмешиваются. Так было всегда, так будет и впредь.

Три дня назад РейТан ворвался в мой шатёр среди ночи, глаза горели, как у безумца. Сказал, что духи говорили с ним, что ему нужно срочно ехать к Завесе. К той самой древней арке, где граница между мирами тоньше всего.

Он хотел ехать один, но я не позволил. Завеса не место для одиночек, даже для шамана. Слишком много легенд о тех, кто исчез там навсегда.

Завеса... Магический барьер, отделяющий наш мир от мира людей. Предки создали её много поколений назад, чтобы остановить распри между народами, чтобы не позволить нам истребить друг друга.

И по завету предков, когда-нибудь мы обязаны заключить с людьми мир.

А пока… никто не смог пересечь границу и вернуться. Только шаманы, когда собираются в общий круг, могут заглянуть сквозь Завесу и подсмотреть.

Люди даже не знают, что мы существуем. Для них мы сказка, страшилка для непослушных детей. И пусть так и остаётся.

Вытаскиваю голову из воды, отряхиваюсь, как зверь.

Мой скакун, Гром, стоит на берегу, щиплет траву. Он не просто конь, он мой тотемный зверь, боевой товарищ, почти брат. Чёрный, как безлунная ночь, с глазами, в которых пляшет огонь, с характером, не уступающим моему. На его лбу природная отметина в форме молнии, которая в моменты опасности, словно светится изнутри.

Мы выбрали друг друга в день моего испытания на вождя. Никто не мог укротить этого дикого жеребца, родившегося во время великой грозы. Он сбрасывал всех, кто пытался сесть на него, даже убил двух неудачливых наездников.

А когда я подошёл к нему, просто замер, глядя в глаза, будто заглядывал в душу. Потом опустился на колени, позволяя себя оседлать.

Шаман сказал, что это знак духов. Конь-гроза и вождь-гора нашли друг друга. С тех пор между нами связь, которую не объяснить словами. Я чувствую его мысли, а он мои.

Гром поднимает голову, фыркает, предупреждая об опасности. Его грива встаёт дыбом. И молния слегка отсвечивает на его лбу.

Что-то не так. Я напрягаюсь, вглядываясь в серебристое свечение вокруг древней арки. Завеса колеблется, как будто кто-то пытается прорваться с той стороны.

Встаю в полный рост, в боевую стойку, готовлюсь принять бой. Никто не проходил через Завесу уже много поколений. Шаман говорил, что это невозможно, если только… духи не соизволят.

Воздух вспыхивает ослепительными радужными переливами, и я вижу пожар. Огонь пожирает сухую траву и кусты. Да так, что поднимается высокой стеной. А в центре пламени… тонкая фигура. Ещё и с бледной кожей.

Человеческая женщина?

Какая же непривычная. Волосы цвета осенних листьев, странная одежда. Она кажется такой хрупкой, что ветер мог бы сломать её. Что уже говорить о бушующем костре?

Я действую без раздумий — бросаюсь вперед, сквозь пламя, хватаю её, прижимаю к себе. Очень осторожно, боюсь переломить. Её тело горячее, словно это внутри неё горит пожар, но кожа вроде не обожжена. Обуглилась только тряпка, скрывающая ноги.

Странно, но, когда я касаюсь её, жар словно перетекает в моё тело, наполняя силой. Я чувствую, как что-то внутри откликается — древнее, дикое, забытое.

Не задумываясь, несу девушку к озеру. Нужно остудить её жар.

Она такая лёгкая в моих руках, почти невесомая.

Даже ЛейРа, внучка старейшины ТарГона, самая хрупкая из наших женщин, и та крепче, тяжелее.

ЛейРа всегда выделялась среди орчанок своей слабостью, за что ей приходилось несладко. Сколько раз я защищал её в детстве от насмешек, сколько раз учил держать меч, когда другие уже давно владели им в совершенстве.

Мы выросли вместе, и я всегда испытывал к ней особую нежность. Не как к женщине, а как к младшей сестре, которую нужно оберегать.

Но эта человечка... она совсем другая. Даже слабее ЛейРы.

Я опускаю её в воду, и необычная тонкая ткань мгновенно прилипает к телу, обрисовывая каждый изгиб. Она такая бледная, почти прозрачная, со странными пятнышками, как будто солнце рассыпало искры по её коже. Волосы цвета пламени. Ни у одной орчанки таких нет. Черты лица мелкие, тонкие, будто вырезанные из кости.

Она должна казаться мне слабой, чужой, неправильной. Я должен испытывать к ней в лучшем случае любопытство, как к диковинной зверушке. Но что-то в ней... притягивает.

Что-то в изгибе её шеи, в линии плеч, в округлых грудях с затвердевшими от ледяной воды сосками, которые так отчётливо видно через тонкую ткань, заставляет меня смотреть, не отрываясь. А как её кожа пахнет! Так что мне хочется всю её облизать.

Человечка красива?

По нашим меркам, скорее нет.

Но она кажется такой чужой, и даже чем-то опасной, запретной. И это тревожит меня больше, чем я готов признать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вдруг девушка вскрикивает и дёргается в моих руках. Мгновенно прошибает липкий страх. Неужели я ей что-то сломал?

От неожиданности выпускаю её. И тут же понимаю ошибку: здесь глубоко, а человечка, похоже, не умеет плавать. Подумать только, неужели? Как такое может быть?

Она уходит под воду, и я снова бросаюсь к ней, вытаскиваю на поверхность. Она хватается за меня, дрожит, кашляет. Её руки скользят по моим плечам, шее, твёрдые соски трутся об мою грудь. От этих прикосновений по коже пробегает странная дрожь. Так, что даже в штанах шевелится. На неё? Да уж…

Кому расскажи, смеху будет.

Слишком хрупкая, слишком слабая. И со мной?

Только человечка не может нормально вдохнуть. Успела хлебнуть. Хорошо, что я вовремя выудил её из-под воды.

Приходится помочь ей откашлять воду.

Надавливаю на грудь, прижимаюсь губами к губам, вдыхая воздух. И… странно… Её губы такие мягкие, тёплые.

Вспоминаю рассказы шамана о людях. Очень уж он интересуется ими. Люди такие хилые, у них нет природной магии, только магия крови, но очень слабая, и продолжает вырождаться от рода к роду.

И мне отчего-то кажется, что у девушки всё продолжается жар. Только не снаружи, а глубоко внутри. Чувствую это по обжигающему дыханию её сладких губ. И мне очень приятно.

Странно, но, когда я прикасаюсь к ней, что-то внутри меня отзывается. Будто я прикоснулся к Сердцу Узла, священному источнику магии у нас в горах. Такое же покалывание, такой же прилив силы, только... иначе. Мягче. Глубже. Интимнее. Её внутренний жар… такой сладкий, бодрящий! И… заодно разжигающий и мой собственный внутренний огонь.

РейТан как-то рассказывал, что люди касаются губами друг друга. Для нас, орков, это кажется странным, даже неприятным. Слишком мягко, слишком влажно.

Мы выражаем привязанность иначе — прикосновением лбов, сплетением рук. Но шаман говорил, что люди находят удовольствие в этом странном ритуале. Они даже касаются друг друга языками, проникают ими в рот. Когда он рассказывал, я думал, что это отвратительно.

Но сейчас... сейчас меня тянет попробовать. Её губы такие мягкие, а дыхание сладкое, несмотря на озёрную воду. Внутри человечки пульсирует что-то горячее, живое, зовущее. И я хочу... испить этот жар. Прикоснуться к нему глубже.

Я слегка приоткрываю её губы своими, осторожно касаюсь языком. Вкус странный, не похож ни на что, что я пробовал раньше. Сладковатый, с горчинкой, с оттенком чего-то, что напоминает мне вкус воздуха перед грозой. Я проникаю глубже, исследуя, и чувствую, как её язык неуверенно касается моего.

Внутри меня вспыхивает желание — жаркое, тёмное, голодное. Я углубляю прикосновение, исследуя её рот своим языком, и с удивлением обнаруживаю, что мне... нравится. Очень нравится. Её вкус, её запах. Они будят во мне что-то первобытное, дикое. Словно я пью силу прямо из источника, но этот источник живой и такой отзывчивый, пульсирующий в моих руках.

Она отвечает, её тело выгибается навстречу. Я вдыхаю её запах — сладкий, пьянящий, зовущий. Запах желания. У орочьих женщин он резче, острее, но суть та же. Она хочет меня, как и я её. Странно, но факт.

Я скольжу рукой по её шее, плечам, опускаюсь ниже. Её кожа такая нежная, что я боюсь оставить синяки. Но она не отстраняется, и я продолжаю... пока не добираюсь до маленькой упругой грудки с торчащим соском.

Слишком маленькая. С теми, которые у орчанок даже близко не сравнить. Но… у меня встаёт и распирает между ног.

Я даже раздумываю над тем, а может мне… удовлетворить её? Раз она так хочет. Это очень странно. Хотя, почему бы нет? От одной мысли завожусь так, как будто месяц не был с женщиной. Неужели такую хрупкую человечку можно так сильно захотеть?

И вдруг она отталкивает меня. Её рука взлетает для удара. Я перехватываю запястье, не понимая, что происходит. В её глазах страх, отвращение. Как будто я сделал что-то ужасное.

Я чувствую, как внутри поднимается обида. Я спас её, помог дышать, делал то, что, как говорит шаман, нравится человеческим женщинам. А она смотрит на меня, как на чудовище.

Хотя сама-то моль бледная. Только что волосы яркие. Да и худющая. И грудь маленькая какая.

— Так и знал, что всё это чушь, — слова вырываются сами собой. — Засовывать язык в рот... Кому вообще может понравиться такое?

Стыдно, что залез к ней в рот языком. М-дааа… Ну, РейТан, ещё поговорим. Так опозориться перед человечкой. Всё из-за твоих дурацких россказней.

Она что-то пытается сказать, но я уже не слушаю. Чувствую себя глупо. Как мальчишка, который никогда не пробовал орчанки. Да что я в самом деле? Надо было не языком в рот лезть. А сразу перейти к делу. Как обычно.

Девушка успокаивается, задаёт вопросы. Даже имя своё говорит. Похоже, она не понимает, как прошла сквозь Завесу. И по её виду видно, что она благодарна. Мне. За спасение. Очень благодарна.

А ещё этот запах её желания. Он всё ещё окутывает меня, дразнит, зовёт.

Ну и ладно. Раз она так сильно хочет… скажем, отблагодарить. То почему бы нет?

Но с человечкой?

Да что такого, если один раз. Да и никто не узнает. Мы здесь с ней одни.

В какой-то момент голова перестаёт соображать. Я словно вижу себя со стороны. Как моя рука задирает юбку, как дёргает за шнурок на штанах. Фу-уууу-хх… всё, нет сил терпеть.

Только человечка опять пугает своим криком.

Её истошное «нет!» отрезвляет и останавливает меня. На полпути. Чуть шевельнуть бёдрами, приспустив штаны и… как же там у неё горячо и влажно. Она вся течёт, и пульсирует. Мне кажется, я только войду и сразу кончу.

Девушка ещё и бёдрам ёрзает, чуть ли не насаживается на меня сама. И замирает с ужасом на лице, осознав это.

Ещё и пытается отрицать, что вся извелась по мне…

Как же так?

Конечно, человеческая женщина не может хотеть орка. Для неё я — монстр из страшных историй. Это… обидно? Любая орчанка почтёт за великую честь быть со мной.

Но этот манящий запах человечки... Я не понимаю. Если она не хочет, почему пахнет так? У орков всё просто: хочешь — бери, не хочешь — уходи. Никаких игр, никакого притворства.

Может, у людей по-другому? Может, они говорят одно, а хотят другого? Или она просто боится меня? Моей силы, моего размера?

Я смотрю на неё — мокрую, дрожащую, с огненными волосами и глазами цвета лесного мха. Она не похожа ни на одну женщину, которую я встречал. И что-то в ней... притягивает меня. Не только тело, но и огонь внутри. Огонь, который я почувствовал, когда коснулся её.

Говорит про чувства? Что она хочет сказать? Есть чувство... голода, жажды, желания. Я их все сейчас испытываю. Особенно последнее. Но она явно имеет в виду что-то другое.

Странные эти люди. Шаман говорил, что у них всё сложно. Что они придумывают лишние правила для простых вещей. Но это...

Знать друг друга? Доверять? При чём здесь это? Когда орк хочет женщину, а женщина хочет орка, они просто берут друг друга.

Её запах кричит о желании, но слова говорят обратное. Как такое возможно?

У нас всё проще. Понравилась тебе орчанка — докажи, что достоин её. Силой, храбростью, добычей. А эту человечку я уже дважды спас.

У нас, орков, нет никаких сомнений, никаких игр.

Когда мужчина решает завести семью, он всегда берёт ответственность за свою женщину, за детей. Защищает, обеспечивает, решает. Женщина рожает, хранит дом, сражается рядом. Всё ясно, всё понятно.

Как может женщина не доверять мужчине? Это всё равно, что не доверять горам или небу. Мужчина — опора, защита, сила. Без доверия нет клана, нет семьи, нет жизни.

Но эта человечка... она другая. И правила у неё другие. Я не понимаю их, но что-то в её словах цепляет меня. Что-то в её глазах — страх, смешанный с... чем-то ещё. Чем-то, что я не могу назвать, но что заставляет меня остановиться.

Может, РейТан прав. Может, люди знают что-то, чего не знаем мы. Что-то, что стоит узнать.

Она поедает меня голодным взглядом, когда я раздеваюсь перед ней.

Хм. Ну, ладно. Что и следовало доказать.

Жмурится и краснеет. Так забавно, как будто никогда раньше не видела мужчины. Ну, или я произвёл на неё впечатление. Наверное, буду поздоровее, чем её человеческие задохлики. Особенно в возбуждённом виде.

Прыгаю в ледяную воду, чтобы снять напряжение в паху и… до меня запоздало доходит. А вдруг я её только напугал? Может, у человеческих женщин, наоборот, ценится маленький размер?

Кто она? Как прошла сквозь Завесу? И что мне теперь с ней делать?

Плыву мощными гребками, рассекая воду. Да, красуюсь перед человечкой. Она же смотрит? Не может не смотреть!

Копирую то, как плавают дельфины. Однажды, я был на море, в другом клане и плавал с этими удивительными созданиями, и научился им подражать.

Выбрасываю тело высоко в воздух, делаю мощный гребок обеими руками и ухожу под воду, плавно извиваясь телом, заканчивая движение.

Орчанки всегда восхищаются, когда видят такое, особенно ЛейРа. Их глаза загораются, дыхание учащается. Интересно, человечка тоже оценит?

Предвкушаю блеск её глаз, когда я вылезу из озера. Она не сможет его скрыть.

Но сначала… надо избавиться от возбуждения.

Холод обжигает кожу, но даже это не помогает избавиться от мыслей о её вставших сосках, просвечивающих через мокрую ткань.

Странно, что такая хрупкая, почти ущербная человечка вызывает во мне дикое желание. Может, это какая-то её магия? Или просто новизна?

Снова ныряю, делаю несколько сильных гребков под водой. Вода ледяная, но внутри меня всё ещё горит огонь. Перед глазами стоит её лицо, её тело, изгиб шеи, задранная юбка, хрупкие ножки и то, что сочится между ними.

Даже ледяное озеро не может остудить мой жар. Что со мной? Почему какая-то человечка так действует на меня?

Вдруг слышу знакомое ржание. Тревожное, резкое. Гром. Что-то не так. Я разворачиваюсь к берегу и цепенею.

Гром встал на дыбы, его копыта высекают искры, грива стоит дыбом. Даже на таком расстоянии, я вижу, как светится молния на его лбу — ярко, почти ослепительно. Через нашу ментальную связь я чувствую его тревогу, его ярость. Он кричит об опасности, но я не вижу никаких врагов.

И я не вижу человечку.

Холод пронзает меня, но уже не от воды. Гром. Человечка. Он не признал её. Принял за врага. Духи, только не это!

Мой конь обычно не подходит к чужакам. Но и никогда не подпускает их к себе. Даже некоторых соплеменников не терпит. А человека он никогда не видел. Что, если он решил, что она угроза? Что, если он...

— Гром, стой! — кричу я вслух и мысленно, пытаясь пробиться сквозь его ярость. Но он лишь распаляется сильнее, бьёт копытами землю с такой силой, что камни разлетаются.

Я не вижу человечку. Не вижу её нигде. Неужели он...

Страх сжимает горло. Не за Грома, а за неё. Такая хрупкая, такая беззащитная. Одним ударом копыта он может сломать её пополам. Я видел, как он разбивал черепа врагов, как разрывал волков, осмелившихся напасть на меня.

Плыву к берегу так быстро, как никогда в жизни. Выпрыгиваю из воды, бегу, но я не готов к худшему. Кровь стынет, горло перехватывает спазмом. Где это видано, чтобы вождь орков испытывал страх?

— Гром! — рычу я, вкладывая в мысленный приказ всю силу вождя. — Назад!

Но мой верный тотемный конь, впервые в жизни не слушается меня. Он продолжает бить копытами, ржать, светиться этой проклятой молнией.

И я всё ещё не вижу человечку.

Сердце колотится где-то в горле. Я не должен был оставлять её одну. Не должен был прыгать в озеро. Должен был защитить. Она моя ответственность. Моя...

Что, если я опоздал?

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Приглашаю вас в миник, по мотивам которого и образовался целый мир горячих орков

История-легенда, МЖМ, строго 18+

PS: ЗАГЛЯДЫВАЙТЕ КО МНЕ В ТГ КАНАЛ!

ищите по ссылке на вкладке ОБО МНЕ

или по моему нику: lana_voronetskaya (там мой аватар)

в ТГ канале РОЗЫГРЫШИ ПРОМО, новости о моих историях, спойлеры, арты и немного о реальной жизни автора (life-style)

(на днях разыграю там один промик на миник про орков!)

❤️❤️❤️

Глава 5

Алия

Я сижу на берегу, дрожа от холода и смущения. Мокрая одежда облепила тело, и меня бьёт озноб несмотря на то, что я, наверное, красная, как рак, со стыда.

Слышу плеск, выдыхаю и перевожу дух.

Решаюсь чуть приоткрыть глаза. А потом и вовсе широко распахиваю их. Не могу отвести взгляд от озера, где плавает орк. ДарХан. Какое странное имя, такое же чужое, как и он сам.

Он движется в воде с невероятной грацией для такого крупного тела. Мощные руки рассекают гладь озера, спина блестит на солнце. И вдруг он выпрыгивает из воды, как морское чудовище из легенд, выгибаясь в воздухе. Капли воды разлетаются вокруг, сверкая в лучах солнца.

Затаиваю дыхание от восторга. Его тело... да, зеленоватое, но такое... совершенное. Широкие плечи, узкая талия, мускулы, перекатывающиеся под кожей при каждом движении. Он похож на дикого зверя — опасного, но завораживающе красивого.

Стук копыт прерывает мои мысли. Громкий, тяжёлый, приближающийся. Сердце пропускает удар. Нет, только не это! Неужели стражники тоже прошли через Завесу? Неужели я привела беду и сюда?

Жгучая Хворь мгновенно возвращается, поднимается от живота к груди, к горлу. Я медленно поворачиваюсь на звук и каменею.

Ко мне на полном скаку мчится огромный чёрный конь. Такого я никогда не видела. Он выше любого скакуна из королевских конюшен, с мускулистыми ногами и развевающейся гривой, похожей на грозовую тучу. Глаза горят красным, как угли в костре.

И эта махина несётся прямо на меня, земля дрожит под копытами. Это прекрасно и ужасающе одновременно. Я не могу двинуться с места, заворожённая зрелищем. Голова кружится, жар усиливается, поднимается волнами.

Конь приближается, и я закрываю глаза, готовясь к столкновению.

Да какая уже разница — сгореть изнутри или быть растоптанной диким конём в землях орков? Мне всё равно осталось недолго.

Но…

…вместо удара слышу громкое фырканье. Открываю глаза, а конь стоит передо мной, огромный, дышащий паром, с развевающейся гривой. И... он не выглядит агрессивным. Наоборот, он наклоняет голову и тычется тёплой мордой мне в плечо, словно старый знакомый.

— Ты... ты что? — шепчу я, не веря своим глазам.

Конь тихо ржёт, почти мурлычет, и снова тычется мордой, теперь уже в руку, словно просит погладить. Я всегда любила лошадей, но никогда не видела такого гиганта. И уж точно не ожидала, что этот громила… будет ластиться, как котёнок.

— Ты красивый, — говорю, осторожно поднимая руку. — Такой красивый и странный.

Касаюсь его морды. Конь прикрывает глаза, явно наслаждаясь лаской.

Я глажу его по шее, которую он ко мне склонил, по гриве. На ощупь она похожа на грозовое облако — мягкая, но с лёгким покалыванием, как в воздухе перед бурей. Опять я думаю про грозу?

На ум приходят образы — грозовая лилия и ещё… глаза вождя орков. Неужели этот конь его?

На этом Жгучая Хворь берёт своё. Огонь рвётся наружу. С кончиков пальцев срываются искры, и я в ужасе отдёргиваю руку.

— Нет, нет, прости! Я не хотела!

Но конь не пугается. Он смотрит на искры с любопытством, а потом... лижет мою руку своим шершавым языком, словно пытается слизать пламя. И, что самое странное, огонь не причиняет ему вреда. Наоборот, кажется, ему это... нравится?

Только вот приступ уже начался, и огонь внутри меня разгорается всё сильнее.

Я пячусь задом, подальше от волшебного коня. Тяжело дышу, пытаясь бороться с приступом. Пламя вырывается из-под кожи, окутывает руки, плечи. Хорошо, что здесь не степь. Влажная трава у озера не загорается.

Конь громко ржёт. Грива встаёт дыбом, а отметина на лбу в виде молнии вдруг начинает сиять.

Зверь отворачивается к озеру, продолжает ржать, встаёт на дыбы. Боже, неужели он так зовёт своего хозяина?

Моя юбка тлеет местами, несмотря на то, что всё ещё мокрая. Я чувствую, как силы покидают меня. Это конец. Я всегда знала, что Жгучая Хворь однажды убьёт меня. Просто не думала, что это случится в чужом мире, рядом с волшебным конём.

— Тише, красавец, — шепчу я, протягивая пылающую руку. — Всё хорошо. Твой хозяин не поможет. Никто не поможет. Так и должно быть. Просто... не бойся огня.

— Ещё как поможет, — раздаётся грубый голос из-за коня.

Неужели ДарХан? Он же был так далеко… Как он успел так быстро? Так перепугался за своего коня?

Голый и злой орк, мокрый, с каплями воды на коже, с решительным выражением на лице делает шаг ближе и опускается на колени передо мной, хватает за плечи и... целует.

Его губы накрывают мои. Требовательно, властно.

Как бы его не обжечь?

Я должна сопротивляться, должна оттолкнуть его, но... не могу. Не хочу. Его поцелуй глубокий, жадный, будто он пьёт меня. И я отвечаю, сама не понимая, почему. Может, потому что умереть с поцелуем на губах лучше, чем в одиночестве? Или потому, что мне нравится, как он это делает: уверенно, сильно, но не грубо?

И вдруг я чувствую, как Жгучая Хворь... отступает. Не гаснет совсем, но словно перетекает в орка, через наши соединённые губы. Он действительно пьёт мой огонь, забирает мою боль, мой жар. Это невозможно, но я чувствую облегчение. Как это может быть?

Вцепляюсь в его плечи, прижимаюсь ближе, не желая, чтобы это заканчивалось. Его руки скользят по моей спине, прижимают к твёрдой груди. Я чувствую его сердцебиение, его силу, тепло мощного рельефного тела.

Когда он наконец отрывается от моих губ, я смотрю на него широко раскрытыми глазами. Пламя погасло. Боль ушла. Осталась только странная, тянущая пустота внутри и... что-то ещё. Что-то новое, незнакомое, пугающее и манящее одновременно.

Но вдруг ДарХан отпускает, отворачивается и сплёвывает, морщится, словно проглотил что-то горькое. Проводит тыльной стороной ладони по губам, стирая следы нашего поцелуя.

Моё сердце сжимается от неожиданной обиды. Конечно, ему было противно. Я же человек, чужая, не такая как они.

— Как... как ты это сделал? — шепчу я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, чтобы он не заметил моего смущения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И я даже не могу опустить глаза. Он же голый! Приходится смотреть ему в лицо. И впитывать его разочарование. Ему не понравился поцелуй! Со мной…

ДарХан смотрит на меня с таким же удивлением, как и я на него, но всё ещё морщится, словно пытается избавиться от неприятного вкуса.

— Я не знаю, — отвечает он, и в его голосе слышится что-то похожее на благоговение, несмотря на гримасу. — Но я чувствую твой огонь внутри себя. И он... прекрасен.

ДарХан сам неловко отводит взгляд, проводит рукой по мокрым волосам.

— Прости, пришлось это сделать, — бормочет он. — Иначе ты бы сожгла всё вокруг. Себя в том числе.

Я киваю, пытаясь скрыть разочарование. Конечно, он сделал это только чтобы помочь. Не потому, что хотел поцеловать. Не потому, что ему понравилось, и он решил повторить. Просто спасал меня. Снова.

Но почему тогда его глаза говорят совсем другое?

Я пытаюсь собраться с мыслями, когда огромный чёрный конь снова тычется мордой мне в плечо. Такой нежный, несмотря на размеры. Прячу смущение за лаской к животному.

— Это... это твой конь? — спрашиваю я, поглаживая зверя по шее. — Он так на тебя похож.

ДарХан кивает, в его глазах мелькает гордость.

— Гром. Мой боевой друг. Больше, чем друг. Он – мой тотемный зверь, — отвечает вождь, но тут же хмурится. — А что здесь произошло? Почему ты опять начала гореть?

Кусаю губы. Раньше или позже, я сгорю дотла.

— Гром напугал меня, — глажу коня по шее. — Когда скакал на полном ходу. Я подумала, что... — голос дрожит от воспоминаний. Могу ли я довериться и всё рассказать орку? — …я так испугалась, что начался приступ.

Лицо ДарХана мгновенно темнеет. В его глазах вспыхивает ярость, такая сильная, что я невольно отступаю.

— Кхаз'гор тул нахк! — рычит он что-то непонятное, хотя мы вроде бы говорим на одном языке, но с разными акцентами. В его голосе столько злости, что воздух вокруг словно сгущается, как перед грозой.

Но происходит нечто ещё более пугающее. ДарХан даже не двигается, только смотрит на Грома, и я чувствую, как что-то невидимое, тяжёлое давит на пространство между ними. Конь вдруг дёргается, как от удара, его глаза расширяются от боли или страха.

Гром жалобно ржёт и медленно опускается на передние ноги, припадая к земле перед своим хозяином. Такой огромный, могучий зверь, и ведёт себя, как наказанный щенок.

— Что ты с ним делаешь?! — вскрикиваю я, бросаясь к коню. — Ему больно! Перестань!

Я загораживаю Грома собой, обхватываю его массивную голову руками. Конь дрожит и прижимается ко мне, ища защиты.

— Тише, тише, — успокаиваю, поглаживая морду с огромными грустными глазами. — Всё хорошо. Я не дам тебя в обиду.

ДарХан делает резкий шаг вперёд, и что-то тёмное, опасное мелькает в его взгляде.

— Отойди от него, — рычит он, хватая меня за руку. — Немедленно.

Мужские пальцы обжигают кожу. Мурашки пробегают по всей руке до самого плеча.

— Нет! — дёргаюсь, вырываясь. — Ты причиняешь ему боль! Зачем?

А по руке так и бегут мурашки от его сильного, властного захвата, заставляющего сердце биться чаще.

— Он напугал тебя, — отвечает ДарХан, оттаскивая меня от коня. — Мог навредить. Должен понести наказание.

— Но он же не специально! — возмущаюсь я, пытаясь вернуться к Грому. — Он просто хотел познакомиться! Это я всё не так поняла.

ДарХан так и не пускает мою руку, держит крепко, а я вдруг осознаю, что он всё ещё голый.

Капли воды стекают по его груди, мускулы напряжены от гнева. Боги, как же он красив в своей ярости — опасный, дикий, первобытный. И как же мне нравится смотреть на него, несмотря на то, что он только что напугал бедного Грома. Неужели он... приревновал?

Я краснею и отворачиваюсь.

— А что ты сейчас сказал? — спрашиваю, пытаясь отвлечься, но его обнажённый торс так и стоит перед глазами, даже когда не смотрю.

ДарХан замешкался? Вождь проводит свободной рукой по мокрым волосам.

— Тебе не стоит... вникать в такое, — отвечает он, отводя взгляд, и, наконец, выпуская. — Это... не для женских ушей.

— И может, стоит... одеться? — бормочу я, всё ещё не поворачиваясь к нему лицом.

— Я же вижу, что тебе нравится. И я не против, можешь смотреть, — в его голосе слышится ухмылка.

Моё лицо пылает ещё сильнее.

— У людей не принято... ходить голым при посторонних, — выдавливаю я.

— Посторонних? — переспрашивает он, и я слышу, как он отходит. — Мы же... прикасались губами. И я спас тебе жизнь.

Слышу, что он всё-таки одевается.

— У орков тело — не повод для стыда, — продолжает ДарХан. — Мы прячем только слабые места, чтобы не получить смертельных ран в бою. Да и орчанки выбирают партнёров, глядя на силу и здоровье мужчины. Как выбрать, не видя?

— А у людей тело… — шепчу я. — Его показывают только... близким людям.

Пауза. Вождь задумчиво тянет:

— Только близким, значит, говоришь... хм.

Я, наконец, оборачиваюсь. ДарХан уже в штанах, но торс всё ещё обнажён, и я снова не могу отвести взгляд. Гром лежит поодаль, не смея встать и приблизиться, в его глазах тоска.

Внезапно меня пробирает дрожь, не только от смущения, но и от холода. Мокрая одежда липнет к телу, тело мелко дрожит так, что зубы тихонечко стучат.

ДарХан замечает, его лицо тут же смягчается.

— Ты дрожишь? — смотрит внимательно на меня.

— Да, — киваю, стараясь унять дрожь. — Мне холодно.

Мокрая шёлковая сорочка прилипла к телу, стала прозрачной. Я вспоминаю об этом, когда ловлю взгляд ДарХана на своей груди. Быстро скрещиваю руки, прикрываясь.

Странно, но от его взгляда внутри что-то сжимается. Не только от стыда, а от чего-то другого, тёплого и пугающего одновременно.

— Ты замёрзнешь, — хмурится он. — Нужно снять мокрую одежду.

— Нет! — отвечаю слишком резко.

— Я разотру тебя, чтобы разогнать кровь, — предлагает ДарХан, делая шаг ближе.

Я представляю его сильные руки на своём теле, как они скользят по коже, согревают, ласкают... Сердце начинает биться быстрее, и я качаю головой, прогоняя эти мысли.

— Нет! Я... я потерплю, — выдавливаю из себя.

— Ты же дрожишь, как осиновый лист, — бросает вождь с раздражением, хмурится и переключается на коня.

Гром так и лежит поодаль на траве. Наблюдает грустными глазами, беспокойно прядёт ушами.

— Этот конь совсем распустился, — бормочет вождь с показным раздражением. — Странно, что он к тебе так проникся. Он слушается только меня.

Я хочу заступиться за Грома, но ДарХан вздыхает и протягивает ко мне руки.

— Тогда по-другому.

Из его ладоней исходит тёплое золотистое свечение. Моя одежда начинает нагреваться, дымиться, влага испаряется. Через несколько мгновений сорочка и юбка становятся сухими и тёплыми. Лёгким движением пальцев вождь запускает тёплую волну и в мои волосы.

Неожиданная ласка так приятна. Я представляю, что это его пальцы перебирают пряди. Жмурюсь от удовольствия, а волосы моментально высыхают, рассыпаясь пышной, слегка вьющейся копной по телу.

— Ты... ты владеешь магией?! — ошарашенно распахиваю глаза. — Зачем тогда предлагал мне раздеться?!

Наглец! Опять за своё…

ДарХан отводит взгляд, и на его лице мелькает что-то похожее на… смущение? Его можно смутить?

— Я хотел... прикоснуться к тебе. Проверить, что ты в порядке.

Снова румянец разливается по щекам, а я прикусываю нижнюю губу.

— Что это за магия? — спрашиваю, пытаясь сменить тему. — Откуда у тебя такие силы?

ДарХан подходит к Грому, присаживается перед ним. Он прижимается лбом ко лбу коня, кладёт обе руки ему на шею. Конь замирает, признавая власть хозяина. Вождь проводит рукой по гриве — успокаивающий, но властный жест.

— У нас с Громом особенная связь. А магия у орков природная, — объясняет он, поднимаясь. — Мы берём её из земли, воды, огня.

ДарХан вытягивает ладонь, и на ней вспыхивает маленький огонёк — не золотистый, как его магия, а красноватый, знакомый.

— А это... — показывает на пламя, — это твой внутренний огонь. Тот, что сжигал тебя изнутри.

Я завороженно смотрю на огонёк. Моя Жгучая Хворь в его руке выглядит почти... красивой.

— Лучше не привыкай к Грому, — добавляет вождь, бросая взгляд на коня. — Он не домашний питомец. Может случайно задеть тебя копытом.

— Но он же добрый, — возражаю я. — И умный.

— Мой конь редко кому доверяет, — в голосе ДарХана звучит что-то собственническое. — Это... необычно.

Я смотрю на вождя. Столько вопросов, столько непонятного. И главный вопрос — что со мной будет дальше?

— Расскажи мне про свой огонь, — просит вождь.

Смотрю на огонёк в руке орка, и что-то сжимается в груди. Мой внутренний огонь... Он выглядит почти красивым, когда не пожирает меня изнутри.

— Это... Жгучая Хворь, — говорю тихо, опуская взгляд. — Болезнь, которой боятся все люди. В последнее время она усилилась, и я больше не могу её контролировать.

Огонёк в его ладони вспыхивает ярче, словно отзываясь на мои слова.

— Может, и зря ты облегчил мои страдания, — продолжаю, кусая губу. — Я всё равно должна скоро умереть. И если есть смысл продлевать эти мучения, то только ради сестры.

Сердце сжимается от боли. Китти.

— Я бросила её одну в опасной ситуации.

Удалось ли ей спрятаться от стражи?

— Что за опасная ситуация? — ДарХан наклоняет голову, изучая меня. — Тот пожар, который, как я теперь понимаю, ты и устроила в степи? С тобой была ещё сестра?

Я вздрагиваю.

— Да, мне очень нужно вернуться за Завесу, к людям — шепчу я, стискивая пальцы. — Проверить, всё ли в порядке с сестрой. Только бы убедиться, что с ней всё хорошо, и можно спокойно умереть.

— Завесу не преодолеть, — качает головой ДарХан. — Но надо поговорить с шаманом. Может, он что подскажет, или хотя бы поможет заглянуть за Завесу. И про твою болезнь с ним тоже стоит поговорить. Он связан с духами, наверняка придумает, как помочь.

Вождь подходит ещё ближе, я чувствую исходящее от него тепло.

— Вот и сегодня его сюда позвали духи. Наверное, это они помогли тебе, приоткрыли Завесу, чтобы я вытащил тебя.

— А я могу тебе доверять, вождь ДарХан? — спрашиваю, встречаясь с ним взглядом.

На лице орка мелькает странное выражение. Что не так?

— Да, — медленно произносит он, делая шаг ближе. — Ты можешь мне доверять. А как иначе? Ты — слабая женщина. Я — сильный мужчина, который должен оберегать, защищать.

В его словах такая наивная уверенность, что я почти улыбаюсь. Орочий склад ума во всей красе.

Я колеблюсь, но решаюсь:

— Моя болезнь опасна. Я подожгла амбар на площади и сбежала, потому что не хотела попасть под стражу. Таких, как я, изолируют в казематах, ставят печать, запечатывая Хворь, чтобы мы никому не навредили. И оставляют медленно тлеть изнутри, умирать в каменных темницах.

ДарХан хмурится, огонёк в его руке дрожит.

— И разве нет никаких вариантов помочь таким, как ты?

— У знати есть магия, артефакты, — пожимаю плечами. — Они могут облегчать Хворь, вытягивают её, как ты у меня. Но цена... — я содрогаюсь. — Цена слишком высока.

В горле пересыхает, пытаюсь сглотнуть.

— Инквизитор уже давно положил на меня глаз. Предложил помочь, но взамен я должна была... — голос срывается, и я отворачиваюсь. — Ублажать его. В постели. Исполнять любые прихоти.

ДарХан плотно сжимает челюсти.

— Это он выследил меня в степи, — продолжаю дрожащим голосом. — Он прискакал за мной вместе со стражниками, чтобы забрать против моей воли.

— Почему ты убегала от того, кто мог тебе помочь? — напряжённо переспрашивает ДарХан.

— Помочь? — горько смеюсь. — Продлить себе жизнь совсем ненадолго и стать чужой рабыней? Исполнять прихоти извращенца? Это не помощь, это медленная смерть в золотой клетке.

В глазах вождя вспыхивает что-то тёмное и опасное. Низкое рычание вырывается из его груди. ДарХан играет с огоньком на руке. Подкидывает его, ловит и яростно сжимает. А погасив, поднимает на меня взгляд.

— Если ты останешься рядом со мной, то не умрёшь.

Я сглатываю, сердце начинает биться быстрее. В голове сразу всплывают образы — его губы на моих, его руки, его поцелуи, которые забирают Хворь. Мне становится горячо, и я прикусываю губу.

— Со временем жар будет всё расти, — шепчу я. — Со временем даже артефакты знати уже не могут помочь...

А сама думаю о том, насколько поцелуи с ДарХаном помогли мне, и что было бы, если зайти дальше...

— Ну, если поцелуи не помогут, — говорит он с лёгкой ухмылкой, словно читая мои мысли, — можно попробовать то, от чего ты отказалась. Считай, ты получила моё официальное приглашение разделить ложе.

Я тут же вспыхиваю. Загорается не только лицо и кончики ушей. По всему телу проходится тёплая волна, и… ускользает куда-то между ног.

ДарХан смотрит на меня с каким-то новым выражением.

— Ты достаточно теперь меня узнала? — спрашивает он, и в голосе звучит что-то опасное.

— Да... — отвечаю растерянно, не понимая, куда он клонит.

— Можешь мне доверять, огненная дева? — он делает ещё шаг, приближаясь вплотную.

— Я... — начинаю, но он не даёт мне договорить.

— Попробуй и доверься, — шепчет он, поднимая руки к моему лицу.

Его ладони накрывают мои щёки, большие пальцы поглаживают скулы. Я замираю, сердце колотится где-то в горле. Он наклоняется, прижимается лбом к моему лбу — такой интимный и властный жест. Так принято у орков?

— ДарХан... — шепчу я, но голос дрожит.

Его руки скользят вниз, переплетаются с моими. Я должна оттолкнуть его, должна сопротивляться, но внутри всё предательски откликается на его прикосновения. Тепло разливается от наших соединённых рук по всему телу, и я таю, несмотря на страх.

Он не спрашивает разрешения. Он просто берёт и присваивает меня, простым, нетерпящим возражений, прикосновением ко лбу. И переплетением пальцев. Очень нежным, но неотвратимым. Таким, которому нельзя сопротивляться и отказать.

Близость орка будит во мне что-то первобытное. Чувствую себя маленькой, хрупкой рядом с его силой, полностью в его власти, но не беззащитной, а наоборот, под защитой, которую никому не сломать.

— Близость возможна с тем, кому ты доверяешь, говоришь… — его дыхание обжигает моё лицо. — Так доверься мне…

Я закрываю глаза, готовая сдаться под таким мощным напором. А что мне, в принципе, терять?

Только нас внезапно прерывают.

Мощный гортанный крик. Мужской голос, вызывающий дрожь. Не менее властный, чем у самого вождя.

— ДарХан!

Мы резко отстраняемся друг от друга. Я краснею до корней волос, а ДарХан выглядит... раздражённым.

— Шаман, — бормочет он. — Вовремя, как всегда.????

Глава 6

Я поворачиваюсь на звук копыт и замираю. К нам приближается всадник, и воздух вокруг него словно дрожит от жара, хотя солнце уже клонится к закату. На шее незнакомца что-то тускло поблёскивает и потрескивает — амулеты? Земля под копытами его коня слегка дымится, будто раскалённая.

Гром резко поднимается с травы, не дожидаясь разрешения ДарХана. Он фыркает, встряхивает гривой и решительно встаёт между мной и приближающимся всадником. Я чувствую, как напрягается его огромное тело. Конь вождя защищает меня?

— Да что с тобой сегодня? — недоумевает ДарХан, глядя на него. — Это же РейТан и его Ветер.

Вождь делает шаг к Грому, явно намереваясь приструнить его, но я инстинктивно прижимаюсь к тёплому боку коня.

— Не надо, — шепчу я. — Он просто... беспокоится.

ДарХан замирает, удивлённо глядя на меня, потом на коня. Я чувствую, как через их связь проходит что-то тревожное.

— Странно, — бормочет он. — Почему Гром так реагирует на приближение шамана? Может на солнце перегрелся?

Его конь чуть успокаивается, когда понимает, что заслонил меня от чужака.

Шаман резко останавливает своего скакуна, сжимая поводья так сильно, что костяшки пальцев белеют. Долгая пауза. Он смотрит на меня так пристально, что мне хочется спрятаться ещё глубже за Громом. Шаман стискивает челюсти, но быстро берёт себя в руки и медленно, обдуманно спешивается.

Два могучих орка приближаются друг к другу. ДарХан сжимает предплечье шамана — крепко, по-воински, демонстрируя силу захвата. Тот отвечает тем же. Жест говорит об их равенстве и взаимном уважении.

Это так у них воины приветствуют друг друга?

— Она появилась из-за Завесы, — говорит ДарХан, кивая в мою сторону.

— Что вы тут делали? — спрашивает шаман, подозрительно щурясь.

Необдуманно выглядываю из-за Грома.

— Ничего! — поспешно отвечаю, чувствуя, как лицо снова вспыхивает.

Я прижимаюсь к горячему боку коня, пряча неловкое смущение.

ДарХан смотрит на меня с лёгкой усмешкой, но подтверждает:

— Разговаривали. Она рассказывала о себе.

Шаман пытается подойти ближе ко мне, но Гром предупреждающе фыркает. В глазах РейТана вспыхивает раздражение.

— Наконец-то... — бормочет он, изучая моё лицо, но не объясняет, что имеет в виду.

— Что? — не понимаю я.

— Духи говорили о её приходе, — продолжает шаман, не отводя от меня взгляда. — Но ты, ДарХан, действуешь слишком поспешно. С чужаками нужно быть осторожнее.

Я чувствую напряжение между орками, но не понимаю его причин. Что-то здесь не так. Инстинктивно жмусь к Грому сильнее.

— Ты не понимаешь знаков духов, вождь, — добавляет РейТан с лёгким упрёком и резко меняет тему. — Я проверил Завесу в сторону запада, но по пути почувствовал, что она колеблется в трёх милях отсюда на восток. Нужно посмотреть, не попал ли кто ещё из людей к нам.

ДарХан хмурится:

— Возможно, Гром беспокоится не просто так. Там что-то происходит?

— Поезжай, проверь, — настаивает РейТан. — Духи не терпят промедления.

— А можно... можно я поеду с тобой? — робко спрашиваю я.

Мысль остаться наедине с этим странным шаманом пугает до коликов в животе.

— Нет, — резко возражает РейТан. — Моя обязанность как шамана — проверять всех чужаков. Духи послали мне видение о тебе. Я должен с тобой поговорить.

— Девушка сама мне всё расскажет, — добавляет он, глядя на ДарХана. — Мне нужно понять, как она прошла через Завесу.

— Её зовут Алия, — вождь склоняет голову к плечу, рассматривая шамана.

— Ты же знаешь, я никогда не ошибаюсь в таких вещах, — заканчивает тот с нажимом.

ДарХан колеблется, глядя то на меня, то на шамана.

— Ты можешь пока задать РейТану свои вопросы о возвращении домой, — говорит он мне. — Я полностью ему доверяю. И я быстро вернусь.

Он подходит к Грому, но конь упрямо встряхивает гривой и остаётся рядом со мной. ДарХан хмурится, концентрируется, на его лице напрягаются мышцы.

Через несколько секунд Гром неохотно отходит от меня, но в его глазах читается явное недовольство.

— Что с тобой сегодня не так? — удивлённо бормочет ДарХан, поглаживая коня по шее. — Ты ведёшь себя совсем странно.

— Вот видишь, — подхватывает РейТан, — и Гром чувствует, что что-то не так. Животные не ошибаются в таких вещах. Вам надо поспешить, проверить, что там происходит.

ДарХан запрыгивает на Грома. Слишком грациозно для такого мощного тела. Смотрю в восхищении, чуть приоткрыв рот. Краем глаза ловлю недовольный блеск в глазах шамана.

Гром всё ещё оглядывается на меня, словно не хочет оставлять.

— Я скоро вернусь, — говорит ДарХан, встречаясь со мной взглядом. — РейТан поможет тебе с вопросами о Завесе.

Он пришпоривает Грома, и тот неохотно трогается с места, то и дело оборачиваясь. Вскоре они скрываются за деревьями, и я остаюсь наедине с шаманом.

РейТан смотрит на меня долго, изучающе, и его взгляд меняется — становится мягче, но от этого пугает меня сильнее.

— Итак, огненная девочка, — говорит он, и в его голосе звучит что-то, от чего по спине бежит холодок.

Зачем ДарХан оставил меня с ним наедине?

Шаман стоит передо мной, не менее властный и давящий, чем ДарХан. Могучий, с выразительным рельефом мускул. Открытая кожаная броня не скрывает, а лишь подчёркивает его силу.

Широкие плечи, мощная грудь, руки, способные сломать человека пополам. Но главное, это налёт таинственности. Множество амулетов на шее и запястьях тускло поблескивают. Магия буквально фонит в воздухе рядом с ним, заставляя кожу покалывать от напряжения.

— Наконец-то мы можем поговорить наедине.

Шаман специально отправил ДарХана подальше? Что ему надо от меня?​

Тишина у горного озера давит. Только плеск воды о камни да шелест листьев в кронах деревьев нарушают безмолвие. Солнце клонится к закату, окрашивая водную гладь в золотистые тона, но красота пейзажа не успокаивает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

РейТан смотрит на меня так пристально, что хочется отвернуться. В его взгляде что-то властное и холодное. Совсем не то тепло, которое излучают глаза ДарХана.

— Расскажи, как ты прошла через Завесу, — говорит он, и его голос звучит мягче, чем раньше, но от этого не менее властно.

Нервно сглатываю, во рту пересыхает.

— В степи был пожар, — начинаю осторожно. — Сама не поняла, что именно произошло. Всё вспыхнуло так быстро... А потом вождь ДарХан спас меня, вынес на руках из огня.

Что-то тёмное мелькает в глазах шамана при упоминании о ДарХане. Его челюсти сжимаются, амулеты на шее тускло вспыхивают.

— Где именно открылась Завеса? — спрашивает он, явно стараясь контролировать голос.

Показываю рукой на древнюю арку неподалёку. Магическая Завеса плотно перегородила дорогу домой, расходится в разные стороны, насколько хватает глаз. Не видно никакой степи. Вокруг нас только лес, уходящий в горы.

— Там, у арки, — а потом поворачиваюсь к шаману и прошу: — Пожалуйста, верни меня за Завесу! Мне нужно обратно, к себе домой, к людям. Не хочу оставаться здесь. Я не принадлежу вашему миру.

РейТан качает головой, амулеты тихо звенят.

— Духи решили приоткрыть Завесу, чтобы впустить тебя. На то были причины.

— Какие причины? — настаиваю, паника нарастает в груди.

— Этого пока не могу сказать. Духи покажут, когда придёт время, — отвечает он загадочно. — Завеса открывается только по воле духов. Придётся ждать их знака.

Делаю шаг назад, но шаман следует за мной.

— Так что тебе придётся поехать с нами. Только прежде, чем ты войдёшь в наш Горный Узел, нужно убедиться, что ты не несёшь проклятий, — продолжает он. — Это древний закон: все чужаки должны пройти очищение.

— Какое очищение? — шепчу, сердце колотится всё быстрее.

Шаман достаёт пучки сушеных трав из кожаного мешочка, подпаливает… магией? Сухоцветы начинают тлеть.

— Окуривание священными травами, — объясняет он, раздувая дымок. — Но сначала нужно снять всю одежду. Кожа должна быть обнажена. Металл и чужие ткани мешают духам проникнуть в твою ауру.

— Нет! — резко отвечаю. — Я не стала раздеваться перед вашим вождём. Не собираюсь делать это и перед тобой!

Шаман странно реагирует. Злится? На то, что не хочу снять одежду? Или потому, что снова заговорила о ДарХане?

РейТан широко раздувает ноздри, травы дымят всё сильней.

— Зачем надо было раздеваться перед ДарХаном?

И так на меня смотрит, словно осуждает.

Мне становится слишком неловко. Чувствую себя гулящей девкой, которая чуть не залезла вождю в штаны. Это ещё шаман ничего толком и не знает, о том, что между нами произошло.

Умм… Надеюсь, ДарХан не станет болтать языком.

Чуть заикаясь, выдавливаю из себя:

— Я… упала в озеро. И промокла, — ёжусь. — И замёрзла.

Слышу себя со стороны. Боги, как же глупо звучит. Я же совсем сухая.

Шаман хмурится сильнее, а я поспешно добавляю:

— Но ДарХан высушил меня, — и совсем тихо, — Своей магией.

Дым от трав становится гуще, окутывает меня сладковатым ароматом. Голова слегка кружится, мышцы расслабляются против воли.

— Тебе всё-таки придётся снять одежду. Что не так? Ты стесняешься своего тела?

Снова приходится объяснять:

— У людей так не принято. И ваш вождь уважает чужие традиции. Надеюсь, его шаман тоже.

РейТан усмехается, но в его улыбке нет тепла.

— Так это ты у нас в гостях. Ты должна уважать наши традиции и показать, что тебе можно доверять, — отвечает он жёстко. — И почему ты не желаешь снять одежду? Что ты скрываешь от меня?

— Ничего. А что здесь можно скрыть? — развожу руками.

Шаман настаивает:

— Я должен проверить, убедиться.

— Нет.

— Тогда ты не сможешь остаться в клане, — РейТану надоедает препираться, он начинает угрожать. — А значит, ты умрёшь в горах. Одна.

Пробую ещё раз:

— Но ты для меня чужой. Я не могу просто так раздеться перед мужчиной. И не хочу, чтобы ты смотрел на меня.

Шаман говорит гипнотическим голосом, слегка растягивая слова:

— Сквозь дым мне будет почти ничего не видно. Можешь раздеться. Духи требуют этого.

И между нами, действительно, довольно плотная дымовая завеса.

Где ДарХан? Почему он оставил меня с этим орком?

Вождь бы никогда не заставил делать то, что мне неприятно. Хочу его дождаться, чтобы он всё это остановил.

Но что, если и ДарХан не скажет ничего против слов шамана? Тогда ещё и сам будет разглядывать меня? Два орка и одна обнажённая я?

Наверное, лучше разрешить шаману провести ритуал до возвращения ДарХана. Сгореть мне на месте со стыда…

Словно в трансе, дрожащими руками начинаю развязывать шнуровку шёлковой рубашки. Мысли плывут, сопротивление ослабевает.

Быстро снимаю одежду, прикрываясь руками. Смущение жжёт щёки, но травяной дым делает всё нереальным, далёким.

РейТан берёт мою одежду, внимательно осматривает каждую складку, встряхивает сорочку, потом юбку. Ищет что-то. Но что?

Потом он поднимает тлеющие пучки трав, начинает водить ими вокруг моего тела. Дым окутывает меня, проникает в лёгкие, заставляет голову кружиться ещё сильнее.

На лице шамана читается разочарование. И даже дым не может это скрыть. Он смотрит на меня без всякого желания, почти с досадой.

Вдруг он случайно задевает моё плечо. И тут же резко отдёргивает пальцы, словно обжёгся.

— Ого! — выдыхает он. — Какой у тебя магический резерв!

Его амулеты вспыхивают ярким светом, реагируя на что-то во мне.

— Какая магия? — не понимаю. — Нет у меня никакой магии! У меня есть только Хворь...

— Не просто магия. А настоящий источник, — начинает шаман, но его слова обрывает громкий топот копыт.

ДарХан вернулся!

Скачет на Громе во весь опор, несётся к нам. Длинные чёрные волосы развеваются на ветру вместе с гривой коня. Завораживающе красиво. Особенно через клоки дыма от трав. Как будто нереальный воин из древней легенды. Сила, мощь, стать.

Только вот лицо ДарХана искажено яростью? И молния на лбу его коня тоже светится.

Что-то случилось на границе? Неужели стражники и, правда, прорвались следом за мной? И я принесла в этот мир беду?

Глава 7

ДарХан

Чем дальше удаляюсь от озера, тем сильнее нервничает Гром. Его грива встаёт дыбом, копыта высекают искры при каждом шаге. Через нашу связь проходят волны тревоги, которые становятся всё сильнее.

Завеса в порядке — никаких следов новых пробоев. Но что-то не так. Что-то очень не так.

— Назад, — рычу я, разворачивая коня. — Быстро!

Гром не нуждается в дополнительных объяснениях. Он собирается, мускулы напрягаются, и мы делаем затяжной прыжок — не обычный галоп, а пространственный скачок, доступный только тотемным зверям.

Мир размывается вокруг нас, ветер ревёт в ушах, земля проносится внизу пятнами зелени и камня.

Выходим из прыжка у самого озера и… сердце внезапно пропускает удар.

Дым. Ритуальные травы. И сквозь этот дым видно силуэт моей огненной девы. Голой. Она стоит перед РейТаном, прикрываясь руками, а он... он смотрит на неё.

Орки не стыдятся своих обнаженных тел. В этом нет ничего запретного. Мы все — часть природы. Нагота естественна.

Но… отчего тогда ярость взрывается во мне, как вулкан?

— РЕЙТАН! — рычу я, спрыгивая с Грома.

Как он посмел?! Почему она разделась перед ним, когда отказалась передо мной?

Умом понимаю — это ритуал, древний закон. Но внутри всё разрывается от ревности и гнева. Она МОЯ. Только я должен видеть её такой.

— ДарХан, подожди! — кричит шаман, поднимая руки. — Это ритуал очищения! Я проверяю её на проклятия!

— Ритуал?! — взрываюсь я. — Ты заставил её раздеться!

Бросаюсь на шамана, кулак летит ему в лицо. РейТан уворачивается, его амулеты вспыхивают защитным барьером. Моя рука проходит сквозь мерцающий щит, но удар ослабевает.

— Она чужачка! — оправдывается шаман, отступая. — Закон требует...

— К духам твой закон! — рычу я.

Внутри меня пробуждается огонь — тот самый, что забрал у Алии. Её магия откликается на мою злость, вспыхивает красным пламенем вокруг рук. Бью снова, и на этот раз барьер шамана трещит.

Защищаясь, РейТан призывает силу земли. Камни поднимаются с берега, летят в меня. Уклоняюсь, хватаю один из валунов и швыряю обратно. Он рассыпается о новый щит шамана.

— Прекратите! — кричит Алия, но мы не слушаем.

Черпаю силу из земли под ногами, из воды озера. Моя природная магия смешивается с остатками огня, который я вытянул из человечки, и создаёт что-то новое, мощное. Пламя на руках становится золотистым, обжигающим.

— Ты не имел права! — рычу я, метая огненные шары.

— Я — шаман! — кричит РейТан, призывая ветер. — Моя обязанность...

— Твоя обязанность — спрашивать разрешения у вождя!

Мы сходимся в рукопашной. Его кулак целится мне в рёбра, мой ему в челюсть. Магия искрит вокруг нас, земля дымится под ногами. Он сильный, но я сильнее. И я разъярён.

— ДарХан, остановись! — снова кричит Алия. — Он не сделал ничего плохого!

Но её слова только подливают масла в огонь. Она защищает его? После того, что он заставил её сделать? Шаман уже успел сделать то, чего она не разрешила мне?

Ар-рррр….

Бью РейТана в живот, он сгибается, но тут же отвечает ударом в плечо. Его магия обжигает, но моя — сильнее.

— Она не твоя! — рычит он внезапно. — Духи послали её не для тебя!

— Что ты сказал?! — взрываюсь я.

И тут происходит нечто неожиданное, что заставляет нас остановиться и замереть. Воздух вокруг вспыхивает. И это Алия горит! Вся, с головы до ног. Но огонь её не сжигает. Её глаза пылают Жгучей Хворью.

— ХВАТИТ! — кричит она, и волна пламени срывается с её рук.

Огненная стена несётся прямо на РейТана. Он едва успевает поставить щит, но сила удара отбрасывает его к самой воде.

Алия стоит посреди языков пламени, прекрасная и грозная, как богиня войны. Огонь бушует вокруг неё, отзываясь на эмоции.

— Не смейте драться из-за меня! — рычит она, и в её голосе столько силы, что мы оба наблюдаем в восхищении.

Такая хрупкая маленькая человечка и столько внутренней силы и огня!

Я просто не могу отвести взгляд. Она невероятна. И, похоже, Алия пытается защитить меня?

Не РейТана.

Гнев чуть притупляется и оседает. Бросаю на шамана короткий взгляд свысока.

Только, вот, зря я думал, что огонь не вредит человечке.

Потихоньку огонь распространяется, пожирая сухостой среди травы. Яркий язык пламени взвивается, слизывая одежду человечки, которая валяется на земле.

— Алия! Огненная дева, останови огонь. Шаман извинится, и мы спокойно поговорим.

Она надсадно выдыхает с хрипом:

— Не могу.

Ноги девушки подкашиваются, она оседает на колени.

Если огонь не причиняет ей вреда снаружи, то её болезнь сжигает хрупкое создание изнутри.

— Остановись, — реву, что есть мочи. — Ты же вредишь прежде всего себе!

Я делаю взмах рукой, волной магии черпаю воду из озера и тушу занявшийся вокруг Алии огонь.

Шаман утирает разбитую губу и отмирает. Присоединяется ко мне. Ещё пару общих усилий и огонь полностью стихает, оставляя после себя выжженный след.

Отчаянно взываю к другу:

— РейТан, да помоги же ей. Ты шаман или кто? Сделай что-нибудь. Жгучая Хворь сейчас сожрёт человечку изнутри.

— Это не болезнь, — шаман быстро приближается к Алии. — Это источник магии. Он в ней.

Огонь, который продолжает полыхать вокруг девушки, обжигает шамана. Тот стискивает зубы, но протягивает руку, несмотря на боль. Укладывает ладонь Алии на плечо.

Он трогает МОЮ человечку! Р-ррр…

Хоть бы сумел помочь.

Запах трав смешивается с палёной кожей шамана. И слышится скрип его зубов. Но по его лицу не скажешь, что у него горит плоть.

Шаман делает глубокий вдох, на выдохе поясняет:

— Магия, ДарХан. Её убивает слишком большой поток, накопленный внутри. Сейчас вытяну в амулеты.

О… я вижу, и даже на расстоянии чувствую её огонь. Действительно, фонит магией. Как же я сразу не разглядел?

Люди настолько отвыкли от магии, что принимают природный источник силы за болезнь? Не контролируют её, не управляют. И заживо сгорают, не сумев с ним совладать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я тоже сразу и не понял потому, что у нас, орков, все источники магии внешние – природные. Мы живём в полном согласии с природой, и пользуемся тем, что она нам даёт.

А люди, значит, могут создавать магию внутри себя?

Звук небольшого взрыва нарушает ход моих размышлений. И сразу же ещё один.

Духи, вашу мать!

Это шаман взрывается? Вернее, его камни на амулетах, которые не выдерживают нагрузки.

Какой же у девочки большой резерв!

Шамана отбрасывает от человечки. На её теле всё ещё тлеют остаточные следы огня. На её ГОЛОМ теле!

Какая же хрупкая, как тростинка. Ну и что, что она не такая, как все орчанки, к которым я привык. Хочется схватить её, спрятать и защитить от всего мира. И прежде всего, от неё самой.

И я, конечно, понимаю, что РейТану сейчас не до разглядываний необычных хрупких человеческих прелестей, но…

Выхватываю походный плащ из седельной сумки — специально зачарованный от непогоды, в том числе, и от огня. В два больших шага оказываюсь рядом с Алией, накидываю плащ на плечики и обнимаю со спины, присаживаясь на колени сзади.

Я окончательно тушу огонь плащом на её теле, а сам ловлю себя на том, что млею от её близости. Такая маленькая и изящная, как капли горного хрусталя в пещерах. Единственное, что хочется — это обнять её и успокоить.

По рыжим волосам ещё бегут огненные искры, обжигают. Но это ерунда. Шаман гораздо сильнее пострадал. А я… осторожно прикасаюсь губами к кончику крошечного ушка. И пью её огонь. Немного жжётся, но вкусно! И так бодрит.

Прикасаюсь губами к виску, а потом лбом к её макушке сзади и допиваю то, что ещё горит на ней.

Девушка протяжно выдыхает и совсем теряет силы. Она упала бы на землю, если бы я не обнимал.

Шаман подаёт голос:

— ДарХан, у неё не болезнь, а слишком огромный магический резерв, запертый в теле.

РейТан тяжело дышит. Он сильно пострадал от взрывов амулетов. Кожа на лице и часть волос обгорели, оплавились ремни на кожаной броне и заплыл один глаз. Наверное, прошило осколком.

— Даже мои камни не смогли впитать избыток, накопившийся у неё внутри. Слишком много.

— РейТан! Она сейчас потеряет сознание.

Мне страшно. Потому что кажется, что она не просто упадёт в обморок, а, вообще, испустит дух.

Ещё и шаман мыслит в русле со мной:

— Не дай ей уснуть. Иначе её душа улетит близко к грани. Или, вообще, может перейти за неё!

РейТан вспарывает показавшимися когтями землю, вытягивая магию, чтобы восстановиться. Но судя по его виду, ему понадобится минимум пару часов.

Слегка трясу Алию за плечи.

— Маленькая, человеческая дева, слышишь? Тебе нельзя засыпать.

Она заваливается так, что я перехватываю её на руки. Алия шевелит пересохшими губами:

— Пора прощаться, вождь орков. Хворь всё ещё жжётся в венах. Наверное, этот приступ последний. Я так устала и хочу спать. Сил нет терпеть.

Я вскидываюсь на шамана:

— Как ей помочь? РейТан! Что можно сделать?

Шаман хрипло объясняет:

— Нужны крупные артефакты-накопители, в которые можно слить часть магии, которая жрёт её изнутри.

— Но твои камушки не выдержали. А большие есть только у наших старейшин в Горном Узле.

РейТан пытается приподняться, но пока у него не хватает сил. Он ещё глубже вонзается когтями в почву, сильнее начинает тянуть восстановительные силы из земли.

Шаман нервно выдыхает:

— Близость с её истинным могла бы помочь. Так можно было бы высвободить остатки, которые терзают её изнутри…

Почему он так странно смотрит на Алию? Даже дыхание у РейТана учащается. Какой-то нездоровый блеск в его глазах…

А потом он говорит то, от чего даже моё огромное сердце орка вдруг пропускает один удар.

— Я слишком слаб, чтобы помочь ей. Так что, ДарХан, сейчас я полностью полагаюсь на тебя. И на Грома. Это сюда мы с тобой ехали три дня. А без меня, вы доберётесь до Узла в несколько скачков. Только твой Гром прыгает через ткань бытия. Вы просто обязаны успеть, чтобы спасти мою истинную, приведённую духами из-за Завесы.

Меня как будто в ледяную воду засунули с головой.

Что? Алия — истинная шамана?

— ДарХан, ты знаешь, как же долго я этого ждал. Я обыскал её одежду, но не нашёл цветок судьбы. Наверное, она его не сорвала.

Так вот зачем РейТан заставил мою маленькую раздеться… искал цветок?

С сожалением понимаю, что… она — не моя. В груди скребёт, как будто кто-то вспарывает плоть острыми когтями. Что это за странное чувство?

Шаман договаривает:

— Сейчас главное спасти мою истинную, а за цветком мы ещё с ней вернёмся. Позже. Ты же успеешь спасти её, не подведёшь?

>>>>>>>>>>

забыла картиночку шамана

воть...

Глава 8

Алия

Сознание плывёт, как в тумане. Смутные образы мелькают перед глазами — ДарХан и шаман дерутся, их магия искрит в воздухе, а я... я испугалась. Так испугалась за вождя, что Хворь мгновенно разрослась во мне и вырвалась наружу, чтобы остановить этот безумный бой.

Слава богам, всё закончилось хорошо.

Теперь я в объятиях ДарХана, и это... это прекрасно.

Он подхватил меня на руки и так и забрался на Грома, держа меня перед собой, усадил боком и теперь прижимает к своей широкой груди.

Я чувствую каждое движение его мускулистого тела. Одной рукой он держит поводья, а другой обнимает меня, не давая упасть, и в этих объятиях весь мир кажется безопасным.

От него исходит такое тепло, такая защищённость. Пахнет лесом, дымом костра и чем-то чисто мужским, что заставляет сердце биться быстрее.

А ещё я закутана в его плащ, мягкий и тёплый с изнанки, пропитанный запахом вождя.

Смутно помню, как всё горело вокруг меня, как языки пламени лизали траву и мою одежду. Как орки тушили огонь, а ДарХан так нежно прижимался ко мне сзади, касаясь губами моего виска, моего уха. Пил мою Хворь, забирая боль и жар. Заботливо закутывал в плащ, словно я что-то драгоценное и хрупкое.

Сквозь полуприкрытые ресницы поглядываю на него. Боги, как же он красив — суровые черты лица, сосредоточенный взгляд.

И… его крепкие руки, которые так уверенно управляют поводьями. Настоящий вождь, сильный и властный, но со мной он такой нежный...

— Не спи, Алия, — тихо говорит он, слегка встряхивая меня. — Тебе нельзя засыпать сейчас.

В его голосе тревога, и я хочу его успокоить, но язык не слушается. Голова такая тяжёлая...

Тревожные воспоминания всплывают в сознании. Что за бредни говорил шаман? Кто его истинная? Неужели он принял меня за неё? И что за цветок судьбы он упоминал?

Перед глазами появляется образ грозовой лилии — того удивительного цветка, который я видела около арки, на границе с Завесой. Такой яркий, пульсирующий магией...

Умм… пожалуй, я не стану рассказывать вождю про него. Почему орки думают, что вот так запросто, можно решить чью-то судьбу? Хотя, если бы это вождь, а не шаман сказал, что я его истинная…

— ДарХан, — шепчу я, и голос звучит хрипло. — Что... что происходит?

Его руки крепче сжимают меня, и я чувствую, как напрягается тело орка.

— Всё хорошо, — отвечает он, но в голосе звучит что-то натянутое. — Мы едем в мой клан. Там тебе помогут.

Что-то не так. Что-то изменилось в нём после слов шамана. Но что именно? Голова кружится, мысли путаются, и я снова начинаю проваливаться в дремоту.

— Алия! — резче говорит он, встряхивая меня сильнее. — Не засыпай. Слышишь меня?

Дыхание вождя щекочет голову. Прижимаюсь к нему крепче, ища тепло и защиту. В его объятиях хочется остаться навсегда, забыть обо всём. О Хвори, о страхах, о том странном напряжении, которое теперь исходит от него.

— Я здесь, не сплю, — шепчу, и он слегка расслабляется.

Но что-то всё равно не так. И это пугает меня больше, чем любая магическая болезнь.

Мир вдруг размывается вокруг нас, и мы взмываем в воздух. Дух захватывает от невероятного ощущения полёта — земля проносится внизу пятнами зелени и серого камня, ветер свистит в ушах. Это не обычный галоп, это что-то магическое, завораживающее.

— Боги, — выдыхаю я в восхищении. — Как это возможно?

— Особенность Грома, — поясняет ДарХан, и в его голосе слышится гордость. — Он может прыгать через пространство. Мы быстро доберёмся до Горного Узла моего клана, в несколько таких скачков. И там тебе обязательно помогут...

Впереди показывается высокое горное ущелье, но над ним бушует буря. Молнии разрывают небо, воздух искрит от напряжения.

— Духи гневаются почему-то, — бормочет ДарХан.

Гром резко снижается, а потом и совсем приземляется у входа. Конь беспокойно фыркает, отказываясь лететь дальше.

— Придётся переждать, — говорит ДарХан, спешиваясь и осторожно снимая меня с седла. — Буря мешает ему ориентироваться в прыжках.

Сон как рукой сняло. Высокие стены ущелья вздымаются по обе стороны, а над головой беснуется стихия — небо затянуто грозовыми тучами, сверкают молнии. Но рядом с ДарХаном так спокойно и надёжно, словно никакая буря не может до нас добраться.

Немного ёрзаю, стесняясь. Под его плащом я совершенно голая. Моя одежда сгорела в том пожаре. Плащ большой, закрывает всё, что нужно, и даже больше. Наверное, в него поместились бы две такие, как я…

Но… я всё равно стесняюсь.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает ДарХан, усаживая меня на плоский камень и присаживаясь рядом.

— Лучше, — храбрюсь я. — Огонь внутри затих. Не жжёт так сильно.

— Шаман сказал, что это не болезнь, — говорит он осторожно. — А магия. Твоя собственная сила.

Удивлённо смотрю на него.

— Магия? Не может быть.

Хотя…

Но... неужели наша человеческая знать не знает об этом? Тот же инквизитор?

Первые сомнения закрадываются в душу. А что, если меня всё это время обманывали? И не только меня. И зачем знати скрывать от простолюдинов правду?

— Аристократы тоже пользуются магией, — продолжаю размышлять вслух. — Хоть и довольно слабо по сравнению с вами. Я видела, как ты и шаман черпали воду из озера, когда тушили мой огонь. А как ловко ты высушил мою одежду...

— Орки используют магию природы, — объясняет ДарХан. — Мы берём её из земли, воды, воздуха. А у тебя она появляется и копится внутри. Её нужно выпускать, иначе она тебя сожжёт.

Он наклоняется ближе, и от его близости сердце начинает биться быстрее.

— В клане есть камни-накопители, куда можно слить твою силу. Мы обычно используем их для хранения запасов магии — на бытовые нужды. А черпаем её из сердца Горного Узла, прямо из открытого источника, на котором и построен наш дом.

— Если это магия во мне, то я смогу научиться пользоваться ею? — спрашиваю с надеждой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты уже используешь её, — улыбается ДарХан. — На эмоциях. Как недавно. Хотела поджарить нас?

Хитрые смешинки прыгают в уголках грозовых глаз.

Краснею, понимая, что вождь прекрасно знает, что я хотела остановить шамана и защитить его самого.

— Алия, это я должен тебя защищать, а не ты меня, — говорит он серьёзно.

— ДарХан, — шепчу я, — думаешь, я не умру из-за этой магии внутри?

Он берёт мою руку в свои большие ладони, и от его прикосновения по телу разливается тепло.

— Всё будет хорошо. Сначала найдём, куда сливать излишки, научишься это делать, а потом посмотрим, чем ещё можно помочь.

— А как меня встретят в клане? — волнуюсь я. — Я же чужачка, да ещё и с такой странной магией...

— Ты со мной, — непреклонно отвечает он. — О чём переживать?

В его голосе такая уверенность, что хочется поверить. Но тревога не отпускает.

Тихо спрашиваю:

— Смогу ли я вернуться домой?

ДарХан долго молчит, потом говорит:

— Разве не хочешь сначала разобраться со своей магией? Куда ты так спешишь?

Меня терзает смутное беспокойство. Сестра, семья... Не навредил ли им инквизитор, когда меня забрал за Завесу орк?

Гром прядёт ушами и нервно ржёт, молния на его лбу начинает поблёскивать тревожным светом. Конь беспокойно переступает с ноги на ногу, поворачивая голову к стенам ущелья.

— Буря в таком месте... и никак не уймётся, — бормочет ДарХан, посматривая наверх на бушующее небо.

Внезапно Гром резко поворачивается ко мне, тычется мордой в плечо и громко фыркает. В его глазах я вижу предупреждение, тревогу.

— Что с ним? — спрашиваю я.

ДарХан прикладывает руку к каменной стене. Мгновение и его лицо меняется, глаза расширяются от ужаса.

— Алия! — рявкает он, и хватает одной рукой, притягивая под мышку, словно куклу.

Земля содрогается под ногами. Грохот сверху становится оглушительным.

Свободной рукой вождь перехватывает поводья, даже не успев толком вскочить на коня — только ногу в стремя, а Гром уже делает отчаянный скачок, вынося нас прочь.

— Горный обвал! — кричит ДарХан мне в ухо.

Треск, грохот, камни летят сверху сзади, за нами по пятам. Огромные валуны с рёвом обрушиваются туда, где мы только что сидели. Гром прыгает, его копыта едва касаются земли, мы несёмся по воздуху, а за спиной всё рушится и грохочет.

Страшно до дрожи, но ДарХан так крепко держит. Я знаю, что не отпустит и не даст мне упасть.

Когда Гром наконец останавливается, ДарХан тут же отпускает поводья, соскакивая с коня, и прижимает меня к скале, накрывая своим телом. Туча мелких камней и пыли несётся за нами следом по ущелью, но его широкая спина защищает меня от всего.

— Не бойся, — шепчет он мне в волосы. — Это уже остаточная волна. Из эпицентра нас вынес Гром.

Пыль оседает, и я поднимаю голову. Смотрю на него снизу вверх, и сердце замирает. Он так близко, что чувствую его дыхание на своём лице. В его глазах что-то тёмное, жаркое, первобытное. Что-то, что заставляет забыть обо всём на свете.

Его взгляд скользит по мне, задерживается на губах. Я чувствую, как тело вождя напрягается, как учащается дыхание. Мне кажется, в его глазах искрит.

— Алия, — хрипло шепчет он, и в его голосе столько желания, что внутри всё сжимается от сладкой боли.

Его рука поднимается к моему лицу, большой палец нежно проводит по щеке. От этого прикосновения по телу разливается жар, и я невольно прижимаюсь к нему ближе.

— Ты в порядке? — спрашивает он, но его глаза говорят совсем о другом.

Киваю, не в силах произнести ни слова. Воздух между нами накален, а с моего плеча… соскальзывает плащ.

ДарХан замечает это, его взгляд темнеет ещё больше, но он осторожно поправляет ткань, возвращая на место и прикрывая меня.

Этот заботливый жест почему-то волнует больше любых страстных прикосновений.

Буря над головой постепенно отступает, пыль от обвала оседает.

ДарХан протягивает руки, словно опять хочет меня подхватить, но в последний момент останавливается.

— Ты как? Можешь идти? — в голосе орка звучит что-то натянутое.

Прячу стеснение, хватаясь за поводья Грома и прижимаясь к тёплому боку коня. Плащ слишком велик, волочится по земле, путается под ногами.

— Могу, — киваю, делая несколько неуверенных шагов.

ДарХан замечает мои трудности и приседает передо мной на одно колено. Достаёт нож и начинает аккуратно обрезать низ плаща, укорачивая его.

— Ты портишь свой плащ... — переживаю я, наблюдая, как острое лезвие режет дорогую ткань.

Он поднимает на меня взгляд, и в его глазах что-то тёплое, нежное.

— Плащ можно заменить, — тихо говорит он. — А тебя — нет.

От этих слов сердце пропускает удар. Он встаёт, а я не знаю куда спрятать глаза, покусываю нижнюю губу.

Мы идём обратно по ущелью, и я украдкой поглядываю на него. Ловлю на себе его задумчивые взгляды и тут же отворачиваюсь, делая вид, что не замечаю.

Но пару раз наши глаза встречаются, и тогда я трусливо прижимаюсь к Грому. Конь явно рад моему вниманию, тычется мордой в плечо, фыркает довольно.

Под ногами хрустят обломки горной породы, повсюду разбросаны валуны. Мы идём уже довольно долго. И только сейчас впереди показался завал.

Ничего себе какой скачок сделал Гром буквально за несколько секунд!

Наконец мы добираемся до места обвала. Проход полностью заблокирован огромными камнями.

— И что теперь? Идти обратно?

ДарХан показывает рукой, чтобы мы с Громом остановились.

Сам же подходит к завалу, кладёт ладони на ближайший валун. Он закрывает глаза, а воздух вокруг него начинает вибрировать. Руки орка светятся тусклым золотистым светом, и камень под ними... поёт. Да, именно поёт — тихую, низкую мелодию, которая отзывается в других валунах.

Один за другим камни начинают двигаться, словно живые. Они катятся в стороны, освобождая проход. Не грубо, не с грохотом, а плавно, будто танцуют под музыку от волшебства ДарХана.

Восхищённо смотрю на него. Вот это магия! Не разрушительная сила, а гармония с природой. Он не ломает камни, а просит их подвинуться, и они слушаются.

— Как ты это делаешь? — шепчу я.

— У меня особая связь с камнем, — объясняет он, не открывая глаз. — Дар моего рода. Я чувствую их внутреннюю структуру, напряжение в породе. Могу попросить их сдвинуться туда, где им будет спокойнее лежать.

Но вдруг его руки замирают. Голова резко дёргается вверх.

Сквозь рассеивающуюся пыль доносится звук — хлопанье крыльев. Громкое, тяжёлое. И шипение, от которого кровь стынет в жилах.

— Алия, — тихо говорит ДарХан, — не двигайся.

Паника сжимает горло. Из клубящегося смога медленно проявляется огромный силуэт. Крылья, когти, змеиная шея...

ДарХан встаёт между мной и этой тварью, рука ложится на рукоять меча.

— Что это? — шепчу я, дрожа от страха.

— Горная виверна, — отвечает он, не поворачивая головы. — И она не одна.

Сверху доносится ещё один крик, потом ещё. Целая стая.

ДарХан резко оборачивается ко мне, его глаза горят решимостью.

— Быстро! — шипит он.

Кладёт ладонь на скалу рядом с нами. Камень начинает светиться, и прямо на моих глазах в стене открывается узкий проход — достаточно широкий для меня и Грома.

— Что... откуда здесь взялся лаз? — растерянно спрашиваю я.

— Моя магия, — коротко объясняет вождь, мягко подталкивая меня к проходу. — Связь с горами и камнями. Прячься там с Громом и не высовывайся, что бы ни случилось.

Гром послушно заходит в укрытие, я следую за ним. ДарХан уже поворачивается к надвигающейся опасности, выхватывая меч.

Первая виверна пикирует на него с пронзительным криком. Огромные когти нацелены прямо на орка, но он ловко уворачивается от неё.

Паника сжимает горло. Их целая стая — три, нет, четыре твари кружат над ущельем, высматривая момент для атаки. Сердце колотится так громко, что, кажется, его слышно даже сквозь рёв виверн.

ДарХан поднимает руку, и камни вокруг нас оживают. Острые каменные шипы вырастают из земли, целясь в брюхо ближайшей виверны. Но тварь проворно уворачивается, шипы лишь царапают её чешую.

Вторая виверна атакует сбоку. ДарХан перекатывается по земле, но её хвост с костяным наростом проносится в дюйме от его головы. Слишком близко!

Страх за него взрывается во мне, и вместе с ним огонь. Жгучая Хворь вспыхивает, пламя вырывается из рук. Нет, не сейчас!

— Алия, прекрати! — кричит ДарХан, отражая когти третьей виверны.

Но я не могу остановиться. Огонь рвётся наружу, мне приходится выставить руки вперёд. Языки пламени танцуют, готовые сорваться с кончиков пальцев.

Одна из виверн замечает свечение, поворачивается ко мне. Её жёлтые глаза горят голодом.

Она пикирует. ДарХан слишком далеко, сражается с двумя другими. Я обречена.

Но в последний момент он поворачивается, видит опасность. Глаза вождя вспыхивают яростью.

— НЕТ! — рычит он.

Каменная стена вырастает между мной и виверной перед самым её носом. Тварь врезается в барьер.

Но теперь ДарХан открыт для атаки остальных. Самая крупная зверина пользуется моментом — её когти полосуют плечо орка, кровь брызжет на камни.

Ярость и отчаяние взрываются во мне. Огонь вырывается волной, но на этот раз я не пытаюсь его сдержать. Пусть горит всё!

Пламя устремляется к вивернам, но ДарХан оказывается прямо на его пути.

— ДарХан! — кричу я в ужасе.

Но он не уклоняется. Вместо этого протягивает руки навстречу огню, и происходит чудо — мой огонь сливается с его каменной магией. Расплавленная лава течёт по мужским рукам, перевитым венами, но не обжигает их.

ДарХан швыряет огненные камни в виверн. Одна получает прямое попадание в крыло, падает, корчась. Остальные с испуганными криками взмывают вверх, исчезая за скалами.

Но цена слишком высока. Огонь пожирает меня изнутри, высасывает все силы. Ноги подкашиваются, мир плывёт перед глазами.

— Алия! — ДарХан бросается ко мне, слышу его словно сквозь ватное одеяло. — Не засыпай! Слышишь меня? Не смей засыпать!

Пытаюсь ответить, но губы едва слушаются. Веки становятся такими тяжёлыми... Вижу испуганное лицо ДарХана, склонившееся надо мной.

Чувствую его сильные объятия. Прижимаюсь крепче. Это его сердце так громко бьётся? И всё быстрее и быстрее. Моё сердечко тоже пытается его догнать.

Мне так жарко…

И, похоже, что не только от Хвори, беснующейся внутри. Никогда в жизни я не была так близко к мужчине. А сейчас потяжелевшее дыхание ДарХана путается у меня в волосах.

Он что-то спрашивает, я отвечаю… не знаю впопад или нет. Потому что сейчас, единственное, что меня так волнует, это… орк. И запах его тела. И хочется лизнуть его грудь языком.

В его объятиях отчего-то совсем нестрашно умирать.

ДарХан распахивает складки моего плаща. Ветерок охлаждает кожу, принося облегчение. И я томно выдыхаю облачко пара изо рта, когда его ладонь… ложится на моё оголённое бедро?

Боги, мужская рука скользит по моей голой коже, совершенно бесстыдно, как будто, так и должно быть. Сквозь внутренние всполохи огня, чувствую лёгкую дрожь в теле, которое отзывается на эти непозволительные прикосновения.

— ДарХан… — выстанываю его имя, вместо того, чтобы призвать вождя к порядку.

— Тш-шш, маленькая. Всё будет хорошо.

Вместо того, чтобы остановиться, он продолжает… божечки, что он делает?

Мужские пальцы проникают туда, куда точно нельзя, а я только и могу, что ещё раз громко простонать, уткнувшись горящим лицом в мужскую грудь, чуть заглушив несдержанный порыв… и… нечаянно лизнув его кожу. О… какой же вождь на вкус!

Трудно признаться даже самой себе, но я хочу, чтобы он продолжал…

Глава 9

ВСЕМ ПРИВЕТ! РАДА, ЧТО ОСТАЁТЕСЬ С ГЕРОЯМИ ИСТОРИИ И СО МНОЙ, АВТОРОМ.

Всех обнимаю. Всем романтического настроения и любви!

А у нас… ГОРЯЧЕНЬКОЕ на десерт. Приятного аппетита.

ДарХан

Алия, зря она полезла в бой. Мне сражаться с вивернами не впервой. Я знаю их повадки, их слабости. Но она так испугалась за меня, что её магия снова вспыхнула, разрослась на страхе и переживаниях, начала терзать её изнутри.

От этого во мне только больше ярости на этих тварей поднялось. Я бы их всех перебил за то, что довели мою огненную деву до такого состояния. Но орки чтут любую жизнь, мы близки к природе. Нельзя брать больше, чем нужно. Нельзя убивать просто так.

Достаточно заявить силу, убив самую крупную из виверн. Остальные поняли урок и улетели.

Но теперь у Алии снова приступ, а до клана ещё далеко. Надо ей помочь здесь и сейчас.

Несу её под скальный навес, где мы укрыты от ветра. Она дрожит в моих руках, её кожа горячая от внутреннего огня.

Хочу опять коснуться девушки губами, но знаю — она не моя. Она истинная РейТана.

Только если я не помогу ей сейчас, она умрёт.

— Мне нужно вытянуть твою магию, — говорю я, усаживаясь вместе с ней на камень, так и держу в своих руках. Была бы моя воля, я бы её не отпустил. Никогда… — Иначе ты умрёшь.

Алия грустно вздыхает, печально прикрыв глаза.

— Рано или поздно это должно было случиться. Я только переживаю за свою семью и за сестру.

Девочка смотрит смерти в глаза и не боится. Такая слабая и хрупкая. Но только снаружи. Какая же сила духа у неё внутри! Да ни одна орчанка с ней не сравнится. А я ещё нос воротил. От этого маленького нежного сокровища в моих руках.

— У людей прикосновение губами много значит, верно? — спрашиваю, борясь с собой.

— Да... — шепчет она. — Это интимность, доверие...

— Ты же доверяешь мне? — спрашиваю я, и в голосе звучит отчаяние.

Она кивает. Но магии слишком много — один поцелуй не поможет. Огонь продолжает пожирать её изнутри.

Понимаю, о чём говорил шаман. Нужна близость, чтобы снять напряжение в её теле, выпустить магию. И если я не могу позволить себе быть с ней полностью — как бы ни хотелось до ломоты в зубах — я знаю другие способы помочь.

Обнимаю маленькую ещё крепче, чувствуя, как её тело расслабляется в моих объятиях. Целую макушку, нежно касаюсь губами её виска, ушка.

— Не спи, Алия, — шепчу ей в волосы. — Тебе нельзя спать.

Она пытается закрыть глаза, и я слегка провоцирую:

— Ну же, моя маленькая, позлись на меня. Не дай себе уснуть.

Её дыхание становится ровнее, магия медленно перетекает в меня через наши соприкасающиеся тела. Я пью её огонь, забираю боль, даю ей покой в своих объятиях.

Но каждое прикосновение — это сладкая пытка, потому что знаю: она не моя.

И я… согласен на эту пытку, лишь бы помочь…

Распахиваю плащ, любуюсь бледной кожей, упругой маленькой грудью с тёмными сосками, мягким животиком и её сокровенным местечком… Я знаю, как надо его ласкать, чтобы орчанка застонала. Только, вот, получится ли так с человечкой?

Отбрасываю сомнения. Просто надо быть понежнее. Чтобы не напугать. Чтобы вызвать желание, и возбуждение, и волну удовольствия в её теле, которая вынесет наружу запертую магию, сжигающую девочку изнутри.

Укладываю осторожно руку на изящное бедро. Кожа такая мягкая на ощупь, нежнее самой искусно выделанной шкуры. Поглаживаю с наслаждением. Сам стискиваю зубы потому, что в штанах становится так тесно. Ещё и её приятный вес сверху, который давит мне на пах… И от желанного тела отделяют лишь пару слоёв кожи — плащ и мои штаны.

Глажу бедро, привыкая к лёгкому нажиму, чутко присматриваюсь и прислушиваюсь к реакции её тела, чтобы понять — усилить или ослабить прикосновения.

Её стон — хороший сигнал продолжать. Значит, я всё правильно рассчитал. Сам еле сдерживаю рык, когда понимаю, что маленькая простонала моё имя… Духи! Это прекрасней музыки от зачарованных камней.

— Тш-шш, маленькая. Всё будет хорошо.

Теперь я в этом уверен.

Прекрасно ощущаю ладонью дрожь, пробежавшую в её теле.

Девочка так забавно стесняется и утыкается мне в грудь, пряча порозовевшее лицо, при этом касается губами моей кожи. Как раз в том месте, где нет брони. Ещё и язычком трогает. Ар-ррр! Думает, я не заметил?

А у меня кровь вскипает в венах. Случайное касание маленьким язычком взрывает голову жаркими фантазиями. Я представляю этот язычок совсем в другом месте… и… гоню дурные картинки прочь. Пока моя рука поглаживает и ласкает изящную ножку, скользит на внутреннюю сторону бедра.

Очень аккуратно протискиваюсь пальцами между сведённых ног. В награду получаю её протяжный стон.

Да, моя хорошая, маленькая девочка, вот так.

Как же у неё там горячо и… влажно! Да ты же моя маленькая, хочет ласки. Магия бьётся у неё в животе. Сейчас, моя чувствительная, я помогу выпустить то, что просится наружу.

Она сжимает бёдра, сдавливая мою руку, чем только помогает вывести своё возбуждение на пик. Я с лёгкостью скольжу пальцем с дырочки на бугорок. И обратно. И ещё раз. Она сжимает бёдра ещё сильнее. Как будто бы так можно меня остановить… Хм.

Сама же в нетерпении ёрзает бёдрами на моей руке.

Кружу подушечкой пальца на чувствительной горошинке, очень осторожно, только бы не передавить. Рваное дыхание и сдавленные задушенные стоны мне в грудь подтверждают, что сильнее точно не стоит, а вот именно так в самый раз.

Да… она течёт на мою руку ещё сильнее. Р-ррр… Рык рвётся из груди, но я держусь. Не хочу маленькую напугать.

Как же она стесняется, пряча лицо у меня на груди. Так неумело ёрзает попкой на моих пальцах… Кажется совершенно неопытной. Неужели, у неё это в первый раз? У этой человечки ещё не было мужчины?

Какого же усилия мне стоит удержаться и не заменить пальцы на член!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нет. Духи призвали её для шамана. Впервые человек в землях орков за много лет. Духи лучше знают. Значит, такая у неё судьба.

А я обещал не допустить чтобы, с ней что-нибудь случилось.

Я чуть сильнее надавливаю пальцем и выкидываю маленькую на самый пик.

В порыве женского наслаждения человечка не просто лижет мою грудь, а впивается зубками с громким хриплым стоном и содрогается всем телом, до самых кончиков пальцев на ногах.

Ладонью чувствую, как у неё пульсирует низ живота и между ног.

Из хрупкого тела рвётся магия. И накрывает меня мощной силовой лавиной. Я глубоко вдыхаю, впитывая сколько могу. Ну надо же — как будто в магический источник нырнул с головой. И напитался под завязку — на сколько только может выдержать резерв.

Чуть в стороне блаженно ржёт Гром. И до моего коня долетел откат магической волны. Это хорошо. Он тоже восстановит силы и в пару прыжков пересечём ущелье. А там и клан родной.

Хотя… куда уже спешить?

Малышка затихает у меня на руках. Её рваное дыхание постепенно выравнивается, и она так и дышит в мою грудь, продолжая поднимать напряжение в моём теле. Которое я так старательно сдерживаю и давлю внутри себя.

Сглатываю, и заставляю себя прикрыть плащом желанное тело. Не очень помогает. Потому что я её прикрыл, а картинка намертво впечаталась в мои мысли, и продолжает стоять перед глазами.

Стоять…

Кое-что тоже… продолжает стоять.

Глубоко дышу. Я что, всю дорогу так и буду мучаться со стояком?

Поглаживаю девочку по спине, по голове.

— Ну, вот, Алия, всё хорошо? Тебе лучше?

Она шмыгает носом.

Духи! Плачет что ли? О, я сделал что-то не так! Аж дыхание в горле застревает.

— Тебе больно?

Мотает головой.

Уже легче. Но что не так? У людей там, что, устроено что-то по-другому? Да нет же, текла мне на пальцы, стонала, сама даже ёрзала попкой в нетерпенье.

Она выдавливает:

— Я сейчас сгорю со стыда, — и прижимается к моей груди ещё сильнее.

Совсем, как ребёнок. Думает, если на меня не смотреть, то и её не видно? Забавная. Но у меня от сердца отлегло.

— Алия, у тебя что, такое в первый раз? Ты раньше не была с мужчиной?

Спрашиваю, и почему-то замираю пока жду ответ.

Дышит. Мне в грудь. Приятно.

Молчит. Но при этом кивает головой. И всхлипывает.

А у меня аж расцветает всё в груди.

Тихонечко глажу маленькую по голове, пока она не расслабляется. Потом осторожно отрываю её лицо от своей груди. Ну вот, глаза на мокром месте.

Аккуратненько, почти не дыша, вытираю щеки пальцем.

— Алия, посмотри на меня.

Жмурится. Молчит. Морщит носик и судорожно всхлипывает.

Добавляю строгости в голос:

— Открой глаза.

Тут же распахивает, растерянно хлопает ресницами.

— Не волнуйся, Алия. То, что произошло, останется между нами. Не думаю, что твоя смерть была бы лучшим исходом.

Ага, ещё пусть попробует сказать, что ей не понравилось. А вот у меня так и продолжает давить между ног.

Ладно, скоро доберёмся до клана. И пока Алия будет ждать шамана, надо бы спустить напряжение с кем-то. Закрою глаза и буду представлять, что это она…

Глава 10

Алия

Хворь успокоилась, и жечь перестала. А вот щёки, пылают, словно теперь Хворь переселилась выше, именно в них. И в кончики ушей ещё. Ага. Кажется, поднеси к ним спичку и вспыхнут тут же, выдавая меня вождю орков. Хорошо, что хоть волосы прикрывают уши. И мой стыд...

А ещё я так и утыкаюсь ДарХану в грудь. Прячусь от его горячих взглядов. И вдыхаю. Такой вкусный запах. Вождь орков так вкусно пахнет. И так хорошо сидеть, уткнувшись ему в грудь и делать вид, что ничего не произошло.

А что, это вообще, такое сейчас было?

Боги, как же мне хорошо… Меня словно мощной волной удовольствия захлестнуло. И до сих пор по телу раскатываются мелкие приятные ручейки, постепенно успокаиваясь, словно тихий прибой при отливе. Остаётся лёгкость и мягкая нега в мышцах.

Так происходит, когда удаётся избавиться от жара? М-ммм… или как сказал шаман, от лишней магии?

Только способ уж очень… какой-то интимный.

Неужели ДарХану было так уж необходимо вытворять такое со мной своими умелыми пальцами? Он ещё и плащ распахнул. Да, когда Хворь бесновалась, сжигая меня изнутри, ветерок, холодящий голую кожу, облегчил мои страдания. Но теперь!

Теперь я думаю о том, смотрел на меня вождь или нет? Может он всё-таки постеснялся меня разглядывать? Так же должен поступить порядочный мужчина? Отвернуться и сделать вид, что ничего не заметил, когда девушка оказалась в конфузной или компрометирующей ситуации.

Ага, жди такого от орка. Он хоть и мужчина, но… такой дикий!

Утыкаюсь в мощную грудь ещё сильнее. Боги! Он точно не просто делал это со мной. Он точно смотрел!

Ну, и как теперь мне ему в глаза смотреть?

Ещё и гладит меня. По спине, по волосам. И эти прикосновения такие нежные. Разве громила орк может быть таким ласковым? И что он обо мне теперь думает?

Ой… ёёё… я ещё и стонала. И бёдрами двигала на его пальцах… Как я могла?

Неожиданно для самой себя не успеваю подавить всхлип. Что-то мне себя так жалко стало.

Только вождь напрягается всем телом и выдаёт неожиданно обеспокоенное:

— Тебе больно?

Всё что могу, это помотать головой. Как же неудобно. Теперь он волнуется, что сделал мне больно?

Он же помог мне выпустить магию наружу. И откуда он так умеет? А мне было нереально хорошо. Но разве я могу в таком признаться?

Орк так и сидит в напряжённой позе. Мышцы на груди совсем закаменели. И кажется сердце у него даже биться перестало. Замер, ждёт моего ответа.

Ну и что мне сказать-то?

Приходится выдавить признание о том, что мне ужасно стыдно.

Только следующий вопрос меня совсем в тупик ставит. Вождь спрашивает, была ли я с мужчиной.

Боги! Какой же прямолинейный. Разве такое можно спрашивать? Значит, он ставит под сомнение мою честь и добропорядочность? Хотя, он же — орк. Наверное, у них это нормальный вопрос и ничего он под сомнение не ставит.

Киваю, подтверждая, что никого у меня не было. Не мальчишками и мужчинами была моя голова занята. А Жгучей Хворью и тем, как бы себя не выдать. А во время сильных эмоций болезнь обострялась. Мне было так страшно выдать себя, что оставалось держаться подальше от всяких романтических бредней.

Зато Китти — наша известная красавица и любимица парней. Только самый ленивый за ней не увивался. Все парни вздыхали ей вслед. А она делилась со мной своими маленькими победами. И даже рассказала во всех подробностях про свой случайный первый поцелуй.

Правда, ей не понравилось, когда сын нашего местного богатенького купца прижал её к стенке амбара и засунул сестрёнке в рот слюнявый язык.

А мне… так понравился поцелуй ДарХана на берегу горного озера. И его язык. Вовсе не слюнявый, а такой… такой… большой, дикий, властный. Впрочем, как и всё остальное у орка. И отчего-то по телу мурашки разбегались, а в груди всё замирало в незнакомом предвкушении. И ещё… внизу живота тоже были странные ощущения.

Хорошо бы поболтать с Китти, рассказать ей, каким может быть поцелуй!

И вот не пойму, вождь прям даже задышал как-то чаще, когда я кивнула, признаваясь, что у меня никогда не было мужчины.

А почему он спросил? Это как-то связано с тем, что он выделывал у меня рукой между ног? А я думала, близость — это только когда… ну… так, как у нас у озера получилось с вождём, когда он пристроился у меня между ног своим огромным… Боги таким огро-о-омным!

А ещё, я даже не представляла, что от близости с мужчиной может быть так хорошо.

Сама бы я не смогла посмотреть вождю в глаза, но он отрывает меня от себя — практически без усилий, хотя я упираюсь со всех сил. Ещё слёзы мои не хватало ему показывать.

Только он ка-ак рыкнет:

— Открой глаза!

И глаза слушаются его! А не меня.

Только ДарХан уж совсем неожиданно вытирает мои мокрые щёки и смотрит с такой щемящей душу нежностью, как будто это он сам плачет, а не я. Ещё и обещает никому не рассказывать о том, как именно мне помог.

И я решаюсь. Задаю крайне интересующий меня вопрос:

— ДарХан, и что, я теперь больше не девушка?

Сначала смеются уголки грозовых глаз на зелёном лице. Потом дёргаются уголки губ. Но вождь изо всех сил старается сдержать серьёзное выражение на лице. Только у него плохо получается. Приходится ему прикусить нижнюю губу.

Вздрагиваю. Потому что из-под верхней показываются небольшие клыки. Значит, мне не показалось. У орка есть клыки.

ДарХан замечает мой испуг и клыки мгновенно исчезают, а он справляется с приступом незапланированного смеха и уже серьёзно говорит:

— Нет, Алия, человеческая дева. Это не считается. Ты ещё не женщина.

И то облегчение… И чтобы перевести тему, стреляю глазками на его рот. Хочу спросить про клыки, но не решаюсь.

ДарХан и без слов понимает.

— Интересно посмотреть?

Завороженно киваю.

— А не испугаешься?

Медленно мотаю головой. Любопытство просто распирает. Ну… боюсь, конечно, немного. Чего уж тут. Но ему не скажу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Посмотрим, какая ты смелая на самом деле, — бросает ДарХан и с тихим утробным рыком обнажает свои зубы.

И прямо на моих глазах вроде бы нормальные с виду зубы удлиняются, превращаясь в небольшие клыки!

Испуганный выдох сдержать не получается. Я даже отшатываюсь. Не специально. Не так уж страшно, просто скорее очень неожиданно. Хоть, и знала, что сейчас будет, но реакцию сдержать не получилось.

Щелчок, и клыки исчезают. А у ДарХана настроение портится.

— Всё. Поиграли и хватит.

— Подожди, ДарХан, прости, я нечаянно. Можно ещё посмотреть?

Орк как рявкнет:

— Нет!

Ох. Вот тут я реально отпрянула. И вообще с его коленей упала бы на землю, если бы он меня не удержал. Под попку. Ой.

— Ладно. Ты меня прости, что гаркнул. И что клыки распустил.

— Да я даже рассмотреть не успела, — дуюсь обиженно, но его не пронять. Насупился.

Я мне так хочется рассмотреть клыки получше. И потрогать.

— Нечего там рассматривать.

— А ты можешь их выпускать всегда, когда захочешь?

Вождь снисходит до пояснений:

— Да, когда захочу. Правда, если меня вывести на эмоции, клыки могут и сами вылезти. Но это уж крайняя степень. Орки с малого детства учатся контролировать боевую трансформацию.

— Ого. А что ещё у вас трансформируется?

— Алия. Неважно. Хватит с тебя страхов на сегодня.

— Мне не страшно! Наоборот, страшно интересно.

— Ага, видел я уже. По твоему лицу. Как тебе нестрашно. Боишься меня? Или я тебе уродом кажусь?

— Н-нет…

Ему важно, что я о нём думаю? Переживает? Ого.

Я ёрзаю, устраиваясь поудобнее и… натыкаюсь попкой на ещё одну его трансформацию… Боги, он у него всегда что ли такой огромный и твёрдый?

Вождь гулко сглатывает.

Больно ему что ли сделала?

Надо перестать вертеться. Но мне так и давит снизу то, что у него между ног.

Впрочем, ДарХан легко подхватывает меня и встаёт, ставит на ноги. Я пошатываюсь, хватаюсь за него, чтобы не упасть.

Он тут же перестаёт хмуриться, поддерживает.

— Что с тобой?

— Так всегда после приступов. Слабость. Чаще начинается лихорадка. Обычно я валяюсь с температурой несколько дней. Удивительно, что сейчас просто слабость.

Натягиваю улыбку.

— Всё в порядке. Я могу сама идти.

И даже делаю шаг, но ноги словно ватные, подкашиваются.

Боги, мир перед глазами поворачивается на девяносто градусов — ах-ах, Дархан подхватывает на руки.

Он смотрит наверх. Небо чистое. Бури, как не бывало. Какие у них тут духи шустрые.

— Всё равно мы сейчас на Громе поедем. Так что, перестань выделываться.

Что? Кто это выделывается? Я?

Гром, почувствовав, что разговор о нём, радостно ржёт и тихонечко бьёт копытом, поторапливая.

ДарХан усаживает меня на довольного коня.

— Подожди.

Вождь что-то колдует над убитой виверной. Он прячет тело в ту расщелину, в которой скрывались мы с Громом.

— Орки заберут позже. Нельзя разбрасываться чужими жизнями из простой прихоти, — потом подмигивает. — Тем более мясо у них, — он закатывает глаза. — Просто объедение. Уверен, тебе понравится.

— Мне?

Наблюдаю за тем, как ДарХан тащит пару кусков туши и пристраивает поклажу.

— Очень кстати случилась такая охота. Как раз начинается Праздник Каменного Сердца.

Не успеваю расспросить, что за праздник.

Потому что я снова оказываюсь у вождя в руках. Чувствую себя игрушкой.

ДарХан легко запрыгивает на Грома, теперь усаживает перед собой. Плащ не мешает мне раскинуть ноги по сторонам. Орк снова прижимает к себе, теперь спиной, укладывая руку мне на живот.

Хм… чувствую себя любимой игрушкой вождя. В его объятиях так приятно и уютно. И ничего не страшно.

А Гром пускается в волшебный прыжок. Божечки, всё внутри замирает, и внизу живота перекатывается небольшая волна, чем-то напоминающая то маленькое торнадо от пальцев ДарХана.

Ветер обдувает вновь покрасневшее лицо, остужая стыдливый жар.

Когда Гром выходит из затяжного прыжка, мы оказываемся на широком горном плато, усыпанном ковром ярких цветов.

Передо мной раскидывается настоящий райский сад. Склоны гор пестрят алыми огнецветами, золотистыми горными лилиями и нежно-фиолетовыми звездочками каменных фиалок.

Воздух напоен сладким ароматом, а лёгкий ветерок заставляет цветочное море колыхаться волнами.

Гром переходит на размеренную рысь, и я блаженно прикрываю глаза, наслаждаясь каждым мгновением. Тёплая рука ДарХана на моём животе чувствуется даже через ткань плаща.

Мерное покачивание в седле, благоухание цветов — всё это создаёт ощущение сказки. В груди разливается такое счастье, что хочется смеяться от радости.

— Как красиво! — восхищённо выдыхаю я. — Что это за цветы?

— Сезон цветения в горах, — отвечает ДарХан, и в его голосе слышится улыбка. — Раз в году горы надевают свой лучший наряд.

Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на него. Взгляд тёмных глаз становится задумчивым.

— Алия, — осторожно начинает он, — а ты... ты действительно видела цветок судьбы на границе с магической завесой?

Сердце пропускает удар. Вспоминаю тот удивительный момент — как воздух вокруг загадочного цветка мерцал серебристыми искрами, похожими на маленькие молнии, как волшебство струилось от него видимыми волнами.

— Да, — тихо признаюсь. — Он был... особенный. Вокруг него словно магия танцевала.

ДарХан напрягается за моей спиной. Его дыхание становится неровным.

— Духи привели тебя сюда неслучайно, — говорит он глухо. — По древней легенде, орки могут встретить свою истинную среди людей. И тогда духи дают знак — расцветает магический цветок судьбы, который может видеть лишь истинная пара. Шаман увидел его. И ты тоже.

— Но я ничего не чувствую к шаману! — вырывается у меня, прежде чем успеваю прикусить язык.

— РейТан — мой самый близкий друг, — сквозь зубы произносит ДарХан. — Он второй правитель клана наряду со мной. Шаман всегда грезил о людях и настоящей любви с истинной.

Смотрю ровно перед собой. Вслушиваюсь в слова вождя.

— По старым заветам, ещё во времена образования магической завесы, духи затребовали заключить с людьми мир. Гарантом этого мира должны служить такие истинные пары. РейТан давно ждёт и молится духам, чтобы послали ему истинную человечку. Он верит, что только через такую связь наши народы обретут настоящее понимание.

Я молчу, переваривая услышанное. Потом решаюсь:

— А ты, вождь? Не хочешь истинную?

Хорошо, что я сижу задом и не смотрю на него. Разглядываю волшебные поля горных цветов. Только внутри всё замирает, пока жду ответ.

ДарХан неловко откашливается.

— Мне орчанки больше подходят. Человечки слишком... хрупкие для вождя. Могу нечаянно сломать.

Сердце болезненно сжимается. Значит, я для него просто хрупкая игрушка? Как я и предполагала.

И тут сзади раздаётся стук копыт — кто-то нас догоняет.

Пытаюсь извернуться так, чтобы посмотреть кто там скачет. Но всадник на вороном коне уже почти поравнялся с нами. Это друг или враг?

Сердце подскакивает к горлу, потому что происходит нечто невообразимое.

Зелёная фигура в прыжке отрывается от седла. Боги мои, он прыгает прямо на нас!

— Ааааа! — вырывается у меня испуганный крик.

Но громкий победный вопль чужака заглушает даже мой визг. Неизвестный приземляется на круп Грома, прямо за спиной ДарХана, и тут же обхватывает вождя руками, задевает и меня.

Гром шарахается от неожиданности, взвивается на дыбы с оглушительным ржанием. Мир переворачивается вверх ногами! Но железная хватка ДарХана удерживает меня. Пока конь бьёт передними копытами воздух, пытаясь сбросить незваного пассажира.

— Что за...? — начинаю я, но мой вопрос обрывает…

Смех! Звонкий, торжествующий. Женский?! Это орчанка?

— Видел, вождь? Я же говорила, что научусь! — кричит она, цепляясь за ДарХана.

Но Гром продолжает бесноваться. Ещё один рывок, и орчанка не удерживается, соскальзывает с коня прямо на землю с глухим стуком.

— ЛейРа! — рычит ДарХан, мгновенно успокаивая Грома властным движением поводьев.

Конь послушно опускается на все четыре копыта, тяжело дыша. А я сижу, вцепившись в гриву Грома, и пытаюсь унять бешеное сердцебиение. Руки ДарХана крепко обнимают меня, и только это не даёт мне свалиться от пережитого шока.

— Всё в порядке, — низким голосом говорит он мне на ухо. — Это ЛейРа. Она... любит эффектные появления.

Я поворачиваюсь и вижу, как с земли поднимается высокая орчанка с длинными тёмными косами и косой чёлкой. Она отряхивается и широко улыбается, явно довольная произведённым эффектом.

А потом видит меня… её улыбка застывает, и постепенно меркнет.

Глава 11

ДарХан спрыгивает и помогает мне слезть с Грома. Я вся дрожу от пережитого испуга. В его руках. И вождь мрачнеет еще сильнее.

— Ты сдурела, ЛейРа? — рычит он на орчанку, которая поднимается с земли, потирая ушибленное бедро.

Но ЛейРа, кажется, больше возмущена, чем пристыжена. Её тёмные глаза округляются от изумления, когда она рассматривает меня. Потом лицо искажается недовольством.

— Я хотела показать тебе, какая я ловкая! — выпаливает она, отряхивая пыль с короткой кожаной юбки. — Как могу перепрыгнуть на Грома. Устроить сюрприз. Прискакала встретить тебя, а ты... — Она тычет в меня пальцем. — Кто это у тебя на коне? Из-за неё мне места не хватило! Я же не знала, что ты подбираешь всяких диковинных зверюшек. Что это за слабосильная мелюзга?

Невольно съёживаюсь под её прищуренным и недовольным взглядом. Рядом с орчанкой я, действительно, выгляжу жалкой букашкой.

ЛейРа высокая, стройная, с точёными чертами лица и длинными тёмными косами. Её кожаный наряд подчёркивает изящную фигуру — короткая юбка обнажает длинные ноги, а верх оставляет открытым плоский живот.

Когда она упала, юбка задралась выше, и я, покраснев, отвела взгляд от её обнажённых бёдер. ДарХан тоже смотрел…

— Что она вообще забыла рядом с тобой? — продолжает наступать ЛейРа. — Что за бледная поганка? Неужели человечка? Хочешь поиграть с ней? РейТан тебе её вытащил из-за Завесы?

— Себе вытащил, — коротко бросает ДарХан.

— Тогда, где же шаман? — ЛейРа прищуривается. — И чего ты так прижимаешь её к себе? Раздавить не боишься?

— ЛейРа, ты и сама не самая крупная орчанка, — отвечает ДарХан с лёгкой усмешкой. — Разве я тебе когда-нибудь сделал больно?

Сердце болезненно сжимается. Значит, между ними что-то было?

ЛейРа красивая, сильная, и явно привыкла к вниманию вождя.

А я... я просто тощая человечка, которую можно "случайно раздавить". Ах, вот какие нравятся ДарХану! Не хрупкие человечки, а такие — гордые воительницы с обнажёнными ногами и дерзким взглядом.

Я опускаю глаза, чувствуя, как щёки горят от стыда. А ещё я, похоже, ревную. Жёстко. Это ещё почему?

Орчанка скрещивает руки на груди.

— Так и не ответил, вождь, — настаивает она. — Ты чего притащил эту немощь? Ты собираешься пустить её в наш клан?

В её голосе слышится что-то большее, чем простое любопытство. Ревность? Боль?

Невольно сжимаюсь — между ними определённо что-то было.

— ЛейРа, — предупреждающе рычит ДарХан.

— Что «ЛейРа»? — она делает шаг ближе, и я чувствую исходящую от неё враждебность. — Будешь нянчиться с этой хрупкой безделушкой?

— Я не безделушка, — тихо, но твёрдо говорю я, поднимая подбородок.

ЛейРа удивлённо вскидывает брови.

— Ого, она ещё и говорить умеет! — язвительно усмехается орчанка. — И что же ещё ты умеешь, кроме как виснуть на вожде?

Орчанка сжимает кулак, и под кожей проступают чёткие линии мускулов.

— Смотри, вождь, — она сгибает руку в локте. — Помнишь, как я недавно подняла тот валун у источника? Одной рукой!

Бицепс под зелёной кожей вздувается внушительным холмиком. Невольно сравниваю со своими тощими руками.

— А ты, человечка, — ЛейРа поворачивается ко мне с насмешливой улыбкой, — покажи-ка, что там у тебя под плащом? Кожа да кости?

Не дожидаясь ответа, она тянется ко мне, намереваясь сдёрнуть плащ.

Резко и быстро. Я только и успеваю, что хлопнуть глазами.

Зато ДарХан мгновенно перехватывает её за запястье, опуская руку орчанки вниз.

— Да что с тобой, ЛейРа? — мягко, но с укоризной говорит он. — Ты чего к ней цепляешься?

ЛейРа замирает от его прикосновения. Её глаза темнеют, а дыхание становится чуть чаще. Она смотрит на сильные пальцы вождя, обхватившие её запястье, и я понимаю, что ей нравится его прикосновение. Слишком нравится.

— Ты всегда защищаешь всех слабых, — говорит она, но голос звучит не так уверенно, как раньше.

— И тебя тоже, — отвечает ДарХан, и в его словах слышится лёгкий упрёк.

ЛейРа вспыхивает, но не от гнева, а от смущения.

Она смущается вождя?

Но это не мешает орчанке воспользоваться тем, что ДарХан ослабил захват. Она не отдёргивает руку, а мягко выпутывает кисть и скользит ниже по руке вождя, переплетает их пальцы.

Я вижу, как она тянется и ко второй его руке. Вижу, как задерживает дыхание, привставая на носочки… чтобы коснуться вождя лбом?

ДарХан так переплетал пальцы со мной. И очень нежно касался меня лбом. У озера. Когда шаман прискакал. Это было так… приятно. Сейчас я понимаю, что этот жест что-то значит. Нежность, близость. Что-то личное и интимное.

Так ЛейРа хочет показать мне, что вождь с ней?

Только ДарХан, кажется, совершенно не понимает её намерений. Он запросто портит момент — отпускает её руку и легко взлохмачивает чёрную чёлку, как делают с детьми.

— Какая ты ещё вздорная девчонка, — усмехается он.

— Я уже взрослая! — возмущённо восклицает ЛейРа, но её зелёные щёки покрываются тёмным румянцем.

А у меня внутри всё сжимается от тихой, жгучей ревности. Она красивая, сильная, он её знает с детства... А я — просто случайная находка, которую он пожалел.

В этот момент с горной тропы доносится топот копыт. К нам приближается группа всадников — орки в боевой раскраске и кожаных доспехах.

Сердце подскакивает к горлу. Целая группа мощных орков...

Они огромные, грозные, с оружием на поясах и за спиной.

— Вождь! — кричит один из них, подъезжая ближе. — Мы услышали шум, решили проверить... — Его взгляд останавливается на мне, и глаза расширяются от изумления. — Духи горы! Это же человечка!

Остальные орки тоже начинают пялиться на меня. Кто-то с любопытством, кто-то с недоверием, а один даже рычит что-то неодобрительное.

— Откуда она взялась, вождь? — спрашивает другой воин.

— РейТану было видение. Духи послали её к нам за Завесу. Шаман просил позаботься о ней, пока сам не вернётся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А теперь вождь её к себе прижимает, как драгоценность какую, — ехидно добавляет ЛейРа. — Привёз новую игрушку поиграть!

Я краснею от унижения, но ДарХан бросает на ЛейРу такой взгляд, что она замолкает.

— Довольно, — рычит он. — У нас есть дела поважнее. — Вождь указывает на куски туши виверны. — Смотрите, что духи послали нам к празднику!

Узрев добычу, орки восторженно воют, поднимая кулаки к небу и потрясая ими.

— Мясо виверны! — кричит один из воинов. — К Празднику Каменного Сердца!

— Духи благословляют наш клан! — вторит другой.

— Священная пища! — третий орк спрыгивает с коня и почтительно касается куска мяса.

ДарХан кивает с удовлетворением.

— Отправьте отряд в ущелье за остальной тушей. Там её хватит на весь праздник. А представители других кланов увидят, как духи благоволят нашему Горному Узлу!

Орки ликуют ещё громче. Один из них, видимо старший, подъезжает ближе:

— Вождь, это великий знак! Как раз когда шаманы из других кланов соберутся у нас для Круга Духов. Покажем им, кого духи действительно любят!

— Именно, — соглашается ДарХан. — Но нам нужно торопиться в клан. Солнце уже клонится к закату, скоро начнётся первая ночь праздника. Всё готово?

— Обижаешь, вождь! Женщины накрывают скатерти. А старейшины готовят артефакты-накопители для ритуала. Всё идёт своим чередом.

Я слушаю их разговор, пытаясь понять. Праздник длится семь дней? И что-то про источник магии...

— А что это за праздник? — осмеливаюсь спросить я.

ЛейРа фыркает:

— Не твоего ума дело, человечка.

Но один из воинов, добродушный орк с седыми прядями в косе, улыбается мне:

— Праздник Каменного Сердца, девочка. Раз в год магия нашего горного источника достигает пика. Семь дней мы наполняемся силой, создаём запасы магии в камнях на весь год, благодарим духов гор. И едим священную пищу — мясо небесных созданий. Если повезёт, как сейчас.

Воин с благоговейным почтением смотрит на вождя, убившим виверну в одиночку.

— Хватит болтовни, — обрывает ДарХан.

И кавалькада орков трогается в путь. Я опять сижу на Громе, а ДарХан снова укладывает огромную ладонь мне на живот, прижимает.

Моё сердечко бьётся почему-то прямо в животе. Закусываю губы, стоит подумать о том, что стоит ему сместить её чуть ниже… и залезть между складками плаща… и у меня между ног опять влажно и горячо. Они ещё и свисают по сторонам. Пальцам ДарХана было бы очень удобно меня ласкать. Уж свести ноги сейчас я точно не смогу.

Из жарких непозволительных фантазий меня вырывает чужой пристальный взгляд.

ЛейРа пристраивается рядом с нами и вместо того, чтобы смотреть на дорогу не сводит глаз с меня.

— Так что, вождь, — не унимается она, подъезжая ближе, — нельзя тащить это недоразумение на праздник. Надо бы её где-нибудь спрятать, — голос сочится притворной сладостью.

Ага, чувствую будь воля орчанки прикопала бы меня где-нибудь под кустом.

— Представляю, как другие кланы отреагируют, увидев, что наш могучий вождь нянчится с человеческой крошкой. Они точно посмеются.

Сжимаю кулаки, собираясь ответить, но ДарХан опережает меня:

— ЛейРа, достаточно.

— Что достаточно? — она притворно удивляется. — Я просто беспокоюсь о репутации нашего клана. А вдруг она при всех в обморок грохнется со страха?

— Я не игрушка! — выпаливаю я. — И не безделушка! У меня есть имя — Алия!

ЛейРа удивлённо приподнимает бровь, но в её глазах мелькает что-то похожее на уважение.

— Ого. Характер есть у человечки.

Впереди, между горными пиками, виднеется дым от костров. Он поднимается к небу, а на склонах мерцают огоньки. Сердце бьётся чаще. Скоро я увижу настоящий орочий клан.

Когда мы поднимаемся по последнему витку горной тропы, воздух вокруг меня меняется. Он становится плотнее, словно пропитанный древней силой, и в нём звучит что-то неуловимое — едва слышимая мелодия, похожая на дыхание самой горы.

И вот между пиков открывается Горный Узел.

— Боги мои, — шепчу я, не в силах отвести взгляд.

Жилища орков выросли из живого камня. Их округлые стены переплетены с корнями исполинских деревьев, а крыши покрыты мхом, который мерцает в сумерках мягким золотистым светом. Дым от очагов поднимается спиралями, танцуя в такт невидимому ритму.

— Что это за звук?

— Ты его слышишь? — удивляется ДарХан.

— Совсем едва. Скорее чувствую. Я не была уверенна, поэтому спросила.

— Хм… неужели ты можешь слышать горное повеление — древний зов, объединяющий нас с природой? Не зря духи выбрали именно тебя.

Что-то в моей груди откликается на этот зов. Магия, дремавшая во мне после приступа, вдруг просыпается и тянется к источнику силы в центре поселения. Там, где бьёт фонтан серебристого света.

Так, что мне кажется, что даже воздух здесь живой. Он мерцает, дышит, шепчет на незнакомом языке духов.

— Ты это чувствуешь, — тихо восхищается ДарХан, и его голос сливается с общей мелодией места. — Здесь сердце горы бьётся так близко к поверхности, что его пульс становится пульсом всего живого.

Я киваю. И орки живут в ритме этой музыки, двигаются в такт земному сердцебиению.

Здесь нет границы между домом и лесом, между жителем и природой. Дети играют с детёнышами горных козлов, старики беседуют с духами, сидя в тени деревьев, чьи ветви служат им кровлей. Всё едино, всё дышит одним дыханием.

И я понимаю — это место каким-то образом знает меня. Зовёт. Принимает.

— Это не просто поселение, — тихо говорит ДарХан. — Это один из древних Узлов, где магия природы выходит на поверхность. Таких мест в землях орков немного, и каждое хранит свой род.

— А что это за фонтан?

— Каменное Сердце — магический источник нашего узла. Сейчас он проснулся и будет бить всё сильней и питать всё живое вокруг. Семь дней в году, когда магия горного источника достигает пика.

Между домами струятся ручейки с кристально чистой водой, а в их русле поблёскивают самоцветы. Орки не покорили природу — они стали её частью.

— Сегодня сюда прибудут воины и шаманы из других кланов на праздник, — поясняет ДарХан, когда мы въезжаем в поселение.

Воздух здесь пропитан ароматами жареного мяса и пряных трав — повсюду кипит подготовка к празднику. Вертела с дымящимися тушами поворачиваются над кострами, а мощные орчанки катят тяжёлые бочки с вином, напевая песни.

Вокруг раздаются радостные приветствия вождя, но тут… орки видят меня.

И повседневная жизнь замирает. Орчанка, развешивающая шкуры на просушку, роняет корзину. Двое орчат, игравших у источника, прячутся за спины взрослых. Кузнец замирает с молотом в руке, уставившись на меня.

— Человечка! — кричит кто-то. — Вождь привёз человечку!

Начинается переполох. Орчанка хватает своих детей и утаскивает их в дом. Другая мать закрывает собой малыша, словно я могу его сглазить. Воины хватаются за оружие.

— Спокойно! — рычит ДарХан, и его голос гремит над поселением. — Она под моей защитой!

Гром останавливается у центрального источника. ДарХан спрыгивает и помогает мне слезть, но я чувствую на себе десятки настороженных взглядов.

— Её зовут Алия, — громко объявляет вождь. — РейТан вытащил её из-за Завесы. Теперь эта человечка — наш дорогой гость.

— Гость? — фыркает один из старых орков. — Люди нам не гости! Они враги!

— Не все, — твёрдо отвечает ДарХан. — И духи послали нам знак — виверну к празднику. Значит, её появление неслучайно.

По толпе прокатывается восхищённый ропот.

Я стою, сжимая края плаща, и пытаюсь не показать, как мне страшно. Вокруг меня — живой мир, пульсирующий магией, а его обитатели смотрят на меня, как на опасного чужака.

Но тут из одного из домов выходит древняя орчанка с седыми косами. Она медленно приближается ко мне, и толпа расступается с почтением.

— Покажи руки, дитя, — хрипло говорит она.

Я неуверенно протягиваю ладони. Старуха берёт их в свои — тёплые, покрытые шрамами — и долго всматривается в линии.

— Интересно, — бормочет она. — Очень интересно. В тебе есть магия. И судьба привела тебя к нам…

Она поднимает на меня выцветшие глаза:

— Добро пожаловать в Горный Узел, человеческое дитя. Меня зовут МатРа. Я здесь одна из старейшин.

И только тогда напряжение в толпе немного спадает.

Конец