Путь к тебе

1 глава. Замок в небе

Под лазурным небом в облаках парил остров, на котором расположился старинный забытый замок, окружённый белоснежным покрывалом тумана. С острова каскадом падали водопады, лившие свои изумительные струи вниз, создавая впечатляющий вид, а от их шума казалось, что воздух наполнялся магией и таинственностью. Ветер ласково играл с листвой золотых деревьев, расположенных вокруг замка, добавляя в атмосферу загадочности.

Девушка стояла на берегу озера и не могла оторвать взгляд от этого прекрасного зрелища, ощущая, что в этом месте скрыта какая-то важная для неё правда. Её словно магнитом притягивало к загадочному замку и бурным потокам воды. С каждым мгновением сновидения она погружалась всё глубже в мир грёз, желая понять связь между своим прошлым и этим мистическим местом.

Протянув руку вверх в порыве вместе с ветром, она переместилась к воротам замка. Девушка ощутила прохладу столетних стен и услышала шёпот ветра: «Сделай ещё шаг!». Видение было таким ярким и реалистичным — всё внутри трепетало, испытывая сильное волнение и страх перед неизвестным. Девушка сделала шаг и почти коснулась рукой огромного железного кольца ворот.

Резкий неприятный звук вырвал Элею из глубокого сна.

Ресницы слегка дрогнули, один глаз приоткрылся, лениво осматривая полутьму вокруг.

— Ммм… Снова… не смогла открыть…

Голос был сонным и хриплым. Девушка лёгким движением откинула чёрные пряди волос, освобождая лицо, резко перевернулась на спину и уставилась в потолок, пытаясь проснуться. Элея чувствовала, как сердце билось быстрее от волнения и любопытства. Сон о замке оставлял в душе глубокий след и неизгладимое желание раскрыть все его тайны.

Будильник снова издал неприятный звук. Элея резко откинула раздражающий предмет, но это не помогло. Швырнув подушку в стену, она села на кровать.

Так началось очередное скучное и монотонное утро в магическом городе Истрорк.

Элея перебралась сюда два года назад в надежде обучиться магии или обрести дар. Несмотря на серость, город выпустил множество одарённых людей, среди которых были великие маги. Таких мест на континенте оставалось всего три. Истрорк стоял на древних руинах прошлых цивилизаций, где до сих пор находили артефакты, свитки и магические камни. Великие предки оставили наследие, которым нынешнее поколение не могло пользоваться. Великие знания были утрачены, истинная магия покинула потомков — никто не задумывался, почему?

Люди жили тем, что осталось. Маленькими крохами магии.

Элея выбежала из дома, закутавшись в светло-серое пальто, и ускорила шаг, ступая каблуками в лужи, отражавшие серое дождливое небо.

К своему сожалению, она опоздала на работу на двадцать минут. Вбежав в офис, девушка, едва отдышавшись, обратилась к коллеге:

— Босс уже здесь?

Илона, миловидная блондинка с пышными формами и большими голубыми глазами, вздохнула и кивнула. Элея тяжело выдохнула, предчувствуя публичный выговор. Повесив пальто, она села за рабочий стол напротив подруги.

Спустя полчаса Элея погрузилась в рутину документов, как вдруг в офис вошёл начальник — молодой мужчина с чёрными волосами и выразительными зелёными глазами. Его статная фигура и обаяние притягивали взгляды. Почти все сотрудницы таяли при его виде. Взгляд босса остановился на Элее: чёрные волосы были растрёпаны после дождя, а пара влажных прядей прилипла к светло-смуглой щеке, серые глаза смотрели в окно.

— Элея, я вижу, дел у тебя уже нет? — прозвучал низкий баритон.

Девушка вздрогнула и резко обернулась:

— Босс…

— Напиши объяснительную за опоздание и займись работой. Клиенты неделями должны ждать доставку камней, пока ты в облака глазеешь? Или хочешь лично им написать, что тебе не до них? — холодно произнёс мужчина, приближаясь к её столу.

— Господин Айрис, не преувеличивайте! Извините за опоздание, объяснительную напишу. Но я никогда не подводила клиентов! — резко парировала Элея.

Он скрестил руки, глаза сверкнули недобро:

— Жду объяснительную через десять минут на своём столе.

Повысив тон, мужчина развернулся и ушёл в кабинет.

— Бесит… — прошептала Элея, поджав губы.

Едва дверь закрылась, женский коллектив принялся обсуждать начальника, восхищаясь его харизмой и красотой.

Илона тихо окликнула подругу:

— Элея, у вас с ним что-то есть?

— ЧТООО? — девушка чуть не свалилась с кресла.

— Ты не заметила? Он цепляется только к тебе, — ещё тише добавила блондинка.

— Да не нужен он мне! Мужчины — одни проблемы.

— Думаю, у него к тебе интерес, — ухмыльнулась Илона.

— Забери этого жеребца себе!

— Пыталась… Не обращает внимания.

Внезапно грянул взрыв, здание затряслось.

Столы в офисе заходили ходуном, все вещи на них полетели в стороны.

Элея не удержалась и упала на пол вместе с креслом, раздались крики женщин, началась паника. Никто не понимал, что происходит, с улицы доносились сигналы сирен, означающие эвакуацию. Элея едва встала на четвереньки и посмотрела по сторонам. Многие коллеги бежали к дверям, на выходе образовалась толпа. Девушка в панике осмотрелась ещё раз и заметила, что её подругу прижало одним из столов, и та лежала без сознания на полу.

Здание затряслось ещё сильнее, стекла в окнах выбило сильной волной ультразвука.

— Да что, к Тьме, тут творится… — зашипела девушка, ползком двигаясь к Илоне.

— Да чтоб… — дрожащим голосом пробормотала она.

Достигнув цели, она дёрнула подругу за плечо, но блондинка не шевелилась. Хрупкая девушка подползла ближе и попыталась оттащить стол в сторону. Предмет слегка подался, но новая тряска вернула его обратно.

Встав на колени, она ещё раз огляделась и заметила, что у входа осталось мало коллег.

— Эй, помогите, тут пострадавший! — её громкий крик потонул в звуке очередного взрыва. Девушка снова упала на пол и закрыла голову руками.

— И долго ты тут лежать собралась, глупая женщина? — раздался встревоженный мужской баритон сверху.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Элея подняла голову и увидела, как от одного крепкого броска мужских рук отлетел в сторону стол, освобождая тело подруги. Серые глаза расширились — впервые в жизни она так радовалась, увидев своего босса. Мужчина схватил бездыханное тело Илоны на руки.

— Вставай быстрее! — приказал он чётко и холодно.

Элея замешкалась, мужчина рыкнул, видя, что девушка не может встать. Она и сама не поняла, почему ноги не слушались. В какой-то момент её подхватили одной рукой под мышку, как и её бездыханную подругу.

«И когда господин Айрис всё успел проделать?»

— мелькнуло в голове, когда её почти обмякшее тело дотащили до выхода.

Элея видела лишь быстро бегущие ступеньки вниз. Мужчина ловко и быстро передвигался. Через пару минут он нагнал остальных сотрудников на первом этаже, которые спешно покидали здание.

Чистый воздух хлынул в лицо, ноги почувствовали землю под собой. Девушка крепко держалась за белую мужскую рубашку. Она не заметила, как они выбрались из здания.

— Ты меня слышишь, Элея? — раздался уставший мужской голос.

— Д-да… — вдохнула она, встретившись взглядом с зелёными глазами.

— Послушай, мне непонятно, что происходит. Позаботься о подруге. Землетрясение и взрывы вроде прекратились, тут пока безопасно. Не уходите отсюда. Я постараюсь узнать, что случилось, и найти помощь, — проговорил босс, отпуская девушку из своих рук и медленно опуская на асфальт тело Илоны.

— Постарайся её привести в чувства.

Элея неуверенно кивнула, сделав шаг в сторону подруги. Мужчина окинул встревоженным взглядом стройную дрожащую фигуру — грудь часто поднималась, показывая, что она всё ещё не пришла в себя. Но даже так каждое движение притягивало его взгляд. Встряхнув головой, он проговорил:

— Я скоро вернусь к тебе. Не переживай, просто дождись.

Элее показалось, что в голосе она услышала нотки нежности. Слабо кивнув, девушка села на бордюр и положила голову подруги себе на колени. Мужчина быстро скрылся за одним из домов.

Тело дрожало, сердце бешено билось от волнения и страха. Хотелось плакать, но она держала себя в руках.

— Да что происходит?! — жалобно выдохнула Элея, подняв голову к небу, и замерла.

Серые глаза расширились от удивления — в них отразилось дождливое небо и огромный летающий остров с замком, плывущий высоко в тёмно-серых облаках.

Водопады струились с острова вниз, смешиваясь с каплями дождя. С периодичностью грохотал гром, а молнии озаряли контуры неизвестной земли.

Город был пропитан дымом и пеплом. Часть зданий разрушилась, люди метались, искали родных, пытались спасти вещи или помочь раненым.

А Элея могла лишь заворожённо смотреть в небо. Время остановилось для неё. Сон стал реальностью, и это было за гранью понимания.

Элея

2 глава

Город гудел от недавнего происшествия — разрушений и пострадавших было много. Главный орган управления, Совет Великих Семи Магов, активировал все свои силы на восстановление и помощь жителям. Катастрофа была масштабной: для восстановления теперь потребуется не один месяц даже с использованием магии и древних артефактов.

Долгое время Совет Семи Магов не давал никаких объяснений о происходящем и неопознанном объекте в небе, который просто навис над одним из центральных хранилищ артефактов. Когда поздним вечером восстановили свет и электричество, поступило сообщение в небо голограммой через магические кристаллы.

Глава Магического Совета Мертион Дэ Эльнар дал официальный отчёт своим гражданам, о том что произошло с городом. Огромная фигура мужчины в небе, облачённая в синие одежды, казалась полупрозрачным привидением на фоне тёмного серого неба. Уставшие люди слушали громкий и звонкий голос Великого Мага. Элея, укутавшись в одеяло, тоже смотрела на небо, как и её подруга.

Прошло уже пару часов, как Босс привёл их к временному спасательному лагерю. Лекари и врачи долго приводили Илону в чувства, пока та не очнулась. У блондинки было пару царапин и лёгкое сотрясение головы.

«Дорогие граждане, мы понимаем, что катастрофа очень больших масштабов. Мы активировали все наши силы, чтобы быстрее со всем справиться! По нашим данным, на северном хребте, где велись исследования руин, произошла активация древнего артефакта. Он включил механизм или заклинание магии, которое мы раньше не видели. Это привело к обвалу части гор и появлению неизвестного объекта в небе»

.

Голограмма исчезла. После такого сообщения возникло ещё больше вопросов, особенно к очередным странным исследованиям Совета Магов.

Босс устало хрустнул шеей и проговорил своим низким голосом:

— Всё-таки откопали что-то ценное… Почему бы заодно и полгорода не уничтожить? Извинений, как всегда, от этих магов не дождаться.

Я посмотрела на мужчину. Сегодня он предстал в моих глазах совершенно другим человеком. Босс вытащил не только нас с подругой, но ещё много других людей. Не думала, что он такой сильный и ответственный.

— Босс Айрис, маги всегда так себя ведут. Это их суть — они всегда тянутся к изучению и чему-то новому.

Зелёные глаза внимательно смотрели на меня.

— Мы столько всего прошли, а ты всё ещё обращаешься ко мне по фамилии. Зови меня по имени — Арден.

Блондинка рядом оживилась:

— Хорошо, Арден. Спасибо за вашу помощь сегодня — без вас мы бы не справились.

Мужчина перевёл холодный взгляд на Илону.

— Да, большое вам спасибо! — проговорила я, не обращая внимания на окружающих. Мой взгляд снова приковался к летающему объекту в небе.

Полил сильный дождь, смывая обломки и пыль, оставленные после землетрясения и взрывов. Группа спасателей собралась возле временного лагеря, куда привезли новую группу людей. От них поступило сообщение, что окраины города не тронуты, и люди, которые там живут, могут вернуться в свои дома.

Я не могла поверить в услышанное — мой дом как раз был в том районе. Меня охватила одновременно радость и усталость. Не могла не расплыться в слабой улыбке, плотнее завернувшись в одеяло, я, пытаясь, защититься от вечернего холода.

Обратилась к Ардену и Илоне:

— Вам есть куда идти? Если нет — можете переночевать у меня.

— Мой дом находится за городом, — проговорил быстро Босс.

Илона молчала, наблюдая за Арденом, и сказала:

— Я поеду к маме… Она, наверное, очень переживает! Раз есть разрешение, давайте пойдём по домам, — тихим голосом проговорила подруга.

Я уловила её странный взгляд на Ардене.

— Элея, тебя проводить до дома? — вдруг спросил Босс. Я вздрогнула от этого предложения — было сложно не заметить его внимание ко мне. Посмотрев на мужчину, замотала головой. Сейчас я так устала, что не готова разбираться со всем этим.

— Вы можете проводить меня! — вдруг резко ворвалась в наш разговор Илона. Босс сверкнул гневным взглядом.

— Может, и правда проводите Илону? Ей ехать дальше, чем мне. Прошу вас!

Арден посмотрел на меня разочарованным взглядом.

Босс переживал за меня, оказывал особое внимание, но я пыталась ускользнуть от него.

– Прошу… – взмолилась я устало, – сейчас хочется только добраться до дома.

Мужчина вздохнул, кивнул, дал знак подруге, чтобы она шла за ним.

– Желаю тебе хорошо отдохнуть, береги себя. Я постараюсь с тобой связаться в ближайшее время, – сказал он мягко напоследок, уходя. Подруга помахала мне рукой, явно счастливо улыбаясь. Я проводила их взглядом.

Развернулась и пошла в другую сторону.

Оказавшись наконец в своем теплом доме, где уютные интерьеры окутали комфортом и безопасностью, охватило явное облегчение – я наконец обрела покой после того, как пережила мучительные испытания.

Упала на кровать и тут же погрузилась в глубокий сон. Не успела уснуть, как сновидение унесло глубоко в свои глубины.

Оказалась в просторном темном коридоре.

Осмотревшись вокруг, увидела, как из темноты на меня смотрят и сверкают золотистые глаза, принадлежащие какому-то большому зверю, скрывающемуся в тенях.

От резкого жуткого угрожающего рева и воя у по спине пробежали мурашки страха.

Резко развернулась и побежала по коридору прямо, сердце было готово выпрыгнуть из груди, страх стучал в ушах вместе с учащенным пульсом.

Внезапно тело обволокла яркая вспышка, ослепив глаза. Когда зрение медленно прояснилось, обнаружила, что лежу на мягких шелковистых простынях и всё вокруг кажется незнакомым.

Прежде чем успеваю прийти в себя, надо мной нависает полуобнаженный мужчина. Не вижу его лица – оно как в тумане. Мужское тело приближается, прогибая под нами мягкую кровать. Замираю, рассматривая фигуру, глаза непроизвольно скользят по сильному телу.

Страх быстро пропал.

Сердце, которое билось в тревоге, охватило странное теплое чувство.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я начала невольно любоваться рельефными мышцами, подтянутым торсом. Неосознанно потянулась рукой вперед, как околдованная.

Проведя пальцами по его торсу, почувствовала изумление от чистого совершенства перед глазами.

Его грудь была широкой, но четко очерченной, с крепкими грудными мышцами, которые сужались к мускулистому прессу, доведенному до идеала. Линии были гладкими, но достаточно выраженными, чтобы вызвать мысли о грубой силе, скрытой под этой красотой. По его плечам струились длинные серебряные волосы – густые и блестящие, они завораживали своим цветом.

Мягко водила рукой по его телу, забыв обо всем. Мужчина был податлив и позволял исследовать каждый сантиметр кожи.

В какой-то момент я почувствовала под рукой, как напряглись его мышцы. В эту секунду сильные руки перехватили тонкие запястья, фигура плотно нависла надо мной, заведя руки над головой.

– Я жду тебя…

Бархатистый низкий голос представлял собой смесь тепла и силы, которая отдавалась эхом в моей душе. Каждая нота несла глубину, казавшуюся первобытной и непреодолимой, будто достигала самой сути существа, пробуждая незнакомые чувства.

– Хочешь продолжения? – шептали теплые губы над ухом всё тем же мягким бархатом.

От его голоса по коже пошли вибрации, словно сладкий шепот, обещающий удовольствие, превосходящее всё пережитое. Это было одновременно соблазнительно и пугающе.

Дыхание перехватило, когда его тяжесть на теле усилилась. Его губы мягко скользнули по шее, зубы оставили на коже следы укуса.

– Время вышло. Пора проснуться, – прошептал пьянящий голос.

3 глава

Глаза неохотно открылись, всё тело ныло и болело, требовало ещё отдыха и сна. Солнечный свет мягко проникал через тёмные шторы. Серые глаза смотрели в потолок в одну точку, тело всё ещё чувствовало присутствие мужского тела рядом. Протянув руку в воздух, девушка судорожно вздыхала.

— И что это было? Замок, волк… а теперь… а теперь призрачный мужчина без лица?

Элея сжала руку в кулак, как будто пытаясь поймать ускользающий ночной сон.

— Когда я сошла с ума? — потянувшись, прошептали её губы.

Девушка встала с кровати, чувствуя эмоциональное истощение. Она всегда стремилась к магии, к её силе, к загадкам, но то, что происходило с ней, напоминало безумие. Медленно подошла к окну, резким движением раскрыла шторы и распахнула окно, впуская солнечный свет в тёмную комнату.

— Лучше бы я и правда сошла с ума.

Её взгляд устремился в небо, где парило доказательство её вменяемости. Замок всё так же был там, в облаках, далеко от города и от неё.

— Как разобраться со всем этим? На моём месте любой бы бежал, почему я стремлюсь вперёд… И больше всего пугает, что мне и правда не страшно, а любопытно и интересно.

Медленно отойдя от окна, направилась на кухню, подошла к маленькому столу и нажала на чайник, чтобы тот вскипел. Девушке срочно была нужна доза кофе. Её маленькая квартира состояла из двух комнат: объединённые кухня и зал, спальня и в ней маленькая ванная.

— И что делать? С чего начать… — рассуждала она, сидя на стуле, наблюдая, как вскипает в чайнике вода.

Покрутив круглую чашку в руках, обречённо уронила голову на руку. В этот момент на столе запиликал магический передатчик для связи. Кто-то настойчиво звонил Элеи. Ткнув круглый чёрный предмет, открыла его — там показалась голограмма её босса. Из рук девушки выпала чашка, когда серые глаза увидели обнажённый торс мужчины. Затем он резко поднял изображение вверх, к лицу.

— Привет, — проговорил молодой мужчина серьёзно и поправил свои чёрные мокрые волосы.

— Доброе утро, Босс. Вы всегда показываете свои кубики сотрудникам?

— Нет, только тебе. — Проговорил он игриво и усмехнулся. — Прости, так вышло. Не думал, что ты ответишь так быстро.

Элея смотрела в эти наглые зелёные глаза, которые внимательно изучали реакцию девушки на его слова.

— Как вы вчера проводили Илону, Босс? — резко перевела тему, показывая, что его слова для неё ничего не значат.

— Я же попросил звать меня по имени. Это сложная просьба?

— Нет, Арден. Так вы с Илоной добрались нормально до дома?

— Да. — Настроение босса явно испортилось. — Я звоню узнать, как ты себя чувствуешь, Элея?

— Разбитой, но в общем всё хорошо. Ты как? — в это время закипел чайник. Элея отстранилась, чтобы налить кофе.

— Рад это слышать. Тебе что-то нужно? Могу привести еды, воды?

Элея набрала побольше воздуха — внимание босса становилось излишним.

— Нет, спасибо за заботу. Спасибо, что спас нас. Я так и не поблагодарила нормально.

— Не за что. Хорошо, что с тобой всё в порядке. Я волновался.

Элея вернулась к передатчику.

— Есть какие-то новости о неизвестном объекте в небе? Что изменилось в городе?

Мужчина задумался, и в его глазах появилась встревоженность.

— Ты ещё не слышала?

— Что именно? — заинтересовалась она.

— Совет Магов призывает всех желающих присоединиться к исследованиям того места. Им нужны разнорабочие. Говорят, они смогли проникнуть на остров в небе. Сейчас многие остались без работы и нуждаются в деньгах — думаю, желающих будет много. Да и просто любопытных хватает.

— Как… куда нужно обратиться, чтобы попасть туда?

Мужчина сердито посмотрел на девушку.

— Зачем тебе это? Если нужны деньги, я могу тебя всем обеспечить. Это опасно.

— Деньги у меня есть, спасибо. Просто интересно, что это за загадочный объект. Это место — такая древность и загадка. Вам неинтересно?

— Нет, неинтересно. И тебе советую подумать о своей безопасности, — проговорил, злясь, босс.

— Хорошо, мне уже пора. Увидимся позже, — холодно проговорила Элея и выключила передатчик, не дождавшись ответа мужчины.

Отпив кофе, она приняла решение: пришло время разузнать всё, раз есть такой шанс. Самостоятельно ей никогда не добраться до замка в небе.

Всё её существо рвалось туда, к облакам, разгадать секреты и загадки её сна. Любопытство брало над ней верх, приключения и непонятная связь с тем мужчиной ждали Элею. Сердце, как сумасшедшее, рвалось вперёд в неизвестность.

Девушка быстро собралась и отправилась снова в центр города.

Понадобилось много сил и времени, чтобы найти пункт, где принимали временных работников для исследований. Элея выстояла долгую очередь. Когда пришла её очередь, ей сообщили, что осталось всего пять мест и два вида вакансии.

— Нам требуются уборщики в лабораторию и пилоты, которые могут летать на магических летательных аппаратах, — проговорил мужчина средних лет, смотря через толстые очки на Элею.

Девушка нервно усмехнулась — летать она точно не умела. Значит, её путь — это швабра и ведро.

— Запишите в уборщики. — неуверенно сказала она.

— Это сложная работа: вставать рано, ложиться поздно. Если подпишете контракт — работать месяц по нему, отказаться нельзя.

Девушка кивнула.

— Хорошо, вот ваши бумаги. Заполните их и приходите завтра с утра. Мы вас оформим перед вылетом на миссию.

Взяв внушительную стопку макулатуры, Элея вышла из кабинета.

Босс звонил Элее весь вечер. Девушка не брала передатчик — её голова была занята заполнением документов, да и говорить с ним не хотелось.

— Я столько документов в жизни не заполняла! Это как сдавать экзамены на секретного агента в Магической Башне. — У Элеи были знакомые, которые пытались поступить в Башню Магии, но им это не удалось. По их рассказам, это был самый ужасный день в их жизни.

Девушка откинулась на диван, когда последняя бумажка была заполнена. Серые глаза устало посмотрели на часы — время было уже 00:00.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Обречённо вздохнув, Элея встала и пошла в спальню, прыгнула с разбегу на мягкий матрас.

— Что ж… жду нашей встречи… — прошептала она, положив голову на подушку.

Сон не заставил себя долго ждать, быстро увлёк в свой мягкий и нежный мир грёз.

Элея открыла глаза и оказалась опять в тёмном длинном коридоре замка. Это место было уже знакомо. Обернувшись по сторонам — никого не увидела. Пройдя прямо, прислушалась к темноте.

— Тут есть кто-то?

Ответом была тишина.

Девушка шла вперёд наощупь, пока не уткнулась во что-то мягкое и большое. Протянув руки вперёд, погладила шелковистый мех — и услышала недовольное рычание. Резко отпрянула назад.

Перед ней в эту секунду оказались большие золотые глаза хищника. Зрачки зверя сузились, наблюдая за гостьей. Элея от неожиданности упала на пол, не слишком мягко ударившись ягодицами о холодный камень. Девушка почувствовала, как холодный мокрый нос коснулся её щеки. Их взгляды со зверем встретились — в его зрачках танцевали вспышки жадности и желания, которые, казалось, эхом разносились по всему её существу.

Между ними была сильная связь. Элея будто чувствовала его эмоции.

Зверь хорошо видел в темноте. Он изучал тело девушки: мягкие изгибы её фигуры, слегка приоткрытые пухлые губы, большие серые глаза…

— Кто ты? — спросила дрожащим голосом, вставая на ноги.

Зверь ткнул носом снова в её щёку, давая понять, что не нужно его бояться. Элея медленно притянула ладонь к его морде и долго изучала: руки скользили по ушам и макушке, по тёплому меху, задели огромную пасть и пару острых клыков. Зверь сидел тихо, привыкая к нежным прикосновениям.

— Я не вижу в такой темноте… Но ты, похоже, волк… — погладила его ещё раз за ушком. — И надеюсь, ты мне друг, а не враг.

Зверь фыркнул.

Потом его глаза засияли — и в коридоре вспыхнули огни, освещая всё вокруг. Элея замерла: перед ней оказался двухметровый чёрный волк.

Девушка с замиранием сердца рассматривала зверя. Его золотые глаза сверкали сверхъестественным интеллектом, который, казалось, пронзал душу. Шерсть была гладкой, но густой, почти бархатистой в свете магических огней. От животного исходила первобытная сила — плотно свёрнутая, готовая нанести удар, но сдержанная, терпеливо ждущая момента… Хищник внушал уважение и страх.

— Меня зовут Элея… — сказала девушка, почему-то уверенная, что животное её поймёт.

— Ты тут один? — К её удивлению, волк кивнул. Девушка отступила.

"

Что здесь происходит?"

пролетело в ее голове.

— Ты знаешь, почему ты в моём сне?

Глаза волка сузились.

Он осторожно двинулся в её сторону. Огромная пасть открылась, показав острые зубы, — шершавый язык лизнул её по руке. Элея отпрыгнула. Зверь снова шагнул и повторил действие.

— Прекрати!

Зверь тихо рыкнул и приблизился, глаза волка сузились. Он сделал осторожные движения в ее сторону. Огромная пасть открылась, показав острые зубы и шершавый язык лизнул ее по руке. Элея отпрыгнула, зверь снова сделал шаг и повторил действие.

— Да прекрати ты уже… Прошу…

Зверь уркнул и положил тяжёлую морду ей на плечо. Элея стояла вся в слюнях, пытаясь понять, как выбраться из этого.

Резкий звук вырвал девушку из странного сна.

Элея накрыла трезвонящий будильник рукой, едва разлепив глаза. Долго приходила в себя, осознавая реальность своей комнаты.

— И что это было, к демонам…?

4 глава

Было ровно 5:00 утра, когда девушка добралась до назначенного места.

Первым делом она сдала документы, которые заполняла несколько часов ночью. С ней подписали договор ровно на месяц. Элея не могла покинуть зону исследований, так же было запрещено связаться с кем-то оттуда — любая связь запрещена, даже с родственниками. Всё было очень секретно.

Девушку это не волновало — главная цель была достигнута, и она скоро попадёт в замок своих снов.

Элея была теперь уверенна, что не сумасшедшая. Всё, что происходило с ней, было реальным, и сон, который снился последние два года, воплотился в реальность. Любопытство в девушке росло с каждой минутой в ожидании магического летательного аппарата, который доставит их туда, к небесам.

Вокруг было много разных людей: пара магов, исследователи (учёные), стражи из особого отряда магической башни, пара наёмников и такие, как она. Их было восемь человек — в руках у всех были большие мешки со средствами для уборки и чистки.

Элея задалась вопросом: зачем им столько уборщиков на исследование?

Девушка была теперь уверенна, что не сумасшедшая, всё что происходит с ней было реальным, и сон, который сниться последние два года воплотился в реальность. Любопытство в девушке росло с каждой минутой в ожидании магического летательного аппарата, который доставит их туда к небесам.

Элея задалась вопросом: зачем им столько уборщиков на исследование?

Раздался громкий жёсткий мужской голос:

— Так, приготовьтесь. На посадку у вас семь минут.

Это был один из капитанов особого отряда, сопровождавших магов.

Элея зевнула, ожидая своей очереди на посадку.

Когда её нога уверенно вступила в транспорт, серые глаза устремились с предвкушением в небо — к великому и загадочному острову.

Полет занял не так много времени — всего пятнадцать минут. Первыми вышли исследователи и стража, потом уборщики (чистильщики).

Элея полной грудью вздохнула разреженный воздух, который был немного тяжёлым и прохладным, затем с уверенностью вышла за пределы аппарата.

Первый шаг, который она так долго ждала, оказался мягким и уверенным — словно земля сама приветствовала её приход в это место.

Под ногами ощущалось нечто особенное — земля острова казалась нежно пульсирующей под ней, словно дышала в такт её сердцу. Девушка огляделась вокруг, полная восхищения и благоговения перед великолепием и странностью места, в котором оказалась.

Лёгкий ветерок гладил длинные чёрные волосы, а тёплые лучи солнца щекотали кожу. Девушка улыбнулась, испытывая радость и благодарность за возможность ступить на этот магический остров, окружённый загадками и мистической атмосферой. Элее казалось, что это только начало удивительного путешествия, которое наполнит её жизнь невероятными приключениями и новыми открытиями.

Сердце бешено колотилось в груди — всё вокруг было как во сне.

Их высадили недалеко от таинственного замка. Экспедиция быстро собралась и направилась в его сторону, лагерь разбили прямо перед огромными воротами.

Подойдя к воротам, участники обнаружили непреодолимую преграду. Ворота излучали мистический чёрный свет, не позволявший проникнуть внутрь. Магическая защита создавала настолько мрачную атмосферу, что ни один способ взлома не казался возможным даже магам из башни.

Исследователи расположились перед воротами, готовые изучать остров и замок изнутри. Они наблюдали за воротами, внимательно изучая каждую деталь магической защиты.

Участники экспедиции пристально наблюдали за воротами, пытаясь разгадать неизвестную им магию, которая скрывалась за этой непоколебимой защитой древности. Независимо от того, как они старались приблизиться, защита оставалась непроницаемой.

Сквозь магический барьера экспедиция видела частично замок, его великолепные стены и башни, обрамленные таинственными символами. Этот вид заставлял сердца участников биться сильнее от волнения и желания познать все тайны, скрытые за этими воротами.

Несмотря на невозможность проникновения сквозь защиту, исследователи были полны решимости и настойчивости найти способ преодолеть этот барьер и открыть для себя все, что таилось за ним.

Элея наблюдала за всеми, выполняла работу и ждала момента, чтобы самой коснуться ворот. Она была уверена, что сможет их открыть.

К концу дня девушка так устала, что незаметно уснула под золотистым деревом.

В её сны ворвался вихрь образов...

Ладонь медленно скользила по шёлковым чёрным простыням. Вокруг царил приглушённый свет. Серые глаза медленно посмотрели вперед и увидели не четкую размытию мужскую фигуру у окна.

— Проснись... — тихий бархатный голос проник в сознание.

— Кто ты?

Элея резко вскочила с кровати и быстрыми шагами направилась в сторону мужчины.

— Почему я не вижу твоего лица?

Крепкие большие ладони легли на её плечи и пальцы цепко сжали нежную кожу, мужчина нагнулся к ее уху и низким голосом прошептал.

— Войди в замок.

Всё завертелось. Руки толкнули её в темноту, а эхо голоса прорезало пустоту:

«Проснись!»

Элея резко открыла глаза.

Маленькие женские руки трясли её за плечи:

— Проснись уже! Нас ждут! Руководитель группы магов расшифровал письмена на воротах, они окрыли первые ворота во внутренний двор замка. Нас всех зовут срочно!

Красноволосая девушка (Элея так и не вспомнила её имя) говорила торопливо.

— Да проснись, спящая красавица! — прошипела она недовольно.

— Иду... — Элея потянулась зевнув. — Я, как и все, устала. Надо время, чтобы проснуться.

– Скажи это злым магам-деспотам, которые уже на ногах и орут, что им нужно убрать ненужный мусор.

– Идем уже. Как тебя там зовут?

– Маршех, – сквозь зубы проговорила девушка. – Элея очень невнимательная девушка, я посмотрю.

Фыркнула красноволосая девушка.

– Прости. – не особо заинтересованно проговорила Элея. Отряхнувшись от золотой листвы, пошла за Маршех.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда девушка приблизилась к открытым воротам, её взору открылся сказочный вид.

Перед Элей развернулся удивительный пейзаж: пышная зелень, цветущие растения, фонтаны и статуи создавали атмосферу загадочного волшебства. Её сердце билось быстрее от волнения и восторга. Она ощутила прикосновение какой-то мистики этого места, словно вот-вот откроется перед ней самая заветная тайна.

Маги тщательно изучали парадный вход замка, записывали символы, которые можно было различить на стенах и дверях. Они обсуждали строение здания, его возможные функции, странную и древнюю магию, что использовалась для барьера. Каждый новый символ, который они исследовали, приносил им новые знания о прошлом древней магии и возможностях этого загадочного места.

После интенсивных изучений и исследований была нужна срочная уборка. Был приказ от главной магической группы об уборке, чтобы восстановить порядок во дворе после их деятельности.

Команда уборщиков приступила к уборке во дворе.

Они быстро справились с мусором от деятельности магов у ворот. Приступили к уборке на лестнице парадного входа – маги-исследователи постарались на славу: побили много склянок и разлили какие-то зелья, пока пытались определить, какая магия используется для защиты замка.

Когда команда уборщиков достигла главной двери, маги главной исследовательской группы перешли исследовать северную часть стены замка.

Элея замерла.

Серые глаза, как зачарованные, изучали дверь и символы на ней – казалось, они светятся. Девушка медленно подошла к большой деревянной двери.

Рука потянулась вперёд и коснулась поверхности. Раздался звонкий хлопок, появился белый дым, и двери раскрылись перед ней, на секунду засветившись.

Повисла тишина.

5 глава

В данной главе есть кровавые сцены.

Вокруг царило молчание, лишь клубы дыма медленно плыли в воздухе и рассеиваясь. Огромные деревянные двери, которые были открыты внутрь, словно взывали к девушке.

Элея стояла перед величественным входом, дыхание перехватывало; она вглядывалась в глубины мрачного холла замка. Сердце быстро билось в груди, полутемнота пугала её и завораживала, любопытство брало верх.

Лучи солнца едва проникали внутрь помещения, оставляя углы холла во мраке. Сделав решительный шаг через порог, девушка почувствовала, будто преодолела невидимое препятствие. За спиной раздались пронзительные крики.

Вмиг три фигуры магов пронеслись мимо Элеи, и в эту же секунду сильный порыв ветра отбросил всех незваных гостей к парадной большой лестнице, заставив девушку упасть на мраморный пол.

С глухим звуком древних механизмов деревянные двери закрылись за спиной Элеи, оставив всех участников в полной темноте. Девушка села на колени и осмотрелась вокруг — ничего не было видно. Раздавались недовольные стоны, шуршание одежды; было слышно, как маги встают на ноги.

Спустя мгновение Элея, стряхивая пыль с плеч, осознала, что теперь что-то непредсказуемое и непостижимое ожидало её в этом замке, где правили тайны и тьма.

Сердце трепетало в страхе и любопытстве.

— Девчонка, ты с ума сошла? — раздался злой и яростный голос где-то рядом, принадлежавший одному из магов. — Ты понимаешь, как это опасно? Мы в неизвестном магическом древнем пространстве! Зачем вошла сюда без остальной экспедиции?

Элея прищурилась, пытаясь разглядеть в темноте своего собеседника.

— Меня, как и вас, сюда отбросил ветер. Я просто была рядом. — соврала она.

Девушка услышала тяжёлый вздох, и повисло молчание.

Вдруг раздалось громкое рычание.

Из темноты на непрошеных гостей смотрели яркие золотистые глаза зверя. Злобно сверкающие, нацеленные на несчастных в троеженцев, собравшихся внизу. Маги, встревоженные и напуганные, замерли на месте, ощущая давление дикой и неотвратимой угрозы, исходящей от зверя на лестнице.

Из груди зверя снова раздались глубокие, громкие рычания, которые разнеслись по всему холлу, наполняя его ужасом и тревогой. Даже воздух кажется наполненным мощной энергией зверя, который цепким и злым взглядом показывает, что тут не ждали незнакомцев.

Элея чувствовала, как ужас и страх охватывают тело и душу. Девушка стояла как окаменелая, не в силах двинуться с места, словно прикованная к полу магической силой. Сердце бешено колотилось в унисон с рычанием зверя.

Взгляд золотых глаз медленно останавливается на Элеи, присутствие девушки выделяется из серой массы гостей, привлекая внимание волка. Зверь медленно спускается по лестнице вниз, шаг за шагом, огромные черные лапы ступают по холодному камню.

Один из магов, не растерявшись перед опасностью, начинает призывать свои силы и магию, пытаясь создать огненный шар, чтобы напасть на зверя.

Волк быстро реагирует и уже близко, его глаза сверкают в темноте, словно два огненных меча, и в его оскаленных челюстях виден блеск острых клыков. Зверь приближается, его цель явно определена, удар огненным шаром не приносит вреда, враждебная магия просто растворяется в черной шерсти.

Хищник резко остановился, массивная лапа зависла над землей, а затем с взрывной силой опустилась на пол, сильная вибрация полетела в воздух ударной волной, которая с оглушающим грохотом снесла стоящих магов в холодную каменную стену холла.

Пыль и обломки наполняли воздух, среди всего этого хаоса была одна фигура, которая осталась нетронутой — Элея, чье дыхание теперь стало громким, сердце быстро колотилось в груди, а пульс заметно ускорился, тело непослушно опустилось на колени, дрожа.

Волк хищным взглядом был устремлен на магов и готовился к новому раунду атаки. Непрошенные гости в ужасе прижались к холодным каменным стенам, их глаза расширились от безумного страха, когда они осознали, что имеют дело не с обычным зверем — это было существо необузданной магической силы.

Один из магов осмелился еще раз вызвать заклинание, руки мужчины дрожали, но выбора не было. Волк секунду наблюдал за слабым существом, а потом резко и молниеносно бросился в атаку и с громовым ударом приземлился на мага.

Мощной лапой он крепко прижал голову мужчины к стене, усиливая давление с каждой секундой, пока леденящий душу крик боли не разнесся по залу.

Раздался ужасный треск, когда массивная лапа волка медленно, но верно продавливала и дробила череп мага, оставив всех в холле в ужасающем оцепенении.

Наступившая тишина была оглушительной, но недолгой, через пару секунд раздались надрывные крики других магов. Кровь в жилах Элеи заледенела, закрыв руками уши, она все равно слышала, как раздаются звуки разрываемой одежды и плоти, когда маги отчаянно пытались избежать гнева волка.

Девушка крепко зажимала ладонями уши, слезы текли по щекам, она не могла поверить, что этот монстр показался ей нежным зверем во сне. Теперь он превратился в устрашающее и злобное существо, в это время его пронзительные золотые глаза смотрели на неё с почти хищнической напряженностью.

Трясясь от страха, шептала и умоляла:

— Пожалуйста, прекрати!

Женский голос дрожал от ужаса, мольба была отчаянной попыткой остановить резню, разворачивающуюся вокруг нее. Правда, спасать было уже некого, в холле повисла мертвая тишина.

Золотые глаза внимательно рассматривали в темноте трясущуюся девушку, волк медленно и бесшумно шел к ней.

Элея почувствовала прохладное прикосновение мокрого носа морды волка, когда тот приблизился к ее лицу, резкий стук острых зубов заставил дрожь пробежать по спине. Внезапно зверь издал громкий рев, который, казалось, сотрясал сам фундамент зала.

Факелы по стенам холла вспыхнули, заливая все помещение мягким тусклым светом.

Элея снова застыла, серые глаза столкнулись с окровавленной волчьей пастью всего в нескольких дюймах от лица, девушка не могла не почувствовать странную смесь страха и трепета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Волк стоял неподвижно, его глаза смотрели на нее с интересом, как будто пытались передать какие-то мысли, которые могла понять только она.

Время словно остановилось, и в это мгновение пришло осознание, что с этого момента все изменится, жизнь не будет прежней. Реальность изменится.

Элея поддавалась гипнотическому взгляду зверя, до тех пор, пока он не развернулся и направился к лестнице. Мощное тело животного двигалось медленно и вальяжно, волк как будто был расслаблен, от него веяло спокойствием, не чувствовалось злобы или ярости.

Девушка сидела на холодном полу, руки медленно опустились вниз, серые глаза наблюдали за зверем, который остановился у лестницы и повернул морду на нее, какое-то время он ждал, потом грозно рыкнул и показал мордой на лестницу.

Ноги были ватными и не слушались хозяйку, но хищнику это не объяснить, вообще было чудом, что Элея была жива.

Стиснув зубы, собрала всю свою силу воли и неуверенно поднялась на ноги. Взгляд серых глаз скользнул в сторону стены, где лежали окровавленные и истерзанные трупы магов. Зрелище было ужасающим и заставило её желудок сжаться от беспокойства.

Девушка не могла не содрогнуться при виде их искалеченных тел, разорванной одежды, прилипшей к конечностям, их безжизненных глаз, бессмысленно смотрящих вперед. Воздух был насыщен запахом крови и смерти, заставляя ее сердце болеть и снова появлялась паника. Волны шока пробегали по всему телу, когда она пыталась осознать жестокое насилие, развернувшееся перед глазами, разум изо всех сил пытался примирить нежного волка, которого она когда-то видела во сне, с ужасающим существом, стоящим сейчас перед ней. Кровь всё еще текла из тел магов, лужа вокруг трупов становилась больше.

Элея услышала снова недовольный рык и резко отвлеклась на зверя, который ожидал её около центральной лестницы. Девушка решила больше не смотреть в сторону стены, сделав пару шагов в сторону волка, последовала за ним.

6 глава

Элея следовала за волком, иногда останавливаясь, увлеченно рассматривая старинные картины или загадочные скульптуры неведомых существ. Каждый раз, когда волк шагал по коридору, факелы на стенах внезапно разгорались, создавая волшебный свет и заставляя девушку задумываться — это была магия или скрытый механизм?

Лестница сменялась коридором, затем снова лестницей или просторным залом, и Элея продолжала двигаться вперед, следуя за волком, который целенаправленно вел ее куда-то. Когда девушка медлила или отвлекалась, волк недовольно рычал, но делал это тихо, чтобы не пугать ее еще больше, проявляя свою заботу о ней.

Элея ощущала, что каждый шаг приближает ее к разгадке тайн этого места, и, несмотря на усталость, любопытство все-таки брало верх. Этот загадочный путь был исполнен неизведанных опасностей, которые таились за каждым поворотом. Глядя в непроглядную тьму перед собой, Элея знала, что ее ждет встреча с истиной, которую так хотела узнать.

Страх и ужас недавнего убийства магов все еще преследовали ее сознание, но тело уже не тряслось от дрожи, и слезы давно высохли на щеках.

Ноги уже болели от ходьбы, девушка с опаской посмотрела на зверя, но все-таки решила обратиться, животное явно понимало ее язык.

— Послушайте, господин волк, — пискнула она. Черное ухо слегка дернулось, потом огромная морда повернулась к ней с явным удивлением.

— У меня ноги болят… М-можем мы отдохнуть немного?

Зрачки хищника вытянулись, осмотрели внимательно хрупкое тело, и потом волк просто сел на задние лапы. Элея расширила глаза, сглотнула и добавила:

— Спасибо. — Девушка сделала пару шагов к стене, но услышала недовольное рычание. Вздрогнула и посмотрела на волка вопросительно. Он наклонил слегка голову, поднял лапу и пару раз топнул ей на месте.

— Господин волк хочет, чтобы я села… около него?

Голос предательски дрогнул, хищник издал довольное урчание.

Пару минут девушка стояла, не шевелясь, осознавая его команду. Выбора не было, прикусив губу, Элея обреченно подошла к волку и, сделав несколько неуверенных шагов, осторожно опустилась на пол рядом с ним.

Ее сердце билось быстрее с каждой секундой, но она старалась не показывать своего страха. Зверь, кажется, уловил ее беспокойство и издал нежное гудение, пытаясь успокоить девушку.

Элея медленно прижалась к волку, почувствовав его горячее тело и мощные мышцы под шерстью. Почему-то страх рядом с ним отступал, а дискомфорт сменился спокойствием и незнакомым уютом в груди.

Она робко протянула руку и начала гладить его за ухом, поражаясь сама своей смелости перед этим убийцей. На мгновение она забыла об опасности, погрузившись в ощущение единения с дикой природой.

Волк медленно закрыл глаза, наслаждаясь нежными прикосновениями. Он был удивлен этой хрупкой смертной, которая, казалось, не боялась его и даже находила в нем утешение. Элея почувствовала, как напряжение покидает ее тело, заменяясь непонятным чувством спокойствия и связи с этим диким созданием.

Девушка закрыла глаза и уснула на мягком черном мехе волка.

Сон был крепким и безмятежным. Когда Элея проснулась, она чувствовала себя бодрой и энергичной. Она уже и не помнила, когда последний раз так крепко спала.

Волк, приоткрыв один глаз, наблюдал за девушкой, которая сладко потянулась, потом посмотрела по сторонам и остановила свой взгляд на нем.

— Господин волк, раз вы дали мне поспать так сладко на вашем мехе и не убили, то думаю, и мою мечту вы переживете. — проговорила девушка без страха в голосе. Золотые глаза волка полностью открылись и с удивлением посмотрели в серые глаза Элеи.

Элея, с уверенностью, которую она не испытывала ранее, протянула руку и начала гладить волка за ушком. Ее прикосновения были осторожными и нежными. Зверь замер, не шевелясь, привыкая к робким прикосновениям ее рук.

Элея почувствовала, что не боится этого дикого существа, а, наоборот, чувствует к нему что-то особенное. Это было теплое, гипнотизирующее ощущение, как будто так и должно быть.

Волк медленно закрыл глаза, наслаждаясь вниманием и заботой, которые она оказывала ему. Его дыхание стало спокойнее, а шерсть на спине слегка дрогнула под прикосновениями девушки, когда ладонь скользила вниз.

— Ты такой величественный, — прошептала она, когда тонкие пальчики погрузились в густой мех зверя. Волк довольно и тихо рыкнул. Элея как будто забыла про кровавую расправу внизу, в холле.

— У меня столько вопросов к вам, господин волк. Кто вы? Почему снились мне? Как я могу быть связана с этим местом, а? И почему мое любопытство поглощает мой страх перед вами?

Элея не могла оторвать взгляда от волка, когда он снова посмотрел на нее внимательно, словно его глаза обладали какой-то магической силой, притягивающей ее.

Сердце Элеи билось сильно, когда она продолжала говорить:

— Господин волк, я чувствую рядом с вами, что в этом мире есть место и для дикости, и для нежности, и для взаимопонимания, несмотря на все наши различия. Почему же так?

Зверь как-то тяжело вздохнул, потом медленно встал на лапы, чтобы не спугнуть девушку. Элея замерла, ощутив снова его большие размеры. Он был очень высокий, и Элея почувствовала себя очень маленькой и беспомощной, сидя на полу. Если хищник захочет перекусить ей хребет, это бдует быстро и пикнуть не успеешь. По спине прошел холодок.

Элея резко замотала головой, отгоняя страшные мысли, и встала вслед за волком.

— Господин волк, вы ведь меня куда-то ведете?

Волк просто кивнул и продолжил свой путь прямо по коридору.

Путешествие по темному замку было еще долгим, пока они наконец не достигли высоких и широких дверей в конце одного из коридоров. Волк встал перед ними, потом завыл и начал топтаться на месте, показывая всем видом, что им нужно войти внутрь.

Элея сглотнула, посмотрела на зверя недоверчиво.

— Меня там не убьют?

Волк округлил глаза, потом фыркнул и покачал головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты меня защитишь? — сглотнула она. Волк закатил недовольно глаза, а потом кивнул и начал снова скулить около двери.

Девушка с изумлением оглядела огромные дубовые двери, которые были покрыты сложными резными узорами, напоминающими старинные символы и знаки.

Элея медленно и дрожа коснулась пальцами холодной ручки двери в виде огромного железного кольца и потянула на себя. Раздался треск, на секунду глаза ослепила яркая вспышка света, двери раскрылись в огромный просторный светлый мраморный зал, в котором царила тишина.

Яркий свет мраморного зала, отражался от полированных поверхностей и создавал чарующую атмосферу. Зал был украшен изысканными картинами на стенах, каждая картина казалась воплощением исторических событий и древних легенд. Черные портьеры плотно закрывали массивные окна.

Волк стремительно пронесся сквозь зал вперед. Его рычание пронзило воздух, словно призыв к действию, он снова завыл, привлекая внимание девушки к себе. Элея ускорила шаг, впереди она заметила мужскую фигуру на серебряном троне.

Когда она подошла к пьедесталу с троном, на котором сидел неподвижный мужчина, она замерла. Мужчина был словно вырезанный из камня, его красота и благородство поражали воображение.

Длинные серебряные волосы струились каскадом по его плечам и сильной мускулистой груди, словно жидкая ртуть. Его лицо спокойное и безмятежное, представляло собой поразительное сочетание силы и красоты.

У мужчины были серебряные густые брови, его веки плотно закрыты, длинные белые ресницы походили на пушистые снежинки. Нос прямой, правильной формы и слегка узкий, что добавляло элегантности его суровым чертам лица. Взгляд Элеи остановился на полных губах мужчины, они выглядели для нее очень соблазнительно.

Встряхнув головой, наваждение продолжила изучение прекрасной живой скульптуры. Мужчина был облачен в черные штаны и черную рубашку, его одежда явно давно вышла из моды.

Девушка отметила для себя его широкие плечи, которые переходили в рельефные мышцы груди, через глубокий разрез рубашки их хорошо было видно, сужающиеся к точеной линии талии, где явно твердый пресс, а мощные бедра казались созданными для скорости. Его кожа казалась безупречной и сияющей, как фарфор.

Волк заскулил снова, когда рука Элеи потянулась к лицу прекрасной скульптуры. Серые глаза посмотрели на зверя, и она с интересом спросила:

— Это твой хозяин?

7 глава

— Это твой хозяин?

Волк опустил голову набок и фыркнул в ответ недовольно.

— Нет? Тогда зачем привел меня сюда, к этому незнакомцу? — Пальцы девушки нежно скользнули по лицу мужчины.

Зверь заскулил и забеспокоился, серые глаза вновь обратились к черному волку.

— И что это значит?

Золотые глаза с надеждой и мольбой смотрели на Элею. Девушка замерла: животное было умным и хитрым, и явно не просто так строило такую жалостливую гримасу.

— Я должна его разбудить? — вопрос напрашивался сам собой.

Волк тут же кивнул.

— И как это сделать, скажи мне, пожалуйста?

Зверь громко завыл, вой отразился от стен ультразвуковым эхом. Элея зажала уши ладонями.

— Прекрати! Я поняла, что сам не знаешь. Откуда же должна знать я?

Волк снова завыл, не останавливаясь ни на секунду.

— Да успокойся!

Она устало посмотрела на зверя, который вдруг смолк и лег у подножия трона.

— Ты вообще уверен, что его можно разбудить? Или кто он… Он живой? Давно вы здесь? Замку, если подумать, много столетий…

Зверь недовольно рыкнул. Элея промолчала и начала медленно осматривать зал: может, где-то есть подсказки, как вернуть сознание этой каменной фигуре.

Тишину мраморного зала нарушали только ее шаги — то в одну сторону, то в другую. Волк долго наблюдал за ее перемещениями, затем фыркнул, лениво поднялся и в несколько прыжков оказался рядом. Схватив зубами за ворот рубашки, бесцеремонно потащил к трону.

— Что ты делаешь?!

Элея возмутилась такому обращению. Ее грубо усадили у ног мужчины.

— У тебя есть идеи? — зашипела она. — Если нет, то не мешай!

Зверь угрожающе зарычал и ткнул мордой в тело незнакомца.

— И что это должно означать?

В ответ — еще один сердитый рык. Элея обреченно вздохнула.

Конечно, она стремилась сюда, но явно не для того, чтобы застрять с безумным волком и прекрасной статуей в небесном замке.

Обернувшись, медленно поднялась и еще раз осмотрела мужчину.

— Здесь нет ни следов заклинаний, ни проклятий, ни рун, ни магических знаков…

Взгляд скользнул по трону, задержался на лице, опустился к губам.

— Разве что… Но это же смешно… Он что, спящая красавица?

Она рассуждала вслух, сглотнув. Что ж, можно попробовать.

— Как в сказке, только я здесь принц, — усмехнулась.

Сердце забилось чаще, когда она наклонилась, осторожно приближаясь к его губам. Взгляд не мог оторваться от его лица.

Поцелуй был легким — лишь мимолетное прикосновение. Но в следующую секунду по телу пробежала электрическая волна.

Резко отпрянув, она уставилась на незнакомца — он оставался неподвижным.

Тишина.

Лишь ее учащенное дыхание и гулкое биение сердца нарушали мертвую тишину зала.

— Что за черт?..

Фырканье волка вернуло ее к действительности. Сделав шаг назад, она опустилась на ступени у трона.

— Я попыталась, не фыркай.

Зверь жалобно заскулил и положил голову ей на колени.

— Расстроился, да? — она провела рукой по его шерсти.

— Честно, не знаю, как помочь. Тебе нужен маг или кто-то, кто разбирается в этом. Я бесполезна.

Волк поднял морду, золотые глаза расширились, наполнились грустью. Он снова заскулил — теперь уже обреченно.

Сердце Элеи сжалось. Она схватила его за морду и потрясла.

— Не расстраивайся, ладно?

Его взгляд становился все печальнее.

Держа в руках теплую морду, она почувствовала странное волнение. Шерсть была мягкой, а в огромных золотых глазах читалась бездонная тоска. Неожиданно для себя она коснулась губами его влажного носа.

В тот же миг воздух содрогнулся, стены задрожали. Оглушительный грохот пронзил сердце.

Прямо перед ней волк начал меняться. Тело распалось в черный дым, который подхватил вихрь и пронес сквозь нее. Элея вскрикнула, судорожно вдохнула и рухнула на пол. Холодный ужас сковал тело — она не понимала, что происходит.

Секунда — и все вокруг вспыхнуло ослепительным светом, будто тысячи звезд загорелись в воздухе. Она в ужасе отползла, закрыла глаза, пытаясь спрятаться от пронзительного сияния и давящей силы, накрывшей ее, как штормовая волна.

Резко стало тихо.

Долго не решалась открыть глаза. Наконец сглотнула и приоткрыла один — и замерла.

Мужчина на троне открыл глаза и медленно огляделся.

Золотой взгляд остановился на ней — лежащей в нескольких шагах на полу.

Элея не могла оторваться от этих глаз, горящих, как две яркие звезды.

Незнакомец поднялся с трона.

Его движения были неуверенными, тело дрожало после долгого сна. Но с каждым шагом он обретал силу, взгляд не отрываясь от девушки.

Элея, завороженная, встала, выпрямившись.

Золотые глаза жгли ее, одновременно пугая и притягивая. Шаги гулко разносились по залу.

Тусклый свет факелов играл на его резких чертах, отбрасывая длинные тени, усиливающие ощущение чего-то древнего и могущественного.

Он остановился вплотную, возвышаясь над ней. Зрачки сузились, внимательно изучая каждую черту ее лица.

Глубоко вдохнул ее запах, медленно выдохнул — словно пробовал на вкус.

Элея чувствовала исходящее от него тепло, почти осязаемые волны силы, окутывающие ее, как морской прибой.

Тишина повисла между ними, густая и напряженная.

Его рука скользнула к ее лицу, пальцы сжали подбородок, слегка запрокидывая голову. Прикосновение было прохладным, но странно успокаивающим среди охватившего ее страха.

Взгляд прожигал насквозь, будто выискивая каждую мысль, каждую эмоцию — без права на ложь или бегство.

Воздух трещал от напряжения, когда он наклонился ближе. Его губы оказались в дюйме от ее.

И вдруг — властный, жгучий поцелуй. Горячий язык проник в рот, исследуя, пробуждая незнакомое до этого желание. Она ответила, задыхаясь, глаза закрылись сами собой.

Одна рука крепко держала ее за подбородок, другая притянула к себе. Их тела слились — грудь к груди, бедра к бедрам, — и в этот момент все, что было до, перестало иметь значение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В этом старом пыльном зале, среди теней и мерцающего света, они горели — и время остановилось.

8 глава

Элея медленно отстраняется и смотрит в потемневшие глаза мужчины.

— Может, для начала познакомимся?.. — прошептала Элея, восстанавливая дыхание.

Мужчина хищно усмехнулся и наклонился к ушку.

— Мое имя Зетринн, Элея.

Дыхание горячо обжигало нежную кожу и посылало новые электрические разряды, которые растекались диким желанием по венам.

— Откуда знаешь мое имя? — шептала Элея, пытаясь отстраниться, но сильные властные руки не давали двинуться с места.

Зетринн проигнорировал вопрос, погрузившись в исследование мягкого тела. Одна ладонь властно скользила вниз к ягодицам по одежде, вторая мягко накрывала одну из пышных грудей. Снова яростно поцеловал уже немного опухшие губы. Твердый член медленно терся о живот через штаны, не оставляя сомнений, к чему ведут все эти прелюдии.

Умелые жесткие пальцы быстро расстегивали пуговицу за пуговицей на рубашке, пока та не распахнулась, открыв прекрасный вид на смуглую кожу полной груди в белом кружевном бюстгальтере. Элея почувствовала холод, когда губы разъединились, помутневшим от страсти взглядом посмотрев на прекрасного незнакомца, который поглотил все мысли и протесты одним лишь прикосновением.

Секунду осматривал тело, потом безжалостно сдернул вниз тонкую ткань бюстгальтера, обнажая грудь своему голодному взгляду. Элея сглотнула, будто сошла с ума вместе с ним, не могла сопротивляться и жаждала этих диких ласк снова и снова.

Зетринн властно обхватил большими ладонями мягкие полушария груди. Большие пальцы поглаживали и крутили нежные соски, медленно опустился вниз, горячие губы жадно втянули один сосок и слегка прикусили зубами нежную плоть.

— Мммм... Это неправильно... — простонала Элея, ловя ласки, руки сами легли на широкие плечи.

Резко отстранившись, посмотрел похотливо в глаза с усмешкой. Схватил ладонями под упругие ягодицы, поднял над собой беззащитное тело, её ноги инстинктивно обвили крепкую талию, тонкие пальчики уперлись в мускулистую твердую грудь в одежде, чтобы удержаться.

Зетринн нагло заулыбался, почувствовав, что стройные ноги обхватили тело.

— Тебе это кажется неправильным? - хриплый голос был полон веселья и нескрываемой похоти.

— Да... даа... - выдохнула в стоне Элея, когда сильные руки сжали ягодицы.

Губы снова накрыли нежные пухлые губы, язык без труда углубился в рот. Страстный поцелуй снова забрал все протесты, языки танцевали и играли друг с другом. Мир вокруг замер, лишь страсть и жгучие желания были в сердцах, электрические разряды между телами сводили с ума.

Легкая дрожь прошлась по коже, когда внезапно спина коснулась чего-то холодного. В легком шоке Элея попыталась отстраниться, но жадные губы и руки крепко держали тело в капкане. Приоткрыв глаза, осмотрелась, и поняла, что они переместились из центра зала к одной из мраморных стен.

— Подожди...

Простонала в губы, отстраняясь. Зетринн цокнул недовольно языком.

— Просто отдайся этим эмоциям, Элея. Я не остановлюсь.

Прорычал, кусая нежную кожу на шее.

Движения стали быстрыми и настойчивыми. Послышался треск одежды внизу. Элея почувствовала, как пальцы рвут ткань у ягодиц, оставляя попу только в нижнем белье.

Девушка даже не поняла, как быстро исчезла вся верхняя одежда и когда. Ладонь уверенно скользила, лаская обнажённую ягодицу по краю кружевных трусиков пальцами. Большой твердый член настойчиво прижимался к внутренней части бедра через ткань.

Глаза жгли кожу, золотые радужки темнели до чёрного от желания. Чувствовал как бьётся сердце, учащается дыхание, ощущает конфликт между разумом и телом.

— Посмотри на меня.

Глаза Зетринна вспыхивают триумфом, когда встретились со взглядом Элеи, в нём была такая же похоть и жажда. Пальцы отодвинули ткань трусиков и резким движением вошли в мокрые складки. Девушка застонала громко.

— Ты хочешь меня, — прошептал томно на грани похоти и страсти. — Уже ввёл три пальца, и тебе всё ещё мало, плохая девочка.

Целуя, убрал руку.

Быстро расстёгивает штаны и прижимается головкой массивного члена ко входу, легко рвёт пальцами ненужную преграду из ткани. Трусики падают двумя кусками тряпки под ноги.

Затем бросается вперёд, погружаясь во влажную глубину складок, растягивает и заполняет большим членом. Глаза Элеи закрываются, когда бёдра начинают двигаться в его ритме.

Рычит.

Припав губами к шее, жадно целует и кусает изгиб, в это время врезаясь быстрыми и точными толчками в жаркое лоно.

Широкая твёрдая грудь врезается в её грудь, мышцы набухают от каждого мощного толчка. Разрывает поцелуй и рычит в шею:

— Чувствуешь это, Элея? Эту пульсацию? Эту энергию?

Девушка лишь стонет, погружённая в удовлетворение желания, и не слышит вопроса. В ушах пульсирует кровь. Толчки становятся беспорядочными, почти жестокими, врезаясь с бешеной настойчивостью каждую секунду. Энергия потрескивает вокруг, воздух шипит от тёмной силы.

Элея крепко держится за плечи и двигается навстречу в такт сильному телу. Ноги дрожат и трясутся на бёдрах. Толчки становятся быстрее и жёстче, член входит очень глубоко, до предела. Его бёдра дёрнулись вперёд в последний раз, заливая лоно семенем.

Зетринн прерывисто дышит, пожирает крик своим поцелуем, целиком поглощая удовольствие. Крепкие большие руки обнимают, прижимая к себе, пока маленькое тело трясётся в экстазе. Бёдра медленно замирают, член всё ещё пульсирует глубоко внутри.

Лениво облизывает нежные пухлые губы, наслаждаясь вкусом, язык танцует с её языком. Наконец, отстраняется с тихим рычанием и утыкается носом в плечо.

— Твой запах слишком сильный... Едва контролировал себя...

Ноги Элеи медленно опустили на пол.

Зетринн сделал шаг назад, осмотрев ещё раз обнажённое тело. Элея медленно, как в тумане, облокотилась на холодную стену спиной. Он быстро привёл себя в порядок, застегнул штаны, поправил волосы.

Элея немного отошла от столь яркого порыва страсти, осмотрелась вокруг, ища одежду, но вокруг не было ничего, кроме рваных трусиков на полу и стянутого лифчика.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Где мои вещи? — проговорила отрешённым голосом.

Но в эту секунду пальцы щёлкнули в воздухе, вызвали мерцающий портал. Без предупреждения одним уверенным движением подхватывает Элею, перекидывает через плечо и вносит в портал.

— Что?! Стой! Куда мы?

Едва успевает закричать и осознать ситуацию, как мир вокруг расплывается, и появляются глубоко в ночном лесу.

Зетринн молча ставит на ноги, всё ещё обнажённую. Девушка зажимает голое тело руками, чувствуя прохладу. Мужчина внимательно осматривается по сторонам, изучая местность.

Элея смотрит в глубоком шоке, чувствует, как по внутренней стороне бедра стекает сперма. Это чувство вызывает дискомфорт и злость.

— Тебя ничего не смущает? Я голая и грязная, — шепчет растерянно и гневно, показывая стыдливо рукой вниз. — Уж про кучу вопросов, что хочу задать, промолчу.

Зетринн злобно ухмыляется, золотые глаза скользят по телу, так что пробегают мурашки по коже.

Пальцы щёлкают, и тело внезапно становится чистым, как после ванной, все следы страстной встречи исчезают. Щёлкает ещё раз, и она одета в простые брюки и рубашку, на ногах кеды.

— Лучше?

Девушка удивлённо осматривает себя, впервые видит безмолвные заклинания ещё и такие быстрые. Немногие в Магической Башне могут использовать два заклинания сразу, и обычно их проговаривают. Это поражало и удивляло.

— Да, лучше... — проговаривает тихо.

— Хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы тебе было некомфортно.

Предлагает свою ладонь.

— Пойдём, нужно многое успеть.

Без предупреждения отправляется вглубь леса, заставляя следовать за ним, крепко держа тонкие пальчики в сильной руке.

Девушка безмолвно следует, сама не понимая, почему слушает во всём. Незнакомец околдовал и очаровал хрупкое сердце.

Зетринн

9 глава

Лес темный и тихий, единственный звук — мягкий шелест листьев под ногами Элеи, когда та пытается поспеть за быстрыми шагами Зетринна. Ночной воздух свежий и прохладный, наполненный землистым запахом деревьев и почвы. Иногда сквозь полог сверху пробивается вспышка лунного света, отбрасывая жуткие тени на траву. Сердце девушки быстро колотится в груди, страх и паника медленно поглощают разум.

Зетринн уверенно держит руку Элеи и ведет вглубь ночного леса. В тенях деревьев раздается волчий вой, который стремительно приближается в их сторону. Кусты и деревья потрескивают рядом, темные большие тени следуют за ними.

Элея в панике дергает руку мужчины, полукриком:

— Что это?

Мужчина лишь усмехнулся.

— Тебе нечего бояться, это мои слуги из магии тьмы и хаоса.

— Тьмы… хаоса?

Девушку бросило в озноб от его слов. Зетринн снова проигнорировал вопрос. Судорожно сглотнув, Элея почувствовала, как он снова ускорил шаг.

Как кукла, следовала по его следам, пытаясь осознать ситуацию и нелепость своего легкомыслия.

«Что я делаю? Почему слушаю каждое его слово? Во что вляпалась на этот раз…»

Хоть разум и пытался как-то принять происходящее, тело уверенно шло за могущественным существом.

Мужчина вдруг остановился, на губах появилась жесткая ухмылка. Как по команде, тени рассеялись по сторонам, и из густых зеленых кустов появились три величественных черных волка.

Они были огромными, возвышались гордо над Зетринном и Элеей, их умные золотые глаза с покорностью и почтением смотрели на мужчину.

Один из волков приблизился, Зетринн протянул руку и, без страха, погладил животное по морде.

— Здравствуй, мой старый друг, долго же мы все спали. В этом мире столько изменений, вы их уже почувствовали? Не бойся, скоро моя сила вернется полностью. Артор, для тебя будет особое задание, чуть позже.

Волк издал низкий рык, словно подтверждая готовность служить хозяину.

В это время Элею пронзили дрожь и страх, тело тряслось против воли. Замерев, наблюдала за черными волками:

— Может, это все сон?

Шепот пересохших губ выдавал усталость и измождение из-за стремительных событий последних часов.

Нервная система начала давать сбой.

Зетринн цокнул языком, недовольно видя реакцию спутницы. Явно забывал тот факт, что перед ним — простая смертная женщина.

Вздохнув и слегка рыкнув, позволил темному дыму окутать тело. На глазах у девушки начал трансформироваться, превращаясь в черного волка, в разы большего, чем Артор и два его спутника.

Элея издала писк, видя преображение в черного зверя. Больше не было сомнений, что этот мужчина и волк — одно целое. Животное встало на четыре лапы и огромной мордой посмотрело на девушку.

Зетринн зарычал гортанно, неодобрительно, потом склонился к ее лицу и мысленно заговорил:

— Садись на спину, смертные такие медленные.

Девушка сердито смотрела в золотые глаза.

— Ну, простите, меня жизнь к тебе не готовила.

Медленно и устало забиралась на широкую спину Зетринна в облике волка. Спорить сейчас сил просто не было — хотелось спать и есть, больше желаний не оставалось.

Маленькие тонкие пальцы Элеи сжимали крепко густой мех зверя. Как только уселась поудобнее, волк сорвался с места на огромной скорости, лапы едва касались земли, пожирая расстояние.

Холодный и резкий ветер хлестал в лицо. Дрожащие от усталости руки цеплялись за спину Зетринна сильнее, живот резко прижимался к густой черной шерсти, когда тот перепрыгивал через упавшие бревна и скакал через подлесок.

Артор и два других волка бежали рядом, лес размывался вокруг.

Зетринн замедлил шаг, чувствуя, как хватка Элеи ослабела, и девушка падает на спину без сознания.

Недовольно рычит, но замедляется ещё, чтобы не упала. Волки малой стаей идут по темному лесу несколько часов, не останавливаясь, пока не достигают небольшой поляны, окруженной древними, корявыми деревьями.

В центре поляны находится массивный каменный алтарь, покрытый древними рунами, которые слабо светятся в лунном свете.

Взмахом хвоста дает Артору сигнал подождать.

Волк медленно подходит к древнему камню, руны начинают светиться ярко. Осторожно опускается на лапах и медленно кладет Элею — тело девушки мягко, с помощью магии, приземляется на прохладный алтарь.

Затем поворачивается и идет обратно к слугам, золотые глаза светятся потусторонним светом.

— Эта девушка особенная, внимательно относитесь к ней.

Артор издает тихое рычание, словно подтверждая обязанность охранять Элею, пока хозяин занимается какими-то неизвестными действиями.

Тени сгущаются, закручиваясь вокруг алтаря, словно оживая. Из темноты появляются ещё два огромных черных волка, глаза светятся неестественным, зловещим золотым светом. Обступают Артора, образуя круг из пяти волков вокруг алтаря и Зетринна. Затем, в леденящем душу проявлении единства, ещё десятки волков выползают из теней деревьев, выстраиваясь по кромке леса в ряд. Стая рычит и воет в небо, голоса сливаются в хоре преданности Владыке.

Руны на алтарном камне начинают светиться ярче, пульсируя темной силой. В воздухе ощущается зловещая энергия, тяжелая и гнетущая.

Глаза Элеи медленно раскрываются, слышит жуткий вой, который оглушает. Девушка оглядывается, дрожа, в порыве ища защиты от ужасных зверей, отодвигается к краю алтаря, где стоял Зетринн. Черная большая лапа смыкается вокруг маленькой фигуры, удерживая в безопасности. Скулит от страха, не понимая, что происходит, словно только что вырвалась из тяжелого сна. Серые глаза наполнены слезами, утыкается в черную шерсть, пытаясь спрятаться от пугающей ночи.

Зетринн фыркает и обращается серией тихих рычаний к собравшейся стае. Отвечают похожими звуками, хвосты виляют в послушании. Кажется, отдает приказы с какой-то неизвестной целью.

Через несколько минут снова обращает пронзительный взгляд на Элею, золотые глаза внимательно изучают дрожащий комочек в лапах, принюхивается, считывая дикий страх. Затем, взмахнув хвостом, дает сигнал волкам, и те рассеиваются в лесу, исчезая в тенях. Остается только Артор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зетринн медленно трансформируется обратно в человеческую форму, руки крепко обнимают дрожащее тело.

Пальцы медленно поднимают подбородок, заставляя поднять голову — глаза встречаются. Элея тонет в ярком свете золотых глаз, которые гипнотизируют и сияют всё ярче, разум окутывает дымка, успокаивая и заставляя забыть про страхи. Тело становится легким и непослушным.

Губы Зетринна завладевают губами в страстном поцелуе. Девушка протестует, дрожащие руки слабо толкают широкую грудь. Но не смягчается, язык вторгается в рот, когда откидывает и прижимает тело своим к холодной плите алтаря.

Руны пульсируют ярче, наполняя пару темной, похотливой энергией. Дыхание учащается, сопротивление ослабевает, когда темная энергия подавляет чувства.

Наконец, обмякает в объятьях, пленница собственного желания.

— Хорошая девочка, — шепчет Зетринн, прерывая поцелуй, голосом хриплым от удовлетворения.

Щелчком пальцев использует магию, и одежда исчезает, оставляя обнажённой перед голодным взглядом. Не тратит времени: грубые, прохладные ладони обхватывают пышную грудь, а губы втягивают твёрдый сосок в рот.

Элея стонет, выгибаясь навстречу горячим, грубым и немного нежным прикосновениям. Собственные руки блуждают по широким плечам, исследуя гребни мышц на сильной спине, слегка царапая.

Кожа горячая, почти лихорадочная от страсти, наслаждается теплом и силой, которые исходят от Зетринна. Элея задыхается, когда голодные губы возвращаются к губам, язык проникает глубоко. Поцелуй яростный и требовательный, делающий ещё более податливой.

Может чувствовать силу, закрученную в массивном теле, едва сдерживаемую, которая могла бы раздавить, если бы захотел.

Зетринн спускается ниже, целует шею, покусывает и лижет, оставляет влажные следы, добирается до груди, щедро уделяет внимание соскам, посасывая и кусая. Все мысли о сопротивлении покидают разум.

Руны алтаря пульсируют ярче, питая сырую, первобытную энергию, циркулирующую между ними.

Рычание грохочет в мускулистой груди, когда закидывает ноги Элеи себе на талию, прижимая ближе.

Золотые глаза горят диким огнём, лихорадочно-ярким и полным тёмной силы.

Мужская рука тянется к лицу, большой палец проталкивается мимо пухлых губ, погружаясь в рот, спутываясь с языком. Другая рука крепко сжимает упругую ягодицу, удерживая на месте.

Зетринн медленно трётся массивным членом о внутреннюю сторону бедра, толстый ствол оставляет скользкие следы на бархатной смуглой коже. Элея стонет, беспомощная против натиска диких эмоций похоти. Палец выскальзывает изо рта, рука ложится на второе бедро, и резким движением тела входит в девушку членом на всю длину.

Вскрикивает, звук эхом разносится по ночной поляне.

Древние руны на алтарном камне дико пульсируют, подпитывая тёмную, похотливую энергию, текущую между парой. Ногти царапают спину, когда вбивается, стоны становятся выше и громче.

Сам лес, кажется, оживает, ветер шепчет сквозь ветви в такт жестокому ритму. Толчки ускоряются, рычание наполняет ночной воздух. Быстро входит и выходит из сжимающегося лона, раздаётся звук скользкой плоти, ударяющейся о плоть. Маленькое тело подпрыгивает с каждым сильным толчком, грудь дико трясётся.

Элея вскрикивает от удивления, когда Зетринн внезапно переворачивает.

Оказывается сверху на мужчине, большие руки впиваются в упругие ягодицы и с силой насаживают податливое тело на член. Миниатюрная фигура подпрыгивает и дёргается с каждым сильным толчком, стоны срываются с губ.

Луна над головой бросает жуткий серебряный свет, освещая скользкие от пота тела, самозабвенно совокупляющиеся.

Пальцы впиваются в кожу на груди, будто сошла с ума, каждое касание заставляет забыть обо всём и сгорать без остатка. Губы розовые и опухшие от поцелуев, дыхание выходит резкими вздохами.

Громко пронзительно кричит, звук вырывается из пересохшего горла, когда сильно кончает, внутренние стенки сжимают толкающийся член. Тело трясётся и спазмирует, потерявшись в интенсивности оргазма.

Зетринн ревёт, собственный оргазм достигает пика, чувствуя, как проходит точку невозврата.

Семя извергается глубоко внутри, наполняя чрево мощной сущностью. Тёмная энергия, хлынувшая через алтарный камень, достигает вершины, руны пылают зловещим сиянием.

Падает вперёд на грудь. Мужчина обнимает, прижимая к себе. Не прошло и минуты, как выходит из истощённого лона.

Лёгким движением запястья золотой свет окутывает тела. Магия очищает скользкие от пота тела, удаляя доказательства развратного соития. Когда свет меркнет, стоят перед алтарём, снова одетые в одежды.

Элея рассеянно осматривается вокруг, понимая, что место совсем незнакомо, смотрит туманным взглядом.

— Где мы? И что за магия происходит? Объясни уже! Кто ты такой?

Золотые глаза смотрят в ночное небо, мужчина молчит.

Переводит взгляд на луну, её серебристый свет освещает тёмный лес.

— Посмотри на это, — говорит тихим голосом.

— С этим наступит новая эра в тьмы.

— Что?

Глаза расширяются, когда луна становится больше и краснеет до кровавого цвета. Подходит ближе, подрагивает, дрожь проходит по позвоночнику.

— И ты, моя дорогая, сыграешь ключевую роль в этой новой эре. Скоро всё поймёшь и вспомнишь, воспоминания вернутся не сразу, как и мои.

Голос прозвучал отстранённо и холодно.

10 глава Зетринн

Сколько я пребывал в этой темноте и тишине?

Мое сознание проснулось из-за неё.

Первый проблеск мысли, света и звука ворвался с нечетким силуэтом девушки.

Яркие сны, сладкий нежный запах, нежный голос, странные вопросы…

Благодаря незнакомке осознал и вспомнил, кто я.

Странная связь, сплетение знакомых и забытых энергий заставили меня желать встречи с ней.

Встречи становились более частыми и реалистичными.

И мое сознание проснулось…

Темный замок без света, пропитанный защитными и сдерживающими заклинаниями. Сначала я мог только парить над своим закованным магией телом — сильным и древним. Кто-то воздвиг мое тело на трон в холодной мраморной темнице. Как я попал сюда? Кто заточил меня?

Я помнил, кто я, но не помнил больше ничего…

Один из Духов Тьмы, сотворённых из хаоса, пустоты и огня. Мы были всегда, я был не один…

Но кто другие?

Тогда Мир был пропитан магией дикой и первобытной, эти земли были нашими… Земли? Магия?

Размытое сознание и туманные воспоминания. Неправильно… это не магия, а энергия самого Хаоса, природы, всегда существовавшая, и я — часть этого.

Сколько провел в этом состоянии — не знаю, но она снова потревожила мой покой. Хотелось коснуться ее.

Руки сами тянулись к этой нежности, к этой манящей загадочности…

Я просто решил:

«Мое»

. Почему так уверен в этом?

Девушка была податлива в моих руках и отзывалась на мой голос.

А я звал, просил прийти. Спасти? Нет.

Это было прописано судьбой и хаосом — она моя.

Вернётся ко мне.

Чем больше желал ее, тем больше шептал во снах:

«Приди ко мне!»

— тем быстрее пробуждались мои воспоминания и сила, забытая за не один век заточения.

Во мне пробудилась моя истинная форма Духа Волка Хаоса. Потребовалось немного времени прежде, чем я смог принять физические очертания.

И вот черные массивные лапы коснулись неуклюже мраморного пола огромного просторного зала. Я издал пронзительный вой — он отразился эхом от стен этого места, и потом наступила тишина.

За пару дней я исследовал замок. Он был знакомым до боли и в то же время вызывал дикую злобу. Гнев.

Это место было пустым и безжизненным как гробница.

Вспыхивали воспоминания: как тут кто-то бегал и смеялся. Это были посторонние для меня звуки. Проходили расплывчатые силуэты, потом были крики:

«

— Я для вас никто! Всегда в вашей тени — это была забота?! Не смешите меня!

— Почему ты предаешь нас? Мы же были семьёй?!

— Ха… Это смешно?! Сколько раз я… Неважно! Теперь я на стороне людей. Вы — Зло.

— Глупое создание…

» — рычали голоса печально. Слышны стоны боли. Треск костей…

Я снова завыл от безысходности и разочарования. В ком?

Что я не могу вспомнить? Это было очень важно. Эти голоса были родными. Семья.

Тревога легла где-то на дне моего сознания.

Знал точно: предали нас, их заточили так же, как и меня. Почему я так уверен в этом?

Спутанные мысли. Злость. Гнев. Незнание.

Я был зол.

И вот снова сон: я и она...

Зову ее в небо, в замок. Небо? Замок?

Слышу треск — что-то сломалось. Печать. Мое сознание проснулось полностью — расчетливое и злое. Отомщу людишкам. Воспоминания вернулись, осталось немного.

Моя сила пропитывает замок медленно, проникает в каждый камень и уголок. Чувствую…

Замок. Поднимается и проламывает землю, стремится разрушить всё на пути к небу. Печати, сдерживающие его, рвутся, ломаются. Вижу и чувствую. Глупые людишки сами сломали одну из печатей — древние заклинания и их структура рассыпаются.

Небо… Хочу его увидеть…

Дикое желание и силы, что пробуждаются, пьянят. Меня сдерживают только оковы на моем теле.

Но скоро она придёт. Почему я так уверен, что освободит?

Потому что именно она разбудила меня от долгого сна…

Ожидание было мучительным. Когда увидел впервые в реальности…

Испуганную и дрожащую после убийства непрошеных гостей. Я был очарован безвозвратно: страх и большие серые глаза. Мир провалился в темноту — остались только она и мои глаза. Странная связь, вызывающая дикое желание обладания и присвоения. Это поразило меня. Разве раньше бывало со мной такое? Почему-то мне показалось, что нет.

Я провел ее к моему телу. Она боялась поначалу, но потом осмелела или привыкла. Ее поведение было шокирующим и приятным. А когда женские пальчики коснулась моей шерсти и медленно прошлись, гладя, я замер и потерялся в этом прикосновении. Да, кто ты такая? Может, ведьма из древнего рода? Хотя какие ведьмы — тут человеком пахнет со всех сторон, и замечу очень приятно. Из всего ее вида — она особенная. Да, заберу себе. Тогда было решено уже точно. Хочу чувствовать это тепло, этот запах и слушать нежный голос.

Мы пришли в нужное место. И она смогла разбудить меня.

А потом я сошел с ума…

От похоти и страсти. Мы виделись впервые! А всё, что я хотел, — быстрее овладеть ею в пылу первобытной страсти. Не так я хотел познакомиться со своей спасительницей, но мне понравилось до безумной одержимости наше соитие. Целовал, изучал, рычал от удовольствия, когда касался нежной бархатной кожи, ловил ее стоны. Радовало, что она не сопротивляется, а также желает меня! Что бы я делал, если бы она не захотела? Взял бы силой как животное?

Думаю, да.

Долгая жаркая и безумная гонка, с которой вернулись все мои силы и воспоминания.

Я вспомнил всё… И ее…

Было больно. Хотелось злиться, но не мог. Хотел быть рядом с ней… С той, кто предала всех нас…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

11 глава

Волчий вой раздавался где-то далеко, где лес сливается с ночным небом. Элея смотрела в небо. Кровавая Луна гипнотизировала разум и сердце, леденящий страх медленно заполнял всё тело. Дрожь волнами проходилась по коже, ноги словно приросли к земле.

Золотые глаза внимательно и цепко наблюдали за девушкой, зрачки сужались и расширялись. Мужчина стоял в нескольких шагах от Элеи.

— Чувствуешь? — зашептал он тихо, словно ветер. — Это открываются твои воспоминания прошлого, прожитые жизни, а потом увидишь свой истинный грех, моя девочка…

— Что? — дрогнули губы девушки, когда под кожей пошли волны зуда и жжения. Глаза всё так же были прикованы к луне, которая поглощала и заволакивала куда-то в красный свет.

Тело стало тяжелым, колени подогнулись, и девушка потеряла сознание. Зетринн сделал быстрый шаг вперед и поймал маленькое тело за плечи. Аккуратно подхватил свою собственность на руки.

Скользнул хмурым взглядом по лицу девушки.

— Элея, вспомни всё, верни свой грех, скажи, где моя семья?! И почему предала всех нас? Вспомни, кем была. Проведённый ритуал вернёт всё: и боль, и разочарование…

Мужчина подался вперед и поцеловал лоб Элеи.

— Расплата будет долгой.

Всё вокруг вертелось и плыло, иногда останавливалось, показывая какие-то картины и незнакомых людей, потом разум затягивало куда-то глубже. Смятение и боль заставляли Элею искать что-то там впереди.

И вот — всплеск воды. Кто-то упал.

Элея была мокрая, всматриваясь в рябь воды, видела нечёткий силуэт маленькой девочки.

Подняв маленькие ручки, потянулась к солнцу.

— А вот где ты, маленькое отродье! — зарычал кто-то рядом. Потом грудную клетку пронзила острая боль, и вода окрасилась в красный цвет.

— За что? Папа? — плакала и хрипела девочка, падая в воду.

Золотые локоны расплывались, окрашиваясь в красный. Сердце издало несколько медленных звуков. Слышалась грубая ругань и слова мужчины рядом:

— За что? Да кому такая дочь нужна? Полукровка, позор семьи. Пользы никакой.

Рычал он зло и погружал маленькое тельце на дно.

Последние мысли ребенка были спутаны:

«За что? В чём я виновата? Почему судьба так относится ко мне? Я просто хотела жить с папой вместе…»

Элея не могла дышать. Лёгкие сжимались, кровь медленно перестала течь по венам. Тело чувствовало последние судороги маленького тела.

Удар сердца — и всё погрузилось в темноту.

На самом дне вечного меняющегося потока незнакомых лиц светилось что-то красное, как звезда.

Девушка мысленно, стремилась вперёд — к началу, к красному сиянию.

Расплывчатые воспоминания.

Крики, дикая боль, разочарование, ненависть к этому миру.

Вдруг тёмное облако заволокло собой новое воспоминание.

Девушка лет восемнадцати бежит по тёмному лесу. Босые ноги скользят по мокрой земле. Дождь стеной воды покрывает всё вокруг. Туман стелется, срывая дорогу. Холод пробирает тело до костей. Слышатся разъярённые крики вдали, лай собак.

Рваный плащ цепляется за кусты и ветки. Сил бежать уже нет — девушка на грани. Стиснув зубы, судорожно и устало дышит.

— Ненавижу! Ненавижу!

Шепчут бледные губы как мантру.

Преследователи всё ближе. Девушка выбегает к водопаду на скале, замирает — тупик.

— Нет! Нет! Нет!

Шипит устало.

Крики всё ближе. Поворачивает голову — зелёные глаза с ужасом отражают приближающиеся огни факелов.

— Сжечь ведьму!

Голоса почти рядом. Как загнанный зверь, она ищет выход, но бежать некуда. Мелькает мысль, мрачная и пустая:

«Вниз»

.

Зелёные глаза метнулись в темноту — туда, на дно, где река и камни.

— Нашёл! Бежать некуда, сучка!

Рычит высокий крупный мужчина. Он первый выходит из леса, за ним тянется вереница факелов.

— Не сбежишь! Ведьма. Заплатишь за грехи.

— Грехи? — зло шипит девушка. Потом раздаётся истерический смех. Шаг назад. Рычит:

— Тут грехи только ваши! Вы всей деревней издевались и насиловали меня с десяти лет, продавали моё тело, держали как рабыню. И я — ведьма?

— Замолчи, тварь! — мужчина приближается.

Шаг — и тело летит вниз.

Сильный удар. Хруст костей. Кровь разливается и смешивается с водой. Мучительный стон, невыносимая боль. Стон и слёзы. Рука тянется к небу:

— Почему?

Вода смывает кровавую картину.

Элея — в агонии боли и удушающей безысходности.

«Почему? За что? Кто это?»

Ещё картинка. И ещё. Все кровавые, с ужасной смертью: девочка, девушка, женщина, старуха… Смерть — всегда жестокая расправа и вода.

Красная звезда всё ближе и ближе. Пара воспоминаний — Элея пытается выбраться из этого круговорота, но невидимые цепи сковывают её душу и тащат вперёд всё сильнее.

«Прошу! Хватит! Я не выдержу!»

— молит её сознание.

Внутри всё дрожит и клокочет. Это ловушка, из которой не выбраться самой.

Рука тянется вперёд. Пальцы касаются красного мерцания. Взрыв и вспышка. Волна разочарования и ненависти захлёстывает все эмоции.

Элея оказывается на краю обрыва. Вокруг — по кромке чёрный лес, а внизу алым огнём горит земля. Ночное небо застилает тягучий серый дым.

Девушка смотрит вперёд и не может отвести взор. Губы сжимаются в тонкую полоску, глаза стекленеют. Приходит осознание — страшное и ледяное:

— Это моя душа?

— Души, — раздалось рядом. Голос знакомый и печальный. Элея поворачивается; она уже знает, кто это.

— Каждая прожитая жизнь за не одно тысячелетие… Всё и не вспомнить. Но эти страдания не искупят наш грех перед ними. Знаешь?

— Теперь знаю… Почему я это сделала? — шепчут холодно губы Элеи.

— Зависть. Хотелось власти, — голос стал ближе. Девушка в чёрном одеянии поравнялась с Элеей.

— Поэтому предала?

Молчание.

— Почему раскаялась?

Молчание.

— Почему разбудила его?

Молчание.

Элея в гневе поворачивается:

— Я другая!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Другая, но душа одна, — шепчет дрожащий женский голос.

— Скажи, зачем всё это? Почему Зетринн разбудил воспоминания о прошлом?

— Сама знаешь.

Девушка сняла чёрный капюшон и заглянула в серые глаза. Пальцы коснулись плеча:

— Исправь грех. Найди всех их. Найди семью.

— Даже если мир погибнет?

Грустная усмешка. Пальцы слегка сжимают плечо, будто в надежде на что-то:

— Выбора нет. Всё — на их милость. Люди заслужили. И ты. Прощения не будет за наш поступок.

Элея вернула взгляд к огню внизу:

— Если я это выполню… боль и страдания души закончатся?

— Да. Это проклятие я создала сама, чтобы спасти их.

Слишком много эмоций. Слишком много воспоминаний. Что-то разрушилось внутри Элеи — весь мир её личный ад.

— Прощай…

Всё вокруг начинает крутиться и вертеться. Тьма поглощает снова.

Зетринн

Я провёл ритуал.

Она всё вспомнит. Был уверен в правильности своих действий… Вот только…

Закрыла глаза, упала. Не хотел ловить — но поймал на руки.

Смотрю на её лицо: подрагивающие ресницы, выступившие слёзы. Что-то кричит.

Так и должно быть.

Должна познать нашу боль, наше разочарование. Почувствовать, что предала.

Я думал, что ненавижу. Думал — просто поддамся этому странному чувству обладания. Но вспомнил первое видение…

Рычу! Тьма бурлит во мне. Не могу ненавидеть, но и принять не смогу.

Обнимаю дрожащее тело, прижимаю к себе. Жар на её коже, выступает пот. Слёзы. Чувствую боль её эмоций.

Жалею её.

Почему? Она недостойна. Предательница. Разочарование…

Но пальцы сами тянутся к её слезам. Сжимаю сильнее, прижимаю к груди.

Что это за проклятие такое?

Раньше никогда такого не испытывал!

Рычу. Моё сердце… Всегда холодное и расчётливое — сейчас издаёт противный звук сочувствия.

Красная Луна пульсирует. Скоро всё закончится. Мои силы восстановятся полностью, как и её память.

Кусает губы. Снова кричит — не могу разобрать что. Тянет руки вперёд.

Тихий стон — и она открыла глаза.

Взгляды столкнулись. И, ко всей тьме, я замираю: серые глаза — большие и глубокие, наполнены тоской, печалью и раскаянием.

Нечестно. Предательница.

Смотрим друг на друга. Губы дрогнули, она тихо шепчет:

— Прости…

Рычу от злобы, гнева. Хочу завыть и оттолкнуть её. Не могу.

— За всё заплатишь, — говорю холодно, а сам тянусь к её губам как безумец.

Жестоко захватываю их, подавляю все протесты и всхлипы. Язык яростно терзает её рот, проникает глубоко и грубо. Кусаю нежные губы до крови. Крепко держу в руках — она подаётся, ничего не делает, безвольная кукла. Моя. Заплатишь. Хочу ненавидеть…

Ночь медленно уходит, приходит рассвет. Я отпускаю её и отстраняюсь.

Она молчит.

— Вспомнила? — отстранённо и холодно спрашиваю.

— Да, — слышу тихие слова.

— Так скажи: почему? Что такого мы тебе сделали? Почему за нашу заботу так поступила?

12 глава: прошлое и будущие

Рассвет был близок.

Пустой взгляд Элеи скользил по кромке леса и чуть светлеющему небу. Сердце в груди быстро билось и казалось, что может разорваться от боли в любую секунду.

Воспоминания из прошлого скользят и рассыпаются в голове, медленно все встает на свои места. Все, что было в этой жизни, теперь не важно, то, что прожила и перерождалась столько столетий, или тысячелетий, не имеет значения.

Все, что нужно знать и помнить, — этот, тот момент предательства и падения в бездну отчаяния.

Первая жизнь, в которой было все, и по глупости и своей жадности было утеряно. Наказание за это выбрано самой собой, и нет прощения и свободы, пока не искупить свой грех перед ними. Семья, что приняла то уродливое создание, которое не знало чести и сочувствия.

Голос дрогнул.

В глаза Зетринна она не могла смотреть, не достойна. Стыд и разочарование к самой себе уничтожали изнутри.

— Хочешь знать почему? — тихо дрожа, усмехнулась.

— Я спросил, ответь. — звучит его голос глухо и холодно.

— Все просто: зависть.

— Зависть? — голос дрогнул, в нем прозвучало удивление.

— Да. Самая слабая из вас, которая не могла ничего, и быть около вас было невыносимо. Забота и доброта душили, чувство, что не достойна. Не принадлежу вашему яркому миру Тьмы и Силы. Всегда одна. Сколько раз говорила, а вы не слушали. Сердце год за годом становилось черным и злым, зависть к вашей силе и свободе душили, вы могли все, а я ничего. Такой ответ ты не ожидал услышать?

Элея не смотрела на Зетринна. Раздумывая о прошлом и своих действиях, нужно было успокоить свои чувства и подумать, что теперь, куда двигаться, как исправить то, что совершила.

— Мои извинения сейчас не помогут. Спустя много столетий после вашего заточения я раскаялась, поняла, что в этом огромном мире никому не была нужна по-настоящему, только вам, моей прежней семье. Говорить, что меня обманули люди, я не буду, потому что сама обманывала и использовала их. Тогда наша ненависть и зависть к могущественным существам совпали.

Вдруг мужские пальцы резко схватили девушку за локоть и повернули к себе.

— Посмотри мне в глаза.

Элея вздрогнула и медленно исполнила его приказ. Серые глаза расширились, дрожа, она думала, что увидит в золотом взгляде ненависть и презрение, но там была тоска, печаль и что-то еще.

— Нет, нет... — взвыла девушка. — Не смотри на меня так. Недостойна.

— Недостойна, — подтвердил Зетринн. — Расскажи все подробно: почему, как и что было после моего заточения. Где остальные Духи Тьмы?

Элея опустила голову и смотрела на свои ноги, чувствуя тепло пальцев Зетринна на своей руке. Хотелось завыть и убежать.

Боль. Стыд. Вина. Разочарование. Он должен ненавидеть ее! Она сама хочет этого... Так почему? Голос бархатный и такой печальный, обволакивает и успокаивает.

Хотелось плакать, но нельзя. Слезы не помогут.

Дыша прерывисто, собрав мысли в порядок, тихо начала говорить.

— Я обратилась к Священному ордену Людей, они боролись со Злом. Главной целью были вы, они хотели вас уничтожить, как и я. Ваша сила сотрясала мир, сильнейшая магия и энергия принадлежала вам. Вас слушала природа и все живые существа. Люди не хотели служить вам, долгое время искали слабые места, придумали, как можно пленить Зло. Убить Детей Хаоса нельзя, вы бессмертные существа, вечная энергия, часть этого мира. Орден нашел меня, и много лет... общались со мной, поддерживали меня в моих желаниях.

— Это не то, что я спросил! Ты уже ответила мне почему, а как к этому пришло, мне не важно.

Перебил девушку Зетринн, он убрал руку от локтя Элеи.

— Я был первым, кого ты заточила. Где остальные? Какой обряд был проведен?

— Ты спросил почему? Я отвечаю.

Шептала Элея тихо. Повисло молчание. Зетринн устало вздохнул.

— Говори. Слушаю.

Элея медленно подняла голову и посмотрела в сердитые золотые глаза.

— Я не оправдываю свой грех. Вот только Орден сыграл в этом главную роль. Большую часть жизни я была благодарна вам, вы нашли беспомощного маленького темного эльфенка и привели в свой дом, обучили, воспитали, приняли как родную. Прожив с вами пару столетий, была и правда счастлива, вот только злую натуру моего сердца никто не мог искоренить. Как уже говорила, со временем зависть к вашей силе затмила все.

Элея говорила больше для себя, чем для Зетринна, девушка только что приняла свое прошлое, которое разрушало ее изнутри. Она хотела разобраться и выговориться. Неважно, что ее слушателем стал Зетринн, пускай потом ненавидит или презирает. Элеи нужно было освободиться и начать путь к искуплению.

— Сердце стало жестоким и хотело завладеть тем, что есть у вас. Всегда в конце, за вашими спинами, просто милая игрушка, которая веселила вас, так думала я. Эти мысли со временем стали одержимостью, и однажды в голове пришло решение, что так дальше не хочу, нужно убрать то, что так раздражает. Частью вашей силы было не стать, поэтому я могла просто забрать от каждого энергию и стать кем хочу. Я долго изучала древние книги и манускрипты, потом посетила хранилище ордена и нашла ритуал. Точнее, мне его показали. Потом долго обрабатывали детали и решились. Ритуал: «Вечный Сон Артериана Сертити», Бога, известного как Начало Бездны.

Девушка сглотнула, изучая изумлённый взгляд Зетринна, его брови поползли вверх. Он пару раз моргнул.

— Повтори, — сипло произнёс он.

— Ритуал «Вечный Сон», Артериана Сертити, Бога, известного как Начало Бездны.

Серые глаза посмотрели в сторону восходящего солнца.

— Как вы… где… откуда у них была такая информация? Это запрещённые знания мира.

— Где они нашли данный ритуал или из каких древних книг узнали это, не могу сказать. Не знаю.

— Если вы использовали его, почему проснулся я? Это невозможно.

Зашипел Зетринн.

— «Вечный Сон» — сложный ритуал, но у всего есть разные варианты,лазейки.

Элея замолчала и тихо зашептала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не знаю почему, но во время ритуала я сомневалась в своих действиях. Ваши крики и призывы вызвали волну раздражения. Думаю, это послужило лазейкой. Позже, когда я забрала ваши силы и заточила с Орденом в вечный сон, моя сила была безграничной. Вот только спустя время, столетия, мир начал меняться, моё сердце тосковало, я начала понимать… что натворила. Как потеряла многое, из-за своей жадности.

— Всё, хватит. Это неважно. Где остальные? Можно их разбудить, как и меня?

— Думаю, можно, твоих сил хватит. Где — я не знаю, нужны старые карты, мир изменился. Нужно сравнить старые и новые изменения земель,ландшафты. Мир рушился не раз, пока вы спали. Твой замок был в приоритете у меня, когда я пыталась изменить ритуал и пробудить вас раньше.

— Пыталась? Разбудить? — не верил ее словам Зетринн.

— Да, я раскаялась в своей ошибке, было много попыток вернуть вас. Но древняя магия была сильной, такой, что без кровавой жертвы не обойтись. Попыталась забрать у Ордена один артефакт, который мог помочь в пробуждение от сна. Не вышло, пришлось бежать. Меня объявили предателем. Тогда я решила, что хотя бы одного из вас спасу, и выбрала тебя.

— Почему я?

Элея усмехнулась драматично.

— Я не знаю, просто так решило сердце.

— У тебя есть сердце? — рассмеялся Зетринн злобно. — Хватит рассказывать сказки. Просто скажи, что нужно, чтобы освободить остальных?

— Принести меня в жертву. Каждый из вас запечатан древней печатью на моей крови и поглощён силой тьмы из ритуала.Первая печать была твоя, я сама убила себя в подземелье, где был заточен ты и твой замок. Но потребовалось много времени, чтобы заклятие спало. Хм, сколько я жизней прожила, сложно сказать, и только сейчас печать ослабла и смогла пасть, после вмешательства из вне.

Зетринн застыл от её слов, внутри всё замерло. Сердце предательски сжималось.Все слова что говорили эти пухлые губы, казались чем-то колючим и не приятным, раздражала мысль о ее смерти. Это не ей решать, быть жертвой или нет, эти рассуждения вводили в ярость.

— Жертва…

— Да. Просто убей меня, проведи ритуал пробуждения, моя душа связана с вашими печатями, так или иначе это ваш ключ. Убей и жди, когда снова воскресну, потом убей ещё, и так семь раз. И после жди, когда пробудятся братья и сёстры, а я после всего буду свободна и упокоюсь во мгле.

— Что ты имеешь в виду? — хмуро проговорил Зетринн.

Гнев начинал бурлить в крови, медленно завлекал в злобу, взгляд становился все тяжелее и тяжелее. Да как она смеет говорить ему такое? Выбора у нее нет. Она принадлежит ему, только он решит, что делать с ее судьбой.

— Моя душа отмучается и наконец исчезнет. Думаю, это хорошее наказание для такой, как я.

Отстранено и спокойно говорила девушка, и этот факт еще больше раздражал мужчину.

— Да чтоб тебя…

Зашипел Зетринн, сделал шаг к этой предательнице и схватил за плечи.

— Это мне решать, какое будет наказание. Ты принадлежишь мне, запомни, у тебя нет права думать и делать что-то без моего согласия, девочка.

— Что?

Элея расширила глаза. Девушка не могла поверить в его слова.

— Твоё будущее и прошлое принадлежат с этого дня только мне.

С этими словами он рванул хрупкое тело и в злобном поцелуе завладел её губами. Язык снова ворвался в её рот, поглощая воздух. Руки и пальцы сжимали маленькое тело до хруста костей. Мужчина рычал и шумно вздыхал. Ненавидел, злился и желал.

13 глава.

Зетринн

Я злился на нее за слова, что говорила. Ненавидел и презирал за прошлое — и снова жаждал этих губ.

Безумие.

Руки сами тянулись к ее груди, сжимали, мяли, подцепляли соски пальцами и крутили их. Рычание вырывалось из груди против воли.

Снова эта дикая похоть — обладать этим телом. Не могу контролировать. Хочу присваивать, брать, погружаться членом в нее так глубоко, насколько возможно.

Одержимый, на грани здравого смысла, цеплялся за остатки рассудка, пытался взять себя в руки.

Не могу.

Целую ее шею, вдыхаю запах кожи. Мы только что занимались сексом, а голод во мне — будто годы не касался женского тела.

— Что ты со мной сделала? — шепчу в ухо, кусая мочку.

Рычу снова. Чувствую, как больше не выдержу.

Пальцы смыкаются на ее горле — не сильно, но я контролирую каждый момент. Резко дергаю ее на себя, приподнимаю бедро и без труда вхожу.

— Зетринн… — шепчет эта бестия.

Шумно дышу, двигаюсь быстро, снова и снова.

Ей вообще не нужно носить одежду. Пусть ходит голой — так проще взять, когда захочу. Мелькают мысли.

Как избавиться от этого наваждения?

Кусаю ее губы, язык снова погружается в рот — жадно, властно.

Ненавижу. Как же ненавижу это…

Она стонет в мой рот. Жестко, быстро врезаюсь в ее хрупкое тело. Член достигает входа в матку, лоно сжимается сильнее, складки сокращаются вокруг меня, и я твердею еще больше.

Чувствую себя на грани — и от этого возбуждаюсь еще сильнее.

Не могу. Думаю как животное.

Она что-то стонет в мои губы. Шепчу в ответ:

— Ненавижу. Найду способ избавиться от этого наваждения.

Элея.

Зетринн снова целует и кусает мою шею до боли. Я впиваюсь пальцами в его широкие плечи.

Когда он разделся? Когда он раздел меня?

Слышу его слова:

— Ненавижу. Найду способ избавиться от этого наваждения.

Сама себя ненавижу. Я — его наваждение, а он — мое помешательство!

Почему так остро? Почему отдаюсь ему с первого прикосновения, без сопротивления?

Мысли путаются. Хочу избавиться от боли, от ненависти к себе за прошлое — но почему снова тянусь к его губам, как одержимая!

Это из-за моей крови, использованной в ритуале? Из-за вины? Из-за разочарования в себе?

Зетринн всегда был таким — страстным, безумным?

Нет. Раньше он был сдержан, холоден, никогда не смотрел на меня так. Относился снисходительно, будто к неумелому ребенку. Почему я вспомнила об этом сейчас?

Застонала, чувствуя, как он набирает скорость, снова и снова врезаясь в меня. Пальцы скользят по его гладкой коже к шее, где пульсируют вены. Его сердце бьется бешено. Поднимаю глаза — и пропадаю.

Эти золотые глаза потемнели до медного оттенка. Он хочет меня. Желает. Жадно. Властно.

Дыхание сбивается. Тону в его взгляде, не могу оторваться.

С ним я живая, как огонь! Хочу обжечь его собой. Губы дрожат — и мы снова сливаемся в поцелуе. Языки сплетаются.

— Зетринн… — шепчу, кусая его губы.

Потом — яркая вспышка. Его член глубоко во мне замедляется. Чувствую, как теплая жидкость заполняет меня.

Кусаю его плечо.

— Ненавидь меня так. Я буду рада.

Слышу недовольный рык, но он не отпускает.

Спустя пару часов…

В лесу мы провели какое-то время, приходя в себя и от своих эмоций. Зетринн напомнил про то, что я говорила, — что нужно сравнить местность и ландшафт, чтобы найти место заточения Духов Тьмы, — и спросил, где найти карты, про которые я говорила.

Я объяснила, что нужно вернуться в город, домой, и воспользоваться сетью для информации, так помочь ничем не смогу. Зетринн согласился. И уже через пару минут он телепортировал нас к стенам Истрорка.

Золотые глаза внимательно осматривали высокие серые стены.

Был уже вечер, солнце медленно опускалось к горизонту, окрашивая высокие здания и стены в красно-оранжевый цвет.

В небе над городом парил остров и замок, как напоминание из прошлого.

— Жалкий вид, и магия на грани исчезновения. Как вы существуете без сил Источника?

— Источника?

Я задумалась, и правда: Источник — это природа и энергия хаоса, почему мы ею не можем пользоваться? Забыта? Иссякла до основания после их исчезновения? Сложно было сказать. До сегодняшнего дня, если так подумать, люди просто использовали по полной энергию , что осталась. А вот Дети Хаоса её возвращали, пропускали через себя, обновляли, и так существовали с Природой и всей Энергией вокруг. Может, проблема в алчности людей? Впервые задумалась об этом.

— Мы не знаем про Источник, — сказала я отстранённо.

Зетринн удивлённо посмотрел на меня.

— Уровень развития данной расы настолько низок…

— Думаю, ты прав. Пошли. Нужно успеть пройти стражников.

— Зачем? Нам нужно за стену?

— Да.

Не успела я и моргнуть, как большая рука взяла мою, и мы растворились в воздухе. Секунда — и мы уже на той стороне.

За стеной.

Зетринн с интересом рассматривал постройки и дома впереди, которые уходили высоко в небо.

— Строить вы не разучились. Где твой дом?

Элея вздохнула и кивнула в сторону дороги.

Стены города, ещё недавно пережившие разрушения, теперь стояли, словно немые стражи, подсвеченные магическими фонарями.

Девушка остановилась у переулка, ведущего к её дому, и нервно оглянулась.

— Нам осталось немного, — прошептала, нервничая. Почему-то ей было стыдно вести Зетринна в свой маленький дом.

Зетринн шёл за ней уверенным и тихим шагом, как хищник, преследующий свою жертву.

Через пару минут они уже стояли в узком переулке Третьего округа, в двух шагах от её дома.

Дом №17 по Переулку Лунного Артека стоял между двумя более высокими зданиями. Старинная каменная кладка стен хранила следы многовековой истории — трещинки, заделанные золотистой магической смолой, выщербленные места, где когда-то висели таблички прошлых жильцов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Элея замерла перед дверью, внезапно осознавая, как сильно соскучилась по дому. Её пальцы дрогнули, когда она провела ими по холодному металлу замка.

— Я живу в квартире на втором этаже, — зачем-то проговорила девушка, когда они прошли внутрь.

Поднявшись по узкой лестнице, прошли прямо, потом повернули. Элея остановилась у последней двери.

Странно, соседей нет — обычно тут шумно.

Открыла дверь.

Попали в тёмный и узкий коридор. На пути им встретилась пара ботинок, брошенных впопыхах: один лежал на боку, другой уткнулся носком в плинтус. Девушка нашла свет и включила его. Зетринн шёл следом, его золотые глаза медленно скользили по каждой детали, словно сканируя местность.

Элея медленно продвигалась вперёд, в гостиную.

Это была средних размеров комната, служившая одновременно кабинетом и местом отдыха, выглядела так, будто здесь пронёсся ураган. Маленький диван с горой разноцветных подушек был завален книгами и какими-то бумагами. Небольшой столик рядом, пара шкафов с полками и всякими ненужными, на первый взгляд, вещами. Книги и журналы стояли наверху. Гостиная была совмещена с кухней.

Зетринн подошёл к книжному шкафу, пальцы скользнули по корешкам:

—

«Древние руны и их применение»

,

«История Истрорка»

...

«Как перестать верить в любовь!»

— Его губы искривились в усмешке. — Какой захватывающий выбор.

Элея поспешно начала собирать разбросанные бумаги, чувствуя, как жар разливается по щекам. Её руки дрожали, когда девушка пыталась навести хоть какой-то порядок.

— Я… обычно более организована, — пробормотала она, сгребая в охапку разбросанные вещи. — И ты понимаешь язык… письменность этого времени?

— Да, мы же столько совокуплялись — я изучил через твои воспоминания много интересного, — буднично и спокойно ответил мужчина, не заметив, как девушка залилась краской, хотя его ответ не сильно помог ответить на её вопрос.

Зетринн повернул голову и устремил взгляд в сторону кухни. Прошёл вперёд, изучая шкафчики, плиту и раковину. Взгляд остановился на маленьком круглом столе у окна: на кружке с остатками чая, в котором теперь плавала плесень, и тарелке с чем-то, что когда-то было бутербродом.

Зетринн поднял кружку, заглянул внутрь и скривился:

— Ты всегда так питаешься? Когда последний раз ела нормальную еду?

— Это важно? — устало прошептала Элея.

Мужчина смерил девушку холодным взглядом, но ничего не сказал.

Зетринн заметил ещё одну дверь напротив кухни. Направился туда без стеснения. Дверь раскрылась в небольшую комнату. Неубранная кровать с мятыми простынями, на резном деревянном стуле — груда одежды, словно она перемерила весь гардероб перед отъездом. На туалетном столике — разбросанные флаконы духов, расчёска с запутавшимися тёмными волосами.

Зетринн поднял с пола ее рабочую блузку, поднес к лицу и вдохнул запах, все еще сохранившийся в ткани. Мужчина, возможно, и сам не осознавал, что только что сделал. Элея замерла в дверях.

— Уютно, — произнес он, и в голосе звучала не только саркастическая нотка, но и что-то еще. — Хотя больше похоже на логово зверя, чем на жилище цивилизованного человека.

Элея резко выхватила блузку из его рук:

— Я не планировала так надолго уходить!

Она начала лихорадочно наводить порядок — смахнула пыль со стола, поправила простыни, подняла с пола разбросанные вещи. Ее движения были резкими, нервными. Вдруг замерла, заметив на прикроватной тумбочке маленькую деревянную фигурку волка — сувенир, купленный когда-то на ярмарке. Ирония судьбы.

Зетринн подошел вплотную, его пальцы обхватили ее запястье:

— Успокойся. Мне нравится твой беспорядок. Он... пахнет тобой.

Девушка вздрогнула, чувствуя, как его дыхание обжигает кожу у шеи.

Элея сделала стремительный шаг от Зетринна, выдернула свое запястье из его хватки, а он отпустил. Девушка пошла быстрыми шагами в гостиную.

Голос дрогнул.

— Нам нужно найти карты... в системе.

Элея чувствовала, что он следовал за ней все это время.

Девушка подошла к коммуникационной панели — овальному зеркалу в медной оправе, вмурованному в стену. Поверхность стекла, обычно прозрачная, сейчас была матовой от пыли. Она провела по ней пальцем, оставив за собой чистую полосу, и магический интерфейс ожил, озарив комнату мерцающим голубым светом.

— Система — это общее информационное поле города, тут можно найти много интересного, — выдохнула она, быстро набирая нужный запрос.

В воздухе перед ней всплыли голографические карты, наслаиваясь друг на друга, создавая причудливый узор из линий и символов. Она потянулась, чтобы увеличить изображение, но в этот момент за ее спиной раздался тихий шаг.

Тепло.

Сначала Элея почувствовала именно его — тепло мужского тела, проникающее сквозь тонкую ткань ее одежды.

Потом — дыхание.

Горячее, медленное, настолько близко, что мурашки побежали по коже.

— Ты пахнешь возбуждением, — прошептал Зетринн, его губы почти касались ее шеи.

Его руки скользнули вниз, обхватив ее бедра, пальцы впились в кожу сквозь ткань.

Элея замерла.

— Зетринн, нужно найти информацию, мы же тут за этим, — ее голос дрогнул, когда она попыталась отстраниться.

Но он не отпустил. Наоборот — притянул ближе, так что ее спина прижалась к твердой груди.

— Расслабься, — он провел языком по ее шее, медленно, словно пробуя на вкус.

Элея сглотнула, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Наваждение и похоть снова волнами прошлись по телу.

— Нам нужно найти старые карты, — прошептали пухлые губы, дрожа, пытаясь сосредоточиться на голографических изображениях.

— Дааа, карты, — он усмехнулся, пальцы начали медленно двигаться вверх, скользя под краем ее одежды.

Элея резко вывернулась, выскользнув из цепких объятий, и отступила на шаг.

— Не сейчас, — ее голос звучал резко.

Зетринн замер, его золотые глаза сузились.

— Когда? Смотрю, ты научилась сопротивляться этому зову, а вот я нет.

— Когда мы разберемся с этим, — девушка махнула рукой в сторону голограмм.

Он наблюдал за ней несколько секунд, затем медленно кивнул.

— Как скажешь, — голос был низким и соблазнительным. — После не буду себя сдерживать... как в лесу.

Девушка покосилась взглядом на мужчину. Это он значит сдерживался? А что будет, когда он не сдерживается? Это будет как в замке?

Мурашки страха пробежали по спине.

Элея отвернулась, снова подошла к панели, стараясь не думать о том, как его руки только что ощущались на ее коже.

Но даже когда углубилась в изучение карт, чувствовала его похотливый взгляд на себе.

Тяжелый.

Голодный.

Обещающий саму Тьму.

Он правда ненавидит ее?

Громкий трель передатчика раздался внезапно, заставив Элею вздрогнуть.

Звук шел со стороны кухни — резкий, настойчивый, словно требовавший немедленного ответа. Она замерла, пальцы непроизвольно сжались.

Кто мог звонить?

Мысль пронеслась в голове. Она ведь пропала без вести, исчезла на острове с замком... Кто вообще мог ожидать, что она вернется?

Сердце учащенно забилось, когда она направилась к кухне.

— Босс?! — Элея схватила устройство в удивлении и ответила.

Изображение материализовалось резко — сначала размытые контуры, затем четкие черты.

Мужчина сидел за рабочим столом в своем кабинете, но когда голограмма активировалась, мгновенно вскочил. Зеленые глаза расширились, брови резко поднялись.

— Элея?! — голос дрогнул, в нем смешались шок, облегчение и что-то еще. — Ты жива! Где ты?! Весь город тебя ищет! Я так испугался!

Элея почувствовала, как воздух вокруг стал гуще. За спиной возникло присутствие — тяжелое, напряженное.

Зетринн.

— Я… в порядке, — ответила она, стараясь говорить ровно. — Вернулась в город.

Айрис наклонился вперед, будто пытаясь разглядеть что-то за пределами голограммы.

— Как ты выбралась с острова? Что там произошло? Почему не выходила на связь? — слова лились быстро, но затем он резко замолчал.

Его взгляд упал чуть ниже, зафиксировавшись на чем-то позади нее.

Голограмма замерла.

Тишина.

— Кто это? — голос Айриса стал неестественно ровным, будто выточенным изо льда.

Элея не успела ответить.

Из тени за ее спиной вышел Зетринн.

Он шагнул вперед медленно, словно дикий зверь, выходящий на свет. Золотые глаза сверкнули, когда он оказался в поле зрения голограммы.

Два взгляда скрестились.

Айрис выпрямился, его плечи напряглись.

— О, так это и есть твой начальник? — Зетринн ухмыльнулся, демонстрируя слишком острые клыки. — Как… мило.

Элея сглотнула от такого странного и темного тона Зетринна.

Айрис не дрогнул, но его пальцы слегка сжались.

— Элея, — он произнес ее имя четко, игнорируя Зетринна. — Кто этот человек?

Девушка открыла рот, но Зетринн был быстрее.

— Она моя, — рука властно легла на ее плечо, пальцы впились в кожу чуть сильнее, чем нужно. — И у нас нет времени на твои допросы.

Голограмма Айриса дрогнула — видно было, как сжимаются его челюсти.

— Элея, — его голос встревоженно. — Если тебя заставляют…

— Никто меня не заставляет! — она резко вырвалась из-под руки Зетринна.

Тишина снова повисла в воздухе.

Айрис наблюдал за ними, его взгляд скользил от Элеи к Зетринну и обратно.

Зетринн цокнул недовольно языком. Одно уверенное движение — и передатчик выключился.

— Что у тебя с ним? — рыкнул мужчина.

— Что?

14 глава

— Что?

Элея в потрясении смотрела на Зетринна. На первый взгляд мужчина был спокоен и холоден, но его глаза были темнее, чем обычно — казалось, что из золотых они стали медными, зрачки вытянутые и сфокусированные только на ней.

Девушка нахмурилась, устало выдохнула. Элея не понимала такого резкого изменения в поведении: сначала уверяет, что ненавидит, потом пристает каждую минуту, а сейчас это что — ревность?

Что к Тьме происходит с ним? С ними?

Потерев уставшие виски, Элея молча села на диван.

— Зетринн, это ревность? — произнесла она отстранённо. — С чего такое внимание ко мне? К предательнице? Я понимаю, что нужна тебе, возможно, между нами сильное физическое притяжение, но ревность? Ты должен ненавидеть меня всем своим существом, но вместо этого заботишься? Послушай, сил моих нет на эти тонкости. Предлагаю найти... твоих сородичей, и после этого... если вы не убьёте меня или не придумаете наказание, я бы хотела просто быть свободной и подальше от вас.

— Подальше от меня? Ты забыла, что принадлежишь мне?

Его тон стал злее и темнее, глаза сверкнули — в них появилась ярость.

— Я связана с вами, но принадлежу себе. Зетринн, я не твоя. Искуплю свой грех как могу, но это не значит, что я собственность или вещь. Хватит. Моя голова с этого момента будет холодна и рациональна, и тебе этого желаю.

Тишина. Зетринн сжал пальцы до хруста.

— Ищи карты. Даю два часа.

Сквозь зубы сказал он и растворился в воздухе. Элея осталась в тишине, девушка смотрела в то место, где стоял мужчина, пустым взглядом.

В какой-то момент просто иссякли силы и эмоции — видимо, шок и стресс от всего происходящего наконец достигли её, отрезвили и привели в чувства.

— Я даже себе не принадлежу, если так посмотреть...

Проговорила она тихо, вставая и возвращаясь к поиску в системе нужных карт, что могли бы помочь ей в поиске. Мир так много раз менялся за столь длительное время: катаклизмы, бедствия, землетрясения, какие-то континенты ушли под воду, какие-то появились... И как во всём этом найти именно то, что нужно? Прошлое строение их земли так изменилось.

Прошёл час, но успеха не было. Элея устало отключила систему, понимая, что ничего нужного не нашла — современные карты даже отдалённо не напоминали ландшафт и строение земли прошлого.

Девушка прошлась, раздумывая, по комнате, обдумывая один за другим варианты, что делать. В голову пришла лишь одна мысль.

Главное Хранилище Артефактов. Возможно, там что-то можно будет найти.

Вот только попасть туда не так-то просто — нужен доступ или разрешение посетить то место.

«Зетринн, возможно, может туда проникнуть, но там везде камеры и датчики наблюдения, строгая охрана, про магов молчу... Да и нам пока лучше не показываться... С учётом, что я числюсь в пропавших, сложно будет объяснить своё появление тут...»

Элея прошла на кухню, поставила чайник, собрала грязную посуду в раковину.

— Наверное, тут может помочь только он...

Взгляд упал на столик, на котором был передатчик.

— Только будет ли он помогать после всего? Да и Зетринн, как понимаю, не оценит эту идею... Но выбора нет. Только у Айриса есть такие связи из моих знакомых...

Наступила тяжёлая пауза.

Она взяла устройство в дрожащие руки, ощущая, как сердце бешено колотится в груди.

Прошло почти два часа.

"Злиться ли еще босс ? Мы так резко прервали разговор!"

Голограмма Господина Айриса появилась почти мгновенно. Лицо было хмурым и усталым, но когда его зелёные глаза увидели Элею, в них вспыхнул настоящий огонь.

— Элея, у меня много вопросов! — его голос дрогнул, прозвучал неспокойным и немного печальным.

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент за спиной воздух сгустился, и знакомое тепло обняло её сзади. Твёрдые руки обхватили властно талию, и Элея почувствовала, как Зетринн прижался к её спине, его дыхание обжигало кожу на шее.

— Я смотрю, самосохранения в тебе нет. Мне всегда следить и охранять, чтобы всякий мусор не смел смотреть на мою собственность?

Зетринн понизил тон, и зашипел в нежную кожу шеи.

Босс замер.

Элея в шоке смотрела на его изображение, чувствовала себя загнанным зверьком.

Босс скользнул взглядом вверх, и выражение лица мгновенно изменилось - глаза сузились, губы сжались в тонкую линию.

— Ты издеваешься надо мной Элея? Зачем звонить если твой любовник рядом... - спросил он слишком спокойно, но в этом спокойствии чувствовалась сталь.

Зетринн ухмыльнулся, не отпуская Элею.

— Правильные мысли я ее любовник, и мне то же интересно зачем она снова связалась с тобой? — заявил Зетринн, в его голосе звучало что-то первобытное, заставляющее содрогаться.

Босс медленно поднялся из-за стола.

— Элея?

Зашипел яростно мужчина.

— Простите, я хотела попросить о помощи. Мы не любовники, просто у нас одно дело Господин Айрис!

Зашептала нервно Элея, пытаясь отстраниться от Зетринна, но его руки, как стальные канаты, держали ее тело. Мужчина недовольно шикнул, услышав ее слова.

— Элея, странное заявление. Для начала хватит звать меня по фамилии. Ты забыла мое имя?

Его пальцы сжали край стола так сильно, что костяшки побелели, но лицо оставалось невозмутимым. Только глаза выдавали бурю эмоций — гнев, ревность, холодную ярость. Говорил только с Элеей, намеренно игнорируя Зетринна.

— Помню, Арден. Прошу, помоги мне. А в ответ исполню любую твою просьбу. — Она резко вырвалась из объятий жадного волка, который, похоже, забыл о своей ненависти совсем.

— Мне нужен доступ в Главное Хранилище Артефактов. Это важно.

Наступила тяжёлая пауза.

Два мужчины измеряли друг друга взглядами, и воздух между ними буквально искрился от напряжения. Айрис — высокий, статный, его зелёные глаза холодны, как лезвие.

Зетринн — тёмный, опасный, с золотыми глазами хищника, излучающий первобытную мощь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наконец Айрис холодно произнёс:

— Хорошо. Доступ будет. — зелёные глаза сверкнули, когда он добавил: — Но только для тебя одной. Завтра утром у Северных ворот. И... ты проводишь со мной вечер после этого. Свидание.

Зетринн зарычал — низко, по-звериному, звук, от которого по спине побежали мурашки. Глаза вспыхнули яростью, но лицо оставалось бесстрастным.

Только Элея, стоявшая так близко, видела, как дрогнул его подбородок, как сжались челюсти.

— Нет! — произнёс он, и в этом одном слове была вся мощь гнева.

— Тогда никакого доступа, — мгновенно парировал Айрис, его голос стал ледяным.

Элея закрыла глаза, чувствуя, как голова начинает кружиться от всей этой нелепости.

— Я приду, — прошептала, не открывая глаз. — Согласна на свидание.

Арден серьёзно посмотрел на неё и злобно усмехнулся, потом отключил связь.

Голограмма погасла, оставив после себя тяжёлую тишину.

В следующее мгновение Зетринн резко развернул девушку к себе. Золотые глаза горели яростью, губы были плотно сжаты, а пальцы впились в её плечи так сильно, что обещали синяки.

— Ты что, серьёзно? Вечер решила провести с кем-то? Ты моя, ты перешла границы. — Он говорил сквозь зубы, и каждое слово было будто высечено из камня.

— Хочешь, чтобы я его убил? Так тому и быть.

Элея не успела ответить.

Его губы грубо прижались к её, зубы впились в нижнюю губу до крови. Элея не сопротивлялась, ощущая металлический привкус во рту, смешанный с чем-то ещё — с гневом, со страстью, с этой странной смесью ненависти и притяжения, что связывала их.

Девушка отвечала — это было выше её сил. Зетринн отстранился, взглянув в серые глаза.

— Зачем ты всё это устроила? Думаешь, мало мучений от тебя?

— Нам нужны древние карты, они только в хранилище. Смирись. Только Босс может сейчас быстро с этим помочь.

Не отрывая взгляд, проговорила быстро Элея.

— Я могу попасть в любое место, моя сила...

— Твоя сила — это, конечно, хорошо. Но, к сожалению, много посторонних глаз в хранилище. И если хочешь быстрее найти свою семью, лучше сделать всё тихо. Или хочешь быть популярным во всём мире?

Зетринн смерил её холодным взглядом и отпустил из рук.

— Что такое свидание?

Делая пару шагов в сторону, плюхнулся на диван, заняв почти всё место своим телом.

Элея шумно вздохнула.

— Тебе не понравится ответ, но будь добр, пойми — это нужно для быстрого решения нашей проблемы.

Где-то в глубине души девушка понимала — завтрашняя встреча изменит всё.

Да и что делать с Зетринном и этим безумием в виде ревности?

15 глава

Элее пришлось весь вечер убеждать Зетринна в необходимости помощи господину Айрису, и что это лучший способ. Волк долго был непреклонен, но после долгих разговоров девушка всё-таки смогла достучаться до его рациональности.

Мужчина сердился и не мог сам признаться себе, что ревность и гнев завладели его эмоциями. Всё казалось как в тумане, его раздражала лишь одна мысль — что его собственность пойдёт с кем-то куда-то. Хотелось крушить всё вокруг, но не пустить к нему. Даже на секунду возникло желание закрыть Элею где-то в замке и не выпускать никогда и никуда.

Золотые глаза долго испепеляли взглядом предательницу, прежде чем он взял себя в руки. Выдохнув тяжело несколько раз, зашипел:

— Хорошо.

Это слово далось волку тяжело, как будто это самое роковое его решение в жизни.

Зетринн приблизился к Элее. Его пальцы скользнули по её шее, холодные как сталь.

— Я должен видеть и знать, что этот мусор не прикоснётся к тебе, — прошептал сквозь зубы, и в этот момент в золотых глазах вспыхнуло что-то опасное.

Элея почувствовала, как по шее прошла тёплая волна, послышался мягкий шум, и на кожу легла тонкая цепочка, а затем — тяжесть кулона. Чёрный камень в серебряной оправе, мерцающий, как его глаза в темноте.

— Что это? — Элея коснулась кончиками пальцев камня.

— Артефакт и мои глаза. — Он наклонился, губы едва не коснулись её уха. — Если он коснётся тебя или что-то позволит, я узнаю.

Зетринн кончиком языка прошелся по краю раковины, вызвав дрожь желания во всём теле девушки.

Судорожный вздох.

— Ты принадлежишь мне. Смирись.

Она хотела возразить, но его тёплое дыхание на её шее заставило слова застрять в горле.

— Элея...

Укус в шею. Стон.

— Зетринн, хватит! Я не хочу больше с тобой спать.

Элея набралась смелости и отошла от мужчины. Золотые глаза хмуро посмотрели в темноте на убегающую добычу в спальню.

Дверь закрылась. Мужчина не пошёл за ней.

На следующий день Элея встретилась с Арденом у Северных ворот.

Через дорогу от них возвышалось здание Главного Хранилища Артефактов — массивное, из чёрного камня, украшенное по фасаду серебряными рунами, которые мерцали даже днём. Высокие стрельчатые окна с витражами бросали на землю разноцветные блики. Массивные дубовые двери с коваными узорами в виде сплетённых змей казались неприступными, а по обе стороны от входа стояли каменные грифоны.

Арден ждал её, опершись о каменную колонну. Его атлетическая фигура в идеально сидящем чёрном двубортном костюме премиум-класса подчёркивала широкие плечи и узкую талию. Белоснежная рубашка, расстёгнутая на пару верхних пуговиц, открывала сильную шею, а галстук тёмно-изумрудного цвета почти сливался с оттенком его глаз. Короткие чёрные волосы были уложены с безупречной точностью, лишь одна непокорная прядь слегка спадала на лоб.

— Ты пришла, — на губах мужчины появилась улыбка, обнажившая белые зубы.

Он приблизился, и Элея уловила тонкий аромат дорогого парфюма — древесный, с нотками бергамота и кожи.

Его рука сама потянулась к чёрным локонам девушки, пальцы задержались на пряди, нежно поправив её.

Элея вздрогнула — прикосновение было тёплым, уверенным, таким отличным от ледяных пальцев Зетринна. Их взгляды встретились: зелёные глаза, обычно холодные и расчётливые, сейчас светились странным теплом.

Она отвела взгляд, чувствуя, как кулон на шее становится тяжелее.

— Мы не должны терять время, — пробормотала она, отстраняясь.

Арден усмехнулся, уголки глаз слегка сморщились.

— Как скажешь, — голос звучал спокойно, но в глубине зелёных глаз плескалась буря. Мужчина сделал шаг в сторону Главного Хранилища Артефактов.

Элея шла рядом с Арденом, чувствуя, как кулон на шее становится холоднее с каждым шагом. Девушка слегка задрожала, зелёные глаза заметили это изменение.

— Тебе холодно? — Арден снял свой пиджак и накинул на её плечи, прежде чем Элея успела отказаться. Мужские пальцы ненадолго задержались на хрупких плечах, согревая.

Девушка хотела возразить, но кулон вдруг замерз так, что кожа под ним заныла. Элея вздрогнула.

— Нет, спасибо, — поспешно сняла пиджак и вернула владельцу.

Арден нахмурился, но ничего не сказал.

У массивных дверей Главного Хранилища Артефактов их встретили двое охранников.

— Документы, — потребовал один из них, протягивая руку.

Арден молча достал из внутреннего кармана пиджака пергамент с печатью.

— Господин Арден, — охранник кивнул с уважением, затем взгляд скользнул к Элее. — А кто она?

— Моя ассистентка.

Стражи обменялись взглядами и пропустили их. Второй охранник провёл перед Элеей магическим кристаллом, проверяя на запрещённые заклинания или оружие.

— Чиста, — буркнул он и отступил.

Массивные двери со скрежетом открылись, впуская их внутрь.

Элея замерла на пороге.

Перед ними расстилался огромный зал с бесконечными рядами стеллажей, уходящими ввысь на несколько этажей. Высокие своды, украшенные фресками древних битв, терялись в полумраке. Воздух был густ от запаха старинного пергамента, магических эссенций и чего-то ещё — власти, древности, забытых секретов. Полки были уставлены артефактами всех эпох — от простых зачарованных кинжалов до сложных механизмов, чьё назначение было давно забыто.

— Идём, — Арден коснулся осторожно локтя Элеи, выводя из оцепенения.

Они прошли вперёд.

— Скажи, что мы должны найти? — поинтересовался мужчина, слегка наклонившись к девушке.

— Мне нужно найти древние карты, с древней географией континента.

— Зачем они тебе? — слегка удивлённо спросил Арден.

Девушка молчала.

— Для него? Не расскажешь, кто он для тебя? Что у вас за дело общее?

— Прости, я не могу, но это для меня очень важно.

Мужчина смерил её внимательным взглядом.

— Хорошо. Спрашивать пока не буду, позже ответишь. Идём за мной, карты были где-то впереди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они прошли через несколько залов, пока не остановились у массивного шкафа из чёрного дерева с резными дверцами.

— Здесь, — Арден провёл пальцами по замку, шепнул заклинание, и механизм щёлкнул.

Дверь со скрипом открылась, обнажив стопки пожелтевших свитков.

Элея потянулась к одному из них, но Арден перехватил аккуратно тонкое запястье.

— Осторожно, — голос прозвучал хрипло и немного ниже, чем обычно. — Некоторые из них защищены.

Элея неуверенно кивнула, его пальцы слишком долго не отпускали руку. Сердце пропустило удар от столь прямого взгляда зелёных глаз.

— Ты дрожишь, — прошептал он, наклоняясь ближе. Его дыхание коснулось её щеки.

— Нет, — соврала она.

— Врёшь, — он хищно улыбнулся, подаваясь вперёд.

Кулон на её шее вспыхнул ярким ледяным огнём.

Где-то в глубине сознания Элеи раздался рык.

Не звук — а ощущение, ледяное и яростное. Кулон на шее запылал ещё сильнее и пустил темную волну.

Арден отпрянул, словно обжёгшись.

— Что это?!

Мужчина на секунду почувствовал опасность.

Элея прижала ладонь к кулону. Внутри пульсировал тёмный свет.

Девушка отвела взгляд, протянула руку к картам и взяла одну, развернула.

Серые глаза быстро прошлись по пергаменту — это было не то.

— Элея? — сердито проговорил мужчина. Его злило поведение девушки.

— Это защитный артефакт. Нашла его в замке на острове в небе, он…

Девушка задумалась на секунду, обдумывая свою ложь.

— Это спасло мне жизнь.

Брови сошлись на переносице Ардена. Ему показался ответ девушки подозрительным.

— Что там произошло? Я слышал, многие погибли… Что ты скрываешь?

Элея молчала, перебирая карты, и наконец нашла то, что нужно.

— Я могу взять её?

Проговорила она, показывая нужную карту.

Мужчина сверлил её яростным взглядом.

— Не собираешься отвечать?

Серые глаза решительно посмотрели на босса.

— А я должна? Арден, ты получишь плату сегодня вечером, о другом речи не было. Мне нужна эта карта.

— Из хранилища выносить ничего нельзя, — холодно и жёстко ответил мужчина.

Элея отвела взгляд, достала что-то из кармана и сделала фото.

— Как ты это пронесла? Это магический кристалл для фото старой версии? Их же не выпускают.

— Это не важно. Мне нужна эта карта. На охране я прошла, значит, можно.

— Элея? Что ты скрываешь? Кто тот мужчина? Что между вами? — зашипел Арден, теряя терпение. Ему надоели эти игры.

— Нам нужно уходить, — прошептала отстранённо Элея. В её голове были совершенно другие мысли, не связанные с боссом.

Арден внезапно подался вперёд и прижал девушку к стеллажу. Большие руки упёрлись в полки по бокам от её головы.

— Что ты скрываешь, Элея? — прошептал он, злясь, наклоняясь к её лицу.

Почти коснулся пухлых губ.

Кулон снова закипел на её коже.

— Арден, остановись…

— Почему? — его пальцы скользнули по щеке.

Внезапно воздух содрогнулся. Тени вокруг них ожили.

— Она уже моя, — раздался рычащий низкий голос из ниоткуда.

Арден резко обернулся, но за его спиной никого не было.

Элея воспользовалась моментом, чтобы выскользнуть из его объятий.

— Мы нашли карты. Пора идти, — голос Элеи дрожал. Девушка быстрыми шагами направилась к выходу.

Арден сжал кулаки, несколько секунд смотрел на удаляющуюся фигуру девушки, а потом медленно пошёл вперёд. Мужчина был уверен, что голос был настоящим, и ему не почудилось.

Когда они вышли из хранилища, кулон на шее Элеи снова стал холодным.

Где-то в тени, за углом, появился Зетринн. Девушка почувствовала тёмное присутствие.

Зетринн ждал. Аура была мрачной и холодной.

И в его глазах горел гнев.

Элея осмотрелась вокруг и замерла, когда заметила, как к ним движется Зетринн — медленно, как хищник.

Девушка замерла, как кролик в страхе, такой ауры гнева и тьмы она ещё не ощущала.

— Нашла, что искала? — голос Зетринна был тихим, но каждый слог резал своей жесткостью.

Элея почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Да, — она показала маленький кристалл.

Зетринн не двинулся с места, но взгляд скользнул за неё к Ардену и стал темнее.

— Он всё ещё тут?

Прошипел сквозь зубы, будто готовясь напасть на соперника.

Арден выпрямился, зелёные глаза сверкнули вызовом.

— Я помог ей. В отличие от тебя, я не держу её на цепи.

Зетринн злобно рассмеялся, оскалив зубы и показав клыки. Арден вздрогнул — эти хищные черты лица не могли принадлежать человеку.

— О, но ты так хочешь, да? — Зетринн сделал шаг вперёд, и тени вокруг него ожили. — Только вот… она моя. Смертный...

Элея вздрогнула в страхе, показалось, что Зетринн решил убить босса. Набравшись храбрости, вклинилась между ними.

— Хватит! — голос дрожал от испуга. — Мы нашли карты. Теперь можно идти.

Зетринн медленно перевёл взгляд на неё, внимательно изучая.

— Правильно боишься, девочка.

— Зетринн, прошу, хватит.

— Идём, — приказал он, скользнув пристальным взглядом по Ардену.

Она послушалась.

— Элея, вечером ты обещала! — повысил голос босс. — Я не боюсь его.

Девушка взглянула на мужчину — в серых глазах была печаль и мольба. Арден вздрогнул и замолчал, такого взгляда он ещё от неё не видел.

— Зря не боишься.

Прозвучал голос Зетринна эхом.

— Но обещания я держу. Один вечер.

Элея сглотнула и проследила взглядом, как Зетринн медленно разворачивается и уходит прочь.

— Пришли адрес, куда приехать.

Бросила быстро девушка боссу и последовала за Зетринном.

Арден долго стоял на улице и смотрел им вслед, пытаясь осознать, что происходит и почему его испугал этот мерзкий незнакомец.

На передатчик Элеи с шумным сигналом пришло голографическое сообщение:

"20:00. "Снежный эликсир".

Зетринн молча отпустил Элею на свидание с другим. Он хмурился, когда девушка надевала красивое платье, заплетала косу, красилась и душилась для другого. Это раздражало и бесило, но волк молчал, обдумывая ситуацию, в которую попал.

Зетринн уже начинал понимать, что чувства к ней — больше чем похоть, и от этого хотелось выть.

Ресторан

"Снежный эликсир"

сверкал, как драгоценный камень в ночи. Высокие арочные окна с витражами, изображающими зимние пейзажи, пропускали мягкий свет. Внутри воздух был наполнен ароматом дорогих вин, жареного мяса и свежих цветов.

Элея вошла, чувствуя, как взгляды скользят по ней.

Она выбрала простое, но элегантное платье глубокого синего цвета, подчёркивающее её хрупкую фигуру. Чёрные волосы были заплетены в тугую косу, спадающую на одно плечо, а на шее — кулон, холодный, как лёд.

Арден уже ждал её у столика в углу, залитого мягким светом хрустальной люстры. Мужчина был одет в чёрный костюм, который подчёркивал его идеальную крепкую фигуру. Чёрные волосы были немного растрёпаны, придавая боссу несерьёзный вид.

— Ты пришла, — сказал он, вставая. Его голос был спокоен, но в глазах читалось напряжение. Сделав шаг, галантно отодвинул стул напротив, помогая девушке сесть.

Элея кивнула и села.

Официант подал им меню, но Арден даже не взглянул на него.

— Закажи что-нибудь, — сказал он, скользя взглядом по её пухлым губам.

— Я не голодна.

Арден нахмурился, но кивнул официанту.

— Два бокала "Лунного нектара", пожалуйста.

Вино принесли быстро.

— Я знаю, что он тебя контролирует, — произнёс он тихо, но твёрдо.

Элея сжала бокал. Серые глаза сердито смотрели в зелёные. Девушке надоел этот спектакль, этот мужчина вызывал только отвращение и раздражение. Все попытки быть с ним мягче были исчерпаны.

— Ты ничего не знаешь. — отстранённо сказала Элея.

— Знаю, что ты боишься, — он внимательно изучал реакцию девушки. — Я вижу, как ты вздрагиваешь, когда он рядом. Я могу тебя освободить.

Она засмеялась, но в смехе не было радости.

— Освободить? А я прошу об этом? Я же сказала — у нас с ним одно дело.

Арден стиснул зубы.

— Какое дело может быть важнее тебя самой?

Тишина. Элея отставила бокал.

— Ты не поймёшь.

— Попробуй объяснить.

Она вздохнула.

— Я не хочу.

Арден внезапно схватил её руку. Пальцы впились цепко в нежную кожу, не давая сбежать. Зелёные глаза серьёзно смотрели в серые. В порыве с его губ сорвались слова:

— Я люблю тебя, Элея.

Его голос дрогнул. Она замерла. Сглотнула.

Элея знала это, но не хотела это признавать. А сейчас это был конец. Она не могла принять это признание и разделить чувства. Приступ вины на секунду вспыхнул в сердце, а потом появился холод.

— Как жаль... а я — нет. Давно надо было это сказать. Не хотела ранить тебя.

Его пальцы сжались на её запястье.

— Ты лжёшь.

Элея медленно высвободила руку.

— Нет.

Арден вскочил, его лицо исказилось болью и яростью.

— Ты выбрала его? Он опасен, Элея!

Девушка поднялась, серые глаза встретились с его.

— Я выбрала свой путь.

И ушла.

Оставив его одного среди блеска и собственной придуманной лжи о её любви.

Элея медленно прошла по залу, не обернувшись, но чувствовала злой взгляд босса. Так было лучше — жестоко, но честно. Он хороший мужчина и заслужил лучшего. Было противно от самой себя — почему опять причиняет кому-то боль? Элея понимала, что не отвечает за его сердце и чувства, но совесть и вина вспыхнули в душе.

Девушка медленно вышла из ресторана и замерла в удивлении, заметив Зетринна — он ждал её у входа. Золотые глаза светились в темноте какой-то безмятежностью, а серебряные волосы развевались на ветру.

— Я ждал тебя. — произнёс он, и в его голосе не было ни насмешки, ни гнева.

Элея нахмурилась — сейчас не хотелось видеть его. Молча спустилась с лестницы и прошла мимо, но Зетринн поймал её за руку.

— Почему? — спросил он неожиданно тихо.

— Почему что?

— Почему не осталась с ним?

Элея взглянула на него.

— Ты же видел всё через кулон.

Он стиснул зубы.

— Я видел, как он трогал тебя, снова...

Элея прищурила глаза и тихо рассмеялась, немного неестественно.

— Ты ревнуешь? Снова? Тебе не кажется, это глупо? Зетринн, ты... ненавидишь меня. Забыл?

Он не ответил. Но его пальцы сжались на её запястье сильнее. Золотые глаза прожигали непонятным взглядом.

— Ты моя, — прошипел он сдержанно.

Но в этот раз в его голосе было что-то другое.

Не просто ярость.

Не просто одержимость.

А что-то глубже.

Что-то... сломалось.

Она была ему важна.

16 глава

Улицы города тонули в синеватом сумраке, редкие фонари отбрасывали длинные тени на мостовую. Элея стояла у входа в ресторан.

Резко выдернула запястье из мужской ладони и, скрестив руки на груди, посмотрела с негодованием на Зетринна.

— Ты ведешь себя как последний эгоист! — прошипела она, впиваясь взглядом в волка.

Он стоял перед ней, высокий, мощный, его серебристые волны волос слегка колыхались на ветру.

Золотые глаза, обычно столь холодные и похотливые, теперь были темнее обычного — в них читалось что-то невысказанное.

— Хватит, Зетринн, — продолжала Элея, сжимая кулаки. — Я не твоя игрушка, не твоя вещь! Хватит ходить по пятам, хватит вести себя странно, лучше ненавидь, как и хотел!

Зетринн молчал, а взгляд его стал более серьезным и пристальным.

Молчание раздражало Элею. Сердцу было тяжело сопротивляться всему этому: этим чувствам, будоражащему желанию, прошлому, вине, своему предательству. А вот Дух Хаоса перед ней — будто все забыл: прошлое, ее вину, грех... Да что с ним? Забота и ревность заставляют девушку думать о надежде... На что?

Тишина. Напряжение. Серые глаза дрожали, сердце ускоряло биение. Пальцы слегка дрожали.

"Да что со мной? Почему? Я никогда раньше не ощущала таких болезненных эмоций, которые скручивают и тянут к кому-то... Даже чувство вины они перекрывают. Страшно!"

Элея хотела сбежать от этого взгляда и от него навсегда. Вот только не шевелилась, а наоборот — тянулась какой-то частичкой к нему.

— Ты что, даже отвечать не собираешься?! — прошептала она, кусая губы, и резко шагнула к нему, подняв подбородок. — Ты понимаешь, что творишь?

Его губы дрогнули, но он лишь провёл по ним языком, словно обдумывая ответ.

— Ты закончила? — наконец произнёс Зетринн, и его голос, низкий и бархатистый, прокатился по её коже, как электрический разряд.

— Нет! — толкнула его в грудь кулачком. — Ты издеваешься надо мной! То ты ненавидишь меня, то ревнуешь, то таскаешь за собой, как безвольную куклу для секса!

Золотые глаза вспыхнули.

— Безвольную?

Он резко схватил её тонкое запястье, и Элея почувствовала, как тело мгновенно отозвалось на его прикосновение — предательски, вопреки её гневу и сомнениям.

— Ты сама не знаешь, чего хочешь, — спокойно проговорил мужчина.

— Я хочу, чтобы ты перестал вести себя как дикий зверь!

Он рассмеялся — коротко, беззвучно, и в следующее мгновение его руки обхватили её талию, и мир вокруг вспыхнул и поплыл.

— Зетринн! — вскрикнула Элея от резкого движения. Секунда — и девушку закинули на широкое твердое плечо, словно мешок, а затем он быстро шагнул в тень.

Темнота сомкнулась вокруг них, и через миг они оказались в её квартире.

Зетринн бросил её на кровать так резко, что пружины жалобно заскрипели.

Прежде чем Элея успела вдохнуть, его тело накрыло её — тяжёлое, горячее, не оставляющее ни шанса на сопротивление. Большие ладони впились в тонкие запястья, прижимая их к изголовью, а колено раздвинуло её бёдра.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, и его губы обожгли её шею.

Язык скользнул по коже, оставляя мокрую дорожку, а затем зубы впились в нежную плоть — не больно, но достаточно, чтобы она вздрогнула.

— Зетринн... — голос её дрожал, — Я не хочу... — прошептала она, кусая губы.

Мужчина поднялся, чтобы взглянуть в серые глаза. Его зрачки сузились в тонкие вертикальные щели, как у хищника, готового к прыжку.

— Не хочешь? — прошипел он хрипло, прижимаясь сильнее своим твёрдым членом через их одежду к её бедру и потёрся.

Девушка шумно вздохнула, тело предательски ответило теплом между бёдер.

— Ври лучше, — он прикусил её губу, заставив вскрикнуть.

Дыхание обожгло нежную кожу — тяжёлое, неровное, словно он сгорал изнутри, не в силах сдержать этот безумный голод. Сильные руки резко рванули вниз, и тонкая ткань платья сдалась с тихим, почти стонущим шуршанием, обнажая желанное тело.

Холодные пальцы впились в бёдра, сжимая так, чтобы завтра остались синяки — метки его желания.

А потом его рот.

Губы обхватили сосок, горячий влажный язык закрутился вокруг него, то лаская, то кусая — так, чтобы Элея вскрикнула и вцепилась в серебристые волосы тонкими пальчиками. Зетринн жадно вдыхал её запах — сладкий, с горьковатой ноткой возбуждения. Каждый вдох был глубже, жаднее, будто хотел вобрать её в себя, подчинить своему желанию.

— Ты хочешь меня... — голос был хриплым, почти звериным.

Элея застонала, когда его зубы снова впились в нежную плоть, сопротивление внутри таяло, с каждым поцелуем, с каждой лаской его пальцев.

Всё, что оставалось — дрожь, влажность между бёдер и безумная жажда, чтобы Зетринн забрал её целиком, завладел, как и хотел.

Пальцы проскользнули ниже, достигли кружевных трусиков, и одним резким движением порвали их. Два пальца резко и грубо прошлись по мокрым складкам и ворвались внутрь. Элея застонала, выгибаясь навстречу.

— Я не буду нежен… — прикусил её шею, чувствуя, как бьётся под кожей пульс.

Элея не ответила словами — только вцепилась ногтями в чёрную ткань рубашки на его спине, а бёдра сами приподнялись, требуя большего.

Пальцы работали быстро. Волк рычал — он столько ждал, столько хотел Элею. Больше не мог, контроль пал. Одержимость и похоть волнами проходили по массивному телу.

Больше не убежит, не откажет.

Элея забылась полностью, отдалась властным рукам, выгибалась, стонала под ним.

Движения были грубыми и быстрыми, почти животными — он трахал её пальцами, как будто хотел вырвать из Элеи признание владения и подчинения только ему. Мышцы внутри сжались вокруг его пальцев. Зетринн не останавливался, ускоряя толчки, пока податливое тело не затряслось, а между бёдер не стало мокро от её соков.

С хриплым рыком он вытащил пальцы, облизнул их, не сводя с неё безумного, властного взгляда. Золотые глаза светились в темноте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Моя.

Потом медленно расстегнул ремень, спустил штаны, и на свободу вырвался каменный член — твёрдый, тяжёлый, готовый ворваться во влажные глубины.

Зетринн не воспользовался магией в этот раз. Он хотел сам раздеть себя и её. Это был ритуал, с которым мужчина отпустил себя и признал своё наваждение к ней.

Что будет потом — не важно. Зетринн принял странное решение оставить эту предательницу рядом навсегда.

Пальцы цепко сжали её бёдра, притянули к себе.

Он втолкнулся медленно, продвигаясь вперёд, полностью проникнув в лоно до самого входа матки, заставив её выгнуться и застонать в удивлении.

Зетринн наблюдал за ней и хищно улыбался безумию, которому поддалась девушка.

Тонкие пальчики потянулись вверх и вцепились в его волосы. Зетринн глубже вжался, начиная трахать жёстко, без пощады.

— Ты... сумасшедший... — прошептала она, но длинные ноги уже обвились вокруг его спины, притягивая ближе.

Он не был нежен.

Он не просил разрешения.

Толчки были сильнее и хаотичнее. Зетринн наслаждался этой похотью сполна.

Укусы. Царапины. Слюна на губах, смешанная с её стонами. Зетринн рвал её на части, проникал так глубоко, что ныло тело, а Элея отвечала тем же — впивалась ногтями в его спину, кусала плечо, пока на коже не выступала кровь.

Их дыхание сплелось в единый хриплый рёв.

Зетринн вбился в неё, как в последний раз, каждый толчок доводя до предела. Элея громко закричала, когда волна накрыла белой вспышкой, сжимая его так, будто хотела выжать из него всю похоть.

Мужчина кончил с первобытным рыком, впившись зубами в её шею, заполняя собой до предела.

Они лежали, тяжело дыша, тела были липкие от пота, кожа в царапинах и укусах.

Зетринн первым нарушил молчание.

Мужчина поднялся над девушкой и пристально посмотрел в серые глаза. Во взгляде было что-то новое — ни ярости, ни гнева, ни злости...

Безмятежность и теплота.

— Почему ты так смотришь? — спросила Элея тихо.

— Потому что... Это не просто влечение. Ты же это поняла?

Признал Зетринн наконец очевидный факт вслух.

Элея замерла.

— Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня? Как дрожишь, когда я рядом? — Он провёл пальцем по её щеке.

Она не ответила. Отвела взгляд.

Говорить не хотелось, признавать что-то столь безумное, как их связь, тоже. Девушка перевернулась на бок.

— Хочу только искупить свой грех перед вами. А потом подумать о чём-то другом...

Шёпотом прозвучали её слова, произнесённые опухшими губами устало.

— Мы нашли нужную карту. Завтра сравню с современной, но думаю, один из Духов Тьмы заточен в руинах на севере, около маленького города Эршей.

Размеренно говорила девушка, сменив тему их разговора.

— Ты хочешь отправиться туда?

— Да. Мы отправимся туда, — задумчиво ответил Зетринн. — Завтра.

Мужчина сел на кровати и долго молчал, смотря куда-то в темноту. Затем встал и собрал свои вещи.

Элея всё так же лежала на боку, прислушиваясь к движениям Зетринна.

В тишине услышала тихие слова его бархатного голоса.

— Спи, Элея.

17 глава

Зетринн сидел в темноте на диване, в отличие от Элеии, сон ему был не нужен. Он мог спать иногда, но это больше была прихоть, чем необходимость для таких, как он.

Золотые глаза, холодные и бездонные смотрели в одну точку. В голове роились мысли, планы, обрывки воспоминаний — все сплеталось в хаотичный узор, который он не мог и не хотел распутывать. Решение, которое он принял, поражало и удивляло до глубины души.

Где вся ненависть к ней?

Она должна быть, но её нет.

Да и, похоже, на самом деле и не было.

С предателями и врагами он всегда обходился жестоко — убивал, медленно пытал, наслаждался их муками. Но она… проникла в его мысли....

Его черное сердце просто приняло это, одно лишь желание обладания затмило все прочие эмоции.

Он не сопротивлялся.

Не хотел.

Ему нравилось испытывать эти живые, почти человеческие чувства, будто капля света просочилась в его вечную тьму.

Запрокинув голову на спинку дивана, он прошептал:

— Безумие… Другим словом я не могу описать то, что происходит.

Он сдался.

Не отпустит.

Пусть делает, что хочет. Пока Элея не надоест, будет рядом. Пока её присутствие будоражит кровь, она будет греть его постель.

Зетринн задумался о прошлом, в те дни, кроме изучения новых витков энергии тьмы и развития их его ничего не интересовала.

Тогда всё было проще.

Мужчина стоял около стола в своей лаборатории, скрытой в глубинах вечно холодных подземных пещер, куда не проникал ни луч света, ни дуновение ветра. Стены, высеченные из черного базальта, были испещрены мерцающими рунами, которые то вспыхивали кровавым свечением, то угасали, словно дыша.

В центре зала возвышался резервуар чистой Тьмы — сферическая конструкция из обсидиана и костей древних существ, внутри которой клубилась жидкая, почти осязаемая тьма. Она переливалась, как маслянистая субстанция, временами принимая очертания лиц — то кричащих, то застывших в вечном ужасе. Зетринн наблюдал, как тьма мутировала, впитывая новые виды магии, подпитываемые страхом, отчаянием, ненавистью. Иногда из резервуара вырывались тени, принимая форму монстров, которые затем служили Духам.

И всё это казалось таким важным…

Раздались тихие шаги.

Железные двери лаборатории резко распахнулись, и на пороге появилась молодая женщина.

— Зетринн! — её звонкий голос резко ворвался в тишину. — У меня к тебе дело.

Мужчина не обернулся. Золотые глаза, лишённые всякого тепла, были прикованы к эксперименту.

— Что тебе нужно, Астелла Сколько раз говорить — не отвлекать меня! — произнёс холодно, почти механически.

Девушка шумно выдохнула, сдерживая раздражение.

— Ты тут сидишь уже пятнадцать дней! Зетринн, так нельзя! Мы за тебя волнуемся.

— И поэтому ты решила притащить ко мне это мелкое отродье? — не отвлекаясь, спросил мужчина.

Он ещё за дверью почувствовал присутствие сестры и незваной гостьи, которая пришла с ней.

— Я хотела о ней поговорить! Зетринн, посмотри на меня! — потребовала Астелла.

Зетринн цокнул языком и медленно перевёл взгляд на сестру и прятавшуюся за ней маленькую девочку. Золотые глаза, полные холодного раздражения, сверкнули в полумраке.

Астелла с вызовом посмотрела на брата, вздохнула и смахнула с плеча прядь серебряных волос.

— Это Малиана. Я нашла её в Тёмном лесу у Туманного озера. Хочу, чтобы она жила с нами.

— Что?! — изумился Зетринн.

Эта жестокая бестия проявила жалость к кому-то?

— Ты шутишь? — прошипел он, бросая ледяной взгляд на ребёнка.

Девочка, дрожа, прижалась к Астелле, её тонкие пальцы вцепились в чёрную ткань платья. Взгляд Зетринна скользнул по тёмным волосам, заострённым ушам, остановился на лице. Большие красные глаза, горящие как яркое пламя смотрели на него со страхом.

— Не шучу Зетриин, этот темный эльфёнок особенная. Я чувствую с ней интересные эмоции.

— Что? — не верил ее словам Зетринн, его безжалостная и жестокая сестра просило о такой дикой странности.

— Остальные разрешили оставить ее у нас.

Зетринн вздрогнул, вспомнив первую встречу с предательницей. Тогда она была помехой, ненужной вещью, которую пришлось принять в их семью. Ему было всё равно. Но остальные Духи Тьмы… Они полюбили этого эльфёнка.

С ней они ожили. Тогда он не понимал их, а сейчас…

Почему эта девушка влияет на них так?

Заставляет быть… живыми?

С одной стороны, это не было плохо. Это было… интересно. Духи Тьмы могли испытывать похоть, желание, страсть — но это не было чем-то глубоким. Единственное, что проникало в них по-настоящему, — их связь между собой. Но даже это не походило на те чувства, что испытывали другие существа.

Духи Тьмы не теряли голову из-за страсти. Не знали, что такое забота о ком-то, кроме себя и своей семьи. Их мысли и пороки были тёмными. Они творили зло, грешили, через это они развивались.

Зетринн встал с дивана, медленно прошёлся по комнате и остановился перед дверью в спальню.

Он слышал, как Элея ровно дышит во сне. Чувствовал её запах — сладкий, с оттенком чего-то запретного, сводящего с ума. Рука сама потянулась к ручке. Дверь тихо открылась.

Шаг. Ещё шаг.

Теперь он стоял у кровати.

Тяжело вздохнув, усмехнулся. Смотря на неё, испытывал нечто, похожее на нежность. Ему хотелось коснуться её, провести пальцами по густым чёрным волосам, ощутить их мягкость.

Ладонь сама потянулась вперёд — и он сделал то, что хотел.

— Моя… — прошептал он. — Уже ничего не изменить.

Элея во сне почувствовала тепло — такое странное, но приятное. Девушке казалось, что это самая надёжная защита.

Сон был тревожный и неприятный.

Воспоминания проникали глубоко в подсознание, возвращая разочарование и вину.

Лес вокруг был окутан густым, почти осязаемым мраком. Ветви старых деревьев, скрюченные, будто в вечной агонии, сплетались над головой, образуя тесный свод, сквозь который не пробивался даже слабый свет луны. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом прелой листвы и сырой земли. Где-то вдалеке, за черной стеной стволов, раздавался протяжный вой — то ли ветра, то ли существа, которому не было имени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Заостренные уши Малианы слегка дрогнули, прислушиваясь к тишине. Ее яркие красные глаза, словно два угля, пылающих в кромешной тьме, впивались в темноту. Эльфийка видела в ней четко и далеко, будто сама тень была ее союзницей. И вот, среди переплетенных корней и черных силуэтов деревьев, она заметила две фигуры.

—

Пришли.

Усмехнулась она злобно, и в уголках губ застыло что-то холодное, лишенное всякой человечности.

Через пару минут два силуэта в длинных, потертых плащах, сливающихся с мраком, вышли к месту встречи. Ткань их одеяний шелестела, словно шкура змеи, а капюшоны скрывали лица, оставляя лишь бездонные провалы тьмы.

—

Приветствую Вас, Прекрасная Дочь вечного сумрака, Малиана Эль Тар!

— раздался голос, скрипучий и сладкий.

Малиана не шевельнулась.

—

Не нужно лишних слов. Все готово? План в силе?

Мужчина усмехнулся тихо, смех был похож на шорох падающих листьев над свежей могилой. Он сделал шаг к эльфийке, снял капюшон — и в слабом свете, пробивающемся сквозь чащу, проступило его лицо: бледное, с тонкими губами и глубоко посаженными глазами, в которых мерцал расчетливый, хищный огонь.

—

Прекрасна и нетерпелива. Да, все подготовлено, как и договаривались. А ты, моя прекрасная эльфийка, готова к ритуалу?

—

Да.

—

Нет сожалений? Тревог?

—

Почему такие вопросы?

— скрестив руки на груди, раздраженно спросила Малиана.

Эти людишки — жалкие, ничтожные — раздражали до дрожи в пальцах. Сейчас они были союзниками, но это была лишь необходимость, ступенька к ее цели.

—

Не сердись, красавица,

— засмеялся маг, и его голос прозвучал слишком громко в гнетущей тишине леса.

—

Малиана, ты же понимаешь, что ритуал сложный, и любое сомнение, даже маленькая частичка вины... все может испортить.

—

Господин Хартер Мудрейший,

— ее голос стал ледяным, —

хватит этих фальшивых комплиментов. Вы не любите меня, а я — вас. Но у нас одна цель: убрать их с нашего пути и получить силу Тьмы.

Маг вздохнул, и его дыхание вырвалось клубящимся паром в холодном воздухе. Потом он приблизился к эльфийке, и его пальцы, длинные и костлявые, слегка дрогнули, будто жаждая прикоснуться.

—

Мои комплименты не фальшивы...

Малиана сделала шаг назад, и тень за ее спиной сгустилась, словно живая стена.

—

Я готова к ритуалу. Господин Хартер, не желаю иметь других связей с вами. Я уже говорила.

Маг стиснул зубы, и в глазах мелькнуло что-то опасное. Но он отвел взгляд, к земле, где корни деревьев извивались, как черви.

—

Понимаю. Тогда завтра ты заведешь их в ловушку. Ты выбрала место?

—

Да. Около Замка Волка Хаоса.

—

Хм... ты уверена?..

—

Да. Я созвала всех Темных Духов на "семейный обед" около водопадов Кренсиан, подле Замка.

Хартер замер. Даже он, привыкший к жестокости, почувствовал ледяную волну, пробежавшую по спине.

—

Это ведь твоя семья... Даже я поражаюсь твоему хладнокровию и злобе.

—

Вас это не касается!

— ее голос прозвучал резко, как удар кинжала.

—

Мне пора.

Не дожидаясь ответа, Малиана развернулась и растворилась в темноте, словно ее и не было.

Элея смотрела на это со стороны, и сердце сжималось от боли. Она хотела крикнуть, остановить свое бывшее "я", но не могла. То, что было сделано в тот день, уже никогда не изменить.

А вокруг лес молчал. И мрак сгущался.

Малиана Детство

Малиана Эль Тар (взрослая)

18 глава Семейный Обед

Далекое прошлое.

Лазурное чистое небо раскинулось над древними скалами, по нему лениво плыли пушистые облака, отражаясь в брызгах водопада, низвергающегося с каменных уступов.

Легкий прохладный ветерок, рожденный падающей водой, играл в ветвях могучих сосен, растущих у подножия скал, и разносил волнующие ароматы свежей хвои, сочной травы и диких горных цветов.

На просторной каменной террасе, с которой открывался вид на кипящий у подножия скал водопад, шли последние приготовления к обеденному пикнику. В вышине, на неприступных утесах, величественно возвышался Замок Хаоса — его остроконечные башни и зубчатые стены казались продолжением самой скалы.

Маленькие темные тени-слуги мелькали между деревьями, расстилая на плоском камне белоснежную скатерть с серебряной вышивкой. Они двигались беззвучно, как ночные духи, украшая импровизированный стол роскошными яствами: запеченными фазанами в медовом соусе, копчеными окороками с хрустящей корочкой, свежим хлебом с золотистой корочкой, душистыми сырами, виноградом, сливами и персиками, блестящими от капель горной воды.

Между хрустальных бокалов, наполненных темным, как полночь, и светлым, как утренний туман, винами, стояли кувшины с яблочным соком, в котором отражалось солнце.

Хоть Дети Тьмы и не нуждались в пище, но иногда они позволяли себе вкусить обычные яства — эту привычку привила им Малиана.

Темная эльфийка, словно луч света в вечном мраке, привнесла в их бессмертную жизнь новые краски: трапезы, музыку, танцы на закате, новые развлечения и традиции обычных существ — все это делало их существование чуть ярче, живее.

Малиана стояла на террасе и смотрела с холодным взглядом вниз. Сердце медленно и спокойно билось в груди, разум был чист, чувства теплоты исчезли в темноте ее завести. Холоднокровная и злая на весь мир, она уже предала свою семью: в еду и вино были добавлены зелья, которые ослабят Духов Тьмы медленно и затуманят их разум.

Они даже не поймут, что с ними сделали. Везде нарисованы скрытые руны и символы из ритуала, скрытые людской магией.

Жесткая улыбка появилась на ее губах. Все, как она планирует. Этой ночью она обретет их силу.

Первой прибыла Астелла — красивая и холодная первородная дитя Хаоса, волчица с золотыми глазами, как солнце. Серебряные волосы слегка трепал ветер, длинные локоны были вплетены в косу, украшенную золотыми заколками и драгоценными камнями. Золотые глаза внимательно осмотрелись вокруг, с удовольствием остановившись на столе с едой.

Молодая женщина была одета в длинное черное кружевное платье, которое подчеркивало ее стройность и изящные формы.

— Малышка Малиана, смотрю, ты постаралась на славу. Каждый раз поражаюсь твоей фантазии, мое любимое дитя.

— Сестрица Астелла, я уже не дитя и не малышка, — чуть улыбнулась эльфийка, но в глазах была обида.

— Для меня ты всегда дитя. Для всех нас — наше сокровище, — усмехнулась Астелла, подходя к столу с яствами.

— Скоро придут остальные? — перевела тему Малиана и отвела взгляд в сторону замка.

— Да, только Зетринн задержится. У него, как всегда, эксперименты.

— Твой брат всегда был таким. Надеюсь, не сильно задержится.

— Он и твой старший брат, — поправила Астелла.

— Думаешь? Он никогда меня особо не признавал.

При упоминании Старшего Брата Астеллы сердце пропустило противный стук. Малиана, будучи ребенком, очень восхищалась Зетринном, а когда впервые увидела его обращение в черного волка, так вообще была очарована. Красивый, сильный зверь — как дикая хаотичная молния, дикая и первобытная.

Малиана всегда хотела стать такой же свободной и сильной, но она всегда была слаба и зависима. И сколько бы ни тренировалась и ни пыталась развиваться, все так же в глубине души оставалась маленьким запуганным эльфенком, которого привели из леса.

Астелла мягко обняла эльфийку, настороженно заглянула в красные глаза.

— Что тебя беспокоит, мое дитя?

Малиана вздрогнула и отвела взгляд.

— Ничего, просто вспомнила нашу первую встречу в лесу.

Голос был тих и холоден. Обман должен был помочь скрыть вибрации ее чувств неверия от волчицы.

— Зачем вспоминать прошлое? — усмехнулась Астелла и, потянувшись вперед, нежно поцеловала эльфийку в щеку.

— Это было так давно. Ты, как всегда, вкусно пахнешь.

Волчица прикрыла глаза и втянула родной и сладкий запах, ноздри слегка расширились.

— Узнаю тебя всегда. Твоя душа пахнет особенно вкусно.

— Что тут за нежности?

Ворвался грубый голос в идиллию между ними.

Девушки резко посмотрели в сторону.

Перед ними из дымки молочного тумана материализовался огромный белый тигр. Его массивное тело, покрытое шерстью цвета первого зимнего снега, излучало едва уловимое серебристое сияние. Каждое движение зверя было исполнено первобытной грации — мощные лапы с когтями, способными разорвать камень, ступали по мшистым валунам с неестественной мягкостью, будто он шел не по твердой поверхности, а скользил над ней.

Глаза тигра — два огромных изумрудных кристалла — светились изнутри магическим огнем, зрачки сузились в тонкие вертикальные щели, застывшие на Астелле. В этом взгляде читалась древняя мудрость. Воздух вокруг зверя дрожал, наполняясь запахом свежего снега и металлическим привкусом магии.

Астелла замерла, ее золотые глаза вспыхнули в ответ чем-то диким. Между ними пробежала невидимая искра — вековая связь, непонятная простым смертным. Молодая женщина отстранилась от эльфийки.

Тигр медленно приблизился, остановился в шаге от волчицы, наклонил массивную голову и... неожиданно тыкнулся мокрым носом в ее ладонь.

— Опять опаздываешь, снежный комок, — усмехнулась Астелла, запуская пальцы в густую шерсть за его ухом. В ответ раздалось низкое урчание, больше похожее на ворчание раздраженного дракона, чем на звук, который должен издавать обычный тигр.

Малиана наблюдала за этой сценой, сжав кулаки. Ей всегда было противно видеть эту... фамильярность между ними. Как будто они забыли, кто они — высшие существа, Дети Хаоса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мой дорогой явился! — засмеялась Астелла.

Яркий свет вспыхнул на секунду.

Белый тигр сжался в золотистом сиянии, мощное тело уменьшалось, шерсть таяла, пока на месте зверя не возник высокий мужчина с бледной, почти фарфоровой кожей.

Его длинные белые волосы, перехваченные серебряным шнуром, ниспадали до пояса, а изумрудные глаза, холодные как горные озера, сверкали насмешливым светом. Он был одет в просторный белый халат с серебряной вышивкой, подчеркивающей его царственную осанку и сильное тело.

— Арион, — протянула Астелла, подходя к нему. — Ты как всегда вовремя, чтобы испортить момент.

Тигр — Снежной Бури — лишь усмехнулся, обнажив острые клыки.

— Если бы я знал, что вы тут устроили эти нежности, пришел бы раньше.

Малиана склонила голову в почтительном поклоне перед одним из Детей Тьмы.

— Добро пожаловать, господин Арион.

— О, перестань, малышка, — махнул он рукой. — Ты уже не та дрожащая девочка, которую притащили из леса. Хотя… — его взгляд скользнул по ее лицу, — иногда мне кажется, что ты до сих пор боишься нас.

— Я никого не боюсь, — ответила Малиана ровным голосом, но пальцы незаметно сжались на темной ткани платья.

Арион хмыкнул, но не стал развивать тему, вместо этого потянулся к столу и схватил кусок запеченного мяса.

— Ну, раз уж мы собрались, где остальные?

Как будто в ответ на его вопрос, небо потемнело.

Тени сгустились, воздух задрожал, и с громовым хлопком на террасу опустились две массивные фигуры.

Первой ступила вперед молодая женщина, ее стройная фигура напоминала отточенный клинок — узкая талия, округлые бедра, высокая грудь, подчеркнутая глубоким вырезом платья. Черные, как вороново крыло, волосы с кроваво-алыми прядями развевались в невидимом ветре, будто живые. Красные глаза, горящие словно расплавленный металл, излучали первобытную мощь.

Имя ей было Виониола "Пламенная Губительница", облик полностью соответствовал прозвищу. За спиной раскрывались огромные перепончатые крылья — черные, как ночь, с алыми прожилками, напоминающими трещины в раскаленной лаве. Платье, сотканное из теней и огня, облегало каждый изгиб тела: глубокий вырез, открывающий соблазнительную грудь, длинный разрез на бедре, демонстрирующий сильные ноги. Золотые шипы украшали ее плечи и запястья.

Рядом с ней возник её брат - Влеантер "Теневой Разрушитель". Высокий, атлетический стан дышал мощью: широкие плечи, узкие бёдра, рельефный пресс, видный даже сквозь ткань одежды. Его чёрные волосы, перехваченные серебряным обручем, ниспадали до плеч, а красные глаза мерцали холодным огнём. Крылья были массивнее сестриных - плотные, кожистые, с острыми когтями на изгибах. Он носил чёрный камзол с высоким воротником, подчёркивающим благородные черты лица, и чёрные брюки, обтягивающие мускулистые ноги.

Брат и сестра были первородными драконами Тьмы, и по силе уступали только Зетринну и Астелле.

— Опять вы тут устроили драму? — прошипела Виониол, окинув всех насмешливым взглядом.

— А ты как всегда вовремя, чтобы испортить настроение, — огрызнулась Астелла.

— Если бы вы меньше болтали, мы бы уже ели, — проворчал Влеантер, проходя мимо.

Малиана наблюдала за ними, скрывая злую ухмылку.

"Идиоты. Даже не подозревают, что их ждёт."

Её губы дрогнули.

Но прежде чем Малиана успела что-то сказать, воздух наполнился сладким, дурманящим ароматом.

Из клубящегося тумана между древних сосен вышли две женские фигуры, их силуэты словно растворялись и вновь материализовались с каждым шагом.

Илсира "Огненный Шёпот" появилась первой.

Рыжие волосы, словно живое пламя, переливались всеми оттенками осени - от медового золота до кроваво-медного. Золотистые глаза с вертикальными зрачками светились внутренним огнём, а на высоких скулах играл лёгкий румянец, будто от близкого жара.

Платье, сотканное из алого шёлка, облегало гибкое тело с опасной грацией: глубокий V-образный вырез открывал изящную ключицу и начало соблазнительной груди. Длинные разрезы по бокам обнажали стройные ноги с золотистой кожей. На запястьях и щиколотках звенели тонкие цепочки с рубиновыми подвесками. За спиной медленно шевелились три пушистых хвоста цвета осеннего заката.

— О-о-о, какая прелестная компания собралась! — голос звенел, как хрустальный колокольчик. Она грациозно присела на камень, обнажив острые когти на изящных пальцах.

Из тени Илсиры вышла её сестра Лираэль "Полуночный Шёпот".

Чёрные волосы поглощали свет, переливаясь синеватыми отсветами. Глаза цвета морской бездны с вертикальными зрачками казались бездонными - в них можно было утонуть навеки. Бледная, почти фарфоровая кожа контрастировала с тёмными губами.

Её платье было соткано из переливающегося чёрного бархата с синевой. Серебряных нитей, образующих узоры паутины. За спиной медленно переплетались три чёрных лисьих хвоста с серебристыми кончиками.

— Ты слишком громкая, сестра, — голос Лираэль был мягким, как шелест шёлка, но заставлял непроизвольно вздрагивать. Она скользнула к столу, движения были настолько плавными, что казалось - она не идёт, а плывёт над землёй.

— Мы не опоздали? — спросила лиса, бросая взгляд на стол.

— Нет, — ответила Малиана. — Только Зетринна ждём.

— Ах, наш вечно занятой братец, — вздохнула Илсира, плюхнувшись на камень. — Ну, пока его нет, может, начнём?

Лиса облизнулась в предвкушении вкусной трапезы.

— Нет, — резко сказала Астелла. — Мы ждём всех.

Малиана смотрела на них стеклянным и леденящим взглядом.

"Ждите, ждите... Скоро вы все отдадите свою силу... Осталось немного... Остался ещё один..."

И как будто в ответ на её мысли, в воздухе раздался низкий, хриплый голос:

— Я здесь.

Тишина.

Даже ветер замер, будто испугавшись нарушить момент появления сильнейшего из Детей Тьмы. Все обернулись — и почувствовали, как воздух стал тяжелее, словно сама атмосфера сжалась в ожидании.

Зетринн стоял на краю террасы, высокий, как тень древнего дуба, его силуэт чётко вырисовывался на фоне солнца. Серебристые волосы, длинные и густые, развевались в невидимом вихре, будто вокруг него постоянно бушевала незримая буря.

Глаза.

Золотые.

Холодные, как лезвие, застывшее в вечной мерзлоте.

В них не было ни тепла, ни ярости — только бездонная мощь, глубокая и неумолимая, как сама тьма между мирами. Взгляд, от которого даже бессмертные Духи Тьмы инстинктивно отводили глаза.

Чёрный плащ, сотканный из самой ночи, развевался за его спиной. Под ним – кожаный доспех, чёрный как смола, с серебряными заклёпками, образующими древние руны подавления. Каждый его шаг был медленным, размеренным, но земля под ним будто содрогалась, принимая его тяжесть.

Он не просто шёл.

Он властвовал.

Атмосфера вокруг Зетринна искрилась напряжением, как перед ударом молнии.

Астелла слегка прикусила губу – её волчий инстинкт требовал отступить. Брат всегда был сильнее, и в такие моменты почему-то хотелось спрятаться от него.

Арион напрягся, сглотнул – тигр чувствовал, что настроение у Волка Хаоса было плохим.

Виониол и Влеантера замерли – их драконья природа ощущала угрозу.

Илсира притихла, игривость испарилась, а Лираэль непроизвольно поджала хвост.

Зетринн приблизился и остановился.

Ни слова.

— Наконец-то, — тихо проворчал Арион.

Зетринн медленно подошёл к столу, его взгляд скользнул по Малиане, задержавшись на мгновение дольше, чем нужно.

— Ты приготовила это всё сама? — спросил он.

— Да, — ответила эльфийка, глядя в его холодные глаза.

Он кивнул, затем повернулся к остальным.

— Тогда начнём.

Все зашумели, рассаживаясь за стол. Малиана чуть улыбнулась в злорадной усмешке, глаза засияли каким-то безумием.

Трапеза началась в непринуждённой атмосфере. Вино лилось рекой, блюда исчезали с тарелок, а смех разносился над террасой.

— Астелла, перестань кормить Ариона, он и так толстеет, — язвительно заметила Виониол, отхлёбывая тёмное вино.

Белый тигр лишь усмехнулся, демонстративно откусывая кусок запечённого фазана.

— Если бы я толстел, ты бы уже смогла догнать меня в погоне.

— О, это вызов? — красные глаза вспыхнули.

— Как дети, хватит, — вздохнула Лираэль, поправляя чёрные пряди волос. — Мы собрались не для того, чтобы слушать ваши вечные препирательства.

— Верно, — поддержал Влеантер. — Давайте лучше обсудим новости.

— Какие новости? — фыркнула Илсира. — Людишки снова воюют между собой, маги пытаются разгадать наши секреты, а мир всё так же скучен.

— Не такой уж он и скучен, — вдруг вступила в разговор Малиана, наливая вино в бокал Зетринна. — Ведь если бы не их глупость, мы бы не имели столько развлечений.

Зетринн молча взял бокал, золотые глаза медленно изучали эльфийку.

— Ты сегодня особенно разговорчива.

— Просто рада видеть всех вместе, — улыбнулась она, но в глазах не было тепла.

С каждым глотком вина, с каждым кусочком еды Духи Тьмы даже не замечали, как их силы понемногу ослабевают. Руны, скрыто начертанные на камнях под скатертью, начали светиться тусклым багровым светом.

— Странно, — вдруг потрогал лоб Арион. — Голова немного кружится.

— Вино крепкое, — усмехнулась Виониол, но её пальцы непроизвольно сжали бокал.

— Нет… что-то не так… — Астелла резко встала, но ноги вдруг подкосились.

Зетринн одним движением подхватил её, но его собственные мышцы внезапно напряглись – словно невидимые цепи сковывали каждое движение.

— Малиана, — зашипел Зетринн, чувствуя неладное.

Сегодня поведение эльфийки ему показалось странным, но Волк гнал все плохие мысли из головы – она была частью их семьи, стаи. Вот только зверь внутри почему-то с начала трапезы начал недобро скулить.

Золотые глаза посмотрели со злобой на эльфийку.

Один только этот взгляд, полный ледяной ярости, заставил бы любого дрожать от страха. Но эльфийка лишь улыбнулась.

— Да, братец?

— Что ты сделала?

Тишина.

Остальные Духи Тьмы начали приходить в себя, понимая, что их силы тают.

— Ты… — прошипела Виониол, пытаясь подняться, но её тело не слушалось.

— Ты не могла… — сорвался голос Астеллы, но остальные уже всё поняли и осознали, что попали в ловушку. Воздух вокруг был пропитан враждебной древней магией.

— Предательница! — рыкнул Влеантер.

Малиана медленно поднялась, красные глаза горели торжеством.

— О, не называйте это предательством.

Она подняла руку, и скрытые руны вспыхнули ярче.

— Вы всегда считали меня слабой. Жалкой. Зависимой. Но сегодня… сегодня я стану сильнее вас всех.

Зетринн попытался шагнуть к ней, но ноги подкосились.

— Ты не понимаешь, что делаешь.

— О, я понимаю прекрасно, — она подошла к нему, коснулась его лица. — Ты мог быть моим братом. Моим защитником. Но ты лишь смотрел свысока.

Затем она отошла, развернулась к остальным.

— Спокойной ночи, мои дорогие.

Последнее, что увидели Духи Тьмы перед тем, как погрузиться в темноту, – её улыбку.

Холодную.

Беспощадную.

Когда их сознание угасло, Малиана опустилась на колени, дрожа от напряжения.

— Получилось…

Но она знала – это только начало.

Теперь ей нужно было завершить ритуал.

Забрать их силу.

И тогда…

Никто больше не посмеет назвать ее слабой.

Темнота сгущалась над террасой, словно сама ночь содрогалась от происходящего. Воздух дрожал, пропитанный горьким запахом магии и предательства. Малиана стояла над телами поверженных Духов Тьмы, её алые глаза пылали холодным торжеством.

— Они здесь.

Из леса вышли фигуры в чёрных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Их шаги были беззвучны, словно они и не касались земли. Орден — древняя секта, веками охотящаяся на силы Тьмы.

— Ты выполнила своё обещание, эльфийка, — прошипел предводитель, его голос скрипел, как ржавые петли.

— А вы — своё? — Малиана, не моргнув, встретила его взгляд.

— Сила будет твоей. Но сначала…

Мужчина сделал знак, и маги Ордена окружили бесчувственные тела.

Один из них поднял кристалл, чернее самой бездны.

— Начинаем.

Кристалл завис в воздухе, и из него вырвались цепкие щупальца тьмы, впиваясь в грудь каждого из Детей Хаоса.

— Аааргх! — Даже в бессознательном состоянии тела Духов Тьмы затряслись в муках.

Из их ртов, глаз, даже пор кожи потянулись золотисто-чёрные нити — сама суть их силы, их бессмертия.

Малиана наблюдала, как Астелла содрогалась, её серебряные волосы теряли блеск. Арион хрипел, его кожа, прежде белая как снег, покрывалась трещинами. Виониол и Влеантера корчились, их драконья сущность вырывалась наружу в последних судорогах. Илсира и Лираэль стонали, их лисьи тени рвались на части.

И Зетринн.

Он не издал ни звука.

Только его золотые глаза, полуприкрытые, смотрели прямо на Малиану.

С упрёком. С ненавистью.

На секунду сердце эльфийки дрогнуло, маленькое сомнение закопошилось в душе, но тут же испарилось.

Когда большая часть силы была запечатана в кристалл, предводитель Ордена повернулся к эльфийке.

— Твоя очередь.

Он провёл кинжалом по ладони, капли крови упали на землю, и из тени поднялся демонический сосуд — чёрная чаша, наполненная дымящейся жидкостью.

— Пей.

Малиана взяла чашу.

— Это… их сила?

— Часть. Остальное — наше.

Она не колебалась.

Выпила.

Боль.

Ад.

Восторг.

Малиана закричала, когда тьма ворвалась в неё, разрывая изнутри.

Кожа покрылась тёмными узорами, волосы вспыхнули кровавым оттенком, а глаза…

Они стали золотыми.

Как у него.

Как у Зетринна.

Последнее предательство.

Когда агония стихла, Малиана поднялась.

Сила.

Настоящая сила.

Она повернулась к Ордену.

— Теперь я свободна.

Предводитель засмеялся.

— Нет. Ты — наш инструмент.

Но она уже знала, что будет дальше.

— Ошибаешься.

Её рука вонзилась ему в грудь.

— Я не принадлежу вам. Никому. Убирайтесь!

Маги Ордена даже не успели среагировать, как тьма поглотила их, и через секунду их отбросило по порталам в разные стороны.

Малиана стояла среди кружащихся искр тёмной энергии, её новообретённая сила пульсировала в жилах.

Тела Детей Тьмы лежали скованные, их веки сомкнуты, но…

Они дышали.

Они спали.

Но не были мертвы.

Оставалось сделать немногое: сковать, спрятать, погребсти под тоннами земли так, чтобы никто из них не очнулся и не выбрался никогда. С новой силой она могла сделать что угодно.

Астелла

Арион

Терраса у водопада

19 глава

Элея проснулась в плохом настроении, голова кружилась. Воспоминания полностью поглотили её сон, тело ломило и ныло.

Серые глаза смотрели в одну точку, взгляд был усталым и бессмысленным. Девушка чувствовала, как мужская ладонь скользит то вниз, то вверх по бедру, задирая футболку под тонким покрывалом. Ощущала теплое дыхание на макушке — Зетринн медленно вдыхал и выдыхал, словно наслаждался ее запахом.

— Зачем? — разорвал ее голос тишину в полумраке комнаты.

Молчание.

Мужские пальцы поползли вверх, к животу, медленно изучая ее изгибы.

— Я не хочу. Перестань, — рыкнула девушка и попыталась вырваться, но его руки крепко держали ее.

— Зетринн…

Пальцы заскользили к груди, сжимая мягкую плоть через тонкую ткань.

— Успокойся и расслабься. Я не буду брать тебя силой, — зашептал у ее уха, язык кончиком прошелся по краю раковины, а губы сомкнулись на мочке, заставляя Элею вздрогнуть.

— Отпусти… мне неприятно!

— Врёшь… — прошипел, спускаясь к шее. Ладонь сжала грудь сильнее, большой палец провел по соску, заставив его набухнуть под тканью.

— Отпусти! Я больше не хочу твоих ласк! — шептали дрожащие губы, но стон, сорвавшийся с них, предал ее. Тело само стремилось к мужскому теплу, к его прикосновениям, будто забыв о разуме и горьких мыслях.

Зетринн усмехнулся, чувствуя, как сердце бешено колотится под его ладонью.

— Ты говоришь одно, а твое тело… оно куда честнее.

Властные губы скользнули вниз, оставляя влажные следы по шее, а свободная рука медленно задрала футболку выше, обнажая живот. Пальцы провели по чувствительной коже, заставляя мурашки бежать за каждым касанием.

— Нет… — прошептала Элея, но бедра сами приподнялись навстречу большой ладони, когда она ощутила, как его пальцы скользят под резинку трусиков.

— Ты дрожишь… — голос Зетринна был низким, хриплым от желания.

Он прижался к девушке, и Элея почувствовала твердый член через ткань брюк. Губы Зетринна нашли ее рот, поцелуй был властным, требовательным, лишающим остатков сопротивления. Язык вторгся внутрь, исследуя, забирая, заставляя отвечать.

Зетринн прикусил нежную кожу нижней губы, заставив вскрикнуть.

Его пальцы нашли ее складки, уже влажные от возбуждения. Элея зажмурилась, стиснув зубы, но бедра предательски подались вперед снова.

— Видишь? — он ввел один палец, медленно, давая ей почувствовать каждую складку. — Ты принимаешь меня… даже когда твой разум протестует.

Элея сжала кулаки, ногти впились в ладони.

Не хотела этого признавать.

Не хотела поддаваться, не хотела, чтобы Зетринн видел ее слабость.

Но тело… тело жило своей жизнью, и с каждым движением опытных пальцев сопротивление таяло.

— Зетринн… остановись… — голос дрожал и звучал уже не так уверенно.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — усмехнулся и добавил второй палец, растягивая, и Элея невольно выгнулась, сдавленный стон вырвался из груди.

— Да… нет… я…

— Решай. — Губы скользнули к ее груди, зубы слегка сжали сосок через ткань.

Элея закусила губу. Стон. Она не могла думать. В голове был только хаос — вина, стыд, желание…

— Я… не хочу…

— Но твое тело говорит иначе.

Зетринн резко ввел пальцы глубже, и девушка вскрикнула, ноги инстинктивно сомкнулись вокруг его руки.

— Ты уже близко… — прошептал он, наблюдая, как ее лицо искажается от наслаждения.

И она не выдержала.

Волна накрыла, тело затряслось, пальцы вцепились в простыни. Зетринн не останавливался, пока последние судороги не стихли, а затем медленно вынул пальцы, облизал их, не сводя с нее горящего взгляда.

— Теперь скажи, что не хотела этого.

Элея отвернулась, губы дрожали. Она ненавидела себя в этот момент.

— Я хочу свободы… — прошептала девушка.

Зетринн замер, золотые глаза сузились. Долго смотрел на девушку и спокойно проговорил:

— Свободы? — он наклонился, губы почти коснулись ее уха. — Твое тело… мое.

И прежде чем она успела ответить, его губы снова захватили ее в поцелуй, глухой, властный, не оставляющий места для мыслей.

Элея уже не сопротивлялась.

Зетринн перевернул девушку на спину, прижав всем весом своего тела. Язык вторгался глубоко, заставляя ее отвечать, даже когда разум протестовал.

Он терся о неё своим возбужденным членом через одежду, каждый толчок заставлял тело вздрагивать. Элея чувствовала, как нагревается между бедер, как предательски пульсирует в такт мужским движениям. Когда Элея уже сдалась, Зетринн внезапно остановился.

Резко отстранился, оставив ее лежать на кровати с разгоревшейся кожей и спутанным дыханием. Элея прикрыла глаза, пытаясь унять дрожь в ногах. Ей было… пусто. Раздраженно.

Разум затуманился, а внизу живота оставалось назойливое, неудовлетворенное жжение.

— Нам пора двигаться к руинам возле города Эршей. Собирайся.

Его голос был спокоен, будто ничего не произошло. Зетринн встал с кровати, поправил одежду и направился к двери.

Серые глаза в растерянности следили за фигурой мужчины. В сердце зародилось зачарование и жалость к самой себе.

Зетринн больше не сказал ни слова, вышел, оставив дверь приоткрытой.

Элея осталась одна, прижала ладони к лицу.

Что с ней не так?

Она должна сопротивляться. Но каждый раз тело предавало ее, подчиняясь прикосновениям мужчины.

"Я должна что-то с этим сделать…"

Мысль пришла сама собой. Слишком много всего произошло — сны, воспоминания, этот ритуал, который связал их. Она устала бороться.

Поднявшись с кровати, начала собирать вещи, медленно приводя мысли в порядок.

На кухне Зетринн уже ждал, разглядывая карту. Он не поднял на Элею взгляд, когда она вошла.

— Ты готова? — бросил холодно.

— Да.

Он кивнул и свернул пергамент.

— Тогда идем.

Солнце еще только поднималось над крышами Истрорка, окрашивая небо в бледно-розовые тона, когда Элея и Зетринн вышли из ее дома. Воздух был свежим, с легкой горчинкой прохлады.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зетринн остановился на ступеньках, серебристые волосы колыхались на утреннем ветру. Он медленно оглядел улицу, словно впервые видя этот мир.

— Ты уверен, что не сможешь перенести нас? — спросила Элея, поправляя ремень тяжелой дорожной сумки.

Его золотые глаза сузились.

— Телепортация требует точного знания места назначения. Я не был в Эршее...

Зетринн замолчал и посмотрел в небо.

— Тогда у нас только один вариант — воспользоваться поездом.

— Увидим. Идем, — сказала девушка, проходя мимо мужчины.

Зетринн пару секунд наблюдал за соблазнительной фигурой девушки. Что-то вызвало у него улыбку. Сделал шаг и последовал за ней.

Мужчина быстро сравнялся с Элеей.

— Мы пойдем через Центральный проспект, — сказала Элея, не смотря на Зетринна. — Там можно сесть на трамвай до вокзала.

Зетринн молча кивнул, он шел рядом.

"Почему так хочется следовать за ней? Так странно... Эта легкость..."

— подумал Зетринн, прислушиваясь к своим ощущениям. Последнее время так странно чувствует себя. И с кем? С предательницей? Самое интересное, что вызывала она теперь теплое чувство.

Через 15 минут они вышли к остановке "Центральный рынок" — изящную чугунную конструкцию с витражными стеклами. Несколько человек в ожидании транспорта бросали украдкой взгляды на странную пару. Особенно привлекал внимание Зетринн — его двухметровый рост, серебряные до пояса волосы и пронзительные золотые глаза, светящиеся из-под темных ресниц.

Трамвай подъехал с характерным звонком. Это был старомодный вагон с деревянными сиденьями и медными поручнями, которые блестели от частого использования.

Зетринн и Элея прошли в трамвай.

— Проездные? — спросил кондуктор, обращаясь к странной паре.

Элея достала из кошелька две металлические жетоны, одну отдала Зетринну. Он изучающе осмотрел странный предмет, переворачивая тонкий диск в пальцах.

— Это... монета? — спросил он тихо.

— Проездной жетон, — шепотом объяснила Элея. — Не говори громко, ты и так привлекаешь слишком много внимания.

Вагон был заполнен утренними пассажирами. Женщины с корзинами, направляющиеся на рынок, рабочие в промасленных комбинезонах, пара студентов с книгами. Зетринн стоял, держась за поручень, его взгляд скользил по лицам людей с холодным любопытством.

— Следующая — Центральный вокзал! — объявил кондуктор.

Когда трамвай свернул на площадь, в окне открылся вид на главный транспортный узел города.

Зетринн и Элея вышли из трамвая.

Грандиозное здание вокзала возвышалось над площадью, словно дворец из стекла и стали. Огромный купол из витражного стекла пропускал солнечные лучи, создавая на мраморном полу причудливые узоры из света и тени.

Толпа бурлила как живой организм. Деловые люди в строгих костюмах с портфелями, спешащие на утренние поезда. Семья с тремя детьми, младший из которых громко требовал сладостей. Торговцы с узлами товаров, направляющиеся в провинцию.

Зетринн шел сквозь этот людской поток, как ледокол сквозь льды. Люди неосознанно расступались перед его мощной фигурой, хотя он и не прикладывал к этому никаких магических усилий. Просто сама аура волка заставляла посторонних держаться на расстоянии.

Элея, идущая следом, ловила на себе любопытные взгляды. Некоторые прохожие явно гадали - кто этот необычный мужчина и что связывает его с этой скромно одетой девушкой. Одна пожилая дама даже перекрестилась, увидев золотые глаза Зетринна.

— Не обращай внимания, — прошептала Элея, ускоряя шаг. — Чем быстрее мы купим билеты, тем скорее уедем.

Девушка чувствовала, как напряжение в теле Зетринна нарастает с каждой минутой, проведенной в этой людской толпе. Его пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, а в золотых глазах вспыхивали опасные искры. Оставалось надеяться, что они успеют сесть в поезд до того, как его терпение лопнет.

Главный транспортный узел города поражал своим размахом. Огромный стеклянный купол пропускал солнечные лучи, создавая причудливую игру света на мраморном полу. Где-то вдалеке эхом разносилось:

"Поезд номер 47 до Северных провинций отправляется с платформы 9!"

Элея ускорила шаг в направлении касс.

Девушка сглотнула, видя впереди длинную очередь.

Бросила взгляд на Зетринна.

— Прошу, ничего не делай и потерпи еще немного.

— Я могу просто заставить их всех исчезнуть.

— Прошу, Зетринн, просто дай мне время. Не привлекай внимание.

Мужчина цокнул языком, но ничего не сказал.

Очередь двигалась медленно. Через 20 минут они почти достигли кассы.

Перед ними была пожилая женщина, яростно торговавшаяся с кассиром:

— Но в прошлом году билет стоил на треть дешевле!

Зетринн нетерпеливо постукивал пальцами по бедру.

— Зачем все эти сложности? Мы могли бы просто...

— Не начинай, — прервала его Элея, бросая предупредительный взгляд.

Когда подошла их очередь, кассир - молодой человек с усталыми глазами - даже не поднял головы:

— Куда и какие?

— Два билета на сверхскоростной до Эршея. Купе, пожалуйста.

Кассир щелкнул по клавишам механического терминала.

— Триста семьдесят крон с человека. Поезд отправляется через сорок минут, платформа 12.

После покупки билетов они направились к платформе 12 через огромный зал ожидания с высокими арочными потолками. Мраморные колонны отражали свет магических фонарей, создавая ощущение дворцовой роскоши.

Над платформой висела яркая электронная вывеска: "Сверхскоростной экспресс 'Серебряная стрела' — конечная станция Эршей".

Элея кивнула вперед, показывая Зетринну, куда им идти.

Волк с интересом разглядывал странную длинную механическую штуку. В его время такого не было.

В нем проснулся интерес - все это изучить, этот мир мог ещё его удивить.

Поезд поражал своими размерами — десяток вагонов из полированной стали с голубыми магическими рунами, светящимися вдоль бортов. Паровые клубы смешивались с искрами энергии, создавая фантастическое зрелище.

Элея толкнула легонько своего путника в плечо, заставляя ускорить шаг и не смотреть по сторонам. Скоро они достигли своего вагона.

Контролер проверил их билеты:

— Купе 7Б, вагон номер 3. Приятного путешествия.

Проговорил быстро мужчина средних лет в форме, проверяя билеты Зетринна и Элеи.

Парочка быстро прошла в вагон.

Тонкая перегородка двери открылась, и они попали в свое купе, которое оказалось небольшим, но уютным пространством: два кресла с бордовой кожей, превращающиеся в спальные места; полированный дубовый столик с выгравированной картой маршрута; большое панорамное окно с регулируемой матовостью; медные светильники в форме цветов лотоса; небольшая полка для багажа с защитными ремнями.

Зетринн провел пальцами по узорчатой деревянной панели, чувствуя слабые вибрации магии.

— Любопытно... они используют элементальную магию для движения?

Элея аккуратно разместила сумку в специальном отсеке.

— Современные технологии. Хотя для тебя, наверное, это выглядит примитивно?

— Не совсем примитивно, я заинтересован. В наше время я лишь мог мечтать о таком.

Он лишь хмыкнул в ответ, опускаясь в кресло у окна. Его длинные пальцы нервно постукивали по подлокотнику в ритм едва слышного гула магических двигателей. Золотые глаза горели интересом и страстью к изучению чего-то нового.

— Но механизм не так сложен, я уже его почти изучил.

Зетринн улыбнулся так искренне, что девушка зачарованно замерла. Сердце подло издало стук, и мир сузился лишь до его лица. Сейчас он казался таким открытым и радостным, как ребенок.

С едва заметным толчком поезд пришел в движение. За окном медленно поплыли: серые кварталы промышленной зоны, затем аккуратные домики пригорода с цветущими палисадниками, потом бескрайние золотые поля пшеницы и наконец — живописные холмы, пересеченные серебристыми лентами рек.

— Двадцать часов до Эршея, — сказала Элея, разворачивая дорожное одеяло. — Долгое будет путешествие. — Девушка села в кресло напротив мужчины. Золотые глаза скользнули по ней задумчиво.

— Возможно, я не буду уничтожать людишек, если ты покажешь мне еще что-то интересное. До того как найдем всех Детей Тьмы.

Девушка вздрогнула. Взгляд Зетринна был странным, как тогда в прошлом — холодным и жестким. Почему вдруг его настроение изменилось?

— Не все люди плохие. Ордена давно нет, мстить некому. Те, кто живут сейчас, ничего не знают о вас.

Выдохнула девушка на одном дыхании. От одной мысли, что из-за нее опять кто-то пострадает, тошнило, все внутри закручивалось в клубок эмоций. По своей сути Дети Тьмы не вредили людям, иногда бывали случаи, что выходили из себя или экспериментировали над ними, но это было редко, обычно держались в стороне.

Вот только Элея объединилась с Орденом, и спустя столько веков могут быть последствия серьезные — вплоть до уничтожения людского рода просто из мести, из-за ее ошибок.

Девушка поражалась спокойствию Зетринна: при всех обстоятельствах он не показывал ненависти или презрения к ней или людям.

Что с этим волком не так? Раньше — сама глыба льда, самое жестокое существо, а сейчас с таким интересом познает, излучает тепло, требует прикосновений. Почему все так сложилось?

Хотелось сбежать от него подальше и забыть все как страшный сон, но Элея не могла себе это позволить.

Медленно наступила ночь.

В купе погас свет, оставив только мягкое синее свечение магических ламп.

Элея лежала на мягком разложенном кресле, повернувшись к стене, и ощущала на себе тяжелый, горячий взгляд Зетринна. Золотые глаза светились в темноте, как два золотых угля, неотрывно следя за каждым ее движением. Зрачки вытягивались, как у хищника перед прыжком.

Девушка услышала, как он встал.

Шаги были бесшумными, но напряжение в воздухе нарастало с каждой секундой. Потом — тепло его тела за ее спиной, легкое дуновение дыхания на шее.

— Ты не спишь, — прошептал Зетринн, голос был низким, хриплым от сдерживаемого желания.

Элея не ответила.

Сердце колотилось громко, волк хорошо слышал этот бешеный стук.

Его пальцы скользнули по ее плечу, медленно, почти нежно, но в этом прикосновении была такая жадность, что по спине пробежали мурашки.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — шептали в тишине соблазняющие его губы.

Он знал ответ. Чувствовал, как ее тело дрожит, как предательски учащается дыхание.

Элея сжала зубы.

— Да.

Ложь.

Зетринн усмехнулся — тихо, глубоко, как хищник, который знает, что добыча уже в ловушке.

— Врешь.

Мужская рука резко перевернула ее на спину. Прежде чем Элея успела что-то сказать, его губы накрыли ее в жадном, властном поцелуе.

Это не было нежностью.

Это был захват.

Язык вторгся в ее рот, горячий, требовательный, лишающий остатков разума. Он исследовал каждый уголок, каждую чувствительную точку, заставляя отвечать, даже когда она пыталась сопротивляться.

Элея вцепилась в широкие плечи тонкими пальцами, уже не понимая сама себя. Ее тело горело, а между бедер пульсировало предательское желание. Безумная жажда этого дикого, необузданного тепла сводила с ума.

Зетринн рычал прямо в ее губы, пальцы впились в ее бедра через тонкую ткань штанов. Он оторвался на секунду, чтобы перевести дыхание, золотые глаза пылали в темноте.

— Ты моя, — прошептал он, снова приближаясь. — Твое тело... оно мое. Признай это, Элея. Скажи.

И снова поцелуй — еще более жадный, еще более глубокий. Его зубы впились в ее нижнюю губу, заставляя вскрикнуть, а потом язык снова скользнул внутрь, вытягивая из нее каждый стон, каждую каплю сопротивления. Девушка не могла ничего ответить, но тело говорило правду за нее:

принадлежит

.

Его губы спустились к ее шее, кусая, оставляя метки. Ладонь скользнула под ее рубашку, сжимая грудь, большой палец проводил по соску, заставляя его затвердеть.

Зетринн резко отпустил Элею и внимательно посмотрел в ее лицо в темноте.

Она дышала неровно, прерывисто, хотела его. Все внутри говорило

продолжить

, но разум остановил порыв. Контроль... ему нужно было что-то еще кроме тела... Да, он хотел ее сердце, хотел все ее мысли только себе, но зачем?

Почему он так одержим этой предательницей?

Это уже было серьезно, и впервые за свою долгую жизнь Великий Волк испытал страх перед неизведанным.

— Я должен был убить тебя, — прошептал он, прижимая лоб к ее плечу. — Но вместо этого... я хочу тебя снова и снова. Ты не будешь свободной, даже когда найдем всех. Твоя жизнь, тело, мысли — все должно быть моим. Запомни.

Элея закрыла глаза.

Они оба знали — это безумие.

За окном мелькали огни, поезд мчался вперед, увозя их к руинам, к прошлому, к новым испытаниям.

Но сейчас, в этом купе, существовали только они.

И эта необъяснимая связь между ними.

Когда Элея уснула, свернувшись калачиком на своем кресле-кровати, Зетринн лежал рядом и наблюдал за ней. Лунный свет скользил по ее смуглой щеке, подсвечивал ресницы, дрожащие во сне.

"Как странно..."

— думал он.

"Ты предала нас всех. Должен был разорвать тебя на части. Но вместо этого... Сам себе каждый раз удивляюсь..."

Его пальцы непроизвольно потянулись к ее волосам, но остановились в сантиметре от касания. В груди бушевали противоречивые чувства:

Похоть

— непреодолимое желание ощутить ее тело под своими пальцами снова.

Гнев

— яркие вспышки ярости при воспоминании о ее предательстве.

Ревность

— жгучее негодование при мысли о ее начальнике, который пытался посягнуть на его собственность.

Любопытство

— интерес к тому, как она изменилась за эти века.

"Я был холоден как лед. Жесток как сама Тьма. Но рядом с тобой..."

— он сжал кулаки, —

"я чувствую. И это раздражает больше всего. Забота... немыслимо! Кому-то кроме сестры..."

За окном мелькали одинокие огни ферм, отражаясь в его золотых глазах. Где-то там, впереди, ждали руины с заточенным собратом или сестрой.

Элея во сне перевернулась на бок, ее губы шевельнулись, произнося нечто неразборчивое. Зетринн медленно выдохнул, снова смирившись со всей ситуацией. Он уже это принял, но пытался как-то уложить в рамки своего разума, которое сопротивлялось.

Поезд достиг конечного пункта.

Утро встретило Элею и Зетринна серым небом и моросящим дождем.

Город Эршей оказался совсем не похож на Истрорк. Низкие каменные дома с остроконечными крышами теснились вдоль узких мощеных улиц. Воздух пах сыростью, дымом и чем-то металлическим — вероятно, от близлежащих шахт.

— Добро пожаловать в шахтерский город, — пробормотала Элея, поднимая капюшон.

Зетринн стоял неподвижно, его ноздри трепетали, улавливая знакомые запахи.

Золотые глаза что-то изучали — невидимое обычному глазу человеку.

Затем резко сделал шаг вперед.

— Там, — он указал на северо-восток, где над городом нависали мрачные скалы, — я чувствую... отголоски Первобытной Тьмы.

Они вышли со станции, их шаги гулко отдавались по пустынной в этот ранний час улице.

20 глава

Тропа, петляющая между серых скал, становилась всё уже, пока не превратилась в едва заметную трещину среди камней. Ветер, пробирающийся сквозь расщелины, нёс с собой запах сырой земли и чего-то древнего, забытого — словно сама земля хранила здесь свою тайну. Элея шла медленно, пальцы скользили по шероховатой поверхности карты, но ландшафт за столетия изменился до неузнаваемости. Где-то здесь должен был быть храм, но теперь лишь груды камней напоминали о том, что люди когда-то приходили сюда с молитвами или страхом.

Зетринн шёл впереди, не сверяясь с картой. Его серебряные волосы колыхались на холодном ветру, а золотые глаза, казалось, видели сквозь камень. Он не искал путь — он чувствовал его. Тьма звала его, как давно потерянный голос, и он шёл на этот зов, не оглядываясь.

— Здесь что-то не так, — пробормотала Элея, останавливаясь перед массивной скалой, перекрывающей путь.

Зетринн не ответил. Его ладонь легла на камень, и под пальцами дрогнули едва заметные руны, вспыхнув на мгновение тусклым алым светом.

— Вы спрятали глубоко, — прошептал он.

Камень с глухим скрежетом осел в сторону, открывая чёрный провал пещеры. Воздух, хлынувший оттуда, был ледяным и густым.

Элея невольно сделала шаг назад.

— Ты уверен, что нам туда?

Зетринн уже шагнул в темноту, и тени сомкнулись за ним, будто принимая своего господина.

— Идём, ты не знаешь точно, где спрятали одного из нас, а я чувствую сознание, что в заточении и не может выбраться. Надеюсь… это сознание проснулось недавно… если нет — у нас проблемы. — Его голос донёсся из мрака.

Она тяжело вздохнула и последовала за ним.

Свет снаружи быстро исчез, поглощённый ненасытной тьмой. Элея достала магический кристалл, и его слабое голубое сияние выхватило из мрака стены, покрытые высеченными символами. Знаки были старые, почти стёртые временем, но она узнавала их — это были печати Ордена, те самые, что она помогала наносить века назад.

Её пальцы дрогнули, едва коснувшись резных линий.

— Они всё ещё держатся…

— Но недолго, — Зетринн провёл рукой по стене, и руны на миг вспыхнули, будто обжигаемые невидимым огнём.

Они шли дальше, глубже, и с каждым шагом воздух становился тяжелее, словно сама пещера сопротивлялась их вторжению. Камни под ногами то и дело осыпались в тёмные провалы, а где-то впереди слышался далёкий, едва уловимый шёпот ветра.

Пол под Элеей дрогнул.

Она не успела вскрикнуть — сильная рука резко дёрнула её назад, как раз в тот момент, когда каменные плиты с грохотом провалились вниз, открывая чёрную бездну. Где-то в глубине ещё долго звенели падающие обломки.

— Смотри под ноги, — прошипел Зетринн, не выпуская её руку. Его пальцы сжались так крепко, что кости заныли.

Элея не ответила. Сглотнула. Она помнила эту ловушку. Помнила, как сама советовала Ордену, где лучше разместить механизмы.

Тьма вокруг сгущалась, и кристалл в её руке светил всё слабее, будто боясь нарушить древний покой этого места.

Туннель внезапно расширился, открывая огромный зал, высеченный в скале. В центре, на низком каменном пьедестале, стоял саркофаг, опутанный цепями и покрытый паутиной мерцающих печатей. Над ним в воздухе висел чёрный кристалл, пульсирующий тусклым багровым светом.

Зетринн замер.

— Арион…

Элея почувствовала, как по спине пробежал холодок. Белый тигр. Один из самых опасных.

Она хотела что-то сказать, но в тот же момент кристалл вспыхнул ослепительно, залив зал кровавым светом.

Кристалл над саркофагом пульсировал, словно живое сердце, наполняя пещеру кровавым мерцанием. Каждый всплеск света заставлял древние руны на стенах вспыхивать и гаснуть, будто в последней агонии. Воздух стал густым, тяжёлым, пропитанным запахом магии и вековой пыли.

Из чёрной пустоты за саркофагом вспыхнули два огромных изумрудных огня — глаза, полные безумной ярости. Глухое рычание разорвало тишину, такое мощное, что каменные стены затряслись. С потолка посыпались осколки, ударяясь о пол с сухим треском.

— Арион… — прошептал Зетринн, и в его золотых глазах мелькнуло что-то, похожее на боль. Он протянул руку вперёд, пальцы сжались в воздухе, будто пытаясь ухватить нити сознания друга. Но встретил лишь хаотичный вихрь безумия.

Белый тигр, окутанный ядовито-зелёным пламенем, выступил из тени. Его шерсть сливалась с магическим огнём, создавая иллюзию, будто само пламя приняло звериную форму. Клыки обнажились в немом рыке, когда он встал перед саркофагом, принимая защитную стойку.

"Арион, это я!"

— голос телепатией попытался пробиться в сознание тигра, наполненный магической силой. Но в ответ — только новый рык, более яростный.

Элея невольно отступила назад, прижавшись к холодной стене.

— Он проснулся давно… — прошептала она. — И всё это время был здесь… один. В темноте.

Зетринн резко повернулся, его взгляд стал ледяным.

"Отойди",

— пронёсся его злой голос в голове.

Тьма сгустилась вокруг его руки, образовав чёрный вихрь, который мягко, но неумолимо отбросил Элею к дальнему углу пещеры. В следующее мгновение вокруг неё сомкнулся плотный купол из теней — защита, сквозь которую она могла лишь наблюдать.

Арион не стал ждать.

Тигр бросился вперёд с рёвом, превратившись в зелёную комету. Пламя вырвалось из его пасти, опалив камни там, где секунду назад стоял Зетринн. Когти блеснули в кровавом свете, впиваясь в плечо Зетринна. Чёрная кровь брызнула на пол, но тот лишь стиснул зубы. Рана Зетринна быстро зажила. Регенерация его тела поражала, а ещё больше — сила тигра, сумевшего ранить древнего волка тьмы так легко. Элея, замерев сердцем, наблюдала за их борьбой.

Тьма ответила всплеском. Тело Зетринна исказилось, кости хрустнули, шерсть прорвалась сквозь кожу. Где стоял человек, теперь возвышался огромный чёрный волк, золотые глаза пылали холодным огнём.

Битва началась.

Два зверя сошлись в центре зала с такой силой, что каменный пол треснул под ними. Когти Ариона оставляли кровавые полосы на чёрной шерсти, пламя лизало бока Зетринна, оставляя дымящиеся ожоги. Но волк не отступал. Каждый его удар был точен и мощен — он бил лапами, стараясь опрокинуть тигра, зубы смыкались в попытке вцепиться в горло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Арион вывернулся с кошачьей грацией, ударив задними лапами в живот волка. Зетринн отлетел, ударившись о саркофаг. Цепи зазвенели, древние печати на крышке затрещали, но выдержали.

Тигр приготовился к новому прыжку, зелёное пламя вокруг него вспыхнуло ярче — и вдруг замер. Зетринн поднялся и зарычал, взывая к сознанию друга.

Тьма сгустилась вокруг них, образовав чёрный ореол. Зелёное пламя Ариона дрогнуло, в его взгляде на секунду мелькнуло осознание.

"Зет... ринн?"

— голос в сознании звучал хрипло, будто не использовался веками.

"Да. Я пришёл за тобой. Приди в себя!"

Тигр зашатался, пламя вокруг него начало гаснуть. Он опустился на лапы, дрожа всем телом.

"Где... они? Где она? Моя... моя волчица."

Зетринн подошёл ближе, коснулся лбом его морды.

"Мы найдём всех. Мою сестру, твою пару! Приди в себя, мне нужна твоя помощь, друг. Нужно вернуть нашу семью."

"Сколько... прошло?"

Зелёные глаза вспыхнули светом, возвращая сознание.

"Слишком много,"

— ответил Зетринн, возвращая свой облик.

Элея не решалась выйти из-под купола. Она видела, как Арион медленно поднял морду и посмотрел прямо на неё. Принюхался, недобро рыкнул. Почувствовал знакомый запах души.

"Это... она? Ты ведь знаешь, она предала нас!"

Зетринн кивнул и положил руку на шерсть друга, медленно погладил, успокаивая.

"Да. Но сейчас она нужна нам... чтобы найти всех! Гнев твой понятен мне."

Арион не сказал ни слова.

Зетринн обернулся и подошёл к саркофагу. Пальцы скользнули по древним рунам, чёрная энергия сочилась между символами, растворяя их один за другим. С каждым исчезнувшим знаком саркофаг вибрировал всё сильнее.

Последняя печать пала с тихим звоном.

Зетринн снял печать и без жертвы Элеи — она была не нужна, её кровь. От этого он почему-то почувствовал облегчение. Его силы хватит на снятие всех печатей, они ослабли за века. Не нужны жертвы, она будет жить ради него. Принадлежать. В сознании проскользнула довольная одержимость.

Цепи разорвались, звенья рассыпались в прах. Крышка саркофага медленно сдвинулась, из щели повалил чёрный дым.

Белый тигр вспыхнул зелёным сиянием и растворился, дымкой полетел к саркофагу.

Из глубины поднялась рука — бледная, почти прозрачная от долгого заключения. Пальцы сжались на краю саркофага, затем появилась вторая рука. Арион медленно поднимался из векового сна.

Сначала показались плечи, затем голова с длинными белыми волосами. Глаза открылись. Тело дрожало, мышцы забыли, как двигаться после столь долгого покоя.

Арион сделал первый шаг — неуверенный, шаткий. Он глубоко вдохнул, словно впервые за века.

"Свобода..."

— прошептал он, и в его голосе звучала боль одиночества.

Зетринн молча протянул руку, помогая Ариону выйти. Тот опёрся на плечо друга, ноги дрожали. Прошло несколько долгих минут, прежде чем смог стоять без поддержки.

Кристалл над саркофагом погас окончательно. Печать пала.

Пещера погрузилась в тишину, нарушаемую лишь редкими каплями воды, падающими с потолка. Арион стоял неподвижно, его изумрудные глаза, теперь ясные и осознанные, изучали Элею с ледяным презрением. Смотрел на неё, словно сквозь пустоту, будто её существование больше не имело значения. Губы дрогнули, но не произнёс ни слова — только отвернулся, демонстративно игнорируя её присутствие. Купол над девушкой пропал, она вышла из укрытия и подошла ближе к Зетринну, возможно ища защиту.

Элея нервно теребила пальцами ткань штанов, чувствуя, как тяжесть вины снова давит на грудь. Понимала поведение Белого Тигра слишком хорошо. Если бы была на его месте, ненависть была бы ещё сильнее.

— Ты помнишь, как заточили Ариона? — резко спросил Зетринн, нарушая молчание. Золотые глаза сверлили Элею, требуя ответа. — Почему его поместили в саркофаг, а меня — в замке?

Элея вздохнула, собираясь с мыслями.

— Ты был самым сильным, — тихо начала. — Твоя мощь пугала Орден больше остальных. Несколько раз пытался вырваться неосознанно, тёмная сила рвалась на свободу, даже когда ритуал уже действовал. Остальные... — бросила осторожный взгляд на Ариона, — просто уснули. Их силы не сопротивлялись так яростно, как твои.

Арион напрягся, пальцы сжались в кулаки, но продолжал молчать.

— Орден боялся, что твоя энергия разрушит печати, — продолжила Элея. — Поэтому заточили в твоём же замке, использовав его энергию против тебя. Остальных... — замолчала, не решаясь сказать.

— Остальных просто запечатали, как меня, — хрипло закончил Арион. Голос звучал чужим, словно ржавые цепи, долго не использованные. — Без особых церемоний.

Элея кивнула.

— Да.

Зетринн задумался, взгляд скользнул по стенам пещеры, покрытым древними рунами.

— Нам нужно найти остальных. И понять, кто где заточен.

Покинули пещеру, выйдя на свежий воздух.

Арион остановился на краю скалы, широко раскрыв глаза. Грудь поднялась в глубоком вдохе, будто впервые за столетия чувствовал ветер на коже. Но лицо исказилось от недоумения.

— Где... магия? — прошептал. — Она почти исчезла.

Зетринн подошёл, скрестив руки на груди.

— Мир изменился. Магия почти исчезла, остались маленькие отголоски, которыми пользуются люди. Многое заменили технологиями. И что-то из этого может быть интересным.

Арион резко повернулся, изумрудные глаза вспыхнули.

— И ты просто... смирился с этим?

— Нет, — холодно ответил Зетринн. — Но сейчас не время для гнева. Тебе нужно понять, что произошло. Узнать этот мир заново.

Арион замер, взгляд скользнул к Элее, затем снова к Зетринну.

— Ты изменился.

— И ты изменишься, этот мир другой. — парировал Зетринн.

Арион стиснул зубы, пальцы впились в ладони.

— Где Астелла? — прошипел, обращаясь к Элее, но даже не глядя на неё.

Элея покачала головой.

— Не знаю точно. Моя память... фрагментарна. Но есть предположения.

Арион резко развернулся и сделал шаг вперёд, словно готовый идти хоть на край света.

Зетринн обменялся с ним взглядом — в нём читалось понимание. Оба знали: Арион не простит. Но сейчас важнее было найти остальных. А мир вокруг, лишённый прежней магии, казался чужим и пустым.

21 глава

Город Эршей обрушился на них какофонией звуков и запахов, от которых Арион непроизвольно сжал зубы. Изумрудные глаза, веками привыкшие к тишине подземной тьмы, теперь болезненно следили за каждым движением в этом неестественном мире. Люди в грубой, безвкусной одежде. Повозки, движущиеся без помощи живых существ. Яркие шары света, вспыхивающие на высоких столбах по мановению невидимой руки.

— Это... наука? — прошептал он, когда над их головами с треском загорелся уличный фонарь. В голосе звучало не столько удивление, сколько глубокая обида — будто сама природа предала его, позволив людям так бесцеремонно исказить миропорядок.

Зетринн стоял рядом, скрестив на груди мощные руки. Золотые глаза холодно отражали городские огни.

— Да. Они нашли способ жить без магии. Но она не исчезла полностью.

Арион сжал кулаки до хруста костяшек, пытаясь уловить слабые отголоски природной энергии. Они были такими тонкими, такими жалкими...

— Как ты мог допустить это? — голос дрогнул от ярости. Вопрос был обращен не к Зетринну, а скорее ко всему миру.

Элея стояла чуть поодаль, сжимая в руках складки плаща. Чувствовала, как ледяной взгляд Ариона скользит по ней, словно по чему-то нечистому. Пальцы непроизвольно сжались — знала, что любое слово лишь разожжёт пламя его ненависти.

Боялась приблизиться, вина пробуждалась с новой силой рядом с Арионом.

Поздний вечер встретили на окраине города, в убогой гостинице, пахнущей плесенью и дешёвым табаком. Арион даже не взглянул на предложенную комнату — вышел во двор, где в одиночестве бродил среди чахлых деревьев, касаясь их коры длинными пальцами. Казалось, пытался услышать в них хоть отголосок былого могущества природы. Найти магию.

Зетринн наблюдал за ним из окна, лицо оставалось невозмутимым.

— Он не простит тебя. — произнёс холодно, не поворачиваясь к Элее.

Девушка сидела за грубым деревянным столом, пальцы нервно перебирали пожелтевшие края карты.

— Я знаю. — голос звучал глухо. Не смела поднять глаза.

— Но сейчас это не имеет значения. Мы должны найти остальных.

Элея развернула карту, тонкий указательный палец дрогнул, когда коснулся точки в восточных горах.

— Здесь... здесь была деревня. Теперь это глухой лес, но если печати ещё держатся...

И в этот момент...

Дверь распахнулась без стука. В проёме стоял Арион — белые волосы, растрёпанные ветром, казались серебристыми в лунном свете. Сделал шаг вперёд, в сторону замершей девушки. Холодные изумрудные глаза скользнули по карте, даже не удостоив Элею взглядом.

— Мы выдвигаемся завтра?

Зетринн медленно повернулся:

— Да. Ты готов?

Губы Ариона искривились в подобии улыбки, в которой не было ни капли тепла.

— Я готов найти её.

Никто не спрашивал, о ком речь. Все и так понимали.

Тишина.

Гнетущая.

Элея была лишней в этой комнате. Мужчины молчали в её присутствии слишком долго. Это сводило с ума. Приняв решение покинуть их, молча встала и закрыла за собой дверь, направилась в спальню.

Глубокая ночь.

Элея ворочалась на жёсткой кровати, пальцы впивались в подушку. За закрытыми веками всплывали образы прошлого — Арион, смотрящий на неё с таким презрением, будто она была чем-то отвратительным, прилипшим к его сапогу. Страшный сон, который говорил:

"Ты предала нас. Украла нашу силу. И теперь приползла помогать? Почему? Чтобы мы убили тебя быстрее?"

Дыхание участилось, в горле стоял ком. Закусила губу до крови, пытаясь заглушить внутренний голос, звучавший точь-в-точь как Арион.

Дрожала. Пот стекал по лбу.

Дверь скрипнула. Тяжёлые шаги раздались по скрипучему полу. Элея не открывала глаз — узнала это присутствие по мурашкам на коже.

— Ты не спишь. — голос Зетринна звучал как грубый шёпот.

Даже с закрытыми глазами ощущала его внимательный, пристальный взгляд.

"Зачем он пришёл? Уходи... прошу!"

Молилась в мыслях.

— Нет. — не стала притворяться. Голос дрожал.

Кровать прогнулась под его весом. Пальцы, тёплые и шершавые, скользнули по щеке, заставив сердце бешено колотиться.

"Не нужно быть таким добрым... Прекрати!"

Кричало сердце, а тело подавалось желанным прикосновениям.

— Арион не убьёт тебя. Пока ты мне нужна.

Элея горько усмехнулась:

— Это должно меня утешить?

Голос звучал жалким. Стена холода рухнула, и вот сейчас она уязвима, показывает страх.

Он наклонился ближе, дыхание обожгло шею.

— Ты боишься его?

— Боюсь того, что будет, когда все они проснутся. — призналась наконец сама себе, и в голосе звучала настоящая, животная дрожь.

Зетринн рассмеялся печально и низко, по-звериному. Зубы слегка сомкнулись на плече, оставляя метку.

Губы нашли её губы в темноте, и Элея с отчаянием поняла, что тело отвечает на этот поцелуй, даже когда разум кричит о предательстве. Не могла отстраниться. Он был ей нужен.

Хотелось выть, кричать, но эти пальцы, эти губы... хотела чувствовать их больше, хотела его защиты, его тепла, его власти над собой.

Это пугало. Раздражало.

Она была жалкой.

И снова поддалась.

Отдалась.

Язык ворвался в рот, когда из глаз потекли слёзы. Застонала, когда он слизал солёные капли, потом снова жадно прижался губами, будто хотел выпить целиком.

Руки скользнули вниз, уверенно, властно стягивая сорочку. Знал — не оттолкнёт. Больше не сможет.

"Принять?!"

— шептало сердце где-то глубоко. Это была ненормальная связь.

Зубы впились в шею, заставляя выгнуться. Пальцы сжали грудь, больно, но приятно, а горячее дыхание обжигало кожу, когда он спускался ниже.

— Ты пахнешь страхом... и желанием. — прошептал, голос звучал хрипло, будто сквозь зубы.

Резко рванул вниз, и последние лоскуты ткани разорвались в руках. Холодный воздух коснулся обнажённой кожи, но тут же тело прижалось, горячее, тяжёлое, не оставляющее места для сомнений.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Элея зажмурилась, когда пальцы скользнули между бёдер, обнаруживая предательскую влажность. Рычал, целуя живот, оставляя красные отметины.

Губы опустились ниже, обжигая кожу горячим дыханием, прежде чем взял грудь в рот, сжимая зубами, лаская языком соски, пока не застонала, не в силах сдержать дрожь.

Резко раздвинул ноги, закинув их себе на плечи. Одно резкое движение — и почувствовала, как он входит, заполняя до предела, растягивая, проникая членом так глубоко, что дыхание перехватило.

Зетринн замер на мгновение, золотые глаза пылали в темноте, наблюдая, как лицо искажается от смешанных чувств.

— Смотри на меня. — приказал, и она не смогла ослушаться.

Потом начал двигаться — резко, грубо, будто хотел стереть все мысли из головы. Каждый толчок заставлял стонать, ногти впились в спину, оставляя красные полосы.

— Ты моя. — рычал в губы, кусая их, когда тело сжималось вокруг.

Элея не отвечала — могла только чувствовать, как разум тонет в этом безумии, в этом огне, который не могли потушить.

Вся ночь была впереди, и Зетринн намеревался полностью воспользоваться этим временем.

На рассвете.

Когда покидали гостиницу, Арион кидал презрительные взгляды на Элею и Зетринна. Звериный слух острый — знал, слышал, что собрат делал этой ночью. И это выводило из себя, но пока молчал.

Их путь лежал к вокзалу.

Арион застыл перед чудовищным сооружением из металла, изумрудные глаза расширились до предела. Ноздри дрожали, втягивая странный запах горячего масла и угля.

— Это... дышит? — пальцы дрогнули, едва коснувшись раскалённого борта. Кожа мгновенно отдернулась от горячего металла.

Зетринн усмехнулся, протягивая тонкий бумажный лист:

— Билет. Не потеряй. — голос звучал снисходительно. — Люди называют это "поездом". Железный конь без души.

Подтолкнул вперёд Ариона, чтобы тот вошёл в вагон.

Сели на свои места.

Когда чудовище внезапно дёрнулось, Арион впился пальцами в сиденье. Когти сами собой вылезли, прорывая дорогую обивку. Глаза метались по вагону, выхватывая странные детали:

— Почему... как оно... — голос сорвался на рычащий шёпот.

— Наука и технологии, — буркнул Зетринн, намеренно опускаясь рядом с Элеей. Рука легла ей на бедро слишком фамильярно, заставляя Ариона скрипеть зубами.

Заметив это, волк рыкнул.

— Веди себя тихо, если хочешь найти мою сестру быстрее.

Элея развернула карту, пальцы дрожали:

— Три дня пути. Вот сюда.

Арион отвернулся, но звериный слух уловил:

"Ты дрожишь... после вчерашнего?"

— усмехнулся, шепча Зетринн, слишком интимно.

Элея молчала, но всё лицо залилось краской.

Костяшки Ариона побелели. Всю ночь слышал их — стоны, шёпоты, скрип кровати.

"Когда Зетринн стал таким? Почему так заботится? Что с ним стало? Колдовство этой ведьмы?"

Но пока тигр будет только наблюдать. А потом, когда найдутся все, сам убьёт предательницу.

Поезд нырнул в туннель.

22. Прощай.

Поезд с глухим скрежетом затормозил, выбросив клубы пара из-под колес. Двери вагона с лязгом распахнулись. Арион выпрыгнул на перрон резким движением, его белоснежный халат резко контрастировал с грязными досками платформы. Окинул взглядом станцию — убогие кирпичные строения, закопченные фонари, толпу оборванных носильщиков — и лицо исказилось от ярости.

— Опять это... — прошипел, сжимая кулаки. — Тот же мертвый мир. Тот же смрад человеческой нищеты вместо аромата древней магии.

Зетринн вышел следом. Золотые глаза скользнули по толпе с холодным безразличием.

— Я же говорил — мир изменился. Ты только зря нервы тратишь.

Элея молча вышла за ними. Чувствовала, как Арион бросает на нее ядовитые взгляды — каждый такой взгляд словно говорил:

"Ты здесь лишняя"

.

Медленно двинулись по перрону к зданию вокзала. Арион шел, высокомерно отстраняясь от случайных касаний прохожих, нос морщился от отвращения.

— И куда теперь? — бросил через плечо.

— Речной порт, — Элея тихо прошептала, обходя их и направляясь вперед.

— Оттуда на восток, — равнодушно ответил Зетринн, не отрываясь от изучения карты.

Элея, не дожидаясь указаний, направилась к кассе. Тонкие пальцы сжали кошелек, девушка чувствовала себя дискомфортно, вся атмосфера вокруг Ариона кричала ей исчезнуть. Хотя прекрасно понимала: как только найдут всех Духов Тьмы, присутствие станет не просто ненужным, но нежелательным. Убьют? Или будут мстить? Наказание ждет, нужно это принять.

Пока покупала билеты, Зетринн и Арион отошли в сторону. Сквозь шум толпы доносились обрывки их разговора:

"...энергия слабеет..."

,

"...должен быть где-то рядом..."

,

"...предательница может помешать..."

Элея сглотнула ком в горле и крепче сжала билеты в руке. Путь предстоял долгий — сначала по реке до восточных деревень, а там...

Уверенности становилось все меньше и меньше. Говорила Зетринну, что готова умереть, но это было не так. Просто из чувства вины не видела другого выхода. Но вот этот волк заставил думать по-другому. Есть ли надежда на нормальную жизнь после всего, что произойдет?

Отпустит ли Зетринн? Сможет выпросить прощение у остальных?

Паром отчалил от причала с глухим скрежетом дерева о камень. Элея стояла у борта, наблюдая, как берега Креншта медленно отдаляются. Вода в реке была мутной, цвета ржавого железа, и пахла тиной и рыбой. Арион, сидя на корме, с отвращением смотрел на водную гладь — белые одежды резко выделялись среди грязных плащей и рваных рубах местных перевозчиков.

Три дня пути превратились в муку для белого тигра. Не выносил человеческой толчеи, вонючих табачных трубок и постоянного детского плача. Зетринн же оставался невозмутим, часами стоя у носовой части и наблюдая за меняющимся пейзажем. Лишь иногда пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, когда особенно навязчивые пассажиры пытались завязать беседу.

Когда на четвертый день показались первые признаки поселения — покосившиеся рыбацкие хижины и сети, развешанные для просушки, — Элея почувствовала облегчение. Но оно быстро сменилось тревогой.

Деревня

"Восточный Клык"

— так называлось это место на старых картах.

Домишки, слепленные из серого камня и потемневшего от времени дерева, жались друг к другу, будто пытаясь согреться. Кривые улочки спускались к воде каменными ступенями, поросшими мхом.

На центральной площади стоял колодец с облупившейся краской на срубе. Рядом — полуразрушенная часовня с провалившейся крышей. Сквозь зияющие дыры в стенах виднелись остатки фресок, изображающих каких-то забытых святых. Воздух пах сыростью, дымом и чем-то кислым — возможно, забродившим зерном из опустевших амбаров.

— Тут точно можно жить? — проворчал Арион, когда они остановились перед единственной сохранившейся гостиницей

"У седого Кота"

. Двухэтажное здание с покосившейся вывеской выглядело ненамного лучше остальных построек.

Пока Элея договаривалась о ночлеге у глуховатого старика-хозяина, мужчины отошли в сторону. Арион резко схватил Зетринна за рукав:

— Оставь ее здесь. Она нам только мешать будет.

Зетринн медленно повернул голову, золотые глаза сузились:

— Элея помогла найти тебя.

— Она же предательница! — с силой выдохнул через нос. — Каждый раз, когда вижу... Эти жалкие попытки помочь, этот виноватый взгляд... Готов убить, Зетринн, больше предупреждать не буду.

Ветер донес обрывки их разговора до Элеи, но сделала вид, что не слышит, продолжая разговаривать со стариком. Пальцы нервно теребили шнурок от кошелька.

— Арион, ты не причинишь вреда, — наконец произнес Зетринн, голос звучал как скрежет камней. — Но я тебя услышал. Понимаю твои эмоции.

— Зетринн, поиграл и хватит, ты не такой. Всегда убивал неугодных, а тут предали семью. Почему простил ее?

Зетринн молчал. Взгляд скользил по хрупкой фигуре девушки.

Арион резко развернулся и вошел в гостиницу, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. Зетринн еще мгновение постоял, затем медленно последовал за ним. Тень, удлиненная закатным солнцем, на мгновение приняла очертания огромного волка.

В этот раз взяли две отдельные комнаты на разных этажах.

Ночью, когда Элея безуспешно пыталась заснуть, почувствовала легкое дрожание в воздухе — будто что-то огромное и древнее шевельнулось под землей. То же ощутили Зетринн и Арион. Вышли во двор, где Арион сразу же закрыл глаза, пытаясь уловить источник.

— Это не просто рядом... — прошептал, и в голосе впервые прозвучала надежда. — Это кто-то из наших.

Зетринн кивнул, золотые глаза сверкнули в темноте:

— Энергия слишком хаотичная. Кто-то заперт, но борется.

Элея хотела что-то сказать, но Арион резко обернулся, взгляд прожигал насквозь:

— Ты останешься здесь.

Зетринн не возразил. Золотые глаза скользнули по Элее, но в них не было привычной насмешки или желания.

— Вернёмся к утру, — сказал и, развернувшись, пошёл за Арионом в сторону леса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Элея осталась одна.

Стояла на пороге гостиницы, чувствуя, как холодный ветер пробирается под сорочку. Впервые за долгое время ощутила себя... ненужной.

"Что я делаю здесь? Они ненавидят меня. Зетринн... просто использует. А когда всё закончится? Что со мной будет? Какую месть выберут?"

Сжала пальцы, пытаясь заглушить боль в груди. Но хуже всего было осознание: привязалась к нему. К грубости, к властности, к тому, как смотрел, словно она принадлежала только ему.

И это пугало.

"Почему? Почему так больно от того, что ушел? Почему чувствую себя брошенной?"

Закрыла глаза, и перед ней всплыли воспоминания — его руки на теле, его губы, звериный рык, когда забирал снова и снова...

"Нет. Это не может быть правдой. Я не могу... не должна... Будет больнее..."

Сердце уже знало ответ, который разрушит жизнь до конца, если признает.

Зетринн и Арион шли по тропе, которая становилась всё уже, пока не исчезла совсем. Лес вокруг был густым, древним, деревья — скрюченными, будто застывшими в вечном страдании.

Увидели его.

Разрушенный храм.

Когда-то это было величественное здание, но теперь остались лишь полуразрушенные стены, покрытые мхом и плющом. Колонны лежали на земле, словно поваленные великаном, а алтарь в центре был расколот пополам.

Посреди храма зияла огромная дыра, уходящая вглубь земли.

Арион подошёл к краю и замер.

— Там внизу... — прошептал, и в голосе смешались надежда и тревога.

Зетринн почувствовал раньше, чем увидел. Темная энергия, густая, поднималась из глубины.

— Пойдём, — сказал и, не раздумывая, шагнул в пропасть.

Арион последовал за ним.

Темнота поглотила. Каждый шаг вниз по скользким каменным ступеням отзывался глухим эхом. Ступени, выточенные неизвестно кем и когда, были покрыты слоем влажной плесени, отчего ноги то и дело норовили соскользнуть в черную бездну. Воздух с каждым шагом становился гуще, насыщаясь запахом затхлой сырости вековых камней.

Когда наконец ступили на ровный пол подземного зала, перед ними открылось зрелище, от которого захватило дух. Огромное помещение, вырубленное в скальной породе, уходило в темноту на десятки метров. Стены испещрены фресками, некогда яркими, ныне почти полностью стертыми временем. Лишь кое-где угадывались:

Размытые силуэты сражающихся воинов с оружием нечеловеческих пропорций.

Сцены ритуалов с участниками в звериных масках.

Символы, напоминающие руны, но куда более древние и зловещие.

С потолка свисали толстые корни древних деревьев, проросших сквозь каменную толщу — извивались, словно живые щупальца, иногда капая вязкой субстанцией, оставлявшей на камнях едкий дымок.

В самом центре зала, вмонтированные в каменный пол, зияли двери, выкованные из черного металла. Покрыты сложнейшей вязью рун, которые слабо светились зловещим мерцанием.

Арион сделал шаг вперед, обычно бесстрастное лицо исказила гримаса. Протянул дрожащую руку, но не посмел коснуться:

— Это... — голос, обычно звучный и уверенный, предательски дрогнул, — Здесь... чувствую...

Зетринн без колебаний приложил ладонь к ледяной поверхности дверей. Металл под пальцами вдруг ожил — руны вспыхнули ярче, а из глубины донесся глухой стук, будто что-то огромное билось о преграду изнутри.

— Здесь... — произнес, и в голосе впервые за века прозвучали ноты чего-то, похожего на волнение.

Тишину вновь нарушил стук — теперь явственнее, яростнее. Из щели между дверями вырвалась тонкая струйка черного дыма, которая тут же обвилась вокруг запястья Зетринна, словно умоляя о помощи.

Из-за дверей донесся жалобный вой – протяжный, полный боли и безумия. Сердце Ариона сжалось, как в тисках. Узнал этот голос – Астелла.

Без раздумий бросился к дверям, обрушивая на металл удары, от которых содрогались стены подземелья. Каждый удар сопровождался вспышкой багровых рун – печати живы, отбрасывали Ариона волной магии, обжигающей, как раскалённое железо.

— Отойди! – Зетринн резко оттащил назад.

В следующее мгновение тело искривилось, кости хрустнули, шерсть чёрным плащом покрыла мускулистое тело. Перед Арионом стоял двухметровый волк с бархатистой шерстью, впитывающей свет. Золотые глаза пылали – не безумием, а холодной яростью.

Зетринн завыл.

Звук, нечеловеческий, наполненный древней силой, разорвал тишину. Тёмные вибрации взорвали воздух – двери загудели, руны затрещали, металл прогнулся.

Удар.

Лапа с когтями, острыми как бритвы, врезалась в печать.

Второй удар. Трещины поползли по поверхности.

Третий. Взрыв тьмы.

Двери разлетелись в пыль, открыв зияющую яму. В глубине, во тьме, горели два золотых огня.

Безумие. Боль. Всхлип, похожий на рычание.

Арион не думал. Прыгнул вниз. Грохот, рычание, скрежет когтей по камню.

Пять минут хаоса.

Зетринн ринулся следом. Картина, открывшаяся ему, вонзилась в сердце ледяным клинком. Арион держал волчицу – свою Астеллу – за шкуру в оскаленной пасти. Безумствовала – рычала, царапалась, выла, не узнавая своего тигра. Золотые глаза слепили дикой яростью, слюна капала на камни, шерсть сбилась в колтуны.

Арион урчал – низко, надрывно, во взгляде читалась мольба.

Зетринн огляделся.

И увидел.

В дальнем углу, прикованную цепями к стене... Сестру. Цепи впивались в запястья, ржавые от крови.

Но хуже были пики – чёрные, из того же металла, что и двери. Пронзали насквозь – в щиколотках, в бёдрах, в плечах. Из ран сочилась тёмная энергия – силу выкачивали годами.

Глаза...

Пустые.

Без сознания.

Ярость вскипела в Зетринне, чёрная, беспощадная. В прыжке оказался рядом. Зубы сомкнулись на цепях.

Рванул. Металл раскололся.

Тело женщины упало на холодную землю.

Белая волчица вырвалась из хватки Ариона с яростным рыком, шерсть на загривке ощетинилась, клыки обнажились в оскале безумия. Тело, когда-то грациозное и сильное, теперь было измождённым, но в движениях всё ещё чувствовалась дикая, неукротимая мощь.

Глаза горели золотым огнём, но в них не было осознанности, только животная ярость. Бросилась на них, как вихрь, когти царапали камень, оставляя глубокие борозды.

Арион не отступал. Стоял перед ней, в форме тигра – не хотел сражаться, но и не мог позволить убить себя.

— Астелла! – голос прозвучал как удар грома, наполненный болью и властью. – Это я...

Зарычала, прыгнула – едва увернулся, клыки схлопнулись в сантиметре от горла.

Зетринн двинулся сбоку, чёрная тень слилась с мраком. Не атаковал – блокировал, преграждая путь, заставляя остановиться.

— Сестра, – голос был низким, как подземный гул, но звучало что-то, чего не было раньше – напряжение, почти... страх. – Это мы. Зетринн и Арион. Мы пришли...

Астелла замерла, грудь тяжело вздымалась, слюна капала на пол. Глаза метались между ними, будто в сознании шла война.

Арион медленно опустился.

— Помнишь? – заговорил тише. – Нашла меня в ледяных пещерах Севера.

Вздрогнула, уши прижались к голове.

— Назвала "своим белым безумцем", – голос Ариона дрогнул. – А я назвал "северной бурей".

Волчица заскулила – коротко, почти неслышно.

Зетринн сделал шаг вперед, черная шерсть мерцала в полумраке.

— Всегда была сильной, – сказал. – Будь сильной и сейчас, покажи наш темный дух, сестра. Вернись.

Золотые глаза сверкнули, в них мелькнуло узнавание.

Арион сменил форму зверя, дрожащие руки потянулись вперед, медленно, чтобы не спугнуть. Пальцы коснулись морды.

— Вернись.

Звериное тело задрожало, лапы подкосились. Белоснежный мех зашевелился, облик дрогнул – и через мгновение заклубился темный туман, порывом ветра полетел к телу, лежащему на холодном полу.

Вспышка...

Золотые глаза открылись, стали ясными. Астелла пошевелилась на полу.

— Арион... – голос был хриплым, разбитым.

Секунда – и прижал к себе так крепко, будто боялся, что растворится. Склонился, целуя лоб.

— Я здесь, – прошептал. – Ты свободна.

Дрожащие пальцы гладили серебряные пряди.

— Ты же не... любишь нежности...

Шепнула Астелла. Арион прижал сильнее.

— Теперь люблю...

Голос дрожал.

Зетринн стоял рядом, золотые глаза сверкали в темноте.

Волк слегка рыкнул. Послышался треск, черная энергия окутала – и ступил двумя ногами на каменный пол.

Арион бережно поднял Астеллу на руки, лёгкое тело казалось почти невесомым после долгих лет заточения. Вынес из мрачного подземелья, где каждый камень пропитан болью, на свежий ночной воздух.

Луна серебристым светом омывала бледное лицо, звёзды, словно забытые свидетели, мерцали высоко в небе. Астелла судорожно вдыхала, грудь поднималась резко, неровно – будто заново училась дышать.

Золотые глаза, ещё недавно безумные, медленно наполнялись осознанием. Смотрела на них – на Ариона, который держал так крепко, будто боялся, что исчезнет, и на Зетринна, чьё лицо было каменной маской, но в глазах бушевала тьма, готовая вырваться наружу.

— Сколько... – голос был хриплым. – ...я там провела?

Тишина.

Никто не ответил.

— Кто... – сжала пальцы на рукаве Ариона, ногти впились в ткань. – ...нас предал?

Зетринн замер.

Тень удлинилась, сливаясь с ночью, в глазах вспыхнуло что-то нечеловеческое.

Арион стиснул зубы, но ответил первым:

— Орден.

Астелла закрыла глаза, губы дрогнули.

— Но не только они, – глухо добавил Зетринн.

И тогда поняла.

Дыхание перехватило. Губы задрожали, обнажая острые клыки.

— Малиана...? – прошептала, и в этом слове смешались боль, ненависть и что-то ещё – что-то похожее на материнскую горечь.

Зетринн кивнул, сделал шаг вперёд, голос прозвучал жёстко, но без злости:

— Помогала Ордену. Пленить нас, погрузить в сон... И забрать силу... Без этого никогда не смогли бы...

Не договорил, но все поняли.

Астелла закрыла глаза. В разуме мелькали картины из прошлого – как учила маленькую эльфийку управлять магией, как гуляли под Луной, с малых лет относилась как к своему ребенку...

— Я... столько в неё вложила... – голос сорвался на горький смешок, больше похожий на рычание. Тело затряслось мелкой дрожью.

— Провела там столетия... может, тысячелетия... да? Под этой землей?

Астелла говорила, словно в трансе.

— В этой чёртовой яме. В темноте. В безумии. Меня никто не слышал... Никто не видел... – резко подняла голову, глаза сверкнули. – Вы тоже через это прошли?

Зетринн мрачно кивнул. Арион стиснул челюсти.

— Она уже мёртва, да? – Астелла щёлкнула зубами, будто перекусывая невидимую нить. – За это время... я даже не смогу отомстить.

Арион покачал головой:

— Жива. Переродилась. – Помедлил, затем добавил: – Она... помогла тебя найти.

Зетринн скрестил руки на груди, золотые глаза вспыхнули:

— Астелла... всё изменилось. Теперь... под моей защитой.

Астелла замерла. Глаза расширились, губы беззвучно прошептали:

— Что? – Взгляд метнулся от Зетринна к Ариону, искал подтверждения или опровержения. Но тигр лишь мрачно опустил голову.

— Поговорим в деревне, — резко оборвал Зетринн. Голос не допускал возражений.

Арион бережнее прижал Астеллу, чувствуя, как тело напряглось.

— Ты слаба. Нужно восстановиться, — прошептал, избегая прямого ответа.

Луна скрылась за тучами, когда двинулись к огням далёкой деревни. А в душе Астеллы бушевала буря — между жаждой мести и осколками былой любви к той, что когда-то была дочерью.

Арион бережно нёс Астеллу, серебристые волосы струились по рукавам, золотые глаза, теперь ясные, но полные боли, смотрели в ночь. Говорили тихо, слова были только для них двоих — воспоминания, обещания, горечь.

Зетринн шёл чуть позади, не вторгаясь в разговор. Мысли были заняты другим — Элеей. Знал — сестра сейчас не вынесет её присутствия. Ярость Астеллы стала бы смертельной для хрупкого человека.

Тяжело вздохнул, сжимая кулаки.

Если Элея будет рядом и где-то не доглядит, может умереть. Сердце сжалось, был рад воссоединиться с сестрой, но и Элею не хотел подвергать опасности... Был только один вариант...

Деревня спала.

Только одинокий свет в окне гостиницы выдавал, что кто-то не спит.

Элея вышла во двор, завернувшись в плащ. Не знала, чего ждать — мести или милости. Но когда в темноте появились три силуэта, сердце замерло.

Приблизились. Остановились. Взгляды встретились. Элея окаменела.

Астелла сначала не узнала.

Потом принюхалась.

И уловила знакомый запах души, узнаваемый из тысячи.

Золотые глаза вспыхнули яростью.

— Предательница... — голос был хриплым и надрывным. — Ненавижу!

Попыталась вырваться из рук Ариона, когти уже выросли, но тигр крепко держал, не давая броситься вперёд.

— Тише, — прошептал, но голос дрогнул.

Зетринн шагнул вперёд, тень накрыла всех.

— Арион, отнеси Астеллу в гостиницу.

Тон не допускал возражений.

Арион послушался, унося сестру, которая всё ещё шипела, как разъярённая кошка.

Остались двое.

Зетринн медленно повернулся к Элее.

— Не следовало выходить.

Элея не отводила глаз. Золотые глаза, всегда смотревшие с желанием и иногда с заботой, были отстранёнными. Сердце предательски сжалось, к горлу подкатил ком.

— Ждала вас, — сказала тихо.

— Зачем?

— Чтобы узнать... нашли...

Зетринн смерил взглядом.

— Нашли. Но ты для неё мертва.

Элея сжала руки, но кивнула.

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь. — Приблизился, в глазах горело что-то опасное. — Астелла не простит. Никогда.

Элея закрыла глаза. Задержала дыхание и спросила.

— А ты?

Тишина повисла между ними, тяжёлая и звенящая, будто перед грозой. Зетринн смотрел на Элею, золотые глаза, всегда яростные и властные, сейчас казались усталыми. В них плескалась печаль — глубокая, древняя.

Медленно протянул руку, пальцы коснулись щеки, провели по ней, словно запоминая каждую черту.

— Тебе лучше покинуть это место до рассвета, — прошептал, голос звучал тише ветра, но каждое слово вонзалось в сердце.

Элея замерла.

— Что?

Молчание.

Боль пронзила грудь, резкая, как удар кинжала.

— Зетринн... а как же остальные Дети Тьмы? — голос дрогнул, будто уже знала ответ.

Вздохнул, отводя взгляд.

— Отметь на карте примерные места. Мы сами найдём.

Губы искривились в горькой усмешке.

— Чувствуем себе подобных. Сегодня разбил печать — они слабы против моей силы.

Элея задрожала, руки обхватили себя, будто пытаясь удержать рассыпающиеся осколки того, что ещё минуту назад казалось миром.

— Ты свободна, — сказал, и эти слова прозвучали как приговор. — Ты же хотела этого?

Подняла на него глаза, ища во взгляде хоть каплю сомнения, но там была лишь решимость.

— Не допущу остальных до тебя. Живи как хочешь.

С этими словами развернулся и пошёл к гостинице, не оглядываясь.

— Зетринн?! — голос сорвался, в нём смешались отчаяние и неверие.

Остановился, но не обернулся.

— Никто из них не простит. — Голос стал ледяным, словно зимний ветер, вымораживающий душу. — Умрёшь, оставшись тут. Прощай.

Элея замерла.

Весь мир рухнул.

Рассыпался на кусочки.

Стояла одна, в глухой ночной тишине, и больше не было ни замка в небе, ни чёрного волка, ни его жестоких объятий, в которых, как ни старалась, чувствовала себя своей.

Больше не было ничего.

23. Свобода?

Перрон был пуст.

Холодный предрассветный ветер гулял между деревянными досками, цепляясь за подол платья Элеи, словно последнее прикосновение того мира, который она теряла. Девушка стояла неподвижно, пальцы впились в сумку до боли, но эта боль была ничто по сравнению с тем, что разрывало её изнутри.

Небо на востоке постепенно светлело, но для Элеи мир словно погрузился в вечные сумерки. Краски потускнели, звуки приглушились — даже шум приближающегося поезда доносился будто сквозь толщу воды.

"Свободна"

.

Это слово, которое она так жаждала услышать, теперь обжигало горькой насмешкой. Не освобождение — изгнание. Не милость — приговор. Он просто... отпустил её. Как ненужную вещь. Как случайного попутчика, с которым закончился общий путь.

Губы дрогнули в попытке улыбнуться — ведь это же то, чего она хотела?

Избавиться от его власти, от цепких рук, от невыносимого чувства, что принадлежит ему.

Но почему тогда в груди такая пустота?

Поезд, скрипя тормозами, остановился перед ней. Двери распахнулись, приглашая войти. Элея медленно обернулась — последний взгляд на город.

Может быть, он придёт, остановит?

Но нет.

Никого.

Он не пришёл.

Первый шаг дался с невероятным трудом — ноги словно налились свинцом. Второй — легче. К третьему она почти не чувствовала земли под ногами.

— Прощай... — прошептали её губы, но ветер унёс слова в никуда.

Вагон встретил затхлым запахом старых сидений и табака. Купе оказалось удивительно маленьким — будто весь мир сжался до этих четырёх стен. Элея опустилась на жёсткое сиденье и только тогда поняла, что дрожит.

Руки сами потянулись к лицу — сухие, горячие. Ни слёз, ни истерики. Только странная, леденящая пустота.

"Что теперь?"

В голове крутились обрывки мыслей, но ни одна не складывалась в чёткий план. Вернуться домой? А что там ждёт? Пустые стены, которые будут молча напоминать о каждом моменте, проведённом с ним?

Пальцы непроизвольно сжали подол платья.

"Как жить дальше?"

Этот вопрос повис в воздухе, не находя ответа. Элея закрыла глаза, и тогда — наконец-то — первая слеза скатилась по щеке. Горячая, солёная, живая. За ней вторая. Третья.

Она не рыдала — слёзы текли тихо, как дождь за окном.

Осознание пришло внезапно, ударив с новой силой: без него нет будущего. Нет цели. Нет... смысла.

Зетринн забрал с собой всё — даже ненависть и желание искупить вину. Оставил только зияющую пустоту, которая с каждой минутой становилась невыносимее.

— Предательница получает по заслугам... — прошептала она себе.

Поезд дёрнулся, начиная движение. За окном поплыли серые пейзажи, но Элея их не видела. Всё её существо было обращено внутрь — в эту новую, страшную реальность, где его больше нет.

— Зетринн... — её губы беззвучно сложились в его имя. — Найди их всех. И... прости меня.

Желанная свобода оказалась хуже любого плена.

Элея откинулась на спинку сиденья, закрывая глаза. Возможно, во сне будет легче.

Но даже там её ждали только тени прошлого.

Путь был долгим.

Истрорк встретил девушку серым небом, словно отражавшим состояние её души. Холодные капли дождя стекали по щекам, будто её собственные слёзы. Город, некогда полный яркости и жизни, теперь казался безжизненным — как и её сердце.

Квартира встретила ледяным молчанием.

Воздух здесь не двигался с тех пор, как она ушла, застыв в ожидании. Элея медленно провела пальцами по пыльному столу, оставляя следы на поверхности. Каждая вещь напоминала о прежней жизни — той, что была до него. Но теперь эти воспоминания казались чужими, будто принадлежали другой девушке.

Первые ночи были настоящей пыткой.

Она ложилась в постель, зарывалась лицом в подушку, всё ещё хранящую слабый отголосок его запаха — тёмной магии и чего-то неуловимо дикого. Тело предательски вспоминало его прикосновения: как сильные руки сковывали, от которых так хотелось вырваться. В темноте чудился голос Зетринна, тот самый, что шептал на грани рычания:

"Ты моя"

. И самое страшное — она больше не могла отрицать: хотела принадлежать ему.

Когда иллюзии рассеивались, приходило осознание пустоты. Тогда начинались слёзы — тихие, беззвучные, но безостановочные. Элея ненавидела себя за слабость, за то, что не смогла сопротивляться ни ему тогда, ни тоске теперь. За то, что даже его жестокость в воспоминаниях казалась проявлением странной заботы.

К концу недели она перестала обманывать себя.

Правда была невыносима, но от неё нельзя было убежать: Элея любила его. Любила этого монстра, этого тёмного волка, разорвавшего её жизнь на

"до"

и

"после"

. Любила его ярость, неумолимость, даже те моменты, когда он причинял боль. Потому что в этой боли было больше страсти и правды, чем во всей прежней жизни.

Мысль о том, что это чувство могло жить в ней и раньше, проскользнула как холодная змея. Нет, если бы она любила Зетринна тогда, разве предала бы? Но почему же теперь это жгло изнутри, оставляя кровавые раны на душе?

Дни теряли смысл и очертания.

Элея не открывала шторы, за которыми в небе висел проклятый остров и замок — вечное напоминание о снах, ставших явью, и о потере, казавшейся невосполнимой.

Но вечно прятаться было нельзя. В дождливый понедельник, когда ливень стучал по крышам в такт разбитому сердцу, девушка собралась с силами и решила взять себя в руки.

Раздумывая, как вытащить себя из этого состояния, пришла к выводу: нужна встряска, такая, чтобы перебила эмоции к Зетринну. Долго размышляла и решила — нужно посетить место, где раньше работала. Это будет стыдно и унизительно, попроситься обратно... Но ей нужна была новая боль или эмоция, чтобы начать как-то жить.

Дождь стучал по зонту, словно пытаясь отбить последние остатки решимости. Элея стояла перед знакомым зданием, пальцы судорожно сжимали ручку сумки. Полгода. Полгода с тех пор, как она в последний раз переступала этот порог.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Элея невольно подняла глаза к небу, и сердце сжалось так резко, что дыхание перехватило. Этот замок, этот остров... Всё это когда-то снилось.

Резко отвела взгляд. Нет. Не сейчас.

Офисное здание, некогда разрушенное землетрясением, теперь стояло величественное и незыблемое, будто ничего и не произошло. Как будто не было ни катастрофы, ни летающего острова, ни... его.

Элея глубоко вдохнула и шагнула внутрь.

Медленно шла по холлу.

Помнила этот путь до мелочей. Сколько раз спешила сюда утром на работу? Сколько раз стояла перед этим лифтом, думая о предстоящем дне?

Но теперь всё было иначе.

И вдруг...

Двери раздвинулись.

И...

Он.

Арден.

Бывший начальник. Человек, который когда-то смотрел с теплотой, а потом — с болью.

Стоял, застыв в полушаге, зелёные глаза расширились. Папки выскользнули из рук, бумаги рассыпались по полу с тихим шелестом.

Тишина.

Давящая.

В его глазах бушевала буря эмоций. Всё существо сосредоточилось на ней.

Годы работы бок о бок.

Месяцы попыток забыть.

Дни ярости после исчезновения. И вот она — живая, настоящая, но какая-то... другая. В глазах, всегда ясных, теперь плескалась боль, заставившая сердце сжаться. Ненавидел себя за мгновенную реакцию, за то, что несмотря ни на что, всё ещё...

— Элея... — голос прозвучал хрипло, предательски выдав всё, что пытался скрыть.

В этот момент Элея поняла убежать не получится. Ни от прошлого, ни от себя. И боль, пронзившая грудь, была не только от потери Зетринна, но и от осознания, сколько боли причинила человеку, который...

Но было уже поздно. Для всего.

Арден стоял неподвижно, зелёные глаза изучали каждую черточку лица с болезненной тщательностью. Видел: тени под глазами, говорящие о бессонных ночах, лёгкую дрожь в уголках губ.

Медленно опустился на колени, собирая рассыпавшиеся документы. Пальцы слегка дрожали, перебирая бумаги, будто механическая работа помогала сохранить хрупкое самообладание.

— Добрый день, Арден, — голос прозвучал тише, чем планировала, но чётче, чем ожидал он.

Вздрогнул, подняв взгляд. Встал, отряхнув брюки — жест, выдававший волнение.

— Добрый день. Что хотели? — Холод в голосе был искусственным, натянутым, как тонкий лёд на поверхности бурлящего потока.

Элея сделала маленький шаг вперёд, руки сжали ремень сумки.

— Вам... не нужны работники? Могу взяться за любую работу.

Тишина между ними натянулась, наполненная невысказанными эмоциями.

Арден резко нахмурился, брови сдвинулись в знакомой гримасе раздражения.

— Вы не самый надёжный работник. Просто пропали, не вышли, никого не предупредили.

Сделал паузу, голос стал ещё холоднее: — Думаете, вас тут рады видеть?

Элея замерла. Каждая фраза била точно в цель. Опустила глаза, увидев на мраморном полу их отражения — такие близкие и такие далёкие.

— Тогда... я понимаю. Ты прав. — Плечи опустились под невидимым грузом, когда развернулась к выходу. Но сделав три шага, услышала:

— Ничего не обещаю. Могу предложить подработку.

Голос всё ещё звучал холодно, но появилась трещина — едва уловимая боль. Медленно повернулась, встречая взгляд.

— Арден, спасибо. Я знаю... между нами многое произошло... Но...

Слова повисли в воздухе, когда увидела, как лицо снова помрачнело. Вспомнил всё — отказ, уход, выбор другого.

— Только работа, — отрезал, поднимая руку, словно возводя невидимую стену между ними. — Больше ничего.

Сделал паузу, челюсть напряглась.

— Ты... вы были хорошим работником. Только поэтому.

В последних словах прозвучала ложь, которую оба слышали, но ни один не осмелился назвать. Его пальцы сжали папку так сильно, что картон прогнулся. Где-то за спиной раздался резкий шум, напоминая, что мир вокруг продолжает жить, в то время как их собственные сердца застряли в прошлом, которое нельзя вернуть.

Так началась старая жизнь...

Время тянулось медленно. Каждый день был похож на предыдущий — серая вереница часов, заполненных механическими действиями. Элея научилась существовать в этом ритме, где боль стала привычным фоном.

Первые недели были особенно тяжелыми. Коллеги смотрели с немым вопросом в глазах, но никто не решался спросить напрямую. Только Илона, бывшая подруга, не скрывала недовольства.

— Ты просто взяла и исчезла, — бросила однажды в лицо, перехватив у кофемашины. Голубые глаза, обычно доброжелательные, теперь сверкали холодом.

— Ни звонка, ни сообщения. Мы думали, ты мертва.

Элея сжала стаканчик в руках, чувствуя, как горячий кофе обжигает пальцы.

— Я... не могла, — прошептала, опуская взгляд.

— Не могла? — Илона фыркнула. — Ты даже не представляешь, что босс устроил, когда понял, что тебя нет. Весь отдел на ушах стоял!

В груди что-то болезненно сжалось при этих словах. Знала, что поступила подло. Но тогда... тогда казалось, что ничего не имеет значения.

— Прости, — это было всё, что смогла выдавить.

Илона долго смотрела, потом резко выдохнула:

— Ладно. Но знай — доверие так просто не вернёшь.

И только через месяц, когда Элея задержалась допоздна, чтобы помочь с отчётом, Илона неожиданно положила перед ней круассан.

— Ешь. Ты совсем исхудала, — сказала уже без прежней злости. В этом простом жесте было больше понимания, чем в любых словах.

С боссом всё было сложнее.

Держал дистанцию — физическую и эмоциональную. Общение ограничивалось сухими рабочими вопросами, и каждый раз, когда она входила в кабинет, словно напрягался, пальцы слегка постукивали по столу.

Но однажды, когда принесла документы на подпись, неожиданно спросил:

— Ты... сейчас в порядке? — зелёные глаза скользнули по лицу, задерживаясь на едва заметных тенях под глазами.

Элея замерла.

— Да. Спасибо, — ответила, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Кивнул, но во взгляде читалось что-то ещё — то, что боялась разглядеть.

— Хорошо. Если что... знаешь, где мой кабинет.

Удивилась, положила на стол бумаги.

— Спасибо.

Развернулась и направилась к двери, и вдруг услышала:

— Он... сделал тебе больно? Вы... вместе ещё?

Тишина. Прикусила губу, не повернулась, чувствуя, как к горлу подкатывают слёзы.

— Не вместе...

И вышла, закрыв дверь.

Время не лечило, но притупляло боль и чувство пустоты.

Квартира больше не казалась такой чужой. Постепенно привыкла к тишине, к пустому пространству на другой стороне кровати. Научилась засыпать, не прижимая к груди подушку, как когда-то прижималась к нему.

Но ночью, когда город затихал, а луна бросала призрачные тени на стены, иногда снилось, что он рядом. Что сильные руки обнимают, а горячее дыхание обжигает кожу шеи. И тогда просыпалась с его именем на губах и пустотой в груди.

Боль просто стала частью, как шрам, который уже не болит, но напоминает о былой ране.

Иногда, проходя мимо окна, задерживала взгляд на том самом острове, всё ещё висящем в небе.

— Нашёл ли он их всех? — шептала в пустоту. — Вспоминает ли меня хоть иногда?

Но ответа не было.

Только тихий шелест занавески на ветру и мерное тиканье часов, отсчитывающих время новой жизни — жизни без него.

Так прошло полгода.

Полгода без магии.

Без приключений.

Без его прикосновений.

Это не было счастьем. Но это было существование. И пока сердце билось в груди, знала — нужно продолжать идти вперёд.

24 глава.

Босс Айрис

Шесть месяцев.

Сто восемьдесят три дня.

Четыре тысячи триста девяносто два часа.

Элея вела этот бессмысленный счет в глубине сознания, будто точное измерение времени могло придать хоть какой-то смысл её существованию.

Она сидела за рабочим столом в офисе, механически перебирая документы. Лучи заходящего солнца, проникая сквозь стекло, рисовали на деревянной поверхности причудливые узоры. Красиво. Безжизненно. Как и всё вокруг.

— Элея, ты снова витаешь в облаках? — Голос Илоны заставил её вздрогнуть. Блондинка стояла в дверях, держа две чашки ароматного чая.

— Просто... проверяю отчёты, — автоматически ответила Элея, заставляя губы сложиться в подобие улыбки.

Ложь.

Она не могла сосредоточиться на работе уже несколько недель. Буквы расплывались перед глазами, превращаясь в знакомые золотистые глаза, которые преследовали её во сне. Снова.

— Арден спрашивал о тебе, — осторожно продолжила Илона, ставя чашку перед подругой. — Хотел пригласить на ужин.

Элея почувствовала, как что-то сжалось внутри. Арден... Добрый, надёжный Арден. Должна была радоваться его вниманию, но вместо этого ощущала лишь тяжёлую, давящую пустоту.

— Скажи... что занята. Может, в другой раз.

Когда дверь закрылась, маска окончательно упала. Элея опустила голову на руки, чувствуя, как привычная боль снова заполняет грудь.

Работа стала спасением.

Утренние совещания, дневные проверки, вечерние отчёты — этот ритм создавал иллюзию нормальности. Она восстановила всё: должность, квартиру, даже прежние привычки. Её даже повысили — теперь у Элеи был собственный кабинет.

Всё, кроме самой себя.

Коллеги относились к ней с осторожной вежливостью. Илона старалась вести себя как прежде, но в глазах читалась настороженность. Арден...

Арден смотрел так, будто видел сквозь все маски.

Они знали. Конечно знали. Что она вернулась другой — с тенями в глазах и шрамами на душе, которые не заживут никогда.

Зетринн.

Это имя жгло изнутри. Ненавидела себя за то, как вздрагивала при виде чёрных волков на гербах книг. За то, как сердце бешено колотилось, когда в коридорах кто-то случайно касался плеча. За ночи, когда просыпалась с ощущением чьих-то сильных рук на талии — рук, которых больше не было.

Он сказал «прощай». Оставил в той забытой богом деревне, под холодным, безразличным небом.

Элея вцепилась в край стола, тонкие пальцы дрожали.

Путешествие с ним привело к самой себе.

К той, что пряталась за маской безразличия. К Малиане — эльфийке, которая когда-то любила так жадно, так по-детски эгоистично, что превратила любовь в предательство.

Любила ли их?

Да.

Хотела их тепла, их заботы, их безусловной преданности — но не желала платить за это. Не хотела трудиться, терпеть, прощать. А когда поняла, что мир не отдаёт ничего просто так...

Понадобилась сила.

Сила, чтобы больше не чувствовать себя жалкой. Сила, чтобы заставить других дать то, чего жаждала.

Думала, что хочет власти. Думала, что хочет спасти тех, кого предала. Думала, что ищет правду...

А всё было проще.

Она просто боялась.

Боялась признать, что сломала самое дорогое своими руками.

Просто не хотела быть одна.

Как ребёнок, ломающий игрушку, которую не может получить. Как девчонка, готовая на всё ради капли внимания.

В ночных кошмарах, где Зетринн уходил снова и снова. Теперь видела это в том, как избегала встреч с Арденом.

— Что хорошего я сделала? — прошептала пустому кабинету.

Спасла Илону при обрушении?

Но тогда просто боялась смерти.

Освободила Зетринна?

Это было лишь влечение к тайнам — тогда не знала всего.

Помогла найти Ариона?

Это была лишь попытка искупления.

Любила?..

Она резко встала, опрокинув чашку. Тёмная жидкость растеклась по документам.

За окном сгущались сумерки. Где-то там, за горизонтом, он шёл своим путём.

Без неё. Как и должно было быть.

Элея глубоко вдохнула и потянулась к следующему документу. Жизнь продолжалась. Даже если сердце было разбито. Даже если прошлое не отпускало.

Ещё один месяц прошёл, как песок сквозь пальцы.

Элея сидела в кабинете, разбирая очередную стопку документов, когда раздался мягкий стук в дверь.

— Можно? — прозвучал бархатный голос Ардена.

Она подняла глаза от бумаг. Босс стоял в дверях, опираясь о косяк, зелёные глаза внимательно изучали её лицо.

— Заходи, — кивнула Элея, откладывая ручку.

Арден вошёл, неспешно застёгивая пуговицу на тёмно-синем костюме. Движения были такими же размеренными и точными, как всегда — ничего лишнего. Положил руки в карманы, продолжая смотреть пристальным взглядом.

— Что хотел? — спросила Элея, чувствуя, как напряжение медленно заполняет кабинет.

— Не устала столько работать? Даже выходные не берёшь, — начал он. — Отклоняешь все посиделки с коллегами.

Замолчал и опустился на стул напротив. Солнечный свет играл в чёрных волосах, выделяя отдельные серебристые пряди, которых раньше не было.

— Завтра будет мероприятие в Башне Магов, — продолжил Арден, доставая из внутреннего кармана два пергаментных билета. — Меня пригласили. Там представят новые технологии и новых представителей Магического совета. Ходят слухи, что нашли источник магии.

Положил один билет перед ней.

— Пойдёшь?

Элея смотрела на пергамент, не поднимая. В серых глазах вспыхнул слабый интерес, но тут же погас. Аккуратно отложила документы в сторону.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Но ты же понимаешь, что это ничего не значит между нами? — уточнила, встречая его взгляд.

Арден смерил её взглядом, лицо оставалось невозмутимым, но в уголках глаз собрались мелкие морщинки — единственный признак эмоций, который редко позволял себе.

— Да, — ответил просто.

— Хочу вытащить тебя из этой депрессии. Любил улыбку живой Элеи, а не этой... мёртвой куклы.

Встал.

— Так что завтра заеду за тобой. Где живёшь — знаю. Платье есть?

Элея машинально кивнула:

— Куплю или закажу...

Арден хмыкнул, уже поворачиваясь к двери:

— Как хочешь.

И вышел, оставив за собой лёгкий шлейф древесного аромата — новый парфюм, не тот, что был раньше.

Дверь закрылась, и Элея выпустила воздух, которого не замечала, что задерживает. Взяла билет, проводя пальцами по тиснёному гербу Совета.

Мысль мелькнула, как молния:

"А может, попробовать? Отпустить... дать шанс ему?"

Но тут же резко замотала головой, будто отгоняя навязчивую идею. Нет, хватит. Должна думать о чувствах других, если не может ответить взаимностью.

Билет лежал перед ней, такой безобидный и в то же время несущий столько невысказанных обещаний.

Элея лениво и устало написала сообщение в знакомое ателье — заказ платья. Девушка иногда заказывала там, хорошо знали её вкусы и размеры. Ответили, что к вечеру постараются сделать.

Элея вышла из здания офиса, когда уличные фонари уже зажглись, бросая на мостовую длинные дрожащие тени. Воздух был прохладен и прозрачен, пах опавшими листьями и дымком из труб. Машинально запахнула плащ, когда порыв ветра сорвал с плеч несколько прядей чёрных волос.

По дороге домой зашла в ателье

"Бранторский шёлк"

— маленькую мастерскую, спрятанную в арке между двумя высокими зданиями. Колокольчик над дверью прозвенел тонко и печально.

— А, госпожа Элея! — Хозяйка ателье, пожилая женщина с серебряными волосами, уложенными в строгую косу, подняла внимательные глаза. — Получили моё сообщение? Платье готово.

Элея кивнула.

Хозяйка принесла платье.

Элея осмотрела творение. Цвет был прекрасен — глубокий голубой, как ночное небо перед рассветом. Облегающий силуэт, открытые плечи, спина с застёжками в виде звёзд — изящное, но не кричащее. Ткань — смесь шёлка и чего-то волшебного, что заставляло её переливаться при движении, словно вода.

— Примерять будете? — спросила хозяйка, уже доставая из шкафа аккуратный чехол.

— Нет, спасибо. Доверяю вашему вкусу. — Элея заплатила, получила коробку и вышла, чувствуя на себе задумчивый взгляд портнихи.

Дверь закрылась за Элией. Она была дома. Устало кинула коробку на диван.

В этот момент зажужжал магический коммуникатор. Сообщение от Ардена:

"Завтра не выходи на работу. Подготовься к вечеру и отдохни немного."

Элея нахмурилась. Слишком заботливо. Слишком... лично. Провела пальцами по экрану, собираясь ответить резко, но остановилась. Вместо этого просто написала:

"Хорошо. До завтра."

Отложила коммуникатор.

Медленно направилась в спальню.

Погасила свет. Усталость накрыла быстро. Упав на кровать, уснула сразу.

Элея проснулась поздно, впервые за долгое время позволив себе спать до полудня. Тело, измученное месяцами работы без отдыха, наконец потребовало передышки. Открыла глаза, уставившись в потолок, ощущая странную пустоту в голове. Ни тревоги, ни боли — только тишина.

Встав с кровати, машинально прошла в душ, позволила горячей воде смыть остатки сна. Позавтракала, даже не замечая вкуса еды. Все движения были автоматическими, словно жила на автопилоте последние полгода.

Но когда подошла к окну на кухне, чтобы налить чай, что-то заставило остановиться.

Солнце.

Оно светило так ярко, так... обычно.

И тогда поняла.

Сердце бешено заколотилось. Рванула к окну, распахнула его, впустив внутрь прохладный ветер. Глаза расширились.

Небо было пусто.

Ни острова. Ни замка.

Он исчез.

— Когда?.. — прошептала, цепляясь за подоконник.

Когда последний раз смотрела вверх? Не помнила. Избегала. Было слишком больно.

В панике бросилась к магическому зеркалу, включила новости, лихорадочно пролистывая сообщения.

Ничего.

Ни единого упоминания.

Схватила коммуникатор, дрожащими пальцами написала Илоне:

"Давно ли пропал остров в небе?"

Ответ пришел почти сразу:

"О чем ты? Лучше отдохни, выглядела уставшей. Нужно меньше работать."

Элея замерла.

— Что это значит?..

Опустилась на диван, уставившись в стену. Мир вокруг потерял четкость. Время текло, но не чувствовала его, погруженная в оцепенение.

Звонок коммуникатора вырвал из ступора.

Голограмма Ардена материализовалась перед ней. Он цокнул языком, увидев, что еще не готова.

— Элея, буду через двадцать минут. Собирайся.

Вздрогнула, оглянулась.

За окном уже сгущались сумерки.

— Что...

Тридцать минут спустя.

Элея выскочила из дома, едва успев застегнуть платье.

Голубое.

Облегающее, с открытыми плечами, переливающееся, как вода под луной. Наспех накинутый поверх плащ. Волосы распущены, лишь слегка подхвачены с одной стороны заколкой с сапфиром.

Машина Ардена уже ждала у тротуара. Он стоял рядом, застывший в ожидании, в черном костюме, который идеально подчеркивал стройную фигуру.

— Опоздала на десять минут, — сухо заметил, открывая дверь. Взгляд скользнул по фигуре незаметно.

— Прости, — пробормотала, садясь внутрь.

Мужчина обошел машину и вернулся на водительское сиденье. Бросил оценивающий взгляд.

— Платье... тебе идет.

Элея не ответила. Мысли все еще были там, в пустом небе.

Завел двигатель. Машина плавно тронулась, увозя прочь от вопросов, на которые, возможно, не было ответов.

Машина Ардена скользила по вечернему Истрорку, оставляя за собой мерцающий след магических огней. Элея молча смотрела в окно, наблюдая, как мелькают дома — высокие, с резными фасадами, украшенные светящимися рунами. Город жил своей жизнью, яркой и шумной, но чувствовала себя отстраненной, будто смотрела на все через толстое стекло.

Арден украдкой поглядывал, пальцы слегка постукивали по рулю.

— Расслабься, я не кусаюсь, — наконец произнес, голос звучал сухо, но в нем угадывалось раздражение.

Элея вздрогнула, оторвавшись от созерцания улиц.

— Я не боюсь тебя, — ответила, чуть резче, чем планировала. — Просто... давно никуда не выходила.

Он не ответил, лишь слегка прибавил скорость. Остаток пути проделали в молчании.

Великая Башня Магов. Огромное здание взмывало в небо, словно копье, пронзающее облака. Стены, выложенные из белоснежного камня с серебристыми прожилками, переливались в свете фонарей. По бокам от центрального входа стояли статуи древних архимагов, их пустые глаза, казалось, следили за каждым входящим.

Машина остановилась у парадной лестницы, выложенной темно-синим мрамором. Арден вышел первым, обходя капот с привычной грацией человека, привыкшего к вниманию. Открыл дверь Элее, протянув руку.

Приняла помощь, ступив на мостовую.

Сняла плащ и кинула в машину.

Арден замер, с восхищением рассматривая.

Она была прекрасна.

Голубое платье облегало фигуру, подчеркивая изгибы. Черные волосы ниспадали мягкими волнами, лишь слегка подхваченные заколкой с сапфиром. Смуглая кожа, серые глаза, чуть тронутые тенью усталости — выглядела хрупкой, но в этой хрупкости была какая-то опасная глубина.

Арден задержал взгляд, затем резко отвел глаза.

— Пойдем.

Поднялись по широкой лестнице, шаги сливались с тихим гулом толпы. В воздухе витал аромат дорогих духов, магических эссенций и чего-то неуловимого — власти.

У входа их встретил слуга в темно-бордовой форме, с безупречной осанкой.

— Приглашения, пожалуйста.

Молча протянули пергаментные билеты. Слуга бегло проверил, затем почтительно склонил голову.

— Добро пожаловать, господин Арден, госпожа Элея. Пожалуйста, проследуйте в центральный зал.

Отступил в сторону, и тяжелые двери с резными символами распахнулись перед ними.

Центральный зал. Пространство внутри было огромным — куполообразный потолок, украшенный фресками, изображающими великие битвы магов, мерцающие люстры, парящие без цепей, и сотни людей в роскошных нарядах.

Здесь были все — члены Совета в мантиях с вышитыми звездами, знатные семейства, обсуждающие последние политические интриги, маги-исследователи, оживленно спорящие о новых открытиях. В воздухе стоял гул голосов, смеха, звона хрустальных бокалов.

Элея замерла на пороге, чувствуя, как охватывает странное ощущение — восхищение и одиночество на фоне веселья.

Арден слегка коснулся локтя.

— Ты в порядке?

Медленно кивнула.

— Да. Просто... давно не была среди людей.

Он что-то хотел сказать, но в этот момент раздался звон хрустального колокола — сигнал к началу выступления.

Гости начали рассаживаться.

Арден наклонился к уху, дыхание было теплым:

— Пойдем. Скоро начнется что-то интересное. Наши места вон там.

Элея последовала за ним.

В полумраке банкетного зала Башни Магов мерцали сотни магических светильников, отбрасывая на стены танцующие тени. Элея и Арден заняли столик в дальнем углу, за тяжелой бархатной драпировкой, которая давала иллюзию уединения.

Начало мероприятия.

На сцену поднялся молодой маг в серебристой мантии с вышитыми созвездиями. Его голос, усиленный магическим микрофоном, разнесся по залу:

— Уважаемые гости, члены Совета, почтенные маги! Сегодня мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями новой эры. В которой магия возродится, заполнит наши земли снова. Эры, когда магия перестанет быть привилегией избранных, а станет доступна каждому!

Аплодисменты прокатились волной. Элея машинально хлопала, а пальцы были холодные и негнущиеся.

Затем на сцену величественно поднялся сам Глава Магического Совета Мертион Дэ Эльнар — статный мужчина лет шестидесяти, с седой бородой и пронзительными синими глазами. Его мантия, расшитая золотыми нитями, переливалась при каждом движении.

— Друзья, коллеги, соратники! — его голос звучал глубоко и властно. — Сегодняшний день войдет в историю. После десятилетий исследований, после бесчисленных жертв и проб, мы наконец-то достигли невозможного!

Он поднял руку, и в воздухе возник голографический образ — вращающийся кристалл, испещренный рунами.

— Источник Вечной Магии — устройство, способное генерировать чистую энергию без затрат и ограничений. Больше не нужно черпать силы из древних артефактов или жертвовать собой ради заклинаний. Магия теперь будет такой же доступной, как воздух!

Зал взорвался овациями. Глава улыбнулся, наслаждаясь моментом, затем поднял руку, призывая к тишине.

— Но этот прорыв был бы невозможен без трех выдающихся умов, которые присоединились к нашему Совету неожиданно. Они не просто разработали технологию — они перевернули саму суть магии. Позвольте представить вам...

Из-за кулис на сцену вышел он.

Высокий, мощный, в идеально сидящем черном костюме. Серебристые волосы собраны в строгий хвост, золотые глаза холодно скользили по залу. За ним следовали двое — Влеантер и Арион, одетые в темно-серые костюмы с символикой Совета.

Элея замерла.

Они выглядели как люди.

Ни когтей. Ни тени безумия в глазах. Только холодная, расчетливая власть.

Зетринн медленно, как хищник, подошел к микрофону. Его голос, низкий и бархатистый, заполнил зал:

— Благодарю за теплый прием. — Легкая улыбка, ничего лишнего. — Наша работа основана на принципах, которые долгое время считались мифом. Мы не изобрели магию — мы лишь нашли способ освободить ее от оков прошлого.

Сделал паузу, взгляд скользнул по залу — и вдруг остановился на Элее.

Брови слегка дрогнули и нахмурились.

На миг в глазах вспыхнуло что-то дикое.

— Источник — это не просто инструмент. Это ключ к будущему, где магия будет принадлежать не только элите, но и тем, кто достоин ее по праву.

Его слова звучали идеально, но Элея видела правду. Пальцы Зетринна слегка сжались, когда Арден коснулся ее руки. Зрачки сузились в вертикальные щели на долю секунды.

Элея почувствовала, как мир наклоняется. Они не просто вернулись. Они вошли в систему. Стали ее частью. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот разорвет грудную клетку.

Арден, сидевший рядом, резко сжал руку.

— Дыши, — прошептал. — Это же он? Не знал, что он маг. Хотя его сила... можно было догадаться.

Элея почувствовала это — жгучую волну чего-то темного, первобытного, что прокатилось по залу.

— Пошли отсюда, — Арден встал, заслоняя собой. — Сейчас же.

Позволила ему поднять себя. Ноги не слушались, двигались механически. Была как кукла на ниточках.

Последнее, что увидела, поворачиваясь к выходу — как Зетринн слегка наклонил голову, глаза сузились.

Ни слова. Ни движения.

Только взгляд, который обещал, что это не конец.

Конец чего?

Арден почти вынес на улицу. Ночной воздух обжег легкие.

— Они... они... — Элея задыхалась.

— Маги, — резко закончил Арден, вталкивая в машину. — Высшего ранга. И ты... ты знала их? Или только его? Элея, что с тобой произошло?

Девушка сжалась, бросив испуганный взгляд. Молчала.

Как ему все объяснить, как рассказать?

А можно ли такое говорить? Не навредит ли это боссу?

Машина рванула с места. В последний момент Элея обернулась, и ей показалось, что у Башни стояла темная фигура.

Машина свернула за угол, и видение исчезло.

25 глава

Машина мчалась сквозь ночь, оставляя за собой мерцающие огни Истрорка. Элея смотрела пустым взглядом на проносящиеся мимо дома и фонари, но сознание было далеко. В стекле отражалось её лицо — усталые глаза, пересохшие дрожащие губы, мокрые ресницы, готовые выпустить слезы, копившиеся внутри.

Арден молчал, крепко сжимая руль. Пальцы слегка постукивали по коже, выдавая напряжение. Он не спрашивал ни о чём, давая пространство, но тишина между ними была густой, как смог, наполненной невысказанными вопросами и болью.

Элея закрыла глаза, но перед ней снова всплыл зал Башни Магов. Зетринн. Холодные золотые глаза, на мгновение остановившиеся на ней, пронзившие, как кинжал. Голос, звучавший так знакомо и так чуждо одновременно.

«Почему они здесь?»

— пронеслось в голове.

«Почему решили стать частью власти? Открыли магию другим... Зачем? Это план... покорения? Или уничтожения?»

Сердце сжалось так сильно, что едва могла дышать. Каждая мысль ранила, как осколки разбитого стекла. Прижала лоб к холодному окну, пытаясь заглушить жгучую боль внутри.

«Какая их цель? Это важно для меня?»

Сжала губы, чтобы не застонать. В голове звучал голос из прошлого:

«Ты свободна»

. Но разве это была свобода? Или просто ещё одна клетка, в которой оставил умирать?

«Что делать? А надо ли что-то делать?»

Элея чувствовала, как разум разрывается на части. Одна часть умоляла забыть, двигаться дальше, как пыталась делать все эти месяцы. Другая — кричала, требовала бежать к нему, в объятия, даже если это означало снова стать пленницей.

«Как давно в городе? Почему не пришёл... А должен был?»

Горькая усмешка скользнула по губам. Кто она для него теперь? Никто. Предательница, которую когда-то терпели ради помощи. Игрушка, которая надоела.

«Хотелось выть от боли. Хотелось бежать...»

Но это было в прошлом. Отпустил. Вычеркнул из жизни.

«Больно. Задыхаюсь. Это неправильно».

Закусила губу до крови, чтобы не закричать.

«Нужно забыть. Идти дальше».

Но как? Как забыть того, кто стал частью самой себя? Чьи прикосновения до сих пор жгли кожу в воспоминаниях?

«Зетринн... чтоб тебя!»

Слёзы, наконец, вырвались наружу. Текли тихо, без рыданий, но от этого было ещё больнее. Не стала вытирать, позволяя оставлять солёные дорожки на щеках.

Арден украдкой взглянул, пальцы сжали руль ещё крепче. Хотел что-то сказать, спросить, но слова застряли в горле. Вместо этого прибавил скорость, увозя прочь от Башни, прочь от того, что снова разрушило хрупкий мир.

А Элея продолжала смотреть в окно, где отражение смешивалось с огнями города, такими яркими и такими далёкими.

Машина резко сменила городские огни на тёмные очертания густого леса. Элея вздрогнула — сколько времени провела в мыслях?

Девушка даже не заметила, как давно покинули город. Повернула голову, посмотрела на Ардена. Его профиль был напряжён, брови сведены, пальцы крепко сжимали руль.

— Мой дом в другой стороне. Куда везешь? — тихо спросила.

Арден не посмотрел:

— К себе. Сейчас нельзя быть одной.

Голос был твёрдым и решительным.

— Поживёшь какое-то время у меня, разберёшься с мыслями. Я ничего не сделаю.

Элея вздрогнула, но промолчала. В каком-то смысле было всё равно. Главное — подальше от Зетринна и Детей Тьмы.

Машина въехала на серпантин, петляя вверх по горной дороге. Полчаса — и перед ними возникли огромные кованые ворота с замысловатыми узорами. Они бесшумно распахнулись, пропуская внутрь.

Элея замерла, глядя на парк, раскинувшийся перед особняком.

Деревья, подстриженные в идеальные геометрические формы, тянулись вдоль дороги, их листья отливали серебром в свете магических фонарей. Между ними виднелись статуи — не люди, а мифические существа: грифоны, драконы, феи, застывшие в изящных позах. Дорожки выложены белым камнем, а по бокам цвели ночные цветы, источающие тонкий аромат. В центре бил фонтан — вода, подсвеченная изнутри, переливалась синим и фиолетовым, словно жидкие звёзды.

А потом увидела его.

Огромный особняк, утопающий в свете сотен фонарей. Белоснежные стены с резными колоннами, высокие стрельчатые окна, витражи которых мерцали, как драгоценные камни. Крыша — тёмный шифер, усеянный шпилями, будто корона. Перед входом — широкая мраморная лестница, ведущая к двум дубовым дверям.

Элея моргнула.

На секунду даже забыла о боли.

— Это... твой дом? — в голосе прозвучало неподдельное удивление.

Арден остановил машину у лестницы, облокотился на руль и слегка усмехнулся:

— Нравится?

Элея медленно кивнула:

— Красивое место. Не думала, что настолько богат.

Мужчина внимательно посмотрел, в глазах мелькнуло что-то невысказанное.

— Даже не представляешь, насколько состоятельна моя семья.

Вышел, открыл дверь и протянул руку.

— Пойдём в дом.

Элея взяла пальцы, ощущая тепло кожи. Шагнула на мраморные ступени.

Они вошли, и свет мягко залил пространство. Элея замерла на пороге, осматриваясь.

Высокие потолки, украшенные лепниной, стены из тёмного дерева с резными панелями. Пол — полированный мрамор, по которому стелились дорогие ковры с восточными узорами. В воздухе витал тонкий аромат старинной мебели, кожи и чего-то неуловимого — денег, власти, вековой роскоши.

— Тут живёшь один? — спросила, сбрасывая туфли.

Арден усмехнулся, расстёгивая манжеты рубашки.

— Нет, это родовое гнездо моей семьи. Но сейчас все в разъездах, дом пустует. Я тут бываю редко.

Провёл рукой по волосам, слегка взъерошивая.

— У прислуги сегодня выходной, так что придётся есть приготовленную мною еду.

Элея медленно последовала, босые ноги тонули в мягком ворсе ковра.

— Думаю, готовишь вкусно.

— Для тебя постараюсь.

Голос прозвучал чуть ниже, с лёгкой хрипотцой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они прошли длинный коридор, освещённый бра в виде факелов, и через пару минут оказались на просторной кухне. Современная техника сочеталась с антикварной мебелью — массивный дубовый стол, медные кастрюли на стене, огромная плита с чугунными ручками.

Арден кивнул на барную стойку:

— Садись. Придётся немного подождать. Хочешь что-нибудь выпить?

Элея задумалась.

— Думаю, мне это нужно. Спасибо.

Налил дорогого алкоголя в хрустальный бокал — напиток цвета янтаря, оставляющий на стекле медные блики.

Скинул пиджак на свободный стул.

Повернулся к плите и начал готовить.

Пальцы ловко управлялись с ножом, нарезая овощи тонкими, ровными ломтиками. Спина, широкая и сильная, напрягалась под тонкой тканью рубашки при каждом движении. Расстегнул верхние пуговицы, и Элея увидела проблеск кожи — золотистой, чуть влажной от жара плиты.

го руки... Сильные. Тыльная сторона ладоней покрыта тонкими прожилками, пальцы — длинные, с аккуратными ногтями, но с грубыми подушечками человека, который не боится работы.

Арден наклонился, доставая что-то из духовки, и брюки натянулись на бедрах, обрисовывая четкую линию мышц.

Элея закусила губу.

"Было бы чудесно, если бы мое сердце выбрало... босса, а не волка?"

Грустная усмешка скользнула по лицу.

Через пятнадцать минут нос уловил вкусный запах — чеснок, травы, что-то пряное и манящее.

Но мысли были далеко.

Взгляд скользнул по сильному телу. Рукава закатаны до локтей, открывая предплечья с тонкими темными волосками. Шея — длинная, с выступающим кадыком, который слегка двигался, когда пробовал соус.

Он был великолепен.

И, кажется, искренне хотел сделать так, чтобы было хорошо.

Элея выдохнула.

"Глупая. Нельзя... думать так. Ведь ему будет больно. Уже проходили."

Отхлебнула алкоголь, чувствуя, как огонь растекается по груди.

Но этот огонь не тот.

Не тот, что оставлял на коже он.

Не тот, что прожигал до костей.

Не тот, что принадлежал волку.

Арден обернулся, держа в руках тарелку.

— Голодна?

Глаза — зеленые, как лес в сумерках — смотрели слишком внимательно.

Элея заставила себя улыбнуться.

— Очень.

Поставил перед ней тарелку — еда была выложена с изяществом настоящего шеф-повара: нежные кусочки мяса под золотистой корочкой, овощи, обжаренные до хруста, соус, украшенный каплями зелени.

— Да ты владеешь навыками шеф-повара, Арден? — удивленно подняла брови. — И пахнет великолепно.

Желудок предательски урчал, выдавая голод.

Арден рассмеялся, глаза искрились теплом.

— Ешь скорее.

И они начали ужинать.

Разговор лился легко — ни о прошлом, ни о будущем, ни о боли. Арден рассказывал забавные истории из жизни Совета, а Элея смеялась, забыв на время о тяжести в груди.

Когда в последний раз просто так разговаривала с кем-то?

Без мыслей о Зетринне. Без страха перед завтрашним днем.

Атмосфера становилась теплее с каждым глотком вина. Арден умел соблазнять — не словами, а жестами. Взглядом. Тем, как наклонялся чуть ближе, когда говорила. Как пальцы слегка касались руки, передавая бокал.

Он действительно хотел, чтобы было хорошо.

И, кажется, получалось.

Элея выпила еще немного алкоголя, чувствуя, как тело наполняется приятной расслабленностью.

Арден убрал тарелки и взглянул на часы.

— Время уже позднее, а мне завтра на работу.

— А мне? — моргнула, слегка затуманенным взглядом.

— А ты отдыхаешь. Отпуск у тебя.

Встал и протянул руку.

— Идем, покажу твою комнату.

Позволила помочь подняться. Ноги были чуть ватными, но приятное тепло разлилось по телу.

Поднялись по широкой лестнице, освещенной мягким светом бра.

Арден открыл дверь в комнату — и Элея замерла.

Огромная кровать с белоснежным постельным бельем. Окна от пола до потолка, затянутые полупрозрачными шторами, за которыми мерцали звезды. Запах — свежих цветов, лаванды, чего-то уютного.

— Нравится? — стоял в дверях, заложив руки в карманы.

Элея кивнула.

— Ты... всегда так принимаешь гостей?

Усмехнулся.

— Только особенных.

Тишина повисла между ними.

Арден сделал шаг назад.

— Если что-то понадобится — я в конце коридора. Спокойной ночи, Элея.

Уже собирался закрыть дверь, когда неожиданно сказала:

— Спасибо. За... все.

Взгляд смягчился.

Дверь закрылась.

Элея осталась одна.

Подошла к окну, глядя на ночное небо.

Где-то там был он. Зетринн.

Но сейчас...

Сейчас здесь было тепло.

И, возможно, этого было достаточно.

26 глава.

Элея открыла глаза, и первое, что осознала — это спокойствие.

Не было привычного сжатия в груди, не было тяжести на душе. Только мягкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь полупрозрачные шторы, и теплое одеяло, в которое была закутана.

Девушка потянулась, чувствуя, как мышцы приятно ноют после долгого сна. Взгляд упал на часы на комоде — было больше полудня.

"Столько спать… иногда — хорошо."

Ухмыльнулась себе. Вчера алкоголь помог расслабиться, а хорошая компания — отогнать плохие мысли.

"Чувствую себя… легко!"

Раздался легкий стук в дверь.

— Вы проснулись, леди? — мелодичный женский голос.

Элея чуть не поперхнулась.

"Леди?"

— Да! — ответила громче, чем планировала.

Дверь открылась, и внутрь вошла горничная — в строгой фирменной форме, с безупречной осанкой. В руках держала аккуратно сложенную одежду: джинсы и просторную футболку.

— Доброе утро, леди Элея. — Горничная слегка склонила голову. — Господин попросил подать вам одежду, когда проснетесь, и предложить завтрак. Вы будете кушать в столовой?

Элея кивнула, пока женщина клала вещи на край кровати.

— Ванная комната для гостей — напротив.

И так же бесшумно, как появилась, горничная удалилась.

Элея сглотнула.

"Как будто попала в другой мир."

Быстро привела себя в порядок — умылась, оделась в предложенные вещи (к удивлению, все сидело идеально). Потом вышла в коридор, намереваясь спуститься вниз.

Но дом оказался лабиринтом.

Несколько раз петляла по бесконечным комнатам — каждая словно музейный зал.

Маленькая гостиная с камином, над которым висело огромное зеркало в позолоченной раме.

Библиотека с дубовыми стеллажами до потолка, где старинные фолианты соседствовали с современными магическими трактатами.

Зал с портретами — десятки лиц, смотревших с холстов. Мужчины в мундирах, женщины в платьях прошлых эпох. Все с одними и теми же зелеными глазами.

Семья Ардена.

Элея остановилась перед одним из портретов — молодая женщина с высокими скулами и гордым взглядом. В углу холста была выведена дата:

"823 год"

.

"Очень древний род? Кто же его семья?"

Впервые задумалась, что совсем ничего не знает о своем боссе.

Наконец, Элея нашла столовую.

Огромный стол из темного дерева, сервированный на одного. Ардена нигде не было видно.

Но еда уже ждала: свежевыжатый сок, идеальные круассаны, яйца-пашот с трюфельным соусом, фрукты, нарезанные так тонко, что сквозь них просвечивали солнечные лучи.

Элея села, все еще ошеломленная.

Горничная появилась снова, наливая кофе.

— Господин уже уехал на работу? — спросила Элея.

— Да, леди. Он оставил для вас записку.

Женщина протянула сложенный лист бумаги.

Элея развернула его.

"Элея, дом в твоем распоряжении. Если захочешь уйти — скажи прислуге, тебя отвезут куда нужно. Если захочешь остаться… Я вернусь к ужину."

Подпись — просто

"А."

Положила записку рядом с тарелкой, чувствуя, как в груди что-то теплеет.

Но вместе с этим — тревога.

"Что, если он ждет большего? А я… не смогу дать? Глупости, Элея, вспомни — нельзя поддаваться этому иллюзорному чувству!"

Отпила кофе, глядя в окно.

Справившись с завтраком — идеальными круассанами, яйцами-пашот и кофе с терпким ароматом — Элея решила исследовать дом. Любопытство, так долго спавшее в ней, проснулось с новой силой.

Большая гостиная встретила камином с живым огнем, над которым висели древние картины. Пару диванов и кресел стояли у окна.

Затем соседняя комната.

Оружейный зал заставил задержаться дольше. На стенах висели клинки разных эпох: изогнутые сабли с гравировкой в виде змей, двуручные мечи с рунами на лезвиях, кинжалы с камнями, мерцающими в полумраке. Один кинжал привлек внимание — его рукоять была украшена знаком, напоминающим крылья. Когда коснулась лезвия, металл дрогнул, издав едва слышный звон.

"Такая редкость была даже во время… моей прошлой жизни. Откуда он тут?"

Семья Ардена была очень могущественной и древней. Все эти артефакты без разрешения Совета Магов не позволили бы хранить простым людям.

Комната древностей была следующей.

Стеклянные витрины хранили артефакты: кубки с выгравированными драконами, амулеты с потускневшими камнями, монеты с профилями забытых королей. Один предмет выделялся — небольшой кувшин из синего стекла, покрытый трещинами. Элея поднесла его к свету — и внутри что-то зашевелилось, словно тень.

Долго ходила от одной комнаты к другой.

Заблудившись в лабиринте коридоров, наткнулась на небольшую дверь в дальнем углу дома. Она была чуть приоткрыта, будто звала внутрь.

Пальцы легли на деревянную поверхность, и дверь приоткрылась. Любопытство разгоралось все сильнее, забытое чувство интереса к магии вспыхнуло с новой силой.

Комната оказалась пыльной и темной.

Воздух пах старым пергаментом и сухими травами. Элея подошла к окну, отдернула плотные шторы — и солнечный свет ворвался внутрь, высвечивая клубы пыли.

Кабинет был обставлен просто: дубовый стол, заваленный свитками, шкафы с книгами, чьи корешки потрескались от времени. На стене висели карты с отметками — некоторые места были помечены кроваво-красными точками.

И тогда взгляд упал на портрет.

Он висел над столом, в магической раме, слегка мерцающей. Холст был выцветшим, желтоватым, но изображение сохранилось идеально.

Элея замерла.

На нее смотрела эльфийка.

Высокие скулы, губы, тронутые холодной улыбкой, волосы цвета воронова крыла, спадающие на плечи. Но самое пугающее — глаза. Красные, как пламя.

Издала странный звук, между вдохом и стоном.

"Это… я?"

Нет, не совсем.

Это была Малиана — её прошлое воплощение. Тот самый облик, который видела в видениях. И хотела забыть. Предательница.

Губы дрогнули:

— Откуда тут этот портрет? Его… давно нарисовал один художник из Ордена…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сделала шаг вперед, впиваясь взглядом в изображение. Холодный ужас сковал тело.

"Какой безумец сохранил этот портрет? Что это за дом? Кто такой Арден на самом деле?"

Судорожно глотая воздух, медленно осмотрелась. Взгляд упал на разложенные на столе книги — старинные, с потрескавшимися переплетами, испещренные символами, которые узнавала слишком хорошо.

"Дети Тьмы. Это данные о них? Истории... которые канули в века... Тут..."

Сердце заколотилось так сильно, что звон в ушах заглушил все остальные звуки. Рванула к столу, лихорадочно перебирая страницы.

Карта.

На ней были отмечены точки — места, где когда-то стояли замки… их замки.

"Нет, нет, нет! Это же… места, где жили они… Орден... только у него были такие данные. Что происходит?"

Отпрянула, как от огня. Взгляд скользнул дальше — и тогда увидела кристаллы. Черные, с кроваво-красными прожилками. Те самые, что когда-то дарили в Ордене. Те, что высасывали магию…

Замерла. Кристаллы были обесточены, но кто-то явно пытался их изучить — по надрезам и трещинам на прочном материале это было очевидно.

"Это ловушка? Или стечение обстоятельств? Не хочу проходить через это снова... Нет, нужно уходить... Это больше не моё дело."

Дыхание стало прерывистым, в глазах помутнело.

Лишь одна мысль пульсировала в голове:

Бежать.

Рванула к двери, сбивая со стола свитки, не обращая внимания на звон разбивающихся кристаллов. Выбежала в коридор — сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

"За что мне всё это?!"

Ноги сами несли вниз по лестнице, ступени сливались в темную полосу. Не видела ничего, кроме двери в холл, за которой — свобода.

И вдруг — удар.

Врезалась во что-то твердое, теплое. Сильные руки схватили за плечи, не давая упасть.

Замерла.

Подняла глаза.

Арден.

Зелёные глаза горели странным огнём — то ли беспокойством. Был так близко, что чувствовался его запах — дорогой парфюм с нотками кожи и чего-то древесного. Рубашка расстегнута на пару пуговиц, обнажая сильную шею и ключицы. В его взгляде читалась опасность, но не та, что пугала — та, что заставляла кровь бежать быстрее.

— Куда так спешишь? — голос был низким, почти шёпотом.

Элея молчала.

Губы дрожали, в горле стоял ком.

Не отпускал. Наоборот, пальцы впились в плечи чуть сильнее, притягивая ближе. Тело было горячим, напряжённым, будто готовым к… чему-то.

— Нашла что-то интересное? — спросил, мягким и успокаивающим тоном.

Девушка попыталась вырваться, но он лишь притянул ещё ближе. Грудь к груди. Дыхание к дыханию.

— Арден… — голос дрогнул.

Дрожала. Мужчина мягко поглаживал по спине, пальцы тёплыми кругами рассеивали ледяной ужас, сковавший тело.

— Что тебя испугало? — спросил, и в голосе не было ни намёка на ту опасность, что витала в воздухе мгновение назад.

Перевела взгляд, стараясь, чтобы голос не дрогнул:

— Увидела... страшную картину.

Босс усмехнулся, словно говорил о пустяке:

— Да, тут много разных странных вещей. Моя семья собирала их и хранила поколениями.

Рука скользнула к талии — лёгкое, но твёрдое прикосновение.

— Не голодна? Поужинаем? Время уже позднее.

Элея послушно пошла за ним, шагая по широкой лестнице вниз. Сердце постепенно успокаивалось, но мысли путались.

"Возможно, он ничего не знает. Если их род действительно столетиями собирал артефакты... то мой портрет — лишь часть коллекции. Просто история..."

Но тогда почему так трясёт? Почему в его глазах, когда смотрел, было что-то...

слишком осознанное

?

Арден вёл на кухню, шаги неторопливыми, уверенными. Говорил о чём-то простом — о вине, которое стоит попробовать, о блюде, которое любил готовить его дед.

А Элея слушала, кивала, но внутри всё кричало.

"Голова кружится... Надо успокоиться. Надо..."

Но когда его пальцы случайно коснулись запястья, вздрогнула.

Пальцы ласково скользили по коже, а пристальный взгляд заставлял сердце бешено колотиться. Остановились посреди коридора, и в воздухе повисло напряжённое молчание.

— Что ты делаешь? Отпусти! — голос прозвучал резко, но в нём слышалась неуверенность.

Арден не отпускал. Несколько долгих секунд просто смотрел — изучал лицо, испуганные глаза, дрожащие губы. Но затем, медленно, словно нехотя, разжал пальцы.

Элея быстро отстранилась, сделав пару шагов назад.

— Я не могу тебя полюбить. Уже говорила.

Не ответил сразу.

Только слегка наклонил голову, и в зелёных глазах вспыхнуло что-то холодное, почти предсказуемое.

— Посмотрим, — прошептал так тихо, что Элея едва расслышала.

Девушка вздрогнула.

— Я завтра покину твой дом.

Не стала ждать ответа. Развернулась и быстро направилась к кухне, чувствуя, как его взгляд жжёт спину.

27 глава.

Элея отодвинула стул и села за барную стойку. За ней молча наблюдал Арден. Его взгляд был сердитым и задумчивым, словно пытался разгадать её мысли сквозь непроницаемую маску.

Тишина между ними сгущалась, наполненная невысказанными словами.

Элея не отводила глаз, опасаясь, что малейшая слабость заставит уступить. Внутри бушевали эмоции — она понимала, что совершила ошибку, позволив Ардену взять инициативу в свои руки. Этот дом, полный тайн и загадок, которые Элея не хотела знать, сам Арден, казалось, скрывал больше, чем показывал...

Всё это было лишним. Снова проблемы. Элея уже один раз шла по неверному пути, второй раз не допустит.

Слишком многим пожертвовала, слишком много мучилась.

По коже пробежала дрожь.

Решение покинуть этот дом как можно скорее казалось единственно правильным.

— Элея... — его голос прозвучал тихо, но холодно. — Почему снова пытаешься сбежать?

— Я уже говорила... — голос прозвучал надрывно и тихо. — Не отвечу на твои чувства.

Арден наклонил голову, и вдруг она увидела его тёмную сторону. Аура вокруг стала тяжелой, почти осязаемой — такое же напряжение витало в воздухе тогда, в ресторане, когда Элея впервые отказала ему.

— Что тебя так напугало?

Молчание.

— Элея, ты ведь была спокойна. Тебе тут было хорошо. Так почему этот страх?

— Арден, я не хочу связываться с тайнами твоего дома.

Мужчина замер. Его глаза сузились, в них вспыхнуло что-то острое, почти хищное.

— Что ты имеешь в виду?

— Артефакты. Магические книги. Сокровища... которые я не должна была видеть. Всё это без разрешения Совета Магов нельзя хранить дома. Обычные смертные давно бы гнили в тюрьме. Зачем мне столь опасное знакомство?

Арден медленно подошёл к барной стойке, наклонился вперёд. Его рука поднялась, пальцы коснулись щеки — прикосновение было нежным, но в глазах читалась печаль.

— Я хоть раз сделал тебе больно? Или что-то против твоей воли? Не слишком ли жестока? Я не держу тебя здесь силой. Прекрасно понимаю, что мои чувства для тебя ничего не значат.

Элея вздрогнула.

Мужские пальцы на её коже казались одновременно утешением и укором. Девушка почувствовала себя грязной, острой иглой в сердце кольнуло чувство вины.

Молчала.

А что можно сказать? Снова использовала его? Чтобы заглушить свою боль?

От этой мысли стало противно самой себе.

Арден был иногда груб, но никогда не переходил границ. Их отношения всегда балансировали на грани странного взаимопонимания, и это нужно было прекратить.

Всё это — Арден, Зетринн, прошлое, которое не отпускало... Хватит.

Пришло время забыть, идти дальше, не мучить ни себя, ни других.

— Прости, ты прав. Плохого ты ничего не делал. Только вот... хватит обмана. Арден, отпусти меня. Я и так причинила тебе боль. Снова...

Элея отстранилась, обошла стойку, словно между ними внезапно выросла невидимая стена.

— Я хочу домой. Твои слуги... могут отвезти меня в город?

Арден вздохнул, не оборачиваясь.

— Да. Дам распоряжение.

Элея вышла, резко закрыв за собой дверь.

Есть уже не хотелось — ноги сами несли прочь из этого дома. Девушка даже не поднялась за своим платьем в комнату.

Неважно.

Главное — быстрее уехать.

Подальше от прошлого Ордена и его наследия, от Зетринна и тьмы, что преследовала в воспоминаниях.

Дверь особняка распахнулась перед ней, и Элея вышла на улицу. В это время к мраморной лестнице подъехала чёрная машина. Девушка быстро спустилась по ступеням и запрыгнула на заднее сиденье, даже не взглянув на шофёра.

Но в последний момент взгляд непроизвольно поднялся к дверям.

Там стоял Арден.

Его фигура чётко вырисовывалась на фоне освещённого проёма, но выражение лица скрывала тень. И всё же она чувствовала — в его глазах снова плескалась боль.

Элея дрогнула.

"Хватит! Отпусти! Больше не могу... Это мой предел!"

Резко отвернулась.

Машина тронулась, увозя прочь.

Элея откинулась на сиденье, взгляд устремился в окно. Машина медленно проезжала через зелёный парк, который ещё вчера казался прекрасным, а сейчас выглядел холодным и безжизненным.

— Леди, куда вас отвезти? — вежливо спросил шофёр, прерывая тягостное молчание.

Элея вздрогнула, словно очнувшись от мыслей, и машинально назвала свой адрес.

Машина плавно двинулась вперёд, приближаясь к огромным кованым воротам. И вдруг Элея резко обернулась, глаза расширились от неожиданности.

— Это что… магический барьер?

Шофёр удивлённо поднял бровь:

— Не каждый видит защитное заклятие. Даже не всем старым магам это подвластно. У вас дар, леди? Особенный?

Элея прерывисто дышала, не отвечая.

Дара у неё не было — лишь повышенная чувствительность, обострившаяся после замка Зетринна. Она научилась ощущать магию, как запах, как прикосновение ветра.

Она сжала губы. Такие барьеры видела давно, в те времена, когда магия в этом мире была повсюду.

Но что это значит?

«Орден всё ещё существует? Арден связан с ними?»

Нет, он ничего не знал о её прошлом. Не мог знать.

«Но если Орден жив…»

Мысль пронзила её, как лезвие.

«Нет, их сил уже не хватит, чтобы заточить Зетринна и других. Это просто совпадение.»

Судорожно вздохнув, выпрямилась и откинулась назад, стиснув пальцы.

Остаток пути прошёл в молчании. Слишком много перемен. Слишком много загадок.

Через час машина остановилась у её дома.

Элея уже открывала дверь, когда шофёр неожиданно обратился к ней:

— Леди, не знаю, что случилось между вами и хозяином… но он хороший человек.

Элея нахмурилась. Укол вины в сердце зашевелился снова, кусая изнутри.

Она лишь кивнула и вышла из машины, не оборачиваясь.

Дверь квартиры захлопнулась за ней с громким звуком.

Тишина.

Солнечные лучи пробивались сквозь занавески, медленно скользя по пыльным поверхностям мебели, подчеркивая запустение. Элея замерла на пороге, усталость тяжелым грузом давила на плечи. Хотела только одного — рухнуть на кровать и забыться, пусть даже на час.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но вдруг…

Запах.

Тонкий, едва уловимый, но знакомый до боли.

Глаза расширились. Шаг вперед — осмотр гостиной. Никого. Кухня пуста.

Но запах стал чуть сильнее, ведя, как невидимая нить.

Такой родной…

Сердце бешено заколотилось.

Она вошла в спальню — и застыла.

Покрывало на кровати было смято.

А на нем…

Мужская рубашка.

Черная, из плотного шелка с едва заметным переливом.

Пальцы Элеи дрожали, когда медленно, почти не веря своим глазам, протянула руку к черной ткани. Кончики пальцев сначала лишь слегка коснулись рукава, будто проверяя — реально ли это, не мираж ли. Шелк был прохладным, но под прикосновением словно оживал, согреваясь. Провела ладонью по складкам, ощущая под пальцами тончайшие переливы ткани, так похожие на игру света на шерсти черного волка.

Когда сжала рубашку в кулаке, ткань оказалась удивительно податливой, мягкой, но при этом плотной — такой же противоречивой, как и сам Зетринн. Поднесла ее к лицу, и вдруг охватила странная слабость в коленях. Губы сами собой разомкнулись и прошептали:

— Зетринн?

Первый вдох был осторожным, прерывистым — будто боялась, что запах окажется лишь игрой воображения.

Но нет.

В ноздри ударил тот самый знакомый до боли аромат — древесный, с нотками дыма и чего-то дикого, звериного. Легкие расширились жадно, втягивая его, словно кислород после долгого удушья.

Зажмурилась, погружая лицо в шелк, вдыхая глубже, еще глубже, пока в груди не стало тесно от нехватки воздуха. Но даже тогда не могла остановиться — каждый новый вдох приносил новые оттенки: вот горьковатый оттенок тьмы, вот едва уловимый запах его кожи, вот терпкий шлейф ночного леса…

Пальцы впились в ткань так сильно, что ногти побелели от напряжения. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что рвет дорогую вещь, но это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме этого запаха, который кружил голову, как крепкий алкоголь, заставляя сердце бешено колотиться.

Вдруг тело содрогнулось — почувствовала, как по щекам текут горячие слезы, пропитывая шелк. Но даже сейчас, даже сквозь соленый вкус собственных слез, продолжала дышать им, словно пытаясь вобрать в себя каждую молекулу, каждый атом его присутствия, сохранить это ощущение навсегда.

— Хватит, мучать себя… — прошептала хрипло, когда наконец оторвала лицо от ткани. Грудь болезненно вздымалась, а в горле стоял ком, мешающий дышать. Рубашка теперь была теплой от дыхания, но все еще хранила его след — тот самый, который сводил с ума, который узнала бы среди тысяч других.

Прижала ткань к сердцу, чувствуя, как шелк холодеет от слез, но было все равно.

Сердце бешено колотилось, тело дрожало. Скучала.

Безумно. До ненависти.

Любила.

До боли.

Но…

Резко отстранилась. Рубашка упала на кровать, будто обожженная. Элея сжала кулаки, глядя на нее с горькой печалью.

«Зачем он был тут?»

Прошлась по спальне, заглянула в душевую, где на плитке были капли воды.

Замерла.

Сомнений больше не было.

Он был здесь.

Недавно.

Искал? Или просто пришел напомнить о себе?

Хотя обещал не трогать.

Боль волнами накатывала на сердце.

Вышла в гостиную, тяжело дыша, потрясенная, испуганная.

Мысли путались.

«А если вернется? Что тогда? Снова боль? Снова упреки? Эта вечная вина, что разъедает изнутри?»

Хватит. Устала.

Голова гудела от усталости — не физической, а той, что проникает в самую душу, выжигая всё на своём пути.

Слишком долго терзала свою душу.

Элея закрыла глаза, не просто устала — достигла предела. Той самой последней грани, за которой остаётся только пустота.

Провела ладонью по лицу, стирая следы слёз, но не смогла стереть ту глухую боль, что пульсировала в груди.

Хватит бегать.

Хватит страдать.

Пора уехать. Подальше от Ордена, от Ардена, от Зетринна и Детей Тьмы. От всего, что разрывало на части.

Движения были механическими, лишёнными всякой эмоции. Достала небольшой чемодан — тот самый, с которым когда-то приехала в этот город, полная надежд.

Быстро собрала вещи — минимум одежды, документы, деньги.

Резко захлопнула чемодан.

Последний взгляд на квартиру — на пыльные солнечные лучи на полу, на недопитый чай в кружке, на след от каблука на паркете...

"Прощай."

Дверь закрылась с тихим щелчком.

До вечера нужно было успеть многое сделать: уволиться, выставить квартиру на продажу, забыть этот город навсегда.

Офис.

Элея вошла в кадровый отдел, плечи прямые, взгляд пустой.

— Заявление на увольнение.

Секретарь поднял брови:

— Так внезапно? Господин Арден сегодня отсутствует, может, подождёте...

— Нет.

Один резкий взгляд — и женщина замолчала, торопливо принимая бумагу.

Вышла, не оглядываясь. Ардена не было.

И слава Богу.

Не вынесла бы ещё одной встречи.

Впереди — продажа квартиры, билет в один конец...

И свобода.

Элея вышла из отдела кадров, медленно направилась к выходу.

Сердце сжималось и как будто хотело остановить все действия.

Девушка слушала лишь разум. Всё было решено.

И вот...

Последняя подпись.

Бумаги на продажу квартиры оформлены. Риелтору оставлена доверенность — чтобы больше не возвращаться в этот город без крайней необходимости.

Ничего больше не связывало с этим местом.

К вечеру Элея медленно шла к вокзалу.

Билет уже куплен.

В один конец.

Каблуки глухо стучали по брусчатке вокзала, ритмично отмеряя последние минуты жизни в этом городе. В руках — один чемодан.

В нём — всё, что решила взять с собой. Остальное останется здесь: пыльные воспоминания, разбитые мечты, следы чужих прикосновений на несвежих простынях.

Перрон был почти пуст.

Вечерний ветер играл с волосами, а в небе, чистом и безжалостном, уже загорались первые звёзды. Элея запрокинула голову, глядя вверх, и горько усмехнулась.

— Давно не была там... — прошептала, голос прозвучал хрипло. — Столько бежала. От приёмных родителей, от их скучных полей и коровьих морд... А в итоге? Вернусь, как блудная овечка, с пустыми руками и душой, вывернутой наизнанку.

Горло сжалось.

Снова представила их — седые виски отца, морщинки у маминых глаз, которые всегда появлялись, когда она смеялась. Пять лет молчания.

Пять лет, в которых не было ни звонков, ни писем, только гордыня и глупые мечты о величии.

— Глупая девчонка, — прошептала, сжимая ручку чемодана так, что костяшки побелели. — Жила бы с ними — и горестей бы не знала. Но нет, решила, что я — великий маг.

Ветер донёс гудок приближающегося поезда.

Элея не повернулась.

— Великий маг... — повторила и засмеялась, коротко и жёстко, как ломающаяся ветка. — Когда-то давно — предатель. Этот мир не принимал меня тогда. Не принимает и сейчас.

Поезд подкатил к платформе, двери распахнулись. Последние пассажиры спешили занять места.

Но задержалась на секунду.

— Но всё же есть место, где меня ждут.

Сомнение кольнуло сердце.

А ждут ли?

Пять лет — не шутка. Может, они уже смирились, что их приёмная дочь — эгоистичная дрянь, которая сбежала в поисках призрачной мечты?

Но другого выхода не было.

Шагнула в вагон.

Дверь закрылась за ней.

— Хотя бы попробую, — пробормотала, опускаясь на жёсткое сиденье.

Поезд тронулся.

Город начал медленно уплывать за окном — серые здания, огни реклам, острые шпили Башни Магов, где, возможно, он сейчас стоял у окна и смотрел в темноту.

Элея отвернулась.

Больше это не имело к ней никакого отношения.

Ехала домой.

К полям, к запаху сена, к людям, которые, возможно, всё ещё любили, несмотря на всё.

28 глава

Арден сидел в своем кабинете, сжав виски так, что под пальцами пульсировали вены. Зеленые глаза, обычно холодные и собранные, сейчас пылали яростью. Взгляд был прикован к листку бумаги на столе — этому ничтожному клочку, где красовалась

ЕЁ

подпись под заявлением об увольнении.

"Сбежала. Снова."

Пальцы сжали бумагу так, что суставы побелели, а края листа смялись в жестких складках. Злился еще больше от того, что все это сделала за его спиной — просто пришла в отдел кадров, когда его не было, и оформила увольнение. Без отработки. Просто... отпустили, как будто была обычной сотрудницей, а не...

Глухой треск разорвал тишину — Арден даже не заметил, как пробил дырку в заявлении ногтем.

"Вернулась к нему?"

Мысль вонзилась в мозг, как нож.

"Нет, не вернулась — глаза в тот вечер в особняке говорили о слишком глубокой боли. Тогда куда? Сбежала от всего? От меня?"

— Элея... — прошептали чуть слышно пересохшие губы. — Что ты со мной делаешь?

За дверью внезапно раздались голоса.

Взволнованный голос помощницы, резкий и неуверенный:

— К господину Айрису только по записи! Куда вы...

Дверь резко распахнулась с такой силой, что ручка врезалась в стену, оставив вмятину в дереве.

Вошел Зетринн.

Арден даже не пошевелился, только медленно поднял взгляд на соперника.

Зетринн замер в дверном проеме, его мощный силуэт заполнил собой все пространство. Серебристые волосы, подобные расплавленному металлу, ниспадали тяжелыми прядями до пояса, отливая холодным блеском. Холодные золотые глаза, обычно спокойные и всевидящие, сейчас пылали скрытой яростью — зрачки сузились в тонкие вертикальные щели, как у разъяренного хищника.

Черная одежда, идеально облегающая мускулистую, атлетическую фигуру, лишь подчеркивала властную, подавляющую ауру, исходящую от него. Каждый мускул был напряжен, будто в любой момент мог ринуться вперед, сокрушая все на своем пути.

Стоял неподвижно, но в этой неподвижности чувствовалась готовая взорваться мощь — пальцы слегка сжались, челюсть напряглась, а взгляд, тяжелый и пронизывающий, словно буравил пространство перед собой. В воздухе повисло немое предупреждение: не просто вошел — захватил территорию, и теперь все вокруг должно было подчиниться его воле.

Застыл на мгновение, словно давая Ардену прочувствовать весь вес своего присутствия. Затем шагнул внутрь, небрежно захлопнув дверь перед носом ошеломленной помощницы.

Тишина.

Зетринн прошел через кабинет с невозмутимостью древнего хищника, для которого весь мир — всего лишь клетка, а все в нем — обреченная добыча. Каждый шаг, бесшумный, гулко отдавался в сознании Ардена, подобно ударам погребального колокола, отсчитывающего последние мгновения перед неминуемой расправой.

Опустился в кресло с царственной небрежностью повелителя, восседающего на троне, мощное тело заняло все пространство, словно расширяясь и заполняя собой всю комнату. Длинные ноги в идеально сидящих черных брюках медленно, с демонстративной неспешностью, переплелись — одна закинулась на другую.

Голова слегка наклонилась, и этот едва уловимый жест был страшнее любой угрозы — словно бог снизошел рассмотреть жалкого смертного, прежде чем вынести приговор. Воздух вокруг Зетринна сгустился, наполняясь тяжестью невысказанной угрозы, а золотистые глаза, холодные как звездный свет, приковали Ардена к месту точнее любых оков.

Их взгляды скрестились.

— Ну, здравствуй, мальчишка, — голос был низким, бархатным, угрожающим. — Где ты спрятал мою женщину?

Арден ощутил, как по спине пробежал холодок, но не дрогнул. Вместо этого пальцы медленно разжали смятое заявление, отбрасывая его в сторону.

— Твоя? — намеренно сделал паузу, позволяя губам искривиться в едва заметной горькой усмешке. — Интересно, она знает, что принадлежит тебе?

Зетринн не ответил.

Скользнул взглядом сверху вниз, будто изучая жертву перед прыжком.

Воздух в кабинете стал густым, пропитанным немой яростью. Арден почувствовал, как по телу разливается адреналин — сердце билось чаще, ладони стали влажными, но не отводил взгляда.

— Ушла, — наконец произнес, четко выговаривая каждое слово. — Сама. Без предупреждения. Так что, если тебе так важно ее найти — ищи.

Золотые зрачки сузились.

— Врешь.

Арден почувствовал, как в висках застучало.

— Проверь, — бросил, намеренно откидываясь в кресле, демонстрируя мнимую расслабленность.

Тишина снова нависла между ними, но теперь в ней чувствовалось напряжение, словно перед ударом грома.

Зетринн медленно поднялся, движения были плавными, как у змеи перед атакой. Наклонился над столом, опершись ладонями о дерево, и Арден почувствовал запах дыма и чего-то древнего, дикого, исходящий от него. Вздрогнул, заметив, как глаза Зетринна начали гореть ярким золотым светом, а зрачки вытянулись в узкие полоски, как у хищника.

Долго смотрели друг на друга. Зетринн принюхивался, ноздри слегка дрожали, улавливая каждый запах. Прекрасно осознавал — все, что было сказано, правда.

— Да кто ты такой? — выдохнул Арден, чувствуя, как собственное дыхание стало неровным.

Зетринн оскалился в улыбке, обнажив неожиданно острые клыки:

— Спроси у Главы Магического Совета, по совместительству — твоего дядюшки, да?

Резко выпрямившись, медленно осмотрелся вокруг, снова принюхиваясь. Движения были неестественно плавными.

— Пахнет Элеей... Она давно покинула это место? — говорил спокойно, но в паузах слышалось обещание неописуемой боли. — И от тебя пахнет... моей женщиной... Ты... был близок с ней?

На последнем слове глаза Зетринна вспыхнули ярче, а тон стал откровенно угрожающим.

Зрачки сузились в тонкие вертикальные щели, и в них читалось не просто раздражение, а холодная, расчетливая жестокость, словно уже видел перед собой не человека, а жертву, которую вот-вот растерзает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Арден замер.

Он не был трусом, но в этот момент тело отреагировало раньше разума — по спине пробежала дрожь, словно тысячи ледяных игл впились в кожу. Холодный пот выступил на ладонях, а в груди сжалось — не страх, нет, нечто глубже. Инстинкт. Тот самый, что заставляет оленя цепенеть перед волком, даже если тот еще не бросился в атаку.

Арден не хотел показывать страх. Но Зетринн уже видел, как дрогнули пальцы Ардена, как напряглись мышцы шеи, как участился пульс на виске. И в его взгляде появилось что-то новое — удовлетворение.

— То, что между нами было, — это наше дело, — ответил Арден слегка дрогнувшим голосом, намеренно делая паузу между словами. — Сколько тебя не было рядом? Какое право имеешь мучать ее? Ей было больно, нужно было крепкое плечо.

Зетринн ответил низким рыком, который заставил вибрировать стекла в кабинете:

— У меня на нее все права. Даже больше. Если узнаю, что вы были близки, — убью.

Арден засмеялся печально, смех звучал неестественно в натянутой тишине:

— И как ты мог ей понравиться? Такой эгоистичный, жадный, собственник.

Зетринн медленно провел языком по зубам — и Арден с ужасом увидел, как те удлиняются, превращаясь в хищный оскал.

— Мальчишка, тебе жить надоело? — прошипел, как зверь, Зетринн.

Кабинет начал медленно наполняться тенями. Они струились из углов, поднимались от пола, обволакивая все вокруг. Темнота становилась осязаемой, тяжелой.

— Я гнался за твоей машиной до леса в тот вечер, — продолжал Зетринн, голос теперь звучал со всех сторон одновременно. — А потом вы просто исчезли. Скажи, что за барьер был воздвигнут на той территории? Как посмел скрыть ее от меня?

Зетринн начал терять контроль.

Его лицо исказилось в гримасе первобытной ярости. Скулы выступили вперед, превратив некогда благородный профиль в маску хищника, только что сорвавшегося с цепи. Из серебристой гривы волос прорвались черные волчьи уши — остроконечные, покрытые бархатистой шерстью, они нервно подрагивали, улавливая каждый звук, каждый вздох жертвы.

Тени ожили. Они стелились по полу, как черная лава, вздымались по стенам мертвыми руками, свивались в кольца вокруг ног Ардена. Воздух превратился в тягучий дым, пропитанный гарью древней магии и железным послевкусием страха.

Арден захлебнулся.

Его грудная клетка судорожно дергалась, но легкие не слушались — будто кто-то залил их расплавленным свинцом. Сердце билось так бешено, что казалось — вот-вот разорвет ребра изнутри. В висках стучало, в ушах стоял вой, как от подземного ветра.

Перед глазами поплыли черные пятна, сливаясь в пульсирующую пелену. Зрение сужалось, оставляя только искаженное лицо Зетринна — его губы оттянулись, обнажая удлиняющиеся клыки, глаза полностью позолотились, потеряв всякое сходство с человеческими.

Арден не дышал — он тонул.

В этом море первобытного ужаса, что изливалось из существа перед ним.

И самое страшное — в этих золотых глазах не было безумия. Только холодный, расчетливый гнев.

— Пре...крати... — выдохнул Арден, его пальцы судорожно вцепились в горло, хотя там ничего не было.

Губы начали синеть. Зетринн наблюдал за этим с холодным интересом, звериные глаза блестели в предвкушении. Арден почувствовал, как по щекам стекает холодный пот, а мышцы слабеют.

В последний момент, когда сознание уже начало уплывать, тени рассеялись. Арден рухнул вперед, упираясь локтями в стол, и сделал несколько судорожных, хриплых вдохов. Слюна капнула на полированную поверхность стола.

— Запомни, — прошептал ледяным тоном Зетринн. Его черты снова стали человеческими, но в глазах все еще горело что-то дикое. — Если увижу следы твоих рук на ней — твоя смерть будет долгой.

Зетринн резко отступил. Тени рассеялись, будто их и не было. Он вернулся в кресло, взгляд снова стал холодным, в нем читалась сосредоточенность.

— А теперь поговорим серьезно, — голос звучал ровно.

— Я обследовал весь город, ее квартиру, прилегающие леса. Ее нигде нет. Самый сильный запах ее присутствия — тут.

Зетринн цокнул языком раздраженно.

— Так... говоришь, она ушла? Почему? И как давно? Где ты ее прятал в тот вечер?

Золотые глаза сузились.

— Говори. Видел уже, что будет, если не скажешь.

Арден сглотнул. Он был упрям, но не безумен. Подавив гордость и страх, выпрямил спину и посмотрел в эти золотые глаза, в которых теперь мерцала тень древнего и беспощадного хищника.

— Уволилась. Без моего ведома. Вчера. — Арден намеренно сделал паузу, давая словам проникнуть глубже. — Она работала тут. Почему ушла? Сложно сказать. Наверное... испугалась.

Зетринн не моргнул, но в уголке его рта дрогнула едва заметная тень раздражения.

— Я не прятал ее. Отвез в дом своей семьи. Там она приходила в себя...

Арден намеренно замедлил речь, подбирая слова, которые должны были ранить.

— ...от встречи с тобой.

Тишина.

— Думаю, возвращаться к тебе она не планирует, раз покинула город.

Арден усмехнулся. Зло, почти торжествующе.

— А ты, наверное, еще не в курсе...

Пауза.

— Квартиру она продала.

Глаза Зетринна вспыхнули.

— Можно сделать вывод, что ни к тебе, ни ко мне возвращаться не собирается. Никогда.

Раздался грозный волчий рык. Глаза Зетринна из золотых превратились в темно-медные, почти кровавые. Он едва сдержал ярость, пальцы впились в подлокотники кресла, оставляя вмятины на дорогой коже.

— Твоя семья... — он задумался, потом резко нахмурился. — ...фамилия Дэ Эльнар? Как у Главы Магического Совета?

Арден вскинул голову:

— Не моя. Я — Айрис. Это фамилия по дядиной линии.

Зетринн медленно встал. Движения были плавными, но в них чувствовалась скрытая мощь, как у зверя перед прыжком.

— Теперь понимаю, откуда там мог быть такой барьер... или защита. — Его голос стал тише, но от этого только опаснее. — Наследие Ордена в том месте. В твоем доме.

Арден вздрогнул нервно.

— Откуда ты знаешь о наследии Ордена?

Зетринн не ответил. Сделал шаг к двери, потом обернулся.

— Твой дядя... занятный человек. Поговори с ним. Тогда поймешь, что лучше не вставать на моем пути.

Арден почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— В вашем мире нет ничего, что сможет защитить тебя от моего гнева.

Пауза.

— Как и ее — от моей одержимости.

Арден зашипел.

Больно было слышать эти слова, но он уже ощутил на себе силу Зетринна.

— Ей было очень больно... — голос дрогнул. — Зачем мучить дальше? Отпусти.

Зетринн уже был почти у двери. Остановился, но не повернулся.

— Отпускал.

Тишина.

— Снова увидел. И понял — не отпущу.

Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом, оставив Ардена одного — в гневе, в смятении, в тумане мыслей, которые теперь крутились вокруг одного:

"Где ты, Элея? И, что хуже всего... Он тебя найдет."

Зетринн появился на верхних этажах Магической Башни, где сейчас обитали Темные Духи. Тяжелые шаги гулко раздавались по мраморному коридору, отражаясь от стен.

Он был зол на себя:

"Надо было поставить на Элею метку... Тогда бы нашел ее, где бы она ни была. А теперь — только следы, запахи, и все это растворяется в этом проклятом городе..."

— мысленно ругал себя.

Раздражение клокотало внутри, но внезапно лицо исказила холодная усмешка.

"Если магия бессильна, придется использовать технологии. У этого мира есть свои преимущества."

Зетринн резко повернул за угол и шагнул в просторный зал.

Гостиная дышала роскошью и декадансом: высокие потолки, украшенные витиеватыми узорами из черного золота, стены, обтянутые темно-бордовым бархатом, и массивные люстры, чьи хрустальные подвески мерцали.

В центре – глубокие кожаные диваны цвета воронова крыла, низкие столики из черного дерева с инкрустацией серебром, барная стойка из полированного обсидиана, уставленная хрустальными графинами с элитными алкогольными напитками — от выдержанного виски до магических эликсиров, переливающихся ядовитыми оттенками.

На стене мерцала огромная магическая плазма — не просто экран, а живое зеркало иных миров, откуда лились гипнотические ритмы, наполняя воздух пульсирующими басами. Свет от нее играл на поверхностях, отбрасывая движущиеся тени, казалось, будто весь зал был пропитан музыкой.

И здесь, в этом полумраке, пропитанном ароматами кожи, дорогого табака и чего-то древнего, звериного, находились трое его сородичей — каждый был занят своим делом.

Астелла полулежала на одном из диванов, серебристые волосы растрепаны, словно только что вернулась с охоты. Длинные тонкие пальцы лениво перелистывали страницы книги.

Виониола устроилась ближе к плазме, алые губы шепотом повторяли слова песни, а красные глаза горели азартом.

Илсира, как всегда, была поглощена собой — огненные хвосты переливались в свете экрана, пока она расчесывала их серебряной гребенкой с изящными, но смертоносными узорами.

Зетринн молча подошел к барной стойке, налил бокал дорогого вина и окинул взглядом зал.

"Полгода... Всего полгода понадобилось, чтобы собрать их всех."

Облокотился на стойку, прикрыл веки.

Вспомнил, как освобождал каждого, как вырывал из плена, возвращал в этот мир. Сначала в их глазах горела лишь ненависть, жажда разрушения. Мысли были только о мести, тьма бушевала в них.

Но прошло время, что-то изменилось. В этом мире было много интересного: технологии, наука, развлечения — их особенно заинтересовало.

В их время ничего подобного не было. Сейчас мир жил почти без магии, но цивилизация ушла далеко вперед.

Люди, технологии, остатки магии, слившиеся воедино. Им больше не нужна была месть.

Теперь они хотели власти.

"Править этим великолепием... Пользоваться всеми его благами."

Было достаточно лишь усилить магию, дать людям силу — ровно настолько, чтобы они оставались под контролем.

Старый урок с Орденом и предательницей оказался достаточным для осознания природы человека. Этими смертными надо управлять, контролировать, властвовать из тени, чтобы они сами принимали те решения и действия, которые нужны Детям Тьмы.

Орден совершил большую ошибку тогда, в прошлом, пойдя по пути жадности и алчности. Тогда у них была свобода и выбор. Теперь такого не будет никогда.

Мир не будет разрушен. Он просто будет служить своим новым Хозяевам.

Зетринн сделал глоток вина, открыл глаза, и во взгляде застыло холодное удовлетворение.

Что касалось предательницы, изначально в сердцах Детей Тьмы бушевала ярость, требовавшая немедленной расправы – хотели убить, заставить страдать, отыскать любой ценой...

Зетринн осознал всю опасность, когда разбудил сестру. Эту жажду мести было сложно унять.

Исход для Элеи тогда был бы смерть. Если бы Зетринн где-то не уследил, не защитил, не уберёг...

В конечном итоге единственным разумным решением оказалось отпустить Элею, ведь прекрасно понимал, какая участь ждала бы, попади она в руки семьи, которая без сомнений растерзала бы в долгих, изощрённых мучениях, растянув страдания на месяцы, а может, и годы.

Шло время, пыл постепенно угасал, страсти остывали, и после долгих обсуждений, споров и внутренней борьбы пришли к общему решению.

Простить предательницу так и не смогли, но выбрали оставить в покое, отпустить с миром, без преследований и мести. Для Зетринна это стало личной победой – сумел защитить Элею, спасти от неминуемой гибели, доказав, что даже в их жестоком мире возможна пощада.

Вот только была ещё одна проблема.

Он сам.

Сердце и древние инстинкты оказались сильнее доводов разума. Когда отпустил, думал – сможет забыть и дать свободу.

Первый месяц без Элеи прошёл в странном, раздражающем спокойствии. Зетринн ловил себя на том, что непроизвольно ищет её запах в воздухе, что пальцы сами сжимаются, будто пытаясь удержать то, чего уже нет. По ночам кожа горела от воспоминаний о прикосновениях, а в голове навязчиво звучал смех, такой безумно родной. Злился на себя, на эту слабость, но тоска вилась вокруг как дым, проникая в самые защищённые уголки сознания.

К концу второго месяца это стало невыносимым.

Охватила навязчивая мания – прокручивал в голове каждый момент, проведённый с Элеей, анализировал каждое слово, искал скрытый смысл, знаки, которые мог пропустить. Сны заполонил её образ – то близкий, то ускользающий, всегда недосягаемый. Зетринн не хотел признаваться, но нуждался, как в воздухе, и это раздражало больше всего.

На третий месяц сорвался.

Решение найти созрело внезапно и окончательно. Готов был перевернуть весь мир, разорвать пространство, продать душу, лишь бы увидеть снова...

Но Астелла остановила, не дав совершить опрометчивый поступок.

Ненависть в глазах сестры говорила об опасности для Элеи – уже осознала связь брата с предательницей.

– Зетринн, ты смог принять, и видимо уже простил, а мы нет. Закрыла глаза на то, что отпустил, дал свободу, когда забрала нашу. Эти похотливые чувства стоят её смерти, брат? А именно это сделаем, если увидим рядом, и даже твоя сила не спасёт. Ты понимаешь? Зетринн, ты сильнее любого из нас, но один. Подумай прежде, чем принимать решения.

Голос сестры был ледяным и жестоким.

Тогда взял себя в руки, возвёл вокруг чувств высокие барьеры, пытаясь заглушить.

Так прошло ещё время.

Полгода или больше?

Но всё рухнуло в один миг.

Увидел – и мир перевернулся.

Замер на несколько секунд, когда говорил речь. Даже с такого расстояния Зетринн уловил запах.

Знакомый аромат ударил в ноздри – сладкий, терпкий, смешанный с чем-то неуловимо её, тем, от чего сжималось горло, а в груди вспыхивало что-то тёплое и опасное. Вдохнул глубже, почти захлебнулся этим запахом, забытым и родным, будто лёгкие наконец вспомнили, как должны дышать.

А потом – взгляд.

Серые глаза, бездонные, глубокие, как океан перед штормом, встретились с его. В них был страх, горечь и сомнения, и что-то ещё, что не успел разглядеть, потому что в этот момент...

Всё внутри взорвалось.

Запреты, обещания, логика – всё, что так тщательно выстраивал, рухнуло в бездну, словно никогда и не существовало. Осталось только – она. И безумие, что разлилось по жилам, жгучее, неконтролируемое, яростное.

Когда увидел его.

Чужого.

Незнакомца.

Мужчину, который осмелился –

Коснуться.

Взять за руку.

Увести.

Ревность вспыхнула, как адское пламя, сожрало всё – разум, терпение, остатки самообладания. Кровь закипела, зрение сузилось до одной точки – её руки в чужих пальцах.

Тело напряглось, готовое ринуться, разорвать, уничтожить...

Зетринн, едва сдерживая себя, договорил речь, не показывая эмоций, быстро покинул зал. Изумлённые взгляды сородичей устремились в спину...

Но волк внутри уже всё решил и бросился вслед, лишь через несколько секунд осознав, что запах мужчины знаком – старый соперник, тот мальчишка, что кружился вокруг. Ревность вскипела с новой силой.

Оскалился.

Зетринн вылетел на улицу, но было уже поздно – машина с Элеей и Арденом уже отъезжала.

Дикое, одержимое рычание в небо.

Ярость вырвалась наружу, сметая последние остатки человеческой оболочки.

Кожа загустела, превращаясь в чёрный бархат шерсти, кости ломались и перестраивались с хрустом рвущихся связок. Морда вытянулась, обнажая клыки, длинные, острые, готовые разорвать плоть. Глаза вспыхнули золотым адом, зрачки сузились в вертикальные щели, ловя каждый миг, каждое движение.

Огромный, двухметровый в холке, волк ступил на землю, когти впились в грунт, разрывая, как бумагу. Мускулы напряглись, собравшись в стальные пружины, и –

Рванул вперёд.

Скорость, с которой нёсся, была чудовищной. Воздух ревел в ушах, земля дрожала под лапами, деревья мелькали как размытые тени. Летел, не бежал, а именно летел, как тень, как смерч, как сама смерть, неумолимая и неостановимая.

Но машина…

Машина ускользала.

Зетринн не верил глазам. Ни одно существо, ни один механизм ещё не убегал так. Мчалась, будто сама тьма гналась за ней, оставляя за собой только рёв мотора и запах бензина, смешанный с её ароматом.

Лапы впивались в асфальт, оставляя глубокие царапины, лёгкие горели, кровь стучала в висках, но не сбавлял темпа. Не мог. Не хотел.

Уже почти настиг.

Мышцы горели от напряжения, когти впивались в землю, шерсть слипалась от потока воздуха и собственной ярости. Ещё один прыжок – и лапы вот-вот вцепятся в металл, зубы сомкнутся на дверце, вырвут её оттуда, оторвут от этого ничтожества, прижмут к себе, заставят понять, что она его, только его…

Но в тот самый миг, когда тень уже накрыла машину, она – исчезла.

Просто растворилась. Без вспышки. Без звука. Без следа.

Один миг – и пустота.

Только лес и тьма.

Тишина.

Волк замер, втягивая воздух, пытаясь уловить хоть что-то — запах бензина, её духов...

Ничего.

Словно кто-то взял и стёр их самой тщательной, самой изощрённой магией.

Невидимый барьер.

Защита.

Зетринн зарычал, низко, глухо, как гром перед бурей, и начал ходить кругами, методично, беспощадно, как волк, который знает, что добыча близко, но не может до неё добраться.

Лапы вытаптывали землю, когти рвали корни, уши ловили каждый шорох, каждый треск ветки, каждый вздох ночи…

Ничего. Волк остановился, поднял морду, золотые глаза впились в тьму, в ту самую точку, где они исчезли, где их скрыли от него.

И завыл.

Долго. Громко. Безумно.

Этот звук разорвал ночь, заставил листья содрогнуться, зверей затаиться.

Он не отпустит. Она не сбежит.

Рычало его сознание, кровь, сама душа.

На следующий день Зетринн стоял в опустевшей квартире, и каждый мускул был напряжён до предела.

Солнечный свет пробивался сквозь шторы, освещая пыль, что медленно кружилась в воздухе. Зетринн не двигался, застыв посреди комнаты, золотые глаза — холодные, но горящие изнутри — методично осматривали каждую деталь.

Здесь всё пахло ею.

Слишком сильно.

Слишком навязчиво.

Каждый вдох обжигал.

Следы духов на подушке, аромат кофе, что пила в последнее утро, еле уловимый оттенок пота на брошенной кофте…

Зетринн закрыл глаза, ноздри дрожали, впитывая, запоминая, сравнивая с тем, какой была тогда, в его руках, в его постели, в его жизни…

Разница резала, как нож.

Она изменилась.

Исчез тот запах страха, того дикого, первобытного ужаса, что когда-то смешивался со сладкой дрожью. Теперь здесь было что-то другое — усталость? Смирение?

Ненавидел это.

Ненавидел, как отсутствие было таким ощутимым, как каждая вещь кричала о ней, но самой не было.

Книги на полке — она их трогала. Чашка на столе — из неё пила. Одеяло на диване — под ним спала, возможно, мечтала, возможно, вспоминала его…

Или нет.

Может, уже забыла.

Может, вычеркнула.

Мысль взбесила, клыки обнажились в тихом, зверином оскале, пальцы впились в спинку стула, дерево заскрипело под натиском ярости.

И тогда —

Прошептал её имя.

— Элея.

Тихо. Глухо. Как проклятие.

Звук разорвал тишину, упал на пустые стены, отскочил, вернулся — чужим, одиноким эхом.

Прошёлся по квартире, остановился перед дверью в душ — оттуда сильнее всего исходил её запах.

Не удержался — зашёл в ванную комнату.

Сердце бешено колотилось, кровь гудела в висках.

На крючке висел халат — тонкий, пропитанный едва уловимым ароматом кожи. Сжал ткань в кулаках, вдохнул глубже, и низ живота сжало от жгучего желания.

Зарычал, стиснув зубы, словно зверь, настигший добычу.

Возбуждение накрыло с головой — резкое, животное, неконтролируемое.

Кровь вскипела в жилах, ударив в виски тяжёлым, горячим пульсом. Мышцы напряглись, кожа стала слишком тесной, будто внутри бушевал зверь, рвущийся наружу. Пальцы сами вцепились в мягкую ткань, прижимая к лицу.

Вдохнул глубже.

Её запах.

Тот самый.

Горло сжалось, низ живота ответил жгучей волной, кровь прилила к члену, наполняя, утяжеляя, заставляя сжаться зубы от невыносимого напряжения.

Тёрся лицом о ткань, ноздри раздувались, впитывая, жадно, безумно, словно мог втянуть саму через этот проклятый кусок материи. Потом — всем телом, прижимая халат к груди, животу, бёдрам, как зверь, метящий территорию, оставляющий свой запах поверх её, стирая все следы других, заявляя свои права.

Клыки обнажились, длинные, острые, капающие слюной, когти выпустились, впиваясь в ткань, едва не разрывая, но сдерживался, боясь уничтожить последний осязаемый кусочек её присутствия.

"Надо остыть."

Сорвал с себя рубашку, кнопки разлетелись по комнате с тихим звенящим стуком. Пальцы дрожали, расстёгивая ремень, швыряя брюки на пол. Шагнул в душ, резко дёрнув ручку, включив воду на полную мощность.

Ледяные струи обрушились на него, обжигая кожу, но не смогли погасить огонь под ней. Зетринн закрыл глаза, запрокинул голову, позволяя воде стекать по лицу, шее, груди,

но образ не смывался, не исчезал, а лишь становился чётче, ярче, невыносимее.

Элея.

Серые глаза, полуприкрытые веки, приоткрытые губы, глухой стон, когда зубы впивались в шею, когда руки сжимали бёдра...

Простонал, ударив кулаком по кафелю, оставив трещину, но боль не помогла, не перебила этот одержимый образ.

Она была везде.

Сколько простоял там под холодной водой?

Время потеряло смысл.

Как же хотел коснуться.

Хотел обнять.

Как вообще выживал без неё всё это время?

Вышел из душа, вода стекала по напряжённым мышцам. Натянул штаны, взял рубашку в руки, даже не вытершись.

Взгляд скользнул по кровати — и в мозгу снова вспыхнули воспоминания: голое тело, изгибы, тени между бёдер, звуки, которые издавала…

Сглотнул.

"Я одержим ею."

Найдёт.

Больше не выдержит.

Как прожил эти полгода — сам не понимал.

Наклонился над постелью, рука дрогнула. Хотел лечь, уткнуться лицом в подушку, вдохнуть остатки её запаха. Рубашку бросил на покрывало —

И тут в сознании раздался голос:

"Зетринн, скоро собрание. Ты где?"

Рыкнул от ярости — и исчез в клубах теней.

В настоящее время:

Зетринна вырвали из воспоминаний.

Резкий, раздражённый голос Илсирсы врезался в сознание:

— Зетринн, ты меня слышишь?

Он медленно поднял взгляд, золотые глаза тусклые, ещё не вернувшиеся из мира, где была она.

Уже несколько минут они пытались дозваться — он знал, но игнорировал, потому что в этих воспоминаниях было гораздо теплее, чем здесь.

Илсира стояла перед ним, рыжие волосы взъерошены, золотистые глаза горят раздражением, губы сжаты в тонкую линию.

— Что с тобой опять?

Зетринн наклонил голову, вальяжно, будто её вопрос не стоил его внимания, поставил бокал с вином на чёрную мраморную поверхность, звякнув стеклом о камень.

— Это важно?

Она замерла, пальцы сжались в кулаки, но прежде чем она успела что-то сказать —

Раздался голос Астеллы.

— Как понимаю... — голос тихий, но режущий слух. — Ты пошёл за ней? За предательницей?

Тишина.

Напряжённая.

Зетринн нагло улыбнулся, клыки слегка обнажились, а взгляд стал ледяным, когда он поднял глаза на сестру.

— Именно так.

Пауза.

— Я заберу её к себе, — говорил медленно, чётко, как будто вырезал эти слова в камне, — и если кто-то из вас приблизится к ней ближе чем на километр — убью.

Воздух застыл. Все замерли, глаза расширились, губы приоткрылись в немом ужасе.

Он никогда не угрожал им. Никогда.

Даже в самые яростные споры, даже когда гнев кипел в его крови — Зетринн не переходил эту черту.

Но сейчас — перешёл.

И они поняли. Это не шутка.

Не пустые слова.

Астелла первая опомнилась, губы дрогнули, глаза стали шире, голос прерывистым, шёпотом, полным неверия:

— Она так дорога тебе?

Зетринн не моргнул, не отвел взгляда, улыбка стала ещё шире, ещё опаснее,

когда он тихо, почти ласково ответил:

— Видишь ли, похоже, эта девчонка — моя пара.

Молчание.

Абсолютное.

Даже дыхание замерло.

— Как думаешь, насколько она будет мне дорога, сестра?

Потрясение. Глубокое, взрывное, как удар в живот.

Астелла отшатнулась, лицо побледнело, глаза стали пустыми, губы задрожали.

Илсира резко вдохнула, её руки схватились за спинку кресла, как будто она боялась упасть.

Виониола, которая до этого молчала, медленно поднялась, красные глаза горели чем-то похожим на страх.

Они все понимали, что это значит.

Пара. Не просто влечение. Не просто одержимость.

Судьба.

И если она его пара — то ничто, никто, даже они, его семья, не смогут встать между ними.

Потому что он убьёт за неё. Или умрёт.

И это было страшнее всего.

Виониола дракон, "Пламенная Убийца" (в своем настоящим обличии).

Характер:

Резкая, насмешливая, любит поддразнивать других.

Особенность:

Первородный дракон Тьмы, уступает по силе только Зетринну и Астелле.

Илсира лиса, "Огненный Шёпот" (в своем настоящим обличии)

Характер:

Игривая, громкая, любит внимание.

Особенность:

Лисья демоница, связана с огненной магией.

29 глава.

Три дня пути.

Три долгих, изматывающих дня, наполненных гулом колёс, гарью станционного воздуха, пересадками в пыльных залах ожидания и ночами в дешёвых гостиницах, где сырость впиталась в стены, в простыни, в воздух, и где за тонкими перегородками кто-то ругался, кто-то плакал, а кто-то просто молчал так громко, что эта тишина резала по нервам.

Когда поезд наконец остановился на маленькой, почти забытой временем станции, сердце на миг замерло. Элея шагнула из вагона, едва дверь отъехала в сторону.

Горный воздух ворвался в лёгкие ледяным ударом — хлёсткий, терпкий, пахнущий смолой, влажной землёй и дождём, прошедшим, кажется, всего мгновение назад.

Взгляд невольно упал на вывеску:

«Добро пожаловать в Горный Рай Мривиль»

.

Пальцы вцепились в ткань сумки, как будто от этого зависело равновесие. Прищурилась, стараясь разглядеть вдали очертания деревни. Там, вдалеке, у подножия суровых серых скал, раскинулись тёмные крыши — всё казалось почти таким же, как прежде, и от этого становилось только тревожнее.

Деревня Мривиль выглядела как затерянный мир на краю дикого леса, обнимающего её старыми корнями и тенью. Дома из грубого тёмного дерева, с почерневшими резными ставнями, курили дымом трубы. Палисадники в цвету, герань, ромашки — всё как было. Только, кажется, сами цветы теперь смотрят с осуждением.

Ласточки чертили воздух над крышами. Где-то неподалёку звякнул колокольчик на шее коровы — звук такой ясный, будто и не было этих пяти лет.

Тропа была знакомой до боли.

Каждый шаг отдавался эхом в груди. Покосившийся забор у мельницы, скамейка у колодца, где старухи с утра до вечера обсуждали чужие судьбы. Даже трещина на стене лавки кузнеца — всё на своих местах. Всё было как раньше.

Только Элея уже была другой. Прошлое и разбитое сердце — всё осталось в том городе, с ним. Одиночество и холод. Но сейчас, здесь, под этим небом, с дыханием соснового леса в груди, что-то внутри начинало оттаивать.

Поля по обе стороны дороги золотились спелой пшеницей. Ветер пробегал по колосьям, и те шуршали, словно перешёптывались между собой.

На повороте взгляду открылись два озера — Большое и Малое, зеркально лежащие в лощине. Прозрачная гладь отражала облака и небо. Когда-то, в детстве, Элея верила: если долго смотреть вглубь, откроется подводный город, где живут русалки и духи воды. На глаза навернулись слёзы. От воспоминаний, от тяжести в груди, от страха.

Деревня встретила безмолвно, но не молча. Много глаз. Мужики, таскавшие сено, замерли, как по команде. У колодца женщина прикрыла рот ладонью, обернулась к соседке. Дети у кузницы притихли и быстро разбежались, будто почуяли неладное. Жар бросился в лицо. Стыд и боль всплыли на поверхность.

Тихо шептались вокруг:

— Вот она, приёмная.

— Сбежала.

— Возомнила себя городской. А теперь приползла, хвост поджала.

Прикрыла глаза.

Нужно было идти. Дом был впереди. Тот самый. Двухэтажный, из потемневших от времени брёвен. Крыльцо, где отец в юности вырезал узоры ножом. Огород, который вечно казался слишком большим для одной женщины, но мать управлялась. Сквозь дымку виднелся сарай с покосившейся дверью — всё тот же. Сеновал. Каждая деталь всплывала из памяти.

Вспышка воспоминания — как однажды, спрятавшись от дождя, целовалась в том сеновале с сыном мельника. Слёзы, шёпоты, первые дрожащие прикосновения.

Как всё это теперь далеко.

И так страшно близко.

Ноги налились тяжестью. Прикусила пересохшие губы, погружаясь в рассуждения:

«Что, если постучу, а дверь не откроют? Что, если мать скажет: “Ты предала нас, уходи”? Что, если всё было напрасно?..»

Грудь сжало. Горло сдавило комком. Уже стояла перед калиткой, а сердце било тревогу, словно предчувствие беды.

Скрип двери. Медленный, потёртый временем звук. На пороге — мать.

Та же. Но старше.

Седые волосы убраны в узел. Лицо округлилось, осунулось. Передник в пятнах муки, выцветшее платье. Руки, некогда сильные, теперь дрожали, как осенние листья на ветру.

Глаза встретились.

— Элея… — голос дрогнул, почти сломался. Один только звук имени сорвал замок с души.

Всё внутри рухнуло. Слов не нужно. Бросилась вперёд. Впилась в материнские плечи, уткнувшись лицом в грудь. Запах хлеба, травяного чая, золы, огорода, усталости. Запах дома.

Слёзы хлынули — без стыда, без удержу. Мать обняла. Крепко. Неуклюже. Но от этого — только роднее.

— Я дома, — выдохнула Элея, и слёзы побежали ещё сильнее. — Прости... прости...

Объятия стали крепче, рёбра заныли. В волосы зашептали тихо, будто боясь спугнуть миг:

— Дурочка ты моя... Главное — что вернулась.

И в этот момент стало ясно: сколько бы дорог ни прошла, сколько бы ошибок ни совершила — здесь ждали. Здесь любили.

Прижалась сильнее, будто хотела впитать в себя всё потерянное, все эти годы, всю ту любовь, которой не хватало. Сердце сжималось от вины — как же глупо было бежать, думая лишь о своих мечтах, о свободе, о будущем, не оставив даже письма. Чувствовала, как дрожат натруженные руки, обнимающие так, будто не верили, что снова держат.

Это дрожание говорило больше, чем слова. Здесь ждали. Здесь скучали.

Они стояли, не отпуская друг друга. Пространство вокруг исчезло, остался только этот миг — родной, тёплый, как колыбель.

Из глубины дома донёсся сиплый голос:

— Кранелия, кто там?

Мать нехотя отстранилась, вытерла ладонью мокрые щёки, всхлипнула и крикнула:

— Угадай, какой блудный ягнёнок вернулся?

В дверном проёме показался отец — высокий, сухопарый, с проседью в усах, глубокими морщинами у глаз и книгой в руке. Пальцы разжались, книга с глухим стуком упала на пол.

— Элея... — прошептал он. Голос, всегда твёрдый, вдруг дрогнул.

Сделал шаг. Ещё один. А потом они обнялись все трое — сплелись в один живой, дрожащий узел. По спине пробежали знакомые, грубые ладони. Шмыгнул носом — громко, по-мужски, но не в силах скрыть слёз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Простите, — выдавила Элея, зарываясь лицом в отцовское плечо. — Я думала... мне здесь не место. Думала, что моя жизнь — в городе, что должна стать кем-то... магом...

Отец тяжело вздохнул, отстранился, похлопал по плечу — так же, как когда-то, в детстве, когда она падала и разбивала колени.

— Ладно, хватит на пороге стоять, — буркнул он, но в глазах было тепло. — Пошли. Пообедаем. Расскажешь, как жила все эти годы.

Дверь за ними закрылась с тихим, тягучим скрипом.

В доме пахло жареной картошкой, сушёными травами и свежим хлебом — запах, который врезался в память с детства. На столе уже стояли миски с супом, в печи потрескивали дрова, окна были покрыты вышитыми занавесками, а в углу стояла та самая табуретка, о которую когда-то расшибла лоб.

Оглянулась. Всё — как было. Тот же тёплый свет, тот же уют. Даже трещина на потолке в форме облака всё ещё смотрела сверху, будто следила.

— Садись, — Кранелия хлопотала у стола, доставая из шкафа ещё одну тарелку. — Рассказывай, как там, в твоём городе?

Элея опустилась на лавку, сжимая в пальцах край скатерти. Как рассказать всё? Как объяснить, что произошло? О магии, о Зетринне, о предательстве, о прошлой жизни? Но здесь, среди запахов полыни и хлеба, всё это казалось далёким, почти чужим сном. Смотрела на родителей — нет, не нужно им знать о таком, расстраивать, да и поверят ли? Вздохнула, решив рассказать без подробностей.

— Это... долгая история, — тихо сказала.

Отец налил чаю в поцарапанную кружку с изображением медведя — её любимую.

— У нас время есть, — ответил просто.

Опустила глаза. Стыдно было признаться — ещё стыднее врать. И тихо начала рассказ: как приехала в город, как узнала, что нет способностей, как устроилась на работу, как было стыдно возвращаться после увольнения... а ещё про него.

— ...Встретила одного человека. Думала, это любовь. Всё оказалось сложнее.

Молчаливое прикосновение. Рука матери легла на ладонь — тёплая, натруженная. Отец слушал, не перебивая. Только седые усы слегка шевелились, когда сжималась челюсть.

— А потом сама сделала больно другому, — прошептала Элея. — И самой было больно. Всё перепуталось. Думала — стану сильнее, найду своё место... а в итоге только теряла себя.

Голос дрогнул.

— И тогда поняла — нужно вернуться.

Тишина. Не расспрашивали — просто понимающе смотрели.

Отец крякнул, потянулся за кувшином с домашней наливкой. Разлил по стаканам.

— Ну, за возвращение, — буркнул.

Мать улыбнулась сквозь слёзы:

— А у нас новостей немного — пару новых коров вырастили. А в остальном всё как прежде — тихо, спокойно.

— И скучали, — добавил отец, не поднимая взгляда.

Элея не выдержала. Рыдания прорвали плотину. Всё, что копилось месяцами, вырвалось — в горле, в груди, в слезах. Мать обняла, прижимая к себе, укачивая, как когда-то в детстве.

— Всё хорошо, доченька. Всё хорошо. Ты дома.

Пили, говорили о пустяках, смеялись над старыми воспоминаниями. И когда ночь накрыла деревню тёмным покрывалом, Элея поднялась в свою комнату.

Там всё было так же.

Узкая кровать с лоскутным одеялом. Потёртый комод. На нём — сухая ветка рябины, сорванная в последний день перед отъездом. Окно выходило на озеро и тёмную кромку леса на горизонте.

Легла, уткнувшись лицом в подушку. Впервые за долгое время на душе стало спокойно.

Она была дома. Здесь любили и ждали.

Глаза закрылись, и быстро погрузилась в сладкий, лёгкий сон.

В это время в городе Истрорк...

Кабинет Главы Совета Магов был просторным, но мрачным. Высокие шкафы, доверху забитые фолиантами. Тяжёлые бархатные занавеси, глушащие свет. Массивный дубовый стол, заваленный свитками и артефактами. В воздухе витал запах пергамента, ладана и старых книг.

Арден вошёл без стука. Дверь с глухим ударом захлопнулась за ним.

Шаг тяжёлый, будто каждый шаг давался с усилием. Взгляд — холодный, острый, словно лезвие. Тёмные круги под глазами выдавали бессонные ночи.

Глава Совета, Мертион Дэ Эльнар, поднял голову от бумаг. Брови медленно поползли вверх.

— Как неожиданно, — произнёс, откладывая ручку. — Добро пожаловать, племянник.

Арден не ответил. Опустился в кресло, откинулся на спинку, скрестил руки.

— Приветствую, Глава, — бросил небрежно, но в голосе змеилась скрытая угроза. — У меня просьба. И вопросы.

Мертион снял очки, протёр переносицу.

— Хоть бы каплю уважения, любимый племянник. В чём помочь?

Несколько секунд молчания.

— Кто они? Эти новые «Великие Маги»? Один из них… — пауза, будто подбирал слова, — Зетринн. Он не человек. Откуда знает про Орден? Про наше наследие?

Тишина натянулась, как струна перед разрывом. Мертион побледнел. Пальцы вцепились в подлокотники так, что костяшки побелели.

— А помощь в чём нужна? — уклончиво проговорил, избегая прямого ответа.

Арден наклонился вперёд, глаза вспыхнули:

— Найти девушку. Элею. Работала у меня. Пропала. Я её ищу.

Лицо Мертиона стало пепельным.

— Эта девушка... — задумался, будто вспоминая что-то давно забытое. — Чёрные волосы, серые глаза, светло-смуглая кожа... Живёт по адресу: Дом №17 по Переулку Лунного Артека?

Скрипнула челюсть. Арден сжал зубы так, что мышцы на скулах резко обозначились.

— Кто про неё спрашивал? Кто искал?

Мертион устало вздохнул. Взгляд стал рассеянным, взволнованным, будто старик внезапно осознал, что стоит на краю пропасти.

— Забудь про неё. И про тех, о ком спрашиваешь. Это… древние существа. Всё, что могу сказать.

Арден оскалился, гневно впился взглядом в дядю.

— Она важна для меня. — Повысив голос, повторил вопрос, каждый звук пропитан яростью. — Кто-то ещё её ищет?

Мертион кивнул. Брови сошлись на переносице, образуя глубокую складку.

— Господин Зетринн. Прошу, не вмешивайся. От них многое зависит. Они опасны.

— Многое? — усмехнулся Арден, но в глазах не было ни капли веселья. — Он приходил ко мне. Я почувствовал его силу. Мне всё равно. Ты уже нашёл Элею для него?

— Пока нет. Мониторим. Ищем.

Арден резко встал. Кулаки дрожали от сдерживаемой ярости.

— Тогда сообщи мне первым. Где она.

Взгляд Мертиона стал растерянным, почти испуганным.

— Она стоит твоей смерти?

— Да.

Тяжёлое молчание. Потом — глухой, почти беззвучный голос:

— Дам тебе два дня. Только два. Господин Зетринн… не будет ждать. Что в ней такого? Отступись. Господин убьёт любого.

Арден поднялся с кресла.

— Так хочешь умереть?

Хриплый смешок.

Арден уже был двери. Обернулся, и в его взгляде читалась непоколебимая решимость:

— Неважно. Я найду её первым. Поговорю. А потом… посмотрим.

Дверь захлопнулась с таким грохотом, что задрожали стёкла в витражах.

Мертион остался в одиночестве. Смотрел в пустоту, будто видел в ней грядущую катастрофу.

— Глупец, — прошептал, и голос его дрогнул. — Мы все — пешки в их игре...

Но было поздно.

Арден больше не слушал.

Он принял решение.

30 глава

Элея проснулась от щебетания птиц за окном.

Лёгкий лесной ветерок, наполненный ароматами хвои и свежескошенной травы, врывался в комнату, словно приветствуя её. Она потянулась, улыбаясь, и глубоко вдохнула.

Впервые за долгое время сердце было спокойно, а мысли — ясными.

"Свободна от них всех!"

— пронеслось в голове, и в глазах вспыхнул огонёк надежды на новую жизнь.

Элея быстро встала с кровати и оделась в простое голубое платье из льна, которое когда-то сшила её мать. Оно было слегка поношенным, но удобным и уютным. Волосы собрала в небрежный хвост, чтобы они не мешали во время работы.

Спустившись вниз, Элея увидела, что мать уже накрыла стол. Аромат свежеиспечённого хлеба и травяного чая наполнил кухню.

— Доброе утро! Где папа? — спросила она, садясь за стол.

— Уже косит сено, — ласково ответила Карнелия, ставя перед дочерью тарелку с тёплыми лепёшками и мёдом. — Доброе утро, солнышко.

На душе у Элеи стало тепло и безопасно, как в далёком детстве. Она улыбнулась:

— Я могу чем-то помочь, мама?

Карнелия задумалась на мгновение:

— Покорми кур, можешь подоить корову. Помнишь как?

Элея кивнула. Она хоть и долго жила в городе, но деревенские навыки не забыла.

— А ещё ты можешь сходить искупаться к водопаду в лесу, — добавила мать.

Элея замерла. Она совсем забыла про тот волшебный уголок, где проводила столько времени в детстве. Водопад, окружённый вековыми деревьями, с кристально чистой водой, казался ей когда-то входом в сказку.

— С удовольствием, — прошептала.

Позавтракав, надев на ноги крепкие кожаные ботинки, оставшиеся с прошлых приездов, Элея вышла во двор.

Солнце ласково грело её лицо, а вокруг царила тишина, нарушаемая лишь пением птиц и шелестом листьев. Девушка принялась за работу: разбросала зерно курам, погладила рыжую кошку, греющуюся на заборе, а затем отправилась к корове. Та встретила её довольным мычанием, будто узнала.

После всех дел Элея взяла полотенце и направилась к лесу. Дорога к водопаду была знакомой, будто время здесь остановилось. Каждый камень, каждое дерево напоминало ей о беззаботных днях.

Когда она добралась до места, дыхание перехватило от восторга. Водопад, как и прежде, низвергался с высоты, создавая радугу в брызгах. Элея сбросила платье и окунулась в прохладную воду. Ощущение свободы и лёгкости охватило тело.

Так начался новый этап её жизни — без магии, без прошлых ошибок, без Зетринна и его семьи. Дни текли медленно и мирно, наполненные простыми радостями. Элея чувствовала, как е душа постепенно заживает, а сердце снова учится быть счастливым.

В это время в Городе Истрорке, в зале на верхнем этаже Башни Магов, царил хаос жарких споров.

Семь Детей Тьмы собрались за массивным чёрным столом, вырезанным из окаменевшего ствола дерева, возраст которого терялся в веках. Воздух был пропитан гарью, сырой магией и напряжением, будто сама Тьма дышала рядом.

Синие кристаллы, встроенные в стены и потолок, излучали холодное сияние, от которого лица собравшихся казались ещё мрачнее. Тонкие светодиодные полосы в полу и потолке добавляли пространству странной стерильности, нарушая его древнюю атмосферу.

В центре зала, на простом деревянном стуле с прямой спинкой, сидел Зетринн. Его поза — расслабленная, почти ленивая, — контрастировала с напряжением, царившим вокруг. Полуприкрытые золотые глаза блестели в полумраке. Пальцы медленно постукивали по деревяной поверхности стола.Всё уже было решено. Элея станет его. Осталось лишь найти её. А он найдёт.

Сородичи Зетринна восприняли новость о «паре» не с восторгом, а с яростью и недоверием. Поэтому он позволил им выплеснуть эмоции, дать волю гневу. Не стал их сдерживать — сам был потрясён не меньше.

Это известие всколыхнуло не только их. Такое было почти невозможно: прожить вечность в одиночестве, не надеясь ни на что, и однажды — столкнуться с чудом.

Из всех их семьи только Астелле выпал шанс обрести свою половину. И даже тогда это казалось редкостью, не подчиняющейся законам судьбы. Арион, дитя хаоса, рождённый из той же древней тьмы, что и она, был исключением, нарушением всех правил. Он был её зеркалом, тенью и огнём. Так почему Элея не могла быть таким же исключением?

Вопрос не давал покоя.

Почему не почувствовал этого раньше? Почему её присутствие, её сны, её прикосновения казались лишь случайностью? Зетринн, живший в гуще времени, не заметил очевидного? Или это была тонкая, извращённая шутка самой Тьмы?

Открыл глаза наблюдая за сестрой.

Астелла, вскинула голову, золотые глаза пылали холодным гневом:

— Ты серьёзно думаешь, что мы просто смиримся? После того, как она предала нас, заточила в вечный сон, украла нашу силу?!

Арион, её белоснежный тигр, рычал, сжимая кулаки:

— Я не позволю ей дышать одним воздухом с Астеллой. Никогда.

Виониола, рассмеялась, перебирая алые пряди волос:

— О, это же так мило! Наш великий Зетринн, повелитель хаоса, теперь на поводке у той, кто нас же и погубил и предал.

Её брат, Влеантер, Теневой Разрушитель, добавил ледяным тоном:

— Если она войдёт в эти стены, я не гарантирую, что не сверну ей шею.

Илсира, игриво щёлкнула языком:

— Ну, если Зетринн так хочет свою милую предательницу, может, мы просто… случайно устроим ей несчастный случай?

Её сестра, Лираэль, Полуночный Шёпот, лишь молча улыбнулась, но в её синих глазах читалось обещание боли.

Зетринн медленно поднял взгляд. В комнате повисла гробовая тишина. Воздух задрожал, будто стал плотнее, сдавленный невидимой тьмой, скапливающейся вокруг его тела. Даже стены будто начали стягиваться внутрь, ощущая приближение опасности.

— Вы закончили? — голос холодный, скользящий, звучал спокойно, почти лениво. — Потому на ваше мнение не имеет значения в этой ситуации.

Он поднялся. Движения — медленные, выверенные, как у хищника, уверенного в своей силе. Рост, мускулы, плоть, созданная не природой, а Тьмой — его присутствие было давящим, непреложным. Золотые глаза полыхнули, отражая древний огонь войны. Позади него тени зашевелились, сгустились, вырастая в форму гигантского волка с разверстой пастью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Элея — моя. И если кто-то из вас посмеет даже взглянуть на неё с ненавистью — я вырву вам глаза. Если прикоснётесь — отгрызу руки, медленно, по одному суставу. Если попробуете убить …

Склонил голову набок, обнажая клыки.

— Я разорву вас, впитаю вашу силу и сотру всё, что от вас останется, до последней капли памяти. Даже ваша тень не осмелится прошептать ваше имя в пустоте.

Шагнул ближе, и пол под его ногами прогнулся с хрустом.

— Хоть вы и моя семья… — голос стал глуше, ниже, почти звериным рыком.

— Но она — моя пара. Моя. И я буду сражаться за неё до последнего вздоха. Вашего... или моего. Или до тех пор, пока моя тьма не иссякнет. А может, вы все решите сразиться со мной... победите — кто знает?

Зетринн замолчал на миг, взгляд прошёлся по каждому лицу, выжигая безмолвное предупреждение.

— Но знайте одно. Если придёт бой — я заберу с собой многих из вас. И мне этого хватит.

В зале повисло молчание.

Астелла первая опустила взгляд, пальцы впились в подлокотники кресла.

Арион

зарычал, но не осмелился возразить.

— Всё решено, — холодно заключил Зетринн и вышел, оставив их в гнетущей тишине.

Как только дверь захлопнулась, Виониола швырнула кубок в стену, и тот разлетелся на тысячи алых осколков.

— Он сошёл с ума! — прошипела.

Арион ударил кулаком по столу:

— Мы не можем это допустить!

Но Лираэль, всегда молчаливая, лишь покачала головой:

— Вы действительно готовы бросить ему вызов? Он уничтожит нас.

Астелла сжала зубы:

— Тогда… может, нам не трогать её, но и не принимать?

Влеантер хмыкнул:

— Зетринн этого не допустит. Он заставит нас смириться.

Илсира задумчиво подперла подбородок рукой:

— Интересно… а что, если она сама откажется от него?

В комнате снова воцарилась тишина.

Влеантер резко повернулся к ней, красные глаза сверкнули:

— Ты действительно веришь, что у неё есть выбор?

Он горько усмехнулся.

— Зетринн не спрашивает. Он берёт.

Астелла провела пальцами по резному краю стола, голос звучал устало:

— Мы все знаем, как это работает. Разве не так он поступал всегда? Что хотел — то и получал. Будь то власть, тьма, территория... или женщина.

Виониола язвительно фыркнула:

— Вот только эта "женщина" — та самая, что заточила нас в вечный сон. И теперь мы должны просто... смириться?

Лираэль, до сих пор молчавшая, неожиданно заговорила тихим, но чётким голосом:

— У нас нет выбора.

Все взгляды обратились к ней.

— Мы либо принимаем его решение и остаёмся семьёй... либо теряем его навсегда. И кого тогда винить? Её? Или себя? Нас связывает тьма, кроме нас самих ничего дроже нет.

В комнате повисло тяжёлое молчание. Даже Илсира перестала улыбаться.

Арион мрачно прорычал:

— Я не прощу её. Никогда. — изумрудные глаза горели. — Но... я не стану бросать вызов Зетринну. Не ради неё. Ради него.

Астелла закрыла глаза, словно борясь с внутренней болью:

— Он наш брат. Наш лидер. Мы... смиримся. — голос дрогнул. — Но это не значит, что мы примем её с распростёртыми объятиями.

Виониола резко встала, её платье из теней и огня колыхнулось:

— Прекрасно! Значит, будем просто... терпеть эту ситуацию. — язвительно поклонилась. — Какая увлекательная перспектива.

Влеантер холодно добавил:

— Она всё равно не сможет ему отказать. Мы все знаем, как он действует. — пальцы сжались в кулаки. — Ни у кого из нас никогда не было выбора. Почему у неё должно быть иначе?

Лираэль встала, её тёмные волосы скользнули по плечам:

— Тогда решено. Мы не вмешиваемся. Но и не забываем. — посмотрела на каждого. — Ради семьи.

Один за другим они кивнули — даже Арион, хоть и с ненавистью в глазах.

Илсира вздохнула, разводя руками:

— Ну что ж... Похоже, нашей новой "сестричке" предстоит не самый тёплый приём. — Её золотистые глаза сверкнули. — Интересно, как долго она продержится?

Астелла резко повернулась к выходу:

— Хватит. Мы сказали всё, что должны были сказать. — голос звучал окончательно. — Теперь... будем жить с этим.

Они расходились в молчании — недовольные, но покорные. Ведь правда была проста: против воли Зетринна они были бессильны. Всегда были. Всегда будут.

А где-то далеко, в маленькой деревне, Элея даже не подозревала, что её имя снова стало центром бури.

Зетринн шагал по узкому коридору Башни Магов, наполненному тяжёлым полумраком. Свет от встроенных в стены кристаллов мерцал неравномерно, отбрасывая дрожащие синие отблески на каменные стены. От каждого тяжёлого шага по полу разносился глухой, нервный стук.

Челюсть сведена. Плечи напряжены. Пальцы дрожали от сдерживаемого бешенства. Тьма внутри него пульсировала, как нарыв — неуправляемая, живая, жгучая. Он чувствовал, как темнота под кожей начинает жить своей жизнью, разрывая сосуды, вытягивая дыхание. Сердце билось с гулкой тупостью, с каждым толчком отдаваясь болью в рёбрах.

"Где ты? Где ты, Элея?.. Сколько ещё ждать, Тьма тебя раздери?.. Волки рвут землю днём и ночью, охотятся, как одержимые — и ничего. Ничего!..Не найдут..."

Резко остановился. Врезался спиной в холодную стену, запрокинул голову, прижав кулаки к вискам. Хотел вытрясти эту боль. Хотел не чувствовать. Хотел вырвать из себя это… чувство.

"Как? Как я не понял? Почему только теперь? Почему только сейчас, когда она исчезла?.. Почему, я не почувствовал это в тот самый первый момент?.. Это ведь ты… Ты. Единственная. Предательница. Моя."

Зетринн с рёвом ударил кулаком в стену. Камень треснул, посыпались осколки, стены задрожали, отзываясь эхом, будто сама Башня слышала его ярость.

Грудь сжалась в спазме — боль в сердце была физической. Схватился за рубашку, сжал ткань так сильно, что пальцы прорвали её. Когти на мгновение прорезали кожу — багровая капля скатилась по запястью. Ему казалось, что само тело отказывается держать форму. Оно ломалось, горело изнутри, и в каждом изгибе, в каждой жиле звучало одно:

Элея.

Выдохнул — низко, хрипло, глухо, и в этом дыхании дрожала ненависть к себе. Широкие плечи дрожали от злости и бессилия. Он был Дух Тьмы. Первобытный. Вечный. Пережил века, потери, предательства, войны, столетия сна. Но сейчас… тонул. Без неё.

Он выпрямился. Зрачки превратились в тонкие полоски. Глаза — холодное золото.

— Найду, — хрипло. — Моя. Вся от души до плоти.

И если весь этот жалкий мир станет между ними — он разорвёт его на части. Без колебаний.Зетринн потерял контроль и терпение.

В кабинете Главы Совета Магов.

На массивном дубовом столе, заваленном древними пергаментами и кодексами, вспыхнула голограмма — тонкая женская фигура в мантии младшего мага-исследователя проявилась из мерцающих линий.

— Глава, мы нашли информацию о девушке, — голос звучал ровно, почти безжизненно. — Сейчас она находится далеко.

Мертион Дэ Эльнар вздрогнул. До этого он был погружён в документы, но теперь резко поднял голову, прищурив глаза.

— Пришлите все данные. Немедленно.

— Сейчас, — коротко ответила женщина.

В воздухе рядом с ней вспыхнул второй экран. Он расширился, раскрывая перед ним целый поток информации. Первая — неофициальная фотография. Снятая со скрытой камеры.

Элея. Смеётся. Запрокинула голову, солнечные блики искрятся в её чёрных, растрёпанных волосах. Лицо живое, открытое, слишком настоящее для этого места.

Мертион судорожно выдохнул, не отводя взгляда.

«Что в тебе такого особенного, девочка?..»

— с отвращением подумал Мертион наблюдая, как его собственные пальцы дрожат. —

"Почему ради тебя мой племянник готов сжечь свою карьеру, а тот... тот демон готов сжечь весь мир?"

Голограмма мага молча кивнула и исчезла, оставив Главу наедине с мерцающим экраном.

Мертион тяжело выдохнул. Лицо на мгновение осунулось. Махнул рукой, и весёлый снимок сменился официальной базой данных.

Фото:

Элея Дес Эрион. Чёрные растрёпанные волосы, серые глаза с недетской глубиной, хрупкие черты лица.

Местонахождение:

деревня Мривиль, три дня пути от Истрорка.

Происхождение:

родители — простые сельские жители, не зафиксировано ни одного признака магического дара.

Мертион покачал головой.

— И что в тебе такого, Элея Дес Эрион? — произнёс вслух, тихо, будто боялся, что кто-то услышит.

Откинулся в кресле, уставился в потолок. Лоб пересекла морщина. Пальцы нервно постукивали по подлокотникам — быстро, неравномерно, как пульс тревоги, бьющийся где-то в глубине груди.

— Ладно... — прошептал. — Я обещал тебе два дня, Арден. Надеюсь, ты понимаешь, во что ввязался.

Его рука скользнула к передатчику, и отправил данные по зашифрованному каналу...

Затем Мертион закрыл досье и устало усмехнулся:

— А Господину Зетринну... я сообщу. Через два дня.

Тем временем в деревне Мривиль...

Элея сидела на крыльце родительского дома, потягивая тёплое молоко с мёдом. Ветер играл её волосами, а где-то вдали звенел колокольчик пасущихся овец.

Она и не подозревала, что две силы — движимые яростью и одержимостью, больной любовью — уже рвутся к ней ...

И ни одна из них не примет отказа.

31 глава. Арден

Поезд, мчался сквозь бескрайние просторы, оставляя за собой лишь клубы пара и мелькающие тени. Арден сидел у окна, стройные пальцы нервно выстукивали непонятный ритм по потёртому подлокотнику кресла. Каждый стук колёс отдавался в висках, будто отсчитывал последние минуты перед неизбежным финалом.

Закрыв глаза, он попытался заглушить хаос в голове. Вопрос, не дававший покоя все эти долгие часы пути, снова всплыл в сознании:

"Зачем я еду?"

Ответ пришёл мгновенно — болезненный и безнадёжный:

"Потому что не могу иначе."

Арден знал правду — сердце Элеи принадлежит Зетринну. Этот факт жёг душу, как раскалённое железо. Поездка — очередное самоистязание. Слова снова разобьются о стену её равнодушия. Но ему было необходимо это сделать. Ещё раз.

В последний раз.

Хотел выжечь любовь из сердца, вытравить её болью, как выжигают рану калёным железом. Но в глубине души понимал — не сможет отпустить её по-настоящему. Мысль мучительная и одновременно утешительная.

За окном мелькали леса и маленькие деревушки. Пейзажи сменяли друг друга, а поезд неумолимо приближался к его личной бездне — и последней надежде. Как же всё это было иллюзорно! Не мог — и не хотел — отпускать Элею. Но понимал: нужно. Она уже сожгла все мосты.

Это было очевидно.

Внезапно вспышка сознания прошила разум, не оставив сомнений в новым вопросе:

"Есть ли хоть малейший шанс достучаться до её сердца?"

В груди защемило. Вспомнил, как она бежала из его дома, как потом уволилась... Что так испугало? Мысль, как молния, пронзила:

"Если она связана с Зетринном и его семьёй... значит, она знает об Ордене?"

Догадка заставила сердце биться чаще. Но что это значило? Что его собственное, давно забытое наследие вдруг стало важным?

Возможно, Элея знала больше, чем он сам?

Вопросов было слишком много. Арден решил — не уйдёт без ответов. Нужно было услышать её историю, понять мысли, разобраться во всём. Поставить точку в этой мучительной истории.

Но пока... оставалась только надежда. Это глупое, неистребимое чувство, тянущее его вперёд, к Элеи, несмотря ни на что.

Поезд начал замедлять ход. Ладони вспотели. Он встал. Движения стали резкими, почти механическими — будто боялся, что разум возьмёт верх над сердцем и заставит остаться в вагоне.

Станция «Мривиль» встретила тишиной и покоем. Арден шагнул на перрон, вдохнул свежий деревенский воздух, пахнущий дождём и скошенной травой. Где-то здесь была она. Последняя попытка.

Прощание. Или... возможно, новое начало?

Арден шёл по деревенской улице. Сердце бешено колотилось. Вот и дом — скромный, уютный, с резными ставнями и палисадником.

Замер у калитки. Рука дрожала, когда протянул её к щеколде.

"Что я скажу ей?"

— пронеслось в голове.

"О любви, что сжигает меня изнутри? О том, что готов на всё, лишь бы увидеть в её глазах хоть искру того чувства, которое она дарит Зетринну? Или... просто попрощаюсь?"

Шагнул через калитку.

Кеды бесшумно ступали по гравию садовой дорожки. Каждый шаг давался с нечеловеческим усилием — будто невидимые цепи обвивали лодыжки, впивались в плоть, не давая идти дальше. Ветер доносил до слуха отголоски её смеха, приглушённого, далёкого, и от этого становилось только невыносимей. Сердце грохотало — не в груди, а где-то глубже, в самом нутре, словно вырывалось наружу с каждым новым ударом. В висках стучало, а кровь в ушах шумела, как набегающая волна, что не уходит, а только нависает и рушится, снова и снова, на одни и те же берега.

Левая рука судорожно сжимала ремень спортивной сумки — пальцы впились в ткань, оставляя на ладони углубления, как если бы в этом хвате Арден пытался удержаться за остатки себя. Правая дрожала, предательски, будто бы не слушалась воли. Он поднял её, чтобы постучать... но в этот момент дверь заскрипела сама — и остановила время.

Элея стояла на пороге, залитая золотистым светом заката, как видение из сна. Свет струился по её волосам, касался плеч, создавая вокруг неё ореол мягкого сияния. В руках — плетёная корзина, доверху наполненная яблоками и сливами, ещё тёплыми от солнца. Внутри всё оборвалось.

Пальцы разжались, будто их пронзило электричеством. Корзина с глухим стуком упала на деревянные ступеньки. Фрукты разлетелись в стороны.

Сливы катились вниз по ступеням, оставляя на дереве следы сока. Одно яблоко подпрыгнуло, сделало несколько скачков — и остановилось у его ног.

Арден не мог пошевелиться. Ни сказать, ни сделать шаг. Всё в нём — застывшая боль, тугая тяжесть в груди, любовь, и невозможность. Он стоял, глядя на Элею, и только внутри что-то тихо кричало — глухо, беззвучно, как кричат сломанные души в темноте.

— Арден?.. — голос дрогнул и сорвался, стал выше обычного — уязвимым, беззащитным.

Он видел: расширенные серые глаза — те самые, в которых тонул все эти годы. Как задрожали длинные ресницы, отбрасывая трепетные тени на смуглые щёки. Луч солнца, пробившись сквозь листву старой яблони, играл в растрёпанных ветром волосах. Элея замерла — как дикий зверёк, почуявший охотника, готовая в любой момент броситься в бегство.

Арден тоже не двигался. Дыхание перехватило. В горле встал ком — горячий, колючий. Серая футболка вдруг стала невыносимо тесной, сдавливая грудную клетку.

— Здравствуй, беглянка, — наконец выдавил.

Собственный голос показался чужим, приглушённым, будто доносился из глубины колодца.

Из дома донёсся встревоженный голос матери Элеи:

— Кто там, дочка?

Она не ответила. Брови сдвинулись, образовав тонкую складку боли. Губы сжались в жёсткую линию, но уголки дрожали, выдавая внутреннюю бурю.

— Что ты тут делаешь? — спросила наконец.

В голосе звучало не злость, а измождённое, усталое недоумение — зачем он пришёл нарушать её хрупкий покой.

Арден сделал шаг вперёд. Потом ещё один. Воздух между ними сгущался, становился вязким. Каждый вдох — с усилием. Кеды поднимали облачка пыли с дорожки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Приехал поговорить, — сказал тихо.

В этих простых, дрожащих словах пряталась вся изломанная боль — тонкая, как трещина в стекле, но уходящая в самую суть. Каждая фраза — как шрам на сердце, как ожог, что не заживает.

— У меня... очень много вопросов к тебе.

Видел, как ее пальцы непроизвольно вцепились в край фартука, как побелели костяшки.

Где-то в саду защебетала птица. Простой, жизнерадостный звук болезненно контрастировал с ледяным напряжением, витавшим между ними. Вдоль спины прошёл дрожащий озноб, как будто страх и память коснулись одновременно.

Этот разговор изменит всё.

Он знал. И всё же не мог повернуть назад. Не теперь, когда прошёл весь путь. Не теперь, когда она стояла перед ним — так близко и так недостижимо.

Дверь скрипнула сильнее, на пороге появилась мать Элеи. Проницательный взгляд скользнул от дочери к незнакомцу.

— Почему на пороге стоите? Кто наш гость, дочка?

Взгляд перекочевал с одного на другого.

Арден выпрямился, голос прозвучал неестественно ровно:

— Здравствуйте. Я бывший босс и... друг вашей дочери. Арден.

Элея вздрогнула, будто от удара. Пальцы сжали край фартука, взгляд метнулся к матери:

— Мы... прогуляемся. Нужно поговорить.

Мать медленно кивнула. Взгляд скользнул по Ардену — от растрёпанных волос до кед.

Не глядя на Ардена, Элея бросила:

— Оставь сумку тут. Пройдёмся.

Мужчина кивнул, сделал два шага, осторожно опустил спортивную сумку на крыльцо. Элея уже направлялась к калитке. Шаги — быстрые, нервные. Арден последовал, ловя знакомый горьковато-сладкий запах духов — всё тот же, как и прежде.

Они шли по узкой деревенской улочке, вымощенной неровным булыжником. Закатное солнце бросало длинные тени от покосившихся деревянных заборов, окрашивая всё в золотисто-багряные тона.

Соседки, сидевшие на лавочках у калиток, притихли, провожая их любопытными взглядами. Одна старушка в цветастом платке даже прикрыла рот ладонью, что-то шепча соседке.

Деревенская площадь осталась позади в гнетущем молчании. Элея уверенно свернула на тропинку, уводящую в лес. Взгляд Ардена следовал за изгибами спины, не отпуская дрожащие от волнения плечи.

Лес встретил прохладой и шёпотом листвы. Резкая остановка, шумный выдох:

— Не думала, что увижу тебя снова.

Кулаки Ардена сжались:

— Умеешь заставить мужчину следовать за собой, — произнёс без злости, с измождённой нежностью.

Элея вздрогнула, наконец обернулась. Взгляды встретились — серые глаза полные усталости, в его отражалась безнадёжная печаль.

— Так что ты тут забыл, Арден? Я же уволилась. Ясно дала понять, что на этом точка.

Мужчина медленно поднял голову, посмотрел в небо, где уже мерцали первые звёзды.

— Расскажи мне правду. Хочу поставить точку. Стать свободным. Должен понять всё. Не должно остаться надежд насчёт тебя.

Сделал шаг ближе. Стояли почти вплотную. Виднелась каждая её ресница, каждая трепещущая жилка на веках.

— Что тебя связывает с Орденом? Что связывает с Зетринном и его... семьёй? — голос сорвался. — Откуда у обычной девушки столько тайн? Откуда такой страх перед... Орденом или Магами? Объясни. Хватит секретов.

Шёпот последних слов донёс в себе всю боль, все ночи без сна, все вопросы, оставшиеся без ответа. Лес замер. Всё будто затаило дыхание в ожидании.

Элея устало усмехнулась. Уголки губ дрогнули в горькой улыбке.

— Ради этого ты ехал так далеко?.. — голос хрипел. — Это не так интересно, как может показаться.

Пальцы нервно перебирали складки платья.

Мысль — рассказать всё... хоть кому-то... может, и не так страшно? Сделав пару неуверенных шагов, она опустилась на огромный камень, поросший мхом. Взгляд устремился вглубь леса, будто именно там могли скрываться ответы.

Арден следил за каждым её движением. Всё тело было напряжено, как натянутая струна.

— Я не так прекрасна, как ты думаешь, — голос дрожал. — Поверишь, если скажу, что помню прошлую жизнь? И не одну!

Резко повернулась. Глаза горели странным светом.

— Поверишь, если скажу, что была связана с Орденом? Что была предательницей... предала свою семью. Тех, кто жил с древних времён — Детей Тьмы...

Руки сжались в кулаки, дрожь пробежала по запястьям.

— Тёмные божества своего рода. Безграничная магия. Зетринн — один из них... И я предала их всех. Месть должна была быть жестокой... Но вышло иначе.

Взгляд стал пронзительным. Посмотрела в упор, не мигая.

— Что ты знаешь о прошлом Ордена? О Детях Тьмы?

Арден скрестил руки на груди. В сознании вспыхнули обрывки воспоминаний, туманные образы из детских кошмаров…Его дядя когда-то увлекался древними книгами — мрачными, пугающими, наполненными сведениями о давно забытых существах. Заставлял Ардена читать их, чтобы тот помнил и знал. Он сглотнул. Знал и помнил не так много.

— Он... один из них? — голос Ардена стал хриплым. — Он угрожает тебе из мести?

Провёл рукой по лицу.

— Я знаю не так много о своём наследии. Орден был давно уничтожен... Мои предки были своего рода хранителями, все знания сохраняли, передавали...

Поморщился.

— Я не сильно люблю эту тему.

Горький смех сорвался с губ Элеи. Зазвучал неестественно в тишине леса.

— Хранители?.. — голос дрогнул.

Обхватила себя за плечи, будто пытаясь удержать внутри холод, просачивающийся сквозь воспоминания. Закатное солнце бросало последние алые блики на бледное лицо, подчеркивая тени под глазами.

— Значит, ты один из последних... Как иронично, — почти шёпотом.

Медленно поднялась с камня. Фигура казалась неестественно хрупкой в этом кровавом свете,почти сумерки.

— Ты спрашиваешь, угрожает ли он мне? Нет, Арден. Всё гораздо сложнее.

Пауза. Пальцы нервно теребили край платья.

— Я предала их. Его. Эта связь... она нерушима. От неё не так-то просто было убежать.

Лёгкая, горькая усмешка искривила губы, как невольный отклик на старую рану.

— И вот ведь ирония — в его гневе, в ярости я нашла любовь. Он заботился. Оберегал... и это сломало меня окончательно. А потом просто выбросил, как ненужную вещь.

Взгляд поднялся к небу, где уже зажигались первые звёзды.

— Арден, всё, что я могу сказать — моя прошлая жизнь отражается в нынешней. В моём сердце больше нет места ни для кого. Я хочу жить только для себя.

Резко повернулась к нему:

— Скажу кратко: я сотрудничала с Орденом. В твоём доме есть мой портрет — той, прежней меня. Эльфийка в странном кабинете, там где на карте отмечены места заточения Тёмных, которые уже освободились. Но Ордена больше нет. Теперь они правят миром.

Слова прозвучали неровно, будто сердце не давало договорить.

— И радуйся, что они не уничтожили этот мир. Я не хотела быть рядом с этим. Ни с ним, ни с тобой, ни с его семьёй. Чувствовать себя предательницей, ненавидеть себя каждый день... с меня хватит.

Арден стоял, не шевелясь. Будто превратился в камень. И вдруг произнёс то, что прозвучало одновременно неуместно и странно трогательно:

— Мне всё равно на прошлое. Я не боюсь... этого Зетринна. Я люблю тебя. Если будешь со мной — сделаю тебя счастливой.

Элея замерла. Тяжёлый вздох вырвался из груди. Печально покачала головой.

— Мой дорогой босс... за что ты так любишь меня? Мне так больно от этого. Я не могу ответить на твои чувства. Не хочу. Я приняла решение — жить здесь, спокойно, без всего этого. Я наконец свободна. Пойми меня.

Взгляд встретился с его глазами:

— Ещё раз говорю — я не люблю тебя. Отпусти.

Арден закрыл глаза. Дыхание стало прерывистым.

— Больно, — только и смог выдавить. Потом горько усмехнулся. — Я знал это прекрасно. Но нужно было услышать ещё раз.

Элея подошла ближе, заглядывая в лицо.

— Я... долго шла к себе. Путь был тернист и болезнен. И на этом пути я причиняла боль хорошим людям. Прости меня.

Голос дрогнул.

— Хочу, чтобы твоё сердце освободилось от меня.

Арден тихо кивнул, снова закрыл глаза.

— Уже темнеет... Я услышал тебя. Отказ.

Тяжело сглотнул.

— Я... могу остаться у вас переночевать? Поезд только завтра вечером...

Брови Элеи печально опустились.

— Конечно... в нашем доме много комнат, Арден.

Последние слова растворились в наступающих сумерках, оставив между ними лишь тяжёлую, невысказанную тишину.

32 глава.

Они шли вдоль пыльной тропинки. Вечерний воздух был наполнен ароматом свежеиспечённого хлеба и пряных трав, а из окон домов лился уютный жёлтый свет. Элея шла чуть впереди, изредка оглядываясь на Ардена. Мужчина молчал, но его шаги были уверенными, а взгляд — внимательным. Вскоре показался дом её родителей.

Когда они вошли во двор, дверь уже была открыта — их ждали.

— Мама, папа, Арден переночует у нас, — спокойно произнесла Элея. — Завтра вечером он уедет.

Родители переглянулись и с лёгкими улыбками кивнули. Ни удивления, ни расспросов — лишь тёплое, почти молчаливое согласие, как будто они всё уже поняли.

Отец взял дорожную сумку Ардена, кивнул ему и пригласил пройти внутрь:

— Пойдём, покажу тебе комнату. Она на втором этаже. Простенько, но чисто.

Они поднялись по деревянной лестнице, которая приятно скрипела под шагами. Комната была небольшой, но уютной: деревянная кровать с вышитым покрывалом, комод, окно с занавесками и запах сухих трав в углу.

— Здесь будешь спать, — сказал отец, ставя сумку у стены.

— Спасибо, — Арден впервые за день улыбнулся. Его взгляд пробежался по комнате — она действительно была уютной, тёплой, живой.

— Располагайся и спускай на ужин. — бросил отец Элеи уходя.

Ардену понадобилось пару минут, переодеться и выйти из комнаты.

Спустившись вниз, он обнаружил, что вся семья уже собралась за столом. В центре стояли дымящиеся миски с ароматным супом, миска с соленьями, свежий хрустящий хлеб. Мать Элеи, Кранелия, разливала чай, а отец с живыми жестами рассказывал очередную байку из деревенской жизни.

— А помнишь, как ты в детстве пыталась доить козу, а та тебя лягнула? — рассмеялся, подмигнув Элее.

— Па-а-ап! — вспыхнула, прижав ладони к щекам, но тут же рассмеялась. — Я тогда неделю боялась подходить к ней!

Арден не мог сдержать улыбку, наблюдая за этой живой, тёплой атмосферой. Совсем недавно — только холод, мрачные мысли и боль. А теперь — уютный дом, лёгкий смех, словно это всегда было частью его жизни.

— А вы, Арден, откуда родом? — спросила Кранелия, передавая ему хлеб.

— Из Истрорка, — ответил. — Там моя семья.

— Большой город! — оживился отец. — Я был там в молодости. Помню, как на рынке заблудился и полдня не мог найти выход!

Разговор шёл непринуждённо. Порой Элея ловила себя на том, что почти забывает, как сильно всё изменилось в её жизни.

— Да уж, рынок там — настоящий лабиринт, — согласился Арден, улыбаясь.

Элея наблюдала за ними, и в её разуме мелькнула грустная мысль:

«Если бы мы могли быть просто друзьями... всё было бы проще. Арден — хороший человек. Если бы не его любовь ко мне...»

После ужина, когда родители ушли отдыхать, Арден и Элея остались на веранде с бокалами вина. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков и шелестом листвы.

— Я могу спросить про него? — голос Ардена прозвучал неожиданно тихо.

Элея опёрлась на локоть, подбородок уткнулся в ладонь. Она вздохнула:

— Спроси.

— Почему он? Что тебя в нём так притянуло? — Его взгляд оставался прикован к темноте. — Ты ведь всё ещё его любишь, да?

Элея сжала губы:

— Пожалуй, не лучший вопрос, — ответила, слабо улыбнувшись. — Я бы с радостью перестала. Но сердце... у него свои правила. Надеюсь, со временем забуду.

— Что в нём тебя покорило? — Арден задал вопрос осторожно, будто нащупывая границы.

Элея задумалась, взгляд её потускнел.

— Он... властный, холодный, пугающе красивый. Всегда делает только то, что сам хочет. И всё же… ухитряется заботиться даже о такой, как я — о предательнице. — Она тихо усмехнулась. — В этом весь он: сплошное противоречие.

На мгновение повисла тишина. Потом она, не поднимая глаз, добавила:

— Знаешь, дело не в том, что он меня «покорил». Всё куда глупее. Он завладел моим сердцем ещё до того, как мы встретились. Я... видела его во снах. Видела тот остров в небе. Видела его. Это была не просто фантазия. Это было как знак. Как будто... мы связаны. Возможно, это судьба. А может, просто проклятая случайность, от которой не уйти.

Элея засмеялась, но смех звучал горько:

— Это... жестоко, — прошептала она. — Любовь для меня — что-то непонятное. Она не поддаётся логике. Просто... тянет к нему. Без причин. К его голосу, к глазам…

Элея осеклась, заметив, как Арден смотрит на неё — взгляд печальный, почти потерянный.

— Прости, — выдохнула она, виновато отворачиваясь.

— Ты действительно его любишь, — проговорил он глухо, словно не себе, а в пространство. — Не думаешь, что он может… — он запнулся, стиснул бокал так сильно, что пальцы побелели. — Забудь.

Она быстро заморгала, словно пытаясь прогнать невидимые слёзы, обуздать дрожь в голосе.

— Уже поздно, — тихо сказала она, поднимаясь. — Нам пора спать.

Арден кивнул, не настаивая. Они допили вино, и тишина между ними снова стала тяжёлой, но уже не такой неловкой.

Ночь стояла глухая, вязкая, окутывала землю удушающим покрывалом. В зарослях, там, где даже ветер боялся шелохнуться, что-то зашевелилось. Оно ползло между деревьями бесшумно, не оставляя ни звука, ни следа — как пустота. Чёрная, плотная, голодная.

Из глубины чащи разом вспыхнули десятки глаз. Золотые, зловещие точки прорезали темноту, расползаясь по линии деревьев. Вой пронзил небо — протяжный, хриплый, полны́й первобытной жажды. Воздух содрогнулся. Земля затаила дыхание.

Волна звука ударила по деревне, прокатилась по улицам, заставляя дрожать оконные стёкла, словно от землетрясения. Старые балки скрипнули, крыши будто осели, и воздух сгустился, как перед бурей.

Тьма сгустилась ещё сильнее, потекла меж камней и досок, вползла в щели, в двери, в окна. Воздух наполнился гнилым холодом. Всё живое сжалось.

Элея вскочила с кровати от резкой вибрации — весь дом затрясся, будто земля рвётся изнутри. Стены затрещали, с потолка посыпалась пыль. Сердце бешено колотилось в груди, а в ушах стоял тот самый вой,

знакомый и жуткий

.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не может быть... — прошептала, и кожа покрылась мурашками.

Она сорвалась с кровати, накинула на плечи первый попавшийся плед и выбежала в коридор. Там уже стоял Арден, бледный, с тенью ужаса в глазах. Рядом — её родители, прижавшиеся друг к другу.

— Землетрясение? — спросила мать, голос её дрожал.

Элея прислушалась.

И снова —

вой

. Долгий, звериный, наполненный чем-то древним и безумным.

— Нет... — прошептала Элея, тело содрогнулось.

Не думая, Элея бросилась вниз по лестнице, босые ноги скользили по деревянным ступеням. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот разорвёт грудь.

— Элея! — крикнул Арден, но девушка уже была почти у двери.

С губ сорвалось.

— Он здесь.

Потом — оглушительный удар, от которого задрожали стены. Дверь выгнулась внутрь, дерево треснуло по всей длине, будто невидимый великан обрушил на неё всю тяжесть ночи. Щепки разлетелись по комнате, одна вонзилась в стену, дрожа от остаточной силы удара.

Элея отпрянула, но не успела сделать и шага — дверь буквально взорвалась, разлетаясь на куски. В проёме, окутанный клубящейся тьмой, встала фигура.

Высокая, могучая, застывшая в ярости.

Золотые глаза пылали в темноте, как раскалённые угли, освещая изнутри резкие черты лица. Каждый мускул на теле был напряжён, пальцы сжаты в кулаки, из-под которых капала тёмная субстанция — физическое воплощение его гнева.

— Нашёл тебя, — голос звучал тихо, но резал слух, будто лезвие, проведённое по стеклу.

Зетринн медленно втянул воздух через ноздри, которые тонко дрогнули, улавливая малейшие следы чужого присутствия. Губы искривились в оскале, обнажая устрашающе длинные клыки, блеснувшие в полумраке. Из груди вырвалось низкое, угрожающее рычание, когда его ледяной взгляд впился в Элею.

— Идём со мной, — прошипел сквозь стиснутые зубы, и каждое слово казалось вырванным силой, наполненным неконтролируемой яростью и животной потребностью.

Элея машинально отступила на шаг назад, брови резко сдвинулись, образуя тень гнева на лбу. В глубине глаз на мгновение мелькнуло что-то — может, тень прежнего страха? — но тут же погасло, уступая место вспышке ярости. Вся накопленная боль, месяцы обид и разочарований прорвались наружу, как прорванная плотина.

— Зетринн, уходи, — произнесла холодно.

Волк замер, будто поражённый. Золотые глаза вспыхнули неестественным светом, зрачки сузились до тонких вертикальных щелок, как у разъярённого хищника. Всё тело напряглось, готовое в любой момент броситься вперёд.

— Что... ты... сказала? — слова прозвучали тише, но от этого стали только опаснее, каждый слог наполнен ледяной яростью, сдерживаемой лишь усилием воли.

Элея выпрямилась, пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Голос дрожал, не от страха — от сдерживаемого гнева, который буквально витал в воздухе между ними.

— Я не понимаю тебя. Ты сам отпустил меня. Дал свободу. Так зачем пришёл теперь? — она сделала паузу, губы искривились в горькой усмешке. — И продолжаешь приказывать, как будто я твоя вещь, твоя собственность!

В этот момент на лестнице раздались тяжёлые, размеренные шаги.

Арден спустился вниз, его лицо было смертельно бледным, но выражение оставалось твёрдым и решительным. Позади, дрожа от страха, прижавшись к стене, замерли родители Элеи - их широко раскрытые глаза отражали животный ужас перед разыгравшейся драмой.

Зетринн с неестественной медленностью повернул голову в сторону звука. Его взгляд, полный первобытной ярости, вонзился в Ардена, и в тот же миг тело претерпело ужасающие изменения.

Из дёсен с мокрым хрустом выдвинулись длинные, загнутые клыки, блестящие как отполированная кость. Глаза сузились, зрачки превратились в тонкие вертикальные щели, словно у разъярённого хищника. По мускулистым рукам поползла тёмная шерсть, пробиваясь сквозь кожу с противным шелестом. Пальцы искривились, ногти превратились в острые когти, которые с хрустом на ногах вонзились в деревянный пол, оставляя глубокие царапины.

— Со мной идти не желаешь... значит, предпочитаешь его? - голос Зетринна больше не звучал человеческим, превратившись в низкое, хриплое рычание, от которого дрожали стены. - Его вонючий запах пропитал здесь всё! - ноздри раздулись, улавливая ненавистный аромат. -

ЧТО ЭТА МЕРЗОСТЬ ДЕЛАЕТ В ТВОЁМ ДОМЕ?!

Снаружи внезапно раздался пронзительный, леденящий душу вой - десятки голосов слились в один жуткий хор, наполненный ненавистью и готовностью к убийству. Верные слуги Зетринна плотным кольцом окружили дом, их горящие глаза светились в темноте, острые клыки обнажены в предвкушении крови

Элея стиснула зубы до хруста, губы побелели от напряжения. В её глазах не осталось ни капли прежнего трепета — только ледяная, безжизненная пустота, словно смотрела не на живого человека, а на бездушный предмет.

— Зетринн, пошёл вон, — бросила с убийственной чёткостью, и каждое слово падало как приговор.

Тело Зетринна дёрнулось, будто по нему ударили хлыстом. Золотистые глаза, ещё секунду назад пылавшие яростью, внезапно округлились, отражая неподдельный шок.

— Я не хочу тебя видеть, — продолжила Элея монотонно, и в этом равнодушии было страшнее любой ненависти.

Его звериные зрачки расширились до невероятных размеров, вбирая в себя весь ужас осознания. Он буквально чувствовал — от неё не исходило ничего. Ни прежнего влечения, ни страсти, ни даже животного страха. Только всепоглощающая, леденящая душу пустота, словно перед ним стоял не человек, а холодная мраморная статуя.

И это открытие ужаснуло его сильнее, чем самая лютые муки. Руки непроизвольно задрожали, а в груди что-то болезненно сжалось.

Напряжение достигло предела, воздух стал густым, как перед грозой. Тьма сгущалась вокруг Зетринна, тени извивались у его ног, принимая угрожающие очертания. Сделав резкий шаг, он направился не к Элее, а к Ардену.

— Ты действительно думал, что сможешь отнять её у меня? — голос звучал тихо, но в этой тишине сквозила такая первобытная угроза, что по спине пробежали дрожь.

Арден молчал, только сильнее сжал кулаки, из-под ногтей выступила кровь. Элее хотелось закричать от бессилия, но вместо этого лишь холодно бросила:

— Зетринн, прикажи своим волкам замолчать. Ты пугаешь всю деревню.

В этих словах не было просьбы — только железная команда, произнесённая с ледяным спокойствием, которое пугало больше любого крика.

Не дожидаясь ответа, Элея резко развернулась и направилась к обеденному столу. Движения были механическими, когда она отодвинула стул и опустилась на него, уставившись в одну точку на столешнице. В доме повисла гнетущая тишина.

Зетринн медленно последовал за ней.

Как по волшебству, вой за окнами прекратился - его слуги почувствовали изменение настроения хозяина. Арден переводил взгляд между ними, в глазах читались боль и понимание неизбежности происходящего.

— Мама, папа, Арден... — Элея говорила тихо, но четко, - оставьте нас. Нам нужно поговорить. Позже я все объясню.

Родители лишь испуганно кивнули и поспешили наверх. Арден задержался на мгновение, его взгляд скользнул по Элее с немой тревогой, прежде чем он тоже поднялся по лестнице.

Зетринн пылающим взглядом сверлил свою "пару", но она смотрела сквозь него с ледяным безразличием. Это раздражало его еще сильнее.

Он искал Элею.

Страдал.

Думал только о ней.

А она... Сидела здесь, с другим мужчиной, и ей было все равно. Губы дрогнули, обнажая клыки.

Что теперь? Взять силой? Приковать к себе?

Но разве этого он хотел?

Нет.

Зетринн верил в их связь, считал ее своей судьбой. А она... Она была всего лишь человеком. Может, вообще не чувствовала того, что чувствовал он? Или освободилась от этой связи?

Нет, не могло этого быть!

Челюсти сжались так сильно, что кости хрустнули.

Элея откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

— Ну и что ты устроил, Зетринн? - спросила устало. - Зачем пришел? Я не пойду с тобой добровольно. Опять возьмешь силой, как обычно?

Тишина.

Только тяжелое дыхание Зетринна нарушало покой.

— Что он здесь делает? — наконец вырвалось у него. - Почему... он здесь? - пауза стала зловещей. - А второй мужчина... он тоже твой?

Ревность обжигала его изнутри, ярость и раздражение смешались в ядовитый коктейль. Он готов был разорвать всех и вся, но... не мог.

Элея открыла глаза и удивленно посмотрела на него.

— Разве тебя это касается, почему здесь Арден? А второй - мой отец. Ты ворвался в дом моих родителей, выбил дверь и еще что-то требуешь. - голос звучал ровно и спокойно, будто она говорила о погоде.

— Отец и мать... - пробормотал Зетринн, гнев немного поутих.

Но затем снова вспыхнул:

— А он?

Зверь внутри него не унимался - как могла его самка находиться в одном доме с другим мужчиной?

Элея оценила его холодным взглядом.

— Он приехал в гости. Уедет завтра вечером. — сделала паузу. —Тебя это успокоило?

— Я искал тебя, — глухо прорычал Зетринн. — Я пришел за тобой.

— И что? - она пожала плечами. — Как пришел, так и уйдешь. Я устала и иду спать, а ты возвращайся к своим.

Зетринн зарычал:

— Без тебя никуда не уйду.

— Силой заберешь? - бросила она вызов.

— Нет.

Прошипел сквозь зубы, золотые глаза сердито смотрели на ее удаляющеюся фигуру.

— Тогда разговор окончен.

— Не окончен, пока он здесь! - взорвался Зетринн. - Я тоже остаюсь!

Но Элея уже не слушала.

Она поднялась и пошла наверх, голова кружилась, тело дрожало от шока. Все ее реакции сегодня были на пределе, и теперь она просто хотела одного - упасть в кровать и забыться.

33 глава.

Первые лучи солнца скользнули по деревянному полу, выхватывая из полумрака медленный хоровод пылинок. В воздухе стояла неподвижная тишина, вязкая, как затянувшийся сон.

Зетринн сидел в кресле, запрокинув голову назад, и золотые глаза были прикованы к потолку — к тому месту, где спала Элея. Тихая. Безмятежная. Тёплая. Родная.

Запах Элеи наполнял комнату, проникая в каждую клетку его тела, сводя разум с ума. Этот аромат был для него как живой огонь — обжигал, не давая забыться ни на миг. Внутри всё клокотало, как в сосуде с кипящей кровью. Хотелось выть, рычать, разорвать на части этот мир, который посмел допустить, что она отвернулась от него.

Она здесь, в нескольких шагах.

И в то же время — дальше, чем когда-либо. Зетринн не мог коснуться, не мог взять её в объятия, пока сама не позволит. Не к своей паре. Не к той, что дана раз и навсегда. Единственная. Его.

Сердце сжималось, разрывалось на нити. Она оттолкнула, хотела выгнать… но он не ушёл. Не смог. Не умел. Оставить Элею — значило бы перечеркнуть смысл собственного существования.

И всё же в этом доме чувствовалось чужое.

Запах Ардена въелся в стены, словно наглая метка, вплёлся в дыхание Элеи, в её тепло. От этой мысли внутри расползался чёрный яд, прожигая жилы. Ревность не просто жгла — убивала. Хотел стереть этот запах, вырвать его из воздуха, из её памяти, из самого мира.

Зетринн искал её так жадно, так неистово жаждал, что готов был отдать всё, лишь бы снова почувствовать её тепло рядом. Но вместо этого встретил холод — ледяную стену, за которой она пряталась от него.

Почему?

Почему она держит его на расстоянии?

Почему в её сердце тишина, а не пламя, которое когда-то горело для него? Почему Элея, его пара, лежит наверху, а он — здесь, внизу, с пустыми руками и душой, разодранной в клочья?

Клыки зверя обнажились сами, едва Зетринн услышал, как наверху Элея переворачивается в постели и тихо, сладко вздыхает. Этот звук полоснул по нервам, пробудил внутри голод и жажду близости. Если бы она пошла к нему… если бы впустила…

Он бы заключил теплые объятия, уткнулся лицом в волосы, целовал до хрипоты, шептал, как нужна ему, как без неё всё теряет смысл. Он бы не отпускал. Никогда.

Но Элее это не нужно.

Вспышка воспоминания — холод её взгляда. Лёд, который сковал его шаг. Зетринн не смог приблизиться. Не смог прорвать ту стену, за которой Элея пряталась.

Мысли метались, как раненые звери, разрывая сознание на клочья.

А если… она больше не чувствует того же? Если её сердце уже не откликается на его зов?

Этот вопрос нельзя решить силой.

И всё же он не понимал — как можно отвернуться от своей пары?

Вдруг скрипнули ступени.

Резко повернув голову, Зетринн уловил запах, от которого по спине прошла волна ненависти. Арден. Наглый, чужой, самец...

На лестнице он стоял, скрестив руки на груди, и устало осматривал на волка, словно на врага, с которым придётся вести слишком долгий разговор.

— Пойдём поговорим, — почти лениво нарушил тишину Арден. — Глупый волк.

Зетринн оскалился, в глазах блеснул хищный свет.

Арден закатил глаза:

— Любишь Элею?

Ответом было молчание. И низкий, угрожающий рык.

— Тогда выслушаешь, — не отводя взгляда, произнёс Арден. — Идём.

Зетринн наблюдал за каждым его движением: как идёт к выходу, как, не торопясь, открывает дверь. Ни тени страха. Ни капли уважения. В этом доме его действительно ни во что не ставили?

Мысль обожгла. Вскинувшись, Зетринн шагнул за соперником, чётко, уверенно, будто вёл охоту.

Они вышли на крыльцо.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта, окрашивая траву и небо мягким золотом. В лицо ударил свежий запах утренних трав, но даже этот чистый аромат не мог перебить горечь, кипящую внутри. Арден медленно опустился на ступеньки, уставившись в одну точку, словно собираясь с мыслями. Зетринн остался стоять позади, смерив его взглядом, в котором смешались презрение и глухое недоверие.

— Ещё раз спрошу: ты любишь Элею? — голос Ардена прозвучал ровно, но с той сталью, что вынуждает отвечать честно.

Зетринн шумно втянул воздух, чувствуя, как грудь сжимается, затем тихо выдохнул:

— Да.

— И свою любовь ты привык выражать агрессией и болью? — Арден резко повернул голову, в его глазах мелькнуло раздражение.

— Ведёшь себя, как эгоистичный ублюдок. Разве так обращаются с девушкой? Она что, твоя вещь? Взял, выбросил, а потом решил — снова нужна?

Внутри Зетринна всё вскипело. Когти впились в деревянные перила так глубоко, что древесина заскрипела.

— Думай, что говоришь, щенок, — прорычал Зетринн. — Ты ничего не знаешь о нас.

Арден горько усмехнулся, будто ожидая такой ответ.

— Сядь рядом, — бросил устало и потёр виски. — Я знаю достаточно. Пришлось узнать. И да, Элея рассказала. О тебе. О том, что было. Великий, Неповторимый Зетринн, Дитя Хаоса и Тьмы… а ведёшь себя как обиженный мальчишка. Ей было больно. Очень. И если Элея выжила после того, что между вами произошло, то простит ли теперь — не знаю.

Арден перевёл дыхание и посмотрел в сторону.

— Но дам тебе совет: вместо рыка и угроз, попробуй сначала признаться ей в чувствах. Без демонстрации силы. Просто поговори. Не исключено, что пошлёт. И не раз.

Стиснув зубы, Зетринн опустился рядом, ступеньки жалобно затрещали под его весом.

— Почему ты решил всё это сказать?

— Потому что глуп… и, наверное, слишком добр, — Арден выдохнул, его слова утонули в утреннем холоде. — Я её люблю. Сильно. Но у меня нет шансов — я это понял. Столько бегал, столько пытался, столько страдал… — голос дрогнул, но он не отвёл взгляда. — Признался ей раньше тебя. Думал, что это что-то изменит. Но нет. Отказала.

Зетринн смотрел на него, и в груди медленно нарастало странное чувство. Человек — враг — добровольно раскрывал слабости. Такое он видел впервые за свою долгую жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я отступаю, — сказал Арден, поднимаясь и отряхивая штаны. — Признал поражение. Насильно мил не будешь. Сейчас её сердце жаждет только свободы и покоя. Без тебя. Без меня. И без всех остальных. Знай это.

Внутри всё сжалось. Зетринн вскочил, тень накрыла Ардена, и в голосе зазвучала угроза:

— Я без неё не уйду.

Арден лишь покачал головой, шагнул к калитке, но обернулся:

— Тогда научись ждать, волк. Или потеряешь навсегда.

Поднял глаза к небу, где розовые облака медленно таяли в утренней синеве. Его голос прозвучал тихо, но чётко:

— Поговори с ней. Не настаивай. Узнай, что на душе. Научись слышать. — перевёл взгляд на Зетринна.

— Элея долго отходила от вашей разлуки. И вот, когда уже свыклась и решила отпустить всё, появляешься ты. Зетринн... и твоя семья. Они смогут принять её? Или причинят боль? Предательницу простят?

Зетринн замер, сердце словно забилось быстрее и громче, сдавливая грудь. В золотых глазах мелькнуло что-то дикое, почти паническое, болезненно острое:

— Рассказала... о прошлом? О нас?

Боль резала сердце, колола насквозь — она доверилась другому, не ему. Но что он хотел? Сам оттолкнул, сам бросил... сам создал эту пропасть.

Арден кивнул, пряча в уголках губ горькую усмешку:

— Рассказала. Что ж... Надеюсь, ты меня услышал. Делаю это только ради неё. Хочу, чтобы была счастлива.

Эти простые слова обрушились на Зетринна, как удар. Мир сузился до узкого тоннеля, в ушах зазвенело.

Счастлива. Даже если любит. Даже если не с ним.

Как такое возможно? Этот хрупкий смертный поверг древнее существо в смятение, поставив перед непостижимой загадкой.

Арден развернулся и сделал шаг к дому:

— Идём. Приготовим завтрак всем.

Зетринн медленно поднялся и почувствовал неприятную дрожь.

То ли от бессилия, то ли от гнева — не понимал. Каждая мышца была напряжена до предела. Смертные... Они оставались для него загадкой. Эти странные создания, способные любить так, чтобы отпускать. Так, чтобы желать счастья даже ценой собственной боли.

Так же они могли легко предать и всё уничтожить.

Как в них всё это соединяется?

На кухне царила странная атмосфера.

Часы показывали 7:00, по дому разносились аппетитные запахи жареных яиц, подрумяненного хлеба и свежего кофе. Арден ловко управлялся со сковородой, а Зетринн, скрепя сердце, повторял его движения — волк не часто занимался готовкой, да и не нуждался в этом.

Первым спустился отец Элеи, застывший на пороге от неожиданного зрелища: два взрослых мужчины в полном молчании колдовали у плиты.

— Доброе утро, — тихо сказал, ставя на огонь чайник и доставая кофе.

Мужчины кивнули в ответ.

— Давно встали? — поинтересовался отец.

— Да, встретили романтичный рассвет вместе, — усмехнулся иронично Арден.

Зетринн рыкнул сквозь зубы, сам не понимая, почему терпит всю эту ситуацию. Внутри всё ныло и горело, а снаружи — холодная маска сдержанности.

В этот момент в кухню медленно спустилась мать Элеи — Карнелия. Она потягивалась, мягко вздыхая, словно впитывая ароматы утра.

— Какие вкусные запахи! — с улыбкой произнесла она. — Решили устроить мне сегодня выходной?

Арден, не отрываясь от плиты, спокойно ответил:

— Да, хотелось отблагодарить за гостеприимство.

Карнелия подошла ближе, оглядывая мужчин:

— Мальчики, а вы ради Элеи так далеко приехали?

Арден вздохнул, коротко кивнул:

— Да.

Зетринн обернулся, и его золотые глаза ярко сверкнули:

— Я выслеживал её очень долго.

Родители мгновенно замерли. В памяти всплыли вчерашние события — как этот дикарь, словно вихрь, вломился в их дом и управлял стаей волков. Карнелия оглянулась на дверь и ахнула — она была на месте, словно ничего и не случилось.

— Дверь... как?.. — прошептала, едва веря своим глазам.

Зетринн молча пододвинул к ней тарелку. На ней лежали идеально поджаренные тосты, яичница с веточками розмарина и ломтики свежих овощей, сочные и яркие.

— Восстановил магией. Простите за такое появление, — тихо пробормотал он.

Арден слегка приподнял бровь и с лёгкой улыбкой сказал:

— Волк, ты учишься на глазах. Может, не всё потеряно.

Зетринн метнул на него яростный взгляд, полный вызова.

— Волк? — переспросила Карнелия, озадаченно моргая.

В комнате повисла тягостная тишина. Мужчины переглянулись, а родители внимательно изучали их лица, пытаясь понять этот загадочный мир.

— Я не человек, — наконец прервал молчание Зетринн. — Остальное, думаю, лучше, чтобы Элея вам объяснила. Могу добавить лишь одно — пришёл... — он замялся, подбирая слова, — ...и настроен серьёзно на отношения с вашей дочерью.

Тишина затянулась, словно всё повисло в воздухе.

Отец Элеи покашлял в кулак и спокойно сказал:

— Понятно.

Разговор плавно переключился на деревенские дела — предстоящий сенокос, свежесть молока и тихие новости соседей.

Тихий смех и лёгкие разговоры наполнили кухню уютом. Отец рассказывал о работе в поле, мать делилась мелочами, а Арден умело поддерживал беседу, подливая всем свежезаваренный чай. Зетринн молча слушал, изредка кивая, чувствуя, как его суровое присутствие всё меньше нарушает эту почти семейную идиллию.

Через час на кухне появилась Элея.

Она остановилась, завороженно глядя на сцену перед собой — Зетринн, Арден и её родители сидели за одним столом, словно обычные люди, связанные общим теплом и пониманием. Аромат свежеиспечённых булочек, медовых оладий и жареного бекона окутывал комнату, маня её сесть.

— Всем... доброе утро, — тихо произнесла, сжимая край своей ночной рубашки.

Мужчины тут же вскочили, словно по команде. В один момент они отодвинули стул, их руки случайно столкнулись, но даже это не вызвало ни малейшего напряжения.

— Садись. Завтрак готов, — почти одновременно сказали они.

Элея замерла, глаза округлились. Сделала шаг вперед. Медленно опустилась на стул, она не могла поверить в происходящее. «

Это другая реальность?»

— мелькнула мысль.

Перед ней поставили тарелку с идеальным завтраком: воздушный омлет с сыром и зеленью, хрустящие тосты.

— Мы с Зетринном старались, — мягко сказал Арден, подавая ей стакан свежевыжатого сока. — Готовили завтрак.

Элея немного поперхнулась.

— Вместе... завтрак? — голос дрогнул.

Зетринн, обычно суровый и холодный, вдруг улыбнулся. Нежно. И в этот момент её сердце предательски ёкнуло, издав тихий звук, который, казалось, услышали все.

Мать прикрыла ладонью улыбку, отец закашлялся в кулак, а Арден просто наблюдал, в глазах мелькнуло что-то между грустью и принятием.

А Зетринн… Зетринн продолжал улыбаться.

34 глава

Завтрак закончился быстрее обычного.

Тарелки постепенно пустели, стол освобождался от еды, а в воздухе смешивались ароматы свежеиспечённого хлеба и парного молока. Всё вокруг дышало уютом и покоем.

Элея молча наблюдала за невероятной метаморфозой. Всего сутки назад Арден и Зетринн готовы были разорвать друг друга - в их взглядах бушевала настоящая буря, каждый мускул был напряжен, словно перед схваткой.

А теперь?

Теперь они мирно передавали друг другу тарелки, перебрасывались редкими фразами, даже улыбались - если это можно было назвать улыбкой в случае Зетринна.

"Как так?"

- пронеслось в голове Элеи. Девушка переводила взгляд с одного на другого, пытаясь найти подвох, признаки притворства. Но нет - Арден спокойно протягивал Зетринну салфетки, а тот, хоть и с привычной гримасой недовольства, принимал их.

Это было... неестественно. Пугающе.

Как если бы два хищника внезапно забыли о своей природе и начали мирно делить добычу. Элея невольно сжала кулаки под столом, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Что-то здесь было не так. Или... может быть, наоборот, слишком правильно?

Она поймала взгляд матери - та мягко улыбалась, совершенно не замечая этой странной атмосферы. Отец тем временем что-то рассказывал Ардену, а Зетринн... Зетринн смотрел прямо на неё. В его глазах читалось что-то новое - не привычная ярость или холод, а какое-то сложное, почти человеческое выражение.

Элея резко отвела взгляд, чувствуя, как учащается пульс.

"Что вообще происходит?"

В груди поднималось тревожное непонимание.

Поднявшись из-за стола, Элея тихо направилась к двери. На секунду задержала взгляд на Ардене. Тот едва заметно качнул головой в сторону Зетринна. Волк недовольно рыкнул, но понял сигнал, пошёл следом за девушкой.

Элея вышла на улицу, глубоко вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок.

На дворе пахло влажной землёй и прохладным утренним ветром. Спустилась с лестницы.

Взяла ведро, чувствуя прохладу металла в пальцах, и пошла к заднему двору, где у сарая в загоне ждала корова. Дорожка из досок под ногами тихо скрипела, трава блестела каплями росы.

Элея не сразу осознала чужое присутствие за своей спиной.

Шаги не слышались — лишь в воздухе будто сгущалась тень. Только когда перед ней, на пыльной земле, легла широкая, массивная тень, сердце внезапно сжалось.

Элея резко обернулась и едва не столкнулась с ним. Между ними оставалось меньше ладони расстояния. Высокая, мощная фигура полностью перекрывала утреннее солнце. Грудная клетка Зетринна тяжело вздымалась, дыхание было прерывистым и глубоким — казалось, он впитывал каждый её запах

Взгляд золотых глаз обжёг, лишая воздуха. Элея прикусила губу, и внутри будто вспыхнуло пламя, вздрогнула.

— Зачем пошёл за мной? — голос дрогнул, нахмурилась, сделав шаг назад. — Вчера я сказала тебе уйти.

Глухое рычание сорвалось с его губ.

— Нам нужно поговорить, — произнёс тихо, и в этих словах звенела стальная непреклонность.

— Я так не думаю. Возвращайся к семье, — ещё шаг назад. Сердце гулко билось в груди, колени становились предательски мягкими.

"Нет. Нет. Нет…"

Зетринн двинулся вперёд, сокращая расстояние. Пальцы коснулись её волос, легко, но властно. Потянули тёмный локон к себе. Его губы коснулись пряди — короткий, почти невинный поцелуй, но от него дрожь пробежала по коже, заставляя затаить дыхание. Ведро из ее рук с глухим стуком упало на землю.

— Поговорим, — произнёс твёрдо.

В его глазах вспыхнул огонь, отражая её колебания, ловя малейшие искры страха и смущения. Он чувствовал её дрожь, неуверенность, и это только усиливало его настойчивость.

Элея отступила ещё, пока спина не упёрлась в холодную дверь сарая.

— Прекрати… убери руки, — прошептала тихо, но не нашла в себе сил оттолкнуть. Разум кричал, сердце сдавалось. Боль вспыхнула в груди, пронзила, но и жажда его близости душила так же сильно.

"Люблю. Как же люблю."

Хотелось закричать, но губы сомкнулись в тонкую линию.

Вторая его рука легла на дверь рядом с её лицом, перекрывая путь к бегству.

— Элея… многое произошло, — голос стал мягче, но в нём всё ещё слышалась власть. — Я хотел видеть тебя. Хотел обнять. Быть рядом. Позволь вернуть тебя. Прошу. Я скучал.

Зетринн чуть наклонился, и тёплое дыхание коснулось её щеки.

— Тогда я сделал то, что должен был, чтобы защитить тебя от них… и от своей сестры. После пробуждения тьма и кровь бурлят у таких, как я, и разум не слушается. Но сейчас они не станут мстить. Не причинят тебе вреда. Выбора тогда не было.

Его глаза горели, а голос стал почти хриплым.

— Когда я увидел тебя в башне с Арденом… понял всё окончательно. Скучал до безумия. Я люблю тебя.

Слова ударили сильнее прикосновений. Горло перехватило, дыхание сбилось. Ладони упёрлись в его грудь, но вместо того чтобы оттолкнуть — задержались там, чувствуя горячее биение сердца.

Элея окаменела.

Сердце пропустило удар, а в голове, как раскалённый шёпот, закружилось одно слово:

люблю…

Не верила. Так не могло быть.

Но золотые глаза, прожигали её, будто вытягивая наружу каждое скрытое чувство.

Пальцы Зетринна коснулись щеки, горячие и настойчивые. Медленно скользнули к уху, едва задевая нежную кожу, затем в волосы, к затылку, сжимая его так, чтобы не дать отстраниться. От прикосновений по телу прошла дрожь, горячая и сладкая.

Он наклонился, и, не оставляя времени на дыхание, впился в её губы — яростно, жадно, но с той непередаваемой нежностью, которую он скрывал так долго. Вздох облегчения сорвался с губ Зетринна.

Элея вздрогнула, но не успела подумать — губы Зетринна уже рвали преграду, разжимая упрямо сжатые губы. Язык ворвался внутрь, настигая, играя, соблазняя, заставляя отвечать. Каждое движение было требовательным, полным тоски и жажды — так целует тот, кто слишком долго был лишён желанного вкуса. Скользил, касался, отступал лишь для того, чтобы снова завладеть, смешивая дыхание с её.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Всё тело Зетринна навалилось вперёд, прижимая её хрупкую фигуру к шершавым доскам сарайной двери. Жар исходил от него волнами, запах хвои и чего-то тёмного, дикого заполнил лёгкие, кружил голову, вытесняя остатки здравого смысла. Сердце сжалось и заколотилось так, что казалось — он тоже его слышит.

Волны безумия расходились по телу Элеи, ломая сопротивление. Слёзы непроизвольно выступили на щеках — слишком много всего: боль, тоска, желание.

Хотела оттолкнуть, но вместо этого пальцы вцепились в его рубашку с мёртвой хваткой. Суставы хрустнули от напряжения, а она держала крепче, будто он мог раствориться, если отпустит хоть на миг.

Зетринн углубил поцелуй, жадно пил её дыхание, а в каждой требовательной ласке читалось:

"Ты моя. И я не отпущу."

Элея дрожала в сильных объятиях, слёзы катились по щекам, горячие, как и дыхание, которое обжигало кожу.

Она отвечала на поцелуй судорожно, рвано, словно между ними бушевал шторм, и каждый новый его порыв рвал её на части. Было страшно. До боли, до удушья хотелось вырваться, сбежать от всего — от него, от себя, от воспоминаний, которые терзали душу.

"Нет… нет… я же решила забыть…"

— в мыслях звучало как отчаянный крик.

"

Мне мало мучений?"

Голос внутри взвыл, пытаясь вернуть здравый смысл, удержать остатки воли.

Пальцы, вцепившиеся в его рубашку до хруста суставов, медленно ослабли. Казалось, нужно приложить всю силу воли, чтобы оторваться от этого пламени, от властных губ, от жара, что сжигал изнутри. Но она сделала это — отстранилась на мгновение, перевела дыхание, отвела взгляд, не в силах смотреть в эти золотые глаза.

— Отпусти… не трогай… — голос сорвался тихим, почти безжизненным шёпотом.

Зетринн моргнул. Между ними повисла долгая, тяжёлая тишина. Он дышал глубоко, будто сдерживая нечто тёмное внутри. Но всё же медленно разжал объятия, отступил на шаг.

— Почему? — в голосе звучало недоверие и злость, как рык зверя, которого вырвали добычу. — Ты же желаешь этого. Я чувствую… Элея?

Она усмехнулась горько, не глядя на него.

— Хватит с меня магии… загадок… и одного эгоистичного волка, — слова были тихими, но резкими. — Я сполна заплатила за своё предательство. Не хочу вспоминать прошлое и…

Фраза оборвалась, будто сама себе закрыла рот.

Зетринн прищурился, уголки губ медленно изогнулись в оскале.

— Меня?..

Сердце Эелеи больно сжалось. С трудом, сглотнув, произнесла:

— И тебя. Ты отпустил меня. Так дай свободу. Хочу жить спокойно. Здесь. Свою человеческую жизнь… без всего, что было в прошлом.

Он шагнул ближе. Голос стал низким, требовательным, опасным:

Губы Зетринна дрогнули в едва уловимом оскале, когда он склонился ближе, загораживая своим телом весь мир.

— Посмотри на меня… — голос, низкий и хриплый, будто сквозь зубы, — и повтори это в глаза.

Каждое слово обжигало, как раскалённый металл, впиваясь в кожу.

Элея застыла.

Глаза, предательски влажные, упрямо смотрели в землю. Губы сжались в белую ниточку, пальцы судорожно впились в складки платья. В груди колотилось что-то живое и раненое, рвущееся наружу.

Зетринн резко выдохнул через нос — звук, похожий на шипение разъярённого зверя. Мускулы на скулах напряглись, когда он с усилием сжал кулаки, сдерживая бурю внутри. Но когда заговорил снова, голос был неожиданно мягким:

— Я понимаю… тебе было больно. И были ошибки.

Пауза.

— Но мы оба не идеальны. Давай… попробуем построить свой путь?

Он сделал шаг назад, и этот простой жест стоил невероятных усилий — видно было, как дрожат пальцы, как тяжело дышит грудь.

— Я не буду настаивать сейчас. Но… — золотые глаза вспыхнули, как два солнца в предрассветном небе, — я не сдамся.

Голос сорвался на хрип, когда добавил, почти шёпотом:

— Элея… я ещё раз скажу. Люблю тебя. Не смогу отпустить. Но… постараюсь залечить твои раны.

Она резко подняла голову. Глаза — огромные, полные недоверия и чего-то ещё, чего сама боялась признать.

— Ты… с ума сошёл? — голос дрожал, предательски выдавая волнение. — Я же говорю… не хочу…

Но Зетринн лишь слабо улыбнулся — улыбкой, в которой было столько боли и нежности, что перехватило дыхание.

— А глаза… — медленно провёл пальцем под её глазом, смахивая невыплаканную слезу, — говорят другое, моя милая Элея.

Дыхание смешалось с её — тёплое, неровное.

— Дай нам время…

И прежде чем успела найти слова, чтобы возразить, он развернулся и ушёл. Не резко, а медленно, словно каждым шагом давая возможность остановить. Но Элея лишь стояла, прижав ладонь к губам, чувствуя, как тело предательски тянется вслед.

Мысли путались, сердце бешено колотилось. В голове звенела тишина, а на языке оставался вкус его слов — горький и сладкий одновременно.

35 глава

Элея шла по лесу, едва замечая, как ветви цепляются за одежду, оставляя мелкие царапины. Воздух был насыщен запахом хвои и сырой земли, но даже этот знакомый аромат не мог унять разрывающееся на части сердце.

Каждый шаг отдавался в висках навязчивой мыслью:

«Мой спокойный мир рушится.»

Маленький, хрупкий мир, выстроенный с таким трудом за последние время, рассыпался в прах за пару дней. Сначала — Арден, появившийся на пороге с глазами, полными вопросов. Затем — Зетринн, чёрная тень, ворвавшаяся в жизнь снова, с той же яростью и неумолимостью.

«Почему они не могут просто оставить меня в покое?»

Пальцы вцепились в волосы, сжимая их до боли. Остановившись, Элея закрыла глаза, пытаясь заглушить голос разума, настойчиво твердивший:

«Я слаба. Не смогуь устоять перед ним снова.»

Но разве это правда?

Утром Зетринн сказал

«Люблю»

.

Всего одно слово — и стены, возведённые месяцами, дали трещину. Голос — низкий, тёплый — звучал в памяти снова и снова, смешиваясь с воспоминаниями о его жестокости, властности.

«Как можно верить ему?»

И всё же он пришёл. Нашёл её здесь, в глуши, где надеялась спрятаться от всего.

Элея добралась до своего укрытия — небольшой поляны у водопада, где шум падающей воды заглушал любые мысли. Здесь, когда-то, она чувствовала себя в безопасности. Здесь не было ни магии, ни прошлого, ни двух мужчин....

Опустившись на камень, обхватила колени руками. Дрожь пробежала по телу — не от холода, а от нахлынувших эмоций.

«Что, если всё повторится?»

Зетринн был непредсказуем.

Сегодня говорил о любви, завтра мог снова бросить... Она уже проходила через это — боль, унижение, моменты, когда воля растворялась в его прикосновениях.

Но…

«А если нет?»

Если он действительно изменился? Правда любит? Если слова — не очередная уловка....

Сжав кулаки, ощущая, как ногти впиваются в ладони, произнесла про себя:

— Нет. Нельзя сдаваться. Нельзя позволить ему снова разрушить всё.

Но сердце, глупое, наивное, уже дрожало в ожидании. Помнило его тепло. Тосковало, даже когда разум кричал об опасности.

Шум водопада смешивался с прерывистым дыханием. Закрыв глаза, она пыталась успокоиться, но образ Зетринна не исчезал — золотые глаза, голос, руки, способные быть такими нежными…

«Что мне делать?»

Ответа не было. Лишь шум воды, холод камня под пальцами и тихий, предательский шёпот сердца:

«Люблю его»

.

Элея медленно поднялась, неторопливо подошла к воде. Вгляделась в отражение — усталое лицо, глаза, полные растерянности, и вопрос, на который не находилось ответа:

что делать дальше?

Сделав несколько шагов по холодному каменному берегу, приблизилась к шумному потоку. Водопад ревел, вздымая туманную пыль, а брызги ложились на кожу прохладными поцелуями.

— Нужно остудить голову… — шепнула тихо, будто убеждая саму себя.

Пальцы медленно коснулись завязок платья. С плавным движением стянула ткань с плеч, позволив ей упасть на камни. Осталась в тонком нижнем белье — почти прозрачном на свету. Сделав шаг вперёд, пошла навстречу тяжёлым холодным струям.

Волосы намокли, прилипли к спине и шее. Холод пробирал до дрожи, но в то же время приносил странное, опасное облегчение. Закрыв глаза, отдала тело воде: капли скользили по лицу, шее, обтекали грудь, дразня и сводя с ума ледяным прикосновением, стекали вниз к животу, исчезали в кружевной полоске трусиков, оставляя под кожей горячие мурашки.

В это время, в доме её родителей, заметили пропажу.

Мать и отец в тревоге обошли двор, зовя по имени. Арден присоединился к поискам, но только Зетринн, стоял чуть в стороне, молча вслушивался и внюхивался в воздух. Лёгкое движение ноздрей — и уловил тот единственный аромат, от которого внутри всё сорвалось с цепи.

Запах Элеи — сладкий, тёплый, тягучий, как запретный мёд. Клыки едва коснулись губ, дыхание стало тяжёлым.

"Снова сбежала. Как сдержать себя, чтобы не разорвать её в безумной жажде? Элея... нельзя бежать от волка."

Он скользнул прочь, растворяясь в тени, словно хищник, нашедший след. Каждый шаг вёл глубже в лес, туда, где аромат становился насыщеннее, плотнее, будто воздух сам дрожал от её присутствия. Сердце билось быстрее, гул охоты стучал в висках.

Ветки раздвинулись, и Зетринн вышел к поляне и замер.

Под водопадом стояла она.

Судорожно сглотнул.

Золотые галаза голодно скользили по желанному телу.

Мокрая ткань бюстгальтера плотно обтягивала упругие полушария груди, острые соски прорывали кружево, подчиняясь холоду. Взгляд скользнул ниже — плоский живот, тонкая линия талии, капли, стекающие к кружевной границе трусиков. Округлые бёдра, гладкая кожа, длинные ноги — всё это пульсировало в его глазах жаром.

Волк внутри взвыл, когти царапнули кору дерева, роняя щепки.

Шаг вперёд — и разум, вместе с контролем, рухнули в пропасть.

Пальцы с силой впились в ткань, резкое движение и разорвали рубашку — пуговицы с треском разлетелись по траве. Шаг — тихий, хищный... И штаны растворились в его тьме. Теперь он стоял совершенно обнажённым.

Элея вздрогнула, почувствовав, как за спиной сгущается воздух.

Открыла глаза… но было поздно.

На неё обрушились объятия горячего, обнажённого тела. Тёплая грудь прижалась к её, сильные руки обвили талию, впечатывая в него. Воскликнула от неожиданности, но крик утонул в захвате его рта.

Поцелуй ворвался, как удар — жадный, властный. Его губы смяли её, язык, влажный и горячий, прорвался внутрь, разрывая оборону. Зетринн исследовал каждый изгиб рта Элеи, скользил по нёбу, цеплял кончик языка, втягивал его в дразня.

Дыхание было тяжёлым, пахло терпкой смесью ночного воздуха, леса и чего-то опасно мужского. Он втягивал её вкус, пил, словно задыхался без этого, с каждой секундой углубляя поцелуй до болезненной сладости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пальцы Зетринна медленно сползли по её влажному животу, сжали талию, прижимая желанное тело к себе. Напряжённый член горячо прижался к нежной коже бедра, пульсируя в унисон учащённому дыханию. Другой рукой он грубо сжал грудь, подушечками пальцев обводя твёрдый сосок, а затем рывком спустил лифчик вниз.

Грудь вырвалась на холодный воздух, и он тут же накрыл её ртом. Горячий язык закружил вокруг соска, зубы прикусили, дёрнув её изнутри. Втягивал её грудь глубоко в рот, будто сосал сладость, что был лишён слишком долго, чередуя это с жёсткими поцелуями второй груди.

Не отпуская, поднялся выше, впиваясь в шею, оставляя яркие следы от укусов на коже, словно помечал:

моя

.

Плечи, ключицы — всё стало полем для его жадных зубов и языка.

Пальцы рвано скользнули вниз, сдёрнули кружевные трусики так, что ткань едва не треснула, и упали на камни. Вцепился в ягодицы Элеи обеими руками, сжимая так сильно, что она застонала, ощущая, как он прижимает её к себе до боли.

— Обвивай меня! — прорычал он.

Элея мгновенно откликнулась — ноги стремительно обхватили его бёдра, лодыжки крепко сцепились за его спиной, притягивая их тела вплотную.

Раздвинув складки, одним резким толчком вогнал член до предела. Элея выгнулась, рот раскрылся в беззвучном крике, внутренние мышцы судорожно сжались вокруг, пульсируя жадными спазмами.

Прижав к себе, крепко охватил ягодицы и начал двигаться - грубо, глубоко, без пощады. Каждый толчок вгонял до упора, заставляя грудь трястись, соски скользить по торсу. Вбивал себя, как клеймо, каждым движением утверждая:

"Ты моя".

Мышцы сжимали член с каждым толчком всё сильнее, обволакивая горячим влажным капканом - это сводило с ума. Стон ворвался в её рот вместе с языком, смешивая слюну с каплями воды, зубы впились в губы, а пальцы вжимались в упругую плоть, оставляя багровые следы.

Они сошлись под ледяным водопадом, но внутри бушевал пожар. Тело врезалось в неё с дикой яростью, вгоняя до предела, пока хриплые стоны и шлепки кожи не заглушили рёв воды.

Каждый толчок вбивал глубже - резкий, безжалостный, будто стремился пробить насквозь. Мышцы сжимались вокруг члена быстрее, сжимая, вытягивая, доводя до исступления. Ногти впились в спину, оставляя кровавые дорожки, а ноги, сцепившиеся на торсе, втягивали ещё глубже, не отпуская ни на миг.

— Моя… вся… — выдохнул прямо в ухо, вгоняя ещё глубже. Элея вскрикнула, тело выгнулось дугой, принимая каждый сантиметр.

Жадные губы слились в поцелуе, языки сплелись в бешеном танце, словно пытаясь украсть друг у друга дыхание. Ничто не могло остановить этот яростный ритм, в котором слились их рты и тела.

Ледяные потоки водопада обрушивались на разгорячённую кожу, лишь разжигая пламя. Пальцы впились в упругие ягодицы, с каждым толчком притягивая ближе, вгоняя член до самого основания.

Оргазм накрыл внезапной волной — внутренние мышцы сжались в бешеном ритме, сжимая, выжимая, словно стараясь запечатлеть каждую прожилку. Глухой стон растворился в поцелуе, всё тело затрепетало, бёдра задрожали, а влагалище пульсировало в такт учащённому дыханию.

Зубы сжались в оскале, движения стали рваными, почти болезненными — каждое сжатие внутри выжимало последние силы. Всё напряглось, сжалось в тугой узел — и через мгновение тело взорвалось, заливая нутро горячими струями семени.

Толчки становились короче, но не слабее, вгоняя сперму глубже, пока лоб не прижался к вспотевшей шее. Под пальцами ощущалась мелкая дрожь, внутренние мышцы всё ещё пульсировали, сжимаясь вокруг, не отпуская.

Замерли, слившись в объятиях, лёгкие рвали воздух. Ледяные струи водопада смывали пот, но не могли остудить кровь, всё ещё бурлящую от безумия.

Элея ловила ртом воздух, грудь вздымалась прерывисто, пытаясь вернуть хоть каплю рассудка. Сознание возвращалось обжигающими волнами, принося с собой жгучее осознание случившегося. Вздрогнув, подняла глаза — и золотой взгляд прожег насквозь, снова притягивая к себе, будто магнитом. Губы дрожали, дыхание сбилось, в глазах смешались испуг, ярость и стыд — стыд от того, как легко предала себя.

— Нет… — выдох сорвался, как рыдание, и вместе с ним пришла отчаянная решимость вырваться.

Элея дёрнулась в порыве ярости, ударила в грудь — безрезультатно. Удар в рёбра отскочил, будто от скалы. Ногти впились в кожу, оставляя кровавые полосы.

— Пусти! Немедленно! Это… это была ошибка! Пусти!!! — голос сорвался на визг, пропитанный яростью и отчаянием.

Молчание. Ни оправданий, ни утешений — лишь стальные руки сжимали крепче, будто её борьба только подтверждала: не отпустит.

— Зетринн! Пусти меня! — крик рассек шум водопада, как клинок. — Ненавижу!!! — последнее слово вырвалось надрывно, истерично.

Горячие слёзы хлынули, смешиваясь с ледяными каплями воды. Элея вырывалась из железных объятий, била кулаками в грудь, выгибалась, но он держал так, словно руки превратились в кандалы. Кричала, захлёбывалась рыданиями, толкала всем телом, но снова и снова натыкалась на непоколебимую стену его силы.

Зетринн молчал, давая ей выговориться, выкричать всю боль и гнев. Не отпускал, слушал каждый надрывный вдох, и лишь когда движения начали терять силу, а дыхание стало рваным, коротким, подхватил её на руки и унёс из-под ледяного потока.

Элея продолжала биться, стучала кулаками в грудь, пыталась вырваться, но хватка была неумолимой — цепкой, как у хищника, не выпускающего добычу.

С каждым шагом сопротивление слабело, плечи подрагивали, сердце колотилось в ушах в такт его ровному, тяжёлому биению. Зетринн тихо, почти ласково, но с непоколебимой уверенностью произнёс:

— Я люблю тебя. Моя красивая… родная. Поздно, Элея… ты моя.

Эти слова прозвучали спокойно, но в их глубине таилось что-то опасное.

Элея выкрикнула, пронзительно, надрываясь. Но прежде чем успела оттолкнуться или отвернуться, он резко наклонился и накрыл её губы поцелуем — глубоким, тёплым, обжигающим. Язык ворвался внутрь, властно переплетаясь с её, медленно и настойчиво поглощая дыхание. Пил её губы, будто заглушал крик своим вкусом, и каждая секунда этого поцелуя говорила сильнее любых слов: он не отпустит.

36 глава.

Тени деревьев тянулись длинными полосами по земле, пока Зетринн шагал по лесу, неся Элею на руках. Девушка была легкой, почти невесомой, но напряжение в теле говорило о буре внутри. Слезы уже высохли, оставив после себя лишь опустошение. Молчала, не сдавалась, но и не сопротивлялась — застывшая, словно раненая птица, которая еще не решила, то ли биться, то ли смириться.

Зетринн прижал ее крепче к груди, чувствуя, как сердце бьется часто-часто, будто пытаясь вырваться. Понимал, что сорвался. Что ярость, желание взяли верх, и он не смог сдержаться. Но она ответила — пусть сначала сопротивлялась, пусть потом проклинала, но в тот момент их тела говорили на одном языке. И потому в нем не было ни капли раскаяния.

Но ее молчание теперь резало глубже, чем любые слова.

Как заставить поверить, что все будет иначе? Как убедить, что он не просто хочет владеть, а действительно…

Любит.

Зетринн медленно опустил взгляд на ее лицо. Элея не смотрела на него, но он видел, как губы слегка дрожат, как пальцы вцепились в рубашку — то ли чтобы удержаться, то ли чтобы оттолкнуть.

Там на берегу воспользовался магией тьмы, чтобы одеть их, чтобы не выпускать разъяренную девушку из рук.

— Прости, — голос прозвучал тише, чем обычно. — Я не сдержался.

Она не ответила.

— Еще раз повторю: люблю тебя. — Сильные пальцы слегка сжали плечо. — И так будет всегда.

Только тогда Элея подняла на него глаза — яростные, горящие. Но все так же молчала.

— Дам время привыкнуть. Пока не заберу от родителей.

Губы искривились в почти улыбке, но в ней не было насмешки. Лишь уверенность.

— Но в итоге ты пойдешь со мной, девочка моя.

Элея сжала зубы, но не сказала ни слова. Зетринн вздохнул, наклонился и коснулся губами ее виска — легкий, почти невесомый поцелуй. Потом снова двинулся вперед, к дому.

Время пролетело быстро. К вечеру все вышли провожать Ардена.

Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая деревню в золотые и багряные тона. Арден стоял у калитки со спортивной сумкой — собрался быстро, без лишних слов. Зеленые глаза были спокойны, но в глубине таилась тень.

— Спасибо за гостеприимство, — поклонился родителям Элеи, затем повернулся к ней.

Она не знала, что сказать.

Прости?

Но за что? Сам пришел.

Будь счастлив?

Но это прозвучало бы как насмешка.

Арден, кажется, понял ее молчание. Шагнул ближе, обнял — крепко, но ненадолго.

— Береги себя, — прошептал так тихо, что услышала только она.

И тут произошло нечто неожиданное.

Зетринн, стоявший до этого в стороне, словно тень, вдруг протянул руку.

Арден замер на мгновение, затем — медленно, будто проверяя, не мираж ли это — сжал ее.

— Счастливого пути, — глухо сказал Зетринн.

Арден кивнул.

Никаких колкостей, никаких последних уколов. Просто развернулся и пошел к станции на пирон.

Когда вернулись в дом, атмосфера сразу изменилась.

Родители Элеи переглянулись, затем мать твердо сказала:

— Пришло время объяснений. Что происходит? И кто эти двое для тебя?

Элея опустила глаза. Отошла в сторону, Зетринн сел в гостиной на кресло и откинулся на спинку.

— Зетринн — маг, — начала она, подбирая слова. — Может… превращаться. В волка. Арден — мой бывший начальник с работы.

Отец нахмурился.

— У нас сложные отношения, — резко закончила.

Зетринн лениво скользнул взглядом по всем и произнес:

— Я пришел за Элеей. И заберу ее с собой.

Повисла тишина. Элея недобро смотрела на Зетринна. Карнелия нахмурилась.

— Нет! Кто ты такой, чтобы заявлять такое? — мать вскинула руки, словно пытаясь закрыть дочь от него. — Мы не отдадим ее! Да и она бежала к нам, чтобы скрыться от тебя. Я права?

Отец молчал, наблюдал.

Зетринн не зарычал, не вспыхнул гневом. Просто посмотрел на них — спокойно, почти уважительно.

— Мои намерения серьезны. Не причиню вреда. И не заберу сразу. Люблю ее. Отступать не намерен.

Родители переглянулись.

Не знали, как спорить с тем, кто выглядел как человек, но в чьих глазах светилась сила чего-то древнего.

Элея стояла, сжимая кулаки.

«Никто не спросил меня. Хочу ли я быть с ним?»

Молчала. Не выдержав, резко развернулась и поднялась в свою комнату, громко хлопнув дверью.

Зетринн проводил хрупкую фигуру с тоской во взгляде.

Ночь прошла в напряжении.

Элея лежала, уставившись в потолок, ожидая, что дверь откроется. Что он войдет, как всегда — без спроса, без разрешения.

Но Зетринн не пришел.

А утром мать осторожно постучала и сказала:

— Он ушел.

Элея замерла.

— Сказал, что вернется через пару дней.

Элея не ответила. В груди клубилось что-то странное — облегчение? Разочарование?

Но одно знала точно: это начало мучений.

Три дня показались вечностью.

Она сидела на крыльце родительского дома, обхватив руками глиняную кружку, чей пар растворялся в прохладном утреннем воздухе. Губы дрожали, когда делала очередной глоток — напиток казался безвкусным, как и всё вокруг после его ухода.

— Как же это унизительно... — прошептала, ощущая, как горячая влага скатывается по щеке.

Пальцы сжали кружку так сильно, что хрупкая глина могла треснуть в любой момент. Воспоминания о его прикосновениях, о словах, о том, как легко поддалась... Всё это оставило в душе горький осадок, сравнимый разве что с самым крепким кофе.

— Говорит, любит... — Элея закусила губу, чувствуя, как в груди что-то болезненно сжимается. — Что это изменит? Он всё тот же... всё так же не слышит...

Глухой стон вырвался из груди, когда осознала тщетность своих попыток выбросить его из головы. Знала — он вернётся. И эта мысль одновременно пугала и согревала.

В это время. Башня Магов.

В зале стояла такая напряжённая атмосфера, что её, казалось, можно было разрезать церемониальным кинжалом. Дети Хаоса собрались вместе, словно чувствовали, что грядёт нечто важное. Переглядывались украдкой, взгляды то и дело сталкивались — недоумение, настороженность, немой вопрос в каждом лице. Повод для собрания был слишком необычен, чтобы его игнорировать: странное и непонятное поведение их предводителя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Он что, серьёзно собирается дарить ей амулет Лунных Странников? — Илсира замерла с кубком вина в руке, рыжие хвосты нервно подёргивались. — Это же...

— Древняя реликвия, — закончил Влеантер. Крылья расправились в угрожающем жесте. — Тысячу лет никто не смел...

Арион прервал его глухим рычанием:

— Заткнись. Она уже идёт.

Астелла появилась в дверном проёме, серебряные волосы были собраны в строгий узел, но тени под глазами выдавали бессонную ночь. Остановилась перед братом, который замер с драгоценным камнем в руках.

— Ты понимаешь, что это безумие? — голос звучал неестественно ровно.

Зетринн медленно поднял взгляд. В золотых глазах вспыхнуло что-то дикое, первобытное, но в то же время... невероятно тёплое.

— Она — моя луна в тёмном небе, — бархатный голос зазвул так мягко, что у Астеллы перехватило дыхание. Бровь нервно дёрнулась.

Астелла отступила на шаг, пальцы непроизвольно впились в собственные локти.

— Она предала нас. Предала тебя.

Зетринн лишь улыбнулся этой своей новой, невероятно мягкой улыбкой, от которой даже суровый Арион почувствовал странное тепло в груди.

— Та, что предала, умирала в мучениях не раз. Может, стоит уже отпустить? Всё равно будет рядом. — Камень в руке вдруг треснул с тихим звоном. — Я нашёл пару. И она прекрасна. Вы с Арионом должны меня понимать, как никто другой!

— Сумасшед... совсем... — прошипела Астелла ему в спину и устало потерла виски.

Ночной ветер играл занавесками в комнате Элеи, когда она наконец легла в постель. Где-то за стеной скрипели половицы — отец, наверное, не мог уснуть. Перевернулась на бок, впиваясь взглядом в лунную дорожку на полу.

— Что я делаю? — шёпотом спросила пустую комнату. — Что он со мной делает?

Ответа не было.

"Мне сдаться? Но если будет опять больно? Как мне верить ему и себе?"

Только тишина и далёкий вой ветра, так похожий на тот, что когда-то звал во сне.

В покоях Астеллы царила тяжёлая атмосфера.

Волчица сидела у камина, золотые глаза отражали языки пламени.

— Мы должны увидеть её, — наконец проговорила, обращаясь к Ариону, который молча наблюдал за ней.

Белый тигр нахмурил брови:

— Зачем? ...Если он узнает...

— Хочу узнать её новую. Он не узнает, — Астелла подошла к нему, положив ладонь на грудь. — Один взгляд. Один разговор. И мы решим. Другая она или та же предательница.

Пальцы дрожали. Арион накрыл их своей большой ладонью.

— Ты действительно веришь, что она изменилась? — спросил, заглядывая ей в глаза.

Астелла задумалась, взгляд стал отрешённым:

— Зетринн ты видел, каким стал? Влюблённый щенок... — голос дрогнул. — Я никогда не видела, чтобы он так себя вёл. Проявлял такие эмоции. Она его пара. Пара брата. Мы оба понимаем, что он сейчас проходит? Сделает всё, чтобы она была рядом, по головам пройдёт.

Арион глубоко вздохнул.

— Слишком многое произошло, наш сон, предательство близкого... Видь была как младшая сестра, и чем больше думаю, тем меньше злюсь на глупую эльфийку. Раздражает.

— Злость утихает со временем, но не боль, причинённая собственным ребёнком, которого подобрали и воспитали. Всегда думала так, но... не заметила...

— Хорошо, давай посмотрим, какая... как изменилась... если это так. Возможно, ради Зетринна...

Затем устало улыбнулся:

— Если хочешь. Пойдём к ней.

— Хочу понять, смогу ли принять... всё это или нет, — закончила Астелла, и в глазах вспыхнул знакомый боевой огонь.

— Нужно узнать, где она... Зетринн искал через Совет Магов?

— Через Главу Совета.

Астелла щёлкнула пальцами, и появился портал. Взявшись за руки, шагнули вперёд с Арионом.

И через пару секунд стояли в кабинете Главы Совета.

Мертион сидел в своём кресле, когда они появились. Старый маг даже не поднял глаз. В последнее время эти Дети Тьмы появлялись в его кабинете как у себя дома, старик и слова не мог сказать. Особенно Зетринну, который за последние два дня заходил советоваться про подарки для своей возлюбленной.

Маг всеми силами показывал, что у него работа, документы, но волку было всё равно, а если ещё посоветовать что-то, что ему не понравится, мог разрушить что-то из мебели. Сил не осталось совсем.

— Приветствую, госпожа Астелла и господин Арион. Что-то случилось?

Астелла скрестила руки на груди:

— Скажите, брат... Зетринн искал через вас девушку... по имени Элея?

Маг побледнел, это имя уже воспринимал как личное проклятье. Кивнул.

— Где она?

Ручка в руке Мертиона дрогнула, оставив прочерк на листе.

— Вы действительно хотите это знать? — голос звучал устало.

Арион шагнул вперёд:

— Ты услышал вопрос.

Старик вздохнул. Потянулся куда-то вниз, открыл последний ящик — в нём оказалась карта с яркой меткой у маленькой деревушки.

— Вот. Она популярная особа. Место указано на карте, — прошептал, передавая карту в руки.

Астелла сжала бумагу, развернулась и пошла к двери, не оборачиваясь:

— Кто ещё интересовался? Глава, говорите, что она популярна. Кто-то кроме Зетринна?

Маг потер виски.

— Да все ваши. Вы решили что-то сделать с девушкой?

— Нет. Остальные тоже брали карту?

Удивился Арион. Астелла в этот момент обернулась, бровь поползла вверх.

— Взяли.

Прошипел Глава. Как же он хотел в отпуск, подальше от этой сумасшедшей Башни.

— Решили тоже посмотреть...?

Сорвалось с губ Астеллы.

С этими словами они вышли в коридор, оставив Мертиона наедине с усталостью и сомнениями.

Ночь была долгой. Два зверя бежали быстро — телепортироваться в неизвестное место не могли, если не бывали там. Поэтому путь до деревни Элеи предстоял долгий.

Астелла бежала по сырой земле через деревья, белая волчица ускорялась, а за ней мчался белый тигр. Мысли путались.

"Правильно делаю? Нужно ли видеть её? Тянет в прошлое? Зетринн, если бы она не была твоей парой... Разорвала бы... Хотя... смогла бы?"

Печаль проскользнула в золотых глазах.

"Остальные тоже хотели увидеть её, пока Зетринна нет рядом? Оценить, какая она? Или просто узнавали? Будут там?"

Бежали всю ночь. Когда наступил рассвет, достигли деревни.

Тени деревьев сгущались над тропой, ведущей к дому Элеи со стороны леса. Арион и Астелла двигались бесшумно. Их звериные глаза, острые и чуткие, легко выхватывали каждую деталь — потёртую калитку, покосившийся забор, следы босых ног на земле.

— Запах её ни с чем не спутаешь, запах её души... такой же, — прошептал Арион, встав на две ноги. Яркая белая вспышка — приняли человеческий облик. Ноздри дрогнули, улавливая сладковатый аромат, смешанный с дымком домашнего очага.

Астелла кивнула, но не ответила. В памяти всплывали образы Малианы — той, что когда-то предала. Холодной, высокомерной, с глазами, полными магии и коварства.

Но то, что увидели сейчас, не имело ничего общего с прошлым.

Из окна дома доносился смех.

Элея помогала матери на кухне — чистила овощи, поправляла волосы, застенчиво улыбалась в ответ на что-то. Ни тени былой надменности. Ни намёка на ту силу, что когда-то потрясла их мир.

— Она... обычная... смертная. При первой встрече я был в таком гневе, что не изучил этот момент, — пробормотал Арион, в голосе прозвучало недоверие.

Астелла не отвечала. Золотые глаза сузились, изучая каждое движение. Нахмурилась — запах был знакомым.

— Это не она.

— Но это она.

— Тогда где магия? Где ненависть?

Арион пожал плечами.

— Может, Зетринн прав. Может, она другая.

Астелла замерла.

И вдруг — решилась.

Прошла вперёд и постучала в дверь. Сначала неуверенно, потом стук стал сильнее.

Дверь открыли не сразу. Когда распахнулась, на пороге стояла женщина в годах — мать Элеи.

— Доброе утро.

Скользнула взглядом за фигуру женщины.

— Я пришла к Элее.

Карнелия растерянно дрогнула, повернулась, и голос стал немного истеричным:

— Дочка, тут по твою душу снова?

Послышались шаги. Элея взглянула в проём двери и замерла, побледнела, начала хватать ртом воздух. Страх накрыл всё тело, сердце сжалось. Астелла почувствовала это и оскалилась.

— Не нужно испытывать такого ужаса. Зетринн запретил тебе вредить. Выйдешь?

— Зачем вы тут?

Прошептали пересохшие губы. Взгляд устремился дальше, и Элея заметила Ариона.

— Не будем беспокоить твоих родителей. Просто поговорим, не причиним вреда.

Спокойно сказала Астелла и сделала пару шагов назад, спустилась вниз. Элея судорожно вздохнула. К такому сердце не было готово — столкнуться со своим прошлым.

Медленно направилась к выходу.

— Папа, мама, я поговорю и вернусь. Это сестра Зетринна.

Карнелия судорожно выдохнула, во взгляде читалось:

«Да что же ты там такого натворила-то?»

Астелла не двигалась, внимательно рассматривала приближавшуюся девушку. Элея обняла себя за плечи, дрожа.

— Что вы хотели?

Астелла вдохнула знакомый запах души, такой родной. Что-то в её тьме взвыло. Перед ней стояла не та эльфийка, что когда-то заточила их. Не то дитя, что она растила. Не та закрытая Малиана с угрюмым взглядом.

Перед ней стояла… просто девушка.

И в глазах не было ни злости, ни ненависти.

Только изумление. Неверие и страх.

— Ты не такая, как раньше.

Шептали тихо губы.

Астелла замерла, ноздри дрожали, улавливая тончайшие ноты в знакомом аромате Элеи. Но что-то было не так.

— Погоди... — золотые глаза расширились до невероятных размеров, брови взлетели вверх.

Сделала шаг вперёд, и Элея инстинктивно отпрянула, но волчица была быстрее. Тёплая ладонь легла на живот девушки, и в тот же миг взгляды скрестились — растерянный серый и потрясённый золотой.

— Как... это... возможно? — Астелла произносила каждое слово с леденящей чёткостью. — Ты... в тебе часть Зетринна...

Губы задрожали, когда последнее слово сорвалось шёпотом:

— Беременна?

Тишина.

Арион, стоявший в двух шагах, резко вдохнул. В следующий момент он уже был рядом, мощные плечи напряглись, когда он опустил голову, вдыхая воздух у живота Элеи.

— Только недавно зародилось, — прошептал, и его обычно твёрдый голос звучал хрупко, будто тонкий лёд на озере.

Огромная ладонь дрожала, когда он осторожно прикоснулся рядом с рукой Астеллы. Трогали без разрешения, а Элея дрожала от их рук, от новости о беременности.

Как такое могло произойти?

Дрожь пробирала тело и от страха, и от сомнений. Девушка оцепенела в шоке.

— Как такое возможно?

Глаза тигра поднялись на Элею, и в них читалось священное благоговение. Ненависти и злобы, как раньше, не было. Только свет... счастье?

— За столько... вечность... никто из нас... — Астелла говорила прерывисто, пальцы слегка сжали ткань платья Элеи. — А как ты могла... Как вышло?

Голос сорвался.

В этот момент дверь дома распахнулась, и на пороге застыли бледные родители Элеи. Мать вскрикнула, прижав руки ко рту. Отец побледнел, как мел, но шагнул вперёд, сжимая кулаки. Они переживали за Элею и, не выдержав, вышли проверить, что происходит.

— Что происходит?! — сердито спросил отец, но Элея остановила его жестом.

Стояла, будто в трансе, ладони медленно поднялись к животу.

— Я... не знала... — прошептала, и голос звучал так тихо, что даже Астелла едва расслышала.

Арион первым опомнился. Он медленно поднялся, движения были необычайно осторожными, будто боялся спугнуть это хрупкое чудо.

— И Зетринн... не знает, — констатировал, глядя на Астеллу.

Волчица отрицательно покачала головой.

— Мы первые... — голос дрогнул. — Первые, кто узнал.

Она вдруг резко обернулась к Элее, и в глазах вспыхнуло что-то дикое, первобытное.

— Ты понимаешь, что это значит? — Астелла схватила руки девушки, сжимая их с неожиданной нежностью. — Первое дитя Детей Хаоса за вечность!

Арион подошёл ближе, его мощная фигура заслонила их от солнца.

— Это... надежда, — прошептал он, и в голосе звучало нечто большее, чем просто слова. Взгляд скользнул на Астеллу.

Элея растерянно смотрела на них. Астелла держала руки и улыбнулась. Тигр стоял, скрестив руки на груди, но его обычно суровое выражение смягчилось.

— Мы... семья теперь, — сказал он просто.

— Нужно подготовить всё! — заговорила Астелла. — Травы, обереги, ритуалы... О боги, Зетринн... он...

Астелла вдруг замерла, представив реакцию брата.

— Он сойдёт с ума от счастья, — закончил за неё Арион, и в голосе прозвучала лёгкая усмешка.

Родители Элеи молча наблюдали эту сцену, постепенно понимая, что дочь в безопасности. Мать осторожно подошла, обняла за плечи.

— Дочка... ты...

Элея закрыла глаза. Внутри бушевал ураган эмоций — страх, растерянность, но и... что-то тёплое, светлое.

— Я... не знаю, что чувствовать... — призналась она.

Астелла внезапно улыбнулась снова.

— Ты будешь матерью нашего будущего, — прошептала. — И мы будем рядом. Все.

— Все?

Прошептала Элея испуганно.

— После того как Зетринн сказал, на что ты его пара, многие пересмотрели свои взгляды. Выходите уже, мы вас чувствуем. Вы всё слышали — мы теперь дяди, тёти.

Громко прокричала Астелла. Зашумели кусты где-то вдали.

— Все, кроме Зетринна, теперь знают о пополнении.

Астелла засмеялась, и Арион добавил:

— Интересно, он заметит наше исчезновение? Как быстро?

37 глава.

Тишина в коридорах Башни Совета Магов была оглушающей.

Гул магических кристаллов, обычно наполнявший это место, сменился мёртвой, пыльной пустотой. Зетринн шёл по длинному ккоридору, шаги отдавались эхом под высокими сводами. Он уже проверил личные покои Астеллы, общий зал, даже стеклянную оранжерею Главы Магов Мертиона — всё было пусто.

Он принюхался, пытаясь уловить хоть какой-то знакомый след — запах пепла и молний Виониолы, сладковатый дурман Илсиры, холодный аромат звёздного неба Лираэль. Но ничего. Лишь слабый, выцветший шлейф, будто его сородичи покинули это место несколько дней назад. Сердце, обычно холодное и неумолимое, сжалось от тревожного предчувствия.

«Где все?

— пронеслось в его голове. —

Что случилось? Почему мне не сообщили?»

Беспокойство, непривычное и оттого ещё более раздражающее, гнало его вперёд. Он ускорил шаг, распахивая двери одну за другой, но за ними находил лишь роскошное, безжизненное простраснтва. Они исчезли. Все.

Без единого слова.

Тем временем в маленьком домике на окраине Мривиля царила картина, немыслимая для любого, кто знал этих существ. Дом, пахнущий свежим хлебом и полевыми травами, превратился в штаб-квартиру древних сил.

Арион

, могучий Белый Тигр, чьи когти рвали плоть, а ярость крушила стены, теперь с величайшей концентрацией помешивал варево в огромном котле на кухне. Его белоснежные брови были грозно сдвинуты, будто он сражался не с картошкой, а с могущественным врагом. Поварской передник выглядел на его мощном теле нелепо и в то же время пугающе естественно.

Астелла

, его пара, в простом платье хозяйки разбрасывала зерно курам во дворе. Её движения были полны неземной грации, а птицы, чувствуя исходящую от неё первобытную силу, клевали крошки с почтительным трепетом.

Виониола

и

Влеантер

, Первородные Драконы Тьмы, занимались заготовкой дров. Виониола, «Пламенная Убийца», с лёгкостью раскалывала толстые поленья одним точным ударом топора, ворча что-то насчёт «унизительного занятие». Влеантер, «Теневой Разрушитель», молча и методично складывал их в идеально ровную поленницу, его тёмная магия заставляла тени подносить ему брёвна.

Илсира

и

Лираэль

, лисьи демоницы, помогали отцу Элеи в саду. Рыжая Илсира, «Огненный Шёпот», своим огненным дыханием аккуратно выжигала сорняки на грядках, в то время как её сестра, тихая Лираэль, «Полуночный Шёпот», руками в перчатках пропалывала морковь, её тени убаюкивали перепуганные растения.

Элея наблюдала за этим сюрреалистичным действом из окна своей комнаты, погружённая в глубокую прострацию.

Девушке пришлось во всём признаться родителям. Она рассказала — скомкано, сбивчиво — о летающем замке, о Духах Тьмы, о Зетринне, о своём прошлом предательстве и невероятном настоящем. К её удивлению, реакция была не ужасом, а тихим, мудрым принятием.

«Диковинные у тебя друзья, дочка, — только и сказал отец, глядя на Ариона, орудувшего скалкой. — Но руки золотые, смотри-ка, как тесто раскатывает».

К Элее стали относиться с особой осторожностью, словно к хрустальной вазе, после новости о предстоящем пополнении в рядах Детей Тьмы. Ей не давали поднять даже чашки, не говоря уже о помощи по хозяйству. Она чувствовала себя принцессой в заточении собственного дома, окружённая гиперопекой древних существ.

Накануне Астелла собрала всех в гостиной.

— Элея не справится одна. Наше дитя — это сгусток чистой мощи. Её смертное тело может не выдержать. Мы должны поделиться с ней своей силой, стать опорой для ребёнка с самого начала.

И прежде чем Элея успела что-то возразить, её окружили. Комната наполнилась пульсирующей энергией Тьмы — прохладной, как ночной ветер, и могучей, как удар стихии.

Девушка чувствовала, как её наполняют, укрепляют, плетут вокруг неё и ребёнка невидимую защитную сеть из древней магии. В Элее росло ощущение, что её тело и жизнь больше не принадлежат ей.

Теперь же, сидя за столом, где Илсира накладывала ей в тарелку двойную порцию супа от Ариона, а Лираэль поправляла подушку на стуле, Элея наконец нашла в себе силы задать вопросы, терзавшие её:

— А что… что будет дальше? Как ребенок будет развиваться? Сможет ли моё тело вынести это? И… ритуалы? Вы говорили о ритуалах принятия в Тьму. Я… я даже не знаю, хочу ли этого.

Астелла, вернувшаяся с улицы, села напротив. Её золотые глаза холодно сверкнули.

— Ты уже часть этого. Носишь в себе наше будущее. Твоё тело мы укрепим, мы не дадим тебе иссякнуть. Ритуалы… они нужны, чтобы окончательно связать твою душу с нашей силой, чтобы защитить и тебя, и дитя от внешних угроз. Это необходимость. Дождёмся Зетринна и всё проведём. Он же у нас теперь отец.

— Но Зетринн… — начала Элея. — Он же ничего не знает.

— И пока не узнает, — холодно парировала Астелла, и в её улыбке не было ни капли тепла. — Время ещё есть. И мы решили его немного наказать. — Её взгляд скользнул по остальным собравшимся за столом сородичам, и те молчаливо кивнули в знак согласия. — Он вёл себя как дикий зверь, думая только о своей боли и своей страсти. Запугивал тебя. Он не заслужил права знать первым. Пусть помучается. Пусть почувствует, каково это — быть в неведении.

Астелла злобно усмехнулась.

— Так сказать, маленькая месть.

Элея с ужасом осознала, что это была не просьба, а приговор.

Её мнение не спрашивали.

Их прощение, их забота, их внимание — всё это было не ей. Это было сосуду, в котором хранилось их дитя. Элея была ценным артефактом, принесшим им долгожданное чудо.

И сейчас, глядя на их сосредоточенные, серьёзные лица, почувствовала острое, щемящее желание увидеть Зетринна. Только его ярость, эгоизм, неконтролируемая страсть казались сейчас единственной силой, способной вырвать её из этого душащего плена всеобщей, безраздельной и ужасающей «заботы».

Элею душило и раздражало — казалось, воздуха не хватало от этих бесконечных прикосновений. Ладони то и дело тянулись к животу, желая ощутить крошечное биение жизни внутри. По словам Ариона и Астеллы, малыш сейчас был лишь размером с маковое зернышко, но уже стал центром этой безумной вселенной, вытеснив всё остальное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как же быстро и легко стёрся в их памяти образ предательницы — всё внимание теперь принадлежало её нерождённому ребёнку и проступкам отсутствующего Зетринна.

Спасаясь от навязчивой заботы, девушка сорвалась наверх, в свою комнату. Захлопнула дверь и прижалась к ней спиной, словно пытаясь спрятаться от всего мира. По щекам покатились горячие, горькие слёзы, оставляя солёные дорожки на коже.

Давящая, всепоглощающая усталость накрывала с головой — усталость от самой себя, от этого бесконечного изматывающего бега, от ноющей боли, вцепившейся в самое сердце мёртвой хваткой. Вся жизнь, всё пережитое, казалось, обернулось сплошным, беспросветным мучением.

Сейчас, в этот миг, грудь стягивали невидимые тиски, не позволяя вдохнуть полной грудью. И оставалось только одно желание — примитивное, отчаянное: бежать.

Снова и снова

Хотелось просто спрятаться ото всех. Но путь назад был наглухо отрезан, и оставался лишь один — вперёд, прямо к нему, в пугающее, неизведанное будущее.

От этой мысли становилось жутко страшно, невыносимо тревожно.

Как можно всё это принять? Как смириться?

«Да, да, да!»

— застучало в висках, вопреки всем страхам.

«К дьяволу всё!»

Мысль перевернулась, обретая странную ясность. Ладони сами потянулись к ещё плоскому животу, лёгкое прикосновение скользнуло по коже.

— Не волнуйся, малыш. Скоро он придёт. Обязательно придёт. И заберёт нас. Уведёт в тишину, в покой... Мне этот покой так отчаянно нужен...

И в этот миг ночную тишину разорвал протяжный, до боли родной вой.

Сердце совершило резкий, болезненный скачок, готовое вырваться из груди. Реакция была мгновенной — тело вскочило с кровати, ноги сами понесли к двери. Она распахнула её и выбежала в коридор.

Босые ступни дрожали, касаясь деревянных ступенек.

Внизу, в полумраке гостиной, уже выстроилась живая стена из сородичей Зетринна, создавая непреодолимую преграду.

Элея сделала шаг к двери, но сильные руки Ариона мягко, но настойчиво остановили её.

— Тише! — резко, почти беззвучно прошипела Астелла. — Брат в ярости. Он уже учуял нас всех разом, его не обмануть.

Тигр слегка подтянул Элею к себе и тихо добавил:

— Мы ведь не хотим, чтобы наш дорогой Зетринн в припадке ярости разнёс этот уютный, но такой хрупкий домик в щепки? — он усмехнулся, но в его глазах светилась напряжённая готовность.

Илсира и Лираэль переглянулись. В их сверхъестественных глазах мелькнула искра неподдельного, животного страха.

— Зетринн невероятно зол. Его ярость слепа. Выслушает ли он сейчас хоть кого-то? Кто знает, какие тёмные мысли роятся в его голове?..

— У нас есть Элея, — голос Астеллы прозвучал сладко и ядовито. На губах заиграла усмешка, выдававшая странное наслаждение от бушевавшей рядом ярости брата, уже приближавшегося к крыльцу. Его неистовое бешенство витало в воздухе — густое, удушающее, осязаемое.

Виониола и Влеантер застыли в молчаливой готовности.

По спине пробежала мелкая, предательская дрожь, в животе заныл древний, первобытный страх. Они давно, слишком давно не сталкивались с такой чистой, неконтролируемой, разрушительной волной гнева, исходящей от их собственного лидера.

Астелла сглотнула подступивший к горлу ком, сделала шаг вперед, набирая в легкие воздух.

— Зетринн, успокойся! С Элеей всё в полном порядке, только, умоляю, не разнеси этот дом!

Тишину в ответ разорвал оглушительный, яростный, почти звериный вой, от которого задребезжали стекла в окнах и застучали по подоконнику.

Раздался тяжёлый, угрожающий топот на крыльце, за ним — скрежет длинных когтей о деревянные половицы. Дверная ручка резко дёрнулась, жалобно завизжала от натуги. С оглушительным треском дверь распахнулась, врезавшись в косяк, и в проёме, залитом лунным светом, возник ОН.

Вид был устрашающим.

Растрёпанный, босой, одетый лишь в порванные, запачканные чёрные штаны. Серебряные волосы спадали на лоб дикими прядями, почти скрывая часть искаженного лица.

Глаза пылали ослепительным, безумным золотом, светились в полумраке комнаты адским, нечеловеческим пламенем. Вся его фигура, каждый мускул, источали дикую, первобытную ярость, ауру такого чудовищного давления, что воздух в комнате стал густым и тяжёлым. Все присутствующие замерли на месте, инстинктивно отступая к стенам, стараясь стать как можно меньше и незаметнее.

Астелла отшатнулась назад, прошептала что-то родителям Элеи, её лицо побледнело:

— Мы переборщили. Он впал в настоящее безумие, разум затмило. Ни шелохнитесь, ради вашей же безопасности. Элея, позови его, сейчас же, прошу, только ты можешь...

Зетринн издал низкий, звериный рык — больше похожий на предвестие смертельной атаки, чем на человеческую речь. Взгляд, острый, отчуждённый и невидящий, метнулся по комнате, выискивая неведомую угрозу. Скулы налились стальной жёсткостью, челюсти сжались до хруста, обнажая острые, смертельно опасные клыки. В глазах вспыхнул лихорадочный, нездоровый огонь. И вдруг, словно зацепившись за невидимый магнит, они остановились на ней.

По телу пробежала предательская, ледяная дрожь. Сердце заколотилось в горле, вырывая дыхание.

— Зетринн... — вырвался сдавленный, надломленный шёпот, едва различимый в гулкой тишине.

Волк сделал медленный, тяжёлый шаг вперёд, углубляясь в комнату.

Глаза, пылающие безумным золотым пламенем, не отрывались от неё — затуманенные яростью и первобытным страхом. Не замечал сородичей, застывших у стен, не слышал их прерывистого дыхания. Для его воспалённого сознания во всей вселенной существовала лишь одна точка — Элея.

Медленно, почти неуверенно, словно боясь, что образ рассыплется от прикосновения, Зетринн поднял руку.

Длинные, сильные пальцы, способные крушить камень и рвать плоть, теперь дрожали от всепоглощающего ужаса. Кончики подушечек с трепетной осторожностью коснулись её щеки. Шершавая, горячая ладонь скользнула по скуле, словно проверяя целостность, выискивая следы боли, страданий — малейшую причину для своей ярости.

В комнате стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжелым, прерывистым дыханием Зетринна. Его мощная грудная клетка нервно, порывисто поднималась и опадала, выдавая внутреннюю бурю, бушующую под маской гнева.

И вдруг эта сдерживаемая мощь вырвалась наружу.

Резкий, стремительный рывок — и притянул Элею к себе, обвивая руками так сильно, что кости затрещали под напором. Вжал в свою грудь, впиваясь лицом в ее шею, глубоко, жадно вдыхая знакомый, единственно верный запах — ее кожи, волос.В этом объятии не было страсти, лишь отчаянная, животная потребность убедиться, что она здесь, цела, жива.

— С тобой все хорошо? — вырвался хриплый, надрывный шепот прямо у самого уха, голос срывался на низком рычании. — Зла они не причинили? Никто? Ни единой царапины?

Ее собственное дыхание перехватило от силы объятий, но в этой боли была странная надежда. Дрожащие, обессиленные руки сами потянулись к нему, обхватывая широкую спину, впиваясь пальцами в напряженные мышцы. Прижалась всем телом, вжимаясь в него, как в единственное спасение, как в якорь посреди шторма.

— Ничего... — выдохнула она усталым, загнанным голосом, в котором звучала вся накопленная боль и отчаяние. — Но, пожалуйста... забери меня. От всего этого. Туда, где мы будем одни.

Эти слова, эта мольба, казалось, наконец-то дошли до него сквозь пелену безумия. Зетринн оторвался от ее шеи, взгляд, все еще дикий, метнулся к Астелле, прижавшейся к стене. Храбрая маска окончательно спала с лица волчицы, сменившись чистым, неприкрытым страхом. Играть с братом в такие игры оказалось фатальной ошибкой.

— Потом поговорим, — прорычал Зетринн, в низком, вибрирующем голосе звучала не просто угроза, а обещание долгой и мучительной расплаты. — И не думай, что я буду добр.

Астелла вжалась в стену еще сильнее, казалось, пытаясь стать с ней одним целым.

Зетринн резко, почти грубо щелкнул пальцами. Воздух рядом с ними затрещал, зарябил, разорвался вспышкой черного света, открывая врата в никуда. Не отпуская Элею ни на миллиметр, он подхватил ее на руки, прижал к груди, защищая своим телом от всего мира. И не глядя по сторонам, твердым шагом шагнул в разверзшуюся темноту.

Портал захлопнулся с тихим щелчком, поглотив их.

В гостиной воцарилась абсолютная, оглушительная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием оставшихся.

Арион громко, с усилием сглотнул, разбивая тишину.

— Он... он из нас сделает шубки... для жены?

Астелла нервно, истерично хихикнула, закрывая лицо руками.

— Надеюсь, что нет. О, великая Тьма...

Родители Элеи стояли, обнявшись, лица бледные, глаза полные слез и недоумения.

— Куда он забрал нашу дочку? — прошептала мать, голос дрожал.

— Все будет хорошо, — отец попытался звучать убедительно, положив руку на плечо жены, но его собственные пальцы тряслись.

— Им нужно поговорить. Без нас. И... мне кажется, он ее очень любит. Такой... своеобразной любовью. Давай просто доверимся.

Женщина вздохнула, полным отчаяния взглядом обвела оставшихся незваных гостей, этих древних, могущественных существ, теперь выглядевших растерянными и напуганными детьми.

— А вы... кыш! Все спать. Завтра... завтра много работы.

Дети Тьмы переглянулись.

Никто не двинулся с места. Но против усталого, уверенного приказа Карнелии они не посмели возразить. Молча, понуро начали расходиться — покорные странной власти этого дома и той, кто была в нём хозяйкой.

Пространство вокруг сжалось, вывернулось наизнанку, и с глухим, беззвучным хлопком Элея и Зетринн материализовались в полумраке просторного, незнакомого помещения.

Воздух пах свежей краской и новым деревом.

Зетринн сделал шаг вперёд, и встроенные в потолок светильники беззвучно зажглись, мягко заливая зал тёплым, приглушённым светом.

Элея, всё ещё цепко держась за его шею, с нескрываемым интересом разглядывала открывшееся пространство.

Просторный зал с высокими, почти дворцовыми потолками и современными хрустальными люстрами поражал воображение. Огромные панорамные окна, занимавшие всю стену, открывали захватывающий вид на ночной Истрорк — город, который она так спешно покидала. Огни улиц мерцали внизу, словно рассыпанные самоцветы.

В центре комнаты стояли два массивных белых дивана, несколько причудливо изогнутых кресел и низкий стеклянный столик. На одной из стен висела огромная, почти невероятных размеров магическая плазма, её тёмная поверхность отсвечивала бликами. Четыре одинаковые двери из тёмного дерева уходили по сторонам, начищенные до зеркального блеска. Всё в этом зале дышало современной роскошью — холодной, строгой и безупречной.

— Где мы? — прошептала Элея, когда Зетринн, наконец, разжал объятия и с почти невероятной аккуратностью опустил на мягкую обивку одного из диванов.

Молчал несколько долгих секунд, просто глядя, изучая каждую черточку лица, словно проверяя, не мираж ли перед ним.

Потом медленно, не отрывая взгляда, опустился на корточки, чтобы оказаться на одном уровне. Огромная фигура казалась меньше, уязвимее в этой позе.

— Очень надеюсь, что это наше общее будущее жилище, — прозвучал низкий, удивительно мягкий голос, без привычной металлической нотки.

Элея вздрогнула от слов, затем медленно выдохнула, смиряясь с реальностью. Молча наблюдала, как большая, сильная рука потянулась к кисти.

Длинные, шершавые пальцы нежно скользнули по запястью, исследуя тонкую кожу, ощущая пульс, и медленно спустились ниже, переплетаясь с пальцами.

Ладонь была горячей, живой, и это тепло казалось удивительно приятным и успокаивающим после леденящего страха. Сдалась, позволив пальцам сомкнуться.

Пристально наблюдал, золотые глаза выискивали малейшие признаки боли или дискомфорта.

— Всё хорошо? — повторил тихо. — Сородичи не причинили вреда? Никто не посмел?

Покачала головой, ощущая новую волну усталости.

— Почему они все были в доме? — голос понизился до сдавленного, почти умоляющего шёпота, в котором сквозил неподдельный страх и ревность.

Устало вздохнула, сжимая пальцы в ответ, пытаясь передать хоть каплю спокойствия.

— Первоначально хотели просто посмотреть… — начала, подбирая слова. — Узнать, что я за тварь, что с тобой сделала. А потом… — запнулась, глядя прямо в глаза. — Ты сам не чувствуешь?

Взгляд встретился с непониманием.

— Не чувствую что? — последовала долгая пауза.

— Запаха, — подсказала с надеждой.

Наклонил голову, как в волчьем облике, и снова принюхался. Обоняние, всегда невероятно острое, уловило лишь её собственный, безумно приятный аромат, смешанный со следами страха и усталости. Больше ничего.

Сердце ёкнуло от внезапного осознания. «Не чувствует? Своего же ребёнка?»

Сглотнула ком в горле, выдохнула и, не говоря ни слова, потянула руку к себе. Мягко, но настойчиво положила ладонь на ещё плоский живот, прижав её своей дрожащей рукой.

— Почувствуй, что внутри, — прошептала, голос прозвучал тонко, почти пискляво от напряжения. — Энергию… ты же должен уловить.

Ладонь приятно согревала кожу сквозь тонкую ткань платья. Брови поползли вверх, выражая изумление. Рот приоткрылся и оставался открытым на долгие минуты, застыв в немом вопросе.

Золотые глаза округлились, полные чистого, нефильтрованного удивления. Когти, обычно скрытые, непроизвольно выдвинулись, царапнув ткань дивана.

— Как… такое возможно? — голос сорвался, низкий, хриплый и до боли поражённый.

Выдохнула с облегчением, наконец сбросив груз.

— Астелла почувствовала сразу, очень удивилась и… изменила своё мнение обо мне. Как и другие. Все были рады такому событию. — Взгляд пытался прочитать хоть что-то в потрясённом лице. — А ты… что думаешь?

Смотрел, не моргая, а потом губы дрогнули, расплывшись в широкой, сияющей улыбке. Она смягчила строгое лицо, сделав его моложе и беззащитнее.

— Я счастлив, — прозвучало тихо, но с непоколебимой уверенностью. — А ты?

Помолчала, отвела взгляд, собирая мысли.

— Я устала, — призналась, возвращая взгляд. — От них всех. Хочу покоя и привести мысли в порядок.

Немного нахмурился, и в глазах мелькнула тень беспокойства.

— Хочешь этого ребёнка, Элея? — спросил серьёзно, вглядываясь в лицо, ища малейшую фальшь. — От меня? Сейчас важно это услышать.

Закрыла глаза, чувствуя новую волну слёз — на этот раз от облегчения.

— Разве я сказала «нет»? — прошептала, открывая глаза. — Хочу отдохнуть. Давай поговорим завтра. Это всё было безумие.

Посмотрела в золотые глаза и тихо, но твёрдо добавила:

— Поговорим о нас. Завтра. А сейчас… просто отнеси на кровать. Она тут есть? Обними и… поспи со мной рядом.

Не заставил ждать ни секунды. Без раздумий, с невероятной, бережной нежностью подхватил на руки, прижал к груди, надёжно устроив в объятиях, и направился к одной из четырёх дверей.

38 глава

Тяжёлые веки дрогнули и с усилием приподнялись.

Мир встречал затуманенным, размытым взглядом — словно сквозь стекло, покрытое росой. Из полумрака проступали лишь пыльные солнечные лучи, узкими, почти мистическими полосами пробивавшиеся через щель между тяжёлыми тёмными шторами.

Сознание, густое и липкое, медленно собирало по осколкам вчерашний хаос: ярость Зетринна, его внезапное появление в родительском доме, мгновенный рывок пространства, перебросивший её сюда — в роскошную, чужую тишину.

И его слова. Его признание.

Тихий, судорожный вдох разорвал неподвижность комнаты. Память и осознание обрушились на неё оглушительной волной, и вместе с ними — тяжесть того факта, в чьих объятиях она проснулась. Мощное, тёплое тело обнимало её со всех сторон — и было одновременно ложем, клеткой и невозможным укрытием.

Каждый нерв отзывался на это близкое присутствие — дрожью, тревожным трепетом, сладкой паникой. Спина ощущала каждую рельефную линию его груди, каждый упругий изгиб пресса. Под кожей, там, где прижималась к нему, ясно чувствовалось тяжёлое биение сердца — редкий, глубокий удар, отзывавшийся в её собственных рёбрах.

Его дыхание было горячим, чуть хриплым. Каждая струя, скользнувшая по её шее, по уху, обжигала, рождая бесконечные стайки мурашек. Сердце колотилось в груди быстро, отчаянно, словно пойманная птица — та, что уже перестала рваться наружу и теперь трепетала в добровольном, странно сладком плену.

Бежать было некуда.

И страшнее всего — не хотелось.

— Проснулась? — голос, низкий и густой от сна, разорвал тишину, не требуя ответа, а просто констатируя факт.

Зетринн знал.

Горло сжалось. Элея сглотнула, пытаясь найти голос, который казался чужим, пропавшим.

— Да… — прошептала почти беззвучно, уставившись в одну точку на потолке, боясь пошевелиться, боясь разрушить это хрупкое, новое спокойствие, что висело в воздухе.

По ее бедру скользнула широкая, теплая ладонь.

Пальцы — длинные, умелые, с легкими шероховатостями на подушечках — медленно, почти лениво начали исследовать плавный изгиб, будто заново открывая для себя каждую линию.

Движения были гипнотически медленными, полными невысказанного обладания. Большая ладонь неторопливо поднялась выше, скользя по мягким складкам шелка, и легла на живот. Но это было больше, чем просто прикосновение — согревала, ласкала, излучала такую первобытную, хищную нежность, что внутри всё сжималось, переворачивалось и таяло в сладком трепете.

— Поговорим о нас? — спросил Зетринн, голос прозвучал как просьба, от чего сердце Элеи сжалось.

Она закусила нижнюю губу, чувствуя, как по телу разливается теплое, предательское томление.

Вторая рука Зетринна мягко, но неотвратимо подобралась под ее шею, пальцы вжались в кожу у основания черепа, властно фиксируя ее в пространстве.

А затем — один плавный, но безоговорочно властный рывок.

Мир перевернулся. Элея оказалась на спине, вдавленная в матрас его весом. Мощное тело нависло сверху, накрыв, словно стальной купол, лишая возможности даже подумать о побеге.

Одна рука упиралась в постель рядом с её головой, вторая крепко держала бедро — пальцы впились в мягкую плоть, будто намеренно оставляя там своё присутствие. Сила захвата ощущалась физически: кожа горела, мышцы бедра подрагивали, сердце билось так громко, что казалось, он тоже может его слышать.

В полумраке комнаты золотые глаза мерцали чуждым, неземным светом. Но в них не было ни привычной похоти, ни дикого желания просто взять. Взгляд был иным — усталым, глубоким, исполненным тишины. Он пронзал до самых костей и одновременно обнимал изнутри, будто видел её насквозь: каждую трещину в душе, каждую детскую обиду, каждую взрослую боль. И принимал всё это целиком, без условий, без оговорок.

По телу пробежала волна дрожи — странной, иррациональной. Щёки вспыхнули горячим смущением. Никогда прежде он не смотрел на неё так. Этот взгляд был слишком интимным, слишком живым, слишком человечным. В нём не было приказа, не было принуждения — только тихая сила, влекущая спрятаться в нём, раствориться, довериться до конца.

Это был взгляд, в котором звучало признание. Взгляд, говорящий о любви.

И об окончательном решении.

Зетринн наклонился вперёд медленно, почти с благоговением. Его лоб коснулся её лба — кожа к коже, живая дрожь к живой дрожи. Их дыхание смешалось, горячее, обжигающее, и каждый выдох словно проникал вглубь другого.

Не отводил взгляда, золотые глаза удерживали её, заставляя тонуть в расплавленном сиянии, пока весь мир исчезал, сворачиваясь до этого единственного касания, этого взгляда.

— Я люблю тебя, — голос прозвучал тихо, но каждое слово легло в душу, будто раскалённое клеймо.

— Веришь?

Молчание повисло, плотное, звенящее, как натянутая струна.

Элея чувствовала, как ломаются стены, которые так долго выстраивала из боли и разлуки. Его слова, его спокойствие, его прикосновения — всё разъедало её сопротивление, превращало в пыль.

— А у меня есть выбор?.. — голос сорвался тонким, сдавленным писком, в котором уже не было борьбы. Только усталое признание, покорность и жгучая правда.

Она сдалась. Его объятиям. Ему. Себе.

Это был конец пути. И начало чего-то иного.

Губы Зетринна дрогнули в печальной, почти беззвучной улыбке. В ней отражалась горечь тысячелетий, переплетённая с тихой, непоколебимой решимостью.

— Хотел бы сказать, что выбор у тебя есть, — прошептал он, и низкий, густой, тягучий голос проник в неё, вибрацией отдаваясь в груди, в животе, между ног, — но это будет ложью. Я не отпущу. Не сейчас. Не никогда. Ты — моя пара. Моя единственная. И под сердцем ты носишь моё дитя. Наше чудо.

Его пальцы, покоившиеся на бедре, ожили. Медленно, с мучительной нежностью, они скользнули вверх по боку Элеи, оставляя за собой дорожку жара под тонкой тканью. Каждый миллиметр движения отзывался во всём теле — мурашками по коже, судорожными вздохами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кончики пальцев на миг задели нижний изгиб её груди — лёгкое, почти невесомое прикосновение, от которого соски болезненно затвердели, а всё тело выгнулось в ответном толчке желания.

Рука продолжала путь выше, вдоль рёбер, ощущая каждый отчаянный вздох, бешеный ритм сердца. Зетринн остановился у основания шеи, где пульс бился под тонкой кожей, как дикая, испуганная птица. Большой палец медленно скользнул по этой дрожащей жилке, и Элея зажмурилась, задыхаясь, потому что в этом касании было всё: власть, нежность, собственничество и обещание, от которого невозможно было сбежать.

— Это… за гранью любых наших мечтаний, — голос стал тише, полным благоговения перед чудом, которое он не мог до конца осмыслить.

— Зачатие ребенка для таких, как мы… это легенда. Впервые за всю мою бесконечную жизнь произошло такое. Арион и Астелла… они нашли друг друга в самом начале. И были единственными парой. Но детей у них не было. До нас.

Пальцы двинулись выше, скользнули по линии шеи, ощутили жар кожи, поднялись к щеке и задержались на скуле. Подушечки коснулись дрожащих губ, ласково провели по ним, вынуждая приоткрыться в беззвучном стоне.

Зетринн наклонился ниже, почти придавил весом, и этот груз оказался не тяжестью, а обещанием защиты, непоколебимой крепости, из которой не было выхода — да и не хотелось.

— Доверься мне, — выдохнул прямо в губы. Его дыхание пахло ночью, диким лесом и чем-то бесконечно родным.

— Всё будет иначе. Не будет боли. Не будет разбитого сердца. Никаких сомнений. Никакого недоговора. Элея… я хочу быть рядом. Чувствую… ты тоже этого хочешь.

Лоб вновь коснулся её лба. Золотые глаза пылали в считанных сантиметрах, не позволяя отвести взгляд, приковывая к себе сильнее, чем любая сила или клятва.

— Между нами было столько всего… Предательство. Непонимание. Боль. Разлука. Но если после всего этого нас все еще тянет друг к другу… Может, хватит убегать? Может, пора принять себя? Принять наш путь? Вместе? Девчонка моя…

Элея закрыла глаза, по щекам беззвучно скатились слёзы.

Сердце трепетало, разрывалось на части и вновь срасталось под звук голоса Зетринна.

Как можно было отказать? Как можно было прогнать? Это было выше всякой воли и сил.

Не осталось ничего — ни страха, ни прошлого, ни будущего. Только Зетринн. И дитя, растущее внутри, связывая их нерасторжимой узой.

Выбора не существовало. Да и желания выбирать тоже.

Сердце, израненное и одинокое, тянулось к этому грубому, жестокому, но единственному волку.

Дрожащие, непослушные руки поднялись, обвили спину Зетринна, впились пальцами в рельефные мышцы, прижимая его ещё ближе, насколько это было возможно.

— Зетринн… Мне страшно… — выдохнула Элея. В этих двух словах звучала вся сломленность, всё доверие, вся капитуляция.

Этого было достаточно.

Более чем.

Зетринн наклонился и закрыл губы Элеи своими.

Поцелуй не был похож ни на один прежде. В нём не чувствовалось ярости, стремления поглотить, подчинить или присвоить. Каждое движение губ было бесконечно нежным, терпеливым, до слёз страстным.

Губы двигались в такт её собственным, будто впервые узнавая вкус, заново открывая каждую частицу существа. Кончик языка скользнул по линии губ, прося разрешения, и Элея ответила — приоткрылась с тихим, сдавленным стоном, впуская внутрь. Влажный, горячий язык проник в её рот, медленно и властно исследуя каждый уголок, неся в себе невысказанную нежность и едва сдерживаемую животную потребность.

Одна рука крепко удерживала за шею, пальцы впивались в волосы, вторая пробралась между телами, нащупала застёжку платья и точным движением расстегнула её. Тонкая ткань распахнулась, обнажая упругую грудь, напряжённые холмики с налитыми, тугими сосками.

Поцелуй прервался.

Дыхание Зетринна стало прерывистым, хриплым. Отстранился лишь на миг, чтобы взглянуть — и в золотых глазах вспыхнул голод, смешанный с благоговением, такая жажда, что дыхание у Элеи сбилось, застряло в горле.

— Такая прекрасная… — прошептал Зетринн хрипло и склонился к груди.

Горячий, влажный рот сомкнулся вокруг одного соска, язык принялся ласкать и стимулировать напряжённый бугорок, зубы слегка сжимали нежную плоть, заставляя Элею выгибаться под ним с тихим, протяжным стоном. Пальцы второй руки скользили по другой груди, сжимали, пощипывали сосок, доводя до исступления.

Губы, рот, язык Зетринна опускались ниже, оставляя мокрый, горячий след по трепещущей коже. Целовал и кусал живот, скользил губами по внутренней поверхности бедер, заставляя Элею дрожать и метаться в постели.

— Зетринн… пожалуйста… — взмолилась Элея, уже не в силах терпеть это сладкое, медленное мучение.

Золотые глаза поднялись к ней, пылая чистейшим, неразбавленным желанием. Зетринн приподнялся, сбросил остатки одежды, и член, огромный, напряжённый, с ярко выраженной веной, упёрся в влажную, трепетную плоть Элеи. Руки скользнули к телу и резким движением стянули платье, отбросив его в сторону.

Одной рукой Зетринн развёл бедра Элеи шире, другой резким движением разорвал тонкие трусики. Жадно облизал губы в порыве страсти, затем член направился к трепещущему входу. Головка, упругая и горячая, коснулась нежных складок, и медленно, с невыносимым, растягивающим наслаждением, вошла внутрь.

Элея вскрикнула тихо, сдавленно. Ноги сами обвились вокруг поясницы Зетринна, пятки впились в мускулистые ягодицы, притягивая глубже.

Член полностью заполнил каждую клеточку, каждую частичку существа. На миг Зетринн замер, давая привыкнуть к размерам, к чувству полного обладания. Его лоб упал на плечо Элеи, дыхание стало тяжёлым, горячим.

— Моя

… — прохрипел прямо в кожу. — Вся моя…

Движения начались медленно, почти невыносимо нежно. Каждый толчок был глубоким, точным, пронзал до самой сути. Руки скользили по телу — касались плеч, боков, сжимали грудь, пальцы сплетались с её пальцами, прижимая ладони к простыням по обе стороны головы.

Голова Зетринна опустилась ниже, губы схватили сосок, язык и зубы принялись ласкать его, а ритм бедер ускорился. Нежность начала граничить с дикой, животной похотью. Движения стали резче, глубже, требовательнее. Каждый мощный толчок заставлял дрожать всё тело и издавать прерывистые, задыхающиеся стоны.

— Скажи… скажи, что ты моя… — хрипло потребовал Зетринн, вгоняя себя с дикой силой, заставляя кровать тихо поскрипывать.

— Твоя… — выдохнула Элея, теряя границы себя, отдаваясь полностью, каждую клеточку переполняло ощущение дикой, жаркой страсти.

— Я твоя…

Толчки стали ещё сильнее, животные, почти звериные. Каждое движение вглубь вызывало волны возбуждения: бедра прижимались, мышцы напрягались, грудь подпрыгивала под ритмом. Зетринн вгрызался всем телом, каждая сила отдавалась ударом в её сжатую плоть, вжимаясь глубже, заставляя вздрагивать, выгибаться, цепляться ногами за поясницу, тянуть ещё сильнее.

Руки Элеи обвили спину, впивались ногтями в рельефные мышцы, чувствуя каждое напряжение, каждое движение. Сердца стучали в унисон, дыхание стало прерывистым, хриплым, смешиваясь с прерывистыми, задыхающимися стонами.

Зетринн ускорялся, толчки становились резче, жёстче, каждый удар вглубь сопровождался низким рычанием, почти звериным. Тело сталкивалось с телом, кожа горела, каждое касание, каждое движение бедер приносило безумное наслаждение. Элея сжималась, трепетала, дёргалась в сладкой судороге, каждая клеточка кричала от блаженства.

— Моя…Моя... — хрипло прохрипел Зетринн, вгоняя себя глубже, каждое движение — почти жестокое, первобытное, но в нём была абсолютная любовь, абсолютная потребность.

— Вся моя…

Их мир сузился до тепла тел, до звуков дыхания и стона, до резких, горячих ударов. Каждый толчок был как вспышка огня, заставлявшая дрожать, выгибаться, терять контроль.

Пульс бился бешено, каждое движение приводило к новым волнам удовольствия, к почти звериному блаженству для обоих.

Оргазм накрыл обоих одновременно — жаркий, дикий, бесконечный. Зетринн замер, лоб прижат к плечу, тело всё ещё напряжено, дыхание прерывистое. Элея дрожала в объятиях, каждое движение сердца отдавалось в груди и животе.

Зетринн прижал Элею к себе ещё ближе, одна рука обвила плечи, другая легла на живот. В тишине, между хриплым дыханием и дрожью, было больше страсти, чем во всех словах мира.

Молчание, повисшее между ними, было густым, сладким и полным, словно спелый плод. Оно не требовало слов — само по себе стало исцеляющей мазью для всех ран, прошлых и будущих. Зетринн не произносил ни звука, просто держал Элею в объятиях с первобытной, неоспоримой силой, которая одновременно пленяла и дарила неслыханное чувство безопасности.

Мощная рука обнимала за плечи, прижимая к груди, ладонь другой руки согревала ещё плоский, но уже бесконечно драгоценный живот, словно пытаясь передать всю свою мощь и защиту.

Тела лежали сплетёнными конечностями, всё ещё пылая жаром недавней страсти. Кожа была влажной и липкой от пота, мышцы приятно ныли от напряжения и наслаждения. Воздух в комнате оставался тяжёлым и сладким, наполненным смесью их ароматов — дикой, древесной мужской сущности Зетринна и цветочной, нежной женственности Элеи.

Зетринн медленно, почти лениво подался вперед и прикоснулся своими губами к ее щеке. Поцелуй был легким, почти невесомым, он горел на ее коже, как клеймо.

— Я так сильно скучал по тебе, — прошептал, и голос, обычно такой твердый и властный, звучал приглушенно, с непривычной, ранящей душу уязвимостью.

Элея медленно повернула голову к Зетринну, серые глаза, широкие и сияющие от переполнявших чувств, встретились с горящим золотым взглядом. Губы дрогнули, и наконец, после стольких месяцев борьбы, отрицания и страха, с них сорвалась горькая и сладкая правда.

— Я тоже, — выдохнула Элея.

Она вглядывалась в золотые глаза, пытаясь найти в них привычную насмешку, холодность, скрытую угрозу — всё то, что заставляло держать оборону. Но вместо этого открылось лишь бескрайнее, бездонное море любви.

— Что будет дальше? — тихо прозвучал голос Элеи, почти робко, нарушая тишину.

— Как… У меня так много вопросов… Мы теперь… вместе? Пара?… Как семья? И как простая смертная сможет выносить такое могущественное существо…

Элея попыталась отвести взгляд, внезапно смущенная своими страхами и неуверенностью.

Но Зетринн мягко, но неумолимо подхватил подбородок пальцами, возвращая лицо к себе, заставляя вновь встретиться взглядами.

— Я же сказал, не бойся, — голос зазвучал тверже, обретая привычные властные нотки, но в них теперь чувствовалась непоколебимая уверенность и обещание защиты.

— Я все решу. Да, мы не сталкивались с рождением еще одного Темного Духа, но существуют древние писания, оставленные самими древними богами, есть ритуалы. Моя сестра уже передала нашему ребенку часть энергии других — это первый шаг… Пока плод только созревает… И ты не будешь рожать в обычном понимании этого слова…

Зетринн сделал паузу, замечая, как глаза Элеи от ужаса и непонимания стали еще шире.

— Но к этому мы вернемся позже. Вынашивать его придется дольше, чем обычного ребенка…

Снова замолчал, внимательно наблюдая за реакцией Элеи, и выражение лица смягчилось.

— Элея, не бойся. Я пройду через все это с тобой, сделаю так, что боли не почувствуешь. Я буду рядом в каждый момент. И да, мы пара, мы вместе… У вас, людей, это… Выглядит как брак? Хочешь этого? Семьи? Для меня значение «пара» уже включает все вышеперечисленное. Но если нужно какое-то другое, человеческое понимание — скажи, и я все сделаю.

Элея слушала, потрясённая. Мысли путались, сердце бешено колотилось. Спрашивать больше подробностей только пугало сильнее. Она молча кивнула, понимая: сам факт их единства уже был величайшим даром и настоящим чудом.

— Элея, — голос Зетринна внезапно стал тише, неуверенным, и это прозвучало так нехарактерно для могущественного Духа Тьмы, что тронуло Элею до глубины души.

— Ты любишь меня?

Элея посмотрела на Зетринна, на напряженное, полное надежды лицо, и легкая, счастливая усмешка коснулась губ.

— Люблю, — ответила просто и ясно, и в этом слове заключалась вся вселенная.

Зетринн выдохнул так, словно сбросил с плеч невероятную тяжесть, и снова крепко, почти до боли, прижал Элею к груди.

— Тогда просто прими все, — прошептал в волосы, дыхание было горячим и неровным. — Я постараюсь сделать тебя счастливой. Больше не убегай от меня.

Глубоко вдохнул ее аромат, словно пытаясь запечатлеть в себе навсегда.

Зетринн и Элея провели еще какое-то время в кровати, болтая о чем-то отстраненном и незначительном — о том, как изменился город, о глупых новостях, которые она читала.

И это простое, естественное общение оказалось тем самым исцеляющим бальзамом, в котором они оба так нуждались. Потом, по обоюдному, безмолвному согласию, они поднялись, чтобы пойти позавтракать.

На кухне Зетринн, оставшись в одних низко сидящих на бедрах черных штанах, с решительным видом взялся за приготовление завтрака.

Каждое его движение — поворот к плите, взбивание яиц в миске, нарезка бекона — было наполнено животной грацией и скрытой силой. Мышцы спины и плеч играли под кожей, когда он двигался, а низ живота и V-образная линия, уходящая под пояс штанов, заставляли кровь Элеи пульсировать быстрее.

Она сидела за барной стойкой, сжимая в ладонях теплую чашку с кофе, и не могла оторвать от него взгляд. Зетринн был прекрасен в своей естественной, неосознанной сексуальности, и это зрелище сладко сводило ее с ума.

Элея пила кофе и наблюдала, как Зетринн ловко управляется со сковородой, и впервые за долгое-долгое время поймала себя на простой, ясной мысли: вот оно, счастье.

Здесь, в этой странной, роскошной квартире, царило спокойствие, свобода и абсолютное чувство защищенности. Не было никого лишнего — только он и она. И так хотелось остаться в этом уюте и тепле, просто быть рядом с ним, чувствовать себя просто женщиной, любимой и желанной…

На самой светлой мысли сердце сжалось от внезапного леденящего укола.

«Я же просто человек… —

пронеслось в голове с ослепительной и ужасающей ясностью.

— А он бессмертный… Я…»

Впервые дошёл весь ужасающий смысл этого неравенства.

«Я состарюсь и умру… для него это будет миг… А он будет жить вечно… Если в этом смысл!? В нас?»

Судорожно проглотила комок в горле, губы дрогнули.

— Зетринн, у меня есть вопрос… — голос прозвучал чуть слышно, предательски дрожа.

Он повернулся, наклонил голову набок, и губы растянулись в той самой мягкой, редкой улыбке, которая заставляла внутренности переворачиваться и плавиться.

— Какой, любимая? — спросил.

От этого слова — «любимая» — тело внутри полыхнуло жарким, стыдливым румянцем.

Элея сделала глубокий вдох, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в кучу.

— Я же человек… — прокашлялась, чувствуя, как слова путаются.

— Моя жизнь коротка, и стареть я буду быстро… Для тебя это всего лишь миг… Ты уверен, что нам нужно… заводить отношения?..

Зетринн нахмурился, золотые глаза сузились, но не от гнева, а от сосредоточенности.

— Помолчи, — мягко, но твердо прервал он ее. — Мы уже решили, что будем вместе. А что касается твоей смертности… Этот вопрос наполовину уже решен.

Зетринн ненадолго отвернулся, чтобы перевернуть на сковороде шипящий бекон, и добавил через плечо с легкой, почти насмешливой усмешкой:

— Как только я коснулся тебя… и поделился с тобой своей энергией и своим семенем… как бы это объяснить… — слегка замявшись, поймал ее взгляд. — Я уже продлил твою жизнь на пару тысяч лет как минимум. А дальше… есть множество механизмов, чтобы решить эту проблему окончательно.

Элея побледнела. Чашка в ее руках задрожала, расплескивая горячий кофе.

— Что значит… «на пару тысяч лет»? — прошептала, не веря своим ушам.

Зетринн пожал плечами, как если бы речь шла о чем-то само собой разумеющемся, и продолжил помешивать яичницу.

— Это моя особенность. Если женщина способна принять меня, выдержать мою сущность, она получает несколько… бонусов. Но ты… Элея очень особенная. Ты не просто приняла меня, ты носишь дитя. Так что… — обернулся к ней, взгляд стал серьёзным и обещающим. — Ты будешь оставаться молодой и жить очень, очень долго.

Элея сидела словно парализованная.

Волк вернулся к процессу готовки.

Широко распахнутые глаза были прикованы к мощной спине, к игре мускулов под кожей, пока Зетринн спокойно готовил. Рот приоткрыт от немого изумления, мозг отчаянно пытался осмыслить, впитать чудовищный масштаб только что услышанного.

Тысячи лет.

Элея механически поднесла чашку к губам и сделала обжигающий глоток крепкого кофе, надеясь, что горечь вернёт к реальности. Но мир уже изменился, вопросов возникало бесчисленное множество, а ответы ускользали, оставаясь недостижимыми..

— Зетринн, — голос прозвучал хрипло, прерывисто.

— И что, это значит, что ещё с самого первого раза… там, в замке… ты уже тогда… продлил жизнь?

Зетринн лишь усмехнулся, коротко и тихо, не оборачиваясь, продолжая помешивать яичницу на сковороде.

— Думаю, да, именно так.

Чашка с грохотом ударилась о столешницу, едва не разбившись, расплескав темные капли кофе.

— И когда ты вообще собирался сообщить мне такую… такую информацию?! — голос взвился до высоких, почти истеричных нот, в нем плескались гнев, недоумение и дикий, животный страх перед открывшейся бездной.

Зетринн, абсолютно невозмутимый, уже закончил готовить.

Развернулся, держа в руках две тарелки с дымящейся яичницей и хрустящим беконом, и направился к барной стоки. Его движения были плавными, полными хищной грации.

— Я всерьез задумался об этом лишь сейчас, — ответил спокойно, ставя тарелку перед ней. — Так что не злись.

В золотых, бездонных глазах плясали веселые, дразнящие огоньки, которые лишь сильнее распаляли ее ярость.

— Ты просто невыносим! — вырвалось, сквозь стиснутые зубы.

— Всего лишь немного, — парировал он, садясь напротив и принимаясь за еду с волчьим аппетитом.

Они завтракали в напряженном, густом молчании.

Элея механически пережевывала пищу, но вкуса не чувствовала вовсе. Ее ум лихорадочно перемалывал все, что обрушилось на нее за эти сутки — Зетринн, ребенок, долгая жизнь… Это был водоворот, в котором Элея захлебывалась.

— Ты ведь понимаешь, — наконец сорвалось с ее губ, тихо и отчаянно, — что для меня все это… слишком? Слишком много, слишком страшно, слишком… нереально?

Зетринн отложил вилку и поднял на нее взгляд. Его выражение лица стало серьезным, сосредоточенным, золотые зрачки сузились, впиваясь в нее.

— Ты жила с нами, — произнес медленно, подчеркивая каждое слово. — Сама была одной из нас. Темная Эльфийка. Сильная, могущественная. Что именно ты не можешь принять сейчас, девочка? Мою любовь? Наши отношения? Нашего ребенка? Но вроде бы мы уже все это решили.

Сделал паузу, давая словам проникнуть в самое нутро Элеи.

— А долгая, вечная жизнь рядом со мной…

Губы тронула легкая, почти мечтательная улыбка.

— Она будет прекрасной. Не сомневайся.

С этими словами снова взял вилку, наколол большой кусок бекона и отправил его в рот.

Элея зашипела от бессильной ярости, сжав кулаки на коленях. Потом выдохнула, и из груди вырвался сдавленный, почти истеричный смешок.

— Уже «вечная жизнь», Зетринн? — проскрипела она.

Зетринн цокнул языком, прожевывая бекон, проглотил. А затем — быстрым, как удар змеи, движением — резко подался через барную стойку.

Цепкие пальцы впились в подбородок Элеи, властно и неумолимо притягивая ее лицо к своему. И прежде чем девушка успела издать хотя бы звук, его губы захватили ее в плен.

Это не был нежный поцелуй.

Это было завоевание, утверждение, молчаливый и страстный приказ. Язык Зетринна грубо вторгся в ее рот, подавляя любое возможное сопротивление, выжигая сомнения, стирая страх. Пил из нее сам воздух, саму суть, оставляя лишь вкус его воли. Отстранился так же внезапно, как и начал, его дыхание было горячим и неровным.

— Элея, прими это, — прорычал хрипло, глаза пылали всего в сантиметре от ее собственных.

— Выбор уже сделан. Твой. Мой. Судьбой. Наше будущее уже предопределено. Путь к тебе был слишком долгим, моя пара. И я больше не потерплю возражений. Никто из нас не будет больше испытывать боли.

Прежде чем Элея успела набрать воздух, чтобы крикнуть, возразить или сдаться, губы Зетринна снова нашли её. На этот раз поцелуй был ещё более властным, ещё более всепоглощающим.

Попытки что-то сказать, протестовать мгновенно сметались, поглощались натиском его языка, который крушил все внутренние барьеры, сжигал дотла последние остатки страха и сопротивления.

Тело предательски отвечало на этот натиск, размягчаясь, поддаваясь напору, сдаваясь под власть несокрушимой воли Зетринна и пробуждающейся в ответ страсти. Все запреты и протесты тонули в этом огне, оставляя лишь дрожащее, покорное принятие и жажду того будущего, которое он так властно предлагал.

Эпилог

Несколько дней в уединении просторной, залитой солнцем квартиры текли медленно и сладко, словно густой мёд. Грозный Дух Тьмы Зетринн изменился до неузнаваемости: стал внимательным, заботливым и предугадывающим каждое желание Элеи ещё до того, как она успевала его произнести.

Квартира постепенно наполнялась дорогими безделушками, роскошными букетами с прохладой ночи в лепестках и шёлковыми подушками, в которых таяла усталость. Эти дни стали временем тихого, почти незаметного знакомства друг с другом.

Хотя взгляды и интересы порой резко расходились, вызывая жаркие споры, теперь в них не было прежней горечи. Различия перестали разъединять, наоборот, они обогащали их необычный союз, помогали искать компромиссы и ценить уникальность друг друга.

Одним тихим утром Элея сидела на подоконнике, наблюдая, как город медленно просыпается, и попросила Зетринна отправить письмо родителям. Сердце сжималось от тревоги — они наверняка изводились от волнения.

В послании, написанном её рукой, искренние слова:

«Мама, папа, у меня всё хорошо, даже больше, чем просто хорошо. Мы с Зетринном теперь вместе. Нам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу и обустроить наш общий дом. И я очень прошу, чтобы эти… шумные родственники наконец покинули ваш дом. Как только обустроимся, сразу же навестим вас. Обещаю, это будет скоро. Целую крепко-крепко, ваша непутевая дочь.»

Письмо возникло с тихим шипением тьмы и мягко приземлилось прямо в руки матери Элеи.

В уютном доме, наполненном ароматом свежей выпечки, Карнелия читала письмо с улыбкой, полной облегчения и нежности. Отец стоял за спиной, вглядываясь в знакомый почерк, и его тёплая ладонь мягко легла на плечо.

Астелла, ловившая каждое слово, сжала тонкие, аристократические губы, и в золотых глазах вспыхнула обида.

— Они что, решили от нас сбежать? — воскликнула, голос резанул, словно укол.

— Но что мы сделали не так? Мы же только заботились!

Карнелия вздохнула, откладывая письмо, и мягко посмотрела на волчицу.

— Может, ваша забота была… слишком сильной? — прищурилась, с интересом разглядывая невероятных существ, заполонивших жилище.

— И потом… разве вам не пора возвращаться домой? Где вы, собственно, живёте?

Астелла перевела взгляд на Ариона, ища поддержки, затем снова устремила глаза к Карнелии, изображая наигранное, театральное горе.

— Мама, вы нас уже выгоняете? А как же любовь? А как же наши новые, такие тёплые отношения?

Отец Элеи поперхнулся и закашлялся.

— Мы вам, милые, не родители.

Арион, обнимая Астеллу за плечи, нахмурился, изображая глубоко оскорбленную невинность.

— Но мы же теперь семья! Разве можно быть такими жестокими?

Карнелия нахмурилась уже по-настоящему, скрестив руки на груди.

— Мы, конечно, бесконечно рады… таким необычным будущим родственникам. Но не кажется ли, что вы немного… торопите события?

Виониола, лениво накручивая на палец прядь черно-алых волос, невольно фыркнула.

— Может, и правда, немного переборщили с эмоциональным натиском?

Волчица метнула на драконицу взгляд, полный ледяной ярости.

— В нашей семье… пополнения случаются нечасто! — парировала, подчеркивая последнее слово.

— И нормально проявлять заботу о будущем поколении!

Влеантер, до сих пор молча наблюдавший из угла, тяжело вздохнул.

— Давайте всё же усмирим коллективный пыл. Арион, Астелла, — строго посмотрел на них, — Зетринн уже спрятал её от нас. Если продолжать давить, может вовсе запретить видеть ребёнка. А они уже спрятались так, что не найти....

Дракон замолчал, давая словам проникнуть в сознание.

— Ни в башне, ни поблизости. Никаких запахов.

Илсира, сладко потягиваясь на диване, словно большая рыжая кошка, обернулась к Карнелии.

— Мама, простите нас, пожалуйста, — проговорила, голос звучал искренне, хоть и слегка наигранно.

— Мы ещё не очень знакомы с обычными человеческими… отношениями. Но вы теперь и мама, и папа. Вы часть нашей стаи. Мы вас приняли.

Карнелия вздрогнула.

Уже неделю супруги безуспешно пытались намекнуть своим необычным гостям, что пора бы проявлять уважение и знать меру.

Помощь по хозяйству, безусловно, была ценна, но забота становилась удушающей, а присутствие — слишком шумным и масштабным для маленького деревенского домика. Втайне они мечтали сбежать в горы хотя бы на несколько дней, чтобы спокойно выспаться.

Лираэль, тихая теневая лиса, кивнула в подтверждение слов сестры:

— Наверное, лучше вернуться в башню, Арион, Астелла. Дадим им время.

Волчица зашипела, высоко подняв голову, но её поза выдавалa скрытое поражение.

— Хорошо, — выдохнула с неохотой. — Но мы ещё вернёмся, мама! Так просто от нас не избавиться!

В это время Элея стояла на балконе новой квартиры, опершись на прохладные перила, наблюдая, как огромное багровое солнце медленно опускается за линию горизонта, окрашивая небо в сиреневые и персиковые тона.

Задумчивый взгляд устремился вдаль, в бескрайнюю высь, и на губах появилась легкая грустная улыбка. Где-то там, в клубящихся облаках, когда-то парил летающий остров с мрачным замком.

Казалось теперь сном, приснившимся кому-то другому.

Ладони легли на плоский живот, ощущая под пальцами тихое чудо.

— Все это… как страшный сон, который ты прервал, малыш, — прошептала тому, кто жил внутри.

— И наша внезапная, безумная любовь. До сих пор не верится, что я — пара этого своевольного волчары.

Сильные, теплые руки обвили сзади, прижали к надежной крепкой груди, прервав поток мыслей.

— Да, ты пара этого волчары, — низкий голос прозвучал прямо у уха, заставляя трепетать и замирать.

— Все еще не смирилась?

Нос уткнулся в шею, глубоко вдохнул аромат, затем слегка, почти игриво, укусил кожу, оставив пощипывающее напоминание о своей власти и любви.

Элея полностью расслабилась, откинув голову на крепкое плечо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да ты мне выбора никогда и не давал, — выдохнула без упрека, с легкой усталой улыбкой.

Зетринн тихо засмеялся, смех вибрировал в самой коже.

— Вот именно, — согласился, поднимая губы, чтобы укусить за мочку уха. Элея вздрогнула от щекотливого, сладкого ощущения.

— Дай тебе выбор — убежала бы снова.

Развернул к себе, заставив встретиться взглядами. Пальцы медленно, почти гипнотически водили по спине, ощупывая каждый позвонок сквозь тонкую ткань платья.

— Мои родственники… сородичи… — голос нес в себе легкую неуверенность. — Настойчиво требуют встречи с тобой.

Элея замерла, в глазах мелькнула тень старого страха и беспокойства. Зетринн почувствовал напряжение и мягко спросил:

— Не хочешь?

Её лоб прижался к груди, ища утешения в знакомом запахе.

— Не сейчас, — прошептала. — Сначала нужно навестить родителей, объяснить все, успокоить их. А потом… — глубокий, решительный вдох — потом встретимся с Астеллой и всеми остальными. Ведь мы теперь… семья.

Зетринн прижал сильнее, подбородок уткнулся в макушку, и они замерли, прислушиваясь к биению сердец в унисон — ровному, мощному, предсказуемому.

Золотые глаза устремились вдаль, в наступающие сумерки.

— Как и должно было быть, — тихо произнёс, в голосе слышалась многовековая усталость и наконец обретённый покой. — Мы были семьёй и до всего этого. Элея, всё будет хорошо.

Они стояли так несколько мгновений, пока последние лучи солнца окончательно не угасли. Новая дорога только начиналась — длинная, извилистая и, возможно, тернистая. Столько оставалось неясного, столько испытаний ждало впереди.

Но одно было совершенно ясно и неоспоримо — это были они.

И их любовь.

Дорогой читатель, вот и настал финал! Если история вам понравилась, поставьте, пожалуйста, звёздочку и, если есть желание, оставьте комментарий. Спасибо, что были вместе с моими героями всё это время!

P.S. Это моя вторая книга. В 2024 году был небольшой перерыв, поэтому начало и середина могли немного отличаться по стилю.

Конец