Длинный день в Оцилани XXX

Я нашел Эвелин в спортзале.

Сидит на трибуне, рядом с ней Марго, они беседуют. Удивительно, как женщины находят друг-друга. Маргарет тридцать два, в прошлой жизни она преподавала в колледже, я взял ее вместе с двумя ее студентками и не пожалел. Марго родила мне мальчика, думаю, что хочу от нее еще одного ребенка. Из тех, кому за тридцать, у меня Бенойт, Марго, Мей и вот теперь Эвелин.

Подхожу, целую Марго. Она знает, что новенькая имеет преимущество, и принимает это как должное. Тяну Эвелин за руку, веду ее за собой. Быстренько из спортзала и до ее комнаты.

Ощутив мои руки под платьем, Эвелин неожиданно ахнула и судорожно прижалась ко мне.

Она стоит поперек кровати на четвереньках, когда я стягиваю с нее подмокшие трусы. Сам остаюсь стоять, так лучше упор. За Эвелин, в отличие от ее дочерей, можно не опасаться; у нее  лет двадцать сексуального опыта, и предстоящее она переживет. Если, конечно, я не слишком увлекусь.

Начинаю, медленно и глубоко. Медленно и глубоко. Гладко и сладко. Эвелин подчиняется ритму, подыгрывает тазом. Медленно и глубоко. Гладко и сладко. Мы никуда не торопимся.

Через несколько минут Эвелин начинает забирать. Она постанывает в унисон толчкам. Конечно, моя маленькая, конечно. Я продолжаю так же размеренно и неторопливо. Еще и еще. Простанавливаюсь на секунды, глажу рукой ее спину, называю своей маленькой девочкой. Опять начинаю. Стоны, толчки, стоны. Еще и еще. Ритмично, неторопливо. Эвелин стонет громче, содрогается. Она снова кончила. Но не последний раз, моя маленькая, не последний. Продолжаю как будто ничего не произошло. Медленно и глубоко. Гладко и сладко. Эвелин порывается сползти вперед и лечь, но я крепко держу ее за бедра. Медленно и глубоко. Гладко и сладко.

Эвелин все поняла и смирилась. Она повизгивает при толчках, потом тихо визжит, прерываясь только на вздох. Я немного ускоряюсь, держу темп, Эвелин подвывает, я не помогаю и она опять кончает одна. Сжимает меня внутри горячими мокрыми кольцами, пытается выдоить. Кричит низким грудным голосом. Я еще не готов, моя радость, подождешь. Но я замедляюсь, возвращаюсь к исходному неторопливому ритму.

Эвелин зовет маму. Смешная, у тебя у самой дочки, скоро я буду с одной из них. Эта мысль наслаивается на ощущение от поверженной Эвелин. У нее подломились руки, она лежит лицом на простыне, рот раскрыт и истекает слюной и визгом. Я двигаюсь быстрее, еще быстрее, еще, и кончаю вместе с ней, заполняя ее влагалище вязкой спермой. Эвелин дергается, кричит громко и жалобно, пытается отползти, думая, что все закончилось.

Она ошибается. Я снова начинаю двигаться. Медленно и глубоко. По сперме и смазке, снова и снова. Медленно и глубоко. Гладко и сладко.

Эвелин больше нет. Есть безмозглая воющая тварь с приподнятой задницей, и если я продолжу еще с минуту, у нее откажут даже примитивные сдерживающие центры, и она не сможет больше удерживать содержание прямой кишки. Сегодня я этого не хочу. Я двигаюсь быстрее, еще быстрее, и вот уже рычу я, а Эвелин содрогается в конвульсиях и слюнявым ртом хрипло выкрикивает бессмысленные мольбы.

Девочка моя.

****

Музыкальный автомат выдает что-то томно-сентиментальное. Лого встает, огибает стол, наклонив голову, протягивает Лайме руку; не откажите в танце.

И Лайма на секунду растерялась. Только на секунду. Коротко взглянула на бармена, снизу вверх посмотрела на Лого серьезными немигающими глазами. Улыбнулась, встала, положила руку на плечо Лого. Он приобнял ее за талию, и они пошли в танце.

Лого никогда не был хорошим танцором, но у него хватает опыта позволить Лайме его вести. Что она делает с легкостью и тактом. Когда поворотное вращение позволяет Лого приблизить свое лицо к Лайминой щеке, он шепчет вопрос в ее маленькое чистое ушко: “Флоресы в деле?” Смотрит ей в лицо и видит, что Лайма смеется. Очень заразительно, с искорками в глазах. Больше вопросов Лого не задает.

Музыка заканчивается, Лого подводит Лайму к столу, они садятся. Лайма, явно забавляясь ситуацией, делает запоздалое представление. “Знакомься, Лого”, - говорит она, поворачиваясь к бармену - “Оскарио Флорес. Он иногда работает здесь. А, иногда, в других местах.”

Оскарио протягивает Лого руку, и тот ее пожимает. На столе стоит бутылка какого-то нового алкоголя. Оскарио разливает, протягивает бокалы Лайме и Лого.