Зачем коала гарцует нереализуемым обдуманно талант

Навсегда, как, кстати, и коала, забаненная на ВЭФ молодая Трейси Лордс, несовершеннолетняя юридически, но вполне сформировавшаяся как зрелая во всех отношениях женщина годам к двенадцати, ярко характеризует тупую ювенальную юстицию западников как вещь в себе. Вот, скажем, закон. Любой. Вообще любой. Если не вестись на лживые россказни холуев любых режимов, то любой же ведь понимает, что созданы они с одной - единственной целью : служить правящим кланам как узда и намордник на народы Земли. Кто - то определяет то, что тебе можно, грозя карой за иные мечты и фантазии, даже выдуманное мыслепреступление овеществилось в двадцатом веке в обителях свобод и демократий, как привычно лживо преподносят себя западники. Отрицание лохокоста. После таковского мне просто омерзительно слышать или читать гнусные придумки западных кинематографистов и писателей, осиновый кол вам, уроды.

- Большевики, - поправил как всегда увлекающегося Бурцева Савинков, заказывая у пробегавшего мимо гарсона еще пару перно. - Шоу - бизнес, Владимльвович, это мелочевка, давайте лучше к вершинам духа возвратимся.

- Давайте, - охотно согласился Бурцев, запахиваясь своей знаменитой разлетайкой, делавшей его схожим с парижским ажаном, а поскольку действие сказочки происходило именно в Париже, этом Вавилоне двадцатых годов двадцатого века, что даже развязные гарсоны в многочисленных бистро на бульваре Монпарнас, где и прогуливались до своей знаменательной встречи Савинков и Бурцев, кланялись и заискивали перед сурового вида белогвардейским эмигрантом, кем, вне всяких сомнений, и был легендарный разоблачитель провокаторов и агентов Охранки. - Затянутая фраза, - оценил он только что написанное коалой, задрав вверх седую голову, - может ведь, а ?

- Может, - склонил аккуратный британский пробор к столу Савинков ровно на три дюйма, - но не хочет. Прямо мне говаривал, что при наличии сонма бездарностей, называющих себя писателями, предпочитает оставаться сказочником и звездочетом.

- В смысле, - поинтересовался Бурцев, отпивая перно, - астрономии ?

Савинков пожал плечами, тоже отпивая перно. Так они выпивали неспешно, не закусывая, конечно, так как закуска в Белль Франс представлялась местным жутчайшим вызовам традициям, неоднократные скандалы, плавно переходившие в тривиальный мордобой, давно отвратили эмигрантов от возвращения к истокам, куда зазывал всех нежелающих агент иудобольшевизма Струве, придумавший смену вех.

- Кстати, - сказал Савинков, закуривая папиросу, - этот самый вот ВЭФ. А вы знаете, что истинная суть аббревиатуры таится, как всегда, впотьмах ?

Пришла очередь Бурцева пожать плечами, а донельзя довольный возможностью проявить свою эрудицию Савинков пояснил, что это вовсе не сокращение от Вильнюсской Электрической Фабрики, даже не сокращение от Рижской Автомобильной Фабрики, благо, что по улице бойко протарахтел санитарный РАФик, совершенно анахреностицки появившись в Париже двадцатых, а тайное и не подлежащее обсуждению.

- Верховенский, - таинственно снизив голос, прошептал Савинков, оглядываясь, - Эдмундович Феликс.

- Как - то разнобойно, - скорее, по - привычке, нежели желая огорчить приятеля, запротиворечил Бурцев, тоскливо шаря по пустым карманам разлетайки, - обычно имя - отчество в начале.

- Я плачу, - широким жестом успокоил его Савинков, заказывая еще перно. - То - то и оно - то, что совершенно необычно. Тута, - начал перечислять, загибая длинные аристократические пальцы, литератор и террорист, - и рюссиш кляссик, столь ценимая коалой, и толстый такой намек на явно непотребство в запретах, именуемых сетевыми мудаками банами, а также ...

- Толстый - толстый слой шоколада, - рассмеялся Бурцев, еще один день проживая за чужой счет. Или, как говорят эти странные русские, на халяву.

ом не убралось.