Цена молчания

Глава 1

Влажный утренний воздух обволакивал лёгкие, даря блаженное ощущение, что я жива. Как же долго мне этого не хватало. Глубоко вдыхая запах влажной травы и соснового леса, я чувствовала, как кожа покрывается мурашками под потоками пота. Спортивные шорты и топ, плотно прилегающие к телу, казались второй кожей. Пробежав двенадцать километров, я остановилась передохнуть и немного поработать руками.

Забывшись, я слишком сильно потянула руку, и острая боль пронзила грудь, заставив меня вскрикнуть и отдёрнуть конечность. Стиснув зубы до скрипа, стараясь вытерпеть болезненную пульсацию, я по очереди доставала метательные ножи из пояса, прикреплённого к бедру, и начала метать их в жёсткую кору толстого, необъятного ствола старого дуба.

Каждый бросок был актом исцеления, попыткой вытеснить из памяти фантомные боли, воспоминания о горячем песке Кандагара и стальных тисках вражеской хватки. Годы тренировок и дисциплины позволяли мне сосредотачиваться на цели, несмотря ни на что. Но сегодня, даже при такой концентрации, боль пробивалась сквозь броню самоконтроля.

Первый нож глубоко вонзился в дерево, дрожа от силы удара. Второй — рядом с первым, образуя смертоносный дуэт. Я чувствовала, как адреналин медленно вытесняет боль, заменяя её холодной, расчётливой яростью.

«Не позволяй им сломить тебя», — прошептала я скорее себе, чем дубу, который, казалось, равнодушно взирал на мои попытки. «Не сейчас. Не после всего, что ты пережила».

Остальные ножи летели один за другим, образуя смертоносный веер вокруг первого броска. Я чувствовала, как горят мышцы рук, как пот заливает глаза. Но я не останавливалась. Я должна была вытеснить боль. Я должна была восстановить контроль.

Когда последний нож вонзился в цель, я обессиленно опустила руки. Грудь вздымалась от частого дыхания. В глазах потемнело. Я прислонилась спиной к шершавой коре дерева, позволяя ему разделить мою усталость.

– У тебя ещё неделя постельного режима и покоя, – женский голос заставил открыть глаза. Кира.

Оттолкнувшись от ствола, я повернулась спиной к женщине в строгом сером костюме и на высоких чёрных шпильках. Наверное, ей не очень удобно стоять в них в лесу. Быстро освободив дуб от ножей, я убрала их обратно за пояс и снова начала метать в дерево.

– Я скорее умру, если проваляюсь в постели хоть день под тупые мелодрамы, чем от разошедшихся швов, – сказала я, метнув очередной нож.

Кира усмехнулась.

– Как ты нашла меня? – ненадолго оглянувшись на нее.

– Михаил сказал, что ты здесь, – складывая руки на груди, произнесла она, внимательно наблюдая за моими действиями. – Вообще-то я собиралась ехать к тебе домой.

На этот раз усмехнулась я. Михаил. Знает меня как облупленную. Знал, что я пошла на тренировку, несмотря на полученную рану, и не остановил. Правильно. Потому что это бесполезно.

– Если ты здесь, – начала я, глубоко вздохнув, – значит, пришла не просто узнать, как я себя чувствую, – сказала я с заметной обидой.

– Есть дело, – посерьёзнела Кира.

– Кто бы сомневался!

В очередной раз собрав ножи и закрепив их на поясе, я повернулась к Кире.

– Говори, – твёрдо произнесла я.

Кира молчала, всматриваясь в меня жёстким взглядом.

– Нет, – протянула я, – ты хочешь сказать, что это очередная прихоть правительства? – удивлённо подняла я бровь.

– Поехали в офис, – развернувшись, она направилась к проезжей части, где припарковала свой белый «Лексус».

Закатив глаза и выдохнув, я последовала за ней.

В офис мы приехали быстро. Он всё такой же. Светлый, профессиональный. За месяц моего вынужденного отсутствия ничего не изменилось. Если бы Кира не настояла на моём больничном, я бы сразу после операции приступила к работе. Но начальство, оно такое, может быть весьма убедительным.

Идя по просторным светлым коридорам офиса, где снуют сотрудники, я замечала, как при виде меня на их лицах сразу же появляется светлая улыбка, а глаза сияют. По дороге в кабинет Киры коллеги обнимают меня, некоторые целуют в щёки и говорят, как рады, что я снова в строю. Некоторые воздерживаются и лишь пожимают мне руку со стандартной фразой «С возвращением!» Приятно.

Но это приятное чувство быстро развеялось, как только мы оказались в кабинете Киры. В отличие от светлых коридоров, кабинет был выдержан в тёмных тонах: тёмно-серые стены, чёрный глянцевый стол, массивное кожаное кресло, в котором восседала моя начальница, и приглушённое освещение. Всё здесь кричало о власти и контроле.

Кира подошла к столу, небрежно бросив на него свою сумку. Она достала из ящика папку и молча протянула её мне.

– Правительство, как ты и предполагала, – коротко сказала она, наблюдая за моей реакцией.

Я взяла папку, чувствуя, как холодок пробегает по спине. Сердце забилось быстрее. Инстинкты кричали об опасности.

Открыв папку, я увидела фотографию. Четкий снимок, сделанный, очевидно, скрытой камерой. На фотографии был мужчина. Высокий, подтянутый, с пронзительным взглядом. Он сидел за столиком в дорогом ресторане, оживленно обсуждая что-то с другим человеком. Лицо второго мужчины было размыто. Но первое лицо… я слишком хорошо его знала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У меня перехватило дыхание. Я застыла, уставившись на фотографию, словно парализованная. Все чувства, которые я годами подавляла, вырвались наружу с неистовой силой. Ярость, боль, отчаяние… и что-то ещё, чего я не могла или не хотела признавать.

– Алекс Рикман, он же Александр Рикманов, – начала Кира, внимательно глядя на меня, пока я изучаю досье, – он…

– Я знаю, кто он, – нетерпеливо перебила я её, сердито глядя на женщину. – Что это значит? – твёрдо спросила я.

Кира не ответила. Она просто указала на текст под фотографией. Я с трудом заставила себя читать.

Александр Рикманов. Бывший сотрудник спецподразделения. Уволен по собственному желанию. В настоящее время — успешный бизнесмен. Владелец нескольких компаний, занимающихся торговлей оружием.

Торговля оружием? Алекс? Но… это было невозможно. Или нет?

– Он – твоя цель, – твёрдо произнесла Кира, садясь за стол. – Кажется, твой бывший напарник ушёл в тень и занялся не совсем законными делами, – холодно произнесла Кира. – Правительство обеспокоено его деятельностью. Они считают, что он представляет угрозу национальной безопасности. Насколько я знаю, он поддерживает отношения с нашими потенциальными врагами и продаёт им больше оружия.

– Они хотят, чтобы я его арестовала? – спросила я, стараясь сохранять самообладание.

Кира усмехнулась.

– Не совсем. Правительство хочет, чтобы проблема исчезла, – она замолчала на мгновение, затем подняла на меня взгляд, – навсегда.

Я подняла глаза на Киру. В её взгляде не было ни капли сомнения. Она говорила серьёзно. Они хотели, чтобы я убила Алекса.

Мир вокруг меня словно перевернулся с ног на голову. Я почувствовала, как старые шрамы начинают гореть с новой силой. Это был кошмар. Кошмар, ставший реальностью. То, что я пыталась забыть годами, настигло меня снова.

– Почему я? – твёрдо произнесла я, громко бросив папку с досье на стол Киры.

– Ты лучшая, – сказала она, улыбаясь в знак одобрения. – Я знаю, что у вас были личные моме…

– Всё в прошлом, – снова резко и твёрдо перебила я её.

– Ну что ж, – она хлопнула в ладоши с довольным выражением на лице, – это правительственный заказ. Высокий приоритет. Чистая работа, Мари.

В тот момент я поняла, что моя жизнь уже никогда не будет прежней. Передо мной стоял выбор. Выполнить приказ и убить человека, которого я когда-то любила. Или рискнуть всем и пойти против системы, чтобы узнать правду. И я знала, что какой бы путь я ни выбрала, последствия будут непредсказуемыми. Цена молчания будет слишком высока.

Направляясь к выходу, Кира бросила мне в спину фразу, которая заставила меня остановиться.

– Михаил в курсе. Он введёт тебя в курс дела, – сказала начальница. – У тебя есть два дня на подготовку, раз ты уже выписалась, – взяв шариковую ручку в левую руку, она начала подписывать бумаги, лежащие на её столе.

– Стоп. Что? – я отдёрнула руку от двери и обернулась. – Михаил?

– Он будет твоими ушами и глазами там, где ты не сможешь видеть и слышать. А именно, камеры наблюдения, прослушивающие устройства и т.д. Будет, так сказать, направлять тебя, – она подняла на меня свой непреклонный взгляд, давая понять, что не собирается это обсуждать. Но не со мной.

– Ты же знаешь, что я больше не работаю с напарниками, – недовольно проговорила я, выдерживая её взгляд.

– Даже с братом? – удивлённо приподняла брови Кира.

– Зачем ты втянула его в это? – уже с ноткой истерики проворчала я.

Кира же, напротив, была спокойна и уравновешенна. Видимо, она была готова к моей реакции. Она лишь выпрямилась в кресле и, отложив ручку в сторону, сложила руки на столе.

— Во-первых, я его не втягивала, — начала она твёрдо и уверенно, — во-вторых, когда он узнал, что тебе пришёл заказ, он вызвался помочь. Я не могла с этим спорить и считаю это разумным, — закончила она, спокойно глядя на меня.

Я молчала, переваривая услышанное. С одной стороны, я понимала Михаила. Он всегда меня оберегал. Но с другой… после Кандагара я поклялась себе, что больше никогда не буду зависеть от кого-то на задании. Доверять кому-то свою жизнь — слишком большой риск. И я больше не готова брать на себя этот риск.

– Я сама справлюсь, – упрямо заявила я. – Мне не нужна его помощь.

Кира вздохнула, словно уставшая от моего упрямства.

– Мари, не будь глупой. Это правительственный заказ. Рикман не просто торговец оружием. Он опытный и осторожный. Тебе понадобится вся возможная помощь, чтобы выполнить эту работу. И Михаил – лучший в своём деле.

– Я уже сказала, что не работаю с напарниками, – повторила я, стараясь сохранять спокойствие. – И это не обсуждается.

– Тогда ты можешь отказаться от задания, – неожиданно предложила Кира.

Я замерла. Отказаться от задания? Это было возможно? Но что тогда? Что будет, если я откажусь? Кто-то другой убьёт Алекса? И что тогда будет со мной?

В голове пронеслись обрывки мыслей, сомнений и страхов. Я чувствовала, что оказываюсь в ловушке, из которой нет выхода.

– Ты же знаешь, что я не могу отказаться, – сказала я, скорее утверждая, чем спрашивая.

Кира кивнула, словно ожидала этого ответа.

– Тогда прими помощь Михаила, – сказала она, поднимаясь со своего кресла. – Это единственный способ выполнить эту работу. И единственный способ выжить.

Она обошла стол и остановилась передо мной, смотря прямо в глаза.

– У тебя есть два дня, Мари. Два дня, чтобы подготовиться. И два дня, чтобы решить, как ты будешь действовать. Но помни, время не на твоей стороне. Рикман опасен. И чем дольше ты ждёшь, тем сложнее будет его остановить.

С этими словами она положила свою руку мне на плечо и слегка сжала.

– Удачи, Мари. Тебе она понадобится.

Кира отпустила меня, и я вышла из кабинета, чувствуя себя опустошённой и растерянной. В голове пульсировала только одна мысль: Алекс. Я должна увидеть его. Я должна понять, что произошло. И я должна решить, что делать дальше. Но я знала одно: это будет самая сложная и опасный заказ в моей жизни. И я не была уверена, что смогу её выполнить.

Глава 2

«Сейчас я устрою этому самодуру взбучку», — с такими мыслями я направилась в кабинет Михаила.

Преодолевая длинные коридоры и удивлённые взгляды, на которые мне было плевать, я дошла до нужной двери и без всякой вежливости открыла её, ввалившись в кабинет без приглашения.

В кабинете, как всегда, царил творческий беспорядок. Три монитора, заставленные графиками и кодами, мигали в полумраке. Провода тянулись по полу, словно змеи, а на столе громоздились пустые банки из-под энергетиков и остатки пиццы. За всем этим хаосом сидел Михаил, склонившись над клавиатурой.

Он был погружён в работу, не замечая ничего вокруг. Его взъерошенные тёмные волосы торчали в разные стороны, а на переносице красовались очки в тонкой оправе. Михаил выглядел как типичный гений-программист, далёкий от реального мира. Но я знала, что за этим образом скрывается умный, преданный и любящий брат, готовый на всё ради меня.

– Что это значит? – резко спросила я, останавливаясь посреди кабинета.

Михаил вздрогнул от неожиданности и резко повернулся ко мне. Увидев меня, он улыбнулся и откинулся на спинку кресла.

– Мари! А я ждал тебя только через неделю. Как ты себя чувствуешь? – спросил он с явным беспокойством в голосе.

– Не меняй тему, – отрезала я. – Зачем ты в это ввязался?

Улыбка сошла с его лица. Он понял, что я не в настроении для дружеской болтовни.

– Я просто хотел помочь, – тихо сказал он, опуская взгляд.

– Помочь? – язвительно повторила я. – Ты решил, что я не справлюсь с заданием без твоей помощи?

– Я знаю, что ты можешь справиться со всем, – возразил Михаил. – Но это Алекс. Я просто хотел убедиться, что ты будешь в безопасности.

– Ты думаешь, что сможешь защитить меня от Алекса, сидя за своим компьютером?

– Я могу дать тебе информацию, – настаивал Михаил. – Я могу предупредить тебя об опасности. И я не хочу потерять свою единственную сестру! – повысил голос Михаил.

– Мне не нужна твоя помощь, – отрезала я.

Михаил посмотрел на меня с болью в глазах.

– Почему ты всегда так поступаешь? – спросил он. – Почему ты всегда отталкиваешь меня? Я просто хочу быть рядом с тобой.

– Потому что я не хочу, чтобы ты пострадал, – тихо сказала я, – потому что я не хочу, чтобы ты пережил то, что пережила я. И я не хочу в решающий момент, если что-то пойдёт не так, спасать твою задницу, когда должна выполнять свою работу, – твёрдо проговорила я.

– Это как в прошлый раз? – недовольно произнёс Михаил, снимая очки, – когда тебе сказали уходить, но ты решила, что лучше умрёшь, чем кого-то послушаешь.

Я отвернулась, смотря в небольшое окно справа от меня.

– Ты получила пулю, она прошла в паре миллиметров от сердца, ещё немного, и ты бы погибла, вот к чему приводит твоё упрямство! – повысил голос мужчина, устало потирая переносицу.

– Вот почему я работаю одна, – твёрдо сказала я. – Мне не нужна нянька.

– Та пуля задела твой мозг?! – съязвил брат. – Я здесь, чтобы помочь тебе, и хочешь ты этого или нет, но меня уже прикрепили к тебе.

– Я уговорю Ливицкую отстранить тебя, – произнесла я, пронзая его взглядом.

– Боюсь, это бесполезно, – ехидно усмехнулся братец, – у меня есть кое-какие наработки на Киру, – он показал глазами на мониторы. – Так что она меня не уберёт.

– Ах ты, засранец, – я рассмеялась в изумлении.

– И к тому же, как я могу пострадать, если я всё время буду в офисе и за компьютером? – подмигнул он, мило улыбаясь. Знает, зараза, что я не могу устоять перед его обаянием.

– Хорошо, – согласилась я, мысленно ругая себя и думая, что ещё пожалею об этом, – но с одним условием.

Михаил заинтересованно смотрел на меня.

– Удиви меня.

– Последнее слово остаётся за мной, – твёрдо и серьёзно произнесла я.

– Ни за что!

Я знала, что это будет непросто. Михаил был таким же упрямым, как и я. Но мне нужно было убедиться, что я контролирую ситуацию. Я не могла позволить ему принимать решения за меня. Это была моя жизнь, и я должна была сама выбирать свой путь.

– Тогда я отказываюсь от твоей помощи, – спокойно сказала я, разворачиваясь к выходу.

– Эй, погоди! – воскликнул Михаил, вскакивая со своего кресла. – Ну ладно, ладно! Согласен. Последнее слово за тобой. Только не уходи.

Я остановилась и посмотрела на него. В его глазах читалась искренняя тревога. Он действительно боялся, что я уйду. И я поняла, что не могу его бросить.

– Хорошо, – сказала я, возвращаясь в кабинет. – Тогда начинай работать. Мне нужна вся информация об Алексе. Всё, что ты сможешь найти.

Михаил облегчённо вздохнул и снова сел за свой компьютер.

– Будет сделано, – ответил он, с энтузиазмом набирая что-то на клавиатуре. – Дай мне пару часов, и я выверну его жизнь наизнанку.

Я улыбнулась. Я знала, что Михаил сдержит своё слово. Он был лучшим в своём деле. И теперь, когда он был на моей стороне, у меня появился шанс. Шанс узнать правду об Алексе. Шанс выполнить это задание. И шанс выжить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но я также знала, что это только начало. Впереди меня ждали опасности и трудности. И я не была уверена, что мы сможем их преодолеть. Но я была готова рискнуть всем. Ради правды. Ради справедливости. И ради человека, которого я когда-то любила.

***

Кира распорядилась, чтобы меня отвезли домой на служебном автомобиле. Не припомню, чтобы она так беспокоилась о моей безопасности. С каких это пор она такая заботливая? Ну да ладно.

Вернувшись домой, мне дико захотелось снять с себя спортивные шорты и топ. Аккуратно сняв кожаный пояс ручной работы, сделанный на заказ, с ножами, я положила его на стол в кабинете и решила принять тёплый душ. Смыть не только пот, но и внезапно нахлынувшие чувства: раздражение, смятение и негодование.

Горячие струи воды массировали кожу, помогая расслабиться напряжённым мышцам. Я закрыла глаза, позволяя воде смыть с меня все тревоги и заботы этого дня. Но даже в тишине ванной комнаты я не могла избавиться от мыслей об Алексе. Его лицо, его голос, его прикосновения — всё это всплывало в моей памяти, словно кадры старого фильма.

Я вспомнила Кандагар. Жаркий песок, палящее солнце и страх, сковавший каждую клеточку моего тела. Я вспомнила пытки, боль и отчаяние. И я вспомнила его. Алекса. Человека, который был рядом со мной, поддерживал меня, обещал, что мы выберемся оттуда вместе.

Но он ушёл. Он бросил меня. Мерзавец! Он оставил меня умирать.

Я невольно прикоснулась к шраму на груди, чуть ниже ключицы. Он был некрасивым, нитки местами торчали в разные стороны. Через неделю нужно было снимать швы, но, видимо, придётся сделать это раньше.

И теперь, спустя столько лет, он снова появился в моей жизни. Но уже в качестве цели. В качестве человека, которого я должна убить.

Я не знала, что мне делать. Я не знала, кому верить. Я не знала, что ждёт меня впереди.

Но я знала одно: я должна узнать правду. Я должна выяснить, что произошло в Кандагаре. И я должна решить, что делать с Алексом.

Выключив воду, я вышла из душа и завернулась в мягкое полотенце. Подойдя к зеркалу, я увидела своё отражение. Измученное лицо, запавшие глаза и твёрдый взгляд. Я выглядела как человек, переживший многое. И я знала, что впереди меня ждёт ещё больше испытаний.

Но я была готова к этому. Я была готова бороться. Я была готова на всё, чтобы узнать правду.

Вытерев волосы и надев лёгкий халат, я направилась в кабинет. Меня ждала работа. Михаил наверняка уже нашёл что-то интересное об Алексе. И я должна была быть готова ко всему, что он мне расскажет.

Впереди меня ждала ночь, полная сомнений и размышлений. Но я знала, что к утру должна принять решение. Решение, которое определит мою судьбу. И судьбу человека, которого я когда-то любила.

Не успела я сесть за монитор ноутбука, как тут же раздался раздражающий меня с детства сигнал о звонке по скайпу. Нажав на кнопку «принять», я увидела на экране довольное родное лицо.

— Смотрю, душ пошёл тебе на пользу, — усмехнувшись, начал брат. — Ты выглядишь свежей и, думаю, приятно пахнешь, не так, как утром.

– Иди к чёрту, – насмешливо произнесла я, вглядываясь в глаза за элегантными очками в тонкой оправе, которые идеально ему шли.

– Ладно, ладно, проехали, – сказал он, успокоившись. – У меня есть для тебя кое-что интересное.

Он повернул камеру, показывая мне один из своих мониторов. На экране появились фотографии, документы и графики.

– Я нарыл всё, что смог, об Алексе, – сказал Михаил. – И, должен признать, он хорошо заметает следы.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, насторожившись.

– Я имею в виду, что его биография выглядит идеально, – ответил Михаил. – Успешный бизнесмен, меценат, филантроп. Никаких связей с криминалом, никаких подозрительных сделок. Ничего.

– Но ты же не поверил в это? – спросила я.

– Конечно, нет, – ответил Михаил. – Я знаю Алекса не хуже тебя. Я знаю, на что он способен. Просто он стал очень осторожным.

– И что ты нашёл? – нетерпеливо спросила я.

Михаил снова повернул камеру на себя.

– Я нашёл несколько интересных зацепок, – сказал он. – Но они требуют более тщательной проверки.

Он замолчал, словно обдумывая, что сказать дальше.

– Что такое? – спросила я, почувствовав неладное.

– Есть одна вещь, которая меня смущает, – сказал Михаил. – Связь с Кандагаром.

Я замерла. Сердце забилось быстрее.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, стараясь сохранять спокойствие.

– Я нашёл несколько упоминаний о том, что Алекс не был в Кандагаре, – ответил Михаил. – Но эти упоминания очень разрозненные и противоречивые. Как будто кто-то пытается скрыть его присутствие там.

– Это невозможно, – сказала я. – Мы были там, вместе! – воскликнула я.

– Я знаю, что это звучит странно, – ответил Михаил. – Но факты говорят сами за себя. Он не был там. Или, по крайней мере, кто-то очень хочет, чтобы мы так думали.

Я молчала, переваривая услышанное. В голове крутились обрывки воспоминаний. Кандагар. Пытки. Боль. Алекс.

– Мне нужно больше информации, – сказала я. – Мне нужно знать, что произошло в Кандагаре.

- А это уже тебе предстоит выяснить, - произнёс брат задумчиво. – Что могу точно сказать, так это, что Алекс сейчас во Франции, город Марсель. У одного из тех политических ублюдков, с которыми он сейчас якшается. Остановился в отеле «InterContinental Marseille – Dieu».

Я похолодела.

– Что он там делает?

– Через два дня у этого политика приём. Знаешь, все эти светские рауты для избранных. Бизнесмены, политики… и Алекс собственной персоной. Судя по всему, что-то вроде консультанта по безопасности.

Я словно получил удар под дых. Франция… приём… Это слишком опасно.

– Тебе туда нужно, – констатировал Михаил.

– С чего ты взял? Ты же знаешь, как я ненавижу эти светские тусовки.

– Понимаю. Но это твой единственный шанс добраться до него. Кира не просто так дала тебе два дня. А потом ты сможешь решить, что с ним делать.

В его словах был смысл. Французский приём — идеальная возможность подобраться к Алексу поближе.

– Какая легенда? Я не могу просто так туда заявиться.

Михаил ухмыльнулся.

– Это самое интересное. Там будет куча богатых дамочек, жён и любовниц этих самых политических шишек. Ты должна стать одной из них.

– Как это? Я что, должна найти себе спонсора-миллионера за два дня?

– Почти, – Михаил подмигнул. – Одна из приглашенных дам в последний момент отказалась от посещения. Дочь какого-то нефтяного магната, не помню фамилию. Билет невозвратный, а она приболела. В общем, я уже работаю над этим. Все документы, история болезни, фотографии – все будет у тебя через пару часов. Тебе останется только выучить ее биографию, купить платье и парик.

Я выдохнула.

– Ты, как всегда, на шаг впереди. Но это всё равно безумие. Приём, полный политиков, и я в роли светской львицы…

– Зато ты будешь рядом с Рикманом. Это единственный шанс узнать, что он задумал.

Я замолчала, обдумывая ситуацию. Михаил был прав. Это единственный выход.

– Хорошо, – наконец согласилась я. – Я лечу во Францию.

– Вот и отлично! – Михаил просиял. – Я начинаю готовить документы.

Глава 3

Первый день подготовки прошел за изучением биографии дочери нефтяного магната, которая должна была приехать.

Изабелла Росси. Двадцать шесть лет. Брюнетка с точеной фигуркой, доставшейся ей ценой изнурительных тренировок и диет. Рост — средний, около 170 см. Глаза — глубокие, карие, с поволокой, как у лани. На фотографиях она казалась надменной и избалованной. Из тех, кто привык получать все, что захочет, по щелчку пальцев.

Михаил раздобыл целую кучу информации: фотографии из социальных сетей, интервью в глянцевых журналах, даже записи светской хроники. Изабелла, казалось, не сходила с обложек. Постоянные вечеринки, дорогие наряды, эксклюзивные курорты. Жизнь, как с картинки.

Судя по медицинским документам, у девушки банальный грипп, но с осложнениями. Температура под сорок, слабость, говорить толком не может. В общем, идеальная замена.

Я зубрила биографию Изабеллы, как перед экзаменом. Её любимые духи, любимый цвет, имена подруг, клички собак. Мне нужно было стать ею, чтобы никто не заподозрил подмены.

Ненавижу эти светские игры, думала я, разглядывая очередную фотографию Изабеллы в шикарном платье. Но ради мести я готова на все. Даже притвориться гламурной куклой.

К счастью, моя фигура была так же идеальна, как и её. Оставалось только немного подкорректировать гардероб. На пару дней, что я пробуду во Франции, нужно будет сменить дерзкие кожаные вещи на изящные роскошные наряды, платья, туфли на высоких каблуках и обзавестись шикарным дорогим платьем для вечернего приёма. А ещё нужно будет заменить мои ярко-красные густые волосы на парик из чёрных натуральных волос, который стоил очень дорого. Ну и, конечно же, линзы. Зелёные, пронзительные, как у хищницы, глаза заменить на карие «бусинки».

С одеждой, как всегда, помог Михаил. Он знал мои размеры, а его связи в мире моды были бесценны. Уже через пару часов в моей квартире красовалось несколько коробок с дизайнерскими вещами.

– Выбирай, что тебе больше нравится, – сказал Михаил по видеосвязи, наблюдая за мной, как за куклой, которую наряжают. – Но помни, ты должна выглядеть так, словно родилась в этой одежде. Никакой скованности, никакой неловкости. Ты – Изабелла Росси, дочь нефтяного магната. Ты привыкла к роскоши и вниманию.

Я открыла одну из коробок и достала шёлковое платье нежного лавандового цвета. Простое, но элегантное. Оно идеально подчёркивало мою фигуру и казалось очень удобным.

– Вот это, пожалуй, подойдёт для дневных мероприятий, – сказала я, примеряя платье перед зеркалом. – А что у нас на вечер?

Михаил ухмыльнулся.

– На вечер у нас кое-что особенное, – сказал он. – Жди сюрприза.

Вечером курьер доставил огромную коробку. Внутри, на атласной подкладке, лежало платье, от которого у меня перехватило дыхание.

Это было настоящее произведение искусства. Длинное, чёрное, с открытыми плечами и глубоким декольте. Платье было расшито вручную мельчайшими кристаллами Swarovski, которые мерцали и переливались в свете ламп. На левой стороне, был огромный вырез, буквально до середины бедра, полностью оголяя ногу. Оно казалось тяжёлым и роскошным.

– Вот это да… – прошептала я, беря платье в руки.

– Это эксклюзив, – ответил Михаил по видеосвязи. – Последняя коллекция известного дизайнера. Кира немного надавила на своих знакомых, чтобы заполучить его. Так что ты должна произвести впечатление.

Я примерила платье. Оно сидело на мне идеально, словно было сшито по моей мерке. Чёрный цвет выгодно оттенял мою бледную кожу, а кристаллы мерцали, словно звёзды на ночном небе. Я почувствовала себя настоящей королевой.

– Думаю, я готова, – сказала я, глядя на своё отражение в зеркале.

– Отлично, – ответил брат, – вылет завтра утром. Как только ты приземлишься, я смогу с тобой связаться. Не забудь вставить маленький наушник в ухо, а микрофон – глубоко в декольте, между ээм… грудью.

– Ты хотел сказать «сиськами»? – подловила я его, думая, что ему будет стыдно.

– Именно, – согласился он.

– Может, мне ещё что-нибудь засунуть в трусы? – съязвила я, недовольно поглядывая на экран ноутбука через зеркало.

– Если это поможет тебе выполнить задание, то почему бы и нет? – невозмутимо ответил Михаил. – Но, если серьёзно, будь осторожна. И помни, я всегда на связи.

– Знаю, – ответила я. – Спасибо.

– Не за что. Ладно, не буду тебя больше отвлекать. Тебе пора отдохнуть и набраться сил. Завтра будет тяжёлый день.

– сказал Михаил и отключился, после чего послышались короткие гудки.

Я отключилась и снова посмотрела на своё отражение в зеркале. В чёрном платье и с новым цветом волос я казалась совершенно другим человеком. Я больше не была Мари. Я была Изабеллой Росси, дочерью нефтяного магната. И я была готова сыграть свою роль до конца.

Но в глубине души я знала, что это всего лишь маска. Под роскошным платьем и изысканным макияжем скрывалась та же самая Мари. Та самая женщина, которая пережила пытки и предательство. Та самая женщина, которая жаждала мести.

И я знала, что рано или поздно моя истинная сущность вырвется наружу. И тогда мало никому не покажется. Я взяла в руки свой старый кожаный пояс с ножами и внимательно осмотрела его. Он был моим талисманом, моим оружием, моим напоминанием о том, кто я на самом деле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я отложила пояс в сторону и легла в постель. Но долго не могла уснуть. В голове крутились мысли об Алексе, о Кандагаре, о предстоящем приёме.

Прошло два года с тех ужасных событий в моей жизни, и, вернувшись, я думала, что забыла, затолкав это глубоко внутрь себя и пообещав, что никогда больше не буду бередить эту глубокую открытую рану. Но всё всплыло наружу, едва я увидела единственное фото… того, кто меня предал.

Я знала, что мне предстоит опасная игра. Но я была готова к ней. Я была готова рискнуть всем.

Завтра я отправлюсь во Францию. И отомщу за все страдания. Чего бы мне это ни стоило.

Глава 4

Встав в пять утра, я быстро собрала чемодан, заранее подготовив вещи. Деньги, документы, билеты, немного оружия: свои любимые ножи и пару стволов «М1911», спрятанных глубоко в чемодане, под второй подкладкой. Доехав до аэропорта на такси, пройдя зону досмотра, я уже сидела в самолёте Сочи-Марсель.

Я надела солнцезащитные очки, закрывая глаза от назойливых утренних лучей. Откинувшись на спинку кресла, я попыталась расслабиться, но сон не шёл. Все мысли были только о задании и о том, что ждёт меня во Франции. Сколько бы снотворного Михаил мне ни дал, уснуть я не могла. Так и промучилась весь полёт, считая минуты до посадки.

Приземлившись, я надела очки, прикрыв красные от недосыпа глаза, и накинула на себя пиджак, который лежал на соседнем кресле. Выйдя из самолёта, я вдохнула приятный марсельский воздух. Несмотря на усталость, я чувствовала прилив сил. Улыбнувшись своим мыслям, я направилась к выходу, где меня уже ждал человек, которого отправил Михаил.

– Обязательно было селить меня в тот же отель, что и Рикман? – недовольно ворчала я в трубку, обращаясь к брату. – А если мы столкнёмся в коридоре?

– Ваши номера находятся на разных этажах и в разных корпусах этого здания, – спокойно ответил Михаил. – Даже если вы захотите, вы не найдёте друг друга.

– Это ты так думаешь, – проворчала я, выходя из машины и осматривая шикарный фасад отеля. – А если он выйдет покурить на балкон, а я буду загорать топлес в бассейне? Что тогда?

Михаил вздохнул.

– Мари, не преувеличивай. Во-первых, Изабелла Росси не загорает топлес, это не в её стиле. Во-вторых, у тебя слишком много дел, чтобы тратить время на бассейн. Твоя задача – попасть на приём и узнать, что задумал Алекс. Всё остальное – пустая трата времени.

– Ладно, ладно, – сдалась я. – Захожу. Но если что-то пойдёт не так, я с тебя спрошу.

– Посмотрите на неё, она включила режим злой начальницы, – хихикнул мужчина. – Не бойся, детка, все камеры в этом здании под моим пристальным наблюдением.

Я фыркнула, удивляясь его уверенностью.

Я вышла из машины и направилась ко входу в отель. Швейцар открыл передо мной дверь, и я оказалась в огромном холле, залитом солнечным светом. Всё здесь дышало роскошью и богатством: мраморные полы, хрустальные люстры, дорогая мебель.

Я подошла к стойке регистрации и назвала своё имя. Администраторша, приветливо улыбнувшись, протянула мне ключ-карту и пожелала приятного пребывания.

Поднявшись на свой этаж, я вошла в номер. Он был огромным и роскошным, с видом на город. Я прошла в спальню и бросила чемодан на кровать. Мне нужно было отдохнуть и подготовиться к вечеру.

Приём начинался в восемь. У меня было достаточно времени, чтобы принять ванну, сделать макияж и надеть платье. Я должна была выглядеть безупречно. Я должна была быть Изабеллой Росси.

Я подошла к окну и посмотрела на город. Марсель был прекрасен. Но я была здесь не для того, чтобы любоваться красотами. Я была здесь, чтобы отомстить.

И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы добиться своей цели.

***

Я открыла чемодан и достала то самое чёрное платье, расшитое кристаллами. При одном взгляде на него меня охватило странное чувство: восхищение и отвращение одновременно. Это платье было символом роскоши и богатства, всего того, что я ненавидела. Но в то же время оно было моим пропуском в мир, где я смогу найти Алекса.

В ванной я долго лежала в горячей воде, пытаясь расслабиться и успокоить нервы. Но мысли об Алексе не давали мне покоя. Я вспоминала нашу первую встречу, его улыбку, его слова. Как я могла так сильно ошибаться в нём? Как я могла поверить в его любовь?

Выйдя из ванной, я начала наносить макияж. Тональный крем, румяна, тени, помада — все движения были отточены до автоматизма. Я смотрела в зеркало, и мне казалось, что я вижу перед собой совсем другую женщину. Изабелла Росси смотрела на меня своими карими «бусинками» глаз, полными надменности и самоуверенности.

Надев платье, я почувствовала себя ещё более чужой. Оно сковывало мои движения и заставляло держать спину прямо. Туфли на высоких каблуках причиняли боль, но я знала, что должна терпеть. Изабелла Росси не жалуется на неудобства.

Взяв в руки маленькую сумочку-клатч, в которой лежали мой телефон и маленький нож, я вышла из номера и направилась к лифту.

В холле отеля меня уже ждала машина. Водитель открыл передо мной дверь, и я села в салон.

– Куда едем? – спросил он.

– В резиденцию Дюбуа, – ответила я. – Сегодня там приём.

Водитель кивнул и тронулся с места.

Я смотрела в окно, наблюдая, как город постепенно погружается в ночную тьму. В голове крутились разные сценарии. Что, если Алекс узнает меня? Что, если он попытается меня остановить? Что, если я не смогу найти то, что ищу?

Но я не собиралась отступать. Я прошла слишком долгий путь, чтобы сдаться сейчас.

Я отомщу за всё. За предательство, за боль, за потерянные годы.

Я добьюсь правды. Чего бы мне это ни стоило.

Машина остановилась у ворот огромного особняка. Ворота открылись, и мы въехали на территорию. Я видела роскошный сад, фонтаны, скульптуры — всё это говорило о богатстве и влиянии хозяина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Водитель открыл мне дверь, и я вышла из машины. Охранники у входа в особняк внимательно меня осмотрели. Я предъявила приглашение, и они пропустили меня внутрь.

Оказавшись в просторном зале, я поразилась царившей здесь атмосфере. Играла тихая музыка, гости общались друг с другом, держа в руках бокалы с шампанским. Всё было пронизано роскошью и элегантностью. Я огляделась, пытаясь понять, где мне искать Алекса. Может быть, он уже здесь, наблюдает за мной. Или, наоборот, его здесь нет.

Не успела я войти в особняк, как тут же ощутила на себе восторженные мужские взгляды, пожирающие моё тело, и завистливые, полные ненависти женские глаза. Разумеется, именно таким и должен был быть эффект от моего появления. Я гордо и довольно подняла голову и роскошно, медленно взяла бокал с шампанским с подноса, который нёс проходящий мимо официант. Внимательно оглядывая обстановку, старалась делать это непринуждённо, словно мне было плевать, кто и в каком статусе здесь присутствует. Я была Изабеллой, высокомерной избалованной папиной дочкой, которая ставит себя выше других.

Внезапно мой взгляд упал на мужчину, стоявшего у барной стойки. Он был высоким, с тёмными волосами и пронзительным взглядом, когда я встретилась с ним глазами. Он был похож на Алекса, но это был не он. Он отсалютовал мне бокалом, я в ответ подняла свой бокал, хитро и загадочно улыбнувшись, отвела взгляд и повернулась в другую сторону. Медленно потягивая алкоголь, делая вид, что пью, на самом деле изучала присутствующих в помещении, которые медленно входили с террасы в роскошный просторный зал с огромным камином.

– Ты отлично вписываешься в обстановку, детка, – услышала я довольный голос Михаила в маленьком наушнике, – у них прямо слюнки текут.

Грациозно улыбаясь прохожим, я не подавала виду, что слышу этого змея-искусителя в своём ухе.

– Угу, – незаметно промычала я.

– Вижу, ты уже заметила того красавчика у бара, – продолжил Михаил. – Держись от него подальше. Это Жан-Поль Лерой, правая рука Дюбуа. Не думаю, что он тебе пригодится.

– Думаешь, я не знаю, с кем имею дело? – огрызнулась я. – Просто оценивала обстановку.

– Конечно, конечно, – усмехнулся Михаил. – Просто помни, что твоя цель – Алекс, а не местные альфонсы.

Я закатила глаза.

– Я прекрасно это помню. Где Дюбуа?

– Он должен быть на террасе, – ответил Михаил. – Попробуй подойти к нему.

Я кивнула и направилась к выходу на террасу. На свежем воздухе было немного прохладнее, чем в зале, но это даже приятно. Я огляделась в поисках Дюбуа.

Неожиданно я почувствовала крепкую мужскую руку у себя на пояснице, властно, по-хозяйски обнимающую меня за талию.

– Изабелла Россо, – услышала я возле уха нежный мужской голос. Я была прижата спиной к мужской груди. В нос ударил резкий запах туалетной воды, от которого меня затошнило.

– Я рад Вас видеть. – над ухом проносился тёплый воздух от томного, спокойного дыхания мужчины.

Медленно повернувшись, я встретилась с прожигающим взглядом серых глаз.

– О, Жан-Поль, – медленно произнесла я, едва заметно улыбаясь, – это очень смело с вашей стороны, – ровно, но твёрдо сказала я, убирая его руку со своей талии.

– Смелость – моя вторая натура, Изабелла, – промурлыкал Жан-Поль, не отводя взгляда. – Тем более, когда речь идёт о такой очаровательной женщине.

– Вы льстите мне, – ответила я, сохраняя невозмутимое выражение лица. – Но вы не в моём вкусе, Жан-Поль.

– Неужели? – он приподнял бровь. – А какой мужчина вам нравится?

– Тот, кто знает своё место, – парировала я. – И не позволяет себе лишнего.

Жан-Поль усмехнулся.

– Боюсь, я не такой. Но я готов попробовать измениться ради вас.

– Не стоит тратить время, – отрезала я. – Лучше расскажите мне, где Дюбуа.

– Он занят важными делами, – ответил Жан-Поль. – Но если вы хотите с ним поговорить, я могу устроить встречу.

– Мне это нужно прямо сейчас, – настаивала я.

Жан-Поль на мгновение задумался.

– Что ж, для вас, Изабелла, я готов сделать исключение. Подождите здесь.

Он кивнул и направился туда, где несколько минут назад стоял Дюбуа.

- Он ведёт меня к Дюбуа. – тихо произнесла я в наушник.

- Это хорошо, - ответил Михаил. – Будь готова ко всему. И не забывай, зачем ты здесь.

Я кивнула и глубоко вздохнула. Теперь всё зависело от меня.

Жан-Поль вернулся через несколько минут.

– Дюбуа ждёт вас, – сказал он. – Идёмте.

Он повёл меня в другую часть террасы, где стоял Дюбуа в окружении нескольких мужчин.

– Господа, – произнёс Жан-Поль, – позвольте представить вам Изабеллу Росси.

Мужчины обернулись и посмотрели на меня. Дюбуа улыбнулся.

– Изабелла, – сказал он. – Рад видеть вас снова.

– Я тоже рада, – ответила я. – Надеюсь, мы сможем поговорить наедине.

– Конечно, – ответил Дюбуа. – Господа, прошу меня извинить.

Он отошёл в сторону вместе со мной, оставив остальных мужчин в недоумении.

– О чём вы хотели поговорить, Изабелла? – спросил Дюбуа.

– О нефти, – ответила я. – И о том, как вы планируете её добывать.

Дюбуа надменно усмехнулся и окинул меня взглядом с ног до головы.

– Давно ли вы интересуетесь подобными вещами, госпожа Россо? – насмешливо спросил он.

– Приходится, знаете ли, – протянула я, игнорируя его издёвку и насмешку надо мной, – чтобы быть в центре внимания в таком обществе, приходится интересоваться и не таким, – я ехидно улыбнулась.

– Вы очень проницательны, – сказал Дюбуа. – И мне это нравится. Но позвольте спросить, зачем вам это?

– Мой отец всегда говорил, что информация – это сила, – ответила я. – И я хочу знать, что происходит в мире.

– Вы хотите власти? – усмехнулся Дюбуа.

– Власть – это всего лишь инструмент, – ответила я. – Я хочу свободы.

– Свободы от чего? – спросил Дюбуа.

– От стандартов, – ответила я. – От правил, от предрассудков. Я хочу жить так, как хочу.

– Вы амбициозны, – сказал Дюбуа. – И это хорошо. Но амбиции могут быть опасны.

– Я знаю, – ответила я. – Но я готова рисковать.

– Что ж, Изабелла, – сказал Дюбуа. – Вы меня заинтриговали. Я готов поделиться с вами некоторой информацией. Но взамен я хочу кое-что другое.

– Что именно? – спросила я.

– Вашу лояльность, – ответил Дюбуа. – Я хочу знать, что вы будете на моей стороне.

– Это зависит от того, что вы собираетесь делать, – ответила я.

– Я собираюсь изменить мир, – сказал Дюбуа. – И я хочу, чтобы вы помогли мне в этом.

– Как? – спросила я.

– Это вы узнаете позже, – ответил Дюбуа. – Сначала я должен убедиться в вашей преданности.

– И как вы собираетесь это сделать? – спросила я.

Дюбуа улыбнулся. – У меня есть идея. Но для этого нам нужно поговорить наедине.

Он кивнул Жану-Полю, который подошёл к нам.

– Жан-Поль, – сказал Дюбуа. – Проводи Изабеллу в мой кабинет. Мы поговорим там.

Жан-Поль кивнул и повёл меня в сторону особняка.

– Что ты думаешь? – спросила я Михаила.

– Он ведёт тебя в ловушку, – ответил тот. – Будь готова ко всему. И не доверяй ему.

– Я знаю, – ответила я. – Я должна узнать, что он задумал.

Жан-Поль вёл меня по длинным коридорам особняка, увешанным картинами и зеркалами. Каждый шаг отдавался эхом, усиливая напряжение. Я чувствовала на себе его взгляд, изучающий и оценивающий. И... не только его взгляд. Я чувствую на себе чей-то властный тяжёлый взгляд, от которого по коже бегут мурашки, но не могу понять, откуда наблюдают. За всё время, что я здесь, так и не увидела Алекса. Может, моё внимание рассеялось из-за такого количества людей, хотя я всегда сосредоточена и внимательна, а может, его здесь вообще нет. И я зря трачу время?

— Он что-то знает, — прошептал Михаил. — Будь с ним осторожна.

— Я и так осторожна, — раздражённо ответила я.

— Он раздевает тебя взглядом, — продолжал Михаил. — Это небезопасно.

— Заткнись, — огрызнулась я. — Мне нужно сосредоточиться.

Жан-Поль остановился перед массивной дверью, украшенной резьбой.

— Мы пришли, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Дюбуа ждёт Вас.

Он открыл дверь, пропуская меня вперёд. Я вошла в кабинет, оглядываясь по сторонам. Комната была обставлена дорогой мебелью, на стенах висели старинные карты и фотографии. Дюбуа сидел за большим письменным столом.

– Проходи, Изабелла, – сказал он, указывая на стул. – Садись.

Я подошла к столу и села. Дюбуа внимательно смотрел на меня.

– Что ж, – сказал он. – Пришло время проверить вашу преданность.

– Как вы собираетесь это сделать? – спросила я. Дюбуа улыбнулся.

– У меня есть для вас одно задание.

– Какое? – спросила я.

– Вы должны убить одного человека, – ответил Дюбуа.

Глава 5

Мир сузился до размеров этой комнаты. Сердце забилось в бешеном ритме. Сохраняя спокойное и непринуждённое выражение лица, я продолжала смотреть на лысого мужчину бочкообразной формы. Да вы блин издеваетесь?

– Что? – выдохнула я, стараясь сохранить спокойствие.

– Вы не ослышались, – спокойно повторил Дюбуа. – Я хочу, чтобы вы убили одного человека.

– Кого? – спросила я, чувствуя, как внутри у меня все сжимается.

– Это не имеет значения, – ответил Дюбуа. – Важно лишь то, что вы должны это сделать.

– Я не убийца, – возразила я.

– Каждый из нас способен на убийство, Изабелла, – возразил Дюбуа, – просто не каждому предоставляется такая возможность. И не каждый готов признаться себе в этом.

– Я не могу этого сделать, – твердо сказала я.

– Можете, – настаивал Дюбуа. – Если хотите быть моей союзницей. Если хотите изменить мир.

– А если я откажусь? – спросила я, зная ответ, но продолжая играть свою роль.

– Тогда я буду вынужден изменить своё мнение о вас, – ответил Дюбуа. – И это будет иметь неприятные последствия. Не только для вас.

Мысли проносились в голове с бешеной скоростью. Убить? К сожалению, он не знает, что это моя профессия. Но отказаться — значит выдать себя, провалить операцию и, скорее всего, подписать себе смертный приговор.

– У тебя есть время подумать, Изабелла, – сказал Дюбуа, видя моё замешательство и, вероятно, наслаждаясь этим зрелищем. – Я дам тебе сутки. Но помни, что время не на твоей стороне.

Он встал из-за стола и подошёл к окну, повернувшись ко мне спиной, ожидая моего ответа.

– Жан-Поль проводит Вас, – сказал он, не оборачиваясь. Это был приказ.

Жан-Поль, который до этого незаметно стоял у двери, кивнул и подошёл ко мне.

– Идёмте, – сказал он. Я встала и, чувствуя себя марионеткой, послушно пошла за ним.

Выйдя из кабинета, я почувствовала, как подкашиваются ноги от пережитого напряжения. Но держалась уверенно, и не один нерв не дрогнул на моём лице.

– Что ты наделала? – услышала я в наушнике разъярённый голос Михаила. – Какого чёрта ты в это ввязалась?

– Прекрати истерику, – прошипела я.

– Нужно было отказаться! – кричал Михаил. – Мы бы что-нибудь придумали!

– Слишком поздно, – ответила я.

– Ты не собираешься этого делать, – отрезал Михаил. – Я этого не допущу.

– Ты не забыл, – я выжидающе замолчала, – что последнее слово за мной! Не отрывай своих глазок от монитора. И почему я ещё не видела Алекса? – недовольно проворчала я.

Жан-Поль проводил меня в главный зал, где все гости общались, танцевали, любезничали и смеялись.

– Не подарите ли мне танец? – широко улыбаясь, мужчина снова притянул меня к себе.

Я упёрлась руками ему в грудь. Какой назойливый дядька!

По телу побежали мурашки, а дыхание стало коротким и прерывистым. Повернув голову в сторону, я встретилась с изучающим взглядом холодных голубых глаз. Алекс. В его взгляде читались жёсткость, подозрительность, злость…

Внутри у меня все оборвалось. Алекс. Здесь.

Я посмотрела на Жан-Поля и, натянуто улыбнувшись, кивнула.

– С удовольствием, – произнесла я, позволяя ему притянуть меня в свои объятия. Назло Алексу.

Музыка заиграла громче, и мы закружились в танце. Я чувствовала на себе прожигающий взгляд Алекса. Он стоял у стены, скрестив руки на груди, и наблюдал за каждым моим движением. В его глазах плескалась ярость, и это меня забавляло.

Я прижалась к Жан-Полю, положив руку ему на плечо.

– Что-то случилось? – прошептал он мне на ухо.

– Нет, всё прекрасно, – ответила я, глядя Алексу прямо в глаза. – Просто наслаждаюсь танцем.

Уголки губ Алекса дрогнули. Он сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Я почти слышала, как он скрипит зубами. Я чувствовала себя уверенно и стойко, без капли сомнений. Мне нравилось, как Алекс смотрит на нас. Злость, ревность — я хотела, чтобы он страдал так же, как страдала я.

Жан-Поль закружил меня в танце, и я воспользовалась моментом, чтобы прошептать ему:

– Кажется, мы кого-то раздражаем.

Он усмехнулся и прижал меня ещё ближе.

– Я люблю раздражать людей, – ответил он. – Особенно таких, как он.

Алекс, казалось, был готов взорваться. Он едва сдерживался, чтобы не подбежать к нам и не вырвать меня из объятий Жан-Поля.

Я прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Знала, что играю с огнём, но это меня не пугало. Наоборот, это разжигало во мне азарт. Я должна была узнать правду. И мне было плевать, кого использую в своих целях. Что и делала с Жан-Полем. Я использовала его, чтобы Алекс злился, а может, даже ревновал. Но я почему-то была уверена, что он не узнал меня в образе Изабеллы. И это натолкнуло меня на мысль, что они с Изабеллой могли быть близки.

От этой мысли я не испытала ни ревности, ни злости… мне было всё равно. Я давно похоронила свои чувства к этому мужчине.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Танец закончился. Я оторвалась от Жан-Поля, одарив его самой обворожительной улыбкой, на которую только была способна.

– Простите, – промурлыкала я, – нужно привести себя в порядок.

И, не дожидаясь ответа, направилась в дамскую комнату. Мне нужно было побыть одной, собраться с мыслями и понять, что делать дальше.

Войдя в туалет, я первым делом посмотрелась в зеркало. Макияж был в порядке, но вот взгляд… В нем читалось слишком много напряжения. Нужно было успокоиться.

Я достала из сумочки помаду и принялась подкрашивать губы, стараясь придать своему лицу беззаботное выражение.

Вдруг дверь в туалет резко распахнулась, и на пороге появился Алекс.

Я замерла, всё так же крепко вцепившись в флакончик пальцами.

– Изабелла, – тихо проговорил мужчина, приближаясь, закрывая за собой дверь, – ты же заболела?

Внимательно изучая его через отражение в зеркале, поскольку он стоял за моей спиной. С равнодушным выражением на лице, как бы это могла сделать настоящая Изабелла и… я, продолжила наносить ярко-красную помаду на губы. В какой-то момент заметила, как настораживающий взгляд Алекса сосредоточен на моих губах.

Закончив, я отложила помаду и обернулась к нему, сохраняя на лице ту же безмятежную улыбку.

– Заболела? – переспросила я, приподняв бровь. – С чего вы взяли?

– Я видел твои истории в соц. сетях, – хмуро произнёс он, внимательно изучая меня, словно сомневаясь в чём-то. – И давно это мы перешли на “Вы”? – после всего, что между нами было? – приблизился он ещё на шаг.

– Как я могла пропустить такое мероприятие? – парировала я, высокомерно подняв голову, – к тому же, что было, то прошло, – не выражая ни единой эмоции на своём лице, произнесла я.

Пытаясь обойти его, я сделала шаг в сторону, но он молниеносно, сразу видно бывший спецагент, перекрыл мне дорогу, оперевшись рукой о стену.

– А мне казалось, ты хочешь продолжения? – хищно и загадочно проговорил Алекс, приближаясь ко мне так, что я ощутила его дыхание на щеке.

Смотря в эти голубые глаза, я ощущала бурю эмоций – ненависть, злость и жгучее желание врезать ему, хорошенько. Но вместо этого я лишь спокойно смотрела на него, с непроницаемой маской на лице.

– Мне казалось, я ясно дала понять, что нас ничего не связывает, – спокойно и уверенно проговорила я ему в губы.

Он резко втянул воздух и отстранился от меня, словно ошпаренный. Глаза потемнели и стали более насторожёнными. Он опустил руку и вышел из дамской комнаты, громко хлопнув дверью. Пф… Какие мы обидчивые!

– Он направляется к выходу, – услышала я голос брата в микронаушнике, – садится в машину и едет на север. Что у вас там случилось?

– Не имею понятия, – пробурчала я безразлично, – Это же Александр – непредсказуемая личность.

Непринуждённо и гордо выйдя из дамской комнаты, решила, что и мне пора возвращаться в отель.

Этот маскарад меня определённым образом стал раздражать.

Проходя мимо танцующих пар, я старалась выглядеть беззаботно и непринужденно. Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, особенно после стычки с Алексом. Нужно было срочно связаться с Михаилом и обсудить дальнейшие действия. Что он выяснил о Дюбуа? И кто этот человек, которого я должна убить? Вопросы роились в голове, требуя немедленных ответов.

Добравшись до выхода из особняка, я вызвала водителя и села в машину. По дороге в отель набрала номер Михаила.

– Что нового? – спросила я, как только он ответил.

– Алекс уехал, ты знаешь, – констатировал Михаил. – Едет на север. Мы его отслеживаем.

– Я знаю, – ответила я. – Что с Дюбуа?

– Он очень влиятельный человек, – начал Михаил. – Связан с крупными корпорациями, политиками, мафией… Его руки тянутся ко всему.

– А кто тот, кого он хочет, чтобы я убила?

Михаил замолчал на несколько секунд.

– Это судья, – сказал он наконец. – Роберт Дюваль. Он ведет дело о коррупции в одной из компаний Дюбуа.

– И Дюбуа хочет его устранить? – спросила я.

– Именно, – подтвердил Михаил. – Он не остановится ни перед чем, чтобы защитить свои интересы.

– Значит, Дюваль – хороший человек?

– По большей части, да, – ответил Михаил. – Но он тоже не без греха. У него есть свои скелеты в шкафу.

– Это усложняет ситуацию, – вздохнула я.

– Несомненно, – согласился Михаил. – Что ты собираешься делать?

– Пока не знаю, – ответила я. – Мне нужно всё обдумать. Но одно я знаю точно: я не собираюсь никого убивать.

– Это правильное решение, – сказал Михаил. – Мы что-нибудь придумаем.

Доехав до отеля, я поблагодарила водителя и поднялась в свой номер. Нужно было отдохнуть и собраться с силами. Впереди ждала сложная игра, и я должна быть готова.

Избавившись от парика, выпустив свои длинные волосы, я смыла макияж и, проходя мимо зеркала в отражении, заметила какое-то движение сзади. Медленно дотянувшись до клатча, достала нож, крепко сжав рукоятку. Внимательно вглядываясь в отражение, заметила движение в сторону балкона. Платье, что было ещё на мне, какого чёрта я не сняла его первым? - сковывало мои движения, и я не могла быстро перемещаться по номеру отеля.

Резко развернулась и метнула нож. Лезвие со свистом рассекло воздух и с глухим стуком вонзилось в стену, в нескольких сантиметрах от головы Алекса.

“Какого черта?” – пронеслось в моей голове. Нож должен был быть точнее.

Алекс остался стоять, не двигаясь, лишь слегка наклонив голову вбок, чтобы лучше рассмотреть лезвие, воткнувшееся в стену. В его глазах не было ни страха, ни удивления – лишь холодное любопытство.

– Мари, – тихо прохрипел он, пронзая меня жадным взглядом.

Глава 6

Схватив из открытого чемодана еще один нож, я мгновенно оказалась возле мужчины, приставляя лезвие к горлу Алекса. Всматривалась в эти наглые, предательские глаза, которые была готова выколоть прямо сейчас.

Мужчина лишь усмехнулся, резко схватил меня за талию, притягивая к себе. Через секунду я почувствовала, как что-то твёрдое и опасное упирается мне в живот. Мне не нужно быть гадалкой, чтобы догадаться, что это ствол “Глок”.

Лезвие моего ножа дрогнуло у его горла, но я не отступила. Адреналин забурлил в крови, обостряя чувства до предела. Я чувствовала тепло его тела, его дыхание на своей коже, запах его одеколона, такой знакомый и одновременно чужой.

– Отпусти меня, Алекс, – прошипела я, стараясь сохранить контроль над голосом.

Он лишь крепче прижал меня к себе, чувствую, как “Глок” впивается в мой живот, через ткань платья.

– Никогда, Мари, – прошептал он в самое ухо, обжигая кожу горячим дыханием. – Ты думала, я позволю тебе так просто уйти? После всего, что между нами было?

Его слова были как лезвие, вонзающееся в самое сердце. Предательство жгло изнутри, но я не собиралась показывать ему свою слабость.

– Знаешь, что тебя выдало? – хитро усмехнулся он, – Твой до дрожи знакомый парфюм. Ты никогда не изменяешь себе и пользуешься только одним и тем же. Этот запах въелся в мой мозг навсегда. Я ни секунды не поверил в эту дешёвую постановку.

– Не такая уж она и дешёвая, – твёрдо проговорила я, ещё сильнее надавливая ножом на его горло.

“Да пошёл ты…, Алекс,” - пронеслось у меня в голове. Ненависть захлестнула меня с головой, затмевая разум. Ярость к нему, за то, что предал, за то, что заставил усомниться, за то, что все еще заставляет мое сердце биться быстрее.

– Зачем ты здесь? – выплюнула я, игнорируя его слова о парфюме. – Зачем тебе это, Алекс? Работать на этого ублюдка Дюбуа?

Он ничего не ответил, лишь смотрел на меня своими голубыми глазами, в которых плескалось что-то, похожее на боль. Это лишь усилило мою ярость.

– Отвечай! – рявкнула я, еще сильнее прижимая лезвие к его коже.

На шее мужчины выступила тонкая полоска крови. Он поморщился, но не издал ни звука.

– Я не могу тебе сказать, – прохрипел он наконец. – Ты не поймешь.

– Я должна понять! – заорала я, теряя контроль над собой. – Ты отнял у меня все, Алекс! Все! Ты разрушил мою жизнь, предал меня! Я должна знать, почему!

Слезы навернулись на глаза, но я сдержала их. Не собираюсь показывать ему свою слабость. Никогда.

– Я люблю тебя, Мари, – прошептал он.

Его слова прозвучали как насмешка. Любовь? После всего, что он сделал?

– Ты серьёзно?! – истерически засмеялась я, – И ты мне это говоришь спустя два года? После того, как бросил гнить в плену??? – продолжала кричать я.

Алекс резко выбил нож из моих рук, я же отскочила от него и быстрым размашистым ударом ноги выбила пистолет из его руки. Оружие глухо упало на пол.

Я бросилась на него, как разъяренная кошка, не давая ему опомниться. Кулаки, локти, колени – в ход шло все. Ярость подстегивала меня, делая сильнее и быстрее.

– Ты бросил меня! – кричала я, нанося удар за ударом. – Ты оставил меня умирать!

Алекс блокировал удары, уворачивался, но не отвечал. Он лишь смотрел на меня с болью и сожалением в глазах.

– Я пытался спасти тебя! – выкрикнул он, наконец, перехватывая мою руку.

– Спасти? – усмехнулась я, вырываясь из его хватки. – Спасти, работая на ублюдков? Это твоя версия спасения?

Я нанесла удар ногой в живот, и Алекс согнулся от боли. Воспользовалась моментом и попыталась ударить его в лицо, но он перехватил мою ногу.

– Послушай меня, Мари! – крикнул он, удерживая меня. – Я не работаю на Дюбуа!

– Врешь! – прорычала я, пытаясь вырваться. – Я не верю ни одному твоему слову!

Нанеся очередной удар кулаком, я подбежала к своему чемодану, чтобы достать ножи из кожаного пояса, но не успела. Крепкие руки схватили меня за пояс и резко впечатали в стену. Алекс пытался схватить меня, но я увернулась и на глаза попался его пистолет. Он находился ближе чем ножи. Я решила воспользоваться этой возможностью. Увернувшись от захвата, ударила его ногой в грудь и бросилась к стволу.

Схватив его, быстро сняла с предохранителя и направила на мужчину, что медленно выпрямился от очередного удара и стоял неподвижно напротив меня.

В комнате повисла немая тишина. Я тяжело дыша смотрела на мужчину с разбитой губой и рассечённой бровью, крепко держа пистолет.

– Ты не дурак, Александр, – тяжело дыша, произнесла я ровно, – и уже догадался, почему я здесь, – не отрывая взгляд от мужчины.

Алекс усмехнулся.

– Не трудно догадаться, – проговорил он, большим пальцем убирая кровь с нижней губы, – я твой заказ, – спокойно произнёс он, не отводя взгляд.

– У тебя… две секунды, – твёрдо произнесла я, – другого шанса не будет.

***

Громкий звук взрыва оглушает, звенящая тишина заполняет уши, а голова становится тяжелой и словно чужой. Из конечностей торчат осколки стекла, и кровь стекает по телу. Глаза заполняет белая пелена, пот и кровь вперемешку заливают лицо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Трясущейся рукой, из последних сил, преодолевая дикую боль, достаю ствол и стреляю по приближающимся целям. В груди замирает всё живое. Безудержно продолжаю стрелять в мутные силуэты, но как бы я не хотела их убить, не попадаю.

Всё плывёт перед глазами, и через секунду передо мной возникает огромный мутный силуэт. Он выбивает у меня пистолет из рук и оглушает. Я погружаюсь в чёрную, осязаемую темноту.

Прихожу в себя, уже сидя привязанная к стулу с кляпом во рту. Тело до сих пор трясет, словно в лихорадке, болит и кровоточат свежие раны от осколков. Смутно соображаю, что нахожусь в подвале, где сыро и мерзко. По стенам проходят трубы, с которых капает зеленоватая слизь. Видимо, от нее такая невыносимая вонь.

Не успеваю осмотреться до конца, как в челюсть обрушивается тяжёлый удар. Слышу противный, глухой звук хруста ломающейся кости.

Боль пронзила все тело, отключая сознание. Но тут же в чувство меня привел ледяной душ. Вода обжигала раны, но это было лучше, чем темнота. Открыла глаза и увидела перед собой размытое лицо мужчины, бородатого, в грязной военной форме. Он что-то говорил на ломаном английском, но я почти не понимала. В ушах звенело, и голова раскалывалась.

Мужчина ухватил меня за волосы и резко дернул голову назад. Боль пронзила шею, но я сдержала крик. Он приблизил свое лицо к моему и прорычал, сплевывая слова:

– Говори, сука! Пока я твоему дружку яйца не отрезал!

Я молчала, не понимая, точнее, не слыша, через белый шум, заполнявший мои уши, что он хочет от меня. Бородач снова ударил меня, на этот раз в живот. Воздух выбило из легких, и я закашлялась кровью.

Повернув голову вправо, еле разглядела через туманную пелену и плохо освещенное помещение еще один стул, на котором был привязан мужчина. Алекс. Он был без сознания. Вернув взгляд к мужику передо мной, я сплюнула кровь ему в лицо и усмехнулась сквозь боль. Он взбесился.

– Ты пожалеешь об этом, гяур! – прорычал он и отдал команду на своем языке, после чего несколько головорезов набросились на меня, осыпая ударами.

Когда я очнулась, боли уже не чувствовала. Тело было словно чужое, ватное. Передо мной стоял другой мужчина. Он был моложе, более ухоженный, чем первый, говорил на чистом английском. В его глазах не было ярости, лишь ледяная расчетливость.

– Боюсь, ваш друг не в лучшем состоянии, – спокойно произнес он, указывая кивком головы в сторону Алекса. – Но, если вы будете сотрудничать, мы можем оказать ему помощь.

Я с трудом сфокусировала взгляд на Алексе. Его лицо было залито кровью, голова безвольно свисала набок. Не знаю, жив ли он вообще. Сердце болезненно сжалось.

– Что вы хотите? – прохрипела я, чувствуя, как в горле пересохло.

– Нам нужны координаты вашей базы, – ответил он, не отводя от меня взгляда. – Где они?

– Я не знаю, – солгала я, хотя знала каждую цифру наизусть.

Он усмехнулся.

– Не стоит лгать, – сказал он. – Мы знаем, что вы здесь не просто так. Вы должны были уничтожить нас. Но теперь все изменилось.

Он подошел ко мне ближе и присел на корточки.

– Выбор за вами, – прошептал он. – Либо вы рассказываете нам все, и мы отпускаем вас. Либо… он умирает здесь, в одиночестве, а мы развлекаемся с вами, - противно оскалился он, и провёл костяшками пальцев по моей щеке, - пока вы сами не будете умолять о смерти.

Я смотрела на мужчину в форме с отвращением и презрением. Он думал, что взял наивную девочку, которую можно напугать, тем что пустит по кругу своим шакалам, но это не про меня.

Я залилась истеричным смехом, и когда он приблизился ко мне ещё ближе, я со всей силы размахнулась и ударила его головой, сломав нос. Мужик отскочил от меня, прикрывая нос рукой, захлёбываясь кровью.

– Мерзкая тварь, – прорычал он и кивнул одному из своих шестёрок.

Тот подошёл ближе, держа в руках острый нож с широким лезвием, похожий на охотничье, и отрезал кусок кожи на моей ноге, чуть ниже бедра. Я вскрикнула, запрокинув голову, слёзы застелили и брызнули из глаз, кровь, густая и тёплая, быстрым потоком потекла, стекая на бетонный холодный пол.

Ощутив на руке сильную хватку, я распахнула глаза, вскинув другую руку, что крепко сжимала рукоятку метательного ножа.

– Эй, эй… детка, спокойно, – Михаил вскинул руки, показывая, что безоружен.

– Что ты здесь делаешь? – резко произнесла я, часто дыша, всё ещё держа нож напротив его груди.

– Ты кричала, – проговорил брат с беспокойством в глазах.

Я несколько секунд смотрела на него, пытаясь прийти в себя. Сердце все еще колотилось как бешеное, а в голове крутились обрывки кошмарного сна. Медленно опустила нож, чувствуя, как дрожат руки.

– Мне приснился кошмар, – прошептала я, стараясь успокоить дыхание.

Михаил осторожно приблизился и сел рядом со мной на кровать.

– Все хорошо, я здесь, – сказал он, обнимая меня за плечи.

Я прижалась к нему, чувствуя его тепло и заботу. С братом всегда было спокойно и надежно. Он единственный, кому я могла доверять.

– Мне приснился Кандагар, – проговорила я, – Плен, Алекс…

Михаил крепче обнял меня. Он знал о моем прошлом, знал о том, что я пережила. Он всегда был рядом, чтобы поддержать меня.

– Забудь об этом, Мари, – сказал он. – Это в прошлом. Сейчас ты в безопасности.

– Я пыталась забыть, – ответила, отстраняясь от него. – Но, всё вернулось… Это всегда будет со мной.

Я встала с кровати и подошла к окну. На улице начинало светать. Новый день. Но для меня он начинался с кошмара.

– Я должна закончить это, Михаил, – сказала я, глядя на рассвет.

Михаил подошел ко мне и положил руку на плечо.

– Я знаю, – ответил он. – И я помогу тебе. Но будь осторожна, Мари. Не дай прошлому сломать тебя.

Я посмотрела на него и кивнула. Я была готова. Готова к мести. Готова к борьбе. Готова ко всему, что меня ждет впереди. Потому что я знала, что не одна. У меня есть брат. И вместе мы справимся со всем.

Глава 7

Ливицкая нервно ходила по своему мрачному просторному кабинету, громко стуча шпильками по полу. Я же в это время сидела на стуле, с другой стороны ее стола, где покоилось ее кожаное массивное кресло, типичного начальника.

– Он был у тебя в руках! – грозно возмущалась она, между стуками каблуков. – И ты его упустила! Это была отличная возможность выполнить заказ.

– Я не была к этому готова, – спокойно проговорила я, равнодушно подпиливая ногти пилочкой.

– Ты никогда не будешь готова! – воскликнула она за моей спиной, остановившись.

Пройдя мимо меня, она быстро плюхнулась в своё кресло, пронзая понимающим взглядом.

– Да, да, я понимаю, вас много связывало, но… – начала тараторить она.

– Дело не в этом, – перебила я, не желая слушать её версию наших с Алексом отношений.

– В чём тогда, Мари? – проговорила она, внимательно смотря мне в глаза, сложив руки на столе в замок.

Я оторвалась от своего занятия и посмотрела на Ливицкую. Она ждала ответа, и я знала, что должна его дать. Но как объяснить ей, что я чувствую? Как объяснить, что дело не в любви или ненависти, а в чем-то большем?

– Он что-то скрывает, – сказала я, наконец. – Он не просто работает на Дюбуа. Что-то не сходится.

Ливицкая нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не знаю, – ответила я, пожимая плечами. – Просто… чувствую. У меня плохое предчувствие.

Ливицкая некоторое время молчала, обдумывая мои слова.

– И что ты предлагаешь? – спросила она, наконец.

– Я хочу узнать правду, – сказала я. – Я должна узнать, что он задумал.

– Исключено! – воскликнула она твёрдо. – Нас это не касается. Наша работа – выполнить заказ, который дало правительство. Не тебе ли хорошо известно, что нельзя идти против системы и как легко избавляются от таких, которые решили перечить правительству? – нервно произнесла она.

– Почему такая срочность? – проговорила я, придвигаясь к ней ближе. – Разве…

– Нет, Мари! – перебила она, поднимая руку в останавливающем жесте. – Я не собираюсь лезть в это и тебе не советую. В лучшем случае нас закроют, в худшем… – она на мгновение замерла, опуская глаза, – …отправят в интервальный лагерь, а ты знаешь, что там делают…с такими как мы, – проговорила она с нотками страха в голосе.

Я знала, что Кира боится это место.

Было время, когда её отправили туда за неподчинение начальству. Она пробыла там полгода, точнее старалась выжить. Над ней издевались, насиловали, резали, она испытывала пытки и не только телесные, её буквально сломили, до такой степени, что перестала узнавать родственников. Однажды, она чуть не задушила собственную мать. Когда я увидела её первый раз, у меня защемило в груди. Она была словно бездушная машина для убийств, не испытывая каких либо эмоций, лишенная воли. Кира практически не разговаривала, и для восстановления ей понадобилось много времени, чтобы привыкнуть к новому начальству и правилам.

Я помнила ее дрожащие руки, ее пустой взгляд, ее тихие всхлипы по ночам. Видела, как она боролась за то, чтобы вернуть себе себя. И я знала, что она никогда не сможет полностью забыть то, что с ней случилось.

– Я понимаю, Кира, – сказала я, смягчая тон. – Но я не могу просто так это оставить. Если он что-то затеял, это может коснуться нас всех.

Кира посмотрела на меня твёрдым и непреклонным взглядом.

– Твоё время на исходе, – сурово произнесла она. – Выполняй свой заказ. Или нам всем не поздоровиться!

Прожигая меня настойчивым взглядом, страх в глазах сменился жёсткой строгостью и равнодушием, она махнула в сторону двери, давая понять, чтобы я уходила.

Не задерживаясь, я встала и молча вышла, захлопнув за собой дверь.

За дверью, не сумев сдержать ярость и боль, чертыхнулась и со всей силы ударила по кирпичной стене.

– Блядь, – процедила я сквозь зубы, всматриваясь в костяшки, с которых маленькими капельками стекала кровь.

Проходивший мимо сотрудник хотел было подойти ко мне, выразить своё сожаление, но я остановила его суровым взглядом и поднятой ладонью вверх. Он остановился на пути ко мне, затем ушёл прочь.

Нет ничего лучше, чем справляться с гневом и злостью, как выпустить пар на тренировке, ну или секс… Первый вариант мне подходил больше. Поэтому я направилась в спортзал, что находился в нашем офисе, этажом ниже. Офигенный зал! Удобный, прагматичный. Были моменты, когда проходили достаточно изнурительные тренировки, после которых здесь же и ночевала.

Войдя в зал, я с наслаждением вдохнула запах железа и пота. Именно здесь, среди тренажеров и штанг, я чувствовала себя в своей тарелке. Здесь я могла выплеснуть всю свою злость и агрессию, не причиняя вреда окружающим.

Не теряя времени, я направилась к боксерскому мешку. Намотав бинты на руки и надев перчатки, я встала в стойку и начала методично наносить удары. С каждым ударом я чувствовала, как напряжение покидает мое тело. Мешок раскачивался из стороны в сторону, принимая на себя всю мою ярость.

Я била и била, не чувствуя боли. В голове мелькали обрывки разговора с Ливицкой, воспоминания о Кандагаре, образы Алекса. Все это подстегивало меня, заставляя бить еще сильнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Через некоторое время я почувствовала, что выдыхаюсь. Руки горели, пот заливал глаза, но я не останавливалась. Я знала, что должна продолжать, пока не выбью из себя всю дурь.

Прошлое всегда будет со мной. И я должна научиться жить с этим. Использовать его, чтобы становиться сильнее. Чтобы выживать.

– Кто-то разозлил нашу тигрицу, – услышала я мужской голос.

Без особого желания я повернулась. На выходе из зала, подперев плечом дверной косяк, стоял с самодовольным лицом Глеб.

– Заткнись, – прорычала я, возвращаясь к боксёрской груше.

– Детка, груша – это не Алекс, – проворковал он, подходя ко мне.

Я закатила глаза, игнорируя его напыщенное высказывание.

– Могу помочь снять напряжение, – сексуально улыбаясь, подмигнул он мне.

– Подбери слюни, – проговорила я, нанеся очередной удар, – не хочу подскользнуться.

Глеб ухмыльнулся, не обращая внимания на мой колкий ответ. Он явно был настроен на флирт, и мои слова его не смущали. Наоборот, казалось, это его забавляет.

– Ну что ты такая злая? – проговорил он, подходя ближе. – Неужели совсем не рада меня видеть?

Он остановился в нескольких шагах от меня, внимательно оглядывая мою фигуру. Его взгляд скользил по моему мокрому от пота лицу, по напряженным мышцам рук, по обтягивающим спортивным штанам, подчеркивающим мои бедра.

– Я вижу, ты хорошо поработала, – прошептал он, облизывая губы. – Но думаю, я знаю способ, как ты можешь расслабиться еще лучше.

Он медленно поднял руку и провел пальцем по моей щеке. Я дернулась, пытаясь увернуться от его прикосновения.

– Не трогай меня, – процедила я сквозь зубы.

– Ну что ты, – проговорил он, не отнимая руки. – Я же просто хочу тебе помочь. Разве не видно, что тебе это нужно?

Глеб наклонился ко мне, приближая свое лицо к моему. Я чувствовала его горячее дыхание на своей коже.

– Давай забудем обо всем, – прошептал он. – Просто я и ты. Здесь и сейчас.

Я посмотрела ему в глаза. В них читалось желание и похоть. Я знала, что, если я не остановлю его сейчас, все может зайти слишком далеко.

– Я словила за тебя пулю, – проговорила я твёрдо. – Я могу это исправить. – смотрю на него не добрым взглядом, поднимая голову, поскольку этот похотливый сукин сын был высок.

Но в то же время, во мне проснулось какое-то странное любопытство. Часть меня хотела поддаться его напору. Хотела почувствовать прикосновение сильных рук на моём теле, забыть обо всём на свете. Но не Глеба.

Собрав свою волю в кулак, я оттолкнула его от себя.

– Думаешь, я не знаю, что ты хочешь трахнуть меня с нашей первой встречи? – сказала я твердым голосом. – Уйди, Глеб.

Глеб отшатнулся, словно я окатила его ледяной водой. Его похотливый взгляд мгновенно сменился удивлением и… кажется, даже смущением.

– Что? – пробормотал он, отступая на шаг. – Я… это не так…

Он замялся, не зная, что сказать. Я видела, что попала в точку. Он действительно считал меня легкой добычей, и мои слова заставили его почувствовать себя неловко.

– Да ладно тебе, – сказала я, усмехнувшись. – Не надо притворяться. Я же вижу, как ты раздеваешь меня взглядом. Но я не из тех, кто ведется на такие штучки.

Я сделала шаг вперед, сокращая расстояние между нами.

– Так что забудь об этом, Глеб, – прошептала я.

Я видела, как в его глазах промелькнула злость. Он явно не привык к такому отношению. Обычно девушки сами вешались ему на шею.

Но я не была обычной девушкой. И я умела ставить на место таких, как он.

Парень подошёл вплотную, сверля своими серыми, недовольными глазами. И явно замышляя что-то недоброе. Это было видно по его выражению лица.

– Ну да, – проговорил он тихо, – я забыл, ты же подстилка Рикмана, – закончил он мне в лицо, обдавая горячим противным дыханием.

Ну всё, сука! Ты зашёл слишком далеко.

Ярость вспыхнула во мне мгновенно, затмевая собой все остальное. Слова Глеба ударили по самому больному месту, разбудив старые раны и обиды. Рикман… Даже упоминание этой фамилии вызывало у меня приступ тошноты и желание убивать.

Не раздумывая ни секунды, я со всей силы ударила Глеба в лицо. Кулак встретился с его челюстью с глухим стуком, и он отлетел назад, споткнувшись о скамью.

Он охнул от боли, схватившись за подбородок. На его лице проступило удивление и злость.

– Ах ты сука! – прорычал он, поднимаясь на ноги.

Он бросился на меня, размахивая кулаками. Я увернулась от его удара и контратаковала, нанося серию ударов в живот и грудь. Глеб попятился, пытаясь защититься, но я не давала ему передышки.

Я била с особым наслаждением, вымещая на нем всю свою злость и обиду. Я била за Рикмана, за Кандагар, за все те унижения и страдания, которые мне пришлось пережить.

Глеб попытался схватить меня, но я увернулась и заблокировала его руки. Затем нанесла сокрушительный удар коленом в пах.

Он согнулся пополам, задыхаясь от боли. Я воспользовалась его замешательством и нанесла еще несколько ударов в голову.

Глеб упал на пол, свернувшись калачиком. Парень стонал и пытался защититься, но я не останавливалась. Продолжала бить его, пока не почувствовала, что у меня больше нет сил.

Наконец, отступила, тяжело дыша. Мои руки дрожали, а пот заливал глаза. Я посмотрела на Глеба, который лежал на полу, корчась от боли.

Он был весь в крови и синяках. Его лицо было опухшим и разбитым. Выглядел жалко и беспомощно.

Во мне боролись два чувства: удовлетворение от мести и отвращение к самой себе. Я знала, что зашла слишком далеко. Потеряла контроль над собой.

Но в то же время, чувствовала облегчение. Я выплеснула всю свою злость и агрессию. И на какое-то время мне стало легче.

Я развернулась и вышла из спортзала, оставив Глеба лежать на полу. Я знала, что мне придется ответить за свои действия. Но сейчас меня это не волновало. Все, что хотела, это уйти отсюда и забыть обо всем, что произошло.

Глава 8

Выйдя из спортзала, я направилась прямиком в кабинет Михаила. Сейчас мне нужен был только он. Только с ним я могла быть честной и открытой. Только ему я могла доверить свои страхи и переживания.

Подойдя к его двери, я постучала.

– Войдите, – услышала я его спокойный голос.

Я открыла дверь и вошла. Михаил сидел за своим столом, погруженный в какие-то бумаги. Он поднял голову и посмотрел на меня.

Его взгляд сразу стал обеспокоенным.

– Мари? Что случилось? – спросил он, вставая из-за стола и подходя ко мне.

Он внимательно оглядел меня с головы до ног. Его взгляд остановился на моих разбитых костяшках пальцев.

– Что это? – спросил он, беря мою руку в свою.

Я опустила глаза, не в силах смотреть на него.

– Так, пустяки, царапина, – проговорила я спокойно.

– Нужно обработать дезинфицирующим средством, – беспокойно произнёс Михаил, побежав к шкафу, рядом с его рабочим столом. – Так, что произошло?

– Ничего интересного. Глеб хотел меня трахнуть, – проговорила я с отвращением в голосе.

Михаил повернулся ко мне с удивлённым выражением на лице.

– Я так понимаю, он хорошо огрёб, – не спрашивая, а утверждая, сказал Михаил.

– Самодовольный ублюдок, – прошипела я, сдерживаясь от крика, когда Михаил приложил ватку со средством к моей ране. Она защипала и неприятно за пульсировала.

Брат сел на корточки напротив меня, провёл взглядом по мне, задерживаясь на каждом шраме, что были по всему телу. Поднял на меня тревожный взгляд.

– Ты не должна была этого делать, Мари, – сказал он, качая головой. – Ты знаешь, что это может плохо кончиться.

– Мне плевать, – отрезала я.

Михаил замолчал, продолжая аккуратно обрабатывать мои руки. Он явно был зол, но старался держать себя в руках. Я знала, что он переживает за меня. Он всегда был моим главным защитником.

– Ты должна думать о последствиях, Мари, – сказал он, наконец. – Не только о себе, но и обо мне.

– Я знаю, Миша, – ответила я, опуская глаза. – Прости.

Он вздохнул и поднялся на ноги.

– Ладно, – сказал он. – Что сделано, то сделано. Но обещай мне, что в следующий раз ты будешь осторожнее. И сдерженней.

– Обещаю, – ответила я.

Михаил кивнул и подошел к окну, глядя на город.

– Знаешь, пока тебя не было, я немного покопался в делах Алекса, – сказал он, не оборачиваясь.

Я напряглась.

– И что ты выяснил? – спросила я.

– Он вернулся в город в тот же вечер, когда ты приехала из Франции, – ответил Михаил. – И я следил за ним все это время.

Мое сердце забилось быстрее.

– И где он сейчас? – спросила я.

Михаил повернулся ко мне.

– Он на складе за городом, – ответил он. – Там, где он хранит вооружение, которое продает.

Я замерла, осознавая всю серьезность ситуации. Алекс занимался торговлей оружием. Это было гораздо хуже, чем я могла себе представить.

– Но сегодня вечером у него встреча, – проговорил брат, задерживая на мне загадочный взгляд.

– Ты будешь говорить, с кем встреча, или будешь накалять обстановку? – недовольно проворчала я.

– Он встречается с судьёй, – объявил мужчина.

– Уж не с тем… – прервалась я, следя за реакцией брата.

– Именно тот судья, которого Дюбуа хочет, чтобы ты убила, – подытожил Михаил.

– А зачем Рикман встречается с ним? – внимательно вглядывалась в лицо брата.

– Это ты и должна узнать, – проговорил он.

– Ты, наверно, уже в курсе моего разговора с Кирой, – недовольно произнесла я.

– Если ты не выполнишь заказ, – начал Михаил, – то нас отправят в интервальный лагерь? И она не благословила тебя на расследование этого дела. Я понимаю её, она не хочет туда вернуться. Никто бы не хотел, – закончил мужчина, внимательно смотря на меня.

– Я не… – начала я, – не смогла убить его… тогда в отеле, – тихо произнесла я, поднимая глаза на брата. – Засомневалась. Я знаю, что должна…, но не могу понять, что удерживает меня, – с сожалением в голосе проговорила. – Я хочу… докопаться до истины, – твёрдо произнесла я, смотря на Михаила, ища в его глазах поддержку, – но одной… это будет сделать очень сложно.

– Ты просишь меня о помощи? – с озорными искорками в глазах проговорил мужчина.

– Ты знаешь, как я люблю тебя, и в последнюю очередь хочу подвергать тебя опасности, но у меня нет другого выбора. Да, чёрт возьми, мне нужна твоя помощь. И я пойму, если ты откажешься.

– Ты плохо меня знаешь, детка, – подмигнул он мне с лукавой улыбкой, поворачиваясь к монитору и что-то нажимая на клавиатуре. – Значит, ты предлагаешь провести собственное расследование?

Я молча кивнула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Только ради тебя, сестрёнка, – давая мне пять, проговорил Михаил.

Я почувствовала волну облегчения, захлестнувшую меня с головой. Знала, что могу положиться на Михаила. Он был моим самым верным союзником и другом.

– Спасибо, Миша, – сказала я, улыбаясь. – Ты лучший.

– Я знаю, – ответил он, самодовольно ухмыльнувшись. – А теперь давай посмотрим, что у нас есть.

Он повернулся обратно к монитору и начал что-то печатать. Я подошла к нему и заглянула через плечо.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Пытаюсь узнать, что за встреча у Алекса с этим судьей, – ответил Михаил. – Может, удастся что-нибудь накопать.

Он несколько минут что-то искал в компьютере, а потом вдруг остановился и нахмурился.

– Что такое? – спросила я.

– Странно, – ответил он. – Встреча назначена на каком-то заброшенном складе на окраине города. Не самое подходящее место для встречи судьи и торговца оружием.

Я задумалась. Действительно, это было подозрительно.

– Может, они что-то скрывают? – предположила я.

– Возможно, – ответил Михаил. – Или же кто-то пытается подставить Алекса.

– Подставить? – переспросила я. – Кому это может быть нужно?

– Это мы и должны выяснить, – ответил Михаил. – Но для начала нам нужно узнать, что там происходит на самом деле.

– Что ты предлагаешь? – спросила я.

– Я предлагаю поехать туда и посмотреть, – ответил Михаил. – Но только осторожно. Мы не должны привлекать к себе внимание.

– Мы? – воскликнула я.

– Ну да, – начал брат, – я…

– Ты остаешься здесь, я поеду сама. И это не обсуждается!

Михаил хотел было возразить, но это было бесполезно со мной.

– Хорошо, – слышу недовольство в его голосе, – но ты должна быть готова к шести вечера.

Я кивнула и направилась к двери.

– Возьми с собой всё необходимое. И не забывай держать со мной связь. Наушник у тебя?

– Конечно, – подмигнула я ему.

Я вышла из кабинета и направилась к себе. Знала, что впереди меня ждет опасное приключение. Но я была готова к этому. У меня была цель, и я не собиралась останавливаться, пока не достигну ее.

Дома я первым делом приняла душ. Горячие струи воды смывали с меня усталость и напряжение последних дней. Я стояла под душем, закрыв глаза, и позволяла воде уносить с собой все мои тревоги и страхи.

После душа я тщательно высушила волосы и нанесла легкий макияж. Я знала, что сегодня вечером мне нужно выглядеть убедительно. Я должна быть готова к любой ситуации.

Затем я подошла к шкафу и начала выбирать одежду. Я знала, что мне нужно что-то удобное, но в то же время сексуальное. В конце концов, я выбрала облегающие черные джинсы, обтягивающую черную майку и кожаную куртку.

Не забыла и про свой любимый кожаный пояс с метательными ножами и, конечно же, про свой верный ствол. Без него я не чувствовала себя в безопасности.

Когда я была готова, раздался звонок телефона. Я посмотрела на экран и увидела имя Ливицкой. Я вздохнула и ответила на звонок.

– Мари, – раздался в трубке злой голос Ливицкой. – Что это за выходка в спортивном зале?

Я закатила глаза.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – ответила я, стараясь сохранить спокойствие.

– Не ври мне, – зарычала Ливицкая. – Я все знаю. Ты избила Глеба до полусмерти. Ты понимаешь, что это значит?

– Он заслужил это, – ответила я, не выдержав. – Этот гадёныш перешел черту.

– Ты должна была доложить мне, – сказала Ливицкая. – Ты не должна была действовать самостоятельно.

– Я знаю, – ответила я. – Но я не могла сдержаться.

Ливицкая замолчала на несколько секунд.

– Ты вляпалась в серьезную историю, Мари, – сказала она, наконец. – Глеб – сын одного влиятельного человека. Теперь у тебя будут проблемы.

– Мне плевать, чей он сын, – проворчала я. – Он хотел меня трахнуть, в то время, когда я сказала, куда ему идти, и если он еще раз полезет, я выпотрошу его, и у тебя в компании будет меньше на одного киллера, – твёрдо проговорила я.

Вместо того, чтобы продолжить ругаться, Ливицкая вдруг вздохнула и сменила тон.

– Ладно, Мари, – сказала она, уже спокойнее. – Я понимаю. Но ты должна быть осторожнее. Сейчас не время для личных разборок. У нас есть дела поважнее.

– Я знаю, – ответила я. – Но я не собираюсь терпеть такое отношение.

– Я понимаю, – повторила Ливицкая. – Просто будь умнее.

– Хорошо, – согласилась я. – И что насчет задания?

– Рикман сегодня встречается с судьей, – сказала Ливицкая. – Ты должна выяснить, о чем они говорят. И если судья окажется замешан в его делах, ты должна его устранить.

– Поняла, – ответила я.

– Будь осторожна, Мари, – сказала Ливицкая напоследок. – И… не делай глупостей.

С этими словами она повесила трубку.

Я вздохнула и отложила телефон. Что-то мне подсказывало, что этот вечер будет очень напряженным. Но я была готова к этому.

Накинув капюшон на голову, я вышла из дома и направилась к гаражу. Мой черный мотоцикл ждал меня. Я оседлала его и завела мотор. Рев двигателя отозвался в моей груди приятным волнением.

Накинув очки, я выехала со двора и направилась к окраине города, где находился заброшенный склад. Дорога заняла около часа. Когда я подъехала к складу, солнце уже начало садиться, окрашивая небо в багряные тона.

Остановившись неподалеку, я заглушила мотор и огляделась. Склад выглядел заброшенным и неприветливым. Окна были заколочены досками, а вокруг валялся мусор и битое стекло.

Я слезла с мотоцикла и достала из багажника бинокль. Осмотрев территорию вокруг склада, я не заметила никаких признаков жизни.

Надев наушник и активировав связь с Михаилом, я двинулась к складу.

– Я на месте, – прошептала я в микрофон. – Все тихо.

– Будь осторожна, – ответил Михаил. – Я слежу за тобой с помощью спутника. Если что, сразу сообщай.

– Хорошо, – ответила я и двинулась дальше, стараясь не издавать ни звука.

Подойдя к зданию, я обошла его вокруг, ища способ проникнуть внутрь. В одном месте доски, заколоченные на окне, были немного расшатаны. Я с усилием отодрала их и заглянула внутрь.

Внутри было темно и пыльно. В воздухе витал запах сырости и гнили. Я достала из кармана небольшой фонарик и посветила внутрь.

В помещении склада стояли ящики с оружием. В одном углу я заметила две фигуры. Они сидели за столом и что-то обсуждали.

Я присмотрелась и узнала Алекса и судью. Они были одеты в темные костюмы и выглядели очень серьезно.

Я включила запись на наушнике и начала подслушивать их разговор.

Услышав звук открывающейся массивной двери склада, я мигом отскочила от окна, нырнув в тень. Не долго думая, я метнулась к боковой стене, нашла водосточную трубу, ловко вскарабкалась по ней, используя все свои навыки, приобретенные с года в спецслужбе и оказалась на крыше.

Согнувшись, чтобы не выделяться на фоне темного неба, я прошлась по шершавому железу, стараясь ступать как можно тише, и, добравшись до нужного места, легла прямо над тем местом, где сидели Алекс и судья.

Немного приподнявшись, я выглянула вниз, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Из помещения вышли трое вооруженных охранников. Они начали обходить периметр, внимательно осматривая каждый уголок.

“Черт, не вовремя,” - подумала я, чувствуя, как адреналин бешено колотится в висках. Если они меня обнаружат, мало не покажется.

– Михаил, – шепнула я в наушник, – у меня проблемы. Тут охрана вышла.

– Сколько? – тут же откликнулся он.

– Трое, – ответила я, внимательно наблюдая за их перемещениями. – Обходят периметр.

– Будь осторожна, – сказал Михаил. – Постарайся остаться незамеченной.

– Постараюсь, – прошептала я, прижимаясь к крыше.

Охранники медленно двигались, проверяя каждый куст и угол. Они выглядели профессионально, и я понимала, что нужно быть предельно осторожной. Я надеялась, что они не заметят меня, но, если это произойдет, придется принимать меры.

Сердце спокойно и тихо билось в груди, отсчитывая каждую секунду. Я замерла, словно статуя, стараясь не дышать. Один из охранников остановился прямо под тем местом, где я лежала. Он окинул взглядом крышу, но, к счастью, ничего не заметил.

Я выдохнула с облегчением, когда он продолжил свой обход. Но расслабляться было рано. Нужно было дождаться, пока они все вернутся внутрь.

Минуты тянулись бесконечно долго. Я чувствовала, как затекают мышцы, но не двигалась, боясь привлечь внимание. Наконец, охранники закончили обход и вернулись в склад, закрыв за собой дверь.

Я немного расслабилась, но все еще оставалась начеку.

– Они вернулись, – прошептала я в наушник. – Но это еще не все.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Михаил.

– Кажется, они что-то замышляют, – ответила я. – Нужно послушать, о чем они говорят.

Я снова приподнялась и заглянула вниз. Алекс и судья все еще сидели за столом. Их лица были напряженными, а голоса приглушенными.

Я сосредоточилась, стараясь разобрать хоть что-нибудь.

– …слишком рискованно, – услышала я голос судьи. – Если нас поймают, нам обоим конец.

– Не волнуйся, – ответил Алекс. – У меня все под контролем. Я позабочусь о том, чтобы никто ничего не узнал.

– Но я не уверен, что хочу в этом участвовать, – сказал судья. – Это противоречит моим принципам.

– Принципы? – усмехнулся Алекс. – Не смеши меня. У тебя есть принципы только тогда, когда тебе это выгодно.

Судья замолчал.

– Послушай, – продолжил Алекс, – я знаю, что это непросто. Но подумай о деньгах. Ты сможешь обеспечить себе безбедную старость. И твоим детям тоже достанется.

Судья снова замолчал. Я чувствовала, как в нем идет внутренняя борьба.

– Хорошо, – сказал он, наконец. – Я согласен. Но только при одном условии.

– Каком? – спросил Алекс.

– Если что-то пойдет не так, я выхожу из игры, – ответил судья. – И ты не будешь меня трогать.

Алекс улыбнулся.

– Договорились, – сказал он. – Теперь давай обсудим детали.

Я похолодела. Стало ясно, что Алекс и судья замышляют что-то грязное и опасное. И я должна была узнать, что именно.

– Михаил, – прошептала я в наушник, – они что-то планируют. Нужно узнать, что именно.

– Я знаю, – ответил Михаил. – Постарайся услышать, как можно больше.

Я кивнула и снова сосредоточилась на разговоре. Но внезапно что-то пошло не так.

Над головой послышалось странное, противное жужжание. С хмурым лицом я подняла голову и столкнулась с камерой наблюдения, прикрепленной к квадрокоптеру.

– Твою мать! – проворчала я и, молниеносно вытащив нож из пояса, метнула его в коптер.

Летающее устройство заискрило и рухнуло на землю. Тут же вылетели охранники и начали стрелять. В кого они стреляли, идиоты?

– Выходи! – грубый мужской голос пронзил тишину улицы. – Мы тебя засекли.

Всё так же присев на корточки, я тихо сидела, не выдавая себя. Может, это они не ко мне?

– Не бойся, не обидим! – голос другого охранника, более сиплый, – мы лишь хотим познакомиться, красавица.

А нет, всё-таки ко мне.

– Михаил, – прошептала я в наушник, – меня обнаружили.

– Уходи, – ответил он.

Пока Михаил говорил, я уже разрабатывала план отступления. Прыгать вниз было слишком опасно. Они сразу же меня засекут. Нужно было найти другой путь.

Я огляделась и заметила пожарную лестницу, прикрепленную к боковой стене склада. Это был мой шанс.

Я осторожно подползла к краю крыши и, перекинув ногу через парапет, начала спускаться по лестнице. Охранники заметили меня и открыли огонь. Пули свистели вокруг меня, отлетая от металла лестницы.

До земли было еще высоко. Я оттолкнулась от ступеньки и, сделав крутое сальто, приземлилась на ноги прямо перед одним из охранников. Не ожидая подобных действий, я быстро нанесла серию ударов в лицо и вырубила мужика, прикрываясь его телом от пуль, что стреляли двое.

Тело мужика, что без сознания висело на мне, было равносильно решету, принимая пули в себя. Я же достала нож и метнула одному охраннику, попав точно в голову, второму – в грудь. Все трое упали одновременно.

Послышался свистящий звук шин. Забежав за склад, я увидела удаляющуюся черную иномарку с тонированными окнами. Видимо, это был испуганный судья. Трус!

“Надо было его прикончить,” - промелькнуло у меня в голове. Но сейчас было не время сожалеть об упущенных возможностях. Нужно было узнать, что произошло внутри склада.

Осторожно проникнув в помещение, я огляделась. Внутри не было ни души. Только перевернутый стол и разбросанные бумаги свидетельствовали о том, что здесь что-то произошло. Алекса и след простыл.

– Михаил, – прошептала я в наушник, – Алекса здесь нет. Судья сбежал.

– Куда он мог деться? – спросил Михаил.

– Не знаю, – ответила я. – Но я уверена, что он что-то задумал.

Я принялась осматривать склад, надеясь найти хоть какую-то зацепку. Перевернула все ящики с оружием, заглянула в каждый угол. Но ничего не нашла.

– Здесь пусто, – сказала я Михаилу. – Ничего интересного.

– Тогда уходи оттуда, – ответил он.

– Пробей адрес Рикмана, – проговорила я твёрдо.

– Ты же не собир… – начал брат.

– Быстро! – воскликнула я.

Я направилась к выходу. Но внезапно услышала шаги. Кто-то приближался. Я прижалась к стене и затаила дыхание. Спрятавшись за ближайшей массивной коробкой с каким-то оружием, осторожно наблюдала за приближающимся, чьи шаги становились всё ближе и ближе. Я достала пистолет и приготовилась к худшему.

Из-за угла вышел… Жан-Поль? А он, какого хрена здесь делает?

– Он ушёл, – твёрдо произнёс он на чётком русском, держа телефон. – …это не я спугнул! – воскликнул он, видимо докладывал своему боссу.

Мужчина был зол и раздражён происходящим.

– Я не один, – произнёс он, направляясь к выходу, – они засекли девчонку, – прошипел он. – Я понял.

Он вышел со склада, и через пару минут звук мотора машины стал отдаляться от места встречи. Он докладывал Дюбуа. Я уверена. И выходит, они следят за Алексом, судьей? Или за мной?

– Михаил, – прошептала я в наушник, – тут был Жан-Поль. Он докладывал Дюбуа. Они следили за Алексом или судьей. Или за мной?

– Не знаю, – ответил Михаил. – Но сейчас тебе нужно убираться оттуда. Это опасно.

– Я уже поняла, – ответила я. – Но мне нужно что-то выяснить.

Я осторожно выглянула из-за коробки. Склад был пуст. Я быстро подошла к тому месту, где сидели Алекс и судья, и попыталась найти какие-нибудь улики.

Вдруг, я услышала щелчок. Я обернулась и увидела, что дверь склада захлопнулась. Меня заперли.

Я выругалась про себя.

– Михаил, – сказала я в наушник, – меня заперли.

– Черт, – выругался Михаил. – Где ты?

– В складе, – ответила я. – Нахожусь возле стола, за которым они сидели.

– Оставайся на месте. Я сейчас приеду, – сказал Михаил.

Я кивнула, хотя он этого и не видел. Нужно было как-то выбраться.

Осмотрев помещение, я заметила небольшое окно наверху. Достаточно большое, чтобы пролезть. Я подошла к нему и попыталась открыть. Оно было заперто.

Тогда я достала нож и начала вырезать стекло. Работа предстояла долгая.

Спустя полчаса я услышала скрежет в дверном замке склада. Спрыгнув с окна, вытащила ствол из кобуры и направилась к двери, спиной упёрлась в стену справа от двери. Дверь быстро распахнулась, и прохладный воздух влетел в помещение.

Я резко встала перед человеком, направив на него пистолет.

Просидев в тёмном помещении, мои глаза привыкли и могли распознать входившего.

– А говорила, что любит, – проговорил мужчина, усмехаясь, – сама же пытается меня убить.

– Прости, – тихо произнесла я, обнимая Михаила. – Ты пробил мне адрес Рикмана? – убрала я пистолет.

– Да, – ответил Михаил, обнимая меня в ответ, поднимая руку с листом бумаги. – Это очень опасно. Я не могу тебя отпустить, одну, – проговорил брат и отдёрнул руку, когда я потянулась за листком, – я поеду с тобой.

– Нет, – возразила я. – Ты сейчас поедешь домой. И останешься там. И со мной всё будет в порядке.

– Я переживаю за тебя, – сказал Михаил.

– Я справлюсь, – ответила я, улыбаясь ему. – Я не маленькая девочка, – не успел Михаил уследить за моей реакцией, как я выхватила лист бумаги из его руки.

Я быстро взглянула на адрес, запоминая каждую цифру и символ. Затем скомкала бумагу и засунула её в карман.

– Всё, я готова, – сказала я, надевая шлем. – Спасибо, что прикрыл.

Михаил выглядел обеспокоенным, но я знала, что его беспокойство – это выражение любви. Я не могла позволить ему рисковать своей жизнью ради меня. Он должен был остаться в безопасности.

– Просто вернись, – сказал он тихо.

– Обязательно, – ответила я, заводя мотоцикл.

Я выехала со склада, оставив Михаила в одиночестве. Сердце сжималось от грусти, но я знала, что поступаю правильно.

В голове крутился адрес Рикмана. Я мысленно повторяла его снова и снова, чтобы не забыть. Наконец, я выехала на трассу и направилась к своей цели.

Ночь была темной и безлунной. Дорога казалась бесконечной. Я ехала на полной скорости, стараясь не думать о том, что меня ждет впереди.

Рикман. Его фамилия звучала в моей голове, как приговор. Он был виновен во многих преступлениях. И я была намерена заставить его заплатить за все.

Впереди показались огни города. Скоро я буду на месте. Адреналин начал поступать в кровь. Я чувствовала себя живой, как никогда.

Я знала, что это может быть моя последняя миссия. Но я не боялась. Я была готова к смерти. Главное, чтобы справедливость восторжествовала.

Я въехала в город и направилась к указанному адресу. Дом Рикмана возвышался над остальными зданиями, словно неприступная крепость. Он был окружен высоким забором и охранялся вооруженными людьми.

Это будет непросто. Но я была готова к этому. Я приехала сюда, чтобы выполнить свой заказ. И я не собиралась сдаваться.

Глава 9

Подъехав к дому Рикмана, я заглушила мотоцикл и, спрятав его в тени деревьев, принялась осматриваться. Охрана была начеку, патрулируя территорию вокруг дома. Высокий забор с колючей проволокой казался неприступным. Но я знала, что всегда есть лазейка.

Обойдя территорию вокруг дома, я заметила слабое место в охране. На заднем дворе, за густыми кустами, находилась небольшая калитка. Она была заперта, но это не было проблемой для меня.

Достав из кармана отмычку, я быстро открыла замок и, проскользнув внутрь, оказалась на территории дома.

Стараясь не привлекать внимания, я двигалась вдоль стены, прячась в тени деревьев. Моей целью был кабинет Рикмана. Я знала, что там хранятся все важные документы и информация.

Добравшись до дома, я нашла окно, которое выходило прямо в кабинет. Оно было закрыто, но я быстро его открыла с помощью ножа.

Оказавшись внутри, я осмотрелась. Кабинет находился в полумраке, лишь свет нескольких, стоящих на полу, торшеров освещали небольшие участки помещения.

Подойдя к рабочему столу, на котором лежало много документов, папок и новенький макбук, но был выключен, я прошлась пальцами по белой поверхности стола. Нажала на кнопку ноутбука, экран загорелся, требуя пароль для входа. Кто бы сомневался!?

– Заблудилась? – послышался лёгкий мужской шёпот у моего уха, обдавая горячим дыханием.

Он встал вплотную, прижавшись к моей спине, и, конечно же, держа меня под прицелом, ствол, что упирался мне в правый бок. Я затаила дыхание, а по коже побежали предательские мурашки. Ненавижу себя за то, как моё тело реагирует на него. Чёрт!

В голове мгновенно пронеслись варианты развития событий. Он мог меня убить прямо сейчас, но почему-то не делал этого. Ему что-то нужно было от меня.

– Не думал, что ты настолько глупа, чтобы вламываться в мой дом, – продолжал он, его голос был полон насмешки. – Или ты надеялась меня соблазнить?

Его слова задели меня за живое. Я стиснула зубы, стараясь сохранять спокойствие.

– Я здесь не для этого, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Тогда зачем? – спросил он, усиливая давление ствола на мой бок. – Хочешь узнать мои секреты? Или просто убить?

Я молчала.

– Ну же, Мари, – прошептал он, его губы коснулись моего уха. – Скажи мне, что ты здесь делаешь?

Его прикосновение вызвало дрожь по всему телу. Я ненавидела это ощущение.

– Я здесь, чтобы остановить тебя, – ответила я, наконец. – Ты занимаешься опасными вещами, Рикман. Твои грязные и незаконные действия привели меня к тебе, ты это знаешь.

Он усмехнулся.

– Ты наивная, – сказал он. – Думаешь, что можешь остановить меня?

– Я не боюсь тебя, – ответила я, стараясь скрыть тревогу, охватившую меня.

– Ты должна бояться, – сказал он. – Потому что я могу сделать с тобой все, что захочу.

Он прижал меня еще сильнее к себе, так что я почувствовала твердость его тела. Его дыхание обжигало мою шею. Я же потянулась рукой к ножу на поясе, схватившись за рукоятку со всей силы, сжимая её.

– Ты меня возбуждаешь, Мари, – прошептал он, – даже спустя два года ничего не изменилось. Ты всё такая же, уверенная, сексуальная… горячая.

Я закрыла глаза, стараясь не поддаваться его чарам. Он был опасным и привлекательным одновременно. И это делало его еще более опасным.

– Не прикасайся ко мне, – сказала я, стараясь отстраниться от него.

Сильнее стиснув в руке рукоятку ножа, медленно стала его доставать.

– Хочешь повторить то, что было во Франции? – соблазнительно проговорил он, на этот раз хриплее, – только я не дам тебе двух секунд.

Он начал медленно двигать телом, вызывая во мне нестерпимое желание. Я почувствовала, как краснею.

– Перестань, – прошептала я.

Он начал целовать мою шею, спускаясь все ниже и ниже. Я чувствовала, как теряю контроль над собой.

– Нет… – прошептала я, но мой голос звучал неуверенно.

Он перевернул меня к себе лицом и посмотрел в глаза. Его взгляд был полон страсти и желания.

– Прекрати сопротивляться, – произнёс он мне в губы.

Приблизившись ещё ближе, практически касаясь моих губ своими, я воспользовалась шансом. Он потерял контроль и ослабил хватку руки, что держал пистолет. Я перехватила ствол, оттолкнув его от себя и направила на него оружие.

– Я здесь, – проговорила твёрдо, смотря в его похотливые глаза, – чтобы выполнить заказ.

Мужчина усмехнулся, упираясь грудью в дуло пистолета.

– Стреляй, – спокойно проговорил он, внимательно пронзая своим взглядом.

Тишина повисла в кабинете, и лишь моё сбивчивое дыхание слышалось.

– Ты не можешь, – твёрдо произнёс он.

Я же всё так же держала его под прицелом, не опуская пистолета. Проклиная себя за то, что он был прав… Какого хрена? Почему я не могу убить? Я ненавижу его! И хочу. Смесь этих чувств заставляла злиться меня ещё больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его слова словно ударили меня по лицу. Я понимала, что он знает меня лучше, чем я сама. Он видел мои слабости, мои страхи, мои желания. И он умело этим пользовался.

– Ты думаешь, что знаешь меня, – прошипела я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Но ты ошибаешься.

– Ошибаюсь? – усмехнулся он. – Да ладно тебе, Мари. Мы оба знаем правду. Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

Его слова были правдой. Я не могла это отрицать. Я ненавидела его за это.

– Заткнись, – прорычала я.

– Почему? – спросил он. – Тебе не нравится слышать правду?

Он начал медленно приближаться ко мне. Я отступала назад, стараясь держать его на расстоянии. Когда ягодицами уперлась в край его рабочего стола, поняла, что сама же затащила себя в ловушку.

– Не подходи ко мне, – сказала я.

– Ты боишься, – сказал он. – Я вижу это в твоих глазах.

– Я ничего не боюсь, – ответила я, хотя мой голос звучал неуверенно.

– Не ври мне, Мари, – прошептал он. – Ты хочешь, чтобы я коснулся тебя. Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя. Ты хочешь, чтобы я взял тебя прямо здесь и сейчас.

Я закрыла глаза, стараясь не поддаваться его чарам. Но это было бесполезно. Он был слишком силен.

– Нет… – прошептала я.

Алекс проигнорировал мои слова, одним быстрым движением оттолкнул мою руку, что держала ствол. Пистолет выпал на ковёр, и, не успев среагировать, он схватил мои руки и завёл за спину в мёртвой, жёсткой хватке, прижимаясь своим мощным, крепким телом. Он набросился на мои губы в жадном, нетерпеливом поцелуе. Я же сопротивлялась, как могла, пытаясь высвободить руки, но это было бесполезно.

Рикман прорычал мне в рот, продолжая настойчиво проникать языком между моих губ, сплетая наши языки в диком танце.

– Не…навижу тебя, – проговорила я ему в губы, затем резко укусила за нижнюю губу.

На языке почувствовала вкус крови, надеясь, что это его остановит, но нет, это лишь сильнее раззадорило. Рывком он поднял меня за ягодицы и посадил на стол.

Холодная столешница коснулась моих бёдер, заставив вздрогнуть. Он оторвался от моих губ, тяжело дыша. Его глаза горели нескрываемым желанием.

– Ненавидишь? – прошептал мужчина, его голос был хриплым и низким. – Тогда почему ты так отчаянно отвечаешь на мои поцелуи?

Я молчала, не зная, что ответить. Он был прав. Я ненавидела его, но в то же время хотела его до безумия. Это было невыносимо.

Рикман начал расстёгивать пуговицы на моей блузке. Мои руки были по-прежнему за спиной, я не могла сопротивляться. Алекс быстро сорвал с меня одежду, осыпая поцелуями каждый участок кожи.

Я стонала, не в силах сдержать свои чувства. Его прикосновения обжигали меня, заставляя забыть обо всём на свете.

Когда моя блузка упала на пол, он начал расстёгивать мои джинсы. Ноги дрожали от возбуждения. Он снял с меня джинсы и трусики, оставив совершенно голой на столе.

Алекс окинул меня оценивающим взглядом. Его глаза выражали восхищение.

– Эти шрамы ни капли не портят твоё тело, – прошептал он.

Затем он начал целовать мои бёдра, спускаясь всё ниже и ниже. Я застонала громче, чувствуя, как он приближается к самому сокровенному.

Бывший напарник раздвинул мои ноги и начал ласкать мой клитор языком. Я застонала от удовольствия. Пальцами до боли цепляясь за край стола.

– Алекс… – прошептала я, умоляя его остановиться.

Но он не останавливался. Продолжал ласкать меня, пока я не достигла оргазма. Моё тело била дрожь, я не могла сдержать стоны.

Когда я немного пришла в себя, он поднялся и снял свою рубашку. Я увидела его обнажённый торс. Его мышцы были напряжены и сильны.

Рикман подошёл ко мне и раздвинул мои ноги ещё шире. Я увидела его член, он был твёрдым и пульсирующим.

Алекс вошёл в меня одним резким движением. Я закричала от боли и удовольствия. Он начал двигаться, толкаясь глубоко внутрь меня.

– Два года не видеть тебя, – хрипел он мне в ухо, крепко обнимая, – не чувствовать тебя, были большей пыткой, чем в Кандагаре.

Я отвечала на его движения, извиваясь под ним. Мы двигались в унисон, наши тела слились в единое целое. Алекс продолжал грубыми и сильными движениями впечатывать меня в стол, не давая выхода и спасения от этого страстного омута.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Это был мой мобильный, и я знала, кто звонит.

Алекса же звонок не остановил от своих настойчивых действий.

– Отпусти меня, – прохрипела я, задыхаясь от удовольствия.

Мужчина пальцами сильнее впился в мои бёдра, оставляя на теле следы своего пребывания – синяки, продолжая меня ещё сильнее и властнее трахать.

– Не могу, – произнёс он, тяжело дыша, не останавливаясь, – ты же знаешь… - набросился он в страстном поцелуе.

Звонок продолжал настойчиво трезвонить. Я знала, что это Михаил. Он наверняка волнуется, понимая, что что-то пошло не так. Но сейчас я не могла ответить. Я была во власти Алекса, во власти своих желаний, во власти этого момента.

Он ускорился, его движения стали ещё грубее, ещё напористее. Я стонала, пытаясь вырваться из этой пьянящей ловушки.

– Просто… закончи это, – выдохнула я, зная, что это бессмысленно.

И он, словно услышав мои мысли, ускорился до предела. Я почувствовала, как внутри всё сжалось, и взорвалась новая волна оргазма.

Вместе с ним мы достигли пика, наши тела сотрясались от удовольствия, я не могла сдержать громкие стоны.

Когда всё стихло, он, тяжело дыша, оторвался от меня и опустился рядом. Мужчина смотрел на меня, его взгляд был полон смятения.

Телефон стих.

В тишине кабинета, его глаза, казалось, задавали вопрос, на который он сам не знал ответа.

Я отвернулась, не в силах смотреть на него. Чувство вины и стыда захлестнуло меня с головой. Как я могла допустить это? Что я теперь скажу Михаилу и Ливицкой? Она с меня три шкуры сдерёт.

Собравшись с силами, я попыталась привести себя в порядок. Руки дрожали, губы горели.

– Нам не стоило этого делать, – прошептала я, смотря в пол.

– Я знаю, – ответил он, его голос был полон раскаяния. – Я не должен был…

– Ты должен был остановиться, – перебила я его. – Мы оба должны были.

Он молчал, не зная, что сказать.

Я вздохнула и спрыгнула со стола. Отыскав свою одежду, я начала одеваться.

– Сколько бы нам не пришлось обманывать друг друга, мы оба знаем, что ты мой заказ, и рано или поздно я должна тебя убить или… – я замолчала, прикусив язык о своём дальнейшем будущем в интервальном лагере, если не выполню правительственный заказ.

Он подозрительно поднял на меня глаза, внимательно рассматривая.

– Или? – произнёс он.

Я проигнорировала его и пошла к выходу, как вдруг ощутила крепкую хватку на запястье, и меня резко дёрнули назад. Голубые, проницательные глаза смотрели на меня с нетерпением, ожидая ответа.

– Что тогда? – прорычал он, – отвечай, Мари!

– Отпусти! – грубо проговорила я, не собираясь уступать ему и что-либо объяснять, это не его дело.

Его хватка на моём запястье сжалась, причиняя лёгкую боль, но я не подала виду. Я упрямо смотрела ему в глаза, не желая показывать свою слабость.

– Что будет, Мари? – повторил он, его голос был тихим, но угрожающим. – Убей или что? Ты собираешься меня пытать? Продавать на органы?

Я продолжала молчать, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Он приблизил своё лицо к моему, его дыхание обжигало щёку.

– Ты должна мне ответить, – прошептал он. – Я имею право знать. Мы только что… были вместе, а ты скрываешь от меня правду?

– Это не твоё дело, – наконец выплюнула я. – Отпусти меня.

Он нахмурился, его глаза сверкнули гневом.

– Неужели? – Он резко дёрнул меня к себе, прижимая к своей груди. - Кто отдал приказ?

Я стиснула зубы, стараясь не показать, как неприятно мне было, и скрыть то, из-за чего меня…

– Я должна уйти, – повторила я, стараясь сохранить спокойствие.

Алекс крепче сжал руку на моём запястье, выжидающе наблюдая за мной.

– Я должна убить тебя, – тихо сказала я, глядя ему в глаза, – это моя работа.

– Чей приказ? – прокричал мужчина мне в лицо, всё его тело напряглось, я это заметила, поскольку он стоял лишь в одних брюках, рубашка всё так же покоилась на полу.

Я молчала. Потому что он не должен, да и мне нельзя разглашать детали приказа, что его хочет убрать правительство, на которое он долгое время работал.

Молчание и напряжение между нами сгущалось. Я должна была уйти сейчас же, ещё придумывать очередное оправдание для Киры, почему я опять не выполнила приказ, когда была так близко. “Извини, Кира, мне было не до этого, когда он меня трахал” - пронеслось у меня в голове.

Почему это произошло со мной? Этот вопрос эхом отдавался в моей голове. Почему именно сейчас прониклась к нему чувствами? Чувства, что я так долго топило в себе, вырвались наружу. Или это просто… страсть? Слабость?

Вздохнув, я выдохнула. Сейчас не время для самокопания. Надо вырываться.

– Отпусти меня, – повторила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. – Иначе я не гарантирую, что что-то не случится с тобой.

Алекс недоверчиво посмотрел на меня, но его хватка ослабла. Я вырвала руку и сделала шаг назад.

Глава 10

Я покинула дом Алекса, как будто убегала от огня. Дышать было тяжело, в голове - хаос. Добравшись до своего мотоцикла, я выжала газ до предела, стараясь выбросить из головы всё, что произошло. Но это было невозможно. Его слова, его прикосновения, его взгляд – всё это преследовало меня.

Дома я завалилась в кровать, не переодеваясь. Сон не приходил. Я ворочалась, мучимая чувством вины и стыда. Утром нужно было звонить Кире и придумывать очередную ложь. Ненавижу врать, но это часть моей работы.

Спустя два дня, я просыпаюсь в своей квартире от ярких лучей солнца, пробивающихся сквозь щель в шторах. Последние два дня прошли как в тумане. Я избегала звонков, не отвечала на сообщения. Просто лежала, смотрела в потолок и думала.

Сходить в душ. Определенно стоит сходить в душ. Встаю с кровати, ощущая ноющую боль во всём теле. Горячая вода немного помогает расслабиться, но не избавляет от тяжелых мыслей.

Выйдя из душа, я замечаю на телефоне кучу пропущенных звонков и сообщений от Киры и Михаила. Вздыхаю. Придётся отвечать.

В первую очередь решаю позвонить Михаилу. С ним всегда было проще говорить, чем с Кирой.

– Мари, где ты была? – слышу в трубке взволнованный голос брата. – Я места себе не находил! С тобой всё в порядке?

– Да, Миш, всё нормально, – отвечаю я, стараясь говорить, как можно спокойнее. – Просто нужно было немного времени побыть одной.

– А что с заданием? – спрашивает он, и я понимаю, что рано или поздно этот вопрос должен был прозвучать.

– Я… я не смогла, – признаюсь я, чувствуя, как к горлу подступает ком. – Я не смогла его убить.

В трубке повисает тишина. Знаю, Михаил сейчас в шоке. Он всегда считал меня сильной и бесчувственной. Только не с Алексом.

– Почему? – наконец спрашивает он.

– Это сложно объяснить, – отвечаю я. – Просто… не смогла.

– Мари, ты понимаешь, что это значит? – говорит он, и я знаю, что он имеет в виду.

Невыполненное задание – это серьёзное нарушение. За это могут наказать. А в моём случае, когда за мной и так должок, последствия могут быть самыми печальными.

– Понимаю, – отвечаю я, – Я позвоню Кире.

– Да, нужно, – предупреждает Михаил. – Если честно, она не в лучшем расположении духа. Если что, я всегда рядом.

– Спасибо, Миш, – говорю я, и от его слов мне становится немного легче.

Закончив разговор с братом, я набираю номер Киры. Но гудки в телефонной трубке прерывает резкий звонок в дверь. Я сбрасываю телефон и кладу его на стол в гостиной. Подхожу к двери и, не смотря в глазок, открываю.

На пороге стоял статный, крупного телосложения, высокий мужчина, с приятной внешностью чуть смугловатой кожей, каштановыми волосами, аккуратно уложенными назад, с пронзительным взглядом, что проходит по мне с ног до головы. Впрочем, это лицо я уже хорошо знала.

– Ты избила моего сына, – произносит мужчина, вместо приветствия.

Он обходит меня и входит в квартиру, оценивающе осматривая помещение. Я же молча закрываю дверь и поворачиваюсь лицом к мужчине. Ещё один похотливый мужик. Рамиль Андреевич. Отец Глеба, один из смотрителей интервального лагеря. Достаточно влиятельный человек – политик.

– Плохое воспитание, – произнесла я равнодушно, стоя, облокотившись спиной к входной двери.

– Есть кое-какие моменты, которыми я недоволен, – произнёс он, впиваясь в меня взглядом, – но это моя проблема, не твоя.

Я молча наблюдаю за его движениями, вальяжными, властными, будто он здесь хозяин.

– Слышал, ты получила заказ на Алекса Рикмана, – говорит он, медленно приближаясь ко мне.

Я всё так же неподвижно стою и молчу, смотря на мужчину. Достаточно слышала о его суровости, беспощадности и… равнодушии.

Он остановился в нескольких шагах от меня, продолжая пристально смотреть.

– Что молчишь? – спросил он. – Нечего сказать? Или ты думаешь, я поверю, что ты не знаешь, о чём я говорю?

Я вздохнула. Отрицать очевидное бессмысленно.

– Да, получила, – ответила я, сохраняя спокойствие. – И что с того?

– А то, что ты до сих пор не выполнила этот заказ, – произнёс он, его голос стал жёстче. – Ты понимаешь, что это значит?

– Понимаю, – ответила я.

– Нет, ничего важнее… верности, – проговорил он, останавливаясь в шаге от меня. – А ты уже дважды дала усомниться в своей верности. Там, – поднял он указательный палец к потолку, – не довольны. В интервальный лагерь захотела?

– Вы угрожаете? – прищурилась я.

– Что ты, – наигранно произнёс он, – как я могу? – изображая сожаление на лице. – Я лишь предупреждаю.

– Я могу отказаться от заказа, – спокойно произнесла я, смотря на мужчину, что наблюдает за мной, не отрывая взгляд. – Его может выполнить кто-то другой, например, ваш сын, – приподняла я одну бровь.

В воздухе повисла тишина. Рамиль Андреевич на мгновение замер, его маска вежливой учтивости на лице дрогнула. Удивление мелькнуло в его глазах, но тут же исчезло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет, не можешь! – твёрдо произнёс он.

Рамиль Андреевич сделал шаг ко мне, его взгляд стал острым и пронзительным. Я же стояла не шелохнувшись, не испытывая страх или тревогу, лишь равнодушие и спокойствие.

– Я думала, что у меня есть право выбора, – ответила я, стараясь не выдать волнение. – И я им воспользуюсь, если это необходимо.

– А ты уверена, что у тебя есть выбор? – Его губы изогнулись в тонкой усмешке. – Ты забываешь, Мари, что ты – собственность системы. И ты должна подчиняться её правилам.

– Но я также помню, что у меня есть собственные принципы. И я не собираюсь их предавать.

– Ты рискуешь, – сказал он, – очень сильно рискуешь, – хищно улыбнулся Рамиль.

Мужчина подошёл ко мне вплотную, его дыхание коснулось моей щеки.

– Я же тебе говорил, что ты красивая, Мари, - его голос стал мягче, почти ласковым, - но ты должна быть умнее.

Он медленно провёл рукой по моей щеке, спустился к шее, едва касаясь кожи.

– Ты знаешь, что делают в лагере с такими как ты? – прошептал он, его взгляд был полон властного желания. Едва касаясь, прошёлся пальцами по ключице вниз к груди.

Я молча сглотнула, стараясь держаться ровно и непринуждённо. Почему все мужики собираются залезть ко мне в трусы? Будто я одна женщина в этом мире?

– Я возьму шефство над тобой, и никто в лагере не посмеет тронуть тебя, – произнёс он, тяжело дыша, – И тогда… ты будешь делать всё, что я захочу, – приблизился он, не отрывая взгляда от моих губ.

Я стиснула зубы, стараясь подавить рвотный позыв, что он во мне вызывал. Хочет сделать меня своей подстилкой. Мерзкий ублюдок!

– Или ты выполнишь заказ, – его голос снова стал жёстким, – и тогда ты останешься свободной.

Мужчина отстранился от меня, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– Решай, Мари, – сказал он, – у тебя не так много времени. – И да, – остановился он рядом со мной, направляясь к выходу, – сын уже усвоил урок и больше к тебе не полезет.

«Отлично», подумала я, вместо наглого сына его сменит похотливый, беспринципный папаша, отличная перспектива.

Я отошла, Рамиль по-хозяйски открыл дверь и вышел из квартиры. Глубоко вздохнув, я старалась успокоить внутреннюю дрожь. Равнодушие улетучилось, уступив место злости и отчаянию. Я ненавидела эту ситуацию, ненавидела его, себя.

Руки дрожали. Нужно было что-то делать. Но что? Подчиниться и убить Алекса? Ещё недавно я его ненавидела до боли в груди, хотела отомстить, раз возникла такая возможность. Но что изменилось? Я не могу его убить, и не потому что мы переспали, у меня снова проснулись чувства. Должна выяснить, почему правительство так скоро хочет его убрать и моими руками. Во всём этом было много странного. Что скрывает правительство? Я докопаюсь до правды, чего бы мне это ни стоило, даже ценой собственной жизни.

Пройдя в жизни практически всё, я мало что боюсь. Да и меня нечем напугать. Пытки, зверские мучения, насильственные действия… сомневаюсь, что есть что-то, чего я ещё не испытывала.

Раздался очередной телефонный звонок. Михаил.

– Мари, – беспокойно позвал он, – ты дозвонилась до Киры?

– Ещё нет, – тяжело выдохнула я, – не успела.

– Что с тобой? У тебя напряжённый голос, – проговорил брат.

– Приходил отец Глеба.

– Этот важный кусок дерьма?! – воскликнул Михаил, – что ему нужно от тебя?

– Расскажу при встрече, ты в офисе? – быстро собираясь, проговорила я.

– Да, – коротко ответил Михаил, – И Мари, я хотел тебе кое-что сказать, собственно, почему я тебе звоню.

Я затаила дыхание.

– Я не сказал Кире, точнее, никто не знает, что ты была в доме у Рикмана, – чётко произнёс он, – она знает только про склад.

– Умница! – воскликнула я, – Спасибо тебе!

– Будь осторожна, Мари, – сказал Михаил. – Что-то здесь не так. Я это чувствую.

– Я знаю, – ответила я. – Я буду осторожна. Скоро буду у тебя.

Попрощавшись с Михаилом, я быстро собралась. Надела свою обычную одежду: чёрные джинсы, обтягивающую майку и кожаную куртку. Оружие, разумеется, тоже взяла с собой.

Выйдя из квартиры, направилась к своему мотоциклу. Нужно было как можно скорее добраться до офиса Михаила и обсудить ситуацию.

По дороге я чувствовала себя очень напряжённо. Меня словно кто-то преследовал. Постоянно оглядывалась, но никого подозрительного не замечала.

Приехав в офис Михаила, я сразу же поднялась к нему. Он встретил меня у двери с обеспокоенным видом.

– Что случилось? – спросил он, пропуская меня внутрь. – Что сказал тебе Рамиль Андреевич?

Я закрыла за собой дверь и повернулась к брату.

– Как обычно, ничего хорошего, – сказала я. – Знает, что я не выполнила приказ.

Михаил нахмурился.

– Откуда? – спросил он. – Кто ему рассказал?

– Он же приближенный к правительству, – произнесла я, проходя в кабинет брата и садясь на стул. – Дал мне, типо, выбор: либо я выполняю заказ, либо буду в интервальном лагере, его подстилкой. – Невольно цокнула я языком, – так себе перспектива.

Михаил стиснул кулаки.

– Ненавижу эту систему, – прорычал он. – Ненавижу этих ублюдков!

– Нам нужно как можно скорее узнать всё об Алексе и… правительстве, – произнесла я, всматриваясь в удивлённое лицо брата.

Михаил сел на своё кресло перед мониторами, с интересом и волнением изучая меня.

– Правительство? Что ты этим хочешь сказать?

– Я хочу знать, почему торопятся убрать Рикмана, кто отдал приказ, и как в этом всём связан Жан-Поль и Дюбуа. Я хочу знать всё! – произнесла я твёрдо и уверенно.

– И как я понимаю, – протянул брат, – в тайне от Ливицкой.

Я молча кивнула.

– Это будет ещё сложнее, чем кажется на первый взгляд, – проговорил Михаил, подозрительно отводя глаза.

– Если ты задумал что-то от меня скрыть, это плохая мысль, – сказала я, наклонившись к нему, – говори!

– Здесь был Рамиль Андреевич, – тихо начал мужчина, периодически посматривая на дверь, – он был у Киры. Я не знаю, о чём они говорили, но после его ухода распорядились об установлении в офисе новой системы безопасности и… – замялся он, – …и о прослушивании киллеров двадцать четыре на семь.

Правительство решило взять нашу компанию под контроль из-за меня? Этот вопрос взорвался в моей голове. Значит, они не просто хотят убрать Рикмана, они хотят полностью контролировать ситуацию. И, судя по всему, я для них – ключевая фигура.

– Что ж, – вздохнула я, – этого следовало ожидать. Они всегда так поступают.

– Мари, ты должна пойти к Кире, – неожиданно сказал Михаил.

Я встала и, направившись к двери, вышла из кабинета брата и направилась к Ливицкой.

Подойдя к двери её кабинета, я постучала и услышала сухое «Войдите». Внутри у меня всё похолодело, но я взяла себя в руки и открыла дверь.

Кира сидела за своим огромным столом, как всегда, безупречная и холодная. Она посмотрела на меня, не произнеся ни слова, давая мне возможность начать первой.

– Ты звала меня, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

Кира кивнула, не меняя своего выражения лица.

– Правительство недовольно, Мари, – произнесла она наконец. – Очень недовольно. И ты, как никто другой, знаешь почему.

– Да, я знаю, – ответила я.

– Что произошло на складе? – спросила Кира. – Мне нужна полная картина событий.

Я глубоко вздохнула и начала рассказывать. Я рассказала ей о своём задании, о том, как подслушала разговор Алекса с каким-то судьёй. О том, что видела Жан-Поля.

– И всё? – спросила Кира, когда я закончила. – Это всё, что ты видела?

– Да, – ответила я. – Я пыталась выяснить больше, но меня заметили, и мне пришлось уйти.

Кира молчала, обдумывая мои слова. Я чувствовала, как её взгляд прожигает меня насквозь.

– Ладно, – сказала она наконец. – Допустим, я тебе верю.

Мне показалось, что в её голосе прозвучала ирония.

– Но ты должна понимать, Мари, что ты поставила под угрозу не только себя, но и всю нашу организацию, – продолжала Кира. – Правительство очень серьёзно относится к таким вещам.

– Я знаю, – ответила я. – И я готова искупить свою вину.

Кира усмехнулась.

– Готова? – переспросила она. – Это мы ещё посмотрим.

Она откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди.

– В связи с последними событиями правительство решило усилить контроль над нашей компанией, – сказала Кира. – Теперь у нас в офисе новая система безопасности, прослушка. Каждое наше слово, каждый шаг, будет известно «им». Тебе это ни о чём не говорит?

Я вскинула брови, изображая удивление, хотя прекрасно знала об этом от Михаила.

– О чём это должно мне говорить? – спросила я, стараясь казаться невинной.

– О том, что ты под колпаком, Мари, – ответила Кира, и её голос стал жёстче. – Они тебе не доверяют. И если ты совершишь хоть одну ошибку, они тебя уничтожат.

– Я понимаю, – ответила я. – Но что я могу сделать?

– Ты должна доказать свою преданность, – ответила Кира. – Ты должна выполнить свою работу.

– Я собираюсь это сделать, – ответила я.

– Хорошо, – сказала Кира. – Тогда у меня для тебя есть новое задание.

Я напряглась. Новое задание? После всего, что произошло? Что она задумала?

– Какое задание? – спросила я.

– Ты должна найти Дюбуа, – ответила Кира.

Я удивлённо посмотрела на неё.

– Почему я? – спросила я. – Почему не кто-то другой?

– Потому что ты уже видела его, – ответила Кира. – И он тебя не знает. Ты можешь подобраться к нему ближе, чем кто-либо другой.

– Ладно, – я встала со стула и направилась к выходу, – значит, снова во Францию.

– Не так быстро, – сказала Кира мне в спину, – он сейчас в Германии, на встрече с заместителем министра правительства Германии.

– И что? – спросила я, обернувшись.

– Ты должна быть там через сорок восемь часов, – ответила Кира. – И узнать повод их встречи. Это, твой шанс доказать свою преданность. И если ты его упустишь, тебе не поздоровится.

Я вздохнула. Мне всё это не нравилось. Но я знала, что у меня нет выбора.

– Хорошо, – сказала я. – Я полечу в Германию. Но мне нужна вся информация о Дюбуа и его встрече с заместителем министра.

– Михаил тебя просветит, – твёрдо произнесла она, сверля меня взглядом. – Помни, Мари, мы все под наблюдением. И если что-то пойдёт не так… я даже боюсь представить, что будет с тобой, – с тревогой в голосе произнесла моя начальница.

Тревога в голосе Киры удивила меня. Неужели она действительно переживает за меня? Или это просто игра?

– Я постараюсь не подвести тебя, – сказала я, стараясь звучать уверенно.

– Не меня, – поправила Кира, – а себя. Твоя жизнь в твоих руках, Мари. И только ты можешь её спасти.

Я кивнула, понимая, что она имеет в виду.

– Я всё поняла, – сказала я. – Я пойду.

– Удачи, Мари, – сказала Кира.

Я вышла из кабинета, оставив Киру одну. В голове было много вопросов, но ни одного ответа. Почему она так изменилась? Почему она так заботится обо мне? И что скрывает правительство?

Нужно было как можно скорее встретиться с Михаилом и всё обсудить. Возможно, он сможет помочь мне разобраться в этой запутанной ситуации.

По пути к кабинету Михаила я почувствовала, что за мной кто-то следит. Я оглянулась, но никого подозрительного не увидела. Может, мне просто показалось?

Но интуиция подсказывала мне, что я в опасности. И что мне нужно быть предельно осторожной.

Войдя в кабинет Михаила, я увидела его сидящим за компьютером.

– Что сказала Кира? – спросил он, не отрывая взгляда от экрана.

– Она дала мне новое задание, – ответила я. – Найти Дюбуа в Германии.

Михаил нахмурился.

– В Германии? – переспросил он. – Что он там делает?

– Встречается с заместителем министра правительства Германии, – ответила я.

Михаил удивлённо посмотрел на меня.

– Это серьёзно, – сказал он. – Очень серьёзно.

– Я знаю, – ответила я. – Но что это значит?

– Это значит, что Дюбуа замешан в чём-то очень серьёзном, – ответил Михаил. – И правительство хочет узнать в чём именно.

– Но почему они посылают меня? – недоумевала я.

– Потому что ты единственная, кто может подобраться к нему близко, – ответил Михаил. – Ты единственная, кого он не знает.

– И что будем делать?

– Ты должна найти Дюбуа, – ответил Михаил. – И узнать, зачем он встречается с заместителем министра. Может у него есть какой-то компромат… о котором хочет узнать наше начальство?

- Мне нужна информация о Дюбуа и его встрече с заместителем министра.

- Я уже работаю над этим, - ответил Михаил, - через несколько часов у тебя будет всё необходимое.

- Спасибо, - сказала я, целуя брата в щёку.

– Будь осторожна, Мари, – сказал Михаил.

– Я буду, – ответила я. – обещаю.

Глава 11

Собрав необходимые вещи и оружие, постаралась быстро покинуть офис и направилась в аэропорт. Время поджимало. Нужно было как можно скорее оказаться в Германии и узнать, что скрывает Дюбуа.

В аэропорту было многолюдно. Бизнесмены, туристы, семьи с детьми – все спешили по своим делам. Я, стараясь не привлекать к себе внимания, прошла регистрацию и направилась к зоне вылета.

И тут увидела его. Рамиль Андреевич стоял возле стойки информации, с невозмутимым видом ожидая чего-то. Наши взгляды встретились. В его глазах мелькнула едва заметная усмешка.

Сердце пропустило удар. Что он здесь делает?

Мужчина медленно направился в мою сторону.

– Что вы здесь делаете? – твёрдо произнесла я, игнорируя вежливое приветствие.

– Мари, – произнёс он, его голос звучал мягко, но в нём чувствовалась сталь. – Как приятно тебя видеть.

Я молча стояла ровно и спокойно, сверля его недовольным взглядом.

– Вот, лечу в Германию, – произнёс он, не отрывая от меня глаз, – буду тебя сопровождать, а так же представлять на собрании… К тому же, у меня там кое-какие дела.

– Какие дела? – спросила я, не веря своим ушам.

– Не важно, – ответил он, – главное, что мы будем вместе. Буду присматривать за тобой.

– Я не нуждаюсь в присмотре, – ответила я, стараясь сдержать гнев.

Обошла его и направилась по коридору на посадку, в это время позвонил Михаил. Я быстро приняла звонок.

– Мари, – проговорил брат, тяжело дыша.

– Михаил? – беспокойно произнесла я, – что такое?

– Всё в порядке, – произнес он, – просто тренируюсь. Я звоню, чтобы сказать, что с тобой послали сопровождающее лицо. Это Рамиль Андреевич, – на одном дыхании проговорил брат.

– Я в курсе, – недовольно процедила я.

Время в полёте тянулось медленно. К счастью, Рамиль сидел не рядом со мной – его место было значительно дальше, в бизнес-классе. И это немного успокаивало. Его присутствие в одном самолёте со мной раздражало и нервировало. Слишком много вопросов и никаких ответов.

Я попыталась расслабиться и немного поспать, но мысли не давали покоя. Что он задумал? Почему он летит со мной? И что скрывает правительство?

Чтобы хоть как-то отвлечься, я достала планшет и начала изучать информацию о Дюбуа, и о его встрече с заместителем министра правительства Германии.

Дюбуа был влиятельным бизнесменом и политиком. Проскальзывали и косвенные упоминания о мафиозных делах. Но как таковых доказательств не было. Он, был связан с многими крупными компаниями и с высокопоставленными чиновниками. Его встреча с заместителем министра была засекречена, и о её содержании ничего не было известно.

Это было очень странно. Зачем Дюбуа встречаться с заместителем министра тайно? Что они обсуждали? И какое отношение всё это имеет к Алексу Рикману?

Вопросов становилось всё больше, а ответов – всё меньше. Я понимала, что мне нужно как можно скорее найти Дюбуа и узнать правду. Иначе я рискую потерять всё. И даже свою жизнь.

В остальное время полёта я старалась быть настороже. Я чувствовала, что за мной наблюдают. Постоянно оглядывалась, но никого подозрительного не замечала.

Может быть, мне просто кажется? Может быть, я слишком нервничаю?

Но интуиция подсказывала, что я в опасности. И что мне нужно быть готовой ко всему.

По прилёту в Германию нас встретила машина, которая доставила нас прямо к отелю. Отель был роскошным, с видом на город. Получив ключи от номеров, мы направились к лифту. Моему удивлению не было предела, когда выяснилось, что мой номер находится прямо напротив номера Рамиля.

«Отлично», – саркастически подумала я. «Теперь он будет следить за каждым моим шагом».

Поднявшись на нужный этаж, мы остановились возле наших номеров. Рамиль повернулся ко мне.

– Будь готова к восьми, – произнёс он твёрдо, подходя ко мне ближе.

Я молча кивнула и взялась за ручку двери, собираясь войти в номер. Но он преградил мне дорогу, положив руку на дверь.

Я вопросительно повернулась к нему, вскинув бровь. Рамиль молча изучал меня, его глаза бегали от моих глаз к губам. Неловкое, давящее и противное молчание повисло между нами. Я же хотела, как можно скорее уйти от него и привести себя в порядок после долгого полёта. Но его мощное и высокое тело не давало мне прохода.

Я скрестила руки на груди и выжидающе посмотрела на него.

– Что-то ещё? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Он медленно убрал руку с двери, но не отступил. Наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– Не опаздывай.

От его дыхания по моей шее пробежали противные мурашки. Я стиснула зубы, чтобы сдержать рвотный позыв.

Так же молча кивнула. Он повернулся и вошёл в свой номер. Я же, не теряя ни секунды, открыла дверь своего номера и захлопнула её за собой.

Облегчённо выдохнув, прислонилась спиной к двери. Что он задумал? И как мне избавиться от его навязчивого присутствия? Нужно было срочно что-то придумать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Прежде всего, нужно было связаться с Михаилом. Сообщить, что мы прибыли и рассказать о странном поведении Рамиля Андреевича.

Я достала телефон и набрала номер брата.

– Мари, ты добралась? – спросил Михаил, как только я ответила.

– Да, я в отеле, – ответила я. – Но всё очень странно.

– Что случилось? – спросил Михаил.

– Рамиль Андреевич ведёт себя очень подозрительно, – ответила я. – Он сказал, что должен присматривать за мной, и поселился в номере напротив моего.

– Это плохо, – сказал Михаил.

– Я знаю, – ответила я.

– Постарайся держаться от него подальше, – ответил Михаил. – И ничему не верь. Он может быть кем угодно, но не другом.

– Это только дурак не поймёт, – ответила я.

– Мне нужно больше информации о встрече Дюбуа и заместителя министра, – сказал Михаил. – Без этого мы ничего не сможем сделать.

– Я постараюсь что-нибудь узнать, – ответила я. – Но с Рамилем это будет непросто.

– Я знаю, – ответил Михаил. – Но ты должна попробовать. От этого зависит твоя жизнь.

– Я знаю, – ответила я. – Я сделаю всё возможное.

– Будь осторожна, Мари, – сказал Михаил. – И позвони мне, если что-то случится.

– Хорошо, – ответила я. – Пока.

Отключив телефон посмотрела на часы. До встречи с Рамилем оставалось несколько часов. Нужно было использовать это время с пользой.

Я решила принять душ и немного отдохнуть. А потом нужно было разработать план, как подобраться к Дюбуа и узнать правду. И как избавиться от Рамиля Андреевича, который, как клещ, присосался ко мне и не давал спокойно дышать.

До встречи с Дюбуа и заместителем правительства Германии оставалось полтора часа. Я уже была готова. Сделала макияж, спокойный и сдержанный. Уложила волосы так, что они крупными волнистыми локонами спадали на спину, словно водопад. Надела бежевое элегантное платье, чуть выше колен, со сдержанным вырезом, не вызывающее, и чёрные лодочки на высоком каблуке.

Стук в дверь заставил отвлечься от зеркала. Открыв дверь, на пороге стоял Рамиль. В чёрном строгом костюме. Кипельно-белая рубашка резала глаза, две первые пуговицы были не застёгнуты. Он выглядел… вполне элегантно. Его глаза жадно блуждали по мне, оценивая внешний вид. Я буквально видела, как в его мозгу шевелились шестерёнки от того, что он видит.

– Я готова, – схватив с тумбочки около двери сумочку, вышла из номера.

Он промолчал, продолжая буравить меня взглядом.

– Выглядишь потрясающе, – наконец, произнёс он, его голос звучал хрипло.

Я проигнорировала комплимент и направилась к лифту. Рамиль молча последовал за мной.

В лифте повисла неловкая тишина. Я чувствовала его взгляд на себе, но старалась не обращать внимания. Смотрела на отражение в зеркале, поправляя прическу.

– Ты знаешь, чего от тебя ждут? – внезапно спросил Рамиль.

Я удивлённо посмотрела на него.

– Что вы имеете в виду? – спросила я.

– Не притворяйся, – ответил он. – Ты же не думаешь, что я поверю, будто ты просто красивая кукла, которую послали на встречу с важными людьми?

Я промолчала.

– Ты должна узнать, что они обсуждают, – продолжал Рамиль. – И доложить Кире.

– Я знаю, – ответила я.

– И не вздумай меня обмануть, – сказал Рамиль. – Я буду следить за тобой.

– Я помню, – ответила равнодушно.

– Хорошо, – сказал Рамиль.

Лифт остановился, и двери открылись. Я вышла из лифта и направилась к выходу из отеля. Мужчина последовал за мной.

На улице нас ждала машина. Мы сели в неё и поехали к месту встречи.

По дороге я пыталась придумать план, как подобраться к Дюбуа и узнать, то что меня интересует. Но с Рамилем Андреевичем это было очень сложно. Он не отрывал от меня глаз, словно боялся, что я сбегу.

Что ж, посмотрим, кто кого переиграет, подумала я. Эта игра началась, и я намерена её выиграть.

Прибыв к месту встречи, я отметила, что это фешенебельный ресторан с охраной на входе. Рамиль, как и ожидалось, держался рядом, словно приклеенный.

Нас провели в отдельный кабинет. Там уже ждали Дюбуа и, как я полагала, заместитель министра правительства Германии, представительный мужчина средних лет.

После обмена формальными приветствиями мы сели за стол. Рамиль занял место рядом со мной, демонстративно положив руку на спинку моего стула, словно показывая всем, кто здесь главный. Меня это раздражало, но я старалась не показывать вида.

Разговор начался с общих тем: погода, экономика, политика. Я внимательно слушала, стараясь запомнить каждую деталь. Но, к сожалению, ничего конкретного не звучало.

Затем разговор перешёл на более серьёзные темы: инвестиции, контракты, сделки. Дюбуа и заместитель министра говорили на профессиональном языке, который был мне мало понятен. Я чувствовала себя лишней в этом разговоре.

Но вдруг я услышала имя Алекса Рикмана. Моё внимание обострилось.

– Рикман представляет для нас серьёзную угрозу, – сказал Дюбуа. – Его нужно остановить любой ценой.

– Мы знаем, – ответил заместитель министра. – И мы работаем над этим.

– Но время не ждёт, – сказал Дюбуа. – Нужно действовать быстро и решительно.

– Мы понимаем, – ответил заместитель министра. – И у нас есть план.

Что за план? – подумала я. Что они собираются сделать с Алексом?

Я попыталась задать вопрос, но Рамиль перебил меня.

– Мари ещё слишком молода, чтобы понимать такие сложные вопросы, – сказал он, с напускной любезностью. – Ей лучше не вникать в наши дела.

Я злобно посмотрела на него. Он знал, что делает. Он специально не давал мне задавать вопросы.

После этого разговор снова перешёл на общие темы. Я чувствовала, что упускаю важную информацию.

Когда встреча подошла к концу, моему разочарованию не было предела. Я ничего не узнала о планах Дюбуа и заместителя министра.

По дороге в отель молчала, обдумывая всё, что услышала. Рамиль, как обычно, не отрывал от меня глаз.

Приехав в отель, я сразу направилась в свой номер. Мне нужно было срочно связаться с Михаилом и рассказать ему о разговоре и о странном поведении Рамиля.

Потянувшись к дверной ручке, как тут же мою руку перехватил Рамиль, прижав к стене.

– Думаешь, я не знаю, почему ты тянешь с выполнением заказа? – сказал он, с раздражением в голосе.

Я молча смотрела ему в глаза, уловив в них злость, недовольство и… власть.

– Я знаю, почему ты не убиваешь его, – тихо проговорил он, обдавая лицо тёплым дыханием, – я с удовольствием расскажу правительству, что связывает тебя с Алексом, – противно прошипел он.

– Мои отношения с Рикманом – не ваше дело, – процедила я сквозь сжатые зубы, пытаясь сдержать гнев и неприязнь.

– Ошибаешься, – произнёс он, властно схватив меня за талию.

– Однажды… придёт заказ и на вас, – начала я, приближаясь к его лицу, – и я выполню его, не моргнув и глазом, – грубо сказала я.

Рука с талии переместилась на шею, крепкими и сильными пальцами он сдавил горло. Я глубоко дышала через нос, запрокинув голову, гордо смотря ему прямо в глаза.

– Я всегда вооружена, – медленно полезла в сумочку, нащупывая ствол.

– Если со мной что-то случится, – процедил он, – ты сгниёшь в лагере.

– Лучше сгнить в лагере, чем быть твоей подстилкой, – уверенно произнесла я.

Он хищно улыбнулся, обнажив идеально белые зубы.

Я вытащила пистолет из сумочки и приставила его к животу мужчины.

– Не нужно портить со мной отношения, – твёрдо проговорила я.

– Дерзкая, – ухмыльнулся он, – ты не посмеешь, – сказал он.

– Может, проверим? – спросила я, глядя ему прямо в глаза. – Я знаю, что ты делал с Кирой, – с ненавистью проговорила.

Напряжение висело в воздухе. Казалось, время замерло.

Рамиль медленно убрал руку с моей шеи.

– Ты играешь с огнём, Мари, – сказал он.

– Может быть, – ответила я. – Но я не боюсь обжечься.

Я убрала пистолет и оттолкнула его от себя.

– Не приближайся ко мне, – сказала я. – Иначе я не буду так любезна.

Развернувшись, вошла в свой номер и захлопнула дверь перед его носом. Прислонившись спиной к двери, прикрыв глаза, облегчённо вздохнула.

Он ушёл. Пока ушёл. Но я знала, что это только затишье перед бурей. Рамиль не из тех, кто легко сдаётся. Он будет действовать, чтобы добиться своего. И мне нужно быть готовой к этому.

Положив сумочку на тумбочку, из прихожей вошла в комнату и резкий, знакомый запах ударил в нос. Я остановилась, напрягаясь. Надо было достать из сумки ствол, но кто же знал, что меня будут поджидать в собственном номере?

Глава 12

– Нашла себе нового покровителя? – послышался сердитый мужской голос в полумраке комнаты.

Не успев добежать до сумочки, меня резко схватили за руку и дёрнули назад, столкнув с сильными, напряжёнными грудными мышцами.

Я резко обернулась, вырывая руку из его хватки. В полумраке разглядела знакомые черты лица.

– Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь? – с удивлением и раздражением произнесла я.

– Ответь на мой вопрос, – прорычал Рикман, его глаза сверкали злостью. – Почему он с тобой?

– Это не твоё дело, – огрызнулась я. – Ты вообще, как сюда попал?

– Не правильный ответ, – отрезал Алекс, – я хочу знать, что происходит. Ты опять работаешь на него?

– Хватит нести чушь, – вздохнула я, раздражаясь ещё сильнее. – У меня и так проблем хватает.

– Проблем? – усмехнулся Алекс. – И что же это за проблемы? Может быть, я могу помочь?

– Лучше бы ты держался от меня подальше. Забыл, я киллер, который должен тебя убить… – возмущённо произнесла я.

– Я не уйду, – сказал Алекс, делая шаг ко мне. – Я не оставлю тебя одну в этом дерьме.

Я ехидно усмехнулась.

– Однажды ты меня уже бросил, – процедила я зло, – так что, пошёл вон!

Пыталась вырваться из его цепких лап, но получалось не очень удачно, лишь упёрлась спиной в стену, а Рикман навис надо мной с недобрым блеском в глазах, пройдясь по мне взглядом.

– Ну как, твой наряд понравился твоему новому боссу? – съязвил он, зажимая меня между стеной и своим телом. – Произвела впечатление на собрании?

– Пошёл к черту! – прошипела я, вздёрнув руку, проехалась по его щеке в звонкой пощёчине. Если бы было пространства больше, я бы не только пощёчину залепила ему. Врезала бы как следует, чтобы из глаз искры полетели.

Щека Алекса покраснела. Он застыл на мгновение, а потом его взгляд потемнел.

– Ты пожалеешь об этом, – прошипел он.

– Я уже жалею, – ответила я, – что ты вообще здесь.

Он наклонился ко мне, его дыхание обжигало мою кожу.

– Ты моя, – прошептал он. – И никому тебя не отдам.

– Я не твоя, – прохрипела я.

– Тогда почему же до сих пор не выполнила приказ? – заинтересованно, с хитрой улыбкой произнёс он.

Я молча отвернулась, напряжение в теле нарастало, мурашки бегали по коже, словно в побеге от него. Господи! Дай мне сил. “Пусть он скорее уйдёт” – пронеслось в моей голове, умоляющим жалким голосом. Алекс приблизился к моей щеке, касаясь её губами и медленно вдыхал запах. Сердце забилось в бешеном ритме, словно сейчас вылетит из груди, сломав рёбра.

Я почувствовала, как его рука скользнула по моей спине, притягивая ближе. Он шептал что-то на ухо, слова которого терялись в нарастающем гуле в моей голове.

– Что ты делаешь? – прошептала, стараясь сохранить остатки самообладания.

– То, что давно хотел, – тихо ответил Алекс, его голос был хриплым. – Уже несколько дней. После той ночи в моём доме.

От щеки его губы медленно поползли к шее, где только что были пальцы Рамиля. Это ужасно!

Почему рядом с Рикманом я чувствую себя жалкой и безвольной?

Его рука стала опускаться ниже, забираясь под подол моего платья, прикасаясь к кружевному белью. Глубоко дыша, я старалась не позволять себе таять от его прикосновений. Но как бы ужасно это ни звучало, меня тянуло к нему спустя столько лет, и предательства с его стороны. Ненавидеть и желать, ужасное сочетание чувств, что убивает изнутри.

Отодвинув кружево, его пальцы стали ласкать меня, заставляя издать неудержимый стон от удовольствия, что стало накрывать моё тело.

Я понимала, что это безумие, что предаю себя и всё, во что верила. Но сопротивляться не было сил. Его прикосновения обжигали меня, словно пламя, и я готова была сгореть в этом огне.

– Алекс… – прошептала я, чувствуя, как теряю контроль над собой.

Он не ответил, продолжая осыпать поцелуями мою шею и плечи. Его пальцы творили чудеса, и я готова была сдаться, отдаться во власть своих желаний.

Но в голове всплыли слова Киры: “Ты под колпаком, Мари. Они тебе не доверяют. И если ты совершишь хоть одну ошибку, они тебя уничтожат”.

Надо это прекращать!

– Прекрати! – прорычала я, упираясь руками в его мощную грудь, где мышцы напряглись, а глаза мужчины горели безумным огнём.

– Неужели он лучше? – проговорил он тихо, проникая в меня двумя пальцами.

Я шумно выдохнула.

– Пошёл ты! – зашипела я и со всей силы оттолкнула его.

Он отшатнулся, я же прошла в центр комнаты.

– Чего ты добиваешься, Алекс? – закричала я. – Да, сейчас я не могу спустить курок, но рано или поздно это произойдёт!

– Ты моя, – повторил он, словно не слыша моих слов.

– Уходи пока можешь, – твёрдо произнесла я, поднимая на него стальной взгляд.

Рикман смотрел на меня, не мигая. В его глазах читалась боль, гнев и… безысходность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ты сломала меня, – тихо сказал Алекс.

Нервно усмехнулась, сжимая переносицу пальцами.

– Просто уйди.

Он какое-то время стоял неподвижно, потом медленно подошёл к двери. Остановился в дверном проёме и обернулся.

– Я… – прошептал он.

– Уходи, – перебила я, повторяя.

Он кивнул, и вышел из номера, оставив меня одну.

Я упала на кровать и шумно выдохнула, закрывая лицо руками. Ненавидела себя за слабость. За то, что снова позволила ему приблизиться. За то, что он снова напомнил мне о той ночи.

Я понимала, что Алекс – это большая опасность. Он непредсказуем. Он может сделать всё, что угодно. И мне нужно держаться от него подальше.

Я убрала руки с лица и поднялась с кровати. Нужно было как можно скорее связаться с Михаилом. И рассказать ему обо всём, что произошло.

Подойдя к тумбочке, где лежал мой телефон, я заметила небольшую записку, сложенную вчетверо. Сердце пропустило удар. Кто мог её оставить?

Развернув записку, я прочитала: “Не доверяй никому. Они следят за тобой”. Подпись отсутствовала. “Поздно”, подумала я. Уже в курсе, что я под наблюдением.

Данное обстоятельство меня не пугало и не тревожило. Мне было плевать на тех, кто думает, что может меня контролировать или сломить. Единственное, чем они (правительство) могли меня напугать – смерть, но и её я не боялась.

Так что, порвав записку, выбросила в унитаз и смыла. От посторонних глаз подальше.

Нужно было сосредоточиться на главном: найти Дюбуа и узнать, что он задумал. И как это связано с Алексом.

Достав телефон, я набрала номер Михаила.

– Мари, что случилось? – спросил он, как только я ответила. – С тобой всё в порядке?

– Я в порядке, – ответила я. – Но нам нужно кое-что обсудить.

– Я слушаю, – сказал Михаил.

– Я знаю, что Дюбуа и заместитель министра что-то замышляют, – сказала я. – Но я не знаю, что именно.

– И что ты предлагаешь? – спросил Михаил.

– Мне нужно встретиться с Дюбуа ещё раз, наедине, – ответила я. – Попробую вытянуть из него хоть какую-то информацию.

– Это опасно, Мари, – сказал Михаил. – Ты уверена, что хочешь это сделать?

– У меня нет выбора, – ответила я. – Это единственный способ узнать правду.

– Хорошо, – сказал Михаил. – Я помогу тебе. Но ты должна быть предельно осторожна, когда под боком Рамиль Андреевич.

– Я помню, – ответила я раздражённо. – Пробей, где сейчас Дюбуа, что делает? И как можно скорее пришли мне информацию. Я сегодня же увижусь с ним.

– Хорошо, но… – начал брат медленно.

– Никаких но, Михаил, – перебила его я, – у меня больше нет времени. Меня всё это достало! – сжимаю кулаки до хруста. – Или я узнаю правду, либо приду за теми, кто захочет меня убить.

– Собираешься начать войну? – с тревогой в голосе проговорил Михаил.

– Если придётся, – твёрдо произнесла я.

– Вот, нашёл! – воскликнул Михаил. – Дюбуа сейчас в ресторане “Amador”, на улице Reichenbachstraße 27–31.

– Отлично, – бодро проговорила я, снимая с себя платье и ища другую одежду в чемодане, – скоро буду там.

– Будь осторожна, Мари, – сказал Михаил. – И позвони мне, если что-то случится.

– Хорошо, – ответила я. – Спасибо, Михаил.

– Не за что, – ответил он. – Береги себя.

Отключив телефон, я быстро переоделась в удобную одежду: чёрные джинсы, чёрный свитер и кожаную куртку. На ноги надела удобные ботинки.

Взяв сумку, в которой лежал пистолет, я вышла из номера. Нужно было незаметно проскользнуть мимо номера Рамиля.

Тихо открыв дверь, я выглянула в коридор. К счастью, никого не было.

Я быстро выскользнула из номера и направилась к лифту.

Спустившись на первый этаж, я вышла из отеля и села в такси.

– В ресторан “Amador”, пожалуйста, – сказала я водителю.

Пока мы ехали в ресторан, я обдумывала свой план. Нужно было подобраться к Дюбуа как можно ближе и вытянуть из него правду. Но как это сделать, когда он окружён охраной?

У меня было несколько идей. Но ни одна из них не казалась безопасной.

Но я знала, что не могу отступать. Слишком многое стояло на кону.

Я должна была узнать правду. И спасти Алекса. Даже если для этого мне придётся пойти на всё.

Подъехав к ресторану, я расплатилась с водителем и вышла из такси.

Перед входом в ресторан стояла охрана. Я глубоко вздохнула и направилась к ним.

“Будь что будет”, – подумала я.

Глава 13

Как ни странно, но войти в ресторан оказалось не так уж и сложно. Спокойно пройдя мимо охраны, я оказалась внутри заведения и увидела Дюбуа, сидящего за столом спиной ко мне. Ресторан был почти пуст, и он сидел в центре зала, спокойно и беззаботно ковыряясь вилкой в содержимом тарелки.

Я смело направилась к его столику и встала напротив него с любезной улыбкой.

– О, – мужчина ненадолго задумался, – …ммм… Мари! Какая встреча! Искренне рад Вас видеть.

– Взаимно, господин Дюбуа, – я протянула ему руку для рукопожатия, – вы запомнили моё имя.

– У меня хорошая память на лица, – улыбнулся он, – прошу вас, присаживайтесь, – прикоснулся он губами к моей кисти, как галантный джентельмен, - Составьте мне компанию, – он продолжал ковыряться вилкой в салате. – Любите авангардную кухню?

Я села напротив него, сохраняя спокойное выражение лица.

– Не могу сказать, что являюсь большим ценителем, – ответила я. – Но я всегда открыта для новых впечатлений.

– Прекрасно, – сказал Дюбуа, откладывая вилку и опираясь локтями на стол. – А какие впечатления привели вас сюда, мисс Вонц? Я не ожидал, что мы встретимся так скоро.

Я улыбнулась, стараясь казаться непринуждённой.

– Я просто хотела поговорить с вами, – сказала я. – Узнать больше о вашей встрече с заместителем министра.

Дюбуа нахмурился.

– Что вас так заинтересовало в этой встрече? – спросил он.

– Мне показалось, что вы обсуждали что-то очень важное, – ответила я. – И мне любопытно узнать, что именно.

– Вы слишком любопытны, мисс Вонц, – сказал Дюбуа. – Это может быть опасно.

– Я люблю риск, – ответила я. – И готова рискнуть.

Дюбуа внимательно посмотрел на меня.

– Вы действительно такая, как о вас говорят? – спросил он.

– А что обо мне говорят? – искренне удивилась я.

– Что вы опасная женщина, – ответил Дюбуа. – И что вам нельзя доверять. Я знаю, на кого вы работаете, – твёрдо произнёс он, не отрывая от меня взгляда.

– Навели обо мне справки, – ухмыльнулась я.

– Таковы времена, – тихо проговорил он, вытирая рот салфеткой, – когда столько лет вращаешься в кругах влиятельных людей, как говорится, – он непринуждённо рассмеялся, – доверяй, но проверяй.

– Я вам не враг, – сказала я, мило улыбаясь, закинув ногу на ногу и устроившись поудобнее. – Я просто хочу поговорить об Алексе Рикмане.

– О, как я мог не догадаться, – насмешливо произнёс мужчина.

Дюбуа откинулся на спинку стула, внимательно рассматривая меня.

– Алекс Рикман, – начал он, – человек, который слишком много знает. И слишком многого хочет. Он стал опасен для определённых кругов.

– Для каких кругов? – спросила я.

– Для тех, кто правит этим миром, – ответил Дюбуа. – Для тех, кто контролирует деньги, власть и ресурсы.

– И что он сделал? – спросила я.

– Он попытался выйти из-под контроля, – ответил Дюбуа. – Он начал собирать информацию, которая могла навредить этим людям. И отказался играть по их правилам.

– А вы какое отношение к этому имеете? – спросила я.

– Я всего лишь винтик в этой системе, – ответил Дюбуа. – Он также нашёл кое-какую информацию обо мне. Я, как и все остальные, защищаю свои интересы. Поэтому многие влиятельные люди объединились.

– Его хотят убить из-за пары скелетов в шкафу, которые он нашёл? – усмехнулась я, – какая-то глупость.

– Я не знаю, что вам известно, – ответил Дюбуа, – но вы явно не в курсе всей картины. У вас есть малая часть информация, но она обрывочна.

– Расскажите мне, что произошло в Кандагаре, – попросила я, - что вы знаете?

Дюбуа вздохнул.

– Не так уж и много. Алекс не предавал вас в Кандагаре, насколько мне известно, – начал он. – Наоборот, он пытался вас спасти.

Я вздрогнула.

– Что? – переспросила я.

– Его побег был частью плана, – продолжил Дюбуа. – Плана, который должен был вывести вас из-под удара. Но план провалился.

– Кто стоял за этим планом? – пробормотала я, чувствуя напряжение в теле.

Дюбуа внимательно посмотрел на меня, помолчав.

– Рамиль Андреевич, – ответил он, наклоняя головую.

Вот же гнида! Гнев и ярость вспыхнули, словно факел, готовый сжечь всё на своём пути. Значит, Рамиль. Два с половиной года назад он был руководителем компании «Цербер». После того, как меня вернули из Кандагарского плена, он пошёл на повышение. И сейчас…

– И теперь он хочет убить Алекса, – закончила я фразу, словно прочитав мысли Дюбуа.

Дюбуа кивнул.

– Он боится, что Алекс расскажет правду, – сказал он. – О том, что произошло на самом деле.

– И что же произошло на самом деле? – спросила я, стараясь унять дрожь в голосе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дюбуа замолчал на несколько секунд, словно собираясь с мыслями.

– Я знаю, немного, – сказал француз наконец. – Он планировал обвинить Александра в государственной измене.

– Но зачем? – спросила я.

– Не имею понятия, – ответил Дюбуа. – Может… - протянул мужчина, - …что-то личное.

– И Алекс узнал об этом? – спросила я.

– Да, – ответил Дюбуа. – Он узнал о планах Рамиля и попытался это остановить. Но Рамиль его перехитрил.

– И поэтому Рикман бежал? – спросила я.

– Не совсем, – ответил Дюбуа. – Не знаю, что между ними произошло. Но, насколько я знаю, Алекс уволился из спецслужб и ушёл в тень. Сейчас, как вы наверняка знаете, он занимается поставками оружия по всей Европе.

– И всё это время он скрывался? – спросила я.

– Да, – ответил Дюбуа. – Он пытался найти доказательства своей невиновности. И доказать правду.

– И он их нашёл? – спросила я.

– Скорее всего, – сказал мужчина, – но Алекс не может подобраться к Рамилю, он слишком хорошо защищён правительством. А уж, что он им наговорил, что те захотели убрать его… – мужчина замолчал с удивлением на лице, а потом посмотрел на меня стальным взглядом, – … вашими руками. Ну, а если вы этого не сделаете, то уберут и вас.

Я застыла. Это был настоящий шантаж. Он просто использовал меня как пешку в своей игре.

– Вы хотите, чтобы я убила Алекса? – спросила я.

– Я хочу, чтобы вы сделали то, что должны. Остановить его. Лишить его возможности навредить Рамилю.

– Но как? – спросила я.

– Это уже ваша задача, – ответил Дюбуа. – Я лишь предоставляю вам информацию. А вы сами решаете, что с ней делать.

– Вы хотите, чтобы я его сдала? – спросила я.

– Вы сами должны принять решение, – повторил Дюбуа. – Я лишь говорю, что он представляет угрозу. И вы должны устранить эту угрозу.

– А если я этого не сделаю? – спросила я.

– Тогда пострадаете Вы, – ответил Дюбуа. – И Алекс тоже.

Я замолчала. Понимая, что он прав. У меня не было выбора.

Я молчала понимая, что он прав. У меня не было выбора. Медленно встав, я любезно попрощалась с Дюбуа и, выйдя из ресторана, поехала в отель. Чёртов Рамиль! Всю дорогу в такси я в красках и подробностях представляла, как убью этого ублюдка. Ярость и раздражение переполняли меня, и я понимала, что уже не смогу остановиться.

Приехав в отель, быстро поднялась на этаж и резко открыла дверь его номера. Она была не заперта, что странно. Комната ярко освещена, но пуста.

– Рамиль! – позвала я с нескрываемой злостью в голосе, проходя по помещению. Номер был пуст. На прикроватной тумбочке лежали его часы и какие-то документы. Я немного наклонилась, чтобы разобрать буквы, напечатанные на белых листах.

Позади услышала тихое шевеление. Оно приближалось ко мне. Резко развернувшись, я ударила мужчину ногой в лицо.

Рамиль опешил, не ожидая подобных действий. Он отлетел назад, ударившись спиной о стену. Из его носа пошла кровь.

– Ты… – он попытался что-то сказать, но лишь сплюнул кровь на пол.

– Мерзкий ублюдок! – прошипела я. – Это ты отправил нас туда! – воскликнула я, подходя ближе, чтобы в очередной раз ударить.

Но не успела. Он перехватил меня и повалил на пол, придавив своим телом.

– И я же вытащил тебя, – грубо сказал он, держа мои руки над головой, – когда твой напарничек сбежал.

– Ты всё подстроил! – кричала, пытаясь вырваться, но этот громила был силён. – Я всё знаю. Я убью тебя!

Дёргая ногами, пыталась вырваться, но не могла.

– Ты полезла не в своё дело, – грубо сказал он. – Тебе нужно было всего лишь выполнить заказ.

Зафиксировав одной своей огромной лапищей мои руки над головой, второй он потянулся куда-то в сторону. Повернув голову, я увидела шприц, что лежал на полу.

– Я тебе уже сказал, – взяв шприц в руку, мужчина снова посмотрел на меня, – либо моя, либо ничья.

– Я убью тебя! – прокричала я в последний раз.

Через секунду почувствовала, как Рамиль вонзил иглу мне в шею. Я зашипела, резко втянув воздух через сжатые зубы. Тело начало расслабляться, а перед глазами поплыли чёрные пятна. Затем наступила темнота.

Глава 14

Я очнулась. Голова гудела, тело ломило, а во рту было сухо. Глаза с трудом открылись, различая тусклый свет, проникающий сквозь узкое зарешеченное окошко. Я лежала на холодном сыром полу. Вокруг был полумрак, сырость и запах плесени.

Я попыталась пошевелиться, но почувствовала, что мои руки и ноги прикованы к металлическим кольцам, вбитым в стену. Камера была маленькой, размером не больше кладовки. Голые стены, железная дверь и тесное пространство — вот и всё, что меня окружало.

Голова раскалывалась от боли, но я попыталась вспомнить, что произошло. Рамиль. Шприц. Темнота. Я поняла, что меня похитили. Но где я? И зачем?

Я напрягла память, пытаясь вспомнить хоть какие-то детали. Где-то вдалеке мелькнула картинка заброшенного, казалось бы, на первый взгляд, старого здания, с охранной по периметру и железной проволокой. Интервальный лагерь.

– Эй! – хрипло крикнула я, пытаясь привлечь внимание. – Есть кто-нибудь?!

Ответа не последовало. Только тишина и капающая с потолка вода.

Я попыталась осмотреться. В углу камеры стояло ведро, скорее всего, для моих нужд. Рядом — кусок чёрствого хлеба и кружка с водой. Вот и всё моё «гостеприимство».

Я снова попыталась вырваться из пут, но кольца были слишком прочными. Ничего не получалось.

«Алекс», — пронеслось у меня в голове. Рамиль хотел меня, а Алекс был для него помехой. Всё было связано.

Я была в ловушке. Но не сдамся. Я должна выбраться. Ради себя. Ради правды.

Собравшись с духом, начала обдумывать план побега. Но как? Без оружия, без связи, без каких-либо шансов?

Сквозь туман в голове пробивалась одна мысль: нужно выжить. А дальше — посмотрим.

Внезапно вдалеке послышались шаги. Они приближались к моей камере. Сердце забилось чаще. Кто это? Рамиль? Или кто-то другой?

Шаги остановились у двери. Заскрипел замок, и дверь с лязгом открылась.

На пороге стоял Рамиль. В его глазах не было и намёка на жалость. Только холод и злоба.

– Ну что, Мари, – сказал он, насмешливо улыбаясь. – Проснулась?

Я молча смотрела на него, стараясь скрыть свою ярость и неприязнь.

– Тебе недолго осталось, – прорычала я. – Я выйду отсюда рано или поздно. Ты не сможешь держать меня здесь вечно.

Он подошёл ко мне ближе и схватил за подбородок.

– Я предлагал тебе решить всё мирно, – хищно прошептал он. – Ты отказалась. Теперь ты заплатишь за это.

Он отпустил меня и отошёл к двери.

– Подумай хорошенько, Мари, – сказал он. – Возможно, у тебя ещё есть шанс изменить своё решение.

Выйдя из камеры, он впустил двух охранников. Они поставили стул в центре камеры, схватили меня за руки и без лишних церемоний усадили на него.

– Не трогайте меня! – прорычала я, оскалившись, как дикий зверь.

Меня сильно ударили по лицу и животу. Я задыхалась от боли и крови, которая стекала по моему лицу. Затем один из надзирателей надел на пальцы кастет и ударил меня по лицу ещё сильнее, так, что моя голова откинулась назад, как у болванчика на пружинках. Я смотрела на них затуманенными глазами и ненавидела, Рамиля и всех, кто способствовал моему пребыванию здесь.

Закрыв глаза на несколько минут, я подумала, что всё закончилось и им надоело меня избивать, но ошиблась. Я резко вскрикнула и распахнула глаза от дикой боли, которую ощутила в ноге. В руках второго громилы был раскалённый докрасна металлический кнут. Жгучая невыносимая боль пронзила ногу, живот скрутило в тугой жгут, из глаз брызнули слёзы.

Сквозь пелену слёз я увидела Рамиля, стоящего в дверях и наблюдающего за происходящим с холодным пронзительным взглядом. Он наслаждался моей болью. Это придало мне новых сил. Я должна выдержать. Я не доставлю ему это удовольствие.

Несмотря на боль, попыталась усмехнуться ему в ответ. Он нахмурился. Это его разозлило.

Я знала, что они не остановятся. Они будут пытать меня до тех пор, пока я не сломаюсь. Но я не сдамся. Выдержу. Найду способ выбраться отсюда. И я отомщу Рамилю за всё, что он со мной сделал.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на своём дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я должна оставаться сильной. Должна выжить.

***

Три дня. Три долгих, мучительных дня. Пытки не прекращались. Каждый день был хуже предыдущего. Рамиль и его приспешники находили всё новые способы причинить мне боль. Они сломали мне несколько рёбер, выбили зубы, изуродовали спину раскалённым железом. На моих руках и ногах зияли глубокие раны, которые гноились из-за грязи и отсутствия медицинской помощи.

Еду приносили редко, только чтобы поддерживать во мне жизнь. Воду — ещё реже. Я едва держалась, но продолжала сопротивляться. Отказывалась выдавать какую-либо информацию. Я молчала.

За эти три дня Рамиль навещал меня несколько раз. Он пытался сломить меня. Уговаривал, угрожал, обещал пощаду в обмен согласие его предложению. Но, я молчала.

Один из новых методов пыток заключался в том, что приковывали цепями к стене в моей же камере, и на меня обрушивался сильный поток кипятка, затем вода резко менялась на ледяную, словно из ледника. Мне казалось, что мои крики доносились по всему интервальному лагерю, но никто не мог прийти мне на помощь. Ожогов по телу было не так много, поскольку поток кипятка быстро сменяла ледяная вода, но всё же они присутствовали. Это делалось для того, чтобы не сильно ошпарить кожу, так что она сама слезала, но и достаточно для диких мук, что испытываешь во время подобной пытки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда кипяток обжигал мою кожу, я чувствовала, как будто горю заживо. Моё тело горело, каждая клетка кричала от боли. А потом, когда ледяная вода обрушивалась на меня, чувствовала, как будто замерзаю насмерть. Мои кости ломило от холода, мои мышцы сводило судорогой. Из-за ожогов на теле, я не могла иметь одежды, поэтому, находилась лишь в спортивном топе и трусах.

Эта пытка была не только физически невыносимой, но и морально. Они ломали меня, лишали воли.

Я помню, как кричала, умоляла их остановиться. Но они только усмехались в ответ.

Они хотели сломить меня, чтобы я сдалась. Но я не сдавалась. Продолжала сопротивляться, держаться.

Я знала, что должна отомстить Рамилю.

И это давало мне силы. Это давало мне надежду.

Были и психологические пытки. Они заставляли меня слушать записи голоса Алекса, где он умолял меня сдаться, говорил, что ему всё равно, что со мной будет. Я знала, что это ложь. Это была лишь попытка сломить меня.

Но самым страшным было то, что я чувствовала, как силы покидают меня. Боль была постоянной. Я едва держалась на ногах. Боялась, что однажды не выдержу. Но не могла сдаться. Я должна была бороться. Ради себя.

В один из дней, когда меня снова привязали к стулу, в камеру вошёл Рамиль. Он был доволен собой.

– Ну что, Мари, – сказал он. – Как тебе отдых?

Я молчала, глядя ему прямо в глаза с нескрываемой злобой и враждебностью.

– Ты всё ещё упрямишься? – спросил он, усмехаясь. – Жаль. Я надеялся, что ты будешь умнее.

Он махнул рукой, и охранники принесли какой-то странный прибор. Он выглядел как большой металлический ящик с проводами и электродами.

– Это – последнее средство, – сказал Рамиль. – Я долго думал, что использовать. И решил, что тебе понравится.

Охранники прикрепили электроды к моим вискам.

– Ну что, Мари, – сказал Рамиль. – Готова к новым ощущениям?

Я попыталась вырваться, но было поздно.

Рамиль включил прибор.

В этот момент мир вокруг меня взорвался. Я почувствовала сильнейший удар током. Всё моё тело свело судорогой. Я закричала. Боль была невыносимой. Я теряла сознание.

Но прежде чем провалиться в темноту, я услышала голос Рамиля:

– Ты согласишься. Или умрёшь.

***

Я медленно пришла в себя. Первое, что я почувствовала, — это тепло. Тепло, которого я так давно была лишена. Открыв глаза, увидела комнату, залитую мягким светом. Большую красивую спальню, обставленную дорогой мебелью. Мягкая постель, на которой я лежала, была укрыта шёлковым одеялом.

Но самое главное — я не чувствовала боли. Ни физической, ни душевной. Тело было ватным, но в то же время лёгким.

Попыталась сесть, но руки и ноги были в повязках, и не слушались меня. Я была словно парализована. Лицо пульсировало, глаз заплыл кровавой пеленой, и я плохо видела. Губа была сильно разбита и саднила. На, щеке я нащупала маленькие кусочки пластыря, закрывавшие глубокий порез от ножа.

В дверь постучались.

– Войдите, – выдавила я из себя. Голос был хриплым и слабым.

В комнату вошла женщина. Она была одета в белый халат и улыбалась мне.

– Добрый день, Мари, – сказала она. – Как вы себя чувствуете?

– Где я? – нетерпеливо тихо проговорила. – И что со мной?

– Вы в безопасности, – ответила женщина. – В клинике. Мы привели вас в чувство, вы были в очень плохом состоянии. Сильное внутреннее кровотечение…множество увечий.

– Как давно я здесь? – тихо перебила, пытаясь приподняться, но не могла даже пошевелиться.

– Уже… – она посмотрела на наручные часы на правом запястье, – двенадцать часов как. Ну ладно, отдыхайте. Я просто пришла проверить вашу капельницу. Скоро принесут обед.

Женщина мило улыбнулась и вышла из палаты.

Я осталась одна. Двенадцать часов… Значит, я всё ещё жива. Но что будет дальше?

Я попыталась сосредоточиться. Нужно было понять, что происходит. Начала напрягать память, вспоминая всё, что произошло до того, как я потеряла сознание. Рамиль. Электричество. А потом — темнота.

Меня охватила тревога. Я понимала, что мне нужно выбраться из этой клиники. Не знала, кому здесь можно доверять. Но как мне это сделать, если я даже пошевелиться не могу?

Снова попыталась пошевелить рукой, но ничего не вышло. Паника подступила к горлу. Я должна успокоиться. Должна взять себя в руки.

Вдруг я почувствовала лёгкое покалывание в руке, попыталась сосредоточиться на нём и, к своему удивлению, почувствовала, как мои пальцы начали слегка шевелиться.

Это была лишь слабая надежда, но она зажгла во мне огонёк. Я не сдамся. Я выберусь отсюда. И тогда никому мало не покажется.

В клинике я провела пару дней, и сама настояла на выписке. Всё это время единственным моим посетителем была женщина-врач. Мобильного при мне не оказалось, поэтому я позвонила Михаилу со стационарного телефона, чтобы меня забрал. Брат примчался, как птица.

Помог выйти из здания и аккуратно посадил в машину.

– Мари, что с тобой случилось? – спросил Михаил, обеспокоенно глядя на моё лицо, с жалостью в глазах. – Кто это сделал?

Я молча смотрела в окно,медленно моргая, всматриваясь в быстро проносящиеся мимо окрестности улиц. Мне было тяжело говорить.

– Это Рамиль, – прошептала я наконец. – Он похитил меня. Пытал.

Михаил сжал руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Я его убью! – прорычал он, не отрывая взгляд от дороги.

– Не сейчас, – сказала я, держась за перебинтованнный живот, со свежим шрамом от операции.

– Боже, Мари, – прошептал он с болью в голосе, – на тебе живого места нет. Мы искали тебя. Я потерял тебя после твоей встречи с Дюбуа. Чуть с ума не сошёл. Когда ты не вышла на связь, я просмотрел все камеры, сделал всё, что мог, но не нашёл. Тогда понял, что нужно подключить Киру, и пошёл к ней. Я всё ей рассказал.

– Ты не должен был, – прохрипела, не имея сил на большее.

– А что мне оставалось делать? Этот изверг чуть не убил тебя!

– Ну, не убил же, – перебила я, – он хочет, меня живой, – с болью в груди произнесла я. – Нам нужно продолжить работу.

– Ты с ума сошла?! – воскликнул брат, поворачиваясь ко мне с возмущением в глазах.

– Я ещё не всё узнала, – тихо настаивала.

– Об этом не может быть и речи! – громко произнёс Михаил. – Ты себя видела? Ты словно мертвец, восставший из могилы.

– Шутишь – это хорошо, – улыбнулась я и попыталась засмеяться, но боль в мышцах остановила меня.

– Сейчас я отвезу тебя домой, – твёрдо сказал брат, – и пока ты полностью не восстановишься, мы ничего не будем делать. Я буду рядом с тобой. Кстати, нужно будет заехать в супермаркет за продуктами. Могу предположить, что ты соскучилась по моим стейкам, – подмигнул мне парень.

– Очень, – улыбнулась я брату, чувствуя себя рядом с ним лучше, чем когда-либо, даже несмотря на моё внутреннее и внешнее состояние.

В груди стало тепло и спокойно. Только любовь и поддержка брата придавали мне сил бороться и не сдаваться.

Я прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Нужно было набраться сил. Но в голове всё равно крутились мысли об Алексе. Где он сейчас? О заказе на него. О Рамиле. Как долго он планировал всё это?

Я знала, что не могу просто сидеть сложа руки. Я должна что-то делать. Но для этого мне нужно восстановиться. И я должна довериться Михаилу. Он поможет мне.

Вместе мы справимся.

Глава 15

Два с половиной года назад…

Оглушительный звук вращающихся лопастей вертолёта заставлял меня оставаться в сознании. Я мутным взглядом осматривала кабину вертолёта. Всё расплывалось, и я не могла разглядеть лица тех, кто сидел напротив и рядом со мной. Только знакомые голоса дали мне понять, что меня забрали мои коллеги из компании.

Кислородная маска раздражала. Боль в груди сковывала и не давала полноценно дышать.

– Она жива? – услышала я приглушённый мужской голос.

– Да, но состояние тяжёлое, – ответил другой. – Нужно скорее доставить её в госпиталь.

Я попыталась что-то сказать, но горло пересохло, и из него вырвался лишь хрип.

– Не говори, Мари, – услышала я знакомый голос Рамиля. – Тебе нужно беречь силы. Скоро мы будем в безопасности.

Я попыталась повернуть голову в его сторону, но мышцы не слушались меня. Чувствовала себя сломанной куклой.

– Алекс… – прошептала я, с трудом разбирая слова.

– Он сбежал, – грубо произнёс мужчина, осторожно держа меня за руку. – Всё в порядке, мы забрали тебя и скоро будем дома.

Я не могла поверить словам Рамиля о том, что Алекс сбежал и бросил меня умирать. Горечь, обида и злость разлились глубоко внутри меня. Я отвернулась, не желая видеть лицо мужчины. Никого не хотела видеть. Закрыла глаза. Усталость накатила на меня, как волна. Я провалилась в беспамятство.

В голове всплывали обрывки воспоминаний: пытки, боль, страх. И голос Рамиля, успокаивающий и раздражающий.

«Он врёт», — пронеслось у меня в голове. «Алекс не мог меня бросить». Но почему он тогда не пришёл? Почему не попытался меня спасти из плена?

Сомнения терзали меня. Я не знала, кому верить. Рамиль был мои начальником, и в то же время изворотливым типом. Но что, если он говорил правду об Алексе?

Страх сковал меня. Я боялась, что Алекс действительно предал меня и бросил умирать в кандагарском плену. Боялась, что всё, во что я верила, было ложью.

Но я не могла позволить страху взять верх и должна была узнать правду. Должна была найти Алекса. И я должна была выяснить, что произошло в Кандагаре.

Когда я открою глаза, я буду сильнее. И буду готова к любому испытанию.

С трудом подняв веки, глаза защипало яркое освещение. В комнате было светло, пахло лекарствами. Я лежала на больничной койке, подключённая к капельнице. В голове всё ещё царил хаос, но боль немного отступила.

В дверь постучались.

– Войдите, – произнесла я. Голос был слабым, но более уверенным, чем раньше.

В палату вошёл Каримов. Он был одет в строгий костюм, и на его лице читалась смесь заботы и… чего-то ещё.

– Мари, – сказал он, подходя ко мне. – Как ты себя чувствуешь?

Я молча смотрела на него, не знала, что и думать. Он был моим начальником, тем, кому я доверяла. Но теперь я уже ни в чём не была уверена.

– Всё хорошо, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно.

– Я рад, что ты в порядке, – сказал Рамиль. – Мы очень волновались.

– Правда? – усмехнулась я. – А Александр? Где он?

Взгляд Рамиля на мгновение метнулся в сторону, но он быстро взял себя в руки.

– Алекс… – начал он. – Он не вернулся… сбежал.

Я почувствовала, как внутри меня всё сжалось.

– Сбежал? – переспросила я. – Как? Почему?

– Я не знаю подробностей, – ответил Рамиль. – Но он предал нас. И бросил тебя, там. Нам чудом удалось тебя спасти из плена.

Я отвернулась к стене, пытаясь скрыть свои слёзы. Я не верила ему. Но и не знала, что думать.

– Не стоит так расстраиваться, Мари, – сказал Рамиль, подходя ко мне. – Мы тебя вытащили. К счастью, ты жива и тебе больше ничего не угрожает. Теперь тебе нужно отдохнуть. – произнёс Рамиль заботливо, подходя ближе и присаживаясь на край кровати.

– Я хочу знать правду, – сказала я, не оборачиваясь. – Что произошло на самом деле?

Рамиль замолчал на несколько секунд.

– Какую правду ты хочешь услышать? – раздражённо спросил он, не сводя с меня взгляда. – ...что Александр смог освободиться и сбежать из плена, бросив тебя и предав нашу организацию?

– Ты лжёшь, – прорычала я, глядя на него разъярёнными глазами.

– Зачем мне это? – спокойно сказал мужчина, нежно положив руку мне на колено.

Я вздрогнула. Его прикосновение вызывало у меня отвращением.

– Он не мог, – огорчённо прошептала я, чувствуя, как слёзы наполняют мои глаза.

Рамиль взял мою руку, бережно поглаживая.

– Не стоит расстраиваться, главное, что ты в безопасности. Тебе нужно набираться сил и поправляться, – мягко сказал он, – я всегда рядом. – Рамиль приблизился к моему лицу, пытаясь поцеловать, но я отвернулась, не дав ему такой возможности.

Он на мгновение остановился, но потом прикоснулся губами к щеке в нежном поцелуе, едва заметно улыбнулся и, встав с кровати, направляясь к выходу. Остановившись у двери, он обернулся и посмотрел на меня беспокойным взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я приду завтра, – спокойно произнёс он и вышел из палаты.

Я ничего не ответила, пустым взглядом глядя на закрывшуюся дверь. С пустотой внутри.

Слёзы покатились по моим щекам. Я не знала, что делать. Верить Рамилю или нет? Он говорил так убедительно, что невозможно было не верить.

Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Мне нужно было подумать, что делать дальше. Если всё так, как говорит Рамиль, и меня предал не только напарник, но и любимый человек, то он пожалеет, что так поступил со мной.

Я открыла глаза и посмотрела на свои руки. Они дрожали. Но внутри меня горел огонь. Огонь мести. Огонь справедливости.

И этот огонь поможет мне выжить.

***

– Эй, Мари, – возник передо мной Михаил, размахивая руками и пытаясь привлечь моё внимание.

Я часто заморгала, пытаясь избавиться от нахлынувших воспоминаний.

– Да? – отозвалась я.

– Ты будто отключилась, – беспокойно произнёс брат.

– Просто задумалась, – спокойно проговорила я, аккуратно укладывая голову на подушку. Тело до сих пор ужасно болело, я не могла даже встать с постели и сходить в туалет. В этом мне помогал брат, заботливо перемещая по квартире.

– Я спрашиваю, ты будешь омлет с сыром или помидорами? – Михаил вопросительно поднял брови.

– С сыром, – тихо ответила я, прикладывая руку к перевязанному животу.

Михаил вернулся на кухню, и я снова погрузилась в свои мысли. Воспоминания о пытках, о Рамиле, о предательстве Алекса не давали мне покоя.

Я должна была что-то делать. Но что?

Сейчас я была слишком слаба. Мне нужно восстановиться. Набраться сил.

Я посмотрела на Михаила. Он был таким заботливым и любящим. Я знала, что могу на него положиться. Прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Я была не одна. И это придавало мне сил.

Очень скоро я поправлюсь и продолжу расследование. Разберусь во всей этой грязи, которая на меня свалилась. Я докопаюсь до правды. И тогда ни правительство, ни Рамиль, никто-либо другой не смогут меня остановить. Если понадобится, я уничтожу их всех!

Я чувствовала, как во мне растёт решимость. Я найду тех, кто причинил мне боль, и заставлю их заплатить.

Раскрою все грязные секреты. Я разоблачу ложь и восстановлю справедливость.

И никто не сможет меня остановить.

Начало формы

Михаил подошёл ко мне с тарелкой омлета. Аромат еды пробудил мой аппетит.

– Ешь, – сказал он, садясь рядом со мной на диван. – Тебе нужно поесть. Кстати, ты приняла лекарство? – обеспокоенно спросил брат.

Я взяла вилку и начала есть. Омлет был вкусным. Но в моей голове уже созрел план.

– Вчера вечером была последняя, – произнесла я, проглотив кусочек омлета.

Я поправлюсь. Восстановлю силы. И начну охоту.

Рамиль и все, кто ему помогал, пожалеют, что связались со мной. Я превращу их жизнь в ад.

Я стану их самым страшным кошмаром.

И они узнают, что такое настоящая месть.

– Тогда сейчас, – жуя, проговорил парень, – я доем и схожу в аптеку. Тебе нельзя прерывать курс.

– Хорошо, – тихо сказала я, нежно улыбаясь брату.

Я знала, что Михаил беспокоится обо мне. Он сделает всё, чтобы помочь мне. И я была бесконечно благодарна ему за это. Но также знала, что не могу полагаться только на него. Я должна сама взять свою жизнь в свои руки.

После того, как Михаил ушёл в аптеку, я достала из кармана телефон, который он мне купил. Включила его и первым делом зашла в контакты. Нашла номер Киры. Долго колебалась, прежде чем нажать кнопку вызова. Я не знала, что сказать. Не знала, можно ли ей доверять. Но я должна была попробовать.

Я набрала номер и прижала телефон к уху.

Пошли гудки.

Сердце забилось чаще.

И вдруг в трубке послышался голос:

– Алло?

– Это Мари, – произнесла я твёрдо, собрав все свои силы.

– Как самочувствие? – стальным голосом произнесла начальница.

– Если бы тебе было интересно, ты бы пришла, – грубо сказала я.

– Не могла, – проговорила Кира, тяжело дыша, – решала проблемы. Смотрю, тебе уже лучше.

– Лучше, – раздражённо, с ноткой злости и решимости проговорила я.

– Всё, что ты задумала, – начала Ливицкая, – оставь при себе. Это не лучшая затея.

– Да, что ты, – ехидно усмехнулась, – и что же я задумала?

– Мари, я потратила кучу ресурсов, связей, чтобы вытащить тебя из интервального лагеря. Так, что не подставляй меня, – сказала начальница. – Ты же знаешь, он не оставит тебя в покое. Если у него не получилось в первый раз, получится в следующий…

– Из своего личного опыта знаешь? – огрызнулась я.

Кира обречённо вздохнула. Ненадолго в трубке повисло молчание.

– Со мной было по-другому, – мрачно произнесла Ливицкая. – Это было не подчинение. Работа. И меня проучили. Тогда он выполнял свою работу. У него не было… не было личного мотива.

– Я - не ты, – сказала я. – Ему не удастся меня сломить. Покорность закончилась, – твёрдо произнесла я.

– Ты совершаешь ошибку, – встревожено сказала Кира.

– Может быть, – ответила я. – Но это моя ошибка. И я буду расплачиваться за неё сама.

– Мари, послушай меня, – взмолилась Кира. – Рамиль – сильный противник. Он влиятельный. Он может сделать с тобой всё, что захочет.

– Тогда я должна стать сильнее его, – сказала я.

– Это невозможно, – возразила Кира. – Ты не понимаешь, с кем имеешь дело.

– А ты понимаешь? – резко произнесла я. – И почему ты мне это говоришь?

В трубке снова повисла тишина.

– Потому что я не хочу, чтобы ты погибла, – наконец сказала Кира более спокойным тоном. – Потому что ты мне дорога.

Я была удивлена. Никогда не думала, что Кира может испытывать ко мне какие-то тёплые чувства.

– Спасибо, – сказала я. – Но я должна это сделать.

– Тогда, хотя бы будь осторожна, – сказала Кира. – И позвони мне, если тебе понадобится помощь.

Я молча положила трубку.

Собравшись с силами, преодолевая дикую боль в теле при малейшем движении, встала с дивана, бросив телефон, и пошла принять душ. Пока нет Михаила, а то носится со мной как с яйцом, что мне одновременно приятно и неловко, что я настолько беспомощна.

Сняв с себя мягкую домашнюю пижаму, убрав повязку с живота, руки и ног, забралась в ванну и с отвращением и наслаждением включаю тёплую воду. Небольшие ожоги на коже пощипывают, но терпимо. Аккуратно намылив себя и смыв пену, так же осторожно и медленно выбираюсь из ванны, заворачиваясь в мягкое белое полотенце, как тут же слышу звонок в дверь.

На секунду замерев на месте, задумалась, кто это мог быть. Михаил? Вряд ли. У него всегда есть ключи, и он не стал бы звонить в дверь. Прошлый опыт меня уже научил, что не стоит открывать дверь, не посмотрев в глазок, каким бы крутым киллером я ни была. Отложив полотенце, что протирала волосы, медленно поплелась к двери, по дороге взяла ствол, что лежал на диване под подушкой. Оружие всегда при мне. Издержки профессии. Медленно приблизившись к входной двери, перезарядив пистолет, посмотрела в глазок.

И как ему хватило наглости прийти сюда после всего, что он сделал?!

Я тихо стояла возле двери, затаив дыхание.

– Мари, – раздался приглушённый мужской голос, – открой! – с раздражением прохрипел Рамиль.

Я же стояла молча, подперев дверь плечом, крепко удерживая ствол наготове. Было дикое желание открыть дверь и пустить пулю ему в башку. Злость, ненависть, боль, обида затмили меня с новой силой, но я продолжала молча стоять, прилагая не мало усилий, чтобы сдержать себя.

– Я знаю, что ты там, – проговорил он, – открой эту чёртову дверь, – проорал мужчина, ударив кулаком по двери. – …или я вышибу её!!!

Рамиль был зол и неутолим как никогда.

- Открой эту чёртову дверь! Слышишь меня?!

Разъярённые крики закончились, и за дверью послышалась тишина. “Наконец, ушёл”, - подумала я.

– Мари, пожалуйста, – услышала тихий голос, тяжёлое дыхание мужчины, – я… я пришёл извиниться…

Извиниться? Да ты, блядь, издеваешься!

- Мари, прошу тебя, - тяжело прохрипел Рамиль, - давай поговорим.

Крепко сжимая ствол в руке и практически не дыша, прислушивалась, что происходит на лестничной площадке. Я не собиралась открывать дверь этой лживой сволочи, не хочу его видеть, это даже лучше для него, но если открою не удержусь, убью этого ублюдка, и тогда не смогу сделать то, что задумала.

Смерть – это слишком мягкое наказание для него. Нет… я хочу ощутить его страх передо мной. Как он будет умолять сохранить ему жизнь…

Глава 16

С каждым его матерным словом, с каждым ударом кулака по двери, ненависть во мне росла. Я слушала его, сгорая от желания выстрелить, положить этому конец. Но я сдержалась. Пока. Он заплатит, но не сейчас, и не так просто.

Когда Рамиль, наконец, ушел, провалилась в оглушающую тишину. Только стук моего сердца отдавался в ушах. Ноги больше не держали, и я сползла вниз по двери, пока не оказалась на полу. Пистолет, словно спасательный круг, крепко сжимала в руках, прижав к груди. Он был единственным, кому я сейчас могла доверять.

“Он пришел извиниться? Что за бред?” – пронеслось в голове. После всего, что он сделал, он смеет приходить с извинениями? Он действительно думает, что я поверю ему?

Злость закипала внутри. Злость на него, на себя, на всю эту чертову ситуацию. Но я не дам ей меня сломить.

Я должна быть сильной.

В голове крутились обрывки фраз, воспоминания, лица… Рамиль… его ложь, его прикосновения, его предательство. Все это давило на меня, словно груз, который невозможно поднять.

Я закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но образы пыток, страха и отчаяния вновь и вновь всплывали в моей памяти. Я чувствовала себя сломленной, израненной и преданной.

Но где-то в глубине души ещё теплился огонёк надежды. Надежды на то, что я смогу выжить, что смогу узнать правду и отомстить за все страдания. Изменить свою жизнь.

Я открыла глаза. Решимость вновь наполнила меня. Я не позволю им сломить меня. Буду бороться до конца.

В этот момент я услышала звук открывающегося замка.

Михаил!

Я попыталась быстро встать, но получилось, что я ползу по полу, словно слизняк, спрятав пистолет за спину. Я не хотела, чтобы он видел меня такой слабой и уязвимой.

Михаил вошёл в квартиру и замер, увидев меня.

– Мари? Что случилось? – спросил он, обеспокоенно глядя на меня.

Постаралась улыбнуться, но получилось лишь жалкое подобие улыбки.

– Всё в порядке, – сказала я медленно встав на ноги. – Просто немного устала.

Но Михаил не поверил мне. Я видела это по его глазам.

– Не ври мне, Мари, – сказал он. – Я вижу, что что-то не так.

Я вздохнула и опустила голову.

– Рамиль приходил, – прошептала я.

Глаза Михаила наполнились яростью.

– Что он хотел? – спросил он, сжимая кулаки.

– Ничего интересного, – ответила я. – Приходил извиниться, якобы. Я не открыла ему.

Михаил подошёл ко мне и обнял.

– Всё будет хорошо, Мари, – сказал он. – Я не позволю ему причинить тебе вред.

Я прижалась к нему, чувствуя, как его тепло и поддержка помогают мне хоть немного успокоиться.

– Спасибо, Миш, – прошептала я. – Спасибо, что ты рядом.

Я знала, что мне предстоит долгий и трудный путь. Но я также знала, что не одна. И это давало мне силы продолжать бороться.

– У меня есть план, – решительно произнесла я в грудь брата.

Михаил внимательно, с настораживающим волнением, посмотрел в мои глаза.

– Какой план? – спросил он.

Я отстранилась от него и посмотрела прямо в глаза.

– Но нам нужен… – на минуту задумалась я, – …Алекс.

СПУСТЯ ПЯТЬ ДНЕЙ.

Проглотив очередную порцию таблеток, опрокинув в себя стакан воды, запивая, замечаю брата, сидящего за кухонным столом, не отрывающегося от монитора ноутбука.

– Ты что, всю ночь сидел за компьютером? – проговорила я, подойдя к нему.

– Почти, – сонно ответил Михаил, потирая рукой глаза, – пока отправлял запрос своим знакомым, чтобы по камерам наблюдения по всей Европе, где бы могли засечь Рикмана, пока ждал результат пару часов покимарил, – зевая пробурчал брат.

– Что нашёл? – нетерпеливо произнесла я.

– Ничего! – разочарованно воскликнул мужчина, – хорошо прячется. Залёг на дно.

Я огорчённо вздохнула и молча направилась к выходу.

– Не рановато для пробежки? – в спину прилетело мне.

– В самый раз! – открыв дверь, вышла на утреннюю пробежку.

Свежий утренний воздух немного взбодрил меня. Пробежка была необходима не только для физического восстановления, но и для душевного. Нужно было выпустить пар, сбросить напряжение.

Бежала я по парку, стараясь не думать ни о чем. Просто ощущать, как работают мышцы, как бьется сердце, как дышит легкие. Но мысли все равно возвращались к Алексу. Где он?

Я чувствовала, что должна найти его. Должна узнать правду. К тому же он нужен мне для осуществления моего плана.

Пока я бежала, мне в голову пришла идея. Если Михаил не может найти Алекса с помощью камер наблюдения и шпионов, может быть, я смогу найти его другим способом. Я вспомнила о своих старых контактах в преступном мире. Они могут знать что-то о местонахождении Алекса.

Я ускорила бег, полная решимости. Я должна связаться с ними и узнать, что они знают. И не остановлюсь ни перед чем, пока не найду Александра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Утром рано парк был безлюдным, комфортным, чтобы спокойно пробежаться и устроить тренировку на свежем воздухе.

Холодная сильная рука схватила меня сзади за кисть и дёрнула в ближайшие кусты. Конечно, это было неожиданно. От физических нагрузок тело противно ныло и отдавалось томной болью. Но сразу же сориентировалась, оттолкнув нападавшего. Встав в стойку, я наконец столкнулась лицом с неизвестным.

– Слышал, ты меня искала, – улыбаясь во весь рот, обнажая свои белые зубы, сказал до дрожи знакомый и раздражающий голос.

– Какого чёрта? – сердито произнесла я.

Алекс впился в моё лицо настораживающим взглядом, в глазах которого плескалась злость, холодное возмущение.

– Кто это сделал? – резко оказавшись рядом со мной, хмуро разглядывая моё лицо.

Да, прошло пять дней, я стала чувствовать себя значительно лучше. Постепенно мои раны заживали, но на теле ещё присутствовали, к тому же был неприятный синяк на скуле и разбита губа. Так же на руках и ногах были видны несколько ожогов, и дополнились к моей коллекции новые шрамы.

Рикман поднял ладонь, хотел дотронуться до щеки, я отвернулась, тем самым отдёрнув лицо.

– Не трогай, – холодно проговорила я.

Не знаю, что сейчас чувствовала больше: злость, обиду, облегчение или просто усталость. Видеть его после всего, что произошло… это было слишком.

– Мари… – начал Алекс, – скажи мне, – твёрдо произнёс он, сканируя взглядом голубых глаз.

– Тебя это не касается, – огрызнулась я. – И как ты… – начала я, но тут же осеклась.

Как он узнал, что я ищу его? Вот сукин сын!

– Ты поставил мне жучок? – догадалась я.

– Можно и так сказать, – произнёс он, – так что случилось, Мари?

– Я же сказала, не твоё дело!

– Ты так думаешь?! – ухмыльнувшись проговорил мужчина, хватая меня за талию, притягивая к себе.

Пальцами ощутила напряжённые грудные мышцы под чёрной рубашкой мужчины.

– Ты нужен мне для дела, – равнодушно проговорила я, – у меня есть план. Но пока ты не расскажешь мне, что узнал, я не посвящу тебя.

Алекс раздражающе сексуально усмехнулся, прожигая озорным взглядом.

– Дела, значит, – прошептал он, наклоняясь к моему уху. – А я надеялся, что ты просто соскучилась.

Его дыхание опалило мою кожу. Я почувствовала, как по телу пробегает дрожь.

– Не льсти себе, – ответила я, стараясь сохранить равнодушный тон.

– Неужели? – прошептал он, прикусив мочку моего уха.

Я шумно выдохнула, закрывая глаза. Его прикосновения всегда действовали на меня, как наркотик.

– Хорошо, – спокойно протянул он, – я всё тебе расскажу, – надвигаясь на меня, тем самым мне пришлось сделать пару шагов назад, и я уперлась спиной в ствол дерева.

Губы Алекса накрыли мои в страстном поцелуе. Не успела я опомниться, как уже лежала на сырой от росы траве, прижата его сильным телом к земле.

– Ты специально надеваешь такие короткие шорты? – прохрипел он мне в губы, – чтобы я сошёл с ума?!

Я лишь издала тихий стон, что вырвался из горла. Пальцами Рикман стянул бретельку моего спортивного топа, стягивая его к животу, в жадном прикосновении сминая мою грудь.

Его взгляд был полон дикого желания. Я видела, как в нем кипит страсть, готовая вырваться наружу. И я отвечала ему тем же. Вопреки всему, что произошло, вопреки боли и обиде, я хотела его. Хотела чувствовать его прикосновения, поцелуи, его тело рядом с собой.

Он опустил голову и жадно припал к моей груди, обжигая кожу горячими поцелуями, втягивая сосок в рот. Я застонала громче, запрокидывая голову назад. Его руки сжимали мои бедра, притягивая ближе.

Я чувствовала его член, напряжённый и готовый, прижавшийся к моей ноге сквозь ткань шорт и его брюк. Желание вспыхнуло с новой силой, затапливая меня целиком.

Он оторвался от моей груди и посмотрел в глаза.

– Я знаю, кто это сделал с тобой, – грубо произнёс Алекс, нежно поглаживая пальцами шрам в ложбинке между грудью.

– Это не важно, – прошептала я.

Смотря на меня затуманенным тёмным взглядом, рука Рикмана медленно опускалась к спортивным шортам, преодолевая резинку на поясе. Холодная ладонь накрыла мой клитор, пальцами лаская и проникая в меня. Моё тело покрылось мурашками, а голова откинулась назад.

В эту секунду мир сузился до ощущений. Его взгляд, его прикосновения. Я застонала, чувствуя, как волна возбуждения накрывает меня.

Его пальцы двигались плавно, размеренно, доводя меня до предела. Я выгнулась, чувствуя, как напрягается каждый мускул моего тела.

– Алекс… – выдохнула я, с трудом сдерживая стон.

Он прибавил темп, и мир вокруг меня исчез. Было только его прикосновение, которое сводило меня с ума. Его пальцы достигли пика, и я взорвалась. Мое тело содрогнулось от оргазма, а разум наполнился яркими красками.

С гортанным рыком он сорвал с меня шорты и нижнее бельё, бросая их куда-то в сторону. Я почувствовала холод сырой земли под собой, но это не имело значения. Единственно, что сейчас имело значение – это он, его тело, безудержная страсть.

Быстро стянув с себя брюки до колен, он приподнял меня и вошёл одним резким движением. Я вскрикнула от боли и удовольствия одновременно. Алекс начал двигаться, медленно и плавно, распаляя меня с каждой секундой.

- Я так понимаю, мастурбация в ванной не помогает, - усмехнулся он, шепча в ухо, вонзаясь в меня ещё одним мощным толчком.

- Тебе тоже, - прохрипела ехидно, прерывисто дыша.

- Стерва, - прошипел Алекс, кусая меня за нижнюю губу.

Я обхватила Алекса ногами за талию, притягивая ближе. Его поцелуи стали более жадными и требовательными. Я чувствовала, как растворяюсь в нем, забывая обо всем на свете.

Мы двигались в унисон, отдаваясь во власть дикой, безумной страсти. Я кричала, царапая его спину ногтями, чувствуя, как тело сводит судорогой от наслаждения.

И вот, когда я уже была на грани, когда меня захлестнула волна оргазма, он замер, глядя мне в глаза.

– Скажи, что хочешь меня, Мари, – прошептал он.

- Никогда! – прохрипела.

И он сорвался. Рикман двигался с такой силой и страстью, что я чуть не потеряла сознание. Я кричала, пока голос не сорвался. И вот, наконец, пришло освобождение.

Мы оба достигли пика одновременно, обрушив на нас лавину удовольствия. Александр упал рядом со мной, тяжело дыша смотря на чистое небо.

Чёрт! Я опять не смогла удержаться. Приходя в себя от влажного воздуха, что прошёлся по разгорячённому телу, я молча встала, спешно поднимая и надевая нижнее бельё и спортивные шорты, поправила топ. Пару раз глубоко вздохнув повернулась к мужчине лицом.

– Ты ещё долго будешь здесь валяться?

– Я думал, ты сняла напряжение? – удивлённо посмотрел Рикман с приподнятой бровью.

Я нахмурилась, смотря на него холодным взглядом. Очень остроумно, умник!

– Заткнись, пока я тебе не врезала, – прорычала я с досадой, – вставай, – прошла я мимо него к беговой дорожке, – и догоняй.

Глава 17

Игнорируя его усмешку, я начала разминаться. Сердце все ещё колотилось бешено, а тело горело. Черт возьми, как же трудно было держать себя в руках рядом с ним. Но сейчас не время для слабостей. Сейчас нужно было узнать правду.

Через несколько минут Рикман, одетый и готовый, догнал меня.

– И куда мы теперь? – спросил он, скрестив руки на груди.

– Ко мне, – ответила я. – Нам нужно поговорить.

– Поговорить? – усмехнулся он. – Я думал, мы уже достаточно “поговорили”.

– Не умничай, – огрызнулась я. – Это серьёзно.

– Хорошо, хорошо, – поднял он руки в знак сдачи. – Веди.

Я развернулась и направилась к выходу из парка. Рикман следовал за мной, сохраняя молчание.

Всю дорогу до дома я чувствовала его взгляд на себе. Я знала, что он ждёт. Ждёт, когда я раскрою ему свои карты.

Но я не торопилась. Я хотела убедиться, что могу ему доверять. И для этого мне нужно было узнать правду. Всю правду.

***

Войдя в квартиру, я почувствовала напряжение, словно его можно было потрогать руками. Михаил стоял в гостиной, скрестив руки на груди и сверля Алекса взглядом, полным ненависти.

– Мари, ты совсем рехнулась? – резко спросил Михаил, не отводя глаз от Рикмана. – Ты зачем его сюда притащила?

– Миш, успокойся, – ответила я, стараясь сохранить спокойствие, в то время как Алекс стоит с самодовольной ухмылкой. – Раз мы объединяем силы, то нужно обменяться информацией, что у нас есть, и начать работать над планом.

– А, кстати, что за план-то? – непринуждённо проговорил Алекс, будто зашёл в гости к старому другу.

– И ты ему веришь? – проигнорировав вопрос Алекса, презрительно фыркнул Михаил, – после всего, что он сделал?

– Я никому не доверяю, – отрезала я, – но в данной ситуации у меня нет выбора.

Пока я препиралась с Михаилом, Алекс вальяжно, по-хозяйски прошёлся по комнате и сел за стол на кухне, закинув ногу на ногу, устроился поудобнее.

– Ну что, ребятки, начнём с блиц-опроса? – предложил он с улыбкой Чеширского кота. – Кто из вас считает, что у меня есть шанс искупить свою вину? Руки вверх, пожалуйста.

Я бросила на него убийственный взгляд.

– Алекс, – процедила я сквозь зубы, – ты лучше расскажи, что знаешь, а то я тебе сейчас искуплю лицо об этот стол.

Михаил согласно кивнул, сверля Рикмана взглядом, от которого, казалось, уже искры летят.

– Ну-ну, – примирительно поднял руки Алекс. – Я уже понял, что попал в компанию крайне недоверчивых людей. Что ж, начнем с самого начала.

Он сделал вид, что собирается начать долгую и мучительную для нас историю, но тут же перебил себя:

– Ладно, не буду вас мучить. Я расскажу всё быстро и, по существу. Итак… – он сделал драматическую паузу, – … всё началось с Кандагара.

Я напряглась, выпрямляясь как струна, стоя, оперевшись спиной о стену. Алекс продолжил.

– Когда мы прибыли туда, для выполнения задания, террористов, что мы должны были обезвредить, кто-то предупредил о нас, поэтому нас взяли, – начал Рикман твёрдым, уверенным голосом. – На этот случай у нас был план с Рамилем.

– У вас?! – злым голосом парировала я, – ну, конечно! – сжимая кулаки, складывая руки на груди.

– Они хотели узнать, кто нас курирует и откуда, – произнёс Александр, внимательно смотря на меня, – я должен был выбраться и взять весь удар на себя, приведя их на ложный след. Но всё пошло по пиз… одному месту. Мне удалось выбраться из плена, но, как я не сразу понял, они и не собирались следовать за мной. А Рамиль это всё подстроил, чтобы избавиться от меня и выставить государственным изменником. Когда я это понял, то собирался вернуться за тобой, но он меня перехватил и стал угрожать, шантажировать: если я не исчезну, то он убьёт тебя. На следующий день я узнал, что он организовал спасательную группу, и тебя вытащили из плена. – на мгновение мужчина замолчал, потирая переносицу, – Мне пришлось уйти из компании и на какое-то время… скрыться. Обзавестись некоторыми знакомыми. Позднее я узнал, что Рамиль был связан с этими террористами.

Я слушала его, не перебивая, хотя в голове все кипело от ярости. Так вот как всё было на самом деле. Рамиль… сволочь лживая.

– И что теперь? – спросил Михаил, нарушая тишину.

– Только потом я понял, зачем он всё это затеял, – Алекс замолчал и посмотрел на меня со злостью и решимостью в глазах, – он хотел… – процедил он сквозь сжатые зубы, – …тебя. С помощью задания решил убрать меня, подставив, будто я сбежал и предал тебя, бросив умирать в плену, – произнёс он, едва сдерживаясь от злости, – выставив в твоих глазах предателем и гос. изменником. Затем, спустя год, я стал подбираться к нему, узнавая информацию о его паршивых делах, он же, узнав об этом, решил убрать меня. Не знаю, что он наговорил правительству, что они решили отдать приказ убрать меня твоими руками, – закончил он, прожигая меня стальным взглядом.

– Вот же гнида! – воскликнул Михаил.

– Это не меняет твоего предательства, – непреклонно произнесла я, сверля Александр недобрым взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Алекс резко вскочил со стула, быстро оказавшись возле меня.

– Я не мог вернуться, – громко произнёс он мне в лицо, – иначе бы он убил тебя! Я пытался держаться как можно дальше, иначе… – отошёл он на шаг, нервно запуская ладонь в тёмные волосы.

Я оттолкнулась от стены, сделав шаг вперёд.

– Ты сбежал, как последний трус! – прокричала я, не сумев сдержать раздражение и досаду.

– Эй, ребята… – начал Михаил.

– Не лезь! – в унисон воскликнули мы с Алексом.

– Трус, значит? – прорычал Алекс, подходя ко мне, – ты сделала такой вывод до или после того, как легла под Рамиля?

Жаль, что невозможно было причинить боль взглядом, о…, а то я была бы в этом спец. Какого..?! Не выдержав, сжала кулак до боли и замахнувшись, ударила в челюсть Рикмана.

Идеальное попадание. Он пошатнулся, схватившись за подбородок.

– Да что с вами такое?! – взвыл Михаил, пытаясь разнять нас.

Я смотрела на Алекса с ненавистью.

– Не смей так говорить! – прошипела я. – Ты не знаешь, что мне пришлось пережить.

Алекс выплюнул кровь на пол.

– А ты знаешь, что пережил я? – прорычал он в ответ. – Ты хоть представляешь, что такое жить, зная, что тебя хотят убить? Что ты не можешь вернуться, потому что рискуешь жизнью той, которую любишь?

– Любишь? – усмехнулась я. – Если бы ты меня любил, ты бы вернулся за мной!

– Я уже объяснил почему этого не сделал! – заорал Алекс.

– Мне плевать на твои объяснения! – закричала в ответ.

Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша и сверля друг друга взглядом. В этот момент в комнате воцарилась тишина. Даже Михаил замер, понимая, что лучше не вмешиваться.

Я отвернулась от Алекса, не в силах больше выносить его взгляд. Но тут ситуацию в свои руки взял Михаил.

– Я уже понял, что вы любите и ненавидите друг друга, что готовы убить, но у нас есть план, верно же, Мари? – повернулся ко мне брат.

Я молча кивнула, не поднимая глаз.

– Отлично! – вздохнул Михаил, – давайте все успокоимся и постараемся работать вместе и не разнести квартиру, – проговорил брат, смотря то на меня, то на Алекса, – я ещё не выплатил ипотеку за неё, в конце концов.

– В чём заключается суть плана? – твёрдо произнёс Алекс, убирая костяшками пальцев кровь с губ. – Убить Рамиля?

Я повернулась к нему с хищным выражением на лице и безумной улыбкой.

– Нет… не просто убить.

Алекс приподнял бровь, ожидая продолжения. Михаил тяжело вздохнул, понимая, что впереди их ждет что-то безумное.

***

Сон не шёл, поэтому я стояла на балконе, вдыхая ночной воздух города, нервно теребя цепочку на шее. Обсудив подробности плана, оставалось надеяться, что всё получится, и нам удастся осуществить его так, как я задумала. Но всё же волнение и тревога присутствовали. Если что-то пойдёт не так? Я бы не хотела рисковать ни Михаилом, ни, будь он проклят, даже Александром.

Глубоко вдохнув, я попыталась отогнать тревожные мысли. Но они не отступали. Образ Рамиля, его ухмылка, пытки… всё это всплывало в памяти, не давая покоя.

Я чувствовала себя так, будто стою на краю пропасти. Один неверный шаг – и я сорвусь в бездну отчаяния и безумия. И хуже всего было то, что я тянула за собой в эту пропасть и тех, кто мне дорог.

Послышались шаги. На балконе появился Алекс. Он подошел ко мне, не говоря ни слова, и встал рядом, облокотившись на перила.

– Что, кошмары мучают? – спросил он, скорее констатируя факт, чем проявляя заботу.

Я промолчала, продолжая смотреть на огни города.

– Думаешь, я не вижу, как ты трясёшься? – продолжил он, поворачиваясь ко мне. – Страшно?

Я резко развернулась к нему, прожигая взглядом.

– Тебя это не касается, – огрызнулась я.

Он усмехнулся, наклоняя голову.

– А мне казалось, что теперь мы в одной лодке. Или ты передумала мстить Рамилю? Может, просто простишь его и забудешь, что он сделал с тобой?

Его слова задели меня за живое. Я сделала шаг к нему, сжимая кулаки.

– Я ничего не забываю, – прошипел я, словно змея, получилось двусмысленно. Давая ему понять, что я и не забыла его предательство. – Ты понятия не имеешь, что я чувствую.

– О, да ладно, Мари, – он шагнул ко мне в ответ, нарушая личное пространство. – Я прекрасно понимаю. Ты боишься. Боишься, что всё пойдёт прахом. Боишься, что не справишься.

– И что с того? – выплюнула я. – Все боятся.

– Да, – согласился он, – но не все готовы это признать. Особенно такие, как ты. Сильные, независимые… и чертовски упрямые.

Он поднял руку, чтобы коснуться моего лица, но я отвернулась.

– Не трогай меня, – сурово сказала я.

Он опустил руку, но не отступил.

– Я не трону тебя, если ты этого не хочешь. Но не думай, что ты одна в этом дерьме. Я помогу тебе. Даже если ты меня ненавидишь.

Я посмотрела на него. В глазах мужчины увидела не насмешку, а что-то похожее на… сочувствие? Это было неожиданно и немного раздражало.

– Почему? – спросила я.

– Потому что я должен, – ответил он. – Потому что я виноват в том, что с тобой произошло. И потому что… – он замолчал на секунду. - … люблю.

Я закатила глаза, не в силах вынести его тошнотворную искренность.

– Не говори глупости, – мрачно пробормотала я.

– Говорю то, что думаю, – пожал он плечами. – А теперь, если ты закончила изображать из себя непробиваемую, может, пойдём спать? Или ты предпочитаешь дальше страдать в одиночестве?

Его наглость и самоуверенность раздражали и возмущали.

– Иди, – упрямо произнесла я, отворачиваясь к городу, смотря в даль.

Алекс не ушёл, а оказался за моей спиной, прижимаясь телом. Его руки по обе стороны от меня упёрлись в перила, не давая мне пути к бегству. По телу побежали мурашки, а ноги слегка задрожали. Нет! Это надо заканчивать. Я его не простила за то, что бросил меня тогда, даже учитывая его рассказ.

– Что, губа уже зажила? – угрожала, стараясь выровнять дыхание.

Я чувствовала, как его дыхание опаляет мою шею. Он немного помолчал, словно обдумывая ответ.

– Ещё нет, – прошептал он, наклоняясь к моему уху, медленно убирая волосы, – но по-прежнему болит, когда ты злишься.

От его голоса по телу пробежала дрожь. Я попыталась отстраниться, но он лишь сильнее прижался ко мне сзади.

– Что ты делаешь? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Неужели непонятно? – ответил он, прикусывая мочку моего уха. – Пытаюсь загладить вину.

– Мне не нужны твои извинения, – огрызнулась, сжимая кулаки.

– Я и не извиняюсь, – прошептал он.

– Почему ты не оставишь меня в покое, Рикман? – прошептала я. – Если ты не понял, между нами всё закончилось два года назад.

– Сколько бы ты себя ни обманывала, – шептал он на ухо, – сколько бы не разбивала кулаки, ты же знаешь, что ничего не закончено, – зарываясь носом в мои волосы, проговорил Рикман.

Я чувствовала, как его слова прожигают меня насквозь. Он был прав. Я отчаянно пыталась убедить себя, что ненавижу его, что все чувства давно угасли, но это была ложь.

Стоило ему оказаться рядом, стоило коснуться меня, и все мои барьеры рушились, обнажая ту часть меня, которая всегда принадлежала ему.

Я сглотнула, пытаясь хоть как-то унять бурю эмоций, бушевавшую внутри.

– Ты ошибаешься, – тихо сказала я, хотя мой голос дрожал, выдавая меня с головой.

Алекс усмехнулся, но не отстранился.

– А мне казалось, что ты просто боишься признаться самой себе, что по-прежнему неравнодушна ко мне.

Его слова были правдой, и это злило меня ещё больше. Я ненавидела его за то, что он так хорошо меня знал, за то, что он мог видеть меня насквозь.

Я попыталась вырваться из его объятий, но он лишь сильнее прижал меня к себе.

– Отпусти меня, – сказала я, стараясь говорить твёрдо.

– Не отпущу, – прошептал он. – Ты нужна мне, Мари. И я не собираюсь тебя терять снова.

Его слова звучали как признание и угроза одновременно. И я не знала, что из этого возмущает меня больше.

Я повернулась к нему лицом, холодно смотря в глаза.

– Ты давно меня потерял! – стальным голосом проговорила.

Он смотрел на меня с яростью и страстью в глазах. Пытаясь обойти, убирая его руку с перила, он молниеносно перехватил моё запястье и набросился на губы в страстном, жадном, нетерпеливом поцелуе.

Я хотела оттолкнуть Александра, хотела вырваться, но не могла. Его поцелуй как наркотик, как давно забытое блаженство, которое я отчаянно жаждала.

Мои губы ответили на поцелуй, вопреки моему разуму. Я обвила руками его шею, притягивая ближе, позволяя ему полностью завладеть мной.

Он целовал меня так, словно хотел выпить до дна, словно хотел стереть все границы между нами. Его язык проникал в мой рот, исследуя каждый уголок, вызывая дрожь во всем теле.

Забыв обо всем на свете, я отдалась во власть поцелуя, позволяя ему вести меня за собой в пучину страсти. Все обиды, вся злость, все сомнения… всё исчезло, оставив лишь огонь, бушующий между нами.

Но вдруг, словно очнувшись, я резко оттолкнула его от себя.

– Нет! – громко прорычала я.

Он смотрел на меня, тяжело дыша, с глазами полными желания. Я проскользнула мимо него, заходя на кухню. Тяжело дыша, схватила стакан, наливая воду из графина, в то время как Алекс из балкона спокойно, усмехаясь, вошёл на кухню. Одним глотком осушив бокал, я услышала:

– Что, Мари, с Рамилем было лучше? Хорошо целуется? Наверное, ты ему тоже рассказывала, как он тебе нравится, как ты сгораешь от желания? Или ты предпочитаешь молчать и просто стонать, пока он с тобой развлекается?

Волна ярости захлестнула меня. Кровь стучала в висках, а руки затряслись. Как он смеет говорить такое?

Не раздумывая ни секунды, я швырнула стакан в его сторону.

Алекс, будто предвидел это, легко увернулся, и стакан со звонким стуком разбился о стену, разлетаясь на мелкие осколки.

Тут же Алекс подошёл вплотную ко мне, его взгляд был полон опасности.

– Что же тебя так задело, Мари? – ехидно произнёс Алекс, склоняясь к моему лицу. – Больно слышать правду? – продолжил издеваться Александр.

– Ты омерзителен, – шиплю я. – Ты… – не могла подобрать слова, что хорошо описывали бы сейчас мои эмоции. – Как ты вообще мог подумать, что я…

– А что я должен был думать? – перебил он меня, сжимая мою талию сильнее. – После моего ухода ты продолжала работать на него. Думаешь, я не видел, как он смотрит на тебя. Неужели, ты хочешь, чтобы я поверил, что между вами ничего не было?

Как он мог такое подумать обо мне? Что я стала подстилкой Рамиля. Никогда! И кроме Алекса, даже спустя два года, ко мне никто не прикасался. Не подпускала.

– Это не твоё дело! – выкрикнула я, чувствуя обиду. – Ты не имеешь права меня судить!

– Имею, – прошептал он, наклоняясь ко мне, – потому что я до сих пор люблю тебя, Мари. И видеть, как кто-то прикасается к тебе, разрывает меня на части. А как представлю, что ты раздвиг…

Не успел он договорить, как я тут же вздёрнула ладонь, в диком желании залепить ему пощёчину, но он перехватил мою руку.

Сильные пальцы сомкнулись на моём запястье, пока он сверлил меня взглядом голубых глаз.

– Пошёл… вон! – прохрипела я. – Пока я тебя не пристрелила, – грубо проговорила я.

Но моя угроза никоим образом не испугала Алекса. Он смотрел на меня, подняв свободную руку и мягко провёл от нижней губы вниз к шее, опускаясь всё ниже… к ложбинке между грудью. Я же была в бешенстве, но стояла, не двигаясь, словно приросла к полу.

Его пальцы коснулись края моего топа, медленно, подразнивая скользнув вниз. Я затаила дыхание, чувствуя, как по телу пробегает волна жара.

– Ты действительно думаешь, что сможешь меня убить? – прошептал он, его голос был хриплым и насмешливым. – После всего, что между нами было?

Он приблизил своё лицо к моему, так что наши губы почти соприкасались.

– Уже пыталась, – прошептал он, – ты всё так же, моя.

– Это неправда, – выдохнула я, хотя знала, что он прав.

Его пальцы скользнули под край моего топа, касаясь моей кожи, дразня пальцами сосок. По телу побежали мурашки.

– Тогда почему ты дрожишь? – прошептал он, усмехаясь.

Он отпустил мою руку и обхватил обеими руками мою талию, притягивая к себе.

– Ты играешь с огнём, Рикман, – прошептала я, пытаясь сохранить самообладание.

– А ты любишь играть с огнём, Мари, – ответил он, и его губы накрыли мои в неистовом поцелуе.

Я попыталась сопротивляться, но его поцелуй был слишком сильным, слишком властным. Он заставлял меня забыть обо всём на свете.

Мои руки сами собой стали блуждать по телу мужчине, отвечая на его поцелуй. Его язык проник в мой рот, сплетаясь с моим в диком танце, вызывая волну наслаждения.

Мы целовались долго и жадно, словно два человека, умирающих от жажды в пустыне. И в этот момент я знала, что проиграла. Я больше не могла сопротивляться ему. Я хотела его. Хотела так сильно, что готова была забыть обо всех обидах и разочарованиях.

Он оторвался от моих губ, тяжело дыша.

– Скажи это, Мари, – прошептал он. – Скажи, что ты всё ещё любишь меня.

Я молчала, не в силах произнести эти слова вслух.

Он снова поцеловал меня, на этот раз еще более страстно и требовательно, а его рука медленно спустилась к пижамным штанам. Запуская руку между бедер, предательский стон вырвался из моего рта.

– Ты уже вся мокрая, – прохрипел он, тяжело дыша. – Скажи, Мари, – продолжил он, лаская мой клитор, ловя ртом каждый мой стон.

– Ну же, – прошептал он между поцелуями, второй рукой зажимая сосок между указательным и большим пальцами.

– Я… – прошептала, задыхаясь от нахлынувших ощущений, он играл со мной, доводил меня до умопомрачения, – я… ненавижу… тебя, – выдохнула я.

– Врёшь, – ухмыльнулся он, активно трахая меня пальцами.

Дрожь от пьянящего удовольствия, разливающегося по телу, затуманило мой разум. Крепко ухватилась за столешницу, скрепя ногтями, ноги дрожали, а он продолжал свою сладкую пытку.

– Ненавидишь? – прорычал он, усиливая давление на мой клитор. – Тогда почему ты стонешь? Почему извиваешься подо мной, словно змея?

Его слова обжигали, но при этом разжигали во мне огонь. Я знала, что он прав. И ненавидела его, но одновременно с этим безумно хотела. Это противоречие разрывало меня на части.

– Пожалуйста… – прошептала, прикрыв глаза захлёбываясь от наслаждения. – Хватит…

– Хватит? – усмехнулся он, переставая двигаться. – Ты уверена?

Мой взгляд встретился с его. В его глазах я увидела желание, насмешку и… Что-то, что заставляло моё сердце биться быстрее.

– Да, – прошептала я, хотя мой голос дрожал.

– Тогда попроси это, – настаивал он. – попроси, чтобы я остановился.

Я молчала, борясь с собой. Ненависть и желание переплелись в моей душе, создавая невыносимую муку.

– Не можешь? – прошептал он, снова начиная двигаться. – Значит, ты этого не хочешь.

Я сдалась, больше не имея сил (на сегодня) сопротивляться ему. Я позволила себе утонуть в потоке наслаждения, захлестнувшем меня с головой.

– Да… – прошептала я, задыхаясь. – … хочу… тебя…

И в этот момент я достигла оргазма, содрогаясь от невероятного удовольствия.

Алекс резко развернул меня задом, рукой надавив на поясницу, чтобы прогнулась. И я это сделала, приподнимая ягодицы. Рикман издал дикий гортанный рык и резким движением снял с меня пижамные штаны, и через минуту вошёл в сильном и жёстком движении.

Громко застонав, я запрокинула голову назад, как тут же его рука оказалась на моей шее, сжимая, но не причиняя боли, а второй придерживал меня за бедро, жёстко и властно трахая.

Каждый его толчок отдавался болью и наслаждением внизу живота. Я чувствовала, как он заполняет меня собой, как он занимает всё моё пространство.

– Ты принадлежишь только мне. - прорычал он, целуя меня в шею.

Я молчала, задыхаясь, не в силах произнести ни слова.

Он сжал мою шею сильнее, заставляя задыхаться.

– Ты же знаешь, с выдержкой, у меня так себе, - грубо проговорил Рикман, - скажи это, – прошептал он, – или я сделаю тебе больно.

– Я… – прохрипела, задыхаясь. – Я… твоя… - шептала, давясь стонами.

Он ослабил хватку и продолжал трахать меня с утроенной силой. Каждый его толчок был словно удар хлыста, заставляя меня стонать и извиваться.

Я вцепилась руками в столешницу, пытаясь удержаться на ногах. Всё моё тело горело от желания и боли.

– Да, – прошептал он, – моя. И ты никогда не будешь ничьей больше. – наматывая мои волосы на свой кулак, прорычал Александр.

Он продолжал трахать меня до тех пор, пока я снова не достигла блаженства. Моё тело содрогалось от оргазма, а разум помутился.

Александр кончил глубоко внутри меня, и я почувствовала, как его сперма заполняет меня теплом.

Рикман продолжал держать меня, пока дыхание не выровнялось. Затем отстранился и посмотрел на меня. Его глаза горели желанием и уверенностью.

Пришла в себя, только когда поняла, что осталась стоять одна посреди кухни, дрожащая и удручённая.

Я опустила глаза, замечая осколки разбитого стакана и свои пижамные штаны, валяющиеся на полу. Картина была красноречивее любых слов. Я позволила ему снова взять себя. И хуже всего было то, что мне это понравилось.

Собрав остатки сил, я подняла штаны и надела их. Затем, стараясь не смотреть на беспорядок, вышла из кухни и направилась в ванную.

Холодная вода немного привела меня в чувство. Я посмотрела на себя в зеркало. Мои волосы были растрёпаны, глаза покраснели, а на шее виднелись багровые следы от его поцелуев.

Я чувствовала себя грязной, использованной. Как я могла позволить ему сделать это со мной? Каждый раз обещаю себе, что это в последний раз… и снова…

Но ответ был прост: я всё ещё любила его. Несмотря на всю боль, которую он мне причинил. Несмотря на все обиды и разочарования. Часть меня всегда принадлежала ему, и я ничего не могла с этим поделать.

И теперь, когда он снова ворвался в мою жизнь, я не знала, что делать. Я не могла ему доверять, но и не могла от него отказаться. Я была словно марионетка в его руках, и это пугало меня больше всего.

Вытерев лицо полотенцем, я вышла из ванной и направилась в свою комнату. Мне нужно было поспать, чтобы хоть немного прийти в себя.

Но, едва коснувшись подушки, я поняла, что уснуть не смогу. Его образ стоял перед моими глазами, его прикосновения жгли мою кожу, а его слова эхом отдавались в голове.

Я села на кровати и обхватила себя руками. Я чувствовала себя такой потерянной и одинокой.

Что мне делать? Как мне справиться с этим?

Вдруг в дверь постучали. Я вздрогнула и замерла. Кто это мог быть? Неужели он вернулся?

– Мари? – раздался мягкий голос Михаила за дверью. – Ты в порядке?

Я выдохнула с облегчением. Это был всего лишь Михаил.

– Да, – ответила я. – Всё в порядке.

– Можно войти? – спросил он.

– Да, конечно, – ответила я.

Дверь открылась, и в комнату вошёл брат. Он посмотрел на меня с тревогой.

– Что случилось? – спросил он. – Я слышал, как вы кричали.

Я отвела взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.

– Ничего, – пробормотала я. – Просто поссорились.

Михаил подошёл ко мне и присел рядом на кровать.

– Ты уверена? – спросил он. – Ты выглядишь… растерянной.

Я нервно усмехнулась.

– Нет, всё хорошо, – твёрдо и спокойно проговорила я, – иди спи, завтра много дел.

Михаил мягко улыбнулся, сжимая моё плечо в жесте поддержки. Встал и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Я погрузилась в темноту помещения, а вскоре и в напряжённый сон.

Глава 18

Я проснулась рано утром. На удивление, сон был не таким ужасным, и в очередной раз меня не пытали, не резали и не унижали. Встав с кровати, я направилась в душ. Горячая вода помогла мне немного расслабиться и собраться с мыслями. Подойдя к зеркалу, я уставилась на решительное лицо с диким огнём ненависти в глазах. Собрала волосы в тугой высокий хвост. Затем смазала мазью синяк на скуле — напоминание о пытках Рамиля.

Выйдя из ванной, я надела кожаные чёрные штаны, обтягивающие меня, как вторая кожа, и простой белый топ. Закрепила на поясе ремень с ножнами для ножей и вышла из комнаты. В квартире стояла оглушительная тишина, и только осколки разбитого стекла на полу напоминали о нашей вчерашней стычке с Александром.

Собрав осколки метлой в совок и выбросив их в мусорное ведро, я решила немного размяться, пока все ещё спят. Поэтому я тихо выскользнула из квартиры и направилась в арендованный гараж, где стоял мой мотоцикл и хранились многие другие вещи, в том числе оружие.

В гараже меня ждала свобода и возможность выпустить пар. Я начала с разминки, растягивая мышцы и суставы, подготавливая тело к предстоящей нагрузке. Затем я принялась упражняться с метательными ножами, оттачивая меткость и скорость. Каждое попадание в мишень приносило удовлетворение, словно я вымещала всю свою злость и обиду на куске дерева.

Затем я перешла к отработке техник метания и борьбы с холодным оружием. Вспоминая уроки тренера, когда только поступила в организацию «Цербер», я отрабатывала движения, доводя их до автоматизма. В каждом выпаде, в каждом блоке чувствовалась сила и уверенность.

Тренировалась до тех пор, пока мышцы не начали гореть, а пот не заливал глаза. Но я не останавливалась. Мне нужно было быть готовой ко всему, что ждёт нас впереди. Мне нужно было быть сильной, чтобы защитить себя и тех, кто мне дорог.

Закончив тренировку, я почувствовала себя немного лучше. Физическая нагрузка помогла мне выплеснуть негативные эмоции и собраться с мыслями. Теперь я была готова к новому дню и новым испытаниям.

Вернувшись в квартиру, я застала Михаила за кухонной плитой. Он суетился, готовя завтрак. По всему помещению разносился аппетитный и манящий запах еды. Мой топ прилип к телу от пота, прохладный воздух обдал меня, я вздрогнула, и соски затвердели, проступая сквозь ткань топа.

Хищные глаза Александра, который сидел за столом и медленно пил кофе, сосредоточились на мне, а затем переместились на грудь.

Похотливая сволочь!

– О, Мари! – воскликнул Михаил, услышав звук закрывающейся двери, и повернулся ко мне с лопаткой в руке. – Доброе утро!

Пройдясь по Рикману хмурым взглядом и заметив жёсткий и в то же время страстный взгляд, я обратила внимание на Михаила, повернувшись к нему.

– Доброе, – пробормотала, отстёгивая пояс с ножами, на бедрах, – я в душ. – И, пройдя мимо мужчин, направилась в свою комнату.

Я чувствовала, как взгляд Алекса прожигает меня насквозь. Его похотливый интерес раздражал, но в то же время будоражил. Я старалась не показывать этого, но внутри всё кипело.

Войдя в комнату, я сорвала с себя липкий от пота топ и штаны, швырнула их на пол. В зеркале я увидела своё отражение: бодрое, решительное, уверенное. Я была довольна собой.

Быстро освежившись, вышла из ванны, завернувшись в полотенце.

– Зачем пришёл? – твёрдо и безразлично спросила, перебирая одежду на кровати, заметив Алекса краем глаза, который стоял, прислонившись плечом к дверному косяку.

Он усмехнулся, окинув меня взглядом с головы до ног.

– Просто хотел убедиться, что ты в порядке, – ответил он, не отрывая от меня взгляда.

– Я в порядке, – отрезала я. – А теперь, если ты не против, я бы хотела переодеться.

– Я не против, – ответил он, продолжая стоять на месте. – Даже могу помочь.

Я закатила глаза.

– Это не смешно, Рикман, – сказала я, стараясь сохранять спокойствие. – Просто уходи.

Он сделал шаг вперед, сокращая расстояние между нами.

– Почему ты так со мной? – спросил он, его голос стал тише. – После всего, что было между нами…

– Ничего не было, – перебила я его. – Это была ошибка. И я не собираюсь её повторять.

– Ты врёшь, – прошептал он, приближаясь ко мне. – Я знаю.

– Ты пришёл, чтобы снова трахнуть меня или сказать, что я шлюха? – грубо сказала я, глядя ему в лицо.

Его лицо, выражавшее желание и страсть, стало ледяным и жёстким.

– Я такого не говорил, – раздражительно произнёс он, приблизившись ко мне.

Мы стояли, прожигая друг друга взглядами, словно пуская стрелы. Я увидела, как его рука потянулась вверх, чтобы коснуться моей щеки, но остановился.

– Я пришёл узнать, как долго ты будешь держать меня в неведении относительно своего плана, – произнёс он, не отрывая взгляда.

– Пока я не почувствую, что могу тебе доверять, – грубо сказала я, – а до тех пор ты сидишь здесь и делаешь то, что я тебе скажу.

Он удивлённо приподнял бровь.

– Ты думаешь, я буду плясать под твою дудку, Мари? – спросил он с усмешкой. – Ты ошибаешься.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет, это ты ошибаешься, Рикман, – ответила я, скрестив руки на груди. – Ты втянут в это дерьмо так же, как и я. И, если ты хочешь выбраться отсюда живым, тебе придётся играть по моим правилам.

– Что мне сделать, чтобы ты поверила мне? – громко, раздражённо и досадно спросил мужчина.

– Ты ещё не понял? – тихо прошептала я. – Всё изменилось.

– Не всё, – прошептал Алекс и наклонился, чтобы поцеловать меня.

НЕТ!

Я сделала шаг назад, на удивление, он не удерживал меня.

– Уходи, – проговорила я тихо, – пожалуйста…

Он посмотрел на меня с разочарованием.

– Ты не можешь отрицать то, что между нами есть, Мари, – сказал он. – Ты не можешь убежать от своих чувств.

– Могу, – ответила я, взяв одежду направилась в ванную, захлопнув дверь перед его носом.

Оставшись одна, прислонилась к двери и закрыла глаза. Я чувствовала себя измученной и растерянной. Алекс снова ворвался в мою жизнь и перевернул всё с ног на голову. И я не знала, что мне делать.

***

Переодевшись, я вышла из ванной. На кухне за столом сидел один Михаил и жадно вгрызался в горячий бутерброд. Я подошла к шкафу, достала таблетки, закинула в рот, запивая водой.

– Ну, что, Мари, – проговорил он с набитым ртом, – с чего начнём?

Я тяжело вздохнула и присела напротив него.

– С наших общих знакомых, – ответила я. – Дюбуа, Жан-Поля и судьи Роберта Дюваля. Они влиятельные люди, и у них есть связи, которые нам могут пригодиться.

– Хорошо, – кивнул Михаил. – Я свяжусь с ними сегодня же.

Брат встал из-за стола и поставил передо мной тарелку с яичницей и свежезаваренный чай.

– Спасибо! – благодарно улыбнулась брату.

– А как быть с Александром? – Михаил вернулся на своё место за столом напротив меня.

– А что с ним? – слегка нахмурившись, проговорила и запустила первый кусочек завтрака в рот.

– Уверена, что в нужный момент он будет с нами? – насторожённо произнёс брат, наклоняясь вперёд, приближаясь.

– Вот и посмотрим… – пробурчала, продолжая непринуждённо есть.

– Думаешь, я не вижу, что происходит? – недовольно пробурчал мужчина, прожигая меня взглядом.

Не обращая на него внимания, я отпила глоток душистого чая.

– Я не идиот, Мари, и знаю, что вчера ночью произошло, – твёрдо проговорил Михаил.

Я на мгновение остолбенела, забыв о еде, подняла глаза на брата, заметив страх и опасение на его лице.

– Тебе не стоит беспокоиться, – ответила я, стараясь говорить спокойно. – Я всё контролирую.

– Контролируешь? – усмехнулся Михаил. – Или просто позволяешь ему играть с тобой?

– Никто не играет со мной, – отрезала я, откладывая вилку в сторону. – Я знаю, что делаю.

– Тогда объясни мне, зачем он здесь? – настаивал Михаил. – Зачем ты его впустила обратно в свою жизнь? Если ты ещё не забыла, он твой заказ!

Я вздохнула, понимая, что Михаил не отступит.

– Он может нам помочь, – ответила я.

– Но разве ты не видишь, что он до сих пор…? – спросил Михаил.

– Я знаю, на что иду, – перебила я.

– Разве ты не понимаешь, что он будет использовать тебя в своих целях. – не унимался заботливый брат.

– Я не наивная девочка, Михаил. Я знаю, что Алекс может быть опасен. Но я готова рискнуть.

– Ты всегда так делаешь, Мари, – сказал брат, качая головой. – Ты всегда бросаешься в огонь, не думая о последствиях.

– Может быть, – ответила я. – Но это моя жизнь, Михаил. И я буду жить её так, как считаю нужным.

Я встала из-за стола и направилась к окну. Смотря на улицу, я пыталась успокоиться и собраться с мыслями. Я знала, что Михаил прав. Я рисковала, впуская Алекса обратно в свою жизнь. Но я верила, что это единственный способ отомстить Рамилю.

И я была готова на всё, чтобы добиться своей цели.

Последние несколько часов я и Михаил пытались связаться с теми, кого считали нашими союзниками. Нам нужно было узнать дополнительную информацию и, вообще, весь распорядок жизни Дюбуа, Жан-Поля и судьи Роберт Дюваля – ключевых фигур, через которых мы планировали добраться до Рамиля. Мы также искали информацию о Роберте Дюваля, которого хочет убрать Дюбуа, чтобы использовать это в наших целях.

Михаил, с напряжённым лицом и злыми глазами, мониторил все возможные информационные ресурсы, общался со знакомыми хакерами, которые могли бы крутиться в тех же кругах, что и сливки общества. Он искал любые зацепки, любые компрометирующие материалы, которые могли бы нам помочь.

Михаил отрывается от компьютера и смотрит на меня с тревогой.

– Мари, – говорит он, – у нас проблемы.

– Что случилось? – спрашиваю я, отвлекаясь от ножа в руке, что пропускаю между пальцами.

– Я нашёл информацию о Кире, – отвечает Михаил. – У неё есть свои планы на Алекса.

– Какие планы? – спрашиваю я, хмурясь.

– Устранение Алекса ей на руку, – отвечает Михаил. – Она хочет захватить его бизнес. Поэтому, когда узнала, что тебе пришёл заказ на Рикмана, уверена, решила, что убьёт двух зайцев. Конечно же твоими руками. Ты бы убила Александра, тем самым выполнив правительственный заказ, а она выслужилась бы перед вышестоящими и захватила бы его бизнес.

Я молчу, пытаясь осмыслить полученную информацию. Кира… Я работала на неё два года, после того как Рамиль пошёл на повышение, и считала её своей наставницей. Неужели она способна на такое?

– Ты уверен? – спрашиваю я, надеясь, что Михаил ошибается.

– Абсолютно, – отвечает он. – У меня есть доказательства. Она два года следит за деятельностью Алекса и ждёт подходящего момента, чтобы нанести удар.

– Чёрт, – выдыхаю я, перестав крутить нож в руке, хватая его за рукоятку. – У тебя ещё остались свои штучки в офисе? – подмигнув брату, проговорила я.

– Обижаешь! – насупился Михаил, изучая информацию на мониторе. – Офис всегда под моим наблюдением.

– Сможешь посмотреть, где сейчас Кира?

Нажав несколько кнопок на клавиатуре, Михаил вывел на экран картинку видеонаблюдения офиса и кабинет Киры.

– На своём привычном месте, – произнёс мужчина, откидываясь на спинку стула.

– Ты уже почистил наши телефоны? – уточнила я.

– Само собой. Как только начали своё расследование.

– Отлично! Она не должна узнать о наших планах, – произнесла я спокойно, продолжая играться с ножом.

– Что предлагаешь? – спросил Михаил.

– Нужно сыграть на опережение, – ответила я. – Кира не должна заподозрить, что мы знаем о её планах. Нужно сделать вид, что мы по-прежнему выполняем её поручения.

– И как ты это сделаешь? – спросил Михаил.

– Я поеду к ней в офис, – ответила я. – И сыграю роль послушной марионетки. А ты тем временем попробуешь найти больше информации о её связях и о том, как она планирует захватить бизнес Алекса.

В этот момент входная дверь распахнулась, и в квартиру вошёл Алекс в спортивных шортах и с голым торсом. В ушах наушники. Увидев нас, он вынул их из ушей, осматривая нас недоумевающим взглядом.

– Как раз вовремя, – громко произнесла я, подняв взгляд на мужчину.

От тяжёлого дыхания грудь мужчины быстро поднималась и опускалась, а капельки пота блестели на его голом торсе. Мышцы перекатывались от мельчайших движений. Он всегда был в форме, и кубики пресса можно было пересчитывать каждый раз, при малейшем взгляде.

– Уже придумали, как убить меня, помучительнее? – съязвил Александр.

Поймала себя на том, что рассматриваю его, а в горле пересохло, и глаза бегали по телу мужчины. “Дура, прекрати!” – глубоко внутри поругала я себя и, часто заморгав, сделала равнодушное лицо.

– А ты, – указала я на него ножом в руке, – поедешь к своему знакомому – Дюбуа, и договоришься о содействии нам. Насколько я знаю, вы хорошо знаете друг друга, когда ты искал компромат на него. Кстати, что это за компромат, за который и Дюбуа хочет тебя убрать? – проговорила я.

Алекс вальяжно прошёлся по помещению, положив на стол телефон и наушники, налил воды в стакан и одним глотком осушил его, пронзая меня пристальным взглядом.

– Ты думаешь, я просто так отдам тебе козыри? – спросил он, поставив стакан на стол с тихим стуком.

– У тебя нет выбора, – ответила я, играя ножом. – Или ты с нами, или против нас. А против нас, как ты знаешь, тебе не выстоять.

– И что я должен сделать? – спросил Алекс, смягчившись.

– Договориться с Дюбуа о встрече, – ответила я. – И убедить его помочь нам. Нам нужны его связи, его информация и влияние.

– А что взамен? – спросил Алекс. – Что я должен ему пообещать?

– То, что он хочет больше всего, – ответила я, – возможность убрать своего врага.

– И кто этот враг? – спросил Алекс.

– Судья Роберт Дюваль, – ответила я. – Он мешает Дюбуа заниматься своими грязными делами.

Алекс ухмыльнулся.

– Дюваль! – протяжно проговорил он. – Не только мешает Дюбуа с делами. Но это не исключение.

– А что же ещё? – нетерпеливо спросила я, пристально смотря на Александра.

– Имел честь столкнуться с одним интересным видео, – Александр хищно улыбнулся, – где Дюваль совращает сына Дюбуа.

ООО. Этого я точно никак не ожидала. Значит, у Дюбуа личный мотив убрать Дюваля.

– Насколько я знаю, Дюбуа просил Изабеллу Россо убить Дюваля, – озорными глазами смотрел на меня. – То есть – тебя, – подмигнул он мне.

Я закатила глаза, как же он меня раздражает.

– Этот вопрос я решу, – твёрдо проговорила я, и тут же встретилась с настораживающим взглядом брата.

– Ты хочешь его убить? – воскликнул Михаил.

– Забыл, кем я работаю? – саркастично сказала я, смотря на Михаила.

– Ладно, – вздохнул Алекс, прервав нашу молчаливую перепалку, – я попробую договориться с Дюбуа. Но я ничего не обещаю.

– Мне большего и не нужно, – ответила я. – Просто сделай всё, что в твоих силах.

Я знала, что доверять Алексу полностью нельзя. Но в данной ситуации он был нам необходим. А я, как всегда, была готова рискнуть.

– Ну, тогда за дело! – хлопнула я в ладони, встав на ноги и одним резким движением вставила нож в ножны на поясе.

– Куда ты? – спросил Михаил, обеспокоенно глядя на меня.

– В офис, – ответила я. – Нужно сыграть свою роль перед Кирой.

– Будь осторожна, – сказал Михаил. – И позвони мне, как только закончишь.

– Конечно, – ответила я.

Я посмотрела на Алекса.

– Удачи, – сказала я. – И помни, твоя жизнь сейчас в моих руках.

Алекс ухмыльнулся.

– Удачи тебе тоже, – сказал он. – И не забудь, что ты тоже в моих руках.

Я ничего не ответила и вышла из квартиры. Нужно было сосредоточиться на своей задаче и не думать о том, что меня ждёт впереди. Но я была готова действовать, чтобы добиться своей цели.

Глава 19

Я направилась в офис Киры, в голове прокручивая возможные варианты развития событий. Мне нужно было сыграть роль преданной сотрудницы, ничего не подозревающей о коварных планах начальницы. Но в то же время я должна была быть начеку и не дать ей себя обмануть.

Припарковав машину у офисного здания, я глубоко вздохнула и вышла наружу. Я чувствовала себя так, словно иду на войну. И, возможно, так оно и было.

Поднявшись на нужный этаж, я подошла к двери с табличкой “Кира Ливицкая». Сделав ещё один глубокий вдох, я постучала.

– Войдите, – раздался голос Киры.

Я открыла дверь и вошла в кабинет. Кира сидела за своим огромным столом, погружённая в какие-то документы.

– А, Мари, – сказала она, подняв на меня глаза. – Проходи, присаживайся. Смотрю, ты уже пришла в норму.

Я прошла и села на стул напротив стола.

– Да, если не считать панические атаки, кошмары по ночам и новые шрамы на теле, а так всё прекрасно, – ехидно улыбнулась я начальнице.

– Есть новости по Рикману? – проигнорировав моё грубое замечание, сказала Кира.

– Нет, – без доли сомнений произнесла я, – Залёг на дно.

– Мари, времени уже нет, – недовольно прохрипела Кира, – правительство выказывает недовольство. Рикман – опасный человек. Представляет политическую угрозу. Пожалуйста, возьми себя в руки и выполни заказ, – грубо проговорила она.

– Я поняла, – ответила я, – Сделаю всё возможное.

Кира молча кивнула, не выпуская меня из виду.

– И ещё, – добавила она, – У меня есть для тебя новое задание.

– Какое? – насторожённо спросила я.

– Нужно, чтобы ты следила за одним человеком, – ответила Кира, положив передо мной досье, – Его зовут Павел Караулов.

– Русский чиновник? – открыв досье, удивилась я.

– Он – важный бизнес-партнёр Рамиля.

Опять этот чёртов Рамиль!

– Зачем мне за ним следить? – недовольно и довольно грубо произнесла я.

– Нужна подробная информация. С кем встречается, о чём говорит, какие сделки заключает. Что ест, с кем спит. В общем, всё!

– Это нужно Рамилю?

Кира снова кивнула.

– Если ему нужно знать, что задумал его бизнес-партнёр, пусть сам и следит, – резко сказала я и встала, направившись к выходу.

– Мари! – окликнула меня начальница, – не усугубляй ситуацию.

Я остановилась, злость и обида защемили в груди, повернувшись, я тут же оказалась перед Кирой, оперевшись на стол, наклонившись к ней.

– Этот подонок пытками принуждал меня согласиться быть его шлюхой, – прорычала я ей в лицо, – ещё и имел наглость прийти ко мне домой после всего, что он сделал! Я и пальцем не пошевелю. Пусть скажет спасибо, что я не пристрелила его, когда была такая возможность.

Выпрямилась и выскочила из кабинета Киры, громко захлопнув за собой дверь. Но позади успела услышать холодный разгневанный голос Ливицкой. Но мне было плевать.

Я вышла из офиса, ощущая в груди бурю эмоций. Ненависть, гнев, обида – всё смешалось в один клубок. Я не собиралась выполнять приказ Киры. Я не хотела иметь ничего общего с этим Рамилем.

Добравшись до машины, я завела двигатель и вырулила с парковки. Мне нужно было успокоиться и решить, что делать дальше. Кира теперь была моим врагом, как и Рамиль. Я знала, что она не оставит всё так просто.

Позвонив Михаилу, я рассказала ему о произошедшем.

– Ты уверена, что поступила правильно? – спросил он, когда я закончила.

– Да, – ответила я. – Я не собираюсь быть пешкой в их игре.

– Что будем делать дальше? – спросил Михаил.

– Работаем, придерживаясь плана, – твёрдо проговорила я и сбросила звонок.

***

Сбросив звонок, я почувствовала, прилив решимости. Больше никаких колебаний и сомнений. Я должна была идти до конца, даже если это означало вступить в открытую войну с Кирой и Рамилем. Направила машину в сторону гаража, где ждал мой мотоцикл. Мне нужно было выпустить пар, почувствовать скорость и свободу.

Приехав в гараж, я быстро переоделась в кожаную куртку и штаны, надела шлем и выкатила мотоцикл на улицу. Заведя двигатель, я почувствовала, как вибрация пронизывает всё моё тело. Это было то, что мне сейчас нужно.

Выехала на трассу и прибавила газу. Ветер свистел в ушах, а дорога летела навстречу. Я чувствовала себя живой, сильной и непобедимой.

Я ехала до тех пор, пока не почувствовала, что все негативные эмоции выветрились. Остановившись на обочине, я выключила двигатель и сняла шлем.

Посмотрев на закат, я подумала о том, что меня ждёт впереди. Я знала, что мне предстоит много трудностей и опасностей. Но была готова ко всему.

Вернувшись в гараж, я оставила мотоцикл и пошла к подъезду своего дома. Нужно было отдохнуть и набраться сил перед завтрашним днём.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зайдя в квартиру, я застала брата сидящим на диване за просмотром очередного боевика. Михаил беззаботно хрустел чипсами на всю комнату. Я помахала ему, войдя в квартиру.

– Ну, наконец-то, Мари, – проговорил он восторженно, вскакивая с дивана, – я уж думал, меня разорвёт от нетерпения!

– Надеюсь, нет. Я не хочу одна платить ипотеку, – пошутила я, задорно улыбаясь, видя нахмуренное лицо брата.

– Всё-таки, быть киллером у тебя получается лучше, чем шутить, – заключил он. – В общем, я кое-что узнал про Павла Караулова.

– Уже интересно, – проговорила я, снимая куртку и вешая на вешалку.

– Караулов – правая рука Рамиля за рубежом, – начал Михаил. – Он отвечает за все его дела там: отмывание денег, поставки оружия, влияние на политиков. В общем, серый кардинал.

– И что он сейчас делает? – спросила я, проходя на кухню и наливая себе стакан воды.

– Сейчас он в России, – ответил Михаил. – Прилетел пару дней назад в город. Остановился в отеле “Империал”.

– Зачем? – спросила я.

– Скорее всего, на встречу с кем-то важным, – ответил Михаил. – Но пока не ясно, с кем именно. Но самое интересное, об этом не знает Рамиль.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я.

– А то, что по официальной версии Павел с супругой уехали в отпуск.

– Надо выяснить это, – сказала я, задумавшись.

– Я уже работаю над этим, – ответил брат, – но пока ничего конкретного.

Я вернулась в комнату и села на диван рядом с Михаилом.

– Что ещё? – спросила я.

– Кира звонила несколько раз, – ответил Михаил. – Но я не отвечал.

– Правильно, – сказала я.

– Я отправил ей письмо на почту о том, что приболел и прошу об отпуске, – проговорил Михаил, хватая чипсы из миски. – Ты решила, что будешь делать с Дювалем?

Я нахмурилась, хрустя себе под нос.

– Ещё не решила, – ответила я твёрдо, задумавшись.

Михаил молчал, но я чувствовала его напряжение и желание задать вопрос, который он так хотел.

– Если от этого будет зависеть содействие Дюбуа, придётся выполнить его просьбу, – проговорила тихо.

– Ты же понимаешь, что все эти… чиновники, политики, все, кто контролируют нас – изворотливые змеи, и ни одному из них нельзя доверять, – с волнением проговорил брат, – даже Александру.

Немного помолчав, я повернулась к Михаилу, внимательно вглядываясь в мужчину.

– Пришло время изменить мир, – сказала я с твердой решимостью в голосе.

Михаил удивленно посмотрел на меня.

– Это утопия, Мари, – сказал Михаил. – Ты не сможешь изменить систему.

Я встала с дивана и подошла к окну. За окном была ночь. Город спал, не подозревая о том, что в одной из его квартир зреет план, который может перевернуть всё с ног на голову.

- Утопия? – печально ухмыльнулась я, - Возможно. Но даже капля, падающая день за днём, может пробить камень. И я собираюсь быть этой каплей, пока не разрушу их прогнивший мир до основания.

Я смотрела на звёзды и думала о том, что меня ждёт впереди. Зная, что мне предстоит сложный и опасный путь. Но я была готова к нему.

Я была готова изменить мир.

Глава 20

Вот уже два дня Александр находится во Франции, так сказать, на переговорах с Дюбуа. А я провожу свои будни за тренировками или на мотоцикле, утопая в скорости. Как бы ужасно это ни звучало, но я стала чувствовать глубоко внутри, что скучаю по Алексу. Ну, конечно, я не хотела в этом признаваться не только ему, но и себе самой, постоянно одёргивая себя и запрещая думать о нём.

Но было уже поздно. Этот мужчина снова подчинил меня себе, подсадил на свои нетерпеливые прикосновения, сладкие ласки умелых сильных рук, манящие и дразнящие поцелуи, сексуальный шёпот с хрипотцой… Всё это преследовало меня, проникая в самые сокровенные уголки моей души.

Ночью, лёжа в кровати, я ворочалась, не в силах уснуть. Воспоминания об Александре вспыхивали в моей голове, как искры. Его взгляд, его улыбка, его руки…

Я прикрыла глаза, пытаясь прогнать эти мысли. Но чем больше старалась, тем сильнее они становились. Тело помнило его прикосновения, жаждало их.

Вздохнув, откинула одеяло и села на край кровати. В комнате было темно и тихо. Только тиканье часов нарушало тишину.

Я провела рукой по своему телу, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. Вспомнила, как Алекс касался меня, как целовал. Не в силах больше сдерживаться, я опустила руку вниз между бёдер, под пижамные шорты. Пальцы коснулись нежной кожи, и по телу пробежала дрожь.

Я начала медленно ласкать себя, представляя, что это Алекс касается меня. Его руки скользят по моему телу, его губы целуют мою шею, его шёпот ласкает мои уши.

Я стонала, не сдерживаясь. Воспоминания становились всё более яркими, более реальными. Чувствовала его запах, его вкус на языке.

Рука двигалась всё быстрее и быстрее, и стоило двумя пальцами проникнуть в вагину, чуть не захлебнулась собственными стонами наслаждения, что меня накрыло с головой. Тело содрогнулось в оргазме, и я выдохнула с облегчением.

Лежа в кровати, тяжело дыша, я чувствовала себя опустошённой и виноватой. Я знала, что это неправильно. Ведь не должна была думать об Алексе, тем более ласкать себя, представляя его.

Но я ничего не могла с собой поделать. Он был в моей голове, в моём сердце, в моём теле. И я не знала, как от него избавиться.

Проснувшись утром, обнаружила, что Михаила нет дома. Приняла душ, зашла на кухню проглотила таблетки, налила в стакан воды, как раздался в тишине комнаты телефонный звонок.

– И куда ты делся? – недовольно пробурчала я в трубку.

– И тебе доброе утро, сестрёнка, – проговорил брат. – Не беспокойся, я в офисе.

– Что ты там делаешь?! – чуть не подавилась я водой.

– Успокойся, я зашёл за кое-какими вещами, которые тебе понадобятся на вечер, – произнёс Михаил.

– А что будет вечером? – насторожённо проговорила, вытирая разлитую воду на стол.

– Скоро буду дома, – произнёс брат, – и всё узнаешь. – Если бы я его видела, уверена, он подмигивал в данный момент.

– Жду, – коротко бросила я и отключилась.

Положив телефон на стол, нахмурилась. Что он там задумал? Какие такие вещи мне могут понадобиться вечером? Михаил всегда был полон сюрпризов, но иногда его сюрпризы были не совсем приятными.

Я допила воду и вышла из кухни. Нужно было чем-то заняться, чтобы не думать о том, что произойдет вечером.

Решив заняться тренировкой, я направилась в спортивный зал, который был оборудован в одной из комнат моей квартиры.

Через час, уставшая и измотанная, я вышла из спортзала и направилась в душ. Вода смыла с меня пот и усталость, и я почувствовала себя немного лучше.

Выйдя из душа, я оделась и пошла на кухню, чтобы приготовить себе завтрак. Пока я готовила, в дверь позвонили.

– Наверное, Михаил, – прошептала я себе и пошла открывать дверь.

Так и было. На пороге стоял мой брат с загадочной улыбкой на лице и большой сумкой в руках.

– Ну что, готова к вечеру? – спросил он, входя в квартиру.

– Ещё нет, – ответила я. – Но я очень хочу знать, что ты там задумал.

Михаил поставил сумку на пол.

– Увидишь, – сказал он загадочно.

Я закатила глаза и пошла на кухню, чтобы закончить готовить завтрак. Михаил пошёл за мной и сел за стол, наблюдая за мной.

– Ты не расскажешь мне, что там? – спросила я, глядя на брата.

– Нет, – ответил он. – Это будет сюрприз.

Я вздохнула и продолжила готовить. Я знала, что мне не удастся вытянуть из него ни слова. Михаил умел хранить секреты.

После завтрака Михаил предложил мне посмотреть фильм. Я согласилась, и мы устроились на диване, включив какой-то комедийный боевик.

Но я не могла сосредоточиться на фильме. Все мои мысли были заняты тем, что произойдет вечером. Что Михаил там задумал? И зачем мне все эти вещи, которые он принёс из офиса?

Наконец, я не выдержала и спросила:

– Ладно, скажи хотя бы, это связано с Карауловым?

Михаил улыбнулся.

– Может быть, – ответил он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я вздохнула. Этого следовало ожидать.

– Просто скажи, мне нужно быть готовой к чему-то опасному? – спросила я.

– Всегда будь готова к опасности, Мари, – ответил Михаил. – Но не волнуйся, я буду рядом.

Я посмотрела на него и улыбнулась. Заметила его яркие глаза, горящие озорством, и поняла, что он сам еле сдерживается, чтобы не проболтаться раньше времени.

– Ну, говори уже, – произнесла я, смеясь, – а то тебя уже трясёт от нетерпения.

– С тобой опасно жить, – проговорил брат. – Ты выучила меня наизусть. И… меня это пугает.

– И правильно, – ухмыльнулась я. – Так, что будет вечером?

– Мы идём в клуб.

Мои глаза широко распахнулись, а брови взлетели наверх.

– Видимо, нужно пояснить, – закатил глаза брат, смотря на моё до предела удивлённое лицо. – В ночном клубе “Бриллиант” Павел Караулов встречается с тем самым загадочным человеком, из-за которого и приехал в город в тайне от Рамиля. И мы сегодня будем там, чтобы узнать, что это за персонаж, и подобраться как можно близко, чтобы подслушать их разговор.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду склеить его? – пробубнила я недовольно. – Если да, то я пас! Хватит с меня мужиков.

– Нет! Мы просто будем изображать обыкновенных посетителей клуба, – проговорил Михаил, притягивая к нашим ногам спортивную сумку, что притащил из офиса. – А это, – растягнул он молнию, – чтобы мы держали связь, если придётся разделиться.

Михаил достал из сумки два комплекта одежды: обтягивающее чёрное платье для меня и стильный костюм для себя.

– И это ещё не всё, – добавил он, доставая два небольших наушника и пару миниатюрных микрофонов. – Это для связи и подслушивания.

– Ты всё предусмотрел, – сказала я, с улыбкой глядя на брата.

– Я стараюсь, – ответил Михаил. – Ну что, готова к вечернему выходу в свет?

– Всегда готова, – ответила я с азартом, предвкушая вечер.

И, как бы я не любила клубы и подобные мероприятия, в этот раз я была заинтригована. Узнать, с кем тайно встречается Караулов, было крайне важно. Это могло стать ключом к разгадке многих тайн, и, возможно, даже к падению Рамиля.

***

К восьми вечера я была полностью готова… и вооружена. Как, всегда. Куда ж без этого?!

Из комнаты я вышла в гостиную и столкнулась со спиной в тёмно-вишнёвом пиджаке. Цвет Михаилу очень шёл. Под пиджаком была чёрная атласная рубашка, что привлекательно переливалась в свете ламп, так и заманивая взгляд. Брюки такого же цвета, что и пиджак, с остро выглаженными стрелочками, будто палец можно порезать.

Михаил повернулся, увидев меня, его лицо исказилось от недовольства и недоумения.

– Ты так собралась идти в клуб? – воскликнул он, оглядывая меня с ног до головы.

Да, я не стала надевать то чёрное мини-платье, что он для меня подготовил. Вместо этого надела свои привычные чёрные кожаные легинсы, что обтягивали мои бёдра, и белый топ, на плечах висел чёрный удлиненный пиджак.

Я оглядела себя, наклонившись.

– Я не собираюсь одеваться как шлюха, – пробурчала я недовольно, – чтобы меня снял первый попавшийся похотливый кретин, – огрызнулась.

– Ты хочешь всё дело нам испортить?! – недовольно проворчал брат. – Так в клубы не ходят!

– Мне всё равно, – произнесла я, делая равнодушное лицо, – зато в этом я чувствую себя уверенно. И это не сковывает движения.

Но мои объяснения не повлияли на недовольное выражение лица брата.

– Мари, нам нужно остаться незамеченными, – начал он терпеливо объяснять. – Ты должна выглядеть как обычная посетительница клуба, а не как киллер на задании. В этом наряде ты привлекаешь слишком много внимания.

– А что, если это моя стратегия? – парировала я. – Отвлечь внимание на себя, пока ты делаешь свою работу.

Михаил вздохнул, прикрывая глаза, бурча себе что-то под нос:

– Стратег, блин, – пробубнил он, подходя к дивану, на котором лежало платье, взяв его, подошёл ко мне и всучил в руки. – Стратег – это я, а ты – сексуальная киллерша, – хищно улыбнулся он.

Отойдя от меня, Михаил направился к входной двери, хватая ключи от машины с тумбочки.

– Буду ждать тебя в машине, – открывая дверь, проговорил он, – чтобы через пять минут в машине сидела сексуальная сосочка, а не занудная наёмная убийца, – и захлопнул дверью.

– Вот же… – проворчала я под нос и зашла в комнату.

Ровно через пять минут я сидела уже в машине, мягко ехавшей по дороге, ведущей в ночной клуб “Бриллиант”.

– Эти крепления на бёдрах тебе очень идут, – краем глаза брат бросил взгляд на меня. – Делают тебя привлекательно опасной.

– Михаил, не отвлекайся от дороги, – проговорила я. – Нас неправильно поймут.

На самом деле, я чувствовала себя довольно неплохо в этом обтягивающем чёрном платье. Оно выгодно подчёркивало мою фигуру и, действительно, делало меня более сексуальной. На бёдра я зацепила крепления для ножей. Волосы забрала в высокий хвост, и чёрные босоножки на высоком каблуке, завершали образ. Но, мне было не по себе от того, что Михаил так откровенно меня разглядывает. Всё-таки, он мой брат.

Прибыв к клубу, мы вышли из машины и направились ко входу. Уже издалека была слышна громкая музыка и чувствовалась атмосфера всеобщего веселья.

– Готова? – спросил Михаил, глядя на меня.

– Всегда, – ответила я, уверенно шагнув вперёд.

Внутри клуба было ещё громче и ярче. Стробоскопы слепили глаза, а плотная толпа танцующих людей двигалась в такт музыке.

– Ладно, слушай меня внимательно, – прошептал Михаил мне на ухо, перекрикивая музыку. – Караулов должен быть в VIP-зоне. Я постараюсь пробраться туда, а ты оставайся здесь и наблюдай за входом. Если увидишь что-то подозрительное, сразу же сообщай мне. Вот наш столик, – брат указал на круглый стол с полукруглым небольшим диванчиком.

– Хорошо, – ответила я.

Михаил направился в сторону VIP-зоны, лавируя между танцующими людьми. Я же села за столик и заказала себе коктейль. Алкоголь я не любила, но для вида нужно было что-то пить.

Я огляделась по сторонам, пытаясь оценить обстановку. В клубе было много красивых девушек и хорошо одетых мужчин. Все веселились и танцевали, не подозревая о том, что рядом с ними находятся люди, которые пришли сюда с совсем другими целями.

Включив наушник, я попыталась связаться с Михаилом.

– Михаил, как слышно? – прошептала я.

– Слышно хорошо, – ответил Михаил. – Я почти добрался до VIP-зоны. Пока ничего подозрительного.

– Будь осторожен, – сказала я.

– Буду, – ответил Михаил.

Я отпила глоток коктейля и продолжила осматривать клуб. Нужно было быть внимательной и не упустить ни одной детали. Я знала, что Караулов может появиться в любой момент.

Вдруг я заметила, что ко мне направляется какой-то мужчина. Он был высокий, широкоплечий и одет в дорогой костюм. Его взгляд был оценивающим и наглым.

“Вот чёрт, – подумала я. – Не хватало ещё, чтобы ко мне начали приставать”.

Мужчина подошёл ко мне и остановился рядом со столиком.

– Привет, красотка, – сказал он с улыбкой. – Что делаешь одна в таком месте?

– Жду своего парня, – ответила я, стараясь говорить, как можно более вежливо.

– Жаль, – сказал мужчина. – Ты бы могла провести этот вечер гораздо интереснее.

Он наклонился ко мне и попытался поцеловать.

– Отвали, – сказала я, оттолкнув его.

Мужчина ухмыльнулся.

– Не надо так грубо, – сказал он. – Я могу быть очень щедрым.

Он попытался снова прикоснуться ко мне.

– Я сказала отвали, – повторила я медленно, поднимаясь с диванчика.

Я знала, что, если этот тип не отстанет, мне придётся применить силу. И я была к этому готова.

– Воу, воу, – попятился парень, поднимая руки вверх, – спокойно, детка. Я лишь хотел познакомиться.

– Я ясно дала понять, что не нуждаюсь в знакомстве, – твёрдо проговорила, сверля его недобрым взглядом, но в то же время за спиной надоедливого парня проходил… Жан-Поль Лерой. Правая рука Дюбуа. А он что здесь делал?

Обойдя парня, я стала пробираться сквозь танцующую толпу, направляясь за Жан-Полем.

– Михаил, к тебе идёт правая рука Дюбуа, – быстро сказала я, семеня ногами в туфлях на высоких каблуках. В них невозможно было быстро ходить.

– Жан-Поль? – услышала я удивлённый голос брата.

– А что, есть другие варианты?

Мне удалось не потерять Жан-Поля из виду. Он двигался уверенно и целенаправленно, явно зная, куда идёт.

– Кажется, он направляется в VIP-зону, – прошептала я в микрофон.

– Чёрт, – услышала я голос Михаила. – Это плохо. Значит, Караулов тоже там. Надо узнать, что они задумали.

Я продолжала следовать за Жан-Полем, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Михаил, я почти у VIP-зоны, – прошептала я. – Направляюсь внутрь.

– Будь осторожна. Там может быть опасно. – ответил Михаил.

Я кивнула, хотя Михаил и не мог меня видеть. Уверенной походкой. Я подошла к охраннику, который стоял у входа в VIP-зону.

– Простите, – сказала я, сделав вид, что немного смущена. – Я потеряла своего друга. Он должен быть где-то здесь. Можно мне пройти, чтобы его поискать?

Охранник окинул меня оценивающим взглядом.

– Ты знаешь, как выглядит твой друг? – спросил он.

– Да, – ответила я. – Он высокий, блондин, в чёрном костюме.

– Ладно, – сказал охранник, пропуская меня внутрь. – Только долго не задерживайся.

Я прошла в VIP-зону и огляделась по сторонам. Здесь было ещё громче и ярче, чем в основной части клуба. Вокруг стояли столики с дорогим алкоголем и закусками. Люди танцевали, смеялись и флиртовали.

Мне нужно было найти Караулова и Жан-Поля. Но как это сделать в такой толпе?

Вдруг я увидела, что в одном из углов VIP-зоны собралась небольшая группа людей. В центре этой группы стоял Павел Караулов. Рядом с ним стоял Жан-Поль Лерой и ещё один мужчина, которого я раньше никогда не видела.

– Михаил, я вижу Караулова, Жан-Поля и ещё какого-то типа, – прошептала я в микрофон. – Они о чём-то разговаривают.

– Попробуй подобраться к ним поближе, – ответил Михаил. – И постарайся подслушать, о чём они говорят.

- Окей.

Я сделала глубокий вдох и начала пробираться к группе Караулова, стараясь оставаться незамеченной. Мне нужно было узнать, что они задумали. И я была готова рискнуть всем, чтобы это сделать.

Мне удалось подобраться достаточно близко, чтобы слышать обрывки их разговора, но из-за громкой музыки было трудно разобрать отдельные слова.

– …условия остаются прежними… – говорил Караулов.

– …Рамиль будет недоволен задержкой… – ответил незнакомец.

– …всё под контролем… – добавил Жан-Поль. – …главное, чтобы никто не узнал об этой сделке…

“Сделка… Какая сделка? И почему Рамиль не должен о ней знать?” – думала я, пытаясь собрать разрозненные фразы в единую картину.

– …товар будет доставлен в срок… – продолжал Караулов. – …главное, чтобы всё прошло гладко…

– …не беспокойтесь, – ответил незнакомец. – …у меня всё схвачено…

– …и помните о предосторожности… – добавил Жан-Поль. – …слишком много глаз следят за нами…

“Товар… Предосторожность… Глаза…” – я лихорадочно соображала, пытаясь понять, о чём идёт речь. Это явно было что-то незаконное и опасное.

– Михаил, они говорят о какой-то сделке, – прошептала я в микрофон. – Но я не могу понять, о чём именно.

– Постарайся узнать больше, – ответил Михаил. – Это может быть очень важно.

Я продолжала слушать, стараясь не упустить ни одного слова.

– …главное, чтобы Мари не узнала… – вдруг произнёс Караулов.

Моё сердце бешено заколотилось. Они говорили обо мне!

– …Мари? – спросил незнакомец. – Какое она имеет отношение к этой сделке?

– Она слишком любопытная, – ответил Караулов. – Копает под Рамиля. Думает, что ей это по силам.

– …тогда нужно от неё избавиться… – предложил Жан-Поль.

– …нельзя, – возразил Караулов. – Рамиль её хочет себе. Если мы что-то с ней сделаем, он нас убьёт.

– …тогда нужно просто держать её в неведении… – сказал незнакомец. – …и не давать ей совать свой нос не в свои дела…

Они обсуждали, как держать меня в неведении и не дать узнать об их планах. Они знали, кто я и что представляю для них угрозу. Отлично! В груди зажёгся огонь мести, что согревал меня и давал силы идти вперёд.

В этот момент к мужчинам подошла девушка в слишком откровенном наряде с подносом в руке, на котором дорожками был выложен белый порошок. Мужчины, по очереди взяв металлическую трубочку, втянулись, похотливо осматривая девушку.

Когда Караулов слегка наклонился к подносу, втянуть в нос порошок, я еле заметно приблизилась к его спине и аккуратно едва касаясь, прикрепила GPS-трекер на подол с внутренней стороны пиджака.

Я невольно скривилась от отвращения. Наркотики всегда вызывали у меня неприязнь. Особенно в сочетании с развратным поведением.

Так же медленно и незаметно отстранилась, когда Караулов выпрямился, глубоко вдыхая.

– Михаил, они тут под кайфом, – прошептала я в микрофон.

– Вижу, – ответил Михаил, – и куда они направляются?

Я внимательно следила за мужчинами, пока они, прихватив девушку с подносом, двигались к VIP-кабинкам.

– Кажется, они идут в кабинку номер пять, – прошептала я в микрофон.

– Понял, – ответил Михаил. – Что планируешь?

Я огляделась, оценивая ситуацию. Стояла у бара, лениво помешивая трубочкой красного оттенка коктейль, медленно скользя глазами по присутствующим в клубе VIP-зоны.

– Думаю, что-то стоящее, уже не узнаю, – пробубнила я, осматриваясь, уловив милую улыбку бармена. – Им сейчас не до разговоров…

Резкий и звонкий шлепок по моей заднице заставил напрячься, выпрямиться струной и резко повернуться с убийственным взглядом к тому, кто это сделал.

– А говоришь, не нуждаешься в знакомстве, – передо мной стоял тот самый настойчивый парень, что приставал, как только я вошла в клуб. – Я видел, как ты смотрела на тех трёх мужиков. Расстроилась, что они не прихватили тебя с собой? – ехидно ухмыльнулся он.

Я же рефлекторно потянулась за ножом, что был прикреплён на бедре. При всём желании не хотелось устраивать сцен здесь, тем самым выдавая себя. Но этот козёл вынуждал меня.

– Послушай, – прошипела я сквозь зубы, стараясь говорить, как можно тише, – ты сейчас же отвалишь, иначе я тебе обещаю, пожалеешь, что вообще родился на свет.

Парень лишь рассмеялся.

– Ой, как страшно, – сказал он, насмешливо глядя на меня. – И что ты мне сделаешь, красотка? Поцарапаешь своими ноготками?

Не успела я ответить, раскрывая рот, как почувствовала, крепкую руку, что легла мне на талию.

– Я думаю, она уже всё тебе объяснила, – раздался за моей спиной твердый, недобрый голос, от которого у меня по спине пробежали мурашки. – И, если ты не понял с первого раза, я повторю. Уйди отсюда. Сейчас же, пока я не вырвал твою глотку.

Я узнала этот голос.

Парень побледнел, увидев лицо Александра. Без лишних слов он развернулся и быстро растворился в толпе.

Алекс прижал меня к себе и прошептал на ухо:

– С тобой всё в порядке? Этот кретин тебя не тронул?

Я кивнула.

– Спасибо, – сухо ответила. – Я бы и сама справилась. И вообще, как ты здесь оказался? Ты же должен быть во Франции. – пыталась отодвинуться от мужчины, но он крепко удерживал за талию, прижимая к себе.

– Ты благодаришь? – посмотрел он мне в глаза. – Вот это прогресс… – задорно усмехнулся Александр, не давая отвернуться от его пронзительного взгляда.

– Ты снова обманул меня? – нахмурилась я.

– Почему же? – отпустил он меня и показал бармену жест, что просит выпивку, облокотившись локтями на барную стойку. – Не так давно прилетел. Михаил тебе не сказал? – с сарказмом проговорил он.

- Если бы я сказал, - услышала я настойчивый голос брата в наушнике, - она бы никуда не пошла.

Кивнула я в знак согласия.

– Понятно, – недовольно буркнула, окидывая его недобрым взглядом. – Решили окончательно меня свести с ума?!

– Это ты здесь всех сводишь с ума, в таком…платье, – скрепя зубами проговорил Алекс, окидывая глазами жадные взгляды со стороны мужского пола.

Да и парочка глаз было и от женского. Что не новость. К тому же уловила жадно пожирающие глаза противоположного пола на Рикмане.

– Куда ты так вырядилась? – недовольно ворчал Александр, отпив глоток виски с колой. – Решила соблазнить всех выродков здесь?

– Тебе-то какое дело? – огрызнулась я. – И вообще, ты пришёл, чтобы обсуждать мой наряд?

Не успела я закончить предложение, как тут же была прижата к мощным грудным мышцам мужчины и встретилась с пронзительно яростным взглядом холодно-голубых глаз.

– Мне есть дело, Мари, – прорычал Алекс, его дыхание обжигало мое лицо. – И ты не будешь здесь вертеться перед этими самцами.

– Я не верчусь, – попыталась возразить я, но его хватка стала еще крепче.

– Ты в этом уверена? – прошипел Алекс. – В этом… платье ты словно говоришь: “Возьми меня”.

– Это не твоё дело, как я одеваюсь, – огрызнулась я, стараясь вырваться из его объятий.

– Это моё дело, – ответил Алекс, – потому что ты моя женщина. И я не позволю тебе выставлять себя напоказ.

– Твоя? – истерически усмехнулась я ему в лицо, что взбесило Рикмана. – Ты сильно ошибаешься. И ты не можешь указывать мне, что делать, – прошипела я, выражая всё своё раздражение и недовольство.

– Могу, – спокойно ответил Александр, – и буду.

Его губы на мгновение коснулись моих.

– Я не позволю другим мужчинам смотреть на тебя, – прошептал Алекс. – Ты принадлежишь только мне. И я тебе это докажу.

Внутри меня все перевернулось. Его ревность была обжигающей и пугающей одновременно.

– Не устраивай сцен, Александр, – прошептала я. – За нами наблюдают.

– Мне плевать, – ответил Алекс.

– Эм… ребята, я вообще-то вас слышу, – услышала я растерянный голос брата в наушнике. – Алекс, я не для этого сказал тебе, где мы, – недовольно пробурчал Михаил.

Алекс еще секунду прожигал меня своим разъярённым, властным взглядом, затем отпустил и отстранился, еле заметно кивнул и, взяв стакан с алкоголем, начал медленно пить.

– Интересно, а зачем ты его сюда позвал? – недовольно проворчала я.

– Я хотел, чтобы кто-то прикрыл тебе спину, – ответил Михаил, подходя к нам. – И Алекс был единственным, кому я мог доверить это дело.

– И что, он просто будет стоять здесь и сверлить всех взглядом? – спросила я, закатив глаза. – Это же смешно.

– Он будет делать то, что я скажу, – ответил Михаил. – И ты тоже.

Я вздохнула, и хотела бы возразить, его наглости, но остановилась. Понимая, что сейчас не подходящее время.

– Ладно, – сказала я. – Что дальше?

– Дальше мы продолжаем следить за Карауловым и его компанией, – ответил Михаил. – И ждём подходящего момента, чтобы вмешаться.

– А что насчёт меня? – спросила я.

– Ты должна оставаться собой, – ответил Михаил. – Привлекательной и опасной. И не забывай о том, что у тебя есть нож на бедре.

Я усмехнулась.

– Не волнуйся, – сказала я. – Я всегда готова к любому развитию событий.

И мы продолжили следить за Карауловым, ожидая подходящего момента, чтобы действовать. Но теперь я знала, что рядом со мной есть ещё один человек, который готов защитить меня любой ценой. И это немного успокаивало… и бесило. Терпеть не могу рассчитывать на кого-то кроме себя.

В клубе мы пробыли не меньше трёх часов. Время было уже за полночь, но из кабинки так никто и не вышел. Видимо, они там хорошо проводили время и не собирались портить себе отдых. Поэтому я решила прекратить слежку и отправиться домой.

Выйдя из клуба на свежий воздух, я наконец-то смогла расслабиться и глубоко вздохнуть. Даже если в помещении и не было сильно накурено, всё равно свежий кислород казался спасением для моих лёгких. По обеим сторонам от меня, словно скалы, возникли две мужские фигуры. Я закатила глаза от пафоса, который, как мне казалось, они ярко демонстрировали. Они пытались защитить меня, как будто я была маленькой глупой девочкой, а не опытным безжалостным киллером с десятилетним стажем. Какой абсурд! Это их нужно было защищать.

– Ну что? Продолжим вечеринку дома? – насмешливо спросил Алекс, сверкая озорным взглядом, демонстрируя очаровательную улыбку.

– Можешь остаться здесь и продолжить с одной из посетительниц лёгкого поведения, – съязвила я, осматривая улицу, но краем глаза уловила недобрый взгляд мужчины.

– Не советую бесить меня сейчас, Мари, – прорычал Александр, поворачиваясь ко мне, хватая за локоть.

Не успела я ответить что-то дерзкое и язвительное, как перед нами останавливается большой чёрный внедорожник с полностью за тонированными стёклами, из которого высовываются двое громил и начинают стрелять из автоматов.

– Твою мать! – закричал Алекс, когда мы бросились врассыпную в поисках укрытия.

Глава 21

Охранники, стоявшие у входа в клуб, уже лежали на асфальте в лужах крови.

Я спряталась за мусорным баком справа от входа в клуб. Парни убежали в противоположную сторону, укрывшись от пуль на парковке за машинами.

Сердце бешено колотилось. Это была засада. И что это были за ублюдки? Рука привычно сжалась на рукоятке ножа, я вытащила его из ножен и держала наготове.

Я уловила дикий взгляд Алекса и недовольное выражение его лица. Видимо, Алекс тоже этого не ожидал.

– Мари, слышишь меня? – услышала я взволнованный голос брата.

– Да, слышу, – я прижала палец к уху. – Вы в порядке?

– Всё нормально, – сказал Михаил. – Что нам делать? Кто это?

– Кто бы это ни был, они пришли нас убить, – раздался в наушнике стальной голос Александра.

Оглушительный звук выстрелов и звон разбивающегося стекла, заставил пригнуться ещё сильнее. Я не испытывала ни страха, ни тревоги, лишь злость и решимость.

Быстро выглянула из-за мусорного бака, оценивая ситуацию. Двое громил палили по входу, явно довольные произведенным эффектом. Машина была припаркована прямо у входа, закрывая обзор. Идеальная позиция для атаки… и отличная мишень.

– Михаил, у меня есть идея, – прошептала я.

– Говори, – откликнулся Михаил.

– Мне нужно, чтобы вы отвлекли их внимание на себя.

– Понял, – ответил Михаил.

Сразу после этих слов я увидела, как Алекс достал пистолет, готовясь выстрелить. Кто бы сомневался, что у него всегда с собой пистолет. Александр высунулся из укрытия, и со стороны парковки раздались короткие выстрелы. Один из стрелков повернулся на звук, чем я и воспользовалась.

Высунувшись из-за мусорного бака, я размахнулась и метнула нож в одного из громил, попав точно в цель. Огромный бугай, выронив автомат, повис в окне машины с ножом в голове. Второй побежал к машине, продолжая стрелять в разные стороны, но не успел сесть в тачку, как тут же рухнул на землю. Алекс метко стреляет.

Машина сорвалась с места засвистев шинами, как только я выбежала из укрытия, чтобы подбежать к ней.

Адреналин бурлил в крови. Двое нападавших были нейтрализованы, но угроза никуда не делась. Кто-то хотел нашей смерти. И нужно было выяснить, кто именно.

– Михаил, ты видел, кто был в машине? – спросила я в микрофон, подбегая к поверженному стрелку.

– Нет, слишком темно, – ответил Михаил. – Номер я не успел запомнить.

Я склонилась над телом, пытаясь найти хоть какие-то улики. Ничего. Только оружие и патроны. Профессионалы.

– Нам нужно уходить отсюда, – сказал Алекс, подбегая ко мне. – Сейчас приедет полиция.

– Согласна, – ответила я. – Но сначала нужно обработать твою рану. – проговорила я, глубоко дыша, заметив красное пятно на предплечье, пропитавшее футболку.

- Царапина, - отмахнулся от меня Алекс, отдёрнув руку.

– Сначала нужно убедиться, что мы в безопасности, – сказал Михаил. – Поехали ко мне. Там всё обсудим.

Я пристально посмотрела на Алекса. Он пытался скрыть боль, но я видела, как сжимает челюсти.

Мы быстро покинули место происшествия, оставив позади тела убитых и разгромленный вход в клуб. Впереди нас ждала долгая ночь, полная вопросов и опасностей. Но я знала одно: я не остановлюсь, пока не узнаю, кто хочет нашей смерти.

***

Сняв белую футболку, Алекс сел на деревянный стул рядом с небольшим столом, на котором я разложила аптечку.

В этом доме, о существовании которого знали только я и Михаил, а теперь и Алекс, всегда было всё необходимое на случай, если нас засекут в квартире. Еда, вода, аптечка, одежда — в общем, предметы первой необходимости были здесь всегда и регулярно привозились мной или Михаилом два раза в месяц на случай, если что-то пойдёт не так. Вот как сейчас.

Вымыв руки, я достала из аптечки антисептик, перекись водорода и бинты. Затем взяла пинцет, поймав на себе внимательный взгляд Алекса. Обработав инструмент, я подошла вплотную к Рикману и, опустившись на колени, без раздумий вонзила пинцет в рану на предплечье мужчины. Кровь густой струйкой потекла из раны вниз по руке.

Алекс шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Я упёрлась левой рукой ему в грудь, удерживая, чтобы не дёргался.

– Боже, Мари, а можно без БДСМ? – раздался за спиной голос брата.

– А как ещё я должна достать пулю? – раздражённо прорычала я в ответ на глупое замечание Михаила.

– Ну, я не знаю… – вдруг задумался брат.

Я почувствовала, как кончиками пинцета схватила пулю и потянула на себя, пытаясь вытащить. Это было непросто.

Бутылка с водкой с глухим звуком опустилась на стол прямо перед лицом Александра.

– Обезболивающее?! – проговорил Михаил.

– Мне это не нужно, – твёрдо сказал Александр, не отрывая от меня взгляда.

Я проигнорировала их перепалку и продолжила свои действия. Наконец, после нескольких мучительных секунд, мне удалось вытащить пулю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Готово, – сказала я, откладывая пинцет с пулей в раковину.

Быстро промокнула рану, обработав её перекисью водорода, и достала из аптечки шприц с обезболивающим.

– Считаю, что сейчас не стоит геройствовать, – сделав укол в плечо, чтобы хоть немного уменьшить боль, я закончила процедуру.

– Я так понимаю, сейчас не время обсуждать произошедшее? – проговорил Михаил, зевая и прикрывая рот рукой.

Я ненадолго повернулась к нему, заметив уставшее лицо брата с растрёпанными волосами. Конечно, нам нужно было время, чтобы отдохнуть, всё обдумать и обсудить. Часы на антикварном комоде показывали четыре утра.

– Иди поспи, Михаил, – спокойно ответила я. – Утром всё обсудим.

Едва заметно кивнув, Михаил скрылся в другой комнате.

Вернувшись к своему занятию, я промокнула кровь чистой тканью и начала заливать рану антисептиком. Из горла мужчины донёсся приглушённый рык. Средство на ране зашипело, образуя белую пену и пузырьки.

– Как прошла встреча с Дюбуа? – твёрдо сказала я, закончив с антисептиком и приступая к зашиванию и перевязке раны.

– Вот так сразу, без прелюдий? – удивлённо приподняв бровь и усмехнувшись, Рикман ответил вопросом на вопрос.

Посмотрев на него недобрым взглядом, я сильнее затянула бинт на его руке, как только отложила иглу. Алекс невольно дёрнулся и зашипел.

– Эй… – недовольно возмутился мужчина. – А Михаила ты отправила спать. Я, между прочим, тоже устал, к тому же ранен.

– Если бы я сейчас отпустила тебя спать, – огрызнулась я, – то уснула бы с мыслью, что ты что-то скрываешь. Так что рассказывай, что произошло во Франции? – я закончила перевязывать рану и встала перед ним, сложив руки на груди, пронзая его насторожённым взглядом.

– Может, ты всё-таки снимешь его? – взгляд Александра скользил по платью, возвращаясь к моему лицу.

– Не дождёшься! – отрезала я. – Говори!

– Почему ты думаешь, что что-то… – неожиданно прервал он себя, пронзая меня прищуренным недовольным взглядом. – Ты думаешь, что это я привёл этих громил, чтобы убить нас?

Я молча продолжала смотреть на него.

– Не удивлюсь, если ты привёл хвост.

Рикман резко вскочил со стула и подошёл ко мне вплотную. Его глаза горели яростью.

– Ты серьёзно сейчас это говоришь? – прорычал он, сжимая кулаки.

– А что мне ещё думать? – ответила я, стараясь не показывать своего волнения. – Ты прилетаешь из Франции, и тут же на нас нападают. Совпадение? Не думаю.

– Ты совсем сбрендила? – зло прорычал Алекс. – Зачем мне подвергать вас опасности, если мы работаем вместе?

– Может, потому что у тебя другие планы?! – спокойно ответила я.

Александр на мгновение замолчал, пристально изучая меня.

– Может, потому что ты всё ещё не доверяешь мне? – печально спросил он.

Я почувствовала, как что-то неприятно кольнуло меня глубоко внутри. Я попыталась отвести взгляд, осознавая, что Рикман пытается загнать меня в ловушку.

– Мы сейчас говорим не обо мне, – я попыталась отойти, но он схватил меня за руку, удерживая на месте.

– Перестань, Мари, – тихо сказал Александр, медленно приближаясь. – Ты знаешь, что я с вами, но почему ты пытаешься убедить себя в обратном?

Я молча слушала его, вдыхая аромат тела, по которому скучала все эти дни. Я и сама не знала ответа на его вопрос. Страх? Недоверие? Всё это смешалось в гремучий коктейль, отравляя разум.

– Я не предатель и никогда им не был, – произнёс он, наклонившись к моему уху.

Его слова, словно горячий шёлк, коснулись моей кожи. Я закрыла глаза, стараясь унять дрожь.

Взяв себя в руки, я отстранилась от Алекса, снимая ремни с бёдер и кладя ножи на стол. Александр наблюдал за каждым моим движением.

– Ладно, Алекс, – начала я, глубоко вздохнув, – ты прав, нам всем нужно отдохнуть.

Молча обошла стол и направилась в ванную, чтобы немного освежиться.

Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце бешено колотилось, как птица в клетке. В голове царил хаос. Я не знала, кому верить, что делать дальше. Все вокруг казались врагами.

Подойдя к зеркалу, посмотрела на своё отражение. Усталое, но всё такое же решительное лицо. Под глазами залегли небольшие тени. Я выглядела старше своих лет.

Сбросив платье, забралась в ванную и, включив тёплую воду, умылась. Затем тёплая вода омыла всё моё тело. Стало немного легче. Нужно было собраться с мыслями и принять решение. Я смыла с себя противное ощущение от посетителей клуба, запах табака, пропитавший мою кожу.

Выйдя из ванной, снова подошла к зеркалу, в котором отражалось моё слегка посвежевшее лицо. Впервые за долгое время я непреклонным взглядом осмотрела своё обнажённое тело, покрытое шрамами. Едва касаясь, провела пальцами по шраму над левой грудью, чуть ниже ключицы. Затем коснулась шрама на шее. Воспоминания о пытках в Кандагаре пронесли словно ураган перед глазами, встряхнула головой, отдёрнула руку и, открыв шкафчик, достала зубную щётку и пасту. Чистка зубов немного успокоила меня.

Едва я закончила с гигиеническими процедурами, как дверь в ванную распахнулась, и на пороге появился Александр. Глаза Рикмана вспыхнули дьявольским огнём, выжигая на моей коже невидимые шрамы. Я спокойно и непринуждённо вытерла лицо полотенцем, посмотрела в зеркало и заметила голодный взгляд мужчины, устремлённый на моё обнажённое тело.

– На втором этаже есть вторая ванная, – сказала я, вешая полотенце.

Я попыталась пройти мимо него, но он перегородил мне путь.

– Ты думаешь, я здесь из-за ванной? – прорычал Алекс, хватая меня за талию.

Моё сердце предательски ёкнуло, руки упёрлись в мышцы мужчины, ощущая бешеное биение его сердца.

Чёрт возьми! Почему у меня нет под рукой оружия, когда оно так нужно?!

– А разве нет? – огрызнулась я, пытаясь вырваться из его хватки.

Ничего не ответив, Рикман накрыл мои губы своими, страстно и требовательно. Я попыталась сопротивляться, но его поцелуй был слишком сильным, соблазнительным, а руки — нетерпеливыми, настойчивыми.

Я ответила на поцелуй, прижавшись к нему всем телом. Его руки скользили по моей спине, лаская каждый сантиметр моей кожи. Мы целовались долго и жадно, словно два голодных зверя, которые наконец-то нашли друг друга.

Рикман подхватил меня за бёдра и усадил на столешницу, продолжая прижимать к себе.

– Наконец-то ты его сняла, – прохрипел он. – Я мечтал об этом с тех пор, как увидел тебя в этом чёртовом платье.

Я лишь стонала ему в губы, не в силах произнести ни слова.

– Ещё немного, – прошипел Алекс, – и я бы убил того мудака, который прикоснулся к тебе…

Он впился зубами в мою шею, оставляя на ней багровый след. Я запрокинула голову, застонав от удовольствия и душевной боли. Руки Алекса жадно ласкали мою грудь, теребя затвердевшие соски.

– Алекс… – преодолевая себя, прошептала я, – …остановись… – взмолилась я, цепляясь за последнюю ниточку самообладания.

– Ты просто невероятная, – прошептал он, игнорируя мою мольбу.

Я жадно и нетерпеливо отвечала на его поцелуи и ласки, в глубине души понимая, что сама не хочу, чтобы Александр останавливался. Холодная плитка на столешнице вызывала неприятные мурашки на обнажённом теле, которые смешивались с горячими страстными ощущениями от мужчины, прижимавшего меня к себе, крепко держа за талию. Я чувствовала, как возбуждение нарастает во мне с каждой секундой. Я хотела его, хотела его сейчас, здесь.

Мои руки блуждали по обнажённому торсу Рикмана, приятная гладкая кожа обтягивала мощные, крепкие мышцы на руках, спине… Потеряв способность здраво мыслить, я цеплялась за мощные плечи Александра, нетерпеливо спускаясь вниз по груди к животу, ощущая пальцами кубики пресса. Я слышала учащённое и безумное дыхание мужчины, понимая, что больше не сможет сдерживаться. Уверенными движениями схватилась за ремень на его брюках, расстегнула его, громко звякнув пряжкой.

– Ты зашла слишком далеко, – прорычал он, стягивая брюки и представая передо мной во всей красе. Я увидела, как его возбуждённый член вырвался на свободу, готовый оказаться во мне.

Не успела я и ахнуть, как Алекс схватил меня за внутреннюю сторону бёдер быстрым движением притянул ближе, вдавливая в себя, резко раздвинул ноги и вошёл в меня. Я закричала от неожиданного и быстрого проникновения и наслаждения. Алекс двигался во мне быстро, сильно и дико, доводя до безумия.

Он целовал меня в шею, в плечи, в грудь, покрывая мою кожу жадными, ненасытными поцелуями. Я извивалась на столешнице, чувствуя, как моё тело горит огнём.

– Александр… – стонала я, царапая плечи мужчины, понимая, что дороги назад нет.

Он продолжал резко и глубоко трахать меня, одной рукой придерживая за талию, а другой нежно проводя по ложбинке между грудей, поглаживая шрам, а я сильнее обвила его ногами за пояс. Не сумев устоять перед соблазном почувствовать вкус его кожи на языке, я медленно провела языком по пульсирующей вене на его шее.

– Сучка, – зарычал он и впился в мои губы страстным, неудержимым поцелуем.

Я задыхалась от ощущений, которые меня переполняли, не в силах сдерживать стоны, эхом разносившиеся по ванной комнате. Алекс упёрся рукой в зеркало за моей спиной, и я буквально чувствовала его прожигающий взгляд на своей спине в отражении. Я выгнулась ему навстречу ещё сильнее, откинув голову назад, почувствовав лёгкое щекочущее прикосновение кончиков моих волос к пояснице.

Александр двигался во мне, пока я не достигла оргазма. Моё тело содрогалось от удовольствия, я закричала во весь голос, кусая его за плечо, чтобы заглушить крик, рвущийся из горла. Сильные руки ещё крепче сжали мою талию, и ему хватило двух глубоких толчков, чтобы кончить, издав дикий рык мне в шею, и я почувствовала, как тёплая сперма жгучим потоком излилась глубоко внутри меня.

– Мари, что ты со мной делаешь? – прошептал Рикман, прижимаясь лбом к моему тяжело дыша.

Я молчала, пытаясь прийти в себя после всего случившегося. Меня переполняли эмоции: восторг, опасение, надежда. Я не знала, что сказать.

– Ты сделала меня слабым, – прошептал он, отстраняясь. – Я не могу думать ни о чём, кроме тебя.

После секса во мне снова зародились сомнения и недоверие к нему, как бы я ни пыталась убедить себя в обратном. Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела нежность и… злость?

Он отстранился от меня, давая больше свободного пространства. Я соскочила со столешницы, как будто меня ударило током. Схватив полотенце, избегая взгляда голубых глаз, стала двигаться резко и отрывисто. Завернувшись в махровую ткань молча вышла из ванной.

Глава 22

***

Запрыгнув в машину, я завела двигатель и рванула с места. Ярость клокотала во мне, подгоняя вперёд. Адреналин бурлил в крови, заставляя сердце бешено колотиться.

– Напоминаю, никакой самодеятельности, – раздался в наушнике голос Михаила. – Держи меня в курсе каждого своего шага.

– Слышу тебя, – ответила я коротко, концентрируясь на дороге.

– У тебя есть план? – спросил Михаил.

– Импровизация, – ответила я. – Как всегда.

Я знала, что Михаил не одобряет мои спонтанные решения, но сейчас у меня не было времени на раздумья. Нужно действовать быстро, чтобы предотвратить непоправимое.

В навигаторе уже был забит адрес здания, которое Михаил определил, как идеальную точку для перехвата Алекса. Оно располагалось по диагонали от здания суда, обеспечивая отличный обзор обоих объектов.

Добравшись до места, я припарковала машину в укромном месте и, схватив сумку с винтовкой, направилась ко входу в здание. Это был старый, заброшенный городской театр, идеально подходящий для скрытной операции.

Внутри царил полумрак и запустение. Пыль и паутина покрывали всё вокруг. Я достала из сумки фонарик и направила луч света вглубь помещения.

– Что видишь? – раздался в наушнике голос Михаила.

– Заброшенный театр, – ответила я. – Никого.

– Поднимайся на крышу, – сказал Михаил. – Там будет лучший обзор.

Я нашла лестницу и начала подниматься на крышу. С каждым шагом становилось всё холоднее и ветренее.

Выбравшись на крышу, огляделась. Передо мной открылась панорама города. Здание суда возвышалось вдалеке, словно мрачная крепость.

– Что видишь? – снова спросил Михаил.

– Здание суда, – пробормотала я, рассматривая обстановку с наружи из-за разбитых окон театра. – Вокруг много полиции.

– Есть другие здания с хорошим обзором? – спросил Михаил.

Я осмотрелась.

– Да, – ответила я. – Есть одно здание по диагонали от суда. Высокая стеклянная высотка.

– Это оно, – сказал Михаил. – Скорее всего, Алекс там, на верхнем этаже. Где офисы ещё находятся в ремонте.

Я разложила винтовку и настроила прицел. В перекрестие попало здание суда.

– Вижу, – сказала я. – Но пока не вижу Алекса.

– Будь готова, – сказал Михаил. – Он может появиться в любой момент.

Я прильнула к прицелу, напряженно всматриваясь в окна здания, напротив. Время тянулось мучительно медленно. Периодически переводила прицел с окон, в которых должен был появиться Алекс, и в другое здание, в окнах которого мельтешил судья, видимо, это был его кабинет, в котором он ходил по комнате, держа в руках документы и внимательно читая.

В очередной раз я перевела прицел на стеклянную высотку и увидела движение. В одном из панорамных окон мелькнула тень.

– Вижу его! – прошептала я, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Окно медленно, почти незаметно открылось. Ещё бы с такого расстояния!

– Что он делает? – спросил Михаил.

– Готовится к выстрелу, – ответила я, внимательно наблюдая в прицел за Алексом.

Я прицелилась в Алекса. Мой палец лег на спусковой крючок, пока я глубоко и протяжно дышала, пытаясь заглушить злость и тревогу. Этот засранец опять решил меня обмануть! Моему возмущению не было предела.

Я видела, как Алекс занял нужное ему удобное положение с винтовкой в руках, прицеливаясь в судью, ожидая подходящего момента. Роберт же в это время переместился за рабочий стол на кресло, продолжая изучать бумаги. Я же продолжала спокойно наблюдать за обоими.

– Мари? – услышала я взволнованный голос Михаила.

Проигнорировав его, решила не отвечать. Сейчас его занудство раздражало, злило и не помогало.

– Мари? – продолжал он звать меня. – Ответь, Мари! – ворчал брат. – Что ты задумала?

Отключив наушник, продолжила наблюдать за моими “крысками” в тишине. Но тут же в кармане куртки завибрировал телефон. Не обращая на него внимания, заметила, как руки Алекса стали напряжены, значит, он готовился к выстрелу.

Медленно перевела прицел и… нажала на спусковой крючок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 23

За два часа до этого…

Утро встретило меня хмурой погодой за окном, холодным ветром, серыми, словно дым, тучами, закрывающими голубое небо и яркое солнце. Влажноватый воздух, ворвавшийся в окно комнаты, говорил о том, что сегодня будет дождь…

В гостиной меня ждал Михаил, его лицо было напряженное и мрачное.

– Что-то случилось? – внимательно изучая его хмурое лицо, спросила я. Мне это не нравится.

Михаил вздохнул и протянул мне листок бумаги.

– Он ушёл, – сказал брат, тяжело вздыхая.

Чувствуя, как ярость закипает во мне и разливается огненной лавой по венам, заставляя гореть всё внутри, я схватила записку, узнавая торопливый почерк Александра.

“Мари, прости. Я должен кое-что сделать. Не знал, как тебе сказать, да и момента не было подходящего. Не хочу, чтобы ты пострадала. Потом всё объясню… Алекс”

Едва дочитав до конца, я немедленно разорвала записку, ощущая, как пальцы сводит от боли и напряжения. Я едва сдерживалась, чтобы не разнести этот дом в щепки.

– Куда этот сукин сын пошёл? – прорычала я, сминая в кулак обрывки листа.

– Не знаю, – ответил Михаил. – Я пытался его выследить, но он как сквозь землю провалился. И, кстати, жучок, что я подкинул ему в обувь, он… нашёл, – разочарованно вздохнул брат.

– Чёрт, – процедила я. – Я придушу его.

– Не торопись. Я кое-что нашёл.

Михаил подошел к ноутбуку, лежавшему на столе, и повернул его ко мне. На экране была открыта какая-то база данных.

– Помнишь, Дюбуа хотел, чтобы ты, ну, то есть Изабелла Россо в твоём исполнении, убила судью – Роберта Дюваля, что, в свою очередь, имеет компромат на Дюбуа? – торопливо говорил Михаил, не отрываясь от монитора и быстро бегая пальцами по клавиатуре.

– Это тот самый Дюваль, что соблазнил сына Дюбуа? – с сарказмом в голосе произнесла я.

– А ещё сегодня состоится суд по делу о коррупции в одной из компаний Дюбуа, – быстро произнёс брат, открывая на мониторе документы этого дела. – И почему-то мне кажется, что именно туда и направился наш потерянный.

Внимательно изучая документы, я поняла, что всё это не просто так.

– Сделка! – воскликнула я, стоя позади брата, тем самым видя, как парень вздрогнул.

– Что ты имеешь в виду? – повернулся ко мне Михаил, хмурясь.

– Как я сразу не догадалась! Ну конечно! Дюбуа просто так не согласился сотрудничать с нами, и, если что пойдёт не так, не даст себя под удар, поэтому согласился на сотрудничество не просто так. Он наверняка попросил убить судью, чтобы убедиться в том, что мы его не подставим. Но Алекс не рассказал мне об этом, решив сам выполнить договорённость сделки.

– Когда бы ему рассказывать об этом? – задумчиво проговорил брат. – Нас чуть не убили, а потом…

– Я спросила его об этом ночью, – твёрдо произнесла я.

– Интересно, когда ты успела это сделать? – с иронией в голосе проговорил Михаил, ехидно прищуриваясь, – Когда вытаскивала пулю из его руки или, когда занимались сексом?!

Я открыла было рот, чтобы ему возразить, но была удивлена до глубины души его проницательности.

– Не твоё дело! – отрезала я резко. – Главное, он пошёл убивать судью!

Михаил продолжал хмуриться, явно недовольный моим тоном, но промолчал.

– Где этот суд будет проходить? – спросила я, хватая с дивана куртку, и быстро пристёгивая пояс с ножами.

– В здании окружного суда, – ответил Михаил, показывая на экран компьютера карту. – Но…

– Но это не имеет значения, – перебила я его. – Я его остановлю.

– Ты думаешь, он позволит тебе это сделать? – спросил Михаил.

– Что за здания находятся рядом? – игнорируя вопрос брата, проговорила я.

Михаил перевёл своё внимание на монитор ноутбука и вскоре открыл карту города, на которой было отчётливо видно ближайшие здания, что располагались рядом со зданием окружного суда и напротив него.

– Вот, – указал брат пальцем в высотку напротив здания суда, – самая высокая точка, наверняка он возьмёт это здание для позиции. – Есть ещё, кое-что интересное.

Я остановилась на полпути к выходу из дома, заинтригованная необычной интонацией брата.

– Что нашёл? – подошла я к нему.

– Этот судья – весьма необычный тип. Любит загадки, головоломки и вообще… больной на голову перфекционист, – закончил Михаил, хмурясь, изучая информацию в ноутбуке.

– А это интересно… – задумалась я, складывая руки на груди, подпирая кулаком подбородок, осознавая, как в моей голове созрел новый план.

– Вот уж не думаю… – фыркнул брат. – Он настолько помешан, что и весь его кабинет сделан в виде одной большой загадки. Головоломки, за которыми спрятаны тайники. А это посерьёзнее, чем банальные сейфы с кодом.

– Но ты же у нас спец, верно? – приподняла я бровь, глядя на Михаила.

Брат повернулся, посмотрев на меня удивлённым выражением лица, заметив мой озорной блеск в глазах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Что ты задумала?

Я загадочно улыбнулась ему, медленно наклоняясь к парню, ложа руки на его плечи.

– Если он помешан на головоломках и есть тайники, это значит, что ему есть, что скрывать, – начала я, изучая содержимое монитора ноутбука, на котором показывалось огромное количество разновидностей загадок, – а значит, это наш шанс. Если мы сможем найти тайники, то и его секреты, а может, и лучше.

Михаил нахмурился, не понимая, к чему я клоню.

– Что может быть лучше?

– Компромат на Дюбуа. И флешку с видео, где он совращает сына Дюбуа, – твёрдо и уверенно проговорила я. – Мы выкрадем флешку или, что это может быть, любой информационный носитель, жёсткий диск, чем бы он ни был. И…

– И отдадим его Дюбуа! – радостно воскликнул брат.

– В точку! – щёлкнула я пальцами. – И тогда мы сможем убедить Дюбуа в серьёзности наших намерений, что нам можно доверять.

– Но как ты попадёшь в кабинет? – возразил брат. – Да и ещё, когда Алекс будет там, чтобы убить Дюваля?

– Доверься мне! – подмигнула я ему. – Сейчас у нас одна задача. Скинь мне на телефон всю информацию о кабинете судьи и всех этих головоломках, что у тебя есть. А я придумаю, как всё обернуть в нашу пользу. Винтовка в багажнике? – быстро проговорила я, направляясь на выход из дома.

– Под вторым дном.

Молча кивнув, я вылетела из дома, словно пуля из пистолета.

Глава 24

Пуля со свистом пронеслась в воздухе, проделав маленькое отверстие в стекле окна кабинета судьи, и попала в цель, пробив правое плечо. Из дрожащих рук Роберта выпали документы, которые он держал, и схватился за рану. Тут же кабинет судьи заполнили полицейские и охрана, которые суетились вокруг мужчины в кожаном кресле. Один из охранников звонил по телефону, скорее всего, вызывая скорую помощь, второй достал из кармана платок и прижал его к ране на плече судьи, пытаясь остановить кровотечение.

Лицо Рикмана в этот момент исказилось от недоумения и растерянности. Оторвав взгляд от прицела, он начал озираться по сторонам и чуть не заметил меня, когда повернулся в сторону заброшенного здания. Я быстро пригнулась, стараясь оставаться незамеченной. Затем я начала быстро собирать винтовку в чехол.

Собрав вещи, я быстро спустилась по лестнице, но не спешила выходить из своего укрытия, а притаилась за углом у входа, мельком оглядывая окрестности окружного суда.

Всё кипело от активности. Полицейские машины с оглушающей сиреной мчались к зданию суда, перекрывая улицы. Вертолёты кружили в небе, освещая окрестности прожекторами. Спецназ штурмовал высотку напротив, задерживая, всех кто там находился.

В наушнике раздался голос Михаила:

– Мари! Что ты наделала?!

– Он жив, – ответила я холодно. – И это главное.

– Ты сошла с ума! – кричал Михаил. – Ты знаешь, что теперь будет?

– Знаю, – ответила я. – Мы получим то, что хотели.

– Каким образом? – спросил Михаил.

– Просто доверься мне, – ответила я.

Я отключила связь, спрятав футляр с винтовкой под грудом обломков в заброшенном здании, опустила белый халат, что был поднят до груди и вышла из здания. Пришло время играть по моим правилам.

В здании окружного суда царил хаос. Полицейские с оружием наготове бегали по коридорам, выкрикивая приказы. Охранники, казалось, были в полной растерянности и не знали, что делать. Санитары спешно проносили носилки, готовясь эвакуировать раненого судью.

Идеальное прикрытие, подумала я, пробираясь сквозь толпу.

Откинув капюшон куртки и опустив голову, я притворилась медсестрой, помогающей нести медикаменты. Стараясь не привлекать к себе внимания, я направилась в сторону кабинета судьи.

– Пропустите! – крикнул один из полицейских, отталкивая меня в сторону. – Здесь нельзя!

– Я с ними! – быстро ответила я, указывая на санитаров. – Нужна помощь!

Полицейский бросил на меня быстрый взгляд и, не задавая больше вопросов, пропустил меня.

Проскользнув мимо оцепления, я оказалась перед дверью в кабинет судьи. К счастью, у двери никого не было, и я спокойно потянулась к дверной ручке, которая, к моему удивлению, оказалась открытой. Видимо, в спешке забыли закрыть. Прекрасно!

Я вошла в кабинет и быстро закрыла за собой дверь. Оглядевшись, я была поражена. Кабинет был безупречен. Всё стояло на своих местах, ни пылинки. Действительно чокнутый перфекционист, подумала я, вспоминая слова Михаила.

Но, несмотря на безупречный порядок, в кабинете чувствовалась какая-то неестественность. Как будто всё здесь было не тем, чем казалось.

Я начала осматривать кабинет в поисках замаскированных головоломок и тайников. На столе стояла сложная модель корабля, собранная из множества деталей. На стене висела картина с изображением шахматной доски. На полке стояла коллекция старинных книг, расставленных по годам.

С чего же начать?

Я подошла к модели корабля и внимательно её осмотрела. Неужели в этом крошечном корабле может быть что-то спрятано?

Повертев модель в руках, я заметила, что одна из деталей немного отличается от остальных. Нажав на неё, я услышала щелчок.

Что-то неожиданно заскрипело и, судя по звуку, выдвинулось, как ящик. Положив корабль на место, я начала осматривать и ощупывать рабочий стол, слегка наклонившись. И тут я заметила небольшую выдвижную потайную доску в столе. На ней была изображена сложная головоломка: набор шестерёнок разных размеров, переплетённых между собой. Каждая шестерёнка имела свой цвет и номер. В центре доски было небольшое отверстие. Рядом с головоломкой лежала инструкция, написанная мелким шрифтом.

“Чтобы открыть тайник, необходимо правильно расположить шестерёнки в соответствии с заданной последовательностью. Последовательность указана в инструкции.”

Я вздохнула. Конечно, всё не могло быть так просто. Придётся потратить время на разгадку этой головоломки. Взяв инструкцию в руки, я начала её изучать.

Первым делом нужно было выяснить, какая шестерёнка должна быть первой. Инструкция гласила: «Первая шестерёнка соответствует году рождения автора головоломки».

Я взглянула на стол. Там лежала фотография судьи. На обратной стороне была написана дата его рождения: 1975 год.

Значит, нужно найти шестеренку с номером 1975.

Я начала перебирать шестерёнки, стараясь не сдвинуть их с места. Вот она! Шестерёнка с номером 1975 и красным цветом.

Поместив красную шестеренку с номером 1975 в отверстие, я взялась за следующую. Инструкция гласила: «Вторая шестеренка символизирует год создания первой механической головоломки». Механической головоломки? Что это может быть? В голове начали проноситься различные исторические факты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я вспомнила рассказ учителя истории о «Шаре Египта», древней головоломке, состоящей из переплетённых колец. Но это была не механическая головоломка.

– Михаил, – прошептала я в наушник, – мне нужна твоя помощь. Какая самая первая механическая головоломка?

В наушнике послышалось шуршание, а затем голос брата:

– Подожди секунду, я ищу… - услышала я в наушнике, звук нажимающих кнопок на клавиатуре, - Ага, вот. Самая первая механическая головоломка – «Кантонская коробка-сюрприз». Ее придумали в Китае в 1803 году.

1803… Значит, нужно найти шестерёнку с номером 1803.

Найдя нужную шестерёнку (синего цвета), я поместила её рядом с красной.

– Что дальше? – спросил Михаил.

Я вернулась к инструкции. «Третья шестерёнка — год патентования самой популярной головоломки в мире».

Самая популярная головоломка? Тут много вариантов. Кубик Рубика? Нет, слишком современно. Шахматы? Слишком старомодно. Что же это может быть?

И тут меня осенило. Танграм! Китайская головоломка из семи плоских фигур, которые нужно сложить в разные формы. С подобной головоломкой я сталкивалась уже, когда проходила обучении академии спец. Отрядов.

– Танграм, – прошептала я. – Михаил, год патентования Танграма!

– Сейчас, сейчас… – снова послышалось шуршание в наушнике. – Так… Танграм не запатентовали. Он появился гораздо раньше как народная игра. Но есть патент на его современную интерпретацию. В 1903 году.

1903… Нашла. Зелёная шестеренка.

Поместив зеленую шестеренку рядом с синей, я нетерпеливо взглянула на инструкцию.

“Четвертая шестеренка – год рождения изобретателя этой шкатулки”.

Ага, значит, у судьи есть слабость к этой головоломке, раз он связал её с собой.

– Михаил, мы уже знаем год рождения судьи, – сказала я. – 1975. Но нам нужна шестерёнка, которая символизирует его год рождения в шкатулке.

– Погоди, – ответил Михаил. – Что ты имеешь в виду?

– В инструкции должно быть какое-то указание, – объяснила я. – Может быть, какой-то шифр или код.

Я внимательно перечитала инструкцию. И тут мой взгляд упал на мелкий шрифт в самом низу страницы: «Если год рождения изобретателя больше 1950-го, вычтите из него 500».

1975 - 500 = 1475

– Нам нужна шестерёнка 1475! – воскликнула я и услышала, как он облегченно вздохнул. – Есть такая.

Я взяла жёлтую шестеренку и поместила её последней.

Внезапно все шестерёнки начали вращаться. Послышался тихий щелчок, и потайная панель в столе сдвинулась, открывая небольшой отсек.

– Получилось! – прошептала я, заглядывая в открывшийся отсек. – Здесь что-то есть!

– Мари, – обеспокоенно сказал брат, – к кабинету подходят два охранника.

– Ну как всегда, – прошипела я, залезая под стол слыша звук открывающейся двери.

Сидя под столом тихо, как мышь, затаив дыхание, я прислушивалась к посторонним звукам в кабинете. Тишина. Я заглянула в маленькую щель между ножкой и внутренней перегородкой стола. Один из охранников открыл дверь, широко распахнув её и внимательно осматривая кабинет. Взгляд мужчины в униформе скользил по каждой детали кабинета. Затем он медленно прикрыл дверь, и послышался звук ключа в замке и… щелчок.

Я тяжело выдохнула, вылезла из-под стола и снова обратила внимание на открывшийся потайной отсек. Внутри лежала небольшая бархатная шкатулка. Аккуратно достав её, я открыла крышку.

Внутри лежала флешка и шесть чёрно-белых фотографий, на которых были судья Роберт Дюваль и, как я поняла, сын Дюбуа — молодой парень в весьма компрометирующих позах.

– Ого! – не удержалась я от комментария.

– Что там? – нетерпеливо пробормотал Михаил.

– Да тут подробная демонстрация теории Камасутры, – медленно просматривая каждую фотографию, удивляюсь изобретательности участников этого интересного занятия.

– Давай, забирай всё это и уходи, – тихо сказал брат. – Сейчас там небезопасно.

– Уже… – прервала я себя, остановившись и краем глаза заметив документы по делу компании Дюбуа, по которому сегодня должно было состояться заседание. Они лежали на столе аккуратной стопкой, словно ждали своего часа.

Забыв об осторожности, я вытащила папку с документами и начала быстро просматривать их. Улики, показания свидетелей, результаты экспертиз — всё указывало на виновность Дюбуа.

– Что ты делаешь? – прошептал Михаил. – Забудь о них! Нужно уходить!

Но я не слушала. В моей голове созрел новый план. Более дерзкий и рискованный, чем предыдущий.

– Они нам нужны, – пробормотала я. – Это наш козырь.

– Какой козырь? – спросил Михаил. – Мари, не усложняй! Просто забери флешку, и уходи.

– Нет, – ответила я. – Мы заберём всё.

Сунув фотографии и флешку во внутренний карман куртки, я схватила папку вытащив оттуда документы и сложила пополам, сунула в другой карман, закрыв замок.

– Ты сумасшедшая! – прошипел Михаил. – Нас поймают!

– Ничего подобного, – ответила я уверенно, направляясь к двери.

Открыв замок отмычкой и, тихо повернув дверную ручку, приоткрыла дверь, вглядываясь в маленькую щёлочку и осматривая длинный пустой коридор. Убедившись, что всё спокойно, я вышла из кабинета судьи, закрыв за собой дверь, и быстрым шагом направилась к запасному выходу на задний двор здания.

Но внезапно почувствовала, как кто-то схватил меня за руку. За спиной зажав мне рот крепкой рукой, здоровенный мускулистый мужчина затащил меня в тёмный коридор, а затем в какую-то маленькую комнату.

Пытаясь вырваться из стальных объятий и мыча в руку, зажимавшую мне рот, я оказалась прижата к стене. Дверь тёмной комнаты захлопнулась, и мы остались одни.

Глава 25

Продолжая удерживать меня, я ощущала напряжение и опасность, исходившие от мужчины. В нос ударил знакомый запах парфюма, а на коже ощущалось частое нервное дыхание, по телу пробежала мимолетная дрожь. Но даже в полумраке я смогла разглядеть глаза, горевшие яростью и нетерпеливой страстью.

– Из-за тебя меня чуть не схватили, – злобно прохрипел Александр, не убирая руку с моего рта.

Я всё так же стояла, прижата к стене, и свирепо смотрела на Рикмана.

– Привыкла, что всё всегда по-твоему, – ухмыльнулся он. – Как ты узнала, что я здесь?

«Идиот! Как я должна отвечать с закрытым ртом?» — подумала я, делая удивлённое лицо и приподнимая одну бровь.

Он отпустил мой рот, но не отпустил руку, продолжая прижимать меня к холодной стене. Мои глаза постепенно привыкали к темноте. Я видела, как напряжены его челюсти, как вздымается грудь. Он был зол… и возбуждён.

— Рада, что ты остался незамеченным, — язвительно заметила, глядя в его бешеные глаза.

— Издеваешься?! — процедил он, прищурившись. — Мне пришлось лезть в вентиляцию, чтобы полиция не задержала меня, как и остальных, окружив здание.

Фыркнув Рикману в лицо, я молча и равнодушно наблюдала за его искажённым от бешенства лицом, и в этот момент случайно нажала ягодицами на выключатель, и жёлтый свет лампочки на мгновение ослепил меня, освещая архивное помещение.

— Какого чёрта ты вообще творишь? — раздражённо прошипел Александр.

— Что ты творишь? — прорычала я. — Решил действовать за моей спиной? И только посмей после этого спрашивать, почему я тебе не доверяю, — проворчала я, впиваясь в мужчину разъярённым взглядом.

— Я хотел тебе помочь! — выпалил он, отпуская мою руку и отступая на шаг.

— Помочь? — саркастически переспросила я. — Теперь это так называется, когда утаивают детали совместного плана?

— Я дал слово Дюбуа, — тихо произнёс Александр, — и не хотел втягивать тебя в это.

— Я уже в курсе, что вы заключили сделку: его содействие в нашем деле в обмен на убийство судьи. Нужно быть дураком, чтобы не догадаться. Но ты снова решил, что можешь всё решить за меня, даже не рассказав об этом.

— И поэтому ты решила сделать по-своему, не предупредив меня, — проворчал Алекс.

— Я сделала то, что посчитала нужным, — непоколебимо произнесла я, — после того, как ты снова трусливо сбежал, оставив жалкую записку.

Он схватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему в налитые яростью глаза.

– Ты хоть понимаешь, что натворила? — прорычал он. — Ты всё испортила!

— Я спасла нам жизнь, — ответила я, не отводя взгляда. — И помешала тебе совершить ошибку.

— Какую ошибку? — усмехнулся он.

- Стать марионеткой Дюбуа. – ответила я, выдергивая лицо из пальцев мужчины.

- Когда я поняла, куда ты пошёл, мы с Михаилом придумали, как провернуть всё это, не убивая судью. – начала я спокойно.

Алекс нахмурился, в его глазах мелькнуло удивление.

- Что ты имеешь в виду?

- Нам нужно содействие Дюбуа, но без жертв. Я ранила судью, тем самым, не дав тебе его убить. Это был отвлекающий манёвр. Пока все суетились, я проникла в его кабинет. Пока ты готовился к «выполнению обещания», я искала кое-что другое. Компромат, из-за которого Дюбуа и хотел убить судью, и который поможет нам убедить Дюбуа, что мы – его лучшие союзники.

- И что, нашла? – прищурившись произнёс Алекс.

- Всё, что нужно, - загадочно улыбнулась я, похлопав себя по внутреннему карману куртки. – И флешку, и документы. Так что убийство судьи нам ни к чему.

***

– Да уж, – протянул Михаил, быстро просматривая чёрно-белые фотографии, – я думал, что меня сложно удивить в сексуальном плане, но это… – брат замолчал, изумляясь содержимому изображений.

Я сидела за столом, закинув ногу на ногу, и крутила между пальцами остро заточенный китайский метательный нож. Александр же развалился в мягком кресле кремового цвета, внимательно изучая меня и Михаила.

– Думаю, теперь с этим, – Миша поднял вверх руку с фотографиями и документами, – с Дюбуа будет проще договориться.

– Будем надеяться… – неуверенно произнёс Алекс, когда я перевела на него взгляд, заподозрив неладное.

Нахмурившись, я внимательно изучила мужчину, сидящего напротив меня. Что-то в его голосе заставило меня насторожиться.

– А ты сомневаешься? – пристально смотрела я на Рикмана.

Алекс перевёл своё внимание от телефона на меня.

– Как ты думаешь, почему я хотел убить судью?

Подобный вопрос меня удивил. Я помолчала и произнесла:

– Потому что это было условием Дюбуа, чтобы убедиться, что нам можно доверять, – уверенно заключила я.

– Очень складно, – оскалился Рикман, но его поведение не давало мне покоя, он что-то скрывал.

Я выжидающе продолжала сверлить его непреклонным взглядом.

– Эти компроматы добыл я, – вздохнув, сказал бывший напарник.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мои глаза расширились до невероятных размеров от неожиданной информации и злости, а Михаил резко повернулся в сторону Алекса.

– И отдал их Роберту на хранение после разговора на складе, – непринуждённо продолжил мужчина, – а на переговорах с Дюбуа, на которые ты меня отправила, я убедил его, что эти компроматы нашёл Дюваль, а не я, как он раньше считал. Поэтому я должен был убить судью не только потому, что это было условием сделки с Дюбуа, но, и чтобы Роберт не сдал меня Дюбуа.

Дослушав Александра до конца, я с каждым его словом всё больше злилась и досадовала. Этот мерзавец снова меня обманул. Не выдержав и не справившись с гневом, я перестала пропускать нож между пальцами, резко схватила его за рукоятку и метнула в Рикмана. Нож вонзился остриём в мягкую ткань сиденья кресла в паре сантиметров от паха мужчины.

– Ты… – прорычал Алекс, глядя на воткнутый в кресло нож. Его лицо побагровело от гнева.

— Да как ты смеешь… — начала я, но брат перебил меня.

— Мари, успокойся! — сказал Михаил, стараясь разрядить обстановку. — Да, Алекс поступил некрасиво, но это не повод для…

— Некрасиво?! — воскликнула я, вскакивая со стула и бросаясь с кулаками на Алекса.

Мужчина тут же вскочил с кресла, тем самым уклонившись от моего удара. Я продолжала атаковать, используя различные техники, яростно крича.

— Ты лживый мерзавец! — наступала я, когда Рикман уклонялся от моих ударов или блокировал их. — Я ненавижу тебя!

Александр уклонялся от моих выпадов, его движения были быстрыми и точными. Но гнев затмевал мой разум, и я не сдавалась.

– Мари, остановись! — кричал Михаил, пытаясь нас разнять.

Но я не слышала. Вся моя ярость выплескивалась в этих ударах, в этих криках.

В какой-то момент Алекс, видимо, устав от моих атак, перехватил инициативу. Он резко схватил меня за руки, сжав их так, что у меня заломило запястья.

– Прекрати! – прорычал он, глядя мне прямо в глаза. – Ты неправа!

Я попыталась вырваться, но его хватка была слишком сильной.

– Отпусти! — выкрикнула, пытаясь освободиться.

— Нет, — ответил мужчина. — Ты должна меня выслушать.

– Мне нечего тебе сказать! — прошипела я, продолжая дёргаться.

Он сжал мои руки ещё сильнее. Боль пронзила мои запястья.

– Прекрати сейчас же! — крикнул Михаил, пытаясь освободить меня.

Но Алекс не обращал на него внимания. Он смотрел только на меня, и его взгляд был полон решимости.

— Ты должна понять, что я сделал это ради тебя, — сказал он тихо и хрипло. — Я не хотел, чтобы ты пострадала.

— Отпусти меня! — продолжая бороться.

Но он не отпускал меня. Его руки держали меня в стальной хватке. Я смотрела в его глаза, в которых ярость уже уступала место мольбе.

Постепенно успокоившись, глубоко дыша, я расслабилась в его объятиях. Напряжение в моём теле начало спадать, хотя гнев всё ещё бурлил внутри. Мы молча смотрели друг на друга.

Его глаза, обычно такие уверенные и насмешливые, сейчас были полны вины и… какой-то нежности? Я не могла понять.

– Отпусти, – тихо попросила я, не отводя взгляда.

Он колебался мгновение, затем медленно разжал пальцы. Мои запястья заныли от боли и напряжения.

– Мари, — прошептал он, – я…

– Замолчи, – перебила я. – Я не хочу ничего слышать.

Я отвернулась, пытаясь скрыть свои чувства. Злость, разочарование, обиду… и ещё что-то, чего я не хотела признавать.

– Я знаю, что ты злишься, – продолжил он, – и ты имеешь на это право. Но я хочу, чтобы ты знала…

– Знать, что? – резко обернулась я. – Что снова всё испортил?

– Я не хотел…

– Хватит, Алекс, – остановила я его. – Просто уходи.

– Куда? – спросил он. – Что мне делать?

– Это уже не мои проблемы, – ответила я. – Разбирайся сам.

Он молчал, глядя на меня с какой-то обречённостью.

- Ты не можешь так поступить, - прохрипел он, хватая меня за руку, - я не… не знаю, что мне делать, Мари, - прошептал он.

– Тогда найди себе кого-нибудь другого, кто скажет тебе, что делать, – ответила я. – Меня больше нет в твоей жизни.

Я отвернулась и подошла к окну, стараясь скрыть разочарование, не хотела, чтобы он видел мою слабость.

– Мари… – услышала я его голос за спиной.

Я молчала. Затем услышала отдаляющиеся от меня тяжёлые шаги, как открывается и закрывается входная дверь.

Нервными и размашистыми движениями откинула волосы с лица обернулась и встретилась с взволнованными глазами Михаила.

– Не смотри на меня так, – сказала я. – Ты бы тоже разозлился.

— Я понимаю, — ответил он. — Но, может быть, стоило его выслушать?

— Выслушать что? — огрызнулась я. — Его жалкие оправдания?

Брат тяжело вздохнул, продолжая разглядывать меня, затем в тишине комнаты раздался громкий сигнал ноутбука Михаила, привлекая внимание парня.

– А… у нас гости, – едва успел произнести брат, как по всей квартире разнёсся звонок в дверь.

Медленно подойдя к двери и заглянув в глазок, я слегка напряглась и открыла дверь.

– Добрый вечер, мисс Вонц, – спокойный томный голос месье Дюбуа раздался на лестничной площадке. На пороге стоял француз, а позади него – два громилы в строгих чёрных костюмах.

Глава 26

— Месье Дюбуа, какой сюрприз, — натянуто улыбнувшись, произнесла я. — Что привело вас в наш скромный дом столь поздним вечером?

— Я получил ваше сообщение, мисс Вонц, — ответил он, скользнув взглядом по моему лицу. — И я здесь, чтобы обсудить… некоторые деловые вопросы.

- Что ж чем раньше, тем лучше, - уверено произнесла я, мило улыбаясь, отступая в сторону, чтобы он мог войти. – Я думаю, мы справимся без лишних свидетелей, - сказала я, посмотрев холодно на охранников.

Дюбуа кивнул своим телохранителям, и они остались стоять на лестничной площадке, неподвижные, как статуи.

Месье вошёл в квартиру, оглядываясь по сторонам. Михаил сидел на своё месте, за ноутбуком, делая вид, что увлечён чем-то важным.

Сев за стол, Дюбуа сложил руки на столешнице и внимательно изучал меня, пока я садилась, напротив. Молча положила перед мужчиной фотографии, раскладывая их по одной. Глаза Дюбуа, казалось, выражали спокойствие, быстро пробегая по снимкам. Он держался уверенно и бесстрастно, ни малейшего изменения в поведении, будто он уже не впервые видел эти фотографии.

– Компромат, из-за которого вы хотели убить судью, теперь у вас, – спокойно произнесла я.

– Мисс Вонц, – сухо начал Дюбуа, – насколько я помню, мы договаривались о другом.

– А вот здесь, – я подняла руку с флешкой, – весьма занимательное видео, продолжение этих снимков, – я кивнула на фотографии на столе и положила носитель информации рядом.

Взгляд мужчины выражал интерес, что он перевёл с флешки на меня.

– И почему вы решили, что можете изменить условия договора? – удивлённо произнёс он, доставая из кармана своего коричневого пальто чёрный футляр. Лениво открыв его, он достал сигару и закурил, затягиваясь и выпуская изо рта клубок дыма, возвращая футляр в карман.

— Время и силы, которое мы потратили на поиски этих материалов, стоило больше, чем жизнь судьи. Теперь, чтобы сохранить свободу, вам придётся согласиться на мои условия.

Я склонилась немного вперёд, чтобы он мог лучше видеть моё лицо.

— Вы хотите меня шантажировать? — спокойно спросил Дюбуа, выдыхая дым.

— Нет, — покачала я головой. — Мы предлагаем вам взаимовыгодное сотрудничество. Вы получаете то, что хотите, а мы — то, что нам нужно.

Взрослый мужчина с сединой на висках и сигарой, зажатой между указательным и большим пальцами, спокойно и умиротворённо смотрит на меня, затем быстрым взглядом пробегается по лежащим перед ним фотографиям. Усмехается, оставляя сигару во рту, и медленно одной рукой собирает фотографии, берёт флешку и кладёт всё во внутренний карман пальто.

– Мисс Вонц, – начал он мягким голосом, вынимая сигару изо рта и выдыхая серый дым, – то, что вы принесли мне компромат, который может плохо сказаться на мне и моей репутации, а также на моём сыне, не отменяет того факта, что Роберт Дюваль всё ещё жив.

Я взглянула на Михаила, который сидел рядом со мной, едва кивнула ему, и он медленно передал мне документы. Взяв их в руки, я перевела взгляд на Дюбуа.

– Это документы по делу о коррупции в одной из ваших компаний, – ровно начала я, бегло просматривая бумаги, – по которому сегодня должно было состояться судебное заседание. Здесь показания свидетелей, результаты экспертиз и прочие доказательства, – закончила я, переводя взгляд на француза.

Дюбуа прищурился, не отрывая от меня взгляда, продолжая изучать, но уже с едва заметным удивлением в глазах.

Я медленно встала, всё ещё держа в руках документы, подошла к комоду и достала из первого ящика оставшиеся документы, которые нашла в кабинете судьи.

– А здесь, – я подняла руку с бумагами из комода, – улики по коррупционным схемам, отмыванию денег и прочим незаконным действиям вашего бизнеса, на котором держится половина Франции. И если это обнародовать, думаю, Вам будет трудно скрыться от прессы, прокуратуры и прочих органов власти, – спокойно говорила, замечая, как меняется взгляд Дюбуа с каждым моим словом. – Более того, я боюсь представить, – изобразила лицемерное огорчение, – сколько убытков вы понесёте из-за всего этого неприятного разбирательства.

– И почему я должен верить вам, что вы не обнародуете это, скажем… прямо сейчас? – спокойно произнёс мужчина, складывая руки на груди.

– Вам, месье Дюбуа, как и мне, нужна безопасность и спокойствие, – произнесла я, медленно взяв зажигалку с комода. – Я понимаю Вас, никому не нужны проблемы, и мне тоже, но так случилось, что я оказалась пешкой в чьей-то грязной, хорошо спланированной игре, – я щёлкнула зажигалкой, и появился маленький огонёк. – …а я не хочу быть пешкой. – перевела взгляд с огня на мужчину.

– И что же вам нужно? – внимательно глядя на меня и бумаги в моих руках, Дюбуа загадочно улыбнулся.

– Ваше содействие в одном деле, – ответила я, – и, конечно, гарантия нашей безопасности.

– Вы думаете, вам что-то угрожает? – снова спросил Дюбуа.

— Мы предполагаем, что у нас могут возникнуть проблемы с некоторыми влиятельными людьми, — ответила я. — И нам понадобится ваша поддержка.

— Интересно, — протянул Дюбуа, продолжая выпускать дым. – Вы весьма самонадеянны, Мари. Решили обезглавить гидру по имени Рамиль Каримов? – вздёрнул он бровь и сделал ещё одну затяжку сигарой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я молча смотрела на него, поднося пламя к документам, а потом почувствовала запах горящей бумаги и жар от огня. Огонь быстро поглотил бумаги в моей руке, и белые листы документов начали тлеть, падая на пол мелкими кусочками пепла.

— Итак, — произнёс он, выпуская дым, — вы хотите, чтобы я помог Вам в вашем деле. Взамен Вы предлагаете мне эти… компрометирующие материалы. И, конечно, молчание, — сказал Дюбуа, глядя на горящие документы.

Чувствуя, как огонь подбирается к моим рукам, я медленно положила то, что осталось от компромата, на стеклянный поднос, молча отошла от комода и села на прежнее место напротив француза.

– Именно, – кивнула я, не отрывая взгляда от мужчины, но чувствуя на себе взволнованный взгляд брата.

Дюбуа некоторое время молчал, обдумывая моё предложение. Затем он бросил сигару в пепельницу и усмехнулся.

— Что ж, юная леди, — сказал он. — Вы убедили меня. Можете рассчитывать на мою полную поддержку, что бы Вы ни задумали, — он протянул мне руку.

Едва заметно улыбнувшись, я протянула руку в ответ, ожидая крепкого рукопожатия, но седовласый статный француз припал губами к моей кисти, нежно поцеловав её.

Я замерла на мгновение, удивлённая этим жестом. Это было неожиданно.

— Полагаю, это печать нашей сделки? — произнесла я, стараясь сохранять невозмутимость.

— Да, мисс Вонц, — ответил он, поднимая голову и глядя мне прямо в глаза. — Добро пожаловать в высшую лигу.

Он отпустил мою руку и откинулся на спинку кресла.

— Итак, что именно вам нужно? — спросил он, переходя к делу. — С чего начнём?

Я бросила взгляд на Михаила. Он кивнул, показывая, что готов.

— Начнём с того, что вы расскажете нам слабые места, которые знаете о Рамиле Андреевиче, — ответила я, хитро улыбаясь.

Глава 27

Утро встретило меня неожиданным и приятным сюрпризом, который я обнаружила, когда вышла из душа. Вытирая мокрые волосы, медленно подошла к кровати. На ней лежала чёрная бархатная коробочка. Откинув в сторону полотенце, присев на кровать, взялась за крышку коробочки и открыла.

Внутри меня ждали новенькие, аккуратные сюррикены разных размеров и форм. Моё лицо озарила лёгкая улыбка. Еле коснувшись пальцами холодного металла оружия, я аккуратно вытащила один из них.

Несмотря на усталость после вчерашнего, в голове сразу же пронеслись варианты применения этих инструментов, на что я отреагировала с улыбкой.

Покрутив в руках “звёздочку” и прикрыв глаза, представляя, как это маленькое холодное оружие попадает в мишень, я невольно улыбнулась.

– С Днём Рождения, сестрёнка! – громкий и веселый голос брата заставил распахнуть глаза и встретиться с его улыбающимся лицом.

– Спасибо, Миш, – мило улыбнулась я, осторожно возвращая “мою новую игрушку” в коробочку, – не стоило. Но мне очень приятно! – крепко заключила в объятия родного человека, ощущая, как по телу разливается приятное тепло от чувства благодарности.

– Ты, наверное, шутишь?! – возмутился Михаил. – Ты же о них мечтала полгода! Я не мог не заморочиться и не найти их, а именно мастера, который бы их изготовил, - гордо проговорил брат.

– Ты с ума сошёл? – воскликнула я, едва не поперхнувшись, уставившись на него ошарашенным взглядом. – Это же очень дорого!

– Да, я знаю, – пожал плечами Михаил, – но твоя улыбка стоит дороже любых денег. К тому же, – он подмигнул, – теперь ты будешь самым грозным оружием в наших руках. Не считая, конечно, меня.

Я рассмеялась. Михаил всегда умел поднять настроение.

– Всё равно, это был очень щедрый подарок, – сказала я, – Но где ты нашёл такого мастера?

– Это долгая история, – ответил он, – но поверь, оно того стоило. Он делает просто шедевры. Каждый сюрикен — произведение искусства.

Я снова взглянула на коробочку. Действительно, сюрикены были идеально отточены, их грани сверкали.

– Пойдём, – сказал Михаил, – я знаю, где ты можешь опробовать свои новые игрушки.

– Куда? – спросила я.

– Сюрприз, – подмигнул он, – только собирайся быстрее.

Я быстро привела себя в порядок, надела удобную одежду, и мы вышли из квартиры.

Через полчаса мы оказались посреди леса. Я удивлённо посмотрела на Михаила, который с ухмылкой вытаскивал из багажника машины несколько мишеней.

- Решил, что свежий воздух полезнее пыльного гаража? – пошутила.

– Именно! – подтвердил он, – к тому же, здесь больше места для манёвра и естественное освещение лучше.

Я огляделась. Место действительно было живописным: высокие сосны, пение птиц и тишина, нарушаемая лишь лёгким шелестом листьев. Идеальное место для тренировки.

– Ну что, покажешь, на что способны твои новые игрушки в естественной среде обитания? – подмигнул Михаил.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя прилив адреналина. Вытащив из коробки один из сюрикенов, я ощутила приятную тяжесть металла в руке.

– Только не перепутай меня с мишенью, – с улыбкой предупредил Михаил, устанавливая первую цель на стволе дерева.

– Постараюсь, – усмехнулась я, занимая удобную позицию.

Сосредоточившись, я выдохнула и плавно метнула сюрикен. Лезвие с лёгким свистом рассекло воздух и вонзилось точно в центр мишени.

– Вау! – восхищённо воскликнул Михаил, захлопав в ладоши – да ты просто профи!

Я усмехнулась, довольная результатом.

– Дальше – больше! – сказала я, готовясь к следующему броску.

И мы начали тренироваться. Михаил устанавливал мишени на разном расстоянии и под разными углами, создавая сложные условия. Я метала сюрикены, оттачивая свою меткость и технику.

Воздух наполнился запахом сосны и звуками летящих сюрикенов. С каждым броском я чувствовала себя всё увереннее и сильнее.

К концу тренировки мишени были испещрены дырами, а мои руки немного устали, и кое-где кровоточили, но я чувствовала себя превосходно.

- Что теперь, а? – радостно выкрикнула я, разглядывая свои красные руки и мелкие порезы.

- Идём домой и отметим твой праздник! – воскликнул Михаил.

***

Мы вернулись домой, пропитанные запахом леса и ощущением приятной усталости. Михаил приготовил праздничный ужин: паста с морепродуктами, свежий салат и, конечно же, мой любимый десерт – тирамису.

За ужином мы обсудили планы на будущее. Дюбуа согласился помочь, но нам нужно было действовать осторожно и продуманно. Рамиль, чёрт его подери Андреевич, был опасным противником, и мы не могли позволить себе совершить ошибку.

– Мы должны быть готовы ко всему, – сказал Михаил, отпивая вино. – Он не будет сидеть сложа руки.

– Я знаю, – ответила я, – поэтому я так спешу, чтобы подобраться к нему как можно ближе и уничтожить.

– Ты готова к войне? – тихо проговорил Михаил, внимательно глядя на меня.

Я немного помолчала, обдумывая его вопрос. Война – это всегда тяжело. И с кем? С Рамилем или правительством? Одно и то же. Это риск, страх, смерть… Я была готова покончить со всей этой несправедливостью и ложью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да, – твёрдо ответила я. – Я готова. Мы должны защитить себя и отомстить за всё, что он сделал.

– Тогда давай сделаем это, – улыбнулся Михаил, поднимая бокал. – Вместе до конца!

– За победу! – Мы чокнулись хрустальными фужерами и выпили. Настроение было приподнятое, несмотря на осознание опасности, и уверенности, что всё получится, хоть отбавляй.

После ужина мы ещё немного посидели, обсуждая детали плана. Михаил залез в ноутбук, показывая информацию о грязных делах Рамиля, что прислали люди Дюбуа.

– Отлично, – хитро прошипела я, пробежавшись глазами по экрану монитора, – осталось дело за малым.

– Ты уверена, что ему можно доверять? – с тревогой в голосе произнёс брат.

– Думаю, да, – ответила я, – во всяком случае, сейчас. Он понимает, что мы настроены серьёзно. К тому же, я доказала ему, что он может нам доверять, когда сожгла огромный компромат, который мог разрушить не только его бизнес, но и всю жизнь. Но осторожность не помешает.

– И что дальше? – заинтересовано проговорил Михаил.

– Свяжись с Дюбуа. Расскажи наши дальнейшие действия, а также скажи ему, что он должен сделать, со своей стороны. Напрямую мы не можем работать с его людьми и контролировать их работу. Поэтому он делает это сам.

А после, оставшийся вечер мы разговаривали, шутили, смотрели комедии, в последствии чего квартира наполнилась нашим безудержным смехом. Сейчас мне было тепло, спокойно и легко с родным человеком, который был всегда рядом со мной и поддерживал меня. Я прижалась к Михаилу, укрыв нас теплым пледом с новогодним принтом, брат крепко обнял меня и поцеловал в макушку.

В такие моменты я понимала, насколько мне повезло с Михаилом. Он был не только моим братом, но и моим лучшим другом, моим напарником, моей опорой. И я знала, что вместе мы сможем преодолеть любые трудности.

Постепенно смех стих, и мы просто молча сидели под пледом, наслаждаясь теплом и уютом. На экране телевизора продолжала идти комедия, но мы уже не обращали на неё внимания. Мы просто были вместе.

Вдруг Михаил нарушил тишину:

– Знаешь, Мари, – сказал он, – иногда мне кажется, что всё это какой-то дурной сон. Что мы живём какой-то чужой жизнью.

Я понимала, что он имеет в виду. Наша жизнь была полна опасностей, интриг, предательств… Это была не та жизнь, о которой мы мечтали в детстве.

– Я тоже об этом думаю, – ответила я. – Но это наша жизнь, Миш. И мы должны её прожить достойно.

– Я знаю, – вздохнул Михаил. – Но иногда хочется просто отдохнуть. Просто пожить нормальной жизнью.

– Я тоже этого хочу, – ответила я. – Но мы не можем себе этого позволить. Пока не закончим с нашим делом.

– Но я надеюсь, что когда-нибудь мы сможем это сделать.

– Мы сможем, – уверенно ответила я. – Я обещаю тебе.

Михаил улыбнулся и крепче обнял меня.

– Я верю тебе, – сказал он.

И я знала, что он говорит искренне. Он верил в меня, а я верила в нас. И вместе мы сможем всё преодолеть.

Глава 28

Прошло пять дней в процессе упорной и трудной работы, которую мы проделали с Михаилом. Помощь и содействие месье Дюбуа нам достаточно хорошо помогали. С помощью его влияния и огромного количества связей мы смогли добиться многого. Так же я встретилась с правой рукой Рамиля – Павлом Карауловым. Серьёзный мужчина сорока семи лет, с тёмно-карими глазами, почти чёрными, как ночь и каштановыми волосами, всегда в строгих костюмах, которые менялись каждый день, не повторяясь. Оказался весьма сговорчивым человеком.

Встречу организовала я сама, убедив Павла, в том, что он единственный человек, который может помочь мне в «новых начинаниях» и «освоении местного рынка». Я презентовала себя как перспективного инвестора, заинтересованного в финансировании нескольких проектов. Павел, как и ожидалось, клюнул на наживку.

Первая встреча проходила в галереи. Павел был учтив, внимателен и задавал много вопросов о моих планах. Я отвечала уклончиво, намекая на большие перспективы и значительные финансовые вложения. Под конец встречи, когда мы прощались, я небрежно обронила фразу о том, что слышала “некоторые слухи” о Рамиле Андреевиче и его “методах ведения бизнеса”.

– Вы знаете, в наше время репутация – это всё, – сказала я, многозначительно посмотрев Павлу в глаза. – Особенно для таких людей, как Рамиль Андреевич… или Вы.

Он заметно напрягся, но ничего не ответил. Я знала, что зерно сомнения посеяно.

– Я знаю… кто вы, Мари, – твёрдо ответил он, сканируя взглядом, – я нахожусь рядом с Рамилем ещё со времён, как он пошёл в компанию вместе с вашим дядей. Единственным опекуном, что вас также отправил в организацию наёмных убийц.

Я молча вслушивалась в слова, что Караулов произносил, пытаясь задеть мои чувства, вот только их не было. Меня научили жить без них. И один раз я поддалась этой слабости, и эта слабость привела меня к предательству моего напарника, любимого человека, и руководителя. После подобного я затолкала как можно дальше свои чувства, что способен чувствовать обычный человек, и закрыла их на тысячу замков.

– Уверяю вас, – продолжил Караулов, – вам не под силу справиться с ним. Остановитесь, чтобы вы ни задумали. В любом случае, это плохо закончится.

– Мне это расценивать как угрозу? – равнодушно произнесла, не отводя глаз от пристального взгляда мужчины.

— Это совет, Мари, — ответил Павел. — Совет от человека, который знает Рамиля лучше, чем вы когда-либо узнаете. Он безжалостен, не остановится ни перед чем, чтобы защитить свои интересы или получить, что он хочет.

— А я, Павел, — ответила я, — умею выживать. И у меня есть свои интересы, которые я тоже намерена защищать. И поверьте, я тоже не остановлюсь ни перед чем.

Я замолчала на мгновение, глядя Павлу прямо в глаза. В них я видела не только предупреждение, но и какую-то тень грусти, даже сочувствия.

— Вы ведь знаете, Павел, — продолжила я, — что Рамиль не идеален. Вы видите, что он делает, как он поступает с людьми. И вы продолжаете оставаться рядом с ним. Почему?

Павел отвернулся, глядя в окно.

— Это не ваше дело, Мари, — сказал он, тихо.

— Возможно, — ответила я. — Но я думаю, что вы заслуживаете лучшего. Вы могли бы использовать свои знания и опыт, чтобы делать что-то хорошее, а не помогать Рамилю творить гнусные дела.

Павел молчал. Я видела, как он борется с собой.

— Подумайте об этом, Павел, — сказала я, вставая с резной лавочки. — У вас есть выбор. Вы можете остаться верным Рамилю, и тогда вы разделите его судьбу. Или вы можете помочь мне, и тогда мы сможем сделать этот мир немного лучше.

Я подошла к двери.

— Вы знаете, как со мной связаться, — сказала я, напоследок, и вышла из галереи.

Я знала, что Павел в смятении. Он оказался перед сложным выбором, который определит его будущее. И я надеялась, что он сделает правильный выбор.

А пока я продолжала двигаться вперёд, к своей цели.

Выйдя из галереи, я вдохнула свежий воздух. Дождь закончился, и солнце робко пробивалось сквозь тучи. Город жил своей обычной жизнью, не подозревая о тех страстях, что кипят под его поверхностью.

Я села в машину и позвонила Михаилу.

– Как дела? – спросил он.

– Встретилась с Карауловым, – ответила я. – Он знает, кто я.

На другом конце провода повисла тишина.

– И что? – наконец спросил Михаил.

– Говорил, что мне не справиться с Рамилем. – ответила вздыхая, - пытался отговорить, не делать глупостей. – фыркнула я.

– Он просто защищает своего босса. – сказал брат.

– Я так и поняла, – ответила я. – Но я думаю, что он в смятении. Он видит, что Рамиль не идеален.

– Может быть, он перейдёт на нашу сторону? – предположил Михаил. – Есть какие-то шансы?

- Не знаю, - задумчиво протянула я, вспоминая слова Павла, и внутреннее чутьё подсказывало мне, что он останется верен Рамилю, чтобы не случилось. – Но я дала ему время подумать.

– Хорошо, – сказал Михаил. – В любом случае, будь осторожна.

- Всегда, - мягко улыбнулась я и отключив звонок, продолжая вести машину, внимательно следя за дорогой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Следующие несколько дней я продолжала наблюдать за Карауловым. Он не пытался со мной связаться, тем самым я понимала, что он не будет на нашей стороне и не предаст лучшего друга и своего босса. Однако, проводя слежку, в один из дней была свидетельницей его встречи с весьма симпатичной блондинкой. Они встречались в парке, о чём-то увлечённо разговаривая. Сделав пару снимков, чтобы потом Михаил смог пробить её по базам и узнать, что это за особа.

Встреча, что проходила между блондинкой и Карауловым, была не личной, а скорее деловой. Девушка держала дистанцию, но всё же иногда её глаза хитро поблёскивали, бросая на мужчину заинтересованный взгляд. Караулов же, в свою очередь, не нарушал личные границы девушки и тоже держался весьма отстранённо. С этого я сделала вывод, что они, возможно, работают вместе, она его ассистентка или что-то вроде того. Но это было до того, как Михаил пробил её по базам.

Брат продолжал изучать информацию в ноутбуке, его сосредоточенный вид говорил о том, что он ищет что-то важное.

– Она работает в “Le Monde,” – наконец, сообщил он, подняв голову. – Известное издание, уважаемое, но…

– Но? – подбодрила я его.

– Но её имя, как мне удалось узнать, связано с некоторыми скандалами, – ответил Михаил, – её обвиняли в предвзятости, а один раз даже в… подкупе. Ходят слухи, что она охотится за громкими сенсациями.

– Отлично, – усмехнулась я. – То, что нам нужно.

– Что ты задумала? – спросил Михаил, нахмурившись.

– Я хочу отправить ей анонимное письмо, – ответила я. – Предложить ей материал, который она просто не сможет пропустить.

– Какой ещё материал? – засомневался Михаил. – Это рискованно. Она может быть связана с Карауловым, а значит, и с Рамилем.

– Риск – моя стихия, – ответила я, – Информация, что заставит народ отзываться о нём, мягко говоря, недобрыми словами. И такая, что она просто не сможет отказаться. Ты же сможешь подделать кое-какие документы? – по озорному подмигнула я парню.

– Что именно ты ей хочешь предложить? – поинтересовался Михаил, сложив руки на груди, прищуриваясь.

Я села за ноутбук, открыла почту и начала набирать письмо.

Кому: [Адрес электронной почты журналистки]

Тема: Эксклюзивный материал о Рамиле Каримове

Здравствуйте, уважаемая [Имя журналистки],

Я располагаю информацией, которая может быть вам интересна. Это эксклюзивные данные о жизни и деятельности миллионера и политика Рамиля Андреевича Каримова.

В частности, у меня есть сведения о его незаконных финансовых операциях, связях с криминальным миром и о некоторых весьма неприятных эпизодах из его личной жизни. Материалы подтверждены документально.

Если вас заинтересует данное предложение, прошу ответить на это письмо. Я готова предоставить доказательства, а также гарантировать анонимность источника.

С уважением,

Инсайдер.

Отправив письмо, я откинулась на спинку кресла.

– Надеюсь, она клюнет, – сказала я.

– Надеюсь, – согласился Михаил. – Но будь готова к тому, что она захочет встретиться.

– Я к этому готова, – ответила я. – К тому времени у нас должны быть конфузные доказательства действий Рамиля.

- Всё будет. – чётко и уверенно ответил брат и приступил к делу.

Мы терпеливо ждали ответа. В течение следующих двух дней почта молчала. Я начала волноваться, думая, что журналистка, возможно, не заинтересована.

Но на третий день, когда я уже почти потеряла надежду, на почту пришло письмо.

Открыв его, я увидела короткое, но многообещающее сообщение:

Здравствуйте,

Я заинтересована в вашем предложении. Прошу предоставить более подробную информацию и ваши условия.

С уважением,

[Имя журналистки]

Я улыбнулась.

– Клюнула, – сказала я Михаилу. – Она хочет больше информации.

– Что будем делать? – спросил он, отрываясь от ноутбука.

– Ответим ей, – ответила я, – но не будем раскрывать все карты сразу. У тебя всё готово?

- Да. – спокойно ответил брат.

- Отлично. Отправим ей один документ. Нужно заставить её захотеть большего.

И я снова села за ноутбук, чтобы составить ответное письмо. Я знала, что от каждого моего слова, от каждого моего действия зависит успех всего нашего плана. И я не могла позволить себе ошибиться.

Кому: [Адрес электронной почты журналистки]

Тема: Re: Эксклюзивный материал о Рамиле Каримове

Здравствуйте, [Имя журналистки],

Рада вашему интересу к моему предложению. Я готова предоставить вам более подробную информацию, но в обмен на гарантию анонимности и конфиденциальности.

В качестве примера, могу сообщить, что Рамиль Каримов замешан в отмывании денег через офшорные компании, а также в коррупционных схемах, связанных с государственными контрактами. У меня есть документы, подтверждающие эти факты.

В доказательство серьезности своих намерений, прилагаю к этому письму один документ, который, надеюсь, заинтересует вас. (Файл: Отмывание_денег.pdf)

Что касается Рамиля Каримова, то он, безусловно, умелый делец и политик. Но я уверена, вы оцените то, насколько грязны его методы. Вы наверняка слышали о трагической гибели его жены? Что если я вам скажу, что это был не несчастный случай?

Если вы готовы соблюдать мои условия и не боитесь сенсаций, которые могут пошатнуть не только политическую карьеру господина Каримова, но и всю его жизнь, я сообщу вам всю грязную изнанку личности этого человека и предоставлю все необходимые материалы.

С уважением, Инсайдер.

Отправив письмо, я повернулась к Михаилу, чувствуя, как внутри меня нарастает адреналин.

– Ну, что скажешь? – спросила я, глядя на брата. – Думаю, теперь она точно не сможет спать спокойно.

Михаил выдохнул.

– Ты уверена, что стоит касаться темы его жены? Это очень опасно.

– Опасно? – усмехнулась я. – Именно поэтому это сработает.

Глава 29

На удивление в ту ночь я быстро уснула с мыслями и зловещей улыбкой о том, что я уже близка к уничтожению своей цели. Как я и думала, это было тяжело, но оно того стоило. Я была готова пройти любые испытания, чтобы осуществить задуманное.

Ночь была спокойной и тёплой, в комнате было душно, поэтому я открыла окно, чтобы впустить немного свежего воздуха.

Давящее чувство, словно что-то тяжёлое придавило меня сверху, окутало тело, заставив слегка нервничать. Быстро распахнув глаза в темноте, освещённой лишь ярким лунным светом в комнате, я увидела сидящего на мне человека, который крепко зажимал мой рот сильной ладонью, вдавливая голову в подушку. В ответ я могла лишь мычать в руку этого подонка. Я быстро потянулась свободной рукой под подушку, чтобы схватить свой нож, но не успела. Мужчина перехватил её, резко опустив вдоль моего тела и зажав ногой, тем самым ещё сильнее фиксируя моё тело с обеих сторон своими бёдрами.

– Не советую делать резких движений, крошка, – дико прошипел парень противным шёпотом, прижимая к моему горлу холодное лезвие ножа.

Я пыталась высвободиться из смертельной хватки, но мужчина продолжал прижимать меня к кровати, оседлав. Почти сразу я поняла, что мои ноги связаны, поэтому не могу их поднять или ударить. Я яростно и глубоко дышала через нос, видя очертания лица этого ублюдка, сидевшего верхом на мне, в лунном свете.

— Ты унизила меня, — тихо шептал парень, наклонившись к моему лицу и медленно проводя лезвием ножа по щеке, затем по горлу и спускаясь к груди, задевая ткань ночной рубашки. — Теперь все в компании считают меня слабаком, которого избила девчонка.

Бешеные глаза Глеба пронзали меня яростным взглядом человека, жаждущего мести. Я мычала ему в руку, не отводя взгляда, и так же сердито сверлила его глазами. То сумасшедший сынок, то похотливый отец. Когда эта семейка оставит меня в покое?!

— Понимаешь, каково это? — съязвил он, медленно опуская нож между моих бёдер. – когда тебя считают лузером?

Я спокойно, не вырываясь, лежала и смотрела на этого ублюдка, уже представляя, как он умрёт. Как далеко может зайти человек с огромным самомнением и маленьким достоинством?

— Нет, не понимаешь…

Он надавил лезвием на ткань ночной рубашки, очерчивая контуры моего тела. Я чувствовала его горячее дыхание на своём лице, его безумный взгляд прожигал меня насквозь.

– Сейчас поймёшь, – прошептал Глеб, и в его голосе послышались нотки безумия.

Внезапно он резко убрал нож от моего тела и поднёс его к своему лицу.

– Но я не опущусь до твоего уровня, крошка, – прошипел он, целуя лезвие. – Я хочу, чтобы ты страдала.

Когда он отвёл нож чуть в сторону, я воспользовалась моментом и дерзко, со всей силой, что была во мне, ударила его головой. Он свалился на пол, ощупывая своё лицо с разбитым носом. Я в этот момент быстро избавилась от верёвки, которая связывала мои ноги, и вскочила с кровати, быстро и прерывисто дыша.

– Сука… – прошипел Глеб, вытирая рукавом кровь, что текла из носа.

Я бросилась к двери, но не успела схватиться за ручку, как парень перехватил меня, швырнул к стене, придавил, схватил за горло и яростно дыша, начал душить.

Всё сильнее сжимая крепкие пальцы на моей шее. Я почувствовала, как из лёгких уходит весь воздух, а голова наливается свинцом и тяжелеет. Яростно хватаясь за руку, которая душит меня, пытаясь убрать её, затем пытаясь дотянуться до этой мерзкой рожи ублюдка, чтобы расцарапать её, но воздуха становилось всё меньше, а перед глазами заплясали мутные пятна.

Безумные глаза Глеба горели яростью и ненавистью, он был не в себе и хотел меня убить.

– Ты думала, что победила меня? – хрипел Глеб, сжимая мою шею все сильнее. – Что сможешь вот так просто унизить меня? Ты ошибалась, сука! Я заставлю тебя заплатить за всё! За весь позор, за все…

С каждым его словом моя жизнь угасала. Воздуха почти не осталось, в глазах темнело, и я чувствовала, что теряю сознание. Но даже в последние секунды своей жизни я не собиралась сдаваться. Собрав последние крупицы сил, я почувствовала что-то справа от себя. Комод! На нём стояла фигурная статуэтка. Не раздумывая, я отчаянным движением схватила её и со всей силы ударила Глеба по голове.

Он обмяк и рухнул на пол, потеряв сознание. Я шумно и резко втянула в лёгкие как можно больше воздуха, часто дыша, хватаясь за шею.

В этот момент дверь моей комнаты распахнулась, и на пороге появился Михаил с пистолетом в руках.

– Ты очень вовремя, когда меня в очередной раз пытаются убить, – прохрипела я с трудом, чувствуя, как противная сухость царапает горло.

Я яростно смотрела на лежащего без сознания Глеба, в голове пульсировала только одна мысль: добить. Его нужно добить, чтобы всё это закончилось. Я видела перед собой не просто человека, а олицетворение всей боли, всех унижений, через которые мне пришлось пройти. Он должен заплатить.

Быстро подбежав к кровати схватила свой нож, лежавший под подушкой, и, подойдя к лежащему без сознания телу на полу, опустилась на колени замахнувшись. Лезвие сверкнуло в лунном свете, готовое вонзиться в лицо Глеба, стереть с его мерзкой рожи самодовольную ухмылку.

– Нет, Мари! – раздался мужской крик брата, полный мольбы, за спиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Моя рука с ножом застыла в воздухе в нескольких сантиметрах от лица Глеба. Ярость, кипевшая во мне, никуда не делась, но голос Михаила, его полный отчаяния взгляд заставили меня остановиться.

Я тяжело дышала, борясь с желанием прикончить этого ублюдка. Но слова брата эхом отдавались в моей голове.

Я так сильно зарычала, что в горле стало противно щипать, пытаясь совладать с собой, медленно опустила руку, нож выпал из моих ослабевших пальцев и звякнул, ударившись о пол. Гнев все еще бурлил во мне, но разум наконец взял верх.

Опираясь руками на колени, я всё ещё сидела на полу рядом с Глебом, который был без сознания, опустила голову глубоко и шумно дыша, пыталась успокоиться.

Брат медленно подошёл ко мне, и я почувствовала тёплое прикосновение на плече. На мгновение прикрыла глаза и быстро поднялась на ноги.

– Убери его с моих глаз, – сурово произнесла, глядя на брата непреклонным взглядом.

Он молча кивнул и, взяв Глеба за ногу, потащил его из моей комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Глава 30

На утро все заголовки газет пестрели сообщениями о сомнительной личности Рамиле Каримове. Вот некоторые из заголовков:

Кровавые деньги Каримова: миллионер замешан в отмывании денег?

Тайны прошлого: Рамиль Каримов и смерть его жены – несчастный случай или убийство?

Рамиль Каримов: от героя до злодея – сенсационное расследование!

Или вот, моё любимое: «Политический Олимп в крови и коррупции: Рамиль Каримов и его тёмные делишки».

Моему удовлетворению не было предела. А журналистка сработала быстро. Молодец! Но это была только верхушка айсберга. Мой телефон разрывался от звонков Киры, но я игнорировала её. Видимо, она тоже увидела новости.

– Он точно нас убьёт, – медленно пробормотал брат, держа в руках свежую газету, от которой ещё пахло свежестью, чернилами и газетной бумагой.

– Ему придётся с этим подождать, – я повернулась к Михаилу с хитрой улыбкой.

– Что ты задумала? – спросил он, нахмурившись.

– Ты связывался с Дюбуа? – спросила я, планируя придерживаться плана и действовать дальше.

– Да, – быстро ответил брат, – он дал мне контакты одного своего человека, с которым я могу связываться напрямую и давать задания.

– Что-то сдвинулось с мёртвой точки?

– Пока нет. Мы работаем над этим, – огорчённо ответил Михаил, – может, ответишь? – раздражённо проворчал он, кивая на мой телефон.

Я молча взяла телефон в руки, ощущая вибрацию в ладони и глядя на то, что высвечивалось на экране большими буквами. Телефон затих, и тут же пришло оповещение о сообщении. Я открыла его: «БЫСТРО КО МНЕ!!!».

***

– Что это? – с явным недовольством и раздражением спросила Кира, бросив на стол передо мной газету с очередным провокационным заголовком о Рамиле.

– Газета, – спокойно и равнодушно ответила я, бросив на газету быстрый взгляд.

– Не паясничай, – отрезала Ливицкая. Её лицо выражало смесь гнева и беспокойства.

– Ты что, совсем с ума сошла?! – Кира повысила голос, её глаза метали молнии. – Ты понимаешь, что натворила?!

Я сохраняла спокойствие, хотя внутри у меня всё кипело. Она, конечно, была в ярости, но это не означало, что я должна была терять самообладание.

– Почему ты решила, что это я? – удивлённо подняла я на неё глаза. – За всю свою жизнь Рамиль нажил много врагов.

– Да, но никто бы не рискнул сделать такое! – воскликнула она, ещё больше злясь на моё спокойствие и безразличие.

Я молча и невинно пожала плечами, продолжая сидеть на стуле перед начальницей в расслабленной позе, закинув ногу на ногу.

– Ты выставила Каримова в самом неприглядном свете! Ты понимаешь, что теперь будет?!

– Он постарается меня уничтожить, – ответила я, прекрасно осознавая все последствия.

– Конечно, он постарается! – воскликнула Кира, прожигая меня дьявольским взглядом. – Я тебя предупреждала!

Ливицкая вскочила со своего места и нервно заходила по кабинету, громко стуча каблуками.

– Ты совсем не думаешь! – она остановилась передо мной. – Ты думала, что сможешь победить этого монстра в одиночку?

– Я знаю, что делаю, – твёрдо ответила я, не поднимая на неё глаз, глядя в одну точку перед собой и вертя карандаш в руке.

– Нет, ты не знаешь! – Кира подошла ближе, пытаясь схватить меня за плечо, но я быстро перехватила её руку, не дав ей коснуться меня.

– Всё, через что я прошла, – шипела я, крепко держа Ливицкую за руку и уверенно глядя ей в глаза, – всё, что со мной случилось, – из-за него!

– Ты должна немедленно всё исправить! Иначе ты нас всех погубишь!

– И как же? – с вызовом спросила я.

– Ты должна встретиться с ним! – выпалила она, – и попытаться всё уладить.

Я усмехнулась.

– Ты серьёзно? – спросила я, поднимая брови и отпуская её руку. – Ты предлагаешь мне пойти к нему на поклон после всего, что он сделал?

– Я предлагаю тебе спасти свою шкуру! – Кира сверлила меня взглядом. – Или ты думаешь, что он оставит тебя в покое?

– Никогда! – грубо ответила я и, проходя мимо Ливицкой, вышла из кабинета.

Я зашла в свой кабинет, чтобы забрать кое-какие вещи. Мне хотелось поскорее убраться из этого места, где всё напоминало о предательстве и лжи. Окинув взглядом просторное помещение, я остановилась на старом дубовом шкафу, забитом папками с делами и личными вещами. Тихо напевая себе под нос, я открыла дверцу, собираясь достать из него любимый свитер, который хотела забрать с собой.

Именно в этот момент за моей спиной раздался глухой звук закрывающейся двери. Затем последовал отчётливый щелчок замка, заглушивший моё мелодичное бормотание. Сердце мгновенно пропустило удар, а по спине пробежал предательский холодок. Медленно обернувшись, я почувствовала, как кровь приливает к голове.

Мой взгляд встретился с двумя бездонными чёрными омутами, казалось, поглощающими свет. Рамиль. Он стоял, опираясь плечом на массивную деревянную дверь, словно хозяин положения, уверенный в своей силе и абсолютной власти. Его идеальный костюм облегал подтянутую фигуру, а на губах играла едва заметная хищная улыбка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Как же я скучал, – мягкий, бархатный голос Каримова разрезал тишину кабинета, словно острый клинок.

Интонация была одновременно манящей и смертельно опасной. Каждое слово звучало как обещание боли и страданий. В этих простых фразах таилась угроза, от которой на мгновение перехватило дыхание. Он говорил так, будто мы встретились после долгой разлуки, словно старые знакомые, и не было всех тех ужасных вещей, которые он со мной делал.

Нет, я не боялась его. Мне было безразлично, что он думает и тем более чего хочет. Я давно знакома с этим человеком и знаю его как облупленного. И сколько бы он ни пытался заполучить меня, сколько бы лет ни прошло с тех пор, как он перешёл к крайним мерам, ему это не удалось. И не удастся! Я знала его слабости, его методы, его приёмы. Он думал, что держит ситуацию под контролем, но всё изменилось и мы давно уже играли по моим правилам.

Глава 31

Два дня назад…

Рамиля Андреевича вызвали к генералу-маору Федеральной службы безопасности Марку Вонцу. Марк, широкоплечий, с пронзительным взглядом серых глаз, сидел за массивным дубовым столом, заваленным бумагами. Кабинет был оформлен в строгом минималистичном стиле, ничто не отвлекало от сосредоточенности на деле. Только портрет главы государства, висевший над головой Вонца, придавал обстановке официальность.

Рамиль вошёл в кабинет, чувствуя напряжение, повисшее в воздухе. Он знал Марка много лет, ещё с юности, когда они вместе с Павлом Карауловым поступили в частную организацию наёмных убийц «Цербер». Они бок о бок проходили жёсткую подготовку, выполняли самые опасные и грязные заказы, прошли через огонь и воду, стали не просто коллегами, а боевыми братьями. Но сейчас, глядя на суровое лицо Марка, Рамиль понимал, что их связывает не только прошлое. Их разделяет настоящее, а именно — Мари.

– Рамиль, присаживайся, – голос Вонца был ровным и холодным, без намёка на дружелюбие.

Каримов занял предложенное кресло, стараясь сохранять спокойствие.

– Мне не нравится то, что происходит между тобой и моей племянницей. Совсем не нравится, – чеканил Вонц каждое слово, словно вбивал гвоздь. – Ты перешёл черту, Рамиль. И не думай, что я не знаю, что ты с ней делал.

Рамиль молчал, зная, что оправдания бессмысленны. Он понимал, что Марк знает всё. Знает о пытках, о преследовании, о той боли, которую он причинил Мари. Но он не мог совладать с собой. Он не умел по-другому.

– Она мне дорога, Марк, – наконец сказал Рамиль, – и я… сожалею о том, что произошло.

Марк усмехнулся, не веря ни единому слову.

– Сожалеешь? Сожаление не исправит то, что ты натворил. Ты думаешь, что можешь просто извиниться и всё забудется? Ты ошибаешься, Рамиль.

– Я хочу всё исправить, – настаивал Рамиль, – я люблю её.

– Любовь? – Марк вскинул бровь, в его взгляде читалось презрение. – Ты не знаешь, что такое любовь. Ты знаешь только, как причинять боль.

– Я изменился, Марк, – попытался возразить Рамиль.

– Нет, Рамиль. Ты всегда был таким. Жестоким, властным, одержимым. Ты думаешь, что Мари – твоя собственность, которую ты можешь использовать по своему усмотрению, заставить тебя любить или приручить, словно ручную собачку. Но она не вещь, Рамиль. Она живой человек, с чувствами, с мечтами, с правом на свободу и выбор.

– Я знаю, – прошептал Рамиль, опустив голову. – Ты же знаешь, как только я увидел её, когда ты привёл в компанию, понял, что не смогу дышать без неё… не смогу жить. Весь мой мир изменился, и я не могу контролировать себя, когда она… – мужчина не смог договорить, перед глазами мелькали картинки: Мари вместе с Алексом. Мучительная ревность сжимала его сердце, так же сильно, как он сжимал кулаки до боли.

– Да, – тяжело вздохнул Вонц, – я помню тот день, когда она пришла в компанию. Это было через два года после гибели её родителей. Ей было двенадцать. Маленькая потерянная девочка с огромными печальными глазами.

– Время с ней пролетело сквозь годы. Я видел, как она растёт, взрослеет, – вспоминал Рамиль, с теплотой и горечью в груди, – …как становится сильной женщиной. Каждый её взгляд, каждое движение, каждый вздох… всё это отравляло и манило меня одновременно.

– Оставь её в покое, – потребовал Марк, – дай ей жить своей жизнью. Не преследуй её, не угрожай ей, не причиняй ей боль. Если ты действительно любишь, отпусти её. Уверен, она может постоять за себя, уже взрослая и способна разобраться со своей жизнью, но…

– Я пытался, – с сожалением перебил Каримов, – но не могу. Она – моя жизнь.

– Единственное, что я могу тебе посоветовать, – Вонц смотрел на Рамиля суровым и требовательным взглядом, – это наладить отношения с моей племянницей. Но помни, Рамиль. Если ты ещё раз прикоснёшься к моей племяннице, я сотру тебя с лица земли. И никакое наше общее прошлое тебя не спасёт. Ты меня понял?

– Я понял.

– Можешь идти, – Марк махнул рукой, показывая, что разговор окончен.

Рамиль встал и молча покинул кабинет, оставив Марка в глубоких раздумьях. Марк любил свою племянницу и был готов на всё, чтобы защитить её. Но он так же знал Рамиля. Знал, что тот не отступит и всегда добивается своего, не гнушаясь даже самыми отвратительными методами. Знал, что Рамиль одержим Мари, и эта одержимость сделает его ещё опаснее. А это означало, что война неизбежна. Война, в которой на карту поставлены жизни всех участников. И Марк понимал, что ему придётся сделать выбор: остаться в стороне или встать на защиту своей племянницы, даже если это будет означать войну против старого друга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32

Я была спокойна и хорошо контролировала эмоции. Он ждал моей реакции, жадно смотря на меня. Я медленно выпрямилась, а затем повернулась к нему спиной и продолжила разбирать вещи в шкафу.

В кабинете повисла зловещая тишина, нарушаемая только его спокойным и размеренным дыханием.

Медленные тяжёлые шаги приближались, но остановились, не нарушая моего личного пространства. Я продолжала беззаботно рыться в вещах, не оборачиваясь. И всё же его присутствие раздражало, но я держала себя в руках, сохраняя спокойствие.

– Спасибо, что не убила его, – тихо произнёс Рамиль.

– Это всё, за чем ты пришёл? – уверенно произнесла я, не оборачиваясь.

– Поужинаешь со мной? – всё так же мягко спросил он.

Замерев на месте, я оставила вещи и повернулась к нему, переходя от шкафа к рабочему столу, на котором стала разбирать бумаги, наводя порядок.

– Мы с тобой не в тех отношениях, чтобы ужинать.

– Мари, я был неправ, погорячился, – начал оправдываться мужчина, следя за каждым моим движением, – но я хочу всё изменить… Я пришёл не ругаться с тобой, а помириться…

– Погорячился?! – я бросила на него разъярённый взгляд, отбросив бумаги. – Ты пропустил через меня ток… твои люди пытали меня, избивали… – шипела я, не скрывая злобы.

– Когда я понял, что ты всё узнала, я… я испугался. И увидев тебя с Алексом я взбесился. Не знал, что делать. Ты всего лишь должна была выполнить заказ! – воскликнул он, нервно запуская руку в волосы. – Но, когда я заподозрил, что ты с ним… снова… я не смог сдержаться.

– Ты сейчас обвиняешь меня в том, что случилось? – воскликнула я, широко раскрыв глаза от возмущения. Я не могла поверить своим ушам. Он пытался выставить себя жертвой обстоятельств, переложить вину на меня.

– Это не так, – поспешно заговорил он, пытаясь приблизиться ко мне, но я тут же отступила. – Я просто… я был вне себя.

- Вне себя? – повторила я, презрительно усмехнувшись. – Ты издевался надо мной! А теперь просто хочешь, чтобы я забыла всё это?

– Я не хотел, – горячо возразил он.

– Скажи, Рамиль, зачем всё это? – спокойно произнесла я, глядя на него, – …чтобы затащить меня в постель? Сделать меня своей шлюхой? – грубо сказала я.

– Я… я ревновал, – коротко ответил он, не сводя с меня горящего взгляда.

– Ревновал? – снова усмехнулась я. – Ревность есть, когда есть взаимные чувства. С чего ты вообще решил, что у нас с тобой что-то подобное? – продолжала я напирать на него, в то время пока Рамиль молча прожигал меня внимательным злым взглядом. - У меня никогда их не было к тебе, – сказала я, подходя к мужчине. – И никогда не будет! – словно вынесла приговор, который невозможно обжаловать, обошла Каримова и направилась к двери. Взявшись за ручку, обнаружила, что дверь заперта.

– Он уже трахнул тебя? – раздался за спиной грубый голос.

Я стояла спиной к Каримову, спокойно и ровно дыша, смотря на дверь, крепко вцепившись в дверную ручку.

– Ни ты, ни твой сын не знаете отказа, – ответила я спокойно.

– Если он тебя тронет, я придушу его собственными руками…

– Он неоднократно пытался убить меня! – нетерпеливо воскликнула я, поворачиваясь к Рамилю и врезаясь в него, не заметив, что он подошёл вплотную. Сердце бешено колотилось, адреналин зашкаливал. – И это после того, как я его спасла, словив за него пулю.

- Это же ты слила информацию обо мне прессе, - вдруг произнёс он. – Хотела ударить по больнее, - разочарованно усмехнулся он.

В комнате повисла почти осязаемая и противная тишина.

– Ты не ответила на вопрос, - тихо сказал Каримов, но в его голосе слышалась агрессия, и он увлеченно смотрела на меня. Его глаза сузились, а челюсти сжались. Мужчина нависал надо мной, как хищник над добычей, готовый наброситься в любой момент.

Я сделала усилие, чтобы взять себя в руки. Паника могла разрушить все планы.

– Ты знаешь ответ, – прошептала я, стараясь держаться уверенно, хотя внутри у меня всё кипело от возмущения.

– Знаю? – его губы изогнулись в кривой усмешке. – Я хочу услышать это от тебя.

Он сделал шаг ближе, и я почувствовала его горячее дыхание на своей щеке.

– Ты жалкий трус, Рамиль, – продолжила я, вкладывая в каждое слово презрение. – Я ненавижу тебя всем сердцем.

– Ненавидишь так же сильно, как Алекса? – прохрипел он, приближаясь и властно хватая меня за талию, прижимая к себе.

– Да. Это я слила информацию прессе, – бесстрастно произнесла я, отворачиваясь от него, упираясь руками в его грудь, пытаясь отстраниться как можно дальше.

– Я спрашивал не об этом, – отрезал он.

Я широко распахнула глаза, глядя на него в замешательстве и раздражении.

– Убери руки, – прошипела, краем глаза поглядывая на ножи, лежащие на краю моего стола.

– Ты спала с ним?! – крикнул он мне в лицо.

Какого чёрта он себе позволяет? Это вовсе не его дело!

Я, понимая, что он заходит слишком далеко, молча смотрела на его красное от гнева лицо и бешеные чёрные глаза. Рамиль смотрел, пытаясь прожечь во мне дыру. Не отпуская, он молниеносно поднял свободную руку и сильно ударил ею по стене рядом с моей головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Удар был таким сильным, что штукатурка осыпалась, оставив после себя глубокую трещину в стене. Но я даже не вздрогнула. Смотрела прямо ему в глаза, стараясь казаться абсолютно невозмутимой. Внутри, конечно, всё клокотало, но я не подавала виду.

Он тяжело дышал, его грудь вздымалась и опускалась. Лицо было перекошено от ярости. Кулак всё ещё был вжат в стену, пальцы побелели от напряжения.

– Отвечай! – прорычал он, его голос сорвался.

Я медленно отвела взгляд от его лица и посмотрела на стену, на трещину, которую он оставил. Затем снова подняла глаза на него и равнодушно пожала плечами.

– Ты всё равно знаешь ответ, – спокойно сказала я. – Какая разница, что я скажу?

Он оторвал руку от стены, его взгляд метнулся от меня к двери и обратно. Я видела, как в его голове проносится шквал мыслей. Он был в ярости, но старался взять себя в руки.

– Ты не оставляешь мне выбора, Мари, – яростно прохрипел он, и его голос звучал властно и угрожающе.

– Убьёшь меня? – с вызовом произнесла я.

– Убью… его. Ты моя. Моя! – кричал Каримов, не отступая. – Поняла?

– Никогда! – отрезала я, глядя ему прямо в глаза с ненавистью. – Я никогда не буду с тобой, слышишь? – воскликнула, уже не сдерживаясь.

Его взгляд лихорадочно метался от моих губ к глазам, а грудь вздымалась от частого дыхания. Внезапно он наклонился и грубо впился в мои губы поцелуем. Это был не нежный порыв страсти, а властный, требовательный захват. Он кусал, сжимал мои губы, пытаясь заставить меня ответить. Но я не шевелилась, оставаясь холодной и отстранённой.

Я не отвечала на его поцелуй, мои губы оставались плотно сжатыми, словно каменные. Я чувствовала отвращение, его прикосновения вызывали лишь желание оттолкнуть его как можно дальше.

Рамиль, почувствовав моё сопротивление, оторвался от меня, его лицо исказилось от ярости и разочарования.

– Упрямая стерва! – прорычал он, и в его глазах вспыхнул огонь.

Но он не отпустил меня, а, наоборот, ещё сильнее прижал к себе. Свободной рукой полез в мои шорты, расстегнув пуговицу и молнию.

– Отпусти меня, ничтожество! – закричала я, пытаясь вырваться из его рук.

В ярости, словно молния, во мне вспыхнул инстинкт самосохранения. Не раздумывая, я нащупала в кармане шорт сюрикен. Пальцы крепко сжали холодную сталь. В одно мгновение, собрав все свои силы, я вскинула руку вверх, замахнулась и полоснула Рамиля по лицу.

На его щеке мгновенно появилась алая полоса, из которой струйкой потекла кровь. Он отшатнулся, отпуская меня, и недоверчиво прикоснулся рукой к порезу. В его глазах мелькнуло недоумение, сменившееся яростью.

– Ты пожалеешь об этом, – прорычал Каримов, – Очень сильно пожалеешь.

Я стояла перед ним с презрительным взглядом, тяжело дыша, с сюррикеном в руке. Адреналин бурлил в моих венах, заглушая остальные чувства.

– Убирайся.

Он снова посмотрел на меня, его лицо исказилось от боли и злобы.

– Я ещё вернусь, Мари, – пообещал он, – и ты будешь моей. Ты сама приползешь ко мне.

Я не ответила, продолжая стоять неподвижно с оружием в руке. Я знала, что он не остановится. Но сейчас меня это не волновало. Сейчас чувствовала только облегчение от того, что смогла дать отпор. Он развернулся и, не сказав больше ни слова, покинул кабинет, оставив меня наедине с моими мыслями и окровавленным сюрикеном. Дверь за ним захлопнулась, и я услышала звенящую в ушах тишину.

Глава 33

– У нас больше нет времени, Михаил, – распахнув входную дверь дома, с порога твёрдо произношу, смотря на брата. – Нужно как можно скорее всё сделать.

– Но, Мари, – растерянно пробурчал брат, – ещё нет достаточно доказательств.

– Тогда сделай их! – требовательно и громко воскликнула я, заходя внутрь и захлопывая дверь. Я чувствовала, как с каждой минутой ситуация накаляется, и мы должны действовать быстро, пока Рамиль не предпринял что-то ещё.

– К чему такая спешка? – Михаил последовал за мной в гостиную, его голос звучал обеспокоенно. Он всегда был осторожным, предпочитая тщательно взвешивать все «за» и «против», прежде чем действовать. В этом мы с ним были совершенно разными.

– Я хочу быстрее закончить с этим делом, – ответила я, сбрасывая с плеч куртку и бросая её на диван. Но это была лишь часть правды. На самом деле, я просто хотела поскорее вырваться из этого кошмара, оставить всё позади и начать новую жизнь. Жизнь, в которой не будет места Рамилю Каримову и всё, что с ним связанно.

Я прошла к окну и посмотрела на залитый солнцем пейзаж за стеклом. Лето в этом году выдалось особенно жарким. Словно природа чувствовала моё внутреннее состояние и отражала его своей обжигающей и всепоглощающей энергией.

– Ты что-то скрываешь, Мари, – Михаил подошёл ближе, внимательно изучая моё лицо. – Я вижу это по твоим глазам.

Я вздохнула, понимая, что от него ничего не скроешь. Он знал меня, как никто другой. Мы выросли вместе, пережили много трудностей, и между нами образовалась невидимая связь, которая позволяла нам чувствовать друг друга даже на расстоянии.

– Рамиль приходил, – призналась я, не поворачиваясь к нему.

– Что? – в голосе Михаила прозвучала тревога. – Когда?

– Сегодня, в офис, – ответила я, – хотел помириться. – устала усмехнулась я, - но как всегда у него это плохо получилось.

Я чувствовала, как брат напрягся, его рука коснулась моего плеча.

– Что именно он сказал?

Я рассказала ему о нашем разговоре, о его ревности, о его угрозах в адрес Алекса. Не стала скрывать и о том, что он полез ко мне.

Михаил молчал, переваривая услышанное. Я чувствовала, как его рука сжимается на моём плече.

– Я же говорил, что он опасен, – наконец сказал он, – ты не должна была оставаться одна.

- Всё нормально. – тихо сказала, - Мы должны действовать по плану. Если не поторопимся, он может навредить не только мне, но и тебе, и всем, кто мне дорог.

- Понимаю, - кивнул Михаил, - что предлагаешь?

Я тяжело вздохнула, заранее чувствуя тяжесть будущих событий.

– Михаил, тебе нужно взломать почту Каримова, – сказала я, нарушая тишину. – Там может быть полезная для нас информация.

– Хорошо, я попробую, – сдался Михаил, – но это займёт время. Его защита очень сильна.

– Так же свяжись с человеком Дюбуа. Нужно, чтобы он взломал счета Каримова. В том числе и оффшорные.

– Я правильно понял, – медленно начал брат, глядя на меня, когда я повернулась к нему лицом, – что ты хочешь сделать? – удивлённо спросил он. – Ты же знаешь, к чему это приведёт?

– Это приведёт к уничтожению Каримова, – решительно произнесла я.

***

Ужин, который я съела сегодня, оказался ненавистен моему желудку, поэтому меня стошнило, едва я успела добежать до туалета. Потом меня выворачивало наизнанку весь вечер, а вдобавок ко всему добавились головокружение и дикая усталость. Не помню, чтобы раньше со мной такое случалось. Но я же не наивная дурочка, которая списывает эти симптомы на банальное отравление или недомогание из-за переутомления.

Сходив в ближайшую аптеку и купив всё необходимое, я уже сидела дома в ванной на крышке унитаза и, как ненормальная, вот уже пятнадцать минут пялилась на тест на беременность. Сама не знаю, что я хочу там увидеть. Волнения нет, есть только чёткие симптомы и уверенность в действительности. Сильно, зажмурившись, пытаюсь уговорить себя посмотреть на результат.

Медленно словно в замедленной съёмке, открываю глаза и смотрю растерянными глазами на две ярко красные полоски.

- О, Господи, - тихо выдыхаю, прикрывая рот ладонью.

Ну признайтесь, дорогие мои, такого вы точно не ожидали?!

Уже интересно и нетерпится узнать, что же будет дальше???

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 34

Первое, что я сделала на следующее утро, приняв душ, — тихо собралась и отправилась в самую дальнюю и незнакомую моему окружению клинику. Мне нужно было попасть на приём к врачу, чтобы убедиться в результатах теста.

Быстро преодолев все формальности с документами и оформлением личной карточки, я наконец сидела в кабинете приятной женщины лет пятидесяти, врача-гинеколога.

– Ну что ж, Мари, – начала женщина спокойным размеренным голосом, записывая показания и результаты осмотра в мою карточку, – да, вы действительно беременны. Срок – три недели.

Я слушала её, не произнося ни слова, пытаясь смириться с диагнозом.

– Вам нужно сдать кое-какие анализы и сделать УЗИ, – она подняла на меня взгляд, внимательно всматриваясь в мои глаза с волнением. – Мари? Всё в порядке?

Сидя на стуле, я выпрямилась и молча кивнула.

– Вы же хотите сохранить беременность?

Резко подняв на неё непонимающий взгляд, я недоумённо посмотрела на врача, не понимая, почему она задаёт мне этот вопрос.

– Конечно!

– Хорошо. Тогда пройдём в первый кабинет и сделаем УЗИ.

Через пять минут я уже лежала на кушетке перед аппаратом ультразвуковой терапии. Гинеколог устроилась в кресле, доставая датчик из подставки и обильно смазывая его прозрачным гелем.

Холодный гель коснулся моего живота, и я невольно вздрогнула. Доктор заметила это и улыбнулась, стараясь меня успокоить.

– Расслабьтесь, Мари, – сказала она, – сейчас мы посмотрим на вашего малыша.

Она приложила датчик к моему животу и начала водить им, всматриваясь в экран монитора. Я тоже попыталась что-нибудь разглядеть, но на экране были лишь размытые серые пятна.

– Вот, смотрите, – доктор указала пальцем на маленький тёмный кружок на экране. – Это плодное яйцо. А вот здесь, – она показала на маленькую светлую точку внутри кружка, – ваш ребёнок.

Я смотрела на экран, и вдруг что-то внутри меня перевернулось. Эта маленькая точка — мой ребёнок. Часть меня. Живое существо, которое растёт внутри меня.

Внезапно все мысли о войне с Рамилем, о своей опасной жизни отошли на второй план. В тот момент я чувствовала только одно — любовь. Любовь к этому маленькому существу, которое ещё даже не родилось, но уже стало самым важным в моей жизни.

Слезы навернулись на мои глаза.

– Всё в порядке, Мари? – спросила доктор, заметив мои слёзы.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова.

Доктор выключила аппарат и помогла мне подняться с кушетки.

– Поздравляю вас, Мари, – сказала она, – пока всё отлично. Берегите себя и своего малыша.

Я встала с кушетки, вытирая живот бумажной салфеткой.

– Всё будет хорошо? – произнесла я, смотря на врача.

– Если будете придерживаться моих рекомендаций, не переутомляться, правильно питаться, избегать потрясений, то всё будет в порядке.

Вот в этом я не была уверена, ведь я ещё не закончила свою работу.

– Я вас услышала, – уверенно произнесла я и вышла из кабинета, держа в руках снимок УЗИ. Маленький серый кружок на изображении снова заставил меня улыбнуться, и я смахнула слезу. Мой ребёнок.

Сев в машину, я направилась домой. Нужно продолжать работать, придерживаясь плана. Я не могла позволить себе отступить сейчас… только не сейчас, когда я так близка к своей цели. Спрятав снимок во внутренний карман джинсовой куртки, я пообещала себе, что никто об этом не узнает. Я и не собиралась рассказывать Михаилу. Эта информация была слишком ценной, и если бы о ней узнали мои враги…? Поэтому я не допущу ничего подобного. Я должна защитить его… их обоих.

***

Вернувшись домой, я первым делом достала из кармана куртки снимок УЗИ и положила его в надёжное место. Я знала, что буду часто доставать его и смотреть на этот маленький серый кружок, который изменил мою жизнь.

Я нашла Михаила в его комнате. Он сидел на кровати, внимательно изучая что-то в ноутбуке, и, грызя яблоко, даже не взглянул на меня.

– Как дела? – спросила я, войдя в комнату и присев на стул.

– Есть кое-что интересное, – ответил брат. – Я получил доступ к его переписке. Там есть информация о каких-то сделках с оружием и встречах с сомнительными личностями.

– Отлично, – сказала я, не отрывая взгляда от брата. – Пришли всё мне.

– И ещё, я нашёл контакт одного человека, – чуть заикаясь, проговорил Михаил, избегая моего взгляда.

– Что? – я почувствовала неладное. – Говори.

– Этот человек – один из террористов, которые были в Кандагаре, – я напряглась, услышав слова Михаила. – Рамиль неоднократно переписывался с ним. Но ничего существенного.

– Напиши этому человеку с почты Рамиля. Якобы от его имени.

Мужчина несколько минут молча смотрел на меня, изучая взглядом и словно спрашивая глазами: «Ты уверена?»

– Хорошо, – ответил брат и начал быстро печатать. – Кстати, я получил информацию по его оффшорным счетам. Там огромные суммы денег.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Как свяжешься с террористом, обсудишь детали, переведи часть денег с разных оффшорных счетов Рамиля на счёт террориста. И жди дальнейших моих указаний, – непреклонно проговорила я и, встав с места, направилась к выходу из комнаты брата, но меня остановили слова, брошенные мне в спину.

– Где ты была? – вдруг серьёзно спрашивает брат, и я слышу напряжение в его голосе.

– Гуляла, – непринуждённо ответила я.

– Гуляла? – недоверчиво переспросил брат. – С чего бы вдруг?

– Захотелось, – пожала я плечами.

– Всё в порядке, Мари? – взволнованно спросил Михаил. – Ты передумала насчёт плана?

– Нет! – воскликнула я резко, повернувшись к нему.

Его подозрительность начинала меня раздражать. Я понимала, что он волнуется, но не могла ему всего рассказать. Не сейчас. Это слишком опасно.

– Просто… мне нужно было немного развеяться, – сказала я, стараясь смягчить свой тон. – В последнее время всё слишком напряжённо.

Михаил не отрываясь смотрел на меня. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд.

- Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, - сказал он.

- Знаю. Но я никогда не буду в безопасности, – ответила, делая голос тише, - я справлюсь. – печально улыбнулась.

Я подошла к нему и обняла брата.

– Спасибо, что ты рядом, – прошептала ему на ухо.

Он обнял меня в ответ.

– Я всегда буду рядом, – сказал Михаил, нежно поглаживая по спине.

Я отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Тогда давай закончим это, как можно скорее, – сказала я.

Михаил кивнул.

– Тогда продолжу работать, – сказал он, улыбаясь мне в ответ. – Как только у меня будет что-то новое, я сообщу тебе.

Я вышла из комнаты и направилась в свою спальню. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Я чувствовала себя измотанной и опустошённой. Но знала, что не могу сдаться. Слишком многое было поставлено на карту.

Я подошла к шкафу и достала из него фотографию. На ней были я, Михаил и наши родители. Все улыбались и выглядели счастливыми. Мы сделали этот снимок за пару дней до гибели родителей в автокатастрофе. Последнее счастливое воспоминание.

Я прижала фотографию к груди и закрыла глаза. Давняя, ноющая боль утраты снова отозвалась глубоко в сердце, там где, я её спрятала. Именно тогда, в день той трагедии, я поняла, что мир жесток и несправедлив. И что иногда, чтобы выжить, нужно стать сильнее. Сильнее боли, сильнее страха, окутывающих всё внутри.

Тогда же моя жизнь полностью изменилась. Дядя Марк, брат моего отца, взял нас с Михаилом под опеку. Два года он воспитывал нас, мы жили с ним. А потом он отдал меня в частную организацию наёмных убийц «Цербер». Мне было двенадцать, Михаилу десять. Там я стала жить, проходить тренировки. Там меня учили выживать. Учили сдерживать свои эмоции, прятать чувства, терпеть боль… Я тренировалась изо дня в день, набираясь опыта, до автоматизма выучила боевые техники, а также развила интеллектуальные способности. В мои пятнадцать лет дядя подарил мой первый метательный китайский клинок. Так я и увлеклась ножами. В это же время я и познакомилась с Рамилем Андреевичем Каримовым, на тот момент директором организации “Цербер”.

Были моменты, когда он лично проводил со мной тренировки допоздна, так что я, сбив руки в кровь, спала в спортзале после того, как Рамиль перевязывал их мне. А на утро всё начиналось заново.

Первый свой заказ я выполнила в шестнадцать лет.

Я убила ублюдка, который изнасиловал дочь своей второй жены. Моей второй жертвой стала «рыба» покрупнее. Это был сумасшедший учёный, как я его называла, который работал в секретной лаборатории, естественно, на государство. Но его мозг потек, и он стал проводить безумные опыты на людях, скрещивая их ДНК с рептилиями. Чудовищные создания. Отвратительное зрелище. То, что я там увидела, преследовало меня в кошмарах долгие годы.

Следующей целью стал влиятельный политик, погрязший в коррупции и торговле наркотиками. Он прятался в охраняемом особняке, как крыса в норе. Операция была сложной, требовала филигранной точности и хладнокровия. Мне удалось проникнуть внутрь под видом горничной, изучить все ходы и выходы, обезвредить охрану. В итоге он сам подписал себе смертный приговор, выпив отравленное вино, которое ему поднесла «новая горничная».

Одна из самых необычных жертв — бывший агент спецслужб, перешедший на сторону врага и сливавший секретную информацию. Его сложность заключалась в том, что он был параноиком, помешанным на безопасности. Я выслеживала его несколько недель, изучая его привычки и распорядок дня. В конце концов я подменила его лекарство от сердца на яд без вкуса и запаха. Он умер во сне, в своей постели, будучи полностью уверенным, что находится в безопасности.

Каждый заказ был уникален, требовал особого подхода и подготовки. Я изучала жертву, её привычки, окружение, слабости. Я превращалась в тень, растворялась в толпе, становилась незаметной. И когда наступал момент, действовала быстро, чётко и безжалостно. Я была идеальной машиной для убийств. Но даже у машины есть сердце. И оно постепенно начинало разбиваться.

И вот оно разбилось, когда я встретила Алекса Рикмана. Он тоже был в организации «Цербер» и работал один. Спустя годы, проведённые в организации, и благодаря близкому общению с Алексом я влюбилась в него. И наши чувства оказались взаимными. До поры до времени. Пока нас не поставили в пару и не отправили на задание в Кандагар, чтобы обезвредить террористов, которые занимались контрабандой оружия и наркотиков, а также похищали девочек от десяти до пятнадцати лет и продавали их через посредников на чёрном рынке для порнографических утех больных ублюдков, которых это интересовало.

Решение отправить нас в Кандагар было принято неслучайно. «Цербер» получал финансирование от влиятельных организаций, которые были напрямую заинтересованы в прекращении деятельности этой сети по торговле людьми. Ужасающие масштабы преступлений, жестокость по отношению к детям и огромные деньги, крутившиеся в этом бизнесе, требовали немедленного вмешательства. Алекс и я, как одни из лучших наёмников компании, были выбраны для выполнения этой миссии. Нам предстояло проникнуть в логово террористов, обезвредить их главаря и освободить похищенных девочек. Это было самое сложное и опасное задание в моей карьере. Задание, которое навсегда изменило мою жизнь.

Последствия, которого я расхлебываю до сих пор.

***

Ночью мне не хотелось спать, поэтому я выключила свет и сидела в темноте с ноутбуком, изучая материалы и информацию, которые прислал мне Михаил. Брат уехал в загородный дом, чтобы проверить обстановку и отвезти вещи первой необходимости, поэтому я осталась одна в квартире, когда услышала шорох в гостиной.

Отложив ноутбук, я взяла в руку ствол, медленно встала с кровати и направилась к двери. Бесшумно выйдя из комнаты с пистолетом наготове, я пошла в гостиную, откуда доносились посторонние звуки. Прижавшись спиной к стене рядом с дверным косяком, я заметила чётко очерченную фигуру, крадущуюся по комнате. Заметив зеркало в противоположной стороне, я спокойно наблюдала за силуэтом, медленно и тихо пробирающимся сквозь темноту. Поняв, куда он направляется, я тихо обошла его и, когда он вышел из комнаты в коридор, оказалась у него за спиной.

– Только… пикни, – тихо, но жёстко сказала я, приставляя дуло пистолета к виску незнакомца. – И твои мозги окрасят эту стену раньше, чем произнесёшь своё имя.

Глава 35

Штаб-квартира Службы Внешней Разведки (СВР)…

Руководитель операции — невысокая женщина с русыми волосами, собранными в высокий пучок, кое-где виднелась седина, но ей это даже шло. Она стояла, опершись руками на большой круглый стол, стоявший в центре комнаты. Её уверенные движения и высокомерный голос заставляли Алекса, сидящего на стуле за столом, закинув ногу на ногу и что-то изучающего в телефоне, испытывать раздражение и тошноту от противного шлейфа парфюма этой дамы.

– Это всё, что мы знаем, – равнодушно произнёс Александр, не отрываясь от телефона.

– Этого недостаточно! – твёрдо произнесла женщина, пристально глядя на Алекса. – Что насчёт разговора в клубе? Ты выяснил, что за сделка связывала Жан-Поля Лерой, Караулова и третьего неизвестного?

– Третий неизвестный – это Григорий Сергеевич Зайцев, – произнёс мужчина из СК (Следственный комитет), сидящий в кожаном кресле молочного цвета. – Бывший криминальный авторитет, ставший бизнесменом в сфере переработки драгоценных камней и металлов.

– И какое это имеет отношение к нашему расследованию? – нетерпеливо спросила женщина из СВР.

– Зайцев занимается добычей редких натуральных камней и минералов, да, вот такой необычный бизнес у человека, – заметил мужчина, взяв стакан с прозрачной жидкостью и льдом, который заманчиво позвякивал при каждом соприкосновении со стеклом.

— Он договорился с Карауловым, чтобы через Жан-Поля нелегально провозить через границу французские камни. Жан-Поль всё это организовывал, а потом получал немалый процент от этой сделки, — закончил Алекс, выключая телефон и кладя его на стол перед собой.

– Но почему эта сделка проходила втайне от Рамиля? – недоумевала руководитель операции.

– Потому что Рамиль хотел всё контролировать лично, – ответил Алекс, потирая переносицу. – А эта троица решила заработать в обход него. Своеобразный «левый» бизнес.

– И что они вывозили? – спросила женщина, скрестив руки на груди.

– Не просто камни, а радиоактивные минералы, – ответил мужчина из СК. – Они нужны для разработки нового типа оружия.

В комнате повисла тишина. Все осознали серьёзность ситуации.

– Рамиль должен был получить эти минералы? – спросила женщина, нарушив молчание.

– Скорее всего, да, – ответил Алекс. – Он мог не знать об этой конкретной сделке, но он явно был заинтересован в радиоактивных материалах.

– Собрать все необходимые материалы, доказывающую его причастность к данной сделке и обозначит глобальность опасности, – сказала женщина твёрдым голосом. – Он не должен получить это оружие.

– Мы делаем всё возможное, – ответил Алекс. – Но он очень осторожен. И у него много связей.

– Мне всё равно, – отрезала женщина. – Его нужно остановить. Любой ценой! Иначе, последствия будут катастрофическими. Пока ещё это дело у нас, и мы не передали его в ФСБ, в наших силах это предотвратить.

Она посмотрела на Алекса.

- И кто навёл шумиху в прессе? – раздражённо проговорила руководитель, с отвращением кинув на стол газету.

В тишине комнаты, все присутствующие переводили пристальный изучающий взгляд друг на друга.

На первом же листе находилась фотография Рамиля крупным планом, на пол страницы. А над фотографией выделяющийся заголовок, напечатанный большими буквами «РАМИЛЬ КАРИМОВ: ОТ ГЕРОЯ ДО ЗЛОДЕЯ – СЕНСАЦИОННОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ!»

– Кто бы ни был, немедленно остановить! – стальным голосом произнесла женщина, - Нам сейчас не нужны лишние проблемы и волнение народа. К тому же всё это может спугнуть Каримова. Есть варианты? – продолжила.

Алекс немного помолчал, обдумывая свой ответ.

– Есть одна, – сказал он наконец. – Мари.

Женщина недовольно нахмурилась.

– Мари Вонц? – её брови удивлённо поползли вверх. – Ваша бывшая напарница из организации наёмных убийц?

– У неё личные счёты с Рамилем. И она знает его как никто другой.

– Вот именно, она знает слишком много! – гортанно воскликнула женщина. – Поэтому её нужно устранить.

Александр поднял полные гнева глаза на женщину, которая сверлила его не менее проницательным взглядом.

– Я не буду этого делать! – спокойно, но твёрдо произнёс Рикманов.

– Вы забыли, где работаете, Александр? – процедила она сквозь стиснутые зубы, так что у неё свело скулы. – Ваша задача – выполнять приказы, которые отдаёт вам руководство. Вы принадлежите государству! – воскликнула она, ударив кулаком по столу.

Александр медленно встал со своего места, сжав кулаки до хруста оперся обеими руками о стол и приблизился к женщине с дьявольским блеском в глазах.

– Я. Не. Сделаю. Этого, – медленно и чётко прошипел он, едва сдерживаясь, чтобы не разнести это чёртово помещение.

Женщина выпрямилась, расслабляясь, и спокойно, с хищной улыбкой на губах, произнесла:

– Хорошо. Тогда за вас это сделает кто-то другой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 36

– Детка, это я, – услышала я тихий, спокойный голос в темноте. – Успокойся, – Алекс поднял руки вверх в знак поражения.

– У тебя такая фишка – исчезать и появляться из ниоткуда, – я опустила ствол, шумно выдохнув и включив свет. – А позвонить в дверь уже банально? – съязвила я.

– Я не исчез, ты меня выгнала, – мужчина выпрямился, поправляя одежду, и повернулся ко мне, пристально глядя, – если ты помнишь, конечно.

Я закатила глаза, всё ещё стояла напротив него, вдыхая аромат парфюма, по которому так долго скучала и который будоражит моё тело, как только почувствую.

– Я прекрасно всё помню, – дерзко произнесла я, обходя мужчину и направляясь на кухню.

Мужчина неторопливо последовал за мной.

Я достала из холодильника бутылку воды и сделала большой глоток. От напряжения, что скопилось в этой комнате у меня пересохло в горле.

– И что привело тебя ко мне в два часа ночи? – спросила я, стараясь сохранять спокойный тон.

Он молчал, наблюдая за мной, и от этого мне становилось не по себе. Его взгляд был тяжёлым, изучающим, словно он пытался прочитать меня как открытую книгу.

– Я скучал, – наконец произнес он, и от его слов у меня по коже побежали мурашки.

– Ой, – я отвернулась, ставя бутылку на стол, на мгновение прикрыла глаза, – избавь меня от этого, Алекс.

Он подошел ближе, сокращая расстояние между нами. Я чувствовала его тепло, его присутствие. Рикман коснулся моей щеки, и я закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновением. Его пальцы скользили по моей коже, вызывая дрожь во всем теле.

– Не надо, – прошептала я, но мои слова звучали неубедительно.

Он не отступил. Наоборот, придвинулся еще ближе, так что наши тела почти соприкасались. Сердце снова трепетно забилось в груди. Я отвернулась, сжимая кулаки.

– Ну раз не хочешь говорить, зачем пришёл, – медленно обошла его я, – можешь переночевать на диване, – махнула я рукой на мебель.

– Что, даже не выгонишь? – вздёрнул он бровь, с изучающим взглядом.

Несколько минут смотрев на него, я молча развернулась и направилась в свою комнату.

– Что изменилось, Мари? – прилетело мне в спину настораживающий голос мужчины.

– Ничего не изменилось! – обернувшись, проговорила я чётко и ушла, закрыв за собой дверь.

***

Просыпаюсь от нежных и дразнящих прикосновений к моему телу. Чьи-то горячие пальцы медленно скользят по коже, а тело прижимается сзади, вызывая мурашки и волну возбуждения. Я пытаюсь открыть глаза, но веки кажутся невероятно тяжёлыми.

– Ш-ш-ш, – слышу я тихий хриплый шепот над ухом. – Не открывай глаза. Просто расслабься.

Я узнаю его голос. Алекс. Моё сердце начинает бешено колотиться.

Его прикосновения становятся более смелыми, более настойчивыми. Он целует мою шею, плечи. Я чувствую, как его горячее дыхание обжигает мою кожу.

– Алекс… – шепчу я, и мой голос дрожит от возбуждения и нетерпения.

Он не отвечает, просто продолжает ласкать меня, исследуя каждый изгиб моего тела. Его руки гладят мой живот, бёдра, ноги.

Я чувствую, как во мне разгорается пламя желания. Я хочу его, хочу прикосновений, хочу его тепла.

Я переворачиваюсь на спину и открываю глаза. В полумраке я вижу его силуэт, склонившийся надо мной. Глаза мужчины горят страстью. Алекс касается рукой моей шеи, медленно опуская её вниз… к груди, животу, заставляя трепетать от его нежных и в то же время собственнических прикосновений. Рука доходит до подола моей атласной сорочки и пробирается между бёдер, касаясь уже влажного клитора.

– Ты всё так же не носишь нижнее бельё по ночам, – прохрипел он своим сексуальным голосом, от которого я буквально готова была кончить.

Неторопливо, но проворно он ласкал меня, заставляя выгибаться ему навстречу и издавать стон, который так давно рвался из моего горла. Александр ловит его в страстном и властном поцелуе. Я отвечаю на его поцелуй, отдаваясь своим чувствам. Неожиданно он проникает в меня двумя пальцами, а второй рукой отодвигает сорочку, стягивая тонкую бретельку с плеча обнажая грудь. Продолжая ласкать меня пальцами, мужчина прижимается губами к моей груди, всасывая сосок в рот, и я задыхаюсь от ощущения, что меня наполняют, комкая простыню.

Он продолжает свою сладкую пытку, лаская меня, возбуждая до предела. Я чувствую, как во мне нарастает волна наслаждения.

– Алекс… – стону я в нетерпении.

У моего уха раздается гортанный дикий рык мужчины, он прекращает ласкать меня в тот момент, когда я уже была на самой вершине своего удовольствия, и вдруг быстро разрывает на мне сорочку. Мгновенно перевернув меня на живот, Алекс приподнимает, и вот я уже стою на четвереньках.

Он шепчет что-то мне на ухо, слова теряются в моих стонах. Его руки сжимают мои бёдра, притягивая к себе. Я чувствую, как он готовится, как напрягается его тело.

– Скажи… – рычит он, его голос полон желания и власти. – Скажи, чего ты хочешь.

Я сжимаю простыни, упираясь в них руками. Моё тело горит, пульсирует от желания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Хочу… – выдыхаю я, не в силах сдержать стон. – Хочу от удовольствия, стонать твоё имя…

Он отвечает тихим рычанием и входит в меня одним резким движением. Я вздрагиваю, но боль быстро сменяется диким наслаждением.

Александр начинает двигаться, сначала медленно, смакуя каждый момент, а затем всё быстрее и быстрее. Его движения становятся всё более жёсткими, более напористыми.

Я откидываю голову назад, и Алекс тут же хватает меня за волосы, наматывая их на кулак. Я упираюсь головой в подушку, издавая громкие, несдержанные стоны, до боли сжимая простыню. Я больше не могу сдерживаться… и не хочу.

Рикман больно дёргает меня за волосы, заставляя подняться. И вот я уже сижу на нём, а он свободной рукой крепко держит меня за талию, трахая сзади. Я чувствую его горячее сбивчивое дыхание на своей коже, его властные и сильные руки, которые не отпускают меня. Я закатываю глаза от наслаждения, которое дарит мне этот мужчина. Он целует мою шею, кусает плечи. Его прикосновения сводят меня с ума. Я испытываю умопомрачительный кайф и не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась.

– Как же я скучал, – шепчет он мне на ухо, – ты не представляешь.

– Пожалуйста… – всхлипываю я, покрываясь мурашками от его шёпота.

– Что, Мари? – усмехается он, ускоряя темп. Движения становятся всё более глубокими, ещё интенсивнее. Я чувствую, как внутри меня всё закипает, как я приближаюсь к краю.

– Ещё… – стону я.

И вот, в один миг, все чувства взрываются во мне. Я кричу, стону, извиваюсь в его объятиях. Мое тело содрогается в экстазе. Рикман отпускает мои волосы, но продолжает удерживать за талию.

Не успеваю я прийти в себя после оргазма, как он резко выходит из меня, разворачивает лицом к себе, хватает за бёдра и встаёт с кровати. Я обхватываю его ногами за пояс и чувствую холодное прикосновение стены к обнажённой спине. Он впечатывает меня в неё, властно и жадно впиваясь в губы.

Бывший напарник целует меня так, словно хочет выпить до дна, словно я — его кислород, без которого он не может жить. Его губы жёсткие, требовательные, они не оставляют мне ни единого шанса на сопротивление. И я не сопротивляюсь. Я хочу его, хочу прикосновений, хочу его страсти.

Он отрывается от моих губ, тяжело дыша. Его глаза горят желанием, а тело напряжено до предела.

– Ты моя, Мари, – рычит он, и в его голосе слышится собственнический тон. – … только моя.

Я смотрю на него, задыхаясь от услышанных слов, и чувствую, как его возбуждённый член упирается мне между ног.

– Ты помнишь, как мы познакомились? – спрашивает он, и его голос становится тихим, почти нежным. – Ты помнишь, как я впервые увидел тебя?

С этими словами он резко входит в меня одним глубоким толчком. Я шумно и жадно хватаю ртом воздух.

Я киваю, вспоминая тот день. Мы были юными подростками, полными надежд и амбиций. Мы оба только начинали свою карьеру в «Цербере».

– Ты стояла у окна и курила сигарету, – продолжает он, и в его глазах появляется лёгкая улыбка. – Ты выглядела такой одинокой, такой потерянной. Я сразу понял, что ты особенная.

Не останавливаясь, он продолжает дерзко и глубоко трахать меня, вспоминая прошлое.

– Я наблюдал за тобой, – говорит он, – каждый день, каждую минуту. Я хотел узнать тебя, понять тебя. Я хотел быть рядом с тобой.

Он замолкает, прерывисто дыша и глядя мне в глаза. Затем снова целует, на этот раз его поцелуй полон нежности и любви. Я всё так же молча стонала от удовольствия.

— Но я был идиотом, — шепчет он, отрываясь от моих губ. — Я ушёл и отдал тебя ему, — он крепко хватает меня за подбородок и смотрит с диким блеском в глазах. — Я совершил самую большую ошибку в своей жизни.

После этих слов он сильнее прижимает меня к стене, демонстрируя свои твёрдые намерения, увеличивая силу своих толчков. Я запрокидываю голову назад, прерывисто дыша, молча слушая его, цепляясь за сильные плечи мужчины.

– Но я больше не позволю ему прикасаться к тебе, – рычит он, его голос полон решимости. – Ты моя, и всегда будешь моей.

Он трахает меня так яростно, так отчаянно, что выбивает из меня все слова.

– Пожалуйста… замолчи, – задыхаюсь я, испытывая отвращения от воспоминаний, связанные с Рамилем.

Вдруг замечаю, как его глаза темнеют и в них появляется неутолимая злость.

– У вас что-то было? – вдруг рычит он, хватая меня за шею, а другой рукой, крепко впиваясь пальцами удерживает за бедро, что обвивает его талии.

Я теряюсь, смотрю в его холодно-голубые глаза, которые пристально смотрят на меня, продолжая активно трахать.

– Пожалуйста… прекрати, – умоляю я.

Но он и не думал прекращать и тем более меня отпускать.

– Ответь мне, – твёрдо произносит он, пристально глядя в глаза, затем на губы.

И всё это происходит, пока он жёстко и грубо трахает меня, от чего я испытываю и удовольствие, и лёгкую боль.

– Отпусти меня! – вдруг произношу я, упираясь руками в его грудь.

– Отвечай мне, – не успокаивался он.

Хватая ртом воздух, я пытаюсь собрать последние крупицы своего разума, теряясь в голубых глазах, полных страсти и ревности.

- Нет, - выдыхаю я, чувствуя, как его хватка на моей шее усиливается.

В глазах мужчины вспыхивает неконтролируемая ярость. Я чувствую, как у меня перехватывает дыхание.

- …ничего не было, - отчаянно шепчу я на выдохе.

Я вижу, как его брови сходятся на переносице. Он сверлит меня взглядом, словно пытается прожечь дыру.

– Не ври мне, Мари, – рычит он, сжимая мою шею ещё сильнее.

– Клянусь, – хриплю я, пытаясь освободиться из его хватки. – Ничего не было. Он пытался… Но я не позволила.

Я вижу, как в его глазах гаснет огонёк ярости, он смотрит на меня, а потом дико и жадно целует. Рикман впивается в мои губы, убирает руку с моей шеи, хватает за бёдра и продолжает грубо иметь меня.

– Докажи мне, что ты всё ещё моя, – шипит он, глядя на мои губы, – кончи вместе со мной.

Этих слов и ещё одного глубокого и резкого толчка было достаточно, чтобы я закричала, содрогаясь от оргазма, царапаю стальные плечи мужчины, выпуская весь воздух из лёгких, слыша звериный рык мужчины, сжимающего меня до боли в рёбрах.

Алекс кончает, опуская голову на моё плечо, крепко удерживая в своих объятиях.

Глава 37

Я стою на тренировочной площадке, солнце нещадно палит, пот струится по лицу, но я не обращаю внимания. Передо мной Рамиль Андреевич, мой наставник, мой тренер. Строгий, но справедливый.

Мне всего шестнадцать, ему двадцать два. Он сильный, собранный, всегда сосредоточенный. Он учит меня всему, что знает: рукопашному бою, стрельбе, тактике. Он делает из меня бойца.

– Сосредоточься, Мари, – говорит Рамиль Андреевич, его голос строг, как всегда. – Забудь об усталости, забудь обо всём.

Я киваю, стараясь вникнуть в его слова. Рамиль Андреевич демонстрирует новый приём, сложный, требующий координации и скорости. Я повторяю, но что-то идёт не так.

– Нет, ещё раз, – сухо говорит мой наставник, подходя ко мне. – Движения должны быть точными.

Он поправляет мою стойку, показывает, как правильно держать оружие. Его прикосновения… обычные, рабочие. Я не чувствую ничего, кроме сосредоточенности на задании. Он отходит на шаг.

– Ты должна быть быстрой, Мари, – продолжает он. – Нельзя давать противнику ни единого шанса.

Я киваю, понимая, что всё это — часть подготовки. Я знаю, что это важно. Он отходит назад.

– Покажи, что ты усвоила, – говорит он ровным голосом.

Я нападаю, стараясь выполнять все точно. Рамиль Андреевич легко парирует мои выпады. Он быстрее, сильнее, опытнее. Я стараюсь, выкладываюсь по полной.

Я пытаюсь провести захват, но Рамиль Андреевич уклоняется от удара, и я оказываюсь на земле. Он стоит надо мной, его лицо непроницаемо.

– Нужно думать, Мари, – говорит он. – Тренировка – это не только физика, но и стратегия.

Он протягивает мне руку, помогая подняться. Я принимаю помощь, не испытывая никаких чувств, кроме благодарности за его опыт.

– Я вижу, что тебе трудно, – говорит тренер, и его взгляд становится чуть мягче. – Но ты справишься. У тебя есть потенциал.

Мы продолжаем тренировку, работаем над ошибками, повторяем приёмы. Я выкладываюсь по полной, стараясь оправдать его ожидания. Я знаю, что ему важен результат, и это главное.

Мне удаётся его перехитрить. Я хватаюсь за нож на бедре, резко вскидываю руку для замаха в момент нападения, но Рамиль Андреевич быстро выбивает его из моих рук и оказывается сзади, прижимает к своему телу, обхватывает рукой мою шею, слегка сжимая.

Я тяжело дышу, пытаясь вырваться. Чувствую холодный металл у виска. Глаза непроизвольно расширяются.

– Вот что ты наделала, Мари, – ядовитый шепот мужчины обжигает ухо.

Я слышу, как щёлкает предохранитель пистолета. Откуда у него оружие? Это единственный вопрос, который проносится у меня в голове. А потом… выстрел…

***

Медленно открыв веки, я осматриваю место, где нахожусь. Моя комната, тихое спокойное сопение над ухом и тёплая сильная рука, обнимающая меня сзади. Спокойно вздохнув, я понимаю, что это всего лишь сон. Пытаюсь перевернуться на спину, но рука, удерживающая меня, едва шевельнувшись, прижимает ещё сильнее к мужскому телу позади. Алекс настойчив даже во сне. Он не хочет меня отпускать, но мне всё же удаётся выскользнуть из его крепких объятий.

Надев лёгкий шёлковый халатик, я выхожу из спальни, тихо прикрыв за собой дверь, и иду на кухню. Выпив стакан воды, я начинаю готовить завтрак.

На кухне царит тишина, лишь тикают настенные часы. Я сосредотачиваюсь на приготовлении завтрака, стараясь не думать о сне, не вспоминать Рамиля, не терзать себя вопросом: что это было?

Режу овощи, взбиваю яйца, жарю бекон. Автоматические движения, успокаивающие звуки. Приготовление пищи всегда помогало мне отвлечься, успокоиться.

Вдруг сзади раздается тихий, хриплый голос:

– Доброе утро.

Я вздрагиваю и перевожу недовольный взгляд с омлета на сковороде на Алекса.

– Ты неисправим, – твёрдо произношу, глядя на мужчину, который стоит в дверях с растрёпанными волосами, сонными и хмурыми глазами, но взгляд его цепкий, внимательный. На нём только серые спортивные штаны моего брата. Отлично! Уже успел порыться в вещах.

Я снова обращаю внимание на своё кулинарное творение, лениво переворачивая бекон.

– Выспался? Пора убегать? – съязвила я.

– Не успел выспаться. Разбудила, – раздается на кухне уверенный голос Алекса с едва заметной хрипотцой. – Слишком шумно готовишь, – усмехается он, подходя ближе.

Не оборачиваясь к нему, фыркаю, закатывая глаза. Алекс садится за стол в ожидании завтрака. Разложив готовый омлет, я поворачиваюсь лицом к мужчине с двумя тарелками в руках. И замечаю самодовольную ухмылку, которая тут же начинает меня раздражать, и я готова стереть её, выбросив его порцию омлета. Но не делаю этого, а притворяюсь, что не замечаю издевательства этого человека, и ставлю перед ним тарелку.

Рикманов берёт вилку и, подцепив первый кусочек, медленно, словно дразня меня, кладёт его в рот. Закрывает глаза и начинает жевать.

Не обращая внимания на его выходку, я сажусь напротив него и начинаю есть. Как только еда попадает мне в рот, в горле появляется горький ком, который не даёт мне проглотить кусочек омлета. Дыхание учащается, и я чувствую, что сейчас меня стошнит. Зажав рот рукой, быстро встаю из-за стола и бегу в туалет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Трясущейся рукой откидываю крышку, склоняюсь над унитазом, и меня несколько раз выворачивает наизнанку. Тело становится расслабленным и словно жидким, готовым растечься лужей прямо здесь.

Взяв себя в руки, поднимаюсь на ноги, подхожу к раковине, умываюсь, полощу рот холодной водой, затем чищу зубы. Тошнота на время отступила, и мне становится лучше.

Вытерев лицо полотенцем, я поспешила вернуться на кухню, чтобы избежать лишних вопросов. Войдя в дверь, встречаюсь с внимательным, настороженным взглядом незнакомых глаз, изучающих меня.

Передо мной стоял мужчина в чёрной толстовке, с такой же чёрной кепкой на голове и пистолетом в руках… направленным на меня.

Почему это всегда происходит со мной? И в тот момент, когда меня снова пытаются убить, у меня нет при себе оружия. Проклятье! Я ругаюсь про себя, но не теряю бдительности. Быстро осматриваю помещение, не вижу Алекса. Сжимаю кулаки до боли, глубоко вздыхаю и на мгновение закрываю глаза, распахиваю веки и принимаю боевую стойку.

Парень, осмотрев мою позу, дерзко усмехается, а затем я слышу знакомый щелчок, когда он снимает пистолет с предохранителя. Сон… пронеслось у меня в голове… Чёрт!

Сверля мужчину решительным взглядом, я всё так же готова к борьбе. Внезапно незнакомец вздрагивает, его стеклянные глаза становятся пронзительными, из уголка рта тонкой струйкой потекла кровь, оставляя тёмные пятна на его толстовке. Пистолет выпадает из его руки с громким глухим стуком на пол, а затем и сам мужчина мёртвой тушей валится к моим ногам с ножом в спине.

Подняв глаза, я вижу Алекса, стоящего напротив меня с яростью в глазах.

Глава 38

– Это ещё кто?! – в замешательстве и злости произношу я, глядя на Алекса с бешенством в глазах.

Меня определённо достало, что кто угодно пытается меня убить! Пора с этим заканчивать…

– Собирайся, – холодно произносит Рикман, хватая труп мужчины за ногу и волоча его к входной двери, оставляя на полу кровавый след.

Его наглость окончательно вывела меня из себя, и я не собиралась это терпеть. Схватив нож со стола, я, не колеблясь ни секунды, метнула его в Алекса. Острие ножа пролетело мимо мужчины и вонзилось в дверь рядом с его головой. Он ошеломлённо посмотрел на нож у своего носа, затем перевёл безумный взгляд на меня.

– Я никуда не пойду, пока ты не объяснишься! – яростно воскликнула я, пронзая его непреклонным взглядом.

Александр раздражённо и пренебрежительно отбросил ногу мужчины и быстрым шагом направился ко мне. Преодолев расстояние между нами, он вплотную подошёл ко мне, пронзая яростным взглядом холодных голубых глаз.

Его лицо в дюйме от моего, дыхание обжигает кожу. Я не отступаю, смотрю ему в глаза, хотя внутри всё дрожит от злости.

– Думаешь, мне нравится смотреть, как тебя пытаются убить? – рычит он, его голос полон ярости. – Думаешь, я в восторге от того, что эта мразь пробралась в

твой дом

?

Он делает ударение на слове «твой», как будто это что-то значит.

Я складываю руки на груди и молча жду его объяснений, не собираясь уступать, не отрывая взгляда от голубых глаз мужчины.

Александр тяжело вздыхает и устало проводит ладонью по лицу, затем снова смотрит на меня.

– Это Богдан Горелов, – уверенно произносит мужчина и замолкает, словно не зная, стоит ли продолжать, – агент третьего уровня внешней разведки.

Услышанное меня не удивляет, лишь доказывает мои догадки.

– Мари, я не собираюсь с тобой препираться, на это нет времени. Пожалуйста, собирайся, – спокойно произносит он, глядя на меня с теплотой и тревогой.

Не говоря ни слова, я разворачиваюсь и иду в свою комнату. Захлопнув за собой дверь, я начинаю собираться, хотя и не представляю, куда мы собираемся ехать.

Через десять минут я была готова. Оделась и взяла своё оружие: пояс с ножами, сюрикены и пистолет.

Алекс сидит за рулём, напряжённо вглядываясь в дорогу. Машина мчится прочь от моего дома и, как мне кажется, от моей прежней жизни. В салоне повисла осязаемая тишина, которая раздражает меня вдобавок к тошноте. Я сжимаю кулаки, пытаясь успокоиться, сглатываю вязкую слюну и смотрю в лобовое стекло, краем глаза замечая настороженный взгляд Рикмана.

– Я работаю под прикрытием, – выпаливает он. Не новость, если честно. – Втираюсь в доверие к тем, кто крутится вокруг Рамиля. Понимаю, я должен был сказать тебе с самого начала…

Рамиль… Даже произносить его имя противно.

– Но, как обычно, ты решил поступить привычным для тебя способом, – высокомерно заключаю я, переводя на него недовольный взгляд.

– Служба внешней разведки начала расследование, потому что Рамиль по уши в дерьме. Торговля оружием, контрабанда… Возможно, и что-то похуже, – проигнорировав моё язвительное замечание, продолжил Алекс.

Я слушаю, не перебивая. Кажется, клубок начинает распутываться.

– А ты оказалась слишком близко к этому. Знала его. После того, как я ушёл из «Цербер», внешняя разведка решила, что ты стала близка с ним, а именно частью его тёмного мира.

– И ты в это поверил? – равнодушно сказала я, глядя прямо перед собой.

– Мой начальник решила, что ты – угроза. И отдала приказ тебя… устранить.

Слова падают в тишину, как ледяные осколки.

– Я отказался, – уверенно произносит он, сжимая руль до скрипа. – Но они решили прислать другого агента.

– Поэтому ты пришёл ко мне ночью? – с изумлением спрашиваю я. – Чтобы спасти меня? – усмехнулась я, поражаясь такой глупости. Спасти профессионального киллера от агента разведки. Абсурд!

– Да, – говорит он. – И, как оказалось, вовремя.

Молча перевожу взгляд с Рикмана на проносящиеся мимо деревья и дома в окне, удивляясь его самоуверенности.

***

Машина останавливается у неприметного здания. Серые стены, минимум окон, строгая охрана. Это не то место, куда пускают посторонних. Алекс выходит первым, я следом. Он кивает охране, и нас пропускают внутрь.

Здесь всё дышит властью и секретностью. Короткие коридоры, серые стены, минимум украшений. Кажется, что даже воздух здесь пропитан напряжением. Алекс ведёт меня к лифту, нажимает кнопку верхнего этажа.

Нас встречает она. Невысокая, стройная женщина с русыми волосами, собранными в аккуратный высокий пучок и холодным взглядом серых глаз. Она излучает уверенность и силу. Это руководитель операции Алекса. Та самая женщина, которая отдала приказ о моей ликвидации.

– Рикман, – произносит она ледяным тоном, – я ожидала от тебя большего.

Алекс молчит, смотрит ей прямо в глаза.

– Где Богдан? – спрашивает она непреклонным стальным голосом, переводя взгляд на документы в своих руках. – И почему она, – женщина показывает на меня карандашом, зажатым между пальцами, – здесь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Он мёртв, – твёрдо произносит Алекс сквозь стиснутые зубы. – И я, кажется, дал Вам понять, что не сделаю этого. И уничтожу всех, кто придёт.

Женщина противно усмехнулась, сверкнув хищными серыми глазами.

– Алекс, – начала она, поднимая на него взгляд, – ты, кажется, забыл, с кем разговариваешь.

– Это вы забыли, с кем работаете, – едва она закончила предложение, как Алекс заговорил, упрямо глядя на неё.

– Зачем всё это? – вмешалась я в их упрямую перепалку, – почему вы решили, что я…

– Вы были слишком близки с Каримовым, – перебила она меня. – В тот момент, когда вернулись из Кандагара, вы были единственным человеком, которому он доверял. Прошло много времени… и, полагаю, за это время вы могли сблизиться с ним. Тем самым представляя угрозу. Риск.

– Я?! – восклицаю, не скрывая своего возмущения. – Я ненавижу его! Он…

Я замолкаю, не желая вспоминать прошлое.

– Важно только то, что вы знаете слишком много, – говорит она.

– Я хочу, чтобы он поплатился за всё, что сделал. И делаю для этого всё возможное.

Она смотрит на меня с сомнением.

– Почему я должна вам верить? – произносит она, прищуривая глаза, полные недоверия.

– Вы же руководитель операции службы внешней разведки, – твёрдо проговорила я с ехидной усмешкой, – наведите справки, узнайте. Делайте свою работу вместо того, чтобы отдавать приказ убить опытного киллера. Сначала хорошенько подумайте, прежде чем делать что-то подобное. А то можно нажить себе большие неприятности.

Она молчит, обдумывая мои слова. Я чувствую, как нарастает напряжение в комнате.

- Что касается Каримова, я уже давно работаю над уничтожением этого человека. – непреклонно закончила я.

– Нам не нужна его смерть, – спокойно, но с нотками стали в голосе говорит женщина, – мы собираем информацию, любые доказательства, которые укажут его вину и угрозу национальной безопасности. Его будут судить по всей строгости закона.

Глава 39

Избавившись от тела агента, Александр вез нас в свой охраняемый особняк. В тот самый дом, куда я пробралась, чтобы выполнить свой заказ, но так и не смогла… Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Я вспомнила, что давно не слышала Михаила. Он мне не звонил, да и я не успела ему позвонить в связи с последними событиями, хотя собиралась сделать это утром. Сердце неприятно кольнуло. Быстро достав телефон из кармана джинсовой куртки, я набрала номер брата.

– Привет, детка, – услышала я довольный голос Михаила.

– Привет, – ответила я, вздыхая с облегчением, – как ты? Ты совсем не собираешься возвращаться домой?

– Мне и здесь хорошо, сестрёнка, – ответил Михаил, усмехаясь, – свежий воздух, спокойно, и никто не морочит мне голову. Достаточно времени для работы. Кстати, – продолжал тараторить брат, – всё почти готово, Мари!

– Это лучшая новость за сегодня, – улыбнулась я, представляя довольное лицо брата.

– Когда запускаем в сеть?

– Я думаю, в ближайшее время.

– Хорошо. Я то… – не расслышала голос брата. Связь начала прерываться, и я не могла разобрать слова Михаила.

– Алло? Миша?

– …Ма…ри…, .... ка…ко…го…?

– Миша? Что происходит? – истерично кричала я в трубку, хватаясь за сиденье. Я понимала, что что-то случилось.

– …заткнись, – услышала я в трубке противный незнакомый мужской голос. Затем послышались звуки борьбы и противный треск. Видимо, телефон уронили на пол.

– Михаил?! Миша?!

– Мари, что происходит? – услышала я взволнованный голос Алекса слева от себя.

– Помо…ги, – в последний раз прозвучал голос брата в трубке, перед тем, как звонок отключился.

Быстрыми движениями я пытаюсь набрать номер Михаила, но телефон оказывается выключен. Я бросаю испуганный и в то же время свирепый взгляд на Алекса, который, как и я, удивлён и озадачен.

– Разворачивай машину, – вскрикиваю я, – быстро!

Алекс быстрыми движениями начал выворачивать руль в другую сторону, и меня стало заносить, вдавливая в дверь пассажирского сиденья. Схватившись и сильно сжав дверную ручку, я пытаюсь удержаться, в то время как машина на ходу со свистом и дымом из-под колёс начала разворачиваться с заносом.

– Что случилось, Мари? – с беспокойством в голосе спросил Алекс, уверенно ведя машину в сторону нашего с Михаилом загородного дома.

– Что-то плохое, – твёрдо сказала я, тяжело и прерывисто дыша, следя за дорогой.

В какой-то момент я заметила, что Алекс насторожился. Все его мышцы напряглись и вздулись, слегка подрагивая под тканью рубашки. Алекс переводил взгляд с зеркала заднего вида на боковые зеркала.

– У нас гости, – прошипел Алекс, крепче сжимая руль и нажимая на газ, прибавляя скорость.

Я перевела взгляд на боковое зеркало и заметила чёрный внедорожник, который на бешеной скорости следовал за нами.

Сердце бешено колотится, адреналин заливает кровь. Я хватаюсь за пистолет, лежащий в бардачке, и проверяю обойму. Полная.

– Кто это? – спрашиваю я, стараясь сохранять спокойствие.

– Не знаю, – отвечает Алекс напряжённым голосом. – Но они явно хотят нас остановить.

Внедорожник начинает приближаться, обгоняя нас. Я вижу в окне водителя лицо незнакомого мужчины, злобно ухмыляющегося мне.

– Сейчас начнётся, – говорю я, готовясь к стрельбе.

Внедорожник резко виляет в нашу сторону, пытаясь вытолкнуть нас с дороги. Алекс с трудом удерживает машину на трассе.

– Держись! – кричит он.

Я упираюсь ногами в пол, готовясь к удару. Внедорожник врезается в задний бампер нашей машины. Нас трясёт, я чуть не вылетаю вперёд.

– Слишком близко! – кричу я, открывая окно.

Я наполовину высовываюсь из окна и целюсь во внедорожник. Рука уверенно держит ствол. Делаю глубокий вдох и выдох. Нажимаю на курок.

Первая пуля попадает в лобовое стекло, пробивая его. Водитель вздрагивает, но продолжает преследование. Вторая пуля попадает в колесо. Внедорожник заносит, он начинает терять управление.

– Ещё! – кричит Алекс, выравнивая машину.

Я стреляю снова и снова. Пули попадают в цель, внедорожник виляет из стороны в сторону, пока наконец не съезжает с дороги и не врезается в дерево.

Тяжело дыша, я опускаю пистолет, надеясь, что всё кончено. Но не успеваю я расслабиться, как мы проезжаем перекрёсток, и из-за него, визжа шинами, вылетают ещё два чёрных автомобиля. Они появляются словно черти из табакерки, преграждая нам путь.

– Дерьмо! – вырывается у Алекса.

Новые преследователи начинают обстрел. Пули градом сыплются на машину, пробивая кузов, разбивая стёкла. Алекс резко маневрирует, уходя от огня.

– Держись! – кричит он, пытаясь оторваться от преследования.

Я высовываюсь из окна и открываю ответный огонь. Стреляю прицельно, стараясь попасть в водителей. Один из внедорожников шатается, но продолжает преследование.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вдруг раздаётся громкий хлопок. Машину резко бросает в сторону.

– Колесо задели, суки! – яростно кричит Рикман.

Машину заносит, она теряет управление. Алекс отчаянно борется с рулём, пытаясь предотвратить аварию. Скрежет металла, визг шин. Чудом ему удаётся остановить машину на обочине, едва не врезавшись в отбойник.

– Выходим! Держимся вместе, – командует Алекс, выхватывая свой пистолет.

Мы выпрыгиваем из машины, пригибаясь к земле. Нас тут же накрывает шквал огня. Мы прячемся за машиной, используя её как укрытие.

– Нам нужно уходить отсюда! – кричу я, заряжая свой ствол. И быстро осматривая местность. Широкая трасса с редкими проносящимися мимо машинами, по обеим сторонам кукурузные поля.

– Бесполезно! – отвечает Алекс. – Они окружили нас.

И мы вступаем в бой. Стреляем, перезаряжаем, снова стреляем. Пули свистят вокруг нас, взрывая землю. Я чувствую, как адреналин бурлит в крови, заглушая страх.

Наши преследователи выходят из внедорожников и начинают приближаться. Они вооружены до зубов, но мы не собираемся сдаваться.

– У меня заканчиваются патроны, – слышу я стальной голос Алекса после очередного выстрела. Он проверяет обойму.

– Я почти тоже пустая.

– Мы так долго не продержимся.

Не раздумывая, отдаю ему свой пистолет, а сама хватаюсь за ножи на поясе. Холодная сталь лезвия обжигает разгорячённую яростью кожу и душу. Схватившись за рукоятку метательного ножа, быстро оцениваю ситуацию через треснувшее стекло автомобиля, пробитое пулями, ищу свою цель. Ею оказывается один из преследователей, стоящий близко к нам с оружием в руке. Размахнувшись, я бросаю нож и попадаю точно в горло мерзавца.

Бой переходит в рукопашную схватку. Видимо, наши преследователи тоже не сильно подготовились. Мои противники — сильные, опытные бойцы, но я не уступаю им ни в чём. Движения отточены до автоматизма, удары быстры и точны. Алекс тоже дерется как зверь. Он поражает врагов своими кулаками, сбивая их с ног. Вместе мы — сила, которую не сломить.

Несмотря на численное превосходство противника, мы сражаемся отчаянно, не оставляя им ни единого шанса. Один за другим наши преследователи падают на землю, сраженные нашими ударами.

Пропустив нападение, я получаю удар в грудь и отлетаю в сторону, ударившись спиной о дверцу автомобиля. Ребра сводит от дикой боли, но я стискиваю зубы до скрежета и, превозмогая боль, встаю на ноги, принимая боевую стойку, когда очередной громила подходит ко мне.

В глазах темнеет, но я успеваю заметить, как ко мне приближается огромная тень. Этот шкаф не просто большой, он словно высечен из камня — мышцы на руках вздулись узлами, на лице застыла хищная ухмылка. Бугай замахивается для удара. Инстинктивно я ставлю блок, от его удара, словно это поможет против его мощи, но это бесполезно. Удар обрушивается на мои предплечья, как молот на наковальню. Кости пронзает острая жгучая боль.

Меня оглушает. В голове раздаётся звон, переходящий в оглушительный вой. Кажется, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. Я чувствую, как теряю равновесие, мир начинает вращаться вокруг меня с бешеной скоростью.

Краем глаза вижу Алекса. Он сражается сразу с двумя противниками, отбиваясь от их яростных атак. Но он слишком далеко, слишком занят, чтобы помочь мне. Чувствую его отчаянный взгляд, но он ничего не может сделать.

Ноги становятся ватными, отказываясь держать вес моего тела. Я пытаюсь устоять, вцепившись пальцами в землю, но тщетно. Земля предательски кренится вбок, и я начинаю падать.Сознание ускользает, как вода сквозь пальцы. Звон в ушах стихает, наступает зловещая тишина. Я погружаюсь во тьму, в которой нет ни боли, ни страха, ни надежды.

Последнее, что я вижу, — это приближающееся ко мне лицо громилы. Его злобная улыбка, искажает до того противное лицо, запечатывается в моей памяти, прежде чем я окончательно теряю сознание.

Тьма. Тишина.

Глава 40

Два с половиной года назад…

Гнев клокочет во мне, словно лава в жерле вулкана. Две недели я пыталась собрать себя по кусочкам, склеить разбитую душу, заглушить кошмары, преследовавшие меня после возвращения из Кандагара. Две недели я пыталась поверить Рамилю, поверить в предательство Алекса. Но чем больше проходило времени, тем сильнее становились мои сомнения. Что-то не складывалось, что-то ускользало от моего понимания.

И вот, я стою перед дверью его кабинета. Рука дрожит, но я сжимаю её в кулак, подавляя беспокойство. Хватит сомневаться, хватит ждать. Я должна узнать правду.

Я срываюсь с места и без стука распахиваю дверь кабинета. Рамиль Андреевич сидит за столом, привычно отстранённый, с видом всезнающего бога. Его взгляд мгновенно становится жёстче.

– Мари? Что за выходка? – цедит он сквозь зубы, поднимаю тёмные глаза на меня.

– Где он? – рычу я в ответ, игнорируя его тон. – Где Алекс?

Рамиль поднимается медленно, словно хищник, готовящийся к прыжку.

– Я думал, мы всё обсудили, – говорит он, пытаясь изо всех сил сделать свой голос спокойнее. – Ты знаешь правду. Какой смысл опять об этом говорить?

– Я не верю тебе! – упрямо сопротивляюсь. – Я не верю ни единому твоему слову!

– Мари…, – он делает шаг ко мне, - Пожалуйста, успокойся, - пытается обнять, но я отстраняюсь.

– Успокоиться? Ты издеваешься? – во мне взрывается всё, что я так долго сдерживала. – Он бросил меня там! Я чуть не умерла! И ты предлагаешь мне успокоиться?

– Я знаю, что тебе тяжело, – произносит Рамиль, его голос становится мягче. – Но ты должна принять правду. Он ушёл. Он больше не часть нашей жизни.

– Почему? – спрашиваю я, и мой голос, неожиданно для самой себя, слегка дрожит. – Почему он это сделал? Что произошло?

Рамиль отворачивается к окну, смотрит на город свысока.

– Это не важно, – глухо произносит он. – Важно то, что он выбрал другой путь. Без нас. Без тебя.

– Я найду его, – твёрдо говорю я, глядя ему в спину. – И узнаю, почему.

Он резко поворачивается, и в его глазах вспыхивает что-то похожее на ярость.

– Не делай этого, Мари, – грубо протестует он. – Оставь его в покое, так же как он оставил тебя. Забудь о нём. Продолжай жить дальше.

– Жить дальше?! – истерически усмехаюсь я. – Как ты себе это представляешь? Как я могу жить дальше, зная, что он где-то там, а я не знаю, почему он так поступил?!

– От того, что ты его найдёшь, ничего не изменится, – говорит Рамиль. – Его предательство останется предательством. Он всё равно не вернётся. Не разрушай свою жизнь из-за призрака. У нас много работы. Ты нужна мне здесь.

– Ты не понимаешь, – говорю я, пытаясь успокоится внутри себя. – Я не смогу жить дальше, пока не узнаю.

– Ты просто не можешь смириться с тем, что он тебя бросил! – со всей яростью заорал Каримов, преодолев расстояние между нами, за два шага. – Он не любил тебя! Он просто использовал тебя! А ты как дура влюбилась в человека, который тебя предал и продолжаешь цепляться за прошлое!

Слова бьют, как плети. Я отшатываюсь от него, потрясённая его жестокостью. Он никогда раньше так не разговаривал, не позволял себе подобное поведение. Каримов смотрит на меня с бешенством и раздражением, сжимает кулаки, и вижу, как его скулы напрягаются.

Я пронзаю разъярённым взглядом Рамиля Андреевича, который тяжело дышит, не отводя взгляда, поднимаю руку и награждаю его звонкой пощёчиной.

Он язвительно усмехается, медленно поворачивая голову и возвращая взгляд на меня.

– Слышала, ты идёшь на повышение, – говорю сквозь стиснутые зубы, не скрывая злости, слегка прищуриваясь, – к счастью, я больше никогда тебя не увижу.

– Я бы не был так уверен, – ехидно произносит он, поправляя свой пиджак.

Не ответив, разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Я не знаю, что ждёт меня впереди, но я знаю одно: цепляться за прошлое я не намерена. Да провались всё пропадом…

***

Сознание возвращается ко мне медленно, словно продираясь сквозь густой туман. Сначала я чувствую только пульсирующую боль в голове, затем — онемение в руках и ногах. Веки тяжёлые, словно налитые свинцом, но я заставляю себя открыть глаза.

Первое, что я вижу, — тусклый свет лампы, свисающей с потолка. Всё вокруг размыто и расплывчато, но постепенно зрение проясняется. Я понимаю, что нахожусь в каком-то заброшенном помещении. Голые бетонные стены, пыль, паутина в углах, спертый, затхлый воздух. Запах сырости и плесени.

Сквозь туман до меня доносится чей-то взволнованный, но уверенный шепот.

– Мари, – пытается привлечь моё внимание мужской голос, – ты в порядке?

Пытаюсь пошевелиться, но не могу. Опускаю взгляд и вижу, что привязана к стулу. Веревки туго стягивают сзади мои запястья, и лодыжки, лишая свободы.

Я медленно поднимаю голову и встречаюсь взглядом с глазами, в которых вижу боль и усталость. Рядом со мной, на таком же стуле, сидит Алекс. Он в таком же положении, что и я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Где мы? – не узнаю свой голос.

– Ты очнулась, – шумно и облегчённо выдыхает мужчина. – Не знаю. Какая-то дыра.

По обе стороны от нас стоят двое вооружённых охранников. Молчаливые, с каменными лицами. Они пристально следят за каждым нашим движением, не давая нам ни единого шанса на побег.

Перед нами стоит старый, поцарапанный стол. На столе — ноутбук. Экран пока выключен.

Но экран в одно мгновение оживает. Появляется заставка Windows, затем — изображение. На нас смотрит Рамиль. Его лицо спокойно, даже приветливо.

– Доброе утро, – говорит он, и его голос звучит из динамиков ноутбука. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули.

При виде этого самодовольного и лживого лица я начинаю дёргаться на стуле, не в силах больше совладать со своими эмоциями. Рамиль же, как обычно, в строгом элегантном костюме, с идеально уложенными волосами и безупречными чертами лица.

– Рад видеть тебя, Мари, – раздаётся по помещению довольный голос Каримова, – чего не могу сказать о тебе… Алекс.

Тяжело и яростно дыша, такое ощущение, что сейчас пар пойдёт из ноздрей, смотрю, не отрывая взгляда, на экран ноутбука.

– Твоё положение меня расстраивает, – изображая огорчение, продолжает Рамиль, – я надеялся, что до подобной ситуации не дойдёт. Прошу извинить меня, что не нахожусь рядом с вами, но я сейчас в не менее значимом для Мари месте.

Моё сердце пропускает удар и замирает. Рамиль хищно улыбается, обнажая зубы, и отходит в сторону. И я вижу… Михаила. Он так же привязан к стулу в центре гостиной в нашем загородном доме. Я стискиваю зубы и сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как подступает тошнота. Он нашёл брата.

– Я здесь, чтобы показать тебе, Мари, насколько серьёзны мои намерения, – говорит он, медленно отдаляясь от камеры и приближаясь к беспомощному привязанному брату с кляпом во рту.

Михаил смотрит на меня через камеру ноутбука спокойным и ровным взглядом, без тени страха или тревоги. Ничего. Лишь сожаление и… досада.

– Ты зашла слишком далеко, – процедил он. – Начала собирать обо мне информацию, связываясь с моими партнёрами, что ещё обиднее, – с врагами. Пыталась переманить на свою сторону моего заместителя, который по совместительству является моим другом. И это я ещё не говорю о том, что ты атаковала прессу, вводя их в заблуждение относительно моей жизни, и, что ещё хуже, распускала лживые слухи о моей покойной жене.

– Ты пожалеешь об этом, – прошипела я, глядя на экран ноутбука с гневом, застывшим в глазах.

– Ты всего лишь должна была выполнить заказ на Алекса Рикмана. Ты должна была хранить верность, – он замолчал, проведя рукой по волосам, а затем снова посмотрел в камеру. – Ты должна была стать моей! – заорал он так, что динамики затрещали, и я немного зажмурилась от противного до дрожи звука.

– Я никогда не буду твоей, – отрезала я, глядя на него. Он резко поднял на меня бешеный взгляд чёрных глаз.

В этот момент в моей голове что-то щёлкнуло. Веревки на моих запястьях ослабли, спустя время, что я их терзала, с того самого момента, как очнулась. Я ждала этого момента. И вот, наконец, у меня получилось.

Резким движением я вырываюсь из пут, опрокидывая стул назад. Алекс, увидев это, напрягается, готовясь к бою. Делаю сальто, уходя от удара одного из охранников, и с разворота бью стулом в голову другому. Хруст, крик, и тело охранника падает на пол. Немедля, я хватаю его за шею и сворачиваю её одним резким движением.

Но времени на передышку нет. Охранники, ошалевшие от неожиданности, бросаются на меня. Я отбиваюсь, как загнанный зверь, используя все приёмы, которым меня научили. Удары, захваты, удушающие приёмы. Но их слишком много.

Они валят меня на пол, заламывая руки за спину. Удары сыплются со всех сторон. Я чувствую, металлический привкус во рту, как разливается по телу боль, тошнота, одолевая с новой силой. Дикая, боль в животе, заставляет меня резко распахнуть глаза. Ребёнок. Я должна защитить своего малыша. Ярость помогает мне держаться. Я борюсь до последнего, но силы покидают меня.

– Хватит! – слышу я властный голос Рамиля, что звучит издалека.

Удары прекращаются. Я лежу на холодном бетонном полу, тяжело дыша. Лицо разбито, губы в крови. С отвращением сплёвываю кровь, чувствую, как она стекает по подбородку.

– Остановись… – шепчу я, накрывая живот холодной ладонью. – Прошу… - меня пронзает жгучая боль, и неприятное предчувуствие.

Рамиль настороженно посмотрел на меня, прищурившись, но затем отшатнулся, отошел от камеры и подошел к брату сбоку.

– Знаешь, Мари, – говорит он, наклоняясь к Михаилу, – ты всегда была сильной и независимой. Но ты никогда не умела выбирать правильно. Ты выбрала преданность Алексу вместо верности нашей работе. Ты выбрала правду вместо власти. Я просил тебя, даже приходил извиниться, я хотел всё исправить… Но… ты причинила мне боль, – стальным, словно чужим голосом произнёс Рамиль.

Он отворачивается от Михаила и смотрит прямо в камеру, на меня. В его глазах торжество.

– Ты втянула своего брата в это дерьмо. Думала, что защитишь его? – фальшиво спрашивает он, и в его голосе слышится зловещая усмешка. – Ты думала, что твоя любовь к брату сильнее ненависти ко мне? Ты ошиблась.

Рамиль достает пистолет и подносит его к виску Михаила.

Я пытаюсь закричать, но горло сдавливает спазм. Во рту пересохло.

– Нет! – шепчу я, пытаясь подняться с пола. – Не надо! – сильнее прижимая руку к животу, чувствуя невыносимую боль, телом и душой, и стремительное горячее ощущение, разливающееся между ног.

Каримов переводит взгляд с Михаила на меня, глядя прямо в глаза. И нажимает на спусковой крючок.

Раздаётся оглушительный выстрел. Мой рот непроизвольно открывается от шока, в горле застревает крик, а глаза наполняются слезами, но я вижу всё как в замедленной съёмке: тело брата вздрагивает, его голова откидывается в сторону, забрызгивая кровью белую рубашку и пол.

Я не кричу. Не плачу. Я просто лежу на полу и смотрю в пустоту. Внутри меня всё умирает.

Глава 41

Алекс

Всё произошло в считаные секунды. Ворвались люди в чёрном с оружием наперевес. ФСБ. Началась перестрелка, крики, мат. Охранники пытались сопротивляться, но их было явно меньше. Я был привязан, беспомощен.

Но вот меня освобождают. Быстро перерезают веревки. Не дожидаясь приказа, я бросаюсь к Мари.

Она сидит на полу, прислонившись спиной к бетонной стене, не шевелясь, застыв на месте, словно каменная статуя. Лицо разбито, синяки, ссадины. Аккуратно прикасаюсь к её лицу, внимательно всматриваясь в глаза.

Господи…

Её взгляд…стеклянный. Запечатанный пеленой непролитых слёз. Она смотрит сквозь меня, не видя ничего вокруг.

– Мари! – кричу я, тряся её за плечи. – Мари, пожалуйста, посмотри на меня! Ты меня слышишь?

Тишина. Никакой реакции. Она словно не здесь и продолжает смотреть в одну точку, лишь изредка моргая.

– Мари, прошу тебя! – умоляю я, чувствуя, как внутри всё сжимается от ужаса. – Нет, не бросай меня!

Но она не слышит. Она закрылась в себе, отгородилась от мира толстым непроницаемым стеклом. Мари больше нет. Она где-то там, глубоко внутри себя, и я не могу до неё достучаться. Смерть брата довела её до точки невозврата… и я не знаю, как вернуть её обратно.

Отчаянно пытаюсь найти хоть какой-то признак жизни. Провожу рукой по её щеке, стирая кровь. Замечаю, как она вздрагивает. Пытаюсь заговорить с ней, вспоминаю наши общие моменты, любимые слова. Но всё бесполезно.

– Мари, услышь меня! – продолжаю настойчиво кричать я, сжимая её расслабленную холодную ладонь.

Вдруг я чувствую что-то горячее и липкое на своих руках. Опускаю взгляд и вижу… кровь. Много крови. Она течёт у неё между ног.

– Нет! – кричу я, хватаясь окровавленной рукой за талию Мари, стараясь взять на руки. – Вызовите скорую! Быстро! – ору я сотрудникам спец службы.

В этот момент она неожиданно переводит взгляд на меня, и я замираю от увиденного. В её глазах… пустота. Ни боли, ни страха, ни любви, нет даже печали…ничего. Только ледяная, всепоглощающая, окутывающая пустота. Её тело обмякает в моих руках, и она теряет сознание.

Мари

Прихожу в себя, когда меня уже заносят на носилках в машину скорой помощи. Спазм охватывает всё тело, а живот, кажется, вот-вот разорвётся от невыносимой боли. Словно сквозь толстое стекло я слышу, как резко захлопываются двери машины и как она быстро срывается с места.

– …сильное кровотечение… – приятный женский голос слышится в машине скорой помощи.

Я чувствую, как на мне рвут одежду, чтобы оценить, насколько всё плохо.

– Спасите… ребёнка… – слабый едва слышный, звук выходит из моего горла, хватаю за руку, сидящую рядом со мной женщину, которая измеряет мне давление. Мужчина же ставит какую-то капельницу с прозрачным раствором.

Резкая тошнота и сильная боль в животе заставляют меня вскрикнуть, выгнуться дугой, и от напряжения, и силы, с которой я сжимаю кулаки, игла вылетает из моей вены на левой руке. И я снова погружаюсь в темноту.

***

- У нас нет времени! — кричит женщина-фельдшер, роясь в ящике с медикаментами. — Иначе мы её потеряем. Давление падает, пульс нитевидный.

- Но она просила… — возражает мужчина, пытаясь вернуть иглу в вену на руке Мари. — Она сказала: «Спасти ребёнка». Мы не имеем права…

- Если мы будем ждать, пока доедем до больницы, то потеряем их обоих, — перебивает его женщина, наконец-то доставая из ящика маленький шприц и ампулу с желтоватой жидкостью. — А так… — она поднимает ампулу вверх, словно демонстрируя трофей, — мы спасём её. Тогда у неё ещё будет возможность забеременеть!

Мужчина качает головой, с опаской и осуждением смотря на коллегу.

- Ты не понимаешь, что делаешь! Это же… дицинон! Он остановит кровотечение, но он противопоказан беременным! Он спровоцирует выкидыш!

- Я знаю, что делаю! — отрезает женщина, срывая с упаковки шприца защитную плёнку. — У нас нет выбора! Я не дам ей истечь кровью у меня на глазах! Она умрёт, если мы не остановим кровотечение! – отрывая носик у ампулы, погружает иглу и набирает препарат в шприц.

- Но… это же убийство! – в голосе мужчины звучит отчаяние. – Она хотела ребёнка!

- У нас нет времени на моральные дилеммы! — кричит фельдшер, повышая голос. — Это экстренная ситуация! Здесь и сейчас! Я не могу рисковать жизнью пациентки ради теоретической возможности сохранить беременность!

- А как ты потом будешь смотреть ей в глаза? Когда она очнётся и узнает, что ты убила её ребёнка?

— Я скажу ей правду, — отвечает женщина, её голос становится тише, но твёрже. — Я скажу ей, что сделала всё возможное, чтобы спасти ей жизнь. И я надеюсь, она поймёт. А если нет… что ж, это будет на моей совести. Но я не позволю ей умереть!

Женщина решительно приближается к Мари со шприцем в руке. Мужчина смотрит на неё с ужасом и бессильной злобой.

- Подумай, что ты делаешь, - шепчет он.

- Я уже подумала, — отвечает женщина и вводит лекарство в вену на шее Мари.

***

Холод больничных стен пробирает до костей, но гнев был сильнее. Я осторожно приподнялась, чувствуя слабость во всём теле. В голове гудело, перед глазами всё плыло, но нужно было выбираться. Нужно было узнать, что произошло, что они сделали. Выдернув катетер, я почувствовала, как тёплая кровь потекла по руке, но не обратила на это внимания. Главное — свобода.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Палата была просторной, с высокими потолками и большими окнами, затянутыми белыми жалюзи. Стерильная чистота угнетала. Но долго оставаться здесь мне было противно.

Выскользнув из палаты, я прижалась спиной к стене коридора. Шаги давались с трудом, ноги дрожали, а в животе ощущалась ноющая боль. Медленно, держась за стену, я продвигалась вперёд. Вдруг из-за приоткрытой двери донёсся приглушённый разговор. Голоса были знакомыми. Я осторожно подкралась, прижалась к косяку и заглянула внутрь.

В палате стоял Алекс и женщина, которую я видела в штабе. Та самая, что руководила операцией. Лицо у неё было каменное, а голос — стальной. Алекс выглядел измотанным, на его лице застыла гримаса боли.

– Как она? – невозмутимо спросила женщина, не отрывая взгляда от какой-то папки в своих руках.

Алекс медленно повернулся к ней, на его лице застыла смесь боли и досады.

– На её глазах убили брата, – с болью и разочарованием произнёс мужчина. – Как она может быть, как вы думаете, босс? – продолжил Рикман с издёвкой в голосе.

– Это ещё ужаснее, – ответила та, – эта женщина – бомба замедленного действия! – твердо произнесла она, вглядываясь в лицо Алекса. – Неизвестно, чего от неё можно ожидать.

– Я знаю её много лет. И ещё не встречал настолько упорную, упрямую личность. Это человек с чертовски сильной волей. Но ей нужно время…

– Которого у нас нет, – настойчиво проговорила руководитель.

– Она ещё слаба, – тяжело дыша, ответил Алекс. – Потеряла много крови. Я даже не знаю, откуда…

– Сейчас не время сопли распускать, Александр, – жёстко оборвала его женщина. – Каримова упустили.

– Он далеко не уйдёт, его найдут. И он это знает. И спасибо, босс, что вовремя прислали группу, – с благодарностью ответил Алекс, но в его голосе слышалась горечь.

– Хорошо, что успел подать сигнал SOS, когда началась погоня, – продолжала женщина, не меняя выражения лица. – Мне пришлось обратиться к Вонцу. Но дело я ещё не передала, у нас мало времени, Александр. Пока дело у нас, нужно его закончить, я не собираюсь отдавать его этому прожжённому фсбэшнику. К тому же он давний друг Каримова. Может быть, он всё замнёт. – Она на мгновение замолчала, словно обдумывая свои слова, а затем продолжила сквозь стиснутые зубы: – ...а я этого не допущу!

Не испытав никаких эмоций от услышанного, я развернулась и пошла в другую сторону от этой палаты. Пройдя почти половину длинного, противного коридора, пропитанного запахом хлорки и лекарств, я увидела табличку на двери. Тихо приоткрыв дверь, я вошла в кабинет.

Я окинула равнодушным взглядом простенький кабинет с голубыми стенами, белым рабочим столом, двумя стульями и жёлтой ширмой с кушеткой, которая разделяла зону опроса пациента и осмотра. Подойдя к столу, пробежалась глазами по лежащим на нём документам и наткнулась на белый лист бумаги, лежавший сверху. На нём было написано «Объяснительная».

Объяснительная

Я, ФИО, фельдшер выездной бригады скорой медицинской помощи, настоящим объясняю следующее.

Во время оказания медицинской помощи пациентке Мари Вонц с диагнозом «травма живота, массивное кровотечение» было принято решение ввести препарат «Дицинон».

Пациентка была найдена в бессознательном состоянии с признаками массивного кровотечения, угрожающего жизни. При осмотре было установлено, что причиной кровотечения, помимо прочего, предположительно является травма матки.

Учитывая угрозу жизни пациентки, было принято решение ввести препарат «Дицинон» в дозировке, согласно протоколу оказания экстренной медицинской помощи. Этот препарат обладает выраженным гемостатическим действием, то есть останавливает кровотечение.

Принятое решение было обусловлено критическим состоянием пациентки и высоким риском летального исхода в случае бездействия.

Вместе с тем, учитывая, что пациентка, по предварительным данным, была беременна, сообщаю, что данный препарат противопоказан беременным женщинам и может спровоцировать прерывание беременности.

При этом, отдавая себе отчёт в последствиях, я считаю, что принятое решение было оправданным, так как основной целью было спасение жизни пациентки. В противном случае пациентка могла бы умереть от кровопотери до прибытия в медицинское учреждение, что лишило бы её шансов на выживание.

ФИО, дата, подпись.

Отбросив от себя лист, я прошла вперёд в кабинет и заметила силуэт женской фигуры за ширмой. Зайдя за неё, встретилась со спиной стоящей женщины в белом медицинском халате. Она наклонилась над раковиной, умываясь, вытирая лицо руками, тяжело и устало вздыхала. Увидев её, меня ещё больше наполнила злость и обида. Она убила моего ребёнка. Женщина подняло лицо, посмотрела в зеркало перед собой и встретилась с моим разъярёнными глазами в отражении.

– Боже, – она вздрогнула на месте, глядя на меня через отражение, – вы меня напугали, - тихо прошептала.

Я молча пронзала её стеклянным взглядом, в котором застыла злость. Женщина, вытирая лицо полотенцем, медленно повернулась ко мне лицом.

– Вы потеряли много крови. Вам нужен покой. Возвращайтесь в палату.

Я всё так же стояла, словно высеченная из мрамора статуя, по которой больше не течёт кровь, камень, не испытывающий чувств, лишь холод… и гнев. Молниеносно преодолев расстояние между нами, я хватаю её за шею, прижав к стене.

– Что… – хрипела женщина, отчаянно цепляясь пальцами за мою крепкую руку, сдавливающую её горло, – …что вы… делаете? – я вижу страх в её глазах.

– Вы убили моего ребёнка, – ледяным голосом проговорила я, пронзая её отрешённым, безумным взглядом, от которого её глаза расширились ещё больше.

– Я не… – задыхалась она, – …убивала. Не… намеренно…

Не ослабляя давления на её тонкую шейку, я продолжала пристально смотреть на перепуганную дамочку.

– Мне… очень жаль, – хрипло произнесла женщина, – я не могла… поступить по-другому.

Чувствуя, что она вот-вот потеряет сознание, отпустила её, резко отстранившись. Фельдшер схватилась за шею, медленно растирая её, глубоко дыша, и подняла на меня глаза, полные вины и сожаления.

– Вы умирали, – медленно говорила она, не отрывая рук от горла, – я должна была спасти пациентку. Вы бы не доехали до больницы.

– Я просила спасти ребёнка! – отчаянно закричала я.

– Это было невозможно, – тихо проговорила женщина, – у вас начался выкидыш, что привело к сильному кровотечению из-за… – она замолчала, внимательно глядя на меня, – …из-за полученных травм. Если бы я не среагировала вовремя… мы бы и вас потеряли.

Глубокое молчание, в котором я даже не слышу биение сердце. А может его уже, нет?

– Может, так было бы лучше, – равнодушно произнесла я, развернулась и вышла из кабинета.

Глава 42

Выйдя на улицу через запасной пожарный выход больницы, я поплелась к автобусной остановке. Не было ни сил, ни желания видеть кого-либо: Алекса, врачей, эту напыщенную суку из внешней разведки… После всего произошедшего их лица вызывали лишь тошноту. Хотелось исчезнуть, раствориться в этом холодном ветре, стать тенью. Я просто ушла, как призрак, незаметно для всех.

Ветер пронизывал до костей. Тонкая ткань больничной сорочки была бесполезна против его ледяных объятий. Но я не чувствовала ни холода, ни чего-либо ещё. Ощущение собственного тела словно покинуло меня. Я была пуста.

Рухнув на деревянную скамейку на остановке, заставляла себя дышать. Каждый вдох давался с трудом, лёгкие горели, словно кто-то насыпал в них песка. Зачем? Зачем вообще дышать? Какой смысл в этих мучительных вдохах и выдохах?

Не было ни охоты, ни потребности в этом бессмысленном существовании. Хотелось закрыть глаза и больше никогда не открывать.

Внутри бурлила буря, пожирающая остатки тепла и надежды. Смерть брата… эта картина, словно заезженная пластинка, крутилась в моей голове. Михаил… Его глаза, полные сожаления и досады… Я не успела его спасти. Не смогла защитить. И теперь его больше нет. А вместе с ним ушла и часть меня.

Но смерть Михаила была лишь началом. Потом был ребёнок… Мой ребёнок… Его тоже больше нет. Отняли. Убили. Растоптали мою надежду на будущее. Мою мечту о семье. О маленьком комочке счастья, который согревал бы меня в этом жестоком мире. Я хотела этого ребёнка всеми силами души. Но, как несправедлива с нами жизнь, когда мы что-то очень сильно хотим, у нас это забирают…безжалостно отбирают. А затем уничтожают…

Я провела рукой по животу. Там, где должна была расти новая жизнь, теперь зияла пустота. Холодная, бездонная пропасть, которая никогда не заполнится.

Гнев и отчаяние смешались в моём сердце, образовав гремучую смесь. Я ненавидела Рамиля. Ненавидела ту женщину-фельдшера. Ненавидела весь мир за то, что он такой несправедливый и жестокий.

Но больше всего я ненавидела себя. За то, что была слабой. За то, что не смогла защитить своих близких. За то, что позволила им умереть.

Я подняла глаза, тяжело глядя куда-то в даль, когда перед глазами остановился автомобиль. Серая, простая иномарка, старая модель, не первой свежести. Её потрепанный вид лишь подчеркивал безразличие к миру.

Из-за тонированного стекла окна выглядывал мужчина. Лет шестидесяти, с аккуратной сединой в волосах, и морщинами, словно испещрившими его лицо. Его внимательный взгляд скользил по мне, по моей больничной сорочке, по застывшему, потерянному выражению лица. Заботливый взгляд, который, казалось, видел всю мою боль.

– Вам помочь? – хриплый, но мягкий голос прозвучал из открытого окна.

Я не ответила. Слова не имели значения. Всё внутри меня онемело. Мысли путались, в голове был лишь один вопрос: зачем? Зачем я вообще здесь?

Мужчина что-то тихо произнёс, но я не вслушивалась. Он открыл дверцу. Кивнув, я медленно, словно марионетка, чьи нити оборвались, побрела к машине. С трудом села на заднее сиденье, прислонившись спиной к холодной обивке.

- Улица Дубовая 45. – тихо еле слышно прохрипела я.

Ещё раз беспокойно взглянув на меня через зеркало заднего вида, мужчина молча кивнул, и машина плавно двинулась вперёд. Я, закрыв глаза, отдавалась во власть надвигающейся темноты…

***

Поднявшись на свой этаж, я шла, как во сне. Ноги не слушались, несли меня, словно безвольную куклу. Машинально подошла к двери своей квартиры. Достала из-под коврика, в неприметном месте, запасной ключ. Вставила, повернула. Щелчок замка.

Вошла в квартиру, толкнув дверь. Захлопнула за собой. Слишком громко, резко. И оказалась в холодной, давящей тишине, от которой звенело в ушах. В опустевшей тишине, где не было ни уюта, ни жизни. Только мёртвая пустота.

Несколько минут простояла в центре гостиной, не двигаясь, не дыша. Несколько минут… Или часов? Время потеряло смысл. Мои глаза блуждали печальным, отрешённым безразличным взглядом по стенам, которые, казалось, впитали в себя всю мою боль, по знакомой, но теперь чужой обстановке. Словно я смотрела на свою жизнь со стороны.

В голове всплывали воспоминания. Радостные, светлые моменты, что мы с братом провели вместе. Его улыбка, его смех… Как мы шутили, порой подкалывали друг друга, конечно, в шутку… Вот этот диван. Здесь мы разговаривали, мечтали о спокойной, беззаботной, простой жизни. Все эти моменты были наполнены любовью и теплом. Грели душу, давали силы, чтобы двигаться дальше, действовать.

Я помнила, как обещала Михаилу, что, когда всё закончится, мы уедем. Будем жить так, как и мечтали. Без тревоги, без боли, без этих проклятых правил.

А сейчас…? Сейчас осталась лишь горькая боль. Разочарование. Пустота.

Закрыв тяжёлые веки, я упала на колени. Бессилие сдавило горло, душило. Душевные терзания разрывали изнутри. Но даже заплакать не могла. Сжала до боли в пальцах кулаки, борясь с собой, с этим безразличием, этой пустотой. Я не замечала, как течёт время. Не чувствовала ни голода, ни холода, ни усталости. Только мёртвую опустошённость внутри. И острую, ноющую боль, которая никогда не отпускала. Боль, которая была теперь частью меня.

***

Я ничего не чувствовала. Только боль. Но даже её не могла испытать в полной мере. Словно во мне что-то надломили, сломали. Как перегоревший предохранитель, отрубили все чувства. Оставив лишь тупое, давящее ощущение пустоты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Моё сердце охватило самое ужасное чувство – сожаление… и скорбь. Нестерпимая, всепоглощающая скорбь, которая душила, словно удавка. Я потеряла всё. Всё, что мне было дорого. Михаила. Ребенка. Надежду. Саму себя. И смысл моей жизни растворился в горечи отчаяния.

Не знаю, сколько прошло дней с тех пор, как я пришла домой. Часов? Суток? Недель? Время потеряло свою ценность. Я так и сидела на коленях на полу, в центре гостиной, не двигаясь, не говоря ни слова. Словно окаменела.

Сквозь пелену моего барьера, защищавшего от этого жестокого и несправедливого мира, я вдруг услышала скрежетание в замке входной двери. Кто-то пытался открыть мою квартиру. Кто-то вторгался в мой мёртвый мир.

Тяжелые, неуверенные шаги раздались в глубокой тишине комнаты. Тихо закрылась дверь за моей спиной. Знакомый запах, который въелся в память окутал меня со всех сторон, но сейчас это не имело значения. Он – часть того мира, от которого я так отчаянно отгородилась.

Он вошёл в квартиру. Я ощущала его сомнения подойти ко мне, буквально чувствовала его тяжёлый, печальный взгляд, нацеленный в мою спину. Увидев меня на коленях посреди гостиной, он замер, словно врос в землю. Он просто смотрел несколько секунд, видимо, не решаясь подойти.

– Мари… – тихо позвал Алекс, словно боясь разрушить хрупкое безмолвие. – Мари, это я, Алекс, – мягко произнёс он.

Александр медленно, осторожно приблизился ко мне, опустился на корточки, стараясь смотреть прямо в глаза. Но мои глаза – это были две чёрные дыры, в которых Рикман ничего не мог разглядеть.

– Я знаю, тебе сейчас тяжело, – начал Александр, запинаясь, подбирая слова, – смерть Михаила – это огромная трагедия, но… – он замолчал, опуская голову, скрепя зубами, пытался пересилить себя и собраться с мыслями, достучаться до той части меня, что уже была мертва, – … сейчас не время опускать руки, когда мы так близко к его уничтожению, – поднял он голову, всматриваясь в мои пустые глаза.

Он протянул руку, в попытке коснуться меня, но остановился, словно опасаясь обжечься. Я же не пошевелилась.

– Мне очень жаль. Очень… – продолжил он, и в его голосе зазвучала горечь. – Но ты должна жить дальше. Ты уже близка к своей цели и должна закончить то, что начала. Михаил бы этого хотел.

Имя брата, словно удар хлыстом, прозвучало в пустоте моей души. Но даже оно не смогло вернуть меня.

– Я знаю, что сейчас тебе кажется, что всё кончено, – говорил Алекс, не отводя взгляда, – что мир рухнул. Но это не так. Ты – самый сильный человек, которого я когда-либо встречал. Ты справишься, – замолчал он, продолжая смотреть на меня глазами, полными надежды и печали, пытаясь подобрать нужные слова, – Я просто… я просто хочу, чтобы ты знала, что я рядом. Что я всегда буду рядом. Мы справимся.

Он снова осторожно протянул руку, и на этот раз прикоснулся к моей. Его пальцы были холодными, но я не почувствовала ничего.

– Пожалуйста, Мари, – прошептал он. – Не замыкайся в себе. Не дай этой боли поглотить тебя. Ты должна бороться.

Он сжал мою руку, словно пытаясь передать мне часть своей силы. Но моя рука оставалась безжизненной, словно кусок льда. А я молча смотрела стеклянными глазами куда-то сквозь мужчину. Любимого мужчину. Ребёнка, которого я не смогла спасти. Я медленно моргнула, глотая горький, противный ком досады.

- Я знаю, ты слышишь меня, Мари, - тихо прошептал Алекс, поднимаясь с колен. – Тебе нужно время. И когда оно пройдёт, я буду рядом с тобой. Буду говорить с тобой, даже если ты не будешь отвечать. Я не оставлю тебя… Никогда.

И он ушёл. Оставив меня в той же самой пустоте, в которой я находилась до его прихода. Его слова не тронули меня. Его прикосновения не согрели. Его присутствие не изменило ничего.

Я осталась одна. В своей мёртвой тишине. И в своей мёртвой душе.

Глава 43

Прошло несколько дней с тех пор, как на моих глазах убили брата, и я не произнесла ни слова. За эти дни слова словно застыли у меня в горле, превратившись в камень. Но, наконец, собравшись с силами, я поднялась с колен и поплелась в ванную. Все эти дни я не спала, не ела, не пила, я… не жила. Словно моя душа покинула тело, и я, замёрзнув, сидела в центре комнаты на коленях, не ощущая себя живой.

Зайдя в ванную, я намеренно отвернулась от зеркала. Боялась увидеть там отражение своего сломленного «я». Стала снимать медицинскую сорочку, которая висела на мне, как на вешалке. Ощупывая себя руками, я чувствовала, как сильно выпирают ключицы. Лицо похудело и осунулось. Отвращение к себе я испытывала впервые. Кожа со шрамами обтягивала тонкие кости моего скелета.

Сорочка упала к моим ногам, и, включив воду, я наполнила ванну. Медленно, преодолевая бортики, я погрузилась в горячую воду, села, подтянула колени и обхватила их худыми руками. Тепло окутало моё тело, но не душу. Оно не могло проникнуть сквозь лёд, сковавший моё сердце.

Лениво оторвав взгляд от ног, я подняла глаза и увидела лежащий на ванне острый бритвенный нож. Медленно протянув руку, взяла его в руки. Стеклянные и безжизненные глаза смотрели на него и на мои неторопливые действия, когда я открывала его. Лезвие ножа заманчиво блеснуло в неестественном свете ламп.

Несколько минут, показавшихся мне вечностью, я держала нож в руке и смотрела на него, словно видя в отражении блестящего лезвия всю свою жизнь, всю боль, которая преследовала меня с самого детства. Все потери, предательства, разочарования… Всё отражалось в этом остром, холодном куске металла.

Словно под гипнозом, я плавно подношу руку с ножом, направляя лезвие на запястье. Туда, где выпирают тёмно-синие вены, пульсирующие в такт спокойному стуку сердца. Так близко… Ещё немного, и всё закончится. Боль утихнет. Пустота поглотит меня целиком.

Но, поднеся лезвие к запястью, я не прикасаюсь к бледной коже. Застыла. Не могу пошевелиться. Сильно сжимаю рукоятку в дрожащей руке. Костяшки побелели.

Что-то удерживает меня от этого опасного шага. Что-то не даёт мне переступить черту. Что? Я не понимаю, что удерживает меня здесь. Ведь я уже потеряла всё. Всё, что любила. Родителей. Брата… Ребёнка… Что ещё осталось?

Не выдержав накативших огромной волной цунами эмоций, сметающих все преграды, неожиданно издаю гортанный рык. Всё ещё сжимая нож в подрагивающей руке. Внутри меня словно лопается пружина.

Затем громкий, неестественный крик разрывает тишину ванной комнаты. Кричу от боли, разрывающей грудь на части. Кричу от отчаяния, тонущего в бездне безысходности. Кричу от бессилия перед лицом судьбы, отнявшей у меня всё, что было дорого. Кричу, пока не сорву голос, пока связки не откажутся подчиняться.

Этот душераздирающий крик, полный скорби и ужаса, отражается от холодных плиточных стен комнаты, многократно усиливаясь. Эхо разносится по квартире, заполняя каждый уголок моей боли.

И из моих глаз брызгают горькие, сдерживаемые слезы боли и утраты. Наконец-то я могу плакать. Наконец-то мои чувства прорвались сквозь ледяной панцирь безразличия. Наконец-то я чувствую… хоть это и невыносимая боль.

Слёзы смешиваются с водой в ванной, образуя солёный раствор. Они текут по моему лицу, смывая грязь и печаль. Или, по крайней мере, я хочу в это верить.

Нож выпадает из ослабевшей руки и с глухим стуком падает на кафельный пол. Он больше не нужен. Сейчас нужна только боль. Нужно прочувствовать её до конца. Чтобы понять, что я… ещё жива.

Слёзы текут ручьём, обжигая кожу. Я не могу остановиться. Мне нужно выплакать всю боль, всю печаль, всю горечь, накопившуюся за эти годы. Кажется, что плачу не только я, но и вся моя душа.

Постепенно крик стихает, переходя в хриплые всхлипы. Тело сотрясается от рыданий. Я сжимаюсь в комок, пытаясь спрятаться от боли, от самой себя. Но это бесполезно. Она внутри меня. Она — часть меня.

Время идёт. Слёзы постепенно высыхают, оставляя на лице солёные дорожки. Дыхание выравнивается, становится более спокойным.

Я чувствую себя опустошённой. Словно из меня выжали всё до последней капли. Но, как ни странно, вместе с опустошением приходит какое-то облегчение. Словно часть боли ушла вместе со слезами.

Впервые за долгое время я чувствую себя не мёртвой. Живой. Пусть и израненной, но живой.

Но я знаю, что это лишь временное облегчение. Боль вернётся. Обязательно вернётся. И я должна быть готова к этому. Должна найти в себе силы жить дальше. Ради Михаила в память о нём… Ради себя.

Потому что, несмотря ни на что, я ещё не сломлена окончательно. И пока я дышу, я буду бороться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 44

Павел Караулов шёл по длинному коридору здания. Каждый шаг отдавался гулким эхом, словно отсчитывая секунды до неминуемой катастрофы. Нервно делая шаг за шагом, он не замечал никого вокруг. Мысли роились в его голове с невероятной скоростью, сталкиваясь друг с другом, порождая хаос и тревогу. Он не видел ни лиц, ни предметов, лишь размытую картину надвигающейся беды.

В своей озабоченности Павел даже не заметил спешащую ему навстречу секретаря Рамиля. В гневе, вызванном беспомощностью и страхом за друга, он грубо оттолкнул ее в сторону, не извинившись. Девушка охнула от неожиданности и боли, но Павел не обратил на это никакого внимания. Он не мог позволить себе тратить время на формальности.

Без церемоний, не постучавшись, мужчина ворвался в кабинет Рамиля. Он был бледен как полотно, его лицо исказила гримаса злости и знал, что то, что собирается сказать, перевернёт жизнь его друга. Возможно, навсегда.

– Рамиль, у нас проблемы… большие проблемы, – выпалил Павел, тяжело дыша.

Рамиль, откинувшись в кресле, лениво приподнял бровь.

– Что ещё? Ты же знаешь, я не люблю, когда меня отвлекают по пустякам.

– Это не пустяки! В сети и СМИ появилась информация… о твоих связях с террористами.

Каримов резко выпрямился в кресле, в его глазах вспыхнул гнев.

– Что за бред? Кто посмел…

– Это не просто слухи, Рамиль, – перебил его Павел. – Там конкретные обвинения. Говорят, ты готовишь гражданскую войну, финансируешь экстремистские группировки…

Караулов запнулся, словно боясь произнести самое страшное.

– …говорят, ты угроза для страны.

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Рамиль молчал, переваривая услышанное. Это был удар ниже пояса. Обвинение в связях с террористами — это не просто политический скандал. Это государственная измена. За это полагается высшая мера.

Рамиль годами выстраивал свою империю, используя связи в политике и бизнесе. Он мечтал о большем — о власти, о контроле над страной. Для достижения своих целей он не гнушался ничем, в том числе связями с сомнительными личностями. Он действительно финансировал некоторые экстремистские группировки, надеясь использовать их для дестабилизации обстановки и захвата власти.

Его действия, направленные на подрыв государственного строя и разжигание гражданской войны, представляли прямую угрозу национальной безопасности. Он хотел посеять хаос и воспользоваться им в своих корыстных целях.

Караулов продолжил, понизив голос:

– К тому же, служба внешней разведки уже давно ведёт скрытое расследование по твоим делам. Кажется, они давно копают под тебя, Рамиль. И, похоже, нашли достаточно компромата.

– И ты говоришь об этом только сейчас? – раздраженно рычит мужчина. - Что с правительством? – процедил Рамиль сквозь зубы.

– Они в ярости. Ищут тебя, чтобы задержать. По их мнению, ты должен предстать перед судом по обвинению в государственной измене.

Рамиль встал и нервно заходил по кабинету. Всё рушилось. Вся его тщательно выстроенная империя разваливалась на глазах.

Внезапно он остановился, его взгляд стал ледяным.

– Мари… – прошептал он, словно выдыхая яд.

Он вспомнил о Мари, о её ненависти, о её жажде мести. О том, что случилось совсем недавно. Она знала слишком много. И теперь, похоже, использовала это против него.

– Да, это она слила информацию, – твёрдо произнёс Караулов, выпрямившись во весь рост, как военный.

– Сука! – яростно проорал Рамиль, глубоко и часто дыша, – упрямая стерва… Чёрт! Чёрт! – продолжает разочарованно и яростно кричать мужчина, - всё вышла из-под контроля.

Гнев захлестнул его. Ярость душила. Он сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели и заныли от резкой боли.

– Тебе нужно переждать какое-то время, – уверенно произносит Павел, глядя на друга, в глазах которого бушует ярость.

– Предлагаешь мне сбежать?! – прошипел Рамиль с отвращением, подняв на Павла недоумевающий взгляд.

– Нет, остаться здесь и ждать, пока тебя схватят и поведут на суд, или, что ещё хуже, когда Мари придёт, чтобы убить тебя, – нервно воскликнул Павел, – конечно, я предлагаю бежать!

– Она этого не сделает! – властно произносит Рамиль.

– Ты на её глазах убил брата, – спокойно и решительно отвечает Караулов, вглядываясь в разъярённое лицо друга, – она может сделать всё, что угодно.

– Какие варианты? – раздражённо произносит Рамиль, нервно запуская руку в густые чёрные волосы.

– Тебе нельзя здесь оставаться. Единственное место, где ты будешь в безопасности, – Кандагар.

Рамиль поднял хмурый взгляд на заместителя, удивляясь его предложению.

– Арам спрячет тебя, пока мы здесь постараемся всё уладить.

Рамиль, поняв, что другого выхода у него нет, едва заметно кивает и подходит к своему рабочему столу. Он сгребает всё, что на нём лежит, и быстро перебирает ящики стола, доставая и складывая в сумку вещи.

– Когда вылет? – непреклонно спрашивает Рамиль, не останавливаясь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Сегодня вечером. Выбрось мобильник. На месте, Арам даст тебе новый. Как только появится конкретная информация, я с тобой свяжусь, – произносит Павел, наблюдая за действиями Каримова.

Рамиль, не говоря ни слова, достаёт мобильный телефон из кармана пиджака и с силой бросает его в стену. Телефон разлетается на мелкие кусочки.

– Обеспечь мне безопасный проезд до аэродрома, – приказывает Рамиль, не отрывая взгляда от сумки, которую продолжает спешно набивать вещами.

– Всё будет сделано, – заверяет Караулов. – Я уже отдал распоряжения.

– И самое главное, Павел, – Рамиль наконец поднимает взгляд, в его глазах плещется ярость, – найди Мари. Останови её!

Павел молчит. Его лицо становится непроницаемым. Он смотрит на Рамиля так, словно видит впервые. Он понимает, что друг перешёл черту. Что он готов на всё, чтобы спасти свою шкуру.

– Ты меня понял? – рявкает Рамиль, видя его замешательство.

– Да, – глухо отвечает Караулов. – Я всё сделаю.

Рамиль усмехается.

– Я знаю, что могу на тебя рассчитывать. Ты мой лучший друг, Павел. Ты никогда меня не подводил.

Рамиль захлопывает сумку и поднимает её с пола.

– Поехали, – говорит он. – У нас мало времени.

Каримов выходит из кабинета, не оглядываясь. Павел следует за ним, чувствуя, как внутри нарастает тяжесть. Он понимает, что совершает непоправимую ошибку. Что он предаёт свою совесть. Но он не может предать Рамиля. Он слишком многим ему обязан.

И он идёт за ним, готовый выполнить любой его приказ. Даже если этот приказ — убить.

Глава 45

Ступая по длинному тускло освещённому коридору здания ФСБ, я не видела перед собой никаких преград. Ни лиц, ни предметов, ничего, кроме одной цели — довести дело до конца. Автоматически двигаясь вперёд, преодолевая расстояния, я смотрела холодным, безразличным взглядом перед собой… куда-то вдаль. Словно призрак, я скользила по коридорам, не принадлежа этому миру.

На моём пути встречались сотрудники ФСБ. Они медленно и размеренно передвигались по коридору, изучая документы в руках, погружённые в свои мысли и заботы. Никто из них не обратил на меня внимания, словно я была невидимой.

Спокойно открыв массивную деревянную дверь кабинета, я вошла в просторный, строгий, но уютный кабинет. Атмосфера в комнате была деловой и спокойной, несмотря на нервозность, царившую в здании. Книжные полки, тяжёлый дубовый стол, кожаное кресло — всё говорило о солидности и опыте хозяина.

Марк, увидев меня, неторопливо встаёт из-за своего внушительного рабочего стола и идёт мне навстречу, широко раскинув руки в приветственном жесте. В его глазах я вижу искреннюю радость, смешанную с глубоким беспокойством. Морщины вокруг глаз кажутся глубже, чем обычно.

– Рад тебя видеть, дорогая, – говорит дядя, заключая меня в свои тёплые и крепкие объятия. Я почувствовала, как его тепло передаётся мне, согревая душу, замёрзшую от боли и отчаяния.

– Здравствуй, дядя, – тихо говорю я, обнимая его в ответ. Мой голос звучит глухо, после долгого молчания, но стойко. Его объятия – островок безопасности и покоя в этом безумном, жестоком мире, где я так много потеряла.

Жестом приглашая меня, дядя направляется к своему привычному месту за столом, указывая мне на стул, напротив. Сев в кресло и сложив руки на коленях, я взглянула на Марка, который пристально и тревожно изучал меня, уставшим взглядом. Его взгляд скользил по моему лицу, пытаясь прочесть мои мысли, чувства.

– Мари, – начал он спокойно и тихо, – прими мои соболезнования. Смерть Михаила – огромная утрата, и я понимаю, каково тебе сейчас…

– Это я должна выражать тебе соболезнования. Ты потерял племянника, – перебила я его, не выдержав этого сочувственного тона. В горле встал ком, готовый вырваться наружу потоком слёз.

– Это так, – ответил он, не меняя тона. – Но я знаю, как вы были близки, – с теплотой и грустью в голосе сказал дядя. Он знал, как сильно мы любили друг друга, как много значил для меня Михаил.

– Ты позвал меня не для того, чтобы бередить ещё не зажившие раны, – непреклонно произнесла я, вкладывая в свой голос всю серьёзность и настойчивость. Я не хотела говорить о Михаиле. Не сейчас. Это было слишком больно.

Дядя тяжело вздохнул, словно соглашаясь со мной, и, выдвинув первый ящик стола, достал внушительную тёмно-синюю папку, перевязанную чёрной лентой. Папка выглядела старой и потрёпанной, словно содержала информацию, собранную за годы.

В папке содержалась информация о Рамиле Каримове. Информация пятилетней давности о его незаконных действиях и преступлениях: отмывание денег, рейдерские захваты, подкуп чиновников. А также подтверждающие материалы о том, что он действительно связан с террористами, — то, над чем так долго и упорно работали мы с Михаилом. Схемы, имена, даты…

Здесь же были распечатки неоднократных переводов денежных средств с оффшорных счетов на счета террористов. Цифры поражали своим масштабом. И недавние фотографии, на которых Рамиль был запечатлён с несколькими мужчинами в сомнительном месте, похожем на тренировочный лагерь.

Досье на одного из этих мужчин тоже было предоставлено: Арам Хасанов, террорист из Кандагара, известный своими зверствами и связями с влиятельными лидерами экстремистских группировок. Тот самый, в плену у которого я провела невыносимое время, выживая вопреки всему. Его лицо, запечатлённое на фотографии, вызвало дрожь ненависти.

Равнодушно пробежавшись взглядом по бумагам, я захлопнула папку. Я убедилась: Михаил проделал отличную работу. Наш тщательно спланированный план был безупречен. Но здесь была не только та информация, которую мы с Михаилом подстроили, но и то, о чем я до сегодняшнего дня не подозревала. Это была правда, тщательно скрываемая правда, которая сломала жизнь не одному человеку. И Рамиль заплатит за все.

– Это нужно прекратить, Мари, – сказал Марк, глядя мне прямо в глаза. Его голос был твёрдым и решительным. Он знает, о чём я думаю, что чувствую. Он видит эту пустоту, эту жажду возмездия и справедливости.

Он замолчал на мгновение, словно собираясь с духом. И я знаю, что сейчас прозвучит то, ради чего я сюда пришла. То, чего ждала моя душа, то, что заполнит эту пустоту.

– Я даю тебе официальный заказ, Мари, – сказал он, и в его голосе прозвучала сталь. – На Рамиля Каримова.

Я молча смотрела на дядю, не позволяя ни одной эмоции отразиться на моем лице. Официальный заказ… Это не просто разрешение. Это ответственность, право использовать все ресурсы для достижения цели. Это карт-бланш на любые действия.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил Марк, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– Да, – ответила я спокойно, глядя ему прямо в глаза. Ни на секунду, не сомневаясь в своём решении.

И в этот момент я почувствовала, как в моей душе вспыхнуло пламя. Пламя мести, долго тлевшее под пеплом горя. Пламя справедливости, требующее возмездия за всё зло, причинённое Рамилем. И я знаю, что это пламя будет гореть до тех пор, пока Рамиль Каримов не будет уничтожен. Пока он не заплатит за всё. Пока я не смогу спокойно вздохнуть, зная, что он больше никому не причинит вреда. Это мой долг. Это моя цель. И я ее достигну, чего бы это ни стоило.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 46

На улице стояла глубокая тёмная ночь. На небе не было ни звёздочки, лишь одинокий серебристый диск луны висел в чёрном, как уголь, небе, отбрасывая призрачные тени на спящий город. Павел вышел из машины быстрыми и нервными движениями, он захлопнул дверь с двойным раздражением, словно пытаясь заглушить тревогу, терзавшую его душу. Мужчина направился к дому, чувствуя, как с каждым шагом приближается к чему-то неизбежному.

Быстро войдя в просторную тёмную гостиную, освещённую лишь тусклым белым светом луны, проникающим через панорамные окна, Караулов почувствовал, как холод проникает под кожу. Он подошёл к небольшому стеклянному столику, стоявшему рядом с роскошным камином. На столике в изящных бутылках стоял коллекционный алкоголь заоблачной цены.

Мужчина резким движением схватил одну из бутылок с толстым стеклом и налил в стакан жидкость янтарного цвета. Пытаясь привести мысли в порядок и спокойно обдумать дальнейшие действия, мужчина поднёс бокал к губам, предвкушая вкус дорогого жгучего алкоголя.

– У тебя милый дом, – раздался мягкий, спокойный женский голос у него за спиной, заставив его застыть на месте с поднятой рукой. Павел ухмыльнулся, едва повернув голову вправо, зная, кому принадлежал голос.

В комнате было напряжённо тихо, и казалось, что настенные часы остановились. Павел с бокалом в руке медленно повернулся, и в этот момент в комнате раздался тихий щелчок выключателя. Торшер загорелся мягким жёлтым светом, стоя на полу рядом с креслом из красной кожи, в котором сидела Мари.

– Конечно, располагайся, – сдержанно произнёс Павел, обводя рукой с бокалом, едва освещённое помещение.

– Твоя любезность излишня, – равнодушно проговорила девушка, пристально глядя на мужчину и убирая руку с выключателя торшера. – Она не поможет.

– Не поможет в чём? – хмуро проговорил Павел, глядя на Мари.

Она грациозно и медленно встаёт со своего места и приближается к нему. Эта женщина была таинственной и завораживающей с первого взгляда. Павел смотрел на неё не отрываясь, замечая её лёгкую, но уверенную походку, ярко выделяющиеся шрамы на шее и руках, красивое лицо с чётко очерченными губами и… пустой взгляд ярко-зелёных глаз. Теперь он понимал, почему Рамиль был так одержим этой женщиной на протяжении многих лет. Она манила и очаровывала своей уверенностью, стойкостью, умом и красотой, даже не осознавая этого.

Мари вплотную подошла к мужчине, глядя ему прямо в глаза. И, словно хозяйка этого дома и всей этой ситуации, уверенно взяла из рук мужчины бокал с янтарной жидкостью и, поднеся к губам, сделала небольшой глоток. Крепкий алкоголь обжёг горло, оставляя терпковато-древесное послевкусие на языке. Но Мари даже не поморщилась.

– Изменить моё решение, – ответила она, быстро проходясь языком по мокрым губам, возвращая бокал в руку Павла.

Мари медленно перемещалась по гостиной, словно хищница, изучающая свою добычу. Она не спешила, давая Павлу время осознать всю серьёзность ситуации. Её взгляд, пустой и холодный, скользил по каждой детали богатого особняка: дорогой мебели, картинам известных художников, изысканным предметам интерьера. Все эти предметы роскоши не производили на неё никакого впечатления. Она видела лишь символы власти и богатства, нажитые нечестным путём.

Она провела пальцем по крышке рояля, оставив едва заметный след на глянцевой поверхности. Мари задержала взгляд на камине, сложенном из дорогого камня, представив, как в нем весело потрескивают дрова, создавая уют и тепло. Но этот уют был ей чужд. Девушка знала, что за этим фасадом благополучия скрываются ложь, предательство и смерть.

Остановившись у панорамного окна, Мари посмотрела на раскинувшийся ночной город. Огни мерцали, словно далёкие звёзды. Она подумала о тех, кто сейчас спокойно спит в своих домах, не подозревая, что где-то рядом плетутся коварные сети, готовые погубить их жизни. И она знала, что должна остановить это. Должна покончить с Рамилем Каримовым раз и навсегда.

Повернувшись к Павлу, Мари снова посмотрела ему в глаза. И в этом взгляде он увидел не только холод и пустоту, но и решимость, силу и готовность идти до конца. Он понял, что перед ним не просто женщина, а безжалостный механизм, настроенный на уничтожение.

– Я же предупреждал, Мари, – начал мужчина, сделав глоток алкоголя, чтобы хоть немного унять дрожь в руках. Он не отрывал взгляда от женщины, пытаясь предугадать её дальнейшие действия. – Вы не сможете противостоять ему. Если он чего-то хочет, то получает это, – он замолчал, заметив пристальный взгляд зелёных глаз, прожигающий его насквозь. – …а если нет, то уничтожает. Такой уж он человек.

Мари холодно ухмыльнулась, продолжая выводить медленные круги указательным пальцем на подоконнике, словно что-то подсчитывая. Ее движения были плавными и завораживающими, но в них чувствовалась скрытая угроза.

– Двухсот шрамов маловато, чтобы сломить меня, – гордо и бесстрастно произнесла она. Ее голос звучал ровно и спокойно, но каждое слово било, как хлыст. Эти шрамы – не просто отметины на теле. Это напоминания о боли, предательстве и выживании. Они – доказательство ее силы и стойкости. Они – ее броня.

– Вы здесь, потому что ищите Рамиля, – предположил мужчина, заметив, что рука Мари остановилась и она полностью повернулась к нему. Его слова прозвучали как вопрос, но в них чувствовалась уверенность. – И рассчитываете, что я скажу вам, где он.

– Не ищу, – едва заметная хищная улыбка скользнула по губам девушки-киллера. Эта улыбка была пугающей и будоражущей одновременно. – Я уже нашла, – чётко закончила Мари, поднимая уверенный и решительный взгляд. – Ты хорошо постарался спрятать его от меня там, куда, как ты думал, я не пойду из-за тяжести боли и внутреннего страха прошлого. Но ты ошибся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девушка приблизилась к Павлу, и ее взгляд становился все более пронзительным. Она словно читала его мысли, видела его страхи.

– А знаешь, что ещё я узнала, – твёрдо, но с насмешкой в голосе говорила Мари, не отводя взгляда, – что ты несколько дней следил за мной и Михаилом. Одна из камер в районе, где находился наш тайный дом, засекла твою машину. Ты знал, где найти Михаила в тот день, и рассказал Рамилю, – настойчиво говорила Мари, выплёскивая всю ненависть и злость вместе со словами, – а мог бы и не говорить.

– Не мог, – уверенно ответил Павел, ощущая всю неприязнь и ярость, исходящие от девушки. В его голосе звучала обречённость.

– Из-за тебя он его убил, – прошипела Мари, подходя ближе к мужчине и пристально глядя ему в глаза. В ее взгляде полыхала ненависть, готовая испепелить все вокруг. Она стояла так близко, что Павел чувствовал ее дыхание на своем лице. И в этом дыхании он ощущал запах смерти.

Мужчина резким движением опрокинул в себя алкоголь, одним глотком осушил стакан. Звон ударившегося о столешницу стекла взорвал тишину. Ярость клокотала в нём, как лава в жерле вулкана. Он поднял взгляд, полный ярости и отчаяния, и уставился на женщину перед ним. Он должен был высказать всё, что накипело. Но решил, что это последняя возможность сохранить подобие достоинства.

– Вы пришли за моими извинениями? – надменно произнес он, пронзая Мари недовольным и хмурым взглядом. Словно это она была виновата во всём, а не он.

– Извинения?! – попыталась искренне удивиться Мари, словно услышала самую нелепую глупость. Её губы изогнулись в презрительной усмешке. – Какая глупость.

Она медленно отошла от Караулова, приближаясь к чёрному роялю, что был отполирован настолько, что в его крышке можно было увидеть своё отражение. Нежно, едва касаясь кончиками пальцев, она провела по закрытой крышке, ощущая холод материала, словно примеряла к себе.

– Твои извинения ничего уже не изменят, – повернулась она, подняв глаза, в которых виднелась неизбежность всей этой истории. Она посмотрела на Павла так, словно смотрела на призрак. – Я давала тебе шанс… шанс принять правильное решение, но ты его упустил.

- Угроза, не лучший способ переговоров, - ответил мужчина ровным тоном.

Мари промолчала, лишь наблюдала за ним с ледяным спокойствием.

Вдруг, по пальцам рук Павла пробежала противная дрожь, переходящая в онемение. Сердце забилось в груди, словно загнанный зверь, готовый вырваться наружу. Виски сдавило дикой болью, словно тисками, и он едва сдерживал стон. Павел быстро ослабил галстук, развязав его дрожащими руками, чувствуя, что задыхается. Затем он схватился за голову, с ужасом и тревогой не понимая, что происходит. Резкая тошнота накрыла его волной, а затем, по щекам потекли горячие слёзы.

Мужчина оторвал руку от головы, смахнув, как он думал, слезу, но… на пальцах увидел кровь. Его глаза расширились от ужаса.

– Как… как ты? – захрипел Караулов, всматриваясь в лицо женщине в полумраке комнаты, задыхаясь, упал на колени, схватившись за горло.

– Сильно действующий яд, что сначала парализует, а затем вызывает внутреннее кровотечение и разрыв сердца, – спокойно, словно зачитывая рецепт, произнесла Мари. – Я подмешала его в твой алкоголь, после того как отпила глоток, тем самым выпустив капсулу в бокал. Она быстро растворяется в алкоголе.

Изо рта Павла хлынул густой поток крови, окрашивая полы из дорогого паркета в багровый оттенок. Слова Мари уже не достигали его сознания. Его мир сузился до дикой боли, разрывающей его изнутри. Тело содрогалось в мучительных предсмертных конвульсиях, а в глазах застыл невыразимый ужас, неизбежной смерти.

Мари же стояла, оперевшись о рояль, и равнодушно наблюдала за этой жуткой картиной. В её глазах не было ни жалости, ни сострадания. Только холодное безразличие. Она видела лишь закономерный итог.

Через пару минут тело заместителя и лучшего друга Рамиля обмякло и перестало дёргаться. Руки расслабились и безжизненно лежали на мёртвом теле, а глаза широко раскрыты, из них виднелись дорожки от ярко-красной крови. Мари оттолкнулась от рояля и, подняв холодный пустой взгляд от трупа мужчины, не испытывая никаких эмоций, словно перешагивая через соринку, равнодушно перешагнула мёртвое тело в луже крови и вышла из особняка бизнесмена Павла Караулова.

Глава 47

Загородный дом встретил меня угрюмой тишиной. Он больше не дышал теплом и уютом, лишь хранил леденящие воспоминания. Дом, где мы с Михаилом провели лучшие годы, где прятались от боли и находили друг в друге опору, теперь казался чужим. Словно декорация к фильму ужасов, где главная трагедия уже произошла. Дорогая мебель, изысканный интерьер – всё это лишь подчёркивало пустоту, зияющую внутри. Без Михаила этот дом был мёртв.

Я безучастно прошла несколько комнат и зашла в кладовку. Нужно было собрать вещи, оружие, всё необходимое для поездки. Больше никаких эмоций, никаких колебаний. Только чёткий план и холодный расчёт. Я действовала быстро и собранно, словно робот, запрограммированный на выполнение задачи. За несколько минут всё было готово.

Я вышла из кладовки, направилась к двери, как вдруг… Моё внимание привлекло медленное движение в кабинете. Сердце пропустило удар. Чёткий силуэт поднимался с рабочего кресла, словно вырастал из-под земли. Не может быть… Но нет. Щёлкнул выключатель, резкий свет озарил комнату, и я встретилась с холодно-голубыми глазами.

Алекс смотрел на меня взглядом, способным заморозить кровь в жилах. От него веяло опасностью, первобытной силой и бешеным гневом, плескавшимся в глубине его холодных голубых глаз. В его присутствии воздух казался наэлектризованным, готовым разразиться грозой. Но меня это не трогало.

Он не торопился, словно пытаясь меня запугать, но его медлительность лишь раздражала. Он неторопливо вышел из-за рабочего стола, на котором стоял ноутбук Михаила и аккуратная стопка бумаг. В его движениях чувствовалась сдержанная ярость, готовая вырваться наружу.

Время перестало иметь значение. Мы стояли молча и смотрели друг на друга. Я – равнодушно и невозмутимо, пряча бурю эмоций за маской хладнокровия. Он – возмущённо и сердито, словно я совершила непростительное предательство. В его взгляде читалось возмущение и гнев, но меня это не волновало.

И вот, он поднимает руку. В ней зажат небольшой чёрно-белый снимок… мой первый скрининг УЗИ.

Мой взгляд не дрогнул. Я перевела взгляд с лица мужчины на фотографию, стараясь не выдать ни единой эмоции. Но внутри меня всё кричало от боли и горечи. Хотелось вырвать сердце, чтобы не чувствовать этого жгучего, всепоглощающего отчаяния. Это карточка была надеждой… надеждой на другую жизнь. Но у меня и её отняли.

Сердце предательски больно кольнуло. Как у него оказался этот снимок? Неужели он копался в моих личных вещах? Моё внутреннее “я” кричало от возмущения, требуя немедленного ответа. Но снаружи – лишь невозмутимость. Ни единого движения, ни единого намёка на то, что происходит внутри.

– Что это? – сухо нарушает тишину Рикманов, но в его голосе сквозит не только злость, но и какая-то настороженная неуверенность. Словно он уже догадывается, но ему необходимо подтверждение. Словно он боится услышать правду.

– Где ты его взял? – спокойно спрашиваю я, даже не пытаясь скрыть раздражение. Протягиваю руку, чтобы забрать этот кусок бумаги из его рук, но он отдёргивает его, словно я посягнула на его собственность.

– Я задал вопрос, – твёрдо и невозмутимо продолжает Александр, его голос – сталь, закалённая в холоде.

Понимая, что мирного разговора не получится, а спорить у меня нет ни малейшего желания, просто разворачиваюсь и молча направляюсь к выходу. Слышу за спиной поспешные тяжёлые шаги.

– Ты не выйдешь отсюда, пока всё мне не объяснишь! – ледяной грубый мужской голос заставляет меня остановиться на месте с поднятой рукой, не успевшей коснуться дверной ручки.

Я тяжело вздыхаю и медленно поворачиваюсь к Александру, чьё лицо искажено яростью и смятением. Он всё ещё крепко сжимает в пальцах маленький чёрно-белый снимок, словно это ключ к разгадке, от которой зависит его жизнь.

– Это… – задыхаясь от нахлынувшей на него волны гнева, он пытается говорить, часто и тяжело дыша, – …это… то, что я думаю?

Я молча смотрю на него, видя бушующее море боли и негодования в его глазах. Его лицо искажено гримасой ярости и отчаяния. Он готов взорваться, как бомба с часовым механизмом. А я спокойна и равнодушна, словно наблюдаю за бурей со стороны.

– Что ты хочешь услышать? – тихо и невозмутимо произношу я, не разрывая зрительного контакта. Моё хладнокровие – щит, за которым я прячусь от его боли.

– Конечно, правду! – вскрикивает мужчина, не пытаясь сдержаться. Его голос срывается на хрип. – Ты… ты всё это время была беременна? И ничего мне не сказала?! – возмущённо, хмурясь, громко произносит он, поднимая вверх руку со снимком.

Я вижу, как в его глазах плещутся боль, страх и надежда. Он боится услышать правду, но в то же время жаждет её. Он словно разрывается между желанием поверить в чудо и страхом разочарования.

Я молчу. Не хочу ничего ему объяснять. Не хочу делиться с ним своей болью. Это моя история, моя трагедия. И он никогда о ней не узнает. Я просто смотрю на него своими холодными, равнодушными глазами.

– Это мой ребёнок? – спрашивает он, хмурясь и всматриваясь в меня.

– Твой… – шепчу я, не раздумывая. Смотрю на любимого мужчину с пустотой внутри, замечая, как его грудь вздымается и опускается от тяжёлого, нервного дыхания, а руки слегка подрагивают. Всё произошедшее перевернуло моё мировоззрение, и уже ничего не будет как прежде…

– Почему?! – выдохнул он, и его голос сорвался на крик. – Почему ты мне ничего не сказала? Почему ты скрывала это от меня?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его глаза метали молнии, гнев вырывался наружу потоком негодования. Он метался по комнате, как загнанный зверь, а я продолжала стоять неподвижно, как статуя.

– Потому что правда… слишком болезненна. И чтобы узнать её, приходится жертвовать всем… Такова цена молчания.

Закончив говорить, я опустила взгляд, посмотрела на спортивную сумку, стоящую у моих ног. Словно она была ключом к новой жизни, к свободе от боли, от прошлого. Закинув её на плечо, я коснулась холодной дверной ручки. В последний раз вдохнула воздух, наполненный ароматом ушедших дней, сделала шаг…

И, распахнув дверь, вышла из этого дома, где когда-то были маленькие частички счастья, оставив Алекса, надежду и всю свою прежнюю жизнь в прошлом. Я захлопнула за собой дверь, навсегда отрезав себя от того, что было дорого, что было близко, что ещё недавно составляло смысл моего существования.

***

Рамиль Каримов стоял неподвижной скалой, всё в той же своей манере, идеально выглаженный костюм подчёркивал его статус и мощное рельефное тело. Перед ним во всю стену сияла плазменная панель, транслирующая программу «Новости мира». Журналист бесстрастно рассказывал о смерти бизнесмена и мецената Павла Караулова. По предварительным данным, у Караулова случился разрыв сердца.

Рамиль внимательно дослушал до конца, его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах плясала ярость.

- Блядь, - хрипло прокричал он, в бешенстве схватил хрустальную вазу с журнального столика и, не задумываясь, швырнул её в стену, на которой висел телевизор. Хрусталь разлетелся на осколки, как и его терпение. Нервно и тяжело дыша, Рамиль запустил руку в свои идеально подстриженные чёрные волосы, пытаясь взять себя в руки. За спиной послышался размеренный мужской голос с явным чеченским акцентом.

– Я уже отправил наших парней, – сдержанно произнёс мужчина, широко расставив ноги и сложив руки на груди. Его взгляд был спокойным, но настороженным.

– Нет! – резко повернулся Каримов в сторону мужчины в полевой форме, раздражённо теребя волосы. Его чёрные глаза сверкали гневом.

– Она убила Павла, – проговорил Арам, пристально наблюдая за злым боссом. – Это война.

Рамиль поднял на него хмурый, недовольный и яростный взгляд, давая понять, что спорить с ним сейчас себе дороже.

– Проследи, чтобы мой сын был в безопасном месте, – требовательно приказал Каримов, выжидающе глядя на мужчину.

– Всё в порядке, он на месте. С ним наши люди.

Каримов молча кивнул, его взгляд, полный ярости и решимости, вернулся к разбитому экрану телевизора, по белым трещинам которого, словно змеи, расползалась пустота.

Глава 48

Машина. Холодное сиденье, равнодушный металл. Я швырнула сумку на заднее сиденье, словно сбрасывая с себя груз. Не выдержала, дала волю чувствам, которые прорвались сквозь все преграды. Сжала руки в кулаки, пока не побелели костяшки, и начала бить по рулю. Яростно, беспощадно. Боль и отчаяние захлестнули меня с новой силой. Внутри — пустота, зияющая рана. Горечь и боль, окутали внутренности, что невозможно вдохнуть. Словно умираешь снова и снова… И нет спасения от этой внутренней боли.

От бессилия и переполнявших меня чувств хотелось разорвать себя на части, чтобы достать израненное, кровоточащее сердце. Сквозь горькие слёзы, застилавшие глаза, и туман болезненных воспоминаний я почувствовала, как сводит судорогой руки, судорожно вцепившиеся в руль. Кожа трещала от напряжения, словно тонкая бумага, готовая порваться. Я давилась слезами, захлёбывалась отчаянием, осознавая: я должна пройти этот проклятый путь до конца, обрекая себя на вечное одиночество. И я убеждала себя, что готова.

Но внезапно, словно удар под дых, накатила резкая волна тошноты. Не в силах сдержаться, я распахнула дверцу машины и, скрючившись, рухнула на колени у обочины. Меня выворачивало наизнанку, вырывая изнутри все, что еще оставалось живым. Горькие, горячие слезы обжигали щеки в отвратительные моменты рвоты. Это была не просто физическая боль, это была боль души, истерзанной, окровавленной, вывернутой наизнанку. Отчаяние, боль, мерзкое ощущение собственной ничтожности — все эти чувства смешались в один тошнотворный комок. Казалось, еще немного, и я просто умру здесь, на обочине, разорванная на части. Но когда уже ничего не осталось, когда желудок был пуст, как моя жизнь, я, пошатываясь, поднялась и закрыла за собой водительскую дверь. Бессилие и невыносимая боль сковали все тело, заставляя стискивать зубы до скрипа, сдерживая немые крики, рвущиеся из груди. Нужно было собраться, нужно было идти дальше. Ради чего? Я уже не знала. Но останавливаться было нельзя.

Закрыв глаза, глубоко вздохнула, ослабив хватку на руле. Слёзы, ручьём стекавшие по щекам, понемногу высыхают, оставляя солоноватый привкус и решимость… что, как сталь, застыла в глазах.

Открыла глаза. Холодный, бездушный взгляд устремился вдаль. Повернула ключ зажигания. Рык мотора – словно вдох новой жизни. И погнала машину в нужном направлении, я неслась по дороге, откуда уже не было пути назад.

***

Дорога привела меня к месту, которое никто бы не стал искать. Небольшая заброшенная ветряная мельница, затерянная среди бескрайних полей. Казалось, время остановилось здесь, в этом богом забытом уголке. Ржавые лопасти, покосившиеся стены, выбитые окна… Идеальное место для тайного убежища.

Вокруг мельницы — тишина, нарушаемая лишь завываниями ветра. Но эта тишина была обманчивой. Охрана. Я почувствовала её присутствие ещё до того, как увидела. Десяток крепких мужчин в полевой форме с оружием наперевес. Пятеро — по периметру, сливаясь с тенями, зорко следя за окрестностями. Пятеро — у входа, готовые встретить любого, кто попытается приблизиться.

Взяв бинокль, я неторопливо оглядела местность из укрытия, оценивая каждый сантиметр. Почва, покрытая сухой травой, обеспечивала хорошее прикрытие, но открытые участки простреливались со всех сторон. В голове быстро формировался план, детальный и смертельно точный. Нужно было найти слабое место, момент, когда их бдительность ослабнет. Нужно было проникнуть внутрь, к своей цели. Тихо, незаметно, как тень, воплотить задуманное.

Действуя как хищник, я бесшумно, скользнула к одному из охранников. Быстро, закрыла ему рот, чтобы заглушить крик, и вонзила нож в спину. Тело мужчины обмякло и глухо упало на землю, не издав ни звука.

Услышав приближающиеся шаги, я мгновенно сориентировалась и оценила обстановку. Как только из-за угла показался очередной охранник, я вытащила из ножен нож и молниеносно метнула его прямо в голову. Мгновенно, точно в цель. Второй труп без единого звука.

Два, три, четыре… Все, кто охранял периметр, были устранены. Безжалостно, бесшумно. Никто не должен был помешать. Никто не должен был выжить.

Я стояла у входа в мельницу, оценивая обстановку. Оставшиеся внутри охранники были настороже, но теперь они остались без прикрытия, как мишени в тире. Несколько резких, отработанных движений, и щеколда на двери, поддалась. Я шагнула внутрь.

Внутри — полумрак, затхлый запах, скрип половиц. Приглушённые голоса доносились из глубины. Мне предстояло пройти ещё несколько этапов.

Охранники внутри были встревожены, но было слишком поздно. Я двигалась быстро, бесшумно, неотвратимо. Каждый выстрел, каждый удар были точны, смертельны. Препятствия падали к мои ногам, одно за другим.

Наконец я спустилась по бетонной лестнице в подвал. Длинный коридор, несколько дверей. Где-то здесь…

Я открыла одну из дверей. И медленно вошла в комнату, где находился Глеб.

Помещение больше походило на однокомнатный домик бедняка в глухой деревне. Маленькая, обшарпанная комнатка, обставленная лишь самым необходимым. По центру — деревянный стол с одной короткой ножкой, подпираемой половинкой кирпича. На столе небрежно валялся пистолет «Глок 17». Справа у стены — узкая кровать, слева — ветхий шкаф, наполовину забитый книгами и старыми журналами. И потрёпанное тканевое кресло, стоящее спинкой к двери. В нём, вальяжно и лениво перелистывая страницы книги, сидел Глеб.

Дверь за моей спиной тихо закрылась. Я выпрямилась, как натянутая струна, убрала ножи в ножны на поясе и молча оглядела помещение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну что, Закир, есть новости от отца? — в тишине комнаты раздался спокойный, самодовольный голос парня, сопровождаемый шелестом страниц. Он даже не потрудился обернуться.

Я сделала паузу, наслаждаясь моментом.

— Новости? Есть, — наконец ответила я, и мой голос прозвучал низко и твёрдо, как сталь. — Только они тебя не обрадуют. У Закира сегодня выходной. И твой папочка уже ничем тебе не поможет.

Я заметила, как напряглись плечи парня. Он резко захлопнул книгу, которую держал в руках, и хлопок эхом разнёсся по всей комнате. Этот сукин сын встал с кресла, развернулся, и я увидела знакомое, до дрожи противное лицо Глеба. Только сейчас на нём застыло изумление, смешанное с яростью.

– Наша незаменимая львица нашла меня, – с ехидной улыбкой на губах и надменным голосом произнёс Глеб. – Какая неожиданность, – съязвил он, пронзая меня пристальным взглядом и медленно кладя книгу на стол рядом со стволом. – Пришла в очередной раз показать, какая ты крутая? – пренебрежительно продолжил Глеб.

Он потянулся к пистолету, но я быстро вытащила сюрикен из-за пояса и метнула в его сторону. Острие слегка задело его кисть и вонзилось в стол рядом с пистолетом.

– Сука! – яростно зашипев, Глеб резко отдёрнул руку от оружия. На его лице читалась смесь боли и безудержной ярости, которую он хотел выместить на мне. Я видела его горящие безумием и ненавистью глаза, сжатые до хруста кулаки.

- Это всё, на что ты способна? – прорычал он, тяжело дыша. Его взгляд прожигал меня насквозь. Кровь сочилась из пореза на руке, капая на пол. – Думаешь, ты меня напугала, а? – заорал он, - жалкая шлюха!

На моём лице не дрогнул ни один мускул от его дикого, громкого и мерзкого голоса. Я смотрела на него холодным и равнодушным взглядом, гадая, что он предпримет дальше. Мне было плевать на его бешеное, несдержанное поведение, высокомерие и наглость, и уж тем более на его самоуверенность. Я не боялась его и его действий. Я никого не боялась! Они… все они должны бояться меня и того, что я сделаю.

Он сделал шаг вперёд, его лицо исказилось в злобной гримасе.

– Отец разорвёт тебя на куски, когда узнает, – прорычал он, приближаясь ко мне. Его слова были пустым звуком, ничего не значившим для меня.

Я слегка наклонила голову набок, словно рассматривая его как интересное насекомое.

– Очень сомневаюсь, – произнесла я ровным голосом. В нём не было ни злобы, ни ненависти, лишь холодная констатация факта. – Боюсь, твой отец уже ничего не сможет сделать.

Не успела я договорить, как Глеб, издав утробный звериный рык, набросился на меня, обрушивая град бессмысленных ударов. В его глазах плясало безумие, он словно одичал от ярости и отчаяния. Я грациозно уклонялась, словно танцуя с разъярённым хищником, отбивала его кулаки, позволяя ему выплеснуть накопившуюся злобу. Пусть думает, что контролирует ситуацию, это лишь усилит эффект. И вот он решил, что поймал меня, загнал в угол. Глупец. Взлетев пружиной, я перепрыгнула через стол, в то время как Глеб, на секунду опешив, опомнился и судорожно схватил пистолет, лежавший рядом с книгой. Он повернулся ко мне, его окровавленная рука дрожала, но ствол был направлен прямо на меня. Палец лег на спусковой крючок.

Но я уже была там. Прежде чем он успел выстрелить, мой удар ногой, словно молния, поразил его руку, выбив оружие в сторону. В то же мгновение я уже оказалась перед ним. Движение было настолько быстрым, что он даже не успел понять, что произошло. В моей руке сверкнула сталь. Лезвие, заточенное до остроты бритвы, сверкнуло в тусклом свете. В следующий миг хлынула кровь. Резким, точным движением я перерезала подонку горло.

Каримов-младший захрипел, его руки в конвульсиях взметнулись к шее, пытаясь остановить неудержимый поток багровой крови, заливающей его одежду. Он смотрел на меня расширенными от ужаса и ненависти глазами, в которых отражалась вся безысходность уходящей жизни. Он пытался что-то сказать, но из горла вырывались лишь хрипы и клокочущие звуки. Его ноги подкосились, и он медленно осел на пол, оставляя за собой кровавый след.

Я смотрела на него, не отводя взгляда, без малейшего сочувствия или сожаления. Лицо Глеба, ещё недавно надменное и самодовольное, теперь было искажено гримасой ужаса. Вот она, истинная цена его высокомерия и жестокости. Я видела, как в его глазах медленно угасала жизнь, оставляя лишь пустую, бессмысленную оболочку. Когда предсмертные хрипы окончательно стихли и его тело обмякло на полу, я глубоко вздохнула, и с тихим щелчком вложила окровавленный нож обратно в ножны на поясе, словно убирая рабочий инструмент после завершения задания. Затем, невозмутимо развернувшись, открыла дверь и вышла из комнаты, оставив позади мёртвое тело Глеба.

Покидая подвал, я шла по этому кровавому лабиринту, перешагивая через бездыханные тела охранников, словно это были просто куклы, разбросанные по полу. В моих глазах застыла пугающая, непроницаемая пустота. Никаких эмоций. Никакого сожаления. Только ледяной, расчётливый взгляд убийцы, который уже мысленно готовится к следующей цели.

Оставалось только закончить начатое.

Глава 49

Раскалённый воздух Кандагара обрушился на меня, как только я вышла из автомобиля. Сухой ветер нёс с собой запах пыли и раскалённого асфальта. Солнце палило нещадно, словно желая испепелить всё живое. Знакомые места… глинобитные домики, узкие улочки, шумные базары, где торговали коврами и специями.

В голове тут же вспыхнули воспоминания: сырые стены, тусклый свет, лица терраристов, полные ненависти и презрения. Запах гнили, ярости и досады. Плен. Тяжёлым потоком эти кошмары хлынули в сознание, сдавливая грудь, отравляя разум. Я зажмурилась, пытаясь остановить этот болезненный поток. Нельзя поддаваться. Не сейчас.

Резким движением встряхнула головой, словно стряхивая с себя липкую паутину прошлого. Нужно было сосредоточиться на настоящем.

Я шла по вымощенной камнем дорожке, ведущей к роскошному коттеджу из красного кирпича, возвышающемуся посреди пыльной пустыни, как мираж. Кованые ворота медленно распахнулись, словно приветствуя незваную гостью, и из тени показалось знакомое лицо. Моя давняя подруга и коллега из «Цербера» - Алиса. Даже сквозь тёмные солнцезащитные очки можно было разглядеть её неизменную лучезарную улыбку.

— Здравствуй, дорогая, — спокойно произнесла она, раскинув руки для объятий. — Рада тебя видеть!

Она заключила меня в теплые объятия.

— Привет, Алиса, — ответила я, крепко обнимая её в ответ и испытывая слабую, но всё же ощутимую радость от встречи со старой подругой.

Я действительно была рада видеть Алису после долгих лет. Сердце на мгновение дрогнуло от нежности и тепла к этому человеку, такое тепло я ощущала только с Михаилом… Которого теперь нет рядом. Грусть и печаль окутали меня неприятным полотном, но я постаралась это скрыть и мило улыбнулась подруге.

— Ты всё такая же красавица, — мягко произнесла Алиса, не охотно отпуская меня.

— Я пропустила момент, когда у тебя появились новые глаза? — удивлённо пошутила я, рассматривая девушку в роскошном красном летнем сарафане с корсетом, элегантно и притягательно подчеркивающим её грудь и тонкую талию, с тростью из красного дерева в изящной руке.

— И прямолинейная, как всегда, — продолжила подруга. — Мне не нужно быть зрячей, чтобы это знать. — серьёзно проговорила она, слегка нахмурившись.

— Ты ничуть не изменилась, — с грустью произнесла я, вспоминая те времена, когда мы с Алисой работали в одной организации, и то, как она, выполняя очередной заказ, лишилась зрения… Навсегда.

Это были тяжелые времена для Алисы и для меня. Глядя на неё, как она страдает и мучается из-за этого, я чувствовала острую боль и беспомощность. Тот злополучный заказ был на устранение особо важной персоны, засекреченного ученого, работавшего над каким-то правительственным проектом. Алиса проникла в его лабораторию, но, как оказалось, была не одна. На объекте находились и другие наемники, нанятые конкурирующей организацией. Завязалась ожесточенная перестрелка, в ходе которой взорвалась одна из колб с неизвестным химическим веществом. Едкие пары попали Алисе в глаза, мгновенно лишив её зрения.

Я помню, как навещала её в больнице, как она, бледная и измученная, лежала в постели с забинтованными глазами. Я держала её за руку, пытаясь хоть как-то поддержать, но слова казались бессмысленными. Как можно было утешить человека, который навсегда потерял зрение, лишился своей профессии, своей жизни?

Но были и другие, светлые моменты. Михаил. Его поддержка, его мужество. Он не отвернулся от Алисы, а протянул руку помощи. Он проводил с ней часы, разговаривал, читал книги, учил ориентироваться в темноте. Он, как никто другой, понимал, что значит потерять часть себя. Его собственная боль, его шрамы, словно компас, указывали путь к исцелению чужих ран.

Я старалась быть рядом, помогала ей адаптироваться к новой реальности, учила ориентироваться в пространстве, осваивать новые навыки. Алиса, стиснув зубы, училась чувствовать мир кончиками пальцев, различать запахи и звуки. Михаил же – вселял надежду, возвращал веру в себя. Он научил её жить заново, видеть мир сердцем, а не глазами.

Алиса изо дня в день тренировалась на износ, не жалея себя, избивая боксерскую грушу до дыр, пока та не разлеталась на лохмотья. Я видела, как она борется, как преодолевает себя, как пытается найти новый смысл жизни. И я восхищалась её силой духа, её несгибаемой волей. Несмотря на все трудности, Алиса не сломалась.

Но, к сожалению, Алису отправили на покой из нашей профессии. Это был жестокий удар. Она долго переживала, но нашла в себе силы жить дальше, и даже смогла добиться успеха в новой области. Она стала прекрасным аналитиком и консультантом, используя свой острый ум и богатый опыт для помощи другим. Ее аналитические способности, отточенные годами работы киллером, теперь помогали раскрывать сложные дела и предотвращать опасные ситуации.

Сейчас она живет в Кандагаре, в собственном трехэтажном коттедже, окруженном цветущим садом. Она сумела создать свой маленький мир, полный красоты и гармонии. И, судя по её сияющей улыбке, она прекрасно себя чувствует.

— Я скучала, — прошептала я, чувствуя, как мне не хватало её все эти годы. С тех пор, как она уехала начинать новую жизнь, мы поддерживали общение, но так долго не виделись. Телефонные звонки, смс-ки и редкие видеозвонки никогда не заменят живого общения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И я тоже, — тяжело вздохнула Алиса, — ну да ладно, долой сентиментальности, пойдём в дом, — произнесла подруга, поворачиваясь и проходя чуть вперёд, заходя в открытые кованные огромные ворота, тихонько постукивая тростью по каменной дорожке. Звук этот, ритмичный и уверенный, словно отбивал темп новой жизни Алисы.

Мы расположились в просторной кухне Алисы, раза в два больше чем в моей квартиры. Светлая и просторная, она была обставлена современной мебелью и техникой. Большое окно открывало вид на цветущий сад, наполняя комнату солнечным светом и ароматом цветов.

— Как добралась? — мягко спросила Алиса, давая знак домработнице, чтобы та налила чай в изящные фарфоровые чашки.

— Спокойно, — уверенно отозвалась я, отпивая глоток душистого чая. Терпкий вкус чая с бергамотом немного успокоил.

— Ты же не просто приехала ко мне, чтобы узнать, как мои дела, — твёрдо произнесла Алиса, переходя сразу к делу. — Так, зачем ты здесь? — вздёрнув подбородок, подруга отложила трость, уложив сильные руки на столе с тонкими изящными кистями и французским маникюром.

Её тёмные очки скрывали прекрасные серо-голубые глаза, но я знала – за ними скрывается решимость, стойкость и непоколебимость. Алиса была молода, всего-то двадцать три года, но уже в эти годы она была проницательна и разборчива в людях, даже не имея зрения. Она научилась считывать их по манере поведения, разговору, запаху, голосу… Порой казалось, что она видит лучше зрячих.

— Я, так тебе скажу, — тяжело и напряжённо вздохнув, начала Алиса, — его люди везде, начиная с вокзалов и аэропортов, заканчивая самой последней забегаловкой с фаст-фудом. Он контролирует каждую камеру в городе. Я до сих пор удивлена, как тебе удалось проскользнуть так, что он ещё не заметил.

— Я была очень осторожна, — твёрдо сказала я.

— Зачем тебе это, Мари? — с тяжестью в голосе произнесла подруга.

— Я должна его найти, — чётко проговорила я, стальным голосом.

Тишина повисла в воздухе, тяжёлая и давящая. Алиса сидела ровно, не двигаясь. Её тёмные очки отбрасывали блики от солнечного света, проникавшего в помещение через окна, рисуя причудливые узоры на стенах. Я внимательно смотрела на её молодое, ничуть не изменившееся красивое лицо, пытаясь угадать, какие мысли сейчас бушуют в её голове.

— Я чувствую, — медленно начала подруга, — как твоё сердце окутала серая пустота… а душа…плачет. Что случилось, Мари? — с грустью в голосе спросила Алиса.

Напряжение нарастало, как перед грозой. Я знала, что Алиса не просто так задаёт этот вопрос. Её чуткость и интуиция всегда были на высоте. Она чувствовала людей на расстоянии, считывала их эмоции по едва заметным изменениям в голосе, запахе, дыхании. И сейчас она почувствовала, что со мной что-то не так. Что-то, что выходит за рамки обычной мести и жажды справедливости. Что-то, что гложет меня изнутри.

Я молчала, не зная, что ответить. Как рассказать ей о той боли, которая терзает меня день и ночь? Как объяснить, что после смерти Михаила и потери ребёнка моя жизнь потеряла всякий смысл? Этот груз был неподъёмным, как будто внутри меня образовалась чёрная дыра, затягивающая в себя остатки разума и чувств.

— Мари, — повторила Алиса, её голос стал настойчивее, — ты изменилась. И по твоему настойчивому тону я поняла, что уже всё для себя решила и переубеждать тебя нет смысла, я даже пытаться не буду, но прошу тебя, подумай ещё раз, стоит ли оно того…

— Он убил Михаила, — начала я, — он… он сломал меня. Из-за него я потеряла… — слова о ребёнке и выкидыше крутились на языке, словно раскалённые угли, но я сдержалась. Было слишком больно говорить об этом, слишком тяжело признавать, что я больше никогда не стану матерью, — …потеряла всё, что мне было дорого. Он лишил меня веры в себя, в людей, в справедливость, превратив мою жизнь в ад, — я подняла глаза, полные боли и отчаяния, которые бурлили во мне и обжигали изнутри.

Мой стальной и настойчивый голос ни разу не дрогнул, даже когда слёзы ярости и горечи застилали мне глаза. Я была непреклонна в своём решении. В этом я была уверена.

Лицо Алисы помрачнело, губы плотно сжались, вытянувшись в тонкую линию. Всё её существо кричало о разочаровании и злости от услышанного. Я до сих пор не знаю, какие отношения связывали Алису и Михаила, но догадывалась, что они были неравнодушны друг к другу. Алиса всегда тепло отзывалась о Михаиле. Но после той злополучной операции, когда Алиса лишилась зрения, она оттолкнула Михаила, не желая быть, как она считала, обузой для него… Она боялась стать бременем, которое помешает ему жить дальше. Глупая. Миша никогда бы так не подумал. Он любил её.

— И сейчас, — продолжила я, с трудом сдерживая слёзы и сглатывая ком в горле, — я не знаю, зачем живу. Я не знаю, что будет дальше. Я лишь хочу покончить с этим кошмаром, и, если для этого мне нужно убить Каримова, я это сделаю. — мои слова прозвучали как гром среди ясного неба.

Алиса молчала, внимательно слушая меня. Я чувствовала, как её рука накрывает мою, сжимая её в знак поддержки. Затем по её румяной щеке скатилась одинокая слеза. Слеза горя и боли, которые она сейчас испытывала вместе со мной из-за потери дорогого человека. Она не просто сочувствовала, она чувствовала не только мою боль, но испытывала свою собственную.

— Я понимаю, — сказала она, — я понимаю, что ты чувствуешь. Но ты не должна терять надежду. Ты не должна позволить Рамилю окончательно сломить тебя. Ты сильная, Мари. Мы многое пережили. И ты переживёшь это.

Я посмотрела на неё, и в её глазах, скрытых за тёмными очками, я увидела сочувствие и понимание. И на мгновение мне стало легче. Я поняла, что не одна в этой борьбе. Что рядом со мной есть человек, который готов поддержать меня, помочь мне и пройти вместе со мной через все испытания.

— Мне тебя не хватало, — прошептала я, нежно сжимая её руку. — Спасибо, что ты рядом.

— Всегда, — на лице подруги появилась печальная, но искренняя улыбка. — А теперь тебе нужно отдохнуть с дороги, а я пока постараюсь узнать всё, что нужно. Тебе нужно набраться сил. Завтра будет тяжёлый день. Я дам тебе знать, когда будет пора идти.

Глава 50

На город опустился вечер, окутывая густой тьмой. Я расположилась в гостиной Алисы, пытаясь найти хоть какую-то зацепку о местонахождении Рамиля. Перерыв кучу форумов, баз данных и новостных лент, я чувствовала, что хожу по кругу. Информация, которую я находила, была либо устаревшей, либо недостоверной. Вынуждена признать, этот сукин сын, тщательно постарался, скрыть свои следы.

В какой-то момент в комнату вошёл мужчина. Высокий, широкоплечий, с надменным выражением лица. Я узнала его — Мирон, друг и заместитель Алисы. Он всегда был рядом с ней после травмы, как верный телохранитель, и пользовался её полным доверием. Но он мне никогда не нравился. В его взгляде всегда чувствовалась какая-то скрытая опасность, словно он что-то скрывал.

Проходя мимо меня вальяжно и надменно, Мирон скользнул по мне быстрым, настороженным взглядом. В руках он держал бутылку пива. Словно оценивая, прикидывая, представляю ли я для него угрозу. Плюхнувшись на диван напротив моего кресла, он быстрым и лёгким движением открыл бутылку, сопроводив это стремительным хлопком. Звук эхом отразился в тишине комнаты, заставив меня отвлечься от работы.

Я оторвала взгляд от экрана ноутбука и посмотрела на мужчину равнодушно, но твёрдо. С неохотой наблюдая за его поведением, я ощущала исходящую от него негативную энергию. Он словно намеренно пытался меня спровоцировать.

Наши взгляды встретились, и он не отвел глаз, продолжая пристально смотреть на меня, медленно потягивая пиво. В его зелёных глазах читалось откровенное неприятие, граничащее с враждебностью. Я заметила, как он быстро опустил взгляд на пистолет, лежавший на журнальном столике между нами, словно оценивая его доступность и мою готовность к действию, а затем снова перевёл на меня настороженный взгляд.

— Надолго к нам? — напряжённым грубым голосом спросил он, делая очередной глоток пива. Капли пива стекали по его щетинистому подбородку, придавая его образу ещё больше брутальности и агрессии.

— Боишься, что я злоупотреблю вашим гостеприимством? — саркастически произнесла я, не упуская из виду его недобрый взгляд. В его присутствии я чувствовала себя зверем в клетке, окружённым хищниками. Что для меня не впервой.

Мужчина отвратительно оскалился, обнажив белоснежные зубы. Его ухмылка была полна пренебрежения и угрозы. Он снова бросил взгляд на ствол, словно намекая, что в случае чего не колеблясь пустит его в ход.

— Не в моём доме, — процедил он сквозь зубы, — но Алиса… она слишком добрая. Позволяет всяким шляться где попало.

— Алиса — моя подруга, — отрезала я, — и она сама решает, кого принимать в своём доме.

— Подруга… — усмехнулся он. — Подруг нужно выбирать тщательнее. Некоторые подруги могут принести больше проблем, чем пользы.

— На меня намекаешь? — спросила я, чувствуя, как во мне закипает гнев.

— Не намекаю, а говорю прямо, — ответил он быстро, — Ты появилась здесь внезапно, как снег на голову. Что тебе нужно от Алисы?

— Это не твоё дело, — огрызнулась я.

— Ошибаешься, — ответил он. — Всё, что касается Алисы, — это моё дело. Я отвечаю за её безопасность. И я не позволю какому-то… прошлому из её жизни… причинить ей вред.

Он сделал паузу, пристально глядя мне в глаза.

— Так что, — продолжил он, — тебе лучше быть со мной честной. Что ты здесь делаешь?

Я молчала, пытаясь сдержать ярость. Он явно не доверял мне и был готов на всё, чтобы защитить Алису. И я его понимала. Я бы сама поступила так же. Но это не означало, что я позволю ему так со мной разговаривать.

— Всё ещё добиваешься её расположения? — язвительно проговорила я, откладывая ноутбук рядом с собой на мягкую поверхность дивана, — даже спустя три года она не подпускает тебя к себе, — я решила надавить на больное, раздражение поселилось в моей душе от его присутствия и наглости, которую он позволял себе в мой адрес.

Да, мы с самого начала недолюбливали друг друга, но это не давало ему права так себя вести, но если он это делает, то почему я не могу?

Мои слова явно задели его, потому что взгляд мужчины из настороженного мгновенно превратился в дерзкий, как у зверя. Казалось, что из его пасти вот-вот покажутся клыки. Он сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Не советую тебе лезть не в своё дело, — прорычал он, и его голос стал ниже и опаснее. — Ты не знаешь, что между мной и Алисой. И тебе лучше не испытывать моё терпение.

— Да неужели? — усмехнулась я. — И что ты мне сделаешь? Выгонишь из дома своей хозяйки? Или, может, воспользуешься моим пистолетом? — я кивнула на оружие, лежавшее на столике.

Мирон не ответил. Он просто продолжал сверлить меня взглядом, полным ненависти. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь моим спокойным дыханием и его сдавленным рычанием.

Я знала, что выводить его на эмоции, может плохо закончится, но не могла остановиться. Что-то внутри меня толкало на конфликт. Возможно, это была накопившаяся злость, возможно, желание доказать ему, что я не слаба и беззащитна, возможно, просто банальная неприязнь. А может мне просто надоело терпеть подобное отношение к себе. Но я не собиралась отступать.

— Лучше скажи, — продолжила я, приняв расслабленную позу, закинув ногу на ногу и облокотившись на спинку дивана, — почему ты мне так не доверяешь? Что ты знаешь обо мне такого, чего не знаю я сама?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мирон усмехнулся.

— Я знаю, что ты — прошлое Алисы, — ответил он, медленно ставя бутылку на столик, широко расставив ноги, опершись локтями на колени, и приблизился. — И прошлое, которое может ей навредить. Ты принесла с собой опасность. И я не позволю тебе втянуть её во что-то плохое.

— Успокойся, — уверенно и непреклонно проговорила я, чуть наклонившись вперёд и приблизившись к нему, — я никогда не причиню вреда Алисе и никому не позволю этого сделать, — сурово глядя на него исподлобья, произнесла я, — мне просто нужна помощь. Не беспокойся, скоро я уеду.

Расстояние между нами сократилось почти до критического, если бы не журнальный стол, разделявший нас. Я чувствовала его тяжёлое дыхание, едва касающееся кожи моего лица. В его глазах плескалась ярость, смешанная с ледяным презрением. Казалось, мужчина готов разорвать меня на части одним лишь взглядом. Его взгляд пронзал насквозь, словно скальпель, обнажая все мои страхи и слабости. В нём не было ничего, кроме ненависти. Ощущение, что он смотрит на что-то мерзкое и отвратительное. Я почувствовала волну ярости от его отношения. Ненавижу, когда меня осуждают, особенно те, кто ничего обо мне не знает.

— Скоро — это когда? — прорычал он, не скрывая своего нетерпения выгнать меня из дома.

— Как только получу то, что мне нужно, — ответила я, не отводя взгляда. — Не раньше.

— И что же тебе нужно? — спросил он, его голос звучал опасно тихо.

— Я думаю, Алиса расскажет тебе всё, что тебе нужно знать, — иронично проговорила я.

Он скривился, словно попробовал что-то кислое. Мой ответ явно его не устроил.

— Не испытывай моё терпение, — прошипел он, — ты играешь с огнём.

— А ты с чем? — огрызнулась я, — с чувством собственной важности?

Он резко выпрямился и быстро встав со своего места сделал шаг назад, разрывая зрительный контакт. Я почувствовала, как напряжение немного спало, но опасность никуда не делась.

— Тебе здесь не место, — сказал он. — Ты только накличешь беду.

— Я знаю, что делаю, — ответила я.

— Сомневаюсь, — усмехнулся он. — Ты действуешь под влиянием эмоций. А это всегда плохо заканчивается.

— Может быть, — согласилась я, — но у меня нет выбора.

— Если с Алисой что-то случится, — резко обернувшись в мою сторону, начал он, грубо рыча и пронзая меня неприятным взглядом, — я найду тебя… и уничтожу.

Выдержав его тяжёлый и презрительный взгляд, я встала со своего места и направилась к выходу из комнаты, не отвечая на подобные угрозы.

Но не успела я дойти до двери, как сильная мужская рука схватила меня за запястье и потянула назад. Мирон быстро приставил дуло пистолета, что схватил со столика, к моему виску. Я, не растерявшись, взялась за рукоятку ножа, вытащила его из ножен на поясе и приставила к горлу мужчины.

Время словно остановилось. Наши тела соприкасались, но между нами зияла пропасть, наполненная ненавистью и пренебрежением. Я чувствовала, как дрожит его рука, прижимающая пистолет к моей голове, но не подавала виду.

— Ты думаешь, что можешь меня напугать? — прошептала я. — Ты ошибаешься.

— А ты думаешь, что сможешь убить меня? — ответил он хриплым и напряжённым голосом.

- Не советую испытывать меня, - прошипела я, сильнее прижимая остриё ножа к горлу мужчины, - я не боюсь убивать.

- А я, ничего не боюсь, - ответил он, - особенно таких, как ты.

- Тогда ты плохо меня знаешь, - произнесла я, гордо вздёрнув подбородок, - очень плохо.

Мы стояли, как два хищника, загнанных в угол. Никто не хотел уступать. Никто не хотел проигрывать.

- Что здесь происходит? – внезапное появление и резкий, но в тоже время, встревоженный голос Алисы, привёл нас обоих в чувство.

Не сказав друг другу ни слова, мы с Мироном опустили оружие, всё ещё обмениваясь недобрыми взглядами.

— Мари, я узнала всё, что тебе нужно. Завтра утром будь готова, выходим в девять, — начала Алиса стальным голосом, стоя прямо, как струна, в дверях, крепко сжимая в руке трость и опираясь на неё. — Мирон, ко мне в кабинет, — продолжила она, «смотря» куда-то вперёд, куда именно, было не видно из-за тёмных очков, и, если бы их не было, я уверена, её взгляд не выражал бы ничего хорошего. — Быстро!

Её голос не терпел возражений. Мирон, не говоря ни слова, бросил на меня ещё один злобный взгляд и поспешил выйти из гостиной. Проходя мимо Алисы, он сжимал кулаки от возмущения, словно сдерживая рвущуюся наружу ярость.

Алиса мягко коснулась моего плеча свободной рукой, и нежная, но печальная улыбка тронула её губы. Словно извиняясь за поведение своего подопечного.

— Дорогая, тебе лучше пойти отдохнуть. Завтра будет тяжёлый день.

Обняв подругу в ответ, я смогла сделать только одно —

— Спасибо, — тихо прошептала я, всё ещё крепко обнимая её в знак благодарности.

В этом объятии было всё: и извинение за моё поведение, и благодарность за её поддержку, и надежда на то, что завтрашний день принесёт хоть какую-то ясность.

Отстранившись от меня, Алиса слегка погладила мою руку.

- Мы справимся. – сказала она, - а теперь иди. Тебе нужно набраться сил.

Я кивнула, понимая, что она права и что ей уже пора возвращаться в кабинет, чтобы поговорить с Мироном. В этом коротком жесте было больше слов, чем я могла произнести. Это было обещание, что я не подведу, и признание, что я ценю её поддержку.

Направляясь в свою комнату, я почувствовала, как, несмотря на усталость и тревогу, внутри меня разгорается слабый, но уверенный огонёк. Вся эта неприятная ситуация с Мироном вместо того, чтобы сломить меня, словно закалила, сделав более выносливой. Да, путь впереди был тернист, и завтра будет ещё сложнее. Но теперь я знала, что не одна в этой борьбе. И эта мысль придавала мне сил.

Я шла вперёд, не оглядываясь, с решимостью, которая росла в моём сердце с каждым шагом. В голове звучали слова Михаила, его смех, его голос. Он верил в меня, даже когда я сама в себя не верила. И я не могла подвести его, или Алекса.

Я была готова и должна идти до конца. Ради того, чтобы снова научиться жить, любить и верить. И в эту минуту я почувствовала, что способна на всё. Потому что внутри меня жила память, которая была сильнее любой ненависти и отчаяния. И я сделаю всё, что необходимо. Ради Михаила. Ради себя.

Глава 51

Дверь тихо открылась, и Алиса медленно вошла в кабинет, размеренно постукивая кончиком трости по деревянному полу. Каждый удар трости эхом отдавался в тишине, создавая атмосферу напряжения и предчувствия. В кабинете её уже ждал Мирон, стоя по стойке смирно напротив рабочего стола, как солдат на построении. Его плечи были напряжены, кулаки сжаты, а в глазах плескалась смесь вины и упрямства.

Молча пройдя мимо своего телохранителя, девушка подошла к столу. Кончиками пальцев свободной руки она мягко коснулась поверхности из голубого стекла, удивительно переливающегося в свете ярких ламп. Этот стол был её гордостью, уникальным произведением искусства, созданным по её собственному эскизу. Однако сейчас он не приносил ей никакого утешения.

— Ничего не хочешь мне объяснить? — тихо и спокойно начала девушка, поворачиваясь лицом к мужчине. В её голосе не было ни злости, ни раздражения, только холодная отстранённость, которая пугала Мирона гораздо больше, чем крики и ругань.

— Я… я просто защищал тебя, Алиса, — выпалил Мирон в оправдание. — Она… она какая-то странная. Я ей не доверяю. Почему она здесь?

Алиса подняла руку, прерывая его.

— Я не просила тебя оценивать моих друзей, Мирон, — её голос оставался ровным и спокойным. — Я просила тебя защищать меня, а не направлять на них оружие.

— Но она же… — Мирон замялся, не зная, как подобрать слова. — Она опасна. Я чувствую это.

— Ты чувствуешь? — повторила Алиса с иронией в голосе. — Ты, конечно, молодец, что так заботишься обо мне, но, боюсь, твои чувства в данном случае гроша ломаного не стоят. Мари — моя подруга. И я сама решу, кого мне принимать в своём доме, а кого — нет. К тому же сейчас ей нужна моя помощь. И я окажу её.

— Я не понимаю, — начал Мирон, качая головой. — После всего, что случилось… Ты же знаешь, как это опасно. А ты так беспечно…

— Опасно? — перебила его Алиса. — Да, Мирон, ты прав. Мир — опасное место. Но я не собираюсь прятаться от него за твоей спиной. Я сама могу за себя постоять.

— Но… — Мирон снова попытался возразить, но Алиса не дала ему закончить.

— Довольно, — отрезала она, и её голос стал жёстче. — Я всё сказала. Ты перешёл черту, Мирон.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил мужчина, и в его голосе прозвучала тревога и не скрываемое раздражение.

— Я хочу сказать, что ты должен извиниться перед Мари, — ответила Алиса быстро.

Мирон молчал, сжимая кулаки. Он явно не хотел извиняться. Он считал, что поступил правильно, защитив Алису от опасности.

— Я не буду извиняться перед ней, — наконец сказал он. — Я не считаю, что сделал что-то не так.

Алиса вздохнула. Она знала, что Мирон упрям и всегда придерживается своего мнения, и ценила его за это, но в данной ситуации считала, что вина полностью лежит на нём.

— Хорошо, — ответила девушка, отходя от мужчины к картине во всю стену, на которой был изображён портрет её семьи в полный рост. Подняв голову вверх и опираясь обеими руками на трость, она словно рассматривала его, но это была всего лишь иллюзия. Поначалу после полученной травмы Алисе было очень больно осознавать, что она больше никогда не сможет увидеть эти прекрасные лица, изображённые на полотне, но со временем смирилась, и теперь в её сердце уже нет той горькой боли.

— Это твоё решение, — продолжила она всё в той же спокойной манере, — завтра утром мы с Мари уйдём по делам. Я узнала всю необходимую ей информацию. Подготовь всё, проверь, чтобы наши люди были готовы.

Мирон нахмурился, глядя на хрупкую спину девушки в тонком летнем красном сарафане, и не поверил своим ушам. В этом платье она казалась особенно беззащитной, и от этой мысли у Мирона сжималось сердце.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что сама пойдёшь туда с ней? — испытывая нарастающее напряжение внутри, проговорил Мирон стальным голосом, чувствуя, как его захлестывает злость.

— Да, мы пойдём вдвоём, — уверенно ответила девушка, не оборачиваясь.

— Это безумие! — не сдержавшись, воскликнул мужчина, яростно запуская руку в волосы и пытаясь унять клокочущую в нём ярость. — Ты решила пойти в логово зверя? Если ей так нужно, пусть идёт сама.

— Ты же знаешь, его люди повсюду, он контролирует каждый уголок этого города. Если мы пошлём своих людей, их быстро вычислят. Мы с Мари будем незаметны. Пойдём сами.

Мужчина, сжимая кулаки до боли в мышцах, двумя пальцами надавливал на переносицу, пытаясь успокоить бушующую ярость, кипящую глубоко внутри него. Он не мог отпустить свою подопечную, свою подругу… любимую, к зверю. И это его раздражало и бесило, а упрямство и настойчивость Алисы доводили до бешенства.

— Я не позволю, — твёрдо произнёс телохранитель непоколебимым голосом, глядя на девушку с любовью и досадой. В его глазах отражалась вся гамма чувств, которые он испытывал к ней: любовь, забота, страх и беспомощность.

— Это лишнее, — спокойно произнесла Алиса, поворачиваясь к мужчине. Её глаза, скрытые за тёмными очками, оставались непроницаемыми, но в голосе слышалось твёрдое намерение. — Твои чувства сейчас неуместны.

— Мои чувства? — не понимая, крикнул Мирон, — а когда они были уместны?! — мужчина не мог совладать с собой, прожигая девушку пристальным взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В его словах звучала не только ярость, но и боль. Боль от того, что он всегда оставался на втором плане, что его чувства, его любовь никогда не были взаимными. Но сейчас, когда жизнь Алисы была в опасности, он был готов забыть обо всём. Он был готов на всё, чтобы защитить её.

— Мирон, — спокойно произнесла Алиса, сделав шаг навстречу. — Ты знаешь, что я ценю тебя. Ты мой друг, мой надёжный помощник, моя опора. Но я не могу позволить тебе контролировать мою жизнь. Я сама принимаю решения.

— Ты же не знаешь, что там будет! — воскликнул Мирон, теряя остатки самообладания. — Ты даже не представляешь, на что он способен!

— Я знаю, — ответила Алиса. — Именно поэтому я должна пойти и поддержать Мари.

— Но ты… — Мирон не мог подобрать слов. Его сердце разрывалось от страха.

Алиса подошла ближе, взяла его за руку и сжала её.

— Всё будет хорошо, — тихо сказала она, мягко улыбнувшись, — Я обещаю.

Её слова не успокоили его. Он прекрасно знал, что она всегда была упрямой и решительной. И понимал, что переубедить её невозможно.

Алиса направилась к выходу из кабинета, медленно отпуская руку мужчины, но тот не дал ей этого сделать. Он крепче сжал её ладонь, тем самым останавливая на месте.

— Я не отпущу тебя, — жёстко произнёс Мирон, глядя на приоткрывшиеся от удивления губы девушки.

— Это не тебе решать, — сухо произнесла она, оказавшись лицом к лицу с телохранителем.

В воздухе повисло напряжение. Мирон смотрел на тёмные очки девушки, которые так шли к её лицу, но сейчас казались непроницаемой стеной, скрывающей её истинные чувства. В его глазах читалось отчаяние, смешанное с решимостью. Он был готов на всё, чтобы защитить её. Даже если это означало пойти против её воли.

— Мирон, — тихо сказала Алиса, — ты же знаешь, что не сможешь меня остановить. Не нужно всё усложнять.

Ладонь мужчины, одна из которых лежала на талии девушки, а другая держала её за руку, медленно ослабили хватку. Девушка плавно вышла из кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь, оставив Мирона одного, задыхающегося и давящегося от переполняющей его злости на самого себя, чёртову девчонку, что неожиданно приехала в их дом, и бессилия перед любимой женщиной. Он остался стоять посреди кабинета, словно громом поражённый. Его кулаки были сжаты до побелевших костяшек. Ярость клокотала в нём, рвалась наружу, но он сдерживал её, чтобы не разнести всё вокруг. Он проиграл. Снова. И это бессилие душило его.

Глава 52

Утро встретило меня бледным светом, проникающим сквозь щели в шторах. Я встала рано, как будто что-то внутри подгоняло меня. Я подобрала подходящую к погоде и предстоящей «прогулке» одежду: чёрные шорты, белую майку, плотно прилегающую к телу. Ничего лишнего. Максимум свободы, минимум привлечения внимания. Закрепила пояс с ножами и сюрикенами на бёдрах. Без них я уже не представляла себе жизни. Они были моей защитой, моей опорой.

Спустившись со второго этажа и оказавшись в прихожей, я увидела уже готовую Алису, ожидающую меня. Она, словно чувствуя моё состояние, не стала задавать вопросов.

Алиса тоже была одета легко и удобно: тёмно-зелёные шорты и топ того же цвета. На голове кепка, козырёк которой вместе с тёмными очками закрывал её ангельское, красивое лицо. В руках привычная тонкая трость из красного дерева. Она всегда выглядела безупречно, словно сошла с обложки модного журнала, несмотря на свою слепоту.

— Завтрак уже готов, — с нежной улыбкой проговорила Алиса, поднимая голову, услышав мои неспешные шаги на лестнице. Она всегда знала, когда я рядом.

— Не сейчас, — твёрдо отказалась я. Есть не хотелось. В горле стоял ком, а в голове было только одно желание: покончить с этим кошмаром.

— Как скажешь, — спокойно ответила подруга, развернувшись и направившись к выходу из коттеджа. — Ещё рано, но, может, так даже лучше. Пойдём пешком. Так будет менее заметно.

Я последовала за ней, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Сегодня всё должно было решиться. Наконец-то настал тот день, к которому мы с Михаилом так долго шли. Теперь я довожу дело до конца. Но я также понимала, что, возможно, встречу и свою смерть. Но внутри не было ни страха, ни тревоги, ни смятения, лишь хладнокровная решимость и принятие действительности. Была лишь готовность. Готовность идти до конца.

Мы пробирались по городу сквозь людской поток, мимо пестрых лавок на базаре, уставленных товарами от пряностей до дорогих тканей. Я вглядывалась в лица прохожих, в тени переулков, вслушивалась в каждый шорох. Предчувствие меня не обмануло.

Свернув за угол, мы оказались в узком тихом переулке. Частные дома, увитые мхом, создавали иллюзию покоя. Но эта иллюзия разбилась вдребезги. Трое мужчин, словно тени, возникли перед нами, преграждая путь.

Я мгновенно сжала руку Алисы, останавливаясь.

— Что случилось? — требовательно спросила Алиса, её голос звучал холодно и спокойно, лишь рука, вцепившаяся в мою, выдавала её напряжение.

Я развернулась, пытаясь увести нас назад, но в тот же миг, словно из ниоткуда, ещё трое громил преградили нам путь. Резко остановилась, отпуская руку Алисы, и в этот момент услышала, как бешено забилось её сердце.

— У нас гости, — тихо, но твёрдо сказала я.

— Что-то вы припозднились, — хищно усмехнулась Алиса, перехватывая трость обеими руками. Её глаза, скрытые за тёмными очками, были непроницаемы, но я знала, что сейчас в них бушует ярость. – Я удивлена.

Я поняла, что уйти нам не дадут, так что придётся вступить в бой с этими шакалами, которые пришли по нашу душу. К тому же Алису уже не остановить, судя по её решительному, полному упорства лицу. Она готова к драке.

Глубоко вздохнув, я медленно, но уверенно достала китайские клинки. Рукояти впились в ладони, даря ощущение эйфории и огромный прилив адреналина, от прикосновения к холодной стали.

— Повеселимся, мальчики?! — с усмешкой в голосе прорычала я, бросив на противников вызывающий взгляд. Мы с Алисой соприкоснулись спинами, готовясь к драке. Адреналин бил в виски, и я чувствовала, как в моей груди разгорается пламя.

***

День назад…

— Как вы могли?!

Громкий возмущённый мужской голос заставил генерал-майора ФСБ оторваться от документов, которые он так упорно и напряжённо изучал. Марк Вонц поднял тяжёлый, усталый взгляд на стоящего перед ним человека.

Дверь с громким стуком захлопнулась, и Александр, преодолев расстояние от входа до массивного генеральского стола, подошёл к нему практически вплотную.

— Понимаю твои чувства, Александр, - тихо начал Марк, - но твоя дерзость и напыщенность не дают тебе права, вот так врываться в мой кабинет, — спокойно, но жёстко проговорил Марк, медленно откладывая шариковую ручку в сторону. Его взгляд, обычно тёплый и ироничный, сейчас был холоден и непроницаем.

— Как вы могли отправить её в логово зверя? — не обращая внимания на грубое замечание, продолжил Алекс, выдерживая тяжёлый взгляд Марка Вонца. Он стоял, расправив плечи, словно готовый к бою.

— Никакого зверя нет, — непреклонно произнёс Марк, глядя на возмущённое лицо Александра, который стоял перед ним, сложив руки на груди. — Есть только жалкий трус.

— Вы говорите о своём друге, — недоумевая нахмурился Алекс, глядя на спокойное лицо Марка.

— Когда речь идёт о семье, нет никаких друзей. — убеждённо проговорил мужчина, тяжело вздыхая. — Нет ничего важнее семьи, Александр, — откладывая бумаги в сторону, Марк поднял твёрдый взгляд зелёных глаз. В них читались сталь и решимость.

— Вы говорили то же самое, когда привели Мари в компанию, — раздражённо усмехнулся Рикман, не отрывая взгляда от генерал-майора. В его глазах читались разочарование и гнев.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я сделал это, чтобы она не увязла в боли и скорби после гибели родителей, — чётко и непреклонно ответил Марк, поправляя очки на переносице. — Чтобы она стала сильной и смогла справиться со своими чувствами.

— И особенно сейчас, когда она потеряла брата, вы решили воспользоваться племянницей как оружием?! — возмущённо воскликнул Рикманов, не в силах больше сдерживать свои эмоции. Он был готов взорваться от негодования.

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Марк Вонц не сводил глаз с Александра, словно пытаясь прочитать его мысли. В воздухе чувствовалось напряжение, как перед грозой.

— Я всего лишь дал то, что ей было нужно, — спокойно произнёс Марк, пронзая Алекса тяжёлым, настойчивым, холодным взглядом настоящего генерал-майора, твёрдого и жёсткого начальника, — … возможность самой распоряжаться своей жизнью. А, какое решение она примет, это её выбор. И не тебе, судить мои действия. – с раздражением и сталью в голосе, закончил генерал-майор.

В его голосе не было ни тени сожаления или оправдания, лишь сухая констатация факта и в то же время что-то похожее на усталость. Марк искренне любил свою племянницу и хотел, чтобы Мари была счастлива и спокойна, и неважно, какими способами она этого добьётся.

— Она же сломается, Марк, — тихо, почти умоляюще произносит Александр, опуская голову.

— Она сильнее, чем ты думаешь. И пройдёт через это, — ответил Марк, — и только любящее сердце способно исцелить израненную душу, — уверенно произнёс генерал-майор усталым голосом. В этих словах сквозила надежда и глубокая вера в силу Мари. Он знал, что она способна выдержать любые испытания, если рядом будет тот, кто действительно её искренне любит.

Глава 53

Первым на нас набросился здоровяк, размахивая кулаками, как молотом. Я уклонилась, пропуская удар мимо, и тут же, развернувшись, нанесла удар ногой в колено, повалив его на землю. Он взвыл от боли, хватаясь за ногу. Вторым на меня набросился верзила с ножом. Я парировала удар, перехватывая его руку и выворачивая её, пока не услышала хруст ломающихся костей. Он заорал. Это был мой шанс. Я толкнула его в сторону оставшихся четверых и отскочила в сторону.

Алиса не теряла времени даром. Она двигалась с невероятной грацией и точностью, несмотря на свою слепоту. Её трость превратилась в смертоносное оружие, нанося удары по самым уязвимым местам. Она обрушивала шквал ударов на головы противников, подсекала им ноги, била в солнечное сплетение. Один за другим они падали, корчась от боли.

Я перехватила клинки поудобнее и бросилась в бой. Мои движения были быстрыми и точными, как у змеи, нанося удары в шею, живот, пах. Кровь брызгала во все стороны. В тот момент я не чувствовала ни страха, ни жалости. Только ярость и желание выжить.

Один из нападавших попытался схватить Алису. Я бросилась ей на помощь. В прыжке перевернулась в воздухе, и мои ноги обхватили его шею, сжимая их изо всех сил. Он хрипел, пытаясь освободиться, но я не отпускаю, продолжая душить. Через несколько секунд он обмяк и рухнул на землю.

Алиса, воспользовавшись моей помощью, нанесла удар тростью в висок другому противнику. Он упал без сознания. Остался один. Самый крупный и опасный. Он смотрел на нас с ненавистью и страхом в глазах.

Я сделала выпад, ударив клинком ему в живот. Он попытался уклониться, но я была быстрее. Клинок вошёл в его плоть, оставляя кровавый след. Он закричал от боли и упал на землю.

Тишина обрушилась на нас, словно каменная плита, придавив к земле. Вокруг лежали искорёженные тела, окровавленные и безжизненные. Дыхание вырывалось из груди прерывисто, а в ушах стоял непрекращающийся звон, заглушая всё вокруг.

Я обернулась к Алисе, чтобы убедиться, что она цела, и в этот момент моё сердце оборвалось. В метре от неё, за её спиной, словно из ниоткуда, появился ещё один. Он держал пистолет, направленный прямо ей в позвоночник. Его пальцы, натренированные и безжалостные, с сухим щелчком сняли оружие с предохранителя. Секунда. Она решала всё. Секунда, которая казалась вечностью.

Не раздумывая, повинуясь инстинкту, я бросилась вперёд, закрывая Алису собой. Время замедлилось. Я видела, как палец мужчины нажимает на курок, как дуло пистолета выплёвывает сноп огня. В ушах оглушительно зазвенела боль, пронзая моё плечо, словно раскалённым железом. Но я не остановилась.

Сквозь пелену боли, сквозь оглушительный звон в ушах я нащупала рукоять ножа, выхватила его из ножен и, вложив в бросок всю свою ярость, всю свою решимость, метнула его.

Нож, словно выпущенная из лука стрела, со свистом рассекая воздух, полетел к цели. Он вонзился в лоб противника, точно между глаз, пробив кость и мозг. Тело дернулось и рухнуло на землю, издав глухой, отвратительный звук.

Мир снова пришёл в движение. Я стояла, пошатываясь от боли и слабости, прижимая руку к плечу, пытаясь остановить кровь. Адреналин медленно отступал, оставляя после себя лишь дрожь и тошноту. Но я была жива. И Алиса тоже.

— Нам нужно вернуться, — взволнованно проговорила подруга, крепко сжимая мою руку.

— Это лишнее, — прошипела я сквозь зубы, чувствуя, как боль разливается по всему телу. Тяжело дыша, я оперлась спиной о шершавую стену из красного кирпича. — Всего лишь царапина, — свободную руку я продолжала прижимать к ране на плече, пытаясь остановить кровотечение.

— Раз ты такая упрямая, мы сделаем небольшую паузу, чтобы тебя подлечить, — уверенно произнесла подруга, не отпуская моей руки. Постукивая тростью, она повела меня в сторону базара, мимо которого мы проходили ранее…

Боль пульсировала в плече, с каждым шагом становясь всё сильнее. Я старалась не подавать виду, но ноги подкашивались, а перед глазами плыли тёмные пятна. Я знала, что долго не протяну.

Алиса, словно чувствуя моё состояние, вела меня уверенно и быстро. Вскоре мы свернули с оживлённой улицы в узкий переулок, где было тихо и пахло травами и специями. В конце переулка стояла небольшая лавка, над которой висела вывеска с изображением змеи, обвивающей чашу.

— Мы пришли, — объявила Алиса, останавливаясь перед лавкой. — Это Зулейхе. Она лучшая целительница в Кандагаре.

Мы вошли в лавку. В нос ударил густой запах сушёных трав, специй и каких-то незнакомых снадобий. Полумрак скрывал детали, но я чувствовала на себе изучающий взгляд женщины, стоявшей за прилавком.

— Алиса, дитя моё, — раздался хрипловатый голос. — Давно не виделись. Что привело тебя в мои скромные владения?

— Зулейха, у меня к тебе небольшая просьба, — ответила Алиса, пожимая руку целительницы. — Моя подруга немного поранилась. Не могла бы ты нам помочь?

Зулейха, окинув меня быстрым взглядом, кивнула.

— Проходите за мной, — сказала она и повела нас вглубь лавки, в тёмную комнату, где запах трав был ещё сильнее.

В комнате стоял старый деревянный стол, заваленный склянками, банками и пучками сушёных растений. Зулейха жестом указала мне на стул.

— Садись, девочка. Сейчас посмотрим, что у тебя там.

Она принялась готовить инструменты, не задавая лишних вопросов. Её движения были уверенными и точными. Я села на стул, стараясь не морщиться от боли. Алиса расположилась на маленьком уютном красном диване в углу комнаты, монотонно постукивая тростью. Этот звук, как ни странно, немного успокаивал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зулейха, вымыв руки, подошла ко мне и начала осторожно ощупывать моё плечо.

— Пуля, — констатировала она. — Ничего, сейчас достанем. Будет немного больно, но потерпи.

И она принялась за дело. Боль пронзила всё тело, когда она начала извлекать пулю. Я стиснула зубы, пытаясь не закричать.

Наконец пуля была извлечена. Зулейха промыла рану каким-то пахучим раствором, смазала густой мазью и тщательно забинтовала.

— Вот и всё, — сказала она, отступая назад. — Теперь нужно немного отдохнуть. И не забудь прийти ко мне через пару дней, чтобы я посмотрела, как заживает рана.

Я благодарно кивнула, чувствуя, как боль немного отступает.

Зулейха, сложив инструменты в первый ящик небольшого комода, вышла из комнаты, оставив нас с подругой наедине. Я чувствовала нарастающую тяжесть. По напряжённому лицу Алисы понимала, что разговор неизбежен.

— И что ты этим пыталась доказать? — недовольно проговорила Алиса, обращая всё своё внимание на меня. Хоть я и не видела её глаз за тёмными очками, но знала, что в них горит огонь негодования и злости.

— Что ты имеешь в виду? — слегка нахмурилась я, поднимая на неё глаза, аккуратно и медленно массируя плечо. Боль постепенно утихала, но слабость ещё не отступала.

— У тебя плохо получается притворяться глупой, к тому же это выглядит нелепо, — твёрдо сказала подруга. — Я спрашиваю, зачем ты подставилась под пулю?

Глубоко вздохнув, я поняла, что врать бесполезно. Я никогда ей не лгала. Мы всегда были честны друг с другом, что бы ни случилось. Алиса видела меня насквозь.

— Я не хочу потерять и тебя, — озвучила я часть правды, внимательно наблюдая за подругой. В её позе чувствовалась настороженность.

— Я бы поверила, будь это правдой, — спокойно, но решительно произнесла Алиса, медленно опуская трость на колени. В этот момент она казалась неприступной, как ледяная королева.

— Это правда, — произнесла я, вставая и проверяя своё оружие на поясе. Мне нужно было двигаться, чтобы хоть немного отвлечься от ноющей боли. — Часть правды.

Она молчала, ожидая продолжения, выпрямившись, как струна, не шелохнувшись. Каждое движение Алисы, каждый вдох были выверенными и контролируемыми. В этой неподвижности чувствовалась огромная внутренняя сила и терпение.

— Твой телохранитель бывает весьма… хм… убедительным, — закончила я с лёгкой усмешкой в голосе, вспоминая нашу с Мироном недавний неприятный инцидент.

— Я так и думала. Без его вмешательства не обошлось, — откинулась она на спинку дивана, неторопливо положив руки на трость, лежащую у неё на коленях. Теперь она казалась расслабленной, но я знала, что это лишь видимость. Алиса всегда была отличным стратегом, и сейчас она явно обдумывала ситуацию.

Между нами в маленькой, я бы даже сказала, крошечной комнате повисла тяжёлая тишина, давившая на нас и дававшая время обдумать все мои действия, да и всю ситуацию в целом. Я не хотела потерять подругу из-за своих глупостей или мести недалёкого Каримого. Поэтому каждый мой шаг был просчитан до самого конца.

— Может, Мирон и отвечает за мою безопасность, но он не может изменить моё решение и перехитрить судьбу… тем более, — нарушил тишину спокойный, мягкий голос Алисы, медленно поглаживающей трость пальцами.

— Почему ты его отталкиваешь? — заинтересованно спросила я, внимательно глядя на девушку. Вопрос, который давно меня мучил.

Уже много лет, с тех пор как Алиса закончила карьеру в «Цербере», уехала жить в Кандагар и начала новую жизнь, с ней всегда был Мирон. Насколько я знаю, он был сыном бизнес-партнёра отца Алисы. С Алисой они были знакомы с детства. Какое-то время он служил в силах специальной операции, когда Алиса пошла в компанию наёмных убийц. Затем, узнав, что с подругой случилось несчастье, он стал её личным телохранителем и с тех пор был рядом с ней как друг, советник и заместитель в бизнесе.

— Я не хочу быть уязвимой, — решительно ответила подруга, остановив руку, пальцы которой застыли в невесомом движении над тростью. — Пока я не проявляю слабость в виде чувств и держу его на расстоянии, я сильна. Как только я поддамся этим чувствам, я стану слабой в глазах моих недругов, и они найдут способ этим воспользоваться. — Она на минуту замолчала, задумавшись. — Поверь, я прилагаю немало усилий, держа его на расстоянии, зная, что ему от этого больно. Но я не могу по-другому. Кому, как не тебе хорошо известно в каком мире мы живём.

— Любовь — это не слабость, Алиса, — нежно улыбнулась я подруге, подходя к ней и ласково беря за руку, ощущая тепло её ладони. — Это светлый дар, который придаёт тебе ещё больше сил.

— И вот, что она с тобой сделала, — печально, с сожалением в голосе произнесла Алиса, слегка сжимая мою ладонь.

Моё лицо озарила скорбная улыбка, когда я вспомнила всё произошедшее. Да, мне и сейчас больно осознавать, что я потеряла брата и ребёнка, но те моменты маленького счастья, которые я испытывала рядом с Михаилом, ощущения, которые я чувствовала, будучи беременной, окрыляли меня. Благодать, которая цвела глубоко внутри меня, давала мне силы жить дальше после гибели родителей и, как я думала, предательства любимого человека.

— Твоя история не будет похожа на мою, — с любовью в сердце и нежностью в голосе произнесла я, глядя на едва различимые очертания прекрасных глаз подруги, скрытых за завесой тёмных очков. — Не бойся любить.

— Дальше я пойду одна, — произнесла я, отпуская её руку и отступая назад. Мой взгляд был полон решимости.

— Что? С чего это вдруг? — возмутилась Алиса, нахмурив брови. — Ты ранена. Тебе нужна моя помощь.

— Тебе опасно идти дальше, — перебила я её. — Каримов явно ждёт нас. Он не посмеет тронуть тебя, но, если ты будешь рядом со мной… — я замолчала, не договорив.

— Чушь! — резко оборвала меня Алиса, быстро встав с места. — Я не позволю тебе идти одной. Мы всегда были вместе, и сейчас я не собираюсь тебя бросать.

— Ты должна вернуться домой, Алиса, — мягко, но настойчиво произнесла я. — К Мирону. Он волнуется за тебя. Ты нужна ему.

— А тебе, значит, я не нужна? — в её голосе прозвучала обида.

— Ты всегда будешь мне нужна, — заверила я её. – Именно поэтому, ты возвращаешься. И я не позволю тебе рисковать ради меня.

- Ты поступаешь, как и Мирон. Принимаешь решение за меня! – с обидой воскликнула Алиса, непроизвольно стукнув тростью.

- Я не принимаю решение за тебя, - возразила я, - я лишь прошу тебя об этом. Ради нашей дружбы. Ради меня. Ради… него. – тихо прошептала я, чувствуя, как сердце болезненно кольнуло.

Тишина повисла в комнате. Я видела, как Алиса борется с собой. Я знала, как тяжело ей согласиться. Но я также знала, что она меня поймёт.

Наконец она вздохнула и опустила голову.

— Хорошо, — прошептала она. — Но… будь осторожна, Мари. Пожалуйста.

Я подошла к ней и крепко-крепко обняла.

— Я буду осторожна, — с надеждой шептала я. — Обещаю. – понимая, что может быть иначе.

Алиса отстранилась и, достав из внутреннего кармана лист бумаги, протянула его мне.

— Каримов сейчас скрывается в своей новой штаб-квартире, — сообщила она. — Это современное двенадцатиэтажное здание из стекла и бетона, расположенное на окраине города. Там у него есть всё: личная охрана, передовые системы безопасности и даже небольшой арсенал. Но самое главное — там он чувствует себя в безопасности. На карте есть подробные планы здания и расположения охраны.

Я аккуратно взяла бумаги и спрятала в карман.

— Спасибо, — поблагодарила я Алису.

— Береги себя, Мари, — повторила она. — Он очень опасен.

— Я знаю, — кивнула я. — Но я не боюсь.

- В этом вся ты, - горько усмехнулась подруга, и недолго думая заключила меня в тёплые объятия.

Наше прощание было коротким, но полным любви, надежды и боли.

Превозмогая ноющую боль в плече, я вышла из лавки Зулейхи и направилась к окраине города. Каждый шаг отдавался острой судорогой во всём теле, но я упрямо двигалась вперёд, стиснув зубы и не позволяя слабости взять верх. В голове пульсировала одна мысль: я должна закончить это.

Должна была отомстить за смерть Михаила.

Глава 54

Я шла по пыльным улицам Кандагара, ощущая на себе палящие лучи солнца. Мимо проносились разноцветные такси, кричали торговцы, а дети, смеясь, носились по переулкам. Но я ничего не замечала. Моё сознание было поглощено лишь одной целью: отомстить за смерть брата, за всю ту боль, предательство и несправедливость, которые обрушились на меня.

Я вспоминаю лицо Михаила. Его добрые глаза, его лучезарную улыбку, его смех, который заражал всех вокруг. Он был моим другом, моей опорой. И теперь его нет. Его забрали у меня. И я не имела права оставить это безнаказанным.

Вспомнив всё, я почувствовала, как в моей груди разгорается пламя ярости. Сжав кулаки, до такой степени, что ногти впились в ладони. Я должна была сдержать это пламя, направить его в нужное русло, чтобы оно не сожгло меня изнутри.

Мысли возвращались к Алисе. Её сильный характер, её непоколебимую волю, её преданность дружбе. Она прошла через многое, но так и не сломалась. И я не имела права рисковать ею ради себя. Она заслуживала счастья, покоя и любви. Пусть и не с Михаилом…

Когда я представляла Алису и Мирона вместе, моё сердце сжималось от щемящей тоски. Осознание того, что я выбираю одинокий путь, было болезненным, но и единственным способом защитить тех, кого люблю, перевешивала любые личные чувства.

Пыль оседала на моих ботинках, отмечая каждый мой шаг. Каждый шаг был наполнен болью, отчаянием, но и непоколебимой решимостью. Я приближалась к неизбежной развязке, понимая, что впереди меня ждёт жестокое сражение. Но я не дрогнула. Воспоминания о брате, боль несостоявшегося материнства, любовь к Алисе и неутолимое стремление к справедливости подпитывало мою волю, идти до конца.

***

Словно тень, скользящая по ночным улицам, я приближалась к цели. Штаб-квартира Каримова возвышалась передо мной сверкающим монолитом из стекла и бетона. В этом современном высокотехнологичном здании, выполненном в тёмно-коричневых тонах, он чувствовал себя королём. Но я пришла, чтобы свергнуть его.

Воспользовавшись планом Алисы, я нашла незаметный вход с задней стороны здания. Проникнув внутрь, я оказалась в узком коридоре, освещенном тусклым светом. Шаг за шагом я продвигалась вперед, стараясь не издавать ни звука. Сердце колотилось в груди, но я сохраняла спокойствие.

Пройдя несколько коридоров, я оказалась перед открытой дверью с табличкой «Серверная». Осторожно войдя внутрь, осматриваясь вокруг. Комната была погружена во мрак, и только мерцающий свет мониторов освещал небольшое помещение. Сотни компьютеров гудели, как рой пчёл, а на длинной стене тянулись экраны, демонстрирующие изображение с камер видеонаблюдения, охватывающих каждый уголок города. Перед этой стеной стоял длинный стол, уставленный клавиатурами и мониторами.

Здесь он следил за каждым шагом жителей города, контролировал передвижение туристов и расположение постов своей охраны… дрессированных псов.

Меня удивило и насторожило, что серверная не охраняется, хотя должно быть наоборот. В моей памяти всплывали картины из прошлой жизни: в нашей компании серверная находилась под пристальным наблюдением двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, и ни один техник не покидал её без прямого приказа начальства. А здесь… сейчас никого нет. Что-то было не так.

Еще раз быстро пробежавшись взглядом по мониторам, я положила руку на рукоятку ножа, чтобы быть наготове. Интуиция никогда не подводила меня.

Выйдя из серверной, я прошла чуть вперёд и, свернув направо, вошла в ещё одну комнату. По безупречному вкусу и изысканности интерьера помещения стало ясно, что это кабинет, а именно личное пространство Каримова. Что ещё свидетельствовало об этом, так это запах… запах его парфюма, что пропитал здесь каждую деталь мебели.

И наши взгляды встретились. Моя рука, сжимающая рукоятку ножа, напряглась ещё сильнее. Он стоял в паре метров от меня, одетый в строгий чёрный костюм. Пиджак был расстёгнут, из-под него виднелась идеально выглаженная бордовая рубашка. В опущенной правой руке он уверенно держал ствол, отчего мышцы предплечья и плеча напряглись и ещё больше выделялись под тканью пиджака. В его глазах плескались презрение и холодная ярость.

— Не хотел, чтобы нам кто-то помешал, — спокойно произнёс он, не отрывая от меня взгляда. Голос был ровным, но в нём чувствовалась сталь.

— Решил в кои-то веки поступить по-мужски, — грубо ответила я, не двигаясь с места, — встретиться лицом к лицу со своей судьбой? Не прячась за чужими спинами…

Он горько усмехнулся, его губы изогнулись в хищной улыбке, а глаза потемнели, словно в них отразилась бездна.

— Я никак не мог понять, — начал он медленно и задумчиво, словно обдумывая каждое слово, — почему ты меня ненавидишь? И вместо любви и уважения я получил… вот это, — он развёл руки в стороны, и в его голосе промелькнула едва заметная печаль. — Ведь это я практически вырастил тебя, — закричал он, тыча себя в грудь указательным пальцем свободной руки и пронзая меня взглядом, полным ярости и обиды, — обучил тебя всему! Был всегда рядом! Оказывал поддержку! Но ты выбрала избалованного мальчишку, который вскружил тебе голову, а потом бросил!

Я молча стояла и слушала все его слова, пропитанные болью, обидой и неудержимой яростью. Мне было плевать на его фальшивые или правдоподобные чувства. Я не испытывала к нему ничего, кроме злости и ненависти, которые поселились глубоко в моей душе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Ты вырастил меня? – холодно усмехнулась я, качая головой. – Ты сделал из меня оружие, Рамиль. Хотел превратить в ручную собачку, покорную вещь. И думаешь, я должна быть благодарна тебе за это?

Мой голос звенел от ярости, каждый слог был подобен удару хлыста.

— Ты всегда хотел одного — власти и контроля надо мной. И ты был готов на всё, чтобы этого добиться. Тебе плевать на то, что я живой человек. И я тоже могу любить… но не тебя.

Глаза Рамиля недобро сверкнули, губы сжались в тонкую линию, тело напряглось, и я уловила едва слышный металлический скрип пистолета.

Я сделала шаг вперед, и он насторожился.

— Я как-то сказала тебе, что настанет день, когда придёт заказ и на тебя, — жёстко произнесла я без тени страха или сомнений. — И я его выполню.

Рамиль тут же вскинул руку с пистолетом, целясь в меня. Мои рефлексы были отточены годами тренировок. Молниеносно выхватив нож из-за пояса, я метнула его вперёд. Лезвие распороло ему руку, заставив Рамиля взвыть от боли, и пистолет с грохотом упал на пол, а нож с глухим стуком вонзился в шкаф с изысканной резьбой.

Рамиль взвыл от боли и ярости, его лицо исказилось в гримасе ненависти. Кровь быстро пропитывала рубашку вокруг раны на руке.

- Тварь! – прорычал он, цедя слова сквозь зубы.

Превозмогая боль, он бросился ко мне, как разъяренный зверь. Отбросив в сторону презрение и лоск, он был готов разорвать меня голыми руками. Я видела это в его безумных глазах.

— Думал, я буду стоять и ждать? — огрызнулась я, уклоняясь от его яростного выпада. — Я шла к этому моменту слишком долго.

Увернувшись от его кулака, я нанесла быстрый удар ногой в живот. Рамиль согнулся от боли, но не отступил. Схватив меня за руку, он попытался вывести меня из равновесия. Я резко вырвалась, и мы сцепились в тесной схватке.

- Ты не благодарная сука! – хрипел Рамиль пытаясь схватить меня за горло. – Я всё контролирую! Ты не сможешь меня уничтожить!

- Я уже… это сделала, - прошипела я, ударяя его локтем в челюсть.

Удар пришелся точно в цель, и Рамиль пошатнулся. Я воспользовалась его замешательством и нанесла еще несколько ударов, стараясь держать его на расстоянии. Но он был силен и полон ярости. Ему удавалось парировать некоторые удары и наносить ответные.

- Ты пожалеешь, что связалась со мной! – выкрикнул он, сжимая кулаки и небрежно вытирая кровь с губ костяшками пальцев.

Ничего не ответив, я бросилась в атаку. Но в какой-то момент не смогла отбиться от его яростных нападений. Каримов быстрыми движениями нанёс удары в лицо, затем в грудь. Я упёрлась спиной в массивный шкаф, тяжело дыша и ощущая металлический привкус во рту. Я пыталась быстро сориентироваться, но эта драка отняла у меня слишком много сил.

Не успела отскочить в сторону, как Рамиль грубо схватил меня за шею, а другой рукой вытащил нож, торчавший в шкафу. Приставив его к моему горлу, он яростно дышал мне в лицо, так близко, что кончик его носа касался моего.

— Давай же, — прохрипела я, напрягая шею, пытаясь не поддаваться его мощной хватке, — убей меня. — Спокойно и тихо произнесла я, глядя ему прямо в глаза и гордо вздёрнув подбородок.

Мужчина, который был моим тренером, наставником, начальником, а теперь трус и предатель, пронзал меня ледяным взглядом чёрных глаз. Дрожащей рукой он держал нож у моего горла, не решаясь сделать последний шаг. Я видела в его глазах сомнение, обиду, гнев и досаду… Все те чувства, с которыми тяжело справиться обычному человеку, а тем более таким, как мы. Киллерам. Даже если нас учат держать их под контролем. Но не тогда, когда дело касается личных моментов в жизни.

— Я убила твоего лучшего друга, — отстранённым голосом проговорила, без сожаления. — Убила твоего сына. Подпортила твою репутацию, которую ты вряд ли уже восстановишь. — Продолжала я, не отводя взгляда, упорно провоцируя его.

Услышав это, Каримов взбесился еще сильнее. Рука напряглась, сильнее сжимая шею и надавливая лезвием ножа на нежную гладкую кожу. Холодный металл царапал её, оставляя жгучую пульсирующую боль.

— Убей меня! — закричала я ему в лицо со всей яростью в голосе.

В этот момент, словно в замедленной съёмке, я увидела, как в его глазах что-то сломалось. Гнев достиг своего пика, затмевая всё остальное. Его пальцы сжались на рукояти ножа, готовые вонзить его в мою плоть. Я затаила дыхание, ожидая неминуемой смерти.

Глава 55

Стеклянные глаза Каримова, которые не мигая смотрели на меня, вмиг прояснились. Словно выйдя из транса, он резко убрал нож от моего горла, отстранился и, не справившись с яростью, отвесил мне пощёчину своей тяжёлой рукой.

Я упала на колени у его ног, коснулась рукой лица, вытирая густую алую кровь, которая текла из носа, щекоча кожу. Голова гудела, но преодолевая тошноту и боль, я подняла взгляд из-под полуопущенных ресниц и с неприязнью посмотрела на Рамиля снизу-вверх.

— Ты… — прорычал Каримов, его голос дрожал, — ты думала, что победишь? Что избавишься от меня?

Он схватил меня за волосы и рывком заставил посмотреть ему в глаза. В них плескались ненависть, злоба и… неприкрытое отчаяние.

— Ты ничего не знаешь, сука! — выплюнул он мне в лицо. — Ничего не понимаешь! Я всё делал ради тебя! Ради нас!

Он с силой оттолкнул меня, и я снова оказалась на полу. Раздался звон разбитого стекла, треск ломающейся мебели. Каримов крушил всё вокруг, давая выход своей ярости. Он был неуправляемым ураганом.

Выпустив пар, Рамиль замер посреди полуразрушенного кабинета, сжимая в руке мой нож, а другой запуская пальцы в волосы. Его дыхание было прерывистым и тяжелым.

В коридоре послышались быстрые шаги, переходящие в бег, с лязгом амуниции. Дверь слетела с петель и рухнула на пол, впуская отряд агентов ФСБ в полной боевой готовности.

— Каримов Рамиль Андреевич, — резкий женский голос разорвал тишину, — вы арестованы за государственную измену и предательство Родины. Вам также предъявляются обвинения в терроризме, организации преступного сообщества, заказных убийствах и незаконном обороте оружия, а также в планировании и осуществлении терраристических актов на территории страны, в последствии чего вы надеялись развязать гражданскую войну.

Рамиль высокомерно ухмыльнулся, приподняв одну бровь и внимательно изучая присутствующих. Его самообладание поражало.

— Полагаю, у вас достаточно улик против меня, раз вы так нагло и бесцеремонно ворвались в мой дом, — с сарказмом и издевкой в голосе спокойно произнёс Каримов, словно это не ему предъявляли обвинения и собирались арестовать.

— Достаточно. Не сомневайтесь, — парировала его саркастическое замечание начальница Алекса, куратор операции.

— В таком случае… — Рамиль медленно перевёл недобрый взгляд на меня, когда я уже поднялась на ноги, — я был готов к подобному.

Он достал из кармана брюк маленький пульт и нажал на кнопку. Телевизор, занимавший всю стену кабинета, загорелся, демонстрируя три прямоугольника среднего размера. На экранах крупным планом были показаны: Кира Ливицкая (глава частной компании наёмных убийц «Цербер»), Марк Вонц (дядя Мари, генерал-майор ФСБ) и Алиса. Моё сердце замерло в груди.

Противный скрежет и шум, донёсшиеся из рации, стоявшей на рабочем столе, пронзили комнату.

— Первый на месте, — раздался грубый мужской голос с чеченским акцентом.

— Третий на точке.

— Шестой на месте.

- Это что, ещё один козырь в рукаве? – женщина прищурилась, глядя на экран. – Попытка поторговаться? – не один её мускул на лице не дрогнул, словно ей были безразличны жизни этих людей.

Рамиль лишь ухмыльнулся в ответ.

- Какой торг, Ева Дмитриевна? – вкрадчиво произнёс он. – Это… гарантия моей безопасности. Если со мной что-то случится, эти трое…отправятся следом.

Мое сердце бешено колотилось. Кира, Марк, Алиса… Все они были в опасности из-за меня. Я чувствовала, как вина душит меня, не давая дышать. Но еще больше во мне росла злость и отвращение к человеку, который недавно говорил о чувствах… Он дикий зверь… монстр, который, почуяв живую плоть, подчиняясь инстинктам, перестает себя контролировать. А монстры… не умеют любить. Они умеют только разрушать.

— Вы не посмеете, — проговорила Ева Дмитриевна, оставаясь на месте.

— О, поверьте, я посмею, — спокойно ответил Рамиль. — Благодаря, нашей прекрасной Мари, - указал он рукой в мою сторону, - мне уже не чего терять.

Агенты ФСБ замерли, не зная, что делать. На их лицах читались замешательство и в то же время решимость: стрелять на поражение. Но любое неверное движение могло стоить жизни трём невинным людям.

Я понимала, что нужно действовать быстро, и не могла позволить себе потерять и их тоже.

Сделав глубокий вдох, я медленно шагнула к Каримову.

— Оставь их, — тихо произнесла я, привлекая его внимание, — это только наше дело.

Он повернулся ко мне, и в его глазах вспыхнуло безумие, смешанное с небольшой крупицей грусти.

— Ничего бы этого не случилось, — спокойно сказал он, пристально глядя мне в глаза, — если бы ты сделала правильный выбор.

Заметив едва уловимое движение со стороны одного из агентов, мелькнувшее напряжение в его плечах, я поняла – счет идет на секунды. Нужно выиграть время, пусть даже ценой собственной свободы.

— Еще одно движение, — прорычал Каримов, резко обернувшись к агенту с хищным оскалом, — и я отдам приказ. И один из них, — он кивнул на экран монитора, где застыли изображения Киры, дяди и Алисы, — захлебнется собственной кровью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Куратор операции, Ева Дмитриевна, с лицом, словно высеченным из камня, мгновенно отреагировала, жестким взмахом руки останавливая рвение агентов. В ее глазах читалась ледяная решимость и холодный расчет. Цена ошибки была слишком высока.

— Моя безопасность и неприкосновенность… — тягуче произнес Рамиль, словно смакуя каждое слово, — в обмен на жизни этих троих. Все просто.

— Чего же вы хотите, Рамиль Андреевич? — прозвучал ее голос, ровный и бесстрастный, но в его глубине мне почудилась стальная нить сарказма.

Он выдержал паузу, словно наслаждаясь властью над ситуацией, а затем, медленно и отчетливо произнес:

— Вы отпустите меня. И я уйду… вместе с Мари.

Внутри меня все похолодело. Мои глаза расширились от удивления и непонимания, уставившись на Рамиля. Его взгляд, прикованный ко мне, был полон зловещей решимости. Он действительно готов был пойти до конца.

— И, если я замечу хоть малейший намек на преследование… — он понизил голос до зловещего шепота, — все трое умрут. Долго и мучительно.

Его слова, словно ледяные иглы, вонзились в сознание. Он играл по-крупному, и ставки были непомерно высоки. В воздухе повисла звенящая тишина, словно перед самой бурей. В эту секунду решалась судьба не только Рамиля и моя, но и жизни трех из дорогих, точнее, что от них осталось, мне людей.

— Вы же должны понимать, что ваши действия не приведут ни к чему хорошему, — произнесла Ева, слегка наклонив голову вбок, смерив Рамиля изучающим взглядом, — и шантаж лишь усугубляет ситуацию.

Рамиль усмехнулся, но в его глазах промелькнула тень сомнения.

— У меня нет выбора.

Внезапно комнату пронзил оглушительный звон, перешедший в отвратительный скрежет динамиков рации на столе. Все замерли, впиваясь взглядом в источник шума. И тут раздался быстрый, громкий выстрел, за которым последовал сосредоточенный, давно забытый мной голос.

— На позиции, — прозвучал голос Алекса, его слова, словно гром среди ясного неба, нарушили напряженную тишину.

Рамиль, словно ужаленный, вперил дикий взгляд в рацию, его лицо исказилось от ярости и паники. Рука судорожно сжала рукоятку ножа.

Время словно замерло. Я знала, что действовать нужно немедленно.

Пока агенты ФСБ отреагировали на внезапное появление Алекса, я молниеносно бросилась на Рамиля. Он, видимо, ожидал другого развития событий, и оказался не готов к моему стремительному нападению.

В бешенстве он схватил меня за волосы, намотав их на кулак в опасном жесте, сильно удерживая и прижимая к себе. Боль пронзила кожу головы, но я не позволила ей сбить меня с толку. Сейчас на кону стояли слишком много. Ледяной расчет и ярость придавали мне уверенности действовать решительно.

Действуя, как машина, как киллер, которого он из меня вырастил, я перехватила руку Рамиля с ножом, и резким, отточенным движением отрезала себе волосы, освобождаясь от его хватки. Не теряя ни секунды, я нанесла удар затылком в его лицо, сломав, кажется, нос. Рамиль взвыл от боли, отшатнувшись. Тут же, с разворота, моя нога врезалась ему в грудь, отбрасывая его к стене.

Звук защелкивающихся наручников дал мне понять – все кончено.

Я медленно подошла к Каримову, сидящему на коленях с опущенной головой. Внимательно и пристально смотрела, не произнося ни слова.

— Этого ты хотела? — горько прошипел Рамиль, поднимая на меня взгляд. — Увидеть меня униженным и поверженным?

Я лишь молчала, рассматривая его некогда безупречный костюм, заляпанный кровью, так же, как и лицо.

— Ты отнял у меня все, — с горечью в голосе проговорила я, сохраняя самообладания. — Любимого человека, брата, ребенка…

Услышав это, Каримов изменился до неузнаваемости. Его черные брови, одна из которых была рассечена, сдвинулись, недоверчивый, хмурый взгляд пронзал меня.

Внезапно, словно разверзся сам ад, здание взорвалось. Резкий оглушительный грохот разорвал тишину, и всё вокруг содрогнулось, словно гигантская рука сжала его в кулаке. Стены затрещали, осыпая нас штукатуркой, словно старую кожу, сдираемую с кости. Стекла, до этого скрывавшие нас от внешнего мира, теперь с треском лопались, превращаясь в смертоносные осколки. И вот уже огромные куски бетона и стекла, подхваченные чудовищной ударной волной, летят в помещение, неся с собой хаос и разрушения.

Здание качнулось, как пьяная старуха, и все, кто находился внутри, изо всех сил пытались удержаться на ногах, цепляясь за воздух, за мебель, за что угодно. Но меня волна ударила с особой жестокостью. Вибрация, казалось, проникла в каждую клеточку моего тела, а пол подо мной предательски уходил из-под ног, заставляя меня терять равновесие. Я пошатнулась, потеряв последние силы, и тяжело опустилась на пол. В ушах стоял не просто звон — это был адский, пронзительный вой, заглушавший все остальные звуки. Из носа хлынула кровь, горячая и липкая, смешиваясь с пылью и обломками. Я стиснула зубы, пытаясь взять себя в руки, заставить тело слушаться, и, преодолевая боль и дезориентацию, с трудом разлепила веки.

Моё сердце замерло. Люди Евы Дмитриевны — агенты Службы внешней разведки, которых я считала своими союзниками, — теперь напоминали поверженные шахматные фигуры, разбросанные по разгромленному кабинету. Их медленные, прерывистые движения выдавали попытки прийти в себя после смертельного удара. И тут же через пролом, который мгновение назад был дверным проёмом, ворвалась новая угроза. Люди Каримова. Его личная армия. Их восточная внешность была лишь первой, самой поверхностной деталью. Крепко сжимаемые автоматы говорили о куда более серьёзных намерениях. Они, словно стая голодных хищников, почуявших кровь, рассредоточились по помещению, их холодные оценивающие взгляды скользили по мне, Каримову и раненым агентам.

Один из них, мужчина с непроницаемым, словно высеченным из камня лицом, не теряя ни секунды, двинулся вперед. Я инстинктивно ожидала, что его целью буду я. Но он прошел мимо, даже не взглянув на меня. Он направился к Каримову, который, опираясь спиной на полуразрушенную стену, медленно поднимался на ноги. Телохранитель присел рядом, и тихий щелчок замков наручников нарушил напряженную тишину. Каримов был свободен. Он получил обратно своё оружие, и рука его спасителя, грубая, но уверенная, указала на выход. Этот ублюдок собирался сбежать. И я, не могла этого допустить.

Окончательно придя в себя, я почувствовала, как боль отступает, уступая место холодной ярости, а мои навыки и инстинкты, затуманенные взрывом, вновь обострились. Глаза телохранителя, когда он обернулся, встретились с моими, и в них мелькнул опасный блеск, когда Каримов, воспользовавшись моментом, выскользнул из помещения. Огромная мускулистая фигура телохранителя надвигалась на меня, а автомат в его руках казался продолжением его угрозы. И вот уже его кулак, сжатый с силой, обещающей неминуемый удар, летит прямо мне в лицо.

Мгновенно, на грани инстинкта, я вытянула руку и ладонью встретила его удар. Мои пальцы сомкнулись на его запястье, удерживая смертоносный удар. Подняв взгляд из-под густых ресниц, я встретилась с ним глазами, полными ненависти. Почувствовала хруст кости в своей руке, и из его глотки вырвался дикий вой, когда я с легкостью сломала ему кисть. Не теряя ни мгновения, я выхватила нож из-за пояса и, сократив расстояние, полоснула его по горлу. Кровь хлынула потоком, окрасив воздух в багровый цвет.

Я вскочила на ноги, бесшумно вернув нож на пояс. В этот момент, когда агенты СВР, словно восставшие из мёртвых, вступили в ожесточённую схватку с оставшимися телохранителями Каримова, я бросилась к выходу.

Но на моём пути возникла новая преграда. Огромный, как скала, мужчина, один из самых сильных бойцов Каримова, преградил мне дорогу. Его лицо было лишено всякого выражения, взгляд — пуст, но в нём читалась готовность убивать. Он замахнулся, и его кулак, подобный молоту, полетел в мою сторону, обещая сокрушительный удар. Я парировала, моя рука встретилась с его ладонью, и я почувствовала, как боль пронзила мою кисть, но не остановилась. В моей голове мелькнул образ Евы Дмитриевны. Я увидела, как один из людей Каримова, тот, что был ближе к ней, схватил её за горло, сдавливая его и лишая доступа воздуха.

Не колеблясь, повинуясь инстинкту защитницы, я метнула нож, который все еще был у меня в руке. С яростью, в которую я вложила всю свою боль и решимость, я направила его в спину нападавшего. Меткий бросок. Клинок глубоко вонзился, и мужчина обмяк, отпустив Еву Дмитриевну. Она резко обернулась, и ее взгляд, пронзительный и полный облегчения, встретился с моим. В ее стальных глазах, обычно излучавших холодную решимость, сейчас отражалась вся сложность нашего положения.

Услышав дерзкий рык, раздавшийся в мою сторону, я резко развернулась. Мой противник, снова бросился на меня. Время утекало сквозь пальцы, и я видела, как Каримов, мой главный враг, ускользает. Выхватив пистолет из-за пояса противника, я сняла его с предохранителя, палец лег на спусковой крючок… Секунда, и… выстрел в голову. Громкий хлопок эхом разнесся по разрушенному помещению, глуша остатки боя.

Переступив через безжизненное тело, я направилась к выходу, крепко сжимая в руке пистолет. Моя цель – Каримов.

Но резкий и сильный захват моего предплечья заставил меня остановиться и мгновенно развернуться.

— Он мне нужен живым, — произнесла Ева Дмитриевна, и в ее голосе звучала такая требовательность, которая не допускала возражений, а её глаза обычно столь же стальные, как и ее характер, теперь смотрели на меня с неожиданной властью.

— А мне плевать, — прошипела я, как змея, выдернула руку и бросилась вниз по лестнице, точнее, по тому, что от неё осталось, оставляя ее стоять посреди разрушенного кабинета.

Глава 56

Ступени, вернее, их остатки, проваливались подо мной, но я не обращала внимания. Мимолетный взгляд вниз, сквозь зияющие дыры в полу, позволил мне увидеть его – Каримова. Он бежал. Среди мелькающих обломков здания, которые, казалось, сыпались вместе с ним, он стремился к спасению.

— Каримов! — яростно крикнула я, и мой голос, усиленный адреналином, прорезал хаос. Я продолжала быстро бежать, преодолевая преграды, перепрыгивая через них. Моя рука с пистолетом двигалась инстинктивно, стреляя вниз, между проваливающимися пролётами лестницы, направляя пули туда, где я видела мелькающую фигуру. Цель была одна – не дать ему скрыться.

Оглушительный грохот. Это не просто обломки — это рушится часть несущей конструкции. Я вижу, как Каримов, опередивший меня на несколько пролётов, спотыкается, но тут же приходит в себя, его спина напряжена от стремительного бега. Я снова навожу на него прицел. Пуля, вылетевшая из моего пистолета, срикошетила от какой-то металлической балки рядом с ним. Чёрт! Он двигался слишком быстро, слишком хаотично. Но я не отставала. С каждым мгновением, с каждым прыжком, с каждым выстрелом я приближалась, а адреналин гудел в моих венах, заглушая страх и боль. Битва за выживание, за правду, за месть — всё это слилось в безумном спуске по адским ступеням.

Наконец я настигла его. На первом этаже, среди осыпающихся стен и битого стекла, устилавшего пол, я увидела его. Каримов, измождённый, но всё ещё с дерзким огнём в глазах, держал в руке пистолет. В тот момент, когда он хотел направить его на меня, я действовала. Нож, сорванный с пояса, полетел вперёд с молниеносной скоростью. К счастью, мой бросок достиг цели. Острая сталь вонзилась в его руку, ту, что держала оружие. Пистолет со звоном упал на стеклянный пол. Рамиль, зажимая кровоточащую кисть, с диким скрежетом зубов повернулся ко мне. Его взгляд был полон неистовой ярости.

Не давая ему опомниться, я бросилась вперёд, словно дикая пантера, в ожесточённую атаку. Каримов, уставший и потрёпанный, изо всех сил старался блокировать мои удары, его движения были замедленными, но он всё ещё пытался атаковать. В один из моментов, когда я заблокировала его очередной выпад, моё тело, наполненное адреналином, нанесло резкий и точный удар ногой. Рамиль, потеряв равновесие, рухнул на пол. Я не теряла ни секунды. Подняв с пола его пистолет, подскочила к нему, целясь дулом ему в голову.

Моя рука, сжимавшая оружие, была твёрдой и уверенной, но в то же время дрожала от переизбытка эмоций. Из моей груди вырывалось тяжёлое прерывистое дыхание, кровь, стекавшая по лицу, никак не могла помешать мне сделать то, что я задумала. То, что я должна была сделать! Я стояла и смотрела на это чудовище, испытывая отвращение и презрение ко всему, что он сделал. Мне хотелось… Мне хотелось убить его и покончить с этим раз и навсегда, даже если бы меня посадили в тюрьму.

— Что? — нагло усмехнулся Каримов, лежа на полу. Он вытер кровь с лица. — Не можешь этого сделать? Ты стала мягкой и сентиментальной дурой.

В ответ на его слова из моей груди вырвался гортанный яростный крик, пронзив пелену тумана, окутавшую мой разум. Мой крик, подобный вою сирены, возвещал о надвигающемся несчастье… о смерти.

— Ненависть к тебе горела в моей душе, словно адский огонь, давая силы жить и идти вперед, — продолжила я, — И благодаря этой силе, я уничтожила тебя.

Крепче сжимая пистолет и пытаясь унять дрожь в руке, я сняла его с предохранителя. Палец лег на спусковой крючок, а взгляд становился все более гневным и ожесточенным.

— Нет, Мари! — раздался голос в тишине, нарушаемой моей бушующей яростью, которая застилала мне глаза и душу.

Обернувшись, я встретилась взглядом с Александром. Он медленно приближался ко мне, вытянув руки вперёд.

— Успокойся, Мари! — тихо и успокаивающе произнёс Рикман, подходя ближе. — Опусти пистолет.

Слова возлюбленного, словно луч света во тьме, вернули меня к реальности, позволив прийти в себя после безумного транса.

Алекс подошёл ближе, присел на корточки рядом с поверженным Каримовым и с тихим щелчком застегнул на его запястьях наручники. Затем он встал и подошёл ко мне. Медленно, очень медленно он забрал пистолет из моих трясущихся рук, забрызганных кровью. Когда мои пальцы разжались, выпуская холодный металл оружия, я почувствовала невероятное облегчение, словно с меня сняли тяжкое бремя.

— Рамиль Андреевич, вас будут судить по всей строгости закона, — спокойно и ровно, без тени эмоций, произнёс Рикман, обращаясь к Каримову.

Я отошла от мужчин на пару шагов, пытаясь унять внутреннюю дрожь, которая пробегала по телу, и успокоить бешено колотящееся сердце.

— Лучше бы ты меня убила, — твёрдо произнес он, мне в спину.

Выдержав небольшую паузу и глубоко вздохнув, я повернулась к нему. На этот раз в моём взгляде не было ничего, кроме равнодушия и абсолютной пустоты.

— Смерть — слишком мягкое наказание для тебя. Ты будешь жить, с мыслями и чувствами о том, что ты натворил, зная, что всё разрушил. Ты будешь жить… с этим бременем до конца своих дней. И это будет хуже любой смерти.

***

Я стояла на веранде, облокотившись на перила, и смотрела на закат, окрасивший ясное небо в оранжево-розовые тона. Периметр здания или то, что от него осталось, оцепили полиция, агенты ФСБ и СВР. Напряжение, витавшее в воздухе, медленно спадало, уступая место тягучему, усталому спокойствию. Каждый мой вдох наполнялся запахом пыли, гари и чего-то горько-сладкого — запахом завершённой, но не забытой битвы. Я чувствовала, как тело постепенно приходит в норму, но в душе по-прежнему царил хаос. Пустота, оставшаяся после вспышки ярости, пугала. Я не знала, что будет дальше, но одно знала точно: кошмар, преследовавший меня два года, закончился, и теперь я могла вздохнуть спокойно. Но всё же горечь от последствий оставляла неприятный привкус во рту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я заметила группу сотрудников СВР, которые вели Каримова под руки в наручниках, заставляя его двигаться медленно и скованно. Его плечи были опущены, а взгляд потух. Казалось, сама жизнь покинула его, оставив лишь оболочку.

— Вот и всё, — услышала я тихий голос Алекса, который подошёл и встал рядом со мной. Он тоже смотрел на ведущего Каримова, и в его глазах я увидела ту же тяжесть, что поселилась и в моей душе.

— Спасибо тебе, — слегка повернувшись к нему, я позволила себе нежную, но такую хрупкую улыбку. — Но зря ты не дал мне довести дело до конца.

— Я думал о тебе, — тихо произнёс Алекс и его пальцы коснулись моей руки. Это прикосновение было как бальзам на душу, но в то же время оно лишь подчёркивало пропасть, разделявшую нас. — От его смерти тебе бы не стало легче, только добавилось бы шрамов на твоей душе. А теперь он не твоя проблема.

— Возможно, ты прав, — печально усмехнулась я, чувствуя, как к горлу подступает комок. — В любом случае всё уже не будет как прежде.

Наши взгляды встретились. Алекс не отпускал мою руку, продолжая крепко, но нежно сжимать её в своей ладони, даря то самое приятное тепло, которого мне так не хватало. В его глазах мелькнуло что-то похожее на надежду, и это было почти невыносимо.

— Нет, Мари, — проговорил он, взволнованно вглядываясь в мои глаза, словно пытаясь прочесть в них ответ, которого, возможно, и не было. — Не делай этого! Дай себе шанс. Дай нам шанс! — умоляюще закончил Александр.

— Всё кончено, Алекс, — с горечью прошептала я, чувствуя, как внутри всё рушится. Я высвободила руку из его ладони, и это было почти так же больно, как рана, которую он пытался залечить. С трудом сдерживая подступающие слёзы, я отвернулась. — Прости, что не смогла уберечь нашего ребёнка.

Эти слова прозвучали как приговор. Развернувшись, я спустилась по ступенькам, вышла с веранды и направилась вперёд, мимо агентов ФСБ, которые сдержанно расступались, давая мне пройти, к своему мотоциклу. Чёрный, блестящий, он казался единственной реальной вещью в этом разрушенном мире.

— Мари! — раздался за моей спиной отчаянный голос Алекса. Я чувствовала его боль, его надежду, но не могла остановиться. Не могла позволить себе вернуться.

Сев на мотоцикл и заведя мотор, я почувствовала, как его рёв заглушает все остальные звуки, в том числе отголоски прошлого. Включив передачу, я направилась в будущее…

Глава 57. ФИНАЛ

Я шла по коридору организации частных наёмных убийц «Цербер». Всё, что до недавнего времени казалось мне родным и близким, теперь казалось пустым и чужим. За такое короткое время столько всего произошло, так много изменилось, и мои чувства не были исключением. Тяжёлые переживания, потери, предательство — всё это оставило неизгладимый след.

Преодолев расстояние до благородной деревянной резной двери, ведущей в кабинет Киры, я взялась за холодную пластиковую ручку. Повернув ее, я без стука вошла внутрь. Кира, моя начальница, с невозмутимым видом сидела в своем кожаном кресле за рабочим столом, погрузившись в изучение содержимого экрана ноутбука. В ее обычно спокойных глазах не было и тени волнения, как будто все произошедшее накануне ее не касалось.

Я молча захлопнула за собой дверь, и этот звук, казалось, эхом разнёсся по пустому кабинету. Подойдя к столу, я небрежно, но с какой-то новой, стальной решимостью положила лист бумаги перед носом Ливицкой.

— Я ухожу, — твёрдо произнесла я, встретившись с непонимающим, слегка нахмуренным взглядом руководителя организации.

— Что это? — спросила Кира, бросив косой взгляд на лист бумаги, который я положила. Её тон был ровным, но в нём читалось лёгкое недоумение.

— Заявление об увольнении, — ровно и равнодушно произнесла я, чувствуя, как мои голосовые связки отказываются выдавать хоть какие-то эмоции. Слова слетали с моих губ, как холодные камни, брошенные в бездну. Не дожидаясь ответа Ливицкой, я развернулась и направилась к выходу.

— Ты уверена? — донёсся до меня в спину укоризненный вопрос Киры. Теперь её голос звучал иначе, в нём появилась нотка искреннего беспокойства. — Не думаешь, что совершаешь ошибку?

Подойдя почти вплотную к двери, я остановилась. Каждый шаг отдавался эхом в моей голове, заглушая остатки прежних чувств. Я быстро развернулась, и мой взгляд, ставший твёрже стали, одарил начальницу недобрым, почти ледяным взглядом.

— Я здесь не останусь… и ты это знаешь, — сказала я, и в этих словах была вся моя решимость, вся накопившаяся боль и разочарование. Это было последнее, что я сказала перед тем, как выйти из кабинета, оставив за спиной прошлое, которое больше не имело права на моё будущее.

***

Я вышла из здания, которое когда-то было моим вторым домом после гибели родителей, а теперь стало лишь темницей для моего прошлого, которую я тщательно заперла на бесчисленное множество замков. Вдохнув поток холодного воздуха так глубоко, что легкие обожгло, я почувствовала, как впервые за долгое время легкое прикосновение ветра коснулось моей кожи, принося с собой запах свободы. Именно сейчас я почувствовала настоящее облегчение, освобождение от той ноши, которая преследовала меня годами, изматывала и высасывала жизненные силы. В этот момент я почувствовала себя живой.

— Племяшка, — услышала я мягкий, чуть хрипловатый голос. Сильные, большие руки заключили меня в тёплые объятия, словно пытаясь защитить от всего мира.

— Дядя Марк, — с теплотой, пробившейся сквозь броню моей пустоты, я прижалась лицом к его груди, вдыхая знакомый аромат одеколона, которым он пользовался много лет назад. Этот запах всегда ассоциировался у меня с безопасностью, домом, чем-то настоящим и неизменным в этом переменчивом мире.

— Всё-таки решила уехать? — произнёс дядя, наконец отпуская меня. Его взгляд упал на спортивную сумку, стоявшую у моих ног, словно молчаливое напоминание о моём решении.

— После всего, что произошло, я не могу здесь оставаться, — с грустью в голосе вздохнула я, в последний раз обернувшись, чтобы взглянуть на здание организации. Теперь оно казалось таким чужим, таким далёким, несмотря на всю свою близость. — Пока не могу.

— Вот что я тебе скажу, — начал дядя, обнимая меня за плечи и медленно направляясь вперёд, словно уводя меня отсюда. — Ты же знаешь, как сильно я любил твою маму.

— Знаю, — прошептала я в ответ, чувствуя, как его слова затрагивают самые глубокие струны моей души.

— И когда она выбрала твоего папу, я принял её выбор и продолжал быть рядом, готовый помочь в любой момент. Мы были одной большой семьёй. И даже после гибели твоих родителей я испытывал скорбь и боль от потери любимого человека. Как бы тяжело мне ни было, я продолжал жить дальше с этой болью и тоской. И спустя столько лет, научился жить с этими чувствами. Да, они всегда со мной, и я борюсь с ними каждый божий день, но не покидаю это место... потому что даже после смерти хочу быть рядом... рядом с ней.

Слова дяди, такие искренние и полные невыносимой нежности, пронзили меня насквозь. В груди защемило от столь сильной любви, которую Марк все эти годы испытывал к моей маме, к женщине, которая давно покинула этот мир, но так прочно связала судьбы трёх людей.

— Я понимаю твои чувства, — сказала я, ещё крепче прижимаясь к дяде и чувствуя, как его присутствие, сила и любовь дарят мне хрупкое ощущение опоры. — Но мне нужно немного времени, чтобы научиться жить с этим. И пока я не могу остаться… может, когда-нибудь…

— Ты не должна вечно жить в скорби и печали, — тихо произнёс дядя, и в его голосе звучали нежность и понимание. Он посмотрел мне в глаза, и в этом взгляде было столько тепла, столько любви, что я почувствовала, как слёзы, которые я так старательно сдерживала, начинают проступать. — Михаил бы этого не хотел.

Я опустила взгляд, чувствуя, как последние остатки былой решимости тают под напором его слов. Мой брат. Почти забыла, каким он был, забыла его смех, его объятия. Теперь воспоминания о нём, как и о маме, были лишь тусклыми отголосками прошлого, причиняющими лишь боль. Потеря брата, убитого тем же человеком, который разрушил мою жизнь, была раной, которая никогда не заживёт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дядя Марк крепко обнял меня, и в этом объятии было всё: и его нежность, и его боль, и его принятие. Он поцеловал меня в щёку, и этот поцелуй, такой родной и печальный, словно закрепил наше прощание. Затем он медленно, размеренной походкой направился к своему служебному автомобилю, где его уже ждал водитель. Я смотрела ему вслед, чувствуя, как моё сердце сжимается от новой волны грусти.

Затем я повернулась к своему пикапу «Мицубиси». С мыслями, которые теперь были более спокойными, но всё ещё полными невыразимой печали, я подошла к нему. Облегчение, которое я испытала, закрыв за собой дверь «Цербера», сменилось тихой, но всепроникающей тоской. Садясь в машину, я чувствовала на своей спине пронзительный взгляд тех самых глаз, которые я так долго любила. Алекс. Он смотрел на меня, и я знала, что в этом взгляде — целый мир невысказанных слов, сожалений и несбывшихся надежд. Но я не обернулась. Не могла. Пришло время идти дальше, даже если этот путь будет полон боли и одиночества. Заведя мотор, я почувствовала, как его ровный гул наполняет меня новой, пусть и печальной, решимостью. Я направлялась в будущее, которое было полностью в моих руках, куда бы оно меня ни привело.

Дорогие мои читатели!

Вот и всё. Закончилась история Мари. История, которая, надеюсь, увлекла вас, заставила сердце биться чаще, возможно, вызвала улыбку, а порой, быть может, и скупую слезу. Это было путешествие — интересное, порой стремительное, как полёт на мотоцикле, иногда заставляющее задуматься, а порой откровенно печальное.

Но главное, что я хочу, чтобы вы вынесли из этой истории, — это понимание истинной ценности. Цените время, проведённое с близкими и родными людьми. Цените их самих, их присутствие в вашей жизни. Пусть эти моменты станут для вас настоящим сокровищем, которое вы будете беречь и хранить. Не тратьте время на пустяки, обиды и недосказанность. Жизнь слишком коротка, и иногда, оглядываясь назад, мы понимаем, что «потом» уже наступило, а возможность сказать важные слова, обнять, быть рядом — упущена безвозвратно.

С любовью и надеждой, ваш автор.

Конец